Аннотация: Аристократические манеры, безупречная репутация, респектабельное поведение – вот качества, которыми должны обладать поклонники леди-Александры Аластер. К сожалению, этими качествами никак не обладает ее новый сосед Грейсон Финли, виконт Стоук, в прошлом – знаменитый «джентльмен удачи»!
 Наверное, Александре следует с негодованием отвергнуть ухаживания Грейсона и вообще забыть о его существовании. Но что значит гордость, респектабельность и светские условности для женщины, впервые в жизни познавшей сладость, боль и наслаждение истинной страсти...


---------------------------------------------


 Дженнифер Эшли
 Загадочный поклонник



 Глава 1


  Лондон, июнь 1810 года 
 Александра Аластер лежала в кровати старинной работы, украшенной балдахином зеленого шелка, и размышляла, можно ли отнести соседа-виконта к числу женихов.
 Грейсон Финли, виконт Стоук.
 О нем им с леди Федерстон мало что известно. Юношей он исчез из Англии и появился всего неделю назад, чтобы принять титул виконта Стоука. После расспросов в высшем свете леди Федерстон удалось выяснить, что новому виконту тридцать пять лет и он холост. Леди Федерстон предположила, что виконт поселился на Гросвенор-стрит, чтобы подыскать жену.
 Александра рассматривала орнамент из виноградных лоз и листьев, вырезанный на столбиках кровати. Леди Федерстон, несомненно, большая оптимистка. Сейчас июнь, сезон вот-вот окончится, скорее всего, виконт пробудет в городе совсем недолго, а потом отправится в имение.
 Он явно не похож на джентльменов ее круга. Все они – воспитанные и уважаемые господа, годящиеся на роль спокойного и надежного второго мужа. Первый муж Александры не отличался постоянством, да и умер он, упав с лестницы в доме одной из любовниц. Александра волновалась, щеки горели, несмотря на ночную прохладу. Мысли о покойном муже всегда вызывали головную боль. Именно поэтому они с леди Федерстон и составили список женихов, в который вошли лишь самые достойные. Джентльмены, которым посчастливилось оказаться в списке – герцог Сен-Клер, лорд Хилдебранд Колдикотт, мистер Бартоломью, – были преданными, заслуживающими доверия, респектабельными господами. Александра зажмурилась. Глупо.
 Однако виконт – чрезвычайно занимательная личность. Он несколько раз проходил мимо нее, когда она покидала карету. Виконт был очень хорош собой. Ничто не говорило о том, что он ищет жену. Плащ неплохо сидел на его широких плечах, а от легкой приветливой улыбки, озарявшей его лицо, у Александры начинало бешено колотиться сердце. Бронзовая от загара кожа свидетельствовала о любви к дальним странствиям. В волосах, не по моде длинных и собранных в хвост, переливались золотистые пряди. Глаза его, взгляд которых иногда задерживался на ней дольше, чем позволительно, были синими, словно сумеречное июньское небо.
 И одевался он совсем не как джентльмены из списка женихов. Иногда он был лишь в свободном плаще, накинутом поверх рубашки и штанов из телячьей кожи, в кожаных сапогах выше колена. Он нанимал хорошие экипажи и лошадей, но Энни и Эми – служанки-близнецы в доме Александры – рассказали, что виконт открыл в доме несколько комнат, а в остальных царят темнота и пыль.
 Высокого слуги виконта, отличавшегося внушительными габаритами, очень темной кожей и лысой головой, покрытой шрамами, очень боялся лакей Александры Джеффри. Впрочем, едва ли существовал некто, кто не приводил бы его в трепет.
 Среди джентльменов, навещавших виконта, был молодой господин, возраста Александры, одевавшийся столь же небрежно, как и виконт, а также человек небольшого роста с грубым лицом, веселой улыбкой и ирландским акцентом. Никто из них не выглядел верным и надежным.
 Но эти люди явно не глупы.
 Она открыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь унять головную боль. Ей непременно нужен преданный муж и надежный человек, который не подведет. Муж, который желает и любит детей. Если Александра Аластер не выйдет замуж за одного из таких джентльменов, у нее никогда не будет детей. Когда-то, в той, другой жизни, она родила. Муж испытал нечто близкое к облегчению, когда ребенок умер, прожив всего день. Горе окружило ее тьмой, которая так до конца и не рассеялась. После случившегося Теофил перестал обращать на нее внимание, и она больше не забеременела.
 Ночь принесла свежий ветерок, осушивший слезы на ее щеках. Окна спальни выходили в сад. От распустившихся цветов виноградных лоз, поднимавшихся к окнам, исходил сладкий аромат. Сад был полон тишины и покоя, столь редких для города. Александра любила сад – это было ее убежище, святилище все те пять лет, которые она была замужем за Теофилом Аластером.
 Из сада послышались голоса. Мужские.
 Плющ у окна колыхался на ветру, словно атласная юбка. Голоса послышались снова – резкие, злые, мрачные. Александра вытерла слезы и села.
 Тут она поняла, что голоса доносятся из дома по ту сторону забора. Наверное, там открыто окно, и кто-то спорит в комнате.
 Александра выскользнула из постели и нащупала тапочки. Набросив пеньюар, лежавший на кресле, она подошла к окну и откинула занавеску. Мужской голос был протяжным и незнакомым, звуки казались растянутыми и грубыми.
 – Ну, Финли, зачем к тебе сегодня приходил человек из морского министерства? Если мне понравится твой ответ, я, может быть, оставлю тебя в живых.




 Глава 2


 Он пытался дышать, на горле затягивалась веревка, а ноги искали опору. Путы, стянувшие руки за спиной, впились в запястья. В голове, подернутой дымкой смертельного тумана, промелькнуло: он как-то раз выжил после того, что с ним проделал Джеймс Ардмор. Тогда Ардмор смягчился и отпустил его, лишь вырвав ужасное обещание.
 Грейсон перенес вес на носки ровно настолько, чтобы получить хоть малейшую возможность дышать. Ардмор хочет, чтобы он боролся, чтобы ему удалось освободиться. Если, ненароком зацепившись, упасть, больше не подняться. Как только Грейсон устанет сопротивляться собственному весу, он рухнет и погибнет.
 Он вглядывался в мрачного темноволосого человека, которого когда-то называл другом. Это его он спас с пиратского корабля, это он поддержал его во время мятежа, положившего начало приключениям Ардмора и Финли – капитанов «Мэджести» и грозе морей. Тогда им было по восемнадцать.
 Рука Ардмора в перчатке придерживала веревку, продетую сквозь тяжелое кольцо в потолке и обвивавшуюся вокруг шеи Грейсона.
 – Я начинаю терять терпение, Финли. Говори.
 Легкие жгло так, будто они полны песка. Слава Богу, хоть Мэгги в безопасности! Что бы с ним ни случилось, о ней позаботятся Оливер и Джейкобс. Однако если Грейсон умрет слишком скоро, он не сможет завершить дела и сделать так, чтобы Мэгги со временем превратилась в состоятельную молодую женщину.
 – Пошел к черту.
 Веревка дернулась.
 – Говори, а то Джейкобс умрет.
 Джейкобс лежал под лестницей, зажимая рану в боку. Двое людей Ардмора целились в него из пистолетов. Ардмор и его люди ворвались в дом, угрожая Грейсону, нарушив перемирие. Когда Оливер, слуга Грейсона, приведет помощь, неизвестно. Нельзя допустить, чтобы Ардмор помешал осуществлению его планов. Ардмор обещал Саре – матери Мэгги – дать Грейсону возможность вернуть девочку в. Англию. Когда Сара лежала на смертном одре, Ардмор посулил, что ее дочь станет уважаемой мисс Мэгги Финли, будет жить в хорошем доме, носить красивую одежду и иметь вышколенных слуг. Из-за любви к матери Мэгги Ардмор унял гнев и не препятствовал возвращению Грейсона с девочкой в Англию. В обмен на кое-что.
 Ардмор потянул веревку, ноги Грейсона взмыли над землей. Перед глазами закружились черные звезды.
 – Говори.
 Грейсон с трудом вдохнул.
 – Король Франции.
 Ардмор прищурился:
 – Во Франции нет короля.
 – Тот, что в изгнании. Он исчез.
 Веревка ослабла. Ноги коснулись пола. Грейсон втягивал воздух.
 – Людовик Бурбон? – искренне удивился Ардмор и провел пальцем по губам. – Англичане потеряли след французского короля? А что они хотят от тебя?
 – Они думают, его увезли пираты, которым платят французы. Я могу знать, кто именно может вернуть его во Францию. – Он помолчал. – Кроме тебя, конечно.
 Ардмор впился в него холодным взглядом.
 – Не люблю игр.
 – Мне все равно.
 Зеленые глаза Ардмора были полны ненависти. Грейсон с тревогой наблюдал за ним. Они заключили соглашение, но Ардмор непредсказуем. «Ненадежный мерзавец», как его называл офицер Йен О'Малли. Ардмор играл по собственным правилам.
 Ардмор растянул губы в ухмылке, исказившей привлекательное лицо. Он быстро привязал веревку к столбику кровати. Теперь носки Грейсона едва касались пола. Ардмор натягивал канаты семнадцать лет, Грейсон знал, что веревка не ослабнет.
 – Потанцуй здесь. Может быть, твой слуга Оливер успеет спасти тебя. А может, и нет. А ты пока повиси и узнай, быстро ли умрешь.
 Грейсон пытался вдохнуть, откинуть голову и освободить горло. Ардмор подошел поближе и взглянул на него:
 – Мой брат долго умирал, подумай об этом.
 Светло-зеленые глаза были холодными как лед. Вражда между ними началась давным-давно, в тот далекий день, когда Грейсон женился на таитянке по имени Сара. Связь между этим событием и сегодняшним днем протянулась через годы и водные пути. Из-за этого Джеймс Ардмор и желал Грейсону смерти.
 Ардмор взглянул на него еще раз и вышел. Шаги его отозвались эхом в пустом коридоре. Он спустился по лестнице, потом Грейсон услышал распоряжения внизу. Хлопнула входная дверь. И повисла тишина. Веревка скрипела в том месте, где проходила через кольцо на потолке. На кольце висела люстра – старинная кованая вещь. Если хорошенько дернуть, можно либо выдернуть кольцо, либо сломать шею. Если только люстра не упадет сама и не накроет его с головой. Кровать слишком далеко, чтобы ею воспользоваться, а вот кресло с прямой спинкой может пригодиться. Интересно, далеко ли ушел Ардмор?
 Направляясь на носках к креслу, Грейсон проклинал себя за то, что практически снял охрану. Ардмор и его люди появились неожиданно, когда они с Джейкобсом ужинали и прикидывали, где может находиться Йен О'Малли – сторожевой пес Ардмора. Теперь все ясно: О'Малли отправился доложить Ардмору о том, что Грейсон вернулся от герцога Сен-Клера, занимающего важный пост в адмиралтействе Англии.
 Грейсон коснулся ногами кресла, подцепил носком ножку и потянул его к себе. Одно неверное движение – и он повис на веревке. Все вокруг погрузилось во мглу.
 С лестницы послышались голоса, потом женский визг и легкие шаги, сопровождаемые шуршанием шелка. Тонкие руки схватили его за ноги и попытались приподнять.
 – Помогите, – произнес, задыхаясь, женский голос. – Джеффри, быстрее, перережьте веревку.
 Еще одна пара рук, более сильных, ухватила его и приподняла. Веревка на горле ослабла. Грейсон глубоко вдохнул, перед глазами плясали огненные круги.
 – У меня нет ножа, мадам, – промычал мальчишеский голос.
 – Возьми этот, – сердито ответила женщина.
 Зрение возвращалось. Было слышно, как передвигают кресло. Потом оно заскрипело, на него встали. Мальчик поднял руки, обдав Грейсона запахом немытого тела. Мальчишка быстро перепиливал веревку ножом.
 Веревка наконец порвалась, и Грейсон рухнул вниз. Усталые ноги подогнулись, и он приземлился навзничь, уткнувшись носом в потертый ковер.
 Он уловил аромат, сладкий и теплый. Плеча его коснулась легкая рука.
 – Джеффри, беги за ними. Сходи за караульным.
 – Но они убийцы, мадам! Я их боюсь!
 Грейсон подавил смешок и судорожно вдохнул, ощущая запах несвежего ковра с такой радостью, будто это – пьянящее благоухание волшебного эликсира. Холодное лезвие коснулось запястий, кровь застыла, но веревка исчезла. Руки разжались, жизнь возвращалась в затекшие конечности. Мгновение Грейсон лежал и наслаждался болью – если больно, значит, он жив. Чья-то рука встревоженно дотронулась до его плеча. Он поднял голову.
 Над ним склонилась соседка, взволнованно вглядываясь в него. Грейсон несколько раз видел ее после переезда и решил, что как-нибудь рассмотрит такую красавицу получше. А для этого нужен предлог. Поэтому-то он выходил из дома всякий раз, когда видел, как карета привозит ее домой. Джейкобсу было приказано выяснить, кто она. Лейтенант доложил, что она вдова миссис Аластер. Раньше ее звали мисс Александра Симмингтон, она – дочь лорда Алексиса Симмингтона и внучка герцога. Голубая кровь и прекрасное воспитание.
 И его спасительница. Он почти влюбился. Рыжевато-каштановые волосы ниспадали ей на плечи непослушными локонами. У нее были карие глаза с зелеными блестками, прохладные и спокойные, как вода в лесном пруду. Платье из зеленого шелка с оборками подчеркивало ее красоту и стройность. Если бы Грейсон мог распахнуть ее наряд, взору предстало бы прекрасное тело.
 Она начала растирать его руки, возвращая в них кровь. Руки кололо, в них будто вонзились горячие булавки. Хотелось поблагодарить ее, но горло стиснуло, и он не проронил ни слова. Грейсон перевернулся на спину, втягивая в себя воздух, которого был лишен так долго.
 Он освободил одну руку и прикоснулся к ее локонам. Они были мягкие как шелк. Вдыхая полной грудью живительный воздух, он ощутил тонкий аромат ее духов.
 – Внизу мы нашли еще одного человека, он ранен.
 Грейсон слышал ее и не понимал. Ее темные брови сдвинулись, будто она изучала его для написания научного труда. Он порывисто обнял ее за талию, под ночным одеянием почувствовав тепло, плавные изгибы и нежную кожу.
 Только что опаленный дыханием смерти, он вдруг ощутил желание: такая красавица, и так близко! Грейсон притянул ее к себе. Глаза женщины беспокойно сверкнули, спрятавшись за длинными ресницами. У нее были тонкие, словно точеные, черты лица, а на носу – россыпь веснушек. Подбородок Александры был небольшим и округлым, губы – розовыми, словно раковины, без всякого следа помады. Грейсон поднял голову и поцеловал эти губы.
 Она отпрянула, невольно напрягшись. Грейсон переместил руку на затылок, лаская шелковистую кожу. От его прикосновений Александра немного расслабилась. Грейсон поцеловал ее снова, нежно и властно.
 Мгновение спустя она коротко вздохнула, успокоилась, и Грейсон почувствовал легкий ответ ее губ. Его охватило волнение, неконтролируемое и беззаботное. Грейсон вдруг пожелал эту красивую, сладко пахнущую женщину, спасшую его от смерти. Поцелуй стал настойчивее. Она удивленно вскрикнула.
 Язык проник ей в рот, радуясь тому, что она не сопротивлялась. Александра неловко приникла к его губам, будто никогда не знала таких поцелуев. Ее губы стали теплыми и страстными.
 Голова кружилась, но отпускать ее не хотелось. Грейсон прервал поцелуй лишь для того, чтобы прижать ее к полу. Кружевное одеяние было едва уловимой преградой между ним и ее восхитительным телом. Он снова накрыл припухшие губы Александры своими, наслаждаясь ее языком.
 Она издала новый звук – то ли согласия, то ли протеста. Желание росло. Грейсон раздвинул ее бедра, ощупывая тонкое одеяние, ощущая жар ее тела сквозь шелк. Пальцы его занимались крючками, стремясь убрать ткань.
 Плеча его коснулась сильная рука, оттягивая назад.
 – Довольно, молодой человек, – твердо произнес женский голос.
 Он забыл о дородной грубой женщине и мальчике, пришедших вместе со спасительницей. Грейсон поднял голову. Они стояли по обе стороны – женщина хмурилась, а мальчишка удивленно разинул рот.
 Грейсон откатился от миссис Аластер и схватился руками за живот. Он глубоко вдохнул и засмеялся. Вновь обретенная жизнь и красивая женщина, лежавшая рядом на ковре, пьянили его.
 Она села, удивленно глядя на него. Грейсон поднял руку и дотронулся до ее лица.
 – Спасибо, – прошептал он. – Благодарю.
 Грейсон Финли, виконт Стоук, был человеком неунывающим. Он лежал на спине чуть менее четверти часа и глубоко дышал. Александра наблюдала, как наполняется жизнью тело, лишь мгновение назад радовавшееся одному тому, что существует. Горло его было темным от следов веревки, но в остальном он казался лишь слегка усталым. Синие глаза Грейсона лихорадочно блестели. Он приказал Джеффри и поварихе спуститься и найти человека по имени Джейкобс.
 – Идемте со мной, – пригласил он Александру. Он не стал ничего объяснять, даже не привел себя в порядок. На нем были кожаные бриджи, льняная рубашка, расстегнутая до талии, и высокие сапоги. Ни воротника, ни жилетки, ни пиджака. У впадинки под горлом начинался белый шрам, терявшийся под рубашкой. Александре захотелось увидеть то место, где он заканчивается.
 Пламя свечи поблескивало на длинных выцветших волосах и щетине. Покойный муж Александры никогда не допускал появления жестких коротких волос над верхней губой и на подбородке. Обнаружив растущие усы, он звал слугу, чтобы тот моментально сбрил их. Его лицо должно было оставаться гладким и чистым. До Александры доходили слухи, будто бы ему нравилось, когда у его женщин кое-какие места были столь же гладкими. Она так и не посмела выяснить правдивость этих слухов.
 Виконт взял ее за руку и пригласил подняться. Ладонь его была мозолистой и жесткой, совершенно не похожей на мягкие, ухоженные руки бывшего мужа. Кожа поцарапанных сапог облегала его ноги так, словно сапоги долго носили. Нос Грейсона был кривым, будто когда-то сломанным, левая губа слегка опущена из-за небольшого шрама. Нельзя было назвать его лицо прекрасным. И все же оно приковывало взгляд.
 Свет не рассеивал темноту – панели, которыми были отделаны стены дома, были почти черными. На лестнице чувствовался налет времени – она скрипела под ногами виконта. Но на легкие шаги Александры лестница почти не отзывалась. Через растворенные двери были видны комнаты с мебелью без чехлов. Везде стояли ящики, некоторые были раскрыты. Они вошли в спальню на последнем этаже. Александра решила, что помещение это располагалось как раз по другую сторону от ее дома. Комнату не проветривали, чехлы с мебели сняты не были, камин уже давно не топили.
 Грейсон быстро подошел к панели, ничем не отличавшейся от других. Он дотронулся до чего-то и поднял кольцо. Стена открылась, и за ней оказалась небольшая квадратная комнатушка. К удивлению Александры, оттуда выскочила девочка лет двенадцати. Кружевные манжеты и ленты ее розового платья были нещадно порваны. В правой руке она держала длинный нож. Девочка откинула с лица смоляные волосы, показав черные глаза, блестящие под темными бровями.
 – Папа! – Она обняла виконта, не выпуская из рук кинжала. – С тобой все хорошо?




 Глава 3


 Александра была поражена. У виконта дочь? Ни один из источников леди Федерстон не сообщил, что у виконта есть ребенок, не говоря уже о том, что выглядит он так, будто привезен с какого-то острова в Тихом океане.
 Виконт мягко обнял дочь, закрыв глаза и прижавшись губами к ее локонам. Пальцы его слегка дрожали.
 – Что он с тобой сделал, папа? Я думала, мистер Ардмор – твой друг.
 Виконт выпрямился. Александра наблюдала, как лицо его обретает спокойствие.
 – Со мной все в порядке, милая. Вот эта очаровательная леди спасла меня.
 Миндалевидные глаза девочки с любопытством вглядывались в Александру. Девочка походила на виконта подбородком, очертаниями губ и озорным блеском глаз, но кожа ее была темной, словно кофе, разбавленный молоком. Это был красивый ребенок, но совсем не в духе ярмарки невест.
 В голове Александры роились вопросы. Где мать девочки? Виконт женат? Наверное, она вообще не сможет включить его в список возможных женихов. Ребенок был просто необыкновенным. Девочка крепко обнимала отца, явно испытывая огромное облегчение оттого, что видит его живым. У Александры сжалось сердце. Но почему же на девочке такое немодное платье с оборками, уместное скорее для полуночного бала?
 – Как вас зовут? – поинтересовалась та. Заглянув в блестящие глаза, Александра увидела в них живой ум.
 – Миссис Аластер. Я ваша соседка.
 – Самая смелая и красивая дама, – добавил виконт и улыбнулся Александре. – Она появилась очень вовремя.
 На девочку сказанное произвело сильное впечатление. Смуглая рука виконта сжимала ее плечо. Они представляли собой поистине необычную пару.
 – Можно подарить ей что-нибудь в знак благодарности? – спросила девочка.
 Они с отцом вопросительно глядели на Александру. Она немного нервничала. Даже покойный муж, готовый спустить штаны перед первой попавшейся юбкой, следил за своей одеждой. Загорелая мускулистая грудь этого человека была выставлена на всеобщее обозрение, а он этого, кажется, и не замечал. Дочь вместе с отцом смотрели на нее с восхищением. Александра почувствовала, что усилия нескольких дорогих и опытных гувернанток пропали даром.
 – Благодарности? Мне ничего не надо. Я услышала шум и всего лишь поспешила на помощь...
 Виконт протянул руку.
 – Я видел, как самые страшные пираты падали в обморок, сталкиваясь с Джеймсом Ардмором. Вы очень отважная. – Его синие глаза потемнели. – У меня есть опалы. Они будут сверкать в ваших волосах, словно белый огонь. Я закажу ювелиру оправу.
 Воображение вдруг нарисовало загорелые мозолистые руки Грейсона, пропускающие камни между пальцами.
 – Мне не нужны опалы, – торопливо произнесла Александра. – Да и драгоценности вообще. Видит Бог, муж купил мне их множество.
 Взгляд Грейсона выражал недоумение. Ее лицо вспыхнуло. Что правда, то правда. Тео осыпал ее драгоценностями – супруга непременно должна была иметь приличный вид и не порочить его доброе имя. Виконт, наверное, уже слышал об этом унизительном браке. Любой сплетник мог поведать о бедной миссис Аластер, о том, каким нескромным был ее супруг. В ее мире это больший грех, чем супружеская неверность.
 – Милорд, я счастлива, что вы не пострадали. Мне пора домой.
 – Пока нет. – Он схватил руку Александры. – Как вас отблагодарить?
 Он поднял ее руку к своим губам. Поцелуй был прохладным и легким, но дыхание Грейсона зажгло в Александре огонь. Его поцелуи все еще горели на губах. Может быть, он не понимал, что делает, когда прижимал ее к полу и страстно целовал? Она дотронулась языком до нижней губы в том месте, где осталась царапина от его зубов. Ни один мужчина ее так не целовал. И, похоже, больше никогда не поцелует.
 Грейсон уже пришел в себя.
 – Папа, почему капитан Ардмор хотел тебя убить?
 Виконт отпрянул, но не отпустил руку Александры.
 – Он не пытался меня убить, Мэгги. Он меня предостерегал.
 Александра вспомнила о том, что услышала, перед тем как сбежать вниз и разбудить Джеффри и повариху.
 Ее поразило известие об исчезновении короля Франции, однако вражда между виконтом и человеком по имени Ардмор имеет с этим явно мало общего. Ненависть в голосе незнакомца была так глубока, а злость, похоже, копилась годами.
 Виконт быстро сменил тему разговора, отпустив руку Александры:
 – Нам нужно помочь лейтенанту Джейкобсу, он ранен.
 Взгляд девочки стал взволнованным.
 – О Господи! Бедный мистер Джейкобс. Я должна о нем позаботиться. Где Оливер?
 Оттолкнув отца, она выбежала из комнаты, все еще сжимая в руке нож, будто собираясь отомстить врагам. Александра шагнула за девочкой, испугавшись, что та поранится, но ее резко остановили. Она стремительно обернулась. Виконт удерживал ее за край пеньюара и улыбался.
 – Останьтесь со мной, красавица.
 – Но девочке может угрожать опасность. А что, если там есть кто-то еще? Да и вдруг они вернутся?
 – Не вернутся. Сегодня.
 Для человека, на чей дом напали, и который чуть не лишился жизни, Грейсон выглядел очень спокойным.
 – Кто они такие? Кто этот мистер Ардмор? Об этом нужно заявить.
 Виконт поигрывал краем пеньюара.
 – Самое важное в этом деле, миссис Аластер, чтобы вы забыли все, что услышали. Вы могли бы сделать мне такое одолжение?
 – Но как...
 Взгляд его стал холодным.
 – Поверьте, я занимаюсь слишком опасными делами, чтобы вмешивать в них вас. Возвращайтесь домой, и будьте милой соседкой. – Взгляд Грейсона смягчился, от его легкой улыбки сердце Александры забилось чуть быстрее. – Может быть, при следующей встрече мы не просто раскланяемся, а немного побеседуем. Мне это будет приятно.
 И Александре тоже.
 – Но я не могу допустить, чтобы вы так просто об этом забыли. Этот человек пытался вас убить. Вам нужно об этом кому-нибудь сообщить. Может быть, в морское министерство.
 Грейсон сдвинул брови, будто удивляясь, что она тотчас же не пошла навстречу его пожеланию. Вид у него был такой, будто он ожидал выполнения своей воли как нечто само собой разумеющегося. Кричать было незачем – нужно было всего лишь взглянуть и сказать.
 Александра же никогда не отличалась покорностью.
 – А что по поводу короля Франции?
 Его лицо утратило всякое выражение.
 – А что с ним такое?
 – Этот мистер Ардмор попытается вам воспрепятствовать в поисках? Да как же вы его найдете, если морское министерство вам не поможет?
 Взгляд Грейсона стал чуть суровее.
 – Ради вашей безопасности, миссис Аластер, и чтобы не подвергать риску жизнь мою и Мэгги, дайте мне слово, что больше не будете задавать вопросов. Я сам разберусь с мистером Ардмором и королем Франции. – Он поднял голову. Губы его были сжаты столь плотно, что Александра дрогнула. – Поклянитесь. Никаких вопросов.
 Она вглядывалась в него с тревогой в сердце.
 – Ну хорошо. Если вы считаете, что вашей дочери может что-то угрожать, я не буду говорить об этом ни с кем, кроме вас. – Он кивнул, лицо его все еще было мрачным. – Однако я все-таки считаю, что вам следует мне все рассказать, – проговорила Александра.
 Виконт с удивлением взглянул на нее. Александра подняла подбородок, что означало: «Нет, милорд, я не стану просто выполнять ваши пожелания».
 Вдруг он усмехнулся, положил руки ей на плечи и наклонился. Ее рта коснулось горячее дыхание. Вспомнились поцелуи на полу спальни. Это было так убедительно.
 – Тогда мне просто придется лишить вас возможности задавать вопросы.
 Он легко преодолел пространство между ними и коснулся языком губ Александры.
 Точку, где настиг ее язык виконта, словно охватило пламя. Александра старалась взять себя в руки и отчаянно искала глазами какой-нибудь предмет, чтобы на нем сосредоточиться. Но видела лишь расстегнутую рубашку, загорелую грудь и подбородок, поросший щетиной. Место, которое, по слухам, нравилось ее мужу лишенным растительности, стало вдруг горячим и влажным. Она кашлянула и заговорила самым высокомерным тоном:
 – Сэр, вы забываетесь.
 Грейсон не смутился.
 – Нет. Я допустил бы вольность, если бы поцеловал вас.
 – Разве? Не думаю, что тут существует большая разница.
 Он снова наклонился к ней.
 – На вкус вы словно мед.
 – Должно быть, вы еще не пришли в себя, милорд. Вы еще только осознаете, что живы.
 – Наверное, в какой-то мере.
 – Значит, вам следует отдохнуть. Утром вы окончательно успокоитесь.
 Виконт убрал локон с ее щеки: его прикосновение заставило ее трепетать.
 – Вам тоже стоит отдохнуть, миссис Аластер. У вас была беспокойная ночь.
 – Да, поразительная.
 Впадинка под его горлом была влажной, и ей так хотелось дотронуться до нее.
 – Сколько лет вашей дочери?
 Его брови взмыли вверх.
 – Думаю, лет двенадцать.
 Он не уверен? Александре захотелось узнать о девочке все. Как хорошо иметь такого чудесного ребенка!
 – Могу... могу я спросить еще кое-что?
 – Предупреждаю, если вопрос мне не понравится, придется прибегнуть к новой вольности.
 Наверное, она сошла с ума. Нужно бежать, пока возможно, спасаться у себя в доме. Вместо этого она провела пальцем по шраму на его ключице.
 – Можно ли потрогать вашу отметину?
 От его улыбки все тело Александры охватило пламя. Он взял ее палец, поцеловал, провел им до пряжки брюк, остановившись всего в дюйме от паха.
 – Вот она какая.
 Кожа была очень сильно натянута. Александра отдернула трясущуюся руку.
 – Это была дуэль?
 Грейсон усмехнулся:
 – Это был человек с абордажной саблей. Я попытался втиснуться между слугой Оливером и мужчиной, который хотел ударить его багром.
 – Вы победили? И спасли Оливера?
 – Нет, проиграл. Оливер спас меня.
 – Ах!
 Насилие было ей чуждо. Да, в ее мире случались дуэли, но проходили они цивилизованно, согласно множеству правил, и совсем не напоминали резню.
 – Что ж, – она шагнула назад, – вам нужно позаботиться о друзьях. Доброй ночи, милорд.
 Виконт лишь взглянул на нее. Наверное, он понимал, что голос ее неверен оттого, что она дрожит всем телом, а сердце летит вскачь. Вероятно, он понимал, что, если прикоснется к ней снова, она растечется по полу, словно мороженое, и будет умолять проглотить себя. Она собрала всю свою волю, отвернулась, вышла и спустилась по лестнице.
 – Миссис Аластер.
 Бархатный баритон заставил оглянуться. Александра вцепилась в стойку перил, чтобы удержаться на негнущихся ногах.
 – Да?
 – Хочу попросить вас об одной услуге.
 – Слушаю.
 Грейсон посмотрел на нее долгим взглядом.
 – Когда ляжете сегодня в постель, спите нагая.
 Александра вцепилась в перила, чувствуя, как подкашиваются ноги.
 – Простите, что?
 Он облокотился о косяк двери, ведущей в заброшенную комнату, и рассматривал ее.
 – Когда вернетесь в постель, спите без одежды. Мне хочется думать, что вы...
 Сознание изменяло ей, жар охватил тело.
 – Почему?
 Виконт недоверчиво взглянул на нее, потом улыбнулся так, что сердце екнуло. С трудом удержав равновесие, Александра сбежала вниз. Вслед ей раздался раскатистый смех.
 – У Александры всегда самая лучшая выпечка, – объявила Синтия Уотерз, опускаясь в изящное кресло в парадной гостиной Александры.
 Она угощалась пирожными, лежащими перед ней на подносе. Леди Федерстон присела рядом с Александрой и сжала ей руку.
 – Решила? – прошептала она, пока миссис Уотерз и миссис Тетли обсуждали достоинства Александры.
 – Что? – рассеянно спросила Александра.
 – По поводу виконта Стоука.
 Александра с трудом подавила удивление. После ночного приключения она испытывала усталость, глаза слипались, и все вызывало раздражение. Знал бы кто-нибудь, что она лежала на полу в спальне виконта Стоука и позволяла себя целовать, не говоря уже о том, что было дальше.
 Или о том, что она спала сегодня обнаженной. Служанка вошла, прежде чем Александра успела одеться и притвориться сонной. Алиса была вышколена, поэтому сделала вид, будто не заметила ничего необычного.
 – Чай, мадам, – проговорила она и ушла по своим делам.
 – А что насчет него? – взволнованно спросила Александра.
 – Мы вносим его в список?
 Александра одернула юбку и ничего не ответила. Празднуя Рождество у Федерстонов, она выразила желание снова выйти замуж и завести детей. Тогда же она высказала опасение, что второй муж окажется таким же отвратительным, как и первый. И леди Федерстон, ближайшая подруга покойной матери, отнеслась к этому с пониманием. Леди предложила составить список самых подходящих холостяков Англии. Они будут внимательно следить за каждым и вычеркивать недостойные кандидатуры. Поначалу Александра колебалась, но признала, что план леди Федерстон не лишен смысла. Если бы она обдумала ситуацию, а не приняла тогда первое же предложение, судьба ее сложилась бы иначе. Ее уже сейчас могли бы окружать столь желанные дети, а самым ужасным преступлением мужа была бы салфетка, засунутая за ужином в жилет. Она могла бы простить салфетку. Тео всегда был тщательно одет и обладал безукоризненными манерами. Александра же приняла заученную вежливость за доброту. Тео очень хорошо справлялся со своими ролями.
 – Ты должна пригласить его к себе на вечер, – продолжала леди Федерстон.
 Александра подавила вздох. Леди Федерстон убедила ее устроить вечер в конце сезона. Приглашения получат все более или менее значительные персоны, которые затем разъедутся на лето. Сегодня она слишком устала, чтобы интересоваться подробностями вечера, но леди Федерстон нетерпеливо улыбалась.
 – Я не... – начала она, но ее перебил Джеффри, появившийся в парике, надетом набекрень.
 – Виконт Стоук! – объявил он.
 Три гостьи Александры с интересом подняли головы и замолчали.
 Виконт Стоук появился в дверях, вид у него был совершенно не такой, как прошлой ночью, когда он сражался с врагами. Сегодня на нем был темно-синий, почти черный сюртук, но все же подчеркивавший яркий цвет его глаз. Из-под застегнутого сюртука виднелась батистовая рубашка, а копна золотых волос была собрана в хвост на затылке. Вместо галстука был повязан черный шарф, скрывавший следы веревки.
 Джеффри поклонился и неуклюже вышел, пытаясь на ходу поправить парик. Виконт прислонился к косяку и оглядел комнату с легкой улыбкой.
 – Добрый вечер, леди.




 Глава 4


 Три пары глаз распахнулись ему навстречу.
 – Добрый вечер, милорд, – произнесли со смехом три женских голоса.
 Александра встала:
 – Милорд.
 Она надеялась, что виконт не уловит в ее голосе дрожь.
 Виконт тем временем оглядел комнату и снова посмотрел на Александру. В синих глазах отразилось понимание ситуации. Наверное, он догадался, что она спала сегодня обнаженной. Всю ночь ей мерещились горячие прикосновения его губ.
 – Я ищу дочь, – объявил он.
 Мэгги появилась незадолго до первой гостьи в сопровождении мистера Оливера, темнокожего слуги. Она весело приветствовала Александру и попросила разрешения увидеться с Джеффри и поварихой. Мистер Оливер проводил ее вниз. Девочка сменила розовое платье на мальчишеские бриджи, сапожки и рубашку, которая была ей чуть велика.
 – Да-да, – засуетилась Александра, – она внизу, в кухне.
 – А, хорошо. Она любит кухни.
 Виконт застыл на месте, будто был намерен провести в таком положении весь вечер.
 Тут заговорила леди Федерстон, никогда не отличавшаяся скромностью:
 – А я и не знала, что у вас есть дочь, лорд Стоук. Сколько ей лет?
 – Двенадцать. – На этот раз он не замедлил с ответом. В его глазах сверкнула гордость. – Настоящая баловница.
 – Ах, это у них быстро проходит, – проговорила леди Федерстон тоном знатока. Она вырастила трех дочерей. – Прекрасная гувернантка, немного хороших манер – и они превращаются в милых молодых леди.
 Кажется, виконта это замечание нисколько не заинтересовало. Он снова взглянул на Александру.
 – Благодарю вас, миссис Аластер. – Даже простую вежливость ему удалось превратить в озорную выходку. – Я возьму Мэгги, и мы удалимся.
 Александра никак не могла придумать, что ответить. Если она не скажет что-нибудь остроумное, будет выглядеть столь же глупо, как и сейчас. Он улыбнулся шире, будто прочитав ее мысли, потом оттолкнулся от косяка, легко поклонился присутствующим и устремился прочь.
 Вздох Александры слился со вздохами трех дам. Миссис Тетли раскрыла веер и торопливо склонила голову.
 Миссис Уотерз потянулась за пирожным словно под гипнозом.
 У Александры подкосились ноги, она рухнула в кресло. Леди Федерстон склонилась над ней и быстро стукнула ее по руке веером.
 – Непременно нужно внести его в список.
 Александра открыла было рот, чтобы воспротивиться, но затем так же стремительно закрыла. Как объяснить, что виконт не годится в женихи? После смерти мужа Александра вела размеренный образ жизни. В ее мире не появлялись джентльмены типа виконта Стоука, сражавшиеся на абордажных саблях и требовавшие, чтобы она спала обнаженной. Она не была подготовлена к встрече с таким мужчиной, не готова к большим потрясениям, чем выбор сорта утреннего чая. Она составила список женихов ради того, чтобы новый брак стал спокойным и предсказуемым. Виконту Стоуку в этом списке места нет.
 А еще ей пришло на ум, что просьба виконта и его умение доставить женщине удовольствие дорогого стоят. Как раз этого он и желал.
 Миссис Уотерз изящно отряхнула руки.
 – Я кое-что слышала, леди, но это тайна...
 Леди Федерстон и миссис Тетли наклонились вперед.
 – Мистер Уотерз сказал мне, будто ходят слухи, что этот виконт... – она понизила голос до шепота, – был пиратом.
 – Не может быть! – изумилась миссис Тетли.
 – Может, да и выглядит он как пират. Разве нет?
 Миссис Тетли задумчиво обмахивалась веером.
 – Юношей он убежал на море после семейной трагедии.
 – Трагедии? Об этом я не слышала, – заинтересовалась миссис Уотерз.
 Александра вся превратилась в слух, хотя и понимала, что должна прекратить этот разговор. Отсутствующих часто обсуждали, но ей это никогда не нравилось. Кроме того, виконт был все еще в доме и мог услышать. Разумеется, ему не понравилось бы прилюдное обсуждение его семейных дел. И виновата будет она – хозяйка дома.
 Миссис Тетли заговорила до того, как Александра успела вмешаться.
 – Судя по всему, это было ужасно. Муж моей сестры знавал его семью в Глостершире. Тогда вокруг нее разразился страшный скандал. Его отец, мистер Арчибальд Финли, застрелил супругу в порыве ярости, а потом и себя. В то время виконт был мальчишкой. Представляете?
 Любопытство улетучилось, уступив место жалости.
 – Ах, бедный!
 – Сын убийцы? – переспросила миссис Уотерз. – Неудивительно, что он стал пиратом.
 Взгляд леди Федерстон выражал сомнение.
 – Разве у пирата была бы дочь?
 – Хм... – Миссис Уотерз призадумалась на мгновение и тут же просияла. – А может, она дочь девушки, которую он когда-то обесчестил?
 – Тогда это было очень давно, – заметила миссис Тетли.
 – Представьте, что вы – пассажирка захваченного им корабля. Он пришел в вашу каюту... – Миссис Уотерз мечтательно взглянула на то место, где стоял виконт, – и позволил себе некоторые вольности. Может быть, даже на узкой кушетке каюты. – В комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь тарахтением карет и ржанием лошадей, доносившихся с улицы. – А потом сорвал у вас с шеи ожерелье и исчез.
 Леди Федерстон подняла чашку.
 – Синтия, ты читаешь слишком много романов. Да и весит она килограммов сто двадцать, – прошептала она Александре.
 Александра отмахнулась от картины, нарисованной воображением: виконт прижимает ее к стене каюты. Он целовал бы ее точно так же, как на полу в спальне, его губы были бы настойчивыми и требовательными. Она обнимала бы его за широкие плечи, а он осыпал ее поцелуями, затем уложил бы ее, уставшую и ослабевшую, на койку и сказал, сжимая в руке ее ожерелье: «Я возьму это на память, миледи».
 Он взглянул бы на нее, поцеловал в губы, повернулся и исчез.
 Александра глубоко вздохнула.
 – Может быть. У нас нет доказательств того, что он был пиратом. – Она обмахивала веером разгоряченное лицо. – Он просто виконт, мой сосед, пытающийся самостоятельно вырастить дочь. Я не думаю, что его жена жива. Дом явно выглядит как дом холостяка.
 – Ты была в доме? Когда? Почему ты мне не сказала? – оживилась леди Федерстон.
 Александра покраснела.
 – Ну...
 – Какой он? – полюбопытствовала миссис Уотерз. Александра допустила оплошность.
 – Ну, он ведь только что въехал, да? Естественно, все внутри – шестидесятых и семидесятых годов. Там наверняка еще много мебели, оставшейся от старого виконта.
 Миссис Уотерз была разочарована.
 – Я слышала, он привез сундуки, полные сокровищ – драгоценностей, шелков и всякой экзотики.
 «У меня есть опалы. Они будут сверкать в ваших волосах, словно белый огонь». Откуда виконту взять пригоршню опалов, которые он собирался оправить у ювелира?
 – Ну да, конечно, у него должны быть какие-то вещи на память о путешествиях.
 – Побывай у него снова и выясни.
 – Да, Александра, считай своим долгом прорваться сквозь укрепления и выяснить, правду ли говорят, что он пират, – присоединилась миссис Тетли.
 – А потом расскажи все нам.
 Александра оторопела. Любопытство ее разгорелось, но совершенно не было желания шпионить и сплетничать. Кроме того, если постоянно бывать у виконта, поползут слухи. Нужно избегать скандалов, если собираешься снова выйти замуж.
 Разумеется, надо будет как-нибудь обсудить с ним одежду Мэгги, вернее, ее нехватку. Пират этот человек или нет, он не имеет ни малейшего представления о том, как должна быть одета двенадцатилетняя девочка. Можно предложить свои услуги и знание предмета. А это значит, придется поездить с Мэгги по магазинам, помочь составить гардероб, а, следовательно, нанести в дом виконта несколько визитов.
 Нет. Об этом лучше вообще забыть. Она не будет подслушивать, подсматривать и, уж конечно же, использовать при этом девочку в качестве предлога.
 Но Мэгги и правда нужен гардероб. У Александры есть знакомый портной, который прекрасно шьет для молодых леди. А гувернанткой будет, конечно же, миссис Ферчайлд. Милая дама с хорошими манерами, миссис Ферчайлд была последней гувернанткой Александры, именно она поработала над ее манерами перед первым балом. Для Мэгги она подойдет великолепно. Миссис Ферчайлд вышла за преподавателя Оксфорда незадолго до свадьбы Александры. Сейчас она овдовела и писала Александре, что собирается снова заняться обучением девочек.
 – Леди, я... – начала она.
 От объяснений ее избавил внезапный шум – дерево упало на мостовую под самым окном. Послышались звон стекла, лошадиное ржание, ругань и испуганные крики прохожих.
 Александра вскочила и кинулась к окну, отдернув занавеску. На мостовой лежала перевернутая карета, крыша которой находилась всего в нескольких дюймах от лестницы, ведущей в дом. Фургон посыльного лежал и перекрывал движение, с ним столкнулась еще одна карета. Лошади рвались из упряжи. Окно перевернувшейся кареты треснуло.
 К покореженным транспортным средствам стекались люди. Несколько кучеров стояли на козлах уцелевших карет и наблюдали за происходящим. Армейский офицер в красивой красной униформе торопился к месту столкновения. Блондин в очках, напоминавший священника, одетый в поношенный костюм, спустился с фаэтона, бросил вожжи мальчишке и устремился на помощь.
 Виконт вышел из дома и вмешался в происходящее.
 – Перережьте упряжь! – закричал он. – Освободите их!
 Дочь выскочила вслед за ним. Одетая в мальчишескую одежду, она проворно вскарабкалась на перевернутую карету и принялась помогать лакею открывать ее дверь.
 Александра отвернулась от окна и схватила с дивана турецкую шаль.
 – Там же люди.
 Она выбежала из комнаты, столкнувшись по дороге с Джеффри. Он отшатнулся, извинился и поторопился открыть перед ней дверь.
 Гросвенор-стрит кипела и бурлила. В аварию попали не только элегантные кареты и фаэтоны, но и фургоны посыльных, повозки строителей и разносчиков, всадники и пешеходы, двигавшиеся от Бонд-стрит до Гросвенор-сквер. Предыдущая авария случилась на их улице как раз после смерти ее мужа. Тогда пришлось поменять окна, занавески и столик – в гостиную влетел кусок повозки. Никто не пострадал, но Джеффри отказывался входить в гостиную целые полгода. Слыша сейчас испуганные всхлипывания из открытой кареты, Александра опасалась худшего.
 Лакей, белый как мел, нагнулся и вытащил молодую светловолосую женщину с раной на лбу. Она робко оглядывалась. Мэгги обняла ее за плечи и помогла присесть на край кареты.
 Александра торопливо укутала женщину в шаль. Та повернулась к ней с помертвевшим взором и прижала дрожащую руку к выступающему животу. Александра поняла, что леди беременна.
 Она отвела даму в сторону. Карета загородила путь к дому – придется пробираться в обход. Молодой человек, которого Мэгги сопроводила до края кареты, явно был мужем этой дамы. Спустившись на землю, он заторопился к жене.
 – Кучер – сумасшедший. Нельзя было его нанимать. Я так и знал, что он принесет нам несчастье.
 Леди смотрела на него, будучи не в силах ответить. Александра обняла ее и потерла запястья. Она произнесла несколько утешающих слов, хотя и знала, что леди ее не слышит. Все опасения дамы, вне всякого сомнения, сосредоточились на ребенке, которым она рисковала.
 Александре был знаком этот страх. Она ощутила острую боль – вспомнились те недели, когда в ней росла новая жизнь, когда непременно хотелось защитить существо внутри себя. Она пела ему, когда думала, что ее никто не слышит. Когда же она наконец-то родила его несколькими неделями раньше срока, боль была невыносимой. Доктора и повитуха наблюдали за ней с мрачным видом, уверенные, что умрут и мать, и дитя. Но Александра заставила себя выжить ради ребенка. Ее мальчик сумел продержаться в этом мире лишь один день.
 Она сжала руку леди чуть сильнее, желая, чтобы с ее ребенком никогда не случилось ничего плохого.
 Леди Ситон, дом которой был чуть дальше по улице, выбежала к ним:
 – Ах, бедняжки! Входите, я напою вас чаем с бренди.
 Александра уже собралась было запротестовать, сказать, что супруги могут пойти к ней, но поняла, что время для споров неподходящее. Она проводила пару к дому леди Ситон. Джентльмен пытался скрыть страх за угрозами и руганью в адрес кучера, пока лакей леди Ситон не затворил дверь.
 Александра вернулась на место аварии. К счастью, никто больше не пострадал. Виконту и вознице удалось освободить лошадей. Испуганные животные пританцовывали, головы их тряслись. Виконт и возница пытались их успокоить.
 Лошадей, запряженных в другие повозки, отвели в сторону. Мэгги стояла на одной из карет и осматривалась. Разумеется, бриджи были для нее неподобающей одеждой, но Александре пришлось признать, что, будь девочка в платье, она не смогла бы никому помочь.
 У дальнего конца скопления транспорта остановилась еще одна элегантная карета. Оттуда вышел герцог Сен-Клер, один из гостей Александры, в сопровождении лорда Хилдебранда Колдикотта с сестрой. Все трое обогнули место происшествия и встретились с Александрой у открытой двери ее дома.
 – Господи! – воскликнул герцог. – Миссис Аластер, с вами все в порядке?
 – Да. – Она взглянула на окна леди Ситон. – Кажется, на этот раз никто сильно не пострадал. Хотя молодая женщина и ее ребенок еще в опасности. – Александра закусила губу, надеясь, что происшествие не приведет к выкидышу. Леди Ситон – заботливая женщина, она непременно настоит на том, чтобы молодая леди отдохнула, перед тем как отправиться домой.
 Лорд Хилдебранд заволновался:
 – Вам лучше зайти в дом, миссис Аластер. У этих лошадей вид небезопасный.
 Сейчас лошадей удерживал виконт, они уже несколько успокоились.
 – А я войду, – заявила леди Генриетта Колдикотт. – Я так расстроилась.
 Она взглянула на Мэгги и презрительно фыркнула:
 – Взгляните на этого ребенка. Что она тут делает? Таких незачем сюда допускать.
 Александре очень хотелось объявить, что это благородная мисс Мэгги Финли и что ее отец-виконт слышал, как девочку обидели.
 Но вместо этого она обратилась к Джеффри:
 – Джеффри, проводите леди Генриетту в гостиную и принесите еще прохладительного.
 Джеффри, разочарованный тем, что не может остаться, неловко поклонился и направился в дом. Леди Колдикотт последовала за ним.
 – Уж не виконт ли Стоук это? – поинтересовался герцог, заслоняя глаза от солнца.
 Виконт передал вожжи бледному кучеру. Тот боязливо поглядывал на лошадей, его ярко-красная ливрея была в грязи и лошадином помете. Виконт поднял руку, приветствуя герцога.
 Джентльмен в очках, остановившийся, чтобы помочь, направлялся к Александре и герцогу. Герцог этого не заметил и пошел навстречу виконту.
 То, что случилось дальше, вспоминалось Александре словно сон. Виконт увидел человека в очках. Поначалу на его лице отразилось любопытство, потом он узнал его, и интерес сменился яростью. Мэгги, стоявшая на карете, была очень удивлена:
 – Мистер Хендерсон!
 Человек в очках не откликнулся. Он подошел к Александре. У него было волевое лицо, ясные серые глаза и очень светлые волосы. Костюм придавал ему сходство со священником. Внешне он был настолько привлекателен, что будь он викарием, молодые леди ходили бы в храм лишь для того, чтобы посмотреть на него, поражая родителей своей религиозностью.
 – Миссис Аластер? – вежливо осведомился он.
 Незнакомому джентльмену неприлично просто так подходить к леди, но, может быть, потрясение от несчастного случая заставило его забыть о хороших манерах?
 – Да.
 – Благодарю вас.
 Не успела Александра спросить, за что именно, как он схватил ее за волосы, откинул голову назад и поцеловал.




 Глава 5


 Александра вырывалась. Рука молодого человека больно сжимала кожу. Губы его были жесткими и неуступчивыми. Это совсем не походило на поцелуи виконта. Тот тоже был настойчив, но дразнил и играл. Этот человек вызывал злость и совершенно не заботился о том, как она реагирует на его поступок.
 Он выпустил ее из объятий столь внезапно, что Александра споткнулась.
 К ним торопился взволнованный герцог. Из прихожей донесся голос лорда Хилдебранда:
 – Эй вы...
 Виконт направился к Александре. Человек в очках увидел его, повернулся и успел пробежать несколько шагов, прежде чем рука виконта оказалась у него на плече и заставила остановиться. Человек в очках немного успокоился. Губы его сложились в улыбку как раз в тот момент, когда виконт сжал кулак и ударил его в лицо.
 Грейсон быстро шел с лейтенантом Джейкобсом по Бонд-стрит в направлении Пиккадилли и гостиницы «Маджестик». Охваченный злостью, он не чуял под собой ног. Странно, что встречавшиеся им люди не разбежались, опаленные гневом.
 Хендерсон сбежал в фаэтоне, но Грейсон был слишком взбешен, чтобы дожидаться лошади или экипажа. Он позвал Джейкобса и отправился пешком, зная, куда поедет Хендерсон.
 Вчера вечером Оливер перевязал Джейкобса, который был бледен и постанывал. Рана оказалась не смертельной. Она была неглубокой, а повариха миссис Аластер умела перевязывать и зашивать раны. Оливер был доволен такой добровольной помощницей. Он молчал, но на губах его играла улыбка.
 Кажется, в доме Грейсона побывали все слуги миссис Аластер. Парень по имени Джеффри взглянул на рану Джейкобса и сильно наследил на полу в столовой. Служанки-близнецы Энни и Эми (поначалу Грейсону показалось, что у него двоится в глазах) прибежали с ночным сторожем, у которого был вид подростка. Его Грейсон прогнал. Нечестно отправлять безусого мальчишку за Джеймсом Ардмором. После этого появилась чопорная горничная, назвавшаяся Алисой.
 Грейсон кипел от ярости. Ему было прекрасно известно, кто послал Хендерсона. Он скрипел зубами и жалел, что за поясом нет абордажной сабли и пистолетов. Но ведь это современный Лондон, да и в отеле «Маджестик» будут не в восторге, если человека рассекут прямо на ковре гостиной.
 Джеймса Ардмора и его шайку нельзя подпускать к такой красавице. Она не портовая девка и не куртизанка,привыкшая иметь дело с двумя капитанами, о чьих подвигах слагали легенды. Она ничего не знает об этих легендах. Она настоящая леди с шелковистыми кудрями и чистыми зеленовато-карими глазами. Ардмор ее раздавит.
 Бог явно обладает чувством юмора. Когда жизнь потеряла для Грейсона привлекательность, времени ему было не занимать. Полгода назад будущее казалось ему бесцветным и пустым. Потом он узнал о существовании Мэгги – дочери, о которой и понятия не имел. А теперь нашел очаровательную красавицу миссис Аластер прямо в соседнем доме. Эта леди словно прохладное вино в жаркий летний день. В ее глазах можно утонуть. Мэгги положила начало пробуждению человека, дремавшего в отъявленном негодяе капитане Грейсоне Финли, ужасе Карибского моря и бедствии Тихого океана. Миссис Аластер нужно лишь потянуться и вытащить этого человека на свет, несмотря на все сопротивление и крики. Однако сейчас Грейсон вынужден прятать свою новую личность надежнее, чем когда-либо.
 Гостиница «Маджестик» представляла собой здание эпохи короля Георга, простиравшееся по Пиккадилли до начала Сент-Джеймс-стрит. Бывший герцогский дворец превратился стараниями дворецкого в дорогую элегантную гостиницу. Хендерсон чувствовал себя там как рыба в воде – его одежда была сшита лучшими портными с Бонд-стрит. Костюмов его никогда не касался ни карибский, ни азиатский портной. Порвав что-либо, Хендерсон откладывал вещь до поездки в Англию. Даже в плавании Хендерсон старался ухаживать за руками. Он с отличием окончил Оксфорд и принял духовный сан, но отправился в море от обиды – приход, который он собирался получить, отдали другому.
 Морская жизнь в Великобритании пришлась ему явно не по вкусу – несколько лет назад выяснилось, что он стал членом шайки Ардмора. Джеймсу Ардмору он требовался в основном потому, что предпочитал брать на абордаж английские суда и освобождать американских моряков. Хендерсон бывал в родной Англии не так уж часто.
 Джейкобс, окончивший Итон и Оксфорд и бывший столь же знатного происхождения, что и Грейсон, совсем не был похож на сноба Хендерсона. А может, он просто притворялся. Грейсон видел непреклонный дух в Хендерсоне, переживавшем из-за того, как завязан галстук. Ардмор мирился с причудами Хендерсона – тот был прекрасным офицером.
 Грейсон увидел Хендерсона в пустой гостиной на первом этаже: тот сидел в кресле, уткнувшись в газету.
 Вся сцена очень смутила Мэгги.
 – Папа, зачем мистер Хендерсон это сделал?
 Вскоре гости окружили миссис Аластер, которую герцог сопровождал в гостиную. Грейсону не понравилось то, как на нее взглянул лорд Хилдебранд Колдикотт: он будто бы позавидовал Хендерсону. У Грейсона не было возможности подойти к миссис Аластер, дотронуться до нее, взять за руку или произнести драматическим тоном: «Я отомщу за вас».
 – Хендерсон, – негромко окликнул он.
 Газета взмыла в воздух. Хендерсон поднялся с кресла с безумным взглядом. Мгновение он рассматривал двух мужчин, потом быстро загородился от них креслом.
 – Финли... – Хендерсон поднял руки. – Финли, ты меня уже ударил, изуродовал мне лицо, видишь? Сегодня я собирался навестить англиканских консерваторов, а теперь это никак невозможно.
 – Почему это? Вокруг тебя поднимется настоящий шум.
 Хендерсон просиял.
 – Ты так думаешь?
 – Хендерсон, – проговорил Грейсон. Всего одно слово возымело магический эффект. Хендерсон побледнел.
 – Финли, клянусь тебе, не я это придумал.
 – Ну да, я знаю кто.
 Он был спокоен, смертельно спокоен.
 – Хотелось бы лишь узнать, зачем это понадобилось.
 Хендерсон облизал губы и поморщился.
 – Капитан Ардмор видел, как она входила к тебе вчера ночью.
 – После приступа ярости? – вмешался Джейкобс. – Помнится, он клялся, что не станет нас убивать.
 – Но он ведь не убил тебя? – Хендерсон снова поднял руки. – А я не имею с этим ничего общего. Я вообще ничего не знал, пока О'Малли не рассказал.
 – А что, О'Малли здесь? – поинтересовался Джейкобс, оглядываясь, будто карлик мог появиться откуда угодно.
 Хендерсон фыркнул:
 – О'Малли? Ты что, и правда думаешь, что сюда допустят ирландца сомнительного вида?
 – Я поведаю этому ирландцу, что ты о нем говорил, – сухо заметил Грейсон. – Рассказывай дальше.
 Хендерсон скрестил руки, будто защищаясь.
 – Ардмор заинтересовался, что ей от тебя нужно. Вот О'Малли и предположил: если другой поцелует ее у тебя на глазах, мы скоро все узнаем.
 – Понятно. – Грейсон все еще не повышал голоса, изумляясь собственному самообладанию, в то время как очень хотелось согнуть Хендерсона пополам. – Ты сам вызвался?
 Хендерсон сухо улыбнулся:
 – Скажем так: был вынужден под давлением служебной необходимости. Но, клянусь, могу даже присягнуть, я и понятия не имел, что она... леди.
 Тон Грейсона стал ледяным.
 – Думай, что говоришь, Хендерсон! А ты полагал, кто она такая?
 Хендерсон нервно пожал плечами.
 – Ну, знаешь... веселая вдовушка. Она ведь прибежала к тебе, так? А какая женщина так поступила бы?
 Грейсон с трудом держал себя в руках. Еще мгновение – и он бросится на Хендерсона, предоставив постояльцам «Маджестик» соскребать лейтенанта с ковра.
 – Между прочим, она спасала мне жизнь.
 Хендерсон нервно поправил очки.
 – Уверяю тебя, я и понятия не имел, пока не оказался рядом с ней. – Он помолчал. – А потом я понял, что Ардмор жестоко ошибся. – Он в смятении помолчал. – С ней все в порядке?
 – Что это ты вообразил?
 Хендерсон смотрел на Грейсона нерешительно. Грейсон и сам не понимал, почему его охватила такая злоба. Настоящая ярость. Эта женщина ему не принадлежит. Она леди, никогда не учившаяся целоваться. Мягкие чистые губы трепетали у его жаждущих губ. И все-таки она была замужем. Наверное, ее муж был просто ненормальным.
 – Знай, Хендерсон. Если ты снова до нее дотронешься, если к ней прикоснется кто-нибудь еще, я буду считать себя вправе вступиться за ее честь. Это относится ко всем, кто осмелится к ней приблизиться. Скажи Ардмору, что и к нему тоже. Ты все понял?
 Хендерсон был белее мела.
 – Я-то понял, но не могу ничего гарантировать.
 В Грейсоне кипела ярость. Хотелось повалить Хендерсона на пол и избить, разорвать костюм в клочья и растоптать безукоризненный галстук каблуком сапога. И все это зато, что он поцеловал красавицу соседку, совершенно растерявшуюся, когда Грейсон предложил ей спать обнаженной.
 Она так и поступила. Он это понял, увидев ее зардевшиеся щеки. Вокруг Александры сидели леди средних лет, взиравшие на него с птичьим любопытством, но Грейсон замечал только ее. Она спала обнаженной по его просьбе, смущалась и волновалась от этого. Встревожился и Грейсон. Хендерсон... Из-за него Грейсон понял, что случилось бы, сделай он ее своей, повинуясь импульсу. Ардмор вовлек бы ее в игру, что осложнило бы уже и без того запутанную жизнь Грейсона. Может быть, убив Хендерсона, он почувствовал бы себя гораздо лучше. Но Грейсон не настолько глуп, чтобы думать, будто Ардмор не станет мстить. Может быть, Джейкобса убьют за Хендерсона, а Оливера – за О'Малли. Вражда будет длиться вечно. Грейсон зная, что Хендерсон – всего лишь пешка в руках Ардмора, как и О'Малли, Мэгги и сам Грейсон.
 Подавив порыв, он кивнул Джейкобсу и зашагал прочь. Вслед им прозвучали слова Хендерсона:
 – Финли, думаю, ты понимаешь, что сказал мне все, что хотел узнать Ардмор.
 Гости ушли несколько часов назад. Александра в растрепанных чувствах поднялась в гостиную на втором этаже. Сегодня вечером она должна была отправиться в театр с леди Федерстон, но отказалась. Леди Федерстон предложила остаться, но Александра отослала встревоженную подругу. Алиса подаст ей чаю, и все будет хорошо.
 Алиса принесла чашку чаю с доброй порцией бренди. Сейчас Александра пожалела, что его выпила. Голова слегка кружилась, все тело наполнила неожиданная легкость. Она с упреком смотрела на полупустую чашку на журнальном столике. Мысли перескакивали с одного на другое. Она несколько раз перебирала в уме события дня, вспоминала человека в очках, тянущегося к ней, грозный взгляд виконта, крик Мэгги.
 Мистер Хендерсон...
 Кто этот человек и почему он решил поцеловать ее таким образом – на глазах у всей улицы? Гости отреагировали по-разному. Леди Федерстон и миссис Уотерз были в шоке и сочувствовали ей. У миссис Тетли был такой недовольный вид, будто симпатичный молодой человек должен был грубо поцеловать посреди улицы именно ее. Леди Генриетта Колдикотт с упреком качала головой, пребывая в дурном настроении. Будто Александра сама придумала все, начиная с несчастного случая и заканчивая поцелуем, специально для того, чтобы вызвать у нее раздражение. Что же касается джентльменов... Она прижала руки к глазам. Герцог был сама любезность.
 Александра подняла голову и достала список из ящика письменного стола. Герцог был первым в списке. Его отец был старым другом семьи. Он первый пришел Александре на ум, когда та стала задумываться о втором муже. Герцогу было около тридцати лет. Раньше он был женат, но его супруга и дочь погибли лет пять назад. Младший брат герцога, моряк, нашел смерть в море в прошлом году. Герцог повсюду твердил, что ему нужен наследник. Разумеется, мамаши постоянно представляли ему дочерей, но герцог был щепетилен в выборе.
 Сегодня вечером он был очень внимателен. Но и лорд Хилдебранд смотрел на нее с нескрываемым любопытством. Это была уже не показная вежливость. Александра видела, что он не отрывает глаз от ее губ, от отметины, оставленной человеком в очках. Раз или два она уловила, как лорд облизывает губы, и ей это не понравилось.
 Она достала перо и заточила, открыла чернильницу и окунула перо в темную жидкость. Стоит ли вычеркнуть лорда Хилдебранда? Александра колебалась. Его странные взгляды могли вообще ничего не значить. Нужно сначала поговорить с леди Федерстон.
 Против имени каждого джентльмена были особые пометки, смысл которых понимали только она и леди Федерстон. Она поставила рядом с именем лорда Хилдебранда крошечный минус в знак того, что кандидат обладает небольшим недостатком. Теперь по поводу лорда Стоука. Она обещала леди Федерстон включить его в список. Он очень отличался от других, мало кто в Лондоне знал о нем что-нибудь. Следовательно, они с леди Федерстон должны будут удвоить усилия и выяснить о нем все, что возможно. Но об этом она ни за что не расскажет ни миссис Уотерз, ни миссис Тетли. Она написала его имя пожирнее – длинный изгиб «С», резкое «к», круглое «о». Александра сидела и всматривалась в написанное. Титул ему не подходит, гораздо лучше звучит «Грейсон Финли». Она написала его рядом с титулом. Рука дрогнула, Александра отдернула ее, прежде чем на бумагу упала клякса.
 Александра закрыла глаза, вспоминая, как вернулась в спальню прошлой ночью. Она долго стояла у кровати, раздумывая о пожелании соседа. Та Александра Аластер, которую она знала, никогда бы этого не сделала. Но она и не стала бы целоваться с пиратом.
 Она стояла неподвижно около получаса. Алиса давно ушла спать. Свечи начинали оплывать. И тут Александра неторопливо разделась. Она расстегнула ночную рубашку, очень медленно, крючок за крючком, и выскользнула из нее, сбросив на пол. Мгновение стояла, подставляя летнему воздуху обнаженную кожу, а потом неспешно легла.
 Александра еще помнила ощущения прохладного прикосновения простыней к плечам, икрам и животу. Соски напряглись, натягивая простыни. Она прижала руку к горячему ноющему месту у соединения бедер, пытаясь подавить жар. Но думала она лишь о том, как к этому месту прикасался он, и рука ее увлажнилась.
 Щеки ее до сих пор горели. Александра снова представляла себя лежащей в постели, представляла, как обнаженные бедра опираются о матрац. Но на этот раз рядом с ней лежал пират, и его загрубевшая рука скользила по ее бедрам.
 – Прекрасная леди, могу я узнать, какая вы?
 – Да, – стонала она.
 Она приготовилась ощутить его губы, но он рассмеялся, наклонился и сорвал с шеи бриллиантовое ожерелье, скоропалительно добавленное воображением.
 – Благодарю, миледи.
 Потом настойчиво поцеловал ее в губы и поднялся с постели, поразительно красивый в своей наготе. Он ушел, привлекая внимание мускулистой спиной и растворившись в тумане. Александра открыла глаза и глубоко вдохнула. Она снова обмакнула перо и нарисовала еще один завиток рядом с именем виконта – знак вопроса, завершавшегося аккуратной точкой.
 По ковру тяжело ступал Джеффри.
 – Лорд Стоук! – объявил он.
 Александра вскочила, чуть было не перевернув чернильницу.
 – Джеффри, пожалуйста, стучи или подавай какой-нибудь еще знак, перед тем как ворваться.
 – Простите, мадам. Пришел лорд Стоук.




 Глава 6


 Он уже находился в комнате, войдя, похоже, следом за Джеффри. Александра встала и торопливо заслонила собой стол.
 Виконт отпустил Джеффри взглядом. Тот не стал дожидаться указаний Александры, поклонился и вышел.
 Виконт затворил за ним двустворчатую дверь. Этого делать не следовало. Не нужно принимать джентльмена в одиночестве при закрытых дверях поздним вечером, особенно того, который целовал ее столь страстно прошлой ночью. Александра направилась к дверям, но вдруг передумала. Виконт быстро подошел. Не спрашивая, обнял ее и откинул голову назад. Внимательно вглядевшись в ранку на губе, нахмурился:
 – Проклятие!
 Александра невольно дотронулась языком до отметины, оставленной человеком в очках. Весь вечер ее кожа горела, словно от стыда.
 Глаза виконта сверкнули сталью.
 – Он сожалеет о том, что сделал. Поверьте.
 – Вы знакомы?
 Она вспомнила удивление Мэгги. Девочка назвала этого человека по имени. С ним знаком не только сам виконт, но и его дочь. В Александре проснулось любопытство.
 – Если вы желаете, чтобы он принес извинения, я это устрою.
 Александре не хотелось больше видеть человека в очках.
 – Нет, благодарю вас.
 Его теплые пальцы касались кожи. Она на секунду прикрыла глаза. Виконт продолжил резким тоном:
 – Я дал ему понять, чтобы он оставил вас в покое.
 – Да? – с трудом выговорила она.
 – Я буду вас защищать. Они больше не потревожат вас.
 Кто бы это мог быть? Другие пираты? Разумеется, леди и джентльмены из общества не потеряют к ней интереса, если он будет всем объяснять, что она находится под его защитой. «Со мной произошла удивительнейшая вещь, ваша светлость. Моим защитником объявил себя сосед-пират». В ответ последуют шок, любопытство, испуг. Полный крах.
 Можно положить этому конец сейчас же, высказав вежливый упрек. Она все-таки внучка герцога, а не та, кого целуют на улице и за кого потом мстят. Такие вещи происходят с куртизанками и дамами полусвета. Она подавила вздох. Какая у них, наверное, увлекательная жизнь...
 – Милорд, уверяю вас, со мной все в порядке.
 Синие глаза потемнели и смотрели на нее не отрываясь.
 – У меня много врагов, миссис Аластер. Мне жаль, что на вас трудно не обращать внимания.
 Она снова таяла. Что-то невозможное происходит каждый раз под его взглядом, от его прикосновений. До чего она дойдет? Она респектабельная вдова двадцати пяти лет от роду, а не легкомысленная девчонка, которой может вскружить голову кто угодно.
 – Вас и самого нелегко игнорировать, милорд. Выражение его лица немного смягчилось.
 – Это радует.
 Его ресницы были такие же золотистые, как и волосы. Они обрамляли глаза цвета лазури, опускаясь, чтобы скрыть голубизну, когда он рассматривал Александру.
 – У меня смертельные враги, их игры опасны. – Тон Грейсона стал мрачнее. – Было бы лучше, если бы вы вообще уехали отсюда. У вас есть дом вне Лондона, миссис Аластер?
 Она нерешительно кивнула:
 – Муж оставил мне домик неподалеку от Солсбери.
 – Отправляйтесь туда. Немедленно.
 От его взгляда сердце забилось быстрее. Интересно, что происходит?
 – Сейчас это совершенно невозможно. Но я покину Лондон в конце июня. Я, как всегда, поеду в Кент к Федерстонам.
 Виконт упорствовал:
 – Нет. Уезжайте сейчас же в домик неподалеку от Солсбери и оставайтесь там по меньшей мере до середины лета.
 Александра терпеть не могла дом в Солсбери. Это была прекрасная золоченая клетка в стиле короля Георга, построенная в прошлом веке аристократом для дамы сердца и проданная, когда состояние владельца пришло в упадок. Туда Тео с удовольствием привозил ее на лето, чтобы онаустраивала чаепития и приемы, пока он разъезжал по округе и спал с чужими женами. Она облизала губы.
 – До конца месяца это невозможно. На следующей неделе я устраиваю прием, нужно многое сделать.
 Грейсон взглянул на нее так, будто прием – самая большая глупость в мире. Теплые пальцы поглаживали сзади ее шею.
 – Прием будет одним из самых значительных в конце сезона, пока все мы не разъедемся по окрестностям. Герцоги и герцогини уже приняли приглашение, я не могу просто так все отменить.
 Его пальцы ласкали волосы, она начинала забывать о приемах, герцогах и герцогинях.
 – Разумеется, и вы приглашены. И ваша дочь. – Она закусила губу. – Но ей придется обзавестись соответствующим платьем. Я собиралась обсудить с вами ее одежду, прошу прощения за бесцеремонность.
 Ома покраснела, вспоминая вчерашний разговор о вольностях.
 Должно быть, и виконт хорошо его помнил. Глаза его потеплели, будто внутри кто-то раздул искры.
 – Скажите, миссис Аластер, вы сделали вчера то, что я просил?
 У Александры перехватило дыхание.
 – Вообще-то да.
 Его губы тронула улыбка.
 – Ого.
 – Это вы предложили.
 – А вы сделаете все, что я предложу?
 – Нет, разумеется, нет.
 Он поднял брови и улыбнулся шире.
 – Тогда хотелось бы узнать, почему вы это сделали.
 – Чтобы узнать, каково это, – ответила Александра с дрожью в голосе.
 Ни один из джентльменов в списке не был так волнующе мужествен. Даже герцог, почти самый привлекательный из возможных женихов, был всегда... застегнут на все пуговицы. Распахнутая рубашка виконта произвела па Александру большое впечатление. Она почувствовала тепло его тела, резкий мужской запах.
 – И каково это было? – полюбопытствовал Грейсон.
 Восхитительно. Необыкновенно. И ей почему-то захотелось ощутить прикосновение его рук.
 – Мы, кажется, говорили о моем приеме?
 Он наклонился так близко, что слова застряли у нее в горле.
 – У меня нет желания обсуждать ваш прием.
 Он еще больше приблизился к ней и запечатлел в углу рта поцелуй, как раз над отметиной.
 Произошло нечто странное. Все это время она ощущала грубое прикосновение человека в очках. Даже стараясь об этом не думать, она все еще помнила об отметине: это был словно ожог, боль от которого невозможно унять. Прикосновение губ виконта изгнало чувство потрясения. Кожу слегка закололо, потом это ощущение медленно пропало, а вместе с ним и боль. Губы виконта легким ветерком коснулись ее. Поцелуй был целительным и нежнее лепестка. Грейсон медленно поднял голову, обдавая ее теплым дыханием.
 Улетучились все мысли о приемах, одежде Мэгги и тревожных происшествиях. Губы его касались кожи, тело было так близко, кончики пальцев поигрывали локонами у основания шеи.
 – Ах, – прошептала Александра.
 Она отважно встала на цыпочки и запечатлела легкий поцелуй на шраме, поднимавшем нижнюю губу.
 Грейсон улыбнулся. Он снова нагнулся к ней и уткнулся носом в шею. Обжигающе горячий язык очертил ухо.
 – Прекрасная леди, – прошептал он.
 Он обвил ее руками и прижал к себе. Сердце наполнило нечто близкое к боли. Как же давно ее так не обнимали теплыми сильными руками, баюкая, словно младенца! Последний раз она прижималась к матери много лет назад – пока ту не унесла болезнь. Это было так давно. Хотелось обнимать детей так же, как это делала ее мать, но даже в этой простой радости ей было отказано. До того как ее стиснул в объятиях этот человек, Александра не понимала, как ей этого не хватает.
 Она опустила голову на сильное плечо. Как приятно быть замужем за этим человеком, иметь возможность класть голову ему на плечо каждый раз, когда хочется. Его сердце билось тяжело и медленно. Сильная рука скользнула по позвоночнику, от ее прикосновения по всему телу растекалось тепло. Александра закрыла глаза.
 Вдруг он замер. Александра почувствовала, что он потянулся за чем-то, что было у нее за спиной, и распахнула глаза. Список! Он лежит на письменном столе, его может прочитать любой.
 Она попыталась обернуться и схватить бумагу, но ее удержала сильная рука. Список взял виконт.
 У нее пересохло во рту. Ну почему она не положила список в стол, когда он появился? Кажется, это из-за бренди. Голова кружилась.
 Он внимательно изучил бумагу, а потом взглянул на нее, словно на матроса, завязавшего не тот узел.
 – Что это?
 – Это... – Она, помолчав, отступила. – Это личные записи, милорд.
 Его глаза стали холодными, они могли бы остудить целую комнату.
 – Здесь мое имя.
 Александра попыталась что-нибудь придумать. Но лгать она не умела. Гораздо легче и спокойнее говорить правду.
 – Это список...
 – Я вижу. – Взгляд виконта прямо-таки заморозил ее. – Этот список слишком короток, чтобы содержать имена приглашенных на прием.
 Она закрыла руками лицо.
 – Ах, милорд, не рассказывайте никому! Вы не поверите, какое это для меня будет унижение!
 Бумага в его руке начала сгибаться.
 – Мое молчание зависит от того, что это.
 Взгляд его был таким, что в Александре проснулось любопытство.
 – Чего вы так опасаетесь?
 Не стоило этого говорить. Он навис над ней, угрожая каждой клеточкой тела.
 – Меня пугали шантажом самые известные люди, миссис Аластер.
 Она была поражена.
 – Зачем мне вас шантажировать?
 Он поднес список к ее глазам:
 – Что это?
 Правда так смехотворна. А если солгать, что он сделает? Выкинет ее из окна? Для этого у него хватит сил. Или... Если выпалить все разом, это прозвучит не так глупо.
 – Это список джентльменов, которых я, возможно, заинтересую в качестве невесты. То есть тех, кого я могла бы рассматривать как женихов.
 Ну вот, все и сказано.




 Глава 7


 Грейсон всматривался в нее. Он так привык к жестокости и предательству, что не сразу понял смысл сказанного.
 – Мужей?
 Она покраснела до корней волос.
 – Мы сузили его до семи, то есть восьми кандидатур... и собираемся решить все до конца лета.
 Ее глаза горели искренностью и честностью, идущими от прекрасной души. Грейсон встречал в жизни множество лжецов. Полностью честных людей можно было сосчитать по пальцам одной руки. Например, О'Малли никогда не скрывал своей внутренней сущности. Такой же человек Оливер, хотя он и молчалив от природы. А теперь – и миссис Аластер. Прелестная миссис Аластер, устремившаяся ему на помощь.
 Но почему в списке его имя? А еще имя герцога Сен-Клера и одного из самых опасных негодяев на земле? Этот человек должен быть мертв. Ардмор сказал, что убил его, а он хвастать не станет. Грейсон отпустил Александру. Она видела, что он встревожен.
 В списке возможных женихов этого очаровательного создания стоит и его имя, в самом низу. «Грейсон Финли, виконт Стоук», а затем – знак вопроса.
 Веселая ситуация, редкая возможность от души посмеяться над дамой. Но внутри разрасталось негодование. Ну как она не понимает, что его имя надо было написать первым?
 Он положил список на стол и склонился над ним.
 – А что это за звездочки, крестики и вопросительные знаки?
 Он ощутил на щеке взволнованное дыхание, локоны коснулись его плеча.
 – Да так, ничего особенного.
 Грейсон искоса взглянул на Александру:
 – Я только что решил, что вы честны всегда и во всем. Не пытайтесь лгать.
 Она стала малиновой.
 – Они означают определенные вещи, известные нам о каждом джентльмене.
 – Нам?
 – Леди Федерстон и мне. Этот список придумала она.
 Он чуть расслабился. Но воображение нарисовало, как миссис Аластер и ее свита классифицируют лондонских холостяков и невозмутимо обсуждают их достоинства. Грейсон не знал, понравилась ему эта картина или вселила ужас. Он указал на имя сэра Генри Беркли:
 – А почему у него две звездочки?
 – Звездочки означают наличие детей. У сэра Генри их двое – мальчик и девочка, пяти и семи лет. Готовая семья.
 Кажется, при мысли об этом ей стало весело. Грейсон взял перо, укатившееся к краю стола, и присел. Раскрыв чернильницу, он опустил туда перо и нарисовал звездочку рядом со своим именем.
 – У меня есть дочь. Еще одна готовая семья.
 Александра следила за ним с волнением, все еще покусывая губы. В этот момент она была просто само очарование.
 Виконт указал кончиком пера:
 – Что означают восклицательные знаки?
 Она покраснела еще сильнее.
 – Это значит... что джентльмен обладает привлекательной внешностью.
 Рядом с именем герцога стоял восклицательный знак. Тот же знак стоял против имени Захарии Берчарда. С этим Грейсон еще разберется.
 Он аккуратно поставил восклицательный знак против своего имени.
 – Мне говорили, что у меня привлекательная внешность.
 – Да, это правда.
 Виконт повернул голову. Александра смотрела на него из-под ресниц, глаза ее сияли.
 Что он творит? Нельзя было соглашаться с включением себя в список, как бы ни манила его эта цветущая женщина. Рано расслабляться – нужно искать короля, чтобы защитить Мэгги. Выполнить условия сделки. Времени на флирт с леди, которую ему никак не получить, нет. И все же...
 Он мысленно убеждал себя, что все это ненадолго. Он всего лишь насладится ее изяществом и невинными разговорами о приемах и платьях. Он совсем немного побудет в месте, таком далеком от собственного мира.
 Грейсон улыбнулся, обнял Александру за талию и мягко усадил к себе на колени. От нее так сладко пахло корицей и жимолостью. По поводу опалов он был прав – они будут мягко поблескивать белым светом в рыжевато-каштановых локонах. Они созданы специально для нее. Возбуждение возрастало. Она сидела на его коленях, волосы с приятным ароматом касались щеки Грейсона, а прекрасные округлые груди маняще вздымались. В конце концов, он мужчина, а она в высшей степени привлекательная дама. Все остальное казалось неважным. И все-таки важное было. Грейсон заставил себя снова сосредоточиться на списке.
 – А что значат минусы?
 Она слегка подвинулась и стала еще ближе.
 – Недостатки характера.
 – Понятно. Выходит, у меня их нет. А что означают плюсы?
 – Достоинства.
 – Хм.
 У герцога их целых семь. Грейсон указал на них пером:
 – А почему у Сен-Клера их так много?
 – Ну, он герцог.
 – Ну а я виконт. Прекрасно. – Он добавил себе плюс. – Что еще?
 – Он друг семьи...
 – Я живу по соседству.
 Еще плюс в пользу лорда Стоука.
 – Я давно с ним знакома, он много раз проявлял доброту.
 Грейсон молча продолжал ставить себе плюсы, пока не кончился лист.
 – Кажется, у меня множество достоинств.
 Александра молчала. Грейсон поднял голову. Она рассматривала его, поджав губы и подсознательно приглашая к поцелую. Когда она заговорила, голос ее был очень нежным.
 – Вы делаете мне предложение, лорд Стоук?
 – Предложение?
 – Вы заявляете, будто вы – лучший кандидат в списке. Значит ли это, что вы хотите на мне жениться? – Выражение ее глаз стало спокойным и неожиданным для него. – Или вы решили надо мной подшутить?
 Он заглянул в волнующую зелень ее глаз. Где-то глубоко в этой женщине сокрыта боль. Грейсон вел жестокую жизнь среди грубых и суровых людей. Он научился доискиваться правды. С миссис Аластер не требовалось этих усилий. Сосед-баронет, явно любивший сплетни, рассказал, будто первый муж Александры не отличался по отношению к ней порядочностью. Тео Аластер наряжал Александру в шелка и осыпал драгоценностями, предоставляя возможность быть украшением общества, а сам рыскал по городу и спал со всеми женщинами подряд, от дешевых проституток до жен благородных господ. Мистер Аластер содержал нескольких любовниц и не скрывал этого. Пожилой баронет поведан, что бедняжке приходилось много страдать. Когда мистер Аластер умер, это стало для нее облегчением.
 Список означает, что она пытается не совершить вторую ошибку.
 Он взглянул в ясные глаза:
 – Сожалею... – «Почему именно сейчас? Почему мне надо было встретиться с ней именно сейчас?» – Но я не могу жениться.
 То, что раскрылось в ее душе, резко захлопнулось. Александра поджала губы и отодвинулась, кажется, на десять футов, хотя и продолжала сидеть у него на коленях.
 – Тогда оставьте мой список в покое, пожалуйста.
 Она потянулась за бумагой. Грейсон удержал ее руку.
 – Подождите.
 Виконт жирно зачеркнул имя Захарии Берчарда.
 – Что вы делаете?
 – Вы хорошо знаете мистера Берчарда?
 – Конечно. Он дружит с лордом и леди Федерстон. Хотя, скорее, он всего лишь их знакомый. Они познакомились недавно. Но он очень вежлив, и мы не знаем о нем ничего дурного.
 Тон Грейсона стал деловым.
 – Захария Берчард – пират. Он занимается любым грузом, включая рабов, и готов утопить каждого, кто встанет на пути, – других пиратов, охотников за пиратами, целые фрегаты. То, что он творит с захваченными людьми, неописуемо. А еще у него дурная привычка восставать из мертвых.
 Александра заморгала.
 – Что это значит?
 – О его смерти ходили слухи по меньшей мере три раза. Он ненадолго пропадает, потом появляется. Последний раз, когда я его видел, его поджег Джеймс Ардмор.
 – Поджег его корабль?
 – Поджег его. Он запутался в горящих снастях, а потом Ардмор его пристрелил. Это был конец Берчарда. А теперь он появляется в вашем списке достойных женихов.
 Александра смотрела на список так, будто видела его впервые.
 – Вы ошибаетесь. Не может быть, чтобы это был тот самый Захария Берчард.
 – А когда вы с ним познакомились?
 – В начале сезона.
 – Ардмор убил его в ноябре. С тех пор у него было много времени на то, чтобы поправиться и поселиться здесь.
 Грейсон прищурился. Если кто и мог бы украсть короля Франции, так это Берчард. Зачем ему это, Грейсон и понятия не имел, но появление Берчарда часто сопровождали странные события. Значит, надо поговорить с Ардмором. Ардмор и его охотники за пиратами вот уже несколько лет выслеживали Берчарда. Придется сообщить, что тому опять удалось скрыться. А еще не хотелось, чтобы Берчард находился поблизости от миссис Аластер, встречался с нею.
 Совершенно не время сейчас искать в первую очередь Берчарда и отправлять его либо в могилу, либо в другую часть света – как можно дальше от Александры. Нужно помочь морскому министерству найти короля Франции, пока его люди ничего не выяснили. Необходимо сделать так, чтобы Мэгги получила столько денег и собственности, сколько ей потребуется для жизни, прежде чем Ардмор проявит нетерпение и развяжет войну против Грейсона.
 Нет желания иметь дело ни с Берчардом, ни с Ардмором, ни с королем Франции. Хочется провести конец июня в постели миссис Аластер. Она одинока, и он никогда не встречал такой женщины. Она спала по его просьбе обнаженной. Жаль, что его тогда не было рядом, но она это сделала. Для него. Все остальные могут подождать.
 Кроме Мэгги, конечно. Нужно мыслить здраво и думать о Мэгги.
 Вдруг вспомнился тот день, когда он нашел дочь. Влажная ямайская жара, изящная рука Сары, смущение из-за того, что она провела его в сад за домом супругов-миссионеров, методистов. Он не видел Сару двенадцать лет – с тех пор, когда она сбежала от него в порту неподалеку от Сиама. Неизвестно, как она добралась до Ямайки, но по тени на лице он понял, что она умирает.
 – Это ее отец, – объявила Сара пораженным супругам, проводя мимо них Грейсона. – Я его отведу.
 Там копала садовой лопатой его дочь Мэгги, одетая в тяжелую шерстяную юбку и хлопковую блузку. Грейсон ясно помнил, как был ошеломлен, когда она подняла голову. На него смотрели глаза матери – глаза женщины, которую он не смог спасти от убийцы. Он помнил, как, пораженный, опустился на колени, как смотрел в ее лицо и видел свое прошлое, настоящее и искупление грехов.
 Он сам положил начало всем событиям, которые случились с тех пор, как он нашел дитя. Много лет назад Грейсон уступил притязаниям дамы лучшего друга. Мужчина может быть таким глупым, когда ему двадцать два...
 Он легко смахнул Александру с колен. Она встала на ноги, очень удивившись.
 Грейсон поднялся.
 – Вычеркните его из списка и посоветуйте друзьям прекратить знакомство.
 Ее брови сдвинулись, рот приоткрылся, она раскраснелась.
 Да, в постели с ней, ближайшие три недели.
 Надо уйти до того, как захочется повалить ее на пол и перепугать слуг. До того, как он сделает ее своей.
 Грейсон дотронулся пальцем до подбородка Александры.
 – Вы будете сегодня спать обнаженной, если я попрошу? – Он не смог скрыть желания.
 Она смотрела на него странным взглядом. Что это в ее глазах – обида? очарование?
 – Сэр, вы позволяете себе слишком много.
 Ему нравится ее высокомерие. Захотелось смыть раздражение, целуя ее долгими часами. Но сейчас придется удовольствоваться озорной улыбкой.
 – Если передумаете, постучите в стену, чтобы я знал.
 Она отступила, жарко покраснев. Осознает ли она, как она прекрасна, такая возбужденная и обеспокоенная? Если бы те джентльмены из списка хотя бы предполагали, что она рассматривала их в качестве женихов, сразу превратились бы в ручных щенков. Ей стоит всего лишь дотронуться до того, кто ей нужен.
 А потом Грейсон сломал бы шею этому человеку. Возбуждение требовало немедленных действий, но Грейсон взял себя в руки. Для полного успокоения нужно найти ледяной водопад.
 Он еще раз окинул взглядом восхитительное тело, улыбнулся, заметив ее смущение, и вышел.
 Александра аккуратно расчесывала спутанные кудри Мэгги. Девочка сидела у туалетного столика Александры, ее новое белое платье прикрывал халат. Александра уже оделась в шелковый лиф цвета сливок и платье из прозрачной серебристой ткани. Юбка приятно шуршала от движения. Локоны Александры были уложены в простой узел и украшены светлыми цветами. На груди переливалось бриллиантовое ожерелье. Прошла почти неделя, с тех пор как виконт обнаружил список и пошутил над ней. Поначалу доставляло странное удовольствие то, что Грейсону захотелось поставить себя на первое место. Было приятно думать о его искренности. А потом, когда она задала вопрос, он взглянул на нее и произнес: «Сожалею...»
 Иными словами: «Нет, глупая женщина. Я пират, моей женой была женщина с экзотического острова. Зачем мне вдова, которой нужно составить список женихов, чтобы выбрать нового глупого домашнего мужа?» А предостережение по поводу мистера Берчарда было в высшей степени странным. Правда это, или он все придумал, чтобы поразвлечься еще немного? Она упомянула это имя в разговоре с Мэгги, но Мэгги никогда о нем не слышала.
 До того как виконт нашел список, она собиралась серьезно поговорить с ним насчет Мэгги, ее одежды и воспитания. Но после таких шуток и второго пожелания спать без одежды она не отважилась к нему приближаться.
 Конечно, вечером Александра снова сняла сорочку после ухода Алисы и скользнула под простыни нагая. С тех пор она проделывала это каждую ночь. Александра стала держать одежду у кровати, чтобы одеться до того, как утром войдет Алиса. Каждую ночь она журила себя, но потом вспоминала, какими горячими были глаза виконта... Вспоминалась греховная улыбка, и ночное одеяние спадало, прежде чем Александра могла взять себя в руки. От этого становилось еще труднее говорить о Мэгги. Наконец она написала короткую записку и послала ее с Джеффри. Она извинилась, что взяла на себя смелость ему писать, и за настойчивость, с которой предлагает помочь Мэгги. Она с радостью посетила бы с Мэгги магазины, а еще у нее есть на примете дама, которая подойдет Мэгги в качестве гувернантки.
 Для написания письма потребовалось три часа и несколько черновиков. Удовлетворившись текстом, она вздохнула, запечатала послание и передала его Джеффри. Десять минут спустя появился ответ, написанный поперек обратной стороны письма: «Поступайте, как сочтете нужным».
 Она долго смотрела на эти слова, раздумывая, что они означают. Он пришел в ярость от ее вмешательства, или ему просто все равно?
 За прошедшую неделю она не видела виконта, и спросить возможности не было. Они больше не встречались на улице, но герцог Сен-Клер навестил Грейсона три раза. Она знала, что герцог тесно сотрудничает с морским министерством. Александра вспомнила объяснение виконта, услышанное из окна: морское министерство хочет, чтобы он нашел пропавшего Людовика Французского. Ее любопытство никто не мог удовлетворить.
 Причесывая Мэгги, Александра заметила, что волосы ее не совсем черные. К черным прядям примешивались светло-каштановые, унаследованные от золотоволосого мужчины.
 Мэгги наблюдала за ее отражением в зеркале.
 – Мой папа думает, что вы удивительно красивы.
 Александра вздрогнула, но скрыла это, положив щетку и взяв лепту.
 – Это лестно, Мэгги, – проговорила она. – Но ты не можешь этого знать.
 – Он сказал: «Миссис Аластер удивительно красива». И велел спросить, нравятся ли вам изумруды.
 – Почему это его интересует?
 – Должно быть, он хочет вам что-то подарить. У него целые шкатулки драгоценностей. Он говорит, что это – мое наследство, но я не против поделиться им с вами.
 Александра вспомнила слова миссис Уотерз о том, что дом виконта полон драгоценностей, шелков и всяких диковинных вещей. Но Мэгги и мистер Оливер были самым экзотичным, что она видела в том доме, не говоря уже о самом виконте. Она начала торопливо прихватывать лентой локоны Мэгги.
 – Мне не надо никаких изумрудов.
 Взгляд ее был искренним.
 – Он хочет подарить их вам. Обычно он поступает так, как считает нужным.
 – Да, это я заметила.
 Мгновение Мэгги молчала, не мешая Александре. Девочка очень интересовала ее, и тем больше, чем дольше они были знакомы. Во многом она была похожа на отца, обладая очаровательной беззаботной веселостью. Но глупым ребенком Мэгги не была. В ее глазах светился ум, их взгляд сосредотачивался на слушателе – как раз перед тем, как девочка излагала какую-нибудь абсолютную мудрость.
 – Миссионеры на Ямайке не хотели, чтобы папа меня забрал, а он все-таки взял меня.
 Мэгги произнесла это безо всякой интонации, и Александра прикинула, что же стоит за этими словами.
 – А твоя мама этого тоже хотела? – спросила она, стараясь не проявлять чрезмерного любопытства.
 Мэгги пожала плечами:
 – Не думаю, чтобы маму это интересовало. Она часто оставляла меня с миссионерами и потом долго не возвращалась. Она была с Таити и всегда стремилась туда вернуться, но в основном пребывала между Ямайкой и Мартиникой. Я была счастлива, когда за мной приехал папа. Мне не нравились миссионеры.
 Сердце Александры сжалось. Она услышала то, о чем Мэгги никогда бы не сказала: «Я не была желанным ребенком».
 Она помолчала, раздумывая. Как можно не хотеть ребенка? Такого милого и живого, как Мэгги? Собственный сын, проживший всего день, разбил ей сердце, когда умер. Мир – очень странное место.
 Александра вернулась к реальности. Гувернантка миссис Ферчайлд всегда внушала ей, что нехорошо ругать кого-то, как бы тебе ни хотелось.
 – Миссионеры были добры к тебе?
 Мэгги посмотрела на нее глазами двенадцатилетнего человека, знающего жизнь.
 – На Ямайке всегда говорили, какая я несчастная, потому что мои мама и папа – плохие люди. Но мои родители были женаты. У мамы были привилегии, и она этим очень гордилась. Но миссионеры говорили, что я должна бояться Бога и усердно работать, потому что я – дитя дьявола.
 Уроки миссис Ферчайлд были позабыты.
 Александра кипела от возмущения. Как можно говорить, что этот красивый ребенок – зло? И как могла мать девочки отказаться от нее, словно от ненужной вещи?
 Она молча кусала губы.
 – Ничего, – проговорила Мэгги, встретившись с ней взглядом. – Папа кричал на них. Он сказал, раз я – дитя дьявола, значит, он сам дьявол и пришел за ними. Они очень испугались. – Она довольно улыбнулась, став похожей на отца.
 Александра представила себе чету миссионеров, привыкшую к тишине и покорности, вдруг столкнувшуюся с огромным пиратом с синими глазами и громовым голосом. Она вообразила, как они прижались к стене, когда он на них набросился, и испытала тайное удовольствие.
 – А мама рассказывала тебе о папе, когда ты была маленькой?
 – О да. Она говорила, что он высокий и у него желтые волосы и синие глаза. Я ей не верила. Но, увидев его, сразу поняла, что он – мой папа. У него на лице была щетина, но он тотчас же ее сбрил. Он извинился, что не приехал раньше, так как не знал обо мне. Мама была счастлива, что он за мной приехал. Но она вскоре умерла.
 У Александры подступил к горлу комок. Должно быть, Грейсон показался Мэгги сказочным героем, примчавшимся, чтобы спасти ее из заточения. Интересно, каково было бы, если бы этот человек спас ее? Он ворвался бы, этот красавец в рубашке, расстегнутой до талии, перебил бы ее врагов, сорвал с нее оковы, подхватил на руки и унес прочь.
 Смешно. У нее нет врагов. Если не брать в расчет Тео. Но тот был просто глупым человеком, сделавшим ее очень несчастной. Здесь нет ни темниц, ни оков, ни зловещих врагов. И никаких пиратов. Александра вздохнула.
 Она закончила прическу Мэгги, и обе отправились в театр «Ковент-Гарден» в карете. Александра и понятия не имела, что встретится с опасностями, от которых не скрыться, окажется на пиратском корабле и узнает, как сильно ненавидят виконта его враги.




 Глава 8


 Грейсон тоже одевался для выхода.
 – Почти готово, сэр, – заверил Джейкобс.
 Он пытался завязать сложный узел. В конце концов, Грейсон опустил голову:
 – Обязательно меня душить?
 Джейкобс пожал плечами:
 – Это галстук, сэр. Его нужно привести в порядок.
 – Последний раз меня не покидало сходное чувство, когда Ардмор пытался меня повесить. Бесполезная тряпка...
 Джейкобс – первый лейтенант, офицер на борту «Мэджести» и человек, которому Грейсон доверял больше всего, несмотря на его сравнительно молодой возраст, – не выказал ни малейшего сочувствия.
 – Такова мода, сэр. Чтобы пойти в клуб, следует одеться. Разве вы не носили в юности шейные платки?
 – Это было двадцать три года назад.
 Джейкобс собрал оставшиеся платки и передал их Оливеру, наблюдавшему за происходящим загадочными темными глазами. Грейсон с раздражением поправил узел. Семья Джейкобса всегда следила за модой, поэтому-то ему и было поручено придать Грейсону вид джентльмена, одетого по моде. Как хорошо, что это ненадолго!
 – Сен-Клер это оценит, – мрачно заметил он. Герцог Сен-Клер предложил встретиться в клубе «Уайтс» – сам он член этого клуба, а Грейсон должен им непременно стать. Осталось лишь пройти голосование. Старый виконт был членом клуба, так что, как сказал Сен-Клер, новый виконт станет им без особых осложнений. На самом же деле сегодня Сен-Клер хотел обсудить, как идут поиски короля Франции. Он сказал, что каперское свидетельство составлено задним числом, Грейсону прощается пиратское прошлое, но морское министерство выдаст свидетельство только тогда, когда Грейсон выполнит задание. В противном случае его ожидает виселица. Сен-Клер никогда не разъяснял, должен Грейсон доставить короля или указать его местонахождение. Он лишь цинично предполагал, что морское министерство решит этот вопрос.
 Он согласился встретиться с Сен-Клером, хотя сведений было немного. Сеть его агентов распространилась по всем городам, связанным с Ла-Маншем, – Гринвичу, Блэкуэллу, Грейвсенду. Его ушей достигли кое-какие любопытные слухи. Например, начальник дока в Блэкуэлле примет в качестве взяток ром, табак, рабов и, что странно, булавки, а любовница лорд-канцлера беременна, но возможно, не от него. Но о короле Франции не знал никто. Грейсон не нашел пока ни одного свидетельства того, что короля перевозили по Темзе.
 Однако и во Франции монарх не появился. У Сен-Клера были и свои шпионы, доносившие, что ни требований выкупа, ни ликования республики по поводу того, что обезглавлен еще один Бурбон, не было. Со слов Сен-Клера Грейсон понял, что англичане предоставляют убежище Людовику Французскому и его сторонникам в ожидании того дня, когда Наполеон будет свергнут. Но положение Наполеона было таково, что Грейсон не ожидал скорых перемен.
 Странно взирать на политические битвы из-за океана. Война с Наполеоном заставила понервничать английский флот в Карибском море, не говоря уже о пролитой крови. Они были готовы обстрелять почти каждый встречный корабль, а число показательных повешений взлетело до астрономических цифр. Они с Джейкобсом дважды встречались в тавернах с английскими моряками-вербовщиками и оба раза решительно отвечали, что заняты.
 Американские каперы бороздили воды и атаковали одиночные корабли английского флота, осложняя положение еще больше. А еще там были пираты, И Ардмор.
 Таким образом, поиски французского короля – прогулка в парке по сравнению с прорывом через блокады и игрой в прятки с сумасшедшим по имени Джеймс Ардмор. Побег от Ардмора означал бы расставание с Мэгги, а на это Грейсон никогда не пойдет.
 Он отчетливо помнил жесткий настил палубы корабля Ардмора под коленями, веревку, обжигающую шею, холодную саблю, приставленную к горлу. Кожу на запястьях содрали веревки, тело покрывали шрамы – его избил Ардмор с лейтенантами. «Финли, а почему бы мне не убить тебя? Почему не повесить на самой высокой нок-рее?»
 Грейсон помнил свой голос – хриплый и полный отчаяния: «Потому что меня будет не хватать дочери».
 Джейкобс пригладил черный сюртук на плечах Грейсона, вернув того к реальности.
 – Они уехали в театр?
 – Да, капитан, в карете миссис Аластер. Неплохая пара.
 Грейсон прищурился:
 – С охраной?
 – С Пристли, сэр.
 – Хорошо.
 Он представил себе, как запылали от ярости глаза миссис Аластер, когда та обнаружила, что с ней послан его человек. Нет, он ни за что не позволит ей разъезжать с Мэгги в одиночестве, особенно когда Берчард на свободе.
 Выяснилось, что якобы мертвый пират живет на Сент-Джеймс, что дом его – жилище респектабельного джентльмена небольшого достатка. Грейсон отправил одного из офицеров посидеть в кофейнях квартала и последить за домом. Самого Берчарда Грейсон не видел, но инстинкт подсказывал, что это именно он.
 С улицы послышался шум кареты, потом кто-то постучал в дверь. Грейсон перешел в переднюю и выглянул в окно. Но Йен О'Малли еще не вернулся. Это оказался наемный экипаж, а тот, кто стучал в дверь, обернулся и помог выйти из кареты какой-то женщине.
 – Гувернантка! Я и забыл о ней.
 – Не желаете ли, чтобы с ней поговорил я, сэр? – предложил Джейкобс.
 Он имел в виду, что знает, как общаться со слугами типа гувернантки, а Грейсон умеет лишь командовать пиратами. Грейсон нахмурился:
 – Я сам с ней поговорю. Она приехала, чтобы учить мою дочь.
 Оливер уже спустился отворить дверь. Грейсон последовал за ним. Джейкобс замыкал шествие.
 Послышались низкие нотки женского голоса. Оливер проводил гувернантку в слабо освещенную прихожую и отправился за багажом. Она начала снимать перчатки и подняла голову.
 – Ваше сиятельство? Я миссис Ферчайлд, меня прислала миссис Аластер.
 Грейсон застыл на месте. Господи, да это она была гувернанткой Александры! Александра написала вежливое письмо, в котором объяснила, что эта женщина учила ее и прекрасно подойдет Мэгги. Грейсон ожидал лицезреть седую полную женщину, похожую на бабушку. Увидел же он почти ровесницу с черными волосами, точеными чертами лица и глазами, словно полночь. Красные губы сложились в вежливую улыбку, а собольи ресницы опустились под его испытующим взглядом.
 Ладная фигура могла бы заинтересовать мужчину, ведущего даже монашеский образ жизни. Платье было серое, как у гувернантки, но под ним угадывались изящные линии и длинные ноги красивой формы.
 Вот женщина, сделавшая Александру такой, какая она сейчас. Интересно.
 Грейсон улыбнулся и протянул руку.
 – Миссис Ферчайлд.
 Она вежливо пожала руку, взглянула мимо него и вдруг изменилась в лице.
 Грейсон смотрел на нее, не понимая, в чем дело. У гувернантки перехватило дыхание. Грейсон отпустил руку и оглянулся.
 Она не сводила глаз с Джейкобса. Тот, мертвенно-бледный, стоял на третьей ступеньке лестницы, вцепившись в перила.
 Грейсон сложил руки на груди и прислонился к стойке перил. Никто не двинулся с места даже тогда, когда мимо прошел Оливер и понес багаж вверх по лестнице.
 – Вы знакомы?
 Джейкобс дернул головой. Кадык его ходил ходуном, будто ему было трудно глотать.
 – Нет, сэр. Конечно, нет. – Джейкобс отвернулся.
 Явная ложь. Очевидно, что и миссис Ферчайлд узнала Джейкобса. Дело становилось интереснее с каждой минутой.
 – Миссис Ферчайлд, сегодня Мэгги уехала в театр с миссис Аластер. Вы можете пока устроиться в комнатах. Я ухожу. Если вам понадобится чай или что-нибудь еще, позвоните Оливеру.
 – Конечно, милорд, – ответила она, с трудом переводя дыхание.
 – Хорошо, мы поговорим завтра. Доброго вечера, миссис Ферчайлд.
 В глубине красивых темных глаз сверкнула искра страдания и страха. Грейсону очень хотелось узнать, в чем дело, но нужно было встретиться с Сен-Клером и модными денди. Придется поинтересоваться частной жизнью лейтенанта и гувернантки дочери несколько позднее. Он схватил шляпу и вышел.
 В театре давали веселую комедию о двух сестрах, одной плохой, другой хорошей, и их родителях-крестьянах. Хорошая сестра обрела любовь аристократа и вышла замуж, а плохая была опозорена. В конце она плакала и умоляла престарелых родителей о прощении, и в семье наступало примирение. Мэгги наблюдала за всем с неподдельным интересом.
 Конечно, большую часть происходящего на сцене заглушали возгласы зрителей – они разговаривали, кричали друг другу, обращались к актерам. Группа молодежи явно предпочитала плохую сестру и предлагала ей соблазнить аристократа и сбежать с ним, заодно показав им хорошенькие ножки. Лорд и леди Федерстон присоединились к ним; ложа была уютно обставлена креслами и низким столиком, на котором можно было разместить ридикюли, веера и чашки с чаем. Лорд Федерстон пил чай и, хмурясь, наблюдал за действием на сцене. Время от времени Александра замечала страстные взгляды, которыми он одаривал леди Федерстон, а один раз, когда освещение почти погасло, лорд взял ее за руку. Александра почувствовала себя одинокой. После первого отделения сцена опять осветилась, несколько акробатов принялись танцевать. Мэгги повернулась к Александре с сияющими глазами:
 – Миссионеры говорили, что театр – это грех. Но что же здесь предосудительного?
 Лорд Федерстон сильно удивился:
 – Что они говорили?
 Мэгги подперла рукой подбородок.
 – Но я ведь тоже грешница, так что, может быть, просто этого не замечаю.
 Александра снова возмутилась:
 – Мэгги, ты не грешница.
 Федерстоны обменялись взглядами.
 – Конечно, нет, – проговорил лорд Федерстон.
 Мэгги не стала спорить. Она наблюдала за танцем. И, держа в руке лорнет Александры, поднимала его, чтобы оглядеть театр.
 Лорд Федерстон отправился навестить знакомых и вернулся с мистером Берчардом. У Александры остановилось сердце. Именно мистера Берчарда виконт так решительно вычеркнул из списка. Она не рассказала об этом леди Федерстон, не зная, как поступить.
 Этот человек не мог быть тем ужасным негодяем, каким его назвал Грейсон. Наверное, он говорил о другом Захарии Берчарде. Мистеру Берчарду было около сорока лет, его виски слегка посеребрила седина, он был гибким и высоким, хотя и ниже Грейсона. Взгляд его темных глаз был спокоен и вежлив. Леди Федерстон не выяснила о нем ничего предосудительного, хотя и ожидала кое-каких сведений о его кузинах из Йоркшира.
 Он поклонился Александре и леди Федерстон, с любопытством взглянул на Мэгги и присел. Лорд Федерстон представил Мэгги как мисс Финли, дочь виконта Стоука.
 Мистер Берчард замер. Или Александре это лишь показалось?
 Завязался разговор. Мистер Берчард относился к леди Федерстон с почтением, а к Александре с вниманием, но без малейшего намека на флирт. Мэгги сосредоточилась на спектакле, а мистер Берчард, похоже, не проявил к ней никакого интереса.
 На гладком лице мистера Берчарда не было и тени беспокойства. Может, он был слишком невозмутим? Александра внутренне встряхнулась. Это все игра воображения. На свете должен быть не один Захария Берчард. Лорд Федерстон говорил мало, наверное потому, что леди Федерстон занялась расспросами. Она выяснила у мистера Берчарда, что у того нет ни братьев, ни сестер, что отец оставил ему в наследство дом неподалеку от Скарборо, что он планирует созывать туда гостей в этом году, и будет рассылать приглашения на охоту.
 Леди Федерстон взглядом предоставила Александре возможность продолжить расспросы. Александра дотронулась языком до верхней губы.
 – Э-э... мистер Берчард, вы когда-нибудь были на море?
 В этот раз ей не показалось. Он привстал и снова опустился на сиденье. Конечно, вопрос был в высшей степени необычным. Леди Федерстон с недоумением посмотрела на Александру.
 – На море? – Берчард беспомощно, как рыба, вытащенная из воды, открывал и закрывал рот.
 Лорд Федерстон спас ситуацию.
 – Я часто бываю на море, сейчас это модно.
 Леди Федерстон одобрительно рассмеялась, Александра растянула губы в вымученной улыбке. Леди Федерстон недовольно взглянула на нее, но успокоилась, взглянув на мужа. Мэгги перегнулась через перила:
 – Смотрите, мистер Хендерсон!
 Александра быстро взглянула туда, куда указала девочка. Это был и правда тот самый блондин, который так дерзко обошелся с ней неделю назад. Сердце глухо застучало.
 Леди Федерстон не видела, как этот человек грубо поцеловал Александру перед ее собственным домом, а Александра не рассказала то, что узнала потом от Грейсона. Леди Федерстон продолжала говорить, не предчувствуя ничего дурного.
 Но реакция мистера Берчарда была очевидной и молниеносной. Лицо его стало белым как мел, потом болезненно-зеленым. Он взглянул на Александру, и его спокойный взгляд стал встревоженным и подозрительным. Он понял: она знает, что сидит в ложе с пиратом, которого вот уже несколько месяцев считают умершим ужасной смертью. О Господи!




 Глава 9


 Ванесса Ферчайлд пребывала в раздумьях: «Если я пробуду в этой комнате и не стану выходить, то смогу утром просто уехать, со мной все будет хорошо». Она вздрогнула. Сквозь открытое окно проникал теплый летний ветерок, но она никак не могла унять дрожь.
 К погоде это не имело никакого отношения. Увидев на лестнице Роберта Джейкобса, она поняла, что ее мирок разрушен. Если бы Александра только упомянула, что в доме виконта живет Роберт, Ванесса никогда не покинула бы Оксфордшира.
 Но с какой стати Александре о нем упоминать? Ванесса должна была стать гувернанткой дочери виконта Стоука, а что до мистера Джейкобса... Александра не могла знать, что произошло между ее бывшей гувернанткой и Робертом Джейкобсом пять лет назад.
 Она отпила остывшего чаю. Два часа назад его принес темнокожий мистер Оливер. Он же доставил ее вещи. Нетронутые чемоданы стояли в углу комнаты у старомодной кровати. Чтобы скрыть смущение, Ванесса попросила его рассказать о себе. Молчаливый слуга поведал, что мать его была рабыней, а отец – испанец из Санто-Доминго. Он знаком с виконтом девятнадцать лет, а с мистером Джейкобсом – лишь пять.
 Пять лет. Сразу после... Что он тут делает? Служит секретарем у виконта? В этом нет ничего странного – он окончил Оксфорд с отличием. Но мистер Оливер не стал отвечать на новые вопросы и предоставил Ванессе распаковывать вещи. С тех пор чай давно остыл, но она не станет просить еще.
 Кто-то тихо постучал в дверь. Наверное, мистер Оливер сам решил принести еще прохладительного.
 – Да?
 Дверь распахнулась, вошел Роберт Джейкобс.
 Ванесса вскочила. Они молча смотрели друг на друга. Да, он стал еще симпатичнее, чем она помнила: волосы были такими же темными, глаза словно густой шоколад. Высокий и широкоплечий. Казалось, что он ничуть не изменился, но стал еще мужественнее и как-то благороднее.
 – Утром я объясню виконту, что не смогу остаться.
 – Неужели видеть меня вновь так ужасно?
 – Ужасно? Видеть тебя?
 Хотелось солгать, что она в высшей степени недовольна встречей, но сказала совсем другое:
 – Ты такой же красавчик, как и раньше.
 «Когда мне было тридцать, а тебе – двадцать. А теперь каждый из нас стал на пять лет старше». Его щеки зарделись.
 – Насколько я помню, ты не смогла достаточно быстро сбежать из кареты во время нашей последней встречи. Наверное, это было ужасно – молодой человек признается в любви респектабельной супруге преподавателя Оксфорда.
 Она тяжело дышала. Даже столько лет спустя один взгляд его темных глаз причинял страдания. Пусть прошло много времени, между ними все давно кончено, а ее все ещё охватывает дрожь.
 – Я не... Но я не знала, что ответить. Это было просто невозможно.
 – Возможно, пока один из нас не заговорил.
 Она сделала умоляющий жест.
 – Нет, это было невозможно. Для тебя это было бы бесчестьем, а для меня – позором.
 Его губы побелели.
 – А теперь?
 – Теперь? Ничего не изменилось. Я должна идти своей дорогой. Буду гувернанткой, как раньше.
 – Твой муж оставил тебя в нищете?
 Она сухо улыбнулась:
 – Ему нечего было оставлять. Крошечный доход, которого хватает чуть больше, чем на самое необходимое.
 – А я наследник неплохого состояния.
 У Ванессы сжалось сердце. Она смотрела на него жадным взглядом. Он был единственным мужчиной, который заставил ее почувствовать себя любимой.
 Он молча смотрел на нее. Пять лет назад у нее не было выбора. И теперь у них выбор небольшой. Тоска, желание, раскаяние – вот и все.
 – Виконту нужно сказать правду. Я это сделаю.
 – Нет, я. Не надо было мне приезжать.
 Роберт сжал кулаки.
 – Нет. Капитан Финли не просто работодатель. Я ему сам все объясню.
 – Капитан Финли?
 – Я имею в виду лорда Стоука. Раньше его звали капитаном Финли.
 – Понятно.
 Она ничего не поняла, но уточнять не стала. Да, виконт не похож ни на одного из лордов, с которыми она встречалась, будучи и гувернанткой, и женой преподавателя. Выглядит он так, словно большую часть жизни провел на свежем воздухе.
 Александра не упоминала, что он служил на флоте или был каким-то еще капитаном. В письме она называла его «виконтом» и отзывалась о нем самым лучшим образом. Он явно хорош собой и обладает некоторым шармом. Странно, что Александра поведала о нем совсем немного, и явно намеренно.
 – Я поговорю с ним, – повторил Роберт.
 Он долго всматривался в Ванессу внимательным и даже оценивающим взглядом, в котором не было и намека на желание. Разумеется, он возмужавший молодой человек, а пять лет для молодого мужчины – целая жизнь.
 Наконец он повернулся и вышел, не пожелав спокойной ночи. Ванесса закрыла лицо руками и поняла, что сегодня не сомкнет глаз.
 Мэгги помахала блондину, стоявшему под ложей:
 – Мистер Хендерсон!
 Красиво очерченные брови леди Федерстон взмыли вверх.
 – Мэгги, молодая леди никогда не машет и не кричит.
 – Я пока что не молодая леди. Гувернантка приедет только завтра.
 – И тем не менее.
 – Она права, Мэгги, веди себя прилично, – выпалила Александра.
 Если Мэгги замолчит, может быть, Хендерсон их не заметит. Александра не испытывала никакого желания встречаться с этим человеком, да и по лицу мистера Берчарда было ясно, что и он не жаждет этого.
 Но человек в очках повернулся, встревоженно огляделся, поднял голову и взглянул сквозь очки на Мэгги, все еще размахивавшую руками. Отблеск очков коснулся и Александры. Мгновение спустя он помахал рукой в знак приветствия.
 Мистер Берчард торопливо встал:
 – Прошу прощения, милорд, миледи, миссис... Мне нужно идти.
 – Господи, почему как на пожар? – удивился лорд Федерстон.
 – Я...
 И тем не менее ему пришлось задержаться. Александра усадила леди Федерстон на лучшее место в ложе, а мистер Берчард разместился между ней и Александрой. Так что ему пришлось пробираться мимо кресел Александры, лорда Федерстона и Мэгги.
 Когда он проходил мимо, Александра заглянула ему в глаза. Там были злость и самая черная ярость. Эти чувства и руководили мистером Берчардом. Он не позаботился о том, чтобы отвести взгляд. Александра отшатнулась. Мистер Хендерсон же взирал с большим удивлением на мистера Берчарда. На мгновение он будто увидел привидение, а потом закричал. Крик его услышали все, кто был в театре.
 – О'Малли!
 Лорд Федерстон попытался удержать мистера Берчарда. Но тот лишь отшатнулся и быстро пошел прочь. Дверь в ложу со стуком закрылась.
 – Ну что ж, – проговорила леди Федерстон, громко усаживаясь, – его точно нужно вычеркнуть.
 Мистер Хендерсон ожидал их в фойе. По крайней мере, так считала Мэгги. Увидев его, девочка отпустила руку Александры и устремилась ему навстречу. Александра последовала за ней. Невысокий ирландец, которого она видела у дома виконта, присоединился к ним в тот момент, когда она нагнала Мэгги. Девочка схватила его за руку, повернула к себе и обняла за талию.
 – Мистер О'Малли, почему вы к нам давно не приходили? Мне так хочется поиграть в кости, а мистер Джейкобс играет хуже вас.
 Мужчина обнял ее и широко улыбнулся:
 – Значит, ты всегда можешь выиграть у него?
 Она улыбнулась ему, напомнив отца.
 – Он уже проиграл мне десять гиней.
 – Ну, вот и результат.
 – Мэгги, – резко проговорила Александра.
 Мэгги казалась невинной и удивленной. Мистер Хендерсон встретился взглядом с Александрой, и щеки его вспыхнули.
 Мэгги не замолкала:
 – Миссис Аластер, это мои самые близкие друзья – мистер О'Малли и мистер Хендерсон. Мы плыли с Ямайки на одном корабле. А это миссис Аластер, мой новый друг. Ну разве она не красавица?
 Мистер О'Малли оценивающе оглядел Александру. Его темные глаза сверкнули.
 – Рад знакомству, мадам.
 Мистер Хендерсон стоял неподвижно. Мэгги не унималась:
 – Вы поймали мистера Берчарда? Вы ведь за ним побежали, да? Увидев вас, он быстро поднялся и выскочил.
 Несколько дам удивленно наблюдали за Мэгги. Александра залилась краской.
 – Нет, этот мерзавец ускользнул, – ответил О'Малли. Несколько дам были шокированы. – Но мы его обязательно поймаем. Мэгги, милочка, давай я отвезу тебя домой.
 – В этом нет необходимости, – попыталась возразить Александра.
 Лорд Федерстон отправился на поиски ее кареты, а леди Федерстон разговаривала с какими-то знакомыми в другом конце зала. Страшно даже представить, что они могут подумать об этом ирландце и его манере выражаться, не говоря уже о лексиконе Мэгги. Придется поговорить с Грейсоном, то есть с виконтом, о том влиянии, какое оказали на его дочь невоспитанные люди.
 О'Малли помрачнел:
 – В этом есть необходимость. Сюда проник Берчард, я не подпущу его к Мэгги. Я провожу ее до кареты. Останьтесь здесь и поговорите с Хендерсоном, он очень этого хочет.
 Глаза Хендерсона были полны злобы. Ничего не замечая, Мэгги взяла мистера О'Малли за руку. Оба исчезли в толпе, прежде чем Александра успела вздохнуть.
 Они с мистером Хендерсоном остались вдвоем. Александра отчаянно искала взглядом леди Федерстон, но та затерялась среди модных дам.
 – Миссис Аластер.
 В голосе мистера Хендерсона прозвучало такое раскаяние и волнение, что она повернулась. Взгляд блондина был полон печали и удивления. Несмотря на то, что не прошло и часа с того момента, как он преследовал мистера Берчарда, его волосы были в идеальном порядке, одежда – чистой, а на перчатках не было ни пятнышка. Безупречный костюм облегал мощное тело, а длинные черные панталоны подчеркивали очертания ног. Пастельные оттенки придавали ему вид сельского священника, однако явно из обеспеченной семьи.
 Он нерешительно протянул руку, словно боясь этого.
 – Миссис Аластер, прошу вас. Позвольте попросить у вас прощения. Я понятия не имел, кто вы, что вы окажетесь... такой знатной дамой. Я не имел права приближаться к вам, не говоря уже о... – Он замолчал. – Могу лишь сказать в свое оправдание, что действовал по приказу, но я должен был ослушаться его. Жаль, что этого не сделал. Все было направлено против Финли, но мне следовало понять, что больше всех пострадаете вы. – Он облизал губы и покраснел еще сильнее. – Простите меня.
 Голос звучал искренне. Сейчас он был настоящим сельским священником, умоляющим о прощении.
 – Мистер Хендерсон, я не знаю, что вам сказать.
 Он смотрел на нее виновато.
 – Я понимаю, что не заслуживаю того, о чем прошу. Я лишь буду надеяться.
 Александра колебалась. Он выглядел глубоко раскаявшимся, унылым и встревоженным.
 – Мне нужно подумать, сэр. Вы очень меня напугали.
 На его лице отразилась мука.
 – Я знаю. И поэтому так смиренно прошу прощения. – Он поправил очки дрожащим пальцем. – Понимаете, во всем виноват Финли. Если бы он не скрытничал, мы знали бы, в чем дело.
 Александра нахмурилась:
 – О чем вы?
 Казалось, он не может решить, что делать. Он открыл было рот и закрыл его снова.
 – Мы можем поговорить на воздухе? Карета должна скоро подъехать.
 Хендерсон предложил Александре руку. Взгляд его при этом был словно у собаки, ожидающей пинка. Ее сердце смягчилось. Вид кающегося человека, искренние слова. Он знает, что ошибся.
 Александра осторожно взяла его под руку. Он с радостью повел ее к выходу.
 Июньская ночь оказалась холодной. На Кинг-стрит скопились кареты, кучера старались найти дорогу. Александра вытянула шею в поисках лорда Федерстона, но не нашла его. Не увидела она и собственной кареты и еще больше встревожилась из-за отсутствия Мэгги и О'Малли.
 Мистер Хендерсон отвел ее немного в сторону и остановился там, где вероятность попасть под карету была маленькой. Не отпуская ее руки, он достал из кармана белый носовой платок.
 – Я почел бы за честь, миссис Аластер, если бы вы позволили поговорить с вами еще, быть может, даже увидеться. Мы могли бы совершить прогулку в экипаже по Гайд-парку или прогуляться по Воксхолл-Гарденз. Разумеется, вместе с вашими друзьями. Ситуация становилась неловкой.
 – Мистер Хендерсон, наше знакомство не началось подобающим образом.
 – Я знаю.
 К ним направлялась большая черная карета, Александра отступила, чтобы не быть забрызганной грязью. Мистер Хендерсон не умолкал:
 – Мне хотелось бы лишь одного – чтобы вы знали, как я переживаю.
 – Я вас понимаю, сэр, – ответила Александра, стараясь вспомнить все вежливые фразы, которым ее научила миссис Ферчайлд. Наверное, миссис Ферчайлд не одобрила бы того, что она утешает джентльмена, набросившегося на нее на улице. – В остальном же будьте уверены, что если я встречу вас в Воксхолле, то с удовольствием перекинусь несколькими словами.
 – Мне искренне жаль. Вы и понятия не имеете, до какой степени. – Он поднял платок и глубоко вздохнул. – И очень прошу прощения за это.
 Черная карета остановилась рядом с ними. Мистер Хендерсон взмахнул рукой. Александра почувствовала на лице кусок материи, попыталась отшатнуться, но не успела. Ощущение непрекращающегося падения и темнота. Чья-то рука на талии и смутный голос мистера Хендерсона где-то сверху:
 – Нет, сестра, не надо слез. Все будет хорошо. Вот наша карета...
 О, как душно! Глаза слипались, круг света от единственного фонаря вызывал головную боль. Больше всего хотелось заснуть снова, но было тревожно. Нужно что-то вспомнить... Что же именно?
 – Мэгги, – пробормотала Александра.
 Она попыталась встряхнуться и найти девочку.
 – Она в безопасности, – проговорил голос. – Мэгги с Йеном О'Малли.
 Сначала ей показалось, что это Грейсон, и она успокоилась. Но тембр голоса был иным, да и на лице, которое Александра видела сквозь ресницы, были очки.
 – Лжец, – произнесла она непослушным языком.
 – Клянусь, она с Йеном едет домой. Капитан Ардмор хотел, чтобы мы привезли и ее, но Йен отказался.
 – У вас нет совести, – прохрипела Александра.
 – Знаю. – Хендерсон жалко ерзал на сиденье. – Я трус.
 Она открыла глаза, разгоняя туманные мысли. Мистер Хендерсон сидел напротив нее в роскошной карете, сцепив пальцы и взирая на нее с печалью.
 – Я как раз убеждала себя, что вам стоит доверять.
 Он кивнул:
 – Я работаю на сумасшедшего человека. Ему не возразишь.
 Александра заставила себя сесть прямо, готовая высказать мистеру Хендерсону все, что думает о нем и его сумасшедшем капитане. Но темнота снова накрыла ее и заставила упасть на сиденье. Она могла лишь лежать в полуобмороке и слушать шум колес и голос мистера Хендерсона, вызывавший раздражение. Тот продолжал извиняться.




 Глава 10


 Запах моря, воды. Александра очнулась, когда дверь кареты отворилась, и на нее подул ветер.
 – Где мы? – пробормотала она.
 – Там, где и должны быть, – ответил мистер Хендерсон.
 Он уже вышел на мостовую и, подхватив Александру на руки, вынес ее из кареты.
 Мистер Хендерсон нес ее довольно долго. Поначалу его сапоги ступали по камням, потом – по выдолбленным доскам. Его сердце билось на уровне щеки Александры, от него исходил сильный запах духов.
 Наконец он остановился и передал Александру другому человеку, которого она даже не смогла увидеть. Ее усадили на сиденье, укрыв ноги одеялом. Лодка заскрипела. Дерево коснулось воды, воздух вокруг стал холодным и влажным.
 Мистер Хендерсон влез в лодку и сел рядом.
 – Мы едем во Францию?
 Он обхватил ее за талию.
 – Тс-с.
 Лодка беззвучно отплыла. Человек, одетый в темное, взялся за румпель на корме. Другой ухватился за весла. Суденышко скользило в ночи. Александра оперлась о мистера Хендерсона, ощущая одновременно головокружение и усталость. В голове была одна мысль: «Мне не нравится его костюм». Странно: материал, из которого сшит костюм, – самая мягкая шерсть, да и крой превосходный. Она вздохнула, сожалея о том, что это не синий пиджак, наброшенный поверх льняной рубашки, которую Грейсон опять забыл застегнуть. Александра никогда не думала, что мужская грудь может завораживать.
 Мистер Хендерсон с удивлением наклонился:
 – Что вы сказали?
 – М-м? Ничего.
 Они ехали молча, волны ударялись о борт лодки. Запах тины смешивался с резким привкусом соли. Дул холодный, но не ледяной ветер. Александра зябла, кутаясь в шаль, несмотря на тепло, исходившее от мистера Хендерсона.
 Ложь. Почему все лгут? Даже Грейсон, хотя, может быть, он просто не рассказывает всей правды. Мистер Хендерсон явно солгал, а она поверила. Нет, он не обманывал, когда просил прощения, это было видно по глазам. И все же она находится посреди Темзы, у моря. Нет, они не могут быть поблизости от Ла-Манша, они ведь не плыли еще и четверти часа. Фонари других лодок светились в ночи, словно искры. Александре вспомнились те милые летние дни, когда она была ребенком и жила в Кенте. В памяти возникли запахи роз, травы, дождя и грозы. Она бегала по изумрудным лугам, полным белоснежных овец, заткнув юбки за пояс, что было не совсем прилично.
 Как же случилось, что ее похитили? Голова болит, и нет сил думать. Она в вонючей лодке где-то на Темзе... На ум пришла странная мысль: если бы она осталась в Кенте, то никогда не вышла бы замуж за Тео, а родители были бы все еще живы. На мгновение захотелось вернуться домой.
 Мистер Хендерсон снова к ней наклонился:
 – Это ненадолго, я обещаю.
 – Лжец.
 Александра заметила, как он недовольно нахмурился, и улыбнулась про себя. Она слишком устала и слаба, чтобы бежать, но это не значит, что она совсем уж беспомощна.
 Неизвестно, сколько времени прошло, когда лодка мягко стукнулась о деревянный причал. Человек, правивший румпелем, привязал ее. Мистер Хендерсон поднял Александру на руки.
 – Вы можете идти?
 – Нет.
 Ноги тряслись, она едва ощущала их. Когда в голове наступило просветление, Александра поняла, что ей будет плохо.
 Мистер Хендерсон поддерживал Александру. На причале никого не было. Мимо не проплывали освещенные корабли, шум ветра в траве заглушал остальные звуки. Большой корабль с широкими мачтами словно вырос из темноты. На носу и корме светилось несколько огней, все остальное было погружено во тьму. С высокой палубы к ним спускался длинный трап.
 Мистер Хендерсон поднялся с ней на корабль. Никто не вышел навстречу, чтобы приветствовать их или спросить, зачем они здесь. Люди из лодки внезапно исчезли. Александра не увидела никого, кроме своего похитителя. Если мистер Хендерсон собирается отправиться во Францию, неужели он думает, что она будет управлять парусами или румпелем? Внезапно она засмеялась и не могла остановиться. Вот она неистово тянет за канаты, поднимая огромные паруса, а мистер Хендерсон отдает команды. Да уж. Смех заглушил шум ветра.
 Вдруг мистер Хендерсон поставил ее на ноги. Она вцепилась в его руку, а другой принялась зажимать себе рот, стараясь прекратить истерику.
 Они были перед какой-то дверью. О кораблях Александра знала лишь по книгам из отцовской библиотеки. Мистер Хендерсон постучал. Пришлось долго ждать, прежде чем дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял страшный матрос, низкорослый и грузный. Александра смотрела на него, испытывая шок, а затем захохотала, не сумев сдержаться.
 Мистер Хендерсон провел ее внутрь мимо матроса. Помещение оказалось квадратным, совпадавшим по размерам с ютом. С низкого потолка свисали два железных фонаря. Вся задняя стена состояла из окон, за которыми царила темнота. Фонарь, висевший снаружи, отбрасывал неровный свет на стекла.
 Две другие стены были разделены на каюты, скрывавшиеся за двустворчатыми дверями, по одной с каждой стороны. В задней стене было еще несколько кают. В центре помещения находился длинный стол, а за ним, под самыми окнами, тянулась от одной стены до другой деревянная лакированная скамья. В низком квадратном кресле, стоявшем у стола, сидел, словно правитель на троне, тот самый человек, который выходил из дома Грейсона, когда Александра торопилась на помощь.
 Джеймс Ардмор. Она видела его лишь мельком, с другой стороны улицы. Так вот он какой.
 Темно-синий сюртук облегал плечи, такие же широкие, как у Грейсона. Рубашки на Ардморе не было, сюртук был надет на обнаженный торс, бронзовый от загара. На нем были черные бриджи, волосы напоминали черный бархат. На невыразительном смуглом лице зеленым льдом блестели глаза.
 Вот тот, кто накинул веревку на шею Грейсона и оставил его умирать. Грейсон сказал, что это один из самых опасных людей в мире. Зеленые глаза всматривались в нее, желая узнать о ней все. Ей следует бояться. Она оперлась о мистера Хендерсона и затряслась от хохота.
 Дверь во внутренние помещения отворилась, появилась высокая женщина. Ее волосы, окрашенные в рыжий цвет, уложены в немодную прическу, почти касавшуюся косяка. Женщина не была ни красивой, ни уродливой – плоское квадратное лицо, блеклые глаза, в которых светился ум, тонкие губы чуть сжаты. Фигура у нее была неплохая, такие нравились Тео: грудь приятной округлости, а изгиб бедер подчеркивала шуршащая юбка. Ардмор взглянул на нее и протянул руку. Женщина подошла, их пальцы переплелись.
 Ардмор медленно перевел холодный взгляд на Александру:
 – Миссис Аластер, не желаете присесть?
 Хендерсон подвел ее к скамье. Александра неуверенно опустилась на нее.
 –Думаю, я перестарался, – встревожился Хендерсон.
 – Принесите ей воды, – распорядился Ардмор.
 Матрос нырнул в каюту, из которой появилась женщина, вернулся с ковшом, с которого текло, и подал его Александре.
 Ей никогда раньше не приходилось пить из ковша. Александра смотрела на ковш и не знала, что делать. Матрос хмыкнул, поднес ковш к ее губам и плеснул немного воды ей на лицо. Она закашлялась. Половина воды вылилась на шелковое платье.
 Александра вытерла губы тыльной стороной руки и недовольно оглядела себя:
 – Вы испортили мне платье.
 – Я его вам оплачу, – отозвался Ардмор.
 Александра подняла голову:
 – Драгоценностями?
 Он удивился:
 – Что вы имеете в виду?
 – Грейсон, то есть виконт, предложил мне драгоценности.
 Она одарила его взглядом, полным разочарования, давая понять, что виконту он не ровня.
 – В обмен на что?
 Александра задумалась. Почему Грейсон их предложил? Изумруды, не опалы. Нет, и то и другое. Да, пожалуй.
 – Потому что я спасла ему жизнь, когда вы пытались его убить. Знаете, это грех.
 Холодные глаза сверкнули.
 – Я утратил контроль над собой. Финли иногда выводит меня из себя.
 Александра глубокомысленно кивнула:
 – Согласна с вами, Грейсон, то есть виконт, может иногда раздражать.
 Женщина и мистер Хендерсон кивнули одновременно.
 –Да, – пылко проговорила женщина с французским акцентом.
 Александра продолжила, будучи не в силах остановиться:
 – Вот, например, он решает, что надо что-то сделать, и ты обязан это делать, хочется тебе того или нет. Он будто бы не замечает твоих возражений.
 Все трое кивнули.
 – Вы и меня собираетесь повесить? – спросила она Ардмора. – Мне бы очень этого не хотелось. У меня столько планов по поводу приема. Если я погибну от петли, леди Федерстон придется завершать список блюд самостоятельно, а это едва ли справедливо.
 – Уверяю, я не сделаю вам ничего плохого.
 – Вы уже привели в негодность мое платье.
 Он промолчал. Наверное, устал слушать пустые упреки по поводу платья. Александра вдруг осознала всю тяжесть своего положения. Увидит ли она когда-нибудь леди Федерстон? Эта леди так много сделала для нее. Она относилась к Александре как к дочери. При мысли о Грейсоне и Мэгги становилось страшно. И их она может больше никогда не увидеть. Из глаза выкатилась слеза и упала на руку.
 Ардмор отпустил рыжеволосую женщину.
 – Я буду говорить с миссис Аластер наедине.
 Женщина резко встала. Она поцеловала Ардмора и выскользнула через дверь на палубу. Безобразный матрос отправился следом. Мистер Хендерсон колебался:
 – Мне не хочется ее оставлять.
 Взгляд Ардмора был все таким же холодным.
 – Мистер Хендерсон.
 Хендерсон сцепил руки.
 – Сэр...
 Мистер Ардмор поднялся. Мгновение Хендерсон стоял неподвижно, затем извинился взглядом перед Александрой и вышел с мрачным видом. Ардмор закрыл за ним дверь.
 Шаги трех человек затихли вдали. Над ними скрипели на ветру шкивы. Порыв ветра распахнул окно в углу, но Ардмор не обратил на это внимания.
 Он вернулся к ней, затем оперся о стол, скрестив руки. Александра вызывающе поглядела в ответ, сожалея, что чувствует себя недостаточно хорошо для того, чтобы вскочить и убежать. О том, что делать дальше, она имела самое смутное представление. Бегать по палубе? С кем она встретится в этом непонятном месте? С добрыми людьми, которые пустят ее в свой дом? Или с негодяями на службе у капитана Ардмора?
 Он неторопливо разглядывал ее. Хотелось задать ему тысячу вопросов. Кто он на самом деле, какое отношение имеет к Грейсону и зачем она ему понадобилась?
 Александра открыла рот и задала первый же вопрос, который пришел на ум:
 – Откуда вы? У вас необычный акцент.
 – Из Чарльстона.
 – Это на юге США?
 Он кивнул:
 – Рожден и воспитан как джентльмен с Юга.
 – А что, все джентльмены с Юга становятся пиратами?
 – Я не пират, я охочусь за пиратами.
 – И вы преследуете Грейсона?
 – Частично.
 – Знаете, вы не должны охотиться за ним. Он стал виконтом и пэром Англии. А морское министерство хочет, чтобы он нашел короля Франции Людовика, графа де Лилля или как там ему угодно именоваться.
 – Откуда вы об этом знаете?
 – Грейсон рассказывал это вам в ту ночь, когда вы пытались его повесить. Вы не закрыли окно, я все слышала.
 Ардмор повеселел:
 – Понятно. Моя оплошность.
 – Счастье, что вы так поступили, иначе я бы ничего не узнала и не пришла бы на помощь. Я чрезвычайно удивлена, мистер Ардмор. Если бы вам удалось его убить, что стало бы с Мэгги?
 Он поджал губы.
 – О Мэгги есть кому беспокоиться. – Он взглянул на темноту за окнами. – Я всегда буду заботиться о Мэгги. Она дочь женщины, которую я когда-то очень любил.
 В глазах Ардмора была нежность, которую он не выказал бы ни перед кем и скрыл бы, поняв, что Александра что-то заметила.
 –  Вы  любили мать Мэгги? Как же вы могли? Она ведь была замужем за Грейсоном.
 Выражение его глаз стало прежним.
 – Вы думаете, брак с другим создает препятствия для любви?
 – Нет, – медленно проговорила она. – Моего мужа это никогда не останавливало.
 Зачем она это сказала? Наверное, из-за того, что в голове был еще туман. Иначе она никогда не заговорила бы с незнакомцем о муже. Александра покраснела.
 – Миссис Аластер, я знаю о вашем муже все – кем он был и как с вами поступал. Будь он все еще жив, я сам пристрелил бы его.
 Почему она испытала удовлетворение? Не следует радоваться такому заявлению кровожадного человека. Нужно упасть в обморок или сделать нечто, подобающее леди.
 – Грейсон угрожал, что застрелит вас? Вы поэтому так на него злитесь?
 Ардмор снова отвернулся.
 – Сара была красавицей: стройные ноги, смуглая кожа, обтягивающая мышцы, длинные черные волосы, блестевшие, словно шелковый водопад, полная и упругая грудь.
 – Мистер Ардмор, вам не следует говорить это мне.
 – Знаете, почему Финли женился?
 – Почему вы называете его Финли? Теперь он виконт, его следует называть лорд Стоук.
 – Миссис Аластер, я американец. Ваши английские титулы для меня пустой звук. Знаете, почему Финли женился на Саре?
 Александра почувствовала, что он волнуется все сильнее. Лучше сосредоточиться на его словах.
 – Потому что она была красавицей?
 – Нет, потому что я любил ее. Узнав об этом, он украл ее у меня. Он женился на ней ради шутки. Он посмеялся надо мной.
 – Но... – Александра дотронулась до губ дрожащей рукой. – Значит, вы ненавидите его из-за этой женщины?
 – С этого все только началось.
 – Но это же глупо.
 – Глупо?
 Он сжал кулаки. Им двигала такая ярость, что Александра не знала, как себя вести. Александра никогда не замечала в Грейсоне такого гнева. Она наедине с ним, и единственный возможный защитник, мистер Хендерсон, снаружи. Тот самый Хендерсон, который лишил ее спокойствия и силой привез сюда.
 Александра облизала пересохшие губы.
 – Стоит учесть и ее роль в данной истории. Кажется, она очень легко бросила вас ради Грейсона, хотя и знала, что вы близкие друзья. Но, если я понимаю правильно, потом она ушла и от него. А после рождения Мэгги разве она сделала все, что могла, чтобы найти его, хотя бы ради дочери? Нет. Она оставляла Мэгги первым попавшимся миссионерам и отправлялась путешествовать. Разве это та женщина, которая может разбить сердце?
 Он прищурился, глаза его стали похожими на зеленые щелки.
 – Я не говорил, что мое сердце разбито.
 – Вероятно, так и было, иначе вы не злились бы до сих пор. Мистер Ардмор, поверьте, она, как мне кажется, не та, из-за кого стоит сходить с ума. Если бы она была верна вам, а он украл ее, тогда другое дело. Боюсь, она слишком заурядна.
 – Заурядна, – повторил он.
 Что-то внутри отчаянно советовало замолчать, но не получалось.
 – Да, конечно. Не думаю, что когда-нибудь прощу ей то, что она оставила Мэгги с теми, кто пытался внушить ей, будто она – дитя дьявола. Слава Богу, им не удалось сломить ее дух.
 – Что? Кто говорил такую чушь? Это ей сказали миссионеры?
 Александра проигнорировала вопрос.
 – Мэгги сказала, что бедняжка уже умерла.
 – Да.
 – Все было очень давно, вам следует оставить это в прошлом. Я так понимаю, у вас новая жизнь, другая привязанность, которую вы мне, кстати, не представили. С вашей стороны это было довольно невежливо.
 – Ее зовут мадам д'Лоренц, леди не подобает с ней знакомиться.
 – Она француженка? А может быть, это она и похитила короля Франции?
 Ардмор прищурился:
 – Она изгнанница, как и он. Эмигрантка не станет передавать короля в руки Наполеона.
 – Понятно. Вы сильно ее любите?
 – Почему это вас интересует?
 – Я пытаюсь выяснить главное. Вы любите мадам д'Лоренц?
 – Нет.
 Ответ был жестким и грубым, но уверенным.
 – Вам следует сейчас же отпустить бедняжку. Жестоко внушать, будто питаете к ней чувства, которых нет. Мистер Ардмор, что вам на самом деле нужно, так это отказаться от любовниц и обзавестись женой. Такой, которая будет за вами присматривать. – Она указала на его обнаженную грудь. – Которая заставит вас носить рубашку.
 В его глазах блеснуло нечто иное. На губах появилась легкая улыбка.
 – Великолепная мысль. Вы красивая женщина. Окажете мне честь?
 Она отшатнулась:
 – Что? Боже, нет! – Она боролась со словами, готовыми сорваться с губ, пытаясь освободить руку. – Охотнику за пиратами я была бы никуда не годной женой. Я даже не знаю, что такое ют. Кроме того, вас разыскивает правительство Англии, а еще вы собираетесь стать убийцей. Да вас даже в список внести нельзя!
 – В какой еще список?
 – В моем списке есть даже Грейсон. Но он виконт и англичанин. Уж лучше выбрать его. А еще я не могу делать вид, что не замечаю мошенничества, не важно, что он об этом думает. Но он уже сказал, что брак его не интересует, так что все это не имеет значения.
 Капитан Ардмор был в замешательстве.
 – Миссис Аластер, так что же это за список?
 – Список моих женихов. – Александра махнула рукой. – Но вам это неинтересно. Вы похитили меня, хотите изнасиловать, продать в рабство или что вы там задумали. Хотелось бы покончить со всем этим поскорее.




 Глава 11


 Ардмор посмотрел на нее странным взглядом:
 – А вы не робкого десятка.
 Александра вздохнула:
 – По крайней мере, еще в здравом уме. Ну разве что облила платье.
 – Что?
 – Грейсон видел, как свирепые пираты теряют присутствие духа, встретившись с вами лицом к лицу. По-моему, он преувеличивает. Может быть, я так думаю из-за той гадости, которой надышалась по вашей милости.
 Он почесал переносицу.
 – Давайте вернемся к списку женихов. Вы сказали, что хотите выйти замуж за Финли?
 – Не имеет никакого значения, хочу я этого или нет. Он недвусмысленно заявил, что не ищет невесту. Думаю, это из-за неудачного первого брака. Полагаю, его нужно вычеркнуть.
 – Сделайте милость.
 – Самый подходящий кандидат – герцог, но, думаю, он предпочел бы мне дебютантку.
 – Если он настолько глуп.
 Его слова были подобны дождевым каплям, коснувшимся снега.
 – Мистер Бартоломью – спокойный и вежливый джентльмен. А в том, что он заикается, его вины нет.
 – Он в высшей степени недостоин вас.
 – Теперь о мистере Берчарде. Тут все очень странно. Грейсон сказал, будто тот прожженный пират, а сегодня вечером...
 – Берчард? – Ардмор напрягся всем телом.
 – Он самый. Кажется, то же самое подумали мистер Хендерсон и мистер О'Малли. Они погнались за ним в театре, когда мы с леди Федерстон пытались с ним поговорить.
 Он встал.
 – Захария Берчард жив?
 – Да. Грейсон сказал, что вы его убили, но, полагаю, вы ошиблись. – Александра вздрогнула. – Не люблю говорить на такие темы.
 – Хендерсон!
 Ардмор не успел продолжить, как в дверь ударили чем-то тяжелым. Звук раскатился по каюте, точнее, по всему кораблю. Дверь распахнулась.
 В каюту ворвался виконт. Глаза его блестели от гнева, выражение лица было грозным. В нем пылала такая ярость, что от нее можно было зажечь огонь. За ним бежали матрос и Хендерсон. Грейсон схватил Джеймса Ардмора за фалду сюртука и бросил на стол. Стол, прикрепленный к полу, заскрипел. Ардмор сгреб Грейсона руками так, что побелели пальцы, но Грейсон не отпустил его.
 Мистер Хендерсон направил на Грейсона пистолет:
 – Назад, Финли.
 Александра вскочила.
 – Мистер Хендерсон, пожалуйста, не убивайте его!
 – Я же говорил, – невозмутимо произнес Грейсон, обращаясь к Ардмору, – ее не впутывать.
 – Это твои правила, а не мои.
 Грейсон ударил Ардмора о стол.
 – Все это касается и тебя. Ты давным-давно решил, что это между нами.
 – Значит, ты следовал правилам, когда решил убить моего брата?
 Александра испугалась. Господи! Она мельком взглянула на других, но, кажется, никто не удивился. Хотелось спросить, но слова замерли на губах.
 – Финли, отпусти его. Или я уложу тебя на месте, – проговорил Хендерсон дрожащим голосом.
 Напряжение было так сильно, что разболелась голова. Александра устремилась к мистеру Хендерсону:
 – Пожалуйста, прекратите.
 – Финли, ты расстраиваешь миссис Аластер.
 Грейсон не ответил. Кажется, он не замечал никого, кроме Ардмора.
 – Все в порядке, милорд. Мы с капитаном Ардмором всего лишь беседовали, – торопливо проговорила Александра.
 – Беседовали. – Он сказал это Ардмору. – Значит, вот как ты это называешь?
 – Финли, ты не заслуживаешь такой женщины. Тебе этого не понять.
 – Тронешь ее и узнаешь, в состоянии я понять или нет.
 Александра с тревогой наблюдала за ним.
 – Грейсон, он не причинил мне вреда. По правде говоря, меня похитил мистер Хендерсон. Мистер Ардмор со мной только разговаривал.
 Хендерсон вздрогнул.
 – Он будет следующим, – пообещал Грейсон. Хендерсон выругался.
 Ардмор высвободил руки.
 – Хендерсон, опусти пистолет.
 Мгновение тот вглядывался в капитана, потом выполнил приказ.
 Мужчины смотрели друг на друга, сжав губы.
 – Забирай ее и уходи, – проговорил Ардмор.
 Грейсон постоял мгновение, потом медленно освободил его и встал. Губы его были плотно сжаты, взгляд обещал смерть.
 Ардмор поднялся. Мужчины с подозрением наблюдали друг за другом. Мистер Хендерсон судорожно сжимал пистолет. Мадам д'Лоренц и матрос были готовы бежать в любой момент.
 Александра подошла и протянула Грейсону руку.
 – Милорд, прошу вас, давайте сядем и все спокойно обсудим...
 Глаза Грейсона вспыхнули, словно фейерверк.
 – Я не хочу ничего обсуждать. Я желаю вас спасти.
 – Милорд, в данный момент я не нуждаюсь в спасении. Вам с мистером Ардмором следует хладнокровно поговорить.
 – Александра, я вас защищу от него, хотите вы того или нет.
 Он быстро шагнул вперед, поднял ее, словно пушинку, и перекинул через плечо.
 Александра повисла головой вниз, уткнувшись лицом во влажный шерстяной плащ.
 – Что это вы творите? – послышался голос мистера Хендерсона.
 – Выручаю свою даму. Прочь с дороги!
 – Финли...
 Послышался звук удара. Александра поморщилась. Грейсон повернулся и быстро зашагал. Лица коснулся свежий соленый ветер. Она подняла голову, пытаясь взглянуть назад.
 – Видите? Я права. Он переступит через любого.
 Мадам д'Лоренц и матрос бежали. Мистер Хендерсон стоял в освещенной каюте, словно актер на сцене. На белый галстук капала алая кровь.
 – И почему он вечно бьет меня по лицу? – сетовал он.
 Это было всего лишь началом мучительного спасения. Грейсона ждала лодка с изумленным матросом на веслах. Грейсон попросил Александру обхватить его руками и ногами, а сам спустился по канату, закрепленному на перилах корабля абордажным крюком. Спускаться пришлось таким образом из-за того, что корабль был уже далеко от пристани. Теперь они находились посреди широкой реки. Берега ее скрывала темнота и туман.
 Она взглянула на ненадежную веревку.
 – А что будет, если они перережут канат или вынут крюк?
 – Тогда мы намокнем.
 До лодки они добрались без происшествий. Испуганный матрос налег на весла, а Грейсон сел к рулю. Александра осталась в одиночестве. Они двигались совсем не к берегу, а дальше по реке. Из тумана появился еще один мокрый деревянный корабль.
 Грейсон обмотал веревкой талию Александры и приказал держаться обеими руками. Она еще не совсем понимала, что происходит, когда резко взлетела вверх.
 Упряжь стала подниматься, управляемая матросом наверху. Александра вцепилась в веревки и крепко зажмурилась.
 С реки дул прохладный ветер, охлаждавший разгоряченное тело. Легкая юбка взлетела, любой мог увидеть чулки, подвязки. Александра рискнула взглянуть вниз. Грейсон смотрел на нее не отрываясь, его зубы белели при свете фонаря. Зрелище явно пришлось ему по вкусу. Александра знала, что не сможет освободиться от упряжи.
 Она взмывала все выше. Как раз в тот момент, когда Александра решила, что выше уже некуда, ее переправили через борт. Матрос медленно поставил ее на дощатый пол. Как только ноги наконец-то коснулись палубы, она отпустила канаты.
 Матрос отвязал ее. Александру уже начинала бить дрожь, когда Грейсон преодолел перила и очутился рядом.
 – Зачем мы здесь? Это ваш корабль?
 – Добро пожаловать на борт «Мэджести». – Грейсон показал на палубу, но, кажется, думал о другом. Отдав матросам распоряжения относительно лодки, он обратился к Александре: – Идемте.
 Она попыталась сделать шаг, но ноги не слушались. Грейсон подхватил ее на руки и отнес в каюту на корме.
 Каюта капитана на этом корабле была несколько иной, чем у Ардмора. Грейсон направился к койке и осторожно положил ее.
 Здесь оказалось всего одно помещение, чуть сужавшееся по сторонам, и не было никаких дверей. Койка находилась слева от входа, то есть по левому борту. Рядом стояли стол и кресло, у окон не было скамьи.
 Матрац на койке не шел ни в какое сравнение с пуховой периной у нее дома, но можно было свободно вытянуть руки и ноги. Если лежать, все вокруг не так сильно качается.
 В глазах Грейсона тлели искры гнева. Эти двое, испугавшие ее, злили сильнее, чем пистолет мистера Хендерсона. Ненависть заполняла каюту.
 Александру встревожило его молчание. Грейсон Финли был неразговорчив лишь тогда, когда придумывал остроумный ответ. И даже в тот момент его глаза светились озорством. Сейчас они безмолвствовали.
 – У капитана Ардмора каюта больше, – проговорила она, нарушая тишину. Грейсон взглянул на нее. – А у вас койка больше.
 Он не смягчился.
 – Чем у него?
 – Не знаю. Я имела в виду, ваша койка шире той скамьи, на которой я лежала. А еще скамья была гораздо жестче и совсем неудобная.
 – А что это вы делали, лежа у него на скамье?
 Александра удивилась – тон его совершенно изменился.
 – Мне было очень плохо от того зелья, что дал мистер Хендерсон.
 – Я задушу Хендерсона.
 – Нет-нет, он тут ни при чем. Он сожалел больше всех. Думаю, он вынужден выполнять приказы мистера Ардмора.
 – Я не разделяю вашего великодушия. Он мог ему не подчиниться, как это сделал Йен О'Малли.
 Александра села.
 – Он забрал Мэгги. С ней все в порядке?
 Грейсон придвинул к койке кресло и тяжело опустился в него, опершись локтями о колени.
 – Он отвез ее домой. Я их видел. Слава Богу, он предан Мэгги. Они с Джейкобсом и Оливером для нее надежная защита. Да, и гувернантка тоже.
 Александра просияла.
 – Миссис Ферчайлд приехала? Ах, это просто замечательно! Мне не терпится ее увидеть. Милорд, она лучшая леди, самая изысканная. Она...
 – Александра!
 Восклицанием Грейсон хотел сменить тему.
 – Да?
 – Он вам что-нибудь сделал?
 Он вглядывался в нее, наклоняясь вперед с таким видом, будто набросится при малейшем подозрении на ложь. Сейчас их с Ардмором отношения были выше ее понимания. Придется задать несколько вопросов потом, когда голова перестанет кружиться. Мог выйти длинный разговор, во время которого он сумел бы все хорошо объяснить, а она – понять.
 В это мгновение почему-то захотелось либо расхохотаться, либо немедленно уснуть.
 – М-м, что вы спросили?
 Он тихо пробормотал нечто похожее на ругательство. Вот это да! В конце концов, она леди. Или, по крайней мере, была ею до того, как джентльмены начали целовать ее посреди улицы, похищать и советовать ей спать без одежды.
 Вдруг он притянул ее к себе, обхватил за талию, поднял с койки и, вместо того чтобы усадить ее на колени, задрал юбки и устроил в кресле, раздвинув ей ноги.
 Александра смотрела ему прямо в глаза, лицо его находилось в нескольких дюймах. Но большее беспокойство доставляло то, что они так близко друг к другу. Бриджи Грейсона были немного влажными после путешествия на корабль, но под ними чувствовалось тепло. Руки его лежали у нее на бедрах, пальцы спрятались под юбкой.
 Становилось жарко. Александра заметила, что пульс у него бьется с той же силой, что и у нее.
 – Вы – моя леди, – произнес он низким голосом. – Скажите, что признаете это.
 От шрама на нижней губе рот его казался жестче.
 – По правде сказать, я вообще ничего не понимаю.
 Грейсон несколько раз провел по ее щеке большим пальцем.
 – Вы моя. Он вас не получит.
 Она распахнула глаза.
 – Конечно, нет. Вообще-то он хотел, чтобы я внесла его в список женихов, представляете? Он даже не англичанин.
 – Да будь он хоть турком, вас ему у меня не отнять.
 Он помрачнел.
 Горячая рука чертила круги на бедре Александры. Он хочет ее. Сердце затрепетало от предвкушения. С момента их последнего поцелуя прошла неделя. Она сидела у него на коленях, а он потешался над ее списком женихов.
 Но Грейсон ее не поцеловал. Глаза его, казалось, пронзали Александру насквозь. Он думал о чем-то другом, не о ней, приводя ее в смятение.
 Что ж, она продемонстрирует ему свое мнение по этому поводу. Если он собирается ее изнасиловать, пусть задумается о ней хоть немного. Она придвинулась поближе, наклонилась вперед и запечатлела на его губах нежный поцелуй.




 Глава 12


 Грейсон вздрогнул. Какие жадные, нежные и невинные поцелуи, восхитительно сладкие дары! Ах, Александра, это опасный шаг!
 Она взглянула на него из-под ресниц. От этого взгляда он напрягся. Нет, это подождет. Посмотрим, как поступит она. Ее бедра немного качнулись – она бессознательно выгнулась ему навстречу. Он положил руку на нежное округлое бедро. Воображение нарисовало, как прекрасные бедра находятся в его ладонях, как она смотрит на него глазами, полными страсти, и выкрикивает его имя.
 Еще несколько легких поцелуев. Пальцы Александры коснулись края сорочки, с которой он сорвал воротник и галстук, бросив их куда-то в наемном экипаже. Грейсон улавливал любопытный взгляд, скользивший по шраму, начинавшемуся под горлом. Сейчас она сосредоточилась на рубце. Может, стоит поблагодарить Ардмора зато, что не прикончил его в тот день?
 Она подняла голову:
 – Ох!
 – Что? Не останавливайся.
 «Пожалуйста, не сейчас».
 Она разрумянилась, в глазах появилось смущение.
 – Я могу испортить хорошие бриджи.
 – Это почему же?
 – Не знаю. Я больше не могу. Такое же ощущение я испытывала, когда спала без одежды. В высшей степени странно.
 – Могу предположить, в чем дело.
 Он скользнул ладонями по внутренней стороне бедра и погрузил большие пальцы в сладостное тепло. От его прикосновения она затрепетала, горячая, страстная и влажная.
 – Ты такая красивая.
 – Как ты можешь такое говорить?
 Он вынул руку и дотронулся до ее губ.
 Когда Грейсон открыл глаза, она смотрела на него.
 – Прекрасная леди, могу я узнать, какая вы на вкус?
 Александра покраснела так, что стала почти одного цвета с волосами. Грейсон ждал, что она в любой момент превратится в миссис Аластер, внучку герцога, и спросит, как он посмел даже подумать такое.
 – Да, – прошептала она. – Пожалуйста.
 Грейсон замер. Господи, она просит его. Он поцеловал ее долго и настойчиво. Отодвинул, опустив на непослушные ноги и не прерывая поцелуя, задрал шелковое платье до пояса, завязанного под грудью.
 Бедра мягко закруглялись, темно-рыжие волоски между ног скрывали средоточие ее женственности. Живот был единственным несовершенным местом. На мягкой округлости выделялись неровные розовые линии, спускавшиеся вниз. Грейсон понял, что это за линии. Когда-то миссис Аластер была беременна. Свидетельством тому следы на коже. Но в доме детей не было, да и она никогда не говорила о них. Теперь он понял, откуда в глубине ее глаз боль. Возбуждение требовало разрядки. Если сможет, Грейсон постарается быть терпеливым и нежным.
 Он наклонился и провел языком по отметинам на животе. Под напором прикосновения кожа покрылась мурашками, живот поднимался и опадал, дыхание участилось. Грейсон наклонился и обвел языком то место между бедрами, которое манило больше всего.
 Александра вздрогнула. Он улыбнулся, целуя и лаская, вызывая мучительную дрожь. Ее аромат кружил голову, Хотелось вечно быть рядом, вдыхать ее запах и целовать. Грейсон дразнил ее языком и улыбнулся, когда она застонала. Ноги Александры раздвинулись, она открылась ему. Грейсон дотронулся до бугорка, поднявшегося и распухшего от прикосновения. Он пил самые изысканные вина на свете, вкушал королевский нектар, но все это было ничто по сравнению со вкусом этой женщины.
 А потом, к его огромному восхищению, она испытала оргазм. Александра вскрикнула и нагнулась к нему, ища губы. Он покорился.
 – Грейсон, пожалуйста...
 Он воспринял мольбу как приглашение к продолжению. Грейсон жадно упивался ею. Она вскрикнула снова, прижимаясь к нему, моля о продолжении.
 Выждав, он замедлил движение языка, доводя Александру до вершин экстаза, потом осторожно отодвинулся и взглянул на нее. Губы раскрыты, глаза – под густыми ресницами. Пальцы запутались в его волосах, стали нежнее, а руки дрожали.
 Грейсон встал и подхватил ее на руки. Тонкое платье превратилось в шелковую складку, собравшуюся вокруг талии, обнажив стройные ноги. Он положил их на свои бедра, прижимая ее к себе и вдыхая аромат ее волос.
 «Моя женщина».
 Желание рвалось наружу. Он обнимал прекрасную женщину, ту самую, которую только что заставил испытать прекраснейшие мгновения, но что дальше? Бросить ее на койку и завершить начатое? Нет, он лишь обнимал ее, уткнувшись носом в шею. Он ощущал ее тело, вдыхая запах и прикасаясь к коже.
 «Моя, моя, моя. Ардмор ее никогда не получит».
 Все двенадцать лет, что прошли после того, как Грейсон украл Сару у Джеймса Ардмора, тот забирал у Грейсона всех женщин. Всех – от девушки из таверны, с которой была легкая интрижка, до красивой свободной чернокожей женщины из Чарльстона, с которой были серьезные отношения. Он не делал это грубо – похищения или изнасилования не было. Нет, методы были изысканными, каждая женщина приходила к нему по собственному желанию, независимо оттого, закончены отношения с Грейсоном или нет. Ардмор не верил в свершение мести. Так продолжалось год за годом.
 Но не в этот раз.
 Грейсон думал, что, после того как они заключили соглашение, позволившее им с Мэгги вернуться в Англию, Ардмор изменит правила. Но Ардмор играл по своим собственным правилам. Грейсон заплатит штраф, он дал слово, но не отдаст ему Александру.
 Его женщина поцеловала его за ухом. Он взглянул на нее. Александра устало улыбнулась, глаза ее тлели, словно угли.
 – Что случилось? Раньше так не было, ведь правда?
 Она покачала головой. Мягкие волосы коснулись его щеки.
 – Никогда.
 Господи! Она удивлена, словно девушка, к которой никто никогда не притрагивался. А когда Грейсон поцеловал ее в ночь своего спасения, она не знала, что делать.
 Наверное, ее муж был слепым, заслуживавшим хорошего пинка. Этой леди нужно наслаждаться, добиваться ее с помощью лести, восхищаться каждым ее ответом, словно глотком изысканного вина.
 – Что происходит сейчас? – прошептала Александра. Он отклонился и прижал ее пальцы к натянутым бриджам.
 – Это хочет, чтобы я овладел тобой.
 Гибкая ладонь обхватила его, делая жар внутри невыносимым.
 – Это... – Она облизала губы. – Такой большой, твердый и, наверное...
 К Грейсону вернулось чувство юмора.
 – Сейчас он просто ненавидит меня за промедление.
 Она провела рукой по всей длине.
 – Это значит, что ты возьмешь меня у стены?
 Грейсон удивился. В ее глазах была лишь наивность, перемешанная с желанием. Внутри затаился смех. «Благодарю тебя, Боже. Благодарю. Как же я нашел эту женщину?» Он взял ее за подбородок и поднял его.
 – У стены?
 – Разве нет?
 У стены. В каюте не так уж много места у стены.
 – Александра, если ты хочешь, чтобы я... – Он скользил руками по ее бедрам, снова поднял ее и направился к окнам за палубой. – Взял тебя... – Он прижал ее спиной к деревянной перекладине между оконными стеклами. – У стены... – Грейсон быстро расстегнул бриджи. – Любовь моя, я подчиняюсь.
 – Боже! – прошептала Александра.
 Он поднял ее бедра. Александра была открытой и влажной, готовой принять его. Наконец он вошел в нее.
 Грейсон закрыл глаза и выдохнул. Здесь его место. Да.
 Она поцеловала его в губы. Поцелуй был неловким, дыхание прерывистым. Ответом послужил его страстный поцелуй.
 – Любимая, – прошептал он.
 Желание охватило тело, устремившись вверх. Она была горячей, влажной, податливой и упругой. Теплой и желанной. Грейсон не хотел покидать ее.
 Александра бормотала что-то, лаская его лицо. Она нагнулась к его шее. Легкая боль заставила судорожно дернуться и затрепетать. Он проникал все дальше, замедляя ритм. Он любил ее нежно, постепенно двигаясь. Оргазм приближался. Грейсон ощущал, как темнота ищет освобождения. Нет, еще нет. Не здесь. Не сейчас. Он нехотя вышел из нее. Подхватив Александру на руки, Грейсон отнес ее на койку, чуть было не упав сверху. Спутанные волосы рассыпались по одеялу. Прижав ее к матрацу, он раздвинул ей ноги.
 – Мы еще не кончили? – прошептала она.
 – Еще нет, милая. Очень скоро, обещаю всем сердцем.
 Он скользнул в нее вновь. Жар и желание укрыли, словно покрывало. Александра положила ему на плечо трясущуюся руку.
 – Мне не нравится... в постели.
 Почему, Грейсон решил выяснить позднее.
 Он поднял ей руки над головой и начал любить ее снова.
 На ее лице отразилось желание, глаза потемнели. К щеке прилип рыжий локон.
 – Грейсон.
 – Да, милая?
 Она согнула пальцы, не пытаясь освободиться.
 – Грейсон.
 – Александра. – Имя слетело с языка как нечто привычное. – Любимая.
 А потом его охватила тьма. За мгновение до этого он ощутил полное освобождение, выйдя из нее и излив семя на одеяло.
 Александра вздохнула и легко погладила его волосы.
 – Ах, это было совсем неплохо!
 Прохладный воздух освежал разгоряченную кожу. Она услышала ровное глубокое дыхание, ощутила жар.
 Над головой паучок плел паутину, лениво спускаясь по невидимой нити. Александра почувствовала общую усталость и удивление, в животе началась дрожь, которая никак не прекращалась. Если заплакать, он испытает отвращение и прогонит ее? Или заставит возвращаться в Лондон одну? Она подавила слезы.
 Грейсон отпустил запястья и поцеловал ее в шею.
 Заколка, стягивавшая волосы, расстегнулась, и выгоревшие локоны рассыпались во все стороны. Александра запустила в них пальцы.
 Он поднялся и взглянул на нее. Ленивая улыбка заставила сердце биться сильнее.
 – Совсем неплохо?
 – Да.
 Глаза Грейсона сияли улыбкой. Прежняя злость улетучилась.
 – Миледи, я счастлив, что доставил вам удовольствие.
 Александра убрала ему локон со лба.
 – Нет, милорд, вы ублаготворили себя.
 Он тихо рассмеялся, отчего затрясся матрац.
 – Я совершенно доволен. Я лежу в постели с самой красивой соседкой, какую только может пожелать мужчина.
 – Вы находите меня привлекательной?
 – Я никогда не грешу против истины, когда речь заходит о женской красоте.
 – А о чем вы лжете?
 – О поразительно большом количестве вещей. А вы?
 – Ни о чем. Я лгу очень неудачно, поэтому стараюсь это не практиковать.
 Грейсон лениво улыбнулся.
 Он поцеловал Александру как раз там, где висело бриллиантовое ожерелье, потом коснулся его:
 – Это один из подарков вашего супруга?
 – Да.
 Говорить о Тео не хотелось. По правде говоря, за последнюю неделю Тео превратился в полузабытый сон. Заученное остроумие, полное пренебрежение ее желаниями, вопиющая неверность, вся боль, которую он причинил, улетучились, словно туман перед сильным морским ветром. Виконт поселился рядом, и все внезапно изменилось.
 – Отвратительная вещь. Это мог увидеть кто угодно.
 – Это – самое лучшее. – Александра помолчала. – Собираетесь его украсть?
 – Что?
 – Я думала, такова традиция. Именно так поступают пираты.
 – А кто вам сказал, что я пират?
 – А разве нет?
 Рука переместилась с ожерелья на обнаженный живот.
 – Я виконт. У меня есть дочь.
 – Именно это и сказала леди Федерстон.
 – Леди Федерстон?
 – Она считает, что у пирата не может быть дочери.
 – Мудрая женщина.
 – Вы не ответили на мой вопрос.
 – Какой? – осторожно поинтересовался Грейсон.
 – Вы украдете мое ожерелье?
 Он зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, в них сквозило веселье.
 – А почему ты хочешь, чтобы я это сделал?
 – Это будет память о случившемся.
 Грейсон рассмеялся.
 – Я и так буду вечно помнить об этом.
 – А-а...
 Александра была довольна.
 Он погладил ее живот. Золотой перстень с печатью холодил кожу. Грейсон провел по одной из линий, оставленных беременностью.
 – Что произошло?
 – Ничего. Я родила ребенка, а он умер.
 Он нагнулся и поцеловал живот. Но Александра почему-то заговорила:
 – Его звали Джереми Марк Брендан Аластер. Он прожил всего лишь день.
 Грейсон поцеловал еще одну отметину из тех, что видели лишь она, служанка, а теперь и сосед-виконт.
 Александра утратила обычный контроль над собой. Из глаз скатилась слеза, мгновение спустя – еще одна. Она прижала руки к вспыхнувшим щекам и молча затряслась.
 Грейсон привлек ее к себе и обнял, стараясь успокоить:
 – Ш-ш...
 Она плакала, будучи не в силах остановиться и извиниться. После потери сына она вынуждена была прятать слезы. Тео не хотел говорить на эту тему, и, казалось, забыл обо всем к началу следующей недели. Александра продолжала жить, сдерживая эмоции. Сейчас же опадала выход горю, чувству болезненной пустоты, ощущениям тех дней, когда хотелось умереть.
 Виконт погладил ее по голове.
 Александра вытерла слезы тыльной стороной ладони.
 – Извини.
 – Лучше выплакаться, чем хранить горе в себе. Если не дать ему выхода, оно будет мучить тебя вечно.
 Боль в глазах Грейсона свидетельствовала о том, что и он хранил в себе нечто причинявшее муку и не мог от этого избавиться. Александра потерлась лицом о его рубашку, пораженная тем, что нашелся тот, кто ее понял. Даже леди Федерстон, как бы добра ни была, не смогла дать ей необходимого утешения. Осушить слезы Александра смогла на груди у пирата, укравшего ее и привезшего к себе на корабль.
 Она шмыгнула носом.
 – Мы куда-нибудь поплывем на этой лодке?
 – На корабле, – поправил Грейсон. – Нет.
 –Я подумала, может быть, мы отправимся во Францию.
 – Нет, я не покину Англию. Я собираюсь остаться здесь.
 Александра коснулась его лица. На подбородке опять появилась жесткая поросль. Тео Аластера это повергло бы в шок.
 – Я никогда не выезжала за пределы Англии.
 Его брови причудливо изогнулись.
 – Не может быть.
 – Мой мирок очень мал, всего лишь Лондон и Кент. У тебя же в распоряжении огромный мир.
 – Больше нет.
 Грейсон поцеловал ее, словно желая прекратить спор, до того как придется объясниться. Александра не стала возражать. Его язык медленно и лениво переплелся с ее языком, будто впереди у них была вся ночь. Так оно и было – Александра слишком устала, чтобы спускаться по борту корабля и возвращаться на лодочке в Лондон, в Уэст-Энд.
 Дверь распахнулась. Александра подскочила и задела зубами язык Грейсона.
 – Ох!
 – Сэр! – Послышались торопливые шаги. – Прибыл Макдэниелс с новостями. Ой... – Рыжеволосый молодой человек остановился. – Прошу прощения, сэр. Хм... я подожду снаружи. С Макдэниелсом и новостями.
 Молодой человек кашлянул, залился краской, выбежал и закрыл за собой дверь.
 Грейсон сел, откинув волосы с лица. Улыбка сменилась выражением недовольства.
 – Я всего лишь на минуту, любимая.
 Александра кивнула, не зная, что ответить. Грейсон встал, сделал шаг, но запутался в бриджах и чуть не упал.
 Александра закрыла рот рукой, и смех превратился в приглушенный кашель.
 Грейсон проворчал что-то, нагнулся, схватил бриджи и быстро оделся. Бледные бедра контрастировали по цвету с загорелыми ногами.
 – Продолжай смеяться, милая. Мне нравится твой смех.
 Добравшись до двери, он послал ей воздушный поцелуй и вышел.
 Снаружи его ожидали Пристли и третий офицер – мистер Макдэниелс.
 – Простите, что помешал, сэр.
 Пристли же, так не вовремя ворвавшийся в каюту, все еще заливался краской.
 – Прошу прощения, сэр.
 Взгляд Грейсона был суровым.
 – Пристли, когда видишь, что я несу к себе в каюту красивую женщину, не стоит так сильно удивляться, если я окажусь внутри без штанов. – Он повернулся к Макдэниелсу: – Что ты узнал?
 – Король Франции, сэр. Он сел на корабль.




 Глава 13


 Ну наконец-то.
 – Рассказывай.
 – Французский король живет в провинции в наемном доме. Он делает вид, будто все еще в Версале. Все вокруг важничают, словно они во Франции, только денежные затруднения донимают их.
 Грейсон нетерпеливо кивнул. Это ему было известно – с помощью герцога Сен-Клера он встречался с эмигрантами из Франции. Они скромно жили в домишках и комнатках между Портман-сквер и Кавендиш-сквер, но из гордости подражали королю, делая вид, будто обладают утраченными состояниями, властью и множеством слуг.
 – Так вот, сэр, кое-кто из французов, живущих в Лондоне, регулярно навещает короля. Например, принцы из дома Бурбонов и герцог де Берри. Некоторые ведут себя как обычные леди и джентльмены. Те же, кому пришлось зарабатывать на жизнь, почувствовали себя забытыми. Поэтому-то короля Франции и попросили съездить в Лондон. Я слышал, что королю было непросто устроить эту поездку – тут дело в политике. Об этом мне мало что известно.
 Грейсон кивнул:
 – Значит, он захотел удостовериться, что подданные, живущие в Лондоне, все еще любят его?
 – Похоже на то. Он приехал в карете с охраной и всем, что полагается в таких случаях.
 Эмигранты, с которыми встречался Грейсон, были усталыми людьми, оставившими всякую надежду увидеть когда-либо свою возлюбленную Францию. Осторожные французы понимали, что, даже если и вернутся, найдут свою страну совсем непохожей на ту, которую когда-то покинули.
 – И кого посещал король? Ты с ними говорил?
 – Он подъехал к двум домам неподалеку от Мэрилебон-стрит. В одном из них леди и служанки занимаются изготовлением соломенных шляпок. В другом доме открыт магазин французских безделушек для семей, которым удалось вывезти что-то из Франции. Так вот, король побывал в этих двух домах, потом вдруг сел в карету и заявил, что отправляется обратно. Другие французы были недовольны. Они собирались устроить большой праздник, на него пришли бы семьями, чтобы взглянуть на законного короля, вручить ему подарки, выступить с речами и прочее. А он просто уезжает.
 Грейсон нахмурился.
 – Это все?
 – Вовсе нет. – Макдэниелс улыбнулся. – Я поговорил со всеми слугами, напоил их и прочее. Знаете, французское вино в хорошем пабе не так уж и плохо. Я даже познакомился с человеком, который может снабдить лучшим бренди, минуя таможню. Если захотите.
 – Сначала король, потом бренди.
 – Прошу прощения. Кстати, выяснилось кое-что интересное. Все видели, как король заходил во второй дом, но никто не заметил, как он его покидал. Сэр, они обратили внимание на полного человека в синей пелерине, закутанного с головы до ног и торопящегося к карете. Почему он был так укутан, когда в тот день припекало солнце? Кареты уехали, и этим все кончилось.
 Грейсон заволновался:
 – Где находятся эти дома?
 –Я могу показать. Мой приятель из паба, который живет в доме рядом с тем, где продают безделушки, сообщил, что на следующий день владелец магазина сел рано утром в наемный экипаж и уехал. Приятель несколько удивился, что тот подготовился к поездке, а о карете не подумал. Будучи этим же вечером ниже по реке, он видел владельца магазина снова. Тот высаживался из лодки с каким-то неизвестным.
 Грейсон потер верхнюю губу.
 – Он садился в экипаж один?
 – Этого мой приятель не сказал. Он видел только торговца, но все происходило рано утром, и было темно.
 – Это может ничего не значить.
 – Да, но я навел справки вниз и вверх по реке. Кажется, он сел в лодку с двумя крепкими приятелями, а вернулся один. Так куда делись остальные?
 Грейсон волновался все сильнее. Наконец-то хоть какая-то ниточка.
 – У тебя надежный источник?
 – Источники. Я объединил их сведения.
 Грейсон кивнул:
 – Хорошо потрудился. Следи за магазином. Я хочу сам в нем побывать.
 – Да, сэр.
 – А еще я поговорю с мадам д'Лоренц. Она всегда была прекрасно осведомлена о том, что происходит в высшем свете Франции. Забери ее от Ардмора, я хочу побеседовать с ней наедине.
 – Да, сэр.
 – Что делать сейчас? – поинтересовался Пристли.
 Грейсон подавил вздох. Жизнь внезапно наполнилась поручениями, связанными с различными неудобствами. Желание провести несколько дней в каюте, лежа в объятиях Александры, отступило перед заданием морского министерства.
 – Сейчас? В данный момент я хочу поговорить с Джейкобсом. Нужно придумать, как найти француза на реке, кишащей судами. – Он взглянул на Пристли: – Ты и еще несколько человек останетесь и будете присматривать за миссис Аластер. Она не должна уехать. Выполняй все ее пожелания, все, что угодно, кроме лодки, чтобы добраться до берега. Ясно?
 Пристли явно ничего не понял, но кивнул.
 – Хорошо. Макдэниелс, ты пойдешь и покажешь мне, где эти дома. Но сначала мне нужно уладить одно дело.
 Грейсон повернулся к каюте. За дверью, которую отворил ветер, лежала прекрасная дама, женщина его мечты. Придется покинуть ее, чтобы проехать на другой конец холодного Лондона с веселой и несколько подозрительной пиратской ватагой. Жизнь несправедлива.
 За его спиной Пристли обратился к Макдэниелсу:
 – Сэр, как думаете, он надолго задержится? Минуты на две?
 – Не знаю, может, на три. Он все еще крепок.
 – Стоит поспорить?
 Грейсон повернулся к ним:
 – Джентльмены, уверяю вас, если бы я собирался сделать то, что соответствует вашим похотливым мыслям, на это потребовались бы часы. А когда с делом будет покончено, это будут дни, обещаю вам.
 – Да, сэр, – хором ответили оба.
 Он повернулся и вошел в каюту. Александра лежала на койке, укрывшись одеялами. Грейсон плотно затворил дверь и подошел к ней. Дыхание ее было слишком частым для спящей, а когда он нагнулся и поцеловал ее, Александра ответила на поцелуй.
 – Милая, мне нужно уйти на некоторое время. Я вернусь, как только смогу, Если в мое отсутствие тебе что-нибудь понадобится, попроси это у Пристли. Я выпорю его, если он не исполнит твое пожелание, обещаю.
 – Все, что угодно? – сонно спросила она.
  –  Да.
 Кроме поездки домой. Здесь Ардмору до нее не добраться. Они находятся посреди Темзы, единственный путь к ним – по воде. Если Ардмор или его люди попытаются взять «Мэджести» штурмом, Ардмору придется драться насмерть.
 Он поцеловал ее снова. Возбуждение напомнило о том, как сладко было обнимать ее. Грейсон безжалостно отогнал мысль об этом. Когда он встал, бриллиантовое ожерелье оказалось у него в руке.
 Александра удивилась и коснулась рукой шеи.
 – Что ты делаешь?
 – Краду твои драгоценности. Такова традиция.
 Она смотрела на него, совершенно ошеломленная, а потом улыбнулась, словно солнце вышло из-за облаков. Грейсон заключил улыбку в сердце, зажал в руке бриллианты и вышел.
 На другой стороне Темзы на борту «Аргонавта» (название было аккуратно закрашено, а сверху написано «Каролина») мистер Хендерсон поигрывал перламутровой рукоятью опустевшего пистолета. Внутри кипели эмоции, а ему это не нравилось. Это отвлекало и причиняло неудобства. С того момента как он познакомился с миссис Аластер (если слово «познакомился» уместно употребить по отношению к тому, что он сделал), его донимали непрошеные чувства.
 С другой стороны стола капитан Ардмор внимательно читал письма или какие-то бумаги.
 – Финли, как всегда, повезло, – мрачно заметил Хендерсон.
 Ардмор не поднял головы.
 – Что ты имеешь в виду?
 – Миссис Аластер. Не знаю, что это, если не удача.
 – Согласен с тобой. Она необычайно привлекательна.
 Холодный тон Ардмора стал чуть мягче. Интересно.
 – Ты не собираешься... – Хендерсон потер губу в том месте, где еще ощущался удар Финли. – Ты ведь не намерен отступиться от нее, да?
 Ардмор отложил еще одну бумагу.
 – Если ты имеешь в виду, что я готов приложить усилия, чтобы завоевать ее, то нет. Если же спрашиваешь, уведу ли я ее у Финли, то да.
 Хендерсон отложил пистолет, чтобы не поддаться искушению.
 – Сэр, мне хотелось бы, чтобы эту женщину вы оставили в покое.
 Ардмор поднял голову. Хендерсон замер. Завладеть полностью вниманием Джеймса Ардмора означало навлечь на себя опасность, но Хендерсон не отступил.
 – Почему? – потребовал ответа Ардмор.
 Хендерсон вздохнул, потом решил рискнуть. В конце концов, пострадает только он.
 – Миссис Аластер не такая, как все. Она леди, потомок герцога.
 – Я сам потомок одного из самых уважаемых семейств Чарльстона.
 Хендерсон сжал кулаки. Если Ардмор притворяется, будто не понимает, о чем речь, значит, он не хочет ничего обсуждать и спрашивающий под угрозой. Однако сегодня Хендерсон чувствовал себя неуязвимым. Губы уже ныли от удара Финли. Что такого, если станет чуть больнее?
 – Я не хочу участвовать ни в чем, что ты задумал относительно миссис Аластер. Что касается Финли, я с удовольствием помогу. Он настоящая заноза, буду рад увидеть, как его вздернут, но миссис Аластер... – Он замолчал. Ардмор просто смотрел на него, предоставляя возможность покончить с собой самому. – Я больше не буду помогать вам в деле с миссис Аластер. Я не буду одурманивать, похищать ее, нападать на нее. Она ничего этого не заслуживает, я стыжусь, что участвовал в этом.
 Глаза Ардмора напоминали зеленый лед.
 – Или? – спокойно поинтересовался он.
 – Что «или»?
 – Ты заявил, что мои мысли по поводу миссис Аластер чудовищны. На основании чего? Если я продолжу настаивать, как ты поступишь?
 – Я буду вынужден уйти в отставку.
 Ардмор молчал. Тишину нарушал лишь легкий ветерок снаружи да плеск воды о корпус корабля. Хендерсон вдруг перенесся на пять лет назад. Тем летом он побывал в доме Ардмора в Чарльстоне. Там жила сестра Ардмора Онория. Хендерсон гулял с мисс Ардмор в саду, а в ответ на все ухаживания красавица просто смотрела на него с удивлением и поднимала бровь. Ее жесткий тон свидетельствовал об отношении к нему, англичанину. Настоящая Снежная королева. Взглядом, которым на него сейчас смотрел Ардмор, явно одаривали, по семейной традиции, того, кого считали пустым местом. Ардмор наконец-то ответил:
 – Ты знаешь, что я не могу принять твою отставку, пока нахожусь в Англии. И тебе известно почему.
 – Сэр, даю слово, я не обману. Я ничего не имею против вас. Просто не хочу, чтобы с мисс Ардмор случилась какая-нибудь неприятность.
 Еще один холодный взгляд, полный презрения.
 – С ней ничего не произойдет. Лейтенант, ваши возражения приняты к сведению. – Он откинулся назад и принялся выстукивать по столу пальцами. – А теперь расскажи поподробнее о погоне за Берчардом. Кажется, нам придется убить его снова.
 Иначе говоря, тема закрыта. Абсолютно. Хендерсон подавил вздох и принялся рассказывать, все еще испытывая беспокойство.
 – Я впервые на пиратском корабле, – объявила Александра взволнованному мистеру Пристли. – Поэтому я не знаю...
 Взгляд Пристли стал еще беспокойнее. Лицо у него было узким, копна волос – светло-каштановой, глаза небольшие синие. Александра предположила, что, может, этот пират и наводил ужас на врагов, но сейчас, кажется, сам оказался в неловком положении. Совсем неплохо.
 – Миссис Аластер, – проговорил он высоким от волнения голосом, – я на самом деле не понимаю, о чем вы просите.
 – Ну, мистер Пристли, это же очень просто. Мне нужно узнать, где дамские комнаты.
 – Какие комнаты?
 – Такие, где леди может уединиться. – Она подалась вперед и понизила голос. – По необходимости.
 Пристли растерянно поморгал, затем облегченно вздохнул:
 – А, вы имеете в виду нос.
 Александра приложила ко рту почти белую салфетку, которую ему удалось найти незадолго до этого. Это была третья из принесенных салфеток. Пристли испытал огромное облегчение, когда с некоторым разочарованием было сказано, что придется обойтись этой салфеткой. Завтрак состоял из свежего хлеба, а не той черствой краюхи, которая была принесена в первый раз, а также горячего кофе и фруктов – персиков, свежих и спелых, купленных на прибрежном рынке. В каюте капитана все было сервировано на складном столике, покрытом белой тряпкой почти без пятен. Александре подали фарфоровые тарелки, серебряный нож и ложку. Да, и еще кусок свежего холодного масла.
 Она попросила принести ванну (именно горячую, а не тепловатую) и снова облачилась в шелковое платье. Расчесав волосы, Александра собрала их в хвост. После двухчасовых поисков Пристли принес щетку для волос, оправленную в серебро, и протянул ее Александре с видом собаки, ожидавшей похвалы. Она оглядела щетку и попросила принести чистую.
 Затем Александра вытерла руки. Внутри кипела злоба на мерзавца Грейсона Финли. Сквозь открытую дверь она слышала каждое слово его разговора с Макдэниелсом и Пристли, в том числе приказ предоставлять миссис Аластер все, что угодно, но ни за что не выпускать ее с корабля. Нужно вернуться домой. Надо подумать о приеме. Леди Федерстон будет интересоваться, куда она подевалась. Поначалу хотелось лично убедиться, что Мэгги благополучно добралась домой, но Александра быстро поняла, что Грейсон сам об этом позаботился бы в случае необходимости. Он доверяет Йену О'Малли, хотя Александра относилась к нему с подозрением.
 Джеффри будет мешать кухарке и отлынивать от выполнения обязанностей, Эми и Энни найдут предлог, чтобы ничего не делать. Алиса сказала, что уволится, если придется работать за них. У Александры множество дел, несмотря на то, что они никак не связаны с поисками короля Франции и бегством от охотников за пиратами. Кроме того, у Александры было несколько идей относительно короля и хотелось обсудить их с Грейсоном и миссис Ферчайлд, много знавшей о французах и короле в изгнании. И ничего этого она не сделает, пока находится здесь.
 Грейсон сказал, что она может пожелать что угодно. Придется Пристли помогать во избежание порки. «Что ж, посмотрим, мистер пират, виконт Стоук».
 Он занимался с ней любовью, сорвал броню с ее сердца и позволил одержать верх тем чувствам, которые Александра никогда и никому не собиралась демонстрировать. Его слова стали для нее кошмаром наяву: «Прекрасная леди, могу я узнать, какая вы на вкус?» А потом он накрыл ее губы своими и пробудил огонь, о существовании которого она не знала. Александра испытывала напряжение, усталость, боль и слишком большое удовольствие.
 – Что такое нос? – с любопытством спросила она.
 – Это... хм... на носу корабля. Поднимаетесь, садитесь на дырку... хм... – Пристли оглядел ее сверху донизу. Александра ждала. – Только это снаружи, – выпалил он.
 Брови Александры взлетели.
 – Снаружи?
 – Да, – слабо закончил он.
 – Нет, это не подойдет. У вас есть ватерклозет или стульчак?
 Пристли указал на дверь, уже готовый бежать:
 – Миледи, я пойду узнаю, что тут можно сделать.
 Пристли убежал. Александра опустила салфетку. Она не исправила «миледи» на «миссис».




 Глава 14


 В магазине освещения не было. К тому моменту как Макдэниелс и Грейсон добрались до Мэрилебон-стрит, солнце стояло высоко, а на улицах было полно народу. В магазине продавались безделушки, табакерки, шкатулки, изящные ножички для открывания писем и тому подобные вещицы, хранившиеся на высоких полках за прилавком.
 Хозяина не было, но покупателей ожидала его дочь – очаровательная девушка, настоящая француженка. Несмотря на юный возраст, позволявший предположить, что родилась она в Англии, после того как родители пересекли Ла-Манш, девушка говорила с сильным акцентом и часто взмахивала ресницами. В каждом предложении она вставляла «этак» или «я думать».
 Грейсон не обнаружил никаких следов короля Франции, спрятанного в задней комнате или выглядывавшего из соседнего окна, хотя и возможности обыскать все, как бы того хотелось, не было. Он вернется в другой раз и либо получит свое силой, либо предоставит герцогу Сен-Клеру нести ответственность перед морским министерством. Улыбчивая кокетливая девушка не помогла ничего узнать.
 Грейсон притворился, будто его интересует лишь чернильница, которую он хочет приобрести для Мэгги. Он выбрал прибор с эмалевой пробкой, на которой была изображена пара любовников, бегущих друг за другом по лугу. Старинные кружевные костюмы выделялись яркими пятнами на фоне зелени. Мэгги понравится эта вещь.
 Когда он вошел в дом на Гросвенор-стрит, Мэгги выбежала ему навстречу. Она обхватила Грейсона руками, он поднял дочь и крепко прижал к себе. Как же ему удалось сотворить такое изумительное и красивое дитя? Грейсона все еще удивлял тот факт, что Мэгги явилась результатом его неопытной юности.
 – Иди поговори с моей новой гувернанткой. Она такая красивая. Я рада, что миссис Аластер нашла мне привлекательную гувернантку. Будет гораздо легче заниматься с ней французским.
 Грейсон поставил дочь на ноги.
 – Она говорит по-французски?
 – Свободно. А еще она знает греческий язык. Там такие странные буквы, совсем не такие, каким меня учили миссионеры.
 Грейсон усмехнулся:
 – Надо тебе взглянуть на китайские буквы. Китайцы пишут маленькими картинками.
 Мэгги удивилась:
 – Правда? А почему мы не пишем картинками? Так было бы проще.
 Грейсон увидел миссис Ферчайлд, спускающуюся к ним. И правда прелестная женщина. Если бы Александра не занимала все его мысли и чувства, возможно, он решил бы за ней поухаживать. Но у него есть Александра...
 Он должен ощущать удовлетворение оттого, что испил ее, побывал в ее глубинах. И все же любое воспоминание о том, каково чувствовать ее дыхание на коже, ощущать ее запах, вкус, воспламеняться от ее прикосновений, приводило в состояние возбуждения и нетерпеливого ожидания. Александра на борту «Мэджести» на попечении Пристли. Грейсону надо всего лишь спуститься вниз по реке, подняться на борт и... Александра – сладкая, восхитительная женщина, он не хочет, чтобы она отдалилась больше чем на несколько шагов. Но сначала нужно завершить очень много дел. Жизнь несправедлива.
 Грейсон скрыл, что он вконец расстроен. Миссис Ферчайлд спустилась до первого этажа и поздоровалась.
 – Милорд, – прозвучало приятное контральто, – с миссис Аластер все в порядке?
 – Да. Она пробудет некоторое время на борту моего корабля.
 – Понимаю.
 Судя по интонации, она почувствовала неладное.
 Грейсон продолжил разговор, пытаясь выражаться так, как должен говорить хозяин, обращаясь к гувернантке:
 – Вас устраивает ваша комната, миссис Ферчайлд? Дом старый и пыльный, не говоря уже о том, что он мрачный и темный, но крыша по крайней мере не течет. Вам нужно еще что-нибудь?
 Она вежливо кивнула:
 – Моя комната меня полностью устраивает. – Миссис Ферчайлд помолчала и продолжила: – Однако мне хотелось бы обсудить с вами важный вопрос.
 Грейсон снял перчатки и бросил их на стол.
 – С этим придется повременить. К сожалению, у меня очень много дел. Мэгги, где Джейкобс?
 – Ходит по саду. Не знаю, зачем ему это понадобилось, – там нет ни цветов, ничего подобного. Совсем не так, как у миссис Аластер. Надо будет спросить, кто обустраивал ее сад, и нанять его.
 Грейсон рассеянно кивнул:
 – Как хочешь. Миссис Ферчайлд, я поговорю с вами позже.
 Он прошел мимо них, заметив, однако, страдание в глазах гувернантки. Ну почему ей не шестьдесят и у нее нет усов? Может быть, Мэгги и хотела, чтобы у нее была красивая гувернантка, но то, с каким мрачным видом Джейкобс прогуливался по саду, заставило Грейсона пожелать сменить гувернантку на настоящее пугало. Как раз сейчас Грейсон не должен отрываться от дел. Достаточно и того, что он отвлекся на Александру.
 Мгновение он наблюдал за Джейкобсом сквозь окно столовой, потом пригласил молодого человека внутрь и затворил дверь.
 Джейкобс расхаживал по комнате, водя пальцами по столу.
 – Нашли короля Франции?
 – Джейкобс.
 Уловив резкие нотки, Джейкобс поднял голову. Грейсон неожиданно подумал о том, как молод его офицер. Джейкобсу двадцать пять, он начал службу на борту «Мэджести» в двадцать лет. Благодаря тому, что Роберт Джейкобс обладал знаниями, умом и самообладанием, когда требовалось срочно принимать решение, Грейсон стал полагаться на него в самых сложных и опасных ситуациях. Но он не упускал из виду то, как мало у юноши опыта в житейских делах.
 – Ардмор пытается победить меня любым способом, включая миссис Аластер.
 Джейкобс сосредоточился.
 – Сэр, я это предполагал. Вы все еще намерены встретиться с ним?
 Грейсон кивнул.
 – Но я уже не уверен в исходе этой встречи.
 – Мне не нравится, что вы покорно капитулируете.
 – Это было необходимо ради. Мэгги. Ведь никогда не узнаешь, что задумал этот хитрец.
 – Нет нужды мне это говорить.
 – Мэгги нужно защищать. Всегда. Йен присматривает за ней, но он работает на Ардмора. Я хочу, чтобы рядом с Мэгги был кто-то, кому я могу доверить ее жизнь. Вот почему я приказываю тебе все время находиться возле нее. Ты должен спать в комнате рядом с ее спальней, есть с ней, ходить с нею везде – хоть с гувернанткой, хоть по магазинам.
 По мере того как Грейсон говорил, Джейкобс становился все бледнее.
 – Сэр, я не уверен, что являюсь для нее самым лучшим защитником.
 – Лучше тебя никого нет.
 – Оливер...
 – У него много дел. Он готовит еду, а еще он нужен мне для других дел. – Грейсон помолчал, потом сказал прямо: – Что бы ни было между тобой и этой миссис Ферчайлд, реши эту проблему, ясно?
 В глазах Джейкобса была мука.
 – Она не просто женщина, она – та самая женщина.
 Ах вот в чем дело.
 – Объясни.
 Джейкобс не отрывал взгляда от столешницы.
 – Помните, как я впервые появился у вас? Вы спросили, почему выпускник Оксфорда захотел отправиться в море. А я сказал, чтобы забыть женщину.
 Грейсон сверлил его глазами.
 – Миссис Ферчайлд?
 – Это было нечто невероятное. Вы ее видели. Теперь она стала еще прекраснее, если это возможно.
 – Она была замужем?
 Джейкобс кивнул:
 – Да. Он был одним из моих преподавателей. Вот так я с ней и познакомился. Она была замужем и старше меня на десять лет.
 Грейсон усмехнулся:
 – Тебе повезло.
 Джейкобс простодушно улыбнулся:
 – Мне было очень трудно. Вы знаете, как это происходит в молодости. Вы ведь познакомились с Сарой, когда вам было лет двадцать?
 Грейсон кивнул. Ему было двадцать два, когда он впервые увидел Сару. Юг Тихого океана всегда был для него счастливым местом. Резкий аромат тропических цветов, прикосновение теплого ветерка к коже, шуршание океанских волн, набегающих на белый песок, – все это было связано с первой встречей с Сарой. Он взглянул на темноволосую красавицу, в ее сияющие глаза, темные, словно полночь, и пропал. Ардмор познакомил их, крепко обнимая ее за талию и давая взглядом понять, что это его женщина. Когда они с Ардмором уходили, Сара оглянулась, подмигнув и многообещающе улыбнувшись. Три дня спустя, когда Ардмор уехал по делам, Сара легла в постель к Грейсону. Вернувшись, Ардмор попытался убить его. Почему этот идиот не признался, что сходит по Саре с ума? Если бы Грейсон это знал, оставил бы ее в покое. Может быть. Но он был молод и слеп, а Ардмор самонадеян и горд. Грейсон решил, что у друга с ней все позади, что тот отдал Сару ему. Ардмор не однажды расставался с женщиной, а потом отправлял ее к Грейсону для успокоения.
 Происшествие положило конец четырехлетнему сотрудничеству Финли и Ардмора, двух бесстрашных капитанов «Мэджести». Ардмор покинул его, Йен О'Малли ушел с ним. Оливер, пират, который спас Грейсона от жестокого капитана пиратов, когда тому было пятнадцать лет, остался предан Грейсону и «Мэджести». Так началось долгое и опасное соперничество, переросшее в открытую ненависть после смерти младшего брата Ардмора, случившейся шесть лет назад.
 – В молодости легче влюбиться, – согласился Грейсон, смотря в глаза Джейкобса. – Но это не всегда благоразумно.
 – Именно так. Я совершенно ничего не понимал. Она покончила с этим, не я.
 – Это было давно.
 Джейкобс покачал головой:
 – С тех пор прошло пять лет, два месяца и три дня. И лишь ее голос для меня – музыка.
 Грейсон вздохнул. Он прекрасно понимал Джейкобса. Голос Александры, шепчущий его имя, сводил с ума. Этого никогда не забыть.
 – Я знаю. Есть женщины, которые могут вывернуть наизнанку, понятия не имею почему. Но, Джейкобс, ты нужен мне. Ты единственный, кому я могу доверить эту работу. Ты знаешь, что представляет собой Ардмор, и можешь предвидеть его действия. Но ты не сможешь защитить Мэгги, если будешь понуро бродить и страдать. Поговори с миссис Ферчайлд. Объяснись с ней, сделай, что потребуется. Разумеется, после того, как удостоверишься, что Мэгги со мной или с Оливером.
 – Сэр, она хочет уехать. Она сказала, что поговорит с вами.
 Грейсон потер подбородок.
 – Да, она уже пыталась.
 Чего действительно хотелось, так это принять ванну, переодеться и провести в постели с Александрой еще часика два. Однако, будучи капитаном корабля, Грейсон привык разрешать личные затруднения членов команды. Пират, у которого были проблемы с женщинами, – печальное зрелище. Обычно Грейсон хлопал человека по спине, наливал какой-нибудь местный напиток, в зависимости от страны, где они находились, а потом говорил: «Забудь эту ерунду».
 Затруднения Джейкобса были несколько сложнее и гораздо тревожнее. Первый раз этот молодой человек выглядел неуверенным.
 – Найди ее и скажи, что я поговорю с ней сейчас.
 – Я пошлю за ней Оливера.
 – Как хочешь, но пусть придет сюда.
 Джейкобс ушел. Грейсон выглянул в окно, разглядывая сад или то, что было бы садом, если бы прежний владелец потратил на это деньги. Нетерпение заставляло сделать нечто, что помогло бы ускорить события и завершить задание. Нужно вернуться в магазин и трясти хорошенькую француженку до тех пор, пока она не скажет, куда отец повез Людовика. Нужно составить такой список, как у Александры, с обозначениями соответственно важности каждого пункта. А вместо этого он выстукивает пальцами по стеклу, ожидая разрешения любовных проблем офицера и борясь с мыслями о прошлом.
 Он уже очень давно не думал о Саре. Это она покинула его. Хотя он и не ожидал, что удержит ее. Сара была подобна дикой тропической птице, созданием, которое никто не смог бы посадить в клетку. Она двигалась по морям, начиная от родной Полинезии, ускользнув от Грейсона с той же легкостью, с какой она покинула Ардмора.
 Грейсон хорошо помнил тот последний вечер, когда видел ее. Они вошли в порт, Грейсон стоял на шканцах, следя за погодой и звездами. Сара подошла и просто объявила, что не поплывет с ним дальше. Он пришел в ярость, но она была непоколебима.
 – Иногда ты называешь меня птицей, – проговорила она хрипло. – Дай мне руку, Грейсон. – Он покорился. Сара раскрыла ладонь и провела тонкими пальцами по ее линиям. – Птица сидит здесь. Ты сжимаешь ладонь, пытаясь поймать ее, правда? – Она с силой сжала его руку в кулак. – Бедная птичка, она умирает. – Грейсон нахмурился и взглянул на сжатый кулак. Сара мягко раскрыла кулак и снова дотронулась до ладони. – Птица здесь на некоторое время. Потом она улетает. Живая и свободная.
 – Чтобы опуститься на другую руку, – с сожалением заметил Грейсон.
 Она улыбнулась:
 – Возможно. А может, однажды птица вернется.
 Сара поцеловала его в губы. Поцелуй был легким эхом прежней страсти. Она ушла и затерялась в ночи.
 Теперь же он был в холодной Англии, где тучи заслоняли солнце. Он нашел женщину, которая заставила потускнеть воспоминания о Саре. Но что же он делает? Обнимает ее, выказывает всю страсть, кипящую внутри? Нет, стоит в одиночестве в холодном и темном доме, ожидая, что Ардмор сделает шаг, и пытаясь умаслить морское министерство, чтобы избавить от ареста себя и свою команду. Юрист объяснил, что если его арестуют и признают виновным в пиратстве, его титул, имение и состояние будут конфискованы в пользу короны, а Мэгги останется без средств к существованию. Этого нельзя допустить, даже если придется низкопоклонничать перед Сен-Клером до конца жизни.
 Дверь отворилась. Вошла миссис Ферчайлд, тихо шурша платьем. Она закрыла дверь и замерла в ожидании.
 Грейсон повернулся к ней. Гувернантка стояла спокойно, хотя глаза ее были полны тревоги и волнения.
 – Милорд, я пришла, чтобы заявить об увольнении. Но пока могу остаться, чтобы найти кого-нибудь подходящего, если пожелаете.




 Глава 15


 Грейсон вглядывался в нее. Внешне миссис Ферчайлд была невозмутима – гувернантка уважительно разговаривала с хозяином, но в глубине глаз таилась тревога. Она спокойно встретилась с ним взглядом, однако правая рука сжималась, пока не побелели суставы.
 – Миссис Ферчайлд, в вашей просьбе отказано.
 Она смешалась:
 – Что? Но Роберт ведь рассказал вам все. Вы явно не захотите, чтобы рядом с вашей дочерью была такая женщина, как я...
 Грейсон поднял руку:
 – Мистер Джейкобс сказал, что между вами когда-то была легкая незаконная интрижка. И что вы сами порвали ее. Интересно, почему?
 Она покраснела.
 – Милорд, а как вы думаете? Он был молод, зачем я ему нужна – стареющая женщина, которая могла лишь опозорить его?
 – А, значит, вы разбили ему сердце ради его же блага?
 Гувернантка встревожилась:
 – Разбила сердце?
 – Такие вещи не всегда проходят безболезненно. Буду с вами откровенен. Вы нужны мне. У меня нет времени заниматься поисками другой гувернантки. А еще мне необходимо, чтобы Джейкобс был рядом с Мэгги. Простите за доставленные неудобства. Вам с Джейкобсом придется прийти к какому-то соглашению.
 – Милорд, я найду вам другую гувернантку и останусь до ее приезда.
 – Нет.
 Когда она удивилась, Грейсон поспешил объясниться:
 – Видите ли, миссис Ферчайлд, гувернанткой Мэгги должны быть вы, и только вы. Вас выбрала Александра. Она сказала, что вы – самая лучшая. Любая другая гувернантка будет хуже, а я хочу для Мэгги самого лучшего.
 – Милорд, есть много хороших гувернанток, которые с удовольствием будут служить в доме виконта.
 Грейсон пригладил волосы.
 – Да, но, понимаете, вас рекомендовала Александра. Если вы уедете, она обвинит в этом меня.
 – Почему?
 – Потому что считает меня худшим из отцов со времен Ирода. Прочитать бы вам письмо, в котором она перечислила все, что я совершаю не так. Я делал не так абсолютно все. Я знаю, ведь я пробыл в роли отца всего полгода и девятнадцать лет – пиратом.
 – Пиратом?..
 – У меня никогда не было опыта воспитателя. Я увидел лишь то, что натворили миссионеры, и поклялся, что буду поступать наоборот. Они не сломили ее дух, хотя явно пытались.
 – Ох!
 Грейсон едва ли услышал ее ответ. Он вспомнил вежливое письмо Александры, в котором говорилось, чтодочь лорда не должна носить ни бриджи, ни перепачканные кружевные наряды, пошитые для бала несколько лет назад. У Грейсона не было возможности объяснить, что он приобрел розовое платье на Ямайке в порыве ярости. Он купил этот наряд потому, что тот был полной противоположностью невыразительным серым вещам, в которые одевали Мэгги. Мэгги достойна носить самые красивые платья, какие только можно купить, должна смеяться и радоваться жизни, а не быть суровой и молчаливой, как того хотели миссионеры.
 Продавщицы магазина подержанной одежды, в котором он нашел платье, посчитали его забавным. Они пожалели его и помогли подобрать милое розовое платьице, которое, по их словам, придется по вкусу молодой девушке. Они были правы. Мэгги так понравился подарок, что несколько дней она отказывалась снимать платье.
 Александра написала, что Мэгги необходимы утренние платья, одежда для прогулок, амазонки для верховой езды, платья для посещения музеев, наряды для выездов в театр с отцом, с ней, с ними обоими. А еще Мэгги нужна хорошая гувернантка, но не для того, чтобы подавлять, а чтобы научить, как стать приятной молодой дамой.
 Если миссис Ферчайлд уедет, Александра напишет ему еще одно письмо. А может, окинет его печальным взглядом, выражая разочарование.
 Грейсон смотрел на миссис Ферчайлд, которая была несколько смущена.
 – Поможет, если я буду умолять?
 – Милорд...
 Он превратился из вежливого виконта в капитана Финли, грозу морей.
 – Миссис Ферчайлд, у меня нет времени разыгрывать перед вами спектакль. Вам с мистером Джейкобсом придется обсудить проблему и найти выход. Не позволяйте, однако, ничему отвлечь вас от воспитания Мэгги. Это понятно?
 В глазах миссис Ферчайлд были удивление и возмущение.
 – Но, милорд...
 – Никаких «но». Разговор окончен.
 Она с изумлением смотрела на него еще минуту, затем сжала губы. Смерив его взглядом, свидетельствовавшим о том, что Ирод по сравнению с ним был просто самой добротой, гувернантка повернулась и вышла вон.
 Когда дверь за ней захлопнулась, Грейсон облегченно вздохнул. Не так уж он и плох, как думает Джейкобс.
 – Миледи, клянусь, булавок нет!
 Александра смотрела на красное сердитое лицо мистера Пристли и с трудом скрывала ликование. Она скромно сидела у письменного стола в каюте Грейсона и внимательно читала старый журнал для женщин.
 – Мистер Пристли, вы хотите сказать, что во всем устье Темзы нет ни одного магазина, в котором продавались бы булавки?
 – Даю вам слово, я смотрел везде!
 Она горестно вздохнула.
 – Мистер Пристли.
 – Миледи, – почти простонал тот.
 Александра покачала головой:
 – Вчера ночью, когда его сиятельство спасал меня, мое шелковое платье порвалось. Я просто не могу починить его тем, чем ремонтируют паруса. Мне нужны булавки, шелковая нить и самая тонкая игла. Разве это невозможно?
 Пристли сдвинул брови. Весь вечер вид у него был измученным, а когда Александра выглянула в поисках его на палубу, он сбежал.
 – Миледи, мои люди обыскали все вверх и вниз по реке. Они спрашивали и искали в магазинах. Они не нашли ни булавок, ни игл, ни шелковой нити.
 Александра почувствовала удовлетворение, представив себе, как закоренелые пираты Грейсона бродят по улицам в поисках булавок. Сохраняя мрачное выражение лица, она тяжело вздохнула.
 – Полагаю, в этом нет вашей вины. Придется просто послать кого-нибудь в Лондон за другим платьем или съездить самой.
 – Миледи, капитан Финли приказал мне не отпускать вас с корабля.
 – Да, конечно. А еще он велел доставлять мне все, что понадобится, не так ли?
 – Да, но...
 – Мне нужно переодеться. Может быть, вы пошлете кого-нибудь в магазин за платьем? Я напишу размеры.
 – Не думаю, что матросы подчинятся приказу отправиться в магазин за женским платьем.
 – И за пеньюаром, если я останусь здесь ночевать. А еще – за несколькими парами чулок и подвязками. Молодой человек по имени Томас примерно одного роста и размеров со мной. Может быть, он мог бы померить платье, узнать, насколько оно подходит...
 – Нет! – выкрикнул Пристли. Голос разнесся эхом по всей каюте. Матрос заглянул внутрь. Пристли трясло, он покраснел и сжал кулаки. – Миссис Аластер, хватит. Я принес вам ленты, гребешки, апельсины, журналы...
 – Но не «Ля Белль Ассамбле», – заметила Александра.
 – Миледи, я его не нашел! Все, что я обнаружил, так это «Ле Бомон». Я ведь не знаю французского.
 Она указала на журнал:
 – Этот журнал издан три месяца назад. Все журналы на английском языке.
 – Я не читаю женских журналов. Вы превратили меня и моих людей в посмешище. Вы послали нас за жасминовым маслом, а я даже не знаю, что это такое!
 Александра смерила его суровым взглядом:
 – Мистер Пристли, нет никакой необходимости на меня кричать.
 – Есть. У меня нет больше сил. Какого черта вы от меня еще хотите?
 – Для начала следите за своим языком, сэр. Я всего лишь прошу вещи, которые мне потребуются, если я буду вынуждена здесь остаться. Виконт же не считает, что я должна дрожать в порванном платье и жить на гроге и печенье.
 – По отношению к команде он думает именно так.
 – Едва ли виконт вообще об этом подумал, когда приказывал вам держать меня здесь.
 – Конечно, он не принял это во внимание, но я не могу отпустить вас на берег. Капитан с меня за это шкуру спустит.
 Пристли нервно дышал, его губы побелели. Александре стало жаль его, но остановиться она не могла.
 – Мне нужно переодеться, вы сами это понимаете. – Она вздохнула. – Либо вам придется обсуждать это с виконтом. – Она нахмурилась, изображая задумчивость. – Пожалуйста, скажите Томасу, что я очень люблю желтый цвет.
 Пристли смотрел на нее, сжав кулаки.
 – А-а-а! – выкрикнул он и выбежал из каюты.
 Уже стемнело, когда виконт вернулся на борт «Мэджести». В ночном небе светились большие яркие звезды. Александра рассматривала их с юта. В Лондоне было столько огней от домов и фонарей карет, не говоря уже о дыме каминов, тумане и облаках, обычно висящих над городом, что увидеть звезды было невозможно. Здесь же ветер разгонял облака и позволял сиять красотам ночи.
 Александра расправила желтое хлопчатобумажное платье, которое с важным видом принес Томас. Она не стала требовать от него примерки платья, а написала для Пристли объемы. Платье было не совсем впору, но сидело неплохо.
 Она вздохнула и продолжила рассматривать небо. Глядя на звезды, она всегда вспоминала о доме, о зеленых газонах Кента, о том, какое удовольствие было лежать в сладкой траве, чувствуя, будто взлетаешь ввысь, мечтая о большом и радостном.
 Сзади раздались тяжелые шаги, она ощутила его присутствие, его тепло, запах мускуса и ночи. Он нагнулся к перилам, опершись на сильные руки, светлые волосы развевались на ветру.
 Александре до боли хотелось обнять его и радостно выкрикнуть его имя, но она осадила себя. Она продолжала рассматривать звезды, рассыпавшиеся до самого горизонта, будто совершенно не интересовалась тем, кто стоял рядом.
 – Александра. – Его баритон подействовал, словно прохладный душ в жару. – Я командую кораблями с восемнадцати лет. Я встречался с фрегатами, обстреливавшими меня, с островитянами, готовыми сварить меня на ужин, и с матерыми пиратами. И ни разу за все это время люди не отказывались выполнять мои приказы и не угрожали беспорядками. – Он повернулся к ней. – До сегодняшнего дня.
 Она почувствовала, что краснеет, но сохранила безмятежный тон:
 – Милорд, я всего лишь просила то, что мне необходимо.
 Грейсон подавил смех. Да, сражение тут было явно нешуточное. Всего месяц назад Пристли высаживался на фрегат, стреляя из пистолетов и сжимая в зубах абордажную саблю, сражаясь как одержимый и выкрикивая ругательства. Сегодня же лицо Пристли посерело, а в глазах, под которыми появились темные круги, застыли недоумение и ужас.
 – Сэр, она послала нас за женским бельем. А еще за кремом от морщин. Да нет у нее никаких морщин! Она сказала нам неправильное название, так что пришлось без конца спрашивать.
 Грейсон пересилил себя, чтобы не расхохотаться. Он представил, как матросы бегают от магазина к магазину, отчаянно разыскивая крем от морщин и подвязки. Независимый дух Александры не мог смириться с заточением, и Грейсон это знал, но совсем не хотелось, чтобы она пыталась перелезть через борт, украсть лодку и грести сама. Она придумала восхитительный способ ответить ударом на удар.
 – Милорд, как долго вы планируете держать меня в плену?
 Он снова взглянул на воду. Корабль слегка покачивался, стоя на якоре.
 – Александра, опасность очень велика.
 – Что ж. – Она водила пальцем по узорам на деревянных перилах. – Можно просто прислать несколько человек ко мне на время подготовки к приему. Кстати, до него осталось всего два дня. Они могли бы провести время с пользой, развешивая гирлянды и расставляя столы.
 – Не думаю, чтобы это занятие понравилось им больше, чем покупка крема для морщин. Вы действительно просили Томаса примерить платье?
 Взгляд Александры был сокрушенный.
 – Но я же решила от этого воздержаться!
 – Представляю, как он был благодарен.
 Грейсон приблизился к ней вплотную и обнял за талию.
 В ее глазах занялась нежность.
 – Мне нужно домой.
 – А я хочу, чтобы ты осталась.
 – Это невозможно.
 Он положил руку ей на грудь и наклонился к изгибу шеи. Александру охватило томление.
 – Хотя, может, я могла бы ненадолго остаться.
 От нее так приятно пахло! Как можно было думать, что ему может доставить удовольствие другая женщина? Сара была птицей, созданной для того, чтобы улететь. Александра сотворена более сильной, хотя и кажется хрупкой по сравнению с Сарой. Александра будет крепко стоять на земле. Подле него. Сара же была дикая духом, верная лишь себе. Александра останется преданной тому мужчине, которого выберет.
 Счастливчик.
 Не прошло и суток с тех пор, как они занимались любовью, а его тело снова жаждало ее. Руки желали ворошить волосы Александры, охлаждать жар ее кожи, скользить по изгибам бедер. Хотелось ощутить ее вкус и вновь свести ее с ума прикосновениями языка.
 Каюта лишь в нескольких шагах. Так можно полюбить даже свою каюту.
 Его пальцы зарылись ей в волосы, губы накрыли ее губы. Грейсон почувствовал, как она зла и расстроена, но ощутил, что, несмотря на это, ее губы стали нежными. В конце концов, она вздохнула, откинула голову и закрыла глаза. Ее руки легли Грейсону на грудь.
 Как же у него мало времени! Всего лишь несколько недель, чтобы узнать, любить ее. А потом хаос жизни достигнет апогея, и произойдет их последняя встреча с Джеймсом Ардмором.
 Все произошло слишком быстро. Он не знал, какие дары ему уготовала жизнь. Он никогда не думая, что полюбит дочь. Он не знал, что циничный и упорный Грейсон Финли сможет испытывать подобное. Он сознавал лишь, что хочет продлить мгновения и разделить их с Александрой.
 – Грейсон, пожалуйста, – прошептала она.
 – Любимая, это мне надо умолять. Позволь быть с тобой снова.
 Она нервно затрясла головой, задев локоном его губы.
 – Умоляю.
 Самым разумным было бы беззаботно пожать плечами и удалиться. Грейсон же прирос к палубе, поглаживая шею Александры.
 – Я весь дрожу, милая.
 – Вечно вы меня смущаете.
 Он поцеловал ее в щеку.
 – Я хочу тебя. Тут нечего конфузиться.
 Ветер взметнул юбки и взлохматил волосы.
 – Ты хватаешь меня, словно трактирную служанку, и запираешь на корабле. Я не знаю, чего хочешь ты.
 Чего он хочет? Ее. Счастья. Мэгги. Времени. Он вздохнул. Покоя.
 – Я нужен тебе, Александра? – мягко спросил он.
 – Да, если тебе так уж важно знать.
 Его сердце таяло. Она подняла руку.
 – Но я должна стать лишь твоей любовницей? Я не могу. Или я буду подругой пирата и уплыву на корабле? Думаю, в этом случае твоя команда и правда взбунтуется.
 Грейсон подавил улыбку.
 – Я же говорил, что не собираюсь покидать Англию.
 – Из-за Мэгги.
 Он молча кивнул.
 – Хорошо. Ты ей очень нужен. Судя по тому, что я знаю, она не получила должного воспитания. – Александра улыбнулась. – Я рада, что ты разругался с миссионерами.
 Грейсон сдержал смех.
 – Это она тебе рассказала?
 – Да, и то, что ты накупил ей всяких нелепых подарков и сбрил ради нее пиратские бакенбарды. Милорд, вы хороший человек, настоящий джентльмен. Несмотря на то, что я испытываю по отношению к вам совершенно обескураживающие чувства, я вижу вашу доброту.
 Он оглядел себя:
 – Где это вы ее видите?
 – Здесь.
 Александра приложила руку к его груди, но потом вдруг смутилась и убрала ее.
 Грейсон расстегнул сюртук. Под ним находился кожаный патронташ с пистолетом в кобуре. Он снял сюртук, расстегнул патронташ, положил его с пистолетом под перила и развел руки в стороны. – Так лучше?
 – Ты меня приводишь в замешательство.
 – Я такой, каким ты меня видишь. Тут не из-за чего смущаться.
 Он потянулся к Александре. Она выскользнула из его рук.
 – Грейсон, ты все-таки пират.
 – Владелец торгового судна, обвиняемый в пиратстве. Если же я найду короля Франции, то буду чист перед законом.
 Александра выразила недовольство:
 – Не важно, как ты себя называешь. Я ничего не знаю о твоем мире. – Она указала жестом на корабль. – Ты участвовал в битвах, на тебя кидались с саблями, в тебя стреляли. Мой мир – гостиная, дом, бал, опера. Ко мне приходят с визитами леди и джентльмены, а охотники за пиратами не пытаются убить моих соседей. Ты... – Она указала на него пальцем. – Я не знаю, что с тобой делать. Ты все еще не сказал, чего хочешь.
 – Я желаю узнать тебя.
 Александра покачала головой:
 – Ты хочешь оказаться в моей постели, доставить себе удовольствие. Я готова ласкать тебя. Никогда в жизни я не жаждала ничего столь сильно.
 – Ты хочешь узнать, каков я на вкус? Я рад.
 Она погрозила пальцем:
 – Я от тебя в смятении. Ты вынуждаешь меня сказать: «Грейсон, пожалуйста, давай бросимся в постель, как вчера, и позабудем про все условности».
 – Это было не только в постели.
 – Пожалуйста, не перебивай меня. Ты хочешь овладеть мною, словно обычной девкой или пассажиркой корабля.
 – Пассажиркой корабля?
 – Да. Пираты ведь так себя ведут, правда? Вы входите в каюту к леди, соблазняете ее и затем крадете у нее драгоценности. Разумеется, пока топите корабль.
 Грейсон усмехнулся.
 – Так вот о чем ты думала прошлой ночью? – Желание становилось неистовым. – Ну что ж, Александра, если ты хочешь поиграть, я согласен.
 Она взглянула на него, щеки ее приобрели прелестную розовую окраску.
 – Не смеши меня. И вообще, это не я придумала, это миссис Уотерз.
 Грей сон растерялся:
 – Миссис Уотерз?
 – Вы встречались на прошлой неделе у меня в гостиной. До того как у меня перед домом произошел несчастный случай. Помнишь женщину в синем платье с очень темными волосами?
 Грейсон извлек из памяти полную женщину с рыхлым лицом, карими глазками и неестественно черными волосами. Она взмахивала ресницами и смотрела на него голодным взглядом. Грейсон встревожился:
 – Господи, она имела в виду меня?
 – Будучи пиратом, ты, должно быть, делал такие вещи.
 – Александра, уверяю тебя, если бы я когда-либо атаковал пассажирский корабль и только предположил, что на борту находится миссис Уотерз, тут же скрылся бы в противоположном направлении.
 – Это не имеет никакого значения. Я вела себя как любая женщина, а ты украл мои бриллианты. – Она взглянула на него с укором.
 – Помнится, ты просила взять их.
 – Не могу себе представить, зачем они тебе понадобились. Мэгги говорит, что у тебя есть изумруды, а ты утверждал, что имеешь опалы. Зачем тебе понадобились мои безобразные бриллианты?
 – Это сюрприз.
 Ювелир очень удивился, когда Грейсон вбежал в лавку и выложил на прилавок бриллианты и пять великолепных опалов.
 – Сделайте из этого что-нибудь.
 Ювелир открыл было рот, но потом в нем одержал верх художник, и он взглянул на опал сквозь лупу.
 – Великолепно, милорд, просто изумительно. Да, я смогу изготовить изящную вещь. Ваша леди будет очень довольна.
 Грейсон, взяв руку Александры, прижал ее к своей груди. Тепло ладони чувствовалось сквозь лен рубашки.
 – Ты будешь леди, путешествующей в каюте капитана, а я – тем безнравственным пиратом, который нашел тебя там.
 – Нет, я...
 – Или на палубе. Сейчас темно, вся команда внизу.
 – Грейсон...
 Она не сказала «милорд», а назвала его по имени. Прекрасно, пусть узнает о нем все. Вдруг налетел резкий порыв ветра, наполнивший теплый летний воздух холодом Северного моря. Александра вздрогнула.
 – Наверное, лучше войти в каюту, но только потому, что я замерзла.
 Грейсон усмехнулся и проводил ее.




 Глава 16


 Оказавшись в тепле каюты, Грейсон заключил ее в объятия. Они слегка покачивались в такт движению корабля.
 Некоторое время спустя Александра пошевелилась, но не отпустила его.
 – По-моему... Грейсон, я больше не стану спать с тобой в одной постели. Думаю, так будет правильно.
 – Ты смогла бы убедить меня скорее, если бы не обнимала так крепко.
 – Кажется, я не смогу этого сделать.
 Он понял. Александра нуждается в ком-то, на кого можно опереться, кого можно обнять, кто мог бы ее успокоить. Он погладил и поцеловал шелковые волосы.
 Как же странно ведут себя в цивилизованном мире! На борту своего корабля или в портовых тавернах требовалось всего лишь обнять женщину за талию, чтобы все поняли значение этого жеста. Это его женщина, она неприкосновенна. В модном Лондоне иные правила. Если эта женщина твоя, ты ни в коем случае не должен к ней притрагиваться, по крайней мере, на публике. Для Грейсона эти условности ничего не значили, а для Александры – очень многое. Она жила по канонам, заставлявшим влачить жалкое существование. Однако было ясно, что, нарушив их, она почувствует себя еще хуже.
 – Миледи, если вы не желаете находиться со мной в одной постели, поступим по-другому.
 Грейсон обрадовался, заметив в ее глазах легкое разочарование.
 – Как?
 Он отпустил ее и отошел к койке.
 – Давайте-ка притворимся, что вы – пират, а я – пассажир.
 Александра разинула рот.
 Он лег, вытянув руки и ноги. Койка была устроена так, чтобы не свалиться с нее во время шторма. Правые рука и нога свисали с края. Грейсон прикрыл глаза.
 – Действуйте, я в вашем распоряжении.
 «Пожалуйста, не поворачивайся и не убегай от меня, не бросай меня». Александра уже одержала победу над его гордостью. Она может сломить его окончательно.
 Сердце затрепетало. Пять, шесть, семь шагов. Сквозь ресницы было видно, как она остановилась у койки. Волосы, влажные и вьющиеся от речного воздуха, рассыпались по плечам. Под ее взглядом напряглись все мышцы. Грейсон приказывал себе лежать спокойно, желая вскочить, схватить ее и привлечь к себе.
 Александра дотронулась до его рубашки. Он затаил дыхание, уверенный, что, шевельнись он на дюйм, Александра остановится, станет настоящей леди и убежит.
 Она взялась за завязки рубашки и осторожно потянула за них. Узел распался, кружева раздвинулись.
 На коже выступил пот, охлаждая от огня, бушевавшего в крови. Грейсон заставлял себя ждать.
 Она распахнула рубашку, неспешно и аккуратно. Взгляд долго скользил по его груди. Нагнувшись, Александра положила руку на шрам от пули на левом плече и провела по нему до следа от рваной раны, давным-давно не давшей ему возможности предотвратить убийство брата Ардмора.
 – Я не хочу ложиться с тобой в постель, понимаешь?
 – Да, – последовал покорный ответ.
 Она явно испытала облегчение. Грейсон сдерживался, чтобы не рассмеяться. Александра нагнулась и дотронулась языком до впадинки под горлом.
 – Любимая, – простонал он.
 Язык воспламенил кожу. Она поцеловала шею и подбородок, потом подняла голову.
 – Странные бакенбарды. Мне нравятся.
 Грейсон был в восторге. Он не брился с утра, значит, его лицо напоминает наждачную бумагу. Кажется, это ее завораживает.
 Закрыв глаза, он наслаждался каждым мгновением. Рубашка распахнулась шире. Язык коснулся шрама от абордажной сабли на правом плече. Ардмор ударил в тот момент, когда Грейсон пытался прийти в себя после выстрела. Рана, в которой отразились горе и ярость Ардмора, уложила Грейсона в постель на долгое время. Он метался в жару, а Оливер ухаживал за ним, Словно за беспомощным мальчишкой. Смерть распростерла над ним свои крыла, но Оливер вернул его к жизни.
 Слава Богу, что он жив и может так вот лежать, а его касается красавица из красавиц.
 Она провела языком по старой ране. Язык скользил по ребрам к мышцам живота, которые болели несколько месяцев, прежде чем обрели прежнюю силу. Еще ниже располагалось препятствие – ремень.
 Пальцы Грейсона сами двинулись к пуговицам бриджей.
 – Леди, разрешите вам помочь.
 Александра подняла голову:
 – Нет. Я не хочу...
 Пуговицы не повиновались трясущимся пальцам. Грейсон заставил себя остановиться и вытянуть руки в стороны. Желание должно быть обуздано.
 – Как прикажете.
 Она долго смотрела на него. Глаза были темными, зрачки расширенными, рыжевато-каштановые волосы нависали над плечами. А потом Александра обнажила то место на бедре, где кончался шрам.
 Язык двинулся дальше. Грейсон пошевелился, пытаясь скрыть возбуждение. Боясь, что, если не сдерживаться, возбуждение само проявит себя.
 Александра замерла на мгновение, локоны коснулись его живота. Хотелось обнять и прижать ее к себе. Но она может улететь, словно испуганная птица. Посмотрим, что будет.
 Почему-то казалось, что утрата этой женщины станет чем-то совершенно иным по сравнению с сожалением, которое он испытал от ухода Сары. Александра уже сделала его другим. За короткое время их знакомства она изменила его сущность.
 Александра рассматривала бледную кожу, а потом медленно и нерешительно распахнула бриджи.
 Член вырвался наружу и тяжело упал на живот. Грейсон сжал кулаки.
 Александра долго смотрела на него, наклонив голову так, что не было видно глаз. Губы неуловимо двигались, но с них не слетело ни звука. Свеча в фонаре мигнула.
 Тем временем она легко лизнула его. Грейсон зажмурился.
 – Тебе больно?
 Он сделал несколько вздохов, пытаясь успокоиться.
 – Нет, любимая. Совсем наоборот.
 «Пожалуйста, пожалуйста, сделай это еще раз». Она поцеловала его. Легкое прикосновение губ, губы изящно сомкнулись вокруг чувствительной плоти. Грейсон сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Он приказывал себе лежать и молчать. Любая шутка могла отпугнуть Александру, прогнать это необыкновенное ощущение.
 Она притронулась языком и снова поцеловала его. Прикосновения стали смелее, игривее. Александра явно не имела ни малейшего понятия о том, как доставить мужчине удовольствие, не знала, как действуют куртизанки.
 Но Грейсона это не волновало. Она уже довела его до той степени возбуждения, до какой никогда не доводила Сара. Прикосновения длинных волос, запах духов, легкое порхание пальцев приводили в экстаз. Он зажал рот рукой и подавил стон.
 «Александра Аластер, что ты со мной делаешь?»
 Хотелось немедленно войти в нее. Оказаться в ее глубине и обрести счастье. Но он не успел отбросить платье и вовремя усадить ее сверху.
 Поздно. Грейсон вдохнул и застонал. Горячее семя излилось.
 Он открыл глаза в тот момент, когда Александра удивленно отскочила. Она присела у его ног на колени.
 – Что произошло? Ты...
 Грейсон полез в карман за платком, вытерся и застегнул бриджи.
 – Моя дорогая, ты такая красивая, не думай, что ничего не произойдет, если ты так притронешься к мужчине.
 – Ты рассердился?
 – Нет, любовь моя.
 Он потянулся к ней. Александра обняла его, смущенно улыбаясь, но по глазам было видно, что эта женщина наконец-то поняла, в чем ее могущество. Грейсон прижал ее к себе и поцеловал.
 – Ты сделала меня очень, очень счастливым.
 Он спал рядом с ней. Александра подумала было, что Грейсон захочет продолжить занятия любовью, но тот разделся, накрылся одеялом и пригласил ее лечь. Так она и поступила, не снимая платья. Он лежал на боку у нее за спиной и обнимал рукой за талию. Александра блаженствовала в его объятиях.
 Грейсон заснул первым. Свеча в фонаре догорела, комната погрузилась в темноту. Звуки дыхания убаюкивали. Александра вскоре уснула, чувствуя себя желанной, счастливой и испорченной.
 Когда она проснулась, Грейсон все еще был рядом. Она думала, что он ускользнет в темноте – встанет, оденется и скроется в Лондоне, снова оставив ее в заточении. Но тот всего лишь приказал мистеру Пристли принести поскорее кофе и хлеба. Выпив кофе, он оделся и отвез Александру домой.
 Два дня спустя Александра потирала болевшие пальцы и с тоской смотрела на стопу бумаг на письменном столе. С того момента как Грейсон привез ее домой, время шло в лихорадочных приготовлениях к приему. Приходилось все делать самой, поскольку горничная Алиса уволилась. Джеффри, Энни и Эми были в восторге от виконта, от того, что виконт спас Александру от пиратов. Они умоляли рассказать о том, что произошло. Александра была рада поведать о произошедшем и изложила свой вариант событий. Кажется, история понравилась даже поварихе, хотя та уже подружилась с мистером Оливером. Алиса же собрала вещи и удалилась. Александра подумала: может быть, так даже лучше.
 Проблемы росли как грибы. Доставили не те цветы, и Александра с нетерпением ожидала заказанных. Весь лед растаял из-за того, что Джеффри положил ящики не там, где она сказала. Герцогиня Луистон прислала письмо с извинениями, отказавшись присутствовать на приеме. По этому случаю Александра целый час расхаживала по гостиной, размышляя, не пошли ли по городу слухи о ней. Но больше писем, в которых говорилось бы о том, что приглашенные внезапно заболели или не могут приехать, не последовало, и она успокоилась. Разумеется, отсутствие отказов могло означать и то, что всем хотелось взглянуть сквозь лорнет на леди, ставшую любовницей пирата.
 Но как же приятно было касаться его! Он был таким горячим, волнующим и неутомимым. Он наполнял ее тело желанием, он просто заворожил ее. У него такое красивое тело, гибкое и сильное. Разве можно не взглянуть на него, не дотронуться, не ощутить его вкус?
 Грейсон лежал, испытывая власть ее пальцев и языка, дыхание его было неровным, а пульс учащенным. Каким же обжигающе горячим и пылким был его член, упругим и одновременно бархатистым! Она никогда раньше не притрагивалась к мужчине, муж просто овладевал ею в темноте и уходил прочь, оставляя в оцепенении.
 Руки Грейсона сжимались в кулаки, глаза были крепко закрыты, мускулы вздулись, будто он еле сдерживался. И все же он лежал неподвижно, позволяя к себе прикасаться, и одновременно не требуя ничего.
 Александра положила перо и снова потерла виски. Если Грейсон продолжит просить, сможет ли она устоять? Когда он произнес низким голосом, что умоляет, пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не броситься к нему в объятия, несмотря на то, что в тот момент они находились на виду у всего корабля.
 Сладкий голос дурманил разум. Она – Александра Аластер, желающая вступить в респектабельный брак и стать матерью, а не спать с пиратом. Разве не так? Очень хотелось иметь ребенка. У нее не будет детей, если она не вступит в брак с джентльменом, способным быть хорошим отцом. Нельзя позволить, чтобы Грейсон, несмотря на всю свою привлекательность, не дал осуществить задуманное. Она потеряла первого ребенка. Больше это не должно повториться. Александра положила голову на руки и вздохнула. С того момента как по соседству поселился Грейсон Финли, виконт Стоук, у нее в голове не осталось ни одной здравой мысли.
 – Мадам? – Александра быстро подняла голову. В дверях стоял встревоженный Джеффри. – Мадам, вас хочет видеть какой-то джентльмен.
 Александра вынула платок и промокнула глаза.
 – Джеффри, кто это?
 – Не знаю. Я провел его в приемную.
 Она подождала, но дальнейшей информации не последовало.
 – Он не дал тебе визитную карточку?
 Джеффри покачал головой, на которой болтался парик:
 – Нет, мадам. Он назвал мне свое имя, только я его забыл.
 По крайней мере, лакей осушил ее слезы. Не просто предаваться печали, когда рядом находится Джеффри.
 – Это человек виконта?
 – Не знаю, мадам.
 Александра встревожилась, вспомнив предостережение Грейсона относительно Берчарда. Она уже дважды встретилась с мистером Ардмором, когда тот пребывал в ярости.
 – Он явно джентльмен. Приличная карета, хорошие лошади.
 – Джеффри, подумай. Это мистер Берчард?
 – Нет, мадам.
 Остается мистер Ардмор.
 – Пожалуйста, скажи, что меня нет дома.
 – Мадам, мне не хотелось бы этого делать.
 – Джеффри, в твои обязанности входит отказывать нежелательным посетителям.
 – Я знаю, мадам. Только он очень настойчив. И у него такой взгляд. А еще он назвал меня молодцом, когда я в конце концов сказал, что схожу за вами.
 – Ради Бога, меня уже похищали однажды. Не хотелось бы пережить это снова.
 – Мадам, он не похож на пирата. У него вид и одежда настоящего джентльмена, явно от хорошего портного. А еще у него так и сверкают очки в золотой оправе.
 Мистер Хендерсон. У нее в доме.
 – Джеффри, принесите кочергу.
 Мистер Хендерсон расхаживал по восточному ковру приемной, опустив голову и заложив руки за спину. Если бы не отсутствие белого воротничка, по черному костюму можно было принять его за викария. Под левым глазом и слева ото рта заживали шрамы.
 Когда вошла Александра, он поднял голову. Улыбка замерла у него на губах, когда рядом с нею появился Джеффри с кочергой в руке.
 Александра смерила Хендерсона холодным взглядом:
 – Мистер Хендерсон, ваш визит неуместен.
 Хендерсон поднял руку в белой перчатке:
 – Миссис Аластер, даю вам слово, я пришел не для того, чтобы нанести вам какой-либо вред.
 – А что мне остается думать? Две последние встречи с вами принесли мне множество неприятностей. Что вы сделаете на этот раз, может, извинитесь за предыдущие два случая?
 – Даю вам слово джентльмена, что уже не имею ничего общего с капитаном Ардмором и его планами. Я объявил ему об этом. Любое действие, направленное против вас, совершится без моего участия.
 – Мистер Хендерсон, я не уверена, что это может послужить утешением.
 – Я хочу защитить вас. Он не имеет права вмешивать вас в игры с Финли.
 – Виконтом Стоуком.
 Вид у Хендерсона был оскорбленный.
 – Капитан Финли вас недостоин. Он варвар и пират, покинувший Англию в возрасте двенадцати лет. Если он что-то видит и желает, он берет это. Он живет лишь по собственным правилам.
 Это Александра уже заметила.
 – Он принадлежит к старинному и уважаемому роду, иначе он не стал бы виконтом.
 – Может, у него и есть родственные связи, но он ничего не знает о высшем свете. Его родители умерли насильственной смертью. Мне не известны подробности, но я знаю, что его мать убили. После этого он сбежал на море, хотя в этом едва ли есть его вина.
 – Да, я об этом слышала.
 Он подтвердил рассказ миссис Тетли. Александра представила себе молодого человека не старше Мэгги, обескураженного, с разбитым сердцем, потрясенного до глубины души внезапной и ужасной потерей. Сердце заныло от сострадания.
 – Он вообще не получил никакого воспитания, если только не считать таковым подготовку к жизни пирата среди пиратов. Вот я, например, жил в Кенте и поступил в Оксфорд.
 – Я тоже из Кента, – проговорила Александра, чтобы ответить хоть что-то.
 – Вот видите. Я настоящий англичанин. Финли же, хоть он и виконт, не англичанин. А вы, случайно, не слышали о деревушке Сент-Мэрис Ньюбридж? У моих родственников там дом неподалеку.
 – Надо же. Я жила всего через две деревни, в Литтл-Марчинг.
 Хендерсон просиял.
 – Значит, мы соседи. Я хорошо знаю Литтл-Марчинг. Туда я частенько приезжал на лето к двоюродным братьям, мы гонялись за овцами и возились в грязи. Вы помните Фокс-Холлоу?
 – О да, там я училась лазать по деревьям.
 – А я – падать с них.
 Александра позволила себе улыбнуться.
 – Я не помню семью Хендерсонов.
 – Там жила моя тетка с семьей. Их фамилия Банкрофт.
 – Да, я их помню. Моя матушка дружила с миссис Банкрофт. Сыновья были довольно-таки непослушными. Думаю, оба стали сейчас прекрасными офицерами.
 – Ну да, Сесил и Рэндалл. – Хендерсон усмехнулся. – Я был тем светловолосым кузеном, что всюду носился за ними.
 – Надо подумать, возможно, я вас помню. Я обычно убегала и пряталась от вас троих.
 Хендерсон всплеснул руками:
 – Я так рад, что мы это выяснили. Непременно напишу Сесилу и Рэндаллу, что встретил вас.
 – Это было бы великолепно. Напомните им обо мне.
 Она взглянула на смущенного Джеффри.
 – Мистер Хендерсон, то обстоятельство, что мы соседи, не внушает к вам доверия и не объясняет цель вашего визита.
 – Я пришел поговорить с вами. Вы сами сказали, что не откажетесь побеседовать со мной при встрече.
 – Это было до того, как вы похитили меня и заставили вдохнуть ту ужасную смесь. И я вас не приглашала.
 Хендерсон поднял руки:
 – Я уже здесь. Позвольте поговорить с вами так, будто мы старые знакомые по Кенту. – Он указал на кресло у окна: – Я могу сесть здесь, а вы – вон там. – Он указал на диван в другом углу комнаты. – И ваш человек с кочергой может оставаться на месте. – Хендерсон обратился к Джеффри: – Джеффри, если уж понадобится меня ударить, постарайся не порвать сюртук. Портной прислал его только сегодня утром. Да, и не бей в лицо. Достопочтенный виконт Стоук уже превратил его чуть ли в месиво.
 Джеффри вгляделся в следы от удара с профессиональным интересом.
 – Это сделал его сиятельство?
 – Да, он самый.
 В глазах Джеффри отразилось восхищение.
 – Значит, он и боксировать умеет?
 – Да, по собственным правилам.
 Александра вмешалась в разговор:
 – Мистер Хендерсон, мы не сможем разговаривать, если будем кричать через комнату.
 – Тогда позвольте встретиться с вами. Сопровождать вас во время прогулки по Гайд-парку на правах старого знакомого.
 В его словах прозвучала искренность. Александра вспомнила, что извинения у театра, принесенные перед тем, как у нее на лице оказался платок, тоже были непритворными. Она вернулась мысленно к тому разговору после нескольких дней отдыха. Тогда мистер Хендерсон не утверждал, что не станет помогать мистеру Ардмору. Он лишь выразил сожаление по поводу того, что помог. Но первое, что он произнес сегодня, поклявшись честью, – это обещание никогда не причинять ей вреда! Настоящий джентльмен не нарушает клятвы.
 Но откровенен он или всего лишь притворяется джентльменом?
 Александра вздохнула. Всего две недели назад ее жизнь была предсказуемой, устроенной определенным образом и изолированной. А потом в соседний дом въехал виконт Стоук. Все встало с ног на голову, и она не знает, кому можно доверять. Мистер Берчард превратился из респектабельного знакомого в прожженного пирата. А сейчас мистер Хендерсон пытается превратиться из негодяя в достойного уважения знакомого.
 – Не знаю, мистер Хендерсон, зачем вам продолжать общение со мной.
 Тот попытался прикрыть робкий взгляд легкой улыбкой.
 – Потому, миссис Аластер, что я влюблен в вас. Влюблен совершенно точно и безнадежно. Я никогда не встречал такой женщины, как вы.




 Глава 17


 Александра смотрела на него и не знала, что ответить.
 – Мистер Хендерсон, вы забываетесь.
 – Я знаю, что не имею права говорить это, но не могу с собой ничего поделать. То, как вы отнеслись к капитану Ардмору и ко мне, было удивительно. Я вами восхищен.
 Александра взглянула на Джеффри. Тот опустил кочергу и был явно доволен словами мистера Хендерсона, даже немного прослезился.
 – Мистер Хендерсон, едва ли...
 – Знаю, знаю. Я не заслуживаю ни вашей любви, ни дружбы, но дайте мне возможность проявить себя достойно.
 – Если это новая уловка мистера Ардмора, думаю, она неудачная.
 – Нет, нет, клянусь. Будет убедительнее, если я встану на колени?
 – Не надо... – Александра покраснела. – Пожалуйста, встаньте.
 Он остался стоять на коленях, устремив на нее взгляд, полный обожания.
 – Миссис Аластер, умоляю вас. Мое поведение было отвратительным. Разрешите мне попытаться загладить вину перед вами. Позвольте хотя бы это.
 Ну и ну! У Джеффри дрожали губы. У Александры не было ни малейших сомнений в том, на чьей он стороне.
 – Если вы встанете до того, как вас кто-нибудь увидит, и сядете как разумный человек, я подумаю.
 Хендерсон улыбнулся с надеждой:
 – Все будет, как вам угодно, драгоценная миссис Аластер. Я – ваш преданный раб.
 Джеффри засопел. Хендерсон встал с колен, но не сел. Он остался стоять, смотря преданными глазами.
 – Грейсон, то есть виконт, сказал, будто мистер О'Малли – преданный раб Мэгги. Это правда?
 Хендерсон кивнул, ничем не выказав удивления по поводу смены темы:
 – О да, видели бы вы его на «Аргонавте», когда мы плыли с Ямайки. Она обводила его вокруг пальца. Он сделает для нее все, что угодно. Я говорю это, потому что они одного роста, но, по словам О'Малли, оба они аутсайдеры, борющиеся против английских запретов. Простите, это он так говорит.
 – Понятно.
 Любопытство ее росло. Мистер Хендерсон мог бы объяснить загадочные утверждения мистера Ардмора. Александра уже оставила надежду узнать что-нибудь от Грейсона. Когда бы она ни задавала вопросы, тот целовал ее или предлагал спать обнаженной, отчего вся решимость улетучивалась.
 – Мэгги путешествовала на корабле мистера Ардмора? Почему? У виконта ведь есть собственный корабль.
 Хендерсон удивился:
 – А вы не знали?
 – Нет, давайте присядем и поговорим. Джеффри, попросите Энни принести чай. Кочергу можете оставить мне.
 Джеффри удалился, слегка разочарованный. Кочерга оказалась тяжелой. Александра аккуратно положила ее на полированный столик у двери – достаточно близко, чтобы ею можно было воспользоваться, и настолько далеко, чтобы все же выказать гостю доверие (разумеется, в случае, если мистер Хендерсон не будет делать резких движений).
 Взгляд мистера Хендерсона был задумчивым.
 – Вы хотите выведать у меня информацию? Что ж, вы заслуживаете того, чтобы знать.
 Александра пригласила его жестом сесть. Но не в кресло у окна, а на тот диван, где они с леди Федерстон отдыхали, когда произошел несчастный случай, вдень, когда мистер Хендерсон поцеловал ее. Сама Александра устроилась в кресле посреди комнаты, расположившись между Хендерсоном и дверью.
 – Пожалуйста, рассказывайте.
 Хендерсон стянул перчатки и оглядел комнату, будто в поисках вдохновения.
 – Финли привез Мэгги в Англию благодаря любезности капитана Ардмора. Вам это известно?
 – Я знаю очень немногое. Например, что капитан Ардмор очень зол на Грейсона, в основном из-за матери Мэгги. А еще я слышала, как капитан Ардмор обвинял Грейсона в убийстве своего брата.
 Хендерсон кивнул:
 – Это печальная история. Я не уверен, что сам все понимаю. Я нанялся к Ардмору, когда все уже произошло, поэтому свидетелем не был. – Он вздохнул. – Но я расскажу вам что знаю. У капитана Ардмора был любимый младший брат по имени Пол Ардмор. О'Малли говорил, будто он воспитал брата, поскольку их родители умерли, когда Ардмору было всего четырнадцать лет. Пол был женат. Его супруга и две дочери плавали из Чарльстона в Роунок, штат Виргиния. Когда они возвращались от родственников, на корабль напали пираты и перебили всех, кто на нем находился.
 – О Господи!
 – Пол чуть было не сошел с ума от горя. Он продал свое торговое судно и купил отремонтированный фрегат под названием «Аргонавт». Плавая вдоль побережья, он охотился за пиратами, требуя с них выкуп, расправляясь с ними и топя корабли. Не знаю, нашел ли он тех пиратов, которые убили его жену и детей. Мой капитан Ардмор, который к тому времени расстался с Финли, присоединился к нему.
 В этот момент в комнату вошла Эми с чаем. Она поставила поднос рядом с Александрой, кокетливо взглянула на мистера Хендерсона (тот покраснел) и вышла.
 Александра была настолько захвачена рассказом, что не притронулась к чаю.
 – Значит, капитан Ардмор действительно охотник за пиратами?
 – Да. Вот почему я и поступил к нему на службу. Мы ищем пиратов, настигаем и передаем тому правительству, которое разыскивает их. Если мы встречаемся с ними в тот момент, когда они осаждают корабль, милости им ждать не приходится.
 Александра потянулась за чаем, чтобы скрыть дрожь, согревая неожиданно озябшие пальцы о горячий чайник.
 – Что же произошло с братом капитана Ардмора?
 Хендерсон встал и взял предложенную чашку.
 – Однажды Пол Ардмор решил уничтожить команду «Мэджести», корабля Финли. К тому времени он был немного не в себе. Ему было известно, что Ардмор и Финли – враги или, по крайней мере, смертельные соперники. Ардмора с ним не было. Возможно, он остановил бы брата. Думаю, Ардмор одинаково винит за произошедшее и Финли, и себя.
 – Что же случилось?
 Хендерсон отпил из чашки, будто только сейчас о ней вспомнив, и резко опустился в ближайшее кресло.
 – Произошла катастрофа. Как я уже сказал, Пол Ардмор был не в себе. Финли предостерегал его, во всяком случае, так он говорит. Полу следовало хорошо подумать, прежде чем приближаться к Финли. Финли, прошу прощения, сущий дьявол, если его спровоцировать. Лишь глупец будет пытаться его поймать. – Он вздохнул и поднял чашку, аккуратно согнув изящные пальцы. – Но к тому моменту Пол совсем потерял рассудок, как мне говорили.
 Пальцы Александры впились в подлокотники кресла.
 – Грейсон потопил корабль?
 Хендерсон чуть помедлил.
 – Он говорит, что сменил курс, зная, что это брат Ардмора, и не желая вступать с ним в схватку. Пол же правил прямо на него. Ветер был попутным, и он протаранил «Мэджести». Возможности уклониться не было. Они сражались, корабль против корабля, человек против человека. В конце концов, брат Ардмора погиб, убитый выстрелом в сердце. Финли всегда говорил, что его ранили чуть раньше, и что он провел остаток сражения, истекая кровью на палубе. Он уверяет, что понятия не имел о происходящем. Ардмор, разумеется, ему не верит.
 – У него есть шрам, – проговорила Александра, глядя в одну точку. Она указала под левое плечо, туда, где у Грейсона был круглый след. – Шрам от пули, вот здесь.
 В ушах зазвучал и крики, раздались пушечные залпы, пистолетные выстрелы, она словно воочию ощутила запах пороха и дыма. Александра представила себе, как Грейсон беспомощно лежит на палубе и его льняную рубашку заливает кровь, как он корчится от боли.
 Все стихло. Александра взглянула на мистера Хендерсона. Выражение серых глаз, спрятанных за очками, свидетельствовало о том, что он прекрасно понял, при каких обстоятельствах она видела след от пули на груди Грейсона. Она покраснела. Хендерсон остался невозмутим. Она вспомнила о том, что, несмотря на безобидный вид и модную одежду, он зарабатывает тем, что гоняется за пиратами. Преследует их и побеждает.
 – И как же все это повлияло на то, что Мэгги вернулась в Англию на «Аргонавте»?
 Мистер Хендерсон преобразился из великосветского джентльмена, умеющего с аристократическим лоском держать чайную чашку, в опасного человека, пылающего такой же злобой, что и его хозяин.
 – Ардмор настиг Финли на Ямайке. Это случилось в декабре.
 Александра попыталась восстановить последовательность событий.
 – После того, как Грейсон нашел Мэгги?
 – Мы догнали его одного – Ардмор, О'Малли, Форсайт и я. – Выражение его лица было таким, будто перед глазами восстали минувшие события. – Я не особенно горжусь тем, как мы тогда с ним поступили. Но мы ничего не знали о Мэгги.
 Александра ощутила холодок по всему телу до кончиков пальцев. Живя в собственном закрытом мирке, она ужаснулась, подумав о насилии и черной ненависти. Она вспомнила ощущение напряженности в каюте капитана Ардмора, когда Грейсон смотрел ему в глаза с откровенной ненавистью, а мистер Хендерсон направил на Грейсона заряженный пистолет. Одно неверное слово, неловкое движение – и их противостояние закончилось бы смертью.
 – Капитан Ардмор отпустил его, – с трудом проговорила Александра.
 Хендерсон кивнул:
 – Из-за Мэгги. Финли воспользовался ею, чтобы выпутаться и спасти свою никчемную шкуру.
 Александра разозлилась.
 – Ради Мэгги он сделает все, что угодно, я знаю. Наверное, ему было нелегко заключать сделку.
 Тишина упала, словно занавес. С улицы доносились цоканье копыт, стук колес и пронзительные крики торговцев.
 – Разумеется, он не стал бы вам всего рассказывать, – наконец проговорил Хендерсон. – Капитан Ардмор согласился помочь Финли переправить Мэгги в Англию. А взамен… Финли заплатит Ардмору жизнью.
 Александра ощутила ужас, злость и горе.
 – Что?
 Дверь распахнулась. Вошел Джеффри, явно заметив напряженную атмосферу.
 – Мадам, ее сиятельство.
 Вслед за ним появилась леди Федерстон с сияющими глазами.
 – Александра, я... – Она замолчала, увидев мистера Хендерсона, который тут же вскочил и замер. – Прошу прощения.
 Сердце готово было вырваться из груди. Александра решила, что ее хватит удар. Заплатит жизнью? Так вот что он от нее скрывал! Это же утаил от нее мистер Ардмор. Все знали правду – мистер Джейкобс, мистер О'Малли, мистер Хендерсон. Дочь Грейсона легко добралась до Англии на борту корабля мистера Ардмора, а Грейсон обещал отдать за это жизнь.
 Она сжала трясущиеся руки и повернулась к подруге. Но с губ слетели вежливые слова:
 – Леди Федерстон, разрешите вам представить мистера Хендерсона. Мы с ним знакомы еще по Кенту.
 Леди Федерстон задумалась. Александра почти слышала то, что вертелось у подруги в голове: «Молодой, симпатичный, хорошего происхождения... женат?»
 Хендерсон поклонился:
 – Рад знакомству, миледи.
 – Приятно познакомиться. Вы будете сегодня на вечере Александры?
 Он улыбнулся:
 – Не имел удовольствия быть приглашенным.
 – Но вам просто необходимо прийти. Ах, разве не приятно возобновить знакомство? Александра будет рада вас видеть.
 Леди Федерстон многозначительно взглянула на Александру. Той было некуда отступать.
 – Да, мистер Хендерсон, если это не помешает вашим делам, я буду рада вас видеть.
 Хендерсон поклонился еще раз:
 – Буду чрезвычайно признателен.
 – Прекрасно! Начало в девять часов, – воскликнула леди Федерстон.
 Джеффри снова отворил дверь.
 – Виконт Стоук!
 Грейсон вошел очень спокойно, совершенно не удивившись присутствию мистера Хендерсона и леди Федерстон. Ну конечно, он видел, как они приехали. Кажется, он знает все, что происходит в ее доме.
 Леди Федерстон издала возглас удивления, но потом пришла в себя и протянула руку:
 – Ваше сиятельство, рада встрече.
 Он шагнул вперед, лениво улыбаясь. Всего час назад эта улыбка вызвала бы у Александры дрожь, но рассказ мистера Хендерсона заставил сохранить спокойствие.
 – Очень рад, – проговорил Грейсон.
 Он поднял к губам руку леди Федерстон, унизанную кольцами, и запечатлел легкий поцелуй.
 Грейсон взглянул на Александру, слегка прикрыв левый глаз, будто подмигнув.
 На нем была кружевная рубашка, темный сюртук застегнут. На руках – гладкие кожаные перчатки, на ногах – сапоги, начищенные до блеска. Выгоревшие волосы стянуты в аккуратный хвост. Синие глаза, несмотря на подмигивание и улыбку, не выдали ничего.
 – Лорд Стоук, вы, конечно же, придете к Александре на вечер?
 – Непременно.
 Он кинул на Александру еще один непонятный взгляд.
 Леди Федерстон не унималась:
 – Это будет в высшей степени интересный вечер. Александра, ты станешь первой, у кого на приеме побывает лорд Стоук. Герцогиня Луистон просто позеленеет от зависти. – Она кокетливо взглянула на Грейсона: – Милорд, нам вас так не хватало. Надеюсь, мы будем часто видеться?
 Тот кивнул:
 – Миледи, у меня было очень много дел. Надеюсь это компенсировать.
 – Приятно слышать.
 Хендерсон кашлянул.
 – Миссис Аластер, не смею задерживать. Милорд, не будете ли вы так любезны проводить меня до кареты?
 – Разумеется. Хендерсон, вы, как я вижу, можете пропасть.
 Выражение лица Хендерсона было напряженным. Леди Федерстон переводила взгляд с одного на другого с удовлетворением, будучи уверена в том, что видит столкновение соперников за сердце Александры. Александре стало нехорошо.
 – Миссис Аластер, простите за вторжение, – нарушил тишину Грейсон. Подойдя к Александре, он вынул из кармана коробочку и сунул ей в руку. – Надень это сегодня вечером, – прошептал он.
 Александра разволновалась. Грейсон отступил и вежливо поклонился:
 – Желаю приятного вечера, леди. Мистер Хендерсон, надеюсь иметь удовольствие увидеть вас снова.
 Грейсон повернулся и вышел. Хендерсон недовольно посмотрел ему вслед, поклонился Александре и леди Федерстон и поторопился покинуть гостиную.
 Леди Федерстон подпрыгнула, как только хлопнула входная дверь.
 – Счастливица! У тебя в приемной два джентльмена готовы испепелить друг друга взглядами.




 Глава 18


 Мягко говоря, Александра вовсе не чувствовала себя счастливой. Рассказ мистера Хендерсона отрезвил и разозлил ее сверх меры. Все это время Грейсон знал о своей страшной сделке с капитаном Ардмором и все-таки заставил ее в себя влюбиться.
 Что же касается капитана Ардмора... Очень хотелось снова встретиться с этим человеком и высказать все, что она думает по поводу так называемой сделки. Ей понятно его горе, она сама теряла любимых людей, но этот человек зашел слишком далеко.
 Подошла леди Федерстон:
 – А что он тебе подарил?
 – Что? Ах да. – Александра взглянула на сверток. – Не знаю.
 – Так открой и взгляни.
 Александра положила подарок на столик и развернула бумагу. Внутри был черный бархат. Удивление так и сорвалось с губ.
 – Господи! – произнесла леди Федерстон.
 На бархате, словно звезды в ночи, сияли бриллианты. Узор был сложным и одновременно простым. В средней части украшения находились пять опалов, оправленных в кованое серебро, отполированных и сияющих белым светом. Камни были расположены в шахматном порядке, каждый примерно на расстоянии полудюйма от другого. Александра узнала бриллианты. Они составляли ожерелье отвратительного вида, подаренное Тео. То самое, которое Грейсон украл у нее, когда они занимались любовью у него на корабле. Наверное, он сделал новую оправу, но опалы...
 Вспомнился его голос, его прикосновение. «У меня есть опалы. Они будут сверкать в ваших волосах, словно белый огонь». И вот они перед Александрой.
 Леди Федерстон взглянула на нее:
 – Ты не говорила, что вы с виконтом Стоуком помолвлены.
 – Нет, не помолвлены.
 Леди Федерстон слегка побледнела.
 – А зачем тогда делать тебе такие подарки?
 Александра заставила себя вернуть драгоценности на бархатное дно коробочки.
 – Понятия не имею.
 Судя по лицу леди Федерстон, та задумалась.
 – Будь осторожна, дорогая. В высшем свете множество злых языков. – Но тут леди Федерстон просияла. – Я поняла, в чем дело. Наверное, таким образом он заявляет о намерении сделать предложение. Как романтично! Ты и сосед-виконт, безнадежно влюбленные друг в друга.
 – Да, – вздохнула Александра, упаковывая все в бумагу, – безнадежно.
 Она повторила это позднее, стоя у туалетного столика и ожидая, когда новая горничная закончит ее прическу.
 Горничная Джоан, простая женщина с каштановыми волосами, стянутыми в тугой узел, была мастерицей. У нее были рекомендации от баронессы и графини, сама она предпочитала тихий дом. Александра скрестила пальцы и сказала, что у нее большую часть времени спокойный дом.
 Драгоценности лежали перед ней на черном бархате. Первым порывом было их спрятать, но смелости не хватило. Тиара была прекрасна. Александра никогда не любила бриллианты, считая их холодными и грубыми, но ювелир сделал из них подлинное произведение искусства. Использовав опалы Грейсона, он превратил безвкусную вещь, купленную мужем Александры лишь для того, чтобы продемонстрировать кредитоспособность, в элегантную и изящную вещицу. Стыдно скрывать такую красоту.
 – Мадам, вы наденете это? – поинтересовалась из-за спины Джоан.
 Она уже выразила свое восхищение, не спрашивая о происхождении драгоценности. Наверное, она посчитала это одной из вещей, доставшихся Александре от мужа.
 – А? Нет, не думаю.
 На квадратном лице Джоан отразилось разочарование.
 – Но вам так это пойдет. У вас прекрасный цвет волос.
 Не успела Александра запротестовать, как Джоан поднесла драгоценности к ее волосам.
 Горничная была права. На красноватом фоне темных волос опалы сияли, словно белые звезды. Бриллианты сверкали чуть в отдалении, видные, когда на них попадал свет. Завораживающее зрелище.
 – Взгляните, мадам. Это будет так хорошо смотреться с вашим новым платьем.
 Ей очень хотелось надеть драгоценности. Грейсон заказал тиару именно для нее. Царский подарок.
 Но почему? Сначала она была убеждена, что Грейсон решил сделать ее своей любовницей. После же разговора с мистером Хендерсоном Александра поняла, что Грейсон не лгал ей с самого начала, выразив сожаление по поводу того, что не может жениться. Злость и смятение сменились возмущением и горем. Грейсон собирался дать капитану Ардмору возможность себя убить. Раздражали мужские гордость и высокомерие, из-за которых женщинам и детям оставалось лишь горевать. Она поддерживала в себе раздражение, тем самым отгоняя страх. Сделку нужно порвать. Мысли путались, а чувства почти вышли из-под контроля. Александра строила планы. Правда, ни один из них не был разумным, как, например, встретиться с капитаном Ардмором и пригрозить арестом, если тот не оставит Грейсона в покое. Хотелось накричать на него, но эффект от этого едва ли будет большим.
 Александра проигрывала в уме варианты, дыша так глубоко, что грудь упиралась в корсет. Она обратила внимание, что Джоан всматривается в ее отражение в зеркале. Александра подняла тиару:
 – Да, я надену это.
 Ванесса Ферчайлд остановилась перед зеркалом в спальне Александры, поправляя темный локон. Прием начался, гости входили, кареты теснились на Гросвенор-стрит – кучера пытались остановиться как можно ближе к красному ковру, лежавшему перед дверью. В приемной было довольно светло. Двери между комнатами были распахнуты, образовав таким образом зал, ковер убран в расчете на танцы. На втором этаже были открыты гостиная и столовая – здесь гости могли отдыхать, общаться, есть.
 Мэгги должна была прибыть с отцом. Ванесса слегка улыбнулась, рассматривая платье в зеркало. Виконт пожелал вывести дочь в свет. Ванесса ожидала наверху, когда Мэгги утомится или виконт устанет от нее, отправив дочь в угол потише. Конечно, учитывая любовь виконта к дочери и неунывающий нрав Мэгги, это может случиться не скоро, если вообще случится. Она же, будучи образцовой гувернанткой, подождет. Роберт Джейкобс тоже в доме. Он прибыл в качестве гостя и друга виконта, хотя его истинной целью была охрана Мэгги. Последние три дня он повсюду сопровождал ее, а, следовательно, и Ванессу.
 Ощущал ли он тот огонь, который охватывал ее каждый раз при его приближении? Знал ли, что ей приходится успокаивать дыхание при каждом взгляде ему в лицо? Подозревал ли, что то желание, которое она испытывала по отношению к нему, не утихло с годами?
 Наверное, нет. Джейкобс был постоянно сосредоточен, вечно настороже, если они куда-нибудь выходили, и совершенно спокоен, когда они оставались дома. Мэгги нравилось вовлекать его в разговоры, тот любезно отвечал на вопросы или выражал свое мнение. Но он ни разу не заговорил с самой Ванессой.
 Сегодня Ванесса впервые ощутила опасность, от которой виконт хотел защитить Мэгги. Она отвезла Мэгги в книжную лавку, чтобы ознакомить с романами, о существовании которых девочка ничего не знала. Роберт, как всегда, сопровождал их. После лавки они прошлись по Нью-Бонд-стрит, рассматривая витрины магазинов. Вдруг Роберт увлек их от лавки перчаточника и спрятан в небольшой пустынной улочке. Они стояли в тени высоких зданий, а Роберт прикрывал их собой. Ванесса с волнением наблюдала, как мимо прошел джентльмен, ничем не отличавшийся от других людей, смотрящих по сторонам и старающихся увидеть все чудеса Лондона.
 Позднее Роберт объяснил, что имя этого джентльмена Берчард и что он опасный пират. У них с капитаном Ардмором вендетта, поэтому он без колебаний выступит против союзников капитана Ардмора, как нынешних, так и прошлых. Но тогда Роберт не сказал ничего. Он просто стоял напротив, между ними находилась Мэгги, нос его почти касался волос Ванессы. Она обнимала Мэгги за худенькие плечи и пыталась спрятать глаза. Единственное, что было видно, – его горло, закутанное в жесткий шейный платок, и подбородок, покрытый легкой щетиной. Широкая грудь под жилетом и сюртуком вздымалась и опадала от учащенного дыхания. Ванесса вдыхала его запах, такой мужской и желанный. Пять минут, проведенных на улочке, превратились в вечность.
 Смотря же теперь в зеркало, она дотронулась до камеи, приколотой у шеи. Почтенная вдова, служащая гувернанткой дочери виконта. Завидное положение. Виконт очень хорош собой, хотя каждый, у кого есть глаза, видит, что он просто без ума от Александры.
 Внешне Ванесса скромна и респектабельна. Внутри ее кипят страсти. Она всего лишь женщина, желающая мужчину, думающая лишь о запретной страсти, охватившей ее пять лет назад.
 Дверь отворилась. Думая, что пришла Александра, Ванесса не повернулась. Она снова взглянула в зеркало и увидела, что сзади стоит Роберт Джейкобс.
 Он молча закрыл дверь и смотрел на нее. Их взгляды встретились в зеркале. Наверное, он пришел сказать, что прибыл виконт или что она нужна Мэгги. Но Роберт лишь медленно пересек комнату, не сказав ни слова. Он остановился на расстоянии вытянутой руки. Если бы только она была в силах повернуться и взглянуть на него!
 – Ванесса, я никогда не переставал тебя любить.
 – Роберт...
 В углах его губ образовались белые линии.
 – Нет, дай мне высказаться. Я любил тебя тогда и люблю сейчас. Ничто не изменилось. Ты можешь считать меня молодым и глупым, но я люблю тебя любовью мужчины, а не юнца.
 Она потянулась рукой к горлу, прикоснувшись к камее.
 – Ты думаешь, я не любила тебя?
 Она утонула в темных глубинах его глаз.
 – Я считаю, ты не могла поверить в то, что я по-настоящему люблю тебя.
 Ванесса обернулась. Локон, который она закалывала, снова выбился из прически. Как же он красив! В его темных волосах отражался свет канделябра. Коричневые отблески играли на шелке, ожидая ее прикосновений. Одет он был так же, как и она, – со вкусом и неброско, чтобы не привлекать внимания.
 – Я прогнала тебя, потому что могла разрушить твою жизнь!
 – Ты ее сломала, Ванесса. После тебя я не любил ни одной женщины. Никогда. Видит Бог, я пытался. – Он мрачно улыбнулся, и сердце ее упало. Разумеется, он отправился бы к другим женщинам. В конце концов, прошло пять лет. Ванесса никак не ожидала, что на нее так подействует мысль об этом. – Будь ты свободна, поехала бы со мной?
 – Не знаю. Я на десять лет старше тебя.
 – Это так, но ты нужна мне.
 Ванесса попыталась шагнуть назад, но ей помешал туалетный столик.
 – Чего ты от меня ждешь, каких слов?
 – Я жду, ты скажешь, что не любила меня никогда. Что у меня не будет ни малейшего шанса. Скажи, чтобы я смог наконец-то забыть тебя.
 Ей предлагается мир. Нужно лишь сказать, что в Оксфорде между ними ничего не было, – скучающая профессорская жена общалась с симпатичным молодым человеком. А потом они превратятся в знакомых и перестанут ворошить прошлое. Ванесса открыла рот, чтобы произнести все это.
 – Я любила тебя. – Слова полились сами собой. – Роберт, я так сильно любила тебя. Ты научил меня любви. Меня просто убивала мысль о том, что тебя необходимо прогнать. Я сделала это, опасаясь, что скандал отразится на тебе, а ты только начинал жить.
 Его грудь вздымалась и опадала. Роберт потянулся к ней, потом сжал кулак.
 – А сейчас?
 Ванесса прикоснулась к кулаку. Его пальцы были холодны как лед.
 – Я люблю тебя. Я всегда любила тебя и никогда не разлюблю.
 Он долго всматривался в нее, затем из горла вырвался стон, будто желание, так долго сдерживаемое, прорвалось наружу. Роберт схватил Ванессу и привлек к себе. Сдаваясь, она закрыла глаза. Их губы сомкнулись.
 Грейсон вошел в приемную, ведя за руку дочь. На Мэгги было новое платье из светло-розового шелка, купленное при посещении магазина с миссис Аластер. Черные волосы миссис Ферчайлд уложила волнами и перевила лентой. Розоватый свет люстр делал собравшееся общество похожим на шкатулку с драгоценностями. Скрипичное трио играло за живой изгородью из пальм в горшках. Джеффри, одетый в новую красную ливрею и напудренный парик, представил гостей:
 – Его сиятельство виконт Стоук и мисс Мэгги Финли!
 Все головы повернулись, поднялись лупы и лорнеты, разговоры стихли. Даже скрипки прекратили играть. Грейсон и Мэгги остановились в дверях.
 Блистательная толпа разглядывала их с интересом: кто с легким любопытством, кто с откровенным и настойчивым вниманием. Леди принялись обмахиваться веерами и улыбаться украдкой. Полная черноволосая миссис Уотерз улыбнулась призывным взглядом, обещая сменить спальню на пассажирскую каюту. Виконт неспешно поклонился избранному обществу.
 К своему разочарованию, Александры он не увидел. Грейсон заметил нескольких джентльменов, с которыми встречался в клубе. Если не принимать в расчет миссис Уотерз, больше знакомых в зале не было. Здесь он чужой, несмотря на то что, по сути, является одним из них. Грейсону попадались и необычные, и простые люди по всему миру, он общался с морскими офицерами и моряками торговых кораблей из Франции, Пруссии, Америки, Англии, с Корсики, из Нидерландов, Китая, Сиама и Индии. В противоположность морякам, выработавшим стиль вежливой подозрительности в общении с людьми, присутствующие в этом зале взирали на него с откровенным любопытством, граничившим с грубостью. Он вошел на их территорию. Они впустили его, им решать, заключать его в объятия или просто терпеть.
 Единственным, кого еще узнал Грейсон, оказался Олден Хендерсон, стоявший у высокого камина с бокалом шампанского в руке. Он с иронией улыбнулся Грейсону и сделал глоток.
 Когда Грейсон повернулся в поисках Александры, объявили о приходе герцога Сен-Клера. Тот приветствовал Грейсона и протянул ухоженную руку:
 – Стоук, рад вас видеть.
 Герцог был одет во все, как выразился портной Грейсона, самое модное – темный костюм, белые галстук и воротничок, шелковые чулки и лакированные бальные туфли. Портной напрасно уговаривал Грейсона заказать не один, а шесть таких костюмов. Грейсон охладил его энтузиазм, ограничившись скромными сюртуками и брюками, к большому разочарованию портного. Однако, принимая во внимание то, что Грейсон пришел в кожаных бриджах, в рубашке без воротника и длинном пыльнике, портной вздохнул и принял заказ.
 Герцог поздоровался с Мэгги, та улыбнулась, отвечая на приветствие.
 – Миссис Аластер здесь? – спросил Грейсон у герцога, когда все трое выходили из комнаты.
 – Думаю, она принимает наверху. Мне еще нужно ей показаться. Не желаете пройти со мной?




 Глава 19


 Они подошли к главной лестнице, перевитой серебряными и золотыми лентами. Золотой атлас украшал стены и люстры высоко над головой. Лестничные площадки были освещены канделябрами. По лестнице поднималась толпа. Таков был мир Александры, полный мягкого света и элегантности. Свет, струившийся сверху, был таким же гостеприимным и мягким, как ее улыбка.
 Всплыли воспоминания, смутные и колеблющиеся, словно отражение в воде. Грейсон увидел себя малышом, стоящим за перилами последнего этажа высокого дома и украдкой глядящим вниз. Ладони ощутили холодные узорчатые столбики перил. Внизу стояла мать, разодетая в кружева и атлас, с напудренными по моде волосами. Она протягивала изящные руки благоухающим гостям, ожидавшим в длинной очереди возможности приветствовать ее. Грейсон вспомнил, как был горд тем, что красавица мать нравится столь многим. Время от времени она поднимала голову и украдкой подмигивала ему. Она играла в занятную игру, давая Грейсону возможность спрятаться от сварливой няньки.
 Сейчас же Грейсон поднял глаза к тому месту, где его ожидала бы мать. Там стояла Александра в великолепном наряде. Воспоминание о детстве растаяло.
 Мэгги сжала руку Грейсона:
 – Миссис Аластер очень красивая, правда?
 Ода, очень. Платье из золотистой и серебристой ткани облегало грудь и ниспадало мягкими складками до пола. На шее была золотая атласная лента. Копна рыжевато-каштановых волос сколота на затылке так, что локоны струились по плечам. В волосах ее сверкали, подобно белым звездам, опалы. Грейсон был прав. Он получил камни в Сиаме, принц заставил их принять в знак благодарности за спасение похищенной невесты.
 Александра их надела. В этот момент Грейсон понял, что она заполнила в его душе пустоту, о существовании которой он не знал. Ощущение одиночества, длившееся годами, вдруг исчезло.
 – Она, несомненно, одна из самых элегантных женщин в свете, – заметил герцог.
 – Я хочу быть такой же, как она, – заявила Мэгги.
 – Мисс Финли, у вас не может быть лучшего примера для подражания.
 Грейсон ничего не ответил. Он был полностью согласен с обоими, но не мог забыть о том, что в списке Александры первое место занимал герцог Сен-Клер. Против его имени стояло столько восклицательных знаков и плюсов! Она не нашла в нем никаких изъянов. Грейсон сжал зубы. Может быть, когда они доберутся до верха, герцог встанет близко к перилам и Грейсон сможет сбросить его вниз, как бы случайно...
 Но на Александре были опалы. Его опалы. Интересно, обозначила ли она это как-нибудь в списке?..
 Продвижению по лестнице препятствовали остальные гости, желавшие приветствовать хозяйку. Странно, но они, кажется, хотели в равной степени остановиться и быть представленными Грейсону.
 – З-здравствуйте, – произнес молодой человек с приветливой улыбкой и искренним взглядом синих глаз.
 – Мистер Бартоломью, – проговорил нараспев герцог.
 Грейсон пожал молодому человеку руку и окинул его враждебным взглядом. Бартоломью – еще одна фамилия из списка Александры.
 Все, кому выпала честь оказаться в списке, были на приеме. Грейсон познакомился с мистером Каррингтоном, мистером Уэсли, лордом Хилдебрандом Колдикоттом, присутствовавшим при выходке Хендерсона. Каждому джентльмену было лет тридцать, они были хорошо одеты и ухожены и знали все вежливые слова, существующие на свете. Они без труда вступали в беседы о лошадях и спорте, выказывая отменные манеры по отношению к проходившим мимо дамам. Это были самые скучные и безопасные люди, каких когда-либо видел Грейсон. В каждом из них не было абсолютно ничего, что могло бы их дискредитировать. Это обстоятельство вызывало раздражение.
 Наконец они добрались до верха лестницы. Ослепительная Александра стояла рядом с леди Федерстон и джентльменом средних лет, вероятно, лордом Федерстоном. Супруги играли роль компаньонов, помогая Александре встречать гостей. Грейсон пожал руку леди и лорду Федерстон и заставил себя улыбнуться. А потом ему было наконец-то позволено повернуться к Александре. Та взглянула на него из-под ресниц с вызовом. В коричневато-зеленых глазах сверкала ярость. Что с ней такое? Грейсон остановился, задерживая тех, кто следовал за ним.
 – Миссис Аластер, я так рад, – произнес он нейтральным тоном, озорно подмигнув и подняв к губам ее прохладную руку.
 – Лорд Стоук.
 Она попыталась высвободиться.
 – Ваша красота ослепляет больше, чем любая драгоценность.
 Ее брови взмыли вверх, будто спрашивая, в чем дело. Александра снова попыталась освободить руку, и опять неудачно. Она повернулась к Мэгги и одарила ту ослепительной улыбкой.
 – Мэгги, я рада тебя видеть. Надеюсь, тебе понравятся прохладительные напитки, которые стоят в столовой.
 Мэгги сделала реверанс, как ее научила миссис Ферчайлд, и заслужила от Александры еще одну улыбку.
 Грейсон же удостоился еще одного хмурого взгляда. Он старался вспомнить, чем вызвал такое неудовольствие, и не мог припомнить ничего. Она явно смотрела на него сердито. И все-таки надела драгоценности. В высшей степени странно. Разве она забыла, как наслаждалась его объятиями? Он сжал ее пальцы.
 – Думаю, я уже нашел лучшее место в доме.
 Александра нахмурилась.
 – Стоук, давайте дадим остальным возможность поздороваться, – добродушно проговорил герцог и протянул руку. – Миссис Аластер.
 Александра выхватила руку у Грейсона и быстро повернулась к герцогу:
 – Ваша светлость.
 Герцог поклонился:
 – Миссис Аластер, мы счастливы в вашем присутствии.
 Она зарделась и очаровательно улыбнулась:
 – Вы слишком добры.
 Герцог продолжил:
 – Как видите, и Стоук, и я просто поражены. Однако нам следует отдать должное канапе и шампанскому в столовой. Мы выпьем в вашу честь. – Он сжал Грейсону плечо. – Идемте, Стоук, давайте пропустим других несчастных.
 Грейсон многозначительно взглянул на опалы, сиявшие в ее кудрях, растянул губы в легкой улыбке и взглянул на Александру с намеком. Та покраснела.
 Он повернулся и повел Мэгги вниз, спускаясь вслед за герцогом. За спиной заговорил мистер Бартоломью:
 – М-м-мис-сис Аластер, с-с-счастлив в-в-ви-д-д-деть в-вас в-в-в д-доб-б-бром з-з-д-д-рав-в-вии.
 К тому моменту как Грейсон смешался с толпой внизу, настроение у него испортилось, и он проклинал правила хорошего тона. Он и все остальные гости прибыли сюда исключительно ради того, чтобы поговорить с Александрой, но, кажется, им позволялось побыть в ее обществе всего по полторы минуты. Хотелось же провести с ней все минуты жизни.
 Вместо этого он оказался с герцогом и, похоже, останется с ним весь вечер. Жалкая альтернатива. Мэгги, напротив, находила все вокруг просто замечательным. Пока они не добрались до столовой, она непрерывно хвалила миссис Аластер и убранство дома. Легкие закуски, разложенные на тонком фарфоре, были элегантными, вкусными и крошечными. Мэгги оставила Грейсона и обошла стол, словно хищник, глаза ее светились от возбуждения. Молодой человек положил на тарелку миндальное печенье и легкие пирожные и устремился мимо Грейсона, чтобы вручить тарелку немного капризной молодой леди, сидевшей у стены. Молодой человек поместился рядом и принялся с восхищением наблюдать за тем, как она подняла миндальное печенье и откусила от него, даже не поблагодарив. Мэгги проследила за ней, а потом попыталась есть с таким же изяществом.
 Герцог положил в рот канапе. Грейсон смотрел на миндальное пирожное и взвешивал его на тарелке.
 – Знаете, приятно есть, зная, что не нужно искать долгоносиков.
 Герцог кашлянул два раза и глотнул.
 – Господи, Стоук.
 Грейсон улыбнулся, герцог тоже.
 – И каково это – быть сухопутным жителем?
 – Странное ощущение.
 Не хватало свежего ветра, хлопанья парусов, колебания палубы под ногами. Хотелось бы показать Александре свой мир, манящие далекие порты. Но сейчас нужно думать о Мэгги.
 – Правда, в Лондоне немного интересного, если только не поставить на карту все состояние ради развлечения, – заметил герцог.
 – Я предпочитаю игру в кости – мало шансов, никаких вторых попыток. Если, конечно, кости не утяжелены. Но глупо этого не заметить.
 Герцог улыбнулся:
 – Я знаю множество домов, в которых вас с радостью примут. К сожалению, у большинства из них дурная репутация.
 Грейсон сделал глоток шампанского. Оно было сладким и приятным.
 – Кости и дурная репутация. Звучит неплохо.
 Лощеный герцог с маникюром, выпускник Харроу и Кембриджа, продукт кастового воспитания, не мог иметь и малейшего представления о тех местах с дурной репутацией, в которых Грейсон побывал во время странствий.
 Места эти были столь аморальны, что люди вроде Сен-Клера побоялись бы даже войти в них.
 – Мы можем отправиться на Сент-Джеймс, как только покончим со светскими обязанностями, если вам угодно, – проговорил герцог. – Я отведу вас в новое место, где можно сколько угодно играть в кости. А еще там другие... хм... прелести.
 Грейсон неопределенно кивнул. Он слышал об игорных домах на Сент-Джеймс и в других местах, хотя еще и не имел возможности сделаться частым посетителем одного из них. Он приказал офицерам держаться подальше от подобных заведений, пригрозив поркой. Игра в таверне – одно, игра с элегантными богачами – другое. Не хотелось вызволять офицеров из тюрьмы морского министерства или спасать от дуэлей после полного проигрыша.
 – Или я могу просто рассказать все, что мне известно, – предложил Грейсон.
 Герцог встревоженно огляделся. Они находились в относительно безлюдном углу, вдали от тех, кто окружал стол Александры.
 – Может быть, найдем более уединенное место? – сказал герцог.
 Грейсон слегка поморщился.
 – Тогда люди заинтересуются тем, что мы такое обсуждаем. Просто выслушайте меня внимательно.
 Понизив голос, он поведал о магазине на Мэрилебон-стрит и о своей уверенности в том, что короля отвезли в лодке на корабль, ожидавший посреди Темзы.
 – Я не имею права обыскивать магазин и допрашивать владельца, – возразил герцог.
 – Это можно сделать позже. Девушка из магазина упомянула несколько имен, пытаясь выказать себя француженкой и произвести впечатление на английского клиента. Я нашел этих людей и хочу еще немного за ними понаблюдать. Вы же со своими офицерами сможете обыскать каждый корабль на Темзе.
 – Стоук, он нужен нам как можно скорее. Скоро об этом узнают все.
 – Мне требуется день. Если до послезавтра я не смогу выяснить, где он, тогда ищите.
 Ему была не по вкусу мысль о том, что герцог отправит военно-морские силы Великобритании на обыск кораблей от Лондона до Ла-Манша. Там находится его собственный корабль, и было бы лучше, если его прибытие не привлечет внимание морского министерства, ведь это прекрасная возможность заниматься контрабандой. С помощью «Мэджести» Мэгги сможет нажить состояние, а Грейсон не желал, чтобы этому помешали.
 Он оглянулся в тот самый момент, когда в столовую вошел Хендерсон, сверкая очками. Хендерсон беседовал с лордом Хилдебрандом Колдикоттом.
 – Сент-Джеймс, говорите? – поинтересовался Грейсон безразличным тоном.
 Герцог, к его чести, тут же поддержал игру.
 – Там будет обычная компания, – проговорил он, повышая голос, как это сделал Грейсон. – Вам стоит с ними встретиться.
 К ним приближался Хендерсон, беседуя с лордом Хилдебрандом так спокойно, будто находился в дружбе с каждым джентльменом Лондона. Хендерсон и чувствовал себя как дома. Подобно герцогу, он знал правила высшего света, где промолчать порой было также важно, как и сказать то, что нужно. Хендерсон с удовольствием согласился бы пойти в игорный притон, Грейсону же было совершенно неинтересно наблюдать за тем, как самые изысканные столичные джентльмены посещают трущобы. Он подумал, что дамы там будут хорошо одетые и прекрасно осведомленные по части удовольствий, элегантные и дорогие. Именно такие, какие нравятся Хендерсону. Может быть, Хендерсон затеряется там и оставит Александру в покое?
 Грейсон познакомил герцога с Хендерсоном. Тут выяснилось, что Хендерсон воспользовался пудрой, чтобы прикрыть синяки на лице; он смотрел на Грейсона с некоторой тревогой. Грейсону это понравилось.
 Когда герцог, Хендерсон и лорд Хилдебранд поздоровались и принялись искать общих знакомых, Грейсон удалился, прихватив бокал шампанского. Он пришел сюда, чтобы понаблюдать за Александрой, присмотреть за Хендерсоном и удостовериться, что Ардмор не попытается предпринять нечто неприятное вроде нового похищения. А еще просто хотелось смотреть на Александру, такую красивую и элегантную в платье из серебряной и золотой ткани, с его драгоценностями в волосах. Грейсон мог бы любоваться ею всю ночь. Может быть, когда последние гости удалятся, он задержится...
 Кажется, ее потенциальные женихи не очень ею интересовались. Они заявляли о том, что польщены, но довольствовались разговорами о лошадях, спорте и играх, держась от Александры на почтительном расстоянии. И она хочет выйти замуж за одного из них! О Господи!
 В списке было и его имя. В голове теснились мысли. Грейсон не был уверен, что Александра согласится с ним. Если все сделать правильно, ей не останется иного выбора. Но она получит желаемое, а он – некоторое спокойствие, если только рядом с Александрой возможно оставаться хладнокровным.
 – Лорд Стоук, прошу прощения.
 Грейсон рассеянно поднял голову. Перед ним стоял седовласый джентльмен с невозмутимым лицом. Джентльмен почти поднял руку, потом сжал ее в кулак и опустил.
 – Простите, что обратился к вам, не будучи представленным. Меня зовут Гордон Кроуфорд. – Он вглядывался в Грейсона, будто ожидал, что его имя тому знакомо.
 Грейсон протянул руку:
 – Мистер Кроуфорд.
 Кроуфорд нерешительно пожал ее.
 – Вы меня не помните?
 – Нет.
 – Это неудивительно, вы были тогда ребенком. Вы... – Он замолчал, всматриваясь в лицо Грейсона. – У вас взгляд матери.
 У Грейсона на мгновение оборвалось сердце.
 – Вы были знакомы с моей матерью?
 – Она была... моим близким другом. Много лет назад.
 У Грейсона похолодело все внутри. Он не мог вспомнить ни лица, ни голоса этого человека, но испытывал ощущение, будто понял намек Кроуфорда. Он заметил внешнюю элегантность платья, аккуратно причесанные седые волосы и печальный взгляд.
 – Вы были любовником моей матери?
 Кроуфорд взглянул на Грейсона, словно на мятежного мальчишку.
 – Да.
 Грейсон отвернулся, скрывая мысли. Живая связь с прошлым. То, что у матери был любовник, не удивило его ни капли. Бедная женщина нуждалась в утешении, живя с отцом, этим жестоким человеком. Он снова взглянул на Кроуфорда. Вид у того был бесстыдным и несколько вызывающим.
 – Вы любили ее?
 – Да, искренне и глубоко. У вас ее глаза.
 Грейсон закрыл глаза рукой.
 – Она никогда о вас не говорила.
 – Не думаю, чтобы она стала это делать. Она так боялась вашего отца.
 – Не без оснований, – отрезал Грейсон. – Зачем вы ко мне подошли?
 – Не знаю. Думаю, хотел познакомиться с ее сыном, единственным, что от нее осталось. Хотел узнать... похожи ли вы на нее.
 Грейсон сглотнул. Его охватили злость, горе и снова злость.
 – Если вы так сильно ее любили, почему же не помогли ей?
 Мистер Кроуфорд был ошеломлен.
 – Какую помощь я мог оказать? Она была женой вашего отца. Что я мог сделать?
 – Забрать ее. Увезти от него далеко-далеко.
 – Чтобы обречь на позор и унижение? Я не мог с ней так поступить. Этот скандал преследовал бы вас всю жизнь.
 – Но она осталась бы жива.
 Они смотрели друг на друга.
 – Значит, он убил ее? – тихо спросил Кроуфорд.
 – Да, застрелил.
 Кроуфорд вздрогнул.
 – Прямо у меня на глазах.
 Кроуфорд был в ужасе.
 – Господи! Вы там были?




 Глава 20


 Воспоминания, которые Грейсон попытался прогнать уже через пять минут после случившегося, но никак не мог этого сделать, вдруг захлестнули, словно поток. Он ощущал запах пистолетных выстрелов, слышал взволнованные голоса слуг за дверями гостиной, видел, как мать с недоумением притрагивается к красной полосе на груди. Ее взгляд – печальный, подавленный, смущенный – нашел Грейсона за мгновение до того, как она рухнула на пол. Была Пасха, Грейсон вернулся из Итона в отцовский дом в Глостершире. В вечер приезда мать попросила прийти к ней в гостиную. Когда он нашел мать, та улыбнулась, потому что была одна и отважилась обнять его. На мгновение Грейсон ощутил себя по-мальчишески счастливым.
 Все счастье разлетелось на куски, как только отец ворвался в комнату со стороны сада. Он вернулся с конной прогулки, с ним было два пистолета. Отец любил стрелять в куропаток независимо от сезона.
 Отец закрыл дверь и приказал Грейсону отойти от матери. А потом Арчибальд Финли впал в безумие, как это случалось уже не раз, обвиняя супругу в том, будто она портит сына. Сейчас Грейсон вспомнил, что отец никогда не позволял матери выказывать привязанность к Грейсону. Он говорил, что забота и внимание ведут к изнеженности. Мальчик должен быть жестким и черствым, чтобы выжить в этом мире. Любая мать, желавшая обнять сына, вызывала у него отвращение, потому что наполняла ребенка грехом и слабостью. Чтобы увидеть свое непослушное дитя, мать была вынуждена пробираться в детскую тайком и подкупать няньку за молчание. Даже когда Грейсон вырос и стал к одиннадцати годам выше матери, им приходилось встречаться тайно, чтобы всего лишь поговорить.
 Она была убита одним выстрелом. Второй предназначался Грейсону, но тот, объятый горем и страхом, бросился на отца и вырвал у него пистолет. Следующий выстрел пронзил отца в самое сердце, палец Грейсона был в этот момент на спусковом крючке.
 Тогда он двигался будто во сне, но сейчас события вспомнились с поразительной ясностью. Грейсон вложил пистолет, в руку отца и упал рядом с ним как раз в тот момент, когда слуги взломали запертую дверь. Ошеломленным лакеям он объяснил, что вырывал у отца из рук пистолет, и тот выстрелил. Слуги приняли его рассказ. До сих пор Грейсон не был уверен, когда именно ворвались слуги – до или после того, как он вложил, пистолет в руку отца. Выяснять это он не спешил. После следствия и двойных похорон Грейсон покинул Англию, чтобы больше никогда не возвращаться.
 – Вы правы,– нервно проговорил Кроуфорд, – мне нужно было действовать.
 – Это было давно.
 Прошлое снова улетучилось. Они находились в элегантной столовой Александры.
 – В тот день вас там не было. А я был и ничего не смог сделать.
 У него перехватило горло. И зачем только этот человек пробудил воспоминания?
 – Я искал вас, долго искал. Я думал, что мог бы позаботиться о вас... ради нее.
 Грейсон сухо улыбнулся:
 – Вы ведь не собираетесь заявить нечто банальное вроде того, что вы – мой настоящий отец?
 Кроуфорд не улыбнулся, он лишь покачал головой:
 – Когда мы встретились, вам было семь лет.
 – Жаль. Я знаком с вами всего десять минут, и чувствую к вам большую симпатию, чем когда-либо испытывал к собственному отцу. Но в любом случае вы не нашли бы меня. Я покинул Англию. Уехал в Индию на торговом судне несколько дней спустя.
 – Я не виню вас в бегстве. Должно быть, вы перепугались так, что у вас помутился разум. Мне хотелось бы узнать... – он помолчал, – почему вам потребовалось двадцать лет, чтобы вернуться?
 Грейсон лениво провел пальцем по ободку бокала шампанского.
 – Я вообще не собирался возвращаться.
 – Но потом вы получили титул. Вы поэтому вернулись?
 – Не совсем.
 Он взглянул на Мэгги. Девочка доела миндальное печенье и рассматривала поднос с искрящимся шампанским, который только что принес лакей. Грейсон помахал ей:
 – Мэгги, дорогая, подойди и познакомься.
 Мэгги оставила шампанское и направилась к ним с горящими от любопытства глазами. Грейсон поставил ее перед собой и положил руки ей на плечи.
 – Мистер Кроуфорд, это Мэгги, моя дочь.
 Что бы Мэгги ни подумала в этот момент, она не подала виду, а просто протянула руку.
 – Мистер Кроуфорд, рада с вами познакомиться.
 Кроуфорд был поражен и мягко пожал Мэгги руку.
 – Она так похожа на нее.
 Грейсон кивнул. Он вспомнил собственное удивление, когда впервые взглянул на Мэгги и увидел взгляд своей матери. Мальчику Грейсону не хватило нескольких секунд, чтобы спасти мать. Мужчина Грейсон может защитить Мэгги. Он сделает это, несмотря ни на что.
 – Я был другом... твоей бабушки, – объяснил Кроуфорд Мэгги.
 Мэгги заинтересовалась:
 – Что вы говорите? Вы с папой расскажете мне о ней? Может быть, вы могли бы прийти на чай? Миссис Аластер и миссис Ферчайлд учат меня разливать чай.
 Кроуфорд кивнул с надеждой:
 – Мне было бы очень приятно.
 Грейсон пристально смотрел на мужчину и пытался понять, что же делать. Разговоры с этим человеком о прошлом уничтожат боль или станет еще хуже? Но Мэгги проявила большой интерес, как и Кроуфорд. Грейсон когда-то сбежал от воспоминаний. Может, оживить память при помощи дочери?
 Грейсон не успел ответить себе, как произошло нечто из ряда вон выходящее, заставившее лондонский свет годами вспоминать вечер, данный Александрой Аластер в конце сезона. Грейсон увидел, как в столовую Александры спокойно прошел Захария Берчард, попивая на ходу шампанское.
 Хендерсона и герцога в комнате уже не было. В столовой находились девушка, ее страстный поклонник и несколько субтильных пожилых джентльменов, намеревавшихся съесть все, что осталось.
 Грейсон поставил бокал и приказал Мэгги остаться с Кроуфордом. Пересекая комнату, он размышлял, каким оружием обладает – всего лишь кинжалом, спрятанным в сапоге и предназначенным для последнего удара, а не для нападения. Он спокойно остановился у буфета, взял серебряный подсвечник и вынул из него свечу. Задув свечу, Грейсон отбросил ее и покинул столовую, держа подсвечник в руке. Берчард шел к лестнице, неторопливо маневрируя между гостями.
 Александра все еще стояла на верхней ступени лестницы и приветствовала поклонников. Берчард направился прямо к ней.
 Хендерсон разговаривал с кем-то, стоя в дверях приемной, находясь ближе к лестнице. Однако он стоял спиной, полностью сосредоточившись на новых знакомых, и ничего не видел.
 – Хендерсон!
 Хендерсон оглянулся. Грейсон указал на лестницу.
 Хендерсон поднял голову, увидел Берчарда и побледнел. Торопливо извинившись, он поднялся по лестнице, сунув руку в карман. Возможно, у него был пистолет, но воспользоваться им было нельзя. Можно ранить кого-нибудь из сбитых с толку гостей или того хуже – Александру.
 Поднимаясь по лестнице, Грейсон расталкивал людей, забыв о вежливости. Берчард поднимался все выше, за ним следовал Хендерсон. Толпа преграждала путь на каждом шагу.
 Берчард добрался до Александры. Та увидела его и удивленно захлопала глазами.
 Грейсона охватил страх. Перед ним возникла сцена смерти матери, только в этот раз на пол падала Александра, корсет ее заливала кровь. С его губ сорвался дикий крик. Берчард прошел мимо Александры и с легкостью побежал по лестничной площадке. Прокладывая себе дорогу отчаянными усилиями, Грейсон добрался до верха лестницы одновременно с Берчардом. Тот вынул пистолет.
 Это увидела леди Федерстон и вскрикнула. Крик разнесся эхом вверх и вниз по лестнице, подхваченный другими дамами; Джентльмены начали что-то громко говорить друг другу. Все, кто был внизу, прибежали на крик.
 Берчард повернулся и прицелился прямо в Грейсона, стоявшего на площадке. Глаза над дулом пистолета были жестокими и беспощадными.
 – Грейсон! – Александра бросилась к нему, сильно толкнув.
 Грейсон упал на Хендерсона, тот – на другого джентльмена. Все четверо повалились на пол, словно домино, в тот самый момент, когда Берчард выстрелил. Статуя, находившаяся в нише за ними, разлетелась на куски, как только пуля ударилась о камень. Гостей засыпало осколками мрамора.
 Хендерсон оттолкнулся и встал. Грейсон помог Александре подняться.
 Берчард повернулся и бросился бегом к следующему пролету. Александра устремилась за ним, Грейсон удержал ее, но она вырывалась.
 – Наверху миссис Ферчайлд!
 Выругавшись, Грейсон поручил Александру заботам леди Федерстон и понесся с Хендерсоном вверх по лестнице. Они добрались до низа следующего пролета как раз в тот момент, когда Берчард достиг верха.
 Над ними распахнулась дверь, на пороге появился Джейкобс с изогнутой абордажной саблей в руке. Одежды на нем не было. Бронзовый торс блестел от пота, длинные темные волосы рассыпались по плечам. Несколько дам упали в обморок.
 Берчард остановился, удивленный. Джейкобс атаковал его, блестя нагим телом. Грейсон и Хендерсон взлетели по лестнице. Берчард бросился между ними, оба попытались его схватить. Берчард освободился. Грейсон опустил подсвечник на узкую спину Берчарда. Тот пошатнулся, но продолжал бежать.
 Хендерсон вынул пистолет, но испуганная и любопытная толпа заполняла пролет.
 – Как он сюда попал? – закричал Джейкобс, забыв о том, в каком он виде.
 Берчард схватил ближайшую леди, кажется, миссис Тетли, повернул ее и толкнул к Хендерсону. Будучи джентльменом, Хендерсон подхватил даму, предоставив Берчарду преимущество.
 Грейсон не был столь щепетилен. Он бросился в сторону с подсвечником в руке, уклонившись от несчастной молодой дамы, которую толкнул на него Берчард. Дама пронзительно взвизгнула, и два молодых человека поспешили к ней на помощь.
 Кажется, гости поняли, что происходит, и начали убирать дам с дороги. Джентльмены же попытались схватить Берчарда, но тот отреагировал быстро. Изогнувшись, он проскользнул сквозь толпу и приблизился к Александре. В руке его что-то блеснуло. Александра бросилась вперед, готовая остановить Берчарда.
 – Александра, нет!
 Толпа заглушила крик Грейсона. На золото платья брызнула кровь. Александра удивленно смотрела на кровавое пятно, потом побледнела и медленно осела на пол. Берчард нагнулся и вырвал из ее волос украшение.
 Леди Федерстон устремилась к Александре. Лорд Федерстон бросился за Берчардом. Берчард вскочил на перила, постоял на них около секунды и легко спрыгнул в зал нижнего этажа.
 Хендерсон промчался мимо ошеломленного Грейсона, оперся спиной о перила, перекинул через них ноги и спрыгнул вслед за Берчардом.
 Мимо нетвердым шагом пробежал Джейкобс с абордажной саблей. На нем были белые хлопковые подштанники, свисавшие на бедрах и почти не скрывавшие темных волос внизу живота. Он спустился по лестнице, расталкивая леди и джентльменов. Еще несколько дам и один субтильный господин упали в обморок. Александра лежала наверху лестницы. На корсаже из золотисто-серебристой ткани расплывалось пятно крови. У Грейсона сильно стучало сердце. Он отбросил ненужный подсвечник и опустился рядом с Александрой на колено.
 Александра попыталась приподняться, лицо ее исказилось от боли. Леди Федерстон держала ее руку. На белой коже, у края кружевного рукава виднелась глубокая рана. Из нее сочилась кровь, стекая на платье и пол.
 – Грейсон, он взял опалы, мне так жаль, – прошептала она.
 Он дотронулся до ее волос, спутанных в том месте, откуда Берчард сорвал драгоценности.
 – Тс-с.
 Он осторожно взял Александру за раненую руку. «Прекрати кровоточить, пожалуйста». Кровь не останавливалась. Видимо, Берчард перерезал артерию.
 Грейсон дернул за галстук и сорвал с шеи удушающий узел. Сердце билось так сильно, что боль была везде. Задрав рукав и сорвав кружево, Грейсон коснулся другой руки, державшей Александру, – руки леди Федерстон. Та оцепенела от испуга.
 – Принесите полотенца, – распорядился Грейсон. – Сходите за горничной. Нужно остановить кровь.
 Леди встала безо всяких возражений. Грейсон подумал, что эта дама ему нравится. Когда она удалилась, место занял ее супруг.
 – Лучше не останавливать кровотечение, это смоет болезнь.
 Грейсон промолчал. Обвязав галстуком руку, он затянул тугой узел. Александра тихо вскрикнула.
 – Дорогая, я знаю, что тебе больно, но это поможет.
 Александра пошевелила пальцами – те теряли чувствительность. Кровотечение замедлилось.
 За спиной послышалось громкое сопение. Рядом опустилась на колени женщина в наряде служанки и чепце, закрывавшем пол-лица.
 – Мадам, – ошеломленно произнесла она.
 В руках у служанки были полотенца. Грейсон схватил и прижал всю стопку к ране. Александра закрыла глаза.
 – Милая, не засыпай.
 – Дайте ей настойку опия, – предложил кто-то. Его поддержали, но Грейсон не обратил на них внимания. Он взглянул на лорда Федерстона:
 – Сходите в соседний дом и приведите моего слугу Оливера. Расскажите ему, что произошло.
 – Надо позвать доктора.
 – Оливер – хирург, я хочу, чтобы пришел он. Идите скорее.
 – Я схожу, – проговорил кто-то.
 Это был Хендерсон. Он вынырнул у локтя Грейсона, бледный, задыхающийся и с погнутой оправой очков.
 – Хорошо, поторопитесь.
 Хендерсон страстно взглянул на Александру и быстро удалился.
 Толпа расступилась, появился Джейкобс в сопровождении герцога, лорда Хилдебранда Колдикотта и мистера Бартоломью.
 – Он скрылся, – с трудом произнес Джейкобс, прижимая руку к животу. – Бежал через сад, а потом просто пропал.
 Грейсон разозлился:
 – Как ты мог его упустить?
 Джейкобс пожал плечами:
 – Не знаю. Он не проходил через калитку. Там на улице был человек, который сказал, что никто не выбегал. Берчард ударил Хендерсона, потом бросился в тень и будто растворился.
 Грейсон разразился самыми крепкими матросскими ругательствами, какие только знал.
 Еще одна дама упала в обморок.
 – Он мог перелезть через стену, – предположил герцог. – Я не видел, куда он отправился, после того как ударил мистера Хендерсона. Мы были у него за спиной, но... – Он махнул рукой. – Кто он такой?
 Заговорил мистер Бартоломью.
 – О-о-он п-п-по-терял это, – сказал он и протянул тиару. Бриллианты сияли, опалы блестели мягким светом.
 Александра потянулась, лицо ее прояснилось.
 – Слава Богу. – Она поцеловала бриллианты, потом прижала их к груди. – Благодарю вас, господа, – прошептала она и потеряла сознание.




 Глава 21


 Александра встала с постели через два дня после приема. Рука не гнулась и болела, но Александра посчитала на третий день, что должна вернуться к обычной жизни.
 Однако все изменилось. О происшествии заговорили. Несколько газет опубликовали статьи, снабдив их зловещими подробностями и интервью со свидетелями. Прочтя несколько статей, Александра пришла к выводу, что анонимные свидетели, должно быть, задержались в приемной и все пропустили. Судя по тому, что писали газеты, прозвучало несколько выстрелов, затем сверху спустилась толпа пиратов, среди них – несколько нагих, и у всех было оружие, внушавшее ужас. Целью этих людей был грабеж. Благодаря виконту Стоуку, герцогу Сен-Клеру и нескольким другим джентльменам все были спасены, а пираты изгнаны. Предположений о том, откуда взялись пираты, было множество – их называли то французскими шпионами, то дезертирами из армии, то, давними врагами виконта. Молва о том, что виконт Стоук когда-то был пиратом, печально известным капитаном Финли, проникла на страницы газет и переросла в шумиху. Удивительно, но предположение о том, что нападавший был его давним врагом, отвергалось большинством как нереальное и маловероятное. Сама же Александра знала, что это абсолютная правда. На вопрос, почему мистера Берчарда вообще пустили в дом, быстро нашелся ответ. Леди Федерстон послала приглашение задолго до того, как Грейсон поведал Александре, что этот человек – кровожадный пират. Александра предоставила леди Федерстон заниматься списком приглашенных, будучи слишком занятой, чтобы его проверить.
 – Он ранил вас и должен за это поплатиться. Даже ваш приятель герцог нанял полицейских, чтобы его выследили. Мистеру Берчарду будет жарковато в Лондоне.
 – Герцог – честный человек.
 – Нет, он в вас влюблен. – Мистер Хендерсон усмехнулся. – Как и я.
 Александра тихо застонала и потерла виски сильнее.
 – Мистер Хендерсон, не говорите мне подобных вещей.
 – Не говорить, что люблю вас? Я не в силах молчать. Я влюбился в вас за мгновение до... до того случая перед домом. Я очень надеюсь, что однажды вы позволите загладить мой поступок, показать, каким нежным я могу быть.
 Александра пыталась взять себя в руки, быть просто леди, которой необходимо отказать поклоннику. Она устала, рука болела, самообладание плавилось, словно воск. Вскрикнув, она опустилась в кресло.
 – Господи, неужели мысль об этом так ужасна?
 – Мистер Хендерсон! – Александра сцепила руки и заговорила сквозь зубы: – Все это время я пыталась забыть о произошедшем за последние две недели. Однако то, что случилось у меня на приеме, просто не позволяет этого сделать! Обо мне ходят по городу слухи, моя репутация запятнана. И все из-за того, что ваши пираты и охотники за пиратами решили вести войну у меня в доме. – Она уронила руки на юбку. – Моя жизнь была такой спокойной. – «Скучной», – уточнил внутренний голос. – Как часы. – «Однообразной», – заметил тот же голос. – Все находилось на своих местах. – «Было предсказуемо и печально», – пронеслось у нее в голове. – Пока вы... – Она ткнула пальцем в Хендерсона. – Пока вы не поцеловали меня на улице на виду у всех соседей, Грейсон Финли не попросил меня спать без одежды, а мистер Ардмор не похитил меня и не увез на свой корабль. А потом на собственном приеме я совершенно выдала себя, когда выкрикнула имя Грейсона, думая, что ему угрожает опасность, и плача, когда украли драгоценность, которую подарил мне он. Я уверена, что открою следующую газету и увижу карикатуру, на которой буду изображена с капитаном, им же пиратом, им же виконтом Стоуком, возможно, лежащей обнаженной в его объятиях и произносящей некие умные слова.
 Александра откинулась в кресле, совершенно обессилев.
 Мистер Хендерсон подошел со страдальческим выражением лица. Опустившись на колено, он взял ее здоровую руку в ладони.
 – Миссис Аластер... Александра... я ненавижу себя за то, что обидел вас. Я хочу все исправить, я обожаю вас. – Он запечатлел на ее пальцах влажный поцелуй.
 – Мистер Хендерсон, пожалуйста, – простонала Александра, – вы лишь осложняете ситуацию.
 – Скажите, как ее исправить.
 – Переведите часы назад. – Она устало улыбнулась. – Вы это можете?
 Хендерсон снова поднял ее руку к губам, а она слишком устала, чтобы сопротивляться.
 – Я сделал бы это, если бы вы забыли, что встречались с Финли. – Он вздохнул. – Буду откровенен. Прошу прощения, если оскорбляю вас. Финли – варвар. Он не понимает вашей жизни. Вам претит безжалостность, а Финли существует в мире жестокосердия. В глубине души я знаю, что он уже стал вашим любовником. Он не ждет, когда хочет чего-то. Однако вашим мужем он никогда не станет.
 Александре показалось, будто она падает.
 – Мужем...
 – Задолго до всех событий он заключил соглашение с капитаном Ардмором. Как ни странно, у Финли есть кое-какая честь. Он явится на собственную казнь.
 Александра дышала с трудом.
 – Вы не можете допустить, чтобы мистер Ардмор это сделал. Вы должны его остановить.
 – Я? Остановить Ардмора? Для этого человека не существует преград. Даже мадам д'Лоренц не может на него повлиять, хотя думает, что строит планы в глубокой тайне. Вообще-то я полагаю, что Финли готовит какой-то сюрприз. Обычно он так и поступает.
 – Вы... вы хотите сказать, что верите, будто Грейсон не даст мистеру Ардмору убить себя? – Александра схватилась за соломинку.
 – Я понятия не имею, как поступит Финли. Он всегда был непредсказуем. – Хендерсон сжал ее руку. – Чего я хочу, так это забрать вас подальше от всего этого. Я уволился со службы у Ардмора и возвращаюсь в Кент. Я богат, вам никогда не придется волноваться о чем бы то ни было. Мы можем поселиться рядом с вашим старым домом и прекрасно жить. Дети, собаки – у нас будет все, что вы пожелаете.
 Все, что она пожелает. Александра вздохнула:
 – Я уже не знаю, чего хочу.
 В его взгляде появилась обида.
 – Чего вы хотите? Вам нужен Финли, не понимаю почему.
 – Не знаю.
 Она не лгала. Потому что он заставил ее радоваться. Понял, как она горевала о сыне. Забрал ужасное ожерелье мужа и сделал из него нечто прекрасное. Такие чувства не поддаются объяснению. Во всяком случае, для мистера Хендерсона. Мистер Хендерсон связан с капитаном Ардмором, как бы это ни отрицал.
 – Прошу прощения, – тихо проговорила она. Он сжал ее пальцы.
 – Не отказывайте мне пока. По крайней мере, обдумайте мое предложение. Вы можете прислать за мной в гостиницу «Маджестик», когда будете готовы ответить. Позвольте мне лелеять надежду, пусть даже тщетную.
 Александра снова взглянула, как Хендерсон целует ей руку, но едва ощутила прикосновение его губ. Она знала, что не может подать надежды. Ее сердце отдано мужчине, согласившемуся пожертвовать жизнью ради дочери. А это значит, что у нее впереди пустота.
 – Миссис Ферчайлд ведет меня кататься в парк, – объявила Мэгги. – Ты пойдешь?
 Грейсон повернулся к Мэгги. На дочери была светлая амазонка, красивое лицо обрамляла шляпка. Глаза ее светились.
 – К сожалению, нет. Мне нужно выполнить поручение этого... морского министерства, – ответил он, не считая нужным скрывать от дочери свои чувства. – Может быть, завтра.
 Улыбка на лице девочки померкла.
 – Когда мы были на корабле, мы всегда были неразлучны. Помнишь, как вы с мистером О'Малли учили меня лазать по снастям?
 Грейсону стало весело. Мэгги была прилежной и бесстрашной ученицей. Сорокапятилетний Йен О'Малли несколько раз бледнел, видя, как она себя ведет.
 – Помню.
 Она подошла, тихо ступая по дощатому полу.
 – Отец, когда мы были на корабле, я думала, что мистер Хендерсон, мистер О'Малли и мистер Ардмор – друзья. Но как только мы добрались до Лондона, все изменилось. – Взгляд ее был слишком понимающим для двенадцатилетней. – Что-то здесь не так. Почему они стали твоими врагами?
 Она сказала «твоими». О'Малли, докладывавший обо всем Ардмору, был все еще очарован Мэгги, а она – им.
 – Они – мои давние враги. Мы заключили перемирие на время поездки.
 – Жаль, что ты мне ничего не сказал.
 Грейсон оперся о стол.
 – Я не хотел тебя пугать еще сильнее.
 Взгляд Мэгги поразил его в самое сердце.
 – Ты не пугал меня. Я поняла, что ты – мой отец, в то самое мгновение, когда увидела тебя. Тогда я подумала, что вес будет хорошо. Гораздо больше меня страшила мысль, что я могу навсегда остаться одна. Даже мистер Ардмор не вселяет такого испуга.
 – Я передам ему твои слова.
 Грейсон взглянул на Мэгги. Она была так трогательно хрупка и одновременно так сильна.
 – Я рад, что ты его не боишься. Значит, он никогда не сможет тебя победить. Я никогда не оставлю тебя, даю слово.
 Она кивнула, словно не сомневалась, что он вечно будет рядом.
 – Повариха миссис Аластер говорит, что ей гораздо лучше. Я имею в виду миссис Аластер. Завтра мне можно будет ее навестить. Ты тоже ее проведаешь?
 У него вдруг возникла перед глазами сцена, когда он лежал у себя в каюте на борту «Мэджести», а Александра стояла рядом. Он вспомнил ее прикосновения и подавил стон.
 – Да, я ее навещу.
 «Буду это делать каждый день, всю жизнь».
 – Хорошо. Может быть, мы сходим вместе?
 Мэгги обняла отца и заторопилась к двери.
 – Мэгги!
 Дочь остановилась.
 – Ты знаешь, что я люблю тебя, да?
 Она помолчала. Грейсон затаил дыхание. Мэгги улыбнулась:
 – Папа, я тоже тебя люблю.
 Мгновение она пристально вглядывалась в него, затем повернулась и ушла.
 Грейсон нашел Йена О'Малли на кухне в обществе Оливера и поварихи Александры миссис Даллоуэй. Отведя О'Малли в сторону, Грейсон поручил ему доставить несколько записок.
 О'Малли побледнел.
 – Вы хотите, чтобы это сказал ему я? А почему бы мне просто не совершить самоубийство и поставить на этом точку?
 Грейсон рассердился.
 – Доставь записки именно в этом порядке. Я хочу встретиться с мадам д'Лоренц, как только ты сможешь до нее добраться. Если я не вернусь к ее приходу, постарайся, чтобы она дождалась меня здесь. Пусть ее удерживает Оливер, если в том будет необходимость.
 О'Малли нахмурился:
 – Финли, я первый помощник капитана на самом грозном судне, а не посыльный.
 Грейсон приблизил свое лицо к лицу О'Малли, поросшему щетиной:
 – Здесь, в Лондоне, ты просто несносный ирландец, имеющий отношение к мятежу 1799 года. Я уверен, что морское министерство хотело бы обсудить с тобой эту тему.
 – Это настоящий шантаж. Финли, у меня сердце разрывается от того, что ты сейчас сказал. И это после всего, что мы пережили вместе!
 – Просто сделай все, как я велел, – проворчал Грейсон и отправился на Мэрилебон-стрит.
 Грейсона обрадовало, что покупателей в тот день опять обслуживала мисс Француженка. Расположившись на стуле, он рассеянно рассматривал товары на полках за прилавком, пока девушка помогала какому-то французу. Через некоторое время тот ушел, почти радушно кивнув Грейсону.
 Девушка взглянула на Грейсона и улыбнулась. В улыбке был явный намек на то, что можно с легкостью попросить посмотреть не только шкатулки для драгоценностей, но и кое-что еще и получить вознаграждение.
 Грейсон занялся шкатулками. Он осмотрел три шкатулки с изящной позолотой и одну с росписью, которые могли бы понравиться Мэгги, и рассмеялся про себя. Каждый раз, когда Мэгги радует его, он покупает ей подарок. Придется ей снять склад для хранения всех этих вещиц.
 Мисс Француженка улыбнулась, видя затруднения с выбором.
 – Эта, – проговорила она с акцентом, взмахивая темными ресницами и показывая на самую дорогую шкатулку, – вашей дочери понравится, когда она будет полон ее драгоценностей.
 На девушке было тончайшее муслиновое платье, мало что скрывавшее. Розовые контуры сорочки отчетливо вырисовывались на фоне корсажа, сквозь материал были видны очертания сосков.
 – Вы родились в Англии? – осведомился Грейсон небрежно.
 Девушка улыбнулась:
 – Да. Но мои родители быть французы. Они бежать от террор. Во Франции они быть аристократ.
 В этом Грейсон сомневался. Большинство аристократов проявляли склонность к изысканному образу жизни, хотя и в стесненных обстоятельствах. Некоторые дворяне средней руки сводили концы с концами, содержа магазины. Едва ли такие люди были приближены к королю. Грейсон поигрывал эмалевой крышкой дорогой шкатулки, отделанной золотой филигранью.
 – Когда я был у вас в прошлый раз, вы упомянули некую мадам д'Лоренц.
 – Ах да. Этой леди нравиться шкатулки и вещи для туалетного столика.
 Грейсон оперся локтями о прилавок.
 – Мадемуазель, а вы удивились бы, если бы я сказал, что мадам д'Лоренц – французская шпионка? Что она на службе у Наполеона?




 Глава 22


 В поведении девушки произошла явная перемена. Заученный флирт и располагающая улыбка померкли, а вместо них появился ошеломленный взгляд.
 – Что? Не может быть, чтобы это было правдой. Только не мадам д'Лоренц. – Французский акцент почти исчез.
 – Я знаю это благодаря моему положению.
 – Откуда? – Девушка заморгала, покачала головой и, кажется, поняла, что вышла из образа. Французский акцепт вернулся. – Нет, она не может быть шпион. Она так предана король. Она сделать для него что угодно. – Девушка наклонилась к Грейсону. Лицо ее было взволнованным. – Как вы можете быть уверен?
 Грейсон слегка пожал плечами:
 – Когда-то я был ее любовником. Я знаю о ней почти все.
 Девушка выпрямилась, на лице ее было явное смятение.
 – Ах, месье, то, что вы сказать, ужасно.
 – Может, вам не стоит продавать ей шкатулки?
 – Что? – Она наморщила лоб, потом вдруг успокоилась и кивнула: – Да, будет так, как вы сказать. Больше не продавать мадам д'Лоренц. А теперь, месье, вы выбрали? У меня много дел.
 Александра еще долго сидела в гостиной после ухода мистера Хендерсона. Часы тихонько тикали в углу, легкий ветерок раздувал занавески открытого окна. Запах роз манил. Александра сидела, положив руки на колени и всматриваясь в золотистый узор на ковре. Письменный стол находился у окна, атласное дерево, из которого он был сделан, блестело, словно золото. Внутри стола лежал список женихов. Нелепый список. Как можно выбрать мужа по перечисленным качествам, будто при покупке мебели? Список и стратегия, выработанные леди Федерстон и ею, казались сейчас абсолютной глупостью. Если бы джентльмен типа мистера Хендерсона сделал ей предложение всего две недели назад, она была бы довольна. Можно было бы выйти за него замуж, переехать в Кент и продолжать не без удовольствия вести эту прозаическую жизнь.
 Все изменилось, когда умер старый виконт и его место занял молодой. Синеглазый пират въехал в соседний дом, и вся ее жизнь пошла кувырком.
 Когда тени коснулись пальмы, росшей в горшке, Александра все-таки встала и вышла из комнаты. Энни и Эми вытирали пыль внизу. Джеффри дремал на посту у входной двери. Следовало бы его выбранить, но у Александры не было сил. В кухне было тихо – должно быть, миссис Даллоуэй навещала мистера Оливера.
 В зале наверху – тоже ни шороха, ни звука. В вечер приема там царило настоящее безумие. Александра остановилась на том самом месте, где она увидела, как Берчард поворачивается и прицеливается в Грейсона. Тогда она подумала, что у нее остановится сердце. Смутно вспомнился собственный крик после выстрела и резкий запах пороха.
 А потом из спальни выбежал полностью обнаженный мистер Джейкобс. Что ж, по крайней мере, гости развлеклись. У миссис Уотерз вид был особенно довольный. Александра повернулась и поднялась по лестнице. Она отворила дверь, в солнечном свете затанцевали пылинки. Джоан не было видно – наверное, она отдыхала или занималась делами. Александра подошла к окну, желая впустить в душную комнату свежий воздух.
 Дверь за спиной закрылась, замок тихо звякнул. Александра обернулась.
 У самого порога стоял Джеймс Ардмор. Его зеленые глаза были холодны.
 Она открыла было рот, чтобы закричать, но из пересохшего горла не вылетело ни звука.
 Не успела Александра прийти в себя настолько, чтобы подбежать к звонку, как Ардмор оказался рядом. Громадная фигура отрезала путь к отступлению. Ардмор схватил Александру так сильно, будто заковал в цепи.
 У нее подкосились ноги. Смуглое лицо обрамляла темная борода, глаза диковато блестели. Когда Александра встречалась с ним при обстоятельствах, в которые поставил ее мистер Хендерсон, она была настолько самонадеянна, что не испытывала страха. Сейчас же она увидела жестокость и злость, поняла, что Ардмор может легко переломить ее и любого, кто прибежит ей на помощь.
 Она с трудом глотнула воздуха.
 – Как вы вошли? Джеффри должен был объявить о вашем приходе.
 Она вспомнила, что Джеффри дремал у двери, и вдруг у нее зародились подозрения.
 – Где Джоан?
 – Спит. Не сердитесь на нее, ее вины здесь нет.
 – Конечно, это вы виноваты, мистер Ардмор. Чего вы хотите?
 – Я пришел, чтобы поговорить с вами. Наш последний разговор так грубо прервали.
 – Мистер Ардмор, нам нечего сказать друг другу, – холодно объявила она.
 – Миссис Аластер, я думаю, нам есть о чем побеседовать.
 Точно так же, как и мистер Хендерсон, он поднял руку Александры и осмотрел перевязанную рану. Пальцы его были мозолистыми.
 – Это сделал Берчард?
 – Да. Он еще один джентльмен, доставляющий мне только неприятности.
 Ардмор не ответил. Он начал мягко развязывать повязку. Александра затаила дыхание, опасаясь выдергивать руку – она все еще сильно болела.
 Сняв белое полотно, он осмотрел рану. Руку пересекал ряд аккуратных стежков, тусклых и красных. Ардмор провел пальцами, не притрагиваясь к ране.
 – Работа Оливера.
 Александра кивнула. Он снова наложил повязку, так же аккуратно, как это сделал в первый раз мистер Оливер.
 – Вам повезло. Он сведущий хирург.
 Ардмор не отпустил ее руки, хотя держал ее свободнее. Александра сглотнула.
 – Вы солгали мне.
 – Разве? Не помню.
 – Что ж, вы не сказали мне правды. И Грейсон тоже умолчал о ней. Вы оба очень меня смутили. Все объяснять мне был вынужден мистер Хендерсон.
 Он стоял слишком близко. Смрад лондонского смога смешивался со сладковатым запахом, который, как она теперь знала, появлялся после совокупления. То, что Ардмор небрежно переспал со служанкой, чтобы открыть себе дорогу в дом, привело Александру в ярость.
 – Он рассказал мне о той ужасной сделке, которую вы заключили с Грейсоном. Как вы могли так поступить с Мэгги?
 Мягкая рука вдруг сжалась.
 – Александра, поймите, мы заключили соглашение ради нее. По крайней мере, я. Финли ее недостоин. Я же позабочусь о том, чтобы у нее была хорошая жизнь, со всеми почестями, которые она заслуживает. Самое лучшее, что Финли может для нее сделать, – это умереть.
 Александра отпрянула.
 – Она любит его! А он ее. Это очевидно.
 – Он использовал ее, чтобы спастись самому. Это я спас Мэгги, я.
 – Я вам не верю.
 Ардмор наклонился, тепло его тела и запах совокупления вызывали удушье.
 – Он был у меня в руках. Он стоял на коленях у меня на палубе, ему не мог помочь никто – ни преданный Оливер, ни Джейкобс, никто из команды, введенной в заблуждение. Он умолял сохранить ему жизнь. Знаете, что он говорил? – Александра съежилась под его жестким взглядом. – Я спросил, почему мне не следует его убивать. Он взглянул на меня, истекающий кровью и жалкий, и проговорил: «Потому что моя девочка будет по мне скучать».
 – Мэгги, – прошептала Александра.
 Он улыбнулся.
 – Я даже вынул меч. Всего лишь мгновение отделяло меня от того, чтобы пронзить его и покончить с его ничтожной жизнью. И все же я остановился. Я спросил, что он имеет в виду. И он рассказал, что женщина, которую я любил сильнее всего на свете, родила ребенка. Его ребенка. Не моего. – Александра молча слушала. – Увидев Мэгги, я узнал правду. Она так похожа на Сару. Но выглядела как Финли, так что сомневаться в том, чья она дочь, не приходилось.
 – Почему же вы помогли ей, если так его ненавидите?
 Казалось, Ардмор ее не слышал.
 – Он говорил, что я был рядом, когда Сара умерла? Я держал ее руку, когда она испустила последний вздох. Ее рука была такой тонкой... Пальчики были словно прутики, а прекрасное лицо исхудало. Она просила меня проследить, чтобы Финли позаботился о Мэгги. Она умоляла сделать так, чтобы Мэгги была в безопасности. А потом сказала, что всегда любила меня.
 Ардмор крепко сжимал ее руку, глаза его источали горе. Что он собирался сделать, сказать было невозможно. Она знала, что никогда не сможет его побороть, но понимала, что не должна позволить одержать победу над собой. Найдя глубоко под страхом искру злобы, она попыталась разжечь из нее костер.
 – Мистер Ардмор, вам не следует обманывать себя. Вы должны знать, что она солгала. Если бы она любила вас, она никогда бы вас не покинула.
 – Я знаю, но я любил ее. Я любил ее настолько, чтобы привезти Мэгги в Англию и сделать все, чтобы девочка спокойно выросла. И ради этого я убью Финли.
 – Она любит его.
 – Она едва знает его, да и вы тоже. Вы понятия не имеете, какое он чудовище.
 – Вы сами его плохо знаете, если верите в это. Он великодушен. Он любит Мэгги, она для него дороже всего, ведь ради нее он решил пожертвовать жизнью. Вы ослеплены злостью, заблуждениями по поводу любви к Саре и горем из-за утраты брата.
 Заговорив, она поняла, что придется сказать слишком много. Выражение горя сменилось на лице Ардмора яростью. Схватив Александру за волосы, он швырнул ее на ковер. Она упала на спину, пытаясь не удариться, Ардмор прижал ее к полу всем телом. Пальцы его впились в лицо.
 – Он лжец. Он очаровал вас этой ложью. Он никого не любит – ни вас, ни Сару, ни Мэгги. И он убил моего брата.
 Александра попыталась возразить:
 – Нет, Грейсон был ранен. Он не мог ничего сделать, он не виноват.
 – Какую чушь вы несете, защищая его! Он говорит, что невиновен, а его одураченная команда поддакивает и соглашается. Но правда есть правда. Он убил моего брата, и он не способен никого любить, кроме себя. Поймите это.
 Александра собрала волю в кулак.
 – Я не позволю себя запугать.
 – Женщина, я пытаюсь спасти тебя от него.
 – Нет, вы хотите, чтобы я отвернулась от него так, как и вы. Этого я не сделаю.
 – Миссис Аластер, вы хотите его спасти? Желаете узнать, как это сделать?
 – Да, – прошептала она.
 – Александра, выходите за меня замуж. Станьте моей женой, и я оставлю его в живых, покинув Англию.




 Глава 23


 Александра с трудом перевела дыхание.
 – Выйти...
 – Да.
 Его глаза лихорадочно блестели.
 – Поедем со мной. Я увезу тебя в Чарльстон. Там у меня хороший дом, ты не будешь ни в чем нуждаться. Здесь тебя мало что удерживает, а там твоей красотой и грацией будут восторгаться. У тебя будет превосходная жизнь, обещаю.
 – Мистер Ардмор...
 – Меня зовут Джеймс. Я знаю, ты ненавидишь меня, но я постараюсь это изменить. Если ты поедешь со мной, я подарю Финли жизнь. Я уеду из Англии и никогда сюда не вернусь. Он хочет остаться с Мэгги здесь. Мы никогда больше не увидимся.
 Это означало, что Александра тоже никогда не увидит его. И Мэгги. Сердце сжалось.
 – Вы оставите его в покое? Вы дадите мне слово?
 – Александра, клянусь.
 Она с отчаянием покачала головой:
 – Но вы нарушаете свои обещания. В ту ночь вы пытались его убить.
 – Потому что я решил, что он обманывает меня. А что мне оставалось думать, когда я узнал, что он общается с чиновниками морского министерства в собственном доме? Я рассудил, что Финли выдал меня им. Я до сих пор сомневаюсь, что он этого не сделал.
 – Он порядочный человек. Он вы полнит условия соглашения.
 Пальцы Ардмора впились сильнее.
 – Твоя преданность ему меня утомляет. Выходи за меня замуж и сохрани ему жизнь. Откажи – и я убью его. Выбор за тобой.
 Александру душили слезы.
 – Как вы можете просить меня об этом? Вы же знаете, что я всегда буду вас ненавидеть.
 – Но я смог полюбить вас. Вы изысканная и красивая женщина. Финли не стоит вас.
 Он поцеловал Александру. Она сжала губы и попыталась уклониться, но его губы не отступили, язык царапал рот.
 – Оставьте меня.
 Ардмор поднял голову, тяжело дыша.
 – Если ты отвергнешь меня, он умрет.
 – Давайте поговорим разумно.
 – Там, где дело касается Финли, разуму делать нечего.
 – Это же он сказал о вас.
 – Неужели? Возможно, правда, что мы оба не в силах сохранять благоразумие по отношению друг к другу. Это ваш ответ?
 Александра зажмурилась. Горячее дыхание и пальцы, теребившие волосы, не позволяли забыть об Ардморе. Выйти за него замуж, спасти Грейсона... Она открыла глаза.
 – А откуда мне знать, что вы не нарушите обещания и просто не убьете его после того, как мы будем женаты?
 Его улыбка испугала Александру больше, чем все слова.
 – Потому что он умрет от того, что увидит нас вместе. Это будет вгонять его в гроб каждый день. Что касается меня, такое приятнее, чем задушить его и наблюдать, как он отдает концы.
 Ардмор ошибался. Александра едва сдерживала истерический смех. Да, Грейсон будет в ярости, но едва ли в унынии. Они занимались любовью, но он ни словом не намекнул на то, что его интерес простирается дальше. Он очень любит Мэгги, это видно. Александра для него не более чем мимолетное увлечение.
 Сказав всего одно слово, она могла бы спасти ему жизнь. Мистер Ардмор останется верным данному слову. Она заставит его сдержать обещание, нравится ему это или нет. Любой ценой.
 – Мистер Ардмор, я выйду за вас замуж. Однако при условии, что мы покинем Англию сразу после заключения брака.
 – Мы уплывем даже раньше. Я не могу перестать скрываться, чтобы заключить брак в Англии. Вы возьмете вещи и скажете Хендерсону, чтобы тот проводил вас на «Аргонавта». Мы оставим Англию, а затем поженимся.
 Он наклонился к Александре со зловещей улыбкой. Александра отстранила его.
 – А как же мадам д'Лоренц?
 Ардмор нахмурился:
 – Мадам д'Лоренц? А она тут при чем?
 – А что она скажет по поводу того, что вы женитесь на мне?
 – Мадам д'Лоренц не имеет к этому никакого отношения.
 – Кажется, она не так это воспримет, если вас любит.
 – Мадам д'Лоренц любит Францию и Наполеона. Именно в этом порядке. Я же в ее списке гораздо ниже.
 – Но... Но вы говорили... вы говорили, что она никогда не отдаст короля в руки Наполеона. Она не могла его похитить.
 – Нет, я утверждал, что эмигрантка никогда этого не сделает. Но что мадам д'Лоренц – эмигрантка, я не говорил. Она в добровольном изгнании, пока Наполеон не одержит полную победу в Европе. А до тех пор она делает все возможное, чтобы это произошло.
 – Вы хотите сказать, что укрываете французскую шпионку?
 – Она использует меня, а потом забудет. Чем скорее ты выйдешь за меня, тем быстрее она вернется во Францию.
 – Мне понадобится кое-какое время...
 – Александра, я не дам тебе времени. Никакого общения с морским министерством, никаких дел с Финли у меня за спиной. Собирай все, что пожелаешь, и я пришлю за тобой Хендерсона. Я пущу тебя на борт «Аргонавта» только с ним.
 – Мистер Хендерсон не захочет мне помогать.
 – Потому что сам сходит по тебе с ума? Захочет. Он знает, чем грозит отказ. Кроме того, Хендерсона не обрадует интерес морского министерства к его прошлому. У всех нас есть свои тайны, даже у твоего драгоценного Финли.
 – Я...
 Он закрыл Александре рот поцелуем.
 – Александра, ты дала слово. Помолвка в Англии накладывает такие же обязательства, что и брак.
 Он поднялся на ноги с грацией леопарда, нагнулся и поднял Александру.
 – Хендерсон появится вечером. Займись багажом.
 Ардмор поцеловал ее снова. Александра не отреагировала, она просто повисла в его объятиях. Ее первый брак прошел в страданиях и унижениях. Она отчаянно клялась больше никогда не попасть в эту ловушку.
 Ардмор ушел, Александра стояла посреди комнаты, ощущая тошноту.
 – Накладывает обязательства, только если тому были свидетели, – прошептала она.
 – Та самая мадам д'Лоренц, – проговорил Грейсон, складывая руки на груди. – Добро пожаловать.
 Рыжеволосая женщина взглянула вслед мистеру Оливеру, только что покинувшему комнату.
 – Грейсон, чего вы хотите? У меня много дел.
 На ней было красивое платье из бледного муслина, украшенное лентами цвета слоновой кости. Легкая летняя шаль обвивала предплечья, на руках были белые лайковые перчатки. Лицо мадам д'Лоренц было нарумянено сверх меры, на губах вызывающе алела помада.
 – Вы, наверное, заняты тем, что обманываете несчастных французских эмигрантов, – предположил Грейсон и оперся о расцарапанный стол. – Внушаете им, что помогаете вернуть трон Людовику? Как это жестоко.
 Дама замерла.
 – Я не понимаю...
 – Не трудитесь рассказывать, будто не имеете представления, о чем я говорю. Как же вы убедили короля последовать вашему плану? Судя по тому, что мне говорил Сен-Клер, тот очень осторожен.
 Ее губы побелели, несмотря на помаду.
 – Вы ничего не знаете.
 – Жаклин, я знаю вас. Я тут же подумал, не имеете ли вы ко всему этому какое-то отношение, а потом мне стало известно, что вы в Англии, да еще на корабле Ардмора. А позже я узнал, что вы постоянная покупательница того магазина, где последний раз видели бедного короля Людовика. Сделать вывод было нетрудно.
 Мадам д'Лоренц долго молчала. Она смотрела на дверь, будто готовясь к бегству. Грейсон знал, что Оливер ждет за дверью, как и было приказано, готовый схватить ее. Должно быть, и Жаклин это поняла.
 – Чего вы хотите? – Как хорошо, что обошлось без долгих и утомительных отрицаний. – Денег?
 Грейсон с тоской отметил, что она совсем не изменилась.
 – У меня есть состояние. Я унаследовал титул. Разве вы ничего не слышали?
 – Я все знаю о вашем аристократическом титуле. Никогда не думала, что вы присоединитесь к этому сброду.
 – Вы всегда были республиканкой. При скольких убийствах вы присутствовали во время террора?
 – Их было недостаточно, – заметила она, поджав губы. – Есть те, кто все еще надеется вернуться во Францию с презренным Людовиком Бурбоном во главе. Однако вы не сказали, чего хотите. Моего тела? Грейсон подавил смех.
 – Нет. Мне нужен король.
 Мадам д'Лоренц не могла скрыть досады.
 – Его вы не получите.
 Грейсон улыбнулся:
 – Все было проделано очень умно, даже для вас. Я обо всем догадался. Людовик вошел в магазин, но оттуда не выходил. Тот, кто вышел и сел обратно в карету, был просто приманкой. Позднее роялистски настроенный владелец магазина отвез Людовика на корабль. Но тут есть нечто необычное. Если бы в карету сел не Людовик, его свита тут же, или, по крайней мере, очень скоро, поняла, что это не король. А это означает, что либо они сами участники заговора, либо Людовика вообще никогда не похищали. Я не сразу понял, что верны оба вывода. Свита участвовала в заговоре с целью вернуть Людовика во Францию, а Людовик не понял, что его похитили. – Грейсон помолчал. – Что он думает? – поинтересовался он.
 Жаклин фыркнула:
 – Этот глупец полагает, что возвращается во Францию в ореоле славы. Он рассчитывает, пока армия императора Наполеона занята покорением Европы, захватить власть. – Она едко рассмеялась. – Его было так легко убедить!
 – Короли не всегда блещут умом. Английские короли не лучше любых других.
 – Значит, вы со мной согласны. Править страной должен умный и сильный властитель, такой великий, как император, а не жалкое подобие человека.
 – Вы меня не так поняли, – возразил Грейсон. – Я предпочитаю слабого монарха, чтобы беспрепятственно заниматься личными делами. По правде сказать, меня не интересуют ни ваш заговор, ни ваш монарх, ни Франция. Мне нужен король Людовик, и вы меня к нему проводите.
 Она прищурилась:
 – Значит, вам неизвестно, где он находится?
 – У меня есть несколько предположений, но время не терпит. Мне будет гораздо легче, если вы просто проводите меня к нему.
 – А почему вы решили, что я это сделаю?
 – Вы знаете, на что я способен. Я уверен, что вы помните.
 В глазах мадам д'Лоренц мелькнул страх. Она потерла правое запястье в том месте, где длинный рукав из тонкого муслина, должно быть, скрывал следы последней ссоры.
 – Я не могу. Я должна отвезти его императору.
 – Так вас ожидает награда? Или вы снова станете его любовницей? А может, и то и другое?
 – Я никогда и не мечтала просить о чести быть его любовницей. Если он пожелает даровать мне эту милость, так тому и быть. Но все это я делаю для него и для Франции.
 – Что ж, вам придется сделать для Франции кое-что еще. Мне нужен король. – Грейсон улыбнулся. – Жаки, что вы предпочитаете – проводить к королю меня или отвести к нему людей из морского министерства? Мне нужен лишь король. Людям из морского министерства понадобится ваша голова.
 Мадам д'Лоренц побледнела. Она осознала, что Грейсон не собирается ее отпускать. Оливер стоял по ту сторону двери. Если ее не охраняет дюжина французских шпионов, вооруженных до зубов, как это было в давние времена на Барбадосе, ей не уйти. Грейсон не видел никаких людей, крадущихся по улице следом. Вне всякого сомнения, она пришла одна, думая, что сможет очаровать Грейсона и обратить в свою веру.
 Она сокрушенно взглянула на Грейсона, будто готовая к сдаче. В следующее мгновение выхватила из перчатки длинный кинжал, похожий на иглу, и сделала выпад. Грейсон ожидал чего-то подобного. Он искусно поймал ее руку и вывернул. Кинжал звякнул об пол. Мадам д'Лоренц обняла Грейсона за шею. Тот вздрогнул, ожидая нового оружия, но Жаклин лишь прижалась к нему.
 – Грейсон, пожалуйста, ради прошлого.
 – Когда ты пыталась воспользоваться мной для осуществления своих планов? Нет.
 – Я любила тебя по-настоящему, правда.
 Ее темные глаза были полны слез. Она поцеловала Грейсона в губы.
 Он ощутил горечь, словно от старого кофе, и ее внутренние страдания. Было жаль ее. Все ее поступки продиктованы мечтой стать любовницей Наполеона и победительницей его врагов. Однажды Грейсон подумал, что нравится ей, но заблуждение рассеялось, когда он не согласился содействовать заговору на благо Франции. И он отказался помочь сейчас. Морскому министерству нужен король, а ему – благосклонность этого министерства, чтобы Мэгги смогла вырасти без тени его прошлого. Жизнь Мэгги гораздо важнее, чем печальные попытки Жаклин обрести величие.
 Дверь столовой распахнулась. Грейсон попытался отстранить Жаклин, но ее губы впились в его губы, пальцы крепко обнимали за шею.
 На пороге стояла Александра. Она дышала так, будто бежала. Волосы выбились из-под кружевной шляпки, в глазах застыла тревога.
 – Грейсон, – проговорила она, запыхавшись, – нам нужно поговорить. Это очень важно!
 С этими словами она повернулась и вышла.




 Глава 24


 Грейсон с трудом убрал руки Жаклин со своей шеи и высвободил губы. Жаклин споткнулась, отступив назад, потом потянулась к нему, из глаз ее полились слезы.
 – Грейсон, ты нужен мне. Мне необходима твоя поддержка. Пожалуйста!
 – Прости, Жаки, у меня дела.
 – Грейсон!
 Грейсон отстранил ее и направился к двери. Мадам д'Лоренц вскрикнула, но он был непреклонен.
 Выйдя из комнаты, он не увидел Александры. В темном коридоре ждали Оливер и Джейкобс.
 – Она в передней гостиной, сэр, – сказал Джейкобс.
 – Хорошо. Оливер, отведите мадам д'Лоренц вниз и дайте ей воды. А еще лучше – портвейна. Никуда ее не выпускайте. Джейкобс, я хочу, чтобы за ней проследил и ты. И ни в коем случае не давайте ей приблизиться к ножам.
 Пройдя мимо офицеров, Грейсон направился в гостиную.
 Последний раз он видел Александру три дня назад. Потребность в ней, тяга к ней лишь увеличились. Наконец-то она пришла к нему, нашла его... и застала в объятиях другой женщины. Ужас!
 – Сэр. – Джейкобс остановил его на полдороге. Грейсон обернулся. – Сэр, ваши губы.
 Грейсон притронулся к ним. Рука окрасилась в красный цвет. Помада с губ Жаклин. Он фыркнул и вынул платок, стер помаду и вошел в гостиную.
 Когда дверь затворилась, с лестницы спустилась Ванесса. Роберт увидел ее и знаком предупредил Оливера, что присоединится к нему позднее. Роберт шел к ней. И Ванесса вновь воскресила в памяти то удивительное чувство, которое охватило ее, лежащую в объятиях Джейкобса, пока Мэгги навещала в кухне мистера Оливера и повариху Александры. Роберт любил ее неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением. Он просто похитил ее сердце.
 Ванесса указала на закрытую дверь гостиной:
 – Они ушли поговорить?
 – О чем ты?
 – Они ведь любят друг друга, ты не заметил? Александра не говорит ни слова. Но как она на него смотрит!
 – Я и сам никогда не видел капитана таким влюбленным.
 – Им нужно помочь?
 – Капитан Финли – хороший капитан, но он невероятно упрям. Он должен считать, будто сам все придумал. Однако Финли всегда можно подтолкнуть, если он движется недостаточно быстро. – Он взглянул на Ванессу с неожиданной теплотой. – Он может последовать нашему примеру.
 Лицо охватил жар. Да, она краснеет в его присутствии, словно школьница.
 – Нашему примеру?
 – Когда мы поженимся, если ты захочешь.
 Он смотрел на Ванессу совершенно спокойно. Сосем не так все было пять лет назад, когда юный Роберт Джейкобс признался в любви и умолял сбежать с ним от мужа. То объяснение едва ли произвело большее впечатление, чем сегодняшнее. Тогда она усмотрела в его поведении безрассудство и попыталась объяснить, что интрижку нужно прекратить, пока она не привела его к краху. Роберт был в бешенстве, он проклинал Ванессу, а у нее разрывалось сердце.
 Но сейчас... Он молча ждал ответа. Этот мужчина в отличие оттого юнца, с которым Ванесса встретилась в Оксфорде, умел держать себя в руках. И он любил ее всей душой, а не просто пылал к ней страстью.
 – Роберт, – прошептала Ванесса. Он поднял брови:
 – Это означает «да» или «нет»?
 Она прижала руку к сердцу.
 – Да. Точно и бесповоротно.
 Роберт заключил ее в объятия. Наконец-то она познала, что такое счастье.
 Александра ждала у окна. Вечернее солнце играло в ее волосах. Темно-рыжие локоны ниспадали на шею и светло-желтый корсаж. Глаза ее покраснели, а лицо было бледным.
 Грейсон закрыл дверь.
 – Отойди от окна, это небезопасно.
 Александра сделала два шага в центр комнаты и остановилась.
 – Грейсон, я люблю тебя. – Он замер. Она произнесла это так, будто слова причиняли ей боль. – Я уверена, что ты не хочешь это слышать, но мне надо это сказать, даже если я ничем не отличаюсь от всех тех женщин, которые падают к твоим ногам.
 Грейсон пошел ей навстречу, утопая в ковре. Александра стояла неподвижно, скрестив руки. Верхняя пуговица корсажа была расстегнута, словно она забыла про нее в волнении.
 Она плакала. Грейсон дотронулся до щек, только что высохших от слез.
 – Милая.
 – Я люблю тебя, – прошептала она. В ее голосе слышалось отчаяние.
 – Тс-с. – Грейсон провел по ее губам большим пальцем.
 – Мне нужно тебе это сказать.
 Он должен быть рядом, забыть обо всем остальном. О Жаклин, короле Франции и адмиралтействе. Обо всем, кроме Александры.
 Грейсон наклонился и поцеловал ее. Нежные губы дрожали. Он обнял ее и притянул к себе. Наслаждаясь ее близостью, он предоставлял благоуханию и меду стереть горечь поцелуя Жаклин. Александра отстранилась, она была словно в лихорадке.
 – Грейсон, я хочу...
 – Любимая. У тебя будет все, что ты захочешь.
 Мгновение она всматривалась в Грейсона, будто сама не знала, чего именно хочет. Вдруг она потянулась к завязкам его рубашки.
 – Милая. Ты хочешь меня? Скажи «да», любимая.
 Кружева порвались. Александра дернула сильнее, оторвав тесемку. Она распахнула рубашку трясущимися пальцами.
 – Александра...
 Она наклонилась и коснулась языком его обнаженной кожи.
 – Александра, – пробормотал Грейсон. Рубашка соскользнула с плеч и оказалась на руках.
 Александра лизнула круглый след от пули под левым плечом.
 Грейсон снял рубашку и провел пальцами по волосам Александры. Хорошенькая белая шляпка слетела на пол, словно птица. Мадам д'Лоренц подождет. Король Франции и все морское министерство – тоже. Грейсон прижался губами к ароматным волосам, Александра скользила губами по впадинке под горлом.
 – М-м...
 Грейсон поднял голову:
 – Любимая, ты плакала. Что случилось?
 – Я люблю тебя.
 Она встала на цыпочки и поцеловала Грейсона в губы.
 Язык Грейсона проник в ее рот, ощущая жар. Александра запустила руку ему в волосы, напоминая, как играла ими, когда он дразнил ее языком много ночей назад.
 Открытая пуговица корсажа так и притягивала пальцы. Грейсон расстегнул следующую пуговицу, потом еще и еще. Пуговицы кончались под грудью, там, где находился пояс.
 Грейсон нашел ее сорочку, белую и практичную, украшенную лишь несколькими атласными лентами и совершенно непохожую на ту кричащую кружевную вещь, которую он увидел под платьем мисс Француженки из магазина. Сзади на сорочке была шнуровка. Грейсон распустил тесемки и прикоснулся к коже. Сегодня на Александре не было корсета. Грейсон прикинул, не сняла ли она его перед приходом, и испытал возбуждение.
 Он поцеловал обнаженное плечо, одновременно стягивая сорочку и корсаж. Кожа Александры была нежной и гладкой, словно розовый лепесток. Что же в этой женщине такого, что хочется быть грубым, распутным и одновременно неторопливым и нежным? От нее исходил легкий аромат лимона и апельсинового мармелада. Грейсон вдыхал запах Александры.
 Ее руки двигались вниз по его обнаженной спине, неистово впиваясь в плоть. Пальцы были горячими, ногти слегка царапали. Грейсон расстегнул пояс и высвободил Александру из корсажа и сорочки. Наконец-то он ощущал ее теплую кожу. Грейсон притянул ее к себе, зарывшись лицом в волосы.
 – Грейсон, пожалуйста, – прошептала она.
 – Я уже говорил, ты получишь все, что хочешь.
 Он погладил спутанные локоны. Оливер только что привел комнату в порядок, их ожидал совершенно чистый длинный шезлонг с завитками на концах.
 – Ты любишь Мэгги? – спросила Александра.
 Ее губы дрожали, было видно, что ответ для нее очень важен. К счастью, он был прост.
 – Да, всем сердцем.
 – Почему?
 Он чуть растерялся. Почему? Потому, что ее смех разрушил одиночество, таившееся в глубине его души? Что он нашел в ней часть себя, то, чего ему недоставало? А может, просто потому, что она – его ребенок?
 – Не знаю, – ответил он.
 – Хорошо, – страстно прошептала Александра.
 Ее глаза сверкали, словно драгоценные камни.
 Это был явно тот ответ, которого она ожидала. Александра обвила его шею руками и снова поцеловала горячими губами, покусывая и поигрывая языком. Руки ее скользнули по его спине до пояса, потом коснулись пуговиц впереди и расстегнули одну.
 Грейсон отстранил ее.
 – Милая, не торопись.
 Она поцеловала его снова, еще настойчивее, ее волосы укрыли руки Грейсона, словно теплые волны.
 Грейсон освободился от объятий, подхватил Александру на руки и отнес на шезлонг. Желтый хлопок собрался вокруг ее колен в причудливые волны. Наклонившись, Грейсон поцеловал шею, изгиб плеча и грудь, скользнув ладонью к другой груди. Александра снова потянулась к нему, почти отчаянно.
 Грейсон слизнул мед с губ и языка. Она зажгла в его душе огонь, страсть, бушевавшую в нем, словно ураган.
 Он поцеловал ее грудь. Александра изогнулась навстречу, соски затвердели от прикосновений языка и пальцев. Грейсон посасывал грудь, скользя рукой по животу и массируя нежную плоть.
 Намотав на кулак мешавшую юбку, он поднял ее до бедер и опустился сверху.
 – Пожалуйста, Грейсон, – всхлипнула она. Александра была горячей и влажной, готовой принять его. Грейсон нехотя поднялся и присел на край шезлонга, чтобы раздеться. Затем подошел и снова поднял Александру.
 Та запротестовала, но затихла от поцелуя. Грейсон лег на шезлонг и опустил ее на себя. Платье Александры мягко коснулось бедер. Ее соски были твердыми и темными, укрытыми спутанными волосами. Придерживая за талию, Грейсон мягко опустил ее легким движением.
 Александра запрокинула голову и закрыла глаза. Глубоко вдохнув, она задвигалась, инстинктивно вводя член глубже и глубже. Грейсон лежал неподвижно, предоставляя ей возможность испытать наслаждение.
 Александра царапнула его грудь ногтями, открыла глаза и одарила Грейсона мечтательной улыбкой.
 – Я люблю тебя, – прошептала она.
 – Дорогая, ты воплощенная красота.
 Александра издала стон удовольствия. Грейсон воспарил. Не в силах сдерживаться, он устремился в нее.
 Он никогда ее не отпустит. Сара была не права. Он должен найти себе женщину. Удерживать – вовсе не значит лишать свободы. Это жить вместе и любить. Сара не хотела делиться ни одной частицей себя. Эта же женщина одаривала собой. Грейсон жаждал всего, что она могла дать, и готов был целиком раствориться в ней.
 Она выкрикнула его имя, сотрясаясь от оргазма. Звуки отразились эхом от высокого потолка, перемешиваясь с пылинками и летним воздухом. Александра изогнулась. Грейсон держал ее за талию. Его руки казались смуглыми по сравнению с ее кожей.
 Она рухнула ему на грудь, прерывисто дыша и закрыв глаза. Грейсон приподнялся, он утратил контроль над собой.
 – Александра. Моя женщина.
 Его семя устремилось в ее влажный жар. Все было позади.
 Грейсон выдохнул, переживая пик наслаждения. Прижав ее к себе, он поцеловал ее волосы и висок.
 – Александра. Моя женщина. Только моя.
 Она прильнула к нему и тихо вздохнула. На грудь упали две горячие капли, но он слишком погрузился в свои ощущения, чтобы спросить, не слезы ли это.
 Александра провела кончиками пальцев по широкой груди Грейсона, ведя подлинному шраму, разделявшему торс надвое. Ощущалась усталость и тепло, кровь все еще пульсировала. Александра лежала на нем, слыша, как медленно стучит сердце Грейсона.
 Хотелось спросить, нельзя ли остаться здесь навсегда. Он был все еще в ней. Скоро придется встать и уйти, поправить одежду и продолжить то, что намечала. Странно, что здесь мадам д'Лоренц. Бедняжка так отчаянно целовала Грейсона. Он стоял неподвижно, не реагируя, точно так же, как вела себя Александра по отношению к капитану Ардмору. Александра вздрогнула, чуть крепче прижавшись к Грейсону. Может, женщины и теряют сознание от того, как хорош капитан Ардмор, но в нем есть внутренний холод, которого нет в Грейсоне. Оба мужчины были причинами потерь и горя, но Грейсон сохранил мир в душе. Капитан Ардмор же полностью утратил свой.
 Александра поцеловала его в грудь, приникнув губами.
 – Грейсон, ты должен покинуть Англию. Возьми Мэгги и уезжай.
 Он задышал чаще, пульс на шее усилился. Синие глаза потемнели.
 – Почему?
 Слезы, которые Александра старалась скрыть, полились потоком, увлажняя лицо и падая на Грейсона.
 – Мистер Хендерсон рассказал о твоем обещании, данном капитану Ардмору. Грейсон, ты не должен завершать сделку.
 – Милая, я не собираюсь дать ему убить себя.
 – Но ты обещал...
 – Разумеется. Он держал меч у моего горла и затянул на шее веревку. Я посулил бы ему что угодно, лишь бы выжить и иметь возможность защитить Мэгги. В жизни я нередко обливался холодным потом от страха, но никогда не тревожился за кого-то другого. Тебе надо было ее видеть! В том ужасном одеянии она была такой маленькой и тонкой... Вот почему я купил это нелепое платье. Я хотел, чтобы она была живой, а не полумертвой, какой ее пытались сделать. Я продал бы Ардмору душу ради ее безопасности. Я никогда не испытывал желания заслонить кого-то с тех пор... – Он помолчал. – С того момента, как умерла мать.
 Александра увидела в глубине его глаз боль, на которую эхом отозвалось ее сердце.
 – Я знаю, что твою матушку убили.
 – Она была моложе, чем я сейчас. Такая хрупкая... Надеюсь, мой отец горит в аду.
 Александра вздрогнула, уловив в голосе злость.
 – Наверное, он ощутил раскаяние, он ведь застрелился, да?
 – Нет. – Его челюсть напряглась, свет в глазах померк. – Я убил его.
 Александра замерла.
 – Ты не мог этого сделать.
 – Мог и сделал. – Глаза его были холоднее, чем у Ардмора. – Мне не оставалось ничего иного. Он собирался застрелить меня.
 Александра вздрогнула. Ей вспомнился собственный отец, добрый, приятный джентльмен, любивший читать и заниматься садом. Невозможно было представить, чтобы он поднял пистолет и выстрелил в кого-то, не говоря уже о собственных жене и ребенке.
 – Сочувствую.
 – Следствие пришло к выводу, что он совершил самоубийство. Думаю, слуги что-то подозревали, и потому посоветовали мне уехать на тот случай, если кто-нибудь угадает правду.
 – И ты стал пиратом?
 – Не сразу. Я начал плавать простым матросом на торговом судне. Я был легким и достаточно проворным для того, чтобы лазать по снастям. О том, как управляться с парусами, я узнал довольно много, прежде чем на нас напали пираты.
 – И ты стал одним из них?
 – Они захватили меня в плен вместе с остатками экипажа. Я был молод и силен, чтобы работать, поэтому мне сохранили жизнь. Большинство из экипажа они убили или утопили. Я видел, как убивают друзей, притворяясь, что совершенно бессердечен – убил же я собственного отца. Но я умер бы от отчаяния, если бы не Оливер.
 – Твой слуга Оливер?
 – Тогда он не был моим слугой. Он был у пиратов поваром и хирургом. Он взял меня помогать на кухню, спасая от пьяного капитана с гомосексуальными наклонностями. Оливер чуть было не уморил меня работой, но научил выживать. Когда несколько лет спустя меня спас фрегат, я упросил сохранить Оливеру жизнь. А потом, когда пришло время, Оливер помог мне избавиться от сумасшедшего капитана и пересесть на хороший фрегат, груженный оружием.
 – Но вы не убили капитана, да?
 – Мы пустили его по течению. Связанным. Он был глуп, но я не убийца. Я не верю в пытки и убийство. Это потеря времени. Я создал себе определенную репутацию. Ходили слухи, будто экипажи с нетерпением ожидали, когда я возьму на абордаж их корабль, чтобы запастись парочкой страшных историй для внуков. Что ж, такие одолжения я делал часто.
 – Ты насиловал пассажирок?
 Холодок во взгляде пропал. Грейсон затрясся от смеха.
 – Ах, любимая. Нет, милая, только тебя.
 – Не надо.
 – Смеяться? Почему не надо? Я восхищен, мне весело.
 – Пожалуйста, не заставляй любить себя.
 – Я хочу, чтобы ты любила меня. Чтобы прикасалась ко мне и спала обнаженной. Чтобы просила взять тебя у стены. Моя пассажирка.
 – Грейсон.
 Она огляделась. На улице рядом с домом громыхали кареты, где-то наверху медленно и звучно пробили часы.
 Рассказать будет непросто. Александра заглянула в его глаза, наслаждаясь теплой темной синевой. Эту теплоту она сейчас уничтожит.
 – Грейсон, капитан Ардмор сделал мне предложение.




 Глава 25


 Грейсон замер. Как Александра и опасалась, выражение его глаз стало сосредоточенным и твердым.
 – Что он сделал? – Его голос был низким, злым и гораздо страшнее крика. – Когда?
 – Сегодня вечером. У меня дома.
 Он резко сел и пересадил ее на шезлонг. Встав, наклонился к Александре, напрягшись всем телом.
 – Он приходил к тебе? – Александра молча кивнула, прижимая к груди мятый корсаж. – И ты его впустила?
 Александра покачала головой:
 – Он просто оказался в доме, обманув горничную. Мне надо бы ее наказать, но духу не хватает.
 Грейсон направился к двери. Не одеваясь, он распахнул ее.
 – Джейкобс!
 Через мгновение на лестнице послышался топот сапог, а затем на пороге появился и мистер Джейкобс. Он не выказал ни малейшего удивления по поводу того, что на капитане вообще нет одежды, а Александра сидит на шезлонге, прижимая к груди корсаж.
 Грейсон даже не попытался прикрыться. Он ткнул пальцем в Джейкобса. Бронзовая рука сильно контрастировала с незагорелой спиной.
 – Сегодня Ардмор входил в дом миссис Аластер. Скажи, как ему удалось преодолеть мою охрану?
 Джейкобс заморгал, в темных глазах промелькнул страх.
 – Не знаю, сэр, я...
 – Пусть часовых выпорют.
 – Нет! – Александра взмахнула рукой и схватилась за соскользнувший корсет. – Они не виноваты. Должно быть, он и их обманул. Я уверена, что они не смогли с ним тягаться.
 – Это правда, – торопливо заговорил Джейкобс. – Если кого и нужно выпороть, так это меня. Я должен был его заметить.
 – Я приказал тебе заниматься Мэгги. Ты не можешь быть одновременно в одиннадцати местах, хотя я догадываюсь, где именно ты был.
 Джейкобс смутился.
 – Ну ладно, Джейкобс. Будь внимательнее.
 – Да, сэр.
 Джейкобс отдал честь, повернулся и удалился.
 Грейсон затворил дверь. Выражение его глаз было холодным, лицо неподвижным. Александра никогда не видела его в такой ярости, разве что тогда, когда он пришел за ней на корабль Ардмора. Она видела его расстроенным, испытывающим по отношению к Мэгги нежность и любовь, дразнящим, обольщающим, очаровывающим. Теперь же перед ней был мужчина, полный холодной, безжалостной злобы.
 Он вернулся к Александре. Она восхищалась его наготой, совершенной мускулатурой. Но опустила глаза.
 – Александра, что ты сказала мистеру Ардмору?
 Она вскинула подбородок. Надо быть мужественной.
 – Я ответила, что выйду за него замуж, если он обещает сохранить тебе жизнь.
 Мгновение на нее смотрело хладнокровное лицо капитана пиратов, который сумел сохранить команду на протяжении семнадцати лет. Александра тотчас же поняла, что Ардмор сильно недооценил этого человека. Ту же ошибку допустил и герцог Сен-Клер. Грейсон не играет по чужим правилам, он может стать смертельным и безжалостным врагом. Интересно, сделался ли он ее врагом?
 – Этого не будет, ты – моя.
 Однако его высокомерие может довольно-таки сильно раздражать. Александра выпрямилась.
 – Мистер Пират, разве вы – единственный, кому позволительно принести себя в жертву? Он хочет убить вас, а я желаю, чтобы вы жили.
 – Думаешь, ты спасешь меня, если уйдешь к нему?
 – Он обещал.
 – Только из-за того, что ты для меня важнее жизни.
 Александра испугалась.
 – Это неправда. Ты дразнишь меня, да, да, дразнишь, заставляя влюбиться в тебя, но я всего лишь соседка, мимолетная интрижка. Я уйду из твоей жизни, ты забудешь меня и, глядя, как растет Мэгги, будешь счастлив.
 Грейсон смотрел на нее как на сумасшедшую.
 – Мимолетная интрижка? Ты?
 По ее щеке скатилась слеза.
 – Я прекрасно знаю, что ты любил других женщин – мать Мэгги, мадам д'Лоренц и других. Ты привык находиться в движении. Я буду словно... – Она помедлила. – Словно птица на твоей ладони. Ты с любопытством ее разглядываешь, а потом отпускаешь на волю.
 Его глаза пылали яростью. Грейсон мгновенно нагнулся и схватил ее руки. Это были не любовные объятия, они сокрушали.
 – Никогда так не говори. Это не одно и то же, поняла?
 – Не совсем.
 – Александра, пойми. Если ты уйдешь к нему, я его убью. Мне будет все равно, если ты будешь в его объятиях, – я убью его и посчитаю, что день удался. Я не боюсь капитана Ардмора.
 – Грейсон...
 – Хочешь любить пирата? – Он указал на себя: – Вот что такое пират. Я получаю то, что доставляет мне удовольствие, и подчиняюсь собственным законам. Я никому не позволю тронуть тех, кто находится под моей защитой, и поражу любого врага, который попытается это сделать.
 Александра заставила себя смотреть ему в глаза.
 – Я была права по поводу тебя. Ты принимаешь решение, а потом переступаешь через всех на пути к осуществлению задуманного, что бы то ни было.
 – Именно это я только что и сказал.
 Александра погладила его плечо. Бронзовый мускул вздрогнул от прикосновения.
 – Включая меня. Ты не должен выполнять условия соглашения. Ты нужен Мэгги.
 – Я думал, ты поняла меня. Я не допущу, чтобы он лишил меня жизни. Ардмор нарушил условия соглашения, втянув в него тебя, не сумев удержаться от соблазна. Он такой же сумасшедший, как и его брат.
 – Бедный мистер Ардмор.
 – Он не стоит твоей жалости. Ардмор – сын порочной матери, его следует опасаться.
 – Это же мистер Хендерсон говорил о тебе.
 – Неужели? Хорошо, что он так думает. Это его сдерживает.
 – Он тоже сделал мне предложение.
 Грейсон замер. Золотистые ресницы прикрыли глаза раз, другой, потом сверкнула синева.
 – Хендерсон предложил тебе замужество?
 – Да. Его предложение было гораздо лучше, чем капитана Ардмора. Он родом из Кента, как и я. Он посулил мне дом в деревне, полный собак и детей. Грейсон, там так красиво! Сплошные зеленые холмы и спокойное небо. Я была там счастлива, даже не осознавая того.
 – Ты этого хочешь? Иметь дом в Кенте?
 – Я уже не знаю. В детство ведь не вернешься, правда? К тем людям, которые любят и оберегают тебя так, что ты этого даже не замечаешь. Не знаю точно, чего я хочу.
 – Ты приняла и предложение Хендерсона?
 – Нет.
 Грейсон немного успокоился.
 – Хорошо.
 – Я сказала, что подумаю.
 – Господи, Александра. Сколько еще мужчин сваталось к тебе сегодня? Как насчет Джейкобса и Пристли? Только не говори, что интересуешь и Йена О'Малли.
 Александра взглянула на него с упреком.
 – Я сказала мистеру О'Малли всего пару слов, хотя он однажды сделал мне комплимент. Кажется, Джейкобс влюблен в миссис Ферчайлд, и я уверена, что мистер Пристли меня терпеть не может. Наверное, ему надо послать небольшой подарок в виде извинения за доставленные хлопоты.
 – Ты не будешь посылать Пристли подарки. А еще ты ответишь Хендерсону «нет». – Новое проявление высокомерия. – Я знаю, его нет в списке, но он обладает всеми необходимыми качествами жениха. Хорошее воспитание, отменный вкус в одежде, собственное состояние. Кроме того, он довольно привлекателен...
 – Он носит очки. Они придают ему серьезности, не правда ли?
 – Нет, по-моему, он выглядит как рыба.
 – Это жестоко. Он был со мной очень любезен, не считая поцелуя и похищения, конечно, но это делалось лишь по приказу мистера Ардмора.
 Грейсон приблизил к ней лицо. Она ощутила жар злобы и страсти.
 – Александра, ты не выйдешь замуж за Хендерсона. Он предан Ардмору и не покинет его, что бы ни говорил. Все люди Ардмора боготворят его, бог знает почему.
 – Он довольно-таки убедителен. Я имею в виду мистера Ардмора.
 – Скажи, что не выйдешь замуж ни за Ардмора, ни за Хендерсона.
 Александра взглянула с вызовом:
 – Я не выйду замуж за мистера Ардмора, если ты обещаешь не дать себя убить, заберешь Мэгги и скроешься от него.
 – Я же говорил тебе, что не собираюсь предоставить ему возможность убить себя. И что не намерен покидать Англию. Но ты не упомянула Хендерсона.
 – Я подумаю над предложением мистера Хендерсона, если только не поступит лучшего.
 Грейсон заворчал, словно недовольный медведь.
 – Александра, у меня много дел. В кухне у меня французский агент, Берчард бродит по городу, словно неразорвавшийся снаряд. Не говоря уже о Джейкобсе и твоей гувернантке, обменивающихся влюбленными взглядами. У меня есть планы, требующие внимания. Но после этого у нас будет серьезный разговор.
 – Это будет очень приятной переменой.
 Грейсон прищурился:
 – Какой переменой?
 – Когда бы мы ни разговаривали, дело обычно заканчивается поцелуями.
 Грейсон улыбнулся:
 – И я это заметил.
 – Мадам д'Лоренц тебе рассказала, где король Франции?
 Мгновение Грейсон смотрел на нее, потом чуть слышно выругался.
 – Откуда ты знаешь о мадам д'Лоренц и короле Франции?
 – Я пришла к такому выводу. Мистер Ардмор сказал, что она служит Наполеону, и солгал о ней при нашей первой встрече. Во всяком случае, он не сказал всей правды. Мистер Хендерсон говорил что-то насчет того, будто она пытается использовать капитана Ардмора в своих целях. Думаю, король находится на корабле капитана Ардмора и ожидает отправки во Францию. Почему твои люди думают, что это такая тайна, не знаю.
 – У нас будет очень долгий разговор.
 – Как пожелаешь, но сейчас и у меня много дел. Придется запереть дом до конца лета, независимо от того, выйду я замуж или просто вернусь в Кент с Федерстонами.
 – Я решу все вопросы к завтрашнему дню, поговорим после этого. Но сначала я хочу тебя поцеловать.
 – Разве тебе не надо поговорить с мадам д'Лоренц о короле Франции?
 – Да, надо. – Он наклонился и коснулся губами ее шеи. Александра закрыла глаза. – Но она может еще немного подождать, – прошептал Грейсон ей на ухо.
 Александру охватило волнение. Запустив руки ему в волосы, она потянулась губами к его губам. Руки Грейсона обвились вокруг нее, опустив на шезлонг. Они снова слились воедино.


* * *

 Александра вернулась домой через сад и калитку рядом с конюшней. Торопливо шагая по газону у черного хода, она отчаянно надеялась, что ни заблудившийся конюх, ни ночной землекоп не попадутся ей навстречу. Воздух был напоен ароматом роз, а фонтан журчал, принося успокоение.
 Она ощущала себя кошкой, желающей потянуться, свернуться комочком и погрузиться в счастливый сон. Однако в отличие от кошки, которая спит на коврике у очага когда пожелает, у Александры были дела. Мистер Ардмор сказал, что пришлет мистера Хендерсона этим вечером. Если так, Александра проявит решительность и убедит мистера Хендерсона оказать помощь. Грейсону легко заявлять, что он не позволит мистеру Ардмору себя убить. Но как поведет себя Ардмор? Необходимо поговорить с мистером Хендерсоном.
 Но сначала нужно принять ванну и переодеться. Надо потолковать с Джоан. Как она впустила в дом мистера Ардмора? Мысль об этом нагоняет тоску. Мистер Ардмор делает что хочет, точно так же, как и Грейсон. Бедная Джоан такая же жертва Ардмора, как и Александра.
 Подняв подол, Александра направилась наверх. Грейсон помог надеть сорочку и корсаж, но платье было безнадежно измято. В зеркале в коридоре она увидела, что волосы тоже в беспорядке. Достаточно взглянуть на нее, чтобы догадаться, чем она занималась.
 Проходя мимо гостиной первого этажа, она снова подумала о списке женихов, находившемся в ящике. Как глупо. Почему же она не вспомнила, что многие светские пары тщательно выбирали друг друга, чтобы стать несчастными вдвоем? Стоит ли удивляться тому, что мужчины заводили любовниц, а дамы – любовников?
 Нужно уничтожить список. Александра решительно распахнула дверь.
 И остановилась, изумленная. Ее одновременно оглядели с головы до ног два джентльмена, и она покраснела до корней волос. Ну почему она не поторопилась привести себя в порядок? На приеме у возможных женихов могли возникнуть подозрения, что они с Грейсоном – любовники. Сейчас ее вид устранит все сомнения по этому поводу.
 – Мадам, – крикнул Джеффри с лестницы, – лорд Хилдебранд и мистер Бартоломью пришли с визитом. Я проводил их в гостиную.
 Александра поморщилась, вдруг поняв, почему Грейсон так разозлился на охрану, позволившую врагам пройти.
 Мистер Бартоломью рассматривал ее с некоторым удивлением. Лорд Хилдебранд поднял с иронией бровь и деликатно хмыкнул. Александра заволновалась. Она вспомнила запах, исходивший от мистера Ардмора. Вне всякого сомнения, сейчас от нее пахнет так же.
 Можно вскрикнуть, повернуться, взбежать по лестнице и запереться в комнате. Или расправить плечи и взглянуть на них. Может, сказать, будто она лазала по деревьям с Мэгги? Почему бы им не поверить?
 Но можно ли лазаньем по деревьям объяснить ту отметину, что оставил на шее Грейсон, когда они занимались любовью второй раз? Он назвал это «укусом любви». Александра никогда о таком не слышала. Увидела она эту ярко-красную отметину, когда застегивала корсаж перед зеркалом в его гостиной. Закрыта ли отметина распущенными волосами? Отважится ли она взглянуть на плечо, чтобы проверить? Сделав выбор, она расправила плечи и вошла в комнату.
 – Джентльмены, – проговорила она, одарив их взглядом внучки герцога, – чем я обязана столь неожиданному визиту?
 Лицо мистера Бартоломью исказилось от усилий.
 – М-м-мы...
 – Он хочет сказать, – вмешался лорд Хилдебранд, – что именно он хотел нанести вам визит. Я согласился сопровождать и говорить за него.
 Александра кивнула и повернулась к мистеру Бартоломью:
 – В чем же дело?
 Спокойный тон противоречил дрожащим коленям и потным ладоням. Может, джентльмены не заметят, что она вот-вот упадет? Мистер Бартоломью открыл рот и беспомощно взглянул на лорда Хилдебранда. Тот понял намек.
 – Миссис Аластер, мистер Бартоломью хочет сказать, что восхищается вами.
 – Благодарю. Мистер Бартоломью, вы так любезны.
 Мистер Бартоломью покраснел.
 – И что он арендовал элегантный дом на Кавендиш-сквер, но поймет, если вы пожелаете остаться здесь.
 Ее пульс участился.
 – Остаться... я не понимаю.
 Лорд Хилдебранд улыбнулся:
 – Вообще-то я начал выплачивать половину ренты дома. Это справедливо, раз уж я действую в качестве посредника.
 По ее спине пробежал холодок.
 – Лорд Хилдебранд, скажите, что вы имеете в виду. Пожалуйста, будьте откровенны.
 Мистер Бартоломью стал ярко-красным. Лорд Хилдебранд широко ухмыльнулся:
 – Миссис Аластер, мы влюблены. Мы оба покорно преклоняем перед вами колени. Если вы согласитесь, мы будем счастливы с вами в доме на Кавендиш-сквер. Наверное, мистер Бартоломью мог бы встретиться с вами там, а я – здесь. Если вы пожелаете какие-либо драгоценности, мы можем пополнить вашу коллекцию.
 Хотелось кричать, но с губ слетел лишь хрип. Александра смотрела на гостей с ужасом. Они делают ей предложение. Стоя в элегантной гостиной, обставленной тщательно подобранной мебелью и дорогими картинами, они просят ее стать любовницей их обоих.
 Александра закрыла рот трясущейся рукой, глаза щипали слезы.
 – Джентльмены, думаю, вам следует удалиться, – прозвучал голос за спиной. Герцог Сен-Клер плавно вошел в комнату и взглянул на гостей с упреком. – Если вы останетесь, я буду вынужден прислать к вам секундантов.




 Глава 26


 Мистер Бартоломью стал из красного кирпичным. Лорд Хилдебранд был, скорее, недоволен. Александра первый раз обрадовалась привычке Джеффри впускать того, кому опасался отказать. Герцог стоял между ней и другими джентльменами, словно сторожевая собака, защищающая хозяйку.
 – Я-я-я и-м-м-мел в-в-в ви-ду...
 – Я слышал, что сказал Колдикотт, – перебил герцог. – Вам обоим лучше сейчас же уйти.
 Мистер Бартоломью неловко поклонился с пристыженным видом и покинул комнату почти бегом. На лестнице раздались торопливые шаги. Лорд Хилдебранд остался.
 – Вам подходят только герцоги и виконты? – полюбопытствовал он, нахально глядя на Александру. – Думаю, они могут купить вам драгоценности получше.
 – Колдикотт, назовите ваших секундантов.
 Лорд Хилдебранд немного встревожился, но прикрыл волнение усмешкой.
 – Дуэли существуют для дураков. Доброго вечера, миссис Аластер.
 Он прошел в коридор мимо герцога. Тот пробормотал что-то и затворил дверь.
 Вдруг Александра ощутила, что готова взорваться. Хотелось громко кричать и повторить те цветистые фразы, что обычно произносил Грейсон. Иногда быть леди очень неудобно. Письменный стол. Александра бросилась к нему, рывком выдвинула ящик и выхватила список женихов. Порвав бумагу в клочья, она бросила их на пол.
 – Мужчины!
 Наступив каблуком на белые обрывки, она вдавила их в восточный ковер.
 Герцог наблюдал за ней с удивлением. Александра опустилась в ближайшее кресло и закрыла лицо руками.
 Она слышала, как герцог подошел и опустился перед ней на колени, не притрагиваясь.
 – Миссис Аластер, с вами все в порядке?
 Хотелось выкрикнуть: «Нет! Ну конечно, нет! Они ужасно оскорбили меня!» И, что самое худшее, оба правы. Они посчитали ее тем, кто она есть. Она так радовалась, когда Грейсон брал ее, так нетерпеливо стремилась в его объятия. Она делала бы это еще и еще, добровольно становясь шлюхой.
 Александра вздохнула и подняла голову.
 – Не совсем, ваша светлость. Я очень благодарна вам за то, что вы появились так вовремя. Я совершенно не знала, что делать.
 Его глаза, обычно такие спокойные, были полны злобы.
 – Они мерзавцы и дураки. Я-то думал, у Бартоломью есть хоть какое-то воспитание.
 Александре не хотелось говорить о мистере Бартоломью. Она считала его приятным и несколько глуповатым, но даже он понял, что было на приеме. А сегодня она вбежала раскрасневшаяся и взъерошенная после занятий любовью. Что им оставалось думать?
 – Ваша светлость, как вы узнали, что я вас жду? Я еще не послала за вами.
 – Вы собирались за мной послать?
 – Да. В высшей степени приятно, что вы прибыли сами.
 – Неужели?
 – Да. Теперь нам нужно только подождать мистера Хендерсона.
 Грейсон немного поразвлекся, запугивая мадам д'Лоренц, а потом отпустил ее. Он знал, что она направится прямо к Ардмору. Пока Жаклин будет поверять Ардмору свои волнения по поводу дальнейших намерений Грейсона, он займется осуществлением собственного плана.
 – Джейкобс, – проговорил Грейсон, выйдя в коридор после ухода Жаклин, – тебе нужно кое-что сделать.
 Джейкобс удивленно поднял брови:
 – А как же Мэгги и миссис Ферчайлд?
 Грейсон взглянул туда, откуда в сумраке лестницы через перила в него вглядывались миссис Ферчайлд и Мэгги, прислушиваясь к каждому слову.
 – Оливер останется здесь, присмотрит за ними и заодно за домом миссис Аластер. Здесь они будут в безопасности, потому что все злонамеренные личности бросятся в погоню за мной. Отправляйся на «Мэджести». Корабль должен быть готов отплыть немедленно. Я уже отдал распоряжение Пристли о подготовке. Для выполнения первого поручения мне понадобится только Йен О'Малли.
 Джейкобс не слушал – он уже взлетал по лестнице к миссис Ферчайлд, протягивая к ней руки. Миссис Ферчайлд подошла, и они легко поцеловались под пристальным взглядом Мэгги.
 – Я постараюсь вернуться как можно быстрее.
 – Будь осторожен.
 – Да.
 Он снова поцеловал ее. У Грейсона защемило сердце. Первый офицер говорил своей женщине все то, что Грейсону так хотелось сказать Александре. Грейсон взглянул на Мэгги:
 – Я скоро вернусь, и мы никогда не будем расставаться, обещаю.
 Мэгги улыбнулась:
 – Папа, я знаю. Ты очень находчивый и отважный.
 Грейсон расчувствовался. Дочь гордится им.
 Пока Джейкобс торопился обратно, Грейсон понял, что расплывается в безумной улыбке.
 – Ты и миссис Ферчайлд, я и миссис Аластер. По-моему, события развиваются неплохо.
 Джейкобс усмехнулся в ответ. В этот момент без стука появился Йен О'Малли в приподнятом настроении и с дерзкой улыбкой.
 – Ты опоздал.
 – Я знаю. – Улыбка стала самодовольной. – Я влюбился в милую девушку и решил, что задержусь. Думаю, я женюсь на ней.
 Джейкобс расхохотался:
 – И ты?
 Йен удивился, а Грейсон с нетерпением выставил обоих из дома.
 Герцог не мог скрыть изумления.
 – Мистера Хендерсона?
 Александра кивнула. Дрожь немного ослабла, она уже могла обратиться к своим планам.
 – Да, мне нужно задать ему один вопрос. А потом я расскажу вам, о чем идет речь.
 Герцог был явно в замешательстве.
 – Хорошо. – Поколебавшись, он мягко взял ее за руку. – Могу ли я тем временем сказать вам то, ради чего пришел?
 – Конечно. Как невежливо с моей стороны! У вас была причина для визита.
 – Разумеется.
 Он поднял ее руку и прижал к своей груди. Пальцы коснулись жестких концов его галстука.
 – Мистер Бартоломью и лорд Хилдебранд сделали вам бесчестное предложение. Я же хочу предложить вам руку и сердце. Миссис Аластер, сделайте меня счастливейшим из смертных, станьте моей женой.
 Голова закружилась, сердце затрепетало.
 – Ваша светлость…
 – Миссис Аластер, я давно люблю вас. – Он улыбнулся, упрекая себя. – Я должен это прекратить.
 Прекратить? Что он такое говорит? Герцог никогда не улыбался ей греховной улыбкой, не просил спать обнаженной, не дарил драгоценностей, блестя глазами. Возможно, она не заметила внимания герцога, потому что этот джентльмен утратил весь свой блеск рядом с Грейсоном. С тех пор как по соседству поселился пират, она не могла сосредоточиться ни на одном другом мужчине.
 – Вы застали меня врасплох.
 – Неужели? Я думал, что мои чувства к вам очевидны. Я уверен, мы будем прекрасной парой.
 Когда-то Александра и сама была в этом убеждена.
 – Ваша светлость, как жаль, что вы не сказали мне всего этого три недели назад. Если бы это произошло, мой ответ был бы иным.
 Герцог побледнел.
 – Три недели? Почему три... – Он замолчал. – Ах да. – В его голосе послышалось уныние. – Тогда приехал лорд Стоук.
 – Мне очень жаль, но я отвечу «нет».
 – Я напрасно думал, что нравлюсь вам.
 – Нравитесь. Вы один из самых приятных джентльменов, которых я знаю. У вас были все преимущества.
 – Но вы отдали сердце лорду Стоуку. – Его глаза мрачно сверкнули. – Миссис Аластер, я буду с вами откровенен. Я знаю, что вы – любовница лорда Стоука. Он просил вашей руки?
 Александра покачала головой. Волосы коснулись места, где Грейсон укусил ее.
 – Тогда вы можете принять мое предложение хотя бы для того, чтобы спасти свою честь. Я не буду просить любить меня.
 – Я не могу. Пожалуйста, не просите меня об этом, это было бы бессовестно по отношению к вам.
 Александра выпрямила спину, откинув волосы. Пусть герцог все видит.
 – То, что он не делал мне предложения, – правда, но я не стыжусь любви к нему.
 Вид у герцога был несчастный, но руку ее он не отпустил.
 – Ваша светлость, мне нужно вам кое в чем признаться. Я собиралась послать за вами, чтобы вы прибыли одновременно с мистером Хендерсоном. Я знаю, где король Франции.
 Герцог был чрезвычайно удивлен, в его обычно спокойных карих глазах запрыгала тревога.
 – Господи, вам об этом рассказал лорд Стоук?
 – Я случайно услышала один разговор, а потом узнала очень многое. Грейсон, то есть виконт, нашел, где находится король. Я правильно понимаю, что в обмен на его помощь вы простите ему и его людям любое деяние против короны, совершенное в Тихом океане?
 – Да, я обещал это, – мрачно ответил герцог.
 – Несмотря на то, что вы думаете о нем в связи со мной, у него есть ребенок, требующий заботы. Пожалуйста, не берите назад свое обещание.
 Герцог нахмурился, потер губу и вздохнул:
 – Разумеется, не возьму. Будь я понаглее, я заставил бы вас выйти за меня замуж в обмен на его свободу. Однако я не смог бы с этим жить. Не хочу, чтобы вы пришли ко мне по принуждению.
 Александра задумалась. Герцог – единственный, кто не поступил бы так. Капитан Ардмор хотел вынудить ее ко всему.
 Герцог наклонил голову и наконец-то отпустил ее руку. Его взгляд стал ясным и холодным.
 – Миссис Аластер, пожалуйста, скажите, где король Франции.
 – Я отведу вас к нему. – Александра прислушалась. – Если не ошибаюсь, прибыл мистер Хендерсон. Он покажет нам дорогу.
 Грейсон ожидал в гостиной дома Захарии Берчарда, когда дверь отворилась и вошел худой джентльмен.
 Мужчина остановился, глаза его распахнулись от внезапного испуга. Он уже был готов к бегству, но Йен шагнул к двери и закрыл ее.
 Берчард повернулся.
 – Финли. – В это слово он вложил больше яда, чем гремучая змея вкладывает в укус.
 Грейсон сложил руки на груди, получая удовольствие от замешательства Берчарда.
 – Я подумал, что рано или поздно вы сюда вернетесь. Мой осведомитель, наблюдающий за этой гостиницей, сказал сегодня утром, что видел вас. Вам понадобится одежда. Затруднительно отправиться к портному, не вызвав шума, так?
 Губы Берчарда сложились в улыбку, но лицо побелело.
 – Что вы имеете в виду?
 – Я узнал вас, когда увидел с близкого расстояния на вечере у Александры, и понял, кто вы. Я был изумлен настолько, что позволил вам пройти мимо. Сколько же времени прошло? Лет пятнадцать?
 Берчард прищурился:
 – Пятнадцать лет. Я все еще ненавижу тебя и Ардмора.
 Грейсон не знал, что чувствовать – отвращение или жалость.
 – Это нам с Ардмором надо иметь на тебя зуб. Мы никогда ничего не забывали. О'Малли рассказывает об этом каждому новому матросу.
 – Ага, – подал голос Йен.
 Грейсон кивнул ирландцу. Йен легко шагнул вперед и схватил Берчарда за руки. Берчард сопротивлялся, извиваясь всем телом, но Йен был ловок и быстр. Он связал Берчарду руки, не давая схватить оружие.
 Грейсон подошел. Он с подозрением смотрел на ноги Берчарда: пират может использовать грязную уловку вроде лезвия, спрятанного в носке сапога. Однако Берчард не стал драться ногами, а Йен крепко удерживал его руки.
 Грейсон остановился перед Берчардом и взглянул ему в лицо. Ухмыльнувшись, он нагнулся и расстегнул Берчарду брюки. Тот вскрикнул. Грейсон запустил руку внутрь и достал моток ткани.
 Подняв ткань к глазам Берчарда, он заговорил:
 – Мистер Берчард, вам, кажется, чего-то не хватает?
 Берчард зарычал.
 – Узнаешь, О'Малли? – спросил Грейсон и бросил ткань на ковер.
 – Узнаю, конечно. Я смеялся до колик.
 – Ты уничтожил меня, – прошипела женщина, которой стал Берчард. – Я убью тебя, клянусь.




 Глава 27


 Грейсон испытал мрачное удовольствие. Окончательной уверенности не было до тех пор, пока в его руках не оказалось доказательство. Нашелся ответ на вопрос, каким образом Берчард так легко исчезал и появлялся несколько месяцев спустя. Ему надо было всего лишь превратиться вновь в женщину и уйти. Мало кто обратит внимание на прачку, горничную или служанку, идущую по поручению хозяина.
 – Недостаточно было выставить нас дураками? – Губы Грейсона сложились в улыбку. – Высокомерные Ардмор и Финли, связанные, раздетые догола и обворованные худенькой девушкой. Вам повезло, что мы были тогда мертвецки пьяны.
 Их повеселило то, что «молодой человек», дразнивший барменшу в ямайской таверне, оказался женщиной. Берчард, или как там ее звали на самом деле, с готовностью сопровождала их на постоялый двор. Это и неудивительно – она ведь знала, что будет нетрудно обворовать двух самоуверенных дураков. Они были вынуждены послать хозяина постоялого двора за О'Малли и Оливером, потому что у них не было, разумеется, ни денег в уплату за комнату, ни одежды, чтобы уйти из нее.
 – Я проснулся обнаженным и привязанным к Джеймсу Ардмору – не самое приятное воспоминание. Неудивительно, что поймать Захарию Берчарда всегда было непросто.
 – Так кого же убил Ардмор в том сражении на корабле? Какого несчастного беднягу, одетого в вашу одежду? – поинтересовался Йен.
 – Он получил хорошее вознаграждение.
 – Жаль, он не выжил, чтобы получить его, – сухо заметил Грейсон и оглядел ее с ног до головы.
 У этой женщины была гладкая прическа, грудь – плоской, бедра – узкими, а лицо – невыразительным. Требовалось очень немногое, чтобы замаскироваться, – просто надеть прекрасно скроенный мужской костюм и подложить в брюки немного ткани, чтобы не вызвать подозрений.
 Принадлежность к женскому полу не делала ее менее опасной. Эта женщина послужила причиной смерти множества моряков и других невинных людей. Однажды Берчард встретилась с работорговцем, получила желаемое и сожгла рабов заживо. Именно это подвигло Ардмора на то, чтобы попытаться подвергнуть ее той же участи, но Берчард помешала исполнению этого плана. Мешала до сих пор.
 – Я пришел сюда не просто так, – проговорил Грейсон. – Вы хотите смерти Ардмора. Я сам от него порядком устал. Думаю, у нас есть что предложить друг другу.
 Произнося эти слова, он не обращал внимания на собственные опасения. Несмотря на риск, хотелось удалить эту особу из Лондона. Это был шанс завершить поручение морского министерства и одновременно освободиться от обязательства перед Ардмором.
 Если только не разрушить походя собственную жизнь.
 Вздохнув и помолившись про себя, Грейсон заговорил.
 Мистер Хендерсон угрюмо взирал в угол наемного экипажа, сложив руки на груди и нахмурившись. Герцог, сидевший рядом, притворялся, будто вглядывается в темноту за окном. Александра употребила все свое красноречие на то, чтобы убедить мистера Хендерсона проводить их с герцогом на «Аргонавта». Хендерсон прибыл к Александре с единственной целью – увезти ее в Кент и жениться на ней. Он сказал, что больше не желает участвовать в махинациях Ардмора.
 Поняв же, что Александра хотела не только того, чтобы ее сопровождали на «Аргонавт», но и указали местонахождение капитана корабля герцогу, служащему в адмиралтействе, Хендерсон вскипел. Ярость, сменившая в глазах извиняющееся выражение, снова напомнила Александре, что перед ней опасный человек, способный в мгновение ока преобразиться из любезного денди в безжалостного охотника на пиратов.
 В конце концов, сошлись на том, что будет нанят экипаж и герцог поедет с ними без слуг, кучера и иной свиты. Хендерсон даст возможность захватить короля Франции, которым нисколько не интересовался, но не отведет герцога к Ардмору.
 Герцог выразил неудовольствие и пригрозил Хендерсону немедленным арестом. Хендерсон взглянул на герцога с легким презрением и сказал, что тому придется одолжить ему плащ, потому что Хендерсону совсем не хочется испортить свой новый. Александре пришлось тут же встать между ними и убедить герцога, что единственная возможность добраться до короля Франции – это действовать по плану Хендерсона. Мистер Хендерсон позаботился об экипаже и прочем с обычным безучастием, но, подавая Александре руку, взглянул на нее с неприкрытой злобой. Он понимал, что она его использует, и не собирался это прощать.
 Александра была вынуждена так поступить. Герцог стремился вернуть короля Франции. Как только ему станет известно месторасположение «Аргонавта», Джеймсу Ардмору придется бежать. Грейсон будет в безопасности и заслужит благодарность морского министерства. Сен-Клер принял на веру то, что Грейсон рассказал Александре, где прячут короля Франции, и что она должна отвести туда герцога. Какая женщина будет действовать в такой ситуации по собственной инициативе?
 Мистер Хендерсон, по его словам, догадался о правде. Почему он в конце концов согласился помочь, Александра не поняла, но требовать объяснения не позволила совесть.
 Экипаж скользил в ночи. Небо уже светлело, когда они добрались до Грейвсенда. Было прохладно. Пронизывающий ветер дул с востока, со стороны устья реки и моря. Экипаж въехал в Грейвсенд и покатил мимо рыбаков, направлявшихся к воде, слуг, шагавших навстречу ветру с наклоненными головами, собак, громко лаявших, телег, нагруженных товарами с кораблей, стоявших в порту.
 Александра оглядела широкую реку, но на фоне сумеречного неба высился целый лес мачт. Она вообще не была уверена, что узнает корабль Ардмора, – в прошлый раз она поднималась на «Аргонавта» почти в бессознательном состоянии. Мистер Хендерсон приказал кучеру остановить экипаж в конце дока, пустого, заброшенного и ветхого. Ниже по течению разгружалось множество торговых кораблей, но этот док был относительно пустым. На волнах покачивался ялик, его мачта была небольшой, со спущенным парусом. Мистер Хендерсон заплатил кучеру и распорядился подождать. Приказав герцогу и Александре следовать за собой, он повел их к ялику. Герцог помог Александре, Хендерсон поднял парус и отчалил.
 Солнце взошло, когда они плыли на восток. Лучи его коснулись кораблей, окрашивая их корпуса в золотистый цвет. Паруса торговых судов отливали белым и золотым на фоне голубого неба.
 За небольшими торговыми судами стоял узкий ухоженный корабль с двумя прямоугольными мачтами и треугольным парусом. Корабль возвышался над волнами, хотя и был чуть меньше торговых судов, походя по размеру на морские фрегаты, сопровождавшие торговые суда Вест-Индской компании. Если бы корабль находился отдельно, он мог бы удостоиться особого взгляда – это был явно не торговый и не военный корабль, однако капитан Ардмор решил спрятать его среди шлюпов и других судов меньшего размера. Когда ялик подплыл ближе, Александра заметила, что корабль называется «Каролина». Герцог нахмурился.
 Ялик стукнулся о борт судна. Мистер Хендерсон спустил парус. Над ними показалось чье-то лицо. Это был матрос, незнакомый Александре. Он взглянул на них и пропал.
 Александра затаила дыхание. Это проверка. Капитан Ардмор сказал, что пустит ее на борт, только если она будет с Хендерсоном. Как только Ардмор узнает, что с ними прибыл герцог, он поймет, что Хендерсон и Александра его обманули.
 Прошло много времени, прежде чем на поручни легли загорелые руки и на них взглянул сам Ардмор. Мистер Хендерсон чуть смутился, но остался неподвижен и не произнес ни слова.
 Взгляд капитана Ардмора обжег Александру, несмотря на расстояние. Тот долго всматривался в нее, потом повернулся к матросу, кивнул и ушел.
 Александру доставили на борт тем же способом, каким поднимали на палубу корабля Грейсона. Мистер Хендерсон и герцог вскарабкались по веревочной лестнице, спущенной матросом. Хендерсон направился к каюте на корме, герцог же дождался Александру.
 Ардмор ожидал их, стоя на палубе, скрестив руки на груди. На нем были темно-синий плащ, надетый на голое тело, потертые черные брюки и сапоги. На фоне темной одежды его зеленые глаза выделялись, словно драгоценности на бархате.
 Каюта была такой же скучной, какой ее запомнила Александра. Под окнами изгибалась длинная скамья, начищенная до блеска. Александре пришло в голову, что на ней не помешало бы разместить пару подушек. Задняя стена слишком велика, чтобы ее можно было украсить занавесками, но балдахин, наверное, подойдет.
 – Миссис Аластер, не отходите от меня, – пробормотал герцог.
 Ардмор не обратил на него внимания.
 – Александра, зачем вы привели ко мне человека из морского министерства?
 – Как вы смеете?! Извольте обращаться к ней с уважением, – возмутился герцог.
 Ардмор иронически взглянул на него, затем перевел взгляд на всклокоченные волосы и мятое платье Александры.
 – Миссис Аластер, сегодня вечером мистер Хендерсон послал меня и мои планы к черту. А теперь он снова передо мной с вами, да еще и пэром вдобавок. Вы отвратительная женщина.
 Герцог покраснел.
 – Сэр, вы бандит и находитесь вне закона. Не смейте говорить с леди подобным тоном.
 – Я к вашим услугам в любой момент, – спокойно ответил Ардмор. – Мои секунданты – Йен О'Малли и Хендерсон, если он со мной разговаривает.
 Герцог открыл было рот, но Александра, нарушив правила этикета, быстро выступила вперед:
 – Все это не имеет никакого значения. Капитан Ардмор, мы пришли сюда за королем Франции.
 Ардмор не удивился.
 – Понятно.
 – Значит, вы не отрицаете, что похитили его? – вмешался герцог.
 – Я не похищал его, он может уйти когда пожелает.
 – Это вы так говорите. Где он?
 Александра нетерпеливо пошевелилась.
 – Мадам д'Лоренц уговорила короля отправиться за границу, правильно?
 Ардмор кивнул. Вид у него был такой, будто весь разговор его совершенно не интересует.
 Александра задумалась. Она взглянула на две двери по сторонам главной каюты. Во время ее прошлого посещения мадам д'Лоренц вышла из каюты справа, и воду матрос принес ей оттуда же.
 Александра решительно повернулась к двери слева и распахнула ее.
 На узкой койке сидел длинноногий человек с коротко стриженными седыми волосами. Человек поднял голову и взглянул большими глазами поверх сложенной газеты. Напротив на сундуке сидела мадам д'Лоренц и кусала ногти. Герцог заглянул Александре через плечо.
 – Ваше величество!
 Король встал и кивнул. Он был высоким и полным, заняв собой почти всю каюту.
 – Ваша светлость.
 – Господи! – Герцог перешел на французский язык: – Вы были здесь все это время?
 Король ответил также по-французски:
 – Да, я здесь вот уже три недели. Скоро вернусь во Францию.
 Александра мысленно поблагодарила миссис Ферчайлд за уроки французского и заговорила:
 – Боюсь, монсеньор, мадам д'Лоренц вас обманула.
 Король недоверчиво посмотрел на нее:
 – Нет, все готово. Я вернусь во Францию, а император будет изгнан. Меня убедили в этом.
 Ардмор молчал, хотя по его лицу было ясно, что он понимает каждое слово. Король отложил газету и вышел из каюты, не выказывая ни страха, ни неловкости. Он повернулся к мадам д'Лоренц, последовавшей за ним с нахмуренными бровями. Мадам взглянула на Александру со злобой.
 – Мадам скрасила мое одиночество, – проговорил король.
 Ардмор взмахнул рукой в сторону мадам д'Лоренц:
 – Она французская шпионка.
 – О нет, она такой же враг императора, как и я.
 – Когда-то она была его любовницей.
 Король взглянул на мадам д'Лоренц. Выражение его лица изменилось.
 – Боже, помоги мне!
 Александра шагнула к нему:
 – Монсеньор, все в порядке. Его светлость позаботится о том, чтобы вы благополучно вернулись домой.
 Король открыл рот:
 – Но как же Франция? Меня ждут. Мне вернут трон. Меня уверили в этом.
 – Она всегда убедительно лгала, – заметил Ардмор.
 Мадам д'Лоренц вскрикнула и кинулась к королю с ножом в руке:
 – Да здравствует Франция! Да здравствует Республика!
 Король смотрел на нее с ужасом. Ардмор не пошевелился. Герцог оттолкнул Александру, пытаясь закрыть собой короля. Мистер Хендерсон оживился в первый раз с того момента, как вошел в каюту, – он схватил мадам д'Лоренц и дернул назад. Умело сжатый кулак – и нож падает на пол. Мадам д'Лоренц ругалась и бушевала, но у Хендерсона была железная хватка.
 – Забирайте ее, короля и уходите, – сказал Ардмор герцогу.
 – Да, к сожалению, мадам, мне придется арестовать вас, – объявил герцог.
 – Мерзавец! – Мадам д'Лоренц плюнула в Ардмора и заговорила по-французски: – Мерзавец, ты сказал, что Финли его не получит.
 – А он и не получит, – ответил Ардмор, глядя на Александру. – Эта честь оказана герцогу Сен-Клеру. Хендерсон, уведите ее. Пожалуйста.
 Хендерсон вывел мадам д'Лоренц из каюты с мрачным видом. Та кричала и вырывалась, призывая всевозможные кары на голову мистера Ардмора.
 Герцог вздохнул.
 – Ваше величество! – Он поклонился. – Внизу ожидает лодка. Я нанял экипаж, чтобы вернуться в Лондон.
 Король кивнул.
 – Капитан, я арестую также и вас. По обвинению в пиратстве и других преступлениях против короны.
 Ардмор улыбнулся:
 – Я помню, как Финли говорил мне, будто вы даруете ему амнистию, если он поможет вам найти короля Франции: Короля предоставил вам я. Разве я не заслужил амнистию?
 – Вы сами его похитили!
 – Заговор организовала мадам д'Лоренц, все сделала она. Я просто обеспечил короля удобным убежищем. Если бы я предоставил ей возможность передать короля одному из французских патриотов, его разорвали бы, прежде чем вы заметили его отсутствие. Здесь он был в безопасности.
 – Сэр, вы очень смелы, обращаясь с такой просьбой. Вы взяли на абордаж множество английских судов, потопили фрегаты, подвергли телесному наказанию капитанов.
 Тон Ардмора стал тверже.
 – Это были те английские корабли, которые нападали на американские и другие ни в чем не повинные суда ради военной наживы.
 – Это были английские дезертиры! – воскликнул герцог.
 – Даже те, чья нога никогда не ступала на землю Англии? Уроженцы Пенсильвании и Каролины, которые лишь приблизительно знали, где находится Англия?
 – Даже они. – Герцог немного утратил уверенность. – Вы топили наши корабли и находитесь вне закона.
 – Это мне говорили. – Ардмор снова скрестил руки на груди. – Забирайте короля и проваливайте.
 Герцог сжал кулаки. Александра кашлянула.
 – Ваша светлость, думаю, нам пора, пока он не передумал.
 Герцог быстро огляделся, будто только сейчас вспомнил, что пришел на корабль один, без солдат и слуг. Он кивнул:
 – Что ж, мы покинем судно. Миссис Аластер, идемте.
 – Миссис Аластер останется.
 Герцог остановился и оглянулся:
 – Что?
 У Александры забилось сердце. Придя сюда, она знала, как вынуждена будет поступить, но все равно испугалась.
 – Я отдам вам короля, но миссис Аластер останется со мной.
 – Что вы хотите этим сказать?
 Герцог устремился вперед, сжав кулаки. Ардмор выпрямился и раздвинул руки, показывая пистолет.
 – Выбор за вами, ваша светлость. Король или миссис Аластер.
 Герцог с подозрением смотрел на пистолет, в глазах металась злость. Он медленно оглядел Александру, потом перевел взгляд на Ардмора. Вздохнув, он снова взглянул на Александру.
 – Прошу прощения, – произнес он почти шепотом.
 – Ничего страшного, со мной все будет в порядке, – заверила Александра.
 Герцог взял ее за руку и поглядел так, будто желал сказать нечто большее. Затем отпустил руку, наклонил голову и пошел прочь.
 Ардмор вышел тоже, за ним последовала Александра. Выйдя из каюты, Ардмор заговорил с матросом:
 – Поднимите якорь, как только они уедут. Мы уходим.
 – Есть, – ответил матрос и направился оповестить других.
 Ардмор повернулся к Александре:
 – Вы этого хотели, не так ли? Заставить меня удалиться, чтобы ваш любовник Финли остался в безопасности?
 Александра сжала руки.
 – К сожалению. Я использовала герцога и мистера Хендерсона самым гнусным образом.
 – Они не заслужили большего. Мне почти хочется вас поздравить. Такого я не ожидал.
 – Почти? – с тревогой повторила она.
 – Почти, Александра. Вы еще не одержали верх, но шанс у вас есть.
 Он повернулся и направился к перилам. Добравшись до того места, где Александра и остальные поднимались на корабль, он остановился и направил пистолет вниз.
 Александра кинулась к нему, путаясь в юбках. Оказавшись у перил одновременно с Ардмором, она взглянула вниз. От реки поднимался влажный туман, клубясь вокруг мачты ялика. Герцог, король и мадам д'Лоренц, у которой были связаны руки, взглянули вверх. Мистер Ардмор прицелился и выстрелил мадам д'Лоренц прямо в грудь.




 Глава 28


 Александра вскрикнула. Звук пистолетного выстрела раскатился эхом, едкий дым смешался с туманом.
 – Почему вы... Как вы могли...
 Ардмор схватил Александру и затащил в каюту, не закрывая дверь. Хендерсон вошел следом, вид у него был потрясенный.
 – Сэр?
 – Мы в пути?– поинтересовался Ардмор так, будто только что не совершил хладнокровного убийства.
 Хендерсон кивнул:
 – Форсайт выводит нас. Но... была ли в этом необходимость?
 Ардмор положил разряженный пистолет на стол. Открыв ящик стола, он достал коробку, в которой находились небольшая пороховница, белый материал для пыжей и круглые свинцовые пули, расположенные по отделениям. Ардмор поднял свернутый кусок материи, сунул его в ствол, прочищая пистолет.
 – А что бы сделало с ней морское министерство Англии? Отвезло в Ньюгейт? Пытало бы, выведывая имена других агентов? Они убили бы ее в любом случае. Как в этой стране обращаются с предателями и шпионами?
 У Александры отхлынула от лица кровь. Предателей связывали и разрезали им животы. Она слышала, что иногда они жили долго.
 – Даже если бы она сбежала, – продолжил Ардмор, засыпая в пистолет свежий порох, – вспомните о французских эмигрантах. Оставили бы они ее в живых?
 Александра сглотнула.
 – Думаю, нет.
 – Я верну англичанам короля Франции, однако не дам им одержать легкую победу. Им придется бороться самим без тайн мадам д'Лоренц.
 Александра завороженно наблюдала, как Ардмор опустил пулю в ствол, продвинул материей и протолкнул до конца шомполом. Подняв спусковой крючок, он аккуратно досыпал порох.
 – Если Наполеон вторгнется в Англию... – начала она.
 – Он этого не сделает. Ваш флот слишком силен, несмотря на все мои усилия. И мне совершенно все равно, вторгнется он в Англию или нет. – Ардмор взглянул на Александру: – Потому что вы будете со мной.
 Та кивнула:
 – Да, я обещала выйти за вас замуж.
 Хендерсон взглянул на нее с яростью. Ардмор закрыл коробку и убрал ее обратно в ящик.
 – Верно. Но я больше этого не хочу. Правила игры изменились.
 – Неужели?
 Он взглянул на Александру. В его глазах было выражение мрачного удовольствия человека, собирающегося играть краплеными картами.
 – Изменились. – Подняв пистолет, он направил оружие на Александру. – Миссис Аластер, пожалуйста, раздевайтесь. Снимите все.
 Она и мистер Хендерсон замерли.
 – Сэр, нет! – воскликнул Хендерсон. Пистолет не дрогнул.
 – Миссис Аластер, пожалуйста, начинайте.
 Александра взглянула на смертельное дуло, направленное прямо на нее.
 – А что, если я скажу «нет»? Вы и меня застрелите? Я не боюсь.
 Она вскинула подбородок, пытаясь притвориться, что в самом деле не ведает страха.
 – Нет, – сказал Ардмор и перевел пистолет на Хендерсона. – Я застрелю мистера Хендерсона.
 Хендерсон побелел.
 – Ах ты...
 Александра посмотрела в глаза мистеру Хендерсону, ставшие больше очков. Он поверил в то, что Ардмор его убьет.
 Она взглянула на Ардмора.
 – Ну хорошо, – проговорила высокомерная внучка герцога.
 Под пристальным взглядом Ардмора она дотянулась до крючков корсажа и начала их расстегивать.
 Грейсон смотрел, как «Аргонавт», паруса которого были ему почти так же знакомы, как паруса «Мэджести», быстро двигался в сторону устья Темзы. Опустив бинокль, он отступил к Йену О'Малли, державшему руль.
 – Похоже, капитан отчалил без вас, лейтенант.
 О'Малли выглядел скорее покорным, чем взволнованным. Взяв бинокль, он подвинулся к борту корабля.
 Грейсон занял его место у руля. Утренний ветер ерошил волосы. Грейсон машинально приспособился к наклону судна, натянув паруса. Сила корабля чувствовалась в наклоне, натяжении воды, подъеме и падении палубы, ветре, помогавшем или мешавшем.
 Это его место. Грейсон ощущал это всем своим существом. Его место не на серо-коричневых неподвижных улицах с прохожими, пропитавшимися удушающим смогом. Он должен быть здесь – отдавать приказы матросам, карабкающимся по реям, чтобы свернуть паруса, и прекрасно разбирающимся во множестве пересечений мачт. Его дело – вести корабль по опасным водам, склоняться в каюте над столом, пролагая пути там, где их никогда не было.
 Он привез Мэгги в Лондон ради ее блага. Нужно было думать раньше. Александра поняла то же, что и он, – Мэгги будет тяжело придерживаться строгих правил общества. Мэгги с радостью пересекла Атлантику, а еще она с восторгом относилась к Александре.
 Грейсон направил судно против ветра, двигаясь по следам «Аргонавта». Он покончит с Берчард, с Ардмором и предоставит короля Франции морскому министерству. А потом он увезет куда-нибудь Александру и Мэгги. Он женится на Александре. У него будет семья. После стольких лет одиночества... У кормы Йен вдруг остановил бинокль на чем-то движущемся.
 – Матерь Божья!
 Грейсон взглянул на него:
 – Что такое?
 – Ах, ничего особенного.
 Грейсон позвал Джейкобса, чтобы тот взял руль. Когда молодой человек это сделал, Грейсон встал рядом с Йеном и взял у того бинокль.
 Он увидел ялик, скользивший по воде. У кормы сидел полный человек, явно знавший все об управлении лодкой. Парусами занимался не кто иной, как герцог Сен-Клер. На носу лежала мадам д'Лоренц. На ее сизом корсаже виднелось ярко-красное пятно.
 – Боже правый!
 – Я знал, что вам не захочется на это смотреть, – сказал Йен.
 – Джейкобс! Иди сюда.
 Джейкобс подчинился, не задавая вопросов, затем отдал приказания матросам. Корабль повернулся, замедлил ход и двинулся параллельно ялику. Сен-Клер поднял голову. Лицо его стало таким же белым, как и паруса, с которыми он занимался.
 – Я так понимаю, на корме сидит Людовик, король Франции, – проговорил О'Малли.
 Грейсон обратился к полному человеку, потом к герцогу:
 – Что происходит?
 – Стоук, слава Богу. Миссис Аластер отвела меня к королю, как вы и просили. Боюсь, однако, что она в беде. Она до сих пор у Ардмора.
 «Как я просил?» Грейсон задумался, а потом ощутил ярость, наполнившую его, словно вода.
 – Она у Ардмора?
 – Да, я не смог его остановить.
 Она у Ардмора. Мысль эта не давала покоя. Она у него, она отвела к нему герцога. Александра пошла к Ардмору.
 Грейсон испугался. Она пошла не для того, чтобы обмануть его, а надеясь перехитрить Ардмора и спасти Грейсона. Она сделала это из любви к нему.
 – Вы застрелили эту даму? – крикнул Йен пассажирам ялика.
 – Нет, не я. Это сделал Ардмор. Он сумасшедший.
 – Ну, это мне и так известно, – ответил Йен. – Ну и ну, английский герцог и король Франции вместе. Надеюсь, вы потонете.
 – Джейкобс! – крикнул Грейсон. – Отправь кого-нибудь помочь им причалить к берегу.
 Йен помрачнел:
 – Финли, ты лишаешь ирландца такого удовольствия!
 Грейсон нахмурился:
 – Полный вперед, Джейкобс. Я хочу поговорить со старым другом Ардмором.
 Йен прищурился:
 – Я думал, план состоит в том, чтобы удвоить силы и унизить Берчарда.
 Первоначально намечалось отвлечь Ардмора Берчардом и спасти короля Франции, задав Ардмору хорошую трепку. Грейсон поделился этим намерением с Йеном.
 – План изменился. У него Александра. Ардмор хочет, чтобы я погнался за ним. Так я и сделаю.
 – Я буду вынужден тебя остановить, – заметил Йен.
 Грейсон улыбнулся шире:
 – Попробуй.
 Александра вздрогнула, когда мистер Хендерсон надел на нее холодные наручники. Он был мрачен, однако подчинялся приказам Ардмора.
 Ардмор заставил ее снять все, включая шелковые чулки. Она стояла босая на холодном полу. Кожа горела от постоянного ветра на палубе, но Александра держала голову высоко и отказывалась поддаться смятению. Она нахмурилась, когда Хендерсон защелкнул наручники. Длинная цепь протянулась от одного запястья до другого и коснулась живота.
 – Мистер Хендерсон, мне стыдно за вас.
 Его глаза оставались равнодушными.
 – Миссис Аластер, у каждого есть возможность выбора.
 – Может быть, и так, только я не одобряю ваш выбор. Капитан Ардмор не выпускал из рук пистолета.
 – Ее вещи унесли?
 Хендерсон устало взглянул на него:
 – Да, сэр. Их унес Робинс. Несчастный.
 – Я хорошо его вознагражу.
 Ардмор кивнул Хендерсону:
 – Оставьте нас.
 Хендерсон замер.
 – Сэр?
 – Уйди, Хендерсон. Я побуду с леди наедине.
 Хендерсон вздохнул:
 – Сэр, вы используете ее для того, чтобы приманить Финли.
 – Спасибо за то, что напомнил.
 Хендерсон смотрел на нагую Александру, блестя очками. Затем поджал губы, взглянул на Ардмора и вышел, громко хлопнув дверью.
 Александру воспитали настоящей леди. Гувернантки научили ее реагировать на любую ситуацию с достоинством. Едва ли кому-то из них, даже миссис Ферчайлд, когда-нибудь приходило в голову, что Александра может стоять обнаженной и закованной в цепи в каюте пиратского корабля. Другая женщина упала бы в обморок, заплакала или задрожала от страха. Александра выпрямила спину и бросила на капитана Ардмора взгляд, достойный принцессы, одетой в шелк и тиару, смотрящей на просителей с балкона королевского дворца.
 Но на Ардмора это не произвело никакого впечатления. Он внимательно оглядел ее, начиная со спутанных локонов до обнаженной груди, выставленного напоказ живота, бедер, икр и босых ног. Это был не похотливый, не взбешенный, но хладнокровный внимательный взгляд человека, желавшего осмотреть приз, который он только что выиграл.
 Что Ардмор думал о призе, он не сказал. Он лишь смотрел на нее глазами, полными мрачного удовлетворения.
 Александра вздохнула и заговорила:
 – Полагаю, капитан Ардмор, жажда мести лишила вас рассудка.
 – Александра, я сошел с ума давным-давно. Ни вы, ни Финли не можете тут ничего изменить.
 – Я уверена, что Грейсон не желал вашему брату смерти.
 Он не был так невозмутим, каким пытался казаться. Перед ним стояла обнаженная женщина, а в глазах его были лишь злость и боль.
 – Александра, откуда вам знать, каковы были намерения Финли? Вас там не было. Меня – тоже. И я не смог ничему воспрепятствовать.
 – Я знаю. Это было не в вашей власти.
 Вдруг он ударил кулаком по столу:
 – Я не хотел, чтобы это было не в моей власти. Когда мой брат потерял жену и ребенка, мне было больно. Он горевал до конца своих дней. Он больше не улыбался и не ведал счастья. А Финли, ваш драгоценный Финли, лишил меня последнего шанса вернуть его к жизни.
 На черных ресницах Ардмора повисли слезы. За слезами скрывался человек, горе которого было невыносимо.
 – Клянусь, он не хотел этого.
 – Не имеет значения, что он хотел. Пол умер, я не смог ничем ему помочь.
 – Мне так жаль.
 – Когда я добрался до него, он был еще жив. Знаете, каково это было – смотреть, как он умирал? Каково знать, что я снова подвел его? Александра, я не спас его.
 – Вы не можете винить Грейсона. – Александра подняла руку, цепь звякнула, она коснулась плеча Ардмора. – Вы не вправе заставить его расплачиваться за это. Это не его вина.
 Мгновение он смотрел на Александру пустыми глазами, будто забыл о ее присутствии, а потом больно схватил ее за руку.
 – Господи, он вас не заслуживает. Вы полностью в моей власти, но стоите и говорите, что я ошибаюсь. В вас можно влюбиться.
 – Пожалуйста, не надо. Для одного дня мне достаточно объяснений.
 – Что ж, мое будет последним. Александра, думаю, мне понравится наша совместная жизнь. Я сделаю ее достойной вашей жертвы. После того как нас настигнет Финли.
 – Откуда вам знать, что он последует за нами? На вашем месте я волновалась бы из-за герцога Сен-Клера.
 Ардмор рассмеялся:
 – Бедняга Сен-Клер знает свои обязанности. В этом мире король Франции важнее участи вдовы, независимо от того, как к ней относится герцог. Для него это был трудный выбор, он не станет нас преследовать.
 Александра закусила губу.
 – Ах!
 – Финли же, напротив, придет. Когда Робинс передаст ему ваше платье и чулки, он завопит и бросится за нами в погоню.
 Александра представила себе, как матрос по имени Робинс вручает Грейсону ее одежду. Робинс либо ничего не подозревает, либо дрожит от страха. Бедняга. Интересно, Грейсон пожмет плечами и скажет, что с миссис Аластер у него все кончено, или опрокинет Робинса на землю?
 – Бедняга, – проговорила она.
 – Я возмещу ему ущерб. С нетерпением жду, когда мы поженимся, дорогая.
 Александра не сказала, что пришла лишь для того, чтобы удостовериться в безопасности Грейсона. Она поступит так, как велит долг. Ее предки сражались во славу английской короны сто пятьдесят лет назад. Они были такими же смелыми и безжалостными, как капитан Ардмор. Кровь предков бушевала в Александре. Ардмор наклонился и поцеловал ее в губы. Она осталась безучастной. Кажется, для Ардмора это просто не имело значения. Он поцеловал ее снова и коснулся мозолистой ладонью ее груди.
 Дверь каюты с шумом распахнулась. Александра подпрыгнула. Ардмор медленно выпрямился и повернулся к мальчишке, стоявшему в дверях:
 – В чем дело?
 Паренек не спускал с Ардмора перепуганного взгляда. Александры будто не существовало.
 – Сэр, он здесь. Мистер Хендерсон послал меня сказать вам это. Капитан Финли преследует нас. И с ним еще один корабль, похожий на корабль капитана Берчарда.




 Глава 29


 Ардмор не пошевелился. Бледный мальчишка стоял в ожидании распоряжений. Александра тоже ждала, ноги тряслись, цепь слегка позвякивала.
 Наконец Ардмор заговорил:
 – Хорошо. – Тут же стал заметен американский акцент. – Тогда мне не придется его ждать.
 – Сэр? – Голос мальчишки дрожал.
 – Вернись на пост. Мы придем.
 Мальчик удалился. Ардмор повернулся к Александре и схватил цепь.
 – Пора.
 Александра пыталась сопротивляться, по Ардмор просто поволок ее за собой на палубу.
 – Он приближается! – крикнул Джейкобс.
 Грейсон смотрел, как поворачивает «Аргонавт». Корабль Ардмора двигался быстро, паруса развевались от ветра, нос касался воды.
 – Берчард подает нам сигнал, – продолжил Джейкобс.
 За полированными перилами корабля между плоскими дальними берегами блестела серая гладь реки, широкая и туманная. Корабль Берчард распустил паруса и сигналил «Мэджести».
 – Ответьте: когда доберемся до «Аргонавта», разделимся. Я отправлюсь к правому борту, Берчард повернет в порт.
 – Да, сэр.
 Йен О'Малли продолжал смотреть вперед через бинокль, наблюдая за кораблем своего капитана.
 – Финли, мы опережаем план. – Йен опустил бинокль и взглянул на Грейсона с подозрением: – Собираешься преградить «Аргонавту» путь? Взять на абордаж с двух сторон?
 – Нет. Там, на борту, Александра. Никто ничего не подожжет, пока она не будет в безопасности и я не вызволю ее оттуда.
 – Капитан, вы влюблены.
 – Мистер О'Малли, я больше чем влюблен. Я просто схожу с ума. – Он улыбнулся ирландцу и протянул руку: – Отдай мне твой пистолет.
 Ирландец удивился:
 – Ты оставишь меня безоружным? Там Берчард. Она ненавидит меня и капитана из-за потопленного корабля.
 – Мистер О'Малли, дайте мне пистолет или проведете следующий час взаперти.
 – Ты мне не доверяешь? И это после всего, что я для тебя сделал?
 – В первую очередь ты человек Ардмора. Да, я тебе не доверяю.
 Йен долго всматривался в Грейсона. Наконец он вздохнул, запустил руку под плащ, вынул пистолет и положил его Грейсону на ладонь.
 – Стрелять по моей команде, – распорядился Ардмор.
 Холодный ветер развевал волосы Александры и обжигал кожу. Ардмор обмотал цепь вокруг руки. Он прижимал ее к себе, немного загораживая от резкого морского ветра.
 Другие офицеры, также находившиеся на палубе – Хендерсон, лоцман по имени Форсайт и француз, которого она встретила впервые, – старались не поднимать глаз, чтобы не видеть ее наготы. Однако внутренний страх был сильнее унижения. Ардмор – настоящий безумец, он точно убил бы Грейсона.
 Ардмор стоял неподвижно и наблюдал, как сближаются корабли. «Мэджести», паривший высоко по воде, был справа, потом повернул влево, в сторону порта. Второй корабль, плывший чуть позади, двинулся к правому борту «Аргонавта».
 «Мэджести» быстро приближался. Мимо проплыл темный деревянный корпус корабля, показалась корма, а затем и ют. Грейсон был на палубе, его светлые волосы трепал ветер, одна нога, обутая в сапог, опиралась о перила.
 Ардмор закрылся Александрой и приставил пистолет к ее виску.
 – Помашите ему. Пусть взойдет на борт. Без оружия.
 Хендерсон повернулся и отрывисто скомандовал.
 Корма «Мэджести» проплыла мимо. Движение корабля замедлилось из-за того, что паруса «Аргонавта» перекрывали ветер. Француз крикнул что-то в рупор. Мгновение спустя с «Мэджести» пришел ответ.
 – Он идет, сэр, – сказал Хендерсон.
 Корабль Грейсона ловко повернулся и оказался рядом с правым бортом «Аргонавта». Второй корабль медленно двигался к нему. Матросы напрягали силы, убирая паруса. Офицеры выкрикивали приказы, замедляя ход и аккуратно сближая суда. На юте второго корабля виднелась изящная фигура мистера Берчарда, державшего руль.
 Александра вздохнула и взглянула на Ардмора, желая узнать, заметил ли тот Берчарда, но Ардмор не отрывал глаз от корабля Грейсона и абордажного крюка, вцепившегося в перила «Аргонавта».
 – Ты один, Финли! – крикнул Ардмор. – Только ты.
 Грейсон не ответил. Осторожно двигаясь, он шагнул на перила, схватился за веревку и легко перепрыгнул на палубу «Аргонавта».
 Ардмор развернул Александру к нему лицом. Грейсон шагнул по направлению к юту и остановился.
 Они смотрели друг на друга. Если гнев, владевший Ардмором, заставлял его руки трястись, то ярость Грейсона была хорошо замаскирована. Его лицо не выражало ничего. Дул сильный ветер.
 – Ардмор, отпусти ее, – спокойно произнес Грейсон. Ардмор сжал цепь еще сильнее.
 – Зачем? Она же так прекрасна.
 Ардмор наклонился и прикусил мочку ее уха.
 Вдруг Грейсон сделал движение вперед. Ардмор приставил пистолет к виску Александры, и Грейсон остановился, будто натолкнувшись на стену.
 С палубы «Мэджести» появился еще один человек – ирландец Йен О'Малли. Он подошел к своему капитану, Грейсону и Александре. В отличие от других офицеров он не избегал взгляда Ардмора. В глазах О'Малли было беспокойство.
 – Отпусти ее, – повторил Грейсон.
 Ардмор дернул цепь.
 – А ты дал уйти моему брату?
 Грейсон остался спокоен.
 – Я рассказал тебе, что произошло.
 – О, много раз. – Ардмор снова притянул Александру к себе, заключая ее в объятия. – Ты так часто мне это повторял.
 – Ты знаешь, что я не стрелял в него. – Грейсон расстегнул рубашку и обнажил загорелое плечо. На коже выделялся белый шрам от пули. – Из-за этого. Я лежал и умирал.
 На Ардмора это не произвело никакого впечатления.
 – Финли, скажи, если один из моих матросов ранил бы... убил бы ее, кого бы ты стал винить?
 Грейсон не ответил. Йен О'Малли смотрел равнодушно.
 – Отпусти ее, – повторил Грейсон. Он не сводил с Ардмора синих глаз. – Встреться со мной один на один.
 Александра почувствовала, как у Ардмора забилось сердце, быстро и тяжело.
 – Финли, я хочу, чтобы ты встал на колени. Однажды ты уже умолял оставить тебе жизнь. Умоляй теперь сохранить жизнь ей.
 Йен О'Малли вздохнул. Мистер Хендерсон неподвижно стоял у перил, справа от Ардмора.
 Грейсон медленно и молча опустился на одно колено. В его глазах полыхала скрытая ярость. Может, его поза и говорила о покорности, но сам он таковым не был.
 – Пожалуйста, отпусти ее.
 – Ты любишь ее?
 Грейсон сжал губы и промолчал. Его глаза были мрачными и злыми.
 Ардмор заставил Александру сделать шаг вперед.
 – Я спросил, любишь ли ты ее.
 – Да! – выкрикнул Грейсон и вскочил. – Я люблю ее всем сердцем. А теперь – отпусти ее.
 Ардмор хмыкнул:
 – Да знаешь ли ты, что такое любовь? Ведь если с ней что-нибудь случится, ты будешь горевать об этом всю жизнь!
 Он приставил пистолет к ее щеке. Александра взвизгнула. Грейсон остался на месте со сжатыми кулаками.
 – Случись с ней что-нибудь – и ты труп. Казалось, Ардмор ничего не слышал.
 – Финли, раз ты любишь ее так сильно, попроси ее руки.
 Грейсон снова промолчал, сжав челюсти.
 – Что? Я не слышу. Ты собирался сделать из нее шлюху? Она леди. Если ты не можешь обращаться с ней как с честной женщиной, придется ей остаться со мной.
 – Пожалуйста, – проговорила Александра, дрожа всем телом, – прекратите.
 – Александра, – произнес Грейсон, – ты будешь моей женой?
 Слезы щипали глаза.
 – Нет.
 Грейсон смотрел на нее, не уверенный, что расслышал правильно.
 Ярость застила глаза. В красном ореоле он видел лишь Ардмора с потемневшим от гнева лицом и его руку, придерживавшую Александру за талию. В другой руке Ардмора дрожал пистолет, пальцы, держащие цепь, побелели. Тело Александры укрывали ее длинные волосы, соски ее были темными и тугими от холода. Ее босые изящные ноги дрожали. На белой коже не было ни синяков, ни других следов насилия. Ее запястья охватывали ржавые кандалы, скрепленные цепью. В глазах Александры застыл ужас.
 Грейсон взглянул, не понимая:
 – Нет?
 – Нет, – повторила Александра.
 Что с ней такое?
 – Александра...
 Она вскинула подбородок.
 – Я не приму предложение, которое сделано под давлением мистера Ардмора. Ты был бы не рад, если бы я его приняла. Ты бы жалел всегда.
 – О твоей искренности? Сейчас меня это не интересует.
 – Вот видишь? – Она взглянула на него прекрасными зеленовато-карими глазами.
 Ардмор улыбнулся. Грейсон не был уверен в его намерениях. С того самого дня, когда он вытащил Ардмора из клетки с крысами на пиратском корабле, этот человек был непредсказуем и недостоин доверия. Грейсон не знал, собирается ли Ардмор убить Александру у него на глазах или заставить поверить в него, а потом повернуть пистолет на самого Грейсона. Не хотелось ошибиться в предположениях.
 – Александра, скажи сейчас «да», рассуждать будем позже.
 Та упрямо покачала головой:
 – Тебя вовлекают в брак без любви. Я не могу этого позволить.
 – Это не будет брак без любви. Я только что сказал, что люблю тебя.
 – Лишь потому, что тебя вынудил капитан Ардмор. Просто ты пытаешься спасти мою жизнь.
 – Но это правда! – выкрикнул Грейсон. Он ощущал на себе взгляды матросов и офицеров. – Александра, я люблю тебя. Я полюбил тебя в то самое мгновение, когда ты вбежала ко мне в спальню, чтобы спасти. Мне нравится, как ты смущаешься, когда я говорю, что ты прекрасна. Я люблю, когда ты краснеешь, когда я целую тебя. Я любил тебя, когда нашел твой список. Я любил тебя даже тогда, когда ты завершила мое дело у меня за спиной. – Он помолчал. – Это мы обсудим позже.
 Глаза Александры блестели от слез.
 – Грейсон, ты действительно любишь меня?
 – Да! Несмотря на то, что нахожусь в конце твоего списка женихов, а мое имя помечено знаком вопроса.
 – Я порвала список.
 – Я рад. Александра, ты любишь меня?
 Она жалко улыбнулась:
 – Да, всем сердцем.
 – Ну разве это не трогательно? – пробормотал у него за спиной Йен О'Малли.
 – Тогда выходи за меня замуж.
 – Нет.
 – Почему?
 – Потому что капитан Ардмор не оставит тебя в живых. Грейсон, уходи.
 – Ни за что.
 Грейсон двинулся вперед. Ардмор схватил Александру и бросил на перила.
 – Финли, оставайся где стоишь.
 Александра стояла ни жива ни мертва. Ржавые кандалы охватывали запястья и тянули книзу. Нет. Не в этот раз.
 – Сэр!
 Голос Хендерсона вернул Грейсона к реальности. Офицер стоял в нескольких футах от Ардмора с пистолетом в руке.
 Йен шагнул вперед:
 – Хендерсон, не вмешивайся.
 Ардмор не двинулся и продолжал сверлить Грейсона глазами.
 – Сэр, я не позволю, чтобы она пострадала из-за вас. – Голос Хендерсона дрожал.
 – Это не твое дело.
 – Мое. Отпустите ее.
 – Хендерсон, он может ее столкнуть, – предупредил Грейсон.
 – Я хорошо стреляю. Капитан это знает, – ответил Хендерсон.
 Грейсон оценил расстояние между рукой Хендерсона и головой Ардмора. Может быть, Хендерсон и хороший стрелок, но пистолет – вещь ненадежная. Одно неловкое движение – и Александра умрет.
 – Хендерсон, нет, – повторил Грейсон.
 Воздух прорезал смех, резкий звуки пронзительный крик. Грейсон отвлекся от Ардмора. Второй корабль завершил маневр и приближался к борту «Аргонавта». Берчард стояла на палубе, откинув голову.
 – Финли и Ардмор! – со смехом выкрикнула она. – Снова вместе. И опять готовы перегрызть друг другу горло. Восхитительно.
 Ардмор взглянул на приближающийся корабль. Берчард сложила руки рупором:
 – Как вы мне нравитесь, смертельные враги. А теперь вы умрете, – Она повернулась и скомандовала: – Огонь!
 Раздался оглушительный пушечный выстрел. Йен О'Малли выругался.
 – Она сбивает снасти!
 Грейсон знал, что тот имеет в виду: разрушить снасти означает искалечить корабль так, что его можно взять на абордаж или потопить.
 Грейсон оторвал взгляд от Александры и Ардмора. Его собственный корабль двигался рядом с кораблем Берчард. Джейкобс пытался зажать его между двумя судами.
 Хендерсон поторопился с Йеном на главную палубу.
 – Огонь! – крикнул Йен ожидавшим канонирам.
 Пушки взревели, выбрасывая светлый дым.
 Джейкобс продолжал маневр «Мэджести». Выстрел покорежил корабль Берчард, разрушил палубу и проделал дыру выше ватерлинии. С корабля послышались крики.
 Александра ахнула, тяжело дыша. Грейсон обернулся. Она боролась с Ардмором. Тот крепко держал ее за талию, Александра раскачивалась на перилах, борясь изо всех сил. Грейсон бросился к ним. Ардмор направил на него пистолет:
 – Финли, не подходи. Я уложу тебя на месте.
 Он говорил серьезно. Грейсон замер. Ардмор застрелит его, и Грейсон умрет, зная, что Александра в руках у Ардмора. А может, уйти, оставив Александру с ним? И помнить об этом всю жизнь. Сердце заныло. Ардмор прекрасно знал, как отомстить самым жестоким образом.
 – Джеймс, пожалуйста, не в этот раз.
 – Прости, дружище.
 Его палец коснулся спускового крючка.
 Александра кинулась на Ардмора, ударив по пистолету. Звук выстрела смешался с шумом стрельбы трех кораблей. Мгновение Ардмор и Александра покачивались на перилах, а потом сорвались и скрылись под водой.
 Грейсон закричал, пораженный в самое сердце. Крик его перекрыл грохот выстрелов, вопли пиратов и людей Ардмора.
 Бросившись к перилам, он перегнулся через них и прыгнул за борт.




 Глава 30


 Грейсон слышал, как кричала Александра. Потом внезапно все стихло. Грейсон коснулся воды мгновение спустя. Корма «Аргонавта» была низкой, столкновение было не таким серьезным, каким могло быть. Падая с высоких бортов, люди ломали руки и ноги – это было бы самой меньшей неприятностью, если бы они не тонули.
 Он мог думать только о тяжелой цепи, свисавшей с запястий Александры, о грузе, тянувшем ее вниз, в морскую пучину. Достигнув воды, Грейсон втянул в легкие воздух. Сапоги наполнились водой, он сбросил их. Нырнув, он лихорадочно искал Ардмора и Александру.
 Менее чем в пяти футах от него забурлила вода. Вдруг, задыхаясь и кашляя, вынырнул Ардмор.
 – Где она? – крикнул Грейсон.
 Ардмор помотал головой.
 – Найди ее! – крикнул Грейсон, но Ардмор уже скрылся из виду.
 Грейсон опять вдохнул и погрузился в воду. От соли и грязи резало глаза. Схватив что-то темное, Грейсон вынырнул лишь с пригоршней коричневых водорослей. В воде впереди виднелись лишь ноги Ардмора. Грудь болела, Грейсон задыхался. Выплыв на поверхность, он набрал воздуха и нырнул снова.
 Здесь. Что это? Не будучи уверенным, Грейсон поплыл вперед и схватил колышущуюся перед ним тень. В руке оказались волосы Александры, развевавшиеся, будто на ветру. Стало немного легче. Но она тонула.
 Задержав дыхание еще на некоторое время, он нашел ее лицо, руку и схватил ее.
 Если бы только удалось поднять ее на поверхность, дать вдохнуть воздуха... Цепь была тяжелой и тянула на дно.
 Вдруг ноша стала легче. Ардмор схватил Александру за руку, помогая поднять ее. Двое мужчин устремились с нею вверх.
 Вынырнув, Грейсон почувствовал головокружение. Вода отступила. В легкие вливался воздух.
 Александра судорожно закашлялась. Цепь все еще тянула вниз, к смерти.
 Ардмор показался из воды рядом. Мужчины держали Александру над поверхностью, отгоняя волны, пока она кашляла и судорожно глотала воздух. Глаза ее были закрыты, она безвольно висела на руках мужчин.
 Нужно было вытащить её из воды. Однако берег далеко, а три корабля кружились, будто звери. Берчард открывала огонь всякий раз, когда «Аргонавт» или «Мэджести» пытались повернуться.
 Грейсон подставил Александре плечо так, чтобы ее нос и рот находились над поверхностью. Цепь колебалась у босых ног.
 – Ключ! – прокричал Грейсон.
 Ко лбу Ардмора прилип влажный темный локон.
 – Он на борту. Она не должна была оказаться в воде.
 Если бы Александра не нуждалась в Ардморе, Грейсон с удовольствием удушил бы его. Он удерживал бы Ардмора под водой до тех пор, пока тот не исчез бы из его жизни.
 Но, несмотря на все произошедшее, в Грейсоне сохранилась искра сочувствия. Ардмору трудно полюбить кого-то. Грейсон причастен к тому, что те немногие, кого Ардмор искренне любил – Сара и брат, – покинули его. Сара оставила его потому, что Грейсон не понимал, какое чувство Ардмор испытывает по отношению к ней. Брат Ардмора погиб в результате несчастного случая. Грейсон воплотил в себе все несчастья Ардмора. Стоит ли удивляться тому, что он горит к нему ненавистью?
 Но боль его может стать сильнее. Если Александра умрет, Ардмор поплатится за это жизнью.
 Руки и ноги стыли от холодной воды. Ардмор дышал с трудом. Даже если им удастся выбраться на берег или их достанут из воды, Александра может замерзнуть.
 – Лодка, – вдруг произнес Ардмор.
 Он указал на какую-то тень за плечом Грейсона. Тот отважился оглянуться. Лодка, обычно находившаяся на главной палубе «Мэджести», раскачивалась на волнах. В ней никого не было, и она медленно удалялась от «Мэджести».
 Не говоря ни слова, мужчины направились к суденышку, увлекая за собой Александру. Они гребли в четыре руки, держа Александру над водой.
 Утреннюю тишину разорвала канонада. «Мэджести» стрелял из всех орудий в судно Берчард, но корабль остался на плаву и, медленно двигаясь, собирался дать по «Аргонавту» новый залп.
 Ардмор добрался до раскачивавшейся лодки и крепко вцепился в нее. Грейсон ухватился за планшир и перекинул Александру через борт. Ее плечи и спина были холодны как лед, а изящные ноги неподвижны. Александра упала на дно лодки, звякнув цепью.
 – Забирайся, – прохрипел Ардмор.
 Грейсон подтянулся, перелез через планшир и опустился рядом с Александрой, задыхаясь, словно рыба на берегу. Он кашлял не переставая, с мокрых волос стекала вода.
 Александра лежала, свернувшись на дне лодки. Губы были синими, руки и ноги сводило судорогой. Она оказалась на стопке одеял, о которой, все всякого сомнения, позаботился Джейкобс. На корме лежала фляга с вином. Грейсон мысленно поблагодарил первого офицера.
 Над планширом показались руки и торс Ардмора, потом пропали из виду. Он снова появился с напряженным лицом и полузакрытыми глазами. Силы оставляли его. Грейсон перелез через Александру, схватил Ардмора за пояс и втащил в лодку.
 Ардмор упал на дно суденышка и замер, тяжело дыша. Грейсон оставил его, снял мокрую рубаху и вернулся к Александре. Приподняв ее, он закутал ее в теплую шерсть и прижал к груди. Александра тяжело дышала с закрытыми глазами, кашель прекратился.
 Грейсон наклонился к ней, заливаясь слезами:
 – Александра, я люблю тебя. Люблю.
 Александра медленно приходила в себя. Чувствовалось странное тепло и удовлетворение. Ее обнимали крепкие руки, ухо ощущало теплое дыхание.
 – Я люблю тебя, – послышался шепот. Слова согрели ее.
 – Грейсон, я спасла тебя, – пробормотала она.
 – Милая?
 Александра открыла глаза и в замешательстве взглянула на лодку и море за бортом.
 – Дорогая, – произнес Грейсон, – я думал, что потерял тебя.
 – Я здесь. Капитан Ардмор умер?
 – Нет.
 Голос Ардмора раздался с другого конца лодки. Она открыла глаза, почему-то испытывая от этого сильную боль, и увидела Ардмора, опирающегося на локоть. Он лежал, сняв рубашку, его загорелый торс блестел от воды.
 – Зачем вы прыгнули? – прохрипел он.
 – Я должна была предотвратить убийство Грейсона. И я не позволю вам вновь совершить глупость.
 – Финли, да она настоящий дракон.
 Послышался смех Грейсона.
 – Она мой дракон. – В руке у него была фляга с вином. Грейсон открыл крышку, и до Александры донесся резкий запах бренди. – Выпей. – Грейсон поднес флягу к ее губам.
 Александра никогда в жизни не пила спиртного, не говоря уже о бренди из фляги. Она узнала столько нового с момента встречи с соседом-пиратом – как пить из ковша, как спускаться с корабля, как заниматься любовью на узкой койке капитана...
 В рот вливалось тепло бренди. Жидкость вызвала кашель и обожгла до самого желудка. Но Александра ожила.
 Грейсон передал флягу Ардмору. Тот сделал большой глоток, вытер губы, выпил еще и вернул се назад.
 Раздался звук, показавшийся грубым и слишком громким концом света. Александра вскрикнула. Ардмор вскочил и торопливо освободил весла, привязанные ко дну. Грейсон усадил Александру в угол, быстро поцеловал и ухватился за румпель.
 «Аргонавт» повернулся снова, используя ветер, чтобы встать вровень с кораблем Берчард, на палубе которого была видна его хозяйка. Лодка оказалась справа от «Аргонавта», а тот не отклонился, чтобы избежать столкновения.
 Грейсон и Ардмор молча принялись совершать маневр. Ардмор налег на весла, Грейсон старался удерживать румпель неподвижно. Александра завернулась в одеяло и наблюдала за ними. Она вспомнила, как нервничала во время первой встречи из-за того, что Грейсон не одет. Теперь же она поняла, каким красивым может быть его тело, и потому просто не отваживалась смотреть на него. Светлые волосы, потемневшие от воды, вились поверх загорелых плеч, утреннее солнце оттеняло твердые мышцы торса. Предплечья покрывали шрамы, прятавшиеся в позолоченных солнцем волосах.
 Мужчины работали слаженно и молча. Будучи давними друзьями, они были полны сил. Интересно, надолго ли их хватит.
 Лодка скользила по воде, «Аргонавт» проплывал мимо. Хендерсон наблюдал за ними, перегнувшись через перила, солнце блестело в его светлых волосах и сверкало в стеклах очков. Александра достала руку из одеяла и помахала ему. Он был оправдан в ее глазах, когда выступил против своего капитана.
 Капитан Ардмор увел лодку в сторону от кораблей и поднял весла. Он и Грейсон повернулись, чтобы наблюдать за сражением, не отрывая глаз от своих кораблей.
 «Мэджести» был незаметен за дымом от выстрелов. «Аргонавт» маневрировал, несмотря на два порванных паруса. Корабль поймал ветер и устремился к судну Берчард.
 – Йен, что ты делаешь? – крикнул Ардмор.
 – Он собирается ее протаранить, – сказал Грейсон.
 – Это мой корабль.
 Грейсон сжимал румпель и смотрел на происходящее. «Аргонавт» заряжал орудия. Берчард выкрикивала приказы, отчаянно двигая корабль вперед, пытаясь вклиниться между двумя судами и, возможно, устроить так, чтобы они протаранили друг друга. Однако она действовала слишком медленно.
 Бушприт «Аргонавта» ударил в корму корабля Берчард. Послышались треск дерева, тихий звон стекла и крики команды. Внезапно огонь охватил одну из мачт. Пушки Берчард пытались стрелять, но порох загорелся. Прогремел взрыв, взметнув столб пламени.
 Ардмор встал.
 – Йен, выбирайся оттуда!
 «Аргонавт» совершил маневр вправо. Настала очередь Грейсона подняться, опереться на колено и затаить дыхание, пока его корабль вращался и палил из всех орудий. Еще взрыв – и корабль Берчард охватило пламя. Матросы попрыгали в воду, отчаянно пытаясь спастись от огня. С борта «Мэджести» начали спускать лодки, чтобы подобрать выживших.
 Грейсон сел на скамью и схватился за румпель. Ардмор снова поднял весла и опустил их в воду, поворачиваясь к Грейсону.
 «Аргонавт» снова проплыл мимо. Под самыми перилами зияла темная дыра. Бушприт был разбит, большой кусок свисал, словно сломанная рука.
 Ардмор обругал О'Малли.
 Грейсон рассмеялся:
 – Радуйся, судно еще на плаву. Небольшой ремонт – и ты сможешь вернуться в южную Калифорнию без особых хлопот.
 Ардмор сжал губы и промолчал.
 Матросы с «Мэджести» спасали тонущих. Вымокшие люди покорно позволяли себя втаскивать в лодки.
 Грейсон прищурился, рассматривая что-то на волнах. Повернув румпель, он сделал знак Ардмору. Ардмор подчинился с мрачным лицом. Под ними вздымались волны, под носом клубилась пена.
 Когда лодка продвинулась вперед, Александра увидела то, что заметил Грейсон. Это было тело, находившееся на большом расстоянии от «Мэджести». Александра рассмотрела темно-синий плащ. Ардмор подплыл вплотную к утопленнику. В последнюю минуту Грейсон отпустил румпель, нагнулся и втащил тело в лодку.
 Это была Берчард, она была жива. Кашляя и задыхаясь, она выплюнула воду на палубу. Затем, мокрая и жалкая, села.
 Александра удивилась. Синий плащ Берчард был распахнут, белая рубашка разорвана до талии. В прорехе виднелась небольшая женская грудь с сосками, тугими от холода.
 – Господи, – прошептала Александра.
 Короткие волосы плотно прилегали к голове женщины. Обладая грубыми мужскими чертами лица, она могла легко сойти за мужчину, ее грудь была настолько мала, что не нуждалась в маскировке. Грейсон не выказал ни малейшего удивления. Он знал. У Ардмора же был вид совершенно ошеломленного человека.
 – Боже! – проговорил он, оглядев женщину с головы до ног.
 – Значит, помнишь меня? – усмехнулась Берчард. Ардмор молчал и не отрывал от нее глаз. Берчард взглянула на Грейсона:
 – Я знала, что ты меня обманешь. – Она злобно скривила губы. – А еще я знала, что вы с Ардмором никогда не можете сражаться сообща, даже против меня. Вам обоим надо было оказаться за бортом, чтобы лейтенанты смогли действовать. – Она переводила взгляд с одного на другого, не обращая ни малейшего внимания на Александру. – Даже если вы убьете меня, я умру счастливой, зная, что отомстила.
 – Неужели? – сухо осведомился Грейсон. – Твой корабль тонет.
 – А мне что за дело? Я купила его в большой спешке, да еще и наняла неотесанных мужланов в команду. Узнав, что капитан Финли стал виконтом, я просто не могла не приехать в Лондон и не поинтересоваться, как он поживает. – Ее взгляд был полон презрения. – Надо было предвидеть, что ты тут же свяжешься с морским министерством, лицемер. А потом я узнала, что вы с Ардмором повздорили на почве этого. Отличная новость.
 Ардмор нахмурился:
 – Что за бред?!
 – Она ненавидит нас, – спокойно ответил Грейсон. – Потому что мы поставили ее в неудобное положение много лет назад.
 – Что такого мы сделали?
 Грейсон вымученно улыбнулся. Александра удивленно смотрела на него, надеясь все же получить объяснение. К ее разочарованию, Грейсон больше ничего не сказал.
 – Вы унизили меня, – заявила Берчард. – Мне понадобилось много лет, чтобы улеглись воспоминания о той ночи.
 – Думаю, помогло то, что ты забрала у нас все, что могла, включая деньги и одежду! – воскликнул Ардмор.
 Александре очень хотелось услышать рассказ Грейсона.
 – Грейсон...
 Берчард взглянула на нее глазами, темными от злости.
 – Ты! Я думала, что доберусь до Финли через тебя, а ты оказалась совершенно бесполезной. Ты такая же, как они.
 Александра все еще плохо понимала, что имеет в виду Берчард.
 – Почему вы не сказали мне, что вы женщина? Вы ухаживали за мной. – Она взглянула на Грейсона. – Она была у меня в списке!
 – В каком списке? – спросила Берчард.
 – Хм... не важно.
 Берчард не обратила внимания на ее слова.
 – Все это стоило проделать ради того, чтобы снова увидеть Ардмора и Финли вместе. – Она взглянула на Ардмора. – Я вижу, как сильно ты его ненавидишь, и мне это нравится.
 – Ты не имеешь никакого отношения к этой ненависти.
 Берчард обиделась.
 – Нет, имею. Это я вбила между вами клин.
 Ардмор засомневался:
 – Ты не говорила Саре, чтобы та ушла к нему. Он сам украл ее у меня.
 Берчард рассмеялась:
 – Говорила. Я была там. Я видела вас и ее на Таити, видела, как она улыбалась Финли. Я сказала, что если она уйдет к Финли, то получит столько денег, сколько ей и во сне не снилось, что он отвезет ее в Англию и что жить она будет в позолоченном замке. Она мне поверила.
 – Что? – воскликнул Грейсон. Глаза его стали холодными как лед.
 – Она убедила тебя жениться на ней. Наверное, ты разочаровал ее. Иначе почему бы она так быстро сбежала? Будь она терпеливее, стала бы виконтессой.
 Берчард смеялась, Грейсон был в ярости. Александра схватилась за лодку.
 – Это не имеет значения. Он забрал ее, – перебил смех Ардмор.
 – Это была уловка, придуманная мной.
 – Ты и брата моего убила?
 К ужасу Александры, женщина кивнула. Глаза ее сверкали, при свете зари бледная кожа казалась восковой.
 – Да, Джеймс Ардмор, это сделала я. – Она широко улыбнулась. – Я сказала твоему брату, что Финли захватил судно работорговцев и везет рабов на Барбадос. Что Финли убил тех, для кого не нашлось места. Он был готов поверить в самое худшее о Финли.– И тут же принял мои слова на веру.
 Ардмор замер. Берчард продолжила:
 – Я легко устроила так, чтобы в команде Финли появился мой человек. Не составило особого труда убедить твоего глупого брата погнаться за «Мэджести». Моему человеку не составило труда выстрелить в него. Я сделала это. Я разрушила союз капитанов Ардмора и Финли. С тех пор я с удовольствием наблюдала, как вы берете друг друга за глотки.
 Грейсон сжимал планшир, пока не побелели пальцы. Ардмор остался неподвижен. Александра не смогла сдержаться:
 – Глупая женщина! Зачем тебе все это понадобилось?
 – Милая миссис Аластер, потому что они изнасиловали меня, ваш рыцарственный лорд Стоук и благородный капитан Ардмор. Они растоптали меня, они...
 – Александра права, – вмешался Грейсон. – Ты действительно слишком глупа. Почему бы и нам не рассказать в ответ правду? Мы не притрагивались к тебе. Мы разоблачили тебя, объявив в той таверне на Ямайке, что ты женщина. Этого ты нам не простила.
 – Знаете ли вы, что со мной сделали? Я лишилась корабля. Пришлось снова становиться неизвестным матросом, есть хлеб, испорченный личинками, и стирать руки в кровь, прежде чем снова подняться и подыскать другую команду. И во всем этом виноваты вы.
 Ардмор двинулся к ней. Берчард, очутившись в сильных руках, взглянула на него с удивлением. Она боролась, стараясь дотянуться до оружия, но Ардмор сжимал ее так, что на руках напряглись вены.
 Из-за борьбы лодка сильно раскачивалась. Грейсон выравнивал ее. Александра оставалась на месте с открытым ртом.
 – Ты убила моего брата, – прошипел Ардмор. – Ты сделала это ради своей чести?
 – Из-за моего разоблачения, бывшего для вас игрой.
 Ардмор застонал и поднял Берчард. Грейсон сделал жест по направлению к ним, но опоздал всего на секунду. Руки Ардмора сдавили шею Берчард. Она захрипела.
 Ардмор долго вглядывался в нее, тяжело дыша, а потом перекинул тело через планшир и бросил в воду. В лодке воцарилось молчание. Вдалеке пламя долизывало корабль Берчард. «Мэджести» медленно поворачивал, «Аргонавт», будучи меньше и быстрее, освобождал ему место. Мгновение Ардмор наблюдал за кораблями, потом повернулся к Грейсону и Александре, встав на четвереньки.
 Александра услышала кашель. Сначала она подумала, что капитан Ардмор болен, но потом поняла, что он плачет.
 Правда обернулась для него нестерпимой болью. Возможно, он горевал о погибшей дружбе с Грейсоном, о множестве обид, которые они нанесли друг другу, о своей нелепой ненависти. Александра завернулась в одеяло и шагнула вперед.
 Грейсон удержал ее:
 – Не трогай его.
 Она нахмурилась. Мужчины всегда уверены, что другому представителю сильного пола не нужно утешения. Александра сняла руку Грейсона и наклонилась над Ардмором.
 Она похлопала его по широкому плечу. Зажмурившись, он прижимал к лицу кулак, щеки его были мокры от слез. Грейсон наблюдал за ней.
 – Все позади, – мягко сказала Александра и коснулась волос Ардмора. – Можно оставить все в прошлом и продолжать жить. Мистер Ардмор, завтра будет новый день, другая жизнь.
 Ардмор поднял голову.
 – Она твоя, – проговорил он.
 Грейсон кивнул и улыбнулся:
 – Кто бы сомневался.
 Александра снова похлопала Ардмора по плечу.
 – К нам приближаются корабли. Надеюсь, они поторопятся, я замерзла.
 – Я знаю, – сказал Грейсон и шагнул вперед. – Нужно ее согреть.
 Ардмор кивнул. Он успокоился и уже выглядел не опасным, а одиноким.
 Грейсон сел рядом с Ардмором и обнял Александру. Его мокрая грудь была холодной, но Александра не отстранилась.
 Мгновение спустя Ардмор придвинулся ближе. Александра встревожилась и взглянула на Грейсона. Тот покачал головой. Александра поняла – они пытаются согреть ее. Ардмор прижался сильнее, Александра немного согрелась, дрожь ослабла. Ардмор и Грейсон укрывали ее от ветра как щитами.
 Ардмор положил руки на плечи Грейсона, Грейсон уперся ногой в плечо Ардмора.
 – Ах, Джеймс, сколько же времени прошло!
 – Да уж, Финли.




 Глава 31


 Грейсон помнил, как положил Александру на постель в каюте, потом проснулся рядом с ней. Она лежала на его руке, ее волосы щекотали нос.
 Поднявшись на борт «Мэджести», они вытерлись насухо. Джейкобс напоил их горячим кофе. Грейсон считал, что чувствует себя великолепно и совершенно не хочет спать, но, когда прилег рядом с Александрой всего лишь на минуту, утомление, холод и напряжение сыграли свою роль: он забылся сном.
 Он с удовольствием дотронулся до нежного плеча Александры. Она пробормотала что-то, но не проснулась. Эта женщина изменила его суть. После смерти матери он думал, что никогда больше не сможет любить столь глубоко. Так и было, пока Мэгги, а затем и Александра не завладели его сердцем. Он любит их и признает это. Он испытывал опасения за это хрупкое чувство, ведь горе могло случиться так внезапно. Сейчас же настало время радоваться каждому новому дню.
 Ардмору не удалось ее забрать. Даже отправившись к нему, Александра дала ясно понять, что ее любовь и сердце принадлежат Грейсону, а не Ардмору.
 Грейсон вспомнил о незавершенном деле. Аккуратно вынув руку из-под головы Александры, он поднялся с постели. Александра открыла и тут же закрыла глаза, сон стал глубже.
 Грейсон оделся в сухие рубашку и брюки и вышел из каюты. Садилось солнце, звезды начинали светить сквозь дымку. С удивлением взглянув на небо, Грейсон протер глаза. Должно быть, он проспал часов двенадцать.
 «Мэджести» снова покачивался на якоре неподалеку от берега. Он узнал город Блэкуэлл, его доки, полные судов, чьи нагие мачты устремлялись к небу. Оглядев реку до самого горизонта, он нигде не увидел знакомого силуэта «Аргонавта».
 Джейкобс стоял на вахте на полубаке, лениво опираясь о перила. Грейсон подошел к нему:
 – Где он?
 – Ушел, сэр. К нам направились несколько фрегатов, явно интересуясь, из-за чего поднялся такой шум. А потом «Аргонавт» стал возвращаться в открытое море. С тех пор я его не видел.
 Грейсон понял, что Ардмор ушел не прощаясь. В Англии он находится вне закона и не может рисковать. Вне всякого сомнения, он попытается добраться до Франции или Нидерландов. «Аргонавт» выходил и из худших ситуаций.
 Жаль, что не было возможности переговорить с Ардмором. Берчард сняла с Грейсона обвинение в смерти брата Ардмора, но вопросов еще осталось множество. Может быть, им просто не дано быть друзьями. Даже в молодости их дружба была омрачена соперничеством – кто из них лучше стреляет, кто быстрее управляется с парусами, кто может привлечь больше хорошеньких женщин. Берчард было очень легко настроить их друг против друга. Будь их дружба крепче, Берчард никогда не достигла бы цели.
 Рассказав Джейкобсу о своих планах, Грейсон вернулся в каюту, в уютную постель к своей женщине.
 Сентябрьским днем в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер состоялась свадебная церемония, какой уже давно не было в Лондоне. Невестой была вдова Александра Аластер, дочь лорда Алексиса Симмингтона и внучка герцога Монткрифа. Женихом – привлекательный виконт Стоук. На первый взгляд в этом светском браке не было ничего необычного, и все же на улице собралось множество журналистов. Им хотелось взглянуть на странную свадебную процессию и не терпелось узнать нечто, столь же сенсационное, как и появление пиратов на вечере миссис Аластер.
 Гости невесты были из высшего общества. Состоятельные и титулованные господа вернулись в город вопреки моде, получив приглашение на самую интересную свадьбу года. Среди гостей были герцог Сен-Клер, лорд и леди Федерстон, лорд Хилдебранд Колдикотт с сестрой, мистер Бартоломью и, что поразительно, Людовик Бурбон, король Франции, живущий в изгнании, с целым полком гусар.
 Кто-то говорил, что гости жениха – это пираты или коммерсанты, испытывающие затруднения во время поездок по всему миру. Как написали «Тайме» и «Джентльмен мэгэзин», они выглядели настоящими пиратами. Все это были загорелые люди, у некоторых недоставало глаза или конечности, многие непристойно улыбались гостям невесты. Один журналист даже заявил, будто респектабельная замужняя дама миссис Уотерз всю церемонию не отрывала глаз от некоего подозрительного джентльмена мистера Пристли. Переросло ли это в настоящую интрижку, журналист сказать не мог. Ходили слухи, будто этих двоих видели увлеченно беседующими во время свадебного завтрака.
 Подружкой невесты была прелестная мисс Мэгги Финли, дочь виконта – черноволосый ребенок экзотического вида, обещавший превратиться в настоящую красавицу. Другой подружкой новоиспеченной леди Стоук была бывшая миссис Ферчайлд, вдова преподавателя из Оксфорда, вышедшая без особого шума за мистера Роберта Джейкобса в конце июня. Мистер Джейкобс стоял рядом с женихом, смеялся и шутил.
 Платье невесты из молочного атласа сияло и переливалось. Подол его обрамляли бутоны белых роз, длинные перчатки и фата были желтыми. Волосы невесты украшала диадема из бриллиантов и опалов – подарок виконта. Леди Стоук все время улыбалась, как и мисс Финли, а новоиспеченная миссис Джейкобс плакала от радости.
 Как только на пальце невесты оказалось кольцо, и ее поцеловал жених (поцелуй длился дольше, чем принято в обществе), гости жениха громко возликовали и принялись задавать довольно-таки неуместные вопросы. Несколько гостий невесты упали в обморок.
 Свадебный завтрак состоялся на Гросвенор-стрит – в доме виконта и в соседнем, принадлежавшем миссис Аластер. В доме миссис Аластер завтрак проходил в изысканной столовой, выдержанной в белых и светло-зеленых тонах. Завтраком руководил молодой лакей, волновавшийся так, что запинался и забывал свои обязанности. Затем празднество переместилось в дом виконта, в первый раз представшего взорам любопытных. В доме было многое переделано. Миссис Тетли сказала в интервью журналу «Ле Бомон», что старомодные панели темного дерева были отполированы до блеска, огромная столовая украшена живописью Констебла, столом с изящными ножками и, восточным ковром из темно-зеленого шелка.
 Празднество продолжалось весь день, свадебный завтрак плавно перешел в обед. Гости общались с людьми, похожими на пиратов, пригласившими музыкантов и дам, явно не принадлежавших к свету. Торжеством руководил загорелый человек опасного вида, молча исполнявший свои обязанности и непрерывно улыбавшийся.
 Танцы и веселье продолжались после захода солнца и не прекратились, после того как выяснилось, что невеста, жених, их дочь, а также мистер и миссис Джейкобс исчезли.


* * *

 Грейсон громко стонал, вновь и вновь овладевая Александрой. Она обнимала его, выгибаясь ему навстречу. Сердце колотилось от радости. Они одновременно достигали вершины, его руки лихорадочно дотрагивались до ее волос, его губы скользили по ней.
 Прошло много времени, прежде чем он опустился на кровать.
 – Наконец-то мы одни, – пробормотал он. Александра прижалась к нему, она была счастлива.
 – Было приятно видеть, как веселятся друзья, – проговорила она, улыбаясь в темноту.
 Грейсон дотронулся до ее груди.
 – Я ждал целых три месяца, чтобы они могли порадоваться.
 Александра улыбнулась. Он не был терпелив: каждый день жаловался на одиночество и говорил, что хочет жениться. Лишь только она сказала «да» вместо «нет» в вечер после спасения, они занялись любовью в его каюте, и Грейсон пожелал оформить брак. Узнав эту новость, леди Федерстон была не в восторге. Он – загадочный и странный виконт Стоук, а Александра – респектабельная леди, они не могут вести себя, словно любовники. Не помогло даже заявление Грейсона о том, что он и Александра хотят оставаться любовниками всю жизнь.
 Подготовка торжества, украшение дома, гардероб и рассылка приглашений отняли много времени и сил. Леди Федерстон говорила, что если к сентябрю все будет готово, это просто чудо. Грейсон же был непреклонен. Сентябрь – самый крайний срок.
 Все это время не было никаких известий о Джеймсе Ардморе, «Аргонавте», лейтенантах О'Малли и Хендерсоне.
 – Грейсон, – Александра коснулась руки мужа, лежавшей у нее на животе, она давно хотела задать этот вопрос, – что Берчард сделала такого, что так унизило тебя и капитана Ардмора?
 Грейсон замер. Он медленно погладил ее.
 – Это не то воспоминание, которым мне хотелось бы поделиться с женой.
 – Это было давно.
 – Мне было лет двадцать, и я был самонадеян. Мне не хочется рассказывать, каким я тогда был. Сейчас все иначе.
 Александра согласилась. Для полного счастья ей не хватало лишь одного. Может быть, после сегодняшнего вечера эта мечта осуществится. Во всяком случае, пытаться исполнить мечту довольно-таки приятно.
 – Ничего, мистер Джейкобс мне все рассказал.
 Грейсон приподнялся на локте.
 – Что? Да я его за борт выкину.
 Александра перевернулась на бок и обняла его.
 – Не делай этого. Они с Ванессой так счастливы.
 – Скорее, сошли с ума. Они всю свадьбу смотрели друг на друга. Мэгги это понравилось.
 Мэгги очень радовалась свадьбам. Она вызвалась помогать с приготовлениями, чем заслужила восхищение леди Федерстон. Александра улыбнулась. Пройдет несколько лет, и Мэгги, ставшая называть ее «мама Александра», отправится на поиски собственного счастья.
 Миссис Ферчайлд, то есть Ванесса, как та просила Александру называть себя, объявила о своей помолвке с мистером Джейкобсом через несколько дней после сражения. Они обнялись с Александрой и расплакались. Ванесса с гордостью продемонстрировала кольцо, подаренное мистером Джейкобсом. Кольцо было украшено рубином квадратной формы, передававшимся в его семье из поколения в поколение. Церемония бракосочетания прошла скромно, в присутствии лишь самых близких друзей. Александра увидела в глазах бывшей гувернантки нечто новое.
 – Кстати, – сонно продолжил Грейсон, – я ходил вниз за портвейном. Как думаешь, что я видел, когда шел мимо кухни?
 Она поцеловала Грейсона в переносицу.
 – Понятия не имею.
 – Оливера и твою повариху. Они целовались.
 Александра рассмеялась.
 – Любовь витает рядом. Думаю, Джеффри влюблен в Джоан. Кажется, она испытывает облегчение от того, что ею заинтересовался обычный молодой человек, после того как я ей объяснила, кто такой мистер Ардмор. С его стороны было непростительно соблазнить ее.
 – Если он захочет, сделает все, чтобы получить это, – заметил Грейсон. – И я тоже.
 – Но твое сердце полно нежности и любви. Может быть, где-то среди морей и океанов мистер Ардмор и найдет женщину, созданную для него. Ту самую, от которой наконец-то узнает, что такое настоящая любовь.
 Грейсон фыркнул:
 – Сомневаюсь. – Он помолчал. – Он любил Сару, и только ее. Я понимаю, что он испытывал по отношению к ней. Я понял это, когда увидел его и тебя на палубе.
 Александра вздрогнула.
 – Давай не будем об этом говорить. Может быть, для капитана Ардмора еще не все потеряно.
 Грейсон потерся щекой о ее щеку, перевернулся и лег на нее.
 – Сейчас, надеюсь, смогу показать, как сильно я тебя люблю. Думаю, ты еще не совсем мне веришь.
 – Что ж, капитану Ардмору пришлось заставлять тебя произносить эти слова.
 – Забудь капитана Ардмора. Александра, я люблю тебя. Люблю веснушки на твоем носу, твои прекрасные волосы, глаза, в которых хочется утонуть. – Он помолчал, а потом заговорил хриплым голосом: – Рассказать, что еще я в тебе люблю?
 – Нет...
 – Тогда я тебе покажу.
 Он наклонился и поцеловал се в шею. Александра потянулась, снова выгибаясь к нему. Грейсон покрыл поцелуями ее плечи и провел языком по полной груди.
 – Я люблю тебя, – прошептал он. – Это навсегда.
 – Грейсон, я тоже тебя люблю, – пробормотала она и улыбнулась. – Мой сосед-пират.




 Эпилог


 Теплый июньский ветер гулял по саду, донося до обоих домов запах роз. В фонтане журчала вода, несколько воробьев щебетали в кронах высоких деревьев. Александра дремала на скамье в саду, усталая, но счастливая. Запах зелени, земли и цветов освежал и радовал.
 Александра, улучив момент, впервые за долгое время вышла в сад. Все было позади, страхи улеглись, но она поняла, что мать всегда испытывает опасения.
 Мистер Джейкобс купил дом Александры и переехал туда с Ванессой. Стена, разделявшая их усадьбы, была снесена, возник один большой сад. По проектам Александры и Ванессы были разбиты аллеи и клумбы, расставлены скамьи, посажены деревья. Тогда Грейсон и мистер Джейкобс взглянули на стопку планов, друг на друга и исчезли.
 Грейсон и Мэгги сейчас с близнецами – вне сомнения, развлекают их. У Шарлотты, названной в честь бабушки Грейсона, были рыжие волосы и темно-карие глаза. У Алексиса, нареченного так в честь отца Александры, золотые волосы и синие глаза, как у отца. Грейсон приходил в спальню Александры, обнимал малышей, говорил с ними, обещал всевозможную ерунду, словом, вел себя как сумасшедший отец. Однако это не означало, что он игнорировал Мэгги. Сама Мэгги была в таком же восторге от близнецов, как и отец.
 Став женой и матерью, Александра стала за прошедшие десять месяцев торопливой и спокойной одновременно. Наверное, счастье подразумевает смесь хаоса и радости. В будущем могло скрываться плохое, но ведь там должно быть и хорошее. Жизнь будет продолжаться.
 Александра всмотрелась в тень за деревом, росшим у дальней стены. Не стоит ли позвать Грейсона или мистера Джейкобса?
 Мгновение спустя она увидела его. Он стоял в тени деревьев, одетый в темно-синий плащ. Он не шевельнулся, лишь наблюдал, когда Александра поднялась и направилась к нему.
 Вокруг нее сомкнулись деревья, овевая прохладой. Он выбрал место, которое не было видно из дома. Александра поняла, что это сделано не случайно.
 Александра взглянула в холодные зеленые глаза, ничуть не изменившиеся. Выражение его лица и губ было таким же, что и год назад.
 – Рада вас видеть, мистер Ардмор.
 Он долго вглядывался в нее, прежде чем ответить:
 – Неужели?
 – Разумеется, Грейсон тоже будет рад.
 – Но я не намерен с ним встречаться. Он захочет примирения, я же этого не желаю.
 Александра нахмурилась:
 – Но ведь все разногласия между вами разрешены. Вам следует снова стать друзьями.
 В его взгляде промелькнула дерзкая веселость.
 – Александра, старые друзья становятся самыми заклятыми врагами. Мы с Грейсоном знаем все о слабостях друг друга, помним, какими жестокими можем быть. Этого нельзя так просто забыть, даже если виноват другой. Все слишком сложно.
 В голосе Ардмора была решимость. Александра могла упрашивать, пока не охрипнет, но Ардмор останется непоколебим.
 – Думаю, вы слишком просто отказываетесь от возможности счастья. Однако сейчас я хочу, чтобы всем было хорошо.
 Ардмор улыбнулся одними губами:
 – Вы отличная пара. Даже в несчастье Финли переполняла радость жизни. Я же, напротив, не вижу в ней ничего привлекательного.
 – Капитан, вы печалите меня. Могу ли я помолиться за вас? Чтобы вы нашли кого-то, кто принесет вам счастье?
 – Молитесь о чем хотите, мне все равно.
 – Но мы можем по крайней мере быть друзьями? – Александра протянула руку. – Забудем прошлое? Вообще-то я все еще сержусь на вас из-за Джоан. Может быть, вы обрадуетесь, узнав, что она вышла замуж за моего лакея и они приводят в порядок постоялый двор его отца?
 – Что ж, приятно слышать. – Он взял ее руку и слегка пожал. – Я пришел, чтобы просить вас о прощении. Я причинил вам боль. Я не хотел этого. В прошлом году мне пришлось покинуть Англию раньше, чем я успел это сделать. Я доволен тем, что вы счастливы, даже с таким человеком, как Финли.
 – Вы причинили боль и Грейсону.
 Ардмор рассмеялся.
 – Наверное, вы заметили, что Финли обладает поразительной способностью зализывать раны. Сколько ему потребовалось времени, чтобы прийти в себя после нашего приключения?
 – Хм... день, наверное.
 – Видите? Я ему не нужен. Мы оскорбили друг друга, мы квиты.
 Александра попыталась высвободить руку, но Ардмор не отпустил ее.
 – Если вы не можете быть друзьями, по крайней мере, забудьте о прошлом. Переверните страницу. Начните новую жизнь, полную приключений. Хотя бы это вы сделаете?
 Он взглянул на Александру с иронией:
 – Миледи, я не брожу по Лондону, горюя о потерянной дружбе с вашим мужем. Здесь я совершенно по иному поводу и решил заодно найти вас. Я уже отправляюсь в новые странствия.
 – А их одобрит морское министерство?
 – Вполне возможно, что нет. – Ардмор отпустил ее руку. – Пожалуйста, не говорите ничего ни мужу, ни герцогу Сен-Клеру, пока у меня не будет возможности покинуть Англию.
 Александра не стала ничего обещать.
 – Как поживает мистер Хендерсон?
 – Хендерсон поправляется. Он был очень болен.
 – Вы его простили? За то, что он выступил против вас?
 – Скажем, он нужен мне. Может, я прошу его позднее.
 – Скажите ему... – Александра задумалась, подбирая слова, – что я благодарна за помощь. И попрощайтесь с ним от моего имени.
 Ардмор кивнул:
 – Как пожелаете.
 Помолчав мгновение, он взял руку Александры и прижал к губам.
 – Миссис Аластер, прощайте, – тихо проговорил он. Александра удивилась, услышав свою прежнюю фамилию, но из дома раздался голос Грейсона:
 – Александра!
 Высвободив руку, она поторопилась обратно, на солнце. Ей навстречу шел Грейсон с ребенком на руках. На нем была рубашка, брюки и сапоги, как в день их первой встречи. Мэгги шла за ним, что-то говоря ребенку, которого держала на руках.
 – А вот и ты. – Грейсон перешел газон, наклонился и поцеловал ее. – Они соскучились по маме, мы пошли тебя искать.
 Александра взяла у него Алексиса и прижала к груди. Мэгги встала рядом. Грейсон обнял старшую дочь за плечи и принялся щекотать пальцем младшую. Шарлотта поймала его палец в кулачок и крепко сжала.
 – У-тю-тю, – проговорил Грейсон.
 Мэгги взглянула на него с высоты своих тринадцати лет.
 – Папа, пожалуйста.
 Грейсон дотронулся до носа Мэгги:
 – У-тю-тю.
 – Папа!
 Грейсон, прищурившись, посмотрел в тень. Не поворачиваясь, Александра почувствовала, что Джеймс Ардмор ушел.
 Грейсон снова взглянул ей в глаза, догадавшись, что произошло, потом улыбнулся:
 – Хорошая погода. Почему бы нам не совершить прогулку на «Мэджести»? По каналам Корнуолла? Близнецам нужно привыкать к морю.
 Мэгги рассмеялась:
 – Папа, они еще и ходить-то не умеют.
 – Учиться никогда не рано. Кроме того, моя команда становится ленивой. Поездка им не повредит.
 Александра улыбнулась:
 – Я бы с удовольствием прогулялась.
 Их взгляды встретились. Александра поняла, что муж знает каждую подробность ее разговора с Ардмором. А еще в его глазах она прочла любовь к ней и дух старого соперничества с Ардмором.
 Александра коснулась лица мужа.
 – Как только близнецы привыкнут к морю, наверное, мы сможем отправиться дальше?
 – А куда ты задумала плыть?
 – На Таити.
 Мэгги взглянула на нее с надеждой. Грейсон удивился.
 – Это долгое и опасное путешествие.
 – Но с нами будет великий капитан Финли, а он может плавать везде.
 – Это верно. – Он оглядел дам и малышей. – Ну что ж, поплывем на Таити.
 Он обнял Александру и поцеловал, нежно и долго. Алексис и Шарлотта были довольны. Грейсон усмехнулся:
 – Раньше каждый матрос боялся одного Финли, а теперь им придется иметь дело с пятью.