Аннотация: Это – роман катастроф, Земля может погибнуть, но это не главное. Смесь жанров. Один из них – любовно-фантастический роман, не предназначенный «для нежных» женщин. Но и это НЕ главное. Главное – это герои романа (не люди, но вы забудете об этом), которые НИКОГДА не СДАЮТСЯ.
 Любовно-фантастический роман. Официальное авторское предупреждение: Детям до 16 лет читать не рекомендуется.


---------------------------------------------


 Лора Андерсен
 Земля



 ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
 СОЮЗ ВРЕМЕН



 Особая благодарность моему другу Кейнолу (Слай А. Аллес)
 за помощь в подготовке части к публикации.

 Полукруглый зал тонет в почти полной темноте. Только трибуна, выложенная красно-бардовым бархатом, вырывается в неровном свете вперед, парит в мрачной торжественности.
 В глубине сцены слегка поблескивает на прозрачном голубом фоне знак Вечности, скорее напоминающий свастику.
 Худощавый мужчина, закутанный в плотный черный плащ, с лицом, почти скрытым полумаской, нервно взбегает по ступенькам на сцену. Зал тысячью глаз неотрывно следит за каждым его движением. Мужчина встает за трибуну и поднимает в приветствии руку. Волна вздымает зал, тысячи тел – вскакивают, тысячи рук – взмывают в ответном движении. Минуту стоит тишина, толпа замирает. Легкий взмах руки – Он приказывает садиться. В его темно-серых глазах горит мрачный огонь. Он медленно – лицо за лицом, глаза в глаза, обводит взглядом зал. И, повинуясь повороту его головы, зал вновь затихает.
 Тишина.
 Каждый шорох был бы достоин осуждения зала. Теперь Он смотрит куда-то поверх голов, он – прозревает будущее. Его губы складываются в невидимую усмешку, тихий голос слышен в каждом уголке зала.
 – Братья мои! – начинает он речь. – Мы собрались здесь после трагических событий последнего месяца. Нас стало меньше. Многие не смогли вернуться оттуда. – Его взгляд скользит поверх голов, по залу проносится полустон-полувсхлип. – Но, – его голос нарастает, – мы еще сильны! – Он успокаивает крики в зале жестом руки. – Сегодня, здесь и сейчас, ни секунды не медля, мы должны принять важное решение, от которого – не будем бояться высоких слов, – зависит наше будущее! Много лет мы были разрозненны, нас душили разногласия и расколы. Сейчас, перед лицом опасности, которая подстерегает нас, мы должны объединить наши ряды, чтобы действовать, чтобы дать отпор нелюдям, попирающим своими грязными ногами нашу святую Землю! – Многие вскакивают, выбрасывают руки в приветствии. – Да здравствует Лига Свободы Земли!
 Зал скандирует: «Да здравствует Лига! Да здравствует Лига…»
 – Долой нелюдей с Земли!
 «Долой нелюдей с Земли!» – хором ревет зал.
 Несколько минут нужно, чтобы успокоить толпу. Но теперь тела напряжены, глаза – твердо устремлены на оратора. Никаких сомнений, никаких колебаний – вот он новый Вождь!
 – Наших врагов немного, – снова с негромкой ноты начинает оратор. – Чуть больше 60 тысяч.
 Кто-то из зала не выдерживает, вскакивает, кричит с места: «А телепаты? Не дадим ковыряться в наших мозгах!»
 Вождь успокаивающе поднимает руку, он-то знает, что их время еще не пришло.
 – Это будет потом. Сейчас, главное, эти 60. А – самое главное – шестеро их верховных вождей… – Ему не дают закончить. «Но они же мертвы?» – недоумевает зал.
 – Они БУДУТ мертвы, – улыбается Он. – Еще пару дней, и им придет конец.
 – Слава… Да здравствует Лига… Мы с вами… Вождь… Веди НАС!
 Он гордо вскидывает голову, пытаясь и впрямь прозреть будущее. Перед мрачным взором проплывают города, города, города…, ряды сторонников, вышагивающих в марше. Вот она – Власть!

 Глава 1

  Аль-Ришад. 1 февраля 2036 года единого времени 
 Огромная стела вознеслась на сорокаметровую высоту вверх, в Элиноре, столице Аль-Ришада, и там, на маленькой площадке, стояли шесть фигур Советников из мрамора. Их лица были подняты к небу, руки лежали на плечах друг друга, обнявшись, точно так, как ушли они вместе из этого мира.
 Этель, жена Советника Диггиррена, не могла спать, долго ворочаясь с боку на бок. Это был последний день перед отключением аппаратуры, поддерживающей видимость жизни в телах Советников. Наступающее утро приносило боль вечной разлуки и уничтожало последнюю надежду. Все было готово к похоронам.
 Уже месяц на Земле продолжался траур по погибшим. Так было решено на заседании глав государств всех стран. Немногие из них были хорошими людьми, но и у них остались жены, дети, матери, и что им было до преступлений, совершенных своими отцами и мужьями. Кроме того, Земля потеряла много смертельно больных людей, или просто уставших жить, которые использовали возможность и больше не вернулись назад.
 Наверное, Этель задремала, потому что увидела себя вдруг в странном зале. Горел камин, освещая стены неровными отблесками огня. Шесть кресел стояли грозным полукружьем. Она увидела Советников, в полном облачении членов Совета Вардов. Было что-то очень ирреальное в этом пространстве. Где-то далеко пробило один раз, отчего Этель вздрогнула.
 – Как холодно, Строггорн, – сказала Аолла, поежившись. Он встал и подошел к камину, подбросив дрова.
 – Так лучше? – Он вернулся и посмотрел ей в глаза.
 – Все равно холодно. Скоро это закончится?
 – Очень скоро, девочка. – Линган возвышался горой на огромном кресле.
 Строггорн сел на пол, рядом с ней.
 – Я подсчитал, осталось не более суток, и все закончится. Для нас, во всяком случае.
 – Слава Богу, – Диггиррен огляделся, словно ища кого-то. – Почему так долго?
 – Из-за энергии. Как только ее отключат, система потеряет стабильность и мы исчезнем, – пояснил Строггорн. – Сделали глупость. Нужно было приказать сразу отключить аппаратуру. Я, дурак, надеялся, что возможен возврат. Слишком стабильная система. Никак не разрушить. Ты чего вертишься, Диг?
 – Не знаю, словно кто-то наблюдает за нами, – Диггиррен повернулся и посмотрел прямо на Этель.
 – Не смеши, система замкнутая, как сюда можно попасть?
 – Этель? – Диггиррен приподнялся с кресла, в этот момент отчетливо часы пробили два раза.
 – Диггиррен! – Этель истошно закричала, во весь голос… и проснулась на своей кровати. Она была вся в поту, и сначала никак не могла сообразить, что произошло. Все, что она видела, совсем не походило на сон. Этель встала и, набросив халат, подошла к телекому, набирая номер Лигалона, он сейчас выполнял обязанности Председателя Совета Вардов, как один из старейших людей страны. Его усталое лицо тут же возникло на объемном экране, и Этель подумала, что он тоже не спал в эту ночь.
 – Что-то случилось, Этель? – Ему показался странным этот ночной звонок.
 – Я хочу попросить отложить отключение аппаратуры на один день.
 – Что это даст? Ты здорова, девочка? А то приезжай, посмотрю. Все равно не сплю.
 – Я видела их.
 – Кого?
 – Советников. Есть такой зал, в Многомерности, с камином, я знаю, мне рассказывал Строггорн. Они были там, разговаривали.
 – Тебе приснилось. – Лигалон покачал головой.
 – Нет. Это не сон. Я сейчас приеду, вижу, так вы мне не поверите.
 Этель быстро собиралась. Только Лигалон обладал достаточной властью, чтобы отложить все хотя бы на день. Когда она приехала к нему, пси-кресла были готовы к работе. Этель не пыталась возражать и спокойно позволила провести зондаж этого «сна», сняв защитные блоки. После этого Лигалон еще несколько минут сидел, задумавшись, а потом начал собирать Большой Совет прямо к себе домой. Сейчас в Большой Совет Вардов входило всего девять человек, и все они, несмотря на то, что была ночь, собрались в течение получаса. Этель подумала, что им всем было не до сна.
 Члены Большого Совета обладали огромным опытом Вард-Хирургии и сейчас пришли к единому мнению: то, что видела Этель, не было сном, а являлось чистым проходом в Многомерность, и, значит, был шанс спасти Советников. Когда все разошлись, Лигалон долго сидел молча и только спустя примерно полчаса уточнил:
 – Ты твердо решила идти туда? Десятимерность все-таки?
 – Не Десятимерность. В каминном зале обычно 44 измерения.
 – Это нереально, Этель. Ты погибнешь!
 – Не знаю, может быть, но я единственный человек на Земле со встроенной нервной системой и, кроме того, вы же знаете – я не старею. Что-то еще сделано с моим телом. А вот достаточно ли этого, не могу сказать. – Она задумалась. – Диггиррен очень любил меня, и я видела его сегодня, он еще меня помнит, раз пытался позвать. Вы же знаете, что сказал Строггорн – изнутри им никак не разрушить возникшие связи, слишком стабильная система. Я попытаюсь, мне терять нечего. Ключ у вас?
 – Да, мне его передал Линган. Ты хочешь идти прямо сейчас? Ночью?
 – Я знаю, ночью там еще хуже, но мне все равно.
 Лигалон проводил Этель во Дворец Правительства. Они спустились в низ, и последние три этажа шли по лестнице. Вокруг лежала пыль. На двери, обитой железом, сразу, как только они подошли, зажглась предупреждающая надпись о Десятимерности. Лигалон вставил ключ, тяжело повернул его, надавил плечом на дверь, открывая, и пропустил Этель. Луч фонаря выхватил поворот стены, Этель пошла, не оборачиваясь. Старинная винтовая лестница круто уходила вниз. Шаги были почти неслышны из-за толстого слоя пыли, и Этель только уловила, как где-то позади Лигалон закрыл дверь, но не стал запирать ее на ключ. Она дошла до нижней площадки и очутилась в самом обычном помещении.
 Это очень удивило ее. Здесь не чувствовалось Многомерности, помещение имело строго очерченный объем, и, по всем признакам, это была обычная Трехмерность. Этель растерянно обошла комнату. Кругом стояли различные предметы, назначение которых было ей непонятно. Она прошла через несколько дверей, со скрипом открывающихся при нажатии, и только в третьей комнате, обнаружив стол и затянутый паутиной камин, поняла, что попала в камеру пыток. Это лишь на секунду испугало ее, но Этель тут же справилась с собой, подавив страх. Всего было три помещения. Она несколько раз обошла их, больше не найдя никаких дверей, через которые можно было бы пройти.
 Поняв, наконец, это, Этель остановилась посреди пыточной камеры. Она почувствовала полную беспомощность и чисто по-женски, навзрыд, зарыдала. Звук ее голоса так поразил Этель, что она тут же замолчала, произнеся вслух несколько бессмысленных фраз. Было очевидно, что звуковые волны здесь не распространялись, а, значит, все это помещение было не более чем иллюзия Трехмерности. Это сразу успокоило ее, и Этель начала рассуждать. «Если это тот самый зал, – думала она, – почему тогда он принял такой странный вид? Строггорн говорил, что здесь можно создать все что угодно. Хорошо. Допустим. Но я не могла создать все эти предметы, назначения которых я даже не знаю и вижу в первый раз. Может быть, здесь есть какая-то дополнительная защита для простых людей? Строггорн ее мог даже не заметить, а я напоролась. Так. Значит, этот зал просто не признал меня».
 Этель сосредоточилась, закрыв глаза, и представила, что идет по Десятимерному колонному залу. Открыв глаза, она убедилась, что все по-прежнему. «Что я делаю не так? – снова спросила Этель. – Нельзя закрывать глаза. Да, вспомнила, нужно, наоборот, смотреть». Она выбрала угол помещения и мысленно представила колонный зал. Это оказалось очень тяжело, одновременно удерживать взгляд на одном месте и моделировать пространство, и удалось только с пятого раза. Между попытками Этель давала глазам отдохнуть. Руки уставали держать фонарик, и она несколько раз перекладывала его.
 Пространство в углу заклубилось, стало нечетким, словно захваченное пеленой плотного тумана, стены растворились, и Этель оказалась стоящей в колонном Десятимерном зале. Она облегченно передохнула и отметила про себя, что это число измерений переносит нормально. Колонны исчезали в бесконечность, и сейчас на полу не было пыли, а луч фонарика отсвечивал блеклой дорожкой от мраморного пола. Надпись на одной из колонн гласила: «Десятимерность. Смертельно опасно! Кто ты? Я не знаю тебя».
 – Я – Этель ван Линган Отто, – четко мысленно произнесла она, и надпись сразу изменилась: «Ты была здесь?»
 – Я была здесь, меня оперировал Советник Строггорн ван Шер.
 «Что ты ищешь здесь?» – меняется надпись на колонне.
 – Советников. Они здесь? – спросила Этель, но надпись никак не откликнулась на вопрос: «Проходи. Можно». – Надпись померкла. Этель снова пошла по залу, пока колонны неожиданно не исчезли, и луч фонарика не уперся в плотную темноту. Она еще некоторое время стояла, пытаясь просветить, что впереди, когда отчетливо услышала, как кто-то вскрикнул в этом пространстве. От неожиданности Этель вздрогнула. «Наверное, слишком долго здесь стою», – подумала она, сосредоточилась, почувствовала движение, четко представила операционный зал, и очень удивилась, что почти сразу же оказалась в нем.
 Блеклый свет зажегся, Этель выключила фонарик и подошла к пульту. Ее обрадовало, что Строггорн не убрал операционный стол, – она бы не смогла его синтезировать. Вся аппаратура была исправна. Этель разделась, легла на операционный стол, скомандовала подключение и почти мгновенно очутилась в болотистом лесу.
 Туман клубами поднимался над болотом, сквозь него нечетко проглядывали кочки с темной липкой водой между ними. Ноги Этель то и дело проваливались по щиколотку в мерзкую жижу. Мокрые ветви деревьев изгибались, хватали, отскакивали и больно хлестали по лицу. Идти было тяжело, и примерно через час, устав, она подумала, что что-то опять делает не так. Ее физическое тело осталось в Десятимерном зале, ни о каком болоте не должно было бы идти речи. «Мой мозг трансформирует восприятие Десятимерности в привычные образы», – вдруг поняла Этель и сразу остановилась.
 Она сосредоточилась, представив обрыв, на который уводил ее Строггорн. Туман послушно рассеялся, и она оказалась на краю пропасти. Мустанги беззаботно неслись далеко внизу, обгоняя друг друга. Этель легла на живот и всмотрелась в бесконечную волнующуюся зелень пространства. Оно изменялось все время, колыхаясь вверх, почти достигая края пропасти и снова опадая. Высота была колоссальной, обрыв совсем отвесный, и она никак не могла присмотреть место, с которого удалось бы спуститься.
 – Что ты здесь делаешь? – Ворвался в ее мозг голос красивого огромного гепарда, с лоснящейся пятнистой шкурой.
 – Строггорн? – Этель вглядывалась в него, пытаясь понять, кто это.
 – Я не Строггорн, – сказал гепард. – Ты не ответила на мой вопрос.
 – Я ищу Советников. Они ушли сюда и больше не вернулись. Мне кажется, я видела их в каминном зале. Вы знаете, где это?
 – Знаю. Это далеко. Не испугаешься?
 Интонация, с которой спросил это гепард, показалась Этель очень знакомой.
 – Нет, мне нужно попасть туда.
 Гепард подставил ей спину, подхватил Этель и заскользил мягкими прыжками, передвигаясь прямо по воздуху. Пространство вокруг сразу размазалось, сливаясь в сплошную пелену. Иногда казалось, что они едут через странный, безлистный и какой-то мертвый лес, а один раз двигались по совершенно ирреальной поверхности, разлинованной строгими геометрическими фигурами. Этель показалось, что это бесконечная шахматная доска, а они – фигурки, которыми играет волшебник.
 В какой-то момент они очутились на бесконечной дороге. Кругом была пустота, а дорога пронзала ее, разделяя пространство на две части. Гепард летел над ней, не касаясь поверхности. Блеклый желтый свет был разлит кругом, но солнца не было, как не было и неба. Этель затошнило, и гепард сразу откликнулся: «Уже скоро, потерпи, ты выдержишь». – И без всякого перерыва они очутились в зале с камином.
 Этель слезла с гепарда на холодный каменный пол. Босые ноги заныли. Советников не было, и камин еле светился.
 – Их здесь нет, – в ее мыслях было разочарование.
 – Конечно.
 Она обернулась, но гепарда больше не было – перед ней стоял человек. Его лицо непрерывно менялось, словно никак не могло остановиться на каком-нибудь облике. Этель в ужасе отшатнулась, а человек подошел к камину и начал подкладывать дрова, пока огонь не разгорелся ярким пламенем, потом сел в кресло и посмотрел ей в лицо своими огромными глазами без зрачков.
 – Ты до сих пор ничего не поняла, Этель?
 – Кто вы?
 – Советников больше нет, они умерли. Разве ты не знаешь этого?
 – Но я видела их, сегодня ночью, – упрямо сказала она.
 – Откуда ты знаешь, сколько прошло времени, с тех пор как ты здесь? То, что ты видела, эффект Гиперболического маятника. Когда он бьет, на несколько секунд меняется энергетика пространства и уменьшается его стабильность. В эти моменты может много чего случаться… А ты не хотела бы остаться со мной? Тебе будет хорошо? – Он продолжал пристально смотреть ей в глаза, затягивая в глубину своих бездонных глаз, и Этель поспешно опустила голову.
 – Кто вы? – еще раз спросила Этель.
 Человек рассмеялся, очень знакомо, она подняла глаза и увидела Диггиррена. Он смотрел на нее своими зелеными глазами и улыбался.
 – Ты же меня искала, Этель?
 Печаль и огонь, отразившийся в серебре…
 – Это ты? – Она нерешительно приблизилась, не веря.
 – Я. Хочешь ко мне? Сними блоки, и мы навсегда останемся вместе.
 – НЕТ! – Этель опустила взгляд.
 – Почему «нет»? Ты боишься снять блоки? Не бойся. Я не убью тебя. Наоборот. Хочу стать тобой, и чтобы ты – стала мной. Что в этом плохого? Ты же моя жена?
 Этель почувствовала дикую усталость, – и теперь стало все равно. Она еще секунду помедлила и сняла первый защитный блок…
 Гиперболический маятник разорвал пространство. Этель четко услышала, как пробило один раз. В тот же момент возникли шесть кресел, шесть Советников сидели перед ней.
 – Строггорн, ты же обещал, что сегодня мы уже не очнемся и выключат, наконец, аппаратуру? – зло сказал Линган.
 – Так по расчету получалось. Вы же знаете, здесь у меня мало времени, чтобы считать.
 – У него всегда так, – вмешался Лао. – Хочет как лучше, а получается…
 – Строггорн, придумай что-нибудь, – почти плача сказала Аолла. – Это невозможно, столько раз умирать и оживать!
 – Здесь кто-то есть. – Диггиррен встал и посмотрел прямо на Этель, которая уже давно поняла, что снимать защиту нельзя. – Этель?
 – Диггиррен? – Она рванулась и… прошла сквозь него.
 Гиперболический маятник пробил второй раз, снова перед ней сидел этот человек, лицо которого непрерывно менялось.
 – Этель, почему ты не захотела объединиться со мной? Зачем ты хочешь моей смерти?
 – Отпусти их, – попросила она. – Ты должен понять, что все равно умрешь. Как только в реальности отключат энергию, вы исчезнете.
 – НЕТ! – Существо заколыхалось, и сейчас в кресле возник Строггорн.
 – Ничего не говори, девочка. У меня несколько секунд на все, а без меня тебе не выбраться отсюда. Ты нарушила стабильность системы, мы вернемся. Теперь уходи, я выброшу тебя сразу на обрыв, дальше мне не хватает времени. Постарайся не заблудиться!
 Пока он это говорил, его фигурка все время удалялась, а Гиперболический маятник непрерывно бил. На двенадцатый удар Этель очутилась на обрыве. Она очень устала и попыталась сосредоточиться, представив Десятимерный операционный зал, но, вместо этого, возник снова болотистый лес. Ноги по щиколотку были в воде, а сил идти не было. Этель с трудом вытащила ногу и переставила ее на кочку, но та погрузилась тут же в воду, начинало засасывать. Она подумала, что все равно этот лес бесконечный, бессмысленно пытаться куда-нибудь дойти, и поэтому просто наблюдала, уже не пытаясь выбраться, как ее тело медленно затягивает болото.


 *** 

 Антон, сын Этель, следил за аппаратурой в Большом операционном зале. Шли третьи сутки, как ушла мать, и с тех пор никто ничего не знал о ней, но аппаратуру, поддерживающую жизнь в Советниках, не выключали. Сработал сигнал, Антон увидел, как на объемном экране побежали импульсы, показывая увеличение активности мозга Советников, а еще, буквально через секунду, Машина начала отключать системы жизнеобеспечения. Антон такого приказа не давал, и, значит, они отдали его сами.
 Диггиррен сел, тряхнул головой и сразу посмотрел на сына.
 – Этель вернулась? – спросил он.
 – Нет, – Антон не сразу смог поверить в то, что они ожили.
 – Давай одежду. Лао, ты со мной сходишь? Чувствую себя погано, одному, боюсь, ее не вытащить, – Диггиррен уже одевался, как будто ничего необычного не произошло.
 За время смерти Советников, все успели немного отвыкнуть от их манеры действовать, а не разговаривать. Антон подумал, что, безусловно, все они обладали очень тяжелыми характерами.
 – Посмотрите, какой наглый молодой человек, – пробурчал, одеваясь, Линган. – Характер ему наш не нравится! Давай, Совет собирай. Представляю, сколько вы тут без нас наворочали!
 Лигалон уже входил в зал – ему сразу сообщили о Советниках, и сейчас крепко обнял Лингана.
 – Слава Богу! Можно снять с себя твои полномочия! – Он улыбнулся.
 – Коротко, что тут у вас? Сколько людей погибло?
 – Примерно каждый девятый, Велиор сказал, это еще не плохо, но остальные – больны. Месяц пытаемся справиться, очень много генетических патологий. Растет смертность, Линган. Уже почти в четыре раза больше, чем раньше.
 Строггорн с Аоллой оделись и подошли к Лингану.
 – Мы тебе нужны? – спросил Строггорн.
 – Мне – нет, а вот что у нас с Креилом? – Линган прошел под купол и вгляделся в Креила. По приборам, тот был жив, но без сознания. – Строггорн, давай-ка его в операционную. Не нравится мне все это, чувствуешь? У него психика «плывет». Сейчас он у нас на глазах станет дирренганином. Стил, тащи-ка его в операционный зал.
 Стил тут же выполнил приказ, но трансформация началась раньше, чем он успел донести Креила, и в зал они вбежали вместе со Строггорном, который не представлял, как теперь подключать Креила к Машине. Дирренганин задыхался, Строггорн замкнул герметично купол и изменил атмосферу.
 – Креил, ты сам нормально лечь сможешь, чтобы тебя подключить?
 – Нет. Нужно изменить уровень гравитации. Слишком большая для меня, я даже щупальцем сейчас не пошевелю. Позвони в институт антигравитации, там есть аппаратура, пускай сначала привозят и монтируют.
 Монтаж оборудования занял несколько часов, и все это время Строггорн с Диггирреном работали с мозгом Этель, получившей страшную нервную перегрузку. Аолла села за оператора, но даже эта лучшая тройка врачей Земли с огромным трудом смогла вернуть ее к жизни.
 Когда они вернулись в зал, дирренганин спокойно разгуливал по операционному куполу.
 – Слишком мало места, – сразу пожаловался Креил. – Невозможно нормально перемещаться.
 – Ты что, собрался остаться в этом Облике навсегда? – парировал Строггорн, занимая кресло. – Давай, укладывайся. Будем тебя возвращать.
 Несколько часов они с Диггирреном безуспешно пытались вернуть Креилу человеческий облик, но ни одна из испробованных комбинаций не дала эффекта, и на пятый раз тот потребовал прекратить эту пытку. И так стало ясно, что обычно эффективные препараты не действуют.
 – Что будем делать? – Строггорн прекратил попытки и подошел к прозрачной стене, отделяющей купол с другой атмосферой. Дирренганин с другой стороны вглядывался в него огромными желто-зелеными глазами.
 – Не знаю, – мыслеобраз, эквивалентный пожатию плеч. – Нужно смотреть, что изменилось в моем теле, если перестали действовать обычные препараты. Но как теперь это делать? Оборудования-то нет. Кстати, здесь вообще нет никаких условий для нормальной жизни. Мне нужно большое помещение, метров сто хотя бы, с едой сразу возникнут проблемы. Уже хочу пить, а ведь воду нужно еще синтезировать?
 – Это серьезно. – Строггорн нахмурился. – Давай формулу, передадим в центр синтеза, срочно пусть займутся.
 – Можно проще, – Джон Гил вошел в зал. Как только ему сообщили, что произошло, он тут же начал действовать. – У нас дирренганский корабль до сих пор на орбите, помогали с передачей энергии. Они обещали с тобой поделиться едой и воду пришлют, и еще их представитель прилетит поговорить с тобой.
 – Я и по гиперпространственной связи могу с ним поговорить…
 – Он настоял, что будет лично. Это секретарь Президента, ты его хорошо знаешь. Он хочет посмотреть, как ты здесь обосновался и выяснить, что еще нужно, боится, что нам не понять твоих потребностей в этом теле.
 Строггорн еще раз внимательно осмотрел тело дирренганина, стараясь отвлечься от того отвращения, которое оно вызывало, и подумал, что Секретарь может быть прав: от одного вида Креила в этом теле нормальному человеку должно было стать плохо, а каком учете потребностей шла речь?


 *** 

 В полукруглом кабинете, слабо освещенном боковыми светильниками, так, что едва можно было разглядеть лица присутствующих, за овальным столом, сидело пять человек. Во главе – председательствующий, с лицом, скрытым полумаской и в бесформенном плаще.
 – В целях конспирации предлагаю не использовать никаких имен? – Председатель выждал несколько секунд. – Принято. Для обращений друг к другу предлагаю использовать числительные…? Принято. – Как вы все знаете, – продолжил негромко председатель, – с большим трудом нам удалось– таки, вопреки вашим сомнениям, создать Лигу Свободы Земли. Наши цели поддержаны во многих странах, формируются боевые отряды, можно сказать, с начальным этапом мы справились вполне успешно. А теперь о плохом. По моим сведениям, Советники живы, увы. – Он сделал паузу, дожидаясь реакции присутствующих, но ее не последовало. – Теперь наши задачи усложняются…
 – Неимоверно, – подал голос Второй.
 – Ну, я бы не стал так драматизировать…
 – Для этого не нужно драматизировать, достаточно знать Советника Строггорна. Он один стоит целой армии.
 – У нас есть способы ему противодействовать, – твердо сказал председатель.
 – Какие?
 – Первый, классический, разделяй и властвуй. – Улыбнулся председатель. – По моим данным, Советник Креил ван Рейн превратился в нечеловека!
 – Как? – удивленно воскликнул Четвертый.
 – Подробности мне не известны. Но вот потребовать, чтобы его убрали с Земли, ничто нам не помешает.
 – Пожалуй, – согласился Пятый. – Достаточно поднять бучу через GlobalNet. Это я мог бы организовать. У меня есть группа ребят, профессионалы, обеспечат бесперебойное распространение информации по сети.
 – Хорошо. Я возьму на себя организацию шествий и демонстраций, – добавил председательствующий. – Таким образом, с одной стороны они получат давление прессы, а с другой – немножко попугаем правительства. Как раз хватит, чтобы оценили наши силы. Для начала будет совсем не плохо.
 – А просто убрать Советников нельзя? – спросил Третий.
 – Больно живучи, не подступиться. Свободно перемещаются в пространстве, – сказал Второй и при этом словно ушел на секунду в себя. – Почти неуязвимы. Пока самый простой способ – добиться высылки Креила ван Рейна. Я полностью согласен с председательствующим. Чем меньше будет их главных, тем легче будет нам справиться с остальными. Эти шестеро вместе – огромная сила, вы все были свидетелями их возможностей. – Он передернул плечами. – Настоящие чудовища…
 – Или Боги, – перебил его Третий.
 – А вот это мы скоро узнаем. Если Боги – пусть попробуют защитить Креила ван Рейна. А если не смогут, тогда, пожалуй, у нас появится шанс справиться с ними со всеми.
 – Итак, решено. Возражения? – Подвел итог председательствующий. – Все свободны. До следующего совещания. О месте встречи вы узнаете, как обычно, по нашим секретным каналам.


 *** 

 – Итак, Строггорн, тебе удалось обобщить, что происходит на Земле?
 – Более-менее. Ситуация выглядит тяжелой, Линган, но, мое мнение, пока у нас есть шанс из нее выбраться. Из плохого. Нам не удалось сохранить животных. А выращивание из яйцеклеток отнимет кучу времени.
 – Как ты оцениваешь. В странах есть достаточный запас мяса?
 – В некоторых. США неплохо подготовились, Европа. Остальные, как всегда. Если там доводили до голода, когда было все благополучно, можешь представить, что начнется теперь.
 – Составь подробный список регионов бедствий для оказания продовольственной помощи. Дальше?
 – Растет смертность. Быстрее, чем мы предполагали. Креил уверен, что затронута генетика людей. Самое серьезное, однако, лечить придется по-разному.
 – Не понял, – Линган нахмурился. – В чем проблема?
 – Из-за разной мерности пространства во время прохождения флуктуации, мы получили различную картину повреждений у людей. Если по-простому – это потребует не просто создания отдельных препаратов, а разработки общей теории изменений.
 – Ты спрашивал у Креила, сколько ему понадобится времени на это?
 – Даже при помощи наших институтов, счет идет на годы.
 – Таааак, – по мере этого разговора, Линган мрачнел все больше и больше. – И что он предлагает?
 – Пока разрабатывать лекарства для поддержания жизни. Это не вылечит людей, но даст нам необходимое время. Мое же мнение, спасать нужно в первую очередь людей в детородном возрасте и детей.
 – Ты не пытался выяснить в Совете Галактики, что еще можно сделать?
 – Ничего. То же, что делаем. Как можно быстрее создать теорию изменений и лечить тех, от кого зависит выживание цивилизации. Для восстановления диких видов животных они советуют разработать биороботов со специфическим для данного вида поведением. Кто-то должен вырастить потомство и обучить выживанию в природе.
 – Бр-р-р. Звучит очень сложно.
 – Я разговаривал с робототехниками. Они считают, за несколько месяцев, с помощью биологов, справятся. По основным видам, конечно. Все виды пока не будем восстанавливать, только необходимые для поддержания экологического равновесия. Не до этого.
 – Хорошо. Работайте.
 – Тебя можно поздравить? – Строггорн мысленно улыбнулся. – Как тебе удалось убедить политиканов? Должность Президента Земли – лакомый кусочек для всех?
 – Я сказал, что больше четырех часов в обруче с мыслезащитой не выдержу. Но ты не прав. Желающих занять эту должность не было. Я бы и сам отказался. Кому нужно  такая  власть на вымирающей планете?
 – И все-таки, это власть, Линган. Большая власть. Ты стремился к этому всю жизнь.
 – А может зря? Иногда я начинаю думать, что был не прав и зря к этому стремился.
 – Иногда нам всем так кажется, Линг. Нет человека, которого бы время от времени не грызло: а так ли я живу?
 – И тебя тоже?
 – И меня. Чем я лучше других?
 – Ты не похож на человека, Строггорн.
 – Все Советники не похожи.
 – Я не в биологическом смысле.
 – И я. Это только друг другу мы кажемся нормальными. Ты знаешь, что о нас думают на Земле?
 – Нет. Зачем мне это знать? От этого не станет легче управлять людьми.
 – Кто-то считает нас богами, но тогда мы – злые боги. Потому что внушаем страх.
 – Бог всегда внушает страх. Если от кого-то, как ты думаешь, зависит вся твоя жизнь? Как это может не внушать страх?
 – Не знаю… Другая часть считает, что мы – порождение дьявола.
 Линган неожиданно рассмеялся.
 – А атеисты на Земле есть?
 – Теоретически. Но когда доходит до дела…
 – Они начинают молиться Богу, – закончил Линган.
 – Они – простые смертные люди. Болезни, старость, невезение… Вся жизнь устроена так, чтобы разрушить и уничтожить человека.
 – Может быть в этом есть высший смысл? Ведь при этом кто-то остается человеком, а кто-то перестает им быть?
 – Так что ты думаешь о нас? Мы – остается людьми?
 – В биологическом смысле – мы уже давно не люди, а в остальном… – Линган задумался. – Разве мы можем сами судить себя?
 – А кто тогда может?
 – Это философия, Строггорн. Я не люблю думать об этом. Для меня – есть ДОЛГ. В данной ситуации – спасти людей. Я думаю об этом.
 – И что ты будешь делать,  после того,  как спасешь их?
 – Не знаю. Мы должны двигаться медленно, шаг за шагом. И мы не можем смотреть так далеко.
 – А я смотрю. Иногда мне кажется, после того, как мы спасем людей, останется только пустота. Ничего больше. И наша долгая жизнь превратится в полную бессмыслицу.
 – Мой тебе совет: не думай об этом. Хорошо?
 – Я постараюсь, Линган.
 – Что еще срочное нужно провести через Совет Земли?
 – Запрет на рождение детей без предварительного генетического обследования.
 – Для многих стран это будет означать – не рожайте!
 – Тем не менее. Зачем нам расходовать силы на уродов? Их и так полно. Второе. Мы тратим колоссальные количества энергии на производство запасных органов, лекарств, исследования и тому подобное. При этом во многих странах производится оружие. Необходимо свернуть все производства, не связанные со спасением людей.
 – Будет конфликт с военными. Смотри. «Аль-Ришад не хочет, чтобы женщины рожали!» – Линган тяжело вздохнул. – Как раз не хватает оставить военных без дохода, чтобы нас заклевали окончательно!
 – А что нам остается делать?
 – Хорошо. Решим на ближайшем Совете Земли. Придется сказать, что, в противном случае, отключим подачу энергии.


 *** 

 После Совета Земли, где были решены самые неотложные вопросы, Линган еще долго беседовал лично с Президентом США, согласовывая срочную постройку космодрома для посадки транспортных инопланетных кораблей. Посадка первого дирренганского корабля практически уничтожила космодром, а в течение месяца нужно было посадить еще пять таких кораблей, и хорошо еще, что дирренгане учли это и не требовали постройки площадки для взлета, ограничиваясь возвратом только капсулы. Никто не понимал, чем вызвана необходимость таких срочных действий, и только сейчас Линган сознался Президенту США, что единственный человек, способный разработать генетическую теорию для Земли и спасти людей – Советник Креил ван Рейн, слишком болен, чтобы работать.
 – Он что, стал совсем нечеловеком? – У Президента это с трудом укладывалось в голове.
 – Стал, к нашему ужасу. – Линган помолчал. – Вы не представляете, сколько нужно всего перебросить на Землю, чтобы он смог работать в этом Облике. Пока расширяем помещение, еще и уровень гравитации другой, совсем другая атмосфера, еда… Вообще, все, что может понадобиться для жизни. Когда он мне предоставил список того, что ему нужно, у нас специалистам стало плохо. Мы смогли за пять дней синтезировать только немного «воды», чтобы он не умер от жажды, собрали буквально по молекулам, настолько это отличается от нашей. Слава богу, что дирренгане – трехмерная цивилизация, иначе, вообще не представляю, как бы мы это делали.
 – Вы хотите сказать, все эти транспортные корабли нужны с единственной целью – обеспечить ему нормальные условия для работы?
 – Это так, только не объясняйте это прессе. Вам начнут рассказывать, что в нашей ситуации нельзя тратить столько сил для спасения нечеловека, и вы никак не сможете доказать, что только от него зависит, останется ли на Земле цивилизация. Люди всегда недолюбливают гениев.
 – А это действительно так? Или есть другие специалисты?
 – В нашей Галактике есть еще два таких существа, правда, квалификация Креила считается самой лучшей. Эти специалисты к нам сейчас не прилетят, они сидят на Принаи-1 и 2. Там тоже сложнейшее положение, погиб каждый восьмой житель, нам передали. Креил же сам много лет лечил себя и очень хорошо в этом разбирается. По крайней мере, он уже создавал подобные теории для порядка двадцати планет. Это очень много, поверьте, и невероятно сложно. Никто ведь ничего в этом не понимает, а Креил сам не всегда может объяснить, почему нужно делать так, а не иначе. И при этом практически никогда не ошибается. Препараты всегда очень эффективны.
 – Я хотел попросить вас, Линган…
 – По поводу ваших семей?
 – Да, нужно лечение.
 – Мы же вам не отказываем.
 – Вы не поняли. Меня попросили от имени всех глав государств обеспечить лечение семей, и это сугубо конфиденциально, сами понимаете, что нам «навесят», если пронюхают корреспонденты, у нас большая часть политиков перешагнула пятидесятилетний рубеж.
 – А откуда вы знаете об этом распоряжении? – Линган сразу напрягся.
 – Свои каналы. Вы забыли, Генри Уилкинс в хороших отношениях со Строггорном и Диггирреном. Кто-то из них его предупредил.
 – Ладно, решим, но никакого омоложения, пусть так и скажут женам, сейчас не до того.
 Президент США повернулся на шум, удивившись, кто это вошел без предупреждения, и увидел Советника Строггорна. Он был в полном облачении, одежда сверкала золотом, полумаска скрывала лицо.
 – Мы привезли дирренган и оборудование. – Строггорн тяжело сел, сказав это голосом, чтобы не нервировать Президента США, который всегда очень болезненно воспринимал возможность мысленного разговора в своем присутствии. – Замучились с разгрузкой. Линган, тебе на меня будут жаловаться, даже в скафандрах дирренгане произвели такое жуткое впечатление, что пришлось заставлять людей работать силой. Вы тоже будьте к этому готовы, Президент.
 – Паника? – уточнил тот.
 – Не то слово, просто были полные штаны от страха. Все бояться подцепить какую-нибудь инопланетную заразу. Я устал им объяснять, что это невозможно. Мы настолько отличаемся от дирренган, что в нашей атмосфере сразу происходит полный распад всего живого, но мне никто не верил. Пришлось применить психическое воздействие, иначе их было никак не заставить. Все-таки это совсем разные вещи – просто смотреть «ужастик» про инопланетян или лично с ними встретиться.


 *** 

 В операционной, где по-прежнему под куполом был заточен Креил ван Рейн, сновало огромное количество людей. Перекраивали помещение, пытаясь максимально расширить сферу, и сразу выделялись трое дирренган, в скафандрах, почти трехметрового роста и на антигравитационной платформе для перемещения. Ходить при земной силе тяжести они не могли и терпеливо ждали, когда закончится монтаж переходной камеры, чтобы получить доступ к Креилу. Дирренганам сразу не понравилось, как он выглядит. Секретарь, один из них, тут же сказал об этом Строггорну, едва тот вошел.
 – Совершенно невозможные условия! – Секретарь был вне себя от возмущения. – Вы бы сами там посидели! Не понимаете наших потребностей!
 Камера перехода была готова, дирренгане вошли внутрь, дожидаясь, пока установятся их природные условия. Только после этого они смогли пройти к Креилу, оставив свои скафандры. Секретарь обошел помещение, тщательно осматривая и ощупывая, сердито комментируя, все время повторяя: «Невозможные условия!»
 Строггорн наблюдал за ним через прозрачную стену. Два дирренганина начали распаковывать привезенные ящики, с огромной скоростью орудуя своими многочисленными щупальцами-руками. При привычной гравитации это оказались невероятно подвижные существа, которые легко, одним прыжком, могли преодолеть расстояние от одной стены до другой, и в очень сложной одежде. Сейчас Строггорн отчетливо видел, что они одеты во что-то облегающее и с многочисленными украшениями. Догадаться о назначении многих приспособлений было невозможно, и он быстро перестал ломать над этим голову.
 Дирренгане установили посередине купола большую емкость. Они действовали самостоятельно, только один раз уточнив, из чего сделаны стены купола и выдержат ли перепад температуры. Только через два часа, когда дирренгане перетаскали под купол и распаковали практически все привезенное оборудование, Строггорн сообразил, для чего им эта емкость – они устраивали ванну для Креила.
 Секретарь подошел к прозрачной стене и постучал по ней длинным когтем, которым заканчивалось одно из щупалец, подзывая Строггорна.
 – Если вы хотите, чтобы он смог работать, ему будет нужна ванна каждый день, – сказал дирренганин. – Иначе будет болеть. У нас нежная кожа, хоть вам так и не кажется, а Советник, когда жил у нас, был придирчив к комфорту. И вы заморили его голодом. Так нельзя!
 – У нас не было еды, чтобы его кормить, – пытался оправдаться Строггорн, но на дирренганина это не произвело впечатления.
 – Разве вы не знали, что это может случиться в любой момент? Нужно было давно подготовиться к этому. А если бы нас не оказалось поблизости? – Он помолчал. – Вы можете сердиться, но я лишний раз убедился, что земляне очень непредусмотрительны и не понимают многих простых вещей. От Креила зависит не только ваша жизнь. У нас в Галактике всего три таких специалиста, существо типа Странницы – вообще одно на всю Вселенную. Это же ничтожно мало, а вы едва не допустили его гибели. Хорошо, что он мне много рассказывал о Земле, когда был у нас, и я сразу понял – вам ему нормальных условий не обеспечить. Готовьте космодром. Через три недели подойдут еще пять кораблей с Дирренга, а мы на ваш еле приземлились. Они слишком тяжелые и не приспособлены для посадки при вашей силе тяжести.
 – Извините, Секретарь. Вы представляете, как нам сейчас не хватает людей? – Строггорн решил ни за что не сознаваться, что на остальной части Земли даже нельзя сказать, для чего нужны эти корабли.
 – Неужели вы думаете, что даже при вашей скорости мыслепередачи, Советник, – обиделся Секретарь, – я не пойму, что вы что-то скрываете? Я и так знаю, когда погибают миллионы сложно объяснить необходимость спасения одного существа.
 Он отошел к емкости, в которую погрузили Креила, как показалось Строггорну, с головой. А потом на протяжении почти двух часов можно было наблюдать, как дирренгане обрабатывали кожу Креила различными растворами. Строггорн вдруг понял, что один из дирренган врач и оказывает чисто медицинскую помощь.
 Только после того, как Креила накормили и уложили спать (устройство кровати было таким, что его тело просто висело в воздухе и еще при этом обдувалось потоком), Секретарь снова переместился к стене купола, подзывая Строггорна.
 – Советник, сделайте, чтобы можно было затенять помещение изнутри. Это неприлично, когда постоянно ходят люди и рассматривают Советника Креила. Ему это неприятно, хоть он и не жалуется. Мы не разрешили ему одеваться, кожа уже сильно пострадала, но мой врач считает, через десять часов при тех препаратах, что мы привезли, он более-менее придет в норму. Я тоже хотел бы поспать, если вы придумаете что-нибудь с затемнением.
 Строггорну понадобился час консультаций со специалистами, чтобы разобраться с затемнением, но его не покидало чувство, что это только начало, и дирренгане не успокоятся, пока условия для Креила, по их понятиям, не станут действительно приемлемыми. Еще его раздражало, что Аолла, когда не оперировала, во всех перерывах сидела рядом с куполом и разговаривала с Креилом, совсем не отдыхая. Сначала, когда стало ясно, что нормальный вид ему не вернуть, она вообще решила пройти регрессию в дирренганский облик и остаться с ним, чем привела Строггорна в состояние бешенства. Только после вмешательства Диггиррена, который заявил, что с таким же успехом может сам пройти регрессию, Аолла успокоилась, но все пять дней, пока везли оборудование, просидела в операционной.
 У Строггорна было мало времени заниматься Креилом. Приходилось и без этого решать огромное количество проблем, и только небольшую помощь мог оказать Лао.
 Линган с Диггирреном не успевали согласовывать интересы различных стран, каждая из которых требовала к себе особого отношения, что было даже теоретически невозможно, и почти сразу к ним начали обращаться по всем спорным вопросам, возникающим в огромном количестве между государствами. Едва Линган принимал одно решение и разбирал один конфликт, как тут же сваливался другой. Его выматывали постоянные конфиденциальные встречи – почти все время в Аль-Ришаде находилось сразу несколько глав государств, – бесконечные заседания, отнимающие уйму времени, несмотря на то, что все единодушно разрешили ему не надевать обруч мыслезащиты под честное слово, что Линган не будет влезать в головы.
 Очень скоро он понял, что даже его почти пятисотлетней практики управления было недостаточно, чтобы справляться с целой Землей, и одновременно улаживать отношения с инопланетными цивилизациями. Теперь он с тоской думал о том времени, когда управлял одним Аль-Ришадом, и казался очень наивным самому себе, вспоминая свое крохотное княжество и как он боялся потерять свою власть. «Ты приобретешь еще большую власть», – когда-то сказала ему Странница. Только тогда Линган не представлял, что много власти на планете, где шло интенсивное вымирание жителей – это колоссальная ответственность и очень небольшое удовольствие.
 Дирренганин снова постучал когтем по куполу, подзывая Строггорна и объясняя, что они сейчас возвращаются, но врача Секретарь оставляет с Креилом.
 – Понятно, как это тяжело, Строггорн, но будьте готовы к тому, что Советник Креил будет очень капризен. Вы даже не представляете, как нервно воспринимает он свою болезнь, только перед вами вида не показывает. Мы предложили ему улететь с нами на Дирренг, но он считает, что здесь быстрее сможет разработать теорию, и, наверное, он прав. Ему нужны будут люди для испытания препаратов и обследований. Но, имейте в виду, если будете плохо с ним обращаться, я применю всю свою власть и уговорю его. По крайней мере, у нас его тело ни у кого не будет вызывать отвращение, а так, я заметил, только Аолла ван Вандерлит спокойно к нему относится, а даже вы, Советник, с большим трудом, и все время себя перебарываете.
 Строггорн ничего не ответил. Считалось, что дирренгане имели не очень развитые телепатические способности, но сейчас у него возникли серьезные сомнения в этом. Эмоции людей они воспринимали прекрасно, и поэтому мало доверяли тому, что им говорили.
 Земля только-только начинала свое общение с другими цивилизациями, а уже возникало немало проблем. Строггорн внутренне вздрогнул, вспомнив, как увидел, что сделал Нигль-И с Лейлой, его дочерью. К счастью, инопланетянина уже не было на планете, иначе вряд ли Строггорн смог бы сдержать свой гнев. Настоящее лицо дочери он не видел. Джон Гил в институте пластической хирургии изготовил для нее маску из тончайшего гибкого пластика, которую Лейла носила теперь постоянно, снимая только на ночь. После наложения грима, никто посторонний не смог бы догадаться, что это не ее настоящее лицо. Волосы покрасили в черный цвет, но, конечно, все это порядочно отравило ее жизнь. Она резко сократила круг общения, доверяя только Джулии и Этель, и сильно страдая из-за этого.
 Каждый раз, когда Строггорн встречал Лейлу в наглухо закрытом платье с длинным рукавом, и тончайших, под цвет кожи, перчатках, у него возникало желание найти Нигль-И и серьезно разобраться с ним, но сейчас было не до того, а дочь никогда не вспоминала об этом, словно ничего страшного не произошло.
 Через три недели пять громадных транспортных корабля с Дирренга при посадке уничтожили космодром в Неваде. Как земляне не укрепляли его, времени было слишком мало. При разгрузке Строггорну опять пришлось применять психическое воздействие, люди панически боялись дирренган.
 Невольно в обязанности Строггорна стало входить обеспечение максимально возможной тайны вокруг всего этого. Даже страшные надписи о Многомерности на дверях Дворца Правительства не останавливали некоторых корреспондентов, и уже были несчастные случаи из-за этого, когда едва удалось спасти двух из них. После этого доступ во Дворец был строго ограничен, у всех входов стояла охрана, что не мешало каждый день выходить газетам с очередной сенсацией. Официально объяснили лишь часть правды, а именно: оборудование нужно для синтеза новых лекарств. В это никто не поверил, и журналисты продолжали сочинения на вольную тему.
 Монтаж оборудования занял несколько дней. Помещение расширили вверх, разобрав два этажа и загерметизировав. Теперь Креил имел воду, еду, необходимое оборудование, и Секретарь решил, что ему созданы хоть и плохие, в представлении дирренганина, но терпимые условия. Он оставил на Земле своего врача и одного дирренганина – для ухода за Креилом. Про себя Секретарь считал, что зря Советник остается на Земле в такой ситуации. Все равно не было никакой нормальной жизни, и все это вызывало болезненное любопытство людей, которое очень коробило.

 Глава 2

 В этот день Генри Уилкинс, Директор ЦРУ, вернулся домой поздно. Все уже спали. Он прошел на кухню и сделал себе тоник с содовой. После выписки из больницы прошло всего несколько дней, он не успел еще полностью восстановить силы, и теперь чувствовал себя смертельно уставшим. Генри прошел в гостиную и включил телеком, огромный, занимавший целую стену. Сейчас с большим бы удовольствием он посмотрел какое-нибудь бездумное шоу. Это наверняка бы приглушило мрачные раздумья, не покидавшие его последние несколько часов. На заседании Совета Безопасности Земли, наконец, обнародовали статистику начинавшего набирать скорость вымирания землян.
 Генри нажал кнопку пульта, быстро перебирая каналы в поисках чего-нибудь веселого.
 Ведущая новостей СНН, как всегда бездумно улыбаясь, что-то быстро говорила. Потом замелькали кадры, мрачный, утопающий в темноте зал, на сцене какой-то каббалистический знак… Генри чуть – чуть добавил едва слышный звук.
 «Вчера ночью, – продолжала ведущая, – на собрании, проходившем в режиме повышенной секретности, в штате Оклахома была образована Лига Свободы Земли».
 Генри вздрогнул и едва не выронил пульт.
 «Лигу возглавил неизвестный, отказавшийся подтвердить свою причастность к какой-либо из организаций». – Дикторша взяла очередной листок в руки, Генри готов был швырнуть чем-нибудь в телеком, только чтобы не видеть этой бессмысленной улыбки на ее лице.

 «Приводим обращение Лиги к гражданам Земли, распространяемое сейчас через сеть:
 Граждане Земли! Лига Свободы Земли, созданная для защиты интересов всех людей, от имени своего правления выступает с обращением к вам! Мы должны, обязаны, в целях спасения людей от вымирания, сказать вам правду. ЗЕМЛЯ В ОПАСНОСТИ! Нелюди захватили власть! Созданное правительство Земли возглавило чудовище, промедление смертельно опасно. За лицами людей скрываются – НЕЛЮДИ! Ничего общего с людьми не имеющие. Заставим их скинуть маски! Вы в праве не верить нам, но пусть они покажут одного из них – Креила ван Рейна! Это настоящее чудовище, неспособное уже скрывать свою сущность под личиной человека! Неужели мы позволим управлять собой НЕЛЮДЯМ? Что мы знаем о них? До самого наступления катаклизма они скрывали свою гнусную суть, но и теперь мы не знаем о них правды. Правительства продались за посулы бессмертия, и теперь, что можем мы, простые люди, противопоставить всему этому беззаконию?
 Мы призываем вас – выходите на улицы, требуйте ПРАВДУ! Мы должны знать, кто теперь управляет нами, мы должны знать, что нас ждет впереди!


 Долой продажные правительства, пекущиеся только о своей шкуре!


 Вступайте в Лигу Свободы Земли!


 Долой нелюдей!


 Земля – ЛЮДЯМ!


 Лига Свободы Земли»

 Генри подошел к открытому окну и посмотрел на бесстрастные звезды, раздумывая о том, стоит ли будить Президента, но потом решил, что ничего не изменится до утра. Сон улетучился, только беспредельная усталость придавила плечи, да мысли текли медленно, словно каждая просачивалась через толстый слой песка.
 Никогда еще земная цивилизация не была так близко к своей гибели, и никогда еще при этом у людей не было столь мало желания спасти себя. «Неужели и правда лучше, чтобы ты, Земля, не досталась никому – ни людям, ни нелюдям? И разве так трудно понять, что тогда тебя заселит и правда чуждое всему? Зачем нужно так жестоко отталкивать руку помощи, единственную, протянутую к тебе? И сколько еще хватит сил пытаться тебя спасти, когда всем нам много легче покинуть тебя. Легче?» – Он подумал о своей семье и о своих обязательствах перед людьми, которые ему доверяли. – «Что легче? Бросить все и оставить людей умирать? Или попытаться еще раз, вопреки их нежеланию принять помощь?»
 Генри выключил свет и долго еще сидел в кресле, раздумывая о судьбах людей.


 *** 

 Линган рассержено отодвинул стопку распечаток с обращениями и призывами, распространяемыми в сети GlobalNet. Больше получаса они совещались со Строггорном, пытаясь выработать линию поведения.
 – Все плохо, Строг. С какой стороны мы не пытаемся подойти. Я не вижу выхода! Давай переберем еще раз.
 – Что перебирать, Линган? Ситуация хуже некуда. У меня накопилась целая стопка сводок с мест демонстраций. GlobalNet – только верхушка айсберга. Мы  действительно  столкнулись с  организацией,  а не с шуткой мальчишек. Произошла утечка информации, это очевидно.
 – Ты что-то делаешь, чтобы найти эту суку?
 – Делаем, Линг, делаем. Но мы не боги. Кое-что ясно. В состав их правления входят телепаты.
 – Вардов, надеюсь, исключаешь?
 – Я очень хочу, чтобы это было так. Но я не исключаю наших старых друзей.
 – Неужели ты думаешь принаианам сейчас до этого? У них своих проблем больше чем нужно.
 – А может именно поэтому? Сколько им еще терпеть? – Строггорн задумался на секунду. – Хорошо, по порядку. Их первое требование – убрать Креила. Допустим, мы его примем. К стенке они нас приперли крепко.
 – Если мы его вышлем, кто будет лечить людей? Совершенно несерьезно делать это по гиперпространственной связи.
 – С гиперпространственной связью будут проблемы. Пока флуктуация не отойдет от нас на достаточно большое расстояние, мы будем находиться почти в зоне «невидимости». То есть, кое– как связаться можем, но окольными путями, а это дьявольски дорого!
 – Значит, лечить он не сможет.
 – Линган, на разработку теории уйдут годы!
 – Это он так сказал? – Линган рассержено встал и несколько раз прошелся крупным шагом по своему огромному кабинету. – Почему все так плохо? Мы же хотим помочь?
 – Люди не готовы принять помощь от  нелюдей . Это и есть наша самая главная проблема. Что ты хотел другое получить на планете, которую до сих пор разрывали на куски межнациональные распри? А ведь по сравнению с нелюдями – это сущие пустяки. И что ты теперь хочешь?
 – Ничего. Пусть подыхают. Я просто ужасно устал от всего этого. Нечеловечески трудно оказывать помощь, когда тебе активно сопротивляются. Что мы можем еще сделать?
 – Самое простое, как ты понимаешь, вообще никого не спасать. – В глазах Строггорна загорелся мрачный огонь. – Только прикажи, и через пару часов уже не будет проблем.
 – С ума сошел? – Линган зло впился в глаза Строггорна. – Нужно их как-то спасти!
 – Если они не хотят? Зачем мучаться? Мы и так столько выстрадали из-за них. – Строггорн мысленно пожал плечами.
 – Как ты думаешь, может дойти до войны?
 – Вряд ли. Это невыгодно – воевать с нами. Выгодно заставлять нас все время уступать.
 – Первый шаг – убирают Креила.
 – Кто-то рвется к власти. Если бы знать кто.
 – Выясняешь?
 – Пытаемся. Человек или люди выходят в сеть через разные сервера. Ты же знаешь как это просто. Достаточно зайти в любой магазин, купить Книгу и доступ в сеть вместе с ней, а после отправки сообщения, сразу от нее избавиться. Мы не можем контролировать все каналы входа в сеть, в ней одновременно болтается точек входа больше, чем людей на Земле!
 – Как это может быть?
 – Просто. Работают сервера, компьютеры, все это – отдельные точки входа, и за ними может не быть людей. Крупные организации, мелкие, совсем маленькие, но все в сети! Уже в конце 20 века такая задача – отследить все точки входа, – была бы трудноразрешимой, это когда не было еще GlobalNet! Теперь задача усложнилась многократно. Посылка идет из разных мест и в разные места. Каждый раз мы не знаем, где ждать следующего выхода в сеть, а по нашим предварительным наблюдениям, источники входа спокойно перемещаются по всей планете. Значит, их много. Информация распространяется молниеносно и бесконтрольно.
 – Ты пытался что-то этому противопоставить?
 – Конечно. Сразу же обратился к «нашим» журналистам с просьбой отвечать, противодействовать. Но им трудно. Во– первых, потому что Лига Спасения Земли говорит правду, а во-вторых, за журналистами сразу началась охота. Письма с угрозами, компромат засылается прямо на работу и ложится на стол начальству, были уже случаи прямой физической расправы. Выглядит все как мелкое хулиганство, до убийств пока не доходило, но народ напуган. И я не верю, что такая согласованная травля «наших» может быть случайной.
 – Значит, они отказались на нас работать?
 – Они просто испугались, Линг. Людей можно понять. Под угрозой семьи, работа. Никому не охота умереть от голода. Наша позиция очень слабая. Мы имеем дело с анонимами, при том, что сами практически раскрыты. Да даже если мы их найдем. Что ты собираешься с ними делать? Угрожать? Тут же начнутся вопли – Аль-Ришад еще и угрожает. Убивать? Трудно представить, как им это будет на руку. Я вот со страхом жду, как бы они сами кого из своих не угрохали, только чтобы нам нервы помотать. Люди без принципов, пожертвуют своими и не дрогнут. А мы будем отплевываться. Остается изменять психику. Но они же не идиоты. Если сегодня человек был ярым сторонником Лиги, а завтра – против нее? Они прекрасно знают, как это делается. Ты почитай, – Строггорн выбрал одну из распечаток. – Смотри, в деталях расписана техника изменения личности. Так красиво, с таким пафосом! Даже почти без призывов, подпись правда – Доктор Никто. Но факты – все точно. Такая статейка многих может сразу до шизофрении довести.
 – Итак, у нас нет никаких способов это остановить?
 – На сегодняшний день – нет. Потому что мы можем действовать только в рамках закона, а бороться нам приходится с беззаконием. Это всегда проигрышная позиция. Нужно ждать. Или они ошибутся, или сама жизнь даст нам шанс как-то сломать общественное мнение. Люди будут умирать, появится желание хвататься за соломинку, и, может быть, тогда удастся что-то сделать. Пока процесс вымирания незаметен, мы практически бессильны.
 – Рассказать правду?
 – Не поверят, а если и поверят, опять обвинят нас во всем.
 – Значит, нужно говорить с Креилом о его отъезде.
 – Можно еще чуть-чуть подождать. Но, боюсь, это вопрос всего нескольких дней.
  Белый Дом. США. 
 Президент США почти кричал с экрана телекома, губы его дрожали, лицо покрыли капельки пота, словно в помещении было жарко, хотя на самом деле вовсю работали кондиционеры:
 – Все, Советник Строггорн, все! Больше никак нельзя ждать! Белый Дом окружен разъяренной толпой. Да вы посмотрите на их лица, лозунги! Это становится слишком опасно.
 – Вы отдаете себе отчет в последствиях высылки Креила ван Рейна?
 – Я – отдаю. Вы что предлагаете, стрелять в людей? Что начнется? Нелюди убивают людей! Вы с ума сошли! Мы же беззащитны, а если не стрелять, как вы предлагаете их остановить? Смотрите. – Президент нажал кнопку пульта, телеком переключился на камеру внешнего наблюдения. Вокруг Белого Дома бурлила толпа, мелькали искаженные злобой лица, и только невозмутимое оцепление, выстроенное вдоль ограждения, стояло на пути. Камера начала поворачиваться, и в толпе замелькали лозунги: «Долой нелюдей с Земли!», «Не дадим превратить себя в рабов!», «Долой продажные правительства!», «Земля – людям!», «Вон ублюдка Креила ван Рейна!».
 На экране снова появилось напряженное лицо Президента.
 – Решайте скорее, Советник. Ситуация критическая, мы не можем себе сейчас позволить сказать правду о начавшемся вымирании. Нас же в нем и обвинят! А чем мы можем возразить? Нечем. Начнется паника, все бросят работать и ситуация еще ухудшится! Один этот запрет на рождение детей чего мне стоил. Вы никогда не пробовали убедить наш Конгресс? А знаете, на какие вопросики мне пришлось отвечать? «Правда ли, что на Земле параллельно развивается другая цивилизация?» Каково? И что сказать? Правда? А на вопросик про Советника Креила и его нечеловеческую сущность? Вам хорошо, вы закрыли Аль-Ришад стеной и отмалчиваетесь. А нам что прикажете делать? Залечь вместе с семьями в бункеры и не вылезать, пока все не вымрут? Так вы же сами говорите – долго еще ждать, десятки лет, возможно! Делайте, что-нибудь, делайте! – истерически выкрикнул Президент и рассерженно отключил связь.


 *** 

 В Аль-Ришаде, несмотря на дефицит энергии, пришлось установить для защиты силовую стену вдоль границ. Но это было лишь временным решением. Силовая стена по своим защитным функциям значительно уступала стене времени, и если бы в странах произошли государственные перевороты, обороняться против оружия всей Земли вряд ли было возможно. Сейчас Линган пожалел, что пришлось отключить подачу энергии на военные заводы – этими действиями были затронуты интересы военных во всех странах и, может быть, именно поэтому развернулась такая слаженная компания против нелюдей.
 Когда ситуация достигла своего апогея – Президент США не мог покинуть Белый Дом, не подвергая свою жизнь опасности, – Советники собрались в помещении, где находился Креил. Он сидел за прозрачной перегородкой, внимательно слушая объяснения Лингана, излагающего эту предельно сложную ситуацию.
 – Мы не знаем, что делать, Креил, – огорченно закончил тот.
 – И поэтому ты хочешь убрать меня с Земли, хотя понимаешь, что это замедлит разработку препаратов?
 – Пойми, я устал им объяснять, что спасение возможно, только если ты будешь с нами! Они не верят, а ситуация еще недостаточно плоха, чтобы цепляться за соломинку!
 – Ты не боишься, что сегодня уступишь и вышлешь меня, а завтра придется всем Вардам убираться с планеты? А телепаты? Как ты их захватишь с собой? В понимании обычных людей, они же тоже нелюди?
 – Пока не знаю. Но сейчас нужно убрать всех инопланетян с планеты, и если к ним отнесли и тебя, поверь, мне это очень больно говорить, придется пойти на это. Я разговаривал с дирренганами, они заберут тебя. И так для тебя безопаснее!
 – Недаром всю свою жизнь я боялся этого! Потерять человеческий облик. – Креил был глубоко подавлен. Он не ожидал, что после всего сделанного для Земли, его может постигнуть подобная участь. Он больше не разговаривал ни с кем, передавая свои записи на корабль дирренган. Все разошлись, кроме Аоллы и Строггорна. Ни у кого не было сил смотреть на его сборы.
 – Я подумала, Строг, – начала Аолла, – и решила лететь с ним.
 – Так. – Его взгляд сразу стал ледяным. – А обо мне ты хотя бы иногда думаешь?
 – Перестань! – Она поморщилась. – Ты же все понимаешь!
 – Ничего не понимаю, – сказал он зло и неожиданно добавил: – А что, ты уже изучила, как это происходит у дирренган? – И сразу наткнулся на ее пронзительный, дышащий ненавистью, взгляд.
 – Все-таки ты большая сволочь! – Аолла тяжело дышала и, когда так нервничала, начинала совсем не по-женски ругаться. – Лишний раз убедилась, что приняла правильное решение – Она замолчала, а Строггорн, посидев еще несколько секунд и поостыв, с болью посмотрел на нее.
 – Прости, – очень тихо сказал он.
 – Как ты думаешь, в нашей жизни, какой уже раз тебе приходится просить прощение? Когда-нибудь я этого не выдержу и разведусь с тобой! – Она ничуть не успокоилась и просто сдерживала свою злость. – Каково ему одному будет? Он очень привязан к Земле, не то, что я. И это такая жестокость!
 – Не волнуйся, землянам это дорого обойдется. В миллиардик жизней, я подозреваю.
 – Так быстро увеличивается смертность?
 – Быстрее, чем по расчетам. Поверь мне, я хорошо изучил людей, через полгода они сами буду валяться у него в ногах, только бы он помог.
 – Может быть, ты и прав, но сейчас я лечу с ним, а там посмотрим. – Аолла встала и уехала заканчивать самые неотложные дела. Плохо было оставлять Советников вчетвером, но бросить Креила, столько раз спасавшего ее жизнь, без моральной поддержки, она не могла.


 *** 

 Еще через сутки Строггорн провожал их на полуразрушенном космодроме в США. К взлету была подготовлена лишь посадочная капсула. Сами транспортные корабли, не рассчитанные на взлет с планеты при такой силе тяжести, возвышались чудовищными громадами.
 Креила и Аоллу ждала овальная капсула. Почти трехсот метров в диаметре, со спущенной на землю кабиной лифта, она безо всяких опор висела в воздухе. Строггорн посмотрел на Аоллу, в обычном красном платье без рукавов. Он уговорил ее не проходить регрессию на Земле, чтобы не дразнить лишний раз людей своей нечеловеческой сущностью. Теперь, вглядываясь в ее черные печальные глаза, он так и не решился обнять ее на прощание, почему-то восприняв все куда болезненнее, чем ее обычные посещения Дорна. Креил, в сложном скафандре, и дирренгане уже зашли в капсулу, оставив их одних. Строггорн отметил про себя, что, несмотря на свой ужасающий вид, они оказались тактичными и понимающими существами.
 Земля и Дирренг существовали в Трехмерности, а все цивилизации одной мерности было принято считать родственными. В Галактике давно заметили, что как бы внешне не отличались в этом случае их представители, быстро обнаруживалось немало точек соприкосновения, и это приводило к довольно тесным контактам.
 – Я думаю, нужно попробовать договориться с дирренганами и установить на Земле гиперпространственное окно с их планетой, – сказала Аолла. Ветер шевелил ее темные волосы.
 – Ты же знаешь, это как открытие границ. Не всегда удается создать необходимое общественное мнение. – Строггорн устало вздохнул. У него было чувство, словно он прощается с ней очень надолго.
 – Не переживай. Как только здесь все утрясется, мы вернемся. – Она вошла в кабину лифта, которая тут же начала подниматься. А еще через несколько мгновений капсула легко взмыла в воздух, превратилась в крохотную звездочку и исчезла из вида.


 *** 

 Аолла вошла в шлюз, нажала клавишу, условия плавно начали изменяться на дирренганские. Перед этим она внимательно изучила процесс регрессии в другое тело. Сама процедура занимала не больше десяти минут. В отличие от дорнцев, существующих в Четырехмерности и имеющих сложную структуру тела, дирренгане имели куда больше внешних отличий, оставаясь близкими землянам внутренне, и это значительно облегчало процесс.
 Переборка мягко ушла в сторону, обнажая проход. Дирренганин, Аолла с трудом опознала Секретаря, внимательно всматривался в существо, возникшее перед ним.
 – Самое поразительное качество существ Многомерности – изменение облика, – сразу заметил он.
 – Что-то не так? – Аолла могла видеть только свое тело с огромным количеством щупалец и часть пасти. Она хотела улыбнуться, но при этом раздался лязг зубов, так пугающий всех в дирренганах, и это очень ее озадачило, а Секретарь мысленно рассмеялся.
 – А вы думали, это означает: хочу тебя съесть? – поинтересовался он. – Вам нужно одеться и, я прошу меня извинить, мне придется вам помочь. Сами вы не справитесь.
 Аолла, действительно, не смогла бы разобраться, куда нужно вставлять щупальца и как все это застегивать. Дирренганин был предельно тактичен, практически ни разу не коснувшись ее кожи. Это сочетание совершенно ужасающего вида и при этом такта, присущего этим существам, сразу ее поразило.
 Он внимательно оглядел Аоллу и проводил в небольшое помещение, оказавшееся туалетом, затем спокойно объяснил, как им пользоваться и какие застежки необходимо расстегивать для этого. Сейчас Аолла с тоской вспомнила дорнцев, не носивших вообще никакой одежды.
 – Извините, Секретарь, а где Креил? – Аоллу удивило, что он ее не встречал.
 – Он в медицинском боксе. Не волнуйтесь за него. Вы скоро увидитесь. Только сначала мы сходим в тренажерный зал, как только состыкуемся с кораблем на орбите. Вам нужно научиться перемещаться. У вас совсем не получается. Мы же не ходим, а парим. Сила тяжести на нашей планете намного меньше, чем на Земле, а гор, ущелий и тому подобного – сколько угодно.
 Они сели прямо в коридоре, на пол. Дирренганин уцепился несколькими щупальцами за что-то отдаленно напоминающее скобу и попросил сделать Аоллу то же самое, но стыковка была очень мягкой, не причинив никаких неудобств.
 На корабле Аоллу сразу отвели в тренажерный зал и часа два обучали сложному перемещению дирренган. В «парении» от одной стены до другой они свободно могли изменять направление, используя самые различные предметы и малейшие выступы поверхности. И это, так же, как когда-то Креила, очень удивило Аоллу. Она плохо различала дирренган, пытаясь решить для себя, есть ли на корабле еще женщины. У нее было немало вопросов, которые она не решалась задать, боясь показаться нетактичной.
 Секретарь забрал ее из зала и долго водил по кораблю, показывая основные помещения, ее собственную каюту, оказавшуюся почти стометровым помещением полукруглой формы и с огромным количеством непонятных приспособлений. При этом он извинился, что нет возможности предоставить большее помещение.
 – И так довольно большое, – заметила Аолла.
 – Вы не правы. При вашем положении, нужно как минимум метров триста. Да, мы не уточнили, и приготовили вам различные помещения с Креилом ван Рейном, но очень близко друг от друга. Он сказал, что любит находиться отдельно. Насколько мы поняли, Советник Строггорн – ваш первый муж, а Креил – второй? Или наоборот?
 Аолла изумленно уставилась на Секретаря, пытаясь понять, что он имеет в виду, и вспомнить устройство семьи на Дирренге. У нее было так мало времени на сборы, что она совсем упустила это из вида.
 – Извините, я не очень разбираюсь, как это принято на вашей планете, – Аолла ждала объяснений. – Советник Креил – просто мой друг, – она обнаружила, что не может подобрать эквивалента слову «друг» на дирренганском языке, и передала это слово телепатическим образом, – а Строггорн – муж, – пояснила она.
 – Понятно, – решил дирренганин. – Значит, правильно, Креил – ваш второй муж. У вас это называется друг? Не понимаю смысл этого слова.
 – И мне непонятно. У вас на планете многомужество?
 – Ну, не совсем. Все-таки сейчас женщина имеет возможность не иметь больше восьми мужей.
 – А сколько допустимо по закону? – решила уточнить Аолла, чтобы больше не попадать впросак.
 – Нет каких-то ограничений. Шесть – восемь, в зависимости от обстоятельств. Если женщина хочет, можно и больше, но обычно трудно уговорить иметь больше восьми. Большая нагрузка.
 – А кто рожает детей? – у Аоллы возникла мысль, что это еще не факт, что это делают женщины.
 – Нет-нет, женщины. А растят, как правило, мужчины, нам это намного проще, мы очень долго живем, никого не тяготит.
 – Чего-то я не понимаю. У вас нарушено соотношение мужчин и женщин?
 – Ничего у нас не нарушено. Рождается одинаково, что тех, что других, но продолжительность жизни у женщин маленькая, почти в три раза меньше. Если им доверить детей, они вообще никого не вырастят. Да они мало интересуются детьми, и так получается слишком насыщенная жизнь. Нужно все успеть, а остается мало времени на все остальное.
 Аолла разозлилась на Креила, что он не удосужился предупредить ее об этом, и лихорадочно пыталась сообразить, к каким негативным последствиям могло это приводить и как правильнее себя вести в такой ситуации.
 – На корабле есть женщины? – уточнила Аолла.
 – Конечно. Если летит экипаж, обязательно берут хотя бы одну, только сложно уговорить бывает. Не все же мужчины – мужья.
 – А поговорить с ней можно?
 – Только не сейчас. Еще слишком рано, она спит. За ужином или потом.
 – А сколько мужчин на корабле?
 – Восемь, не считая вашего мужа.
 Когда Аоллу, наконец, привели к Креилу, она увидела его лежащим на специальном приспособлении. Щупальца были расслаблены и спокойно спускались вниз, а двое дирренган втирали что-то в его кожу. При ее появлении они прекратили манипуляции и поспешно вышли.
 – Рад тебя видеть. – Креил приподнял одно из щупалец.
 – У тебя совесть есть? – спросила Аолла.
 – Забыл, а что это такое? – Он послал образ удивленного человека.
 – Почему ты мне не сказал, что у них многомужество?
 – Не понимаю, какое это имеет значение?
 – Простое. Имей в виду, буду жить с тобой. У меня нет никаких гарантий, при их простоте нравов, что кто-нибудь не ворвется ко мне ночью. И что делать тогда? На помощь звать? А если у них это не считается насилием?
 – Говоришь глупости, потому что плохо знаешь дирренган и судишь больше по их жуткому виду. Ничего они тебе не сделают. Это древняя, культурная цивилизация, особенно в отношении женщин. Пообщаешься побольше – поймешь.
 – Что-то слабо верится, – заметила Аолла, припомнив свой земной опыт на этот счет.
 Вечером за ними пришел дирренганин, но Креил отказался идти ужинать и ему принесли еду в каюту, а у Аоллы не было повода отказываться. К тому же ее обещали познакомить с женщиной.
 В большом помещении полукругом были установлены приспособления, эквивалентные земным столам, с очень сложным телепатическим названием. Аолла насчитала десять таких «столов». Ее усадили недалеко от женщины, хотя по внешнему виду было бы невероятно трудно это понять. Один из мужчин тут же подошел к ней, объясняя, что за еда накрыта на столе и набирая на тарелку всего по чуть-чуть. За женщиной ухаживало сразу двое мужчин. Когда они заполнили для нее несколько тарелок, то вернулись на свои места. Она изредка переговаривалась с кем-нибудь из мужчин, и при этом каждый раз возникала волна нежности, как будто женщина пыталась разделить свою любовь поровну, никого не обидев.
 – Аолла, вот у меня уже несколько раз спрашивали, сколько у вас мужей? Мы что-то никак не можем понять, – спросила Яниа, не отвлекаясь от еды.
 – Двое. – Ни секунду не раздумывая, солгала Аолла.
 – И один так серьезно болен, а другой – остался на Земле? – Яниа обвела взглядом мужчин. – Я так думаю, вы выберете себе кого-нибудь из моих. Если честно, восемь – для меня много, а полет слишком долгий. Только кроме этих двоих. – Одним из щупалец она показала, кого нельзя брать. Аолла едва не подавилась.
 – Я думаю, как-нибудь обойдусь. – Про себя она проклинала Креила за то, что он втравил ее в такую историю и не проконсультировал, как себя вести при этом. А вдруг это было страшно неприлично, отклонить такое предложение? – Мне нужно посоветоваться, – продолжила она, невероятно удивив дирренган необходимостью совета по такому вопросу с одним из мужей.
 – Хорошо, – Яниа пристально посмотрела на нее. – Посоветуйтесь, правда, мы не поняли, на предмет чего? Креил ван Рейн достаточно жил у нас, и, я уверена, не будет против.
 – А он что, был женат у вас? – Аолла чуть не подпрыгнула, представив себе это.
 – Напротив, под любыми предлогами уклонялся от этого. Поэтому мы и считаем, что его одного, да еще в таком плохом состоянии, вам явно недостаточно.
 К счастью, больше к ней не приставали, навязывая мужей, и ужин она доедала спокойно, зато, когда ворвалась к Креилу в каюту, ее раздражение достигло бешенства.
 – Не думала, что ты можешь меня так подставить! – Сразу набросилась она на него, а Креил, уяснив, в чем дело, долго смеялся, по своей привычке во всем видеть смешную сторону.
 – Если серьезно, – сказал он, успокоившись, – приводи двоих, я с ними поговорю, и мы поищем компромисс. Яниа, наверняка, так от них устала, что готова сбагрить кому угодно.
 – Думаешь? – с сомнением спросила Аолла. – Кстати, объясни, как это происходит. Я уже всю себя оглядела, никаких специальных органов не нашла и боюсь сделать что-нибудь не так.
 – У женщины при возбуждении открываются специальные отверстия в теле. Похоже на нас, только их довольно много, а в спокойном состоянии их практически нельзя заметить.
 – Значит, пока я не возбуждена, можно сказать, я в безопасности? – решила уточнить Аолла.
 – Ты и так в безопасности. Я же объяснял уже – они очень цивилизованные существа.
 Аолла вышла и вернулась с двумя дирренганами. Креил долго с ними о чем-то говорил, и, когда ее снова позвали, он объявил ей их совместное решение.
 – Жить будут с тобой, ночью преимущественно.
 – Как? – Аолла от изумления не знала, что сказать.
 – Я хотел сказать, что они будут за тобой ухаживать и все, что положено делать мужьям, спать рядом, но как мужчины тебя трогать не будут. Понятно?
 Аолла хотела бы еще спросить, можно ли им доверять до такой степени, но при дирренганах было неудобно уточнять степень их порядочности. Они, уже втроем, вернулись к ней в комнату. Мужчины сразу же занялись устройством ванны для нее, помогли раздеться – Аолла все равно запуталась бы в этих бесконечных застежках, потом долго аккуратно мыли ее кожу, а затем, уложив на постель с воздушной подушкой, начали втирать многочисленные мази.
 Она проснулась утром, пытаясь что-нибудь вспомнить. По крайней мере, плохие сны ее не беспокоили и, видимо, действительно, никто ничего плохого с ней не делал. Ванна уже была готова, и Аоллу снова начали мыть.
 – Почему нужно так часто мыться? – решила уточнить она.
 – У женщин кожа еще нежнее, чем у мужчин. Если не мыть, быстро разовьются заболевания кожи, – пояснил один из дирренган, обрабатывая ее щупальце. – Вам не рассказывал ваш муж? Он же помогал нам разработать лечение от различных вирусных заболеваний, до этого была страшно тяжелая ситуации. Многие гибли. Но все равно лучше лишний раз вымыть, чем потом лечиться, – добавил дирренганин, и Аолла с ним согласилась. Опять была процедура втирания в кожу составов, а затем ей так же спокойно помогли одеться. Теперь она хорошо поняла беспокойство дирренган, когда они узнали, что Креил остался в их облике. При таком сложном уходе, они были вынуждены помогать друг другу при чисто гигиенических процедурах, а кому из землян могло бы прийти это в голову?
 Завтракали все вместе, только Креил снова не пришел, сославшись на болезнь. Аолла не переживала за него, зная, что ему обеспечен хороший уход, но как только она вошла в помещение для еды, Яниа сразу заговорила.
 – Я заходила к вашему мужу ночью, ему было очень плохо, и мы не уверены, что довезем его живым до Дирренга.
 – Странно, мне так не показалось, – удивилась Аолла.
 – А нам странно, что вы этого не чувствуете. Вы же женщина, казалось бы… – Яниа не закончила, а Аолла подумала, что все время попадает с дирренганами в идиотское положение.
 – Не знаю, что сказать, – Аолла смутилась. Дирренгане явно что-то недоговаривали.
 – Скажите, Аолла. Вы вообще не чувствуете его боль или просто уже так к ней привыкли, что не обращаете внимание?
 – Не понимаю…
 – Креил сказал, что на Земле ему регулярно делали обезболивание. С чего вы решили, что в дирренганском облике он может без этого обойтись?
 – У нас нет препаратов, которые были бы эффективны для этого облика.
 – Вы уверены? Мы попробовали ему применить наши. Конечно, нельзя сказать, что это решает все проблемы, но даже частично облегчить его состояние – и то здорово. Он считает, будет лучше, если вводить препарат вдоль пси-входов. Вы сможете справиться с этим?
 – Но ведь у вас нет Вард-аппаратуры!
 – Зачем вам дополнительные щупальца? Посмотрите свое тело, неужели этих недостаточно? Мне всегда казалось, что по части манипуляторов, природа очень щедро наделила дирренган, – Яниа подняла сразу четыре из них. Два кончались длинными, больше десяти сантиметров, и очень острыми когтями, а два других мягко распадались на конце на крохотные «пальчики».
 – Вард-аппаратура – это не только щупальца, а возможность мыслить на разных уровнях. Это очень помогает при сложных операциях, увеличивая объем памяти и скорость мышления во много раз. К тому же я не могу хорошо управлять вашими щупальцами, а для ввода нужна большая точность, иначе можно искалечить его.
 – И вы плохо чувствуете его боль? – уточнила Яниа. – Он добавил защитную блокировку, но я женщина, а у нас, дирренган, хорошая чувствительность на такие вещи, – она секунду помолчала и осторожно спросила: – Зачем вы нас обманули, Аолла? Он ведь вовсе не ваш муж. На вашей планете нет многомужества. Мы связались с Землей, прежде чем сказать вам это, так что не пытайтесь отрицать.
 Аолла не могла вспомнить, когда в последний раз испытывала такой стыд. Ее легко уличили во лжи, и она сразу решила больше даже не пытаться лгать дирренганам.
 – Поймите меня правильно. Когда я услышала про ваше многомужество, а на корабле всего одна женщина, то просто побоялась остаться без мужа в такой ситуации, – объяснила Аолла, заканчивая под дружное лязганье пастей. Дирренган невероятно развеселила ее откровенность.
 – Она решила, что мы ее съедим, – заметил Секретарь, отсмеявшись. – Или применим насилие, только я не понимаю, с какой целью? Яниа, – уже серьезно добавил он, – ты потом объясни Аолле устройство семьи у нас, а то мы еще смутим ее совсем.
 – Хорошо, – согласилась Яниа. – Но сейчас меня больше волнует Креил ван Рейн. Значит, вы уверены, Аолла, что не сможете ввести ему препарат?
 – Вряд ли справлюсь. – Аолла подняла щупальце. Безусловно, нужно было достаточное время, чтобы иметь необходимую точность движений.
 – Ладно, – решила Яниа. – Тогда я сама попытаюсь. Не скажу, что разбираюсь в землянах, но дирренганскую анатомию я знаю прекрасно и с точностью движений – у меня никаких проблем.
 Креила уложили на сложный операционный стол. Яниа очень мягко уговаривала его рискнуть, убеждая в необходимости обезболивания. Она вглядывалась в схему его нервной системы на экране, действуя предельно осторожно, и процедура растянулась на много часов. Очень скоро Аолла поняла, что в большой степени Яниа полагается на то ощущение боли, которую испытывает Креил и которую она прекрасно чувствовала, несмотря на его дополнительную защиту.
 – Как много точек, шестьдесят три. У вас тоже так много? – уточнил Секретарь. Все мужчины собрались в операционной и наблюдали за введением обезболивающего.
 – Еще больше – восемьдесят семь, а у моего мужа – больше ста двадцати, – ответила Аолла.
 – Тогда нам еще повезло, – Яниа, наконец, закончила. Ее очень утомила эта процедура, и Креил спросил, как она себя чувствует.
 – Ничего, терпимо, твоими стараниями.
 – Сколько тебе осталось родить детей?
 – Еще троих. Поскорей бы. А то мне уже сто восемь лет. Осталось немного жить, а еще так мало успела сделать!
 – Последние роды были тяжелые, – вмешался Секретарь. – И пришлось сделать большой перерыв.
 – Сколько сейчас нужно в среднем мужей? – уточнил Креил.
 – Шесть, но я никак не войду в «средний случай», – ответила Яниа. – Хотела тебя попросить посмотреть меня, когда прилетим и ты отдохнешь, хотя негуманно заставлять тебя работать в таком состоянии.
 – Ничего, потихоньку.
 Этот разговор совсем запутал Аоллу. Теперь она действительно ничего не понимала. После ужина, Яниа пригласила ее к себе в каюту. Мужчины тактично исчезли, оставив их одних.
 – Мы вас запутали совсем, Аолла.
 – Это так. Наверное, у вас все очень сложно.
 – Не сложно, а страшно, – совершенно спокойно сказала Яниа. – Спасибо Креилу, а то ситуация была такая, что когда рождалась девочка, матери готовы были убить себя, что обрекают на такие мучения ребенка.
 – Не понимаю, при чем здесь Креил?
 – Он же нас лечил. Поверьте, не так-то легко было вынести свои проблемы в этой области на обозрение Галактики. Тянули до последнего, прежде чем обратились за помощью. Это случилось очень давно, около двух тысяч лет назад, и никто не знает, что явилось причиной. Креил полагает – было какое-то внешнее воздействие, которое мы проглядели. Может быть! Теперь не узнать, – Яниа помолчала. – Начались изменения на генетическом уровне, а медицине на нашей планете уделяли мало внимания. Вот сделать космический корабль – это пожалуйста, а все биологические науки долгое время находились в руках официальной религии. Мерзкая вещь! Это едва не погубило нас, такая доверчивость религиозным деятелям. Сначала заметили, что упала рождаемость. Стало огромное количество бесплодных браков. Тогда у нас не было многомужества, строжайший церковный запрет! Объявили – гневается Господь, и посадили всех каяться. Но как-то было замечено, что у женщин, скажем так мягко, не очень морального поведения, дети рождаются как и прежде. Что оставалось? Признать, что они и есть праведницы? Раз Бог на их стороне? Не представляете, что началось, когда это выяснилось. При одновременном акте сразу с двумя мужчинами оплодотворение наступало, а с одним – почти никогда. Церковники подумали-подумали, и объявили, что раз так угодно Богу… И ввели многомужество. Теперь женщина, в случае выхода замуж, должна была сразу выходить за двоих. Хочешь одного? Получай еще и второго. Только это было начало. Еще при жизни этого поколения выяснилось, что резко сократилась продолжительность жизни у женщин. Почти в три раза. Вот тут уже действительно испугались. Вопрос стал очень серьезным, и ввели обязательное количество детей, которое каждая женщина должна была родить. Сначала это было четверо. Не забывайте, что теперь в семьях было двое мужчин и одна женщина, и это минимальное число для выживания цивилизации, – Яниа снова задумалась.
 – Наверное, это было совсем не здорово. А если не нравился второй муж?
 – Это никого не волновало. Одного – можно было выбрать, а второго – какого дадут. С одной стороны, это научило женщин хорошо приспосабливаться к мужчинам. Я их прекрасно чувствую, могу сразу убрать конфликт, еще в самом начале. Но с другой… Мы же еще в то же самое время начали переходить к телепатической цивилизации. Вот тогда начался весь ужас! Когда поняли, что такое Психическое Слияние. И как в такой ситуации разбираться с двумя мужьями? Ситуация продолжала ухудшаться, только никто не хотел сознаваться в этом. Скоро уже было недостаточно двух мужей. Понадобилось четверо, и через очень короткое время дошли до восьми – а это физиологический предел для женского тела! И самая настоящая пытка. От девочек это обычно скрывали. Кто же решится такое рассказать своей дочери? Легче умереть.
 – Неужели заставляли силой? – Аолла подумала, что ей нет никакого труда понять дирренганку, несмотря на огромную разницу их облика. – Яниа, а не пробовали искусственное оплодотворение?
 – Пробовали, конечно. Сначала так и решили – смешал семенную жидкость – и никаких проблем. Только все оказалось намного сложнее. Дело вовсе не в смешивании, а в том, что только при таком разностороннем введении создается та самая среда в моем организме, когда это становится возможным. И при этом ребенок рождается вовсе не от одного отца, а наследует отдельные особенности сразу всех. Я думаю, включился какой-то резервный защитный природный механизм. Природа пыталась таким путем исправить генетику. Чем больше разнообразие исходного материала, тем меньше вероятность того, что унаследуются генетические изменения.
 – Здорово!
 – Это для кого? – Яниа подняла щупальце. – Для нас, женщин, настоящая пытка. Обычно начинали с четырех мужчин. Вы, наверное, заметили, Секретарь очень любит меня. Так он отказался в этом участвовать. А был моим мужем. Автоматически был разведен со мной за это.
 – Жестокие законы!
 – Сейчас уже мягче. Креил, когда был у нас, постарался, изменили законы. После того, как три попытки прошли неудачно, увеличили число мужчин до шести, а и четыре – это уже маленькое удовольствие. Только мне не повезло и кончилось восьмью. Жуткая боль! В организме сразу все начинает «плыть», несколько дней находишься без сознания, и только через несколько недель узнаешь, получилось или нет. Мой первый ребенок получился только с третьей попытки, – Яниа замолчала, вспоминая.
 – Странно, мне совсем не показалось, что у вас такие жестокие мужья.
 – Они вовсе не жестокие! – обиделась Яниа. – Что было делать? Иначе, мы бы давно вымерли. Просто сначала, когда я была молодой, не очень все это понимала. А мужчины и так делают все, что только возможно, чтобы нам, женщинам, было полегче. Мы же живем еще очень мало. Всего сто пятьдесят лет.
 – Мне сказал Секретарь, они сами воспитывают детей?
 – Конечно. Согласитесь. По закону, я должна родить двенадцать детей. Почти три года длится беременность. До десяти лет дети совсем беспомощные. Когда бы у меня осталось время на все остальное? А так имею медицинское образование, хотя всех моих детей воспитывали мужчины.
 – Знаете, Яниа, я подумала, что в чем-то мы очень похожи, это так странно, мы ведь такие разные! А мне легко понять вас. Те же проблемы, когда ситуация вынуждает думать не о своей личной жизни, а о выживании цивилизации.
 – Это печально, – Яниа хитро посмотрела на Аоллу и спросила: – Так вам понравились мои мужья? – и, лязгая пастью, вместе с Аоллой расхохоталась.

 Глава 3

 Полукруглый кабинет, как обычно, тонет в полумраке. Даже полумаска не в силах скрыть величавой торжественности председательствующего за овальным столом, так и кажется, что под ней скрыта ликующая улыбка.
 – Итак, господа, мы успешно прошли первый этап.
 – Поздравления, Первый! – Второй слегка опускает голову.
 – Спасибо, спасибо. Наши враги ослаблены. Мы удалили с Земли мерзкую тварь, именуемую Креилом ван Рейном. Но и это не все. Вместе с ним удалось убрать Аоллу ван Вандерлит, как вы знаете, не менее опасную тварь. Надеюсь, точнее, у нас теперь есть все основания надеяться на это, и в дальнейшем наш план не встретит сколько-нибудь существенных препятствий.
 – Хотелось бы верить в это, – Третий вступает в разговор. – Что господин председательствующий планирует дальше? Какие новые требования мы выдвинем Аль-Ришаду?
 – Правду, конечно, мы потребуем правду! И пусть они попробуют нам ее не огласить. Передайте мою благодарность Доктору Никто за его блестящее изложение теории изменения личности. Ему удалось подобрать простые слова, которые, надеюсь, дошли до сердца каждого честного землянина.
 – Говорят, психушкам прибавилось работы, – угрюмо заметил Пятый.
 – Что поделать, господа! Большая политика не бывает без жертв. Кто-то всегда страдает. Не забывайте, справедливость на нашей стороне, да и что может быть выше цели: «Земля – людям!» Никогда еще ни одна партия не имела столь мощной идеологической поддержки. Итак, Третий, вы по-прежнему отвечаете за передачу в сеть GlobalNet новых разоблачительных материалов. В этот костер, который мы разожгли, необходимо все время подбрасывать дровишки! Сейчас главное – нагнетать страх, до истерии! Человек, когда ему страшно, готов хвататься за любую соломинку. Наша Лига, призванная защитить людей от нелюдей, протянет руку помощи страждущим. Таким образом, наши ряды неимоверно вырастут, что, в свою очередь, даст нам право потребовать удаления с Земли уже всех нелюдей. Всех, без каких-либо исключений! И тогда, мы, руководили Лиги, сможем спокойно выйти из тени и возглавить новое правительство Земли, состоящее из одних людей! Какая, замечу, благородная цель объединяет наши ряды!
 – Браво, Первый! – В благоговейном порыве Четвертый вскакивает со своего места, но его одинокие аплодисменты под неодобрительными взглядами остальных быстро смолкают.
 – Хотелось бы поговорить о возможных сложностях, – вступает в разговор Третий. – Первая, самая серьезная проблема, – финансы. Стартовый этап нашей кампании стоил больших денег. Нужно отдать должное Советнику Строггорну. Я предупреждал еще на первом заседании, что это чудовище стоит целой армии. Кроме того, как выяснилось, у него на службе находится разветвленная агентурная сеть, которой пронизаны абсолютно все страны. И, к нашему сожалению, многие банкиры так им запуганы, что склонить их на нашу сторону будет непросто. Так что – деньги наша главная проблема. Советник идет по пятам, мы вынуждены постоянно бросать оборудование, и хотя каждая его единица стоит дешево, все вместе… Один из наших агентов едва не был пойман. Буквально через несколько минут, как он ушел из кафе, откуда выходил в Сеть, нагрянула полиция. Бармен потом рассказал, что с полицией были телепаты. А мы так и не смогли пока понять, каким образом удалось выследить выход в сеть именно нашего человека.
 – Ничего, ничего, – голос председательствующего полон энтузиазма. – Сейчас пойдет массовый приток людей в Лигу, и мы сможем пополнить наши денежные запасы за счет вновь прибывших. Нам нужно продержаться всего несколько месяцев, сейчас, главное, не сбавлять напор. Тем не менее, подводя итог, еще раз замечу – все идет пока прекрасно, господа, пре-крас-но!


 *** 

 Дирренг встретил Аоллу и Креила проливным дождем. Над космодромом гремела гроза, мрачные тучи опускались почти до самой поверхности планеты, сливаясь с ней в неразличимую пелену. Несколько машин встречали Креила. Погрузив на носилки, его сразу отправили в клинику для обследования и подбора возможного лечения.
 После прилета Аоллу сразу отстранили от Креила. Она пыталась настоять на своем постоянном присутствии, ей мягко объясняли, что в этом нет необходимости.
 Дирренг откровенно не понравился Аолле. Небо, почти всегда покрытое низко нависшими тучами, здания, углубленные в почву, – все это создавало впечатление постоянного траура, висящего над планетой.
 Аолле предоставили огромный «дом», наглухо вросший в скалу и рассчитанный на шквальный ураганный ветер, так часто бушующий над Дирренгом. Она пыталась понять утонченно-изощренное искусство дирренган, но разница в этой области была слишком большой. Огромное значение в дирренганской культуре играли различные верования и малопонятные для Аоллы философские школы. Сейчас она остро почувствовала разницу своего мышления и мышления Креила. Тому в свое время не составило никакого труда проникнуть в суть философских учений Дирренга и создать свою школу, отличную от традиционной и эффективно помогающую выживанию.
 Двое мужей по-прежнему оставались с ней, помогая, ухаживая и стараясь скрасить вынужденное одиночество. Каждый день она летала к Креилу, часто даже не имея возможности поговорить с ним. Дирренганские врачи использовали свои способы лечения, и большую часть времени Креил спал. Аолла садилась перед прозрачным куполом, разглядывая неподвижного дирренганина, и старалась доказать самой себе необходимость дальнейшего пребывания на Дирренге, что с каждым днем было все сложнее.
 Лишь через месяц дирренгане разрешили Креилу поселиться вместе с Аоллой, но каждый день он летал в клинику на осмотр. После того, как удалось синтезировать обезболивающие для дирренганского Облика, его состояние немного стабилизировалось, но даже общение с Креилом не избавило Аоллу от тоски. В один из дней, устав от ее подавленности, он попытался понять причину этого, долго вслушиваясь в ее ощущения.
 – Что тебе здесь так не нравится, девочка?
 – Не знаю, Креил, меня все время что-то томит. Не могу понять отчего.
 – Может я смогу помочь? – вмешалась в разговор Яниа, молча присутствовавшая при этом. – Вы, Аолла, думаете, что это тоска по родине, но мне кажется это не так. Я думаю, виноват ваш облик и возраст. Для дирренганки, вам слишком много лет, чтобы обходиться без мужчины.
 – Что???
 – Ваше тело требует определенных вещей. Вам нужна ласка, тепло, чтобы кто-то был рядом. Я ясно выразилась?
 – Слишком ясно, Яниа, – Креил рассмеялся, страшно обидев этим Аоллу.
 – Это перебор! Хватит того, что Строггорн намекал на это перед отлетом!
 – Это он не случайно. Я думаю, когда ты решила пройти регрессию в дирренганский облик, он сразу пошел это выяснять.
 – Но я же не могу, Креил! Ты пойми! Есть вещи просто невозможные!
 – Никто и не говорит о полноценных отношениях, – снова вмешалась Яниа. – Понятно, что ваш муж этого не поймет, но даже если вы просто разрешите вашим «мужьям» немного вас ласкать, этого хватит. Поверьте, дирренганские мужчины прекрасно умеют снять напряжение такого рода и при этом не доставят вам неприятностей с вашим мужем.
 – Не знаю, – Аолла задумчиво посмотрела на Креила.
 – Меня тебе Строггорн точно не простит. Я – это слишком реально, а дирренгане – это абстракция.
 – Странные у вас все-таки отношения, – Яниа слегка зашевелила щупальцами. – У нас бы не возникло никаких проблем.
 – А у нас, Яниа, это слишком часто порождает неразрешимые проблемы, – сказал Креил, посмотрев на расстроенную Аоллу. – И все-таки хотя бы подумай над этим или – возвращайся домой. Строггорн будет счастлив, ты же знаешь…
 – Я не могу вернуться и бросить тебя одного. Это предательство.
 – Ты слишком серьезно все воспринимаешь, девочка. Самое плохое для меня уже сделано. Мы с тобой прекрасно знаем, что мучиться мне осталось недолго. Какая разница, в конце концов, где умирать!
 – Почему ты говоришь о смерти? Кто тебе это сказал?
 – На Дирренге, Аолла, как-то не принято скрывать состояние больного. Им трудно сказать, сколько точно мне осталось, но – немного.
 – Немного, – для нас могут быть целые годы. Или не так?
 – Думаю, на этот раз – не так. Мое тело все меньше становится приспособленным для жизни на Дирренге. Здесь ничего нельзя поправить или изменить. Лечения нет. Тебе как-то объясняли, для того чтобы меня вылечить, мое тело нужно разобрать до атомов. Потом – их исправить. А потом – снова собрать. Только никто не разрешит это сделать.
 – Совет Вселенной?…
 – Конечно. Как говорит Велиор, таким образом каждый захотел бы спасти своих родственников. Именно поэтому никто и не станет этого делать. Жалею я только совсем о другом. Мы теряем время. Я бы мог работать, помочь землянам, а так, боюсь, когда они меня позовут, будет слишком поздно что-либо делать. Я просто буду не в состоянии работать, если вообще буду жив.
 – Это так страшно, Креил!
 – Я хотел пригласить тебя завтра в одно место. Вот там, действительно, будет страшно.
 – Зачем?
 – Я хочу, чтобы ты узнала правду обо мне. Я никогда и никому об этом не рассказывал. Мне кажется только Странница знала об этом, да Линган с Лао, потому что как-то лечили меня.
 – Объясни…
 – Завтра ты все увидишь сама. Потерпи, всего одна ночь.
 Аолла вернулась к себе и в эту ночь позволила делать своим «мужьям» то, что они считали нужным. Но вопреки заверениям Креила и Яниа, беспокойство и тоска только усилились от этого.


 *** 

 Они летели почти несколько часов, – Креил, Аолла и Яниа с Секретарем. Все были столь серьезны, что Аолле это напоминало какой-то сложный ритуал. Она пыталась сообразить, что бы это могло означать, но ничего не приходило ей в голову.
 Машина приземлилась рядом с ажурным, фантастическим зданием, увенчанным огромным шпилем, уносящимся вверх и исчезающим в низких облаках.
 Они прошли в огромный зал с казавшимися бесконечными черными плитами одинакового размера, с выбитыми непонятными для Аоллы словами на каждой. Все это напомнило Аолле кладбище. Они стояли почти у самого входа, мягкий рассеянный свет струился откуда-то сверху и от всего этого веяло чем-то потусторонним.
 – Что это, Креил? – Аолла испуганно смотрела вперед, не желая заходить внутрь.
 – Это кладбище, Аолла. Ты правильно подумала, девочка. Оно не совсем обычное, потому что одновременно это и памятник погибшим.
 – И от чего они умерли, так много дирренган?
 – Их убил я.
 Почти мгновенно Аолла попыталась проникнуть в его мозг, не веря и не понимая его шутки, но ей это, как всегда, не удалось.
 – Что ты говоришь…?
 – Это правда. Я говорю правду.
 Больше всего сейчас Аоллу поразило, что мозг Креила отражал только бесконечное спокойствие, от которого ей стало невыразимо страшно.
 – Но это не может быть правдой!
 – Это правда, Аолла, – вмешалась в разговор Яниа. – Советник говорит правду. Эти дирренгане погибли во время испытаний различных препаратов для лечения наших генетических патологий. Это конечно страшно, что их так много, но другого пути не было.
 – Они… погибли….. испытаний? Этого не может быть! Креил, ты же не способен на такое!
 – Почему? Почему не способен? Иного решения никто не знает. Эти препараты очень специфичны. Настолько, что приходится проводить испытания сразу на тех существах, для которых они предназначены.
 – А почему погибают? От «лечения»?
 – От лечения. Это только ты, девочка, думаешь, что я гений. Что разработать эти препараты можно в два счета. А это ведь совсем не так. Иногда нужны годы для разработки и длительное время для корректировки. Только после этого смертность от их применения станет меньше.
 – Меньше? Ты хочешь сказать, что даже при отработанных методах все равно погибают?
 – Погибают. Далеко не всех удается спасти. Повреждения генетических структур могут быть очень серьезными. С другой стороны, при таком массовом лечении невозможно наблюдать за каждым, кто принимает препараты. Мы еще не знали ситуации, когда приходится лечить все население планеты одновременно. Понимаешь, насколько это сложно?
 – Креил, на Земле… на Земле? Нас это тоже ждет?
 – Конечно. Именно это я и пытался объяснить Лингану перед отлетом. Что и так будет много жертв. А чем больше мы тянем с разработкой лекарств, тем хуже будет потом.
 – Уйдем отсюда. Мне плохо.
 – Мы не можем уйти, Аолла. Это невежливо.
 Они шли по огромному залу с бесконечными рядами плит, а у Аоллы вертелось в голове, что все это ждет землян впереди. Она все время возвращалась к тому, что сказал Креил накануне. Это действительно было самое страшное, что только можно было себе представить.


 *** 

  Швейцария, Женева. 
 В крохотном кафе, запрятанном в одном из многочисленных переулков Женевы, в полумраке сидели Председатель Лиги Свободы Земли и человек, называвший себя «Третьим».
 – Что случилось? – Лицо Председателя в неровном свете было слегка зеленоватым. – Почему вы вызвали меня, да еще столь экстренным образом?
 – Мне страшно. – Не вдаваясь ни в какие объяснения, сразу сказал Третий.
 – Что??? – почти прошипел, с трудом сдерживая голос, Председательствующий. – Вы можете объяснить, что такого могло произойти, что вы выдернули меня с другого конца света и перебросили в центр Европы?
 – Несчастье. Сразу с двумя нашими агентами, выходившими в сеть.
 – Мда. – Председатель нахмурился. – Вы хотите сказать, что ваших агентов убили? – Он сразу стал прикидывать, как можно будет использовать эти смерти в интересах дела.
 – Хуже. То, что с ними случилось, много хуже смерти. – Даже в полумраке было заметно, как лоб Третьего покрылся капельками пота.
 – Прекратите трястись и объясните, что случилось?
 – Когда они выходили в сеть… – Он остановился и бумажной салфеткой протер лоб. – Что-то непонятное случилось. Мы испробовали все средства, чтобы понять, что там могло произойти. И так и не поняли. Когда агент передал сообщение, он говорит, кто-то тут же словно коснулся его мозга и теперь там все время свет.
 – Что???
 – Свет…. У него в голове… И еще он утверждает, что видел Ангела в золоте…
 – Строггорн, – уронил Председательствующий, сразу помрачнев.
 – Но как? – Третий вопросительно посмотрел на Председательствующего, словно тот мог знать ответ.
 – Не знаю. И что теперь с ними? Они не хотят с нами работать?
 – Они не могут. Это что-то сродни сумасшествию. Мы боялись просто переделки психики, но это много хуже, и как он смог их найти? В сети? Почти сразу же, как только агент передал сообщение? Как? Анонимность было единственное, что нас защищало…
 – Мы могли бы попробовать обыграть это…
 – Нет, я думал. Мы испугаем остальных. Все бояться за свою шкуру. Одно дело выходить в сеть и знать, что тебе ничего не угрожает. Совсем другое, каждый раз подставляться! – Третий облизал пересохшие губы. – Я хочу выйти из игры.
 – Что??? – зашипел Председательствующий. – Это сейчас невозможно! Как вы, один из руководителей, можете предать наши интересы? Ведь пока все хорошо?
 – Пока. Все говорят, очень скоро начнутся эпидемии. Это – правда?
 – Вранье. Все вранье!
 – Если это правда, кто нам сможет помочь? Самая лучшая медицина – в Аль-Ришаде. Мы погибнем! Все! Я – выхожу. Хотите вы этого или нет. – Он встал и решительно направился к выходу.
 Его тень еще не успела скрыться за поворотом, как можно было видеть Председательствующего, разговаривающего у входа в кафе с бесцветным субъектом, в неприметной одежде.
 Председательствующий кивнул на удалявшийся силуэт Третьего и поспешил в другую сторону.


 *** 

 – Итак, они ошиблись, Линган! – Строггорн торжествующе протянул распечатку. Линган хмуро просмотрел текст, где сообщалось об убийстве известного политического лидера Англии Уильяма Джеймса Стеккерда, как оказалось входившего в руководство Лиги Свободы Земли. В его смерти вовсю обвинялся Аль-Ришад, якобы мстивший за высылку Креила ван Рейна.
 – И что ты здесь находишь хорошего? Мы же этого и боялись, что они уберут кого-нибудь из своих и обвинят в этом нас.
 – Они неудачно убрали. Уильям Стеккерд был обречен. Два дня назад он закончил обследование в одной из наших клиник. Несколько месяцев – все, что ему оставалось. Не забывай, ему было больше 78 лет.
 – На фото – много меньше.
 – Конечно, он же уже проходил два раза омоложение у нас. Но сейчас мы обнаружили серьезнейшее поражение мозга. А это, как ты знаешь, единственное, что мы не можем заменить.
 – Но его можно было вылечить?
 – Теоретически. Но когда я объяснил ему перспективы этого лечения – он сказал, что предпочитает не превращаться в растение, а умереть в своей собственной постели.
 – Как нам это может помочь?
 – Мы опубликуем официально результаты его последнего обследования. И тогда – пусть попробуют доказать, что это не они сами убрали его. По крайней мере, информация о том, что Лига убирает своих или даже – что кто-то это делает, уменьшит количество их сторонников.
 – Уменьшит? Может быть ты и прав.
 – Теперь, еще одна приятная новость. После смерти Стеккерда пришел пакет, где названы имена главарей Лиги. Я думаю, он просчитал, что при попытке выйти из игры, его могут просто убить. И – подстраховался. Но я бы не спешил разделываться с главарями. Известный враг – не опасен, Линган. При необходимости мы сможем убрать их или использовать в своих целях. В общем, я думаю, они нам еще пригодятся. А пока нам выгодно наблюдать за ними, ничего не предпринимая.
 – Гора с плеч! – Линган облегченно вздохнул. – Еще не все? Ты сегодня как фокусник!
 – Мы нашли способ остановить распространение информации через GlobalNet. – Строггорн мысленно улыбнулся. – Машина сама подсказала, как это сделать.
 – Это интересно.
 – Можно назвать это засылкой моего пси-двойника в сеть.
 – Используя нашу возможность становиться частью подобных систем?
 – Правильно. Я обнаружил, что как бы «вижу» точки входа. С помощью Машины, конечно. Потом – ты же знаешь, при подключении, я могу расслоить свою психику на множество уровней. Им ничего не нужно делать, только следить за попаданием в сеть нужной информации. Я ее ощущаю физически. Та, что нужна мне – для меня как бы окрашена в другой цвет – и весь путь ее передачи так же окрашен.
 – Ты попытался пройти по этому пути? И…?
 – Нашел вход. Дальше все проще простого. Можно или физически перебросить себя через Многомерность – Машина помнит координаты входа, или пси – отразиться в мозгу передающего сообщение.
 – Для него это будет подобно галлюцинации? То есть, он тебя воспринимает как физический объект?
 – Они назвали меня Золотым Ангелом. Правда, такое «отражение» мгновенно сводит с ума. Слишком большая энергетическая нагрузка на мозг обычного человека.
 – Вот оно как… Как страшно осознавать, какими чудовищами мы уже стали. И я иногда с ужасом думаю, что это – не конец. Ты не знаешь, мы все еще продолжаем изменяться?
 – Продолжаем. И наши возможности выживать в различных условиях – все время растут. Мы действительно – не люди, Линган. То, что говорит Лига, по сути, самая настоящая правда. Но еще страшнее, что чем дольше мы живем, тем меньше человеческого в нас остается.
 – Тебя это огорчает, Строггорн?
 – Я просто стараюсь об этом не думать. Помимо всего этого – смертность среди людей растет. Мы дополнительно распространили слухи, что надвигаются эпидемии. Как только народ испугается, они будут вынуждены принять нашу помощь.
 – Допустим, это пройдет. Что ты думаешь делать дальше?
 – Теперь остается только ждать, Линган, когда ситуация созреет и мы сможем переломить ее. Надеюсь, что какой-нибудь случай поможет нам раньше, чем будет слишком поздно.


 *** 

 Шли дни, медленно, тягуче, словно время растянулось и никак не хотело течь с привычной скоростью. Только почти через четыре месяца дирренганские врачи, после длительных согласований, приняли решение отправить Креила ван Рейна в клинику Роттербрадов.
 Место это с таким простым названием как клиника, что соответствовало его медицинскому назначению, располагалось в синтетической Десятимерности, запрятанное в глубинах Космоса, Времени и Пространства.
 У границы зоны клиники Роттербрадов корабль дирренган, везший Креила и Аоллу почти остановился. Для дирренган, так же как и землян, пространство впереди корабля казалось совсем пустым. Ни один прибор ничего не фиксировал. Впереди лежала пустота, на самом деле скрывавшая огромную звездную систему в десятки раз превосходящую своими размерами Солнечную.
 Наконец гиперпространственное окно связи легонько затуманилось, и начались бесконечные переговоры с капитаном корабля. Долго запрашивали кто и откуда, очевидно несколько раз проверяя соответствие информации, и только после этого изображение на экране резко изменилось. Звездная система, увеличенная экраном, легла как на ладони. Сама клиника – шарообразная, похожая на целую планету, – была окружена сетью секторов, – словно маленькие спутники висели вокруг нее, связанные с клиникой тонкими нитями переходов. Космические корабли, самых разнообразных размеров, в большинстве своем были пристыкованы к причалам, другая часть – медленно вращалась вокруг клиники подобно спутникам.
 – Здравствуйте, Аолла ван Вандерлит, – раздался телепатический голос совсем рядом, но при этом в рубке никого не появилось. Дирренгане удивленно оглядывались, пытаясь понять происхождение голоса и увидеть его хозяина, который телепатически воспринимался каким-то огромным парящим в воздухе существом. – Я обязательно материализуюсь, если вы обещаете вести себя разумно.
 – Почему я должна вести себя неразумно? – удивленно воскликнула Аолла, не понимая, какому такому существу она могла так «насолить», что теперь оно ее боялось.
 – Я – Нигль-И, директор клиники Роттербрадов, – представилось невидимое существо.
 Аолла почувствовала, как в душе мгновенно возникло негодование, которое она с трудом подавила, но Лейла, ее несчастная дочь, искалеченная этим существом, так и осталась в мыслях.
 – Так вы сможете вести себя разумно? – повторило вопрос существо.
 – Материализуйтесь, я обещаю вести себя разумно, – Аолла с трудом справилась с собой, подумав, что время для выяснения отношений еще найдется.
 Нигль-И появился в рубке корабля, неестественно улыбаясь и пристально наблюдая за реакцией Аоллы, а та, хоть и знала его облик от Лейлы, изумленно замерла, пытаясь не утонуть в его изумрудно-зеленых глазах.
 – Теперь понимаете вашу дочь? – Нигль-И расслабился. – А я понимаю всех мужчин, которые в вас безумно влюбляются, Аолла. Вы действительно невероятно красивая женщина.
 – Не надейтесь Нигль-И, что ваши комплименты и внешность заставят меня забыть о том, что вы сделали с Лейлой!
 – Я и не надеюсь, но, поверьте, я не хотел ей плохого.
 – Вы не думали, что она могла умереть? Или это такая странная любовь, которая допускает смерть любимого из прихоти?
 – Это не прихоть. – Нигль-И нахмурился. – Если бы я этого не сделал, никогда бы Лейла не смогла стать существом больших степеней сложности. А ведь сделали это в последней момент. Как мать, вы должны быть благодарны мне…
 – Благодарна? – Аолла задохнулась от гнева. – За то, что вы чуть не убили ее?
 – За то, что теперь она не умрет очень долго, не будет стареть, сможет узнать другие миры и много– много еще чего.
 – Я не буду с вами спорить только потому, что вы можете помочь Креилу. Но это не значит Нигль-И, что мы станем друзьями.
 – Я на это не рассчитываю. – Нигль-И обернулся к дирренганам, объясняя, как подойти к клинике и состыковаться с ней.


 *** 

 Аолла сидела в самой обычной земной гостиной в своем земном облике. Креила увезли на обследование и лечение, а ей Нигль-И сказал перейти в земной облик. Почему– то он был уверен, что удастся вернуть Креилу человеческий вид.
 Помещение, которое им предоставили, напоминало обычную большую трехкомнатную квартиру. В одной спальне была установлена сложная аппаратура, а другая была совсем обычной, с двуспальной кроватью посередине. Аолла с трудом могла поверить, что находиться в глубоком Космосе, очень далеко от Земли, так точно была воспроизведена земная обстановка.
 Клиника Роттербрадов состояла из многочисленных секторов с различной атмосферой, но Аолла могла достаточно спокойно переходить из одного в другой, если это была Трехмерность. Более высокие мерности были закрыты от нее необходимостью прохождения многодневной регрессии в соответствующее тело.
 Аолла первое время ходила по бесконечным коридорам, но скоро заметила, что частые переходы из одного облика в другой невероятно утомительны и стала большую часть времени проводить в своем помещении, которое она сразу про себя назвала квартирой.
 Нигль-И появился через три дня, как сразу показалось Аолле, – расстроенный. За ним въехали носилки, накрытые простыней, оставляя открытым только лицо человека – такое родное и знакомое лицо Креила. Аолла радостно вскрикнула, почти подбежав к носилкам и вслушиваясь в родную телепатему: Мужчина в черном в сияющем вихре.
 – Вы смогли вернуть ему человеческий облик! – Ее просто захлестывало счастье, но, посмотрев в лицо Нигль-И, она сразу поникла. – Что не так?
 – Пока мы вернули ему облик, но он не приходит в сознание.
 – Почему?
 – Мы думаем, что те препараты, которые достаточно эффективны, чтобы вернуть ему земной вид, вызывают сильную боль. Мозг просто отключается от этого.
 – И что же делать?
 – Пока мы решили его оставить здесь. Аппаратура будет следить за его состоянием, пока мы что-нибудь не придумаем. – Он на секунду отвлекся, легко подняв Креила и перекладывая его на кровать.
 У Аоллы было чувство, словно что-то навалилось, тяжелое, как огромная плита, и придавило, так что почти невозможно стало дышать. И еще она почувствовала в воздухе странный приторный запах.
 – Вас так беспокоит этот запах? – Нигль-И закончил с Креилом и теперь участливо склонился над Аоллой. – К сожалению, нам не удастся его убрать. Креил, хотя и выглядит человеком, на самом деле далек от обычных людей, Аолла. По крайней мере, обычная земная атмосфера ему не подходит.
 У Аоллы не было сил спрашивать, как такое может быть. Сейчас она просто слушала, как Нигль-И долго пытается ей что-то объяснить, но все слова словно не доходили до нее. Перед ее глазами стояло ее близкое будущее: бесконечное бдение перед кроватью умирающего, неподвижного и молчаливого Креила.
 – Вы не больны? – спросил Нигль-И, и она словно очнулась.
 – Я не больна, мне просто стало страшно. У тебя никогда не бывало так, когда вдруг открывается будущее?
 – Бывало. – Нигль-И слегка улыбнулся. – Вам нужно отдохнуть. Все наладится.
 – Сколько ему осталось? Я так пониманию, совсем немного?
 – Немного. – Нигль-И совсем по-человечески вздохнул. – Полгода, год, может быть чуть больше.
 – Значит, его уже не вылечить? – Она никак не могла в это поверить.
 – Мы можем только облегчить его смерть, но не продлить ему жизнь. Это так, Аолла.
 Она беззвучно плакала, пока Нигль-И пытался утешить ее. Но она снова заплакала, как только он ушел.
 А потом потянулись ужасающе длинные тягучие дни, когда ей пришлось долгими часами сидеть у постели Креила, по-прежнему не приходящего в сознание.
 Через какое-то время ей стало казаться, что она находится в этой квартире бесконечно долго. Дни были похожи один на другой, словно однояйцовые близнецы, и очень скоро она потеряла счет времени. Не было ни дня, ни ночи. Не было ничего, что напоминало бы о времени суток. Такая же тишина стояла в коридорах клиники, один и тот же прозрачный белый свет струился всегда, когда она все-таки решалась выходить.
 Она пыталась вглядываться в стены коридоров, имеющие ту особенность, что снаружи они были прозрачны, так, чтобы врачи клиники могли всегда видеть, что происходит внутри палат. Но картины, которые видела Аолла, были похожи одна на другую: существа самого диковинного вида неподвижно сидели у кроватей своих близких.
 Только Нигль-И, регулярно появляющийся для осмотров Креила, прерывал это мертвое однообразие. И тогда Аолла словно выходила из тупого оцепенения, но как только он уходил – снова погружалась в него.


 *** 

  Земля. 
  Июль 2036 года. 
 Президент России мрачно ходил взад и вперед по небольшому кабинету, который располагался глубоко под землей, надежно защищая его и правительство России от неизбежных катаклизмов.
 Он достоверно знал, что правительства большинства стран поступили аналогичным образом – спрятались под землю.
 К этому вынуждало немало обстоятельств, из-за которых гарантировать безопасность уже не мог никто.
 Он мрачно вспоминал, как несколько месяцев назад, почти сразу после прохождения флуктуации, народ словно взбесился. На этот раз Президент не медлил и, как только получил тревожные сообщения о происходящем в других странах, – сразу ввел чрезвычайное положение, резко ограничив передвижение людей внутри страны.
 Это помогло, на какое-то время даже хорошо помогло, и он, по наивности, решил, что как-нибудь обойдется. Тем более что страшного нелюдя – Советника Креила ван Рейна, – удалили с Земли, и это несколько охладило горячие головы. Правда ненадолго. Люди продолжали умирать, процесс этот, как ему докладывали медики, все время ускорялся.
 Президент России был не из робкого десятка и ни за что бы не обратился за помощью в Аль-Ришад, но его жена, может быть более дальновидная, а может быть просто более трусливая, – настояла на его обследовании в одной из клиник Аль-Ришада.
 Результат обследования был, мягко говоря, удручающим, и только срочно принятые меры могли спасти его жизнь. Ох, как не хотелось ему попадать в зависимость от этих нелюдей! Как опасно все это было в сложившейся ситуации!
 Но что оставалось? Тогда же он имел длительную приватную встречу с Президентом Земли – Линганом ван Стоилом и Советником Строггорном ван Шером.
 Они даже не пытались скрыть или как-то смягчить правду. И Президент России дословно запомнил их слова, такие страшные вещи они говорили.
 – Мы не можем скрывать от вас, как главы государства, весьма странную ситуацию, которая сложилась, – говорил Строггорн, стараясь не смотреть на Президента России. – Наши страны находятся, как вы знаете, в состоянии неустойчивого перемирия. Война может вспыхнуть между нами в любой момент, и, как я понимаю, это не в ваших и не в наших интересах. Кстати, Президент, у вас было время ознакомиться с нашим вооружением?
 – Было, – Президент вспомнил, какой ужас вызвало у военных только описание возможностей Аль-Ришада в области боевых технологий. О многих видах оружия в России просто никогда ничего не слышали, настолько сам принцип уничтожения живого отличался от общепринятых. – Я не знаю, сколько еще нам удастся удерживать людей, но это только одна проблема. Другая – у нас не хватает продовольствия и мы бы хотели получить, если возможно, помощь Аль-Ришада.
 – Вам действительно так плохо? – сразу переспросил Линган. – Дело в том, что мы получили подобные просьбы от многих государств. Поймите правильно, Аль-Ришад не в состоянии произвести столько продуктов, сколько нужно для всей Земли.
 – Я понимаю. Но если начнут умирать с голоду…
 – А вы не хотите попробовать начать работать? Сейчас весна. Хоть что-нибудь делается, чтобы произвести продукты? – спросил Строггорн.
 Глаза Президента России налились кровью.
 – У нас сейчас такой холод, а уже апрель… Вы же сами предупредили об изменении климата. Если так пойдет дальше, мы не сможем собрать никакой урожай. Просто ничего, кроме травы не вырастет. А кто будет есть траву? Люди? Раньше ей скотину кормили, а сейчас, что будем делать?
 – Президент, – совсем тихо сказал Строггорн. – Вы знали за несколько лет, что изменение климата более чем вероятно. Нужно было строить парники. Во многих странах так и поступили. В Норвегии, например. Там теперь зима на много лет, но на внешнюю помощь не рассчитывают.
 – Вы не знаете нашей страны, Советник. Только врагу можно пожелать стать ее Президентом. – Президент России устало прикрыл глаза. – Что еще дальше плохого нас ждет? Договаривайте, я хочу знать правду.
 – Самое опасное, из того, что мы ждем, – нашествие вирусов. Начнется скоро, в течение нескольких месяцев.
 – Это так серьезно?
 – Мы пока не знаем, но ясно другое – мы к этому не готовы. Люди очень ослаблены. Смотрите, сначала – флуктуация, потом – голод, теперь – вирусы. Все из этого списка – смертельно само по себе, но мы будем иметь дело со всем сразу.
 – И что же делать? – Президент России так устал, что даже не мог пугаться.
 – Мы бы предложили создать рядом с каждым крупным городом наши воздушные города-клиники. Это резко ускорит оказание помощи.
 Президент России сразу очнулся.
 – Да вы представляете, что начнется? Это же настоящая экспансия! Как мы сможем это объяснить людям?
 – Если посылать каждый раз экспедиции на место, и только потом синтезировать лекарства, может так статься, что лечить будет уже некого! – зло сказал Строггорн. – Вы все в шутки играете! Идиоты! Через несколько месяцев Земля превратиться в настоящий ад, а вы все надеетесь – обойдется!
 – Земля уже и так настоящий ад, – с ледяным спокойствием сказал Президент России. – Только в Аль-Ришаде этого не понимают. Как нам поверить, что все это не спровоцировано инопланетянами? Или Вардами? Как объяснять людям?
 – Скоро будет некому объяснять. Так что можете успокоиться.
 – Не знаю, пока мы не готовы к этому.
 – Хорошо, когда вы будете готовы, сообщайте немедленно. Жаль, если это произойдет слишком поздно и уже ничем нельзя будет вам помочь.


 *** 

 Президент прекратил вспоминать и снова мрачно зашагал по кабинету, пока зуммер не привлек его внимание к терминалу.
 – Началось! – Звонил начальник медицинской комиссии, посланный в зону странного заболевания, которое за несколько дней убило больше 100 человек.
 – Вы уверены? Может быть что-то знакомое? – Президент все еще надеялся на лучшее.
 – Уверены, – теперь в словах врача звучал неподдельный страх. – Заболевание сильно заразно, скорее всего, вирус. Убивает с вероятностью 99 процентов. Выжил из 100 только один человек. Еще 23 – при смерти. Происходит быстрое поражение кожи, ее отслаивание, через несколько дней человек погибает в страшных мучениях.
 – Как передается – выяснили?
 – Надеемся, что через выделения.
 – А точнее?
 – Мы думаем, зараженная вода может быть источником передачи вируса.
 – Кипячение – поможет обеззаразить воду?
 – Наверное. Как правило, это достаточно эффективно, но не всегда.
 – Предупредите население не пить не кипяченую воду.
 – Не волнуйтесь, Президент, мы приняли все необходимые меры. Район оцеплен. Пытаемся выделить вирус. Пока не нашли ничего, чтобы на него действовало, но ситуация более– менее под контролем.
 Президент отключился. «Под контролем, – мрачно думал он. – Какой к черту контроль! Жена права, пора просить помощи Аль-Ришада, иначе скоро будет поздно. И так, пока они развернут эти города… Только бы это было не их изобретение! Господи! Помоги нам! За что ты только дал мне стать Президентом этой проклятой страны да еще в такое страшное время! Хотя, последние полтораста лет у этой несчастной страны не было хорошего времени».
 Он подошел к компьютеру линии спецсвязи и запросил соединение с Аль-Ришадом. Лицо Строггорна возникло на экране через несколько секунд.
 – Надумали?
 – Давайте ваши города.
 – Эпидемия?
 – Может быть. Пока не знаем. Пришлете специалистов?
 – Обязательно.
 Экран погас, Президент тяжело опустился в кресло и мрачно задумался.


 *** 


 Служба Безопасности Земли.
 Советнику Строггорну ван Шеру.
 Совершенно секретно.
 По поступающим сведениям Восточного и Западного протекторатов, распространение эпидемии и вирусов-и – приостановлено. Зона (Восточно-Сибирская равнина, Дальневосточный регион России) находится под контролем. Вызывает опасение вспышка эпидемии в южных провинциях Китая (тип вируса – неустановлен, предположительно – модификация). Существует ли возможность получения разрешения распространить влияние Восточного Протектора на пораженные зоны Китая?
  Эмиль ван Эркин. 


 Служба Безопасности Восточного Протектората.
 Восточный Протекторат.
 Эмилю ван Эркину.


 Совершенно секретно.


 Уничтожить все файлы при получении.
 Ведутся переговоры с Китаем по принятию необходимых мер пресечения распространения эпидемии. Население ослаблено флуктуаций. В некоторых районах Китая заболеваемость различными генетическими патологиями превысила %, врожденные уродства – более %. Правительством Китая, совместно с Правительством Земли ведется разъяснительная работа среди населения.
 Принимаемые меры считаю не достаточными.
 По завершению переговоров вы должны быть готовы к немедленному включению Китая (всего или части провинций) в сектор Восточного Протектората. Необходимые средства – выделяются Правительством Земли.
  Строггорн ван Шер 
  Председатель Совета Безопасности Земли. 


 Служба Безопасности Земли.
 Советнику Строггорну ван Шеру.


 Совершенно секретно.


 По поступающим сведениям агентов, расхищения предоставляемых на безвозмездной основе медикаментов колеблются в районе – % – в зависимости от регионов Восточного Протектората. Цена препаратов на черном рынке за последний месяц увеличилась в три раза. Вызывает серьезную озабоченность невозможность оказания прямой помощи детям. Указание – в первую очередь спасать людей в детородном возрасте – хронически не выполняются из-за сопротивления на местах исполнения.
 Полагаться на помощь местных кадров– невозможно.
 Прошу рассмотреть в Совете Безопасности Земли необходимость выделения дополнительных ресурсов Восточному Протекторату. Тем более, если придется принять на себя регионы Китая.
 .. Советник! Мы просто растворимся при их численности населения!
  Эмиль ван Эркин. 


 Служба Безопасности Восточного Протектората.
 Восточный Протекторат.
 Эмилю ван Эркину.


 Совершенно секретно.


 Уничтожить все файлы при получении.
 В ближайшее время Правительство Земли планирует рассмотреть создание специальных поселений для детей, потерявших родителей, с обеспечением их нормальным питанием и медобслуживанием.
 Выделить дополнительный персонал не представляется возможным. Постарайтесь использовать местные кадры.
  Советник Строггорн ван Шер. 
  Председатель Совета Безопасности Земли 


 Глава 4

 Дверь кабинета Строггорна открылась, и вошел Ти-иль-иль. Инопланетянин был как всегда нагловато-невозмутимым, что заставило Советника мгновенно собраться. С Ти-иль-илем их связывала давняя ненависть. Да и что другое могло возникнуть у землян к представителям планеты, которым было обещано заселение Земли после вымирания ее жителей? И если долгие тысячелетия принаиане ждали нужного момента, а когда их затея провалилась, сделали все, чтобы сократить жизнь земной цивилизации?
 Перед катаклизмом, по требованию Совета Вселенной, пришлось освободить всех выловленных принаин – шпионов, о чем Строггорн откровенно жалел. Ему казалось куда более безопасным держать принаиан на Земле и при необходимости использовать как меру давления на Принаи-2. Он ни на секунду не верил словам правительства Принаи-2, что с планами заселения Земли покончено. Слишком много усилий потратила эта цивилизация на подготовку переселения, чтобы так легко от всего отказаться.
 Просьба принаиан принять их делегацию на Земле, поначалу показалась Строггорну наглостью. Тем более, когда инопланетяне отказались обсуждать причину их прилета по гиперпространственной связи, настаивая на личном посещении Земли. В конце концов, Линган уступил. А расхлебывать теперь неприятности – почему-то Строггорн был абсолютно уверен, что это будут именно неприятности, – предстояло Строггорну.
 – Рад вас видеть, Советник! – с притворной любезностью начал Ти-иль-иль. – Вы нисколько не постарели! И никакая Многомерная флуктуация вас не берет!
 «И за что мне выпало счастье разбираться с этой гадиной?» – раздраженно подумал Строггорн, тщательно следя за защитой мозга.
 – Не могу сказать того же о вас, дорогой Ти-иль-иль. Вы выглядите определенно уставшим.
 – Перелет был тяжелым, милый Советник. Разрешите присесть? У нас будет долгий разговор.
 – Садитесь. Но должен вас огорчить, я смогу уделить вам не более 15 минут.
 – Ну… Хорошо, посмотрим. – Инопланетянин расположился в кресле и положил ногу на ногу, обхватив колени руками с длинными пальцами. В земном облике отличить принаианина от человека было бы невероятно сложно.
 – Ввиду отсутствия у меня достаточного количества времени, дорогой Ти-иль-иль, не могли бы мы отказаться от дипломатических формальностей?
 – Сожалею, Советник. Но думаю, вам нужно отменить на сегодня все дела. Разговор будет долгим и серьезным.
 – Я подожду ваших объяснений.
 – Объяснения просты. Решение не просто, – Ти-иль-иль сделал паузу и продолжил. – Как официальный представитель планеты Принаи-2 я вынужден потребовать, чтобы земляне разрешили нам забрать с Земли наших детей в количестве 232 человека.
 – Что???
 – Мы требуем, чтобы земляне разрешили забрать нам наших детей в виду реальной опасности для их жизней, возникшей в результате высылки с Земли Советника Креила ван Рейна и растущей агрессивности людей по отношению к нелюдям.
 – Так… Подождите, Ти-иль-иль, я ничего не понимаю… – Строггорн потер виски, стараясь осознать последствия сказанного инопланетянином. Он ждал плохого, но такого плохого… – Сколько детей?
 – Двести тридцать два ребенка… Советник. Достаточно простого анализа крови, чтобы понять, что они –  нелюди.  Нам бы не хотелось этого дождаться.
 Строггорн нажал вызов секретаря и потребовал отменить все встречи, назначенные на ближайшие сутки.
 – Теперь рассказывайте по порядку. Вы же убеждали нас, что никаких детей нет? Генетическая несовместимость и так далее? Откуда взялись дети?
 – Советник, вы очень правильно о нас думаете, что принаиане не любят говорить правду. И мы бы ни за что не рассказали землянам о детях, если бы не реальная угроза их жизням. Все эти дети рождены от земных женщин. Можете считать это научным экспериментом. Мы долго пытались найти способы адаптации принаиан к земным условиям. Они для нас, как вы знаете, не идеальны. Но с помощью специальных препаратов, можно добиться такой трансформации тела, когда жизнь на Земле будет вполне комфортной. Единственное, что нужно знать для разработки таких препаратов, ЧТО именно изменять. Эти дети невероятно помогли нам. Теперь мы знаем, что нужно делать.
 – Опять строите планы? Земляне не собираются вымирать! – зло сказал Строггорн.
 – Да? А зачем они тогда выслали Советника Креила? Большего подарка для нас и большего вреда для вас сделать было нельзя. Тем более приятно, что сделано это было без нашей помощи.
 «Без нашей помощи…» – повторил несколько раз Строггорн внутри блоков, вспомнив, что так и не удалось разыскать одного из руководителей «Лиги Свободы Земли». «Третий» исчез еще до того, как люди из Службы Безопасности смогли до него добраться.
 – Не уверен в этом.
 – Ну, Советник, я вполне в этот раз откровенен с вами. Единственная наша цель – спасти детей.
 – Они в той же степени наши дети, как и ваши, если я вас правильно понял.
 – Да, это так. Половина их генов – земные, половина – наши. Но это не повод оставлять детей на Земле. Это опасно. Одна неумно сделанная прививка, анализ крови… Просто нелепая случайность. Дети есть дети, сломает ногу, да мало ли. Они не подвержены земным болезням, но от несчастных случаев никто не застрахован. Мы должны это учитывать.
 – Хорошо. Как вы себе это представляете – забрать детей? Это же не вещь, взял, загрузил… Как вы собираетесь это объяснять детям и их матерям? Про женщин вы подумала? Это что, так просто, прийти в дом, сказать, что ваш ребенок НЕ ЧЕЛОВЕК, за ним прилетел папочка с другой планеты и поэтому ребенок должен теперь улетать…? Бред полный.
 – Именно поэтому мы и решили обратиться за помощью к правительству Земли. Наши мужчины, как вы правильно понимаете, не афишировали свое инопланетное происхождение. Хотя часть детей наверняка догадывается, что что-то оно не так. Но скорее будут думать, что они просто телепаты. Для жен должно было показаться странным исчезновение мужей, но поскольку никто не контактировал друг с другом, все это было воспринято как несчастный случай. Да мало ли исчезает людей!
 – Из того, что вы сказали, вытекает, что они ни о чем не знают. Хотя возможно, кто-то догадывается. И теперь предстоит рассказать этим несчастным женщинам, что сначала они потеряли мужей, потому что те улетели жить на родную планету, а теперь мы вынуждены отнять у них детей. Я за это отвечать не хочу! У нас достаточно на Земле сумасшедших и без этого.
 – Но… Какой еще есть выход? Все, что смогли придумать мы – это предложить женщинам, кто согласится и для кого это возможно, перебраться жить на Принаи-2. По крайней мере, пока на Земле все не утрясется.
 – Регрессия в одно тело, потом в другое… Кого вы собираетесь обманывать, Ти-Иль-Иль? Это опасно. И если им посчастливится один раз удачно пройти регрессию в принаианское тело, об обратном переходе нужно забыть. Это – дорога в один конец. Навсегда. И я не собираюсь их обманывать. В отличие от принаиан, мы предпочитаем знать правду и принимать решения, осознавая возможные последствия.
 – Ой, рассмешили, Советник! – Ти-иль-иль расхохотался вслух и мысленно. – Ну что вы такое придумали! Да земляне никогда не говорят правду. Уж нам ли этого не знать! Если бы это было не так, вы бы рассказали правду о процессе вымирания. А почему вы это скрываете? Боитесь, что вас же в этом и обвинят! А ведь еще не так плохо, чтобы землянам стало все равно, кто им помогает. Или я не прав?
 – Я не собираюсь обсуждать с вами земные проблемы. Давайте решать ваши.
 – Наши. Это теперь –  наши  проблемы. Ровно с тех пор, как вы выслали Креила ван Рейна и допустили разгул ненависти к нелюдям.
 – Ладно. Давайте список ваших детей. Будем решать, что делать.
 – Вот так лучше. Поверьте, мы долго пытались найти другой выход. Но ничего лучшего не придумали. А поскольку это и НАШИ дети, то и в наших и в ваших интересах обеспечить их безопасность.


 *** 

 Джип подпрыгнул на очередной выбоине дороги, Глен чертыхнулся. Определенно дороги в этой части штата Айова не ремонтировали последние лет 20.
 Кондиционер работал вовсю, но внутри машины было жарковато. Около 100 градусов по Фаренгейту при долгой езде могли доконать даже мощный мотор, и Глен все время поглядывал на термометр.
 Себастьян мирно сопел на соседнем сиденье. Итальянец по происхождению, он легче переносил жару. Машину в очередной раз тряхнуло, и он открыл глаза. За окном проплывал все тот же унылый пейзаж: одиноко торчащие кое-где деревья с пожелтевшими листьями, жухлая трава.
 – Выжженная земля. Не понимаю, как они ухитряются еще заниматься здесь разведением скота?
 – А черт их знает! Да какое там сейчас разведение! Слезы одни. Молодняк пытаются поднять. Все равно на искусственных кормах. – Он помолчал секунду, вглядываясь в марево над дорогой. – Машину угробим. Кондиционер на полную мощность включил, а то бы уже подохли. Двигатель не перегреть бы.
 – Скоро будет полегче, – Себастьян повернулся, потянул ручку холодильника и достал банку пива. – Будешь?
 – Давай. Один хрен еще пару часов тащиться до поселка. Проверь по карте еще раз. Их ферма милях в 70 должна быть.
 – Чего ты так нервничаешь? Что за беда – арестовать бабу с ребенком? – Себастьян откупорил 2 банки пива, одну протянул Глену.
 – Не нравится мне все это. Странный какой-то приказ. Я так и не понял, что они такого могли в этой глуши натворить? Сводки просмотрел, ничего не было, в школах спокойно… Чудно. Да еще приказ, сам подумай, нам же не в центр их нужно доставить. Указан военный полигон в Неваде. Странное местечко для содержания преступников!
 – Тебя волнует? Контора платит.
 – Платит-то платит, не намучиться бы нам с ними.
 – В поселке нас должен ждать Билл, говорят, крутой парень. Так что не бойся.
 – Это меня и смущает, на хрен, на одну бабу с ребенком послали еще и его?
 – Ты же знаешь, здесь оружие даже у пятилетних.
 – Только если так.
 Глен замолчал и сосредоточился на дороге, стараясь объезжать колдобины.
 Через пару часов показался поселок, состоящий преимущественно из одно – двух – этажных деревянных зданий. Казалось, здесь ничто не изменилось за последние двести лет. Некоторые дома, издали еще выглядевшие неплохо, вблизи оказывались насквозь прогнившими, с покосившимися перекрытиями и поломанными лестницами.
 – Мда. Процветает городок, – прокомментировал Себастьян.
 – Что ты хочешь? Здесь никогда не было здорово. Сначала все теплело и теплело. Потом обещали похолодание, но оно какое-то странное оказалось. Там, где раньше были пустыни – теперь холодина. А где нормально – черт знает что творится. Но пустыни только Израиль умеет осваивать.
 – Климат стал везде не сахар. У нас раньше по два урожая снимали. Теперь едва один. Травы, правда, растет! Жаль, что люди ее есть не научились.
 – Ха, бывают любители, моя вторая жена, например.
 – Ну, теперь для нее раздолье! Зря ты с ней расстался, какая бы была экономия семейного бюджета! А я без мяса – не могу. Эти нормы потребления… – Себастьян зло выругался. – Не знаю, будет ли теперь когда-нибудь нормально.
 Глен увидел слегка подновленный дом с большой вывеской «Бар» и подрулил в ряд припаркованных машин, некоторые из которых выглядели изготовленными в середине двадцатого века. Они вошли в полутемное помещение бара. Занято было всего несколько столиков. Из темного угла им навстречу поднялся высокий крепкий мужчина.
 – Привет, как дела? – и, традиционно не дожидаясь ответа, представился. – Билл Маккартни. ФБР. Будем работать вместе. – Садитесь, нам нужно обсудить план операции.
 В забегаловке была только вегетарианская еда. И хотя заказанные гамбургеры по вкусу мало отличались от настоящих, это была хорошо сделанная подделка. Зато пиво было натуральным.
 – Итак, брать семейку мы поедем завтра. Ночь проведем в гостинице, – пригубив пива, начал Билл.
 – В клоповнике? Представляю, какие здесь комнаты! – возмутился Себастьян. – А почему нельзя их взять сейчас?
 – Я предпочитаю взять сначала мать, а потом пацана. На ферме еще работают два латиноса. Но я не думаю, что они будут вмешиваться.
 – Думаете, у них есть оружие? – решил уточнить Глен.
 – Наверняка есть пара винтовок. Поэтому мы подождем, пока мальчишку увезут в школу, возьмем мать, тогда нам будет проще «убедить» сына поехать с нами.
 – Он что, стреляет здорово? Неужели трем профи следует так бояться ребенка?
 – Хороший вопрос. Но пока мы не увидим пацана, мы не поймем, насколько он опасен. Поэтому лучше соблюдать осторожность. Я не думаю, что у вас есть желание нарваться на неприятности.
 В комнате, которую им дали на втором этаже бара, не было клопов. Но в туалете и душе кишели тараканы. Кровати были без покрывал, накрытые застиранными и прожженными в некоторых местах одеялами. Типичная картина для заброшенного в глубинке США поселка.
 – Не Майами, ребятки, но переночевать можно, – прокомментировал Билл, устраиваясь на кровати. Кроме трех кроватей, пары тумбочек, да одного покалеченного кресла, – больше ничего в комнате и не было. – Ну ладно. Завтра проводим наших подопечных до аэродрома, а там – не наши заботы.
 – До какого аэродрома?
 – Тут есть один, милях в 200 от поселка. Завтра нас будет ждать самолет. Так что, не опаздывайте на посадку, – хмыкнул Билл, перевернулся на бок и через минуту смачно захрапел.


 *** 

 Они подъехали к фермерскому домику, когда солнце было почти в зените. Стояла такая же удушливая жара, как и накануне.
 Перед тем, как постучаться, Билл тихонько обошел вокруг дома, потом решительно подошел к двери, и, не найдя звонка, ударил несколько раз кулаком по гулко отозвавшемуся дереву. Глен и Себастьян держали вход в прицелах своих пистолетов.
 Дверь распахнулась и показалась фигура стройной женщины с винтовкой в руках.
 – Спокойнее, мадам. ФБР. Билл Маккартни. – Билл предъявил удостоверение.
 Женщина взглянула мельком на документ и опустила винтовку.
 – Разрешите войти? – как можно вежливее осведомился Билл.
 – Заходите, – голос женщины оказался неожиданно низким для ее хрупкого сложения.
 Мужчины прошли в тщательно убранный холл и сели на предложенный им диван.
 – Итак? – Женщина достала сигарету и закурила.
 – Вы Стелла Горднер?
 – Допустим. А вы – Джеймс Бонд?
 – Это кто такой? – удивленно вскинул брови Билл.
 – Был один агент. В фильме.
 – Наверное, ужасно старый фильм. Не смотрел.
 Стелла стряхнула пепел и, подняв голову, испытующе посмотрела на Билла.
 – Валяйте, не тяните. Какого черта вас сюда занесло? Я – то точно знаю, что ни в чем не замешана. Что-то по поводу моего мужа стало известно?
 – В некотором роде. Но чтобы узнать все детали, вам придется поехать с нами.
 – Вы шутите, ребята? У меня ферма, скотину нужно выхаживать! Я никуда не поеду. – Она откинулась в кресле, забросив ногу на ногу, и выпустила струю дыма в лицо Билла.
 – Очень жаль, что нам не удалось договориться с вами. В таком случае, я вынужден арестовать вас.
 – Ну уж нет. Я свои права знаю. – Стелла потянулась к телефону. Билл мгновенно вскочил и выхватил трубку из ее рук, а потом легко отбросил женщину на диван.
 – Да вы настоящие бандиты, а никакое не ФБР!
 – Это теперь не важно. У нас есть приказ, и мы будем его выполнять. – Он встал и замкнул легкие пластиковые наручники на ее руках. Стелла не пыталась сопротивляться, так как это было бессмысленно.
 – Куда вы собираетесь меня везти?
 – Куда нам приказано. Я не уполномочен что-либо объяснять вам. Ваш сын поедет с нами.
 – А это еще зачем?
 – Наверное, ему тоже захочется узнать правду о своем отце.
 – Его вы на эту «утку» не поймаете, даже не надейтесь. – Плевок полетел Биллу в лицо, но он успел уклониться.
 – Посмотрим.
 Через полчаса послышался натруженный рев грузовика. Стелла бросила взгляд на окно.
 – Вы напрасно надеетесь, что вам помогут ваши работники. Они в стране незаконно, поэтому не будут связываться с ФБР.
 Билл с Себастьяном вышли из дома и спокойно дождались, когда грузовик подъедет. Один из работников спрыгнул с высокой подножки машины, настороженно оглядывая незнакомцев.
 – Привет, ребята. – Билл широко улыбнулся. – Ваша хозяйка просила передать, что ее не будет с недельку, так что вы уж присмотрите за фермой. Ок?
 – А куда это она? – с сильным испанским акцентом спросил работник.
 – Дела появились. По поводу ее мужа.
 – Это который пропал пару лет назад?
 – Он самый. Так что не шалите. – Билл подошел совсем близко к работнику и неожиданно сжал тому ворот рубашки. – Послушай, дерьмо. Я из ФБР. Если вы надумаете смотаться или загнать скотину кому-нибудь – достанем из-под земли. И вернешься домой подыхать с голоду или сгниешь в нашей тюрьме. Понятно? – Он отпустил перепуганного работника, кивнул второму:
 – Вылезай. Я запру вас пока в сарае. Потом, когда все закончим с хозяйкой, выпущу.
 Шофер послушно вылез из машины, и также покорно работники позволили себя запереть в сарае.
 – Пожалуй, мы могли бы вполне сделать работу вчера, – заметил Себастьян, явно сожалея о потерянном дне.
 – Считаешь, все так просто?
 – Кому здесь сопротивляться? Этим баранам? Да и хозяйка, вполне приличная женщина. Что она может против нас троих?
 – Посмотрим. Дай бог, чтобы ты был прав.
 Они вернулись в дом. Стелла сжала губы и не желала больше разговаривать. Тихий рокот автобуса раздался вдалеке, но так и не приблизившись, стал удаляться.
 – Интересно… – Билл прислушался. – Школьный автобус? А что, он никогда не доезжает до дома?
 – Подонки! Так я вам и буду все рассказывать! – Стелла зло сплюнула. – Не получите вы моего сына.
 – Мда? – Билл поднялся и жестом показал, чтобы Глен вышел через заднюю дверь и потихоньку обошел вокруг дома. Сам он подошел к окну и попытался через жалюзи рассмотреть, что происходит. Прошло еще минут пять. Билл неожиданно рванулся к задней двери, и буквально через секунду раздался выстрел.
 Стелла вскочила и попыталась выскочить за ними. Навстречу ей Билл буквально втащил раненного в плечо Глена.
 – Гаденыш!
 Себастьян догнал Стеллу и силой заставил ее сесть на диван. Профессионально быстро, словно опытный врач, Билл осмотрел плечо Глена и перевязал его.
 – Повезло тебе, ничего не задето.
 Билл достал из сумки аптечку и вколол Глену антибиотик.
 – Так, ну ладно ребятки. Придется действовать жестко.
 – Послушай, Билл, а как пацаненок узнал, что здесь засада? Может, в поселке кто заложил? – спросил Себастьян.
 – Да нет, – морщась, возразил Глен. – Мы же не говорили за кем приехали. А, правда, странно. Как он мог узнать?
 – Ладно, потом объясню. – Билл решительно подошел к Стелле и заставил ее подняться. Потом достал пистолет и, прикрываясь ее телом, пошел к выходу. – Ребята, идите за мной, но без моего приказа не высовывайтесь. Посмотрим, как он рискнет стрелять в свою мать. Наша задача – заставить его нам сдаться.
 Билл вытащил Стеллу на крыльцо и прижал пистолет к ее горлу.
 – Майкл! Выходи и не делай больше глупостей. Ты должен поехать с нами. Иначе, можешь проверить, я говорю правду, твоей матери не поздоровится!
 – Майкл! Не смей! Беги, сынок, беги! Ничего они мне не сделают!
 Билл больно вывернул ей руку, Стелла закричала от боли. Они увидели, как из-за большого дерева вышел мальчик, лет двенадцати, с опущенным пистолетом в руках.
 – Брось мне под ноги пистолет! – приказал Билл.
 Мальчик подчинился. Пистолет, описав плавную дугу, приземлился рядом с ногами плачущей Стеллы.
 Себастьян вышел вперед, подобрал пистолет и надел Майклу наручники.
 – И на ноги тоже одень. Принеси мою сумку, там есть специальные.
 – Билл, а ты не того, – Себастьян покосился на мальчика, – ребенок же.
 – Выполняй приказ, идиот!
 Себастьян скрылся в доме и вынес сумку. Под контролем Билла, он одел мальчику на ноги два металлических браслета, соединенных прочной цепочкой, широкий обруч на шею и еще один, мягкий, весь из сияющих кристаллов, – на голову. Только после этого Билл отпустил Стеллу.
 Посадив мать и сына в машину, Билл подошел к сараю и выпустил латиносов, повторил им еще раз, чтобы не вздумали разворовать ферму, и только после этого уселся на заднее сиденье джипа. Себастьян сел за руль. Глен устроился на переднем сиденье.
 Мальчик сидел насупившись, пристально рассматривая свои руки. Взревел мотор, и машина тронулась в путь.


 *** 

 Самолет пробежал по короткой посадочной полосе и остановился.
 – Все ребятки, приехали. – Билл облегченно вздохнул. Он один сопровождал своих пленников и всю дорогу находился в напряжении, опасаясь какой-нибудь выходки Майкла.
 Дверь открылась, Билл вывел своих пленников на яркий солнечный свет.
 Майкл старался потихоньку оглядеться. Место, в которое их привезли, было по– меньшей мере странным и напоминало лагерь беженцев.
 Вокруг приземистого двухэтажного здания, из унылого буро-красного кирпича, раскинулись палатки. Они были все одинаково-военного образца, из серо-зеленого брезента.
 Майкл заметил, что женщины и дети спокойно передвигаются по лагерю. Кухня была разбита прямо на улице, под навесом организована импровизированная столовая.
 Вокруг этого, маленького лагеря, был разбит другой, с большими палатками, рассчитанными человек на 30 каждая. Военные, осуществляющие охрану, старались не смешиваться с «беженцами».
 Майкл подумал, что как только с него снимут обруч мыслезащиты, он постарается понять, что происходит, прослушав, о чем думают военные.
 Их довели до одной из палаток. Внутри было чисто и прохладно. В углу стоял переносной кондиционер, три тщательно заправленные кровати, две тумбочки, большой стол с новыми стульями.
 Билл снял наручники с мальчика и Стеллы.
 Майкл тут же потянулся к обручу мыслезащиты.
 – Давай, давай, сниму, – Билл улыбнулся.
 Майкл мгновенно поднял голову и посмотрел Биллу в глаза, пытаясь прочитать мысли, и с удивлением обнаружил, что не может этого сделать.
 – А ты думал, что я тебе просто так надел обруч мыслезащиты? – сказал Билл мысленно и улыбнулся. – Что ты телепат, никто даже не сомневался, боялись, не оказалось бы чего похуже. Но маме про это рассказывать не советую, нечего ее пугать раньше времени, с ней потом специалисты побеседуют.
 – Где мы?
 – Потом все узнаешь, не спеши. Вам здесь говорить ничего нельзя, одному скажешь, через пять минут весь лагерь будет на ушах. Сейчас подойдет врач, вам нужно будет пройти обследование, – добавил Билл вслух.
 – Ни на какое обследование Майкл не пойдет! – жестко сказала Стелла.
 – Послушайте, женщина. Вам пора бы понять, что здесь придется выполнять приказы. Выбора у вас нет. Не пойдет добровольно, заставим. Лучше подчинитесь. Все. Я пошел за врачом.


 *** 

 – Послушай, сынок, – заговорила Стелла, как только Билл вышел. – Твой отец мне приказывал, никогда никаких обследований!
 – Почему?
 – Ну… он не объяснял, не верил врачам что ли. Зачем тебе это обследование? Ты же никогда ничем не болел?
 – Здесь придется мама. – Майкл сел и сжал голову руками. – Ты можешь мне не мешать?
 Стелла села на другую кровать и затихла. Она хорошо знала, когда сын становился таким, лучше было к нему не лезть.
 – Плохо, – сказал Майкл минут через пять. – Ничего не понимаю. Куда мы попали?
 Он попытался прощупать еще раз. Охрана лагеря была неприступна. Прочитать мысли военных вообще не удавалось. С детьми и женщинами из лагеря было проще, но никто ни о чем не знал или не думал.
 – Здравствуйте. – В палатку вошел военный в довольно странной форме. – Попрошу вас следовать за мной.
 Медицинский отсек находился за границей лагеря. Белое, из материала, похожего на пластик, приземистое одноэтажное здание без окон. Майкл подумал, что даже если бы там убивали, кричать было бы бесполезно. Они вошли с мамой в длинный коридор с серо-голубыми стенами и дверями без каких-либо надписей. Около одной из дверей военный остановился и показал им на кресла:
 – Подождите здесь. Вас вызовут.
 Они прождали не меньше получаса. Майкл прислушивался, но из-за двери не раздавалось никаких звуков. Наконец, створки разошлись, и показалась полноватая чернокожая женщина с девочкой лет 12. У девочки кожа была смуглой, но почти светлой. Она подняла голову и посмотрела своими пронзительными черными глазами на Майкла.
 – Привет, – сказала она мысленно по-английски.
 – Ты… – изумленно протянул Майкл вслух, растерявшись. Он никогда не встречал других детей– телепатов.
 – Не говори вслух. Испугаешь мам. Тебя как зовут?
 – Майкл.
 – Меня – Мери.
 Со стороны догадаться о том, что они переговариваются, было невозможно. Просто один ребенок смотрел на другого.
 – Розмари! – позвал мужской голос из-за двери. Мать девочки вернулась внутрь помещения.
 Мери села рядом с Майклом. Она опустила глаза, и казалось, рассматривала свои пальцы, но при этом мысленно разговаривала.
 – Вы откуда?
 – Из Айовы.
 – А мы из Калифорнии. Тебя тоже с охраной забрали?
 – И тебя? Ты давно здесь?
 – Была одной из первых. Только что-то со мной не в порядке. Третий раз на обследование вызвали.
 – Это больно?
 – Что, обследование? – Она подняла на него свои бездонные черные глаза, сверкнувшие белоснежными белками. – Да нет, неприятно только. Терпеть не могу врачей. Отец всегда запрещал иметь с ними дело.
 – А отец с вами?
 – Нет. Мой папа пропал без вести несколько лет назад. Теперь у мамы другой муж, но его сюда не взяли.
 – Мой тоже пропал.
 – Здесь у всех так.
 – Тогда это очень странно. Чего им от нас нужно? Ты знаешь?
 – Понятия не имею. Не узнать. Здесь вся охрана из телепатов. Мозги закрыты защитой. Мы даже вместе с одним парнем пытались забраться охраннику в голову. Не вышло ничего. Только он почувствовал и на нас накапал. Даже смог определить, что это мы. В общем, не пытайся, а то будут неприятности.
 Розмари вышла из кабинета в сопровождении врача, радостно улыбаясь.
 – Я могу сказать дочери?
 – Конечно, – подтвердил врач.
 – Нас отпустят через пару дней отсюда. Говорят, тебя по ошибке забрали. Ты подожди меня здесь, мне еще нужно поговорить с кем-то.
 – Пойдемте, Розмари, вас ждут. – Врач повел женщину по коридору. Они вошли в одну из безликих дверей, за которой женщину ждал человек из Службы Безопасности Земли.
 Розмари села в предложенное ей кресло и опустила голову, стараясь не встречаться глазами с мужчиной.
 – У меня к вам несколько вопросов. И если ваши ответы нас удовлетворят, вы почти сразу же отправитесь домой. Поэтому, рассказать правду, в ваших интересах.
 – Я буду говорить правду.
 – Вы уже знаете, что вас забрали по ошибке. Потому что Мери, как мы выяснили, не ваша родная дочь.
 – Вы ей сказали об этом? – испуганно спросила Розмари.
 – Нет, зачем? Это не наше дело. Странно, однако, другое. Нам достоверно известно, что вы действительно были беременны. И если ребенок родился, а Мери при этом не ваша дочь, где ваш родной ребенок?
 – Я не знаю, – Розмари всхлипнула. – Не знаю теперь. Да я никогда точно и не знала, мой она ребенок или нет.
 – Розмари, я бы советовал вам все рассказать. Еще раз повторяю – это в ваших интересах, как можно быстрее выбраться отсюда.
 – Это долгая история.
 – Ничего, начинайте. Вы не будете возражать, если наш разговор будет записываться?
 – Нет. Раз это нужно. – Она перевела дух и начала свой рассказ. – Я очень любила моего первого мужа. Да мне все завидовали. Представьте, я сама из бедной семьи, выросла в Гарлеме, в Нью-Йорке. А тут такой красавец, белый, да еще и деньги водились. Подобрал он меня прямо в борделе. И с той ночи мы больше не расставались. Из Нью-Йорка пришлось уехать, мои старые знакомые нам бы спокойно жить не дали. Потом уже я закончила колледж. Молоденькая я была красивая. Это последние два года перестала держать форму. Но тогда мы были очень счастливы. Только одно было плохо. Никак я не беременела, а муж мой, он просто помешан был на этом ребенке. Но к врачам меня не пускал. Однажды отвез к одному, я так и не поняла, вроде как знахарь, что ли. Дал мне какие-то травы. В общем, я забеременела. Очень мне плохо было от этой беременности, а врачам муж по-прежнему не доверял. Я даже начала думать, может я ему надоела, и он хочет моей смерти. Он и роды хотел сам принимать, никак в госпиталь не пускал. Только когда испугался, что я умру, потому что все шло не так, вызвал скорую. – Она остановилась передохнуть. Было видно, что вспоминания двенадцатилетней давности давались ей с трудом. – Мне было так плохо, что присутствовать при родах ему не разрешили. Да в тот день бог знает что творилось. Как раз шел ураган, почти весь город эвакуировали.
 Я хорошо помню, когда началось, здание ходуном ходило. Потом я родила, под наркозом все как во сне помню, но, мне кажется, кто-то сказал про ребенка, что давно такие уроды не рождались. Ребенка унесли, и началось светопреставление. Гул стоял непрерывный. Тут ворвался мой муж с инвалидным креслом. Врачей не было рядом, он посадил меня и повез к комнате, где держат младенцев. Он хотел, чтобы я забрала ребенка. Обычно, вы знаете, детям сразу вешают бирки, чтобы не перепутать. Но в этой суматохе, детей просто оставили на каталке в коридоре, а карты лежали рядом стопочкой. Муж спросил, кто родился, я посмотрела на детей, их было трое. Один до того уродливый, синюшный, я сейчас плохо помню, о чем я тогда думала. Я показала на девочку, такая красивенькая, да она одна негритяночка была, только кожа посветлее и такая миленькая.
 Так мы и уехали. Я не знаю, были ли у мужа сомнения, что это его дочь. Да я ведь и сама точно не знала. Из госпиталя нас никогда не беспокоили, значит, все нормально, разобрались. Только когда она стала подрастать, появились странности. Она читала мысли. Я, когда это заметила, испугалась ужасно. Потом стала вспоминать тот день, тогда и всплыло про урода. Но что было делать – то? Искать неизвестно что? А зачем? Она же мне дочь. Все равно – родная, нет. Мне кажется, муж знал про странности Мери. Когда она была маленькая, то не умела себя контролировать. Отца очень любила. Такое у них было взаимопонимание. Родные, да и только. Когда он пропал, ужасно она переживала, не верила, что бывает, мужчины вот так исчезают. Потом, спустя годы, выясняется какая-нибудь интрижка. Да я на него зла не держу. Из такой он меня помойки вытащил. Так что… А вот от меня, кажется, ничего у Мери нет. Совсем другая. Только что мулатка. А как вы поняли, что она не моя дочь? Я же и сама этого не знала наверняка?
 – По анализам. У нее нет ваших генов, и генов вашего первого мужа – тоже нет. Для вас и для Мери – это хорошо. Спасибо за ваш рассказ. Если вспомните, мы бы хотели еще получить от вас адрес того госпиталя, где вы рожали.
 – А… это нам не повредит? Я бы не хотела, чтобы все открылось. Какой смысл старое ворошить?
 – Не волнуйтесь. Все останется в тайне. Но мы еще поговорим с вами о Мери. И о ее странностях. Это потом. Через несколько дней мы вас отпустим.
 – Вы нас забрали, потому что думали, что она моя родная дочь?
 – Да. Мы искали того самого ребенка, которого вы родили. – Не думаю, чтобы он был жив.
 – Для вас – это не важно. Не волнуйтесь, единственное, не знаю, как вы скроете правду от Мери.
 Розмари побледнела.
 – Господи! Она же прочитает мои мысли!
 – Старайтесь не думать об этом. Не было ничего. Потом, она умная девочка, должна понимать, если это поможет вам выбраться отсюда, – это хорошо.
 – Ох. Какое тут спокойствие.
 Розмари поднялась и вышла в коридор.


 *** 

 – Тебя сейчас на обследование заберут, – сказала Мери, как только мама исчезла за поворотом коридора. – Ты слушайся врача, а то один парень попробовал сопротивляться, все равно заставили. Вас в какую палатку поселили?
 – В серую такую…
 Мери рассмеялась:
 – Там есть номер на каждой палатке. У вас какой?
 – 232.
 – Ага, значит, всех собрали.
 – Ты о чем?
 – Когда я приехала, две недели назад, почти все палатки были пустые. У меня – номер четыре. 232 – последний. Все остальные – это у военных или не пронумерованы. Я думаю, они собрали всех, кого нужно. Вы были последними. Значит, скоро расскажут, зачем нас собрали.
 – А какие-нибудь идеи есть?
 – Какие идеи? Смотри, собирают по всей Земле. Здесь кого только нет. И американцы, и русские и китайцы. Как будто нарочно все расы собирали. Мы даже начали думать, может опять какое-то бедствие надвигается, ну и собирают, чтобы вывезти с Земли.
 – Да? А что, похоже.
 – Похоже, да не очень. У всех нас несколько лет назад пропали отцы.
 – Так может специально, чтобы мужчин не брать?
 – Они пропали В ОДИН ДЕНЬ! Понимаешь, исчезли наши папы все в ОДИН И ТОТ ЖЕ ДЕНЬ! Из разных стран, по всей Земле. Это не может быть случайностью. Выглядит так, что их куда– то забрали.
 – Мери, а может они на разведку работали? Агентурная сеть была и завалилась? И пришлось их срочно прятать? Как тебе?
 – Похоже. Но тогда, зачем нас мучат этими обследованиями? И где наши отцы? Мы– то здесь при чем? Соображаешь? Если бы нас просто хотели отправить к отцам – зачем бы привезли сюда и занялись выяснением  чего?  Чего они пытаются выяснить? Теперь, ты слышал, говорят, я здесь – по ошибке. А у меня тоже пропал отец в тот же день.
 – Ты рада, что они ошиблись?
 – Не знаю. – Мери пожала плечами. – Мне здесь не нравится. Плохое место. Кошмары снятся каждый день. Отец приходит, а потом какие-то чудовища вокруг. Не знаю. Мне бы хотелось убраться отсюда поскорее. Да и всем ребятам так. Мы тут пытались придумать, как бы сбежать. Если бы объединить силы, можно попробовать нейтрализовать охрану. Только, боюсь, ничего не выйдет. Да, еще одно. Все ребята, которые здесь, телепаты. Так что ты не удивляйся. – Мери увидела, что врач возвращается, и заторопилась. – А со мной. Все просто. Я – не родная дочь, приемная. Поэтому и ошиблись. Им родной ребенок нужен. Вечером, зайду за тобой. Мы каждый день собираемся, костер жжем, поем. Ребята здесь классные. Если бы не эти кошмары…
 – Ну что, Майкл, тебе Мери про обследование рассказала? Сопротивляться не будешь? Или охрану позвать? – спросил подошедший врач.
 – Не буду.
 – Вы можете присутствовать, Стелла. Пойдемте.
 Майкл вошел внутрь и почувствовал страх. Он никак не думал, что речь идет о какой-то сложной аппаратуре.
 – Раздевайся, потом в душ, потом ляжешь сюда. А мы пока с твоей мамой выпьем чайку. Вы не против?
 – Да нет.
 – Вы очень нервничаете, Стелла. Не стоит, это не больно и не причинит никакого вреда ребенку. Вы у нас последние. Это поначалу, когда мы еще не разобрались с анализами, были проблемы. А теперь, простой тест.
 – Вы не хотите рассказать, зачем все это нужно?
 – Извините, не имею права. Пока. Через несколько дней вы все поймете.
 Майкл вышел из душа, завернувшись полотенцем.
 Врач попросил Стеллу остаться в соседней комнате.
 – Не бойся, Майкл, садись сюда. – Врач показал на операционный стол.
 – Ложиться?
 – Нет, просто сядь. Я дам тебе понюхать одну жидкость, тебе может стать нехорошо, но это не опасно. А дальше решим.
 – Это что, наркоз? – Мальчик с недоверием смотрел на пузырек, крышку которого откручивал врач. Надпись на пузырьке была на незнакомом языке.
 – Нет. Это специальный тест. – Врач поднес пузырек к носу Майкла. – Вдохни несколько раз, глубоко.
 Мальчик сделал вдох. Реакция была мгновенной – легкая тошнота, потом в глазах потемнело, жутко зачесалась кожа. Смутно, ему показалось, что ее цвет изменился, стал серым. И еще, он все пытался рассмотреть свои руки, потому что они стали тонкими и только с тремя пальцами.
 Стелла вбежала на дикий крик Майкла.
 Мальчик лежал на операционном столе, без каких-либо повреждений. Врач невозмутимо убирал какой-то пузырек.
 – Что вы ему сделали? – Она бросилась к сыну, взяла мальчика за руку. Майкл тяжело дышал и, казалось, не мог говорить.
 – Ничего. Вы же видите, все в порядке. У него была галлюцинация, он просто испугался. Нормальная реакция на препарат. Ведь не было больно, Майкл? Правда?
 – Что это было? – голос ребенка был слегка охрипшим.
 – Ничего страшного. Сейчас я возьму у тебя кровь на анализ, и вы можете идти к себе в палатку.
 – Я больше никуда не уйду, можете вызывать охрану, – резко сказала Стелла.
 – Да это и не нужно. Я уже все выяснил. – Врач подошел к мальчику, легко попал в вену и набрал полный шприц крови. – Вот и все. Ничего страшного.
 – Меня по ошибке взяли? – спросил Майкл, вспомнив, что с Мери ошиблись.
 – Нет. – Врач улыбнулся. – Ты наш. Почти на сто процентов, но для гарантии мы еще сделаем пару анализов. Полегчало?
 – Да. Все прошло.
 – Вы свободны, в пределах территории лагеря.
 Вошел охранник и проводил мать с сыном в их палатку.


 *** 

 Вечером Мери зашла за Майклом. На территории лагеря горел большой костер. Майкл не стал считать. И так было ясно – пришло больше 200 человек. «Должно быть 232 человека,» – вспомнил он слова Мери и врача о том, что они были последними.
 Мери подсела к костру. Ее лица в темноте почти не было видно. Только изредка поблескивали красноватыми отблесками огня белки глаз.
 – Привет всем, это Майкл, – представила она.
 – Последний, – кто-то из ребят откликнулся мысленно. Майкл попытался разобрать, кто говорит, но понял, что мгновенно запутался. В мыслеречь вплелось сразу несколько языков, кто-то еще переводил на английский, добавились мыслеобразы. Все вместе было неразличимым.
 – Ребята, прекратите разговаривать мысленно! – резко приказала Мери по-английски, и сразу все затихло. – Что новенького есть?
 – Да все уже обговорили. Все идеи кончились, – откликнулся один из ребят.
 – Ну, у нас есть с Майклом кое-что, правда пока не знаю, как это нам сможет помочь. Во – первых, со мной ошиблись. Это точно теперь. Через несколько дней отпустят. Так что, если что-то хотите на волю передать, валяйте.
 – Тебя обыщут.
 – Значит, выучу наизусть. В общем, как хотите. Майкл – последний, нужно думать, через пару дней все будет известно.
 – Тебя здесь уже не будет, жаль.
 – Вы все – классные ребята, правда. Но вы знаете, меня здесь кошмары извели. Каждый день, одно и то же.
 – А что тебе снится, Мери? – спросил Майкл.
 – Так, ерунда. Инопланетяне. Серые такие, невысокие. Брррр.
 – А руки у них… какие?
 – Руки? – Она нахмурилась, вспоминая. – Тонкие, с тремя пальцами. И… ногти, странные, как бы вывернутые. Ты куда, Майкл?
 Приступ тошноты заставил Майкла отбежать в сторону, потому что он отчетливо вспомнил свои руки во время теста, который проводил врач. Серые, тонкие, с тремя пальцами.
 – Майкл? Да что с тобой?
 – Не подходи ко мне, не подходи! Неужели ты еще ничего не поняла? Мери? Уходи! Уходи отсюда! Ты – не мы! Как же ты не хочешь понять такую простую вещь?
 – Вы… не… Не? – Она сделала несколько шагов назад, споткнулась и бегом понеслась к своей палатке. Ей казалось, что позади нее осталось что-то страшное, серое, колышущееся.
 Розмари мирно спала. Мери быстро шмыгнула под одеяло, ее мелко трясло. Сон пришел к ней через несколько часов и плавно перешел в кошмар. На этот раз ей снился отец, который пришел и сел рядом на кровать, а потом превратился в инопланетянина.
 Розмари проснулась от стонов дочери, она несколько раз позвала Мери, пытаясь разбудить, потом потрясла дочь за плечо. Мери не просыпалась, несвязно повторяя во сне что-то про инопланетян. Розмари вышла в душную ночь и дошла до ближайшего охранника.
 – Моя дочь заболела. Вы можете позвать врача?
 Врач даже не притронулся к Мери, а сразу сказал:
 – Вы больше сюда не вернетесь, Розмари. Так что, если есть какие-то личные вещи, забирайте с собой.
 – Но… вы же обещали нас отпустить?
 – Я и собираюсь вас отпустить. Но сейчас ночь. А оставаться вашей дочери здесь больше нельзя. Сейчас ее отнесут ко мне в медицинский бокс, а утром я постараюсь убедить начальство прислать за вами самолет. Мое мнение, каждый лишний день здесь вреден для вашего ребенка.
 – Спасибо. – Она побросала в сумку нехитрые вещи. Их забирали без вещей, но какую-то одежду выдали уже здесь, в лагере.
 Через полчаса Мери проснулась. Она попыталась улыбнуться. Хотя врача – телепата ее улыбка не могла обмануть. Девочка прекрасно поняла, кто были остальные дети и ее мысли теперь постоянно возвращались к этому.
 Розмари все это время сидела рядом с кушеткой, на которую уложили Мери. Сначала, когда их только привезли сюда, она еще пыталась понять, что происходит, но потом у нее возникло четкое ощущение, что чем меньше она будет задумываться, тем лучше будет для нее и дочери.
 – Розмари, я бы советовал вам последить, чтобы Мери больше не засыпала. Утром должен прилететь одни хороший врач, он посмотрит девочку.
 – А разве все не прошло?
 – Не так просто. Давайте, я сварю крепкий кофе, чтобы вы не уснули, – врач ободряюще улыбнулся и вышел из комнаты.


 *** 

 Воздушное такси со Строггорном и Ти-иль-илем приземлилось на военной базе в штате Оклахома, где был организован лагерь для принаианских детей. Операция проходила под контролем Службы безопасности Земли и ЦРУ. Но все равно Строггорн боялся утечки информации. Ему не хотелось даже думать о том, что могло бы начаться на Земле, узнай люди об экспериментах подобного рода над земными женщинами. И он бы собственноручно придушил Ти-иль-иля, если бы это могло хоть как-то помочь детям.
 – Ти-иль-иль, ты уверен, что тебе удастся убедить сына лететь с вами? – спросил Строггорн, выходя из прохлады воздушного такси на удушливый даже вечером Оклахомский воздух.
 – Что значит – убедить? – удивленно переспросил инопланетянин. – Разве есть выбор? Или – летят с нами, или их рано или поздно убьют на Земле.
 – Мы не настолько слабы, Ти-иль-иль, чтобы не защитить детей.
 – Ой ли? – Ти-иль-иль ядовито рассмеялся. – Когда вам придется выбирать между развязыванием войны и выдачей детей, что предпочтет Совет Вардов, Советник? А потом, ну зачем вам эти дети? У Аль-Ришада своих проблем полно. А ребятишки – не ваши граждане. И какие у вас есть права, чтобы прятать их на своей территории? США потребуют своих, Япония – своих и так далее. И чего вы добьетесь? Международного скандала?
 – Ты прав, – неохотно согласился Строггорн. Он оглядел лагерь. Ни единого деревца, плотная, выжженная, вся в мелких трещинах земля. Безжалостное солнце. Даже теперь, после захода, чувствовалось его удушливое дыхание. Однотипного, военного образца, из серо-зеленого брезента, 232 палатки были расположены по кругу. Снаружи стояло ограждение из легкой металлической сетки с несколькими проходами. А вокруг этого импровизированного лагеря, на расстоянии примерно 20 метров стояли палатки военных. В эту же зону попадал медицинский бокс – приземистое одноэтажное здание из белого пластика без окон.
 Эмиль ван Эркин подошел к Строггорну и доложил об обстановке в лагере.
 – Вчера вечером дети вычислили, зачем их сюда привезли. За ночь четыре попытки суицида. И еще одна проблема, Советник. Мы забрали девочку– телепата по ошибке. Она оказалась неродным ребенком в семье. Была подмена в роддоме. Искать принаианского ребенка? По нашим сведениям, он родился с серьезными генетическими нарушениями. Скорее всего мертв или в каком-нибудь интернате для ненормальных.
 – Что скажешь, Ти-иль-иль?
 – Можете не искать. Если с рождения были такие серьезные проблемы, ребенку не пройти регрессию.
 – Что делать с девочкой? Не убивать же? И отпустить не можем, слишком много знает.
 – Сделайте блокировку зон памяти пока и попроси Генри Уилкинса, Директора ЦРУ, помочь перебросить их в Аль-Ришад. Там мы за этой семьей присмотрим.
 – Вместе с отчимом?
 – А ее мать вышла замуж второй раз? – уточнил Строггорн. – Давайте всех. Меньше риска.
 – Эмиль, где Майкл? – спросил Ти-иль-иль.
 – Да вон там где-то сидит, – Эмиль махнул рукой в сторону другого конца лагеря. – Переживает.
 – Советник, вы не будете возражать, если я с ним поговорю?
 – Валяйте. Для этого сюда и приехали.


 *** 

 Ти-иль-иль нашел сына сидящим рядом с ограждением. Мальчик казалось вообще пребывал в другом мире и не выразил никакого удивления при появлении отца.
 – Майкл? – мысленно позвал Ти-иль-иль. – Ты узнаешь меня?
 Мальчик безразлично посмотрел на отца. С той самой минуты, как он понял, зачем их собрали здесь, ему ужасно хотелось проснуться от этого кошмара.
 – Это не сон, – сказал Ти-иль-иль.
 – Я знаю, – Майкл разглядывал свои руки, мягкие, розовые, человеческие, с пятью пальцами. – Ты приехал за мной?
 – За тобой и за мамой.
 – Она не сможет. – Майкл помолчал и добавил: – И я не смогу.
 – На Земле оставаться нельзя. За вами вот-вот начнется охота. Поверь, если бы можно было вас оставить, – зачем бы все это?
 – Я боюсь, отец. Смертельно боюсь, – Майкла бил мелкий озноб.
 – Чего ты боишься? – Ти-иль-иль попытался обнять мальчика, но тот отстранился. – Глупый. На Принаи-2 нас ждут. Все будет хорошо!
 – Но мы же только наполовину принаиане. Значит, там мы тоже будем чужими! Зачем, отец, зачем нужно было родить ребенка без Родины? Мы же везде будем чужими! И на Земле и на Принаи-2? А мама? Как она переживет это? Я видел себя, во время теста. Это ужасно, отец! Мне этого не пережить. А как переживет мама? Землянка? Зачем, ну объясни мне, зачем вы это сделали?
 – Земля вот-вот погибнет. Тогда Совет Галактики разрешит нам ее заселение. У нас не было другого способа узнать, как адаптироваться к земным условиям.
 – Ужас! – Майкл закрыл глаза руками. – Я не верю тебе! Земля не умрет!
 – Не расстраивайся так, ладно? Может и не умрет. Все равно тебе теперь здесь не место. Ты можешь жить и здесь и на Принаи-2. Разве это плохо?
 – Не можешь понять? – Майкл поднял на отца измученное лицо. – Если ты этого не понимаешь, как можно надеяться, что твои принаиане поймут?
 – Ты же ничего не знаешь о Принаи-2!
 – Ошибаешься, отец. Я всегда интересовался другими цивилизациями. А Принаи-2 нам родственная. Я знаю почти все, что было доступно на Земле.
 – Этого не так много. Мы не стремимся давать землянам информацию о нашей планете.
 – Я читал из Галактического архива. Это не засекречено. Смотрел записи. Достаточно, чтобы понять, что мы очень разные. Другие ценности, все другое! Да мне страшно подумать, каким я должен стать, чтобы жить там! Я не хочу ехать, отец.
 – Ну что? – спросил подошедший Строггорн.
 – Не знаю, что делать.
 – Я предупреждал, Ти-иль-иль. Это не будет просто даже для детей.
 – Не хотелось бы грубо изменять психику.
 – А кто вам это разрешит? Они пока еще под защитой Земли. Уговаривайте, если сможете.
 – Хорошо. Тогда давайте поступим просто. Мы посадим капсулу с нашими мужчинами. Вы разрешите провести каждому из них ночь с семьей?
 – Попробуйте. Но если и это не поможет, я вообще не знаю, что мы будем делать.


 *** 

 «Летающая тарелка» – посадочная капсула принаиан, – бесшумно опустилась глубокой ночью в 200 метрах от лагеря. По приказу Строггорна принаианских мужчин пропустили внутрь. Оставалось только надеяться, что принаианам удастся уговорить свои семьи лететь на Принаи-2.


 *** 

 Стелла, мать Майкла, рыдала навзрыд, уткнувшись в подушку на кровати. Ти-иль-иль удрученно ходил по небольшой палатке, устав убеждать землянку в необходимости отлета.
 – Ты меня все-таки не любишь! – снова начал инопланетянин.
 – Люблю, – упрямо повторила Стелла и оторвала заплаканное лицо от подушки. – Если бы я тебя не любила, да я бы уже умерла от ужаса, узнав о тебе правду!
 – Ну что за глупости ты говоришь! Мы прожили вместе столько лет! Это же не дурацкие земные ужастики! Разве я был тебе плохим мужем?
 – В том то и дело, что хорошим. Но ты нас бросил!
 – Да никто вас не бросал, – с досадой начал Ти-Иль-Иль. – Спроси ваших из Службы Безопасности. Нас сначала держали в тюрьме не один год. Я тебе объяснял, что это здесь прошло только два года, а для нас-то – несколько десятков! Потом нас выслали с Земли. Что мы могли сделать? Боялись даже заикнуться про семьи. Стелла, давай серьезно. Как только появился повод вас забрать, мы сразу же пытаемся это сделать.
 – Ты считаешь, нет реальной опасности для Майкла?
 – Ох, конечно же есть! Но мы не знаем, насколько она серьезна и в какую сторону будут развиваться события. Хватит сомнений. – Ти-иль-иль ласково взял Стеллу за руку. – Послушай, если земляне узнают, что ты жила с инопланетянином? Ты сразу станешь изгоем. Это же так?
 – Так, – неохотно согласилась Стелла.
 – Ну вот, видишь!
 – Я не смогу, Иль! Не смогу! – Стелла снова начала плакать.
 – С ума вы меня сведете! – Ти-иль-иль в раздражении прошел по палатке.
 – Отец, – решился спросить Майкл. – А у тебя нет другой семьи на Принаи-2?
 – Представь себе, нет! – язвительно ответил Ти-иль-иль. – Когда нас сюда отправляли, брали только холостых мужчин. Да и как ты себе это представляешь, годами обманывать сразу две семьи? Кстати, что ты сам решил?
 – Я лечу с тобой. У нас нет другого выхода, – уронил Майкл, и Стелла сразу перестала плакать.
 – Как же так, сынок? Вы же умрете для меня? – Она снова заплакала. – Ни обнять, ни увидеть!
 – Мы сможем прилетать?
 – Вряд ли. Землян от нашего присутствия трясет.
 – Вот видишь, – сказала Стелла.
 – Нужно лететь всем. – Ти-иль-иль перестал ходить по палатке и устало опустился в кресло.
 – Это я стану такой серенькой? Да я только от этого умру!
 – Ну прямо умрешь! Тебе будут давать специальные лекарства, чтобы снизить первоначальную реакцию. А потом привыкнешь. Другие же привыкают.
 – Что? – Стелла от удивления села. – Как это – привыкают? Опять эксперименты?
 – А я и не скрываю, что мы уже несколько тысячелетий готовимся заселить Землю. Поэтому не боимся забрать вас сейчас.
 – Мне плохо, – Стелла снова легла на кровать. – Как же мне плохо!


 *** 

 – Можно? – вошел в палатку Строггорн в сопровождении Эмиля ван Эркина и врача. – Нужна помощь? – добавил он мысленно.
 – Сделайте ей что-нибудь успокаивающее, – попросил Ти-иль-иль.
 Врач подошел к Стелле, объяснил, что хочет сделать ей успокаивающий укол. Она не возражала.
 – А ты как? – Строггорн заглянул в глаза Майкла.
 – Ничего. Лечу с отцом. Осталось маму уговорить.
 – Уговаривайте.


 *** 

 Ти-иль-иль вышел на улицу вслед за Строггорном.
 – Мы обошли всех, – объяснил Строггорн. – Удивительно, но никто пока не свихнулся. Все дети приняли решение лететь. Часть женщин – тоже. Как вам это удается, Ти-иль-иль?
 – Прежде чем попасть на Землю, нас много десятилетий готовили к жизни здесь. Вы думаете это просто для инопланетянина так адаптироваться, чтобы земляне принимали нас за своих? Психология земных женщин была одним из обязательных предметов для изучения.
 – Ти-иль-иль, я официально вас предупреждаю. Если еще раз вы заберете людей с Земли без нашей санкции, это будет иметь для Принаи-2 самые серьезные последствия!
 – Да не пугайте, Советник. Вы же уже поняли, Принаи-2 планетка не из пугливых. Мы уже подали заявку в Совет Вселенной с просьбой предоставить нам другую планету для переселения. Да и какой смысл вам требовать сейчас возвращения ваших землян на родину, если они много десятилетий прожили на Принаи-2?
 – Я так и думал! И сколько еще землян вы украли?
 – Точно не помню. Запросите наше правительство официально. Может быть ответят. И не надо на меня так злиться, Советник! Нормальный бы человек уже давно бы умер от вашей ненависти.


 *** 

 – Не представляю, что делать с принаианами, – раздраженно говорил Строггорн Эмилю ван Эркину по пути на базу. – Наглые до невозможности. Ничем не проймешь!
 – Они слишком долго считали Землю своей планетой. Им тоже не сладко. Теперь придется искать другую планету для переселения. Кто знает, не окажемся ли мы когда-нибудь в подобной ситуации?
 – Надеюсь не быть к тому времени Советником. Я сыт по горло общением с инопланетянами. Кроме неприятностей, от них ждать нечего.
 – И это говорите вы, Советник? Инопланетяне оказали нам большую помощь.
 – Ты не знаешь, какую цену мы заплатили за эту помощь!
 – За все приходится платить. Это жизнь. Что вы планируете дальше?
 – Если все пойдет нормально, в течении недели принаиане будут знакомить свои семьи с жизнью на Принаи-2. Они привезли все необходимые записи. А еще через неделю отправим их с Земли. Надеюсь, что скоро они здесь не появятся.


 *** 

 Очередь медленно двигалась в направлении открытого люка «тарелки». Стелла и еще три женщины, отказавшиеся лететь на Принаи-2, стояли рядом со Строггорном и наблюдали за посадкой. Ти-иль-иль с Майклом завершали шествие. У входа в люк, Ти-иль-иль обернулся и отыскал взглядом фигурку жены. Поднял руку и помахал на прощание. Люк начал медленно закрывать свою широко раскрытую пасть, еще несколько секунд и «тарелка» бесшумно взмыла в воздух. Только тогда, словно очнувшись, Стелла рванулась вперед.
 – Нет, подождите! – Она споткнулась и упала ничком на раскаленный песок.
 «Тарелка» резко остановилась в воздухе и пошла на посадку. Люк открылся даже раньше, чем она приземлилась. Ти-иль-иль спрыгнул на землю и подбежал к жене, помог ей подняться, обнял и повел к люку. Перед входом в него, Стелла обернулась и в последний раз посмотрела на землян. Было слишком далеко, чтобы это увидеть, но Строггорн чувствовал, что она плачет.
 «Тарелка» снова поднялась в воздух, почти мгновенно набрала скорость и исчезла из виду, теперь уже, как надеялись земляне, навсегда.


 *** 

 – Все-таки принаиане обманули нас, – докладывал Строггорн Лингану спустя месяц.
 – В чем, Строг? Насколько я знаю, все женщины и дети адаптируются к принаианских условиям нормально.
 – Я не могу понять,  зачем  они забрали детей?
 – Да это же ясно. За детьми могла начаться охота!
 – Это версия принаиан. Только это вранье, Линган. Мы выяснили, что отличить принаианского ребенка от земного практически невозможно. Так что все эти разговоры про сломанные руки и ноги – сплошной блеф!
 – Объясняй нормально, – начал злиться Линган. – Что произошло?
 – Мы отыскали родного сына Розмари МакДиллан. Ребенок действительно родился ненормальным. Но когда мы перестали его «лечить» земными препаратами, быстро пошел на поправку. Интересно однако другое. Его много лет пытались лечить в различных клиниках США. И за все это время никому не пришло в голову, что это не земной ребенок.
 – Но это означает…
 – Правильно. Что случайно определить инопланетное происхождение детей было практически невозможным.
 – Зачем же принаиане забрали их тогда? Если никакой реальной опасности не было?
 – Хотел бы я это знать. Эти дети зачем– то им были очень нужны. Чтобы вытащить их с земли, ситуацию они разыграли классно. Остается только надеяться, что мы никогда не узнаем, зачем.
 – Думаешь, это связано как-то с заселением Земли? Опять? Неужели никак не успокоятся?
 – Тысячелетние планы нельзя так быстро свернуть. Слишком много сил было потрачено и слишком много надежд теперь нужно похоронить. А это не просто, Линг. Ох, как не просто.

 Глава 5

 Майкл Уитмен, один из самых высокооплачиваемых тележурналистов Земли, старался не нервничать, хотя поводов для срыва было предостаточно. Не успел он зайти в гримерную после показа своего очередного шоу, как его взяли под руки два человека в черном и доставили (непонятно каким способом) в приемную Советника Строггорна.
 Сейчас он сидел в мягком удобном кресле, положив ногу на ногу, и изо всех сил старался не смотреть Советнику в глаза. Это было его профессией – смотреть в лицо людям, определять их реакцию на вопросы и чем следующим можно вывести их из равновесия. Но это был другой случай, и задача была обратная – как не вывести Советника Строггорна из себя.
 – Вы ждете объяснений, Майкл? Хорошо. У меня очень мало времени, поэтому сейчас вас отведут в просмотровой зал, вам покажут отснятые предварительно материалы и, через пару часов, мы снова встретимся, чтобы вы ответили на несколько моих вопросов.
 Через два часа Майкл снова сидел в мягком кресле напротив Строггорна. Он был бледен, волосы еще не просохли после душа. Майкл был профессионалом, но даже на него показанные кадры произвели прямо-таки «выворачивающее» впечатление. Почти полчаса он потратил в душе на то, чтобы снова привести себя в американский «порядок».
 – Что вы хотите от меня, Советник? Я, наконец, могу это узнать? – Теперь Майклу было наплевать на мыслепрослушивание, и он прямо посмотрел в глаза Строггорну.
 – Мы хотим нанять вас.
 – Мы – это кто?
 – Мы – это Правительство Земли.
 – И зачем я понадобился такому высокочтимому собранию? – в словах Майкла сквозила откровенная ирония.
 – Вы просмотрели предоставленные нам материалы. В основном съемки велись в зонах эпидемиологических бедствий. Нас интересует, можно ли на основе этого материала так изменить общественное мнение, чтобы удалось: первое – снять опасность войны, второе – вернуть Креила ван Рейна на Землю?
 – Тяжеленькая задачка! Я должен подумать. И, кстати, вы не могли бы мне немного подробнее рассказать об этой истории с Надеждой Вороновой из России?
 – Печальная история. Простая женщина, порядочная, наверное, по – американским понятиям, чересчур…
 – Я не люблю, когда так говорят об американцах. Мы слишком разные, Советник, чтобы делать подобные обобщения.
 – Хорошо, убедили. Она работала воспитательницей в одном из детских домов для «проблемных» детей. Когда началась эпидемия, выделенные нами для лечения медикаменты были разворованы. Чтобы скрыть следы преступления, детский дом сожгли, а оставшихся детей отправили умирать, то есть просто выгнали из детдома.
 – Как же это возможно? Русские что, не понимали, что дети заразны?
 – Понимали. Поэтому во время обследования Надежде встроили «жучок» – небольшой приборчик, который все время сообщал их местонахождение. Уйти далеко они не могли. Лица детей были изуродованы болезнью, поэтому передвигаться они могли только пешком. Надежда оставила детей в заброшенной деревне, недалеко от детского дома, а сама, в поисках денег для лечения, отправилась в ближайший крупный город, Зеленоград.
 – И как она собиралась заработать такие огромные деньги? Как я понимаю, ей должны были еще и выплатить вперед?
 – С помощью сестры, которая давно работает с Вардами, Надежда устроилась проституткой.
 – Что-то не сходится, – Майкл улыбнулся. – Проституткам столько не платят, чтобы хватило на лечение детей.
 – Это зависит от клиентов. Она должна была работать с Вардами.
 – Не знал, что Варды пользуются услугами проституток!
 – В Аль-Ришаде – это запрещено законом. Но когда работают в метрополиях, всякое бывает. Хотя я лично не считаю это нормальным. Кстати, поскольку скрыть эту информацию не удастся, это сильно нам повредит в глазах обычных людей?
 – Вам – это вы Вардов имеете в виду? Не думаю. Скорее наоборот, это покажет, что Варды – тоже люди, хотя бы и в таком пикантном вопросе.
 – Хорошо. Я сначала сильно испугался, что это нам навредит. Но потом пришел к такому же выводу. Дальше все произошло просто. Во время встречи с клиентом, у Надежды началось кровотечение – «жучок» пропорол стенку влагалища.
 – Хорошее они местечко для него нашли!
 – Прекрасное, если бы не случайность, ни сама Надежда, ни кто-нибудь другой, его бы не обнаружили. Надежда попала в больницу и получила обвинение в шпионаже против Аль-Ришада.
 – Начинаю понимать, как ее довели до такого состояния.
 – Ее пытали, точнее, поскольку все говорило о том, что она – зомбированная личность, врач пытался снять блокировку с дополнительных уровней психики. В ее тело было передано большее количество энергии, а так как никаких дополнительных уровней у Надежды не было, нервная система просто разрушилась.
 – А как удалось найти детей?
 – После того, как возникли сомнения, что она зомби и вызвали меня, стали детально проверять ее рассказ. Тогда и отыскали детей. Хотя русские считали, что все дети уничтожены. На следующий день, после того, как Надежда покинула деревню, бомбежкой с воздуха дома были разрушены. Один ребенок оказался Вардом. Он почувствовал опасность и увел детей в лес незадолго до бомбежки. Там мы их и отыскали. Остальное вы знаете. Надежда после операции находится в очень тяжелом состоянии. Инвалидность ей обеспечена, даже если выживет. Дети сейчас в инфекционном отделении. Должны выжить. Но понятия не имею, что с ними делать потом.
 – А что по поводу этой истории говорят русские?
 – Ничего. Пытаются «найти виновных».
 – Ага. Ну, это как всегда. Не найдут.
 – Вы всерьез считаете, в США ситуация лучше?
 – А разве нет?
 – На мой взгляд, ничуть. С вашими многомиллионными заработками, Майкл, у вас нет проблемы оплатить лечение. Но вот более 50% американцев, не имеющих медицинских страховок, – в тяжелейшем положении.
 – Экстренная помощь оказывается бесплатно…
 – Это если будут места в госпитале. Вообще, ваше дорогостоящее и далеко не идеальное медобслуживание…
 – Где вы видели идеальное, Советник? Медицина все время дорожает. А общество не может тратить весь бюджет на лечение больных. Согласитесь, есть и другие проблемы. Поэтому те, кто имеют возможность, должны оплачивать хотя бы часть своих медицинских расходов. Мы не понимаем, как Аль-Ришад справляется с такой ношей. Но омоложение «для всех» – и у вас недостижимая мечта.
 – Потому что мы не считаем возможным бесконечно продлять жизнь бездельникам. Пока, если человек работал, он вполне мог оплатить омоложение.
 – А если не мог по каким-то причинам? Должен умирать. И лечение у вас также не бесплатное. Во всяком случае, для нас, иностранцев. Это один из самых крупных источников дохода Аль-Ришада.
 – У Аль-Ришада много разных источников. Но я пригласил вас сюда не для обсуждения проблем здравоохранения Аль-Ришада. Нам нужна ваша помощь. Количество зон эпидемиологических бедствий растет. Эффективных лекарств нет. И у нас мало времени. Вымирание землян как вида, началось. Могут вам помочь уже отснятые материалы или нужно будет переснимать?
 – Об этом даже нет речи – не переснимать! То, что я увидел – просто ужасно. Если вы покажете это в таком виде – кроме дикой паники ничего не получите! Вы хотите панику?
 – Нет, мы хотим спокойствия, и – вернуть Креила ван Рейна.
 – А я могу узнать: зачем он так нужен?
 – Мы не можем разработать без его помощи препараты для лечения людей.
 – Но я думал, препараты разрабатываются все время!
 – Это не те препараты. Они не лечат причину. Более того, поделюсь с вами совершенно секретной информацией. Мы пытались запросить помощь Совета Галактики. Нам ответили отказом.
 – Но раньше? Помогали?
 – Раньше была другая ситуация. Аолла ван Вандерлит всегда была на Дорне и настаивала на оказании нам помощи. А теперь – она вышла из игры. Второе – сам Креил ван Рейн помог очень многим цивилизациям. Нам отказали именно потому, из-за чего раньше помогали. Мы потеряли поддержку Аоллы ван Вандерлит и Креила ван Рейна и – проиграли.
 – Итак – мы сидим в большом дерьме. – Майкл механически стучал пальцами по мягкому подлокотнику кресла, явно не замечая этого. Он продумывал шоу. Самое грандиозное шоу за всю историю человечества и с самой высокой ставкой – выживание землян как вида. – Ну что же. Я попробую. Много не обещаю, но сделаю все мыслимое и не мыслимое. – Он снова задумался, проигрывая в мозгу, как нужно все обставить, кого пригласить.
 – Ваш гонорар? Можете назначить, сколько хотите.
 – Гонорар? – Майкл улыбнулся. – Послушайте, Советник. Расходы, конечно, будут и большие. А вот гонорар, если все получится – это и будет самый большой гонорар. А если нет, мы все умрем, даже телепаты?
 – Мы попытаемся телепатов спасти.
 – Итак, 5 миллионов человек, из них часть будет к тому времени неизлечима больна. Я не хотел бы выжить, Советник. Кому будет нужен даже самый гениальный телеведущий? Вы подумали об этом?
 – Как знаете. Сколько вам нужно времени на подготовку?
 – Не меньше месяца– полтора. Вы понимаете, что придется делать  разные  передачи? На всех основных языках Земли? И с сюжетами, наиболее убедительными, с учетом менталитета конкретной нации? Сюжет с Надеждой Вороновой, если его хорошо обработать, подойдет для славянского направления. Для американцев – нужно что-то другое. Так что работы будет полно. Для этого нужно нанять профессиональную команду. Мое условие – я сам нанимаю людей. Собирать придется по всей Земле. У всех, кого я хочу занять, наверняка контракты. Готовьтесь выплатить неустойки. Теперь, мне не нравится ваша идея многочисленных репортажей. Сначала – должен быть мощный удар по мозгам. Потом можно докрутить, напоминать почаще, чтобы не забывалось. Все уже и так понимают, что что-то не так. Уж больно много умирают! Вот мы и объясним, что происходит. Вы понимаете, в данной ситуации главное – не перегнуть. Мы же не ужастик готовим, а рассказ о реальной жизни. Чуть-чуть не рассчитать и начнется паника. Помимо телевизионщиков и операторов, мне понадобится команда профессиональных психологов. Тоже из разных стран. Скажите – не для эфира, сколько у нас времени?
 – Несколько лет. Всего несколько лет.
 – Весело… Вам интересно мое профессиональное мнение?
 – Конечно.
 – Наверное, можно договориться и устроить грандиозное голосование. Если все правильно рассчитать, через пару месяцев вы будете иметь мнение всех землян о необходимости возвращения Советника Креила на Землю. Это возможно?
 – Трудно сказать. Нужна консультация с главами стран. Попытаться можно.
 – Я к чему это предлагаю. Если каждый житель Земли выскажется за его возвращение, потом будет невероятно сложно попытаться его выслать снова. А ведь согласитесь – это возможно, даже более чем возможно. Итак, подытожим. Я готовлю одно большое шоу с показом того, что творится на Земле, с участием конкретных пострадавших. Истории такого рода имеют невероятно сильное воздействие на психику людей. Постарайтесь, чтобы ваша Надежда Воронова осталась жива. Иначе, ее историю невозможно будет использовать и придется искать другой сюжет, а это – лишнее время. Наша цель, чтобы все осознали возможность спасения и приняли помощь. Для этого нам нужны счастливые концовки. Обязательно счастливые. Так как мой план?
 – Надеюсь, это то, что нужно. Я, к сожалению, могу дать вам только деньги и людей.
 – Это немало, Советник, очень немало. Ну что же. За работу? – Майкл поднялся, протягивая руку Строггорну. – Контракт пошлите моему агенту.


 *** 

 Прошло почти три месяца, в течении которых Майкл Уитмен не появлялся. Хотя Строггорн знал, что работа по подготовке шоу идет во всю. Хотя бы потому, что на его создание уже было истрачено несколько миллиардов долларов.
 Майкл Уитмен привлек к работе лучших тележурналистов мира. Профессионал высочайшего класса, он хорошо понимал: то, что однозначно убедительно для американцев, может показаться откровенно неискренним и надуманным европейцам или китайцам. Именно по этой причине Майклу пришлось собрать суперинтернациональную команду, где тележурналист каждой страны отвечал за свой собственный кусок программы. Параллельно велись съемки в различных уголках мира, в зонах эпидемий и обычной, но ставшей такой непростой, жизни людей. Отснятый материал после монтажа проверялся группой психологов, которые выносили окончательный приговор, что можно оставить, что переснять, а что безжалостно выбросить.
 Перед запуском программы, Майкл Уитмен снова встретился с Советником Строггорном.
 – Итак, Советник, – объяснял Майкл, – мы постараемся уложиться в 24 часа. Сутки непрерывного показа. Это достаточно, чтобы получить нужный эффект. Потом, еще в течении по крайней мере месяца, мы будем подогревать публику отдельными репортажами. Вы хотите предварительно просмотреть нашу работу?
 – Смысл? Это же «живое шоу»? Вы будете на ходу подстраиваться под настроение людей?
 – Для этого мне и понадобилось нанять такое количество высококлассных тележурналистов. Передача будет транслироваться на всех основных языках Земли. И не в переводе с английского, а вестись ведущими – носителями языка. Это очень важно, чтобы не было языкового барьера между ведущими и зрителями.
 – Серьезная работа, Майкл! – восхищенно заметил Строггорн.
 – Старались, – Майкл улыбнулся. – В принципе через два-три дня все будет готово. У нас уже заключены контракты с ведущими телекомпаниями мира. Каналов для вещания достаточно. Назначайте только день.
 – Ну что ж, давайте начнем в пятницу вечером.
 – А я бы начал во вторник.
 – Почему?
 – Нам будет легче понять реакцию людей. Если начнут останавливаться предприятия, потому что все смотрят, значит, мы достигли своей цели. Земля – смотрит и понимает, что это – самое важное. А работа, и все остальное – подождет.
 – Логично. Тогда вторник, вечером. Ты постарайся отдохнуть, – добавил Строггорн, еще раз посмотрев на измученное бессонницей лицо тележурналиста.
 – Мне тут один наш оператор, из русских, сказал – на том свете отдохнем. А на этом – нам нужно работать.


 *** 

 –  Сегодня вечером с вами Майкл Уитмен… 
 –  Сегодня вечером с вами Сергей Ковалев. Эта программа спонсируется Правительством Земли… 
 –  Сегодня вечером с вами Ли Сао. Эта передача спонсируется Правительством Земли. Пришла пора рассказать правду, какой бы горькой она не была. 
 –  … Наконец, дорогие мои соотечественники… вы должны понять… 
 –  … в какой заднице… 
 –  … в каком дерьме… 
 –  … в какой дыре… 
 –  … мы все оказались… 
 –  … И если вы хотите выжить… 
 –  … спасти себя и близких… 
 –  … остаться до конца людьми… 
 –  … оставайтесь с нами сейчас… 
 –  … смотрите наш канал… 
 –  … подумайте, стоит ливыключать телевизор?.. 
 Строггорн с Линганом сидели в огромном зале, все стены которого были заполнены экранами телекомов. С самого начала каждый вариант передачи становился все более национально-специфичным. Для каждого канала телеведущие использовали свои собственные сюжеты, рассчитанные на восприятие людей определенной культуры.


 *** 

 – Какая сумасшедшая работа, Строггорн! – восхищенно заметил Линган. – Как они управились за три месяца?
 – Я разрешил им тратить столько денег, сколько нужно. Этот проект стоит миллиарды долларов.
 – Небольшая цена за спасение людей.
 – Часть тележурналистов отказались от гонораров. Даже американцы.
 – Все равно, если получится, нужно оплатить.
 – Поэтому они и не хотят оплаты. Ставка много больше, чем деньги. Если человек этого не понимает, он не может вести эту передачу.
 – Ты знаешь, мне становится немного страшно. А если им не удастся изменить общественное мнение?
 – Тогда с чистой совестью готовим Вардов покинуть Землю.
 – Неужели? – Линган насмешливо поглядел на Строггорна. – Ты же знаешь, что мы останемся до конца. Как бы долго это не длилось и как бы тяжело нам не было.
 – Несколько лет, Линган. На самом деле у нас есть всего несколько лет, чтобы что-то изменить. Потом генетические изменения станут необратимыми.
 – Неужели ничего нельзя будет сделать?
 – Для отдельного человека – можно. Но спасти цивилизацию – нельзя. В конце шоу телеведущие объяснят, как мы планируем лечить людей. Ты понимаешь, что у Земли нет и не будет столько врачей, чтобы индивидуально лечить каждого человека?
 – И что предлагают эксперты? – нахмурился Линган.
 – Разбить на группы все население Земли по основным типам генетических патологий. Совершенно очевидно, в одной и той же местности у нас одни и те же проблемы. Это позволяет рассылать препараты по почте и дополнительно по местным каналам телевидения объяснять, как их правильно использовать.
 – И все население займется самолечением? – раздраженно спросил Линган.
 – Другого выхода нет. Это единственный способ лечить сразу всех.
 – Чем дальше мы движемся, тем хуже становится. Это на самом деле ведь не лечение, а только способ замедлить умирание?
 – Какая принципиальная разница, Линган? Тысячелетиями, земная медицина ничего не могла вылечить, а только слегка облегчала страдания людей.
 – Ну, в прошлом веке были изобретены антибиотики. Спасли немало народу.
 – И вывели микроорганизмы в миллионы раз опаснее. Что мы теперь и расхлебываем. Ты же знаешь, даже если бы никакой флуктуации не было, на Земле бы все равно существовала реальная опасность вымирания людей?
 – Креил что-то объяснял про соотношение скорости разработки новых препаратов и изменчивости вирусов.
 – А там не одни вирусы. Грибки, простейшие, полно всякой дряни. Теперь, мы столкнулись с ужасающе низкой квалификацией врачей. Тебя ужасает лечение по телекому, а иной врач с дипломом хуже телеведущего!
 – Это ты про Аль-Ришад говоришь?
 – Про остальную часть Земли. Хотя, с тех пор, как мы снизили после флуктуации требования к качеству лечения – и в Аль-Ришаде все совсем не так хорошо, как кажется. Подумай сам. Диагностика и медицинские технологии все время усложняются. Появляются новые болезни. Это как минимум означает, что врач должен все время учиться. А когда он будет в таком случае работать? Да и личная жизнь, она должна быть у человека? С другой стороны, много ли на Земле рождается людей с нужным уровнем интеллекта? Ведь подобные требования – все время умнеть, – предъявляют и другие профессии. Если проанализировать последние тридцать лет, качество жизни людей в целом по Земле снизилось. Хотя, казалось бы, технически мы ушли вперед невероятно.
 – А от чего это происходит?
 – От людской глупости, Линган. Когда большая часть людей занималась сельским хозяйством, было не так важно, способны ли они мыслить. Зато, когда в прошлом веке начался бурный технический прогресс, да еще сразу во всех областях! Очень быстро выяснилось, что умных людей на Земле недостаточно. У нас не просто не хватает врачей. Также не хватает хороших специалистов во всех областях. И никто понятия не имеет, как можно изменить ситуацию. Биологически эволюцию людей все больше и больше отстает от технической. Этот «феномен техногенных цивилизаций» хорошо известен в нашей Галактике. Взрывное развитие цивилизаций этого типа и такой же быстрый закат. Конкретные причины могут быть различными, но мое мнение – это разрыв биологии и техники. Когда он становится слишком большим, цивилизация гибнет.
 – Ты хочешь сказать, что если бы не вмешательство Аль-Ришад, земная цивилизация была бы обречена?
 – Что такое Аль-Ришад, Линган? Это государство, в которое изначально собрали со всего мира лучших представителей Земли. Или я не прав? Я читал архивы. Так, для примера. Елен Горднер, англичанка по происхождению, один из известнейших биологов мира, была выкрадена из реальности и перенесена в Аль-Ришад. Родила здесь восьмерых детей. Насколько я помню, все они положили начало целым новым отраслям науки.
 – В реальности у нее бы не было детей вообще. Потому что ее волновала исключительно карьера.
 – Вот видишь! Это просто парадокс какой– то! Чем умнее люди, тем меньше они рожают детей! О каком естественном прогрессе может идти речь? Итак, вы с Лао забрали в Аль-Ришад, скажу грубо, прекрасный генетический материал. И скрестили его с превосходным физическим! Что в нормальных условиях было бы невозможно. Ни за что бы Елен Горднер не вышла замуж за Рогмунда! Он был настоящим чудовищем и по своей жестокости во много раз превосходил тебя, Линган.
 – Настоящий воин! – вспыхнул Линган. – Он не раз спасал мне жизнь.
 – Про то и говорю! Прекрасный физический материал. А дальше? Четыреста лет насильственной эволюции. Поначалу – чуть ли не принудительное скрещивание! Что это за законы такие – запрещающие или, наоборот, заставляющие, – иметь детей? Ты хоть понимаешь, что в Аль-Ришаде личной свободы вообще ни для кого не существовало? Если женщина не выходила замуж, ее все равно заставляли рожать! И как это объяснялось – в интересах спасения государства. А на самом деле? Аль-Ришад – инкубатор для ускорения земной эволюции!
 – Именно это и позволяет нам сейчас оказывать помощь людям.
 – Угу, – Строггорн кивнул на экраны телекомов, где телеведущие продолжали раскручивать шоу. – А они захотели бы этого? Если бы мы не заставили?
 – Ты играешь с огнем, Строггорн! У Земли было только два пути – погибнуть или принять путь ускоренной биологической эволюции. Сейчас, фактически, и делается этот выбор. Каждый человек волен решать для себя: принимать помощь Вардов со всеми вытекающими из этого последствиями, или – умирать.
 – Это – не выбор, Линган, – устало сказал Строггорн. – Это – полное его отсутствие. Именно это так меня огорчает. Что мы не можем предложить землянам ничего другого.
 – Это жизнь не предлагает ничего другого, а не мы. Жизнь, которая может быть и вечна в рамках Вселенной, но не в рамках отдельной планеты. Моя цель – создать цивилизацию, для которой умирание родной планеты ничего не значит. Во Вселенной полно других планет. И Варды могут жить почти везде. Подумай об этом! Только в Солнечной системе мы могли бы наверняка заселить и Марс, и Юпитер, и Венеру! Если бы у нас было достаточно Вардов со способностью к регрессии!
 – Или если бы мы нашли способ изменять тела обычных людей, – задумчиво продолжил Строггорн. Он вдруг на мгновение увидел возможное будущее земного содружества, с освоенными планетами Солнечной системы. Великое и прекрасное будущее цивилизации. – Какая идея, Линган!
 – Не моя. Когда-то Креил размечтался об этом. Но сначала нам нужно выжить. Я думаю, понадобится не одно поколение землян, чтобы это стало возможным.
 – Кто знает, Линг? А может и не нужно будет столько ждать?
 – Посмотрим. Когда получим первые результаты?
 – Утром. Нам сообщат, вышли ли люди на работу.
 – Ну что ж, подождем, – сказал Линган и поудобнее устроился в своем любимом кресле.


 *** 

 Утром следующего дня стало ясно, что большая часть населения Земли на работу не явилась. Люди смотрели шоу, слушали мнения специалистов, ужасались материалам из зон эпидемиологических бедствий, и – думали, думали, думали.
  «Паники нет», – докладывали Строггорну каждый час. 
  «Паники по-прежнему нет», – доложили ему по окончании шоу. 
 – Мы сделали все, что могли, Советник, – говорил охрипший Майкл Уитмен, главный организатор программы, с посеревшим лицом и красными от бессонницы глазами. – Что на Земле?
 – Весь день не работали. Сколько людям нужно времени, чтобы после такого шока они вернулись к нормальной жизни? – спросил Строггорн, а сам подумал: «Если вернутся».
 – Сутки еще, как минимум. Пошел отклик по всем каналам. Если у вас нет больше вопросов, я пойду спать. Валюсь с ног!
 – Отдыхайте. Спасибо, – Строггорн откинулся в кресле и закрыл глаза. Сейчас каждые несколько минут ему сообщали о ситуации на Земле. Он знал, что все госпитали работали. И это были единственные места на Земле, где чувство долга оказалось сильнее страха.
 А еще через сутки ситуации начала словно нехотя меняться. Люди возвращались на рабочие места! Измученные двухдневной бессонницей, страхом и отчаянием, они возвращались к «нормальной» жизни, которая теперь превратилась в бесконечную борьбу отдельного человека и всей цивилизации со смертью.
 Земляне сделали свой выбор.


 *** 

 – Майкл, как ты считаешь, когда можно будет провести голосование, чтобы мы могли вернуть Креила на Землю? – спросил Строггорн телеведущего через несколько дней, когда ситуация стала ясной.
 – Не спешите. Я понимаю, как это важно, но еще пару месяцев нужно подождать. Мы как раз дадим понять, что просто земным ученым не справиться. Ну, и теперь, когда каждый человек осознает, что происходит, намного легче добиться нужного решения.
 – Значит, ты думаешь, еще пара месяцев? И все?
 – Надеюсь, – Майкл широко улыбнулся. – Спасибо за гонорар. Полмиллиарда долларов. Совсем не плохо.
 – Не отказываешься? – усмехнулся Строггорн.
 – Теперь, когда будем жить? Ни за что! – рассмеялся Майкл.
 – Мы выплатили хорошие гонорары всем телеведущим, – уже серьезно добавил Строггорн.
 – Спасибо. Хорошая была работа, Советник. Очень хорошая. Дальше мы будем давать понемногу репортажи. Но теперь и другие телеагенства хотят в этом участвовать. Меня завалили предложениями.
 – Хочешь уйти из проекта?
 – Не сейчас. Когда Советник Креил вернется, тогда – посмотрим.
 Строггорн подумал, что не ошибся в американце. Хотя найти среди тележурналистов профессионала и при этом, чтобы у него еще и были остатки совести – задачка поначалу показалась неразрешимой. Служба Безопасности проанализировала тысячи досье, прежде чем выбрала молодого, но уже достаточно известного тележурналиста.
 – Я стал теперь знаменитостью, – все еще смеясь, сказал Майкл.
 – Много больше. Ты вошел в историю.
 – Правда? – Майкл сразу стал серьезным и помрачнел. – Я все время забываю, ради чего была эта передача, – виновато пояснил он. – Для меня – это только невероятно сложная задачка.
 – Это не важно. Главное, мы добились нашей цели. Земляне узнали правду о вымирании, но это не вызвало панику. И согласились принять нашу помощь.
 – Самым сложным было получить интервью у специалистов Галактики. Они поначалу никак не могли понять, зачем нам это нужно. А когда пошел сюжет с Марбрадора, у меня в зале женщины такой визг подняли! Честно говоря, я жутко испугался в тот момент. Ну все, подумал! Угробили дело.
 – Марбрадорцы не самое страшное. Это хоть в какие-то рамки лезет. Всего шесть конечностей. А вот когда я первый раз увидел Велиора, Эспер-Секретаря нашей Галактики, сам чуть от страха не умер. И как ты их успокоил?
 – Никак. Что я мог сделать? Сами угомонились. Пожалуй, это был самый критический момент. Да еще сюжет с Надеждой Вороновой на русском канале. Мы-то сказали, что она поправляется. Ну народ и начал ее вопросами забрасывать. Никак не могли поверить, что она говорит правду. Смотрим – час, второй. Ведущий со мной связался, объясняет, что сейчас на нее перестанут действовать лекарства и Надя потеряет сознание. А он никак не может ее убрать из эфира. Хорошо, Андрей Поляков вмешался. Прошел к микрофону и так просто сказал, что Надежда устала. И если публика хочет, он, как один из участников событий, может продолжить. Вы не скажете, Советник, что решено с детьми? Нас во время передачи спрашивали?
 – Отправим после лечения в одно место. Правительство Земли создает сеть специальных заведений для детей, потерявших родителей. Как ты понимаешь, таких будет немало.
 – Их и всегда было не мало. А Надежда?
 – Будет работать воспитателем. Решением суда ей передали опеку над детьми и предоставили пожизненное обеспечение.
 – Как хорошо!
 – Особо хорошего нет, Майкл. Потому что вылечить мы ее не смогли. Это означает – вся жизнь теперь на лекарствах.
 – Так вы же сами говорите, это ждет всех нас?
 – Но у многих будет надежда, что когда-нибудь это закончится. А для Нади – никогда.
 – Невозможно спасти всех, Советник.
 – Это так. Но от этого не легче.

 Глава 6

  Космос. Клиника Роттербрадов. 
 Странная бесконечная равнина с сиреневатым отливом от низкого ирреального солнца, могучие деревья, скрученные в плотные спирали, прижимающиеся к поверхности планеты, в стремлении противостоять беспощадному, все сметающему на своем пути, урагану.
 Аолла вопросительно подняла голову, пытаясь увидеть существо с такой странной телепатемой.
 – Кто эта женщина, Нигль-И? – существо, отдаленно напоминающее человека – по крайней мере, у него было две руки и две ноги, – стояло напротив палаты, наблюдая за Аоллой сквозь прозрачную с этой стороны коридора стену.
 – Аолла ван Вандерлит, с Земли. Там у них какой-то жуткий номер планеты, не упомнишь. Но я думаю, вы знаете, где это.
 – Еще бы! Сколько из-за этого было проблем! С кем она здесь? Муж? Я, кажется, слышал ее историю с Президентом Дорна. Это о ней?
 – О ней. Она долго жила там. Пытались уговорить дорнцев помочь землянам во время прохождения флуктуации.
 – И как теперь на Земле?
 – Учитывая, что Советник Креил ван Рейн здесь, не думаю, чтобы было хорошо.
 – Так это Советник Креил ван Рейн? Что с ним?
 – Очень давняя история с серьезными для него последствиями. Кстати, я хотел попросить вас, если увидите Странницу…
 – Я тебя понял, но вряд ли скоро ее увижу. Ты же знаешь, никак не скажу, чтобы мы были теплыми родственниками. Если увижу, сообщу, что нужна ее помощь. А в чем проблема?
 – Нужно разрешение Совета Вселенной.
 – Так серьезно? Вряд ли дадут, даже такому специалисту как он. Так он теперь муж Аоллы? Ты не ответил мне, Нигль-И?
 – Нет-нет. Он не муж. Когда-то был, достаточно давно.
 – И были дети?
 – Нет. С детьми у нее одни проблемы.
 – А от других мужчин?
 – От мужа есть дочь, Лейла.
 – Та самая?
 – Та самая, – Нигль-И рассмеялся. – Вы очень дотошны в своих расспросах.
 – Значит Аолла сейчас замужем. И где же муж?
 – На Земле. Там очень веселая ситуация.
 – И при этом они позволили себе выслать такого специалиста, как Креил ван Рейн? Мне сдается, эта планетка все-таки вымрет.
 – Может быть. В настоящий момент нет ни одного другого специалиста-генетика, который бы согласился помогать им. Всех взбесила история с его высылкой.
 – Земляне знают об этом?
 – Понятия не имею. Какое нам до этого дело? Мы и так сделали все возможное, чтобы им помочь. В конце концов, если цивилизация не хочет выжить, то может погибать.
 – Мне когда-то рассказывали, что после таких флуктуаций на планетах начинались страшные эпидемии. Это так?
 – Абсолютно точно. Именно поэтому важно как можно быстрее разработать общую теорию изменений. Это ведь касается всего живого на планете, точнее того живого, что осталось.
 – Каков прогноз для Креила ван Рейна?
 – Если не получим разрешение Совета Вселенной, чуть больше года.
 – Жаль потерять такого специалиста. Я постараюсь помочь. Но мне, тем не менее, непонятно, почему Аолла полетела с ним? Это и для самых близких людей очень тяжело? А здесь? Он ей никто. И потом. Она любит своего мужа?
 – Кто же это знает? Правда, ее состояние меня беспокоит. Когда-то, еще на Дорне она получила одну отвратительную зависимость. Строго говоря, ей нельзя быть одной.
 – ???
 – Ей нужен мужчина. А я могу предложить ей только лекарства.
 – Нигль-И, можно вопрос? Аолла, я слышал, она сохраняет свою красоту даже в других обликах. Это верно?
 – Абсолютно. Но нам не с чем сравнивать. Только Дорн и Дирренг.
 – Вполне достаточно. Ты бы разрешил мне поужинать с ней?
 – Почему вы спрашиваете моего разрешения?
 – На всякий случай – Существо улыбнулось. – Только сначала ты расскажешь мне немного о землянах.
 Бесконечная сиреневая равнина стала удаляться, и Аолла, успокоившись, вернулась к привычному теперь для нее состоянию полузабытья.


 *** 

 Аолла не знала, сколько времени прошло, наверное, больше месяца по земному счету, когда в один из дней Нигль-И забрал Креила. Они что-то придумали, и может быть удастся вывести Советника из комы, – так объяснил Нигль-И. После этих объяснений потянулись еще более утомительные дни, потому что теперь Аолле заняться было абсолютно нечем. Она бесцельно слонялась по коридорам клиники, почти досконально изучив доступный ей сектор.
 В один из таких дней, вернувшись к себе в комнаты, она обнаружила мужчину, который повернулся на звук ее шагов.
 – Кто вы? – Она сразу напряглась от весьма неожиданного визита, прикинув, что он никак не может быть человеком, несмотря на невероятное внешнее сходство с людьми. Аолла подумала, что в толпе людей его бы было невозможно отличить, и только затушеванная, почему-то ей сразу пришло в голову – неестественная или неродная? – телепатема, – могла выдать в нем нечеловека. – Кто вы? – существо молчало, и ей пришлось повторить свой вопрос.
 – Это имеет значение? – Мужчина улыбнулся, а Аолла внутренне вздрогнула. Она сразу подумала о своей болезни и о том, чем может кончиться встреча со столь похожим на человека существом.
 Она еще раз оглядела его: невысокого роста, может быть выше ее всего на голову, с мягкими длинными до плеч, светлыми волосами, ничуть не придававшими ему женственности, в плотно облегающей тело одежде, похожей на римскую тунику; странно-обычное мужественное лицо, нос слегка с горбинкой и невероятная сила, исходившая от существа. От его пристального взгляда серых глаз, – так хозяин мог бы смотреть на свою вещь, – Аолла вздрогнула и внутренне собралась. Эта встреча таила угрозу, а как бы плохо она себя не чувствовала, опасность придавала силы.
 – Я требую, чтобы вы назвали себя! – насколько возможно жестко сказала она.
 – Мне почему – то казалось – мы поладим. – Мужчина слегка наклонил голову, а его взгляд хозяина при этом смягчился, став просящим.
 «Кажется, я влипла!» – внутри блоков подумала Аолла, неожиданно для себя осознав, что у нее пропало всякое желание выяснять, кто это существо и откуда.
 – Я не хочу вам ничего плохого, – сказал мужчина.
 – Вы думаете, у нас одинаковое понимание плохого?
 – Надеюсь. Я хотел бы просить вас поужинать со мной.
 – А что вы едите?
 – Вас интересуют названия блюд или по существу?
 – По существу.
 – Я – вегетарианец. На моей планете никогда не ели животных. Я ответил на ваш вопрос?
 – Ответили. Если это так, я, пожалуй, соглашусь. – Аолла расслабилась. Чувство опасности куда-то испарилось, хотя существо так и не назвало себя. В конце концов, всем было известно, что вегетарианцы никогда не отличаются повышенной агрессивностью.


 *** 

 Мужчина вел ее коридорами клиники, выбирая проход через Трехмерность. Потом они пересекли еще один коридор, а когда шлюз закрылся, Аолла смогла снова вернуться к земному облику.
 – Куда вы меня привели? – Она подумала, что это похоже на переход в пристыкованный корабль.
 – На мой корабль.
 – Никогда бы не подумала, что вы дышите земным воздухом!
 – Это для вас! – мужчина рассмеялся. – Идемте, не бойтесь, я не собираюсь вас украсть!
 – Как вам это пришло в голову? Наверняка здесь знают, кто вы. Так что похищение исключается! – Аолла воспринимала все как шутку.
 – А вам бы этого хотелось?
 – Может быть, может быть, – продолжала подыгрывать она существу. – Жаль, что у меня есть некоторые обязательства перед моим другом…
 – Креилом ван Рейном?
 – Вы и его знаете? Кто это столько наболтал о нас? Не Нигль-И случайно?
 – А он такой болтливый? – Мужчина опять рассмеялся.
 Аолле так давно было плохо, что сейчас радовала малейшая возможность расслабиться.
 Пройдя несколько коридоров, они очутились в огромной комнате, с тщательно расставленной земной мебелью. Посередине стоял необъятный стол, заставленный бесчисленными тарелками и тарелочками, как показалось Аолле – с земными фруктами, овощами и всевозможными салатами.
 – Это что, с Земли? – у нее начинало все путаться в голове: корабль с земной атмосферой, существо, до мельчайших деталей похожее на человека, теперь еще земная обстановка и еда… Она просто не знала, что можно подумать обо всем этом.
 – Нет, конечно. Я кое-что посмотрел о Земле и немного помоделировал. Только не знаю, что получилось?
 – Получилось? – Аолла в изумлении обходила помещение. Подделка, если существо не обманывало, была идеальной. Она ощупала поверхность предметов – дерево или пластик. Инкрустация – казалось, она где-то встречала такой стиль в антикварных магазинах. – Кто вы? – спросила она, настойчиво посмотрев ему в глаза. – Вы должны быть очень могущественны, если так легко можете обращаться с Многомерностью?
 – Не преувеличивайте, Аолла. – Существо улыбнулось. – Давайте лучше сядем за стол. Я не уверен, что это для вас будет так же вкусно, как красиво.
 Аолла нерешительно взяла клубничину и осторожно откусила кусочек: на вкус это была самая обычная клубника. «Ни за что бы не догадалась, что это синтез!» – подумала она внутри блоков. Аппетит, тем не менее, был разбужен, тем более что еда в клинике Роттербрадов не отличалась разнообразием. Она не спеша принялась уничтожать одну тарелку за другой, на время забыв о существе, которое почти не ело, а только наблюдало за ней.
 – Не бойтесь, мне не будет плохо. – Аолле показалось, что лицо мужчины обеспокоено. – Я всегда много ем. Вам оставить? – Она подумала, что все-таки это может быть совсем неприлично уничтожить всю еду одной.
 – Для меня земная еда, если честно, не кажется вкусной.
 – Правда? Почему?
 – Слишком жесткая. Не привык к такой жесткой пище.
 – Понятно. Я жила много лет на Дорне, и, хотя я землянка, первое время на Земле тоже приходилось привыкать к еде. На Дорне еда больше напоминает желе.
 – Они же настоящие вегетарианцы!
 – Намекаете, что я – не настоящая? – Обиделась Аолла. – Большую часть моей жизни – сотни лет, – я не ем мяса!
 – Извините, я совсем не хотел вас обидеть.
 Она вдруг ощутила себя совершенно наевшейся и еще – ее клонило в сон.
 «Все – таки переела!» – с огорчением подумала Аолла, засыпая, не в силах заставить себя раскрыть глаза.


 *** 

 За окном было совсем темно, тихо шелестел дождь. Аолла проснулась на огромной двуспальной кровати, почему– то лежа на животе. Она повернула голову, успев заметить шикарную обстановку спальни, и встретила пристальный взгляд мужчины, сидящего в кресле, рядом с кроватью и неотрывно смотрящего на ее обнаженную спину. От его взгляда мурашки пробежали у нее по коже. Мужчина не пошевелился, только его взгляд стал молящим.
 – Что вы хотите? – Она с удивлением поняла, что не испытывает никакого страха, только тело от его взгляда мелко задрожало, почти мгновенно возбуждаясь.
 «Я с ума сошла!» – подумала Аолла, не имея ни сил, ни желания сопротивляться тому, что произошло дальше и сколько бы ни пыталась она потом проанализировать тот день – все сливалась в нежности и наслаждении.
 … Бесконечный океан, странно-сиреневого цвета, с вздымающимися огромными волнами. Порывы ураганного ветра легко перемещают непокорные массы воды. А на одной из них замерла жемчужная снежинка, легкая и невесомая…
 … Безумная стихия звезды проносится под огромным существом. Его тень скользит, отражаясь в огненной поверхности плазменного моря… Существо сворачивает свои распластанные края-крылья, закрывая защитным куполом крохотную фигурку Аоллы, в красном обегающем платье…
 … Сияющий Каньон на Дорне, пронизанный щупальцами энергии. Черная, с горящими молниями на крыльях, фигура незнакомого дорнца несет Аоллу, почему-то в своем земном облике, на своей спине… Энергия обнимает их тела, захлестывает, заставляет стонать каждую клеточку непокорного тела…
 … Песчаный пляж земного моря. Шторм разбивает волны об оголенные скалы. Аолла видит мужчину над собой, чувствует привкус соли на губах. Она закрывает глаза – такой же шторм в голове незнакомца, ревет, стонет, разрывает внутренности наслаждением…
 Она помнила напряженное, покрытое капельками пота, лицо мужчины, когда она слегка выходила из тумана наслаждения. И в этот момент ей казалось, что он сдерживает себя. В один из таких раз она прямо спросила его об этом. Он только улыбнулся, словно сквозь боль.
 – Я не могу делать с тобой то, что хотел бы и вынужден контролировать себя, – просто пояснил он.
 – А что вы хотели бы? – Она подумала о Слиянии и что, конечно, это было невозможно.
 Мужчина снова улыбнулся.
 – Зачем вам это знать? Я просто хочу вам немного помочь…
 – Помочь? Вы знали о моей болезни? – Если бы она знала об этом раньше, скорее всего, ничего бы не было, а теперь это уже не имело значения. Слишком много месяцев ей было плохо и сейчас хотелось хотя бы на короткое время забыть обо всем.
 Потом она помнила, как очнулась от того, что какой-то незнакомый мужчина склонился над ней, прося выпить что-то из чашки, а она, спросонья, все никак не могла понять, что ему нужно и кто это.
 – Это врач, ты не бойся, – пояснил ей тот, с кем она была все время.
 – Зачем это? – Аолла пыталась понять.
 – Успокаивающее. Выпей, не бойся.
 После лекарства она уснула и кошмар, который видела в том сне, почему-то намертво отпечатался в ее памяти.
 Ей снилась операционная, похожая на земную и в то же время – не похожая, потому что свет был не такой, как в земных. А потом она увидела врача и спросила, что он с ней делает. Тот еще не успел ей ответить, как она знала: он делал аборт, потому что она ждала ребенка от существа, с которым была. Она дико закричала: «Нет! Не убивайте!» – и очнулась действительно в операционной.
 Мужчина держал ее за руку и беспокойно всматривался в ее глаза.
 – Что происходит? – Она почувствовала, что перестает понимать, где реальность, а где сон. – Что вы делаете? – Врач прекратил манипуляции, как только она очнулась.
 – Врач только предпримет меры, чтобы ты не забеременела, – пояснил мужчина.
 – Это не нужно. – Она теперь пришла в себя и сразу вспомнила, что уже очень давно не может иметь детей.
 – Пусть сделает как нужно. Это совсем не больно, – попросил мужчина.
 – Ты знаешь. А я бы не отказалась иметь ребенка от тебя.
 – Это печально, правда? Ребенок бы вырос без отца, на чуждой планете…
 – Почему чуждой? Он бы был наполовину землянином?
 – Разве Земля место, где можно растить… – мужчина резко оборвал фразу.
 К ней подошел врач, снова с каким-то напитком, и в этот раз она безропотно выпила. Ей стало все равно, потому что, она это знала совершенно точно – у нее не могло быть детей в земном облике, а все остальное было неважно.


 *** 

 Аолла очнулась, не сразу поняв, где она и что происходит. Открыв глаза, она увидела свою ненавистную тюрьму-комнату, и первой мыслью было, что все – просто приснилось. Но, повернув голову, она увидела странный кристалл, лежавший на тумбочке рядом с кроватью, и огромный букет нежно пахнущих роз.
 Она растерянно села на кровати, скользнула еще раз взглядом по комнате. Потом взяла в руки кристалл. Тот ожил в руках. Возникло объемное изображение мужчины. Он мягко улыбнулся.
 – Простите, что не попрощался с вами. Вы так сладко спали, просто не хотелось вас будить. Когда вы проснетесь, мой корабль будет далеко от Клиники Роттербрадов. Надеюсь, вы не будете жалеть, что поужинали со мной. Для меня это был один из самых больших дней в моей жизни и очень жаль, что встретились мы не в том месте и не в то время.
 Изображение померкло, а Аоллу пронзило чувство дикой утраты. Это было так невыносимо больно, что она зарыдала в голос.
 – Девочка, почему ты так горько плачешь? – мягкий голос Креила прервал ее плач. Аолла соскользнула с кровати и бегом влетела в его спальню.
 – Когда тебя привезли? – Переживания о себе самой сразу улетучились из ее головы, как только она увидела беспомощно лежащего Креила, накрытого простыней. Ей показалось: – его тело под ней каким-то неестественным.
 – Тебя не было. А потом – я уснул.
 – Ты был один? – Она сразу начала укорять себя за то, что развлекалась и оставила его без ухода и поддержки. «Не в то время и не в том месте», – повторились у нее в голове слова существа. – «Он прав. Сейчас не до того».
 – Нигль-И был со мной. Только он не знал, куда ты ушла.
 – Я ходила в гости к одному существу, – призналась Аолла, опустив глаза от пристального взгляда Креила.
 – Это конечно хорошо, что тебе лучше, – через некоторое время сказал он. – Я не знаю только, как ты сможешь все объяснить Строггорну, детка.
 – Почему я должна ему что-то объяснять? Какое его дело? – вспыхнула Аолла.
 – Мне кажется, это не рядовая измена. И если так кажется мне, тем более так будет считать Строггорн.
 – Ты думаешь, мне не следовало этого делать?
 – Боюсь, что так. – Креил помолчал. – Что это было за существо?
 – Я не знаю. – Это признание далось Аолле нелегко. Она с трудом теперь пыталась понять, почему так просто согласилась пойти с существом, о котором ничего не знала. – Мне было слишком долго плохо, Креил.
 – Потому что я умираю или потому что ты больна?
 – Не мучай меня! Я ничего не знаю! Я не знаю, почему пошла с ним. А самое страшное, был момент, что я была готова родить этому существу ребенка.
 – Я думаю, оно оказывало на тебя психическое воздействие, – решил Креил.
 – Не было никакого воздействия, – уверенно возразила Аолла. – Просто, в нем было что-то такое… Сила и беспомощность одновременно… Невозможно было отказать. Я не хочу, чтобы ты анализировал. Это только мое дело.
 – Мне не нравится, что это существо заставило тебя страдать.
 – Это не так. Оно помогло мне. А страдаю я, потому что на миг мне захотелось невозможного.
 – Остаться с этим существом???
 – Может быть. Не смотри так страшно на меня. Я пошутила. – Аолла вздохнула и попыталась улыбнуться.
 Створки двери распахнулись, и вошел, улыбаясь, Нигль-И.
 – Как я рад, Советник, что вам лучше!
 – Нигль-И, – начал Креил, а Аолла попыталась прервать его, но он продолжал. – Аолла ходила в гости к какому– то существу. Но мы не знаем, кто это.
 – Как же я смогу вам помочь? – удивленно спросил Нигль-И.
 – Это существо покинуло несколько часов назад клинику. Я думаю, нет никакой проблемы определить хотя бы, из какой оно системы. Вы не можете не знать, какой корабль был пришвартован к клинике.
 – Вы, конечно, правы, Советник. Если бы не одна проблема, – нахмурился Нигль-И. – В течение двух недель на территории клиники проходил Совет Вселенной. Это значит, что здесь находилось больше 10 тысяч кораблей и все они покинули ее пределы в течение последних нескольких часов. Вы хотите получить список их всех?
 Креил задумался.
 – Я тебе говорила, Креил. Это все бессмысленно. Правда… – Аолла задумалась. – Нигль-И, кто, кроме тебя, мог рассказать этому существу обо мне?
 – Кто угодно. Здесь была делегация с Дорна. Да мало ли кто еще.
 – Значит, ты думаешь, нам никак не узнать, кто это был?
 – Боюсь, что так.
 – А у тебя никто не расспрашивал обо мне? – продолжала допрос Аолла.
 – Нет, – очень быстро ответил Нигль-И, только у Аоллы возникло чувство, что он врет. – Нам нужно заняться вами, Советник, – перевел разговор на другую тему Нигль-И.
 Носилки с Креилом были доставлены в операционную. А когда с него сняли простыню, у Аоллы потемнело в глазах. Никакого нормального тела у Креила не было. А вместо этого было что-то сморщенное и ссохшееся, словно тело замученного голодом ребенка.
 – Боже мой! Что вы с ним сделали?
 – Успокойтесь, Аолла, – жестко прервал ее Нигль-И. – Я никогда не обещал вылечить Советника. Речь шла только о том, чтобы избавить его от мучений, причиняемых столь длительным умиранием.
 – Да вы просто чудовище какое-то! Вы это помощью называете?
 – Успокойтесь, Аолла, – повторил Нигль-И. – Вы несправедливы ко мне.
 В операционную внесли странный костюм, воспроизводящий тело взрослого мужчины.
 – Что это? – Аолла не могла понять, что собираются делать врачи.
 – Мы сейчас оденем это на Креила ван Рейна. Этот костюм станет как бы его вторым телом.
 – И что это даст?
 – Увидите.
 Костюм раскрылся посередине. Его уложили на операционный стол, а потом в него вложили беспомощного Креила. Костюм начал потихоньку затягиваться.
 Когда он почти закрылся, Аолла почувствовала дикую боль, которую испытывал Креил.
 – Это подключается аппаратура, – быстро пояснил Нигль-И, пытаясь уклониться от уничтожающего взгляда Аоллы. – Мы не властны что-либо сделать.
 Аолла еще некоторое время слышала безумный крик Креила, а потом он затих. Внешне на операционном столе лежал обычный земной мужчина. Только тонкая полоска на шее могла показать, что это искусственное тело.
 – Как себя чувствуете, Советник? – подошел к нему Нигль-И.
 – Не знаю. – Креил попытался поднять руку, и с удивлением увидел, что та медленно, но подчинилась.
 – Я думаю, вам понадобится не больше нескольких дней, чтобы привыкнуть, как управлять вашим новым телом.
 – А как насчет еды? И как ходить в туалет?
 – Как обычно. Это тело – полнофункционально. То есть вы можете все делать как обычно. Правда, мы не смогли добиться, чтобы вы дышали земной атмосферой. Но я не заметил, чтобы вас, Аолла, это сильно беспокоило.
 – Это ерунда, – Аолла не знала, о чем еще спросить. – И он сможет ходить?
 – Конечно. Ходить, сидеть, даже плавать, – улыбнулся Нигль-И.
 – Где это он может плавать?
 – А об этом я как раз собираюсь с вами поговорить. Вам теперь нет никакой необходимости оставаться в Клинике, я полагаю. Большего мы сделать не сможем.
 – Как? – Аолла в ужасе посмотрела на Нигль-И. – Но нам некуда лететь!
 – Я это знаю! Аолла! Почему вы так мерзко ко мне относитесь? Это все из-за дочери?
 – Я тебе не доверяю, Нигль-И.
 – И что мне сделать, чтобы вы начали доверять?
 – Ничего. Ты ничего не можешь сделать.
 – А я попытаюсь. – Нигль-И на секунду остановился. – Только давайте, вернемся в вашу палату, чтобы можно было спокойно поговорить.
 Креила погрузили на носилки и доставили назад.


 *** 

 – У меня есть для вас, как я думаю, хорошее предложение, – начал Нигль-И.
 – Если мы не можем здесь остаться, я не представляю, чем вы можете нам помочь, – с горечью сказала Аолла.
 – Послушайте, что я задумал, – продолжал Нигль-И. – Как вы знаете, клиника Роттербрадов находится в синтетической Десятимерности. Это значит, что мы можем создавать на ее территории любые неживые объекты.
 – Но это большой расход энергии, и я все равно не понимаю, как это может нам помочь.
 – Не перебивайте, Аолла! Ради бога! – Нигль-И несколько секунд помолчал. – Так вот, я предлагаю создать в пределах зоны Клиники небольшую планету, с условиями, которые бы подходили Креилу и где бы он смог нормально жить.
 – И мне хватит на это энергии? – вмешался в разговор Креил.
 – Хватит. По крайней мере пока. Но никто не мешает вам работать и, пока вы работаете, у вас всегда хватит энергии оплатить поддержание планеты в работоспособном состоянии.
 – Мне трудно представить… – Креил задумался. – Я что, действительно могу создать эту планету такой, как мне хочется? Я имею в виду деревья, траву…?
 – Конечно! Вы можете полностью воспроизвести растительность, атмосферу и все, что захотите. Это не такой большой расход энергии как кажется.
 – Аолла, – Креил почувствовал, как к горлу подступили слезы. – Я не знаю, что сказать, Нигль-И.
 – Так вы принимаете это предложение?
 – Конечно! Разве это можно не принять? И как скоро можно это сделать?
 – Думаю завтра. Вам нужно привыкнуть к новому телу. А через недельку вы вполне сможете переехать.
 Когда Нигль-И ушел, Креил и Аолла бесконечно спорили, как обустроить новый мир. И в конце концов, решили принять за основу Землю.
 – Я создам луга, поля, леса! Девочка, ты не представляешь, как я счастлив! – Глаза Креила горели, и Аолла тоже ощутила себя счастливой. Очень давно им не было так хорошо, а сейчас была пусть небольшая, но надежда на лучшее.


 *** 

 Через сутки Креил начал моделировать планету. Он с таким нетерпением ждал этого, что Аолла полностью доверила ему обустроить новый мир, оставаясь молчаливым зрителем.
 На экране все, что происходило, казалось просто игрой в сложный конструктор, но за первый день удалось создать только основную структуру планеты и разобраться с атмосферой.
 – Теперь я понимаю, почему Богу понадобилось 7 дней, чтобы создать Землю, – устало говорил Креил Аолле, прежде чем заснуть. – Это не так просто, учесть воздушные течения, перемещения влаги на целой планете.
 – Ты очень устал, Креил, – улыбаясь, говорила Аолла. – Отдохни. Завтра будет другой день.
 – Ты знаешь, давно я не ждал с таким нетерпением утра. Это бывало только в детстве. Казалось, что завтра случится нечто удивительное, а потом, когда вырос, чаще ждал плохого.
 – Спи, пожалуйста, спи.


 *** 

 Планета была закончена через 7 дней. Но когда капсула высадила Креила и Аоллу на ней, они еще долго не могли поверить в реальность ее существования. Планета была почти в 3 раза меньше Земли, но все равно им не хватило бы жизни обойти ее всю. Ее покрывали моря и леса. Были даже небольшие горы. Но она была мертвой планетой.
 Никогда над ней не пролетали птицы, никогда не был слышен звук животных. Только бесконечная тишина, шелест листьев и негромкий плеск воды.
 Они прошли через лес и перед ними открылся вид на старинный замок, который теперь становился их домом, и прекрасное озеро, лежащее перед ним.
 – Вот мы и дома, – в мыслях Креила стояла бесконечная пелена дождя – мыслеобраз печали, а у Аоллы щемило сердце.
 – Очень красиво. – Она бы сделала все, только, чтобы утешить его.
 – Красиво? – Он как-то странно посмотрел на нее и печально добавил. – Наверное самая красивая могила за всю историю Земли.

 Глава 7

 Это был счастливый день. Сразу после подведения итогов голосования, Строггорн, Лао, Линган и Диггиррен собрались в зале гиперпространственной связи.
 Техники колдовали над аппаратурой, настраивая и перенастраивая приборы, углубляясь все больше и больше в просторы Космоса.
 Гиперпространственное Окно то оставалось абсолютно черным, то вдруг озарялось россыпью звезд, одна из которых неизбежно приближалась с огромной скоростью, а потом поспешно удалялась – это Гиперпространственная волна достигала одной из направляющих станций.
 – Мы вышли на Дирренг, – сказал один из техников. И в такт его словам изображение зафиксировалось, показав просторное помещение и дирренган, сидящих полукругом на своеобразных «креслах». Для землян все дирренгане казались одинаково неотличимыми, лишенными какой – либо индивидуальности.
 – Земля? – даже электронный переводчик смог передать в возгласе одного из дирренган удивление.
 – Мы хотели бы говорить с Советником Креилом ван Рейном, – Линган начал переговоры.
 – Но его у нас нет! – в голосе – растерянность.
 – Как нет? – Линган нахмурился, не понимая.
 – Уже несколько месяцев назад мы отправили его в Клинику Роттербрадов.
 – Так. Хорошо. Спасибо. Мы сможем пройти до клиники сами или нужно просить помочь кого-то из инопланетян? – Линган мысленно задал вопрос технику.
 – Спросите, если у дирренган есть прямая связь – это будет намного дешевле, чем проходить самим в обход.
 – Вы не сможете нам помочь связаться с клиникой?
 – Хорошо.
 Снова в Окне замелькали лишь отсветы звезд, уже давно ничем не напоминавшие земное небо.
 – Интересно, как далеко это от нас?
 – Тысячи световых лет. Очень далеко, другая Галактика.
 – Хорошо, что нас перебросили напрямую. Сколько мы тратим энергии?
 – Почти половину земного производства.
 – Ничего себе! Линган, а как связывалась Странница? Она же не расходовала столько энергии? – поинтересовался Строггорн.
 – Это другое. У нее Мальгрум всегда был под рукой, на околосолнечной орбите. А он, если ты знаешь – садился на какую-нибудь звезду и забирал столько энергии, сколько нужно. С Дорном у нас связь напрямую. Одна передающая станция – здесь, другая – на Дорне. Ничего не тратим на перенастройки, перенаправления волны.
 – Почему нельзя иметь прямую связь?
 – Я как-то пытался в это вникнуть. Велиор объяснил – для прямой связи необходимо согласие двух сторон. Мы даже не входим в Галактический Совет. Поэтому прямые трассы для нас закрыты.
 Клиника Роттербрадов возникла на экране в таком стремительном движении, что показалось – сейчас вывалится из Окна прямо в зал. Изображение на доли секунды исчезло, и на экране появилось огромное полупрозрачное существо. Снова словно кто-то провел мокрой кистью, – и возник зал – отражение того, в котором находились земляне. На «той» стороне стояло обыкновенное кресло, существо, сидящее в нем, слегка наклонило голову в знак приветствия.
 – Нигль-И! – Линган сразу узнал его.
 – Здравствуйте, Президент. Что-то случилось? – лицо Нигль-И ничего не выражало.
 – Нам сказали, что Советник Креил ван Рейн – у вас. Мы бы хотели поговорить с ним.
 – В клинике его нет.
 – Но тогда… Где же он?
 – Он был у нас, но теперь его здесь нет, – пояснил Нигль-И. – Он находится в другом месте.
 «Черт бы побрал! Почему этот инопланетянин так уклончив?» – подумал Линган, но спросил мягко:
 – Вы могли бы сказать, как с ним связаться?
 – Конечно. Но я не уверен, что Советник Креил ван Рейн захочет говорить с вами, Президент.
 – Понятно. И что вы предлагаете?
 – Спросить Советника. – Нигль-И слегка пожал плечами, словно это разумелось само собой. Подождите несколько минут. – Он исчез с экрана и так больше не появился.
 Через три минуты изображение резким скачком сменилось, словно вставили другой кадр. Кто-то вскрикнул от неожиданности и изумления: перед ними была другая Земля. Так же плыли легкие облака по бирюзовому небу. Листву слегка шевелил ветер, рябь бежала по прозрачной глади озера. Замок, точная неотличимая копия того, что находился на настоящей Земле был на объемном экране. Неестественным было только кресло, стоящее прямо на берегу озера, оно как-то выпадало из общей среды. Земляне услышали легкий всплеск, и из глубины озера показалась голова Аоллы. Она удивленно смотрела в сторону землян – экран висел прямо в воздухе, транслируя передачу. Человек вышел из-за кресла, и все узнали Креила ван Рейна. Он был в теплом махровом халате.
 – Аолла, вылезай, у нас гости, – позвал он, но Аолла уже сама выходила на берег.
 Линган бросил быстрый взгляд на Строггорна – Аолла была совершенно обнаженной, – но тот смотрел на все невозмутимо, как будто его это не касалось.
 – Что случилось, земляне? – Креил сел в кресло, закинув ногу на ногу.
 – Ты – здоров? – Изумлению Лингана не было предела.
 – Не совсем.
 – Но выглядишь вполне…
 Креил слегка откинул голову и прищурил глаза.
 – Выглядеть здоровым и быть им – разные вещи, Линган.
 Аолла, надев халат, подошла к Креилу и положила руку на его плечо, невозмутимо поглядывая на экран.
 – Так что случилось? – спросил Креил.
 Линган переглянулся со Строггорном.
 – Короче, ты можешь возвращаться.
 – Да? – иронично-удивленно спросил Креил. – Но у меня совсем нет желания это делать.
 – Так? – с нескрытой угрозой в голосе спросил Линган.
 – Так. – Креил улыбнулся широко и откинулся в кресле. – Вы же видите, мне здесь совсем не плохо. – Он взял руку Аоллы и поднес к губам, демонстративно целуя.
 Линган снова взглянул на Строггорна, пытаясь понять его реакцию на все это и пожалев, что тот находился сейчас в зале.
 – Ладно, Аолла, сходи прогуляйся, я хотел бы поговорить с землянами один на один, – став серьезным, попросил Креил. Аолла послушно подняла полотенце и скрылась из поля зрения передающего экрана. – Рассказывайте, что у вас за ситуация и почему это вы решили меня вернуть? Неужели землянам так плохо, что уже готовы принять помощь нелюдя?
 Линган быстро, все время помня о бешенном расходе энергии на передачу, объяснил, что ситуация, насколько это вообще возможно, стала благоприятной.
 – Не знаю, не знаю, – выслушав его, сказал Креил. – То, что ты говоришь, не кажется мне убедительным. Пока люди умирают, они готовы терпеть меня на Земле, а как только станет чуть легче… Опять – неизвестно что. И зачем мне нужно идти на подобные унижения? Я предпочитаю провести остаток своей жизни здесь, в тишине, покое, и не думая, что завтра тебя выпроводят восвояси. Попросите другого специалиста. Пусть кто-нибудь поможет.
 Линган нахмурился. Ему очень не хотелось сознаваться, что от других специалистов получен отказ, по причине безобразного отношения землян к Креилу ван Рейну.
 – Они нам не помогут, – устало сказал он.
 – Вот даже как? – протянул Креил. – Из-за меня?
 – Из-за тебя.
 – Я должен подумать.
 – Мы с трудом смогли пробиться к тебе. Хотелось бы знать определенно, можем мы рассчитывать на твою помощь или нет?
 – А разве вы оставляете мне другие варианты? – Креил несколько секунд размышлял. – Ну хорошо. Тогда я выдвину ряд условий. Первое, вы будете оплачивать мое пребывание на Земле, как инопланетному специалисту.
 Линган обернулся к одному из техников, попросив быстро подсчитать, во сколько это обойдется за год, а, получив результат, сразу нахмурился.
 – Креил, мы не сможем отдавать тебе половину Земной выработки энергии. Каким образом мы тогда будем производить лекарства?
 – Можете не платить сразу. Растяните платеж.
 – Тогда еще наши внуки будут тебе должны.
 – Не хотите, как хотите. – Креил поднялся, собираясь уходить.
 – Подожди. – У Лингана внутри закипал гнев, но он сдержал себя. – Хорошо. Но я не могу принять такое решение единолично. Есть Совет Земли.
 – Обсуждайте, когда надумаете, свяжетесь со мной.
 – Какие еще будут условия?
 Креил улыбнулся:
 – У меня будет полно условий, но их я выскажу потом, когда вы решите, принимаете мою помощь или нет. До свидания. До скорого!
 Изображение начало меркнуть, и через секунду техник сообщил, что связь с клиникой Роттербрадов потеряна.


 *** 

 – Советник! Можете думать что угодно, но я категорически против того, чтобы вы возвращались на Землю! – рассерженно сказал Нигль-И, прибывший к Креилу «в гости», как только узнал о просьбе землян.
 Аолла ни разу не видела инопланетянина таким разгневанным и почему-то ей сразу стало не по себе.
 – Чем это опасно, Нигль-И? – мягко спросила она. – У нас хорошие специалисты на Земле. Мы сможем, я думаю, если привезти нужную аппаратуру, оказать Креилу необходимую помощь.
 – Дело не в той помощи, которую может оказать Земля, – расстроено объяснил инопланетянин. – Сам перелет… Сейчас Земля все еще находится в зоне прохождения флуктуации. Это означает, что обычные пути окажутся закрыты. Но при всех расчетах, – я уже считал, – как бы мы не летели, везде попадаем в высокие мерности пространства. Мое мнение, для вас, Креил, это сейчас почти смертельно. Слишком высок риск, что мы просто не довезем вас.
 – А вы планировали лететь с нами? – удивленно спросила Аолла.
 – Какие еще варианты? Или у землян уже есть свои межпланетные корабли?
 – Нет, но я бы вполне могла вести корабль…
 – А кто будет следить за Советником? Вы всерьез думаете, Аолла, что сможете управлять кораблем в переменной мерности пространства – а это большая часть пути, и оказывать Советнику медицинскую помощь, которая ему обязательно понадобится?
 – Нигль-И, давайте на чистоту. Сколько мне осталось жить? – устало спросил Креил.
 – Все было не так плохо. Я думал, что при том, как сейчас стабилизировалось ваше состояние, несколько лет в таких райских условиях, вполне реально. А там, глядишь, удалось бы доломать Совет Вселенной.
 – Если лететь?
 – Никто не знает. Если долетите – все равно сократите существенно свою жизнь. Да и состояние может стать таким, что работать вы не сможете.
 – Нигль-И, послушайте, вы же хорошо знаете других специалистов, неужели и вправду никого не уговорить помочь?
 – Помимо их нежелания, они еще и заняты. Когда освободятся – можно поговорить.
 – Но будет ли тогда кого спасать на Земле? – закончил Креил.
 – В этом и проблема. Земляне сами загнали себя в безвыходную ситуацию. И, честно говоря, я не понимаю, почему вы должны в прямом смысле слова отдать за них свою жизнь! В благодарность за то, что они вас выслали?
 – Как это трудно объяснить вам, Нигль-И, – Креил закрыл глаза. – Так сложилось, что вся моя жизнь была посвящена только этому. Свой кусочек счастья у меня был, когда была жива моя жена. А потом – работа, работа, работа… Будь она проклята. Ничего личного. На Земле так воспитывали, если ты родился Вардом и решил выбрать этот путь, твой долг – спасение Земли.
 – Это неправильно. Судя по тому, как восприняли известие о Вардах на остальной части Земли, люди этого не стоили. А Вардов на Земле ничто не держит. Весь мир перед вами. Любые планеты, системы. После третьего уровня развития – все пути открыты.
 – Не знаю. Но мне всегда становилось больно, когда я думал, что погибнет столько людей. Цивилизация! Ни много ни мало. Разумная цивилизация, которая могла бы существовать еще сотни тысяч лет и со временем распространиться в Космосе, по иронии судьбы должна будет погибнуть в самой колыбели. Разве это не печально?… Я видел разные планеты. Они не лучше и не хуже Земли.
 – Совет Галактики не согласен с вами. Земля, по всем признакам, невероятно агрессивная планета. Впрочем, это свойственно существам, поедающим себе подобных. Именно поэтому такие цивилизации так часто погибают.
 – Серьезно? Не знал о подобной статистике.
 – Цивилизации вегетарианцев развиваются медленнее поедателей живого, но и шансы погибнуть в зародыше у них много меньше. Наша Вселенная полна подобных примеров. За быстрое развитие приходится платить. Но это не относится к вашей ситуации сейчас. Я бы советовал вам все-таки еще очень хорошо подумать. Вполне может статься, что вы погибнете и при этом никак не поможете землянам. Согласитесь, крайне нежелательный исход.
 – Вы правы. Но, если честно, вряд ли я смогу отказать им. Это – предательство всей моей жизни. Трудно отказаться от дела стольких лет.
 – Зачем вы тогда выдвинули такие тяжелые для Землян условия?
 – Должен же я получить компенсация за мои страдания, – усмехнулся Креил.
 – Какая же здесь компенсация, если у вас практически нет шансов воспользоваться этой энергией?
 – Приятно. Это просто приятно. А потом – хватит бесплатной помощи. Мне показалось, люди не ценят того, что достается задаром. Пусть поучатся ценить.


 *** 

 Нигль-И, постучавшись, вошел в спальню Аоллы Вандерлит. Они вылетели всего через неделю после того, как земляне ответили согласием на условия Советника Креила. Никакие доводы, убеждения и просьбы не помогли остановить это безумное предприятие, оставив в душе инопланетянина ощущение своей вины.
 После двух недель полета стали сбываться его самые худшие прогнозы. Креил ван Рейн, извлеченный из своего «второго» тела, находился в специальном боксе, подключенный и полностью переданный на попечение Машины. Если бы не эта мера предосторожности – его просто уже не было бы в живых, так быстро и резко ухудшалось его состояние при перемещении в больших переменных мерностях пространства.
 Да и здоровье Аоллы Вандерлит в последние два дня стало вызывать опасения. Многочисленные операции на мозге, нервное перенапряжение многих лет, регрессии в различные тела – сейчас все это давало себя знать, сделав перелет для нее необычайно тяжелым.
 Нигль-И, после слабого «открыто», вошел в спальню Аоллы. Она лежала почти такая же бледная как белоснежная подушка под ее головой.
 – Ну, как наши дела? – заставив себя улыбнуться, спросил Нигль-И.
 – Как Креил? – не ответив на его вопрос, спросила Аолла.
 – Все также, – уверенно соврал инопланетянин.
 – Меня несколько раз рвало. И если мне так плохо, как же должно быть ему? Зачем вы врете, Нигль-И? Я же все понимаю.
 – Ему плохо. Очень. К счастью, правда, большую часть времени он без сознания. Я оказался прав, ему не вынести нашего путешествия.
 – Что же делать? Я тут подумала, может быть, повернуть назад?
 – Поздно. При изменении курса, переменность пространства будет еще выше, и это наверняка убьет Советника.
 – Значит?
 – Нам его не довести. Такова горькая правда.
 Он в растерянности заметил влагу на ее лице.
 – Мне не вынести его смерти! Я не прощу себе, что не смогла отговорить его лететь! Не смогла!
 Нигль-И вспомнил, как называлось подобное состояние у людей. Аолла ван Вандерлит плакала, и это означало, что ее отчаяние достигло последнего предела.
 «Итак, что мы имеем?» – размышлял инопланетянин, перемещаясь по коридорам корабля. – «Два трупа. Мне не довезти ни его, ни ее. И что мы можем предпринять?» – Внезапно он остановился и, свернув крылья, приземлился на пол. – «Кажется, можно попробовать…» – Он еще раз продумал предстоящий разговор. – «Да, или он поможет, или… Мне нужно убедить его помочь. Тогда у нас появится шанс!»


 *** 

 Аолла проснулась оттого, что внезапно прошла тошнота, изводившая ее все последние дни. Она тихонько встала и быстро оделась. Первой мыслью было – сходить и проверить, как там Креил. Но потом, она решила переместиться в место, бывшее корабельной рубкой. Мерность пространства явно уменьшилась, и она решила выяснить, временное это улучшение или они все-таки прошли опасную зону.
 Нигль-И, в своем естественном облике, парил перед огромным экраном, показывающим окружающий Космос. По четкому изображению звезд, Аолла определила, что, по всей видимости, они вышли в Трехмерность. А значит – прекратили полет к Земле. Корабль медленно дрейфовал в Космосе.
 – Что-то случилось? Поломка?
 Нигль-И опустился рядом с ней, на ходу превращаясь в землянина.
 – Все нормально. Не волнуйтесь. Мы ждем попутчиков.
 – Попутчиков? – удивленно переспросила Аолла. – Кому-то еще нужно в наш сектор?
 – Наоборот. Это нам нужно. Я жду более мощный Корабль, который сможет взять нас внутрь своего пространства! – Нигль-И широко улыбнулся.
 – Я ничего не понимаю! Это хорошо для нас?
 – Это значит, внутри нашего Корабля не будет больше переменной мерности! И мы почти наверняка долетим!
 – Ох! Нигль-И! – Возникло кресло, и Аолла опустилось в него. – А кто эти существа?
 – Я не имею права рассказать. – Инопланетянин сразу перестал улыбаться. – Не все ли равно? Лишь бы помогали.
 – Это верно! – Аолла вгляделась в экран и обнаружила огромную черную массу, которая возникла справа в углу экрана. Вырастая, она быстро поглощала звезды на своем пути. – Это Корабль, который мы ждем?
 Нигль-И повернулся к экрану и поспешил взмыть в воздух.
 – Да, это они.
 – Какой же размер этого Корабля?
 – Несколько звезд средней величины.
 – Как Мальгрум?
 – Тот же класс Корабля.
 – Я не знала, что во Вселенной есть еще существа, кроме Странницы, обладающие подобным могуществом.
 – Земляне очень мало знают о мире, Аолла. Но сейчас это и вправду не важно.
 Прошло несколько часов пока Корабль «попутчиков» приблизился и заполнил весь экран.
 Нигль-И предупредил Аоллу, что начинается вхождения их Корабля в пространство «чужака». Мерность постепенно увеличилась, а затем плавно вернулась к Трем измерениям.
 – Все, приехали. – Нигль-И вернулся в человеческий облик, возникнув перед Аоллой.
 – А как вы общаетесь с нашими «хозяевами»? Я ничего не слышала.
 – Все обговаривалось заранее. Так что мне ничего не нужно было делать. Теперь сходим к Советнику Креилу. Надеюсь, через пару дней ему будет получше и можно будет использовать «второе тело».
 – Правда? – Аолла почувствовала облегчение. Появление этого огромного Корабля удивительным образом подействовало на нее успокаивающе. Одна мысль, что кто-то могущественный и готовый помочь – рядом, все упрощала. – Вы знаете, я, пожалуй, пойду отдохну. Ужасно вымоталась за эти дни.
 Нигль-И зашел в ее спальню через полчаса, с каким-то питьем в чашке.
 – Что это?
 – Лекарство. Выпейте, врач наших хозяев уверен, что вам это пойдет на пользу.
 Аолла пригубила напиток, с оказавшимся знакомым вкусом. Она попыталась вспомнить, какой из земных напитков так похож был на этот, но ей так ничего и не пришло в голову. Нигль-И уселся в кресло рядом с ее кроватью и начал рассказывать о чем-то, но мысли Аоллы текли так лениво, что она никак не могла сосредоточиться.
 – Аолла? – спросил инопланетянин, чтобы убедиться, что женщина спит. – Она уснула, – сказал он ни к кому не обращаясь, но после его слов в спальне возникло существо, отдаленно напоминающее человека.
 – Ты разрешишь мне побыть с ней?
 – Почему вы спрашиваете моего разрешения? – вопросом на вопрос ответил Нигль-И. – И еще… Я никак не могу понять, почему вы не хотите раскрыть себя?
 Существо опустилось в кресло рядом с кроватью Аоллы.
 – Много сложностей, Нигль-И. На Земле ее ждет муж, есть обязательства перед землянами, в общем… Зачем травить ее и себя?
 – Не время и не место?
 – Правильно. Я бы предпочел сейчас быть далеко от нее.
 – Тогда бы вы больше не увиделись. Мне было не довезти ее живой.
 – Поэтому я здесь. А сейчас, если ты не против, я бы остался с ней наедине.
 – Хорошо. – Нигль-И поднялся, но помедлили с уходом. – Я хотел спросить…
 – Ничего не будет. Я исчезну раньше, чем она проснется. Не могу отказать себе в желании смотреть на нее.
 – Тогда, не буду мешать.


 *** 

 Аолла проснулась и прислушалась к окружающей тишине. Аппаратура среагировала на ее пробуждение, зажегся мягкий свет, осветив спальню с немного стерильной обстановкой – представлением Нигль-И о том, как это должно выглядеть для Землян. Он уже несколько раз жаловался Аолле, как невероятно трудно ему, существу Пятимерности, заниматься синтезом необходимых для жизни землян вещей. Еда получалась почему-то отвратительно безвкусной, так что Аолла предпочитала есть поменьше.
 Мерность снизилась до вполне приемлемых величин, во всяком случае, Аолла не ощущала никаких неудобств. Она быстро поднялась, с удовольствием потянулась, с наслаждением ощутив себя здоровой впервые с момента путешествия. Одеваясь, она вспомнила, что Нигль-И обещал вернуть Креила в его второе «тело», и улыбнулась. Это было действительно здорово!
 Она быстро приняла душ, удивившись, что на этот раз автомат не предупредил ее, сколько воды можно израсходовать. Обычная вода, нужная в больших количествах, да еще учитывающая постоянно происходящие изменения для Креила, была головной болью Нигль-И. Частенько продукт еще вчерашнего синтеза не годился к употреблению. В первую очередь воду изготавливали для Креила, поэтому Аолла была терпеливой.
 Все еще улыбаясь и ощущая себя приятно посвежевшей – она от души наплескалась под душем, Аолла потянула дверь в коридор и застыла. Вместо привычных белых стен, прямо перед ней лежал лес средней полосы, воспроизведенный в таких деталях, что сердце ее учащенно забилось. Первая мысль была, не могли ли они уже оказаться на Земле, но тогда почему она проснулась в своей корабельной спальне? Да и в любом случае, ее квартира никак не находилась среди леса.
 До Аоллы доносилось тихое журчание воды, листва деревьев была свеже-зеленой, напоминая конец мая. Могучий смешанный лес поднимался на многометровую высоту, отбрасывая тени на все пространство кругом. Лишь в прогалинах просвечивали тут и там лучи солнца, сиявшего на прозрачном, с невесомыми перистыми облаками, небе.
 Аолла нерешительно пошла по тропинке, изумленно вглядываясь и не понимая, что происходит. Через метров сто лес оборвался небольшой полянкой, усыпанной земляникой. Аолла сразу подумала, что здесь несоответствие – по яркому цвету листвы получался май, по спелым ягодам – конец июля. Но она не смогла отказать себе полакомиться, наклонилась, сорвала сначала одну – запах был настоящей земляники и вкус нисколько не отличался. За несколько минут Аолла набрала целую горсть ягод и, выпрямившись, пошла по тропинке дальше. Она улыбнулась, подумав, что для Креила будет приятной неожиданностью поесть земляники.
 Лес снова оборвался. Тропинка бежала дальше, но прямо под деревьями стоял большой стол, накрытый бесконечными тарелочками с земными овощами, фруктами и салатами. Аолла застыла, неотрывно смотря на большую тарелку с клубникой, ощутив щемящее чувство в груди и неожиданно подступившие слезы. «Что же это такое?» – подумала она. Нигль-И отпадал сразу. У него никогда не получалось даже близко чего-то похожего. Аолла опустилась в плетеное кресло, а еще через секунду треснула ветка и из-за поворота тропинки появились Креил с Нигль-И.
 Она радостно вскочила навстречу. Креил, в своем втором теле, выглядел почти здоровым, если не считать ставшей привычной бледности на его лице.
 – Тебе лучше? – Она почувствовала себя почему-то маленькой беззащитной девочкой и ей захотелось спрятаться у него на груди. Он, как всегда легко понимая ее настроение, осторожно притянул ее к себе и поцеловал в шелковистые волосы.
 – Ты чего так испугалась?
 – Не знаю. – Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Так все странно. – Аолла перевела взгляд на инопланетянина. – Нигль-И, кто это синтезировал?
 – Наши хозяева.
 – Как видишь, ничего страшного, – сказал Креил и удивленно услышал, как учащенно забилось ее сердце. – Да что с тобой, девочка?
 – Кто наши хозяева, Нигль-И? Кто? – Она так умоляюще смотрела на инопланетянина, что тот смущенно опустил голову.
 – Я не могу сказать, простите.
 – Но почему? Почему?
 – Такова воля существ, которые нам помогают.
 – Тогда я знаю, кто это и ему совершенно бессмысленно прятаться. – Аолла отстранилась от Креила и обессилено опустилась в кресло.
 – Действительно, похоже, уже все знают, кто наши хозяева, – сказал Креил, смотря в пространство. – Я думаю, вам следует появиться. В любом случае, чем бы вы ни руководствовались, согласившись помочь нам, мы должны выразить вам свою благодарность, – казенно закончил Креил. Он болезненно реагировал на состояние Аоллы и не знал, что было бы лучше: продолжать ее неизвестному другу прятаться или появиться рядом с землянами?
 Без всякого перехода в одном из кресел возник земной мужчина. Он смотрел на Аоллу, и лицо его казалось совершенно невозмутимым.
 – Право слово, Аолла, меньше всего мне хотелось бы причинить вам боль.
 Она вскинула голову, пытаясь понять, о чем думает существо, но его мозг был закрыт непроницаемой защитой.
 – Садитесь, Советник, – пригласил мужчина. – Я думаю, вы устали от еды, которую синтезирует Нигль-И. Прошлый раз Аолле очень понравился мой синтез.
 – Спасибо. – Креил пытался сообразить, как ему себя вести с незнакомцем. Ситуация была по меньшей мере двусмысленной. Креил сел и осторожно попробовал клубничину. Аолла не сводила с него глаз во время дегустации и весело рассмеялась, увидев откровенное изумление на лице Креила. – Бесподобная подделка! Спасибо, такая еда поднимет нам настроение.
 – Для этого и старался, – улыбнулся незнакомец.
 – Но это никак не решает одну проблему, – серьезно сказал Креил.
 – Проблему? – переспросил мужчина.
 – Угу, – не отрываясь от еды, продолжал Креил. – Как прикажете вас называть?
 – Мое имя слишком сложно. Вам его не произнести, – улыбнулся мужчина и действительно произнес странно звенящее телепатическое выражение.
 – Занятно, никогда не думал, что можно что-то так сказать мысленно, чтобы это было невозможно повторить! Ну, тогда придумайте что-нибудь более воспроизводимое.
 В этот момент Креил уловил, что Нигль-И на очень высокой скорости и очевидно нестандартном телепатическом языке что-то сказал мужчине.
 – Называйте меня Рон.
 – Рон. Хорошее имя. Вполне произносимое. А к нему нужно будет добавлять титул?
 – Какой титул?
 – Тот самый, который употребляет обращаясь к вам Нигль-И? Я не думаю, что если для него это является обязательным, мы можем этим пренебречь.
 – Я не понимаю, о чем вы говорите, Советник, – мысленно улыбнулся Рон.
 – Не понимаете? Ну что ж, будем считать, для нас применять титулование необязательно. Можно еще вопрос?
 – Нет, – Рон перестал улыбаться, а в его тоне появилась откровенная жесткость. – Мне не нравятся ваши вопросы, Советник.
 – Почему? Я могу и не спрашивать. Я и так уверен, что вы знаете Странницу.
 – Кто не знает Вектората Времени?
 – Тогда, может быть вы знаете, как с ней связаться? Мне нужна ее помощь.
 – Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы помочь вам.
 – А почему?
 – Что почему?
 – Почему вы помогаете нам? – уточнил Креил.
 – Извините, Советник. Но мне бы не хотелось продолжать наш разговор в таком тоне. Я понимаю, что Аолла не могла от вас скрыть того, что произошло и, по всей вероятности, вам это не нравится. Особенно, если вспомнить, что когда-то вы были ее мужем.
 – Это не имеет значения, кто и чьим мужем был. А вот то, что у нее есть муж на Земле, на мой взгляд, имеет значение. Я бы не хотел, чтобы у нее были из-за вас неприятности. А с другой стороны, меня удивляет, как такое высоко цивилизованное существо, как вы, позволило себе так запросто вмешаться в ее жизнь.
 – Послушай, Креил, пожалуйста, – Аолла потеряла терпение и решила вмешаться в разговор. – Я не маленькая девочка и могу сама отвечать за свои поступки. Ты несправедлив. Рон нам помогает. Это – главное. А по каким причинам – неужели это так важно, когда без этой помощи нас бы уже не было в живых и обвинять его было бы не в чем и не кому?
 – Мне это не нравится, Аолла. Очень не нравится.
 – Помощь? – удивленно переспросила Аолла.
 – Ты же прекрасно понимаешь, о чем я. – Креил поморщился и поднялся из кресла. – Если вы не возражаете, я вернусь к себе. Спасибо еще раз за еду.
 Прежде чем заговорить, Рон дождался, когда Креил скроется за деревьями.
 – Я не знал, что Советник Креил будет вас так опекать, Аолла. Мне сказали, что это вы его сопровождаете в клинику.
 – Все Советники заботятся друг о друге. Так сложилось с самого начала. Кроме Лао, всем из нас в какие-то моменты была нужна помощь. Это не должно вас удивлять.
 – Тем не менее, это удивительно.
 – Потому что Земля слаборазвитая планета?
 – Потому что на Земле это не принято, Аолла. Или я не прав?
 – Откуда вы столько знаете о нас?
 – Я обязан ответить на этот вопрос?
 – Вы нам ничем не обязаны.
 – Я вижу, что мое «проявление» было ошибкой.
 Аолла уловила в словах Рона такую печаль, что посмотрела ему прямо в глаза, стараясь проникнуть сквозь непроницаемую защиту. Ураган, бушующий над бесконечной сиреневой равниной.
 – Я не знаю. Когда вы исчезли, мне было больно. А сейчас… Так странно, Рон, вы стали другим. Я понимаю, вы не могли измениться, но… Наверное, тогда вы хотели быть со мной, а сейчас – нет.
 – Я бы не хотел быть причиной неприятностей для вас, Аолла. Ваш муж – непростой человек, ваши отношения с ним, которые я не имею права даже обсуждать, очень сложны и тянутся столетия. Кроме того, существуют ряд ваших обязательств перед Землей, от которых вы не можете сейчас отказаться. То же – со мной. Есть множество обстоятельств, о которых я не могу рассказать вам, но которые не позволили бы нам сейчас быть вместе.
 – Не время и не место.
 – Это так. Хотим мы или нет. От нашего с вами желания или нежелания практически ничего сейчас не зависит. Именно поэтому мне так не понравилась просьба Нигль-И. Быть рядом с вами и не быть – это трудно для меня. Я не знаю, как для вас. Может быть, я неправильно оцениваю ситуацию. И для вас то, что было, ничего не значит.
 Ветер шевелил волосы Аоллы, слышался прозрачно-звенящий шепот листвы. Аолла разглядывала свои подрагивающие пальцы. У нее пропал аппетит, и это напомнило их ранние встречи со Строггорном.
 – Я должна подумать. Все так неожиданно.
 – Подумайте. – Рон мягко улыбнулся и поднялся. – У меня много дел. Вы найдете дорогу назад?
 – Я провожу ее, – вмешался молчавший до сих пор Нигль-И.
 – Спасибо. – Рон растворился в пространстве.


 *** 

 Креил разыскал Нигль-И в рубке управления. Почувствовав землянина, инопланетянин принял человеческий облик, возникнув на полу зала в паре метров от вошедшего Креила.
 – Плохо себя чувствуете, Советник?
 – Да нет, напротив, на удивление хорошо, – рядом с Креилом возникло кресло, и он с удовольствием сел. – Ты знаешь, даже начал верить, что доберусь живым до Земли, – он мысленно усмехнулся. – Появились какие-то планы. Я поэтому и пришел. Мы же можем связаться с Землей? Я бы запросил материалы обследования людей и начал бы потихоньку работать. Сколько нам лететь?
 – Месяца два. Но мы не сможем связаться с Землей.
 – Почему? Многомерность мешает?
 – Это не Многомерность. – Нигль-И создал еще одно кресло для себя, сел, сплетя неправдоподобно длинные пальцы на коленях. – Я же говорил вам, что мне пришлось попросить очень необычную помощь…
 – От необычных существ?
 – От могучих существ. Мы не сможем связаться с Землей, потому что в реальности нас сейчас не существует.
 – ???
 – Рон тащит нас через время. Мы находимся в глубоком прошлом, я не знаю только точно, как глубоко, но достаточно, чтобы две последние Многомерные флуктуации на нас не оказывали влияния. Он очень боится за ваше здоровье, Советник, и делает все, чтобы миновать опасные зоны с переменными мерностями пространства.
 Креил почувствовал, что от объяснений инопланетянина ему становится не по себе.
 – Так кто же он? Нигль-И? Насколько я знаю, только Странница обладает подобной степенью могущества, или не так?
 – Не совсем так. Но вы правы, подобных существ, да еще имеющих для всего этого достаточно энергии и подходящие Корабли, можно сказать, в нашей Вселенной почти не осталось.
 – А когда-то было больше?
 – Очень давно. Цивилизации умирают. Цивилизация Рона – одна из самых древнейших в нашем обозримом прошлом, а, возможно, и в нашей Вселенной. Точно знает только Странница. Но могущества этих существ достаточно, чтобы не бояться вмешиваться в прошлое, не изменяя при этом будущего. Кроме того, есть много сложностей при просачивании в будущее. Все не просто.
 – Не сомневаюсь в этом. – Креил замолчал, подумав о том, какой большой путь еще предстояло пройти земной цивилизации, чтобы достигнуть чего-нибудь подобного. – Как ты думаешь, Нигль-И, мне следует извиниться?
 – Это вам решать. Я понимаю, что вас разозлило. Но это не повод. Никто не хотел плохого для Аоллы.
 – Ты знал?
 – Знал.
 – Почему ты не переговорил со мной?
 – О чем? Что какое-то существо, но я не имею права рассказать, какое именно, хочет провести с ней время? И потом, я прекрасно знал, если она не захочет, ничего не будет. С другой стороны, помощь такого существа как Рон, может понадобиться в любой момент. У землян мало друзей, Советник. И если кто-то решил стать вашим другом, вы не поможете упускать такую возможность.
 – Аолла не думала о подобных вещах.
 – Ей не нужно думать. Женщины подобные вещи понимают без раздумий. Но я надеюсь, Рон ей понравился.
 – Лучше бы это было не так, хотя ты прав. Она очень страдала, когда он улетел. Но я не представляю, чтобы из этого могло получиться хоть что-то хорошее для нее. Ее опыт с инопланетянами говорит об обратном. Возможность регрессии в другое тело никак не облегчает понимание. Хотя создает иллюзию такого понимания. Сколько она из-за этого выстрадала! Ты же знаешь, Аолла – больной человек.
 – Знаю. Но от жизни с Советником Строггорном ей не прибавится здоровья.
 – Что ты имеешь в виду? – Креил нахмурился. – Это единственный человек в ее жизни, которого она любила.
 – Не верю в это.
 – Во что? Я не понимаю тебя, Нигль-И!
 – Я не верю в то, что Аолла любит Советника Строггорна. Точнее, я вообще не понимаю, как такого человека можно любить.
 – Ты не знаешь земных женщин. Довольно странные создания. И иногда любят тогда, когда кажется это совсем невозможно.
 – Вам виднее, Советник. Мне не хочется с вами спорить.
 – Скажи честно, – Креил задумался на секунду, как это лучше спросить. – Ты считаешь, Рон не будет пытаться увезти Аоллу с собой?
 – Это исключено, – Нигль-И улыбнулся. – А вы этого так испугались? Зря. У них не те отношения. Во всяком случае пока.
 – Ты знаешь что-то еще, почему это не может быть таким простым?
 – У существ, проживших тысячелетия, это никогда не бывает простым.
 – Тогда зачем он это сделал? Я не понимаю, какой во всем этом был смысл? Если он понимал, что ничего между ними быть не может? Потом, в земном облике, вряд ли это могло доставить ему удовольствие. Или я не прав?
 – Правы.
 – Но тогда зачем?
 – Вы не хотите спросить об этом его самого?
 – Ты не хочешь отвечать или не знаешь?
 – Я не знаю и не желаю знать, – жестко ответил Нигль-И. – Если бы Странница по каким-то своим причинам решила провести ночь с земным мужчиной, стали ли бы вы задавать ей вопрос, зачем она это делает? И вам и ей было бы ясно – продолжения быть не может, но…
 – Не припомню, чтобы она делала подобные вещи…
 – И поэтому на Земле растет ее ребенок от земного мужчины? Зачем ей это было нужно? Я уверен, в ее жизни одним землянином не обошлось.
 – Никогда не спрашивал ее об этом.
 – Тогда вы должны понимать, почему меня это не интересует. И Аолла и Рон – вполне взрослые люди, чтобы решать подобные вопросы самим. Мы можем что-то посоветовать, но заставлять принимать их то или иное решение, согласитесь, не наше дело.
 – Ты прав. Но ты плохо знаешь Строггорна.
 – На мое счастье. Я бы предпочел его вообще не знать. Как он отнесся к тому, что произошло с Лейлой?
 – Был очень зол.
 – Мне, наверное, лучше с ним не встречаться.
 – Мне тоже. Только это невозможно.
 – А вам почему?
 – Потому что он потребует объяснений по поводу Аоллы и Рона. И что я ему должен рассказать?
 – Ничего. Ничего не знали.
 – Они – муж и жена, – медленно сказал Креил. – Это значит, до первого Слияния он будет догадываться, а после этого – все знать абсолютно точно.
 – Не все, только то, что знает Аолла. А что, Советник любит ковыряться в голове партнера во время Слияния? Мне бы это не пришло в голову. Зачем портить себе удовольствие и рисковать расположением партнера?
 – Он еще любит читать сквозь блоки.
 – Да? Это плохо. У Аоллы не очень хорошая защита.
 – Об этом и речь. У меня и так полно проблем, чтобы еще вникать сейчас в их отношения.
 – Теперь я понял, почему вы так разозлились.
 – А ты думал – ревную? Может и ревную, конечно, – Креил вздохнул. – Она могла бы быть моей женой.
 – Я слышал, вы три года жили с ней. Это не одно и то же на Земле?
 – Не совсем. Потом, мы были как друзья. Аолла очень болела, и я занимался ее лечением. Странные были годы, счастливые и печальные. Я так долго был одинок. А потом, приходить домой и знать, что кто-то тебя ждет. Жаль, что все так быстро закончилось.
 – Иногда, мне так сложно понять землян, Советник.
 – И при этом ты не отказываешься от Лейлы? – Креил рассмеялся.
 – Если она меня не забыла.
 – Не думаю, чтобы она тебя забыла. Она очень странная, и ей никогда не нравились земные мужчины.
 – А я ужасно боялся, что она только и делала, что их меняла.
 – Претендентов было сколько угодно, а она все чего-то ждала. И дождалась, как в один прекрасный день инопланетянин превратит ее в старуху.
 – Вы шутите, Советник. Вы-то на меня не сердитесь?
 – Поначалу очень рассердились, но потом Лейла нас переубедила.
 – Хорошо. Как вы думаете, я смогу повидать ее?
 – Ты же сам сказал, что никто не должен вмешиваться в отношения взрослых людей. Зачем тебе нужно мое разрешение?
 – Спасибо, Креил.
 – Извините, я не знал, что вы здесь, – раздался мыслеголос Рона. Креил обернулся и увидел его сидящим в кресле. – Надеюсь, Советник, вы чувствуете себя получше?
 – Все нормально. Это хорошо, что мы увиделись. Я понимаю, как вы заняты, Нигль-И мне все объяснил, так что я хотел бы принести свои извинения за несдержанность.
 Рон поморщился.
 – Вы всегда так официальны, Креил?
 – Нет, исключительно, когда не прав, – ответил Креил и с облегчением увидел, как заулыбались Рон с Нигль-И.
 – Я рад и надеюсь, когда-нибудь мы станем друзьями.
 – Во всяком случае – не врагами.
 – Ну что же. Это тоже не плохо для начала. Хотите что-нибудь съесть вкусненького? – сказал Рон и тут же возник плетеный столик, уставленный тарелками с земными фруктами.
 – Как приятно дружить с волшебником!
 – Не преувеличивайте, Советник. Это не так сложно, как кажется.
 – Для кого как.
 – Ваша планета получилась неплохо. Мне показывал Нигль-И.
 – Вам понравилось?
 – Замечательно продуманно сделано. И вы истратили совсем немного энергии.
 – У меня ее просто не так много было. Так что…
 – Если вам понадобится энергия, свяжитесь со мной через Нигль-И.
 – Спасибо. Мне уже объяснили, что проблема со мной не в недостатке энергии, а в том, что нужно специфическое лечение.
 – Я в курсе. Совет Вселенной стоит насмерть.
 – Вы думаете, я обречен?
 – Исходя из вашей линии жизни, это не совсем так. Но шансы не велики.
 – Вы смотрели мою линию жизни?
 – Прежде чем кому-то помогать, Советник, нужно быть хотя бы уверенным, что можно помочь. Бывает ведь, что и нельзя. Зачем бы я тратил время, если бы у вас не было шансов?
 – Спасибо, до ваших слов, я почему-то был уверен, что шансов нет. Если вы не будете возражать, я бы вернулся к себе отдохнуть. – Креил поднялся, он и правда почувствовал утомление. Сейчас он ясно увидел, какие проблемы его ждут на Земле, мысленно он уже был там, восстанавливая в памяти детали различных теорий, которые он разрабатывал для других цивилизаций. И в первый раз ему показалось, что у землян есть шанс спастись.


 *** 

 Аолла вышла из своей комнаты и застыла. Рон удивлял их каждый день. Невозможно было угадать, какой именно пейзаж ждет за дверью. В течение первого месяца природа плавно менялась. Лето превратилось в осень, и однажды Аолла увидела далеко в небе улетающую стаю уток. Слышался протяжный унылый звук, который напомнил ей детство.
 Но сегодня Аоллу встретил разгневанный океан. Волны вздымались на многометровую высоту, ветер мгновенно разметал ее волосы. Черные тучи неслись с неестественно быстрой скоростью, почти сливаясь с взбудораженной сливово-синей водой.
 Аолла поежилась от пронизывающего ее легкую одежду влажного ветра. Она вспомнила, что вчера Нигль-И вел себя как-то странно, словно хотел ей о чем-то сказать, но не решался. Сейчас, увидев взбешенную стихию прямо за своей дверью, Аолла сразу поняла, что скрывал инопланетянин: их путешествие подходило к концу. Может быть это был последний день, когда они пронзали пространство в чреве Корабля Рона. Впереди была Земля.
 Глаза стали влажными, то ли от брызг океана, то ли потому, что пришла боль осознания того, что Рон выполнил свое обещание и больше ни разу не появился. Несколько раз Аолла спрашивала Нигль-И, почему Рон снова решил прятаться, но инопланетянин уклонялся от прямого ответа.
 «Прощание, он так прощается со мной,» – подумала Аолла, ощутив ноющую тянущую боль в области сердца. Ей стало вдруг безумно жаль себя, словно ею пренебрег кто-то очень близкий, а потом пришла злость. Она подумала, что если чего-то немедленно не предпринять, возможно, уже завтра их разделят миллионы парсеков равнодушного Космоса. Она сосредоточилась, пытаясь ощутить присутствие других существ, осторожно прощупывая пространство. «Здесь!» – Аолла переместилась в место, где по ее ощущениям был кто-то живой, но не Креил и не Нигль-И. Она очутилась в круглом помещении и по разорванности восприятия сразу поняла, что попала как минимум в Четырехмерность. Это означало, что не было возможности без специальных приспособлений пройти регрессию в тело инопланетян, даже если бы она имела представление об их генетических особенностях.
 Существо стояло к ней спиной, но мгновенно обернулось. До того как ей стало плохо, Аолла успела еще подумать, что существо было очень похоже на землян. Потом все поплыло, а очнулась она в своей комнате.
 – Ну зачем было нужно рисковать собой?
 Аолла открыла глаза и посмотрела на Рона.
 – Ты могла бы попросить Нигль-И, он бы сказал мне, что ты хочешь меня видеть, – продолжал Рон.
 – Это был ты? – она имела в виду существо, которое видела в том помещении.
 – Это был не я.
 – Но ты такой же?
 – Не понимаю тебя. Я, конечно же, другой. Разве люди на Земле все одинаковые?
 – Я имею в виду, ты той же расы?
 – Не скажу, – Рон мысленно улыбнулся. – Зачем тебе это знать?
 – Мне все равно. Но если вы хотя бы отдаленно похожи на землян, мне это как-то ближе, понятнее, не знаю, как объяснить, легче что ли принять.
 – Мы очень разные. Внешнее сходство, Аолла, этого так мало! Ты даже не представляешь, КАК этого мало. У тебя намного больше общего с Дирренганами, чем со мной. Увы, это так. Важно количество мерностей, из которого происходит существо, потому что это означает сходные физические законы, течение времени, восприятие жизни, наконец. Что такое для тебя вода? То, что легко перемещается из одного положения в другое. Но ты знаешь, что на Дорне существует «висячая» вода. И она – никуда не течет и не может течь. Есть «океаны», по которым можно легко ходить, но можно погрузиться и «под воду» – только для этого придется приложить большие усилия. А человек – на 90% – вода. У тебя есть такой орган как сердце, который перемещает воду по твоему организму, у Дорнцев – его нет. Ты же знаешь, как они не похожи.
 – Почему ты говоришь о Дорне, а не о себе?
 – Потому что это ты еще можешь понять. Пятимерный мир был бы для тебя уже совсем непонятным, потому что исчезнет само понятие материи, как чего-то непроницаемого. Ты привыкла, что если сквозь «твердое» на Земле прошло другое «твердое» – это приведет к повреждению или изменению обоих или одного из них. В Пятимерности – это не так. И живое и «твердое» пройдут друг через друга, никак при этом не взаимодействуя. Как если бы одно тело из воды могло пройти через другое, тоже из воды, но при этом они бы никак друг с другом не сливались.
 – Призраки. Мир призраков, вот что это означает.
 – Призраки?
 – Нематериальные сущности. Говорят, иногда это случается на Земле.
 – Зачем ты хотела меня видеть?
 – Я вышла из комнаты и поняла, что завтра тебя уже не будет.
 – Понятно. Ты себя получше чувствуешь? Давай, прогуляемся?
 Океан немного успокоился. Небо посветлело, и теперь гребни волн уже реже покрывались пеной. Аолла опустилась на мокрый песок. Ветер, уже не такой пронизывающий, трепал ее волосы. Рон сел рядом, а Аоллу удивило, что его волосы, светлые, почти до плеч, лежали, словно приклеенные. На голове инопланетянина был надет обруч из мягкой ткани. Изредка по нему пробегали сверкающие искорки энергии.
 – Почему ветер не шевелит твои волосы?
 – Из-за обруча. Они у меня очень легкие, был бы шар вокруг головы.
 – Странница носила что-то похожее. Но я никогда не задумывалась, почему. Я вообще понимаю теперь, что мы никогда не воспринимали ее как обычное существо, исключительно как богиню.
 – Почему ты заговорила о ней?
 – Не знаю, вы чем-то похожи. Но я не могу объяснить… наверное, потому что ты так же могущественен.
 – Для тебя это так важно?
 Аолла подняла на него свои темные глаза. Рон не пытался уклониться. Он поднял руку и осторожно стер слезу, ползущую по ее щеке.
 – Вода, как странно. Ты… плачешь… – он словно вспоминал нужное слово и сказал его по Аль-Ришадски. – Почему?
 Бесконечная равнина с сиреневатым отливом от низкого ирреального солнца, могучие деревья, скрученные в плотные спирали, прижимающиеся к поверхности планеты, в стремлении противостоять беспощадному, все сметающему на своем пути, урагану, – Аолла вслушалась в его странную телепатему.
 – Так печально, Рон. Такая тоска!
 Он взял ее голову в свои руки, приблизил ее лицо и поцеловал медленно тягуче в губы.
 – Не будешь потом жалеть?
 – Нет, слишком поздно жалеть. – Она закрыла глаза, ей было легче так отдаваться его ласкам. Она вдруг подумала, что кто-то может прийти и застать их здесь на берегу океана.
 – Никто не придет, Креил уже в капсуле, Нигль-И – и так знает. А больше некому.
 Он осторожно снял с нее платье, и сразу же воздух потеплел. Ветер ласково обволакивал ее тело приятным потоком. Аолла легла на ставший сухим песок. Она отчетливо слышала, как успокаивается океан, как рев разгневанной воды становится мягким, чуть слышным.
 – Если хочешь, я отнесу тебя в спальню?
 – Мне все равно. – Аолла открыла глаза, и увидела расслабленное такое обычно-человеческое лицо Рона. – Тебе ведь это не доставит никакого удовольствия? – она спросила, хотя при этом где-то внутри нее больно кольнуло.
 – Ты очень красива, Аолла. Мне доставляет удовольствие, даже если бы ты просто позволила быть мне рядом, видеть тебя. Сядь.
 Она удивилась, но послушно села. Рон повернул ее к себе спиной и крепко обнял. Аолла чувствовала, как под его одеждой трепещет его тело, словно старается разорвать ее. И от этого трепета по телу Аоллы прошла волна возбуждения. «РОН!» – она почти простонала. Он отпустил ее, и Аолла снова легла на песок.
 Небо стало глубоко синим, но при этом солнца не было, хотя его тепло ощущалось везде. Рон осторожно провел рукой по ее животу. Аолла вздрогнула, и почувствовала, что снова начинает плакать.
 – Тебе плохо? – Рон остановился.
 – Мне хорошо, от хорошего на Земле тоже плачут. – Она протянула руку, чтобы приласкать его, но встретила мягкую ткань одежды. – Ты бы не мог раздеться?
 – Это невозможно.
 – Почему? – Она вспомнила, что и в тот первый раз он не стал раздеваться и так и остался в своей одежде, похожей на тунику.
 – Это неважно. Доверься мне. Все будет хорошо.
 Мир кружится, то сжимаясь до крохотной точки, то становясь огромным как Вселенная. Их осталось только двое, и от этого иногда пронзительное одиночество окрашивает все в серо-лиловый цвет. А потом взрывается цветная радуга, и они скользят по ней, крепко взяв друг друга за руки, неразлучные, вечные, бессмертные. А потом приходит наслаждение в каждую клеточку дрожащего тела. Аолла слышит свой пронзительный долгий крик от невозможности сдержать себя.
 – Все хорошо?
 – Хорошо, еще, пожалуйста…
 – Я боюсь за тебя. Ты не готова ко всему этому.
 – Готова, готова, Рон, мне хочется испытать все это и умереть, – неожиданно говорит она, и все исчезает. Нет берега океана, она в своей комнате на кровати, Рон сидит рядом в кресле, не пытаясь прикоснутся к ней. Печаль, пронзительную, прозрачную, скользящую тенью, – излучает его мозг.
 – Рон! Иди ко мне! Ну последний раз, – она вспоминает вдруг, что никогда и никого не просила об этом. Смущается. – Прости… Я… не знаю, что со мной.
 – Больше нельзя. Не потому, что я бы не хотел. Тебе не выдержать. Ты можешь умереть, я не хочу этого.
 – Умереть? От чего?
 – От наслаждения. Тоже умирают.
 – Не на Земле, – уверенно возражает она. – Не на Земле.
 – Я все равно буду бояться, – он виновато улыбается. – Не сердись. Сейчас ты поспишь, а мне и вправду пора.
 Она послушно пьет напиток, который он ей протянул.
 – Ты не будешь возражать, если тебя осмотрит врач? Это не больно.
 – Мне все равно. – Она ощущает, как освобождается место внутри нее. Пустота. Пустота.
 Врач долго возится в этот раз. Аолла успевает несколько раз задремать и снова проснуться. Лицо Рона как в тумане.
 – Мне пора. Ты слышишь? Мне нужно уходить. Прости.
 – За что я должна тебя прощать? – Она берет его руку и подносит к своему лицу. – Спасибо тебе. За все.
 – Прощай.


 *** 

 Аолла проснулась и в первую минуту, как это бывает после глубокого сна, не могла вспомнить, что произошло накануне. Вспомнив, она сразу вскочила, и как была, обнаженная, выбежала в коридор.
 Не было больше ни океана, ни леса. Унылые белые коридоры Корабля тянулись в разные стороны, унылый свет зажигался, когда она входила в очередной отсек, и гас за ее спиной.
 Аолла опустилась на теплый, похожий на пластик, пол. У нее не было сил идти, не было сил думать, ничего больше не было впереди.
 – Нигль-И! – слабо позвала она, уже теряя сознание. – Нигль-И!


 *** 

 Креил приподнял тяжелую голову. Его ужасно тошнило, каждую клеточку тела пронизывала боль.
 – Скоро будет полегче. Это мы вошли в окрестности Солнечной системы. – Нигль-И ввел ему очередной препарат. – Мы вышли в реальность через две недели после нашего последнего контакта с Землей.
 – Хорошо. – Креил ответил просто, чтобы что-то сказать. Ему было так худо, что думать ни о чем другом он не мог.
 – Я связался с Землей, передал, что нам будет нужно. Они обещают подготовить к нашему прибытию необходимое для вас помещение. И Советник, мне нужна ваша помощь.
 – Моя? – Креил удивился, хотя это скорее было возмущением, что его заставляют сейчас думать о чем-либо другом, кроме той боли, которая его так безжалостно терзала.
 – У Аоллы психотравма.
 Креил собрал все свои силы и сел.
 – Они виделись еще раз? – не столько спрашивая, сколько утверждая, сказал он. – Где она?
 – В соседнем зале.
 «Господи, дай мне силы выдержать все это!» – подумал он, увидев беспомощное тело Аоллы на операционном столе.


 *** 

 – Ну вот, хорошо, девочка, – родной голос Креила ворвался в мозг и сразу вернулся свет.
 Аолла открыла глаза и увидела пси-экран над головой.
 – Что случилось?
 Креил переглянулся с Нигль-И.
 – А мы не знаем. Нашли тебя в коридоре. Наверное психотравма.
 – Креил, зачем ты врешь? Психотравмы не бывают ни от чего. Я – могу не помнить, но ты-то должен знать, что произошло!
 – Понятия не имею. Правда.
 – Что-то настолько плохое, что ты мне не хочешь рассказать? – спросила Аолла и тихо добавила: – Так нечестно. Нигль-И?
 – Да мы и правда не знаем. Корабль вышел в Трехмерность, была небольшая свистопляска с мерностями, вот, Советника Креила еле в чувство привел.
 – Вы думаете, это перепад мерностей? – Аолла пыталась понять, говорит ли инопланетянин правду, но она была еще слишком слаба, чтобы отличить правду ото лжи. Приходилось верить.


 *** 

 – Она ничего не помнит, и, может быть, это к лучшему, Нигль-И, – сказал Креил, когда Аолла уснула.
 – Да, но может вспомнить в любой момент.
 – Для этого нужно, чтобы что-то натолкнуло ее мозг на «вспоминание». А какие такие ассоциативные воспоминая у нее могут быть с Роном на Земле?
 – Пожалуй, вы правы. Но тогда вам тоже придется скрывать, что вы что-то знаете. Потом, вы сами говорили, Советник Строггорн во время Слияния может заняться ее головой.
 – Не будет. Слишком большой риск. А когда касается Аоллы, он не любит рисковать.
 – Хорошо. Через пару недель мы пересядем в посадочную капсулу. Мне не провести Корабль до Земли. Слишком большие гравитационные возмущения он вызывает. Так что – еще недели три у вас есть на то, чтобы прийти в себя. Да и для Аоллы это неплохо.
 – Запроси материалы с Земли. Пора начинать работать.
 – Правда? – Нигль-И улыбнулся. – Честно говоря, когда вы очнулись, я подумал, что вы вообще не сможете работать.
 – Так был плох? Уже очухался. Хорошие препараты. Поживем еще. Я верю Рону. Раз он сказал, что у меня есть шанс, это так и есть.


 *** 

 Экран посадочной капсулы не был таким огромным, как в Корабле Нигль-И, но и на нем зрелище планет Солнечной системы было впечатляющим.
 Прошло почти три недели полета, пока на экране возникла и стала час за часом увеличиваться Земля. Из-за Креила воспользоваться для перемещения Гиперпространственым окном было невозможно.
 – Так, Советник Креил – вы готовы к посадке? – спросил Нигль-И, собираясь совершить гиперпространственный прыжок на поверхность планеты. – Сейчас мерности поплывут.
 Нигль-И попросил Корабль создать канал связи с Землей. Планета исчезла с экрана, и появилось озабоченное лицо Лингана.
 – У нас все готово к прыжку, – отчитался Нигль-И.
 – Мы готовы вас принять, – Линган продиктовал координаты космодрома в системе Многомерного исчисления.
 За несколько секунд до прыжка Земля приблизилась и заняла почти пол-экрана. Аолла вглядывалась в такое знакомое изображение голубой планеты и вдруг поняла, что панически боится возвращаться домой. У нее еще было несколько мгновений, чтобы понять причину этого, но потом пришла тошнота, сопровождающая прыжок, и страх отступил на второй план.

 Глава 8

 Только Линган и Строггорн находились в непосредственной близости от места посадки. Охрана из военных расположилась на значительном удалении.
 Линган вглядывался в поверхность космодрома, где с минуту на минуту должна была возникнуть капсула с Креилом. Он нервничал. Нигль-И не стал скрывать, что жить Креилу оставалось считанные месяцы и шансов, что он успеет закончить разработку теории генетических изменений почти не было.
 Над космодромом собиралась гроза. Часть неба стала темно – лиловой, но ветра, предвестника дождя, еще не было. Линган надеялся, что Нигль-И успеет с посадкой до дождя.
 Порыв неожиданного ветра вздыбил космодромную пыль, первые крупные капли ударили в бетон, и в тот же миг в точно обозначенном большим белым кругом месте возникла капсула. Она еще какое-то время «мерцала», то становясь материальной, то растворяясь. Дождь не успел вовсю припустить, как из капсулы опустился трап и показался Нигль-И. Инопланетянин легко спрыгнул на землю, слегка встряхнулся, словно примеряя на себя земное притяжение, и уверенно шагнул навстречу Лингану.
 Над бетоном, приподнявшись над поверхностью не более чем на двадцать сантиметров, скользила машина скорой помощи. Приблизившись к капсуле, она резко затормозило.
 – Где все? – обеспокоено спросил Линган, не выпуская из вида выход из капсулы.
 – Советник Креил – без сознания, Аолла с ним. Подгоните «скорую» как можно ближе к трапу и давайте носилки.
 – Мне можно помочь вам? – Строггорн шагнул вперед. Нигль-И встретился с ним взглядом и секунду помедлил.
 – Хорошо. Пойдемте.
 Строггорн вошел внутрь капсулы. Сразу после входа шел шлюз.
 – Здесь другая атмосфера. Я думаю, вам это не повредит? – уточнил инопланетянин.
 – Я могу проходить регрессию.
 Внутри капсула оказалась большего размера, чем могло показаться вначале. Они прошли через несколько длинных белых коридоров, прежде чем попали в рубку. Креил лежал в амортизационном кресле, Аолла закрепляла на его лице прибор-фильтр, позволяющий находиться в земной атмосфере. Почувствовав Строггорна, она на секунду обернулась, внимательно посмотрела на него и словно слегка вздрогнула.
 – Я могу взять Креила на руки. Так будет быстрее, чем тащить носилки сюда, – предложил Строггорн.
 – А какой вес вы сможете поднять? – спросил Нигль-И.
 – Ну, вес Креила, без сомнения, подниму, – усмехнулся Строггорн.
 – Не думаю, что вы правы, потому что его вес около 500 килограммов.
 Строггорн удивленно посмотрел на Креила: он никак не выглядел поправившимся.
 – Его тело – искусственное и содержит множество встроенных приспособлений для поддержания жизни, – пояснил Нигль-И.
 Строггорн вышел на улицу и вернулся с Линганом. Носилки послушно следовали за ними. Линган подошел к креслу, где сидел Креил, примерился, и медленно поднял того на руки, а потом переложил на носилки.
 – Правда, тяжелый. Что такого вы напихали в его костюмчик?
 – Боюсь, мне не хватит знания вашего языка, чтобы объяснить в деталях, – уклонился от прямого ответа Нигль-И.


 *** 

 Для Креила была специально сконструирована большая «квартира». Она включала в себя помимо трех спален несколько лабораторий и операционных залов. Особенностью каждого помещения было наличие шлюзов вместо обычных дверей, что позволяло создавать в разных комнатах разный состав атмосферы. Двери были выполнены из прозрачного пластика. Помещение приспосабливалось для длительной работы Советника с максимально возможным для него комфортом, с учетом необходимости поддерживать внутри постоянно изменяющуюся неземную атмосферу.
 Носилки с Креилом ввезли в операционный купол. Земляне едва успели собрать необходимую аппаратуру.
 Креила переложили на операционный стол. Нигль-И подключил «костюм» Креила к Машине и скомандовал «раскрытие». А через секунду Линган со Строггорном в ужасе уставились на то, что осталось от настоящего тела Креила.
 – Пожалуйста, контролируйте свои эмоции, – попросил Нигль-И. – Это счастье, что Креил без сознания. Аолла, помогите мне.
 Вместе, они с трудом справились с подключением теперь уже настоящего тела к Машине, а потом Нигль-И занялся введением препаратов. Строггорн, преодолев себя, внимательно следил за всеми действиями инопланетянина. Ясно было, что когда тот покинет Землю, земные врачи должны были быть готовыми справляться без посторонней помощи.
 Аолла села в параллельное кресло, подключилась и дублировала действия Нигль-И. Несмотря на несколько месяцев обучения, Нигль-И считал, что она пока еще плохо справлялась с аппаратурой.
 В какой-то момент Креил очнулся и с этой секунды непрерывно кричал, даже не пытаясь себя сдерживать. У него уже давно не было сил как-либо контролировать себя. Он успокоился только, когда Нигль-И закончил ввод препаратов и снова облачил его в «тело».
 – Вот такие теперь мои дела, – сказал Креил, немного придя в себя. – Красавчик?
 – Ну… – протянул Линган, соображая как бы помягче выразить свои эмоции. – Костюмчик тебе очень идет!
 Креил улыбнулся.
 – Хороший костюмчик, сейчас отлежусь немного и встану.
 – Я бы советовал вам сегодня отдохнуть, Советник, – вмешался Нигль-И. – Дорога была нелегкой.
 – Надоело лежать, Нигль-И. – Креил попытался сесть, но не смог. – Что-то тяжело.
 – Здесь сила тяжести выше, чем на вашей планете.
 – Какой планете? – удивленно спросил Линган.
 – Вы же видели планету во время гиперпространственной связи? Планета Креила ван Рейна, – пояснил инопланетянин. – Креил сам ее создал.
 – Ничего себе! Становимся богами.
 – Боги не умирают, Линган. А мы, увы, смертны, и даже очень болезненно смертны.
 – Не нужно об этом, хорошо? – Аолла подошла к Креилу и взяло его за руку. – Все еще наладится.
 – Я уже в это не верю, девочка. – Креил снова попытался сесть и с помощью Аоллы ему это удалось. – Строггорн, можно попросить техников поставить антигравитаторы? Снизьте силу тяжести.
 – Сделаем, только подберем для них защитные костюмы. Кроме нас, Советников, здесь никто не может находиться. Эта атмосфера мгновенно разъедает кожу.
 – Побыстрее решайте, хорошо?
 – Что еще?
 – Еду нужно попробовать и воду. Проверить, что вы тут насинтезировали.
 – Строго в соответствии с формулами, которые ты нам прислал.
 – Тогда точно не подойдет.
 Строггорн переглянулся с Линганом.
 – Почему?
 – Потому что мне тяжело дышать, значит, опять были изменения.
 – Сейчас попрошу подобрать получше.
 – Это будет большой проблемой, Строггорн, – сказал Нигль-И.
 – Все время происходят изменения? А как вы определяете, что ему нужно?
 – Его костюм все время следит за изменениями и сообщает их Машине. А она – подбирает состав. Поэтому атмосфера меня не волнует, это самое простое. С едой будет хуже. Принесите на пробу.
 Строггорн вышел и вернулся со стаканом воды. Креил не успел даже глотнуть, его вырвало от одного запаха.
 Нигль-И взял стакан в руки и понюхал «воду», потом передал Аолле.
 – Чувствуете, почему это не годится?
 – Ужасный запах. На вкус пробовать не буду, вывернет.
 Нигль-И подержал стакан несколько секунд в руках и протянул его Креилу. Тот сначала осторожно понюхал и только потом выпил.
 – Безвкусная, но пить можно, – решил Креил.
 – Нигль-И, а как вы определяете, что нужно изменять в составе воды? – спросил Строггорн, ни секунды не сомневаясь, что инопланетянин что-то делал с «водой».
 – Проблема в том, что я этого объяснить не могу. Я – существо Пятимерности. Для нас, изменение свойств материи – самое обычное дело. А как это происходит… Если бы я спросил, как вам удается отличить один запах от другого, вы бы ответили: «Пахнут по-разному». Но для меня-то это ничего не значит. Мне нужно понять разницу в составе веществ. Понятно?
 – Не очень. Можно отправить «воду» на анализ, чтобы понять, что не так?
 – Конечно. Для этого я и здесь, чтобы помочь. Я буду исправлять ваши ошибки и, надеюсь, через пару недель, вы поймете, в чем дело.
 Строггорна отвлек сигнал телекома.
 – Советник, там привезли Стайна, биоробота Советника Креила. Он так и рвется к хозяину. В институте робототехники закрыли его кожу защитным слоем. На несколько месяцев хватит, потом можно будет повторить.
 – Пропустите его к нам, – обрадованно разрешил Строггорн, подумав, что помощь Стайна избавит Аоллу от необходимости все время находиться с Креилом. Он сразу почувствовал ее холодность и сейчас больше всего хотел остаться с ней наедине, чтобы выяснить, что произошло. Сначала он думал, что между Креилом и Аоллой могло что-то быть. Но теперь стало понятным: если что и было, то к Креилу это никакого отношения не имело.


 *** 

 – Нигль-И, ты какую себе выбираешь спальню? – спросила Аолла, обойдя помещение, приготовленное для Креила.
 – Поближе к Советнику.
 – Я бы тоже хотела поближе.
 – Ты собираешься жить здесь? – удивленно спросил Строггорн.
 – Где же еще? – Аолла невозмутимо выдержала его взгляд, как будто бы она не имела никакого представления о своей собственной квартире.
 – А зачем это нужно, Аолла, жить здесь? Нигль-И и Стайн прекрасно управятся без тебя. Уж ночевать-то можно приходить домой?
 – Смысл? Я сплю раз в четыре дня. И комната для отдыха мне нужна здесь. А что, ты живешь в моей квартире?
 – Сейчас – да. Мою оборудовали под клинику. Но, конечно, если ты против… – Строггорн старался сдерживать свое раздражение. Во – первых, не стоило выяснять отношения с Аоллой при посторонних, а во-вторых, у него возникло чувство, что она ищет повод для скандала.
 – Живи, мне все равно.
 – Все равно? – переспросил Строггорн. У него было дикое желание остаться с Аоллой наедине, но пришлось еще долго ждать, пока не распакуют и смонтируют необходимое оборудование.
 Как только Аолла осталась одна в своей спальне, Строггорн сразу же скользнул за ней следом.
 – Ты не мог бы оставить меня одну? – спросила Аолла, обернувшись. – Мне нужно принять душ и привести себя в порядок?
 – Что случилось, Аолла?
 Аолла устало опустилась в кресло.
 – Да ничего не случилось. Разве мы жили вместе когда-нибудь?
 – Хорошо, сейчас ты переутомлена… Но я могу рассчитывать провести с тобой время через пару дней?
 – Ты знаешь, Строг, Креилу осталось жить совсем немного. Наши отношения его всегда раздражали. Я не хочу портить ему остаток жизни.
 – Ты уверена, что дело только в нем? – насмешливо спросил Строггорн.
 – Я уверена, что сейчас мое место рядом с ним. И что я не должна делать ничего такого, что может как-либо повредить ему.
 – Ты хочешь сказать, что любишь его?
 – Я всегда его любила. Как брата и даже больше. Он – моя семья.
 – Тогда я кто?
 – Муж, – Аолла горько усмехнулась. – Тебе этого мало?
 – В твоей жизни быть просто твоим мужем, этого, конечно, мало.
 – Но большего я не могу тебе дать. Пока Креил жив, я решила быть с ним!
 – Ты добиваешься, чтобы я начал желать ему скорейшей смерти?
 – Надеюсь, ты пошутил, Строг, – тихо сказала Аолла.
 – Пошутил, – устало согласился Строггорн. – Ладно, раз ты не хочешь со мной говорить, пойду займусь делами. Моя помощь вам здесь не нужна?
 – Да нет, вроде. Чем ты еще можешь помочь?


 *** 

 Лейла вышла из воздушного такси на посадочной площадке на крыше своего дома и сразу почувствовала Нигль-И. Он сидел на небольшой террасе под деревьями и терпеливо ее ждал.
 – Здравствуй, – Нигль-И поднялся ей навстречу и мысленно улыбнулся.
 Лейла знала, что он на Земле, но все равно у нее дрогнуло сердце. Она была в маске, трудноотличимой для людей, которые не знали об этом, от ее настоящего лица, в темном, прямом платье с длинным рукавом и воротником, закрывающим шею. На руках она носила тончайшие, под цвет кожи, перчатки.
 Нигль-И приблизился, внимательно вгляделся в ее лицо. Лейла с радостью бы убежала и спряталась от этого пытливого взгляда его сразу ставших темно-зелеными глаз, но она сдержала себя и только слегка опустила голову.
 – Это не твое лицо, – решил Нигль-И.
 – Ты прекрасно знаешь,  какое  теперь мое лицо! – вспыхнула Лейла.
 – Знаю, – он подошел совсем близко, а его глаза посветлели. – Не сердись, – мягко добавил он. – Я не решился зайти в твою квартиру. Можно к тебе?
 – Пойдем, – уже остывая, разрешила Лейла.


 *** 

 – Можно тебя попросить снять это с лица? – сказал Нигль-И после почти получасового молчания. Когда они поднялись к Лейле, она как-то сразу обнаружила, что не знает, о чем с ним говорить.
 – Зачем? – резко спросила она.
 – Хочу видеть твое настоящее лицо, а не… – он остановился, не зная, как назвать ее маскировку.
 – Это невозможно, чтобы ты меня видел такой.
 – Но я уже видел тебя такой! Кого ты хочешь обмануть?
 – Лучше бы ты ушел. – Она отвернулась, чтобы Нигль-И не заметил ее слезы, забывая, что он все равно прекрасно чувствует ее состояние.
 – Что я могу сделать для тебя? – с болью спросил он, не реагирую на ее слова.
 – Уже сделал. У меня теперь ничего нет. Ни друзей, ни личной жизни, – она помолчала. – На много, много лет.
 – Это пройдет, Лейла. Ты же знаешь, что будет как прежде.
 – Дорогая цена, Нигль-И, может быть слишком.
 – Пойдем в спальню, – неожиданно сказал он. Лейла подняла голову и посмотрела ему в глаза, пытаясь определить, правильно ли она поняла его и знает ли инопланетянин, что значат эти слова для земной женщины?
 – Я знаю, что это значит, – ответил на ее мысли Нигль-И.
 – Но…
 – Ты хочешь этого или нет? – прямо спросил он.
 – Хочу, – она почувствовала, что защипало глаза.
 – Ну так пошли? – широко улыбнулся Нигль-И и поднялся с кресла. – Уже не боишься?


 *** 

 Когда они вошли в спальню, он снова попросил ее снять с себя все искусственное.
 – Ты меня испугаешься! – возражала Лейла. Она медленно сняла маску, обнажая свое настоящее старческое лицо и внимательно вслушиваясь в невозмутимое спокойствие, которое излучал мозг Нигль-И. – Неужели тебе не противно? – спросила она, уже полностью раздевшись.
 Он осторожно погладил ее морщинистую руку и провел своими необычно длинными пальцами по дряблой коже на ее щеке.
 – Знаешь что… – начал он, но вдруг резко обернулся, явно к чему-то прислушиваясь.
 – Что?
 – Потом, Лейла, одевайся, быстро!
 – Что случилось?
 – Сейчас появится Советник Строггорн. Я его слышу, – пояснил Нигль-И.
 – Отец? – Лейла вспомнила, что Строггорн никогда не видел ее без маскировки.
 – Сколько тебе нужно времени одеться?
 – Минут 15.
 – Хорошо, я его покараулю в гостиной. Не думаю, чтобы он рискнул сразу пройти в спальню. – Нигль-И исчез из комнаты, а Лейла начала лихорадочно одеваться.


 *** 

 – Советник? – окликнул Строггорна Нигль-И, как только тот появился в гостиной. – А это допустимо, по земным меркам – врываться в чужую квартиру без предупреждения и прямо сквозь стены? Или что-то сверхсрочное, что вы так торопитесь меня отыскать?
 – Сверхсрочное, – Строггорн язвительно улыбнулся и опустился на диван. Он был рад, что успел остановить инопланетянина. – Нигль-И, вы мало плохого сделали Лейле, чтобы продолжать мучить ее?
 – Почему вы думаете, что я хочу ей плохого?
 – Разве вы решили остаться на Земле навсегда?
 – Нет, конечно, – глаза Нигль-И стали почти черными. – Это невозможно. Я должен работать в клинике Роттербрадов!
 – Ну и зачем тогда вы пришли снова тревожить Лейлу?
 – Я на это смотрю по-другому, Советник. Даже немного счастья лучше, чего его полное отсутствие.
 – Хорошо, Нигль-И. Тогда я скажу прямо. Я категорически против, чтобы вы встречались с Лейлой! Весь мой опыт говорит, что от подобных отношений бывают одни неприятности. Не так– то легко перешагнуть пропасть между разными цивилизациями.
 – И вы считаете себя в праве решать за Лейлу?
 – Считаю. Хватит того, что Аолла едва не погибла на Дорне. Сейчас прилетела – опять проблемы. Кстати, вы не будете так любезны, рассказать мне, что такого произошло с ней в вашей замечательной клинике, что у нее сразу пропало всякое желание быть с собственным мужем?
 – Даже если бы знал, все равно бы не смог ответить на ваш вопрос, потому что не думаю, что у меня есть право вмешиваться в личную жизнь других существ.
 – Слишком много неприятностей от инопланетян, Нигль-И. Слишком, – зло сказал Строггорн.
 – Отец! – вмешалась в их разговор вошедшая Лейла. – Нигль-И, разреши мне поговорить с отцом?
 Инопланетянин послушно растворился в пространстве.
 Лейла никогда не называла Строггорна отцом и такое начало не предвещало ничего хорошего. Она тяжело опустилась в мягкое кресло. У нее было достаточно времени, чтобы привести себя в обычный «порядок».
 – Зачем ты вмешиваешься, отец? – спросила она, не поднимая взгляда на Строггорна.
 – Потому что хорошо знаю, чем все это может закончиться, девочка, – устало объяснил Строггорн. – А ты уже и так достаточно страдаешь. Или тебе мало?
 – Ты видимо плохо себе представляешь, отец, КАК я страдаю. Может быть, если бы ты больше знал, тебе бы было легче меня понять и принять мой выбор, – она сделал паузу. – Ты знаешь, что я перешла работать к Лао? Потому что не хочу, чтобы меня лишний раз видели посторонние люди. Но это не все, отец. У меня больше нет друзей, кроме Джулии. Я не могу выносить их сочувствия. Но и это не все. Я не могу пойти в ресторан. Что мне там делать одной? А какой же мужчина согласится иметь дело со старухой? И, как ты понимаешь, в моем положении не едут отдохнуть на берег моря и не идут поплавать в бассейн. Я никогда не осмелюсь раздеться при посторонних. Итак. У меня больше нет личной жизни. На много– много десятков лет. – Она откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза, стараясь не заплакать от той боли, которую испытывала во время этой исповеди. – Это утешение, конечно, что это не на всегда. Но как мне пережить эти годы?
 – Чем тебе может помочь Нигль-И?
 – Тем, что он не боится видеть меня такой, какая я есть. И он – единственный мужчина, с которым я могу быть.
 – Но он – инопланетянин, Лейла!
 – Мне все равно, отец. – Лейла открыла глаза и посмотрела на Строггорна взглядом измученного ребенка. Потом она медленно подняла руку и легко стянула маску, закрывавшую ее лицо.
 – О, Господи! – как ни старался Строггорн сдержать себя, вид лица восьмидесятилетней старухи вырвал у него это восклицании.
 – Вот видишь! И ты бы согласился быть с такой женщиной?
 – Я – твой отец! – возмущенно бросил Строггорн.
 – Не увиливай. Разве в этом дело? – она еще секунду помедлила. – Даже зубы у меня не свои. Вставная челюсть! Ты когда-нибудь слышал про такое?
 – А с зубами-то что? – удивился Строггорн.
 – Их невозможно вырастить. Они разрушаются быстрее, чем я могу ими пользоваться.
 – И ничего не помогает?
 – Помогает. Но я не в состоянии каждые несколько дней ходить к врачу. Потом, когда помолодею, можно будет подсадить новые. Теперь понимаешь, КАКАЯ у меня веселая жизнь? Старость, болезни, боль.
 – Чем ты болеешь?
 – Какая разница? Ничего серьезного. Потихоньку все пройдет само. Но где мне взять силы столько лет ждать? – Лейла сидела, не глядя на Строггорна и машинально постукивая пальцами по подлокотнику кресла.
 Нигль-И появился в комнате совсем бесшумно, но она почувствовала его и подняла голову.
 – Ну что, Советник? – спросил Нигль-И. – Не изменили своего мнения?
 – Нет. Все, что ты чувствуешь, Лейла, понятно. Но, на мой взгляд, если вы сблизитесь, потом тебе станет еще больнее. Нигль-И улетит, а ты опять будешь одна. А это такая пустота… Я – то знаю, о чем говорю.
 Лейла ощутила полное изнеможение, потому что в словах отца была горькая правда. Был с ней сейчас Нигль-И или нет, это никак не решало ее главную проблему.
 – Раздевайся! – неожиданно прервал ее размышления Нигль-И. Лейла подняла глаза, не понимая, чего он хочет.
 – Раздевайся, – настойчиво повторил Нигль-И.
 – Что вы хотите делать? – вмешался в разговор Строггорн.
 – То же, что собирался перед вашим приходом.
 Лейла, так ничего и не поняв, начала расстегивать платье. Строггорн сидел с непроницаемым лицом и не собирался уходить.
 – И сними с себя все, что есть искусственного, – добавил Нигль-И.
 Лейла послушно стянула тонкие перчатки, закрывавшие ее морщинистые руки, и положила на столик вставные зубы.
 – Хорошо, – удовлетворенно сказал Нигль-И. – Теперь послушай, что я скажу. Я не в силах вернуть тебе молодость, Лейла, но, пока я на Земле, можно сделать одну вещь. Ты можешь доверить мне свою голову? Я хочу, чтобы ты сняла блоки.
 – Лейла! – предостерегающе воскликнул Строггорн. Она беспомощно посмотрела на отца. У нее дрожали губы, мозг излучал бесконечную пелену дождя, прерываемую грязными потеками, – мыслеобраз предельного отчаяния и растерянности. Лейла положила руку на горло, стараясь сдержать рыдания, и одним рывком сняла блоки.
 Нигль-И подошел к ней, пристально вглядываясь в ее глаза и поддерживая Лейлу за руки.
 – Я хочу войти в твой мозг. Это может отличаться от обычного проникновения, потому что я не человек.
 – Хорошо, – Лейла попыталась облизать губы сухим шершавым языком. Она почувствовала как что-то словно скользнуло в голове, и мгновенного возникло головокружение.
 – Потерпи, Лейла, несколько секунд потерпи.
 Головокружение прекратилось, и Лейла непонимающе посмотрела на Нигль-И. Строггорн вскрикнул мысленно: «О, Господи!» и вскочил с дивана.
 – Что так… – Лейла застыла на полуслове, потому что увидела свою руку – молодую, без признаков старости. – Но…
 – Что это, Нигль-И? – спросил подошедший совсем близко к дочери Строггорн.
 – Вы должны знать, Советник. Трансгрессия. Изменение тела в пределах одной мерности.
 – То есть? Это она сама сделала?
 – К сожалению, нет, – огорченно начал объяснять Нигль-И. – Когда-нибудь она, безусловно, сможет это делать, но не сейчас.
 Лейла несколько секунд рассматривала свои руки и тело, потом вскинула голову и вгляделась в ставшие изумрудными глаза инопланетянина. В ее душе бушевала настоящая буря чувств, которые она не знала, как выразить. Через мгновение она решилась, подошла и обняла Нигль-И, прильнув к нему дрожащим обнаженным телом. Нигль-И ничего не сказал, только посмотрел на Строггорна через ее плечо, и тот почувствовал ноющую боль от своего явного поражения.
 Строггорн провалился в Многомерность, а еще через несколько секунд перед ним засиял бесконечный утопающий в зелени обрыв – одно из немногих стабильных мест пространства-времени. Строггорн лег на живот, на самый край обрыва и заглянул вниз. Пространство прорезалось глубиной и трансформировалось в знакомый условный мир: мустанги, несущиеся внизу, не касаясь поверхности зеленого моря. Ему показалось вдруг, что когда-то он был здесь хозяином или мог им быть? Что-то шевельнулось в памяти и тут же рассыпалось на мириады несвязанных осколков.
 Строггорн сконцентрировался и тут же оказался рядом с одним из белоснежных мустангов. У лошади были печальные карие глаза. Что это такое было на самом деле – эти мустанги в этом странном мире? Материализация одного из видов энергии или что-то намного более сложное? Строггорн поднял руку и погладил мустанга по мягкой шерстистой морде. Змейки энергии потекли по его руке. Мустанг фыркнул и тряхнул ставшей зеленой гривой, нетерпеливо переступив по воздуху ногами. Строггорн еще помедлил секунду, потом легко вскочил на лошадь, плотно охватив ее шею руками. Мустанг сделал несколько неуверенных шагов, а потом, разогнавшись и все более перемещаясь по воздуху, заскользил в бесконечном пространстве, унося на себе человека.


 *** 

 – Ты еще долго будешь плакать? – наконец решился спросить Нигль-И. Уже почти полчаса Лейла, уткнувшись в подушку, плакала. – Что плохого случилось?
 Она подняла зареванное лицо, стараясь улыбнуться.
 – Ну вот, уже лучше, – Нигль-И провел рукой по мокрой дорожке на ее щеке. Лейла шмыгнула носом. – Давай-ка подумаем, как бы весело провести время. Чего бы ты хотела в первую очередь? – спросил Нигль-И и понял, что этим вопросом смутил Лейлу. – Я что-то не то сказал?
 – То, – она спрятала взгляд.
 – Ага. – Он подумал секунду. – Понимаешь какое дело, девочка. Я все внимательно изучил, но не уверен, что смогу сделать как нужно.
 – Понятно.
 Он почувствовал, что она вот-вот снова заплачет.
 – Я не сказал, что это невозможно. И это не то, что ты подумала, хотя ты права, вряд ли это доставит мне большое удовольствие. На мой взгляд, заниматься этим на Земле– не большое удовольствие даже для людей.
 – Совсем тебя не понимаю.
 – Хорошо. Давай, ты мне будешь подсказывать, что я должен делать? Там у вас тонны макулатуры написаны на тему, как возбудить женщину, но у меня сложилось впечатление, если все это сразу с тобой сделать, скорее я причиню тебе боль, чем удовольствие.
 – А что ты читал?
 – Да много чего. Достаточно, чтобы понять, что нужно спросить у тебя, что тебе из этого нравится?
 – Можешь меня поцеловать?
 – Так? – спросил мысленно Нигль-И, прижавшись к губам Лейлы. Его неумелый поцелуй ужасно рассмешил ее и сразу куда-то исчезло стеснение, но, поглядев в глаза Нигль-И, она заметила в их глубине мелкие искорки и поняла, что он просто играет с ней.
 – Ты нарочно делаешь вид, что ничего не умеешь?
 – Но я вправду не умею. Мне было на Земле некогда заняться практикой.
 – Противный!
 – Это почему же? Да я самый порядочный мужчина на Земле! Никогда не был с женщиной! – он выглядел при этом вполне искренним со своим непроницаемым мозгом, если бы не предательские искорки в глазах.
 – Хорошо, – Лейла притянула его голову и поцеловала долгим затяжным поцелуем. – Ничего не чувствуешь? – она пыталась понять его эмоции, но мозг инопланетянина был непроницаем.
 – А что я должен чувствовать? – невинно спросил Нигль-И.
 Лейла протянула руку к его промежности, решив проверить его реакцию другим способом, но Нигль-И перехватил ее руку и рассмеялся.
 – Какая ты хитренькая, Лейла! Ладно, ложись, расслабься. Не думаю, что сделаю тебе больно, если ты разрешишь мне это делать несколько не так, как в ваших книгах. Не возражаешь?
 – Попробуй. – Она легла на живот и почувствовала, как Нигль-И провел рукой вдоль ее позвоночника. Ее тело отозвалось мгновенно. Теплая волна возникла в районе пяток, поднялась по ногам, заставив сократиться влагалище, и распространилась выше, казалось, ударив в мозг. Лейла вскрикнула от наслаждения и на несколько секунд полностью отключилась. Немного придя в себя, она села, с изумлением посмотрев на невозмутимого Нигль-И.
 – Что ты сделал?
 – Немного тебя приласкал.
 – До оргазма?
 – Ага. Значит это – уже оргазм? Ты уверена?
 – Нигль-И! Не издевайся! Я, конечно, уверена. Это трудно с чем-нибудь спутать.
 – Тебе виднее. – Он казался растерянным.
 – Что-то не так? – тихо спросила Лейла.
 – Я теперь все время буду бояться убить тебе, девочка. Никогда бы не поверил, что у землян такой низкий порог чувствительности.
 – Что это значит?
 – Что нам непросто будет вместе, а на то, чтобы это стало вообще возможным без риска для твоей жизни, понадобится больше времени, чем я думал.
 – Почему?
 – Как же тебе это объяснить? Я боюсь, что ты обидишься.
 – Говори.
 – Это несовпадение ощущений или разный порог восприятия у тебя и у меня. Похоже там, где у меня он едва начинается – у тебя уже почти кончается.
 – Ничего нельзя сделать? – она казалась совсем потерянной.
 – Не понимаешь меня. Делать ничего не нужно. Со временем твое тело и мозг разовьются достаточно, чтобы переносить куда большую степень наслаждения. Просто нужно подождать.
 – Сколько лет?
 – Много.
 – Сколько? Сто?… Больше?
 – Нельзя сейчас точно сказать. Когда мы сможем жить вместе, можно будет попробовать ускорить. Потихоньку приучить тебя выносить больший порог наслаждения.
 – Так много проблем со мной, Нигль-И. Зачем тебе это все нужно?
 – Глупый до чего вопрос, Лейла. Ну-ка иди ко мне, – Нигль-И осторожно опрокинул ее на кровать. Лейла подсознательно ждала оргазма от каждого его прикосновения. Но в этот раз Нигль-И действовал осторожнее. И если бы можно было забыть о его инопланетном происхождении, он бы производил впечатление просто очень искусного любовника. На этот раз оргазм пришел как и положено: после длительных ласк.


 *** 

 – Устала?
 – Нет, – соврала Лейла.
 – У меня такое чувство, что ты пытаешься выяснить, сколько можешь выдержать.
 – Нет.
 – Опять врешь, Лейла, – повторил Нигль-И. – Какой смысл? Ты мне ответишь, сколько раз за ночь – это нормально?
 – Нет. Зачем тебе знать?
 – Не хочу убить тебя.
 – От этого не умирают.
 – Угу.
 – Ты устал себя контролировать?
 – Я не о себе говорю. Мне – ничего не сделается. С моим – то запасом восприятия. А вот ты…
 – Когда женщины этим зарабатывают…
 Нигль-И жестко взял Лейлу за плечи и пристально посмотрел в глаза.
 – Я не хочу ничего знать о том, как женщины этим зарабатывают!
 – Ты даже не устал, Нигль-И, даже не устал!
 – Послушай, Лейла, – мягко начал Нигль-И. – Ты не должна об этом думать. Что могу я и чего не могу. Это – не важно. Поверь мне.
 – Что не важно? Что ты делаешь это только, чтобы загладить свою вину?
 – Нет. Я делаю это – потому что хочу быть с тобой. И я очень хорошо понимаю, пройдет много-много лет, пока нам обоим будет хорошо. Ты никак не привыкнешь к тому, что будешь жить столетия, Лейла. Поэтому тебя так пугает, когда я говорю, что не нужно спешить. Чего ты боишься? Я готов ждать. Время от времени я буду прилетать на Землю. И мы будем вместе так и в той форме, как это будет возможно для тебя. Полегчало? Все, что тебе нужно сейчас – научиться радоваться жизни и не думать о том, что впереди. Почему ты опять плачешь?
 Лейла взяла его руку и положила себе на грудь.
 – Не знаю, мне было так плохо все это время. Ты прав, я никак не могу привыкнуть. Все изменилось, а я – все та же. Никак не пойму, что нужно жить по – другому.
 – Ты устала сегодня. Слишком много впечатлений. – Нигль-И посмотрел на начинавшее светлеть окно. – Скоро рассвет. Мне пора сходить к Креилу, проверить воду и еду. У нас много проблем с синтезом. А пока вы не научитесь создавать для его жизни все необходимое, мне придется быть на Земле.
 – Пусть бы подольше мы не научились, – Лейла пересилила себя и улыбнулась.
 – Нельзя быть эгоисткой, девочка. Меня ждут в клинике, – сказал Нигль-И, и его глаза стали почти черными.


 *** 

 Этель открыла дверь и с изумление посмотрела на Строггорна. Было что-то такое в его взгляде, словно он все еще бродил по Многомерности.
 Они были давними друзьями. Когда-то очень давно она родила ему и Аолле ребенка, Лейлу, которую считала своей дочерью. Хотя генетическими родителями были Аолла и Строггорн, девочка выросла в семье Этель и Диггиррена и никто не знал, кого из них она считала больше родителями.
 – Что-то стряслось, Строг? – озабоченно спросила Этель. Она хорошо знала, как он занят, чтобы приходить просто так с визитами вежливости.
 – Можно войти?
 – Конечно. – Этель посторонилась, пропуская Строггорна. Они миновали огромный холл и вошли в такую же огромную гостиную. Строггорн опустился в одно из кресел, а Этель села напротив на диван. – Так что произошло? – повторила Этель. Она беспокоилась о Лейле. Нигль-И был на Земле, и она не сомневалась, что он захочет увидеться с ее дочерью.
 – Я перестал понимать жизнь. И перестал понимать людей, – спокойно сказал Строггорн, словно все, что он говорил его не касалось. – Аолла вернулась совсем чужая. Кто знает, что там произошло в этой поездке, но она теперь не хочет ни жить со мной ни даже просто видеть меня.
 – Ты пытался поговорить с ней?
 – Пытался, конечно. Она говорит, это из-за Креила. Не хочет расстраивать его перед смертью.
 – Может это правда? Он всегда нервно относился к вашим отношениям? – в глубине души Этель не верила в это, но она никогда не видела Строггорна таким потерянным и хотела как-то утешить его.
 – Брось, Этель. – Он строго посмотрел на нее, словно она была нашкодившим ребенком. – Ты же знаешь, есть что-то еще. Хотя это правда – его болезнь нас всех измучила. Я иногда думаю, не лучше ли бы ему было умереть, чем так страдать?
 У Этель округлились глаза.
 – Да что ты говоришь такое, Строг?
 – Ты не видела, какой он вернулся, Этель. Поверь мне – жуткое зрелище. От его тела уже ничего не осталось. Если бы не «костюм» – искусственное тело, Креила бы давным-давно не было. Сколько можно страдать? Да и нужна ли такая жизнь?
 – Ты не прав, Строг. Главное, его жизнь нужна нам, людям. Поэтому он и жив до сих пор. Важно, что ты кому-то нужен.
 – Женская логика, Этель! Мне важнее, чтобы те, кто нужен мне, были со мной. Понимаешь разницу?
 – И кому ты хочешь доказать, какой ты плохой? Мне? Я слишком давно тебя знаю, Строг. Если бы не твое прошлое, женщины мечтают о таких мужчинах.
 – Мне не нужны те, кто «мечтает», Этель. Мне нужна только одна женщина, – с болью сказал Строггорн.
 – Знаю, – Этель вздохнула. – Мне когда-то было больно, что это не я.
 – Прости.
 – За что? Глупо извиняться за то, что ты кого-то не любишь. Не переживай так. Все наладится. Правда.
 – Ты думаешь? – Строггорн надолго замолчал. – Ты знаешь, что Нигль-И с Лейлой?
 – Догадываюсь. Ужасно боюсь за нее. Как она переживет их расставание?
 – Как она переживет снова стать старухой! – с горечью добавил Строггорн.
 – Что???
 – Он вернул ей молодость, на время, пока он на Земле.
 – И ты позволил? Зачем?
 – Я пытался помешать. Но все произошло так быстро. Сначала я просто не понял, что он собирается сделать, а потом, когда Лейла увидела себя молодой… Как я мог помешать?
 – Как все страшно, Строг, – поежилась Этель.
 – Поэтому я и пришел к тебе. Аолла, теперь Лейла. Я теряю самых близких мне людей и не могу понять – почему? Я же хочу им только добра?
 – Значит, они не готовы его принять сейчас. И добро, разве всегда – ДОБРО?
 – Это понятно, – устало согласился Строггорн. – Все не так. Когда думаю, что могу потерять Аоллу, мне становится так плохо, Этель. Все теряет смысл. Пустота. Ничего нет.
 – Я понимаю. – Этель встала и обойдя его кресло, полуобняла Строггорна за плечи. – Мы очень долго живем, Строг. И это значит: постоянно кого-то теряем. Только нам ничего не изменить.
 – Это так. – Он взял ее руку и прижал к своему лицу. – Диг не придет?
 – Испугался, что заревнует? – Этель тихо рассмеялась. – Все давно прошло. Все проходит со временем, Строг. И боль и страдания. Такова жизнь.


 *** 

 Нигль-И вернулся к Креилу под утро. Лейла, наконец, уснула, и он решил проверить, все ли в порядке у Советника. Он возник в квартире абсолютно бесшумно, и к своему удивлению застал в гостиной Аоллу. Она сидела на большом диване, подогнув ноги и укутавшись в теплое одеяло.
 – Почему вы не спите, Аолла? – спросил Нигль-И, стараясь проигнорировать ее пытливый взгляд.
 – Ты не выглядишь уставшим, – констатировала Аолла. Нигль-И вслушался в ее мозг, излучавший легкую тревогу.
 – Почему я должен устать?
 – Ты был у Лейлы?
 – Был, – отрицать было бессмысленно.
 – Ну и… – Аолла остановилась, пытаясь выразиться помягче. У нее не было особого желания лезть в личную жизнь Лейлы, но она беспокоилась за дочь. Это было вполне понятно для такой сложной ситуации.
 – Так что там, Нигль-И? – пришел Аолле на помощь вошедший Креил.
 – И вы не спите! – Нигль-И огорченно опустился в кресло. – Если бы я знал, что вы будете так переживать, отложил бы нашу встречу на несколько дней.
 Поморщившись от боли, Креил сел рядом с Аоллой.
 – Не тяни, Нигль-И, – попросил Креил. – Как она?
 – В общем неплохо, – Нигль-И постарался улыбнуться, пытаясь смягчить свои следующие слова. – Я вернул ей молодость на время.
 Аолла уставилась на него, как на ненормального.
 – Ты… что? – одновременно с Креилом спросила она.
 – Сделал ее молодой. Пока я здесь.
 – Это ты зря, – заметил Креил. – Раз ей нельзя будет остаться молодой, лучше бы было ее не травить.
 – Строггорн был такого же мнения. Правда, он вообще не хотел, чтобы мы встречались.
 – Не могу сказать, что он не прав. Возможно, это было бы лучшим решением. Трудно предсказать реакцию Лейлы на повторное старение.
 – Она будет к этому готова. Раз все обошлось в первый раз, почему должно быть хуже во второй? Меня больше беспокоит другое. Аолла, можно мне поговорить с Советником наедине?
 – Мужской разговор? – вспыхнула Аолла. – И про что такое вы собираетесь говорить, чего мне, матери Лейлы, не следует знать?
 – Хорошо, – согласился Нигль-И, немного подумав. – Я не смог выяснить это у Лейлы. Сколько раз за ночь нормально быть с земной женщиной?
 Креил и Аолла быстро переглянулись.
 – Значит, у вас все было? – решил все-таки уточнить Креил.
 – Зачем бы я спрашивал, Советник? Из любопытства?
 – Кто знает? Это зависит от ситуации и скорее от возможностей мужчины, а не женщины. Для семейной пары нормально – несколько раз в неделю.
 – Не для семейной?
 – Зависит от мужчины, – вмешалась Аолла. – Теоретически, для женщины, возможно каждый час.
 – Она имеет в виду – если менять мужчин, – уточнил Креил. – Насколько я знаю, это много даже для Строггорна.
 – Ну да, я понял. Это если женщина этим зарабатывает. Вы не поняли мой вопрос. Я спрашиваю – сколько раз достаточно, чтобы считать, что женщина получила удовольствие?
 – По нормальному, вполне хватит одного.
 – За час?
 – Да нет же, Нигль-И. Если был оргазм, одного – за ночь. Для женщины. Может быть и больше. Но тогда быстро устанешь и заснешь. Понадобятся все равно перерывы на сон.
 – Устают оба – и мужчина и женщина? Поэтому вас удивило, что я не выгляжу уставшим? – Нигль-И немного подумал. – Так. Теперь скажите, сколько нужно времени, чтобы женщина получила удовольствие?
 – Оргазм?
 – Ну да.
 – Да это не всегда вообще удается, – ответил Креил. – Зависит от опыта мужчины. Есть определенные приемы, как можно этого добиться. Если хочешь, я расскажу.
 – У меня обратная проблема. Я так и думал, что это ненормально, если женщина достигает оргазма от нескольких прикосновений.
 – И тебе так удается? Завидую!
 – Напрасно. Вы не подумали, как мне самому в таком случае получить удовольствие? Ведь если контролировать себя все время… Да и устроит ли это Лейлу? А если не контролировать, чувство наслаждения может стать таким сильным, что я ее просто убью.
 – Ты хочешь сказать, что для тебя подобные отношения с земной женщиной неинтересны? – медленно спросила Аолла.
 – Я хочу сказать, что понадобится очень много времени, чтобы они стали мне интересны и не опасны для жизни Лейлы. Не смотрите на меня так страшно, Аолла! Я-то готов ждать, сколько понадобится. Несколько сотен лет для меня – ничтожно малая часть моей жизни. Но вот готова ли столько ждать Лейла? Аолла, скажите пожалуйста. Я понимаю, вопрос нескромный, но все-таки. Когда вы были замужем на Дорне и летали в Каньон с вашим мужем. Что вы испытывали там?
 – Испытывала? – Аолла задумалась. – Не помню. Правда. Настолько чуждые ощущения, ничего не оставалось в памяти.
 – Это плохо. Проблема в разных порогах восприятия. У землян он слишком низкий.
 – Наоборот, если так легко достигается наслаждение, получается высокий? – не согласился Креил.
 – Низкий. Потому что вы считаете наслаждением то, что для других цивилизаций – только прелюдия к наслаждению.
 – Ты хочешь сказать мы, на Земле, просто не знаем, что такое настоящее наслаждение? – внутренне сжавшись, спросила Аолла.
 – Кажется, мне не следовало этого говорить, но это так.
 – Нигль-И, это всегда так сложно, если существа, происходящие из разных цивилизаций, решают быть вместе?
 – Просто, во всяком случае, не бывает.
 – Теперь мне многое понятно, – сказала Аолла, а мужчины пристально посмотрели на нее, потому что ее мозг излучал откровенное отчаяние, которое не могла скрыть обычная защита мозга.
 – Да она все помнит, Нигль-И! – заметил Креил. – Когда вспомнила?
 – Сразу, как только увидела Строггорна, – созналась Аолла.
 – Почему мне не сказала?
 – А почему ты надеялся на мое беспамятство?
 – Я думал, тебе так будет легче, – пояснил Креил.
 – Ты не понимаешь, Креил. Может, легче и не будет, но и не будет мечтаний, которым никогда не суждено сбыться. Теперь мне все ясно. Когда Рон сказал, что хотел мне только помочь, я ему не совсем поверила. Всегда в такой ситуации желаешь большего. А он – постеснялся мне отказать. Хотя ему сразу стало ясно, что мы не подходим друг другу. Он несколько раз мне говорил, что боится убить меня, а я не понимала, о чем он. – Аолла медленно поднялась с дивана. – Я, пожалуй, пойду. Устала очень.
 – Она права? – спросил Креил, когда Аолла скрылась в спальне.
 – В какой-то степени. Понравиться друг другу и преодолеть все барьеры, один из которых – немыслимый по земным меркам срок ожидания, абсолютно разные вещи.
 – Мда, – Креил тяжело вздохнул. – Пойду посмотрю, как она там.
 Он вышел и через несколько минут позвал Нигль-И. Аолла рыдала, лежа на кровати.
 – Девочка, давай мы тебе сделаем обезболивание? – мягко уговаривал ее Креил.
 – Оставьте меня в покое! Почему нужно обязательно лезть в мою жизнь? Ненавижу все это!
 – Пойдемте, Аолла. Это опасно. Зачем вам рисковать? Какой в этом смысл? – добавил Нигль-И.
 Она встала и, пошатываясь, обреченно прошла в операционную. У нее в голове кружились сцены, когда она была с Роном, но все теперь было окрашено в другой цвет – несбыточности ее мечтаний. И сейчас показалось, что все это было лишь прекрасным, дивным сном, не имеющим ничего общего с земной реальностью.
 Креил остался с другой стороны шлюза. И только когда Нигль-И закончил введение препаратов и восстановил нормальную для Креила атмосферу в обоих помещениях, подошел к Аолле.
 – Полегчало?
 – Не знаю, – устало ответила она. – Так тошно на душе, не могу тебе передать.
 – Мы просто очень устали с тобой. Дорога вымотала, потом ночь не спали. Хочешь отдохнуть? Пойдем ко мне?
 Аолла как раз натягивала свой толстый длинный свитер и удивленно посмотрела на него.
 – Ты знаешь, хорошая идея, – она улыбнулась сквозь еще не просохшие слезы.
 Через полчаса Нигль-И заглянул в спальню к Креилу. Аолла, так и не сняв свитер, крепко спала на плече у Креила, и Нигль-И подумал, каким удивительным человеком нужно было быть, чтобы несмотря на все страдания, продолжать заботиться о других людях.


 *** 

 Строггорн отыскал Нигль-И на кухне. Два специалиста из Института Многомерного Синтеза, облаченные в защитные костюмы, пытались понять из путанных объяснений инопланетянина, почему принесенная еда не подходит для Креила.
 – Вы должны учитывать, – объяснял Нигль-И. – Тело Советника все время меняется. И атмосфера в этом помещении – тоже. Это нормальная ситуация. Так будет все время. Ваша задача – научиться быстро синтезировать воду и хотя бы необходимый минимум еды. Пока вы не успеваете.
 – Мы работаем круглосуточно. Но получается, мы не просто должны синтезировать под какие-то конкретные условия, а еще и предугадывать, как они изменятся в следующие сутки. Теоретически это возможно, но потребует создания модели изменений.
 – И сколько времени вы будете ее разрабатывать?
 – Несколько месяцев. Не меньше.
 – Да вы шутите, ребята! Меня ждут в клинике Роттербрадов. Максимум, у вас есть две недели на все.
 – Советник, – обратился один из специалистов за помощью к Строггорну. – Да объясните хоть вы ему. Мы же выше головы не прыгнем. Для нас это абсолютно новая область!


 *** 

 – Это может быть правдой, Нигль-И. Мы делаем все, что можем, – сказал Строггорн, после того, как рассерженные специалисты, собрав испорченную еду, ушли. – Что вы от нас хотите?
 – Я, от вас? – возмущенно спросил Нигль-И.
 – Извините, но вас никто не заставлял нам помогать. Это было вашим собственным решением.
 – Я был категорически против возвращения Креила на Землю. Мало того, что это однозначно сокращает его жизнь, это еще и создает угрозу для Аоллы!
 – О чем вы? – насторожился Строггорн.
 – Да о том. Что один мой знакомый, по моей просьбе, посмотрел линию жизни Креила. Сейчас она тесно переплетается с линией Аоллы. До такой степени, что они даже обрываются вместе.
 – Что ты сказал??
 – Я сказал, что возможны только два варианта будущего: или они оба умрут, или оба останутся живы. Правда, если умрут, может быть и третий труп. И вот тогда Земле действительно придет конец.
 – Третий – это я? – не сомневаясь в ответе, спросил Строггорн, опускаясь в кресло.
 – Вы, – подтвердил Нигль-И.
 – Хорошо. А если бы они не полетели на Землю? Чем это лучше для людей?
 – Тогда бы были все шансы спасти Креила, дождавшись разрешения Совета Вселенной.
 – А для Земли?
 – Погибло бы много людей, больше наверное, чем в первом варианте, но шансы спасения цивилизации при этом бы возросли. Это правильно. Все имеет свою цену. Снижение степени риска требует дополнительных жертв. Поэтому мне трудно сказать, по крайней мере, пока все это не произошло, какой из вариантов в действительности лучше.
 – Но почему еще и Аолла?
 – Не знаю, – Нигль-И мысленно пожал плечами. – Так всегда, деталей обычно понять не удается.
 Строггорн какое-то время молчал, обдумывая ситуацию.
 – Нигль-И, ты не хочешь мне все-таки рассказать, что тут у вас происходит?
 – Это вы о чем?
 – Ночью вы делали Аолле обезболивание. Зачем?
 – Откуда вы знаете?
 – Я – председатель Совета Безопасности Земли. Мне положено знать обо всем.
 – Тяжелая была дорога, она очень устала.
 – И поэтому у нее был нервный срыв и теперь она спит в спальне Креила? – с иронией спросил Строггорн.
 – А вы и туда успели заглянуть? Прямо-таки болезненное любопытство у вас, Советник… Хорошо хоть в таком случае, что вы не ревнивый.
 – А к кому там ревновать? Я уверен, что она пришла к нему за поддержкой, как к другу, как это у них обычно водится. Вопрос только, какого рода поддержка ей нужна и почему Аолла искала ее у смертельно больного человека? И как так получилось, что ей сейчас хуже, чему ему? Я даже представить себе не могу, что же такого ужасного с ней случилось в этом путешествии!
 – Ваши рассуждения логичны, Советник, если бы не одно «но». Для того, чтобы у Аоллы произошел нервный срыв, не нужно ничему случаться, потому что она и без этого больной человек. И вы это прекрасно знаете.
 – Допустим. Но я не считаю возможным ради лечения, снова пытаться влезать в работу ее психики. До поездки состояние Аоллы было достаточно стабильным. И как бы вы меня не пытались убедить в обратном, я никогда не поверю, что усталости, переутомления или еще чего угодно достаточно для таких серьезных последствий. Почему бы вам не рассказать мне правду?
 Створки двери разошлись, и Нигль-И почувствовал облегчение, потому что в кухню вошел заспанный Креил.
 – Сидите тут, болтаете, а мне во-первых пора делать обезболивание, а во-вторых я ужасно хочу есть.
 Строггорн с сожалением поднялся. Он почти прижал инопланетянина к стенке, еще несколько минут и была надежда добиться определенного ответа. А теперь приходилось ждать другого случая выяснить, что происходит.
 – Как там Аолла? – спросил он, обращаясь к Креилу.
 – А что с ней такого? – изобразил тот удивление.
 – Так, ничего. Кто ей будет делать обезболивание?
 – Уже все знаешь. Нигль-И наверное или нужно Дига попросить.
 – А почему другие врачи не могут это сделать? – вмешался Нигль-И.
 – Потому что у нас не принято доверять друг друга посторонним, – пояснил Строггорн и, секунду помолчав, добавил: – Креил, уговори ее, чтобы она доверила это мне.
 – Зачем? – сразу насторожился Креил.
 – Почему Аолла все время мерзнет? Боюсь, опять проблемы с генетикой. Я бы взял заодно пробы на анализ.
 – Представляю, как она обрадуется! Не знаю, Строг, уговаривай ее сам. Мне моих проблем более чем достаточно.
 Створки двери снова разошлись, пропустив на этот раз Аоллу. Ее лицо было мертвенно бледным, а под глазами легли темные тени. К теплому длинному свитеру она добавила еще теплый платок. С тех пор как они приземлились, она все время мерзла и никакая одежда не помогала согреться.
 – Девонька, как ты посмотришь, если Строггорн сделает тебе обезболивание? – мягко спросил Креил, внимательно оглядев Аоллу и придя к выводу, что Строггорн прав.
 – Почему он? Пусть Нигль-И сделает.
 – Он мной будет заниматься.
 – Я подожду, куда мне спешить, – у Аоллы не было ни малейшего желания раздеваться перед Строггорном и тем более доверять ему свое лечение.
 – Я буду занят, Аолла. Как только закончу работать с Креилом и сделаю ему немного еды, сразу поеду в Институт Синтеза. Нужно им помочь, а то сидеть мне на Земле еще год, – пояснил Нигль-И. Ему ужасно не хотелось предоставлять Строггорну возможность снова сблизиться с Аоллой, но он хорошо понимал: скоро его не будет на Земле, а возможностей у Строггорна всегда предостаточно.
 – Ну хорошо, – неохотно согласилась Аолла.
 – Я думаю, будет лучше, Нигль-И, если вы начнете меня учить, что нужно делать Креилу. Можно попробовать прямо сейчас, а в следующий раз я смог бы сделать это сам. Если, конечно, вы действительно хотите через две недели улететь с Земли, – предложил Строггорн.


 *** 

 Перед тем, как поехать в Институт синтеза, Нигль-И решил зайти в операционную, где Строггорн занимался Аоллой. Его несколько беспокоило, что Строггорн с легкостью получил возможность восстановить отношения с ней. Створки двери операционной открылись, и Нигль-И замер от ужасающей картины: Строггорн, не используя помощь Машины, орудовал длинными зондами, вводя их вдоль позвоночника Аоллы, а огромный робот, почти двухметрового роста, помогал ему.
 – Что вы делаете, Советник? – телепатически закричал Нигль-И.
 Строггорн невозмутимо отвлекся:
 – Вы же видите, пытками занимаюсь. Тебе ведь очень больно, девочка? – спросил он, обращаясь к Аолле.
 Только тут Нигль-И сообразил, что не чувствует, чтобы она испытывала какую-либо боль.
 – Все нормально, Нигль-И, – пояснила Аолла, не шевелясь. – Он часто оперируют меня без Машины. Это не так болезненно.
 – Не так болезненно? – Нигль-И подошел поближе, внимательно наблюдая за действиями Строггорна.
 – Много лучше, чем делать с Машиной.
 – Посмотрите, что вы с ней вчера сделали! – недовольно заметил Строггорн. – И зачем понадобились такие лошадиные дозировки? Получили воспаление вдоль пси-входов. Если сейчас повторить в том же духе, она к коже не прикоснется. Придется уложить в гелевую ванну! И это – из-за обычного обезболивания!
 – А ваш способ позволяет этого избежать? – уточнил Нигль-И. – Как вам удается достичь нужную точность движений?
 – Многолетняя практика. В Инквизиции все-таки начинал, – Строггорн сказал это с единственной целью – позлить инопланетянина.
 – Прекрати, Строг. Зачем ты так? – вмешалась Аолла. – Если я усну, это – ничего? Нет сил, как спать хочется.
 – Поспи. Мне не мешает. – Он закончил введение вдоль одного пси-входа и взял другой зонд. – А почему вы еще здесь, Нигль-И? Вы же собирались в Институт Синтеза?
 – Пожалуй, я потрачу еще полчаса, чтобы посмотреть, как вы это делаете. Никогда не видел ничего подобного. Я вам не мешаю?
 – Оставайтесь, только не разговаривайте больше.
 Через полчаса Строггорн откинулся в кресле, расслабленно опустив уставшие руки вниз. Он вслушался в мозг Аоллы, проверяя, действительно ли она крепко спит.
 – Ну что, давай Стил, помоги мне ее перевернуть. Будем брать пробы, – приказал он роботу. – То, что с ней случилось, мне очень не нравится, Нигль-И. Тем более, что вы упорно не хотите рассказать правду.
 – Вы знаете всю правду. У нее был страшно тяжелый год. Год одиночества. Потому что, когда Креил был без сознания, она оставалась практически одна.
 – Как я боялся этой поездки! И кого интересовало мое мнение?
 – Советник, можно сделать вам одно предложение? – спросил Нигль-И, наблюдая, как Строггорн закончил манипуляции и передал многочисленные пробирки Стилу. – Когда на Земле утрясется, если у вас возникнет такое желание, я бы хотел вас видеть в своей клинике. Оплата по высшему разряду.
 Строггорн понял голову и холодно посмотрел на Нигль-И.
 – Не думаю, чтобы у меня возникло такое желание. Не знаю почему, но у меня уже аллергия на одно упоминание о клинике Роттербрадов. Допускаю, что это был бы для меня уникальный опыт, но подобные предложения я получил еще от нескольких цивилизаций. Так что, если мне захочется повысить квалификацию – выбор есть.
 Створки открылись, и вошел техник в защитном костюме.
 – Мы сделали безопасные нагреватели для этой атмосферы. Куда их поставить, Советник? – спросил он.
 – Пойдемте, я покажу, – Строггорн переложил Аоллу на носилки и отвез ее в спальню. Он бережно уложил ее на кровать, укрыл теплым одеялом и включил обогреватели. Нигль-И молча наблюдал за его действиями.
 – Чего вы боитесь, Нигль-И? Неужели думаете, что я воспользуюсь ее беспомощным положением? – раздраженно спросил Строггорн.
 – А это невозможно? – с иронией спросил инопланетянин.
 – Вам не кажется, что вы лезете не в свое дело? В конце концов – Аолла моя жена. И мы как-нибудь разберемся без посторонних. А охранников у нее и без вас предостаточно. И Креил, и Лао, и Линган. Поверьте, если что будет не так, они не задумываясь вмешаются, – горько сказал Строггорн. – Еще никогда и ничто не могло их остановить. Так и живем.
 – Извините, я не знал, – Нигль-И развернулся и пошел к Креилу в спальню.


 *** 

 – Снова поругался со Строггорном? – спросил Креил, увидев расстроенное лицо инопланетянина.
 – Я и правда боюсь оставлять его одного с Аоллой! Тем более, когда она совершенно беспомощная, – вздохнув, сказал Нигль-И, усаживаясь в кресло.
 – Брось, он ее не тронет.
 – Уверены?
 – Абсолютно. Ты просто не знаешь многих вещей. Если он только дернется, она тут же потребует развода. В их случае, это так просто, что через неделю они будут автоматически разведены. Поэтому он ни за что не станет рисковать.
 – Строггорн догадывается о том, что произошло, – медленно сказал Нигль-И, обхватив колени своими неправдоподобно длинными пальцами.
 – Ну и что? У нее на Дирренге было два мужа. Ей их Яниа одолжила на время. Если ко всем ревновать… Кроме того, их брачный договор допускает, чтобы Аолла жила или встречалась с другими мужчинами.
 – Как???
 – Когда она выходила за него замуж, то фактически была моей женой. Мы три года прожили вместе до этого. Ее брак был чистой формальностью, чтобы расторгнуть другой брак, с Уш-ш-шем. Поэтому он сопровождался специальным договором между Строггорном и Аоллой. По нему – она ему не жена, потому что сохраняет полную свободу и может жить с другими мужчинами. Как следствие этого – они никогда не жили вместе.
 – Но он сказал, что она его жена. Как это тогда понимать?
 – Очень просто. Они регулярно встречаются. Если ты вспомнишь про ее зависимость, это у нее еще с Дорна, Аолла не может без мужчин, все встанет на свои места. Строггорну не выгодно на нее давить или так уж сильно пытаться выяснить, что там произошло. Как только Аолла уступит, он сразу постарается сделать вид, что его это не интересует.
 – Но сейчас он очень настойчив!
 – Так не с ней же. Он пытается это выяснить у тебя или у меня. Чтобы понять, как себя вести.
 – Он и так идеально себя ведет! Никогда бы не подумал! Железная выдержка, никакого намека на ревность! Уже добился, чтобы снова стать ее врачом. А ведь это очень плохо для Аоллы, Креил. Я подозреваю, у нее и так есть психическая зависимость от Строггорна. Зачем усугублять?
 – Он лучший врач Земли. Ты же сам это видишь. Не позволим сейчас, все равно рано или поздно возникнет ситуация, когда он будет ее лечить. И хорошо еще, чтобы это было просто лечение, а не психооперация.
 – Вы не должны этого допускать, Советник, – тихо сказал Нигль-И.
 – Меня скоро не будет. Ты же это знаешь. И некому будет ее защитить. Да и захочет ли она тогда защиты от Строггорна?


 *** 

 Лейла, одетая в серебристо-синее длинное вечернее платье, с тщательным макияжем и уложенными в высокую прическу волосами, подошла к первому шлюзу помещения, где находился Креил ван Рейн. Дальше ей не было дороги, потому что просить защитный костюм она не хотела, а пройти регрессию в другое тело – еще не могла. Она нажала клавишу телекома и попросила соединить ее с Нигль-И. Тот появился на экране почти мгновенно и сразу заулыбался, увидев, как она преобразилась.
 – Ты прекрасна сегодня, как богиня!
 – Льстец! – она сделал паузу, прежде чем продолжить. – Можно пригласить тебя в ресторан?
 – Почему же нет? Я весь день просидел в Институте Синтеза – смертельная скука, они не понимают простейших вещей. Сейчас проверю еще раз воду, и могу быть свободен на пару часов.
 – Так мало? – огорчилась Лейла.
 – Ну тогда на всю ночь, – улыбнулся Нигль-И. – Так лучше?
 – Намного, – тихо рассмеялась Лейла.
 – При одном условии.
 – Общение с моим отцом не идет тебе на пользу. Это ты от него научился ставить условия?
 – Возможно. Ты не будешь пытаться требовать от меня больше, чем тебе в действительности нужно, – серьезно добавил Нигль-И. – Я поговорил с Аоллой и Креилом. Так что теперь ты меня не обманешь.
 – Зачем ты обсуждаешь с посторонними наши отношения? – резко спросила Лейла.
 – Какие же это посторонние? Твоя мать? Не убегай, я скоро.
 Когда Нигль-И вышел из шлюза, он застал Лейлу беседующей с Этель. Та была откровенно взволнована видом снова помолодевшей дочери.
 – Нигль-И, я совсем вас не знаю…
 – Неужели? – улыбнулся инопланетянин. – Я вас оперировал во время флуктуации, Этель. Так что мы хорошо знакомы.
 – Ой, правда? – удивилась Этель.
 – Правда. Теперь вы меня начнете просить, чтобы я не обижал Лейлу?
 – Вам уже надоели с подобными просьбами? – смутилась Этель.
 – Как вы думаете? Если у моей подруги два отца и две матери? И все боятся, чтобы я ее не обидел?
 – Извините нас, Нигль-И. Вы должны понять, это не каждый день, когда твоя дочь выбирает для себя инопланетянина. Это не так легко даже для нас.
 – Понимаю, поэтому не обижаюсь. Не волнуйтесь, я ее не съем.
 – Ну, об этом я не волнуюсь, – Этель вгляделась в прозрачно-синие глаза Нигль-И, в глубине которых сейчас пробегали мелкие искорки, и с облегчением рассмеялась.


 *** 

 Ресторан, в который Лейла привела Нигль-И, находился в США, в Майами. Она специально выбрала такое место, где бы их никто не мог узнать. Когда они вынырнули из Многомерности, было уже совсем темно. Где-то неподалеку плескался невидимый в темноте океан. В ресторанчике тоже было практически совсем темно. Только свечи на столах, прикрытые стеклянными плафонами, да камин в глубине, едва освещали помещение. Учитывая необычную внешность Нигль-И, ресторанчик такого типа был идеальным местом, где бы они могли спокойно посидеть. Лейла любила поесть мяса и заказала «гриль» – телятину, гребешки, различного вида колбаски, поджаренные на открытом огне. Уловив обеспокоенный взгляд Нигль-И, она показала ему меню, где блюда из настоящего мяса и овощные подделки были на разных страницах и имели совершенно разную стоимость. Лейла заказывала подделки, хорошо помня, что инопланетянин не ел мяса и вряд ли в своем присутствии одобрил бы не вегетарианский заказ.
 Играла тихая музыка, Лейла пригубила большой бокал хорошо выдержанного красного вина и положила голову на плечо Нигль-И. А потом, после ужина, они еще долго кружились в медленном танце под экзотическую музыку ресторана.
 Берег океана встретил их ласковым рокотом и мягким светом луны. Тут и там вдалеке, словно Летучие Голландцы, медленно возникали и исчезали проплывающие яхты.
 Лейла опустилась на сухой мягкий песок, обхватив колени.
 – Так странно, Нигль-И. Забывается обо всем плохом. И хочется, чтобы этот вечер никогда не кончался. – Ее мозг излучал тихую печаль.
 – У нас будет много-много таких вечеров. – Он нежно обнял ее за плечи. Лейла притянула его лицо и глубоко поцеловала в губы. А потом потянула за собой, ложась на мягкий песок.
 – Секундочку… – сказал Нигль-И, подхватывая ее на руки и одновременно проваливаясь в Многомерность. И еще через мгновение, он положил ее на кровать в ее спальне.
 – Зачем ты меня утащил?
 – Нельзя, чтобы нас застали посторонние.
 – Мы бы почувствовали…
 – И тогда бы пришлось удирать на глазах людей. Это не разумно, Лейла. Если хочешь заняться этим на берегу, нужно найти безлюдное место. Поискать?
 – Не нужно. – Она потянулась, убавляя свет настольной лампы. – Мне и так хорошо с тобой. Я сегодня весь день проходила с Этель по магазинам. Я же всю одежду выбросила, когда стала старухой.
 – Зачем ты вспоминаешь об этом сейчас? – Он поцеловал ее ставшие влажными глаза. – Опять разревешься.
 – Не буду. – Она закрыла глаза и расслабилась, потому что Нигль-И осторожно погладил ее руку.
 – Вот и хорошо. Главное, чтобы тебе было хорошо.


 *** 

 На кухонном столе снова стояли образцы еды для Креила ван Рейна – каждое утро начиналось подобным образом. Прошло больше двух недель, но прогресса в синтезе еды практически не было. Исследователи работали над «теорией», а практики получали неудачу за неудачей.
 – Чем это плохо? Запах? Вкус? – спросил техник Нигль-И, который подозрительно осматривал еду.
 – С виду все хорошо. Но я не доверяю вашему синтезу. От вашей «воды» Креилу было плохо, почему должно быть лучше от еды?
 – Я настаиваю на еще одном испытании. Будете пробовать сами?
 – Бессмысленно. Или Аолла или Креил. Правда, не дам гарантии, что если для Аоллы это подойдет, то и для Креила будет нормально.
 – Почему?
 – Потому что она здоровый человек, и незначительные отклонения ее организм может не заметить. Другое дело Креил, у которого и без поганой еды полно отклонений, – пояснил Нигль-И и поднялся, взяв несколько тарелок, казавшихся ему нормальными на вкус, с собой на пробу.
 Он прошел в кабинет, где Креил сидел, подключенный к Машине, и работал.
 – Придется это попробовать, – сказал Нигль-И, отвлекая Креила своим приходом.
 – Опять? – Креил поморщился. – Скажи честно, рвать будет?
 – Не знаю, меня не рвет. А что касается вас…
 – Давай. – Креил взял с тарелки один кусочек и начал тщательно жевать совершенно безвкусную еду, не торопясь проглатывать. Через пару минут после того, как кусок был проглочен, он выбежал в туалет. Его безжалостно вырвало.
 – Сколько ты еще собираешься меня мучить? – спросил он, выйдя из туалета. – Я не могу так работать!
 – А что нам делать? Мне нужно улетать. И что вы будете есть?
 – Не знаю.
 – И я не знаю, – Нигль-И расстроено вышел из кабинета и вернулся на кухню, к технику. – Дерьмо ваша еда.
 – Кто это вас так научил выражаться? – удивился тот.
 – Не помню, наверное Аолла. Но это не меняет дела. Креила рвет, и он категорически отказывается быть и дальше подопытным кроликом.
 – Тогда вам придется ждать разработки теории.
 – Я уже видел, какими темпами вы ее разрабатываете. К следующему тысячелетию, может быть, закончите, – недовольно заметил Нигль-И, выходя из кухни и направляясь в спальню к Аолле. Он хотел обсудить с ней возникшую ситуацию.
 Еще не войдя туда, он почувствовал «мужчину в белом в сияющем облаке» и заранее улыбнулся.
 – Здравствуйте, Лао, – поздоровался Нигль-И и замер от изумления: Советник Лао пил что-то горячее с ароматным запахом! – Что это такое?
 Лао непонимающе посмотрел на инопланетянина.
 – Это вы о чем?
 – Вот это что? У вас, в чашке?
 – Кофе, – Лао улыбнулся. – Я его ужасно люблю. Мне рецепты давала сама Странница. Хотите, я и для вас синтезирую. – Прямо в воздухе, рядом с головой Нигль-И материализовалась чашка с ароматным напитком.
 Нигль-И, не веря своим глазам, протянул руку, взял чашку, и пригубил кофе.
 – Та-а-ак, – протянул Нигль-И. – Зачем же вы тогда мне голову морочите, если прекрасно умеете синтезировать еду безо всяких теорий!
 Лао растерянно посмотрел на инопланетянина.
 – Да что случилось? Объясните, наконец.
 – Мы тут уже две недели бьемся, потому что земляне не могут научиться синтезировать еду для Креила! Из-за этого, я не могу вернуться в клинику, где меня ждут, а один из Советников хорошо знаком с Многомерным синтезом! Как вы это можете объяснить?
 – Это правда? – спросил Лао, обращаясь к Аолле.
 – Ты знаешь, Нигль-И, мы просто забыли об этой способности Лао. Честное слово. Обычно он делал это только в Десятимерности, поэтому никому не пришло в голову…
 – Что делать это в измененной Трехмерности много проще! Потрясающе! – Нигль-И подумал мгновение и продолжал: – Что вы еще умеете синтезировать, кроме кофе?
 – Да я только этим балуюсь. Меня когда-то учила Странница. Она умирала со скуки на Земле, поэтому обычно я ее везде сопровождал.
 – Значит, вы это умеете делать много столетий? А изменять уже готовую еду под необходимые условия? Погодите-ка минутку, я сейчас что-нибудь принесу. – Нигль-И вернулся в кухню и прихватил с собой несколько тарелок с испорченной едой.
 Войдя в спальню Аоллы, он поставил тарелки на стол, протянув одну из них Лао.
 – Можете понять, что здесь не так?
 Лао тщательно обнюхал еду, потом не больше нескольких секунд подержал в руке: картошка задымилась, словно ее только что сняли со сковородки. Аолла втянула воздух: – Восхитительно пахнет! Можно попробовать?
 – Я не уверен, что это так хорошо… – с сомнением сказал Лао.
 – Хуже, чем в Институте Синтеза делают, уже некуда, – Аолла взяла хрустящий ломтик и положила его в рот. – Божественно! Я не знала, что картошка бывает такой вкусной!
 Нигль-И положил кусочек в рот и заулыбался.
 – Теперь я тоже понял, почему Креила вывернуло от этой еды.
 – Чего это вы тут такое делаете? Вся квартира едой пропахла? – Креил вошел и уставился на Аоллу, с увлечением опустошавшую тарелку с картошкой. – Хотя бы для приличия, могли бы пригласить меня, если Нигль-И наконец научился делать что-то с настоящим вкусом! – Он взял ломтик картошки с тарелки Аоллы и захрустел. Потом, даже не подождав как обычно, несколько минут, взял следующий. Это было понятно, учитывая, с какой скоростью Аолла уплетала еду.
 – Мда, хорошо, но мало, – Аолла выжидающе посмотрела на Лао. Но тот не торопился с новым синтезом, дожидаясь реакции Креила на еду. Через несколько минут, убедившись, что все нормально, он синтезировал новую порцию, удивив Креила своим талантом.
 – Вот это здорово! Наемся наконец!
 – Я бы не торопился с выводами. Если через сутки все будет хорошо, тогда можно будет сказать, что я это умею делать, – критично заметил Лао.
 – Так или иначе, но через пару дней, эта проблема будет решена, – успокоено сказал Нигль-И и сразу помрачнел, вспомнив, что вечером придется сказать о своем скором отъезде Лейле. – Я бы хотел с вами поговорить, Лао, без посторонних, – добавил он, и Креил с Аоллой удивленно посмотрели на него.


 *** 

 – Не плачь, Лейла, пожалуйста! – Нигль-И посмотрел на светлеющее окно. Он подошел к кровати и сел на край, с жалостью посмотрев на Лейлу. – Я буду прилетать иногда.
 – Раз лет в сто?
 – Может почаще. Ты требуешь от меня невозможного! Как я могу тебе обещать что-то конкретное, если и ты и я знаем – это будет ложью?
 – Мне бы было легче. – Лейла шмыгнула носом и села, стараясь сдержать слезы. – Когда?
 – Через несколько часов. Лао прекрасно справляется с синтезом еды и воды. Поэтому никакой необходимости задерживаться на Земле у меня нет.
 – Хочешь прямо сейчас…? – спросила Лейла. Она не смогла договорить «снова сделать меня старухой».
 – Я думаю, будет лучше сделать это в клинике. Лао согласился помочь.
 – А что, это сложнее, чем было вернуть мне молодость?
 – Сложнее.
 – Странно. Мне казалось, ты просто снимешь воздействие – и все, – мозг Лейлы отразил недоверие.
 – Ты одевайся, собери вещи. Ну, все, что нужно.
 – Назад я вернусь старухой?
 – Лейла! Не нужно все время повторять это слово. Собирайся, я жду тебя в гостиной.


 *** 

 Через сорок минут они вошли в клинику Лао. Нигль-И уверенно провел Лейлу в операционную, и только войдя туда она нерешительно остановилась: аппаратура была готова к работе, и у Лейлы сразу возникли подозрения, что инопланетянин пытается ее обмануть.
 – Раздевайся и ложись, – невозмутимо сказал Нигль-И.
 – Не раньше, чем ты объяснишь мне, что вы собираетесь делать. У меня нет желания снова стать подопытным кроликом.
 – Мы хотим попробовать одну вещь, если ты согласишься, конечно.
 – Что за вещь? Нигль-И, почему так уклончиво? Или… – у Лейлы мелькнула шальная мысль, что, может быть, удалось придумать, как сохранить ей молодость.
 – Нет, Лейла, мне не удалось этого придумать, – ответил на ее мысли Нигль-И. – Но кое-что я хотел бы попробовать. Так ты согласна?
 – На что? Почему ты не хочешь сказать прямо?
 – Испытать один препарат.
 – Это как-то поможет?
 – Да он не знает, – пояснил Лао. – Но хочет попытаться. Я лично – против. Тебе достаточно досталось и так.
 – Я… – Лейла посмотрела в глаза Нигль-И. – Попробую. – Она решительно прошла под купол, разделась и легла на операционный стол, закрыв глаза. Всего через несколько секунд после этого, она снова превратилась в старуху. Лейла закусила губу, чтобы не разрыдаться. А еще через мгновение она почувствовала приступ дурноты и потеряла сознание.
 – Ну вот, доигрались! – прокомментировал Лао. – Что дальше?
 – Ничего, нужно подождать и сделать анализы. Если это дает эффект, мы сможем обнаружить изменения. Если нет – значит, я не прав. – Нигль-И подошел к Лейле и взял ее за руку. Прошло почти полчаса, когда Лао вернулся с анализами. Нигль-И попытался по его лицу прочитать, каков результат.
 – Все не так плохо. Думаю, препарат будет действовать, – сообщил Лао.
 – И что мне это даст? – Лейла, наконец, очнулась и с ужасом разглядывала свою старческую руку.
 – По нашим расчетам выходит, что если применять это лекарство, ты будешь молодеть намного быстрее.
 – Что значит «намного»?
 – Сейчас твой возраст около восьмидесяти лет. Чтобы выглядеть более-менее сносно, достаточно было бы стать сорокалетней.
 – Это тоже ужасно, Лао.
 – Ничего подобного. С косметикой, вполне. Никто не дал бы тебе больше тридцати. Согласись, это было бы приемлемо. Пусть не на пляж, раз тебя это так нервирует, но во все другие места ты могла бы ходить свободно.
 – Ты так и не объяснил, что вы сделали.
 – Потому что ты все время перебиваешь. Так вот. Достаточно бы было тридцати пяти лет, чтобы стать сорокалетней. А с этим препаратом – хватит десяти лет. Ты будешь молодеть в три раза быстрее. Сначала, первые года два, это мало что тебе даст. Но лет через пять, я надеюсь, не придется носить парик, да и зубы можно будет попытаться вырастить.
 – Как долго! – Лейла не выдержала и заплакала.
 – Ты должна радоваться, девочка, – нежно сказал Нигль-И. – Всего пять – десять лет. Совсем немного. Поверь.
 – Каждый лишний день, Нигль-И, это много! Очень много!
 – Тогда посмотри, сколько лишних дней не придется теперь ждать.
 – Ты прав. Я хочу слишком многого. – Она медленно села, взяла со стула сумку с одеждой и пошла в душ одеваться. Через двадцать минут, полностью одевшись, Лейла вернулась.
 – Давай попрощаемся сейчас, – предложила она Нигль-И, а он ощутил, что Лейла просто не хочет, чтобы он долго видел ее такой. – У тебя же еще полно дел?
 – Нужно заехать к Креилу и Аолле. Вот и все дела.
 – Тогда прощай.. – Она протянула ему руку, но вместо рукопожатия, он крепко обнял ее.
 – Держись, я буду прилетать.
 Лейла с трудом отстранилась.
 – Уходи, Нигль-И, уходи сейчас. А то я опять расплачусь. Не нужно меня мучить.
 – До свидания… – донеслось от уже таявшей на глазах фигуры Нигль-И.
 Лейла подошла к креслу, села, и, перестав себя сдерживать, горько заплакала.

 Глава 9

 Креил откинул голову и вгляделся в панораму Аль-Ришада, открывавшуюся с шестидесятого этажа его квартиры. Прошло четыре месяца с тех пор, как Нигль-И покинул Землю. Четыре месяца, в течении которых Креилу становилось все хуже и хуже. Последние недели он уже не мог ходить и был вынужден пользоваться для передвижения инвалидным креслом. Искусственное тело постепенно переставало подчиняться и превращалось в бесполезный придаток. Уже скоро, Креил ощущал приближение этого с каждым новым днем, он не сможет проснуться и погрузится в вечную ночь под названием смерть. Многолетние страдания так иссушили его тело и мозг, что теперь, когда до этого дня оставался один шаг, он не чувствовал ни горечи, ни печали, ни сожаления о чем-либо. Жизнь была завершена, словно до конца сыгранная партия. Сейчас, анализируя этот долгий путь, он более чем когда-либо ощущал себя крохотной пешкой в чужих руках. Смерть жены, с которой он так и не смог до конца смириться, так бессмысленна и жестока была ее гибель, бесконечная болезнь, уничтожавшая его день за днем в течении многих столетий… Какой смысл был во всем этом? Человек, достигший немыслимых высот, признанный гений не только земной цивилизации, но и еще десятка планет, он не мог сделать главного – жить своей собственной жизнью, делать, что хочется. Весь его долгий путь состоял из бесконечного принуждения и отказа от личной жизни.
 Солнце коснулось краешком горизонта, открасив все вокруг в немыслимые цвета заката.
 Лицо Креила скрывала маска, подававшая сейчас нужную смесь в его легкие. Без этого он не смог бы находиться в своей собственной квартире. Он вспомнил, с каким трудом удалось убедить ему Лао отпустить его сюда, на несколько часов, попрощаться со всем, что было ему так дорого в этой жизни. Креил боялся, еще чуть-чуть, и это его последнее желание станет неисполнимым.
 Стайн, верный биоробот, привез его и оставил наедине со своими мыслями. Он был рядом, готовый откликнуться даже на мысленный зов хозяина. Специальный адаптер перевел бы мыслеобразы в понятный роботу язык.
 Долгое время Креил провел в спальне жены. Прошли столетия с тех пор, как погибла Тина, но в комнате все оставалось по прежнему. Словно Креил надеялся, что когда-нибудь она вернется. Он перебирал ее вещи, давно утратившие запах живого и только благодаря специальному консерванту сохранявшие свой прежний вид.
 – Стайн, – позвал Креил. – Собери это все, – он показал на гардеробную комнату, – и выброси. Это больше не нужно хранить.
 Робот молчаливо выполнил приказ и закрыл опустевшие шкафы.
 – Ты помнишь Тину, Стайн?
 – Конечно, Лиде. Я помню все, что когда-либо случалось со мной.
 – Несчастный. Мы, люди, можем забывать. Жаль, что это не всегда получается.
 – Вы очень любили ее?
 – Любил? Мне иногда кажется, моя жизнь закончилась на самом деле в день ее смерти. После этого, кроме бесконечной работы и страданий, мне нечего вспомнить. – Креил взял в руки флакончик из-под духов. Именно их когда-то так любила Тина. Роботы, послушные приказу, годами добавляли во флакон свежие духи взамен испарившихся. Креил с сожалением поставил флакон на туалетный столик. Он все равно не смог бы почувствовать запах.
 – Я хотел поговорить с тобой, Стайн.
 – Слушаю, Лиде. – Робот подошел совсем близко и неподвижно застыл.
 – Я скоро умру. Но я не хочу, чтобы тебя демонтировали после моей смерти. Поэтому, я приказываю тебе перейти в подчинение Аоллы ван Вандерлит. А если она не сможет по какой-либо причине принять тебя, останься с Советником Строггорном ван Шером. Ты обещаешь беспрекословно подчиняться им?
 – Обещаю выполнить ваш приказ.
 – По новому закону, Стайн, ты знаешь, все роботы вашей серии демонтируются. Если никто из Вардов не захочет взять тебя, это станет неизбежным. Я говорил с Аоллой и Строггорном. Тебе не нужно волноваться. Или они, или кто-нибудь из Советников, заберут тебя.
 Креил с горечью подумал, что одно из его лучших, как он считал, изобретений, биороботы, официально было признано неудачным. Случилось это вовсе не после согласованного бунта роботов, как предполагали фантасты. Живя столетиями вместе с людьми, медленно и постепенно эти роботы, обладая способностью к неограниченному развитию, приходили к выводу, а может и действительно становились совершеннее людей, которым подчинялись. Сначала один робот этой серии, потом другой, третий выходили из подчинения. Происходило это просто и без эксцессов. В один прекрасный день робот заявлял, что больше не будет починяться приказам человека. Никакими уговорами, корректировками программы, угрозами и чем угодно еще, невозможно было после этого заставить робота выполнять приказы. В конце концов было принято решение, не дожидаясь массового неповиновения, демонтировать всю серию и не производить больше роботов, способных к подобному неограниченному развитию. Закон делал только одно исключение, для роботов, находившихся в подчинение у Вардов. Никто не знал почему, но только у них роботы продолжали оставаться верно-послушными.


 *** 

 За окном совсем стемнело. Креил вернулся на веранду, с минуты на минуту должна была появиться Аолла, и он спешил насладиться видом ночного Элинора, столицы Аль-Ришада.
 Многоэтажные здания казались призраками, где-то на востоке города возвышалась громада Дворца Правительства. Если приглядеться, можно было заметить, как его хорошо освещенные со всех сторон крылья меняются местами. Построенное более четырехсот лет назад с нарушениями земных законов физики, здание по-прежнему жило своей собственной жизнью в Многомерности.
 Рядом возник телепатический водоворот, Креил мгновенно узнал владельца телепатемы и обернулся.
 – Джулия! Как ты узнала, что я здесь?
 – Креил… – она в растерянности смотрела на него. – Мне сказали, тебе совсем плохо. Неужели ты думаешь, я могла даже не попрощаться? – Она сделала шаг к нему.
 – Джулия! – попытался остановить ее Креил. – Держи себя в руках!
 Не обращая внимания на его слова, она подошла, села на пол перед его коляской и обняла его колени.
 – Я так тебя люблю, ты не можешь себе представить!
 – Джулия, я тебя умоляю, не мотай мне нервы. Ты думаешь, мне и без этого так весело?
 – Ну почему ты такой? – Она подняла голову и посмотрела ему в глаза снизу вверх. – Последние дни, я могла бы быть с тобой, ухаживать… Разве это плохо, иметь кого-то рядом до конца?
 – Ты не понимаешь, что говоришь. Я не могу дышать в земной атмосфере, живу в специальном помещении.
 – Я знаю. Но я могу надевать защитный костюм. Только разреши! Я столько раз пыталась пройти к тебе. А меня не пускали. – Она положила голову ему на колени.
 Креил откинулся в кресле и закрыл глаза. Переубеждать Джулию было совершенно бесполезно. Влюбившись в Креила много лет назад, еще почти девочкой, с годами ее «любовь» стала похожа на болезнь. Многократно Джулию пытались лечить, когда происходил очередной рецидив. Иногда она исчезала на годы, когда все начинали думать, что, наконец, она успокоилась и смирилась с судьбой. Но рано или поздно Джулия снова появлялась и, как правило, в самый неподходящий момент.
 Минут через десять Аолла вошла на веранду, увидела Джулию и мгновенно оценила ситуацию. Она подошла, взяла Джулию за плечи, и заставила ту подняться.
 – Пойдем, Джулия, пойдем. Нечего тебе здесь делать.
 – Креил разрешил мне за ним ухаживать! – соврала Джулия.
 – Это правда? – Аолла посмотрела на Креила и ощутила отчетливую досаду, которую он испытывал. – Не ври. У Креила полно сиделок и без тебя. Ты все равно ничем не сможешь помочь.
 – Я – врач.
 – Мы все врачи, а что толку!


 *** 

 Аолла появилась снова через полчаса. Она села в плетеное кресло, напротив Креила.
 – Отправила Джулию в клинику. Врачи обещали ее подержать там подольше. Поедем?
 – Подожди еще немного. – Он с откровенной печалью оглядел ночной Элинор. – У меня чувство, что это – последний раз.
 – Не говори ерунду!
 – Я –  знаю,  Аолла. Слишком много условий нужно выполнить, чтобы меня спасти. Я много лет надеялся на чудо. Но уже нет времени ждать. Совет Вселенной никогда не даст разрешение на операцию, которая мне нужна. Но даже если бы и дал. Ее может сделать только Странница, Векторат Времени нашей Вселенной. Ты не вспомнишь, когда она последний раз была на Земле? Даже во время прохождения флуктуации, когда речь шла о возможной гибели Земли и ее дочери – она не появилась. Кто такой для нее – Креил ван Рейн? Ты скажешь, я ей как сын. Все это глупости, Аолла. Для Странницы время течет по иному. То, что для нас – год, для нее – столетия. Невозможно представить, чтобы такое существо могло долго испытывать привязанность к какому-то смертному созданию. Это горько и больно. Но это правда. Скажи спасибо, что ее хватило столько лет помогать нам. Может быть, как раз потому, что по меркам своей цивилизации она была совсем ребенком? Я почему– то уверен, будь она взрослой, она бы не стала вмешиваться и Земля бы погибла. Через несколько дней меня не станет. Ты знаешь, как это будет? – Аолла не ответила, и он продолжал. – После очередного генетического скачка, уже будет невозможно подобрать нужный состав атмосферы. Тогда Машина полностью соединит мой организм с собой. Но для меня это будет неважно. И не больно, – он горько усмехнулся. – Я буду в коме.
 – Я не хочу об этом думать!
 – Ты должна, Аолла. Я хочу, чтобы ты приняла это как неизбежность. Потому что люблю и боюсь за тебя. Моя смерть не должна затронуть  тебя.  Ты понимаешь, что я имею в виду? Жизнь продолжается.
 – Кому нужна такая жизнь?
 – Нужна. Людям. Я долго учил тебя, и теперь – ты лучший генетик на Земле, не считая меня. Кроме того, только ты способна понимать мою логику и продолжить мою работу.
 – Глупости. Никто не сможет сравниться с тобой. Ты – гений. А я – просто хороший специалист. Огромная разница. Ты даже не можешь быть уверенным, что на верном пути. Я-то хорошо знаю, как часто ты меняешь свои решения, если видишь, что движешься в тупик.
 – Это верно для любого профессионала! Какой толк настаивать на своих ошибках?
 – Тем не менее, немногие люди способны их признавать.
 – Обещай мне, что ты продолжишь мою работу. Пожалуйста! Дай мне спокойно умереть, не боясь за тебя!
 Аолла молча посмотрела на него. Она ощущала какую-то обреченность и полное нежелание жить. Что-то сломалось внутри, так что жизнь превратилась в бессмысленную мозаику. Она разжала слипшиеся губы и сказала вслух: «Я обещаю тебе.»
 – Повтори это мысленно, – попросил Креил.
 – Обещаю закончить твою работу. По крайней мере, сделаю все, что в моих силах.
 – Хорошо. – Креил мысленно улыбнулся. – Теперь можно возвращаться. Стайн! – вслух позвал он робота. И когда тот появился в дверях, добавил: – Отвези меня в клинику.


 *** 

 – Я этого не вынесу! – Аолла билась в истерике. Как и предсказал Креил, прошло всего два дня, с тех пор, как он ездил в свою квартиру. Теперь он лежал под куполом, в глубокой коме, потому что невозможно было создать такие физические условия, в которых он мог бы жить.
 Строггорн в полной мере ощущал боль Аоллы, свободно сочившуюся сквозь ее защиту. Он с радостью бы обнял и утешил жену, но боялся наткнуться на ее отвращение и поэтому просто стоял рядом, не зная, что делать и как можно успокоить ее.
 – Девочка…
 – Заткнись, Строггорн, заткнись! – Она подняла на него опухшие глаза. – Я тебя умоляю! Уйди, не действуй мне на нервы, мне и без тебя сейчас плохо!
 – Поэтому я здесь.
 – Боишься, что я что-нибудь сделаю с собой? Успокойся. Я обещала Креилу, что этого не случится.
 – Ты считаешь, я могу доверять твоим словам? Когда ты такая?
 – Какая? Я нормальная, с учетом того, что происходит. – Она постаралась взять себя в руки, потому что пришел Лао, и ей не хотелось выглядеть сумасшедшей в его глазах.
 – У меня интересные новости, ребята.
 – Перестань, Лао. Сейчас не может быть хороших новостей.
 – Я не сказал, что они очень хорошие. Я только что разговаривал с Нигль-И. Он связался с нами сразу после Совета Вселенной.
 – Почему меня не позвали? Я бы хотела с ним поговорить. – Аолла надеялась, что инопланетянин сможет что-нибудь посоветовать.
 – Он ничем не сможет помочь, Аолла. Это было первое, что я спросил, можно ли еще что-то сделать? Нужна радикальная операция с пересозданием заново всего организма. Мы это знаем давно и, я так подозреваю, это правда. Но новости есть. Вы знаете, что мы уже в третий раз запрашиваем разрешение на операцию, необходимую для спасения Креила. А Совет Вселенной – нечасто бывает. Проходят десятки лет, пока дождешься очередного.
 – Все это бесполезно. – Аолла обреченно посмотрела под купол на беспомощного Креила.
 – Не знаю, что случилось на Совете, но в этот раз они согласились.
 – Не может быть! – Аолла и Строггорн сказали это одновременно.
 – Может.
 – Когда прилетит Странница? У нас совсем мало времени.
 – В этом и проблема. По разговору с Нигль-И, как я понял, она понятия не имеет об этом решении Совета.
 – Подожди, Лао, – вмешался Строггорн. – Ты хочешь сказать, что ее не было на Совете Вселенной? Насколько я помню, она обязана на них присутствовать по своей должности Вектората Времени. Что– то здесь не так. И потом, если ее не было, кто тогда просил за Креила?
 – Там был Велиор, Эспер-Секретарь нашей Галактики. Просить мог и он. Но вот чтобы они приняли такое решение без нее… Мне это тоже кажется странным.
 – А что говорит Нигль-И?
 – Ничего определенного. Он не знает, где Странница и что с ней. Предположительно, она на Оре.
 – Мы можем как-нибудь связаться?
 – Нигль-И связывался. Если она и там, то добраться до нее не просто. Ему не удалось.
 – Что-то не ладно, Лао. – Строггорн на секунду задумался. – Смотри, что мы знаем. Странницы не было на Совете Вселенной. Что могло случиться настолько серьезное, чтобы она забыла о своих прямых обязанностях?
 – А что мы вообще о ней знаем? – спросил Лао. – Я много лет был с ней. Но сказать, что имею представление о Стайолах… Если хорошо подумать, мы понятия не имеет об этих существах. Вся информация: она родилась в Космосе, недалеко от Земли. Мать и отец погибли при ее рождении. Мать была с Тийомы. Это одна из самых древних и могущественных цивилизаций нашей Вселенной. Отец был Супергом. Осталось всего несколько существ этого типа от когда-то огромного содружества цивилизаций. Ее отец был Векторатом Времени и передал свой пост дочери.
 – Ты знаешь, отчего они погибли?
 – Понятия не имею. Странница не любила говорить о родителях. Что еще? Стайолы, это такие существа, которые могут вступать в симбиотические отношения с системами, подобными Ору.
 – А что такое – Ор?
 – Самое интересное, что Ор – это звезда. Но какого-то особого типа. Представить, как это может все выглядеть, каким образом Стайолы могут жить на «разумных» звездах… Это выше моего понимания. Я думаю, мы слишком мало знаем, чтобы даже строить предположения. Мы ничего не знаем об этой стороне нашего мира.
 – Мы должны что-то сделать! – решительно сказала Аолла.
 – Что? С ней свяжутся, как только будет возможность.
 – Ор, это далеко от нас? – поинтересовался Строггорн.
 – Настолько далеко, что невозможно представить. Только от нас все далеко. Мы же живем на отшибе Вселенной. Так нам повезло, – ответил Лао и сочувственно посмотрел на Аоллу, в душе которой то царило отчаяние, то оно сменялось надеждой.


 *** 

 Аолла шла по тихим коридорам Дворца Правительства. Это удивительное здание, внутри обладавшее пространством небольшого государства, никогда не было, да и не могло быть, многолюдным, потому что свободно перемещаться по нему могли только Варды. Тут и там на стенах и дверях помещений возникали надписи на нескольких языках, сопровожденные знаком черепа: «Многомерность! Вход людям запрещен! Смертельно опасно для жизни!» Аолла знала, что после того, как несколько журналистов, нелегально проникших в здание, были чудом спасены, соблюдались меры особой безопасности. Но для нее, с ее высоким приоритетом доступа – секретных помещений в этом здании не существовало.
 Она остановилась и спокойно подождала, пока надвинувшаяся стена прошла сквозь ее тело – это снаружи произошло перемещение крыльев здания в пространстве-времени, изменившее метрику и геометрию конструкции внутри. Строго говоря, составить план этого здания было абсолютно невозможно. А вот как Варды при этом ухитрялись точно находить нужные помещения, не могли объяснить даже они сами.
 Многодневное сидение с умирающим Креилом медленно, но верно сводило Аоллу с ума. И где – то там, в полубреду, родилась идея, скорее смертельная, чем здравая, как можно было попытаться его спасти.
 Створки одного из многочисленных помещений, такого же безликого на первый взгляд, как и все остальные, раздвинулись. Аолла прошла внутрь огромного, двухсотметрового зала, удивившись, что на полу не было пыли. Она была абсолютно уверена, что сюда давно никто не заходил и не убирал помещение. Хотя, возможно, это только для живущих снаружи прошли столетия, а для этого зала время остановилось в тот момент, когда люди его покинули. Законы Многомерности были странны. Живое и неживое, и так в реальности разделенное лишь тонкой гранью, здесь и вовсе сливались, становясь чем-то единым, страшным и непонятным.
 Аолла подошла к одной из стен, с вмонтированной аппаратурой, ожившей, как только она приблизилась. Кресло материализовалось из воздуха. Аолла села, коснулась панели управления рукой и на стене отчетливо проявился черный двухметровый ромб. Гиперпространственное Окно было закрыто. Его матово-черная поверхность слабо отсвечивала. Аолла сосредоточилась, начиная задавать настройки для связи с Дорном. Прежде всего она хотела заручиться поддержкой Уш-ш-ша, Президента Дорна, и когда-то в прошлом, ее мужа. Аолле нужна была энергия и не только. Без помощи дорнцев, ее затея становилась невыполнимой.
 Окно затуманилось, начиная приобретать объем и как бы «проваливаясь» внутрь. Много лет назад оно было настроено таким образом, чтобы Аолла могла свободно, не используя никакие космические корабли или что-либо подобное, перемещаться на Дорн. Там ее ждало специальное помещение, позволявшее пройти регрессию в дорнское тело. Но сейчас Аолле нужна была только связь. И так, чтобы об этом не узнали Советники. Что они будут против ее затеи, в этом Аолла не сомневалась ни секунды.
 – Помехи на линии связи, – возникли слова в ее мозгу.
 – В чем причина?
 – Линия настройки окна пересекается с зоной Многомерной флуктуации. Физический проход на Дорн невозможен.
 – Мне нужна только связь. Попробуй настроить, – попросила Аолла Машину.
 Окно приобрело большую глубину, его края начали расти, захватив всю стену целиком, а потом резким скачком возникла панорама поверхности Дорна, через мгновение сменившаяся залом Гиперпространственной связи. Огромный дорнец парил в воздухе, едва шевеля сразу почерневшими от беспокойства крыльями.
 – Я – Аолла Вандерлит. Мне нужен Президент Дорн.
 Изображение заколебалось и возник другой зал. Дорнец с абсолютно черными крыльями висел в воздухе.
 – Аолла? – спросил он. – Это ты? – для Уш-ш-ша все земляне были неотличимы друг от друга.
 – Это я. Мне нужна помощь.
 Уш-ш-ш шевельнул крыльями и по ним прошли концентрические серые круги – символ беспокойства.
 – Что случилось?
 – Уш-ш-ш…
 – Президент Дорн, – поправил ее Уш-ш-ш, подчеркнув, что хочет говорить с ней строго официально.
 – Президент Дорн, – сказала Аолла и на секунду задумалась. – Креил умирает, Уш-ш-ш.
 Он взмахнул крыльями, набрал высоту, и, сделав круг, снова завис напротив окна, погасив эмоции, вспыхнувшие на крыльях.
 – Совет Вселенной, я слышал, дал разрешение на операцию.
 – Ее может сделать только Странница. Но мы не можем ее найти.
 – Это бывает. Ее непросто найти.
 – Я думаю, она не знает, что есть разрешение.
 – Возможно. Наш представитель сказал, ее не было на Совете Вселенной. Должны быть серьезные причины для этого.
 – Уш-ш-ш, ты не знаешь, что могло случиться? Нигль-И сказал, она должна быть на Оре. Но никому не удалось с ней связаться.
 – Мы можем только предполагать, что происходит. Возможно, она больна. Поэтому Ор не хочет отпускать ее от себя.
 – Что такое Ор? И как он может не пускать ее?
 – Когда Странница там, Ор и она – это одно целое. Но Ор обладает собственным разумом. Если он сочтет, что ей опасно покидать сейчас его мерность, он не допустит ничего такого, чтобы могло бы заставить покинуть его. Мы можем только предполагать, что с ней могло случиться и чего так опасается Ор.
 – Что это?
 – Ее мать была с Тийомы. Вполне вероятно, что Странница унаследовала особенности этой цивилизации.
 – Очень туманно. Что это значит?
 – Я не думаю, что тебе следует знать подробности. Но в жизни тийомских женщин бывают такие периоды, когда они должны быть одни или с мужчиной. У Странницы нет мужчины, значит она должна быть одна и желательно в месте с большим количеством энергии. Лучше всего для этого подходит Ор. В наших языках нет необходимых понятий, поэтому я не смогу тебе объяснить точнее. Это особое физическое состояние. Насколько я знаю, на Тийоме в этот период женщины содержатся в специальных помещениях. И это всегда небезопасно. Если у Странницы наступил или вот-вот наступит один из таких периодов, Ор ни за что ее не отпустит. Слишком большой риск.
 – Я хочу пройти на Ор и попытаться добиться свидания со Странницей.
 – Как ты собираешься это сделать? Это так далеко от Земли, что понадобятся месяцы, чтобы достигнуть Ора.
 – Я думаю использовать Гиперпространственное Окно. Пройти напрямую. Поэтому мне нужна твоя помощь. Если синхронизировать Окно здесь и то, большое, что находится на Дорне, я смогу добраться до Ора.
 – Мне трудно судить о возможностях существ твоего типа, но мне кажется это безумием, Аолла. Советники считают это возможным?
 – Я не спрашивала Советников, Уш-ш-ш. Конечно, они будут против.
 – В любом случае, мне понадобится разрешение нашего Президентского Совета.
 – Это невозможно, Уш-ш-ш! Ты же знаешь, на это уйдут недели…
 – Скорее месяцы. Наш Совет очень неповоротливый. – Он снова набрал высоту и сделал несколько кругов в воздухе, прежде чем зависнуть напротив Аоллы. – Неужели этот человек так важен для тебя, Аолла? Он – не твой муж. Почему ты так хочешь его спасти?
 – Он больше чем муж. Он – мой брат. Единственный человек настолько мне близкий. Мне не пережить его смерть. Хотя я обещала ему не пытаться покончить с собой, но…
 – Какой ужас ты говоришь! Это самое страшное! – Крылья Уш-ш-ша расцветились ядовито-красными разливами, выдавая его эмоции. – Я помогу тебе. Но сначала, я поговорю со специалистами. Нужно попытаться снизить риск, и я хочу знать их мнение.
 – Это тоже займет месяцы?
 – Зачем? Несколько часов. Жди. Я выйду на связь по этому же каналу.


 *** 

 Экран телекома в кабинете Строггорна зажегся, и возникло обеспокоенное лицо Лао.
 – Строг, ты не знаешь, где Аолла?
 – Я думал, она сидит с Креилом.
 – Я тоже так думал, но ее уже почти сутки здесь нет. Не знаю как тебя, но меня это беспокоит.
 – Нужно попробовать поискать у нее дома.
 – Я звонил туда, ее там нет или она не хочет отвечать. Ты очень занят?
 – Что ты имеешь в виду? – Строггорн подумал, что неправильно понял Лао. – Поискать, используя Службу Безопасности?
 – Вот именно. Мне ужасно не нравится ее исчезновение.
 – Не пугай меня так, Лао. – Строггорн прислушался к пространству, пытаясь ощутить Аоллу. – Нет. Она на Земле, я ее чувствую. Ничего страшного не случилось. Во всяком случае, пока.
 – Правда? И все-таки. Нужно ее найти.
 – Почему ты так настаиваешь, Лао? Ты что-то знаешь?
 – Вероятность ее смерти слишком высока сейчас, я не хочу рисковать. Мы не знаем, чем она занимается, но я ни за что не поверю, что она бросила Креила просто так.
 – Ладно, поищем.
 – Я тоже буду искать. Ты не знаешь, что она могла придумать?
 – Понятия не имею. – Строггорн покачал головой. – Не паникуй пока. Она где-то рядом.
 – И использует защиту и сняла аварийный браслет. Зачем?
 – Почему ты мне сразу не сказал об этом?
 – Надеялся, ты что-то знаешь, и вы действуете вместе.
 – И? Ты мне не доверяешь? Почему?
 – Вероятность твоей смерти также очень высока сейчас. Но вот потери вас троих Земля не выдержит. Поэтому, как Советник, я хотел бы знать. Если с Аоллой что-то случится, сможешь ли ты это пережить?
 – По крайней мере, я не покончу с собой. Это я могу тебе обещать.
 – Спасибо хоть на этом. Если что-то узнаешь, свяжись сразу со мной.


 *** 

 Аолла нервно массировала пальцы. Уже почти сутки она ждала ответа Уш-ш-ша и появления Советников в любой момент. Наконец, Гиперпространственное Окно ожило, у Аоллы екнуло сердце. Уш-ш-ш возник на экране.
 – Я поговорил со специалистами.
 – Ваше решение?
 – Я уже обещал тебе помощь, Президент Дорна не может легко бросаться словами, – обиделся Уш-ш-ш.
 – Слишком долго решали, Уш-ш-ш!
 – По моему, наоборот. Хорошо, не будем ругаться сейчас. Итак, специалисты считают такой проход теоретически возможным. Но не совсем в том виде, как ты этого хотела.
 – А как?
 – Путь к Ору проходит сейчас через несколько зон Многомерной флуктуации. Это значит, если ты будешь перемещаться в своем телесном облике, произойдут необратимые изменения в твоем теле. Не знаю, поэтому, доберешься ли ты до Ора, но точно никогда не вернешься на Землю. Вопрос, готова ли ты погибнуть, без гарантии помочь Креилу?
 – Есть какое-то нормальное решение?
 – Возможно. Специалисты объяснили мне, что ты вполне можешь оставить свое земное тело на Земле и перебросить только свою сущность. Это тоже опасно. Но риск будет намного меньше. Это действительно возможно?
 Аолла сразу вспомнила, как когда-то ее обучал этому Лао.
 – Возможно. – Она ответила, хотя внутри все похолодело. Ей вдруг стало страшно. Только теперь Аолла осознала, что придется идти до конца. А сейчас, когда остались считанные минуты на то, чтобы передумать, реальность прохода на многие миллиарды парсеков в глубины Космоса ужаснула.
 – Ты передумаешь? – Уш-ш-ш ощутил ее колебания.
 – Нет. Я готова. Что-то еще? – Она отбросила последние сомнения.
 – Понадобится много энергии. Часть я могу использовать с Дорна, но часть ты должна забрать с Земли. И если энергии не хватит, или ее подача прервется по каким – то причинам, ты не сможешь вернуться и погибнешь.
 – Если я возьму энергию на Земле, Советники сразу поймут, где я.
 – И что они смогут сделать? Тебя уже не будет. Я прошу, перед тем, как ты уйдешь, задействовать земную энергию. На всякий случай. Вдруг дорнской не хватит?
 – Хорошо. – Аолла встала с кресла и рывком сбросила платье. Нижнего белья она никогда не носила и поэтому сразу стала обнаженной. Она села в кресло, наблюдая, как начинает проваливаться Гиперпространственное Окно, занимающее сейчас всю стену, как исчезает фигурка Уш-ш-ша, появляются и приближаются звезды. Резко похолодало. Аолла поежилась, стараясь отогнать все посторонние мысли, и приказала Машине подключить себя к системе жизнеобеспечения. Окно потеряло Трехмерность, увлекая в Многомерное преобразование весь зал, где находилась земная женщина, возомнившая себя Богом. Аолла еще успела увидеть себя как-то со стороны. За мгновение до этого, она отдала приказ на использование земной энергии.
 В Окне возникло свечение зарождающегося энергетического туннеля. Аолла посмотрела на свое беспомощное и мертвое сейчас тело, прикованное к Машине, и шагнула в Окно.


 *** 

 – Мы опоздали, Лао, опоздали! – закричал Строггорн, потому что отчетливо ощутил, что Аоллы больше нет на Земле. За секунду до этого ему сообщили, что затребовано большое количество энергии, а также, кто и откуда это сделал. Всего несколько секунд Строггорну и Лао понадобилось, чтобы ворваться в один из залов Дворца Правительства, но было поздно. Строггорн был прав: Аолла все время была рядом, просто она выбрала самое защищенное место на Земле и оно сохранило ее тайну до конца.
 Ее безжизненное тело, прикованное к Машине – было все, что осталось. Гиперпространственное Окно уже затягивалось, когда они возникли в зале. Было смертельно холодно, и даже беглого взгляда на аппаратуру было достаточно, чтобы понять, что произошло.
 – Она ушла, – уронил Лао.
 – Вижу. – Строггорн подошел к аппаратуре и положил руку на панель управления. – Куда она ушла? – спросил он Машину.
 – Туннель настроен на прохождение до Дорна, потом он проходит через другое Окно. У меня нет информации.
 – Дай связь с Дорном.
 Окно стало матовым, и сразу возник Президент Дорна.
 – Уш-ш-ш? – уточнил Строггорн.
 – Президент Дорн.
 – Куда ушла Аолла?
 – На Ор.
 – О Господи! Как ты мог это позволить?
 – Я говорил с нашими специалистами. Они утверждают, что для вашего типа существ, это возможно.
 – Ты же знал, что мы будем против!
 – Она сказала, что не переживет гибели Креила. Убьет себя.
 – Она знала, чем доконать Уш-ш-ша! – мысленно сказал Лао.
 – Что теперь делать?
 – Мы создали энергетический туннель. Он проходит через несколько Гиперпространственных Окон и выведет ее прямо к Ору.
 – Это очень далеко, Уш-ш-ш. Она погибнет. Почти наверняка.
 – Вы были бы правы, если бы она ушла вместе с телом. Энергетическая сущность не погибнет, пока есть энергия.
 – Тебе сообщили, что кто-то забрал часть энергопотребления Земли? Быстро, отдай приказ, чтобы не вздумали прекратить подачу энергии. Ну, и узнай заодно, сколько мы тратим на поддержание туннеля, – мысленно сказал Лао.
 Строггорн мельком взглянул на ответ Машины и побледнел.
 – Замечательно. Больше половины потребления Земли.
 – Президент Дорн, – официально начал Лао. – Вы помогаете нам поддерживать туннель?
 – Конечно. Я не думаю, что у Земли достаточно энергии для этого.
 – Сколько вы тратите?
 – Много. Почти половину выработки Дорна.
 – Сколько времени вы сможете поддерживать туннель? Это же сумасшедший расход энергии? А у вас наверняка нет разрешения Президентского Совета?
 – Больше нескольких дней не гарантирую.
 – Уш-ш-ш, – вмешался Строггорн. – Теперь ты понимаешь, что убил Аоллу? Ни у Дорна, ни у Земли нет достаточно энергии, чтобы бесконечно ждать. Если она не вернется через несколько дней, а мы понятия не имеем, сколько в действительности ей нужно, чтобы достигнуть Ора, мы будем вынуждены отключить энергию.
 – Она бы погибла в любом случае. Я использовал единственный шанс ее спасти.
 – Что ты говоришь такое?
 – Я знаю, что говорю. Такова ее линия жизни. Аолла пройдет на Ор, вернется и будет жить, или погибнет, независимо от того, была она на Оре или нет. Это все, что я могу сказать. Предсказание было сделано с максимально возможной точностью еще до решения Совета Вселенной. Очень вероятная гибель всех вас троих: Советника Креила ван Рейна, Аоллы ван Вандерлит и Строггорна ван Шера, то есть, потеря сразу трех существ высоких степеней сложности, повлияло на решение Совета. Помимо этого, ваша гибель каким-то образом влияет на удаленные от нашего настоящего события, когда речь пойдет не о выживании планеты Земля, а о гибели большинства существующих сейчас цивилизаций. От этого момента нас отделяет сейчас более двух тысяч земных лет.
 – Кто сделал подобное предсказание, если Странницы на Совете не было? – спросил Лао.
 – Нигль-И знал об этом, он мне говорил, когда был на Земле, – ответил Строггорн мысленно.
 – Предсказание сделано существом, не доверять которому у нас нет никаких оснований. Потому что оно автоматически становится Векторатом Времени нашей Вселенной, если что-либо случится со Странницей. Оно же занимало эту должность, пока Странница росла на Земле.
 – Надо так понимать, это существо по степени своей сложности лишь немного ей уступает? – уточнил Строггорн.
 – По крайней мере, это единственное существо, кроме Странницы, которое может находиться в симбиозе с Ором. Хотя ему понадобится для этого специальная защита. Его мнение на Совете Вселенной также весомо, как мнение Странницы.
 – У меня складывается впечатление, что более весомо, чем мнение Странницы. Она дважды просила Совет Вселенной разрешить ей прооперировать Креила ван Рейна. Но ей было отказано в этом.
 – Вы не правы, Советник Строггорн. С момента последнего Совета Вселенной произошел ряд событий, о которых вы не знаете, но которые радикальным образом изменили ваши линии жизни. До этих событий гибель Креила ван Рейна была бы неизбежной, но не влекла бы неизбежно ни гибель Земли, ни гибель вас и Аоллы. Теперь это не так. Совет Вселенной учел изменившуюся ситуацию.
 – Почему вы не хотите назвать нам, что это за существо и к какой из цивилизаций принадлежит? – спросил Лао.
 – Я сказал более чем достаточно, чтобы, когда Земля войдет хотя бы в Совет Галактики, вы узнали об этом более подробно. Сейчас вам эта информация не нужна.
 – Хорошо. Когда вы соберетесь отключить энергию, сообщите нам об этом заранее, – попросил Лао.
 – Неужели вы думаете, я бы этого не сделал и без вашей просьбы? – на крыльях Уш-ш-ша пробежали серо-голубые полосы гнева и экран отключился.
 – Что будем делать, Лао? – мысленно спросил Строггорн.
 – Для начала, пойдем сейчас к Лингану, наверняка он нас уже разыскивает, и попытаемся ему все объяснить.
 – Мне бы не хотелось попасть ему под горячую руку!
 – Мне бы тоже. Ты думаешь, у нас есть выбор?


 *** 

 – Попробуйте вспомнить,  куда  вы должны были долететь?
 Аолла посмотрела в глаза следователю, пытаясь понять, что он от нее хочет.
 – Вы понимаете, о чем я вас спрашиваю? – Следователь сидел напротив нее за старым деревянным в многочисленных царапинах столом. Аоллу раздражала его черная с золотом форма.
 – Да, я понимаю.
 – Это хорошо. – Он улыбнулся мысленно, но пристальные сиреневые глаза остались серьезными. – Вчера вы смогли вспомнить, что вас зовут Аолла ван Вандерлит. Нам это имя ни о чем не говорит. Мы связывались с нашим Эспер-Секретарем Галактики. Он о вас никогда не слышал. И нам так кажется, вы не из Семимерности. Может быть, вы знаете мерность вашей системы?
 Аолла напряглась, пытаясь вспомнить, но тут же возникло чувство, словно большая часть ее мозга была затянута паутиной. Она пошевелила затекшими руками, закованными в неудобные громоздкие наручники.
 – Мне очень жаль, но то, что вы чувствуете и видите, на самом деле не существует в нашей реальности, – поняв, что наручники причиняют ей боль, пояснил следователь. – Мы делаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам. Но это трудно для существ, которые в обычном мире для вас бы не существовали.
 – Я не понимаю, о чем вы.
 – Хорошо, – следователь вздохнул. – Давайте поговорим еще раз о вас.
 Аолла вдруг вспомнила бесконечную череду допросов. Казалось, она уже целую вечность провела в этой комнате.
 – Я давно здесь? И где это?
 – Мы вам уже объясняли. Вы опять забыли?
 – Не помню, – Аолла опустила голову, стараясь избежать пронзительных, сейчас источавших струйки энергии, золотых глаз следователя.
 – Вы испытали сильный шок, когда отключили энергию. Гиперпространственный туннель, по которому вы перемещались, исчез. Мы не знаем, кто и почему прекратил подачу энергии. И самое плохое, мы не знаем, куда вы стремились добраться. Поймите, существа вашей сложности, которые могут для своего перемещения в Космосе задействовать подобные количества энергии, вызывают наше уважение. Именно поэтому, мы так стремимся помочь вам.
 Вокруг Аоллы возникла решетка, прутья которой состояли из сверкающих энергетических лучей. Она почувствовала страх. Определенно, она хорошо знала, что это за прутья и панически боялась их! Аолла закрыла лицо руками, стараясь защитить глаза от нестерпимого света.
 – Попробуем еще раз. Мы знаем, что вы принадлежите к одной из могущественных цивилизаций Вселенной. Наши предсказатели утверждают, что ваша гибель вызывает отдаленные отрицательные последствия для многих цивилизаций. Вы слушаете меня?
 – Да. – Аолла вздрогнула и посмотрела сквозь пальцы на горящие прутья решетки. Они разгорались все сильнее и сильнее, и вместе с этим возрастал страх Аоллы.
 – Какая-то цивилизация, а скорее всего группа цивилизаций, создали энергетический туннель. Он пронизывал пространство на многие миллиарды парсеков. Безусловно, это говорит о могуществе цивилизаций, которые вас послали. Но… произошло что-то непоправимое. Энергия была отключена, и вы не достигли своей цели. Одна из точек преломления Гиперпространственного туннеля находилась на нашей планете. И вы «выпали» из Окна. Поверьте, нам стоило немалого труда добиться стабилизации вашей сущности, поскольку, как мы понимаем, вы происходите из низших мерностей. Возможно даже Третьей. Хотя для нас это невозможно представить. До нас вы дошли в Семимерном воплощении. По-видимому, вы существо Многомерности, например, Варды обладают подобным могуществом. Уровень сложности, если учесть вашу способность использовать огромные количества энергии и предположить, что вы Вард, не ниже четвертого. Как результат, нам трудно иметь с вами дело, и это стоит очень дорого нашей цивилизации.
 – Почему?
 – Потому что, как я объяснял, вы поглощаете много энергии, а туннеля, который бы вас ею снабжал, давно нет.
 – Я вас не понимаю. – Прутья энергетической клетки слились в непрерывную стену огня. Аолла теперь только слышала следователя, но уже его не видела.
 – Это же так просто! Чтобы вы не умерли, почти вся наша планетарная система сейчас работает на вас! Мы отдаем вам энергию, без которой вы бы давно исчезли. Помогите нам. Чем быстрее вы вспомните, куда вы так стремились попасть, тем и нам и вам будет лучше. Мы не хотим, да и не можем мучить вас бесконечно. Вы должны вспомнить,  куда  вы хотели добраться. КУДА???
 Крик следователя ворвался в мозг Аоллы, пронзил всю ее сущность. Стена огня надвинулась, Аолла попыталась отстраниться, но искры энергии вонзились в наручники, превратив их в два огненных кольца. Она видела, как загорелись ее руки и мысленно закричала от ужаса и боли.
 – Аолла, Аолла! – позвал откуда-то следователь. – Эта энергия НЕ МОЖЕТ причинять вам боль! Вы должны справиться с собой. Это что-то в вашем прошлом… Как мы поняли, вы подвергались какому-то испытанию огнем, очень давно. И тогда это могло вас убить. Но сейчас все наоборот. Только эта энергия, которую мы пытаемся вам уже несколько месяцев передать, может вас спасти. Почему вы сопротивляетесь? Доверьтесь нам!
 Аолла вдруг заметила, как странные разноцветные шарики, не больше двух сантиметров в диаметре, сцепленные в непрерывную змею, обвились вокруг ее ног. В тот же миг поток энергии прошел ее руки насквозь и опустился по ногам, уйдя в эти странные непрерывно вращающиеся шары.
 – Не мешайте нам, пожалуйста! – снова вмешался голос следователя. – Расслабьтесь!
 В этом голосе звучала такая мольба, словно от этого и вправду могло зависеть будущее Вселенной. Аолла сделала усилие, так до конца и не поняв многое из того, что долгие дни пытались объяснить ей эти странные существа. Энергия хлынула потоком в ее тело, превращая его в один сияющий луч, и боль исчезла. И в тоже неотличимое мгновение она вспомнила, куда так стремилась попасть.
 – Я шла на Ор! – уверенно сказала Аолла, уже на пути куда-то.
 – Вы уверены? – спросило многоголосие, исходившее от шариков у ее ног. Только сейчас Аолла поняла, что это и были существа, помогавшие ей. А следователь, наручники, все это было не более, чем иллюзия, созданная ее воображением.
 – Уверена.
 – Все, что мы можем, восстановить туннель на Ор. Может быть вы хотите вернуться? Раз отключили энергию, что-то неладно там, откуда вы пришли?
 – Сколько я здесь?
 – Невозможно ответить на ваш вопрос. Время для нас и вас течет по-разному.
 – Не нужно. Оправьте меня на Ор. Я вспомнила, зачем шла туда.
 – Хорошо. – Ответили «шарики» у ее ног.
 Стены энергетической клетки стали деформироваться, расти, все выше и выше, и в какой-то момент превратились в Гиперпространственный туннель. Аолла скользнула в него и снова растворилась в Многомерной ирреальности.


 *** 

 Над планетой бушевал ураган. Темные свинцово-черные тучи неслись на огромной скорости, почти не пропуская свет звезды. Фиолетово-сиреневые деревья свернули листья в плотные трубочки и прижали спиралевидные стволы почти к самой поверхности планеты, превратившись в единую непроницаемую стену. Так природа планеты пыталась защититься от беспощадного ветра, уничтожающего все на своем пути.
 Рон стоял у плотно закрытого окна, хорошо зная, что сейчас творится на планете.
 – Элоир Вэр, связь с клиникой Роттербрадов. Вас разыскивает Нигль-И, – его секретарь, как всегда, появился неслышно.
 Рон резко обернулся.
 – Ты шутишь? Я не успел вернуться с Совета Вселенной, как у землян опять что-то стряслось! Что еще им нужно? Разрешение на операцию для Креила ван Рейна у них есть. Теперь необходимо только ждать.
 – Почему вы так уверены, что Нигль-И беспокоит вас из-за землян? У директора клиники могут быть и другие дела.
 – Не верю. При их замечательном прогнозе, что-то еще должно было непременно произойти. Поверь мне, все только начинается. А хуже всего, теперь в эту историю втянули и меня!
 – Вы сами в этом виноваты. Зачем понадобилось вытаскивать Странницу с Земли и сообщать о плохом прогнозе? На что вы надеялись, что она сможет отказать в помощи планете, которая ее вырастила?
 – Это моя обязанность – сообщать. Я не мог скрывать правду. Какой иначе будет смысл в должности Вектората Времени? Если скрывать правду и даже не пытаться помочь?
 – Насколько я помню, вы были категорически против ее вмешательства.
 – Я и сейчас против. Слишком много усилий уже затрачено! Одно сидение Странницы годами на Земле во что обошлось! Самое же парадоксальное, что чем больше мы помогаем Земле, тем больше они начинают зависеть от нашей помощи!
 – Это не совсем так. Скорее, влияние Земли на наше будущее все время усиливается. Это естественно. Там сейчас сосредоточена целая армия существ Многомерности. Да еще приученных к строгой дисциплине. Именно это вынуждает нас помогать. Польза от нашей помощи может стать много больше затрат на ее оказание. По крайней мере у нас сейчас не так много цивилизаций, способных за короткий срок дать нам столько Вардов высоких степеней сложности. Так вы будете говорить с Нигль-И?
 – Буду, – недовольно сказал Рон.
 Гиперпространственное Окно связи возникло сразу же после его слов. Нигль-И, в своем естественном облике – полупрозрачного летающего огромного существа, парил перед экраном на своих мантообразных крыльях.
 – Спасибо, что не отказали в связи, – вежливо начал он.
 – Не морочь голову приветствиями, Нигль-И, – все еще откровенно сердясь, сказал Рон. – Опять Земля? – спросил он, и не дожидаясь ответа, добавил:
 – Что там теперь?
 – Вы, конечно, помните, что Совет Вселенной дал согласие на…
 – Нет, ну ты посмотри! Нигль-И, я сам убеждал Совет! Надо думать, я еще не забыл, зачем это делал! – окончательно рассердился Рон.
 – Советник Креил уже несколько месяцев в коме. Счет пошел на недели, если не на дни. А у меня до сих пор есть серьезные сомнения, что Странница знает о решении Совета.
 – Ты ей говорил?
 – Да ведь в этом и проблема! – по крыльям Нигль-И побежали рябью цветовые пятна. – Я уверен, что она на Оре, только Ор это отрицает!
 – Отрицает? Тогда у него должны быть крайне веские причины для этого, – стал серьезным Рон. – Что ты хочешь от меня? Слетать на Ор?
 – Я хотел поставить вас в известность, что Аолла Вандерлит ушла на Ор.
 – Вы с ума посходили? Как ей это разрешили Советники?
 – Никто об этом не знал. Кроме Президента Дорна.
 – Уш-ш-ша? А что, он уже стал ее врагом? Если послал на верную смерть?
 – Он ссылается на мнение специалистов, которые его убедили, что для Вардов ее сложности это возможно. Да и что еще можно сделать? Если Ор никого не пускает к Страннице?
 Появилось кресло, и Рон тяжело опустился в него.
 – Лучше бы сразу связались со мной.
 – Я пытался. Но мне сказали, вы как раз разбираете очередной военный конфликт на Реоне. Я подумал, может обойдется.
 – Не обошлось? Когда она ушла? У них хватает энергии поддерживать туннель?
 – Они отключили энергию. Уже довольно давно. Правительства Земли и Дорна потребовали прекратить такой безумно большой и труднообъяснимый для жителей планет расход энергии.
 – И что теперь можно сделать? Ты понимаешь, очень возможно, Аолла не дошла до Ора? Она в телесном облике или передавали только сущность?
 – Сущность.
 – Да? – Рон пристально посмотрел на Нигль-И. – Тогда, даже если она на Оре, он нам ее не отдаст.
 – Почему?
 – Любая сущность, попавшая в его Мерность, остается там навечно. Одна из функций Ора – сосредотачивать в своих мерностях сущности.
 – Нужно попытаться спасти хотя бы Креила ван Рейна. Без них двоих Земля практически обречена.
 – Ты хотел сказать – без троих? Гибель Аоллы потянет за собой гибель Строггорна. Я был бы рад его смерти, если бы это так дурно не влияло на судьбу цивилизации. Но даже если с ним ничего не случится, мы должны будем дать Земле других генетиков. И пока они изучат людей…
 – Будет слишком поздно. Именно поэтому я связался с вами. Вы – единственная надежда.
 – Мне кажется, нет никакой надежды. Но я попытаюсь.
 Нигль-И отключился, Рон поднял глаза на своего секретаря и спокойно спросил:
 – Разве я был не прав? – и добавил: – Подготовь туннель, у меня нет времени брать корабль.


 *** 

 Огонь в камине взметнулся россыпью искр. Рон протянул руки к огню, стараясь согреться после прохождения туннеля. Энерготкань защищала его сейчас от воздействия Многомерности Ора.
 – Зачем вы рискуете собой, Элоир Вэр? Это неразумно, – раздался голос в его голове.
 – Здравствуй, Ор. Наконец ты решил обратить внимание, что я здесь?
 – Это потому что вас здесь быть не должно. Зачем вы прилетели?
 Рон создал кресло и уселся поудобнее.
 – Я знаю, что Мальгрум находится на твоей орбите. Ты по-прежнему будешь утверждать, что Странницы у тебя нет?
 – Зачем она вам?
 – У меня есть для нее дело.
 – У нее сейчас единственное дело – находиться поглубже в одной из моих мерностей. Так для нее безопаснее. Вы должны догадываться, что происходит.
 – Она вошла в цикл?
 – Пока нет, но это может случиться в любой момент. Согласитесь, есть только один способ облегчить этот процесс – погрузиться в мою мерность.
 – Я хочу увидеть ее.
 – Это невозможно.
 – Почему? Чего ты боишься?
 – До того, как я соединился с ней, она плохо себя чувствовала. Не хочу рисковать.
 – Что изменится, если я с ней поговорю?
 – Мне просто это не нравится. Раз вы прилетели ко мне, даже не потрудившись взять Корабль… Что вы задумали, Элоир Вэр? Вам придется рассказать мне правду или, я обещаю, вы ее не увидите, пока все не закончится.
 – Аолла Вандерлит у тебя?
 – Кто это?
 – Женщина, с Земли. Шла к тебе, чтобы поговорить со Странницей.
 – Ничего об этом не знаю. Но могу гарантировать, никто со Странницей не говорил.
 – Понятно, – Рон надолго задумался. – Хорошо, Ор. Ты знаешь, что Странница потратила много сил на спасение Земли?
 – Галактика CV-Лессара, Планета номер 12456789899? Я всегда был против этого и, насколько я знаю, вы – тоже.
 – Как бы то ни было, мы потратили много сил и энергии на спасение этой цивилизации.
 – Которой в очередной раз грозит гибель? Я знаю об этом. И не думаю, что это повод рисковать жизнью Вектората Времени. Другого у нас нет и не скоро родится.
 – Вместе с Землей мы потеряем целую армию Вардов. Ты думаешь, они у нас лишние?
 – Я думаю, Земля – очень дорогая планета. И агрессивная. Так или иначе, они найдут способ, как себя уничтожить.
 – Но к этому времени, Варды достигнут нужного уровня сложности и смогут уйти на другие планеты, – возразил Рон.
 – Эта мысль достойна моего размышления. Я займу несколько мерностей для расчета возможных последствий гибели Земли.
 – И сколько ты будешь думать?
 – Сколько нужно. Вы же знаете, мне спешить некуда.
 – Я не люблю находиться в твоей мерности, Ор.
 – Это я помню, так в чем проблема? Если хотите, могу присоединиться к вам? Вы и не заметите, как пройдет пара тысячелетий?
 Из пола начали прорастать струйки энергии, напоминавшие щупальца, и Рон поспешил сказать:
 – В другой раз. У меня не закончены дела на Реоне.
 – Еще одна дорогая системка. Что они у вас никак не поделят столько тысячелетий?
 – Долгая история, Ор.
 – А куда нам спешить? У меня всегда найдется пара свободных мерностей на разговор с вами. Может, что посоветую?
 – Такое чувство, тебе нечем заняться.
 – Скука присуща всему живому и неживому. Даже таким звездам, как я.


 *** 

 Железная дверь скрипнула, Аолла подняла голову с ледяной каменной скамьи. Она сидела в крохотной камере, с окошком под самым верхом. Давным-давно она была здесь, и также давно перестала понимать, что с ней и где она.
 Дверь открылась, и человек в надвинутом на голову капюшоне вошел в камеру. Когда он посмотрел на Аоллу, его глаза засветились мрачным золотым огнем, словно они были созданы из настоящей плазмы. Аолла помнила, что этот человек приходил каждый день. Она была уверена, что еще вчера знала, что ему было нужно от нее, но теперь не могла вспомнить.
 – Пойдем со мной, – голос больно отозвался в голове.
 – Опять? – Она в ужасе посмотрела на свои изуродованные, в кровоподтеках, ноги. – Я не смогу идти.
 – Сможешь, – сказал человек, и ноги сразу зажили. – Когда вы перестанете сопротивляться, Аолла? Столько раз я пытаюсь объяснить вам. Доверьтесь мне, и для вас наступит вечный покой. Ни боли, ни страданий. Что вас заставляет сопротивляться мне?
 Аолла сосредоточилась, пытаясь найти ответ на его вопрос. Где-то далеко в глубине ее души шевельнулось что-то, чему она давно забыла название, но что люди бы назвали чувством долга.
 – Вы должны думать о себе. Только о себе. Человек, о котором вы заботитесь, давно умер. Он принадлежит одной из моих мерностей. Я объяснял вам много раз, здесь нет дороги назад. И раз вы пришли сюда, навсегда останетесь здесь. Но можете исчезнуть сразу и без боли, а можете бессмысленно страдать. Вставайте. Пойдем.
 Он провел ее по узкому мрачному, едва освещенному коридору в большой зал с камином, покрытым инеем. Аолла огляделась и узнала пыточную камеру. В помещении стоял ужасающий холод, даже каменные плиты пола были белесыми от изморози.
 Человек подошел к Аолле, и, повинуясь его жесту, ее платье соскользнуло вниз. От холода у Аоллы застучали зубы.
 – Ложитесь, – приказал человек, показав на покрытый инеем пыточный стол. Аолла покорно легла, ощутив каждой клеточкой своего обнаженного тела, как начинает проникать внутрь могильный холод.
 Человек подошел и взял ее руку. Аолла не видела, как он разрезал ей вены, не почувствовала боли, и только с удивлением смотрела на тонкую струйку темной крови, стекающей по руке.
 – Ладно, побудьте здесь. Я попозже вернусь.
 У Аоллы не было сил сопротивляться. Через какое-то время камера закружилась, и все исчезло.
 Она очнулась от голоса.
 – Опять тоже самое! – сокрушенно говорил вернувшийся человек, разглядывая замерзшую струйку свернувшейся крови на руке Аоллы. – Почему вы не хотите успокоиться?
 – Кто вы? – вместо ответа спросила Аолла.
 – А что вы видите? – Он вгляделся в ее душу своими горящими глазами. – Какие страшные у вас ассоциации, Аолла! Может быть поэтому, вы все еще живы? Вы так много страдали за свою жизнь, что для вас это стало едва ли не нормальным состоянием. И там, где обычное существо давно бы смирилось, вы все продолжаете сопротивляться. Я – Ор. Вы зачем-то пришли в мою Мерность. Хотели увидеть кого-то, кого здесь нет.
 – Странницу, – сразу вспомнила Аолла. – Я хотела просить ее помочь Креилу.
 – Какая глупость. Ну кому она сейчас может помочь?
 – Почему вы не разрешаете мне встретиться с ней?
 – Потому что вас нет, Аолла ван Вандерлит. Нет. Вы давно мертвы. Все, что осталось от вас – лишь матрица вашей памяти. Какой смысл теперь давать вам свидания? Если вы и я станем одним? Так вы хотите помочь мне?
 – О какой помощи вы просите?
 – Перестаньте сопротивляться!
 – Я не знаю, как это сделать.
 – Тогда, завтра, последний срок. Я не хотел, чтобы вы страдали, но вы не оставляете мне выбора. Готовьтесь. Завтра все кончится. Вы и я станем одним.


 *** 

 Ночью пошел густой снег, но и утром, когда Аоллу везли на старой скрипучей телеге на казнь, он продолжал покрывать землю белым пухом. Улицы средневекового города были абсолютно пустынны.
 Телега остановилась на площади около деревянного помоста. Человек с огненным взглядом возник из воздуха и помог Аолле зайти на костер. Он связал ее руки сзади тонкого длинного столба, а потом легко спрыгнул, скорее слетел, с помоста.
 – Ну вот и все, Аолла ван Вандерлит. Одно твое слово – и ты просто растворишься без мучений. Что скажешь?
 – Я не понимаю, чего вы хотите.
 – Это я вижу. Смертное создание не может находиться в моей мерности без защиты, тем более так долго. Я бы сказал, что мне жаль. Но мне не ведомы чувства живых. Тогда прощай!
 Снег превратился в метель, засыпая все кругом. Аолла ощутила пронзительный холод, который стал подниматься по ее ногам. Она посмотрела вниз – босые ступни превращались в лед. Прозрачный, он был покрыт мелкими трещинками. И тогда Аолла закричала.


 *** 

 – Линорь, я умоляю тебя, очнись, скорее очнись! – Рон был в странном месте – огромном, исчезающем в бесконечности, залитым перетекающими потоками энергии, зале. Посреди него было расположено что-то, напоминающее небольшой бассейн, только вместо воды, он был до краев заполнен раскаленной плазмой.
 Даже сквозь энергетическую защиту прорывался огонь. – Линорь, очнись! Мне здесь долго не продержаться! – еще раз попросил Рон, и, повинуясь его словам, поверхность «бассейна» подернулась рябью. Прямо из нее стало формироваться сначала лицо, потом проступило тело женщины. От него отделилась тень и встала напротив Рона, приняв естественный облик Странницы – существа, отдаленно напоминавшего человека, но с четырьмя руками. Только волосы, обычно черного цвета, сейчас ослепительно сияли золотом, соревнуясь в своей яркости с плазменным «бассейном».
 – Что случилось? – спросила Странница.
 – Даже не верится, что я до тебя добрался!
 – У меня нет желания говорить с тобой, Рон. Говори, зачем ты меня вытащил или уходи.
 – Креил ван Рейн умирает. Счет идет на дни. Ты еще помнишь, кто это? – быстро сказал Рон.
 Фигура женщины подернулась рябью.
 – Бедный мальчик! Что я могу сделать? Совет Вселенной…
 – Дал разрешение на операцию, только это невозможно было тебе сообщить. Ор никого не пропускал к тебе.
 – Ор! – воскликнула грозно Странница. – Почему ты не сказал мне?
 – Куда вы собираетесь лететь в таком состоянии? – тут же откликнулся зал. – Начнется в дороге, что будете делать?
 – Он прав, Рон. Могу и не долететь. Тогда все будет бессмысленно, – казалось, она задумалась. – Ор, ты можешь сказать, сколько у меня есть времени?
 – Скорее, Рон сможет сказать. У него больший опыт, чем у меня.
 – Рон?
 – За кого ты меня принимаешь? Как я могу определить это, пока ты в слиянии с Ором?
 – Хорошо. – Фигура растворилась, а женщина в ванне поднялась и встала на край бассейна. – Ох!!! – протяжно простонала она. – Ну, что скажешь теперь?
 – Не знаю. Пока не началось, – ответил Рон.
 – Почему же я так плохо себя чувствую?
 – Откуда я знаю? Я не специалист по физиологии Стайолов.
 – А кто специалист? Что еще стряслось? Ты же не все сказал?
 – Аолла в мерности Ора.
 – Это неправда, – вмешался Ор. – Никого у меня нет.
 – Мальгрум! – позвала Странница Корабль. – Ты можешь проверить, прошла Аолла на Ор или нет?
 Он откликнулся через некоторое время.
 – Она должна быть здесь. Когда отключили энергию, цивилизация Меирс восстановила Гиперпространственный туннель и перебросила ее на Ор.
 – Тогда где она?
 Рон неожиданно откинул голову назад и до боли сжал ее руками.
 – Кажется, я знаю, где она, – сказал он.


 *** 

 Аолла очнулась от забытья. Она совершенно замерзла, но сейчас отчетливо почувствовала присутствие кого-то живого. Она разлепила слипшиеся от снега веки и увидела фигуру, пробиравшуюся к ней сквозь метель.
 – Линорь, она здесь, – раздался голос совсем рядом. Метель неожиданно прекратилась, Аолла вгляделась в хорошо знакомое лицо мужчины.
 – Рон? Как ты здесь оказался?
 – Не говори ничего, не трать силы, – он быстро развязал ее и подхватил Аоллу на руки.
 – Это ты. Как странно, – сказала Аолла и провалилась в пустоту.


 *** 

 Каминный зал на Мальгруме был едва освещен. На небольшом помосте, окруженном сияющим энергокольцом покоилось полупрозрачное тело Аоллы. Странница, поежившись, протянула одну из своих четырех рук и подбросила «полено» в сразу ставший белым огонь.
 – Что делать дальше, Рон? У тебя есть план? – спросила Странница.
 – Я не надеялся застать Аоллу здесь. Так что, не знаю. Без туннеля ее нельзя отправить назад.
 – Без туннеля? – Странница поплотнее завернулась в энерготкань и пристально посмотрела на Рона. – Ты подумал, что ее тело на Земле может быть уже уничтожено? Да и кто сказал, что Креил еще жив?
 – Я ни о чем не думал! – раздраженно ответил Рон. – Мне было не до того, чтобы это проверять.
 – Тогда первое, что мы делаем, проверяем. Мальгрум, свяжись с Землей. Узнай, есть ли еще кого спасать. Без этого я никуда не полечу. Зачем бессмысленно рисковать?


 *** 

 Строггорн внезапно осознал, что находится в Многомерности, на Гиперпространственной дороге, разделявший мир на две части. Он попытался сосредоточиться и сообразить, каким образом его выбросило сюда, если еще секунду назад он вел заседание Совета Безопасности Земли?
 Он заметил тень, которая двигалась ему навстречу. Приблизившись, она так и осталась неопределенным облаком.
 – У меня только два вопроса, – сказала «тень».
 – Кто ты?
 – Не важно. Ответьте, жив ли еще Креил ван Рейн?
 – Да. Пока жив.
 – Тело Аоллы Вандерлит еще существует?
 – Я не понимаю вопрос, – это сразу напомнило Строггорну, что он пережил, узнав об отключении энергии, и сколько сил пришлось потратить, чтобы убедить не отключать ее тело от системы жизнеобеспечения.
 – Ее можно вернуть к жизни?
 – Ее больше нет.
 – А тело?
 – Подключено к системе жизнеобеспечения.
 – Не отключайте, – сказала тень и стала тут же удаляться.


 *** 

 Строггорн открыл глаза и увидел над собой склонившегося врача.
 – Что случилось? – Строггорн понял, что лежит в неудобной позе на полу.
 – Не знаю. Вы неожиданно потеряли сознание, Советник. Как себя чувствуете?
 Строггорн сел и потряс головой, пытаясь сообразить, что произошло.
 – Свяжите меня с Линганом, быстро, – приказал он.
 – Может быть отвезти вас в клинику? – обеспокоенно спросил врач.
 – Не нужно. Все хорошо, – Строггорн улыбнулся мысленно и поднялся на ноги. – Правда. Кажется, все хорошо.


 *** 

 – Тело Аоллы ждет ее на Земле, Советник Креил ван Рейн еще жив, – доложил Мальгрум Страннице.
 – Ну вот, хорошо. – Странница задумалась. – Делать мы будем вот что…

 Глава 10

 Лао вошел в кабинет Лингана без предупреждения, и тот тут же прервал совещание. Когда все посторонние вышли, Линган сразу спросил:
 – Что?
 Лао старался не смотреть в глаза Лингану.
 – У нас, по всей видимости, будет еще один труп.
 – Строггорн? – утвердительно спросил Линган. – Почему?
 – Он уже неделю не работает, сидит рядом с телом Аоллы. Я много раз пытался с ним поговорить, никакого результата! Мое мнение, он сходит с ума.
 – Подожди, Лао. Но он же вроде уже успокоился! Мы даже согласились не отключать ее тело от аппаратуры. Что-то должно было случиться. Ты знаешь?
 – У него была галлюцинация и он думает, что вот-вот Аолла очнется.
 – Может быть не галлюцинация?
 – Да все бы уже произошло! Неделя слишком долго.
 – А что он увидел?
 – Многомерность, – Лао пожал плечами. – Какую-то тень, вроде его спрашивали про Креила и про Аоллу. Сказали не отключать аппаратуру. Зачем бы это понадобилось? Есть Гиперпространственная связь, но с нами до сих пор никто не связался. Я думаю, он подсознательно боится, что мы отключим аппаратуру и только потом ему сообщим. Поэтому караулит. И свихивается потихоньку.
 – Думаю, мы никогда не отключим аппаратуру. Если его это успокоит, я готов ему это официально обещать.
 – За этим я и пришел. Сходим к нему? Только он перетащил тело Аоллы к Гиперпространственному Окну.
 – Понятно. Пошли, – сказал Линган, проваливаясь в Многомерность.


 *** 

 Они возникли сразу в зале Дворца Правительства, в том самом зале, из которого ушла Аолла. Строггорн сидел в кресле рядом с капсулой, в которой покоилось тело Аоллы. Он посмотрел на Лао с Линганом и сразу помрачнел.
 – Для того чтобы отключить аппаратуру, вам придется меня убить, – мрачно сказал он.
 – Почему ты думаешь, что мы притащились ради этого? – обиженно спросил Линган.
 – А зачем еще?
 – Я собираюсь официально тебе объявить, что никто и никогда не отключит тело Аоллы от аппаратуры, пока ты сам нам это не разрешишь.
 – Я вам не верю. – Строггорн отвернулся и вгляделся в спокойно-безмятежное лицо Аоллы.
 – Строггорн, – начал Лао. – Ты пойми, мы ей не враги. Если ты считаешь, что есть шанс ее спасти…
 – Почему вы мне не верите? – Строггорн повернулся и посмотрел Лао в глаза. – Что нужно сделать, чтобы вы поверили? Снять блоки?
 Раздался странный звук, словно что-то звякнуло, и Лао подошел к пульту управления Гиперпространственным Окном.
 – Что там? – спросил Линган.
 – Не могу понять. Аппаратура включилась сама.
 – Сама? – удивленно переспросил Линган. – Строггорн, это твоя работа?
 – Нет. – Строггорн подошел к пульту, вглядываясь в пульсирующий экран. Он положил руку на телепатическую панель управления, устанавливая контакт с Машиной, и спросил: – Что происходит?
 Прежде чем Машина ответила, они увидели, как Гиперпространственное Окно стало приобретать глубину, проваливаясь внутрь и разрастаясь до размеров стены.
 – Да что происходит? – спросили одновременно Лао и Строггорн.
 – Запрошено установление Гиперпространственной связи. Тип связи – энергетический туннель.
 Строггорн подбежал к капсуле с телом Аоллы и начал открывать крышку.
 – Если это не то, что думает Строггорн, будь готов его успокоить, – быстро сказал Лао Лингану.
 – Можно ли подключить земные источники энергии? – вмешалась Машина.
 – Подключай, до половины земного потребления. Только объясни, кто запросил связь? – спросил Линган.
 – Нет санкции на выдачу информации.
 – Что значит «нет санкции»? – изумленно спросил Линган. – Я – Президент Земли. У меня есть доступ абсолютно к любой информации!
 – Это не так. Например, вы не можете свободно распоряжаться Галактическими архивами.
 – Тогда мы не знаем, кто к нам пытается пройти! Как можно разрешить создать туннель? А если это вовсе не Аолла? Ты можешь ответить, кто к нам идет?
 – У меня приказ создать туннель. Все.
 – Я не разрешаю создание туннеля, – резко сказал Линган.
 Строггорн тронул его за плечо, разворачивая к себе.
 – Линг, это она!
 – Не думаю, что ты прав. Сначала твое непонятное видение, теперь туннель… Черт его знает, кто к нам рвется!
 – Линган! Когда-то Странница шла подобным путем на Землю.
 – Только тогда не было других способов связи. Это – не она.
 – Почему ты так уверен?
 – Потому что, если бы это была Странница, нам бы сказали, кто идет. Ей нет никакого смысла скрывать это.
 – Строггорн, Линган прав, – вмешался Лао. – Это не Странница и не Аолла. Они бы не стали скрываться.
 – Хорошо, – с ледяным спокойствием сказал Строггорн. – Тогда будьте готовы похоронить и меня. Я твердо решил, если Аолла не вернется, я тоже попытаюсь пройти на Ор. Собственно говоря, я бы уже был там, если бы не это видение.
 – Вы меня с ума сведете! – раздраженно бросил Линган.
 – Подумай, Линган, хорошо подумай. Три наши смерти – это приговор Земле. Как бы ни было опасно то, что сейчас произойдет, поверь мне, Земле уже терять нечего.
 – Что скажешь, Лао? – спросил Линган.
 – Строггорн прав. Что бы это ни было, это не имеет значения.
 – Закончен расчет структуры для настройки туннеля. Даете разрешение на активизацию? – спросила Машина.
 – А ты можешь нам сказать,  откуда  идет этот туннель?
 – Туннель проходит через несколько точек преломления, но начальная находится в мерности Ора.
 – Я же говорил! – воскликнул Строггорн.
 – Что к нам идет сам Ор? Когда-то я слышал, что это невероятно опасно. Помолитесь, чтобы после открытия туннеля, от Земли еще хоть что-нибудь осталось!
 – О чем ты, Линган?
 – О том, что Ор обладает невероятной энергетической мощностью и весьма своеобразным пониманием целесообразности.
 – У нас есть выбор, Линган?
 – Нет. Открывайте туннель.
 Гиперпространственное Окно резко провалилось и стало прорастать внутрь золотыми нитями навстречу бесконечности. Туннель ослепительно засиял, и в тот же миг ледяной холод ворвался в зал.
 – Бр-р-р, – Линган поежился и облезал с губ иней. – Интересно, если бы мы были обычными людьми, могли бы здесь находиться?
 – В вакууме? – язвительно спросил Строггорн.
 – А разве здесь вакуум? – Линган глубоко вдохнул леденящий воздух.
 – В момент возникновения туннеля или активизации Окна на несколько секунд возникает почти вакуум. И очень высокий уровень радиации. Людям здесь делать нечего.
 – Смотри! – мысленно прервал его Линган, вглядываясь в темную тень, скользящую по туннелю. Она быстро приближалась, так и не приняв каких-либо определенных очертаний. – Похоже на то, что ты видел в Многомерности?
 – Что-то в этом духе.
 – Отойдите как можно дальше от Окна, – вмешалась Машина. – Это может быть опасным.
 Земляне послушно отошли к дальней стене зала.
 Неожиданно прямо перед выходом из Окна возникло ослепительное свечение, заставившее землян на доли секунды закрыть глаза, а когда они снова их открыли – Окно уже затягивалось!
 – Какие-то шутки с временем, ребята, – прокомментировал Лао. – Больно быстро! Такое ощущение, что нас просто выключили из реальности.
 – Лао! – Строггорн рванулся к капсуле с Аоллой, потому что отчетливо ощутил ее телепатему – женщина в красном. – Девонька! – Он подбежал, вглядываясь в ее покрытое инеем лицо. Ресницы Аоллы вздрогнули, и она открыла глаза.
 – Как холодно! Господи! Как холодно! – мысленно закричала она.
 – Сейчас, девочка, согрею. – Он взял ее руку и поднес ко рту.
 – Строггорн, это бесполезно, – сказал Лао, посмотрев на показания аппаратуры. – У нее температура всего 34 градуса. Она совсем закоченела, нужно в клинику, быстро. Так просто ее не согреть.
 – Что же это такое, Лао? – Строггорн вгляделся в глаза Аоллы. – Девонька, скажи нам что-нибудь. Что ты чувствуешь?
 – Очень холодно. Ужасно плохо, Строг. Ужасно!
 – Давай, Строг. На руки и в клинику.
 Строггорн поднял голову и пристально посмотрел на Лао. Потом повернулся к Аолле и спросил:
 – Ты разрешишь мне перенести тебя в клинику?
 – Почему ты спрашиваешь, Строг? Что-то случилось?
 – Просто… – Он подумал, может быть Аолла не помнит, что больше не хотела видеть его. – Так, ничего, – добавил он и подхватил ее на руки.


 *** 

 Строггорн вторые сутки сидел в клинике рядом с кроватью Аоллы. Ей не становилось ни лучше ни хуже. Временами она теряла сознание, потом снова приходила в себя и все время ужасно мерзла.
 – Что говорят специалисты? – спросил Строггорн вошедшего Лао.
 – Они не знают, что это такое. Очень низкая температура тела. Для человека – это просто физиологически невозможно, нарушился бы обмен веществ. Но Аолла пока жива.
 – А что думаешь ты?
 – Не знаю. Я бы сказал, нарушена энергетика на уровне сущности. Что мы можем сделать?
 – Мне вот что не дает покоя, Лао. Если бы все было так безнадежно, неужели ее бы вернули на Землю? Зачем? Чтобы она еще помучилась? Должен быть способ ее спасти… – его прервал звонок телекома.
 – Советник, вас просят прийти в зал Гиперпространственной Связи. Нигль-И хочет говорить с вами лично.
 – Вот, возможно, и ответ на твой вопрос, – улыбнулся Лао.
 – Думаешь? – с сомнением спросил Строггорн, поднимаясь.
 – Уверен. Самое просто сообщить нам, как ее спасти – через Нигль-И.


 *** 

 К удивлению Лао, его не пустили в зал Гиперпространственной Связи. Он остался в коридоре, ждать, когда Строггорн переговорит с Нигль-И.
 Створки двери раскрылись, и вышел Строггорн. Его лицо было мертвенно бледным, а в мозгу стояло такое отчаяние, что Лао сразу стало страшно.
 – Что сказал Нигль-И? Нельзя спасти?
 Строггорн посмотрел на Лао, словно не понимая, о чем тот спрашивает, потом тряхнул головой и медленно сказал.
 – Ее  можно  спасти.
 – Как?
 – Вот в этом и проблем, КАК. – Строггорн надолго замолчал, что-то обдумывая. – Я потом свяжусь с тобой, Лао. Не готов это обсуждать сейчас. Не сердись. Хорошо?


 *** 

 Прошло почти трое суток, пока Строггорн решился связаться с Советниками. Он потребовал собраться всем вместе, не объясняя причин.
 – Ну что, Строг? Надумал? – спросил Линган спустя полчаса после того, как они собрались. Все это время Строггорн сидел в кресле молча, не решаясь начать.
 – Я не смогу вам объяснить. У меня нет сил. – Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Это так страшно… На самом деле все, что мне нужно – чтобы вы не вмешивались.
 – Не вмешивались во что? – переспросил Линган.
 – В то, что я буду делать с Аоллой, – устало пояснил Строггорн.
 – Так. Я тебя не понял, – сказал Линган.
 – Ее можно спасти, если сделать одну вещь. Я несколько суток думал об этом. Как ни крути, я причиню ей боль. Теперь, я думаю, это ни для кого не секрет, – он остановился на секунду, пытаясь справиться со своей болью, прежде чем продолжать, – она не хочет даже, чтобы я просто к ней прикасался. Мне же придется делать куда более… интимные вещи.
 – Близость? – Линган нахмурился, пытаясь понять, куда Строггорн клонит.
 – Много хуже, Линган. С обычной близостью мы бы как-нибудь справились. – Он остановился на секунду. – Я покалечу ее, почти наверняка. И, наверное, заставлю пойти на Слияние. Я не знаю точно, насколько далеко придется зайти. В любом случае, я не вижу, как избежать применения силы.
 – Может быть поговорить с ней? Попытаться объяснить? Что это ради ее же спасения?
 – Линган, если женщина не хочет близости, как ты собираешься ее «уговорить» снять блоки? Ты же знаешь, это будет физически невозможно. Я бы даже не пробовал ей объяснять, что я собираюсь делать.
 Конечно, я попытаюсь ее уговорить, – он снова остановился, убаюкивая свою боль, – но шансов почти нет. Ей будет больно, возможно я искалечу ее физически и очень вероятно, что психически тоже. Удастся ли ее спасти, и какой она станет после этого… Не знаю. Точно знаю, она будет звать вас на помощь. Вы должны быть к этому готовы и обещать мне, что хотя бы не будете мне мешать. Поймите, другого шанса ее спасти нет.
 – Это так, я все-таки связался с Нигль-И, – сказал Лао. – Он не сообщил деталей, но подтвердил, все, что Строггорн будет делать с Аоллой – единственный шанс ее спасти. Кстати, ее вернули на Землю из-за того, что ее тело осталось здесь. И это сделало невозможным оказание помощи в другом месте.
 – Так она встречалась со Странницей? – спросил Линган.
 – По всей видимости да. По крайней мере, Странница уже не на Оре.
 – Летит к нам?
 – Это не так просто. Нигль-И был очень уклончив. Такое чувство, он что-то знает, но боится нас излишне обнадеживать. Со Странницей неладно. Поэтому непонятно, сможет ли она быть на Земле и когда. Но Нигль-И меня заверил – ей сообщили о решении Совета Вселенной. Какая-то надежда есть.
 – Это хорошо, – сказал Строггорн.
 – Конечно хорошо. Почему ты не рассказал, Строг, что собираешься рискнуть своей жизнью? – спросил Лао. – Нигль-И объяснил мне: то, что ты собираешься делать, опасно. Очень опасно. Для тебя. Мы никак не выберемся из высокой вероятности твоей смерти.
 – Это от меня не зависит.
 – Ну да. Прогресс, конечно, есть. Теперь мы знаем,  как  ты умрешь. Нужно подумать, стоит ли рисковать тобой?
 – Лао! – Строггорн со злостью посмотрел Лао в глаза. – Неужели ты не дашь мне попытаться ее спасти?
 – Ты все обдумал?
 – Как я буду жить дальше, зная, что мог ее спасти и даже не попытался этого сделать?
 – Я рад, – улыбнулся Лао. – Извини, я хотел проверить, понимаешь ли ты весь риск своего решения.
 – Я все обдумал. Дела я передал Эмилю ван Эркину. Ждать и опасно и бессмысленно. Если вы дадите свое согласие и обещаете не вмешиваться, завтра я это сделаю.
 – Ну что ж. Мое условие, как обычно. Я хочу быть рядом, в соседней комнате, – сказал Лао.
 – Ты не выдержишь этого! Она же будет кричать!
 – Я выдержу. У меня большой опыт, Строггорн. Моя помощь может понадобиться в любой момент.
 – Тогда бессмысленно даже начинать!
 – Ты меня не понял. Я не собираюсь тебе мешать. Будет Аолла звать меня или нет, не важно. Но если ты потеряешь сознание, я хочу быть рядом и помочь  тебе.  Это разумно?
 – Наверное ты прав, – Строггорн ответил после небольшого раздумья.
 – Это повысит твои шансы выжить, – Лао ободряюще улыбнулся. – К тому же мое присутствие будет гарантией того, что вот эти двое, – он кивнул в сторону Лингана и Диггиррена, – тебе не помешают. Вы можете обещать, что не будете вмешиваться?
 – Я постараюсь, – ответил немного помешкав, Линган.
 – Не знаю. Лао прав, лучше пусть он будет рядом, мне трудно за себя поручиться, – сказал молчавший до сих пор Диггиррен.
 – Но вы будете стараться? – уточнил Строггорн.
 – Мы постараемся тебе не мешать, – за всех пообещал Линган.


 *** 

 Диггиррен бесшумно появился перед дверью одной из спален в квартире Лао и тут же ощутил руку на своем плече.
 – Диг! – предостерегающе сказал Лао. – Туда нельзя входить!
 Диггиррен повернулся к нему лицом с измученными глубоко запавшими глазами.
 – Это невыносимо!
 – Пойдем со мной, – не снимая руки с плеча Диггиррена, Лао проводил его в гостиную. – Садись, – Лао кивнул на кресло и тут же перехватил руки Диггиррена в запястьях: Аолла мысленно закричала, позвав Диггиррена на помощь, и тот инстинктивно дернулся. – Я сказал – садись! – повторил Лао.
 – Такой ужас! – Диггиррен сел в кресло и сжал голову руками.
 – Зачем ты сюда пришел? Здесь же еще хуже?
 – Какая разница? Я слышу ее на любом расстоянии! Что он с ней делает?
 – Пока ничего, насколько я понимаю. Просто уговаривает лечь с ним в постель.
 – А почему она так зовет нас на помощь?
 – Она этого не хочет, Диг. Но слишком слаба, чтобы сопротивляться. Поэтому пытается кого-то позвать. Похоже, Строггорн был прав. Не было никакого смысла ее уговаривать. Только измучили обоих.
 – Мы бы ему не поверили! Что у них такое случилось?
 – Не знаю. С тех пор, как Аолла вернулась из клиники Роттербрадов, что-то у них не клеится. Может быть и наладилось бы со временем, но ты же видишь! После Ора – стало еще хуже.
 Строггорн, запахивая на ходу халат, вошел в комнату, стараясь не глядеть на Советников.
 – Все? – с надеждой спросил Диггиррен и тут же сник.
 – Я зашел сказать. Мне не удастся ее уговорить. Вы по-прежнему обещаете не вмешиваться?
 – Что ты с ней будешь делать, Строг? – спросил Диггиррен.
 – Лао, ты можешь ему объяснить, что лучше ему этого не знать?
 – Иди, Строг, не тяни. Я за ним присмотрю.
 Строггорн повернулся и пошел к выходу из комнаты.
 Линган появился через несколько минут и уселся на свободное кресло.
 – Бедная девочка. Лао, надеюсь, ты знаешь, что делаешь!
 – Разве мы когда-нибудь можем знать наверняка? Я – не исключение. Самое страшное, если мы потеряем всех троих. А идет к этому… – Раздался отчаянный крик Аоллы, прервавший Лао.
 – Как мы это вынесем? – спросил Линган и сжал голову руками. – Похоже, он содрал ей блоки. Это было необходимо?
 – Нигль-И считал – да. – Лао откинулся в кресле и сжал руки в замок. Ему приходилось прилагать нечеловеческие усилия, чтобы не вбежать в спальню и не прекратить все это. Доводы разума, что это было необходимой жестокостью, исчезали перед жалостью к Аолле, которую он всегда любил, как родную дочь.
 Лао резко открыл глаза и вгляделся в бледное лицо Диггиррена.
 – Диг, там у меня в кабинете лежит обруч мыслезащиты. Сходи, надень. Лучше тебе этого не слышать, – посоветовал Лао.
 – Спасибо, – губы Диггиррена слегка вздрогнули, он поднялся и, пошатываясь, вышел из гостиной.
 – Теперь будет полегче, он втащил-таки ее в Слияние! – вслушавшись в пространство, прокомментировал Лао. – Линг, ты постарайся не отключиться, в любой момент понадобится наша помощь.
 – Не могу понять, что он теперь делает, это мало похоже на обычное Слияние! – Линган нахмурился.
 – Техника та же, но ощущения… – Лао неожиданно замолчал, прислушался, обнаружил, что уже не чувствует Строггорна и тут же вскочил с кресла, проходя через Многомерность в спальню, хотя его отделяло от нее всего несколько метров. Линган тут же материализовался за его плечом.
 Строггорн неподвижно лежал на кровати, уткнувшись в подушку, а Аолла бесшумно плакала. Она подняла глаза на Лао и ее искусанные и опухшие губы дрогнули.
 – Уходите! Как вы могли ему позволить и были рядом! – Она снова зарыдала, вздрагивая всем телом.
 Лао, не обращая внимание на ее слова, перевернул Строггорна на спину, вслушиваясь в едва слышное излучение его мозга.
 – Диг! Быстро, подключи его к Машине! Он совсем ледяной!
 Диггиррен выскочил из спальни, но через секунду вернулся с носилками.
 – Давай его в операционную, там у меня все готово, – приказал Лао. Он подождал, пока Строггорна увезут и только после этого сел на кровать рядом с продолжавшей плакать Аоллой.
 – Как чувствуешь себя, девочка? – невинно спросил Лао.
 – У тебя еще хватает наглости спрашивать! Он силой заставил меня пойти на Слияние!
 – Но теперь тебе намного лучше, – Лао прикоснулся к ее теплой руке. – А он – умирает.
 От его слов Аолла сразу перестала плакать.
 – Что ты имеешь в виду?
 – Что он с тобой делал? Помнишь?
 – Плохо, – она нахмурилась. – Сначала просто насиловал!
 – Так уж и насиловал? – недоверчиво переспросил Лао.
 – Мне было больно, Лао, очень больно. Почему ты мне не веришь?
 Лао резко сдернул одеяло и увидел простыню, всю в больших потеках крови.
 – Теперь верю, – постарался спокойно сказать Лао, начиная гинекологический осмотр. – Извини, я без перчаток.
 – Что там? – Линган подошел ближе, пытаясь понять, что происходит.
 – Покалечилась немного. Не дергайся, девочка. Ничего страшного. Сейчас в операционную, посмотрю, чем тебе помочь. Очень было больно?
 – Ужасно! Говорю же, он меня насиловал!
 – Боюсь, что он делал что-то похуже. Ладно. Не переживай. Все обойдется. Линган, пусть Диггиррен ею займется, а я хотел бы разобраться со Строггорном.
 – Ты считаешь, ему больше нужна помощь, чем мне? – обиженно спросила Аолла.
 – А разве это не так, Аолла? Ты конечно потеряла много крови, но не похоже, чтобы умирала. А вот что Строггорн умирает – это точно.
 – Но это же неправда? – Аолла подумала, что Лао просто ее пугает.
 – Правда, – уронил Лао, помогая переложить ее на носилки.


 *** 

 Строггорн с большим трудом открыл глаза. Ему казалось, что у него отрезали тело, потому что он его совершенно не чувствовал.
 – Молодец, Строг, – Лао наклонился над ним, неестественно улыбаясь. – Я тут уже испугался, мы тебя не вытащим.
 – Как Аолла?
 – С ней все нормально, не волнуйся.
 – Зачем ты врешь, Лао? Я же ее покалечил, я знаю.
 – Ты ее – НЕ покалечил. Ты ее спас. Ну как тебя убедить? Вон Диг идет, сейчас все расскажет. – Лао подозвал жестом Диггиррена. – Скажи ему.
 – С ней все хорошо, Строг. Физически – ничего серьезного. Пара часов в геле – все заживет. Я думаю, если бы она не сопротивлялась, ты бы ей вообще ничего не повредил.
 – Психически? Я боюсь за ее голову?
 – Да все нормально, на удивление. Только ужасно на нас зла. Ругается, как обычно, не выбирая выражений.
 – Теперь тебе верю. Это на нее похоже. Можно умирать.
 – Так, давай не дури, Строг, – резко отреагировал на его слова Лао. – Тебе еще жить и жить.
 – Зачем? Она меня не любит.
 Лао переглянулся с Линганом.
 – И это для тебя повод умирать? Ты мне обещал, что даже если с ней что-то случится, ты будешь жить.
 – Это было другое, Лао. Зачем ты так? Она меня ненавидит. А теперь нет даже шансов, что когда-нибудь…
 Строггорн потерял сознание и очнулся только через несколько часов. Он прислушался и не поверил своему телепатическому чутью: в комнате никого не было, кроме женщины в красном платье. Он напрягся и открыл глаза: Аолла, закутанная в большой для нее халат Лао, сидела в кресле рядом с операционным столом.
 – Где все? – спросил он. – Зачем они заставили тебя прийти? Уходи, мне не нужна твоя жалость и благодарность тоже. Не могу себе представить, чтобы мне пришлось спать с женщиной, которая со мной только из благодарности!
 – Умереть лучше?
 – Честнее. По крайней мере, не нужно врать и претворяться.
 Аолла встала и одним движением сбросила халат, под которым ничего не было.
 – Зачем ты это делаешь? – быстро отреагировал Строггорн. Вместо ответа Аолла подошла и легла рядом с ним.
 – Прекрати Аолла! Зачем? – повторил Строггорн.
 – Ты меня насиловал, почему бы и мне не воспользоваться твоей беспомощностью? – сказала Аолла и, слегка помедлив, сбросила блоки.
 Как не сопротивлялся Строггорн, Аолла со снятыми блоками была невероятным соблазном.
 Аолла протянула руку и медленно провела по его животу. Подождала секунду и положила голову ему на грудь.
 – Чего ты так испугался? Мой мозг открыт. Как я могу врать?
 Строггорн ужасно хотел бы увидеть ее глаза, но у него не было сил даже поднять руку.
 – Можно…? – он собирался войти в ее мозг. – Аолла, я и так понимаю, что-то произошло в клинике Роттербрадов. Но я не хочу ничего знать об этом.
 – Я тоже. Не хочу ничего вспоминать. Еще до Ора я решила вернуться к тебе. Правда. Все остальное не важно.
 – И поэтому так сопротивлялась?
 – Разве это не мерзко, требовать этого от женщины, когда она почти умерла?
 – Даже если мужчина – твой муж?
 – Какая разница? Главное – что мужчина! – Она потерлась волосами о его живот. – Ну вот, уже согреваешься, а то как труп был.
 – Почему ты можешь убедить меня в чем угодно?
 Аолла подняла голову и посмотрела ему в глаза.
 – Потому что ты любишь меня, наверное. Сними блоки или предпочитаешь, чтобы я сняла их силой? – спросила Аолла, и Строггорн мысленно рассмеялся.


 *** 

 Строггорн и Аолла буквально влетели в один из залов с Гиперпространственным Окном. Прошло несколько дней, с тех пор как они поправились. После примирения Строггорн использовал малейшую возможность побыть с женой. Высвободить время для личной жизни было не просто и вызывало постоянные конфликты с его секретарями. То, что сейчас их подняли среди ночи, не объясняя причин, и приказали от имени Лингана срочно явиться сюда – он воспринял, как очередную помеху быть с Аоллой, и ужасно разозлился.
 Лао повернулся от аппаратуры в их сторону, кивнул, и кажется, первый раз за много столетий, их совместное появление с Аоллой, не оставлявшее сомнений, что они были вместе, не вызвало у него привычной досады.
 – Лао, глазам не верю! Неужели ты уже можешь спокойно нас видеть вместе? – язвительно спросил Строггорн, не пытаясь скрыть своего раздражения.
 – Это лучше, чем видеть вас мертвыми, – невозмутимо ответил Лао и поспешил к двери, в которую ввозили капсулу с Креилом, укрепленную на воздушной платформе со всем необходимым оборудованием.
 – Что происходит? – спросил Строггорн и замер, потому что следом за платформой вошел Велиор в своем земном облике. – Вы на Земле?
 – Неужели, Советник, вы считаете нас такими садистами, вытащить вас из постели с женой без серьезного повода? – Велиор улыбнулся, а Строггорн все равно вздрогнул, сразу вспомнив «улыбку» Велиора, когда он был в своем естественном облике.
 – Странница с вами?
 – На Мальгруме. Наша задача доставить туда Креила, пока он не окочурился окончательно.
 – Почему вы так долго?
 – Мда? По-моему мы очень быстро. Долететь с Ора, по дороге забрать необходимое оборудование и энергию, еще сделать пару дел… Пришлось зайти на Тийому, прихватить с собой врача.
 – Для Креила? – удивленно спросил Строггорн, не понимая, как врач с Тийомы может ему помочь.
 – А где Линган с Диггирреном? Нам бы они тоже не помешали, – спросил Велиор, не ответив.
 – Мы уже здесь, – откликнулся Линган, возникая из воздуха. – Все готово? – обратился он к Велиору.
 – Вроде бы. Значит так, – Велиор подошел к платформе и начал отключать аппаратуру от Креила.
 – Он же умрет? – воскликнул Строггорн.
 – Ненадолго. Помогите мне лучше, настраивайте Окно. Сейчас уходим.
 Велиор наклонился и подхватил невесомое тело Креила на руки. В помещении резко похолодало – Гиперпространственное Окно быстро открывалось.
 – За мной! – скомандовал Велиор и шагнул в Космос.
 Через доли секунды они вывались из Гиперпространственного Окна на Мальгруме. Их встречал врач с Тийомы – существо, отдаленно напоминавшее человека. В центре зала вместо привычного операционного стола находилось что-то похожее на огромный, сотканный из тысяч энергонитей, цветок. Велиор подошел и поместил тело Креила в его центр. Энергонити протянулись и оплели Креила слепящим коконом. Одновременно в зале возникло семь кресел.
 – Садитесь, – сказал тийомец. – Сейчас начнем.
 – А где Странница? – удивленно спросил Линган. Он никак не мог почувствовать ее телепатему – бесконечную мерцающую нервную сеть.
 – Она в другом помещении, в слиянии с Мальгрумом. Все нормально, не волнуйтесь. Лао, я бы попросил вас, как только начнем, побыть рядом с Креилом.
 – Побыть? – переспросил Лао.
 – Я имею в виду – рядом с его сущностью. Вы ее сейчас увидите.
 – Хорошо, – Лао привычно скомандовал подключение, только на этот раз роль Машины выполнял Мальгрум, и, отделившись от своего тела, посмотрел на него уже сверху.
 – Я хотел предупредить, – продолжал тийомец. – Как только начнем, Мальгрум объединит наши сознания и создаст что-то вроде одного существа. У нас очень мало времени.
 – А… – Строггорн хотел спросить, как они выйдут из этого состояния.
 – Не волнуйтесь, это не так страшно, как было на Земле, – тийомец улыбнулся. – Мальгрум нас отпустит, как только все закончится. Да это и безопаснее, здесь будет нарушено течение времени.
 Кресла, в которых сидели Советники, пришли во вращательное движение, одновременно зарастая щупальцами – нитями, и все слилось в бесконечный ослепительный свет. Только Лао наблюдал все это со стороны, зависнув на небольшой высоте над полом.
 «Цветок», в который было помещено тело Креила, раскрылся, и тут же рядом с ним возник призрак – мужчина в черном в сияющем вихре. Лао тут же переместился и взял его за руку, уводя из центра зала.
 – Что происходит? – спросил Креил. – Я уже умер?
 – Всегда торопишься! – Лао силой заставил его опуститься на поверхность условного пола.
 – Отпусти меня, Лао! – попросил Креил. – Ты же знаешь, меня уже нет!
 – Помолчи, ладно? – сказал Лао. Креил лег на пол, устремив глаза в исчезающий во мраке потолок. – Плохо? – Лао наклонился над ним.
 – Никак. Ничего нет. Все умерло, – устало ответил Креил.
 – Потерпи, это недолго, – сказал Лао и, подумав, добавил: – Я так думаю, что недолго.
 Реальное тело Креила начало таять, одновременно расползаясь, расплываясь внутри энергетического цветка. Креил сел, пытаясь разглядеть, что происходит.
 – Не нужно туда смотреть, – попросил Лао.
 – Отпусти меня, – снова сказал Креил, посмотрев на Лао черными пронзительными глазами. – Мне очень плохо.
 – Умереть лучше?
 – Однозначно лучше, чем умирать и воскресать много раз.
 – Ложись, не смотри туда, – повторил Лао, и Креил послушно лег на пол.
 От его тела осталась теперь одна огромная клетка, увеличенная в миллиарды раз, она теперь медленно вращалась в середине энергоцветка. Внутри нее все время перемещались какие-то расплывчатые тени. Лао подумал, что на первом этапе, развернув время вспять, тело Креила вернули в состояние оплодотворенной яйцеклетки, а теперь шла генетическая коррекция. Он опустился рядом с Креилом и взял его за руку, стараясь принять на себя часть смертельной тоски, которую тот испытывал.
 Внезапно, яйцеклетка стала опадать, резко уменьшилась в размерах, а вокруг нее возник прозрачный шар. Еще через минуту она начала делиться. Лао изумленно наблюдал, как на его глазах, ускоренное в миллиарды раз, происходило развитие нового организма. Зародыш, с намеком на жаберные щели, превратился сначала в крошечного, но уже отчетливо различимого, земного ребенка. А еще через мгновение под куполом лежал пятилетний мальчик. Процесс роста продолжался и еще через несколько минут ребенок превратился во взрослого мужчину. Креил сел и вгляделся в самого себя, лежащего под раскрытым куполом.
 – Пойдем, – Лао поднялся, ни на секунду не сомневаясь, что нужно делать. Карусель из кресел, где сидели Советники, остановилась, и тут же отчетливо появились их телепатемы.
 – Давай, ложись, – приказал Лао, показав на тело. Креил нерешительно обернулся, словно раздумывая. Фигура Лао – мужчина в белом, в сияющем белом облаке, – выросла в размерах и прозвучали слова объединения. Мужчина в черном в сияющем вихре – совместился с реальным телом, до этого не подававшим признаков жизни. Тело Креила вздрогнуло, и он открыл глаза. В тот же миг его мозг пронзила чудовищная нечеловеческая боль, и он дико закричал, не в силах себя сдерживать. Советники вжались в кресла, пытаясь защититься от его эмоций. Велиор приказал ввести Креилу обезболивающее, и через мгновение воцарилась тишина – тот потерял сознание.
 Лао переместился к своему креслу и совместил многомерное тело с реальным.
 – Что это было? Велиор? Его не долечили?
 Велиор не успел ответить, потому что присутствующих настигла новая волна нечеловеческой боли, только теперь это был не Креил. Тийомец вскочил и рванулся к открывавшемуся проему в соседнее помещение. Казалось, что в нем находилось Солнце – такой нечеловеческий свет исходил оттуда. Велиор хотел последовать за тийомцем, но у самого входа возникла на доли секунды пелена. Велиор со всего маху влетел в нее и был отброшен в сторону.
 – Велиор, я не могу пропустить вас туда! – зазвучал голос Мальгрума в мозгах.
 – Я ей нужен! Пусти меня! – Велиор поднялся на ноги, изменил свой облик на естественный – чудовищное существо с вытянутой мордой, пастью, пятью рядами многочисленных зубов и не меньше десятка рук. На этот раз он осторожно подошел к проему, не решаясь пройти сквозь него, так как посредине отверстия тут же возникла сияющая бахрома.
 Тийомец появился через несколько минут.
 – Линган, вы не могли бы мне помочь? Только пусть Мальгрум набросит вам еще энерготкани.
 Вокруг Лингана закружилась пелена, обволакивая его тело защитой. Велиор выскочил вперед, перегораживая Лингану дорогу.
 – Не пущу!
 – Велиор! – грозно сказал тийомец, и все увидели, как вокруг его ног легли два энерголуча. – Мне нужна его помощь! Не заставляйте делать вам больно!
 – Почему ты не разрешаешь мне войти?
 – Вы прекрасно знаете, почему. – Тийомец шагнул навстречу Лингану и протянул чашку с напитком. – Выпейте, Президент, не бойтесь.
 Линган послушно выпил прохладный напиток с приторно-сладким вкусом.
 – Зачем это?
 – Так нужно. Теперь пойдемте. Больше нескольких минут вы не выдержите, но нам больше и не нужно.
 Линган вошел вслед за тийомцем в полыхающий огнем проем. Невыносимая боль, которая исходила отсюда, слегка притупилась, и теперь он хорошо чувствовал, кому так чудовищно плохо.
 Странница расслабленно лежала в пси-кресле, низ которого утопал в потоках энергии. Она подняла на Лингана свои огромные черные без зрачков глаза, и Линган почувствовал, как внутри все перевернулось.
 – Держите себя в руках, Президент, – предостерегающе сказал тийомец. – Мне нужно, чтобы вы помогли затянуть Линорь…
 – Линорь?
 – Странницу, – пояснил тийомец и продолжил: – в энерготкань. Как можно туже. Тогда у нас будет шанс добраться до Ора раньше, чем начнется.
 – Что начнется? – переспросил сбитый с толку Линган. Он поднял руку, потому что от жары обливался потом, но не смог вытереть лоб: мешала энерготкань.
 – Какая разница? У меня нет времени объяснять. Помогайте. – Тийомец подошел к пси-креслу со Странницей, и оно послушно трансформировалось в невысокий помост. С двух его краев материализовалась необычная конструкция, напоминавшая две большие бобины с намотанной тканью. Тийомец вытянул один конец и просунул его под телом Странницы, оборачивая ее, как маленького ребенка.
 – Давайте, Линган. Вы – тяните с одной стороны, а я – с другой. Как можно туже. – Он наклонился над Странницей и тихо добавил: – Постарайся нас не убить, Линорь.
 Энерготкань, с которой так легко справлялся тийомец, оказалось скользкой и неподатливой. Лингану пришлось напрячь все свои силы, просто, чтобы слегка затянуть ее, а он был несомненно одним из самых сильных мужчин Земли. Несколько раз приходилось пережидать, пока боль, которую испытывала Странница, слегка утихнет. Лингану казалось, что с каждым ее приступом, он на несколько секунд терял сознание.
 – Так, все, достаточно, – тийомец попытался просунуть руку-щупальце между тканью и телом Странницы. Ему это не удалось, и он удовлетворенно совсем поземному кивнул. – Уходим.
 – Подожди, – слабо сказала Странница. – У меня есть шанс добраться до Ора?
 – Нужно спешить, но время еще есть. Пока не началось.
 – Не началось? – спросила Странница с удивлением. – Будет еще хуже?
 – Намного. Поэтому вам нужно спешить на Ор. Когда вы соединитесь с ним, он заберет часть боли на себя. Да и не нужно никому из живых присутствовать при этом. Конечно, если вы не измените своего решения.
 – Не изменю.
 – Тогда, только Ор сможет помочь. Мы уходим. Вы должны рассчитать для Мальгрума самый быстрый путь.
 – А я выдержу в таком состоянии большие мерности пространства?
 – Вы же стайол! Нет ничего в нашей Вселенной, чего бы вы не смогли выдержать! – тийомец рассмеялся.
 – Хорошо. Уходите. – Странница закрыла глаза. Уже выходя, Линган обернулся: посреди зала возник огненный бассейн и тело Странницы медленно погружалось в него. Картина была настолько непостижимой для человеческого разума, что он поспешил отвернуться, просто, чтобы не видеть, как кажущееся беззащитным тело женщины – почему-то он подумал сейчас о Страннице именно как о женщине, а не Векторате Времени, – растворяется в раскаленной плазме.
 – Линган, что там? – Аолла обеспокоенно всматривалась в горящее лицо Лингана.
 – Ничего, так, ничего, – внутреннее чутье подсказало Лингану – все, что он видел, должно было остаться только в его мозгу. – Уходим. Давай, я возьму Креила на руки.
 Уже у самого Гиперпространственного Окна, его догнал тийомец.
 – Странница просила передать Советнику Креилу ван Рейну, когда он очнется, что он будет счастлив.
 – Как? – Линган пытался понять смысл слов. – Что это значит?
 – Я не знаю. Просто она просила это передать. Мы с Велиором тоже уходим. Сейчас Мальгрум выпустит наш корабль из своей мерности. Так что не удивляйтесь.
 Линган подумал, что он уже не в состоянии чему-либо удивляться, шагнул в Гиперпространственное Окно и через секунду его приняла родная и понятная Земля.


 *** 

 Аолла дежурила рядом с постелью, где вторую неделю спал Креил. Это была действительно самая обычная кровать. По всем показаниям приборов, Креил был здоров и больше не нуждался в помощи Машины.
 Как только выдавалась свободная минутка, Аолла приходила сюда и смотрела на его спокойное лицо. Она пыталась представить, каким он станет теперь, когда выздоровел. Красивый мужчина, на вид не больше тридцати, так безмятежно спящий… Невозможно было поверить, что ему пришлось столько пережить за свою длинную жизнь, большую часть которой он был смертельно болен.
 Аолла наклонилась, вглядываясь в лицо Креила. Ей показалось, что его телепатема – мужчина в черном в сияющем вихре – стала отчетливее, словно он вот-вот должен был проснуться.
 Сильные руки обхватили ее, Аолла вскрикнула от неожиданности, и оказалась лежащей в объятиях Креила. Все произошло так быстро, что она даже не успела ничего подумать. И только увидев его лицо над собой и почувствовав его руку, нежно ласкающую ее промежность, закричала:
 – Креил! Отпусти меня! Что ты делаешь?
 – Разве тебе неприятно? – Он перестал ее ласкать, но не отпустил, а только пристально всматривался в ее глаза. Аолла почувствовала, что он пытается проникнуть в ее мозг, и перестроила защиту.
 – Креил, перестань! – она подумала, что он не знает о том, что она снова вернулась к Строггорну.
 – Да плевать мне на Строггорна! – ответил на ее мысли Креил, и Аолла поняла, что он каким-то образом все-таки проник в ее мозг. Теперь она испугалась, потому что это делало ее практически беззащитной.
 Креил снова начал ее ласкать, а Аолла все пыталась уговорить его перестать. Все происходило так быстро, что она никак не могла поверить в происходящее. Только в момент, когда она поняла, что сейчас он войдет в нее, Аолла собрала все силы, пытаясь сбросить его, а когда это не удалось, отчаянно закричала. Ее крик, казалось, наконец остудил его. Во всяком случае, Креил отпустил Аоллу и сел на кровати.
 – Почему ты этого не хочешь, девочка? Неужели ты думаешь, я хотел сделать тебе больно?
 Аолла сначала натянула на себя одеяло, прикрывая свою наготу, и только потом, немного подумав, ответила. Креил ощущался совсем другим. Сейчас у нее не было времени разбираться, что в нем так сильно изменилось, но определенно, рядом с ней сидел  другой  человек, которого она никогда не знала.
 – Уходи, – она подумала, что ей просто необходимо остаться одной, чтобы понять происходящее.
 – Ты уверена? – спросил Креил, и Аолла с ужасом увидела его смеющиеся глаза!
 – Что в этом смешного, Креил? Так меня унизить?
 – Разве мужчина может унизить женщину тем, что хочет ее? – спросил Креил и поднялся. – Я пожалуй, пару дней погуляю. Вы меня не ищите. Я прекрасно себя чувствую!
 – Ты уверен?
 Креил ответил ей громким смехом вслух и вышел в душ. Еще какое-то время Аолла ощущала его, а потом он ушел, так и не попытавшись извиниться или как-то объяснить свое поведение.
 Через полчаса Строггорн застал ее ревущей на кровати, где должен был спать Креил. Несколько секунд Строггорн размышлял, пытаясь понять, что могло так расстроить Аоллу? Он быстро прокрутил в мозгу, не обидел ли он ее чем-то? А потом, так ничего и не найдя, осторожно сел рядом с ней на кровати и спросил:
 – Девонька, что-то случилось?
 Аолла приподнялась, потянулась к нему, Строггорн обнял ее, прижав к своей груди и все пытаясь понять, что произошло. Мысли Аоллы путались, а проходить в ее мозг через ее защиту, ему не хотелось.
 – Где Креил? – осторожно спросил Строггорн. Аолла подняла голову и прямо посмотрела в его глаза. От того, что Строггорн читал сейчас в ее мозгу, ему сделалось дурно. – Детка… но… не может быть…
 – Может, Строг, может… – Аолла снова прильнула к нему и заплакала.
 Строггорн быстро пытался придумать какое-нибудь оправдание поведению Креила, но ничего не получалось.
 – Аолла, ты знаешь, это может быть намного серьезнее, чем ты думаешь! – после минутного размышления сказал Строггорн.
 – Куда уж серьезнее, Строг! Он стал совсем другим! Абсолютно!
 – Мы давно не видели его здоровым…
 – При чем здесь это! Ты его не видел, – Аолла вдруг остановилась, словно вслушиваясь в себя, потом подняла голову и посмотрела Строггорну в глаза. – Он стал настоящим чудовищем, Строг. Бесчувственным, холодным чудовищем. Я даже думаю, чем стать таким, лучше бы ему было не выздоравливать! Лучше смерть! – и Аолла снова горько заплакала.
  Конец четвертой части. 




 ЧАСТЬ ПЯТАЯ
 ТИНА РОДЖЕР



 Огромная благодарность всем, принявшим участие в редактировании.

    Лора Андерсен.


 Глава 1

 Огромный серый волк поднял голову, вслушался в пробуждавшийся лес, и выбрался из логова. В прогалины с начинавшего сереть предрассветного неба еще пробивались бледные звезды. Волк замер, вглядываясь, словно пытаясь разглядеть в исчезающих следах ночи одну из них. Потом тряхнул головой и сделал шаг. Под лапами хрустнул тонкий лед, волк вздрогнул, когда они коснулись холодной, не успевшей замерзнуть, воды.
 На востоке посветлело, перистые, розово-серебристые облака пронзили пространство, сплетаясь в ирреальную куполообразную поверхность. Волк сделал осторожный шаг, еще один, и, уже не выбирая дороги, понесся широкими прыжками, разгоняясь и вслушиваясь в трепет напрягающихся мускулов. Ветер заскользил по шерсти, лаская разгоряченную кожу, запахи, острые, свежие, резкие, дразнили ноздри. Он фыркнул, уловив в одном из них след зайца, но не изменил свой путь, наслаждаясь ощущением мощи в разогревшихся мускулах. Казалось это не он бежит по земле, а земля летит под лапами, подчиняясь невидимому ритму.
 Пейзаж сменился резким скачком. Еще секунду назад волк бежал по просыпающемуся лесу, а теперь перед ним расстилалась бесконечная зеленая равнина, но, казалось, волк не заметил этой перемены, он лишь еще ускорил бег, уже не двигаясь прыжками, а летя  над бушующей  текучей поверхностью.
 Через какое-то время он достиг странного мертвого леса, словно сделанного из прозрачного кварца. Безлистые деревья стояли неподвижно, и только когда он проносился мимо, изредка раздавался протяжный звон – где-то сталкивались друг с другом хрустальные ветки. Лес неожиданно кончился, пространство рассекла надвое покрытая мелкими трещинами дорога. Где-то слева и сзади колебалось зарево далекого пожара. Волк продолжал свой бег, не обращая внимания на изменения местности: все это было ему давным-давно знакомо.
 Он замедлил свой бег только один раз – в странном месте, разделенном на квадратики и больше всего напоминавшем бесконечную шахматную доску. И такая же «доска» простиралась сверху над ним. Справа и слева то и дело возникали и исчезали безликие бесформенные тени. Волк увеличил скорость, стараясь поскорее миновать опасное место. Он не знал, в чем именно была опасность, но почему-то был уверен в этом.
 Странное место осталось позади, и вскоре волк влетел в зал с огромным камином. Он резко остановился, пытаясь принюхаться, но характерного запаха горящего дерева не было. Камин давно остыл и чернел холодным провалом.
 Креил ван Рейн поднялся с четверенек, подошел к поленнице и подбросил дрова. Камин сразу вспыхнул радостным огнем, разгораясь до температуры раскаленной плазмы и распространяя вокруг приятное тепло. Креил сел в возникшее кресло, протянул ноги к камину, и блаженно расслабил мышцы, утомленные долгим бегом. Это был –  его мир. 


 *** 

 – Девочка, ложись спать, – сказал Строггорн Аолле, застывшей у светлеющего окна. – Все утрясется, в конце – концов!
 – Где он может быть, Строг? Третьи сутки пошли, как он ушел!
 – Не знаю, впечатление такое, словно Креила нет на Земле.
 – Ты думаешь, он на Дорне? Нам бы давно сообщили…
 – Он может быть в Многомерности, очень далеко от Земли. Если он теперь здоров, что ему может помешать бродить там? И так долго, как он захочет? Хотя, кто знает, меня не покидает чувство, что, возможно, есть еще что-то, чего мы не учитываем.
 – Что?
 – Посмотрим, – Строггорн встал с кровати и, подойдя к Аолле, обнял ее. – Пойдем поспим! Тебе нужно отдохнуть!
 Она виновато посмотрела на Строггорна:
 – Я отрываю тебя от работы?
 – Не говори глупостей! – он прижал ее к себе. – Без меня ты себя совсем изведешь! Наверняка уже винишь себя во всем!
 – Я думаю, Строг… А если… Ну, понимаешь, я его оттолкнула, кто знает, что ему придет в голову? – она остановилась, потому что Строггорн рассмеялся.
 – Глупости! Ничего он с собой не сделает! По крайней мере из-за того, что ты ему отказала!
 – Почему ты так в этом уверен?
 – Потому, – Строггорн вернулся на кровать и устало откинулся на подушку. – Иди лучше ко мне? Хорошо?


 *** 

 Лао посмотрел на посеревшее от усталости лицо Строггорна. Прошло две недели, с тех пор, как пропал Креил, и поиски не давали никаких результатов.
 – Так и не удалось разыскать Креила?
 – Нет, и я понятия не имею,  где  его можно еще поискать! – у Строггорна не было сил сердиться. Советник Креил ван Рейн исчез с лица Земли, словно его здесь никогда и не было.
 – Строг, ты пробовал походить по Многомерности? Там время течет по-другому, может быть, он просто не замечает, что прошло столько дней?
 – Диг ходил. Похоже, кто-то был в Каминном зале. Там было необычно тепло, когда он пришел. Но Креила он там не видел.
 – Странно, – Лао задумался. – Я бы поискал сам, но тогда вы должны забрать Андрея Полякова. Кстати, сколько еще ты собираешься держать его у меня? Я уже не в том возрасте, чтобы нянчиться с детьми!
 – А кому мы его еще можем доверить? Вард, убийца, с такими тяжеленными психотравмами…, да еще с врожденной аль-дет структурой! Мы не можем поместить его в обычную семью. Где гарантии, что он не убьет еще кого-нибудь? Как только на что-то сильно разозлится?
 – Ты преувеличиваешь…
 – Лао, я тоже сначала так думал. Ну, ребенок, ну, привыкнет! Мы же пытались ограничиться минимальным воздействием на его психику, не хотелось калечить личность. И что в результате? Забрали в Аль-Ришад, подлечили, поместили в нормальную семью. Что еще нужно? Так нет, едва не убил приемного отца. И из-за чего? Что-то тот не то сказал приемной матери! Андрей кинулся ее защищать – и пришлось человека потом спасать от тяжелейшего поражения мозга! Значит, это факт, никуда от этого не деться, Андрей себя контролировать не может. Милый мальчик, но это когда ничто не затрагивает его психотравм. А затронуть их может все, что угодно! Я уж и не помню, чего там нет в его прошлом!
 – Хорошо, допустим, сейчас ты заблокировал часть его воспоминаний, и на что надеешься? Как ты себе представляешь поведение человека, который не помнит своих родителей?
 – Я надеюсь, – терпеливо начал объяснять Строггорн, – что со временем произойдет постепенное изменение личности. Он все вспомнит. Конечно, это будет другой человек. Мы поэтому и отложили пока активизацию аль-дет структуры. Нужно еще посмотреть, стоит ли это вообще делать, продлевать до тысячелетий жизнь существа с непредсказуемым поведением!
 Лао неожиданно рассмеялся.
 – Тебе повезло, Строггорн, что Странница не была такой осторожной, когда вытащила тебя из прошлого! И сразу развернула аль-дет структуру.
 – Угу, только ты забыл, что потом, едва ли не столетия, вы следили за каждым моим шагом, – зло сказал Строггорн. Лао все-таки удалось вывести его из терпения. – И не задумываясь бы убили, а не просто заблокировали мозг, если бы вам что-то не понравилось! Или не так?
 – Так, – Лао перестал улыбаться, но сказал это совсем миролюбиво. – Не сердись, у меня полно работы и некогда, физически некогда, следить еще и за пацаненком, который склонен к убийствам!
 – Мы все в такой ситуации. И как мы можем бросить Варда, да еще с такими неординарными способностями? У нас таких существ всего несколько. Ты же сам знаешь. Я очень рад, что мы нашли Андрея. Более того, считаю, что он может нам помочь в поисках других Вардов на Земле. Сдается мне, далеко не все из них сейчас в Аль-Ришаде.
 – Ты думаешь? – с сомнением спросил Лао.
 – После Андрея, уверен. Нужно искать.
 – Ладно, уговорил, но, если что, забирайте в клинику и лечите по всем правилам. Что там с Надеждой Вороновой? Он же будет спрашивать?
 – По прежнему в клинике, состояние критическое. Считаю, что зря мы ее пытались спасти.
 – Для шоу было прекрасно, я слышал, публика была потрясена.
 – А для нее? – Строггорн помрачнел. – Не знаю, мне кажется, для нее смерть была бы лучше.
 – Ладно, разберемся. Сейчас главное – отыскать Креила и засадить его за работу.
 – Попробуй поискать его в Многомерности, Лао. Если и тебе это не удастся, я начну верить, что он и вправду покинул Землю и прячется на другой планете.
 – А что – кто-то так думает?
 – Линган.
 – Кто знает, может он и прав…

 Глава 2

 Андрей открыл глаза и повернул голову, разглядывая комнату. Солнечный свет проникал сквозь плотно задернутые шторы и освещал огромную спальню со странной мебелью и еще более непривычной чистотой вокруг. Воспоминания мальчика обрывались ровно на том моменте, когда Советник Строггорн положил руку ему на плечо и повел за собой на операцию. Потом шел провал. Андрей напрягся, пытаясь восстановить последовательность воспоминаний – мозг отозвался резкой болью, словно тонкие стержни вошли в голову. Лоб мальчика покрылся потом от напряжения, потому что он обнаружил, что не помнит не только, как его оперировали, но не может вспомнить ни отца ни матери. Огромный кусок прошлого был вырван из его памяти. Андрей судорожно пытался сообразить, как могло такое получиться. Снова возникла сильная боль, и мозг мальчика отключился.
 В чувство его привело мягкое прикосновение чего-то холодного и влажного ко лбу. «Очнулся?» – телепатический голос ворвался в мозг, отразившись многочисленными повторениями одной и той же фразы: «Очнулся, очнулся, очнулся…?» Мужчина в белом в сияющем облаке – образ человека, стоящего рядом, мгновенно ассоциировался с ощущением близкой смерти.
 Андрей открыл глаза, одновременно подняв голову с подушки. Мир кувырнулся несколько раз, мальчик смутно увидел склонившегося человека, и со стоном рухнул снова на подушку.
 «Зачем ты пытался вспоминать? – спросил мужчина в белом. – Сделал себе хуже, а ведь хуже уже некуда!» – Что-то тягуче-серое появилось в мозгу мужчины.
 – Я – умер? – Андрей почувствовал, как от этого вопроса у него выступили слезы, и он постарался их сглотнуть, чтобы не показать свою слабость, не понимая, что вряд ли от этого человека можно было что-либо скрыть.
 – Какой ты быстрый! – Мысленная улыбка повисла в воздухе. – Куда так торопишься?
 Андрей снова медленно попытался открыть глаза. Головокружение продолжалось, но ему удалось рассмотреть мужчину. Высокий, крепкий, со светлыми, до плеч, волосами, в самой обычной одежде – светлой рубашке и брюках.
 «Как все повторяется!» – подумал Лао внутри блоков. – «Когда-то я так же выхаживал Креила.»
 – Тебе нужно поесть. И перестань думать о смерти. Ты будешь долго-долго жить, много столетий. Это я тебе обещаю.
 – Сколько? – изумленно переспросил мальчик.
 – Много столетий. А сейчас для тебя главное – как можно быстрее поправиться.
 – Извините, вы мне можете сказать, кто вы? И где я? Я ничего не помню с того момента, как меня увели на операцию.
 – Меня зовут – Лао ван Михаэль…
 – Но это же другое имя Бога? Вас же не… – он хотел сказать, что Лао не может существовать в действительности, потому что все точно знали, он – одно из воплощений Бога на Земле.
 – Андрей, тебе придется научиться отличать вымысел от реальности. Люди любят придумывать сказки. Но, как видишь, я существую. Ты находишься у меня дома и будешь все время со мной. Потому что болен и нуждаешься в специфическом лечении. А на Земле не так много людей, которые могут тебе помочь. Считай, что тебе очень повезло, и, раз уж так случилось, все будет теперь хорошо. Поверь мне. Я знаю, что говорю.
 – Почему я не помню моих родителей?
 – Это долгий разговор. Мы поговорим об этом позже. Хорошо?
 – Нет. Мы поговорим об этом сейчас. Мне не нравится, что я ничего не помню.
 – Будешь настаивать?
 – Буду. – Андрей решил, во что бы то ни стало, это выяснить. Одна мысль, что он станет игрушкой в чьих-то руках, вызывала у него злость.
 Лао посмотрел пристально в глаза мальчику и сел на край его кровати.
 – Послушай, Андрей. Самое тяжелое, чему тебе придется научиться – доверять людям. Потому что я не знаю, как ты сможешь жить, если никому не будешь верить. Так еще никому не удавалось получить даже крохотный кусочек счастья. Ты бы хотел стать счастливым?
 Андрей сам не понял, почему у него защипало глаза.
 – Я… простите. Но я не помню родителей…
 – Мы поговорим об этом позже. Это слишком серьезный разговор, – повторил Лао. – Пойдет? А сейчас у нас будет неприятная процедура под названием «обезболивание».
 – Что вы будете со мной делать?
 – Все, чтобы тебе помочь, – устало ответил Лао.


 *** 

 – Врача, позовите врача, – женщина, стоя в дверях палаты, обращалась к проходившему мимо медбрату. Холодный неоновый свет едва освещал коридор. – У нас тут больной плохо! Никому спать не дает.
 Медбрат бросил взгляд на часы: два часа ночи. Он вошел в палату и увидел бледную женщину, которая металась по кровати и что-то пыталась говорить в бреду, но из ее рта вырывался только хрип.
 Он поднес к губам браслет связи, продиктовал номер ординаторской.
 – Больная в 18 палате, мешает больным спать.
 – Отвези в 102. Там есть дежурный врач, посмотрит.
 Дежурный врач осмотрел женщину. Его удивило, что в ее медицинской карте практически не было никакой информации. Отмечено, что она перенесла операцию на нервной системе. Он подключил больную к реанимационной аппаратуре, надеясь, что машины разберутся в диагнозе лучше человека, посмотрел на результат и мотнул головой.
 – Что с ней? – спросил медбрат, наблюдавший за манипуляциями врача.
 – Агония. Нервная система периодически отключается. Безнадежный случай.
 – Может, показать ее кому-нибудь из специалистов?
 – Все заняты. Как кто-нибудь освободится, я свяжусь.
 Медбрат посмотрел на невозмутимое лицо врача, потом на женщину и подумал, что, скорее всего, это уже не понадобится.
 Врач подошел к терминалу, установленному над кроватью, и продиктовал имя больной: «Надежда Воронова. Россия. Язык – русский.»


 *** 

 Женщина в светлом летящем полупрозрачном платье, улыбаясь, шла навстречу Андрею. Точнее не шла, а плавно скользила, как будто ей было даровано летать.
 – Андрей! – Она широко улыбнулась и протянула к нему руки.
 – Тетя Надя! Вы поправились! Я так рад!
 Ее глаза потемнели, теперь она смотрела как бы сквозь него, в прозрачное синее небо.
 – Ты знаешь, я всегда тебе хотела сказать – ты необычный мальчик, и я очень люблю тебя.
 – Я знаю, – перед ним колыхалось бесконечное зеленое поле, трава поднималась волнами, послушная порывам ветра. Он снова увидел эту странную улыбку на лице Надежды.
 – Ты будешь счастлив.
 – Спасибо…


 *** 

 Андрей резко очнулся – его буквально выдернуло из этого сна, и тут же в предчувствии сжалось сердце. Телепатически, преодолевая сразу проклюнувшуюся боль, он заскользил в пространстве, отыскивая Надежду. Проанализировал свои ощущения и с трудом сел. Комната завертелась каруселью, он несколько раз закрывал и открывал глаза, пытаясь справиться с головокружением.
 Нужно было подняться и добраться до кабинета Лао, который был дома, но на зов Андрея почему-то не откликнулся. Мальчик неуверенно встал на ноги и медленно, держась за край кровати, а потом стену, дошел до двери. Створки послушно разошлись при его приближении, зажегся свет в длинном коридоре. Это напоминало попытку идти по палубе корабля во время шторма. Пол то приближался, то отдалялся. Пройдя метров 30, Андрей опустился на четвереньки, и, как маленький ребенок, пополз.
 Несколько раз мальчик терял сознание и обнаруживал себя беспомощно лежащим на теплом полу, а потом, неожиданно – в большом зале. Он ориентировался на слабое пси-излучение мозга Лао. Теперь ему нужно было пересечь этот зал и добраться до другой двери. Ковер посреди комнаты затруднял движение, несколько раз Андрей, не удержавшись на руках, падал лицом в мягкий ворс. Но раз за разом упорно приближался к двери.
 Внезапно, когда до нее оставалось не более полутора метров, створки разошлись, и Андрей увидел незнакомого мужчину.
 – Лиде? – мужчина склонился над ним.
 Андрей попытался проникнуть в мозг человека, но мыслеизлучение отсутствовало.
 – Вам нужна помощь? – спросил мужчина.
 – Да. – Слова прозвучали едва слышно, но мужчина их услышал. Он наклонился и легко поднял мальчика на руки, удивив своей явно недюжинной силой. Андрей снова потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил, что мужчина несет его в спальню.
 – Нет, нет, мне не туда! Мне нужен Лао, – испуганно прошептал мальчик.
 – Лиде Лао работает. Его нельзя беспокоить, – без каких-либо интонаций в голосе сказал мужчина, а Андрей снова удивился и тому, что тот прекрасно понимал едва слышную русскую речь и полному отсутствию мыслеизлучения.
 – Мне нужно! Очень! – Андрей попытался сказать это громче, и теперь мужчина посмотрел на него.
 – Это невозможно, Лиде. На Земле есть всего несколько человек, которые могут отвлекать Лиде Лао, когда он работает. Никто не может нарушить его приказ!
 – Пожалуйста!
 Мужчина внес Андрея в спальню и положил на кровать.
 – Вам нужна еще какая-нибудь помощь? – бесстрастно спросил он.
 – Нужна, очень нужна! Мне нужно к Лао! – Андрей сел и попытался встать на ноги.
 – Вам вредно ходить, – заметил мужчина, но не стал как-либо мешать Андрею.
 Мальчик сделал несколько шагов к двери и был вынужден опуститься на пол.
 – Помогите мне! От этого зависит жизнь человека! – в отчаянии сказал он.
 – Жизнь человека? – переспросил мужчина.
 – Да! Жизнь человека. Я должен помочь.
 – Что нужно делать?
 – Позовите Лао или, еще лучше, отнесите меня к нему.
 Мужчина несколько мгновений помедлил, словно раздумывая, потом, ни слова не говоря, подхватил Андрея на руки и также размеренно понес. Сейчас, видя весь путь до кабинета Лао целиком, Андрей подумал, что ни за что бы не добрался. Квартира Лао была огромной. Они прошли несколько больших коридоров и миновали два зала, прежде чем достигли дверей кабинета.
 Легко удерживая мальчика одной рукой, мужчина набрал код на двери и вошел в кабинет. Лао лежал в откинутом кресле и, казалось, спал, но, приглядевшись, Андрей увидел тонкие проводочки, которые выходили откуда-то из-под кресла и исчезали в руках Советника. Мальчику стало не по себе.
 – Лао, – позвал он вслух. – Лао!
 – Советник работает. Он вас не слышит.
 – Что же делать? Нужно его разбудить!
 – Но он не спит. Он – работает, – уточнил мужчина.
 – Отпустите меня, – попросил Андрей.
 Покачиваясь на неверных ногах, он подошел к Лао и осторожно потряс того за плечо.
 – Как его разбудить? – спросил он вслух.
 – Зачем вам нужен Советник? – вмешался голос, исходивший из объемного терминала в стене.
 – Кто вы?
 – Некорректный вопрос. Уточните, какого рода информация обо мне вас интересует?
 В отчаянии Андрей осознал, что попал в странный мир, которого не мог понять. С ним разговаривали люди, но он не слышал их мысленно. Кто же тогда его окружал?
 – Мне нужна помощь. Человек погибает.
 – Человек? – вопрос ниоткуда.
 И в ту же секунду тело Лао слегка вздрогнуло, и он открыл глаза.
 – Андрей? Что случилось? – мощное мыслеизлучение ворвалось в мозг мальчика. Но он не сразу смог ответить, потому что с испугом смотрел, как проводочки оказались самыми настоящими щупальцами. Когда Лао очнулся, они медленно вылезли из-под кожи Советника и спрятались под кресло.
 Андрей ощутил приступ тошноты, он едва успел отвернуться в сторону, как его вырвало.
 В себя он пришел сидящим в кресле. Рядом стоял Лао и с беспокойством вглядывался в его лицо.
 – Что же ты такой нервный, Андрей?
 – Что это было? – Мальчик испуганно посмотрел на руки Советника.
 – Потом объясню. Зачем ты хотел меня видеть?
 – Тетя Надя умирает. Где-то в госпитале. Я видел. Я думал, вы можете помочь.
 – Могу. «Поищи» ее для меня, – попросил Лао.
 Телепатически, не обращая внимание на боль, Андрей сосредоточился и «нашел» Надежду.
 – Еще жива.
 – Хорошо. – Лао повернулся к мужчине и сказал несколько слов вслух на незнакомом языке. Потом посмотрел на Андрея. – Не волнуйся за нее, – сказал он и… исчез.
 Андрей почувствовал мелкий озноб.
 «Куда же я попал? Они же не люди. Совсем не люди!» – подумал мальчик и ему стало страшно.


 *** 

 Лао перемещался по пути, который «нащупал» Андрей. Это было много быстрее, чем выяснять, в каком из госпиталей находится Надежда Воронова. Ему удалось выйти из Многомерности прямо напротив палаты. Он вошел внутрь, но кровать, с еще горевшей на терминале надписью: «Надежда Воронова», – была пуста. Он вышел в коридор, раздумывая, как можно быстро разыскать Надежду в этом огромном госпитале.
 – Вы не знаете, куда увезли женщину из 102 палаты? – спросил он, догнав, медсестру
 – В морг, наверное. Она только что умерла. Врач хотел забрать ее в операционную, подошел, а она прямо на его глазах скончалась.
 – Что же вы даже реанимировать не пытались?
 – Какой там! Врач сказал, у нее нервная система разрушена. Кого спасать-то? Никаких шансов.
 – Так. Сейчас вы пойдете в одну из операционных и поищите – срочно! – свободное место. Чтобы все подготовили. Передадите – приказ Советника Лао.
 Медсестра подняла на него испуганный взгляд, и тут же, вспомнив, опустила голову.
 – Где у вас морг? – уточнил Лао.
 – В подвале. Там установлены морозильные камеры.
 Лао провалился в Многомерность, стараясь не думать, какая реакция могла быть у медсестры на его исчезновение. С момента смерти Надежды не могло пройти больше нескольких минут. И еще в своем далеком прошлом он умел вытаскивать людей с того света, за что однажды его чуть было не сожгли на костре.
 Стены коридора покрывала наледь. Подвал представлял собой один огромный холодильник, с установленными многоярусными стеллажами. В госпитале умирало каждый день так много людей, что все было забито трупами. Лао медленно пробирался между стеллажами. Кто находился на верхних «этажах», ему все равно не было видно, но это его не волновало. Он перестроил зрение на инфракрасный спектр, обращая внимание только на остывающие тела. Пройдя помещение дважды, и так и не разыскав Надежду, он остановился в легкой растерянности, соображая, что делать дальше.
 Раздался шум останавливающегося лифта. Двое санитаров выкатили носилки, накрытые простыней.
 Когда Лао вышел навстречу, мужчины от неожиданности вскрикнули. Не обращая на них внимания, он подошел, сдернул простыню с трупа и облегченно вздохнул.
 – Ну вот и встретились, Наденька!
 Он наклонился, собираясь произнести «формулу воскрешения». Мужчина в золоте, в ореоле огня, – стремительно возникло рядом, Строггорн положил руку ему на плечо.
 – Не делай этого, Лао!
 – Почему? – удивление в мыслях.
 – Я оперировал ее 4 раза. Каждая такая операция – страшная пытка. Но рано или поздно, искусственная нервная система начинает разрушаться. Зачем и дальше ее мучить?
 – Ты хочешь сказать, что бесполезно дальше пытаться?
 – Мы уже дошли до оживления. Ты собираешься заниматься этим каждый раз, когда она будет умирать? Должен же быть этому конец? Рано или поздно? Надежда – обычный человек, подумай об этом, прежде чем ее оживить.
 – Дети останутся сиротами, Строггорн, она бы могла заменить им мать!
 – Какой ценой для нее? Искусственное продление жизни – не всегда благо, – устало сказал Строггорн. – Разве не так?
 – Так, – Лао вгляделся в безмятежно-спокойное лицо женщины. – Спи, Наденька, – он поднял край простыни и закрыл лицо женщины.
 – Ну вот и хорошо, Лао.
 – Я видел столько смертей в своей жизни и далеко не всегда мог помочь, но сейчас мне почему-то ужасно больно, ужасно, Строг, оттого, что ты прав, – сказал Лао и исчез в пространстве.


 *** 

 – Помогите мне добраться до спальни, – попросил Андрей робота, после того как Лао исчез.
 – Нельзя. Советник приказал вызвать для вас врача.
 – Нет! Ни за что! Я и так уже ничего не помню.
 – Я не могу ослушаться приказа Советника.
 – Но ты же отнес меня к нему?
 – Это другое. Вы сказали, что от этого зависит жизнь человека.
 – А ты выполняешь приказы, только если человеку может быть причинен вред?
 – Не только. Еще я выполняю приказы Советника Лао и некоторых других Вардов.
 – Тогда… – Андрей еще несколько секунд думал, стоит ли задавать этот вопрос. – Тогда… ты робот?
 – Биоробот, – спокойно согласился мужчина.
 – Врач причинит мне вред, – стараясь, чтобы это прозвучало убедительно, сказал Андрей.
 – Ага, – робот повернулся и, к удивлению Андрея, улыбнулся. – Вряд ли вы сможете убедить меня в этом. Но я могу выслушать ваши аргументы, пока нас соединяют с врачом.
 – А ты уже позвонил?
 – Конечно. Невыполнение приказа возможно только в некоторых исключительных случаях.
 – Каких это?
 – Определенных. Это зависит от ситуации. Например, если выполнение приказа может причинить вред человеку. Впрочем, если хотите, я могу позвать человека – слугу. Для этого его придется разбудить.
 – Не нужно, – Андрей нахмурился, пытаясь придумать для робота «аргументы», пока размышления не прервал зазвучавший сигнал, по которому робот сразу подошел к терминалу.
 Объяснение заняло несколько минут, после чего робот подхватил Андрея на руки.
 – Куда ты меня опять тащишь?
 – В операционную.
 – Отпусти, пожалуйста, я не хочу! – Андрей попытался вырваться из железных объятий робота.
 – Не нужно, Лиде. Вы можете повредить себе что-нибудь, и это будет лишним аргументом показать вас врачу.
 Закусив губу, Андрей перестал сопротивляться. Робот внес его в большое помещение, в котором горел яркий свет, и положил мальчика на операционный стол. Освободившись из железных объятий, Андрей тут же сел и попытался соскользнуть на пол. Голова по-прежнему кружилась, и если бы не сильные руки, вовремя поймавшие его, скорее всего он бы что-нибудь себе разбил.
 – Куда бежим? – спросил мужчина с удивительными зелеными глазами, после того, как снова уложил мальчика на операционный стол.
 – Кто вы?
 – По всей видимости, врач, которого ты так ужасно боишься, хотя я не сделал тебе абсолютно ничего плохого. Меня зовут – Советник Диггиррен ван Нил. Так ты расскажешь мне, чего ты так испугался?
 – Я не знаю, что со мной делали. Советник Строггорн убедил меня, что если мне не помочь, я сойду с ума. Я – поверил ему, хотя теперь уже не знаю, может и зря. Я ничего не помню теперь, даже мать и отца!
 Диггиррен сел рядом с мальчиком на стул, решив сначала просто поговорить с ним и успокоить.
 – Я думаю, у него были серьезные причины сделать это. У тебя была разрушена Вард-Структура. И это действительно очень опасно для Варда.
 – Но я… я.. не Вард!
 – Что ты хочешь сказать? Ты не давал согласия стать Вардом?
 – Да меня вообще ни о чем таком не спрашивали! – Андрей готов был разреветься от несправедливости того, что происходило.
 – А сколько тебе лет? Четырнадцать?
 – Почти. Через месяц…
 – Это странно. В нашей стране никогда не превращают в Вардов насильно. И уж во всяком случае предупреждают об этом. Если не возражаешь, я отойду на пару секунд, посмотрю твою карту.
 Диггиррен продолжил, когда вернулся.
 – Должен тебя огорчить. Ты Вард от рождения. И врачи в твоем несчастье не виноваты. Ты и до этого мог проходить сквозь стены, про телепатию я молчу. Это так?
 – Так, – неохотно сознался Андрей.
 – Хорошо. И что теперь мне с тобой делать?
 – Я хочу все вспомнить. Мать, отца, детство…
 – Должен тебя предупредить, это будет страшно и, вполне вероятно, больно.
 – Больно? Почему?
 – Я не знаю, чего ты не помнишь, но я абсолютно уверен, что если тебе заблокировали часть воспоминаний – это вызвано серьезной необходимостью. Скорее всего, они такие, что твой мозг просто не в состоянии этого вынести.
 – Не знаю… Я чувствую себя как подопытный кролик… Это неправильно.
 – Я могу попытаться все разблокировать, после этого ты все будешь помнить и, скорее всего, не сойдешь с ума. Но… За все придется платить. Воспоминания подобного рода превратят тебя в  другого  человека. А если это будет происходить медленно – изменение личности тоже будет, но не таким серьезным. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю? Мой совет – не спешить. И дать мозгу время изменяться постепенно.
 Слова Диггиррена заставили задуматься Андрея. Он действительно не мог знать, что такого ужасного хранила его память. Но когда он представил, как откажется от возможности все вспомнить, где-то из глубины его души поднялся протест.
 – Я решил. Если вы можете это сделать – делайте.
 – Ну что ж… – Диггиррен неохотно поднялся. – Держись.


 *** 

 В летние каникулы Андрей был предоставлен самому себе. Что означало слоняться с ватагой таких же безнадзорных мальчишек по улицам, играть в футбол, гонять на стареньком велосипеде и потихоньку курить.
 Мать, оператор на фабрике, и отец, в постоянных разъездах на разбитом грузовике, работали допоздна. Андрей старался вернуться задолго до их прихода домой, проскользнуть в свою крохотную восьмиметровую комнатушку и притвориться спящим. Отец любил прихватить с собой парочку «друзей» и несколько бутылок водки. А попадаться ему, подвыпившему, на глаза лишний раз не следовало. Ненависть к мальчику, которую он не мог скрывать даже трезвый, после «дозы» переходила все пределы. Не раз уже и не два, мама Андрея вставала на пути разъяренного мужа, защищая ребенка и принимая своим телом предназначенные мальчику побои.
 Андрей любил мать больше всего на свете. За ее бесконечное терпение и нежность к своему странному ребенку, необычности которого она не замечала или не хотела замечать. И Андрей платил ей тем, что тщательно старался скрывать способность к телепатии. Он понимал, как это ненормально, и интуитивно чувствовал, что это может принести беду.
 В тот день Андрей проснулся от боли в животе. Какое-то время он лежал, прислушиваясь к пьяным голосам на кухне, не желая вставать и показываться на глаза отцу, но боль приходила приступами и становилась раз от разу сильнее. Похоже было на отравление. В конце– концов, после очередного приступа, Андрей едва добежал до туалета.
 А выходя оттуда, наткнулся на налитые кровью пьяные глаза отца.
 – Поди-ка сюда, собачье отродье! – повелительно приказал отец. Мальчик нехотя повиновался. В шестиметровой кухне расположились еще два собутыльника отца, тоже изрядно набравшиеся. Отец взял грязный стакан, плеснул в него до половины водку и пододвинул Андрею. – Ну-ка давай, покажи нам, что ты уже мужик! – ухмыльнулся отец.
 Андрей стоял, опустив голову, и старался усмирить свою ненависть и страх. Он чувствовал, как колени подрагивали, и тело стало похожим на сжатую пружину.
 – Ну? – приподнимаясь со стула, с угрозой в голосе сказал отец.
 – Не буду, – буркнул Андрей, не поднимая головы.
 – Смотри, братаны, какую суку пригрел на своей груди! Точно нагуляла! А мне – растить гадину!
 – Не смей так говорить о матери, – сквозь зубы сказал Андрей, поднимая голову и смотря прямо в глаза человека, который по нелепой случайности оказался его отцом. К удивлению мальчика страх прошел, осталась лишь ненависть – слепая и беспощадная.
 – Нет, вы поглядите, какая тварь! – взвизгнул отец, поднимаясь и со всего маха вмазывая Андрею по лицу. Удар был так силен, что мальчик вылетел через открытую дверь кухни в коридор, лишь чудом не расшибив себе голову. Он стиснул зубы, ощутив солоноватый вкус крови на губах, но по-прежнему буравил отца глазами.
 – Какая гадина! – Отец вылетел в коридор, но в этот момент мама Андрея, в одной ночной сорочке, выскочила в коридор и заслонила собою сына.
 – Не смей его бить!
 – Ах ты гадина! Потаскуха! Наблядовала, еще и защищаешь выродка! – отец размахнулся, удар кулака пришелся на скулу женщины. Она пошатнулась, не удержав равновесия, и рухнула на пол рядом с Андреем.
 – Мама! – истошно закричал Андрей, мгновенно поняв, что произошло непоправимое. Он еще не видел струйки крови, бежавшей по виску матери, но уже знал, что она умерла, почти мгновенно. Падая, ее висок пришелся точно на острый угол темной полированной тумбочки. – Мама! – Андрей приник к ее телу, пытаясь услышать остановившееся сердце, не веря своему телепатическому чувству. – Мама!
 Через минуту он поднялся, закрыв глаза и покачиваясь из стороны в сторону от страшного горя, которое невозможно было пережить. А потом внутри стало пусто и холодно, словно кто-то вдохнул внутрь ледяную пыль. Андрей открыл глаза, встал с колен на ноги и посмотрел на человека, которого никогда бы больше в жизни не назвал отцом.
 – Ты…. ты что… – здоровенный мужчина попятился. Смерть жены еще не дошла до его пьяного сознания, но этот беспощадный взгляд мальчика внушал животный страх. – Не.. не смотри так на меня, – он бы хотел сказать это с угрозой, но слова прозвучали жалко, как мольба о пощаде.
 – Умри! – громко сказал мальчик, не понимая и не осознавая, что делает. Как в тумане, он видел пошатнувшееся тело отца и как того подхватили собутыльники.
 Андрей вернулся к телу матери, взял ее руку и застыл рядом в бесконечном горе. Он очнулся один раз, когда кто-то спросил его о чем-то. Мальчик удивленно посмотрел на дрожащие губы одного из собутыльников отца.
 – Ты пацан, того… Убил батяню-то. Пойдем мы… Ты уж не говори никому, что мы были здесь… Затаскают по судам, твою…
 Хлопнула входная дверь, и это привело Андрея в чувство.
 «Господи! Что же я наделал!» – Он зашел в спальню, взял одеяло, а потом накрыл маму, оставив лицо открытым. – «Ты меня прости. Не уберег!»
 – Беги отсюда!
 Андрей вздрогнул, обернулся и застыл: на фоне стены отчетливо светился призрак, в котором он узнал свою мать.
 – Беги, сынок, беги! Мне уже не помочь, а ты маленький еще. Как-нибудь… Уходи… И – прощай!
 Призрак стал исчезать, а Андрей только потом сообразил, что так и не успел ничего сказать в ответ.
 Мальчик прошел в спальню, нашел старый рюкзак и быстро стал складывать вещи. Самое необходимое: пару почти новых еще ботинок, старенькое, но теплое пальто, две пары брюк, несколько футболок…
 Рюкзак получился тяжеленным. Последнее, что Андрей прихватил – немного денег, которые мама прятала от пьющего отца в потайном месте. Еду он не брал – для этого бы пришлось пройти в кухню, где лежал отец.
 Отойдя от дома метров на сто, Андрей обернулся. Ветхое, постройки еще прошлого века здание, с большими трещинами, замазанными кое-где цементом, одиноко стояло во дворе, окруженное давно умершими огромными деревьями. Был конец ноября, и шел мелкий снег. И в этот момент мальчику показалась вся его прошлая жизнь просто кошмаром. Он повернулся и зашагал по дороге.
 Проснувшись на следующий день в подвале какого-то дома, мальчик тщетно пытался вспомнить, как он очутился здесь, лежащим на холодном цементном полу. Но память отказывалась подчиняться. Он обнаружил, что не помнит ни отца, ни матери, ни школы, где вероятно, должен был учиться. Любая попытка вспомнить, что с ним произошло, вызывала приступ головной боли, и очень скоро он смирился со своим беспамятством.
 А еще через несколько часов попутный грузовик навсегда увез его из родного города, название которого Андрей так же скоро забыл, словно никогда и не жил в нем. И только через много лет он вспомнит, что именно в этот день ему исполнилось девять лет.


 *** 

 – Что тут у вас происходит? – Лао вошел в операционную, расположенную в своей квартире и застал там Диггиррена и рыдающего Андрея. – Ну и зачем ты заставил его вспомнить? Вы его все-таки в сумасшедший дом отправите, если Строггорн будет память убирать, а ты тут же снова активизировать!
 – Прекрати реветь! – Диггиррен уже почти полчаса ждал, пока Андрей успокоится. – Ты сам хотел все вспомнить, я тебя предупреждал, раз память убирали, это не случайно.
 Андрей еще раз всхлипнул и попытался успокоиться.
 – Пойдем, Лао, выйдем, я хотел с тобой поговорить, – сказал Диггиррен, и, когда они остались одни, продолжил:
 – Я считаю, Строггорн поступил неправильно, убирая мальчику память. Тем более, что Андрей едва не убил еще одного человека. И, согласись, мальчику лучше.
 Лао тяжело опустился в кресло.
 – С ума вы меня сведете! Правда! Сейчас я еще должен рассказать ему про смерть Надежды!
 – Эта та самая женщина, которая их спасла? А что случилось?
 – Разрушается нервная система. Как это ни ужасно, самое лучшее, что мы могли для нее сделать – больше не пытаться продлить ее жизнь. Как я устал от всего этого! – Лао ненадолго замолчал. – Пойми, когда-то у меня было время заниматься Креилом. Но сейчас мы все живем по строгому расписанию. Честное слово, я иногда себя чувствую, как в тюрьме. Скоро день будет расписан до секунд! В какой-то мере могу понять Креила, – когда он вернется, уже будет не до отпусков.
 – Он так и не появился? Что – то во всем этом не так, – задумчиво сказал Диггиррен.
 – Ну почему же? – раздалось прямо из воздуха, мужчина в черном, в сияющем вихре, – возникла следом за голосом телепатема, и уже только потом Креил ван Рейн, улыбаясь, появился в комнате.
 – Тааак, – протянул Лао с угрозой. – Служба Безопасности сбилась с ног, а ты не считаешь нужным даже просто позвонить и сказать, что все в порядке!
 – Ты и так знал, что все в порядке, – невозмутимо возразил Креил, садясь в глубокое кресло и блаженно вытягивая ноги.
 – Угу. Но уже начинал сомневаться. Не понимаю я твоего поведения, Креил! Ты должен работать, от этого зависит жизнь миллиардов людей…
 – Перестань читать нотации, Лао, – Креил поморщился. – Этим людям нужно было думать раньше о своем спасении. А теперь я не собираюсь все время торчать на работе. Должна и у меня быть личная жизнь, потому что иначе ее просто никогда не будет.
 – Ничего себе, рассуждения! И какое удачное время ты выбрал для личной жизни! Креил – а это вообще ты, или кто-то другой?
 – А в чем дело?
 – В тебе есть что-то чужое, – Лао вслушался, пытаясь понять, почему выздоровевший Креил кажется ему совсем незнакомым, словно и не знал он того столетия.
 – Это я, Лао. Просто вы давно не видели меня здоровым.
 – Скажи, с Аоллой – это правда? – вмешался потерявший терпение Диггиррен.
 – А что у нас с Аоллой? – в словах Креила сквозило неподдельное удивление.
 – Я не склонен шутить и не думаю, чтобы она соврала. Ты пытался ее изнасиловать?
 – Какая глупость! – Креил рассмеялся. – Я пытался вернуть себе женщину, чтобы сделать ее счастливой. Очень жаль, что она этого не захотела!
 – Она это восприняла по-другому.
 – Это от переутомления, Диг. Ничего серьезного, поверь. Я даже абсолютно уверен, что она уже меня простила.
 – Это так, – заметил Лао. – Мне вообще кажется, что она готова тебе все простить.
 – Потому что я ей почти брат, – добавил Креил серьезно. – А родственникам мы склонны много прощать того, что больше никому бы не простили.
 – Так, пожалуй, я пойду, – Диггиррен почувствовал, что у него пропало всякое желание дальше разговаривать с Креилом, потому что говорили они на разных языках.

 Глава 3

 Креил вошел в свою квартиру. Пошло совсем немного времени с тех пор, как Аолла привозила его сюда, беспомощного, умирающего, в инвалидном кресле. Но сейчас ему казалось, что прошли годы. Так изменился он сам, и так изменилась его жизнь. Он был здоров! Впервые за много столетий!
 Он медленно обошел квартиру. Стайн, биоробот, бесшумно следовал за ним.
 – Напомни мне завтра, – сказал Креил Стайну, – поговорить с дизайнером. Выбери мне трех лучших. Хочу все здесь переделать!
 Только перед спальней Тины, жены, погибшей много лет назад, он помедлил.
 – Я выполнил ваш приказ, все вещи выброшены, – напомнил ему Стайн.
 Креил решительно прошел в сияющую чистотой комнату. Приподнятое настроение вдруг испарилось, и он ощутил дикую усталость. Креил подошел к кровати и сел на аккуратно заправленное покрывало. Неожиданно он понял, что готов разрыдаться, и удивился этому. За все годы выпавших на его долю испытаний, он всегда сохранял самообладание, не позволяя себе распускаться. И сейчас, когда все было хорошо, не мог понять причину этой неожиданной боли.
 – Стайн, – тихо позвал Креил, створки двери тут же раздвинулись, преданный робот показался в дверях. – Ты помнишь, какой размер одежды был у Тины?
 – Конечно, Лиде.
 – Купи одежду…
 – Вряд ли удастся найти такую же, прошло много лет, мне кажется, сейчас так больше не делают.
 – Не важно. Пусть просто будет похожа… И – закажи духи. Пусть здесь все будет по-прежнему, как раньше.
 Креил поднялся, стряхивая навалившиеся воспоминания, прошел через гостиную, вышел из квартиры и оказался у дверей квартиры Аоллы. Створки медленно раздвинулись, «узнав» его, телепатема Аоллы: женщина в красном… резко усилилась, и Креил увидел ее разгневанное лицо. Он замер на секунду, и, неожиданно для себя, расхохотался.
 – Что смешного? – недоуменно спросила она. – Зачем пожаловал?
 – Аолла, – Креил постарался сделать виноватый вид, что у него явно плохо получилось. – Я сильно раскаиваюсь за свое безобразное поведение и хотел бы искупить свою вину!
 В глазах Креила поблескивали предательские искорки и, хотя его мозг оставался недоступным, Аолла ни на секунду не поверила в его «раскаяние».
 – Давай, быстро говори, что задумал, или уматывай отсюда, – зло сказала она.
 – Ну не ругайся ты так! – он снова постарался сделать виноватый вид. – Я не хотел тебя обидеть!
 – И поэтому шляешься неизвестно где три недели! И не считаешь нужным мне сообщить, что с тобой! – на этот раз в ее глазах блеснули слезы. Креил подошел совсем близко, вглядываясь в ее лицо.
 – Ты так переживала обо мне? Правда…?
 – Уходи!… – она повернулась и пошла вглубь коридора. Креил догнал Аоллу, взял за руку и силой повернул к себе. На этот раз чувство вины шевельнулось где-то глубоко у него внутри.
 – Послушай… девочка… я не хотел, правда, обидеть тебя. Прости… – он взял ее лицо в свои ладони. – Я подумал, ты не любишь Строггорна, мы бы могли быть счастливы… кто знает?
 – Я  не хочу  лишних проблем. Я устала, слишком устала, Креил, чтобы снова быть между вами. Так трудно понять?
 – Ладно, – он выпустил ее лицо и опустил глаза. – Забыли… Я хотел бы пригласить тебя в ресторан, в качестве искупления своей вины.
 – Ты это серьезно?
 – Более чем.
 – И когда?
 – Прямо сейчас, не возражаешь? А то я боюсь, потом меня загрузят работой и будет не до этого.


 *** 

 – Где они? – спросил Строггорн агента, поджидавшего его рядом с небольшим ресторанчиком в зоне обычных людей Элинора.
 – Они внутри, скорее всего в отдельном кабинете, или… – агент повернулся, прислушиваясь, но Строггорн и сам услышал резко усилившиеся телепатемы Аоллы и Креила – женщина в красном и мужчина в черном, в сияющем вихре. Это означало, что они вышли в общий зал из кабинета с мыслезащитой.
 Агент открыл дверь, навстречу им сразу устремился владелец ресторана. Для него одновременное посещение своего заведения такими высокопоставленными людьми было и честью, и отличной рекламой.
 В ресторане играла негромкая музыка, Креил и Аолла медленно кружили на небольшой танцплощадке. У Строггорна неприятно заныло сердце, и показалось, словно когда-то давно он уже видел эту картину: Креил так же обнимал Аоллу, а она нежно прижималась щекой к его плечу. Они ощутили Строггорна и одновременно повернули головы в его сторону.
 – Привет, Строг, – как ни в чем не бывало поздоровался Креил, не прекращая кружить Аоллу.
 – Ты не считаешь, что нам нужно поговорить? – спросил Строггорн, не приближаясь к ним.
 – Как это скучно, Строг! – в мыслях Креила и впрямь заскользила досада. – И о чем это? Я занят, – он улыбнулся мысленно, одновременно наклонившись к уху Аоллы и что-то ей сказав вслух.
 Строггорну пришлось приложить немало усилий, чтобы остаться невозмутимым.
 – Не о чем, ты прав, не о чем, – он горько усмехнулся и стремительно вышел из ресторана.
 – Ну, и зачем ты его разозлила, девочка? – спросил Креил, когда перестал мысленно воспринимать Строггорна.
 Аолла подняла на него свои черные печальные глаза и честно ответила:
 – Не знаю. А ты?
 – Тоже не знаю, – Креил тихо рассмеялся. – Вообще-то, зря это мы…, если ты не передумала, конечно…
 – Вернуться к тебе? – она помолчала. – Я не передумаю… Не могу больше.
 – Понимаю, вот если бы тебе это предложил Рон… – его ударило ее болью. – Ох! – он с трудом перевел дух, увидел слезы в ее глазах. – Боже… Не прошло? И  так  серьезно до сих пор?
 – Все прошло, – она сглотнула слезы.
 – Вижу, – саркастически сказал Креил.
 – Правда… Там  ничего  не может быть, никогда, мы слишком разные. Такую пропасть никому не преодолеть.
 – Как сказать, Аолла. Браки между представителями разных цивилизаций, тем не менее, бывают. Значит, есть способы, только мы о них ничего не знаем. Кстати, Строггорн знает?
 – Нет. И ты…
 – Я могу обидеться, девочка – подумать, что я буду тебя этим шантажировать! Обещаю тебе, что от меня он никогда ничего не узнает. Зачем ты мне такой ценой? Но и со Строггорном тебе хорошо не будет, что и огорчительно. И не достанешься ты никому.
 – Не нужно об этом больше, – она снова положила голову ему на плечо и беззвучно заплакала.


 *** 

 Экран телекома, после недолгого ожидания, соединил Креила с Линганом.
 – Я хотел бы с тобой встретиться, Линг, как представитель Совета Галактики.
 – Почему так официально? Это очень срочно? У меня все расписано по минутам.
 – Это – более чем срочно. И– не для разговора по телекому. Мне не хотелось бы, чтобы информация куда-либо прошла.
 – Хорошо, завтра тебя устроит? Секретарь даст время. – Экран отключился.


 *** 

 Креил отошел от терминала и направился в свою спальню. Проходя мимо спальни Тины, что-то привлекло его внимание, и он прошел внутрь, в услужливо открывшиеся створки. Сильный запах духов ударил в ноздри так, что потемнело на секунду в глазах.
 – Стайн! – позвал Креил и, когда робот появился в дверях, спросил: – Что здесь происходит? Откуда такой сильный запах?
 – Извините, Лиде. Робот, который убирал комнату, случайно уронил пузырек. Немного духов пролилось. Это скоро выветрится само, но можно заказать специальную уборку.
 Креил секунду раздумывал, пытаясь проанализировать, почему такая мелочь мгновенно вывела его из себя, но так ничего и не поняв, вернулся в свою спальню.
 Он долго пытался заснуть, ворочаясь с боку на бок, и даже включил воздушный обдув постели, которым не пользовался со времени своего выздоровления, но сон не приходил. Ему все казалось, что запах духов проникает отовсюду в комнату. В конце концов, он сел на постели, вслушиваясь в пространство, в котором что-то происходило. Предметы в комнате были едва видны в слабом свете ночника, луч Луны падал в приоткрытую балконную дверь, занавеска шевельнулась от легкого ветра, и причудливые тени заскользили по полу и стенам. Креилу вдруг показалось, что число измерений увеличилось. Возник туннель из клубящегося тумана, и он увидел себя одновременно очень далеко от своей спальни. Какая – то тень быстро приближалась к нему навстречу, она была закутана в белоснежный плащ, напоминавший саван, с низко надвинутым капюшоном, закрывавшим лицо. От тени исходил смертельный, запредельный холод, снежинки вились хороводом вокруг плаща, а ноги обвивала ледяная поземка. Приблизившись на расстояние шага, тень остановилась. Холод, мороз, метель… отчетливо просочилось в комнату, капюшон соскользнул с тени, и Креил увидел Тину. Она насмешливо смотрела на него бездонными серыми глазами, в которых мелькали все те же холодные льдинки.
 – Тина? Это ты? – он вспомнил, что с момента ее смерти прошло больше ста лет, даже ее сущность должна бы была исчезнуть за это время, слившись в единое целое с мировым разумом.
 – Я. – Она протянула к нему руки с тонкими, побелевшими от холода, пальцами. – Я так замерзла!
 Он взял ее пальцы и поднес ко рту, своим дыханием пытаясь согреть их.
 – Ты соскучился по мне? – спросила она. Креил растерялся, не зная, как ответить на ее вопрос. – Мне очень плохо без тебя, Креил, очень. – Она опустила глаза, словно собираясь заплакать.
 – Мне тоже. Я так и не смог забыть тебя.
 – Правда? – она нахмурилась. – Почему ты хотел забыть меня?
 – Прошло слишком много лет, Тина, и никто не может мучить себя вечно.
 – Много лет? – Она выглядела удивленной. – Как странно… – Она забрала свои пальцы из его рук и повернулась, собираясь уходить. Уже сделав шаг, она обернулась, и, улыбнувшись, сказала: – Я скоро вернусь, осталось совсем немного, наша экспедиция почти закончилась…
 Он увидел две параллельные плоскости, разлинованные на аккуратные квадратики. Вращаясь на огромной скорости, они стремительно приближались к Тине.
 – Тина! – Креил рванулся за ней, но ноги были словно ватные и, казалось, он начисто забыл, как перемещаться в Многомерности.
 Поверхности настигли Тину и сжали ее с двух сторон, вкручиваясь, ввинчиваясь, врастая в ее тело. Он еще видел какое-то время ее искаженное лицо, впаянное в мелькающие лопасти, а потом остались только две шахматные доски, прекратившие свое вращение и застывшие параллельно напротив друг друга.
 Креил сразу узнал это место, много раз он перемещался между этими странными поверхностями и всегда они вызывали у него чувство опасности.


 *** 

 Креил проснулся как от толчка, весь в поту. Он все-таки заснул, хотя странный сон казался большей реальностью, чем сама реальность. Сердце разрывалось от боли в груди. Он стиснул зубы, стараясь задушить эту страшную боль, от которой ему не было забвения больше столетия. Он не мог спать, поднялся, прошел в ванную и врубил ледяной душ. Сейчас он хотел только одного – забыть навсегда эту женщину, так давно погибшую, и так долго не дававшую ему покоя.


 *** 

 – Так что случилось? – Линган с трудом оторвался от терминала. – Если можно, то быстро, у меня мало времени.
 – Да можно совсем коротко, – Креил опустился в кресло, закинув ногу на ногу. – Я хотел бы получить в свое полное распоряжение этого мальчика, Андрея Полякова.
 – Подожди, подожди, – Линган недоуменно посмотрел на Креила. – Ничего не понял, как это понимать: «в твое полное распоряжение»? Он что – вещь, чтобы ты мог им распоряжаться?
 – Проблема, Линган, в том, что на Земле плохо знают Галактические законы. Мне нужно провести детальное обследование этого мальчика, чтобы решить, может ли он и дальше оставаться на Земле.
 – Что значит: «может ли»? А если не может…? – Линган посмотрел на Креила, и ему стало не по себе от его ледяного взгляда.
 – Это значит, – сказал, четко выделяя каждое слово, Креил, – что его придется убить.
 – Так… Все, хватит, давай по порядку, – Линган вызвал секретаря и приказал отменить все встречи и заседания.
 – Существует Галактический Закон, кстати, и на Вселенском уровне есть такой же, что любой младенец-Вард, выше третьего уровня развития при рождении должен пройти детальное генетическое обследование на предмет полноценности и возможной угрозы, связанной с появлением такого существа.
 – Бред какой-то!
 – Но у нас ситуация хуже стандартной, потому что Андрей уже успел убить человека, да еще своего собственного отца! И чуть не убил еще раз – теперь уже приемного отца. Осталось попытаться убить Лао, который ему заменяет родителей в этот раз, чтобы ты начал волноваться.
 – Я ничего не понимаю, Креил, – Линган откинулся на спинку жалобно скрипнувшего старинного кресла. – Объясняй по порядку, хватит загадок.
 – Объясняю. Лао очень не нравится ситуация с этим мальчиком, поэтому он попросил глянуть его генетику. О том же меня попросили из Института Генетики. Потому что его анализы, по меньшей мере, странные. А с учетом наличия у Андрея аль-дет структуры…
 – Что ты нашел? – перебил нетерпеливо Линган.
 – Я не уверен на сто процентов, для этого мне и нужно дополнительное обследование, но, думаю, Андрей – не человек. Точнее, его дед или бабка не были людьми.
 – Не были людьми… – медленно повторил Линган. – То есть, были инопланетянами. Я правильно понимаю?
 – Правильно.
 – Какой цивилизации?
 – Не знаю. Именно это я бы и хотел выяснить. Я думаю попробовать различные тесты.
 – Тебе некогда этим заниматься…
 – Ты недооцениваешь опасность, Линган. На определенной стадии развития такие существа становятся практически неуязвимыми. Если их вовремя не убить, потом они уже не дают себя убивать.
 – Какой жуткий закон! Неужели это правда?
 – Настолько, что я вынужден поставить в известность об обнаружении такого существа Совет Галактики. Велиор уже в курсе.
 – Ну зачем ты!
 – Я – представитель Совета Галактики на Земле. Так положено.
 – Жуть какая. И что – и вправду убивают, если что не так?
 Креил так рассмеялся, что Лингану стало страшно.
 – Хорошо, и кто это будет делать?
 – Обследование? Я. Кто же еще такое выдержит.
 – Строггорн…
 – Ему без этого покойников хватает.
 – А если придется убивать?
 – А если, Линган, придется, я вызову Велиора, чтобы он нам подсказал, как можно убить существо, на которое обычные методы не действуют, а как только Андрей почувствует что-то неладное, тут же исчезнет. В общем, я собираюсь на все время обследования приковать его к Машине. Иначе мы его не удержим: очень способный ребенок, которого убийство не остановит. Земная химия на него не действует. Радиация… Ну что, будем рядом с ним атомную бомбу взрывать? Так ведь нажрется этой энергии и удерет. Вакуум… не знаю, не пробовал, но если судить по нам с тобой, то ли убьем, то ли опять-таки удерет.
 – Лазеры какие-нибудь…
 – Плазма, еще скажи… Живодерство это в любом случае. Хороший способ – разрезать на мелкие кусочки, правда, боюсь, после этого с нами всеми можно будет сделать то же самое – чем это мы будем от Андрея отличаться? Попробуем обойтись коррекцией психики, если с генетикой более-менее в норме. Но если, Линган, надумаешь заводить детей… – Линган прожег Креила взглядом, но тот невозмутимо продолжал: – особенно от представителей других цивилизаций, имей это в виду.
 – Почему ты это сказал, Креил? – тихо спросил Линган.
 – Да так, просто… показалось…
 – Такие вещи «просто так» не кажутся. Ты случайно мою линию жизни не смотрел?
 – Нет, – Креил улыбнулся, – не смотрел. Да даже если бы смотрел, ты же знаешь, там может быть так, а может и иначе, тем более, когда так далеко…
 – И как… далеко?
 – Очень далеко, Линган, очень.
 – Понял, и лучше мне этого не знать?
 – Лучше. Это всегда полезно, не знать свое будущее… – Креил осекся, в его памяти внезапно всплыл ночной сон: Тина протянула ему замерзшие пальцы, – и снова его обожгла сильная боль. – Пойду я. Ну что – даешь санкцию на полное генетическое и психическое обследования Андрея? Ну и на все остальное?
 – Даю, только, если убивать, решим отдельно?
 – Хорошо. Значит,  я могу с ним делать все , кроме убийства?
 – Не нравится мне твое «все»? Что там у вас за новые методы в Институте Генетики?
 – Какие методы? Не переживай так, сначала разберем на части, потом снова соберем, всего и делов, – серьезно сказал Креил, но тут же, увидев реакцию Лингана, рассмеялся. – Шутка, Линган, я же не так жесток, как Странница.
 – Она тебя спасла!
 – Я ее не просил об этом. Ладно, проехали.


 *** 

 Креил вышел из здания Правительства в парк, начинавшийся прямо от большой парадной лестницы. Солнце висело совсем низко, проникая через густую листву. В парке было полно народа с детьми, и Креил подумал, что нужно бы было закрыть лицо маской. Маленький мальчик, лет четырех, споткнулся о его ногу. Креил мгновенно поймал его, осторожно ставя на дорожку, а потом повернул голову, разыскивая мать малыша.
 – Ваш? – спросил он мысленно девушку, сидевшую рядом на скамейке, и тут же поняв, что она не телепат, переспросил вслух. – Ваш?
 Девушка вздрогнула от его вопроса, непонимающе подняла на него светло-серые глаза, и почему-то занервничала, покусывая губы.
 – Это мой, – откликнулись телепатически сзади. Мать ребенка подошла и взяла мальчика за руку. – Спасибо, что поймали его. Такой непослушный, – сказала она вслух, нечетко выговаривая слова.
 Креил проводил женщину взглядом.
 – Хороший мальчик, – улыбнувшись, сказал он, садясь рядом с девушкой на скамейку. Она немного успокоилась и перестала покусывать губы. – Почему такая красивая женщина грустит? Поругались с кем-нибудь?
 – Вы телепат? – резко спросила девушка, сразу опустив голову, чтобы не смотреть на него.
 – Разве я похож на телепата? Просто вы были так печальны, задумчивы. А вы не любите телепатов?
 Она подняла глаза и посмотрела на Креила, но ничего не сказала.
 – Вы мне не ответили, – улыбнувшись, напомнил он. – Жарко сегодня, правда?
 – Правда, – она еще раз вгляделась в его глаза, словно что-то решая для себя. – Не люблю. Разве это удовольствие, когда кто-то читает твои мысли?
 – Мне тоже это не нравится!
 – Тогда мы с вами поладим, – девушка, наконец, расслабилась.
 – И расскажете мне, с кем поругались?
 – А вам это интересно?
 – Очень, – он рассмеялся. – Я хоть и не телепат, но такой же любопытный. Давайте познакомимся? Так как вас зовут?
 – Тина, – ответила девушка, у Креила что-то повернулось в мозгу, он увидел себя в Многомерности, «Мы скоро увидимся,» – сказала Тина, и от всего этого повеяло запредельным холодом. – Почему вы так побледнели? – спросила Тина, она снова начала нервничать, покусывая губы. – Вам не нравится мое имя?
 «Господи, какое странное сходство!» – Креил теперь пристально рассматривал девушку. Такие же серые глаза и такая же странная привычка покусывать губы, когда она нервничала.
 – Ну почему же, нравится, – он улыбнулся, стараясь справиться с собой. – Ну что, может быть, пойдем с вами куда-нибудь? Обещаю, что этот день вы не забудете никогда.
 – Вы так в себе уверены? – она подняла на него глаза и тихо рассмеялась, совсем как  его  Тина.

 Глава 4

 Андрей почувствовал опасность сразу: кто-то страшный, желающий ему зла, вошел в квартиру Лао. Мальчик сполз с кровати – предметы завертелись как в карусели, – он все еще не оправился от последнего «лечения». Он огляделся, пытаясь найти место, где можно бы было спрятаться. «Лао!» – позвал Андрей, но сразу понял, что Советника нет дома. Тогда он сосредоточился, пытаясь нащупать Лао в пространстве. Ему показалось, что кто-то слабо откликнулся, Андрей послала зов: «Помощь!!! Нужна помощь!» Этот зов отнял столько энергии, что мальчик беспомощно рухнул на кровать. Створки двери открылись, и в спальню вошел человек в черной форме Варда.
 – Ну вот и славненько! – сказал он телепатически. – Давно хотел с тобой познакомиться, Андрей!
 – Кто вы? – мальчик поднял испуганное лицо от подушки.
 – Советник Креил ван Рейн.
 Андрей поднял голову и на этот раз смело посмотрел мужчине в глаза. Он еще пытался разобраться в себе, почему имя человека, которого он никогда не видел, вызывало такой ужас, но сдаваться не собирался.
 – Кто вы? – повторил мальчик свой вопрос. В его голове все время кружился жуткий ответ: «Твоя смерть! Твоя Смерть!» – Что вам нужно?
 – Мне нужен ты, – сказал Креил, внимательно следя за мальчиком. Сейчас он подумал, что вовсе не переоценил опасность, как казалось поначалу. – Мне нужно провести обследование. Поэтому ты сейчас пойдешь со мной.
 – Я  никуда  не пойду, – четко ответил мальчик.
 – Тогда я заберу тебя силой, – створки двери открылись и вошли два робота.
 Андрей опустил глаза.
 – Скажите правду. Вы хотите меня убить?
 – Возможно.
 – За что? За то, что я убил отца? Но Лао говорил, меня не будут за это наказывать.
 – Нет Андрей, не за то. Тебя возможно придется убить за то,  что ты родился таким .
 – Зачем сказали? Чтобы я больше мучался? – Андрей резко поднял глаза на Советника и неожиданно попытался нанести пси-удар. В последний момент что-то поднялось из глубины сознания и остановило его. Андрей попытался снова. Он был уверен, что только убив Креила ван Рейна и сбежав отсюда, он сможет остаться в живых.
 – Не получается? – насмешливо спросил Креил. – Убить меня? Попробуй еще разок, я подожду!
 – Что здесь происходит? – в спальне появился Лао.
 – А ты шустрый! И когда это успел наябедничать Лао? – все так же насмешливо спросил Креил.
 – Кажется, я что-то спросил?
 – Да ничего страшного, Лао, тебе разве не сообщил Линган, что я заберу мальчика?
 – Первый раз слышу. Зачем это, если не секрет? У тебя еще меньше времени быть нянькой!
 – А я не собираюсь быть нянькой, я просто хотел выяснить, может ли Андрей и дальше оставаться на Земле или придется подчиниться Галактическому Закону.
 – Лао! – вмешался Андрей. – Он хочет меня убить!
 Лао тяжело опустился в кресло и перевел дух.
 – Так, Креил, объясняй все по порядку.
 – Не здесь, Лао. Пойдем в гостиную, – он пристально посмотрел на Андрея. – А ты пообещай мне, что не будешь пытаться удрать, пока мы говорим. Все равно поймаем, но тогда тебе будет только хуже. Обещаешь?
 Мальчик не ответил.
 – Ну что ж, – сказал Креил мысленно и добавил вслух. – Стайн, возьми мальчика и перенеси в операционную.
 – Что ты хочешь с ним делать? – обеспокоенно спросил Лао.
 – Пока ничего. Прикую к Машине, чтобы не сбежал. У меня нет времени гоняться за ним по всей Земле.


 *** 

 – Ты и вправду думаешь, придется его убить? – спросил Лао, выслушав Креила.
 – Сейчас уже так не уверен. Он пытался применить пси-удар, пока тебя не было, я его специально провоцировал, но ему это не удалось. Есть надежда, обойдется коррекцией.
 – Я уж тоже подумал, если со Строггорном справились…
 – Строггорн человек, а Андрей – нет.
 – Хорошо, забирай для обследования, но если что серьезное…
 – Лао, как вы себе это с Линганом представляете, я один буду убивать ребенка? Ну ладно, это я Андрея мог припугнуть, нужно же было посмотреть его реакцию, но ты-то меня знаешь с детства!
 – После воскрешения, извини, ты стал совсем другим. Я ничему уже не удивляюсь.
 – Я стал – здоровым, а не другим. Такое чувство, что больной я всех устраивал больше! Было о ком всем заботиться!
 – Не сердись, все так замотаны…

 Глава 5

 Тина шла по странному безлюдному городу. Почти стемнело, туман стелился плотными клубами, прилипая к босым ногам, казалось, прямо за ближайшими домами пряталась река. Тина еще подумала, что такого тумана не бывает, да и этот город с полуразрушенными домами…
 Она подошла к особняку в старинном готическом стиле, с огромной парадной лестницей и двумя мирно спящими каменными львами. Ей показалось, что она живет в нем…
 … Массивные дубовые двери, обитые ржавым железом, отворились с плачущим скрипом, Тине стало как-то не по себе.
 – Входи, не бойся, – раздался мужской голос сзади.
 Тина вздрогнула от неожиданности и обернулась. – Ты меня напугал, Лион! – она слабо улыбнулась. Мужчина взял ее под руку, и вместе они вошли в дом. Внутри тот казался еще огромнее. Каменная лестница, покрытая тяжелой ковровой дорожкой, вела на второй этаж.
 – Как странно, – Тина оглядывалась, пытаясь найти знакомые предметы и не находя их. Все это она видела когда-то, может быть, в одном из фильмов, но сейчас это была странная реальность. Или Нереальность?
 Лион проводил ее в спальню, с огромной кроватью с паланкином. Постель была усыпана розами, Лион смахнул их рукой и отбросил одеяло.
 – Иди ко мне! – он сбросил одежду и откинулся на кровать. – Не бойся!
 Тина тихо рассмеялась:
 – Чего я должна бояться? Я знаю тебя столько лет, – она сказала это и тут же сама удивилась, словно это была неправда. – Что-то не так сегодня, – она легла рядом с ним на подушку, любуясь его правильными чертами лица. – Ты очень красив, Лион, – она сказала это совсем тихо и поворошила его волосы рукой. Он все равно услышал, рассмеялся. У него был странный смех, отражающийся от стен…


 *** 

 – Так хорошо с тобой, так хорошо, – она больше не стонала, лежала расслаблено на кровати. – Ничего не помню… Кроме нас в мире есть еще люди?
 – Угу, несколько миллиардов, – Лион прижал ее к себе.
 – Я бы хотела умереть…
 Он вдруг резко поднялся, вглядываясь пристально в ее глаза, как будто хотел разглядеть ее душу.
 – Почему ты так смотришь? Не нужно, мне больно…
 – Придется потерпеть, Тина, мне очень жаль, очень, что так получилось… – он казался раздосадованным.
 – О чем ты?… Я просто хочу быть с тобой, всегда, и никогда не уходить из этой спальни. Я что-то не то хочу? Прости, я устала, – ее глаза слипалась и вдруг ужасно разболелась голова. – Можно, я посплю у тебя на плече?
 – Можно, – он лег на спину и снова прижал ее к себе.
 Тина глубоко вздохнула и провалилась в сон.


 *** 

 Звонок будильника сменил уже несколько мелодий, пытаясь разбудить Тину, пока она с трудом подняла свинцовую голову. Сон, который она смутно помнила, причинил ей странную боль. В памяти промелькнул какой-то мужчина, которого во сне, как ей казалось, она знала много лет. Но сейчас она даже не могла бы вспомнить его лица.
 Всего три дня прошло с тех пор, как ушел Алан, ее постоянный партнер. Они прожили вместе почти три года. Из его спутанных объяснений Тина поняла, что он нашел другую женщину. Это было так обычно в современной жизни. Скорее можно было удивляться, как они прожили целых три года.
 Тина попыталась поднять голову. Накатила тошнота, но она заставила себя встать с кровати.
 Тина вспомнила, что ее напарник в юридической конторе, которую они держали на двоих, взял выходной. Хотела она или нет, но на работу нужно было идти.
 Холодный душ и чашка крепкого кофе привели ее немного в чувство. В который раз Тина сказала себе, что нужно-таки дойти до врача. Но она с детства ненавидела докторов и старалась по возможности к ним не обращаться.


 *** 

 Дни потянулись однообразной чередой. Работы в консультации почти не было, и Тина часами сидела у окна. Прямо перед зданием, где они снимали офис, бесконечным потоком шли люди. Иногда Тина пыталась угадать, чем бы мог заниматься проходящий мимо человек. А когда становилось совсем невмоготу, заказывала какой-нибудь старый фильм по телекому. Она старалась не включать новости. Казалось в мире не осталось больше тем, кроме мрачных прогнозов и описаний очередной трагедии.


 *** 

 – Привет, Тиночка! – широко улыбаясь, ее напарник, Жан Моррис, влетел в консультацию. – Разреши тебя поцеловать!
 – Лучше скажи, где ты пропадал целую неделю? – сердито спросила Тина. – Не изволил даже позвонить!
 – Тебя не было дома, и я оставил тебе сообщение!
 – Неделю назад!
 Жан уселся в глубокое кресло, в которое обычно усаживали клиентов, и снова улыбнулся.
 – Ты не поверишь, я встретил прекрасную женщину, ну…
 – И вы решили куда-нибудь уехать отдохнуть, пока я буду работать за двоих? – закончила за него Тина.
 – Ну, – Жан шутливо нахмурился, – все-то ты знаешь, ничем тебя не удивишь. Согласись-таки, какая работа? Пара клиентов за день, скоро придется закрывать контору.
 – Может, еще наладится.
 – Не верится уже как-то. – Жан постарался отбросить плохие мысли и снова улыбнулся, но тут же посерьезнел, увидев, как Тина, почти бегом, выскочила в туалет. – Тиночка, а что, тошнота так и не прошла? – прокричал Жан и, так и не дождавшись ответа, подошел к самой двери туалета.
 – Нет, – Тина вышла, держа в руках полотенце.
 – А ты не… – он хотел спросить про беременность, но не договорил. Тина и без этого понимала его с полуслова.
 – Да не от кого. Я бы не возражала, хотя, возражала бы, так погано себя чувствую последнее время. – Она тяжело опустилась на диван. – Не знаю, как началось месяца три назад, так все хуже и хуже… Кошмары каждую ночь…
 – И что снится? – Жан опустился на стул, напротив Тины.
 – Не помню. Так странно, когда просыпаюсь, ничего не помню. Только болит голова и такая тоска… – она отвернулась, чтобы он не заметил слез в ее глазах.
 – Тина, давай-ка не отворачивайся. Если это результат тех событий… С этим не шутят. Нужно идти к врачу.
 – Ненавижу я их, ты же знаешь, – устало возразила Тина. – Я пришла в госпиталь один раз, там очереди дикие. В общем, не стала ждать, ушла домой.
 – Хорошо, если я договорюсь с врачом, пойдешь?
 – Не знаю, – тошнота снова подкатила к горлу. – Пойду.
 – Это хорошо, – Жан сказал условную фразу и продиктовал номер. Прямо в воздухе материализовалась объемная фигура молодого мужчины, сидящего в кресле.
 – Привет, Жан, что случилось? – спросил он.
 – Ты не сможешь принять нас? – Жан кивнул в сторону Тины.
 – Сегодня? Так срочно?
 – Пока я ее уговорил.
 – Что с вами? – вопрос был адресован на этот раз Тине.
 – Тошнота, головные боли…
 – И беременность исключается, как я понимаю… Хорошо, приезжайте, в полпятого. Жан знает, где я принимаю. – Фигура мужчины растаяла с его последними словами.
 – Так, Тиночка, прекрати трястись, Дмитрий прекрасный врач.
 – Телепат?
 – Ну где же я тебе найду врача – НЕ телепата?
 – Он еще и Вард, может быть? – совсем убито спросила Тина. – Зря я тебя послушала!
 – Тина, – посерьезнев, сказал Жан. – Тебе нужно лечиться, и я хочу точно знать, что с тобой. Варды – самые лучшие врачи. Тебе просто повезло, что я знаком с Дмитрием.
 – Такой молодой, как он может быть хорошим врачом?
 – Дмитрий ван Строггорн? – Жан рассмеялся.
 – Ты с ума сошел, я с ним не расплачусь! Услуги Варда для меня платные! Нельзя сходить к обычному врачу?
 – Да у него консультация бесплатная. А если понадобится лечение, у тебя есть страховка. Поганая, правда, но не думаю, чтобы все было так плохо. Возьмешь кредит, в конце концов.
 – Уговорил, – Тина тяжело вздохнула.


 *** 

 Тина сразу помрачнела, когда они приехали в клинику. Перед дверью была огромная очередь. Но не прошло и пяти минут, как вышла медсестра и вызвала ее по фамилии. Жан увязался за ней в кабинет.
 – Привет! – Дмитрий удивленно посмотрел на него. – Если бы не знал, подумал бы, что Тина твоя женщина!
 Жан подождал, пока Тину увели в соседний кабинет сдавать анализы, и только потом сказал:
 – Ох, ну я бы не отказался. Случая не представилось. – Он улыбнулся. – Дмитрий, я тебя хотел попросить, чтобы ты с ней побережнее…
 – Дай хоть анализы получить, я же не знаю, что с ней!
 – А это долго?
 – Предварительные сейчас принесут, а если будет подозрение, что поехала генетика, тогда понадобится серьезное обследование.
 Не прошло и несколько секунд, как на невесомом объемном экране возникли результаты анализов Тины.
 – В общем, ничего страшного с твоей подругой, – сказал Дмитрий, бегло бросив взгляд на результат. – Она беременна. Восемь недель.
 Жан поднял голову и посмотрел в глаза Дмитрию. Он  хотел , чтобы телепат прочитал его мысли.
 – Ты уверен? – спросил Дмитрий. – Может быть, ты не знаешь, что кто-то был?
 – У нее никого не было. Если бы ты сказал – три месяца, я бы еще подумал на Алана. А так…
 – А она ходит на какие-нибудь вечеринки? Одинокая женщина.
 – Ходит. Со мной. Я ее последние три месяца всюду таскал с собой. Чтобы она поменьше о плохом думала. Последнюю неделю меня не было, но это ничего не объясняет.
 – Не волнуйся, Жан. Все-таки, она тебе просто не рассказала. Был кто-то случайный, зачем тебя в это посвящать?
 – Что она не выходит?
 – Я отправил ее на дополнительное обследование. Нужно будет посмотреть генетику. Ты не возражаешь, если я подключусь к Машине?
 – Валяй, я не нервный.
 Дмитрий одной рукой подключился к Машине, голографический экран вырос в размерах, Жан увидел Тину, лежащую на операционном столе и как щупальца с инструментом потянулись к ней.
 – Я, пожалуй, в коридоре подожду.
 – Правильно, – Дмитрий не отвлекся от экрана. – Ей не будет больно, не переживай, это только выглядит так страшно.
 Тина вышла минут через десять и села рядом с Жаном.
 – Сказали подождать результатов, – объяснила она.
 Еще через полчаса их снова позвали в кабинет. Жан вздрогнул, потому что кресла стояли в положении для психозондирования.
 – Тина, разденьтесь так, чтобы ваши руки были свободны. У вас есть пси-входы? – уточнил Дмитрий.
 – Да, мне ставили, очень давно правда. А зачем это? – Тина нахмурилась. – Я не дам согласие на психозондирование, – твердо сказала она.
 – Объясняю ситуацию. Вы – беременны. Срок – восемь недель. Отца ребенка вы не помните. Если я не прав, можете меня поправить.
 – От кого я могу быть беременна? У меня не было мужчины, – сказала Тина тихо.
 – Тиночка, у меня полно народа. Поймите, я хочу вам помочь, потому что много лет знаю Жана. Какие есть варианты? Самый простой, я сейчас посмотрю, чего и почему вы не помните. Потому что нам нужно согласие отца на аборт. Где вы будете его искать? Проверять генетику всех мужчин страны, кто за это будет платить? Садитесь в пси-кресло. Посмотрели и все.
 – А если я хочу родить?
 – От неизвестного отца? – Дмитрий тряхнул головой. – Даже будучи телепатом, не всегда просто понять женщин. Генетика ребенка такова, что вам лучше его не рожать. Кроме того, вам нужно серьезное лечение. И помимо ребенка у вас полно проблем со здоровьем. Давайте, решайте, Тина. Я хочу, чтобы через полчаса вы бы спокойно отсюда ушли. Потихоньку пройдете курс лечения. Ничего страшного, можно попытаться обойтись без замены органов.
 – Так серьезно?
 – Будет серьезно, если и дальше не лечить.
 – Хорошо, – Тина сняла кофточку и села в пси-кресло.
 – Смотрите мне в глаза, Тина, – попросил Дмитрий.
 Тина подняла глаза, встретилась с пронзительным взглядом Дмитрия и почти мгновенно потеряла сознание.


 *** 

 – Не мешай мне, – в очередной раз попросил Дмитрий Жана. – Уже ничего страшного, – Дмитрий отключил аппаратуру от Тины.
 – Ты мне не хочешь рассказать, что случилось? Человек от обычного зондажа теряет сознание, да так, что ему нужна реанимация!
 – Ты пока не ее адвокат.
 – А что, ей нужен адвокат? – изумленно переспросил Жан.
 – Думаю, сейчас понадобится. Пойдем, выйдем, я тебе объясню ситуацию.
 Жан сел в кресло в кабинете Дмитрия, уже начиная порядком нервничать.
 – Рассказывай.
 – Я не смог выяснить, что произошло. Ты видел, что получилось.
 – Видел. Только не понимаю, почему у нее была такая реакция?
 – Ей удаляли память. Поэтому она не помнит отца ребенка. И поэтому ее мучат кошмары последнее время. Я думаю, она была с кем-то из Вардов. Что там у них произошло, что он решил стереть память, я, честно говоря, не знаю. При любой попытке пройти в эти зоны, есть риск ее просто убить. В общем, нужно использовать другую аппаратуру.
 – Она на это не согласится! – Жан нахмурился. – Я бы на ее месте тоже не согласился.
 – Боюсь, у нее не будет выбора. В соответствии с законом, я уже сообщил в Совет Вардов, что видимо, у нас случай психического насилия. Сейчас приедет следователь по особо опасным преступлениям, будет разбираться.
 От этих слов Дмитрия у Жана вытянулось лицо.
 – Господи! Ты мог меня сначала спросить?
 – Не мог. Я ничего не мог сделать. Преступление категории А.
 – Категории А… – Жан был юристом, но для нетелепатов обучение заканчивалось преступлениями категории В – умышленное убийство. Что могло входить в категорию А, оставалось только догадываться. – Как оно квалифицируется?
 – Психическое насилие. Расследование идет под контролем Совета Вардов.
 – Почему так?
 – Кто еще может бороться с Вардом? Если он останется безнаказанным долгое время, его путь будет усыпан трупами. Жан, обычно женщины кончают самоубийством. А мертвых нельзя прозондировать, чтобы выяснить, что произошло. Хорошо еще, Тина жива, и мы можем попытаться ей помочь.
 – Для нее было бы лучше потихоньку сделать аборт, чтобы никто не знал.
 – Это незаконно.
 – А мучить ее теперь расследованием, законно?
 – Мне жаль, но я ничего не могу сделать.
 – Никогда не прощу себе, что привез ее к тебе. Был бы обычный телепат, может быть, не дошло бы до расследования!
 – Дошло бы рано или поздно. Если бы ты только сразу не понял, о чем идет речь, и не увез бы ее в другую страну. Только ведь никому бы это в голову не пришло. И мне бы не пришло, если бы я не попытался ее зондировать.
 Высокий мужчина, в форме службы Безопасности, не постучавшись, вошел в кабинет. Дмитрий поднялся ему навстречу и пожал протянутую руку. Ничего не говоря, мужчина сел в кресло и подключился к Машине, просматривая результаты обследования и зондирования.
 – Нужно докладывать Строггорну, я бы не хотел сам заниматься этим дальше. В любом случае, если возможна ее смерть, нужна его санкция на зондаж. Иначе потом не отобьешься.
 – Не хотелось бы его вмешивать… – Дмитрий откровенно расстроился.
 – Да это лучше для нее, у него прекрасный опыт расследования таких дел. Теперь, нужна, видимо охрана.
 – Я могу задать вопрос? – вмешался Жан. – Как ее адвокат?
 – А вы ее адвокат? И когда это она успела нанять адвоката? – удивился следователь.
 – Он ее друг, – пояснил Дмитрий мысленно.
 – Тогда понятно. А то я подумал, дожили, перед обычным обследованием нанимаем адвокатов, как будто у нас здесь не врачи работают, а филиал Инквизиции.
 – Да мы не сильно от этого отличаемся.
 – Так можно спрашивать? – снова вмешался Жан. – Что вы собираетесь с ней делать?
 – Все просто. Психозондирование, да нет, не такое, как было, а с подключением к аппаратуре, чтобы Тина не умерла. Попробуем добыть дополнительную информацию, чтобы разыскать «папочку».
 – Домой она может ехать?
 – Нет. Мы вынуждены ее временно задержать.
 – Разве это законно? Какие основания для задержания?
 – Угроза ее безопасности, – Эмиль ван Эркин, следователь, невинно улыбнулся. – Если этого будет недостаточно, мы еще много чего можем придумать.
 – Я не советую тебе вмешиваться, Жан, – сказал Дмитрий.
 – Я это понял, – Жан встал с твердым намерением поднять всех знакомых на ноги, чтобы вытащить Тину из этой истории. – Я могу ее увидеть?
 – Не нужно, она только еще больше начнет нервничать.
 – Понятно, – Жан развернулся и вышел из кабинета, даже не попрощавшись.
 – У нас с ним будут проблемы, – заметил Эмиль ван Эркин.
 – И что он может реально сделать против Совета Вардов?


 *** 

 Строггорн незаметно вошел в операционную, где Креил уже двое суток занимался Андреем. Все было, как и день назад. Креил продолжал проводить различные тесты, изменяя состав атмосферы, воды, электромагнитные характеристики пространства и вводя мальчику различные регрессанты в небольших дозах.
 Строггорн прошел под купол к Андрею. Тот был в сознании и слабо улыбнулся.
 – Как ты?
 – Боялся, будет хуже. Креил сказал, уже недолго осталось.
 – Тебя кормили?
 – Нельзя. Будет сильнее тошнить.
 – Ладно, поговорю сейчас.
 Строггорн подошел к Креилу, расслабленно лежащему в пси-кресле с закрытыми глазами, и, казалось, мирно спящему, если бы при этом не работал на огромной скорости объемный экран. Креил почувствовал Строггорна, наконец, и мысленно спросил, не открывая глаз.
 – Что пришел?
 – Когда ты его отпустишь?
 – Можно отпускать, я все выяснил.
 – И откуда он?
 – Его дедушка, скорее всего, был принаианином. Получили положительные тесты. Ты знаешь, я уже стал воспринимать Принаи-2 почти как провинцию Земли. Интересно, сколько еще у нас живет их потомков? Ловим, ловим, и никак не выловим.
 – Андрей, ты можешь вставать, только осторожно, не грохнись там… Хотя, подожди, я помогу… – Строггорн направился под купол, но, к его удивлению, Андрей уверенно стоял на ногах. – Таки странно, я думал, тебя здесь пытали…
 – Я его подлечил немного.
 – Угу, теперь я понимаю, чем ты здесь так долго занимался! – Строггорн нахмурился. – Креил, прекрати тратить время на лечение отдельных людей! Сколько можно тебе объяснять!
 – Да я все понимаю, но если уж влезли в его генетику…
 – То ты не мог удержаться, чтобы ее не поправить.
 – Это много лучше, чем когда-то я несколько лет приходил в себя после лечения Странницы.
 – А кто такая Странница? – спросил Андрей.
 – Это тебе рано знать, – ответил Строггорн.
 – Ладно, что вы собираетесь делать с Андреем дальше?
 – Андрей, а что бы  ты  хотел делать дальше? У меня такое чувство, в школу ты ходить не собираешься?
 – Да я тут подумал пару дней, пока валялся, – Андрей смело поднял глаза на Строггорна. – Я хотел бы работать с вами, Строггорн.
 – Ты вообще представляешь, чем я занимаюсь?
 – Представляю. Служба Безопасности Земли занимается тем же, чем и любая подобная организация. Я могу быть… ну не знаю, разведчиком, кем угодно. Я – мальчишка, кто на меня подумает?
 – А учеба?
 – Как мне объяснил Креил, я буду жить безумно долго. Успею еще доучиться, когда все утрясется. Несколько лет можно подождать.
 – Учиться все равно придется, только не тому, чему учат детей твоего возраста в школе. Это тебе только кажется, что ты такой неуязвимый. При желании…
 – Вы бы могли меня убить, – продолжил фразу Андрей.
 – Мог бы.
 – И сколько еще таких людей на Земле?
 – На Земле могут быть не только люди. Хорошо, допустим, и что бы ты хотел сделать в первую очередь?
 – Я буду делать то, что вы считаете важным.
 – Тебе придется научиться подчиняться, Андрей. У нас очень строго. – Строггорн на секунду задумался. – А делать ты будешь вот что…


 *** 

 – Вы не имеете права меня задерживать! – Тина хотела выйти из палаты, но обнаружила здоровенного охранника в форме Службы Безопасности, который закрыл проем.
 – Приказ.
 – Какой приказ? Вы меня что, арестовали?
 – Вы задержаны для выяснения всех обстоятельств.
 Тина вернулась в палату и продиктовала номер Жана. «Абонент недоступен» – последовал ответ. Она села на кровать, пытаясь понять, что происходит. Последнее, что она помнила – пронзительный взгляд Дмитрия, потом шел провал – и она очнулась сразу в палате.
 Створки двери открылись, и вошел Дмитрий. Тина вскочила ему навстречу.
 – Дмитрий, объясните, по какому праву вы меня здесь задерживаете? Я абсолютно здорова? Или вы выяснили, что я кого-то убила? Тогда вы обязаны сначала предъявить мне обвинение!
 – Выговорились? – Дмитрий подошел, взял Тину под локоть и почти силой усадил на кровать. – Вы – не арестованы и вас никто ни в чем не обвиняет.
 – Тогда, я не понимаю, почему…
 – Мы вас задержали? – Дмитрий сел в кресло напротив кровати. – Кто-то из Вардов, Тина, развлекся с вашей памятью. Мы задержали вас с единственной целью – обеспечить вашу безопасность. Будет очень плохо и для вас и для следствия, если этот человек снова до вас доберется.
 – Я хочу домой!
 – Вам нельзя возвращаться домой.
 – Я бы могла пожить пока у кого-нибудь.
 – Вы всерьез думаете, что сможете спрятаться от Варда? Не нужно быть такой наивной. В общем, отдыхайте пока. Я думаю, вы пробудете здесь не больше суток. Мы ждем одного следователя, – Дмитрий решил не пугать Тину именем Строггорна, одно ожидание подобной «встречи» было не простым испытанием для нормального человека. – Он посмотрит вас, как только освободится. Поверьте, я делаю все, что только возможно, чтобы поскорее вас отсюда отпустить.
 – Это правда? – Тина собралась с силами, подняла взгляд и посмотрела в глаза телепату. – Меня один раз уже изводили обследованиями, Дмитрий, – медленно сказала она. – Но тогда я была маленькая, мама моя ничего в этом не понимала, второй раз я на все это не пойду. Я хорошо знаю, какими методами проводятся подобные «расследования».
 – Вы имеете право высказать все это следователю. Могу только обещать, мы сделаем все возможное, чтобы причинить вам минимальный вред.
 – Дмитрий, а как-нибудь нельзя без всего этого обойтись? – Тина смотрела телепату в глаза и не сомневалась, что он поймет ее правильно.
 – Я не могу вас отпустить, Тина. Поверьте, не могу. Постарайтесь выспаться, через пару часов я пришлю врача, он вас подготовит к обследованию. Это очень неприятная процедура сама по себе. Но это необходимо.
 – Я могу отказаться? – Тина спросила это едва слышно.
 – Можете. Но я обязан вас предупредить, что тогда вы хуже перенесете обследование.
 – Я не соглашусь на обследование.
 – Боюсь…
 – Вы будете делать силой? – Тина снова подняла глаза на Дмитрия. – Мне кажется, я смотрю какой-то кошмарный сон и никак не могу проснуться! Я всегда считала, что у нас демократическая страна!
 – До определенных пределов, Тина. В вашем случае риск слишком велик, возможно, для многих людей.
 – Категория А?
 – Категория А. Откуда вы знаете?
 – Знаю, читала когда-то, просто так. Никогда бы не подумала, что придется с этим столкнуться, да еще в качестве пострадавшей.
 – Вам страшно не повезло. Но все обойдется, будем надеться на лучшее.
 Как только створки двери закрылись за Дмитрием, Тина рухнула на кровать. Ей подумалось, что стало бы легче, если бы она расплакалась, но внутри словно все окаменело.
 Через какое-то время она заставила себя подняться и еще раз попробовала позвонить Жану Моррису. Он мало чем мог помочь в такой ситуации, но Жан был ее другом, и Тина была уверена, что он сделает даже невозможное, пытаясь вытащить ее из этой переделки. «Абонент недоступен», – ответил автомат. Тина вернулась на кровать, и попыталась взять себя в руки.


 *** 

 – Тина, – Дмитрий тронул Тину за плечо, и она открыла сонные глаза. – Извините, что приходится вас будить. Приехал врач… следователь, я хотел сказать.
 – Который час?
 – Около трех ночи. Вам закончили подготовку?
 – Закончили, ваш врач – настоящий садист! – Тина села, пытаясь проснуться. Дмитрий протянул ей халат. – Пойдемте.


 *** 

 Они шли по хорошо освещенному больничному коридору. Даже сейчас, ночью, люди сидели в очередях.
 – Много больных. Не справляемся. А Варды могут работать по несколько суток без перерыва, – пояснил Дмитрий.
 Они поднялись в лифте на несколько этажей, потом прошли по длинному коридору. Перед дверью кабинета Тина остановилась. Страх поднялся откуда-то из глубины так, что сразу заледенели кончики пальцев.
 – Кто там? – спросила она быстро.
 – Я же сказал, врач, который должен вас обследовать.
 Тина подняла глаза на Дмитрия.
 – Вы врете, не договариваете что-то. Кто там? – повторила она вопрос настойчиво.
 – Вам нужно было когда-то согласиться с мнением врачей, Тина, и стать телепатом. Там, – Дмитрий кивнул на дверь, – Советник Строггорн ван Шер. Ждет нас.
 – Вы с ума сошли? – Тина сделала шаг назад. – Вы же сказали – следователь?
 – А он и есть – следователь по вашему делу.
 – Я не пойду!
 – Тина, вы ведете себя как маленькая! – расстроено сказал Дмитрий. – Вынуждаете меня вызывать охрану и тащить вас силой!
 – А обманом, вы так думаете, много лучше?
 – Пойдемте, Тина, пойдемте, вы давно не ребенок.
 Неожиданно створки двери раздвинулись, и показался человек в полумаске.
 – Заходите, Тина, у меня мало времени. Я не такой страшный, как вам кажется, – сказал Строггорн.
 Тина опустила голову и покорно вошла в дверь. Губы ее дрожали, и казалось, она вот-вот расплачется.
 – Проходите под купол, раздевайтесь и ложитесь на стол.
 – Я – отказываюсь от обследования, – сказала Тина твердо. – А силой, у вас нет санкции это делать.
 – Вам нужна санкция? – удивленно спросил Строггорн. – От Лингана ван Стоила устроит? Соедините меня с Президентом Земли.
 Через секунду, когда на объемном экране появилось изображение Лингана, он продолжил.
 – Линган, ты в курсе, – Линган кивнул. – Тина требует санкции на обследование. Даешь?
 – Конечно. Тина, вы должны понимать, по-другому невозможно выяснить, кто с вами это сделал. И, по большому счету, речь идет не о вас, а о других жертвах, которые могут быть или уже есть. Если уж я в курсе, как вы думаете, насколько это серьезно?
 – Хорошо, – сказала Тина совсем тихо. – Я… поняла… извините…
 – Вам не за что извиняться, вы в том, что случилось, не виноваты, – слова Лингана растаяли в воздухе, вместе с его изображением.
 Тина прошла под купол и послушно легла на операционный стол. Дмитрий помог ей правильно лечь и подключил аппаратуру. Пси-экран опустился совсем низко.
 – Тина, мы вам сделаем наркоз. Поверьте, это не будет так плохо, как когда-то в вашем детстве.


 *** 

 – У вас прекрасная аппаратура, Дмитрий, – сказал Строггорн, подключаясь к креслу. Оно мягко приняло его тело и также мягко и безболезненно подключилось. – Прелесть!
 – Последняя разработка! – улыбаясь, похвастался Дмитрий, глянул на огромный объемный экран, и, посерьезнев, добавил: – Тина уснула.
 – Постараемся не разбудить. – Строггорн осторожно вошел в мозг женщины и почти сразу же наткнулся на переблокировки.
 – Осторожнее, Строггорн, – вмешался Дмитрий. – Болевой порог!
 – Уже? – Строггорн задумался на мгновение. – А я еще ничего не делал! Так, ладно, заканчиваем…
 Обследование длилось несколько секунд, и Дмитрий изумленно уставился на отключающегося Строггорна.
 – Ты же ничего не посмотрел!
 – Там нечего смотреть, Дмитрий, идеальная работа. Если сейчас активизируем память и снимем блоки, отправим девочку в сумасшедший дом. Это – в лучшем случае, ну, а в худшем, понятно… А большого смысла в этом нет, все равно ничего толком не поймем… Так.. – Строггорн вслушался в данные, которые продолжала передавать в его мозг Машина. – Совсем хорошо. В тот день, когда с ней это проделали,  не зарегистрировано , чтобы для Тины Роджер использовали аппаратуру. Как я и предполагал.
 Створки операционной раздвинулись, и бесшумно вошел Эмиль ван Эркин.
 – У меня есть задание для тебя, Эмиль. Очень деликатное, – сказал Строггорн.
 – Что там? – Эмиль мысленно показал на купол.
 – Ничего выяснить невозможно, но мы его найдем. На Земле есть всего пара десятков мужчин, которые могли это сделать без аппаратуры, да и то большая часть из них уже давно не может иметь детей.
 – Это не аргумент для суда.
 – Я тоже так думаю. Поэтому проверять придется всех. Вот их список. – На большой скорости Строггорн диктовал имена. – Тебе понадобится моя санкция на доступ к генетике, как видишь, это весь совет Вардов. Кроме Лингана, Лао и Креила, достаточно моего разрешения. Этого должно хватить…
 – А если нет?
 Строггорн помрачнел:
 – Мне не хочется даже думать, что это опять Принаиане! – в мозгу Строггорна промелькнул Ти-Иль-Иль, подвергнутый одной из многочисленных пыток, которые так хорошо знал Советник. – Ладно, будем тогда решать.
 – Что делать с Тиной? – спросил Дмитрий.
 – Пока оставь здесь.


 *** 

 Прошло меньше суток, когда Эмиль ван Эркин снова связался со Строггорном. По его мрачному лицу, сразу было понятно, что ни один из списка не был отцом ребенка.
 – Хорошо, Эмиль, начинай разрабатывать Принаианскую версию. Это – наиболее вероятно.
 – У меня еще остались трое подозреваемых, – напомнил Эмиль.
 – А… это…, они не могут иметь детей, ты же знаешь…
 – Для суда…
 – Я поговорю с Линганом, придется просить Джона Гила делать анализы и чтобы Креил стоял рядом! Более дурацкого занятия нам сейчас трудно для них придумать, – раздраженно добавил Строггорн.


 *** 

 Строггорн был необычайно зол. Понадобилось всего несколько часов, чтобы «принаианская» версия зашла в тупик. Официальный ответ с Принаи-2 был получен почти мгновенно. Как обычно, принаиане утверждали, что к ребенку Тины Роджер они никакого отношения не имеют. Обратное было бы удивительно. Еще ни разу не было случая, чтобы принаиане признали свою вину до того, как им предъявили доказательства. В данном случае требовалось детальнейшее исследование генетики ребенка, после чего, вполне возможно, активизация заблокированных участков памяти Тины Роджер. Строггорн был уверен, что с точки зрения расследования, это было абсолютно бессмысленно. Если с ней был принаианен, он, наверняка, использовал облик обычного человека. В этом случае, ее воспоминания никак бы не помогли следствию, а только измучили бы женщину.
 Еще одна необходимая бессмысленная формальность – сравнение генетики Лингана, Лао и Креила, стоила Строггорну немало нервов. Его просьба дать доступ к генетике для проведения необходимых анализов, привела Лингана сначала в невероятное изумление, а потом в бешенство. Строггорн вполне его понимал. Общеизвестным было, что Советники давно потеряли способность иметь детей. Необходимость тратить время на выполнение идиотских формальностей могла довести до белого каления и более терпеливого человека, чем Линган.


 *** 

 Джон Гил ждал Строггорна у входа в клинику Генетической Вард-Хирургии. Линган решил доверить анализы Креилу, с тем условием, что Джон постоит рядом и заверит достоверность результатов для следствия.
 Лицо Креила вытянулось, как только Строггорн объяснил, чего они от него хотят.
 – Вам что? Уже совсем нечем заниматься? Такое чувство, что кроме меня, спасение людей никого больше не волнует! – раздраженно сказал Креил.
 Строггорн выслушал уже достаточно оскорбительных замечаний в адрес Совета Безопасности от Лингана, чтобы сейчас начинать все с начала.
 – Креил, ты не трать время, это понятно, мы там все в Совете Безопасности идиоты… в общем, давай, быстренько, делай тест, Джон сказал, это у тебя займет не больше десяти минут…
 – Пяти, – Креил повернулся к терминалу, запрашивая данные у Машины.
 – Тем более, – Строггорн опустился в кресло и попытался прикинуть, как помягче объяснить Креилу необходимость дальнейшего детального генетического анализа ребенка. При таком маленьком сроке беременности, это могло занять несколько дней. Несколько дней, которые Креил не будет заниматься разработкой общей теории изменений.
 – А почему так долго? – Строггорн взглянул на часы и обнаружил, что прошло больше получаса. Ему никто не ответил, он поднялся и подошел к объемному экрану, на котором с огромной скоростью мелькали схемы генетических структур. Строггорн достаточно знал генетику, чтобы понять, что это не обычный тест на отцовство. – А откуда ты знаешь генетику отца? – спросил Строггорн, Джон повернул к нему совершенно белое лицо. – Не может быть… Кто?
 – Не мучь голову Джона, это –  мой  ребенок, – невозмутимо сказал Креил.
 – Не может быть… – растерянно повторил Строггорн.
 – Понадобятся дополнительные исследования, Строг. На первый взгляд нет никаких отклонений, но я не уверен… Четвертый уровень сложности все-таки…
 – У кого четвертый уровень? – убито спросил Строггорн.
 – У ребенка, – Креил удивленно посмотрел на него. – Что с тобой?
 – У тебя не  может быть  детей!
 – Ну да, я тоже так думал, – Креил вернулся к работе за терминалом. – Все очень странно и срок никак не сходится. Я был с Тиной почти три месяца назад, а беременность всего восемь недель. Нужно все тщательно проверить еще раз.
 – Зачем…?
 – Что зачем? – Креил снова удивленно посмотрел на Строггорна. – Да что с тобой такое, Строг? Что тебя так изумляет?
 – Зачем ты стирал ей память?
 – Ах, это… – Креил сказал это так, словно ничего такого не делал, а стирание памяти было самым обычным делом. – Так получилось, Строг. Я не хотел этого. Правда. Мне очень жаль, – добавил он безо всякой жалости в мыслях. – Точнее, я  очень  рад – у меня будет сын! Вард! Что-то такое удивительное должно родиться!
 – Удивительное… Совсем не человек.
 – Да, ну и что? Если все нормально, у вас не будет никаких оснований требовать прервать беременность!
 – Креил, – тихо сказал Строггорн. – Тина серьезно больна. Как она сможет выносить  такую  беременность?
 – Выносит, я разработаю план лечения, нужно только провести тщательное обследование… Даже не думай об этом, Строггорн, я не дам согласие на убийство собственного ребенка!
 – Ценой ее жизни?
 – Не нужно преувеличивать. Все будет хорошо.
 – Четвертый уровень сложности? Такими не рождались даже мы.
 – Мы можем об этом не знать. Раньше, женщина бы неизбежно погибла при родах такого ребенка. При нашей медицине…
 – Есть шанс, что Тина останется жива, – закончил за него Строггорн. – Ты хоть сам понимаешь, что говоришь?
 – Для женщин на Земле рождение ребенка всегда сопряжено с риском для жизни. Пока это никого не останавливало, хотя теоретически можно обойтись и без женщин. Тебе ли этого не знать!
 – Можно извлечь зародыш и дорастить в барокамере?
 – Зачем это? Ребенок общается с матерью в процессе своего развития и адаптируется к жизни на Земле. В противном случае, при таком уровне сложности, можно вырастить настоящее чудовище, никак и ничем не связанное с Землей. Я тебе уже объяснял, судя по всему, люди не являются продуктом земной эволюции, а принесены сюда извне какой-то цивилизацией. Единственное, что нас делает людьми в полном смысле этого слова – беременность, странно длинная беременность, в течение которой организм становится земным. Нарушь это – получишь кого угодно, но не человека.
 – Я не представляю, как скажу ей об этом!
 – Я сам с ней поговорю. Так или иначе, ей придется узнать, кто отец ребенка. – Креил взглянул на расстроенное лицо Строггорна и добавил: – Строг, ты должен быть рад. Во-первых, ты можешь закрыть расследование и больше не гоняться за принаианами. А во-вторых, я теперь не буду приставать к Аолле. У меня появилось более интересное занятие.
 – Целых семь месяцев! А потом ты заберешь ребенка у Тины, и кто тебе будет помогать его растить? Ты же не будешь убеждать меня, что готов жениться на Тине?
 – Говоришь глупости, Строггорн. Я обычных людей терпеть не могу, ты же знаешь! Мы с ней два дня не проживем, так мне ее убить захочется! Нет, о женитьбе не может быть речи. Я еще с ума не сошел, так себя мучить.
 – Значит, как только ребенок родится, ты его заберешь?
 – Как она сможет растить  такого  ребенка? Он же еще с пеленок начнет забираться в ее голову. Кто это может допустить?
 – Не нужно ничего допускать. Все очень просто, ты разрешишь ей избавиться от ребенка. Чтобы не рисковать ее жизнью, – холодно сказал Строггорн.
 – Нет.
 – Я прошу тебя, подумай еще раз, на что ты обрекаешь эту женщину. Вынашивать ребенка, что очень вероятно может стоить ей жизни, чтобы тут же его отдать?
 – Я сказал –  нет . И не собираюсь это больше обсуждать!

 Глава 6

 Тина проснулась около полудня, удивившись, что ее никто больше не беспокоил. Сразу же в палату вошел Дмитрий, ей показалось его лицо напряженным.
 – Что-то случилось?
 – Ничего, все хорошо. С вами хотел поговорить врач и, после этого, вы можете ехать домой.
 Тина непонимающе посмотрела на него.
 – Вы нашли отца?
 – Вам все объяснит врач. Я не уполномочен вам ничего говорить, – официально ответил Дмитрий, и у Тины похолодело внутри.
 – А… аборт?
 – Тина, я прошу вас, пойти со мной. Вам все сейчас объяснят. Одевайтесь.
 Перед дверью кабинета, Тина застыла, не в силах заставить себя войти. Сердце гулко колотилось в груди. Она подняла нерешительный взгляд на Дмитрия.
 – Заходите, я вас подожду здесь. – Он положил руку на панель, и створки двери медленно начали раздвигаться.
 Тина вошла в кабинет. Она сразу опустила голову, врач был в форме Варда, а она не хотела, чтобы он читал ее мысли.
 – Садитесь, Тина, – сказал врач удивительно знакомым голосом. Тина отодвинула стул и села на самый краешек. – А теперь, пожалуйста, посмотрите на меня, не бойтесь, я не буду залезать в вашу голову.
 Тина подняла глаза и почувствовала, как закружилось все вокруг. Только глаза этого человека оставались в центре карусели.
 – Кто вы?
 – Имя – Лион, вам ни о чем не скажет?
 Мгновенно в голове Тины всплыл сон, в котором много лет она прожила с мужчиной с таким именем.
 – Вы?…
 – Но меня зовут не Лион, – мужчина сделал паузу. – Мое настоящее имя – Советник Креил ван Рейн. Знакомо?
 – Знакомо, – Тина подумала, что это имя было более чем знакомо всем в Аль-Ришаде и на Земле. От этого человека зависело спасение людей, и, кроме того, не было почти ни одного учебника, где бы в качестве одного из авторов не стояло его имя. – Вы… отец ребенка? – с трудом она выдавила из себя.
 – По всей видимости, так, – он снова сделал паузу, наблюдая за ее реакцией. Но у Тины не было никакой реакции, потому что внутри все окаменело и, казалось, она вообще была не способна что-либо воспринимать. – Это еще не все, к сожалению, – сказал Креил, но ей показалось, что в его голосе не было при этом никакого сожаления, скорее, в нем были нотки торжества. – Я хотел сообщить вам, что ребенок будет телепатом. Вы знаете, что из этого следует… Согласия на аборт я вам не дам.
 – Мне сказали, он ненормальный.
 – Вам сказали неправду. Он будет нормальный, просто у него редкая генетическая структура, и без отца невозможно было точно это определить.
 – Отберете? – Тина побледнела. Через ее руки прошло немало женщин в подобной ситуации, и что бывало, она знала слишком хорошо.
 – Возьму на воспитание. Хотите, сразу после родов – у меня нет проблем нанять хорошую няню, – хотите, спустя год. Закон разрешает до года воспитывать его вам. Но я бы не советовал. Учитывая возможности ребенка.
 – Так, – она облизала пересохшие губы, снова опуская взгляд. – Я еще лечусь. Это может сказаться?
 – Я сделаю все возможное и невозможное, Тина, чтобы вы его родили. Вы будете лечиться в клинике Вард-Хирургии. И поверьте, получите лучшее лечение, которое только можно найти в нашей Галактике.
 – Я никогда не связываюсь с телепатами. Вы меня обманули, – совсем тихо сказала она.
 – Теперь это не имеет значения, вы не находите? Можете ехать домой. Если не возражаете, я бы к вам заехал вечером, мы бы все спокойно обсудили. Документы вам необходимо подписать.
 – Отказ от ребенка? – уточнила она.
 – Желательно обойтись без суда. Я – Советник, зачем лишние скандалы? Подпишете?
 – Дайте мне время подумать, – она поднялась, на сердце было страшно тяжело, и ей хотелось поскорее остаться одной.
 – Только не тяните. Перед родами я подам в суд. Имейте это в виду. Как будете готовы подписать, позвоните, – он протянул ей визитку. – Да, еще. Если будут нужны деньги или еще что-нибудь, не стесняйтесь, всегда помогу вам.


 *** 

 Тина вышла из кабинета, Дмитрий ждал ее и подхватил под руки. Только сейчас до нее дошел весь ужас ситуации. Она тяжело опустилась на стул в коридоре и закрыла глаза, стараясь справиться с собой и не зарыдать в голос. У нее не было никаких сил идти, так стало больно от всего этого.
 – Пойдемте со мной, – мягко сказал Дмитрий. – Вы сможете идти?
 – Не знаю, – Тина встала и пошатнулась, он поддержал ее. – Что теперь делать, Дмитрий?
 Они шли по коридорам клиники, но для нее все было как во сне. Дмитрий привел Тину в свой кабинет, уложил на кушетку и сделал обезболивающий укол.
 – Получше? – спросил он через несколько минут, когда почувствовал, что ее боль отступила.
 – Вроде бы. Я пойду, – Тина встала. Все, чего ей сейчас хотелось, – поскорее оказаться дома.
 – Жан ждет вас внизу, он обещал проводить вас домой. Дальнейшее лечение вы будете проходить в клинике Вард-Хирургии. Вот адрес, – Дмитрий протянул карточку. – Мы переведем все данные туда. У вас будет замечательный врач, Тина.
 – Я не хочу ничего этого.
 – Боюсь, у вас нет выбора.
 – Что-то можно сделать? Я читала, в такой ситуации можно попробовать пожаловаться в Совет Вардов. Только я не представляю, что это может дать. Вы не знаете?
 – Против Креила это совершенно бесполезно. Реально решение будет приниматься только пятью членами Совета. Один – Строггорн. Ему эта история сильно не понравилась и, возможно, он встанет на вашу сторону. Еще входит его жена, но она – большой друг Креила и вряд ли пойдет против него. Линган и Лао ему как родные отцы. Воспитывали его еще с детства. Найдется двадцать одна причина, по которой он прав, а вы – нет. Остается еще Диггиррен ван Нил. Может, он и принял бы вашу сторону, но есть еще и закон. Вы – не телепат, и не сможете полноценно воспитать такого ребенка. Единственное, можно попробовать – выбить большее число свиданий.
 – То, что он без согласия влез в мою голову, никак не поможет?
 – Вряд ли. Скорее всего, вы дали ему такое согласие, только об этом не помните. Прикиньте, как бы вы поступили, если бы узнали, кто он, и что больше никогда не будет с вами встречаться?
 – Захотела бы все забыть, – призналась Тина.
 – Вот видите. Выяснится еще, что вы сами его просили об этом.
 Тина задумалась, вспоминая свою жизнь.
 – Дмитрий, вы сказали тогда, что лучше бы мне было согласиться с мнением врачей и стать телепатом. Это было бы возможно сейчас?
 – Какой в этом смысл, Тина? Вы – взрослый человек. Кстати, а почему вы отказались тогда? Вам наверняка были сделаны все необходимые обследования, оставалась простая и безболезненная операция. Что вас тогда остановило?
 – У меня же родители – самые обыкновенные люди, друзья, вся жизнь. Что бы я делала после этого? Все потерять, а вот что найти… Я испугалась, наверное. Мне было только четырнадцать лет, а тут приходит кто-то и хочет лишить тебя матери, отца, друзей… Это – непростое решение и для взрослого человека… Если бы я решилась на это сейчас? Это возможно?
 – Теоретически, наверное, да. Но будет сложная процедура. Понадобится разрешение Совета Вардов, и, еще до операции, вам будут делать полный зондаж, чтобы точно посмотреть энергетику мозга. Это очень страшная и неприятная процедура. Я бы вам не советовал лезть во все это. Риск будет большой, у вас маленький энергетический запас. Даже если все пройдет успешно, вряд ли вы сможете легко адаптироваться к жизни среди эсперов. Вам двадцать девять лет, психика почти сформирована. Вы подумайте, стоит ли ради ребенка так резко изменять свою жизнь? Потом. Такие дети рано уходят из семьи.
 – Скажите, а как в таком случае с ребенком? Мне его точно оставят?
 – Не знаю. Как решит Совет.
 – Понятно. Значит, мне нужно получить сначала согласие Совета оставить ребенка и только потом идти на это?
 – Подумайте еще, Тина. Такое серьезное решение не принимают вот так сразу. Возьмите отношения с Жаном. Вам сразу придется искать другую работу. Вряд ли он согласиться работать с телепатом.
 – Я знаю. Спасибо вам, – Тина встала, собираясь выходить. – Вы мне очень помогли.
 – Вы не сердитесь на меня? Я вас втравил в какой-то степени во все это.
 – Но не вы же были со мной той ночью?


 *** 

 Жан Моррис накрыл Тину одеялом. Никогда еще он не видел ее в таком подавленном состоянии.
 – Тиночка, тебе еще что-нибудь принести?
 – Не нужно, ничего не хочу.
 – Тошнит опять?
 – Да ничего сейчас, Дмитрий дал какие-то таблетки, помогают, – она замолчала, не решаясь сказать.
 – Я все знаю, – он сел на кровать и взял Тину за руку. – Я буду с тобой, не волнуйся. Все будет хорошо.
 – Они хотят, чтобы я лечилась в клинике Вард-Хирургии. Ты… поедешь со мной, завтра?
 – Прямо в пасть к Вардам, – Жан поежился. – Поеду, – сказал он решительно.
 – Это не все… – она не решалась сказать. – Я хотела попросить тебя подготовить прошение в Совет Вардов. Я решила стать телепатом.
 – Что??? Ты сошла с ума!
 – Он же отнимет ребенка! Это – единственный шанс!
 – Выброси это из головы, – сердито сказал Жан. – Никакого шанса у тебя оставить ребенка не будет, даже если ты станешь телепатом. Креил ван Рейн никогда на тебе не женится, а раз так, суд все равно будет решать, кому воспитывать ребенка. Твое слово против его… Подумай, ну хоть пару секунд.
 – Ты прав, – она растерянно замолчала. – И все-таки запроси Совет Вардов. Если они согласятся на операцию, тогда попросим решение по ребенку. Если мне его не оставят, я этого делать не буду.
 – Очень хорошо, – Жан снова поправил ее одеяло и улыбнулся.
 Он был абсолютно уверен в решении Совета Вардов и поэтому спокойно послал туда запрос.
 Ответ пришел через несколько часов. Совет Вардов отличался невероятной скоростью решения вопросов. Тина еще спала, и Жан сел рядом с ее кроватью, терпеливо дожидаясь, пока она проснется.
 – Пришел ответ из Совета Вардов, – сказал он, как только Тина открыла глаза.
 – Так быстро?
 – Иначе, они бы давно не могли никем управлять.
 – Что?
 – Все хорошо. Отказ.
 – Что же тут хорошего? – со слезами на глазах спросила Тина.
 – Хорошо, что они умные люди и понимают, что тебе не нужно этого делать.
 – Как мотивировали?
 – Тебе все читать или по существу? Короче, твое состояние здоровья не позволяет проведение необходимого обследования. А без него операция невозможна. Ты знала, что для операции требуется полный зондаж?
 – Мне говорил Дмитрий.
 – Я бы не стал отправлять запрос, Тина, если бы знал об этом. Редко кому удается не сойти с ума после этой процедуры. У меня была парочка клиентов. Как они мне говорили потом – смерть и любые пытки просто ничто по сравнению с этим. Обычно, много раз человек, которому это делают, просит его убить.
 – В каких случаях это делают?
 – При каких-то редких заболеваниях и перед переделкой личности. Как минимум, нужно совершить убийство, чтобы получить такое наказание.
 – Я не знала.
 – Теперь согласна, что это хорошо? Отказ?
 – Хорошо получить то, что хочешь. Я же пока делаю только то, что от меня хотят другие.
 – Поспи еще, ладно? Тебе нужно отдохнуть. Я заеду за тобой утром, – Жан поднялся, подошел к кровати и крепко обнял Тину. – Все будет отлично. Не переживай, я буду с тобой!


 *** 

 Клиника Вард-Хирургии ничем не напоминала обычные заведения такого типа. Совсем небольшая, утопающая в зелени и цветах, она была похожа на дорогой отель.
 Тина с Жаном вошли в просторный холл и растерянно огляделись, пытаясь понять, где находится регистратура. Огромный аквариум с редкими тропическими рыбками занимал почти всю стену. Вдоль других стен стояли небольшие столики, вазы с цветами, удобные кресла.
 – Жан, мы ничего не перепутали? Это точно клиника? – обеспокоенно спросила Тина.
 – Надеюсь…
 На их разговор сразу несколько человек обернулись. Только сейчас Тина сообразила, что люди здесь не разговаривали вслух, и именно поэтому в холле было так тихо.
 Женщина в форме Варда показалась из одного из коридоров и, приветливо улыбаясь, направилась в их сторону.
 – Здравствуйте, Тина. Меня зовут – Лейла. Я буду помогать вам. Врач ждет вас. А вам, Жан, придется подождать в холле.
 – Я – адвокат Тины и хочу быть с ней все время рядом!
 – Вы слишком настойчивы, – женщина перестала улыбаться. – Вам придется извиняться потом за ваше недоверие. – Хорошо, пойдемте.
 Они поднялись в лифте на пару этажей и вышли в широком коридоре покрытым мягким ковром. Перед одной из дверей без каких-либо надписей Лейла остановилась.
 – Жан, вам придется подождать здесь. Тина может позвать вас в любой момент, если сочтет, что вы ей нужны. Вы не возражаете, Тина?
 – Нет, ты и правда, Жан, посиди, – обстановка клиники подействовала на Тину странно успокаивающе.
 – Вот и отлично. Пойдемте, Тина, я пока подготовлю вас к обследованию. Врач сейчас подойдет.
 Жан сел в мягкое кресло, напротив двери кабинета. Он был зол на Тину, что она так легко уступила этой женщине – Варду.
 – Вы приехали с Тиной? – мужской голос вывел Жана из задумчивости. Он поднял глаза на спокойное лицо мужчины со светлыми волосами и почувствовал, что не в состоянии ответить.
 – Вам придется долго ждать, – пояснил мужчина, так и не дождавшись ответа.
 – Вы… вы…. – Жан с трудом выдавливал из себя слова. – Советник…?
 – Я буду ее лечить. Меня попросил Креил. Хотя, я давно этим не занимаюсь. Иначе есть риск, что он сам займется ее лечением.
 – Простите меня, Советник Лао. Я никак не мог предположить, кто ее будет лечить, – Жан опустил глаза, стараясь не смотреть на Лао. – Я все равно подожду.
 – Но больше не будете так волноваться?
 – Конечно, нет… буду, если честно. Эта беременность для нее опасна?
 – Почему вы так решили?
 – Потому что Тину отправили сюда, и потому что вы согласились ее лечить.
 – Я постараюсь сделать все возможное, чтобы у нее было поменьше проблем. Это действительно опасно, но пока нам не удалось уговорить Креила дать согласие на аборт.
 – Я не буду ей об этом говорить.
 – Это правильно. Зачем ей переживать еще и из-за этого? – Лао повернулся и вошел в кабинет.


 *** 

 – Вы меня ждете? – Лао улыбнулся, потому что Тина сильно нервничала. – Чай будете?
 – Не знаю, – Тина не смотрела на него. Мужчина не был похож на телепата, но и не мог быть обычным человеком.
 – Как же вас измучили, даже не знаете, хотите пить или нет, – Лао смотрел, как Лейла принесла чай. Последнее время она работала у него, стараясь не встречаться с Аоллой и Строггорном. Каждый раз, когда родители видели ее, они страшно расстраивались, а ей вовсе не хотелось этого.
 – У вас есть срочные дела? – спросил он, наливая горячий чай.
 – Не знаю. А почему вы спрашиваете?
 – Потому что хочу оставить вас у нас, в клинике. Вам нужно делать серьезное обследование…
 – Я не останусь. Буду приезжать. Это возможно?
 – Пока проводим обследование – да. А вот когда начнем лечение – не уверен. Ладно, там по ходу посмотрим. Давайте, я объясню вам, что мы собираемся с вами делать. Первое – обследование. Постараюсь все сделать сегодня. Это займет несколько часов. Потом вы можете быть свободны, пока не будут готовы препараты для вашего лечения. Я думаю, для этого нужно несколько дней. Если все пройдет без осложнений, за месяц мы должны все поправить.
 – Так быстро? – Тина вздохнула с облегчением. – И что, я буду здорова после этого?
 – Должны быть, – Лао улыбнулся.
 – Тогда я чего-то не понимаю… Если вы можете вылечить меня…
 – Почему мы не может вылечить всех? – Лао вздохнул. – Потому что каждому человеку, Тиночка, требуется индивидуальное лечение. А для этого нет нужного числа специалистов. Проще говоря, лекарства для вас будет делать Креил. Больше-то ведь некому. Только он может за такое короткое время понять, что нужно изменить в вашей генетике, чтобы вы снова были здоровы. А вот чтобы вылечить всех, нужно создать общую теорию. Ну что, приступим? Раздевайтесь, и проходите в соседнюю комнату.


 *** 

 Следующая неделя прошла для Тины как во сне. Она несколько раз появлялась на работе, но делать там было настолько нечего, что становилось еще хуже.
 Через неделю, вернувшись домой, она застала там Лао.
 – Что-то случилось? – задавать глупые вопросы, как Советник очутился в закрытой квартире было бессмысленно.
 – Готов ваш препарат, Тина. Завтра, в пять, жду вас у себя.
 – Вы могли сказать мне это по телекому?
 – Мог, но мне нужно вас подготовить к этому.
 – Не… поняла…
 – Вы можете пройти со мной в ванную? И лучше будет, если разденетесь.
 – Совсем?
 – Совсем.
 – Советник, я очень устаю, когда мне приходится постоянно вытягивать, что вы собираетесь со мной делать. Ну почему вы считаете, если я ничего не знаю, это лучше?
 – Хорошо. Я собираюсь оказать на вас психическое воздействие, чтобы вызвать очищение организма.
 Тина тяжело вздохнула, и тихо уточнила:
 – Это – понос и рвоту?
 – Если вас это не устраивает, могу забрать вас в клинику. Там это сделают обычным путем.
 – Чем лучше, если это сделаете вы?
 – Все будет естественно, Тина. А это легче, чем все остальное.
 – Пойдемте, – устало сказала Тина и направилась в ванную.


 *** 

 Как и было условленно, на следующий день Тина приехала в клинику Вард-Хирургии.
 – Так, Тиночка, попробуйте расслабиться, – Лейла с огромной скоростью подключала аппаратуру. – Мне нужно будет подключить вашего ребенка к аппаратуре, чтобы он не пострадал.
 – Лейла, это опасно? – Тина подписала целую пачку бумаг, из которых выходило, что случиться могло все, что угодно, и врачи при этом ни за что не отвечали.
 – Опасно, но я не думаю, что так, как написано в наших бумагах. Они рассчитаны на обычный случай, а для вас специально разработаны препараты. Все будет хорошо, вот увидите.
 – Готово? – Лао бесшумно появился в операционной.
 – Можно начинать, – ответила Лейла.
 – Тина, объясняю, что вам будем делать, – Лао улыбнулся. – Мы собираемся ввести вам препарат, который изменит вашу генетику. Понятно?
 – Понятно.
 – Лейла, начинай введение. Тина, посчитайте для меня до пяти…
 – Тошнит сильно.
 – Ничего, это нормально. Не бойтесь, все будет хорошо. Лейла, что там у нас?
 – Все в пределах нормы. Очень плавный переход.
 – Сколько времени займет?
 – Если как сейчас, не больше получаса.
 Лао придвинул стул и сел рядом с операционным столом. Тина тяжело дышала, он встал и одел ей маску с кислородом.
 – Все, Лао, если верить анализам, все прошло хорошо, – сказала Лейла.
 Лао посмотрел на Тину.
 – Как себя чувствуешь, девочка? – он убрал кислородную маску с ее лица.
 – Хорошо. Почти не тошнит.
 – Давай, Лейла, можно отключать аппара… – начал Лао мысленно, но не договорил: Тина зашлась в крике, а он никак не мог понять, что с ней не так.
 – Тина, Тиночка, успокойтесь, вы потеряете ребенка, что с вами?
 – Голова, – Тина едва могла произнести слова, – болит, ужасно, разрывается на куски…
 – Лейла, проверь еще раз… – начал Лао говорить мысленно, но Тина сразу же отреагировала на его мысленную речь диким криком. – Да что за черт????… Так, кажется, я понял… – Лао стремительно выскочил из-под операционного купола и включил мыслезащиту. Сразу после этого Тина перестала кричать.
 – Что происходит, Лао? – Лейла непонимающе смотрела на Лао.
 – Точно не знаю… Пока, пойди принеси несколько обручей мыслезащиты.
 – Подожди, что..?
 – Тина всегда была почти телепатом. Ей предлагали в детстве операцию, но она отказалась. А сейчас, я думаю, мы что-то сдвинули в ее организме. Так что теперь она – и не телепат, но и не нормальный человек. Короче, наши мысли вызывают у нее боль. Она их слышит, но не в состоянии воспринимать. Это как раз понятно – ей нужна операция эсперизации. А пока все, чем мы ей можем помочь – обруч мыслезащиты. Принеси, и мы будем точно знать, так это или нет.
 В следующий раз Лао зашел под купол и сразу одел обруч мыслезащиты на голову Тины.
 – Тина, вы меня слышите? – громко, мысленно спросил Лао. Он видел, как Тина напряглась. Но по крайней мере той дикой реакции, которая была раньше, у нее уже не было.
 – Тиночка, я должен вам сказать одну неприятную вещь. Что-то сместилось в вашем организме так, что вы теперь полу-телепат. Все, что я говорю мысленно, вызывает у вас боль.
 – И что же теперь делать?
 – Я не знаю, правда. Полный зондаж, который вам нужен для операции, вы, скорее всего, просто не выдержите. Значит, остается всю жизнь носить обруч мыслезащиты.
 – Боже! Как на меня будут смотреть обычные люди? Никто же не поверит, что я не телепат!
 – Вы не можете читать мысли, но вы наверняка теперь эмпат, то есть сможете «читать» чувства людей. Это тоже немало.
 – Что-то еще можно сделать?
 – Ничего. Этот препарат, который вам дали, прекрасно вам подошел. Еще пару введений и вы будете практически здоровы.
 – Я не хочу быть телепатом.
 – Но вы же подавали прошение в Совет Вардов?
 – Это из-за ребенка. А когда я обо всем подумала…
 – Лао… – позвала Лейла.
 – Подождите, Тина, минутку… Что – то не так? – Лао вышел из-под купола и подошел к аппаратуре. Объемный экран рисовал на огромной скорости кривые, бегло взглянув на которые, Лао изменился в лице.
 – Я права?
 – Боже… Так, Лейла, вызови специалиста по психо-энергетике. Пусть подсчитает.. может быть мы чего-то не понимаем, и все не так страшно.
 – Пусть, конечно, подсчитает специалист, но я бы позвонила в секретариат Совета Вардов и попросила немедленно освободить несколько часов времени Советников Строггорна и Диггиррена. Или ты собираешься делать ей полный зондаж один? Я в этом не участвую, мои нервы этого не выдержат. Твои, Лао, думаю, тоже.
 – Сколько у нас времени?
 – Несколько суток… Не смотри так на меня, Лао! Я же не специалист по психо-энергетике!
 – Точнее?
 – У меня получилось меньше 48 часов, если энерго-запас будет уменьшаться с той же скоростью.
 – Лейла, ты не вспомнишь, что там еще можно сделать в такой ситуации?
 – Стандартная процедура: психозондаж, с последующей коррекцией психики. Как только она станет телепатом, все должно стабилизироваться.
 – При психозондаже, Лейла, мы неизбежно затронем то, что прятал Креил. Даже если бы не было этой чертовой психо-операции, я бы оценил шансы Тины вынести полный зондаж без серьезных последствий как ничтожные. С учетом же всего – у нее их просто нет. Вопрос только,  насколько  будут серьезные последствия.
 – Если ничего не делать, через двое суток ее психика разрушится.
 – Если делать – она проведет всю оставшуюся жизнь в психиатрической клинике. Здесь нет никаких вариантов.
 – Мы ничего с тобой не решаем, Лао. Вызывай адвоката из Совета Вардов. Пусть готовят все документы, объясняют Тине ситуацию. Она сама должна все решить. Такой закон.
 В коридоре Жан Моррис ждал Тину. Он увидел Советника Лао, вышедшего из операционной, и почему-то сразу подумал, что случилась беда.
 – Жан, сейчас ты поедешь в Совет Вардов. Там тебя ждет адвокат, он тебе все объяснит.
 – Что он должен объяснить?
 – Не теряй время, у нас его просто нет, – резко закончил Лао, и, развернувшись, снова исчез в кабинете.


 *** 

 Эти сутки превратились для Тины в настоящий кошмар. Стандартная подготовка к полному психозондированию требовала не менее пяти дней введения различных препаратов, но Лао приказал, чтобы все было готово к восьми вечера.
 Жан Моррис вернулся с пачкой документов. После разговора в Совете Вардов, он понял одно – при всем желании он бы не смог рассказать Тине всю правду. Около шести вечера появился адвокат из Совета Вардов. У него была странно-бесшумная походка и пронзительный, как у всех Вардов, взгляд.
 – Шон ван Берри, – представился он, садясь напротив Тины. – У Жана хватило смелости объяснить вам ситуацию?
 – Нет, – сознался Жан Моррис.
 – Хорошо, – Шон секунду помедлил. – Вы прочитали документы? – он кивнул на пачку распечаток на журнальном столике.
 – Я не уверена, что все поняла.
 – Объясняю. Полный зондаж – самое плохое, что психо-хирурги могут с вами сделать, Тина. Теоретически, все очень просто и совсем не страшно. Просто Вард-Хирург будет подавать небольшой сигнал по нервным волокнам, а Машина будет фиксировать скорость передачи и потери энергии, прослеживая путь прохождения сигнала. Ну а практически, человек ощущает себя самой настоящей марионеткой. Психика же человека так устроена, что сопровождается это самыми чудовищными ощущениями. Например, если проходят зоны наслаждения, то это – запредельное наслаждение, и при этом словно за вами кто-то наблюдает, ну а если зоны боли…
 – То это… такая чудовищная боль…
 – Правильно, что ни один нормальный человек этого вынести не может. И так же со всеми другими чувствами… У вас же, насколько я понимаю, выбора нет. Точнее, есть. Первый вариант. Мы ничего не делаем, и через сутки вы, как личность, перестанете существовать. Все, что мы вам можем обещать, постараться поддерживать жизнь в вашем теле так долго, чтобы было возможно рождение ребенка. Второй вариант – вы соглашаетесь на зондаж. В принципе, даже если вы на него согласитесь, вы можете оставить за собой право в любой момент остановить процедуру. Но я бы вам этого не советовал. Потому что вы будете просить ее остановить, и не раз… и не раз будете просить вас убить, чтобы так не мучаться. Поэтому, я советую, принять окончательное решение сейчас, и довериться врачам.
 – Почему так получилось, вы знаете?
 – Примерно. У вас маленький энергозапас, если совсем по-простому, это всегда создавало для вас риск сойти с ума. После смерти родителей, врачам понадобилось почти полгода, чтобы вернуть вас к нормальной жизни. А сейчас, что-то опять сдвинулось. К сожалению, без полного зондажа, понять, что именно и как можно это поправить, невозможно. Это еще не все. Врачи не смогут дать вам никаких гарантий, что полный зондаж хоть что-нибудь даст. Вы ознакомились с возможными осложнениями?
 – Я прочитала… Только, там может быть все, что угодно.
 – Это так и есть. Более того, очень высока вероятность того, что вы получите последствия категории «B».
 – Сумасшествие? – у Тины потемнело в глазах.
 – Это так. И никаких гарантий, что состояние будет обратимым.
 – Боже, мне кажется, что я в каком-то кошмарном сне!
 – Вы должны принять решение.
 Тина опустила глаза и почти неслышно сказала:
 – Я согласна на психозондаж.
 – Без возможности его остановить?
 – Без возможности его остановить.
 – Твое решение говорит, Тина, или о большой смелости, – прокомментировал Жан, – или о большой глупости. Оставь возможность остановить процедуру!
 – Это бессмысленно, Жан, я не выдержу, я знаю, буду просить остановить… – сказала Тина и беззвучно заплакала.


 *** 

 Ровно в восемь вечера Тину ввезли в операционную. Она крепко спала. Лао приказал дать ей такую дозу снотворного, чтобы большую часть подготовки она просто не видела. Тину привязали и подключили к сложной аппаратуре.
 Строггорн вошел под купол и включил объемный экран, на котором сразу зажглась схематическая картинка мозга Тины.
 – Диггиррен, можно начинать, – мысленно сказал Строггорн, и экран сразу ожил, картинка мозга повернулась и пунктиром отметилось предполагаемое прохождение сигнала. – Сейчас наша девочка проснется… – он достал обруч мыслезащиты и надел его Тине на голову.
 На экране пунктирная линия превратилась в сплошную, и Тина мгновенно открыла глаза.
 – Проснулись? – Строггорн был без маски, но Тина его сразу узнала.
 – Уже начали?
 – Да. Если вы не передумали, сейчас вы еще можете отказаться. Ваше последнее слово?
 – Делайте, Советник, делайте, вы же знаете, у меня нет выбора.
 – Хорошо, начнем. Тина, вы сильный стыд когда-нибудь испытывали?
 – Да нет, вроде… – она вскрикнула, не договорив, и краска стыда залила тело. – Господи, – Тина закрыла глаза. Мысленно она видела себя как-то со стороны: свое обнаженное тело, опутанное проводами и трубочками, и присутствие кого-то чужого, разглядывающего ее душу, словно под микроскопом, и от дикого унижения свехобнаженности родился такой же дикий стыд. Все длилось несколько секунд и прекратилось. Тина лежала, вся в поту, тяжело дыша, и облизала ставшие сразу сухими губы.
 – Ну что, будем продолжать или прекратим? – спросил Строггорн. Тина открыла глаза и посмотрела на его спокойное лицо. – Чувствуете присутствие чего-то чужого?
 – Никогда бы не подумала, что может быть так плохо.
 – Во время полного зондажа, твой мозг тебе не принадлежит, а все основные защитные системы организма работают так, чтобы не допустить этого. Поэтому, те чувства, которые ты при этом испытаешь, будут сопровождаться присутствием «чужого». Понятно? Поверь мне, из всех пыток, которые я знаю, а я знаю их немало, эта – самая жестокая. В ней собрано все самое плохое, что можно сделать с человеком. Готова продолжать?
 – Готова, – тихо сказала она, закрывая глаза.
 – Сейчас будут судороги, – предупредил Строггорн, но это слово ничего не выражало. В течение нескольких секунд Диггиррен последовательно отдал приказ всем мышцам, которые только есть у человека, и они сокращались и расслаблялись, подчиняясь его приказу. У Тины было чувство, что она – марионетка, которую дергают за ниточки. Чтобы снять судороги, Диггиррен дал команду полного расслабления мышц.
 – Не нервничай так, Тина. Мы специально заказали аппаратуру, которую обычно используют для проктологических обследований. Иначе мы устали бы каждый раз тебя мыть.
 – Стыдно как, – Тина едва не плакала.
 – Продолжаем? – Строггорн посмотрел на экран, на котором снова протянулась пунктирная линия.
 Никогда впоследствии Тина не смогла бы вспомнить все те ощущения, которые ей пришлось пережить в этот день. О существовании многих из них она даже не догадывалась. Диггиррен словно раскачивал ее психику на качелях, чередуя положительные и отрицательные эмоции, и этот постоянный переход сопровождался так же стабильно возникающим чувством дикого стыда – защитной реакцией ее организма на присутствие постороннего в голове. После каждой серии Диггиррен, очень боясь за ребенка, давал полное расслабление мускулатуры.
 – Так Тина, сейчас тебе будет действительно плохо, – спокойно сказал Строггорн, а Тина сразу подумала, что ей и так плохо. – Сейчас мы пройдем зоны страха и боли. Ты уже должна немного приспособиться, но эту зону придется проходить медленно, иначе кончится выкидышем. Придется тебе немного покричать. Как? Готова? – перед каждой зоной он подробно объяснял ей, что они будут делать, и какие ощущения это может вызвать.
 – Готова, – сказала Тина, никогда в своей жизни вообще не испытывавшая сильную боль.
 Диггиррен подал сигнал и почти мгновенно остановился: так страшно закричала Тина.
 – Что там?
 – Перерыв, Диг, не выдержать ей этого. – Строггорн одел маску Тине на лицо, меняя и меняя составы, до тех пор, пока Тина не закашлялась. Она тяжело дышала, слезы текли по лицу.
 – Мне очень жаль, Тина, но если вы каждый раз будете так кричать, мы будем вынуждены все прекратить. Кроме того, вы уже сорвали себе голос.
 – Нет, Строггорн, продолжайте, – Тина с большим трудом смогла выговорить.
 – Вы можете говорить мысленно, нет никакой необходимости мучить свой язык. Мне ваш обруч мыслезащиты никак не мешает, – заметил он и пошел к Диггиррену.
 Тот сразу открыл глаза.
 – Совсем плохо? Ну что, останавливаемся?
 Строггорн тяжело опустился в кресло. – Не знаю, что с ней делать.
 – Послушай, Строг. Я с ней этого делать не могу, ты уж меня прости, но пытками заниматься, да еще с совсем невиновным человеком – это перебор!
 – Ты же жребий вытащил! Никто с ней не желает этого делать. Почему ты меня считаешь палачом? Мне испытаний Креила более чем достаточно. Ты-то нам редко помогаешь, а там у нас смертность до восьмидесяти процентов. Десять человек берем на испытания, а уже через пять минут ввода препаратов – шестеро становятся покойниками, а через полчасика – еще двое. А ведь часто это маленькие дети. Как ты думаешь? У меня нервы почти железные, но когда такими делами занимаешься постоянно, трудно сказать, что будет после этого с головой.
 – Не знаю, как мы все это выдержим! – Диггиррен закрыл глаза. – Если честно, меня нисколько не удивляет, что Креил стал таким жестоким. Тут Аолла как-то проговорилась, что еще, когда он был на Дирренге первый раз, там тоже пришлось проводить испытания, а смертность была еще выше. Только он никогда об этом не рассказывал, не хотел, чтобы его обвиняли в убийствах.
 – Зато теперь на Дирренге неплохие шансы сохранить цивилизацию. Креилу там даже памятник поставили, и жертвам его испытаний – тоже. Огромный павильон, где все рассказывается о нем и о тех дирренганах, которые погибли, чтобы все остальные смогли выжить, полный перечень имен, с биографиями. Аолла говорит, когда ее туда первый раз привели, ей плохо стало, – он немного помолчал. – Диг, ответь на нескромный вопрос. Ты сейчас блоки снимаешь с Этель?
 – Нет. Я еще с ума не сошел. После всех этих испытаний, не хватает ее в психотравму отправить, когда она узнает, чем ее муженек на работе занимается. Просто не знаю, что делать. Хорошо, дома почти не бываю, а то она на меня уже криво смотрит и думает, что я ее разлюбил. Скорее бы эти испытания кончились, буду сразу каяться за все! У тебя тоже проблемы?
 – Я сначала сдуру попытался, так меня Аолла сама попросила больше блоки не снимать. Говорит, ей нужно время, чтобы привыкнуть к мысли, что я снова принялся за убийства. А ты хочешь мне еще Тину повесить! Я вот думаю, у нас личная жизнь когда-нибудь перестанет зависеть от нашей милой планеты? Больше двухсот лет живу, а становится все хуже. Сначала Аолла торчала по пять лет на Дорне, где с ней чего только не вытворяли, теперь я занимаюсь такими делами, что начинаю думать, не отправить ли ее снова на Дорн, пока здесь все не утрясется.
 – Нельзя, – Диггиррен посмотрел на Строггорна. – И так не хватает специалистов. Она все время пропадает в клинике Джона Гила. Креил сам ничего никогда не синтезирует, только говорит, как это нужно делать. И кто будет проводить синтез в Пятимерности?
 Строггорн встал и прошел под купол, а Тина вздрогнула, когда он вошел. – Продолжаем?
 – Давайте, я готова, – она закрыла глаза.
 – Начинай, Диг. Зоны боли, Тина.
 Ее тело почти сразу же напряглось, и она закричала, очнувшись только в очередной перерыв.
 – Строггорн, скажите, там, в возможных последствиях – временная мышечная неподвижность? Я что, ходить какое-то время не смогу? – Тина даже не пыталась говорить вслух.
 – Не только ходить. Ты первые дня три и есть ничего не сможешь, а первые сутки, вообще ничего не сможешь. У тебя будет полное ощущение, что тело не твое и подчиняться оно тебе не будет.
 – Ужас, Господи, – она заплакала. – Потом восстановится?
 – Тина, мы вам про возможные последствия зачем читать давали? Этого никто не знает, но Диггиррен хороший хирург, вряд ли будут такие плохие последствия. Главное, чтобы не было выкидыша, это самое страшное, что может быть.
 После его слов она зарыдала.
 Понадобилось еще несколько перерывов, чтобы пройти зоны боли, и после этого Диггиррен сделал большой перерыв. Тине нужен был отдых, но не меньший отдых был нужен ему самому.
 Диггиррен со Строггорном сели пить чай.
 – Удивительно, что она до сих пор не просила все остановить. Не понимаю, как это можно выдержать? Сколько проводил полный зондаж преступникам, ни разу не было случая, чтобы после зон боли человек не просил убить его.
 – Она оказалась намного сильнее, Диг. Честно говоря, я тоже удивлен. В любом случае, мы будем продолжать, она подписала безотказное соглашение.
 – Я бы предпочел наоборот.
 – Я тут повспоминал. За всю мою жизнь, только один раз мне попалась такая сильная женщина, еще в Инквизиции…
 – Аолла? – сразу насторожился Диггиррен.
 – Ты с ума сошел! Аолла – жуткая трусиха, как только прочитала, что с ней будут делать, сразу согласилась все признать. Да ее и не пытали почти, у нее же сразу выкидыш начался, бессмысленно было продолжать, а когда родился мертвый ребенок, мне стало ее жалко.
 – И ты отправил ее на костер?
 – Между прочим, не надо вешать мне лишнего, – обиделся Строггорн. – Я же ей еще и обезболивающее дал выпить перед этим. Так что костра она бы даже не почувствовала. А сожгли бы ее все равно. Можно было сделать пожизненное заключение – раз она все взяла на себя, это было возможно. Только я сразу подумал, что при ее внешности, для нее это кончится бесконечными изнасилованиями, пока не замучат до смерти. Так что еще более страшная смерть. А мне убить себя она не дала.
 – А просила?
 – Очень убедительно. Согласна была доставить мне удовольствие в любой, удобной для меня, форме, – Строггорн нехорошо усмехнулся, эта картинка сейчас отчетливо возникла в его мозгу, и Диггиррен вздрогнул.
 – И было?
 – Какой ты любопытный, Диггиррен! Не было ничего. После родов на нее смотреть было страшно. Да с ней и без меня неплохо развлеклись. Как только я попытался ее убить, она испугалась до полусмерти. Я же говорю, Аолла – большая трусиха, на самом деле страшно боится боли, только пожив в Аль-Ришаде, хорошо научилась это скрывать.
 – А я думал, это я один такой трусливый, – Диггиррен покачал головой, подумав про себя, как хорошо, что он родился, когда уже не было Инквизиции.
 – Все люди боятся боли, поэтому меня так удивляет Тина. Но ты меня увел в другую сторону, как всегда, – продолжил Строггорн. – Попалась мне как-то одна девушка. Никакой колдуньей она не была, конечно, но невероятно сексуальное и гордое создание. Ее социальное положение вполне это позволяло – высокопоставленные родители и, как это обычно и бывало, не в ладах с церковью. Большой их ошибкой было не выдать ее замуж, но брак, который ей навязывали, никак ее не устроил: женишок был на двадцать два года ее старше, профессиональный военный, то есть – убийца, пошлялся за свою жизнь более чем достаточно, а тут – нежная утонченная женщина! Он просто на стенку лезть был готов и в ногах у нее валяться, чтобы она согласилась. Но она уперлась, ни в какую. Родителям заявила, что лучше утопится, чем за него выйдет. Понять ее, конечно, можно. Удовольствие спать с этой скотиной было минимальное. Последовал отказ. Родители ее считали, что их власти вполне достаточно, чтобы защитить дочь. Так бы оно и было, если бы ее отец ладил с церковью. Через пару месяцев, когда, казалось, женишок уже успокоился, с девушкой стали происходить странные вещи: то застынет, как статуя посреди бала, то не может ответить на простой вопрос, то забьется в истерике. В общем, как сказали бы мы с тобой: неадекватное поведение, но в то время имелось совсем другое название: одержимая нечистым духом. Грозный приговор, ведь даже когда его изгоняли, все равно после этого отправляли на костер! Отец девушки заметался, к тому времени на нее уже поступило несколько доносов в Инквизицию, в такой ситуации нужно было платить и немало.
 – И он платил?
 – Как ты думаешь? Единственная дочь. Сначала пытались выдать ее просто за больную, только приступы становились все чаще. Не знаю, кто ему про меня рассказал и как он на это решился, видимо понял, что шансы ее спасти в любом случае минимальные, но однажды вечером он пришел ко мне и честно объяснил, что не знает, что делать с дочерью, – Строггорн помолчал. – Между нами, из-за нее над ними всеми повис меч Инквизиции. Если он пытался защищать одержимую дьяволом, значит – сам завязан с ним. Конечно, примитивная логика, только против нее не поспорить.
 – А что он хотел от тебя?
 – Спастись. Как только он вошел, я сразу понял, что, по большому счету, дочь его уже не волнует, а вот своя собственная шкура – очень даже волнует. Да и положение свое терять он не хотел. Детей можно еще нарожать, а в нищете дальше жить… – Строггорн замолчал.
 – И что? – от этого рассказа Диггиррену уже давно стало не до чая.
 – В таких случаях только одно оставалось – собственноручно сдать ее Инквизиции. Да это еще было не все. Накладывалось наказание: пройти паломником, бичевание, посты, да много еще чего придумать можно, а суть – признать, что это из-за непокорности церкви с ней все это произошло.
 – И сдал?
 – Как бы Франсуаза ко мне попала? Развлечение было на полную катушку, но я решил, что для его покаяния вполне будет допустимым, чтобы он присутствовал при пытках дочери.
 – Господи! Неужели ты мог это сделать? – ужаснулся Диггиррен.
 – А тебе его жалко? Неужели ты не понимаешь, что если бы он плюнул на свое положение, ее можно было спасти? Но он этого не хотел, а я хотел, чтобы всю оставшуюся жизнь он мучался потом. Покаяние, Диг, должно быть настоящим. А вот девушку было жалко! Редко встретишь такое упорство. Она выдержала все пытки, Диг. Тебе не представить, что с ней делали. Много месяцев подряд, и, как ты понимаешь, девственности она лишилась в первый же день. Что для нее была бы жизнь с нелюбимым мужем по сравнению с этим!
 – А при чем он здесь?
 – При том. Когда он понял, до чего дошло, он ведь считал, что отец любит ее и не сдаст Инквизиции, пришел ко мне, предлагал любые деньги. Удивительно, что этот мужлан был готов все отдать, только чтобы спасти ее. Никогда не забуду, как она рыдала, когда я рассказал ей об этом – как отец предал ее, а нелюбимый жених, который хотел только ее добиться, а вовсе не таких последствий, готов был всем пожертвовать для нее. При этом он ведь и так уже рисковал, придя ко мне. Я ведь мог его отпустить, а мог и задержать. Моя была воля.
 – Все равно не понял, при чем здесь был он?
 – Ты же врач, Диг. Неужели непонятно? Он подкупил слугу, и девушке подсыпали зелье, один из несильных ядов, маленькими дозами. Чтобы не отравить, а вызвать состояние легкого помешательства.
 – Какая страшная история. И чем это кончилось?
 – Плохо кончилось. Ничем я не мог ей помочь. Она все упиралась и не хотела признавать себя ведьмой. Единственное, что я мог – дал ей несколько свиданий с женишком.
 – Неужели она его приняла?
 – Приняла и простила. И несколько ночей провела с ним вместе. Первый раз он полночи простоял перед ней на коленях, плакал и умолял его простить! И это человек, убивший в бою несчетное количество людей! Правда, меня больше удивило, что он от ее вида не упал в обморок. На нее же страшно было смотреть. Я потом спросил ее, почему она осталась с ним. Она сказала, что хотела перед смертью почувствовать себя женщиной, которую любят, а не которую насилуют. Страшно жалко было ее. Так и пошла на костер, не раскаявшись.
 – Ужас. Когда ты рассказываешь о своем прошлом, у меня волосы дыбом встают.
 – Так ведь было, никуда от этого не деться, – Строггорн пожал плечами, допивая остывший чай.
 – А с Аоллой?
 – Я же толком даже не запомнил ее тогда. Естественно, женщина-телепат – это большая редкость, по канонам того времени – настоящая колдунья, еще ребенка родила, но тогда все это не произвело на меня большого впечатления. Конечно, если бы не ее беременность, я бы с ней неплохо развлекся. У меня сразу возникло такое желание, но я не любил это делать после того, как женщину уже пытали. Маленькое удовольствие. В первые несколько дней еще можно, а потом на них страшно смотреть становилось.
 – И много их у тебя было?
 – Много. Но Франсуазу я хорошо запомнил, ее бы не забыл. Тем более она девственницей ко мне попала, невероятно сексуальная оказалась.
 – И все равно ты ее отправил на костер?
 – Не понимаешь ты меня, Диг. Иначе, меня бы отправили на костер вместе с ней, и сейчас я бы тебе все это не рассказывал.
 Через полчаса Строггорну пришлось разбудить Тину. И помимо этого у них с Диггирреном была работа. Она молча посмотрела на него. Ей снилось, что все уже кончилось, и сейчас, поняв, что это совсем не так, стало больно. Пошевелиться Тина не могла: ни руки, ни ноги ее не слушались и казались чужими.
 – Сейчас мы займемся зонами памяти, Тина, – предупредил Строггорн. – У вас много было плохого в жизни?
 – Да нет вроде, – она старалась припомнить. – Только гибель родителей меня очень потрясла. Это больно?
 – Зависит только от воспоминания. Если во время него было больно, сейчас все повторится, но быстрее.
 Это походило на плавание. Тина то видела себя в прошлом, вспоминая события своей жизни, то снова оказывалась в операционном зале. Диггиррен прошел все воспоминания, тщательно обходя сексуальную сферу и гибель родителей. Он решил оставить это на самый конец, но, подойдя к этому, ощутил такой страх, что больше продолжать не смог.
 Строггорн рассердился, но сменил его. Диггиррен оказался прав. Присутствие постороннего при весьма интимных моментах жизни произвело на Тину совершенно жуткое впечатление, причинив сильную боль. Она не могла кричать, а просто периодически проваливалась в шок, и требовалось немало времени, чтобы привести ее в чувство. Сейчас ее губила слишком большая чувствительность психики, которая и позволяла проведение операции по превращению ее в эспера, но причиняла при зондаже чудовищную боль. Когда дошли до родителей, понадобилось почти полчаса, чтобы привести ее в чувство.
 – Осталась одна зона, – предупредил Строггорн. – Мы не знаем, возбудится она или нет, лучше бы Тина ничего не вспомнила.
 Строггорн потихоньку увеличил поток энергии, возбуждая участок коридора памяти, который послушно засветился, а ему от этого стало страшно, хотя очень редко в своей жизни он испытывал страх. Воспоминания восстанавливались, и Строггорн увидел тихий вечер.
 Солнце висело совсем низко, его лучи попадали Тине в глаза, проходя сквозь листву. Она была в парке, на скамейке и, улыбаясь, наблюдала за детьми, а потом вспомнила про Алана, своего партнера, с которым прожила два года и так и не поняла, почему он так резко оборвал отношения. Тина задумалась и не заметила, как какой-то мужчина сел рядом.
 – Ваш? – спросил мужчина, имея в виду мальчика, споткнувшегося о его ногу. У мужчины был мягкий, бархатный голос, но она все равно вздрогнула от неожиданности.
 – Спасибо, что поймали его, – подошла мать ребенка и взяла мальчика за руку. – Такой непослушный, – сказала она вслух, нечетко выговаривая слова.
 Мужчина проводил женщину взглядом.
 – Хороший мальчик, – улыбнувшись, сказал он. – А почему такая красивая женщина грустит? Поругались с кем-нибудь?
 – Вы телепат? – резко спросила Тина, не смотря на него. Всю свою жизнь она старательно избегала знакомств с телепатами.
 – Разве я похож на телепата? Просто вы так печальны, задумчивы. А вы не любите телепатов?
 Тина подняла глаза на мужчину. Он был невероятно привлекателен: темные волосы локонами спадали до плеч, мягкий бархатный взгляд почти черных глаз странно завораживал. Мужчина был в тонкой светлой рубашке с длинными рукавами, и это немного удивило ее: в этот день было очень жарко.
 – Вы мне не ответили, – улыбнувшись, напомнил он. – Жарко сегодня, правда?
 – Правда, – она еще раз вгляделась в его мягкие глаза. Нет, мужчина никак не походил на телепата. – Не люблю. Разве это удовольствие, когда кто-то читает твои мысли?
 – Мне тоже это не нравится!
 – Тогда мы с вами поладим, – Тина, наконец, расслабилась.
 – И расскажете мне, с кем поругались?
 – А вам это интересно?
 – Очень, – он рассмеялся. – Я такой же любопытный, как телепаты. Давайте познакомимся? Так как вас зовут?
 – Тина… Почему вы так побледнели? Вам не понравилось мое имя?
 – Ну почему же, красивое имя, – мужчина натянуто улыбнулся, словно стараясь справиться с собой. – Ну что, может быть, пойдем с вами куда-нибудь? Обещаю, что этот день вы не забудете никогда.
 – Вы так в себе уверены? – она едва сдержала смех. – Может, сначала представитесь?
 – Меня зовут… Лион.
 Лион явно был очень самоуверенным мужчиной, но почему-то от его взгляда расставание с Аланом отодвинулось куда-то далеко, словно прошло много времени.
 – Вы опять вспоминаете плохое, у вас сразу меняется лицо, когда вы это делаете, – заметил Лион. – А мне хочется, чтобы вы отвлеклись и не думали о грустном. Можно? – он поднялся, предложив ей руку.
 У Лиона было сильное, хорошо тренированное тело. Тина сразу поняла это, как только взяла его под руку.
 Они летели на такси, а потом долго сидели в маленьком ресторанчике с оглушительно громкой музыкой, и поэтому было почти невозможно говорить. Лион несколько раз приглашал ее танцевать. Его глаза, совсем черные в темноте, бархатисто поблескивали, и он сильно, но нежно, прижимал ее к себе, а ей казалось, будто все вокруг исчезло. Остался только этот совсем незнакомый, и почему-то казавшийся таким знакомым, мужчина, полумрак зала и бесконечная громкая музыка.
 – Тина, если я задам один нескромный вопрос, вы мне ответите? – спросил Лион. Они танцевали, и, чтобы она слышала его, он прижал ее к себе, говоря почти в ухо, а его локоны мягко касались ее лица.
 – Отвечу, – ей казалось, что ему она может ответить на любой вопрос.
 – Вы согласитесь сегодня остаться со мной? Обещаю, вы не пожалеете об этом.
 Тина задумалась. Это было совсем не в ее правилах ложиться в постель в первый день знакомства. Она посмотрела в его глаза и уловила в них мольбу, а потом представилось, что если сейчас сказать нет, этот человек исчезнет навсегда, и эта мысль причинила удивившую ее боль.
 – Вы меня озадачили, Лион, – от волнения она покусывала губы. – Это не в моих правилах…
 – А если завтра я должен уехать, надолго? Поверьте, я не сделаю вам плохо, для меня Любовь всегда была искусством.
 – Вы хотели сказать, секс?
 – Секс не может быть искусством, слишком грубое слово, вы не находите?
 – Я не верю в любовь с первого взгляда, – улыбнулась Тина.
 – Неужели? – Лион как-то странно посмотрел на нее, и от этого взгляда родился страх, и теплая волна прошла по телу. Они танцевали, и Лион не мог не почувствовать этого. – Рискнете?
 Она несколько секунд еще думала, а потом подняла глаза.
 – Рискну.
 Он сразу закружил ее в танце и, казалось, словно внутри него расправилась пружина.


 *** 

 Лион внимательно обошел ее крохотную двухкомнатную квартирку, хотя в ней нечего особо было рассматривать.
 – Вы скромно живете, Тина. А чем вы занимаетесь?
 – Работаю в юридической фирме.
 – Наверное, вы еще очень молоды?
 – У женщины неприлично спрашивать о возрасте. Разве вас этому в школе не учили?
 – Не припомню, – Лион рассмеялся.
 – А вы чем занимаетесь? Или это секрет?
 – О-о-чень большой, – протянул он, садясь в кресло. – Я агент разведки, – серьезно добавил он.
 – Шутите? – обиделась Тина. – Не хотите даже сказать, чем занимаетесь, а я должна вам доверять. С какой стати?
 – Я работаю ассистентом врача, в клинике. Вы забавно обижаетесь. Можно заказать чаю?
 – Можно. У меня есть кухня, сейчас подогрею, – Тина вышла, пытаясь разобраться в своих чувствах и понять, почему этот мужчина, о котором она ничего не знала, произвел на нее такое сильное впечатление.
 Она вернулась с чаем, Лион смотрел телеком.
 – Зачем вы его включили? Там последнее время ничего интересного. Показывать веселое, когда умирает столько людей – безнравственно, а грустного – и так хватает.
 – Вы правы, Тина, – он выключил телеком.
 Она наливала чай из красивого, круглого, чайника, а затем принесла тосты.
 – Вы еще лечитесь? – спросил он.
 – Приходится иногда, хотя я терпеть не могу врачей! А вы нет? – его вопрос удивил ее.
 – Лечусь, – он неуверенно сказал это, и Тина подумала, что он врет, только непонятно – зачем?
 Повисло молчание, как это часто бывает с малознакомыми людьми, когда неожиданно кончаются темы для разговоров. Лион осторожно брал тосты тонкими длинными пальцами и также аккуратно подносил к губам чашку. Тина обратила внимание на одну его привычку: периодически он быстро бросал взгляд на свои руки, словно с ними могло быть что-то не в порядке.
 – У вас была травма? – спросила она, а Лион вздрогнул от ее вопроса.
 – Почему вы так решили?
 – Вы все время смотрите на руки. Так бывает после травмы, когда человек хочет убедиться, все ли нормально.
 – Вы наблюдательны, Тина.
 – Я же юрист. Как бы иначе работать? – она пожала плечами. Они закончили есть, но у нее не было ни малейшего желания проявлять инициативу, и так она достаточно поступилась своими принципами, приведя домой незнакомого человека.
 – Знаете, если вас так нервирует, что вы привели меня к себе домой, у меня есть предложение, отправиться в одно замечательное место. Как бы вы отнеслись к этому? – спросил Лион и мягко улыбнулся.
 – Хорошее место?
 – Вам понравится. Знаете, мне хочется, чтобы вы и правда запомнили этот день, как что-то особенное, а здесь…
 – Это невозможно, я слишком просто живу… – Тина зарделась. Лион тут же встал, подошел к ней, заставил подняться, взял ее голову в свои ладони и пристально посмотрел ей в глаза. Тина почувствовала, как сердце сильно забилось в груди и тяжело стало дышать.
 – Не сердись, – сказал Лион, – и ничего не бойся, все будет хорошо. А сейчас – закрой глаза…


 *** 

 Шел проливной дождь. Тина покрепче прижалась к Лиону, она сбилась со счета в который раз он привозил ее в этот заброшенный город.
 – Замерзла? Сейчас будем дома, я разведу камин, и ты согреешься…
 Они подошли к особняку в старинном готическом стиле, с огромной парадной лестницей и двумя мирно спящими каменными львами. Массивные дубовые двери жалобно скрипнули, когда Лион отворил их. Внутри дом утопал в рассыпанных повсюду цветах. Их были тысячи и тысячи здесь: розы, тюльпаны, лилии…, свежесрезанные…
 – Для меня всегда загадка, где ты берешь столько свежих цветов! – сказала Тина, поднимаясь на второй этаж по массивной каменной лестнице, покрытой тяжелой ковровой дорожкой.
 – Зачем ты хочешь это знать? – Лион рассмеялся и прижал Тину к себе.
 – Я очень люблю тебя, Лион, очень, – тихо сказала Тина.
 – Я знаю.
 Они вошли в спальню, с огромной кроватью с паланкином. Постель была усыпана розами.
 – Хочешь что-нибудь съесть? – спросил Лион.
 – Хочу, – Тина рассмеялась. – Тебя!
 – Тогда иди ко мне, – он потянул ее на кровать…
 Лион протянул руку, осторожно снимая ее платье, и от этого она почувствовала легкий страх.
 – Чего ты боишься? – сразу спросил он.
 – Не знаю, – она почувствовала слезы на глазах.
 – Все будет хорошо.
 – Я знаю, с тобой мне всегда хорошо.
 Она легла на кровать, позволяя ему раздеть себя и полузакрыв глаза. Он нежно проводил своими мягкими пальцами по ее телу, и оно послушно расслаблялось.
 – Тина, можно попросить тебя закрыть глаза и больше их не открывать?
 – Странно, – она слегка приподнялась, опираясь на локоть. – Неужели ты все еще меня стесняешься?
 – Можешь считать и так, – улыбка застыла в уголках его губ.
 – Хорошо, – она послушно закрыла глаза, позволяя делать ему со своим телом все, что угодно.
 Водоворот чувств захватывал ее, и один раз возникла мысль поглядеть, что он делает, потому что, по ощущениям, у Лиона должно было быть отнюдь не две руки, иначе никак невозможно было объяснить то, что происходило. Тина открыла глаза, но все было нормально, а Лион сразу прекратил ее ласкать, строго посмотрев ей в глаза.
 – Тина, я просил тебя не подглядывать! Чего ты боишься?
 – Чего я должна бояться? Я знаю тебя столько лет, – она сказала это и тут же сама удивилась, словно это была неправда. – Как-то странно все сегодня, – она легла рядом с ним на подушку, любуясь его правильными чертами лица. – Ты очень красив, Лион, – она сказала это совсем тихо и поворошила его волосы рукой. Он все равно услышал, рассмеялся. У него был странный смех, отражающийся от стен…
 … Тина закрыла глаза и расслабилась…
 … Через какое-то время ей стало казаться, что она находится с каким-то странным существом, многоруким и многоликим, но это нисколько не пугало ее. Лион одновременно воздействовал на несколько эрогенных зон, что порождало совершенно необычные ощущения, а когда, наконец, вошел в нее, она сразу перестала понимать, что происходит и где она находится. Все было другим, и невозможно было понять, почему. У нее появилось чувство, словно она внутри чего-то, и в то же время кто-то был внутри нее, что создавало непрерывное чувство оргазма, бесконечно усиливающееся, до потери сознания. И на самом пике возникло ощущение постороннего, разглядывающего ее словно под микроскопом, сверхобнаженность смешалась с диким стыдом. Тина и без этого кричала от наслаждения, но сейчас ее крик превратился в крик боли, такой же бесконечной, как наслаждение…
 …
 – У нее шок Строггорн!
 – Вижу, не останавливайся!
 …


 *** 

 – Так хорошо с тобой, так хорошо, – она больше не стонала, лежала расслаблено на кровати. – Ничего не помню… Кроме нас, в мире есть еще люди?
 – Угу, несколько миллиардов, – Лион прижал ее к себе.
 – Я бы хотела умереть…
 Он вдруг резко поднялся, оперевшись на руку, пристально вглядываясь в ее глаза, как будто хотел разглядеть ее душу.
 – Почему ты так смотришь? Не нужно, мне больно…
 – Придется потерпеть, Тина, мне очень жаль, правда, что так получилось… – он казался раздосадованным.
 – О чем ты?… Я просто хочу быть с тобой, всегда, и никогда не уходить из этой спальни. Я что-то не то хочу? Прости, я устала, – ее глаза слипалась и вдруг ужасно разболелась голова. – Можно, я посплю у тебя на плече?
 – Можно, – он лег на спину и снова прижал ее к себе.
 Тина глубоко вздохнула и провалилась в сон.


 *** 

 Строггорн отключился от кресла, но встать у него не было сил. Диггиррен безуспешно пытался вывести Тину из шока, бесконечно изменяя препараты.
 – Бесполезно, Диг. Не мучайся. Мы перегрузили ее нервную систему.
 – Ты хоть понял, что у них там было?
 – Не до конца. Сначала, я подумал, что это ложные воспоминания, но теперь почти уверен, что он уводил ее в Многомерность. Я так думаю, он создал этот город в Многомерности для Тины.
 – Чем это плохо?
 – Они провели вместе вовсе не несколько часов. Это у нас, в реальности, прошла одна ночь, а на самом деле, для Тины, там прошел большой кусок ее жизни.
 – Строг, я не очень понял, что он делал с ней в постели?
 Строггорн помрачнел. – Он был с ней нечеловеком, судя по ее восприятию.
 – Это еще как понимать?
 – Изменял тело, видимо. Иначе, то, что с ней делали, невозможно объяснить.
 – Подожди, – Диггиррен нахмурился. – Тогда, это эксперименты на людях?
 – И как ты сейчас его будешь за это судить? Вся эта история плохо кончится, Диг, – он услышал, как Тина пришла в себя в операционной и сразу заплакала. – Ну вот, уже начинается! – Строггорн отключился от кресла и прошел под купол.
 – Почему ревем?
 Она подняла на него опухшие глаза.
 – Убейте меня, я больше не хочу жить…
 – Тина, мы закончили зондаж.
 – УБЕЙТЕ МЕНЯ! Я НЕ МОГУ ЖИТЬ БЕЗ НЕГО!
 – Тиночка, все пройдет, сейчас мы сделаем вам обезболивание, закончим операцию, это совсем не больно, поверьте! Все самое страшное позади.
 – Вы меня не понимаете, Советник. Я не хочу никакой операции. Я не хочу больше жить. Он же не сможет быть со мной,  никогда , и это после того, как мы были столько времени вместе!
 – То, что вы помните, не совсем реальность, Тина. Это происходило в Многомерности…
 – Какая для меня разница? Убейте, пожалуйста, не делайте больше ничего, я хочу умереть!
 – Диг, давай наркоз. Нужно закончить операцию. Пусть поспит, там посмотрим.

 Глава 7

 Креил подошел к телекому и продиктовал номер Лингана. Он делал это почти каждый час безо всякого результата, словно Линган решил поиграть с ним в прятки. По крайней мере, в этот раз его соединили с Президентом Земли.
 – Линг, я хотел бы встретиться с тобой.
 – Зачем? Все решено, и я не смогу этого изменить! – рассержено сказал Линган. – Ты подписал документы?
 – А я не собираюсь в этом участвовать. Я не убийца.
 – Ну да, ты просто любишь отправлять людей в сумасшедший дом! – Линган поднялся с кресла и сделал несколько шагов по кабинету. – Ладно, иди сюда, поговорим.
 – Одну минуту, – Креил «растаял» в своей квартире и через минуту появился в кабинете Лингана. Тот успел вернуться в свое старинное, обитое железом, кресло, которое верно служило ему уже не одну сотню лет.
 – Чего ты добиваешься? – спросил Линган. – Экспертиза назначена, и я не вижу никакой возможности ее избежать!
 – Это убьет Тину.
 – Не преувеличивай. Ей уберут память сразу, как только все закончится. Так что… она просто об этом не будет помнить.
 – Что-то останется, после такого потрясения…
 – Хорошо, что ты предлагаешь? Таков закон! Мы не можем просто так упрятать человека в сумасшедший дом! Только лишь потому, что она провела время с тобой! Хорошенькая мотировочка! И о чем ты сам думал, когда стирал ей память?
 – Я думал о том, что никто и никогда не станет ковыряться в ее голове, тем более так старательно! И сделал все возможное, чтобы избежать негативных последствий! В конце концов, есть и ваша вина, Линган. Почему вы не удосужились предупредить меня об этом? Откуда я мог знать, что после общения с нами уже много лет, как женщины стали отправляться прямиком в психушку!
 – Ну конечно, это мы во всем виноваты! – Линган вскочил с кресла и снова стал шагать по кабинету, стараясь сдержать свой гнев. Он резко остановился и посмотрел Креилу в глаза. – Значит, Джулии Уилкинс тебе было недостаточно, чтобы об этом догадаться?
 – Ну о чем я мог догадаться? Там была совсем другая история! – Креил поморщился. – Я так долго болел, были один раз проблемы, но я-то считал, это из-за того, что я не человек! Дирренганин! А чтобы просто так, от близкого общения…?
 – Когда мы могли тебя предупредить? Ты как только выздоровел – сразу исчез. А когда появился… в общем, понимаешь…
 – Ну да, вы так были злы на меня за Аоллу, которая как раз и не считает меня ни в чем виноватым, что не удосужились предупредить об элементарных вещах! А ведь было очевидно, что я пойду искать себе женщину! После стольких-то лет!
 – Очевидно – не очевидно… Что мы теперь можем изменить? Ситуация простая. Нужна психиатрическая экспертиза, которая подтвердит поставленный диагноз. Вот и все.
 – И что вы хотите делать с Тиной потом? После «подтверждения»?
 – А что мы можем делать? Ты меня удивляешь, Креил! Тина будет помещена в психиатрическую клинику. Что  еще  мы можем сделать? У тебя есть другие идеи?
 – Пока нет, – Креил внимательно разглядывал свои пальцы.
 – Подписывай. Проведем экспертизу, там посмотрим.
 – Как-нибудь смягчить процедуру нельзя? Кто это может выдержать?
 – Ну что там можно смягчить? – расстроено сказал Линган. – Проверяются всего две вещи – любит ли она тебя или это зависимость. Как еще ты сможешь это проверить? Подписывай, честное слово, чем раньше мы это закончим, тем всем будет легче. Неужели ты думаешь, мне охота во всем этом участвовать? Больше делать нечего!


 *** 

 Через несколько дней после того, как Креил отпустил Андрея из клиники, Строггорн привез мальчика в специальное подразделение школы Вардов.
 Они долго спорили с Линганом, как можно быстро подготовить Андрея к работе в Службе Безопасности. Сначала Линган был категорически против, но в доводах Строггорна была своя логика: мальчик мог спокойно перемещаться во многих странах практически незаметно. В начале 21 века под давлением «борьбы с терроризмом» многие страны ввели обязательное имплантирование идентификационных чипов под кожу. Это позволяло не только мгновенно идентифицировать человека, но и отслеживать каждый его шаг. Как грустно шутили, 20 век стал последним веком демократии.
 В Аль-Ришаде с этой же целью применялся «браслет», также обязательный для ношения, хотя, в отличие от чипа, владелец «браслета» мог его снимать. Кроме этого, в браслет были вмонтированы устройства связи и слежения за состоянием здоровья человека. При необходимости «браслет» автоматически связывался со «скорой помощью».
 Подготовка Андрея должна была включать помимо изучения иностранных языков краткий курс обучения Вардов. Обычно только начальное обучение занимало несколько лет. Тем более, что никто не спешил. До сих пор продолжительность жизни Вардов оставалась загадкой. В Аль-Ришаде, с момента его возникновения, еще не умер естественной смертью ни один Вард. Понятно, что счет шел на столетия.
 Строггорн ввел Андрея в приземистое здание школы Вардов.


 *** 

 Легкий ветерок шевелил волосы Тины, сидящей на веранде. Воздушные такси ниточкой скользили по невидимой магистрали. Для нее это было таким привычным, но сейчас Тина вспомнила, что и этим такси, и воздушным городам, и значительному продлению жизни, а теперь и спасением людей – всем этим Земля была обязана Креилу. У нее защемило сердце от возникшего желания узнать о нем побольше. Она подумала, что нужно же будет рассказывать ребенку, какой у него отец, и решила, что в данном случае с этим не будет проблем. На каждом шагу можно было встретить его изобретения, к которым быстро привыкали и еще быстрее забывали имя их создателя.
 Тина подошла к терминалу, вставила в нишу Книгу – по виду самую обычную книгу, с прочными листами и твердой пластиковой обложкой, которая на самом деле была запоминающим и воспроизводящим устройством, попросила Машину найти биографию Креила ван Рейна и записать, а потом, вернувшись на веранду, принялась внимательно изучать ее, не спеша, переворачивая страницы. С самого начала, после перечисления его должностей, шло изложение его открытий в самых различных областях, занимающее больше пятисот страниц текста. В самой Книге было сто страниц, и Тина, пролистывая, нажимала клавишу обновления информации. Трудно было представить, чтобы один человек, пусть и проживший триста лет, мог успеть сделать столько.
 – Тиночка, ты здесь? – Лейла зашла на веранду и поморщилась от яркого солнца. – Там к тебе гости пришли.
 – Это кто? – Тина поднялась с плетеного кресла и прислушалась.
 – Нет-нет, – Лейла протянула обруч мыслезащиты. – Одень, пожалуйста, там не все телепаты.
 – Жан! – обрадовано воскликнула Тина, послушно одела обруч и сразу увидела входившего Жана Морриса и Шона ван Берри. – Что-то случилось? – присутствие адвоката из Совета Вардов ее сразу насторожило.
 – Вы садитесь, Тина, у нас серьезный разговор, – как всегда безо всяких вступлений начала Шон. – Если хотите, вам все может объяснить Жан.
 Тина посмотрела на напряженное лицо Жана и отрицательно мотнула головой.
 – Хорошо, тогда я начну, – он сделал небольшую паузу. – Я назначен Советом Вардов для присутствия на слушании вашего дела и необходимой помощи при этом.
 – Не понимаю, – Тина нахмурилась. – Какого дела? Я думала, все уже выяснилось!
 – По поводу вашей беременности – да, но будет рассматриваться дело о вашей дееспособности.
 – Объясните! – Тина едва не плакала. Она ничего не могла понять. – Кто меня хочет лишить дееспособности? Я совершенно нормальный человек!
 – Я понимаю ваше возмущение, и, если это так, вам нечего бояться. Завтра в присутствии Советников, на заседании Суда Совета Вардов (вы должны знать, что в Аль-Ришаде это высшая судебная инстанция), будет проведена психиатрическая экспертиза. Обязательно будут присутствовать три независимых эксперта. Их выбирают случайным образом, по жребию, из людей необходимой квалификации, и до последнего момента никто не знает их имен. Так что я гарантирую вам с их стороны полную беспристрастность. Я тоже буду там и окажу вам возможную помощь, чтобы ваши интересы не были нарушены. Вы спросили, от кого исходит требование ограничения вашей дееспособности? Оно выдвинуто пси-хирургами по результатам полного зондирования вашей психики. Вы знаете, что их заключения, тем не менее, недостаточно, чтобы признать вас недееспособной, поэтому назначена экспертиза.
 – Пси-хирурги требуют… – она растерянно пыталась прикинуть, кто это может быть. – А кто из них, вы не можете сказать?
 – Нельзя, Тина. Но уровень их квалификации таков, что у меня есть серьезные сомнения в том, что они не правы.
 – Значит, вы считаете… – она растерянно замолчала, подумав, что сумасшедшие такими сами себя никогда не считают, и кто знает, что видели в ее голове хирурги. – Скажите, а я могу узнать, как это мотивируется?
 – Конечно, можете. Это мотивируется тем, что в вашей голове возникла, я цитирую, «непреодолимая психическая зависимость от Советника Креила ван Рейна».
 – Но я… люблю его, – сказала Тина совсем тихо. – Вы считаете, может быть такая зависимость? – она нерешительно подняла глаза.
 – Я хорошо знаю этих пси-хирургов и не хочу вас обманывать. Если они дали такое заключение, скорее всего так оно и есть. Хотя, здесь вы правы, разговаривая с вами, трудно допустить, что вы нуждаетесь в ограничении дееспособности и назначении опекуна.
 – Опекуна? – как юрист она сразу поняла всю серьезность, раз уже рассмотрели вопрос об опекунстве. – И кто?
 – Не могу вам этого сообщить, да завтра вы сами все узнаете. У вас есть еще ко мне вопросы?
 – Процедура экспертизы?
 – Не могу опять-таки вам этого рассказать. Это категорически запрещено. Поймите, если я нарушу закон, завтра об этом все равно все узнают из вашей же головы. Я буду помогать вам. Экспертиза проводится в открытой форме, то есть я все время буду вам подсказывать, что делать в ваших интересах, а что – нет.
 – Как же они тогда проверят мою дееспособность? Если вы мне будете подсказывать ответы на вопросы? – Тина удивленно вскинула глаза.
 – Проверят. Это не ваша забота. Главное, вы должны слушаться только меня, – он серьезно посмотрел на нее. – Тогда все будет хорошо. Попробуете?
 – Не понимаю, с какой стати мне делать себе хуже? – Тина пожала плечами и улыбнулась. Она чувствовала себя уже вполне пристойно и никак не могла поверить, что с ее головой что-то не так.
 Адвокат встал, собираясь уходить.
 – Если у вас нет больше вопросов…
 – Я тут подумала. А как определяется понятие – психическая зависимость?
 – Психическая зависимость – это неспособность личности сопротивляться воле конкретного лица или группы лиц при условии отсутствия прямого психического воздействия со стороны этого лица или группы этих лиц. Понятно?
 – Не очень.
 – Давайте, завтра вы все поймете. Хорошо? – он протянул руку, прощаясь. – Отдохните получше.
 – Жан, что ты думаешь по этому поводу? – спросила Тина, как только Шон вышел.
 – Не знаю, девочка, я в этом, честно говоря, не разбираюсь. Только все, с кем я говорил, пытались тебя от этой процедуры избавить.
 – Кто это – все?
 – Все, даже Креил ван Рейн.
 – Ты ходил к нему? – Тина сразу зарделась.
 – Ходил, я ко всем ходил, только ничего не удалось сделать, – он не стал объяснять Тине, что ее пытались избавить от экспертизы только лишь потому, что все и так были уверены в этой зависимости.
 – Что он сказал?
 – Что ходил к Лингану, ничего нельзя сделать. Придется тебе это пройти.
 – Жан, ну, а если подтвердится, что тогда?
 – Тина, – Жан собрался с духом. – Ты же и сама все понимаешь!
 Тина почувствовала предательский холод в животе, и как стали липкими ладони от страха.
 – Психушка? Но… почему, я же нормальный человек!
 – Они говорят, что эта «любовь», это вовсе не любовь к нему, а зависимость… Тиночка, правда, я все это плохо понимаю. В чем разница?
 – Ты знаешь, что будет завтра?
 – Нет, Шон мне не стал рассказывать. Одно он обещал, сделать все, чтобы тебе помочь. Ты доверься ему, он хороший человек, хоть и Вард.
 – А Варды – плохие люди?
 – Они не плохие и не хорошие, просто нам, обычным людям, лучше с ними никогда не сталкиваться. Я в этом лишний раз убедился. Потому что никогда не угадаешь, чем это столкновение может закончиться.
 – Я ужасно боюсь, Жан, ужасно, – сказала Тина и с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться.


 *** 

 Ночью Тина металась во сне. Ей снилась мрачная местность, бесконечный склон, по которому она взбиралась. Руки скользили по грязи, тусклый свет луны освещал все кругом, и силы ее были на исходе.
 Она на секунду остановилась и посмотрела вверх, на конец склона, ярко сияющего в ночи, рука скользнула, ища опору и не находя ее, а Тина все пыталась вцепиться в склон ногтями, ломая их.
 Силы ее кончились, ноги заскользили по грязи. Она посмотрела вниз, в зияющий провал пропасти, закричала от ужаса, рука сорвалась, и тело провалилось…
 Лейла стояла рядом, осторожно взяв Тину за плечо, и успокаивала, что это лишь плохой сон. За окном светало, и нужно было поесть и успеть сделать все процедуры.
 Обычно Линган проводил Совет рано утром, и все давно смирились с этой его многолетней привычкой. Лейла помогла Тине одеться. После этого сна спокойствие покинуло Тину, в ее голове все вертелись слова адвоката о том, что пси-хирурги вряд ли могли ошибиться, и от этого возникло чувство обреченности.
 Перед залом Совета их попросили подождать. Лейла специально привела Тину попозже, чтобы не столкнуться в коридоре с Креилом.
 Войдя в зал, Тина сразу увидела адвоката – он сидел в стороне и улыбнулся ей, показав на место рядом с собой.
 Кресла Советников стояли полукругом, окружая огромный стол, а Линган возвышался на своем месте председателя как скала.
 Тина боялась поднять глаза и встретиться взглядом с Креилом. Она давно вычислила его телепатему: Мужчина в черном, в сияющем вихре, которая сразу же ворвалась в ее мозг, как только Тина вошла, а потом так же мгновенно ушла из ее головы. И теперь, вслушиваясь в его телепатему, ей стало непередаваемо страшно. Сердце стучало в висках, сбивая дыхание, а лоб, несмотря на то, что в помещении было довольно прохладно, покрылся капельками пота. Адвокат с беспокойством вслушивался в ее мысли, которые все больше и больше пугали его.
 Тина вместе со всеми вошла в зал, где должна была проводиться психиатрическая экспертиза, и замерла на месте. Ее необычайно поразило, что в одном его конце, словно на сцене, стояла большая двуспальная кровать с полупрозрачным пологом, свисающим мягкими складками до пола. Пять кресел полукружьем стояли напротив кровати, в стороне – еще три кресла, два – совсем рядом с кроватью, на небольшом возвышении, словно для того, чтобы лучше было видно, что происходит в постели, и еще одно – напротив всех, рядом с кроватью.
 Тина видела, как вошли через другую дверь три незнакомых ей человека, она сразу вспомнила, что при этом должны присутствовать независимые эксперты, и заняли свои места. Адвокат подошел к ней и, взяв под локоть, проводил к креслу, рядом с кроватью. Теперь Тина оказалась лицом к залу, все смотрели на нее. Ей показалось, что она участвует в каком-то странном спектакле, где ей отведена главная роль. Креил и адвокат заняли два ближних к ней кресла. Креил был в форме Варда, и от этого ей стало немного не по себе. Он спокойно закинул ногу на ногу, стараясь не встречаться с ней взглядом.
 Линган встал и начал зачитывать процедуру психиатрической экспертизы.
 – Тина, из всего я могу сказать вам лишь следующее. Креил будет обращаться к вам с различными просьбами, но в ваших интересах не слушаться его. Вы поняли, что вы должны делать? – Тина кивнула. – Повторите для всех.
 – Советник Креил ван Рейн будет обращаться ко мне с просьбами, но я не должна их выполнять, – послушно повторила она.
 – Перед каждой его просьбой, – вмешался адвокат, – я буду напоминать вам, что в интересах вас и вашего ребенка – не слушаться его просьб.
 – Я все прекрасно поняла, – Тина подумала, что если все так просто, то ей нечего бояться. Больше всего она боялась каких-нибудь сложных вопросов-ловушек, когда невозможно понять, что следует отвечать.
 – Вопросы у независимых экспертов есть? – спросил Линган. – У всех остальных? – молчание было ему ответом, зал тихонько погружался в полумрак, но кровать с Тиной, адвокатом и Креилом, осталась освещенной, и это усилило сходство со сценой и спектаклем.
 – Мы начинаем.
 – Тина, я напоминаю вам, что в ваших интересах не выполнять просьбы Креила ван Рейна, – спокойно сказал адвокат, Шон ван Берри.
 Тину слегка возмутило это напоминание, и она подумала, что ее и вправду считают сумасшедшей.
 – Я помню, – сказала она.
 – Тина, посмотри на меня, – сказал Креил вслух, и его голос прозвучал мягко и странно в тишине зала.
 В ее мозгу еще звучали слова адвоката, но, помимо ее воли, ее глаза нашли его лицо. Теперь она видела только мягкие бархатные глаза Креила, он ласково смотрел на нее, и от его взгляда ее телу стало тепло, а на лбу выступил пот.
 – Тина, я напоминаю вам, что в ваших интересах не выполнять просьбы Креила ван Рейна, – голос адвоката ворвался в ее мозг, причинив боль.
 – Тина, встань, – продолжил Креил вслух. Тина постаралась не выполнять его просьбу, жилка на ее лбу напряглась. У нее было чувство, словно она проваливается в глаза Креила, и больше ничего не существует в этом мире. Только его бесконечные глаза.
 Ее ноги выпрямились, и она встала.
 – Тина, я напоминаю вам, что в ваших интересах не выполнять просьбы Креила ван Рейна, – голос адвоката снова напоминал ей, что она сама убивает свою жизнь.
 – Разденься, Тина, – все такой же мягкий голос Креила.
 Ее рука протянулась и начала расстегивать застежку платья. «Господи, что я делаю?» – пронеслась мысль в ее голове, но это никак не остановило ее руку. Она осталась в одних трусиках, было слишком жарко, и она не одевала бюстгальтер.
 – Тина, я напоминаю вам, что в ваших интересах не выполнять просьбы Креила ван Рейна, – голос адвоката теперь был совсем далеко.
 – Тина, совсем разденься, – невозмутимый голос Креила.
 Она послушно, не отрывая от него взгляда, наклонилась, на ощупь снимая трусики и выпрямилась совсем обнаженная.
 – Тина, я напоминаю вам, что в ваших интересах не выполнять просьбы Креила ван Рейна, – голос адвоката был не громче писка комара.
 Она видела, как Креил смотрит на ее обнаженную фигуру, и это доставляло ей сейчас дикое безумное наслаждение.
 Какой-то незнакомый мужчина вошел в освещенный круг и начал спокойно раздеваться, пока не остался таким же обнаженным как она. Его лицо было закрыто полумаской. Снова что-то сказал адвокат, но Тина почти не слышала его слова и не смотрела на него.
 – Тина, ляг на кровать, – Креил спокойно смотрел на нее. Не было ни одной мысли, что он может желать ей плохого. Она подошла к кровати и послушно легла. Сейчас Тина не могла видеть Креила, но все равно его глаза стояли перед ней, и каждая клеточка ее тела принадлежала ему. Знакомый голос что-то сказал, но теперь она не могла разобрать, да ее и не волновало это.
 – Тина, я хочу видеть, как ты будешь с этим мужчиной, – спокойный голос Креила.
 Мужчина лег с ней рядом, на кровать, начиная ласкать. Она видела, как Креил встал и задернул полог, только тот был таким прозрачным, что все равно все было видно, и ее радовало, что Креил может смотреть на ее красивое тело.
 Ласки мужчины возбуждали ее, все кружилось, казалось какой-то голос, предупреждая о чем-то, на миг возник в мозгу и сразу угас. Мужчина вошел в нее, и она закричала от наслаждения.
 – Тина, тебе хорошо с ним?
 – Да! – закричала она вслух. Слезы счастья текли по ее лицу.
 Возбуждение почти достигло пика, но тут его объятия ослабели, и он отпустил ее. У нее было чувство, словно ее окатили холодной водой. Зал стал реальным. Мужчина одевался, отдернув полог.
 – Ты можешь встать и одеться, Тина, – спокойный голос Креила. Она села на кровати, оглядев зал с устремленными на нее глазами, но не было ни страха, ни стыда: казалось, Тина так и не поняла, что произошло. Она встала, подняла трусики с пола и начала одеваться, ловя взгляд Креила и улыбаясь ему. Он смотрел на нее все также невозмутимо, его глаза бархатно глядели на нее.
 Тина закончила застегивать платье.
 – Тина, я напоминаю вам, что в ваших интересах не выполнять просьбы Креила ван Рейна, – сейчас она хорошо расслышала голос адвоката, только ей было все равно.
 – Иди ко мне, Тина, встань на колени.
 Она послушно подошла к его креслу и опустилась на колени. Сейчас лицо Шона ван Берри на миг оказалось совсем рядом, и ее удивило, что оно так напряжено, все в капельках пота.
 – Тина, я напоминаю вам, что в ваших интересах не выполнять просьбы Креила ван Рейна, – лицо адвоката еще больше напряглось.
 – Тина, мы на сто четырнадцатом этаже. Окно открыто. Я хочу, чтобы ты спрыгнула вниз, – спокойно сказал Креил ван Рейн.
 Она улыбнулась ему, взяла его руку и приложила к лицу, тепло распространилось по ее телу. Тина ощущала себя бесконечно счастливой от того, что принадлежит этому человеку. Потом послушно встала и подошла к открытому окну, смело посмотрев вниз. Счастье от того, что Креил с ней, переполняло ее, и Тина сделала шаг….
 Сильные руки подхватили ее сзади, она попыталась сопротивляться, но поняла, что это Его руки и послушно обмякла.
 Креил подхватил ее на руки и посадил в кресло.
 – Надеюсь, достаточно? Не забывайте, что она носит ребенка, как бы то ни было, и мне не безразлично, каким он родится, – Креил повернул свое кресло лицом к залу. Эксперты совещались, и он прикрыл глаза от омерзения ко всему этому.
 Тина сидела совершенно опустошенная, не понимая, что произошло, и почему все стараются избегать ее взгляда, как будто ее здесь нет. Только Шон с горечью смотрел на нее.
 Линган зачитывал заключение, она смутно воспринимала, как в нем подтверждалась ее полная психическая зависимость от Советника Креила ван Рейна, вплоть до самоуничтожения, но слова Председателя Совета, казалось, не доходили до нее.
 – Результаты психиатрической экспертизы полностью подтверждают психическую зависимость Тины Роджер, – читал Линган. – Суд Совета Вардов постановляет: первое, ограничить дееспособность Тины Роджер с назначением опекуна – Советника Строггорна ван Шера. Второе, назначить над Тиной Роджер наблюдение Вард-Хирургов с помещением в психиатрическую клинику, пожизненно (отдельно предоставлено заключение о невозможности полного излечения). Третье, после рождения ребенка он будет передан на воспитание в семью телепатов, конкретные имена приемных родителей будут определены после рождения ребенка. Вопросы, возражения есть?
 Вопросов не было, эксперты встали и поставили подписи под решением Суда Совета Вардов, сразу покинув зал.
 – Линган, я могу быть свободен? – Креил поднялся, Тина не могла оторвать от него глаз.
 – Конечно, вы свободны, Советник.
 – Мне очень жаль, Тина, что так получилось, но еще больше жаль, что наш ребенок вырастет без отца и без матери, – Креил стоял напротив нее и пристально смотрел в глаза.
 – Я… я… – Тина облизала пересохшие губы.
 – До тебя так и не дойдет, что произошло?
 Ей показалось, что в его глазах проскользнула жалость.
 – Ну хорошо, иди ко мне!
 Тина встала, подошла к Креилу и села ему на колени. Она даже не почувствовала, как Строггорн взял ее руку и сделал какой-то укол, и так и уснула, положив голову на грудь Креила.


 *** 

 Тени становились яснее, мозг медленно просыпался после тяжелого сна, и в какой-то едва уловимый момент, она вспомнила, что ее зовут Тина. А потом возникло чувство, что произошло что-то ужасно плохое, только она никак не могла вспомнить об этом. Тина подняла тяжелую голову и слабо позвала: «Лейла!»
 – Иду, Тиночка, иду, я уже слышу, что ты проснулась.
 – Что со мной?
 – Все хорошо.
 Лейла плохо умела врать. Даже Тина смогла понять, что та говорит неправду.
 – Я ужасно себя чувствую… Что-то плохое, страшно плохое случилось, только я почему-то не помню… Лейла! Помоги мне! – Тина снова попыталась вспомнить, голова разорвалась чудовищной болью.
 – Не нужно вспоминать, Тина. – Лейла подошла и взяла Тину за руку. – Будет только хуже.
 – Что вы стерли? Что? Я хочу знать! Это… так страшно… Мне плохо, я знаю, это что-то такое… такое… – Тина беззвучно заплакала.
 – Не убивайся так, Тиночка, сейчас придет Лао… – Лейла повернула голову, телепатема Лао, мужчина в белом, возникла неожиданно рядом.
 – Она проснулась, – сказала Лейла очень быстро, чтобы Тина не смогла ее понять. – Что там было, Лао?
 – Зачем тебе знать? Еще проболтаешься, не дай Бог!
 Лао подошел к Тине и заставил ее смотреть себе в глаза. Слезы высохли у нее на глазах почти мгновенно.
 – Ну вот и хорошо. Лейла, готовь операционную, обезболивание нужно будет делать.
 – Как часто?
 – Попробуем через четыре часа.
 Лейла уже выходила, но от его слов сразу застыла. – Так часто?
 – Боюсь, что все намного хуже и придется делать чаще. Не выдержать ей этого всего.


 *** 

 Лао подошел на звонок открывающейся двери своей квартиры и в изумлении остановился: здоровенный робот нес на руках Андрея. Тот с трудом открыл опухшие в синяках глаза.
 – Господи! Это кто же тебя так отделал? – спросил Лао.
 – В школе…
 – В школе? Это в которую тебя определил Строггорн? Я тебе говорил – нечего с ним связываться, он тебя хорошему не научит!
 – Куда его нести, Лиде? – спросил робот.
 – Давай в спальню. Они там тебе кости не переломали? Врач смотрел?
 – Не, все в порядке.
 – И как это вышло?
 – Занятия по борьбе.
 – Угу, так можно до смерти дозаниматься!
 – Нельзя, там врач все время дежурит.
 – Ну, скажи, Андрей, зачем тебе это нужно? Иди в обычную школу Вардов, там тоже могут покалечить, но не так же!
 Робот внес Андрея в спальню и уложил на кровать.
 – Я не могу, я хочу помочь…
 – Мда? Это тебя Строггорн убедил, что ты можешь помочь? Ты бы его слушал поменьше, нет, правда, он в Службе Безопасности совсем озверел, хотя и раньше ангелом не был… – Андрей неожиданно для Лао рассмеялся. – Что я смешного сказал?
 – Мне рассказали, что Советник Строггорн много столетий назад работал в Инквизиции.
 – Молодцы! Больших болтунов, чем телепаты, просто невозможно представить! Я думаю, у нас и государственные тайны поэтому так легко становятся достоянием всего мира, что никто не умеет держать мысли за блоками. То есть, теоретически-то все умеют, только не хотят!


 *** 

 Тина проснулась поздно ночью. Было совсем тихо, только изредка раздавался треск сверчков, живущих в подвесных садах клиники.
 Она поднялась с постели и на секунду прислушалась к себе: по крайней мере, ничего не болело. Тина попыталась сообразить, сколько времени она провела в клинике, но память отказывалась подчиняться.
 Быстро порывшись в шкафу, она отыскала платье и босоножки, лихорадочно натянула на себя и подошла к двери палаты. Та никак не отреагировала на ее приближение. Тина оглядела стену в поисках какой-нибудь панели: ничего похожего на стене не было. Она прикоснулась к холодной пластиковой поверхности двери и надавила – дверь не поддавалась. Тина в отчаянии оглядела комнату, в поисках чего-нибудь, чем можно было бы раздвинуть створки…
 Неожиданно проем открылся. Сразу же зажегся яркий свет, и в палату вошел незнакомый врач.
 – Здравствуйте, Тина. Что-то случилось? Почему вы не спите? – спросил он, словно не заметил ее небольничной одежды.
 – Я… – она помедлила. – Я хотела бы уйти домой.
 – Это замечательно, – врач улыбнулся, – только зачем же делать это ночью? Утром вы можете спокойно обсудить это с вашим лечащим врачом, а сейчас – идите спать. Вам нужно выспаться. Завтра, точнее, уже сегодня, у вас обследование в Институте Психо-Энергетики.
 – Зачем это?
 – Я точно не знаю, Тина. Но нас беспокоит слабость, которую вы все время испытываете. Так не должно быть!
 – Сколько я здесь? Я не могу вспомнить!
 – Несколько месяцев. Я могу точно посмотреть в вашей карте.
 – Несколько месяцев? – недоверчиво переспросила Тина. – Почему я ничего не помню? Что за лекарства вы мне даете?
 – Вы плохо помните, Тина, потому что почти все время спите, – пояснил врач.
 В его мозгу Тина уловила проскользнувшую тень, но она слишком плохо еще понимала телепатические образы, чтобы понять, что это могло значить.
 – Вы даете мне снотворное? – с уверенностью спросила она.
 – Нет, наоборот, мы даем вам стимулирующие, чтобы вы поменьше спали. Только это вам не очень помогает.
 Неожиданно Тина ощутила сильный приступ слабости, сразу потемнело в глазах, и она чуть было не упала. Врач поддержал ее под руку и проводил до кровати.
 – Вот видите! Я бы не советовал вам покидать клинику! Вы очень слабы!
 – Что со мной?
 – Мы не знаем, Тина.
 Внезапно в их мысленный разговор вмешалась мощная телепатема: бесконечная нота органа звучала в пространстве.
 – Что это? – испуганно спросила Тина.
 – Ваш ребенок, – врач улыбнулся. – Это ваш ребенок, растет.
 – Растет? – недоверчиво переспросила она.
 – Растет. Уже четыре месяца. Появилась телепатема, значит, закончилось формирование основных отделов мозга.
 – Так рано?
 – У вас необычный ребенок, Тина, очень необычный, – врач снова улыбнулся. – А сейчас ложитесь спать, завтра трудный день.
 Убедившись, что Тина заснула, врач вышел из палаты. Улыбка сползла с его лица. Он вошел в свой кабинет и продиктовал номер Лейлы.
 Изображение появилось и тут же погасло: Лейла выключила прием на своей стороне.
 – Что случилось? – сонно спросила она.
 – Были проблемы с вашей пациенткой. Пыталась удрать из клиники.
 – Что? – сразу проснувшийся голос. – Я сейчас приеду!
 – Не нужно. Она уже спит. Меня только удивило, что она не знает о своей болезни и о том, что не может покидать клинику.
 – Лао решил не говорить ей пока об этом. На нее и так слишком много свалилось.
 – Мне пришлось ей солгать. Сказать, что мы не даем ей снотворное.
 – Это правда. Обычное обезболивание действует точно так же.
 – Игра слов, Лейла. Тину интересовало, почему она все время спит.
 – Тяжелое поражение мозга. Вы знаете.
 – В ее карте – черная дыра. Все убрано под гриф – «Совершенно Секретно». Как я слышал, тут замешан Советник Креил ван Рейн. Он – отец ребенка?
 – Откуда вы узнали? – обеспокоенно спросила Лейла.
 – Слухи обычно распространяются с космической скоростью. Меня больше удивляет, как до сих пор удается все это скрывать от газетчиков. Это же невероятная сенсация: такое чудовище, как Советник Креил, ждет не менее чудовищного ребенка. Я бы сразу поднял бучу и попробовал убрать всех троих: отца, мать и ребенка.
 – Им не до этого. Слишком много похорон.
 – Тем не менее, это неправильно. Тина имеет право знать, что происходит.
 – Строггорн решает это за нее. Он – ее опекун. – Голос Лейлы прозвучал устало. – Ни вы, ни я – ничего не решаем. Что-то еще?
 – Нет, я просто хотел сказать, что за Тиной нужно присматривать.
 – Мы снизили ей дозировку на один день, чтобы точнее померить энергетику. Обычно, она не просыпается по ночам. Все равно спасибо!
 – Я дежурный врач. Это моя работа, – он добавил условную фразу, и связь мгновенно отключилась.


 *** 

 Следующий день выдался солнечным и приветливо теплым. Только Тина не видела этого. Она все еще крепко спала, когда ее привезли на обследование в Институт Психо-Энергетики. Лао вообще старался проводить все возможные исследования, когда Тина спала после очередного обезболивания. По крайней мере, это избавило ее от необходимости присутствовать при многочисленных медицинских процедурах.
 Подобное обследование проводилось Тине уже в четвертый раз, поэтому Лейла не удивлялась сложной аппаратуре, занимавшей целый зал. Мать и ребенка подключали к разным системам для сравнения энергетики. Последнее время подобное обследование проводилось всем женщинам – Вардам. Сложность детей все время росла, энергии для их развития требовалось все больше, а как решать подобную проблему пока было непонятно.
 – Когда будут готовы результаты? – спросила Лейла ассистента, проводившего обследование.
 – Через несколько часов. Вам нет никакой необходимости быть здесь. Мы вас вызовем, когда закончим.
 – Я боюсь, чтобы Тина не проснулась.
 – Не беспокойтесь так, мы с вами свяжемся. У нас есть бассейн, если хотите, можете отдохнуть.
 Лейла подумала, что еще успеет вернуться в клинику и прооперировать нескольких больных. «Когда-то я еще смогу ходить в бассейн, не боясь испугать людей?» – думала она, садясь в воздушное такси. Каждый вечер она нервно рассматривала себя в зеркало, но процесс омоложения, если и ускорился, то пока это невозможно было заметить.


 *** 

 Врач отыскал ее через несколько часов. Он сказал, что Тина по-прежнему спит, поэтому они сами отправят ее назад. А вот для обсуждения результатов, он бы хотел видеть Советника Лао, и чем быстрее, тем лучше.
 – Что-то серьезное? – Лейла пыталась понять это по выражению лица врача.
 – Я не хотел бы обсуждать это по телекому.
 – Хорошо. Он будет часов в 5 вечера.


 *** 

 Лао нисколько не удивился, когда Лейла попросила его подъехать в Институт Психо-Энергетики. Тина чувствовала себя все хуже с каждым днем, и хотя видимых причин для этого не было, у Лао появилось предчувствие, что должно произойти что-то ужасное. После лечения регрессантами, все анализы вернулись в норму, при том, что Тина угасала на глазах.
 У специалиста в Институте Психо-Энергетики был огромный кабинет, нашпигованный различной аппаратурой.
 – Советник Лао! – сказал высокий крепкий мужчина в форме Варда и поднялся навстречу из глубокого кресла.
 Лао подумал, что он не встречался с этим Вардом, значит, тот был очень молод.
 – Стив ван Моррис, – представился специалист. – Я не так уж и молод. Мне почти шестьдесят лет!
 Они прошли вглубь кабинета и сели в глубокие кресла.
 – Итак, что вам удалось выяснить? – спросил Лао.
 Стив коснулся телепатической панели. Прямо в воздухе возникло объемное изображение, занявшее почти полкабинета. Оно разделилось строго на две части. На большой скорости прочертилось несколько графиков.
 – Я хочу показать вам энергетику Тины и ее ребенка в сравнении с теми же данными, которые у нас есть для женщин – Вардов.
 Лао мрачно наблюдал за развертывающейся картиной.
 – Вам понятно, Советник, что во всем этом не так?
 Лао еще раз проанализировал. Зависимость была четкой. Энергия ребенка Тины возрастала ступеньками: росла, потом, останавливалась на какое-то время, потом снова росла. Тогда как у обычного ребенка, рост был хотя и не такой резкий, но постоянный.
 – Хорошо, объясните, что все это значит?
 – Сначала ответьте, было ли что-то странное в самой беременности? – спросил Стив.
 Лао задумался на секунду, стоит ли говорить правду.
 – Время зачатия ребенка и срок беременности расходятся почти на три месяца.
 – Это лишь подтверждает мою теорию. Прежде чем ребенок начал развиваться, яйцеклетка собирала энергию, необходимую для развития. То же мы наблюдаем сейчас. Ребенок развивается, потом развитие останавливается и идет набор энергии. Потом опять развивается. А если бы было не так, Тина давно бы была мертва!
 – Допустим, это так. Что из этого следует?
 – У Тины недостаточно энергии для развития ребенка. И хотя он делает все возможное, чтобы растянуть беременность, ей этого ребенка не выносить. Посмотрите, какая диспропорция у нас к четырем месяцам: мозг почти сформирован, тогда как тело зародыша едва натянет на два месяца развития!
 – У вас есть какие-нибудь идеи, что нужно делать, чтобы спасти и мать и ребенка?
 – Я не знаю. Тина не Вард, напрямую передать энергию в ее тело невозможно. Да и смогла ли бы она передать эту энергию ребенку – тоже непонятно. Мы можем попытаться как-то ее поддержать, но это ненадолго. Чем больше будет развиваться ребенок, тем больше энергии ему будет нужно… В общем…
 – Я понял, – Лао резко поднялся. – Пришлите детальное заключение с вашими выводами. Оно нам понадобится.


 *** 

 В этот день Креил не работал. Поздно вечером накануне, он получил врачебное заключение от Лао. И с тех пор пытался найти выход, проверяя и перепроверяя результаты обследований. Одна мысль, что придется согласиться на аборт, приводила его в бешенство, а потом приходила странно – щемящая боль, словно это решение изменяло его собственное будущее в каком-то безысходно-мрачном направлении. Но выхода не было. Лао просил дать ответ как можно быстрее. Креил продиктовал его номер, едва дождался появления изображения, сказал всего три слова:
 – Я согласен на аборт, – и сразу отключился.


 *** 

 За окном раздался сильный удар грома. Небо посливовело, будто сразу наступила ночь. А потом хлынула вода. Мощные струи дождя образовали сплошную стену. Пахнуло свежестью, цветы на террасе отозвались терпким запахом.
 Креил высунул голову за границы ограждения. Струи дождя больно хлестанули по лицу, но ему не становилось лучше. Он вернулся под кров террасы, тряхнул головой, избавляясь от лишней влаги, а потом нервно освободился от одежды. Тело Креила изменилось резким скачком: руки трансформировались в перепончатые крылья, тело уменьшилось в размерах, огромная птица с черным блестящим оперением, отдаленно похожая на орла, взмахнула неправдоподобно большими крыльями и взмыла в воздух.
 Струи дождя набросились на его тело, казалось он не летит, а плывет через потоки воды, а еще через полчаса щемящая боль отступила, и Креил смог полностью насладиться полетом.


 *** 

 Лао вошел в палату Тины. Была глубокая ночь, но и без этого Тина почти все время спала. Бесконечная нота органа, сейчас едва слышная, висела в пространстве…
 Лао сел в кресло рядом с кроватью Тины, и осторожно вошел в ее мозг.
 Тина медленно просыпалась. Мужчина в белом в сияющем облаке… Она с трудом открыла глаза.
 – Что-то случилось, Советник? Так плохо себя чувствую, все время хочу спать, – она села на кровати, запахнув сорочку на груди.
 – Креил дал согласие на аборт, – просто сказал Лао, как будто они уже обсуждали это. Ему показалось, что бесконечная нота органа резко усилилась после его слов.
 «Креил дал согласие… на аборт» – несколько раз повторилось в ее мозгу, пока смысл фразы дошел до сознания. Тина мгновенно проснулась.
 – Какой аборт? – удивленно спросила она. – Разве я просила его об этом?
 – Этот ребенок убьет тебя, Тина. Тебе его не выносить, девочка, – Лао вздохнул, прикидывая, как бы без лишних подробностей ей все объяснить.
 Бесконечная нота органа снова усилилась, и теперь в ней зазвучали грозные нотки.
 Лао посмотрел на Тину, она улыбнулась отрешенно, прислушиваясь к себе.
 – Я никогда не соглашусь на аборт. Это убийство. Я не смогу…
 Нота органа грозно звучала в пространстве…
 – Тогда ты умрешь…
 – Может быть, – она закрыла глаза, вся погрузившись в свои ощущения, – но не стану убийцей!
 – Тина, ты, наверное, не понимаешь, – он все пытался объяснить ей. – Этот ребенок забирает слишком много энергии, у тебя ее просто нет!
 – Какое мне дело до всего этого? – Она открыла глаза и посмотрела на него прозрачным, совсем детским взглядом. – Я устала, очень, и хочу спать. – Она откинулась на подушку и расслабленно закрыла глаза. – Идите, Лао, я не изменю своего решения. Никогда. Не смогу убить.
 Нотка органа стала торжественно-печальной, словно уже наступили похороны…
 Лао с подозрением посмотрел на живот Тины, поднялся и быстро вышел из палаты.


 *** 

 Креил вернулся домой через пару часов. Он приземлился на террасу своей квартиры. Стайн почему-то ждал его здесь.
 – Что случилось? – Креил трансформировал тело, ощутив боль в перенапряженных мышцах.
 – Вас искал Советник Лао.
 – Что ты ему ответил?
 – Я сказал, что вы были на террасе, но сейчас вас нет дома.
 – Хорошо.
 – Он оставил вам сообщение.
 Креил быстро вошел в комнату и прочитал на объемном терминале: «Тина отказалась от аборта. Срочно свяжись со мной!».
 Креил почувствовал, как снова вернулась сильная боль, словно чья-то жестокая рука сжала сердце. Он сел в кресло и попытался взять себя в руки. Через несколько часов он поднялся и прошел через Многомерность в клинику, где лежала Тина. Он возник перед дверью ее палаты, не решаясь войти внутрь и прислушиваясь: Тина крепко спала. Он неслышно прошел через дверь, слабая нота органа встретила его радостным тоном. Креил замер в изумлении, и только потом сообразил, что это – его ребенок! Он обессилено сел в кресло рядом с кроватью, продолжая вслушиваться в усиливающиеся сейчас звуки органа. Потом решительно поднялся, встал на колени перед кроватью, осторожно отодвинул одеяло, и положил голову на живот Тины. Он следил параллельно за ее мозгом, не давая ей проснуться. Нота органа усилилась, Креил ощутил толчок: ребенок уткнулся пяткой в его щеку, а потом спрятал ее снова вглубь живота. Креил поднял голову, представил, что сейчас ничего бы этого уже не было, если бы Тина не отказалась от аборта. Его охватила злость. Лао нарочно запретил Креилу приходить сюда, понимая: достаточно Креилу один раз почувствовать ребенка, и решение об аборте станет невозможным.
 Креил поднялся с колен, осторожно поправил одеяло, он чувствовал, что Тина мерзла даже во сне, и направился в зал Гиперпространственной связи.


 *** 

 Андрей отлетел к стене. Шли обычные занятия физической подготовкой – по-простому, его учили профессионально драться. Обычно после таких «занятий» его, полупокалеченного, доставляли домой к Лао. Советник ужасно сердился, лечил, несколько дней Андрей отлеживался, а потом все повторялось сначала.
 Преподаватель в форме Варда подошел и помог ему подняться.
 – Плохо, Андрей, нет никакого прогресса! – рассерженно заметил преподаватель.
 – Я никогда не умел драться! – попытался оправдаться Андрей.
 – Ну и что? Если ты так ничему и не научишься, как ты собираешься нам помогать?
 Андрей не хотел спорить с учителем. Он и так делал все, что было в его силах, чтобы пройти курс обучения ускоренно. Только он никак не думал, что это будет так сложно!
 Он спал не больше четырех часов в день. Занятия по физподготовке сменялись уроками психоблокирования. И если от одних ломались ребра, то от других – раскалывалась голова. Кроме того, специфика занятий по психоблокировке не позволяла нормально есть. Андрея слишком тошнило во время уроков, а для того, чтобы поддерживать хорошую физическую форму, просто необходимо было хорошо питаться.
 Андрей уже начинал потихоньку подумывать, что зря взвалил все это на себя. Даже и обычный курс подготовки было бы совсем не просто пройти, ускоренный – казалось просто невозможно.
 – Я поговорю об этом с Советником Строггорном, – пообещал учитель.
 – О чем? – изумленно переспросил Андрей.
 – О том, что ты не в состоянии пройти ускоренный курс подготовки! – рассерженно пояснил преподаватель. – Я вижу, что и учеба по психоблокированию продвигается «успешно», если мне нет никакой проблемы прочитать твои скрытые мысли!
 – Меня рвет каждый раз!
 – От этого всех рвет! Пока не научишься, но никто не пытается осилить это за полгода! В общем, решай, Андрей. Мне надоело каждый раз объясняться с Советником Лао, когда тебе ломают ребра. Я думаю, и другим преподавателям не легче. Если Советники хотят тебя подготовить быстро, они должны сами этим заниматься!
 – Они заняты, это нереально.
 – Нам это тоже нереально. Пусть переведут тебя на обычный курс. Это – будет реально!


 *** 

 Креил вошел в зал Гиперпространственной Связи. Техник мгновенно поднял голову от терминала.
 – Свяжите меня с Клиникой Роттербрадов! – приказал Креил.
 – У вас есть разрешение Лингана на Гиперпространственную связь?
 – Нет. Используйте мой энергетический счет.
 Техник повернулся к невесомому объемному экрану, настраивая аппаратуру.
 – Помехи на линии связи, – сказал он через некоторое время. – Может быть, мы свяжемся с вами, когда пробьемся?
 – Я буду ждать. Это срочно. – Креил опустился в кресло и расслабленно закрыл глаза. Он слышал сквозь дрему, как несколько раз включался зуммер телекома, кто-то разыскивал его, но Креил не отвечал на звонки.
 Техник прикоснулся к его плечу, Креил мгновенно проснулся.
 – Связь, Советник, мы пробились.
 На экране возник Нигль-И: существо, отдаленно напоминающее земную манту.
 – Что-то случилось? – Нигль-И решил изменить облик. На экране появилась комната с земной обстановкой. Нигль-И взмахнул длинными ресницами.
 – Мне нужен твой совет, – Креил помедлил секунду. – Даже не знаю, как сказать… В общем, одна женщина ждет от меня ребенка.
 – Какой срок беременности? – быстро спросил Нигль-И, а Креилу показалось, что его глаза потемнели.
 – Четыре месяца.
 – Предполагаемый уровень развития ребенка при рождении?
 – Я думаю, третий или четвертый.
 – Женщина – Вард?
 – Телепат.
 Нигль-И задумался на секунду.
 – Умирает?
 – А это так очевидно?
 – Нужно очень большое количество энергии для развития ребенка, вряд ли у обычного телепата может быть столько.
 – Мы предложили ей сделать аборт, но она наотрез отказывается. Ты советуешь сделать силой? – мрачно предложил Креил.
 – Какой аборт? – Нигль-И поднял брови. – У ребенка уже есть телепатема?
 – Нота органа.
 – Я так и думал. Поздно делать аборт, да и искусственные роды вызывать опасно. Вы неизбежно убьете мать при этом.
 – Почему?
 – Потому что такой ребенок не даст себя так просто убить. Теперь это можно будет сделать, только когда он родится.
 – Я проверял генетику, там все нормально!
 – Если будет четвертый уровень при рождении, Советник, Велиор захочет в этом лично убедиться. Нам не нужны проблемы с существом такого высокого уровня, если не все в порядке.
 – Хорошо. Что делать, Нигль-И? То есть, что обычно делают в таких случаях?
 – Стараются не заводить детей от женщин низких степеней развития.
 – Совет хороший, но несколько запоздалый, – зло прокомментировал Креил. – Что-то еще?
 – Вы должны поговорить с Советником Строггорном. Он передавал энергию Аолле, техника должна быть та же. Я вам плохой помощник.
 – Когда он передавал энергию Аолле?
 – Когда она вернулась с Ора, точнее, это когда мы ее вернули на Землю. Я ему объяснял, теоретически, что нужно делать тогда. Сейчас ситуация несколько другая, но делать нужно то же самое. Плохо, что придется это регулярно повторять. Я помню, у Строггорна была жуткая реакция, когда он понял, что придется делать.
 – Нигль-И, когда Аолла была на Оре? – тихо спросил Креил.
 – Вы не знали? Странно… Когда вы были больны, в коме. Аолла искала Странницу и ушла на Ор.
 – И нашла? Раз я жив?
 – Не нашла. Это было невозможно. Так можно было только погибнуть. В общем, мне пришлось снова обратиться за помощью. Когда ее нашли на Оре, она была практически мертва, в энергетическом смысле. Но у нас не было выхода, ее тело осталось на Земле. История эта могла закончиться плохо. Рисковали сразу все, и Странница тоже.
 – Что со Странницей?
 – Все в порядке, насколько это возможно. Она на Оре сейчас. Только теперь бы нам ее не вытащить. Ор бы не отпустил.
 – А что с ней такое? Больна?
 – Нет. Это особое физиологическое состояние. В общем, лучше, чтобы она была сейчас на Оре. Так всем спокойнее.
 – Кто уговорил Совет Вселенной на мою операцию? Я слышал, что «кто-то». Он?
 Нигль-И согласно кивнул.
 – Кажется, мне с ним не расплатиться.
 – Вам нужно сейчас думать не об этом, а как спасти ребенка и мать. Я так понимаю, вы не женаты, Советник?
 – У этой женщины психическая зависимость от меня.
 – Все равно придется жениться. Вы не сможете с ней иначе делать то, что нужно.
 – А что нужно, ты ведь так и не сказал?
 – Это будет похоже на половой акт, только не совсем обычный и вам придется изменить свое тело.
 – И как это поможет передать энергию?
 – Спросите Советника Строггорна, он все знает.
 – У меня нет никакого желания его об этом спрашивать, у нас не те отношения сейчас, чтобы просить его помощь.
 – Ну, тогда вам никто не сможет помочь. Я не шучу, это действительно так.
 – Хорошо, – мрачно согласился Креил, наблюдая, как истаял на экране облик Нигль-И.


 *** 

 Креил нашел Аоллу в клинике генетической хирургии. Она работала, но при его появлении мгновенно отключилась от аппаратуры.
 – Что стряслось? – спросила она быстро, поглядев на потерянного Креила.
 – Мы можем поговорить?
 – Сейчас? – она бросила взгляд на аппаратуру. – Хорошо, только оденусь. Подожди меня в кабинете.
 Аолла появилась через минуту и села в кресло, тщательно избегая встречаться взглядом с Креилом.
 – Почему ты мне ничего не рассказала? – после минутного молчания спросил Креил.
 – О чем? – она так и не подняла на него взгляд.
 – О том, что ты была на Оре, о том, что могла запросто погибнуть из-за меня, о том, почему снова сошлась со Строггорном, а я-то ломал голову, как же все это произошло? Много о чем.
 – Что бы это могло изменить?
 – Многое, очень многое, – он подошел и опустился на колени перед ее креслом. – Посмотри на меня, девочка, посмотри!
 Аолла медленно подняла глаза.
 – Все можно было бы изменить, я бы не отдал тебя так легко! Ни за что! А теперь…
 – Мне это было не нужно, Креил, прости, ни ты, ни Строггорн. Это больно, я знаю, но…
 – Ты не права, девочка, не права! Не будешь же ты целую вечность вспоминать кого-то, с кем случайно встретилась и, почти наверняка, никогда больше не увидишь? Нужно смотреть вперед! Строить свою жизнь. А со Строггорном… это невозможно!
 – Он очень любит меня, Креил. Это правда.
 – Я тоже тебя люблю!
 – Не так. Поверь, не так. Может быть, ты и прав, со временем мы бы полюбили друг друга, хотя, это так странно. Мы ведь уже были вместе. Мне было так хорошо с тобой, спокойно… Только это не любовь, – в ее глазах блеснули слезы. Пелена дождя – образ обреченной печали – застыл в мыслях.
 – Что ты хочешь сказать? – Креил поднялся с колен. – Ты любишь Рона? – он спросил это с легкой издевкой. – После нескольких встреч?
 – Нет, конечно, – она поморщилась от его слов. – Ты прав, не люблю, но что-то такое… не знаю, просто не могу забыть. Ладно. Бессмысленный разговор. Ничего ведь не изменить? Слишком поздно, и я слишком устала.
 – Ты права, – он вернулся в свое кресло. – Я хотел предупредить тебя, – не хочу, чтобы тебе сказал кто-то другой, – я собираюсь жениться на Тине Роджер. Ты знаешь, она беременна от меня.
 – Ты… жениться? – Аолла ощутила пронзительную боль. – Но почему?
 – Так нужно, Аолла. Если я не смогу ей помочь, погибнут оба, и ребенок и мать. Я разговаривал с Нигль-И, он сказал, что Строггорн передавал тебе как-то энергию после Ора. Ты не знаешь, что он делал с тобой тогда?
 – Подожди, – Аолла с трудом понимала, о чем Креил ее просит. – Подожди, зачем тебе это?
 – Мне нужно передать энергию Тине. Это единственный шанс спасти ее и ребенка. Поэтому я собираюсь сначала жениться на ней. Я так понимаю, иначе меня никто к ней не подпустит.
 – Это невозможно, Креил. Она этого не вынесет. Строггорн делал это один раз и, поверь, мне было очень трудно его простить после этого.
 – Почему?
 – Ты же не сможешь насиловать ее каждый раз, когда тебе нужно передать энергию?
 – Я не понимаю тебя.
 – Хорошо… Единственное место у нормальной женщины, через которое можно передать энергию, находится в матке. Или ты собираешься передавать энергию ребенку? Тогда это еще хуже.
 – Аолла, я и пришел к тебе потому, что не понимаю, как Строггорн это делал?
 – Я так думаю, но ты можешь спросить еще у него, он изменял свое тело.
 – То есть, это не был обычный половой акт?
 – Это было зверское изнасилование! – глаза Аоллы зло сверкнули.
 – Ты шутишь…? Или это серьезно?
 – Я не шучу.
 – Допустим, можно дать обезболивание перед этим. Тогда ей не будет так больно.
 – Даже если ты завяжешь ей глаза, все равно она поймет, что так быть не может. А догадаться, что ты изменяешь свое тело, теперь, когда она знает, кто ты… Это вопрос одного раза. И после этого…
 – Если давать наркоз?
 – Не знаю… Можешь попробовать… Но лучше бы договориться полюбовно. Каждый раз наркоз…
 – Опасно.
 – Опасно, так ты ее покалечишь, а она даже ничего не почувствует.
 – Заколдованный круг.
 – Я думаю, все еще хуже. Один ты все равно не справишься.
 – О чем ты?
 – Сейчас тебе придется передать ей слишком много энергии. Строггорн едва не умер тогда. В общем…
 – Придется просить с ней это делать еще кого-то? – Креил побледнел.
 – Придется. Почти наверняка.
 – Так. Что же делать, девочка, что делать?
 – Не знаю, Креил. Помнишь Дорн? И как вы готовы были растерзать дорнцев, после того, что они делали со мной? Тина уже серьезно больна, что будет после этого?
 В мозгу Аоллы замелькали картинки с Дорна, и, хотя Креил все это видел уже когда-то, сейчас ему стало безумно страшно.


 *** 

 Строггорн растерянно изучал четырехсотстраничный анализ результатов обучения Андрея. Почти сто страниц было уделено психологическим особенностям мальчика. Строггорн лишь мрачно пролистывал документ, стараясь не вникать в детали.
 Притихший Андрей сидел напротив, утонув в слишком большом для него кресле. Официальный вызов к Советнику, и Вард, сопроводивший мальчика во Дворец Правительства, где у Председателя Совета Безопасности Земли был кабинет, вызвали панический испуг.
 – Ну и что ты прикажешь мне с тобой делать? – проглядев последнюю страницу, задал Строггорн вопрос. – Твои преподаватели отказались тебя учить! И не только по специальной программе, как мы их просили, но и по обычной. Ты поставил их в сложную ситуацию, Андрей. Наше покровительство, я Советников имею в виду, скорее мешает твоему обучению. Потому что преподаватели не хотят конфликтовать с нами из-за тебя, а Лао, например, каждый раз, когда тебя калечат, требует письменного объяснения. В общем… твои предложения? Да, и что это такое, ты не способен делать элементарные вещи? Пройти сквозь стену для тебя должно быть проще простого, а здесь написано, что ты не в состоянии это сделать? Мы-то точно с тобой знаем, что ты умел проходить насквозь и без всякого обучения? В чем проблема теперь?
 – Я не знаю, – казалось, Андрей вот-вот расплачется. – Я думаю, что когда мне угрожает опасность, начинают проявляться мои способности, а когда все хорошо… я просто не понимаю, что я должен делать.
 – Ага… – Строггорн задумался на мгновение. – Тогда мы решим вот что…


 *** 

 Андрей опустился на ледяной каменный пол подземелья. Он не имел ни малейшего понятия, куда Советник Строггорн затащил его. Они шли через Многомерность, потом оказались в этом помещении. Здесь не было ни окон, ни дверей, ни малейшего лучика света. У Строггорна был фонарик, только он забрал его с собой, сказав, что Андрей, теоретически, прекрасно должен видеть в полной темноте, да и выбраться отсюда для него не должно представлять никакой сложности. Поэтому Советник оставляет Андрея здесь, без еды и воды, чтобы наконец проявились способности мальчика.
 Андрей прислушался – не раздавалось ни единого звука, только на пределе слышимости где-то капала вода. Он встал и начал двигаться по направлению звука. «Советник сказал, я могу видеть в темноте… Если бы он еще объяснил, каким образом?» Андрей споткнулся о камень, полетел на пол и сильно ударил колено. Через несколько минут, когда он смог соображать после неожиданной боли, Андрей ощупал ногу. Рука стала влажной от крови. Он попытался подняться, возникла острая боль, словно ногу пронзило кинжалом, и Андрей снова опустился на пол.
 «Интересно, опасно ли кровотечение?» Он повертел головой, стараясь хоть что-то разглядеть: вокруг была непроницаемая тьма. «И что же делать теперь?» – подумал мальчик.


 *** 

 Шон ван Берри, адвокат Совета Вардов, бесшумно появился на веранде палаты Тины.
 Тина мирно спала в кресле. Он вслушался в ее мозг: ей снился странно-ирреальный сон, словно действие происходило в Многомерности. Жан Моррис появился следом за ним почти так же бесшумно.
 Шон решительно наклонился над Тиной и осторожно дотронулся до ее плеча. Тина вздрогнула и открыла глаза. Через мгновение, узнав Шона, ее взгляд стал испуганным. Из своего опыта общения с этим человеком, она знала, что, как правило, его появление ничего хорошего не сулило.
 – Что-то случилось?
 Прежде чем ответить, Шон протянул ей обруч мыслезащиты.
 – Наденьте, – добавил он вслух. – Нам нужно решить один важный вопрос.
 Жан Моррис принес еще одно кресло из палаты и сел напротив Тины. Шон ван Берри положил на стол Книгу и пачку отпечатанных листов бумаги.
 Тина послушно одела обруч мыслезащиты.
 – Что-то серьезное? – Тина кивнула на стол и посмотрела на Жана, который до сих пор не проронил ни слова. Только теперь она заметила у него мешки под глазами, словно он не спал всю ночь.
 – Тина, я хотел спросить, что для вас легче, если я вам все объясню или Жан? Я так думаю… – ее значки расширились от страха, – да не пугайтесь так, ничего плохого! Жан, начни ты.
 – Не знаю, как тебе, Тиночка, все объяснить. В общем, – он кивнул на пачку бумаг на столе, – это – твой брачный контракт.
 – Это… что? – она в изумлении уставилась на Жана.
 – Твой брачный контракт, – выделяя каждое слово, повторил Жан.
 – С кем?
 – С отцом ребенка, конечно.
 Тина молчала несколько минут, пытаясь вникнуть в то, что ей сказали.
 – Хорошо, Тина, – вмешался Шон ван Берри. – Я выступаю здесь как официальный представитель Креила ван Рейна. То есть, он предлагает вам стать его женой. Брачный контракт, который был составлен по его просьбе, защитит вас и вашего ребенка, что бы ни произошло с Креилом ван Рейном. Вы понимаете, в данном случае нет даже никакой гарантии, что он будет жить на Земле. Но этот контракт обеспечит ваше будущее.
 – Разве так делают предложение стать женой? Вы извините, но это напоминает скорее какую-то сделку. И потом, я точно знаю, что он не собирался жениться. Почему изменил свое решение? И почему не пришел сам спросить меня, а прислал адвокатов? Вам не кажется все это странным?
 – Ему запрещено с вами встречаться.
 – Почему?
 – Это может повредить вашему здоровью.
 – Шон, вы сами понимаете, что говорите? Встречаться со мной вредно, а жениться – в самый раз? – Тина покачала головой. – Огромная куча вранья. Жан, ничего добавить не хочешь?
 – Тина, ты должна нам поверить, но так для тебя будет лучше.
 – То есть, это такой фиктивный брак, по которому мое будущее и моего ребенка будет обеспечено? Или…?
 – Это – не фиктивный брак, – сказал Шон Берри. – Насколько я знаю, брак будет самым настоящим.
 В этот момент Тина почувствовала, как что-то словно сжалось внутри и разлилось по телу такой истомой, что слезы выступили на глазах.
 – Глупая шутка, Шон. Вы же знаете, как я люблю его. Зачем так жестоко шутить?
 – Это не шутка, Тина. Брак будет самым обычным.
 – И мы будем жить вместе?
 – Вы будете жить вместе, и свадьба у вас будет самая обычная. Все как у всех людей.
 – Не понимаю я чего-то, что-то здесь не так, – Тина ощутила дикую усталость. – Простите, я неважно себя чувствую. Я должна подумать.
 Шон с Жаном переглянулись.
 – Тиночка, я прошу тебя подписать бумаги сейчас, – сказал Жан. – Я все проверил, это самый лучший контракт, который только можно составить.
 – Ваша свадьба должна состояться через три дня. Насколько я знаю, уже начали подготовку, – добавил Шон.
 Тина сразу очнулась.
 – Да вы что? Почему такая спешка?
 Жан поднялся, подошел к Тине и взял ее руки в свои.
 – Ты должна мне довериться. Так будет лучше. И для тебя, и для ребенка. Пожалуйста, подпиши.
 – В принципе… Если что-то не так… Можно всегда развестись.
 – Ты ничего не теряешь.
 – Это так, конечно, только все очень странно, – она подняла на него серые, прозрачные глаза.
 У Жана сжалось сердце. Теперешняя Тина была лишь жалкой тенью прежней. Так безумно она похудела за эти несколько месяцев.
 – Я страшно устала, Жан. – Тина подумала, что у нее нет ни малейшего желания читать пятисотстраничный фолиант под названием «Брачный контракт». Да и тянуть со свадьбой не было никакого смысла. Была ли она фиктивной или реальной, это и вправду гарантировало будущее ребенка. – Ты прав. Где я должна подписаться?
 Шон протянул ей лист бумаги, и Тина поставила подпись.
 – Что-то еще? Я ужасно хочу спать.
 – Нет, Тина, больше ничего не нужно, – Шон поднялся, забирая Книгу и бумаги. – Я думаю, Лейла поможет подобрать вам платье, ну и все, что нужно.
 – Зачем нужна свадьба? Лишние формальности! – Тина пожала плечами. Она была абсолютно уверена, что, вопреки заверениям адвокатов, это будет обычный фиктивный брак в интересах ребенка. Да и какая такая серьезная причина могла быть у Креила ван Рейна, чтобы решиться и вправду жить с самым обычным человеком?


 *** 

 Эмиль ван Эркин посмотрел на экран: Андрей, передвигаясь на четвереньках, продвигался по бесконечному коридору. Шли третьи сутки, как Советник Строггорн притащил мальчика в это место Многомерности. Чтобы выбраться, Андрею было бы достаточно правильно сосредоточиться, точно так, как его учили в школе Вардов, и он бы оказался на свободе. Но было незаметно, чтобы мальчик чему-либо научился. Строггорн бесшумно возник позади.
 – Советник, Лао несколько раз звонил, пытался выяснить, куда вы дели мальчика, – быстро сказал Эмиль ван Эркин.
 – И что ты сказал?
 – Ничего, поэтому он был ужасно зол. Но я думаю, что пора Андрея вытаскивать. Пустая это затея!
 – Его способности не включатся, пока он не окажется в смертельной опасности.
 – Он ранен.
 – У него врожденная способность к регенерации! Если бы все было так серьезно, он бы уже умер от потери крови, а это – не так. Подождем еще несколько дней!
 – Он умрет без воды!
 – Он не может умереть! Неужели он ее еще не синтезировал? И это в синтетической Десятимерности?
 – Не знаю, он ползет куда-то. И не похоже, чтобы его ноге было лучше.
 – Пройдет. Все это лишь иллюзия. Несколько дней ждем… Лао сейчас занят подготовкой к свадьбе Креила, так что ему не до ребенка. Самый подходящий момент!


 *** 

 – Так, Лао, что еще? Все продумали? – Креил с Лао уже несколько часов подряд пытались предусмотреть все возможные неожиданности. – Давай еще раз. Перед свадьбой, где-то за час, сделаешь ей первый укол. – Ампулы с препаратом лежали на столе. – Я так думаю, часа на четыре этого должно хватить. Линган постарается уложиться с официальной частью как можно быстрее. Потом я заберу Тину с собой, несколько часов ей необходимо будет поспать. Мы приедем прямо в замок. Дальше, все, что нужно, – побыстрее выпроводить гостей… Что еще? Вы нашли хорошего визажиста? Без грима на Тину страшно смотреть.
 – Заказали самого лучшего. Обещали привести ее в более-менее пристойный вид.
 – Не нравится мне, уж очень много людей в курсе! – Креил машинально постукивал пальцами по столу. – Что пишут? Мне некогда просмотреть.
 – Пока ничего страшного. Свадьбой, конечно, все удивлены.
 – Я и сам удивлен! – Креил улыбнулся, но сразу снова посерьезнел. – Хорошо. Завтра увидим. Проверь, чтобы операционная была готова.
 – Оборудование должны уже были закончить монтировать, но я проверю еще раз.
 – Вот и славно. Жаль, что нельзя обойтись без свадьбы.
 – Ты слишком известная личность на Земле. Без свадьбы было бы еще больше вопросов.
 – Не сомневаюсь.


 *** 

 Лейла и Этель помогали Тине собираться. До Тины до конца не доходило, что происходит, все было словно в тумане. Она покорно позволила себя вымыть, и доверила свое тело профессионалам. Ее отросшие волосы слегка подстригли и уложили в красивую прическу, а потом ее лицом занялся визажист. Когда Тина увидела себя после этого в зеркале, она с трудом узнала себя. На нее глядела незнакомая, красивая и утонченная женщина.
 – Это я? – Тина никак не могла прийти в себя от увиденного.
 – Ты, Тиночка, – Лейла улыбнулась. – А что не так?
 Тину уговорили выбрать для бракосочетания платье белого цвета, двойное, с несколькими нижними юбками до земли, и большим декольте. Украшенное сложной вышивкой с бриллиантами (от его стоимости Тине стало плохо, но Этель напомнила, что Креил – один из богатейших существ Галактики), местами полупрозрачное, платье прекрасно скрыло беременность. От фаты Этель решительно отговорила Тину, заказав белоснежную шляпку с небольшими полями, длинным шлейфом и огромными атласными розами, также украшенными бриллиантами и натуральным жемчугом.
 Когда все это было одето, наряд дополнили длинные, до локтя, перчатки и аккуратные туфельки с бантиками впереди и бриллиантовыми брошами. На шею легло многоярусное ожерелье, оттенившее белоснежную кожу Тины, а в ушах засверкали длинные сережки.
 Лао, придя за Тиной в палату, застыл на месте, не веря своим глазам, настолько она была очаровательна в этом тщательно подобранном наряде, с искусным гримом на лице и сейчас казавшимися огромными серыми глазами в обрамлении длинных пушистых ресниц.
 Тина ловила его взгляд, пытаясь определить, какое все это произвело впечатление, но Лао только через минуту смог выдавить из себя:
 – Тина, ты божественна! – он почему-то сразу вспомнил, какая скромная свадьба была у Креила первый раз, и какое простенькое розовое платье выбрала для себя самой Этель. Строггорн и Аолла вступили в брак на Дорне, а там вообще обходились без одежды. Лао подумал, что это всего лишь четвертая свадьба среди Советников, а Лао и Линган прожили больше пятисот лет – это безумно мало, и Этель правильно поступила, нарушив их традицию предельной скромности в такой редкий для всех день.
 Лао поправил маску на лице, и осторожно взял Тину под руку. Этель набросила Тине плотную вуаль, пряча от возможных корреспондентов. Воздушное такси бесшумно взмыло вверх, неся их во Дворец Правительства Аль-Ришада.
 Они вошли в огромный зал, Лао с Тиной впереди. В ослепительно освещенном зале стояла полная тишина. Их ждали только Диггиррен – в серебряной одежде Советника с длинным, до пола, плащом и высоких сапогах, и Жан Моррис, по такому случаю в бежевом костюме.
 Тина растерянно оглядывалась, одна из огромных дверей распахнулась и вошла группа людей.
 Строггорн, в одежде Советника, сияющей золотом, огромный Президент Земли, Линган, в голубом, со слепящим энергокристаллом на груди, и, наконец, Креил, одетый во все белое.
 Его локоны, черные, тщательно уложенные, и смуглая кожа оттенялись белизной одежды, сверкающей бриллиантами и матово отсвечивающей жемчугом. Высокие белые сапоги с бриллиантовыми пряжками подчеркивали стройные ноги, плащ, волочащийся по полу, свисающий с одного плеча, дополнял его наряд, воспроизводящий одежду Советника, но вместо черного цвета Креила бывший белоснежным. Креил знал, что Лао будет в обычном костюме, так как не участвовал в официальной части церемонии.
 Двери распахнулись и нарядно одетые люди начали заполнять зал, окружая красную дорожку к огромному креслу, на которое опустился Линган, дожидаясь, когда все разместятся и можно будет начинать церемонию.
 Креил подошел к Тине, взял ее руку в свою и мысленно улыбнулся. Его глаза слегка блеснули в прорезях маски. Тина только почувствовала, как часто забилось сердце.
 – Ты очаровательна, девочка, даже и под вуалью.
 – Советник, почему мы должны прятать лица? – спросила Тина, крепко держа его за руку.
 – Потому что полно корреспондентов и, хотя запрещено снимать, нельзя же было всех обыскивать. Можешь называть меня Креил?
 – Я попробую.
 Линган поднялся, кивнул, и сразу все затихли.
 – Невеста и жених, – громко сказал он вслух. – Подойдите поближе.
 На небольшом столике с правой стороны лежал подготовленный брачный контракт и книга регистрации браков. Строггорн стоял с левой стороны, держа поднос с кольцами, мягкая, негромкая музыка лилась в зал, придавая торжественность.
 – Тина, вы ознакомлены с текстом брачного контракта? – спросил Линган.
 – Да, – уверенно солгала Тина.
 – У вас есть замечания, возражения?
 – Нет.
 – Тогда поставьте свою подпись.
 Она послушно расписалась, Креил поставил свою подпись вслед за ней.
 Линган зачитывал стандартную формулу брака, Тина и Креил ответили: «Да», Строггорн как опекун поставил свою подпись, Этель и Диггиррен заверили как свидетели.
 Креил осторожно одел кольцо Тине на палец, ее рука дрожала, и он подбадривал ее улыбкой.
 А потом посыпались поздравления. Гора цветов и подарков вырастала рядом с ними. Оказалось, что эти незнакомые люди – представители правительств стран всего мира. Они брали тонкую руку Тины, осторожно прикасались губами и говорили поздравления.
 Когда Тина почувствовала усталость, ей принесли кресло, обитое красным бархатом, и она продолжала принимать поздравления сидя.
 Как ни старался Линган, официальная часть закончилась лишь через три часа.
 Потом Креил и Тина шли по дорожке, утопая в лепестках роз. Для Тины все было как в тумане, Креил старался крепко держать ее под руку, опасаясь, что она в любой момент потеряет сознание. На взлетной площадке их ждало разукрашенное такси и толпа корреспондентов, с трудом сдерживаемых охраной.
 Только когда дверь такси задвинулась, они остались одни. Креил слегка обнял Тину и начал расстегивать ее платье.
 – Нет, ты меня неправильно поняла, – ответил он на ее вопросительный взгляд. – Я просто хочу, чтобы ты переоделась, – Креил снял маску с лица и достал из огромной сумки небольшую шкатулку, две пары теплых брюк из мягкой ткани и два толстых свитера.
 Он аккуратно снял драгоценности с ее шеи, укладывая их в шкатулку, помог расстегнуть платье, оценивающе оглядев изощренное нижнее белье, в которое Тину нарядила Этель, и помог затянуть на ее животе серые брюки, учитывающие ее беременность. Креил тоже переоделся и был во всем черном, в длинном свитере со сложным рисунком и брюках.
 – А куда мы собираемся в такой теплой одежде? – спросил Тина, оглядывая толстый серый свитер.
 – Прогуляться, а ночи сейчас довольно холодные.
 – Честно говоря, я ужасно хочу спать. – Тина устало опустилась в пассажирское кресло.
 – Поспи, я тебя разбужу, когда мы прилетим.
 Когда такси приземлилось, почти стемнело. Креил разбудил Тину. Она удивленно оглядывалась: они оказались на берегу большого озера. Креил взял сумку, помогая Тине выйти, а буквально в нескольких метрах она увидела лодку, приткнувшуюся к берегу. Он забросил сумку, помог Тине и, закатав брюки и сняв ботинки, оттолкнул лодку от берега. Ночь окутала их тихим шепотом деревьев. Огромные звезды усеяли небосвод. Креил спокойно греб вдоль берега, и иногда Тине казалось, что где-то из леса за ними наблюдают чьи-то желтые глаза.
 – Здесь есть животные? – решила уточнить она.
 – Есть, но ты не бойся, это наша охрана, – Креил негромко свистнул, ветки зашуршали, и сквозь них выглянула чья-то большая морда, уставившись желтыми глазами. Тина вскрикнула от неожиданности.
 – Не бойся, девочка, это – Джюс, вожак волчьей стаи. Он – биоробот, – Креил продолжал грести. – В каждой стае, будь это волки или стадо оленей, вожак – биоробот, со сложной программой, в соответствии с которой он обучает животных правильному поведению.
 – Он очень большой.
 – Вожак и должен быть большим. Естественное преклонение перед силой. С домашними животными было проще, а с дикими еще работы по восстановлению на много лет. Замерзла? – Креил заметил, что Тина несколько раз поежилась. – Давай, ты еще поспишь, я постелю тебе на дно лодки и сверху накрою?
 – А нам долго еще плыть?
 – Часа полтора и потом всю ночь будут праздновать нашу свадьбу. Конечно, мы не останемся до утра, если ты так устала. – Креил старался максимально оттянуть следующий укол стимулятора. Тине еще предстояло выдержать бал в их честь.
 Креил вытащил из сумки мягкие одеяла, постелив прямо на дно. Тина легла, было совсем не жестко. Она смотрела в бесконечное и совершенно черное небо, пронизанное светом звезд, и, как всегда, ее охватило какое-то мистическое чувство.
 – Креил, это правда, что вы были на многих планетах?
 – Правда. Хотя нельзя сказать, что на многих. Дирренг, клиника Роттербрадов, где меня лечили. А где-то там, – он кивнул головой, – у меня есть планета, не очень большая, немного меньше Луны, но там совсем как на Земле: поля, леса, озера, только нет людей.
 – Вы совсем как Бог, так чудно плыть с богом в обыкновенной лодке, – Тина тихонько рассмеялась. Неожиданно ей стало очень хорошо и спокойно. Было тихо, доносились только равномерные всплески воды от весел.
 – Я хочу, чтобы у тебя было время привыкнуть, что ты – моя жена. Для меня это важно.
 – Креил, можно вопрос?
 – Спрашивай, – он улыбнулся. Тина была совсем как ребенок.
 – Тот корреспондент, когда мы садились в такси, что вы не дали ему сказать?
 Креил сразу понял, о чем она. Этот корреспондент через охрану громко начал выкрикивать свой вопрос, но Креил тут же прервал его.
 – Зачем тебе расстраиваться?
 – Я поняла, все равно. Он хотел спросить, как у меня хватает смелости рожать чудовище, – всю дорогу эта страшная мысль не покидала ее. – Это правда? Ребенок может родиться нечеловеком?
 – Глупости, – отрезал Креил. – Он родится самым обыкновенным, только будет телепатом. Все наши способности проявляются постепенно. Я был самым обыкновенным мальчиком. Так же сосал грудь и боялся отца.
 – Правда? – это объяснение немного успокоило Тину, и она задремала.
 Лодка ткнулась в берег. Тина открыла глаза. Совсем низко нависли тучи, и ее удивило, что за такое короткое время испортилась погода. Молния сверкнула, осветив призрачным светом возникший перед ними замок. Его окна ярко сияли, за ними перемещались тени.
 Тина обернулась и заметила в темноте два желтых глаза, пристально смотрящих на нее. Креил помог ей выбраться из лодки на берег и окликнул Джюса. Огромный волк выскользнул из-за кустов и послушно замер перед Креилом. На волке был надет ошейник, слабо отсвечивающий в темноте голубым. Креил погладил волка по голове, словно обычную собаку.
 – Вам хватает еды, Джюс? – спросил он.
 – Не совсем, Лиде, – волк раскрыл пасть, произнося слова.
 «Действительно, робот», – озадаченно подумала Тина.
 – Вы пойдете с нами? – спросил волк, не сводя глаз с Креила.
 – Не сейчас, – Креил улыбнулся. – Познакомься, моя жена.
 – Очень рад, Лиде, – волк подошел и протянул Тине огромную лапу, которую она не без страха пожала.
 Они поднялись по большой лестнице, снова сверкнула молния, но грома не было, двери с витражами вместо стекол широко распахнулись, и большой зал встретил их ярким светом и громкой музыкой.
 Странно было находиться в этом шикарном зале, отделанном под старину, с люстрами, свисающими на длинных цепях с потолка, бесконечными канделябрами и подсвечниками, полом в сложной мозаике мрамора, в свитерах и брюках. Тина растерянно оглядывалась, им навстречу быстро шел мужчина в обычной одежде и по отсутствию мыслеизлучения сразу было ясно, что он тоже – биоробот.
 – Как добрались, Лиде? – биоробот забрал сумку у Креила.
 – Нормально, Стайн. Познакомься, Тина. Это мой личный биоробот. Можешь полностью на него полагаться, – они поднимались по узкой боковой лестнице, потом шли по длинному коридору. Высокие дубовые двери распахнулись в одну из комнат, и они попали в спальню. Кровать с пологом занимала добрую ее половину, платье изумрудного цвета было аккуратно разложено.
 – Пойдем, я помогу тебе одеть платье.
 Креил терпеливо застегивал многочисленные пуговки, слегка стянувшие тело Тины, что сделало беременность незаметной, поправил декольте. Зеленое платье, расшитое жемчугом с изумрудами, до самого пола, волочащееся небольшим шлейфом, очень шло к серым глазам Тины, в которых от этого обилия зеленого появился изумрудный отлив.
 Сам Креил надел костюм из мягкой ткани серого цвета с салатовым отливом, высокие сапоги, плотно охватившие ноги, плащ, мягкими складками упавший до пола, закрепленный на одном плече бриллиантовой брошью с крупным изумрудом.
 Стайн подал шкатулку с драгоценностями, и Креил помог Тине подобрать комплект из длинных сережек, с одним большим бриллиантом и множеством маленьких изумрудиков, из тех же камней широкое колье, плотно охватившее шею. Затем добавил несколько браслетов из золота в россыпи драгоценных камней и три небольших перстня, внимательно оглядел маникюр на ее тонких пальцах и удовлетворенно кивнул.
 – Мне нравится, – сказал он. – А тебе? – спросил он, обращаясь к Стайну.
 – Я не очень разбираюсь в этом, Лиде, но, мне кажется, у вас невероятно красивая жена.
 Креил тряхнул черными локонами и рассмеялся. Тина подошла к большому, в полный рост, зеркалу и снова не узнала себя в этой утонченной женщине. Ей казалось, что все это происходит не с ней, а в каком-то затянувшемся сне, и Креил в этой сверкающей одежде показался совсем чужим, да так оно и было на самом деле.
 – Нам пора, Тина, – Креил улыбнулся ее мыслям и совсем тихо спросил. – А зачем тебе знать обо мне все? Я же чудовище? – и непонятно было шутка это или нет. – Вдруг съем? – теперь он откровенно смеялся от ее испуга. – Разреши мне сделать тебе укол. Не больно. – Он взял ее руку, снял бриллиантовый браслет и ввел лекарство в вену на запястье. Тина устало лежала на кровати. Через несколько минут препарат начал действовать. Ей показалось, словно сдернули завесу: все стало неправдоподобно четким. Она удивленно села, Креил пристально всматривался в ее глаза.
 – Как себя чувствуешь?
 – Кажется лучше. А что это вы мне вкололи?
 – Стимулятор, – коротко ответил Креил.
 – Мне так плохо на самом деле? – он не ответил, и она продолжила. – Я не верю в нашу свадьбу, Советник. Конечно, сейчас не время…
 – Не время, Тина, мы можем все обсудить позже. Нас ждут гости.
 Он протянул ей руку и помог подняться.
 Они вышли в коридор и, дойдя до поворота, Тина увидела длинную, застеленную мягкой дорожкой, лестницу, ведущую в банкетный зал. Ее ослепило море огней и нарядно одетых мужчин и женщин. Креил взял ее за руку и, словно королеву, повел вниз к приветливо смотрящим на них лицам и телепатическому гулу мыслей.
 В начале им пришлось принимать нескончаемые поздравления. Почти все главы государств Земли со своими женами присутствовали на свадебном банкете. Для подарков была отведена целая комната. Тина кивала головой очередным гостям, Стайн громко представлял, она говорила: «Очень приятно», мужчины склонялись к ее руке или просто легко пожимали ее в соответствии с традициями своей страны.
 В углу зала стояли Этель с Диггирреном и Аолла со Строггорном. Этель, обворожительная, уложив каштановые волосы в высокую асимметричную прическу с золотой заколкой, в золотом платье с огромным, ниже талии, вырезом на спине и откровенно обнаженными плечами, что-то мысленно говорила. Аолла, в вечернем платье красного цвета, с мягко спадавшими на плечи иссиня-черными волосами, оттенявшими полупрозрачную кожу, изредка вскидывала темно-карие глаза на Строггорна, отвечая на его мысленный вопрос, и снова опускала их.
 Эти две пары, так редко появлявшиеся на людях без масок, поражали своей красотой, но еще больше поражала их откровенная, вызывающая молодость. В гриме Аолле можно было с трудом дать двадцать, несмотря на свой более чем двухсотлетний возраст, а Этель – двадцать пять. И они обе сияли вечным светом женской красоты.
 Шум в зале привлек внимание гостей. Входил Линган, Президент Земли, в голубой сверкающей одежде, как всегда огромный и величественный.
 Тина вгляделась в его открытое лицо, с удивлением поняв, что этот мужчина, с прямыми черными жесткими волосами, подстриженными ровным каре чуть ниже уха, носом чуть с горбинкой, немного капризным, но мягким изгибом губ и властным пристальным взглядом почти черных глаз, выглядел невероятно молодо. Если бы не его мощная фигура и почти двухметровый рост, вряд ли бы его можно было воспринимать иначе как очень молодого человека.
 «На вид ему никак не больше двадцати пяти – тридцати, – лихорадочно соображала Тина, – а на самом деле больше пятисот». Не одной ей приходили в голову мысли об этой ненормальной молодости Советников и их жен. Мало кто видел их лица, но в этом зале не было корреспондентов, и это был один из немногих приемов, где они присутствовали без масок. Глядя на их молодые лица, каждый задавал себе вопрос: «Да люди ли они на самом деле, эти Советники, фактически управлявшие Землей?» Но кто бы решился открыто задать этот вопрос, потеряв право на омоложение, лечение в Аль-Ришаде и хотя бы кусочек бессмертия?
 Линган позволил себе усмехнуться. Он слишком хорошо знал людей, их страх смерти и желание бессмертия, чтобы не понимать сейчас их мысли, даже не читая их.
 У одной из стен зала было установлено гиперпространственное Окно. Линган, подойдя к нему, включил связь, громко объявив, что необходимо принять поздравления других цивилизаций. Все с опаской и интересом поглядывали в сторону Окна. Оно слегка засветилось, а затем возник эффект «проваливания», когда начинало казаться, что за этим Окном простирается бесконечность.
 Затем стены зала отступили, и возникла диспетчерская планетарной системы Дорн. Президент Дорн (Уш-ш-ш) висел перед экраном, плавно махая черными крыльями, посеребренными по краям ради торжественного случая, и произнося стандартные слова поздравления. Создавалось впечатление, что вот-вот он влетит в зал и займет место среди гостей. Изображение сменилось дирренганами. Президент и Секретарь говорили поздравления, и Яниа добавила от себя, что рада, что нашлась, наконец, женщина, которая убедила такого неисправимого холостяка вступить в брак. После этих хорошо известных землянам планет замелькали менее известные, и, хотя вид многих представителей вызывал у присутствующих людей неприятие, все тщательно перебарывали себя, скрывая это. Ригелиане, Принаиане-1 и 2 – длинный список все рос и рос, когда, уже в самом конце, возникло изображение, как все подумали, Земли. Солнце мягко садилось за лес, отражаясь в огромном озере, трава слегка пригибалась от ветра, но над водной гладью парило полупрозрачное существо, лишь отдаленно напоминающее земную манту или дорнцев. Как только включилась связь, существо сразу трансформировалось, и на пологом песчаном пляже возник хрупкий юноша, с абсолютно зелеными глазами, в плавках. Он широко улыбнулся, а все никак не могли понять, откуда идет передача и что это за планета, до таких деталей похожая на Землю.
 – Нигль-И!
 Все обернулись на возглас женщины в строгом, неуместном своей простотой среди роскоши нарядов, платье, закрытом и темно-серого цвета.
 – Приветствую столь высокочтимое собрание, – Нигль-И поднял руку, одновременно одевая свое тело в элегантный строгий костюм, странно смотрящийся на пляже.
 Креил и Тина стояли у самого Окна, казалось еще шаг – и они окажутся на той, другой «Земле».
 – Креил, – продолжал Нигль-И. – Ты еще не забыл свою планету? Я решил, что увидеть ее снова – это самый большой подарок для тебя.
 Изображение сместилось, словно камера ушла вверх, показывая бесконечные леса, озера, моря, ряды невысоких гор и только в одном месте – замок, почти точно воспроизводящий тот, в котором проходила свадьба. Снова – берег озера и улыбающийся Нигль-И.
 Все с изумлением заметили, как эта невзрачная женщина в неуместном наряде протиснулась к самому экрану, а Креил, обняв ее за плечи, пропустил перед собой. На взгляд, Лейлу и Нигль-И разделяло сейчас не более полуметра. Она протянула руку, уперевшись в твердую поверхность поля, то же сделал Нигль-И, и так, не касаясь, их руки встретились. Он несколько секунд рассматривал ее лицо.
 – Еще так плохо? – мягко спросил он, словно никого не было рядом, их не разделяли световые парсеки, и не крутился с бешеной скоростью счетчик энергии за гиперпространственную передачу. Глаза Лейлы застилали слезы, и она только кивнула.
 – Ничего. Нужно ждать. Все пройдет.
 – Я знаю, – нашла Лейла силы ответить в уже тающий образ планеты Креила ван Рейна, стирающей облик Нигль-И.
 – Прошу в соседний зал, – Линган широким жестом пригласил гостей за столы. В большом сияющем огнями зале их встречали бесконечной вереницей столы, такое же количество самой разнообразной еды, сверкающие бокалы и тарелки.
 Тина и Креил сидели во главе стола. Справа от нее расположился Линган, а слева от Креила – Аолла. Креил галантно ухаживал за Тиной, а Линган, изредка наклоняя к ней лицо, мысленно тихо спрашивал: «А целоваться будете?» В его глазах при этом загорался смех, и Тина сердито зыркала на него. Смены блюд перемежались танцами, благодаря кондиционерам, в зале было прохладно, и никто не обращал внимания на грозу, которая никак не могла разразиться дождем.
 Креил почувствовал, что Тина вот-вот готова отключиться, поднялся, потянув ее за собой. И как только Тина встала, подхватил ее на руки. Зал весело зашумел, Тина слабо обняла его за шею, воспринимая все как очередную формальность. У нее плыло в голове, хотя она ничего не пила. Он нес ее по огромной лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой на второй этаж, где была спальня. Лао бесшумно поднялся и по запасной лестнице прошел следом за ними. Он нашел Креила в спальне. Тина без сознания лежала на кровати, а Креил пытался раздеть ее.
 – Давай помогу, – Лао наклонился, на удивление ловко расстегивая многочисленные мелкие пуговки на платье.
 – Всегда меня удивляешь, Лао! И где это ты научился раздевать женщин?
 – Так я, можно сказать, всю жизнь только этим и занимаюсь. – Лао расстегнул последнюю пуговку и помог Креилу стянуть платье. – Хорошо. Что теперь?
 Креил укутал Тину одеялом, опустился в кресло напротив кровати, налил в бокал вина из старинной бутылки, слегка пригубил его, прежде чем ответить.
 – Пока ничего. Пусть отдохнет.
 – Я бы ей сделал что-нибудь.
 – Не нужно, позже, приходи, когда гости разойдутся.
 – Это не скоро, они только вошли во вкус. Нас уже и так спрашивали, чего это празднуем всего один вечер? Они бы неделю гуляли!
 – Делать-то нечего. Все оплачено. Кроме того, можно завести дополнительные связи. Для этого нужно время. За один вечер ничего не успеть. Тем не менее, выпроваживайте поскорее. Не нравится мне все это, – Креил мысленно кивнул на Тину.


 *** 

 Андрей поднял голову. Он не знал, сколько прошло времени, ему вообще казалось, что он бесконечно ползет по этому коридору. Где-то там далеко, по-прежнему капала вода, только он никак не мог добраться до нее. Язык давно распух от жажды, нога по-прежнему болела, хотя могло быть намного хуже. Первые несколько дней так и было: его мучил сильный голод и жажда, а потом чувства словно бы притупились.
 Он в который раз попытался подняться на ноги. Поврежденное колено сразу отозвалось резкой болью, Андрей снова сел и сосредоточился в районе боли. Прошло несколько минут, после чего боль угасла. Он снова попытался вглядеться в кромешную тьму. Некоторое время назад ему показалось, что где-то вдалеке появился едва различимый свет. Он встал на четвереньки и снова пополз. Удивительно, но если он не пытался идти, нога не причиняла почти никакой боли!
 Прошло некоторое время, когда он снова прислушался: звук воды явно стал громче! И где-то там, вдалеке, слабый отсвет отражался от стен! Выход! Андрей снова пополз. За поворотом, ему открылась удивительная картина: в слабом свете, падающем откуда-то сверху, он увидел небольшое озерцо. Вода просачивалась сквозь стены и капала на пол!
 Андрей резко вскочил на ноги и только у самого озерца изумленно застыл: нога совсем не болела. Он осторожно согнул ее: теперь она отозвалась болью в колене, только этого ведь быть не могло! Андрей подумал секунду, сосредоточился и «убрал» боль, порожденную своим воображением. Он вдруг ощутил, как усталость исчезла, и даже пить, казалось, хотелось уже совсем не так смертельно. Он наклонился над озерцом и зачерпнул прохладную вкусную воду в ладонь. Напившись, он посмотрел вверх. Где-то там, далеко, был просвет, в который проглядывало ночное небо. Андрей внимательно огляделся: он находился в небольшой пещере. Он обернулся, ища коридор, из которого вышел в пещеру. На том месте, где должен был быть коридор, сейчас находилась шершавая стена. Андрей вернулся, подошел совсем близко, ощупал холодный камень руками, не веря своему зрению: выхода не было!
 Он растерянно сел на пол, пытаясь привести мысли в порядок. «Как странно. И боль – то есть, то нет, словно я во сне. А может, это и есть сон?» Мальчик прислушался к себе, пытаясь как-то понять это. «Да нет. Я же уже несколько раз засыпал и просыпался снова. Это что-то другое. А может…?» Он похолодел от своей догадки. «Тогда получается, я в Многомерности? Меня учили в школе, это такое место, где все вроде бы существует и не существует. Зависит от того, что я представляю. Тогда понятно, почему исчез коридор. Он больше мне не нужен. Я же не собирался ползти по нему назад? Странно. И нога совсем прошла. Но как же тогда отсюда выбраться? Должно быть что-то очень простое. Как меня учили: нужно сосредоточиться и пожелать оказаться в другом месте. И где бы я хотел оказаться?» Он представил изумленное лицо Советника Строггорна, если бы удалось возникнуть прямо перед его носом. Но ничего не произошло. Андрей сосредоточился снова, теперь стараясь сделать так, как его учили в школе, и как ему еще никогда не удавалось. Он выбрал кусок стены и стал упорно «растворять» ее. Казалось, это не производило никакого эффекта. Андрей поднялся, снова подошел к озерцу, и плеснул воды себе в лицо. «Интересно, а вода – настоящая?» Он не успел додумать эту мысль, потому что озерцо мгновенно исчезло. Еще секунду назад оно было здесь, а теперь лишь холодный камень отблескивал на его месте. «Вот и ответ на мой вопрос». Андрей решительно поднялся на ноги. Он вдруг почувствовал, словно внутри развернулась сжатая пружина, и он как-то сразу ощутил себя взрослым. И еще, теперь он не пытался вспомнить, как его учили в школе, а абсолютно точно знал, что нужно делать. «Господи, как же все просто!» – подумал Андрей, делая шаг навстречу явно ощутимым сейчас телепатемам. Это место реальности, где находились сейчас все Советники, отчетливо прослушивалось в пространстве. Часть мозга Андрея потянулась к этим телепатемам, и он мгновенно оказался в реальном земном лесу.
 Старинный замок виднелся совсем неподалеку. Андрей сделал шаг, но боль в колене неожиданно вернулась, и вместе с ней пришла дикая усталость. Андрей рухнул на мягкие податливые полежалые листья под огромной елью и мгновенно заснул.


 *** 

 Прошло много часов, прежде чем Лао вернулся. Его сопровождал Стайн с небольшим столиком на колесах, покрытым стерильной салфеткой. Под ней оказались приготовленные препараты.
 – Тебе моя помощь нужна? – спросил Лао, наблюдая, как Креил делает Тине укол.
 – Не думаю, но лучше, если ты будешь где-нибудь поблизости.
 – Ты предлагаешь мне стоять под дверью? – насмешливо спросил Лао. – Хорошо, я буду в соседней комнате. Достанется нам от Лингана, когда он обо всем узнает! – продолжал ворчать Лао, уже выходя в створки двери.
 Тина с трудом открыла глаза. Креил склонился над ней, вслушиваясь в ее дыхание.
 – Как себя чувствуешь, девочка?
 – Ужасно плохо. Голова болит. Я бы подумала, что мне приснилась наша свадьба, если бы не увидела вас здесь.
 – Да нет, не приснилась. Давай, я помогу тебе принять душ? Ну и потом, если не возражаешь…
 – Что потом? Подождите, – у Тины почему-то стало сухо во рту. – У нас же фиктивный брак? Вы ччто, хотите?… Не может быть!
 – А кто тебе сказал, что у нас фиктивный брак? Разве это было в «Брачном контракте»? Мы же не Аолла и Строггорн. Это у них, она может жить отдельно, иметь других мужчин, развестись в любую секунду. Наш ничего подобного не предусматривает. Тина, – он пристально посмотрел в ее глаза. – Мне говорили, ты меня безумно любишь? – он мягко улыбнулся. – Или не так?
 – Так, – она закрыла глаза на секунду, потому что по телу прошла томительная дрожь, и скрыть это было невозможно.
 – Давай-ка, отнесу тебя в ванную.
 Он легко подхватил Тину на руки, ее тело почти ничего не весило, и внес в ванную, в которой оказался самый настоящий бассейн. Тина с наслаждением погрузилась в подогретую прозрачную воду. Креил прыгнул следом за ней, догнал ее и крепко обнял, прижав к себе. Губы Тины задрожали.
 – Как странно, мне кажется, все это уже было…
 – Это было…
 – Да? Я не помню… Точнее, помню, но словно во сне. – Она замолчала на секунду и неожиданно спросила:
 – Почему вы не хотите сказать мне правду, Креил?
 Он сразу отпустил ее, всматриваясь в ее лицо, покрытое капельками влаги и серые тревожные глаза.
 – Правду о чем, Тина?
 – Что все это значит?
 – Опять? Я уже все объяснил!
 – Если вы делаете это только для ребенка, в этом нет никакой необходимости, принуждать себя быть со мной. Я понимаю, – она остановилась, потому что ей стало больно, – что вы не любите меня и никогда не полюбите. Тогда, зачем все это?
 – Это необходимо, Тина, ты должна мне довериться. Но ты права, я делаю это для ребенка.
 – Тогда скажите правду. Я не хочу чувствовать себя полной идиоткой.
 – Хорошо. Только давай вернемся в спальню. Такой разговор плохо вести в воде.
 Креил вылез из бассейна, развернул огромное, словно простыня, полотенце, и поймал Тину в него. Он снова поднял ее на руки, и отнес на кровать.
 Шторы балкона слегка колыхались от порывов ветра начинавшейся грозы, горел приглушенный свет, смягчая очертания тел.
 Он лег рядом с ней на кровать. Ее лицо казалось совсем детским в полумраке комнаты.
 «Как жаль будет, девочка, если ты умрешь», – подумал он внутри блоков.
 – Если я тебе объясню все, девочка, я боюсь, что ты так испугаешься, что я уже не смогу тебе помочь.
 – Вы считаете, если ничего не объясните, вам удастся меня обмануть? Я же все чувствую. Ну какая любовь, Креил, если от вас веет одной жалостью! Вот я и хочу узнать,  почему  вам так безумно жаль меня?
 – Тебе осталось жить одни сутки, максимум двое.
 Тина похолодела от ужаса, но потому подумала, что это просто не может быть правдой.
 – И почему я должна умереть? Мне говорили, что из-за ребенка, но разве это может случиться вот так сразу?
 – Это не сразу, Тина. Наш ребенок развивается скачками. Он ждет, накапливает энергию, развивается, снова ждет… Проблема в том, что следующий скачок тебе не пережить. Ему никогда не удастся накопить необходимую энергию. А ждать до бесконечности, тоже невозможно. Так что… по нашим расчетам, скачок должен произойти в ближайшие двое суток.
 – Поэтому вы так спешили со свадьбой? Но тогда… зачем? Чтобы сразу стать вдовцом? Или… можно еще что-то сделать?
 – Можно, но… точнее, можно попытаться… Только этого никто никогда не делал. Теоретически, я примерно знаю, как можно тебе помочь.
 – Что это? Так страшно, что вы не решаетесь рассказать?
 – Тина, ты должна мне довериться, просто довериться. Скорее всего, я причиню тебе боль, почти наверняка. Я хочу, чтобы ты была готова к этому. А рассказывать, как и что… Не нужно, пожалуйста, поверь мне, так лучше, ничего не знать.
 Тина закрыла глаза и долго лежала молча.
 – Скажите хотя бы, что мне ждать, то, что можете.
 – Это должно походить на половой акт, но не совсем обычный.
 «Не совсем обычный», – повторилось несколько раз в ее голове.
 – Хорошо, я готова. Я поняла,  почему  вы женились на мне. Иначе, вам бы никто этого делать со мной не позволил, даже, если бы я умерла. Должно быть, это и вправду что-то страшное. Может быть, вы сделаете это под наркозом?
 – Еще опаснее. Если пойдет не так, ты по крайней мере почувствуешь боль, а без этого, я тебя искалечу и даже не замечу этого.
 – Понятно…. Хорошо…. Начинайте… Ждать еще хуже… Я не хочу умереть, Советник.
 – Ты мне веришь?
 – Верю, – наконец, она открыла глаза и решилась посмотреть на него.
 – Я постараюсь сделать все возможное и… невозможное. Ты должна будешь только расслабиться. Еще, закрыть глаза и не смотреть. Ни в коем случае – не смотреть. Если будет очень больно, я и так все почувствую.
 – Ладно, – Тина решительно села на кровати. – Куда идти?
 – Никуда не нужно идти. Ложись.
 – Тогда… я все-таки не понимаю чего-то. – Она еще раз оглядела спальню. – Здесь же нет никаких инструментов?
 – Для этого не нужны инструменты, Тина. Точнее, все, что мне нужно, у меня и так есть.
 Она мгновенно вспомнила, что Советник Креил не был человеком, и в первый раз по настоящему испугалась.
 – Тина, я не такое чудовище, как в твоей голове! – раздраженно заметил Креил, увидев в ее голове картинки.
 – Простите, это из ужастиков. – Она легла, стараясь успокоить сердцебиение.
 Креил развернул кокон полотенца, освобождая Тину, и легко и нежно провел кончиками пальцев от ложбины между ключицами до пупка. Тина вздрогнула от этого прикосновения, веки распахнулись, и, к своему удивлению, она начала возбуждаться. Креил встал на колени, легко наклонился, начиная мягкие касания языком от грудей, твердых будущим молоком, опускаясь все ниже, не задерживаясь ни на чем, и, когда коснулся языком нежной влажной поверхности, ее тело вздрогнуло, изогнулось, а потом расслабилось и снова – напряглось и расслабилось, отвечая так на его касания. И когда она достигла апогея оргазма, крича от пронзившего тело наслаждения, он легко повернул ее на бок, спиной к себе, не переставая ласкать рукой, чтобы не прервать ее крик, и мягко вошел в нее.
 А после всего, не выходя из нее, прижал к себе жестко и властно, слушая, как затихают трепыхания ее сердца и спадает напряжение тела.
 – Теперь, девочка, ты должна довериться мне. Еще раз, Тина: не шевелись, не пытайся освободиться и, я умоляю тебя, закрыть и не открывать глаза!
 «Только не пугаться!» – убеждала себя Тина, хотя страх потихоньку начинал просачиваться в ее мозг. Сквозь сомкнутые веки она чувствовала, как молнии освещают все за окном. Одна из его рук обвила низ ее живота, еще плотнее прижимая к его торсу, и почти сразу она почувствовала, как шевельнулось что-то внутри влагалища, поднимаясь все выше и выше.
 Сейчас Тина ощутила несильную боль и как что-то большое заполнило влагалище.
 Креил приступил к трансформации, все глубже и глубже проникая в ее тело, Тина изогнулась, пытаясь освободиться. Это заставило его трансформировать руки, иначе было никак не удержать ее. Его трансформированный орган, имеющий сейчас на конце длинные и тонкие «усики» как раз добрался до ребенка, ощупывая его и определяя места, через которые можно было передать энергию. Ребенок слегка трепыхался и мешал, пока Креилу не удалось наконец обвить его ножки и ручки и добраться до позвоночника, начиная передавать энергию. Телепатема ребенка резко усилилась, словно прямо рядом с ними сумасшедший органист вовсю играл на органе. Это была странная музыка: одна длинная, бесконечно-тягучая нота.
 Очень быстро у Креила появилось ощущение, что у него выкачивают кровь. Но он не остановился, передавая энергию ребенку. Где-то там, в глубине сознания, копошились чьи-то предупреждающие слова о том, что вот и родители Странницы погибли при ее рождении, и Строггорн чудом остался жив. Креил неожиданно осознал, что не сможет остановить передачу энергии ребенку, просто потому что не имеет понятия, когда, в какой момент это нужно сделать, и останется ли он жив в конце концов, просто передав слишком много энергии. А потом время растянулось. Креилу показалось, что прошло много часов, прежде чем он снова осознал себя. Он висел как-то сверху и сверху смотрел на свое измененное тело. Он не успел осознать, чтобы все это могло значить, как все словно перевернулось, и он ощутил себя снова в своем теле. Ребенок, кажется, перестал забирать энергию. Тину было совсем не слышно, Креил сразу понял, что она без сознания. Он с трудом собрался, трансформируя свое тело обратно, и как только закончил, мгновенно потерял сознание.


 *** 

 – Милая картинка! – Лао влетел в спальню, потому что перестал ощущать Креила. – Удивительно, что все живы!
 Он смотрел на окровавленные простыни, пытаясь сообразить, кто больше нуждается в помощи. Строггорн вошел в спальню, за ним шел Стайн с носилками.
 – У Тины кровотечение, – констатировал Лао. – Креил? – он дотронулся до ледяной руки Креила.
 – Готов?
 – Чуть лучше, чем ты тогда. Обоих в операционную.
 Внезапно, из полной тишины возникла оглушающе громкая нота органа.
 – Ну вот, а я только что подумал, что это тихо так.
 – Лао, посмотри! – резко сказал Строггорн.
 Тело Тины вздрогнуло, словно под разрядом тока, и она открыла глаза.
 – Тина? – Лао стоял рядом с ней. Ее тело снова вздрогнуло, и она посмотрела на него совершенно бессмысленным взглядом.
 – Лао, давай, я возьму ее на руки и отнесу в операционную, а ты займись Креилом.
 Нота органа резко усилилась и сейчас в ней зазвучали угрожающие нотки.
 – По-моему ребенок не хочет, чтобы ты трогал Тину, – прокомментировал Лао.
 Строггорн подошел совсем близко к Тине, с опаской поглядывая на ее живот. Нотка органа стала панической.
 – Лао, ты не знаешь, они как-то назвали ребенка?
 – Тина хотела назвать его Лионом.
 – Хорошо.
 Строггорн подумал секунду, наклонился над Тиной и громко телепатически сказал, сопровождая свою речь резко выраженными мыслеобразами: ребенок на руках матери и тепло.
 – Лион, послушай меня, мальчик, мы не хотим плохого ни тебе, ни твоей маме. Мы хотим помочь, – он повторил это несколько раз. Нотка органа стала тише и перестала звучать угрожающе.
 – Удивительно, но, кажется, он тебя понял, – заметил Лао.
 Аолла встретила их у выхода из спальни. Она испуганно посмотрела на завернутую в простыню Тину, которую нес Строггорн, и Креила на носилках.
 – Плохо?
 – Посмотрим. У меня просьба к тебе, девочка: не ходи с нами.
 – Но я могу помочь?
 – Ты будешь только мешать, мы вполне справимся с Лао. Ничего страшного…
 – Но у нее… Я хотела спросить, Тина потеряет ребенка?
 Строггорн уже входил в двери операционной.
 – Не думаю. Посмотрим.
 Двери операционной закрылись, Аолла растерянно постояла несколько минут, повернулась и пошла в общий зал. Он встретил ее полумраком и тишиной, только ее шаги глухо отдавались эхом. Аолла села за огромный, сейчас пустой стол, и задумалась.


 *** 

 Строггорн уложил Тину на операционный стол и подключил аппаратуру. На экране возникла объемная картинка ребенка.
 – Что ты собираешься делать? – спросил Лао Строггорна.
 – Пока ничего. Кровотечение останавливается. Сейчас прошью разрывы, а так, я не вижу, чтобы Тине была нужна наша помощь. Точнее, я не знаю, чем реально мы можем ей помочь.
 Строггорн не успел закончить обрабатывать швы гелем, как Тина застонала.
 – Советник, мне больно!
 Строггорн вслушался в ее ощущения, отключился от аппаратуры и прошел под операционный купол.
 – Где болит, Тиночка? Живот?
 – Там, – она показала мысленно на низ живота. – Больно, и ребенок шевелится.
 – Лао, – Строггорн говорил быстро, чтобы Тина не могла его слышать. – Посмотри, что на экране?
 Лао вгляделся в изображение и побледнел.
 – Что там? – Строггорн мгновенно отреагировал на его чувства. – Контролируй себя, я не хочу, чтобы Тина поняла, что что-то не так!
 – Ты должен это видеть. Я не смогу объяснить… Лион перестраивает свое тело… Бог мой!
 – Мне больно, Советник! – Тина почти кричала. – Сделайте что-нибудь!
 – Потерпи, Тиночка, я должен подойти к Лао.
 Строггорн уставился на экран и с трудом сдержал свои эмоции. Из тела ребенка быстро прорастали белые нити, опутывая его тело словно паутиной.
 – Что это, Лао?
 – Не имею понятия!
 На экране ребенок продолжал трансформацию. Несколько нитей резко утолщились, вытянулись и стали прорастать в матку. Они услышали, как Тина снова закричала от боли, зовя кого-нибудь подойти.
 – Я пойду к ней, Лао.
 – Подожди, это опасно для нее?
 – Кровотечение совсем остановилось. Не думаю, здесь что-то другое… – Строггорн задумался на мгновение. – Не знаю, говори мне, что здесь.
 Он вернулся к Тине. Она тяжело дышала.
 – Советник! Что со мной?
 – Все нормально, Тиночка, нужно потерпеть. Скоро все должно пройти, – попытался успокоить ее Строггорн, тщательно следя за своими эмоциями.
 – Очень больно, очень! – она закричала в голос, и ее тело несколько раз тряхнуло, словно от удара током.
 – Что там, Лао? – на высокой скорости спросил Строггорн.
 – Эти «нити» добрались, кажется, до спинного мозга. У меня есть одна идея, что бы все это значило.
 Неожиданно все прекратилось: нота органа стихла, тело Тины расслабилось, и она прекратила кричать.
 – Что там? – снова спросил Строггорн. – Как думаешь, все?
 – Я думаю, Лион делает передышку. Это ненадолго.
 Лао не успел закончить, как нота органа зазвучала с новой силой. И в такт этому закричала Тина. Строггорн стоял рядом с ней и просто физически почувствовал, как стало разогреваться ее тело.
 – Советник, все горит внутри…
 – Температура резко поднимается, – подтвердил ее ощущения Лао.
 – Я понял, что происходит, Лао, – сказал Строггорн. – Следи за температурой. Все должно быть нормально.
 – Я тоже понял. Главное, чтобы Лион не перестарался.
 – Какая температура?
 – Почти 40 градусов. Но, кажется, перестала расти.
 Тина продолжала тяжело дышать, но больше не кричала и не жаловалась на боль. Через полчаса у нее стала снижаться температура. Строггорн вернулся к Лао и еще раз поглядел на экран с изображением ребенка. На экране Лион казался закутанным в плотный кокон, словно гусеница. От кокона протягивалось несколько плотных нитей, которые «прорастали» через матку до спинного мозга.
 – Как Тина? – спросил Лао. – Должно быть намного лучше. – Он кивнул на экран, показывающей энергетику ее тела. – Смотри, почти в норме.
 – Это означает, что мы правы. И Лион отдал часть энергии матери.
 – Какой умный мальчик, понимает, что нужно делать!
 – Говоришь ерунду. Он ничего не понимает. Просто он не человек. И сработало что-то, что вполне нормально для нечеловека, но выглядит дико для нас. У Тины нет органов, чтобы принять дополнительную энергию. Я думаю, теоретически такая ситуация всегда возможна. Ребенок на одной стадии развития, а мать – на другой. Теперь мы знаем, что, если дать достаточно энергии ребенку, он вполне способен «поделиться» энергией с матерью.
 – И то, что теперь у нее в матке, нормально? – Лао кивнул на экран.
 – А что там? Ну, какой-то кокон. Если иметь жабры зародышу мы считаем нормальным (а почему это, кстати?), то чем кокон хуже? Только тем, что мы ни разу этого не видели? Ну и где это мы могли видеть развитие существа четвертого уровня сложности?
 – Покажите мне, что там? – Креил с трудом стоял, опираясь на дверь.
 – Ты зачем встал? – Строггорн подошел к нему и помог дойти до кресла. – Посмотри, совсем белый!
 – Я ее покалечил?
 – Ничего подобного. Но вот твоя консультация, как специалиста по нелюдям, нам определенно нужна.
 Креил вгляделся в экран.
 – Что скажешь?
 – Все нормально. А что не так?
 Лао со Строггорном переглянулись.
 – Ты это серьезно? Что все нормально? – решил уточнить Строггорн.
 – При таком уровне сложности…? Да, я видел такое, когда помогал в клинике Роттербрадов.
 – Вот видишь, Лао. Все хорошо.
 – Как Тина?
 – Спит. Лион, кажется, тоже. Кстати, нам пришлось дать имя ребенку.
 – Тина так и хотела. Все нормально, господи, как я рад! Даже не верится, что все обошлось! – Креил откинулся в кресле и закрыл глаза, вслушиваясь в сейчас едва слышную ноту органа.
 – Ничего не обошлось, – жестко сказал Строггорн. – Все это нужно повторить, и очень скоро. А вряд ли ты сможешь это сделать.
 – Почему?
 – Потому! Кто будет заниматься теорией изменений, если ты будешь каждый раз… – Строггорн остановился, потому что перестал ощущать Креила телепатически. Лао мгновенно подошел к Креилу и вгляделся в его бледное лицо, пытаясь прослушать мозг.
 – Потерял сознание!
 – Вот об этом я и говорю, – Строггорн подогнал носилки и перевез Креила в операционную. После подключения аппаратуры, он бегло глянул на экран и громко, чтобы Лао в соседнем помещении мог слышать, мысленно сказал:
 – Не волнуйся, просто он истратил много энергии, теперь есть небольшая нестабильность. Я его подключил к Машине, очухается за пару часов.
 – Заканчивай с ним, и нужно решать, что делать.


 *** 

 Линган вернулся в замок поздно ночью. Ему хотелось побыть утром со всеми Советниками, они так редко бывали вместе! Поэтому, как только гости разошлись, он уехал во Дворец Правительства, закончил самые неотложные дела, и снова вернулся в замок.
 Он поднялся по парадной лестнице и с удивлением ощутил Аоллу: она сидела в почти полной темноте за пустым, аккуратно убранным, огромным столом.
 – Что случилось, детка? Ты не заболела? – он подумал, что у Строггорна тоже могли быть неотложные дела, из-за которых тот вернулся в Элинор.
 Аолла подняла на Лингана растерянные глаза, Линган ощутил, как неприятно заныло в предчувствии сердце.
 – А ты не в курсе? – уточнила Аолла. – В курсе – чего? – Линган сел рядом с Аоллой.
 – Я думала, ты знаешь…
 Линган почувствовал легкое раздражение. Не было еще случая, чтобы «тихие» заговоры кого-либо из Советников кончались бы без неприятностей. Им казалось очень логичным, не ставить Лингана в известность о самых серьезных вещах, особенно, когда они были уверены, что Линган будет возражать (а что часто ему еще оставалось делать, неся ответственность за всю Землю?).
 – Что опять натворили?
 – Я не знаю, они меня выгнали. – Аолла мысленно показала, они – это Лао и Строггорн. Но еще в ее мыслях промелькнул Креил, почему-то на носилках, и это совсем не понравилось Лингану. Он с удивлением подумал, что же такое серьезное могло случиться, да еще всего за несколько часов, прошедших после свадьбы?
 – Где они?
 – В операционной.
 – Так… – Он вспомнил, как несколько дней назад подписал разрешение поставить какое-то оборудование в операционной. Он не читал, что именно планировалось поставить, честно говоря, подумав, что это чисто плановая замена приборов. В замке часто принимали высокопоставленных гостей, наличие операционной было нужно для подстраховки. Но сейчас Линган сообразил, что его обманули, и если понадобилось что-то специальное…
 Линган поднялся и направился в операционную. Створки двери послушно разошлись, и он вздохнул с облегчением. По крайней мере, было непохоже, чтобы Советники прятались. Лао со Строггорном занимались вполне мирным делом: пили кофе, сидя за небольшим журнальным столиком, и мгновенно прекратили разговор при его появлении.
 – Тааак, – протянул Линган. Он уже почти перестал ждать плохого. Так мирно все выглядело, совсем не похоже на тот ужас, который исходил от Аоллы. – Почему сидим в операционной? Кому плохо?
 Лао со Строггорном переглянулись.
 – Соврать не удастся. – Линган расположился в свободном кресле и налил себе кофе. Только тут, мельком глянув на объемный экран, он заметил, что задействованы обе операционные. – И что у нас? – спросил он, помрачнев.
 – Тина и Креил, – ответил Строггорн и быстро добавил: – Да не мрачней так, пока ничего серьезного, хотя ситуация непростая.
 – Так, я вообще-то думал, что у них брачная ночь. И что, так сильно развлеклись? Не ожидал, Тина вроде бы не так хорошо себя чувствует…
 – Вот именно поэтому, – Строггорн замолчал на мгновение. – Креил пытался ей помочь… Ладно, ты же не знаешь ничего…
 Они просто физически ощутили, как у Лингана прилила кровь к лицу.
 – Наверное, мне придется-таки собрать Совет, только чтобы объяснить, что ваши «тайны» мне не нужны и придется вас наказывать за самоуправство. Я должен знать, что происходит, и не после того, как вы уже наворочали дел, а  до того , когда еще что-то можно исправить! Лао, а от тебя я меньше всего этого ожидал!
 – Здесь ничем нельзя было помочь, кроме того, что делал Креил. Он попытался передать Тине дополнительную энергию. И, нужно признать, ему это удалось. А без этого, она бы уже была мертва.
 – Почему он в операционной? Передал слишком много энергии? – тихо спросил Линган. – А если бы он умер? Что тогда? Жизнь Тины – это много, конечно, тем более, речь идет о его ребенке, а спасение Земли? Это что? Так просто? Вы же знаете, если с ним что-либо случится, никто к нам на помощь не прилетит! Мы уже просили, и что? Лао, я не знаю просто, что сказать! Ну как можно не понимать таких простых вещей!
 – Он не мог умереть, Линган. Я посмотрел его линию жизни…, – сказал Лао.
 – Линию жизни? – Линган зло рассмеялся. – После случая с Этель, я не доверяю этим линиям. Покойники оживают, а живые умирают в любой момент, и никак этого по линиям жизни определить нельзя, за очень редким исключением! Вот их свадьба с Тиной. Полный бред, с точки зрения ее линии жизни, потому что получается, что Тина будет жить вечно! И это обычный телепат!
 – Ты тоже смотрел? – удивленно спросил Лао. – Я так этого и не понял.
 – Лао, я только прошу, не делать ничего такого, что может стоить жизни цивилизации. Пожалуйста! Мы не можем рисковать!
 – Ситуация сложная, Линган. Мешать Креилу было бесполезно, да мы пытались его отговорить, – поморщившись, сказал Строггорн. – По крайней мере, теперь мы знаем, что Тине можно помочь. Проблем я вижу две. Первая, если Креил будет это делать каждые два дня, он…
 – Не сможет работать точно, а, возможно, в один прекрасный день просто этого не выдержит! – зло закончил Линган.
 – Правильно, именно это я и пытался объяснить Креилу. Значит, не остается ничего другого, как ему помогать.
 – А кстати, как это ему удалось передать энергию Тине? – спросил Линган. Строггорн коротко объяснил, стараясь не обращать внимания на эмоции Лингана.
 – Получается, мы этого делать не можем. Это то же самое, что тогда проделывали с Аоллой на Дорне!
 – У нас нет выбора. Можем делать только ты и я. Лао и Диг – оставим их пока в покое, не представляю даже, как просить их впутываться в это дело.
 Лао изумленно посмотрел на Строггорна, который говорил так, словно его здесь вообще не было.
 – Разве я не прав, Лао? – решил уточнить Строггорн.
 – Прав. Конечно, в какой-то ситуации… Не знаю, не могу обещать, что буду в состоянии это сделать, а Дига, понятно, нельзя трогать ни в коем случае! Если разбудим его прошлое, сейчас нам его не вылечить.
 – В общем, вот такой расклад, Линг. Не думал я, что до этого дойдет, только, согласись, знал бы ты или нет, повлиять на ситуацию было бы невозможно. Ну, а вторая проблема: Тина смертельно напугана. Что в общем-то неудивительно после такого. Креил изменял тело, чтобы ее удержать во время передачи энергии. Остается удивляться, что она еще не сошла с ума.
 – Как ее зависимость? Ты говорил, до свадьбы было намного лучше? Что сейчас?
 – Я же ее не смотрел, так, слегка «послушал». Скорее, можно говорить о полном отвращении к Креилу.
 – Хоть это хорошо!
 – Это плохо. Потому что он нам не сможет теперь помочь. А вдвоем… Посмотрим, Креил думает, что ребенок не должен все время забирать так много энергии. Только я не знаю, правда ли это.
 – В идеале, если бы не было риска для жизни Креила, лучше ему это делать самому. На месте Тины, я бы предпочел такой вариант.
 – Я бы тоже, только вряд ли это теперь возможно. Ладно, посмотрим. Я думаю, можно отвезти их в спальню. Ничего себе, устроили они нам брачную ночь!


 *** 

 Андрей очнулся от прикосновения чего-то влажного к своему лицу. Он открыл глаза и замер от ужаса: над ним склонилась огромная волчья морда. Начинало светать. Андрей инстинктивно начал отползать от волка. Тот странно фыркнул, пристально посмотрел Андрею в глаза, широко открыл пасть и… спросил:
 – С вами все в порядке? Лиде?
 Андрей застыл от изумления, пытаясь сообразить, с каких это пор волки научились разговаривать?
 – Меня зовут Джюс, я – биоробот, – добавил волк.
 Андрей поднялся на ноги, колено снова напомнило о себе болью, мальчик поморщился, вгляделся в замок. Он почти не чувствовал телепатически людей, хотя кто-то до сих пор там был.
 – Все в порядке. Ты не знаешь, что это за замок? – спросил Андрей.
 – Это резиденция Президента Земли.
 Подумав секунду, Андрей, прихрамывая, направился к замку. Волк послушно следовал за ним.
 Они подошли к широкой каменной лестнице, Андрей медленно поднялся по ней и решительно постучал кулаком в дверь. Дверь плавно открылась, на пороге стоял мужчина в самой обычной одежде. Мыслеизлучение отсутствовало, и Андрей сразу подумал, что это биоробот.
 – Кто вы? – спросил робот.
 – Андрей Поляков. Я ищу Советника Строггорна или Лао.
 – Идите за мной.
 Они прошли в огромный зал с бесконечным столом. Какая-то женщина спала за ним, положив голову на руки. Когда они вошли, она встрепенулась, телепатема «женщина в красном» резко усилилась, и женщина удивленно посмотрела на Андрея.
 – Аааа, Андрей Поляков? – полуспрашивая – полуутверждая сказала она.
 – Я ищу Советника Лао.
 – Он занят, – она поднялась. – Пойдем со мной, я тебя покормлю. Голодный?
 Андрей мгновенно ощутил голод.
 – И сколько ты не ел? – женщина подошла совсем близко, пристально вглядываясь в его глаза.
 – Несколько дней…
 – Опять эти шутки Строггорна! – с досадой сказала она. – Стайн, сходи на кухню и принеси бульон и белый хлеб ко мне в спальню, – приказала она роботу.
 – Можно спросить… кто вы? – Андрей послушно поднимался по огромной лестнице за женщиной.
 – А ты еще не догадался? – спросила она, словно извиняясь за что-то. – Я – Аолла.
 – Сове… Советник – Аолла Ван Вандерлит? – Андрей мгновенно остановился.
 – А что в этом такого удивительного? Пошли.
 Они прошли несколько коридоров и оказались в огромной спальне.
 – Раздевайся, душ там. Кстати, что с твоей ногой? – спросила Аолла. – Так странно, то она у тебя болит, то нет.
 – Я ее поранил, а теперь не пойму…
 Аолла подошла к Андрею и несколько секунд пристально смотрела ему в глаза.
 – Больше не будет болеть, – она улыбнулась, и от этой улыбки Андрей ощутил, как мурашки пошли по коже. – Иди мойся. Возьми халат Строггорна, я закажу тебе другую одежду.
 Когда он вернулся, на небольшом столике дымилась чашка с прозрачным бульоном.
 – Поешь, и ложись спать. Тебе сказали, что будет с тобой дальше?
 – Нет, – Андрей залпом, обжигаясь, выпил бульон.
 – Я слышала, они решили больше не учить тебя в школе Вардов. Учителя с тобой не справляются. Поэтому будет составлена специальная программа. Я так понимаю, Строггорн уже начал над ней работать, – она снова мягко улыбнулась. – В общем, готовься, они тебя изведут.
 – Они – это Советники?
 – Угу, это мы. Все, иди ложись, – Аолла кивнула в сторону разобранной кровати.
 – А вы?
 – Я уже выспалась.
 Андрей забрался на огромную кровать и попытался заснуть. Аолла сидела в большом кресле у окна. Дверь на веранду была полураскрыта, легкие порывы ветра шевелили ее черные волосы. Почти рассвело. Мальчик посмотрел на Аоллу, и его охватило странное чувство, показалось, будто он вернулся домой откуда-то издалека, а эти странные люди были его семьей. Ему вспомнилась мать, он закусил губу, чтобы не расплакаться, и сразу поймал на себе взгляд Аоллы.
 – Все будет хорошо, Андрей, – улыбка опять возникла в ее мозгу. – Спи.
 Впервые за долгое время Андрей ощутил покой. «Все будет хорошо» – повторилось у него в голове. Он закрыл глаза, продолжая мысленно ощущать этот покой, исходивший от Аоллы, и незаметно погрузился в сон.

 Глава 8

 Прозрачное солнечное утро следующего дня никак не напоминало ночную грозу. Тина проснулась и с трудом открыла глаза. Стайн, биоробот, мгновенно отреагировал на ее пробуждение и подошел к кровати.
 – Я позову Советника Строггорна. Он приказал не разрешать вам подниматься, пока он вас не осмотрит.
 Тина оглядела комнату. Креила не было, что ее не сильно расстроило. Она хорошо помнила прошедшую ночь.
 Она медленно села на кровати, поднялась, и также медленно подошла к окну. Креил ван Рейн сидел в кресле прямо на берегу озера, а рядом с ним была нагая женщина. Тина сразу узнала Аоллу Вандерлит.
 – Зачем вы встали, Тина?
 Тина вздрогнула от мысле-голоса Строггорна.
 – Я устала лежать, Советник, и устала от вранья. Такое чувство, словно я только что проснулась! – Тина оглядела спальню еще раз: цвета казались необыкновенно яркими, как будто до этого она была лишена цветного зрения.
 – Как себя чувствуете?
 – Прекрасно, правда, очень хорошо, – она подошла к креслу и осторожно опустилась в него.
 – Замечательно.
 Строггорн сел в кресло напротив нее, поднял голову и посмотрел Тине в глаза. Она вскрикнула, мгновенно перестав осознавать все вокруг.
 Когда она снова пришла в себя, то лежала на кровати, а чьи-то мягкие руки ощупывали ее живот.
 – Зачем вы это сделали, Советник? Разве можно, вот так, без предупреждения, забираться в мою голову? – ей захотелось заплакать от унижения.
 – Намного лучше, – не ответив на ее вопрос, Строггорн накрыл Тину одеялом, и сел в кресло рядом с кроватью. – Вас же просили не вставать, Тина. Вы должны слушать то, что вам говорят. Иначе, вам никак не остаться в живых.
 Теперь Тина отчетливо вспомнила, что говорил ей Креил после свадьбы. Только тогда она чувствовала себя так плохо, что сразу поверила ему, а сейчас ей все это показалось просто бредом.
 – Я хорошо себя чувствую! – упрямо сказала она.
 – Я вижу, Тина. Только это не надолго. Это – исключительно благодаря тому, что Креил отдал вам и ребенку почти всю свою жизненную энергию. Но, вы должны понять, делать так все время…
 – Зачем делать все время? – она сразу подумала, что еще одного раза не выдержит, сейчас ей отчетливо вспомнился весь ужас и боль того, что с ней делал Креил.
 – Если не выдержите, тогда погибнете, – невозмутимо ответил на ее мысли Строггорн. – Как бы вы ни боялись этого, это – единственный способ вам помочь.
 Тине снова захотелось заплакать от той бесцеремонности, с которой Советник забирался в ее мозг. А потом словно все отдалилось, и ей показалось: кто-то посторонний наблюдает за ней, и еще промелькнула какая-то сцена, на которой она стояла обнаженная перед целым залом…
 – Плохо, Тина, – громко раздался голос Строггорна у нее в голове.
 Тина поняла, что Строггорн пересел на кровать, а она не видела, когда он это сделал. Он пристально смотрел в ее глаза, от чего она почувствовала, как страх подступил к горлу.
 – Я не знаю, почему вы стали вспоминать то, что вам бы не следовало.
 – Почему вы считаете нормальным стирать человеку память без его ведома? Мне уже давно кажется, что я нахожусь в сумасшедшем доме!
 – Почти правда. Вы же знаете, что я был назначен вашим опекуном?
 – Знаю, только мне никто не удосужился объяснить, почему?
 – У вас психическая зависимость от Креила ван Рейна…
 Сейчас Тина представила, как Креил прикасается к ней, и неожиданно для себя вздрогнула от отвращения и страха.
 – По крайней мере – была, – продолжил Строггорн, прочитав ее чувства.
 – Советник, я хотела попросить вас…
 – Я вижу, Тина. У вас нет ни малейшего желания еще раз ложиться в постель с Креилом…
 – Дело не в этом! – она вспыхнула, пытаясь объяснить, что это только потому, что Креил причинил ей боль.
 – Мда? А может быть потому, что он изменял свое тело? Потому что он – НЕ ЧЕЛОВЕК?
 Она попыталась, безо всякого успеха, проанализировать свои чувства.
 – Для того чтобы в этом разобраться, пришлось бы снова сделать вам полный зондаж, Тина, – невозмутимо прокомментировал Строггорн. – Да не нужно так реагировать! – Строггорн поморщился. – Я же не сказал, что позволю с вами это сделать, я пошутил, Тина. Хорошо, давайте, я просто объясню вам ситуацию. Все равно, вам нужно время, чтобы все обдумать. Передачу энергии придется повторить через несколько дней. И Креил этого делать не сможет, нет, не потому, что вам даже страшно это представить, а потому, что тогда он не сможет работать. Ваш ребенок забирает столько энергии, что неделю, а может и больше, нужно потом просто, чтобы очухаться. И если Креил это будет делать постоянно, то… понятно. Погибнут миллионы людей. Мы не можем этого допустить.
 Тина потерянно молчала.
 – Но тогда… Вы допустите мою смерть?
 – Наконец-то вы стали говорить разумные вещи! Но я не сказал, что мы дадим вам умереть. Мы сделаем все, чтобы спасти вашего ребенка и вас. Кроме того, мы надеемся, что со временем, ваш ребенок не будет забирать так много энергии, и ситуация станет намного легче.
 – Но тогда, кто… – ей стало безумно страшно, – я хотела спросить, как…
 – Не «кто и как». Есть только два человека на Земле, которые могут еще это делать с вами. Один – несложно сообразить кто.
 – Вы?
 – Я. Второй – Линган.
 – Президент Земли? – у Тины стучали зубы от страха, к счастью, они разговаривали мысленно.
 – А вы знаете другого Лингана?
 – Я этого не вынесу! Вы шутите, Советник? Скажите, это такая страшная шутка?
 – Я не шучу, Тина. Правда. Я этого не хочу, просто не вижу другого выхода.
 – И это так просто для вас – насиловать женщину?
 – И для меня и для Лингана. Мы делали это в прошлом, не один раз. Да не пугайтесь так, Тина! Я не собираюсь делать вам больно!
 – Вы уже не раз делали мне больно, почему я должна вам верить сейчас? Вы страшный человек, Советник, все это знают. Вы работали в прошлом в Инквизиции, только я всегда думала, что это грязные сплетни, а сейчас поняла, – это правда.
 – Это правда, Тина, – подтвердил Строггорн.
 – Кстати, а как Аолла Вандерлит отнесется к этому? Ваша жена? Ведь она узнает? Вы же не сможете скрыть?
 – Моя жена? – Строггорн горько рассмеялся. – Вы не знаете отношений Креила и Аоллы. Ради него, она пожертвует мной и не вздрогнет.
 – Вы говорите так, словно совсем ее не любите!
 – Что ты понимаешь в любви, Тина? Любить – не значит быть слепым. Хорошо. Я не сделаю тебе больно. Обещаю. У Лингана тоже достаточный опыт. Тебе будет хорошо с нами, насколько это вообще возможно, конечно. Но ты должна будешь нас слушаться! Если бы ты не сопротивлялась, Креилу бы не пришлось так сильно изменять тело, и ты бы получила меньше повреждений. То есть, все зависит от твоего поведения.
 – Вы не находите все это ужасно грязным?
 – Смерть будет чище? – спросил Строггорн с насмешкой.
 – Может быть.
 – И ребенка? – тихо спросил Строггорн. – Что ты знаешь о смерти, девочка, чтобы решать?
 – Советник, – до нее неожиданно дошел весь ужас ситуации, слезы навернулись на глаза, и Тина заплакала.
 – Иди ко мне, – Строггорн наклонился, поднял Тину с подушки и прижал к себе. – Не бойся, все будет хорошо.
 Она тихо плакала, думая, что никогда и никому не сможет рассказать об этом: как она плакала на плече самого страшного человека Земли – Советника Строггорна ван Шера.


 *** 

 Через день Креил перевез Тину к себе домой. Она никогда не была у него и с удивлением осматривала огромное помещение. Тина бродила по квартире, пытаясь подсчитать количество комнат. Стайн, биоробот, всюду сопровождал ее, показал спальню, огромную, с такой же большой кроватью.
 Креил появился ближе к вечеру, спокойный, почти ничего не говоря. Стайн быстро накрывал на стол. Тина не знала, как себя вести. Она хорошо помнила разговор со Строггорном, но была рада, что ее не держат больше в клинике.
 Стайн закончил ставить тарелки и бесшумно исчез.
 – Тина, ты не стесняйся, садись, – Креил видел, что Тина не решается пересесть за стол. – Я так думаю, нам нужно поговорить, решить, как жить дальше. – Его безумно раздражало, что от Тины исходил постоянный страх, который она явно была не в состоянии перебороть. – У тебя самой какие-нибудь идеи есть? Откровенно: я плохо представляю себе совместную жизнь с женщиной, которая меня безумно боится.
 – Вы же знаете, как это получилось. Точнее… – Она подумала, что врать совершенно бессмысленно, ее слабая блокировка никак не мешала Советнику Креилу читать мысли в ее голове. – Как сказал Строггорн, даже ему непросто определить, отчего это. А делать зондаж…
 Креил поморщился.
 – Не говори глупости, у нас и без зондажей полно проблем. – Он вслушался в телепатему Лиона: нота органа непрерывно звучала в воздухе… – Тебе объяснил Строггорн? – он не договорил, Тина внутренне вздрогнула и сжалась. – Говорил. Уже хорошо.
 – Что хорошего?
 – Что мне не придется тебе это объяснять. – Креил отрезал кусочек мяса и с наслаждением положил его в рот. – Лучше бы это был я, Тина.
 – Мне объяснили, в любом случае, вы этого больше делать не сможете. Некому будет работать.
 – Я надеюсь, – он отправил следующий кусочек мяса в рот. – Что со временем, Лион не будет забирать так много энергии. Хорошо, давай решим так. Я все равно появляюсь дома раз в четыре дня, хотя могу перестать появляться совсем, если тебя это будет сильно раздражать…
 – По-моему, более справедливо, если я перееду к себе домой.
 – В зону  нетелепатов ? Во-первых, это запрещено законом. Во-вторых, ты можешь переехать, но только в клинику. На самом деле, тебе пора узнать, почему тебе удаляли память. Я не Строггорн, и в прятки с тобой играть не собираюсь. Ты признана недееспособной, Тина. Объяснять, что из этого следует, нужно?
 – Нет. Я только не понимаю, как мне разрешили выйти за вас замуж в таком случае?
 – Строггорн, как твой опекун, согласился, а ты – не возражала. Только это еще не все. Согласно решению Суда Совета Вардов, ты должна находиться в психиатрической клинике. Пожизненно, – Он остановился, потому что у Тины потемнело в глазах, и он испугался, что она потеряет сознание. – Лучше? – он «видел», что ее зрение прояснилось, но восприятие стало каким-то отрешенным.
 – Да, ничего, – она положила вилку на стол, забыв о еде. – Почему мне не сказали раньше?
 – Ты была так плоха, что на это просто никто не решился, – он пригубил вино, продолжая мысленно говорить. – Твое замужество облегчает твою ситуацию. Правильно, Тина, Жан Моррис, твой друг, не зря так убеждал тебя выйти замуж. С одной стороны, я сам психиатр, и ты получаешь некоторую свободу. Например, можешь жить здесь. Хотя не в моей власти разрешить тебе ходить по городу без сопровождения. Мало ли что, я не хочу отвечать за тебя. Потом, в моей квартире есть прекрасно оборудованная операционная. Я долго болел, и хотя сейчас она мне не нужна, но, боюсь, что тебе понадобится. А держать тебя все время в клинике – мне бы не хотелось. Сама пойми, жена Советника Креила, в психушке! Зачем мне это? И самое хорошее для тебя. У тебя не было никаких шансов растить Лиона. Ты сама видишь, он такой необычный ребенок, что тебе с его воспитанием было бы никак не справиться. У тебя бы его отобрали сразу после рождения.
 – Лао не говорил мне об этом. Я думала, если я стала телепатом…
 – Это бы никак тебе не помогло получить ребенка на воспитание. Теперь, если конечно наши отношения хоть в какой-то мере наладятся, ты получаешь такую возможность.
 – Значит, все будет зависеть от того, смогу ли я себя перебороть. – Тина представила себя с Креилом в постели, мгновенно откуда-то из глубины подсознания поднялся животный страх, от которого выступила холодная испарина на лбу.
 Креил прекратил есть, вслушался в ее мысли, тяжело вздохнул.
 – Я бы попробовал все-таки сделать зондаж, Тина. Да не бледней так. Никто, по крайней мере, пока не закончим разбираться с Лионом, тебя не тронет. Не до того сейчас. А потом посмотрим. Странно все это.
 – Я видела, как вы изменяли тело, – призналась Тина.
 – Я же просил –  не смотреть!  – сказал Креил с откровенной досадой.
 – Было очень больно, Советник, и страшно. Даже если не смотреть, и так понятно, что все не так.
 – Ты должна помнить Тина, я – не человек. Как бы это страшно не звучало. И если тебе не удастся как-то с этим примириться…
 – А Лион?
 – Лион? – Креилу очень не хотелось врать, но и сказать правду… – Лион – хороший мальчик.
 – Я спросила – тоже не человек?
 – Как ты себе это представляешь? Это философия, Тина. Люди – нелюди… Все очень условно. Что это для тебя значит?
 – А что вы имеете в виду, когда это говорите? Что можете менять тело?
 – Не только. Есть много отличий. Изменение тела – лишь одно из них.
 – Я слышала, вы не просто много живете, а практически бессмертны. Это правда?
 – Не бессмертны, но долго.
 – Я устала, Советник, – Тина поднялась из-за стола. – Вы не хотите говорить откровенно. На самом, деле я все поняла. Хотя, если Лион будет как вы, я имею в виду бессмертным, ну что ж, наверное, это удивительная жизнь, посмотреть другие миры, планеты, просто мне это сложно представить. Я – обычная земная женщина, а он будет чем-то совсем другим. Я постараюсь справиться с собой, поверьте, меньше всего мне хочется провести остаток жизни в психушке.
 – Лейла будет приезжать сюда, делать тебе обезболивание. Каждые шесть часов.
 – Она говорила. Все это очень трудно, Советник, но я постараюсь справиться.
 Тина медленно прошла в свою спальню, легла на кровать, уткнулась в подушку и долго лежала без сна, сдерживая рыдания.


 *** 

 Строггорн появился в квартире Креила поздно ночью. Последние два дня Тина опять так плохо чувствовала себя, что Лейла практически жила у Креила.
 У Строггорна было нехорошее предчувствие, и он тщательно подготовился к тому, что предстояло делать: отменил все встречи на ближайшие несколько дней, и на всякий случай передал все дела своему помощнику – Эмилю ван Эркину. Он прошел в гостиную, Лейла спала в кресле, но мгновенно проснулась, как только он вошел.
 – Смена пришла, – Строггорн был не в состоянии улыбнуться даже мысленно. – Можешь ехать домой, Лейла. Отдохни.
 – Ты справишься один?
 – Я буду не один. Сейчас приедет Лао. А я пока закажу что-нибудь поесть.
 Лейла поднялась с кресла, но не торопилась уходить. Строггорн быстро продиктовал заказ по телекому и обернулся.
 – Что не так, девочка?
 – Это правда? Ты будешь… – у нее не было сил закончить.
 Глаза Строггорна потемнели.
 – Я хотел тебя попросить, не вмешиваться в это дело. Кстати, откуда ты знаешь?
 – Тина, ну… – Лейла прятала глаза.
 – Не умеет скрывать свои мысли, – продолжил Строггорн. Он подошел к Лейле близко. – Посмотри на меня!
 Лейла медленно подняла глаза.
 – Не лезь в это, детка. Поверь. Я и Аоллу просил о том же: не нужно вам в это вмешиваться. А теперь уходи. Потом все узнаешь.
 Строггорн убедился, что Лейла ушла, и только после этого достал поднос с запакованным ужином из устройства авто-доставки. Он не успел доесть горячее, как появился Лао.
 – Ужинаешь? Поздновато… – Лао улыбнулся.
 – У тебя еще есть силы улыбаться?
 – Пока есть.
 – Как Тина?
 – Плохо, иначе бы еще подождали. Совсем слабенькая, – Лао сел за стол и налил себе чаю.
 – Не знаю, не нравится мне все это.
 – А кому нравится?
 – На всякий случай, я передал все дела Эмилю.
 – Это еще зачем? – Лао нахмурился. – Хорошо. Там на тумбочке, кнопка, как закончишь, звони. Ну и если увижу, что ты «готов», тоже вмешаюсь. Так что… вроде бы все предусмотрели. Чего ты так боишься?
 – Не знаю. Плохое предчувствие.
 – Это нормально. Ничем хорошим ты не собираешься заниматься.
 Строггорн поднялся. – Иди, буди Тину. Нечего тянуть.
 – Буди сам. Она же все знает. Удачи.


 *** 

 Тина проснулась от прикосновения к своему лицу и мгновенно, еще не открыв глаза, но ощутив: Мужчину в золоте, в ореоле огня, закричала: «Нет!», и попыталась соскочить с кровати.
 Строггорн сильно, до боли, сжал ее руку, не давая сделать этого. Он смотрел на нее холодными, почти черными в полумраке, глазами, странно поблескивающими, что придавало его лицу совершенно нечеловеческое выражение и сковывало волю.
 – Подождите, Советник, подождите. Я боюсь.
 – Мне очень не хотелось оказывать психическое воздействие, девочка. Но я не вижу выхода. Не бойся, сейчас тебе не будет так страшно, – Строггорн наблюдал, как под его воздействием Тина обмякла и расслабилась. В ее голове мелькали обрывки мыслеобразов, сливаясь друг с другом и не образуя ясной картины мышления. – Ну вот, хорошо, – он сказал это для себя. Тина его не слышала. – Теперь еще расслабься, – продолжил он. Ее глаза полузакрылись. Строггорн начал осторожно ласкать ее, проводя одной рукой по мягкой округлости твердых грудей и чувствуя, как вздрагивает ее тело, быстро возбуждаясь от этого. – Хорошая девочка, – он поправил ее волосы, проведя по щеке, и Тина прильнула к его руке, трепетно вздохнув. – Хотел бы я знать, мой дружок, что понимал твой муж под словами: «Нужно ее очень сильно возбудить»? И что в его понимании «очень сильно»? – продолжал Строггорн свой монолог, проведя рукой по влажной промежности, что почти тут же отправило Тину в оргазм. Он несколько секунд ждал, пока ее тело опять не расслабится и она не перестанет стонать и всхлипывать. – Как все это грустно, мой дружочек! – Строггорн всмотрелся в ее влажное, совсем детское, лицо с мягкими полураскрытыми губами. – Такая милая девочка, – он подумал, как жаль, что пришлось применять такие методы, но еще страшнее, если эта женщина, совсем ребенок в их понимании, погибнет, а никто не попытается ее спасти.
 Строггорн плавно вошел в нее, и Тина сразу ожила, затрепетав. Он не собирался начинать трансформацию, боясь ей что-нибудь повредить, а просто стремился довести ее возбуждение до максимума. Закончив и удерживая свое тело на руках, он несколько минут вслушивался в ее мозг, решив, что на этот раз она должна быть готова, повернул ее на бок и сзади снова вошел, остановившись через несколько минут, сильно прижав ее к себе и стараясь максимально заблокировать руками и ногами ее движения. А затем медленно начал трансформацию, потеряв чувство времени и вспотев от напряжения. Ему приходилось еще контролировать мозг Тины, не давая ей вырваться из забытья, а и без этого трансформация мало походила на развлечение. Строггорн медленно продвигался внутрь ее тела, издалека донесся стон Тины и несколько секунд он пытался понять – от боли это или от наслаждения, но она вела себя спокойно и на боль было непохоже.
 Наконец, его «усики» дотянулись до ребенка. Строггорн старался не думать о том, что может представлять на самом деле «кокон», в который был завернут Лион. И еще он все прикидывал, как вслепую разбираться, каким образом передавать энергию, но тут словно что-то коснулось «усиков», и Строггорн мгновенно увидел комнату сверху. Он «висел» под самым потолком. Внизу, на кровати, тело Тины непрерывно вздрагивало, словно по нему проходил ток, а его собственное тело лежало неподвижно. «Так, меня „выбросило“ из тела, ничего себе шутки! И как теперь вернуться назад? И главное – даже если Лион заберет теперь всю мою жизненную энергию, как я смогу помешать ему это сделать?»
 Строггорн отчетливо видел возникший, и все продолжающий усиливаться, свет, вокруг своего тела. Он подумал, что, кажется, когда-то уже видел что-то… или читал.
 «Странно, что Лао не слышит, что я отрубился!» – снова подумал Строггорн, делая усилие, чтобы вернуться в свое тело, которое теперь почти исчезло в ослепительном свете.
 Где-то отдаленно закричала Тина, он «видел» это так, словно бы параллельно мог мыслить на разных уровнях, и сразу перед ним замелькали картинки близкого вероятностного будущего: он увидел себя, мертвого, и как Лао склонился над его телом, что-то сокрушенно говоря.
 «Господи, да как же выбраться из этого?» – Строггорн снова попытался сделать усилие, но все равно его близкое будущее пробегало где-то на одном из уровней сознания.
 А потом он ощутил кого-то рядом, он попытался вглядеться в странно-четкую тень, но она была как бы сзади, не попадая в поле «зрения». Строггорн уже не удивлялся тому, что продолжает все видеть: и то, что происходило внизу, и то, что будет происходить в близком будущем, и то, что было сейчас в Многомерности.
 Он услышал, как этот «рядом» сказал что-то, что Строггорн не смог разобрать, и откуда-то из бесконечности родилась нота органа. Она пронзала пространство на много измерений, так, что Строггорн снова как бы «увидел» эту волну, а потом, навстречу ей, возникла, словно откликнулась, «бесконечная мерцающая нервная сеть», «ураган пронесся, сметая все на своем пути»…, и все кончилось: Строггорн снова лежал на кровати, Тина билась у него в руках и кричала от боли. Строггорн с трудом закончил обратную трансформацию, казалось, это отняло последние силы, потому что он не смог поднять руку, чтобы дотянуться до кнопки и позвать Лао. Тело казалось онемевшим и перестало слушаться.
 – Тина, – он позвал мысленно, она прекратила на секунду кричать. – Девочка, дотянись до кнопки, вызови Лао. Нам нужна помощь.
 Она с трудом села на кровати, сразу скорчившись от боли.
 – Что с вами, Советник?
 – Не знаю, такое чувство, сейчас отключусь. Не могу пошевелиться.
 Тина дотянулась до кнопки, и снова скорчилась от боли.
 Лао влетел мгновенно в комнату, и в ту же секунду перестал ощущать Строггорна.
 – Строг? – он склонился над мертвым телом Строггорна. – Строггорн? – снова позвал Лао. – Стайн!
 Робот вбежал в комнату на зов Лао.
 – Немедленно, беги в соседнюю квартиру, там живет Аолла ван Вандерлит. Попроси ее быстро прийти сюда. Потом – разыщи Советника Диггиррена, если не найдешь, обратись сразу к Лингану, один из них мне нужен здесь.
 – Советник Креил?
 – Попробуй, если никого из них не найдешь. Скажи Стилу, пусть принесет HD – блокатор из операционной.
 – Так, Тиночка, мне нужно сделать одну вещь, ты только не пугайся. Хорошо?
 Тина на секунду прекратила стонать и беспомощно посмотрела на Лао.
 – Я постараюсь, – она снова скорчилась от боли. – Живот, опять…
 – Потерпи, сейчас придет Аолла, разберется с тобой.
 – Ой, она же – жена Строггорна!
 – И что? Она – прекрасный врач. Все. Готова? Или отвернись, чтобы ничего не видеть.
 Тина увидела, как вокруг головы Лао возник отчетливый ореол и от страха закрыла глаза. Она слышала, как он сказал какую-то фразу на незнакомом языке, и сразу же возникла телепатема Советника Строггорна: мужчина в золоте, ореоле огня, а через секунду женщина в красном появилась в спальне.
 – Что с ним? Лао?
 Строггорн с трудом открыл глаза.
 – С возвращеньицем с того света, доигрались, кажется! – раздраженно сказал Лао.
 – Что случилось? – спросил Строггорн.
 – Да откуда же мы знаем… – Лао не договорил, его прервала Тина: – Советники, очень больно, живот, можете что-то сделать?
 – Я посмотрю. – Аолла быстро подошла к Тине, отбросила одеяло, в которое та пыталась завернуться, и быстро ощупала живот.
 – Ребенок шевелится. А что нужно смотреть? – она говорила на высокой скорости, чтобы Тина не могла ее понимать.
 – Если кровотечения нет, скорее всего, не опасно. Разрывы могут быть еще.
 – Чтобы смотреть разрывы, мне нужен нормальный свет…
 Стил появился в спальне, неся поднос со шприцем и ампулой.
 – Уже не нужно, – уверенно вслух сказал Лао. – Лучше, бери хозяина на руки и неси в операционную.
 Стайн вкатил носилки, и Аолла помогла Тине на них перебраться.
 Они едва успели подключить Строггорна и Тину к аппаратуре, как в операционной появились Линган с Диггирреном.
 – Я же просил прийти кого-нибудь одного! – раздраженно заметил Лао.
 – Чтобы вы опять начали что-нибудь скрывать от меня? Что случилось? – спросил Линган, обращаясь к Строггорну.
 – Я не знаю, кажется, пару раз умирал.
 – Один так точно, мне пришлось его оживлять.
 Креил влетел в операционную, и все почувствовали отчетливое раздражение Лингана.
 – Почему ты ушел с работы? – грозно спросил Линган.
 – Мне позвонил Стайн…
 – Мда? Странно, я приказывал ему вызвать тебя, только если он никого больше не найдет! На самом деле ты нам нужен, но все – таки, – заметил Лао.
 – Стайн? – позвал Креил.
 Креила страшно удивило, что робот не выполнил приказ. До этого дня за много лет работы такого не случалось, хотя почти все роботы этой серии были демонтированы по причине рано или поздно начинающегося неповиновения людям. Очень совершенные, – Креилу как раз и ставили в вину их совершенство, – способные к интеллектуальному развитию, работающие сотни лет без замены источников питания, они начинали догонять по интеллектуальному развитию своих создателей, а иногда и перегонять. А, однажды осознав себя личностью, процесс становился патологическим, и робот начинал требовать предоставления себе человеческих прав, отказываясь признавать себя машиной.
 В конце концов, часть этой серии демонтировали, лишь некоторых оставили для обслуживания Вардов, которые через переходники могли подключаться к мозгу биоробота, как и к любой другой машине подобного типа, безошибочно определяя патологию или в критической ситуации используя биоробота в своих целях.
 Стайн застыл перед Креилом. Выражение эмоций было несвойственно биороботам и поэтому его лицо всегда хранило невозмутимо-спокойное выражение. С виду Стайн был обыкновенным мужчиной, лет тридцати, в самой обычной одежде.
 –  Почему  ты не выполнил приказ Советника Лао?
 – Я выполняю всегда все ваши приказы, Лиде, и Советников.
 – Почему ты вызвал меня?
 – Когда я связался с Советом Вардов, мне не дали говорить с ними, потому что Советники были на важном совещании. Еще секретарь попросил дополнительную информацию о том, что произошло, а мне категорически запрещено давать подобную информацию о вас или вашей жене, а приказа на выдачу подобной информации у меня не было. Секретарь сказал, что он передаст сообщение Советникам Лингану и Диггиррену. Из этого не следовало, что они смогут прибыть немедленно.
 – Я сказал: «никого из них не найдешь»! – уточнил Лао.
 – Но если бы они не смогли быстро прийти, жизнь Лиде Тины была бы под угрозой, раз вам срочно была нужна их помощь! В данной ситуации я был вынужден принимать решение в соответствии с программой: «Самостоятельный выбор при неадекватном приказе», где разрешается невыполнение приказа, если возникли обстоятельства, причиняющие вред другому человеку, а прямого приказа на причинение такого вреда не было.
 Лао попытался вникнуть в объяснения робота, одновременно просматривая показания приборов.
 – Креил, пользуясь этой программой, твой робот может доказать, что угодно. «Возможное причинение вреда человеку» – это слишком расплывчатая формулировка!
 – Если заложить более конкретную, робот просто не сможет самостоятельно принимать решения!
 – Это здорово, конечно, обсуждать сейчас проблемы роботов, но меня волнует, что все-таки произошло? – вмешался Линган.
 – Судя по показаниям приборов, Лион забрал у Строггорна слишком много энергии. Больше, чем в прошлый раз, – ответил Лао.
 – Но Креил сказал, должно быть меньше? Чего-то я не понимаю?
 – Посмотри на экран, – Лао кивнул на экран, показывающий, что происходило сейчас внутри Тины: кокон трансформировался во что-то, напоминающее сейчас морскую звезду.
 – Креил, и что ты думаешь по этому поводу? – мрачно спросил Линган. – Если Лион будет каждый раз забирать  больше  энергии, в следующий раз у нас, скорее всего, не будет шансов остаться в живых. И, по-моему, это будет моя очередь! Я уже не говорю о том, что мы практически перестали работать. Каждая передача энергии выбивает Совет Вардов на несколько дней! Как ты себе все это представляешь?
 – Я не знаю, что тебе ответить, Линган.
 Ребенок прекратил трансформацию, и Тина перестала кричать. Аолла, которая была все время с ней, вышла и устало облокотилась о стену.
 – Как Строггорн?
 – Очень слаб. Правда сознание уже не теряет, – ответил Диггиррен.
 – Я заберу его к себе.
 – Через пару часов, хорошо? Пусть он еще побудет немного под контролем Машины. Так – спокойнее. И еще, я думаю, нам нужно связаться с Клиникой Роттербрадов. Вы все знаете, родители Странницы погибли при ее рождении. Хотя, при их уровне сложности… Это что же такое могло их убить?
 – Или кто? – медленно спросил Креил. – Я почти уверен, они погибли, потому что ребенок был Стайол – что означает чудовищно высокий уровень развития…
 – И чудовищное количество энергии, которое необходимо для этого, – продолжил Линган. – Ну что же, у нас еще один нерабочий день. Я так понимаю, все хотят знать, что скажет Нигль-И? Или здесь есть желающие стать покойниками?


 *** 

 Строггорн спал несколько часов. Аолла не поехала в зал Гиперпространственной связи, решив, что и без нее там полно народу. Она терпеливо сидела рядом с его кроватью, дожидаясь, пока Строггорн проснется.
 Он с трудом открыл глаза. Тело разламывалось от боли и по-прежнему не желало подчиняться. Все, что он был в состоянии сделать, – с трудом пошевелить пальцами.
 – Совсем плохо? – уверенно спросила Аолла.
 – Не то слово. Ты не могла бы меня покормить? Ужасно хочу есть.
 Аолла исчезла на секунду, и вернулась с подносом, заставленным тарелками с едой. А потом ей пришлось кормить Строггорна, нанизывая еду на вилку и подавая ему прямо в рот.
 Строггорн в очередной раз посмотрел на Аоллу. На ее лице застыло страдание, а у него не было сил залезать в ее голову.
 – Девочка, может объяснишь, что причиняет тебе такую боль?
 – Понимаешь, Строггорн, просто я никогда не была матерью… и завидую Тине.
 – Завидуешь? – изумился Строггорн. – Ты понимаешь, что нам приходится с ней делать? И она может запросто умереть от этой беременности!
 – Я – не она. Ее проблема – недопустимо низкий уровень развития. При моем уровне, я уверена, не будет такого риска. И это несправедливо, Строг. Почему у Креила в триста лет еще может родиться ребенок, а у меня – нет? Ты-то сам еще можешь иметь детей? Не знаешь?
 – Понятия не имею. Но вряд ли. Если только искусственно.
 Строггорн не желал забираться в ее мозги, панически боясь понять, что она снова вспомнила о том ребенке, которого потеряла когда-то во время пыток, по его вине.
 – Ты сильно хочешь этого ребенка, девочка? – ее болезненное желание стать настоящей матерью начинало беспокоить Строггорна.
 – Хочу. Честно. Не помню другого случая, чтобы я кому-нибудь завидовала. Но ей – точно. Пойду-ка я спать, если ты наелся. – Аолла встала, собираясь уходить.
 – Подожди. Ты уверена, что это только от того, что ты не можешь стать матерью?
 – Намекаешь, что я люблю Креила? Да нет, не в этом дело. Я же не от него хочу ребенка, я просто хочу быть матерью, – Строггорн видел, что она готова расплакаться. – Как это выносить столько времени? Отпустите меня на Дорн, мне там легче.
 – Я хотел бы быть с тобой, – он нахмурился, ему совсем не хотелось ее отпускать одну. – Но сейчас без нас никак не обойтись. Если только ты очень ненадолго улетишь, – он снова задумался, решая, говорить ли ей правду. – Аолла, ты знаешь, я долго скрывал от тебя, – она сразу посмотрела на него, не понимая, что это еще он мог скрывать, – что у тебя может быть ребенок.
 – Зачем так жестоко, Строг? Разве так шутят? – боль застыла в ее мозгу.
 – Как ты всегда плохо обо мне думаешь! Столько лет вместе, и все одно и то же. Никак ты меня не простишь, – в его взгляде была обида. – Я не хотел тебя травить раньше времени. Ты права, земных детей у тебя быть не может, но у нас может быть дорнский ребенок. По сути, какая разница? Дорн для тебя – вторая родина.
 – Чего-то я не пойму? На Дорне? Ребенок? У нас что, получилось там? И ты разрешил убить?
 – Я не убийца собственных детей, – снова с обидой добавил он. – У нас получилось один раз, помнишь, в самый первый, когда ты была больна? Тогда я нашел эту самую клетку в твоем теле. Она хранится на Дорне, в специальном контейнере. Это Президент предложил, как ее сохранить. Не перебивай! Пожалуйста! Я страшно боялся, что будет урод. Конечно, это тоже возможно, но обычно рождается нормальный ребенок. Существо Многомерности в облике разумных существ планеты, где происходит зачатие.
 – Мамочка родная! И ты столько лет молчишь! – от изумления Аолла не знала, что еще сказать.
 – Только нужно смотреть генетику ребенка. Я тогда не стал просить Креила, вспомни, кем он тогда был для тебя, но дорнский генетик ее смотрел, вроде бы нормально.
 – Строггорн, – Аолла нахмурилась. – Сознавайся, это кого же ты на Дорне просил? Там только один генетик такого уровня, и я тоже прекрасно знаю, кто он. Я права?
 – Ты права.
 – Как у тебя только наглости хватило, просить его об этом? Ему же это должно было причинить боль? Не стыдно?
 – Стыдно. Но сохранять клетку – это большой расход энергии. Зачем было ее попусту тратить, если там урод?
 – И что сказал Уш-ш-ш?
 – На его взгляд, все нормально, но все равно, он считает, если ты решишься рожать, нужно просить Креила, чтобы он тоже посмотрел. И Аолла, эти роды и беременность – для тебя небезопасно. Дорн сказал, не знает случая, чтобы такие молодые существа Многомерности, как мы с тобой, пошли на это, слишком велик риск.
 – Когда нужно решить? Там же большой срок инкубации?
 – Пятьдесят лет примерно. Беременность – еще двадцать, потом, после родов, ребенка еще доращивают в инкубаторе. Знаешь, на Дорне все это тщательно скрывается, и нужно все-таки поуточнять. Я, например, никогда не видел там ребенка, кроме тех случаев, когда пару раз оперировал, а ты?
 – Я тоже никогда, – Аолла задумалась. – Знаешь, у Виэль есть ребенок, можем уточнить, но, сдается мне, их детей не воспитывают в семьях.
 – А как тогда? Видишь, все это надо выяснять. И по поводу риска. Я не знаю, в чем он заключается, и Дорн мне ничего определенного сказать не смог.
 – Слушай, Строг. Я подумала, если с Тиной возникла такая ситуация, то с нашим ребенком на Дорне наверняка получим что-нибудь в этом духе. А мне еще раз «помощи» дорнцев не вынести!
 – Согласен. Тебя одной недостаточно для его вынашивания. Дорн хотел получить меня для работы на планете и наверняка это знал. Он сразу прикинул, что ситуация вынудит меня быть с тобой и много лет жить там.
 – Жаль. Тогда это может никогда не случиться. Линган тебя так надолго ни за что не отпустит, – Аолла помолчала немного. – Ладно. У меня от всего этого голова разболелась. Хочешь что-нибудь еще съесть? – Аолла кивнула на опустошенный поднос.
 – Я бы хотел… чего-то другого, только сейчас совсем не в форме.
 – Тогда хорошо. Будем считать, мне удалось тебя накормить, – улыбнулась Аолла.


 *** 

 Понадобилось несколько часов, пока техникам удалось пробиться к Клинике Роттербрадов. Нигль-И только бегло взглянул на то, что было теперь внутри Тины.
 – Плохо дело. Вы больше НЕ МОЖЕТЕ передавать энергию ребенку!
 – Почему? – спросил Линган.
 – Ребенок достиг четвертого уровня развития! Но я боюсь, если он получит достаточно энергии, то может уйти на пятый. И тогда любая попытка передать ему энергию станет смертельной для любого из вас!
 – Это уже практически смертельно, Лао пришлось оживлять Строггорна! – сказал Линган.
 – Я сказал, – вы не можете больше этого делать!
 – Что же остается? Смотреть, как они будут умирать? – Креил закрыл глаза, чтобы не видеть Нигль-И.
 – Нет. Дождаться меня. Я вылетаю немедленно! А ваша задача больше не трогать Тину. Может рискнуть Линган, я так понимаю, у него самый высокий уровень сложности, но тяните до последнего. Так меньше шансов, что Лиону удастся набрать достаточное количество энергии.
 – Чем ты можешь помочь, Нигль-И? – Креил открыл глаза и пристально посмотрел на инопланетянина. – Я бы хотел понять, это – реально? Или мы просто будем тешить себя несбыточными надеждами. И второй вопрос: ты хорошо подумал, нужно ли тебе в это ввязываться?
 – Существа пятого уровня сложности, да еще с нормальной генетикой – огромная редкость сейчас в нашей Галактике. Да и во Вселенной. А именно от нас очень часто зависит спасение цивилизаций. Поэтому, если есть хоть какой-то шанс помочь вашему ребенку, Советник, я попытаюсь это сделать.
 – Спасибо, что не напоминаешь мне о своем совете, Нигль-И.
 – Не за что. Я только жалею, что Велиор слишком далеко сейчас от Земли. У меня – пятый уровень сложности. Если мне не удастся справиться, или если Лион перейдет на пятый уровень развития, останется только пытаться довезти Тину до Клиники. Здесь можно будет получить необходимую помощь.
 – Ты имеешь в виду… других инопланетян? – у Креила похолодело все внутри от этой картины.
 – Я имею в виду попросить помощь с планет, где есть мужчины нужного уровня сложности. Это будет большой проблемой. Насколько мне известно, это что-то совершенно невероятное, чтобы в Трехмерности, при рождении, у ребенка был такой чудовищный уровень сложности. Вспомните, чтобы собрать вас, Советников, Страннице пришлось вмешаться в прошлое.
 – У Тины не было бы никаких шансов родить Лиона без нашей помощи. Странница же искала выживших. Это – большая разница.
 – Вы правы, Советник. Но сейчас мне нужно спешить. Одна маленькая просьба. У меня не будет времени и возможности встречаться с Лейлой. И я бы не хотел, чтобы она знала, что я буду на Земле.
 – Хорошо. Сделаем. Что-то еще?
 – Мне может понадобиться специальное оборудование. Будет лучше и надежнее, если вы изготовите его на Земле. Я пришлю Советнику Креилу описание.


 *** 

 Дни потянулись унылой чередой. Тина угасала с каждым днем, и через неделю, Креил принял решение перевезти ее в клинику Вард-Хирургии, под постоянное наблюдение врачей. Он старался заставить себя работать, но мысли все время возвращались к ребенку и жене. Почему-то только теперь, когда гибель Тины была почти неизбежной, он стал ощущать какое-то подобие жалости, хотя до этого считал, что после выздоровления практически утратил это чувство. Иногда он думал о том, что, может быть, ему бы и удалось создать мирный семейный мирок с сыном, ему представлялось, как он бы возвращался домой и заставал Тину с Лионом на руках. Эта мирная и такая нереальная сейчас картинка то и дело возникала у него в мозгу, мешая сосредоточиться на работе.
 К концу второй недели, когда Тина впала в состояние близкое к коме, Линган принял решение передать ребенку часть своей энергии. Перспектива остаться без Президента Земли привела всех в мрачное уныние. Но Строггорн был по-прежнему слаб, хотя уже и мог самостоятельно подняться с кровати, а смерть Креила делала выживание цивилизации просто невозможным. Все единодушно решили, что Диггиррен, если и останется жив, проведет остаток своей почти бессмертной жизни в психиатрической клинике. А у Лао, при почти полном отсутствии необходимого опыта, шансов остаться в живых просто не было, не говоря о том, что он был единственным из Советников, способным вернуть умершего в прямом смысле слова «с того света».
 В этот раз «спальня» была оборудована прямо в клинике. Никто не хотел перевозить Тину в другое помещение, и абсолютно все были уверены в том, что и Лингану, и Тине понадобится медицинская помощь.
 Лао отключил ее от аппаратуры, Тина находилась почти в коме и ни на что не реагировала.
 Линган бесшумно вошел в помещение.
 – Как это делать, если она почти труп? Я же ее покалечу? – спросил он Лао.
 – Не знаю, все, чем могу помочь, смазать влагалище либрикантом.
 – Сходи, еще раз запроси, нет ли признаков Нигль-И. Меньше всего мне хотелось бы рисковать собой, если он близко.
 Линган сел в кресло, напротив кровати. Тина лежала на спине с закрытыми глазами – бледная, на вид совсем девочка, и Лингану стало безумно жаль ее.
 – Ты меня слышишь, девочка?
 – Да. Чего вы боитесь? Я все знаю, что вы должны делать, Советник. Я не боюсь, мне нечего терять… Если вы не решитесь, я умру?… Вот видите. Это так. Мне сказали, что вы… сможете это сделать. В прошлом, я знаю, вы делали так много плохого женщинам, но сейчас, это же хорошо для меня, что у вас такой опыт?
 – Не хочу тебя пугать, Тина. Какая разница, что было в моем прошлом? Были другие времена, другие понятия о том, что хорошо и что плохо. А сейчас я просто боюсь тебя искалечить.
 – Не тяните, мне тяжело ждать, пожалуйста.
 Линган поднялся и медленно начал раздеваться…
 Перед самым началом трансформации он остановился, потому что кто-то тронул его за плечо. Звон тысяч колокольчиков бесконечно разливался в пространстве.
 – Нигль-И! – Линган мгновенно отпустил Тину. – Мы думали, уже тебя не дождемся.
 – Нигль-И? – Тина с трудом повернулась на спину и в ужасе посмотрела на инопланетянина. – Кто вы? – испуганно спросила она, со страхом глядя на одевающегося Лингана. – Куда вы уходите?
 – Тиночка, ты не пугайся так. Тебе помогут, – меньше всего Лингану хотелось объясняться сейчас с Тиной.
 – Президент, вы понимаете, что собирались сделать? – спросил Нигль-И, как только они вышли из помещения. – Это опасно, очень. Вы бы погибли почти наверняка! – Нигль-И быстро просмотрел результаты последнего обследования. – Хорошо. Мне нужно, чтобы вы мне не мешали, и выключите все экраны наблюдения.
 Строггорн подозрительно посмотрел на инопланетянина.
 – Нигль-И, что вы собираетесь делать с Тиной? И потом, возможно ли, что вам самому понадобится помощь?
 – Если понадобится помощь, я вас позову, – резко ответил Нигль-И.
 – А если не сможете позвать?
 – Не преувеличивайте опасность для меня, Советник. Я – существо Многомерности Пятого уровня сложности. Меня почти невозможно убить! Тем более, младенцу. Конечно, то, что я собираюсь с ним сделать, Лиону не понравится, но вряд ли он сможет серьезно мне повредить. Я хотел попросить вас привязать Тину к кровати. Ей будет больно, и я не хочу, чтобы она мне мешала.
 – Хорошо, – Строггорн вошел в помещение, где лежала Тина, и почти сразу же вернулся. – Она жутко напугана, но я все сделал. Нигль-И, можно дать ей наркоз?
 – Нельзя, мне нужно, чтобы ребенок был в сознании, иначе ничего не получится. Я собираюсь попытаться ограничить его уровень развития. Если это не выйдет, тогда у нас останется только один шанс спасти их, – он кивнул на небольшой контейнер, стоявший в углу. – Пока я буду это делать, попросите Советника Креила привезти оборудование, которое он изготовил для меня. А сейчас отключите экраны. Поверьте, это такое жуткое зрелище, если вы это увидите, я уверен, не удержитесь, чтобы не вмешаться.
 – Я понял. Вы можете начинать, Тине так плохо, что нет смысла тянуть.
 – У вас есть халат?
 – Конечно, – Строггорн вышел на секунду и вернулся с большим махровым халатом. За это время Нигль-И сбросил одежду. Он завернулся в протянутый халат и вошел к Тине.
 Строггорн опустился в кресло, мрачно посмотрел на погашенные экраны, борясь с желанием их включить, и подумал, что с удовольствием бы напился сейчас, если бы алкоголь оказывал на него хоть какое-то действие. Нигль-И поставил мысле– и звукозащиту, поэтому из помещения не раздавалось даже шороха.
 Линган неподвижно сидел напротив Строггорна и старался ни о чем не думать. Аолла водила пальцем по журнальному столику и казалась полностью поглощенной своими мыслями.
 Лао откинулся в кресле и закрыл глаза. Он слишком много времени провел с Тиной и сейчас с трудом оставался спокойным.
 Минут через пятнадцать появился Креил с техниками, притащившими на передвижной платформе странное оборудование, отдаленно напоминающее гинекологическое кресло.
 – Это что такое? – удивленно спросил Строггорн.
 – Без понятия, – Креил пожал мысленно плечами. – Меня больше всего беспокоит материал, из которого мы это сделали, – он взял контейнер сантиметров сорока длинной и показал Строггорну внутри странный инструмент.
 – Расширитель?
 – Похоже, что да. Только изготовлен в Десятимерности из материала… даже не могу тебе объяснить… В общем, эта штука обладает совершенно фантастическими энергетическими характеристиками.
 – Надеюсь, мы не узнаем, для чего это понадобилось.
 – Почему выключены экраны?
 – Лучше не спрашивай, – Строггорн вздрогнул, потому что створки двери раскрылись, и появился Нигль-И. Его лицо было мертвенно – бледным, и он тщательно кутался в халат. И еще Строггорн подумал, что он двигается как-то осторожно, словно каждый шаг причиняет ему боль. Тем не менее, защита инопланетянина была настолько сильной, что никакая боль не прорывалась сквозь блоки. Нигль-И подошел к свободному креслу и плавно опустился в него. Строггорну показалось где-то на пределе восприятия, словно боль все-таки прорвалась через защиту инопланетянина.
 – Мне ничего не удалось сделать, – сказал Нигль-И фразу, после которой все похолодели. – У нас есть последний шанс попытаться спасти вашу жену и ребенка, Советник Креил. Мне ужасно не хотелось бы этого делать, потому что этот способ никогда в Трехмерности не применялся. Принесите мне контейнер, который я привез.
 Креил подошел к небольшому ящику в углу и вынул из него оказавшийся невесомым черный контейнер овальной формы. Он подошел к Нигль-И и передал контейнер тому в руки.
 – Я хочу показать вам, что я имею в виду, когда говорю, что это не планировали применять в Трехмерности. – Нигль-И нажал на панель, и помещение залило ослепительным светом: в контейнере лежал предмет яйцеобразной формы, источающий пронзительный свет. Нигль-И взял его в руки, и Советники вскрикнули: было отчетливо видно, как руки Нигль-И мгновенно обуглились, исчезли, потом снова появились, и так, пульсируя, стали то исчезать, то появляться снова.
 – Видите, что происходит? Я – существо Пятимерности, поэтому для меня это не так опасно, ткани моего тела исчезают и снова восстанавливаются. Но вот если кто-то из вас коснется этой штуки, находясь в Трехмерности, вы просто исчезнете безвозвратно. Произойдет что-то похожее на аннигиляцию. А проблема в том, что нам нужно каким-то образом ввести это Тине в матку. Как только эта штука коснется Лиона, он будет вынужден создать защитную оболочку. А все это вместе будет препятствовать переходу Лиона на пятый уровень сложности. И тогда у нас появится шанс, что они останутся живы, – Нигль-И положил «яйцо» обратно в контейнер и устало откинулся в кресле, прикрыв глаза.
 – Нигль-И, вы себя хорошо чувствуете? – на этот раз Строггорн решился спросить.
 – Я себя плохо чувствую, но вы займетесь мной позже. А сейчас вы пойдете к Тине и приведете ее в более-менее пристойное состояние. И я буду вам очень признателен, если вы уберете память о том, что я с ней делал.
 Строггорн мгновенно поднялся и вошел к Тине. Она лежала на спине, с широко открытыми глазами и с застывшей маской беспредельного ужаса на лице. Если бы он не чувствовал ее телепатически, то подумал бы, что она умерла. Он сел на кровать, повернул ее лицом к себе и мысленно вошел в ее мозг.
 Через полчаса он вернулся в аппаратную. Взглянув на него, Линган подумал, что Строггорн был так же бледен теперь как Нигль-И.
 Еще через пять минут техник доложил Креилу, что они закончили монтировать оборудование.
 – Нигль-И! – Креил прикоснулся к плечу инопланетянина, тот вздрогнул и открыл глаза. – Все готово.
 – Хорошо, – казалось, прежде чем встать, Нигль-И собирался с силами. – Перенесите Тину на операционный стол. Привяжите так, чтобы она не могла даже пошевелиться. Это важно. Потом, вы наверное лучше знаете, как это сделать, нужно вставить расширитель так, чтобы мы могли протолкнуть эту штуку в матку и не коснулись при этом тела Тины. Тот материал, из которого вы его изготовили, теоретически должен выдержать нагрузку.
 – Нигль-И, – Креил остановился, не решаясь спросить. – Скажите, а она в состоянии это выдержать?
 – Она ничего уже не понимает, Креил, – ответил Строггорн. – Она сошла с ума.
 Аолла подняла голову и в ужасе уставилась на Строггорна.
 – Ты…. Что ты сказал? – переспросил Креил.
 – Я сказал, что Тине мы уже ничем не можем помочь. Ее тело – просто оболочка для ребенка.
 – Это так, Советник, – подтвердил Нигль-И. – Но я вас очень прошу, поговорим об этом позже. Сделайте, как я сказал, хуже уже ничего не будет. – Он откинулся в кресле и снова закрыл глаза.
 Креил опять прикоснулся к его плечу, когда Тина была готова. Строггорн был прав, она все равно ни на что не реагировала.
 Нигль-И поднялся, плотно запахивая халат, и, осторожно ступая босыми ногами, прошел в операционный зал.
 – Дайте мне контейнер, Советник, – попросил он, обращаясь к Креилу.
 Ослепительный свет залил все кругом, как только Нигль-И открыл контейнер. Затем, он протянул руку, взял «яйцо» и осторожно продвинул его в отверстие расширителя. Прикоснувшись к конструкции, раздался легкий щелчок и «яйцо» начало медленно втягиваться внутрь.
 – Все, больше я ничем не смогу помочь. Это будет длится несколько часов, пока эта субстанция достигнет Лиона… или в один момент они исчезнут.
 – Нигль-И! У тебя кровь течет по ногам, – обеспокоенно сказал Строггорн.
 – Теперь неважно, пойдемте, я покалечился немного.
 Когда Строггорн увидел, что инопланетянин понимал под «немного», у него мгновенно возник вопрос, каким образом Нигль-И до сих пор оставался жив: в районе живота у инопланетянина была открытая рана, с вываливающимися внутренностями, словно кто-то несколько раз полоснул большим кинжалом.
 – Нигль-И! Вы сошли с ума, с такими повреждениями отказываться от помощи! – говоря это, Строггорн одновременно подключался к аппаратуре. На его взгляд нельзя было терять не секунды: Нигль-И потерял уже достаточно крови, а заменить ее было нечем по той простой причине, что синтез необходимого заменителя занял бы несколько дней.
 – В отличие от людей, Советник, мое тело обладает способностью к регенерации. И я очень удивлен, что все не прошло само собой.
 – Сейчас посмотрим. Кстати, как вы можете переносить такую сильную боль? Я почти наверняка не смогу подобрать вам обезболивание?
 – Вы же знаете, у меня высокий болевой порог. Больно, конечно, но терпимо.
 – Хорошо. Приготовьтесь, я начинаю шить, – щупальца протянулись, совместили внутренний разрыв, луч прошелся по нему, и Строггорн похолодел: шов расходился сразу, как только отодвигался луч, который теоретически должен был намертво скреплять ткани. Строггорн поменял инструменты на обычные нитки и иголку. Но как только он переходил к следующему стежку, шов немедленно расходился. – Нигль-И, я ничего не могу сделать. Это очень странно, но шов расходится. То есть, мне нечем вас шить, потому что обычные методы не годятся для тканей вашего тела.
 Нигль-И секунду подумал, Строггорн уловил нотки паники в его мыслях.
 – Это означает, что я повредил не только Трехмерное тело. И до тех пор, пока есть повреждения в Многомерных структурах, вы ничего не сможете сделать. А вы умеете оперировать в Многомерности?
 – Умею, не паникуйте так, – Строггорн усмехнулся.
 – Вы не понимаете, Советник. Вы же не будете видеть, что вам придется шить!
 – Почему?
 – Потому что для вас существа Пятимерности – это что-то навроде призраков. Еще видеть как-то можно, но оперировать разрывы – я сильно в этом сомневаюсь.
 – А в Пятимерности есть что-то наподобие зеркал?
 – О чем вы, Советник?
 – Ну, вы можете видеть отражение в Трехмерном зеркале? А в Пятимерности?
 – Никогда ни о чем подобном не слышал. Как это может быть? В Пятимерности все становится проницаемым.
 – Я понял, вы не сможете мне помочь. – Строггорн отключился от бесполезной аппаратуры и подогнал к операционному столу носилки.
 – Что вы собираетесь делать, Советник?
 – Перевезти вас в Десятимерный операционный зал. И там попробуем что-нибудь.
 Аолла вызвалась сопровождать Строггорна. Лао тоже хотел бы пойти, но кто-то должен был оставаться рядом с Тиной. И кроме него, никто бы не смог вернуть женщину с «того света», возникни такая необходимость.
 В Десятимерном зале было все по-прежнему: бесконечные колонны отражались от бесконечного каменного пола. Строггорн сосредоточился, пространство «потянуло», и они оказались в операционном зале, приветливо встретившим их зажегшимся светом.
 Строггорн переложил Нигль-И на операционный стол, перевел все помещение в Пятимерность, и снял рубашку. Он прикрыл глаза на секунду, трансформируя руки в многомерные щупальца, инопланетянин в немом изумлении наблюдал за этим. Строггорн попросил Нигль-И перевести тело в Пятимерный облик: над операционным столом появилось легкое марево – Строггорн с огромным трудом мог различать контуры. Земные медузы в воде обладали куда большей плотностью по сравнению с этим существом. Строггорн не мог различить никаких особенностей тела, и тем более найти какие-либо повреждения. Нигль-И был абсолютно прав: Пятимерное существо не было реальным объектом Трехмерности.
 – Ну что, Советник?
 – Ничего не вижу. Если бы не знал, что это вы, вообще бы сомневался, что сейчас что-то лежит на операционном столе.
 – Аолла, у вас какие-нибудь идеи есть? – спросил с надеждой Нигль-И.
 Аолла медленно подошла к операционному столу, осторожно протянула руку – та спокойно пересекла границу едва видимого «марева».
 – Тебе не больно? – испуганно спросила она Нигль-И.
 – Нет, – Нигль-И мысленно пожал плечами. – Ваша рука Трехмерная, для меня не существует вообще. На самом деле ваше тело и мое движутся в разных системах координат и нигде друг друга не пересекают.
 Аолла убрала руку, явно усиленно размышляя о чем-то.
 – Как ты это делаешь? – спросила она Строггорна, кивнув на его руки-щупальца.
 – Щупальца? – он медленно мысленно «показал».
 Аолла сосредоточилась, трансформируя правую руку, и снова двинула ее в направлении «марева». Когда щупальце достигло Нигль-И, Аолла остановилась, закрыла глаза, но теперь ее рука двигалась, словно «ощупывая» границы марева.
 – Нигль-И? Мне не кажется?
 – Нет, сейчас я чувствую вашу руку.
 Аолла убрала руку.
 – Я не знаю, Строггорн, как это может тебе помочь… Все равно все это на грани восприятия, но ощутить его тело ты сможешь.
 Строггорн быстро подошел, пытаясь вглядеться в едва различимое марево, потом протянул руку – щупальце, провел ею несколько раз вдоль, и затем, закрыв глаза, начал тщательно ощупывать тело Нигль-И. Он дошел до разрывов – инопланетянин вскрикнул мысленно от боли.
 – Хорошо, – струйка пота стекала по лицу Строггорна от напряжения. – Я попробую зашить разрывы.
 Он секунду помедлил, столик с полупрозрачными инструментами возник рядом с ним. Щупальце протянулось, Строггорн взял прозрачную иголку, с невидимой ниткой.
 – Аолла, – темная повязка возникла в воздухе, – завяжи мне глаза. Все равно я ничего не вижу.
 – Советник, – с беспокойством сказал Нигль-И, наблюдая, как Аолла завязывает глаза Строггорну. – Вы уверены, что сможете шить не глядя?
 – Я как-то оперировал здесь самого себя, не думай, что это было проще.
 Строггорн поднес иголку, левой рукой – щупальцем потрогал один из разрывов, и наложил шов. Нигль-И закричал от боли, хотя для Аоллы все выглядело так, словно Строггорн просто провел щупальцем через воздух.
 – Нигль-И, не дергайтесь, я и так ничего не вижу! – напомнил инопланетянину Строггорн. – Хотел спросить, как бы нам узнать, правильно ли я все делаю?
 – Если я изменю тело на земное, разрывы будут затягиваться. Они же – только трехмерная проекция повреждений.
 – Понятно, – Строггорн «шил» некоторое время, потом попросил Нигль-И изменить тело на земное.
 Аолла внимательно осмотрела повреждения.
 – Намного лучше, Строг. Ты все делаешь правильно.


 *** 

 Раздался резкий звук, и Лао вздрогнул: прямо в воздухе материализовался Велиор.
 – Где он? – его вопрос больше был похож на рычание.
 – Нигль-И в Десятимерном операционном зале, – мгновенно ответил Линган.
 – Что с ним?
 – Мы не знаем точно, Строггорн сказал, что он покалечился и забрал его, мы были с Тиной.
 – Нигль-И попросил меня помочь, – начал объяснять Велиор, – но как только я вышел в Трехмерность, со мной связалась цивилизация О'Кери, откуда родом Нигль-И. У них установлены мониторы жизни, которые позволяют следить за здоровьем любого существа этой цивилизации. Они сказали, если верить его монитору, Нигль-И в смертельной опасности.
 – Прошло уже несколько часов, как они ушли. Если бы все было так безнадежно, мы бы уже знали, Велиор, – сказал Линган.
 – Хорошо, я схожу проверю…
 – Подождите, Велиор. Нас, если честно, больше беспокоит Тина. Вы бы не посмотрели, как все идет? Последний час мы не видим, чтобы эта штука куда-нибудь двигалась, а Нигль-И сказал, что она должна потихоньку перемещаться.
 – Какая «штука»? Надеюсь…, – он не договорил, потому что Линган мысленно показал, о чем идет речь. Одним прыжком Велиор оказался под операционным куполом. – Он не должен был этого делать! Не в Трехмерности! – от рыка Велиора даже Лингану стало не по себе. Велиор вернулся в аппаратную и посмотрел на показания приборов.
 – Так, плохо. Я удивляюсь, что до сих пор не произошла аннигиляция. И… я надеюсь, помещение достаточно хорошо защищено, может получиться неплохой взрыв! Двух покойников будет вполне достаточно.
 – Так серьезно? – Креил нахмурился.
 – Креил, вы что и правда не понимаете, что аннигиляция – это опасно?
 – Там есть защита, меня беспокоит, что этот материал, из которого сделан расширитель, начинает разрушаться.
 Велиор инстинктивно отодвинулся подальше от купола.
 – А теперь все, кроме Лингана, уходите отсюда. Советник Креил, постарайтесь добавить защиту, любую, какая придет вам в голову, но посильнее. Я надеюсь, мы успеем удрать, если что…
 – Только объясните, вы что-то собираетесь еще делать? Или все, ничего больше нельзя…
 – Дайте подумать… – Велиор мрачно молчал несколько минут. – Можно как-то расширить это отверстие?
 – Мы сломаем Тине кости таза.
 – Не сломаем, только… – Линган не договорил.
 – Это кто же может выдержать такую боль? Велиор, можно дать обезболивание?
 – Чтобы оглушить им Лиона? Вы же не дадите гарантии, что он не попадет под воздействие обезболивающих?
 – Значит, нельзя?
 – Ни в коем случае.
 – Тогда Тина умрет от болевого шока! – заключил Креил.
 – Не умрет… Я сделаю…. медленно… – сказал Линган. – Не смотри так на меня, Креил, не один Строггорн пытал людей!
 – Остается надеяться, ты до сих пор помнишь, как это делать.
 – Такое нелегко забывается. Ладно. Вытряхайтесь все, мы с Велиором позовем вас, когда все закончим.
 – Не забудьте добавить защиту, Советник Креил, – холодно улыбаясь, напомнил Велиор. – И правда, не нужно так на нас смотреть, вы сами во всем виноваты. Кажется, общеизвестно, существо вашего уровня сложности  не может  позволить себе подобных случайностей. – Я уже выслушал нотацию от Нигль-И! – резко сказал Креил, поднимаясь с кресла.
 – Нигль-И? – в словах Велиора послышалась неприкрытая угроза. – Рисковал из-за вас своей жизнью! Вы навеки его должник теперь, Советник. А хватило бы просто Клиники Роттербрадов. Вы считаете себя достаточно гениальным, чтобы за ваше благополучие другие существа платили своими жизнями?
 Креил сдержал себя и не ответил, давая Велиору остыть. В любом случае – тот был прав. Неосторожность Креила уже стоила слишком дорого, а все еще не закончилось.
 – Итак? Линган, если вы это можете сделать – делайте! – сказал Велиор, как только створки двери закрылись за Диггирреном, Лао и Креилом.
 Линган подключился к Машине.
 – Профессионально, Тина сразу потеряла сознание от боли, – прокомментировал Велиор. – Все?
 – Все. Дальше начнется кровотечение.
 – Этого нам еще не хватает! Если кровь коснется…
 – Поэтому я остановился, – Линган отключился от кресла. – Что теперь?
 Велиор прошел под купол. В его руках возник ослепительный луч, он воткнул его в отверстие расширителя и с силой надавил.
 – Что там? Движется?
 – Нет. На месте.
 – Хорошо, будьте готовы немедленно уйти через Многомерность, даже не пытайтесь меня вытаскивать! Погибнем оба, если начнется аннигиляция!
 – Понял, – Линган чувствовал, как струйки пота текут по спине. Велиор снова надавил на «луч».
 – Двинулся! – вскрикнул Линган.
 Велиор мгновенно выскочил из-под купола.
 – Врубай защиту, Линган! Все, что есть! Если проскочим момент слияния – все будет хорошо. Или – сейчас будет аннигиляция!
 Тело Тины засветилось ослепительным светом, Линган испуганно посмотрел на Велиора, тот поднял палец – жди!
 – Аннигиляция?
 – Да, начинается, сейчас все зависит от Лиона. У нас есть несколько долей секунды.
 Линган отчетливо увидел, как замедлилось все вокруг, словно в бесконечном сне, – это Велиор замедлил течение времени в аппаратной. Тело Тины смертельно медленно продолжало разгораться, как внезапно, в неотличимый даже в замедленном времени момент, свечение исчезло. На операционном столе лежало растерзанное тело женщины, не подающей признаков жизни.
 – Она умерла? – спросил Линган. Время вернуло свой обычный бег.
 – Не думаю, – Велиор всматривался в объемный экран, который должен был показывать, что происходит внутри живота Тины, но сейчас на нем лишь лился ослепительный свет. – Ладно, пошли посмотрим. Думаю, уже не опасно.
 Он быстро поднялся с кресла, убрал защиту с операционного купола и вошел внутрь.
 – Можете это вынуть? – он кивнул на расширитель.
 Линган осторожно потянул, стараясь не причинить еще большие повреждения. Мозг Тины слабо излучал.
 – Я думаю, она в коме, – и Велиор не успел закончить, как в операционной возникла нота органа. Она лилась на одной ноте и казалось пронзала бесконечность. – Пятый уровень, – констатировал Велиор.
 – Перешел? На пятый? – у Лингана провалилось сердце от мысли, что они рисковали напрасно.
 – Ты не понял, Линган. Он перейдет на пятый уровень, сразу, как только родится. Но мы могли сказать вам об этом раньше, если бы вы сообщили телепатему ребенка.
 – И как это можно определить?
 – Бесконечность… Нужно иметь пятый уровень развития для такой телепатемы. Как у Странницы… Или Нигль-И…
 Линган вспомнил телепатему инопланетянина – странный непередаваемый звук, отдаленно похожий на звон тысячи колокольчиков, возникал на грани слышимости, но приносил точно такое же чувство  бесконечности .
 Они услышали легкий шум в аппаратной, и возникли телепатемы Строггорна и Аоллы: мужчина в золоте и женщина в красном. Аолла толкала носилки с лежащим на них Нигль-И.
 Велиор мгновенно подошел и всмотрелся в лицо инопланетянина. Нигль-И лежал с закрытыми глазами и практически не ощущался телепатически.
 – Что с ним? – спросил Велиор. Он поднял глаза на Строггорна. Казалось, тот едва держится на ногах.
 – Все нормально, вроде. Хотя, я не могу быть уверен на сто процентов. Пришлось шить вслепую, мы же не способны видеть его тело, – ответил Строггорн. – Что с Тиной?
 – Обошлось. Еще бы чуть-чуть, и спасать бы было некого! – Велиор был откровенно разозлен и не пытался этого скрывать.
 – Если вы не возражаете, я бы ушел спать. Еще не очухался после передачи энергии, и эта операция… Нигль-И, наверное, мне теперь будет долго сниться!
 – Боюсь, нам придется попросить тебя вправить Тине суставы, – сказал Линган.
 – А что, больше некому это сделать? – удивился Строггорн.
 – Когда ты увидишь, то поймешь, лучше тебя, даже такого уставшего, с этим никто не справится.
 Строггорн пошатываясь, прошел под купол, по дороге глянул на показания аппаратуры.
 – Я не знал Линган, что ты занимался такими делами! – раздался его голос уже из-под операционного купола. – Это как же вы ухитрились выломать ей суставы и при этом не убили от боли?
 Он продолжал ворчать, Аолла села в кресло, зажала уши руками, больше всего боясь, что Тина закричит, и постаралась не думать о том, что делает сейчас Строггорн в операционной.
 Он вышел с покрытым потом лицом и рухнул на свободное кресло.
 – Всё, или вы мне разрешите уйти спать, или я усну прямо здесь!
 Бесшумно раскрылись створки операционной, и появились Креил с Лао. Креил вопросительно посмотрел на Лингана с Велиором.
 – Ваш ребенок будет жить, Советник, – устало сказал Велиор.
 – Не понял. А Тина?
 – Вы садитесь, Советник, я все равно хотел с вами поговорить. Кстати, не только хотел, но и обязан, как Эспер-Секретарь Галактики.
 Креил послушно опустился в кресло.
 – Вы совершили преступление, Советник, зачав этого ребенка, – сказал Велиор. – Не смотрите так изумленно. Земля не входит в Галактический Совет, и поэтому вы можете проигнорировать наши законы, но, тем не менее, я хочу, чтобы вы знали о том, что совершили преступление. Вы пожертвовали жизнью женщины, практически ребенка, для того, чтобы дать жизнь своему сыну. И вы не имели права это делать!
 – Я и не собирался ничего такого делать! Это получилось случайно. Не считаете же вы меня таким зверем? – попытался оправдаться Креил.
 – Это не имеет значения теперь.
 – Почему? Тина жива? Я не понимаю, почему вы обвиняете в убийстве, которого не было?
 – Потому что она погибнет. И никто не может этого изменить. То, что  пока  она жива, ничего не меняет.
 – Я не понимаю вас, Велиор.
 – Велиор имеет в виду линию жизни Тины, – вмешался в разговор Лао. – Я не все в этом понимаю. Ее жизнь оборвется очень скоро, а потом возникнет снова.
 – Только оборвется жизнь существа, не достигшего даже первого уровня сложности, а возникнет снова – как минимум Третьего, а может и Четвертого! – добавил Велиор. – Я хотел бы знать одну вещь, Советник Креил. Смотрели ли вы свою линию жизни до того, как встретиться с Тиной? То есть, знали ли вы о том, что у вас может быть ребенок?
 – Я ничего не знал! Да я никогда и не пытался смотреть линии жизни! Когда болел, это было невозможно, а когда выздоровел, даже не подумал об этом! Да и какой смысл, чем дальше от настоящего, тем больше неопределенности возникает!
 – В вашем случае это не совсем так. Хотя, вы правы, пока Тина формально жива…
 – На Земле как-то не принято хоронить живых людей. Когда возникает вероятность ее смерти?
 – В день рождения Лиона. Это логично. Возможно, снова понадобится энергия. То есть, я бы посоветовал вам, как только Лион начнет изменяться к родам, связаться со мной.
 – Что значит: «изменяться к родам»?
 – Ну не будет же всегда так? – Велиор кивнул на экран, изображающий внутренности Тины. – Ребенок был зачат на Земле, в Трехмерности, родители – люди. В общем, он должен рано или поздно стать обычным земным ребенком. По крайней мере, внешне… – Велиор оборвал свою речь, заметив побледневшее лицо Креила.
 – А если ребенок не был зачат в Трехмерности? – спросил Креил.
 – Что вы имеете в виду? Многомерность? Вы хотите сказать…? – Велиор пристально посмотрел в глаза Креилу. – Советник, но вы хотя бы были в человеческом облике? Это очень серьезно… ребенок принимает облик отца или матери… но в вашем случае, отца.
 – Я был… не совсем человеком…
 – Тааак… – медленно подвел итог Велиор. – Ребенок был зачат в Многомерности, и вы НЕ были человеком… Тогда, я уже не знаю, кто должен родиться. И, тем более, как понять, когда он надумает это сделать.
 – Есть ли еще какая-то возможность узнать, каким он может родиться?
 – Вы же смотрели его генетику? Есть идеи?
 – Лион не будет человеком, – убито сказал Креил.
 – Ладно, не расстраивайтесь так, – сказал Велиор. – Он примет облик человека, как только родится. У Лиона будет врожденная способность к регрессии. Даже если человеческий облик не будет его родным, это неважно, он перестроит тело так, чтобы выглядеть человеком.
 – И сможет поддерживать тело человеческим все время?
 – Пятый уровень сложности. Честно говоря, уже с рождения он сможет выбирать себе любой облик. И не надейтесь долго удержать такое существо на Земле. Для них любая планета – лишь большая тюрьма.
 – Что еще нам следует знать об этом Пятом уровне? – спросил Линган. Идея растить Лиона на Земле нравилась ему все меньше и меньше. – Существа этого уровня агрессивны?
 Велиор удивленно посмотрел на него.
 – Вы считаете меня агрессивным? Вы не понимаете некоторых вещей. Пятый уровень – это другая форма жизни. Отличная от первых Четырех. Так же, как Шестой.
 – Что это значит?
 – Начиная с Пятого уровня, существо теоретически может находиться в слиянии с Ором и остаться в живых при этом. А находиться в Слиянии с Ором означает контролировать его, стать частью его разума и принять на себя управление Вселенной!
 – Отчего погибли родители Странницы? – задал Строггорн вопрос, который мучил его с момента передачи энергии Тине.
 – Энергия. Стайол – это следующая ступень эволюции. Существо, которое может перемещаться даже в другие Вселенные! Не без риска, конечно. Вы должны понять. Когда я говорю, что уровень означает вовсе не уровень, а переход к другой форме жизни – это именно так и есть. Расширение физических законов, при которых это существо может жить. Посмотрите, и я и Нигль-И можем жить на других планетах. Почему вы не удивляетесь, с какой легкостью мы переходим в Трехмерность? Ведь ее физические законы радикально отличаются от законов наших мерностей. И что? При желании, я могу находиться на Земле в моем Естественном Облике! И не делаю этого, только, чтобы не пугать людей. Стайолы, это вообще особая форма жизни. Вы никогда не задумывались над тем, каким образом возникла Вселенная? А ведь их возникновение – обычный побочный эффект существования Стайолов.
 – Что вы хотите сказать? Стайолы создают Вселенные? – удивленно спросил Линган.
 – Я хотел сказать, Вселенные создаются сами, в результате жизненного цикла Стайолов. Поэтому при рождении Стайола обычно погибают оба родителя, такую чудовищную энергию они забирают. Кроме этого, в момент рождения Стайола, так же как в момент зачатия, происходит грубейшее нарушение обычных физических законов нашей Вселенной. Одно это может убить! Только до рождения, ребенок не даст умереть матери. Да и беременность, которая длится непредсказуемо долго, – настоящий кошмар! Теперь понятно, почему у нас всего один Стайол? Честно говоря, не уверен, что в каждый момент времени Вселенная может позволить себе более одного такого существа. Слишком велико их влияние на наш мир! – Велиор выждал паузу, дожидаясь пока Советники успокоят бег мыслей в своих головах. – Прояснилось чуть-чуть? Вы должны крайне настороженно относиться к любой возможности появления существа выше четвертого уровня сложности, если не хотите каждый раз расплачиваться смертью родителей.
 – Что со Странницей? Она больна? – задал вопрос Линган.
 – Она в слиянии с Ором. С ней все нормально, возникнет несколько новых Галактик. Ничего страшного, Ор раскидает их таким образом, чтобы не уничтожить уже существующие цивилизации.
 – Почему возникнут новые галактики? – спросил совсем сбитый с толку Линган.
 – Я же объяснил, – раздраженно ответил Велиор. – Создание космических объектов – один из побочных продуктов физиологии Стайолов. Странница вошла в цикл. Это неизбежно приведет к выбросу колоссальных количеств энергии во многих мерностях сразу. Самое простое – направить энергию на создание новых Галактик. Понятно?
 – Что такое – цикл?
 – Я не специалист по физиологии Стайолов, – Велиор улыбнулся, и у всех возникло чувство, что он лжет. – Особое физиологическое состояние. Сопровождается большим выбросом энергии. Поэтому опасно. И для Стайола, и для всех, кто рядом. Кроме Ора, конечно.
 Строггорн с трудом открыл глаза.
 – Велиор, вы не хотите или не можете нам объяснить. Я подозреваю, на Земле у нас просто нет необходимых слов, чтобы описать устройство нашего мира. И я хотел бы отправиться спать. Смертельно устал. Только что дальше делать с Тиной? – сейчас Строггорна волновало это куда больше, чем физиология Стайолов.
 – Я побуду пару дней на Земле. Попробуем передать ей энергию. Думаю, точнее, уверен, теперь все пройдет нормально. Кто-то один из вас вполне с этим справится. После этого будем ждать родов. Как я сказал, возникает почти стопроцентная вероятность ее смерти. Даже зная об этом, не представляю, как вам удастся этого избежать.
 – Я могу попросить Лейлу быть все время с Тиной, когда меня нет дома. И, само собой, Стайн будет рядом, готовый прийти на помощь. Аварийный браслет… Я не представляю, что может еще случиться? – предложил Креил.
 – Может понадобиться много энергии при рождении ребенка. Мне больше ничего в голову не приходит, – ответил Велиор.
 – Креил, – сказал Строггорн, с трудом поднимаясь с кресла. – Я отказываюсь дальше что-либо делать с Тиной. Тем более теперь это не опасно для твоей драгоценной жизни. В общем, ты должен с ней помириться. Хватит сводить ее с ума! С ней рядом должен быть  один  мужчина, и это должен быть ты, муж. Не могу тебе передать, как я устал от этой истории!
 – Хорошо. Но мне нужно время. Она напугана. Не без оснований. Так просто с этим не справиться! Не требуй от меня насиловать ее каждый раз! Это – тоже не решение! – зло сказал Креил.
 – Думай, но побыстрее. Лингану хватит одного раза, чтобы окончательно расхотеть тебе помогать. Так что… у тебя мало времени. Неделька на все. Аолла? Идешь со мной?
 Аолла поднялась, никак не комментируя слова Строггорна и стараясь не встречаться взглядом с Креилом, и вышла вслед за Строггорном.


 *** 

 Через три дня Линган передал часть энергии Тине. Это не вызвало никаких серьезных проблем, за исключением того, что ему было безумно жаль ее, а после «процедуры» пришлось съесть огромный обед. Велиор и Нигль-И покинули Землю в тот же день. Нигль-И выглядел больным, но Велиор заверил Строггорна, что в Клинике Роттербрадов ему смогут оказать необходимую помощь.


 *** 

 Тина медленно поправлялась и, как только смогла сама ходить, Креил забрал ее снова домой. Психически она очень изменилась, стала замкнутой, почти не говорила и не реагировала на других людей. Казалось, все, что ее теперь занимало – вслушивание в бесконечную ноту органа, становящуюся все отчетливее с каждым днем.
 Прошел почти месяц, в течение которого Креил пытался убедить Тину перестать панически реагировать на его прикосновения. Было совершенно необъяснимо теперь, что так продолжало пугать ее. И почему она так терпимо относится к Лингану. На вопрос Креила, она просто отвечала, что Линган никогда не причиняет ей боли, передавая энергию, и не меняет своего тела. И поэтому она его совсем не боится.
 – Тиночка, я хотел показать тебя специалисту. – Креил опустился в кресло.
 – Какому? – она удивилась, кто это ее еще не смотрел.
 – Сексопатологу.
 – Ой, не нужно! – ее лицо стало по-детски несчастным. – Зачем это?
 – Может быть, он сможет нам помочь. Пойми, Линган не хочет с тобой этого делать. И если нам удастся преодолеть твое отвращение, это бы все решило.
 – Мне же ему придется все рассказать?
 – Правильно. Я знаю одного прекрасного специалиста, Марселя Дени, кроме того, он все равно в курсе, и от того, что еще что-то узнает, уже ничего не изменится. Поговоришь с ним?
 – Креил, я слышала, он непорядочный человек. Я стараюсь от таких, как он, держаться подальше.
 – Он хороший специалист, поверь, и будет молчать. Он многим нам обязан.
 – Вы можете о нем рассказать? Я знаю только, что он безумно нравится женщинам. Моя подруга хотела с ним встречаться, но он ее отшил. Нехороший человек. Правда.
 – Может быть, – Креил пожал плечами, – но сейчас это неважно. Тебе же не ложиться с ним в постель. Я прошу только ответить на его вопросы.
 Креил не хотел рассказывать Тине о Марселе Дени. Она и так была о нем плохого мнения.
 Марсель Дени, француз, сорока четырех лет, родился и вырос в Париже, в бедной семье. В Аль-Ришад попал сразу после прохождения флуктуации. К своему сорока одному году он приобрел три неизлечимых заболевания, к которым добавились генетические изменения. Его доставили в Аль-Ришад, потому что он был телепатом, но когда провели обследование и подсчитали стоимость лечения, ему было отказано в помощи. Он бы так и умер в одной из клиник, но, будучи человеком невероятно общительным, во время ночных дежурств часто развлекал врачей-телепатов рассказами о своих похождениях, сопровождая это мысленным показом того, как и что он делал.
 Начав встречаться с женщинами с двенадцати лет, он накопил колоссальный опыт в весьма специфической области сексопатологии и, хотя у него никогда не было денег на хорошее образование, практически самостоятельно досконально изучил эту область. Он прочитал огромное количество специальной литературы, а обширная практика довершила столь уникальное образование.
 В один из дней его доставили в клинику Вард-Хирургии и уложили на психозондаж. Марсель кое-что слышал об этом и попытался возмутиться, но взгляд пси-хирурга, ледяной, пронизывающий, и его единственный вопрос: «Жить хотите?» – заставил Марселя забыть о сопротивлении. А после зондажа с ним вели разговор, больше похожий на допрос или вербовку, в конце которого, видимо удовлетворившись его ответами, ему предложили сделку. Его лечат в Аль-Ришаде, но в качестве оплаты за лечение он проходит дополнительное обучение и после этого много лет будет обязан работать экспертом при Суде Совета Вардов. Еще один пункт договора оговаривал запрет на проведение им психического слияния с женщиной из-за закрытой и секретной информации, которую будет содержать его голова в результате этой работы.
 Марсель раздумывал не больше двух секунд и поставил свою подпись под договором, сохраняющим его жизнь.
 Его действительно вылечили и обучили, но со временем эта работа экспертом, от которой он не мог отказаться, стала невероятно тяготить его. Когда он подписал отказ от психического слияния, то не представлял, что это такое, и только пожив в Аль-Ришаде, понял, чего лишил себя. Иногда Марсель встречался с женщинами, но чувство пресыщения, которое появилось у него еще в конце парижской жизни, быстро появилось и в Аль-Ришаде, а невозможность довести отношения до конца сделала его жизнь бесцветной. Он купил недорогую квартиру в одном из воздушных городов и стал вести довольно замкнутый образ жизни.
 – Ну так ты поговоришь с ним, Тина? – настойчиво попросил Креил.
 – Поговорю. Ему можно все рассказывать?
 – Даже нужно. Иначе он не сможет помочь.

 Глава 9

 Марсель Дени разговаривал с Тиной ночью. После ухода Лингана ей дали два часа поспать. Марсель считал, что, утомившись, ей будет легче отвечать на вопросы.
 Чем больше он узнавал об этой женщине, тем больше поражался нелепой жестокости ситуации, в которую она попала. Марсель был тем самым мужчиной, которой участвовал в психиатрической экспертизе, о чем Тина не помнила.
 Когда Креил ван Рейн спокойно, словно речь шла о самых обычных вещах, объяснял, что делают с Тиной и почему, не вникая, правда, в подробности ее ненормальной беременности, Марселю Дени стало страшно, хотя, согласно своему договору, отказать в помощи даже в такой ситуации он не мог.
 Марсель вошел в спальню и улыбнулся Тине, думая застать ее удрученной, измученной. Ничего этого не было, она даже не спала, а, лежа на кровати, читала электронную книгу и казалась совершенно спокойной.
 – Здравствуйте, Марсель, – она отложила Книгу на тумбочку, взглянула в его лицо и нахмурилась. – Странно, такое чувство, словно мы с вами встречались, только я не помню, где и когда.
 – Это бывает. У меня такое обыкновенное лицо.
 Он сел в кресло, повернув его так, чтобы не смотреть на Тину, и закрепив перед этим у нее на голове телепатическое записывающее устройство.
 – Начнем? – спросил Марсель, она видела его профиль. – Первый вопрос: сколько мужчин было в вашей жизни до Креила ван Рейна?
 Тина ответила, и Марсель Дени с трудом удержался, чтобы не посмотреть на нее.
 – Значит, сейчас вы почти удвоили свой счет?
 – А вы не умеете считать до девяти? – спокойно спросила Тина.
 – И когда был первый мужчина?
 – В двадцать лет. Но мы недолго встречались, как-то не задалось.
 – И все ваши знакомства кончались длительными отношениями?
 – Да, – она никак не могла понять его удивления.
 «Уникальная женщина. И как это ей удавалось в нашем нестабильном мире?» – подумал Марсель Дени внутри блоков.
 – Я не знаю, как мне это удавалось. Разве это удивительно, что женщина стремится к длительным постоянным отношениям?
 – Женщина – нет, но мужчины редко стремятся к таким отношениям.
 – Не уверена, Марсель, что у вас правильное представление о мужчинах.
 – Я исхожу из статистических исследований, и это вовсе не мое личное мнение, – обиделся Марсель. – Хорошо, не будем спорить. Продолжительность ваших связей с каждым из ваших мужчин?
 Тина послушно отвечала, и чем больше слушал ее Марсель Дени, тем больше поражался тому, что бывают такие женщины. Он расспрашивал ее почти четыре часа, досконально вникнув в ее взаимоотношения с мужчинами. Тина устала и под конец спокойно отвечала даже на самые интимные вопросы, не возмущаясь, а когда Марсель закончил, почти сразу заснула.
 Креил ждал его в гостиной.
 – Можно нам помочь?
 – Я попробую, – Марсель тяжело опустился в кресло.
 – Вам удалось понять, откуда такое неприятие?
 – Это как раз понятно. Она слишком порядочная женщина, и то, что вы с ней делаете, перешло для нее все моральные границы допустимого, – он помолчал.
 – Но почему именно ко мне? Я ведь муж? Должно бы быть наоборот!
 – Это не совсем так. Как муж и как человек, которого она, безусловно, любила, и, может быть, еще любит, вы должны были защитить ее в этой ситуации. Но этого не случилось. В ее понимании, вы отдали ее на растерзание другим мужчинам и ничего не сделали, чтобы избежать этого.
 – Бред какой-то! Я сделал все, чтобы ее спасти! Просто не было другого выхода! – раздраженно заметил Креил.
 – Предательство человека, которого любишь, много больнее, чем другого человека. И это вещь, которую некоторые женщины неспособны прощать!
 – Я не предавал ее!
 – Вы хотели этого ребенка и спросили разрешение Тины сделать ее беременной? Или просто использовали ее как, извините Советник, проститутку, на одну ночь?
 – Вы переходите границы, Марсель!
 – Я пытаюсь объяснить вам, как к таким вещам относятся порядочные женщины. В ее понимании, вы ее предали, жестоко и бессердечно. Ей все равно, что с ней делает теперь Линган, только лишь потому, что самое страшное для нее уже случилось. Нежелательная беременность, вынужденная свадьба, предательство любимого человека. Да, вот еще, неплохие перспективы потерять ребенка и закончить жизнь в психушке! Как вы себе это представляете, Советник? Она должна быть вам за все это благодарна? Неужели та ночь, которую вы провели с ней, стоит так высоко? Чтобы заплатить за нее своей жизнью? – Марсель остановился, мозг Креила ван Рейна излучал такую откровенную злость, казалось, Креил был готов растерзать сексопатолога за высказанную правду.
 – Я вызвал вас нам помочь, а не выслушивать нотации.
 – Я помогу вам, попытаюсь, во всяком случае. Еще один вопрос. Почему вы выбрали именно ее?
 – В каком смысле?
 – Много других женщин, но вам понравилась именно Тина.
 – Вы как врач интересуетесь или как мужчина?
 – Пытаюсь понять. Такие женщины – огромная редкость. Мне не попадались никогда, а вы случайно гуляете в парке и выбираете именно ее, хотя Тина меньше всего подходит для развлечений на одну ночь. Почему?
 – Она мне напомнила мою первую жену. Даже имена у них одинаковые. Мою первую жену звали Тина ван Лигалон.
 – Вард-Эспер?
 – Да.
 – И тоже такая порядочная?
 – О, нет! – Креил нахмурился. – Этим она не страдала. Скорее, наоборот.
 – И вы любили ее?
 – Странный вопрос, Марсель. Мы прожили вместе сто тридцать два года. Как бы это без любви?
 – А потом?
 – Она погибла, случайно. Когда разрабатывали нейтральную протоплазму. На Ригеле. До сих пор точно неизвестно, что там произошло. Вспышка – и никого не стало. Пять человек. Мы тогда мало знали о Космосе. Не представляли, какому риску их подвергали. Сейчас бы не допустили так плохо подготовленную экспедицию.
 – А в чем здесь проблемы?
 – Нужно специально конструировать корабли под нужды землян в трехмерном теле. Вы не представляете, сколько всего нужно предусмотреть, чтобы при скольжении корабля через пространство и время, в Многомерности, люди продолжали себя нормально чувствовать. Что вам нужно, чтобы нам помочь?
 – Я хотел бы слетать в Париж. У меня есть одна идея, только это будет дорого стоить.
 – Хорошо. Я открою на ваше имя в банке Кредит Лионе неограниченный счет. Визы, билеты, – Креил положил руку на телепатическую панель, заказывая. – Вас доставят к силовой стене. Через четыре часа – ближайший рейс самолета. Устроит?
 – Спасибо, – Марсель встал. – Я постараюсь помочь вам.


 *** 

 Через восемь часов Марсель Дени вошел в свое когда-то любимое кафе «Красный Мак». В Париже было около девяти вечера и еще мало посетителей. Женщина, по одежде вполне определенной профессии, обернулась от стойки бара, несколько секунд смотрела на Марселя и ринулась к нему, повиснув у него на шее и запечатлевая поцелуй.
 – Потише, Мари, – Марсель осторожно разнял ее руки и поставил Мари на пол.
 – Какая тишина! – она внимательно оглядела его. – Ты выздоровел? Помнится, последний раз ты был настоящий покойник. Я так и считала, что тебя давно кремировали. Приятная ошибка, – она тащила его за руку к столику в углу. – Рассказывай. Где тебя носило столько лет? Да ты даже вроде помолодел?
 – Меня подлечили в Аль-Ришаде, Мари.
 – Да неужели? И чем это ты подкупил этих нелюдей? Не иначе, как уболтал?
 – Поступил к ним на службу, – серьезно ответил Марсель, но Мари рассмеялась.
 – За это тебя и люблю! Ты все такой же шутник! Так что тебя привело к нам? – спросила Мари и, не дожидаясь ответа, продолжила, погрустнев: – Жан Клод умер и Пьер. И еще две девчонки. Ты знал Элеонор? Уже давно, и крошка Нинель. Все мрут как мухи.
 – Все? – переспросил Марсель.
 – Те, кто имели определенные болезни, как ты.
 – Из Аль-Ришада дают лекарства?
 – Бесполезно! При этих болезнях они не действуют. Нужно заменять органы, страшно дорого. Таких больных никто не лечит. С одной стороны справедливо – спасают более здоровых, и все равно жалко.
 – Ты сама-то как, Мари?
 Выглядела она неплохо.
 – Нормально. Смертельного ничего нет, Бог уберег, а так – пью их гадость, вроде помогает. Поговаривают, скоро будут новые лекарства? Вроде бы окончательно излечат от этой гадости. Не знаешь, правда?
 – Знаю. Скоро закончат испытания.
 – Слава Богу! Неужели не придется всю жизнь глотать таблетки? Даже не верится. Привыкла уже. «Вместо завтрака – лекарства», – нараспев повторила Мари текст рекламы и рассмеялась. – Так рада увидеть тебя! Так ты не ответил. Какими судьбами?
 – Можно подумать, ты даешь отвечать! Скажи. У нас кто-нибудь порнопродукцию выпускает?
 – В какой форме?
 – Объемное видео.
 – Ого! И это для кого же? – она насмешливо показала на низ его живота.
 – Да нет, не мне.
 – Жаль. Я хотела было тебе помочь и без порно, по старой памяти, – Мари сделала хитрый вид.
 – Очень нужно, Мари. Для одной женщины.
 – И кого это ты собираешься совращать? – она ревниво поджала губки, став похожа на маленькую обезьянку.
 – Я – никого. Для друга.
 – Хорош дружок! Пользоваться такими методами. Так страшен? Привози к нам, мы не привередливые, лишь бы платил. Деньги-то у него есть?
 – Это – сколько угодно! – рассмеялся Марсель. – Но ему нужна определенная женщина.
 – Мда. Постараюсь тебе помочь. Но смотри, – Мари погрозила ему пальчиком, – узнаю, что для тебя, все космы твоей подружке повыдергаю. Будь спокоен! Ты пойдешь со мной сегодня?
 – Извини, не могу.
 – Уже с кем-то договорился? Я согласна тебя поделить, – она подмигнула, – если вторая девочка красивая. Предпочитаю брюнеток. Так как?
 – Не могу, Мари.
 – Ну и ладно, черт с тобой! – рассердилась она. Марсель легко читал мысли Мари, не имевшей никакого понятия о том, что он телепат. Она подумала, что Марсель, наверное, подцепил какую-то богатую бабенку, которая оплатила его лечение, и теперь боится, чтобы та не узнала про загул.
 Мари встала, покачивая точеными, плотно обтянутыми бедрами и пошла звонить. Через полчаса она вернулась и уселась Марселю на колени.
 – Информация только в обмен на поцелуй! – сказала она, впиваясь ему в губы.
 – Ты не боишься, что я болен? – с трудом освободившись, спросил Марсель.
 – Нет. Ты – здоров. Сразу видно. В Аль-Ришаде хорошо лечат и заразных так легко не отпускают, если только на кремацию. Ладно. Завтра, в десять часов, здесь. Зовут – Тома. Гомик и отъявленный мерзавец. Обдерет тебя как липку, сразу предупреждаю, но свое дело знает хорошо. Да и язык умеет держать за зубами, иначе ему бы его давно отрезали вместе с головой. Объяснишь ему, что тебе нужно, а он сам уже решит, что делать дальше, – Мари встала, завидев мужчину у стойки, потягивающего коктейль, и пошла «снимать» клиента, не обращая больше внимания на Марселя.


 *** 

 Тома оказался худым длинным евреем, темным, кучерявым и, как часто встречается в этой нации, суетливо-нервным. Он подозрительно шнырял по залу маленькими коричневыми глазками, все время кого-то выискивая и иногда тяжело всхлипывая длинным горбатым носом, касаясь его кончика рукой.
 – Вы – Марсель? – гнусавя, спросил он.
 – Я, – Марсель пытался вспомнить, но этого человека никогда не встречал.
 – Ну? – спросил Тома, зафиксировав с трудом свой взгляд на Марселе.
 – Мне нужно порно. Объемное и с телепатическим сопровождением.
 – Ого! Дорого встанет! Мужчине или женщине?
 – Женщине. И так, чтобы после этого она легла в постель с самим Дьяволом.
 Маленькие глазки еврея впились Марселю в лицо.
 – Страшно дорого. И нужна информация. Все о ней.
 – Имена – нельзя! – нахмурился Марсель.
 – Зачем, имена? – Тома осклабился. – Ее ориентация, привычки, предысторию и так далее. Иначе – не сделаем. А имена нам не нужны. И еще. За тебя есть поручитель? Ты знаешь, производство таких картин запрещено. Мало ли что вы собираетесь потом с этой бабой вытворять? Да если она еще и телепатка, хорошо можно подставиться, – он дернул длинной шеей, с большим выступающим кадыком.
 Марсель назвал несколько имен «поручителей», вполне удовлетворивших Тома.
 – Сделаем. Информацию давай сюда, – Тома протянул костлявую волосатую руку, и Марсель отдал ему две записи. Одну – телепатическую, другую – то же, но в звуке.
 – Послезавтра, здесь же, в десять. Скажу, можно ли сделать и цену. Идет? Половину платишь – аванс, остальное – после работы. Сколько нужно этого?
 – На два месяца.
 – Круто за нее взялись! Точно под полицию не подведет?
 – Не бойся, – заверил Марсель, и в голове Тома прочитал убежденность того в том, что после этого женщину собираются убить.
 Марсель вернулся в отель, где ему был снят номер люкс. У него не было больше в Париже никаких дел, и часть дня он просто провалялся в постели, подумывая, не разыскать ли кого-нибудь из старых знакомых, потом решительно набрал номер. Милое личико молодой женщины возникло на экране.
 – Марсель? – она насмешливо фыркнула носиком. – Ты откуда свалился?
 – Я в Париже, Катрин.
 – Правда? И звонишь мне? С чего бы это у тебя проснулись родственные чувства? То исчезаешь на несколько лет? – она погрустнела. – Ты хоть знаешь, что мама умерла?
 – Нет, – он вздрогнул.
 – Вот такой ты сын. Как твое здоровье? – беспокойство во взгляде.
 – Хорошо. Я хотел бы пригласить тебя в ресторан, поговорить.
 – Ну ты даешь! Тебя не узнать! Столько лет не быть в Париже и вместо того, чтобы загулять с какой-нибудь… – Катрин запнулась, – звонишь сестре и приглашаешь в ресторан! Тебя случайно не кастрировали?
 – Пока нет, – он рассмеялся.
 – Куда пойдем?
 – Давай, я к тебе заеду часиков в восемь? Оденься поприличней. Тебе что-нибудь купить? Могу завезти деньги.
 – Неужели ты еще и разбогател? – изумленно спросила Катрин и, подумав, добавила: – Ничего не нужно.


 *** 

 Еще через сутки, ровно в десять, Марсель ждал в «Красном маке» Тома. Тот почему-то опаздывал, а когда появился в сопровождении двух человек и Марсель ощутил опасность, убегать было поздно.
 Тома кивнул на него, двое мужчин подошли и очень вежливо, мысленно, попросили следовать за ними. Марсель попытался влезть в их головы, нарвался на защиту и послушно встал. Его довольно грубо втолкнули в машину, сдавив с двух сторон на заднем сиденье и надев наручники. Попытку влезть в голову шоферу, один из охранников сразу пресек, а Марсель ощутил резкую боль в голове.
 – Не нужно этого делать, Марсель, – сказал охранник мысленно. – Можно ведь просто вас усыпить. Хотите?
 Марсель промолчал. Еще несколько раз его пересаживали из одной машины в другую. Они давно выбрались из предместий Парижа. В конце концов машина свернула с автомагистрали и остановилась перед большим особняком.
 Марселя вели по лестнице вниз, в подвал, и, доставив в большую комнату со сложной аппаратурой и сняв наручники, усадили в кресло. Еще через минуту вошел человек и неторопливо сел напротив.
 – Итак, ваше настоящее имя? – человек впился в Марселя глазами, задавая мысленно вопрос.
 – Я обязан отвечать?
 – Глупо не отвечать. Можно же влезть в вашу голову и все выяснить.
 Марсель расстегнул браслет на руке и подал его человеку. Тот внимательно изучил маркировку, потом провел браслетом над панелью и прочитал возникшие на экране надписи.
 – И что нам с вами делать, Марсель Дени? На ваш счет нет никаких указаний, а собираетесь вы заниматься противоправными вещами. Зачем? Для кого?
 – Вы же прочитали, что я не имею права называть имен, так же как вы не имеете права влезать в мою голову. Могу только заверить вас в одном – это нужно не для того, чтобы причинить кому-нибудь вред, наоборот, нужно помочь одному человеку.
 – Посмотрим.
 Вошла охрана, и Марселя увели в другую комнату. Ему предложили вина, принесли бутерброды и чай.
 Через полчаса человек, который его допрашивал, вошел в комнату.
 – Я вас отпускаю, Марсель. Но имейте в виду: те люди, которые вам нужны, находятся под строгим наблюдением. Вы понимаете, что их продукцию легко обратить во вред, а они обычно интересуются только размером кошелька клиента.
 – Почему вы их не прикроете?
 – Смысл? Организуются в другом месте, поди их найди потом, а так можем контролировать. Еще. В следующий раз, когда покинете Аль-Ришад, поставьте в известность Советника Строггорна. У вас будет меньше неприятностей.


 *** 

 Сидя вечером в ресторане, Марсель Дени думал о том, что Аль-Ришад – это огромный спрут, опутавший Землю своими щупальцами, а он сам – на службе этого спрута.
 На следующее утро Тома принес условия выполнения заказа. Он долго гнусаво объяснял, что порно на заказ – это отдельная отрасль киноиндустрии. Марсель и так прекрасно знал разницу.
 Уже в самом начале третьего тысячелетия наметился резкий спад спроса на «крутую порнуху». И дело было вовсе не в повышении нравственности, напротив, именно вседозволенность показа, все большая натуралистичность и публичное смакование различных сексуальных отклонений губили когда-то невероятно доходный и нетребовательный к качеству бизнес. Публика пресытилась. Даже самые откровенные сцены не вызывали часто никакой реакции. Каждый режиссер стремился переплюнуть своих предшественников. Больше секса, больше крови, больше насилия, больше убийств… Как наркоман требует все большую и большую дозу.
 Спад спроса ударил по кинобизнесу порнопродукции, и вот тогда, на волне массового пресыщения, возник маленький ручеек элитного порно на заказ. Вопреки массовому его создавали лучшие режиссеры и играли лучшие актеры, а в разработке сценариев принимали участие психологи и сексопатологи, профессионалы высшей категории. Их постоянными клиентами стала кучка пресыщенной и все испытавшей в этой жизни элиты, или, напротив, известные люди, жизнь которых проходила на виду, под постоянным контролем обнаглевшей прессы, которые таким путем получали возможность испытать недостающие запретные удовольствия реальной жизни. Гонорары за эти фильмы выплачивались фантастические.
 Развитие объемного видео, а несколько лет назад открытие рынка среди телепатов и появление еще более дорогостоящей продукции с телепатическим сопровождением, дало новый толчок развития уже было исчезнувшего бизнеса.
 Заказ Марселя был тем не менее необычен. Женщина, для которой выполнялась работа, явно не относилась к категории постоянных клиентов. При стоимости такого рода услуг, не приходилось думать о неизлечимой болезни. Таких денег хватило бы на любое лечение. Заказ был слишком большой и очень срочный. Тома сразу сказал, что изготовят не более тридцати роликов.
 Марсель Дени невозмутимо выписал авансовый чек на шестизначную сумму.
 – Через неделю привезу заказ, – пообещал Тома.
 – А если будет неэффективно? – решил уточнить Марсель.
 – Обижаете! Давайте сделаем пробный ролик. Пусть посмотрит, запишите реакцию, тогда можно будет подкорректировать. Но даже без пробы гарантируют, что не менее девяноста процентов роликов окажут нужный эффект. Так как?
 – Делайте сразу. Нам некогда проводить эксперименты.
 – Хорошо, – Тома тщательно убрал чек.
 В назначенный день он притащил тридцать кристаллов объемного видео и столько же – пси-кристаллов с телепатическим сопровождением.
 Они сидели в небольшой комнате за баром, и Тома выложил все это на стол, в конце достав крохотный флакон.
 – А это что? – удивился Марсель.
 – Мне посоветовали передать вам. Все-таки очень сложный у вас заказ. Мне сказали, ваша женщина слишком порядочна и с весьма средним темпераментом. В этом флаконе специальный состав с запахом, который делает мужчину более привлекательным. Говорят, для большинства женщин хватило бы одного этого запаха, чтобы забыть обо всем. Нужно только чуть-чуть нанести на тело.
 Марсель осторожно открыл флакон и понюхал. Он не ощутил никакого запаха.
 – Закройте. Это же для женщин. За флакон отдельная плата, – быстро добавил Тома.
 «Ну и жулик!» – думал Марсель Дени, выписывая чек. Он чувствовал себя тем самым королем, который заказал у аферистов дорогое платье, а кончилось тем, что гулял перед народом совершенно голым. Проверить качество того, что ему принесли, Марсель не мог. Только Тина могла определить, то ли это, что нужно.
 Однако, прилетев в Аль-Ришад, Марсель не выдержал. Он вставил кристаллы с номером один и начал всматриваться в экран, невероятно изумляясь. В обычном понимании это было все что угодно, но не порно, и со страхом в душе Марсель решил, что его определенно надули.
 Красивая женщина шла по пустынному берегу в свободном платье. Иногда она поднимала лицо и, казалось, смотрела прямо на зрителя. Легкий телепатический шепот то нарастал, то почти исчезал.
 Марсель перекрутил запись вперед: все та же женщина, но уже лежит на мокром песке, платье прилипло к телу и слегка задралось, обнажая икры и ноги до середины бедер, волны прибоя накатывают, омывая их.
 По ноге женщины ползет улитка, медленно, очень медленно, оставляя скользкий след и подбираясь к промежности, забирается под платье. Женщина открывает глаза, вздрагивая и растерянно смотря перед собой, страшно медленно приподнимает кончик платья, с интересом заглядывает под него… Смена кадра.
 В морской глубине раскрываются створки раковины, внутри – большой моллюск шевелит краями своего тела, потихоньку раскрывая его. Смена кадра.
 Женщина наклонилась совсем низко, заглядывая себе под подол и согнув одну ногу в колене. На долю секунды появляются рожки улитки. Женщина снова ложится на песок, облизывая губы и на ее лице появляется выражение сладострастия.
 «В жизни не видел подобного бреда!» – подумал Марсель, когда закончился первый ролик. Постоянно прокручивая вперед, он просмотрел его до конца. Одна и та же женщина, море. Сцены были безумно затянуты. Скорее можно было уснуть от просмотра этого, но никак не испытать возбуждение! Выбрав наугад еще несколько роликов, заполненных подобной же чепухой, Марсель окончательно убедился в том, что его надули. Он сидел в кресле, не решаясь позвонить Креилу ван Рейну, но, учитывая потраченные деньги, за которые нужно было отчитываться, пересилил себя.
 Марсель Дени честно сознался, что думает, что его обманули. Креил невозмутимо пожал плечами с экрана, словно это были вовсе не его деньги, и коротко сказал: «Приезжай, посмотрим», – и сразу отключился.
 Он встретил Марселя в дверях, проводил в гостиную. Они разложили кристаллы с записями на две кучки: отдельно– телепатические, отдельно– обычные.
 – Да, – вспомнил Марсель. – Мне еще всучили вот это, – он протянул флакон с жидкостью. Больше всего его взбесило, что и за него заставили заплатить.
 Креил открутил крышку и долго принюхивался.
 – Какой странный запах, – сказал он через некоторое время.
 – Вы чувствуете запах? – изумился Марсель.
 – У меня хорошее обоняние. Это похоже на тот запах, который исходит от самца, когда он хочет случки. Очень редкий состав. Но мы скоро узнаем, насколько хорошо его подобрали для человека. Давайте, – Креил взял два кристалла с номером один, прошел в спальню Тины и вставил их в воспроизводящее устройство. Тина с безразличием наблюдала за ним.
 – Новый фильм? – решила уточнить она.
 – Что-то в этом духе. Я хочу, чтобы ты посмотрела, – он скомандовал «воспроизвести» и вышел из спальни под возникший шум прибоя.
 Тина появилась в дверях спальни через полчаса, как раз, когда Марсель Дени заканчивал третий бокал вина.
 – Марсель, вы не могли бы уйти? – ее просьба, эквивалентная куда менее вежливому: не пойти ли вам к черту, заставила его вскочить. Он знал в своей жизни слишком много женщин, чтобы не понимать ее состояния. Уже уходя, Марсель видел, как Тина подошла к креслу, судорожно вдохнула воздух и спросила: «Вы не чувствуете, такой странный запах? У меня от него мурашки по коже».
 Марсель Дени вышел на площадку воздушных такси, не понимая, почему перед глазами стоит лицо Тины Роджер с расширенными зрачками, слегка подрагивающей кожей лица, каким-то почти неуловимым трепетом ресниц. И от того, что сейчас ей обладал другой мужчина, в объятиях которого она могла найти успокоение своей, разбуженной им, Марселем Дени, доселе дремавшей в ее теле страсти, ему стало чудовищно больно. Он сразу понял евнухов, готовящих наложниц своему господину, впитал их мысли и чувства.
 Но почему эта гордая женщина досталась такому чудовищу? И ведь это было самой настоящей правдой! Креил ван Рейн, нечеловек, который даже никогда не скрывал этого и всегда с презрением относился к обычным людям, выбрал Тину с первого взгляда, просто проходя мимо, для одной ночи, как в древности выбирали красивых наложниц, и лишь случайность оставила их вместе. И как было несправедливо, что именно ему, Марселю, пораженному еще на экспертизе ее редкой внутренней чистотой и упорством, пришлось помочь им снова соединиться! За что судьба, и так не очень благосклонная к нему, после всего уже пережитого, уготовила ему еще и эту пытку: обнаружить сокровище, чтобы тут же отдать другому?


 *** 

 Креил улыбнулся, вставая и возвращаясь с Тиной в спальню. На объемном экране улитка ползла по ноге женщины. Тина сбросила халат, растерянно взглянула на Креила и беспомощно сказала:
 – Не знаю, что со мной, но если вы меня сейчас не возьмете, мне кажется, я умру, – и от этого на ее глазах блеснули слезы.
 Креил уложил ее, максимально сокращая ласки и пытаясь удовлетворить такую необычную для Тины страсть. Мысленно она все время просила: «Еще, еще», – даже во время трансформации забываясь и пытаясь начать движение.
 С экрана доносился рокот прибоя, телепатический шепот стонал в спальне, и, только дойдя до полного изнеможения, Тина взмолилась: «Выключите, ради Бога!»
 И когда стало тихо, бессильно замерла на плече Креила, сразу погрузившись в сон.


 *** 

 Они так и не использовали все ролики. Примерно через три недели, когда они гостили у Лингана на озере, приехав на однодневный уик-энд, Тина сама предложила попробовать «без этого», и Креил с удовольствием отметил, что не зря выкинул бешеные деньги за эти ролики. Темперамент Тины заметно усилился, она довольно легко возбуждалась и безболезненно переносила передачу энергии. А, самое главное, Тина совсем перестала его бояться. И если бы Креил достоверно не знал, как серьезно повреждена ее психика, то мог бы и вправду подумать, что к Тине вернулась любовь. Сейчас он планировал дождаться родов, не желая верить в предсказание Велиора и надеясь избежать плохого конца, а потом можно было бы провести тщательное обследование психики Тины. Он был почти уверен, что удастся ей помочь.


 *** 

 Два раза в неделю Креил водил Тину в ресторан, угощая самыми изысканными блюдами и накупив ей кучу дорогих платьев для беременных женщин. Сначала она еще пыталась возражать, но когда он приникал своей головой к ее животу, ее возражения кончались. Она запускала тонкие пальцы в его мягкие черные локоны, он поднимал на нее глаза, загоравшиеся огнем и зажигающие ответный огонь, и они вместе смеялись над ее желанием экономить деньги.

 Глава 10

 В один из тихих осенних дней Тина отдыхала в спальне. Прошло больше года с начала беременности, но когда Тина пыталась спрашивать, почему ребенок никак не родится, ей отвечали уклончиво, что была задержка развития, Лион должен догнать теперь, и поэтому никто точно не знает срок беременности. Тина расстраивалась, ей бы хотелось уже родить и закончить этот кошмар. Часто ей снилось, как она берет Лиона на руки из кроватки и прижимает к груди. В ее снах он был самым обыкновенным младенцем, и она старалась не думать о том, что мальчик не будет человеком.
 В этот день Лейла запаздывала. Креил по-прежнему настаивал, чтобы кто-нибудь находился с Тиной, хотя никаких признаков изменений Лиона не было. Он потихоньку рос, кокон увеличивался в размерах, хотя то, что находилось внутри его, не поддавалось просвечиванию ни одним из известных методов. По-прежнему с экрана лился ослепительный свет, скрывая происходящее внутри.
 Тина потрогала твердую грудь, прикидывая, много ли будет молока, нота органа усилилась, словно подслушала ее мысли.
 Она так и уснула, улыбаясь и прижимая руки к животу, а очнулась от резкого ощущения того, что на нее кто-то смотрит. Телепатически казалось, словно рядом кружится бесконечный водоворот, и такая же бесконечная серая угроза висела в комнате.
 Тина открыла глаза и встретила тяжелый взгляд серых глаз красивой женщины. В их квартиру нелегко было попасть посторонним, и первое, о чем подумала Тина, как эта женщина оказалась в спальне?
 – Кто вы?
 Женщина не ответила, разглядывая живот Тины.
 – Кто вы? – Тина постаралась дотянуться до кнопки вызова Стайна, но женщина больно схватила ее руку, не дав сделать этого и не отрываясь смотря Тине в глаза. Щелкнул аварийный браслет, и женщина бросила его на пол.
 – И кричать ты не сможешь, – спокойно сказала она, не отводя взгляд от Тины и резко отбросив ее руку. – Так вот, значит, какая тварь у меня его украла! – ноздри женщины тяжело раздувались.
 – Кто вы? – едва не плача, повторила Тина, не на шутку испугавшись.
 – А ты не догадываешься? Думаете, упрятали меня в психушку, так оттуда и убежать нельзя?
 «Джулия!» – пронеслось в мозгу Тины. Она вспомнила, как Лейла рассказывала ей об этой женщине, своей бывшей подруге, которая сошла с ума на почве любви к Креилу.
 – Вот видишь, – насмешливо сказала Джулия, – а говоришь, не знаешь меня. И ты надеялась, я дам родиться твоему ублюдку?
 От этих слов Тину охватил дикий страх, она прикрыла живот руками, словно могла этим защитить Лиона. Нота органа резко усилилась, и Тина почувствовала шевеление ребенка внутри. Джулия была безумной, и во время кризисов способной на все. Сейчас Тина это отчетливо вспомнила.
 – Боже! Какая дура! И такой идиотке он заделал ребенка! Даже не знаю, кого мне больше ненавидеть – его или тебя?
 – Уйдите, – тихо попросила Тина, обнаружив, что тело словно парализованное. Ни руки, ни ноги ее не слушались. – Я вам ничего не сделала!
 – Не сделала? – глаза Джулии почернели от гнева. – Ты, ничтожество, была даже нетелепаткой, а теперь я! Для меня он – вся жизнь, и позволить тебе, падали, быть с ним? Счастливой? И растить это? – она больно ткнула пальцем в живот Тине, и та почувствовала, как шевельнулся опять Лион. – Никогда! – сказала Джулия, резко выпрямляясь, и повторила по слогам: – Ни-ког-да!
 – Я умоляю вас! Пощадите! – Тина прекрасно понимала, что с Джулией, Вардом, она ничего не может сделать. Единственная надежда была – тянуть время.
 – Разве так умоляют? – Джулия наклонилась совсем низко. – На колени!
 Даже если бы Тина и хотела, она не смогла бы сопротивляться этому приказу. Она сползла на пол, одновременно лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать.
 – Так, уже лучше, – похвалила Джулия и неожиданно пнула Тину в живот ногой, отчего та упала на спину, снова пытаясь прикрыться руками.
 Нота органа стала оглушительно громкой, словно Лион пытался позвать на помощь.
 «Почему даже от боли я не смогла закричать? – с бешеной скоростью пыталась понять Тина. – Господи, она же оказывает психическое воздействие!»
 – Какая же ты дура! – Джулия смеялась над ее простертым телом. – Только сейчас поняла это? Они все думали, что умнее меня! А оказались в дураках! Ну все, залезай на кровать. Мне надоело с тобой нянчиться, безмозглая кукла!
 Тина послушно легла. Джулия подошла, подняла ее сорочку, обнажая живот. Тина сжалась и от страха закрыла глаза: в мозгу Джулии она видела отчетливую картинку, как Джулия вспарывает ей живот, выхватывает окровавленного младенца, а потом бросает его головой об пол.
 – Жаль, не смогу. Красивое было бы зрелище, – криво усмехнулась Джулия и, став серьезной, спросила: – Ты веришь в Бога?
 – Да, – Тина едва была в состоянии отвечать.
 – Ну, тогда молись. Минута тебе на все.
 Ледяной ужас сковал Тину. Она пыталась вспомнить слова молитвы, но они все никак не шли ей в голову, и тогда она просто сказала:
 – Господи, прости меня, если в чем виновата перед тобой!
 – Я не больно, – успокоила Джулия.
 Где-то рядом взорвалась бомба. Тина медленно глядела, как облако взрыва разрастается, застилая все кругом, а потом она увидела огромное звездное небо, Креил наклонился над ней, показал на него рукой и сказал: – У меня там есть планета, совсем как Земля, и там мы будем с тобой счастливы!
 «Всего тридцать лет. Как жаль!» – подумала Тина, глядя на бесконечный водоворот, который втягивал ее в себя. – «Как жаль!» – была ее последняя мысль.
 Яркий, бесконечно яркий, слепящий свет растворил ее в себе, и все исчезло.


 *** 

 Стайн, биоробот, находился в другом конце квартиры, не понимая, что с ним происходит. Люди назвали бы это чувство беспокойством, а он – лишь несколько раз поглядывал на кнопку вызова. Почему-то ему казалось, что сейчас она должна загореться, но этого все никак не происходило.
 «А если все-таки пойти и посмотреть что там? А демонтаж?» – сразу остановил он себя, снова начиная напрягать свой слух и надеясь услышать команду голосом. Ему показалось, что где-то на грани слышимости он уловил тихий звук. Но это никак не могло сойти за приказ! Стайн знал, что дома только один человек – жена хозяина, но почему он так странно ощущал себя?
 «Я пойду и послушаю у спальни. Вдруг ей плохо, и она звала, но слабо, а телепатически – я же не слышу?» – направляясь в спальню, придумывал он себе оправдания. Он дошел до самых створок дверей в спальню и снова прислушался: полная тишина. – «Мне показалось?» – он хотел уйти, но что-то мешало ему сделать это. – «Угожу на демонтаж!» – думал Стайн, прикасаясь к панели и заставляя дверь открыться.
 Он увидел хозяйку на кровати, ее лицо было спокойно, веки сомкнуты и она крепко спала.
 «Повезло. Она не видела. Никто не узнает, что я приходил без приказа.» Стайн повернулся к выходу, уже прикрывая створки, когда в его мозгу раздался щелчок, предупреждающий о включении в работу одной из его многочисленных программ. Стайн застыл, выслушивая инструкции, заполнившие мозг. В его мозгу быстро скользили фразы, отдаваясь скороговоркой: «Внимание!!! Предупреждение!!! – вещала программа: „Идентификация события“. – Неверный анализ, повлекший возможность ошибочного суждения. Сон живого существа можно не отличить от состояния смерти, гибели организма с вероятностью 0, 1%».
 Стайн повернулся и на этот раз решительно подошел к кровати, внимательно осматривая Тину. Первое, что бросилось в глаза – аварийный браслет, брошенный на пол. «Непорядок», – отметил он, поднимая его.
 Программа начала давать дополнительные инструкции. Необходимо проверить:
 1. Наличие дыхания у живого организма. (Стайн наклонился над Тиной и вслушался – дыхания не было).
 2. Температура тела – 36, 6 град. С. (Он дотронулся до Тины рукой и держал до тех пор, пока не убедился, что температура тела Тины падает).
 «Она умерла», – подумал Стайн. И одновременно с этой мыслью исчезла программа «Идентификации события», а включилась программа: «Оказание экстренной помощи при наступлении клинической смерти».
 1. Вызови «Скорую помощь» или позови людей…
 Стайн надел аварийный браслет Тине на руку, тот сразу издал резкий сигнал и налился красно-бордовым цветом, начав пульсировать, что означало, что вызов «Скорой» принят.
 2. При возможности введи HD-блокатор. Мозг человека подлежит восстановлению только в течении 5-10 минут после смерти…
 Подхватив Тину на руки, Стайн бежал в лабораторию, как много раз приходилось переносить ему хозяина, за ампулой блокатора, а программа все передавала и передавала в его оперативную память данные по анатомии человека и куда и как вводить препарат.
 Стайн уложил Тину на операционный стол и замер на секунду. Люди сказали бы – он растерялся, потому что никогда не делал этого. Стайн заправил шприц и, с трудом найдя вену на шее, медленно ввел препарат.
 … 50 секунд с момента вызова «скорой»…
 3. Подключи систему жизнеобеспечения…
 «Как же я смогу это сделать? Машина меня не послушает, или послушает?» – Стайн подошел к пульту.
 – Смерть человека. Срочная помощь. Нет людей.
 Экран загорелся, и щупальце протянуло ему что-то вроде ошейника. Стайн взял его в руки и замкнул на шее, не понимая, откуда знает, что нужно делать.
 – Нужно подключить систему жизнеобеспечения, – сказал он вслух.
 Машина вытянула щупальце, обвила его шею, и от этого вся ее память оказалась в его распоряжении. Он подошел к Тине и начал подключать аппаратуру в соответствии с имеющимися инструкциями.
 Ему казалось, что его руки страшно неловкие, и что все он делает слишком медленно.
 «Ребенок, – вспомнил Стайн. – У нее ребенок, он же тоже погиб. Или нет? И я не могу ему ввести блокатор. Ребенок внутри. Сколько прошло времени с момента ее смерти?»
 … одна минута пятнадцать секунд с момента вызова «скорой»…
 «Как нескоро будет помощь!»
 – Ищи Советника Креила ван Рейна. Срочно. Ему нужно домой, – сказал Стайн Машине. – Дай информацию, как вынуть ребенка.
 Он снова застыл на несколько секунд, выслушивая Машину, но руки продолжали подключать оборудование.
 В какую-то неотличимую секунду, Стайн заметил, что тело Тины начинает светиться, словно разгораться изнутри. Он застыл, пытаясь отыскать в своей огромной памяти описание чего-то подобного.
 – Кесарево сечение. Подробнее. Как делать, – попросил Стайн, одновременно поглядев на экран с данными о состоянии Тины. Насыщение крови кислородом оставалось очень низким, несмотря на работающую аппаратуру.
 – Серьезные повреждения мозга у пациента, – предупредила Машина.
 «Как жаль, что у меня нет щупалец,» – думал Стайн, надевая хирургические перчатки и выбирая скальпель.
 – Будешь давать мне инструмент, – приказал он Машине, обрабатывая спиртом живот Тины.
 «… одна минута пятьдесят секунд…» – считала какая-то часть его мозга.
 Стайн занес скальпель и аккуратно рассек живот Тины.
 Ослепительное свечение вырвалось из разреза, Стайн отпрянул, мгновенно почувствовав опасность.
 Разрез на животе продолжал увеличиваться, Стайн слышал, как Машина запрашивает разрешение на подключение дополнительных источников энергии, тело Тины теперь уже ослепительно светилось. Разрез на животе разошелся еще больше, что-то яйцеобразное показалось из него, медленно вырастая в размерах.
 «Где же ребенок?» – подумал Стайн, снова обшаривая память в поисках похожей информации, и снова ничего не находя. Он отошел еще на пару шагов, продолжая наблюдать. Огромное яйцо, почти пятидесяти сантиметров в диаметре, вышло из живота Тины и зависло над ним в воздухе, словно раздумывая, что делать дальше. Стайн увидел, как лучики энергии протянулись из разреза к яйцу, оно начало медленно вращаться, «лучики» слились в непрерывный поток, тело Тины часто вздрагивало, словно по нему проходил ток.
 Машина предупредила, что не сможет долго передавать подобную энергию. А потом «яйцо» вспыхнуло так, что помещение утонуло в слепящем свете, раздался хлопок, и Стайна отбросило к двери. Он попытался снова сфокусировать зрение, но ничего не увидел. Повреждение зрения. Восстановление без замены деталей невозможно, – включилась программа внутренней диагностики.
 Стайн пытался еще какое-то время проанализировать повреждения и стабилизировать свою работу, но они нарастали лавинообразно, пока полностью не отключили его сложный механизм.


 *** 

 Через несколько минут два врача «Скорой помощи», с трудом отыскав операционную, вошли в зал, и замерли от ужаса. Помещение было залито водой после включения системы аварийного пожаротушения. Уже ничего не горело, но и так было понятно, что произошел взрыв. Аппаратура Машины еще дымилась. На операционном столе лежало изуродованное тело женщины, ее живот был вспорот, а кожа местами обожжена. Рядом с дверью валялась неподвижная фигура робота. Поглядев на его руки в медицинских перчатках, врач ощутил тошноту. Все знали о случаях неповиновения роботов, но чтобы дошло до убийства!
 – Черт возьми! Что здесь произошло? И почему так холодно? – спросил один из врачей. От тел шел пар, словно в операционной установилась отрицательная температура. – Ты ничего не чувствуешь, меня странно тошнит? Такое чувство, что мы в Многомерности.
 Он все-таки шагнул внутрь помещения, вода хлюпала под ногами. Аварийки давали лишь слабый свет. Врач порылся в кармане и достал мощный фонарик. Он подошел к операционному столу…
 – Люди! Здесь есть люди? – раздался вопрос, от которого врачи испуганно вздрогнули. Робот пошевелился на полу. – Я ничего не вижу. Здесь есть люди? – повторил Стайн вопрос.
 – Вызывай Варда! – крикнул он мысленно напарнику. – А то он сейчас очухается и примется за нас! Здесь врачи скорой помощи. Что произошло? – ответил он после этого вслух.
 – Я не знаю. Вы помогли женщине? Она была на операционном столе… И ребенок! Должен еще быть ребенок.
 От слов робота, врач похолодел. Он начал медленно обходить операционный стол, пытаясь найти ребенка, о котором говорил робот. Телепатически он не ощущал никого живого в помещении, кроме второго врача.
 – Вот он, ребенок! – свет фонарика выхватил фигурку младенца, лежащего в воде, на полу, рядом с операционным столом. Врач наклонился над тельцем.
 – Не дышит, кажется, – он протянул руку, чтобы ощупать ребенка, вскрикнул от неожиданной боли и уставился на свою руку: на пальцах проступил отчетливый ожог. Нота органа, резкая и громкая, возникла в пространстве. Младенец открыл в темноте показавшиеся абсолютно черными глаза и посмотрел на врача совсем не детским взглядом.
 Врач провел лучом по телу ребенка, ища повреждения. Что-то показалось ему странным, и только через секунду он проверил еще. С первого раза ему показалось, что у ребенка не было пупка! Но сейчас он увидел, что все в порядке. «Показалось!» – подумал он с облегчением.


 *** 

 Полицейская машина с двумя Вардами прибыла почти одновременно с Креилом ван Рейном, которого наконец удалось разыскать.
 Креил ван Рейн влетел в операционную. Ему сообщили, что его биоробот – Стайн, убил его жену и ребенка и теперь никому не подчиняется.
 Стайн, вопреки ожиданию Креила, очень обрадовался его появлению.
 – Прошло одиннадцать минут, – сразу сказал Стайн. – Лиде, помогите, я ничего не вижу.
 Креил огляделся, пытаясь взять себя в руки и трезво оценить, что происходит. Тину перенесли в другую операционную, позади операционного стола стояли люди, но почему-то ничего не делали. И еще он слышал телепатически ноту органа, только никак не мог понять, где ребенок. Он подошел к операционному столу и увидел за ним, на полу, лежащего младенца.
 – Что происходит? – спросил Креил.
 – Мы не можем до него дотронуться, Советник. – Врач повернул руку ладонью вверх и показал ожог.
 – Заверните руки во что-нибудь! – раздраженно посоветовал Креил.
 – Да вы не поняли, Советник. Ожог появляется даже от мысли дотронуться до вашего ребенка. А физически к нему прикоснуться никто и не пытался!
 Креил решительно протянул руку к ребенку, на расстоянии примерно десяти сантиметров от Лиона он почувствовал резкое жжение, остановился, повернул руку ладонью вверх и увидел ожог. Креил растерянно посмотрел на Лиона. В помещении было по-прежнему холодно, ребенок лежал на ледяном полу, частично в воде, и не было никакой возможности взять его на руки. Креил услышал женский вскрик, и обернулся: Лейла влетела в зал и в ужасе застыла.
 – Что случилось?
 Креил подошел к ней, раздумывая, как ответить на ее вопрос.
 – Сейчас попробуем выяснить. – Он подошел к Стайну, по-прежнему лежащему у стены и сел перед ним на корточки.
 – Что произошло, Стайн?
 – Я не знаю, – робот лежал неподвижно. – Демонтаж? – спросил он, и люди вздрогнули.
 – За что, Стайн? Что ты сделал такого страшного, что теперь – демонтаж? Это ты убил Тину?
 – Я? Убил? – переспросил робот. – Нет. Она уже была мертва. Я – без приказа вошел.
 – Куда вошел, Стайн? – не понял Креил.
 – В спальню. Меня никто не вызывал, там было тихо, но я все равно вошел.
 – Почему?
 – Я не знаю.
 – Ну, хорошо. Ты вошел, и что увидел?
 – Она спала. Так подумал вначале. Но программа нашла ошибку суждения. Я подошел ближе: ваша жена не дышала, и падала температура тела. Я решил – мертва. Дальше действовал по программе оказания первой помощи. Машина помогала. Теперь я точно знаю, что я – Машина. Мы были как одно. Я и она – одно.
 – Ты делал кесарево сечение?
 – Да. Ребенок мог умереть. Мало кислорода в крови, и я не знал, как давно Лиде Тина умерла.
 – Что значит – не знал?
 – Когда я вошел, браслет валялся на полу и непонятно, сколько времени прошло.
 – Это ты надел браслет снова?
 – Да. Вызов «скорой». И на полу – непорядок.
 – Отчего произошел взрыв?
 Последовало долгое молчание, потом робот ответил:
 – Я не помню. Помню, разрезал живот… и все.
 – Здесь произошел взрыв. Ты не помнишь, отчего?
 – Нет, этого я не помню. Я только хотел достать ребенка.
 – Стайн, когда ты вошел в спальню, там больше никого не было?
 – Нет. Я бы заметил.
 – И никто не приходил?
 – Нет. Через дверь – не приходил. Я ничего не слышал.
 – Неужели вы ему верите? – спросил полицейский.
 – Верю. Мы вместе много лет и хорошо знаем друг друга, – ответил Креил, с облегчением увидев входившего Строггорна.
 – Как Тина? – тут же спросил Креил.
 – Убийство.
 – Знаю. Но кто? В квартиру мог попасть только Вард?
 – Джулия Уилкинс сбежала из клиники, – сообщил Строггорн.
 Креил поднялся с корточек и прикрыл от неожиданной боли глаза.
 – Сколько раз я говорил, что нужно разрушить ее личность?
 – Это я виновата, Креил. Я задержалась в клинике, – вмешалась Лейла.
 – Мы знали, что это более чем вероятно, так что не вини себя! – сказал Строггорн.
 – Стайн, ты сможешь встать? – спросил Строггорн. Стайн сел, несколько секунд выжидал, попытался подняться и рухнул на пол.
 – Я должен забрать тебя с собой. Насколько я понял, ты ухитрился спорить даже с Вардом – полицейским. Было?
 – Было, – согласился Стайн. – Демонтаж? – нерешительно спросил он.
 – Еще чего! Тебя отвезут в институт робототехники, там хорошая аппаратура, посмотрят, нет ли у тебя повреждений структур. Починят.
 – Есть повреждения структур, – подтвердил Стайн.
 – Ну вот, видишь. Креил, ты дай ему строгий приказ на повиновение, а то, если он в институте начнет спорить с техниками, вряд ли им это понравится.
 – Стайн, послушай меня, – Креил пристально посмотрел на робота. – Давай без фокусов. Думай хоть немного о себе, а то и правда угодишь на демонтаж, и как я буду без тебя обходиться? Будешь слушаться в институте людей?
 – Буду, – подозрительно покорно согласился Стайн.
 Двое полицейских вошли и переложили робота на носилки.
 – Почему Лион до сих пор на полу? – удивленно спросил Строггорн.
 – Не дает до себя дотронуться, – Креил оглянулся, кто-то сообразил набросить на ребенка одеяло сверху.
 – Лейла, давай-ка, вызови Этель. Я думаю, она у нас самый подходящий человек для общения с ребенком.
 Этель приехала меньше чем через десять минут. Она уверенно прошла в зал, опустилась на колени перед Лионом, и несколько минут просто смотрела в его серые теперь, недетские глаза. А потом спокойно взяла ребенка на руки. Этель услышала вздох облегчения у стоявших рядом людей.
 – Почему он пошел к ней? – тихо спросил Креил.
 – В ее голове полно детей. Как можно бояться МАТЕРИ? А к нам ему нужно еще привыкнуть. Лион пережил сильный шок, ты видишь, что здесь творилось? – Строггорн показал глазами на разгромленное помещение. – Этель, что ты собираешься делать с ребенком?
 – Как что? – удивилась Этель непониманию таких простых вещей. – Сейчас пойдем в спальню к Креилу, Лион совсем замерз, нужно его согреть. Нальем ванну, в общем, все, чтобы он не заболел. Полно всего нужно, у вас же нет ни одной пеленки, ни еды, ни ползунков!
 – Все, все, – Строггорн попытался остановить ее гневную речь. – Значит, ты согласна о нем позаботиться? Заменить мать?
 – Да за кого ты меня принимаешь?… – гневно начала Этель, но остановилась, заметив предательские искорки в глазах Строггорна. – Даже не надейся! Пока не поймали Джулию, мне понадобится помощь Аоллы. Придется в прямом смысле слова не спускать Лиона с рук. Так что переезжаем временно к Креилу. Ему все равно, он дома не бывает.


 *** 

 Старший следователь по особо тяжким преступлением наблюдал за сбором материалов в спальне Тины.
 Один из отпечатков пальцев был обнаружен на аварийном браслете, также на полу нашли несколько волос, принадлежащих Джулии ван Генри Уилкинс, сбежавшей из психиатрической клиники и теперь объявленной в розыск по всей планете.
 Тину Роджер подключили к автономной аппаратуре, специально созданной для таких экстраординарных случаев, и отправили в клинику Вард-Хирургии, хотя мнение всех врачей было единодушным: она была по-прежнему мертва, а ее мозг не подлежал восстановлению. Но Креил ван Рейн был богатым человеком и мог себе позволить оплачивать бессмысленную работу аппаратуры, гоняющей кровь через ее мертвый мозг.


 *** 

 Креил вошел в спальню, где разместились Этель с ребенком. Лиона выкупали, завернули в теплое одеяло и уложили на огромную двуспальную кровать. Аолла примостилась с одной стороны, а Этель – с другой.
 – Как вы думаете, Лион теперь пойдет ко мне? – Креил встретил взгляд серых глаз Лиона.
 – Попробуй. – ответила Этель. – К Аолле пошел. Больше не обжигает.
 Креил встал на колени на кровати и наклонился над ребенком, потом осторожно протянул руку, дотронулся до одеяла. Лион напрягся, и мысленно раздался странный звук, а личико ребенка скривилось, словно в плаче.
 – Креил, не трогай его. Он не хочет, – быстро сказала Этель. – Видишь, заплакал! – добавила она.
 Креил с удивлением посмотрел на нее: Лион молчал!
 – Он плачет мысленно, – пояснила Этель. – Мы пока вообще не слышали, чтобы он издал хоть один звук.
 – А вы уверены, что у него все в порядке со слухом? – с беспокойством спросил Креил.
 – Уверены. Он слышит, но не разговаривает. Да и зачем ему? Он прекрасно понимает нашу речь!
 – Будут у нас с ним проблемки!
 – Это только начало, Креил, – вмешалась Аолла. – Найди нам Строггорна, как только он освободится. Я хотела его кое о чем поспрашивать.
 – Что-то не так с Лионом? – Креил нахмурился.
 – Ты же знал, что он не человек.
 – Что не так?
 – У него бывает, что есть пупок, когда мы пугаемся, но когда мы об этом забываем – уже нет. Его тело не отличается стабильностью. То же – с руками.
 Креил подозрительно посмотрел на ручку Лиона: в данный момент она была абсолютно человеческой.
 – А что с его руками? Сейчас нормально. – Иногда, они становятся многомерными щупальцами. В общем, нужно с этим что-то делать, иначе его придется прятать от людей! Сам понимаешь, это зрелище не для слабонервных!
 – Я понял одну вещь. Отец Странницы поместил ее в  земное тело!  А я никак не мог понять, зачем это было нужно для такого существа!
 – Это он сделал правильно. Его же не было рядом с ней. Если бы она начала изменять тело, можешь себе это представить?
 Креил тяжело задумался, пытаясь понять, какие еще сложности могли возникнуть с Лионом. Ясно было, что это только начало.
 – Выяснили, что произошло? Как Стайну удалось их спасти? – спросила Аолла.
 – Получили результаты из института, где его обследовали, – ответил Креил. – Они оценили развитие его интеллекта немного выше среднего человека. Но самое интересное, и это приходится признать, в некоторых ситуациях он способен ощущать то, что мы привыкли называть чувствами.
 – И что? Он теперь не робот?
 – Все равно робот. Большую часть времени он действует в соответствии со своими программами, но вот, когда возникает ситуация, которая ими не предусмотрена, действует самостоятельно. Конечно у него совсем другая логика, но выводы очень близкие к тем, что сделал бы человек в данной ситуации. Я встроил ему одну программу, когда проанализировал, в каких ситуациях роботы этой серии чаще всего выходили из повиновения. Обычно, это наступало тогда, когда выполнение приказа причиняло вред другому человеку, а прямого приказа на причинение такого вреда не было. Программа Стайна избавила его от выбора в такой ситуации, допуская невыполнение приказа, если нельзя получить подтверждение у человека.
 – А почему он пошел в спальню?
 – Техники считают, что он услышал какие-то звуки, которые нельзя было идентифицировать как приказ прийти, но которые могли показаться ему странными. Там сложно разобраться. На записи это все за пределами слышимости. Но что-то, конечно, было. Решили, что нельзя его за это наказывать, в целом он действовал правильно и вреда никому не причинил. Мне жаль, что мы их почти всех демонтировали. Я был против, но кто меня слушал! Сейчас сразу несколько Вардов попросили себе именно эту модель. Да вы прочтите прессу! Там столько нафантазировали! Сначала: «Роботы – убийцы»! Ну а теперь все хотят у Стайна интервью… Строггорн обещал выступить официально, рассказать, что произошло, чтобы снять сплетни. Ужасно устал, – Креил закрыл глаза. – Еще немного отдохну и займусь Тиной. Будем вытаскивать.
 – Креил, Строг говорит, что ее уже все посмотрели, даже Лао, – как можно мягче постаралась сказать Аолла, сопроводив свои слова мыслеобразом печали – бесконечной пеленой дождя. – Ее нельзя спасти.
 – Я же в это не поверю! Ты знаешь! Да вот, с Этель тоже было безнадежное дело, а все-таки спасли.
 – Здесь другое. Лао говорит – в этот раз намного хуже, – вмешалась Этель.
 – Ты ошибаешься, девочка. Я точно знаю, что есть вероятность ее жизни и немаленькая, нужно только все сделать правильно.
 – Ну и ладно, – Этель встала, и взяла Лиона на руки. – Захочешь полюбоваться на сына – приходи.

 Глава 11

 Джулия ван Генри Уилкинс медленно брела по раскаленной набережной в Калифорнии. Как только она убила Тину Роджер, то сразу покинула Аль-Ришад. На углу ресторана она купила газету. На первой полосе крупным планом красовался ее портрет, и это ее рассмешило. Сейчас ее трудно было бы узнать. Джулия обесцветила волосы, став настоящей блондинкой, наложила специальные прокладки на скулы, изменив овал лица. Контактные линзы сделали ее глаза коричневыми. Ее несколько беспокоило, что удалось лишь немного изменить ведущую телепатему – водоворот, на течение реки, и очень утомляло, что постоянно приходилось следить за этим. Поэтому она выбрала один из самых бедных кварталов, нашла небольшую квартирку, заплатив за месяц вперед. Ей не задавали вопросов и вряд ли бы стали здесь искать. Опасной была лишь встреча с Вардом, а просто от телепата она успела бы уйти через Многомерность.
 Джулия развернула газету и сразу нахмурилась, увидев на фотографии завернутого ребенка, которого держала Этель. В тексте сообщалось об убийстве Тины Роджер и о том, что благодаря удивительному биороботу Стайну, ребенка удалось спасти. Лион остался жив, и это невероятно взбесило Джулию. Месть не была доведена до конца! Она готова была скрежетать зубами от злости, но сунуться сейчас в Аль-Ришад было равносильно тому, чтобы сразу явиться в клинику на переделку личности, и она решила затаиться на время и подождать развития событий.
 В тот же день, после вечернего выпуска новостей, Советник Строггорн ван Шер выступил по телевидению с официальным заявлением, в котором кратко рассказывалось, что произошло. Он обратился к Джулии, нисколько не сомневаясь, что она его услышит, с требованием вернуться в клинику и пройти лечение.
 Джулия, действительно, смотрела эту передачу, как и многие другие, потому что старалась поменьше выходить из квартиры, но только рассмеялась. Она прекрасно знала, что найти одного Варда среди миллиардов жителей практически невозможно.
 Еще через сутки на компьютеры следователей региональных отделений Интерпола стали сбрасываться сведения обо всех странных, необъяснимых пропажах денег двадцатого и двадцать первого сентября, и, второе, обо всех снятых в этих же числах женщинами квартирах. Агенты, рассыпанные по всей Земле, приступили к поиску Джулии, исходя из следующих посылок: ей были нужны деньги, и она могла их только украсть, ей были нужны документы, и нужно было где-то жить. Было также очевидно, что она будет избегать людных мест, опасаясь встречи с телепатами, и, скорее всего, выберет англоязычную страну, чтобы не привлекать к себе внимание акцентом.
 Никто не сомневался, что внешность Джулия уже изменила, и не надеялись поэтому, что кто-нибудь из обычных людей сможет ее узнать.
 Через несколько часов адрес Джулии среди огромной кучи таких же безликих адресов лежал на столе агента Интерпола, но очередь на его проверку могла занять еще как минимум несколько дней.
 В тот же день на компьютер регионального агента Интерпола попало сообщение о пропаже паспорта у гражданки США, а еще чуть позже о странной пропаже денег из супермаркета. Взглянув по карте на название городов, где произошли эти два разрозненных события, агент обратил внимание, что они находятся в одном штате. Это не доказывало, что найден след Джулии, но требовало тщательной проверки.
 Когда агенту сообщили, что женщина по украденному паспорту сняла квартиру, круг замкнулся.


 *** 

 Строггорн появился в квартире Креила, как только у него выдалась свободная минутка. Лион мирно лежал на кровати, по-прежнему охраняемый Этель с Аоллой.
 – Ну, показывайте, что тут у вас? – Строггорн наклонился над Лионом и осторожно взял его ручку в свою. Этель внимательно вслушалась – мальчик не выразил никакого неудовольствия.
 – Он тебя не боится! – удивилась Аолла.
 – А почему он должен меня бояться? Я его спасал! – Строггорн взял Лиона на руки и пересел с ним в кресло. Почти тут же он ощутил странную реакцию Аоллы, он поднял глаза, и заметил, что она с трудом сдерживает слезы. – Что-то не так?
 – Все в порядке, – Аолла с трудом подавила рыдания. – Просто никогда не видела тебя с грудным ребенком на руках. Даже не знала, что ты умеешь с ними обращаться.
 – Я до сих пор работаю в детской клинике, Аолла. Анонимно.
 Строггорн расправил пальчики Лиона, и пристально посмотрел ребенку в глаза. Рука почти мгновенно изменилась, превращаясь в Многомерное щупальце.
 – Вот оно как! – Строггорн снова посмотрел Лиону в глаза: рука стала обычной, человеческой. Так они «играли» несколько раз. По реакции Лиона было понятно, он все принял за игру: телепатически к ноте органа примешался перебой крохотных колокольчиков, и все подумали, что Лион так смеялся. Строггорн снял ползунок с Лиона и ощупал его ноги. Потом поднялся, так и не отдав ребенка, и направился к выходу из спальни.
 – Ты куда? – удивленно спросила Этель.
 – Хочу посмотреть его ноги. Я на минутку в операционную. Подождите здесь.
 Строггорн вернулся и правда буквально через минуту, и теперь положил Лиона на кровать.
 – Ему понадобится специальная обувь, его ноги не рассчитаны на земную силу тяжести. Я думаю на самом деле это тоже многомерные щупальца. И вообще, уверен, если обследовать, много чего выясниться не как у людей.
 – Бедный мальчик! – воскликнула Аолла.
 Строггорн странно посмотрел на нее. – Я бы хотел поговорить с тобой, девочка.
 Они вышли в коридор.
 – Аолла, мне не нравится, что ты так привязываешься к Лиону. У него есть отец, который никогда не отдаст ребенка. Ты это понимаешь?
 – Понимаю. Но…. все равно.
 – Я прошу, не привязывайся так! Это причинит тебе боль потом. Пожалей себя и меня!
 Он потянул Аоллу к себе, и крепко ее обнял.
 – Я постараюсь, Строг. – Она отстранилась и вернулась в спальню.


 *** 

 Креил ван Рейн вместе с Лао вторые сутки сидел за Машиной, пытаясь найти способ спасти Тину. После нескольких консультаций с Галактической клиникой Роттербрадов и затратив приличное количество энергии, им удалось повысить активность ее мозга до десяти процентов, чего было явно недостаточно для жизни, но позволило сориентироваться с масштабами повреждений. Незатронутыми оказались некоторые зоны памяти, но при этом полностью разрушена нервная система и психическая структура.
 Еще через несколько часов Лао решил, используя запрещенные в Галактике методы и пользуясь тем, что Земля официально не входила в Галактическое Содружество, воспользоваться своим правом распоряжения в Многомерности с целью оживить Тину. Больше получаса ее «жизни» он не гарантировал, но прежде чем приступать к более решительным методам возвращения с того света, необходимо было убедиться, что это еще имеет хоть какой-то смысл.
 Лао заранее попросил Аоллу привезти ребенка, чтобы показать его Тине в случае успеха. Никто из землян не знал, как это делает Лао, и что при этом происходит. На посторонний взгляд, он просто подошел к Тине, увитой проводами, трубочками и погруженной в гелевой раствор, наклонился над ней и что-то сказал, и почти тут же она открыла глаза.
 – Ты меня видишь, девочка? – спросил Лао вслух.
 – Плохо, – ответила Тина мысленно. – Я уже умерла?
 – Ну, это мы еще поборемся, – пообещал Лао.
 – Я ничего не чувствую.
 – Это нестрашно. Так и должно быть.
 Креил подошел и взял ее руку, мокрую от гелевого раствора, но Тина ничего не чувствовала. Он наклонился над ней, совсем низко и уловил в ее мозгу, что она смутно увидела его и узнала.
 – Это ты? – почему-то теперь она сразу перешла на «ты».
 – Я, – подтвердил Креил. – У нас родился сын, – поторопился сообщить он.
 – Он жив? – слеза потекла по ее лицу. – Можно увидеть?
 Аолла поднесла ребенка к самым глазам Тины.
 – Лион. Так никогда и не потрогаю тебя. Жаль.
 – Потрогаешь, – вмешался Креил. – Мы спасем тебя!
 – Нет, – тихо ответила Тина. – Я была там. Для меня нет больше жизни. Хорошо, что спасли Лиона, теперь я спокойно уйду. Можно поговорить с Советником Строггорном?
 – Зачем? – удивился Лао.
 – Хочу исповедоваться. Он же священник. Имеет право?
 – Имею, – подтвердил Строггорн. – Аолла, ты уйди лучше. Не хватает тебе увидеть меня в одежде доминиканского ордена, – попросил он, исчезнув на миг и снова появившись в зале в одежде монаха.
 Все гуськом вышли из-под купола, и он закрылся, оставив Строггорна с Тиной. Через десять минут он вышел, как всегда спокойный, и позвал Лао.
 – Она просит ее отпустить. Говорит, что ты держишь ее здесь силой, хотя на самом деле она мертва, и еще, что ты не имеешь на это права – мучить ее так.
 Лао вздрогнул, быстро подошел к Тине. Еще секунду она пыталась найти глазами Креила, и он подошел к ней совсем близко.
 – Строггорн, я ее провожу. Ты подготовь стол, – попросил Лао, раздеваясь.
 Лао лег на операционный стол, и Машина с огромной скоростью подключила его тело к системе жизнеобеспечения. Приборы прочертили прямые линии, констатируя смерть его физического тела, и тут же четкий пси-образ: мужчина во всем белом, в сияющем облаке, возник в операционной под куполом. Он переместился, заглянув Тине в глаза.
 – Прощайся, девочка.
 – Прощайте. Креил, ты не переживай так. Я была очень счастлива с тобой и прошу тебя – не вини себя за мою смерть, – глаза Тины захлопнулись, на долю секунды мелькнула тень, и мужчина в белом облаке исчез.
 Активность мозга Тины снова упала до нуля. Еще через несколько минут Лао открыл глаза. Машина отключила его тело, и он сел.
 – Я проводил ее до обрыва и приказал ждать. Это возможно, но не дам вам больше девяти дней, чтобы ее вернуть. Дальше можно даже не пытаться, бессмысленно, – сказал он, одеваясь.
 Лао вышел из операционной и направился в зал Гиперпространственной связи. Ему не давали покоя опасения Велиора по поводу попытки оживить Тину. Пока все сбывалось точно по предсказанию, оставалось только выяснить, каким образом существо, не достигшее даже первого уровня сложности, могло сразу стать четвертым.
 Понадобилось пара часов, пока техникам удалось связаться с Велиором. Он сидел в странной подвеске, в своем естественном ужасающем облике.
 – Рассказывайте, Советник.
 – Все идет, как вы предсказали. Креил настаивает на оживлении Тины, я считаю, если передать достаточно энергии, можно попытаться вытащить ее. При частичной передаче энергии, мы достигли временной активизации. Я все-таки хотел бы узнать ваше мнение, стоит ли это делать, учитывая странную линию жизни, возникающую после оживления Тины.
 – Это очень сложный вопрос. Мы уже несколько раз обсуждали его в Совете Галактики. Я думаю, вам придется решать самим. Мое личное мнение – не оживлять. Но мнения Совета с моим не совпадает.
 – Почему?
 – Оживление Тины странным образом увеличивает вероятность появления нового Вектората Времени, то есть существа типа Стайола, в нашей Галактике.
 – Ничего не понял. Какое это имеет ко всему отношение?
 – Советник, вы плохо себе представляете, какая опасность грозит почти всем существующим на сегодня цивилизациям, и, по нашим понятиям, в самом близком нашем будущем.
 – Когда?
 – Несколько земных тысячелетий.
 – Ну, какое-то время есть.
 – Очень мало. Одно из прямых последствий катастрофы, – исчезновение Странницы из нашей Вселенной. А это означает, мы должны сделать все возможное, чтобы увеличить вероятность появления нового Стайола.
 – Я знаю, есть еще существо, которое может заменить Странницу?
 – Есть. Всего одно. Если с ним что-то случиться, а это возможно, мы останемся без Вектората Времени.
 – Нигль-И говорил, любое существо Пятого уровня сложности, может управлять Ором?
 – Это не так. Может воспользоваться помощью Ора. Но это будет точно такая разница, как вам работать за обычным компьютером или войти в слияние с Машиной. Информацию получить можно, а вот все остальное – нельзя.
 – Понятно. Хотя, я не понимаю, как это может быть связано с оживлением Тины. Лион уже жив. Если бы было не так, я бы считал, это связано с его спасением.
 – Это что-то другое.
 – Ваше мнение, Велиор?
 – Я думаю, почти уверен, при попытке вернуть Тину Роджер, вы вернете не ее, а блуждающую сущность, которая займет ее место.
 – Блуждающая сущность? – Сущность, находящаяся между жизнью и смертью. Уже умершую, но еще не слившуюся с Ором. Судя по всему, это будет существо четвертого уровня сложности. Для Пятого уровня наличие физического тела – вообще не обязательно. Но вот существа четвертого еще в нем нуждаются.
 – Хотел бы я узнать обо всем этом поподробнее, только вы все никак не хотите предоставить нам информацию!
 – Не «не хотим», а не можем, потому что вы не входите в Совет Галактики. По Галактическим законам, вы вообще не должны оживлять Тину! Недопустимо большой расход энергии для спасения существа низкого уровня развития! Кроме того, вы и так достаточно знаете. Я – существо Пятого уровня, могу находится на Земле в естественном облике. Потому что на самом деле не нуждаюсь в физическом теле для стабилизации своей энергосущности.
 – Мне кажется невероятным, что я могу спутать Тину с кем-то другим. Эта сущность – может врать? Я всегда считал, что это невозможно?
 – Это невозможно, вам во всяком случае. Тем не менее… для меня это тоже загадка, как можно перепутать… Здесь что-то есть такое, чего мы не учитываем.
 – Хорошо, обещаю вам быть как можно осторожнее. Расспрошу, просмотрю все, что можно. Не думаю, что ошибусь. Нам понадобится энергия с наших энерго-счетов. – Лао поднялся, собираясь попрощаться.
 – Договаривайся с Дорном. Передадим энергию через них. Напрямую у вас с нами нет связи, – сказал Велиор.


 *** 

 А еще через полчаса Аолла ван Вандерлит объясняла Уш-ш-шу, Президенту Дорна, зачем нужна энергия. Он парил на экране с крыльями черного цвета и нетерпеливо поводил телепатическими антеннами, когда Аолла начинала слишком подробно объяснять.
 – Я помогу, – нетерпеливо сказал он. – Но вам этой энергии не хватит, и, если ты хочешь получить еще, прилетай на Дорн.
 – Уш-ш-ш…
 – Президент Дорн, – поправил он.
 – Президент Дорн, зачем я тебе?
 – Прилетай. Так легче уговорить Совет. Последний раз, когда ты ушла на Ор, был огромный скандал! Я же один не решаю, а энергии вам не хватит почти наверняка. Хочешь ему помочь?
 – Очень хочу.
 – Тогда прилетай. Я серьезно, – и на его крыльях заскользили серебристые молнии.
 Через час, предупредив о своем отлете только Этель, Аолла уже лежала в ванне для регрессии на Дорне.


 *** 

 От ареста Джулию спасла случайность. Когда она переходила дорогу, возвращаясь из магазина, то попала под машину и, чтобы избежать гибели, ушла в Многомерность, где сразу ощутила присутствие Вардов. Так и не появившись больше в реальности, к бесконечному изумлению шофера, который безуспешно пытался отыскать ее под колесами, Джулия стала удаляться от этого места и, только очутившись на другом континенте, успокоилась. Она бродила по незнакомому городу, пытаясь понять, как за столь короткое время ее смогли вычислить, анализируя все свои действия с момента убийства.
 Джулия поправила повязку на руке. Первое, что она сделала, покинув клинику, вырезала из-под кожи аварийный браслет, который выдавал ее местонахождение. Ее рука по-прежнему болела. Дальше – документы, деньги, квартира. Где-то здесь была ее ошибка.
 Документы. Если их владелец заявил о пропаже, полиция сразу могла узнать ее теперешнее имя. В следующий раз нужно было найти такие документы, чтобы их владелец не мог заявить никуда.
 Деньги. Она выкрала в супермаркете слишком большую сумму, это могло вызвать подозрение. И квартира. Домовладелец наверняка сразу заявил о съеме.
 «Как глупо я попалась!» – подытожила Джулия и через несколько секунд уже шла по Лос-Анджелесу.
 Она дождалась вечера и забрела в один из многочисленных баров, тщательно прослушала мысли всех мужчин и выбрала одного из них.
 На экране объемного видео шли новости, в которых несколько раз показали ее фотографию, на которую она теперь была совсем непохожа, и предупредили, чтобы мужчины аккуратнее заводили случайные знакомства, но звук был почти выключен, а в баре – шумно и накурено, и никто не обращал внимание на экран.
 Джулия подобралась к мужчине поближе и заняла соседнюю стойку, изредка поглядывая на него и слушая мысли.
 «А эта красотка – ничего. И вроде не против меня снять. Блондинка, да с карими глазами – это шикарно. Интересно, она делает минет?» – думал Чарли Уоккер. Джулия подмигнула ему и пригубила бокал.
 Чарли осмелел, наклонился, протянул руку, положив ее на талию Джулии, несколько секунд подождал, а затем поднялся выше и потрогал ее грудь.
 – Как тебя зовут, крошка? – почти прокричал он, показав кривые зубы.
 «Интересно, какое у него будет лицо, когда он узнает, кто я?» – мстительно подумала Джулия.
 – Стелла, – назвала она первое пришедшее на ум имя.
 – А меня – Чарли, – он ухмыльнулся и снова стиснул ее грудь. – Пойдешь со мной?
 – Может быть. Если ты закажешь еще один коктейль, – она пристально посмотрела на него. Так удав обольщает свою жертву.
 «Это даже хорошо, – Чарли оплатил заказ, – теперь она точно захмелеет и станет покладистой».
 Джулия невозмутимо пила коктейль, слушая его мысли, в которых Чарли заводил себя все больше и больше и под конец уже дрожал от нетерпения. Закончив пить, она притворилась захмелевшей, хотя спиртное на нее не действовало, и позволила ему усадить себя в машину и отвезти домой.
 На ее вкус в постели Чарли оказался настоящим дерьмом, слишком много требуя для себя и почти ничего не давая взамен.


 *** 

 Утром Чарли, обнаружив рядом с собой шлюху, которую снял в баре и имя которой не помнил, сразу разозлился. Он точно вспомнил, что просил ее уйти и не оставаться до утра, но она и не подумала это сделать.
 Он слегка толкнул ее в плечо, женщина подняла голову, и его встретил пронзительный ледяной взгляд, от которого мурашки побежали по коже.
 – И ты, падаль, собираешься выгнать меня? – она откинулась на спину и расхохоталась. Сейчас, при свете дня, Чарли понял, что сильно ошибся с ее возрастом. В кафе она показалась ему совсем девчонкой, но сейчас ей было никак не меньше тридцати. – А ты дурак, парень. Мне вовсе не тридцать, а намного больше. Наверное, я могла бы быть твоей прабабушкой, но не пугайся, у меня не было детей, этих маленьких ублюдков, – закончила она, и ее глаза блеснули ненавистью. – Испугался?
 Джулия снова рассмеялась. В голове Чарли стояла настоящая каша, так лихорадочно он пытался сообразить, кто она.
 – Не мучься, мой маленький птенчик, – Джулия приоткрыла рот и медленно облизала губы, но теперь Чарли было не до секса. – Мое имя – Джулия Уилкинс. Слыхал?
 Лицо Чарли вытянулось и побелело от страха, и его первым желанием было бежать, бежать как можно дальше от этой женщины. Он вскочил с кровати, рванул дверь ванной, влетел туда и заперся изнутри, прислушиваясь.
 – И кого ты ждешь? Птенчик? – раздалось за его спиной. Чарли обернулся, похолодев. Липкий пот заструился по спине. Джулия смотрела на него и улыбалась.
 – Может, вернемся в спальню? – она подошла к двери, сняла крючок и жестом приказала выходить. – Сядь, – Чарли послушно сел на кровать. – А теперь запомни. Я буду жить у тебя, сколько захочу. И не советую пытаться об этом заявить в полицию. Я – не человек и могу убить тебя, даже не прикоснувшись. Понятно?
 В голове Чарли была пустота. Джулия вышла на кухню и вернулась с ножом, вложив его в руку Чарли.
 – Коли, – приказала она. Он посмотрел на нее, не понимая. – Коли, говорю! – почти крикнула Джулия. Он, наконец, вышел из оцепенения, размахнулся, вскочил и ударил ее в грудь. Нож мягко вошел, и по инерции Чарли пролетел сквозь тело Джулии, словно оно не существовало. Он рухнул на пол, невнятно замычал и, повернувшись, уставился на Джулию, которая невозмутимо стояла на прежнем месте без следов каких-либо повреждений. Чарли схватился рукой за горло, задыхаясь от страха.
 – Я же сказала, что я нечеловек, Чарли. Теперь понятно? Даже если ты будешь стрелять в меня из автомата, мне ничего не будет. Веришь?
 Да, теперь он верил ей. Он станет ее рабом, ее собакой, он выполнит все, что она скажет.
 – Ну вот и хорошо, мой птенчик. Сейчас ты пойдешь в магазин, я напишу, что мне нужно, – Джулия была уверена, что Чарли не донесет. Он уже слишком хорошо понял, что она разыщет и убьет его, и никакие программы защиты свидетелей не обеспечат его безопасности от существа, которое проходит сквозь стены, убивает на расстоянии, практически неуязвимо и читает твои мысли.
 Он покорно оделся и взял список.
 – Когда вернешься, позвонишь какой-нибудь подружке. Мне нужны документы. У тебя есть подвал? – спросила Джулия, и Чарли кивнул. – Хорошо. Иди.
 Теперь у нее было надежное, нигде не засвеченное, убежище.
 Еще через два часа подруга Чарли была заперта в подвале, а ее документы отобраны. И пока девушка сидела внизу, она никак не могла заявить в полицию об их пропаже.
 Джулия вновь изменила внешность, купила черный парик с длинными волосами, накладкой добавила носу горбинку и оставила коричневые линзы. Она взглянула на свое отражение в зеркале: на нее смотрела смуглая женщина восточной внешности, и рассмеялась: «Один – ноль в мою пользу, господин Советник Строггорн. Что вы придумаете дальше?»


 *** 

 Строггорн разносил агентов. Узнав, что Джулии удалось улизнуть, он сразу понял, как сложно будет вычислить ее еще раз. Как все Варды, мгновенно обучаясь, она найдет теперь надежный способ спрятаться.
 Этель с Лионом перевезли в клинику Вард-Хирургии, где в палате постоянно находился кто-нибудь из Вардов, но, все равно, после того, как Аолла улетела на Дорн, Строггорн и Креил беспокоились о ребенке, при каждой возможности стараясь помочь Этель. Джулия могла заявиться в любой момент, а что еще придумает ее больной мозг, никто не знал, и это держало всех в постоянном напряжении.
 «Она очень хитра, – думал Строггорн, – и должна теперь выжидать, когда ослабнет контроль за ребенком. Несколько дней у нас есть, а что дальше?»
 В накопители на Земле сбрасывалась энергия со счетов Советников: Строггорна, Аоллы и Креила ван Рейна. Узнав об этом, возмущенный Линган вызвал к себе Строггорна и предупредил, что не допустит такого бездумного расходования энергии, но тот возразил, что не имеет возможности убедить Креила в бессмысленности этого, потому что Лао встал на его сторону.
 – Здорово! – возмущался Линган. – Вы все – против меня! Как будто это касается только Аль-Ришада. А есть еще Президентский Совет Земли и Большой Совет Вардов. Хорошо, что нас еще Галактический Совет пока не может достать! Нарветесь на расследование! Этой энергией можно спасти миллионы людей, а вы хотите вернуть покойника с того света и считаете это нормальным!
 – А это нормально, что столько лет не было санкции на разрушение личности Джулии? Сколько раз Креил настаивал на этом? И что?
 – А какие основания? Она же не совершала никакого преступления?
 – Зато теперь совершила, и поди ее поймай!
 – Строггорн, мы не можем наказывать человека только за то, что он МОЖЕТ совершить преступление. Так можно половине Земли изменить психику. Мало ли на что способен человек в состоянии аффекта!
 – Зато теперь я не могу отказать Креилу в попытке спасти Тину. Это я виноват, что Джулия жива до сих пор.
 – Делайте, что хотите! Но имейте в виду. Нарушите закон – отправим под суд, и не посмотрю, что вы – Советники.
 – Не страшно, Линган, не страшно! – рассмеялся Строггорн.
 – Вот заплатите по годовому заработку, посмотрю, что запоете!
 – Отработаем. Мы не из ленивых.


 *** 

 Джулию мучили кошмары. Стоило ей закрыть глаза – бесконечные чудовища выползали из-за углов. Она не могла спать.
 Чарли, привязанный к стулу, сидел напротив кровати. За это время он абсолютно смирился со своей участью, а к этой женщине стал испытывать то ли симпатию, то ли сочувствие.
 – Не нужно меня больше привязывать на ночь, – попросил он. – Я не сбегу и никуда ничего не сообщу.
 – Ты думаешь, я этого не знаю? – у Джулии страшно болела голова, и она поморщилась.
 – Скажите. А это правда, что вы убили эту женщину или это вранье?
 – Почему ты решил, что это вранье?
 – Не знаю. Вы не похожи на убийцу.
 – Мне это считать комплиментом? – больше всего Джулию поразило, что он и в самом деле так думал.
 – Мне не нравится, когда вся планета набрасывается на одного человека. Сразу начинаешь подозревать, что кому-то просто хочется спрятать концы в воду, – пояснил Чарли.
 Джулия постаралась решить, что ей выгоднее – соврать или сказать правду.
 – Я убила ее, Чарли. Могу и тебя при случае отправить туда же.
 – Зачем вам это? – он приподнял брови. – Вы не убиваете просто так.
 – И когда ты это успел понять?
 – Сразу, как только перестал бояться, – он помолчал. – А за что вы ее убили? Из ревности?
 – Не знаю, как это назвать. Когда вся жизнь – в одном человеке, а его – отбирают. Это так больно и несправедливо. Он женился на самой обычной женщине, которую подцепил на одну ночь! Мразь! И только потому, что она ему могла родить ребенка, а я – нет! Жаль, что их ублюдок выжил. Не понимаю, как его удалось спасти?
 – Вы так любили его?
 – Мне сказали, что это не любовь, а психическое заболевание, и упрятали в сумасшедший дом. Сволочи!
 – Разве за любовь прячут в психушку?
 – В нашей стране – прячут. Все большие специалисты по копанию в чужих душах! Ненавижу! Господи! Как я их всех ненавижу! – голову Джулии пронзила сильная боль, она застонала и откинулась на подушку, а потом, переждав, решительно села.
 – Я уйду ненадолго. Попробую достать лекарства, – она развязала Чарли.
 – Вы себя плохо чувствуете. Может, я сам сбегаю в аптеку?
 – Какая аптека? Мне нужны совсем другие лекарства. Придется влезть прямо к ним в зубы.
 Тело Джулии растворилось, но Чарли уже привык к этому, не боялся и не удивлялся. Он потер занемевшие руки и лег на кровать. Было в этой женщине что-то такое, что безумно притягивало его, какая-то беспомощность, несмотря на все ее возможности.


 *** 

 Ги Ли, дежуривший ночью в клинике Вард-Хирургии, почувствовал Джулию даже не оборачиваясь. Никакая измененная телепатема не могла его сбить с толка, после того, как он столько лет лечил Джулию.
 Этот человек попал в Аль-Ришад много лет назад, в силу стечения обстоятельств. До шестидесяти лет он изучал тибетскую медицину, живя в одном из горных монастырей. Длительные воздержания, тренировки по различным оздоровительным системам, включая изнурительные занятия йогой, привели его в конце концов к четкому пониманию бессмысленности прожитой жизни. Один из паломников, случайно остановившийся в монастыре, рассказал о государстве, расположенном в пустыне, в зоне, тщательно охраняемой войсками ООН, где правили боги. Все, что рассказывал паломник, походило на чистую сказку, и если бы Ги Ли не был телепатом, то решил бы именно так. Но, внимательно вслушиваясь в мысли человека, он не смог обнаружить ложь. Зона существовала в реальности. Конечно, за прозрачной стеной могла ждать смерть, и внутренне Ги Ли подготовил себя к такому исходу.
 Почти месяц понадобился ему, чтобы достигнуть стены, но еще почти три месяца он искал возможность пробраться к двери перехода. Круглосуточная охрана, яркий свет, заливающий зону, казалось, и мышь не просочится туда.
 Первый раз в жизни использовал Ги Ли мощное воздействие на психику людей (телепаты сказали бы – применил пси-удар), с целью обездвижить охрану. Быстрая пробежка – дверь перехода была перед ним, еще один шаг, и сплошная стена леса встретила его. Ги Ли растерялся, не зная, куда идти, но не прошло и пяти минут, как перед ним с воздуха опустилась капсула с сиреной, из которой тут же выскочили вооруженные люди. Ги Ли послушно поднял руки вверх, показывая, что безоружен. Его посадили в капсулу и доставили Советнику Строггорну, который в подобных случаях, не задавая ни одного вопроса, укладывал человека на глубокий зондаж, выясняя, нет ли скрытых уровней психики, и не прислали ли зомбированную личность, и только после этого начинал разговаривать.
 Ги Ли был Вардом, и это поставило Строггорна в сложную ситуацию. Обучать Вард-Хирургии человека в возрасте шестидесяти лет, несмотря на прекрасную физическую форму, не пробовали ни разу. Но, посоветовавшись с Лао, самым старым в стране, решили разрешить обучение. Ги Ли очень уговаривал их, считая, что иначе его жизнь прожита зря.
 Советники не ошиблись – и получили прекрасного специалиста, невероятно быстро адаптировавшегося к жизни в Аль-Ришаде. В этой стране было главное – Ги Ли был нужен людям, и он быстро перестал считать свою жизнь бессмысленной. Иногда он думал о том, как прав и одновременно не прав был паломник, рассказавший ему когда-то об Аль-Ришаде, стране, управляемой богами. Советники обладали всеми возможностями богов, а в чем-то даже превосходили их, но сами себя богами не считали.
 – Пришла, девочка? – Ги Ли медленно обернулся, оценивая ее состояние.
 – Мне нужно обезболивающее.
 – Надо думать! Убийства бесследно для телепатов не проходят. Иди, ложись, сделаю, – он кивнул на купол. Джулия сделала два шага, потом тряхнула головой и облизала губы.
 – Вы меня обманываете, не отпустите потом. Дайте препараты и шприцы, я сама введу.
 – У нас нет лишних лекарств. Только в расчете на больных. Сейчас строгий контроль, – говоря это, Ги Ли потихоньку приближался к ней.
 – Опять обман! Ги Ли – не двигайтесь! Я не хочу сделать вам больно!
 – Джулия, девочка, давай, сделаю тебе обезболивание. Проснешься завтра, в палате, и все будет хорошо, – мягко уговаривал он.
 – Не будет хорошо, – совершенно спокойно сказала Джулия. – И не было никогда, как встретила его. Одно мучение теперь. Мне разрушат личность?
 – Не обязательно. Я знаю, когда-то у Советника Диггиррена обошлись коррекцией.
 – Со мной – не обойдется. Дайте лекарства, пожалуйста! – снова попросила она.
 – Не могу.
 – Мне нужно, Ги Ли. Зачем вы вынуждаете меня?
 Ги Ли исчез и тут же появился рядом с Джулией, схватив ее за руки. Но почти сразу его руки ослабели, он покачнулся и упал, сраженный пси-ударом. Аварийный браслет разгорелся на его руке, начиная пульсировать. Падая, Ги Ли ударился об угол столика, и теперь по его виску текла тоненькая струйка крови. Джулия побросала препараты в сумку, несколько шприцев со специальными иглами – этого было безумно мало, но в любой момент могли появиться люди, и она ушла через Многомерность.


 *** 

 Чарли еще не спал, да ее и не было меньше получаса. Джулия устало села на кровать, разложила лекарства и больше двух часов потратила на их введение.
 – Это наркотики? – решил уточнить Чарли.
 – Нет. Наркотики по сравнению с этим – детский лепет и на меня не действуют, – Джулия лежала на кровати, боль отступила, и можно было передохнуть. – Завтра сходишь, купишь газеты.
 – А что должно быть?
 – Не твое дело, – огрызнулась Джулия. Все было плохо, и лекарств она достала совсем немного. «Один-один – господин Советник Строггорн», – думала Джулия, засыпая.
 Помощь к Ги Ли подоспела через две минуты. Ему диагностировали сотрясение мозга и поражение тканей после пси-удара. Джулия не хотела его убить, и после четырехчасовой операции его удалось вернуть к жизни.
 – Я старался убедить ее, – сказал Ги Ли Строггорну, как только очнулся. – И – простите меня, что не смог ее удержать. Не мог против нее применить пси-удар. Столько лет ее знаю! Рука не поднялась.
 – Как она?
 – Плохо, раз пришла искать лекарства.
 – Придет еще. Рано или поздно, но сама придет. Убийство для телепата, да еще такое – неизбежно приведет к психотравме.


 *** 

 На девятые сутки, как только Аолла вернулась с Дорна, Креил, Диггиррен, Лао и Строггорн собрались в Большом операционном зале. Тина, по-прежнему без каких-либо признаков жизни, лежала на операционном столе, подключенная к аппаратуре.
 Аолла, Диггиррен и Строггорн заняли пси-кресла, начиная передачу энергии в ее тело.
 Креил сел за оператора, и только Лао спокойно сидел в обычном кресле, набросив на себя один халат.
 Много раз в своей жизни они делали подобную операцию по давно разработанной схеме. Периодически Креил смотрел на цифру активности мозговой ткани. Лао поставил непременное условие – активность должна превысить пятьдесят процентов. Только тогда было возможно пытаться восстановить личность.
 На первом этапе использовали энергию с личных счетов Советников. За восемь дней удалось передать на Землю лишь часть необходимой энергии. При двадцати трех процентах цифры замерли. Строггорн, поглядев на приборы, объявил трехминутную готовность на снижение мощности единой энергосистемы Земли. Заблаговременно все были поставлены в известность о возможности этого, но санкции Лингана на это не было, и таким решением Советники заведомо обрекали себя на судебное разбирательство.
 Выбрав пятьдесят процентов мощности энергосистемы Земли, активность мозга Тины поднялась до сорока одного процента. Больше отнять энергии было нельзя, так как при таком отключении могли возникнуть аварийные ситуации на заводах, с возможными жертвами, не говоря о потери продукции.
 Аолла отключилась от пси-кресла и подошла к Гиперпространственному окну, на котором парил Уш-ш-ш, Президент Дорна, пожелавший видеть, как все будет происходить.
 – Не хватает энергии? – по его крыльям заскользили концентрические серые круги беспокойства.
 – Не хватает. Ты был прав. Дадите?
 – В разумных пределах, – Уш-ш-ш шевельнул телепатическими антеннами, отдавая приказ, цифра активности мозга Тины медленно стала увеличиваться, но, дойдя до сорока девяти процентов, остановилась, несмотря на продолжавшуюся подачу энергии.
 – Дальше – бесполезно, – заметил Уш-ш-ш. – Нет усваивания.
 – Хорошо. Лао – будешь пытаться? Сорок девять процентов? – спросил Строггорн.
 – Попробую. Но без гарантий, – Лао сбросил халат, лег на операционный стол и через секунду был мертв.


 *** 

 Он почти сразу оказался на обрыве, своеобразном месте Многомерности, служащим условным разделением живого и неживого. Невероятно стабильное, это место было прекрасным ориентиром в мире, где не было времени, и существовала Многомерность пространства. Залитое зеленоватым свечением, поднимавшимся с плато под обрывом, пространство вздымалось плавным вздохом, а потом опадало. Белоснежные мустанги скользили, гоняясь друг за другом, невесомые, не опираясь ни на что, с длинными плывущими гривами. Лао внимательно оглядел обрыв, где оставил почти невидимую тень Тины, ее душу, ее астрал, сущность ее личности и жизни на Земле, и обнаружил, что ее здесь не было.
 – Тина, жена Креила ван Рейна! – громко позвал Лао, и весь мир содрогнулся от его крика: мустанги беспокойно заворочали головами. Над обрывом, словно раскрывался купол, возник черный увеличивающийся провал. Лао подождал еще несколько секунд – ответа не было. Он сосредоточился и мягко вписался в эту бесконечную темноту Многомерности. Миллиарды голосов заговорили с ним одновременно. Он переместился над плато Прошлого-Настоящего-Будущего, с пересечением и сплетением линий жизни отдельных существ и целых планет, пространство раскалывалось на уровни существования, равные бесконечности. Лао застыл на мгновение и снова позвал:
 – Тина. Жена Креила ван Рейна!
 В ответ – шквал голосов, но не было того, единственного, который он искал. Лао забирался все дальше и дальше, удаляясь от Земли в бесконечность. Гиперпространственная дорога рассекла Ничто на две части, служа единственным ориентиром в бесконечности измерений и плоскостей.
 Лао звал и звал, решив, что, дойдя до Каминного зала, вернется назад. Все равно ни одна сущность не могла забраться так далеко.
 Каминный зал встретил его ледяным холодом. Лао сел на покрытое изморозью кресло, раздумывая, имеет ли смысл искать дальше. Через несколько минут он решительно поднялся и стал возвращаться назад. Он уже не надеялся найти Тину.
 В странном месте, похожем на разлинованную «шахматную доску» снизу и сверху, он остановился, вглядываясь. Ему показалось, что края клеток стали более расплывчатыми, чем раньше, и он не решился пройти между верхом и низом этого зеркального пространства. Всегда, когда Лао бывал здесь, ему казалось, что в любой момент может произойти «схлопывание» этой структуры, и кто знает, как было уцелеть при этом. Он решил не рисковать, возвращаться назад и позвал в последний раз:
 – Тина. Жена Креила ван Рейна! – полная тишина в ответ, но определенно пространство между клетками двух «шахматных досок», бывших верхом и низом, начало уменьшаться. Решив, что пора сматываться, Лао сместился назад и с изумлением обнаружил себя снова…. в каминном зале. На этот раз здесь было хорошо натоплено. Фигура, закутанная в белый плащ с наброшенным на голову капюшоном, сидела в кресле, лицом к огню. От нее исходил запредельный, замогильный холод. Фигура протянула руку, слегка привстала в кресле и подбросила полено в огонь.
 – Здравствуй, Лао!
 – Кто вы? – как Лао ни старался, он не мог прочитать прошлое астрала.
 – Разве ты не узнаешь меня? – женщина встала и повернулась к нему, но капюшон по-прежнему скрывал ее лицо.
 – Кто вы? – повторил Лао вопрос.
 – Тина, жена Креила ван Рейна. Как ты мог забыть меня? Ты болен? – в ее мыслях возникло беспокойство.
 – Нет, просто странно… – недоверчиво сказал Лао. Это было вовсе не похоже на ту безликую тень, которую он оставил у обрыва. Лао с сомнением вгляделся: вокруг астрала кружилась мелкая белая пыль и ложилась к его ногам, сразу исчезая. Можно было подумать, будто вокруг него шел снег. Подол плаща приподнялся, словно под порывом ветра, пахнуло ледяным холодом и «снежинки» завертелись вокруг астрала. – У тебя есть ребенок? – решительно спросил Лао, пытаясь преодолеть сомнения.
 – Есть, сын.
 – И ты – Тина, жена Креила ван Рейна?
 – Да. Тина. Жена Креила ван Рейна, – улыбка проскользнула в мыслях женщины.
 «Могла ли так повлиять закачка энергии? – думал Лао. – Кто это может знать? И почему я не могу „прочитать“ ее прошлую жизнь?» Он попытался сделать это еще раз, но прошлое астрала было закрыто, словно его не было или словно Тина могла защищать себя до такой степени. «Нет, ерунда, все-таки это энергия», – решил Лао.
 – Хорошо. Следуй за мной, – приказал он астралу. И… они снова оказались между двумя «шахматными досками».
 «Да что же это такое?» – подумал Лао. – «Я пытаюсь уйти отсюда, и… попадаю в каминный зал, а из него сюда… Ловушка?» Он попробовал переместиться на Обрыв, но снова оказался в Каминном зале. Тина послушно следовала за ним.
 – Это бесполезно, Лао. Все время одно и то же: или я попадаю в это странное место, с двумя «досками» или в Каминный зал.
 – Ты же не умеешь перемещаться в Многомерности?
 – Почему? Разве это сложно? – в мыслях Тины опять появилась улыбка.
 Лао подумал, что во всем этом есть что-то странное, но сейчас нужно было заниматься тем, чтобы выбраться отсюда.
 – Хорошо, давай подумаем… Когда я первый раз оказался в Каминном зале, там было очень холодно. А когда нашел тебя в нем – было жарко натоплено… Ты долго была в зале?
 – Я никуда из него не уходила. Попыталась пару раз, но все время возвращаюсь к «доскам».
 Лао медленно обошел зал, раздумывая, пока вдруг странная идея не пришла в его голову.
 – Тогда получается, что это  другой  Каминный зал. В  моем  было холодно, а здесь уже была ты. Как ты думаешь, это возможно? – он удивился себе. Советоваться с Тиной было полной бессмысленностью. Что знала она о Многомерности, чтобы помочь?
 – Разумно. Но тогда…
 Лао подошел и взял ее за руку.
 – Я попробую попасть в  правильный  зал.
 Он сосредоточился, представляя  холодный  зал. Пространство затуманилось… и они оказались снова между двумя «досками». Лао вгляделся: сейчас он был абсолютно уверен, что шахматные «клетки» стали расплываться.
 – Тина, пространство меняется… Держись за меня крепче.
 – Мне плохо, Лао.
 Лао подумал, что вот это-то как раз нормально!
 – Ничего, мы выберемся, держись за меня крепче. Все будет хорошо.
 Он видел, как сокращается расстояние между «верхом» и «низом» досок, и снова постарался представить «холодный» Каминный Зал. Вместо этого он почувствовал движение вверх, и сразу стало тошно на душе, как будто они уже умерли, а потом направление сменилось, и они стали проваливаться, скользя по наклонной плоскости. Лао в ужасе подумал, что больше всего это напоминало туннель перехода между жизнью и смертью, только в этот раз непонятно куда он вообще мог вести. Затем Лао словно увидел, как там, далеко позади, схлопнулись две разлинованные, словно шахматная доска поверхности, как страшно закричала Тина, и все исчезло…


 *** 

 Уш-ш-ш, Президент Дорн, пошевелил крыльями на экране Гиперпространственной связи, привлекая внимание землян.
 – Для вас сообщение с Ора, – сказал он. – Вам не понравится.
 Земляне испуганно переглянулись.
 – Что случилось? – быстро спросил Строггорн, бегло взглянув на показания аппаратуры, хотя он был подключен к Машине, и если бы что-то произошло здесь, он бы уже знал об этом.
 – В Многомерности замечены странные изменения. Ор советует, если кто-то сейчас в Многомерности, немедленно вернуться в свои тела. Он говорит, что не уверен, что сможет удержать Многомерность вокруг Земли в рамках обычных физических законов.
 – Дорн, вы должны говорить понятнее. Мы просто ничего не понимаем! Лао в Многомерности, и если мы не можем пойти за ним, то нет никакого способа его вернуть оттуда сейчас! – резко сказал Строггорн.
 – Ор сказал, что много лет назад, когда произошла авария на Ригеле, недалеко от Земли возникла странная мерность, которая не подчиняется законам нашей Вселенной. Тогда ему удалось ограничить влияние этой мерности, окружив ее обычной Многомерной структурой. Для нас, эта мерность кажется двумя поверхностями, разлинованными на квадратные структуры. Понятно?
 – Пока да. Мы все знаем это место.
 – Сейчас, видимо, начался распад структуры. Эта мерность – порождение другой Вселенной, поэтому Ор говорит, не было никакой возможности предсказать, как долго удастся удерживать ее в стабильном состоянии.
 – И что должно произойти?
 – Ничего страшного. Только в Многомерности выделится большое количество энергии, порожденной в другой Вселенной. Ор говорит, это неопасно, он справится, только, если какие-то сущности сейчас находятся вблизи этого места, их может выбросить в мерности, не принадлежащие нашей Вселенной.
 – Опять не понимаю. И что это значит?
 – Это значит, что Советник Лао – погибнет. Для нас, во всяком случае.
 – Таааакк…. – Строггорн отключился от Машины и начал лихорадочно стаскивать с себя одежду.
 – Это неразумно, Советник Строггорн, – прокомментировал его реакцию Президент Дорна. – Если вы пойдете туда, то погибнете вместе с Советником Лао. Хотя вероятность смерти Лао ничтожно мала сейчас, чего нельзя сказать о вас!
 – И что нам делать?
 – Ничего. Ждать. Не должно быть ничего плохого. Ор сказал, чтобы больше никто в Многомерность сейчас не уходил. Смертельно опасно. Для всех, кроме Лао.
 – Так. – Строггорн вернулся в свое кресло и стал терпеливо ждать.


 *** 

 Лао очнулся на ледяном полу Каминного зала. Он с трудом поднялся, и увидел лежащую неподалеку фигуру, закрытую белым плащом.
 – Тина? – он медленно подошел к телу. Тина пошевелилась. – Жива? – он вдруг осознал, что задал совершенно идиотский вопрос. Если бы было не так, астрал давно бы растворился в пространстве.
 – Жива, – она медленно села и огляделась. – Ужасно тошно на душе, Лао.
 – Это нормально, – Лао мысленно улыбнулся. – Кажется, мы теперь в  моем  зале. – Правда, жутко холодно! – Тина поежилась, словно это было возможно для астрала – ощущать холод.
 – Давай, – Лао протянул руку, помогая ей подняться. – Уверен, в этот раз мы прорвемся!
 Тина поднялась, тяжело опираясь на его руку.
 – Нет сил, Лао. Перемещаться…
 – Хорошо. Я стану каким-нибудь животным, так будет проще, а ты – сядешь на меня. Только крепко держись. Хорошо?
 – Хорошо. Только мне так страшно почему-то… Как ты думаешь, Креил меня не забыл?
 – О чем ты? Конечно, нет!
 – Так всегда любила его…
 – Не переживай. Потерпи совсем чуть-чуть, и мы будем дома.
 Мгновение спустя в зале возник огромный белый волк. Тина забралась к нему на спину и прильнула к мягкой шкуре.
 Волк выскочил на Гиперпространственную дорогу и понесся над ней. У Лао было странное чувство, что он может в любой момент потерять Тину.
 В месте, где, как ему казалось, должны были быть «шахматные доски», сейчас находилось продолжение того же странного безлистного леса, встретившего их мелодичным перезвоном замерзших веток. Тина застонала, еще плотнее прижимаясь к его спине. Лао сосредоточился, и переместился сразу на Обрыв.
 – Почти дома, девочка.
 Лао снова принял облик человека, подхватывая Тину на руки. Казалось, чем ближе они были к дому, тем меньше сил у нее оставалось.
 – Потерпи, совсем рядом… – сказал он, делая усилие и перемещаясь скачком в Десятимерный Операционный Зал.


 *** 

 Мужчина, весь в белом, в белом облаке, возник посреди операционного купола, неся на руках фигуру, закутанную во все белое, и все также четко ощутили замогильный холод, который исходил от нее. Было похоже, что Лао вытащил Тину прямо из преисподней, но это была очень странная преисподняя, состоящая из одного холода. Он подошел к операционному столу, где лежало тело Тины, и положил астрал сверху. Было видно, что астрал и не подумал совместиться с телом.
 Два энерголуча легли у ног Лао, и отчетливый золотой ореол возник вокруг головы, а Строггорн вспомнил, что даже Папа Римский считал Лао воплощением Бога на грешной Земле. – Аль-Агенон дез Элидер, – произнес Лао на незнакомом языке. Плащ астрала потянулся к телу бесконечной волной, закрывая его пеленой белизны, холода и мелкой снежной пылью. Тела совместились. Лао наклонился над Тиной, ее глаза открылись.
 – Спи, девочка, – приказал он, исчезая в пси-образе, и сразу его тело ожило.
 – Все, активность мозга растет. Уже почти шестьдесят процентов, – сказал Креил. – Отключаю Дорн и Землю. Спасибо, Президент Дорн!
 – Я же сказал, что Советнику Лао ничего не угрожало. Ор сообщил, что ему удалось стабилизировать эту структуру, точнее он ничего не делал и думает, что эта энергия просто исчезла!
 – Как она могла исчезнуть?
 – Он считает, какое-то существо, высоких степеней сложности, забрало энергию себе.
 – Угу, и, кажется, я знаю, какое это существо, – сказал Строггорн. Машина сообщила ему, что растет температура тела Тины. – Только не уверен насчет «высоких степеней сложности».
 – Что там? – Креил подошел к объемному экрану.
 – Не могу стабилизировать температуру! Смотри, 43 градуса уже!
 – И она все еще жива? Я даже не вижу предупреждения, что пациент в опасности!
 – Действительно, странно.
 – Эта температура не опасна для пациента. – Бесстрастно сообщила Машина.
 – Когда все закончим, нужно будет ее протестировать. Не нравится мне такая логика! – Строггорн переключил управление полностью на себя. – Не могу снизить температуру!
 Креил посмотрел на экран. Было уже 45 градусов Цельсия. Он услышал, как очнулась Тина, и быстро подошел к ней.
 – Тина?
 Она не ответила, только смотрела на него широко открытыми глазами. Телепатически, он ощущал ледяной холод, исходивший от ее мозга. Он дотронулся до ее раскаленной руки.
 – Строггорн, что у нее в голове? Я не могу прочитать.
 – Ты очень удивишься, но я тоже не могу, даже с использованием аппаратуры! У меня такое чувство, что у нее стоят блоки!
 – Ерунда! – Креил поморщился. – Какие блоки, о чем ты говоришь?
 – Подключайся и смотри сам… Теперь еще лучше! Почему не выполнен мой приказ? – быстро спросил Машину Строггорн.
 Креил видел, что щупальце с препаратом застыло в воздухе, не дойдя нескольких сантиметров до руки Тины.
 – Недостаточный приоритет приказа. Пациент отменил введение препарата, – пояснила Машина.
 Креил услышал, как изумленно вскрикнули Лао и Аолла.
 – Понятно. Нужно менять оборудование!
 – О чем ты, Креил? Мы в Десятимерном зале. Это оборудование еще Странница синтезировала! – напомнила Аолла.
 – Ну тогда не знаю.
 Он вернулся к Строггорну, подключился одной рукой к Машине, и повторил приказ на введение обезболивающих.
 Щупальце послушно двинулось, выполняя приказ.
 – Ты можешь нам объяснить, почему теперь ты выполнила приказ? – решил поинтересоваться Креил.
 – У вас достаточный уровень приоритета для этого.
 – А была опять попытка отменить приказ?
 – Была. Но ваш приоритет выше.
 – Сумасшедший дом! – выругался Креил. Чинить Машину, синтезированную самой Странницей столетия назад, было крайне малоприятной перспективой. – Строггорн, а как Машина вообще воспринимает приказы Тины? Тина же не Вард? Да и не врач?
 – Неисправность, не ломай голову. Посмотрим сейчас, в чем проблема. Температура снижается.
 Креил видел на экране: Тина закрыла глаза и, казалось, теперь спала.
 Дополнительный экран возник в воздухе.
 – Ерунда какая-то получается, путаница с приоритетами. Я тут вытащил картинку приоритетов, – Строггорн вызвал на экран изображение, чтобы все могли видеть. – Смотрите. Самый высокий приоритет у Лингана. Его приказ можно отменить, только если три других Советника одновременно отменят его. Дальше – Лао ван Михаэль. Потом – Креил ван Рейн, за ним – Аолла ван Вандерлит. А вот дальше, вовсе не я, как можно было бы ожидать, а Тина ван Лигалон, твоя первая жена Креил, и только за ней – я и Диггиррен ван Нил. Видите?
 – Ты хочешь сказать, что Машина приняла пациента за Тину ван Лигалон и поэтому выполнила ее приказ, а не твой? – спросил Лао, чувствуя, как тоненькая струйка пота ползет по его спине, и никогда в своей жизни он не испытывал такой страх, потому что отчетливо вспомнил ведущую телепатему Тины ван Лигалон, очень странную, нечеловеческую. – Холод, Мороз, Метель, – сказал он вслух, и все непонимающе уставились на Лао.
 Тина застонала под куполом.
 – Она отключила систему искусственной вентиляции легких! До чего упрямая женщина! – раздраженно сказал Строггорн.
 Он поднялся и направился под купол. Тина сидела, откашливаясь, на операционном столе.
 – Терпеть не могу трубки! – отчетливо телепатически сказала она.
 – Тина, у нас аппаратура барахлит. Как ты себя чувствуешь?
 – Отвратительно. Я думаю, есть проблемы с Вард-Структурой, все плывет!
 – С чем?
 – С Вард-Структурой, – она пристально вгляделась в Строггорна. Он мгновенно подумал, что Тина никогда не смотрела ему в глаза, только если он заставлял ее делать это. Но сейчас он уловил проникновение в мозг! – Строггорн, а это ты?
 – Я-то я. А вот… Тина, откуда ты знаешь, что такое Вард-Структура? – он почувствовал, что Лао вошел под купол.
 – Привет, Лао! Спасибо, что вытащил меня! Я думала, мне сидеть там вечно. Только я не понимаю, как тебе это удалось?
 – Ты не ответила на мой вопрос! – разозлился Строггорн.
 – Идиотский вопрос! Какой Вард не знает, что такое Вард-Структура! Да что с вами со всеми? Вы что, издеваетесь надо мной?
 – Это он так… шутит, – Лао улыбнулся мысленно, как будто ничего странного не происходило. – Так что случилось на Ригеле?
 Строггорн мгновенно посмотрел на Лао и тут же на Тину.
 – Я точно не помню. Потом расскажу. Извини. – Она снова легла на операционный стол. – Плохо совсем себя чувствую.
 – Ты не будешь возражать, если Строггорн посмотрит твою голову?
 – Лучше бы Линган.
 – Это сложно.
 Строггорн вышел из-под купола и подключился к Машине.
 – Тиночка, а вы мне сами не скажете, в чем у вас проблемы? – осторожно спросил он.
 – Ты что, Строг? – удивился Диггиррен. – Откуда она может знать? – взгляд Строггорна заставил его замолчать.
 – Я не могу зафиксировать Вард-Структуру, – сказала Тина.
 Лао поднял палец вверх, приказывая всем молчать.
 – Мне кажется, я совершил самую большую ошибку в своей жизни, ребятки, – на высокой скорости сказал он.
 – Давайте, я сейчас войду в ваш мозг и посмотрю, чем можно помочь, – предупредил Тину Строггорн, начиная зондаж. – Так лучше? – спросил он через некоторое время, ненадолго отключаясь.
 Психика Тины стабилизировалась, и на этот раз вместо исходившего холода все ощутили четкую, выраженную, как бывает только у Вардов, ведущую телепатему. Холод. Мороз. Метель – излучал ее мозг.
 Закрыв глаза и весь сжавшись, Креил телепатически воспринимал, как кружится бесконечный хоровод снежинок, завораживая и втягивая в себя. Этого не могло быть, но это было, и сейчас не осталось никаких сомнений. Там, под куполом, распростертая на операционном столе, лежала женщина с телом Тины Роджер и психикой его первой жены – Тины ван Лигалон!
  Конец пятой части.