Аннотация: Лаура Гардейн в ужасе от смертельной опасности, нависшей над ее сыном.
 Мальчик, унаследовавший титул и огромное состояние после трагической гибели отца, невольно становится на пути у своего жестокого, алчного дяди — опекуна.
 И Лаура вынуждена молить о помощи мужчину, которого когда-то отвергла, — смелого и безжалостного Стивена Болла, обещая исполнить любые его желания.
 Однако Стивен, по-прежнему тайно влюбленный в нее, желает не покорности, а ответной страсти…


---------------------------------------------


 Джо Беверли
 Жаворонок


  Моим сестрам, Стелле, Марианн и Эйлин, посвящается, потому что сестры играют важную роль в этой книге и потому что сестры — это что-то особенное. 



 Глава 1


  «Беркширский обозреватель», 7 октября 1816 года: 
  Мы приветствуем возвращение Джонни Тринга, оплакиваемого семьей после того, как он пропал шесть лет назад. Его и еще тысячу христиан, по большей части, выходцев из стран Средиземноморья, захватили в плен мусульманские банды Алжира. Морской флот Его Величества и храбрые британские солдаты освободили этих несчастных. 
  Как велика должна быть благодарность Тринга Всевышнему за то, что смилостивился над ним и помог возвратиться в прохладный зеленый рай Беркшира! 
 «Благодарность Всевышнему велика, но еще больше потрясение от пережитого», — подумала Лаура Гардейн, кутаясь в шерстяную шаль. Солнце скрылось за облаками, прохладный ветерок шевелил полосы газеты и пожелтевшую листву на дубе, под которым она сидела.
 Освобождение от рабства не может не обрадовать сердце. К ней подбежал сын, трехлетний Гарри.
 — Мама, можно, я возьму мяч?
 Лаура улыбнулась и дала малышу мяч.
 — Попроси няню сложить башню из кубиков, — ласково произнесла Лаура. — А ты потом ее разрушишь.
 Ребенок побежал к няне, крепкой энергичной женщине, одетой в китайские хлопковые брюки и короткий синий жакет. Гарри звонко смеялся. Только дети бывают так счастливы и беспечны. Взрослые могут им позавидовать.
 Лаура огляделась. Поистине райский уголок. Парк вокруг дома был прекрасен даже в пасмурный день и радовал глаз своей естественностью.
 Трава на склоне, спускавшемся от дома к реке Колд, была короткой — здесь паслись овцы. Многовековые деревья давали густую тень.
 Здание, стоявшее на холме, светлое и величественное, было образцом современного загородного дома. Лаура вспомнила стихи Ловеласа:



   Каменные стены не образуют тюрьму,
   А железные прутья клетку.
   Невинный и спокойный воспримет это
   Как уединенное жилище.



 Верно было и обратное. Идиллическое жилье могло восприниматься как заточение.
 Смех сына отвлек ее от печальных размышлений. Она не была склонна к меланхолии и в отличие от других считала себя счастливой.
 Год назад Лаура овдовела. Муж оставил солидное наследство, и нужда ей не грозила.
 Сын, радость ее жизни, пошел в отца.
 Квадратный подбородок, карие глаза, крепкое телосложение. Все как у Гардейнов, только волосы как у Лауры. Темные и вьющиеся.
 Когда малыш разрушил башню из кубиков, Лаура отложила газету и зааплодировала:
 — Молодец!
 Мальчик подбежал к ней, позволил себя обнять и вернулся к вновь построенной башне. Мяч задел только ее край, но звук был похож на взрыв.
 — Мама, мама! — испуганно закричал Гарри, бросившись к матери.
 Лаура прижала его к себе, теряясь в догадках, что бы это могло быть. Удар грома? Вряд ли. Тогда бы вороны не поднимались в небо. Скорее, выстрел!
 Тут Лаура сообразила, что произошло.
 — Не пугайся, малыш. Это твой дядя Джек развлекается охотой.
 — Может быть, отвести мальчика в дом? — спросила няня.
 — Нет, конечно. Преподобный Гардейн не станет стрелять туда, где мы находимся. А Гарри тут хорошо. Правда, малыш?
 Помолчав, Гарри кивнул, сполз с колен матери и побежал к своей башне.
 Лаура улыбнулась и перевела взгляд на рощицу между главным домом и деревней. Выстрел прозвучал в той стороне. Вороны успокоились и уселись на ветках деревьев.
 Брат ее мужа, Джек Гардейн, не станет стрелять куда попало. Джек Гардейн был викарием в приходах Святого Эдвина и Святого Марка, всеми уважаемых. Но, как и все из рода Гардейнов, пристрастился к охоте, стрельбе и рыбалке.
 За шесть лет замужней жизни Лаура привыкла к огнестрельному оружию, собакам и лошадям. К оружию относилась спокойно до того момента, когда стала подозревать, что преподобный Джек Гардейн желает ее сыну смерти.
 Лауру прошиб холодный пот. Она пыталась убедить себя, что ни один человек, тем более служитель церкви, не может желать зла невинному ребенку. Если даже речь идет о титуле, богатстве, охоте, стрельбе, рыбной ловле, в общем, обо всем, о чем он мечтал.
 Однако Лаура не могла избавиться от своих подозрений, как ни старалась, и не спускала глаз с ребенка, хотя понимала, что это бессмысленно. А когда он вырастет, вообще исключено. Мальчик должен набираться жизненного опыта, но при сложившейся ситуации Лаура не представляла, как сможет отпустить его от себя.
 Вид у Гарри был усталый, и Лаура решила уложить его спать. Но вдруг вскочила и побежала. Мяч прокатился мимо няни и теперь катился вниз к реке, Гарри бежал за ним. Но не это испугало Лауру. Она увидела, как из леса вышел большой черный пес и схватил мяч зубами. Малыш остановился, затем повернулся и побежал к матери. Обняв сына, Лаура стала его успокаивать, но сердце ее бешено колотилось.
 — Не будь трусишкой, Гарри! Бонсер не тронет тебя, — раздался голос Джека Гардейна, который приближался к ним с веселой улыбкой на лице. Как и все Гардейны, Джек излучал силу и добродушие. Никому бы и в голову не пришло, что он способен на злодеяние. Ствол ружья, которое он держал, был направлен в землю. Он выглядел совершенно безобидно в простой деревенской одежде, в руке держал убитого фазана, чья голова волочилась по земле. Вообще-то Лаура спокойно относилась к убитым животным, но сейчас почему-то вздрогнула.
 — Дядя прав, мой мальчик, — проговорила Лаура, стараясь скрыть волнение, — собака не тронет тебя.
 Ее слова скорее были адресованы Джеку, чем сыну. Лаура передала ребенка няне и попыталась забрать у собаки мяч.
 — Отдай, Бонсер!
 Собака зарычала. Лаура испугалась, но виду не подала и взглянула на Джека. Улыбка сбежала с его лица.
 — Отдай, Бонсер! Быстро! — сказал он.
 Пес выпустил из зубов мяч и вернулся к хозяину. Джек покачал головой:
 — Лаура, дорогая, тебе не кажется, что ты слишком сильно опекаешь Гарри?
 В последнее время он гнул эту линию, пытаясь отдалить ее от сына. Лаура опасалась, что ему удастся привлечь на свою сторону его отца, лорда Колдфорта.
 — Ему всего три года, Джек, — ответила Лаура, вытирая мяч носовым платком. Она решила перейти в наступление. — Я удивилась, увидев тебя. Нам сообщили, что у Эммы уже начались роды.
 — Мужчине там совершенно нечего делать, — сказал Джек. — Я уже прошел через это трижды.
 — Надеюсь, что на этот раз все окончится благополучно.
 — Акушерка сказала, что опасаться нечего. Если родится мальчик, отец будет доволен. Хорошо, когда есть еще один мальчик, кроме наследника.
 У Лауры комок подступил к горлу, но она посмотрела Джеку в глаза.
 — Разумеется, хотя маловероятно, что с Гарри что-нибудь случится. Дети теперь не умирают так часто, как раньше.
 — Слава Богу! Однако Всевышний может забрать и невинного. Мудр тот, кто молится о лучшем, но всегда готовит себя к худшему. — Он кивнул. — Всего хорошего, сестра. Навещу отца и вернусь домой.
 Джек шел быстрым шагом, а убитая птица волочилась по траве. Лаура старалась себя убедить, что ее предчувствия беспочвенны. ДжекГардейн — священник, помогает бедным прихожанам, хороший отец и заботливый муж.
 Она перевела взгляд на сына. Гарри почти спал на руках у няни, положив голову ей на плечо.
 — Пора возвращаться домой, малыш, — сказала Лаура, собирая игрушки. Ей очень не хотелось еще раз встретиться с Джеком по дороге домой.
 Джек часто навещал своего не очень здорового отца, беседовал с ним, играл в карты. Лаура охотно общалась со свекром, но лорд Колдфорт предпочитал мужскую компанию и азартные игры.
 Жить в доме лорда Колдфорта было отнюдь не просто, но Лаура относилась к лорду с пониманием. Он всегда вел активный образ жизни и, став инвалидом, очень страдал, отойдя от дел. Особенно горько ему было сознавать, что здоровье ухудшилось как раз тогда, когда он получил титул и наследство от своего брата, и жизнь его могла измениться к лучшему.
 Поистине трагическая судьба у Гардейнов, подумала Лаура. Ее свекор получил титул своего старшего брата потому, что единственный сын этого брата утонул в Средиземном море. Его собственный сын, Гэл, муж Лауры, погиб тридцати двух лет от роду.
 Лаура поклялась сделать все возможное, чтобы несчастье не коснулось ее сына. Подняв газету, она огляделась и, убедившись в том, что на траве ничего больше не осталось, направилась к дому.
 Колдфорт-Хаус был построен всего полвека назад для небольшой семьи и приема гостей. В высокие окна в комнаты лился свет.
 Дом нравился Лауре. Здесь можно было отдохнуть после суматошной жизни в столице. Но находиться тут постоянно в обществе ожесточенного лорда Колдфорта и его странной жены, леди Колдфорт, совсем другое дело. Если добавить к этому присутствие Джека и ее мрачные подозрения, то дом этот можно сравнить с камерой в Тауэре.
 Лаура забрала Гарри у няни. Ничего дороже сына в жизни у Лауры не было. Ей предстояло не только растить, но и защищать. Пусть даже ее опасения необоснованны, она не вправе их игнорировать. Она никогда не простит себе, если с ним что-то случится.
 По мере приближения к дому Лаура шла все медленнее. Она гнала прочь запоздалые сожаления. В день свадьбы она считала себя самой счастливой женщиной на свете, однако не нашла счастья в замужестве, а теперь ее будущее выглядело весьма печально.
 В свои двадцать четыре Лаура чувствовала себя пленницей.
 Лорд Колдфорт настаивал, требовал, и не без оснований, чтобы его наследник рос в этом доме. Ей разрешалось ненадолго увозить его к ее родным. Сама она могла ездить куда заблагорассудится, но, не уверенная в безопасности сына, Лаура не могла оставить его даже на день.
 Колдфорт-Хаус останется для нее тюрьмой до тех пор, пока сын не вырастет и не сможет сам о себе заботиться.




 Глава 2


 Когда они зашли в отделанный мрамором холл, Гарри всхлипнул, словно собирался заплакать. Однако, взглянув на его личико, Лаура поняла, что он крепко спит, и поцеловала его в лоб.
 — Что теперь с ним случилось?
 Лаура подняла глаза и увидела в дверях кабинета обрюзгшего лорда Колдфорта. Он опирался на палку и тяжело дышал.
 — Ничего. Он просто устал.
 — Джек сказал, что он с визгом удирал от его собаки.
 — Пес зарычал на него, сэр.
 — Ты не даешь шагу ступить мальчику, только и знаешь, что опекать его. Джек прав. Парень должен больше времени проводить с ним. Это пойдет Гарри на пользу.
 Лаура надеялась, что ужас, который она почувствовала, не отразился у нее на лице.
 — Это хорошая мысль, — сказала она. — Но вам не кажется, что он еще слишком мал? Если бы уделяли ему немного внимания, могли бы многому его научить. У вас есть опыт, вы воспитали двоих прекрасных сыновей.
 Лаура изо всех сил льстила лорду, однако, он был доволен.
 — Прекрасная идея, дорогая. Я теперь, правда, не выхожу из дома, но даже в доме могу кое-чему научить малыша.
 Лаура поблагодарила его, сделала реверанс и поднялась по лестнице. Она надеялась, что теперь лорд забудет о предложении Джека. Проблема была в том, что было совершенно естественно, чтобы брат занял место погибшего в воспитании его сына. При других обстоятельствах она сама бы этого хотела.
 Поднимаясь по лестнице, Лаура вспомнила про жену Джека и помолилась, чтобы роды прошли нормально. Она предложила свою помощь, но Эмма вежливо отказалась. Вспомнив свои роды, Лаура не удивилась. Они с Эммой поддерживали отношения, но были слишком разными, чтобы подружиться. Она знала, что Эмма мечтала о мальчике, так же как и Джек. Но, зайдя в детскую и передав сонного Гарри няне, Лаура мысленно пожелала Эмме родить еще одну девочку. Если ее подозрения небезосновательны, то, имея сына, Джек может стать весьма опасным.
 Когда Лаура спустилась к обеду, то застала в столовой Джека и своего свекра, оба сияли.
 Джек протянул Лауре бокал вина, лорд Колдфорт поднял свой:
 — Давайте выпьем, моя дорогая! За Генри Джека Гардейна!
 Лаура замерла. Это была семейная традиция называть первого сына именем Генри. Но сейчас это звучало так, будто они намеревались заменить ее сына, Гарри.
 Джек не переставал улыбаться.
 — Если не возражаешь, Лаура, мы собираемся звать его Гэл.
 — Конечно же, нет, — Она заставила себя улыбнуться. — Мои поздравления!
 Она хотела спросить, как чувствует себя Эмма, но в этот момент вошла леди Колдфорт. Услышав новость, она удивилась, словно понятия не имела о том, что ее невестка беременна. Потом сказала:
 — Как хорошо. Будет наследник, если старший умрет.
 Даже мужчины были озадачены ее откровенностью, хотя и привыкли к ее странностям. Лаура пожалела, что не посмотрела на Джека и не видела его реакции на эти слова.
 Леди Колдфорт была холодной угловатой женщиной, которую мало интересовали окружающие ее люди. Вероятно, майор Гардейн в свое время женился на ней из-за денег.
 Ее интересовали только насекомые, которых она собирала и раскладывала по коробочкам. Коробочки держала в пустой комнате и никому не показывала. Лаура опасалась, как бы свекровь не потеряла рассудок, ведь тогда Лауре придется за ней ухаживать.
 — Разве еще не наступило время обеда? — спросила леди Колдфорт и направилась в столовую, хотя никто не сообщил, что обед подан. Переглянувшись, Лаура и мужчины последовали за ней. Как только все уселись, лорд Колдфорт и Джек принялись обсуждать дела поместья. Как мать будущего наследника; Лауру интересовала эта тема, однако они обсуждали какие-то мелочи, недоступные ее пониманию. Потом заговорили о спорте, и она совсем перестала прислушиваться.
 Нахмурившись, леди Колдфорт молча разглядывала горящие свечи. Возможно, она злилась оттого, что не было еды на столе, а может быть, ее занимали проблемы ее насекомых. По опыту Лаура знала, что попытка завязать разговор окажется бесполезной. Подобного рода обеды были Лауре в тягость, однако она обязана была на них присутствовать.
 Сколько таких обедов ей еще предстоит? Почти триста тридцать. Лаура овдовела одиннадцать месяцев назад.
 С момента рождения Гарри Лаура проводила в этом доме почти каждые полгода. Гэл и его отец возражали против того, чтобы она увозила его надолго, а она не хотела расставаться с ребенком, несмотря на то, что очень любила бывать в Лондоне, в Брайтоне и других фешенебельных местах.
 Когда Гэл погиб, Гарри было два года и пять месяцев. Два умножить на триста шестьдесят пять и прибавить около ста пятидесяти — будет восемьсот восемьдесят. Она прожила в этом доме без мужа около четверти этого времени, примерно двести двадцать дней.
 Если прибавить триста тридцать дней, прошедших со дня его смерти, получится пятьсот пятьдесят.
 Нет, больше, потому что он часто оставлял ее тут одну, когда она была в положении. Это совпало с сезоном охоты, и она не возражала. В последние месяцы беременности рядом с ней была Джульетта, ее сестра, а потом приехала ее мать. Родные скрасили ей жизнь.
 Следует прибавить еще пятьдесят, и получится шестьсот. Шесть сотен таких обедов. И еще тысячи впереди. Возможно, у нее обнаружатся странности, как у леди Колдфорт. Только проявятся они по-другому. Лаура будет обедать у себя в комнате, читая книгу или газету.
 Леди Колдфорт неожиданно стукнула ложкой по столу:
 — Где, в конце концов, обед? Почему в доме нет порядка? Ленивые славяне, вот они кто!
 Появился слуга Томас.
 — Через несколько минут обед будет подан, — заверил он леди Колдфорт.
 Леди продолжала стучать ложкой по столу. Она была разъярена, и казалось, сейчас набросится на кого-нибудь с кулаками.
 — Заберите у нее эту чертову ложку, — проворчал лорд Колдфорт.
 Лаура попыталась и была весьма благодарна лорду за то, что он обратился к жене:
 — Прекрати, ради Бога, Сеси.
 Леди отдала ложку и теперь что-то бормотала себе под нос.
 — Налей вина, Джек, — распорядился старый лорд.
 Джек поднялся, наполнил бокалы. Выпив вина, леди Колдфорт немного успокоилась. Лауре жаль было старую женщину. Ведь она терпела семейство Гардейнов значительно дольше, чем она, Лаура. А это нелегко. Пожилая леди была невероятно эгоистична.
 Сын весь в мать, подумала Лаура, Гэл тоже был эгоистом. В отличие от матери он обладал красивой внешностью и обаянием, однако характер имел скверный…
 К счастью, он не был эгоистом в постели, ему нравилось доставлять удовольствие женщине. Он считал это долгом джентльмена. Вероятно, их семейная жизнь была счастливой, потому что ее легко было удовлетворить.
 «Перестань думать о прелестях семейной жизни, — говорила себе Лаура. — Помножь число бокалов на число тарелок и прибавь число свечей в подсвечниках…»
 Наконец принесли первое блюдо.
 — Давно пора! — проворчала леди Колдфорт, сняла крышку с супницы и налила себе суп.
 Лаура считала, что им повезло с домоправительницей миссис Мурсайд. Когда возникали проблемы, она обращалась к Лауре, а не к леди Колдфорт. Суп, как всегда, был замечательный. Следовало отдать должное кухарке.
 Лаура вышла замуж за Гэла Гардейна по собственному выбору и считала себя самой счастливой женщиной в Дорсете. В первый год замужества так оно и было.
 Даже теперь Лаура чувствовала бы себя удовлетворенной, если бы была уверена в безопасности Гарри. Тут она подумала о пистолете.
 Лаура обрадовалась, когда леди Колдфорт поднялась из-за стола, и последовала за ней, хотя они не собирались вместе пить чай. Пожилая леди поднялась наверх, а Лаура, взяв свечу, направилась в комнату, где хранилось оружие.
 Гэл научил ее стрелять. Для него это было развлечением. Для Лауры тоже, пока муж не предложил ей стрелять в кролика. Лаура отказалась, Гэл разозлился, и уроки прекратились.
 Она умела зарядить ружье, прицелиться. Знала, что когда Гарри вырастет, сможет им воспользоваться. В коллекции были охотничьи ружья, оружие для дуэлей и другие, но ее интересовал маленький пистолет, который Гэл носил с собой в кармане, когда задерживался допоздна.
 Зайдя в комнату, Лаура вздрогнула. Предыдущий лорд Колдфорт увлекался изготовлением чучел для демонстрации своих охотничьих достижений. Над дверью висела оленья голова, три лисицы смотрели на нее, у одной в зубах была курица. И еще несколько хищных птиц, казалось, не сводили с нее глаз. Она знала, что все чучела изготовлены профессионально, но ей всегда чудилось, что в комнате стоит неприятный запах.
 Поставив свечу, Лаура открыла ящик, где ее муж хранил пистолеты. Ящик оказался пустым. Когда она открыла соседний ящик, то увидела там пистолеты лорда Колдфорта. Еще в одном лежали старинные пистолеты. Лаура подумала, что, скорее всего, пистолеты забрал Джек.
 Глядя на висевшую на стене сову, Лаура пыталась убедить себя, что у нее нет оснований для подозрений. Ничего удивительного нет в том, что его брат решил попользоваться ими, пока Гарри не вырастет.
 Однако сомнения не покидали ее. Обращаться с большим пистолетом Лаура так и не научилась. Взяв свечу, Лаура вышла из комнаты с пустыми руками.




 Глава 3


 Лаура плохо спала эту ночь, хотя и пыталась убедить себя в том, что все угрозы существовали только в ее воображении. На следующее утро ее ждала большая радость, пришло длинное письмо от Джульетты. Убедившись, что в детской все в порядке, Лаура поднялась к себе, чтобы спокойно прочесть письмо.
 Благодаря замужеству, Лаура ввела свою младшую сестру в лондонское общество. Их собственная семья принадлежала к бедным мелкопоместным дворянам, поэтому считалось, что, выйдя замуж за Гэла Гардейна, наследника высокого титула, Лаура сделала весьма удачную партию.
 В Лондоне Джульетта, обладавшая привлекательной внешностью и мягким характером, очаровала мужчину из хорошей семьи. Два года она ждала, пока Роберт Фанкорт занял соответствующее положение в палате общин и мог позволить себе жениться. Но Джульетта не возражала. Больше всего волновалась по этому поводу старшая сестра.
 Теперь же Джульетта была вполне счастлива. Она обожала мужа и большую часть года проводила в Лондоне.
 Читая о лондонских сплетнях, о которых писала сестра, Лаура немного успокоилась. На губах ее появилась улыбка. Живя в глуши, Лаура забыла, что где-то бурлит светская жизнь, даже в холодном октябре.
 Хотя в это время года светская жизнь обычно угасала, Джульетта находила себе занятия. Суета, жужжание светской жизни исходили от страниц письма, как аромат, вызывая у Лауры желание оказаться там. Подняв глаза, она посмотрела за окно. Лаура уже привыкла к скучной, монотонной жизни. И вот сейчас ей захотелось походить по магазинам, по театрам, посетить выставки, пообщаться с интересными людьми. А главное — повидаться со своей любимой сестричкой! Перевернув страницу, Лаура читала дальше:
  Можешь себе представить, кого Роберт недавно привел к обеду? Сэра Стивена Бола! Он спрашивал о тебе. 
 Странное чувство овладело Лаурой, как будто что-то сжалось у нее внутри.
  Я думала, вы были бы хорошей парой. Разумеется, до того, как появился Гэл. 
 Лауре это не приходило в голову до того дня, когда Стивен неожиданно сделал ей предложение. В то время она уже была помолвлена с Гэлом. Лаура продолжала читать, буквы расплывались перед глазами.
  Мне самой он нравился. Помнишь его в роли Веленкорта, когда вы там ставили пьесу? Героический блондин. Персонаж для романтических мечтаний. 
  Ему тогда было не больше семнадцати. Но тринадцатилетней девочке он казался взрослым мужчиной. 
 Лауре в то время было пятнадцать, но ей он тоже казался взрослым. Следует сказать, что Стивен рано повзрослел. Он очень серьезно относился к занятиям, интересовался политикой и законодательством. С ним никогда не было скучно. Лаура помнила, как во время летних каникул Стивена они вместе писали сценарий по роману. Странно, но Лаура только сейчас впервые вспомнила об этом. Почему? Неужели нарочно старалась забыть об этом?
 В пьесе, которую они поставили, Лаура играла Эмили, а Стивен — Веленкорта. По ходу действия Стивен должен был ее поцеловать, и когда он коснулся ее губ на глазах у публики, среди которых были члены ее семьи, Лаура едва не упала в обморок.
 Теперь все это казалось смешным, но почему вдруг Стивен спросил о ней? Их дружба дала трещину после того, как Стивен сделал ей предложение. А когда стал называть ее леди Жаворонок, они не общались целых шесть лет.
 Леди Жаворонок. Как он мог быть таким жестоким?
 Ей было восемнадцать, когда после свадьбы они с Гэлом отправились в Лондон, где она произвела фурор. Ее называли очаровательной миссис Гэл Гардейн, красавицей Лаурой, потом красавицей Л, в этом было что-то загадочное, и Лауре очень нравилось.
 И вдруг появилось прозвище леди Жаворонок. Всем, кроме самой Лауры, оно нравилось и надолго приклеилось к ней.
 Все полагали, что у Лауры прекрасный голос, однако голоса у нее не было. Но главное заключалось в другом. На флоте жаворонками называли матросов, которые не очень умело занимались опасной работой высоко на мачтах.
 Когда Лауре сказали, что Стивен назвал ее жаворонком на вечеринке в пьяной мужской компании, она поверила, решив, что он это сделал со злости, поскольку для обоих слово это было связано с неожиданным предложением.
 Лаура также поняла, что не должна была смеяться, поскольку это обидело Стивена, а обижать его она не хотела. После этого он сразу ушел, и Лаура не успела ему ничего объяснить. Лаура осознавала, что причинила ему боль, но не считала, что заслужила такую реакцию.
 Все это было в прошлом, в далеком прошлом. Почему он интересовался ее судьбой? Пишет ли об этом Джульетта?
  Он пользуется большим успехом в парламенте. По словам Роберта, блестящий оратор. Сама я не слышала его речей. Сидеть в галерее зрителей весьма престижно, но мне это неинтересно. Роберт также говорит, что ему могут предложить пост премьер-министра. А ему всего двадцать шесть. Он еще не женат, но у него впереди вся жизнь. 
 «Он всего на два года старше меня», — подумала Лаура. Меньше всего Лауру интересовала его карьера.
  Представляешь? Конечно, Пит стал членом парламента в двадцать два года, а премьер-министром в двадцать четыре, так что Стивен не первый. Теперь я поняла, почему ты не приняла его предложение. По-моему, он до того умен и остроумен, что это даже пугает. 
  Ты только представь, за все время обеда я не решилась произнести ни единого слова. И это я-то! 
 В это Лауре трудно было поверить.
  Кстати, Роберт собирается по делам в Данию, так что я поеду домой. Не сможешь ли ты присоединиться ко мне? Я так хочу увидеть тебя и маленького Гарри! Я, конечно, могла бы приехать к тебе, но, честно говоря, Колдфорт наводит на меня тоску. 
 Лаура отложила письмо и задумалась. Поехать домой? А почему бы и нет? Она не видела Джульетту со времени ее свадьбы шесть месяцев назад. И с тех пор не была дома. Поднявшись на ноги, она аккуратно сложила длинное письмо и улыбнулась, предвкушая встречу с сестрой.
 Неделю вне этого дома! Это казалось раем, она сможет успокоиться. Может быть, она убедится, что ее подозрения относительно Джека безосновательны, и, что самое главное, в доме ее родителей Гарри будет в полной безопасности.
 Желая организовать все как можно быстрее, она поспешила вниз и постучала в дверь кабинета лорда Колдфорта. Никакого ответа. Постучала еще раз. Ведь если она поторопится, они смогут уехать уже на следующий день.
 Завтра.
 Снова молчание.
 Лорд Колдфорт мог находиться либо в кабинете, либо в спальне. Днем его обычно можно было найти в кабинете. Он ложился в кровать, лишь когда ему нездоровилось.
 Лаура уже хотела уйти, но в этот момент услышала слабый голос:
 — Входите.
 Лорд Колдфорт сидел за столом, перед ним лежали письма, однако выглядел он хуже, чем обычно.
 — Вам нехорошо, сэр? — спросила Лаура. — Может быть, дать вам лекарство?
 — Ничего особенного. А что ты хотела? Зачем нарушила мой покой? Всем всегда что-нибудь нужно, — проворчал старик.
 Лаура успокоилась. Он позвал бы врача, появись в этом необходимость. Лаура изложила ему свою просьбу. Реакция лорда поразила Лауру.
 — В Мерримид? Почему бы нет? Прошло уже больше шести месяцев, как ты была у родных. Когда ты хочешь ехать?
 Тон его был необычно благожелательным, непривычным для нее.
 — Мне кажется, нет смысла откладывать. Сейчас хорошая сухая погода. Если получится, я хотела бы отправиться завтра.
 Лорд не возразил.
 — Конечно, моя дорогая. Можешь побыть там подольше. Скажем, месяц или около месяца, а?
 Это превосходило все ее ожидания. Она хотела из вежливости возразить, но передумала.
 — Большое спасибо, сэр, — сказала она, сделала реверанс и быстро вышла из комнаты.
 В холле Лаура остановилась. Не послать ли все же за доктором? Лорд Колдфорт был каким-то странным. Однако Лаура тут же подумала, что не следует вмешиваться туда, куда не просят, и поторопилась наверх, чтобы приготовиться к поездке.
 Зайдя к себе в комнату, Лаура не переставала думать о том, что заставило старого лорда предложить ей такую длительную поездку к родным.
 Может быть, у него пропал интерес к Гарри после того, как появился еще один потенциальный наследник? Но почему он должен предпочесть одного внука другому? Он всегда хорошо относился к Гарри.
 Или существование еще одного внука уменьшает интерес к старшему внуку, делая его не единственным? Такой поворот событий вполне устроил бы Лауру, но она понимала, что это неразумно. Маленькие дети весьма хрупкие создания, и чем старше ребенок, тем больше вероятность того, что он уцелеет. Тут Лаура вспомнила, что она еще не навестила жену Джека и надо это сделать до отъезда. Лаура уже собралась выйти, но тут подумала, что Джек может воспользоваться ее отсутствием и зайти в детскую. Боже, ее подозрительность сведет ее с ума. Ребенок не один, с ним преданная няня.
 Надев шляпу, перчатки и кожаные полуботинки, Лаура вышла из дома, предвкушая радость прогулки на свежем воздухе. Как странно ведет себя лорд Колдфорт. Эта мысль не давала Лауре покоя. Он выглядел больным, но почему-то не обращался за помощью к доктору. А может, он просто расстроен? Но чем? Когда она зашла к нему в кабинет, он пересматривал почту. Быть может, получил какое-то неприятное сообщение? Судя по выражению его лица, так оно и было.
 Лаура постояла несколько минут и пошла дальше. После смерти Гэла они получали массу писем. Кредиторы облепили их как мухи. Две женщины заявили, что понесли от Гэла. Лаура не поверила, хотя не сомневалась в том, что у мужа были связи на стороне.
 Вряд ли через одиннадцать месяцев после его смерти мог появиться еще один ребенок. Кроме того, появление еще одного незаконнорожденного не могло расстроить старого лорда, он относился к этому весьма снисходительно.
 Какой-нибудь скандал, связанный с Джеком? Вряд ли это возможно. И пусть даже он опасен как дядюшка.
 И все же что-то произошло.
 Может быть, финансовый крах, оставивший их нищими? Но насколько Лауре известно, финансами в семье распоряжались весьма осторожно. Лорд Колдфорт был вполне удовлетворен тем наследством, которое неожиданно получил. Почему лорд предложил ей на некоторое время уехать вместе с Гарри из дома? Точнее, удовлетворил ее просьбу об отъезде. Лаура дошла до деревни, так и не придя ни к какому выводу. Надо спросить об этом у Эммы. Она наверняка в курсе дела. Пока Лаура не узнает правду, ни за что не уедет.




 Глава 4


 Поднимаясь по лестнице в спальню Эммы, Лаура думала о том, что Джеку с его многочисленным семейством тесно жить в этом доме. Дом был небольшой. И когда его строили, меньше всего заботились об удобствах. На это не было денег. Эмма Гардейн сияла от радости. Наконец-то родился мальчик. Лаура полюбовалась спящим младенцем и за чашкой чая слушала рассказ о том, как прошли роды.
 Лаура подумала, что и тут была несправедлива по отношению к Джеку. Эмма сказала, что роды были легкими, и она попросила Джека уйти из дома.
 — Он бы все время беспокоился, выяснял, все ли в порядке, а вы по опыту знаете, как это раздражает.
 Гэл никогда не проявлял особого беспокойства о Лауре, однако она что-то пробормотала и согласно кивнула.
 Появилась акушерка, осведомилась о самочувствии матери и новорожденного и осталась поговорить с дамами. Миссис Финч, жена кузнеца, помогала при родах и Лауре.
 Лауре казалось, что Эмма чем-то озабочена.
 Или это тоже плод ее воображения?
 Скорее можно представить Джека в роли детоубийцы, но представить себе Эмму в роли его соучастницы немыслимо. Ее доброта и следование моральным принципам подчас ставили Лауру в тупик, и, возможно, именно из-за этого они не стали близкими друзьями. Лауре часто приходилось прикусить язык, чтобы не сказать нечто обидное для верующей Эммы. Эмму, в свою очередь, шокировало то, что говорила Лаура, и она говорила ей об этом без обиняков.
 Эмма никогда не злословила, не сплетничала.
 Когда миссис Финч ушла, Лаура сообщила невестке новость, внимательно следя за ее реакцией:
 —Лорд Колдфорт сказал, что мы с Гарри можем провести у моих родных целый месяц.
 Эмма искренне удивилась.
 — Рада за вас, Лаура. Мне тоже хочется повидать своих родных, но Дургам слишком далеко отсюда, дорога будет стоить немалых денег. Джек прав, полагая, что маленьким детям трудно переносить дорогу. К тому же у Джека обязанности перед прихожанами.
 — Вы должны уговорить его взять помощника, — посоветовала Лаура.
 — Это дополнительный расход. А у Джека их и без того слишком много, — сказала Эмма.
 Главным образом его лошади и собаки, подумала Лаура, но промолчала. Джек ничем не отличается от других. Вряд ли он станет экономить на собственных удовольствиях, чтобы предоставить жене возможность повидаться с ее родными.
 — Как ни странно, лорд разрешил мне увезти Гарри на целый месяц.
 — Возможно, Колдфорт стал более терпимым, — предположила Эмма, — в столь юном возрасте мальчик мало чему может научиться здесь.
 Лаура была уверена, что тут какая-то другая причина.
 — Джеку очень хотелось бы заменить Гарри отца. Он очень огорчен, что вы не соглашаетесь.
 У Лауры пересохло во рту, и она глотнула немного чая.
 — Гарри еще очень маленький.
 — Вы сказали бы то же самое, будь жив Гэл?
 — Это совсем другое дело.
 — Мне кажется, — осторожно заметила Эмма, — вы не доверяете Джеку. И напрасно. Он вполне мог бы заменить Гарри отца.
 — Я в этом не сомневаюсь, — сказала Лаура. Ничего другого ей не оставалось. — Не обращайте внимания на его слова. Он говорит не то, что думает.
 Лаура удивленно посмотрела на Эмму:
 — Что вы имеете в виду?
 Эмма покраснела. Она была очень хорошенькой, с мягкими светлыми волосами. Глядя на нее, просто не верилось, что ей уже тридцать и что она мать четверых детей.
 — Он так взволнован рождением сына. Вы знаете, как мужчины относятся к этому. Джек как-то сказал, что если что-нибудь случится с Гарри, маленький Гэл может стать лордом Колдфортом. Но это ничего не значит.
 Лаура натянуто улыбнулась:
 — Конечно, не значит. Я, к примеру, могу сказать, что в случае смерти лорда Колдфорта Гарри станет несовершеннолетним виконтом.
 Эмма улыбнулась:
 — Да, верно. Но вовсе не значит, что вы желаете его смерти.
 — Разумеется, нет. Я от всей души желаю лорду долгих лет жизни. Но он плохо себя чувствует. Мне показалось, лорд получил письмо, которое его расстроило.
 Джек ничего не говорил о неприятностях с финансами или имением?
 Эмма явно была рада сменить тему.
 — Нет. Только обычные проблемы с депрессией в экономике и с ужасной погодой. Урожай в этом году плохой, и у многих будут серьезные трудности. Мы хотим объявить сбор пожертвований для нуждающихся. Вы сможете принять участие?
 — Безусловно, — с готовностью ответила Лаура. Вряд ли Эмма сказала ей неправду. Она никогда не лгала.
 — Вы не думаете, что поместье обременено долгами? — осторожно спросила Лаура.
 — Не думаю. Джек знал бы об этом. И наверняка сказал бы мне. Но если отцу нездоровится, надо послать за доктором Трампером?
 Лаура встала.
 — Лорд обычно сам приглашает доктора, — сказала она. — Посмотрю, как он себя чувствует, когда вернусь домой.
 Она поцеловала невестку в щеку. Спустившись вниз, Лаура увидела только что вошедшего в дом Джека.
 — Я навестила Эмму и малыша. Мои поздравления, Джек. Чудесный крепкий ребенок. Настоящий Гардейн.
 — Да, надеюсь, он не будет ни хрупким, ни слабеньким.
 Лаура постаралась сохранить на лице улыбку.
 — Эмма тоже хорошо себя чувствует.
 — Она легко рожает, — небрежным тоном бросил он.
 — Но даже легкие роды — это непросто, уверяю тебя, Джек.
 Ей показалось, что он слегка покраснел.
 — Да, конечно. Отец сказал, вы собираетесь в Мерримид на пару недель.
 Она уловила что-то странное в его тоне и приготовилась к неприятностям. Неужели он захочет ей помешать?
 — Гарри должен знать и других своих родных.
 — Безусловно.
 Значит, Джек виделся с отцом в последние пару часов.
 — Послал ли лорд Колдфорт за доктором Трампером? — спросила Лаура.
 — Не знаю. — Джек нахмурился. — А что?
 — Мне показалось, лорду нездоровится. Джек еще сильнее нахмурился.
 — Мне тоже показалось, что он выглядит хуже, чем обычно. Сердце?
 — Не знаю, — поколебавшись, Лаура добавила: — Когда я к нему зашла, он как раз разбирал почту. Может быть, его расстроило какое-то письмо? Он вам ничего не говорил?
 Джек насторожился.
 — Нет. Там не могло быть ничего важного. Все-таки вызови доктора, Лаура.
 На языке у нее вертелось саркастическое «будет сделано, сэр», но она проглотила эти слова.
 — Мне пора домой. Еще многое надо сделать перед отъездом.
 — Надеюсь, ты сводишь Гарри на могилу отца, прежде чем уехать?
 Ей захотелось возразить, но Джек был прав. Они с сыном ходили на могилу каждое воскресенье и приносили свежие цветы. Им следовало сходить туда до того, как они уедут на несколько недель.
 — Мы выедем позже на двуколке, — сказала Лаура и, помолчав, спросила: — Оружие Гэла у тебя, Джек?
 Джек покраснел.
 — Да. Зачем ему ржаветь без дела.
 — Конечно. Но я подумала о том, что ты говорил про мужское воспитание. Если у Гарри будет маленький пистолет, незаряженный, это будет напоминание об отце и приучит его к оружию.
 — Неплохая мысль. Сейчас принесу.
 Он прошел к себе и вернулся с ящиком в руках. Лаура внимательно рассматривала оружие, проверяя, все ли на месте.
 — Печальные воспоминания, — произнесла она, и это была правда. Бедный Гэл, он так любил жизнь! Закрыв ящик, Лаура поблагодарила: — Спасибо, Джек.
 — Будь осторожна с пулями и порохом. Мальчишки начинают разбираться в оружии гораздо раньше, чем мы думаем.
 — Постараюсь.
 По дороге домой Лаура все время думала о последних словах, сказанных Джеком. Она была уверена, что его забота о мальчике была искренней. Слава Богу, она уезжает к родителям. Может быть, там она успокоится.
 Лаура стала готовиться к отъезду. Велела конюху заказать на завтра экипаж, помогала упаковывать вещи, разрешив Гарри собирать игрушки.
 — Нет, малыш, мы не можем брать с собой живые цветы для бабушки. Они завянут, пока мы доедем. Лучше выбери из моих драгоценностей то, что захочешь подарить бабушке. — Она открыла шкатулку, и какое-то время малыш был занят, рассматривая ее содержимое. Лаура в это время написала то, что хотела поручить домоправительнице. Гарри выбрал очень симпатичную розовую булавку. Матери наверняка понравится. Это был подарок от Шарлотты Болл в ее восемнадцатый день рождения, вспомнила Лаура. Вспомнила она также, что Стивен, брат Шарлотты, заметил, что роза розового цвета — это странный выбор. Она спросила, какой цветок подошел бы ей. И он ответил, что мак.
 — Полевой мак? — удивилась тогда Лаура.
 — Да, — ответил он, — вибрирующий на ветру, красивый и гораздо более крепкий, чем кажется на первый взгляд. Из него изготовляют сильный наркотик, который лишает мужчин разума.
 Она не поняла, комплимент это или оскорбление. А он в тот день подарил ей книгу стихов Уильяма Вордсворта.
 — Мама! — окликнул ее Гарри.
 — Да, дорогой. — Лаура наклонилась к ребенку. — Я вспоминала то время, когда получила эту брошку. Мы завернем ее в красивую бумагу и перевяжем ленточкой. Бабушка будет очень довольна.
 Лаура вспомнила, что Стивен относился к ней неодобрительно еще до того, как Гэл Гардейн приехал в их края и изменил всю ее судьбу.




 Глава 5


 Гарри все время болтал о бабушке, дедушке, тетушках и дядюшках и маленьких кузинах. Казалось, он помнил их всех, несмотря на то, что прошло уже больше шести месяцев со времени их короткого визита к ее родным. Лауру не покидала мысль о том, что его детство было бы более радостным, живи он в Мерримиде. Но она была бессильна что-либо изменить.
 В разумном и справедливом мире мать должна иметь больше прав, но в этом мире лорд Колдфорт был опекуном Гарри. А после его смерти опекуном станет Джек.
 При мысли об этом Лаура замерла, не успев завязать ленточку, и еще раз от всей души пожелала лорду Колдфорту долгой жизни.
 За ленчем Лаура старалась есть как обычно, чтобы Гарри не заметил, как она взволнована. Потом они пошли в сад, и мальчик сам выбирал цветы.
 Предстоящее посещение могилы мужа навеяло печаль. Когда Лаура посадила малыша в двуколку, настроение у нее немного улучшилось. Человек сам кузнец своего счастья, подумала она. Целый месяц они с Гарри проведут у ее родных. Там она сможет вздохнуть спокойно.
 Лаура не брала с собой в поездку к родным няню. Семья была многочисленной, и все с удовольствием возились с ее малышом. Не брала она и горничную. В доме не было лишнего места.
 — Мы поедем вдвоем, только ты и я, — говорила Лаура, когда они подъезжали к деревне.
 — Только ты и я, — эхом отозвался ребенок.
 Гарри с любопытством смотрел на коров, лошадей и овец, встречавшихся по пути. Они остановились на ферме Фиггерсов и понаблюдали за утками. Когда подъехали к кладбищу и Лаура взяла его на руки, лицо у малыша сияло. Он был по-настоящему счастлив. Лаура крепко поцеловала его, прежде чем опустить на землю.
 Привязав лошадь, она взяла малыша за руку:
 — Пошли. Смотри, не урони цветы.
 Пройдя через калитку, они пошли по дорожке.
 — А теперь в церковь? — спросил Гарри, указывая на старинное здание.
 — Не сегодня, милый. Сейчас мы пойдем на папину могилу и положим цветы. Потому что в следующее воскресенье нас тут не будет. Мы будем уже в Мерримиде. Там и пойдем в церковь.
 Пока они шли к могиле, Лаура рассказывала Гарри об отце. Она делала это всякий раз, когда они приходили на кладбище. Рассказывала, разумеется, только хорошее.
 — Твой папа был сильный, высокого роста, широкоплечий. Ты тоже будешь таким, когда вырастешь. Вот мы и пришли. — Лаура остановилась у мраморного надгробия. Надпись гласила: «Здесь покоится старший сын Джона, лорда Гардейна, принадлежащего этому приходу, любимый брат преподобного Джека Гардейна, викария церкви Святого Эдвина. Любящая жена Лаура и единственный сын Гарри безутешно скорбят о нем».
 Внизу была фраза, на которой настоял Джек:
 «Расстался с жизнью, преодолевая препятствие».
 Лауре эти слова казались немного смешными, но она знала, что они продиктованы любовью. Гэл действительно был полон энергии, когда погиб. Сидя верхом на лошади, он прыгнул через забор.
 Гарри собрал увядшие цветы, которые они принесли в прошлое воскресенье, и пытался установить свежие. Лаура подошла, чтобы помочь ему.
 — Теперь надо принести воды. Пойдем, малыш, — позвала она его.
 Однако Гарри сел и занялся цветами, составляя букет. Лаура не стала ему мешать. Вода была недалеко, и она держала Гарри в поле зрения.
 Лаура тосковала в одиночестве. Слишком рано она овдовела, не успев насладиться супружеским счастьем и фешенебельной жизнью, о которой мечтала.
 Очарованная красивым энергичным мужчиной с высоким титулом, она надеялась, что ее семейная жизнь будет счастливой. Но вскоре после свадьбы Гэл снова стал заниматься охотой и спортом.
 Оказалось, что у них мало общего. Он гордился женой, красавицей Лаурой, но ему больше нравилось, когда ее называли леди Жаворонок. «Красавица Лаура» звучало слишком высокопарно.
 Однажды он ей сказал:
 — Какой странный этот Браммел. Не любит охоту, потому что после нее одежда становится грязной. Смешно, правда? А ты, мой жаворонок, счастливая, как птичка.
 Они лежали в постели, потные и удовлетворенные.
 Как хорошо, подумала Лаура, что нельзя прочесть мысли. Все выражали ей соболезнования, но никто и словом не обмолвился о том, что отныне ее ждет холодная постель. Это не принято. О том, чтобы завести любовника, не могло быть и речи. В этом случае у нее отобрали бы сына. И Джек наверняка воспользовался бы ситуацией, если ее подозрения небеспочвенны.
 Малыш все еще сидел у могилы, окруженный цветами. Подняв ведро, Лаура медленно пошла к нему, стараясь не залить юбку.
 Гарри в это время поднял что-то с земли и сунул себе в рот.
 — Гарри, не надо! — закричала Лаура и бросилась к сыну. В руке у него было что-то коричневое. — Гарри, не ешь всякую гадость! Выплюнь!
 Он продолжал упрямо жевать.
 — Открой рот! — потребовала Лаура.
 Мальчик открыл рот, и она увидела смесь чего-то белого и коричневого. Похоже на сладкую булочку с изюмом.
 Лаура вынула у него изо рта все, что возможно.
 — Набери в рот воду, только не глотай. Подержи и выплюнь. Неизвестно, что ты съел. Так и заболеть недолго.
 Постепенно Лаура успокоилась. Это был кусок булки, который кто-то обронил, уговаривала она себя.
 Став на колени, Лаура обняла малыша. Он был весь мокрый.
 — Мне жаль, если я тебя напугала, малыш, но я была сама не своя от страха.
 Глаза Гарри блестели от слез.
 — Прости меня, мама.
 Лаура поцеловала его в лоб.
 — Все хорошо, что хорошо кончается, мой маленький. А теперь давай положим цветы и поедем домой. Тебе надо переодеться.
 Лаура взяла мальчика на руки. Ей необходимо уехать из Колдфорта. Дома она успокоится, и ее перестанут мучить страхи. Посадив сына в двуколку, она пообещала ему лишний кусок пирога по возвращении домой.
 Близился вечер, стало свежо. Лаура сняла с мальчика мокрую курточку и надела на него пальто, которое захватила на всякий случай. Сама закуталась в шаль и, как принято в деревнях, завязала ее концы сзади.
 Гарри прислонился к ней, она обняла его одной рукой, и поэтому они не могли ехать быстро. Когда они уже почти подъехали к дому, ребенок заплакал.
 — Мама! — Его вырвало.
 Остановив лошадь, Лаура вытерла мальчику рот.
 — Это, наверное, от булочки. Одному Богу известно, как долго она там валялась.
 Схватив вожжи, Лаура погнала лошадей. Малыш плакал, держась за живот. Она в ужасе смотрела на него. Через несколько минут они были у конюшни.
 Взяв плачущего ребенка на руки, Лаура поторопилась в дом. В комнате у нее хранились лекарства.
 Лаура налила в стакан настойку ипекакуаны. Малыш не хотел ее пить, однако Лауре удалось заставить его. Малыша буквально вывернуло наизнанку, и он снова заплакал. Прижав его к себе, Лаура с облегчением заметила, что его стошнило кусочками злополучной булки.
 В комнате появились домоправительница и горничная.
 — Что случилось, мадам? — взволнованно спросила миссис Мурсайд.
 — Гарри нашел что-то на земле и съел. Пожалуйста, приготовьте для него лимонад. Добавьте в него мед и немного бренди.
 Мальчик залился слезами, пока мать несла его в детскую. Лауре пришлось повторить всю историю сначала, пока они с няней снимали с него мокрую одежду. Малыша вымыли, надели на него ночную рубашку и уложили в постель. Лаура не отходила от него.
 Миссис Мурсайд принесла лимонад, один из любимых напитков Гарри. Малыша уговорили выпить его, и вскоре он уже крепко спал.
 Лауре очень не хотелось уходить из комнаты, оставив Гарри на попечение няни, но ей необходимо было переодеться.
 Оказавшись у себя в комнате, Лаура прислонилась к стене, однако ноги подкашивались, и она сползла на пол.
 Кто-то хотел отравить ее сына. Это мог быть Джек Гардейн. Лаура доползла до стула и села.
 Булка, даже пролежи она на земле целый день, не могла бы причинить такой вред.
 Слава Богу, завтра они уедут. И все страхи останутся позади.
 В комнату вошла горничная, помогла Лауре раздеться, помыться и надеть свежее платье, после чего занялась ее прической.
 Тут появилась еще одна горничная. Она сказала, что лорд Колдфорт просит Лауру зайти к нему. Он хочет выяснить, что произошло с его внуком.
 Лорд сидел в кресле у окна, положив отекшие ноги на скамеечку. Вид у него был болезненный.
 — У Гарри все хорошо, сэр, — с порога заговорила Лаура. — Опасность миновала.
 — Но какая была опасность? — продолжал допытываться лорд. — Как вы могли позволить ему есть яд?
 — Яд?
 Хотелось бы знать, что лорд имеет в виду.
 — Я слышал, ему дали рвотное. Ведь неспроста? Лаура села, опасаясь, как бы снова не подкосились ноги.
 — Нет, сэр, конечно, нет. Возможно, не было такой необходимости, но я не хотела рисковать. Гарри подобрал что-то с земли и съел. Кажется, булочку.
 — Это был крысиный яд? — спросил лорд.
 Лаура вздрогнула. О крысином яде она слышала. И не раз. Им травили не только крыс, но и людей.
 — Зачем класть крысиный яд возле могилы? Кто-то уронил булку, Гарри поднял ее и сунул в рот. Я запаниковала и напугала ребенка.
 Прищурившись, лорд внимательно посмотрел на нее:
 — Думаю, ты действительно испугалась.
 — Я не могла рисковать, сэр, — повторила она.
 — Ты хорошая мать. Я думал, ты легкомысленная девчонка, когда Гэл на тебе женился. В свете тебя прозвали Жаворонком, да? — усмехнулся лорд. — Не за твое пение, а за твои проказы. Но на поверку оказалось, что ты и серьезная. Гэлу повезло.
 Ничего подобного Лаура от лорда не слышала.
 — Благодарю вас, сэр. Я скорблю о нем.
 — Для Гэла самым важным в жизни была охота.
 — Да, это так, — согласилась Лаура.
 — Полагаю, ты отложишь свой отъезд, — предположил лорд.
 — В этом нет необходимости, — сказала Лаура. — Если Гарри не станет хуже, мы отправимся завтра же.
 Она была готова к тому, что лорд станет возражать. Однако он кивнул:
 — Пожалуй, так будет лучше.
 Сделав реверанс, Лаура вышла из кабинета. Неужели лорд Колдфорт разделяет ее подозрения? Возможно, его расстроило не письмо, а то, что сказал ему Джек?
 Лаура остановилась в холле, обдумывая ситуацию. Она была почти уверена, что Джек не мог прийти в дом так рано. Все говорило о том, что лорд был один в кабинете, когда читал письма.
 — Лаура? Что-нибудь случилось?
 Лаура быстро обернулась, прижав руку к груди. Нет, ей не померещилось.
 — Стивен! Что ты здесь делаешь?




 Глава 6


 Хорошо сложенный, элегантный блондин, сэр Стивен Болл действительно стоял перед ней в холле, но она никак не могла понять, как он сюда попал.
 — Что я тут делаю? — Он подошел к Лауре. — Я пришел поговорить с лордом Колдфортом о некоторых политических делах, но почувствовал, что в доме что-то произошло. Повар сжег соус? Или крысы съели запасы провианта?
 Стивен с присущим ему сарказмом намерен вести разговор с лордом Колдфортом.
 Неожиданно мозг Лауры заработал с лихорадочной быстротой. Утреннее беспокойство лорда связано с приездом Стивена? В письме могли быть сведения о каких-то политических потрясениях.
 — Лаура? — Вскинув брови, Стивен пристально смотрел на нее. Только сейчас Лаура сообразила, что Стивен зашел в холл.
 И она попыталась разобраться в том, что произошло. Он приехал, чтобы поговорить с лордом о политике, и его проводили в холл. Случившееся с Гарри взбудоражило всех слуг, и про Стивена просто забыли.
 — Стивен, прошу прощения, — рассмеялась Лаура. — Как ты мог заметить, все озабочены домашними проблемами и не уделили тебе должного внимания. Ты хотел встретиться с моим свекром? Сейчас пойду, скажу ему.
 Она уже повернулась, чтобы вернуться в кабинет, но Стивен схватил ее за руку.
 — Успокойся немного, — сказал он, отпустив ее руку. — Не хочу вмешиваться, но буду рад помочь. У меня это неплохо получается.
 Первым побуждением Лауры было обо всем рассказать Стивену, но она сдержалась. Когда-то они были откровенны друг с другом, но это было очень давно. С тех пор прошло шесть лет.
 — Благодарю, — вежливо ответила Лаура, — но все уже позади. Мой сын что-то нашел на земле и съел. Пришлось дать ему рвотное. Лорд Колдфорт, конечно, расстроился, ведь Гарри его наследник.
 — А что он съел?
 — Какую-то булочку, которую обронили в церковном дворе.
 Она старалась говорить небрежным тоном, но в голову ей пришла ужасная мысль. Возможно, в булку подсыпали яд.
 Стивен проводил Лауру в соседнюю комнату и усадил на диван.
 — Все в порядке… — пыталась убедить его Лаура.
 — Что это, новый трюк леди Жаворонок? Побелеть как полотно и едва держаться на ногах? — Стивен дернул шнурок колокольчика и вызвал слугу.
 — Все волнения уже позади, — произнесла Лаура небрежным тоном, но тут же села, закрыла глаза и откинулась на диван. Словно откуда-то издалека до нее донесся голос Томаса. Он извинился перед Стивеном за то, что забыл о нем.
 — Это не важно, — проговорил Стивен. — Миссис Гардейн почувствовала себя плохо. Принесите сладкий чай и бренди. Быстро.
 Томас ушел. Лаура открыла глаза, и ее губы тронула улыбка.
 — Это в твоем стиле, Стивен. Распоряжаться в чужом доме.
 — Играя роль Создателя. Не возражаешь?
 — Конечно, нет.
 Ну, а если он просто решил ей отомстить? На Стивена это не похоже. Не мог он пасть так низко. Они ведь были когда-то друзьями.
 Он сел рядом с ней на диван, и она заметила, как он изменился. Стал шире в плечах, выше ростом. На нем были тяжелые ботинки и кожаные бриджи. Деревенский стиль одежды, однако, все было сделано в Лондоне. Она вспомнила, что его всегда называли «политический денди». На столе лежали его перчатки, шляпа и кнут.
 Он прискакал на лошади. Откуда? Редко кто ездит верхом на большие расстояния, разве что на охоте.
 — Как всегда, можно прочесть твои мысли, Лаура. — Стивен усмехнулся. — Что я делаю здесь? Заехал обсудить с лордом Колдфортом некоторые проблемы, те, что сейчас решаются в парламенте.
 Лаура посерьезнела.
 — Да, ты говорил. Заехал по пути? Ведь далеко и от Лондона, и от Девона.
 — Не совсем по пути. Хочешь сказать, что мой визит не вовремя?
 — Ну что ты, — поспешила его успокоить Л аура, хотя это действительно было так. — Просто я до сих пор не могу прийти в себя после того, что случилось с сыном. Думаю, ты напрасно приехал. Вряд ли лорд появится в парламенте. — Лаура понизила голос: — По-моему, он долго не протянет.
 — Жаль. Он всегда поддерживал военные реформы, которые сейчас готовятся.
 Лаура подозревала, что появление Стивена как-то связано с плохим настроением лорда. Она не очень верила в совпадения. Впрочем, кто знает.
 Принесли чай и графин с бренди. Лаура налила себе чай и позволила Стивену добавить ей в стакан бренди. После чая она почувствовала себя лучше и улыбнулась:
 — Это как раз то, что мне нужно. Ты, видимо, подумал, что я совсем свихнулась.
 — Не свихнулась, но пережила шок. Что вполне естественно. Угроза жизни ребенка — сильнейшее потрясение.
 Лаура замерла, не донеся чашку до рта.
 — Угроза?
 — Разве яд — это не угроза? — Он вскинул брови. Лаура натянуто рассмеялась:
 — Да, конечно. Но угроза обычно связана со злым умыслом. А это просто случайность.
 Стивен промолчал, и Лаура продолжала:
 — Так что не напрягай свой пытливый ум.
 — Ты знаешь, откуда взялась эта испорченная булка?
 Обмануть Стивена не так-то просто.
 — Нет. Возможно, она не была испорченной. Детский желудок реагирует даже на волнения. Я очень испугалась и без всяких на то оснований дала ему рвотное. А теперь малыш расплачивается за это. Жаль, что я не могу тебя с ним познакомить. Итак, откуда ты прибыл в наши края? — сменила Лаура тему.
 — Я был в Оксфорде, это недалеко, а теперь возвращаюсь домой.
 Даже в обычных условиях приезд Стивена вызвал бы напряжение. А сегодня это было просто невыносимо. Скорее бы он уехал. Но он хочет во что бы то ни стало поговорить с лордом. Она должна устроить им эту встречу.
 Часы пробили пять.
 — Как поздно! — вырвалось у нее. Стивен поставил чашку и поднялся.
 — Прости, пожалуйста. У тебя болен ребенок, а я тут болтаю. Переночую в гостинице, а завтра попытаюсь поговорить с лордом Колдфортом.
 Лаура тоже поднялась.
 — Ты заночуешь у нас. Уверена, лорд будет счастлив поговорить с тобой, если только он в состоянии. Он теперь не у дел, и это причиняет ему страдания. Сейчас узнаю, как он себя чувствует.
 На сей раз Стивен не пытался ее остановить, и Лаура вышла из комнаты. Она остановилась посреди холла, стараясь привести свои чувства в порядок. Стивен ничего не делает, не продумав. Он приехал к концу дня и занимал ее разговорами, хотя в детской ее ждал сын. Он устроил все так, что она не могла не предложить ему остаться у них ночевать.
 Они избегали друг друга целых шесть лет. Он не приехал бы в ее дом просто так.
 Зайдя в кабинет лорда, Лаура сообщила ему о приезде гостя, внимательно наблюдая за его реакцией. Лорд явно обрадовался.
 Выйдя из кабинета, Лаура пожала плечами. Если над семьей Гардейнов занесен меч, рано или поздно он все равно опустится. Лаура позвала миссис Мурсайд и попросила ее приготовить комнату для Стивена.
 — И предупредите повара, что у нас будет гость к обеду. Джентльмен может съесть столько, сколько мы все, вместе взятые.
 Несмотря на стройную фигуру, Стивен отличался хорошим аппетитом, особенно после поездки верхом. Она хорошо это помнила…
 — И поскольку слуги при нем нет, предупредите Кинга, чтобы готов был помочь джентльмену, если понадобится.
 Кинг, слуга лорда Колдфорта, наверняка обрадуется общению с модным молодым человеком.
 Лауре не терпелось посмотреть, как себя чувствует Гарри, но ей нужно было повидаться с леди Колдфорт и сообщить, что у них в доме гость. Лаура взяла на себя управление домом, но старалась не игнорировать старую женщину.
 — Молодой человек? — переспросила леди, сделав ударение на первом слове, и посмотрела на Лауру. В руке леди Колдфорт держала коробочку с наколотым на булавку жуком.
 — Да, — спокойно ответила Лаура.
 — Очень хорошо. Тебе надо выйти замуж и уехать отсюда.
 Лаура вышла, думая о том, не было ли это предупреждением. Вряд ли. Меньше всех в доме свекровь могла быть посвящена в какие-либо секретные планы. Она просто не понимала, что сама Лаура пригвождена к этому дому, как ее жук к булавке.
 Теперь, слава Богу, Лаура могла подняться в детскую. Гарри выглядел вполне здоровым, и она почти успокоилась. Мальчик уже проснулся и попросил есть.
 — Тебе можно только суп с хлебом. А потом, если захочешь, съешь печеное яблоко.
 Лаура поиграла с Гарри, но оставаться с ним весь вечер не могла, поскольку в доме был гость. Поцеловав сына, Лаура спустилась вниз.
 Возможно, ей показалось, что лорд Колдфорт сильно взволнован?
 Неужели в булке был яд? Или это тоже плод ее воображения? И что привело сюда Стивена?
 Вернувшись к себе в комнату, Лаура закрыла дверь и прислонилась к ней, пытаясь прогнать свои страхи.
 Возможно, проблемы, возникшие у лорда Колдфорта, не имеют к ней никакого отношения. У Джека есть масса возможностей избавиться от Гарри. Через несколько лет Гарри будет лазить по деревьям, кататься по реке, ездить верхом, перепрыгивать через заборы. Этим Джек и воспользуется. Стивен приехал потому, что забыл старые обиды. Она должна последовать его примеру.
 Появилась горничная.
 — У нас гость, мадам, вам необходимо переодеться к обеду.
 — Не ради сэра Стивена, Кэтрин, — рассмеялась Лаура, — мы с ним старые знакомые.
 — А это ваше платье еще старше, мадам, — настаивала Кэтрин, — оно годится только для ухода за больным ребенком.
 — Вы не поверите, Кэтрин, — сказала Лаура, расправляя юбку, — но когда-то оно было очень красивым. Зеленые листья на белом фоне.
 Теперь же листья выцвели, а само платье пожелтело.
 — Я его носила еще до замужества, — сказала Лаура. Именно это платье было на ней в тот день, когда Стивен сделал ей предложение. Интересно, он вспомнил его?




 Глава 7


 — Пойдемте, мадам, иначе не успеете переодеться, — торопила ее горничная.
 Лаура вошла в спальню, но не могла остановить поток воспоминаний, прорвавший все воздвигнутые ею барьеры.
 Пикник в июне, устроенный родителями Стивена на холме. На вершине холма находились руины древней крепости Анкросс. Там были вся ее семья и почти вся семья Стивена, в том числе Гэл и его приятель, у которого Гэл гостил. Гости сидели за столом под навесом, а Лаура, Шарлотта, Стивен и Гэл отправились бродить по древним руинам.
 Шарлотта дразнила Гэла, просила его помочь ей взобраться по каменным ступеням на вершину. Неужели Шарлотта ревновала ее, завидовала, что такой джентльмен попросил руки Лауры? Скорее всего, так оно и было.
 Лаура и Стивен много раз бывали здесь, и руины не представляли для них большого интереса. Кроме того, Лаура не хотела в новом платье карабкаться по камням.
 И когда Шарлотта и Гэл полезли вверх, Лаура и Стивен остались внизу. Их очаровало пение жаворонка. В этих местах жаворонки встречались не часто, поэтому их пение напоминало Лауре дом. Птичка сидела у их ног, они подошли почти к самому гнезду.
 Птица пыталась отвлечь их от гнезда, взлетая все выше и выше. Чтобы не потерять ее из виду, они легли на землю и смотрели в небо до тех пор, пока птица не превратилась в черную точку. Сейчас, оглядываясь на прошлое, Лаура вспоминала этот момент как нечто божественное, как ощущение прелести природы.
 Не дождавшись возвращения птички, Стивен сел, помог Лауре сесть. Он просил ее изменить решение выйти замуж за него. Подождать несколько лет, пока он закончит учение.
 Кэтрин начала расстегивать пуговицы на платье, и Лаура вернулась к действительности.
 Вряд ли Стивен подумал, что она специально надела это платье, желая огорчить его. Не следует придавать этому значения. Так же как и его приезду. Простая случайность, и все. Завтра он наверняка уедет.
 Умывшись, Лаура надела траурное платье. Закрытое, черное, с темно-лиловым воротником. Как же ей надоели траурные одежды. Даже в старом выцветшем платье она чувствовала себя лучше.
 Какое-то время Лаура перебирала в памяти свой гардероб, прикидывая, что могла бы надеть, но потом решила ничего не менять. Она будет носить траур по покойному мужу положенные двенадцать месяцев. Чтобы у лорда Колдфорта не было причин ее осуждать.
 Взглянув на часы, Лаура подумала, что пора спуститься вниз, проверить, все ли готово для приема гостя. Она всегда рассчитывала время так, чтобы не пришлось находиться длительное время в кабинете лорда до того, как будет объявлено, что обед подан.
 В то же время Лауре хотелось выяснить, что расстроило свекра утром. Он всегда заходит к себе в спальню переодеться к обеду, а сегодня, поскольку в доме гость, задержится в спальне. Если поторопиться, кабинет может оказаться пустым, и она сможет…
 Лаура остановилась как вкопанная.
 Неужели она станет рыться в его ящиках? Читать его личные письма? Какой позор! Да, она готова на все, даже сесть в тюрьму, только бы защитить Гарри.
 Когда Лаура спустилась вниз, дверь кабинета была распахнута. Лаура огляделась, нет ли кого-нибудь поблизости, и вошла в кабинет. Волнения ее оказались напрасными, лорд Колдфорт сидел в кресле у камина.
 — Ты все еще носишь траур? Старое платье, в котором ты была утром, тебе гораздо больше идет.
 Лорд словно прочел ее мысли. Но он не сочувствовал ей, просто нашел очередной повод для недовольства. Лаура в этом не сомневалась.
 — Еще не прошел год, сэр, — ответила она.
 — Почти год. Я считаю, что хватит.
 Она посмотрела ему в глаза.
 — Я выдержу траур по Гэлу до конца, — сказала Лаура и спросила: — Как вы себя чувствуете? Надеюсь, тревоги в доме не отразились на вас?
 — Тревоги? — Лорд напрягся. — И даже не одна? А мне ничего не известно!
 — Небольшое преувеличение, — улыбнулась Лаура. — Приезд сэра Стивена тут ни при чем. Просто он был неожиданным.
 Лорд успокоился и поудобнее уселся в кресле.
 — С гостями хлопот не оберешься. Следует отдать должное сэру Стивену. Он хорошо образован и обладает блестящим умом.
 Лаура не ожидала, что Стивен упомянет об этом.
 — Имение его родителей находится в трех милях от нашего дома. Сэр Стивен — член комитета нашего города, Барема.
 Через несколько минут в кабинете появились леди Колдфорт и Стивен. Леди остановилась у дверей, с нетерпением ожидая обеда, однако на сей раз не ворчала. Стивен подошел к лорду, едва заметно пожав плечами.
 Пока мужчины беседовали о военных пенсиях, Лаура воспользовалась случаем и обошла комнату в надежде увидеть злополучное письмо. Она не отказалась от мысли найти его, чего бы это ей ни стоило.
 В массивном столе орехового дерева было семь ящиков, по три в каждой тумбе и один посередине. Все с металлическими замками, но ни в одном замке не торчал ключ.
 На столе стояли две коробочки, одна из инкрустированного дерева, другая из камня. Возможно, там и хранились ключи. Это ей предстоит выяснить.
 Она придет сюда ночью, когда все в доме уже спят.
 — Лаура?
 Подняв глаза, она увидела лорда Колдфорта. Он стоял, одной рукой опираясь на стул, другой на палку.
 — Нас приглашают к столу, — проговорил Стивен, протягивая ей руку.
 Лаура слегка покраснела, и оба они последовали за леди и лордом Колдфорт. Стивен вопросительно посмотрел на нее, и чтобы отвлечь его внимание, Лаура заговорила:
 — Когда мы виделись в последний раз? На каком-то приеме в Лондоне.
 — Это была свадьба Арденов.
 — Совершенно верно, — Лаура вспомнила, что на ней тогда было красивое красное платье.
 — Ардены счастливы в браке. Бог уже благословил их сыном.
 — Я знаю, об этом писали все газеты. Крестины, наверное, были большим событием?
 — Еще бы! Следующий наследник в семье Белкрэйвен. Впрочем, Арден намерен растить сына в нормальной, обычной обстановке, насколько это возможно для будущего герцога.
 Лаура удивилась, что Стивен в таких близких отношениях с аристократической семьей. Обычно он вращался в среде политиков, занимающихся реформами. Потом вдруг вспомнила.
 — «Плуты», да? — спросила Лаура. — Арден был одним из «Компании плутов», твоих друзей в Харроу. Вы до сих пор встречаетесь?
 Тут Лаура поняла, что переступила опасную черту, вспоминая юность, время, когда они были близкими друзьями.
 — Неужели я так надоел тебе рассказами о моих друзьях? — с лукавой улыбкой спросил Стивен. — Да, Арден входил в «Компанию плугов», мы до сих пор общаемся.
 — Лорд Дариус Дебнем тоже из вашей компании? Я читала о его чудесном возвращении. Вы все, полагаю, счастливы?
 — Разумеется, — ответил Стивен.
 Они уже подошли к столу, Стивен отодвинул для Лауры стул, обошел стол и сел напротив.
 — Как теперь чувствует себя лорд Дариус? — спросила Лаура и, повернувшись к хозяевам дома, объяснила: — Мы говорим о младшем сыне герцога Йоувила. Его считали погибшим при Ватерлоо, но оказалось, что он жив, правда, тяжело ранен. Его только недавно обнаружили.
 — Странно, — удивился лорд Колдфорт, — ведь прошло больше года?
 — Ранение в голову, — объяснил Стивен, — а также действие опиума в качестве обезболивающего.
 — Он тронулся умом?
 — Нет, сэр, — ответил Стивен спокойным тоном, но Лаура видела, что он разозлился. — Лечение солдат, потерявших на войне рассудок, один из вопросов, которые широко обсуждаются…
 Благодаря Стивену разговор перешел на общие темы. Лаура вспомнила, что совсем еще юным Стивен умел быть тактичным со всеми. Никогда ни на чем не настаивал. Даже когда сделал Лауре предложение. Возможно, именно поэтому она ему и отказала.
 Ладно, хватит воспоминаний.
 Мужчины теперь говорили исключительно о политике. Стивен взглянул на Лауру, и она ему ободряюще улыбнулась.
 Политический денди. Когда Лаура впервые услышала это прозвище, оно показалось ей забавным. В юности Стивен не обращал внимания на свою одежду. Но потом Лаура поняла, в чем дело. Даже самую простую одежду Стивен умел носить так, что она выглядела элегантной.
 Когда Лаура увидела его в Лондоне, то заметила, что он одет в стиле Браммела. Его нельзя было назвать настоящим денди, просто он умел использовать моду. Денди верховой езды, денди охоты, почти золотой денди.
 Она с интересом продолжала изучать его одежду. Исключительно темные тона, но без малейшего намека на траур. Сюртук и брюки черного цвета, жилет из дорогой ткани — черно-серебристый. Галстук завязан сложным узлом, которым обычно так гордятся мужчины, и заколот дорогой булавкой, единственным ярким пятном в его одежде. В пламени свечей изумруды, сапфиры и бриллианты переливались всеми цветами радуги.
 Лаура видела эту булавку, когда они встретились на балу у Арденов. Но почему он надел ее сейчас, во время делового визита?
 Игнорируя разговор за столом с такой же легкостью, с какой мужчины игнорировали ее, Лаура снова предалась воспоминаниям.
 Гэл был невероятно горд тем, что его пригласили на этот бал. С Арденом они практически встречались только на охоте. Гэлу очень хотелось похвастаться женой, и он уговорил Лауру заказать новое платье.
 Платье было ярко-красного цвета, с открытой спиной. И он попросил ее надеть рубины, которые очень подходили к этому наряду. Платье имело большой успех, и Лаура наслаждалась балом до тех пор, пока они не встретили Стивена.
 Гэл остановил его, заговорив о спортивном клубе в Мелтоне. Лаура была удивлена тем, что Стивен занимался не только политикой, но и спортом.
 Стивен был безупречно вежлив, однако вел себя с ними как с малознакомыми, не очень приятными ему людьми. Лаура полагала, что он все еще обижен на нее, но вскоре поняла, что это Гэл ведет себя так, словно он в спортивном клубе, а не на аристократическом балу в Лондоне.
 Лаура увела его от Стивена и весь вечер делала все возможное, чтобы они больше не встретились.
 В этот вечер Лауре впервые стало стыдно за мужа. И тут не последнюю роль сыграл Стивен, сам того не желая.
 В том году Лаура в Лондон больше не ездила, а в ноябре овдовела.




 Глава 8


 Стивен довольно долго поддерживал беседу за столом, пытаясь втянуть в нее Лауру и леди Колдфорт. У Лауры пропал аппетит, и она кромсала на тарелке свиную отбивную, надеясь, что свекровь, как обычно, неожиданно покинет столовую и можно будет последовать за ней. Уйти первой Лауре было неловко.
 — У вас есть какие-нибудь соображения относительно избирательной реформы, Лаура? — спросил Стивен, не желая сдаваться.
 Лаура состроила ему смешную рожицу и очень серьезно ответила:
 — Некоторых членов парламента избирает маленькая группа людей, а других — тысячи избирателей. По-моему, это неправильно.
 — Такова традиция, — проворчал лорд Колдфорт.
 Лаура ничего не ответила и положила себе на тарелку тушеный турнепс. Стивен тоже взял репу и возразил лорду:
 — Согласно традиции вчерашние школьники получают в армии звание полковников, сэр. И вы одобрили эту реформу.
 Лорд заворчал и налег на еду. Ему нравилось считать себя реформатором, но лишь до тех пор, пока это не касалось его лично. В качестве виконта Колдфорт контролировал небольшую группу избирателей, где человек тридцать избирали того, кого он считал нужным.
 — Согласно традиции, — продолжал Стивен, — владельцы собственности имеют право голоса. А как быть с женщинами, у которых есть собственность?
 Лорд побагровел.
 — Женщины? Право голоса?
 — Не ори, Джон! — одернула мужа леди Колдфорт. — Ты же знаешь, что это действует на мое пищеварение.
 — К черту твое пищеварение! — взорвался лорд.
 — Не надо так расстраиваться, сэр, — попыталась вмешаться Лаура.
 Лорд Колдфорт повернулся к ней:
 — А ты сама хотела бы голосовать?
 Лгать Лаура не хотела, сказать правду боялась, чтобы еще больше не разволновать старика.
 — Видите? — Лорд опять повернулся к Стивену. — Она не может ответить даже на простой вопрос. У женщин мозги устроены так, что они не могут голосовать, Болл. Это было бы противоестественно. Мир рухнул бы.
 — Странно, — проговорил Стивен, бросив взгляд на Лауру. — Насколько я помню, Лаура не раз обыгрывала меня в шахматы.
 Боже, сколько времени прошло с тех пор, как она играла в шахматы!
 Лорд махнул вилкой, как бы отметая это возражение.
 — Да и многие ли женщины владеют собственностью? Не считая тех, кто владеет тавернами и тому подобными заведениями?
 — Здесь тоже следует менять законодательство. Уточнить, какой собственностью могут владеть женщины.
 Было ясно, что он не собирается уступать лорду, и Лаура, опасаясь за здоровье старика, выразительно посмотрела на Стивена.
 Лорд выронил вилку.
 — Черт возьми, сэр, да вы, оказывается, настоящий радикал! — воскликнул он.
 — Пожалуй, вы правы. — Стивен взглянул на Лауру и, вероятно, понял значение ее взгляда. — Но я считаю, что закон и порядок необходимы, — добавил он. — Что толпу следует сдерживать ради безопасности граждан.
 — Вот это разумно. Надо использовать войска, некоторых расстрелять.
 Лаура сомневалась, что Стивен с этим согласен, но он не возражал, и вскоре лорд успокоился, особенно когда Стивен перевел разговор на спортивные темы. От разговоров об охоте они перешли к обсуждению верховой езды. Говорили о том, что король, будучи уже в преклонном возрасте, часто ездил верхом и, возможно, из-за этого теперь плохо соображает. Потом перешли к другим видам состязаний.
 — Состязание в беге, — начал Стивен, когда основные блюда были съедены и подали сладости.
 — Состязания в беге — это для слуг, — сердито сказал лорд, остановив взгляд на пироге с терном. Ему нельзя было есть сладкое, но он не смог удержаться.
 — И многие на этом зарабатывают, — продолжал Стивен. — Лейтенант Нейсмит недавно выиграл пятьсот гиней на пеших состязаниях на пять миль. Думаю, что бег так же полезен для здоровья, как и верховая езда. Или плавание, — добавил он, искоса взглянув на Лауру, прежде чем заняться пирогом.
 Лаура едва не пролила вино на платье.
 Стивен, разумеется, знал, что они с Шарлоттой ходили плавать. Но по его взгляду догадалась, что Стивену было еще кое-что известно.
 — Плавание, — воскликнул лорд, — это развлечение для подростков, и ничего больше! Так же, как и ныряние в море. Король этим занимался, и к чему это привело? Помутнение рассудка. Джентльмен должен заниматься верховой ездой и пешими прогулками. К сожалению, у меня уже нет на это сил.
 Наступило молчание. Лауре следовало бы его нарушить, но она думала о том, на что намекал Стивен.
 Однажды, когда стояла невыносимая жара, Шарлотта и еще несколько девочек решили искупаться в реке вблизи Анкросса, в том месте, где, по словам Шарлотты, купались мальчики. Одна из девочек осталась на берегу, а остальные резвились на мелком месте в одних рубашках.
 На следующий день, не без участия Стивена, распространился слух о том, что это место на реке видно с верхнего этажа дома в Анкроссе. Сам он говорил, что это не так, но убедить других уже было трудно.
 Прошел также слух, что Лаура и Шарлотта, вооружившись биноклем сэра Артура Болла, рассматривали мальчиков, купавшихся в этом самом месте. Обе девочки были потрясены, обнаружив, что мальчишки купаются голыми, и с любопытством рассматривали их.
 Опустив голову, Лаура думала о том, как давно она не видела мужского тела, не прикасалась к нему.
 Знакомое до мелочей тело Гэла. Мускулистое, но не толстое, с волосами на груди. В те юные годы Стивен был другим. Даже среди своих юных друзей он выделялся стройностью, а в воде был стремительным, как рыба. Однажды он выпрямился на мелком месте и, смеясь, отбросил со лба мокрую прядь волос. Освещенный ярким солнцем, он был как молодой бог.
 Лаура взяла бокал с вином, отпила немного, глядя на Стивена сквозь опущенные ресницы.
 Леди Колдфорт поднялась и молча покинула столовую. Лаура последовала за ней и быстро поднялась наверх. Неужели ей суждено до конца дней своих влачить жалкое существование вдовы? Без любви, без мужской ласки? Услышав шум внизу, Лаура обернулась и увидела Джека. Он шел через холл, направляясь в столовую. Узнал о приезде гостя и решил пообщаться с молодым человеком.
 Его появление подействовало на Лауру как ушат холодной воды, и она заторопилась в детскую.




 Глава 9


 Гарри крепко спал. Няни рядом не было. Лаура понимала, что молодой женщине хочется пообщаться с другими слугами. Лаура решила подождать няню и села возле кроватки, с улыбкой глядя на малыша. Он был до того красив, что мог послужить моделью для изображения темноволосого ангела. На самом деле он не был ангелом, и со временем у него возникнет много проблем, как у любого мужчины. Лауру уже сейчас пугало его стремление к приключениям. В конце концов, он сын Гэла Гардейна. Да и сама Лаура не была в юности осмотрительной и осторожной.
 Купание в реке и наблюдение за мальчишками в бинокль было ее идеей.
 Лучше не вспоминать о юности. Надо думать о том, как обеспечить безопасность сына. Держать его все время при себе невозможно.
 Когда она приедет домой, непременно поговорит об этом с отцом и старшим братом, Нэдом. Но они оба такие доверчивые, такие порядочные. Они решат, что все это ее выдумки, или сразу обратятся к лорду Колдфорту. Только этого не хватало.
 Можно было бы посоветоваться со Стивеном.
 Он хорошо знает законы. Но теперь они стали друг другу чужими. Лаура обойдется без посторонней помощи, если выяснит, что расстроило лорда утром.
 Вернулась няня.
 — О, мадам, — прошептала она, — Все хорошо? Ничего не случилось?
 Лаура встала и вышла в коридор.
 — Все хорошо. Я поднялась посмотреть, как Гарри, и немного посидела возле него. Спящие дети — это такая прелесть!
 — Конечно, мадам.
 — Все готово для завтрашней поездки?
 — Да, мадам.
 Лауре очень не хотелось уходить, но не было видимой причины, чтобы остаться. Она направилась к себе, но по пути остановилась на лестничной площадке. Из столовой доносился громкий голос Джека.
 Придя к себе в комнату, Лаура позвала Кэтрин и попросила постелить ей постель, хотя было еще рано. Горничной она сказала, что день был суматошным, она устала от всех треволнений, а завтра они с Гарри уезжают, и ей надо отдохнуть.
 Лаура отослала Кэтрин, но ложиться не стала, прислушиваясь, не поднимается ли Джек. Как только все уснут, она проникнет в кабинет лорда. Лаура стала мерить шагами комнату, то и дело поглядывая на часы, потом, наконец, села и попробовала почитать газету.
 Однако смысл до нее не доходил. Но одно сообщение привлекло внимание Лауры. Там говорилось об армейских офицерах, которые на войне потеряли рассудок. Стивен именно их имел в виду.
 Этих несчастных лечили прямо в воинских частях, а потом направляли в специализированные госпитали. В этих госпиталях даже нормальный человек мог стать сумасшедшим.
 Лаура подумала, что в Колдфорт-Хаусе тоже можно лишиться рассудка.
 Часы показывали половину десятого. Лорд Колдфорт обычно в десять ложится в постель. Почему Джек не уходит домой? Приоткрыв свою дверь, она услышала его голос.
 Лаура снова взялась за газету и прочла сообщение о захвате английского консула в Алжире во время военных столкновений. Его, всю его семью и нескольких офицеров, пытавшихся его защитить, заковали в кандалы и отправили по этапу на довольно большое расстояние, не давая им ничего, кроме хлеба и воды.
 На глаза ей попалась еще одна заметка, от которой волосы стали дыбом. Пленники были освобождены лишь благодаря усилиям американского консула. Правда, дикие алжирцы были настолько гуманны, что отпустили сына посла на британский корабль, где он был в безопасности.
 Почему не ограждают детей от насилия? Это должно стать общим правилом.
 Пострадал и принц Артур.
 Лаура стала читать дальше. Две кареты столкнулись во время состязаний в Брайтоне. Лаура покачала головой. Один из друзей Гэла погиб при схожих обстоятельствах.
 Лаура снова посмотрела на часы. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она вышла из столовой. Но часы показывали всего четверть одиннадцатого. И Лаура решила написать письмо Оливии, своей сестре, которая была замужем за капитаном корабля.
 Снизу донесся шум. Приоткрыв дверь, Лаура услышала голос Джека. Он пожелал всем спокойной ночи.
 Лорд Колдфорт готовится ко сну у себя в спальне. Слуги будут убирать столовую, мыть посуду. Леди Колдфорт выходит из своей комнаты только к обеду.
 Когда часы показали половину двенадцатого, Лаура со свечой в руке спустилась вниз.
 Если ее заметят, Лаура скажет, что пришла за путеводителем, поскольку утром уезжает домой.
 У кабинета Лаура остановилась, прислушалась и решительно открыла дверь. Сердце бешено колотилось. Она чувствовала себя преступницей.
 Поставив на стол подсвечник, Лаура открыла две маленькие коробочки. Одна оказалась пустой, во второй лежали монеты. Все ящики были заперты. Ключа она пока не обнаружила. Открывать силой не решилась. Не хотела оставлять следов. Лаура снова стала искать ключ и обнаружила его в коробочке с воском, когда высыпала ее содержимое себе на колени. Ключик сверкнул, отражая пламя свечи. Не веря в свою удачу, Лаура стала открывать ящики, один за другим, и в верхнем правом обнаружила, наконец, письма.
 Лаура едва не вскрикнула от радости. Писем было много. Придется просмотреть все, чтобы найти то, которое ей нужно.
 Заинтересовало Лауру лишь одно. Написанное на дешевой бумаге, в отличие от остальных, оно было адресовано лорду Колдфорту, на нем значилось место отправления.
 Дрейком в графстве Дорсет.
 Лаура удивилась. Она сама была уроженкой Дорсета. Дрейком находился на берегу, на западной окраине графства. Туда она ни разу не ездила. Могло ли это письмо быть как-то связано с ней и взволновать лорда?




 Глава 10


 Дрожащими руками Лаура развернула письмо. Почерк ей казался странным. Еще более странной — подпись: Азир аль-Фарук. Что за имя? Лаура стала читать текст.
  Уважаемый лорд! 
  Я располагаю информацией, касающейся небезызвестного вам Г. Г. 
  Информация связана с Мэри Вудсайд. Являясь несколько лет гостем Оскара Риса, Г. Г. изменил свою жизнь и может причинить вам неприятности. 
  В письмо вложены сведения, подтверждающие истинность моей информации. 
  Я готов помочь вам за вознаграждение в сумме десяти тысяч гиней. 
  Со мной можно связаться через капитана Эгана Да-ера, в гостинице «Компас», город Дрейком, Дорсет. 
  Остаюсь вашим преданным слугой, высокочтимый лорд. 
  Азир алъ-Фарук. 
 Десять тысяч гиней! Лорд придет в ужас. Видимо, именно это письмо расстроило свекра.
 Г.Г. — это, вероятно, Генри Гардейн? Или ее сын Гарри? Разумеется, нет. Он слишком мал, чтобы находиться несколько лет у какого-то Оскара Риса, кем бы тот ни был.
 В генеалогическом древе Гардейнов имя Генри весьма распространенное. Но об этом Лаура подумает в более спокойной обстановке. Лаура взяла лист бумаги и переписала письмо, чтобы не забыть какой-нибудь детали, а оригинал положила на место. На всякий случай взяла путеводитель, вложила в него копию письма и поднялась в детскую. Малыш сладко сопел во сне, приход Лауры не разбудил нянюшку. Так Джек вполне мог вернуться в дом, подняться по лестнице и придушить Гарри подушкой. Или выбросить в окно, объяснив это тем, что мальчик был лунатиком и ходил во сне. Было сколько угодно способов лишить жизни ребенка так, чтобы это не выглядело убийством.
 Лауре очень не хотелось уходить из детской. Но если она останется, ее сочтут не совсем нормальной. Кроме того, она намеревалась еще раз прочесть письмо. В нем было много загадок. Существует какая-то связь между этим письмом и тревогой лорда Колдфорта. Быть может, он знает, что ее сыну грозит опасность?
 Подойдя к своей комнате, она услышала тихий голос:
 — Что-нибудь случилось?
 Обернулась и увидела Стивена. Он стоял в дверях своей комнаты, в синем халате поверх ночной сорочки. Судя по его виду, Стивен еще не ложился.
 — Я поднималась в детскую, — сказала Лаура, ничем не выдав своего волнения, — Посмотреть, как там Гарри.
 — Надеюсь, с ним все хорошо?
 — Да, он крепко спит. Спокойной ночи.
 Она уже хотела уйти, но он снова обратился к ней:
 — Ты спускалась вниз. Чтобы взять книгу, которая у тебя в руке?
 — Боже, какое тебе до этого дело? Мне надо было взять описание дороги. Мы завтра уезжаем в Мерримид.
 — Ты недостаточно хорошо знаешь дорогу? — В его тоне слышалось недоверие.
 — Я хотела вспомнить детали, чтобы по пути рассказать Гарри.
 — Я бы охотно сопровождал вас, у меня там дела, но я назначил на завтра встречу в Уинчестере.
 — Ну что ж, — сказала Лаура, а мысленно добавила: «И слава Богу». Находиться в его обществе несколько дней было бы просто невыносимо. Почему-то, когда он пристально смотрел на нее, Лаура теряла способность соображать.
 — Значит, в доме ничего не случилось? С мальчиком все хорошо?
 — Все хорошо, — ответила Лаура. — Спокойной ночи, Стивен.
 Она зашла в комнату и закрыла за собой дверь.
 Стивен постоял несколько секунд в задумчивости и вернулся в свою комнату.
 Колдфорт-Хаус был весьма элегантен, разумно распланирован, однако Стивен не хотел бы здесь жить. Он полагал, что Лауре здесь тоже неуютно. Можно ли было этим объяснить ее напряженное состояние, ее страх?
 Нет, конечно. Просто она постоянно опасалась за сына. Стивен не верил, что это навязчивая идея. Единственным, кто мог быть заинтересован в гибели мальчика, был его дядя, преподобный Джек Гардейн. Поэтому все послеобеденное время Стивен пытался понять, что представляет собой этот человек.
 Любитель спорта, вполне хорошо соображающий, но не очень умный. Придает большое значение рождению ребенка мужского пола.
 Иметь наследника существенно, если у тебя высокий титул или другое наследство, которое передается по мужской линии. Но для семьи Джека это могло иметь большое значение лишь в том случае, если его племянник погибнет.
 Несмотря на многочасовой разговор, у Стивена не было твердого убеждения, что Джек — потенциальный убийца, но он очень обрадовался, узнав, что Лаура с сыном на следующий день покинут этот дом. Конечно, это была лишь передышка, и Лаура не могла скрыть своего волнения.
 На лице у Стивена появилась ироническая усмешка, он подумал, что выбрал не самое удачное время для ухаживания.
 Он долго и тщательно планировал свой визит. Не в то время, когда она была погружена в траур, это было бы просто неприлично. Но перед окончанием траура, пока она не вернулась в общество, и кто-либо другой не завладел вниманием леди Жаворонок.
 Чтобы визит его выглядел случайным, он организовал встречи со сторонниками реформ в Оксфорде и Уинчестере, а также встречу с лордом Колдфортом. Если она все еще относится к нему как к брату, ей не следует знать о его намерениях.
 Независимо от того, был он ей братом или любовником, он не мог оставить ее в беде, когда она, испуганная, с неизвестной ему целью бродила ночью по дому.
 Здешнее гостеприимство не включало в себя графин с крепким напитком для гостя, но у него в сумке была фляга с бренди, и он приложился к ней.
 Лаура.
 Он ожидал встретить блестящую модную миссис Гэл Гардейн и приготовился соблазнять ее. Или утонченную леди Жаворонок, которая оценит умную беседу и остроумие. А вместо этого увидел Лауру, охваченную страхом, в старом платье, которое он хорошо помнил, с простой прической.
 И он чуть не выдал себя. Угроза ей или ее близким привела его в ужас. Ради нее он готов был перевернуть весь мир, но…
 Стивен снова усмехнулся и выпил еще бренди. Для нее он был незваным гостем, только и всего. Даже не старым другом, черт возьми! Долг гостеприимства заставлял ее быть вежливой, однако Стивен чувствовал, с какой неохотой Лаура предложила ему переночевать в их доме.
 Стивен с трудом сдержался, чтобы не запустить флягой в стену.
 Он не забыл Лауру, любил ее и желал всю жизнь и воспринял весть о гибели ее мужа как шанс жениться на ней, осуществить свою мечту. Но, судя по всему, она не питала к нему нежных чувств. Ему хотелось сбежать и зализывать свои раны, как он это сделал шесть лет назад, когда уверял себя, что это не такая уж большая потеря. Что ему не нужна жена, которая будет его таскать по балам и приемам. Стивен взглянул на флягу и отложил ее в сторону. Пусть Лаура больше не считает его своим другом, он все равно ее не оставит.
 Если преподобный Джек Гардейн замыслил убийство, надо найти способ спасти ребенка. Пока Лаура будет гостить у родителей, он проанализирует ситуацию, которая гораздо сложнее, чем может на первый взгляд показаться. Поднявшись к себе в комнату, Стивен весь обратился в слух. Не вернется ли Джек? Он слышал, как Лаура вышла из своей комнаты, и с лестничной площадки второго этажа он наблюдал за ней. Когда она в нерешительности остановилась у дверей кабинета свекра, Стивен понял, что происходит что-то серьезное.
 Лаура сказала, что хотела взять путеводитель, но оставалась в кабинете довольно долго. И вышла очень взволнованная. Поднялась в детскую, видимо, желая удостовериться, что с малышом все хорошо. Когда она вернулась оттуда, Стивен остановил ее, надеясь, что она поделится с ним своими проблемами, но этого не случилось.
 Шесть лет назад он пытался спасти Лауру Уотком от неразумного решения, но оказался в глупом положении. Он думал, что она совершает ошибку, а она была счастливой миссис Гэл Гардейн. Счастливой, как глупый жаворонок.
 И теперь он опять намеревался вмешаться в ее жизнь.
 Стивен вышел из комнаты. Если у Лауры темно, значит, она уже спит и ему придется подождать до завтра.
 Но под дверью он увидел полоску света.




 Глава 11


 Стивен постучал. Дверь тотчас же открылась. Вид у Лауры был испуганный. Но в следующее мгновение страх уступил место досаде.
 — Что-нибудь случилось?
 — Прости меня. Ты думаешь, это имеет какое-то отношение к твоему сыну? — Стивен вошел в комнату.
 Лаура не возражала. Возможно, потому, что это была не ее спальня, а будуар. В комнате стоял аромат дорогих духов. Стивен слышал, что известные парфюмеры создали новый аромат специально для Лауры.
 — Я понимаю, что это непростительное вторжение, — проговорил он, закрывая дверь, — но мы когда-то были друзьями, а друзья познаются в беде. Я чувствую, что-то происходит. Ведь ты неспроста отправилась ночью в кабинет свекра…
 — Путеводитель, — перебила его Лаура. Стивен бросил взгляд на столик за ее спиной.
 — И письмо?
 Она замерла. Стивен подошел к столику, где, освещенное свечой, лежало письмо.
 — Можно? — едва слышно спросил он.
 Лаура не ответила. Стивен с явным интересом прочел послание. Он любил загадки.
 — Любопытная корреспонденция. — Он перевернул листок и, не обнаружив ни адреса, ни воска, спросил: — Это копия?
 — Да. — Лаура оживилась. — Мне действительно нужна помощь, только обещай сохранить мою тайну.
 — Ты меня обижаешь, — проговорил он спокойным тоном, но в глубине души был оскорблен.
 Она слегка покраснела.
 — Прости. Прошло много времени с тех пор, как мы были друзьями.
 Помолчав, Стивен сказал:
 — Я никогда не переставал быть тебе другом.
 — А леди Жаворонок? — напомнила Лаура. Стивен пришел в замешательство. Он не знал, что Лауре известно, кто дал ей это прозвище.
 — Тебя это задело?
 Она пожала плечами:
 — Я предпочитала другие прозвища.
 — Приношу свои извинения, — сказал Стивен. — Но я остаюсь твоим другом, можешь в этом не сомневаться. Расскажи мне об этом письме.
 Прошло несколько секунд, и она, к огромному его облегчению, села на стул возле столика.
 Конечно, было бы лучше, если бы она обратила внимание, что они оба находились в ее будуаре в ночных сорочках. Было бы гораздо лучше, если бы на ней, на ее прекрасных волосах не было этого дурацкого ночного чепчика, но, по крайней мере, на ней был приятный розовый халатик. Траурная одежда была ей совсем не к лицу.
 — Я находилась в кабинете у лорда Колдфорта, когда он просматривал почту, и мне показалось, что одно из писем его расстроило. Я захотела узнать, какое именно, и отправилась ночью к нему в кабинет.
 Лаура вздернула подбородок, готовая защищаться от обвинений.
 — То, что важно для имения, может быть важным и для Гарри.
 — Безусловно, — согласился Стивен, поставив стул рядом с ее стулом, и опустился на него. — И к какому выводу ты пришла, прочитав письмо?
 Возможность сидеть так близко от нее при мерцающем пламени свечи была для Стивена все равно, что кусок хлеба для умирающего с голоду.
 — Пока ничего определенного сказать не могу. Кроме того, что Азир аль-Фарук — арабское имя.
 Стивен еще раз пробежал глазами письмо.
 — По звучанию арабское. Араб, прекрасно владеющий английским. Письмо было адресовано лорду Колдфорту? Здесь есть только обращение «уважаемый лорд».
 — Следовало скопировать обе стороны. Но уверена, там было написано все как полагается.
 — Араб, блестяще знающий правила английского этикета. Любопытно! — заметил Стивен. — Давай будем рассуждать последовательно, — продолжил он, понимая, что это будет нелегко. — Инициалы Г.Г., наверное, относятся к твоему мужу Генри Гардейну.
 Она покачала головой:
 — Как он может вернуться и доставить еще кому-нибудь неприятности? Вряд ли тебе известно, но в этой семье старшего сына всегда называли Генри, с разными вариациями.
 — А, значит, лорда Колдфорта тоже зовут Генри?
 — Нет, он второй сын, его зовут Джон. Титул перешел к нему после смерти Генри, его старшего брата. У него был один сын, тоже Генри, он погиб на море.
 — Моряк?
 — Нет, ученый. Он отправился в Грецию. Но в родовом древе Гардейнов можно найти несметное количество умерших Генри.
 — А сколько живых?
 — Всего двое детей. Мой сын и новорожденный сын Джека, Гэл.
 — Инициалы Г. Г. не могут относиться к ним. Тут написано: «являясь несколько лет гостем Оскара Риса…» Это скорее относится к умершим Генри Гардейнам.
 Он был вознагражден тем, что Лаура успокоилась, даже чуть улыбнулась.
 — Старые долги? Старые скандалы?
 — Как-то это связано с женщиной по имени Мэри Вудсайд. Могла она быть любовницей погибшего Генри Гардейна? И иметь от него ребенка?
 Слишком поздно Стивен понял, что этого не следовало говорить. Стивену было известно, что Гэл Гардейн не хранил Лауре верность. Но знала ли об этом Лаура?
 — Существование незаконнорожденного ребенка не могло расстроить старого лорда, — как ни в чем не бывало, сказала она. — Он считает это проявлением мужской силы. Хотелось бы знать, кто по национальности Оскар Рис.
 — Скорее всего, испанец или португалец. А кто такой капитан Дайер?
 — У лорда Колдфорта много знакомых среди военных, но этого имени я никогда не слышала.
 — Может быть, это как-то связано с войной?
 Откинувшись на стуле, Лаура покачала головой:
 — Лорд вернулся из армии девять лет назад. Среди его предков никогда не было военных. Они любили комфорт старой Англии. Насколько мне известно, единственным, кто отправился в путешествие, был сын старого виконта. Он погиб на море.
 — А не мог Генри направляться в Грецию на корабле, который затонул в Средиземном море вблизи арабских стран? Может, Оскар Рис — греческое имя?
 Такой же увлекающейся Лаура была и в юности.
 — Не думаю, — ответил Стивен осторожно. Это охладило ее пыл.
 — Его возвращение явилось ударом для лорда. Он больше не был бы лордом Колдфортом. А этот Фарук предлагает избавить лорда от неприятностей. Удивительно!
 Наконец Лаура вернулась с небес на землю.
 — Впрочем, это маловероятно. Ведь прошло столько лет!
 — А вот лорд Дариус вернулся, — возразил Стивен.
 — Через год, а не через десять лет.
 — Верно, — опять согласился Стивен, тщетно пытаясь сосредоточиться. — А что ты знаешь об этом Генри Гардейне?
 — Очень мало. Он погиб или исчез задолго до того, как я вышла замуж за Гэла.
 Звук ее голоса мешал ему думать.
 — Он похоронен на семейном кладбище. Надпись на могильной плите гласит, что он умер двадцати одного года от роду. В холле висит его портрет. Выражение лица у него мечтательное.
 Взгляды их встретились. В ее блестящих сапфировых глазах не было мечтательности, но не зря поэты воспевали их.
 Так близко, при свечах, Стивен видел ее глаза. Он чувствовал, что теряет контроль над собой.
 — На этом портрете художник запечатлел не его мечтательность, а жажду приключений, — продолжала Лаура. — Безвременная кончина поистине печальна. Мне бы хотелось, чтобы он оказался жив. Но где он мог находиться все эти годы?
 — Возможно, у Оскара Риса, — предположил Стивен, пытаясь вернуться к реальности. — Но ты сама говоришь, что в этом нет смысла. Зачем он будет гостить за границей, когда в Англии его ждут наследство и титул?
 — А что, если у Генри остался сын, законный наследник?
 Лаура с горечью усмехнулась.
 — И злой Фарук предлагает за большие деньги убить ребенка? Ты умница, Стивен, — сказала Лаура и уже серьезным тоном добавила: — Мы должны этому помешать.
 Она произнесла слово «мы». Это единственное слово окрылило Стивена, вселило в него надежду.
 — Даже если это лишит твоего сына наследства?
 — Думаешь, я закрою глаза на гибель другого ребенка? Я не чудовище, Стивен!
 — Прости. Но я знаю законы. И объясняю людям возможные последствия принимаемых ими решений.
 — Я все хорошо понимаю, — сказала Лаура спокойным тоном и внимательно посмотрела на Стивена. — Мы должны что-то сделать.
 Опять «мы». «Если ты настаиваешь», — подумал Стивен, хотя полагал, что Лаура не права.
 — Можешь считать меня ненормальной.
 Стивен молчал, не в силах произнести ни слова. Ее грудь вздымалась и опускалась при каждом вздохе, в комнате пахло ее духами.
 — С какой стати?
 — Я с радостью думаю о том, что мой Гарри не будет наследником титула. — Глаза Лауры сияли. — Если Генри Гардейн жив или жив его законнорожденный сын, не будет причин опасаться за Гарри. — Она схватила его за руку.
 От ее прикосновения Стивен едва не лишился дара речи.
 — Многие сочтут тебя ненормальной.
 Лаура рассмеялась. Стивен взял ее руку в свои.
 — Подумай, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Это совет юриста.
 Лаура высвободила руку.
 — Куда девался Стивен, непоколебимый поборник справедливости? Как я могу допустить убийство?
 Помолчав, Стивен проговорил:
 — Возможно, это просто обман, вымогательство. Ты хочешь вмешаться в это дело, преследуя собственные цели?
 Лаура нахмурилась:
 — Обман, несмотря на множество доказательств?
 — Как много у нас есть доказательств? — задал он вопрос и сам попытался на него ответить: — Кто-то узнал, что Генри Гардейн жив. Это может быть кто угодно. Он прислал что-то, что может служить доказательством его слов, и мы не знаем, что это. Кто такие Мэри Вудсайд и Оскар Рис? Непонятно, где находился Оскар Рис во время своего десятилетнего отсутствия.
 — Ты рассуждаешь как юрист, — сказала Лаура, надув губы.
 Стивену так хотелось ее приласкать, как бывало в юности. Взгляд ее смягчился, и она отвела глаза. Было ли это свидетельством того, что Лаура стала воспринимать его как мужчину?
 — Моя добродетель и мои недостатки, — согласился он. — А не может моя сообразительность компенсировать мои ошибки? Готов биться об заклад, что «Мэри Вудсайд» — название корабля. Он затонул в Средиземном море, когда на нем плыл в Грецию Генри Гардейн.
 Лаура с восхищением взглянула на Стивена:
 — До чего же ты догадлив!
 — Но это общеизвестно. И вымогатель, конечно же, был в курсе дела.
 — Но у него должны были быть веские причины, чтобы выяснить подробности. Поэтому нужно установить контакт с Генри.
 Стивен не сдержал улыбки. В юности они тоже часто спорили.
 — Согласен.
 — Я рада, что ты оказался здесь сегодня, Стивен, и что ворвался в эту комнату. Думаю, я сошла бы с ума, если бы не твое самообладание.
 Самообладание?
 — Думаешь, мы стареем? — спросила она, как и раньше, читая его мысли. — Мы ведь уже вышли из юношеского возраста.
 — Ты уверена? — спросил он и быстро добавил: — Конечно, вышли. Я теперь член парламента, поддерживающий серьезные реформы, а ты леди, мать трехлетнего сына. И даже носишь ночной чепчик.
 Этот дурацкий чепчик с завязками под подбородком должен быть запрещен для молодых леди. Лаура покраснела. Что, черт возьми, связанное с этим чепчиком, заставило ее покраснеть?
 Лаура схватила письмо, перечитала его, хотя оба уже знали его наизусть. А Стивен считает, что она уже в возрасте.
 — Прости. Ты все еще юная, очаровательная женщина, Лаура. Если вернешься в общество, по-прежнему будешь звездой.
 — Звездой? — Щеки ее все еще пылали. — Спасибо за комплимент, но я не могу оставить Гарри, пока ему грозит опасность.
 — Возьми его с собой, когда выйдешь замуж.
 — Лорд Колдфорт этого не допустит. Он считает, что наследник должен воспитываться здесь, что, в общем, справедливо.
 — Да, но лишь только до тех пор, пока он является наследником. Теперь я лучше понимаю ситуацию.
 — Я хочу это сделать не только из эгоистических соображений.
 — Разумеется, — подтвердил Стивен, но это был для него дополнительный мотив.
 Если Лауре надо найти нового наследника Колдфорта до того, как она сможет выйти замуж, он будет помогать ей всеми силами. Ведь это совпадает с его собственными планами.
 — Узнать всю правду можно только в Дрейкоме. Она одарила его сияющей улыбкой.
 — Ты поедешь туда?
 — Нет.
 — Стивен, прости. Я не подумала, что у тебя совсем нет времени…
 Он жестом остановил ее.
 — Для друзей я всегда найду время, если надо помочь, особенно для тебя, Лаура. Я могу поехать туда и установить некоторые факты. Но решение принимать тебе.
 — Что ты имеешь в виду? — не поняла Лаура.
 — Пока не могу сказать. Что, если Г. Г. — законнорожденный сын Генри Гардейна, но неполноценный или совершенно безнравственный? Можем мы позволить себе навязать такого наследника Колдфорту?
 — Но закон… — проговорила Лаура.
 — Закон не должен идти вразрез со здравым смыслом, — договорил за нее Стивен.
 — Я не могу решить, — призналась Лаура.
 — Но больше некому. Гарри слишком мал, желания лорда Колдфорта могут не совпадать с твоими. Не исключено, что лорд заплатит Фаруку столько, сколько тот просит. Именно поэтому ты должна поехать в Дрейком и решить все на месте.
 Лаура вопросительно посмотрела на него:
 — Но как? Это невозможно без объяснений, а что я могу объяснить?
 — Ты же собираешься навестить своих родных, а это уже половина пути до Дрейкома.
 — Но я не могу, едва приехав в Мерримид, сразу же куда-то уехать.
 Лаура права, но Стивену показалось, что он нашел выход. Необходимо хорошенько обдумать и отшлифовать все детали плана, и тогда сработает.
 — Сейчас уже поздно. — Стивен поднялся. — Мы оба устали. Утро вечера мудренее. Часть пути я проеду с вами, и мы все обсудим.
 Лаура тоже встала.
 — Я должна что-то предпринять. Может быть, отец или Нэд согласятся поехать в Дрейком.
 — Я всегда считал их традиционно мыслящими. Соль земли и тому подобное. Но если происходит что-то необычное…
 — Ты прав. Но мне не хочется обременять тебя, Стивен.
 — Сейчас ложись спать, — посоветовал он, поднес ее руку к губам и поцеловал.
 Ничего подобного он себе раньше не позволял.
 — Я твой преданный друг, Лаура, и помогу тебе, — сказал Стивен, не выпуская ее руки.
 Он почувствовал, как напряглись ее пальцы.
 — Само небо послало мне тебя в это трудное время.
 — Согласно восточной философии случайностей не бывает. От судьбы не уйдешь. Спокойной ночи, Лаура.
 Он покинул комнату, получив меньше, чем хотелось бы, но больше, чем он ожидал. И намного больше, чем он заслуживал.




 Глава 12


 Лаура опустилась в кресло. Последние слова Стивена взбудоражили ее. В них был какой-то особый смысл. Или ей показалось? Надо выспаться, и все пройдет. Только вряд ли ей удастся уснуть.
 Они были в ее будуаре, в ночной одежде! Оба!
 Лаура прошла в спальню, разделась, вымылась холодной водой. Надо забыть о своих желаниях и думать только о сыне. О его безопасности.
 Лаура вытерлась, надела рубашку, поглядела в зеркало. На нее смотрела леди Лаура Гардейн. В чепчике. Лаура прикоснулась к нему.
 Гэл обычно играл с ее чепчиком. Мужу нравилось его снимать. Только поэтому Лаура и надевала его. Гэл вваливался в спальню со словами «Быстрее снимай этот замечательный чепчик».
 На Лауру нахлынули воспоминания. Тело немедленно отреагировало на них.
 Уже больше года Лаура не знала мужской ласки. И неизвестно, сколько времени пройдет, пока кто-нибудь заменит Гэла. Забравшись в кровать, Лаура долго не могла уснуть. Дважды просыпалась среди ночи. Поднялась в детскую. Гарри крепко спал. Лаура долго стояла у его кроватки, думая о том, что когда-нибудь он возненавидит собственную мать, если ей удастся лишить его титула.
 Но у Лауры не было выбора. Если жив Генри или его сын, Колдфорт должен принадлежать им.
 Тогда Гарри окажется в безопасности, а сама она обретет свободу. Покинет этот дом и будет радоваться жизни. Быть может, найдет свою любовь.
 Возвращаясь в спальню, Лаура думала о предстоящей поездке и о письме Азира аль-Фарука. И тут ей пришло в голову, что она может сделать что-то полезное. Например, скопировать портрет Генри Гардейна.
 Сумка с рисовальными принадлежностями была уже упакована, Лаура достала ее, взяв свечу, выскользнула в коридор. Теперь ее мало тревожило, что ее могут заметить.
 Спустившись вниз, Лаура сделала копию портрета, стараясь запечатлеть тип лица, линию носа и подбородка, а также форму уха, которое было видно на портрете. Нос, подбородок и уши с годами мало меняются, и Лаура надеялась, что копия портрета ей пригодится.
 Часы пробили шесть, снизу из кухни донесся шум. И Лаура решила вернуться в спальню. Закрыв за собой дверь, Лаура с облегчением вздохнула. Интересно, как поступили бы Гардейны, узнав, что ей известен их секрет?
 Лаура не будет чувствовать себя в безопасности, пока они с сыном не покинут этот дом. Хорошо, что с ними поедет Стивен. Воображение нарисовало ей страшную картину: Джек верхом гонится за каретой, в которой они поедут с сыном. Неизвестно, как поведет себя в сложившейся ситуации Колдфорт. А вот Джек наверняка попытается воспрепятствовать возвращению кузена.
 К пистолету, который ей вернул Джек, Лаура не прикасалась. И сейчас тщательно протерла его, проверила, зарядила. И положила в сумочку. А кобуру — в сундук.
 Чтобы скоротать время до завтрака, Лаура в сотый раз прочла письмо, загадкой по-прежнему оставался Оскар Рис. Может, лорд Колдфорт что-нибудь знает о нем?
 Боже! Неужели лорд Колдфорт много лет назад засадил племянника в тюрьму вместе с Оскаром Рисом?
 Надо поделиться этим соображением со Стивеном. Впрочем, Лаура знала, что он скажет. Если бы полковник Джон Гардейн решил избавиться от своего племянника, он просто организовал бы его убийство. Только в сказках наемные убийцы оказываются добросердечными и спасают свою жертву.
 Часы пробили половину седьмого. В семь Лаура и Гарри уже завтракали. Гарри извелся в ожидании почтовой кареты, которая должна была приехать в восемь часов.
 В половине восьмого няня сказала:
 — Может быть, пойти с ним в конюшню, мадам? Мальчик немного развлечется. Там лошади и кошки.
 Однако Лаура боялась отпускать от себя малыша. Вдруг появится Джек?
 — Лучше мы поднимемся в мою комнату. А вы еще раз проверьте, все ли в порядке.
 Гарри очень понравилась механическая поющая птичка.
 Гэл подарил Лауре эту игрушку на двадцатилетие, поскольку ее прозвали Жаворонком. Подарок Лауре не понравился. Какой смысл помещать жаворонка в клетку, если эта птица поет только на воле.
 — Карета уже здесь, мадам.
 — Слава Богу, — обратилась к Лауре Кэтрин, и они обменялись улыбками. — Пойдем, малыш.
 Миссис Мурсайд и Риммер, дворецкий, ждали внизу, чтобы пожелать им счастливого пути. Но сначала она с сыном зашла к лорду Колдфорту.
 Лорд был бледнее обычного. Никогда еще Лаура не видела его таким расстроенным. Судя по его виду, он плохо спал ночью.
 Лорд поцеловал мальчика в лоб, привлек к себе.
 Лауре было жаль старика. Если даже он знал, что Генри жив, письмо Азира явилось для него тяжелым ударом.
 — Не спешите возвращаться, — проговорил лорд, отпустив Гарри, — мальчик еще слишком мал, чтобы учиться управлять имением.
 — В Мерримиде сейчас гостит моя сестра Джульетта. Быть может, я вместе с ней вернусь в Лондон.
 Лаура видела, что лорд колеблется, обуреваемый противоречивыми чувствами. Наконец он сказал:
 — Поезжайте на пару недель.
 Почему это письмо изменило его намерения? Возможно, его обрадовало, что нашелся сын Генри Гардейна. По крайней мере, ему придется решать столь сложные проблемы, и Лаура сможет спокойно дожить в этом доме до конца своих дней.
 Она и Гарри попрощались со слугами и вышли из дому. Лаура наслаждалась прохладным осенним воздухом, как будто это был воздух свободы, и разрешила Гарри побежать вперед, к лошадям. Он уже знал, что подходить к ним слишком близко не следует.
 Четверо лошадей выглядели свежими и здоровыми, переминались с ноги на ногу, готовые пуститься в путь. Последний сундук водрузили на козлы, и все было готово. Стивен был тут же, но рядом стояла оседланная гнедая кобыла, ожидая всадника. Как же им удастся поговорить, если он едет верхом? Лаура тут же задала себе другой вопрос. Как бы они смогли говорить в карете в присутствии возбужденного путешествием ребенка?
 Она вспомнила, что Стивен не видел сына, и подозвала мальчика:
 — Подойди и познакомься с сэром Стивеном, Гарри. Он мой старый друг, и какую-то часть дороги он проедет с нами.
 Стивен пошел навстречу мальчику.
 — Рад видеть вас, сэр, — совсем как взрослый, произнес малыш и тут же добавил: — Могу я поехать с вами верхом?
 Стивен пришел в замешательство.
 — Гэл часто брал его с собой, когда ездил верхом, — объяснила Лаура и обратилась к Гарри: — Когда приедем в Мерримид, дедушка и дядя Нэд непременно покатают тебя на лошади.
 — А могу я залезть в карету, мама?
 — Конечно, беги быстрее. Малыш побежал.
 — Прелестный ребенок, — сказал Стивен.
 — Да, но в пути с ним будет нелегко.
 — А няня с вами не едет?
 — В Мерримиде она не нужна. Как далеко ты с нами поедешь? — спросила Лаура. Ведь им необходимо поговорить, подумала она.
 — До Эндовера.
 Примерно двадцать миль, и дважды придется менять лошадей. Времени больше чем достаточно.
 Гарри выглянул из кареты и поторопил ее. Лаура не заставила себя ждать. Ей тоже хотелось поскорее уехать. Стивен вскочил на лошадь, и они тронулись в путь.
 Лаура испытала огромное облегчение, когда большой дом исчез из виду. Джек Гардейн их не преследовал. Гарри был в безопасности.




 Глава 13


 Для Гарри все было ново. И внутренность кареты, и пейзаж за окном. Он с интересом наблюдал, как меняли лошадей на первой остановке. Лаура опустила окно, чтобы он мог выглянуть наружу.
 К ним подъехал Стивен.
 — Все прошло хорошо? — спросил он.
 — Да. Если не считать того, что лорд в подавленном состоянии. — Лаура понизила голос, чтобы не услышал Гарри. Не зря говорят, что у маленьких детей большие уши. — Лорд даже разрешил нам с Гарри съездить в Лондон.
 — Лорд, видимо, собирается что-то предпринять и не хочет, чтобы ты об этом знала.
 — Возможно, ты прав, — согласилась Лаура.
 Как только сменили лошадей, форейторы заняли свои места. Лаура увидела Гарри на сиденье.
 — Скажи, что хочешь остановиться в Эндовере. Там и поговорим.
 Малыш буквально приклеился к окну. Лаура тоже, поскольку Стивен ехал рядом.
 Гэл увлекался всевозможными видами спорта, и Лаура научилась разбираться в верховой езде. К ее удивлению, Стивен оказался хорошим наездником. Он наслаждался верховой ездой. Хороший наездник на красивой лошади вызывал чувственное возбуждение. Раньше Лаура этого не замечала.
 Даже когда была с Гэлом.
 Если окажется, что Гарри не наследник Колдфорта, Лаура сможет снова выйти замуж. Сможет любить.
 Такого мужчину, как Стивен?
 Шесть лет назад он сделал ей предложение и получил отказ. Теперь питает к ней только дружеские чувства. Прошлой ночью Лаура в этом убедилась. Стивен говорил только о письме и связанных с ним проблемах.
 Стивен был деловым человеком, обладал недюжинным умом и наверняка считал Лауру легкомысленной. Именно Стивен наградил ее прозвищем леди Жаворонок! До замужества Лаура пользовалась у мужчин колоссальным успехом. Теперь она стала старше, но сохранила шарм и не сомневалась, что претенденты на ее руку найдутся. От них отбоя не будет.
 В Эндовере они с Гарри пошли выпить чай. Вскоре появился Стивен. Перекусив, Гарри немного поболтал, затем слез на пол и занялся игрушками.
 Лаура с облегчением вздохнула и возблагодарила небеса. Теперь она сможет поговорить со Стивеном.
 Лаура высказала предположение, что лорд Колдфорт мог быть причастен к исчезновению своего племянника. Стивен задумался.
 — С таким же успехом можно себе представить, что у Оскара Риса, наемного убийцы, есть дочь, которая успела выйти замуж за Генри до того, как ее отец совершил убийство, — глаза его смеялись. — Нет, это невозможно.
 — А я почему-то думаю, что Г. Г. — ребенок, а не взрослый мужчина, — произнесла Лаура. — Именно поэтому его происхождение не было ясно.
 — В таком случае ему нелегко будет доказать законность своих притязаний.
 — Но он прислал какие-то доказательства. Жаль, что я их не обнаружил.
 — Возможно, лорд Колдфорт их уничтожил, — сказал Стивен.
 — Вполне возможно. Но у меня кое-что есть, — и она показала ему копию портрета, которую сделала ночью.
 — Ты умница. Я пытался вспомнить этот портрет, но копия гораздо лучше. Я забыл, что ты хорошо рисуешь. Ты ведь всегда нас всех рисовала. — Он взглянул на нее. — А где эти рисунки? Они могли бы послужить воспоминанием о бесцельно проведенной юности.
 Она вспомнила, что там был один рисунок, сделанный по памяти после того, как они смотрели на купающихся ребят.
 — Не знаю, — ответила Лаура. — Где-то лежат. Я бы ни за что их не выбросила.
 — Хотелось бы посмотреть. — Стивен помолчал и вернулся к прежней теме. — Так что, если мы встретимся с тем, кто называет себя Генри Гардейном, у нас будет возможность проверить, похож ли он на этот портрет. Хуже, если претендентом является его сын. Сходство с отцом вовсе не обязательно. Многие женщины за это благодарны природе.
 — Ты циник! — воскликнула Лаура.
 — Всего лишь реалист.
 Они обменялись улыбками.
 — Я пока не вижу возможности попасть в Дрейком, — сказала Лаура, тяжело вздохнув.
 — Я постараюсь устроить тебе эту поездку.
 — Колдфорт попытается выяснить, кто такой Азир аль-Фарук. Возможно, пошлет туда Джека. Больше некого.
 — Почему ты так думаешь?
 — Сегодня четверг. В воскресенье Джек должен прочесть две проповеди. До воскресенья успеет съездить в Дрейком и вернуться. Но у него не хватит времени выяснить все, что необходимо.
 — А помощник, кюре?
 — У него нет помощника.
 — Тогда ты права. — Увлеченный своими игрушками, Гарри не мешал их разговору. — Поверят ли тебе родные, если ты скажешь, что одна из твоих подруг, миссис Делейни, живет неподалеку от Сомерсета?
 — Поверят. Им мало что известно о моей жизни. Но я не знакома с этой леди.
 — Считай, что уже знакома. Делейни — жена моего друга…
 — Все ясно. Этот друг один из вашей «Компании плутов».
 Стивен усмехнулся:
 — Чувствую, что надоел тебе рассказами о них.
 — Мы были тогда восхищены. Николас Делейни, король «плутов». Заводила. Значит, он женат?
 — Да, и живет в нужном нам месте. А главное, ему можно доверять.
 — Видишь ли, это весьма деликатное дело. Сложное и очень личное. Не для школьных проказ.
 Стивен с трудом сдержал смех.
 — Уверяю тебя, проказы давно ушли в прошлое. В любви, самом сложном деле, «плуты» окажут необходимую помощь.
 — «Плуты»? Их много? Они разболтают об этом по всей Англии.
 — Можешь не доверять им — твое право. Но все они заслуживают доверия.
 Лаура скрепя сердце согласилась.
 —Дом Николаса в двух часах езды от Дрейкома. Николас и Элеонора окажут нам гостеприимство. А если возникнут неприятности, помогут.
 — Что ты имеешь в виду?
 — Ведь неизвестно, насколько агрессивен этот Фарук и сколько с ним людей.
 Ситуация явно осложнялась.
 — Об этом я не подумала. По легкомыслию. Втянула тебя в это дело, и теперь ты подвергаешь себя опасности.
 — Считаешь, что это дело мне не по зубам?
 — Ну что ты! Не представляю, что бы я делала без тебя. Ты хорошо знаешь законы и всегда руководствовался высокими принципами.
 — Порой это мне дорого стоило.
 — И все же я не понимаю, как смогу покинуть Мерримид сразу по приезду.
 — Получишь письмо от подруги, в котором она сообщит, что собирается уезжать и хочет повидаться с тобой. Твои родные вряд ли станут возражать против твоего отъезда, ведь потом ты пробудешь дома целый месяц.
 Лаура на это надеялась и все же нервничала.
 — Гарри не останется без меня, — сказала Лаура, — да и мне не хотелось бы с ним расставаться.
 — Николас и Элеонора не будут возражать. У них есть дочь, она младше, чем Гарри, они привыкли к детям.
 Лаура пожала плечами:
 — Что ж, тогда нам надо торопиться. Если мы отправимся к Делейни вместе…
 — Это может быть неверно истолковано. Лучше я приеду туда один.
 — Сделаешь вид, будто ухаживаешь за мной, — сказала она, подумав, и покраснела. — Прости.
 Стивен улыбнулся:
 — Я не против, если это пойдет на пользу делу.
 — Мне бы не хотелось идти на обман.
 — Ради дела придется.
 — Ты прав. Ведь я собираюсь солгать родителям. Что может быть хуже?
 — Если для тебя это неприемлемо, не будем ввязываться в это дело.
 Добродетель. Она попыталась обдумать все.
 — Пожалуй, ты прав. Наше пребывание в Дрейкоме вызовет грандиозный скандал. Гардейны отнимут у меня сына. И если мои подозрения относительно Джека верны, это может стоить мальчику жизни.
 Стивен задумался в поисках выхода.
 — Тебе не обязательно называть свое настоящее имя, в отличие от меня. Меня там хорошо знают, и это может нам пригодиться. Представишься как моя дальняя родственница. Ты нездорова, и я тебя сопровождаю к морю.
 — В этом случае действительно придется выдавать себя за другую. Лучше я останусь в доме Делейни. Если это всего в двух часах езды, я смогу там принять решение. И я смогу быть с Гарри. Мы же не можем взять его с собой в Дрейком, если я буду выдавать себя за другую женщину. И я не могу оставить его с чужими людьми.
 Лаура почувствовала, как напряглась его рука.
 — Прежде ты больше доверяла мне, Лаура, — произнес Стивен.
 — Ладно, поезжай. У тебя есть два дня, чтобы принять решение.
 — Лошадь!
 Стивен заржал, вызвав бурю восторга у малыша. Лаура понимала, что продолжать спор бесполезно, и наклонилась к сыну, помогая ему собрать игрушки. Схватив утку, мальчик побежал к Стивену, который крякнул и поднял мальчика на руки. Как ни странно, тот не сопротивлялся и даже позволил отнести себя в карету.
 Лаура последовала за ними.
 — Я позабочусь о том, чтобы письмо от Элеоноры либо ждало тебя в Мерримиде, либо пришло вскоре после твоего приезда. Я также закажу номера в гостинице «Компас» на три дня.
 — Стивен, я не могу туда поехать.
 — Если ты придумаешь лучший план, я охотно соглашусь. — Он улыбнулся. — И не надо надувать губы.
 — Ты давишь на меня.
 — Лорду Колдфорту понадобится какое-то время, чтобы принять решение, но он пошлет Джека выяснить ситуацию. Ты говоришь, обязанности викария задержат его. Ты в этом уверена? Ведь им грозит нешуточная опасность.
 — Нет, не уверена, — ответила Лаура. — Ты, как всегда, прав.
 — Насколько я помню, не всегда было так. Лаура не хотела вспоминать о прошлом.
 — Сейчас не время об этом говорить. А если Джек попадет в Дрейком раньше меня? Мне придется часто останавливаться по дороге в Мерримид, чтобы дать Гарри возможность подвигаться.
 Лаура опустила стекло и положила на окно руку. Стивен накрыл ее своей рукой.
 — Я это учел. Непременно вернусь и проверю, как ведут себя Гардейны. Если Джек дома, значит, у тебя еще есть время. Если нет, я отправлюсь прямо в Дрейком. Боже, — сказал он Гарри, который подавал ему льва. Зарычав, Стивен снова привел малыша в восторг.
 — Зарычи еще раз.
 — В следующий раз, — пообещал Стивен улыбаясь. Вскочил на лошадь и ускакал.




 Глава 14


 Когда Джек без стука зашел в кабинет лорда Колд-форта, старик быстро прикрыл письмо Азира аль-Фарука другим письмом.
 — В чем дело?
 Он плохо спал, ноги отекли, болело сердце. А тут появился Джек. Пышущий здоровьем. Он не был бы так самоуверен, если бы знал, что происходит. Лорду Колдфорту очень хотелось рассказать обо всем сыну, но он считал, что еще не настало время.
 — Просто зашел узнать, как ты себя чувствуешь.
 — Как всегда, плохо, — сердито ответил лорд.
 А Джек ходил по кабинету, как бы демонстрируя здоровье и бодрость перед больным человеком, и высказывал свое недовольство тем, что Лауре разрешили так надолго забрать маленького Гарри. Он произносил все это как проповедь, но отец знал, что Джек далеко не святой.
 Лорд Колдфорт не считал себя хорошим отцом, но он всегда понимал своих сыновей, потому что во многом они были похожи на него. Все, за исключением Джека. Джек был холодным и равнодушным.
 Младший сын, вероятно, унаследовал эти качества от матери. Тридцать пять лет назад странности Сесили, казалось, не имели большого значения. Ее приданое составляло двадцать тысяч фунтов. Она отличалась красотой, и родители были рады сбыть ее с рук.
 — Месяц, проведенный дома с родителями, пойдет ей на пользу, — сказал лорд Колдфорт, когда Джек кончил свою проповедь. — Она выглядит немного усталой.
 — Я бы сказал, не совсем нормальной. Она испортит ребенка своей постоянной опекой. Поднять такой шум из-за того, что малыш поднял что-то с земли и съел. Она плохо воспитывает его.
 Старик понял, куда клонит Джек.
 — А кто будет заботиться о мальчике, если не она? — спросил он.
 — Эмма и я, — ответил Джек. — Он будет расти в большой семье, находиться недалеко от Колдфорта и не забудет это место. Либо, — добавил Джек, — мы могли бы все переехать сюда.
 Такая перспектива не улыбалась лорду Колдфорту. Ведь в этом случае по дому будет бегать куча кричащих ребятишек.
 — Так было бы лучше и для Лауры, — продолжал Джек. — Она еще молодая, должно быть, мечтает снова выйти замуж. Будет жить там, где ей понравится. Видит Бог, ее вдовья часть наследства достаточно велика. Гэл был безумно влюблен, когда настаивал на этом.
 — С моего одобрения, — проворчал лорд.
 — Тогда дай ей возможность насладиться этим богатством. Она сможет навещать Гарри, когда пожелает.
 Все это звучало весьма убедительно. Лорд Колдфорт всегда восхищался умением Джека манипулировать словами. Его проповеди не были длинными, Джек оживлял их вполне земным юмором, останавливаясь на главном. В том, что он говорил относительно Лауры, безусловно, был смысл. Она легко может найти себе мужа, но Джек не подумал о последствиях.
 — Она все еще очаровательна и может найти себе прекрасного мужа. Но если сильный мужчина станет отчимом Гарри, нам трудно будет удержать мальчика здесь.
 Джек прищурился и, подумав, пожал плечами.
 — Подумаем, как это сделать, — проговорил он.
 «Что именно?» — подумал лорд Колдфорт. Как удержать Гарри в Колдфорте или как избавиться от него? Но так далеко Джек не пойдет, успокоил себя старик.
 — Это не поле для охоты, — проворчал он. — Чертовы законы будут на стороне отчима Гарри. И тогда у нас не будет возможности помешать Лауре окончательно избаловать мальчика.
 Джек усмехнулся:
 — Он Гардейн, отец, а мальчики всегда остаются мальчиками.
 Лорд Колдфорт все понял. Однажды сын Гэла окажется мертвым, погибшим из-за какой-то мальчишеской шалости. Но что мог сделать старый больной дед? Доктор Трампер предупредил его, что он может умереть в любой момент, и тогда Джек станет опекуном Гарри.
 Невозможно назначить женщину опекуном наследника титула. Отец Лауры? Но он фермер и к тому же живет далеко отсюда…
 — Отец, что с тобой? — спросил Джек.
 Старик поднял на него глаза. Если сам он умрет, а за ним последует Гарри, Джеку достанется все. Конечно, если не окажется, что Генри Гардейн жив. Эта мысль принесла лорду облегчение. Но больше всего ему сейчас хотелось, чтобы его оставили в покое.
 — Ничего, все в порядке. Вернее, было в порядке до того, как ты пришел и утомил меня своими разглагольствованиями. Уходи!
 Джек со смиренным видом покинул кабинет.
 Лорд Колдфорт достал злополучное письмо. С этим надо что-то делать. Лорд знал, что произойдет, если отдать его Джеку. Но другого выхода нет.




 Глава 15


 Когда карета въехала в Барем, Лаура вспомнила, что пятница — базарный день. Улицы, запруженные людьми и животными, не позволяли им быстро ехать. Лауре нравился город в эти заполненные суетой дни. Она с удовольствием рассматривала товары странствующих торговцев.
 А главное, скоро они с Гарри будут дома, и она сможет что-то предпринять в поисках таинственного Г.Г. У нее было два дня на размышления, но доводы Стивена не оставляли ей выбора. Ей необходимо ехать в Дрейком и оказаться там раньше Джека.
 Почтовая карета двигалась так быстро, как только можно было, но прошлой ночью они сделали остановку и отправились в путь лишь когда взошло солнце. Можно было и поторопиться, однако Лаура надеялась на присущую лорду Колдфорту осторожность и на то, что у Джека есть обязанности перед прихожанами. К тому же, и это главное, ни один из них не мог предположить, что кто-нибудь еще знает об Азире аль-Фаруке и таинственном Г.Г. Так что для спешки оснований у них нет.
 Письмо от Элеоноры Делейни будет ждать ее в Мерримиде. Но выехать она сможет только на следующий день. Еще одна отсрочка. Еще больше опасности для Г.Г.
 — Петух! Мама, живой петух! — завопил Гарри. Лаура посмотрела. Они уже выезжали из города, и петух с гордо поднятой головой бродил по своему куриному гарему.
 Звуки, издаваемые Стивеном, когда он подражал различным животным, произвели на мальчика неизгладимое впечатление, и он делал то же самое. По пути попадались коровы, лошади, овцы, свиньи, домашняя птица. Гарри мычал, ржал, блеял, хрюкал. Хорошо, что здесь не было львов.
 — Скоро приедем? — то и дело спрашивал малыш.
 Лаура рассмеялась и обняла его.
 — Осталось совсем немного, Гарри. За вторым поворотом. Помнишь львов, которые стоят на воротах?
 Он кивнул и прилип к окну, издавая львиный рык. «Боже, — подумала Лаура, — неужели он будет продолжать в том же духе, когда мы отправимся в гости?»
 Каменные львы на въезде в Мерримид, в прошлый раз они привели мальчика в восторг.
 Этих львов водрузил ее отец в знак того, что здесь больше не живут простые фермеры. Ферма Мерримид, существовавшая уже почти триста лет, стала именоваться Мерримид-Хаус во времена деда Лауры. Тогда и появился новый фасад с колоннами. Ее отец разбил парк между домом и въездом в имение, где поставил ворота со смеющимися львами. Они приветствовали тех, кто приезжал, дети садились на львов, изображая всадников.
 Лаура опустила стекло, и Гарри выглянул из него.
 — Видишь церковь Святого Михаила? Мерримид совсем недалеко от нее.
 Лаура была возбуждена не меньше Гарри и старалась не пропустить момент, когда появятся ворота. Карета сделала последний поворот, и Гарри закричал:
 — Веселые львы! Добрые львы! — и снова попытался зарычать.
 Карета медленно проехала между львами и покатила к дверям. Мать и Джульетта вышли из дома, сияя улыбками. Мать почти не изменилась. Джульетта, казалось, помолодела и с гладко зачесанными волосами, в простом синем платье выглядела совсем юной. Трудно было себе представить, что она жена сановника его величества.
 Едва дверца кареты отворилась, как мать подхватила на руки Гарри. Лаура вышла и обняла сестру.
 — Просто не верится, что вы пробудете у нас целый месяц. Гарри так вырос! — Джульетта чмокнула малыша в нос.
 Мальчик был явно растерян, и Лаура взяла его на руки.
 — А где отец? — спросила она.
 — В городе, на базаре, конечно, — ответила мать и повела всех в гостиную.
 В гостиную недавно переоборудовали одну из комнат, однако она была такой же удобной и уютной, как и прежде.
 — Гим и Нэд тоже на базаре, вместе с отцом, — продолжала мать и крикнула: — Агги! Лаура с сынишкой приехали. Возьми их пальто и верхние вещи и найди Джорджа, пусть позаботится о багаже. Они также взяли с собой Тома и Артура, — снова обратилась мать к Лауре, когда горничная средних лет, улыбаясь, забрала вещи.
 — Так вот почему в доме так тихо, — проговорила Лаура, опуская на пол Гарри и снимая с него пальто.
 Том и Артур были сыновьями Нэда. Старший сын, тринадцатилетний Эдвард, учился в школе, в Уинчес-тере. В доме всегда было шумно и весело, даже сейчас, когда остались одни женщины. Никакого сравнения с чопорным Колдфортом.
 По дому бродили собаки, у камина улеглись кошки, боязливо поглядывая на гостей, особенно на Гарри. Мать распорядилась насчет чая.
 Лаура расположилась на красном полосатом диване, и мать рассказывала ей семейные новости и местные сплетни. Лаура чувствовала себя необыкновенно счастливой. Даже запахи казались родными. Пахло выпечкой и сушеными лепестками роз.
 — Лаура! — В комнату вошла Маргарет, жена ее брата, с младенцем на руках. Рядом шла четырехлетняя Мегси. Вылитая мать. Обе крепкие, круглолицые, с каштановыми локонами и ямочками на щеках.
 В прошлый приезд Мегси и Гарри подружились, и он иногда о ней вспоминал. Лаура надеялась, что и теперь они поладят.
 Мегси подошла к мальчику и протянула ему куклу.
 — Я даю ее тебе, только не навсегда, — предупредила девочка.
 Гарри взял куклу и кивнул. Хорошо, что мужчины рода Гардейн не видят мальчика с куклой в руках. Лаура принесла из кареты его игрушки. Гарри сел на ковер и вытащил игрушки из мешка. Протянул Мегси льва.
 — Только не навсегда. Это лев, он умеет рычать. — Гарри зарычал.
 Дети уселись на ковер и стали играть. Лаура повернулась к Маргарет, сидевшей рядом с ней на диване:
 — Мегси становится маленькой леди.
 — Только тогда, когда это ей выгодно. Ты хорошо выглядишь, Лаура.
 — Какое счастье быть дома!
 Взглянув на мать, Лаура увидела в ее глазах тревогу. Мать слишком много знала о своих детях. Обмануть ее совсем нелегко. К тому же Лауре совсем не хотелось уезжать.
 Лаура держала на руках четырехмесячную Рути, и вдруг слезы навернулись ей на глаза. Как бы ей хотелось иметь еще детей. Но после смерти Гэла это стало невозможным. Если Г.Г. окажется настоящим виконтом Колдфортом, все может измениться.
 Ей удастся покинуть Колдфорт.
 У нее будет свой дом, похожий на Мерримид. И много детей. Лаура не тешила себя иллюзиями. Но ведь надежда умирает последней.
 Малышка у нее на руках заплакала, она, видимо, проголодалась. Маргарет забрала ее и дала ей грудь. Лаура встала.
 — Пойдем, Гарри. Поможешь распаковать твои вещи.
 — Оставь его тут, — сказала мать.
 Джульетта поднялась.
 — Пойдем в нашу комнату.
 — Его тут избалуют, — сказала Лаура, когда они поднялись наверх.
 — В этом нет ничего плохого.
 Джульетта повела сестру в комнату, в которой они жили, когда были девочками и молодыми женщинами. Там все осталось по-прежнему, сменили только обои.
 — Я так расстроилась, когда узнала, что не могу ехать вместе с Робертом, — заговорила Джульетта. — Твой приезд награда за мои переживания. Представь себе, что мы снова девочки.
 — И в то же время известные дамы света.
 Джульетта усмехнулась:
 — Разве это не приятно? Помнишь, как мы шепотом обсуждали то, что происходит между мужем и женой?
 Лаура стала открывать сундук.
 — Я помню книжку, которую ты где-то раздобыла.
 — Да, да. Эта книжка ничего не прояснила, только смутила нас. Теперь на это смотришь совсем по-другому.
 — Конечно, — Лаура вытащила из сундука аккуратную стопку рубашек и передала ее своей неугомонной сестричке.
 — Это ведь замечательно, не правда ли?
 У Лауры перехватило дыхание.
 — Правда, правда.
 — Ой, бедная Лаура! Ты, наверное, ужасно тоскуешь по Гэлу.
 — Тоскую, — ответила Лаура, чувствуя, что краснеет.
 — Нет, — возразила сестра, — не только из-за постели, хотя и из-за этого тоже.
 — Я слишком молода, чтобы уходить в монастырь, — призналась Лаура.
 — Не говори глупости. Ты снова выйдешь замуж. Лаура достала серое платье, положила в ящик.
 — Сомневаюсь в этом. Я не могу оставить Гарри, а лорд Колдфорт не позволит забрать мальчика из его родового поместья.
 — Какая несправедливость! — возмутилась Джульетта, укладывая стопку серых чулок. — У тебя нет более красивых?
 — Я все еще ношу траур, ты не забыла?
 — Не забыла. Но я считаю, что нечестно запереть тебя в древнем поместье и держать там, пока ты не станешь такой же серой, как твои платья. И даже ничего лилового?
 — Вуаля! — торжественно произнесла Лаура и достала свое лиловое платье. — Если ты помнишь, мне никогда не шли лиловые цвета. Даже черный смотрелся лучше. Но целый год носить только черное — это уж слишком.
 — А заточить себя в Колдфорт-Хаусе на десятки лет еще хуже.
 — Джу, у меня нет выхода. Лорд Колдфорт прав, Гарри должен расти там. Он скоро станет наследником, старый лорд совсем плох.
 — Но ты можешь выйти замуж за человека, который с удовольствием будет жить в Колдфорт-Хаусе. Какой-нибудь ученый или же небогатый джентльмен, — не унималась Джульетта.
 Лаура внимательно смотрела на сестру. Джульетта всегда пыталась найти выход из любой ситуации.
 — Думаю, это возможно, — продолжала сестра. — Вряд ли Колдфорты стали бы возражать. Но мне не хотелось бы выйти замуж за нищего.
 Джульетта отложила в сторону лиловое платье.
 — Не обязательно за нищего. За того, у кого нет собственного дома. Какого-нибудь набоба с Востока. Какую еще проблему мне следует решить?
 Лаура улыбнулась, хотя в глазах ее стояли слезы.
 — О, Джу! Мне так не хватало тебя! Проблемы Роберта ты тоже решаешь?
 — Если удается. Итак? — Джульетта наклонила голову. — Сдается мне, тебя что-то тревожит?
 — Неужели это заметно? — спросила Лаура, закрыв опустевший сундук. — Сейчас не могу тебе рассказать. Может быть, позднее.
 — Это мужчина?
 — Нет.
 — Мое предположение вполне разумно. Колдфорты не хотят, чтобы ты вышла замуж, но ты влюбилась. История почти как у Ромео и Джульетты.
 — Меня зовут Лаура, а не Джульетта. Любимая Петрарки, которой восхищаются на расстоянии. Никаких поцелуев на балконе, никакой безвременной гибели.
 — Избегать смерти — значит избегать жизни, — процитировала Джульетта фразу из их давних споров о значении имен. Старшие сестры, Беатрис и Оливия, уверяли, что им больше повезло с именами, у них лучшие судьбы. У Беатрис с Бенедиктом в пьесе «Много шума из ничего» и у Оливии с герцогом Орсино в «Двенадцатой ночи».
 У Лауры не было желания обсуждать пьесы, особенно сейчас, когда печальная судьба Лауры казалась весьма похожей на ее собственную.
 — Пойдем, распакуем вещи Гарри, — сказала Лаура, меняя тему разговора.
 Они пошли в детскую, быстро разложив вещи Гарри, и спустились вниз. Мальчика нашли в кухне вместе с Мегси и счастливой бабушкой, обсыпанной мукой. Она раскатывала тесто, а слуги, готовившие обед, восторгались мальчиком. Гарри улыбнулся матери. Судя по его виду, мальчик прекрасно обходился без нее. Лауре стало обидно.
 — С ним никаких проблем, милая. Идите с Джульеттой в гостиную и вволю наговоритесь.
 — Пойдем на воздух, Джу. После двух дней в карете мне надо размяться, а то ноги не ходят.
 Через сад сестры прошли в сторону поля.
 — Здесь есть котята, — сказала Джульетта, когда они проходили мимо конюшни, — Гарри может с ними поиграть.
 — Он хотел кота, но лорд Колдфорт их не любит.
 — Твой свекор старый деспот, вот что я тебе скажу.
 — Он просто больной ожесточившийся старик, но это его дом.
 — И твой тоже.
 — Я этого не чувствую, — вырвалось у Лауры помимо ее воли. — А ты где чувствуешь себя дома, Джу?
 Они шли по краю невспаханного поля.
 — Рядом с Робертом. Конечно, не в Дании, не в море, где он сейчас находится. А в нашем доме в Лондоне. Именно в нашем, а не в доме его родителей.
 — Да, это немаловажно. — Лаура сорвала ягоду шиповника и раскрыла ее, чтобы посмотреть на семена. — А теперь я чувствую себя только матерью следующего лорда Колдфорта. Таково мое предназначение. Пока Гэл был жив, мы редко приезжали в Колдфорт. Это было еще до рождения Гарри. — Лаура пожала плечами. — У Гэла вообще не было нигде корней. Дом был там, где находились его лошади.
 — Я всегда думала, что у вас брак по любви, — задумчиво произнесла Джульетта.
 — Так и было, но любовь непостоянна. — Заметив, что сестра хочет возразить, Лаура добавила: — Я верю в настоящую любовь. Но трудно распознать, настоящая она или ненастоящая. Как отличить золото от позолоты?
 В небо взлетела птичка.
 — Жаворонок? — спросила Джульетта, прикрыв ладонью глаза от солнца.
 — Сейчас птицы не вьют гнезда.
 Воспоминания нахлынули на Лауру. Бедный Стивен! Слава Богу, они снова стали друзьями. Они со Стивеном тогда легли на землю, чтобы наблюдать за птицей. Теперь не лягут. А Джульетта легла. На голую землю.
 — Иди сюда, посмотрим, как она вернется. Есть преимущество в том, что на тебе старое платье, его не жалко испачкать.
 Рассмеявшись, Лаура села рядом.
 — Я никогда так не думала о траурных платьях.
 Она тоже легла на спину, немного подвинулась, подальше от срезанного стебля, который колол спину. Небо было облачным. Земля холодной, но сухой.
 Когда в последний раз она смотрела в небо? Пожалуй, тогда, со Стивеном. Надо делать это чаще. Ощутить величие Вселенной. Вот как эта птичка.
 — Она просто радуется жизни. Смотри, птичка возвращается.
 Появилась точка, которая стала увеличиваться. Птица падала вниз. Расправила крылья, лишь когда подлетела к земле. Словно чувствовала, что за ней наблюдают.
 Лаура села, обхватив колени.
 — Когда летишь вниз с высоты, испытываешь ни с чем не сравнимое чувство. Ради этого стоит рисковать.
 — Гениальная мысль.
 — Джу, перестань!
 — Люди идут на риск, чтобы кровь быстрее побежала в жилах.
 — Как на охоту, — тихо проговорила Лаура и процитировала надпись, высеченную на могиле Гэла: — «Расстался с жизнью, преодолевая препятствие». — Только теперь Лаура поняла смысл этих слов.
 Джульетта коснулась руки сестры. Но печаль на лице Лауры была вызвана совсем не тем, о чем подумала Джульетта. Стремление мужчин воевать, ввязываться в драки, прыгать через заборы ничем не отличалось от желания совершить убийство.




 Глава 16


 Письмо пришло на следующее утро. Отец Лауры принес почту в столовую, во время завтрака, и начал разбирать.
 — Одно для тебя, Лаура, — сказал он, внимательно рассмотрев конверт, прежде чем передать дочери. — Из Сомерсета. Не знал, что у тебя там есть знакомые.
 Лаура готова была провалиться сквозь землю от стыда.
 — Это, наверное, от моей подруги, Элеоноры Делении. Я написала ей, надеясь, что мы встретимся, пока я буду здесь. Мы не виделись с тех пор, как родились наши дети.
 Лаура прочла письмо, опасаясь, что придется врать и изворачиваться, но это оказалась очень умная имитация письма от старой подруги, включая упоминания об общих знакомых и их детях.
 Это облегчало следующую сцену в спектакле. Лучше думать об этом как о спектакле, чем как об обмане родителей.
 — Боже, — Лаура продолжала читать письмо, — Элеонора пишет, что они собираются на север. И если я хочу повидаться с ней, надо ехать немедленно. Вы не возражаете? — обратилась она к родителям. — Ведь мы с Гарри пробудем тут целый месяц.
 — Конечно, нет, милая. Ты ведь поедешь всего на несколько дней?
 — За один день никак не смогу обернуться, на дорогу уйдет время и там надо немного побыть.
 Лаура сказала, что с Элеонорой они давно не виделись и только переписываются.
 — Ты сказала, что у миссис Делейни есть ребенок?
 — Да, Арабел. Она примерно на год младше Гарри.
 — Ему будет там с кем поиграть.
 — Договориться насчет кареты? — предложил отец.
 — Большое спасибо, папа.
 Разговор перешел на обсуждение самой удобной дороги, и Лаура решила, что все обошлось. Она надеялась, что только ее воображение рисовало подозрительный взгляд на лице Джульетты.
 После обеда она опять упаковывала вещи, но на этот раз только в саквояж, так как поездка обещала быть недолгой. Когда появилась почтовая карета, Лаура пошла разыскивать сына. Он оказался в конюшне вместе с Мегси и ее папой, дядей Нэдом. Лаура взяла малыша за руку.
 — Пойдем, милый. Мы отправимся еще в одно маленькое путешествие.
 Он внимательно посмотрел на нее и высвободил руку.
 — Я не поеду.
 — Не капризничай. Ты не можешь остаться тут без меня.
 — Почему? — возразил Нэд. — Он тут никому не мешает.
 Лаура внимательно взглянула на сына-предателя, вздохнула, опустилась на колени и стала его уговаривать:
 — Ехать совсем недалеко, малыш. Там будет девочка, с которой ты сможешь играть.
 Гарри надул губы и покачал головой.
 — По дороге мы увидим много животных, — продолжала Лаура.
 Мальчик хмурился.
 Лаура глазам своим не поверила. Гарри был неузнаваем.
 — Оставь его здесь, Лаура, — сказал брат, — будет легче путешествовать, и ты отдохнешь.
 «Отдохнешь». Ей не надо отдыхать от сына. Нэд не знал, что Гарри грозит опасность. Лаура поднялась и опять взяла мальчика за руку.
 — Гарри, поедем. Мы вернемся через несколько дней.
 Гарри молчал. Глаза его наполнились слезами.
 — Гарри, что с тобой?
 Она не может уехать, но она должна. Ей надо узнать правду в Дрейкоме и убедиться в том, что все идет по-честному. Однако не могла Лаура это объяснить ни сыну, ни кому-либо другому.
 — Нэд, — она взглянула на брата, — сделай что-нибудь.
 Он пожал плечами:
 — Малыш, видимо, боится, что ты увезешь его домой. Оставь его, нам будет с ним хорошо.
 Лаура снова опустилась на колени.
 — Маленький, мы не поедем в Колдфорт. Мы поедем совсем в другой дом.
 Никакие разумные доводы на Гарри не действовали.
 — Я останусь. И ты оставайся.
 Наступил решающий момент. Она не могла позволить Гарри диктовать, как ей следует поступить. Лаура поднялась.
 — Хорошо, — сдерживая волнение, произнесла она. — Не хочешь ехать, оставайся.
 Мальчик вцепился в ее юбку:
 — И ты оставайся. — Он даже топнул ногой.
 — Это невозможно. А ты оставайся, — повторила Лаура.
 В его глазах были боль и мольба. У Лауры сердце разрывалось на части, однако Гарри отпустил ее юбку.
 — Оставайся с Мегси и дядей Нэдом, тетей Маргарет, бабушкой и дедушкой.
 Лауре в голову не приходило, что Гарри может ей кого-то предпочесть. Она судорожно сглотнула. Когда спазм в горле прошел, она сказала:
 — Хорошо, милый, я каждый день буду писать тебе письма.
 — С картинками? — спросил Гарри.
 — Конечно, с картинками. Ты будешь хорошо себя вести? — Лаура стиснула его плечи и проглотила подступившие слезы.
 Гарри молча кивнул.
 — Пока, мама. — Мальчик высвободился из ее рук и побежал обратно в конюшню.
 Нэд попытался ей объяснить:
 — Там котята.
 Лаура повернулась и пошла к дому. Родители и Джульетта ждали у дверей, и Лаура им все объяснила.
 — Мы рады, что Гарри останется, — сказал отец, — с ним так интересно!
 Ни отец, ни брат не понимали Лауру. Только мать.
 — Постепенно дети отдаляются от нас, дорогая, — сказала мать, — особенно мальчики.
 — Но он совсем еще маленький, — возразила Лаура.
 — Он будет непременно по тебе скучать. Они начинают нами командовать, дай им только волю. Не расстраивайся и поезжай. Это вам обоим пойдет на пользу.
 Мать права. Но она не знает о грозящей Гарри опасности. Отец и Нэд тоже не знают. Лаура не может им об этом сказать. Она хорошо представляла себе, какова будет их реакция. Джульетта, вот решение.
 — У меня же запакованы все вещи Гарри, — сказала Лаура, — надо их вытащить.
 Она попросила снять саквояж с кареты и отнесла в дом. Джульетта зашла ей помочь.
 . — Мне нужно ехать, — сказала Лаура сестре.
 — Я так и думала, — ответила Джульетта. — Не волнуйся за Гарри. Ему здесь хорошо.
 Желание Гарри остаться глубоко ранило Лауру. Он даже не пришел с ней попрощаться.
 — Я отнесу наверх, — сказала Лаура, взяв вещи Гарри.
 — Не обязательно. Я потом сама отнесу, — предложила Джульетта.
 Лаура покачала головой, и сестра ее поняла. Джульетта взяла половину вещей, и они вместе поднялись наверх. Зайдя в комнату, Лаура бросила вещи на кровать, после чего вкратце изложила суть происходящего. Она собиралась сказать сестре только про Джека, но пришлось также объяснить, почему она должна уехать в Дрейком.
 Джульетта нахмурилась, слушая, потом переспросила:
 — Ты действительно думаешь, что преподобный Гардейн может приехать сюда, чтобы убить Гарри?
 — Нет, если бы я так думала, не уехала бы. Джек может отправиться в Дрейком. И я должна во что бы то ни стало опередить его. Я не жду приезда Джека, но пообещай мне, что если он вдруг появится, не оставишь его наедине с Гарри ни на секунду, что бы он ни говорил.
 — Обещаю, — сказала Джульетта, хотя взгляд у нее был скептическим.
 — И никуда не отпускай с ним Гарри, даже в церковь.
 — Но тогда мне придется все рассказать папе и Нэду. — Помолчав, Джульетта спросила: — А может, расскажешь им прямо сейчас?
 Снизу донесся голос отца:
 — Лаура, что там у вас? Нельзя задерживать лошадей.
 — Уже идем, папа, — открыв дверь, крикнула Лаура и повернулась к сестре: — Они сочтут меня ненормальной. Или сообщат об этом в магистратуру. У меня на это нет ни времени, ни доказательств. Боже, если бы только Гарри согласился поехать со мной!
 — Навстречу опасности? — спросила Джульетта.
 — Пожалуй, ты права. Лучшютавить его здесь, чем с чужими людьми в Редоксе.
 — А как же ты? Возможно, тебе грозит опасность. Кто такая миссис Делейни? Лач…
 Лаура почувствовала, что сера готова немедленно рассказать все родителям.
  — Я не одна, — сказала Лаур— Мне помогает Стивен Болл. Делейни его друзья, мы встретимся у них и будем разбираться вместе.
 Джульетта округлила глаза, лукаво посмотрев на сестру, и произнесла:
 — Я знала, что без мужчины не обошлось. Поезжай! И хорошо проведи время!




 Глава 17


 Все три часа пути Лаура нервничала. Будет Гарри по ней скучать или не будет? С какой легкостью он с ней расстался! А ведь они никогда не разлучались.
 Все вокруг говорили, что Лаура неправильно воспитывает ребенка. Что ее постоянная опека приносит ему вред. Но ведь опека вынужденная мера. Лаура молила Бога, чтобы Г. Г. оказался законным сыном Генри Гардейна и чтобы они со Стивеном успели спасти его.
 Когда почтовая карета подъела к элегантному кирпичному дому, называемому Реже, Лаура готова была выскочить из кареты и немедленно отправиться в Дрейком. Хотя знала, что это невозможно. Им надо составить план, а ей как-то изменить внешность.
 Она и Стивен когда-то были близкими друзьями, но если их обнаружат живущими гесте в гостинице, это погубит ее репутацию.
 Дверь открылась, и из нее вышла пара, у мужчины на руках была маленькая очаровательная девочка в розовом платье. Элеонора Делейни, красивая женщина с каштановыми волосами, подошла к карете.
 — Лаура, — воскликнула она, — как приятно увидеть вас опять!
 Лаура на секунду растерялась, потом сообразила, что им следует играть свои роли и перед незнакомыми людьми. Она позволила себя обнять.
 — Мы так давно не виделись! — сказала Лаура и повернулась к мужчине: — А это, наверное, Арабел? — Она хотела поцеловать ребенка, но девочка испугалась и чуть не заплакала.
 — Она стесняется, — объяснил Николас Делейни, улыбнувшись.
 Король «плутов». Он не выглядел ни величественным, ни грозным, но что-то было в нем необычное. Может быть, одежда. Поверх рубашки с расстегнутым воротом свободный жакет. В отличие от большинства джентльменов, Николас был загорелым. Золотистые волосы гармонировали с цветом лица.
 — Рад вас видеть, Лаура, — сказал он. — Я позабочусь о вашем багаже и карете. Проходите в дом. Вы, наверное, проголодались.
 Лауру удивило, что ребенка держит Николас, а не Элеонора.
 — А где Гарри? — спросила Элеонора, когда они поднимались по лестнице. — Арабел будет разочарована.
 — Так получилось. У него там кузина его возраста и еще появились котята. Стивен не приехал?
 — Пока нет, ждем с минуты на минуту. Элеонора привела ее в большую спальню с белыми в синюю полоску занавесями на окнах и таким же покрывалом на кровати. Лауре этот гостеприимный дом показался странным, как и сами хозяева. Возможно, из-за синих с белым тонов и аромата в доме. Лаура уловила запах сушеных лепестков розы и ладана. На лестничной площадке стояла скульптура толстого смеющегося человека, видимо, Будды. В свое время Стивен рассказывал, что Николас отправился путешествовать вместо того, чтобы поступить в университет.
 — Сейчас принесу горячую воду, — сказала Элеонора.
 Лаура чувствовала себя очень неловко. Ей трудно было найти общий язык с чужими людьми, которым ее, в сущности, навязали. Скорее бы приехал Стивен.
 Она сняла шляпку, перчатки и теплый жакет. Рассмотрела видневшийся из окна фруктовый сад.
 Стивен возлагает на Делейни большие надежды, но в силах ли он им помочь? Люди меняются.
 Элеонора принесла большой кувшин с водой.
 — У вас очень уютный дом, — сочла своим долгом сказать Лаура.
 — Мы его любим. Могу я называть вас Лаура? Не следует выходить из роли, это совет специалиста по обману. И вы зовите меня Элеонора.
 — Конечно.
 — И мужа моего зовите Николас. Ведь никто не поверит, что моя близкая подруга зовет его иначе.
 Скрепя сердце Лаура согласилась. Умывшись, она спросила:
 — А зачем притворяться перед слугами?
 — Осторожность никогда не помешает.
 Что ж, это разумно, подумала Лаура. Она не собиралась здесь задерживаться, но ей хотелось знать, как много Стивен рассказал о ней своим друзьям.
 — Насколько я поняла, вы со Стивеном собираетесь ездить по разным местам, — сказала Элеонора.
 — В этом нет ничего неприличного, — стала оправдываться Лаура, — мы делаем это в силу необходимости.
 — Приятная необходимость, принимая во внимание, что Стивен принадлежит к «Компании плутов».
 — Пожалуй, мне надо вам объяснить…
 Элеонора махнула рукой:
 — Нет, нет, лучше потом, все сразу. Хотите чаю? Ленч будет, когда приедет Стивен.
 — С удовольствием выпью чай. Большое спасибо.
 Больше всего Лауре хотелось остаться одной, не притворяться, не следить за каждым своим словом. И она нашла хороший предлог.
 — Я обещала сыну каждый день писать письма. Вы сможете их отправлять?
 — Конечно, — с готовностью ответила Элеонора. — Сейчас принесу все, что для этого нужно.
 Она вышла и через минуту вернулась с портативным столиком с канцелярскими принадлежностями.
 — Я пришлю вам чай и сообщу, как только приедет Стивен.
 Лаура села за столик у окна. Элеонора Делейни была дружелюбна, любезна, обходительна, однако у Лауры это вызывало раздражение. Элеонора не вышла бы замуж за такого, как Гэл Гардейн. Она слишком умна для этого.
 Нет, она не опустится до того, чтобы думать плохо о покойном муже. Это был ее выбор.
 Лаура открыла чернильницу, взяла ручку.
 Принесли чай, Лаура пила маленькими глотками. Она написала пять писем, датированных последующими днями, кроме воскресенья. Почта в эти дни не работает.
 В понедельник Джек может отправиться в Дрейком. Дорога займет у него не менее двух дней, а к тому времени она и Стивен уже во всем разберутся. В ее распоряжении четыре дня. Четыре дня, которые либо решат ее проблемы, либо повергнут в отчаяние.
 Где-то в доме часы заиграли красивую мелодию. Лаура сосчитала число ударов. Двенадцать. Где же Стивен?
 Ей не хотелось присоединяться к хозяевам до его приезда. Вспомнив, что она обещала сыну прислать в письмах рисунки, Лаура взялась за дело. На одном нарисовала почтовую карету и себя у окна. На втором — церковь, из которой выходили она и маленькая Арабел с мамой и папой.
 Жаль, что девочка такая стеснительная. Гарри общительный. Но слишком доверчивый.
 Джульетта оградит его от опасности, успокаивала себя Лаура.
 Еще на одном письме она изобразила вид из окна комнаты, где теперь жила. На последнем письме она нарисовала цветочки. К тому времени, когда Гарри получит это письмо, она, возможно, уже вернется домой.
 В дверь постучали. Зашла Элеонора и сказала, что приехал Стивен и что ленч готов.
 Наконец-то! Быстро сложив письма, Лаура заклеила их.
 — Обычно это делает Гарри, — сказала она. — Малышу это очень нравится.
 — Арабел тоже.
 Женщины обменялись улыбками, и у Лауры исчезло чувство неловкости. Она отдала письма Элеоноре, и они вместе спустились вниз.
 Стивен сидел на диване в гостиной, держа на коленях малышку Арабел. Она показывала ему свою тряпичную куклу. Он любил детей, и они платили ему тем же.
 Увидев Лауру, она побежала к отцу. Он взял ее на руки и сказал:
 — Миссис Гардейн — подруга дяди Стивена, а значит, и наш друг. Сделай реверанс, детка.
 Он опустил девочку на пол. Девочка с недоверием взглянула на Лауру, однако реверанс сделала и тотчас же вернулась к отцу.
 На лицо Элеоноры набежала тень. То ли она не одобряла поведение девочки, то ли огорчалась, что ребенок явно предпочитал отца. В каждой семье свои проблемы, подумала Лаура.
 Стивен холодно приветствовал Лауру.
 — Все прошло нормально? — спросил он.
 — Да. Пока все идет по плану.
 — Джек в Колдфорте, как будто не собирается его покидать.
 Стивен не проявил особой радости при встрече с ней, и это показалось Лауре обидным. Ведь она так его ждала.
 Разговор перешел на общие темы.
 — Как дела у Дэра? — обратился Стивен к Николасу.
 — Приходит в себя.
 — Может принимать гостей?
 — Тебя непременно примет, — ответил Николас и, взглянув на Лауру, объяснил: — Речь идет о лорде Дариусе Дебнеме. Он наш друг и до сих пор страдает от ран, полученных на войне.
 — Вся Англия говорила об этом чуде. Лорд Дариус, наверное, один из «плутов».
 — Так вы все знаете, — усмехнулся Николас.
 — Уверена, что не все, — возразила Лаура. — Есть надежда на его выздоровление?
 — Разумеется. По-моему, ленч готов. Я отнесу Арабел наверх и присоединюсь к вам.
 Он подошел к Элеоноре, и она поцеловала девочку. Но когда Лаура со Стивеном и хозяйкой дома направились в столовую, Лаура ощущала какую-то неловкость из-за ситуации в доме. Это ее совершенно не касалось, но она не могла не думать о том, что Николас совсем избаловал ребенка. И тут же вспомнила, что постоянно идет на поводу у Гарри. А это не доведет до добра.




 Глава 18


 Расставив на столе приборы, слуги ушли. К тому времени, когда Элеонора кончила разливать суп, Николас присоединился к ним.
 — Итак, кто нам расскажет всю историю? — спросил он.
 Лаура взглянула на Стивена:
 — Ты это сделаешь лучше меня.
 Стивен с улыбкой посмотрел на нее и вкратце изложил суть дела.
 — Представляю себе, как вы переживаете, — обратилась к Лауре Элеонора. — Как тяжело вам было оставить ребенка при сложившихся обстоятельствах.
 С трудом скрывая волнение, Лаура ответила:
 — Уверена, Джек Гардейн не поедет в Мерримид, но на всякий случай предупредила сестру об опасности.
 — Дайте я посмотрю это письмо, — сказал Николас, заинтересованный рассказом.
 Лаура передала письмо.
 — Вряд ли ты выудишь из него что-нибудь еще, — заметил Стивен. — Разгадка загадки находится в Дрейкоме, Я получил подтверждение тому, что затонувший корабль, на котором, возможно, плыл Генри Гардейн, назывался «Мэри Вудсайд».
 — Молодец! — воскликнула Лаура.
 — Он сделал это за пару дней, да еще находясь в пути, — добавил Николас. — Стивен всегда был гениальным. — Помолчав, он спросил: — Как выдумаете, какой национальности этот Оскар Рис? — Николас не слышал такого имени. Он пожал плечами и передал письмо Элеоноре. — И как он мог целых десять лет держать кого-то в плену?
 — А что, если это пленник добровольный? — высказала предположение Элеонора. — Бежал от унижения или скандала? Возможно, отец Генри отослал его и сказал, будто он погиб.
 Николас покачал головой:
 — Никогда не знал, что у тебя такое богатое воображение, милая. Но если он не был лишен наследства, почему бы ему не заявить о своих правах после смерти отца? По-моему, главный вопрос, на который следовало бы ответить, — это почему именно теперь.
 — Мы полагаем, — сказала Лаура, — что Г.Г. — это сын Генри, воспитанный Оскаром Рисом, и что он лишь только недавно узнал, что является законным наследником Гардейнов.
 — В этом, безусловно, есть смысл, — задумчиво проговорил Николас. — Азиру аль-Фаруку поручили привезти ребенка в Англию, чтобы тот отстоял свое право на наследство, потому что Фарук свободно владеет английским. И бандит решил нагреть на этом руки.
 — Вместе с капитаном Дайером? — спросила Элеонора. — Может быть, у них там целая банда грабителей?
 Стивен положил на стол вилку и нож.
 — Именно это меня и беспокоит. Я не хочу подвергать Лауру опасности.
 — Тогда не надо было брать ее с собой, — заявил Николас. — Отчаявшиеся люди готовы на отчаянные поступки.
 Эти слова имели какой-то скрытый смысл. И тут Лаура поняла, что не может отправить Стивена одного навстречу опасности.
 — Я поеду, но не стану совершать необдуманные поступки. Почему бы мне не побывать на знаменитом морском курорте?
 Стивен вопросительно взглянул на нее.
 — Мне кажется, я уже где-то слышал эти слова, — проговорил он.
 — Когда мы были детьми. Ты совершенно справедливо сказал, что решение должна принимать я сама.
 — Надо привлечь к этому делу капитана Дрейка, — вмешался Николас.
 — Совершенно верно, — согласилась Элеонора.
 — Кто бы он ни был — не надо, — решительно возразила Лаура. — Особенно если придется совершать противозаконные действия.
 — Она права, Ник, — согласился Стивен и спросил: — А кто такой капитан Дрейк?
 Николас озорно усмехнулся:
 — Известный контрабандист, контролирует весь берег вокруг Дрейкома.
 — Контрабандист? — У Лауры перехватило дыхание.
 — Не знал, что ты связан с преступниками, — буркнул Стивен.
 — Не я, — сказал Николас. — Кон. Кон Сомерфорд, виконт Эмли, некоторое время был графом Уайверном. Слышали об этом деле?
 — Он унаследовал титул графа в начале нынешнего года, но потом кто-то предъявил права на этот титул. Дело дошло до суда?
 — Нет, все решилось мирным путем. Но оформление требует времени. Крэг-Уайверн находится примерно в трех милях от Дрейкома.
 — Но каким образом Кон связан с контрабандистом, капитаном Дрейком?
 Николас посмотрел на жену:
 — Стивен опять на меня рассердится.
 — Разумеется, — с укором произнесла Элеонора. Стивен положил нож на стол.
 — Опять ты ввязался в какую-то авантюру. — Тон у Стивена был шутливый, но Лаура почувствовала, что он разозлился. Из-за незаконных действий своих друзей? Пытался ли он удержать их от этого? Зачем он тогда привлек их к серьезному делу?
 — Вовсе не я, — запротестовал Николас.
 — Как всегда, оберегаешь меня от грязных дел.
 — Стивен, — Николас посерьезнел, — ты наше секретное оружие в юридической и политической системах. Мы не можем рисковать твоей репутацией.
 — Черт возьми! — вышел из себя Стивен. Элеонора жестом остановила его.
 — До того как начнете выяснять отношения, — заговорила она, — решите, что собираетесь рассказать Лауре. Разговаривать намеками в обществе неприлично.
 — Справедливо. — Николас повернулся к Лауре: — Простите меня. Поскольку вы раскрыли свой секрет, я могу раскрыть свой. Только обещайте сохранить его в тайне.
 — Незаконные действия? Не уверена, что смогу…
 — Отлично. Честь превыше всего, — сказал Николас. — Вы осуждаете контрабанду?
 — Нисколько. Ведь пошлины почти запредельные.
 — Тогда у вас не будет проблем. Хотелось бы знать, как аль-Фарук и Г. Г. попали в Англию. Существуют весьма строгие ограничения при въезде. Скорее всего, им помогли контрабандисты. Если это произошло неподалеку от Дрейкома, капитан Дрейк в курсе дела.
 — Понимаю. Но сможем ли мы получить у него информацию, не рассказав ему всю историю?
 — Возможно, но я считаю, что следует привлечь его к нашим поискам. Он знает все о тех, кто прибыл в Англию незаконным путем. У него много своих людей. При необходимости он может даже вызвать армию. Если Фарук входит в какую-нибудь банду, капитан Дрейк вас защитит.
 Стивен запротестовал. Николас внимательно посмотрел на него:
 — Стив, ты знаешь, я не ищу опасностей. Они приходят сами.
 — Не ко мне, — заявил Стивен.
 — Извини, но это глупость.
 Лаура заметила, что Элеонора не вмешивается. «Плуты» стараются оградить Стивена от опасностей, поскольку для них он более важен как уважаемый всеми член парламента. Стивен против этого возражает.
 Но какие опасности могут подстерегать английских джентльменов в обычных условиях?
 Стивен повернулся к Лауре:
 — Кажется, что капитан Дрейк действительно сможет нам помочь, хотя мне не хотелось бы привлекать посторонних людей. Как и тебе. Тем более причастных к преступлениям.
 — Прежде чем сказать что-нибудь еще, — заговорил Николас, — я должен быть уверен, что вы сохраните мой секрет.
 После небольшой паузы Лаура пообещала:
 — Капитан Дрейк — это Дэвид Керслейк-Сомерфорд, который вскоре станет графом Уайверном.
 Лаура округлила глаза.
 — Боже правый! — воскликнул Стивен. — Насколько я понимаю, «плуты» принимали участие в передаче графского титула. Все знают об этом, кроме меня.
 — Нет. Кон, конечно, знает, это его дело…
 — А его жена — сестра этого Керслейка. Я встречался с ним на свадьбе. Весьма приятный джентльмен.
 — Это длинная и очень запутанная история, — тихо произнес Николас.
 — Разве бывает иначе?
 — Неудивительно, что никто не хотел обременять твою совесть без особой необходимости, Стив.
 Стивен молчал, но Лаура видела, что такая забота друзей ему неприятна.
 — Майлс, Фрэнсис, Ли и Люк тоже в неведении, — продолжал Николас. — А тебе я рассказал об этом лишь потому, что возникла необходимость.
 Как сильно все осложнилось, думала Лаура. Она полагала, что «плуты» всегда откровенны друг с другом. Но тут вспомнила, что некоторые вещи ей пришлось скрыть от родных.
 — Давайте вернемся к делу Лауры, — сказал Стивен. — Возможно, капитан Дрейк знает, когда Фарук появился здесь, и кто с ним прибыл, и где они находятся. Но я не уверен, что нам следует с ним встречаться. У контрабандистов свои правила поведения, свои секреты.
 — Вы с Лаурой обещали хранить наши секреты, а Дэвид теперь член группы «плутов».
 — Неужели? — удивился Стивен.
 — Он слишком полезен нам, чтобы его игнорировать.
 — И еще, — добавила Элеонора, — он владелец коллекции старинных книг и предметов.
 — Милая, я это знаю, — не без иронии произнес Николас.
 — Я просто напоминаю. — Элеонора обернулась к Лауре: — Я хорошо знаю Дэвида, ему можно доверять. Он не всегда следует закону, но поступает честно. Он сможет спасти Г. Г. и решить все проблемы.
 — Я согласна, — промолвила Лаура. — А как это организовать?
 — Пошлю ему сообщение, — сказал Николас, — попрошу встретиться с вами в гостинице.
 Часы пробили час.
 Лаура поднялась. Встали и все остальные.
 — Мы не можем рисковать репутацией Лауры, — сказал Стивен. — Она может встретить здесь кого-нибудь из знакомых. Ее надо загримировать.
 Николас посмотрел на Лауру.
 — Как она должна выглядеть?
 — Старой и больной.
 Глаза Николаса лукаво блеснули.
 — Это не составит никакого труда, хотя жаль прятать такую красоту.




 Глава 19


 Взглянув на себя в зеркало, Лаура едва не упала в обморок.
 Парик с потускневшими светлыми волосами, под глазами круги. Желтоватый, болезненный цвет лица, на губе родинка с несколькими волосами. С платьев спороли отделку.
 Лауре трудно было привыкать к своей новой внешности, но у нее не было выбора.
 Стивена на какое-то время оставили в одиночестве, и он погрузился в размышления.
 Глядя в окно, он пытался решить, были его последние действия героическими или чисто эгоистическими. Они, безусловно, не были ни мудрыми, ни неизбежными. Можно было другим способом попытаться разрешить эту загадку. Он разработал этот план специально для того, чтобы вытащить Лауру в Дрейком, где они будут вдвоем, вдали от посторонних глаз. Возможно, даже скомпрометировать ее.
 Ведь если в свете узнают, что они были вдвоем в Дрейкоме, им придется пожениться, потому что репутация Лауры будет погублена.
 Когда вернулся Николас, Стивен не мог сообразить, сколько прошло времени.
 — Ну что, ликвидировали красоту? — спросил он, отвернувшись от окна.
 — Весьма удачно, — ответил Николас. — Это не самое главное качество.
 — Я так не думаю, — возразил Стивен.
 — Я тоже, — улыбнулся Николас. — Но мы говорим о более глубокой красоте. Один удар сабли уничтожил красивые лица многих мужчин. Лаура и Элеонора воюют с ее туалетами.
 Николас сел, и Стивен последовал его примеру.
 — Мне казалось, они и без того мрачные.
 — Но слишком модные для миссис Присциллы Пенфолд. Миссис Гэл Гардейн всегда одевалась с большим вкусом.
 — Понятия не имел, что ты ее знал.
 — Я не был с ней знаком, но видел ее в Лондоне, где часто бывал в 1814 году, если ты не забыл.
 — Это трудно забыть, — ответил Стивен.
 В тот год Николас занимался опасной деятельностью в контрразведке, именно тогда он женился на Элеоноре и чуть не погиб.
 — Но после рождения ребенка Лаура редко там появлялась, — продолжал Стивен.
 — Лаура — редкий экземпляр. Насколько  я понимаю, ты хочешь обладать ею?
 Стивен уловил нотки неодобрения в тоне Николаса.
 — Я помогаю старой знакомой, — сказал Стивен. Но, увидев иронию во взгляде Николаса, признался: — Да, меня влечет к ней. Но мне не нравится слово «обладать».
 — Мне тоже не нравится. Но именно такое желание вызывает у мужчины красивая женщина. Он наслаждается тем, что она принадлежит ему. Таким был Гэл Гардейн. Раздувался как петух, чтобы получить ее.
 Николас задумался.
 — Все зависит от того, что для мужчины главное. К примеру, для Гардейна?
 — Охота.
 Николас кивнул:
 — Настоящее увлечение всегда берет верх. Мужчина, у которого есть увлечение, должен весьма осторожно подходить к выбору жены.
 — Ты имеешь в виду меня? — спросил Стивен.
 — В том числе.
 — Считаешь, я должен отказаться от своих занятий после женитьбы, как отказался ты от своих?
 — Ни от чего я не отказался. Правда, раньше путешествовал, но когда наскучило, я рад был, что в силу обстоятельств пришлось вернуться домой. Надеюсь, ты не думаешь, что Лондон очаровывал меня.
 Стивен разозлился. С какой стати Николас поучает его?
 — Вы с Элеонорой совсем разные.
 — Замок и ключ совсем не должны быть одинаковыми. Наоборот, из этого ничего хорошего не будет. Я интеллектуальный барахольщик. Ее интересует кое-что из тех сокровищ, которые я принес в гнездо. Она практичная деревенская женщина, а я учусь получать удовольствие от жизни на одном месте. Она спокойная, уравновешенная, для меня это Божье благословение.
 — Хочешь сказать, что не следует брать в жены женщину, которая интересуется политикой и реформами?
 — Стив! Не надо все упрощать. Ты гораздо умнее меня. Женись на женщине, с которой будешь счастлив, которая устраивает тебя во всех отношениях. Понял? Во всех. Не приноси себя в жертву.
 — Это не по-христиански.
 — Ты хорошо ее знаешь? — продолжал Николас.
 — Она была задушевной подругой моей сестры. Мы были с ней почти как брат и сестра.
 — А ты за эти шесть лет не изменился? Мой совет… Проклятие! Я ведь поклялся никогда не давать советов.
 — Это все равно, что Колеридж поклялся бы никогда больше не употреблять опиум.
 Это был удар ниже пояса, однако Николас лишь улыбнулся.
 — Он слишком далеко зашел, бедняга.
 — А Дэр тоже? — спросил Стивен, чтобы сменить тему разговора.
 — Нет. Он никогда не был зависим, — ответил Николас и возобновил прежний разговор: — Я никак не мог понять, что с тобой происходит. Теперь, кажется, понял. Прежние чувства могут оказаться опасными. Постарайся забыть о прошлом. Воспринимай Лауру такой, какая она сейчас. Возможно, ее новый облик поможет тебе в этом. Я слышу, они уже спускаются.
 Женщины вошли в холл. Стивен был рад, что его беседа с Николасом прервалась. Однако сказанное им оставило в душе неизгладимый след.
 Неужели он не знал Лауру?
 Живая, энергичная Лаура Уотком. Блистательная миссис Гэл Гардейн. Звезда лондонского общества.
 Бросив взгляд на вошедших леди, Стивен увидел женщину болезненного вида, с землистым цветом лица. На ней было то же самое платье, но почему-то теперь оно казалось старомодным. Под простой черной шляпкой надета шапочка, завязанная ленточками под подбородком. Под ней спрятаны выцветшие волосы парика, оставлены лишь завитки вокруг лица. Бесформенная родинка изуродовала губы. Бежевые перчатки скрывали ее красивые руки.
 Уродливая шаль, желтая с коричневым, никак не подходила к ее серой кофте.
 — Где ты взял это старье? — обратился Стивен к Николасу.
 — Николас собирает все, ничем не брезгует, — ответила за него Элеонора.
 Стивен вопросительно взглянул на Николаса.
 — Достоинство барахольщика как раз и состоит в том, что он неразборчив.
 — Достоинство? — удивилась Лаура. Хоть голос у нее не изменился, обрадовался Стивен.
 Элеонора рассмеялась.
 — Николас говорит, что нельзя предвидеть, где и когда может пригодиться та или иная вещь. И, как всегда, оказывается прав.
 Стивен никак не мог привыкнуть к внешнему виду Лауры.
 — Это родинка, — пробормотал он. — Чего не сделаешь ради успеха!
 Теперь разозлилась Лаура.
 — Думал, я не пожертвую своей внешностью ради дела? Чтобы спасти двух молодых Гардейнов? Прости, я очень взволнована.
 — Я тоже, — признался Стивен. — Но ведь это была только шутка.
 Они еще долго извинялись бы друг перед другом, но Николас их перебил.
 — Не выходите из роли, — напомнил он. — Вы простолюдинка, больная женщина. Ведите себя скромно. Не привлекайте внимания. Мы лишь немного изменили ваш внешний вид. Это не настоящее перевоплощение.
 — Никогда не думала о подобных вещах.
 — А следовало бы, — сказал Николас и обратился к Стивену: — Я послал сообщение Керслейку. Вкратце изложил суть дела. Если спросят, кто ты, скажи, что друг его приятеля. Кона, конечно.
 — Ладно, — ответил Стив, но мысли его были далеко.
 Он должен узнать, какова Лаура на самом деле. Николас прав. Стивен протянул ей руку:
 — Пойдем, это же игра, приключение. Хорошо помню, как ты разрисовала себе лицо и сунула в волосы перья, изображая индианку.
 Воспоминания заставили ее улыбнуться, и он увидел юную Лауру.
 — У меня был лук и стрелы, я сшибла шляпу у тебя с головы.
 — Ты меня чуть не убила. Хорошо, что сейчас ты не вооружена.
 — Разве я тебе не говорила, что у меня есть пистолет? — спросила Лаура, когда они выходили их дома.
 — Надеюсь, миссис Гэл Гардейн умеет им пользоваться?
 — Разумеется.
 Произнося имя ее покойного мужа, Стивен почувствовал озноб.




 Глава 20


 Лаура знала, что выглядит ужасно, однако надеялась, что на Стивена это не подействует: Ее влекло к нему. И не только физически.
 Она не могла разобраться в своих чувствах, но была уверена, что они увеличивали риск и опасность того, что они собирались предпринять. Да, она должна ехать, и не только для того, чтобы выяснить правду и, возможно, спасти ребенка, но и для того, чтобы разобраться в самой себе. То, что может произойти, определит не только будущее рода Гардейнов, но и ее собственную судьбу.
 Они воспользовались каретой Николаса, что значительно облегчало поездку. Выезжая со двора, помахали на прощание семейству Делейни. Маленькую Арабел, как всегда, на руках держал Николас.
 — Какой преданный отец, — заметила Лаура. — Впервые вижу такого.
 — Не одобряешь? — спросил Стивен.
 — Видишь ли, я заставляю себя не слишком баловать Гарри. Поняла, что это не идет на пользу ребенку.
 — Считаешь, что преданный, заботливый отец большая редкость?
 Лаура ушла от прямого ответа:
 — Гэл не был заботливым отцом, но, возможно, потому, что Гарри был еще слишком мал. Возможно, со временем он стал бы к нему более внимательным. Нэд обожает детей, но о маленьких, особенно девочках, заботится Маргарет. Так обычно бывает.
 Они миновали еще один поворот, выехали на прямую дорогу, и Стивен отпустил поводья.
 — Николас — человек незаурядный. Но здесь есть особая причина. Думаю, они не возражали бы против того, что я тебе расскажу. Арабел не так давно похитили.
 — Не может быть! Как? Кто?
 — Женщина, которая ненавидит Николаса. Она хотела получить выкуп. После этого Арабел стала бояться чужих, хотя до этого была жизнерадостным доверчивым ребенком. Да, я должен был сообразить раньше, — виноватым тоном произнес Стивен.
 — Что именно?
 — Она особенно боится незнакомых женщин в темных платьях. Наверное, поэтому и шарахалась от тебя. А к Николасу тянется, ведь он ее спас. Это не очень хорошо по отношению к Элеоноре. Конечно, обидно, но дети не понимают таких тонкостей.
 Так же, как и Гарри. Для него карета представляет собой средство переезда. Когда он попал в такое место, которое ему нравится, он больше не хотел садиться в экипаж. Она знала, что Гарри в безопасности, но все-таки спросила:
 — А как ее похитили? Посулили конфетку?
 — Нет, ее вытащили из кроватки.
 — В их собственном доме? Стивен повернулся к ней:
 — Лаура, в чем дело? Ее ведь спасли.
 — Гарри! — Она сжала руку Стивена. — Прости, но я не могу. Поверни обратно. Ты поезжай в Дрейком, чтобы спасти того, другого ребенка, а я вернусь в Мерримид. Мне в голову не пришло предупредить кого-нибудь о том, что его могут похитить прямо из постели.
 Стивен взял ее за руку:
 —Лаура, там была совершенно другая ситуация. Арабел похитили ради выкупа. Если Джек Гардейн захочет что-то сделать с Гарри, он постарается, чтобы это выглядело как случайность.
 — А если Гарри бродит во сне?
 Стив покачал головой:
 — И в Мерримиде этого никто не заметил?
 — Ты прав. Матери всегда знают, когда дети ходят во сне.
 — И запомни, Джек Гардейн не лунатик. У него много других возможностей.
 — Он попытался с булочкой. Если только это не плод моего воображения.
 — Возможно, он запаниковал, узнав, что ты надолго увозишь Гарри. Сомневаюсь, что он попробует еще раз.
 Прикосновение его руки, его взгляд и улыбка успокоили Лауру.
 — У Джека не будет такой возможности, пока Джульетта стоит на страже.
 — Ты веришь в нее больше, чем в меня?
 Стивен расплылся в улыбке:
 Лаура рассмеялась и попыталась загоготать.
 — Гуси сначала шипят, — объяснил Стивен, — а потом нападают. Нахальные существа.
 — Но они кончают на нашем обеденном столе. Так что у них есть основания злиться.
 — Пожалуй, ты права. Ну как, успокоилась? Она кивнула и забрала руку.
 — Прости, что поддалась панике. Но бедные Делени, мне так их жаль.
 — Мне тоже. Тем более что я не был рядом с ними, не мог помочь и даже поддержать их.
 — Расскажи мне что-нибудь еще про «плутов». Я думала, все это закончилось вместе со школой.
 Он с удовольствием развлекал ее различными историями, хотя она подозревала, что они были основательно отредактированы. История про скачки в Мелтоне была вполне безобидна, но занятия шпионажем в 1814 году такими, безусловно, не были. Даже когда они не предпринимали никаких действий, они регулярно собирались, большей частью в Лондоне или в Милтоне. Женитьба и рождение детей не давали возможности часто встречаться.
 — Видимо, настало и для меня время жениться, — закончил Стивен свои истории и начал внимательнее смотреть на дорогу, потому что они подъезжали к городу.
 Слова его прозвучали для нее как предупреждение. Она внимательно посмотрела на него и сказала:
 — Надеюсь, это мое приключение не помешало твоим планам?
 — Планам? — переспросил он.
 — Планам жениться.
 На лице его появилось подобие улыбки.
 — А как это возможно? — сказал он таким тоном, как будто они говорили о погоде.
 — Ты мог ухаживать за кем-то, вместо того чтобы сопровождать больную родственницу на море.
 — Не думай об этом. Поездка не нарушила моих планов.
 — А если разразится скандал?
 — Держись, — предупредил Стивен, стараясь сдержать лошадей на длинном крутом спуске с холма. — Если дело кончится скандалом, мы сможем пожениться, — сказал он спокойно. Ни единый мускул не дрогнул в его лице.
 Она ничего не могла прочесть ни в его тоне, ни в выражении лица.
 — Значит, нам надо соблюдать осторожность и сделать все как можно быстрее.
 — Ты права.
 В этот момент они увидели море и Дрейком.
 Дрейком был похож на большую деревню, расположенную по обе стороны залива. Вероятно, это и была простая рыбацкая деревня до тех пор, пока ее не превратили в курорт. На каменистом берегу стояли лодки, а неподалеку беленькие рыбацкие коттеджи.
 Слева Лаура увидела шпиль церкви, а справа крыши современных домов, стоявших рядом со старыми. На развилке Стивен остановился и спросил, как проехать к гостинице «Компас». Они проехали мимо магазинов и мимо современной гостиницы, носившей название «Королевский герб».
 Лаура искала глазами военных, иностранцев, ребенка с чертами лица, похожими на Гардейнов.
 — Здесь очень много инвалидов, — заметила она, обратив внимание на укутанных в одеяла пожилых людей, которых везли по берегу на колясках — даже в это время года.
 — Дрейком славится мягким климатом и целебным морским воздухом. — Стивен, улыбаясь, подмигнул ей. — Я прочитал об этом.
 — Смотри, двое военных. Один моряк, один армеец. Мы ведь не знаем, кто из них капитан Дайер.
 — Тюрбанов не видно?
 — Думаешь, на Фаруке будет тюрбан?
 — Судя по его имени, он вряд ли похож на англичанина. А иностранные слуги, особенно из Индии, встречаются часто.
 — В таком маленьком городе, как Дрейком? Стивен усмехнулся.
 — Город кажется спокойным, как тихая заводь. Наша гостиница в нем выглядит совсем древней. Но вполне пристойной.
 Двухэтажная, на фасаде множество небольших окон. Стивен заехал в большой двор с конюшнями и другими подсобными помещениями. На задней стене здания было всего несколько окон, и Лаура решила, что все комнаты расположены в один ряд на втором этаже.
 В гостинице рано или поздно им предстояло встретить Дайера и Фарука.




 Глава 21


 Стивен помог ей выйти из кареты и тихо произнес:
 — Слабая, хилая, нездоровая, — чтобы Лаура не забыла, как ей следует двигаться.
 При входе в здание их приветствовал хозяин, мистер Топем. Он вручил Стивену письмо.
 — От мистера Керслейк-Сомерфорда из Крэг-Уайверна, сэр. Джентльмен весьма известный.
 Хозяину не терпелось рассказать эту невероятную историю, но Стивен охладил его пыл:
 — Мы все о нем знаем.
 Хозяин умолк и проводил их в комнаты. Все три выходили окнами на залив. В средней пылал камин. Маленькие, но очень уютные.
 — Сколько тут еще жильцов? — обратилась Лаура к хозяину. — Я не переношу шума.
 — Двое, мадам, — успокоил ее хозяин. — Военный и его слуга. Очень тихие люди.
 Как только хозяин ушел, Лаура повернулась к Стивену:
 — Они здесь!
 — Похоже на то. Но мы не можем задавать сразу слишком много вопросов, иначе возникнут подозрения.
 Лаура вздохнула:
 — Ты прав, и никаких намеков на то, что с ними ребенок. Думаю, мы сможем встретиться с ними, а потом любопытная миссис Пенфолд забросает слуг вопросами. А что в письме? Когда мы сможем встретиться с контрабандистом?
 Стивен читал только что распечатанное письмо.
 — Он заедет завтра, к ленчу.
 — Только завтра? — возмутилась Лаура.
 — Видимо, граф-контрабандист очень занят.
 — Но раз уж мы здесь, надо что-то делать. — Сказав это, Лаура рассмеялась. — Напрасно я трепыхаюсь, да?
 — Как жаворонок.
 . Это было сказано так добродушно, что Лаура не могла обидеться, но решила быть более сдержанной.
 — Я предлагаю ознакомиться с городом, а заодно размять ноги.
 — Ладно, только немного погодя. Пусть думают, что мы распаковываем вещи.
 Стивен улыбнулся:
 — Оказывается, ты специалист по криминальным делам.
 Лаура отправилась к себе в комнату и позвонила горничной.
 Вскоре появилась улыбающаяся, не очень красивая женщина с кувшином в руках. Сделав реверанс и сообщив, что ее зовут Джейн, она тут же взялась за саквояж Лауры. Лаура завела с ней разговор.
 — Какое чудесное место. Говорят, морской воздух очень полезен.
 — Весьма бодрящий, мадам. Пробыв здесь некоторое время, инвалиды перед отъездом могут даже танцевать.
 — Удивительно. Но в это время года, полагаю, здесь не очень много приезжих?
 Женщина повесила платья на вешалку.
 — Не все так плохо, мадам, — сказала она. — У нас мягкая зима, и многие живут здесь круглый год.
 — Неужели? У вас, наверное, бывают важные персоны? — Лаура пыталась выяснить хоть что-нибудь.
 — Похвастаться нечем. Важные персоны в шикарных отелях.
 Лаура поблагодарила женщину, дала ей чаевые, хотя никакой полезной информации не получила.
 Лаура не переодевалась, поэтому ей оставалось надеть только перчатки, чтобы отправиться на прогулку.
 Когда она присоединилась к Стивену, он спросил ее:
 — Что с тобой?
 Лаура забыла, что Стивен в высшей степени наблюдателен. Но сам вопрос заставил ее рассмеяться.
 — Что со мной? Еще несколько дней назад я жаловалась на скуку. Опасалась за жизнь Гарри. Хандрила. У меня было тоскливое настроение в Колдфорте. Теперь мне грозит опасность. Неизвестно, чем все это закончится. Ведь если меня узнают, моя репутация будет погублена. Мне даже запретят общаться с собственным сыном.
 — Лаура! — Стивен протянул ей руку.
 — А вскоре я буду сидеть за одним столом со знаменитым контрабандистом.
 Абсурдность сказанного потрясла обоих, и Лаура, смеясь, свалилась на стул. Стивен смотрел на нее с усмешкой, напоминавшей Лауре их юность. Она протянула ему руки, и он помог ей подняться.
 — Я должна попросить прощения, — едва слышно произнесла Лаура.
 — За смех? Это действительно нетипично для кузины Присциллы.
 Помнил ли он похожую ситуацию, в которую они попали много лет назад?
 — Я должна попросить прощения за свой смех тогда, давно, когда ты сделал мне предложение.
 Стивен посерьезнел, только в глазах зажглись веселые искорки.
 — Это было много лет назад, и мы были слишком молодые.
 — Я была достаточно взрослая, чтобы выйти замуж.
 — А я нет.
 Но ведь Джульетта ждала своего Роберта.
 — Ты просто не был к этому готов. Но клянусь, я не хотела тебя обидеть. И вполне серьезно отнеслась к твоему предложению. Ты должен это знать.
 Они все еще держались за руки и смотрели друг другу в глаза.
 — Не могу сказать, чтобы это было приятно, — проговорил Стивен, — я был молод, чувствителен и, конечно, самолюбив. Но я знаю, ты не хотела причинить мне боль. И немного погодя понял, что совершил идиотский поступок.
 — Вовсе нет, — возразила Лаура.
 Он отошел от нее.
 — Это было глупо с моей стороны. Я думал, ты не отдаешь себе отчета в том, что делаешь. Но оказалось, Гардейн был именно тем, кто тебе нужен.
 — Мы собирались прогуляться, — сказала Лаура.
 — Тогда пошли.
 — Пошли.
 Стивен протянул ей руку. Лауре очень хотелось продолжить разговор, но она понимала, что это неразумно. Они вышли из гостиницы и вдохнули свежий морской воздух. Небо было затянуто облаками. Дул сильный ветер.
 — Горничная назвала здешний воздух бодрящим, — сказала Лаура, поеживаясь.
 — Он сдувает всю паутину.
 — Я не окружена пауками. Давай пойдем, только побыстрее.
 — Ты забыла, что миссис Пенфолд не в состоянии быстро двигаться.
 Лаура чертыхнулась.
 Они прошли до крутого спуска к деревне и повернули обратно.
 Лаура с интересом рассматривала витрины магазинов, поскольку давно не видела их. Тут были многообещающий книжный магазин и аптека, на которой висела реклама «Все современные приспособления для больных и инвалидов».
 — Это должно было бы заинтересовать меня, — заметила Лаура, пройдя мимо, и направилась к витрине, где были выставлены разодетые куклы. — Правда ли, что в Лондоне вошли в моду более короткие юбки? — спросила она.
 — Да, к немалому удовольствию джентльменов.
 Лаура искоса взглянула на него:
 — Всегда существовал способ показать красивое колено. — Она приподняла юбку и поставила ногу на ступеньку.
 — Согласен, — улыбаясь, сказал Стивен, — но моя больная кузина вряд ли.
 Лаура состроила хитрую рожицу и опустила юбку.
 — У тебя действительно есть кузина Присцилла Пенфолд?
 — Нет, но девичья фамилия у тебя другая. Потом ты вышла замуж за Пенфолда из Уорикшира. Рассудительное, спокойное, трудолюбивое семейство.
 — Не уверена, что смогу сыграть такую роль, — призналась Лаура, — рассудительную, уравновешенную леди.
 — Постарайся выглядеть рассеянной, бормочи что-нибудь про эмпиризм и про Юма.
 — О, это я могу. Я читала работы Юма, — сказала Лаура, когда они повернули к гостинице.
 Стивен с удивлением посмотрел на нее. Лаура не призналась ему, что от скуки перечитала в скромной библиотеке в Колдфорте почти все, кроме спортивных журналов.
 — Меня интересует не только длина дамских юбок, — добавила она.
 — И ты согласна с идеями Юма?
 — У него много интересных идей, — ответила Лаура, полагая, что он проверяет ее, — но мне не нравится, когда он нападает на Бога и религию.
 — Религия иногда может стать проводником зла. Примером тому преподобный Джек.
 — Если все это правда, зло, которое он замыслил, никак не связано с тем, что он викарий. Религия по определению должна быть добродетельной.
 — Даже если требует, чтобы вдова сгорела на погребальном костре вместе с мужем?
 Лаура нахмурилась и недовольно посмотрела на Стивена:
 — Нет. Но возможно, это не религиозный ритуал, а просто обычай?
 — Ты стараешься приспособить религию к своим предположениям.
 Когда они уже подошли к гостинице, Лаура осознала, что она с большим удовольствием вела этот философский разговор. Сначала ей хотелось только доказать Стивену, что это может интересовать ее, а потом действительно стало интересно. И она не заметила, чтобы ему это не нравилось.
 Но любой мог посчитать ее синим чулком! Чтобы он так не подумал, она рассказала ему о скуке и о библиотеке в Колдфорте.
 — Я не думала, что эти книги произведут на меня такое впечатление. Возможно, в один прекрасный день я вступлю в философский кружок твоей сестры Фанни.
 Она сказала это в шутку, но Стивен проговорил:
 — Почему бы и нет? — И добавил: — Кузина Присцилла.
 В этот момент она вспомнила, что ей полагалось быть слабой и неуклюжей. Такой она сейчас и была. Ибо настроение у нее испортилось. Неужели Стивену нравились женщины, которых называют синим чулком?
 Достоинствами леди Жаворонок были жизнерадостность, красота и шарм. Но возможно, Стивена больше привлекают уродины, чем красивые женщины?
 Лаура сердито взглянула на него:
 — Не пойму, почему интерес к философии должен исключить интерес к модной одежде.
 — Я тоже не понимаю, — произнес Стивен.
 — Благодарю Бога за это, потому что обожаю красивые платья.
 — Скоро сможешь снова в них щеголять.
 — Ты и тогда будешь обсуждать со мной философские проблемы?
 Он удивленно вскинул брови:
 — Не понимаю, о чем ты говоришь. Я готов беседовать с тобой о чем угодно, Лаура, какую бы одежду ты ни носила.
 Когда он открывал для нее дверь, на лице у него была вежливая улыбка. Связь, которая установилась между ними, вдруг исчезла. Лаура уже собиралась войти, но в это время увидела выходившего из дома мужчину. На нем было длинное черное пальто, на голове ярко-синий тюрбан. Мужчина отошел, пропуская ее. Смуглый, со строгими чертами лица и ничего не выражающими карими глазами. Лаура почувствовала на себе его пристальный взгляд.




 Глава 22


 Лауре не терпелось закрыть дверь их комнаты.
 — Фарук. Это он.
 — Безусловно, — согласился Стивен и позвонил горничной.
 Лаура в изнеможении опустилась на стул.
 — Он реально существует. До сих пор я в этом не была уверена.
 — Я тоже. Во всяком случае, не был уверен, что он настоящий араб, а не какое-то таинственное существо.
 — И он живет в этом доме. Здесь не так много комнат… — Лаура умолкла, появилась Джейн.
 — Мы хотим заказать обед, — проговорил Стивен холодным тоном.
 Горничная сделала реверанс и перечислила имеющиеся блюда. Стивен жестом предложил Лауре выбрать и обратился к горничной:
 — Мы встретили иностранного джентльмена, когда заходили в дом. Он тут живет?
 Тон его из холодного превратился в ледяной. В глазах у горничной мелькнул страх.
 — Да, сэр. Но от него никаких неприятностей. Его имя Фарук. Он из Египта. Слуга и компаньон больного джентльмена, капитана Дайера.
 — У капитана Дайера много таких слуг? — спросил Стивен с таким высокомерием, что Лаура чуть не расхохоталась.
 — Нет, сэр. Только Фарук. Он делает все для своего господина. Даже не разрешает нам зайти сменить белье или разжечь огонь.
 Напряжение возрастало. Они решили, что это связано с присутствием ребенка в комнатах.
 — А долго они тут пробудут? — продолжал расспрашивать Стивен. — Мне не очень приятно жить под одной крышей с язычником.
 Девушка комкала край передника.
 — Этого я не знаю, сэр. Они приехали неделю назад и, по-моему, не собираются уезжать. Климат тут весьма полезен для здоровья, вы же знаете.
 — Их комнаты расположены близко от нас? — спросил, наконец, Стивен.
 Девушка побледнела.
 — Да, сэр. Гостиная капитана Дайера находится рядом с вашей спальней, сэр, но между ними нет дверей. Капитан Дайер занял центральные комнаты, а у нас наверху всего восемь комнат и две внизу. Но там живет пожилая пара, мужчину надо возить на коляске. Может быть, пригласить мистера Топема?
 Стивен притворился, будто обдумывает ответ.
 — Пока не надо. Скажите мне только, нет ли тут поблизости детей. Моя кузина не переносит шума.
 — О нет, сэр. Никаких детей.
 Как только дверь за Джейн закрылась, Лаура расхохоталась.
 — Ты был невероятно убедителен. Такой нетерпимый и избалованный.
 — Очень хорошо. — Стивен был доволен собой. — Теперь мы знаем, что они рядом.
 — А где же ребенок?
 — Может быть, его вообще не существует.
 — А может быть, существует.
 — Возможно, Г.Г. где-то в другом месте. Это все наши домыслы. А нужны факты. Гадать на кофейной гуще бесполезно. — Повернувшись лицом к своей спальне, Стивен с удовлетворением заметил: — Итак, у нас с ними общая стена.
 — Думаешь, через нее что-нибудь слышно? Надо подойти поближе. — Лаура вскочила со стула.
 Стивен жестом остановил ее.
 — Терпение. Скоро принесут обед и увидят тебя в моей спальне. Не очень-то прилично. Я сам пойду послушаю, а ты жди обеда. Как я и предполагал, полное молчание — Фарук ушел, и Дайеру не с кем разговаривать. Посмотрю, заперта ли у них дверь.
 Лаура схватила его за рукав:
 — У кого не хватает терпения?
 — Я просто хочу проверить этих подозрительных типов, чтобы убедиться, что они не могут напасть на мою больную кузину темной ночью. — Он улыбался как мальчишка, когда, освободившись от нее, выскользнул в коридор.
 Через минуту он вернулся. .
 — Дверь заперта, что подозрительно, если Фарук просто слуга.
 Лаура нахмурилась.
 — Так бы и сломала эту стену, — сказала она, — хотя никогда не действовала импульсивно.
 — Никогда. Вспомни, как ты отправилась на состязания, переодевшись мальчиком.
 — Мне было тогда двенадцать. И кстати, это ты уговорил меня.
 — Пусть так. А когда вы с Шарлоттой пошли купаться, не думая, что вас могут увидеть из дома?
 — Настоящий джентльмен не стал бы подсматривать. Я тоже помню твои проделки.
 — Мои проделки не шли ни в какое сравнение с твоими, — сказал Стивен, подойдя к окну. — Ты заплатила цыганке, заняла ее место и стала гадать друзьям и соседям…
 Лаура прикрыла рот рукой.
 — Я думала, об этом знает только Шарлотта. Она рассказала тебе?
 — Нет. Но, услышав несколько предсказаний, я решил понаблюдать и заметил, как ты выскользнула из шатра. Так что не говори мне, Лаура Уотком, что ты никогда не действуешь импульсивно.
 — Кстати, сэр, это был тщательно продуманный план.
 Он назвал ее девичью фамилию, как будто мысленно вернулся в их юность.
 — Фарук! — проговорил Стивен.
 Лаура подбежала к окну.
 — Теперь давай послушаем. Если принесут обед, ты выйдешь.
 Чтобы лучше рассмотреть Фарука, Лаура прижалась к Стивену, и по телу у нее побежали мурашки. Она немного отодвинулась, стараясь, чтобы это выглядело естественно.
 — Ты всегда добиваешься своего, — сказал Стивен. В голосе у него прозвучали какие-то незнакомые нотки. И смотрел он на нее как-то странно.
 Они направились в его спальню. На крючке у камина висела его ночная рубашка. Лаура ощутила аромат его мыла и запах тела.
 У стены стояли кровать и комод. Стивен подошел к остававшемуся свободным пространству и жестом позвал Лауру.
 Лаура знала, как сильно возбуждает мужской запах. Ей хотелось прижаться к Стивену и вдыхать этот запах, но она заставила себя приложить ухо к стене.




 Глава 23


 Стивен тоже прижал ухо к стене, но мысли его были заняты Лаурой. Они оказались стиснутыми в маленьком пространстве, ее спина была прижата к кровати.
 Ему показалось, что она смотрит на него как на мужчину, а не как на старого друга. Стивен привык трезво оценивать ситуацию и быстро принимать решения. Но теперь, когда он оказался в ситуации, весьма важной для его жизни, мозг отказывался работать.
 — Ты что-нибудь слышишь? — Голос Лауры вернул его к реальности.
 — Едва слышное бормотание.
 — Я тоже.
 Стивен не мог отвести глаз от ее груди. С наслаждением вдыхал аромат ее духов, созданных парфюмерами специально для нее.
 Это было неосторожно, такие духи не могла использовать Присцилла Пенфолд. Но он не станет советовать ей сменить духи. Стивен пытался вспомнить, какими духами она пользовалась, когда была девочкой. Наверное, какими-нибудь самодельными, из садовых цветов.
 Николас прав. Ко всему, что он знал о Лауре, ему следовало добавить ее интерес к философии и способность быстро соображать.
 Ее теперешний внешний вид тоже ставил его в тупик. Заговорил бы он с ней о философии, если бы не ее болезненный цвет лица и выцветшие волосы? Однако тело его реагировало на Лауру, а не на кузину Присциллу.
 Стивен безуспешно пытался сосредоточиться на голосах за стеной. Они стали более отчетливыми.
 — Ну что? — спросил он.
 Она покачала головой. Он нашел повод отойти от стены. Здравый смысл подсказывал, что это необходимо.
 Когда они возвратились в гостиную, Лаура сказала:
 — Обычный разговор. Детского не слышно.
 Стивен молчал. Черт возьми, он совершенно не возбуждает ее.
 — Стивен?
 — Возможно, — только и смог он ответить.
 Лаура прошлась по комнате.
 — Как обидно, — произнесла она, — неужели ничего нельзя сделать?
 Стивен плохо соображал, а ее неиссякаемая энергия, казалось, обжигала его.
 — Стивен? Что с тобой?
 — Подожди минутку. — Он ушел к себе в спальню собраться с мыслями.
 Стивен сделал несколько глубоких вдохов и пришел в себя. Открыл саквояж, достал кожаный футляр и вернулся в гостиную.
 — Взгляни, это бинокль. Николас дал его мне. Завтра, если ничего не случится, мы сможем посмотреть в их окно прямо с берега.
 — Блестящая мысль! — воскликнула Лаура. — Почему не попытаться и сегодня?
 — Опять нетерпение!
 — Прекрати упрекать меня моими беззаботными юношескими проделками.
 — Они мне нравились, — улыбаясь, сказал Стивен и подумал, что корни его любви находятся там, в юности, когда он высоко ценил Лауру, хотя и дразнил ее непрерывно.
 — Сейчас я тебе меньше нравлюсь? — смутившись, спросила она.
 — Что за глупости, Лаура, не придирайся к каждому моему слову. Сейчас ты мне тоже нравишься.
 «Мне только не нравилось, когда ты была замужем за Гардейном», — подумал Стивен.
 — И все же, почему ты не хочешь выйти сейчас, посмотреть в бинокль на лодки и пароходы? Пообедаем позже.
 — Сейчас почти темно, — возразил Стивен. Лаура усмехнулась:
 — Местные жители только посмеются над нами, сухопутными жителями.
 — Что ж, пойдем, доставим им удовольствие.
 Они спустились на берег, Стивен вдруг подумал, что Лаура могла бы быть восхитительной любовницей.
 Они подошли к самой воде. Лаура придержала шляпу и подставила лицо ветру.
 — Вряд ли кузина Присцилла поступила бы так, — поддразнил ее Стивен.
 — Здесь замечательно, верно? — с восхищением произнесла Лаура.
 Из-за сильного ветра платье облепило ее фигуру. Видно было, что Лаура без корсета. Эта женщина сводила его с ума.
 — Шум волн — чудесная музыка, — сказал Стивен.
 — Она волнует и успокаивает, — проговорила Лаура, не открывая глаз.
 «Люди иногда умирают под эту музыку», — подумал Стивен, но не стал портить Лауре настроение.
 — Но море может быть и жестоким, — продолжала Лаура. — Сколько кораблей оно поглотило! В том числе и «Мэри Вудсайд».
 Казалось, Лаура читает его мысли.
 — Ты почему-то очень молчалив, мой друг, — сказала Лаура. «Мой друг», — повторил он с горечью про себя.
 — Оцениваю все, что нас окружает.
 Лаура огляделась. Что Стивен хотел этим сказать? В некоторых окнах горит свет.
 Стивен достал бинокль из футляра.
 — Давай сначала посмотрим на море. Чтобы не вызывать подозрений.
 Лаура направила бинокль на море.
 — Как по-твоему, днем можно увидеть Францию?
 — Сомневаюсь. Теперь моя очередь. — Он взял у нее бинокль и навел на окна.
 — Ну что там? — Лаура прижалась к нему, словно могла вместе с ним посмотреть в прибор.
 Черт возьми! Он не мог даже навести бинокль на окно.
 — Одна из их комнат, занавески опущены. — Стивен говорил с трудом, ощущая тепло ее груди. — Ой!
 — Что?
 — В гостиной подняты занавеси.
 — И что ты видишь, Стивен? Ну, говори, говори. Или дай мне посмотреть.
 — Я вижу Фарука в его синем тюрбане. Он склонился над кем-то, кто сидит на стуле.
 — Говорят, Дайер совсем плох. Как он выглядит?
 — Он сидит спиной к окну. Видны только светлые каштановые волосы.
 — Дай я посмотрю. — Она схватила его за руку.
 От ее прикосновения желание захлестнуло Стивена. Он готов был схватить ее и уложить прямо здесь, на берегу.
 Проклятие, ничего подобного с ним еще не случалось. Он был сдержан и рассудителен. В любых ситуациях умел управлять своими эмоциями.
 Она взяла у него бинокль, отошла на шаг и поднесла его к глазам. Стивен не мог оторвать от нее взгляд.
 Свет из окон освещал ее красивый профиль, который не мог быть испорчен ни локонами, ни кремом. Прямой нос, полные , чуть приоткрытые губы, четко очерченный подбородок.
 — Фарук ходит по комнате, — сообщала Лаура, — ребенка не видно. Фарук опускает занавески.
 Лаура протянула ему бинокль.
 — Фарука мы уже видели.
 — За несколько часов невозможно все выяснить.
 — Надежда умирает последней, — сказала Лаура, повернувшись к морю. Стивен почувствовал, что она улыбается. — Если Дайер действительно калека, нам придется вести дела с Фаруком.
 — Нам? — удивился Стивен.
 — Именно.
 — Это опасно.
 — Я не просила тебя меня охранять.
 — Джентльмен не может допустить, чтобы леди оказалась в опасности.
 — Выходит, джентльмен автоматически становится главным?
 — Да, безусловно.
 — Ты забыл наше прошлое.
 — Не забыл. Ты всегда отличалась безрассудством.
 — А ты стал настоящим занудой.
 — Просто повзрослел, — сдерживая волнение, ответил Стивен.
 — Хочешь сказать, постарел.
 Неожиданно Стивен привлек ее к себе и страстно поцеловал. Потом отпустил и прошептал:
 — Пока нет.
 — Это заметно. — Лаура повернулась и направилась к дому.




 Глава 24


 В темноте, подумала Лаура, все воспринимается по-другому. Поцелуй ее Стивен при дневном свете, неизвестно, что увидел бы он в ее глазах. Лаура и сама этого не знала. Она не могла разобраться в собственных чувствах.
 А что, если бы она ответила на его поцелуй? По некотором размышлении Лаура пришла к выводу, что до добра бы это не довело.
 Она и знала, и не знала Стивена. Не знала самое себя.
 К гостинице они шли молча. И когда мистер Топем вышел им навстречу, Лаура с облегчением вздохнула.
 — Сэр Стивен, миссис Пенфолд, смею вас заверить, что за неделю пребывания здесь мистера Фарука и его господина никаких проблем у нас не возникало.
 — Это было бы шоком для моей кузины, — высокомерным тоном заявил Стивен. — У нее пошатывают нервы.
 — Поверьте, мадам, у вас нет ни малейших оснований для беспокойства, — обратился мистер Топем к Лауре.
 — Но мистер Фарук, — Лаура понизила голос до шепота, — не может быть христианином.
 — Совершенно верно, мадам. Но ведет себя как истинный христианин.
 — А кто его хозяин?
 — Английский офицер, — ответил Топем. — Родился и вырос в Англии. Насколько мне известно, служил в Индии. Человек он нездоровый.
 — Нездоровый, говорите? — продолжала допытываться миссис Пенфолд. — Значит, он пожилой?
 — О нет, мадам. Совсем молодой. Думаю, он получил ранение на войне. Его пришлось нести на второй этаж на руках, все комнаты на первом были заняты.
 — Какой ужас! Надеюсь, мистер Фарук организует ему прогулки у моря? После двух прогулок самочувствие у меня значительно улучшилось.
 — К сожалению, нет, мадам. Хотя капитану Дайеру тоже было бы полезно подышать морским воздухом.
 Ситуация усложняется, подумала Лаура.
 — А доктора? — продолжала Лаура. — Его осматривали хорошие доктора?
 — К сожалению, нет, мадам.
 Лаура многозначительно взглянула на Стивена. Странно, что капитан Дайер не обратился к врачу, если он действительно болен.
 — Кстати, если вам нужен хороший доктор, мадам, могу порекомендовать вам доктора Несбита. Женщины его обожают.
 — Благодарю вас, вы очень любезны, — сказала Лаура и добавила: — Как вы думаете, капитан Дайер хотел бы с кем-нибудь пообщаться? Я и мой кузен с удовольствием выпили бы с ним чашечку чая.
 Топем поклонился:
 — Вы сама доброта, миссис Пенфолд. Непременно передам ваше приглашение мистеру Фаруку. Ваш обед готов.
 — Тогда принесите его, — сказал Стивен, подав Лауре руку.
 Она спокойно положила свою на его руку, и они поднялись по лестнице. Впервые Лаура ощутила неловкость, когда зашла с ним в их комнаты. Однако Стивен вел себя так, будто и не было никакого поцелуя.
 Прекрасно. Она последует его примеру.
 — Возможно, встретиться с Дайером будет трудней, чем мы думали, — предположила Лаура, снимая перчатки.
 — Как мы и думали, он, скорее всего, пленник, раз постоянно находится в комнате.
 — Так он, может быть, и есть Г.Г.! А если там находится ребенок, кто-то должен быть все время с ним.
 — Сомневаюсь, что можно спрятать ребенка так, чтобы об этом никто не знал.
 — Согласна.
 Стивен ничего не ответил, и Лаура ушла в свою комнату. История с Г.Г. оказалась гораздо сложнее, что можно было ожидать. Что, Дайер так и не выйдет из комнаты? Как в этом случае сравнить его с портретом?
 Вернувшись в гостиную, Лаура застала там Стивена. Он стоял у камина и смотрел на огонь.
 — Я проанализировал, что нам удалось узнать, — проговорил Стивен. — Возможно, Дайера накачали наркотиками.
 — В таком случае его трудно будет спасти. Кто-то должен его вынести.
 — Если Фарук принес его наверх, я смогу сделать то же самое.
 Лаура начала ходить по комнате.
 — Думаешь, они согласятся с нами встретиться? Это решило бы все проблемы. Скорее всего, нет.
 — Особенно, — добавил Стивен, — если Дайер и есть Г.Г., и он привязан к стулу.
 Он как-то странно посмотрел на нее.
 — Мне не следовало приглашать их на чай? Ведь у них же нет никаких оснований для подозрений.
 Стивен отошел от камина.
 — Это блестящая идея. Именно то, что должна была сделать добросердечная леди. Не говоря уже о том, как поступила бы любопытная дама. Но будь осторожна. Помни, Дайер может быть пленником, а может быть и шантажистом, намеревающимся получить у лорда Колд-форта кругленькую сумму. Я не хочу, чтобы ты рисковала, Лаура, чтобы тешила себя надеждами.
 Принесли обед. Когда слуги ушли, Лаура и Стивен сели за стол. Лаура снова почувствовала неловкость.
 Она никогда не обедала вдвоем с Гэлом. За столом сидели его родители, часто гости. В Лондоне они редко обедали дома. И сейчас этот скромный обед за маленьким столом, особенно после поцелуя, вызывал у обоих какие-то странные чувства.
 — Итак, — спросила Лаура, — что будем делать завтра?
 Стивен улыбнулся:
 — Завтра воскресенье. Поэтому уважаемый член парламента и вдова должны отправиться в церковь. Возможно, капитан Дайер, как человек верующий, тоже будет там. Если нет, постараемся собрать сплетни.
 — Разумеется, — улыбнулась Лаура. — Не каждый день в городе появляются язычники. А у нас завтра ленч с контрабандистом. Он него мы многое узнаем.
 — Ты удивляешь меня своими рассуждениями, — сказал Стивен.
 — Только потому, что я женщина?
 Он расхохотался:
 — Вспомни мою сестру Фанни.
 — Тогда почему ты считаешь меня недалекой? Потому что в юности я не интересовалась серьезными проблемами? Я уже говорила тебе, что в Колдфорте почти не было беллетристики.
 Стивен отодвинул тарелку с остатками супа и взялся за мясной пирог.
 — При желании ты могла бы заказать романы.
 — Я так и делала. Но нельзя же все время читать романы.
 — Шарлотте это удается, — с иронией заметил он.
 — Мы с Шарлоттой похожи друг на друга.
 — Были. Но мы и с тобой неплохо ладили.
 Лаура задумалась.
 — Наверное, теперь мы с Шарлоттой совсем разные.
 — Поэтому и отдалились друг от друга.
 — Это естественно. Время делает свое дело.
 — Я бы сказал, ты бросилась в объятия к Гардейну.
 — Он был весьма привлекательным мужчиной.
 — Еще бы. Богатый наследник высокого титула.
 — Не только поэтому.
 От семейной идиллии не осталось и следа. Разговор прекратился сам собой, они быстро закончили обед. Отодвинув тарелочку с десертом, Лаура спросила:
 — Почему мы все время ссоримся?
 — Я этого не заметил.
 — Я знаю, тебе никогда не нравился Гэл.
 — О покойниках плохо не говорят.
 — Это верно.
 Стивен промолчал.
 — Ты не можешь отрицать, что он был блестящим наездником, — продолжала Лаура.
 — Это качество присуще большинству жокеев.
 Лаура с шумом отодвинула стул и поднялась.
 — Ты прав, нам не следует о нем говорить. Лучше обсудим наши планы.
 — А что, собственно, обсуждать? Мы собрали кое-какую информацию. Пока это все.
 «Тогда поговорим о поцелуе», — едва не вырвалось у Лауры. И если он ничего не значил для Стивена, говорить нечего. Если же значил очень много, Лаура не была готова к серьезному разговору.
 Лаура позвонила горничной. Джейн пришла и стала убирать посуду. Было всего восемь часов, до сна еще далеко. Лаура не могла понять, что происходит со Стивеном, хотя понимала, что он в плохом настроении.
 Когда горничная ушла, Лаура предложила:
 — Сыграем в карты?
 — Давай. А во что?
 Она назвала несколько игр, потом сказала:
 — Я ведь была женой Гэла Гардейна, ты не забыл?
 Он сжал губы.
 — Тогда в пикет. У тебя есть колода? Если нет, у Топема найдется.
 — У меня есть. Иногда мы с Гарри играем в простые игры.
 Лаура принесла карты и села за стол.
 — Ты хорошо играешь? — спросила она.
 — Неплохо. Я ведь вырос в «Компании плутов».
 — Прекрасно. — Она отложила мелкие карты. — Считаем только выигрыши?
 — Ни в коем случае. Я хочу, чтобы ты стала моей должницей.
 У Лауры мурашки побежали по телу. Воображение нарисовало ей соблазнительную картину. Что потребует Стивен, если она проиграет? Передавая ему похудевшую колоду, Лаура сказала:
 — Думаю, ты хочешь использовать мою скромную вдовью лепту для финансирования важных реформ.
 Стивен перетасовал карты.
 — Это существенно расширит мои возможности, — сказал он, протянув ей колоду. — Сними.
 У нее выпала десятка, у него шестерка.
 — Твой ход, — объявил он.




 Глава 25


 Уже догорели свечи, когда они закончили последнюю партию, Лаура откинулась на стуле. Настроение у нее было приподнятое.
 — Кто выиграл? — равнодушно спросила Лаура. Оба были отличными игроками и выигрывали по очереди. Подсчитав что-то на листке бумаги, Стивен ответил:
 — Ты. Сто пятнадцать. Гиней?
 — Конечно же, нет. Я не играю по-крупному. Шиллингов.
 — Тогда пять фунтов и пятнадцать. Надеюсь, ты поверишь моему слову?
 Лаура вдруг подумала, что такой разговор приятно вести в постели после любовных утех.
 — Конечно, — стараясь сохранить серьезный тон, ответила Лаура. — Я не стану тебя торопить.
 Стивен передал ей листок с расчетами, но она даже не взглянула на него.
 — Это была прекрасная игра.
 — Ты очень хорошо играешь.
 — Ты не хуже. — Мысли ее были все еще далеко, и каждое слово имело для нее свой, особый смысл.
 Стивен свернул листок и бросил в камин.
 — Думаю, слишком поздно начинать заново.
 Лаура постаралась сдержать улыбку.
 — А отыграться не хочешь? — спросила она.
 — Уже перевалило за десять. Я не очень устал, но завтра нам надо встать вместе с птицами, чтобы понаблюдать за соседями.
 Когда он сказал про птиц, Лаура посмотрела ему в глаза.
 — Я простила тебе леди Жаворонок.
 Он замер.
 — Вот уж не думал, что это тебя рассердит.
 — Не думал, что это будет постоянным укором?
 — Может быть, и думал. Но никак не предполагал, что тебе не понравится такой образ.
 — Теперь это не имеет значения. Я благодарна за то, что ты приехал, Стивен. За помощь. За то, что ты такой.
 — Какой?
 Стивен задул одну свечу, которая догорела. Лаура лизнула пальцы и погасила вторую. Теперь комнату освещал только огонь в камине.
 — Умный, рассудительный, наблюдательный. Всегда готов защитить слабого.
 Он взял ее руку.
 — Я буду бороться за тебя, Лаура. Обещаю.
 — Спасибо. — Сердце ее гулко стучало. «А ты поцелуешь меня еще раз?» — хотелось ей спросить.
 Стивен держал ее левую руку, и в свете от камина блеснуло обручальное кольцо. Оно больше не связывало ее, но придало ей силы, и вопрос так и не сорвался с ее губ.
 Ей не хотелось уходить, но она высвободила руку, поднялась и пожелала ему спокойной ночи. Зайдя к себе в спальню, она закрыла дверь, прислонилась к ней, глубоко вздохнула и попыталась привести в порядок мысли.
 Ее охватил огонь желания. С Гэлом ей было хорошо в постели, но к Стивену она питала совсем другие чувства. Глубокие и сильные.
 Но Лаура считала, что она ему не пара. Ведь он будущий премьер-министр.
 Вытащив шпильки, Лаура распустила волосы, но тут сообразила, что ей придется позвать горничную, чтобы та принесла воду, и снова надела парик, кое-как засунув под него свои локоны.
 Лаура подошла к окну и только сейчас обнаружила, что не опустила занавески. Направив на ее окно бинокль, ее вполне могли увидеть с улицы. Опустив занавески, Лаура подошла к пустому саквояжу, сделав вид, будто роется в нем.
 Когда в комнату вошла горничная с горячей водой, Лаура поблагодарила ее, не поднимая головы.
 — Вам что-нибудь еще нужно, мадам?
 — Нет, спасибо, я разденусь сама.
 Как только дверь за горничной закрылась, Лаура начала раздеваться. Лиф, заменявший корсет, оказался весьма удобным. Лаура подумала, что теперь, когда она перестала быть модной леди и не собирается бывать в свете, она закажет себе точно такой. Лаура рассмеялась.
 Рациональная одежда. Рациональные действия.
 Как меняется жизнь!




 Глава 26


 Проснувшись после беспокойной ночи, Лаура вдруг осознала, в какой опасной ситуации оказалась. Она отправилась в Дрейком в силу необходимости, но ее безрассудство перечеркнуло все ее благие намерения. Остались одни соблазны.
 Прошлой ночью она сорвала с себя маскарадный костюм. Осталась только родинка. Оторвать ее было невозможно. Снова надеть этот костюм непросто, зато он придает Лауре уверенность в себе. Присцилла Пенфолд ни за что не совершит ничего неподобающего.
 Когда Лаура вошла в гостиную, Стивен уже завтракал. Он заказал еду, которой было вполне достаточно для двоих, и налил ей кофе. Лаура внимательно рассматривала его, стараясь понять, испытывал ли он такие же терзания, как и она, но это ей не удалось.
 Лаура принялась за еду. Аромат свежих рогаликов напомнил ей, что она почти ничего не ела накануне за обедом. Намазав рогалик маслом, Лаура стала с аппетитом его есть.
 — Не знаешь, когда в церкви начинается служба?
 — Я знаю все на свете. В церкви Святого Петра служба начинается в десять.
 — Браво! Ты, наверное, узнал об этом у горничной.
 Стивен лукаво улыбнулся, и Лаура поняла, что ее догадка оказалась правильной.
 — Если Дайер придет в церковь, можно прямо оттуда его увести. А потом спрятать.
 — Не получится. Его наверняка будут охранять.
 Стивен улыбался. Лаура радовалась, что их отношения наладились.
 — Среди множества прихожан Фарук окажется беспомощным, — заметила Лаура. — Так что скорее всего Дайера там не будет.
 — Нет никакой уверенности в том, что Дайер — пленник, как и в том, что он Генри Гардейн. Необходима еще какая-нибудь информация, прежде чем мы начнем действовать.
 После завтрака оба оделись, поскольку стало прохладно, и пешком отправились в церковь на другом конце города. Церковь оказалась маленькой, тесной, яблоку негде упасть. Троих прихожан слуги привезли на колясках, все преклонного возраста.
 В проповеди викарий говорил о законах гостеприимства, затем коснулся более деликатной темы — обращения язычников в христианскую веру. Лаура и Стивен были правы, предполагая, что местные жители проявляют беспокойство, а иногда и враждебность по отношению к аль-Фаруку.
 Когда они покидали церковь, Лаура прошептала:
 — Было бы разумней, если бы он одевался не так крикливо.
 — Видимо, тюрбан — часть религиозного ритуала.
 — Допустим, но если бы на нем были нормальный сюртук и брюки, это не бросалось бы в глаза.
 Им пришлось остановиться, чтобы поговорить с викарием, который подтвердил, что некоторые прихожане возмущались появлением Фарука, особенно после того, как в газетах появились сообщения об ужасном отношении к алжирским пленникам.
 — Опасения относительно чести их жен часто служат оправданием для пьянства, — заметил священник. — Могу я пригласить вас, сэр Стивен, и вашу кузину пообедать с нами?
 Стивен вежливо отказался. Отказался он и от приглашения мистера Бартоломью Райла, который знал Стивена еще в Лондоне. Затем мистер Фробишер хотел пожать Стивену руку. И конечно, он должен был всем представлять свою кузину, хотя Лаура этого не предвидела. Она была рада, что шляпа скрывала большую часть ее лица, ссылаясь на нездоровье, не поднимала головы и говорила очень тихо.
 Тут она воочию убедилась в том, как популярен Стивен.
 Это не явилось для Лауры неожиданностью. Она знала о его блестящей политической карьере, и как писала Джульетта, его даже прочили в премьер-министры.
 Военный капитан Трейнор пожал ему руку и поблагодарил за поддержку законов, улучшающих положение раненых офицеров. Мистер Райал одобрил его работу по улучшению законов. Больной пожилой джентльмен в коляске, который жил в их гостинице на первом этаже, доктор Грантли, оказался одним из учителей Стивена в Кембридже. Он сказал, что предсказывал Стивену блестящую политическую карьеру.
 — Вы были совсем не таким, как они, — вспоминал старый учитель. — Арден, Кавана, Дебнем пьянствовали, увлекались азартными играми и еще бог знает чем. А вы, сэр, усердно учились.
 Лаура с трудом сдерживала смех, глядя на Стивена. Он чувствовал себя очень неловко.
 Поскольку семейство Грантли жило в той же гостинице «Компас», Лауре и Стивену не оставалось ничего другого, как вместе с ними отправиться домой. Слуга катил коляску, Стивен шел рядом, развлекая доктора, и они медленно продвигались по узкой улице. Лаура шла рядом с миссис Грантли, которая почти все время молчала.
 — Надеюсь, доктору Грантли полезен морской воздух, — сказала Лаура, прервав затянувшееся молчание.
 Миссис Грантли тяжело вздохнула.
 — Погода прохладная, ему не следовало бы бывать у моря. Но доктор настаивает. Здешний доктор Несбит старается приободрить нас, но годы берут свое.
 Лаура ценила целеустремленность, но лишь в разумных пределах. Она хотела сказать, что, если ситуация безнадежна, им лучше уехать отсюда. Но тут ей пришло в голову расспросить леди о капитане Дайере и Фаруке.
 — Жаль, что в гостинице так мало людей. Только мы и капитан Дайер, который, по словам хозяина, никогда не покидает свою комнату.
 — Печальный случай, — согласилась миссис Грантли. — Я видела его всего раз, когда они приехали. Он не производит впечатление тяжелобольного. Но церковь почему-то не посещает.
 — Я тоже это заметила, миссис Грантли, и не перестаю беспокоиться. Возможно, язычник не отпускает его.
 — Не отпускает? — удивилась пожилая леди.
 — Иногда слуги приобретают власть над своими господами, моя дорогая леди.
 — Да, я слышала о таких случаях. Но тут, наверное, ничего нельзя сделать.
 — Попробую поговорить об этом с викарием, если он захочет посетить капитана Дайера, отказать ему будет трудно.
 — Прекрасная мысль! — искренне восхитилась миссис Грантли. И пришла она в голову женщине. Это поразило пожилую женщину.
 Видимо, подумала Лаура, миссис Грантли привыкла всегда и во всем полагаться на мужа, как большинство женщин. Но теперь ее муж страдал слабоумием, и она оказалась совершенно беспомощной.
 После смерти Гэла Лаура сама очутилась в такой же ситуации. И только экстраординарные события сделали ее самостоятельной и независимой. Как только она решит собственные проблемы, то попробует помочь семейству Грантли.
 — Сэр Стивен — замечательный молодой человек, — неожиданно заявила миссис Грантли и стала рассказывать истории из его студенческой жизни.
 Лаура полагала, что если их обман раскроется, пострадает только она. Но Стивен тоже рисковал. Его репутации не будет нанесен урон, но он потеряет уважение окружающих. Вряд ли среди светских джентльменов, даже членов парламента, найдется такой, кто стал бы переживать, если бы его обнаружили в гостинице с молодой вдовой. Но уважение к Стивену зиждилось не на титуле или богатстве, а на его личных качествах. Пользуясь библейским термином, он был благочестив.
 Стивен много работал, но не в пример другим депутатам, стремившимся усилить влияние своей семьи, старался улучшить жизнь людей самых разных слоев.
 Какое место леди Жаворонок могла занять в жизни сэра Стивена Болла? Она могла привлечь к нему избирателей своим очарованием, но в то же время он потерял бы голоса тех, кто не одобрял ее поведения. Впрочем, он не нуждался в такого рода помощи. Его избиратели, безусловно, будут избирать его в парламент так долго, как он сам того захочет.
 Она может вести его дом, устраивать блестящие приемы для важных персон, оказывать на них влияние. Но Лаура подозревала, что Стивен не прибегает к таким методам. Она редко видела его на светских приемах в Лондоне.
 Сможет ли она приспособиться к его образу жизни? Жить тихо, спокойно, помогая ему в его исследованиях и устраивая иногда обеды для серьезных мужчин, которые считают женщину за столом источником отвлечения от важных проблем. Она может председательствовать в женских комитетах, поддерживающих полезные начинания.
 Она уже работала в таких комитетах, там должны были заседать все уважающие себя леди, и ей нравилось чувствовать себя полезной, но она также знала, что не может посвятить этому жизнь. Лаура любила торжественные приемы, балы, музыкальные вечера. Ей нравилось смеяться, флиртовать, очаровывать мужчин.
 Она мирилась с тем, что приходится жить в Колдфорте и заботиться о сыне. Но не представляла жизни без развлечений в Лондоне, даже со Стивеном. Это все равно, что заставить гурмана питаться только кашей, поставив перед ним изысканные блюда.
 Грантли пригласили Лауру и Стивена на ленч, но они отказались под тем предлогом, что уже приглашены.
 Зайдя в гостиную, Лаура внимательно посмотрела на Стивена. Как совместить красивого светского мужчину с благочестием?
 — Пожалуй, тебе тоже следовало бы загримироваться, — сказала она.
 — Не ожидал, что встречусь с Грантли. С тобой все хорошо? — спросил он.
 Лаура отвернулась и занялась своими перчатками.
 — Разумеется. Просто мне претит все время лгать.
 — Мне тоже. Надо поскорее со всем этим покончить.
 — Миссис Грантли говорит, что капитан Дайер вовсе не болен. Если это так, возможно, он действительно пленник.
 Стивен нахмурился:
 — Проклятие, это осложняет дело. Пойду и приложу ухо к стенке. — Он пошел к себе в спальню и через пару минут вернулся. — Слышно одно бормотание.
 Стивен подошел к окну и выглянул на улицу.
 — Ты нервничал, когда впервые выступал в палате общин?
 — Нет, но это лишь благодаря юношеской самоуверенности. Теперь я иногда волнуюсь, потому что не уверен, что мои аргументы достаточно убедительны.
 — А я уверена.
 Стивен смущенно улыбнулся:
 — Я неплохой оратор, но не великий. Ни разу не довел депутатов до слез, как, например, Шеридан или Фокс. Предпочитаю взывать к разуму, а не к эмоциям.
 — Разум — золото, эмоции — позолота, — промолвила Лаура.
 — Странно слышать это от светской красавицы.
 Они встретились взглядами.
 — По-твоему, разум и красота несовместимы?
 — Я так не считаю. Прости.
 В этот момент в дверь постучали, и в комнату вошел мистер Топем.
 — Сэр Стивен, к вам гость, мистер Керслейк-Сомерфорд, — торжественно доложил хозяин. Керслейк-Сомерфорд был весьма известным и влиятельным человеком в этих местах. Лаура была поражена, увидев элегантного, красивого молодого человека с открытой, располагающей улыбкой.
 Топем еще раз поклонился, на этот раз герцогу-контрабандисту.
 — Я велю принести ленч, сэр Стивен? — спросил Топем и, когда Стивен кивнул, удалился.
 — Вы тут весьма важная персона, — проговорил Стивен, пожимая гостю руку. — Позвольте представить вам миссис Гардейн, временно загримированную под мою кузину миссис Пенфолд.
 — Мадам. — Гость поклонился. — Насколько я понимаю, «плуты» опять что-то затеяли. Должен признаться, они весьма оживляют мою жизнь.
 — Не думаю, что ваша жизнь нуждается в оживлении, мистер Керслейк-Сомерфорд.
 — Это разные вещи, миссис Гардейн. Большая часть моей профессиональной деятельности не более волнующая, чем бухгалтерия. Главная ее цель — свести оживление к минимуму.
 — Да, мистер Делейни говорил, что опасность находит нас сама.
 — Совершенно верно. Опасность ищет лишь тот, кто ведет скучную жизнь.
 Лаура старалась не смотреть на Стивена. Скучная жизнь? Что за чушь!
 —Уверена, что весьма рискованны занятия политикой.
 — Теперь уже нет, — сухо заметил Стивен, догадавшись, что Лаура имеет в виду его. — Никого не обезглавили за противодействие монархии в последние годы.
 — Но премьер-министра Персиваля застрелили, — с энтузиазмом заметил гость.
 — Его застрелил сумасшедший, — сказал Стивен, — такое может случиться с каждым.
 — Не с каждым. Персиваль был убит потому, что стрелявший считал, будто во всех его несчастьях виноват премьер-министр. Так что быть выдающейся фигурой весьма опасно.
 Глупо было беспокоиться о Стивене, и все же Лаура встревожилась.
 — Вы тоже выдающаяся фигура, мистер Керслейк-Сомерфорд, — сказала она.
 — Из-за моих грехов. Пожалуйста, зовите меня «мистер Керслейк», мадам. Меня так называли всю жизнь. Вторая часть имени появилась недавно, когда я стал претендовать на титул герцога.
 Принесли ленч, и пока расставляли посуду, разговор прекратился. Как только слуги ушли, гость спросил:
 — Итак? Чем могу быть вам полезен?




 Глава 27


 За ленчем Керслейк непрерывно задавал вопросы. Некоторые подробности Лауре не хотелось рассказывать, но за контрабандиста поручился Николас Делейни, и они нуждались в его помощи.
 — Я знал об Азире аль-Фаруке с того момента, как они высадились на берег. Дрю Чидок приплыл с ним из Франции на корабле «Джейн». Теперь, после окончания войны, такие пассажиры встречаются весьма редко, поэтому это вызвало любопытство. Но, — он пожал плечами, — пока человек платит, мы не задаем лишних вопросов. На самом деле теперь легче. Во время войны мы все время опасались шпионов.
 — Только аль-Фарук? — спросила Лаура.
 — Он и капитан Дайер.
 — С ними не было ребенка?
 — Об этом я не слышал. А вы полагали, что должен быть ребенок?
 Лаура покачала головой.
 — Пожалуйста, расскажите все, что знаете о прибывших.
 — Несмотря на звание, Дайер не носит форму. Выглядит как инвалид. С палкой может пройти несколько шагов, но Фарук переносил его из лодки в карету, которая стояла у берега.
 — А здесь, говорят, нес его на руках на второй этаж, — заметил Стивен.
 — Так что это не было временным нездоровьем. Чидок нашел им карету, которая и доставила их сюда. Они за все заплатили. — Керслейк взглянул на Лауру: — А что вы знаете о ребенке?
 Лаура переглянулась со Стивеном.
 — Он мог прибыть отдельно от них. Мальчик лет девяти.
 — Попробую узнать, — сказал Керслейк.
 — Могла также прибыть группа мужчин, — добавил Стивен. — Впрочем, нет, Николас обругал бы меня за предположение о том, что все бандиты должны быть мужчинами. Возможно, приехала семья с ребенком.
 — Это, конечно, затруднит поиски. Но в данное время года здесь мало приезжих. Думаете, группа приехала официально или на корабле с контрабандистами? Я почти уверен, что ребенок не попал сюда с контрабандистами.
 Лаура и Стивен переглянулись.
 — Если Фарук и Дайер решили приехать сюда нелегально, то почему не взяли с собой мальчика? — Лаура разволновалась. — Видимо, ребенка вообще не было. Я так ясно представила себе его, что мне трудно расстаться с этой мыслью. Как будто он был пленен, и никто об этом не знал, а я должна была его освободить.
 — Я попытаюсь выяснить, миссис Гардейн, — пообещал Керслейк, — могу узнать, есть ли поблизости ребенок, не связанный с местными жителями. В это время года таких детей должно быть не много. Но мне понадобится несколько дней, чтобы все разузнать.
 — Благодарю вас. Стивен взял ее за руку.
 — Было бы гораздо лучше, если бы оказалось, что нет ребенка, которому грозит опасность, Лаура. Тогда можно было бы предполагать, что Генри Гардейн и есть капитан Дайер.
 Она немного успокоилась.
 — Да, конечно. Пленник за запертыми дверями.
 — Загадкой остается его десятилетнее отсутствие, — напомнил Стивен. — Как сказал Николас, почему именно сейчас?
 — Я знаю. Но если Г.Г. — это действительно Генри Гардейн, он сможет это без труда доказать. И у нас есть его портрет, с которым можно его сравнить. — Лаура повернулась к Керслейку. — У меня есть копия портрета Генри Гардейна. Как вы думаете, мистер Чидок и его люди могли бы, взглянув на рисунок, сказать, похож ли он на капитана Дайера?
 Гость неуверенно покачал головой:
 — Все происходило ночью, и местных больше всего занимал их багаж. Я могу у них спросить. Но, говоря откровенно, не слишком им доверяю. Вы находитесь рядом с ними, и вам проще взглянуть на него.
 — Напрасно вы так думаете, — возразил Стивен. — Для законопослушных граждан это весьма сложно.
 Керслейк рассмеялся.
 — Я не специалист по взламыванию дверей и проникновению в чужие квартиры, но пришлю вам кого-нибудь на помощь. Жаль, умерла старая Элси Масбури, владелица этой гостиницы. Она поддерживала хорошие отношения с контрабандистами. Топем — человек новый. Я не могу доверять ему так, как доверял Элси.
 — Может, у Фарука есть помощники? Вы бы знали, если бы тут появились неизвестные молодые люди?
 — Конечно. Но вы сами сказали, что они могут выдавать себя за семью или за порядочных граждан.
 — Хотите сказать, они могут быть кем угодно? — спросила Лаура, вспоминая тех, кого они встречали сегодня.
 — Не кем угодно. Большинство людей сейчас — это местные жители и приезжие, которые живут здесь длительное время. Но разумные бандиты стараются не привлекать к себе внимания, так же как и контрабандисты. Странно, что Фарук ведет себя по-другому.
 — Он не может сойти за настоящего англичанина, — сказал Стивен.
 — Конечно. Он даже подчеркивает свою исключительность.
 — Но есть в этом районе подозрительные личности?
 — Нет, — уверенно ответил Керслейк. — Я бы их знал. Это входит в мои обязанности.
 — А блюстители порядка ходят тут, переодевшись бродягами? — спросила Лаура.
 — Они идут на все, чтобы нас поймать.
 — Я видела двух военных, когда мы приехали, — вспомнила Лаура, — один армейский офицер, другой — морской.
 — Капитан Силитоу, родственник местных жителей. И капитан Трейнор, навещающий свою бабушку. Мы внимательно наблюдаем за ними, но не заметили ничего необычного.
 — Ваша осведомленность поразила меня, — заметил Стивен.
 — Я уже говорил, что это входит в мои обязанности. Я поддерживаю эту торговлю потому, что она является средством существования очень многих, особенно в этом неурожайном году, когда экономика разваливается с окончанием войны. Но моя главная цель состоит в том, чтобы избежать насилия и чтобы мои люди не оказались в тюрьме.
 Молодой капитан Дрейк вызывал у Лауры все большее уважение. Он поднялся.
 — Мне пора. Я выясню насчет ребенка и других непонятных гостей, но, думаю, самое главное вы узнаете здесь. У вас есть план? Если хотите заняться освобождением узника, могу помочь.
 Стивен улыбнулся:
 — Пока нет. Мы еще не решили, что следует предпринять. Даже если Дайер на самом деле Генри Гардейн, мы не знаем, почему он молчал десять лет. Быть может, он не только калека, но еще и повредился умом? В этом случае он не сможет управлять поместьем в Англии.
 — Вполне вероятно.
 — Вы не удивлены, мистер Керслейк? — спросила Лаура, внимательно всматриваясь в лицо гостя.
 Он повернулся к ней:
 — Мой предшественник, герцог Уайверн, был не совсем нормальным, миссис Гардейн. Но, к сожалению, не настолько, чтобы его можно было поместить в больницу. Он принес много бед.
 — Тогда вы хорошо понимаете, почему мы пытаемся все выяснить до того, как решимся что-либо предпринимать. Потому что…
 — Потому что, когда вы освободите его, — перебил Стивена капитан Дрейк, — вам придется запереть его в каком-нибудь другом месте. Я предложил бы вам воспользоваться Крэг-Уайверном, но там нормальный человек может потерять рассудок. Могу предложить вам несколько спокойных мест.
 — Почему это меня не удивляет? — тихо пробормотал Стивен.
 Губы Керслейка скривились в усмешке.
 — Недалеко отсюда вдали от моря есть ферма, где живут люди, которым можно доверять. Если вы освободите Гардеина, но не захотите его отпускать, отвезите его на эту ферму. Я нарисую, как туда можно доехать.
 Вытащив из кармана стопку бумажек, он на одной нарисовал дорогу и знаки на ней. На обратной стороне написал несколько слов.
 — По дороге домой я остановлюсь на ферме и предупрежу хозяев. Никаких подробностей, просто попрошу, чтобы они приютили у себя человека на несколько дней.
 Капитан отдал листок Стивену.
 — Они будут рады, что это не связано с контрабандой. Это занятие становится рискованным. Такова еще одна проблема, вызванная окончанием войны. — Капитан спрятал листки и взял свое пальто. — Слишком много бывших офицеров занимаются нелегальной деятельностью, также как и морские офицеры. Ради этого и было организовано освобождение пленников в Алжире. Нашлось занятие для моряков.
 — Но эта экспедиция унесла множество жизней, при том, что была не очень ценной для Британии, — возразил Стивен.
 — А свобода? — запротестовала Лаура. — Тысячи христиан были освобождены, среди них один человек из Беркшира.
 — Там было совсем немного англичан. Всего несколько человек.
 — Мы что, должны меньше заботиться об иностранцах?
 — Ресурсы никогда не бывают безграничными, Лаура. Их надо расходовать разумно.
 Надев пальто, Керслейк сказал:
 — Оставляю вас обсуждать этические проблемы и решать практические. — Затем повернулся к Стивену: — Ключом, который прекратит контрабанду, может быть только уменьшение пошлин до разумных размеров. Надеюсь поставить этот вопрос, когда буду в палате лордов. Получу я поддержку в палате общин?
 — Безусловно, — пообещал Стивен, и мужчины пожали друг другу руки. — И теперь, когда вы связались с «плутами», вас поддержат и другие.
 — Надеюсь. Удивительная штука жизнь! Не прошло и года с тех пор, как я был простым управляющим в имении, и моя ответственность не простиралась дальше этого поместья. — Он повернулся и поклонился Лауре.
 И тут Лауру осенило.
 — Не могли бы вы предупредить нас, если в этих краях появится преподобный Джек Гардейн? Лорд Колдфорт собирался послать его сюда.
 — Конечно, могу. — С этими словами он вышел из комнаты.
 — Он производит хорошее впечатление, — сказала Лаура.
 — С нетерпением жду, когда смогу работать с ним в Лондоне. Итак, что мы должны теперь делать?
 — Выяснить, кто такой Дайер и кто такой Фарук, и верно ли наше предположение, что Дайер — это и есть Генри Гардейн. Я думала об этом во время проповеди.
 — Ай, ай, — укоризненно покачал головой Стивен.
 — Если Генри жив, он, безусловно, изменился за эти годы. Я должна сделать его старше на моем рисунке.
 — Разумно.
 Лаура пошла за рисунком, а когда вернулась, Стивена в комнате уже не было. Через некоторое время он вышел из своей спальни.
 — Пытался послушать через стену. Бесполезно.
 — А если через дверь?
 — Я об этом думал. Но если нас увидят слуги, у них возникнут подозрения.
 Лаура взяла лист бумаги, села и стала рисовать.
 — А как потом сравнить копию с оригиналом? — спросила она у Стивена. — Может быть, когда Фарук уйдет?
 — Двери заперты, — напомнил Стивен.
 — Они могут быть заперты изнутри.
 — Почему? — удивился он.
 — Значит, ты считаешь его пленником? В таком случае он и есть Генри Гардейн!
 Стивен рассмеялся:
 — Ты победила. Но я не хочу делать заранее никаких предположений.
 — Я тоже не хочу. Но можно, будто случайно, оставить мой рисунок в таком месте, где его увидят миссис Грантли, мистер Топем или горничная.
 — Блестящая мысль! — Стивен наклонился, рассматривая рисунок. — Прошло десять лет. Генри Гардейн много пережил за эти годы. Возможно, был взят в плен.
 — Горничная сказала, что капитан Дайер выглядит больным. Некоторые англичане оказались в плену во Франции.
 — Но их всех освободили в 1814 году, — возразил Стивен.
 — Может быть, он был тяжело ранен, и только сейчас ему удалось вернуться.
 — С египетским слугой? Весьма странная ситуация.
 — Вся ситуация странная, — вздохнув, заметила Лаура. — Но я не теряю надежды. Сейчас я попробую нарисовать тебя, и увидим, как ты изменился.
 Стивен сел на стул.
 — Должен заметить, что я моложе Гардейна. Мне всего двадцать шесть.
 Улыбаясь, она разглядывала его.
 — Я не считаю тебя стариком. И занудой тоже.
 Их взгляды встретились, оба вспомнили поцелуй, но еще не готовы были об этом говорить.
 Лаура воспользовалась представившейся возможностью сделать набросок со Стивена, запечатлеть его стройную фигуру, длинные пальцы и высокий открытый лоб. Она рисовала быстро, не останавливаясь. Длинный прямой нос, высокие скулы, широкие брови, четко очерченный рот.
 Лаура удивилась, как это слово пришло ей на ум. У Стивена всегда были выразительные губы. Стивен заметил, как внимательно Лаура его изучает, и осторожно спросил:
 — Ну и как я тебе?
 Лаура вернулась к рисунку Гардейна и спокойно ответила:
 — Ты очень хороший друг.
 Лаура посмотрела на Стивена, и ей показалось, что он плотно сжал губы. Неужели он хочет большего? Может быть, спокойная жизнь со Стивеном окажется не такой уж скучной?
 У нее еще будет время об этом подумать. А сейчас она постаралась сосредоточиться на рисунке постаревшего Генри Гардейна. Юношескую округлость следовало убрать. Окажется ли он таким же стройным, как Стивен? «Слабый», — сказал кто-то о нем. Лаура нарисовала изможденное лицо с горькой улыбкой. Вместо длинных волос нарисовала короткие, как теперь носили мужчины. Она показала рисунок Стивену и заметила:
 — По-моему, здесь он выглядит слишком старым.
 — Возможно, старше своих лет, но ненамного, если учесть, что у него была трудная жизнь. В нем есть что-то знакомое, он похож на преподобного Гардейна.
 — Я этого не вижу, хотя общее есть у всех Гардейнов. Мне кажется, он больше похож на Гэла. — Потом, скривившись, добавила: — Он какой-то безжизненный.
 — Сойдет и этот рисунок. Если удастся хоть одним глазом взглянуть на него, мы поймем. Давай возьмем бинокль и прогуляемся, подышим целебным морским воздухом. Рано или поздно Дайер обязательно сядет у окна.
 — Нам будет трудно вести наблюдение на глазах у всех.
 Стивен позвонил прислуге.
 — Героям не страшны никакие препятствия, — заявил он.
 — Героям? — удивилась Лаура.
 — Думаю, в этом предприятии мы с тобой равны.
 Лаура всегда считала, что женщина не может быть равной мужчине. Когда же она изменила свое мнение? Вероятно, после смерти мужа. Тот, кто должен был его заменить, лорд Колдфорт, оказался слабым и умственно, и физически. Но последний штрих внес, конечно, преподобный Джек.
 Джек считал, что женщина должна подчиняться мужчине, однако Лаура не признавала за ним этого права. Когда же заподозрила, что он может навредить Гарри, стала относиться к нему как к своему личному врагу. И это придало ей сил.




 Глава 28


 Когда они вышли из гостиницы, Стивен пытался сосредоточиться на цели их прогулки, но это стоило ему огромных усилий. Лаура лишала его возможности соображать.
 — Давай пройдем за эти доски, — сказал Стивен, — оттуда можно смотреть на гостиницу, не привлекая внимания.
 — А для чего они? — спросила Лаура, когда они проходили мимо аккуратно сложенных досок.
 — Думаю, для строительства лодок, — не очень уверенно ответил Стивен.
 Из-под уродливой шляпки, выцветших локонов и кругов под глазами сверкнули ее синие глаза.
 — А очень трудно признать, что ты чего-то не знаешь?
 Он улыбнулся:
 — Совсем не трудно. Есть много вещей, в которых я не разбираюсь.
 — Неужели? А мне всегда казалось, что ты знаешь все на свете.
 Он навел бинокль на гостиницу.
 — Занавески подняты, но никого не видно. — Стивен перевел бинокль на море. — А тут множество кораблей.
 Он передал бинокль Лауре. Она, посмотрев на море, перевела бинокль на знакомые окна.
 — Ты прав, ничего не видно. — Она вернула бинокль Стивену. — Давай уйдем, чтобы не вызывать подозрений.
 — Лучше пройдем по берегу, — сказал он, пряча бинокль, — это будет выглядеть вполне естественно.
 — Только не слишком быстро, — произнесла Лаура, когда они вышли на дорогу. — Ты не забыл, что я не очень здорова?
 — Хорошо бы взять в аренду коляску и возить тебя.
 — Прекрасное развлечение, — усмехнулась Лаура.
 — Кузина Присцилла не любит развлечений.
 — Ошибаешься. Она любопытна и обожает сплетни. Разве это не развлечение?
 Лауре трудно было изображать из себя кузину Присциллу, идя под руку со Стивеном, в теплый осенний день, когда набегающие на берег волны навевают соблазнительные мысли.
 — Я совсем не удивляюсь, что поездки на море в последние годы стали весьма популярными.
 — Они придают сил, не правда ли? — заметил Стивен.
 Лаура надеялась, что ей будет просто со Стивеном, особенно после того, как они поговорили о его неожиданном предложении и ее не очень вежливой реакции. Они даже смогли прояснить недоразумение, связанное с придуманным им прозвищем леди Жаворонок. Она предполагала, что им удастся вернуться к тем отношениям, которые у них были в юности.
 Теперь же, если не обращать внимания на редкие поддразнивания, они вели себя как мужчина и женщина. И прогулка под руку по берегу моря была типична для взрослых мужчины и женщины, а не для молодых друзей. При этом создавалась такая же интимная атмосфера, как и во время их обеда наедине.
 Проходя мимо объявления о вечере танцев, Лаура вспомнила, как в юности избегала возможности танцевать со Стивеном. Не потому, что ей это не нравилось, а потому, что было неловко танцевать с братом. Все понимали, что девушка не станет танцевать с братом, если у нее есть настоящий кавалер. А у Лауры со Стивеном в то время были отношения, как у брата с сестрой. Как странно было об этом думать теперь. Когда они вернулись в гостиницу, их встретил мистер Топем и передал приглашение на чай от семейства Грантли. Неудобно было снова отказываться, и Лаура, сославшись на усталость, попросила Стивена навестить почтенное семейство. Сама же она то и дело подходила к стене, приложив ухо, стояла некоторое время, но, так ничего и не услышав, взяла роман и села читать. Вернулся Стивен.
 — Узнал что-нибудь интересное? — спросила Лаура.
 — Ничего нового. Как ты уже говорила, миссис Грантли видела, как они приехали. Дайер был весьма бледен и закутан в одеяла, Фарук отнес его на второй этаж. — Посмотрев через плечо на книгу у нее в руках, Стивен воскликнул: — Читаешь романы!
 — Я никогда не говорила, что не люблю романы, — возразила Лаура.
 — Это хороший роман, я знаю.
 — Сэр Стивен Болл читает романы? — Лаура округлила глаза.
 — Мы с тобой вместе читали когда-то «Удольфские тайны».
 — Когда были совсем молодыми. — Лаура улыбнулась. Она с каждым днем получала все большее удовольствие от воспоминаний об их прошедшей юности. — Мы даже попытались сделать из романа пьесу, помнишь? Ты играл благородного Веленкорта, а я — Эмили. Ты не хотел играть любовные сцены со своей сестрой.
 — Это было бы противоестественно.
 — Ты мог предложить эту роль Джульетте.
 — Она была слишком мала. «О, Эмили, — это были слова из пьесы, — у меня почти не осталось надежды. Когда ты перестала меня уважать, ты перестала любить меня».
 — Ты помнишь? Подожди, подожди, я попытаюсь вспомнить. «Если бы ты дорожил моим уважением, ты бы не доставил мне столько беспокойства!» Я произнесла эти слова, отвернулась и неуверенно протянула к тебе руки, стараясь умерить твою настойчивость.
 — «Значит, это правда, Эмили, правда, что я навсегда потерял твое уважение?» — Стивен говорил так, как будто вошел в роль.
 — А я прижала руки к груди и воскликнула: «Объяснитесь, пожалуйста, сэр!»
 — «Разве нужны какие-либо объяснения? О, Эмили, неужели я так низко пал в ваших глазах?»
 — Мне кажется, ты что-то пропустил, там был длинный монолог.
 — Он был слишком скучный. Проблема была в том, что она ему не доверяла. Если бы эти легкомысленные героини доверяли своим героям, все было бы гораздо проще.
 — Если бы мужчины не были такими вредными, девицы доверяли бы им, несмотря ни на какие доказательства.
 — Ладно, давай дальше по тексту.
 — Я не уверена, что смогу вспомнить. — Но губы ее, даже помимо ее воли, уже шевелились. — «Хорошо, Веленкорт, — она протянула к нему руки, — я не знала обо всех обстоятельствах, о которых ты говорил».
 — «Обо всех», учти. Даже она понимала, что ему многое пришлось пережить.
 — «Чувства, от которых я сейчас страдаю, должны убедить тебя, что я говорю правду. Хотя я перестала тебя уважать…»
 — «Предательница…»
 — «Я не смогла забыть тебя окончательно».
 — «Вам должно быть стыдно».
 — Говорите, сэр, если помните, что было дальше.
 Стивен рассмеялся.
 — «Но я все еще дорог тебе, моя Эмили?»
 — «Разве я должна отвечать на этот вопрос?» А затем Эмили произнесла: «Это первые моменты радости, которую я испытываю со времени твоего отъезда».
 И хотя ситуация Эмили совсем не напоминала ту, в которой находилась Лаура, каждое произнесенное слово имело какое-то особое значение.
 — А потом, насколько я помню, — мягким голосом произнес Стивен, взяв ее за руку, — мы поцеловались.
 — Очень осторожно, будто могли обжечься. Стивен подошел к ней вплотную.
 — Сейчас мы сделаем это лучше.
 Он коснулся губами ее губ. Лаура ответила на поцелуй. Он был таким же целомудренным, как и тот, на который они осмелились много лет назад, на сцене, перед родственниками и друзьями, но он не был осторожным. Оба повзрослели.
 Теперь ощущение от поцелуя у Лауры было такое, будто она выпила бокал вина. И ей захотелось прижаться к Стивену, сжать его руку. Сердце бешено колотилось, ноги дрожали.
 Стивен оторвался от ее губ. Немного отстранился.
 — О юность, о страсти!
 Веки его были опущены, на щеках появился румянец. Он повернулся к окну, из которого виднелось море.
 — Удивительно! Чего только не запечатлевает память, — едва слышно произнес он.
 — Да, удивительно, — в тон ему ответила Лаура, представив себе Стивена обнаженным, сгорая от желания отдаться ему.
 — Не выйти ли мне еще раз? — сказал он. — Я ведь здоров и полон сил. Зайду в другую гостиницу, расспрошу обо всем, как будто мы хотим туда переехать. Может, удастся узнать что-нибудь интересное.
 — Иди, — сказала Лаура. — Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не сломать эту проклятую дверь, за которой находится капитан Дайер.
 — Терпение. Это ведь наш первый день.
 Он имел в виду их первый день в попытках разгадать загадку, но Лаура восприняла эти слова как обещание еще одного поцелуя. И не только.
 Что она может допустить? Позволить распространиться огню, который сожжет их обоих?
 Стивен направился в свою спальню, но у двери остановился:
 — Надеюсь, ты не предпримешь никаких действий в мое отсутствие?
 — Никаких действий? — переспросила Лаура.
 — Я хорошо тебя знаю. Если Фарук уйдет, у тебя появится искушение ворваться в комнату, чтобы увидеть капитана. Не делай этого, не рискуй.
 Лаура печально вздохнула:
 — Хорошо, сэр. Я постараюсь не поддаться искушению.
 Уловил ли Стивен двусмысленность в ее словах? Если и уловил, то виду не подал.




 Глава 29


 Лаура взялась за книгу, однако мысли ее были заняты Стивеном, и она не могла сосредоточиться на чтении.
 Лаура отложила книгу, прошла в комнату Стивена и приложила ухо к стене.
 Как всегда, едва слышное бормотание. Прежде чем уйти, Лаура подошла к кровати, которая притягивала ее, словно магнит.
 Проведя рукой по синему шерстяному покрывалу, она вдыхала аромат, исходящий от него, аромат Стивена. Откинула покрывало и коснулась подушки. Подняла ее, прижала к лицу.
 Села на кровать, представила себя рядом с ним в постели.
 Боже, она с ума сошла! Лаура вскочила, положила на место подушку, поправила покрывало.
 Вернувшись к себе, Лаура посмотрела в зеркало и увидела, что грим под глазами смазан. Наверняка на подушке остались следы.
 Лаура сняла наволочку со своей подушки, вернулась в спальню Стивена, сняла его наволочку и натянула свою. Заметит ли он? Она знала, что Стивен чрезвычайно наблюдателен.
 Вернувшись к себе, Лаура долго не могла успокоиться.
 Наконец накинула шаль, взяла папку с рисунками и вышла в коридор. В соседних комнатах стояла мертвая тишина. Казалось, они необитаемы.
 Спустившись с лестницы, Лаура прошла через холл в небольшую гостиную с выкрашенными в ярко-оранжевый цвет стенами. В камине горели дрова.
 Слева от камина сидел мужчина в пенсне, пил чай и просматривал газету. Когда Лаура вошла, он приподнялся.
 Лаура села у окна. Из-за сильного ветра людей на улице было немного. Чувствовалось, что приближается шторм. Лаура достала рисунки, чистый лист бумаги, разложила на маленьком столике и принялась рисовать.
 Молодой слуга принес дрова и стал укладывать их в камин. Глаз он не поднимал и рисунки ее видеть не мог.
 Заговорить с незнакомым мужчиной было не совсем прилично, но Лаура напомнила себе, что она глупая и не очень молодая вдова и может себе это позволить. Она откашлялась, и когда джентльмен поднял глаза, робко спросила:
 — Мне кажется, может начаться шторм. Вы тоже тут поправляете свое здоровье?
 Отложив газету, он посмотрел на нее поверх очков.
 — Если можно так сказать. Я доктор Несбит, навещал здесь пациента.
 Лаура вспомнила, что хозяин гостиницы упоминал его имя.
 — Бедного капитана Дайера? — спросила она.
 — Нет, мадам. Разве капитан нуждается в медицинской помощи?
 — К сожалению, это мне неизвестно, сэр. Но хозяин сказал, что он инвалид и никогда не покидает свою комнату. Они живут рядом с нами. С комнатами, которые снимает мой кузен, сэр Стивен Болл.
 — А, сэр Стивен. — Джентльмен поклонился. Ее статус в его глазах явно вырос.
 — Так благородно с его стороны, — продолжала Лаура, — и все ради моего здоровья. А у капитана Дайера всего один слуга, кажется, иностранец. — Она понизила голос: — Этот слуга носит тюрбан. Неизвестно, какими лекарствами он поит бедного капитана.
 Доктор снял пенсне.
 — Это действительно вызывает беспокойство, мадам. — Он поднялся. — Поговорю с мистером Топемом, узнаю, не могу ли помочь.
 Поклонившись, доктор вышел из комнаты. Лаура не надеялась получить от него хоть какую-то информацию, если даже, посетив капитана Дайера, он вернется. Ей захотелось просмотреть оставленную доктором газету, но она подумала, что миссис Пенфолд не стала бы этого делать. Дамы, интересующиеся сплетнями, не читают газеты.
 Против ожиданий, доктор Несбит вскоре вернулся.
 — Все действительно так, как вы говорили, мадам, — сказал он, качая головой. — Но, судя по тому, что говорит мистер Топем, у капитана Дайера хроническое заболевание. Это весьма печально, но в таких случаях медицина может предложить только отдых на свежем воздухе. Иногда кровопускание и обертывания, но не в тех случаях, когда у пациента болезненная бледность. Я все же передам для него бутылочку укрепляющей микстуры, возможно, она ему поможет.
 Доктор подошел ближе и внимательно посмотрел на ее рисунок.
 — О, мадам! — воскликнул он. — Вы настоящая художница.
 — Вы слишком великодушны, — пробормотала она. — Это мое маленькое хобби.
 Доктор в это время рассматривал портрет Генри.
 — А этот молодой человек, вероятно, нуждается в моей помощи, мадам, но у него нет денег?
 Лаура была застигнута врасплох.
 — Это мой брат. С ним произошел несчастный случай на охоте, но сейчас он уже пошел на поправку.
 — Рад это слышать, миссис Пенфолд. Будь он моим пациентом, я прописал бы ему укрепляющие таблетки. А теперь мне пора. Меня ждет пациент.
 Доктор допил чай, взял газету и, поклонившись, вышел. Из окна Лаура увидела, как он зашел в соседний дом.
 Молодая пара, смеясь и прячась от ветра, зашла выпить чай. Они приехали из Ситона, не обращая внимания на погоду. Лаура предполагала, что это молодожены. Сильный ветер и бушующее море — это было как раз то, что им нужно.
 Молодые люди ушли, Лаура тоже поднялась, но в этот момент в комнате появилась миссис Грантли. Пожилая леди остановилась.
 — Миссис Пенфолд, не возражаете, если я присоединюсь к вам? Мой муж задремал. Мне захотелось сменить обстановку, но уйти далеко я не могу.
 — Конечно, нет, — дружелюбно ответила Лаура, тут же напомнив себе, что Присцилла Пенфолд не очень общительная. — По-моему, приближается шторм.
 — Я тоже этого опасаюсь, — ответила пожилая леди. Лаура любила шторм, но не могла этого сказать, поскольку Присцилла Пенфолд наверняка его боялась.
 — Недавно я беседовала с доктором Несбитом. Весьма приятный джентльмен, — произнесла Лаура.
 Миссис Грантли долго и пространно рассказывала о том, как доктор Несбит лечил ее мужа. Результат нулевой. Дома, в Кембридже, врачи тоже оказались бессильны. Наконец миссис Грантли взглянула на рисунок.
 — Изумительный портрет, миссис Пенфолд. Это ваша работа?
 — Это мое хобби, — проговорила Лаура. Миссис Грантли недоверчиво взглянула на Лауру.
 — У вас настоящий талант, миссис Пенфолд, — решительно заявила леди, — и не надо его скрывать.
 Лаура почувствовала, что краснеет. Она не любила лгать. К тому же осознавала, что не развивает свой талант, относится к нему с пренебрежением.
 Миссис Грантли тем временем внимательно рассматривала рисунок.
 — Это лицо кажется мне знакомым, — проговорила она. — Может быть, я его видела до того, как он заболел? — Она вопросительно взглянула на Лауру.
 Лаура повторила сочиненную ею легенду.
 — Мой брат, Реджинальд, — сказала она, залившись румянцем. — С ним произошел несчастный случай на охоте. Мы боялись, что он не выживет, и я сделала этот набросок. Но, слава Богу, он идет на поправку. Вряд ли он бывал в Кембридже. Он живет совсем в другом месте.
 Миссис Грантли отодвинула рисунок.
 — Вы правы, миссис Пенфолд. Я не люблю общаться с молодыми людьми, которые попусту тратят жизнь на спорт. И понимаю, как приятно иметь дело с такими джентльменами, как сэр Стивен.
 Лаура предоставила ей возможность петь дифирамбы Стивену и убрала рисунок. Что могло означать замечание миссис Грантли? Напоминал ли изображенный на рисунке мужчина капитана Дайера, где он выглядел тяжелобольным? Подумав немного, Лаура стала разбирать рисунки и, как будто нечаянно, выронила копию портрета молодого Генри на пол.
 — О! — воскликнула она, наклонилась, подняла его и протянула леди Грантли. — Мой любимый младший брат, Гедрик. Совсем юный.
 Она улыбнулась:
 — Он выглядит довольным и счастливым, миссис Пенфолд. Да оградит его Всевышний от пороков и пустого растрачивания жизни. Боже, как поздно! — Леди Грантли встала. — Было очень приятно провести время с вами, миссис Пенфолд. Надеюсь, мы еще встретимся.
 Она попрощалась и ушла. Лаура, нахмурившись, смотрела на рисунки. Миссис Грантли совершенно не прореагировала на портрет юного Генри. А Лаура не могла спросить ее, не напомнил ли ей постаревший Генри капитана Дайера.
 Оставался Топем. Вполне возможно, что он видел капитана Дайера. Лаура мысленно перебрала разные способы приглашения хозяина гостиницы, потом пожала плечами и позвонила в колокольчик. Пришла совсем молодая круглолицая горничная, которую Лаура еще ни разу не видела.
 — Чем могу служить, мадам? — спросила она.
 Лауре хотелось, чтобы она подошла к столу, на котором лежали рисунки, но девушка продолжала стоять у двери.
 — Я хотела бы поговорить с мистером Топемом, — произнесла Лаура.
 Через несколько минут появился хозяин. Лаура сидела за столиком, и ему пришлось подойти к ней.
 — Что вам угодно, миссис Пенфолд?
 — О, дорогой мистер Топем, я хотела узнать, не грозит ли нам опасность. Ведь начинается шторм.
 Хозяин снисходительно улыбнулся:
 — Действительно, начинается небольшой шторм, но наша гостиница пережила не меньше сотни таких.
 Лаура смущенно улыбнулась:
 — Я подумала, что гостиница «Королевский герб» построена из камня.
 Хозяин разволновался.
 — Что вы, мадам! Гостиница, о которой вы говорите, стоит лет десять, не больше, она не проверена временем.
 — Понимаю. Благодарю вас, вы меня успокоили. Не поможете ли мне собрать мои бумаги, а то руки не слушаются?
 Хозяин быстро собрал рисунки, не преминув похвалить ее талант, но никого не узнал. Затем проводил ее наверх и удалился, пообещав прислать чай с бренди.
 Лаура села за столик и положила на него два рисунка.
 — Миссис Грантли узнала тебя, Генри, — обратилась она к портрету, — или ты ей просто кого-то напомнил? Скорее всего, ты мертв, или же ты и есть капитан Дайер?
 От резкого порыва ветра заскрипело окно, Лаура выглянула, чтобы посмотреть, не идет ли Стивен. Уже темнело, и ей хотелось, чтобы он был дома. Лаура усмехнулась своим мыслям, отдавая себе отчет в том, что чувство ее с каждым часом становится глубже и сильнее.
 В дверь постучали. Это пришла Джейн с чайным подносом. Девушка поставила поднос так, чтобы не нарушить расположение рисунков. Лаура поторопилась к ней.
 — Это мое маленькое хобби, — объяснила Лаура.
 — Очень хорошие рисунки, мадам.
 Лаура смущенно улыбнулась:
 — Люди иногда говорят, что узнают их, хотя это мои братья, и они никогда не бывали в этих местах. Я убедилась в том, что незнакомцы иногда выглядят как люди, которых мы знаем.
 — Это верно, мадам. Я недавно встретила в Ситоне даму и была уверена, что она жила по соседству с нами. И должна сказать, этот рисунок, — она кивнула на портрет постаревшего Генри, — кого-то мне напоминает.
 — Может, кого-нибудь из постояльцев? — подсказала Лаура.
 Девушка пожала плечами:
 — Не могу вспомнить, мадам. Наверное, это как раз то, о чем вы говорили. Люди ведь не так сильно отличаются друг от друга, правда? Налить вам чаю? Может, закажете обед?
 — Нет, благодарю вас, — ответила Лаура, глубоко вздохнув.
 Когда девушка ушла, она налила себе чай, с удовольствием вдохнув аромат бренди. Благодаря контрабанде, подумала она, здесь все очень высокого качества. С чашкой в руке Лаура подошла к окну.
 Допив чай, она нашла чистый лист бумаги и сделала набросок того, что видела из окна. Разорванные облака, огромные волны, спешащие домой люди.
 Тут Лаура заметила синий тюрбан. Фарук! Пальто его развевалось от сильного ветра, било его по ногам. Лаура попыталась сделать набросок.
 Он был высокий, стройный, сильный. Что он делал здесь? Отправлял письма английскому лорду, предлагая ему организовать убийство за деньги? Она рисовала гнущиеся под ветром пальмы, мимо которых он проходил, пытаясь представить себе, как он возвращается в Египет и организует убийство. У нее ничего не получалось. Вероятно, у нее и Стивена не хватает каких-то деталей этой загадки, но она даже представить себе не могла, что это могло быть.
 Если Джек хотел убить Гарри, Лаура понимала, что двигало им.
 Но она не могла понять египтянина, приплывшего в Англию и предлагавшего убить Генри Гардейна, которого уже десять лет считали мертвым.
 Лаура увидела Стивена, выходившего из другой гостиницы. Стивен заметил Фарука и пошел ему навстречу. Лаура сделал набросок и с него. От одного вида Стивена ей стало жарко. Как же ей справиться со своими чувствами?
 Мужчины остановились, обменялись несколькими словами, после чего Стивен направился к своей гостинице, а Фарук пошел дальше. Теперь, по крайней мере, Стивен будет знать, насколько хорошо Фарук владеет английским. Каждый клочок информации может быть для них полезен. Думая об этом, Лаура продолжала рисовать Стивена. Улыбаясь, смотрела, как он боролся с ветром, как держал рукой шляпу, потом сдался, снял ее и позволил ветру играть с его волосами.
 Ей хотелось выбежать ему навстречу, под порывы ветра, и приблизиться к бушующему морю. Как жаль, что она Присцилла Пенфолд, а не леди Жаворонок.
 Едва Стивен зашел в комнату, как Лаура сказала:
 — Я видела, ты разговаривал с Фаруком. У него хороший английский?
 — Вполне, только с сильным акцентом. Фарук не отрицал, что он египтянин. Сказал, что его хозяин был болен, но уже пошел на поправку. Они собираются пробыть тут достаточно долго. Вот и все.
 — Я показывала рисунки доктору Несбиту, миссис Грантли, Топему и Джейн, горничной. Джейн и миссис Грантли сказали, что изображенный на рисунке постаревший Генри им кого-то напоминает. Однако о капитане Дайере и словом не обмолвились. А в гостинице «Королевский герб» ничего интересного?
 — Одна болтовня о нашем язычнике.
 — Фарук ушел. Самое время проникнуть в их комнату.
 — Вряд ли Фарук надолго ушел в такую погоду. Поэтому не следует рисковать.
 Лаура поплотнее закуталась в шаль.
 — Ерунда. Присцилла Пенфолд поступила бы именно так. Может быть, послать записку с горничной? Нет, — она направилась к двери, — просто постучу.
 — Лаура. — Он схватил ее за руку так же, как тогда, в Колдфорте. Вероятно, хотел остановить ее, но потом передумал и убрал руку. — Будь осторожна. Я рядом. Крикни, если понадобится.
 — Крикну, не сомневайся. Присцилла, которая любит во все вмешиваться, именно так и поступила бы.
 — Я знаю.
 Как Лаура и предполагала, в коридоре никого не было. Но на всякий случай она огляделась. После чего, бесшумно ступая, подошла к соседней двери и тихо постучала. Никто не ответил. Постучала громче. Приложила ухо к двери и, как ей показалось, услышала какое-то движение.
 — Капитан Дайер, — заговорила она довольно громко, — не хотите ли поболтать немного? Я живу в соседней комнате и подумала, может быть, вы нуждаетесь в обществе. С вами все хорошо, сэр? — Лаура нажала на ручку. Дверь была заперта.
 Их предположения подтверждаются. Капитан Дайер — пленник. А раз пленник, значит, вероятнее всего, он и есть Генри Гардейн, спаситель ее сына.
 Обернувшись, она увидела, что Стивен наблюдает за ней, и махнула ему рукой, чтобы ушел. Если ближайшая к ним комната — это гостиная, то, значит, следующая должна быть спальней. Спальня тоже была заперта. Вернувшись к гостиной, Лаура еще раз постучала. Никто не ответил.
 Она возвратилась к Стивену.
 — Всего раз я услышала слабый шум.
 — Если бы он хотел, чтобы его спасли, реагировал бы иначе, не так ли? Ты вовремя вернулась. Фарук уже возвращается.




 Глава 30


 Лаура сводила Стивена с ума. Чего стоили эти поцелуи, когда он мечтал сжать ее в объятиях. Это была настоящая пытка — жить в комнатах, наполненных ароматом ее духов, и соблюдать приличия.
 Даже в своей спальне он ощущал ее присутствие.
 Разумный мужчина хотел бы избавиться от таких мучений как можно скорее, но он с ужасом думал об этом. Хотя видел, как Лаура тяготится сложившейся ситуацией.
 — Мы уже вторично пытаемся открыть дверь, — сказал Стивен. — Это становится подозрительным.
 — Они не знают, кто пробовал первый раз, — возразила Лаура. — А если Дайер действительно пленник, он ничего не скажет Фаруку. Но нам пока не удалось ничего выяснить. Давай выйдем на улицу с биноклем.
 — Уже стемнело, и с минуты на минуту может разыграться шторм.
 Лаура подошла к окну. Грозовые тучи заволокли небо, высокие волны накатывали на берег. Стоявшие на якорях лодки качались, казалось, их вот-вот унесет в море.
 — Нечего меня пугать. Я люблю шторм.
 Стивен помнил, как Лаура выбегала на улицу и танцевала под дождем. Платье прилипало к ней. Но тогда его это не возбуждало, он только беспокоился, как бы Лаура не простудилась.
 — Я лишь однажды наблюдала шторм, — произнесла Лаура, — это было в Брайтоне. Плясала на берегу, флиртуя с набегавшими волнами.
 — Об этом писали в газетах.
 Лаура с улыбкой повернулась к нему:
 — Репортеры называли меня богиней Фетидой современного общества, намекая на то, что мое платье прилипло к телу. Гэл тогда ужас как разозлился.
 — Возможно, он за тебя боялся. — Стивен впервые сказал доброе слово о ее покойном муже.
 Лаура удивилась.
 — Возможно. Как бы то ни было, Фетида была хорошей матерью. Она опустила Ахиллеса в реку и сделала бессмертным. Однако держала его за пятку.
 Может быть, она думала о своем сыне, беспокоилась, что не все сделала для его безопасности?
 — Оракул ее предостерег. Сказал, что если она коснется воды, погибнет.
 — Она либо не должна была верить, либо использовать веревку.
 — А если бы веревка растворилась? Боги никогда не делают жизнь легкой для людей.
 — «Мы для богов все равно что мухи для безответственных мальчишек, — процитировала Лаура. — Они убивают нас просто для развлечения». Христианские боги добрее и разумнее. Но ведь Шекспир был христианином.
 — У каждого из нас бывают моменты, когда мы сомневаемся в доброжелательности богов. Например, во время войны. — Он скривил губы. — Это слишком сложная проблема, ее нельзя обсуждать в штормовую ночь.
 — Особенно когда у меня весьма плохое настроение после не очень удачного дня. Джек может отправиться в путь уже завтра.
 — Маловероятно. Ни у него, ни у лорда Колдфорта нет никаких оснований торопиться. Возможно, он еще ничего не сказал Джеку и вообще не скажет. Завтра в городе будет больше людей. Я попытаюсь что-нибудь выяснить. Если возникнет необходимость, мы пригласим контрабандистов и проникнем в комнату.
 Наградой ему послужила ее благодарная улыбка. Когда дом задрожал от налетевшего ветра, Лаура тревожно огляделась.
 — Я хоть и люблю шторм, но мне не нравится, когда рушатся стены.
 Стивену хотелось обнять ее, успокоить, защитить, но это было бы равносильно шторму.
 — А ты постарайся найти и в этом что-то хорошее. Если рухнут стены, мы, наконец, сможем увидеть капитана Дайера.
 — У врат рая, — добавила Лаура.
 В этот момент в дверь постучали, и появилась горничная с вязанкой дров. Сложив дрова в камин, горничная спросила:
 — Что вы хотите на обед, сэр? У нас есть фламандский суп, куриный бульон, палтус, жареный и вареный, каплун, приготовленный с луком, и пудинг из почек.
 Стивену показалось, что в животе у Лауры заурчало. Видимо, она проголодалась.
 Стивен заказал луковый суп, жареного палтуса, каплуна и макароны.
 — На десерт портвейн и бренди с сыром, — добавил он.
 Когда горничная вышла, Стивен с улыбкой обратился к Л ауре:
 — Думаю, этого хватит?
 — Надеюсь, — смеясь, ответила Лаура. — Но об этом лучше спросить мой живот. Думаю, ты это понял. Наверное, во время шторма увеличивается аппетит.
 Она как-то странно взглянула на него, потом быстро предложила:
 — Может быть, почитаем вслух? По очереди.
 — Пожалуйста, если хочешь. Она пошла в спальню за книгой.
 Чтение исключит разговоры на щекотливые темы, подумал Стивен. Поцелуй, безусловно, взволновал ее, но он скорее был целомудренным. Стивен мог повести себя иначе, не проявляя сдержанности. Но Лаура права. День полон разочарований. Проникнуть в комнату, где находился Дайер, можно было, лишь взломав дверь. Может быть, воспользоваться штормом?
 Лаура у себя в спальне пыталась сдержать эмоции. Шторм вызывал аппетит: она хотела есть, и ей нужен был Стивен. От ветра потрескивало здание, но ее волновал шум волн, он вызывал дрожь во всем теле.
 Она вспомнила шторм в Брайтоне. Гэл тогда прибежал за ней и укутал в пальто, пытаясь согреть. А когда они оказались в постели, испытали неземное блаженство.
 Лаура вздохнула и вернулась в гостиную. Стивен сидел у камина. Она села напротив и стала читать. Совсем по-семейному, подумала Лаура. Впрочем, с Гэлом они редко проводили вечер вдвоем. А если оставались наедине, в глазах его вспыхивали похотливые огоньки.
 Лаура старалась окунуться в события, описываемые Вальтером Скоттом, сопереживать героям, но близость Стивена будоражила ее, и через некоторое время Лаура отдала книгу Стивену, надеясь успокоиться. Однако голос Стивена проникал в душу, завораживал. И, слушая его, Лаура наслаждалась.
 Когда горничная принесла обед, Лаура испытала облегчение. Надо выбрать какую-нибудь нейтральную тему для разговора.
 — Расскажи о своих приключениях в парламенте.
 — Приключениях? — удивился Стивен, наливая ей суп. — Приключений что-то не припомню.
 — Но происходящее там иногда волнует тебя?
 — Тебе это будет скучно.
 Она замерла, не донеся ложку до рта. Только что она сама считала эту тему сухой и неинтересной, но теперь почувствовала себя обиженной. Стивен слегка покраснел.
 — Скажем так. Я не знаю, как рассказать об этом, чтобы это было интересно.
 Видимо, он считает ее легкомысленной и глупой.
 — Почему мы не можем поговорить о военных реформах? — спросила она довольно резким тоном. — Я знаю, многие из наших бравых солдат находятся в весьма затруднительном положении.
 — Да, но это связано с проблемой пенсий. Пенсии слишком маленькие, и их не всегда просто получить.
 — И ничего нельзя сделать?
 — Все это связано с доходами государства.
 К тому времени, когда подали второе блюдо, они уже обсудили многие важные вопросы, и Лаура проявила свою осведомленность, полностью реабилитировав себя.
 — Мы должны как-то изменить условия детского труда на фабриках и в шахтах, — сказал Стивен. Слово «мы» свидетельствовало о том, что они говорят на равных.
 — Фабрики губят детей.
 — Но промышленность приносит пользу, создает богатство и рабочие места, уменьшает зависимость людей от капризов природы. Шторм погубит урожай и уничтожит запасы, сделанные на зиму.
 Лаура отодвинула тарелку и сердито посмотрела на Стивена:
 — На фабриках ненормированный рабочий день, машины калечат рабочих, не говоря уже о детях.
 — Ты удивительно хорошо информирована.
 Эти слова подействовали на нее как ушат ледяной воды.
 — Удивительно? Ты считаешь, что у меня в голове труха? Забыл, как я обыграла тебя в шахматы?
 Стивен улыбнулся:
 — Конечно, помню. Ты не можешь утверждать, что всегда интересовалась социальными проблемами и трудовым законодательством.
 — Но теперь меня это действительно интересует. Дети чуть постарше Гарри вынуждены работать. Это недопустимо.
 — Именно поэтому нужны новые законы. Некоторые уже ограничивают использование детского труда на хлопковых фабриках. Положить тебе пудинга?
 Лаура взяла маленький кусочек.
 — И ты собираешься решить все эти проблемы? — спросила она.
 — Надеюсь, ты не видишь во мне Дон Кихота, сражающегося с ветряными мельницами?
 — Нет, ты похож на другого героя, сэра Галаада. И чем еще ты займешься? — Она отодвинула тарелку.
 — Не такими мелочами, как он. Тебе порт или бренди?
 — Лучше порт.
 Лаура взяла стакан вина. Стивен налил себе бренди и отрезал кусок сыра.
 — Для меня главное — реформа законодательства. К смертной казни приговаривают того, кто повредил лондонский мост или сломал не принадлежавшее ему дерево. Именно за это два года назад повесили человека.
 — Ушам своим не верю! — воскликнула Лаура.
 — Таков закон. Насколько мне известно, этот человек был закоренелым преступником, но его никак не удавалось поймать. Когда же он сломал дерево, решили воспользоваться старым законом, чтобы избавиться от него.
 — Боже, это ужасно! Но я могу понять их мотивы.
 — Ты, как всегда, честна.
 — Но ты прав. У судей не должно быть возможности манипулировать законом.
 Он кивнул:
 — Закон должен стоять на страже справедливости. К смертной казни можно приговорить лишь за тяжкое преступление. В противном случае суд присяжных вынесет оправдательный вердикт.
 — А какое наказание предлагаешь ты? Розги?
 — Это варварство, — ответил Стивен.
 — Ссылку? Это тоже варварство.
 — У тебя здесь нормальная жизнь, Лаура, друзья, любящая семья. А преступников зачастую ничто не привязывает к месту и у них тяга к приключениям. Ссылка для них не наказание. Совсем наоборот. В Индии преступники совершали преступления специально для того, чтобы их выслали в Австралию. По крайней мере, им не приходилось оплачивать дорогу.
 — И что же ты предлагаешь? — спросила Лаура.
 — Преступников надо лишить свободы и заставить работать.
 — Но в тюрьмах они дерутся, скандалят, совершают всевозможные безобразия.
 — Тюрьмы тоже надо изменить. Преступник должен сидеть в одиночной камере и заниматься полезным трудом.
 — Главная причина преступлений — нищета и безработица. Воруют не от хорошей жизни.
 — Нам нужны промышленность и процветание, — заявил Стивен. — Дай человеку надежду на будущее для него и его семьи, и он не станет рисковать, совершая преступление. Дай ему собственность, и он будет поддерживать законы, защищающие эту собственность.
 Лаура откинулась на стуле и рассмеялась:
 — Ты, как всегда, прав.
 Беседа затянулась. Свечи почти догорели. Они даже не позвали горничную, чтобы та убрала посуду. Стивен несколько раз подкладывал в камин дрова. Лаура подумала, что это был самый приятный вечер в ее жизни.
 — Я получила огромное удовольствие от разговора, — сказала Лаура.
 — О парламентских комитетах и социальных реформах?
 — О серьезных вещах. Не думала, что это так интересно.
 — Разве в Лондоне ты не бывала в женских салонах, где обсуждались достаточно серьезные проблемы?
 — Нет, там я занималась совсем другими вещами. Или ты думаешь, я могу говорить о серьезных вещах только от скуки? Уверяю тебя, это не так.
 — Ничего подобного я не думал.
 Лаура отодвинула бокал с вином. Ей очень хотелось, чтобы Стивен ее понял.
 — Тогда я была легкомысленной, не зря ты называл меня леди Жаворонок. Но с годами люди меняются. Теперь у меня другие интересы и занятия.
 — Предпочитаешь спокойную жизнь в деревне? Она состроила гримасу.
 — Не делай вид, будто не понимаешь, что я хочу сказать. Длительное пребывание в деревне вызвало у меня интерес к политике. — Лаура хотела быть честной с самой собой. — Почему мы меняемся так, а не иначе? — продолжала она. — Если бы у меня не было сына, если бы Гэл не погиб, я осталась бы легкомысленной дамой света. Была бы патронессой какого-нибудь женского общества, решала бы, кого следует принять в него, а кого нет. Серьезные вопросы меня никогда не занимали.
 — Но ты вполне серьезно отстаивала свою точку зрения в нашем споре. — Стивен позвонил горничной. — Будешь пить кофе или чай?
 Лауру удивил его тон. Ей казалось, что они понимают друг друга, что к их беседе Стивен отнесся со всей серьезностью, однако для него это было всего лишь времяпрепровождение.
 — Чай, — едва слышно произнесла Лаура.
 Пришли две горничные, убрали посуду, затем появилась Джейн с чайным подносом. Стивен попросил ее принести шахматы.
 — Шахматы? — удивилась Лаура, подумав, что может сослаться на усталость и уйти к себе. Но было только половина девятого.
 — Разве ты не знаешь, что в воскресенье не положено играть в карты?
 — Не помню, чтобы ты когда-нибудь соблюдал такие тонкости правил приличия. Думаю, ты просто хочешь меня обыграть.
 — А я смогу? — Глаза его лукаво блеснули.
 — Почти уверена. Я не играла в шахматы уже несколько лет. — Она попыталась вспомнить, с кем играла в последний раз. — По-моему, последний раз я играла с тобой.
 — Тогда ты и выиграла.
 Джейн вернулась с шахматами. Стивен придвинул маленький столик и поставил его между двумя стульями у камина. Лауре очень хотелось выиграть, но она не была уверена в своих силах.
 Они закончили партию, и Лаура ушла к себе. Сегодня вечером она поняла, что вполне могла бы удовлетвориться спокойной жизнью, радоваться семейному обеду и обсуждению политических проблем у камина. Но у Стивена, как ей казалось, таких чувств не было. Может быть, из-за ее непривлекательного внешнего вида? Лаура сбросила свой безобразный наряд и погляделась в зеркало. Захочет ли ее Стивен, когда она снова станет самой собой? И захочет ли тогда она находиться с ним?
 Лаура легла в постель. Шторм все еще бушевал. От наволочки исходил аромат Стивена. Все это волновало и будоражило молодую женщину. Лаура молила Бога, чтобы им поскорее удалось разгадать загадку Г.Г., и ее сердечные муки закончились.




 Глава 31


 Проснувшись утром, Лаура чувствовала себя совершенно разбитой. Однако, поглядевшись в зеркало, не заметила ничего необычного. Лицо как лицо.
 Говорил бы с ней Стивен о политике, будь она по-прежнему красива? Даже глядя на ее серую болезненную кожу и выцветшие локоны, он думал, что волновавшие его вопросы окажутся для нее скучными.
 Он поцеловал ее в темноте в первый вечер.
 Он поцеловал ее еще раз, видя уродливое лицо Присциллы, но только после того, как они вспомнили сцену Эмили и Веленкорта. Она привыкла ждать большего от мужчин.
 Внизу часы пробили девять. Скоро придет Джейн, принесет воду. Надо спрятать свою красоту и снова стать уродливой.
 Отвернув занавеску, Лаура посмотрела в окно. Шторм утих, однако небо по-прежнему было обложено тучами. На берег выбросило обломки дерева и водоросли, перевернутую лодку.
 Наступил понедельник, скоро откроются магазины, и на улицах станет оживленно. Сегодня во что бы то ни стало надо разгадать загадку, а если не удастся, взломать дверь.
 Лаура надела парик, еще раз взглянув в зеркало, и позвонила горничной. Джейн принесла горячую воду и с порога заговорила:
 — Какая страшная ночь, мадам! У фермера Талли снесло крышу с сарая.
 — Я считала, что здесь безопасно.
 — Здесь, конечно, мадам. Но Джосс Талли — лентяй, все хозяйство у него в запустении.
 — Я видела перевернутую лодку на берегу, — сказала Лаура.
 — Это «Большой баклан», он перевернулся сегодня утром, но никто не пострадал. Вам что-нибудь еще нужно, мадам?
 — Сэр Стивен уже позавтракал? — спросила Лаура.
 — Только сейчас, мадам.
 — Тогда принесите мне, пожалуйста, кофе, хлеб и яйца.
 — Я же говорила, мадам, морской воздух быстро восстановит ваше здоровье.
 Когда дверь за девушкой закрылась, Лаура улыбнулась. Все местные жители считают себя врачами. Быстро одевшись, Лаура присоединилась к Стивену. Он доедал завтрак и в который уже раз перечитывал письмо Фарука.
 — Может быть, тут игра слов? Мы так и не поняли, что значит «Оскар Рис». На французском это может означать «рис». А на латыни — что-то связанное со смехом. Возможно, это все шутка.
 Оба рассмеялись, и Лаура подумала, что ей хотелось бы всю жизнь завтракать вместе со Стивеном. Но об этом пока рано думать. Сперва надо выпутаться из этой опасной истории.
 Лаура взяла яйцо и тост.
 — Ты собирался побродить по городу. А мне что прикажешь делать?
 — Мне не понадобится много времени, чтобы обойти весь город. А пока следи за их комнатами, вдруг появится возможность увидеть Дайера.
 — Только если я смогу ползать по внешней стене, как паук, мне удастся его увидеть. Думаю, я опять буду сидеть в гостиной со своими рисунками.
 — Очень хорошо, — сказал он, поднявшись из-за стола.
 Она намазывала тост маслом.
 — Ты серьезно думаешь, что можно использовать людей Керслейка для того, чтобы попасть в комнату?
 Он внимательно посмотрел на нее:
 — В самом крайнем случае. Как долго ты можешь тут оставаться?
 Ей очень хотелось ответить «так долго, как ты захочешь», но вместо этого она сказала:
 — Мне надо вернуться в Редокс не позднее, чем завтра, после чего отправиться в Мерримид. Гарри будет по мне скучать.
 Лаура надеялась, что сын по ней скучает. Иначе быть не может.
 — Мы редко с ним расставались, — добавила она, — и совсем не расставались после смерти Гэла.
 Стивен кивнул.
 — Посмотрим, что удастся узнать сегодня утром, а потом уже будем строить планы.
 Стивен ушел, и Лаура с тостом в руке подошла к окну. Ветер все еще был сильным, и Стивену, как и остальным мужчинам, приходилось придерживать шляпу. Женские шляпы с ленточками были гораздо практичнее. Видимо, потому, что женщине обычно приходилось в одной руке нести корзину, а второй держать за руку ребенка.
 На берегу играли детишки, подбирая все, что выбросило волнами во время шторма. Гарри никогда не был у моря. Как сильно ей его не хватало!
 Она могла написать ему еще одно письмо, нарисовать то, что видела из окна. Нет, никто не предполагает, что она на берегу моря. Она сказала, что съездит в Редокс повидаться с подругой.
 Лаура испытала стыд, подумав о том, что солгала сыну.
 Лаура положила недоеденный тост на тарелку и пошла за рисунками, не надеясь, что кто-нибудь проявит к ним интерес.
 Почти все утро она беседовала с доктором Несбитом. Он рассказал, что одинок и охотно заходит в гостиницу выпить чашечку кофе. Как и накануне, доктор восхищался ее рисунками. Взглянув на портрет постаревшего Генри, выразил удовлетворение, что джентльмен поправляется после такой тяжелой болезни, о чем знал со слов Лауры, выдумавшей целую историю.
 Лаура решила подправить рисунок, чтобы Генри выглядел помоложе и поздоровее. Вдруг она почувствовала, что кто-то наблюдает за ней, и, подняв глаза, увидела Фарука, стоявшего в дверях гостиной. Вспомнив, что на столе лежит портрет юного Генри Гардейна, Лаура встревожилась и с ненавистью посмотрела на бандита.
 Он тотчас же повернулся и ушел. Почему он так внимательно смотрел на нее? Грозит ли ей опасность? Может быть, его насторожила ее попытка проникнуть в комнату?
 Если Фарук действительно бандит, как они предполагают, ему ничего не стоит расправиться с любопытной женщиной. Увидев в окно приближающегося к дому Стивена, Лаура обрадовалась по разным причинам. Быстро собрав свои рисунки, она поспешила наверх. В руках у Стивена была коричневая коробка, и он широко улыбался.
 — Что это? — спросила Лаура.
 — Подарок, — ответил он с лукавой улыбкой и добавил: — Только потерпи немного.
 — Ладно, — согласилась Лаура.
 Стивен прошел в свою комнату, но дверь оставил открытой.
 — Вчера мы с миссис Грантли, — сообщила Лаура, — говорили о том, что капитан Дайер не посещает церковь, возможно, этому препятствует его слуга. И я решила, что кто-то должен рассказать об этом священнику. Вряд ли Фарук решится захлопнуть перед ним дверь.
 — Прекрасная мысль, — с улыбкой произнес Стивен, выйдя из комнаты. — Вообще-то это не подарок, но думаю, ты будешь довольна.
 Лаура открыла коробку. Внутри лежало что-то, похожее на чашку с длинным хвостом, приделанным ко дну. Подняв чашку и заглянув внутрь, Лаура увидела небольшое отверстие на конце хвоста и вопросительно посмотрела на Стивена.
 — Еще один способ наблюдать за ними? Его надо вставить в отверстие для ключа?
 — Неплохая идея, но это другое. Вообще-то ты почти угадала, только наоборот.
 Она приложила отверстие трубочки к глазу и посмотрела в него.
 — Никакого впечатления, — разочарованно произнесла Лаура.
 — Конец трубочки надо вложить в ухо, это слуховой усилитель.
 — Очень сомнительно.
 Глаза его сверкнули.
 — Только если я прошепчу что-нибудь неприличное. Если ты плохо слышишь, можешь вставить трубочку в ухо, и когда я буду говорить в чашку, по каким-то непонятным для меня законам физики ты сможешь меня услышать.
 — Стивен, это замечательно! — воскликнула Лаура. — Где ты его взял?
 — Помнишь, мы проходили мимо магазина, где предлагались приспособления для больных и старых? Я зашел туда, рассчитывая получить информацию о том, что покупал Фарук для капитана Дайера, но ничего не узнал. Хозяин провел меня по всему магазину и показал это приспособление, которым очень гордится. Я и купил его.
 — Не для меня, надеюсь. Я не могу одновременно быть любопытной и глухой.
 — Для моей бабушки.
 — Если ты имеешь в виду вдовствующую леди Болл, она не была глухой, когда я видела ее в последний раз.
 — Не отвлекайся на мелочи. — Он жестом показал на свою спальню: — Попробуем?
 — Давай, — согласилась Лаура, но тут же скорчила недовольную мину. — Фарук ушел, так что там некому разговаривать.
 — Жаль, но ты права. Все равно попробуем. Я пройду в свою спальню, закрою дверь и буду говорить, а ты слушай через стенку.
 Он вышел, и к тому времени, когда она приложила чашку к стене, уже читал стихи. Это был отрывок, посвященный битве при Ватерлоо, из поэмы лорда Байрона «Путешествие Чайльд Гарольда».
 Лаура какое-то время неподвижно стояла, вспоминая людей, которых знала и которые погибли в битве при Ватерлоо. Стивен зашел в гостиную.
 — Ты тоже потерял там друзей?
 — Каждый потерял. Но один из них вернулся как будто с того света.
 — Лорд Дариус?
 — Да. Эта штука работает?
 Она попыталась прогнать печальные мысли.
 — Прекрасно. Но ты говорил как актер. А будет ли слышен обычный разговор? Как жаль, что Фарук ушел.
 — Нам остается только ждать его возвращения. И тогда, возможно, мы узнаем, что они замышляют.
 Она ласково ему улыбнулась:
 — Я всегда знала, что ты гениален.
 Стивен поклонился:
 — Благодарю вас, честная леди. А теперь я намерен получить вознаграждение в виде ленча. — Он позвонил в колокольчик.
 — Меня нельзя считать честной.
 — По сути своей ты честная.
 — Удалось узнать что-либо в городе? — спросила Лаура.
 — Все знают о появлении Фарука. Весьма опрометчиво с его стороны одеваться столь вызывающе, привлекая к себе всеобщее внимание. Но делает он это не намеренно. Просто не понимает, какое впечатление производит на людей в маленьком английском городе.
 — Викарий так озабочен его появлением, что даже упомянул о нем в проповеди.
 — Нам только не хватает к неприятностям взрыва возмущения жителей. Это лишь осложнит наше расследование.
 — Но тогда, возможно, нам удастся взглянуть на капитана Дайера.
 Он улыбнулся:
 — За передвижением Фарука в городе следят. Он совершает далекие прогулки. Купил шахматы, колоду карт и, хочешь — верь, хочешь — нет, книгу Байрона «Корсар».
 — Боже! Неужели он решил проверить, насколько точно Байрон описывает арабский мир?
 Стивен пожал плечами. В это время зашла Джейн принять заказ на ленч.
 Когда горничная вышла, Стивен спросил:
 — А что ты успела за утро?
 — Практически ничего. Фарук остановился и внимательно смотрел на меня. У меня сердце ушло в пятки при мысли, что он подойдет и узнает, кто изображен на рисунке. Только вряд ли такое могло случиться.
 Сочувственно улыбнувшись, Стивен сказал:
 — Не надо терять надежду.
 — Я отчаянно хочу, чтобы Дайер оказался кузеном Генри. Это так много для меня значит.
 — Существуют и другие способы обезопасить Гарри, уверяю тебя, Лаура. Неужели ты думаешь, я допущу, чтобы с мальчиком что-нибудь случилось?
 — Я так не думаю, но не могу быть спокойна за сына, если кто-то желает его смерти и ради этого пойдет на все.
 Стивен промолчал.
 Принесли ленч, Стивен не отходил от окна, пока девушка расставляла на столе тарелки. Как только горничная вышла, он сообщил:
 — Он возвращается.
 Забыв о еде, оба бросились в спальню. Стивен отдал ей прибор, и она улыбкой поблагодарила его за то, что он предоставил ей возможность попробовать первой. Лаура прижала широкую часть прибора к стене, а трубочку всунула в ухо, ожидая, когда Фарук зайдет в комнату.
 Стивен стоял у двери в коридор.
 — Он уже поднялся, я слышу шаги.
 — Прибор работает, — прошептала Лаура, — я слышала, как открылась и закрылась дверь.
 «Скажи что-нибудь, — мысленно обратилась она к Дайеру. — Я хочу убедиться в том, что не ошиблась и капитан Дайер и есть Генри Гардейн».
 Раздался еще один щелчок.
 — Какое невезение! Капитан Дайер сейчас в своей спальне, и Фарук пошел к нему.
 Стивен взял у нее прибор, послушал, покачал головой:
 — Досадно, но не могут же они все время находиться в одной комнате. Давай пока поедим.
 — А если капитан заболел и прикован к постели?
 — Тогда придется проникнуть в свободную комнату рядом с его спальней.
 — Согласна. — Лаура направилась к двери, но Стивен остановил ее:
 — Подожди, может быть, они вернутся в гостиную. А мы пока поедим.
 Лаура сгорала от нетерпения, как бывало в юности, но понимала, что Стивен прав. Поэтому она вернулась в гостиную и принялась за еду.
 Стивен поднялся:
 — Попробую послушать. Лаура! — позвал он ее. Она вздрогнула.
 — Они здесь. — Он протянул ей прибор.
 — Ты святой, — произнесла она и от избытка чувств чмокнула его в щеку. И только подходя к стене, она сообразила, что сделала. Прижав широкую часть к стене и вставив трубочку в ухо, Лаура сказала: — Я могу слышать их.
 Он подошел ближе.
 — Что они говорят? — спросил он.
 — Тише, они ведь не декламируют. — Оба говорили шепотом, хотя за стенкой их не было слышно. — Они больше молчат.
 — Вполне естественно. — Стивен подошел еще ближе и говорил ей прямо в ухо: — Не станут же они специально для нас рассказывать свою историю. Им она хорошо известна.
 Стивен стоял совсем близко, она ощущала его дыхание.
 — За исключением того, что если капитан Дайер действительно Генри, он не знает, что Фарук готов перерезать ему горло за деньги.
 Она передала прибор Стивену. Меняясь местами, они на какой-то момент оказались прижатыми друг к другу. Он вел себя так, будто ничего не заметил.
 — Что-нибудь слышно? .
 — Какой-то шорох. Наверное, это шахматы. Фарук ведь купил их. Фарук предложил Дайеру выбрать цвет, и тот выбрал белый. Разговор прекратился.
 Воспользовавшись ситуацией, Лаура наклонилась над ним и опустила руку ему на плечо. В Лондоне Стивен всегда был аккуратно причесан. Сейчас ветер растрепал его волосы, и от модной прически не осталось и следа. Ей безумно хотелось запустить пальцы в его шевелюру и убрать прядь, упавшую на лоб. Хотелось поцеловать его со всей силой страсти. Стивен слушал с закрытыми глазами, чтобы Лаура по его взгляду не догадалась об эмоциях, мучивших его. Он с трудом сдерживался, чтобы не сжать ее в объятиях.
 Стивен отошел от стены, положил прибор на комод и жестом позвал ее в гостиную.
 — Не думаю, что теперь они будут много разговаривать, — сказал он, — они достаточно хорошо знают друг друга, и у них нет такой необходимости. Признаться, я немного разочарован. Я все же надеялся, что они сразу откроют нам свою тайну.
 — Но мы должны продолжать слушать.
 — Думаю, да, — сказал он, чувствуя, что больше не может этого вынести. — Пожалуй, ты права. Надо поговорить со священником.
 — Раньше мне это казалось весьма разумным, но теперь нет такой необходимости.
 Ему надо было уйти отсюда. Если так будет продолжаться, ему придется убегать каждые полчаса.
 — Ты сможешь сама справиться с прибором?
 — Да, конечно. Это будет разделением обязанностей.
 — Верно. — Он схватил шляпу и перчатки. — Но помни, что бы ты ни услышала, не действуй опрометчиво.
 — Стивен! — Ее возмущенный тон заставил его остановиться и повернуться к ней. — Стивен, я уже не девочка. В последние дни я иногда вела себя как безответственная девчонка, но это было просто возвращением в нашу юность. Не больше чем игра. — После небольшой паузы она добавила: — Я не хочу, чтобы ты обращался со мной как с девочкой.
 Что она хотела этим сказать?
 — Прости, если я чем-нибудь тебя обидел, — произнес он едва слышно.
 — Конечно, нет. Мы с тобой старые друзья, и у нас не может быть никаких обид.
 Друзья.
 — Я хочу сказать, что должна делать то, что считаю нужным. Я взрослая женщина и могу действовать наравне с мужчиной.
 — Ты говорила, что ты не синий чулок. Но не говорила, что ты настолько радикальна.
 — Не уверена, что знаю себя достаточно хорошо. Но я тут пытаюсь решить свою судьбу и судьбу своего сына. И не хочу эту задачу перекладывать на чьи-либо плечи. Даже на твои.
 Ничего подобного Стивен не ожидал. Не думал, что сможет любить Лауру больше, чем любил, и был окончательно сбит с толку.
 Стивен не нашелся что сказать, повернулся и вышел.




 Глава 32


 Лаура кусала губы. Может быть, сейчас она уничтожила последнюю надежду на счастливую жизнь со Стивеном. Но без всякого предупреждения она дошла до точки, когда надо было сделать выбор. Она впервые узнала сама себя, и ей надо было выговориться. И она была уверена в каждом своем слове.
 У нее было такое ощущение, будто весь мир перевернулся. На самом деле изменилась только она сама. Ей казалось, что она попала в новый дом и должна была сделать его удобным для жизни. Будет ли Стивен частью этого дома, она пока не знала.
 В этой оранжерее, заполненной эмоциями, они ничего не могли решить. Прежде чем вернуться к нормальной жизни, им надо решить стоявшую перед ними загадку. Главное, чтобы Гарри не оказался наследником титула Колдфорта.
 Она нашла бумагу и карандаш, чтобы записать то, что услышит, и пошла к заветной стене.
 Лаура остановилась у края его кровати, но в этот раз ее остановил не порыв страсти, а желание разобраться в своих чувствах. Теперь она знала, кто она такая и чего хочет. Как взрослая женщина, ответственная за свои поступки, она должна была вести себя весьма осторожно.
 Она поставила стул у стены, довольная тем, что он там поместился, и постаралась сесть поудобнее. Из-за стены слышались только замечания по ходу игры. Но она все же решила их записывать, хотя ей было ужасно неудобно, поскольку в одной руке она держала прибор. Лаура понадеялась, что позже сумеет расшифровать свои записи.
 Дайер: Шах.
 Фарук: Я должен был это предвидеть.
 К счастью, у них были совершенно разные голоса, которые легко различить.
 Был ли Дайер Генри Гардейном?
 Дайер: Ты настоящий дьявол.
 Сказано было по-дружески, с любовью. Если это был Генри, то у него не было никаких подозрений насчет того, что ему грозит опасность.
 Она не хотела называть его Дайер, ей хотелось, чтобы он был Генри Гардейном, ключом к безопасности Гарри. Но ей довольно было имени Г.Г., который, согласно письму, плыл на корабле «Мэри Вудсайд» и затем был гостем Оскара Риса. Непонятно, почему он молчал все эти десять лет.
 — Ты скучаешь по прошлому? — услышала Лаура, схватила карандаш и попыталась расправить листок. Это говорил Г. Г. Что он имел в виду?
 Фарук: Скучаю, но на свободе лучше.
 Свобода! У Лауры болезненно сжалось сердце. Они были в неволе?
 Г.Г.: Да, но мне не хватает солнца.
 Фарук: Солнце светит и в Англии.
 Г.Г.: Мне кажется, я это помню. Но не очень четко.
 Солнце. Новый Южный Уэльс, место, куда ссылали осужденных, там жаркий и вредный климат, думала Лаура.
 Они вернулись к игре. Лаура перечитывала записанные ею слова, думая о том, что ее надежды рухнули.
 Ясно, что Г. Г. когда-то жил в Англии, но провел долгое время в жарком климате, видимо, в заключении. Похоже, они вместе сидели в тюрьме. Она думала, что в Новый Южный Уэльс ссылали только британцев, но, возможно, и тех, кто нарушал британские законы.
 Она обратила внимание на то, что Фарук говорил на хорошем английском, совсем без акцента. Видимо, получил образование в Британской империи, возможно, в Индии. Стивен как-то сказал, что служившие в армии в Индии совершали преступления ради того, чтобы их отправили в Австралию.
 Лаура обхватила руками голову. Теперь ясно. Преступники намерены вымогательством получить деньги, но при чем тут Генри Гардейн? Он не мог оказаться в преступном мире и никогда не был даже близко от Индии.
 Лаура замерла, прислушиваясь. Ей показалось, что какие-то звуки доносятся из гостиной. Их гостиной. Неужели Фарук догадался о том, что происходит, и прокрался сюда, чтобы напасть на нее? А она, как назло, оставила пистолет в своей спальне.
 Отложив слуховой прибор, Лаура осторожно, стараясь не дышать, подошла к двери и открыла ее. Джейн укладывала в камин дрова. Девушка заметила Лауру и не смогла скрыть своего удивления.
 Боже, горничная видела, как она выходила из спальни своего кузена!
 — Сэра Стивена нет дома, — как бы оправдываясь, произнесла леди Присцилла. — Я заметила, что у него порван платок, и хотела его починить.
 Горничная достаточно спокойно отреагировала на слова Лауры. Видимо, подумала, что любопытная миссис Пенфолд интересуется вещами своего кузена.
 Чтобы поддержать разговор, Лаура спросила:
 — Капитану Дайеру вы тоже приносите дрова?
 — Нет, мадам. Фарук сам забирает их, что очень хорошо, потому что они жгут много дров.
 — Видимо, они приехали из мест, где весьма жаркий климат.
 — Ничего плохого нет в прохладном климате Англии, — возразила девушка. — Я слышала, жаркий климат способствует развитию разных болезней.
 — Пожалуй, это так.
 — Нехорошо, что капитан все время находится в душной комнате. Морской воздух всем полезен. Надеюсь, их письмо скоро придет.
 — Письмо?
 — Капитан Дайер должен получить письмо, мадам. Фарук спрашивает о нем каждый день. Просил, чтобы ему сообщили, как только оно придет.
 — Наверное, от семьи, — высказала предположение миссис Присцилла.
 Наверняка ждут письмо от лорда Колдфорта. Хорошо было получить подтверждение того, что лорд еще не ответил им. Впрочем, если Фарук и Дайер действительно бандиты, Лаура не возражала бы, чтобы Джек их убил.
 — Видимо, они ждут сообщений прежде, чем отправиться в путь. Чтобы не вышло недоразумения. Моя тетушка отправилась в Нотингем навестить сестру, а та в это время уехала в Уэльс.
 — Какая неприятность! Да, лучше сообщить о своем приезде и дождаться ответа.
 Джейн ушла, и Лаура вернулась на свой пост подслушивания, моля Бога, чтобы ее выводы оказались ошибочными. Первое, что она услышала, было слово Фарука «да».
 Она зашипела от злости, потому что вопроса она не слышала. Разговор продолжался, и Лаура снова стала записывать.
 Г.Г.: Я так устал от этого, Феллоу.
 Феллоу? Что это? Имя? Лаура поставила знак вопроса. Возможно, она не расслышала.
 Фарук: Ждать осталось недолго.
 Г.Г.: А потом в Париж?
 Фарук: Там ненамного теплее, чем здесь.
 Г.Г.: Тогда Греция или Италия. Или решил остаться здесь? Но ты сказал, что это опасно.
 Фарук: Да, ты прав, Дес. Возможно, Южная Каролина. Или даже Флорида. Говорят, испанцы весьма гостеприимны.
 Г.Г.: Подальше от британского влияния?
 Голоса стали тише, и Лаура уже не могла разобрать слов.
 Дес? Сокращенное от Десмонд? Ирландское имя. Но у Г.Г. не было ирландского акцента. Может быть, Деспард? Или Десфорд? Но никак не сокращенное от Генри или Гардейн. Бандиты хотят поскорее убраться из Англии. Вряд ли они сбежали из Нового Южного Уэльса. Впрочем, кто знает. Эти двое были совсем не теми, за кого Лаура их принимала. Все ее усилия пошли прахом.
 Г.Г.: Я боюсь, Феллоу. Мне кажется, из этого ничего не получится.
 Фарук: Получится, нюрани. Уверяю тебя.
 Нюрани. Слово из языка, на котором говорят в Египте. Лаура прочла записанные ею слова. Типичный разговор двух мошенников. Надеются получить деньги от лорда Колдфорта, однако Дайер опасается, что их план не сработает. Собираются уехать подальше от Англии, где им грозит опасность.
 Чуть не плача Лаура отложила исписанный листок. Она больше не сомневалась в том, что Генри Гардейн давно умер и, следовательно, судьба Гарри останется неизменной. Он тоже скоро умрет, если не предпринять какие-то меры.
 Но что она может сделать? Лаура знала, что Стивен поможет ей, но его сообразительность, его влияние и знание законов не могут обеспечить безопасность ребенка.
 У Стивена есть друзья. Короткое время, проведенное с семейством Делейни, убедило Лауру в том, что они поддержат ее. И не только они, есть более влиятельные люди, такие, как лорд Арден, наследник герцога, и другие титулованные джентльмены.
 Но и они не смогут спасти Гарри от Джека.
 Единственный способ — замужество. Брак с человеком, достаточно сильным, чтобы преодолеть влияние лорда Колдфорта.
 Сильный и любящий отчим будет лучшей защитой для Гарри, и теперь, когда она убедилась в широкой популярности Стивена, она поняла, что надо делать.
 Как сможет лорд Колдфорт утверждать, что Гарри получит меньше, живя рядом со Стивеном, чем живя в Колдфорте? А когда лорд Колдфорт умрет, Стивен будет знать, как распорядиться наследством Гарри, и сумеет сделать так, чтобы Джек жил подальше от Колдфорта. В лучшем доме, но далеко на севере, где-нибудь поблизости от родных Эммы.
 И тогда, ничего не опасаясь, Гарри сможет посещать свое имение. Лаура сможет осуществить задуманное, особенно если «плуты» будут втянуты в игру.
 Итак, она должна выйти замуж за Стивена.
 Но захочет ли он жениться на ней?
 Она может его соблазнить. И тогда он вынужден будет сделать ей предложение.
 Лаура попыталась проанализировать их отношения за то короткое время, которое они провели здесь. То он вел себя как влюбленный, то просто как старый друг.
 Лауре никогда не приходилось охотиться за мужчинами, соблазнять их, если не считать Гэла.
 Но Стивен был другом, а дружба подразумевает доверие.




 Глава 33


 Вернувшись в гостиную, Лаура закрыла дверь в его спальню, будто спасаясь от искушения. Взяла роман Вальтера Скотта, но читать не хотелось. Когда пришло письмо от Керслейка, адресованное Стивену, Лаура его не распечатала. Теперь она знала главное: что Г.Г. не Генри Гардейн. Остальное ее не интересовало.
 Время от времени Лаура подкладывала дрова в камин, и когда стемнело, зажгла две свечи. Она то и дело подходила к окну, ожидая Стивена. Близилась ночь, и Лауре было страшно.
 — Прости, что задержался, — проговорил Стивен, войдя в комнату, — преподобный Лоугуд хотел поговорить со мной. Что-то случилось? — спросил он, взглянув на Лауру.
 При виде Стивена она почувствовала дрожь, как это часто с ней случалось. Ее влекло к нему, и это усложняло ее планы. Она предпочла бы принести жертву ради сына, соблазняя мужчину, к которому не питала никаких чувств.
 Лаура заставила себя улыбнуться и кивнула на листки, лежавшие на столе:
 — Из их разговора я поняла, что действуют они заодно. Оба бывшие заключенные где-то на юге, возможно, в Новом Южном Уэльсе. Дайер не может быть Генри Гардейном.
 Стивен пробежал глазами листок.
 — Видимо, ты права. Мне очень жаль, Лаура. — Он подошел, взял ее за руку. — Не беспокойся, мы найдем способ обезопасить Гарри.
 Лаура высвободила руку.
 — Надеюсь, в один прекрасный день я узнаю всю эту историю. Невероятно запутанную. Почему эта пара совершенно разных людей затеяла эту аферу? И почему, как спрашивал Николас Делейни, именно теперь? И кто, черт возьми, этот Оскар Рис? Не успокоюсь, пока не узнаю. По-моему, в этом письме каждое слово имеет скрытый смысл. Это не имеет отношения к заключенным или к тем, кто живет в другом полушарии?
 — Думаю, нет. Я много этим занимался, изучая законодательство разных стран. — Он изменил тон и заговорил о другом: — Ветер утих. Пойдем полюбуемся закатом. Наконец-то без бинокля. Он теперь не нужен.
 Лаура с удовольствием согласилась и подумала: возможно, ей удастся вдохновить его на предложение и ей не придется соблазнять его. Но, взглянув на себя в зеркало, она засомневалась в такой возможности. Если ей и удастся соблазнить его, то только ночью, когда она опять станет Лаурой.
 Так приятно было гулять по берегу, вдыхая свежий морской воздух. Закат был ярким, а не серым, как во время шторма, и окрашивал волны в кроваво-красный цвет.
 — Морской воздух действительно лечит.
 — Теперь, когда шторм прекратился…
 Она обернулась и посмотрела на него.
 — Он доставляет удовольствие и в то же время разрушает, — сказала она, а мысленно добавила: «Как любовь и желание».
 Лаура пыталась понять скрытый смысл каждого его слова, уловить каждый его взгляд. Он оставался для нее загадкой, и с каждой минутой ее влекло к нему все сильнее.
 Они шли по берегу, у самой воды.
 Стивен держал ее под руку. Ей безумно хотелось оказаться' в его объятиях, целовать и ласкать его…
 — Пойдем обратно, — сказал Стивен.
 Солнце садилось, небо потемнело, яркие краски на море потускнели. Лаура была взволнована, Стивен не разделял ее чувств. Это было очевидно.
 — Что ты будешь делать, когда окончится траур?
 — Вернусь в Колдфорт.
 — В другом месте тебе легче будет обеспечить безопасность Гарри.
 — Знаю. Но мне не разрешат.
 Может ли она честно обрисовать ему ситуацию? И тогда, возможно, они могли бы договориться о браке. А если он не хочет? Отказать ей ему будет трудно.
 — А если бы удалось изменить положение, что бы ты выбрала?
 — Скорее всего, Мерримид.
 — Не Лондон?
 — У меня солидное наследство, но его не хватит на достойную жизнь в Лондоне. А жить бедно леди Жаворонок не захочет.
 — Ты могла бы жить у Джульетты, пока снова не выйдешь замуж.
 Он говорил об этом совершенно спокойно, как о какой-нибудь юридической проблеме.
 — Разумеется, — ответила Лаура с досадой. — Если я смогу покинуть Колдфорт, найти мужа будет несложно.
 На обратном пути Стивену безумно хотелось поцеловать ее, стать на колени, умолять выйти за него замуж, только за него. Но он не хотел давить на нее именно теперь, когда она доверилась ему.
 Она может сказать, что не хочет жить в Лондоне, где в силу своей деятельности он должен проводить большую часть года. Лаура словно прочитала его мысли.
 — Может быть, мне захочется опять жить в Лондоне, — сказала она. — Вместе с Гарри. Если у меня там будет модный современный дом.
 Стивен не мог предложить ей ни высокий титул, ни богатство, но содержать модный дом был в состоянии.
 — А что касается брака, — продолжала Лаура, — то я серьезно думаю о том, чтобы найти хорошего отчима для Гарри.
 — И кем он должен быть, этот идеальный отчим?
 — У него должна быть возможность противостоять лорду Колдфорту, отвести угрозу, которую для Гарри представляет Джек, любить ребенка, как отец. У него должно быть достаточно денег, чтобы обеспечить леди Жаворонок возможность ее новых полетов. Если я вернусь в Лондон, обязательно захочу летать.
 Стивен не понимал, что означал ее тон, и это его нервировало. Неужели она догадалась о его чувствах и хотела предостеречь?
 — Только глупец может посадить жаворонка в клетку, — сказал Стивен и открыл перед ней дверь гостиницы.
 Лаура влетела в свою комнату и сжала кулаки. Зачем она все это ему наговорила? Почему он не понял ее намека насчет отчима?
 Она нуждалась в сэре Стивене Болле. Была его другом. Он тоже питал к ней дружеские чувства. К тому же Лауру влекло к нему.
 Сегодня ночью она сделает то, что задумала.




 Глава 34


 Лаура постаралась успокоиться, поправила парик и вернулась в гостиную, где застала Стивена, записывающего что-то на листке.
 Она подошла к нему и заглянула через плечо. Перед ним лежала копия письма Фарука.
 — Что ты делаешь? — спросила она.
 — Охочусь за смыслом, — ответил он, обведя карандашом имя «Оскар Рис». — Если это искаженный латинский, «Оскар Рис» может означать «рот любви».
 — Выходит, Г.Г. был в рабстве у рта любви? Если прочесть в обратном порядке, получится «сэр Раксо».
 Стивен усмехнулся:
 — Это звучит как имя героя пьесы. Но это должно что-нибудь значить, — бормотал он, отложив карандаш. — Мне почему-то кажется, что тут ключ ко всей этой загадке.
 Лаура села рядом, взяла карандаш и стала писать слова, похожие на «Оскар Рис».
 Потом вдруг схватила Стивена за руку:
 — Стивен, это анаграмма, набор букв, из которых можно составить слово «корсар» или «пират». И тогда это объясняет, почему только через десять лет, почему сейчас. Когда корабль «Мэри Вудсайд» затонул, Генри оказался в рабстве у алжирцев. И только сейчас рабов освободили британские моряки.
 Стивен внимательно смотрел на письмо.
 — Боже! — воскликнул он. — Взгляни, имя Эган Дайер составлено из букв слова «Гардейн». — Нахмурившись, он повернулся к Лауре: — Но среди освобожденных рабов, кажется, не было ни одного англичанина, тем более аристократа. За него давно потребовали бы выкуп. Пираты не упускают такой возможности.
 — Но это не может быть простым совпадением, — стояла на своем Лаура.
 — Во всяком случае, за этим скрывается какая-то история, с помощью которой они собирались обмануть лорда Колдфорта.
 Лаура быстро сообразила, что он имел в виду, но ей не хотелось с ним соглашаться.
 — Возможно, ты прав, — сказала Лаура. — Но может быть, Генри был в рабстве. Зачем Дайер, кем бы он ни был, говорил о свободе, если бы они не освободились? Они ведь не предполагали, что кто-то их подслушивает. Возможно, они отбыли свой срок и их отпустили. — Помолчав, Лаура продолжила: — Не представляю себе Фарука заключенным. Но попытаюсь обдумать эту версию. А не могло случиться так, что когда «Мэри Вудсайд» затонула, Генри Гардейн не погиб, а был схвачен пиратами? Возможно, они потребовали выкуп, но им отказали.
 — Его любящий отец? — не без ехидства спросил Стивен.
 Лаура нахмурилась:
 — Нет, это исключено. Он был так потрясен гибелью сына, что вскоре отправился следом за ним. Но должно существовать какое-то разумное объяснение.
 Он осторожно взял ее за руку:
 — Я знаю, тебе хочется поверить в это, Лаура. Но позволь, я сыграю роль адвоката дьявола. Если бы Генри Гардейн каким-либо образом оказался в рабстве в Алжире, то после освобождения британскими моряками он мог потребовать у них все, что угодно. На самом быстром корабле он был бы доставлен в Англию. Его бы с почестями провезли по всей стране, и об этом писали бы все газеты.
 — А вместо этого он тихо, с одним арабским слугой, на лодке контрабандистов проникает в Англию.
 Фарук вполне может быть родом из Алжира, а не из Египта.
 — Но в этом случае Дайер, или Генри, должен был оказаться слугой у Фарука. И зачем алжирец, притом образованный, будет из кожи вон лезть, чтобы привезти своего бывшего раба в Англию?
 Лаура глубоко вздохнула.
 — Дьявол имеет прекрасного адвоката в твоем лице. Мои предположения кажутся неубедительными. Но и твои не имеют объяснения. Не странно ли, что образованный Азир аль-Фарук проникает в Англию, чтобы заниматься мелким вымогательством?
 Стивен задумался.
 — Потеря рабов могла оказаться для него финансовым крахом. Возможно, когда-то он встретился с Генри Гардейном. Да, — он повернулся к ней, — я попытаюсь обдумать ситуацию, при которой Генри в конце концов оказался в руках пиратов. Возможно, Фарук выкупил Генри, надеясь получить за него выкуп, но Генри умер. Фарук с этим смирился, но теперь, оказавшись в бедственном положении, вспомнил о нем и о вещах, которые у него остались и могли служить доказательством личности Генри. Он нашел кого-то похожего на Генри и привез сюда, надеясь шантажом выманить деньга у лорда Колдфорта.
 — У тебя все сходится, — сказала Лаура. — Ну а если все же предположить, что Дайер — это Генри? Нет, тут концы с концами не сходятся. Тогда за него потребовали бы выкуп. К тому же все говорят, что Дайер очень бледен. Как он может быть бледен после десяти лет, проведенных в Алжире?
 Стивен сжал ее руку:
 — Мне жаль, но все, что мы смогли сделать, — это раскрыть обман. Может быть, в письмо было вложено что-то, что лучше объяснило ситуацию твоему свекру.
 — И если лорд Колдфорт заплатит, Фарук сообщит ему, что все сделано, а сам вместе с Дайером уедет в Южную Каролину или еще куда-нибудь. А что еще хуже, убьет своего компаньона, а тело оставит, чтобы лорд Колдфорт обнаружил его.
 — Или утопит. После этого трудно опознать тело.
 — Мне нисколько не жаль негодяев, — заявила Лаура. Но на самом деле Дайера ей было жаль. Слабый, больной. — Думаешь, он действительно калека?
 — Что? — возмутился Стивен. — Хочешь его спасти? Сомневаюсь, что он окажет содействие.
 Тут Лаура поняла, что поверила в самый плохой вариант возможных событий.
 — Я не сдамся, пока не буду совершенно уверена, — сказала она. — Представь себе, что это Генри и мы оставим его на милость Фарука или Джека. Да, ты прав: если Дайер — это Генри, он должен был объявить о себе, но кто знает, что произошло с ним за эти десять лет. Возможно, Фарук подружился с ним и уговорил, что лучше возвратиться тихо, без шума, чем с почестями.
 Стивен скатал из бумажки шарик, и Лаура вспомнила, что он так делал всегда, если предстояло принять важное решение.
 — Ты выдаешь желаемое за действительное, но факты упрямая вещь.
 — Я должна быть уверена. Я могу позволить себе задержаться еще на один день. Даже если лорд Колдфорт сообщил обо всем Джеку и Джек отправился в путь сегодня утром, он попадет сюда не раньше, чем завтра к вечеру.
 Стивен кивнул и бросил скатанный шарик в огонь.
 — Нам еще надо сравнить Г.Г. с этим рисунком. Но как это сделать?
 — Можно устроить пожар в гостинице. — Она подняла руку. — Знаю, знаю, я не предлагаю это всерьез.
 — Ты навела меня на мысль. А не напустить ли нам немного дыма в гостинице… Нет, это слишком рискованно. Пожалуй, попробую вскрыть замок.
 — А ты умеешь? Он улыбнулся:
 — Умею.
 — А почему меня не научил?
 — Одному Богу известно, что бы ты в этом случае натворила.
 Лаура состроила рожицу, но слова Стивена задели ее за живое.
 — Я мог бы просто взломать дверь, даже без помощи Керслейка или Топема.
 — О, совсем забыла, пришло письмо от Керслейка. — Лаура протянула ему письмо. — Может быть, он предлагает что-нибудь интересное.
 Прочтя письмо, Стивен вернул его Лауре.
 — Подтверждение того, что мы уже знаем. Керслейк писал, что подробности прибытия Фарука были такими же, как он говорил. И что они приплыли только вдвоем. Никаких подозрительных детей в окрестностях ему обнаружить не удалось. И вообще никаких подозрительных личностей.
 — Он снова предлагает свою помощь, — заметила Лаура. — Воспользовавшись ею, мы вытряхнем этого Г.Г. из его комнаты.
 — Но если мы на это решимся, должны быть готовы их захватить, даже встретив вооруженное сопротивление. Могут быть раненые. Не исключено также, что им удастся сбежать. В общем, решать тебе.
 Страшно было брать на себя такую ответственность. Однако Лаура испытала облегчение. У нее снова появилась надежда. Не надо будет этой ночью соблазнять Стивена.
 — Еще немного терпения, — сказала Лаура, — послушаем у стены, может, что-нибудь прояснится. Если завтра будет теплее, Г.Г., возможно, захочет посидеть у открытого окна. Или еще что-нибудь случится. А сегодня, — она взяла его за руку, — давай просто наслаждаться общением.
 Он пристально посмотрел на нее.
 — Прекрасная мысль. Может быть, закажем обед?
 Лаура согласилась. Она не сводила со Стивена глаз. Следила за каждым его движением. Наслаждалась звуком его голоса. Интуиция подсказала ей, что Г.Г. — это Генри, а значит, она и Гарри свободны. Какое-то время, она поживет в Мерримиде, и если Стивен не скажет ей о своих чувствах, она сама признается ему.
 Надо лучше узнать друг друга.
 Они ждали, пока принесут обед.
 — Ты говорил, что Фарук купил книгу Байрона «Корсар», — вспомнила Лаура, — наверное, ему нравится, что там корсары выглядят героями.
 — Вполне возможно. Говорят, Байрон описывал свои собственные приключения. И еще ему нравилось носить национальные костюмы.
 — Надеюсь, не такие, как носит Фарук.
 — Но Фарук — чистокровный араб. Я в этом уверен.
 — Я тоже.
 Когда слуги принесли обед, Лаура и Стивен продолжали беседовать о великом поэте, о его бурной, полной приключений жизни.
 — В нем соединились одна добродетель и тысячи пороков, — процитировал Стивен. — Многие считают, что Байрон описывал самого себя.
 — Его добродетелью был его талант? — спросила Лаура, наблюдая за отражением свечей в бокале с вином. — Достичь одной высокой цели достаточно?
 Стивен внимательно посмотрел на нее.
 — А какой высокой цели достигла ты, Лаура?
 Она глотнула вина из бокала.
 — Произвела на свет сына.
 — Не думаю, что дети — самая высокая цель в жизни. У тебя талант к живописи.
 — Я не хочу становиться художницей. — Лаура посмотрела ему в глаза. — Я хочу летать.
 — Высоко? — спросил Стивен. — Это прекрасно. Жаворонок приносит людям радость. — Он поставил бокал. — Я должен тебе кое-что сказать, хотя, возможно, пожалею об этом. Я не случайно оказался в Колдфорте.
 В глазах Лауры отразился ужас.
 — Ты в заговоре с Фаруком?
 — Как ты могла такое подумать, Лаура? — возмутился Стивен. С губ его сорвалось ругательство.
 Лаура ушам своим не поверила.
 — Я приехал в Колдфорт, потому что не мог тебя забыть.
 Лаура лишилась дара речи. Она подозревала, что Стивен неравнодушен к ней, но он это почему-то скрывал.
 Лаура не знала, что сказать. Она и верила, и не верила, хотя Стивен был достаточно искренен. И именно этого она хотела.
 Сможет ли она стать ему хорошей женой? Будут ли они счастливы в браке?
 — Ты любишь меня?
 — Я не знаю, что такое любовь, Лаура. Знаю лишь, что хочу тебя.
 — Хочешь владеть красавицей Лаурой?
 — Хочу владеть тобой.
 — Но я недостаточно серьезна.
 — Насколько мне известно, ты серьезна. Впрочем, моей серьезности хватит на двоих.
 — Мои чувства к тебе весьма противоречивы. Не знаю, что и сказать.
 — Я хорошо тебя понимаю.
 Лаура питала к Стивену нежные чувства. Ее влекло к нему. Она охотно вышла бы за него замуж, чтобы он защитил Гарри.
 Но, слава Богу, у них снова появилась надежда, что Г.Г. — это Генри Гардейн. Лаура чувствовала себя слишком усталой, чтобы разбираться в своих чувствах. Однажды она уже вышла замуж, движимая страстью, и теперь хотела большего, особенно со Стивеном.
 Она посмотрела ему в глаза.
 — Я не знаю. Это гораздо больше, чем просто дружба, поверь мне. Я не вижу в тебе брата, но… — Она развела руками. — Нам не надо спешить. Я буду в Мерримиде. Мы сможем… — Она не могла найти подходящих слов.
 — Заново изучить друг друга, — заговорил он. Он подошел к ней, взял ее руки в свои. — Ты не рассердилась за то, что я приехал в Колдфорт?
 — Конечно, нет. Но мы не виделись целых шесть лет. Не слишком ли поспешно ты принял решение жениться на мне?
 Он поднес ее руки к губам и поцеловал.
 — Я хотел на тебе жениться еще шесть лет назад.
 — Когда сделал предложение? Но я думала, что это просто дружеский жест. Ты считал, что я совершаю ошибку, и хотел спасти меня от нее.
 — Так оно и было. Я просто не отдавал себе отчета в том, как сильно тебя люблю. Иначе убедил бы тебя.
 — Сомневаюсь, — призналась Лаура. — Гэл обворожил меня. К тому же я не решилась бы разорвать помолвку.
 — Даже если бы любила меня?
 Она высвободила руки.
 — Я тогда была увлечена Гэлом. Мне было всего восемнадцать.
 — Это я знаю. Ты получила его и была счастлива. Я даже не злился на тебя.
 — Но я никогда не думала о наших отношениях в этом смысле.
 — Значит ли это, что их не может быть никогда? Мы могли бы попробовать.
 Он обнял ее.
 — Стивен, я не уверена, что это разумно.
 — Доверься мне.
 Лаура прижалась к нему, их губы слились в поцелуе, она запустила руку в его шелковистые волосы.
 Все было по-другому, не так, как с Гэлом. Губы Стивена становились все требовательнее, он все крепче сжимал ее в объятиях. Лаура почувствовала опасность и высвободилась из его рук.
 — Нет! — вскрикнула она и увидела в его глазах отчаяние. Затем прижалась губами к его руке и прошептала: — Мне было очень хорошо. Так же, как и тебе.
 — Приди ко мне, Лаура. Нам будет еще лучше.
 Она рассмеялась и прижала его руку к своей щеке.
 — Мы не должны этого делать.
 — Ты же знаешь, что я хочу на тебе жениться.
 — Именно поэтому. Если я приду, мы будем связаны. Одного желания недостаточно, Стивен, пусть даже очень сильного. Я могу оказаться не той женой, которая тебе нужна.
 — Я сам имею право это решить!
 — Только наполовину. Ты уверен, что знаешь меня?
 — Думаю, что знаю.
 — Я все еше леди Жаворонок.
 — Ты так думаешь?
 Она еще раз поцеловала его руку.
 — Нам нужно время. И оно у нас есть. Будем встречаться, узнавать друг друга. Чтобы потом не пожалеть о содеянном.
 Воцарилось молчание, нарушаемое лишь тиканьем часов и неумолчным шумом моря.
 — Пожалуй, ты права, — произнес, наконец, Стивен. — Но дело тут вовсе не в твоей сдержанности. Просто ты не питаешь ко мне столь сильных чувств, как я к тебе.
 Ей хотелось возразить, но она понимала, к чему это может привести, и решила прекратить разговор.
 — Спокойной ночи, — сказала она и ушла к себе.
 Одному Богу известно, кого Стивен надеялся встретить, направляясь в Колдфорт. Но теперь он был уверен, что Лаура способна обсуждать философские и юридические проблемы, а леди Жаворонок осталась в далеком прошлом.
 Лаура же в этом очень сомневалась.
 Стивен посмотрел на то, что осталось после обеда на столе. Остатки еды, размазанный по тарелкам соус, застывший жир. Картина напоминала его разбитые надежды. В какой-то момент, когда они поцеловались, ему казалось, что он поймал удачу за хвост, но потом ему пришлось спуститься на грешную землю.
 Она могла подсластить пилюлю, но поцелуй не привязал ее, желание не заставило потерять голову. Может быть, это следствие непростой ситуации, в которой они оказались, и тех стрессов, которые ей пришлось испытать. Он попытается ухаживать за ней, когда она вернется к родителям.
 Стивен допил содержимое бокала. Настроение у него было мрачное.




 Глава 35


 Лучи солнца разбудили Лауру в последний день ее пребывания в гостинице «Компас». Что бы ни произошло, на следующее утро она должна уехать. Если даже Джек не появится в Мерримиде.
 Лауру тяготила мысль о предстоящей разлуке со Стивеном. Но она понимала, что это необходимо. Иначе случится непоправимое. Ночью она боролась с искушением пойти к нему в спальню и соединиться с ним навсегда.
 Когда Лаура вошла в гостиную, Стивена там не было. На его тарелке лежали остатки завтрака, а на ее — записка.
 «Вышел погулять. Скоро вернусь. С».
 Записка? На Стивена это не похоже. Он никогда не писал ей. Ни из школы, ни из университета. Новости рассказывал во время каникул. А письма из Анкросса писала Шарлотта. После ее замужества письма перестали приходить.
 Лауре захотелось сохранить листок, однако она свернула его и бросила в огонь. Затем позвонила, попросила, чтобы ей принесли свежий кофе, и села завтракать.
 После завтрака отправилась в спальню Стивена и приложила ухо к стене. Вчерашний разговор навел ее на мысль о том, что Дайер вполне мог оказаться Генри Гардейном.
 Спасать ли его от Фарука?
 Лаура почувствовала, что ей не следует находиться в этой комнате. Запах мыла, которым пользовался Стивен, и его собственный преследовали ее. Один взгляд на его расческу и щетку для волос заставлял ее волноваться. Она коснулась его книги, думая о том, что он ночью держал ее в руках. Книга представляла собой отчет комитетов, изучавших положение в государственных тюрьмах. Ей не стоило скрывать от самой себя, кем он был, и что его интересовало в жизни.
 Стул все еще стоял у стены, так что она могла сесть и прислушаться. Они разговаривали, и Лаура пожалела, что не взяла с собой карандаш и бумагу. Но потом поняла, что Г.Г. читал вслух поэму Байрона «Корсар». Эту книгу Фарук купил накануне. Слушать Г.Г. было одно удовольствие. Он читал красиво и выразительно.



   Паша, любя, считал: раба должна
   Такою честью быть упоена;
   Корсар же с ней старался нежным быть



 Лаура почувствовала волнение. Первая часть могла относиться к ее мужу, к Гэлу. Он считал, что оказал ей большую честь, и она сама так думала. И это была правда, он мог найти себе более титулованную жену.
 Собирался ли Стивен играть роль Корсара, защищать ее? В комнату вошел Стивен. На секунду остановился, увидев ее, затем подошел ближе, снимая перчатки.
 — Ты выглядишь довольной и веселой, — заметил он спокойным тоном, — они что, шутят?
 — Нет. Г.Г. читает «Корсара». Как ты считаешь, женщина должна поклоняться мужчине?
 — Нет. Никто никому не должен поклоняться. С какой стати?
 Казалось, он прочел ее мысли.
 — Действительно, с какой стати?
 Но возможно, она сама не лучше Гэла. Она по достоинству оценила его предложение, но считала, что заслужила его. Ее красота прельщала многих, и отбоя от женихов не было.
 Стивен внимательно смотрел на нее.
 — Пусть тебя не волнует то, что произошло вчера вечером.
 Его спокойный тон рассердил Лауру, но она была тронута его честностью.
 — У меня и без того много проблем, Стивен. Ты просто гулял или пытался что-то выяснить?
 — Просто гулял, — ответил он. — Может быть, хочешь вернуться в Редокс? Это было бы целесообразно.
 — Нет. У меня в запасе всего день. Если ситуация не прояснится, я бы хотела организовать вторжение.
 Стивен кивнул:
 — Я пошлю записку Керслейку. Нет, отправлюсь к нему верхом. Это недалеко. Не хочется доверять секреты бумаге.
 Еще один способ ее избегать?
 — У вас нет тайного кода? — поддразнила она его.
 — У меня есть, у него наверняка тоже. К сожалению, мы с ним об этом не договорились.
 Стивен не переставал ее удивлять.
 — Можно эту поездку отложить ненадолго? — спросила Лаура. — Солнце сияет, а мне неловко выходить без сопровождения. Мы могли бы погулять, потом поесть.
 — Безусловно. Можем взять с собой на всякий случай бинокль. Может быть, молодой человек захочет погреться на солнышке у окна.
 Солнце приятно грело, ветер был слабым, воздух соленым. Лауре трудно было сдерживать свое восхищение, изображая из себя нездоровую ворчливую леди. Она с удовольствием рассматривала в бинокль парусники, направлявшиеся на восток вдоль пролива.
 — Скоро они остановятся в Портсмуте или направятся в Лондон. Когда плывешь на таком корабле, кажется, будто паришь в небе.
 — Можно попросить одного из рыбаков взять нас с собой, — сказал Стивен и добавил: — Когда-нибудь.
 На обратном пути они встречали людей, которых уже знали.
 — Мне действительно пора уезжать. Скоро некоторым из местных жителей мое лицо примелькается так, что они узнают его и без грима.
 — Это верно.
 Они немного поели за ленчем, и Стивен встал.
 — Тут всего три мили, так что я не буду отсутствовать долго. Я немного беспокоюсь, оставляя тебя одну.
 — У меня есть пистолет, ты не забыл?
 — И ты умеешь им пользоваться, я помню. Но не поступай опрометчиво, мне бы не хотелось, вернувшись, обнаружить твой труп.
 — А мне — получить твой, так что езжай осторожно. Ведь дорога идет вдоль скал.
 Стивен улыбнулся:
 — Ладно. Но не я остаюсь в обществе бандитов.
 — Сомневаюсь, что окажусь в их обществе. Но ни за что не упущу возможности увидеть Г.Г. При этом буду весьма осторожна.
 Стивен тяжело вздохнул.
 — Очень надеюсь на это. — Он привлек ее к себе, быстро поцеловал и вышел.
 Глядя в окно, она видела, как он на лошади, которую, видимо, нанял у Топема, выехал со двора. Лошадь была не такой красивой, как та, на которой он отправился из Колдфорта, но ей все равно доставляло удовольствие смотреть на него.
 Как только он исчез из виду, Лаура прошла в свою спальню, достала пистолет, положила в небольшую сумочку и взяла ее с собой.
 Из-за стены не доносилось ни звука. Лаура уже хотела уйти, как вдруг услышала грохот. Выстрел? Нет, не похоже. Больше напоминает удар молотка по столу.
 Лаура выглянула в коридор и увидела Фарука.
 — О, мистер Фарук! — воскликнула Лаура, прижав руку к груди. — Мне показалось, я слышала выстрел. Ничего не случилось?
 — Какой выстрел, мадам?
 — Может быть, сильный удар? Он донесся из комнаты капитана Дайера.
 — Я просто убил таракана ботинком моего хозяина. Еще одна сказка.
 — Понимаю, — пробормотала Лаура. — Извините меня.
 — Нет, мадам, это вы меня извините за беспокойство.
 Безупречно вежливый, он поклонился и направился к лестнице.
 Лаура долго смотрела ему вслед. Акцент у него был гораздо сильнее, чем когда он разговаривал в комнате. Зачем это ему? Чтобы отвести от себя подозрения? Англичане всегда считали иностранцев глупее себя. Как же узнать правду?
 Она прошла по коридору и постучала в первую дверь. Никакого ответа. Возможно, Фаруку заплатили и он совершил свое страшное преступление?
 Не переставая стучать, Лаура кричала:
 — Алло! Капитан Дайер? У вас все в порядке? О Боже, Боже, что делать?
 Если он там, если жив, то должен откликнуться. Вдруг она услышала какой-то шорох.
 Замок щелкнул, дверь чуть-чуть приоткрылась.
 — Что вам угодно? — прошептал бледный молодой человек.




 Глава 36


 Это не был Генри Гардейн. Никто его не ранил. Он действительно оказался калекой и держался за дверь, чтобы не упасть.
 Лаура поддержала его:
 — Дорогой сэр, простите меня, пожалуйста. Разрешите, я помогу вам дойти до стула.
 Стул стоял у стола, на котором были разложены карты для пасьянса.
 — Еще раз прошу прощения за то, что заставила вас подняться со стула, сэр, — совершенно искренне произнесла Лаура, когда они дошли до стола и он смог на него опереться. — Я так забеспокоилась, потому что услышала такой громкий звук.
 Молодой человек опустился на стул, поморщившись от боли.
 Он был совсем молод. Гораздо моложе Генри Гардейна. Да и тип совершенно другой. Генри в двадцать был стройным, но не хрупким. У обоих были каштановые волосы, но у Г.Г. посветлее, цвета темного меда, и очень курчавые. Глаза синие, как летнее небо, в отличие от Гардейнов, у которых глаза были темные. А на портрете — черные. Художник мог кое-что изменить, но не до такой степени.
 Дайер уселся поудобнее на стуле и опять скривился от боли.
 — Простите, если шум обеспокоил вас, мадам. Это Фарук убил таракана. Он их не терпит.
 Голос его звучал взволнованно, видно было, что он нервничает. Лаура не могла понять почему, ведь он был участником заговора. Он смог открыть дверь изнутри, значит, не был заперт. Может быть, он опасался наказания? Интуиция подсказала Лауре, что он нуждается в защите.
 Она попыталась проанализировать увиденное.
 Молодой человек говорил на хорошем английском, но не на том, на котором говорят аристократы. Она даже уловила у него едва заметный акцент. С виду он не был похож на военного офицера. Но война может изменить человека.
 Не важно, кто он. Главное, что не Генри Гардейн.
 Ее надежды рухнули.
 — Мадам, вам плохо? Мне жаль, что мы вас испугали.
 Непременно следует узнать, что происходит, подумала Лаура, хотя бы для того, чтобы сообщить лорду Колдфорту. Если этим вымогателям удастся получить у лорда десять тысяч гиней, это отразится на наследстве Гарри.
 Лаура села, вспомнив, что должна вести себя как миссис Пенфолд.
 — Нет, нет, сэр. Я уже пришла в себя. Как печально быть нездоровым в юном возрасте, капитан Дайер. Это ранения на войне?
 В его глазах отразилось беспокойство.
 — Лихорадка. И несчастный случай. Но я уже пошел на поправку.
 — Я вижу, вы раскладываете пасьянс. Не надоело? Может, сыграем в карты? — Она назвала несколько простых игр.
 Он взглянул на дверь, и она поняла, что он опасается возвращения Фарука.
 — Простите мое вторжение, капитан. Вы предпочли бы, чтобы я ушла?
 Она стала подниматься, но молодой человек смущенно произнес:
 — Нет, если не возражаете. Здесь скучно, и мне хотелось бы о многом узнать. Я ведь многие годы был за границей.
 Лаура догадалась, почему Фарук не выпускает его из комнат. Он постоянно фантазирует. Но потом подумала, что, возможно, он, бедняга, был в плену в Алжире.
 А потом его привезли сюда, чтобы выдать за Генри Гардейна, на которого он совсем не похож. Но, глядя на него, можно было с уверенностью сказать, что последнее время он не занимался тяжелой работой и не жил под горячим солнцем. Кожа у него была нежная, как у девушки, и руки похожи на женские.
 Она непременно попытается разрешить эту загадку.
 Устроившись удобнее, Лаура положила свою сумочку на стол, недалеко от себя.
 — Воздух в чужих странах может быть вредным для здоровья, — проговорила она. — Но вы ведь не были в тропических странах, сэр? — Увидев, что он взволнован, Лаура добавила: — Вы совсем не загорели, сэр.
 Он улыбнулся. Лаура поняла, что он смеется над ее глупостью.
 — Нет, никакого солнца.
 — Но холодный климат тоже вреден. Англия — идеальная страна, здесь нет ни тропических, ни арктических крайностей. А вас хорошо тут лечат, капитан? В Дрейкоме хорошие врачи.
 — Фарук заботится обо мне.
 Лаура надула губы.
 — Ваш слуга в тюрбане? Простите, но британская конституция требует, чтобы мы обращались к британским докторам. Я встретила здесь одного замечательного доктора. Думаю, он прислал вам свою микстуру.
 Снова улыбнувшись, капитан жестом указал на бутылку, стоявшую на буфете.
 — Фарук не доверяет этим лекарствам. Они ужасно пахнут.
 — Самые лучшие лекарства всегда имеют неприятный запах.
 — Фарук говорит, что именно поэтому и делают такие неприятные лекарства.
 Фарук говорит, Фарук считает. Нет, этот молодой человек никогда не был офицером, подумала Лаура. Такое впечатление, будто он только со школьной скамьи, хотя с виду он Лауре ровесник.
 — Кроме того, доктора полагают, что для полного выздоровления нужен только отдых. Это чертовски скучно. — Он покраснел. — Простите, мадам, за неделикатное выражение.
 Лаура махнула рукой:
 — Солдату можно, сэр. Кажется, я не представилась. Я вдова, миссис Пенфолд. Я здесь тоже для того, чтобы поправить свое здоровье. После смерти моего дорогого супруга у меня расшатались нервы, и мой благородный кузен согласился сопровождать меня к морю. Если я почувствую, что мне стало лучше, сниму комнаты. — Лаура продолжала болтать и увидела, что молодой человек успокоился. — А кто такой мистер Фарук? У него такая оригинальная внешность. Вы говорили, он из Индии?
 — Нет, из Египта.
 — Египта? Как интересно! Пирамиды, крокодилы, сфинксы. Вы служили в Египте? Там и наняли его слугой? Впрочем, нет, вы говорили, что не на юге. В России?
 Капитан Дайер уклонился от вопроса.
 — Давайте сыграем в карты, миссис Пенфолд. Я не умею играть в те игры, о которых вы говорили, но очень бы хотел научиться.
 Лаура поняла, что молодой человек не хочет отвечать на вопросы. Это тоже казалось странным. В эти простые игры играли в каждой английской семье, даже в школах.
 Если она задержится, Фарук может застать ее здесь, но так ли это важно? Г.Г. все равно расскажет ему о ее визите. Оказаться спокойно играющей в карты, пожалуй, лучше, чем уйти, задав несколько вопросов.
 Лаура перетасовала колоду, объяснила правила игры и раздала карты. Молодой человек быстро усвоил правила игры и так увлекся, как может увлечься только подросток.
 Играя, она рассказывала о своих племянниках и племянницах. Молодой человек сообщил, что у них в семье никогда не играли в карты.
 — Они методисты, — объяснил он, скривив губы. Это могло служить объяснением.
 — Такое бывает, — согласилась Лаура, — но я не понимаю, какой может быть вред от простой игры в карты. Совсем не обязательно играть на деньги.
 — Но карты все равно первый шаг к проклятию, — произнес он с улыбкой. Лаура не поняла, что он хотел этим сказать.
 — Может быть, вас отлучили от семьи, капитан? И вы не можете вернуться домой?
 — Да, — быстро ответил он.
 — Как печально, когда распадается семья. Но вы несколько лет служили за границей. Может быть, за это время они стали более терпимыми?
 — Не думаю, — ответил молодой человек скептически.
 Какой жесткий дом методистов мог создать столь слабое существо? Неудивительно, что они не могли ужиться.
 — Весьма печально, — повторила миссис Пенфолд. — Как неразумно придерживаться старых правил. Но, уверяю вас, это их потеря. А что вы намерены делать, когда поправитесь? Вернетесь на военную службу или вы уже в отставке?
 — В отставке? — удивился молодой человек, словно слышал это слово впервые.
 — Ушли на пенсию, — объяснила Лаура.
 — Да, да, конечно.
 — Из-за ваших болезней, — сказала она сочувственно, хотя от удивления ее глаза готовы были выскочить из орбит. Он не знал обычного военного термина, а уходившие в отставку военные лишались звания. Но она продолжала расспросы: — Вы вернетесь туда, откуда родом, сэр? У вас там, наверное, остались друзья? Где, вы сказали, это было? В Чешире?
 — Суффолк.
 — Вы родились в городе или в поместье?
 Он не ответил сразу, и она посмотрела на него, ободряюще улыбаясь.
 — Ипсвич, — пробурчал он и разволновался.
 Она казалась целиком поглощенной картами, хотя в голове у нее вырисовывалась картина.
 Портовый город. Моряк? Возможно, он убежал из дома и стал моряком? Был морским капитаном, которые не лишаются звания. Впрочем, трудно себе представить, чтобы он командовал кораблем.
 Она готова была поспорить, что он подростком сбежал из дома, стал моряком, а потом был захвачен в плен пиратами. Возможно даже, он служил на корабле «Мэри Вудсайд».
 — Вы, наверное, посетили многие интересные страны, — продолжала Лаура, выкладывая карту. — Семь.
 — Нет, — резко произнес он, видимо, не зная, что ответить. — Мне они не показались интересными, — сказал, наконец, капитан Дайер.
 — Понимаю. Вы, как и я, предпочитаете жить дома, в Англии.
 — Или во Франции.
 Лаура вспомнила, что слышала об этом вчера через стенку. Надув губы, она сказала:
 — Прекрасная страна. Но ведь совсем недавно они были нашими врагами. Война унесла столько жизней английских солдат.
 — Либо в Италии. Может быть, в Америке. О, Азир! Миссис Пенфолд учит меня играть в карты. — В голосе его звучал страх.
 Лаура повернулась, и ей тоже стало страшно, когда она встретилась взглядом с арабом. Она поднялась.
 — Мистер Фарук! Мне так приятно было провести время с капитаном Дайером, он признался, что скучает в одиночестве. Так что вы не стесняйтесь, зовите меня, когда ему станет скучно. — Она взяла сумочку с пистолетом. Фарук заколебался было, потом нехотя отошел в сторону и пропустил ее.
 В дверях Лаура обернулась. Капитан Дайер выглядел как нашкодивший щенок, ожидавший взбучки.
 — Дайте мне знать, когда снова захотите поиграть в карты, капитан. — Сказав это, Лаура направилась в свою гостиную. И тут же поторопилась в комнату Стивена, к подслушивающему устройству.
 Голос Фарука был низким и сердитым, Лаура слышала лишь отдельные слова.
 — Глупо… опасно…
 Капитан Дайер говорил достаточно громко и внятно.
 — Она просто глупая женщина, а мне тут ужасно надоело. Когда, наконец, мы уедем?
 — Со дня на день жду сообщение из Колдфорта.
 Значит, контакт еще не установлен.
 — И тогда мы отправимся туда, где безопасно?
 — Да.
 — Ты сердишься на меня? — спросил Г.Г.
 — Нет, нет, нюрани. Я знаю, что тебе трудно.
 Они перешли на шепот. Капитан Дайер выглядел несчастным, и Лауре хотелось его защитить. Было совершенно очевидно, что он находится в зависимости от Фарука. Возможно, он был рабом Азира и работал под землей, где нет солнца.
 Потом Лаура вспомнила его изнеженные руки. У рабов такие не бывают. Концы с концами не сходятся.
 Лаура подошла к окну посмотреть на морские волны и ясное солнечное небо. Вид из окна не соответствовал ее настроению. Она больше не надеялась, что Г.Г. окажется Генри Гардейном. Ход ее мыслей изменился. Они должны освободить Дайера от Фарука. Пусть живет, как хочет. Эту задачу она оставит Стивену, а сама вернется домой.
 Тут она подумала, что угроза жизни Гарри не исчезла. Что ей следует возвращаться к своему плану. Теперь это не так сложно. Стивен сказал, что хочет жениться на ней, ей останется только дать согласие.
 Она любит Стивена и станет ему хорошей женой. Серьезной, заботливой, рассудительной.
 От бывшего Жаворонка не останется и следа.
 Поглощенная своими мыслями, Лаура не заметила, что происходит на улице. И не поверила своим глазам, когда увидела, что верхом на лошади во двор гостиницы въехал Джек Гардейн.




 Глава 37


 Лаура отпрянула назад. Как ему удалось попасть сюда так быстро? Он должен был мчаться как дьявол, даже ночью. Ей не следовало недооценивать спортивные качества семейства Гардейнов. Хорошо, что она была загримирована. Страшно подумать, что произошло бы, узнай он ее.
 Она не отходила от окна, наблюдая за его действиями. Неужели он собирался поселиться в этой гостинице? Как ей удастся его избегать? Она не верила, что он ее не узнает.
 Когда он повернул коня, она вздохнула с облегчением. Взглянув на гостиницу «Компас», Джек поехал дальше, к гостинице «Королевский герб».
 Слава Богу, подумала Лаура. И в этот момент заметила Стивена.
 Не успел он зайти в комнату, как она ему сообщила:
 — Джек Гардейн здесь.
 Стивен встревожился.
 — Где, в гостинице?
 — Нет, проехал мимо.
 Успокоившись, Стивен улыбнулся:
 — Это становится интересным.
 Лауру ошарашили слова Стивена, но тут она вспомнила, что он не знает о ее визите в комнату Фарука.
 — Г.Г. не Генри Гардейн, — заявила она, опустившись в кресло.
 — С чего ты взяла?
 Лаура рассказала обо всем, что произошло в его отсутствие. Стивен слушал ее, глядя в окно, и она не видела выражения его лица.
 — И не говори мне, что это был слишком большой риск, — закончила она.
 — Я и не собирался, — ответил он спокойным тоном и повернулся к ней: — Ты уверена? Он мог сильно измениться.
 — Даже цвет глаз? Могу поспорить, что он был когда-то простым моряком. Впрочем, он хорошо образован. И уж никак не мог быть рабом в шахтах в Алжире. Он не был рабом. У него руки и кожа на лице нежней, чем у меня.
 — Это невозможно, — заметил он, усмехнувшись.
 — Увидишь его и сам убедишься.
 — А ты не будешь ревновать?
 Она прекрасно понимала, куда такой разговор может привести.
 — Ни одно наше предположение не подтвердилось. Но мне бы хотелось освободить этого беднягу от Фарука. Араб наверняка жестоко обращается с ним.
 — Наверняка, — ответил Стивен, думая о чем-то другом. — Посмотрим, что предпримет Джек. Только не показывайся ему на глаза. Он может тебя узнать. Даже загримированную.
 — Особенно при таком солнце. А как ты думаешь, зачем он сюда приехал?
 — Хочет что-то выяснить, попытается посмотреть на Г.Г. и столкнется с теми же трудностями, что и мы. — Стивен все еще был занят своими мыслями. — Что, если, узнав от лорда Колдфорта о проблеме, Джек решил действовать по своему усмотрению?
 — Ударить без предупреждения и навсегда избавиться от проблемы? Это в его духе. Его главной целью будет Г.Г. До тех пор, пока он не увидит его. А потом он посмеется и уедет домой.
 — Но они не знают, когда он может появиться. Поэтому Дайеру придется оставаться в заточении. Странно, что Фарук не мог найти кого-нибудь, более похожего на Гардейна.
 — Я все равно ничего не могу понять. У меня мозги стали как взбитые яйца. Наверное, мне пора уезжать в Редокс.
 Но, сказав это, она сообразила, что Стивен останется один.
 — А ты не хотела бы стать свидетелем преступления Джека? — спросил он. — Это могло бы быть полезным для тебя.
 — Как оружие против него? Ты хитер, как змея.
 Он зашипел, а она рассмеялась, хотя сознавала, что змеей была именно она, готовая его соблазнить.
 — А как твоя поездка к Керслейку?
 — Я попал в Крэг-Уайверн и не завидую Керслейку. Там все выглядит мрачно, как в Средневековье. А он оказался в отъезде. Я оставил записку, в которой намекнул на нашу ситуацию. Вероятно, она не попадет ему в руки до завтра, но сейчас это уже не имеет значения.
 Теперь уже ничего не имеет значения, подумала Лаура.
 Но ее мучили мысли о Г. Г. Он казался таким беспомощным.
 — А если Джек заплатит Фаруку, чтобы он перерезал Дайеру горло? Ведь Фарук — бандит.
 — Мне нравятся добрые сердца, но твое совсем размягчилось. Что, по-твоему, я должен сделать?
 — Если Фарук выйдет, последуй за ним. Посмотри, не встретится ли он с Джеком.
 — Мне не хотелось бы оставлять тебя одну. Джек может воспользоваться шансом и попытаться убить тебя. Тогда никто не помешает ему расправиться с Гарри.
 Мурашки побежали у нее по телу.
 — Ты прав. Я запру дверь, когда тебя не будет. К тому же у меня есть пистолет.
 Она достала его из сумочки. Стивен подошел посмотреть.
 — Красивая игрушка. Хорошо стреляет?
 — Я попадаю в цель. Я перестала практиковаться, когда Гэл предложил мне застрелить кролика.
 Стивен поморщился.
 — Стивен, я не могу и не хочу забыть Гэла. Пять лет мы состояли в браке, и некоторые из них были счастливыми. Гарри его сын, я сделаю все, что в моих силах, чтобы он помнил отца.
 — Я просто высказал сомнение в том, что ты сможешь выстрелить в человека.
 — А ты стрелял когда-нибудь в людей?
 — Нет. Но я стрелял в кроликов и в других зверей.
 — Я сделаю все, что необходимо, — сказала Лаура, опустив пистолет в сумочку.
 Он вернулся к окну, а она стала мерить шагами комнату. Это приключение вначале не казалось ей по-настоящему опасным. Но сейчас она не знала, кто представляет для нее большую угрозу — Джек или Фарук. Ей очень не хотелось, чтобы Стивен выходил, хотя ему ничто не угрожало;
 Пройдя в комнату Стивена, она подошла к стене и прислушалась. Оттуда не доносилось ни звука. А что, собственно, она хотела услышать? Теперь она знала правду, оставалось лишь действовать.
 В комнате Стивена Лаура прислонилась к кровати. Ее охватило желание. Как же она его любит! Стивен, напротив, был холоден. Может быть, ее предостережения охладили его пыл?
 Услышав звук открывающейся двери, Лаура бросилась в гостиную.
 — Мне кажется, Фарук собирается выйти.
 Стивен взял шляпу и перчатки, Лаура заняла наблюдательный пост у окна.
 — Что, если Джек проникнет сюда, пока нет Фарука? — спросил Стивен, уже стоя у двери.
 — Возьму пистолет и стану между Г.Г. и убийцей. Не задавай глупых вопросов. Я закричу: «Пожар!»
 — Сейчас не время шутить. Помни, у Джека может быть желание убить тебя. На следующий день он с моей помощью окажется в аду, но узнает об этом слишком поздно.
 Его слова растрогали ее. Она подошла к нему, сжала ладонями его лицо и поцеловала.
 — Будь осторожен.
 Стивен прижал ее к себе и страстно поцеловал. Когда он ушел, Лаура потрогала пальцем губы, еще горячие от его поцелуя, и счастливо улыбнулась. Если бы она знала, что Стивен по-настоящему любит ее, была бы беззаботна, как жаворонок. Но что, если он обманывался на ее счет? Ведь даже в Колдфорте он встретил Лауру Гардейн, вдову в трауре и добродетельную мать.
 Пройдет несколько недель, и она снова станет красавицей Лаурой, настоящим жаворонком. Нужна ли ему такая жена? А может быть, она теперь стала совсем другой?
 Лаура села у окна и стала смотреть на улицу.
 Люди гуляли, наслаждаясь послеобеденным солнцем. Доктор Грантли в своей коляске был на берегу, рядом шла жена, держа его за руку. Капитан Силитоу беседовал с каким-то джентльменом. Джейн торопилась в гостиницу, выполнив какое-то поручение.
 У них у всех была относительно спокойная жизнь.
 Какое прекрасное состояние!




 Глава 38


 Стивен следовал за мужчиной в синем тюрбане, пытаясь сосредоточиться на опасностях, подстерегающих их с разных сторон, но мысли его возвращались к этому поцелую. Он терял голову, хотя намерен был завоевать Лауру заботой и сдержанностью. Дать ей время все обдумать, не давить на нее. И конечно, не соблазнять.
 Он направился в Колдфорт, чтобы опередить возможных претендентов на ее руку. Как низко может пасть мужчина в отчаянии! Николас прав, он даже не представлял себе, кем хотел завладеть. Он просто хотел возвратить то, что когда-то потерял.
 Теперь же он знал и сложность, и силу Лауры Гардейн, и впервые убедился в том, что разумный интеллигентный мужчина может совершенно потерять голову от желания, общаясь с такой женщиной. Но он поклялся себе поступать честно. Никак не влияя на ее выбор.
 Но может ли она сделать разумный выбор, когда ее сыну грозит опасность?
 Фарук между тем подошел к гостинице «Королевский герб» и отправился дальше. Значит, в гостинице он не собирался встречаться с Джеком.
 Возможно, где-нибудь в другом месте. Если Стивен пойдет за Фаруком, он не сможет следить за викарием. Стивен решил остаться возле гостиницы «Королевский герб», откуда мог следить и за тем, что происходит там, где осталась Лаура.
 Стивен был уверен в том, что Джек Гардейн злодей. Он вполне мог решиться на убийство, поскольку был уверен, что, кроме его отца, никто понятия не имеет обо всей этой истории. Ему надо было исключить любую угрозу, начиная от Генри Гардейна, после чего оставался трехлетний сын Лауры.
 Но Джек не знал, что у сына Лауры появился защитник. И не один. Джек Гардейн недооценил способности Лауры.
 Стивен бродил возле гостиницы, купил газету, но, встретив нескольких знакомых, которые хотели с ним поговорить, спустился на берег, полагая, что может вести наблюдение и оттуда.
 И тут внимание его привлекли окна гостиницы «Компас», не те, где мог быть капитан Дайер, а те, за которыми находилась Лаура. Он даже пожалел, что не взял с собой бинокль.
 Он не мог позволить себе потерять ее, потерять во второй раз.
 Он сделает все, чтобы она была веселой, как жаворонок. Он может соблазнить ее.
 Эта мысль не давала ему покоя. Он должен оградить ее от еще одной ошибки, и это даст ему возможность защитить ее сына.
 И хотя у Лауры, у леди Жаворонок, была репутация легкомысленной женщины, Стивен знал: к интимным отношениям Лаура относится очень серьезно. Она сочтет своим долгом выйти замуж за мужчину, с которым была близка. Тем более если забеременеет.
 Это нечестно, неэтично. Но имеет ли это значение, если она желает его? А в этом Стивен не сомневался. Когда-то они были друзьями, и только недавно отношения их изменились.
 Лаура видела, что Стивен остановился возле гостиницы «Королевский герб», когда Фарук пошел дальше. Видела, как он купил газету, прочел ее и спустился на берег. Ей хотелось быть рядом с ним, держать его за руку и вдыхать морской воздух.
 Оглядевшись вокруг, Лаура не увидела ни Джека, ни Фарука и пошла к стене, у которой можно было слушать, хотя в этом не было необходимости. Ей просто хотелось побыть в спальне Стивена.
 Лаура бродила по комнате, осматривая каждую мелочь. Увидела его кошелек из простой кожи, потрепанный, с маленькой пластиной, на которой было выгравировано его имя.
 Его пальто, висевшее на крючке, грубое на ощупь, с приятным ароматом. Книжку, лежавшую рядом с кроватью, с закладкой. Закладку обвязала вокруг, видимо, одна из дочерей его сестры, Шарлотты.
 На умывальнике лежали его щетка, расческа и бритвенный прибор. Бритье было таким сугубо мужским делом. Ей нравилось наблюдать за Гэлом, когда он брился. После этого они занимались любовью. И теперь аромат бритвенного мыла и вид бритвы действовали на Лауру возбуждающе.
 На его щетке осталось несколько светлых волос. Лаура вытащила их и сунула за лифчик, устыдившись собственной глупости.
 Ей надо было подождать, пока Стивен закончит учебу, займет определенное положение и сможет жениться. Как это сделала Джульетта.
 Однако Лаура всеми силами стремилась заполучить самого престижного жениха, ей казалось, что у них много общего с Гэлом Гардейном. Какое-то время они были счастливы, и она никогда этого не забудет.
 Просто тогда она была совсем другой.
 Она действительно была леди Жаворонок, которая сразу почувствовала себя как дома в высшем свете. Могла бы та девушка смириться с жизнью в Лондоне в скромных комнатах, принимая в качестве гостей юристов и политиков, которые до позднего вечера обсуждают готовящиеся реформы?
 Лаура подошла к окну полюбоваться закатом. Будь она готова посмотреть правде в глаза, ей следовало бы признать, что у них с Гэлом был несчастливый брак.
 Они не были несчастными, не терзали друг друга, но исчезла радость первых лет. После рождения сына ей нужна была более спокойная домашняя жизнь. Однако Гэлу это было не нужно. Светская жизнь его больше не прельщала. Он вращался в свете, чтобы доставить удовольствие жене, но большую часть времени проводил с друзьями.
 Они отдалились друг от друга. Оба хотели иметь еще детей. Однако Лаура почему-то не беременела.
 У Гэла были незаконнорожденные дети. Это казалось вполне естественным. Он был полон сил и энергии. Лаура подозревала, что Гэл все силы тратит на любовниц, поэтому у нее и нет детей.
 Лаура гнала эти мысли прочь.
 Она вернулась к кровати Стивена. Прикоснулась к гладкому дереву, грубому покрывалу, тугой подушке. Они могли бы заниматься здесь любовью.
 Ее размышления прервал стук в дверь гостиной.
 — Кто там? — спросила Лаура.
 — Это мистер Топем, мадам. Пришла женщина с ребенком, хочет видеть сэра Стивена.
 Лаура предположила, что это одна из любовниц Стивена разыскала его. Не был же он монахом. Лаура приоткрыла дверь.
 — А как она представилась?
 — Мисс Капулетти, мадам. — Хозяин выглядел весьма озабоченным. — Не уверен, что она та, за кого себя выдает. Приехала с Тэдом Випплом, который возит овощи. А так как сэра Стивена нет дома… Но она настаивает, разговаривает как настоящая леди.
 Тут Лаура сообразила и чуть не вскрикнула. Монтекки и Капулетти! Это Джульетта.
 — Да, конечно! — воскликнула Лаура, распахнув дверь. — Я знаю, кто это. Пожалуйста, приведите ее наверх. И принесите нам чай, она захочет поесть с дороги.
 Хозяин удивленно вскинул брови и спустился вниз. Интересно, она привезла Гарри? Что могло случиться? Ведь Джек здесь, в Дрейкоме.
 Появилась Джульетта, неся на руках спящего Гарри. Лаура схватила его и едва не разрыдалась. Слава Богу, он крепко спал и не мог закричать «мама».
 Джульетта выглядела ужасно усталой и невероятно удивилась, увидев сестру в этом гриме.
 — Бедняжка моя, — проговорила Лаура, заходя с ней в комнату, — путешествие, наверное, было страшно тяжелым. — Она повернулась, взглянув на Топема, который не уходил из комнаты. — Спасибо большое. Если можно, пришлите чай.
 Гарри заворочался, но, к счастью, не произнес «мама», пока дверь не закрылась.
 — Да, это я, малыш. Как я рада видеть тебя! Как видишь, я тут играю небольшую роль и поэтому загримировалась, но ты не бойся.
 Через его голову Лаура посмотрела на Джульетту. Сестра вопросительно смотрела на нее.
 Гарри уже протирал глаза, и Лаура поднесла его к окну.
 — Видишь, это море, Гарри. Правда, красивое?
 — Могу я туда пойти? — спросил он, окончательно проснувшись и прижав нос к стеклу.
 — Может быть, завтра. Сейчас уже поздно.
 Боже, что сделает любопытный и беспокойный ребенок с их сложными планами?
 — А мы ехали на повозке, — сообщил сын.
 — Я слышала. Думаю, это было интересное приключение.
 — Но там пахло свиньями.
 Лаура скривилась и сморщила нос.
 — Мне кажется, от тебя тоже немножко пахнет свиньями. Давай пойдем в мою спальню, умоемся.
 Она не видела ни саквояжа, никакой, даже маленькой, сумки. Что произошло? Она отнесла сына в спальню. Джульетта последовала за ними и в изнеможении опустилась на стул.
 — Я думала, нам придется пройти пешком последний отрезок пути, но нас согласился подвезти парень, который вез овощи.
 Лаура услышала, как открылась дверь в гостиную, и сделала сестре знак, чтобы та замолчала.
 — Пусть тетя Джульетта помоет тебе лицо и руки, а потом будет пирог, — пообещала Лаура.
 Она вернулась в гостиную и закрыла за собой дверь. Джейн вошла без стука. Миссис Пенфолд была не единственной, снедаемой любопытством, в этом доме. Теперь она не спеша расставляла тарелки и чашки на столе.
 — Неожиданные гости, мадам, — проговорила горничная, усмехнувшись. — Уверена, сэр Стивен обрадуется.
 Видимо, и Джейн, и все в гостинице подумали то же, что и она в самом начале.
 — Он, безусловно, обрадуется приезду сестры, жаль только, что в карете сломалось колесо. — Ничего более правдоподобного она не могла так быстро придумать.
 Когда горничная ушла, Лаура поторопилась в спальню, но остановилась в дверях, вдруг осознав, что все ее планы на ночь рухнули. Джульетта и Гарри должны будут спать с ней в одной кровати.
 И все же Лаура почему-то почувствовала облегчение.
 Стивен пытался проанализировать ход мыслей Джека Гардейна. Он был умным человеком и весьма уважаемым викарием. Как он может решиться на убийство невинного ребенка? И при этом оставаться веселым и общительным? Куда девались мучительные страдания Макбета? Как можно при этом считать себя праведным?
 Возможно, он оправдывал себя тем, что заботится о судьбе семьи, о своем новорожденном сыне. Сын священника или наследник высокого титула?
 Он мог даже попытаться убедить себя в том, что Гарри не сын его брата и что он исправляет попытку Лауры навязать семейству Гардейнов чужого ребенка. В такой ситуации Лауре и ее сыну, безусловно, грозит опасность.
 Стивен решил немедленно вернуться в гостиницу.
 И в этот момент увидел Джека, выходившего из гостиницы «Королевский герб». Викарий направился прямо к гостинице «Компас», и Стивен поторопился за ним. Однако камешки на подъеме мешали ему идти быстро, и Джек опередил его. Войдя во двор, он направился к конюшне.
 С бьющимся сердцем Стивен пошел за ним, даже не опасаясь, что тот его увидит. Ему надо было знать, что задумал викарий.
 Двое мужчин разгружали повозку, и это позволило Стивену незаметно подойти ближе. Но это же мешало Стивену слышать, о чем Джек разговаривал с конюхом. Потом Джек вместе с конюхом зашел в конюшню.
 Возможно, Джек просто хотел узнать все, что удастся, о капитане Дайере. Или пригласить кузена домой?
 Стивен отошел к боковому входу в гостиницу и продолжал размышлять. А если Лаура придумала опасность, которая угрожает ее сыну, и преподобный викарий на самом деле честный и порядочный человек?
 Вскоре Джек вышел из конюшни и ушел со двора. Стивен последовал за ним, но не обнаружил ничего подозрительного. Джек вернулся в свою гостиницу.
 Не видел Стивен и Фарука. Но потом заметил его синий тюрбан довольно далеко, на зеленой траве за заливом. Араб спокойно стоял, глядя на море. Стивен еще раз пожалел, что не взял с собой бинокль. Хотя ничего не увидел бы, кроме энергичного мужчины, которому ужасно надоело ждать.
 Он не стоял бы так спокойно на берегу, наблюдая за волнами, если бы знал, что Джек Гардейн находится в Дрейкоме, так близко от него.




 Глава 39


 Гарри и Джульетта ели как изголодавшиеся нищие, но видно было, что путешествие не испортило им настроения. По молчаливому согласию и Лаура, и Джульетта не говорили ничего важного, пока мальчик был с ними. Наконец он оставил кусок недоеденного пирога и подошел к окну. Лаура надеялась, что он скоро заснет. Ей не терпелось узнать, что произошло.
 — Возможно, я просто запаниковала, — сказала Джульетта, — но у меня не было времени на размышления. — Она взглянула на Гарри и понизила голос: — Лорд Колдфорт прислал двух человек, чтобы забрать молодого наследника домой.
 — Обратно в Колдфорт? — удивленно спросила Лаура.
 Джульетта кивнула и взяла еще одну лепешку.
 — Они привезли с собой письмо, написанное властным тоном. Эти двое надеялись застать тебя и были уверены, что ты поедешь с ними. Но твое отсутствие их не взволновало. Мать пришла в отчаяние, отца дома не было. Мама уже была готова отпустить Гарри с ними. Но ведь ты не велела мне отпускать его домой. Я решила, что ты этого не захотела бы, забрала мальчика и отправилась к тебе.
 — Боже правый, мать, должно быть, в отчаянии!
 — Я оставила ей записку и просила им сказать, что мы где-то недалеко. Наверное, она сказала, потому что они нас не догнали. О Боже!
 — Что?
 — Я, кажется, не сказала, куда направилась, написала только, что хочу отвезти Гарри к тебе. Они уверены, что я поехала к миссис Делейни.
 — Боже, какая путаница! Непонятно, чего хотел лорд Колдфорт. Джек находится здесь, в Дрейкоме.
 Джульетта побледнела.
 — Выходит, я привезла Гарри в самое опасное место?
 — Нет, не волнуйся. Это, конечно, усложняет ситуацию. Но ты поступила правильно, моя дорогая. Благодарю тебя. Я ни в коем случае не хотела бы, чтобы Гарри оказался в Колдфорте без меня. Но теперь отец или Нэд могут появиться здесь. Этого нельзя допустить. Нам надо срочно возвращаться в Редокс. Сейчас уже поздно, — сказала Лаура. — К тому же вы с Гарри устали. Отправимся завтра с самого утра.
 Гарри уже клевал носом, и Лаура взяла его на руки.
 — Пойдем, малыш, завтра тебя снова ждут приключения.
 Лаура раздела его, умыла, положила на большую постель, легла рядом и тихонько запела его любимую песенку. Он открыл глаза и нахмурился.
 — Ты какая-то странная, мама, — пробормотал Гарри.
 — Я знаю, малыш. Это такая игра.
 Он прижался к ней:
 — Я так скучал по тебе.
 — Я тоже по тебе очень скучала. — Лаура с трудом сдерживала слезы.
 — Пойдем завтра к морю?
 — Может быть, любимый. Но если не сможем завтра, то скоро вернемся сюда. Это я тебе обещаю. — Она взъерошила ему волосы. — А теперь спи. Будет еще много приключений, — сказала она.
 Она пела до тех пор, пока малыш не уснул. Теперь у Лауры появилась куча проблем.
 Все ее планы рухнули. Генри Гардейна не было в живых, Гарри оставался наследником титула Гардейнов. Ему придется какое-то время проводить в Колдфорте. После смерти старого лорда это будет его собственность и его дом.
 Но он еще слишком мал для этого.
 Главной угрозой по-прежнему останется Джек.
 Однако теперь у нее и у Гарри есть Стивен. Особенно, если он станет отчимом Гарри.
 Она убедила себя, что ей следует соблазнить Стивена, но обстоятельства этому помешали.
 Лаура еще раз поцеловала малыша, заперла дверь, ведущую в коридор, и вернулась в гостиную.
 — Спит как убитый, — сказала она, вздрогнув от слова «убитый».
 — Что тебе удалось узнать? — спросила Джульетта. — Генри Гардейн жив?
 — Нет, — ответила Лаура и, опустившись в кресло, рассказала Джульетте достаточно запутанную историю.
 — И что ты собираешься теперь делать?
 Лауре очень хотелось рассказать сестре о своих отношениях со Стивеном, но они были еще более сложными, чем ситуация с Фаруком и Г.Г., поэтому она лишь сказала:
 — Стивен поможет. Возможно, Джека удастся убедить в том, что предпринимать что-либо слишком рискованно.
 — А ты и Стивен?
 — Живем как добродетельные родственники.
 — Какая жалость!
 — Джу! — укоризненно воскликнула Лаура.
 — Прости, но это такая удобная ситуация для приключения.
 — Для глупостей. И потом, посмотри на меня.
 — Мне совсем не хочется, — ответила Джульетта.
 — Вот видишь.
 — Думаю, по ночам ты снимаешь все это.
 — Джу, я снимаю все, кроме этой дурацкой бородавки. Она присосалась как пиявка.
 Джульетта подошла ближе и сжала руку сестры.
 — Он проявит больше энтузиазма, если ты будешь выглядеть как обычно.
 Больше энтузиазма, чем в этом пылком поцелуе? Да поможет ей Бог.




 Глава 40


 Лаура подошла к окну, разыскивая Стивена, но уже стемнело, и она не могла видеть, остался ли он на берегу, или ушел оттуда.
 — Хотела бы, чтобы он скорее вернулся. Нам надо обсудить наши планы. Ты, Гарри и я должны рано утром отправиться в путь. Но я хотела бы до отъезда убедиться в том, что Г.Г. в безопасности.
 — Об этом позаботятся мужчины.
 — Но мне хотелось бы видеть конец этого приключения.
 Стивен зашел в комнату и остановился как вкопанный.
 — Что случилось? — Он быстро закрыл дверь. Лаура начала рассказывать, но у нее плохо получалось, и заговорила Джульетта.
 — Колдфорт? — Стивен сел за стол и взял лепешку. — Не верю, чтобы он мог причинить зло мальчику. Но все равно, ты поступила правильно, Джульетта. Хотя это создает новые проблемы.
 — Особенно, — вмешалась Лаура, успевшая прийти в себя, — если учесть, что мой отец, или брат, или оба находятся на пути в Редокс, надеясь найти там меня. А я не успею туда добраться раньше, чем они.
 Немного подумав, Стивен встал.
 — Я пошлю сообщение Николасу и попрошу его сказать, что ты поехала в гости в Крэг-Уайверн. Еще одну записку пошлю Керслейку, чтобы он прикрыл нас. А ты отправишься туда рано утром.
 — Боже, — сказала Джульетта, — я потрясена. Так быстро и так гениально.
 Лаура тоже была потрясена, но наградила его только благодарной улыбкой.
 — А как же Джульетта? — спросила она.
 Стивен принес письменные принадлежности и начал писать записки.
 — Не все у меня сходится, к сожалению. Тебе, Лаура, придется рассказать отцу о твоих страхах. Когда Джульетта появится у него дома, Николас пошлет… Нет, пусть лучше Николас отвезет Джульетту в Крэг-Уайверн. А если сам не сможет, пусть пошлет с ней слугу. Посмотри, все ли тут разумно. — Он протянул записку Лауре.
 — Все в порядке. Итак, я никогда здесь не была. — Подумав, она спросила: — А почему я поехала одна в Крэг-Уайверн?
 — Все, — решительно заявил Стивен, встал, свернул записку и бросил в огонь. — Николас, Элеонора и Арабел должны отправиться туда завтра, а их слуги пусть скажут, что они уехали сегодня. Тогда получится, что ты вместе со своими друзьями отправилась осмотреть интересное место. А слуга привез туда Джульетту, чтобы вы могли встретиться.
 — Но, Стивен, — возразила Лаура, — это слишком сложно.
 Он внимательно посмотрел на нее.
 — Но ведь они «плуты».
 Лаура переглянулась с Джульеттой, но решила, что план, возможно, сработает, если Николас Делейни согласится помочь. И никто никогда не узнает, что она играла тут роль Присциллы Пенфолд.
 Закончив писать, Стивен заклеил письма.
 — Я спущусь вниз и отправлю их с конюхом. — Вскоре он вернулся и сообщил: — Это сделано. Топем сказал, что погода отличная и завтра легче всего попасть в Крэг-Уайверн на лодке. Дорога по берегу весьма длинная, а в горах опасная. — Стивен облегченно вздохнул — Что-нибудь происходит за стенкой?
 — Ничего, — ответила Лаура. — Фарук ушел, и Г.Г. не с кем разговаривать.
 — О чем ты говоришь? — спросила ее Джульетта.
 — Пойдем, сама увидишь.
 Джульетте понравился прибор для подслушивания, однако она вскоре потеряла к нему интерес, так как ничего не было слышно. Когда они вернулись в гостиную, Джульетта зевнула и сказала, что хочет поспать.
 — Мы все сможем поместиться на моей кровати, Джу, — предложила Лаура.
 — Нет, — возразил Стивен. Лаура удивленно взглянула на него. — Ты храпишь, Джульетта.
 — Что? — Лаура перевела взгляд с сестры на Стивена.
 Он разразился смехом, и через секунду Джульетта присоединилась к нему. Разумеется, они не любовники, но Лауре не понравилось, что они смеются над ней.
 — Не будь такой серьезной, Лаура, — сказал Стивен, — я хотел придумать оправдание. Джульетта храпит, и ты, миссис Пенфолд, не можешь этого перенести. Поэтому Джульетта и ее ребенок, как все считают, должны спать одни.
 — Понимаю. Но Гарри уже спит в моей спальне.
 — Тогда тебе придется перебраться в мою, а я займу ту, которая дальше по коридору.
 Лаура подумала, что, возможно, он пытается устроить все так, чтобы ночью они могли встретиться. Это было соблазном, но немного пугало ее.
 — При этом, — в глазах Стивена вспыхнули озорные огоньки, — я окажусь за стеной спальни капитана Дайера. Может быть, там они обсуждают свои секреты.
 — Какой ты умница, — заметила Джульетта. И как невероятно практично, подумала Лаура.
 — Какой смысл подслушивать? — сказала она. — Мы и так знаем достаточно.
 — Знаний никогда не бывает достаточно.
 Через минуту все устроилось. Джульетта присоединилась к мальчику в комнате Лауры и почти сразу уснула. Стивен, захватив свою одежду, щетку и бритвенные принадлежности, перебрался в комнату дальше по коридору.
 Но дух его оставался в его спальне. Лаура специально ничего не говорила про постельное белье. Хотя бы в эту ночь она сможет прижаться к его подушке, ничего не объясняя.
 Они снова обедали вдвоем, спокойно обсуждая дальнейшие планы.
 — По крайней мере, мы разгадали загадку этого письма, — сказала Лаура, подняв бокал с вином.
 Выпив вино, он добавил:
 — Так и не найдя нового наследника Колдфорта.
 — Но то, что Г.Г. не является Генри Гардейном, тоже весьма важно.
 — Это твоя заслуга.
 — Но ведь ты достал звуковой усилитель.
 — Однако с его помощью мы не узнали ничего нового.
 — Это подтвердило наше предположение об Алжире.
 — Не очень существенно. — Он поднял свой бокал. — Ты являешься героем этой эпопеи, Лаура.
 Она дотронулась до его руки:
 — Мы оба герои. Или ты, как мужчина, считаешь себя большим героем?
 Стивен с иронией посмотрел на нее.
 — Без тебя я бы ничего не сделала, — продолжала Лаура. — Так бы и сидела в Мерримиде, переживая и волнуясь.
 Теперь он взял ее руку в свою:
 — Я ведь предложил этот план, можно сказать, для того, чтобы ты побыла тут со мной.
 Она подмигнула ему:
 — Это было невероятно умно с твоей стороны.
 — Без лишней скромности не стану этого отрицать.
 — Мне нравятся умные люди. Но ты живешь здесь как сэр Стивен Болл, всеми уважаемый член парламента, которого приглашают на чай и Грантли, и викарий. А я, несчастная миссис Пенфолд, только и могу, что совать нос в чужие дела и сплетничать. Окажись ты здесь в качестве конюха, все было бы иначе.
 — Я бы не отказался. — Стивен подошел к камину и подложил дрова. — Некоторые мои друзья, в частности Николас, пострадали от своего героизма. Иногда от этого страдают наши близкие, к примеру, Арабел. Мне это не по душе.
 Пока Лаура обдумывала, что ответить, Стивен повернулся к ней:
 — Но я бы хотел, чтобы они не ограждали меня от опасности.
 Она поняла, что он говорит о самом сокровенном.
 — «Служат и те, кто только терпит и ждет», — процитировала она Мильтона.
 — Если помнишь, здесь речь идет о слепом.
 — Ты сэр Стивен Болл, член парламента, — повторила Лаура. — Ноша нелегкая, и твои друзья это ценят.
 Губы его были твердо сжаты.
 — И ты видишь меня таким? Святым, которого следует ограждать от всяких неприятностей? Ты бы относилась ко мне иначе, будь я грешным Гэлом Гардейном?
 — Конечно, иначе.
 — Гэл Гардейн! Один из тысячи английских молодых людей, занимающихся только спортом, таких же бесполезных, как трутни в ульях. Они производят потомство, а потом по-глупому погибают.
 Лаура потеряла дар речи.
 Стивен отвернулся, закрыл руками лицо.
 — Прости, мне жаль.
 Лаура хотела утешить его, но сочла необходимым напомнить:
 — Гэл был отцом Гарри, Стивен. И ребенок должен иметь право гордиться своим отцом.
 Он опустил руки, но все еще стоял, глядя на огонь.
 — Я знаю это и прошу прощения. Я никогда не скажу ничего подобного твоему сыну. Но не высказать этого я не мог.
 Лаура хотела возразить, но что она могла сказать? Ноги у нее дрожали. Она медленно ушла в его комнату и закрыла за собой дверь.
 Стивен сказал правду. Пусть жестокую, но правду. И кем тогда была она? Королевой пчел? Нет, просто жаворонком, существом без цели в жизни, готовым только петь и рожать детей.
 Ну и что в этом плохого? Она хотела вернуться и поспорить со Стивеном, но передумала. Он прав. Человек не должен быть трутнем. Надо приносить людям пользу.
 Лаура понимала, что дело не только в этом. Его вспышка говорила о его чувствах к ней, чувствах более сильных, чем она предполагала. В Стивене она видела только мужчину, которого желала. Он был преданным другом, которому она могла доверить свою жизнь. И жизнь своего сына.




 Глава 41


 Когда он услышал, как открылась, а потом закрылась дверь, Стивен убедился в том, что Лаура ушла. И он сам это спровоцировал.
 Он разрушил то, о чем мечтал много лет. Впрочем, хорошо, что он высказал свое мнение о Гардейне теперь, а не после того, как ему удалось бы повести ее к алтарю.
 Он рассмеялся. Его горькие слова были точными, но не совсем обоснованными. Он знал много таких трутней и не порицал их. Со многими он даже с удовольствием общался.
 Гэл Гардейн был виноват не в том, что вел бесполезную жизнь, а в том, что женился на Лауре Уотком.
 Стивен позвал горничную, чтобы убрала посуду. Оставаться здесь не было никакого смысла. Джек понятия не имел о том, что его невестка и племянник в этой гостинице, и поэтому не представлял для них никакой угрозы.
 Погасив свечи и убедившись, что в камине все в порядке, Стивен вышел. Немного подумав, запер дверь и просунул ключ в щель под дверью.
 Оказавшись в новой комнате, Стивен позвонил горничной, чтобы принесли воды. Поскольку никто и ничто не должно было побеспокоить его ночью, он не стал возиться с ночной рубашкой и накинул на себя только пижаму.
 Так как делать ему было нечего, он приставил свой звукоусиливающий аппарат к стене, хотя сомневался в том, что услышит что-нибудь новое. Прибор работал, и оба подозреваемых были в соседней спальне. Голоса были приглушенными, возможно, были опущены занавески вокруг кровати.
 Неужели они спят вместе?
 Иногда слуги спали вместе с хозяевами, но Стивен предполагал, что Фарук спит на диване. Фарук был темнокожим, следовательно, низшего ранга, чем англичанин. Стивен старался изжить в себе эти взгляды, и сейчас ему было неприятно, что это пока не удается.
 Иногда люди ночью, в темноте, бывают более откровенными, чем днем, поэтому Стивен решил прислушаться.
 — Честно…
 — Когда…
 — Забочусь о тебе, нюрани.
 Стивен предположил, что это арабское слово. Слово, выражающее уважение? Или обращение к рабу? И вдруг он услышал:
 — Люблю…
 «Люблю»? Стивен попытался сложить вместе все, что слышал, и его предположение подтвердил тихий стон. Он отошел на шаг от стены.
 Боже! Г.Г. — женщина? Лаура говорила, что Дайер весьма изящен. Но им удалось убедить всех, что это мужчина. Теперь кое-что становилось понятным. Например, то, что капитан Дайер не знал военных терминов.
 Англичанка, которая была в рабстве в гареме? Фарук ее спас? Все это было слишком близко к описанному Байроном в «Корсаре».
 Они не могли вернуться в английский дом: каким бы героем ни был Фарук, его не примут как мужа англичанки. Особенно если родные Г.Г., как он говорил, методисты. Стивен улыбнулся этой мысли.
 Ситуация уже не казалась такой загадочной, за исключением попытки вымогательства денег у лорда Колдфорта. Если леди предпочитает общество Фарука… Брак между христианкой и магометанином дело непростое.
 И на что они будут жить, если лорд Колдфорт откажется им заплатить?
 Тут Стивен подумал, что это не его забота. Ему надо обезвредить Джека Гардейна и оберегать Лауру и Гарри. На расстоянии. Пока она не выйдет замуж.
 Стивен достал флягу с бренди, которую заблаговременно наполнил у Топема, и выпил несколько глотков. Чертовски хорошее бренди! Неудивительно, если учесть, что они находились в центре деятельности контрабандистов. Он медленно выпил еще. Стивен не мог позволить себе опьянеть, но ему надо было взбодриться.
 Он не зажигал свечей, довольствуясь светом от камина. Он сидел у окна, потягивая бренди, глядя, как волны набегают на берег, словно пытаясь поцеловать его.
 Поцеловать.
 Они так редко целовались с Лаурой.
 Стивен услышал звук открываемой двери и обернулся, ругая себя за то, что пил бренди, а пистолет оставив в соседней комнате.
 Лаура?
 Видимо, выпил лишнего, и ему мерещится.
 Лаура во всей своей красе, с распущенными волосами, в розовом халатике, который еще в Колдфорте едва не свел его с ума. Стивен порывисто встал. Лаура закрыла дверь, подошла к нему и расстегнула халатик. Халатик сполз на пол, и Лаура предстала перед ним обнаженной.
 У Стивена перехватило дыхание. Перед его взором были полные груди совершенно изумительной формы, плавные линии талии, красивые бедра. На лице никаких следов грима, даже ужасная бородавка исчезла.
 — Да будет тебе известно, — заговорила Лаура, — что я совсем не стеснительная. — В глазах ее плясали искорки смеха.
 Он открыл рот, но не издал ни единого звука.
 — И не трусливого десятка.
 С этими словами Лаура стала расстегивать его пижаму.
 Стивен наконец обрел дар речи.
 — Лаура, — произнес он и схватил ее за руку.
 — Не будь глупцом. — Она высвободила руку и улыбнулась так, как улыбалась ему в юности. Но та, прежняя Лаура ни за что не вела бы себя так, как сейчас, не прикасалась бы к его плоти сквозь тяжелый шелк, не расстегивала бы его пижаму. — Конечно, если мы зайдем слишком далеко, — продолжала Лаура, — нам придется обвенчаться. Помни об этом, Стивен.
 В висках у него стучало. Каким-то образом он опять оказался на стуле и с восторгом смотрел на ее освещенное огнем камина счастливое лицо.
 — Ты шокирован? Я такая, какой ты меня видишь, Стивен.
 Она обхватила руками его голову и страстно поцеловала в губы. Но когда он, оторвавшись от ее губ, взглянул на нее, выражение лица у нее было абсолютно серьезным.
 — Хорошенько подумай, Стивен. Я страстная, требовательная, наслаждаюсь близостью с мужчиной и умею доставить ему наслаждение.
 Казалось, слова ее попадали прямо в его плоть. Он сжал ее бедра и готов был проникнуть в нее, но она выскользнула из его рук, опустилась на колени и взяла его в руки. Затем коснулась языком, зубами. Он не в состоянии был протестовать.
 Запустив пальцы в ее шелковистые волосы, Стивен закрыл глаза и прошептал:
 — Пусти меня к себе.
 В ее глазах сверкали звезды, миллионы звезд.
 — Тогда нам придется пожениться, — ответила она.
 — Это единственное мое желание!
 — Ты хочешь жениться именно на такой женщине? Ты в этом уверен?
 Стивен рассмеялся, подхватил ее на руки и отнес на постель. Сбросив остатки одежды, он опустился на нее и, в свою очередь, спросил:
 — А ты уверена?
 Стивен вошел в нее. Блаженный миг настал. Сбылись ее мечты.
 Лаура принадлежит ему! Стивен ласкал каждый дюйм ее пленительного тела, целовал роскошную грудь, щекотал языком соски. Ласкал пальцами лоно, исторгая из ее груди стоны. Лаура уже несколько раз была на пути к вершине блаженства, однако Стивен делал все возможное, чтобы не отпустить ее туда одну. Он все еще не верил, что это не сон. От избытка чувств глаза Стивена наполнились слезами'.
 — О Боже! — смущенно воскликнул он. — Что это со мной?
 — Я тоже плачу, — промолвила Лаура и добавила: — От счастья. Но должна предупредить, Стивен, что тебе придется защищать меня и моего сына.
 — Могла и не предупреждать. Это и так понятно.
 — Но я хотела сказать тебе это до того, как ты свяжешь свою жизнь со мной. — Лаура убрала его руку со своей груди. — Хотела предупредить тебя, что я все еще леди Жаворонок. Люблю дорогие платья, вечеринки, приемы. Не могу довольствоваться лишь рассуждениями о политике и философии.
 Он не дал ей договорить, запечатлев на ее губах поцелуй, а потом спросил:
 — Лаура, неужели ты думаешь, что я полный идиот?
 — Но ты не любишь модные приемы, я знаю.
 — Ты в этом уверена?
 — Я почти никогда не встречала тебя в свете.
 — Потому что я избегал встреч с тобой. Я хочу жениться, и именно на тебе. Неужели ты пытаешься убедить меня в том, что я плохо знаю тебя? Что я забыл о том, что ты любишь дорогие наряды, любишь танцевать на балах? Что ты стремительна и свободолюбива? Я знал, что ты замечательная и внутри, и снаружи. А за последние дни я узнал о тебе много нового. Я хочу жениться на легкомысленной леди Жаворонок, которая кое-что понимает в работах Юма и еще больше — в социальных отношениях и справедливости. И которая после небольшой практики, вероятно, сумеет обыграть меня в шахматы.
 Сказав это, он взглянул на ее левую руку и не обнаружил там обручального кольца, только след от него.
 — Я подумала, что нехорошо прийти сюда с кольцом. Но потом снова его надену.
 — До тех пор, пока я не заменю его своим. — Стивен посмотрел ей в глаза. — Когда?
 — Через три недели годовщина гибели Гэла. — Она нахмурилась. — Мне жаль, но…
 — Нам не следует венчаться на следующий день, — перебил ее Стивен. — Я готов ждать, сколько ты пожелаешь.
 — Мне не хотелось бы откладывать это надолго, но придется. Я уже говорила, ты мне нужен, чтобы защитить сына. Лорд Колдфорт вынужден будет разрешить назначить тебя опекуном Гарри.
 Стивен поцеловал ее.
 — Я в твоем полном распоряжении.
 — По-моему, это нечестно.
 Он рассмеялся, уткнувшись носом в ее грудь. Волшебный аромат ее духов сводил его с ума.
 — То, что произошло сегодня здесь, тоже не совсем честно. И я должен это исправить. А что касается нашего будущего… — Рука его скользнула по ее бедру. — Все эти шесть лет я жил хорошо, получал удовольствие от жизни, но чего-то мне не хватало. Ты нужна мне, такая, как ты есть. Николас был прав, говоря о ключе и замке. Совершенно независимо от эротических ощущений, — добавил он, улыбаясь. — Ключ без замка никому не нужен, так же как замок без ключа, — продолжал Стивен, лаская языком ее грудь. — Все предопределено судьбой. Раньше я в это не верил, но теперь убедился, что это так.  — Он поцеловал Лауру в губы и продолжил: — Мы с тобой, Лаура, предназначены друг для друга. Это значит, что я могу сделать твою жизнь полной и счастливой, так же как ты — мою.
 Стивен ласкал пальцами ее лоно.
 — Ты помог мне познать самое себя, — произнесла Лаура. — Но твои пальцы, милый, не тот ключ, который мне нужен.
 — Ты весьма требовательна, — проговорил Стивен.
 — Наконец-то ты это понял. — Лаура лукаво улыбнулась.




 Глава 42


 — Чудеса, — промолвила Лаура, пробудившись после короткого сна, еще в темноте.
 — Но если к нам присоединится Кант, это уже не будет так приятно.
 Она рассмеялась и лизнула его потную грудь.
 — Не хочу даже думать о серьезном господине Канте. Уверена, поглядев на нас, он бы сказал, что заниматься тем, чем мы занимаемся, невозможно.
 — Это было бы полным отрицанием реальности, поскольку именно этим мы и занимаемся.
 — Никакой философии, — запротестовала Лаура и пощекотала его.
 — Ты сама начала, — напомнил Стивен.
 — Я… — Она села и оттолкнула его. — Пахнет дымом.
 — Из камина? — спросил он.
 Лаура знала, что камин давно погас. Она бросилась к двери. В коридоре горели ночные лампы, а снизу валил дым.
 — Пожар! — закричала Лаура. — Гарри! Я ведь заперла двери.
 Лаура схватила халатик, быстро надела и босиком побежала по коридору, на ходу доставая ключ из кармана. Стивен громко кричал и стучал в соседние двери.
 Дрожащими руками Лаура с трудом всунула ключ в замок. Дверь наконец открылась, и через спальню и гостиную Лаура бросилась в комнату, где спали Джульетта с мальчиком.
 Протирая глаза, Джульетта спросила:
 — Что случилось?
 — Пожар! Вставай скорее, Джу! — Лаура схватила на руки сына.
 — Спаси нас Бог, — пробормотала Джульетта, всунула ноги в тапочки и накинула пальто. Лаура успела открыть дверь в коридор, которая была как раз напротив лестницы. К счастью, на лестнице не было ни дыма, ни пламени.
 Спохватившись, что она босиком и почти не одета, Лаура отдала малыша сестре.
 — Возьми Гарри и беги.
 — Мама! — завопил мальчик.
 — Идем с нами, — обратилась Джульетта к Лауре.
 — Сейчас приду, только туфли найду. Джульетта с мальчиком на руках побежала вниз по лестнице и исчезла из виду.
 Лаура не хотела уходить без Стивена. Он все еще стучал в дверь Фарука. Лаура закричала:
 — Оставь это! Они, наверное, уже ушли.
 Но в это время за дверью раздались голоса. Они, видимо, проснулись, и теперь сами будут выбираться из дома.
 Лаура с отчаянием озиралась вокруг, пытаясь найти обувь. Звонил колокол, слышались крики людей, треск рушившегося здания.
 Стивен громко кричал:
 — Лаура! Где ты? Ради Бога, выбирайся отсюда! — Он появился в дверях. — Здание в любой момент может рухнуть.
 — Мне надо найти какую-нибудь одежду и парик, не то разразится скандал.
 — К черту скандал! — Стивен схватил ее за руку, но она вырвалась.
 — Нет. Только один момент. — Она, наконец, обнаружила туфли, Стивен помог ей одеться, нахлобучил парик ей на голову.
 — Пошли скорее, — кричал он, — не то задохнемся от дыма прежде, чем огонь доберется сюда.
 Лестницу уже заволокло дымом, в конце коридора появились языки пламени. Стивен обнял ее, и они буквально нос к носу столкнулись с Фаруком, который нес на руках прижавшегося к нему и дрожавшего в одной ночной рубашке Дайера. Стивен уступил им дорогу, и они с Лаурой спустились вниз.
 Лауре казалось, что она слышит шум толпы или рокот волн, но это бушевал огонь. Когда они спустились в холл, дверь на улицу была открыта, спасение было близко. Фарук вынес Дайера на воздух. А жена Грантли пыталась помочь задыхавшемуся от дыма супругу. Стивен поторопился им на помощь. Лаура хотела последовать за ним, но поняла, что пользы от нее там не будет, и выскочила наружу, разыскивая сына и сестру.
 — Мама!
 Лаура подбежала, взяла Гарри на руки и постаралась успокоить, покрывая его лицо поцелуями. Джульетта поправила ее парик, но в этот момент Лауру мало интересовал ее внешний вид. Она взволнованно озиралась по сторонам, разыскивая Стивена. Наконец успокоилась, увидев, что он вместе с другими помогает Грантли.
 Люди по цепочке передавали ведра с морской водой к горящему дому. Лаура хотела присоединиться к ним, но Гарри прижался к ней.
 — Не бойся, малыш, опасность позади.
 Она молила Бога, чтобы все успели выбраться из дома, потому что один угол пылал ярким пламенем и огонь перекинулся на конюшни. Мужчины поднимались на крыши соседних зданий, готовясь противостоять распространению огня. Дом торговца слева от гостиницы был крыт черепицей, адом справа — соломой, как и сама гостиница.
 Гарри успокоился и теперь восхищался происходящим, словно фейерверком. Потом Лаура заметила, что чета Грантли уходит со двора, кто-то, наверное, пригласил их в дом, но Стивена рядом не было. Неужели он на крыше?
 — Оставайся с тетей Джу, — сказала она, передавая мальчика сестре, — я должна найти сэра Стивена.
 — Он, возможно, помогает вывести лошадей, — сказала Джульетта, — посмотри.
 Повернувшись в сторону арки, Лаура увидела людей и лошадей и побежала туда, протискиваясь сквозь толпу.
 Наконец она увидела Стивена. Он вел двух огромных коней, ослепленных огнем.
 Душераздирающий крик заставил ее повернуться. Кто-то, высунувшись из маленького окошка под крышей, молил о помощи. Голос был детский. Где-то в толпе вскрикнула женщина:
 — Джереми!
 Кто-то из мужчин притащил лестницу и пытался приставить ее к стене горящего здания. Кто-то стал подниматься по лестнице, несмотря на опасность, другие поддерживали ее внизу. Сквозь окна на первом этаже видны были языки пламени.
 Лаура подошла к лестнице, обернулась и увидела Стивена. Он кому-то передавал лошадей. Опасаясь, как бы он не вернулся в горящие конюшни, Лаура подбежала к нему и схватила за руку.
 — В конюшни уже поздно идти, — крикнула Лаура.
 — Всех лошадей уже вывели, — успокоил ее Стивен. Когда оба взглянули на лестницу, Лаура крикнула:
 — Стивен, там Джек!
 Лаура узнала не только его самого, но и его голос, когда он обратился к парню в окне:
 — Стой спокойно, иначе я не смогу тебе помочь.
 Джек способен на благородный поступок? Может быть, Лаура напрасно подозревала его?
 Парень с криком вцепился в Джека, лестница наклонилась и рухнула.
 Все бросились к лестнице, Лаура тоже, но Стивен ее удержал.
 — Тебя не должны там видеть. Возвращайся к Гарри. Я сам все сделаю.
 Он, конечно же, прав. Ну а что, если Джек и парень, которого он спасал, разбились насмерть? Через несколько мгновений Лаура увидела, как кто-то нес всхлипывающего мальчика к его матери.
 И тотчас же раздался истошный крик:
 — Осторожно! Бегите!
 Огонь, словно вышедшая из берегов река, пронесся по комнатам второго этажа, где Лаура и Стивен были совсем недавно, и промчался по пристройкам, там, над конюшнями, наверняка хранились запасы сена.
 Огонь с ревом вырвался на крышу и превратился в один огромный фейерверк. Охваченная ужасом, толпа замерла.
 И тут Лаура услышала решительный голос Стивена:
 — Передавайте воду с моря. Надо поливать здание с обеих сторон.
 Когда линия передачи ведер заработала, на дороге появились люди с насосом на колесах. В Дрейкоме, как оказалось, были приспособления для тушения пожаров. Но командовал по-прежнему один Стивен.
 В бриджах и развевающейся рубашке, которые он успел натянуть на себя, выбегая из спальни, он раздавал указания. Велел ведрами поливать дом под черепичной крышей слева, а людей с насосом направил на дом справа, крытый соломой.
 Первый шок прошел, и Лаура заметила, что она дрожит. Это могло быть и от прохладного ночного воздуха, но было много и других причин. Она оставила свое обручальное кольцо в спальне, которая теперь превратилась в плавильную печь, и это казалось ей серьезным грехом.
 Что произошло с Джеком? Она должна была стараться не попадаться ему на глаза, но она же помнила, что он был братом ее мужа. Она осторожно, стараясь быть незаметной, подошла туда, где собралась толпа. Слава Богу, Джек жив.
 — Мне жаль, мне так жаль. Я никогда не думал… Мальчик в порядке? — бормотал он.
 — Благодаря вам, сэр. Мальчик только перепугался, — успокаивал его доктор Несбит, ощупывающий ногу Джека. — Но у вас серьезный перелом. Лежите спокойно.
 — Так жаль, так жаль, — продолжал бубнить Джек и, вскрикнув от боли, потерял сознание.
 — Ничего страшного, — заявил доктор. — Перенесите его ко мне домой, и я попытаюсь спасти его ногу.
 Кто-то пошел за одеялом, на котором можно было перенести Джека в дом доктора. Лаура никак не могла унять дрожь и поплотнее закуталась в халат. Все полагали, что Джек жалеет о том, что сломалась лестница.
 Лаура же подозревала, что Джек устроил пожар, чтобы выкурить Дайера и Фарука, как крыс, из их комнаты. Лаура сама хотела это сделать, но раздумала, понимая, как опасно играть с огнем. К сожалению, Джек этого не учел.
 С одной стороны, Лаура сочувствовала ему, с другой — восприняла поступок Джека как возмездие, торжество справедливости.
 Эти мысли заставили Лауру подумать о том, куда девались главные виновники этого происшествия и почти всех ее проблем. Убедившись в том, что с Гарри и Джульеттой все хорошо (оба махнули ей рукой), Лаура подошла к загадочной парочке.
 Дайер сидел на земле, Фарук его охранял.
 — Мистер Фарук, — заговорила Лаура, все еще в облике миссис Пенфолд, — если хотите оказать помощь в ликвидации пожара, я могу присмотреть за капитаном Дайером.
 В темных глазах араба Лаура прочла отказ. Без тюрбана Фарук выглядел совсем иначе. К немалому удивлению Лауры, вместо длинных волос, которые обычно носили мусульмане, у него была короткая стрижка.
 — Капитан Дайер нуждается в моей помощи, мадам, — вежливо ответил Фарук с нарочито сильным акцентом, что бывало уже не раз, и Лаура усомнилась в том, что он действительно арабского происхождения.
 Лаура повернулась к стоявшей рядом женщине.
 — Вы живете неподалеку, мадам? — спросила она. — Не могли бы вы приютить этого бедного джентльмена?
 — С удовольствием, — ответила женщина совершенно искренне. Она позвала мужчину, стоявшего рядом с инвалидным креслом.
 Лаура была уверена, что Фарук снова откажется, но молодой человек с достоинством произнес:
 — Иди, со мной все будет хорошо.
 К невероятному удивлению Лауры, Фарук положил руку на плечо Дайера, и тот пожал ее, а Фарук поблагодарил молодого человека за то, что тот дал ему возможность оказать помощь в ликвидации пожара.
 Он поднял Дайера, усадил в кресло, укутал одеялом и ушел. Лаура видела, как он ловко поднялся по лестнице на крышу, где было особенно опасно.
 Еще один герой!
 Лаура не удивилась бы, если бы обнаружила там и Стивена. Но он был здесь, продолжая организовывать людей. Многие в толпе не знали, что он член парламента, однако выполняли все его указания.
 Словно почувствовав ее взгляд, Стивен посмотрел на Лауру. Она махнула ему рукой, он ей ответил улыбкой.
 Лаура огляделась в поисках Гарри, увидела, что он на руках у Джульетты, и успокоилась. Размышляя о том, где она могла бы оказаться полезной, Лаура увидела приближавшихся всадников. В толпе раздались голоса:
 — Мистер Керслейк. — И более тихие: — Капитан Дрейк.
 Лидер, которого люди знали и которому доверяли, был здесь, рядом с ними. И Лаура подумала о том, как непросто завоевать такое доверие в столь юном возрасте.
 Керслейк соскочил с лошади, пятеро его спутников тоже спешились. Кто-то подошел к нему, объяснил ситуацию, и он дал несколько советов. Затем к нему подошел Стивен, они пожали друг другу руки и стали обсуждать план первоочередных действий, как офицеры в штабе во время боя.
 Поколебавшись, Лаура подошла к ним.
 — Миссис Пенфолд, — произнес Керслейк, — надеюсь, вы не пострадали?
 — Нет, нет. Рада видеть вас здесь. Когда все успокоится, нам надо будет поговорить.
 Он кивнул.
 — А где наши загадочные гости? — спросил он.
 — Молодого человека кто-то приютил у себя в доме. Фарук на крыше. Тут еще моя сестра и сын. Стивен придумал какие-то весьма сложные маршруты наших поездок, куда входит и ваш Крэг-Уайверн, — ответила Лаура.
 — Я получил его сообщение. Все это можно устроить. После того как тут все образуется, вы можете отправиться туда на лодке, забрав с собой и ваших загадочных соседей. — Он улыбнулся. — Очень хочется узнать, чем закончится вся эта история.
 Сказав это, он отвернулся и занялся неотложными делами. Лаура, неожиданно почувствовавшая себя невероятно усталой, направилась к сыну.
 — Ему надоело сидеть у меня на руках, но я не взяла его обувь, — пояснила Джульетта.
 — И на тебе тоже только пальто. Я лишь сейчас сообразила, что нам даже не во что переодеться. Как мы все это объясним отцу? — Лаура чмокнула сына в щеку. — Еще одно приключение, малыш. У тебя будет, что рассказать няне, когда вернемся домой. Скоро мы поплывем на большой лодке в настоящий замок.




 Глава 43


 Гарри уснул на руках у Лауры. Кто-то принес одеяла, и Лаура закутала мальчика. Им предложили зайти в какой-то дом, но Лаура объяснила, что они скоро должны уехать. Потом принесли подогретый сидр, что было весьма кстати.
 Как они объяснят полное отсутствие вещей? Видимо, придется рассказать всю правду. Лаура не возражала, тем более теперь, когда они со Стивеном решили пожениться.
 При мысли об этом Лаура улыбнулась.
 Джульетта сидела, закутанная в одеяло, и маленькими глотками пила сидр.
 К ним подошел Стивен. Он забрал у Лауры мальчика, и она с облегчением вздохнула.
 — Мы можем ехать. Капитан Силитоу останется здесь. Лодка ждет у мола. Она принадлежит Керслейку и называется «Чашка».
 Стивен подал Джульетте руку и помог подняться.
 Они прошли на деревянный мол и с помощью Гэма, веселого парня, забрались в лодку. Лаура посмотрела на охваченное пламенем здание. Просто не верилось, что совсем недавно они со Стивеном в этой гостинице занимались любовью.
 Соседние дома, к счастью, удалось спасти, и, насколько Лаура знала, во время пожара никто не погиб.
 Лаура прошла в маленькую, уютно обставленную кабину. Там была неширокая скамейка, и Лаура уговорила сестру лечь на нее, уложив Гарри рядом с ней у стенки.
 Стивен обнял ее, и, наслаждаясь его близостью, она спросила:
 — Ты, наверное, устал еще больше, чем я?
 Он прижал ее к себе.
 — Мы справимся. Мы живы и обручены, не так ли?
 — Да, — ответила она, счастливо улыбаясь.
 — Тогда все прекрасно.
 — Пока не все, но на сегодня хватит.
 — Ты потеряла свой парик. Она провела рукой по голове.
 — Забудь о нем. Я так устала, что не в силах осмыслить все то, что произошло за эти дни.
 — Я тоже. — Он поцеловал ее. — Я найду Фарука, и тогда мы сможем отправиться.
 — Ты настоящий герой. А у меня глаза слипаются от усталости.
 — Это ты почувствовала дым и спасла всех нас, — Открыв шкафчик, он вытащил еще один матрас, очень тоненький. Лаура с наслаждением улеглась на него.
 — Определенно герой, — пробормотала она, даже не заметив, что Стивен укрыл ее одеялом, и добавила: — Это Джек устроил пожар.
 — Я так и думал. Он приехал сюда под именем мистера Джона Дайера. Надеюсь, имя Гардейнов тут не всплывет.
 Ей, вероятно, следовало подумать о том, как это может отразиться на судьбе ее сына, но усталость взяла свое, и сон сморил ее.
 Она плохо помнила, как они причалили к берегу, как ей помогли забраться в карету и как они ехали по очень плохой дороге. Потом она снова оказалась в постели и проснулась, когда уже взошло солнце.
 Она, Гарри и Джульетта лежали в одной широкой кровати, в большой спальне. На одной из стен были изображены святой Георгий и дракон. В большом камине горел огонь.
 Осторожно, чтобы не разбудить сестру, Лаура села. На стуле лежала стопка детской одежды. На спинке стула висели женские вещи. Лаура выскользнула из кровати и начала их рассматривать. Вряд ли Джульетта обрадуется. Оба платья были темно-серого цвета и весьма простого фасона, а рубашки, корсеты и чулки — белые. Наверное, это были вещи местной домоправительницы. А может быть, в этом доме живут пуритане? Лауру это устраивало, во время траура она отвыкла от ярких цветов.
 А сегодня, когда должен был приехать ее отец и потребовать объяснений, скромная темная одежда была весьма кстати. Как она сможет объяснить ему всю сложную цепь событий?
 Тут она вспомнила, что прошлой ночью решиларась сказать отцу правду, и на душе у нее стало легче. Лаура терпеть не могла лжи. Стивен с ней согласился.
 А главное, они решили пожениться.
 Мысль об этом согревала Лауру. Она вспомнила ночь, проведенную со Стивеном. И ей захотелось пойти к нему.
 Лаура понимала, что это безрассудство, но ей не хотелось сдерживать свои порывы. В крови ее пылал огонь желания. Она хотела Стивена. Хотела так, как не хотела ни одного мужчину.
 И ему тоже нужна страстная женщина, в этом Лаура убедилась, когда они наслаждались друг другом. Стивен был не только страстным, но и умелым. Более умелым, чем Гэл.
 Но Лаура предвидела, что жизнь их не будет спокойной и тихой. В качестве приданого она принесет серьезные проблемы. Лаура обернулась и посмотрела на спящего Гарри. Малыш спокойно спал, широко раскинув руки. Ей не хотелось желать смерти Джеку, но в этом случае все стало бы намного проще.
 Часов в комнате не было, а толстые стены замка не позволяли определить время по солнцу. Однако Лаура поняла, что уже не раннее утро. Следовало выяснить, что происходит в доме, но, прежде всего, ей необходима была вода. Осмотрев комнату, Лаура обнаружила две двери. Одна была заперта, вторая вела в коридор, где царил сумрак. Свет проникал только сквозь узкую щель. Стены из грубого камня были покрыты зелеными пятнами, вероятно, от сырости. Но когда Лаура коснулась одного из них рукой, оказалось, что пятна нарисованы.
 Керслейк говорил, что последний владелец замка отличался большими странностями. На стенах на равном расстоянии друг от друга висело оружие.
 Лаура вернулась в комнату, подумав о том, что надо внимательно следить за сыном. Он может испугаться в столь необычном доме. Ведь неизвестно, какие неожиданности их могут здесь подстерегать. Найдя шнурок, Лаура дернула его, чтобы вызвать горничную, и в ожидании ее обдумывала предложенный Стивеном план. Керслейк сказал, что его можно будет осуществить. А если Николас Делейни уже добрался сюда, тогда все, безусловно, получится.
 Но она решила заранее не тешить себя надеждой.
 Тоненькая девушка с большими светлыми глазами принесла кувшин горячей воды, поставила его на умывальник и присела в реверансе.
 — Что еще вам угодно, мадам? — Вид у девушки был испуганный.
 — Вы знаете, какие еще гости находятся в доме? — спросила Лаура. — И где можно позавтракать?
 — Здесь сейчас мистер Керслейк, мадам, мистер Делейни, сэр Стивен Болл и еще два джентльмена, чьи имена мне неизвестны, — проговорила горничная, — а также вы, мадам, еще одна леди и мальчик, которые спят в кровати. Позавтракать можно в отведенной для завтраков комнате рядом со столовой.
 Девушка умолкла и вздохнула с облегчением, как будто сдала экзамен. Затем достала из кармана сложенный листок бумаги.
 — Мистер Керслейк велел отдать это вам, мадам. Это карта. В этом доме есть короткие и длинные пути. Лучше не пользуйтесь короткими. И еще мистер просил извиниться, если скелеты в коридоре испугают вашего мальчика.
 Лаура с трудом сдерживала смех. Она поблагодарила горничную, и та поспешила удалиться.
 Лаура развернула листок и обнаружила нарисованную от руки карту двух этажей замка. Крэг-Уайверн представлял собой квадрат с садиком в центре, все окна выходили в сад, коридоры располагались вдоль внешних стен. Крестиком была отмечена комната с картиной, изображавшей святого Георгия и дракона, в которой они находились. На первом этаже была гостиная, недалеко от нее комната для завтраков. Все как полагается. Все странности, вероятно, располагались на втором этаже.
 В каждом углу квадрата были расположены винтовые лестницы. Но стрелка на карте указывала на широкую прямую лестницу, ведущую прямо в холл.
 Леди Жаворонок, безусловно, хотелось пройти по древней винтовой лестнице, но солидная мать Лаура отклонила эту идею.
 — Что это? — сонным голосом спросила Джульетта. — Где мы находимся?
 — В замке Крэг-Уайверн, без карты тут ничего не найдешь, — объяснила Лаура и протянула сестре листок.
 Джульетта села, протерла глаза и посмотрела на план.
 — Как интересно!
 — Изучишь потом. А сейчас надо одеться, встретиться со всеми и разобраться в сложившейся ситуации, — сказала Лаура и добавила: — Я намерена рассказать всю правду.
 — И правильно сделаешь, — обрадовалась Джульетта. — Это единственный способ все объяснить.
 Обменявшись улыбками, они умылись и помогли друг другу надеть приготовленные для них платья. Джульетта, как и следовало ожидать, ворчала, глядя на них, желая подразнить сестру. А Лаура радовалась, что ей хоть не надо надевать ненавистный парик и накладывать грим, прикидываясь немощной и больной. Шпилек у них не было, и сестры распустили волосы.
 — Мы опять выглядим как девушки, — заметила Джульетта.
 — Да, но девушки из весьма строгой школы, — добавила Лаура.
 Проснулся Гарри и, удивленно глядя на мать, спросил:
 — Где мы?
 — В замке, о котором я тебе говорила, — ответила Лаура, взяв его на руки. — Замок называется Крэг-Уайверн. Он может показаться тебе страшным, но это лишь с виду.
 Как только Лаура спустила Гарри с рук, он побежал к картине.
 — Это страшный дракон, — совершенно спокойно заявил Гарри. — Вот как он рычит. — И малыш зарычал.
 Лаура рассмеялась, довольная тем, что пребывание в замке не испортило малышу настроение.




 Глава 44


 Когда они умылись и оделись, Лаура взяла малыша за руку.
 — Это замок, Гарри. В коридорах почти темно, но ты не бойся, мы рядом. — К ее удивлению, Гарри восхищался поблескивающим в полумраке оружием. Скелет, висевший у подножия винтовой лестницы, по которой не следовало ходить, вызвал у Гарри бурный восторг.
 — Сразу видно, что Гардейн, — обратилась Лаура к сестре. — Но здесь нельзя бродить одному, — сказала она сыну, — только со взрослыми.
 Большая широкая лестница привела их в холл с темной дубовой мебелью и таким количеством средневекового оружия на стенах, которого могло хватить для небольшой армии. Мальчика с трудом удалось увести в комнату, где был накрыт завтрак.
 Эта комната напомнила Лауре средневековые трапезные с белыми стенами и огромными дубовыми столами, о которых она читала. Стоявший в комнате стол был среднего размера.
 Гарри подбежал к столу и уселся рядом со Стивеном.
 — Доброе утро, сэр, в моей комнате есть дракон, который страшно рычит. Вот так.
 Все рассмеялись.
 — Веди себя за столом прилично, Гарри.
 Ей предстояло выбрать место рядом с сыном или рядом со Стивеном. Вздохнув, Лаура села рядом с сыном, а со Стивеном они обменялись многозначительными улыбками. На Стивене была чужая одежда. Вероятно, она принадлежала Керслейку, который предпочитал деревенский стиль. К тому же Керслейк был полнее Стивена. Однако даже в этой одежде Стивен выглядел весьма элегантно.
 Лаура представила Николаса Делейни и Дэвида Керслейка сыну и сестре.
 — Прошу прощения за примитивную карту, которую я вам прислал, — извинился Керслейк, — но здесь сейчас мало прислуги, они не привыкли к приему гостей. Я все еще живу в доме моего дяди, в особняке Керслейк.
 Поскольку Стивена все называли по имени, вскоре и Делейни стали называть Николасом, а Керслейка — Дэвидом. Джульетте нравилось отсутствие формальностей и все остальное тоже. Ей всегда нравилось общество красивых элегантных мужчин.
 — Элеонора и Арабел находятся в особняке Керслейк. Я не хотел привозить девочку в этот загадочный замок, — объяснил Николас. — Может быть, Гарри захочет отправиться к ним.
 Лаура посмотрела на мальчика, строившего башню из хлебных тостов, которые давал ему Стивен.
 — Пожалуй, вы правы, тут ему будет скучно, только вряд ли он согласится поехать без меня.
 — Я с ним поеду, — предложила Джульетта, лукаво улыбнувшись сестре, и повернулась к Дэвиду: — А в особняке есть животные?
 — Конечно, — ответил Дэвид, — даже пони, на которых можно прокатиться верхом.
 Гарри недоверчиво посмотрел на Дэвида.
 — Настоящие пони? — спросил он. Обойдя стол, Джульетта подошла к мальчику.
 — Самые настоящие пони, — подтвердила она. — Пойдем, малыш. Через некоторое время мама тоже туда приедет.
 В нерешительности взглянув на мать, мальчик остановился. Лауре было приятно, что он не расставался с ней так легко, как в прошлый раз в Мерримиде. Обняв его за плечи, она успокоила сына:
 — Это недалеко, малыш, я скоро приеду к вам.
 — Обещаешь?
 — Обещаю, дорогой.
 Гарри взял за руку Джульетту, и они вышли из комнаты.
 Радуясь общению с другими, Гарри больше всех л любил мать, и это согревало душу. Слава Богу, малышу теперь ничто не угрожало. Джеку Гардейну было сейчас не до него.
 Лауре хотелось спросить о состоянии здоровья Джека, но тут заговорил Стивен:
 — Вскоре сюда приедут твой отец, а возможно, и брат. — Он посмотрел Лауре в глаза. — Им надо рассказать всю правду.
 Лаура покачала головой:
 — Не всю. Кое-что придется утаить.
 Стивен скривил губы в насмешливой улыбке:
 — Разумеется. Отцы всегда остаются отцами.
 — А что слышно о Джеке? — решилась, наконец, спросить Лаура.
 — Судя по сведениям из Дрейкома, он останется жив. Ногу не ампутируют. Но он будет хромать и не сможет ездить верхом.
 — Бедный Джек! — воскликнула Лаура. — Вы сочтете меня глупой и непоследовательной, но я даже желала ему смерти.
 Николас улыбнулся.
 — Это делает вас только сострадательной, Лаура, — сказал он. — Но Джек заслуживает наказания, хотя, без сомнения, никто не будет его обвинять. Ничего нельзя доказать. Даже то, что он устроил поджог. И вам самой было бы неприятно, если бы имя Гардейнов всплыло в суде.
 — Это убило бы его отца, — промолвила Лаура.
 — Очень хорошо, — сказал Стивен, — что в Дрейкоме он назвался Джоном Дайером, надеясь установить контакт с капитаном Дайером.
 Лауру пробрала дрожь.
 — До чего же он хитер и предусмотрителен, — заметила она. — Не знаю даже, как обезопасить Гарри. Хорошо бы Джек жил подальше от Колдфорта.
 Стивен взял ее за руку.
 — Я об этом позабочусь, — проговорил он. — Не знаю, удастся ли это сделать при жизни старого лорда, но надеюсь уговорить твоего свекра назначить меня опекуном Гарри.
 — И возможно, он разрешит нам оставаться в Мерримиде до свадьбы. Вряд ли он подозревает Джека в дурных намерениях. Думаю, его испугало это загадочное письмо, и он решил, что мне лучше быть подальше от всего этого.
 — Полагаю, и то и другое, — сказал Стивен. — Он упрям, но не глуп и не лишен интуиции.
 — Если с лордом Колдфортом невозможно будет договориться, существуют способы, позволяющие оказать на него давление, — сказал Николас. — Когда вы намерены пожениться? Не следует с этим тянуть.
 Стивен сказал, что еще не прошел год со дня смерти мужа Лауры.
 — Тогда оставайтесь с родителями, Лаура. Если лорд Колдфорт будет недоволен, любая попытка забрать Гарри с помощью судебных властей займет не меньше месяца или двух, особенно если вмешается Стивен. Почему бы вам не обвенчаться в святое воскресенье, когда положено веселиться? В церковном календаре можно найти точное число, — сказал Николас.
 Дэвид усмехнулся и встал из-за стола.
 — Надо поискать этот календарь в здешней библиотеке.
 — Я помогу, — предложил Николас, поднимаясь.
 — Им просто хочется порыться в книгах, — усмехнулся Стивен, когда они вышли. — А также оставить нас наедине.
 Он пересел на стул рядом с Лаурой и обнял ее. Лаура обвила его шею руками и страстно поцеловала, но тут же отстранилась.
 — Они могут скоро вернуться.
 — Сомневаюсь, — улыбнулся Стивен. — Я думал, ты смелее.
 — Одно дело смелость, другое — правила приличия, — сказала она, ероша его волосы. — Я так и не сказала тебе, какой ты восхитительный возлюбленный.
 Стивен снова прильнул к ее губам. Они не могли оторваться друг от друга. На этот раз о приличиях вспомнил Стивен и отодвинулся от Лауры.
 — Они возвращаются, — тихо произнес он.
 Взглянув на влюбленных, нетрудно было догадаться, чем они тут занимались. Однако виду никто не подал.
 — Воскресенье, пятнадцатого декабря, — объявил Николас.
 — Это будет день радости, — добавила Лаура. — У нас есть чему радоваться, и мы сможем отпраздновать наше первое Рождество в Анкроссе и Мерримиде, Стивен. Мне так не хватало все эти годы домашнего Рождества.
 Стивен улыбнулся ей, потом взглянул на Николаса:
 — Как ты думаешь, сколько «плутов» мы сможем собрать на свадьбу? Праздновать будем в Анкроссе.
 — Домашний праздник. Блестящая идея! — воскликнул Николас. — Пусть преподобный Гардейн видит, какая сильная защита у маленького Гарри. Хотя я всего лишь член палаты общин. Люк и Бет смогут отправиться в путешествие, поскольку ребенку уже полгода, а Люк сможет быть твоим свидетелем. Может, это и не очень прилично — завладеть таким образом наследником герцога, но бывают ситуации, когда это необходимо сделать. А не удастся, нас и граф устроит.
 — Ты имеешь в виду Ли? Хорошая мысль! — Стивен повернулся к Лауре: — Речь идет о графе Чарингтоне.
 — Ого! — воскликнула Лаура.
 — Возможно, нам также удастся убедить герцога Равена, — добавил Николас, — осчастливить нас своим присутствием. Весь округ будет стоять на ушах.
 В разговор вмешался Дэвид Керслейк:
 — Широко известный почти граф бледнеет в сравнении с такими знатными особами, но если мое присутствие желательно, я с удовольствием присоединюсь. У меня личные претензии к викарию за организацию пожара. Кроме того, должен признаться, мне весьма любопытно встретиться с вашими друзьями.
 Лаура никак не могла избавиться от мысли, которая постоянно ее мучила.
 — Мне все же хочется, чтобы Джек жил подальше от Колдфорта. Гарри в любом случае придется приезжать туда, особенно когда он повзрослеет.
 Мужчины слушали ее очень внимательно.
 — Что ты имеешь в виду? — спросил Стивен.
 — Когда Гарри станет виконтом, он, или его опекун, или другое доверенное лицо будут владеть тем местом, где теперь живет Джек Гардейн. И у него можно будет отобрать его жилище.
 — Это вызовет осуждение людей, — возразил Стивен.
 — Не вызовет, — заявила Лаура, — если мы найдем Джеку лучшее жилье в другом месте.
 — Тогда это будет выглядеть как награда, — заметил Стивен, — а награды он не заслуживает. Пусть бы жил в каком-нибудь бедном городском приходе.
 — Ты прав. Но его всегда будет мучить совесть. По-моему, он испугался последствий, к которым привел его поступок. К тому же Эмма и дети не должны страдать, они ни в чем не виноваты. И если удастся найти им жилье на севере, Эмма будет счастлива находиться неподалеку от своих родных.
 — У тебя очень доброе сердце, Лаура, — сказал Стивен с улыбкой. — То, что ты предлагаешь, вполне осуществимо.
 — На этот счет мы уже договорились, — вмешался Николас. — Остались только наши загадочные приезжие. Не успокоюсь, пока не выясню, кто они такие.
 — А где они сейчас? — спросила Лаура.
 — Их вчера провели в отдельную комнату, — ответил Стивен. — Никто из нас не был в состоянии беседовать с ними. Мы с Николасом принесли им сегодня еду, воду для умывания и одежду. На всякий случай прихватили оружие, но услышали от них только слова благодарности. Мне показалось, что Г.Г. — это хорошо загримированная женщина.
 — Нет-нет, — возразила Лаура. — Дайер скорее мужчина. Он, конечно, выглядит хрупким, у него тонкие изнеженные руки, но это руки мужчины, они значительно больше моих.
 — Согласен, — сказал Стивен, однако в голосе его звучало сомнение. Видимо, он, как и Лаура, заметил что-то странное.
 — Не думаю, что Фарук — араб, — сказала Лаура. — Прошлой ночью, без тюрбана, при зареве пожара, он выглядел настоящим англичанином. Но зачем ему этот маскарад? Неужели они притворяются, будто были в рабстве? С какой целью? И почему намерены вымогать деньги у лорда Колдфорта?
 — Возможно, они встретились с Генри Гардейном в Средиземноморье до его гибели, — высказал предположение Стивен, хотя сомневался в этом.
 — Проще всего спросить их самих, — произнес Николас. — Мы смирили свое любопытство и решили подождать вас, Лаура.
 — Именно ты должна принять решение, — заявил Стивен.
 — Почему? — нахмурившись, спросила Лаура. — Теперь это уже не может повлиять на судьбу Гарри и Колдфорта.
 — Ошибаешься. Это как-то связано с Колдфортом. Что-то в письме убедило старого лорда в том, что они действительно связаны с Генри Гардейном. — Стивен встал и подал руку Лауре. — Пойдем к ним, попробуем узнать истину.
 Все встали.
 — Они в комнате Джессона, — сказал Дэвид. — Там на стенах нарисованы лабиринты, и это весьма символично. Если не возражаете, я предоставлю вам возможность докапываться до истины, а сам отправлюсь в Дрейком, чтобы помочь навести там порядок.
 — Попытайтесь убрать Джека оттуда, пока он не наговорил лишнего.
 Кивнув, Дэвид вышел, а они поднялись наверх и прошли по странному полутемному коридору. Стивен ключом открыл дверь, и все трое зашли в комнату. Разрисованные лабиринтами стены производили странное впечатление, но Лауру интересовала лишь загадка, связанная с двумя незнакомцами. Фарук стоял у кровати, на которой лежал его молодой друг. Они касались друг друга, казалось, молодой человек не может находиться вдали не то от своего защитника, не то от своего хозяина.
 Никаких сомнений не оставалось относительно того, кем на самом деле был Фарук. В бриджах, рубашке и сюртуке он выглядел настоящим англичанином, который слишком долго находился под тропическим солнцем. Где? В Алжире, в рабстве? Почему же его молодой друг так бледен?
 Молодой человек был одет в такую же одежду, и, взглянув на него, Лаура еще раз убедилась в том, что это мужчина. Несмотря на бледность лица и нежные руки, у него были широкие мужские плечи и мужская фигура. Он улыбнулся ей какой-то странной улыбкой, и это заставило Лауру смутиться.
 — Вы очаровательны, миссис Пенфолд, — сказал он ей.
 — На самом деле я миссис Гардейн, — призналась Лаура, заметив, как при этих словах вздрогнул Фарук, после чего внимательно посмотрел на нее.
 А она острым взглядом художника словно впервые увидела его. И моментально поняла, что напрасно пыталась «состарить» портрет Генри Гардейна, основываясь на рассказах о слабом, болезненном капитане Дайере. Ничего болезненного не было в облике этого человека.
 — Вы и есть Генри Гардейн! — воскликнула потрясенная открытием Лаура.
 Он ничего не ответил. Заговорил Стивен:
 — Вот и последний штрих в этой загадке. Кстати, сэр, мое имя Стивен Болл, а это мой друг, мистер Делейни. Не представите ли вы нам вашего приятеля? — И поскольку Генри молчал, Стивен добавил: — Поверьте, мы не желаем вам зла, совсем наоборот. .
 — Мне трудно в это поверить, — произнес Генри на прекрасном английском языке, на таком, каким он говорил, когда Лаура слушала его через стенку.
 Но теперь ей казалось, что небольшой акцент или просто необычная интонация звучали в его словах. Девять лет он не был на родине, думала Лаура, пытаясь забыть все свои предыдущие предположения и непредвзято, по-новому взглянуть на молодого виконта. Почему этот англичанин столько лет жил в варварской стране, если мог освободиться раньше? И почему, как спрашивал Николас, он решил вернуться именно теперь? У него ведь не было необходимости ждать, пока британские моряки освободят его. Несмотря на все эти вопросы, у нее голова кружилась от счастья. Генри Гардейн жив, теперь ее сын не является наследником Колдфорта, и ему не грозит опасность.
 — Я уверен, сэр, — говорил в это время Стивен, — вам пришлось жить в таком обществе, где правда не в чести. Но здесь это не так. Если только вы не совершили серьезное преступление, даю вам слово, что и вы, и ваш приятель будете в безопасности.
 — Уверяю вас, — вмешался Николас, — вы можете ему доверять. Вы можете доверять любому из нас.
 Генри Гардейн кивнул:
 — В Дрейкоме люди говорят о сэре Стивене Болле с огромным уважением.
 Лаура улыбнулась Стивену, видя, что тот смутился.
 — Мы не сможем помочь вам, если не будем знать правду, — сказал Стивен. — Почему вы пытались вымогать деньги у лорда Колдфорта, когда все, чем он владеет, в действительности принадлежит вам?
 Лаура заметила, как капитан Дайер схватил Генри за руку. Его бледная рука выделялась на загорелой руке Генри.
 — Ты ничего не сказал мне об этом, Телло.
 Генри заговорил, не глядя на него:
 — Это не имело значения, Дес. И сейчас ничего не значит. Мне не нужен ни титул, ни поместье, нам нужны только деньги. Почему я не могу получить часть того, что принадлежит мне по праву? — Холодным, недобрым взглядом он обвел всех присутствовавших. — Думаю, лорд Колдфорт согласится заплатить часть, чтобы сохранить все остальное.
 — Почему же вы прямо не сказали об этом лорду? — удивилась Лаура. — Зачем предлагали ему убить законного владельца титула?
 Некое подобие улыбки появилось на лице Генри.
 — Наверное, я слишком долго прожил в стране, где предпочтительны обходные пути. Казалось, так будет проще. Чтобы никто не знал о том, что Генри Гардейн все еще жив.
 — Вы действовали, полагая, что ваши родственники бесчестные люди, — заметил Стивен. — Видимо, имея на то основания. Но вы ошиблись. Ваш кузен поджег гостиницу.
 — Гэл? — с возмущением воскликнул Генри.
 — Нет, Гэл мертв. Миссис Гардейн — вдова Гэла.
 — Значит, Джек? Он ведь учился на священника.
 — Да. Он викарий в церкви Святого Эдвина. И, несмотря на это, решился на поджог. — Стивен вкратце рассказал о том, что произошло.
 — Как большинство таких людей, — заговорил Николас, — он попал в беду. Вам трудно было бы с ним договориться, но, думаю, когти его притупились и теперь ему не до этого.
 — Повторяю, я ни о чем не хочу с ним договариваться. Не собираюсь претендовать на титул. Все, чего я хочу, точнее, чего мы хотим, — добавил он, взглянув на приятеля, которого держал за руку, — это деньги, которые позволят нам тихо и спокойно жить в одном из уголков Земли.
 Посмотрев на их сжатые руки, уловив интонацию в тоне Генри, Лаура наконец все поняла.
 — О! — воскликнула она, не успев сдержать свои эмоции и покраснев от этого. — Нет-нет, я ничуть не сконфужена, я просто удивилась. — Услышав смех Стивена, Лаура обернулась к нему: — Ты хочешь сказать, что все знал?
 — Нет, — ответил Стивен, — не точно. — Он подмигнул и обратился к молодым людям: — Прошу простить меня, но, пытаясь выяснить истину, мы приобрели прибор, позволяющий слышать разговоры через стенку. Прошлой ночью мне пришлось ночевать в комнате, примыкающей к вашей спальне.
 Генри выглядел возмущенным, Дес рассмеялся. Лаура тоже улыбнулась, не переставая удивляться тому, что такие разные мужчины смогли найти друг друга.
 — Уверяю вас, — продолжал Стивен, — я прекратил слушать, как только понял, в чем дело. До этого я предполагал, что одним из вас была загримированная женщина. Я ведь никогда не видел вас, сэр, — добавил он, глядя на более молодого человека.
 — Я рад, что у вас больше нет сомнений на этот счет, — сказал Дес.
 В нем поразительно сочетались красота и мужественность, и это продолжало удивлять Лауру.
 — Я уже узнала многое, но кое-что остается для меня загадкой. Может быть, вы назовете свое имя? Если я правильно расслышала, Дес?
 Бросив вопросительный взгляд на Генри, молодой человек сказал:
 — Если хотите, могу объяснить. Дес — это уменьшительное от «Дездемона».
 Разгадана еще одна загадка.
 — Теперь понятно. Имя, которое мы слышали, было Отелло. Мавр и его белокурая жена.
 Это открытие заставило Лауру смутиться, особенно когда она вспомнила то, что слышала через стенку. Она, конечно, знала, что некоторые мужчины предпочитают любовников-мужчин. Она даже была знакома с некоторыми из них. Но никогда не думала о таких отношениях как о форме брака.
 Их беседа была прервана стуком в дверь, которую открыл Николас. Тоненькая горничная, сделав реверанс, сообщила:
 — Приехал мистер Уотком, он разыскивает своих дочерей.




 Глава 45


 Запаниковав, Лаура взглянула на Стивена:
 — Совсем забыла об отце. Настало время объяснить ему все.
 — Должен признаться, — сказал Генри не без ехидства, — весьма любопытно, почему вдова моего кузена, загримированная, живет в гостинице со своим любовником.
 Лаура схватила Стивена за руку до того, как он успел ответить Генри.
 — Не бросайте камни в наш огород, сэр. Мы еще можем вам понадобиться.
 — Ошибаетесь, у меня есть хорошее оружие против вас.
 — Не более опасное, чем наше, — мрачным тоном возразил Стивен, — наш грех не предусматривает смертную казнь.
 Генри вздрогнул, будто от удара. Дес побледнел.
 — Теперь вы понимаете, почему я не могу стать лордом Колдфортом? Я не расстанусь с Десом. Я не могу жениться и произвести на свет наследника, — говорил Генри, положив руку на плечо любовника. — Мы зашли слишком далеко и пережили слишком много, чтобы расстаться.
 — Но…
 Николас не дал Стивену договорить:
 — Не сейчас, Стивен. Вы с Лаурой должны успокоить ее отца и получить его благословение. Мы оставим мистера Гардейна с его другом, дадим им возможность все спокойно обсудить и поговорим позже. — Повернувшись к Генри, Николас добавил: — Думаю, ваш друг будет чувствовать себя более уверенно, если назовет свое настоящее имя.
 — Вероятно, вы правы, — согласился тот и посмотрел на приятеля: — Какое имя ты хотел бы использовать, Дес?
 — Не то, которое мне дали при рождении. Мне нравится имя Дес.
 — Может быть, Эган Деспард? — предложила Лаура. — Так я предположила, когда услышала краткое имя Дес. Ваша анаграмма была весьма удачной.
 — Мы любим этим заниматься, у меня это хорошо получается, — сказал Дес и привел несколько примеров.
 Дайер по-прежнему казался Лауре болезненным, избалованным ребенком.
 — Что с ним будет? — взволнованно спросила она Стивена, когда они вышли из комнаты, торопясь к ее отцу. — Мне кажется, он совершенно не приспособлен к жизни в нашем мире.
 — Думаю, Гардейн позаботится о нем. Ты не шокирована?
 Она остановилась и внимательно посмотрела на Стивена:
 — Разве вчера ночью я не доказала, что не являюсь стеснительной барышней? Я всегда вела себя честно, выполняла брачные обеты, но леди Жаворонок более легкомысленна.
 Улыбнувшись, он привлек ее к себе и нежно поцеловал.
 — Мне не на что жаловаться, но я должен привыкнуть. Наберись терпения.
 Лаура прижалась к Стивену.
 — А отец? — спросил Стивен.
 Лаура выпрямилась и поправила платье.
 — Он ждет. И не дай Бог, если он заподозрит, что мы целовались.
 — Конечно. Но, — добавил он тихо, — вряд ли у меня хватит терпения ждать этого радостного воскресенья в декабре.
 Она улыбнулась, покраснела, но не от смущения, а от возникшего у нее желания.
 — У меня тоже не хватит. Но мы обязательно что-нибудь придумаем.
 Отца они нашли в гостиной.
 Мистер Уотком был явно взволнован и раздражен.
 — Что все это значит, Лаура?
 Вздохнув, Лаура стала рассказывать о том, что с ней произошло, не обмолвившись ни единым словом о своих отношениях со Стивеном. Однако отец сосредоточил все внимание на том, что совершил Джек Гардейн.
 — Какой ужас! — воскликнул мистер Уотком. — Ты веришь в то, что Гардейн поджег гостиницу, Лаура?
 — Безусловно, — ответила Лаура.
 — В этом нет никаких сомнений, сэр, — поддержал ее Стивен. — Гостиницу в Дрейкоме поджег именно он.
 — Трудно в это поверить. Но рыться в чужом столе, дочка…
 — Не сделай я этого, одному Богу известно, что могло бы случиться, отец.
 — Но почему ты сразу не рассказала об этом нам? Ведь мы тебе не чужие.
 Лаура старалась не смотреть на Стивена.
 — Я тогда еще не была уверена, у меня не было доказательств, а без доказательств ты не стал бы предпринимать никаких действий. — Лаура молила Бога, чтобы отец ей поверил, и, кажется, ей удалось его убедить.
 — Хорошо еще, что у тебя хватило ума загримироваться. А если бы тебя узнали, девочка?!
 — Мы были весьма осторожны, и видишь, это позволило нам вернуться друг к другу. Надеюсь, ты дашь нам свое благословение. Мы собираемся в декабре обвенчаться.
 Мистер Уотком не скрывал своей радости.
 — Это замечательно, ведь ты будешь недалеко от нас, моя милая. Вам придется привести Анкросс в должный вид, Стивен.
 После этих слов оба мужчины какое-то время обсуждали практические вопросы. Потом отец обеспокоенно взглянул на дочь:
 — Тебе предстоит сложная жизнь, Лаура, принимая во внимание политическую деятельность Стивена и необходимость управлять двумя поместьями. Люди, присланные лордом Колдфортом, говорили, что лорд очень плох. Неудивительно, если у него такой сын. Ведь поджог — это преступление. Гарри может стать виконтом даже раньше, чем ты предполагаешь.
 Лауре совсем этого не хотелось, и она все еще не теряла надежды уговорить Генри принять титул. А отцу сказала:
 — Вместе со Стивеном мы, я думаю, справимся.
 — Даже если он станет премьер-министром? — спросил отец. — Об этом ходят упорные слухи.
 Стивен покачал головой:
 — Я к этому не стремлюсь. К тому же немало воды утечет, прежде чем бескомпромиссный реформатор сможет занять такой пост в этой стране.
 Лаура обрадовалась, услышав эти слова. Она с радостью будет его партнером в политике, но стать премьер-министром — значит взвалить на свои плечи непосильное бремя ответственности.
 Мистер Уотком встал.
 — Думаю, мне лучше вернуться в особняк Керслейк. Мне не очень нравится этот мрачный замок, но сэр Натаниель Керслейк обещал рассказать мне кое-что интересное о выращивании фасоли. Тебе стоило бы поехать со мной, Лаура.
 Лаура снова почувствовала себя школьницей, однако возразила:
 — Я приеду чуть позднее. Я обещала Гарри. Но мне надо здесь закончить некоторые дела.
 Отец не стал допытываться, что за дела, кивнул и вышел из комнаты.
 — Надо попытаться уговорить Генри вернуть себе свой титул, — сказала Лаура.
 — Не думаю, что нам это удастся, он настроен решительно.
 — Но будет нечестно, если Гарри станет виконтом, — нахмурившись, произнесла Лаура, — Я уж не говорю об опасности, которая ему угрожает.
 Стивен лишь пожал плечами.
 — Давай продолжим наш разговор, я позову остальных. И помни, «плуты» могут отбить у Джека охоту причинять вред Гарри. К тому же, я полагаю, он в шоке после событий в Дрейкоме.
 В ожидании Стивена Лаура осматривала комнату и пришла к выводу, что она какая-то необычная. В ней было всего одно маленькое окно, и даже утром приходилось зажигать лампу.
 Ей казалось, что должен существовать какой-то способ уговорить Генри Гардейна принять принадлежащий ему титул. Конечно, его интимные отношения с мужчиной затрудняли ситуацию. Ведь, как сказал Стивен, содомский грех карается смертной казнью.
 Лаура вспомнила аналогичную ситуацию с титулованными особами. Их не повесили, но заковали в колодки. Толпа была буквально разъярена, одного из них до смерти забили камнями, даже охрана не помогла.
 Но если никто не будет об этом знать…
 В комнату вошли Николас и Генри, Генри нес на руках Деса. Положив молодого человека на диван, Генри сказал:
 — Давайте сразу проясним главное. Я ни в коем случае не буду играть роль лорда Колдфорта.
 — Садитесь, пожалуйста, Гардейн, — сказал Стивен, когда они с Николасом уселись. — Вы не подсудимый.
 Генри сел. Видно было, что он нервничает. Дес улыбнулся и взял приятеля за руку, стараясь его успокоить.
 — Расскажите нам вашу историю, и это поможет нам вас понять. И тогда мы вам сможем помочь.
 — А почему вы хотите помочь нам?
 — Мы живем в филантропическом обществе, — ответил Николас, — и всегда рады помочь спасенным из рабства, а также несостоявшимся виконтам.
 Генри внимательно посмотрел на Николаса и снова спросил:
 — Почему?
 — Справедливости ради и еще потому, что мне хочется побольше узнать о жизни в арабском мире.
 — Не подлизывайся к нему, — проворчал Стивен, — тебе не удастся его одурачить.
 Эта полушутливая фраза сняла общее напряжение. И Генри, наконец, успокоился.
 — Нашу историю быстро не расскажешь, — предупредил он.
 — Мы никуда не торопимся. Генри пожал плечами и заговорил:
 — Думаю, вам известно, что я отправился в путешествие по Средиземному морю, хотя в то время это было рискованно. Я хотел побывать в Греции и Египте, поскольку интересовался античностью.
 Плыл я на корабле «Мэри Вудсайд», капитан надеялся попасть в Оттоманскую империю и привезти оттуда дорогие товары. Дес служил на корабле стюардом. — Генри с нежностью коснулся руки Деса. — Его настоящее имя Исайя Уиссет.
 Дес подмигнул и рассмеялся.
 Генри улыбнулся и продолжил:
 — Я всегда относился к нему с уважением, несмотря на юный возраст. В свои тринадцать, почти ребенок, он убежал из дома, чтобы попасть на корабль. Дес был обучен грамоте, но никогда ничего не читал, кроме Библии, и понятия не имел об устройстве мира. Это потрясло меня. Я стал читать с ним другие книги, обучал географии, истории и другим предметам. И вдруг обнаружил в себе призвание учителя. Мы сумели прорваться сквозь британскую и французскую блокаду, но попали в сильный шторм, — продолжал Генри. — Корабль затонул, некоторые спаслись на лодках. А мы попали в руки пиратов. Не буду утомлять вас подробностями. Все было как обычно, об этом писали газеты.
 — Мы удивлялись, — прервал его Стивен, — почему вы не заявили о себе как об английском джентльмене, за которого могли заплатить выкуп.
 — В лодке я оказался в одной ночной рубашке и нисколько не походил на джентльмена. Конечно, я мог попытаться доказать свое происхождение, но не хотел оставлять Деса. Он был белокурым и очень красивым, и пираты продали его в гарем.
 Хотя Лаура не считала себя наивной, она не сразу сообразила, о чем идет речь. Не сразу догадалась, что на Востоке существуют мужские гаремы.
 — Дес не смирился со своей судьбой, — продолжал Генри, — ему было всего тринадцать, и он плакал и кричал, тоскуя без меня. Абдул Алим, тот, кто купил мальчика, сначала бил его, но не смог сломить и тогда купил меня, чтобы я успокоил его любимца. Меня держали, как собаку, во дворе, но все-таки кормили. Десу разрешали общаться со мной, но только под наблюдением охраны, и не разрешали прикасаться друг к другу.
 — А вы не могли назвать свое имя, постараться, чтобы вас выкупили, а потом выкупить мальчика? — спросил Стивен.
 — Это было исключено. Абдул Алим никогда не отпускал своих рабов. Даже не продавал. За ненадобностью просто убивал. Поэтому я вынужден был остаться.
 Лаура внимательно посмотрела на него:
 — А ваш отец? Известие о вашей гибели разбило его сердце.
 Генри долго не поднимал глаз, потом, наконец, взглянул на Лауру:
 — Рано или поздно это все равно произошло бы. Я не мог скрывать свои наклонности вечно, а он никогда бы с этим не смирился. Он ведь был Гардейн.
 — Но вы тоже Гардейн.
 — Как говорят, в семье не без урода. Именно поэтому я решил уехать в другую страну и избавить его от страданий.
 — Продолжайте, — попросил Стивен.
 — Мне разрешили продолжать его образование, Абдул Алим предположил, что я не простой моряк, а какой-нибудь ученый или клерк. Ему хотелось, чтобы я превратил его «английскую жемчужину», как он называл Деса, в настоящего джентльмена. У нас было время для занятий, были английские книги. Но, — продолжал Генри, нахмурившись, — Деса обучали и другому. Готовили для жизни в гареме. Он обратился ко мне за советом, но я ничем не мог ему помочь.
 — Ничего ужасного не было, — вмешался в разговор Дес. — Мне нравились занятия музыкой, танцами. Я с удовольствием плавал в теплом бассейне, после чего нам делали массаж. У меня появились друзья. Я мог лежать в кровати столько, сколько пожелаю, у меня были слуги.
 Лаура подумала, что мальчику из строгой семьи методистов, который предпочел тяжелую службу на корабле жизни в семье, гарем мог показаться раем.
 — Нам не разрешали выходить из дворца. На окнах были решетки, — рассказывал Дес.
 — Как видите, — снова заговорил Генри, — Абдул Алим никогда не был бессмысленно жесток и первые годы нашего пребывания там обожал мальчика, благодаря этому был добр и ко мне.
 — А он не подозревал о ваших чувствах? — спросил Николас.
 — Возможно. Но это лишь забавляло его. Он был уверен, что ничего серьезного не может произойти. Мы никогда не оставались наедине, и оба знали, что наказание может быть ужасным и мучительным. Нам пришлось быть свидетелями этого.
 Глаза Деса были прикрыты ресницами, но губы сжались. Впервые Лаура с ужасом подумала о том, что могло стать причиной немощи молодого человека.
 — Постепенно мое положение улучшалось, — продолжал Генри, — через год я уже жил в маленьком доме недалеко от Абдул Алима, в служанки мне дали девушку-гречанку. Мне разрешалось свободно передвигаться по городу и встречаться с Десом, по-прежнему под наблюдением охранников. Я решил использовать свободное время для того, чтобы изучить тот мир, куда меня забросила судьба.
 — И так прошло девять лет?
 — Я смирился со своей судьбой. — Генри пожал плечами. — Жизнь была достаточно приятной. Обычаи этого мира, за некоторыми исключениями, были весьма милосердными.
 — А затем пришли англичане и освободили вас? — спросил Стивен.
 Выражение лица у Генри стало холодным и отчужденным, как у Фарука.
 — Да. Чертовы британцы пришли и освободили нас. Нет, я не должен злиться, но тогда я был в ужасе. Я знал, что Абдул Алим скорее убьет своих рабов, чем отпустит на свободу. И искал способ спасти Деса. А это могло привести к мучительной гибели нас обоих. — Он сжал кулак, Дес положил на него свою бледную руку. — Мы с ним обсуждали возможность побега, хотя сомневались в успехе. Я тянул время, надеясь, что британцы потерпят поражение. — Он с виноватым видом развел руками: — У нас не было надежды на удачу, и мы давно решили, что такая жизнь лучше, чем смерть. Когда же началась бомбежка, я понял, что британцы победят, и все рабы будут освобождены, как это произошло в других пиратских странах.
 Абдул Алим начал вывозить свой гарем из города. Дес не попал в первую группу, он уже стал старше и утратил прежнюю ценность. Но мы знали, что вскоре придет и его черед. Он был очень красивым и умел ублажать хозяина. Вскоре за Десом пришли.
 Генри посмотрел на юношу. По выражению его лица было видно, что ему не хочется об этом вспоминать.
 — Дес был смелым изобретательным парнем. Он спрятался, надеясь, что в пылу сражения Абдул Алим и его люди не станут тратить время на поиски и уйдут. Но его нашли. Его мучили, избивали. У них не было времени на изощренные пытки, но они убили бы его, если бы бомба не проломила стену гарема. Началась паника, было много убитых и раненых. Я побежал искать его. Боже, что они с ним сделали!.. — Генри на секунду закрыл глаза. — Но он остался жив. Он терпел боль, когда я выносил его, и не проронил ни звука.
 Слезы выступили на глазах молодого человека, и он уткнулся лицом в плечо Генри. Генри нежно обнял его. Лаура понимала, что вся эта картина должна была смутить ее, но не чувствовала ни неловкости, ни смущения. Это была история настоящей любви.
 — Почему вы не обратились за помощью к английским морякам?
 Генри смутился:
 — Сражение все еще продолжалось. Кроме того, я знал, что могу получить более квалифицированную медицинскую помощь в Алжире, если мои друзья согласятся рисковать. Они рискнули и спрятали нас. Деса лечили до тех пор, пока он не оказался в состоянии путешествовать. Затем помогли нам попасть на лодку, которая переправила нас в Испанию. Там мои друзья нашли для нас место, где мы могли отдохнуть.
 Мы были, наконец, свободны. Стало ясно, что Дес выживет и, возможно, поправится. Но на что мы могли жить? Драгоценностей, которые были на нем, его браслетов и цепей не могло хватить надолго. И тогда я решил вернуться в Англию. Я подумал, что смогу найти спокойное место для Деса, а сам появлюсь в Колдфорте как воскресший из мертвых законный наследник. А когда восстановлюсь в правах, мы поселимся рядом, как друзья. В то время я не был уверен в том, что желания Деса совпадают с моими. Он должен был сам выбрать свое будущее.
 Дес посмотрел на Генри и покачал головой.
 — Он ненавязчиво пытался меня убедить, — тихо произнес Дес.
 — Когда я начал выяснять ситуацию, — продолжал Генри, — то понял, что возвращение блудного сына исключено. По закону я был лордом Колдфортом, но должен был бороться за этот титул со своим дядюшкой. Я не хотел даже об этом думать.
 Когда же убедился в том, что Дес разделяет мои чувства, то понял, что разлука принесет страдания нам обоим. Молодые леди будут за мной охотиться, видя во мне завидного жениха. Нам будет почти так же трудно жить, как и в Алжире. И я решил, что мы должны начать новую жизнь там, где нас никто не знает. Но мне необходимо получить хотя бы часть своего наследства.
 — А что вы представили в качестве доказательства лорду Колдфорту? — Лаура не смогла сдержать своего любопытства, увлеченная рассказом Генри и его романтическои историей, превосходившей все то, что можно встретить у лорда Байрона.
 — Подробное описание дома, особенно тех его частей, которые не видны посетителям.
 — Так просто, — удивилась Лаура. — Мне искренне жаль, кузен Генри, что вам пришлось столько всего пережить. Вы уверены в том, что не хотите вернуть себе свой титул?
 Лорд отвел глаза и, поколебавшись, ответил:
 — Совершенно уверен.
 Может быть, ему все же хотелось вернуться в свой дом и жить в Англии? У Лауры опять появилась надежда. Но тут Генри сказал:
 — Я очень долго жил в другой стране. Англия кажется мне незнакомой и слишком холодной.
 — Сейчас осень, — заметил Стивен, — летом здесь будет тепло.
 — На смену лету приходит осень, потом зима. Таков закон природы. — Генри улыбнулся, и Лаура увидела некоторое сходство с портретом Генри Гардейна.
 Правда, едва заметное. Генри прав. Он стал совсем другим.
 — Куда вы намерены отправиться? — спросила Лаура.
 Генри улыбнулся:
 — Туда, где всегда тепло. Возможно, мы объедем несколько теплых стран, пока не найдем подходящее место. Но нам нужны деньги.
 Ей предстояло принять решение. Окинув всех присутствующих взглядом, Лаура заговорила:
 — Мой отец сказал, что лорд Колдфорт совсем плох, так что расстраивать его не стоит. Вскоре он узнает о том, что Джек пострадал, но это можно представить так, будто Джек лишь пытался выяснить истину, пожар возник совершенно случайно, и Джек даже повел себя геройски. Если вы твердо решили не претендовать на титул виконта, кузен Генри, я полагаю, вы могли бы написать письмо лорду, сообщить, что это был обман, и вы отказались от своего плана, не желая рисковать. Это снимет груз с его совести и позволит спокойно покинуть этот мир.
 — Согласен, — сказал Генри, — но нам нужны деньги. Мы оказались совсем без средств. Даже то, что у нас было, пропало во время пожара. У нас нет даже одежды.
 — Я понимаю, что вы должны получить какие-то деньги от имения, но не вижу, каким образом я могла бы это сделать сейчас. У меня самой весьма скромные средства. — Лаура посмотрела на Стивена, ожидая от него помощи.
 — Небольшую сумму вы можете получить прямо сейчас, — сказал Стивен, — и ежеквартальные выплаты в будущем. Мы с друзьями это организуем. А потом можно будет получать часть прибыли от имения.
 Генри перевел взгляд со Стивена на Николаса.
 — Филантропическое общество, организующее помощь бывшим рабам и несостоявшимся виконтам?
 — Что-то в этом роде. Вам придется поверить мне на слово.
 Переглянувшись с Десом, Генри кивнул в знак согласия.
 — Теперь мы свободны? — спросил он.
 — Конечно, — ответил Стивен.
 — Но вы весьма обяжете меня, сэр, — заговорил Николас, — если посетите мое имение Редокс. Это недалеко отсюда. Вы сказали, что нуждаетесь в средствах. А мне бы хотелось узнать побольше об Алжире и о жизни в арабском мире.
 Генри пришел в замешательство, не зная, как реагировать на приглашение, но потом сказал:
 — Мы будем весьма благодарны за ваше гостеприимство, сэр.
 — Это я должен быть вам благодарен, — возразил Николас. — Я пойду и все устрою. — Он вышел из комнаты, оставив Лауру и Стивена в обществе Генри и Деса.
 — Рада была познакомиться с вами, кузен Генри, — сказала она. — Жаль, что мы не сможем видеться в будущем. — Поколебавшись, Лаура спросила: — Не хотите ли посетить Колдфорт, прежде чем покинете Англию? Я смогла бы это устроить без лишнего шума.
 Впервые за все время разговора Генри улыбнулся.
 — Вы весьма любезны, кузина. Конечно, хочу. Я провел там счастливое детство, и мне приятно было бы показать Десу мой прежний дом. Там есть несколько вещей, которые дороги мне, если, конечно, они сохранились. И очень хотелось бы посетить могилы матери и отца.
 — Там есть памятник, установленный вам.
 Генри рассмеялся.
 — Как интересно, — проговорил он, — я обязательно должен его увидеть.
 Лаура повернулась к Десу.
 — Есть надежда на то, что вы сможете ходить, сэр? — спросила она.
 — Да, конечно. — Он улыбнулся, и Лаура вспомнила свою беседу с ним в Дрейкоме. — Если я как следует отдохну. Я и сейчас могу двигаться, но это вызывает боль. Кроме того, я хромаю и стесняюсь ходить при посторонних. Но с каждым днем мне становится все лучше. Как вы думаете, — спросил он, — кто-нибудь в Р-доксе знает, как играть в казино?
 — Я сам знаю, как играть в казино, Дес, — вмешался Генри. — Именно этим вы занимались с миссис Пенфолд? Я научу тебя и более сложным карточным играм.
 — Мне все это интересно. Хочется узнать побольше о жизни разных людей. — Он улыбнулся. — Благодарю вас, Лаура Гардейн. Вы были ко мне добры, даже когда считали, что я злодей, и я это оценил.
 Вернулся Николас и предложил Генри и Десу отправиться с ним в особняк Керслейк. Там он сможет найти для них подходящий транспорт, чтобы добраться до Редокса.
 Обменявшись многозначительными улыбками, Лаура и Стивен сказали, что им необходимо задержаться. Никто не возражал. И они вернулись в комнату, где был нарисован страшный дракон.
 — Это нехорошо, — проговорила Лаура, когда Стивен стал запирать дверь.
 — Нехорошо, — согласился Стивен, — тебя это волнует?
 — Нисколько. Но, сэр, у этого платья застежка на спине, так что я не смогу справиться без вашей помощи.
 Стивен подошел, повернул ее спиной к себе и стал осторожно расстегивать пуговицы.
 — Корсет тоже придется расстегивать, — заметил он.
 — Да. — Сердце Лауры бешено колотилось, ей трудно было дышать. — Это неудобно. Придется носить более мягкий корсет, такой, как предпочитает Элеонора.
 — Как хочешь. — Он справился со всеми пуговицами, и она почувствовала прохладу на спине. — Но иногда корсет доставляет удовольствие. Должен признаться, — продолжал Стивен, царапая пальцами ее спину, — когда я мечтал о тебе, то представлял себе твое нижнее белье невероятно шикарным.
 Лаура издала какой-то нечленораздельный звук, слегка покачнулась, и Стивен ее поддержал.
 — У меня есть корсет из красного шелка, с весьма низким вырезом на спине, — пробормотала Лаура.
 Он стал расшнуровывать корсет медленно, осторожно, с необычайной нежностью.
 — Надеюсь, ты сможешь его надеть?
 — Конечно. Но он вряд ли годится для тихой семейной жизни.
 — А ты не предпочитаешь тихую семейную жизнь?
 Вспомнив их разговор прошлой ночью, Лаура улыбнулась.
 — Иногда, — ответила она.
 — А я надеюсь, что иногда моя жена будет устраивать блестящие приемы, шикарно одеваться и очаровывать гостей.
 — Независимо от того, захочу я этого или нет? — спросила она, не сомневаясь в том, что он поймет это как шутку.
 — Я буду гордиться такой красавицей, звездой высшего света. Надеюсь, ты блестяще справишься с этой ролью.
 — Тиран!
 — Всего лишь. А ты моя рабыня, которая должна меня ублажать.
 Корсет уже был расшнурован, платье сползало с плеч. Повернувшись к нему лицом, Лаура оказалась в одной рубашке и чулках.
 — Неужели? — спросила она, расстегивая пуговицы на его рубашке. — А может быть, это ты будешь моим рабом?
 — Ты серьезно на это надеешься? — Голос его был хриплым, глаза сверкали.
 Лаура рассмеялась, скинула рубашку и попятилась к кровати.
 — Иди сюда, — скомандовала она. Стивен повиновался. Лаура легла на кровать. — Теперь, сэр, постарайтесь доставить мне удовольствие. Напрягите все силы!
 — Тиран, — произнес он, опускаясь на нее.
 — Хозяйка, — ответила она, проведя ногтем по его коже.
 Стивен вздрогнул, улыбнулся и прошептал:
 — Любимая.
 Она ответила ему улыбкой, едва сдерживая слезы.
 — Иди ко мне, Стивен. Люби меня. Дай Бог, чтобы мы были неразлучны.
 Он на миг открыл глаза и тут же снова их закрыл.
 — Обещаю тебе, Лаура, так будет всегда, до моего последнего вздоха. О Лаура!.. — Он не нашел слов, чтобы выразить свои чувства. Стивен вздохнул, и тела их слились.