Аннотация: Стефани давно и безнадежно влюблена в Гейба, которому все прочат блестящую политическую карьеру. Но, даже выйдя за него замуж, она не добивается ответного чувства. Внезапно Гейб все бросает и уезжает неизвестно куда. Стефани отправляется на поиски мужа…


---------------------------------------------


 Ребекка Уинтерз
 Жена президента



 Глава 1


 Гейб разглядывал прелестную женщину, сидевшую за столом напротив него. Еще в ту пору, когда они только-только познакомились, люди говорили, что она — копия Грэйс Келли, легендарной принцессы-кинозвезды.
 Ей всегда завидовали женщины, а мужчины завидовали ему — ведь он один имел на нее исключительные права.
 — Стефани, как тебе известно, наш брак по расчету закончился сегодня в шесть часов утра. Время летит быстро. Ты, наверное, думала, что 28 марта никогда не наступит?
 — Нет, мы оба знали, что этот день рано или поздно придет…
 Он нехотя кивнул.
 — Наши отношения аннулированы. Это означает, что ты можешь вновь стать Стефани Доусон. Теперь все мужчины выстроятся в шеренгу, чтобы завоевать твое сердце. И какой-нибудь счастливчик наверняка добьется успеха.
 Ее голубые глаза заискрились смехом.
 — Ты так думаешь?
 Его губы дернулись.
 — Я уверен. Думаю, ты встретишь его уже в этом году. Возможно, во время твоего кругосветного путешествия. Кстати, ты уже собрала вещи?
 — Да.
 — Лимузин заедет за тобой через два часа. Ты не забыла билеты? Все на месте?
 Стефани улыбнулась.
 — Не волнуйся, у меня все в порядке. Я научилась заботиться о себе еще до того, как мы встретились, и смогу это делать и впредь.
 — Я знаю… Но в качестве твоего мужа я уже привык о тебе беспокоиться.
 — И умом, и сердцем…
 Ее ирония неожиданно смутила его.
 — Осмелюсь заметить: ты выполнила все условия сделки, но, к сожалению, так и не оправдала моих ожиданий. Твое вознаграждение — в этом конверте. Хотя вряд ли денежная компенсация выразит глубину моей признательности за принесенную тобой жертву. Я твой вечный должник. Если ты не против, мы можем рассчитаться прямо сейчас…
 — Зачем? Я уже привыкла к тому, что ты держишь свое слово. — Ее голос дрогнул.
 — Ну что ж, пришла пора прощаться… — Отодвинув от стола обитый кожей стул, он встал и подошел к ней.
 — Спасибо тебе за все, Стефани. Ты замечательная женщина и заслуживаешь всего, что может предложить жизнь. Я никогда тебя не забуду.
 Поцеловав ее в щеку, Гейб поспешно вышел. Его преследовала навязчивая мысль о том, что он только что потерял что-то очень важное. И этого он совершенно не ожидал…
 Стефани не шевелилась. Она сидела неподвижно до тех пор, пока не услышала, как хлопнула входная дверь. И только после этого Стефани ринулась к окну. Водитель укладывал чемодан Гейба в багажник, а она тем временем не отрывала глаз от высокого темноволосого мужчины. Когда он усаживался на заднем сиденье, Стефани почувствовала острую боль в груди: Гейб ни разу не обернулся, чтобы бросить на нее прощальный взгляд…
 Ровно год назад отец Гейба, влиятельный сенатор Гершал Уэйнрайт из Род-Айленда, заполучил то, что хотел: молодую сноху. Спустя два месяца после их свадьбы сенатор получил еще кое-что, чего так страстно желал: он был переизбран на пятый срок в Сенат Соединенных Штатов.
 Гейб, он же Гейбриел Уэйнрайт, был четвертым, самым младшим из сыновей сенатора. Статный красавец, всеобщий любимец, он единственный из отпрысков семейства подавал большие надежды и обладал истинной харизмой. Все, включая самого сенатора, считали, что рано или поздно карьера его продолжится в Белом доме. Наконец и он добился того, чего хотел: свободы от утомительного фиктивного брака, которая давно уже стала для него самоцелью. Теперь он мог порвать с прошлым и жить в согласии с самим собой.
 Оба, и Гейб, и она, его несостоявшаяся жена, получили то, чего добивались… Стефани поежилась.
 Ее врожденная деловитость настойчиво подсказывала: ей надо забыть о лимузине и Гейбе.
 В семь часов вечера, надев шелковый костюм, сшитый ее любимым французским кутюрье, она направилась в яхт-клуб Ньюпорта, председателем которого был ее отец.
 Поглядывая по сторонам, Стефани грациозно шагала по причалу к плавучему дому. У трапа она наткнулась на дежурного. Попросив его принести обед, как только она подаст сигнал, Стефани направилась в столовую, куда заранее пригласила родителей — своих и Гейба — отметить первую годовщину их свадьбы… Как обычно, все четверо увлеченно обсуждали политические проблемы.
 Как только сенатор Уэйнрайт был благополучно переизбран, он стал активно проталкивать наверх отца Стефани, работавшего в департаменте Федеральной резервной службы. Сенатор предложил рассмотреть вопрос о назначении его на должность секретаря Министерства финансов, если он, конечно, согласится. Прежний секретарь недавно умер, и в Министерстве оказалась вакансия.
 — Всем добрый вечер. — Стефани обошла стол, принимая и возвращая комплименты и поцелуи.
 Отец Гейба с удовольствием заключил ее в свои крепкие объятия. Он никогда не делал секрета из своих чувств к ней, в чем она не раз убеждалась. К несчастью, когда он услышит то, что ей придется сказать, его показное радушие станет, по всей видимости, последней демонстрацией его привязанности…
 Добравшись наконец до своего места, Стефани остановилась.
 — Пока готовится обед, мне нужно сообщить вам нечто важное.
 — О, дорогая! — вскричала ее мама, сияя от счастья. — Разве ты не хочешь дождаться своего мужа, чтобы сообщить нам свою восхитительную новость?
 Ее родители, как и родители Гейба, несомненно, уверены: она собирается сообщить им о том, что скоро появится на свет новый маленький Уэйнрайт.
 — Гейб не придет, мама.
 Эти слова она произнесла таким серьезным тоном, что улыбки с лиц присутствующих мгновенно слетели. Праздничное настроение, витавшее в воздухе, мигом испарилось. На нее внимательно смотрели четыре пары глаз, в которых читалось одно чувство: тревога.
 «Прости меня, Гейб, — подумала вдруг Стефани. То, что я задумала, вряд ли является частью твоего плана, но я люблю тебя слишком сильно, чтобы безо всякой борьбы позволить тебе исчезнуть из моей жизни».
 — Как вам известно, полтора года назад Гейб пригласил меня на обед. А спустя пять месяцев мы поженились. Но я никогда никому из вас не рассказывала подробностей того вечера. Настало время их раскрыть.
 — Это звучит слишком серьезно, доченька, — запричитала ее мама.
 Стефани с трудом перевела дыхание, стараясь справиться с болью, поднимавшейся где-то внутри нее.
 — Пожалуйста, выслушайте меня.
 Ее отец кивнул:
 — Мы слушаем тебя, дорогая.
 — Спасибо. После обеда Гейб задал мне вопрос.
 Он спросил тогда: «Правда ли то, что говорит отец, будто ты надеешься однажды въехать в Белый дом как первая леди страны?» — Она покосилась на отца Гейба. — Вопрос вашего сына застал меня врасплох, потому что я знала точно, что никогда никому ничего подобного не говорила.
 Сенатор закашлялся.
 — Я принимал желаемое за действительность…
 Такое иногда случается, в особенности если учесть, как старик в тебя влюбился, Стефани, — пробормотал он.
 — У меня не было задних мыслей. Просто я так влюбилась в Гейба, что была вне себя от радости, что теперь смогу находиться рядом с ним. Может быть, я была излишне надоедливой… Но не это ли мечта каждой женщины?
 — Погоди, моя дорогая, — начал было сенатор, но Стефани перебила его:
 — Пожалуйста, позвольте мне продолжить… Гейб тогда выслушал мой ответ, а потом заявил: «Именно поэтому я делаю тебе предложение»… Дело в том, что он сбил меня с толку. Я совершенно не понимала, о каком предложении пойдет речь. Он признался мне, что достиг такого периода в своей жизни, когда ему нужно жениться на приличной женщине, хотя бы временно. Кандидатка должна просто сменить фамилию. То, что он использовал слово «временный», разрушило все мои мечты.
 Всеобщий вздох разочарования огласил столовую.
 — Он объяснил мне, что у этой женщины должна быть безукоризненная репутация. Ведь, поскольку она будет выступать в роли его жены, ей придется время от времени появляться на публике. И еще, ему бы не хотелось, чтобы кто-то знал об этом — вплоть до того момента, когда он решит освободиться от выполнения своих обязательств и заняться определенной деятельностью…
 — Какой деятельностью? — Сенатор грозно взглянул на нее.
 — Дайте мне закончить. — Стефани остановилась и перевела дух. — Гейб признался мне в том, что к тому моменту, когда его отец вновь предъявит претензии на место в Сенате и достойно пройдет избирательную кампанию, его женитьба на мне реализует заветное желание его родителей.
 — Но я была уверена, что это была и его мечта! — воскликнула его мать.
 Стефани любила свою свекровь за ее искренность. Она печально покачала головой.
 — Нет, это не так… Затем Гейб сказал, что, если я соглашусь выйти за него замуж, наше супружество продлится ровно год и будет таковым лишь формально. Двадцать восьмого марта оно должно быть официально прекращено.
 — Мой сын, наверное, сошел с ума.
 — Только не Гейб, — печально прошептала Стефани. — Поскольку я согласилась на сотрудничество, мне полагалось солидное денежное вознаграждение, с которым я могла почувствовать себя абсолютно независимой. И я должна была уйти ровно в назначенный срок, отсчет которого начинался в день свадьбы.
 Все сидели неподвижно, испытав настоящий шок. Стефани решила, что ей лучше уйти отсюда, и поскорее.
 — Как вам известно, сегодня двадцать восьмое марта. Гейб ждал этого дня. — Ее голос задрожал. Сегодня рано утром он покинул дом, чтобы начать новую жизнь, какой бы она ни была. Он не желает возвращаться назад.
 Сенатор сверкнул глазами и внимательно посмотрел на нее.
 — Если эта его идея всего лишь шутка, нас она вряд ли развеселила.
 — Как и меня, — едва слышно сказала она, совершенно обессиленная.
 Сенатор заметно смутился, что для него было совершенно нетипично.
 — Что ты имела в виду, когда сказала, что он не вернется? У него есть свое дело, и вполне законное, чтобы вот так убегать! Между прочим, я затеял несколько новых проектов, которые необходимы для его будущей политической карьеры!
 Стефани покачала головой.
 — Вы не дослушали меня. В последние несколько месяцев он переложил свои обязанности на коллег, чтобы без проблем уйти из фирмы. Когда время ему позволит, он обязательно свяжется с вами, но я предполагаю, что это произойдет не скоро.
 — Чушь!
 Стефани проигнорировала сердитый возглас сенатора.
 — Мне думается, все, о чем я рассказала, не внесет разлад в жизнь наших семей. Гейб подготовил персонал в офисе и прислугу в доме. Он всем твердил о том, что со дня свадьбы мы непрерывно были в центре внимания, а потому слегка устали и собираемся в кругосветное путешествие, которое может затянуться на полгода.
 И опять все, кто сидел в столовой, уставились на нее с явным недоверием.
 — Он заявил, что во время путешествия будет посылать вам письма, — продолжала Стефани. — Вы будете получать их по почте с завтрашнего дня. Если я правильно поняла его замысел с письмами, уже сейчас я должна быть в Париже. Но как вы сами можете убедиться, я решила не ехать, потому что…
 — Хватит! — Это подал голос ее отец. Он отпихнул стул и вскочил, отшвырнув салфетку и опрокинув бокал. — Свадьба, оказывается, затевалась только для того, чтобы сменить фамилию!.. Я в жизни не слышал подобной ерунды! Как у Гейба хватило наглости так с тобой поступить! Как он посмел!
 Стефани никогда прежде не видела своего отца в таком гневе.
 — Папа, пожалуйста, сядь. Я не все сказала.
 — Чем провинился наш сын? — В голосе матери Гейба послышались истерические нотки; она почти кричала, пока муж держал ее за руки и пытался ее успокоить.
 Мама Стефани в отчаянии замотала головой.
 — Не могу поверить в то, что случилось. Просто не могу в это поверить! Стефани, что же заставило тебя согласиться на это бездушное предложение? О господи, милая, ты же могла выйти за любого мужчину, если бы захотела…
 Стефани стало тяжело дышать; она вдруг почувствовала себя так, будто ее грудь стянуло железным обручем.
 — Я не хотела за любого… Мама, я хотела выйти замуж за Гейба. Когда я была еще девочкой, я мечтала о настоящей любви. И мне тогда казалось, что моя мечта никогда не сбудется… Десять лет я втайне была влюблена в него и никаким другим образом просто не могла выйти за него замуж… — Ее голос дрогнул. — Я была полной дурой… Уверяла себя, что однажды мы уедем вместе, он разорвет этот жалкий контракт и наш брак станет настоящим. Но вскоре я поняла, что даже вам вряд ли удастся заставить столь важную персону снизойти к какой-то Стефани… Не уверена, что Гейб ответил бы на мою любовь… С тех пор как мы заключили контракт, я так и не отважилась разубедить его. Да и вряд ли бы он отказался от своих планов.
 — Каких планов? — Сенатор пришел в ярость и, казалось, совершенно перестал себя контролировать.
 — Не имею о них никакого понятия, — честно призналась она.
 Его щеки побагровели.
 — Где мой сын?
 — Я не знаю.
 — Значит, он и вправду уехал? — Казалось, отец Гейба начал понимать суть происходящего. Чего нельзя было сказать о самой Стефани.
 — Да. Но я… я должна… следовать за ним…
 — Слава небесам, что у тебя сохранилось к нему чувство! — воскликнул рассвирепевший сенатор.
 Ее отец покачал головой.
 — Разве порядочный человек может поступать так с женщиной? Тем более с моей прекрасной дочерью!
 Стефани изо всех сил постаралась успокоиться.
 — Не обвиняйте Гейба. Ведь я согласилась на его предложение. Он мог бы исчезнуть прямо во время избирательной кампании. Думается, не стоит объяснять, какой бы бедой это обернулось для всех нас.
 Но он не сделал этого. Наоборот, Гейб спланировал все так, чтобы обеспечить исполнение его замыслов и предотвратить скандал… Неужели вы не видите этого?.. Гейб — самый порядочный человек из всех, кого я когда-либо знала…
 — Порядочный? — выпалил ее отец. — Он наплевал на тебя и разбил тебе сердце!
 — Но он не знает об этом, папа.
 — Что ты хочешь этим сказать?..
 — Я никогда не говорила ему о своих чувствах, даже когда мы были рядом… У каждого из нас была своя жизнь. Он был уверен в том, что меня устраивает наш договор.
 Мать Стефани покачала головой.
 — Как он мог быть таким слепым?
 — Потому что я никогда не выводила его из заблуждения и всегда притворялась, будто все мои помыслы сосредоточены на муже, который завершит карьеру в Овальном зале Белого дома. Мама, он даже и не догадывался, что для меня он просто мужчина, которого я люблю.
 — Как только выясню его местонахождение, я постараюсь все уладить. — Сенатор отшвырнул стул и принялся расхаживать по столовой. Остановившись, он произнес:
 — Это ты во всем виновата, Стефани! Ты могла бы рассказать мне правду о вашем браке еще несколько месяцев назад, и тогда бы я сумел предотвратить трагедию, которая случилась.
 Вне зависимости от того, что ты собираешься предпринять, я намерен вернуть его домой до конца недели, где бы он ни находился!..
 — Вы вряд ли сможете вернуть его назад, даже если захотите, — возразила Стефани. — Это будет не просто. Гейб больше мне не муж. Когда он попрощался со мной этим утром, он имел в виду, что уходит навсегда. Он заверил меня в этом… Я могла бы… — У нее перехватило дыхание. — Без него моя жизнь не имеет никакой цены.
 Сенатор замер, сжав челюсти. Впервые с тех пор, как она познакомилась с ним, у него был вид человека, который бессилен что-либо сделать.
 — Мне понадобится помощь каждого из вас, — продолжила Стефани. — Для начала вам придется притвориться, что вы все посвящены в историю нашего с Гейбом путешествия. Вы сделаете это для нас?..
 Отец Стефани мрачно уставился на нее.
 — Если ты заранее все решила, у нас нет иного выбора.
 — Благодарю тебя, папа. Я обещаю поддерживать со всеми контакт. Теперь, если вы меня простите…
 — Нет, Стефани, — ее мать, с грохотом отодвинув стул, встала из-за стола. — Ты не можешь вот так уехать, дорогая!
 — Я должна, мама. Меня ждет машина. Я условилась с детективным агентством, что они позвонят мне домой в девять. Потребуется несколько дней, может быть, больше, прежде чем я точно узнаю, куда уехал Гейб.
 Сенатор сник и посмотрел на нее потухшими глазами — так он иногда глядел на тех, кто ему изрядно досадил.
 — Я надеюсь, что ты вернешь мне моего сына, Стефани, — с плохо скрываемой угрозой в голосе сказал он.
 Попрощавшись, Стефани стремительно прошагала через зал, хлопнула входной дверью, сошла по трапу на причал и нырнула в лимузин, который ждал ее.
 — Отвезите меня, пожалуйста, в «Ойстер-Ин».
 Мне нужно там встретиться с друзьями. Они отвезут меня домой попозже.
 — Хорошо, миссис Уэйнрайт…
 Как только они доехали до популярного ресторана в деловой части Ньюпорта, шофер галантно помог ей выйти из машины. Потом лимузин укатил.
 Предоставленная самой себе, Стефани дошла до конца улицы и завернула за угол.
 Чуть раньше, днем, она заплатила деньги за подержанный автомобиль, который припарковала возле тротуара. Ее новый мобильный телефон был уложен в один из чемоданов, спрятанных в багажнике. Открыв багажник, Стефани достала чемодан, извлекла из него телефон, парик с черными короткими кудрями, как у цыган, и маленькую голубую пудреницу, потом заперла багажник, села на переднее сиденье, надела парик, остальное бросила на заднее сиденье.
 Ее длинные волосы так и норовили выскользнуть из-под парика… Но сейчас было не до этого.
 Стефани нетерпеливо завела мотор, беспокоясь лишь о том, чтобы поскорее уехать из Ньюпорта.
 Она не сомневалась: втайне сенатор наверняка доволен собой. Ведь именно он в свое время обратился в соответствующую спецслужбу с просьбой установить наблюдение за домом Гейба, домом, который был ей пожалован в качестве свадебного подарка и кровля которого была выложена необыкновенно красивой плиткой из Нантакета. Сенатор не любил экономить на безопасности своего любимого чада.
 Прошло много времени, прежде чем Стефани решилась набрать номер своего домашнего телефона. Вполне вероятно, отец Гейба будет следить за каждым ее движением. Это ее не удивляло: она обязалась вернуть его сына.
 С тех пор как она вышла замуж за Гейба, она многое узнала о сенаторе.
 Сенатор Уэйнрайт был потомственным строителем, деловым и очень властным человеком. Его слово было законом для сыновей. Но, как выяснилось, не для всех. Один из них, Гейб, явно отдалялся от семьи.
 Звонок, которого она ждала, прозвучал точно в двадцать один час.
 — Алло?..
 — Мисс Доусон?
 — Да, Уэз! Есть какие-нибудь новости?
 — Ваш бывший муж долетел до Провиденса челночным рейсом, затем покинул аэропорт на грузовике-пикапе с номером штата Монтана.
 — Монтана?.. — Стефани вдруг подумала: а что, если Гейб запланировал лететь через океан на сверхзвуковом авиалайнере?.. — С ним кто-нибудь был?
 «Пожалуйста, не говорите мне, что с ним была женщина…» — беззвучно взмолилась она.
 — Да. Перед тем как покинуть город, он свернул к военному училищу, что весьма странно, и захватил там мальчика и женщину.
 — Надеюсь, вы хорошенько их разглядели?
 — Да. Я бы сказал, что мальчику лет четырнадцать-пятнадцать и он довольно высок для своих лет.
 Худощавый. Темноволосый. Женщине-брюнетке можно дать где-то тридцать-сорок лет. Издалека она выглядет весьма привлекательно.
 «О господи! Неужели этот мальчик — сын Гейба?
 И это тот самый великий секрет, который он до сих пор утаивал от всех? И если так, то не была ли эта женщина матерью ребенка? Может, Гейб решил забрать их с собой?..»
 Стефани почувствовала невыносимую душевную боль, ей вдруг стало тяжело дышать.
 — Мисс Доусон?
 — Д-да?..
 — Ну, в общем все. Я сейчас специально позвонил, чтобы удостовериться, что вы еще на линии.
 Стэн и я следили за ним до Эри. Это такое местечко в Пенсильвании… Там они припарковались у мотеля и, по всей видимости, заночевали.
 Гейб был в Эри? Это означало, что он вел машину без отдыха с того момента, как взял пассажиров.
 Теперь у нее были все основания подозревать, что все те дни, пока они были женаты, он думал о другой женщине.
 — Стэн собирается подменить меня, поэтому я был бы не прочь немного поспать в задней части фургона.
 Если вам надо, я могу сказать номер его телефона.
 Позвоните ему, если возникнет что-то срочное.
 — Благодарю вас. Я обязательно это сделаю, — едва слышно прошептала она. Стефани была потрясена: все эти годы у Гейба была женщина! И, может быть, такая, которую в его семье вряд ли бы пустили на порог.
 Если причина его холодности заключалась в этом, то неудивительно, что у Гейба никогда не могло возникнуть желания заняться с ней любовью. Ведь мать его сына была где-то рядом и с нетерпением ждала, когда же он наконец вырвется на свободу…
 Стефани подавила рыдания. Она не знала, что и думать.
 — Пожалуйста, не теряйте его из виду, — попросила она. — На всякий случай я буду следовать за вами на своем автомобиле.
 — Будьте уверены, не упустим.
 — Главное, не позволяйте им увидеть вас! Не забывайте, они не хотят, чтобы их обнаружили.
 — Я понимаю. Кстати, вам бы следовало известить нас о том, когда работа, по вашему мнению, будет завершена.
 Она с трудом разжала губы.
 — Лишнее время, которые вы потратили, будет включено в оплату.
 — Вы это уже говорили. И я обещаю, что они от нас не уйдут.
 — Кажется, я и не просила вас о чем-то большем. Стефани отключила телефон.
 Целый час она просидела, закрыв глаза. Но в конце концов пришлось завести мотор, выехать на автостраду и направить свой автомобиль в сторону «Кози-Инн». Доехав до мотеля и заплатив за номер, она устроилась в своем новом жилище, забралась в постель и набрала телефонный номер. Надо было удостовериться, что Гейб по-прежнему находится в том мотеле. С той…
 Поблагодарив Стэна за дополнительную информацию, Стефани уткнулась в подушку. Когда она наконец погрузилась в сон, наволочка была совсем мокрой.
 — Это так здорово, Гейб.
 — Ты думаешь?
 Сидя за рулем в кабине грузовика, Гейб улыбнулся пятнадцатилетнему подростку. Всякий раз, когда ему хотелось вспомнить былое, Гейб, некогда сам трудный подросток, уезжал в военное училище.
 Клей Тэлбот всегда с нетерпением ждал его.
 — Ох… Не могу поверить, что мы уже почти на месте.
 — Думай о том, что это всего лишь эксперимент.
 — Я понимаю.
 — Теперь ты свободен и не нуждаешься в моей опеке. Но если допустишь еще одно правонарушение, я не смогу тебе помочь… Тебя тут же отвезут назад в училище.
 — Я ненавижу училище. Это настоящая тюрьма.
 — И учти, в училище тоже опасно забывать о реалиях жизни.
 Последовало продолжительное молчание.
 — Клянусь, я уже исправился.
 — Я не об этом, Клей… Ты разочаруешь меня и разобьешь сердце твоей маме. Но самое главное, ты потеряешь собственное достоинство.
 Мальчик кивнул темноволосой головой.
 Это путешествие сулило ему много приятного.
 Ведь Клею и его матери представилась возможность провести вместе несколько радостных часов, прежде чем Гейб отправит ее в аэропорт в Чикаго и она улетит назад в Провидено.
 Страдавшая хроническим алкоголизмом, она могла путешествовать до тех пор, пока была в состоянии обходиться без выпивки. Во время путешествия — ни капли спиртного. Он сомневался, сможет ли она держать себя в руках столь долго, чтобы пообщаться с сыном, с которым не виделась целый месяц…
 К несчастью, смерть отца Клея два года назад стала настоящим горем для семьи и в один миг перевернула мир ребенка. Не в силах справиться со своей душевной болью, брошенный на произвол судьбы совершенно растерявшейся матерью-алкоголичкой, Клей попал в неприятную историю. Он спутался с подростками из состоятельных семей Провиденса, которые злоупотребляли наркотиками и были известны в городе своим хулиганским поведением.
 Внезапно опомнившись, мать Клея смертельно перепугалась и пригласила Гейба защищать ее сына в суде. Но направление подростка в военную школу было лишь временной мерой. Теперь, когда Гейб стал свободен и мог сам определять свою судьбу, подающий надежды Клей получил эмоциональную и психологическую поддержку, в которой так отчаянно нуждался.
 Сквозь густой снегопад он наконец разглядел хорошо знакомый дорожный указатель, после чего свернул направо: «Добро пожаловать в Мэрион, штат Монтана. Теперь вы как у Христа за пазухой».
 В прежние годы Гейб часто бывал в этих местах.
 Когда он замышлял очередной побег из дома, то обычно спешил в международный аэропорт Гласье-Парк, где Гейба обязательно уже поджидал его наставник, Мак Уиттакер, чтобы посадить его в поезд и отправить назад, домой…
 Но сегодня все было иначе.
 Не нужно было быть пророком, чтобы догадаться: даже ад содрогнулся, когда обе семьи получили его письма. Гейб почти не сомневался, что его отец постарается разыскать его. Поэтому он решил уехать незаметно, на грузовике.
 В течение двух месяцев он собирался написать и выслать другую порцию писем, в которых намеревался объяснить, почему он и Стефани решили разойтись.
 Стефани отныне свободна — она имеет право быть с любым мужчиной, который придется ей по сердцу.
 Правда, теперь эта мысль вызывала у него отвращение. Он не мог забыть ее образ, ее глубокий голос.
 Он и не представлял, как глубоко она запала ему в душу. Ведя машину сквозь дождь, то и дело сменявшийся снежным шквалом, он мучился, оставшись наедине с собственными мыслями.
 С искаженным лицом он нажал на акселератор.
 Спустя двадцать минут Гейб мельком увидел в сумерках заново сооруженный указатель на воротах.
 Ранчо «Под сенью лиственницы».
 К прибытию Гейба Мак обещал подать несколько условных знаков, один из которых красовался на въезде в ранчо и вполне соответствовал тому, о чем они заранее договорились.
 Когда полтора года назад он и риелтор из Калиспелла прилетели сюда осматривать эти угодья, ему все здесь понравилось и вполне его устроило.
 Семьдесят пять тысяч акров 1 зеленых лугов вперемежку с величавыми соснами…
 Первые утренние лучи блеснули вдоль голубой ленты реки, кишевшей форелью, и заплясали в густых кронах деревьев, росших неподалеку. Пара простых бревенчатых коттеджей, прятавшихся рядом в плодородной долине, окруженной заснеженными вершинами, завершали картину, которая наполняла покоем встревоженную душу Гейба.
 Он оглядел территорию, прилегавшую к главному дому ранчо, и вдруг все вокруг приняло совершенно отчетливые формы.
 Словно он вернулся к себе домой.
 Где-то вдалеке проглядывало солнце, его лучи едва пробивались сквозь тучи. Гейб вместе с семьей изъездил весь свет, но не видел восхода прекраснее, чем здесь ранним апрельским утром.
 — Это тут?.. — возбужденно воскликнул Клей.
 — Да, мы дома.
 Но рядом с ним не было Стефани, а без нее пейзаж показался ему безжизненным. И это была реальность, с которой Гейбу приходилось теперь считаться.
 Сбавив скорость, он повел грузовик через свои владения. Несмотря на то что была еще ранняя весна, все вокруг выглядело так, будто зима уже получила последний нокаутирующий удар.
 — А почему ты не назвал ранчо в честь самого себя?
 — Лиственницы были здесь с самого начала, еще до появления Уэйнрайтов… Я надеюсь, ты уже проголодался. К тому же я обещал, что Марва приготовит свое знаменитое блюдо с соусом из чили.
 — Это твоя жена?
 Прежде чем ответить, Гейб тяжело вздохнул:
 — Нет, она повариха в главном доме.
 — Мама показывала мне фото миссис Уэйнрайт в газете. Она красивая.
 — Не спорю, — ответил Гейб, и голос его дрогнул.
 Стефани самая прекрасная женщина, которую он когда-либо видел в своей жизни.
 — Она уже на ранчо?
 Он вцепился в руль.
 — Нет.
 — А она собирается приехать?
 — Нет, Клей. Сейчас она отправилась в кругосветное путешествие.
 Мальчик вздохнул.
 — Почему?
 Гейб почесал щетину на подбородке.
 — Ей захотелось побыть одной.
 Клей мрачно уставился на него.
 — Вы собираетесь разводиться?
 Он спросил искренне, без задней мысли. Ни к чему не обязывающие слова, продиктованные разве что любопытством.
 — Мы уже развелись.
 — Она не захотела жить на ранчо?
 — Есть много разных причин, почему она предпочитает жить на Восточном побережье.
 — Она хоть когда-нибудь видела твое ранчо?
 — Нет, — устало ответил Гейб.
 — Тогда я не понимаю! Если бы она хоть раз здесь побывала, ей вряд ли бы захотелось отсюда уезжать.
 Гейб покачал головой. «Как хорошо быть молодым. Видеть в жизни только прямые пути…»
 — Такого никогда не случится… Ты уже испытал в жизни боль и должен понимать, что жизнь не всегда идет так, как нам бы хотелось. Что ты скажешь, если мы оба забудем о прошлом и двинемся вперед?




 Глава 2


 Стефани провела бессонную ночь в местечке Калиспелл в штате Монтана. Хотя женщина, сидевшая в кабине с Гейбом, рассталась с ним в аэропорту О'Хара в Чикаго, все мысли Стефани были сосредоточены вокруг вероятности того, что Гейб имел с ней любовную связь.
 Стефани доехала до крошечной деревушки Мэрион, где должна была встретиться с представителем детективного агентства.
 В тесном зальчике кофейни при мотеле «Брэндин-Айрон» было немноголюдно. Прогноз погоды, возвестивший о приближении урагана, побудил туристов еще до вечера убраться отсюда подальше.
 Часы показывали десять минут четвертого. Стэн и Уэз уже сообщили ей по телефону о результатах двухчасового наблюдения. Выслушав их, Стефани пришла к выводу, что в собранной ими информации что-то не вяжется.
 — Расслабьтесь, — вкрадчиво наставлял ее Уэз, который вежливо усадил ее за столик. — Всю прошлую ночь ваш бывший муж провел на ранчо «Под сенью лиственницы» — это и есть цель его путешествия.
 Пока он говорил, официантка поставила на стол чашки с горячим кофе.
 Смущенная этой новостью, Стефани спросила:
 — Вы уверены, что он там? , — Я позвонил туда, притворившись родителем, который обеспокоен судьбой своего балбеса, — объяснил сидевший рядом Стэн. — Женщина, которая мне ответила, рассказала, что это заведение придумал мистер Уэйнрайт. Это одновременно и ранчо, и спецшкола для трудных подростков, имевших проблемы с законом. Собственником и хозяином всего этого является мистер Уэйнрайт.
 — Что?..
 — Позволю сослаться на ее слова. «В отличие от обычной школы с принудительным циклом обучения мальчики здесь живут, учатся и трудятся на ранчо в семейных группах со специально обученными советниками, учителями и воспитателями. В результате подростки получают более высокую степень социальной реабилитации, которая позволит им в дальнейшем внести свой положительный вклад в облагораживание нашего общества…»
 Стефани покачала головой, пытаясь переварить все, что ей сейчас сказал Стэн, но ей никак не удавалось вникнуть в его слова до конца.
 Неужели Гейб отказался от политической карьеры, которая могла привести его в самый главный офис в стране, и предпочел уехать в такую глушь ради малолетних преступников?
 Наверное, все-таки у него были основания скрывать от нее всю правду. Возможно, та женщина и вправду была когда-то его любовницей?
 Может ли она после всего, что узнала, показываться на ранчо? Когда они были женаты, у Гейба было достаточно времени, чтобы рассказать ей правду, но она так и не дождалась его откровений.
 Стефани, казалось, была сломлена обрушившимися на нее проблемами. Между тем предупредительный Уэз развернул перед ней карту штата Монтана.
 — Вот дорога к ранчо «Под сенью лиственницы», мисс Доусон. Я прочертил маршрут голубым цветом. Если погода будет благоприятствовать, отсюда можно доехать за двадцать минут.
 — Я вряд ли сумею отблагодарить вас за то, что вы для меня сделали, — сказала Стефани и выписала обоим солидный премиальный чек.
 — Всегда рады помочь, — весело ответил Стэн, желаю вам удачи.
 — И вам тоже.
 — Спасибо. Позвоните, если вновь понадобится наша помощь.
 — Обязательно.
 Когда детективы покинули кофейню, Стефани собралась с духом. Но сколько она ни размышляла, ей никак не удавалось придумать способ, с помощью которого она могла бы приблизиться к Гейбу.
 В его глазах она наверняка стала бы незваным гостем, реальным напоминанием о жизни, от которой он отрекся.
 Хуже того, существовала женщина, проехавшая через всю страну, сидя в одной кабине рядом с Гейбом и с мальчиком, который, скорее всего, был его сыном. Таким образом, и без того сомнительная ситуация становилась еще более запутанной.
 Как только Стефани узнала, что у Гейба была любовница, ее стала мучить навязчивая мысль: была ли эта женщина матерью его ребенка или же просто завлекла в свои сети младшего Уэйнрайта?
 Вряд ли кто-нибудь помог бы ей ответить на эти вопросы.
 Стефани прошла в комнату отдыха посетителей мотеля. Здесь она освежила макияж, убрала под парик выбившиеся светлые пряди, подчеркнула яркой помадой губы. Потом напялила на нос очки в коричневой оправе, вдела в уши круглые золотые серьги, облачилась в свитер с высоким воротом и модные джинсы — даже мама никогда бы не узнала ее в таком наряде.
 Как раз то, что и требовалось.
 Ведь и Гейб все эти месяцы вел двойную жизнь.
 О том, где он находился, было известно только тем людям, которые имели отношение к ранчо.
 Тяжело вздохнув, Стефани вышла в вестибюль, чтобы заплатить за завтрак. Уже на улице, даже не успев завести автомобиль, она почувствовала, как усилился ветер. Повалил густой снег.
 Впрочем, если она поедет немедленно, то доберется без проблем. Иначе ей придется проторчать в мотеле несколько дней в ожидании момента, когда представится возможность повидаться с Гейбом. Но ей не хотелось зависеть от прихотей снежной бури.
 Между тем, по мере того как здание мотеля постепенно исчезало в зеркале заднего обзора, снег превратился в дождь, который хлестал по лобовому стеклу. Стефани включила дворники. Температура заметно упала.
 Оставшись одна в дикой безлюдной местности, Стефани никак не могла поверить в то, что уже начало апреля. Еще труднее было поверить в то, что Гейб решил похоронить себя в этом захолустье.
 — Ох, Гейб, и что ты мог здесь забыть? — не выдержав мучительной тоски, воскликнула она.
 Сначала Стефани подумала, что это слезы застилают ей глаза и мешают обзору. Но когда проехала еще какое-то расстояние и не смогла обнаружить ворота ранчо, то поняла, что стала пленницей бурана.
 Поскольку ей уже не удавалось разглядеть что-то впереди себя, не оставалось ничего другого, как съехать на обочину и ждать, пока снежная буря утихнет.
 Потом Стефани осознала, что ее автомобиль накренился вперед, тихонько сполз в придорожную канаву и уткнулся носом в землю.
 За стеклами шумел ветер, но в кабине было тихо. Мотор Стефани и не пыталась завести.
 В этой белизне исчезло все, что ее тревожило. Наконец ее нервы успокоились, и она, делая вид, что все под контролем, заставила себя мыслить рационально.
 Если ураган затянется — а это иногда случается, — она попадет в затруднительное положение, которое может продлиться неизвестно сколько времени. Вполне вероятно, всю ночь. Ведь никто не знает, что она застряла на этом безлюдном шоссе.
 С другой стороны, если она попытается вылезти из машины и отправится пешком искать Гейба, ее может сбить другая машина или же она замерзнет и погибнет от переохлаждения. Единственное, что Стефани могла предпринять в сложившейся ситуации, — набрать номер Службы спасения, 911, и надеяться лишь на то, что ее машина застряла в радиусе приема радиосигнала… На беду, ее сумочка с телефоном валялась неизвестно где.
 Автомобиль накренился, угол наклона постепенно увеличивался, а Стефани никак не удавалось нагнуться и пошарить под креслами. Ей пришлось отстегнуть ремень безопасности. Потом, цепляясь за руль, она нащупала сумочку, к счастью лежавшую у самых ее ног. После нескольких попыток Стефани наконец выудила из сумки мобильный телефон и нажала нужные цифры на панельке.
 — Офис шерифа, — ответил ей грубый мужской голос.
 «Слава небесам…»
 — А-алле?.. Я… — она заколебалась, потому что все еще представляла себя Стефани Уэйнрайт. Меня зовут Тери Джонс. Я съехала с дороги в кювет недалеко от ранчо «Под сенью лиственницы».
 По крайней мере я уверена, что видела его, когда отъехала от Мэриона.
 — Вы не ранены?..
 — Нет, только очень волнуюсь.
 — Назовите марку своей машины.
 — Темно-голубая «хонда-сивик» 1989 года выпуска.
 — Оставайтесь на месте. Сейчас такая погода, что невозможно понять, куда нужно идти. — Стефани затрепетала, заранее опасаясь, что ее далекий собеседник заговорит о диких животных, вроде медведя, которые здесь бродят. — Мы придем к вам на выручку, как только сможем.
 Она мигом забыла все свои страхи.
 — Огромное вам спасибо.
 Когда мобильный телефон Гейба зазвонил, он ехал верхом по нижнему пастбищу, с трудом прорываясь сквозь плотный снегопад. Время от времени он задерживался у пологих подтаявших пригорков, где снег уже сошел и обнажилась пожухлая прошлогодняя трава, и останавливал стадо, чтобы коровы могли полакомиться. Никто на ранчо не посмел бы беспокоить его, если бы это не было важно.
 Гейб осадил коня, затем вытащил телефон из куртки. Новый порыв снега заставил его нахмуриться.
 — Гейб слушает.
 — Гейб, это Марва. Минуту назад нам позвонили из офиса шерифа. Какая-то женщина по имени Тери Джонс, управляющая голубой «хондой», попала в затруднительное положение на дороге недалеко от ранчо… Но в связи с ураганом все полицейские машины уже задействованы. Им не хватает спасателей, поэтому диспетчер поинтересовался, может ли кто-нибудь в округе поучаствовать в поисках. Кого бы мы могли послать?..
 Его конь поднялся на дыбы. Все работники ранчо, включая Мака, блуждали по соседним пастбищам. Гейб подумал, что он, вероятно, ближе всех к шоссе.
 — Хорошо, я поищу ее. Приготовь горячий кофе.
 — Непременно!..
 — Спасибо, Марва. — Он засунул телефон во внутренний карман куртки. — Возвращаемся домой…
 И Гейб заторопился назад, к конюшне. Через некоторое время он завел Цезаря в стойло, привязал его и на всякий случай оставил оседланным, а потом помчался к «эксплореру». К счастью, за этот короткий срок ветер слегка успокоился и снежная буря потихоньку улеглась.
 Ранние весенние метели скоротечны. Сильное яркое солнце уже прогрело наметенные снежные сугробы. Гейб уже заметил на подтаявших пригорках несколько желтых примул.
 Но сейчас, когда он отправился на поиски, солнце вновь спряталось за тучами. Гейб попытался представить, как выглядит эта женщина. Сейчас как раз время обеда. Если даже ей не грозит какая-то особая опасность, она наверняка устала и проголодалась.
 До знака пришлось добираться семь миль по грунтовой дороге. Но когда Гейб вывернул на шоссе, он не заметил ни машины, ни даже следов от шин. Решив свернуть направо, Гейб отправился дальше и проехал в этом направлении пару миль.
 Не обнаружив ничего вокруг, он развернул автомобиль и поехал другим путем.
 На расстоянии мили от знака он наконец разглядел покрытый снегом капот машины, которая зарылась носом в канаву. Он остановил свой внедорожник бок о бок с застывшим автомобилем и, развернувшись, осветил его фарами. Оставив мотор работать вхолостую, Гейб вылез из машины.
 — Мисс Джонс? — Он постучал в стекло застрявшего автомобиля, а затем шагнул вниз, в дренажную канаву. Потом счистил перчаткой снег с лобового стекла, чтобы разглядеть, что происходит внутри. Прежде чем он закончил сгребать пальцами снег, стекло сбоку стало медленно опускаться.
 — Спасибо, что подоспели вовремя! — сказала женщина с нескрываемым облегчением.
 Гейб успел лишь рассмотреть ее профиль и черные, коротко остриженные волосы. Женщина изо всех сил старалась выбраться из кабины самостоятельно… Когда он услышал ее осипший голос, ему вдруг почудилось, что этот голос напоминает ему кого-то, с кем он прежде был очень близко знаком.
 И Гейб пригляделся к незнакомке повнимательнее.
 Ему казалось, что это галлюцинация. Знакомый цветочный аромат, который прежде так часто привлекал его внимание, ударил ему в ноздри.
 Ее макияж и серьги выглядели довольно вызывающе, коричневая оправа очков задорно поблескивала, но он уже был точно уверен в том, что знает лишь одно лицо с такими же очаровательными чертами и такой изысканной линией губ.
 Кровь вдруг прилила к его щекам.
 — Стефани?..
 — Да, — последовал в ответ тяжелый вздох. Ее лицо побледнело, что было заметно даже под гримом. — Пожалуйста, не сердись, Гейб. Пожалуйста… — Ее мягкий, обволакивающий голос задрожал. — Тебе необходимо меня выслушать! Никто не знает, что я здесь. И твой секрет не раскрыт. Я клянусь тебе!
 Гейб был так поражен, увидев ее, что до него долго не доходил смысл ее слов. Все это время он был уверен, что Стефани изнывает от безделья в Париже, окруженная толпой поклонников.
 — Черт, зачем ты решила меня искать?
 Даже ему самому его голос показался слишком грубым. Гейб совершенно вышел из себя.
 Стефани нервно вытерла свои увлажнившиеся губы и накрасила их помадой такого цвета, каким прежде никогда не пользовалась. Теперь ее губы стали откровенно эротичными.
 — Я следила за тобой. Ну, не ругайся! — выпалила она. — Те, кто мне помогал, никому ничего не расскажут.
 Гейб пытался овладеть собой, чтобы не взорваться, но это было так трудно.
 — Кто они?.. — спросил он обманчиво-мягким голосом.
 — Это частные детективы, я им хорошо заплатила.
 — Ну и зачем это все, Стефани? — зло спросил Гейб, прежде чем заметил, как она отчаянно цепляется за руль, стараясь не завалиться набок. Сообразив, как ей приходится напрягаться, он дернул дверцу и вытащил Стефани наружу.
 Совершенно не готовая к такому повороту событий, она вывалилась на снег как тряпичная кукла. У него перехватило дыхание. А в голове уже вертелась навязчивая мысль: а почему бы ему не взять ее на руки и не перенести в «эксплорер»?
 За время их короткого супружества он уяснил для себя одно: они не испытывали физического притяжения друг к другу, даже когда танцевали самые откровенные танцы… И теперь он знал почему.
 Потому что Стефани никогда не влюблялась в мужчин — из-за одной-единственной причины, которая имела для нее значение.
 Женщина, с которой, как ему казалось, он расстался навсегда, оказывается, устроила слежку и гналась за ним через всю Монтану! Гейб подумал, что это лишь обрывки какого-то фантастического сна. Но вдруг перед ним предстала живая Стефани, во плоти. Когда он переносил ее на сиденье своей машины, она обвила руками его шею.
 Сообразив, что отсюда надо поскорее убираться, Гейб закинул ее сумочку в свою машину, а затем развернулся и поехал по шоссе.
 Стефани метнула на него тревожный взгляд.
 — Куда мы направляемся?.. Ранчо в другой стороне.
 — Я отвезу тебя в Мэрион, где есть гараж. Чем скорее отремонтируют твой автомобиль, тем быстрее ты сможешь отсюда уехать.
 — Нет, Гейб! — Стефани прижалась к нему. — Я… я… мне кажется, что нам надо поговорить. Я правда страшно благодарна тебе, что ты помог мне. — Помедлив, она продолжала:
 — Мы не могли бы на минутку съехать на обочину?
 Гейб стиснул пальцами руль.
 — Уже довольно поздно. Если нам улыбнется удача, то мы сумеем поймать механика, прежде чем он уйдет домой.
 — Мне наплевать на автомобиль… Разговор важнее.
 Его лицо исказила гримаса, и он спросил:
 — Тебя совершенно не заботит, где ты будешь ночевать?
 — Надеюсь, я останусь с тобой, — услышал он ее тихий ответ.
 — Это невозможно.
 Стефани опустила голову.
 — Это все потому, что матери твоего сына может не понравиться, почему здесь внезапно объявилась твоя бывшая жена, которая надеется вновь обрести твое расположение, вместо того чтобы убраться в Париж?
 Забыв о заснеженной дороге, Гейб резко затормозил. Его внедорожник занесло, после чего «эксплорер» слегка накренился, и, чтобы удержать машину в равновесии, он вынужден был остановиться.
 — Ну хорошо, Стефани. Мы съехали с дороги.
 Твое желание выполнено, и я внимательно тебя слушаю.
 — Не сердись, — едва слышно проговорила она. Твоя личная жизнь — это твое дело. Лучше доверь мне свой секрет, и я его сберегу. Когда частные детективы увидели, что ты посадил в машину женщину и подростка, который имеет с тобой явное сходство, нетрудно было догадаться…
 — Прекрати! — рявкнул Гейб, ткнув кулаком куда-то в сторону, в воздух, как бы протестуя против ее ошибочных умозаключений. — Мягко говоря, я был весьма удивлен, когда увидел тебя снова.
 Стефани безропотно кивнула.
 — Мне это известно, но были очень важные обстоятельства… Пожалуйста, выслушай меня.
 — Я весь внимание.
 — Правда в том, что я… я не хочу отправляться в кругосветное путешествие одна. Я понимаю, ты планировал его в качестве последнего подарка для меня. Когда ты впервые заговорил о путешествии, я поняла, что не смогу поехать, что мне эта кругосветка не нужна. А в последние дни накануне поездки меня просто обуяла паника.
 Он с трудом перевел дыхание.
 — Почему ты мне ничего не сказала?..
 — П-потому что я никогда не воспринимала это путешествие как только мое собственное и считала, что оно понравится нам, если мы будем вдвоем.
 Когда ты в первый раз заикнулся о нем, я только-только покинула своих родителей и переехала к тебе. Я тогда впервые почувствовала, как это прекрасно — быть взрослой и независимой. Но где-то глубоко внутри меня созрела твердая убежденность: путешествовать полгода одной, без тебя, — это хуже, чем просидеть шесть месяцев в тюрьме.
 — Хвала небесам, Стефани… — Гейб взъерошил ладонью волосы.
 — Гейб… я только стараюсь объяснить, что не собиралась возвращать тебя. Поэтому у меня и возник план выследить тебя и просить позволить мне оставаться рядом с тобой, где бы ты ни находился все эти шесть месяцев.
 «Да я об этом только и мечтал».
 — Почему ты позвонила в офис шерифа под другим именем? И кстати, к чему вся эта маскировка?
 — Я боялась совершить что-то такое, что в итоге могло бы помешать тебе. Я знаю, как тебе важно оставаться вне поля зрения прессы. Могу с уверенностью сказать, меня никто не узнал. И никто не увидит нас вместе. Я решила замаскироваться и в этой экипировке приехала сюда прямо из Ньюпорта.
 Стефани вдруг показалась ему совершенно восхитительной. Она была способна очаровать самого дьявола.
 — Сначала я подумала, что ты решил на время покинуть Штаты. Потом до меня донеслась удивительная весть: ты колесишь на грузовике через всю страну. Я не могла и предположить, что у тебя есть ранчо и ты решил здесь поселиться вдали от всех.
 — Да, это, конечно, не яхт-клуб.
 Она сердито тряхнула головой.
 — Меня это совсем не заботит, Гейб!.. Я не собиралась приезжать сюда, чтобы не создавать тебе проблем… Клянусь, я не хотела этого! Последнее, на что я была бы способна — это вмешиваться в твою жизнь.
 — Ну, что на это можно сказать… — начал Гейб, и в голосе его прозвучал сарказм.
 — Я знаю, что мое появление здесь неприятно тебя поразило. Но теперь, коли уж я здесь, может, мне найдется у тебя какая-нибудь работа? Когда один из детективов звонил на ранчо, ему сказали по телефону, что здесь расположена школа для трудных подростков.
 Гейб разразился сердитым смехом. Он ничем не мог ей помочь.
 — Конечно, я с трудом представляю, чем бы я там стала заниматься, — не вполне уверенно добавила она.
 — А мне, поверь, еще труднее это вообразить.
 — Но на что-нибудь я все-таки, наверное, гожусь.
 Была бы только крыша над головой. Клянусь тебе, никто и не узнает о наших отношениях.
 Ошеломленный, Гейб сидел и молчал. Он никак не мог забыть безмятежную прекрасную блондинку, которую поцеловал на прощание пять дней назад… Теперь он увидел другую женщину — страстную, смелую, сильную.
 — Пока я ждала прибытия спасателей, у меня возникла идея. Не мог бы ты объявить своему персоналу, что я заехала на ранчо в поисках работы и что мой автомобиль застрял поблизости? Можно сказать, что я просто ищу работу по всей округе и обратилась к тебе. — Стефани принялась нервно растирать ладони, выдавая свое нараставшее беспокойство. — По крайней мере у меня будет уверенность, что я сумею что-то в моей жизни доделать до конца. Я никогда не чувствовала себя такой одинокой…
 Дрожащий срывающийся голос Стефани выдавал ее волнение. Гейб и вообразить не мог, что когда-нибудь увидит ее в таком состоянии.
 — Прежде чем ты откажешь мне, пожалуйста, позволь мне уверить тебя, что я никому не скажу ни слова, даже если вынуждена буду отправиться домой, чего я не хочу… Я не собираюсь разглашать твои секреты. А если честно, я просто не в состоянии понять, куда мне теперь возвращаться… — Тяжкий вздох разорвал ее губы. — Прости меня, Гейб, быстро выдохнула она. — Ты очень сердишься?
 Его обуревали сомнения. Гейб был разочарован.
 Ведь расторгнув брачные узы, он своими руками создал себе немало трудностей. И осознал он это только теперь. Последние слова, сказанные ею, прежде чем он покинул дом, все время звучали у него в ушах: «Перестань себя терзать — у меня все в порядке. Я позаботилась о себе еще до того, как мы встретились, и намерена это делать и впредь».
 Что она имела в виду? Какая из женщин была настоящей Стефани? Неужели она приехала потому, что скучала по нему? Или у нее был свой, скрытый повод немедленно вернуть его?
 В ее желудке заурчало. Наверное, она проголодалась.
 Этот забавный звук вдруг привел его в чувство, и он мигом сообразил, что вокруг темнеет и холод усиливается.
 Его первым побуждением было послать ее на край света ко всем чертям. Однако Гейб уже пытался это сделать, и у него ничего не получилось. У нее не останется выбора, если он отвезет ее обратно в Мэрион и поместит в мотеле «Брэндин-Айрон» на ночь.
 Но когда он вспомнил о том, что Стефани провела в дороге большую часть недели и умудрилась заехать в придорожную канаву посреди снежной бури, ему эта идея разонравилась. Ведь ей придется провести одинокую ночь в крохотной, кое-как меблированной комнатке мотеля, где пол сотрясается от грохота проезжающих мимо грузовиков.
 К тому же тамошняя кофейня служила местом сборищ ковбоев со всей округи. И не все они были джентльменами. Кто-то поглядит на Стефани и…
 Гейб завел мотор, развернул свой «эксплорер» и поехал обратно. В полутьме он кожей ощущал ее вопрошающие взгляды; всякий раз, когда Стефани поворачивала к нему голову, ему казалось, что она к нему прикасается.
 — Уже поздно, Стефани. По-моему, ты готова свалиться в постель… — Произнеся эти слова, Гейб замолк. Он, впрочем, хотел сказать ей, что она выглядит не лучшим образом, но решил не расстраивать ее лишний раз. — Ладно… Я отвезу тебя на ранчо…
 — Спасибо, Гейб, — взволнованно прошептала она.
 Ему не нужны были ее изъявления благодарности. Он вообще не желал, чтобы Стефани находилась рядом с ним.
 — Тебе, естественно, лучше сберечь наш уговор в тайне. Я опасаюсь, что все спальни в основном здании заняты школьными преподавателями. Но есть маленькая полупустая комнатка за спальней Марвы позади кухни. Раньше там была детская.
 — Кто такая Марва?..
 — Я нанял ее как повариху, но она еще отвечает за главное здание.
 — Я поняла. А сам ты тоже живешь в главном здании?
 Его челюсть напряглась.
 — Да. На всякий случай я приберег там походную койку, ты увидишь ее, когда будешь пробираться в ванную. Думаю, завтра утром мы подумаем, что с тобой делать…
 Стефани заерзала на сиденье.
 — Пожалуйста, не утруждай себя из-за меня. Мне не нужна какая-то особая комната. Я буду счастлива заснуть где угодно, — запинаясь, сказала она.
 Гейб понимал, что она сказала это неумышленно, безо всякой задней мысли. Но это соблазнительное «где угодно» изрядно смутило его. В обычных обстоятельствах Гейб мог бы предложить ей свою королевскую кровать, а сам улечься на кушетке на нижнем этаже напротив камина. Но в таком случае они, как он смутно догадывался, окажутся в доме слишком близко друг к другу.
 Вдобавок она приехала сюда, в общем-то, по его вине и вымаливала у него теперь, как бездомная, убежище и пропитание.
 — Гейб?.. — Стефани тихонько позвала его по имени.
 — Что такое?..
 — Ты и вправду сохранишь мой секрет и не раскроешь, кто я?..
 Гейб покосился на нее.
 — Если ты имеешь в виду Клея, тогда да. В машине он вспомнил, что видел твою фотографию в ньюпортской газете. Хотя прошло уже немало времени, тебе лучше по-прежнему маскироваться.
 «Разумеется, — думала Стефани, низко опустив голову, — он в ужасе оттого, что я все время буду торчать рядом. Ведь мальчикам нужен папочка».
 Ее голос прозвучал непревычно резко:
 — Я не покажу, что знаю, кто его отец.




 Глава 3


 — Ты опять поспешила с выводами, — перебил Гейб. — Два года назад у парнишки были серьезные проблемы с наркотиками, и вдобавок он участвовал в погромах и прочих мальчишеских буйствах. Когда его поймали, его мать наняла меня. С тех пор я сотрудничаю с ней и надеюсь, что со временем он станет человеком.
 Так мальчик не его сын? Стефани впала в состояние эйфории, которая, впрочем, мигом улетучилась, едва она услышала последнее откровение Гейба.
 — Эта женщина живет в Провиденсе?..
 — Совершенно верно. Но я условился с ней, что она будет куда-нибудь уезжать, когда я буду посещать ее сына.
 Еще один кинжал вонзился в ее сердце.
 — Почему бы ей самой не приехать на ранчо?
 Гейб замялся.
 — Потому что она скверно себя чувствует.
 — Понятно. У нее еще есть дети?
 — Нет.
 Стефани едва не застонала. Теперь, когда Гейб разведен, он мог и не скрывать свои отношения с другой женщиной, которая оказалась старше Стефани.
 И наверняка они спали вместе, пока она была замужем за Гейбом, не зря же он периодически отлучался из Ньюпорта. Скорее всего, ездил к этой… в Провидено: только так можно было объяснить его поведение.
 Привлекательная — так охарактеризовали эту женщину детективы.
 Опасаясь, что дальнейшие расспросы выдадут ее ревность, Стефани заставила себя отвернуться к окошку; к ранчо они ехали в полной тишине.
 По другую сторону изгороди, которая тянулась вдоль дороги, ей удавалось различить заснеженные поля, за которыми стеной возвышались сосны. Пейзаж выглядел пустынным и безжизненным.
 Стефани по-прежнему терялась в догадках: почему Гейб отказался от своей прежней жизни? Что-то, имевшее для Гейба первостепенную важность, вынудило его покинуть дом. Почему он уехал именно сюда, в это сельское захолустье? Что он хотел здесь обрести?..
 Может быть, все дело в матери Клея?
 Стефани еще не испытала физической близости с мужчиной, поэтому ей трудно было состязаться с этой незнакомкой в любовном искусстве. Когда она достигла возраста, в котором, целуясь с мальчиками, начинают понимать суть физического желания, ее угораздило встретиться с Гейбом. Это произошло во время морской прогулки на яхте.
 Естественно, он лишь поглядел на нее свысока, ничем не выделив среди других девчонок, вертевшихся рядом с ним. Но что касается Стефани, те часы, которые она провела в качестве гостя на яхте Гейба, оказались самыми значительными в ее жизни.
 Стефани уже тогда заметила, что, окруженный братьями и многочисленными родственниками, он ведет себя как-то отчужденно. Когда другие рядом развлекались, Гейб казался серьезным и задумчивым.
 В тот день, исподволь разглядывая его, она внимательно изучала его мощную мускулатуру, бронзовую от загара, завитки его черных волос. Лишь однажды Гейб сверкнул своей белоснежной улыбкой, когда заметил стайку дельфинов и указал ей на них.
 Поблагодарив его за чудесную морскую прогулку, она покинула яхту, сохранив в душе неизгладимые воспоминания о черных с поволокою глазах и волнующихся зеленых океанских просторах.
 Ее подруга Луиза как-то раз заявила ей, что она сумасшедшая.
 — Честно говоря, Стеффи, ты изо всех сил пытаешься добиться, чтобы такой красавец, как Гейбриел Уэйнрайт, соблаговолил взглянуть на тебя как на женщину. Но я сомневаюсь, что тебе это удастся. Он станет сенатором, женится на какой-нибудь светской девице. А твои мечты так и останутся мечтами.
 Но Стефани пропустила мимо ушей ехидную реплику подруги.
 После окончания средней школы она поступила в университет, где получила диплом экономиста, о чем так мечтал ее отец.
 Желая, чтобы дочка набралась практического опыта после четырех лет усердного штудирования теории, мама предложила ей поискать подходящую работу с перспективой роста. Мол, почему бы ей не поучаствовать в очередной избирательной кампании сенатора Уэйнрайта, не потрудиться в его команде?
 Эта идея пришлась Стефани по душе: она снова попадала в поле зрения Гейбриела Уэйнрайта. Он уже был самым завидным женихом Род-Айленда.
 К тому времени ее родители подружились с сенатором и его супругой. Их семьи постепенно сближались: у них нашлись общие интересы. Стефани виделась с Гейбом все чаще.
 Оба радовались этим встречам. Порой Гейб порывался отвлечься от обсуждения аспектов избирательной кампании своего отца и заводил разговор о всяких пустяках. Стефани умела поддержать беседу и ни разу не позволила ему заметить в ее глазах всполохи бушующей страсти, раздиравшей ее изнутри.
 Затем настал день, о котором она всю жизнь молилась. Перед тем как отправиться на пресс-конференцию, посвященную экологическим проблемам, сенатор вдруг изъявил желание, чтобы его младший сын предварительно проверил заготовленную речь. К несчастью, Гейб куда-то запропастился. До мероприятия оставалось совсем немного времени, около трех часов, чтобы разыскать его любимого отпрыска.
 Стефани, единственная в избирательном штабе, .вызвалась найти Гейба. Захватив копию выступления, она поехала домой к сенатору. Обуреваемая дурными предчувствиями, Стефани спустила на воду отцовский катер и повела его к имению Уэйнрайтов, расположенному на побережье; Гейб, проводивший весь день на корте, обычно приезжал сюда по вечерам — кататься на яхте.
 Это был довольно прохладный день. Не сумев отыскать глазами его парусник, Стефани воспользовалась биноклем. Но сумела разглядеть лишь рыболовецкий траулер, возвращавшийся к берегу, и какой-то слабенький огонек вдали. Наконец, убедившись, что это яхта Гейба, она завершила свое расследование, повернула катер и поплыла к нему.
 Он чистил рыбу.
 С тех пор как Стефани познакомилась с ним, это был первый случай, когда она могла остаться с ним наедине.
 Стефани потихоньку приблизилась, заглушила мотор, но ее сердце билось так гулко, что она опасалась, как бы он не услышал его… Когда катер и яхта подплыли к берегу и остановились у отмели, Гейб спрыгнул на песок и помог ей спуститься вниз.
 Прежде чем сойти на берег, она неожиданно встретила его оценивающий мужской взгляд. Это был взгляд, полный восхищения, о котором она мечтала несколько лет.
 — Вас хочет видеть ваш отец. Ему нужно, чтобы вы зашли к нему перед тем, как начнется вечерняя пресс-конференция. — Она протянула ему конверт с речью, но Гейб не взял его.
 Его глаза сузились, он сурово поглядел на нее.
 Стефани ничего не могла прочитать в этих глазах.
 — Моему папаше очень повезет, если кто-нибудь еще кроме вас проявит подобную преданность и верность. Надеюсь, он оценит по достоинству вашу работу.
 Неожиданная реплика Гейба расстроила ее. По некоторым едва уловимым признакам она почувствовала, что он недоволен. Но ею, или собственным отцом, или ими обоими — этого Стефани так и не сумела понять.
 — Вы не могли бы оказать любезность, открыть конверт и прочитать то, что в нем лежит?
 — Нет.
 Стефани проглотила комок в горле, услышав его короткий ответ.
 — Мне уйти?..
 — Нет…
 — Вашему отцу нужно, чтобы вы срочно связались с ним.
 После долгого молчания он едва слышно проговорил:
 — Любопытно, были бы вы столь же преданы мне, если бы я попросил вас об одном одолжении?
 Она метнула на него еще один вопросительный взгляд.
 — Я не понимаю…
 — У вас хватит смелости вернуться к моему отцу и сказать ему, что вы не сумели меня найти?
 Если это была своеобразная проверка, то Стефани знала точно, как на деле доказать свою преданность и какую линию поведения ей избрать. Однако потом она сообразила, что поневоле вторглась в глубоко личное пространство, разделявшее Гейба и его отца. И, вполне вероятно, совершила непростительную ошибку. Если это так, все ее мечты могли оказаться напрасными.
 Чувствуя себя совершенно несчастной, она повернулась к катеру.
 — Хорошо, я вас не видела, — ответила она, а плечи ее подрагивали от волнения.
 И хотя Гейб никак не отреагировал на ее слова, он стал помогать ей; вдвоем они столкнули катер в воду, и тот наконец обрел равновесие, плавно покачиваясь на волнах прибоя. Зайдя в соленую воду по самые бедра, Гейб ждал, пока Стефани не завела мотор и не поплыла назад.
 Три недели спустя ей прислали по почте голубой конверт. Гейб приглашал ее на обед. В назначенное время он подъехал к ее дому и, усадив в машину, принялся ее уговаривать, чтобы она согласилась стать его женой, добавив мимоходом, что он «никогда не будет ее любовником»…
 — Стефани?..
 Низкий мужской голос, который ей так нравился, вернул ее к реальности.
 — Да?.. — спросила она, вздохнув.
 — Ты в порядке? Ты не ушиблась, когда твой автомобиль съехал в канаву?
 — Я… я ничего не повредила, но у меня не проходит головная боль.
 — Тебе нужно перекусить. Мы уже почти дома. Он проговорил слово «дома» так просто, буднично.
 А почему бы и нет? Гейб, очевидно, приехал сюда как минимум на год. И, разумеется, дом в Ньюпорте едва ли был лучше, чем это ранчо с прислугой из молоденьких горничных, откуда вдобавок можно было периодически наведываться в Провидено ради романтических встреч с матерью Клея.
 «Эксплорер» притормозил и остановился возле главного здания, крыша которого была покрыта снегом. Чуть поодаль виднелись соседние постройки.
 — Заходи.
 Она вдруг поняла, до какой степени устала… Но, прежде чем Стефани открыла дверцу, Гейб обошел автомобиль с другой стороны и помог ей вылезти.
 Он подставил ей локоть, чтобы она не поскользнулась. Изнутри послышался заливистый лай.
 Вскоре в дверях показалась миловидная женщина средних лет с каштановыми волосами.
 — Марва? — позвал Гейб. — У нас посетитель, которому нужно переночевать.
 — Пусть Кловер разрешит, а я все устрою. — При упоминании своего имени большая пушистая собака колли стремительно проскользнула мимо поварихи и с удовольствием ткнулась мордой в ладони Гейбу. Вскоре она уже крутилась вокруг Стефани и обнюхивала ее руки.
 Повариха засмеялась.
 — Так вы, должно быть, Тери. Добро пожаловать на ранчо «Под сенью лиственницы». Я рада вас видеть и рада, что все в порядке.
 — А я вам чрезвычайно признательна, Марва.
 — Будем надеяться, что ваш автомобиль, мисс Джонс, тоже неплохо поживает, — сухо проворчал Гейб и добавил:
 — Не бойтесь, похлопайте ее слегка по морде, и она сразу решит, что вы ее друг.
 Стефани и не боялась. Она выросла в доме, где было несколько собак, и она всех их обожала.
 Если бы их супружество с Гейбом было обычным, она бы обязательно уговорила его завести породистого пса. Но тогда Стефани почему-то решила, что он не переносит этих животных. Присутствие Кловер убедило ее в обратном.
 Но сейчас ее больше беспокоило то, что он обратился к ней как к «мисс Джонс». Они теперь оба исполняли свои роли в какой-то нелепой пьесе, которая началась много лет назад. Как она все это ненавидела! Стефани чувствовала, что Гейб считает часы, которые остались до наступления утра, когда он сможет отправить ее восвояси.
 — У тебя такие умные глаза, ты и впрямь красавица, да, девочка? — пробормотала Стефани, пока колли довольно махала хвостом.
 — Вы выглядите, словно закадычные друзья, — сказала Марва, наблюдая за ними. — Отдохните немного, а я приготовлю тушеную баранину и пшеничный хлеб.
 — Приготовь мне поесть, Марва. Пока еще не очень поздно, я собираюсь вытащить из канавы автомобиль мисс Джонс. Затем я найду для нее кровать. Она может спать этой ночью в детской.
 Стефани почувствовала, что ее покидают все, кроме собаки, которая, впрочем, тоже глядела мимо нее на Гейба, словно умоляя его взять ее с собой.
 — Кловер!
 Собака радостно кинулась к двери, повинуясь голосу хозяина. Легкая дрожь прокатилась по спине Стефани. И она заторопилась в глубь дома.
 — Вот здесь, за лестницей, ванная комната для гостей, где вы сможете привести себя в порядок.
 Идите за мной. — Если Марва и чувствовала какую-то неловкость, то, надо отдать ей должное, не подавала виду, что незваная гостья доставляет ей столько хлопот.
 Старый дом был полностью выложен из бревен.
 Планировка его была очень проста: все комнаты сообщались с центральным холлом. Слева от себя Стефани заметила помещение, переоборудованное под кабинет. Справа от нее находилась маленькая уютная гостиная с камином в углу.
 Пройдя мимо лестницы, ступеньками которой служили распиленные пополам бревна, она нашла ванную. Позади нее Стефани разглядела пару двойных застекленных дверей — они вели в просторную столовую и кухню. Эта часть дома разожгла ее любопытство: сводчатый потолок и стены в сочетании с окнами создавали впечатление изысканного, геометрически верного дизайна, слегка напоминая современный кафедральный собор.
 Очевидно, эта часть здания была реконструирована, чтобы придать помещению более современный вид. Шесть круглых столов были покрыты ярко-красными клеенками, вокруг каждого стола были расставлены стулья, один из которых явно предназначался для воспитателя. Стефани могла лишь вообразить стайку проголодавшихся подростков, нетерпеливо ждущих, когда их накормят.
 Она уже чувствовала, что это будет ее любимая комната. Не было сомнений, здесь собирались все, кто жил и трудился на ранчо. Стефани подозревала, что все это убранство придумано Гейбом.
 Она, оказывается, так мало знала о Гейбе. За год супружества ему удалось утаить от нее немало секретов.
 Почему с тех пор, как он доверил ей составить этот ненавистный брачный контракт, Гейб никогда не посвящал ее в свои планы? Как он не понимал, что она с удовольствием разделила бы с ним любую его идею? Что обязательно помогла бы ему?
 — Еще мяса, Тери?
 — О… нет, спасибо, Марва. Оно такое вкусное, но я уже сыта.
 — Может, еще чашечку чая?
 — Нет, пожалуй, тоже не надо…
 Она сложила свои тарелки в стопку, поднялась, поставила их в раковину и уже хотела сполоснуть, но Марва удержала ее.
 — Мистер Уэйнрайт не одобряет, когда его гости работают на кухне.
 — Это ерунда. — Стефани не сдвинулась с места, отказываясь уходить. — Он вытаскивает мой автомобиль из канавы, а вы несколько минут назад приготовили мне поесть. Должна же и я чем-то вам отплатить.
 Марва покачала головой.
 — Ему это вряд ли понравится.
 «А если мне этого хочется?» — так и хотелось сказать Стефани, но она удержала себя.
 Обе женщины повернули головы, когда в дверном проеме появится Гейб. Он катил за собой кровать на скрипучих колесиках. Он уже приготовил простыни и шерстяное одеяло, но Стефани едва ли это заметила.
 Она не могла оторвать глаз от него самого.
 Он всегда превосходно выглядел и в смокинге, и в дорогом шелковом костюме. Но стоило взглянуть на его ноги, обтянутые голубыми джинсами, как ей становилось тяжело дышать — уж слишком мужественный был его облик.
 — Тери решила, что ей надо заслужить свой обед!.. — поспешила заявить Марва, пытаясь оправдаться.
 Стефани не поняла, как воспринял Гейб слова своей поварихи и домоправительницы: его лицо было наполовину скрыто под ковбойской шляпой. Но ей показалось, что в его глазах мелькнуло недовольство — нет, ей явно не следовало лезть не в свое дело.
 Впрочем, радость колли не имела границ. Весело залаяв, собака бросилась к Стефани, улеглась у ее ног и положила морду прямо ей на ботинки. Эта буря собачьих эмоций растопила сердце Стефани.
 — Марва?.. Может, пока я буду носить багаж из машины Тери, ты покажешь мисс Джонс комнату, где она будет спать сегодня ночью?
 Повариха не выказала особого удовольствия, услышав распоряжение босса.
 — А как насчет твоего обеда?..
 — Я сам себе что-нибудь приготовлю чуть позже, так что обо мне не беспокойся… Подойди-ка, Кловер.
 Собака послушно подбежала к Гейбу.
 Вскоре оба исчезли в темноте ночи. Стефани обошла привезенную Гейбом кровать и стала протаскивать ее сквозь двойные стеклянные двери в комнатку за кухней. И снова почувствовала, что раздражает Марву.
 Стефани терялась в догадках: из-за чего расстраивается домоправительница? Может быть, из-за того, что Стефани без спроса вторглась в ее владения и нарушила устоявшийся порядок? Или само присутствие гостьи она воспринимала как покушение на ее права?
 Меньше всего Стефани хотелось ссориться с Марвой.
 Они прошли через французские двери и вернулись в холл. Марва молча указала направо, где была дверь в ванную комнату, затем повернула влево, в тупик, остановилась у двери и холодно поглядела на Стефани.
 — Это здесь, — проворчала она. — Мистер Уэйнрайт назвал эту комнату детской, потому что в ней хранится комплект детского белья и стоит белая кроватка — напротив бревенчатой стены. В ней нет окна и освещения. На полу не расстелен ковер.
 Единственное, что я могу вам гарантировать, так это то, что здесь чисто и нет тараканов. На прошлой неделе здесь побывала бригада из фирмы «Весенняя очистка домов». Парни прикатили прямо из Калиспелла и навели тут порядок.
 — Это просто замечательно! — поспешила заверить ее Стефани.
 — Здесь нет вентиляции…
 — Не беспокойтесь.
 Она открыла щеколду на двери, протолкнула койку внутрь комнатки, процарапав металлическими колесиками скрипучий дощатый пол. Изголовье кровати сразу же уперлось в стену, и Стефани едва удалось закрыть дверь изнутри. Впрочем, теснота ее не беспокоила. Она охотно перенесла бы любые лишения. Теперь, когда она разыскала Гейба, ничего уже не могло случиться. Главное, чтобы он позволил ей остаться с ним.
 — Я положила для вас комплект желтых полотенец в ванную комнату. Вам еще что-нибудь нужно?
 — Больше ничего. Вы так добры. Спасибо вам, Марва.
 — Не за что. Желаю вам приятных снов. Увидимся утром. — И повариха поспешно вышла.
 Стефани принялась взбивать подушки и вдруг услышала шаги в холле. Скорее всего, вернулся Гейб. Стефани легко узнала его походку.
 Вот он задержался в дверях, облитый со всех сторон ярким светом. Созерцая силуэт на стене, она наслаждалась очертанием его могучих плеч.
 — Я… я сожалею, что… тебе пришлось вытаскивать мой автомобиль из канавы. Он сильно поврежден?
 — Если не считать нескольких вмятин на бампере, он в общем-то в порядке. Куда принести твои вещи?
 — Я… я уже сложила их в холле у стены. — Стефани задыхалась.
 Однако Гейб посчитал, что им там не место.
 Прежде чем она решилась одобрить очередную переноску вещей, он втащил их внутрь детской и затворил дверь, словно отгородив их обоих кромешной темнотой. Если бы Стефани протянула руку, то смогла бы до него дотронуться.
 — А зачем тебе понадобились карточки с текущей регистрацией в Аризоне? — Его низкий, бархатистый голос, казалось, пронизывал ее насквозь.
 Вопрос был столь неожиданным, что застиг Стефани врасплох.
 — Я не воровала их, если ты это имеешь в виду.
 — Я не это имел в виду, — вкрадчиво сказал он.
 — Нет… — нервно выпалила она. — Конечно, нет.
 Насколько мне известно, твой отец может найти нас, если узнает, что мы уехали…
 «Господи, прошу тебя, помоги мне. Ведь если Гейб докопается до правды и узнает о том, что я сказала нашим родителям вчера вечером в ньюпортском яхт-клубе…»
 — Я хорошо заплатила детективам, они сделали все, что в их силах. И еще они подготовили нам документы. Так что твоему отцу вряд ли удастся тебя выследить. Если ты чего-то опасаешься, то сможешь укрыться в любом районе Аризоны, и, будь уверен, при необходимости я смогу купить автомобиль в Стерлинге.
 — Ты имеешь в виду Коннектикут? — недоверчиво спросил он.
 — Да.
 — Ну и когда ты успела все это провернуть?..
 — Как только ты покинул аэропорт на лимузине, один из детективов, с которым я контактировала, отвез меня туда, и все документы мне выдали на руки. По дороге я платила за бензин и питание в мотелях. Везде, где приходилось регистрироваться, я писала в графе «домашний адрес», что я из Флагстаффа, штат Аризона.
 Хотя в запертой изнутри комнате было совершенно темно, Стефани кожей ощутила напряжение, охватившее Гейба, которое постепенно передалось и ей.
 — Ты что, аннулировала свое путешествие?..
 — Нет, — ее голос задрожал. — Я боялась совершить поступок, который мог вызвать подозрение у твоего отца. Мне ведь известно, что ты потратил на всю эту затею уйму денег… Это все, что я могу тебе сказать… Я… если бы ты позволил мне работать здесь, рядом с тобой, могла бы вообще обойтись без зарплаты. В любом случае все, что я заработаю, пойдет в уплату за тур. Мне, наверно, понадобятся годы, чтобы расплатиться с тобой, но я обещаю, что обязательно рассчитаюсь и отдам тебе все до последнего цента.
 «— Забудь о деньгах. Они заботят меня меньше всего, — последовал его раздраженный ответ.
 — Я понимаю. Ты боишься, что твой отец выследит нас. Но я была весьма аккуратной. Я не вижу, каким образом он способен…
 — На нашем ранчо все укладываются спать рано, холодно оборвал ее Гейб. — Это касается и неожиданных гостей. Если ты хочешь позавтракать перед тем, как уехать отсюда утром, сообщи на кухню в семь часов.
 Стефани не сумела сдержать тяжелый, разочарованный вздох.
 — Ты имеешь в виду, что не собираешься меня нанимать?
 — Это лишь означает, что у нас нет вакансий. Его спокойный и безразличный ответ взбесил ее.
 В отчаянии она воскликнула:
 — И даже не найдется места пастуха?
 В комнате зависла тревожная тишина.
 — Стефани Доусон, мне известно, что ты один из лучших политических имиджмейкеров и партаппаратчиков планеты. Но я еще ни разу не слышал, чтобы ты каталась на лошадях, с тех пор как тебе подарили пони на твое восьмилетие.
 Несмотря на то что он говорил правду, его издевательский тон глубоко задел ее.
 — Я могу научиться, Гейб.
 — Скорее всего, только ездить верхом. Пастух это нечто большее. У меня здесь целое отделение мастеров своего дела. Спокойной ночи.
 — Подожди…
 Стефани услышала, как он резко потянул ноздрями воздух. Его терпение, казалось, было исчерпано, но она сражалась за его любовь!
 — Если твои мастера научат меня, почему бы мне не остаться хотя бы на время?
 — Этого никогда не случится. Да и вообще вся эта затея с твоим обучением весьма сомнительна.
 Тебе лучше завтра уехать отсюда, и без лишнего шума.
 Холодно проговорив это, Гейб покинул крохотную комнатку, тихо затворив за собой дверь.
 Стефани дождалась момента, когда звук его шагов затих где-то в глубине дома. Затем она выскочила из комнаты в холл и устремилась к одной из дверей.
 Оказавшись напротив отлакированной бревенчатой стены, она окликнула Марву.
 — Да, Тери?..
 — Пожалуйста, простите меня, что побеспокоила вас, но мне нужно кое-что узнать, перед тем как я отправлюсь спать. Я приехала на ранчо в надежде получить работу… Мистер Уэйнрайт сказал, что его управляющий — это человек, с которым можно об этом договориться… Мне бы хотелось потолковать с ним, и желательно поскорее. Может быть, за завтраком?
 Глаза Марвы расширились.
 — Вы хотите работать здесь? — ошеломленно спросила она.
 — Да. Я… мне нужна работа.
 Пожилая женщина прищурилась.
 — Ну, если уж мистер Гейб так сказал, вам лучше всего обратиться к Маку в пять тридцать утра. Вы найдете его в конюшне вместе с помощниками, они будут там седлать лошадей. Мужчины не придут на завтрак до восьми утра, пока не поедят наши ученики.
 — Я понимаю. А где находится конюшня?
 — А разве Гейб вам этого не сказал?
 Стефани отвела глаза.
 — Я… я уверена, у него наверняка есть дела поважнее, которые потребуют его присутствия. — Еще один обман без злого умысла, но Стефани надо было как-то выворачиваться.
 — Это уж наверняка. Он обязательно будет возиться с одним из своих подопечных, — проворчала Марва. — Он опекает их всех, словно родной отец…
 Наша земля так прекрасна, а дети порой не понимают, как им повезло, — вздохнула она. — Ох… охота вам слушать мою болтовню, вы же спросили, как пройти на конюшню!.. Идите по дороге позади главного дома примерно четверть мили. Она будет слева от вас.
 — Спасибо вам за помощь, Марва. Обещаю вас больше не тревожить — Пусть вас это не беспокоит; Только не опаздывайте на завтрак.
 — Конечно.
 По пути в детскую Стефани зашла в ванную комнату, а затем отправилась к себе и легла в постель, предварительно поставив свой электронный будильник на пять часов утра.
 Поскольку она не могла запереть дверь, ей пришлось укладываться под одеяло в парике. Очки Стефани сняла и положила на тумбочку рядом с электронным будильником, решив, что с ними ничего не случится, пока она будет спать. Все остальное она забыла вместе с перчатками в машине.
 Матрас, показавшийся ей чересчур мягким, наверно, был специально приспособлен для этой кровати, но не для ее спины. Однако Стефани была настолько благодарна судьбе за то, что та позволила ей ночевать под одной крышей с Гейбом, что даже не думала об этом мелком неудобстве.
 Завтра утром она получит работу. Вместо того чтобы усердно трудиться на богатейшего магната страны, она будет очаровывать управляющего Гейба. Уж этот парень обязательно подыщет ей работу, даже если ему придется выдумать ее.




 Глава 4


 — Кловер?.. Ну-ка, успокойся!
 Собака перестала скулить, но продолжала расхаживать по спальне Гейба, пока наконец не улеглась на пол, уныло опустив морду на лапы.
 — Мы уже дважды выходили. Что опять с тобой стряслось?
 Обычно колли сворачивалась калачиком у кровати. Но сегодня вечером собака никак не могла угомониться. Наконец Гейб включил лампу, стоявшую на тумбочке.
 — Черт побери, в чем дело?
 Собака держала в зубах его свитер. Она, вероятно, стащила его со стула, куда он его небрежно бросил.
 — Иди ко мне, девочка. Дай его мне.
 Колли неохотно поплелась к кровати. Гейб осторожно выхватил свитер из пасти Кловер. Обычный свитер. И единственная вещь, которую он извлек из машины Стефани еще до того, как наступили сумерки.
 В Кловер проснулся охотничий инстинкт: очевидно, собака почуяла запах Стефани, исходивший от шерстяной ткани. Его любимая собака, едва завидев Стефани, неожиданно стала воспринимать ее как члена семьи.
 Гейб сперва не придал этому значения, но теперь стал вспоминать, как собака принюхивалась к его одежде, в которой он ходил, прилетая с Род-Айленда.
 Вполне вероятно, Кловер распознала запах их дома в Ньюпорте, который он обычно приносил с собой.
 Едва Гейб подумал об этом, ему в голову пришла еще одна мысль. Когда Стефани присела на корточки рядом с собакой, чтобы поближе познакомиться с ней, то проделала это так просто и буднично, именно так, как нередко делал он сам.
 Непринужденность Стефани совсем не соответствовала тому, что миссис Доусон в свое время поведала ему о своей дочери, которая якобы не выносит собак.
 В самом начале их псевдосупружеской жизни Гейбу захотелось сделать Стефани подарок, чтобы скрепить их дружбу, — ему ведь часто приходилось отлучаться из Ньюпорта по делам фирмы. Но после замечания ее матери Гейб отказался от этой идеи, в особенности когда Стефани не выказала никакого желания обзавестись домашним животным…
 Он наклонился и погладил собаку по голове.
 — Я понимаю, тебе не терпится спуститься на нижний этаж и получше познакомиться с нашей гостьей, но этого делать нельзя. Она спит, а завтра уедет, так что тебе просто нет смысла к ней привыкать. Будь умной девочкой и тоже ложись спать.
 Сказав это, Гейб швырнул свитер на стул, стоявший в самом дальнем углу, затем выключил лампу.
 К его досаде, ему всю ночь пришлось бороться с демонами, искушавшими его. Не сумев с ними совладать, он вскочил и решил принять холодный душ.
 Кловер встала у двери, беспомощно помахивая хвостом, пока он впопыхах одевался.
 — Догадываюсь, почему ты так взволнованна, проворчал Гейб, позевывая. Он уже предвкушал пустоту, которая возникнет в доме, когда Стефани уедет отсюда навсегда. И никогда больше здесь не появится.
 Надев ботинки, Гейб распахнул дверь в холл.
 — Пойдем, девочка.
 Но его слова были потрачены впустую: опередила его и пустилась в погоню за добычей — восхитительным живым существом.
 К тому времени, когда Гейб дошел до холла, где начиналась лестница, собака успела обежать все коридоры и наконец остановилась как вкопанная у самой дальней двери.
 Не было сомнения в том, что Стефани еще спала или, возможно, только собиралась вставать.
 Гейб покосился на часы. Они показывали пятнадцать минут шестого. Кловер нужно было выводить на прогулку. Как только он открыл дверь, то заметил, что голубая» хонда» Стефани, припаркованная им вчера вечером рядом с собственным внедорожником, исчезла.
 Не слишком ли жестоко с ее стороны — вот так избегать его?
 Он заторопился подальше от дома и окунулся в прохладное зябкое апрельское утро. Снег поблизости был усыпан отпечатками лап Кловер, но предрассветное небо не позволяло рассмотреть что-то дальше.
 Собака вертелась вокруг него. Потом кинулась за угол дома, остановилась и залаяла. Гейб наконец догадался, что сообразительное животное выследило следы колес машины Стефани; похвалив Кловер, он постарался избавиться от надоедливой собаки.
 К его удивлению, следы от шин вели за дом. Heужели Стефани решила исследовать окрестности?
 Или, может, она просто потерялась?
 Если она намеревалась покинуть его владения, то надо поблагодарить небеса, что она не сумела найти дорогу. Да, Гейб с нетерпением ждал, когда же Стефани наконец уберется отсюда, но еще больше ему хотелось, чтобы она была в полной безопасности и с ней все было в порядке.
 Стефани пришла в конюшню, облачившись в куртку-парку, которую она застегнула до самого подобородка.
 Некоторые лошади с любопытством таращились на нее, высовывали морды, клали их на перекладины; другие умиротворенно жевали сено. Она остановилась у самого дальнего денника и восхищенно разглядывала великолепного гнедого коня. Он показался ей огромным. Когда она попыталась заговорить с ним, жеребец, фыркнув, бросился в сторону.
 — Не бойся меня, — сказала Стефани.
 — Цезарь обычно обходится без церемоний, но ему следует представляться, — раздался позади нее приятный мужской голос.
 — Ox!.. — Почувствовав смятение, Стефани смущенно повернулась. — А я и не слышала, чтобы кто-то вошел в конюшню.
 Худощавый мужчина лет сорока среднего роста, в темных волосах которого пробивалась седина, оценивающе рассматривал ее своими карими глазами.
 — Меня зовут Тери Джонс. Я жду управляющего и хотела бы с ним переговорить. Марва сказала мне, что в это время я смогу найти его здесь.
 Улыбка оживила приятное лицо незнакомца, и оттого он даже показался моложе своих лет.
 — Я — Мак Уиттакер. — Он протянул Стефани свою руку, которую она пожала. — Чем могу помочь?
 Стефани вдруг сообразила, что традиционный образ управляющего, растиражированный во множестве кинофильмов-вестернов, сослужил ей плохую службу. Она уже засомневалась в своем плане и опасалась обнаружить свою беспомощность перед человеком, который был правой рукой Гейба.
 — Я приехала на ранчо в поисках работы. Прежде мне не доводилось ухаживать за лошадьми, но здесь это единственная работа. Я готова учиться.
 Для меня это очень важно, я и вправду хочу научиться… — ее голос задрожал от волнения. — Пожалуйста, мистер Уиттакер, если вы не против, дайте мне шанс. Я обещаю вам стать заправским конюхом. Я готова выполнять любую работу… Насколько мне известно, мистер Уэйнрайт знает, как вы заняты. Он уверен, что у вас нет времени, и возможно, вам не захочется тратить его на меня. На самом деле он не знает, что я пришла сюда поговорить с вами, так что не вините его… Это моя собственная инициатива.
 Мак лихо заломил ковбойскую шляпу.
 — Вас беспокоит, что я начну выспрашивать, почему вы, нездешняя, вдруг захотели работать на нашем ранчо?
 — Это совсем не так!.. Понимаете, я хочу испытать себя. Мне нужно убедиться в том, что я способна сделать что-то такое, что резко отличается от моих прежних городских занятий.
 Ее собеседник насмешливо посмотрел на нее.
 — Ну и чем вы там занимались?..
 — Многим, — задумчиво произнесла Стефани. Но этого мне показалось недостаточно. Я хочу наконец выяснить, кто я и что я могу. Вы понимаете меня, мистер Уиттакер?
 Управляющий, казалось, внимательно разглядывал ее.
 — Меня зовут Мак. Думаю, я вас понимаю. Однако выучиться этому ремеслу весьма трудно, если вы не повзрослеете сами.
 — Но… я уверена в себе!..
 — Это все, что требуется от человека, которого я нанимаю.
 — Готовы ли вы дать мне испытательный срок?..
 Клянусь, вы не пожалеете.
 Он прищурился.
 — Вы утверждаете, что никогда не катались верхом на лошади?
 — Только на пони, когда была маленькой девочкой.
 — Ну и где это было?
 Стефани сглотнула комок в горле. Наступала часть беседы, которую она заранее ненавидела, потому что приходилось лгать.
 — Во Флагстаффе, в Аризоне… Пожалуйста, Мак. Я понимаю, что претендую на мужскую работу… Какие обязанности вы могли бы на меня возложить для начала?..
 — Очистить денники от навоза и постелить свежую солому.
 — Прямо сейчас, пока лошади здесь?
 Услышав ее вопрос, он загоготал.
 — Нет…
 Теперь он и не подумает нанять ее! Она потеряла последний шанс. Мысль о том, что ей придется покинуть Гейба, была столь мучительной, что из глаз брызнули слезы, которые Стефани не сумела скрыть.
 — Эй… — он нахмурился. — Я вовсе не хотел вас обидеть. Почему вы плачете?
 — Да, вы не хотели… Я же чувствую, что я последний человек, кого бы вы хотели здесь видеть и тем более нанять… Простите, что отняла у вас время.
 — Не спешите… — сказал Мак, когда она уже направлялась к дверям. — Я скажу, что сделать…
 Едва он произнес эти слова, ее сердце учащенно забилось.
 — Если вы и впрямь собираетесь работать здесь, вам необходимо купить подходящую одежду. Кроме того, попробуйте раздобыть пару ковбойских ботинок и теплые перчатки… Работать начнете завтра в семь, будете трудиться с учениками, обслуживать лошадей. Научитесь, как и другие, их кормить и содержать в чистоте… Каждый день после завтрака я буду учить вас азам верховой езды. После двух недель занятий я решу, нужно ли дальше разыгрывать эту комедию, или же с треском вас уволю.
 «Две недели рядом с Гейбом».
 Эта мысль так ее обрадовала, что в какую-то секунду Стефани захотелось броситься Маку на шею.
 Она с трудом удержала себя.
 — Спасибо, Мак. Вы даже не представляете, что это все для меня значит, — взволнованно пробормотала она. — Я буду трудиться не покладая рук. Да, я забыла спросить. Где ночуют рабочие?
 — В нашем бомбоубежище, чтоб не пустовало без дела.
 — Там только одна комната?
 Он смутился. Это было слишком для обычного управляющего ранчо. Но хотя Мак с малых лет зарабатывал на жизнь тяжелым ковбойским трудом, по натуре он был настоящим джентльменом. Она даже не представляла, насколько это редкое сочетание. Гейб знал, что делал, когда нанял его для работы с трудными подростками.
 — Не беспокойтесь ни о чем, Мак. Я найду себе здесь жилище. Увидимся в семь.
 Стефани заторопилась к дверям, озабоченная тем, как бы поскорее доехать до Калиспелла, чтобы обзавестись подходящей одеждой в каком-нибудь магазинчике. Она уже подходила к своей машине, когда увидела, как к ней радостно кинулось лохматое коричнево-белое создание и, набросившись на нее с приветственным лаем, повалила в снег.
 — Кловер! — Стефани расхохоталась, а дружелюбная колли принялась лизать ей лицо. Стефани так обрадовалась, что, ничего не замечая, стала возиться с собакой. Так продолжалось несколько минут.
 Когда она случайно обернулась, то увидела напряженное лицо Гейба. Тот спешил к ней, одетый в свои извечные джинсы и фланелевую рубашку, которая неплохо защищала от холода. В следующее мгновение он уже стоял рядом и помогал ей подняться на ноги.
 На фоне лавандового неба его черные волосы и пронзительные зеленые глаза, смотревшие как бы поверх нее, показались ей чудом: она в жизни не видела такой совершенной мужской красоты.
 — Все в порядке?
 Глубокий ровный тембр его голоса подсказывал ей, что он не собирается здесь долго задерживаться.
 Стефани разволновалась, потому что опять осталась с ним наедине. Она не совсем понимала, как ей теперь себя вести, и поспешила его успокоить:
 — Я в порядке… Мы оба чувствуем себя замечательно, не так ли, Кловер? — Стефани потянулась, к колли, как к спасательному кругу: ей не хотелось, чтобы Гейб догадался, как волнуют ее его прикосновения.
 — Когда ты намерена отсюда уехать?..
 Стефани ждала этого вопроса и заранее испытывала ужас. Когда она повернула лицо к Гейбу и пригляделась к нему, то вдруг заметила, что он не надел куртку.
 — Я хотела поговорить с твоим управляющим.
 Марва подсказала мне, что я могу найти его в конюшне, если поднимусь пораньше.
 Гейб нахмурился и сжал челюсти.
 — И каков результат? — застыв, спросил он.
 Чувствуя, как ее всю колотит от нервного возбуждения, она прошептала влажными губами:
 — Он согласен взять меня в качестве ученика на две недели, — запинаясь, ответила Стефани. — Если я выдержу испытание, он меня оставит.
 Последовала зловещая тишина. Наконец он спросил:
 — А что ты будешь делать?
 — Чистить денники.
 Гейб дернул головой, и с его губ сорвалось нечто невнятное, чего она прежде никогда не слышала.
 Уязвленная его реакцией, она сказала:
 — Мак, очевидно, больше верит в мои способности, нежели ты.
 На лице Гейба появилась холодная улыбка. Он смерил ее с ног до головы весьма откровенным взглядом.
 — Он нанял тебя вовсе не из-за веры в твои способности, дорогая.
 Гейб был явно рассержен. Таким разгневанным Стефани никогда его прежде не видела.
 Внезапно она мысленно перенеслась в прошлое…
 В тот день, когда им нужно было идти на ланч к ее отцу, все ждали Гейба. Пришлось опять его разыскивать. Когда Стефани наконец нашла его, в этих двух бездонных зеленых омутах вспыхнуло нечто, явно выдававшее обычное физическое желание мужчины.
 И тогда Стефани почувствовала себя так, будто ее прожгли насквозь электрическим током…
 — Раз уж тебя обуревают такие дурные предчувствия, — сказала она, — то я поспешу тебя заверить: я не собираюсь ставить тебя в неловкую ситуацию.
 Тебе не придется объяснять ему, почему он ошибся, когда решил меня нанять. — Ее ладонь утонула в густой шерсти колли: собака никак не унималась и путалась под ногами. — Успокойся, Кловер… — И, не ожидая ответа Гейба, она направилась к воротам конюшни.
 Стефани потянулась было к ручке ворот, но в ту же секунду ее ладонь накрыла стальная рука.
 Стефани явно проиграла. А Гейб уже почти насильно оттаскивал ее от входа в конюшню. В эту секунду она вдруг с трепетом ощутила животный страх, сковавший ее тело.
 — Ты не сделаешь этого!.. Ты откажешься от работы, которую он тебе предложил!.. — произнес он ледяным голосом, а его руки больно сжимали ее ладони. — И Мак не должен знать, почему ты отказываешься. Если скажешь ему, что поступаешь так с моего ведома, он, чего доброго, решит, что я ему больше не доверяю… Без него наша школа-интернат не сможет обойтись, а я потратил весь прошлый год, чтобы все здесь усовершенствовать. Нанять хорошего управляющего в такую глушь оказалось чрезвычайно трудным делом. Найти кого-то еще, у кого были бы такие же способности, как у Мака, было бы просто чудом.
 Упрек Гейба задел ее. Она не осмелится помешать ему. У нее не было на это прав!
 «Это было ошибкой — выслеживать его через всю Монтану. Глупой ошибкой…»
 — Гейб, у меня вовсе не было желания навредить тебе, — вздохнула она. — Мак дал мне две недели.
 Когда этот срок истечет, я поблагодарю его за то, что он предоставил мне шанс. Затем сообщу ему, что собираюсь уехать… Теперь, если позволишь, мне нужно выполнить кое-какие поручения.
 — Какие поручения?
 — Нужно подобрать кое-какую одежду, которую мне придется надеть завтра утром, когда я начну работать. Это обязательное условие. Думаю также, что в «Брэндин-Айрон» мне быстро удастся договориться о жилье…
 — О мотеле не смей и думать! — жестко перебил он. — Там нет никаких удобств, а кроме того, по соображениям безопасности все работники живут на ранчо. Детская вполне сгодится в качестве твоей спальни.
 Стефани отвернулась от него, опасаясь, как бы он не увидел ее глаза, которые светились от счастья.
 «Если бы ты только знал, мой дорогой, как я счастлива быть рядом с тобой».
 — Я отвезу тебя в дом, а потом съезжу в Калиспелл, — изрек Гейб.
 Если она правильно его поняла, он собирался заняться вместе с ней ее покупками. Стефани едва успела опомниться, как оказалась на пассажирском сиденье. Но в этот момент он добавил:
 — Клей поедет с нами. Я обещал его матери, что, как только привезу его сюда, займусь его экипировкой.
 Сказав это, он захлопнул за ней дверцу ее «хонды», обошел автомобиль и уселся в водительское кресло.
 — А как же Кловер?
 — Ничего, пусть догоняет…
 Собака обежала машину и зацарапала когтями стекло с той стороны, где разместилась Стефани.
 — Но она хочет ехать с нами! Посмотри на ее морду, на эти печальные глаза. Она даже хвостом перестала махать.
 — Она догонит. — Он завел мотор и развернул машину.
 — Давно она у тебя?
 — Когда, я ее увидел, собака была почти при смерти. Кто бы ни был ее хозяином, он поступил с ней по-свински, бросив ее. Наш ветеринар считал, что собака не выкарабкается, если о ней как следует не позаботиться. И я решил, что ребятам будет полезно поухаживать за ней.
 Ее глаза затуманились, когда она представила, сколько любви и сострадания проявил Гейб, заботясь о своем четвероногом друге.
 Хотя Стефани был неизвестен основной мотив, побудивший его круто изменить жизнь, она смутно догадывалась, что когда-то он получил какие-то сильные и, возможно, негативные впечатления. Но одно Стефани поняла совершенно четко: Гейб преследовал благородные цели. Он был из особой породы людей. И как она любила его за это!..
 — Стефани?
 Она резко повернулась и с удивлением обнаружила, что они уже подкатили к самому дому.
 — Да?..
 — Ты завтракала?
 Стефани отрицательно мотнула головой.
 Он начал выбираться из машины.
 — Мне надо отлучиться, чтобы разыскать Клея.
 Можешь пока погулять, но через десять минут вернись к моему «эксплореру». Мы захватим кое-какую закуску, чтобы было чем подкрепиться в городе.
 Обычно Гейб помогал ей выбраться из машины.
 Но не этим утром. Гейб позвал Кловер, которая тут же подбежала к хозяину. Оба исчезли в доме, прежде чем Стефани успела поставить ногу на землю.
 Солнце наконец-то засияло над горизонтом.
 Ураган остался в прошлом. В воздухе потеплело.
 День обещал быть чудесным.
 Когда она зашла в дом, ей послышались голоса, доносящиеся из столовой. Любопытство заставило ее приостановиться и замереть у дверей.
 Аппетитные ароматы напомнили ей совместные завтраки студентов и преподавателей в пору ее юности.
 Гейб вырос, окруженный своевольными старшими братьями, с которыми ему приходилось состязаться во всем. И он, скорее всего, знал, как управиться с этой оравой трудных подростков.
 Для своих родителей Стефани всегда была и оставалась центром Вселенной. Гейб довольно критически отнесся к ее привычкам, к ее манере поведения, к ее изнеженности.
 Не без помощи отца, который старался наилучшим образом устроить судьбу своего сына, Гейб самым искренним образом поверил в то, что сердце его жены должно быть подчинено единственному желанию: как можно скорее войти в Белый дом в качестве первой леди страны.
 Как плохо он в ней разбирался!..
 На самом деле все, чего она хотела, — это быть лишь его первой леди. Но теперь она могла винить разве что саму себя за то, что не произвела на Гейба должного впечатления.
 Единственное, чего она теперь хотела от жизни, вновь стать женой Гейба.
 Если бы она сумела научиться всему тому, чем занимаются с утра до вечера на ранчо, то впоследствии смогла бы помогать ему и разделить бремя его обязанностей, какими бы они ни были. Получить работу на конюшне — это был шаг в правильном направлении, но это был лишь первый шаг.
 Стефани необходимо подружиться с преподавателями и учениками. Может быть, в этом случае Гейб порадовался бы, что ее здесь хорошо приняли.
 И он смог бы увидеть ее совсем в ином свете. Если только она сумеет подобрать к нему ключик, он прекратит эту ненужную оборону и наконец осознает, что хочет ее, нуждается в ней и его жизнь без нее будет одинокой и пустой.
 И все это нужно было успеть за две недели!
 Гейб и Клей все не появлялись. От нечего делать Стефани стала разглядывать постройки.
 Рядом с основным зданием ранчо стояли еще три домика, прятавшиеся под соснами слева. Они выглядели совсем новыми.
 И вдруг она поняла: каждый раз, когда Гейб покидал Ньюпорт, он прилетал сюда, спешил к себе на ранчо, чтобы проследить за строительством новых коттеджей и реконструкцией старого здания.
 «Не забывай о его ночной остановке в Провиденсе…»
 Наконец в дверях одного из коттеджей появились Клей и Гейб.
 Подросток был худым и долговязым. Кожа да кости. У него были темные каштановые волосы, которые обрамляли правильный овал лица, но, на ее взгляд, он выглядел намного моложе своих лет. Если она хоть раз увидела бы их вместе, вот так, как сейчас, то ни за что бы не подумала, что это отец и сын. Это могло бы избавить ее от ненужных мучений. Ведь за те пять дней, пока Стефани колесила вслед за ними по стране, она просто истерзала себя всякими подозрениями.
 К несчастью, еще оставалась мать Клея…
 Как только оба приблизились, ничего не выражавшие глаза Гейба встретились с ее глазами.
 — Тери Джонс?.. Позвольте вам представить, наш новый ученик.
 — Привет, Клей. Хорошо, что тебя приняли сюда.
 Мальчик с интересом посмотрел на нее. Было нетрудно догадаться, что подростку она сразу же понравилась.
 — А вы одна из преподавательниц?..
 В его вопросе прозвучала плохо скрываемая надежда.
 Стефани не решилась взглянуть на Гейба.
 — Не совсем. Я нанял ее на конюшню.
 — Здорово!
 — Мисс Джонс нужно купить кое-какую рабочую одежду. Не пора ли нам отправляться? — предложил Гейб своим бархатным баритоном, но его слова прозвучали как команда.
 Стефани пошла к машине, Клей увязался за ней.
 — Во всяком случае, здесь нет этой дурацкой формы, которую мне приходилось надевать в военном училище… — проворчал Клей.
 Стефани послала ему улыбку.
 — Не придирайся. Ты же знаешь, что женщинам нравятся мужчины в форме.
 — Правда? — удивленно протянул он.
 — Еще бы!.. Если у тебя найдется фото в форме, я была бы не против взглянуть на него.
 Мальчик покраснел.
 — Скоро мы купим кое-что для тебя, чтобы было на чем кататься верхом. Женщинам нравятся крепкие и лихие наездники, — доверительно добавила она. — Естественно, они щеголяют ковбойскими шляпами, ботинками и овчинными куртками.
 Когда Гейб открыл дверцы «эксплорера», она было сунулась назад, но он схватил ее за руку и насильно усадил на переднее сиденье. Клею волей-неволей пришлось устраиваться сзади.
 Стефани вдруг почувствовала напряжение, исходившее от Гейба. У нее учащенно забилось сердце, ей казалось, что оно вот-вот вырвется из груди. Почему он так злится? Она лишь старалась, чтобы Клей почувствовал себя легко и свободно. Подросток преодолел очень долгий путь, был вдалеке от дома, нуждался в поддержке.
 — Где Кловер? Разве мы не возьмем ее с собой? В данных обстоятельствах собака бы очень пригодилась и ей, и Клею.
 Мужчина за рулем загадочно покосился на нее.
 — Но только не в это путешествие. Готов, Клей?
 — Да, сэр.




 Глава 5


 — О чем ты думаешь, Клей?
 Они были уже в Калиспелле. Гейб листал журнал, который издавала Ассоциация скотоводов США, когда занавески примерочной кабинки шевельнулись и на пороге показалась Стефани.
 — Вот это да!..
 Ошеломленный зрелищем, которое возникло у него перед глазами, Гейб мгновенно забыл о своем журнале, Он словно в первый раз увидел женщину, которая совсем недавно была его женой.
 Ее прелестное лицо чуть-чуть затеняла ковбойская шляпа. Стефани выглядела столь изящно, что у Гейба перехватило дыхание. Проклятье! Если что и было на свете обольстительным и заманчивым, так это ее желтовато-коричневая рубашка, которая подчеркивала упругую грудь.
 Его взгляд перенесся на джинсы, которые четко повторяли округлые линии женских бедер и длинных стройных ног. В ковбойских сапожках Стефани стала более высокой и казалось теперь очень чувственной.
 Во время этой импровизированной демонстрации ковбойской одежды она выглядела столь привлекательной, что это оценили и другие покупатели. На нее глазели даже видавшие виды продавцы.
 — Можно найти что-нибудь подходящее для каждого из нас, — заметила она, прохаживаясь рядом с Клеем, который восхищенно рассматривал свое новое коричневое облачение, точь-в-точь такое, в каком щеголяют герои вестернов.
 — Ox… — довольно выдохнул пятнадцатилетний подросток, буквально расцветая на глазах у Гейба.
 В присутствии Стефани обычно угрюмый парень, казалось, ожил.
 — Да, и в самом деле неплохо. Ты выглядишь просто великолепно, мистер Тэлбот. Думаю, вскоре ты сам в этом убедишься… А вы что скажете, мистер Уэйнрайт?
 Проговорив это, Стефани отвела глаза от Гейба.
 И Гейбу вдруг захотелось сорвать с нее нелепые очки, скрывавшие небесно-голубые глаза.
 — На всякий случай хочу обратить ваше внимание: в городе крутят приличные кинофильмы. Не желаете поглядеть? — спросила она с вызовом.
 Прежняя Стефани, которую он знал раньше, никогда не была такой соблазнительной и дерзкой.
 Гейб вообще не догадывался об этой ее черте.
 — Что-то не припомню, чтобы за последние пять лет я хоть раз ходил в кино.
 На ее губах заиграла дразнящая улыбка.
 — Слушайте, босс… — она великолепно сымитировала гнусавый выговор героев ковбойских вестернов, — было бы здорово, если бы вы соизволили поглядеть пару новых обрезков, которых хватило бы на стоящие штаны, прежде чем мы смоемся назад на ранчо и возьмемся за дело.
 «Ох, Стефани, Стефани… Так кто же ты?»
 — Ну что ж, перед вами трудно устоять. Мы не видели телевизора с тех пор, как выехали из военного училища, и были бы рады привезти все это на территорию школы.
 Гейб думал, что навсегда захлопнул дверь в их прошлую жизнь и избавился от Стефани. Теперь все было по-другому: он уже мысленно просил о пощаде.
 Когда их сегодняшняя поездка закончится, он постарается держаться от Стефани на расстоянии.
 Через две недели он посадит ее в самолет и отправит домой. Все будет именно так!
 — Вообще-то я планировал до вечера починить ограду, но, думаю, кино мы посмотреть успеем.
 Стефани слегка успокоилась.
 — Ты слышал, Клей? Бери свои вещи, и пойдем скорее.
 Когда они подкатили к кинотеатру, Стефани вылезла и купила билеты.
 Гейб нарочно устроил так, что Клей сел между ними, но вскоре пожалел об этом. Весь фильм Стефани и Клей оживленно шептались и шуршали попкорном.
 Однажды Гейб даже услышал ее смех. Он похолодел. Стефани и мальчишка болтали как сумасшедшие. Между ними установилось полное взаимопонимание. Для подростка, который еще не созрел для любовной игры, импульс, который он получал, общаясь со Стефани, был просто необходим.
 Гейб еще никогда и никого не ревновал. Однако теперь он ощущал предательское волнение, которое усугублялось заботами, свалившимися на него в последние дни. И еще ему очень хотелось, чтобы она обратила на него внимание…
 Пока они ехали назад на ранчо, Стефани комментировала лихо закрученный сюжет. Она призналась, что сцена в плавательном бассейне, где герой-мальчик прыгнул в воду, а потом вынырнул в другой эпохе, показалась ей самой лучшей сценой фильма.
 Они подкатили к основному зданию ранчо. Гейб с неудовольствием заметил, что едва они вылезли из машины, как Клей рванулся помочь Стефани и потянулся к ее сумке.
 — Благодарю тебя, Клей.
 — Не за что. Что вы теперь собираетесь делать?
 Просительные интонации, прозвучавшие в его голосе, насторожили Гейба.
 — У мисс Джонс есть кое-какая работа. У нас с тобой тоже есть дела, Клей. Нам необходимо объехать верхом нижнее пастбище. А попутно я научу тебя заделывать дыры в заборе.
 Нахмурившись, мальчик заупрямился:
 — А почему мы должны это делать?
 — Потому что некоторые животные могут отбиться от стада и заблудиться. Мы не сумеем их найти, они начнут голодать, и тогда их ждет верная гибель. Я прогорю, если такое случится. Спасибо, что вытащили нас в кино, мисс Джонс.
 — Да, огромное вам спасибо, — добавил Клей.
 — Для меня самой это стало большим удовольствием, — пробормотала она, ее глаза попеременно останавливались то на мальчике, то на Гейбе. — Ты славный парень, Клей, и тебе повезло, что ты встретил такого человека как мистер Уэйнрайт. Он сделает тебя настоящим ковбоем. Другого такого человека ты не Найдешь. Могу сказать по секрету: если бы в целом мире нужно было выбрать человека, от которого зависела бы моя жизнь, я бы выбрала его. — Она похлопала Клея по плечу. — Мне кажется, что тебе необходимо знать, в какую отличную компанию ты попал.
 Гейб притих, словно впав в транс: его поразили не столько ее слова, сколько убежденность, прозвучавшая в голосе Стефани.
 Клей повернул голову и посмотрел на Гейба с нескрываемым интересом. Его взгляд был преисполнен уважения. Наконец он сказал:
 — Я только сложу вещи в комнате и тут же вернусь, сэр.
 — Хорошо, я подожду.
 Гейб прищурился.
 Он прожил рядом со Стефани целый год. Ему казалось, что он знает о ней все. Сегодняшняя поездка в город показала ему, что он совершенно не понимал ее.
 Он никогда не видел Стефани такой, когда они жили в Ньюпорте.
 «Потому что будничное существование жены человека, занимающего видное положение в обществе, было лишь одной из тех ролей, которую она способна сыграть», — вновь и вновь изводил его внутренний голос.
 Ее незаурядные актерские способности позволяли ей безболезненно вживаться в любую роль. Что в ней теперешней было от нее самой? Была ли она искренней? Какая же она настоящая?
 И когда через несколько секунд Стефани появилась, неся с собой свое новое снаряжение, ему не оставалось ничего другого, как поверить в то, что овладение навыками ковбойской профессии доставляет ей истинное удовольствие.
 Пообедав вместе со всеми, Стефани решила принять горячую ванну.
 Пока она ездила в город с Гейбом и Клеем, кто-то принес лампу в ее комнатку. И он же, по всей видимости, врезал замок в дверь ее крохотной спальни. Не было сомнений в том, что Гейб постарался навести порядок и здесь, поскольку ему-то было прекрасно известно, как она нуждалась в уединении. Теперь Стефани могла спокойно возвращаться сюда после работы на ранчо и спать без парика.
 Поездка в Калиспелл прошла замечательно, потому что ей удалось провести большую часть дня с Гейбом. Она радовалась и тому, что рядом с ними был Клей. Иначе она никогда бы не уломала Гейба сходить в кино. И уж никогда бы не отважилась разгуливать перед ним в своем новом одеянии. Она сильно рисковала, когда пыталась таким образом исподволь повлиять на Гейба. Но он стоил того. Ее тело начинало трепетать, как только Стефани вспоминала, какими глазами он на нее смотрел, когда она отвела рукой занавеску и вышла из примерочной кабины… Она успела заметить желание в его глазах и вдруг поняла, что это желание вот-вот превратится в пламя.
 Гейб хотел ее. Стефани вдруг почувствовала каждой клеточкой своего тела, насколько сильно его желание.
 Но как заставить его проявить себя?..
 Через полчаса, приняв ванну и повязав голову полотенцем, она прошла в свою комнату, уселась на кровать, размотала полотенце и стала расчесывать волосы, пока они не превратились в шелковый водопад.
 Затем она нашла свой мобильный телефон и позвонила в детективное агентство Уэзу. В ответ прозвучало лишь сообщение, которое тот наговорил на автоответчик. Уэз сообщил, что позвонил ее родителям и заверил их в том, что с ней все в порядке.
 Она спарывала ярлыки с обновок, когда услышала стук в дверь.
 — Марва?
 — Это Гейб.
 «Вот оно!»
 — Я думал, что ты на обеде. Нам нужно поговорить.
 Холодность его тона повергла Стефани в трепет.
 Ее сердце забилось. Может быть, он собирается объявить ей, что изменил свое решение и на следующее утро ей все-таки придется уехать?
 — Подожди минутку…
 Трясущимися руками она открыла дверь. В коридоре было темновато, горел лишь светильник в углу. Стефани увидела его застывшее лицо, словно высеченное из мрамора.
 Увидев ее, Гейб не сдвинулся с места, но его глаза заскользили по ней: казалось, он присматривается к ее волосам, пытается что-то разглядеть в чертах лица.
 Вспомнив о том, что Марва или кто-то еще могут их здесь застать, он стремительно шагнул внутрь и осторожно притворил дверь, вынудив Стефани отступить назад. От неожиданности она опустилась на кровать и нервно вцепилась в железную спинку.
 — Сегодня случилось несколько вещей. И тебе об этом известно.
 Отведя глаза, она сказала:
 — Извини, если я сделала что-то не так… Конечно, я понимаю, что ничего не знаю о юридической подоплеке того, почему ты так заботишься об этом подростке. Мне, наверно, не стоило вмешиваться…
 — Я рад, что ты так поступила, — резко оборвал ее Гейб. — Ты напомнила мне старую поговорку о том, что не всякая работа является игрой. За два прошедших года Клей видел мало веселого в своей жизни. Твое дружелюбие, твое внимание согрели его душу. Что бы там ни было, я благодарен тебе…
 В зависимости от поведения ребят я теперь буду отпускать некоторых из них раз в неделю в город.
 Ведь многим тоже хочется пойти в кино.
 Его слова наполнили ее счастьем. Не в силах больше себя контролировать, она радостно заулыбалась.
 — Может, ты признаешься, что тоже неплохо провел время?
 Он нехотя кивнул.
 — Я виноват и теперь твой должник. Ты умеешь ладить с людьми. Наверное, ты вообще многое умеешь.
 Она вздрогнула. «Нет, кажется, не все».
 — Что касается Клея, — продолжал Гейб, не подозревая о ее переживаниях, — то он покорен тобой.
 Впрочем, как и другие мальчики. Они вряд ли ожидали, что столкнутся на конюшне с женщиной, которая прекраснее, чем голливудская звезда.
 Стефани охватил жар.
 — Это то, что я хотел сказать тебе. Пусть тебя не смущает грубость Клея. Когда будешь уезжать отсюда, советую тебе быть осторожной.
 — Не утруждай себя, — оборвала она, борясь со слезами, которые вновь стали наворачиваться на глаза. Гейб, оказывается, ждет не дождется, когда она уберется с ранчо. — Я намерена соблюдать дистанцию со всеми подростками.
 Гейб запустил пятерню в свои черные волосы, и этот хорошо знакомый ей жест подсказал ей, что он задумал нечто серьезное.
 — Здесь недалеко есть восемь учеников, они живут в двух отдельных коттеджах по четыре человека, с воспитателями. Завтра я представлю тебя Кларксам и Милвордсам, которые живут здесь уже год и занимаются развитием умственных способностей наших подопечных.
 — Которых я, естественно, лишена, — вставила она ехидно. — Впрочем, заметь, я уж, так и быть, обещаю остаться на заднем плане… Что-нибудь еще?
 Легкая тень пробежала по его красивому лицу, отчего он вдруг показался ей старше своих лет.
 — Я опасалась этого… — Стефани опустила голову. — Очевидно, я совершила еще одну ошибку — попыталась занять чье-то место или того хуже… — Она долго молчала, переводя дыхание. — Так это Марва?
 Его лоб покрылся морщинами.
 — Что ты имеешь в виду?
 — Прошлым вечером она не выражала бурного восторга по отношению ко мне.
 — Марва ничего мне не говорила. Даже если что-то не так, с тобой здесь ничего не случится.
 Она закусила губу и попыталась улыбнуться.
 — Если это не Марва, тогда ты, наверно, мечтаешь избавиться от меня — из-за Кловер. Я очень хорошо знаю, как это важно для сторожевого пса иметь только одного хозяина. Но когда собака начнет меня искать, а я уже уеду, тебе будет довольно трудно. Она дружелюбна от природы и очень похожа на моего старого золотистого ретривера Митци.
 — У тебя была собака? — недоверчиво спросил он.
 — У меня они были постоянно с тех пор, как я родилась. Но Митци была самая любимая.
 — Почему ты никогда не говорила о ней?
 — Ее раздавило машиной в тот день, когда я окончила школу. И хотя уже прошло довольно много времени, я никак не могла избавиться от ощущения, будто умерла я сама. Мама и папа всюду искали для меня какую-то замену, но я не желала другой собаки, кроме Митци. Из тех, что приносили мне родители, я бы ни одну не полюбила… — От грустных воспоминаний ее глаза увлажнились. — Потом я ушла из колледжа, и обстоятельства так и не позволили мне вновь завести собаку.
 Грудь Гейба тяжело и порывисто вздымалась.
 — Пока ты здесь, можешь возиться с Кловер сколько угодно. И еще. Ты виделась с Маком.
 — И что?.. — прищурилась она.
 — Он моя правая рука.
 — Что ж, это естественно, с тех Пор как он стал твоим управляющим.
 — Полтора года назад его жена умерла от рака, а до этого он был хозяином небольшого ранчо на другом конце штата. Но после похорон жены он все распродал.
 — Это ужасно, — вздохнула она.
 — Да. Поскольку детей у них не было и его там ничего не удерживало, он начал работать у разных людей, пытаясь справиться с душевной болью.
 «Точно такие же страдания испытывала я, когда ты покинул меня, Гейб».
 — Он увидел мое объявление в газете и устроился здесь управляющим. На эту вакансию было много желающих, но по ряду причин я предпочел его.
 Однажды он признался мне, что давно хотел иметь детей и ему нравится обучать подростков азам ковбойского искусства. Я тогда подумал о том, как это все здорово.
 У Стефани мелькнула мысль: нужно выспросить у Гейба как можно больше.
 — Ты очень красивая женщина. Твоя внешность, твои манеры — здесь это все так редко встречается…
 Ты кружишь мужчинам голову. Я не сомневаюсь, что и Мак положил на тебя глаз и, возможно, даже считает, что снова влюбился.
 — Полная чушь!
 — А ты как думаешь, почему он вдруг согласился взять тебя на работу? — Гейб опять намекал на ее отъезд домой. — Но учти, если возникнет необходимость, он прекрасно справится со всем самостоятельно. Повтори мне точно, что он сказал, когда сообщил, что готов взять тебя на работу.
 Стефани перевела дыхание.
 — Мне было сказано, чтобы ежедневно в семь утра я являлась к лошадям и вычищала денники.
 — Что еще? — спросил Гейб.
 — Он сказал, что после ланча ежедневно будет давать мне уроки верховой езды.
 Гейб выразительно тряхнул головой.
 — Это бог знает что. Все же будет лучше, если только я буду обучать тебя азам верховой езды. Это позволит нам избежать каких-либо осложнений.
 — Я бы сказала, одно мы уже избежали! — ехидно вставила она с нескрываемым раздражением в голосе.
 — Каким образом?
 — Я ведь жила с тобой, помнишь? Никто не был более занят, чем ты.
 — Не сердись. Я уже подумывал о том, что нам следует… приспособиться друг к другу.
 Ее сердце запрыгало.
 — Когда?
 — Когда наступил бы подходящий момент. — Если он намеренно осыпал ее колкостями, то делал это превосходно.
 — Иными словами, никогда. — Радость схлынула.
 И Стефани вновь потеряла всякую надежду.
 — Наоборот, — его низкий голос звучал насмешливо, — весна — прекрасное время для этого. В пятницу ты сможешь покататься со мной верхом, пока я буду проверять коров возле реки.
 Гейб с усмешкой пообещал посадить ее на самого норовистого скакуна и поехать с ней в горы, где они будут перепрыгивать через валуны и снежные сугробы. Но Стефани любила его столь сильно, что была готова ехать вместе с ним куда угодно и вытерпеть все, что он для нее приготовит.
 — А что мне сказать Маку? Мои занятия с ним состоятся?
 После короткой паузы Гейб ответил:
 — Я поблагодарю его за то, что он был так любезен с тобой, но дам ему понять, что его уроки, которые он хотел давать тебе после полудня, лежат вне сферы твоих обязанностей. — — Это замечательно. Следовательно… я буду свободна днем и по вечерам?
 — Естественно. Ты можешь пойти куда угодно и делать все что угодно. Только постарайся не сталкиваться с Марвой. Обедаем мы скромно. Но это не значит, что к столу можно появляться когда вздумается.
 — Если ты подобрался к концу своего длинного списка указаний, то я хотела бы сказать, что смертельно устала и мне бы хотелось лечь в постель.
 — Это твое дело, — ответил он с невозмутимым спокойствием. — Спокойной ночи, мисс Джонс. Спите спокойно. — И Гейб тихо притворил за собой дверь.
 «Да уж, заснешь тут спокойно…»
 Стефани отшвырнула одну из подушек — и это все, что она могла сделать.
 Гейб услышал шум, донесшийся из комнаты Стефани. Он замер в ожидании. Почему-то ему показалось, что ее кровать развалилась на части. Но поскольку других звуков не последовало, он пошел дальше по холлу к столовой, где все еще возилась Марва.
 :. — Как поживаешь, Марва?
 — Прекрасно, Гейб, — ответила она, протирая шейкер. — Хочешь еще кусок персикового пирога?
 Стефани была права: его повариха вела себя как-то странно.
 — Почему у меня такое чувство, что ты Прячешь под седлом шипы?
 Марва отчаянно замотала головой.
 — Ничего подобного. Я просто работаю.
 — Вижу, вижу… Но я вот подумал, что мы всегда были добрыми друзьями, и если между нами что-то не ладилось, ты обычно приходила ко мне.
 — Я всегда так делала.
 — Кроме сегодняшнего вечера.
 — Все свои служебные обязанности на сегодня я выполнила.
 — И все же, давай поговорим.
 Марва отложила в сторону шейкер.
 — Я всегда во всем тебя поддерживал. Но сейчас я никак не могу понять, почему ты поместила Тери Джонс в этот холодный, старый чулан, когда наверху пустует превосходная спальня для гостей! С другой стороны, мне бы хотелось сохранить эту комнату для родителей одного из мальчиков, на тот случай, если бы они внезапно приехали, — продолжал Гейб, и дыхание его участилось. — Строго говоря, мисс Джонс — не гость. Она приехала на ранчо в поисках работы. Тем более что она еще только стажируется.
 Марва нахмурилась.
 — Значит, стажируется…
 — Если она не сможет работать на конюшне, Мак уволит ее.
 — По утрам на конюшне так холодно.
 — Неважно, работа должна быть выполнена. Тебе это известно.
 — Хорошо, если уж ты интересуешься, почему я сделала все не так, как надо, то знай: она совершенно не годится для такой работы!..
 Гейб потянулся к яблоку в вазе, взял его и надкусил. Марва оказалась более проницательной, чем он думал.
 — Даже если это так, ей все равно следует подыскать более сносное место для ночевки. Нужно уважать друг друга. Мне здесь нужны люди, которые хотят проявить себя, что-то доказать себе и другим.
 Это одна из причин, кстати, почему я и тебя пригласил на работу.
 — Может, ты скажешь мне другие причины? колко спросила она.
 — Ты делаешь хорошую закваску для хлеба. У тебя он получается очень вкусным. Но ты об этом уже знаешь.
 — Все равно приятно слышать.
 — Короче, мне нравится все, что ты делаешь. Как готовишь для ребят. Вряд ли бы я сумел найти замену такой прекрасной поварихе. Твоя восхитительная стряпня сделает счастливым любого жильца.
 Не уходи от меня.
 — Я и не собираюсь этого делать.
 Гейб перестал жевать яблоко.
 — Может, ты хочешь мне еще что-то сказать?
 — Нет, разумеется, нет. Но мы никогда не знаем, какие обстоятельства нас подстерегают. Тебе ведь не составит труда подготовить кого-нибудь другого на мое место?..
 Он прищурился.
 — Ты можешь кого-то порекомендовать?
 — Ну… если мисс Джонс ищет работу, а на конюшне от нее, скорее всего, будет мало толку, может быть, ей стоит поработать на кухне?
 Проклятье. Он должен был это предвидеть. Наверно, внезапное появление Стефани притупило его ум.
 Она, пожалуй, могла заварить кофе и разогреть обед, уже купленный и замороженный в холодильнике, но за год их супружества Гейб так и не сумел выяснить, умеет ли Стефани вообще готовить. Они ведь жили отдельно и поэтому даже в общем доме встречались нечасто. И, как результат, никогда не обедали вместе. В одном он не сомневался: кухня — это последнее место, где Стефани захотела бы чем-либо заниматься. И даже если бы настал знаменательный .день и он вступил бы в Белый дом в качестве президента страны, она бы, пожалуй, смогла лишь обсудить обеденное меню с главой администрации.
 — Я подумаю насчет твоего предложения о помощнике. Однако давай вернемся к тому, где нам разместить мисс Джонс. Возможно, она уедет еще до конца недели, пока не зазеленели пастбища.
 Марва с недоумением уставилась на него.
 — Если ты скажешь ей об этом.




 Глава 6


 Какая разительная перемена произошла за два дня! Снежная буря закончилась, и Стефани могла наслаждаться солнечными лучами.
 Усевшись поудобнее в водительском кресле, Стефани принялась вспоминать имена, начинавшиеся с буквы Д. Машина медленно катилась по северной окраине Калиспелла; эти кварталы она пересекала всякий раз, когда ездила в город.
 Крутой изгиб дороги, еще поворот, еще…
 Данкерсы. Вот они где!..
 Она съехала с шоссе и припарковалась на стоянке автотранспорта. Но ее приподнятое настроение улетучилось, когда она подошла к дверям неказистого домика и стала искать замок или что-то похожее на запор.
 Ее взгляд заскользил по соседним постройкам.
 Она заметила потрепанный грузовичок, брошенный прямо у дороги. Может быть, кто-то из них дома?..
 Не веря в то, что ее планы могут сорваться, Стефани взобралась по лесенке на веранду и нажала на звонок. Через пару минут дверь открылась, и на пороге появилась миловидная брюнетка лет двадцати.
 Она дружелюбно поздоровалась со Стефани.
 — Это вы миссис Данкерс?
 — Да. Я чем-то могу вам помочь?
 — Я надеюсь. Меня зовут Терн Джонс. Простите, что беспокою вас, но я проехала очень большое расстояние, чтобы встретиться с вами. Вы не могли бы научить меня ездить верхом? Я заплачу вам за это.
 У вас найдется для меня время? Мне кажется, сейчас у вас не очень много клиентов.
 — Это все потому, что мы вряд ли откроемся вплоть до июня.
 — Ох… А я и не знала… — А ведь она так надеялась! — Может быть, вы подскажете, где мне могли бы еще преподать уроки верховой езды?
 — Здесь несколько конюшен, но они тоже вряд ли откроются, пока не наступит лето и сюда не приедут туристы.
 — Боюсь, что летом мне будет уже поздно учиться… Ну, ладно, спасибо и на этом… Прощайте.
 Стефани резко повернулась и стала спускаться по лесенке.
 — Подождите!
 Стефани обернулась.
 — Так и быть. Я, пожалуй, смогу уделять вам пару часов в день, пока моя Мэнди в школе.
 — Вы и вправду готовы обучить меня? — воскликнула взволнованно Стефани.
 — А почему бы и нет? Захвачу только куртку и ключи, а потом прогуляемся к конюшне.
 Когда хозяйка вновь возникла на пороге, Стефани проговорила:
 — Миссис Данкерс… я обещаю, что компенсирую вам все неудобства. Назовите вашу цену.
 Ее спутница только улыбнулась в ответ, и они не спеша зашагали к конюшне. Наконец она сказала:
 — Это будет уместно обговорить, когда я выполню часть работы. Меня зовут Пэм.
 — Чудесно! Дело в том, что я желаю выучиться верховой езде еще до пятницы!
 — До нее еще далеко, не так ли? — улыбнулась женщина.
 Стефани вдруг почувствовала настоящую симпатию к своей спутнице и громко расхохоталась в ответ. Но когда она вспомнила о том, зачем сюда приехала, то сразу посерьезнела.
 — Это очень важно. Мой босс дал мне две недели испытательного срока. Если я не буду соответствовать требуемому уровню, то не получу работу. Она старалась говорить внятно, но у нее это не получалось, потому что в горле возник комок. — Боюсь, я ничего не получу, если не сумею научиться верховой езде…
 Прежде чем отпереть ворота конюшни, Пэм задумчиво покосилась на Стефани.
 — Если этот жеребец вас устроит, вам понадобится не один урок.
 — Я знаю. Моя проблема в том, что по утрам я работаю и не сумею сюда выбраться до полудня. Но после обеда я свободна до самой ночи.
 — А я как раз освобождаюсь в это время. Правда, в четверг мне нужно идти в школу, я там помогаю на добровольных началах. Но я позову на помощь моего мужа Хайдена, и он позанимается с вами.
 Один раз только поглядит на вас и обо всем забудет.
 Ее новая знакомая оказалась чистейшим золотом. И Стефани не сумела сдержать слезы.
 — Вы даже не представляете, что это для меня значит, — проговорила она дрожащим голосом.
 — Вы не против, если я задам вам вопрос, прежде чем мы начнем?
 — Нет, конечно. Я с удовольствием отвечу вам.
 — Вы давно влюблены в вашего шефа?
 Стефани поперхнулась и с трудом перевела дыхание.
 — Эй… я только пошутила… Я не хотела оскорбить вас…
 — Я не обиделась, — поспешила уверить ее Стефани. — Ваш вопрос справедлив. Я… я давно влюблена в него.
 Пэм фыркнула.
 — Он серьезный человек?
 — Да… — Измученная этим допросом, Стефани тяжело вздохнула.
 — Ну, тогда вам следует пройти интенсивный курс. Разумеется, вы вряд ли привезете домой в Пятницу приз королевы родео, но я думаю, что сидеть в седле вы научитесь!
 Пэм оказалась права: уже в четверг Стефани научилась обращаться с лошадью, и ее тело теперь расплачивалось за это. С утра Стефани приходилось вычищать денники, потом вплоть до полудня седлать лошадей. Все ее тело ломило от непривычной работы.
 После урока верховой езды она обычно задерживалась в Калиспелле, чтобы пообедать. Иногда ходила в городской кинотеатр. На разговоры с Гейбом у нее совсем не оставалось времени и сил.
 Когда утром в пятницу Стефани проснулась ровно в шесть тридцать от резкого, пронзительного звонка будильника, ей вдруг захотелось умереть настолько она устала и измучилась. Хотя она нетерпеливо ждала этого дня, жила только ради него, потому что собиралась провести его с Гейбом. А теперь она еле двигалась, разве что не стонала от физической боли.
 Стефани не без труда оделась, потом, шатаясь, поплелась на кухню, чтобы выпить чашечку кофе и съесть одну из легендарных булочек с корицей, которые пекла Марва. И вдруг она увидела, как из столовой стремительно вышел Гейб.
 — Где ты пропадала все эти дни?
 Судя по его голосу, Гейб был рассержен. Неужели он скучал по ней? О, как она хотела на это надеяться!
 — Каталась по округе, знакомилась с окрестностями. — В ее ответе была доля правды.
 — До половины одиннадцатого вечера? — насмешливо уточнил Гейб.
 Видно, он что-то заметил. Стефани гордо вскинула подбородок.
 — Я не разгуливала с кем-то, кто имеет какое-либо отношение к ранчо, если ты на это намекаешь.
 — У тебя на сегодня есть какие-то планы? Будет неплохо, если ты успеешь управиться с делами до вечера. Кстати, ты не забыла? Мы собирались сегодня прокатиться верхом на лошадях и проверить стадо.
 — Я помню об этом.
 — Если вдруг возникнет серьезная проблема, мы могли бы разбить там лагерь и заночевать. Жду тебя в конюшне в одиннадцать.
 Стефани посмотрела вниз, на носки своих сапожек, стараясь не выдать радость, которую вызвали у нее эти слова.
 — Я буду готова, — ответила она голосом, полным смирения.
 Выдержав многозначительную паузу, он повернулся и ушел через холл в свой кабинет.
 Стефани вдруг почувствовала, что умирает от голода, и решила как следует позавтракать — к величайшему удовольствию Марвы. Допив вторую чашку кофе, она вернулась в свою комнату, чтобы захватить все необходимое для прогулки верхом. Потом побрела в конюшню, при каждом шаге испытывая сильную боль в мышцах.
 Вдобавок этим утром ее изрядно утомили подростки. Мак поручил каждому из них какую-то работу.
 Некоторые были заняты уборкой денников. Другие приводили в порядок автоматический кран и заполняли кормушки свежей травой. Стефани потихоньку училась вместе с ними и попутно выполняла свои нехитрые обязанности. Ей доставило немало удовольствия, когда Мак похвалил ее за работу.
 Стефани любезно перекинулась парой слов с ним и с подростками, прежде чем направилась в помещение, где готовили корм. Там она оставила свою ковбойскую шляпу и фотоаппарат.
 Клей увязался за ней и тихонько прикрыл дверь.
 — Тери? Можно мне с вами поговорить, всего лишь одну минуту?
 Они остались одни. Это была та самая ситуация, о которой ее предупреждал Гейб и которой следовало избегать.
 — Хорошо. Давай поговорим. — Она потянулась к уздечке, висевшей на крючке. — Ты, кстати, можешь помочь мне с Молди. Я собираюсь прокатиться на ней сегодня.
 Судя по тому, как хмурился Клей, ему не очень хотелось присоединяться к сверстникам, но Стефани нарочно не оставила ему иного выбора.
 Он плелся вслед за ней, пока она неторопливо шла к денникам. По мнению управляющего, Молли прекрасно подходила Стефани и была превосходной кобылой. Кроткой, шустрой и, вдобавок ко всему, выносливой.
 — Как ты себя чувствуешь, Молли? — Стефани похлопала лошадь по загривку. Та прильнула мордой к ее ладони, словно отвечая:» Я готова к занятиям «.
 Что до Стефани, то надеть уздечку на кобылу оказалось чуть труднее, чем оседлать ее, но в конце концов она справилась с задачей.
 — Так, — тяжело вздохнув, сказала Стефани. — Теперь, Клей, если ты сумеешь удержать лошадку, я осмотрю ее ноги.
 Он едва слышно проговорил:
 — Вы не могли бы найти время в этот уик-энд и взять меня с собой в город?
 Стефани осторожно вычищала копыто.
 — Мистер Уэйнрайт сказал мне, что на следующей неделе он собирается свозить тебя в город вместе с другими ребятами.
 — Мне это известно, но он вряд ли разрешит нам позвонить.
 — Тут я едва ли смогу тебе помочь, Клей.
 — Мне бы так хотелось поговорить с мамой!
 Уже не в первый раз Стефани терзала мучительная мысль: неужели мать Клея — любовница Гейба?
 И если это так, то знает ли об этом Клей?
 — Да, конечно, это важно. Но почему бы тебе не попросить об этом самого мистера Уэйнрайта? Может, он разрешит тебе позвонить прямо отсюда, из кабинета? Я уверена, он согласится, когда ты объяснишь ему, как тебе это необходимо.
 — Нет, — мальчик отчаянно замотал головой. — Вы не понимаете. Он не хочет и слышать об этом.
 Стефани не сумела сдержать любопытство и поинтересовалась:
 — Почему же?
 — Потому что это могло бы все испортить.
 — Что ты имеешь в виду?
 — Я хочу, чтобы она прилетела сюда, а это ему не понравится.
 Стефани прищурилась.
 — Она, вероятно, сама ждет не дождется, когда сможет увидеть тебя. Может быть, она скоро сюда приедет?..
 — Да, но ей нужно поторопиться!
 — Почему?
 — Я выяснил, когда ехал сюда, что он и его жена только что развелись.
 Ошеломленно вздохнув, Стефани сказала:
 — Он так тебе и сказал?
 — 0 — ох… Мы все обсудим. Ему лучше знать. Мама говорит то же самое. Если она знала о разводе, то они могли бы снова пожениться. Я сделал бы все, чтобы он сумел исправить свою ошибку. Вы не могли бы мне помочь?
 Стефани едва удержалась на ногах.
 — Я… вот что тебе скажу, Клей. Я подумаю над этим и дам тебе знать, если что-то решу.
 — Спасибо, что не сказали» нет «, — пробормотал он с плохо скрываемой радостью.
 — Теперь тебе лучше присоединиться к остальным. У нас у обоих есть дела.
 — Хорошо. Тогда я поговорю с вами позже.
 После того как он ушел, Стефани обняла лошадь за шею, пытаясь заглушить душившие ее рыдания.
 « Ну, и что мне теперь делать?»
 Через несколько минут она привела себя в порядок, и никто не смог бы догадаться о мучивших ее переживаниях. Стефани так быстро и умело справилась с лошадью, что Мак, наблюдавший за ней, был приятно удивлен.
 Прогулка, которую она пообещала Клею, наверное, сломала душевное равновесие пятнадцатилетнего подростка, который теперь отчаянно пытался восстановить свой разбившийся мирок.
 Гейб предупреждал ее, что Клей очень раним.
 Но она готова была держать пари, что даже сам Гейб не догадывался о том, как рассчитывал на его поддержку Клей.
 Парнишка должен знать о намерениях Гейба относительно его матери. Иначе он, во всем разобравшись сам, мог бы выкинуть нечто очень рискованное.
 Стефани опасалась только одного: услышать, что Гейб открыто признает свои отношения с матерью Клея и объявит о своей женитьбе на ней.
 Гейб посмотрел на часы. Это было время, о котором они условились со Стефани. Гейбу не терпелось выяснить, где она пропадает вечерами.
 И если, черт побери, он немедленно не отвезет ее в аэропорт, то вряд ли сможет избавиться от ее присутствия на ранчо.
 Забравшись на седловину горы, Гейб потихоньку спускался вниз, сидя верхом на гнедом мерине; удаляясь от загона, он приближался к конюшне.
 Когда он подъехал поближе, то поневоле загляделся на Стефани: она, уверенно держась в седле, лихо управлялась с лошадью, и оттого фигура девушки казалась еще более великолепной.
 Мак был извещен о том, что Гейб собирается взять ее с собой на дальнее пастбище.
 Гейб тихо подъехал к Стефани. Она повернула к нему голову. Из-под полей ковбойской шляпы на него взглянула пара очаровательных голубых глаз; с тех пор как они познакомились, она на него еще никогда так не смотрела.
 Стефани робко подъехала к нему.
 Любой, кто встретил бы ее на пути, наверняка посчитал бы, что она родилась в седле. Оказывается, она прекрасно ездила верхом, но никогда ему об этом не говорила; любопытно было бы узнать, кто научил ее этому.
 В одном Гейб был убежден: это не Мак и не его помощники. Неплохо было бы все выяснить.
 Каждый раз, когда наступал полдень, Стефани неизменно куда-то уезжала и пропадала до самой ночи…
 В его голове тут же возникла картинка: незнакомец, мягко поддерживающий Стефани, учит его бывшую жену азам верховой езды. Его жену, к которой он, Гейб, так и не соизволил прикоснуться за время их супружества.
 Гейб ощутил вдруг мучительную ревность.
 — Ты готова? — Он сознавал, что его голос звучит грубо, но ничего не мог с собой поделать.
 — Конечно…
 Легкая дрожь, которую Гейб опять уловил в ее голосе, почему-то взволновала его.
 — Не отставай от меня, — проворчал он.
 — Я стараюсь.
 Гейб задумался. Он никогда еще не видел ее такой. Стефани была утонченной светской дамой, прекрасно умела вести себя в обществе, чем он всегда гордился. Но, следя за тем, как она, ловко перебирая поводья, управляется с Молли и делает это столь женственно и элегантно, он наконец осознал, что Стефани очень дорога ему.
 Пока он бдительно высматривал отбившихся от стада коров, его взгляд временами скользил по ее тонкому лицу. Сейчас оно было немного напряженным, чего он тоже раньше не замечал.
 Стефани держалась в седле прямо и не выражала неудовольствия, если он менял аллюр с прогулочного шага на легкий галоп. Чем больше Гейб наблюдал за ней, тем больше начинал ненавидеть того человека, который прикасался к Стефани, когда учил ее ездить верхом. И даже, если этот жокей был ей безразличен, Гейб не мог избавиться от назойливой мысли: ему самому следовало ее обучать.
 — Посмотри, на берегу реки довольно сухо. Мы можем устроиться там на ланч.
 — Я… не знала, что ты что-то захватил, — ответила она с нескрываемым облегчением.
 — Езда верхом может отнять больше сил, чем ты думаешь.
 Он дал ей понять, что прекрасно понимает, как она устала и как ей хочется отдохнуть.
 Сам Гейб учился ездить верхом, когда был подростком. И сейчас, внимательно приглядевшись к Стефани, он без труда понял, сколько у нее, как у начинающей, проблем.
 — Я позабочусь о лошадях. Ты лучше подыщи нам место, где можно было бы расположиться.
 Стефани принялась внимательно осматривать окрестности, выискивая местечко, где бы они могли отдохнуть, а Гейб стал привязывать поводья к высокой сосне, стоявшей поблизости; разгоряченные лошади нетерпеливо терлись мордами о шершавую кору.
 Пытаясь скрыть улыбку, он бросил седельную сумку на округлый, плоский, напоминавший плиту камень; получилось сиденье, на котором ей удобно будет сидеть. Между тем Стефани сняла ковбойскую шляпу, и ее короткие черные кудри заблестели под ярким полуденным солнцем. Как бы привлекательно она ни выглядела, все равно ему хотелось увидеть золотой шелк ее настоящих волос.
 Он хотел увидеть Стефани такой, какой ее создала природа.
 — Речка такая быстрая, — воскликнула Стефани, когда он подошел к ней.
 — Это потому, что весна пришла. В другие месяцы она успокаивается, и я могу наслаждаться рыбной ловлей.
 Их взгляды встретились, и она не сразу отвела глаза. Гейба разбирало любопытство: помнит ли Стефани что-нибудь про тот вечер, когда она застала его на отцовской яхте?
 Ее появление тогда показалось ему сошествием с небес ангела. Но он увидел в ее руках конверт и Понял, что Стефани всего лишь выполняет поручение его отца. Тогда Гейб испытал чувство более глубокое, чем разочарование. Время от времени он изводил себя неприятной мыслью: а что, если у нее что-то было с его отцом?
 Измучившись подозрениями, он тем не менее тщательно их скрывал. Но все равно в нем жил тайный страх: Гейб ревновал отца к Стефани, ему казалось, что тот оказывает на нее чересчур сильное влияние.
 И все-таки он предложил Стефани выйти за него замуж, потому что она была единственной женщиной, которую он и вправду желал. В какой-то степени его стремление надеть ей обручальное кольцо на палец объяснялось желанием увезти ее подальше от собственного отца. Это была своеобразная проверка: находясь вдвоем со Стефани, Гейб смог бы убедиться, что у нее нет привязанности к его знаменитому отцу.
 Гейбу показалось, что он получил ответ на терзавший его вопрос, когда она слегка шокировала его тем, что немедленно согласилась выйти за него замуж. И тогда он понял, что Стефани и его отца соединяют лишь амбиции.
 — Ты хочешь, чтобы я тебе помогла?
 Но если ее амбиции были столь велики, почему она последовала за ним сюда? На этот вопрос Гейб пока никак не мог найти ответ.
 — Ты, должно быть, проголодалась.
 — Если честно, то очень.
 Ее глаза раскрывались все шире по мере того, как он извлекал из сумки продукты.
 — Марва знает, как приготовить все наилучшим образом. Дай ей бог здоровья, ей удаются такие чудные сэндвичи. Подкрепись, — приказал Гейб, протянув ей сэндвич и бутылку с минеральной водой.
 Жадно проглотив кусок сэндвича с говядиной, она воскликнула:
 — Да это просто пища богов!
 — Согласен. — И он, не отрываясь, осушил целую банку кока-колы. — И долго ты собираешься держать меня в неведении?
 Ее щеки покрылись краской.
 — О чем это ты? — И она сделала торопливый глоток.
 — Я потрясен тем, что ты так долго можешь ехать верхом, Стефани. Кто обучал тебя? Где ты нашла такого жокея?
 — Его зовут Пэм Данкерс.
 И снова она поразила его, ответив совсем не то, что он ожидал услышать. Гейб внимательно слушал ее объяснения, и его все сильнее мучил стыд.
 — ..разве что вчера ее замещал ее муж Хайден. У него есть продуктовый магазинчик, и ему срочно понадобилось, чтобы кто-то подменил одного из продавцов.
 — Если хочешь, можешь пригласить их на ранчо — на обед, перед тем как ты уедешь.
 Она повернула голову к реке.
 — Весьма великодушно с твоей стороны, но не думаю, что это самая замечательная из твоих идей.
 — Почему же?
 — Я думала, что до тех пор, пока твой отец не узнает, где ты находишься, ты мог бы держать его в неведении как можно дольше. Ведь эта чета начнет задавать уйму вопросов. Данкерс.ы могут узнать тебя. Если они станут распространять ненужные слухи, то твоему отцу скоро обо всем донесут.
 — Я высоко ценю твою заботу обо мне, но я думаю, ты преувеличиваешь. — Гейб протянул ей яблоко, но Стефани отказалась. — Пригласи их.
 — Спасибо.
 — Я подумал, тебе, наверное, было бы приятно узнать, что Мак дал высокую оценку твоей работе в конюшне. — Как и опасался Гейб, его управляющий уже был совершенно ею очарован.
 — Это приятно слышать.
 — Он говорит, что ты самый прилежный работник, которого он когда-либо видел. Мне было приятно узнать об этом, потому что Марва сообщила, что ты еще собираешься помогать ей на кухне.
 У Стефани закружилась голова.
 — Я сделала что-то не так?..
 Ее искренность тронула Гейба.
 — Не уверен. Марва, видно, совсем с ума сошла…
 Однако теперь, когда ты усвоила азы верховой езды, я решил, что ты вправе поделить свое время между конюшней и кухней уже на следующей неделе. Если ты не против подниматься засветло, наша домоправительница сможет ложиться в постель на час раньше.
 — Конечно, я была бы рада помочь ей.
 — Отлично. — Гейб начал укладывать оставшиеся продукты в сумку. — Но только вынужден тебя предостеречь: Мак, как и я, обеспокоен тем, что ты оказываешь такое большое влияние на Клея. Он считает, что ты выказываешь мальчику слишком много внимания и выделяешь его среди других ребят. Ведь все видели, что этим утром он увязался вслед за тобой в помещение для заготовки кормов и…
 — Ну и что?! — Стефани отстранилась от него и от негодования покраснела. — Да, он выглядит подавленным, но не из-за меня! Я рада, что ты вспомнил о мальчике, потому что тебе многое нужно узнать о нем!
 Гейб нахмурил брови.
 — Продолжай.
 — Он обожает тебя, Гейб, — едва слышно прошептала она. — Этим утром он хотел побыть со мной.
 — Значит, Мак оказался прав.
 — Лишь отчасти. Клей хотел, чтобы я отвезла его в город, где он смог бы позвонить своей матери так, чтобы ты ничего не узнал.
 Гейб рассеянно потер большим пальцем подбородок.
 — Я полагаю, он сказал тебе, зачем собрался звонить ей?
 — Да, — Стефани посмотрела на него, словно охотник, подкрадывающийся к жертве, — он хотел, чтобы она прилетела сюда, и как можно скорее…
 Вообще-то Гейб уже потихоньку готовил ее приезд. Но к тому времени, когда Мэделин должна была прилететь, ей предстояло основательно протрезветь.
 — Почему он сам мне об этом не сказал?
 — А ты не знаешь?! — Стефани воскликнула так громко, что ее гневный голос эхом отозвался по всему лугу.
 Что-то она утаивала от него…
 — Не знаю о чем?..
 Стефани потерла лоб.
 — Ты как-то ему признался, что недавно развелся с женой.
 « О проклятье «.
 — Это правда, — нехотя проворчал он.
 Ее дыхание участилось.
 — Ты с его матерью связан определенными обязательствами.
 — Это нормальная ситуация. Я был ее поверенным два года назад и представлял в суде интересы Клея.
 — Очевидно, он считает, что в твоей заботе о нем было нечто большее.
 — Ну, и в какой мере?
 Она выпрямилась и пристально поглядела на него.
 — Имею ли я право сказать об этом прямо? Он хочет, чтобы ты опять стал его опекуном. Мальчик ждет не дождется ее приезда, чтобы она вышла за тебя замуж, прежде чем ты встретишь какую-нибудь другую женщину, — добавила Стефани уже тише, прежде чем слезть со своего импровизированного кресла.
 Оглушенный свалившейся на него информацией, Гейб медленно пошел от нее прочь. Когда он наконец наткнулся на круп своего коня, Стефани уже оседлала свою кобылу и нетерпеливо ждала его.
 — Я поговорю с Клеем, — едва слышно промолвил Гейб. Это было единственное, что он мог сейчас сказать.
 — Далеко отсюда твои коровы?
 — В получасе езды.
 Гейб любил объезжать свои владения верхом и во время таких прогулок всегда ощущал радостное возбуждение и прилив сил. Но известие о том, что Клей тяготится пребыванием на ранчо, изменило его настроение.
 Всю дорогу от реки к пастбищу оба молчали.
 — Я вижу коров! О, погляди только на эти очаровательные создания!
 Гейба передернуло от ее восторженности.
 — Оригинальное замечание… Здесь одни стельные коровы. Ежемесячно каждая из них телится.
 Он внимательно осматривал стадо, все пятьдесят голов скота, а коровы между тем мирно паслись, степенно прохаживаясь по лугу, или отдыхали, разлегшись на траве.
 — Мне необходимо проехать через все стадо и проверить, не заболела ли какая-нибудь из коров.
 Подожди меня здесь.
 — Но мне тоже хочется на них полюбоваться…
 Каждый раз, когда Стефани приближалась к нему, его сердце начинало учащенно биться. По его сигналу они вновь двинулись вместе. Если она и нервничала, то чуть-чуть и совсем этого не показывала. Наоборот, она выглядела восхитительно. И поневоле он любовался ею.
 — Они всегда так открыто прогуливаются со своими малышками, как сейчас?
 — Обычно да. Это порода техасских лонгхорнсов. Девяносто процентов коров из этого стада разрешаются бременем без чьей-либо помощи. Нам остается только позаботиться об оставшихся десяти процентах.
 Не успев доехать до противоположной стороны стада, он заметил корову, разлегшуюся чуть поодаль, у самой изгороди.
 — Гейб? — окликнула его Стефани. — Посмотри туда!
 — Я вижу ее. Давай подъедем поближе.
 Он пустил свою лошадь легким галопом, потом потихоньку спустился с пригорка. Стефани последовала его примеру. Они спешились у изгороди, привязали поводья к слеге и пошли к корове. Гейб встал на колени позади нее. Стефани присоединилась к нему.
 — 0 — ох… она вот-вот должна отелиться!..
 — Верно, — проворчал Гейб. — Видишь?.. Теленок никак не может вылезти на свет.
 Стефани вопросительно посмотрела на него.
 — Мы ничего не сможем сделать?
 — Сделаем.
 Гейб низко наклонился над телкой, схватил ее за полусогнутую ногу и что есть силы выпрямил колено.
 — Если хочешь помочь, захватывай другую ногу.
 Я потяну эту…
 Стефани не колебалась. Вместе они принялись дергать телку за ноги. Потихоньку из ее брюха на свет стала выходить голова теленочка.
 — Все, достаточно. Предоставим маме самой закончить ее почетный труд.
 Несколько минут они безмолвно ждали.
 Наконец Стефани тряхнула головой.
 — Мне кажется, она очень устала.
 — По-моему, да, — согласился он. — Давай еще немножко потянем…
 Впрочем, на этот раз им не потребовалось прилагать много сил, чтобы корова разрешилась от бремени. Вскоре теленок уже лежал на траве и сучил ножками. Корова-мама подалась вперед, потянулась мордой к теленочку и стала его облизывать.
 — Ох, Гейб… — Теперь Стефани уже не сдерживала слез и всхлипывала от умиления, не скрывая своей радости. — Мы только что помогли появиться на свет этому милому существу. Я никогда в жизни еще не была свидетелем подобного волшебства.
 Гейб разделял ее эмоции. Он притянул ее к себе и обхватил руками. Они прильнули друг к другу. О таком объятии он прежде мог только мечтать.
 Слезы, стекавшие по ее щекам, вывели его из привычного душевного равновесия.
 — Что, если мы останемся здесь и заночуем? Надеюсь, на ранчо за это время ничего не случится?
 — Конечно, не беспокойся, — пробормотал Гейб, прежде чем прижаться лицом к ее шее. Благоухание, исходившее от ее кожи, сводило его с ума.
 Весь следующий час они просидели обнявшись, наблюдая, как теленок пытается самостоятельно встать, пока корова-мама старательно вычищала его языком. Наконец ему удалось приподняться, и он встал на ножки, прижался к маме и тут же принялся сосать ее вымя.
 Из глаз Стефани вновь полились слезы.
 — Он такой смышленый… Мы можем как-то его назвать?
 — Придумай имя сама. Пошли вперед. — Гейб, сам потрясенный случившимся, был не в силах сказать что-то еще.
 — Я бы назвала его Счастливчиком. Ты не против?..
 Гейб рассмеялся.
 — Обычно такие клички дают лошадям.
 — Мне на это наплевать. Им обоим пришлось бы нелегко, если бы ты не подоспел на помощь. Ты все сделал замечательно. Ты точно знал, что нужно делать. Ты всегда знаешь, что делать. — Ее голос задрожал.
 — Надо объехать и другие стада.
 — У тебя их много?
 — Несколько.
 — Мы ведь можем осмотреть все стада, правда? В ее голосе прозвучала надежда.
 — Давай сделаем это попозже. Мы умоемся в реке и поедем к старому пепелищу. Там уцелела пожарная вышка. Мы сможем там заночевать, а утром продолжим объезд.
 Чуть позже она вытащила из пакета фотоаппарат.
 И снова его сердце учащенно билось, пока Стефани увлеченно фотографировала своих любимцев — новорожденного теленка и его слегка уставшую мать.




 Глава 7


 — Здесь прямо-таки домашний комфорт!
 Наевшись жареной картошки и напившись какао, Стефани наслаждалась свободой, разгуливая без парика и очков.
 Ветки молодых елей, тяжело свисавшие на деревянные стропила, образовали естественную крышу.
 Бдительный Гейб устроил здесь все так, чтобы можно было чувствовать себя в полной безопасности. Мерцание ночного фонаря освещало веранду, которая опоясывала по периметру всю пожарную вышку. Прежде чем на землю опустилась тьма, Стефани успела хорошенько осмотреться.
 Гейб надул резиновый матрас.
 — После того как купил ранчо, я починил и эту постройку и регулярно меняю здесь постельное белье. Запасся, на всякий случай, и кое-каким провиантом. Если ураган приходит со стороны ранчо, коровы с дальних пастбищ идут к вышке, поближе к лесу, и ищут здесь убежища… Что касается ребят, то им, в качестве вознаграждения за отличное поведение, раз в две недели разрешается приезжать сюда.
 Звезды на небе сверкали, словно бриллианты на черном бархате.
 — Я сейчас подумала, что в таком восхитительном месте я была так давно, еще девочкой.
 — И оно волнует тебя больше, чем яхта твоего отца?
 В его вопросе прозвучал едкий укол, и впервые с тех пор, как они приняли роды у коровы, между ними вновь возникло напряжение. И ей вдруг страстно захотелось навсегда сохранить в памяти, как самое дорогое воспоминание, прелесть этого часа, ощущение их нараставшей физической близости.
 — Ты ведь, кажется, никогда не хотела иметь детей? — вдруг спросил Гейб. — Когда мы были женаты, я даже не верил в то, что, нам стоит обсуждать эту тему.
 От неожиданности Стефани тяжело опустилась на свою койку и, чтобы скрыть волнение, стала стаскивать с себя ковбойские сапожки.
 — Если бы повстречался настоящий мужчина, я была бы не против родить семь или восемь детей, — честно призналась она.
 — Это слишком много.
 — Наверное, я слегка преувеличиваю. Но я ведь была единственным ребенком в семье. Мама всегда подыскивала мне подружек. Ты даже не можешь себе представить, как я завидую тебе и твоим братьям. Ты никогда не нуждался в друзьях, потому что каждый из братьев был для тебя другом.
 — Не напоминай мне о них. — Гейб передал ей матрас, который она положила на свою койку. — Но я должен сказать тебе, что первая леди страны с семью или восемью детьми станет сенсацией тысячелетия…
 Только не это! У Стефани потихоньку складывалось впечатление, что Гейб был, возможно, еще большим упрямцем, чем его отец.
 — Ну, в общем, ты прав… Я действительно могла бы настоять, чтобы мы жили в другом месте.
 — Насколько помнится, ты говорила мне, что Белый дом — мечта каждой женщины.
 — Конечно, это так. Для приема высокопоставленных лиц он вполне годится. Но едва ли в этом особняке уместилось бы семь или восемь детей… Я когда-нибудь говорила тебе, как ненавижу дом моих родителей? Он слишком огромен для трех человек. Когда человек имеет все, что только может пожелать, он начинает думать о смерти. Годами я мечтала вырваться из этого роскошного склепа. И это можно было сделать, даже когда родители были дома. Они и не догадались бы, что я ушла навсегда.
 — Стефани… — прошептал Гейб, недоверчиво косясь на нее.
 — Вот ты и сделал это вместо меня, — рассмеялась она, но в ее смехе прозвучала нескрываемая душевная боль. — Вырвал меня оттуда, словно страничку из записной книжки.
 — Наверное, это очень страшно — столько лет быть совершенно одинокой, — пробормотал он. — Почему ты никогда мне об этом не говорила?..
 — Ты, наверно, считал, что я буду жаловаться на жизнь, лежа в твоей постели? — Ее вопрос прозвенел в свежем ночном воздухе словно удар колокола.
 — Гейб… я сумела перебороть все эти страхи, еще когда училась в колледже.
 Он протянул ей пару одеял.
 — Не сомневаюсь. Иначе ты не смогла бы приехать ко мне, вместо того чтобы отправиться в великолепное кругосветное путешествие, которое ты, кстати говоря, вполне заслужила.
 — Это совсем не то. — Она легла на матрас, укрылась одеялами и натянула их до самого подбородка. Мир хорошо посмотреть, когда рядом есть любимый.
 Гейб заметался, отбросив сразу несколько теней на дощатые стены, потом покосился на фонарь.
 — И я, наверное, соглашусь с тобой.
 Он залез на импровизированную кровать. Их грубо сколоченные койки стояли рядом, будто они собрались провести эту ночь вместе.
 Пока Стефани обдумывала его невнятную реплику, попутно вообразив, что он нежно обнимает ее в каком-нибудь парижском музее, странный крик разорвал безмолвие.
 — Что это было? — Стефани с испугу закрылась одеялом.
 — Койот… Они нас не потревожат.
 — Надеюсь, что это так… Гейб?
 — Да?
 — Спасибо, что взял меня сюда. Я знаю, ты не очень этого хотел, но мне было бы жаль упустить такую возможность. Прежде чем ты окончательно заснешь, можно задать тебе один вопрос?
 — Хоть целых пять.
 — Ты не скажешь Клею, что я раскрыла тебе его тайну, которую он доверил только мне? Конечно, нет ничего страшного в том, что ты так сделаешь, поспешила уверить Стефани. — Делай то, что сочтешь лучшим. Мне просто интересно знать, как мне вести себя дальше, когда я вновь увижу его.
 — Я собираюсь быть честным с ним. А если он поставит тебя в неловкое положение, заходи ко мне.
 Я постараюсь разобраться.
 — Хорошо, — с трудом ответила она.
 — Кстати, ты решила, где собираешься искать работу?
 Стефани едва дышала, у нее защемило сердце.
 — Возможно, в Калиспелле. Хайден говорил, что мог бы взять меня на время в продуктовый магазин, если у меня будут проблемы в конюшне. Я ведь говорила тебе, что хочу поселиться где-нибудь в том районе. Но обещаю, я никогда больше не сунусь на ранчо… Когда ты и мать Клея поженитесь, никто — ни она, ни ее сын — не узнает, что я живу по соседству.
 — Разве я говорил, что женюсь на ней? — последовал краткий вопрос.
 « Что бы такое ответить, чтобы не рассердить его снова?»
 — Ноя…
 — Перестань! Желания Клея мало совпадают с реальным положением дел. Я надеюсь, что теперь, когда он получил здесь сеанс трудовой терапии, ему будет легче смотреть правде в глаза и выбрать наиболее подходящий жизненный путь.
 — Ты как-то сказал о смерти его отца…
 — Я имел в виду тот факт, что его мать — алкоголичка, хотя он и в мыслях не допускает этого…
 Приходилось только удивляться, как Гейб до сих пор не был раздавлен этой неудачной женитьбой.
 Стефани проглотила комок в горле.
 — Он так в тебя верит! Я же все вижу. Скорее всего, он считает, что новое замужество его матери позволит им обоим разрешить их проблемы.
 — Множество людей тратили впустую время, а им нужно было лишь остановиться и просто поду — , мать.
 Острая боль пронзила ее сердце, разлившись по всему телу. Получалось, что Гейб давно знал о безнадежной любви Стефани к нему и осторожно дал это понять — для ее же пользы.
 — Клей будет благодарить судьбу, если в его жизни появится кто-то, подобный тебе. — Глубоко вздохнув, Стефани отважилась задать следующий вопрос. — Гейб? Почему ты занимаешься ранчо?
 Гейб тяжело перевернулся на койке.
 — Однажды мы всей семьей путешествовали по Африке, сопровождая отца в одной из его самых удачных поездок. Он таскал нас с собой по всему миру и знакомил со всякого рода благотворительными проектами.
 — Неплохое воспитание он дал своим детям.
 — В общем-то ты права. Он готовил нас к государственной службе. Единственная проблема заключалась в том, что мы усваивали эти навыки урывками и занимались этим от силы две-три недели подряд. Как-то раз мы даже затеяли проект, суть которого заключалась в организации помощи пострадавшим от наводнения, когда вдруг пришло время улетать… Иногда мне кажется, что нам вообще не стоило совать свой нос в чужие дела. Наше присутствие лишь вселяло в людей бесплодные надежды. В действительности же мы оказывали только подобие помощи, потому что нам приходилось всякий раз уезжать, прежде чем доходило до настоящего дела. Мы никогда не видели чего-то реального, что оставалось бы после нас… И когда мне исполнилось двадцать, я вдруг решил раскрутить такой проект, в котором смог бы полностью самореализоваться. Следующим шагом стало зарабатывание денег, чтобы хватило на выполнение задуманного.
 — А почему ты решил помогать трудным подросткам?
 — Из-за несчастного случая. У меня был двоюродный брат, которого обязательно упекли бы в тюрьму за хранение наркотиков, если бы его семья не обратилась ко мне за юридической помощью.
 Чем больше он доверял мне, тем больше я проникался его болью… Тогда мне вдруг стало ясно: проще привезти продукты питания и распространить их среди голодающего населения, чем помочь кому-то в его душевном горе. Ведь порой требуются годы, прежде чем некоторым из несчастных ребят удается вновь встать на ноги. Тут-то и родилась эта идея.
 Стефани удивленно вскинула брови.
 — Придет день, и твой отец доберется и до этого места.
 — Он перестал со мной считаться, и ты знаешь это.
 — Уверена, что со временем он изменит свое решение, — возразила Стефани, стараясь приободрить Гейба.
 — Может быть.
 Зевнув, он протянул ладонь и ласково погладил ее по щеке. Прежде он не баловал ее подобными знаками внимания. Сама не своя от свершившегося чуда, Стефани невольно потянулась к нему и подставила другую щеку. Она могла бы сейчас поцеловать его руку, если бы он не отдернул ее и не отвернулся.
 — И вдруг она окончательно поняла причину, почему Гейб уехал от своей семьи и наследства, которое могло бы сделать его самым могущественным человеком в мире.
 По сути у него была лишь одна насущная потребность — желание оказывать помощь менее удачливым, чем он сам. Он даже с животными обращался так, будто они были разумными существами.
 Все это время она стремилась заглянуть в его мысли, когда ответ лежал на поверхности и был удивительно прост! Гейб неуклонно развивал свои таланты и способности, повинуясь голосу свыше. И даже проявил редкое самоотречение: женился на Стефани, чтобы поскорее достичь своей цели.
 Гейб уверенно чувствовал себя в любых обстоятельствах и постепенно добился того, чего всегда хотел.
 — Спокойной ночи, Гейб.
 Крик диких канадских гусей прозвучал в ушах Гейба словно сигнал электронного будильника. Пока Стефани спросонья прикидывала, сколько их там, над дощатым навесом, он неслышно поднялся с койки и следующие полчаса потратил на подготовку к отъезду. Попутно Гейб приготовил для Стефани завтрак из фруктов и шоколада, который положил рядом с ней.
 Оставив ставни закрытыми, он спустился по лестнице вниз, чтобы оседлать лошадей. Над землей повис густой утренний туман. До того как Стефани присоединится к нему, Гейбу надо было сделать несколько телефонных звонков.
 В Провиденсе было уже почти десять часов утра. Если случится чудо и Мэделин не бросит трубку, он мог бы сообщить ей, как ему сейчас необходима ее помощь.
 Гейб вытащил свой сотовый телефон из седельной сумки и нажал нужные цифры. К его разочарованию, на звонок отозвался лишь автоответчик.
 « Проклятье «.
 После гудка он сказал:
 — Мэделин? Это Гейб. С твоим сыном все в порядке, но вот-вот может случиться нечто серьезное.
 Очень важно, чтобы ты прилетела, как только тебе позволят обстоятельства, желательно в ближайшие двенадцать часов. На всякий случай снова сообщаю тебе номер моего мобильного телефона. Обязательно мне позвони. Мы договоримся о времени твоего прибытия, и я буду ждать тебя в аэропорту.
 Пока Гейб звонил Маку и Риглисам, супругам-психологам, которые жили рядом с подростками и которым он поручил опекать ребят, он услышал голос Стефани, которая звала его. Удостоверившись, что на данный момент на ранчо все благополучно, Гейб засунул телефон обратно в сумку и стал подниматься по лестнице.
 Как ему не хотелось смотреть на золотые шелковые завитки, выбивавшиеся из-под черного парика: они казались ему совершенно восхитительными, особенно когда он вспоминал, что эта красота недавно принадлежала только ему.
 Хотя Гейб постоянно воевал сам с собой, стараясь не потерять самоконтроль, ему никак не удавалось справиться с желанием обнять Стефани и заняться с ней любовью до того, как птицы начнут свои утренние трели.
 Гейб поперхнулся. Еще одна такая ночь, и, черт побери, все его принципы могут рассыпаться в прах!
 Оценив ее незаурядную жизнестойкость, он был уже почти убежден в том, что ей нравится жизнь на ранчо. А он, как дурак, вчера в какой-то момент поверил, что ей нужен только он.
 С непроницаемым выражением лица он облокотился о перила; наконец сверху спустилась Стефани с фотоаппаратом в руках.
 — Ну, скажи мне, чтобы я проваливала отсюда. — И она направила на него объектив фотоаппарата. Мне вдруг показалось, что наша ночевка здесь мне просто приснилась.
 Гейб отпрянул назад, не желая, чтобы она вспоминала ночь, о которой он хотел бы забыть.
 — Ты еще не поела… — проворчал он.
 — Я не знала, что мы спешим. Я буду готова через пять минут!
 Стефани торопливо обулась в ковбойские сапожки и тщательно поправила парик на голове. Пока она надевала очки, Гейб сворачивал ее постельные принадлежности. Краем глаза он видел, как она жадно поглощала свой завтрак, а потом спрятала оставшиеся продукты в свою куртку, подбитую овчиной.
 Стефани задержалась на вышке. Гейб уже стоял внизу, на земле, и ему пришлось подождать несколько минут, прежде чем она привела себя в порядок и спустилась по лестнице вниз. Потом он запер дощатую дверь.
 Восседая верхом на Молли в своей ковбойской шляпе, Стефани выглядела так, как если бы она прожила здесь всю жизнь. Гарцуя под шумевшими где-то вверху соснами, она являла собой такую восхитительную картину, что у него перехватило дыхание. Гейб резко повернулся и вскочил на Цезаря.
 — Следуй за мной. Нам нужно переехать через лесосеку. Это самый короткий путь к другому лугу, и займет он минут десять вместо часа. Как только проверим стадо, мы вернемся на ранчо.
 Стефани вела себя необычно тихо; они безмолвно проехали мимо уложенных в штабеля, пахнущих смолой бревен. Чтобы убедиться в том, что ее ничего не испугало, он обернулся и увидел, что она преспокойно жует яблоко и смотрит по сторонам, любуясь лесными красотами.
 Гейб больше не оборачивался. Они выехали из лесу, и он услышал ее благоговейный вздох у себя за спиной. Он не удержался и посмотрел. На ее лице застыло восхищение.
 Гейб чувствовал себя так же, как в тот день, когда ему довелось впервые осмотреть эту часть ранчо с самолета. Просторные зеленые луга, на которых мирно паслись коровы, были окружены высокими соснами, А вдалеке возвышались горы, вершины их были укрыты снежными шапками, которые, казалось, разрезали голубое небо.
 Взгляд Стефани был прикован к великолепному пейзажу, расстилавшемуся внизу.
 — Если бы твой отец увидел все это, он бы сумел понять тебя…
 Дрожание ее голоса пробудило в нем множество переживаний, которые он упорно гнал в самую глубь души.
 — Увидит он здесь что-то или нет, он вряд ли изменится.
 Ее глаза искали его взгляд.
 — Нельзя так грубо о нем отзываться…
 Стефани навеки предана сенатору. И все потому, что она и его отец лелеяли одну и ту же мечту!
 — Мой отец — грубый человек.
 — Потому что он боится.
 Ее слова ошеломили его.
 — Мы говорим о моем отце.
 — Да. — Стефани показалось, что она наконец обрела почву под ногами. — Он обожает тебя, но борется с тем, что не способен понять. Он просто не понимает тебя. Сенатор разочарован: это единственная неудача в его жизни. Поэтому он и ведет себя как тиран.
 Гейб пристально посмотрел на нее.
 — Он сам признался тебе в этом?
 Стефани отрицательно замотала головой.
 Вполне вероятно, она могла бы ответить на вопрос, из-за которого он не спал по ночам.
 — Ты родилась в семье, где все так или иначе связаны с видными политиками разных поколений. У тебя было из чего выбирать. Что подтолкнуло тебя работать с моим отцом?
 На ее губах появилась лукавая улыбка, и он был совершенно очарован.
 — Я думала, тебе пригодится женщина, которая сумеет тебя понять.
 — Ну что ж, попробуй!.. — Он натянул поводья, раздраженный тем, что поддается ее неотразимому очарованию.
 — Только у твоего отца четыре таких замечательных сына. Тебе разве неизвестно, что о детях Уэйнрайта слагают легенды?
 — Не шути со мной, Стефани.
 — Я и не думаю шутить.
 Гейб, ловко сидевший в седле, наклонился вперед, раздраженный ее ответами.
 — Но ведь к тому времени, когда ты появилась на сцене, трое других братьев уже женились.
 — Конечно.
 Когда он понял, что она хотела сказать, он сухо улыбнулся.
 — Ты ждешь, будто я поверю в то, что я и есть та причина, из-за которой ты нанялась на работу к моему отцу?
 Ни один мускул не дрогнул у нее на лице.
 — Ты был бы удивлен той стойкостью, с которой я хранила свое девичество. — Сказав это, она поскакала по направлению к гурту, оставив его одного.
 Гейб замер в седле. Он не знал, как ему сейчас поступить. Он был поражен серьезностью ее признания. Ее слова дразнили его воображение. Неужели он ошибался, считая, что у Стефани и его отца были какие-то отношения?
 Стефани куда-то исчезла. Гейб ощутил тревожную пустоту в желудке, когда обнаружил Молли у самой кромки леса без наездницы.
 Обеспокоенный тем, не сбросила ли на землю свою хозяйку не в меру резвая кобыла, он пустил Цезаря галопом. Когда Гейб приблизился к Молли, он спешился и повел коня рядом с собой, сжимая в ладонях поводья. Наконец он увидел Стефани, опустившуюся на колени, а рядом, возле нее на траве теленка, не подававшего признаков жизни.
 — Он не двигается!..
 Гейб был так благодарен судьбе за то, что с его спутницей ничего не случилось, что ее встревоженный возглас его даже обрадовал. Он присел на корточки рядом с ней.
 — Этому малышу уже ничто не поможет…
 — Почему? — Стефани повернула к нему залитое слезами лицо.
 — По целому ряду причин. Возможно, его легкие так и не очистились. Когда его осмотрит ветеринар, мы узнаем точный ответ.
 — Мать по-прежнему облизывает его. Она, наверное, думает, что он вот-вот встанет, — в голосе Стефани послышалась тоска.
 — Пойдем. Нам пора домой. — Гейб сжал ее руку.
 Как только Стефани забралась на лошадь, он вскочил на Цезаря и начал новый объезд гурта. Он насчитал двенадцать новых телят, появившихся за этот день. Одиннадцать из них выжили, и теперь матери кормили их.
 — Как ты? — чуть позже спросил он. Они остановились, чтобы выпить воды и перекусить.
 — Точно такой же вопрос я хочу задать тебе. Наверно, тяжело терять одного из своих питомцев?..
 — Это ночной кошмар любого скотовода. Но наград в нашем деле все же намного больше. Мы скоро проедем мимо старой поливальной скважины.
 Если ты присмотришься повнимательнее, то увидишь оленей и ланей и даже нескольких лосей. Разумеется, если нам повезет.
 — Мой фотоаппарат наготове.
 Два дня спустя, после завтрака, Стефани отправилась в Калиспелл проявить отснятые ею пленки.
 Прежде чем выйти из дома, она оглядела себя в зеркало в своей комнатке. И вдруг поняла, как хорошо выглядит в последнее время.
 Стефани почувствовала, что во время их недолгого путешествия она несколько сблизилась с Гейбом. Она даже отважилась сказать ему правду о причинах, побудивших ее работать на его отца. Однако он предпочел не заметить любовь, которая светилась в ее глазах.
 Стефани была в отчаянии. Срок ее пребывания на ранчо истекал. Меньше чем через неделю ей придется уехать отсюда. Гейб ждет не дождется ее отъезда. В какой-то момент их обоих охватило чувство неловкости, когда они оказались наедине. Стефани даже не знала, имеет ли право прикоснуться к нему.
 Пока она лежала на своей кровати в слезах, зазвонил ее мобильный телефон. Предположив, что это один из частных детективов, она сняла трубку.
 — Тери? Это Пэм.
 — Пэм! — Стефани соскользнула с койки и вскочила. — Я как раз собиралась звонить тебе.
 — Я рада, что сделала это первой. Мой рабочий день уже закончился, и я буду очень рада узнать, что все наши усилия окупились сторицей.
 — Мой босс заявил, что мое умение обращаться с лошадью произвело на него неизгладимое впечатление. Он дал высокую оценку тем, кто обучал меня. Еще раз хочу поблагодарить тебя за помощь.
 — Если тебе удалось удержаться на работе, тогда это единственная благодарность, которую я хотела услышать.
 — Представляешь, он предлагает мне работу на кухне, словно это конюшня!
 — Это отвратительно, Тери… Расскажи мне лучше, как ты прокатилась.
 Стефани вцепилась в трубку.
 — Это было прекрасно. Я помогла отелиться корове. Потом мы разбили лагерь, разожгли костер у пожарной вышки…
 — Здорово. У меня и в мыслях не было, что это все закончится ночным путешествием. Я могла бы сказать, что это определенный прогресс.
 — Жаль, что не могу сказать тебе о том, как это было на самом деле… — У Стефани дрогнул голос, но ничего особенного там не произошло.
 — Что случилось с парнем? Он ослеп, оглох и онемел?
 Реакция Пэм оказалась столь неожиданной, что у Стефани вновь навернулись слезы на глаза.
 — Я… мне кажется, что у него кто-то есть… любовница, скорее всего…
 — Быстро ты, однако, об этом догадалась!.. Вот что я тебе скажу. Вечером мы собираемся в церкви.
 Потом мы организуем барбекю 2 . Почему бы тебе не прийти к нам? Мы поможем тебе разработать новый план.
 Стефани сощурилась. Ведь завтра 11 апреля, день рождения Гейба.
 — Пэм… я была бы не против присоединиться к вам, но у меня работа. Однако твой звонок натолкнул меня на отличную идею. Спасибо, что ты оказалась таким прекрасным другом. Обещаю, что перезвоню тебе через пару дней.
 — Я буду ждать твоего звонка. Удачи тебе, ты сама знаешь с кем… Еще поговорим.
 Вдохновленная планом, который постепенно складывался в ее голове и предусматривал участие всех учеников школы ранчо в общем празднике, Стефани положила трубку и пошла на кухню — консультироваться у Марвы.
 На следующий день, ближе к полудню, Стефани появилась в школе, сгибаясь под тяжестью реквизита, которым они с Марвой условились обставить праздник. Заранее получив разрешение от учителей, она зашла в коттедж, чтобы переговорить с ребятами.
 Клей встретил ее счастливой улыбкой. Он был преисполнен надежды: ему показалось, что Стефани решила проявить к нему внимание, в котором он так нуждался. К несчастью для него, этого не случилось.
 — Парни, вы, наверно, думали, что у вас сегодня будет урок истории. Но расписание немного изменилось. Я намерена обучить вас кое-чему другому.
 Подростки разразились аплодисментами.
 — Известно ли кому-то из вас значение слова» этикет «?
 Лишь один из ребят поднял руку.
 — Оно означает что-то, связанное с хорошими манерами.
 — Ты абсолютно прав, Гари. Сегодня вы научитесь правилам приличия во время обеда в ресторане. За то время, которое я проведу вместе с вами, вы научитесь правильному поведению за обедом в королевском дворце и поймете, как это просто… Естественно, для вас все это будет впервые, но, по крайней мере, потом вы сумеете произвести впечатление на девочек, когда будете приглашать их в хорошие рестораны.
 Разумеется, ее пояснение сразу же привлекло внимание ребят.
 — Вам нужно выучиться этому как можно скорее, потому что сегодня вечером у нас будет удивительная вечеринка, посвященная дню рождения одного человека. Но вам пока не следует знать, кто это, до тех пор, пока мы не соберем всех на обед… По такому случаю вам следует надеть рубашки и повязать галстуки. Я хочу, чтобы вы произвели приятное впечатление. Ну что ж, давайте приступим. Гари! Ты будешь моим подопытным кроликом. Подойди к столу.
 Мальчики совсем развеселились, когда худощавый белобрысый подросток встал со своего стула и направился к Стефани.
 — Смейтесь, если вам так угодно, но вы все будете делать то же самое, что сделает сейчас Гари. Первое, чему вам надо выучиться, это то, как правильно усадить леди за стол. Во время обеда рядом с вами может оказаться женщина из числа преподавателей и обслуживающего персонала. Чуть позже я покажу вам, как обращаться с салфетками и потом объясню каждую часть обеденной церемонии. Выучиться этому весьма просто и вскоре вы будете уверенно держаться на публике. Это и есть настоящая цель данного упражнения.
 Так что сегодня вечером вы, вдобавок, получите незабываемое удовольствие.
 Следующий час пролетел быстро. Каждый из ребят изрядно повеселился. В особенности когда к ним присоединились супруги-психологи.
 Когда подготовительная часть закончилась, Стефани стала собирать необходимые продукты. Клей вертелся рядом, навязываясь в помощники.
 — Это все для мистера Уэйнрайта, не так ли? — шептал он.
 Ей вдруг показалось, что точно так же думают все ребята.
 — Тебе придется дождаться вечера, чтобы обо всем узнать.
 — Вот было бы здорово! Вчера он сказал мне, что ему позвонила моя мама. Она сегодня прилетает.
 Мистер Уэйнрайт уехал встречать ее в аэропорт.
 Она как раз поспеет к вечеринке. Теперь, после всего, что вы сделали, мне вряд ли понадобится ваша помощь.
 Стефани вдруг почувствовала себя так, будто у нее под ногами разверзся пол и она проваливается в преисподнюю.
 Прибытие Мэделин Тэлбот на ранчо сегодня вечером, которого» Тери Джонс» якобы так долго ждала, означало, что мечты Стефани Доусон рассыпались в прах.
 — Я так рада за тебя, Клей…




 Глава 8


 Гейб проводил Мэделин в гостиную. Кловер сновала рядом, радостно помахивая хвостом. Гейб ласково поглаживал собаку и тихо благодарил Бога за то, что мать Клея вышла из самолета трезвой.
 Все, что он сказал ей по телефону, принесло осязаемый результат. Ему нужно было повидаться с ней и кое-что обсудить. Если он сумеет уговорить ее задержаться здесь на срок, достаточный для обсуждения семейных проблем и оказания подростку эмоциональной помощи, возможно, она согласится посетить собрание Общества анонимных алкоголиков, когда прилетит назад в Провидено. Это бы изменило ее жизнь.
 — Присаживайся поближе к огню. Я пока разыщу Клея, вы с ним сможете поговорить обо всем наедине.
 — Благодарю тебя, Гейб. — Она стиснула ему ладонь своими ледяными пальцами.
 Он подозвал Кловер и покинул гостиную, пройдя вдоль холла через французские двери, втайне надеясь встретиться со Стефани. Одна мысль о ней горячила ему кровь, и с каждым часом все сильнее.
 — Сюрприз!.. Сюрприз!.. — услышал он, как только вошел в столовую.
 Ошеломленный, Гейб остановился в нерешительности. Марва лучезарно улыбалась ему.
 — Мы все поздравляем вас с днем рождения, мистер Уэйнрайт, и желаем вам счастья.
 День рождения…
 Об этом он и правда забыл.
 Это была обычная столовая, которую в нужный час всегда заполняли обычные люди. Но теперь все изменилось. Столы были покрыты белыми скатертями. На середине каждого из них стояли свежие цветы и подсвечники. На самом большом столе в центре комнаты был установлен огромный праздничный торт.
 Все приоделись, в особенности мальчики, которые вели себя как настоящие джентльмены.
 Это все, наверно, дело рук Стефани. Больше никто не знал о том, что сегодня день его рождения.
 Его сердцу предстояло выдержать серьезное испытание.
 Его глаза невольно стали искать Стефани. Но шаловливая колли разыскала ее прежде, чем он ее заметил. Стефани пряталась на кухне, позади стойки, заставленной блюдами со всякой снедью. Гейб заметил ее сквозь полураспахнутую дверь и сделал печальный вывод о том, что она нарочно не обращает на него никакого внимания.
 — Сказать, что я приятно удивлен таким сюрпризом, это мало. Спасибо всем, кому я доставил так много хлопот. Для меня все это значит намного больше, чем вам может показаться. Пока я могу лишь сказать, что ребята умирают с голоду. Поэтому я заканчиваю свою речь и прошу всех приступить к пиршеству.
 После того, как все поаплодировали ему в ответ и расселись по своим местам, он подозвал Клея.
 — Твоя мама ждет тебя в гостиной. Если ты не хочешь присоединяться к нам, то в этом нет ничего страшного. Делайте то, что считаете нужным для вас обоих.
 — Спасибо. Вы просто волшебник.
 Гейб проследил за тем, чтобы подросток незаметно вышел из столовой. Он отлично понимал, что Клей очень долго пребывал в скверном настроении.
 Пока они возвращались из аэропорта на ранчо, Гейб сообщил Мэделин о беседе Клея и Стефани.
 Мэделин пообещала объяснить Клею, что Гейб и она — не более чем друзья. Маме и сыну было о чем поговорить. — С тех пор, как он отправил Стефани работать на кухню, она даже бровью не повела и с усердием помогала Марве готовить. Но сегодня, вместо обеда, выдержанного в стиле обычной придорожной закусочной, предлагался широкий ассортимент праздничных блюд, на столах даже лежало меню, а со всех сторон на него глядели веселые глаза воспитанников.
 И снова он усмотрел во всем руку Стефани.
 Она успела покрутиться вокруг столиков, непринужденно поболтать с каждым из присутствующих, как будто всю жизнь проработала официанткой.
 Стефани облачилась в традиционную для восточного побережья рабочую блузу и повязала вокруг тонкой талии фартук, выпрошенный, скорее всего, у Марвы. От нее невозможно было оторвать глаз.
 Мак был настолько очарован, что с его лица не сходила улыбка умиления.
 Когда Стефани наконец обратила внимание на Гейба и приблизилась к нему, его окутало благоухание, исходившее от ее кожи. Но он даже не осмелился себе в этом признаться. Гейб больше не доверял самому себе.
 Да, было над чем призадуматься. Впрочем, это превосходная идея, и ее следовало применить к подросткам. Почему бы вот точно так же не отмечать день рождения каждого из них?
 Стефани даже нашла время, чтобы обучить ребят правильному поведению за столом! Теперь они демонстрировали образцовые знания этикета.
 — Можете пожелать все, что есть в доме, сэр. Кофе, горячий и холодный чай, апельсиновый напиток, лимонад или молоко.
 «Мне бы хотелось усадить тебя к себе на колени и нежно поцеловать. От этого бы я сейчас не отказался».
 — Холодного чаю. Заранее благодарен.
 Он заметил свое любимое жаркое из баранины, а рядом запеченного цыпленка и бефстроганов. Все было приготовлено по законам французской кухни и, скорее всего, не без участия Стефани.
 — Отведайте барашка, обжареного в винном соусе.
 — О, мистер Уэйнрайт, — выпалил Гари. — Это звучит так заманчиво! Все, что вам предлагают, я не против попробовать сам. — Кто бы мог догадаться, что эти слова произнес подросток, который совсем недавно, в четырнадцать лет, был арестован за дюжину ограблений и угон автомобилей.
 Гейб улыбнулся. Потом, слегка повернув голову, краем глаза заметил Стефани. Она старалась выдерживать характер, но ему вдруг показалось, что когда она улыбалась кому-то, ее плечи почему-то вздрагивали.
 Уже не в первый раз с тех пор, как она сюда приехала, Гейб испытывал искушение позвонить своему отцу. Ему хотелось услышать, что Стефани вышла за него замуж, рассчитывая, прежде всего, на политическую карьеру мужа, а любовь ее вовсе не интересовала..
 Гейб планировал как минимум полгода не звонить отцу. Но события явно вышли из-под его контроля.
 Рассеянный и совершенно растерявшийся, он еще как следует не осознал, что все присутствовавшие уже с нетерпением ожидали, когда он задует свечи, чтобы приступить к десерту.
 Гари настойчиво просил его занять свое место в столовой и попробовать торт.
 — Ты можешь загадать желание, — проинформировала его Марва. Стефани находилась поблизости.
 Желание…
 Это было так просто.
 Оно было почти таким же, как то желание, которое он почувствовал, когда попросил Стефани пообедать в ту роковую ночь.
 Желание услышать однозначный ответ на его вопрос о том, хочет ли она стать первой леди страны.
 «Ты для меня прежде всего муж. Ты не знаешь, насколько сильно я тебя люблю. Разве ты еще не понял, что я готова жить с тобой где угодно, лишь бы быть твоей женой?»
 Тогда ее ответ совершенно его расстроил. Впрочем, и ее неожиданное появление на ранчо означало для него медленную и верную гибель, если он не попытается немедленно что-то предпринять…
 Как только Гейб задул свечи, все накинулись на торт. Удивительная вечеринка, задуманная Стефани, удалась на славу. В гостиной установилась атмосфера дружеской близости, которой раньше на ранчо не было. Гейбу казалось, что он попал в волшебную сказку. Когда он стал искать глазами Стефани и обернулся, чтобы выразить ей свою благодарность, то вдруг обнаружил, что она уселась в углу с Маком и о чем-то с ним шепчется.
 Гейб вряд ли мог винить Стефани за то, что она заигрывает с его управляющим. Она притягивала к себе мужчин безо всяких усилий с ее стороны.
 Впрочем, надо признать, Гейб никогда не замечал, чтобы она намеренно флиртовала с каким-то другим мужчиной. Ни разу с тех пор, как они поженились, она не вела себя так в его присутствии.
 — Прежде чем вы все начнете расходиться, — громко заговорил он, — давайте поаплодируем Марве и Терн, которые здесь все так славно подготовили.
 Пока все усердно и от души хлопали в ладоши, главная повариха покраснела и, чтобы скрыть смущение, стала торопливо собирать тарелки со столов. Стефани уже стояла у раковины и мыла посуду. Мак с усердием помогал ей.
 Один за другим ученики и преподаватели покидали столовую. Гейб стоял рядом с Марвой и, дружески переговариваясь с ней, потихоньку снимал скатерти со столов. Они еще пригодятся для будущих праздников.
 — Гейб?.. — Озабоченный женский голос послышался из глубины холла. Все головы разом повернулись в его сторону.
 Мэделин.
 Воодушевленный и радостный, Гейб почти забыл о ней и Клее. Они появились на обеде. Очевидно, дела были плохи.
 — Где Клей? — спросил он.
 — Я не знаю. Он хотел показать мне свой коттедж. В коттедже мы с ним поговорили. А потом он убежал и больше не возвращался. Я звала его, бежала за ним, но так и не смогла догнать.
 — Он не мог далеко уйти. Иди в гостиную и жди меня там.
 — Хорошо.
 Как только она вышла, рядом возник Мак.
 — Есть проблемы, босс?
 — Клей куда-то запропастился.
 — Я сейчас соберу ребят, и мы сформируем поисковую группу.
 — Я присоединюсь к вам через минуту.
 Марва положила руку на его ладонь.
 — Мы с Терн можем помочь тебе?
 — Позаботьтесь о матери Клея.
 — Может, мне стоит отвести ее в спальню для гостей?
 — Это было бы неплохо.
 — Я принесу ей на подносе угощение, — предложила Стефани.
 Его блуждающий взгляд остановился на ней.
 — Ее не следует оставлять одну.
 — Не беспокойся. — Этими двумя словами Стефани как бы дала ему понять, что она догадалась о причине его тайного страха. Он почувствовал огромное облегчение и благодарность.
 Уверенный в том, что с Мэделин все будет в порядке, Гейб ринулся из кухни в кабинет. Рядом в ногах путалась забеспокоившаяся Кловер.
 Электрическая задвижка ворот была подключена к коммутатору; щелкнув переключателями на тумблере, Гейб запер ворота. Из этой комнаты можно было управлять всем ранчо. Было не ясно, как быстро мог двигаться Клей. Чтобы куда-то добраться, ему предстояло преодолеть как минимум семь миль. Вряд ли он был способен к такому поспешному бегству.
 Если подросток решил спрятаться где-нибудь на территории ранчо, потребуется немало времени, чтобы отыскать его. И лучше это сделать самим, а не обращаться в полицию. Судья вряд ли даст Клею новый шанс стать добропорядочным человеком.
 Гейб позвонил Риглисам на верхний этаж, объяснил суть проблемы, к решению которой им предстояло подключиться. Затем помчался на улицу, залез в свой «эксплорер» и покатил на нем по направлению к загону.
 — Ну, давай же, малыш… — шептал он мотору, — мне нужна твоя помощь.
 Кловер, усевшаяся рядом, лаяла, встревоженная не на шутку.
 «Отлично, отлично, Тэлбот. Где ты? Настало время выложить на стол все карты. Впрочем, мне следовало сделать это в тот день, когда мы вместе с тобой и Стефани поехали за покупками…»
 Стефани поставила на поднос чашку с горячим чаем и тарелку с закуской.
 — Марва?.. Мне кажется, я знаю, почему Клей сбежал. И я догадываюсь, где он может сейчас прятаться. Если вы отнесете сейчас все это миссис Тэлбот и побудете с ней, я побегу искать беглеца.
 — Я все устрою, не беспокойся. Но почему ты не посоветуешься с Гейбом?
 Стефани вздохнула.
 — Потому что теперь все слишком запуталось и усложнилось.
 — Может, ты мне все объяснишь? — сказала заинтригованная повариха.
 Не было сомнения в том, что тактичная добрая женщина верила, что Стефани сама ей все расскажет.
 — Вы верите мне, Марва?
 — Конечно.
 — Благодарю вас. — Стефани крепко обняла ее, потом побежала в свою спальню — взять куртку и сумку.
 Клен обожал Гейба и теперь винил Стефани, перевернувшую все его мальчишеские планы. Ему захотелось преподать им обоим урок. А лучший способ напугать их — сбежать с ранчо. У Стефани мелькнула мысль о том, что, может быть, он направляется в Мэрион, где попробует договориться с кем-нибудь из постояльцев мотеля «Брэндин-Айрон», чтобы те увезли его куда-нибудь подальше.
 Решив, что ей нужно немедленно мчаться вслед за ним, Стефани бросилась к своей машине, завела мотор, подкатила к воротам и вдруг наткнулась на препятствие: ворота были заперты. Прежде такого никогда не случалось! Ей ничего не оставалось, как развернуться. Оставалось лишь гадать, как открыть задвижку решетчатых ворот.
 Она уже хотела возвращаться, но внезапно на заднем сиденье кто-то зашевелился. Стефани нажала на тормоз и обернулась.
 — Клей!.. — только и сумела вымолвить она. Она не могла представить, что кто-то способен залезть в запертый автомобиль. И тут Стефани вспомнила, что подросток уже задерживался полицией за такого рода преступления. Парень был умен и решил укрыться здесь, рассчитывая таким нехитрым способом улизнуть с ранчо, когда она выедет за ворота.
 Ему наверняка пришлось очень долго ждать.
 Опомнившись, Стефани щелкнула выключателем и заперла электрический замок, чтобы он не сумел выбраться через заднюю дверцу, потом заглушила мотор. Теперь он был в ловушке.
 — Я знаю, что ты ненавидишь меня, но прежде, чем ты совершишь нечто такое, после чего Гейб уже не сумеет тебе помочь, лучше выслушай меня.
 Будь добр, сядь… Это важно. Хорошо… Теперь я могу видеть твои глаза… И мне хочется, чтобы ты видел мои. — Отбросив всякую предосторожность, Стефани сняла очки. — Смотрит Впрочем, можно было обойтись и без увещеваний: его глаза были прикованы к ее лицу. Она осторожно отстегнула заколку и сняла парик.
 — Вот… Теперь ты видишь перед собой Стефани Доусон, бывшую жену Гейба.
 Молчание в данной ситуации было золотом.
 Стефани вдруг подумала о том, что подросток сличал ее облик с фотографией, увиденной им когда-то в газете; об этом ей в свое время сообщил Гейб.
 Воспользовавшись полученным ею преимуществом, она перешла в наступление.
 — Вместо того, чтобы путешествовать по Европе, я всюду следую за ним, потому что я люблю его. И если твоя мать тоже влюблена в Гейба, ей сначала предстоит выдержать сражение со мной, потому что я не отдам его без борьбы. Я люблю его очень давно, намного дольше, чем твоя мать, и у меня в первую очередь есть на него право… Конечно, если он сам вернется к твоей матери, тогда не будет никакой борьбы. Но пока он не скажет, кого он выбирает, я остаюсь здесь и просто работаю… Когда ты признался мне в том, что рассчитываешь на скорую свадьбу Гейба и твоей матери, мне нужно было что-то быстро предпринять… Как и тебе, когда ты сбежал ото всех этой ночью, — добавила она, силясь доступно объяснить ему сложившуюся ситуацию. Затем продолжила:
 — Гейб признался мне, что твоя мать — любительница выпить, потому что она до сих пор убивается по твоему отцу. Я могу это понять. Он говорит, что ты вляпался в неприятную историю, так как слишком сильно горевал по отцу. И это я очень хорошо понимаю… Что касается меня, то я глубоко огорчена тем, что мы расстались с Гейбом. Семейная жизнь у нас не получилась. Он женился на мне не по любви… И мне пришлось исполнять довольно неприятную для меня роль. Но, поверь мне, я была счастлива и этим! Так счастлива, что он никогда и не догадался о том, как я любила его. Я и сейчас играю роль. Но, Клей, меня от всего этого уже тошнит! Так тошнит, что я даже не знаю, что мне делать дальше. — Ее голос задрожал. — Теперь твоя очередь говорить.
 Он поник головой. Следующие слова, которые она услышала, мальчик процедил сквозь зубы:
 — Мама уверяет, что между ними не было ничего, кроме дружбы. Я только однажды слышал, как он говорил о вас…
 Подросток медленно поднял голову. Стефани увидела в его глазах слезы.
 — Когда Гейб сказал, что он развелся, я спросил его, почему он это сделал. Он ответил, что его бывшая жена предпочитает жить на Восточном побережье.
 Стефани охватило разочарование. Для нее в этих словах не было ничего нового.
 — Он всегда так считал.
 — Но вы приехали сюда, и он позволил вам остаться. Я не понимаю этого.
 — Гейб дал мне лишь неделю! Потом я должна уехать.
 — Понимаете, когда я спросил его, останетесь ли вы на ранчо, он ответил, что ни в коем случае. Потом он долго объяснял мне, что жизнь не всегда складывается так, как нам бы хотелось, поэтому мы оба должны забыть о прошлом и двигаться вперед.
 Стефани поежилась. Что имел в виду Гейб? Относились ли эти слова к тому факту, что он порвал со своим отцом лишь потому, что желал жить свою собственной жизнью? Или он имел в виду нечто другое? Что-то личное, связанное с их супружеством. Если бы Стефани знала ответ на эти вопросы…
 Но сейчас необходимо было помочь Клею.
 — Теперь, когда я рассказала тебе всю правду, презирай меня, если хочешь. Но только не Гейба. Я счастлива узнать, что он так переживает за тебя.
 Всю дорогу, пока вы добирались сюда из Провиденса, он пробыл с тобой. Он вполне мог обойтись и без этого, с другими ребятами он столько не возился… Вполне вероятно, Гейб не сможет заменить тебе отца. Но он всегда будет твоим другом. Гейб всегда будет с тобой, если ты только чем-нибудь не оттолкнешь его. Как видишь, мне известно о нем нечто такое, чего не знаешь ты. Это ранчо — его давнишняя мечта. Гейб намерен оставаться здесь до конца жизни… Разве ты не знаешь, что он договорился с твоей мамой, чтобы она согласилась пройти курс лечения от алкоголизма? Он хочет, чтобы вы оба снова почувствовали себя семьей. Ну, и если дело обстоит именно так, готов ли ты снова предстать перед ним?
 Слезы, одна за другой, стекали по щекам Клея.
 — Нет… — пробормотал он.
 — Ты не прав. Как ты отнесешься к тому, что мы сейчас вернемся? Я подготовлю Гейба, и тогда все будет в порядке.
 — Неужели вы способны сделать такое для меня?
 — Ну, смотри, не подведи меня!
 Стефани поспешно надела свой парик. Когда ее очки снова оказались у нее на переносице, она завела машину. Через некоторое время они остановились у основного здания ранчо. Клей последовал вслед за Стефани в дом. Доктор Риглис степенно зашел в офис.
 — Клей?..
 — Все в порядке, Джон, — предупредила его Стефани. — Мы уже обо всем потолковали. Иди наверх, Клей, — и она легонько подтолкнула подростка. Твоя мама сейчас в спальне для гостей. Если Марва еще с ней, пришли ее сюда, хорошо?
 — Разумеется, — и Клей помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
 Штатный психолог ранчо казался Стефани слегка чудаковатым человеком, но, к счастью, он не стал вмешиваться, и она была ему за это очень благодарна. На сегодня психотерапии хватило с лихвой.
 — Тогда я проинформирую Гейба о том, что поиск можно закончить.
 — Заранее вам благодарна, Джон. Я как раз собиралась попросить Марву сделать это, — сказала Стефани, увидев, что пожилая домоправительница спускается по лестнице.
 — Сделать что?..
 — Позвонить Гейбу и сообщить ему добрую весть.
 — Ну, что ж, я всегда говорю: хорошо то, что хорошо кончается.
 — Трудно не согласиться. Спокойной ночи всем.
 Озабоченная тем, как бы избежать ненужной сейчас дискуссии, Стефани поспешила в ванную комнату и приняла горячий душ.
 Когда Стефани выключила свет и улеглась в постель, она вдруг обнаружила, что и вправду устала.
 Очень много сил было истрачено на вечеринку. Потом исчез Клей…
 Слава богу, Стефани получила окончательный ответ на один из своих вопросов, который преследовал ее с тех пор, как она затеяла автопробег через всю страну. У Гейба не было романа с Мэделин.
 — Стефани?..
 Ее имя произнесли откуда-то издалека. Она перевернулась на спину.
 — Проснись!
 Кажется, это голос Гейба.
 — Я здесь…
 — Поднимись и отопри дверь.
 — Разве у тебя нет ключа?
 — Только не от этой комнаты…
 — Но почему?..
 — Тебе незачем это знать.
 Он казался раздраженным. Гейба всегда что-то раздражало.
 — Что-то случилось? — Ее глаза метнулись к электронному будильнику. — Сейчас четыре часа утра.
 — Я просидел всю ночь с больным теленком, но теперь все в порядке. Отопри дверь.
 — У меня есть идея получше. Почему бы тебе не пойти в твою спальню, и я п-присоединюсь к тебе, — заикаясь, сказала она. Ее сердце отчаянно заколотилось, а дыхание участилось.
 — Если ты сейчас же не отопрешь мне дверь, я высажу ее.
 Гейб даже не слышал ее! Или делал вид, что не слышит.
 Что ж, она получила давно ожидаемый ею ответ.
 Отперев замок, Стефани вернулась к кровати.
 Гейб зашел и осторожно затворил за собой дверь.
 Потом привычным жестом включил лампу. В его зеленых глазах застыло дикое и в то же время отсутствующее выражение. Стефани вся затрепетала.
 — Почему ты так на меня смотришь?
 — Я беспокоюсь, как бы инцидент с Клеем не закончился чем-нибудь неприятным.
 — Ты поговорил с ним?
 — Нет. Джон Риглис посоветовал мне оставить его одного. Может, ты все-таки расскажешь мне, что случилось?
 — Разумеется, ничего. Когда я обнаружила его в моем автомобиле, я обсудила с ним его намерение сбежать с ранчо. Он спрятался на заднем сиденье.
 Гейб смачно выругался.
 — И почему я сам об этом не догадался?
 — Может быть, потому что он боялся обратиться к тебе. Я долго объясняла ему, что ты очень внимателен к нему. И что даже если ты и не являешься его отцом, то, по крайней мере, можешь стать ему хорошим другом… Мне показалось, что его эти слова успокоили, До такой степени, что он вполне готов вернуться к своей матери и побыть с ней.
 Гейб замотал головой.
 — Я перед тобой в долгу, не только за Клея, но и за отличную вечеринку. Мне она очень понравилась. И всем тоже. Мои хулиганы хоть ненадолго забыли о своих проблемах. Ты просто чудо, Стефани.
 «Я не хочу быть» просто чудом «. Есть только три слова, которые я ежеминутно желаю услышать от тебя. Но ты их мне никогда не говорил…»
 — Не так давно Мак заявил мне то же самое. Ты его просто околдовала. Кстати, я давно знал, что ты способна на это. Он даже поинтересовался у меня, каковы его шансы на твое сердце…
 — И я уверена, что ты ответил ему весьма уклончиво.
 Лицо Гейба потемнело.
 — Мы с тобой уже давно обо всем поговорили.
 Он работает на меня. Мне не нужны здесь лишние осложнения.
 — А если я скажу тебе, что он мне интересен?
 Рот Гейба искривился.
 — Тебе не кажется, что было бы немного жестоко затевать здесь нечто подобное?
 — Он мог бы навещать меня в Калиспелле.
 — Даже не рассчитывай на это, Стефани… — угрожающе выдавил он.
 — Или что?.. — едва слышно проговорила она и вдруг, рассердившись, вскочила. При этом слегка задела его. И от этого прикосновения ее будто пронзило с ног до головы электрическим током.
 Скорее всего, это была игра света и теней, но Стефани вдруг показалось, что Гейб улыбается.
 — А что тебя так волнует, Гейб? По крайней мере Мак свободен, после смерти жены прошло уже немало времени. Ты мог бы радоваться за него.
 — Ты, как я понимаю, считаешь, что у меня уже нет таких желаний? — спросил он ее шелковым голосом.
 Гейб повернул ее и прижал к двери. Ужас надвигающейся опасности охватил ее тело, как только его голова стала приближаться к ней. И вдруг он накрыл ее губы своим ртом.
 — Гейб… — прошептала она. По телу поползла чувственная дрожь, едва только его поцелуй разбудил в ней давно заглушаемый голод, с которым она вряд ли могла совладать одна.
 Этот голод в одинаковой степени мучил их обоих. Стефани опасалась, что он сейчас уйдет. Она обвила его шею руками и прильнула к нему.
 Их обоих охватил огонь страсти. Они постепенно теряли контроль над собой.
 — Мне нужно лишь одно, Стефани. Я хочу тебя больше, чем ты даже можешь себе представить, прошептал Гейб. — Ты можешь позволить мне любить тебя? Но не здесь, не на этой кровати.
 — В твоей комнате? — воскликнула она, лихорадочно покрывая его лицо бесчисленными поцелуями — , Гейб повернул голову и запустил пальцы в ее волосы.
 — Нет… я не вправе позволить себе тратить на это время здесь. Мы уедем в Мэрион и снимем комнату. Быстрее одевайся.
 Стефани потребовалась лишь минута, чтобы подготовиться к поездке в мотель «Брэндин-Айрон».
 Но только почему после стольких лет ожидания он хотел овладеть ей в дешевом мотеле?.. Это было жестоко по отношению к ней.
 Гейб спрятал лицо в ее волосах.
 — Почему ты мне раньше во всем не сознавалась?..
 — Потому что я никогда прежде не стремилась к вещам, которые казались столь далекими. — Стефани трясло.
 Его ладони легли ей на плечи.
 Стефани высвободилась из его объятий.
 — Мне жаль. Все, что случилось, я считаю своей ошибкой. Когда ты вернешься в Ньюпорт, мы заключим полюбовную сделку. Мне бы хотелось вновь обрести подобающее положение в обществе, еще до того, как я уеду… Забудь меня, Гейб. — Она протянула ему руку. — Мы ведь с тобой просто друзья, не так ли?..
 Даже при тусклом свете она заметила, как он побледнел. Гейб проигнорировал ее жест примирения.
 — Неужели после всего того, что сейчас произошло между нами, ты веришь, что мы можем остаться только друзьями?
 — Разумеется, если вести себя цивилизованно.
 Черные брови Гейба насмешливо изогнулись.
 — Так обычно выражаются политики. Ты выучилась своему ремеслу лучше, чем я мог подумать. А почему бы и нет?.. — Он холодно улыбнулся. — Мой отец оказался великолепным учителем. И в качестве жеста доброй воли я собираюсь аннулировать наш контракт. Когда я поднимусь наверх, то позвоню родителям и приглашу их на ранчо. Пока ты еще здесь, я поведаю им правду о нашем браке. Потом ты сможешь улететь вместе с ними.
 Стефани охватил ужас.
 В ее ушах зазвучали слова, сказанные ей на прощанье тестем-сенатором: «Я надеюсь, что ты вернешь мне моего сына…» Стефани почувствовала неимоверную тяжесть.
 — Я… я не понимаю. Мне нужно время, чтобы все обдумать.
 — Я не могу ждать. Мы ведь с тобой не в цирке, и это не развлечение. Нам нужно преодолеть возникшие трудности и побыстрее покончить с ними.
 — Нет, Гейб! — Его слова ввергли ее в панику. Если Гейб узнает, что она уже обо всем рассказала родителям, он ей этого никогда не простит.
 — Почему? — требовательно спросил он. Его глаза обожгли ее лицо. К своему ужасу Стефани вдруг осознала, что Гейб во всем винит ее.
 — Потому что я не желаю, чтобы было еще хуже! — воскликнула она. — Пресса поднимет шум и поставит за оградой камеры, чтобы следить за любым нашим движением. Твоим ученикам вряд ли нужна такая известность; У Клея и его матери дела только-только пошли на поправку… И ты решишься так поступить с ними!.. Подумай о пастухах, которым будут; досаждать журналисты. Мак регулярно ездит в город, и газетные ищейки будут выслеживать каждый его шаг, желая разнюхать что-то горяченькое. Несчастная Марва будет вынуждена прятаться. Тебе придется потратить уйму времени на дополнительные меры безопасности, иначе на первых полосах всех газет появятся ваши фотографии.
 Твой оригинальный план, согласно которому мы должны были расстаться друг с другом на полгода, был превосходен, Гейб. Будь честным со мной единственная причина, из-за которой ты выбился из графика, таится во мне! Я посягнула на твою частную жизнь… Обещай мне, что не сделаешь ничего такого, что могло бы все разрушить. Пожалуйста, сохрани то лучшее, что всегда было в тебе. Пусть здесь все остается таким волшебным и чудесным. Я просто не нахожу слов… Того, что ты сделал для сотни ребят, хватит на целую жизнь. Это не поддается измерению… Я не перенесу, если здесь что-то случится и ты вынужден будешь оставить все это из-за того, что вмешалась я…
 Горячие слезы брызнули из глаз Стефани и потекли по щекам.
 — Я начинаю тебе надоедать… — Ее голос дрогнул. — Согласно условиям нашего брачного контракта, который мы оба подписали, мы обязались не подвергать друг друга опасностям.
 — Будь он проклят, твой чертов контракт!
 Зайдя в кабинет, Гейб запер за собой дверь. Ему срочно требовалось чего-нибудь выпить. К несчастью для себя, он сам установил это правило: в доме не должно быть спиртного. Очередная его ошибка…
 Он открыл свой переносной холодильник, где у него хранилось то, что с большой натяжкой можно было отнести к спиртным напиткам, но иногда было необходимо для торжественных случаев. Он открыл банку с пивом, а затем с шумом опустился в кожаное кресло и залпом осушил ее.
 Гейб хотел забыться.
 Но пиво вряд ли бы увело его в волшебный мир грез и вдохновения. Оно даже не помогло притупить нараставшую душевную боль. Ему никак не удавалось успокоиться. Все, что он получил от этой банки, — ощущение физической расслабленности.
 Оно едва позволило восстановить силы после утомительной беспокойной ночи.
 То, что случилось в спальне Стефани, потрясло его. Она целовала его с неприкрытой страстью. Она была готова на все. В тот фантастический момент Гейб почувствовал, что их души, как и их тела, вот-вот сольются в нечто единое, а их ощущения начинают превосходить все, что они прежде испытали в жизни.
 Потом вспышка света — прекрасная, сияющая от радости жизнерадостная женщина, которую он держал в своих объятиях. Но этот свет вдруг внезапно погас.
 Во всем этом было что-то не правдоподобное.
 Люди не ведут себя так, если не существует какой-либо тайной причины.
 Гейб смял пальцами опустошенную им банку и швырнул ее в урну.
 Почему же она предпочла ускользнуть от него, когда в ее глазах уже разгорался жар?
 Казалось, он поверг Стефани в ужас, когда заявил ей, что собирается пригласить своих родителей на ранчо. Вместо того, чтобы облегчить ее пребывание здесь, он был готов разорвать их контракт, поскорее отправить ее в Ньюпорт, хотя она умоляла его не торопиться.
 Его сердце по-прежнему учащенно билось…
 Точно! Ведь именно в ту секунду Гейб почувствовал, что желание в ее глазах сменилось страхом!
 Нет, что-то здесь не так. Вдобавок, она просила его не звонить отцу. В голове у него зародились смутные подозрения.
 Гейб покосился на часы. На Восточном побережье был уже девятый час. В это время родителей, скорее всего, следовало искать дома. Знакомый не понаслышке с безумной гонкой, в которую обычно превращались выборы в конгресс, Гейб решил подождать еще немного. Иначе его могла постигнуть неудача.
 Сначала он позвонит родителям Стефани.
 Без колебаний он взял свой мобильный телефон и набрал нужные цифры.




 Глава 9


 Одевшись для верховой езды, Стефани прокралась через холл на кухню. Достав из холодильника немного еды и пару бутылок с напитками, она на цыпочках прошла к заветной двери. Стараясь двигаться как можно бесшумнее, Стефани выскользнула на улицу и направилась к конюшне.
 Солнце еще не взошло над горизонтом, но уже было достаточно светло, и она видела дорогу. Ей нравились эти прогулки по ранчо ранним утром.
 Они заглушали ее душевную боль, успокаивали, наполняли ее душу красотой окружающей природы.
 Гейб, скорее всего, звонит сейчас своим родителям. У нее пропало всякое желание быть рядом с ним, как только он назвал ей причину, из-за которой им следует открыть их тайну. Только он не знал, что, когда он расторгнул их брак и укатил неизвестно куда, она пережила самый тяжелый момент в своей жизни.
 — Тери?..
 Стефани была настолько поглощена мыслями о Гейбе, что просто не заметила человека, шедшего ей навстречу.
 — Доброе утро, Мак…
 Управляющий открыл ей ворота конюшни.
 — Что ты здесь делаешь в такую рань?.. Я ведь предупредил, что тебе вовсе не стоит сегодня спешить на работу.
 — Я помню. Просто мне захотелось с утра покататься верхом. Я хочу проверить, как поживает один из новорожденных телят.
 В глазах Мака заиграли озорные огоньки.
 — Ты имеешь в виду Счастливчика?..
 Очевидно, он и Гейб уже все обсудили.
 — Я вижу, между вами нет секретов.
 — Почти нет, — последовал загадочный ответ. — Я сам направляюсь в ту сторону. Ты позволишь мне составить тебе компанию?
 Стефани пообещала Гейбу, что никогда не будет флиртовать с Маком, но сейчас слегка испугалась.
 Если она не слишком вежливо обойдется с управляющим, то обидит его. А этого ей хотелось меньше всего.
 — Я не против.
 — Отлично.
 Пока он седлал другую лошадь, Стефани выгуливала свою кобылу в загоне. За это время Мак успел надавать распоряжений полдюжине рабочих, которые один за другим появлялись на конюшне.
 Двое из них тут же ускакали.
 Более уверенно, чем всегда, державшаяся в седле, Стефани пустила кобылу быстрым шагом. Она была слегка озабочена: нужно было поскорее уехать от ранчо. Мак скакал рядом с ней. Наконец он спросил ее, куда она так гонит лошадь.
 — Меня тревожат эти облака. Они движутся прямо на нас. Мне бы хотелось доскакать до луга прежде, чем хлынет ливень.
 Он поднял голову и посмотрел на небо.
 — Возможно, дождь и будет, но очень не скоро.
 Мы еще успеем прекрасно провести время. Пускай лошади скачут, куда хотят.
 Стефани пустила Молли галопом. Это было очень весело: лететь над землей вместе с ветром, резко свистевшим в ушах.
 Мак подождал, пока она совершит большой круг в излучине реки, где она уже однажды побывала с Гейбом. Стадо паслось в некотором отдалении. Наконец, подъехав к управляющему, Стефани радостно улыбнулась.
 — Здесь просто чудесно. Ты так лихо управляешься с лошадью. Ты напомнил мне ковбоя с картины Чарли Рассела. Но я догадываюсь, что ты не здешний и научился всему этому где-то в другом месте.
 Его глаза вспыхнули.
 — Ты великолепна, Тери.
 — Мистер Уэйнрайт, вероятно, доплачивает тебе за то, что ты говоришь мне комплименты.
 Как это ни странно, но Мак вдруг успокоился.
 — Ну вот, здесь мы и остановимся. Я пока подлатаю кое-где ограду, а потом приеду проведать, все ли у тебя в порядке.
 — Спасибо, но я уверена, что со мной ничего не случится.
 Он помахал на прощанье и поехал к лесу. Стефани провожала его глазами, пока он наконец не скрылся из виду, затем поскакала к коровам. Одна, без Гейба, она еще никогда не чувствовала себя столь храброй.
 Ей вдруг показалось, что животные чем-то встревожены. Возможно, так они реагировали на изменение погоды.
 Решив не заезжать внутрь стада, она еще раз объехала вокруг него. Стефани насчитала пятьдесят коров с новорожденными телятами. С этого расстояния ей никак не удавалось разглядеть, где же пасется Счастливчик, и она решила ехать дальше.
 Только после трех гудков Гейб услышал, как на том конце провода сняли трубку.
 — Да?
 В голосе его отца прозвучало недовольство, словно его разбудили. Но Гейб услышал в нем совсем другой оттенок: отец явно боялся услышать неприятную новость. Паранойя неотступно сопровождала профессиональных политиков даже в постели.
 — Привет, папа…
 Последовало продолжительное молчание.
 — Слава Господу!..
 Почти одновременно Гейб услышал радостные восклицания своей матери.
 — Сынок, какое счастье! Я так хочу тебя видеть.
 — Прекрати, дорогая. Я знаю, что Стефани никогда бы его не бросила… Но я ждал, что она привезет тебя домой в этот уик-энд или чуть позднее!..
 Гейб тяжело опустился на стул. Его явно озадачили слова отца.
 — Как обычно, это звучит так, будто ты знаешь о делах моей жены больше, чем я сам…
 — Подожди, будем говорить откровенно. Стефани нам во всем призналась, и мы здесь немного успокоились. Но ты никогда не умел долго хранить секреты, так что лучше тебе вернуться домой. Мама и я готовы забыть о глупостях, которые ты наделал.
 — Что ты имел в виду, когда сказал, что Стефани вам во всем призналась?
 — Не смей говорить со мной таким тоном! Ты не имеешь права сердиться на кого-либо из нас. Ты вообще не имеешь на это права после всего того, что натворил. И со Стефани ты поступил просто отвратительно.
 Побледнев, Гейб резко сказал:
 — А почему отец Стефани можешь позволить себе делать все, что ему вздумается?!
 — Сынок, говоря откровенно, мужчина способен забыть многое, но никогда не прощает, если кто-то обманывает его дочь. Черт побери, Гейбриел. Ты ведь женился не по любви, а только лишь из соображений собственной выгоды! Ты понимаешь, как это называется в приличном обществе?
 Гейб содрогнулся.
 Оказывается, все это время Стефани выполняла секретную миссию для его отца… Все, что она говорила и делала, с тех пор как Гейб покинул Ньюпорт, было ложью! Только он узнал об этом в последнюю очередь.
 — Ты слушаешь меня, сынок?.. Где эта яма, в которую ты угодил? И вообще, что ты собираешься предпринять?
 Настало время откровенно обо всем рассказать.
 И Гейб коротко объяснил, где находится его ранчо и чем он здесь занимается. Он повторил все, что прежде сказал Стефани, о причинах, побудивших его обосноваться здесь.
 — Боюсь, папа, что кое-какие планы относительно моего скорого вступления в Белый дом придется скорректировать. Теперь о том, что ты задумал для меня и Стефани. Я могу тебе сейчас сказать одно: изменить ничего нельзя. Тем не менее у нее есть все основания надеяться на нечто лучшее. Теперь она свободный человек. Она может выйти замуж за кого угодно.
 — Гейб… сынок… привези ее назад домой и постарайся все наладить.
 — Мы скоро расстанемся, папа.
 — Но ей никто не нужен, кроме тебя.
 — Будь она проклята!.. — Гейб все еще чувствовал головокружение после того, как она отвергла его полтора часа назад. — Ты вполне можешь быть ее наставником и без меня. Уверен, ты подберешь ей подходящего мужчину. Твои слова о том, что она хочет быть со мной, — просто сказки.
 Его отец неожиданно хмыкнул.
 — Гейбриел… ты ведь знаешь своего старика отца. Я сказал лишь то, о чем ты сам думал.
 — Говори конкретно, что ты имеешь в виду?.. Отец не ответил и тогда Гейб выпалил:
 — Ты хочешь мне сказать, что нарочно меня обманывал?..
 — В тот момент это казалось мне совершенно безобидным… — едва слышно отозвался сенатор.
 «Тогда это означает…»
 Сердце Гейба готово было выскочить из грудной клетки.
 — Я приеду, отец.
 — Жду тебя, сынок…
 Гейб положил трубку. Его охватило волнение, с которым он никак не мог справиться. В конце концов он вынужден был согласиться с тем, что его противоборство со Стефани могло затянуться на целую жизнь…
 Прежде, чем что-нибудь предпринять, он подошел к двери в ее спальню, чтобы удостовериться в том, что она безмятежно спит. К своему разочарованию Гейб вдруг обнаружил, что комната пуста.
 Двадцать минут спустя он и Кловер, как и обычно, резвившаяся около него, пришли в кухню. Марва приготовила им завтрак. Очевидно, она с утра разминулась с Тери и не ждала ее до полудня. Это означало, что Стефани в поте лица трудится на конюшне. Он вышел на улицу и сразу направился туда.
 — Привет, мистер Уэйнрайт!
 — Дэвид! Как дела?
 — Отлично, сэр.
 — Рад это слышать…
 Заметив двух подростков, убиравших навоз, Гейб похвалил обоих. Те очень обрадовались. Прошедшая вечеринка благотворно повлияла на их настроение.
 — Вы неплохо справляетесь с работой, — прибавил Гейб, потом обошел конюшню и увидел пожилого помощника Мака, который готовился подковать одну из лошадей.
 — Доброе утро, Уилл.
 — Гейб?.. Слышал, у тебя была замечательная вечеринка по случаю твоего дня рождения.
 — Она и для меня стала неожиданностью. Мне бы хотелось поблагодарить мисс Джонс за то, что она так все великолепно устроила.
 — Я не видел ее этим утром.
 Гейб нахмурился.
 — А где Мак?
 — Некоторые телки заплутали где-то в зарослях Голубого хребта. Он поскакал проверить ограду, а заодно найти животных, которые отбились от стада.
 Не думаю, что он скоро вернется.
 — Спасибо, Уилл.
 Скорее всего, Джон Риглис попросил Стефани посидеть этим утром с Клеем и его матерью. Стефани не могла покинуть ранчо, потому что он еще не разблокировал ворота…
 Он вернулся назад в конюшню и нетерпеливо оглядел денники. Молли на месте не было.
 Когда он вышел от Стефани этим утром, он оставил ее в ужасном состоянии. Гейб прежде не видел ее столь опустошенной. Но ведь он в ту минуту тоже мучился и едва успел выскочить из ее спальни, чтобы не потерять контроль над собой. Несомненно, она отправилась кататься верхом, сумев без лишнего шума ускользнуть из главного здания ранчо.
 Мак всегда поднимался затемно. Можно предположить, что они встретились в конюшне.
 Гейб вытащил из кармана мобильный телефон.
 Он решил позвонить управляющему. К его облегчению, ему не пришлось долго ждать. Мак сразу ответил.
 — Мак слушает.
 — Мак? Это Гейб. Ты не видел утром Тери? Ее любимая кобыла тоже куда-то запропастилась.
 — Вообще-то она поехала со мной к пастбищам у реки. Ей не терпелось повидаться со Счастливчиком. Я сказал ей, что вернусь чуть позже, как только улажу тут кое-какие дела. Все в порядке, босс?
 Гейб тяжело вздохнул.
 — Да, все нормально… Спасибо, Мак. Я через минуту сам туда наведаюсь. Оставайся на связи.
 Гейб положил телефон в карман и ринулся вон из конюшни.
 — Уилл? Если кто-то будет спрашивать, я уехал на речные пастбища.
 Старый ковбой кивнул головой.
 Пока Гейб седлал Цезаря, он заметил, как по небу ползут мрачные черные облака. К полудню могла разразиться гроза.
 Самым важным было то, что он узнал всю правду о Стефани. Теперь следовало позаботиться о ее безопасности.
 Он доскакал до лугов в рекордно короткое время. Стефани нигде не было.
 Гейб вновь связался с Маком по телефону.
 — Тери здесь нет.
 — Может быть, она занервничала и стала искать меня? Я возвращаюсь и встречу тебя где-то на полпути.
 Уверенность, которая слышалась в голосе управляющего, ободрила Гейба.
 — Скоро увидимся.
 Но когда они через полчаса встретились на склоне у леса, то быстро выяснили, что ни тому, ни другому так и не удалось разыскать Стефани. Гейб вдруг почувствовал легкую тошноту. Ветер усилился. Может, она заметила, что температура упала?
 — Я обязан разыскать ее, Мак, — пробормотал Гейб. — После всего, что Стефани для нас сделала… если с ней что-то случится, а я так и не сумею сказать ей, что я чувствую…
 — Босс… Насколько мне известно, мы говорим о Тери. Но сейчас ты вдруг назвал ее Стефани.
 Гейб поглядел на своего управляющего.
 — Стефани — моя бывшая жена.
 — Это все объясняет, — проворчал Мак. — Никогда не видел, чтобы мужчина так сходил с ума из-за посторонней женщины. И о чем ты думал, оставив ее одну?
 — Есть обстоятельства, о которых я просто не знал.
 — Меня это не интересует, — резко ответил управляющий. — Меня не интересует и то, что послужило причиной вашего развода. Мне не нужны эти подробности. Лично я сделал бы все, чтобы вернуть свою жену. Неужели ты не понимаешь, какое это счастье, если тебя любит такая женщина, как Стефани?
 — Мне хотелось бы верить в это, Мак, — сказал Гейб, и его голос задрожал. — Именно поэтому я обязан найти ее. И мне нужно многое ей сказать.
 — Она наверняка где-нибудь здесь, зализывает раны.
 — Что ты имеешь в виду?
 — Я ведь ехал с ней этим утром. Она выглядела как женщина, у которой разбито сердце. Мы разыщем ее, босс. Я уже дал сигнал подчиненным. Они здесь все прочешут. А куда ты собираешься сейчас?
 — В одну из ночей мы заночевали у пожарной вышки. Я тогда объяснил ей, что там останавливаются ковбои, если им нужно укрыться от непогоды.
 Может, она почувствовала опасность и решила именно там переждать ураган?
 — Я поищу ее в округе.
 — Мак., спасибо тебе, ты настоящий друг.
 — Взаимно. Но, между прочим, было бы неплохо, если бы ты об этом никогда не забывал.
 Гейб уже разворачивал своего коня, но, услышав последнюю фразу, замер и покосился на управляющего.
 — Что ты имеешь в виду?
 — Для человека, который никогда не выпускает ситуацию из-под контроля, ты слишком пугаешься, когда ревнуешь.
 Преимущество галереи, которая опоясывала пожарную вышку, заключалось в том, что Стефани могла без опаски наблюдать за тем, как сгущаются тучи. Впрочем, она могла вернуться к главному зданию ранчо еще до того, как грянет буря, обычная в этих краях. Но, помня о том, что Гейб, по всей видимости, уже поговорил со своими родителями, Стефани предпочла спрятаться от него подальше, чтобы не попадаться ему на глаза.
 А кроме того, Стефани вдруг действительно испугалась. Если бы батарейки ее мобильного телефона не иссякли в самый неподходящий момент, она могла бы позвонить на ранчо и сообщить, что с ней все в порядке.
 Ослепительно яркая молния осветила нехитрое убранство единственной комнаты ее скромного убежища. Едва угасала очередная вспышка, мрачная тьма окутывала все вокруг, и тусклый свет фонаря не мог прорезать черную пелену. Стефани обреченно села на койку и стала машинально доедать остатки еды, которую захватила с собой.
 Молли была крепко привязана к стволу высокой сосны; Стефани надеялась, что раскидистые ветви укроют лошадь от дождя. Хотя, наверно, оставлять ее под деревьями, которые в любую секунду может сразить молния, было не совсем правильно. Но она уже не могла отвязать лошадь и перевести ее в другое, более безопасное место, потому что хлынул проливной дождь.
 Закончив трапезу, Стефани завернулась сразу в несколько одеял и свернулась калачиком на середине койки. Одним из одеял она укрыла голову.
 Сильный порыв ветра пронесся сквозь щели по комнате. Казалось, на землю низвергаются сплошные потоки воды. Но когда Стефани, запаниковав, спрыгнула с кровати и открыла дверь, ветер сорвал парик с ее головы и сбросил его вниз. Теперь он валялся на земле, превращаясь в мокрую тряпку. Надо все-таки его достать. Но парик уже был безнадежно испорчен.
 Пытаясь успокоиться, Гейб оглядел комнату и увидел Стефани.
 Впрочем, сначала он заметил Молли, привязанную к соснам; тревога, охватившая его, сразу утихла.
 Кутавшаяся в одеяла, вздрагивавшая от каждого раската грома, Стефани не слышала, как он тихо взбирался по лестнице. И когда он обнаружил свое присутствие, она невольно отпрянула.
 — Стефани?..
 Каждая клеточка ее тела притягивала его. Вот такой естественной и живой он хотел бы видеть ее всегда, сделать ее частью самого себя и никогда не отпускать.
 Гейб приблизился, повинуясь призыву белокурой сирены, которая вдруг повелительно посмотрела на него сияющими, полными страсти голубыми глазами. Его рука сама собой потянулась к ней. И вдруг Стефани отступила.
 — Н-не надо ничего говорить, Гейб. Я понимаю, что я натворила. Дождь стихает. Если мы сейчас же поедем на ранчо, клянусь, я тут же заведу автомобиль и уеду от тебя далеко-далеко.
 — Не так давно, Стефани, я доверил тебе свою жизнь. Но твое присутствие на ранчо, в особенности с учетом той информации, которую мне сообщил мой отец, вынуждают меня поверить в твою клятву, впрочем, как и в то, что под одеялами тебе тепло.
 Он отшвырнул свою шляпу, потом снял перчатки и куртку.
 — Не говори так! — закричала она, и ее глаза увлажнились. — Я все сейчас объясню. Есть серьезные причины, по которым мне необходимо отсюда уехать.
 — Я уже слышал об этом, поэтому не будем терять время, без конца говоря об одном и том же.
 Эти причины всегда казались ему сомнительными. Теперь настало время вырвать у нее правду.
 Трудность заключалась лишь в том, что ему все время хотелось к ней прикоснуться, а распускать руки он себе обычно не позволял.
 — Будь любезна, просвети меня, как же все было на самом деле…
 Затаив дыхание, Гейб ожидал ее объяснений.
 Попутно он нащупал на полу старенький велосипедный насос и стал надувать матрас.
 Стефани потянулась к нему.
 — Ты, кажется, одержим этой идеей. Ты что, и правда считаешь, что у твоего отца и у меня были какие-то тайные дела?..
 — Что, если я скажу тебе, как это все выглядело с моей точки зрения? В течение всего года, пока мы были женаты, вы оба выглядели чересчур усталыми. Поэтому я предположил, что у вас интрижка.
 Гейб заметил, как напряглась Стефани.
 — Ты не имел права так думать обо мне! — Судя по ее дрожащему голосу, она была охвачена ужасом. Но Гейб молчал и Стефани выкрикнула:
 — Неужели ты правда так думаешь, Гейб!..
 Стефани вот-вот готова была сорваться в истерику, в ее голосе звучало отчаяние. Гейб стиснул кулаки.
 — Я клянусь, что в моих словах нет ничего, кроме правды.
 Гейба вновь охватила боль, с которой, как ему казалось, он уже давно справился.
 — У тебя скверная память, Стефани. Разве так трудно понять, что ты любым способом постараешься скрыть эту связь?
 Стефани покраснела, а потом кровь отхлынула от ее лица, отчего ее красота стала совсем неземной.
 — Все, что ты говоришь, это полная ерунда, — едва слышно вымолвила она. — Как же ты не понимаешь?
 Гейб хотел ей верить, но демон сомнения по-прежнему не отпускал.
 — Ты хочешь сказать, что он собирался лишь поиграть с тобой, но поскольку он всего лишь сенатор, тебе понадобилась более серьезная опора?




 Глава 10


 — Намного серьезнее, — прошептала она.
 Его глаза посуровели.
 — Наверное, это самое честное из того, что ты когда-либо мне говорила.
 — Гейб… — Стефани нашла его руку и стиснула своими ладонями. — Не было такого дня в моей жизни, когда бы я не любила тебя всем сердцем. Разве ты не знаешь, что после того, как устроилась работать к твоему отцу, я завела альбом для газетных вырезок, посвященных тебе?
 Гейб выдернул руку.
 — Не лги мне, Стефани.
 — Я не лгу, дорогой. Когда мы вернемся на ранчо, я покажу тебе этот альбом. Это выглядит глупо, но мне скоро придется начать еще один. Журналы и газеты переполнены историями о тебе. Еженедельно я заполняю новую страницу в альбоме и пополняю свою коллекцию. Ты, наверно, не поверишь, но в тот день, когда я увидела тебя впервые на отцовской яхте, я решила выйти за тебя замуж.
 Ответом на ее признание было его молчание. Он уже не винил ее во лжи.
 — Поработав на твоего отца, я спросила своего папу, почему младший Уэйнрайт остается холостяком. Он ответил, что ты, по всей видимости, предпочитаешь не обременять себя семейными узами, поскольку тебя ожидает блестящее политическое будущее. Да к тому же поговаривают, что ты — перспективный кандидат на пост президента Соединенных Штатов и поэтому вынужден подбирать себе жену более тщательно, чем простые смертные.
 Гейб посмотрел ей прямо в глаза.
 — Я даже не думал об этом…
 — Я тогда поинтересовалась, как он отнесется к тому, что этой женщиной захочу стать я? Как и подобает любящему отцу, он ответил мне, что любой мужчина был бы счастлив взять меня в жены. Что это было бы прекрасным выбором для каждого…
 Но это был совсем не тот ответ, которого я ждала…
 Я умоляла его хоть на минуту отнестись к моему вопросу серьезно. Я хотела знать, что мне нужно сделать, чтобы очаровать тебя?.. Папа целую минуту задумчиво смотрел на меня, а потом сказал: «Ты на тринадцать лет его моложе. Ты добьешься своего лишь тогда, когда сумеешь стать для него незаменимым помощником во всем». Мне показалось, что он прав, но, к моему огорчению, я редко видела тебя во время избирательной кампании, да и то лишь в штаб-квартире. Мне даже показалось, что твои братья больше заняты политикой, чем ты сам. Я… я была так подавлена…
 Гейб затряс головой, точно не верил своим ушам.
 — Когда помощница твоего отца заболела бронхитом и не вышла на работу, меня попросили ее заменить. Это было полной неожиданностью, но я уже и не надеялась, что мне представится возможность видеть тебя так часто… Сенатор предупредил меня, что мне придется работать днем и ночью. Я заверила его, что в этом нет ничего страшного. Как мне тогда показалось, твоему отцу понравился мой ответ. Мне пришлось много работать, и я не зря получала свои премиальные. Когда помощница выздоровела, сенатор подыскал ей другую работу, а меня уговорил остаться… Мы с твоим отцом неплохо потрудились. Я гордилась этим. Но вряд ли сенатор догадывался о том, что моя любовь к тебе волнует меня сильнее, чем удовлетворение от добросовестно выполненной работы. А ведь он мало-помалу стал доверять мне исполнение самых деликатных поручений… И вот тогда я убедилась в том, как он тебя любит, какие надежды связывает со своим младшим сыном, которого в один прекрасный день мечтает увидеть в Белом доме. А я знала лишь одно: я люблю тебя… И именно любовь к тебе связывала меня и твоего отца. И ничего более… Все, чего он желал для тебя, хотела и я. Я так старалась, чтобы ты заметил меня, но ничего не получалось. В тот памятный полдень, когда я нашла тебя, увлекшегося рыбной ловлей, я подумала: «Он, наверно, попросит меня остаться с ним на ночь…» Но ты ничего не сказал… — Ее голос дрогнул. — Три последующие недели, вплоть до того дня, когда ты мне позвонил, были самыми черными в моей жизни. Потом раздался звонок, я сняла трубку и услышала твой голос, приглашающий меня на обед. Точно солнечный луч, осветивший мое безрадостное существование… Я запомнила, что тогда сказал мой отец.
 «Человек, рассчитывающий стать президентом Соединенных Штатов, должен быть осторожным, выбирая себе жену…» Но более чем кто-нибудь другой в этом мире, я хотела быть просто женщиной.
 Гейб резко вдохнул влажный воздух.
 — Поговорим об этом позже… Помнишь, я однажды спросил тебя: правда ли то, будто мой отец сказал, что ты якобы хочешь стать первой леди страны? Ты не забыла, что тогда мне ответила?
 — Да, я помню свои слова, — воскликнула Стефани.
 — Я бы хотел их услышать снова.
 — Я сказала: «Белый дом — мечта каждой женщины».
 Его руки сжались в кулаки.
 — Стефани… почему ты довела меня до такого состояния, что я перестал тебе верить?
 Она тяжело вздохнула.
 — Ты, наверно, невнимательно меня слушал…
 Все случилось именно потому, что я отвечала так, как ты хотел услышать!
 — О господи…
 — А разве нет, дорогой? Ведь ты никогда не говорил мне, что сама идея об обязательном восхождении на президентский пост вызывает у тебя отвращение. Ты вообще ничего мне не говорил… Мои родители воспринимали твою головокружительную карьеру как само собой разумеющееся. На самом деле, даже я потеряла нить к разгадке… Я люблю тебя, Гейб. И я готова сделать все, чтобы стать твоей женой. Все что угодно! — Стефани грустно улыбнулась. — Когда ты попросил меня больше не лгать, ты получил чуточку больше, чем ожидал.
 — Я еще не все услышал. — Его голос зазвучал как-то странно, непривычно тихо. — Очевидно, ты обо всем рассказала нашим родителям. Меня интересуют подробности. Что подразумевал мой отец, когда говорил мне, что знал — ты его не разочаруешь?
 Стефани судорожно вздохнула.
 — В один из дней, когда ты уехал, я упросила наших родителей встретиться в яхт-клубе. Они, наверно, думали, будто, я собираюсь известить их о том, что жду ребенка… Узнав всю правду, наши отцы пришли в ярость, но по разным причинам. Твой отец был взбешен, потому что мы не сообщили ему о том, что наш брак ненастоящий. Он с пристрастием расспрашивал меня, куда ты уехал… Я сказала, что мне нечего ему ответить, но что я постараюсь разузнать, потому что не могу без тебя жить. Когда я уже покидала яхт-клуб, он потребовал, чтобы я вернула тебя домой. Но твой отец совершенно не учитывал, что я не имею на тебя никакого влияния… Догадываюсь, когда ты позвонил ему, он подумал, что я добилась здесь какого-то успеха… Мне даже кажется, что твой отец будет поражен моей верностью тебе…
 — Уверен, что он так и думает, — проворчал Гейб, и голос его звучал уже не столь сердито, как прежде. — Хуже то, что он попросил меня извиниться от его имени за те трудности, которые тебе довелось вынести из-за меня.
 Стефани отвела глаза.
 — Я рада. Я люблю твоих родителей, Гейб. Они так добры ко мне. Вот почему, как мне кажется, они перепугались, когда узнали о нашем разводе.
 Дока она говорила, Гейб наконец надул матрас и разложил его на полу.
 — У меня есть для тебя приятная новость, моя дорогая. Мы еще женаты.
 Ее глаза широко распахнулись.
 — Я не понимаю… Я видела документ. Я же подписала его!
 — Это был лишь контракт, который я изорвал в клочья. — Он бросил несколько подушек на матрас, а потом постелил одеяло. — Наша супружеская жизнь еще впереди. Поэтому тебе впредь следует именоваться миссис Уэйнрайт, и я думаю, что это надолго… Теперь… не знаю, как у тебя, но у меня сегодня был трудный день и не менее утомительная ночь. Ты хочешь еще чего-нибудь, пока я не погасил лампу?
 Шок притупил ее реакцию. Свет погас, и они остались рядом, вдвоем, в интимной, манившей к близости темноте. Стефани только слышала, как Гейб стягивает ковбойские сапоги.
 — Я чувствую, ты дрожишь, Стефани. Ложись в постель.
 — Тебе нужно хорошенько выспаться. Я совсем не устала. Мне бы даже хотелось…
 Но ей так и не удалось договорить. Две сильные ладони мягко легли ей на плечи.
 — Твоя одежда вымокла. Тебе нужно переодеться. — Его пальцы зашарили по ее блузке и нащупали пуговицу.
 Стефани всю затрясло.
 — Гейб?..
 Он нежно поцеловал ее в губы.
 — Я дал тебе время, чтобы забыть о прошлом. Теперь настала моя очередь исповедаться. Возможно, для этого понадобится целая ночь… Это правда. Я уже давно хочу стать твоим возлюбленным. Я уже не способен думать ни о чем другом. Этой ночью я хочу, чтобы ты стала моей женой по-настоящему, я так страстно стремился к этому столько месяцев.
 Может быть, утром ты решишь, что ты сама давно жаждала этого.
 Гейб легонько подтолкнул ее к матрасу. Она оказалась в его объятиях, преисполненная страстного желания, покрасневшая и счастливая. Их уста и тела искали друг друга и наконец слились воедино.
 После нескольких часов любовной игры они упали на матрас и спали до тех пор, пока трели птиц, порхавших возле вышки и славивших восход солнца, не заставили Стефани пошевельнуться.
 Она открыла глаза. Небо было абсолютно чистым, в воздухе пахло лавандой. Оказывается, уже утро!..
 Гейб обещал, что им будет о чем поговорить, но как только он начал целовать ее, она вновь забыла обо всем на свете. Едва проснувшись, Стефани уже изголодалась по его любви.
 Она потянулась к его великолепному телу и поцеловала в губы. С каждым разом ее поцелуй становился все глубже и продолжительнее, словно она старалась слиться с ним в единое целое. Застонав от желания и повинуясь ей, он выполнил утренний ритуал единения душ и тел.
 Чуть позже она зашептала, уткнувшись губами в его шею.
 — Скажи мне что-нибудь…
 — О том, что я люблю тебя? — выдохнул он в ее шелковые волосы. — Что ты самая прелестная, добрая, чувственная, храбрая, восхитительная женщина из тех, кого мужчина желает заполучить в жены?
 — Хватит для начала. — Она притянула его к себе.
 — Я только хотела узнать, почему ты решил овладеть мной в мотеле вместо того, чтобы сделать это в своей собственной спальне?
 Его ладонь скользнула по ее бедру.
 — Мне бы хотелось, чтобы мои отношения с женой были известны только нам обоим, в особенности, в первое время. А то, что я запланировал, было лишь предлогом… Все, что было раньше, уже в прошлом. Прошу тебя, не отказывайся теперь от того, что я предложу, — добавил он.
 — Я люблю тебя слишком сильно, чтобы позволить себе такое, — сказала Стефани и осыпала его лицо поцелуями. — Когда ты понял, что любишь меня?
 — Когда точно, не могу тебе сказать. Впервые я увидел тебя на яхте. И мне тогда показалось, что ты самое прекрасное создание из тех, кого я когда-либо встречал.
 — А я подумала про тебя то же самое.
 — Мужчины — создания не столь привлекательные.
 — Кроме тебя.
 Гейб сжал ее в своих руках.
 — Это было более десяти лет назад, — простонал он. — Вот как давно я тебя люблю. Ты была еще очень юной, дорогая, но я разглядел в девочке настоящую женщину. Несколько лет спустя, в штаб-квартире избирательной кампании, я был ослеплен сиянием двух ярких синих глаз и убедился, что мои предсказания начинают сбываться. Если что-то и изменилось, так это то, что в действительности ты оказалась даже более потрясающей, чем поначалу рисовало мое воображение.
 Стефани прижалась к нему крепче.
 — Как жалко, что я об этом не знала.
 — Ты очаровательна, умна. Первым не устоял мой отец. Я внимательно наблюдал за тобой, пока ты работала рядом с ним. Что ни говори, с ним тяжело, но ты сумела раскрыть в нем его лучшие качества. Сначала я почувствовал любопытство, потом меня охватила зависть, ив конце концов я приревновал тебя к нему и не испытывал уже ничего, кроме ярости.
 — Ох, Гейб… прости меня.
 Он поцеловал ее — и поцелуй получился долгим и крепким.
 — Тебе не за что извиняться. Я потерпел неудачу в любви с тобой, и меня ослепили эмоции, хотя ты оставалась совершенно невинной. Вопрос, который я задал тебе за обедом, на самом деле был всего лишь проверкой. Мне хотелось узнать, что ты мне ответишь. «Нет. Мое единственное желание — быть твоей женой. Хотя бы временной». Таким был твой ответ…
 Но я хотел заполучить тебя любым способом.
 В ее голубых глазах засверкали искры.
 — Мне следовало сразу сказать то, что я всегда хотела тебе сказать. Какой же дурой я была!
 — Не больше, чем я. Мы слишком много времени растратили впустую. Когда я нашел тебя в снегу, мое сердце готово было выскочить из груди от радости.
 Она застонала, вспоминая эту минуту.
 — И я оказалась последней, кто об этом узнал!..
 Гейб обхватил ее лицо ладонями.
 — Пока я ехал на ранчо с Клеем, у меня было такое ощущение, точно я облачился в траур. Даже если бы ты отправилась в кругосветное путешествие, как я и планировал, мне все равно было бы тяжело без тебя… Я чувствовал, я знал: мне нужно было поехать с тобой.
 Стефани прильнула к нему.
 — Я остаюсь с тобой, Гейб. Если ты хочешь знать правду, я была бы самой ужасной первой леди страны. Я ненавижу политиков, и мне лучше, быть от них подальше.
 — Не делай мне больно. Я восхищен такими людьми, как мой отец. Кто-то должен выполнять и эту работу. Но я очень признателен тебе, что ты не стремишься подняться наверх любым способом.
 Улыбка осветила ее очаровательное лицо.
 — А ты ведь это имел в виду, не так ли?..
 — Надеюсь, что первый из наших детей родится через девять месяцев. Чем их будет больше, тем лучше. Детям необходимо, чтобы их отец был всегда рядом с ними — не раз в месяц или, тем более, иногда, в праздники…
 — Дети Уэйнрайтов всегда рядом с ними. Ты не можешь просить у Бога иного счастья, чем это.
 — Согласен с их будущей матерью. — Гейб по-хозяйски погладил ее живот. — Если чудо уже случилось, нам придется построить еще один коттедж для нашего выводка.
 — Я тоже об этом подумала. Давай спросим твоего брата Ричарда, может, он согласится купить наш дом в Ньюпорте? Да, разумеется, это был наш первый дом, там все было так прекрасно, но…
 — Он никогда не был нашим домом, — оборвал ее Гейб, словно читавший ее мысли.
 — Нет, конечно, нет… Теперь я убеждена, что нашим домом стала эта пожарная вышка.
 Гейб нежно целовал ей мочку уха.
 — Наше особенное место…
 — Нашим детям здесь будет весело.
 — Исполняются все сокровенные желания моего сердца.
 — Эй, напарник, — ее глаза широко раскрылись. Ты говоришь так, словно вечеринка уже закончилась.
 У меня есть для тебя новость, малыш. Это только начало… Настало время, когда ты можешь вновь осчастливить свою маленькую женщину. Ты не смеешь увиливать от своих обязанностей. За дело.
 Раскатистый мужской смех огласил пожарную вышку…
 Два ковбоя, которые искали отбившихся от стада коров, остановились и прислушались.
 — Похоже на нашего босса…
 — Да уж…
 — Но я никогда прежде не слышал, чтобы он так смеялся…
 — Ну уж…
 — Кажется, он вполне доволен жизнью…
 — Точно.