Аннотация: Красавица Тедра Де Арр волею судьбы попадает на планету воинов-варваров. И один из них, неотразимый Чаллен, пробуждает в ней, никогда не знавшей любви, безудержную страсть. Свободной женщине нелегко смириться с дикостью нравов, царящей на этой планете, нолюбовь превыше всех условностей.


---------------------------------------------


 Джоанна Линдсей


 Женщина-воин



 Глава 1


  Кистран, 2139 п. к. (после колонизации) 
 Демонстрация против уничтожения боскритов продолжалась уже третий день. Перед научной лабораторией города Фания маршировали студенты-экологи. На их транспарантах неоновыми огнями вспыхивали лозунги: «Ученые-убийцы! Руки прочь от наших меньших братьев!» и «Спасем подопытных боскритов от палачей-исследователей!» К студентам присоединились скучающие и разочарованные жители Фании, ищущие кто развлечения, а кто выхода накопившемуся напряжению. Демонстрация грозила перерасти в мятеж.
 Если бы здесь были только экологи, весь марш в конечном итоге вылился бы в зрелищный спектакль без неприятных последствий. Однако на прошлой неделе закрылась на реконструкцию противострессовая клиника, и те жители Фании, которые не состояли в двойных союзах, остались без секс-терапии, что делало их агрессивными.
 — Если они не получают каждый день в клинике свою дозу секса, то им уже кажется, будто мир рушится! — жаловался президенту Кистрана Гарру Се Бернну научный глава Фании. — Эти молодые люди не помнят, что творилось на планете до появления таких клиник.
 — Мы тоже не помним, — сухо отозвался президент, но, чтобы успокоить научного главу, решил направить Агента-1 для восстановления порядка в городе.
 Тедра Де Арр как раз и была той «счастливицей», которую послали в Фанию для руководства местным отделом Службы безопасности. С первого же часа своего пребывания в городе ей стало ясно, что если растущие толпы выйдут из-под контроля, то мирными средствами не обойтись.
 Отдел Службы безопасности Фании представлял собой горстку молодых выпускников, не способных отличить свой разор от передатчика, потому-то им никогда не доверяли командование боевыми операциями. И уж если теперь горожане вышли на улицы во имя спасения маленьких уродливых боскритов, с такой командой у Тедры было мало шансов им противостоять.
 У нее в подчинении было всего сорок агентов Службы безопасности, а ревущая толпа горожан по меньшей мере в сто человек уже вышибала входные двери лаборатории. Тедра подумывала о незаметном отступлении через черный ход. Во всем виноваты эти трусливые ученые! Она не дала бы ломаного обменного жетона за этих маленьких чешуйчатых крыс, которых они бросили. Защищать боскритов? Черт возьми, да ее передергивает от одного вида этих мерзких тварей — с какой стати она должна их защищать?
 Мысленно проклиная идиота, пославшего ее на это задание, Тедра сняла с пояса прибор компьютерной связи, который обеспечивал прямую линию с Мартой — ее персональным компьютером системы МОК-2:
 — Ты знаешь расклад сил, Марта. Сейчас они вышибают двери. Каковы их шансы на захват боскритов?
 — Примерно шестьдесят к одному, — громко и четко прозвучал очень женственный голос Марты по мини-передатчику. — Если бы не закрылась противострессовая клиника…
 Тедра прервала связь, вернув портативный прибор на пояс.
 — Дерьмовый секс, — прорычала она сквозь зубы. — С каких это пор он стал панацеей от всех бед, концом и началом мира? Что получается — даешь мне секс, или я лопну, развалюсь на куски… а может, осатанею?
 — Вы что-то сказали, Агент-1?
 Тедра обернулась. Перед ней стоял юноша, почти ребенок — вряд ли старше восемнадцати. Конечно, она в его возрасте уже была лучшей в классе, год активно работала, совмещая учебу с тренировками, и не имела себе равных в своем деле. Это было пять лет назад, а через год ей присвоили звание «Агент-1», высший чин специалиста по оружию и рукопашному бою. Похоже, этот молодой человек не был даже Агентом-5, однако его все же послали под ее начало. Таких новичков нельзя было привлекать к активным действиям, но администрация шла на это: агентов в Службе безопасности катастрофически не хватало. Слишком многие курсанты последнего выпуска выбрали для себя менее опасные и более престижные профессии — главным образом по налаживанию торговых и деловых контактов на мирных планетах и в Лиге планет.
 — Нет, я ничего не сказала, Агент-5, но сейчас скажу. Надо дать горожанам то, что они хотят. Не вижу смысла рисковать жизнями из-за какого-то здания и горстки вонючих уродливых тварей. Дайте им пройти, и пусть забирают своих боскритов. Надеюсь, на этом они успокоятся. Если же они все-таки пойдут на вас — стреляйте оглушающим лучом, а если и это их не остановит — спасайтесь бегством! Передай всем: только оглушающим лучом! Если хоть один горожанин погибнет, вы, агенты, ответите мне за это!
 Был приказ — обойтись по возможности без жертв, в крайнем случае допускалась гибель только сотрудников Службы безопасности, впрочем, этого Агенту-5 знать не следовало. Юноша твердо усвоил науку: молчи и не высовывайся, с Агентом-1 не спорят!
 Когда с грохотом рухнула последняя дверь и орущая толпа хлынула в большую сводчатую лабораторию, среди беснующихся людей студентов-экологов почти не было. В основном это были горожане, уже неделю не получавшие свою суточную дозу секс-терапии. Бедняги, их совсем не волновали какие-то дерьмовые боскриты: им требовался лишь предлог для того, чтобы избавиться от накопившегося напряжения старым способом — дав волю пьянящей ярости. Выпучив глаза, они двинулись на оборудование и агентов, круша и сметая все на своем пути, и даже выстрелы оглушающим лучом не остановили эту бушующую волну.
 Следующие полчаса Тедра Де Арр тоже занималась разрушением… лиц и костей. Местному медитекс-персоналу придется поработать остаток дня, однако серьезно никто, кажется, не пострадал. Все равно она зла, как сто чертей! Ей вовсе не доставляло удовольствия ломать кости и слушать человеческие вопли и стоны, а уж тем более ради каких-то мерзких боскритов. Хорошо хоть женщины из толпы громили только мебель и оборудование, не трогая агентов, иначе пришлось бы их нейтрализовать, а женские крики особенно невыносимы.
 Настроение у Тедры было самое отвратительное: это был провал, пустая трата сил и способностей. Позднее, возвращаясь к себе на временную квартиру, она все еще кипела от злости. Юноша, с которым она недавно говорила, не должен был быть там… Надо же — прострелил себе ногу фазором! Черт возьми, попадись ей сейчас его инструктор минут на пять, уж она бы ему показала, как выпускать в бой курсантов-недоучек!
 Стремительно подойдя к двери отведенной ей квартиры, Тедра походя шлепнула ладонью по замку-идентификатору, но дверь осталась неподвижной. Выругавшись, она постаралась справиться с собой и вновь дотронулась до замка, на этот раз выждав необходимые для идентификации две секунды. Дверь плавно отворилась под свирепым взглядом Тедры. Но она не успокоилась, нисколько! В следующий раз , когда Гарру Се Бернну приспичит осчастливить ее лишними обменными жетонами, послав в очередную командировку, она объяснит шефу, куда ему засунуть эти жетоны. И ей плевать, что он верховный хончо планеты!
 Она — Агент-1, а обязанности Агента-1 — защищать и оборонять лидеров планеты, а не мотаться по разным дерьмовым департаментам. Ее работа оплачивается по высшему тарифу, она подчиняется Дому Правительства и лично президенту. Однако надо отдать ему должное: он знал, что Тедра недавно купила загородный дом, и, вероятно, полагал, что деньги будут ей весьма кстати. Очевидно, он думал, что, послав в Фанию, окажет ей тем самым неоценимую услугу. Позднее она, возможно, оценит заботу шефа и, может быть, Даже поблагодарит его, вернувшись в Галлион-Сити, но сначала ей надо успокоиться.
 Она быстро прошла в угол однокомнатной квартиры к туалетной стене и, нажав кнопку, стала раздеваться. Стены плавно поехали, заключив Тедру в пространство площадью пять квадратных футов. За спиной раздался легкий щелчок, и стены сомкнулись. В образовавшейся комнате автоматически зажегся свет. Здесь было все необходимое: унитаз, приборы для смены цвета волос и глаз, стеллаж, сверху донизу уставленный духами и лосьонами. Тут же стояло несколько флаконов с мужским одеколоном, оставшихся от последнего квартиранта. Однако Тедру сейчас интересовала только ванна.
 Она шагнула из своей униформы — универсального комбинезона из солнечной ткани серебристо-серого цвета, соответствующего ее званию. В зеркальной стене слева отразилось ее сильное тренированное тело с длинными ногами. Сила, однако, не проявлялась бугристыми мускулами, все линии остались женственно округлыми. Но внешнее впечатление было обманчиво: пятнадцать лет интенсивных тренировок превратили это тело в боевую машину. Тедре не сразу разрешили заниматься любимым делом. Пришлось отучиться три года в Центре открытия миров, где она приобрела вторую профессию. Лишь после того как ее высокий рост наконец заметили, Тедре было позволено вернуться к выбранной прежде карьере агента.
 Она замерла, поймав свое отражение в зеркале: на лице с правильными чертами застыло хмурое напряжение, брови сошлись у переносицы, губы поджаты… «Нужно расслабиться, — подумала Тедра. — Ванна не спасет — был бы здесь массажер!» В этой квартире ее окружало множество удобных и полезных вещей, к которым она привыкла дома, но прибора для массажа среди них, к сожалению, не было. Массажеры на Кистране были редкостью, ими пользовались лишь немногие, и во временных квартирах они не предусматривались.
 Она знала, что бы ей посоветовала на этот счет Марта, и радовалась, что местная противострессовая клиника закрыта, поскольку впервые почувствовала желание посетить ее. Нет, Тедра еще не испытывала тех ощущений, которые предлагались в клиниках для снятия стресса. И дело было отнюдь не в отсутствии партнеров: она привлекала мужчин, и лишь ее статус Агента-1 удерживал их от назойливых домогательств. Тедра часто думала о том, как было бы ужасно, не будь она такой высокой. Ее рост на дюйм превосходил средний рост мужчин — пять футов девять дюймов. Шесть футов — предел для Кистрана, мужчин с таким ростом было очень мало, и все они работали в Службе безопасности. Они были бы не прочь познакомиться с Тедрой поближе, прояви она к ним интерес. Но интереса как раз и не было.
 Когда-нибудь, конечно, придет время, и появится мужчина, из которого ей не удастся сделать отбивную котлету. Тогда-то Тедра порадуется, что у нее прекрасное гладкое тело, высокие налитые груди, талия тоньше, а бедра круглее, чем у большинства других женщин. Нe пожалеет она и о золотистой персиковой коже, больших миндалевидных глазах, правильном прямом носе и мягкой линии коралловых губ. Сегодняшние жесткие каштановые волосы и цвет глаз не были натуральными, но они отнюдь не умаляли очарования всего ее облика. Тедра в общем-то не жаловалась на свою внешность, просто у нее еще не было повода оценить себя по достоинству. Все, что ее интересовало, — это рост, поскольку высокий рост являлся одним из основных условий для работы агентом.
 Она оставила свою униформу на полу, там, где сбросила ее: робот-уборщик подберет комбинезон сразу же, как только раздвинутся стены. Никто не мог упрекнуть Тедру в неаккуратности, но с этими роботами трудно было не избаловаться. Небольшие и бесшумные, они незаметно сновали по всей квартире, наводя кругом блеск, чистоту и безупречный порядок. Ее домашний агрегат умел даже выполнять команды и приносить еду в постель, когда Тедра уставала или ей было просто лень вставать и самой нажимать кнопки на пищевом автомате. Черт возьми, проклятая машина могла и зубы ей почистить, стоило только захотеть!
 Солнечная ванна — цилиндр около полутора футов в диаметре — вряд ли была рассчитана на Тедру. Едва ее ноги коснулись пола внутри ванны, вогнутая дверь плавно защелкнулась, и тут же цилиндр наполнился красным светом, залив тело алым сиянием. Через три секунды свет автоматически погас, и дверь открылась, молчаливо приглашая Тедру выйти, что она и сделала, сияя чистотой с головы до пят. Даже в тусклых каштановых волосах появился мягкий блеск. Она не знала, как работает этот агрегат, но солнечные ванны вошли в обиход уже больше пятидесяти лет назад, в период, который сейчас называют эпохой Великого Водного Дефицита, и с тех пор прижились в домах кистранцев благодаря значительной экономии времени. У нее дома имелась модель поновее, позволявшая мыться прямо в униформе, очищая и тело, и одежду. Комбинезон был сшит из такой легкой и удобной ткани, что можно было спать, не снимая его. При необходимости, это позволяло не тратить время на переодевание. Да, солнечные ванны существенно облегчали жизнь, теперь уже вряд ли кто из жителей планеты помнил, как можно помыться иначе.
 Ну вот и все — командировка закончена, можно собираться домой. Тедра набрала код, и из стенного шкафа тут же выскочили брюки и жилет — единственная одежда, которую она взяла с собой в короткую поездку. Любимыми духами она побрызгалась только на прошлой неделе, значит, душиться снова ни к чему. Глаза можно сделать чуточку выразительнее: тонкой черной линией подвести ресницы, а едва заметные пятна румян были нанесены несмываемой краской. Теперь, когда работа закончена, можно наконец сменить этот ужасный цвет волос. Двадцать секунд — и на голове уже ярко-желтая лимонная шевелюра, к которой лучше всего подойдут карие глаза. Длинные волосы Тедры всегда собраны в тугой пучок, который можно не распускать для мытья и окраски. Достаточно быстрым прикосновением стиллера поднять челку со лба — и она готова. На все ушло не больше пяти минут.
 Не успели раздвинувшиеся стены туалетной комнаты скрыться в пазах, а робот-уборщик уже спешил ей навстречу.
 — Собери-ка меня в дорогу, парень! — Опасаясь ревности своего домашнего агрегата, Тедра нарочно не называла по имени временного автоматического слугу. Хоть он и не такая свободно мыслящая машина, как Марта, все же не стоит давать повод для расстройства хорошо отлаженного домашнего хозяйства.
 Пока робот собирал и упаковывал вещи, Тедра прошла к панели аудиовизуальной системы. Надо связаться с шефом и доложить ему о благополучном провале операции: студенты-экологи вынесли из лаборатории всех до единого боскритов. Они хватали своих чешуйчатых друзей и тащили их к выходу, спотыкаясь о тела лежащих на полу горожан. Впрочем, ее миссию вряд ли можно считать провалившейся: здание не разрушено, никто не погиб, оборудование пострадало незначительно. А что касается боскритов — так ведь никто не приказывал ей удерживать животных в стенах лаборатории.
 Упав в кресло-регулятор, немедленно принявшее форму по ее фигуре и росту, Тедра уже хотела включить канал дальней связи для прямого выхода на Галлион-Сити, находившийся в девятистах милях, как вдруг огромный экран внезапно включился сам. Все его пространство заполнило цветное изображение мужчины, лицо которого было ей смутно знакомо. Рука Тедры замерла в воздухе, она откинулась на спинку кресла, слегка ошеломленная тем, что аудиовизор включился без команды голосом «отвечай» и без звукового сигнала на панели о вызове на связь. Люди обычно не появлялись на экранах аудиовизуальных систем без разрешения, поскольку видимость была двусторонняя и это могло быть расценено как вторжение в частную жизнь. Тем не менее сейчас мужчина с экрана смотрел прямо на нее, сидя за столом в кабинете, который Тедра сразу узнала, — это же рабочий кабинет президента Кистрана, однако человек явно не Гарр Се Бернн!
 Потрясение от внезапного появления на экране человека прошло еще до того, как он заговорил. До Тедры дошло, что мужчина ее не видит, поскольку идет многоканальная трансляция, и множество людей могут одновременно принимать ее на своих системах. Она знала, что такое возможно: каждая аудиовизуальная система могла вещать на всю планету, правда, такого еще не бывало, и неудивительно, что она была сбита с толку.
 Между тем человек заговорил, и к Тедре вернулось ощущение тревоги.
 — Приветствую вас, сограждане! — произнес мужчина хорошо поставленным голосом. У него был счастливый вид, и, если верить его сообщению, не без оснований. — Некоторые из вас, возможно, помнят меня по 2134 году п. к. Тогда, пять лет назад, я выдвигал свою кандидатуру на пост президента.
 Ну конечно, теперь-то она вспомнила, где видела этого мужчину с каштановыми волосами грязного оттенка и глазами цвета стальной стружки! Выборы президента проходили еще до ее перевода в Дом Правительства, когда Тедра была только Агентом-2, но она прекрасно помнит, какую бурю протеста вызвала предвыборная тактика данного субъекта: он пытался тайно купить голоса Совета большой девятки. Члены совета получали властные полномочия раз в десять лет, только на время выборов, проведение которых входило в их обязанности, в остальное время они были просто советниками при президенте.
 — Помните вы меня или нет, неважно, — продолжал мужчина, словно прочитав мысли Тедры. — Все, что вам надо знать, это то, что я, Крад Се Мурр, ваш новый президент…
 — Черт возьми, что ты несешь? — зарычала Тедра, едва не пропустив остальное. Но нельзя отвлекаться на проклятия — для этого в его речи не было предусмотрено пауз.
 — …посредством силы. Сегодня я овладел Домом Правительства и собираюсь и дальше удерживать его под контролем. Захват прошел легко и с минимальными потерями. Вам будет приятно узнать, что ваш бывший президент не пострадал. Ему и в дальнейшем ничего не грозит, если только никто не предпримет попыток его похищения из Дома Правительства, где он будет наслаждаться полным комфортом, пребывая в заложниках вашего хорошего поведения в период передачи власти и во все последующие годы. Позвольте заверить вас, что, пока я буду президентом, особых перемен для вас не произойдет. Призываю вас, мои добрые сограждане, жить и работать, как раньше, во имя мира и процветания, то же относится и к агентам Службы безопасности. Все перемены сводятся к одному — у вас теперь новый президент, которого вы должны защищать и почитать. И этот президент — я, Крад Се Мурр.
 Экран погас. Мысли в голове у Тедры закружились в бешеном вихре. Верить или нет? Да нет же! Это просто неслыханно! Это, должно быть, шутка, и причем весьма неудачная. И все же слово «почитать» пробрало ее до самых костей и поселило сомнение в душе. Требовать почитания — это слишком похоже на диктатуру! Вот Гарра Се Бернна действительно любили и уважали, и ему не надо было требовать почитания. «Посредством силы»? Выходит, Служба безопасности против Службы безопасности? Нет, невозможно! Но тогда как же, если это вообще правда?
 Щелкнув кнопкой, Тедра включила канал дальней связи и набрала прямой номер Дома Правительства. Судорожно вцепившись в ручки кресла, она ждала, когда экран загорится снова. Дом Правительства охранялся лучшими агентами. Как их можно было победить? Подкупом? Обменными жетонами? Если так, то получалось, что, проработав бок о бок с этими людьми столько лет, она совсем не знала их! Черт, ну почему, почему ее там не было? Она могла что-то сделать, что-то предпринять, и этого не случилось бы! Экран молчал, отказываясь давать ответы.
 Канал был по-прежнему свободен, и Тедра попыталась набрать другой номер. После второго гудка на экране появилось лицо одного из ее ближайших друзей, Рурка Се Делла, директора Реликтового зала.
 — Благодарение небу, Тедра! Мы уже боялись, что они… — Рурк оборвал себя на полуслове, проведя рукой по лицу, и тяжело вздохнул, то ли от усталости, то ли от облегчения. Сердце Тедры опять запрыгало в ожидании самого худшего. — Слушай меня, малышка, и не перебивай. То, что ты, вероятно, так же, как и все мы, видела, — правда. По крайней мере Дом Правительства у них в руках. Президент еще жив. Но все остальное — наглая ложь. Не верь ничему! Эти вонючие слизняки рассылают указ за указом… так много перемен, и пусть не врет, что ничего не изменилось!
 — Но расскажи мне, Рурк, как…
 — Все расскажу, как только ты будешь здесь.
 — Рурк!
 — Сейчас нет времени, Тедра! — В голосе Рурка было столько же отчаяния и тревоги, сколько у нее в душе. — Надо освободить линию для Слейкера. Он сейчас колдует в компьютерной лаборатории. Я не мог с тобой связаться и, воспользовавшись тем, что ты еще в Фании, попросил его внести тебя в списки вчерашних погибших, чтобы не было никаких подозрений. Мы разработали для тебя новый статус, но что-то случилось с регистрационным компьютером. Вероятно, они уже догадались о возможных подделках и заблокировали файлы. Но Слейкер уже работает над этим, а ты знаешь — он мастер!
 — Да, я…
 — Возвращайся, как можно скорее, Тедра! Иди сразу ко мне домой. Не вздумай и близко подходить ни к Дому Правительства, ни к комплексу Службы безопасности, ни к своей новой квартире! Ни с кем больше не разговаривай и… постарайся не волноваться. Слейкер и я попытаемся как-нибудь убрать тебя с планеты.
 — Убрать с планеты? — тихо переспросила Тедра. — Я что, должна покинуть планету?
 — Или это, или кое-что похуже, детка. Крад Се Мурр должен как-то расплатиться со своими наемниками. Любая женщина-агент, попавшая им в руки, пойдет в качестве первого взноса.
 Побледнев, Тедра проговорила:
 — Так это наемники, а не агенты? Кто же они?
 — Шакаарцы.
 «Но шакаарцы — это же… меченосцы?» — подумала Тедра в недоумении, когда экран вновь погас.




 Глава 2


 Полет в Галлион-Сити на личном четырехместном авиакрейсере занял у Тедры меньше двадцати минут, а поиск места для парковки крейсера — несколько часов. Рурк жил в самом центре города, где всегда было нелегко найти место для стоянки, а уж сегодня и подавно. Она могла бы слетать в пригород и поменять машину на свой Флитвинг-2 — он был гораздо меньших размеров, Тедра обычно пользовалась им для полетов в пределах города. Но после предупреждений Рурка надо было быть сумасшедшей, чтобы сунуться к себе домой. Пока она не выяснит, что за чертовщина произошла в Доме Правительства, необходимо в точности следовать указаниям Рурка.
 Наконец какой-то корабль взлетел со своей парковочной площадки на крыше дома в трех кварталах от Тедры, и она, не дожидаясь, пока другие Флитвинги займут освободившееся место, быстро посадила туда свой крейсер. Похоже, причина этих транспортных пробок — сегодняшнее выступление Крада Се Мурра. Не одну Тедру встревожила передача: люди прибывали в город в надежде выяснить, что же все-таки происходит.
 Мысли у нее в голове продолжали лихорадочно работать, но постичь суть происходящего никак не удавалось. Она слишком мало знала о шакаарцах. Правда, в компьютере хранились тонны информации о них, ведь Кистран торговал с Ша-Кааром с тех самых пор, как эта маленькая планета была открыта в северном секторе звездной системы Центурия несколько лет назад. Однако Тедре было известно лишь то, что шакаарцы гигантского роста, воинственны и слишком привержены старым верованиям и обычаям, но, несмотря на это, они охотно перенимают передовые технологии у других цивилизаций, стремясь повысить свой уровень жизни, в чем уже немало преуспели. Последнее же, что она слышала о шакаарцах, было то, что они до сих пор держат рабов и сражаются мечами, а это уж и вовсе уму непостижимо — разве что Се Мурр обучил их и снабдил современным оружием для захвата Дома Правительства.
 Как только Тедру посетила эта мысль, казавшаяся единственным объяснением, ей тут же попались на глаза сами загадочные шакаарцы — к их ремням были пристегнуты все-таки мечи, а не лазеры. Два воина почти бежали по пешеходной платформе, двигавшейся раза в три быстрее обычного прогулочного шага. Тедра тоже шла довольно быстро, стараясь держаться подальше от переполненных платформ — она помнила предостережение Рурка ни с кем не разговаривать.
 При одном взгляде на меченосцев, которые были на несколько голов выше остальных людей, Тедра почувствовала знакомое возбуждение, как перед схваткой. Вблизи они оказались даже громаднее, чем она предполагала. В сравнении с кистранцами эти два шакаарских воина — просто великаны, даже тот, что пониже ростом, был не меньше шести футов. Его приятель дюйма на четыре повыше, но мускулы у обоих — жуть! Неужели они все такие? Некоторые кистранские мужчины могли потягаться с ними в росте, но ни один из них не мог похвастаться такой мускулатурой.
 Но, звезды всемогущие, они и в самом деле вооружены мечами! Ее собственное оружие в рюкзаке, но в случае необходимости Тедра достанет его в мгновение ока. Хотя против обыкновенных мечей оружие не нужно. Она как-никак Агент-1! Блестяще окончив курс подготовки, она годами самостоятельно упражнялась в наиболее смертоносной технике рукопашного боя. Рурк, работавший в Реликтовом зале, снабжал ее всеми необходимыми историческими материалами. Ему даже удалось увлечь Тедру всемирной древней историей, которая стала ее второй страстью после основной работы. Тем временем воины уверенно сошли с платформы и встали прямо перед ней, преградив дорогу. Их, вероятно, привлек ее высокий рост. Обойти этих гигантов можно было, только взойдя на платформу, а Тедре совсем не хотелось затевать гонки с преследованием. Радостно ухмыляясь, оба смотрели на нее так, словно наконец нашли то, что искали. При этом они о чем-то тарабарили меж собой, наверное, по-шакаарски, что было довольно оскорбительно: вторгнуться на чужую планету, даже не потрудившись выучить ее язык! Для этого требовалось всего несколько часов сна и методика подсознательного обучения. Ведь спали же они, в конце концов? Большинству гуманоидов необходимо спать хотя бы несколько часов в день, а они определенно гуманоиды, и притом чертовски красивые!
 Их одежда напоминала униформу агентов: такие же облегающие комбинезоны с длинными рукавами из незнакомого Гедре плотного синего материала. Но и он не скрывал их рельефной мускулатуры, и казалось, что комбинезоны вот-вот затрещат по швам.
 Не переставая болтать, воины тем не менее разглядывали Тедру так же пристально, как и она их. Однако их тарабарщина начинала раздражать. Тедра знала все семьдесят восемь языков Лиги объединенных планет звездной системы Центурия. Кистран занимал в Лиге двенадцатое место по степени значимости, будучи основным экспортером предметов роскоши: солнечных ванн, приборов для смены цвета волос и глаз, кресел и кроватей-регуляторов, воздушных одеял — словом, всех тех мелочей, которые делали жизнь легче и приятнее. Поэтому на Кистране всегда было много представителей центурийской Лиги планет. Однако Ша-Каар не входил в Лигу, а значит, не было необходимости изучать шакаарский язык. Чтобы выучить его не требовалась методика подсознательного обучения — этот язык был записан на файле Кистрана.
 Тедра уже собиралась указать воинам на их бестактность, как вдруг тот, что был выше ростом, заговорил с ней сам. Он говорил по-кистрански очень медленно и разборчиво, словно не доверяя незнакомому языку, записанному в его мозге, и это было довольно забавно. Не много находилось представителей менее развитых цивилизаций, готовых поверить, что можно полностью овладеть новым языком за несколько часов, пи этом даже не просыпаясь. Первые добровольцы всегда были настроены весьма скептически. Они отказывались верить в то, что слова, возникающие у них в подсознании, соответствуют мыслям их сознания. Способность мыслить на новом языке формировалась несколько позже.
 — Ты агент, женщина?
 О звезды, как они догадались? Наверное, дело в ее позе, напоминающей боевую стойку а может, в росте? Как бы то ни было, это всего лишь их догадки, и ей надо постараться направить их мысли по другому руслу.
 — Я? Агент? Да вы что, красавчики, смеетесь, что ли? Неужто я и впрямь похожа на агента?
 Тедра широко развела руками, при этом ее жилет задрался кверху, обнажив широкую полоску живота. Как она и ожидала, обе пары глаз устремились туда — про агентов было забыто.
 — Я программист в отделе экспортных поставок, — продолжала она, чтобы окончательно развеять подозрения воинов. — Работаю здесь уже три года, а все никак не привыкну к городской жизни. О звезды, комфорт и удобство во всем! Да весь этот комфорт губит тело, если вам понятно, о чем я. Надо срочно выбираться отсюда на выходные, а не то я просто спячу!
 — Выходные — это свободные от работы дни, — пояснил один воин другому.
 Однако ни тот, ни другой не были до конца уверены, что правильно ее поняли. В новом языке всегда остается несколько непонятных слов и выражений, которым нет аналогов в вашем мире. Если вы собираетесь длительное время общаться на новом языке, методика подсознательного обучения предоставляет словесное объяснение незнакомых понятий.
 — А вы, наверное, гости в нашем прекрасном городе, я угадала?
 Говорить так было вполне логично: в конце концов Се Мурр в своем аудиовизуальном выступлении не упоминал про шакаарцев, и простоя горожанка не могла знать, что эти воины и есть как раз та самая «сила», «посредством» которой осуществлялся переворот.
 Ответа не последовало, но Тедра его и не ждала. Скорее всего шакаарцам приказано молчать о себе и своей миссии, чтобы не сеять панику в городе. И потом, если она будет настаивать на ответе, это может снова вызвать у них подозрения, а ей, похоже, почти удалось разуверить воинов в том, что она агент.
 Тот, что был повыше, подошел к ней вплотную и Тедре неожиданно для себя пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Выглядел он действительно слегка пугающе. Ей еще не доводилось проверять свою технику на таких гигантах. Конечно, масса противника не влияет на эффективность большинства ее приемов, однако всегда остается маленькая вероятность, что ему повезет чуть больше. Если у нее окажутся заблокированы руки и ноги, тогда сила, безусловно, сыграет решающую роль. По правилам Тедра не должна была подпускать воина так близко — в такой позиции он мог воспользоваться своим перевесом в силе. Но отступи она назад — и их подозрения вернутся.
 — Рады слышать, женщина, что ты сейчас свободна. Мы тоже. Проведем наш досуг вместе!
 Вот так — никаких «мы могли бы» или «как насчет», а просто «проведем», и все тут! Тедра только что узнала новый факт о шакаарцах: оказывается, их самоуверенность не знает границ. Наверное, она слишком переусердствовала, разыгрывая беззаботную болтушку, не испытывающую никакого страха перед гигантскими меченосцами.
 Внезапно Тедре стало трудно дышать. Рука воина скользнула по ее оголившемуся животу и крепко обхватила за талию, не оставляя ни малейших сомнений относительно их планов на досуг с ней.
 Теперь у нее был хороший повод отступить, притворившись возмущенной.
 — Провести досуг? Втроем? Да за кого вы меня принимаете, парни? За служащую противострессовой клиники?
 Шакаарец невероятно быстро схватил Тедру за запястье, отрезая ей путь к отступлению. В две секунды она могла бы освободиться, но показать свои способности — означало закончить игру.
 — Э красавчики, решайте-ка!
 Им придется быть благоразумными, коль скоро один уже получил то, что хотел, да и Тедру это устраивало больше, чем их первоначальная идея. Она уже допустила ошибку, поведя себя с ними слишком по-свойски. Теперь поздно менять тон. Судя по сальным взглядам воинов, их либидо раскрутилось вовсю, и, раз уж она оказалась в плену у одного из них, надо как-то выкручиваться.
 Усмехнувшись, Тедра перевела взгляд на воина, который был выше ее всего на несколько дюймов. С ним, она надеялась, будет легче справиться.
 — Ты и впрямь так хорош, как хочешь казаться, малыш? Или мне попробовать с твоим дружком?
 Она сделала выбор, и высокий отпустил ее руку. Сразу же «выбор» шагнул вперед и приобнял Тедру за талию.
 — Если ты и впрямь так хороша, как кажешься, малышка, то мы не разочаруемся друг в дружке!
 «Это мы еще посмотрим, скотина», — мысленно прорычала Тедра, а вслух сказала:
 — Ну так чего же мы ждем? Я живу на этой улице.
 Воин что-то сказал по-тарабарски своему более высокому приятелю, и оба загоготали, Тедра догадалась, что они не оставили идею поделить ее, считая своей счастливой находкой, и только что договорились сделать это поодиночке. Ладно, поживем — увидим! Высокий вернулся на платформу, к облегчению Тедры. Однако ее новоявленный ухажер не собирался ослабить тиски объятий. Теперь у него появилась новая идея:
 — Мне будет… удобнее… если мы пойдем ко мне на корабль.
 Как бы не так, черт бы тебя побрал! Тедра с трудом удержалась, чтобы не зарычать. Она помнила слова Рурка о том, каким образом Се Мурр собирался расплачиваться с шакаарцами, и боялась, что расплата не будет временной: все-таки шакаарцы — рабовладельцы!
 Однако ни следа закипающего гнева не отразилось в страстном взгляде Тедры, когда она повернулась к шакаарцу.
 — Ты, должно быть, рехнулся, красавчик? Космодром аккурат на другом конце города — хочешь ждать так долго?
 В ответ он чуть не раздавил ей ребра.
 — Ты потом пойдешь смотреть мой корабль.
 — Мне кажется, я слишком устала, — сказала Тедра многозначительно. — Ну ладно, там видно будет!
 Очевидно, воин решил, что лучше получить желаемое сразу: высокомерно кивнув, он направился в указанную Тедрой сторону. Теперь она опять могла свободно дышать и принялась обдумывать, как лучше уложить этого самоуверенного, похотливого, а главное — сильного врага. Похоже, лучше всего подойдет техника Фраймера. Шакаарец даже не успеет ничего понять.
 И он действительно не успел. Дойдя до квартиры Рурка, Тедра накрыла ладонью замок-идентификатор, на котором, к счастью, были записаны ее отпечатки. Другая рука уже обнимала воина за шею, и в тот момент, когда он отвлекся на открывающуюся дверь, ей оставалось только надавить пальцами в определенном месте.
 Вот только упал шакаарец не сразу. Он даже повернулся и смотрел на нее несколько секунд, в течение которых внутри у Тедры все похолодело от ужаса, потом все же начал оседать и, наконец, тяжело рухнул на пол. Прием был абсолютно эффективным, но, вероятно, развитые шейные мышцы гиганта ослабили его действие. Но, всемогущие звезды, как же она испугалась! Впрочем, надо было видеть лицо бедняги Рурка, поспешившего на шум и увидевшего у порога неподвижное тело воина-шакаарца.




 Глава 3


 — Ты не хочешь его убивать? Что это значит? — Рурк перешел на крик.
 — Я не знаю, — вздохнула Тедра. — По дороге сюда он назвал свое имя. Если бы не это…
 — Тедра!
 — Ты понимаешь, мужик облапил всю меня, а я даже не возражала. Почему, как по-твоему?
 Рурк ошеломленно уставился на Тедру: что это с ней? Неужели Тедра Де Арр наконец-то вспомнила, что она женщина! Годами он пытался свести ее то с одним, то с другим мужчиной, но каждый раз все кончалось тем, что она вызывала мужчину на бой, побивала его и после уже никогда больше не упоминала его имени.
 Они дружили с Тедрой без малого пять лет, и, зная об этой черте ее характера, Рурк сочувствовал ей, но помочь не мог. Ему самому было бы не слишком приятно осознавать, что женщина, с которой он собирается зарегистрировать двойной союз, способна расправиться с ним в считанные секунды, попади он ей под горячую руку. Партнеры по секс-совокуплению и в самом деле иногда дрались друг с другом — это было неизбежно. А какому, скажите, мужчине понравится совокупляться, зная, чем все может кончиться, если его партнерша потеряет голову? Тедре тоже не нравилось сознание своего превосходства. Она ждала мужчину, через которого не смогла бы переступить. Ждала уже очень долго.
 — Не думаешь же ты всерьез о… связи с врагом?
 Тедра фыркнула:
 — Я уложила его, не так ли? Он не выдержал проверки на прочность.
 Но ведь были же те самые несколько секунд, когда она думала, что техника Фраймера подвела ее, и те неожиданно возникшие чувства, когда Кован остановился перед дверью Рурка и поцеловал ее. Проклятый шакаарец! Зачем только он это сделал?
 — Я просто не хочу убивать его, вот и все. Понятно? — вскричала Тедра, взволнованная необычностью своего состояния.
 — Ну хорошо, хорошо! — поспешил согласиться Рурк, только чтобы успокоить ее. Он посмотрел на воина, которого они недавно оттащили от двери и привалили к креслу. — Конечно, есть много других способов, например, порошки, которые заставят его забыть последние двадцать четыре часа его жизни. Но я не могу достать их.
 — Марта может!
 Рурк резко повернулся, лицо его просияло.
 — Ну конечно, она может! Я и забыл, что она МОК-2! О звезды, Тедра, знаешь ли ты, что на всей нашей планете всего три компьютера системы МОК-2? И один из них твой, причем в качестве платы за проигранное пари!
 — Гарр всегда держит слово, а он принял ставки. К тому же Марта обошлась ему не слишком дорого — пришлось всего-навсего отменить на год таможенные пошлины на ввоз моррилианских товаров.
 Рурк, хмыкнув, провел рукой по своим ярко-рыжим волосам:
 — Ты называешь это не очень дорого? Да моррилианский шелк стоит целое состояние! Ну ладно, это все же решает проблему твоего друга. Марте, вероятно, легче будет проникнуть в регистрационный компьютер, чем Слейкеру. Прибор связи у тебя?
 — Да, но я полагаю, что мы не будем здесь сидеть и мило болтать, в то время как моя судьба висит на волоске?
 — Слейкер к вечеру закончит работу, а на снаряжение твоего корабля уйдет день-два…
 — Вы уже достали мне корабль? Рурк покачал головой:
 — Нам надо сначала оформить тебя пилотом Центра открытия миров, только тогда мы сможем заказать для тебя корабль. — Тедра хотела что-то сказать, но Рурк жестом остановил ее: — Не волнуйся! Отошли Марту к компьютеру Слейкера, и пусть он позаботится обо всех формальностях. А я тем временем расскажу тебе все, что нам известно на данный момент.
 Тедра сделала так, как сказал Рурк, но Марта, конечно же, не желала выходить на Слейкера, не выяснив причину. Последовала короткая дискуссия на тему о том, кто здесь начальник и кому командовать. Рурк смеялся от души, слушая их перебранку. Наконец Марта все же связалась с компьютером Слейкера, который не сразу пришел в себя от неожиданности.
 Иногда сверхмощный, суперсовременный, свободно мыслящий компьютер Тедры доставлял ей немало хлопот. Даже не иногда, черт возьми, а почти всегда! Чтобы получить его в пользование, Тедре пришлось пройти тестирование, по результатам которого были составлены программы с учетом ее характера и темперамента. И, естественно, она была в шоке, обнаружив, что машина часто спорит с ней, нарочно ее раздражая и провоцируя. Что же случилось с совместимостью? Однако вскоре до нее дошло, что эти споры с Мартой, похоже, как раз то, что ей нужно. Они помогали выпустить пары, разрядиться после напряженной работы. Ведь Тедра не пользовалась, как другие, услугами противострессовой клиники и честно признавалась в этом, отвечая на вопросы теста.
 Выждав, пока Рурк прекратит хихикать, Тедра повернулась к нему:
 — А теперь рассказывай, как шакаарцы сделали это? Как им удалось добраться до Гарра, обойдя агентов-охранников? Каким оружием они пользовались?
 При упоминании об этом Рурк тут же стал серьезным.
 — Мечами и…
 — Послушай, ну что ты говоришь! Они и близко не подошли бы к агентам, будь у них одни мечи, и ты сам знаешь это!
 — Если ты дашь мне договорить, то скоро поймешь, что именно так и было. Их мечи и щиты сделаны из особой стали торено, секрет производства которой знают лишь их оружейники. О ее свойствах можно было узнать, только заглянув в записи регистрационного компьютера, что, вероятно, и сделал Крад Се Мурр, прежде чем обесчестить нашу планету. Ничто не проникает сквозь сталь торено, Тедра. Все лучи, которыми агенты обстреливали шакаарцев, отскакивали от их щитов.
 Тедра в полном изнеможении откинулась в кресле. Так просто? Никакого секретного оружия, никакой блестящей тактики, просто выставленные вперед щиты? Она поежилась: ведь речь шла о ее отряде Службы безопасности, и вот теперь он разбит.
 — Итак, оружие бессильно? Но Агентам-1 не нужно оружие, — напомнила она Рурку. — В тот день, когда я спасую перед каким-то мечом, я подам в отставку. Так как же…
 — Не заводись! Ты хоть раз видела их мечи? Игрушка не меньше четырех футов в длину и, само собой, обоюдоострая. Не забудь про щиты, которые еще длиннее! Прибавь сюда невероятную силу гигантов — руки у них, наверное, такие же длинные, как их мечи. И, наконец, как бы тебе ни хотелось думать иначе, но в твоем отряде нет бойцов, равных тебе, Тедра!
 Рурк не сказал, но и так было ясно, что даже окажись она там — у нее практически не было шансов исправить ситуацию. Тедра уже представляла себе, как все ее удары отскакивают от дерьмового куска металла: все известные ей приемы борьбы были так же бессильны, как и оружие.
 Она вытянулась в кресле.
 — Как же нам одолеть их, Рурк? Как вернуть нашу планету?
 — Мы ничего не можем… пока. Придется ждать, возможно, несколько лет, пока Крад Се Мурр почувствует себя в достаточной безопасности и отпустит охрану. Он запретил агентам подходить близко к Дому Правительства. Возможно, он еще использует их в других городах, но в Доме Правительства содержится под арестом Гарр Се Бернн, поэтому там разрешено находиться только шакаарцам.
 — Ему надо бы самого себя посадить под арест, если он хочет остаться жив! — вскричала Тедра.
 — Это точно! — согласился Рурк. — Мы же не будем сидеть сложа руки и делать вид, что все прекрасно. При первом же удобном случае избавимся от этого вонючего слизняка!
 — Но если в городе не осталось ни одного агента…
 — А разве для того, чтобы драться, обязательно нужно быть агентом?
 Тедра слегка покраснела. Ей вовсе не хотелось упрекнуть Рурка в трусости, она просто имела в виду, что силами одних горожан можно сражаться с шакаарцами до бесконечности.
 — Во всяком случае, мне приятно было узнать, что переворот никого не оставил равнодушным.
 — Вынужден тебя разочаровать. Компьютеры иногда искажают факты. Есть люди, которым все равно. Новый президент и его указы затрагивают далеко не всех, найдутся и такие, кому понравятся перемены. Один из прогнозов таков: Крад поработит наших женщин — снимет их с руководящих постов и вернет назад, к рабству, из которого они вырвались тысячи лет назад.
 — Откуда такой прогноз? Что, черт возьми, он сделал?
 — Все женщины Галлион-Сити, занимавшие ответственные посты, и даже некоторые, имевшие подчиненные должности, уже уволены. Вместо них назначены мужчины, из числа их ближайших заместителей.
 — Безо всякой причины? — Тедра почувствовала легкое удушье.
 — Причины не нужны, если указ исходит из Дома Правительства.
 — Что еще? — спросила она, задыхаясь от сильного приступа гнева.
 — Они уже заблокировали файл рабочих мест.
 — А как насчет обменных жетонов? Как безработные женщины смогут обеспечивать себя?
 — В том-то все и дело, Тедра, — они не смогут. Им придется либо нарушать законы, и тогда шакаарцы схватят их, либо зависеть от мужчин, а на это согласится далеко не каждая женщина.
 Да, это так. Тедра, например, никогда бы не согласилась. Просить у мужчины то, что прекрасно можешь заработать сама? Выслушивать его отказы, умолять? Ее передернуло от такого варианта, и она поспешно перешла к другому:
 — А что если женщина нарушит закон и шакаарцы схватят ее?
 — Тебе это тоже не понравится, крошка. Диксал, охранник Дома Правительства, рассказал мне, что сегодня утром туда привели трех женщин, задержанных за пустяковые нарушения. Их доставили на один из шакаарских кораблей, который уже улетел с планеты. Похоже, шакаарцам обещали за услуги не одних женщин-агентов.
 Этого она и боялась.
 — А Тавра и Приш из моего отряда?
 — Обе на том же корабле. Кажется, шакаарцы специально охотятся за женщинами-агентами. Вот почему я чуть с ума не сошел от страха за тебя, пока ты не вышла на связь. Думаю, им нравится идея порабощения воинов женского пола. Уже вышел указ, предписывающий всем женщинам-агентам прибыть в Дом Правительства. И они прибудут, можно не сомневаться, если нам не удастся как-нибудь сообщить им, что происходит. А это не просто: всем транспортным средствам запрещено покидать город, и не разрешается выходить ни с кем на связь. Все, что мы можем, — это попытаться перехватить женщин на въезде.
 Тедра прикрыла глаза, переваривая услышанное.
 — Думаешь, они хотят поработить всех кистранских женщин?
 — Думаю, они заберут столько, сколько смогут, и уж, во всяком случае, постараются сделать это без лишнего шума. Женщины, нарушившие закон, — легкая добыча. Их можно без проблем увезти с планеты. Если кто и спросит, всегда можно сказать, что они арестованы. Уже изменены некоторые законы, так что теперь множество женщин являются их нарушителями, даже не догадываясь об этом. Ох, ведь и ты тоже… нарушаешь!
 Глаза Тедры сузились.
 — Я?
 — Се Мурр снизил возраст женского совершеннолетия с двадцати пяти до восемнадцати. Теперь ты считаешься незаконно уклоняющейся от раскупорки.
 Тедра побледнела:
 — Нет, он не мог так поступить! Я ведь не единственная женщина, у которой не было мужчины!
 Много лет назад было решено, что женщина не должна уклоняться от секс-совокуплений, что воздержание каким-то образом пагубно отражается на ее здоровье. Тедра была живым доказательством ошибочности этой точки зрения, но кто она такая, чтобы нарушать закон? Был назначен возраст — двадцать пять лет, к которому женщина должна была либо зарегистрировать двойной союз, либо встать на учет в одной или нескольких противострессовых клиниках. Если же к этому сроку она все же не делала решительного шага и не ощущала, таким образом, всей пользы секс-совокуплений, для нее выбирался партнер, естественно, с помощью компьютера. Такой партнер, конечно, идеально подходил женщине и мог законно насиловать ее в том случае, если у нее еще оставались сомнения в эффективности секс-терапии.
 По этой причине Тедра с некоторых пор ощущала медленно нараставший панический страх: она приближалась к возрасту совершеннолетия и, даже будучи агентом, не имела права обходить закон. Ей бы выбрать заранее кого-нибудь типа Рурка, чтобы только выполнить требование несправедливого закона, но она не задумывалась об этом раньше.
 — Не хмурься, крошка! — сказал Рурк с ухмылкой, прервав размышления Тедры. — По новому статусу ты числишься раскупоренной и являешься членом не одной, а сразу четырех противострессовых клиник.
 Тедра вспыхнула. Ничего не поделаешь — у нее было немного таких близких друзей, как Рурк, но все они не упускали случая потешиться над ее отношением к секс-совокуплению. Особенно их забавляло то, что вся проблема для Тедры сводилась к выбору партнера.
 К счастью, Марта вернулась на связь, не дав ей погрузиться в невеселые размышления.
 — Все в порядке, малышка. — Ради Рурка Марта воспользовалась своим сексуальным мурлыкающим голоском. — Ты теперь Тамба Де Осе, пилот Центра открытия миров. Думаю, ты сейчас не откажешься от кораблика «Открыватель Миров», а?
 — Да, это было бы неплохо, — сухо отозвалась Тедра. — И если тебя не слишком затруднит, свяжись с компьютерной сетью Службы обеспечения и закажи все необходимое для длительного полета.
 — Нет проблем, куколка! Что-нибудь еще?
 — Да, мне надо…
 Рурк похлопал Тедру по плечу:
 — Тебе не мешало бы прямо сейчас заняться своим приятелем вон там на полу, а я сам скажу Марте, что еще тебе надо.
 Тедра бросилась через всю комнату к шакаарскому воину и присела перед ним на корточки. Тот начинал приходить в себя, издавая неясные звуки. Черт, не слишком долго он был без сознания!
 — Попроси Марту найти этот порошок и доставить его сюда, — бросила Тедра через плечо, отстраняя при этом руку шакаарца, которая тут же потянулась к ней, стоило ей заговорить.
 — Спокойно, дружок! — Она отцепила его пальцы от своих волос и, нагнувшись к нему, прошептала: — Ты пьян! Перебрал вина «Антурия»! Но ничего, времени у тебя навалом.
 Вероятно, воин так и подумал, потому что повернулся лицом к Тедре, поймав ртом ее губы в то время, как она нащупывала пальцами нужную точку у него на шее. И постоянно сдерживаемое желание немедленно заявило о себе, заставив Тедру на какие-то доли секунды забыть про прием Фраймера. Но лишь на доли секунды! Ее губы еще льнули к его губам, но вот голова воина опять бессильно упала набок.
 Выдохнув, Тедра села на пятки и принялась разглядывать шакаарца. Короткие черные волосы того же оттенка, что и ее натуральные, чудесные глаза янтарного цвета. Она в жизни не встречала таких красивых мужчин, если не считать разве что его более рослого друга. Чертовски жаль, что они ее враги!
 Ей удалось уложить этого воина, но не потому ли, что он оказался застигнут врасплох? Тедра провела ладонью по его мускулистой руке, твердой, как камень, даже в момент полного расслабления. Если эти руки ухватят Тедру в бою, то ей не миновать корабля, летящего в рабство. Поначалу он ведь пытался затащить ее на этот корабль и хотел попробовать снова после того, как развлечется с ней. Интересно, сколько женщин уже было похищено таким способом?
 — Нехорошо, красавчик! — Тедра похлопала воина по щеке. — Не имею ни малейшего желания быть рабыней, как бы ни был хорош собой мой господин. Дело у нас кончилось бы тем, что мы просто поубивали бы друг друга.
 — Что? — спросил Рурк, подойдя сзади.
 — Да нет, ничего. Ты уверен, что он ничего не вспомнит, если ты дашь ему порошок?
 — Абсолютно! Причем у него будет болеть голова, и это убедит его в том, что он просто напился и отключился.
 — С ним был еще один воин, они вдвоем остановили меня. Он может напомнить Ковану…
 — Может, тебе оцарапать его или что-нибудь в этом духе? Пусть думает, будто у него есть, что вспомнить.
 Тедра усмехнулась и вновь нагнулась вперед, коснувшись губами шеи спящего воина. Когда она отстранилась, на этом месте остался маленький синячок вроде тех, что ей доводилось видеть на шее Рурка после его секс-совокуплений с Ксетой.
 — Думаю, теперь он надолго завяжет со спиртным, — заметил Рурк. — А ты уверена, что не хочешь раскупориться перед тем, как затеряться в космосе?
 Тедра вскинула на друга глаза и с удивлением увидела, что он не шутит.
 — Рурк!
 — Прости, — сказал он, смутившись. — Просто я еще никогда не видел тебя такой нежной.
 Неужели от одного поцелуя она так расчувствовалась? Тедру вновь охватил гнев: все же этот дерьмовый шакаарец хотел превратить ее в рабыню!
 Вскочив на ноги, она проворчала:
 — Ничего не скажешь, подходящее ты выбрал время для напоминания мне о том, что я женщина!
 Рурк хохотнул: вот теперь перед ним снова агент!
 — Думаю, для этого нет надобности выбирать время.
 — Ты достал мне «Открыватель Миров?»
 — Нет, но я оформил тебе право на внеочередной вылет, так что на космодроме у тебя не будет проблем.
 — И на чем же я полечу? Разве есть другие одноместные корабли дальнего следования…
 — Пришлось взять, что было, Тедра. Все «Открыватели» или в полете, или в ремонте. Я достал тебе транспортный «Воздушный Пират». Он рассчитан на такие же длительные перелеты, что и «Открыватель», может летать даже дальше и, кроме того, быстрее. Он больше по размеру.
 — Чертовски больше, Рурк! Как я справлюсь с таким огромным кораблем? Я не умею водить «Пиратов». Все мои скудные знания о вождении космических кораблей ограничиваются «Открывателями Миров».
 — Не волнуйся, — усмехнулся Рурк. — Марта, скажи ей!
 — Он прав, малышка, — разнесся по комнате голос Марты, доказывающий, что она слышала весь их разговор. — Тебе надо только подключить меня к бортовому компьютеру «Пирата», и я все возьму на себя. Я запрограммирована на вождение кораблей всех систем. Иначе почему, ты думаешь, я так дорого стою?
 — Всегда удивлялась этому! — холодно отозвалась Тедра.
 Из передатчика послышался звук, подозрительно похожий на фырканье.
 — Так-так! — вмешался Рурк, Тедру с улыбкой.
 Ей оставалось только вздохнуть:
 — А как насчет обеспечения?
 — Обеспечение на «Пирате» регулярное, — откликнулась Марта. — Я сообщила день отправления, и на корабль уже погрузили все необходимое.
 — Для всего экипажа? На «Воздушном Пирате» обычно летает команда в полном составе. Разрешат ли мне на космодроме вылет, если на борту не будет экипажа?
 — У них записано, что экипаж присоединится к тебе на планете Тара-Тей.
 — Как только корабль оторвется от земли, я велю Слейкеру стереть все твои данные, — добавил Рурк. — А лишнее снаряжение тебе не помешает, крошка. — Увидев, что Тедра удивленно вскинула брови, он напомнил: — Ты сможешь вернуться на Кистран, возможно, только через несколько лет. Займись пока открытием новых миров.
 Несколько лет! Тедре стало не по себе. Она подумала о новом доме за городом, куда переехала только на прошлой неделе, обо всех своих милых вещах, о друзьях…
 — О звезды, а как же мои вещи? — У нее перехватило дыхание. — Кто загрузит на борт контроллер Марты? Здесь ведь только переговорное устройство, основная часть компьютера в моем новом доме.
 — Ты что же думаешь, я забыла о таких важных мелочах? — спросила Марта самодовольным тоном. — Слейкер, друг Рурка, уже позаботился об этом. Я буду на борту «Пирата» задолго до тебя.
 Тедра заскрежетала зубами:
 — А ты не забыла о Корте и Болте, посылая кого-то собирать себя?
 — Ну что ты! Как я могла забыть своих маленьких друзей? Я не из тех, кто не в силах запомнить даже, что замку-идентификатору требуется для срабатывания две секунды.
 Лицо Тедры покрылось пятнами. Нет, она не спросит Марту, как та узнала о ее схватке с дверью!
 — Ну что, без комментариев, малышка? — промурлыкала Марта.
 — Не при свидетелях, — парировала Тедра, взглядом приказывая Рурку молчать.




 Глава 4


 — Где мы теперь, Марта?
 — По-прежнему в открытом космосе, малышка, как и в тот раз, когда ты спрашивала. Если ты такая нетерпеливая, надо было оставаться в нашей звездной системе. Там еще много неизученных планет, скучать не пришлось бы.
 — И еще там частотный диапазон, по которому меня могут вызвать домой. Не забывай, что я не только пилот, но еще и женщина.
 — Пилот здесь я…
 — Не спорь! — оборвала Тедра, начиная терять терпение. — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. По теории вероятности такое возможно, а я не горю желанием попасть в список разыскиваемых лиц Кистрана, куда непременно попаду в случае отказа вернуться домой. И поскольку нам надо как-то убить время…
 — Будем скакать по звездным системам!
 — Не понимаю, чем ты недовольна? На прошлой неделе ты находила эту идею замечательной.
 — Это было, когда нам посчастливилось лететь в поясе астероидов и мне представилась возможность поиграть с ними в прятки. Этот космос так пуст, что даже слепой может вести корабль!
 — Только не говори мне, что тебе скучно, Марта! — усмехнулась Тедра. — Ты должна следить за контрольными приборами всех отсутствующих членов экипажа. Когда уж тут скучать?
 — Детские игры!
 — Ну, не надо! Тебе это нравится! Ты просто хочешь поспорить со мной, ведь мы так давно не ругались, правда? Но у тебя ничего не выйдет! Я все еще под впечатлением от твоего нашествия на Реликтовый зал перед самым нашим отлетом. Это было восхитительно!
 Тишина. Тедра ухмыльнулась про себя. Марта терпеть не могла, когда ее тактика не срабатывала, и Тедра заметила, что срывать планы компьютера может быть очень забавным. Однако она говорила правду: обнаружив в файлах Марты сотни исторических записей, Тедра пришла в неописуемый восторг. Она уже думала, что придется забыть о своем хобби до возвращения на Кистран. А теперь у нее столько записей, что хватит на несколько лет, если не просматривать их в режиме методики подсознательного обучения.
 — Тедра, ты что, заснула? — Марта подала голос только через четверть часа.
 — Еще нет.
 — Ты права, малышка, наверное, мне скучно. Может, поговорим о твоей личной жизни?
 Тедра вскочила, чуть не заглотив наживку, но тут же опять легла на кушетку-регулятор, расширенную таким образом, чтобы Корт мог лежать рядом. Она вновь откинулась в его объятия и тут заметила его ухмылку, вызванную, конечно, возмутительным предложением Марты.
 Андроид хотел что-то сказать, но Тедра окатила его ледяным взглядом и обратилась к Марте:
 — А почему бы нам не поговорить о твоей личной жизни, старая клюшка? Что у тебя там с этим технокомпьютером?
 Весьма отчетливое фырканье — Марте хорошо удавался этот звук.
 — Давай серьезно. На этом корабле нет машины под мой стандарт. Но для тебя-то я захватила парнишку. Почему бы тебе не воспользоваться им?
 — Я им пользуюсь, — ответила Тедра, крепче обвив себя руками Корта.
 Это было все, что ей временами требовалось от андроида — просто лежать в его объятиях. Люди, выросшие в кистранских центрах ребенка, иногда чувствуют себя сильно обделенными лаской. Возможно, поэтому так много молодых людей начинают посещать противострессовые клиники сразу, как только наступает возраст. Они ищут там любви, которой были лишены в детстве. Центры ребенка нацелены только на обучение. В их стенах вы приобретете хорошие манеры, жизненные установки, уверенность в себе и множество других важных и полезных качеств, но не получите любви.
 Порой Тедра остро ощущала недостаток любви и ласки, поэтому и купила Корта в прошлом году. Это был андроид, задуманный для развлечений женщин любыми возможными способами. Его компьютер имел низкий уровень интеллекта, он мог поддерживать беседу, когда требовались только логические ответы и если предмет ее не выходил за рамки его банка памяти. Андроид не мог, как Марта, самостоятельно принимать решения, был нечувствителен к синякам и, упаси небо, никогда ни на кого не сердился. Агрессии не было в программе андроида, но была заложена непосредственность реакций — стоило Тедре нежно дотронуться до Корта, как он тут же превращался в идеального партнера по секс-совокуплению, стремясь доставить ей максимум удовольствия. Заставить Корта просто лежать и обниматься без всякого секса было непросто, для этого требовалась команда голосом.
 — Марта права, Тедра Де Арр, — нежно проговорил Корт у нее за спиной. — Ты не используешь всех моих возможностей до конца.
 — Я использую ровно столько твоих возможностей, сколько мне нужно, малыш.
 — Я был бы очень нежен с тобой при раскупорке.
 Тедра села и подозрительно взглянула на андроида:
 — С каких это пор, Корт, ты настаиваешь на предмете, который стерт из твоей программы?
 Ответа она не ждала, сосредоточив взгляд на панели связи в центре просторного холла, где проводила почти все свое время.
 — Марта, это ты влезла в программу Корта?
 — Я? — Марта удачно применила невинный голосок. — Да зачем мне это?
 — Послушай-ка, металлическая леди, будет лучше, если ты вернешь ему старую программу, а не то…
 Внезапно Корт повалил Тедру к себе в объятия, вернув ее в исходную позицию:
 — Расслабься, Тедра Де Арр! Я не могу причинить тебе боль.
 Вырвавшись из рук андроида, Тедра вскочила с кушетки. Перемена в нем встревожила ее не на шутку. Все-таки эта машина сильна, как десять мужиков, а Марта определенно добавила ему в программу дозу агрессии.
 — Марта, я убью тебя!
 — Послушай, малышка, Корт просто стал чуть больше похож на живого, только и всего, — последовал ответ компьютера. — Все эти тошнотворные соглашательства с тобой действовали мне на нервы.
 — У тебя нет нервов, безродный кусок железного лома! У тебя внутри одни провода, а их можно и отключить.
 — Тебе не заставить меня молчать, куколка, — резонно заметила Марта, в ее тоне слышалось торжество победы. — Не забывай, что я веду корабль, снабжаю тебя кислородом, пищей и всем остальным. Если ты меня отключишь, отправишься со мной в никуда. Не думаю, что ты настроена на самоубийство.
 — Заткнись же наконец! — огрызнулась Тедра. — А ты, — она кинула свирепый взгляд на андроида, — не смей двигаться! Только шевельнешься, и я выведу тебя в аварийный режим.
 — Не советую тебе делать этого, Тедра, — примирительным тоном сказала Марта. — Если ты сломаешь андроида, кто будет чинить его здесь, в космосе? Медитекс-бригада «Воздушного Пирата» работает только с живыми людьми.
 — Тогда поставь ему старую программу. Не хочу, чтобы меня изнасиловала машина.
 — Он не будет тебя насиловать, — упорствовала Марта. — Он просто стал чуть-чуть настойчивее. Успокой же ее, Корт!
 Андроид встал, но не для того, чтобы успокоить Тедру.
 — Моя внешность не изменилась, Тедра Де Арр. Я что, больше не привлекаю тебя после твоей встречи с шакаарским воином?
 — Итак, ты впихнула в него даже это, старая дева? — В голосе Тедры нарастало раздражение.
 — Да, мы поговорили с ним, — весело отозвалась Марта. — Я подумала, не стоит оставлять Корта в неведении.
 — Это твои трудности. Ты слишком много думаешь.
 Теперь уже надо было успокаивать Корта. Это становилось смешно.
 — Корт, мне нравится твоя внешность. Ты красивее самого красивого мужчины на свете!
 И это чистая правда. Оболочка андроида была выполнена в соответствии с ее инструкциями: черные волосы средней длины, чудесные светло-зеленые глаза, рост на полфута выше ее, моложавый вид. Если бы Корт был настоящим, Тедра, наверное, подала бы заявку на регистрацию с ним двойного союза. Но она ни на секунду не забывала о том, что это всего-навсего машина, даже в те моменты, когда лежала в его объятиях, воображая себя любимой и желанной.
 — Просто мне не хочется бегать от тебя по всему кораблю, малыш, — продолжила она. За спиной послышался громкий протяжный вздох Марты. — А ты брось свои штучки, — обратилась Тедра к компьютеру. — Ты ведь сделала это, просто чтобы позлить меня. Не думай, что я не понимаю!
 Марта не ответила, зато Корт решил доказать эффективность работы своей новой программы:
 — Но раскупорка со мной тебе бы больше понравилась, Тедра Де Арр.
 — Не обижайся, Корт, но… — Вдруг неприятная мысль пришла ей в голову: — Марта, можно ли его сейчас обижать?
 — Нет.
 Мысленно помолившись звездам, Тедра вновь обратилась к андроиду:
 — Послушай, малыш, я желала бы провести свое первое совокупление с живым мужчиной. Это эмоциональный акт, и я хочу, чтобы рядом был кто-то, способный разделить мои эмоции.
 — Марта может дать мне эмоции.
 — Лучше ей не делать этого, — прорычала Тедра, теряя терпение. — А теперь иди подсоединись к Марте и избавься от необходимости спорить со мной, или мне придется отключить тебя.
 Корт колебался совсем недолго: все же он не мог ослушаться прямых команд Тедры. Когда он опять подошел к ней несколько минут спустя, та спросила:
 — Ты такой, каким был раньше?
 — Я такой, каким ты хочешь меня видеть, Тедра Де Арр.
 Тедра облегченно вздохнула:
 — Вот и отлично. Как насчет партии в «войну»? Мне нужно отвлечься от всех этих неприятностей.
 Кивнув, Корт тут же направился к панели видеоэкрана, кнопками задал режим игр, и из щели в потолке автоматически выдвинулся экран. Игра «война» лишь моделировала реальность: настоящие люди действовали в настоящем мире, но… на видеоэкране. Перед началом игры надо было задать только один параметр: выбрать эпоху вооружений. Видеоэкран на «Пирате» был размером восемь на восемь футов, но были и такие, площадь которых составляла несколько сот квадратных футов — размер зависел от места их установки и количества зрителей. Видеоэкраны использовались в основном для демонстрации исторических событий. Компьютер мог воспроизвести любую из миллионов исторических сцен, хранящихся в его файлах, при этом на видеоэкране появлялись люди, очень похожие на реальных. Конечно же, все исторические события, даже те, что происходили много тысяч лет назад, были осовременены, о чем приходилось сильно сожалеть: останься они в первоначальном виде, можно было бы буквально оживлять страницы истории. Большинство жителей Кистрана плохо знали древнюю историю. В лучшем случае они изучали новейшую историю планеты, начиная с колонизации. Поэтому некоторые, если не все более древние события, показанные в оригинальном виде, могли бы стать для них откровением.
 Тедра выбрала одно из шести кресел перед экраном. В него был вмонтирован пульт управления десятками игр, хранящихся в видеокомпьютере. На борту «Воздушного Пирата» не предусматривалось других занятий, кроме развлечений. Если бы Тедре дали «Открывателя Миров», было бы другое дело. Три года в Центре открытия миров не прошли даром — она умела сама управлять маленьким одноместным кораблем. Здесь же, на «Пирате», ее ожидала только работа посла и торгового представителя Кистрана в случае высадки на другие планеты. Тедра действительно готовилась к этой работе: надо же посмотреть хоть что-то новое, чтобы не терять зря времени вдали от родной планеты. Однако о выгодных для Кистрана торговых сделках она не станет докладывать новому президенту. Подождем, пока к власти вернется Гарр Се Бернн!




 Глава 5


 — Может, надо было купить модель с высоким уровнем интеллекта и поставить ей развлекательную программу? — размышляла Тедра вслух, следя глазами за Кортом, который налаживал для нее тренажеры в большом гимнастическом зале. — Их тела сделаны не такими… соблазнительными.
 — Я правильно расслышала? — промурлыкала Марта из портативного прибора внутренней аудиовизуальной связи. — Никак, мы передумали насчет нашего дружочка Корта?
 — Нет. — Тедра со вздохом откинулась на потный мат, мысленно пожелав Марте снижения порога слышимости. — Но если бы я провела с тем воином, Кованом, чуть больше времени, то… кто знает?
 — Так-так, — самодовольно заметила Марта, — значит, ты позволила бы шакаарцу раскупорить тебя? Интересно, почему? Уж не потому ли, что он мог одержать над тобой верх?
 — Сомневаюсь в этом, но для первого раза мне хватило общения с ним.
 — Хватило? Ты так давно ждала этого, малышка! Сколько же еще лет?
 — О, как мы заговорили! — хихикнула Тедра. — Скажи-ка мне лучше, какова совместимость с этим воином?
 — В качестве временного сексуального партнера он был бы идеален, если ты любишь мускулистых мужчин, а я убедилась, что любишь. Но он не подошел бы тебе для двойного союза.
 — Даже если бы не был врагом?
 — Это ничуть не меняло бы дело. Ты забываешь, что на Ша-Кааре нет свободных женщин. Вот уже на протяжении нескольких веков их мужчины имеют дело только с женщинами-рабынями.
 — Ты хочешь сказать, что он попытался бы обращаться со мной как с рабыней?
 — Не попытался, малышка, а именно так и обращался бы. А у тебя не тот характер, чтобы терпеть подобное обращение… во всяком случае, долгое время.
 — Что это значит?
 — Ты можешь смириться с этим ненадолго, даже находить в этом удовольствие, приняв разок-другой его стиль поведения за увлекательную игру.
 — Ты, многоцелевой моток спутанных проводов! Ты что, нарочно нарываешься на неприятности? — взревела Тедра, вскочив с мата и уставившись в глазок переговорного устройства, в котором можно было видеть кабину управления полетом и основной компьютер, где и помещалась Марта.
 — Нет, просто шучу, куколка, и все же мне очень интересно, что ты хотела бы вступить в связь с врагом.
 — Женщины делают это с незапамятных времен по разным отчаянным причинам.
 — Надо полагать, ключевое слово здесь «отчаянным»?
 — Тедра Де Арр никогда не должна испытывать отчаяние, — послышалось у нее за спиной.
 Тедра застыла, почувствовав на бедрах руки Корта. Андроид быстро развернул ее и крепко прижал к себе, напомнив о том, как он может функционировать в полную силу. С пылающим лицом Тедра вывернулась из его объятий:
 — Марта!
 Но глазок прибора связи был пуст. Теперь, когда Тедра обнаружила ее коварство, Марта просто скрылась из поля зрения. Занудливая железная ведьма! Как смеет она не выполнять ее прямые команды?
 Тедра опасливо глянула на Корта, но он стоял очень смирно и молча наблюдал за ней.
 — Я думала, ты не умеешь лгать, — упрекнула она.
 — Не умею, — отозвался андроид.
 — Да? Но ты же сказал, что она поставила тебе старую программу, а она ведь не сделала этого, верно?
 — Я сказал, что я такой, каким ты хочешь меня видеть, Тедра Де Арр, — повторил Корт свои слова, сказанные два дня назад.
 — И каким же, Корт, я хочу тебя видеть, по мнению Марты?
 — Терпеливым. Марта добавила в мою новую программу терпения, и теперь я могу ждать, пока ты наконец не решишься воспользоваться мной сама.
 — Но в то же время продолжаешь тискать меня?
 — Я должен иногда напоминать о своем пылком стремлении доставить тебе удовольствие, иначе ты никогда не передумаешь относительно меня.
 Тедра закатила глаза: о звезды, как бы ей хотелось, чтобы у Марты была шея, которую можно было бы свернуть!
 — Ах терпение, говоришь? Вот что мне сейчас просто необходимо, чтобы заставить тебя убраться отсюда! Ты ведь уберешься, Корт, если я попрошу об этом?
 — Конечно.
 — Ну так убирайся скорее, малыш! Я здесь для того, чтобы заниматься с машинами, а не с тобой!
 В ответ Корт только хмыкнул. В следующую секунду Тедра поняла всю двусмысленность сказанного, и гимнастический зал наполнился ее веселым смехом.
 Стены затряслись от внезапного глухого грохота барабанов, и Тедра подскочила в постели. Тут только до нее дошло, что это не вражеская бомбардировка, а всего лишь музыка, которую она сама же ввела в программу будильника. Правда, уровень громкости оказался чересчур высок.
 — Тише, пожалуйста! — Ей пришлось кричать.
 Музыка зазвучала тише.
 — Как ты выдерживаешь этот древний кошачий концерт? — раздался спокойный голос Марты.
 Музыка древних обычно сопровождалась словами, по большей части бессмысленными, дикими ударами и ритмами. Кистранская современная музыка была без слов и почти без партии ударных. У многих кистранцев от древней музыки болела голова, однако Тедра находила ее стимулирующей, обычно чувствуя потребность отбивать ногой ритм или двигаться в такт. Но сейчас ее единственным желанием было отвязаться от Марты.
 — Вчера ты не захотела говорить со мной, трусливая душонка, а сегодня я не хочу говорить с тобой. — С этими словами она проворно накрыла голову подушкой.
 — Агент-1 не должен поддаваться раздражению, малышка.
 Тедра все же услышала Марту и вынуждена была признать, что та права. Она сбросила подушку на пол. Тут же бесшумно подъехал на роликах робот-уборщик и положил ее обратно на постель.
 Тедра запальчиво сказала:
 — Мне скучно без моего соседа по постели.
 — Зачем же ты отослала его?
 — Затем, что перестала доверять ему после того, как ты покопалась в нем. Теперь я не уверена, что он ограничится одними объятиями.
 Тедра вызвала свой массажер, щелкнула кнопкой и в следующее мгновение уже оказалась лежащей внутри чехла в форме тела. Прибор очень напоминал медитекс-камеру, однако из всех ее волшебных свойств обладал лишь одним — он расслаблял болезненно напряженные мышцы. Тедре хотелось снять усталость после тех интенсивных упражнений, которыми она вчера изнуряла свое тело, пребывая в бешенстве от молчания Марты.
 Сотни маленьких роликов и валиков двигались по всему телу с головы до пят, нежно массируя каждый его дюйм и медленно погружая Тедру в сон. Вот почему массажер открывался автоматически, как только все мышцы достигали состояния полного расслабления.
 Когда массажная камера открылась, Тедра услышала только музыку. Но, взглянув на панель аудиовизуальной связи, она увидела, что индикатор приема сигнала все еще горит, значит, Марта ждала продолжения разговора. Ладно, пусть подождет! Тедра скинула ночной костюм и вступила в цилиндр солнечной ванны, оставив стены открытыми на случай, если Марта не вытерпит и нарушит молчание первой. Солнечная ванна заняла не много времени, тем более что Тедра сама сгорала от нетерпения услышать объяснения Марты.
 — Ну ладно, — наконец заговорила она, подходя к приборам для смены цвета волос и глаз, которые автоматически появились из стены, как только Тедра нажала кнопку включения ванны. — Почему ты все-таки не вернула Корту старую программу, как я тебе велела?
 — Потому что тебе не хватало волнения погони, малышка!
 Тедра чуть не поперхнулась. Нет, для такого шикарного, свободно мыслящего компьютера у Марты определенно один трек!
 — Если ты такая умная, могла бы придумать, как затащить Кована на борт «Пирата» до нашего отлета, — сказала Тедра не столько всерьез, сколько давая Марте понять, что нуждается в живом мужчине, а не в искусственном. Она уже не раз говорила ей об этом, однако базы памяти Марты имитировали забывчивость. — Я бы держала его взаперти и испытывала бы при этом столь необходимое мне волнение.
 — Я думала об этом, — согласилась Марта.
 О да, безусловно! Тедре оставалось только признать свое поражение. Марта будет лезть в ее интимную жизнь до тех пор, пока она у нее не начнется, а тогда, вероятно, у нее найдутся десятки доводов в пользу воздержания. Если во всем слушать этот чертов компьютер, можно просто свихнуться!
 Тедра решила не слушать.
 — Удиви меня, — приказала она прибору для смены цвета волос, и тот повиновался. — Слишком старомодно! — сказала Тедра, увидев свои натуральные шелковистые черные локоны, заструившиеся по плечам.
 — А если к этим волосам серебристые глаза с золотыми искорками? — подала голос Марта.
 Взглянув на панель, Тедра увидела, что обзорный экран включен, значит, Марта наблюдала за ней. Она уже забыла, что Марта могла не только слышать, но и видеть — необходимое качество для управления космическим кораблем.
 — Нет, раз уж я выбираю старомодный стиль, обойдусь своими натуральными цветами. — И она приказала прибору для смены цвета глаз стереть искусственный тон. Остался лишь нежный чистый аквамарин. Оглядев себя в зеркале, Тедра улыбнулась: — Я и забыла, как потрясающе смотрятся мои собственные цвета! Что скажешь, Марта?
 — Никто не поверит, что ты агент, куколка!
 — Теперь ты знаешь, почему мне так необходимо быть женственной и нежной во время работы, — откликнулась Тедра.
 — Это и плохо. Ты бы уже давным-давно была раскупоренной, если бы…
 — Заткнись!
 — Да, давным-давно.
 — Это нельзя осуществить без моего участия. Ну а теперь, может, отстанешь от меня, чтобы я могла спокойно одеться?
 — В обычную униформу «Воздушного Пирата» скучного серого цвета, в которой я только и вижу тебя с тех пор, как мы покинули Кистран? Только не сегодня, малышка! Лучше надеть одно из тех длинных облегающих платьев, которыми Служба обеспечения завалила твой шкаф. Что-нибудь нежно-розовое со множеством сверкающих кантурийских камней. На Кантуре добывают самые лучшие драгоценные камни во всей звездной системе.
 — Да что с тобой сегодня, Марта? Ты ведь знаешь: я не ношу женских платьев, они стесняют движения и походку.
 — Ну тогда как насчет одного из тех коротеньких костюмчиков, которые обнажают так много тела? Уж он-то точно не стеснит твоих движений.
 — Может, ты скажешь, Марта, зачем мне надевать пляжный костюм, если на «Пирате» работает система охлаждения воздуха? Ты что, собираешься включить обогревательную установку… а может, ты запрограммировала Корта, чтобы он запрыгивал на меня, как только я обнажу кусочек тела?
 — Ни то и ни другое, — ответила Марта со вздохом. — Просто, похоже, я нашла тебе планету, только и всего. Думала, ты захочешь ослепить предполагаемых партнеров по бизнесу. Вот почему у тебя в шкафу столько разных шикарных вещей.
 — Ради всех светил, что же ты сразу не сказала, Марта? Ходила вокруг да около, чтобы позлить меня? Да, я в курсе, зачем Служба обеспечения набила мой шкаф всем этим барахлом. Это традиционная тактика Центра открытия миров — пустить туземцам пыль в глаза, ослепив их блестящими штучками. И далеко эта планета? Скоро можно будет воспользоваться системой высадки?
 — Мы крутимся по орбите уже около двух часов.
 — Что же ты не разбудила меня?
 — Планета от тебя никуда не улетит, малышка!
 Экран погас, и проклятия Тедры остались без одобрения публики.




 Глава 6


 — Неплохо, малышка, — заметила Марта, когда Тедра вошла в кабину управления полетом. Здесь было сердце «Воздушного Пирата»: бесчисленное множество мерцающих индикаторов и мониторов, непрерывно следивших за всеми функциями корабля. — Надо признать, у тебя есть вкус.
 Тедра приподняла чашечку с кофе, которую несла в руке, в знак того, что комплимент принят. Она выбрала облегающий костюм, состоявший из брюк и туники с длинными рукавами и закрывавший ее от шеи до самых щиколоток. Перламутровая ткань с молочным отливом сверкала и переливалась на ярком свету, подобно бриллианту. Чтобы усилить эффект, Тедра надела ожерелье в две нитки из крупных кистралов — прозрачных кристаллов, добываемых на единственном спутнике Кистрана. Эти камни ценились даже больше кантурийских, поскольку живые кристаллы могли по команде менять цвет, становясь похожими на все мыслимые и немыслимые драгоценные камни. Тедра заказала кроваво-красный с огненно-алым оттенком, который временами сливался с играющим всеми цветами радуги костюмом.
 Длинные волосы были строго зачесаны назад и подхвачены на макушке широкой жемчужной лентой три дюйма шириной, откуда пышным хвостом ниспадали на спину. Низкие сапожки были из того же серебристого материала, что и ремень, на котором уже висела невинного вида коробочка, являвшая собой незаменимый набор — фазор плюс прибор компьютерной связи. В ремень был вмонтирован источник опознавательного сигнала, по которому Марта могла определять Тедру в толпе.
 Корт сидел в кресле командира корабля, составляя Марте компанию. При появлении Тедры он встал, но та жестом усадила его на место, будучи слишком взволнованной, чтобы сесть самой. Теперь, когда наконец появилась новая планета, ей предстояло впервые воспользоваться системой высадки. А она еще помнила те ночные кошмары, которые мучили ее почти два года после того, как она узнала о молекулярной системе высадки. Эта система позволяла человеку попадать с космического корабля на планету и обратно без помощи летательного аппарата. Вот ты стоишь на борту корабля в окружении металлических стен и мигающих лампочек, и вдруг — раз! — и ты уже попираешь ногами грунт той планеты, на которую была назначена высадка. Для такой переброски требуется меньше секунды.
 Система высадки работала только на космических кораблях с круссилиумной энергетической установкой. «Воздушный Пират», по счастью, был таким кораблем. Только круссилиум, самый мощный источник энергии из всех известных человеку, позволял проводить безопасную высадку. Именно слово «безопасная» поразило детское воображение Тедры, когда в семь лет они проходили в классе принцип работы системы высадки. Фантазия рисовала картины одна другой страшнее: будто система отказывает, Тедра оказывается затерянной где-то в открытом космосе, и никто не может найти ее. Когда в восемь лет она перешла учиться в Школу боевых искусств, то думала уже, что ей никогда не придется пользоваться этой страшной системой высадки. Однако ночные кошмары продолжали мучить Тедру еще около года.
 Конечно, теперь она взрослая и понимает, что это были глупые детские страхи. И все же Тедра испытывала тревожное волнение. Но это все ерунда, главное, чтобы Марта ничего не заметила и не стала бы подтрунивать над ней. Страшно будет лишь один миг, а там можно и расслабиться… до новой высадки.
 — Ну так где же планета? — спросила Тедра, подойдя к четырем панорамным экранам, делившим пространство вокруг корабля на четверти для удобства обзора, — все четыре были пусты. Вдруг на левом верхнем экране появился огромный сине-зеленый шар. У Тедры перехватило дыхание. — Там есть растительность!
 — Мы далековато залетели от нашей звездной системы, чтобы торговать продовольствием, малышка, — не смогла удержаться от замечания Марта.
 — Я вовсе не думала о торговле растениями. Мне просто захотелось увидеть их. Как все-таки несправедливо, что жителям Кистрана запрещено посещать свои собственные космические сады!
 — Загрязнение, куколка: хочешь есть растения — держись от них подальше!
 — Знаю, — вздохнула Тедра. — Но ты только взгляни на эту зелень! Уж конечно, смотреть на такую планету намного приятнее, чем на наш мрачный серо-коричневый Кистран! Скажи мне, Марта: если там есть растительная жизнь, то должна быть и другая? Есть ли там гуманоиды?
 — Обзорный сканер показывает, что планета заселена не полностью. Видны участки с большим скоплением людей. Вероятно, это некие подобия городов. Так что у тебя не будет проблем с налаживанием контактов.
 — А повезло ли мне с языком? Записан ли их язык у тебя в файле или мне придется общаться с помощью универсального переводчика?
 — Я обследовала акустическим сканером, снимающим голоса, населенные пункты обоих полушарий. У них единый язык для всей планеты, с легкой разницей в акцентах. — Акустический сканер позволял не только различать голоса, но даже слушать разговоры, правда, в радиусе не более пяти футов. Более отдаленные звуки тонули в хаосе шумов. — Этот язык ты выучила на днях — шакаарский.
 Тедра застыла, уставившись на огромный компьютер, занимавший всю стену плюс гигантскую панель в центре кабины управления полетом:
 — Я, наверное, что-то проспала, например, незапланированное возвращение домой?
 Марта переняла обиженный тон Тедры:
 — Ты прекрасно знаешь, что до Кистрана три недели, четыре дня, восемнадцать часов, одиннадцать ми…
 — Я знаю, что Кистран далеко, черт возьми! Скажи мне только, что там, внизу, не Ша-Каар!
 — Нет, не Ша-Каар.
 — Но ты слышала их язык? — спросила Тедра. — Ты не ошиблась?
 — Я никогда не ошибаюсь. — Обида в голосе Марты зазвучала сильнее.
 Вздохнув, Тедра опять посмотрела на панорамный экран:
 — Прости, Марта!
 ѕ Подожди-ка! Кажется, у меня короткое замыкание.
 — Заткнись. — Тедра хихикнула. — Ты что же думаешь, я уж и извиниться не могу?
 — Я это не думаю, а знаю.
 — Давай вернемся к делу. Не может ли найденная нами планета оказаться родиной шакаарцев?
 — Хорошая возможность.
 — Не слишком, — рявкнула Тедра.
 — Почему же? — возразила Марта. — Ты должна помнить, что шакаарцы появились в звездной системе Центурия около трехсот лет назад. Они не помнят, откуда родом, при них нет никаких записей. Они очень мало знают о том, как попали на новую планету: только то, что были захвачены в плен, принуждены работать на серебряных приисках, а затем, подняв восстание против своих хозяев, возглавили их планету. Мы не знаем, как развивалась в это время планета, что сейчас под нами. Шакаарцы были завоевателями, а завоеватели обычно превращают своих пленников в рабов. Но это вовсе не значит, что их переправили в нашу звездную систему с планеты рабства. Итак, пока нельзя сказать, что за планета нас ждет внизу, хотя, можно надеяться, что ты встретишь там класс мужчин-воинов… Но мне что-то не нравится твое лицо!
 — Ты шутишь, Марта! — взволнованно вскричала Тедра, вспыхнув при последних словах компьютера.
 Она сходит с ума, думая о кистранских женщинах, обращенных в рабство, своих подругах, таких же, как она сама. Они будут бороться со своими поработителями до тех пор, пока не погибнут или лишатся рассудка. Их надо спасать любыми средствами, пока еще от них что-то осталось. И вот перед ней чудесным образом открывается возможность спасти их!
 — Крад Се Мурр использовал шакаарцев для захвата Кистрана, — продолжила Тедра. — Если мы используем их пращуров для его освобождения, это будет весьма символично! В конце концов против них наше оружие оказалось бессильно, а на мечах мы драться не умеем. Но воины, подобные шакаарцам…
 — Я ведь только сказала «можно надеяться»!
 — Но если все же они…
 — А вдруг их не удастся купить?
 — А может, удастся? И прекрати спорить со мной, пожалуйста! Я найду способ уговорить их, когда высажусь на планету.
 — На твоем месте я не стала бы сразу же им это предлагать. Подумай, вряд ли кому-нибудь понравится идея убивать своих сородичей.
 — Не волнуйся, старушка, на рожон не полезу! У меня ведь есть официальный повод для встречи с ними.
 — А что, если они все же откажутся лететь на Кистран?
 — Тогда, возможно, я сторгую у них сталь торено. А научиться драться на мечах — это уж дело практики.
 Если бы у Марты были глаза, она закатила бы их. Пришлось ограничиться помигиванием нескольких ненужных лампочек на панели.
 — Гравитационный фон слегка снизился, но ты постепенно адаптировалась к нему, вступив на мою территорию. Так что на планете это тебя не удивит. Воздух чище того, к которому ты привыкла, но это не страшно.
 — А погода?
 — Прямо под нами умеренно теплая, там южное полушарие. Я позабочусь, чтобы ты высадилась в паре миль от населенных пунктов. Если ты возникнешь из воздуха прямо перед их носами, тебя могут неправильно понять и сгоряча отсечь голову своими мечами.
 — Очень смешно.
 — Надо думать, — съязвила Марта.
 — Какое там время суток?
 — Утро, середина. Но, если ты предпочитаешь появиться ночью, я могу направить тебя на другую сторону планеты.
 — Да, так, конечно, больше вероятность, что меня никто не увидит, но и я ничего не увижу. Прямо под нами неплохое местечко, и если все готово…
 — Не спеши, малышка! Где твой лазор?
 — Хватит и фазора.
 — Не хватит, если придется долго отстреливаться.
 — Я прибываю на эту планету для того, чтобы наладить торговые связи, Марта, а не для того, чтобы стереть ее в порошок! К тому же, если я начну убивать их, мне никогда не получить от них помощи. Фазор позволяет довольно долго стрелять оглушающим лучом. Энергия расходуется, только когда прибор поставлен в режим разрушения. А лазор выглядит слишком устрашающе. Центр открытия миров не одобряет использование лазеров в качестве оружия, я же сейчас не агент, а представитель этого центра. Если со мной что-то случится, я сообщу тебе, и ты вернешь меня на корабль с помощью системы высадки.
 — Проверь, включен ли твой передатчик!
 — Твое волнение понятно, старушка! Так всегда бывает при первом пользовании системой высадки. Успокойся! Т вой сканеры уже оповестили тебя о том, что источник моего опознавательного сигнала заработал. Выключить его нельзя, так что ты не сможешь потерять меня, даже если захочешь. Включай систему высадки, я готова!
 — Готова? А почему зажмурилась? Тедра со вздохом открыла глаза и увидела прямо перед собой Корта.
 — Желаю тебе безопасной высадки, Тедра Де Арр!
 — Лучше бы ты не говорил этого, Корт! Но что возьмешь с этого андроида? У него ведь всего один трек!
 — Ну что ж, до встречи! — С этими словами Корт приподнял Тедру и поцеловал. У нее в голове пронеслась абсурдная мысль, что это вовсе не механические губы. Нет, они не могут быть механическими! Но андроид уже опустил ее на пол, и она увидела, что он ухмыляется. Сейчас не время сердиться на глупую машину.
 — Что ж, малыш, ты проявил себя! Я подумаю над этим, когда вернусь. Марта, я готова!
 Тедра опять закрыла глаза и внутренне напряглась. Когда же через мгновение она вновь их открыла, то уже была на планете.




 Глава 7


 Лежать на ветке дерева становилось неудобно, хорошо хоть, что ждать оставалось недолго. Довольно крупный самец тараана был уже близко, в каких-то сорока йаридах, стоило и подождать. С такой добычей можно будет сворачивать охоту и завтра поутру возвращаться в Ша-Kа-Ра — мяса уже достаточно.
 Чаллену Лу-Сан-Теру теперь не часто выпадало свободное время, чтобы поохотиться со своими воинами. С тех пор как он стал шоданом Ша-Ка-Ра, долг предписывал ему оставаться в городе, чтобы люди могли всегда прийти к нему со своими проблемами. Теперь уже не погоняешься, как прежде, за дичью по лесам!
 Тараан будет его третьей добычей с рассвета. Правда, тех двух маленьких кизраков, что свисают с его хатаара, хватит, чтобы прокормиться только до восхода луны. При мысли о жареном кизраке Чаллен почувствовал острый приступ голода. Хоть бы этот тараан быстрее двигал копытами! До лагеря отсюда несколько рейзи, так что не скоро удастся насытить брюхо, даже если уложить тараана прямо сейчас.
 Наверное, мысли о еде так отвлекли Чаллена, что он даже не заметил, откуда вдруг на поляне взялась женщина, которая стояла как раз на линии между ним и тарааном. Как же это он умудрился не заметить ее появления, ведь браки и комток этой женщины сверкали, будто гаальские камни! Как бы то ни было, но она была там, причем одна, а Чаллену еще не доводилось видеть женщин в одеждах воина, да еще без сопровождения.
 Он готов был поспорить на своего хатаара, что она не из прислуги. У служанок не бывает таких необычных и, безусловно, дорогих нарядов, не говоря уж об ожерелье из драгоценных камней. Чаллен был уверен и в том, что женщина не из Кап-ис-Тра: у них в стране нет черноволосых, да и одежда, похоже, иностранная. Наверное, она из Ба-Тар-ах, что на крайнем севере. Эта страна славилась своими странными обычаями. Вероятно, у них там позволяется женщинам носить воинские одежды. Но что она делает здесь?
 Чаллен еще размышлял над этим, когда тараан тоже заметил женщину и в испуге поскакал прочь. Та повернулась на звук и выбросила руку в направлении тараана. Зверь упал как подкошенный, и Чаллен глухо зарычал. Появиться здесь столь неожиданно и необычно — это одно, но увести у него из-под носа добычу — уже совсем другое! Как она уложила тараана, Чаллен пока не думал.
 Он уже собирался обнаружить свое присутствие, причем весьма агрессивным способом, как вдруг женщина заговорила. Ее речь была непонятна Чаллену и адресована явно не ему: она все еще стояла лицом к тараану. Но она не подходила к лежащему зверю, и Чаллен не торопился спрыгивать с дерева. Когда женщина отвернулась, он успокоился — тараан ей не нужен. Но тогда зачем она убила его? И как убила?
 Женщина опять повернулась к нему лицом, оглядывая ближайшие деревья, наверное, в поисках других зверей. При этом она продолжала разговаривать сама с собой. Тут Чаллен увидел у нее в руке маленькую белую штучку — плоский прямоугольный коробок. Может, это он убил тараана? Да нет же, коробки не убивают, а даже если и так, законы запрещают женщинам носить оружие. Надо выяснить, кто эта незнакомка!
 Тедре было не по себе — испугаться зверя, похожего на косулю! Инстинкт самосохранения взял верх над разумом, и она оглушила бедное животное, даже не посмотрев, кто это. Теперь оно не скоро очухается, а до тех пор может стать добычей кого угодно.
 — Не кори себя, малышка, — сказала Марта, которая видела все через крошечное окошко на передней стенке фазора и слышала отборные ругательства Тедры, обращенные к себе самой. — Это не поможет.
 — Мне не надо было оставлять на фазоре такой высокий уровень оглушения! — сказала Тедра в окошко побольше на боковой стенке прибора, переводя вниз регулятор оглушающего луча. — О небеса, я должна взять себя в руки! У меня масса времени! Передвинуть колесико вверх всегда успею — надо сначала рассмотреть существо, которое будет мне угрожать. Если оно окажется меньше этого бедного животного, сойдет луч и такой силы.
 — Послушай-ка! Ты впервые на новой планете, и твое волнение понятно. Но, к сожалению, у них здесь нет противострессовых клиник, чтобы помочь тебе справиться с нервами.
 — Прекрати свои шутки!
 — А ты убери палец с кнопки оглушения и сделай несколько глубоких вдохов!
 — Я… о небо!
 — Что такое?
 — Держи меня, Марта!
 — Ты что, упала, куколка?
 — Что-то вроде того. Смотри! Тедра направила прибор на объект, свалившийся с дерева в десяти футах от нее.
 — Я бы сказала, что «о небо» — слишком сдержанное восклицание. — В тоне голоса из коробочки было должное удивление. — Он что, действительно такой большой, как мне отсюда видно?
 — Больше! О звезды, да в нем почти семь футов! Как ты думаешь, кто этот гигант?
 — Правильно было бы предположить, что он варвар. Такой, какими были бы до сих пор шакаарцы, не вступи они в контакт с высокоразвитыми цивилизациями нашей звездной системы.
 — Варвар… проклятие! — Тедра была разочарована. Одно дело — самоуверенный воин, но совсем другое — воин-варвар! — Может, мне лучше вернуться на «Пират»?
 — Не слишком ли рано ты сдаешься?
 — У него в руке чертовски большой меч, Марта!
 — А у тебя в руке чертовски мощный фазор, малышка!
 Тедра усмехнулась:
 — Да, действительно, чего мне бояться? Посмотри-ка, он просто великолепен!
 И опять это было слишком сдержанное восклицание. Красавец Кован не шел ни в какое сравнение с этим воином ни в росте, ни в мускулатуре, ни в привлекательности. Даже Корту с его искусственно безупречной внешностью было далеко до него. Перед Тедрой стояло само воплощение мужественности. Руки, ноги, торс… все просто неимоверных размеров, ничего подобного она в жизни не видывала. Арка темно-золотых бровей, низко нависшая над глазами, волевой квадратный подбородок с едва заметной ямкой, правильная линия губ без малейшего намека на улыбку. Кожа бронзово-золотистого цвета, чуть темнее волос, волнами спадавших на массивные голые плечи. Из одежды на нем были только черные брюки из лоснящейся мягкой кожи, которые плотно обтягивали мускулистые ноги. Сапоги до колен были из той же самой кожи. Руку воина от запястья до локтя закрывал щит с причудливой гравировкой. Завершали экипировку широкий ремень на бедрах и большой золотой диск размером с ее кулак, висящий на шнурке в центре могучей груди.
 Тедра довольно долго стояла, внимательно разглядывая воина, пока наконец не встретилась с ним глазами.
 — Почему он так смотрит на меня, Марта? — спросила она встревожено.
 Варвар не сдвигал бровей, но всем своим видом выражал крайнее неудовольствие.
 — Наверное, потому, что не понимает ни слова из того, что ты говоришь. А может, потому, что никогда не видел говорящих коробков. Держу пари, что он и понятия не имеет о таких, как я, да и ты тоже выходишь за рамки его представлений о норме. Тебе не мешало бы представиться, малышка, пока он не решил, что ты есть воплощение дьявола, и не приступил к его уничтожению — мы же не знаем, насколько примитивна их религия.
 Варвар и в самом деле не спускал своих черных глаз с фазора, пока Марта говорила. Он чуть приподнял свой меч, и Тедра отступила на шаг.
 — Наверное, ты попала в точку, — задумчиво произнесла Тедра, — выключу-ка я тебя на время, чтобы не встревала.
 — Не де…
 Связь прервалась, и Тедра улыбнулась. Она не могла отвязаться от Марты на «Воздушном Пирате», где была бы поле зрения всех приборов связи, и, отключив передатчик, испытывала сейчас истинное наслаждение. Марта продолжала все слышать с помощью акустического сканера, настроенного на опознавательный сигнал Тедры, но уже не могла комментировать события.
 Варвар заметил улыбку Тедры и, хотя она предназначалась не ему, все же опустил меч на землю. Тедра слегка расслабилась. Воин по-прежнему молчал, а она мысленно гадала, видел ли он ее появление из ничего. Если видел, то, должно быть, находится в шоке, а может, принимает ее за дьявола или ведьму. Наверное, люди на этой планете верят в подобные вещи. Надо скорее рассеять его страхи.
 — Приветствую тебя, воин. — Она перешла на шакаарский, чтобы варвар понял ее. Он, вне всякого сомнения, был воином, поэтому, назвав его так, она не могла оскорбить его. — Надеюсь, я не напугала тебя своим появлением? Если все же напугала, то я объясню. Впрочем, это сложно, лучше оставим на потом. — Никакого ответа. — Меня зовут Тедра Де Арр.
 Она подняла руку в знак приветствия, но международный жест дружбы явно не был знаком варвару. Однако по лицу его было видно, что он понял ее слова. Когда Тедра после кистранского заговорила по-шакаарски, воин выказал признаки легкого удивления, но руку с меча не убрал. Видимо, ей все же не удалось завоевать доверие варвара.
 Тедра попробовала снова:
 — Я прибыла сюда с дружескими намерениями…
 — Почему ты так одета, женщина? Звук его голоса несколько испугал Тедру. Это был сильный голос, властный и… самоуверенный. Она сказала ему свое имя, но он все-таки назвал ее «женщина». Да, она знала, что с варварами нелегко иметь дело! Надо было предвидеть, что таким примитивным существам, как он, ее одежда может показаться фантастической.
 — В такой одежде ходит мой народ, — начала объяснять Тедра.
 — Это одежда воинов.
 Так вот в чем дело! Он был удивлен вовсе не причудливой тканью, а тем, что, по его мнению, такие костюмы могли носить только мужчины. Из своих реликтовых записей Тедра знала, что когда-то у древних жителей родной планеты кистранцев существовали подобные примитивные понятия о том, что женщина не должна носить брюк.
 Конечно, она не собиралась вступать в долгую дискуссию о роли прогресса в жизни человечества, во всяком случае, с ним. На этой планете были лидеры, шоданы, вот их-то, а не этого простого воина, она поразит чудесами цивилизованных миров.
 Чтобы закрыть тему, Тедра сказала:
 — Я просто сочла нужным позаимствовать их одежду.
 — Ты снимешь это.
 — Но…
 — Сними это, женщина!
 Чаллен не повысил голоса, но слова звучали как приказ, не терпящий возражений. Первым порывом Тедры было немедленно повиноваться, что было просто безумием. Она же не беспомощная самка, безропотно подчиняющаяся воле мужчины-самца! Конечно, жаль, что его оскорбляет ее костюм, но снимать свое одеяние Тедра не собирается ни ради него, ни ради кого бы то ни было еще.
 — Ты хочешь сказать, что вашим женщинам не позволено ходить в одежде? — подозрительно спросила Тедра. Если это так, она покинет их планету немедленно.
 — Они носят чаури.
 — Хорошо, — примирительным тоном сказала она. — Если ты дашь мне чаури, я посмотрю на него и, может быть, соглашусь переодеться. Если же нет, то буду… что…
 Тедра не успела договорить. Воин, взмахнув мечом и снова убрав его в ножны, направился прямо к ней. Сомневаться в его намерениях не приходилось. Резонное предложение Тедры было оставлено без внимания. Воин приказал ей снять одежду, и раз она не подчинилась, собирался сделать это сам.
 — Послушай-ка, воин… я не позволю… тебе лучше стоять на месте… я сказала стой!
 Но варвар не остановился. Расстояние между ними сокращалось слишком быстро. Тедра не знала, какими словами остановить его, и можно ли вообще остановить эту непреклонную решимость. Однако ей вовсе не хотелось оказаться от него на расстоянии вытянутой руки.
 — Чертов олух! — прошипела она сквозь зубы, направив на него фазор и нажав кнопку оглушения.
 Варвар остановился как вкопанный. То, что он остался стоять на своих огромных ножищах, не насторожило Тедру — она была слишком разгневана. Ничего не скажешь, хорошенький способ налаживания дружеских отношений! Конечно, варвар, когда очнется, не поймет, что она сделала с ним, но не в этом дело.
 Тедра включила прибор связи и спросила:
 — Ты слышала, Марта? Как тебе такая самоуверенность?
 — Надо полагать, ты его оглушила?
 — А что мне оставалось? Он чуть не сорвал с меня одежду!
 — Может, тебе надо было позволить ему сделать это? Это послужило бы залогом весьма дружественных переговоров!
 — Очень остроумно! — Только и оставалось ответить Тедре.
 Она не могла отрицать сильного влечения, которое почувствовала к незнакомцу с первого взгляда. Тедра опять ощутила внутри те же клокочущие горячие волны, накатывавшие на нее во время поцелуя Кована, хотя варвар даже не приближался к ней. Воспользовавшись временной неподвижностью воина, она подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть его.
 Обнаженное мускулистое тело было просто неотразимо. Повинуясь безотчетному порыву, Тедра осторожно дотронулась пальцами до груди, затем, уже более уверенно, провела ладонью по гладкой золотистой коже воина. Тело было теплое и мягкое на ощупь, но абсолютно неподатливое, словно покрытый бархатом гранит. Она продолжала исследовать варвара дальше, рука спустилась на бедро, и Тедра обнаружила, что кожа его брюк на самом деле такая мягкая и шелковистая, как казалась на вид. Удивительно, как на этой отсталой планете умудрялись выделывать кожу такого безупречного качества!
 Сталь, закрывавшая его левое предплечье, была очень похожа на торено. Убедиться наверняка можно, только выстрелив в щит лучом фазора. Если луч отклонится, значит, это действительно торено. В противном случае луч пройдет сквозь щит и опять оглушит варвара, который вряд ли согласился бы выступить в роли подопытного для проверки качества стали. Тедра и так испытывала угрызения совести от того, что применила фазор для самообороны — этот воин даже не понял, что произошло. А ведь они были один на один, и Тедра вполне могла защитить себя другими способами, если бы не запаниковала из-за его габаритов.
 О звезды, вот так ручища! Ей и обеими руками не обхватить гору мышц на его предплечье! Рядом с ним она вдруг почувствовала себя маленькой и беззащитной — непривычное ощущение, но от него было трудно избавиться: ее макушка не доставала воину даже до плеча, а эта грудь… она просто необъятна!
 Варвар действительно был на целый фут выше Тедры. Вблизи ей пришлось бы напрягать шею, чтобы разглядывать его лицо. Но, отступив назад и увидев черные глаза воина, Тедра похолодела. Может быть, они были карие, но такие темные, что казались смоляными. И эти дьявольские глаза смотрели прямо на нее с совершенно осмысленным выражением, которого в них не могло быть.
 — Позволь мне сделать дикое предположение насчет того, что означает эта тишина, — послышался сухой голос Марты из передатчика.
 Щеки Тедры заполыхали. Проклятый компьютер! Откуда, черт возьми, Марта знает? Глазок прибора отведен в сторону от варвара, и, значит, она не могла ничего видеть.
 — Я всего лишь человек, — проворчала Тедра. Отрицать, что она воспользовалась бессознательным состоянием варвара, было бесполезно. — Он ведь не может обидеться на то, чего не знает, правда? — Ответа не последовало. Тедра уже чувствовала настоящий ужас при виде этих черных глаз, неотрывно смотревших на нее. — Марта?
 — Не хотелось бы ломать тебе кайф, куколка, но я сильно сомневаюсь, что оглушающий луч должным образом воздействовал на такого крупного субъекта, как этот, особенно при том низком положении регулятора мощности, который я считала с твоего фазора. Что-то здесь не так…
 — Что не так? — вскрикнула Тедра. — Он обездвижен!
 — Да, но не думаю, что мозг его отключен. Мне кажется, он слышит тебя, чувствует…
 — Клянусь, Марта, ты просто чудовище! Почему, черт возьми, ты не сказала мне этого сразу? Или ты хочешь, чтобы меня изнасиловали?
 — Будет ли это изнасилованием? — невозмутимо откликнулась Марта. — Я ведь не забыла твой возглас «о небо», куколка!
 Тедра была в бешенстве. Она поспешно отключила связь, опасаясь, что просто растопчет ногами свой прибор, если услышит от Марты еще хоть одно слово. Однако хуже бешенства было то чувство унижения, которое переполняло ее до краев. Вновь взглянув в смоляные глаза варвара, Тедра почувствовала, что он и в самом деле смотрит на нее абсолютно осмысленным взором. Он был в сознании! Он осознавал все, что она делала! При этой мысли Тедра отскочила назад столь проворно, что споткнулась и упала. Но приземление на пятую точку не унизило, не смутило ее. Ничто не могло быть хуже того, что она уже чувствовала.
 Подняв глаза на воина, Тедра увидела, что он даже следит взглядом за ее падением. Единственным ее желанием было провалиться сквозь землю. Но она все же встала и подошла к варвару. Ей надо было опять воспользоваться его состоянием, чтобы объяснить ситуацию, пока он не способен двигаться и вынужден слушать ее.
 — Послушай, прости меня! Я не должна была так исследовать тебя, воин. Я не имела права, и моим единственным оправданием служит… любопытство… да, именно так! Мое любопытство оказалось сильнее меня. Там, откуда я прибыла, нет таких больших мужчин. У нас они почти одного роста со мной. Тебе этого, конечно, не понять, но на меня размер мужчины производит очень большое впечатление. Так было, когда я встретила шакаарских воинов, но даже они не такие большие, как ты. Тебе, наверное, тоже было бы любопытно, если бы ты увидел нечто такое, чего еще никогда в жизни не видел, правда?
 Варвар слушал. Он не мог ответить, но он слышал! Это было необычно. Люди, когда приходят в себя после оглушения, обычно бывают слегка не в себе, но ничего не помнят о своем оглушенном состоянии и даже не ощущают провала во времени. Они могут удивиться, увидев, что кругом все изменилось, что рядом нет тех людей, которые были раньше, но пока они не увидят фазор и не узнают о его назначении, будут считать происшедшее с ними необъяснимым явлением. Варвар же был в полном сознании: он знал, что не может двигаться, знал, что с ним что-то сделали, и, вероятно, испытывал сейчас сильное замешательство, а может, и страх. Наверное, никогда еще ему не доводилось пребывать в столь беспомощном состоянии, и, уж конечно, оно было ему неприятно. Но пусть пеняет сам на себя! Тедра вынуждена была так поступить с ним и не собирается винить себя за это.
 — Если бы ты остановился, как я просила, мне не пришлось бы оглушать тебя. Но ничего, это твое состояние пройдет, и ты будешь опять как огурчик. Вообще-то ты должен был впасть в забытье, но на моем фазоре был установлен слишком низкий уровень оглушения, а ты такой большой… Думаю, ты попытаешься завладеть моим прибором, но не советую делать этого. Я уже повысила уровень. В следующий раз ты свалишься с ног и полностью отключишься. Говорю тебе это только для того, чтобы следующего раза не было. Я не люблю оглушать людей, так же как и они не любят быть оглушенными. Поэтому просто держись от меня подальше до тех пор, пока мы не придем к какому-нибудь согласию, тогда мне не придется больше пользоваться фазором. Ведь я прошу не слишком много, правда? Я здесь не для того, чтобы творить беды и вредить вам. Я здесь для того, чтобы торговать с вами, а может быть, и еще кое-что, но это уж решать вашему шодану. Если ты согласишься провести меня к…
 Тедра пронзительно вскрикнула. Он двигался слишком быстро для человека, очухавшегося после оглушения, и чересчур быстро для любых ее ответных реакций, кроме попытки убежать. Но и это не удалось. Варвар настиг ее, вырвал фазор и забросил далеко в кусты. Тедра зацепилась ногой за корень и снова упала. Она обычно не была такой неуклюжей и испытывала сейчас отвращение к самой себе. Растянувшись на земле, она смотрела снизу вверх на гиганта, который был в полном сознании, а главное… двигался!




 Глава 8


 Злость Чаллена трудно было описать. Однако почти вся его злость относилась к самому себе, и внешне это никак не проявилось. С его стороны было слишком неосторожно приближаться к этой женщине, ведь он видел, что она сделала с тарааном при помощи своего коробка. Потом проделала то же самое с ним, и поделом ему — за собственную глупость надо платить. Как она это сделала, было не так важно, поскольку больше уже не повторится. Но он поддался легкому раздражению из-за ее одежды, а это непозволительно для шодана.
 А вот то, как она исследовала его тело, — другой вопрос. Ему это не понравилось, но лишь потому, что он был не в состоянии должным образом воздать по заслугам этой наглой женщине. Если бы он не выпил утром сока плодов дхайя, женщина уже лежала бы под ним и получала полный инструктаж, как следует обращаться с воином. Однако неразбавленный сок полностью подавлял желание. Мужчины пили его во время долгой охоты или в боевых походах, дабы женщины-пленницы не могли отвлечь воинов от их прямых обязанностей. Разбавленный вином, сок дхайя служил уже для другого — позволял мужчине спать с любой женщиной, не опасаясь, что она забеременеет, так как только подруга жизни воина должна была рожать его детей.
 Женщина заинтриговала Чаллена своей странной манерой говорить. Да еще этот ее чудной язык, где слова вообще не имеют смысла! К тому же она весьма хороша собой. Варвар был настолько отвлечен ее одеянием, что заметил это, только когда женщина подошла к нему. А какая наглость! Можно спорить на гаальские камни, он в жизни не видывал подобной наглости! Женщины обычно выражают свои желания словами и взглядами, уповая на то, что воины заметят их. Они не дотронутся до мужчины, не получив на то его особого разрешения — их обязанность давать, а не брать.
 Чаллен улыбнулся, вспомнив, что женщина была одна, без мужчины-спутника, что ставило ее в положение заказной. Выходит, он может предложить ей свое покровительство. Пусть она женщина из высшего класса — о чем говорила ее одежда, — но закон един для всех — будь ты служанка или голубая кровь. Он имеет право либо заказать ее, либо использовать на свой выбор. Явное игнорирование закона лишало ее права отказывать ему.
 Это был закон, преимуществами которого Чаллену еще не доводилось пользоваться. Женщины приходили к шодану с просьбой о покровительстве — старухи, вдовы, сироты. Ему не надо было искать женщин для заказа: прислуги в доме было больше, чем надо. Конечно, женщин, искавших его покровительства, нельзя было использовать, если они сами не предложат себя для этого. Однако заказанные женщины не имели права отказывать.
 Тедре не понравилась улыбка, которой одарил ее варвар. В ней было слишком много самодовольства, что не предвещало ничего хорошего. «Наверное, думает, что роли поменялись и преимущество теперь на его стороне. Что ж, придется разочаровать его».
 — Ты можешь выбросить мой фазор, — сказала она, приподнявшись и сев на землю. — Но это еще не значит, что я беззащитна. Так что не строй, пожалуйста, планов, о которых нам обоим придется потом пожалеть!
 Словам Тедры не удалось стереть улыбку с его лица. Нетрудно было догадаться, что варвар находил их просто забавными.
 — Ты одна, женщина, без покровительства воина, и это делает тебя беззащитной и… заказной. Тебе надо было немедленно просить моего покровительства, и я обязан был тебе его оказать. Раз ты этого не сделала, значит, ты объявила себя заказной.
 Тедра нахмурилась:
 — Если это означает то, что я думаю, можешь забыть об этом! Я никем себя не объявляла и не желаю ничьего покровительства.
 Улыбка наконец сошла с его губ, впрочем, в остальном он не выказал никаких признаков недовольства.
 — Я заказываю тебя, женщина! Означают ли твои слова, что ты хочешь опротестовать мой заказ?
 — Я не позволю тебе меня насиловать, если ты это называешь протестом.
 — Заказ — не изнасилование. У тебя нет покровительства, и, значит, нет права опротестовывать мой заказ.
 — Но у меня есть покровительство! Тот фазор, что ты швырнул в кусты, — вот мое покровительство, другого мне и не надо! Ведь он смог остановить тебя, не так ли?
 Варвару не понравилось напоминание об этом.
 — Твое оружие мне незнакомо, но это все же оружие, а женщинам запрещено им пользоваться. Поэтому только покровительство мужчины может спасти женщину от заказа.
 Нет, с ним трудно договориться! Но Тедра не оставила свои попытки:
 — А что, если я сама могу спасти себя от заказа?
 Воин нагнулся и присел у ее ног, теперь он мог запросто достать до нее рукой. Первым порывом Тедры было поскорее убежать — она помнила, как быстры его движения. Но она все же осталась сидеть, вытянув на земле ноги и делая вид, что ей не о чем беспокоиться. Хотя беспокоиться было о чем. Марта, слышавшая все, могла в один момент вызволить ее на опасной ситуации с помощью системы высадки, но Тедра знала, что машина не сделает этого. Чертов компьютер вывернется наизнанку всеми своими микросхемами, лишь бы только варвар изнасиловал ее — ему, компьютеру, видите ли, лучше знать, что нужно Тедре!
 — У тебя есть еще какое-нибудь странное оружие, которое я не видел? — спросил варвар.
 — Странное для тебя, но не для меня. В его глазах мелькнуло любопытство.
 — Ты мне покажешь его, женщина?
 — И испорчу сюрприз? Что ж я, дура, по-твоему?
 Воин засмеялся. Ей нравился его смех. Ей нравился он сам. Как жаль, что он зациклился на этом своем «заказе»! Тедре вовсе ни к чему становиться заказанной на чужой планете, она ведь не собирается оставаться здесь надолго. Ей только надо договориться о найме воинов, чтобы спасти свою планету, а это выше ее личных интересов.
 Отсмеявшись, воин с пониманием взглянул на Тедру:
 — Ну ладно, женщина! Что там у тебя за сюрпризы, мы увидим, когда осмотрим твои браки и комток.
 Тедра громко и протяжно вздохнула:
 — Опять двадцать пять! Я уже думала, мы прояснили с тобой этот вопрос. Ты ведь уже был разок оглушен при попытке снять с меня одежду? Мой костюм останется на мне, понятно? Тебе он все равно не подойдет по размеру.
 Варвар фыркнул, давая понять, что оценил шутку. Тедра, конечно, знала, что он вовсе не собирался носить ее одежду, просто хотел, чтобы она сняла ее. Теперь воин в задумчивости смотрел на нее, и она уже начинала тревожиться от его столь опасной близости.
 — Ты заказана, женщина. Как тебе, должно быть, известно, это значит, что ты обязана исполнять мою волю. Но ты продолжаешь препираться со мной, рискуя получить за это наказание. Я еще не встречал таких женщин, которые нарочно нарывались бы на наказание.
 Или он искренне заблуждается относительно ее, или таким образом тонко намекает на то, что произойдет, если она ослушается. Тедра решила, что последнее все же ближе к истине, а она не любила угроз, даже в форме намека.
 — Пока не встречал, воин! Ты упускаешь из виду одно обстоятельство, а именно то, что я никогда не слышала о твоих дерьмовых «заказах». Откуда же я могу знать правила и законы, с ними связанные? Слово «заказ» есть у шакаарцев, и мне оно известно, правда, совсем не в том значении, в каком его употребляешь ты. Но, несмотря на все это, я тем не менее не собираюсь становиться «заказанной». Это как-то подозрительно похоже на рабство, а я сразу же убью того, кто попытается поработить меня. Кстати, вот что мне надо было сразу выяснить: твой народ держит рабов?
 Тедра видела, что воину не терпится высказаться по поводу других ее замечаний, однако он все же удостоил ее ответом:
 — В Кап-ис-Тра нет необходимости держать рабов. Мы получаем достаточно слуг из Дараши — их земля была захвачена много веков назад. На востоке есть страны, где пленников превращают в рабов, но капистранские воины поступают с пленными по-другому.
 — Как же?
 — Пленных мы используем так же, как заказанных женщин.
 — Ну хорошо. — Тедра вздохнула. — Какая же здесь разница?
 — С заказанной женщиной нельзя плохо обращаться, ее нельзя продать, нельзя убить, что часто бывает с рабами. Такая женщина может даже стать матерью детей воина, если он удостоит ее такой чести. Единственное, чего она не может, это противиться воле своего воина.
 — А если она все же воспротивится?
 — Я уже говорил тебе о последствиях.
 — Наказание? Но ты только что сказал, что с заказанной женщиной нельзя обращаться плохо, — возразила Тедра.
 — Есть такие способы наказания, которые причиняют мало вреда.
 Кто бы сомневался! И он, похоже, знал все эти дерьмовые способы.
 — Что ж, я рада, что мы внесли ясность в данный вопрос. У меня было предчувствие, что эти твои «заказы» не слишком мне понравятся, теперь вижу — предчувствие меня не обмануло. Тебе просто надо закрыть глаза на то, что я пришла сюда без сопровождения… погоди-ка! — Тедра усмехнулась внезапно осенившей ее идее. — Не  х отелось бы показаться невежливой, но… — Она перешла на кистранский: — Марта, я хочу, чтобы ты немедленно прислала сюда Корта. Мне не нужны неприятности с этим варваром. У меня здесь работа, и я не смогу выполнить ее, если придется сражаться с каждым встречным воином, который захочет заказать меня! Корту должна понравиться их идея о покровительстве. Марта? Ну же, черт возьми! Я знаю: ты слышишь меня! — Тедра подождала секунды три. Варвар хотел было что-то сказать, но она подняла руку, жестом прося его помолчать. — Марта, если ты не сделаешь этого, клянусь — я сведу с тобой счеты! Я прилетела сюда не для того, чтобы меня раскупорили, как бы тебе этого ни хотелось. Не валяй дурака и пришли мне Корта!
 Опять ничего. Варвар не выдержал:
 — Почему ты разговариваешь сама с собой, женщина, да еще словами, в которых нет смысла?
 — Я разговариваю с Мартой. Марта — это голос, который ты мог слышать из моего фазорапередатчика.
 — Но ты выключила этот голос, я видел.
 — Она все равно слышит меня.
 — Хотя ее здесь нет? Она что, Бог?
 — Да, думаю, можно сказать, что Марта подобна Богу, — невесело произнесла Тедра и добавила в сторону по-кистрански: — Смотри не лопни от смеха, грязная предательница! — Затем опять варвару: — Она может, если захочет, сделать так, что я исчезну, или спустить мне сверху парня, который требуется, как ты говоришь, для оказания мне покровительства. Но она, очевидно, решила не делать ни того и ни другого, предоставив мне самой разбираться с тобой.
 Всем своим видом варвар выражал крайнее недоверие.
 — Я думал, что ты из Ба-Тар-ах, с крайнего севера. Но там говорят по-нашему. Из какой же ты страны, женщина? Этот твой бессмысленный язык… Может, это язык шакаарцев, о которых ты говорила?
 — Шакаарский — твой язык, дружище, а не мой! Я прибыла с Кистрана. Это не другая страна, а другая планета. Я здесь, чтобы торговать с твоим народом. Мне есть, что предложить вам. На нашей планете много чудес.
 — Другая планета? — Варвар ухмыльнулся. Тедра видела, что он все еще не верит ей. — Как это можно прибыть с другой планеты?
 — В космическом корабле, — Тедра повысила голос, — который Марта могла бы показать тебе, если бы до нее дошло, что я здесь вестник научно-технического прогресса.
 — Кистранские женщины здорово умеют рассказывать сказки. — Варвар хохотнул. — Но я не сержусь, мне даже приятно. Расскажи-ка еще что-нибудь забавное!
 — Проклятие! Это не сказки! Я действительно прибыла сюда по торговым делам, и еще, возможно, мне удастся нанять ваших воинов. Мне надо поговорить с вашим шоданом. Можешь ты хоть на время отвязаться со своей чепухой насчет «заказов»? Подожди немного, и я докажу тебе…
 Воин взмахнул рукой, приказывая молчать:
 — Женщинам не поручают таких дел: торговлю, наём воинов. Думаю, ты слишком долго носишь этот воинский наряд, вот и вообразила, будто тебе все позволено. Но это не так!
 Теперь варвар не стал приказывать ей снять одежду, он резко выбросил руку вперед в намерении схватить женщину и рвануть на себя. Тедра ухватила его лапу обеими руками и, дернув ее на себя, откинулась назад. Сильным толчком обеих ног она послала варвара в полет через свою голову. Прием сработал, несмотря на колоссальный вес воина. Правда, пришлось применить дополнительный кик ногами. Секунда — и она опять на ногах, а варвар плашмя лежит на земле.
 Он полежал так секунд десять, затем сел и глянул на нее через плечо. На его лице не было ни бешенства, ни даже удивления. Тедра уже начинала думать, что варвары вообще никогда не показывают своих чувств.
 — Могу сделать вывод, женщина, что ты плохо понимаешь свое положение.
 — Это твое право, но все же не советую делать таких выводов. У меня в запасе еще много опровержений.
 — Значит, ты вызвала меня на поединок. — Это был не вопрос, а утверждение. Издав короткий смешок, воин встал. — Клянусь гаальскими камнями, ты сама этого захотела.
 — Да? — непонимающе спросила Тедра. — Подожди, я вовсе не вызывала тебя на поединок! Я просто отстояла свое право носить одежду.
 — У заказанной женщины нет прав. Ты все-таки вызвала меня на поединок. И я принимаю вызов. Выбор оружия за мной.
 Тедра поняла, что он не шутит, и чувствовала, что ей не избежать боя с воином. Он, кажется, видел в поединке решение какой-то одному ему понятной проблемы и был в полном восторге от того, что она подсказала ему это решение.
 — Надо думать, ты собираешься искромсать меня на кусочки своим мечом? Воин хмыкнул:
 — Тебе даже не поднять меч воина, керима, да здесь и нет второго для тебя. Нет, я выбираю рукопашный бой, в котором ты показала кое-какие способности.
 Тедра, в свою очередь, хмыкнула:
 — Что ж, если ты настаиваешь.
 Варвар не ожидал столь быстрого согласия.
 — Ты знаешь условия поединка?
 — Нет, но уверена, что тебе не терпится просветить меня.
 Воин усмехнулся ее беспечности:
 — Победитель назначает побежденному либо смерть, либо службу — третьего не дано.
 — Другими словами, побежденный не может откупиться от службы, если победитель выбрал службу?
 — Если выбрана служба, избежать ее нельзя никакими способами.
 — А что бывает, если побежденный отказывается служить победителю?
 — Он с позором лишается всех своих прав. Часто ему отрубают руку, чтобы он уже никогда не смог восстановить утраченную честь в новом поединке.
 — И кто решает это, победитель?
 — Условия поединка оговорены в воинских законах, подлежащих неукоснительному соблюдению. Как я уже сказал, избежать выполнения этих условий нельзя.
 — Понятно. Итак, о какой службе идет речь и на какой срок?
 — Род службы тоже выбирает победитель, но это должен быть только один вид работ. Если ему нужна новая конюшня для хатаара, он может приказать побежденному построить ее. А поскольку это отдельная задача, то служба закончится сразу, как только конюшня будет построена. Однако обычно в качестве службы выбирают какой-то простой труд — на ферме, в шахте или даже в доме. Такая служба назначается чаще всего на месяц.
 — И это должна быть только одна какая-то определенная работа? То есть если ты поручил побежденному работу по дому, то уже не можешь перебросить его на ферму, если там у тебя, допустим, не хватает работников?
 — Совершенно верно.
 Тедра на минуту задумалась. На словах все выходило довольно просто": немного черной работы на короткий срок. Что же он так радовался по поводу предстоящего поединка?
 Глаза ее подозрительно сузились.
 — А нет ли, случайно, среди видов службы работы в спальне?
 — Такой вид работ никогда не назначался, поскольку в поединках участвуют одни мужчины. Но это, безусловно, тоже может считаться службой.
 Ну вот он и открыл, что у него на уме! Варвар совершенно верно предвидел, что, заказав ее, получит одни неприятности. А поединок давал ему все, что надо, без проблем.
 Тедра в ярости сжала губы: он ведь даже не упомянул бы об этом специфичном виде работы, не спроси она сама!
 — А если я выйду победительницей?
 — Тогда за тобой будет такое же право выбирать: смерть или служба.
 — Отлично! Думаю, мои дела на этой планете как раз займут около месяца. Из тебя получится прекрасный гид или помощник.
 — Ты серьезно рассчитываешь на победу, женщина?
 Веселость в его голосе казалась натуральной, но все же раздражала.
 — Ты не знаешь меня, воин. Я так же уверена в своих способностях, как ты в своих.
 — Самоуверенность не позволительна для женщины.
 — А не кажется ли тебе, что надо бы для начала проверить, оправдана ли эта самоуверенность, прежде чем не позволять ее? — промурлыкала Тедра, надеясь разозлить варвара.
 Но, к своему еще большему раздражению, обнаружила, что разговаривать с ним просто невозможно.
 Воин только согласно кивнул в ответ.
 — Принимаешь ли ты условия поединка?
 — Поверь, воин, мне жаль тебя разочаровывать, но рукопашный бой — мое ремесло, и там, откуда я прибыла, меня считают неплохим бойцом. Своим вопросом ты оскорбил меня.
 Однако он стоял на своем:
 — Поклянись… своей Мартой!
 — О небо! — Тедра вздохнула. — Если я поклянусь Мартой, это ровным счетом ничего не будет значить. Она ведь не Бог, а всего лишь груда металлического лома, которая слишком много возомнила о своих микросхемах и которую я просто презираю! Я лучше поклянусь звездами на небесах — такая клятва меня обяжет. Но я не собираюсь проигрывать бой, воин, и не говори потом, что я тебя не предупреждала! Ты можешь быть огромен, как сто чертей — для меня это не имеет значения. Клянись и ты, что принимаешь условия поединка! — Щеки Чаллена запылали. Тедра довольно хмыкнула: все же он иногда реагирует на ее колкости! — Ну же, малыш, все должно быть по-честному! Ты же заставил меня поклясться!
 — Хорошо. Клянусь Дродой! — взревел варвар. — Но я так же клянусь, что ты пожалеешь о своих насмешках, женщина!
 — Это мы еще посмотрим! — примирительно отозвалась Тедра. — Ты уверен, что действительно хочешь этого поединка?
 — Теперь уже ничто не остановит меня, тира!
 Он назвал ее ведьмой! О небо, она и в самом деле разозлила его! Это хорошо: одно из первых правил любого единоборства — сохранять хладнокровие.
 — Ну так чего мы ждем? Я готова!




 Глава 9


 Тактика заключалась в том, чтобы не дать ему возможность схватить ее. Тедра быстро обнаружила, что блокировка плохо срабатывает против мощных ручищ варвара, поэтому фронтальная атака отпадала. Она должна была наносить удары с боков и со спины, но все сводилось к своеобразному танцу вокруг него: варвар, хоть и был огромен, но, к сожалению, не был неповоротлив. Он двигался почти так же быстро, как она, что не позволяло рассчитывать на быструю победу.
 В начале боя она заметила, что воин старается не причинять ей боли, и это хорошо: у него уже было несколько возможностей переломать ей кости. Тедра же не собиралась щадить его, хотя серьезно повредить воина с помощью тех нескольких ударов, которые ей удавалось наносить с такого расстояния, было трудно. Эти удары должны были свалить его с ног, и, возможно, позже он почувствует боль, но сейчас, казалось, варвар не чувствовал ничего. От литых мышц воина все ее удары отскакивали, как от стены. Ей придется либо поразить его горло, ударив ногами в прыжке с разбега, либо ждать, пока он подставит спину, чтобы применить прием Фраймера.
 После двух последовательных боковых ударов, в результате которых удалось лишь подобраться к нему поближе, Тедра нанесла воину третий удар, который заставил его покачнуться. Ликуя, она тут же воспользовалась его временной потерей равновесия, запрыгнув варвару на спину. В такой позиции Тедра запросто могла сломать ему шею — стоило только упереться ногами и рвануть на себя голову воина: что-нибудь непременно хрустнет, а она довершит дело своим весом. Но Тедра не хотела убивать варвара, поэтому применила технику Фраймера, надавив в определенной точке ему на шею. Не дыша, она отсчитывала те самые лишние четыре секунды, которые требовались, чтобы свалить человека его размеров. Но прошло четыре, шесть, восемь… Тедру бросило в пот — он все стоял! У него слишком мощные мышцы шеи! Услышав его раскатистый громкий смех, она поняла: варвар мог остановить ее в любой момент — он просто давал ей шанс! Первой мыслью Тедры было бежать, но она знала, что воин не даст ей уйти так просто. Он уже придерживал ее сзади рукой, так что, стоило ей слезть с его спины — и он тут же схватит ее. В следующую секунду воин сгреб своей пятерней ткань ее туники и дернул. На какой-то миг перед ней мелькнула его злорадно-торжествующая улыбка, и она полетела вперед.
 Надо отдать ей должное — Тедра не закричала. И не упала на землю: варвар хотел просто перехватить ее покрепче, но не собирался кидать. Он поймал ее в падении за руки выше локтей и прижал их к своим бокам. Это он хорошо сделал: в такой близкой позиции, когда у него заняты руки, она могла бы разбить ему нос, ударить под дых — да мало ли есть разных приемов выведения противника из строя — были бы только свободны руки! Правда, ноги Тедры оставались свободными, но варвар уже доказал быстроту своих реакций. Теперь он встряхнул ее изо всей силы, и Тедра решила, что с нее хватит — пусть лучше ноги просто повисят!
 — Считай себя побежденной, женщина!
 Это не был вопрос, это был приказ. И в самом деле, похоже, она проиграла бой, не получив ни единого удара. Все решила колоссальная сила варвара. Ей не вырваться из его крепких тисков! Но считать себя побежденной? Ни за что, пока еще не исчерпаны все ее возможности! И одна из них — подтянуть ноги, направив их точно в центр мощной груди, и толкнуть.
 Сработало! Впрочем, только потому, что варвар не ожидал нападения. Он непроизвольно выпустил ее руки, и Тедра полетела вниз, больно ударившись о землю. Это было все же лучше, чем тиски его лап. Однако ее удар не свалил воина с ног, как ожидалось, он всего лишь дал ей несколько мгновений передышки. Тедре не удалось подняться — он припечатал ее к земле всем своим мощным телом. Шансов на спасение не оставалось.
 Дышать становилось все труднее. Тедра боролась за каждый вздох, и варвар знал это, но не ослаблял давления.
 — Теперь считай себя побежденной.
 И опять это не был вопрос. Теперь сомнений не было у обоих. Тедра не могла пошевельнуться и только кивнула головой. В то же мгновение дышать стало легче. Но варвар не собирался вставать с нее. — Он просто ослабил давление своего торса. Тедра по-прежнему была прикована к земле. Он лежал сверху и смотрел на нее — похоже, его вполне устраивала такая позиция. На лице Тедры было написано отвращение, но то было отвращение к себе самой. С этим варваром она допускала одну ошибку за другой, но согласие на поединок было ее самой большой ошибкой.
 — Ты ведь не собираешься убивать меня? — Воин медленно покачал головой в знак отрицания. — Я прекрасно умею мыть полы, — солгала Тедра. Он опять покачал головой, на этот раз с усмешкой. — Ну ладно, черт возьми, валяй, какую службу ты от меня хочешь?
 — Ты это уже знаешь, керима.
 Маленькая, или девочка, — так он назвал ее, и Тедра мысленно согласилась с подобным определением. Она действительно чувствовала себя маленькой девочкой, лежа под таким чертовски большим мужчиной. Она уже испытала на себе его полный вес и знала, что не выдержит секс-совокупления с ним. Но кто мог остановить его? Даже если она и могла, то долг чести не позволял пытаться делать это.
 — В этом вопросе не должно быть никаких неясностей, воин. Я хочу, чтобы ты назвал вещи своими именами: что я должна делать и как долго?
 — Отлично.
 Чаллен перекатился на бок, давая Тедре понять, что ей не придется отрабатывать свой долг прямо сейчас, за что она была ему очень признательна. Драться с ним она уже просто не в силах. Мысль о поражении задела Тедру. Она проиграла бой! Впервые за все время, что носит звание Агента-1! И победил ее мужчина, к которому ее сильно влекло.
 Волна беспомощности захлестнула ее, щеки окрасились румянцем, тело обмякло и затрепетало. Вот он, мужчина, через которого она не смогла перешагнуть! Он не станет бояться вывести ее из себя, опасаясь превратиться в отбивную котлету. Она ждала его целую вечность! Тедра смотрела на варвара широко открытыми глазами, в которых было немного ужаса и море предвкушения. Наконец-то она попробует секс-совокупление! Даже если это убьет ее, Тедра насладится каждой минутой!
 — Что такое? — спросил воин, поймав ее взгляд.
 — Я… ничего.
 Тедра села, обхватив колени руками. Он сидел напротив, скрестив ноги. Ей не хотелось опять встречаться с ним глазами, но воин повернул к себе ее лицо, взявшись за подбородок.
 — Ты согласилась с условиями поединка, — напомнил он почти жестким тоном.
 Взволнованная этим прикосновением, Тедра отвела его руку:
 — Не подвергай опять сомнению мою честность. Я жду, когда ты скажешь, в чем будет заключаться моя служба.
 — В течение месяца ты будешь выполнять обязанности заказанной женщины.
 Это было сказано с изрядной долей триумфа. Значит, вот в чем причина его восторга по поводу поединка! Она не смогла опротестовать его заказ! Несмотря на сильное желание испробовать секс-совокупление с этим воином, Тедру все же слегка задела за живое его нечестная игра. Он знал, что победит, даже если проиграет: в любом случае она оставалась заказной для него. Что же это было, как не хитроумное коварство?
 — Выходит, я должна буду во всем следовать твоей воле?
 — Именно так.
 — Это слишком, воин! Ты говорил, что служба проигравшего поединок заключается в какой-то отдельной задаче, либо в определенном виде работ, но только в одном. Если я должна буду убирать твою пещеру, готовить тебе еду и греть твои шкуры, боюсь, мне придется заявить протест. Это больше, чем один вид работы, не так ли?
 Он должен был разозлиться на ее возражения, но не подал и виду. Тедра ждала реакции. Вообще-то она не стала бы возражать, если бы воин повел себя с ней как с заказанной женщиной прямо сейчас. Но он сидел в полнейшей задумчивости и, казалось мысленно взвешивал ее доводы.
 Наконец Чаллен сказал:
 — Прекрасно. Я назначаю тебе службу, которую ты сама назвала «работой в спальне». Таким образом, где бы я ни спал, женщина, ты не можешь мне там ни в чем отказывать. Ну как, по-твоему, теперь это можно считать отдельным видом работ?
 Тедра едва не расхохоталась. Варвар всерьез полагал, что, выбрав для нее такую работу, заставит пожалеть о том, что она отказалась от первого варианта. Вот она и дождалась его реакции, и реакция эта была не совсем обычна, как, впрочем, и сам этот мужчина.
 Чтобы не разочаровать его, Тедра тяжело вздохнула:
 — Ну что сказать, воин? Ты теряешь отличную уборщицу!
 Варвар ухмыльнулся:
 — Тебе лучше подошла бы роль заказанной женщины. Ее по крайней мере хоть немного уважают.
 Похоже, реакция женщины не удовлетворила Чаллена. Он ожидал, что Тедра разозлится. Она же заставила его все-таки разозлиться, отказавшись от первого предложения.
 — А роль грелки в постель недостойна уважения? — Она улыбнулась, равнодушно пожав плечами. — Ну что ж, ты возложил на меня обязанности, а сам, вероятно, должен теперь защищать меня?
 Воин покачал головой:
 — Ты принимаешь условия без права выдвигать встречные. Служба в качестве проигравшего поединок — не приятное времяпрепровождение.
 Тедре не удалось сдержать гнев. Глаза ее зло засверкали.
 — Очень мило с твоей стороны сказать мне об этом после поединка, — процедила она сквозь зубы. — Какие еще неприятные сюрпризы ожидают меня? Как насчет цепей и хлыстов?
 Теперь уже он улыбался, чертова скотина!
 — Я не знаю, что будет для тебя сюрпризом, ведь ты так мало знаешь об условиях поединка.
 Она ждала, что он скажет дальше, но Чаллен замолчал, и Тедра спросила:
 — Так как насчет цепей и хлыстов?
 — Зачем они нужны, если ты согласилась принимать мою волю как свою?
 — Только в спальне, — напомнила Тедра.
 — Где бы я ни спал, — напомнил воин. — Но… — Он хмыкнул. — Ты все-таки женщина, а не воин.
 Этот факт, казалось, приводил его в восторг.
 — И что? Это как-то отразится на моей участи?
 — Женщина, любая: голубая кровь, служанка или проигравшая поединок, — должна всегда считаться с мнением воина, особенно того, который ей покровительствует. Я должен буду обеспечить тебе свое покровительство на срок твоей службы, а потом ты снова станешь заказной женщиной. А раз так, ты должна будешь повиноваться мне во всем.
 На какое-то время Тедра от ярости потеряла дар речи. Наконец она вскочила на ноги, закричав:
 — Проклятие! Это как раз то, что ты говорил о заказанных женщинах! Ты хочешь сказать, что на твоей планете все женщины заказаны?
 — Я не знаю, как в других странах, — сказал варвар, вставая тоже, — но в Кап-ис-Тра очень мало заказанных женщин. Им достаточно обратиться к воину за покровительством, чтобы избежать заказа, как я уже говорил. И они с удовольствием делают это, поскольку капистранские женщины не желают терять своих прав, становясь заказанными.
 — Каких же прав? — спросила Тедра. — Похоже, у них совсем нет прав, если они должны повиноваться… о звезды, как я ненавижу это слово!., каждому воину, который щелкнет пальцами?
 — Считаться с мнением, женщина, а не повиноваться! — поправил Чаллен со вздохом. — Воин не вправе приказывать женщине, которая находится под чужим покровительством. Он может попросить ее сделать то-то и то-то, но женщина не обязана повиноваться, если его просьбы неразумны или унижают ее достоинство. Это ее право.
 — Но она все же должна повиноваться воину, который ей покровительствует? Не вижу разницы!
 — Воин, который покровительствует женщине, не вправе требовать от нее такой службы, которую я потребовал от тебя, если она сама не захочет служить ему подобным способом. Теперь ты увидела разницу, женщина?
 Щеки Тедры порозовели.
 — Это все еще слишком смахивает на рабство, чтобы можно было согласиться. Но я прибыла сюда не для того, чтобы остаться жить здесь, — я хочу только торговать. Хоть я и не забыла, что ты приписал меня к классу бесправных женщин.
 Варвар пожал плечами:
 — Ты могла бы попросить моего покровительства.
 — Я ничего не знала об этом!
 — Незнание законов не…
 — Ну хватит, воин! — огрызнулась Тедра. — Ты уже получил надо мной столько власти, сколько еще не получал ни один мужчина до тебя. Так что давай сменим тему, хорошо? Мы что, будем торчать тут целый день? Слушай, а что ты вообще делал здесь, в этом унылом месте, пока я не осчастливила тебя своим появлением?
 Тедра уловила во взгляде воина явную досаду, свидетельствующую о том, что ему все же не всегда удавалось скрывать свои эмоции.
 — Я охотился на тараана, которого ты убила.
 — А, так это тараан? — спросила Тедра. — Э, да я ведь не убивала его! Он просто в глубоком забытьи от оглушения. Как бы я хотела, о звезды, чтобы и ты сейчас был в том же состоянии и оставался в нем навсегда!
 Варвар никак не отреагировал на этот выпад и только спросил:
 — Откуда ты знаешь слово «тараан», если никогда не видела его раньше?
 — Потому что это одно из ваших слов, к которым требуются картинки. А в методике подсознательного обучения нет картинок, там одни слова.
 — Объясни, женщина.
 — Я учила ваш язык с помощью записей методики подсознательного обучения. Я знаю все ваши слова, но не все их значения. Для меня представляют трудность названия ваших животных, блюд и прочих реалий. Для них требуется отдельное описание. Ты бы столкнулся с такими же трудностями, если бы стал изучать мой язык. — Тедра вдруг усмехнулась: — Слушай, у меня идея! Хочешь попасть на мой корабль с помощью системы высадки? Там ты выучишь мой язык! Это отнимет у тебя всего несколько часов, зато как повысится твой культурный уровень!
 Варвар в ответ только фыркнул:
 — Пойду посмотрю, что с тарааном. Стой, где стоишь, женщина.
 Но прежде, к великому сожалению Тедры, он подошел к тем кустам, куда закинул ее фазор. Поискав, варвар поднял его и прицепил сзади к своему ремню. Ремень вместе с мечом ему тоже пришлось сначала искать в траве. Обнаружив прибор, воин не сразу решился дотронуться до него. В те несколько мгновений, что он стоял в нерешительности, Тедра с трудом удерживалась от смеха. Хорошо хоть, что он не оставил фазор в кустах, значит, у нее еще будет шанс вернуть прибор себе. И она вернет его! В ее распоряжении целый месяц, в течение которого Тедре придется нести свою службу проигравшего поединок. Будущее не казалось ей слишком мрачным, несмотря на деспотичный характер варвара.




 Глава 10


 Зверь, которого воин называл хатааром, являл собой огромное, безобразное, косматое чудище: длинная шерсть, длинные костлявые ноги, грива, свисающая по бокам длинной шеи, и хвост почти до земли. Спина, предназначенная для сидения, была на уровне головы Тедры. Она знала теперь, что это животное служит для верховой езды. Но шакаарцы, должно быть, называли зверя по-другому, так как слова «хатаар» не было в их лексиконе. Древние кистранцы некогда ездили на подобных животных, но те были не так велики и не столь безобразны, и уже давно все вымерли.
 Хатаар варвара был черным с белыми хвостом и гривой — как ни странно, это сочетание контрастных цветов смотрелось неплохо. Зверь был привязан к одному из деревьев. Тедре доставляло безмерное наслаждение идти под их раскидистыми кронами с чудесной зеленой листвой, вдыхать аромат земли и растений.
 Вся растительность на Кистране погибла во время Великого Водного Дефицита, который привел к засилью солнечных ванн. Сейчас все растения для питания кистранцев выращивались на космических станциях или импортировались с других планет. Древесина давно не использовалась в качестве строительного материала, так что отсутствие зелени на планете уже не внушало серьезных опасений. А пока ученые пытались решить эту проблему, земля превратилась в пустыню, пригодную лишь для прокладки дорог и строительства зданий. Кистранский парк представлял собой огромное, вымощенное камнем пространство, усеянное гигантскими скульптурами деревьев и растений, и им было слишком далеко до тех, которые окружали сейчас Тедру.
 Чаллен притащил бедного тараана, живого только потому, что он пребывал еще в состоянии оглушения. Воин радовался, что за хатааром не будет тянуться кровавый след. Тедра не стала спрашивать о причинах его радости. Она еще не видела на этой планете ни одного дикого зверя, но это вовсе не означало, что их здесь не было.
 Грудь и шея хатаара были перевязаны неким хитроумным приспособлением наподобие упряжи, к которому крепились поводья. Оно же служило в качестве опоры при посадке, поскольку животное было без седла — спину его покрывала лишь тонкая меховая попона. С хатаара на коротких веревках свисали длинный меховой мешок и два похожих на кроликов зверька. Сюда же варвар привязал и тараана.
 Тедре определенно не нравилась идея ехать куда бы то ни было на этом чудовище, хотя на его спине могли свободно уместиться два, а то и три седока. Однако ее спутник, закончив все приготовления, вовсе не собирался садиться на хатаара. Вместо этого он повернулся к Тедре и, после минутного раздумья, поддел пальцем рукав ее туники.
 — Этот наряд все еще оскорбляет мои чувства, женщина.
 Больше не сказав ни слова, Чаллен стоял и ждал, как будто Тедра могла читать его мысли. Возможно, так оно и было. На этих точеных губах не читалось и намека на ухмылку, но она знала, что в душе он торжествует. Варвар вывернулся наизнанку, втолковывая ей капистранские обычаи, и теперь Тедра понимала, что спорить бесполезно. Или она снимет оскорбляющий воина костюм, или он сделает это сам, а она могла себе представить, как это будет неприятно.
 Неожиданно Тедре пришла в голову мысль, что, если она обнажится, варвар сделает то же самое. В конце концов, какой похотливый самец любого уровня культуры упустит такую возможность? Они здесь одни, а попона хатаара послужит одеялом, которое можно расстелить под любым деревом. Несколько минут секс-совокупления поднимут воину настроение. А небольшие уступки с его стороны, конечно, и ей прибавят оптимизма.
 — Держу пари на пятьдесят обменных жетонов, воин, тебя не упрекнешь в податливости! Но это неплохо. Твердость характера — положительное качество. Твое счастье, я умею уступать красиво!
 Сверкнув нахальной улыбкой, Тедра стянула один сапожок и бросила воину, затем другой. Рывком расстегнула ремень и, поощренная его черными глазами, неотступно следящими за каждым ее движением, повесила ремень ему на шею. Тедра слегка усмехнулась, увидев, как сжались губы варвара, когда он опускал ее ремень и сапоги на землю. Плотно облегающая туника снималась очень легко и через пару секунд уже лежала на земле поверх прочих вещей. Воин, засмотревшись На открывшуюся верхнюю часть комбидресса Тедры, пропустил момент, когда она снимала брюки.
 Чаллен явно был ослеплен ее нижним бельем из блестящего серебристого трилона, которое обтягивало Тедру, подобно второй коже, от начала груди до самых пят. Легкий рывок сверху — и комбидресс, заскользив по бедрам, мягко упал к ее ногам. Гедре оставалось только переступить через него.
 Наступило долгое молчание, в течение которого варвар внимательно изучал свою награду за победу в поединке. Тедра стояла неподвижно, игривое настроение пропало. Еще ни один мужчина не видел ее обнаженной, и она не представляла, насколько это неловко. Трудно сказать, что думал сейчас воин, даже если ему и нравилось ее тело. В дьявольских черных глазах не найти отгадки.
 — Ты скрывала под своим воинским костюмом гораздо больше, чем я думал, керима.
 Румянец выдал смущение Тедры. Она догадалась, что воин имел в виду ее полные груди, хоть и не смотрел на них, когда говорил. Ее комбидресс уплощал грудь, насколько это было возможно. Того требовала от нее профессия агента: ничто не должно было отвлекать от работы. Тедра не хотела, чтобы воин говорил об этом. Она хотела, чтобы он сделал тот шаг, который разделял их, и заключил ее в свои объятия. Так он помог бы ей преодолеть смущение от того, что она стоит раздетая перед ним, одетым.
 Чего же он ждет? Уж не приглашения ли?
 — Это можешь оставить, — сказал варвар, подняв ожерелье из кистралов, которое она сняла вместе с туникой.
 Он подошел и аккуратно надел ожерелье на шею Тедры, приподняв длинный хвост ее волос. «Вот сейчас он меня поцелует», — подумала она. Но варвар не поцеловал Тедру. Отступив на шаг, он, склонив голову, принялся любоваться отсветами кистралов на ее грудях. Тедра уставилась на него в недоумении. Его сдержанность была ненормальна. Она противоречила ее знаниям о мужчинах и секс-совокуплении. Хоть Тедра и не пробовала, что это такое, но знала об этом все. Варвар потребовал от нее службу в качестве партнера по сексу. Это должно было означать, что он хочет ее, разве нет?
 Как бы то ни было, но она чувствовала, что выяснить причину его холодности удастся не скоро. Разочарование Тедры оказалось столь неожиданным, что она не смогла удержаться от сарказма:
 — Кистралы хорошо смотрятся на голом теле, не так ли?
 — Конечно.
 Тедра сверкнула глазами на варвара:
 — Пора бы тебе смилостивиться надо мной, воин. Я разделась, но не собираюсь оставаться голой. Дай же мне что-нибудь… о звезды, кто это? — У Тедры заколотилось сердце — прямо на них из чащи выходил огромный белый зверь. — Мой фазор, быстро, парень! Дай мне фазор, а не то попадем к нему на ужин!
 Тедра протянула руку за фавором, не сводя глаз с приближавшегося зверя, из пасти которого торчали такие огромные клыки, что она почти не сомневалась в его каннибализме. Он был ростом с хатаара — варвару нечего было и думать о схватке с ним. На голове зверя торчали уши с кисточками, длинное тело, покрытое лоснящейся короткой шерстью, заканчивалось хвостом почти такой же длины, что и туловище. Из подушечек лап размером в два ее кулака выступали когти, попасть в которые Тедре вовсе не хотелось. Однако руки ее по-прежнему были пусты, и, взглянув на варвара, Тедра увидела, что он просто стоит и смотрит на зверя. Рука его не потянулась не только к фазору, но даже к своему мечу.
 Варвар стоял, повернувшись к зверю лицом, а фазор был прицеплен сзади к его ремню. Тедра не колебалась ни секунды. Но в тот момент, как ее пальцы коснулись прибора, рука варвара ухватила их и отвела в сторону.
 — Ты ненормальный? — вскричала Тедра.
 Но варвар, повернувшись, молча смотрел на нее с обычным непроницаемым выражением. Сбоку от него Тедра видела зверя — он уже находился от них на расстоянии прыжка. Вдруг зверь громко зарычал.
 — О не-е-е-е-бо!!! — завопила Тедра и ринулась к ближайшему дереву.
 Нижние его ветви были на высоте двенадцати футов, но это не остановило женщину. Лазить по деревьям ей прежде никогда не приходилось, поэтому, хоть ветка и так была достаточно прочной, Тедра все же для верности легла на нее и крепко обхватила руками. Еще карабкаясь по стволу, она слышала за спиной смех, но, лишь надежно укрепившись на ветке, решилась взглянуть вниз, чтобы узнать его причину.
 Это, конечно, был смех варвара. Причем он не просто смеялся, а буквально надрывался от хохота. Причина его веселья стала понятна Тедре, когда она увидела, что огромный белый зверь сидит у ног варвара, словно ручная домашняя кошка. Когда смех несколько стих, перейдя в хихиканье, Тедра даже услышала громкое мяуканье зверя. Гигантская кошка с любопытством смотрела на нее своими огромными голубыми глазами. Да уж, голышом и верхом на ветке — было на что посмотреть! Тедра залилась краской, почувствовав, что оказалась в довольно глупом и смешном положении.
 — Это дерево, которое тебе так полюбилось, керима, вряд ли подходит для отдыха, — сказал ее веселый спутник, подходя ближе.
 — А?
 — Фембай прекрасно лазает по деревьям. Если бы он захотел тобой поужинать, то без труда достал бы тебя на этой ветке.
 Итак, зверь звался фембай. Из методики подсознательного обучения Тедра знала, что фембай — дикое животное, встречи с которым надо избегать. Этот, правда, казался не столько диким, сколько жутким. Зверь подошел к дереву вслед за варваром, теперь они оба стояли — фембай доходил воину до груди — и смотрели на Тедру снизу вверх… — Слезай, женщина, нам надо ехать.
 И это все? А где извинения за мерзкую шутку, которую он сыграл с ней?
 — Ты знаешь, отсюда открывается неплохой вид, — раздраженно заметила Тедра.
 Воин оставил без внимания и слова, и тон, которым они были сказаны.
 — Прыгай — я подхвачу!
 Кора дерева царапала нежную кожу живота и внутренней части бедер. Не проронив ни слова, Тедра обхватила ветку обеими руками и стала медленно сползать вниз, пока наконец не повисла. Почувствовав руки варвара на своих икрах, она отпустила ветку. Чаллен поймал Тедру, быстро обхватив руками за ягодицы. На какой-то миг, заставивший сердце остановиться, Тедра ощутила на своем животе его твердую щеку. Затем медленно, очень медленно ее тело заскользило вниз вдоль его тела, пока ноги не коснулись земли.
 Эта дразнящая ласка «тело к телу», несомненно, была нарочно задумана варваром. Горячие волны предвкушения заплескались где-то в низу живота Тедры. Если он и сейчас ее не поцелует…
 Варвар нежно похлопал ее по ягодицам и убрал руки. В следующее мгновение Тедра уже смотрела, как он уходит… уходит! Ей хотелось кричать, топать ногами. Но Тедра, конечно, сдержалась. Обычно, испытывая разочарование, она прибегала к помощи наиболее изнурительных физических упражнений, чтобы не срывать зло на друзьях и коллегах. Но сейчас Тедра должна была признать, что такого разочарования не испытывала еще никогда, как, впрочем, и такого острого приступа желания.
 Она стояла обнаженная, яростно желавшая его, а он просто взял и ушел! Нет, в это невозможно поверить! Он что, сделан из камня? А может, она все себе напридумывала, и он вовсе не хочет ее? Они и раньше уже оказывались в прекрасной позиции для секс-совокупления — когда Тедра проиграла поединок, — но он даже не попытался воспользоваться этим. Тедра целых пять лет уклонялась от секс-терапии. Теперь она решила, что время наконец пришло, и уже собиралась наверстать упущенное. И что же она получила? Мужчину, который совсем ничего не хочет? Вот так повезло, черт возьми!
 — Женщина?
 Эти его дерьмовые команды! Однако окрик воина помог ей овладеть собой. Тедра гордо прошествовала к парочке, ждавшей ее возле хатаара. Ее сощуренные аквамариновые глаза сверкали, в них не было и тени страха перед огромным белым зверем.
 — Я вижу, это твой друг, да? — мягким голоском спросила Тедра.
 — Очень хороший друг!
 Тедра выстрелила пальцем в центр груди варвара:
 — Так ты должен был сразу сказать мне об этом, доисторический сопляк, а не заставлять меня…
 — Женщина, — перебил воин, наполовину удивленно, наполовину осуждающе, — откуда бы ты ни приехала, ты сейчас в Кап-Ис-Тра. Ты должна соблюдать наши законы и вести себя как подобает всем женщинам в Кап-ис-Тра.
 Тедра фыркнула:
 — Другими словами, я не имею права врезать тебе по заслугам или указать на то, как инфантильна твоя шуточка?
 — Ты должна всегда выказывать воину уважение.
 — Иначе что?
 — Иначе ты будешь наказана своим покровителем. — Это было сказано очень спокойно, и Тедра не заметила в словах варвара угрозы.
 — Хорошенькое покровительство, ничего не скажешь! — проворчала она, начиная понемногу отходить. — Уж не думаешь ли ты, что я волшебным образом превращусь в модель капистранской женщины, которая будет подпрыгивать по любой твоей команде?
 Варвар так долго и серьезно смотрел на Тедру в полном молчании, что она начала жалеть о своем последнем выпаде еще до того, как он ответил с легкой угрозой в голосе:
 — Ты будешь!
 Может и так… пока. Надо узнать, что там у него за наказания и выдержит ли она их. Тренированное тело Тедры могло выносить боль, много боли, и при этом нормально функционировать. Посмотрим!
 Вероятно, решив, что она сдалась, варвар, не говоря больше ни слова, повернулся к хатаару и снял тонкую меховую попону с его спины. Затем, взяв свой длинный меч, он прорезал дыру в центре попоны и тут же надел ее мехом вниз на Тедру, которая еще не успела сообразить, что он делает/ Варвар даже вытащил ее ожерелье и хвост волос поверх получившегося одеяния. Все это он проделал с видом полного удовлетворения.
 Тедра растерялась: от попоны несло хатааром, но мягкий мех приятно ласкал кожу. Это была не бог весть какая одежда — спереди и сзади попона доходила лишь до середины икр, зато по бокам была настолько широка, что закрывала руки по самые запястья. И все же теперь она прикрыта — а это лучше, чем ничего. Тедра решила не благодарить варвара: ведь она осталась голой по его, а не по своей воле.
 — Мне нужно подпоясаться, — резонно заметила она. — Мой ремень прекрасно подойдет для этого.
 Чаллен даже не взглянул на землю, где валялась ее одежда. Он развязал длинный меховой мешок, свисавший с упряжи хатаара, и вытащил оттуда такую же веревку, как те, которыми связывал убитых животных.
 Тедра чуть не зарычала.
 — Эта веревка несколько стара, то есть, я хочу сказать, старомодна. Тебе не кажется? Что такого, если я перевяжусь своим собственным ремнем?
 — Твой пояс хорош — но для воина! — ответил варвар и, встретившись своими темными глазами с Тедрой, добавил нежно: — Тебе не нужен ремень, керима.
 Чаллен сгреб запястья Тедры своей ручищей и начал преспокойно перевязывать их веревкой.
 — Проклятие! Подожди же минуту! — раздраженно сказала Тедра, впрочем, опять не сильно встревожась. — Я связана обязательством служить тебе в течение месяца, воин. В веревке нет необходимости, и ты знаешь это!
 — Так поступают вначале со всеми проигравшими в поединке или пленными, заявляя тем самым для всех об их статусе.
 — Да никто не поверит, что я проигравшая в поединке!
 — Твое счастье, керима! Проигравших в поединке презирают, а пленные вызывают только любопытство.
 — Если бы ты оставил мне мою одежду…
 — Любой воин в лагере потребовал бы снять ее. Не меня одного оскорбляет вид женщины в подобном костюме.
 Тедра, стиснув зубы, дернула веревку, которая теперь связывала ее руки, и метнула на воина гневный взгляд.
 — Черт возьми, надо отдать тебе должное, малыш — ты знаешь, как заставить девушку полюбить тебя!
 — Твоя манера говорить не то, что думаешь, сбивает меня с толку. Лучше бы тебе придерживаться правды.
 — Я бы и рада, — возмущенно отозвалась Тедра. — Да боюсь, ты накажешь меня за это, как уже неоднократно предупреждал.
 — Так в чем же заключается твоя правда?
 — В том, что я начинаю ненавидеть тебя, твою планету и твои дерьмовые обычаи!
 Сказав так, она отвернулась, чтобы не видеть его реакции, но воин повернул ее лицо к себе. К удивлению Тедры, в его взгляде ясно читалась веселость. Однако слова варвара еще больше сбили ее с толку, поскольку противоречили этой веселости:
 — Ты была права, керима. Такое заслуживает наказания. И ты его вскоре получишь.
 — Спасибо. Именно это я и хотела услышать.
 Чаллен в ответ покачал головой так, будто слова Тедры были словами неисправимого ребенка, затем его взгляд упал на ее связанные руки. Воин так долго смотрел на них, что Тедра уже подумала, будто он решил все-таки развязать ее. Но не тут-то было. Варвар поднял с земли ее брюки, отрезал мечом по нескольку дюймов снизу от каждой штанины — Тедра застонала, глядя, как он портит такую дорогую вещь — и просунул каждый лоскут под веревки, стягивающие ее запястья. Он что, хотел защитить ее кожу? Как заботливо, и опять противоречиво! Какое ему дело, натрет ли веревка кожу? Он ведь сам сначала связал ее! Она проиграла поединок — ее надо презирать!
 На Тедру нахлынуло острое отвращение к предателю-компьютеру, бросившему ее на произвол судьбы, а вернее, на произвол этого варвара. Она сказала по-кистрански:
 — Надеюсь, ты все слышишь, Марта, и это все тебе зачтется. Когда я выберусь отсюда, то не стану тебя продавать, нет! Я разобью тебя — вырву все твои штепсели и расплавлю все микросхемы — и это будет только начало! Я обязана терпеть муки в течение месяца, но мне не важно, одумаешься ты за это время или нет. Так что не воображай, пожалуйста, что время на твоей стороне! Я не забуду, что ты могла спасти меня еще до этого дерьмового поединка! Месяц службы у самоуверенного варвара, который ты мне навязала, послужит гарантией того, что я не забуду! Ты…
 Тедра не смогла говорить дальше — варвар засунул ей в рот тряпку. Расширившимися глазами она смотрела, как он оборачивает ее рот другим куском тряпки, чтобы завязать на шее. Она не могла воспротивиться этому — руки были связаны. Единственным способом выразить свое возмущение последней выходкой варвара был крик, но звук получился очень похожим на писк и отнюдь не удовлетворил ее.
 Закончив работу, варвар вновь встал перед Тедрой.
 — Так будет всякий раз, когда ты вздумаешь говорить со своей Мартой словами, которых я не знаю, — сказал он. — Когда пройдет достаточно времени и ты усвоишь урок, я опять позволю тебе говорить — по-шакаански!
 По-шакаански? Он что, так называет шакаарский язык, который она учила? Марта предупреждала, что вся их планета говорит на одном языке, хотя варвар может и не знать об этом. Ведь Тедра говорила на другом языке, а он все же полагал, что она из другой страны, и не верил, что она с другой планеты. Значит, его планета называется Ша-Каан!
 Тедра не могла понять, отчего у нее появилось такое радостное чувство. Возможно, потому, что она до сих пор не знала имени своего мучителя — только название его страны, а вот теперь — и его планеты. Но ей сейчас просто необходимы положительные эмоции, пусть даже по таким незначительным поводам, чтобы противостоять тем черным мыслям, которые атаковали ее мозг. Итак, она на планете Ша-Каан, связанная и с кляпом во рту, — что дальше?




 Глава 11


 Они уже были в нескольких милях от места встречи, как вдруг Тедра вспомнила про свой ремень и опознавательный сигнал, который был в него вмонтирован. Невеселые мысли и близость варвара настолько отвлекли ее, что она и не подумала о вещах, оставшихся в лесу.
 Варвар залез на хатаара, оперевшись на упряжь. Затем, все еще придерживая постромку, свесился вниз и, ухватив Тедру за талию, усадил перед собой. Он дернул поводья, и они тронулись. Ручной фембай следовал за хатааром.
 Теперь они ехали уже, наверное, больше часа. Тедра не верила в свою беспечность: как можно было забыть про такую важную вещь? Разумеется, со связанными руками и с кляпом во рту ей не удалось бы потребовать от варвара, чтобы он взял ее одежду. Но просто забыть!? А ему-то и подавно не нужны были ее вещи. Правда, сначала Тедра полагала, что воин захочет показать ее костюм своим дружкам как нечто любопытное. Знай Тедра, что он не возьмет его с собой, она не стала бы так поспешно снимать пояс, ведь он был ее единственной надеждой на связь с Мартой.
 Когда они уезжали, варвар не проронил ни слова, и Марта не могла последовать за голосами. Она, наверное, по-прежнему настроена на опознавательный сигнал, видимо, полагая, что Тедра и варвар сейчас просто молча занимаются сексом, и торжествуя по этому поводу. Акустический сканер становился бесполезен, если не было голосов (мягкую поступь хатаара ему вряд ли удалось различить) — вот почему так важен был опознавательный сигнал. А кто знает, сколько кругом других движущихся существ, которые могли дезориентировать обзорный сканер?
 Итак, Марта потеряла след, и Тедра осталась без защиты. Не зная, где она, Марта не могла вернуть ее на «Воздушный Пират». А чтобы сделать это самой, Тедре был необходим ее фавор-передатчик. Другими словами, она оказалась выброшенной на отсталую планету без шансов на возвращение. И всему виной этот олух!
 Тедра еще размышляла о своей оплошности, как вдруг почувствовала, что тряпка, державшая ее кляп, упала, а рука воина вытащила другую тряпку у нее изо рта. Значит, время, отведенное для урока, прошло? Она должна была что-то усвоить? Да, Тедра поняла, что не стоит заговаривать с Мартой, когда варвар рядом. Но этот кляп — чертовски неприятная штука! Во рту было сухо, как в солнечной ванне, а среди вещей, свисавших с хатаара, не видно емкости с водой. Значит, придется страдать, пока они не наткнутся на воду. Может, урок варвара не столь прост, как ей сперва показалось?
 Сглотнув несколько раз без всякого облегчения, Тедра спросила через силу:
 — Скажи мне… одну вещь… мое времяпровождение с тобой… всегда будет… чередой неприятностей?
 Воин положил подбородок ей на плечо. Теперь его щека касалась ее щеки, и пересохший рот Тедры наполнился слюной.
 — Никакие неприятности тебе не грозят, керима, если будешь просто повиноваться мне во всем и вести себя, как положено капистранским женщинам.
 — Даже если я не капистранская женщина?
 — Ты будешь ею, — сказал варвар тоном полнейшей убежденности. — Я с удовольствием научу тебя.
 Сколько ей еще страдать от этой науки?
 — Послушай, воин, я никому не стану лизать задницу или держать свое мнение при себе, — резко сказала Тедра. — Там, откуда я прибыла, никто не смел обращаться со мной так, как ты. Это воспитало во мне самоуверенность и высокомерие — те же черты знакомы и тебе, поэтому не пытайся укротить меня. Как ты думаешь, смогла бы я так удивить и развлечь тебя, будь я точной копией тех женщин, к которым ты привык?
 Чаллен не ответил, но и не убрал подбородка с ее плеча. Он даже слегка потерся щекой о ее щеку, и от этой ласки мурашки побежали по рукам Тедры, а внизу живота разгорелось пламя. Она едва удержалась от стона. Ей нельзя опять поддаваться безумному желанию — проклятый воин не даст того, что обещают его нежности. Тедра уже почти передумала насчет секс-совокупления с ним. Не то чтобы у нее было много других вариантов на ближайший месяц, который ей придется провести с этим варваром, просто после такого его обращения она уже не была уверена, что хочет совокупляться с ним.
 Ее мысли нарушил запах воды. Да, она действительно чуяла воду! Повернув голову, Тедра увидела сверкающий ручеек, петлявший в траве на полянке.
 Хатаар повернул к воде, и она быстро соскочила с него, ухватясь за постромки упряжи. Не дожидаясь, пока воин разрешит ей утолить жажду, Тедра бросилась на колени перед ручьем и зачерпнула, сколько могла, своими связанными руками.
 — Что у вас за мужчины в стране, которые не могут победить тебя в воинских состязаниях?
 Значит, он все еще размышлял над ее последними словами! А может, его просто мучило любопытство?
 Тедра обернулась, чтобы посмотреть на варвара, но вместо этого увидела прямо перед собой фембая. Гигантская кошка подошла к ней сзади и стояла, принюхиваясь к запаху, исходящему от нее. Тедре не приходилось иметь дело с дикими животными, тем более такими огромными, но она была уверена, что воин предупредил бы ее об опасности. Поэтому Тедра просто выглянула из-за фембая, чтобы видеть варвара:
 — Под воинскими состязаниями ты имеешь в виду рукопашный бой? — Чаллен кивнул, и Тедра ухмыльнулась: — Я отнюдь не предлагаю тебе разрешить вашим женщинам участвовать, в таких боях, но женщины моей планеты делают это — и частенько побеждают.
 Утерев подбородок, Тедра встала. Она видела, что на лице воина появилась легкая тень раздражения, а это означало, что он очень зол.
 — Ты продолжаешь называть свою страну планетой. Прекрати, женщина!
 Тедра отлично знала, что вовсе не это так разозлило его, а идея о том, что женщины могут побить мужчин.
 — Как скажешь, малыш! — согласилась она, продолжая ухмыляться.
 — Ты также прекратишь называть меня как ребенка.
 — Это просто ласковое имя, красавчик!
 — Ты прекратишь называть меня так и прекратишь притворяться, будто хочешь меня приласкать.
 Тедра перестала ухмыляться:
 — Ты действуешь мне на нервы, воин! Позволь напомнить тебе, что ты еще не сообщил мне свое имя.
 — Чаллен Лу-Сан-Тер, — ответил воин жестко.
 — Ура! Смею ли я просить вашего высочайшего разрешения называть вас этим именем, о мой господин?
 — Садись на хатаара, женщина!
 Варвар не кричал, но тон его был довольно резок. Тедра вернулась к хатаару и стала ждать, когда он подсадит ее, испытывая при этом отвратительное чувство, что так поступают все женщины в Кап-ис-Тра. Все-таки ему удалось запугать ее, И Тедре это не нравилось. Однако у него красивое имя — Чаллен! Правда, если добавить еще две буквы, получится «вызов». Интересно, есть ли в этом какой-то символ? Как бы то ни было, но звучит красиво! Чаллен Лу-Сан-Тер с Ша-Каана, варвар экстраординарный!
 Поляна осталась позади, и они въехали в лес, когда Тедра успокоилась настолько, чтобы продолжить беседу — с тем же успехом.
 — Ты мог по крайней мере взять с собой мою одежду? Я знаю: ты никогда не видел подобного материала. И тебе даже не хочется узнать, откуда он?
 — Ты сказала, что твоя страна называется Кистран. Наверное, оттуда. Убийственная логика!
 — А ты не хочешь узнать, где находится этот Кистран?
 — Нет.
 — Нет?
 — Зачем мне знать, где находится страна женщин-воинов и мужчин, которые не могут победить их? Воины не должны обнажать свои мечи перед женщинами. Они не должны также воевать или иметь дела с мужчинами, которые не могут контролировать своих женщин.
 — Ах, это ниже твоего достоинства? — вскричала Тедра. — Боюсь, у тебя сложилось неверное впечатление… Чаллен! Мы на Кистране далеко ушли от того общества, где один пол должен контролировать другой. У нас мужчины и женщины равны, они наравне учатся и выбирают профессии. Конечно, наши мужчины сильно уступают тебе в росте и силе, и они не дерутся на мечах. Но мужчины, которые работают агентами Службы безопасности, как я, пользуются другим оружием — оно не требует ни силы, ни больших размеров. Ты уже испробовал на себе одно такое оружие, но есть и другие виды — намного более опасные. Они убивают, не оставляя следов. — Тедра услышала смешок варвара и поняла, что он опять не верит ей. — Ну хорошо, скажи мне вот что. Ты видел фазор в действии. Встречал ли ты такое оружие когда-нибудь раньше? Или, может, слышал о нем?
 — Такое оружие нужно лишь тем мужчинам, которые не могут защитить себя по-другому.
 — Резонное замечание, но все же не ответ на мой вопрос. Ты никогда не слышал раньше о подобных вещах, потому что их просто нет на твоей планете!
 — Есть много стран далеко отсюда, с которыми мы не имеем дела.
 — У тебя на все есть дерьмовый ответ, не так ли? — Тедра скрипнула зубами. — Скажи тогда, как я прибыла сюда из столь дальних мест? Нет, лучше не так: зачем я прибыла сюда, да еще одна?
 — Как ты сказала, для торговли.
 — Но, по-твоему, женщинам не поручают такие дела. Или ты уже допускаешь такую возможность… по крайней мере в тех странах, с которыми вы не имеете дел?
 Воин вместо ответа сменил тему:
 — Что значит это твое слово «дерь-мо-вый»?
 — Оно выражает то легкое отвращение, которое я сейчас испытываю. — Тедра вздохнула. — Ладно, давай перейдем к вещам, которые тебе знакомы. Например, служба, которую я тебе должна. Я начинаю подозревать, это не совсем то, о чем я думала. Так, может, посвятишь меня во все детали?
 — Ты должна будешь делать для меня много разных вещей.
 — Например?
 — Сегодня с восходом луны ты старательно поработаешь над моими мышцами, чтобы снять с них боль.
 — Ах, бедный малыш! — промурлыкала Тедра елейным голоском. — Неужели старушка Тедра сделала больно большому дяде?
 Она уже мысленно поздравляла себя со столь удачной шпилькой в адрес варвара, которая непременно должна была задеть его, как вдруг почувствовала, что воин прижался к ее спине, чтобы дотянуться до поводьев хатаара, и увидела, как он отвязывает их. Тедра ясно поняла: варвар что-то задумал. Первое, что пришло на ум, — порка, хотя она не представляла, как ему удастся выпороть ее прямо на хатааре. Однако руки варвара скользнули под ее меховое одеяние. Этого она не ожидала.
 Тедру бросило в жар, сердце бешено застучало. Его длинные пальцы задвигались вокруг ее грудей, пока наконец каждый дюйм их не оказался в плену сильных рук. Крошечный огонек желания перерос в пламя и заполыхал пожаром по всем ее нервам. Голова Тедры откинулась на твердое плечо воина, из горла вырвался стон наслаждения, который она не смогла бы сдержать, даже если бы и знала о нем.
 Однако стон все же проник в ее сознание, и Тедра поняла, что варвар делает это с ней нарочно, намеренно заставляя ее тело петь, при этом вовсе не собираясь вступать в дуэт. Она попыталась остановить его, но не тут-то было — ей даже не удалось просунуть свои связанные руки под мех попоны.
 Беззащитна! Чувство было настолько незнакомым, что даже отодвинуло на второй план ее бойцовские инстинкты. Он оставил ей для борьбы только слова, но Тедра боялась, что подобрать их будет не просто.
 — Может, я что-то не так перевела, воин? Я поклялась нести свою службу только в определен ном месте и вовсе не собираюсь крутить шуры-муры где попало. Здесь я не вижу ничего, хотя бы отдаленно напоминающего спальню, а хатаар ведь не постель. Так что или прекращай это, парень, или нам придется расторгнуть наш контракт!
 — Ум поощряется в женщине, керима.
 — Спасибо.
 — Но ты напрасно упражняешь на мне свой ум. Я опять должен напомнить тебе слова «где бы я ни спал».
 — Если ты таким образом тонко намекаешь на то, что спишь на скачущем животном, то я не поняла намека.
 — Если подходит время для сна, а дорога длинная, воин действительно спит на своем ха-тааре. Это я делал не раз. Гак что твое наказание не может быть отложено.
 Тедра напряглась и попыталась отодвинуться от варвара, но он крепко держал ее своими руками. Так это и есть наказание? Теперь понятно, почему он с таким веселым видом говорил ей о том, что она заслуживает наказания за свое неуважительное к нему отношение. Это не мужчина, а дьявол! Только варварский разум мог изобрести столь изощренную пытку для женщины, заставив ее желать его!
 Если бы воин ударил ее разок-другой, она еще устояла бы, но это? Желание было слишком необычным для нее чувством, и Тедра быстро обнаружила, что ее реакции становятся неуправляемыми, а это недопустимо для агента, который всегда должен контролировать любую ситуацию. Правда, сейчас она выступала не в роли агента, а в роли гордой женщины. Однако последствия могли быть такими же, если не хуже.
 Собрав всю свою волю в кулак, Тедра попробовала не обращать внимания на руки, которые теперь нежно разминали ее груди. Она боролась с собой до тех пор, пока одна из этих умелых рук не скользнула в широко открытый проем у нее между ног, и еле сдерживаемые ощущения нахлынули на нее волной… и еще одной…
 Как будто лед растопило огнем, и бурная река прорвала все плотины. Палец, который скользил у нее внутри, — это маленький факел. О звезды, она еще никогда не знала таких ощущений! Они останавливают сердце, сводят с ума. Теперь Тедра откинулась к варвару, подставляя ему всю себя, мысленно моля его не прекращать… Невероятное наслаждение росло внутри, оно ширилось, требуя выхода… Но выхода в сценарии не предусматривалось. Наслаждение медленно, но верно переходило в агонию неудовлетворенности, в буйство измотанных нервов, которым не дали ни секунды передышки. Тедра стонала, дрожала, металась по хатаару взад и вперед, наконец, она заплакала… и запросила пощады:
 — Не-е-е-е-т!!!
 — Что ты думаешь о шакаанской дисциплине, женщина Кистрана? — спросил воин.
 Голос его был чертовски спокоен, он раздирал ее обнаженные нервы.
 — Она… омерзительна!
 — Зато эффективна!
 Это был не вопрос, а утверждение. Но Тедре было уже все равно. Ей потребовалось невероятное усилие воли, чтобы просто услышать его слова сквозь затуманенное сознание. Комментировать их было еще труднее…
 — Хватит, Чаллен! Я… я прошу прощения.
 — Это хорошо, но за что ты просишь прощения?
 — За то… за все… за все, что ты хочешь.
 — Ты какая-то чудная, женщина! Может, все-таки вспомнишь, за что ты заслужила наказание? Тедра и не забывала этого, но вслух сказала:
 — Я не могу думать. Я не выдержу больше! Чаллен, нy пожалуйста…
 Тедра осеклась, задохнувшись. Она еще не готова была просить варвара о том, чтобы он взял ее. Как бы ей хотелось убить его! Она все отдала бы за возможность сразиться с воином сейчас, в ее арсенале было много разных способов, позволяющих справиться с ним, даже со связанными руками. Но честь Тедры приказывала ей терпеть и повиноваться.
 Женщина начала всхлипывать, когда в игру вступили его большие пальцы: один похлопывал по ее ставшему твердым соску, другой — по такому же твердому бугорку сверхчувствительной кожи у нее между ног. Но когда всхлипывания перешли в рыдания, ее мучитель убрал пальцы. Тело Тедры кричало и просило, рыдания не прекращались. Она знала: только время спасет ее от этой пытки желанием, которую устроил ей варвар. Уж он-то точно не спасет.
 Теперь Чаллен обвил женщину своими ручищами, вроде бы для ее же удобства. Но Тедра уже не ждала от варвара ничего хорошего, она была уверена, что он даже не извинится за содеянное.
 — Что значит это твое «крутить шуры-муры»? Если он таким образом пытался отвлечь ее от слез, то маневр удался.
 — Это старинное кистранское выражение. Оно означает заниматься глупостями, но вместе, к обоюдному удовлетворению. То, что ты сейчас делал, нельзя так назвать.
 — У моих действий была другая цель, — отозвался варвар. Помолчав, он вздохнул: — Ты недостаточно наказана, керима.
 — Ты ждал от меня слов мольбы? — горько спросила Тедра.
 — Было бы очень приятно их послушать.
 — Я ненавижу тебя, — сказала она, икнув. Чаллен засмеялся:
 — Разве воин не может подразнить свою женщину?
 Он что, серьезно?
 — Я не твоя женщина. Я просто твоя служанка на месяц. И предупреждаю тебя, воин: как только этот месяц окончится, я убью тебя!
 — Вот теперь я слышу слова женщины, наказанной как следует. Решительно, ты исправляешься! В тебе появляются женственные черты.
 Что за чушь он несет! Тедра повернулась, чтобы посмотреть на варвара.
 — Я сказала, что убью тебя, и ты называешь это женственностью?
 Усмехнувшись, воин нежно утер слезы с ее щек.
 — Так часто говорят женщины, когда чувствуют обиду. Но это всего лишь слова, керима, их нельзя принимать всерьез.
 — Ах так? Прекрасно! Продолжай так думать. Но только когда ты умрешь, не говори, что я не предупреждала!
 Вторую угрозу варвар просто пропустил мимо ушей.
 — Наказание — это урок. Оно служит для того, чтобы ты не повторяла больше своих ошибок. Я не хотел делать тебе больно, но вижу, что ты восприняла мое наказание несколько иначе. Поэтому должен извиниться за тот способ, который выбрал для твоего исправления. Если бы я знал, как быстро ты возбудишься, я не стал бы трогать тебя в таком чувствительном месте.
 Он извиняется? Однако непохоже, чтобы он собирался облегчить ее состояние — а что толку в таком извинении? Он, видите ли, не хотел доводить ее до слез, он просто хотел, чтобы она запросила прощения! Но тем не менее довел ее до исступления, сам при этом ничуть не возбудившись… Этот варвар определенно сделан из камня! Как, черт возьми, ему это удалось?
 Тедру словно подбросило от осенившей ее мысли:
 — Ты настоящий, Чаллен? У тебя есть кровь?
 Варвар нахмурился:
 — Объясни, женщина, что ты хочешь этим сказать.
 — На моем корабле есть андроид. Он красивый. Даже может думать, почти как Марта. И он запрограммирован на выполнение любых моих желаний. Но Корт не настоящий. Он — машина. Если ввести определенную программу, андроид будет делать то, что ты делал минутой раньше, при этом не испытывая никаких чувств. Ты ведь тоже ничего не чувствовал, дотрагиваясь до меня, верно? Твой голос был так чертовски спокоен! Вот я и спрашиваю: ты настоящий? Или ваша планета не такая отсталая, как я думала?
 — Твои сказки становятся все более занимательными, женщина. — Чаллен хмыкнул. — Не забыть бы рассказать Тамирону о твоем «ненастоящем» человеке!
 Тедра угрожающе сдвинула брови:
 — Дай мне прямой ответ, варвар, или я найду способ посмотреть, что у тебя внутри — кровь или машинное масло!
 — Я такой же настоящий, как и ты, керима. Или ты думаешь, что воин не может контролировать себя, когда учит женщину дисциплине? Ты убедилась, что это не так!
 — Я не…
 — Ты убедилась, я сказал! Верно? Это прозвучало как напоминание о том, что они сейчас в месте, где он спит и где его воля закон.
 Тедра стиснула зубы и отвернулась.
 — Как скажешь, малыш!
 Тут же варвар привлек ее к себе, и Тедра почувствовала на ухе нежное покусывание его зубов.
 — Не хочешь ли взять свое последнее слово обратно?
 О небо, конечно, хочет!




 Глава 12


 Когда сквозь деревья Тедра увидела лагерь, она поняла, почему последние десять минут их поездки Чаллен оставил ее в покое. Его «шалость» довела Тедру до такого состояния, что хотелось кричать. Воин заметил это и дал ей немного времени, чтобы прийти в себя до встречи с ему подобными.
 Те были точной его копией — группа атлетов, правда, не таких огромных, как ее победитель. Все с длинными волосами, грудь обнажена. На всех надеты тесные заалскинские браки, щиты различной длины свешивались с их рук. Довершал сходство цвет волос — от светло — до темно-русого — и глаз — от янтарного до карего.
 Они подошли ближе, и Тедра решила, что, если на эту страну нападут враги, будет не слишком сложно отличить своих от чужих. Правда, здесь она видела только восьмерых. Не вся же их страна состоит сплошь из одинаковых золотых варваров? Ни одного толстого или сутулого — да, эти осанистые красавцы, бесспорно, из породы воинов!
 — Рада видеть, что ты здесь не единственный великолепный образчик мужского пола, Чаллен! — сказала Тедра, желая хоть чуть-чуть отомстить варвару за его произвол. — Передо мной несколько воинов, у которых я не отказалась бы запросить покровительства… то есть, конечно, когда выйдет срок моей службы тебе.
 — Когда выйдет этот срок, ты опять превратишься в женщину, свободную для заказа.
 — Если только я сразу же не запрошу покровительства воина. Ты говорил, что сегодня утром мне достаточно было сделать это, дабы избежать моего теперешнего положения, а я не забыла твоих слов, дружок!
 Помолчав немного, Чаллен возразил:
 — Если я буду единственным воином возле тебя, когда закончится твоя служба, ты должна будешь просить покровительства у меня… при условии, что я раньше не закажу тебя.
 Он что, действительно мог так поступить? Время покажет. Если он будет держать ее взаперти… надо сначала осмотреть местность.
 Лагерь представлял собой примитивный палаточный городок. Однако палатки все же лучше, чем пещеры, решила Тедра. Сможет ли она незаметно проскользнуть из одной палатки в другую? Надо успеть сказать всего три слова другому мужчине, может быть, даже самому шодану — и все ее права будут восстановлены.
 Необходимо выяснить поподробнее насчет этих их запросов покровительства, но все же не сейчас. Они подъехали к центру палаточного лагеря. Воины, побросав все свои дела, окружили хатаара и с любопытством смотрели на «добычу» Чаллена.
 Только теперь Тедра вспомнила про свой полуголый вид, и легкая краска смущения залила ее щеки. Рука Чаллена крепче обхватила Тедру за талию. Может, он таким образом хочет подбодрить, понимая ее состояние и, наверное, даже жалея о том, что оставил ее без приличной одежды? Нет, скорее всего это было молчаливое объявление остальным самцам о своей собственности. Пора бы ей перестать выискивать в его натуре доброту или чуткость. Он — варвар, деспотичный, властный самец! Правда, во всех ситуациях Чаллен вел себя с ней невероятно нежно и даже порезал ее одежду, чтобы защитить кожу запястьев от натирания грубой веревкой. Ведь если подумать, он ни разу не ударил Тедру, даже во время боя, хотя она наносила ему удар за ударом. А его объятия всегда так подчеркнуто заботливы! Было ли это знаком симпатии или всего-навсего подсознательной привычкой очень сильного самца при его обращении с самками? Тедра решила, что за месяц найдет способ все выяснить.
 — И что же за мясо ты везешь, Чаллен? — посмеиваясь, спросил один из воинов.
 — Надо думать, сладкое и сочное при правильном приготовлении? — подхватил второй.
 — Какая жалость, что ты нашел столь лакомый кусочек на охоте!
 Последняя шутка вызвала бурный взрыв смеха у всех воинов. Смеялся даже Чаллен, а Тедра не могла никак понять, что их так развеселило. Ну и что, что он подобрал ее во время охоты? Какая же здесь жалость?
 — Почему жалость, Чаллен? — спросила Тедра вслух, повергнув их всех в очередной приступ хохота.
 Наконец варвар спешился с хатаара. Это получилось у него несколько неуклюже, потому что он все еще продолжал посмеиваться. Однако его руки были уверенно тверды, когда он спускал ее на землю. Теперь Тедра заметила развешанных на ближайших деревьях убитых животных. Часть их была уже освежевана, и с туш стекала кровь. Тедру замутило. Она, конечно, знала, что на некоторых планетах еще употребляют животную пищу. Где-то в глубине своих мыслей даже догадывалась, что и тараан, и два мелких зверька, свисавших с их хатаара, тоже пойдут в дело. То, что на Кистране прекратили убивать животных сотни лет назад, еще не значило, что все цивилизации достигли такого уровня развития, чтобы перейти на другие источники пищи.
 — Тебе будет страшно позже, женщина!
 Тедра повернулась, чтобы посмотреть на того, кто говорил. Снова пришлось задрать голову. Это уже начинало утомлять, но Тедра не могла сдержать улыбки: у воина были темно-русые волосы и светло-карие глаза того же оттенка. Он был почти так же красив лицом, как Чаллен. Тело, разумеется, тоже не подкачало, и она с откровенным удовольствием медленно оглядела варвара с головы до ног и обратно. Когда их глаза наконец встретились, Тедра заметила, что ей удалось смутить его.
 Все остальные уже вернулись к своим делам, кроме этого.
 — О каком страхе ты говоришь, воин? Уж не думаешь ли ты, что я всерьез восприняла всю эту чепуху насчет вкусных лакомых кусочков? Даже если вы, парни, людоеды, вам остается только умирать со смеху — на большее не рассчитывайте. Этот варвар, с которым я приехала, будет возражать: ведь если вы меня съедите, он потеряет прислугу на месяц.
 — Ты, конечно, не собираешься возражать сама, не так ли? — сухо вставил Чаллен.
 — Я? Сама? — сказала Тедра, широко раскрыв глаза. — Что ты, малыш, спорить с варварами — да я и не мечтаю о таком!
 Тедра увидела, как он напрягся, услышав, что она снова назвала его «малыш». Но вопрос другого воина спас ее.
 — Откуда она, Чаллен? Почему она так странно говорит?
 — Отличный вопрос, — усмехнулась Тедра. — Нy-ка, расскажи ему мою версию!
 — Можешь сделать это сама, керима. Как я тебе уже говорил, Тамирон тоже любит занятные сказки.
 На лице Тедры появилось выражение отвращения.
 — Ну уж нет, воин! — недовольно отозвалась она. — Он поверит мне не больше, чем тебе. Так что говори сам, что хочешь! А я приберегу правду для вашего шодана. Может, хоть он по крайней мере окажется достаточно умен, чтобы дать мне возможность доказать свои слова, в отличие от некоторых.
 — Чаллен… — начал другой воин, но тот оборвал его: — Ее зовут Тедра, она с Кистрана — это, как она говорит, другая планета.
 — А, она прилетела по небу? — в изумлении спросил Тамирон.
 — Так она говорит.
 — Ну-ка, погодите! — вмешалась Тедра. — Или я совсем тупая, или вы сами только что признали, что знаете о пришельцах с других планет. Если так, почему же ты…
 — Твоя сказка стара как мир, женщина! Однако это все-таки сказка.
 — Но я могу доказать! Отдай мне мой фазор, и я…
 — Я не сделаю этого.
 — Но…
 — Никаких «но»!
 Тедра закусила губу. Она узнала этот тон-приказ, который был несокрушим.
 — Будь по-твоему, варвар, — горько сказала она. — Но когда окончится месяц моей службы, я займусь своими делами — торговлей и наймом воинов. Можешь закладывать своего дерьмового фембая — тебе не остановить меня!
 — Она снова говорит о какой-то службе, — обратился Тамирон к Чаллену. — Но она же связана, как пленница. Уж не собираешься ли ты отказаться от такого роскошного трофея?
 Чаллен медлил с ответом, и Тедра ухмыльнулась:
 — В чем дело, малыш? Давай же, расскажи, что ты согласился драться…
 — Это моя палатка, женщина, — перебил Чаллен, кивнув на палатку, что была за спиной у Тедры. — И там я сплю. — Тедра вспыхнула при напоминании варвара, а тот продолжал для Тамирона: — Женщина была заказной, но отказалась принять мой заказ. Вместо этого она вызвала меня на поединок, а я, в свою очередь, не стал отказывать ей.
 — Она вызвала тебя?…
 Тамирон затрясся от хохота. Да, постичь такое было выше его разумения! И Тедра знала: смех был вызван вовсе не тем, что Чаллен согласился драться с нею. Нет, причина крылась в том, что он считал ее слишком глупой для того, чтобы вызвать воина на поединок. А может, он просто не поверил в это? Как бы там ни было, но сегодня что-то слишком часто Тедре приходилось выслушивать смех в свой адрес.
 — Сколько усилий мне надо приложить, чтобы доказать ему, что это не шутка? — со всей серьезностью спросила она у Чаллена. — Все же элемент неожиданности играет определенную роль. Ты имел счастье убедиться в этом на собственной шкуре.
 Варвар сурово посмотрел на нее. Он, конечно, понял, что Тедра намекала на ту легкость, с которой ей удалось перекинуть его на спину, когда он не ожидал нападения. Взяв девушку за руку, Чаллен молча направился в палатку, уводя Гедру от искушения спровоцировать конфликт.
 — А что я такого сказала? — саркастически промурлыкала та, прежде чем скрыться в палатке варвара — опять-таки «месте, где он спал».




 Глава 13


 Это была весьма просторная палатка из довольно плотного материала и надежно прикрепленная к земле. Дожидаясь возвращения варвара, Тедра исходила ее вдоль и поперек и изучила все содержимое палатки до последнего дюйма. Она была голодна и злилась от того, что ей приказано оставаться здесь одной под присмотром фембая.
 Поскольку приказ был получен в «месте для сна», то ей пришлось повиноваться. Однако, оставшись в одиночестве, Тедра быстро сообразила, что место для сна было одновременно и жилой комнатой Чаллена — палатка имела только одно отделение — и это значило, что она должна будет повиноваться проклятому варвару и день, и ночь. Не подчиняться его приказам можно было только за пределами палатки, но он ведь мог и вовсе не разрешать ей выходить… Им определенно надо обговорить этот вопрос, помимо разных прочих. Впрочем, похоже, она поздновато спохватилась!
 Белый фембай лежал, величественно развалившись на полу, как истинный царь зверей, каковым он, вероятно, здесь и был. По временам он со свистом взмахивал хвостом, при этом его огромные голубые глаза неотступно следили за каждым движением Тедры. Когда живот ее начало сводить от голода, она подумала, не проголодался ли также и зверь. Проходил час за часом, начинало темнеть, и тревога Тедры нарастала.
 Когда наконец полог палатки открылся, она почувствовала облегчение, а вид тарелки с едой в руках у Чаллена заставил почти забыть пережитое раздражение. Но она не улыбнется варвару в знак приветствия! Он бросил ее на несколько долгих часов, оставив томиться бездельем в компании с гигантской кошкой, сторожившей каждый ее шаг. А Тедру Де Арр не надо сторожить! Она ведь обещала честно исполнять службу, и, насколько поняла правила, это значило, что она должна повиноваться всем приказам воина — не важно, нравятся они ей или нет.
 — Почему ты не открыла гаальские камни, женщина?
 — Если я должна была что-то открыть, надо было сказать мне об этом. Я не сую нос в чужие вещи, когда хозяина нет дома.
 Искушение, правда, возникало. Не то чтобы этих вещей было слишком много: на полу — большой меховой ковер, или одеяло, — смотря как использовать, рядом — туго набитый меховой мешок и маленький деревянный ящичек. Вот и все, что помещалось на большом пространстве из того же материала, что и стены палатки.
 — Значит, тебе нравится сидеть в темноте? — спросил воин, подойдя ближе и поставив тарелку на пол перед меховым одеялом.
 — При чем здесь темнота и камни? — удивилась Тедра, но в ответ получила только вздох.
 — Воистину ты испытываешь мое терпение, отрицая все очевидное в нашем мире!
 — В твоем мире, — поправила Тедра. — Говорю тебе еще раз: это не мой мир!
 — Да? И ты, конечно, не знаешь, что такое ящик с гаальскими камнями? Тедра усмехнулась:
 — Знаю. Это вон тот ящичек рядом с тобой, поскольку других здесь нет. Ну а что такое гаальские камни?
 Варвар не сказал — он показал, открыв ящичек. Палатку залило светом, и у Тедры перехватило дыхание. Она опустилась на колени перед ящичком и увидела в нем пять гладких круглых камешков, сиявших ярким голубым светом. Казалось, палатка освещается солнцем, но при этом на камни можно было смотреть, не щурясь.
 — Изумительно! — воскликнула Тедра в восхищении. — Это какой-то источник энергии, да? Интересно, как он в сравнении с круссилиумом, открытым всего несколько сот лет назад? До него наши корабли летали только на гиперскорости, а сейчас мы развиваем звездную скорость — она в несколько раз выше и позволяет намного быстрее добираться до соседних звездных систем. Но эти камни, похоже, чистая энергия! Они горячие?
 Чаллен слушал ее с досадливым раздражением, но Тедра не догадывалась о его чувствах. Вместо ответа он поднял один гаальский камешек и положил ей на ладонь. Поразительно — камень был холодным! Он почти ничего не весил, и, когда воин закрыл ящичек, блеск этого оставшегося открытым камешка продолжал тускло освещать палатку. Понятно, что чем больше таких камешков, тем светлее. Как же тогда должны светить по-настоящему большие камни?
 Внезапно Тедра вся преисполнилась деловитости:
 — Это то, что мы можем покупать у вас, Чаллен! На Ша-Каане много таких камней? Легко ли их добывать?
 Варвар забрал у нее камешек, положил его на крышку ящичка и отодвинул ящик подальше от Тедры.
 — Ешь то, что я принес тебе. — Вот и все, что он сказал.
 — Ну хорошо, ты, возможно, не имеешь права решать торговые дела, но можешь ты по крайней мере ответить на мои вопросы?
 — Не надо говорить со мной о торговле, женщина! Ешь, а затем ты поработаешь над моим телом, как тебе было сказано ранее.
 Напоминание о массаже сразу вытеснило из ее головы все мысли о торговле. Тедра почувствовала возбуждение при одной мысли о том, что придется дотрагиваться до варвара. Сев на пятки перед тарелкой с едой, она поморщилась при виде больших кусков жареного мяса и горки каких-то кореньев. Аппетит сразу пропал.
 — Почему бы нам не начать с массажа? — предложила она, получив в ответ отрицательное покачивание головы.
 Разочарование Тедры было почти приятным. В конце концов, чего она ждет? Что ее массаж возбудит его и он наконец займется с нею секс-совокуплением? Да этот мужчина каменный! За целый день Чаллен не проявил к ней ни малейшего сексуального интереса, так почему же он должен проявить его сейчас?
 Тедра подняла тарелку и уставилась на еду, пытаясь отогнать сомнения относительно ночи с этим варваром. Не было ни вилки, ни ложки, поэтому она осторожно взяла кусок мяса двумя пальцами, стараясь не думать о том, что еще недавно это было живое существо.
 Чаллен откинулся на локоть, полулежа на меховом ковре, при этом он все же наблюдал за ней и видел, какую она скорчила гримасу, когда откусила немного и начала жевать.
 — Ты не любишь кизраков?
 — Думаю, что смогу привыкнуть к ним за месяц.
 — И куда же ты думаешь пойти, когда месяц закончится? — снисходительно спросил воин.
 — Ты велел не говорить об этом. Он фыркнул.
 — Есть еще другое жареное мясо, если кизрак тебя не устраивает.
 Тедра удивилась его великодушию. Ну что ж, по крайней мере в планы варвара не входит заморить ее голодом, как ей казалось в ожидании его возвращения.
 — Спасибо, но мне все равно. Главное, что это мясо, а я его никогда раньше не ела. У нас могут придать пище такой же вкус, как у твоего кизрака, и мы даже называем такой продукт мясом. Там, откуда я прилетела, производят мясо различных сортов, с разным вкусом и цветом. Но это не настоящее мясо. Мы прекратили убивать животных много веков назад.
 — Ненастоящий мужчина, теперь ненастоящее мясо. Что еще ненастоящее у вас на Кистране?
 Чаллен скрыл недоверие за вежливостью тона, и Тедра была искренне признательна ему за это. Но ей надо пользоваться любой возможностью, чтобы рассказывать варвару о чудесах развитых миров — кто знает, может, что-нибудь убедит его в том, что это не сказки?
 — Наверное, таких вещей у нас довольно много, просто я воспринимаю их как само собой разумеющееся. Ну вот, к примеру, ручные домашние животные. Почти все настоящие животные вымерли в эпоху Великого Водного Дефицита, а оставшиеся несколько экземпляров, пригодные для использования в качестве домашних, безумно дороги. Далеко не каждый может позволить себе купить их. Зато механические домашние питомцы доступны по цене. Я имею в виду не таких огромных зверей, как твой фембай. Наши не столь экзотичны и более пригодны для комнатного содержания. При этом они сохраняют все особенности поведения того настоящего животного, которого копируют.
 — И у тебя есть такой питомец?
 — У меня есть Марта, мне и с ней хватает хлопот. К чему мне еще механическая собачка, запрограммированная регулярно гадить на мой ковер? — Чаллен смотрел на нее с веселым недоверием, и Тедра скривилась. — В этом нет ничего смешного, варвар! Знаешь, передо мной стоял выбор: или купить дом за городом, или завести живого домашнего зверя. Я выбрала дом, предпочтя уединение. Для меня вполне достаточно компании Марты и Корта. По если мне когда-нибудь удастся накопить достаточно обменных жетонов для покупки питомца, я, наверное, куплю его.
 — Живой домашний зверь стоит столько же, сколько жилое помещение?
 Варвар явно не верил ее словам.
 — Почти столько. — Тедра усмехнулась. — Разве у вас редкие вещи не ценятся дороже тех, которые есть в изобилии? Ну, например, твои гаальские камни — они что, очень…
 — Давай сменим тему! — поспешно оборвал Чаллен.
 — Ладно, давай. У меня к тебе как раз есть несколько вопросов. Что будет, если я запрошу покровительства у другого воина еще до окончания срока моей службы? Вы что, подеретесь из-за меня?
 — Если ты нарочно хочешь позлить меня, женщина, ты будешь наказана.
 Во взгляде воина чувствовалась напряженность, и Тедра улыбнулась:
 — Мне просто любопытно, малыш! Как же еще мне узнать ваши правила, если я не буду спрашивать? Правда, тебя, кажется, больше устроило бы ждать, пока я их нарушу, а уж потом сообщать мне о них. Но это несколько поздновато, на мой взгляд.
 Варвар провел рукой по волосам. Было видно, что он взволнован.
 — Это странно для женщины не знать законов. Все женщины знают законы с младенческих лет.
 — Иначе говоря, ты не нарочно ловишь меня в ловушки моего неведения? Видимо, мне надо извиниться перед тобой, варвар! — Это было сказано слишком сухо, чтобы можно было воспринять всерьез. — Ну а как тебе такой вопросик: что будет, если я вызову кого-нибудь на бой, будучи еще в положении проигравшей в поединке?
 Воин сел. Ему определенно не нравился ход ее мыслей.
 — Ты не сделаешь этого, женщина!
 — Нет? И кто мне запретит? А даже если и так, что, если я захочу снова вызвать на бой тебя?
 — Ты проиграешь, и твоя служба продлится еще на месяц.
 — А если выиграю, получу тебя в распоряжение на месяц. Не боишься мести Тедры, а? В самом деле, какая сладкая мысль! Может, передумаешь наказывать меня опять?
 — Нет.
 — Мог бы хоть немного подумать, прежде чем отвечать, — невесело откликнулась Тедра. Теперь улыбнулся Чаллен.
 — Я уже говорил тебе, как ты должна вести себя, дабы избежать наказания. Других вариантов быть не может.
 — «Не может» или «не должно»? Не путай меня! — При этих словах улыбка воина испарилась. — Если я должна повиноваться, я буду повиноваться. Кстати, если я буду жить в этой палатке в течение месяца, тебе придется внести кое-какие изменения в интерьер. Хорошо бы как-то перегородить помещение с тем, чтобы только одна его секция являлась «местом, где ты спишь».
 — В этом нет необходимости.
 — В таком случае мы не поладим, дружок! В нашем договоре не было сказано о том, что ты станешь все дни напролет держать меня в своей спальне! Поэтому…
 — Это всего лишь лагерь, где мы останавливаемся для охоты в здешних лесах. Завтра на рассвете мы возвращаемся в Ша-Ка-Ра — город, где мы живем.
 — В домах, надеюсь?
 — Да, в домах. — Он усмехнулся: — Мы не настолько примитивны, как тебе кажется!
 — Это спорный вопрос, но я откладываю свои претензии, — сказала Тедра, пристально разглядывая свои грязные ногти.
 Варвар засмеялся:
 — Пойдем, керима, я провожу тебя к ручью, где ты сможешь помыться!
 — Лучше дай мне одежду! Пока ты не дашь мне это ваше «чаури» или по крайней мере ремень, чтобы моя накидка смотрелась более или менее прилично, я останусь здесь, если ты не возражаешь.
 — Я возражаю. — В словах варвара Тедра не услышала раздражения по поводу того, что она пыталась ослушаться его указаний. — Тебе надо не только помыться, но и расслабиться.
 — О! — Справившись со смущением, она добавила: — Ну, это, конечно, все меняет. Глупо было бы думать, что ванная комната выплывет из стен этой палатки. — Увидев недоуменный взгляд варвара, Тедра сказала: — Не волнуйся! Я и так достаточно удивила тебя сегодня чудесами своего Кистрана. Пойдем!
 Она встала, отодвинув в сторону тарелку. Однако Чаллен не сразу пошел к выходу — сначала он подтянул к себе меховой мешок и вытащил оттуда веревку, которой ранее были связаны руки Тедры. Та бросила хмурый взгляд на веревку, затем на воина, однако не подала ему рук. Ухмыльнувшись, Чаллен встал и перевязал веревкой ее талию, при этом он даже одернул по бокам меховое одеяние, которое сразу же превратилось в некое подобие одежды.
 Тедра взглянула вверх на воина и улыбнулась.
 — Спасибо. Все же ты не такой противный, как я думала!
 — Рад слышать, но ты будешь связана опять при въезде в Ша-Ка-Ра.
 Тедра сердито сощурилась. Двинуть бы ему сейчас, но нет! Она — проигравшая поединок, и придется сдержать свою руку — пока!
 — Тебе не мешало бы поработать над своей тактикой, варвар! — презрительно процедила Тедра. — Умный человек подождал бы до завтра с таким приятным для меня сообщением. Кажется, его ничуть не задел ее выпад.
 — Между нами все должно быть по-честному, женщина, поэтому я говорю тебе об этом сейчас.
 — И даришь мне целую ночь терзаний по поводу предстоящего позора, через который мне уже пришлось пройти сегодня? Спасибо большое! Как-нибудь обойдусь без твоей дерьмовой честности!
 Тедра выскочила из палатки, но вынуждена была стоять и ждать воина, так как не знала, где ручей. Очередной приступ злости заставил ее зубы заскрежетать: подумать только, на этой планете она даже не может позволить себе приличный выход!




 Глава 14


 Обещанный ручей струился меж деревьев и терялся в густом низком кустарнике. Взошла луна. Ее большой желтый диск тускло светил сквозь мглу облаков. Вода искрилась и пенилась, по обеим сторонам ручья в траве росли мелкие белые цветочки, в лунном свете казавшиеся серебристо-золотыми.
 Это было романтическое уединенное место: благоухание цветов, звенящая серенада ручья… Превосходное место для занятия сексом! Однако Тедра мечтала сейчас лишь о том, как бы разрубить своего спутника на мелкие кусочки и скормить рыбам, если здесь вообще водятся рыбы. Когда наконец в голове ее появились любовные мысли, они уже были ни к чему — варвар тактично оставил ее одну для омовения, которое она и совершила довольно быстро. Это было чертовски неудобно.
 — Если ты слышишь меня сейчас, Марта, надеюсь, ты расплавишься от смеха! Вода! Они здесь моются водой! И, могу спорить, на всей их дерьмовой планете не найдется ни одного туалета! Мое счастье, что я увлекаюсь историей и знаю во всех подробностях, в какой дикости жили когда-то наши собственные предки на родной планете кистранцев, а не то я пребывала бы сейчас в крайнем смущении.
 Ответа не последовало — у нее ведь не было с собой фазора. Но если Марта слышит ее сейчас, значит, компьютер может настроить на нее систему высадки и убрать с чужой планеты. А раз Марта не делает этого, значит, либо она продолжает свои чертовы игры, либо еще не нашла ее. Тедра искренне надеялась на последнее: месяца ей здесь не выдержать.
 Никого не встретив по дороге, она без приключений Вернулась назад в лагерь и зашла в палатку Чаллена. Большой варвар ожидал ее, развалясь на меховом одеяле в позе полного расслабления, заложив руки за голову.
 — Тебе крупно повезло, что я вернулась после той маленькой бомбочки, которую ты в меня запустил насчет завтрашнего дня, — резко сказала Тедра, выражая всем своим видом возмущение и злость.
 — Понадеялся на твою честность. Честность — редкое качество для женщины, но ты доказала, что обладаешь им.
 Как она ненавидела этот кокон спокойствия, который окутывал его всего от макушки до пяток! Она ненавидела его жесты великодушия! Он, видите ли, доверяет ей! Много пользы будет от его доверия завтра, когда на нее будет таращиться целый город варваров!
 — Так ты поэтому отпустил погулять своего зверя? Между прочим, мне не очень понравилось, что он сторожил меня здесь полдня.
 — Шарм разленился со мной. Он стережет добычу только при луне, когда она по большей части спит.
 — Очень мило с его стороны!
 Глядя на Тедру, Чаллен улыбнулся:
 — Ты становишься все более женственной, корима!
 — Почему? Потому что возражаю против того, чтоб ты вязал меня и выставлял на посмешище своим людям?
 — Потому что ты сердишься на то, что не можешь изменить. Воин и не ждет от женщины другой реакции.
 — Да? — прорычала Тедра. — Ты называешь это сердиться? Я бы назвала это убийственной яростью, по крайней мере в моем случае. И пока я — Агент-1, обученный крушить людей голыми руками, я бы не стала называть то, что сейчас испытываю, женственными чувствами.
 — Это все оттого, что ты не можешь контролировать своих чувств подобно воину.
 — Прекрасно могу! Я же не топаю сейчас ногами по твоей спине, так что же это, по-твоему, как не идеальный контроль?
 — Разумная предосторожность, за которую я тебя хвалю. Однако можешь попрактиковаться в этом в ходе своей службы!
 — Службы? — Какое-то мгновение Тедра непонимающе смотрела на воина, затем присвистнула, вспомнив про массаж. — Ты что, шутишь? У меня сейчас совсем не то настроение, чтобы служить тебе каким бы то ни было образом.
 — Но ты будешь! — просто сказал варвар. — Можешь начать прямо сейчас.
 Тедра скептически смотрела, как он переворачивается на живот и кладет свою темно-русую голову на согнутые в локтях руки. Он что, действительно ждет, что она подойдет к нему и начнет нежно разминать его мышцы? А если она не сделает этого? Он опять накажет ее? Тедра содрогнулась при воспоминании о его способе наказания. Нет, ей вовсе не хотелось опять испытать чувственное исступление, так как облегчения она не получит и в этот раз.
 Медленно подойдя к варвару, она опустилась на колени. Чтобы у него не оставалось сомнений в том, что это подневольная служба, Тедра сказала:
 — Массаж массажу — рознь, воин! Массаж, который ты сейчас получишь, вряд ли будет похож на тот, что ты ожидаешь!
 — Ну так начни с того, который хочешь ты сама, а закончишь тем, который, как ты говоришь, я ожидаю. Так я смогу почувствовать разницу.
 Зачем, черт возьми, она предупредила его, испортив тем самым тонко задуманную месть? Варвар взял и превратил ее месть в приказ, которому она должна повиноваться. О звезды, никогда бы не слышать больше слова «честность»!
 Ладно, все же Чаллен разрешил ей на какое-то время завладеть его телом. Ух и отыграется она на его золотой спине! И Тедра принялась давить, колотить, расплющивать… Это было все, что угодно, но только не успокаивающий, приятный массаж. Плохо лишь то, что подобное наказание вряд ли смогут долго выдержать ее руки, а она еще не услышала от своей жертвы ни звука недовольства. Даже когда Тедра стучала по тем местам, куда во время утреннего поединка пришлись ее самые мощные удары, варвар ничуть не напрягся.
 — Я тебе и вправду сделала больно сегодня? — спросила она.
 — Нет.
 Тедра откинулась на пятки, спустив руки ему на бедра и уставившись в затылок.
 — Тогда, может, объяснишь мне, зачем я делаю этот массаж?
 Воин легко перевернулся на спину, и Тедра увидела в его темных глазах веселые огоньки.
 — Ты делала то, что ты делала, потому что еще сердишься на меня. А просил я массаж потому, что он поможет тебе быстрее привыкнуть к моему телу. Ну а теперь покажи разницу!
 Ну что сказать на это? Оказывается, массаж был задуман ради нее! Как заботливо с его стороны! Чаллен, вероятно, думал, что ее пугали его огромные размеры. Откуда варвару было знать, что именно его рост и недюжинная сила так нравились ей в нем!
 В конце концов, что она так расстраивается? Не сам же варвар придумал эти его дурацкие обычаи обращения с проигравшими в поединке! И что значит то легкое унижение, которое Тедре приходилось сейчас испытывать, в сравнении с возможностью получить со временем целую армию воинов для освобождения Кистрана?
 — Прости, — сказала Тедра, желая загладить вину. — Ты хочешь разницу, и ты ее получишь. Переворачивайся опять…
 — Нет.
 — Нет?
 — Ты покажешь мне разницу на моей груди.
 — О!
 При взгляде на его грудь щеки Тедры заполыхали. Женщина еще не дотронулась до него, а внизу живота уже заструились знакомые горячие волны желания. Дотронувшись же, так быстро пришла в возбуждение, что чуть не застонала. Кожа под нежно массирующими ладонями была так тепла и в то же время так упруга! Так шелковиста под кончиками пальцев и в то же время так твердо-мускулиста! О звезды, как ей хотелось нагнуться к этой груди и целовать ее, тереться об нее лицом, покусывать… Однако воин не выказывал никаких признаков того, что помимо массажа хочет чего-либо еще. Тедра была так раскалена, что чуть не дымилась, а его глаза оставались убийственно холодны, тело расслаблено — ни напряжения, ни возбуждения.
 Тедра медленно подалась назад, посмотрев на воина с недоумением:
 — Я, наверное, ошибалась, полагая, что служба у тебя в спальне означает занятия секс-совокуплениями?
 — Секс-совокуплениями? Воин не понимал, о чем она.
 — Как же это называется у шакаарских воинов? — спросила Тедра саму себя. — А, вспомнила — использовать!
 Но Чаллен все еще не понимал. Тут до нее дошло, что шакаарцы — рабовладельцы и привыкли получать, не давая взамен. У этих же воинов для секс-совокуплений должно быть другое название.
 — Как у вас называется, когда мужчина и женщина близки друг с другом?
 — Забавляться. — Воин ухмыльнулся, наконец поняв.
 — Хорошо, годится, — ухмыльнулась Тедра в ответ. — И это единственное слово?
 — Нет, еще можно сказать «сливаться», «спариваться», «давать удовольствие». Ты можешь назвать это «заниматься любовью».
 — Я могу? А ты нет? Почему же?
 — Хватит вопросов на сегодня, керима! Давай спать!
 О небо, даже разговоры об этом его не интересуют! Нечего и думать о том, что ей удастся раскупориться сегодня ночью, что бы она ни предпринимала.
 Тедра вздохнула:
 — Ладно, дружок, покажи мне мою постель, и я…
 — Твоя постель здесь, рядом со мной. А ты что, думала, будет иначе?
 — Да, думала, будет иначе. Ты что-то не выказывал особого желания «позабавиться» со мной.
 Тедра готова была откусить свой собственный язык — эти слова прозвучали слишком похоже на жалобу, каковой они и были на самом деле. Но варвар не обратил на них внимания и только подвинулся на меховой подстилке, давая ей место. Ничего не оставалось, как лечь рядом. Хотя вряд ли удастся уснуть, лежа так близко к нему. Как бы ей хотелось, чтобы и у него возникли те же проблемы! Но нет — это только ее проблемы, его они абсолютно не трогают.
 — Обними меня, керима!
 Тедра подозрительно глянула на воина:
 — Никак, ты передумал насчет сна?
 — Нет.
 — Тогда я лучше не буду больше притрагиваться к тебе.
 — Ты будешь.
 О звезды, как она ненавидит эти два слова!
 — Я что, наказана, Чаллен?
 — Ты обучаешься тому, как должна будешь спать каждую ночь. Если сейчас не время для слияния, вовсе не значит, что я не хочу спать рядом с тобой. Так что поступай в соответствии с моими инструкциями!
 Не время для слияния? Это что, какие-то обычаи, которых он должен придерживаться? Может быть, пройдет еще много дней, прежде чем он сможет воспользоваться преимуществами своей победы в поединке. И все же думать так легче, поэтому Тедра не станет спрашивать варвара в лоб. По крайней мере это означает, что он не пренебрегает ее чарами, а просто прибегает к помощи своего чудодейственного воинского самоконтроля.
 Женщина повернулась и подсунула одну руку воину под бок, обхватив другой его грудь. При этом его рука обняла ее, чтобы удержать в таком положении.
 — Поцелуй меня!
 При этих словах дрожь пробежала по спине Тедры, и она закрыла глаза.
 — Это что, тоже входит в ритуал укладывания на ночь?
 — Да.
 — Ну хорошо, раз ты просишь… Тедра, привстав, наклонилась к губам воина и накрыла его рот своим. Но тот поспешно отстранил ее — так поспешно, что она едва почувствовала вкус его губ.
 — Это должен быть поцелуй для сна, женщина, а не для слияния, — укоризненно сказал воин.
 — Думала ли я, что когда-нибудь совершу попытку изнасилования? — проворчала Тедра, правда, по-кистрански, нимало не заботясь о реакции варвара. Затем повернулась к нему спиной. Если он снова потребует ее объятий, она просто врежет ему! Вероятно, почувствовав это, Чаллен не стал ничего требовать. Он даже не сказал больше ни слова. Однако его огромная лапа все же легла на ее бедро.




 Глава 15


 Чаллен был разбужен шевелением Тедры. Всю ночь она мешала ему спать своими бесконечными вздохами, причитаниями, ерзаниями… Хорошо хоть, что каждый раз удавалось быстро заснуть опять. Правда, он сомневается, что и она тоже выспалась. Такое можно ожидать от пленниц или заказанных женщин, но они не спят по другой причине. Его же маленькая служанка потеряла сон не из-за тревоги или страха перед новым воином-хозяином, а из-за того, что ее желание оказалось сильнее ее самой. Засыпая, Чаллен чувствовал сильный запах ее возбуждения.
 Он долго раздумывал, не облегчить ли ее без слияния, что можно было легко сделать. Но раз уж женщина не знала этого, Чаллен решил оставить ее пока в неведении и не стал ничего предпринимать. Кроме того, ей самой на руку временное воздержание: от этого ее желание будет только сильнее, когда Чаллен сольется с ней. Лучше потерпеть одну ночь небольшое неудобство, чем испытать боль, когда у него пройдет действие сока дхайи. А сильная боль неизбежна, если женщина не готова к слиянию.
 Открыв глаза, Чаллен увидел, что солнце уже всходит. Он повернулся к женщине и обнаружил, что она снова лежит к нему лицом. Кроме того, варвар почувствовал, что сок дхайя перестал действовать. Чресла его наполнились желанием, и, как всегда бывает после сока дхайя, желание это было столь сильно, что причиняло боль. Оно было даже сильнее, чем ему когда-либо доводилось испытывать: воспоминания о вчерашнем дне возбуждали и подстегивали. Воспоминания о том, как он прикасался к этой женщине, как она дотрагивалась до него и огненно-страстно смотрела своими чудесными аквамариновыми глазами.
 Чаллен закрыл глаза и застонал, сдерживаясь, чтобы не подмять под себя женщину и враз избавиться от боли. Вчера он хвастал перед нею воинским самоконтролем. Где же сейчас его хваленый самоконтроль?
 Он попробовал сосредоточиться на боли, вытеснив желание. Однако боль не была настолько сильна, чтобы ввергнуть его в состояние транса. Желание не пропало, но по крайней мере Чаллен немножко успокоился. К нему вернулась некоторая доля того самоконтроля, которым обладает воин, не подверженный действию сока дхайя. Порыв моментально овладеть женщиной не прошел, но это уже не было безумным наваждением бешеного зверя.
 Чаллен вновь взглянул на Тедру, спавшую крепким сном измученного человека. Он нашел ее невероятно красивой, несмотря на темные круги под глазами — свидетельства бессонной ночи. Крепко обхватив обеими руками его руку, она спала на ней, как на подушке. Казалось, женщина во сне бессознательно пыталась удержать его возле себя, боясь, как бы он не исчез.
 Чаллен и сам испытывал подобного рода страх. Нет, он не боялся, что Тедра убежит. Утверждая, что доверяет ей, он говорил искренне. Не много честных женщин приходилось ему встречать. Капистранки могли объявить себя честными, но при этом только и искали способа, как бы обойти свою честность. Конечно, эта кистранка не такая. И она действительно женщина-воин. Каждое ее действие заявляло об этом. А самоуверенности ей не занимать, так же как и ему.
 Нет, страх его основывался на другом — не очень близком по времени, но от этого не менее значимом обстоятельстве. Чаллен обязал эту женщину служить ему в течение месяца, а месяц — срок короткий. Сначала идея использовать ее неразумный вызов на поединок против нее же самой казалась ему гениальной, но сейчас он уже так не думал. Чаллен убедился в сильной воле Тедры — попытка заказать ее вызовет протест. И, как подозревал варвар, этот протест не будет похож ни на что, с чем ему до сих пор приходилось сталкиваться. Даже то сильное влечение к нему, которое читалось в каждом по-воински дерзком взгляде Тедры, не спасет его от протеста. И все же она будет его! Он решил это сразу, как только поближе рассмотрел ее. Если появится покровитель, чтобы спасти ее от заказа, Чаллен будет драться за нее. Однако ему вовсе не хочется, чтобы она дралась с ним. Значит, вызов на бой можно считать единственным подходящим для него решением, хотя и временным.
 Если женщина за месяц службы не передумает и не захочет быть заказанной именно им, тогда она будет вправе искать покровительства у другого воина, а в этом нет ничего хорошего. Судя по ее вопросам, Тедра уже задумывалась над такой возможностью. А Чаллен, в свою очередь, задумывался над возможностью воспрепятствовать этому, пусть даже путем провокации очередного вызова на поединок. Вызвать ее сам варвар не мог — Тедра тут же заподозрит его в стремлении превратить ее в заказанную женщину без всяких ограничений, а это как раз то, против чего она так сильно возражает. Только ограничение срока службы в качестве проигравшего поединок заставило ее принять все выдвинутые условия — в этом Чаллен был совершенно уверен.
 Он пристально вгляделся в лицо Тедры и тут заметил нечто, чего не замечал раньше: отвлекали ее сияющие глаза и смелые речи. На щеках едва различимыми пятнами розовел румянец, которого там быть не могло. По векам вокруг глаз шли тонкие черные линии, явно ненатуральные. Осторожно, чтобы не разбудить, Чаллен дотронулся до одной линии в уголке ее глаза, но на пальце ничего не осталось. Он слышал, что женщины Мал-ник, с севера, подчеркивают свою красоту, разрисовывая лица красками. Но краски, которые не стираются и не оставляют следов?
 Его маленькая воительница не из Малник. Но откуда же она? Об этом Чаллен не будет думать, так как сомневается, что хочет знать правду. Прямо сейчас его тело говорило о том, что самоконтроль испаряется и скоро от него не останется и следа. Если он не разбудит ее сейчас, женщина может просто не заметить слияния — так быстро все закончится. Обычно воин всегда уверен в себе и гордится своим умением доставить женщине удовольствие. Умение это подводит его лишь в тех случаях, когда кончается действие сока дхайя. В такие моменты безумное желание заставляет воина забыть про мастерство. Такого не должно случиться с этой женщиной.
 Чаллен быстрым движением стянул с себя браки. И снова пришлось бороться с искушением немедленно погрузиться в теплое спящее тело, от которого исходил сильный сладкий запах возбуждения, сводивший его с ума. Снять с нее меховую накидку не составило особого труда, при этом Тедра наполовину проснулась. Довершил пробуждение его поцелуй — глубокий, долгий и призывный.
 Чаллен оторвался от ее губ, чтобы посмотреть на реакцию женщины. Глаза ее были полуприкрыты, губы улыбались.
 — Я уже думала, ты никогда этого не сделаешь, — сказала она со вздохом.
 — Ты не боишься слиться со мной?
 — Я что, выгляжу испуганной?
 — Ты храбрая на словах, керима, я и не ожидал от тебя другого. Однако даже капистранские женщины, желающие близости, побаиваются, когда воин прикасается к ним впервые. Это нормальный страх, он проходит, когда женщина привыкает к своему воину. А уж тем более боятся пленницы и заказанные женщины.
 — И к какой же категории я отношусь? Позволь мне предположить, малыш, что ваши женщины не намного больше, чем я. Это так?
 — Да, так.
 Вдруг Тедра рассмеялась.
 — Должно быть, тяжело быть гигантом? Бедный малыш… Ты только не обижайся! На мой взгляд, это действительно смешно. Тебе, наверное, приходилось быть таким осторожным со всеми своими женщинами?
 — Женщины хрупки и слабы, их легко повредить, — отрезал Чаллен, раздраженный ее веселостью и способностью совершенно сбивать его с темы.
 — Некоторые женщины, возможно. Но я прошла интенсивный курс тренировок, тело мое способно выносить любые нагрузки. Если ты думаешь, что я развалюсь на части, то ошибаешься.
 Она, к несчастью, сама не знает, что предлагает!
 — Боюсь, что не смогу быть нежен с тобой, даже если захочу. Я слишком хорошо помню вчерашний день.
 — Ах, над тобой опять довлеет твой сверхчеловеческий самоконтроль? Ну так я не сочувствую тебе, малыш! Этот дерьмовый самоконтроль приводит меня в исступление!
 Но с ним происходит то же самое как раз от отсутствия самоконтроля. Если она сейчас не угомонится и не даст ему возможность возбудить ее… Есть только один способ заставить ее молчать, не прибегая к кляпу, и Чаллен применил его. Но лишь до тех пор, пока мог еще немного сдерживать себя, а это длилось недолго.
 Пламя разгоралось постепенно, но когда наконец полыхнуло, пожар страсти унес с собой всю усталость бессонной ночи. Варвар накрыл собой податливое женское тело. Откуда он знал, что она готова? Это не важно. Важно то, что она хочет раскупориться. И хочет, чтобы это сделал мужчина, с которым она знакома всего один день… но, кажется, целую вечность. Просто невероятно! Нет, не то, что Тедра так сильно хочет его, и даже не то, что так долго ждала этого, а то, что чувствует такое родство с ним. Может быть, конечно, все дело в том, что она уже просто отчаялась встретить кого-нибудь подходящего, и вдруг появился он. За один день на долю Тедры выпало столько всего, что теперь ей кажется, будто они знакомы сто лет. Но вовсе не в этом причина того сумбура чувств, который воин столь легко вселял в нее.
 Теперь Чаллен занял удобную позицию у нее между ног, поддерживая свой вес локтями. Бицепсы на руках вздулись и блестели от пота. Тедре нравилось прикасаться к нему, смотреть на него… но сейчас она желала почувствовать его глубоко в себе…
 — Если ты еще будешь ждать, Чаллен, мне придется…
 Задохнувшись, она ощутила жар его плоти, проникающей в нее. О звезды, эта плоть так упруга и тверда… Тедра знала: ее тело примет его, но сколько же можно тянуть? Воину и самому было нелегко: его огромное тело содрогалось от натуги, пот струился градом по золотой коже. Или ему неудобно, так же как и ей, или он опять упражняется в своем чертовом самоконтроле? И напрасно! Несмотря на неудобство их положения, несмотря на неизбежность сильной боли, Тедра хотела всего его, хотела сейчас, немедленно!
 — Ты что, ждешь моего разрешения? Варвар издал звук — что-то среднее между рычанием и стоном и процедил сквозь зубы:
 — От проигравшего в поединке не требуется разрешение.
 — Понятно. — Единственное, что сумела сказать Тедра. Она не могла сейчас обижаться ни на что, кроме его воздержания. — Тогда почему же ты ждешь?
 Казалось, такой вопрос должен был развеселить воина, но он ответил со всей серьезностью:
 — Потому что ты такая маленькая!
 — Я маленькая? А может, я нормальная, просто ты слишком большой?
 Чаллену с трудом верилось, что он еще в состоянии говорить. Хотя этот разговор удерживал его от жестокого вторжения.
 — Ты думаешь, мне не с кем тебя сравнивать? Наверное, твое путешествие сюда было слишком долгим.
 Тедра не понимала, какое это имеет отношение к происходящему, но ей было все равно.
 — Знаешь, малыш, я ведь больше не вырасту. Так что если ты сдерживаешься из-за меня, то напрасно!
 — Тебе бы не мешало попрактиковаться в терпении, женщина!
 — Как ты? Благодарю покорно! Если ты сейчас же не продолжишь, я решу, что ты наказываешь меня, заставляя ждать.
 Глаза воина закрылись, и он прижался лбом к ее лбу. Видно было, что и его терпение кончается.
 — Я не хочу… причинить тебе боль.
 Тедра была ему очень признательна за такую заботу, но это все же не повод для их общего страдания. Дотронувшись до лица воина, она заставила его открыть глаза и сказала:
 — Это раскупорка, Чаллен. Боль неизбежна для меня, независимо от твоих действий. Если бы я знала, то исправила бы это… Тебе не понятно, о чем я, верно? Поймешь, когда наполнишь меня, так что вперед, мой нежный воин! Сделай это! Обещаю, что выдержу!
 После этих слов Чаллен больше не колебался. Но когда он погрузился в нее полностью, из горла Тедры вырвался крик. Он в жизни не слышал такого женского крика. Однако теперь воин знал его причину — он чувствовал безжалостно разорванную пленку. «Раскупоренную» пленку — это ее слово. Чаллен понял, почему эта женщина так мала: дело не в том, что она долго путешествовала одна, без мужчины. Тедра воздерживалась не только во время путешествия — она воздерживалась всю жизнь! Она была нетронутой — женщина с такими смелыми взорами и речами, женщина, а не молоденькая девушка! Вот уж чего бы он про нее никогда не подумал!
 — Прости меня, — ворвался в мысли Чаллена не слишком уверенный голос женщины. — Это… это не было так больно, как прозвучало.
 — Неужели, лгунишка?
 — Да, правда! Наверное, все из-за моих мыслей: я знала, что это бывает больно с обычным мужчиной, а тут ты — такой огромный! Поэтому мой разум говорил мне: «Берегись!» Но я хочу сказать, что моя реакция не соответствовала действительности.
 Чаллену хотелось рассмеяться. Она говорила не слишком понятные вещи, но он, кажется, понял.
 — Из-за мыслей? Женщины часто кричат или плачут просто так, без всякой причины, просто в предвкушении ее.
 — Готова пропустить мимо ушей это сравнение — у тебя есть идефикс, и ты с ней не расстанешься, ладно! Однако позволь заметить тебе, что у меня на глазах нет ни слезинки.
 Он нежно улыбнулся:
 — Я вовсе не хотел уязвить твою гордость, женщина-воин! Ты испытала только что сильную боль и пытаешься отрицать это ради меня. Кроме того, ты пытаешься снять с меня вину, за что я тебе признателен. Это я должен просить у тебя прощения за то, что сделал тебе больно. Твоя… раскупорка… не обязательно должна была быть столь жестокой. Мне надо было подождать…
 Она приложила палец к его губам:
 — Не сочти за неуважение, малыш, но давай отложим дискуссию! Может быть, ты не заметил, но мне уже не больно. Мне нравится ощущать тебя внутри себя, но я все же хочу узнать, что произойдет дальше. Так что буду тебе очень признательна, если ты продолжишь.
 Она будет признательна! Капистранская девственница остаток дня провела бы в слезах, причитая о том, что ее разорвали на части, что она не позволит больше к себе притрагиваться. А эта кистранская девственница «будет признательна», если он «продолжит»! Ну, он, естественно, продолжил.




 Глава 16


 Тедра сидела, обхватив руками колени и прижавшись к ним щекой. Гребень, равномерно и нежно расчесывавший ее волосы, наводил сон. Чаллен причесывал ее уже около получаса и, кажется, не собирался прекращать это занятие.
 После ужина он достал золотой гребень и приказал ей сесть между его расставленными ногами на меховое одеяло. Тедра не стала возражать. Волосы ее были спутаны настолько, что она уж и не знала, что будет делать с ними без своего стиллера. Воин довольно быстро привел их в порядок, но на этом не успокоился. Тедра уже начинала думать, что ему доставляет удовольствие расчесывать женские волосы. То, что он очарован ее черными блестящими локонами, просто не приходило ей в голову.
 Этим утром они не покинули лагерь. Тедра проспала несколько часов подряд после своего первого славного опыта секс-совокупления, и Чаллен решил дать ей выспаться. Воин разбудил Тедру, когда солнце было уже в зените, и тут же слился с нею вновь. Второй опыт был не столь торопливым.
 Теперь Чаллен, нагнувшись к ней сзади, покусывал ее голое плечо. Сонливость Тедры моментально прошла. Ему, видимо, нравилось это занятие: те многочисленные укусы, которые она получила, были сильны ровно настолько, чтобы привлечь ее внимание, но не настолько, чтобы оставить следы. Однако каждый раз, когда белые крепкие зубы впивались в нежную кожу, чувства Тедры приходили в смятение.
 Вот и сейчас, почувствовав зубы на своем плече, она вопрошающе обернулась и не смогла удержаться от улыбки, увидев выражение его темных глаз. Теперь оно было ей хорошо знакомо и означало, что Чаллен опять ее хочет. Тедра не возражала и не удивлялась. Она уже перестала возражать и удивляться, смирившись с тем, что имеет дело с ненасытным варваром. По какой бы причине он ни сдерживал себя вчера, сегодня воин взял полный реванш. И что Тедра могла возразить, когда получала столько удовольствия от его желания?!
 — Ты что-то хочешь, Чаллен? — дразняще промурлыкала она. Воин быстро повернул ее, прижал к груди и, опускаясь на одеяло, увлек за собой. — Надо полагать, это и есть ответ? — спросила Тедра, целуя его в гладкий подбородок, который он ранее тщательно выскреб клинком.
 Воин молча указал на свои губы, и она, повинуясь, лениво прошлась языком по его довольной физиономии. Она нарочно не прикасалась к его губам, Чаллен попытался укусить ее за это и промахнулся. Тедра захихикала. Воин предпринял еще одно покушение, и она взвизгнула. Вся трудность этой игры заключалась в том, что его руки крепко обнимали ее, держа как в тисках. Она не могла вырваться, и пришлось поцеловать Чаллена так, как он хотел, — и это был поцелуй для слияния, который он отверг прошлой ночью.
 Приподняв ладонями ее голову, Чаллен спросил:
 — Тебе больно?
 На ее взгляд, вопрос несколько запоздал, но Тедра не стала указывать на это обстоятельство.
 — Нет.
 — Ты ведь не скажешь мне, даже если тебе будет больно, правда?
 Она усмехнулась:
 — Не скажу.
 — Это будет последний раз, керима, даю слово.
 — Только не надо, пожалуйста, жертвовать собой ради меня! Или, может, больно тебе? — За эту шпильку она получила укус в шею. — О! Ладно, делай что весь день и всю ночь, я не стану возражать.
 Варвар расхохотался. Он наслаждался секс-совокуплениями. Тедра тоже, по крайней мере с ним. Чаллен заставил и ее расхохотаться. Иногда он заставлял ее кричать. И она кричала — блаженство и наслаждение брали верх.
 Теперь он приподнял ее и усадил себе на живот. Согнутые в коленях ноги Тедра подсунула под его ягодицы. В такой позиции Чаллену было очень удобно ласкать все ее тело, и он не обошел вниманием ни один его кусочек. На этот раз воин не разрешил Тедре дотрагиваться до него, заставив положить руки ему на бедра и держать их там. Ей оставалось только смотреть на него, наблюдая, как загорается страстью его взгляд, и гадая о том, отражается ли эта страсть в ее глазах.
 — Дай мне свою грудь!
 В ответ на его просьбу Тедра сквозь ошеломление, в которое ее повергли руки Чаллена, издала звук, похожий на хныканье:
 — Это… будет… уже чересчур… Чаллен!
 — Дай мне свою грудь, — повторил он, превращая просьбу в команду.
 Она медленно наклонилась вперед, застонав от предвкушения. Заранее издавать звуки было обычным делом для всех женщин, как объяснял ей недавно воин. Но у нее-то был хороший повод, думала Тедра. И она не ошиблась. Как только ее сосок оказался рядом с губами Чаллена, он взял его в рот и начал сосать. Тедра впала в исступление. Она знала: Чаллен не спешит, он будет ублажать ее не торопясь, с чувством, с расстановкой. Его торопливость кончилась сегодня днем после четвертого раза, ее же, казалось, не пройдет никогда, независимо от количества и частоты их слияний.
 Нет, она не будет торопить его… нет, не будет!
 На мгновение он отстранил Тедру от себя, но лишь для того, чтобы поймать губами другую грудь. Огонь пробежал по ее нервам, от грудей до лона, и она задрожала, закипела от неистового желания. Забыв, где положено находиться ее рукам, Тедра оттолкнулась от груди воина, отчаянно пытаясь сползти вниз и найти желанную плоть Чаллена без его помощи, но он крепко обхватил ее бедра, удерживая на месте.
 «Ну пожалуйста!» — беззвучно молила Тедра, закусив губы и сдерживая рвущийся наружу крик.
 Наконец, наконец она под ним, а он в ней — очень глубоко! И она взрывается, трепещет, бьется… толчок за толчком в сладком, торжествующем экстазе, и это продолжается вечно, пока он движется в ней… бесконечно, неутомимо… О небеса!!!
 Тедра не знала, сколько прошло времени. Наверное, она потеряла сознание. Она не помнила, когда ее дыхание и пульс выровнялись. Чаллен улыбался. И это была улыбка мужского превосходства, которая в иное время заставила бы кулаки Тедры сжаться, но сейчас она признавала эту улыбку вполне заслуженной. Он знал себе цену, ее воин!
 — Сегодня ночью буду спать как младенец, — со вздохом произнесла Тедра.
 — Сначала мы поговорим.
 — Поговорим? — Она прищурилась. Конечно, за весь день они не слишком много говорили, но сейчас? «Ах, милая! Луна взошла, и я полон любви…»? Рывком сев, Тедра скрестила ноги и положила руки на колени — очень удобная для разговора поза. — Ну что ж, давай поговорим, — сказала она, пытаясь скрыть раздражение.
 — Как так получилось, что ты была девственницей, хотя казалась… не такой?
 Усмехнувшись, Тедра расслабилась.
 — Так вот что тебе не дает покоя, малыш? Это называется сексуальное воспитание — предмет, обязательный для обучения. Так что, если я никогда не пробовала, еще не значит, что я не знала, как, что и куда. — Вдруг она засмеялась. — Теперь я понимаю, почему кистранцы становятся раздражительными, пропустив суточную дозу секс-терапии. — Видя, что воин не понимает ее, Тедра вздохнула: — Не волнуйся, это своего рода комплимент. Я ответила на твой вопрос?
 Варвар покачал головой:
 — А как объяснить твое откровенное поведение опытной женщины?
 — Ну и что? По-твоему, мне надо было притворяться, будто ты мне не нравишься? Наглая, бесстыдная, самоуверенная — это про меня!
 — Но с такими манерами женщина быстро находит пару для слияния. Как же ты дожила до такого возраста, ни разу не испытав этого?
 — Ждала тебя, красавчик!
 — Это что, еще один комплимент… «своего рода»?
 — Нет, на этот раз просто комплимент. Дело в том, что мне не нравились все претенденты на совокупление со мной… пока я не встретила тебя. Вообще-то все несколько сложнее. Просто мне не хотелось быть с мужчиной, которого я могла… то есть…
 — Могла вызвать на бой и победить? Тедра полагала, что Чаллен обидится за мужской пол, но он только улыбнулся.
 — Наверное, мне надо кое-что объяснить, чтобы у тебя не сложилось неверного впечатления о кистранских мужчинах. Я ведь не просто средний Агент-1, обученный технике рукопашного боя и военному искусству. Мои знания идут намного дальше. Я изучала не только современный рукопашный бой, но и приемы древних кистранцев. С появлением мощного оружия эти виды борьбы были забыты. — Она нахмурилась, увидев его лицо. — Похоже, ты не понимаешь меня?
 — Похоже, так.
 — Ну смотри: насколько уверенно ты чувствовал бы себя, если бы я сидела сейчас, наставив на тебя свой фазор? Стал бы соблазнять меня, зная, что я в любой момент могу оглушить тебя? При этом ты пришел ко мне в постель безоружным, то есть, я хочу сказать, кистранский мужчина пришел. А ты-то как раз владеешь оружием подобным моему. Теперь ты понял меня?
 — Твое оружие — рукопашная схватка? Которую ваши кистранские мужчины давно забыли?
 — Совершенно верно. Они знают, как махать кулаками, а это детские игры по сравнению с тем, что знаю я. Кроме того, кистранские мужчины не поднимут руку на женщину. Теперь ты понимаешь, почему я оставалась до сих пор нераскупоренной?
 — Почему ты захотела остаться такой — да. Но почему ты не раскупорилась вопреки своему желанию — не понимаю. Если мужчина видит женщину, хочет ее, а она вооружена, он найдет способ разоружить ее.
 — Ты все меришь с позиций своей самоуверенности? — с отвращением спросила Тедра. — Но это твой стиль поведения, а не кистранского мужчины. Все твое оружие, дружок, — это твои невероятные размеры и стальные мускулы. — Она не удержалась от доли собственной самоуверенности: — Не будь этого, я уложила бы тебя так же, как уложила Кована — воина, похожего на тебя.
 Чаллен фыркнул:
 — Этот Кован, наверное, не из Кап-ис-Тра.
 — Нет, — сказала Тедра, решив не вдаваться в подробности, чтоб только успокоить своего воина. И он в самом деле, кажется, успокоился. — Ну а теперь мы можем лечь спать?
 — Сначала объясни, что значили твои слова насчет боли: «я бы исправила это». Ты имела в виду, что могла бы уменьшить боль при первом слиянии?
 — Да.
 — Это невозможно. — Он опять фыркнул.
 — Не только возможно, но и превратилось в обычную процедуру на Кистране Всего пять секунд в медитекс-камере, и тонкая пленка, которую ты разорвал на клочки, удаляется абсолютно безболезненно.
 — Но ты называешь это «раскупоркой», а само слово означает открывание чего-либо.
 — «Раскупорка» — старое слово, оно вошло в обращение до того, как женщины поумнели и начали посещать медитекс-кабинеты перед первым секс-совокуплением. Слово осталось и означает теперь просто первый опыт.
 — Тогда почему ты не захотела безболезненно удалить пленку, когда подошел возраст?
 — Потому что эта процедура записывается в файл регистрационного компьютера, и вскоре после этого мне был бы предложен мой первый мужчина. Об этом тоже делается компьютерная запись. Теперь мне по крайней мере нечего беспокоиться: я уже не нарушу закон о женском совершеннолетии. И все же как мне доказать мою старомодную раскупорку, если при сем не присутствовал свидетель-компьютер? Наверное, придется проделать все снова, когда Марта найдет меня. То-то она порадуется! Чертова машина ни за что не поверит мне на слово!
 — Женщина…
 — Знаю, знаю! Все это не укладывается у тебя в голове. Но ты ведь не хочешь услышать рассказ об одном из наших наиболее смешных законов?
 — Хочу, если этот закон касается тебя.
 — Теперь уже не касается.
 — Я имею право защищать свою женщину, но я не смогу защитить ее как следует, если не буду в курсе тех законов, которым она подчиняется. Так что позволь мне самому судить…
 — Итак, в тебе опять заговорил тиран? Напрасно ты позволяешь ему выходить наружу! — Тедра почувствовала на своей груди руку воина и задохнулась от возмущения: она помнила, что Чаллен обещал не совокупляться с ней больше в этот вечер, значит, он хотел наказать ее за попытку избежать разговора о ее законах. — Нечестно играешь? Не думай, что я забыла!
 Она увернулась от его руки.
 — А теперь объясни!
 — Это глупый закон, придуманный глупыми людьми. Много лет назад было решено, что секс-совокупления — дерьмовая панацея от всех болезней и полезна всем женщинам подряд. Причем не важно, хотят они совокупляться или нет. Но этот закон применим только к нераскупоренным женщинам, а я уже больше не отношусь к их числу.
 — Неужели так трудно было рассказать мне об этом сразу?
 — Вообще-то трудно. Этот вопрос довлел надо мной довольно долгое время. Но теперь это уже не важно, Чаллен. Говорю тебе — закон меня больше не касается. Может, поверишь мне на слово и сменишь тему?
 — Ты сказала, что должна доказывать свою раскупорку. А до тех пор, пока это не доказано, ты продолжаешь преследоваться законом, так?
 Да, он все правильно понял. По новому статусу она — Тамба Де Осс, раскупоренная женщина. Однако она все же Тедра Де Арр, а, согласно записям регистрационного компьютера, Тедра Де Арр не раскупорена. Конечно, она не станет восстанавливать свой истинный статус до тех пор, пока Гарр не вернется к власти, но все же не мешает заранее о себе позаботиться.
 — Агенты Службы безопасности не объявятся здесь, чтобы отдать меня моему секс-партнеру, выбранному компьютером. Если бы все же они здесь появились, при нынешнем нашем правительстве меня превратили бы в рабыню, но это другая история. Не смотри так недоверчиво, Чаллен! Я не попаду в беду, если ты согласишься признать Кистран другой планетой, а не другой страной на твоем Ша-Канне.
 Секунду Чаллен смотрел на нее, затем, очевидно, решив, что на сегодня хватит, сказал:
 — Ты не должна сердиться на воина за его естественное стремление спасать свою женщину.
 Это что, извинение или упрек? А может, намек на то, что ей самой надо извиниться? Тедра сделала вид, что не поняла намека.
 — Элементарная вежливость советует подождать, когда попросят о помощи, а потом уж спасать, — заметила она.
 — Только не в Кап-ис-Тра.
 На этот перл нечего было возразить. Как ни крути, а он прав: шакаанские порядки — совсем не то, что кистранские.




 Глава 17


 Утро было уже в разгаре, когда Тедра заметила гору. Лес остался за спиной, и они ехали теперь по открытой местности, где низкие холмы пересекались долинами. Гора Райк, как Чаллен назвал ее, величественно вздымалась на юге. Вершина ее была так высока, что на ней был виден лед, и это несмотря на здешний субтропический климат! Позади них, на севере, возвышались другие горы — Болкарский хребет, за которыми находились неизвестные страны, в число которых попадал и Кистран. Вершины этих гор еще можно было видеть, если обернуться, поверх деревьев — длинный массив пурпурного цвета, но они не были так впечатляюще высоки, как гора Райк, к которой они приближались.
 Ближе к полудню зеленые долины кончились, и Тедра увидела возделанные поля зерновых и овощей. Однако рядом не было ни домов, ни амбаров. Огромные величавые деревья служили защитой от ветра цветущему фруктовому саду, золотистая рощица полукругом огибала маленькое голубое озерцо. Тут же виднелся еще один лесок, где оранжевые, желтые и ярко-красные листья перемежались со всеми оттенками зеленого и коричневого.
 Теперь они ехали по хорошо утоптанной грунтовой дороге, петлявшей меж стволов. Это означало, что ради дороги не было срублено ни одно дерево. Все было естественно. Тедре нравилось, что человек здесь не разрушал природу для своих целей. Ей нравилось все вокруг: приятная погода, красивые виды… и красивые мужчины.
 Те из них, что ехали сейчас рядом на своих хатаарах, по-приятельски подтрунивали друг над другом, часто смеясь над такими шутками, которые Тедра не могла пока понять, но надеялась понять со временем. Она пережила момент сильного смущения, выйдя утром из палатки Чаллена и увидев, что остальные воины уже сидят на огромных хатаарах — все ждали только их. Смущение Тедры усилилось, когда она сообразила, что из-за нее эти воины провели на охоте лишний день. Они ведь планировали уехать в город еще вчера, но Чаллен провел с нею целый день, и каждый воин знал, почему их поездка была отложена.
 А Чаллен, этот великовозрастный детина, вместо того чтобы загладить неловкость момента, наоборот, еще более усугубил его той крайней развязностью, с которой подсаживал Тедру на свой хатаар. Сначала он задержал свою лапу у нее на талии, затем словно ненароком задрал снизу ее меховую накидку, выставив голую ногу Тедры на всеобщее обозрение. Конечно, после утреннего секс-совокупления воин все еще пребывал в игриво-любовном настроении. Зато ее настроение довольно быстро стало таким же, с которым она вчера засыпала, — досадливо-раздраженным. Вечером Чаллен не принял во внимание раздражение Тедры и заставил ее обнять его и поцеловать на ночь.
 Все же злилась она недолго: чудесное утро и веселая компания заставили Тедру быстро забыть все огорчения. Даже веревка, связывавшая ее руки, на удивление не сильно досаждала ей. Наверное, оттого, что Чаллен рано утром вышел из палатки и вскоре вернулся, держа в руках вторую веревку, которую превратил в пояс для ее меховой накидки. Когда он перепоясал Тедру, одеяние стало даже более приличным, чем некоторые ее пляжные ансамбли. Тедра была очень признательна воину за этот пояс, а особенно за то, что он принес его по собственной инициативе. Для столь деспотичного варвара такие поступки были несколько неожиданны.
 Вскоре после полудня они снова въехали в лес и остановились у извилистого ручья, чтобы перекусить холодным мясом, оставшимся после вчерашнего ужина, и белыми сладкими булочками-крумос. Полянку окружали высокие деревья, в их кронах щебетали птички и еще какие-то маленькие пушистые создания. За это утро Тедра увидела не меньше дюжины новых животных, правда, все они были безобидны и быстро исчезали, почуяв приближение огромного хатаара.
 Она не слишком проголодалась и сидела, почти не притрагиваясь к еде. Заметив это, Чаллен прервал свою собственную трапезу, чтобы накормить ее. Такая трогательная забота рассмешила Тедру.
 Растянувшись на боку, воин аккуратно резал своим мечом большие ломти мяса на более мелкие кусочки, чтоб ей удобнее было есть их. Он попытался даже закладывать кусочки ей в рот, но Тедра укусила ему палец за столь унизительную попытку. Конечно, знай она, что все это доставляет Чаллену удовольствие, она не стала бы так веселиться. Знай она также, что воин нарочно оттягивал время, чтобы остаться с ней вдвоем, Тедре и вовсе было бы не до смеха.
 Но она ни о чем не подозревала даже тогда, когда воины сели на своих хатааров и уехали. Ей казалось, что и они с Чалленом через несколько минут последуют их примеру: он уже чистил свой клинок. Еще не скрылся за деревьями последний хатаар, как варвар встал. Тедра тоже встала и, не дожидаясь указаний, пошла к хатаару. Ее воин и в самом деле подошел сзади, однако вовсе не для того, чтобы подсадить ее.
 Она почувствовала, как он нежно обхватил ее руками. Тедра не стала убирать эти руки: после сытной еды и приятного развлечения она чувствовала некоторую разнеженность. Вдобавок она уже успела привыкнуть к тому, что ее воину доставляло удовольствие просто крепко прижиматься к ней. Однако через мгновение он развернул ее лицом к себе, быстро — так что она даже не заметила — развязал ее пояс-веревку и обхватил огромными ладонями ее ягодицы, привлекая Тедру ближе. Руки воина беспрепятственно двинулись выше вверх по обнаженной спине.
 Тедра хотела было возразить, но рот Чаллена накрыл ее рот своим поцелуем. Воин умел целовать так, что дрожь пробегала по телу. Все участвовало в игре: и губы, и язык, и даже зубы. О звезды, этот огонь, разгоревшийся от мельчайших искорок во всем ее теле! Еще немного — и Тедра лежала на траве, потеряв представление о реальности.
 После вчерашнего неприятного разговора она бессознательно пренебрегала своими телесными ощущениями, при том, что сегодня утром она уже танцевала под ту же мелодию. И хотя это было несколько часов назад, ее желание снова было полным, а удовольствие сильным. Сильным настолько, что из груди ее исторгся крик, вспугнувший всех птичек, которые пели для них сверху.
 Возвращение к реальности проходило медленно, но при первом осмысленном взгляде на варвара Тедра почувствовала тревогу. На лице его было написано торжество победителя. О небо, ведь они же сейчас не в том месте, «где он спит»! Она могла отказаться от этого слияния! Могла, но потеряла такую возможность сразу, как только он поцеловал ее. Не потому, что это было в принципе невозможно, а просто потому, что огонь ее разбуженного тела сжигал напрочь все разумные мысли.
 — Зачем ты сделал это? — спросила Тедра, только для того, чтобы утвердиться в своих подозрениях.
 Воин не стал притворяться, будто не понял смысла ее вопроса:
 — Хотел посмотреть, смогу ли.
 — То есть посмотреть, позволю ли я тебе?
 — Давай не будем играть словами!
 — Хочу и играю! — парировала Тедра, выползая из-под него. — Мы обсуждаем твое превышение прав, Чаллен.
 Воин засмеялся:
 — Против чего ты возражаешь, женщина? Против того, что не подумала сказать «нет», или против того, что не захотела сказать «нет»? Лицо и шея Тедры заалели.
 — Это нечестно! Ты не дал мне возможности обдумать.
 — Я так захотел.
 — Ты пытаешься превратить меня в заказанную женщину? — обвинила воина Тедра. — Которой можно командовать всегда и всюду?
 Взгляд Чаллена говорил о том, что она попала в точку, но ответ его был таков:
 — Это невозможно сделать в течение срока твоей службы. На это время я даю тебе свое покровительство, а заказать можно только такую женщину, у которой нет покровительства воина.
 — Это всего лишь отговорка! Мы оба прекрасно знаем, что для тебя предпочтительнее. И ты только что продемонстрировал свою готовность взять желаемое, несмотря на мой официальный статус.
 — Возможно. — Пожав плечами, он по-мальчишески хитро глянул на Тедру. — Но такова уж воинская натура! Если бы я не предпринял своей попытки, мы оба не смогли бы так приятно провести здесь время. Но если тебе не понравилось, керима, надо было только сказать.
 — Другими словами, я могу ожидать, что это повторится снова?
 — Конечно.
 — А тебе не кажется, что это нарушение прав?
 — Но ведь ты могла решать сама! Права считались бы нарушенными лишь в том случае, если бы я не оставил тебе свободы выбора.
 И все же Тедра чувствовала, что он не оставил ей этой свободы — даже еще не поцеловав ее. Но он прав. Она не должна повиноваться ему за пределами спальни, если его требования не резонны. Единственно, чего он мог требовать от нее — уважения, а Тедра могла сказать «нет» весьма уважительным тоном. Могла, но не сказала. Она не воспользовалась свои правом, и воин превысил свои права, к тому же столь мило, что отказаться было выше ее сил.
 Тедра пожала плечами:
 — Итак, на сей раз ты уложил меня на обе лопатки. Но не думай, малыш, что это станет нормой!
 — Все-таки тебе понравилось.
 — Это уже другой вопрос. Мало ли что мне нравится! Ты ведь не можешь привязать меня к себе, если наше соглашение временное!
 — Могу!
 Тедра сдвинула брови:
 — Каким образом? Срок моей службы закончится, и я уйду! Не думаешь ли ты…
 Чаллен вдруг резко вскочил на ноги и выхватил меч. Тедра тоже поднялась с земли. Она не слышала ничего подозрительного, но глаза воина внимательно осматривали местность, и вряд ли можно было расценивать его тревожное поведение как просто хитрую попытку уйти от разговора. Хатаар беспокойно заржал. Может быть, он слышал нечто такое, чего не слышали они… или она? Воин явно ожидал чего-то, и у Тедры хватило ума не отвлекать его вопросами.
 Оно появилось так быстро, что Тедра даже не заметила как. Оно прыгнуло, целясь в горло Чаллена, но, благодарение небу, промахнулось: тот в последний момент увернулся. Животное, перелетев по воздуху, шлепнулось на землю на приличном расстоянии от них. Однако мгновенно развернулось, демонстрируя свою невероятную ловкость, несмотря на довольно крупные размеры. Это был уродливый зверь с вытянутым туловищем, утяжеленным книзу, высотой около четырех с половиной футов. Большие уши-отверстия, подвижные глаза и длинная пасть, из которой торчали огромные острые зубы. Задние мощные лапы были полусогнуты, они служили для толчка при запрыгивании на жертву. Длинный клиновидный хвост защищал от нападения, поскольку короткие и тонкие передние лапы казались пригодными только для удержания пищи. Правда, когтей на всех лапах было не меньше тридцати.
 Страшный зверь, не долго думая, опять ринулся в атаку. Несколько шагов, прыжок — и опять он промахнулся. На этот раз Чаллен резко взмахнул мечом, когда чудовище пролетало мимо. Но лезвие клинка просто отскочило от толстой и сморщенной серой шкуры, казавшейся резиновой. Так повторялось еще несколько раз, наконец животное решило сменить тактику.
 Тедра медленно отступила, хотя животное, похоже, ею совсем не интересовалось. Или оно нападало только на мужчин, или, будучи умнее, чем казалось, почуяло в Чаллене опасность, которую надо было убрать с пути, прежде чем полакомиться добычей.
 Теперь зверь притворялся, что крадется. Он двигался медленно, нагнувшись и припав к земле. При этом слышалось клацающее глухое рычание: то ли животное причмокивало губами в предвкушении пиршества, то ли недовольно ворчало оттого, что ему не удается сразу завалить свою жертву. Чудовище было уже так близко, что Чаллен не смог бы увернуться от его прыжка. У Тедры остановилось сердце. Но воин, очевидно, тоже учел вероятность прыжка и взял инициативу на себя. Серия коротких выпадов не давала зверю подойти к нему вплотную. Он пытался обвить Чаллена своим телом, но выставленный щит защищал воина. Теперь зверь уже не клацал зубами, он просто рычал от разочарования.
 Вдруг Чаллен споткнулся о корень. Ему удалось сохранить равновесие, однако на какую-то долю секунды его щит развернулся в сторону, и зверь молниеносно прыгнул на горло воину.
 Тедра закричала и даже шагнула вперед. Но что могла она сделать без оружия? Однако зубы зверя впились не в шею воина, а в сталь торено. В последний момент Чаллен поднял руку, защищенную щитом, и тем самым спас себе жизнь. Не дожидаясь, пока ужасные когти вопьются в него, воин поднял свой меч и вонзил его в брюхо зверя — единственное уязвимое место. Раздался страшный рев, который тут же оборвался. Из брюха чудовища заструилась кровь, челюсти разжались, выпустив щит Чаллена. С громким стуком оно упало на землю, судорожно содрогнулось и застыло.
 Когда Чаллен повернулся к ней, Тедра пыталась унять дрожь. Это была запоздалая реакция, которую она хотела скрыть от варвара. Только тут Тедра заметила, что он сражался со зверем нагишом и теперь был весь забрызган кровью своей жертвы. Она ухмыльнулась.
 — На этот раз тебе не мешало бы залезть на дерево, женщина! — сказал воин, фыркнув.
 Что это? Похоже, он ничуть не взволнован случившимся, тогда как ее сердце до сих пор бешено стучало.
 — Значит, это не очередной твой питомец? Ты ведь мог опять надуть меня! Кстати, кто это был?
 — Один из лесных охотников. Его зовут саабо. Он живет с нами с незапамятных времен. Быстрота его движений такова, что позволяет ему расправиться со своей жертвой раньше, чем та успеет его заметить. К счастью, он не слишком прожорлив.
 — Похоже, ему понравилась твоя шея, — заметила Тедра, подходя чуть ближе к поверженному саабо, чтобы лучше рассмотреть его.
 — Он убивает свою жертву единственным способом — вскрывая ей горло. Если бы саабо был умнее и применял различную тактику нападения, или хотя бы использовал в качестве оружия свой хвост, он был бы куда опаснее.
 — На мой взгляд, хватит и этого! Мне предстоит встреча еще с какими-нибудь убийцами?
 — Не так близко от Ша-Ка-Ра. Шарм обычно предупреждает о таких встречах, но сейчас, наверное, убежал к своей подружке, почуяв родную землю.
 — Типично для домашних питомцев — исчезать, когда требуется их помощь, — сухо сказала Тедра.
 — Ты испугалась за меня, керима?
 — Конечно, нет. — Она усмехнулась. — Зверь был большой, но ты все же больше!
 — Значит, не твой крик я слышал?
 — Наверное, это была какая-то птица, — нашлась Тедра.
 К ее огорчению, Чаллен, откинув голову, расхохотался над столь очевидной ложью. Отсмеявшись вволю, он встал перед ней, и Тедра подумала, что умеет читать мысли. Во всяком случае, то, что сейчас было у него на уме, не вызывало сомнений.
 Она подняла руку:
 — Не рвись в бой, воин! Ты весь в крови, если сам не заметил. На сегодня послаблений довольно, так что разворот и шагом марш к ручью! Если ты не против, мне хотелось бы въехать в твой город засветло и не встречаясь с другими саабо.
 Варвар не ответил, но, к удивлению Гедры, сделал так, как она сказала. Однако, направляясь к ручью, он продолжал улыбаться, и ей оставалось только гадать почему. Скорее всего проклятому воину понравилась идея о том, что она испугалась за него. Тедре же это не понравилось вовсе.




 Глава 18


 Ша-Ка-Ра оказался отнюдь не тем, что ожидала Тедра. Город располагался в долине горы Райк. К нему вела крутая извилистая дорога, по обеим сторонам которой высились голые склоны, делая город идеально защищенным от нападения. Тедра с облегчением увидела, что вокруг Ша-Ка-Ра нет глухих высоких стен, хотя в окружении гор надобность в дополнительной обороне отпадала. Она была здесь впервые и не знала, что шакаанцы просто считали оборону ниже своего достоинства.
 Вид на город открылся ей сразу, как только они выехали из леса. Перед ним на несколько миль простирались ровные поля. Тедра могла уже издалека судить о величине города, а она была впечатляющей, и о типах домов — большинство их было двухэтажными за исключением одного. В самом центре высился белокаменный замок. О, это было величественное сооружение! Некоторые его детали имели круглую форму, некоторые — квадратную или прямоугольную, причем все секции были различной высоты. Похоже, каждая комната внутри этого замка тоже была уникальной. Самой высокой деталью служила центральная башня с зубчатой крышей и спиральной лесенкой наверху. Оттуда, наверное, открывалась панорама всей страны до самого Болкарского хребта, а может, и дальше.
 Тедре приходилось видеть замки, смоделированные на компьютере и восстановленные по подробным описаниям древних кистранцев. Но среди них не было ничего похожего на этот чудесный архитектурный изыск варваров, который вздымался над городом, подобно благородному стражу. Скорее всего внутри он был холодным, мрачным и убийственно примитивным, но снаружи, благодаря отделке белым камнем, выглядел теплым и приветливым.
 Замок, несомненно, принадлежал шодану, и Тедра обрадовалась при мысли о том, что когда-нибудь в конце концов проникнет внутрь этого примитивного чуда для того, чтобы повидать сиятельного лидера и обсудить с ним вопросы торговли и найма воинов.
 Однако, когда они уже подъезжали к крайним домам, все радостные чувства Тедры сменились трепетом ужаса. Ей предстояло опять появиться перед людьми в таком неприличном виде: со связанными руками, спутанными волосами, голыми ногами, одетой в дерьмовый меховой лоскут. Совсем не так представляла она в мечтах свой первый визит в первый город на первой открытой планете. Хотя, надо признать, она все-таки произведет впечатление на туземцев, правда, впечатление это будет отрицательным.
 Вероятно, воины, вернувшиеся с охоты раньше них, предупредили остальных о том, что предстоит интересное зрелище. Казалось, целый город глазел сейчас на то, как хатаар Чаллена медленно шествовал по широкой главной улице. И если Тедра полагала, что небольшой отряд Чаллена состоял из отборных по росту и золотистости воинов, то теперь она убедилась в своей ошибке. Все мужчины в Ша-Ка-Ра были одинаковы, с разницей в росте не больше полуфута, с глазами и волосами коричневато-золотистых оттенков. Те же цвета преобладали и в женщинах.
 Женщины вызвали у Тедры особый интерес. Трудно сказать, чего она ожидала, но в своих тонких газовых платьях и накидках они казались вопиюще женственным воплощением кротости, стыдливости и беспомощности. Многие женщины годились по росту в агенты, но не обладали ни крепкой мускулатурой, ни широкой костью.
 А дети! О звезды, Тедра так давно не видела детей! Практически с тех самых пор, как сама перестала быть ребенком. А здесь их было множество, всех возрастов — некоторые сидели на руках у женщин, некоторые держались за руки воинов, другие, постарше, даже фехтовали на мечах. Тедра смотрела на них с любопытством, а они с таким же любопытством смотрели на нее — черноволосую чужестранку с аквамариновыми глазами.
 — Что ты думаешь о Ша-Ка-Ра, женщина?
 Лучше бы он не спрашивал! Она видела чистые улицы, вдоль которых тянулись ряды деревьев и фонарей с гаальскими камнями, опрятные организованные рынки, чудесный зеленый парк с тенистыми деревьями и прудиком, где плескалась детвора. Дома были украшены изящными арками, стеклянные окна имели различные размеры и форму, встречались и балконы с перилами. При каждом доме был зеленый двор, сад и конюшня.
 Город выглядел цивилизованным, но все же примитивным. Красивые люди с золотой кожей носили красивую одежду и украшения, но тоже были примитивными. У каждого мужчины на поясе висел меч — будь то торговец, ремесленник или воин. Каждую женщину и каждого ребенка сопровождал мужчина: даже в безопасных условиях родного города им не разрешалось выходить одним. Что Тедра могла ответить своему воину? Она видела, что по сравнению с Кистраном это просто доисторическая эпоха.
 — Твой город… хорош, он красивый, чистый, открытый. Я даже не ожидала.
 — Почему я чувствую неискренность в твоем ответе?
 — Нет, это просто удивление. Вспомни, я ведь думала, что вы живете в пещерах. По крайней мере ваши женщины не бегают в шкурах, как вы, мужчины.
 Это было несправедливым замечанием. Заалскинская кожа его обтягивающих черных браков была такого отличного качества, что не было сомнения в ее фабричной выделке. На других мужчинах были такие же браки, но с рубашками, или, точнее, жилетками-безрукавками до бедер. Обе половинки жилета просто запахивались и перевязывались на поясе ремнем, образуя на груди глубокий вырез, в котором виднелся большой круглый медальон. Такие медальоны, похоже, были в большом почете у шакаанских мужчин.
 — Почему ваши воины идут навстречу опасности почти обнаженными, а дома надевают на себя одежду?
 — Одежда стесняет движения. Как будто она не знает этого!
 — Знаешь, большинство воинов, солдат, всех тех, кого можно назвать военными людьми, предпочитают защищать себя доспехами или оружием дальнего действия. Это некоторым образом продляет жизнь.
 Чаллен усмехнулся ее сухому тону.
 — Значит, такие воины плохо владеют боевым, искусством.
 — Отлично! Тщеславие выше безопасности! Как же я сама не догадалась!
 На этот раз воин пропустил сарказм Тедры мимо ушей.
 — Для войны и набегов у нас есть щиты. Этого достаточно.
 — Вы воюете друг с другом? — спросила она и тут же сама ответила на свой вопрос: — Ну да, конечно! Как иначе вы бы получали пленных, о которых ты говорил и которых законы требуют связывать по рукам так же, как и меня? — Тедра опять заговорила резко: — Мне еще надо сказать спасибо, что законы не требуют раздевать своих жертв и заковывать их в цепи. Наши первобытные люди обычно делали это, провозя в таком позорном виде пленных через весь город.
 — Мы тоже так делаем.
 Тедра, побледнев, окинула взором толпы людей, жадно наблюдавших за ними.
 — Ты… ты собираешься сделать это?
 — Если бы я хотел, керима, то давно бы уже сделал.
 Тедра, обернувшись, удивленно взглянула на него:
 — Ты ради меня нарушил правило?
 — Ты — не обычный проигравший в поединке. Никогда еще женщины не выступали в этом качестве.
 — А нельзя ли нарушить сразу два правила, позволив мне въехать в город без этих веревок на руках?
 — И оставить шакаанцев в сомнениях относительно твоего статуса? — возразил воин.
 — А, ну как же! — с отвращением сказала Тедра. — Нам нельзя никого оставлять в сомнениях! А не то еще кто-нибудь подумает, что я прилетела с другой планеты для того, чтобы повысить ваш уровень жизни.
 — Все, что они могли бы подумать, — это то, что ты заказанная мною женщина. Никаких других мыслей даже не пришло бы им в голову.
 — И даже мысль о том, что я свободная женщина под твоим покровительством? — спросила Тедра.
 Нет, ей не удалось поймать его.
 — Свободная женщина не показалась бы на людях в таком наряде. Прежде чем въезжать в город, ты бы потребовала от меня чаури.
 И он дал бы ей чаури. Тедра теперь ясно видела разницу между свободной и заказанной женщинами этой планеты. Заказанные женщины не вправе требовать подобных вещей, так же как пленницы. А она была по статусу ниже их всех.
 В голосе Тедры послышалась злость:
 — Вы что, никогда не слышали о публичных заявлениях? Тебе достаточно один раз громко заявить, кто я такая, и всем все сразу станет ясно.
 — И ты хотела бы, чтобы я так поступил?
 — Конечно. — Она замолчала. Рассудительность варвара насторожила ее. Он не верит всем ее рассказам о себе, для него она только проигравшая в поединке — не больше. И он великодушно предлагает заявить во всеуслышание именно об этом после своих рассказов о том, что такие люди презираются и содержатся хуже пленников.
 — Иногда ты похож на подонка, воин! — в сердцах сказала Тедра и отвернулась.
 — Потому что дразню тебя? Публичные заявления делаются по случаю войны, набегов или по вопросам безопасности города и никогда ради оповещения населения о статусе какой-либо женщины.
 — Потому что мы так чертовски ничтожны?
 — Потому что статус женщины важен только для ее покровителя и домашних.
 — В моем случае это не совсем так, но я не собираюсь спорить с тобой до посинения. Лучше ответь мне на такой вопрос: что если одному из этих воинов, перед которыми ты меня сейчас демонстрируешь, я понравлюсь и он захочет предложить мне двойной союз?
 — Двойной что?
 — Это когда мужчина и женщина живут вместе. У шакаарцев нет такого слова, потому что у них все женщины — рабыни, но у вас должно быть такое понятие: когда два человека объединяются для эксклюзивных секс-совокуплений.
 Почему-то слова Тедры вызвали смех воина.
 — Да, у нас есть такие союзы. Но ты связана как пленница, а пленным редко предлагают такое.
 Так может, это и есть причина, по которой он не нарушил ради нее второго правила? Может, он просто не хотел, чтобы его беспокоили подобного рода предложениями, которые заставили бы его объяснять всем и каждому ее истинный статус?
 — Почему бы тебе не объяснить мне все сразу вместо того, чтоб тянуть кота за хвост? Столь тонкие различия между вашими женщинами сводят меня с ума, особенно разница между заказанной женщиной и пленницей, которая, похоже, состоит только в проклятой веревке на руках.
 — Заказанная женщина — это женщина без покровителя. Если ей предлагается покровительство, то она становится свободной женщиной и восстанавливается во всех своих правах. Пленница же насильно забирается у своего покровителя, и ее статус временный.
 — Почему?
 — Это же очевидно, женщина! Если женщина достаточно желанна, то ее бывший покровитель обязательно найдет способ вернуть ее: он либо похитит, либо купит свою женщину у нового хозяина. Вот почему воин десять раз подумает, прежде чем предложить союз женщине, которую в будущем у него могут украсть и которую он должен будет, в свою очередь, красть у ее похитителя, если она еще будет нужна ему, и так до бесконечности год за годом.
 — Ты хочешь сказать, что вы, сильные и могучие воины, жонглируете бедными женщинами, как мячиками, вместо того, чтобы разрешить свои проблемы с помощью мечей?
 — Из-за женщин не дерутся, керима.
 — Ах, прости! Я и забыла, как мы незначительны!
 — У воинов и без того хватает поводов для драки, чтобы еще…
 — Забудь, Чаллен! — холодно перебила Тедра, при этом недоумевая, почему ее так расстроили слова воина. — Никакие объяснения не смогут изменить ситуацию Даже у нас на Кистране, где считается нормой менять партнеров по сексу каждый день, мужчины иной раз дерутся из-за женщин, а случается, что и женщины дерутся из-за мужчин. Подобные поединки не имеют смертельного исхода — это шло бы вразрез с законом о ценности жизни. По конфликты улаживаются. Так что вас можно поздравить с тем, что вы успешно преодолели такую сильную эмоцию, как ревность. Думаю, к моим поздравлениям могли бы присоединиться и другие цивилизации.
 Если Тедра рассчитывала на возражения, то ее ждало разочарование. Воин не сказал больше ни слова, она тоже, потрясенная столь необычным открытием. Теперь она могла смело заключить, что варвары лишены многих сильных отрицательных эмоций, которым подвержены гуманоиды: гнева, ревности, разочарования, раздражения… И коль так, возможно, они обделены также некоторыми положительными переживаниями, например, любовью? А вдруг у них есть только животные инстинкты — самосохранения, продолжения рода — и все? Однако варвары, безусловно, обладают чувством юмора, а это — чисто человеческая эмоция. Тедра ухватилась за эту мысль.




 Глава 19


 Тедра несколько воспряла духом, когда они завернули на улицу, в конце которой виднелся вход в белый замок. Его окружали высокие стены такого же белого камня. Большие арочные ворота были открыты. Такую возможность нельзя упускать, ибо кто знает, когда подвернется следующая?
 — Почему бы нам не остановиться здесь и не засвидетельствовать свое почтение вашему шодану, Чаллен? А уж потом ты отвезешь меня к себе домой. Мне в самом деле очень хотелось бы повидать его.
 — Зачем?
 Его вопрос был чистой формальностью — он прекрасно знал ответ. Поэтому Тедра просто заверила:
 — Обещаю, что не скажу ни слова ни о моем происхождении, ни о торговых делах, ни о взаимовыгодных контрактах. Я просто хочу увидеть его.
 — Твое обещание такое же крепкое, как твоя клятва?
 — Можешь положиться! — с негодованием отозвалась Тедра, раздраженная тем, что варвар опять подвергал сомнению ее честность. — Я даже поклянусь стать моделью капистранской женщины, в точности исполняющей все приказы воина.
 — За одно это я удовлетворю твою просьбу.
 — Вот и чудненько!
 Видимо, Чаллена тоже что-то обрадовало, так как он тихонько посмеивался, въезжая в ворота. Тедра быстро забыла про него, захваченная открывшимся видом на широкий двор, окружавший замок, и на сам замок, оказавшийся так близко от нее. Сооружение действительно представляло собой комплекс различных по форме и размеру помещений, поставленных одно на другое в виде пирамиды. Квадратные и круговые башенки разделяли эти помещения, либо примыкали к ним сбоку. Кое-где между секциями было просто открытое пространство верхних двориков. Строение венчала центральная башня с конической крышей.
 Спереди к замку примыкало длинное прямоугольное здание с зубчатой крышей, входом обращенное к воротам. По всему его фасаду тянулись шесть широких ступеней, так что подняться по ним можно было с любой точки. Но вели ступени лишь к одной двустворчатой двери, сделанной, если Тедра не ошибалась, из стали торено.
 Возможно, имелись и другие входы, но Тедра сейчас их не видела. Двери были закрыты, по бокам стояли на страже два воина. Чаллен спешился прямо перед входом, при этом все остальные сворачивали на задний двор. Они ехали кто на хатаарах, а кто в повозках, груженных товарами и запряженных большими животными.
 На переднем дворе был огороженный крытый загон, где стояло не меньше дюжины распряженных хатааров. Они, нагнув головы, что-то ели из больших корыт. Тут она увидела невысокого человечка, который торопливо шел к ним от загона. Но вблизи он вовсе не выглядел маленьким, а лишь казался таким в сравнении с огромными воинами. Костюм его состоял из тонких брак и рубашки белого цвета. Одежда была, наверное, легкой и удобной, но ничем больше не примечательной.
 Не было сомнений, что человечек — представитель класса прислуги из Дараши, о котором говорил Чаллен. Этот слуга, очевидно, работал в конюшне, так как, подойдя, взял за поводья их хатаара, но в манерах дарашийца не чувствовалось услужливости раба. Он молча кивнул Чаллену и улыбнулся, не удостоив полуобнаженную Тедру даже взглядом.
 Ей показалось это настолько необычным, что она спросила у Чаллена:
 — Он что, не интересуется женщинами?
 — Он интересуется только дарашийскими женщинами, — просто ответил воин. — Все остальные запретны для него.
 — Он даже не потрудился взглянуть! Наверное, это разумно с его стороны. Но скажи: запрет двусторонний, то есть дарашийские женщины также запретны для воинов?
 — Нет, — сказал Чаллен с усмешкой.
 — Понятно, — с отвращением проговорила Тедра, затем, проводив человечка взглядом до самой конюшни, спросила: — Скажи мне, Чаллен, ты ведь и без моей просьбы приехал бы сюда по своим делам, не так ли? Отметиться о прибытии или что-то еще?
 — Да, мне здесь необходимо быть.
 — Почему же ты не сказал мне?
 — Мне показалось, что тебе понравилось торговаться со мной, керима.
 — Подлец и подонок, — пробормотала Тедра, получив в ответ еще одну усмешку.
 Варвар взял ее под локоть и повел по ступенькам. Оба часовых даже не пошевельнулись, чтобы открыть им двери, но в этом не было необходимости. Одна из створок открылась изнутри при их приближении. Вероятно, оба воина узнали Чаллена, так как не стали спрашивать его о цели визита. Они, так же как слуга, молча с улыбкой кивнули ему. Правда, в отличие от слуги, стражники не спускали глаз с Тедры, пока она с Чалленом под руку проходила в дверь. Это было больше похоже на норму. Однако все мысли вылетели у Тедры из головы, когда она увидела внутреннее убранство замка. Замка, черт возьми? Может, снаружи он и выглядел как замок, но внутри это был дворец!
 Они вошли в необъятный вестибюль с высоким потолком, где было так же светло и много воздуха, как и на улице. Белый сияющий пол из камня, похожего на мрамор, был устлан в центре голубой ковровой дорожкой шириной в дюжину футов. Стены вестибюля едва ли можно было назвать стенами, поскольку по обеим сторонам тянулись ряды огромных арок, ведущих в комнаты. В этих комнатах были видны кушетки без спинок, низкие столы, цветущие деревца в больших урнах и высокие открытые окна. Тедра догадалась, что это были столовые или гостиные, но не могла понять, зачем они были разделены. Что это — разделение классов или полов?
 Она уже собиралась задать вопрос своему спутнику, как вдруг заметила, что их приветствует мужчина, открывший им дверь. Судя по росту и одежде, он тоже был воином, но намного старше всех других, виденных Тедрой. При этом он был невероятно похож на Чаллена: тот же волевой квадратный подбородок, тот же сильный нос и темные глаза — темные настолько, что трудно было понять, карие они или черные. Отличие было только в волосах — они были короче и не насыщенно-золотые, как у Чаллена, а каштаново-ореховые.
 — Все спокойно? — спросил Чаллен у пожилого воина.
 — Настолько, насколько это возможно, когда под одной крышей собирается так много женщин. А ты, я смотрю, привел нам еще одну? — В голосе воина слышалось откровенное неодобрение. — Когда же начнешь продавать…
 — Знаю, Лоуден! — перебил Чаллен со вздохом. — Посмотрим, как-нибудь выберем время. Но это особая женщина, и с ней нельзя обращаться, как с остальными. Она — проигравшая в поединке.
 — Что?
 Ну конечно, Лоуден никогда не слышал о таком и, естественно, разразился хохотом — точь-в-точь как Тамирон. И, как в тот раз, у Тедры сжались кулаки. Она стояла, притопывая одной ногой и размышляя, насколько силен может быть удар ее связанных рук, если применить их в качестве дубинки. Ничего себе, этот мужик решил, что она предназначена в дар шодану! А ухмыляющийся Чаллен не сказал ничего, чтобы разубедить его, кроме того, что с нею надо обращаться по-особому. Пусть только посмеет…
 — Меня уже смертельно утомила роль объекта для ваших своеобразных шуточек…
 — Он смеется надо мной, женщина, а не над тобой! — поспешил успокоить Чаллен. — Для того чтобы стать проигравшим в поединке, необходимо, чтобы вызов был принят. Вот он и смеется надо мной, потому что я принял твой вызов.
 Ну коли так, пусть смеется! Она умеет быть великодушной!
 — А что тебе оставалось, когда ты перелетел через мою голову и шлепнулся на землю?
 Лоуден резко оборвал свой смех, но его тут же подхватил Чаллен, увидев удивленные глаза воина.
 — Лучше… сама… объясни…
 Больше он не мог выговорить ни слова, но Тедра поняла и так.
 — Думаю, он хочет моего признания в том, что я застала его врасплох, — обратилась она к пожилому воину и, понизив голос до заговорщицкого шепота, добавила: — Конечно, только совершеннейший увалень мог попасться на такой приемчик…
 — Женщина! — вскричали оба.
 Однако только Лоуден казался возмущенным. Глаза Чаллена все еще смеялись. А поскольку Тедру интересовал в данный момент лишь Чаллен, она обратилась к нему, изобразив на лице полное недоумение:
 — А что я такого сказала?
 Он очень старался выглядеть строгим.
 — Ты это прекрасно знаешь. Что случилось с тем уважением, которое было обещано?
 — Уважение ты увидишь тогда, когда… О небо! — У Тедры перехватило дыхание. — Это ваш шодан? — Широко открытыми глазами она глянула на Лоудена, который казался еще более возмущенным.
 — Я? — фыркнул он. — Женщина, шодан — тот, чье мастерство воина ты поставила под сомнение!
 — Ты о чем? Я же говорила о… — Она резко повернулась к Чаллену. Глаза ее сузились, но лицо не выдавало внутреннюю готовность взорваться. — Надеюсь, я что-то не так поняла, малыш? Ты ведь сказал бы мне о том, что ты шодан, если бы в самом деле им был?
 — Этот вопрос не имел отношения к нашим делам, керима.
 — Не называй меня «керимой», ты, сукин сын! — Гнев ее прорвался наружу. — Как смел ты не сказать мне об этом? Ведь ты знал, что у меня дело к шодану! Знал, что я в конце концов доберусь до него! Ты даже заставил меня дать обещание хорошо вести себя, чтобы я могла встретиться с ним! Хорошо же! Все кончено! Черт возьми, я имею право опять вызвать тебя на бой!
 Чаллен стоял, слушая ее оскорбления, но, когда Тедра остановилась, чтобы набрать в легкие воздуха, схватил ее связанные руки и, нагнувшись, продел в них свою голову. Когда варвар выпрямился, Тедра оказалась у него в плену, не имея возможности убрать свои руки с его шеи. В такой позиции уже нельзя было продолжать неистовую отповедь, на это скорее всего и рассчитывал воин. Но Тедра ничуть не испугалась, хоть и закричала.
 — Должна предупредить тебя кое о чем, воин, — совершенно спокойно сказала она, глядя на него снизу вверх без всякого выражения. — Когда мы сражались, я не применяла некоторых приемов, так как ты мужчина, а я женщина, и мне казалось, что это будет не совсем честно с моей стороны. Но сейчас я передумала.
 Все, она предупредила! Колено Тедры резко ударило Чаллену между ног. В тот же миг она высвободила руки, сняв их с шеи воина, согнувшегося пополам от боли. Видевший все это Лоуден быстро схватил ее за руку, полагая, что она хочет бежать. Но Тедра и не собиралась бежать. Зачем? Она ведь связана долгом чести! Что, однако, не означает, что ее могут хватать все подряд. Ему она не обязана повиноваться! И если Чаллен не сразу сообразил, что она будет делать, то до Лоудена это вовсе дошло только потом.
 Резко развернувшись, она уперла ногу в его колено, и Лоуден потерял равновесие. Его качнуло на Тедру, и той несложно было довершить падение воина, крепко державшего ее за руку. Достаточно было только дернуть этой рукой на себя. Лоуден упал, но сразу же вскочил на ноги, опять повернувшись к Тедре лицом. Пусть он старше, но он все-таки воин, такой же большой и мускулистый, как Чаллен. И его взгляд говорил о том, что он ждет продолжения боя. Но она не такая дура!
 — Скажи ему, Чаллен, — пусть отойдет! Я никуда не убегу. И, кроме того, я не бью лежачих!
 Чаллен уже наполовину разогнулся, но явно испытывал изрядное неудобство.
 — Мой дядя… не понял…
 — Я что, виновата? — возразила она. — Да, кстати, если считать, что я вызвала тебя на бой, то я бы сказала, что ты проиграл! — Это было сказано с улыбкой полного удовлетворения. — Твое счастье, что я сказала «имею право вызвать тебя», а не «вызываю тебя», так что можно считать, что вызова не было.
 Воин не сразу нашелся, что ответить. Зато вмешался Лоуден:
 — Женщину надо наказать.
 — Кто это сказал? — Развернувшись, Тедра одарила Лоудэна зловещим взглядом. — Какого черта ты вообще вмешиваешься? Я разбираюсь с этим воином, который получил по заслугам за то, что не поставил меня в известность о своем статусе.
 — Женщина…
 — Забудь о наказании, дядя Лоуден! — оборвала его Тедра. — В данном случае наказание неправомерно. Так что оставь при себе свои советы! Кроме того, он еще может называть меня «женщина», а для тебя я Тедра Де Арр.
 Чаллен встал между ними, наконец оправившись от боли, чтобы взять командование парадом на себя:
 — Оставь, Лоуден! Этой женщине кажется, что у нее хороший повод для гнева. И в чем-то она права. Я не хотел обсуждать с ней те вопросы, которые она намеревалась обсудить с шоданом. Поэтому я скрыл от нее свой статус. Конечно, как шодан я поступил нехорошо, но я действовал как воин, заинтересованный в другом. — При этом он так взглянул на Тедру, что ни у кого не осталось бы сомнений, в чем именно. — Признаю, что был не прав, женщина! Теперь твоя честь удовлетворена?
 Если бы Чаллен не сказал этого, она упрямо ответила бы «нет». Но при слове «честь» в Тедре заговорило чувство справедливости, и ей ничего не оставалось, как согласиться.
 — Что касается вины, то я полагаю, наши ошибки взаимно уравновешивают друг друга. Поэтому надеюсь, что не услышу больше разговоров о наказании.
 — За это ты не будешь наказана, — уверил ее Чаллен, но добавил: — Если же ты заслужить наказания в дальнейшем…
 — Ну хватит, я знаю! — огрызнулась Тедра, опять начиная злиться, услышав напоминание, без которого он мог бы и обойтись. — Когда закончится моя служба, я найду другого шодана, которого заинтересуют мои предложения. Так что можешь не беспокоиться — я тебя больше не потревожу разговорами о тех вещах, которые тебе совсем не интересны. В конце концов, ты слишком ограничен для таких разговоров и не подходишь мне.
 — Твое право! — отозвался Чаллен. По Тедре показалось, что она все же ударила его по больному месту. Если бы он еще подал вид, что это так!




 Глава 20


 Путь в спальню был прям — вверх по бесконечным ступенькам и направо. Здесь они пересекли еще один вестибюль, мягко ступая по такой же голубой ковровой дорожке, упершейся в огромные деревянные двери. Тедра с тревогой подумала, что открыть их, наверное, под силу только гиганту. Ее воин сделал это без особых усилий, и они вошли в комнату. Тут Тедра сразу же поняла, зачем их сопровождал Лоуден.
 — Извинись перед моим дядей! — сказал Чаллен тоном, не терпящим возражений.
 Она еле сдержала смех и просто ухмыльнулась. Что ж, действительно трудно не заметить большую кровать сразу при входе и, значит, трудно ошибиться в назначении комнаты. Следовательно, преимущество на его стороне.
 — В чем дело, малыш? Ты что, думал, что за пределами этой комнаты твоя просьба не возымеет результата?
 — Да, меня посещала такая мысль, керима. А теперь поступай в соответствии с моей инструкцией!
 — Ладно. — Тедра пожала плечами. — Почему бы нет? — При этом она нахально усмехнулась прямо в каменное лицо Лоудену: — Прошу прощения за то, что опрокинула тебя на пол, Лоуди, и за прочее неуважение, которое я выказала тебе. Однако такое вполне может повториться, если незнакомые мужчины будут поднимать на меня руку.
 — Это что, извинение, Чаллен? — В тоне Лоудена еще слышались нотки возмущения. Чаллен вздохнул:
 — Да, на ее манер. Эта женщина особенная. Она не из Кап-ис-Тра и даже не из тех стран, которые мы знаем. Это надо учитывать при общении с ней, иначе воину легко утратить самоконтроль.
 — Если я представляю такую угрозу для твоего самоконтроля, воин, тогда почему бы тебе не освободить меня от службы и не отпустить на все четыре стороны? — предложила Тедра.
 — Ты не представляешь для меня никакой угрозы, поклявшись мне в полном повиновении. Ведь так?
 Нет, он не поймает ее! Про «полное» повиновение речи не было!
 — В этой комнате — да.
 — Так вот в чем состоит ее служба проигравшего в поединке! — сказал Лоуден. Это открытие почему-то улучшило его настроение. Он даже хихикнул. — Тебе надо было сразу сказать мне об этом, шодан! Значит, за поведение этой женщины отвечать тебе!
 — Почему это так радует его? — удивилась Тедра.
 Чаллен тоже улыбнулся: теперь ему стала ясна причина прежнего раздражения Лоудена.
 — Он думал, что ты подпадаешь под его ответственность. Понимаешь, он управляет всеми женщинами в доме.
 — Управляет?
 — Следит за их поведением.
 — А, мастер кнута? Так вот что такое «дядя»!
 При этих словах Тедры оба воина как-то странно взглянули на нее. Она подумала, что им не понравился ее насмешливый тон, но вопрос Чаллена показал, что дело не в этом.
 — Разве ты не знаешь слова «дядя»?
 — Я выучила это слово, но мне неясно, что оно означает. У нас на Кистране нет подобных вещей. Это тот же случай, что и с животными, и с названиями блюд — я тебе уже объясняла. Есть множество слов, которых я не пойму, пока не увижу, с чем их можно сравнить…
 Но Чаллен отказывался понимать:
 — У вас что, не бывает дядей? Как же в таком случае ты называешь брата отца?
 — Кого-кого? Погоди-ка! Ты говоришь о родственниках?
 — Ну конечно! Семья, родственники, родня!
 — Все, все, я поняла, о чем речь! Но не смотри на меня так, будто я должна была понять все сразу! Говорю тебе, у нас на Кистране нет ничего подобного! Правда, теперь я вспомнила, что на одном из уроков истории мы проходили эту тему.
 Похоже, ни один из двоих не поверил ее словам, и Лоуден подтвердил это:
 — Я ухожу, шодан! От непонятных речей этой женщины у меня разболелась голова.
 Как только за ним закрылась дверь, Тедра фыркнула:
 — Мне казалось, я отлично говорю по-шакаански. Что же непонятного в моих речах?
 — У него, в отличие от меня, не было возможности поупражняться в расшифровке твоих слов. Но то, что ты сейчас сказала, женщина, лишено смысла. Люди не могут выжить без семьи!
 — Прекрасно могут! Это лишь одно из множества различий между нашими планетами. Но я знаю, ты не хочешь слышать о таких различиях, так что не буду утомлять тебя объяснениями! Я приберегу подробности для того шодана, который найдет их интересными.
 Тедра поспешно отвернулась, заметив досаду во взгляде воина, и громко расхохоталась. О, какая тонкая месть! Варвар умирает от любопытства узнать подробности, но он не станет спрашивать! И не потому, что поддерживает своего дядю Лоудена, который намеренно ушел от разговора.
 Дядя — подумать только! У Чаллена, наверное, есть и родители, а может, были. Возможно даже, братья и сестры. Этого следовало ожидать от столь примитивного общества. Тедре самой хотелось задать воину несколько вопросов. Но она весьма эффектно закрыла тему и не будет больше ничего спрашивать.
 Она не стала зацикливаться на мысли об утраченной возможности и решила отвлечься на осмотр своих новых спальных апартаментов. А они были более чем впечатляющи. Размеры комнаты повергли Тедру в трепет: одно это помещение, в котором шодан только спал, было в два раза больше всего ее нового дома! Конечно, здесь отсутствовали выдвижные стены, которые делили бы спальню на несколько секций различного назначения. Что она видела перед собой, тем только и можно было пользоваться. Но ей все это определенно нравилось.
 Так же как и нижний вестибюль при входе, комната была наполнена светом и воздухом. Вдоль одной стены шел длинный ряд высоких закругленных окон, вдоль другой — ряд еще более высоких арок, выходящих на балкон-сад. Подвешенные над арками белые шторы колыхались от нежных дуновений ветерка, сливаясь с белыми в серебряных прожилках мраморными стенами. Пол спальни устилал опять-таки голубой мягкий ковер, на котором стояли громадная кровать, низкие кушетки без спинок, вокруг большого довольно низкого круглого стола, сделанного из какого-то тщательно отполированного темного дерева. Посередине комнаты возвышалась причудливая вещь добрых десяти футов в окружности, предназначавшаяся, очевидно, только для красоты, поскольку на ней ничего не было.
 Вдоль третьей стены стояло множество больших резных тумб из того же темного дерева, обитых сверху такой же белой тканью, что и кушетки. Это делало их пригодными для сидения. Отсутствие кресел бросалось в глаза, но перед двумя открытыми окнами стояло еще несколько кушеток, а рядом небольшие столики. Тедра предположила, что они служили стойками для гаальских камней.
 Наибольшее впечатление и даже восторг вызвало у Тедры дерево десяти футов высотой в красивой черной глазированной урне, стоявшее в углу между оконной стеной и балконом. Дерево было покрыто густой листвой. Рядом росли растения помельче, наполняя угол комнаты зеленью всех уровней. Перед этим мини-садом стоял сливной мини-бассейн, размером не больше восьми футов в окружности. По поверхности бассейна плавали алые цветы.
 — Бассейн в комнате? — Тедра повернулась, ища глазами Чаллена. Она отыскала его там, где и оставила — у дверей. Воин стоял и наблюдал за ней. — Несколько маловат, тебе не кажется?
 — Это бассейн для мытья, а не для плавания.
 — Ах, да. — Тедра поспешила отвернуться обратно к воде, чтобы он не заметил ее гримасу. — Я и забыла, что мне придется какое-то время обходиться без приличной ванны!
 Воин, посмеиваясь, подошел ближе.
 — На мою ванну тебе не придется жаловаться, керима, — сказал он, не поняв ее замечание. — Итак, что ты хочешь испробовать раньше — ванну или кровать?
 — Я бы выбрала кровать в надежде на то, что это даст мне долговременную отсрочку от ванны. Но поможешь ли ты мне испробовать ее после того, что я сделала?
 Обернувшись, она поймала печальную улыбку Чаллена.
 — Возможно, что нет.
 В Тедре шевельнулось чувство вины, но она быстро подавила его.
 — Что ж, тогда я подожду испытывать твою кровать. Она такая огромная, что я боюсь в ней потеряться. — Кровать занимала не меньше десяти квадратных футов площади. Сверху постель была накрыта пышным голубым покрывалом, которое, казалось, готово было заглотить Тедру, стоит ей только лечь в центре. — Лучше я приму ванну, если ты не возражаешь. Она несколько успокоит мои нервы перед испытанием этого монстра.
 Варвар опять развеселился:
 — Ты права, но моя ванна тоже не совсем обычная, но не бойся — там не очень глубоко! Ее уже приготовили к моему приезду.
 — Знаешь, я и не подумала о глубине. Но мне не хотелось бы помешать тебе насладиться ванной. Мойся — а я посмотрю!
 — Ты сделаешь больше, керима! — Чаллен ухмыльнулся, и Тедра забеспокоилась. — Ты составишь мне компанию.
 Как был развязан ее пояс-веревка, Тедра не заметила, но не могла не почувствовать, как воин стянул с ее головы меховую накидку.
 — Подожди минутку! — Он подхватил ее на руки и понес прямо к бассейну, дав ей возможность по пути высказать свой протест. — Отпусти меня, Чаллен! Пожалуйста! Я не хочу… не-ет! — Но она уже висела над самой водой. — Ты не сделаешь этого…
 Но он сделал. Он просто отпустил руки, и Тедра с криком плюхнулась в воду. Варвар все же был прав: ванна была не очень глубока — вода доходила ей только до бедер. Крик испуга быстро перешел в возгласы негодования. Тедра подняла свои связанные руки и ударила ими по воде, пытаясь избавиться от этой обволакивающей, липнущей массы… Уф!
 Чаллен заливался веселым смехом, глядя на нее.
 — Если бы я не знал тебя, женщина, я бы решил, что ты не любишь воду! Может, холодновато?
 Только теперь Тедра заметила, что вода была теплой. Она льнула к телу, проникала во все поры… И это было не так ужасно, как ей казалось: похоже на то, как если стоять в бочке с жидким гелем или плотным воздухом. Но все же к такому надо привыкнуть!
 — А должно быть тепло? — спросила Тедра, наконец взглянув на Чаллена.
 — Должно быть? Ты что, предпочитаешь холодную ванну?
 — Я предпочитаю солнечную ванну, но это к слову. Мой вопрос — чистое любопытство, воин. Теплая, холодная, горячая… какая ванна считается нормой?
 Чаллен не ответил и молча начал расстегивать свой ремень. У Тедры тревожно забилось сердце — она рассердила его чем-то! И, похоже, она знает чем.
 — Послушай, воин, подобные проблемы будут возникать у нас с тобой на каждом шагу. Тебе кажется, что я нарочно злю или дразню тебя, но это не так! Если кто-то ни разу не был в воде, а кто-то был, то вполне естественно для того, кто не был, спросить у того, кто был, насчет температуры и прочего…
 — Довольно, женщина! По твоему телу не скажешь, что оно не знало воды. Думаешь, я не унюхаю разницу?
 Тедра рассмеялась:
 — Перед тем как покинуть эту планету, я найду способ затащить тебя на свой корабль, в солнечную ванну. Ты не найдешь там ни капли воды, но выйдешь оттуда таким чистым, каким не бывал даже в мечтах. Это займет секунды три. Современная технология — эффективно, быстро, легко! Но, судя по твоему виду, ты принимаешь мои слова за очередную небылицу. Все правильно, малыш! Каждому свое!
 Чаллен, не ответив, приблизил свой меч к ее поднятым рукам. Сердитое лицо варвара не испугало Тедру. Она знала — он хочет поразить веревку на ее запястьях, а не ее сердце. Тедра развернула руки и легко перетерла веревку о клинок. Наконец-то она свободна от пут!
 Сбросив грубую веревку на пол к ногам воина, Тедра ждала, когда тот присоединится к ней. Если его так раздражают ее вопросы насчет мытья, она просто посмотрит на него и без слов поймет, как это делается.
 Рядом с бассейном стояла скамейка, которую Тедра не сразу заметила, потому что она скрывалась в зеленой листве. С одного края на скамейке лежала стопка полотенец. Чаллен уселся с другого и начал снимать свои сапоги. При этом он поглядывал на Тедру, и раздражение постепенно сходило с его лица.
 — Сядь, керима, — наконец сказал он.
 — Чтобы утонуть? Нет уж, я лучше постою, если не возражаешь.
 — Сзади тебя есть бортик, на него можно сесть, — сказано было со вздохом.
 — О, уверена, это очень хороший бортик, — согласилась Тедра, взглянув назад. — Но я все же постою.
 Она готова была поклясться, что звук, который услышала в ответ, выражал досадливое недовольство. Вслед за этим Тедра увидела, как Чаллен стягивает браки со своих длинных ног. Внезапно ее захлестнуло горячей волной — но не воды. Чаллен оперся рукой об пол и перемахнул через край бассейна. Тут же ей в живот с легким шлепком ударила настоящая волна. В следующий момент воин стоял перед ней, и уже не одна вода ласкала тело Тедры.
 — Это тебе надо было накрыть водой, — сказал он, вращая своими ручищами вокруг ее грудей.
 — Перестань! Ты все прекрасно видел бы сквозь воду!
 — Но не так четко, как сейчас. Я бы не отказался от приглашения, женщина!
 — Так вот почему ты хотел, чтоб я села? Почему же ты сразу не сказал? Ради хорошей цели отчего бы не рискнуть? А я уверена, это хорошая цель… а ты как думаешь?
 Неожиданно сильные руки воина скользнули с ее груди на спину, и она прильнула к его мускулистому телу. Тедра еще успела поймать его улыбку, но через секунду их губы слились в поцелуе. Другого ответа ей и не требовалось. Она обвила руками мощную шею, и в течение последующих нескольких часов убедилась, что у примитивной ванны есть и другие, намного более приятные назначения, помимо просто мытья.




 Глава 21


 Тедра повернулась на бок и обнаружила, что лежит в центре гигантской постели Чаллена, закутанная в покрывала. Недаром она при первом же взгляде на проклятую кровать почувствовала, что потеряется в ней! Сейчас, когда большого варвара не было рядом, именно так и случилось. Однако по крайней мере постель не собиралась ни глотать ее, ни душить.
 В конце концов Тедре удалось высвободить один локоть, чтобы опереться и посмотреть, от чего она проснулась. Она надеялась, что это был… но нет! То был не Чаллен. Он ушел на рассвете, очень нежно простившись с ней. Воин предупредил, что будет очень занят сегодня и вернется только к вечеру, или, как он сказал, к восходу луны. Вчера он оставил без рассмотрения несколько дел, проведя остаток дня с Тедрой и помогая ей освоиться в доме или хотя бы только в его спальне. Сегодня Чаллен вернулся к своим обязанностям шодана. Но вот беда — Тедра чувствовала себя брошенной. А разбудило ее появление молоденькой дарашийки, которую Тедра уже видела. Чаллен, правда, не потрудился представить их друг другу вчера, когда девушка внесла в спальню ужин. А та, не проронив ни слова, быстро удалилась. Воин, ждавший у входа, закрыл за ней дверь. Увидев воина-привратника, Тедра почувствовала еще большую тревогу по поводу массивных дверей. Она немедленно вскочила и попробовала открыть дверь сама. Получилось, слава небесам! Не слишком легко, но получилось! Значит, воин открывал дверь перед служанкой лишь потому, что руки ее были заняты большим подносом.
 Сейчас в руках у девушки опять был поднос, но намного меньшего размера, чем вчера. На этот раз дверь за ней затворилась. Дарашийка поставила поднос на большой квадратный стол, вокруг которого располагались кушетки. Тедра вспомнила, как ужинала там вчера с Чалленом.
 Это был этюд в стиле декаданс. Они лежали, развалившись на разных кушетках, встретившись на углу головами: она на животе, Чаллен — на боку, и ели пальцами. Варвар получил наконец возможность покормить ее свои любимым способом: они были в «месте для сна», и Тедра не могла ни отказать ему, ни укусить его за пальцы. Ей было велено кормить его точно так же, и Тедра не стала возражать. В процессе еды Чаллен сосал ее пальцы. Это оказалось настолько эротично, что пришлось прервать ужин на час и закончить его уже холодным. Чаллен хотел было распорядиться, чтобы принесли свежие блюда, но Тедра запротестовала: уж слишком было бы очевидно, по какой причине остыла их первая порция. Конечно, и так все знали, чем она занимается в спальне воина. Но ей не хотелось, чтобы говорили: «Черт возьми, эта женщина настолько ненасытна, что не может оторваться от воина, даже чтобы поесть!» Впрочем, по правде говоря, так оно и было.
 Девушка не ушла сразу же, как сделала вчера вечером. Она подошла к кровати, улыбаясь и глядя Тедре прямо в глаза. В ее манерах не было ни подобострастия, ни угодливости. У дарашийцев были странные отношения с правящим классом: слуга-дарашиец стоял чуть выше феодального крепостного, но чуть ниже свободного человека. Это были просто слуги, которые подчинялись определенным законам, так же как и женщины планеты Ша-Каан. Однако, похоже, их не слишком расстраивала такая участь.
 Тедра прибыла сюда из мира, где не было слуг, — их успешно заменяли механизмы — и понимала: надо еще привыкнуть к тому, что тебя будет обслуживать человек из плоти и крови.
 Этот человек из плоти и крови был на несколько лет младше ее: хорошенькая девушка с каштановыми волосами и карими глазами. Такое преобладание коричневых оттенков напомнило Тедре о тех женщинах, которых она видела вчера на улице. Кожа дарашийки была темная, а не золотая. Как и слуга-дарашиец из конюшни, она была много меньше средних жителей планеты, ростом едва ли выше пяти футов.
 — Не желает ли госпожа принять ванну после завтрака?
 Тедра глянула на мини-бассейн, пустой в это утро. О небеса, у варваров был водопровод! Система подачи и слива горячей и холодной воды! Шакаанцы, подобно шакаарцам, преуспели в некоторых вещах, а в чем-то безнадежно отстали, особенно это касалось их фанатичной приверженности старым верованиям и обычаям.
 — Нет-нет, ванны не надо, спасибо! Навряд ли ванна доставит ей удовольствие в отсутствие Чаллена!
 — Могу ли я выбрать чаури для госпожи? Тедра нахмурилась, опять услышав, как девушка назвала ее госпожой.
 — Послушай-ка, ты не рабыня, и я не твоя госпожа. Почему бы тебе не называть меня просто Тедра?
 — Это было бы не так уважительно.
 — Для тебя здесь все господа и госпожи?
 — Да, госпожа.
 — И это не утомляет тебя?
 — А почему это должно меня утомлять?
 Тедра вздохнула:
 — Ничего не скажешь, поговорили! Ну а если я прикажу тебе называть меня Тедрой? Сработает такой фокус?
 — Фокус?
 — Поможет ли приказ? Или желания проигравшего в поединке ничего не значат здесь?
 — Проигравшего в поединке? Госпожа шутит?
 — О да, я великая шутница! — Тедра насмешливо фыркнула. «Ради того, чтоб только слышать из уст девушки свое имя, пожалуй, не стоит так напрягаться!» — подумала она, а вслух сказала: — Можешь принести мне что-нибудь из одежды, пока я буду выпутываться из этих дерьмовых покрывал. То есть, конечно, если приносить одежду входит в твои обязанности.
 Девушка кивнула, изо всех сил стараясь не рассмеяться. Вероятно, это и в самом деле было забавно — смотреть на взрослую женщину, закутанную в одеяла туже, чем подарочная коробка в блестящую обертку. К тому же женщина не совсем понимала, как ей высвободиться из этого кокона. Тедра хотела было сказать про удобство воздушных одеял, которые выключаются сразу, как только вы садитесь в постели, и ноги ваши уже не могут ни в чем запутаться. Однако говорить о достоинствах своей планеты значило лишь подвергать себя еще большим затруднениям.
 — Вы позволите?
 Девушка забралась коленями на край постели, нашла кончик одеяла, подоткнутый Тедре под ягодицы, и потянула за него. При этом размоталось все одеяло, а Тедра, вспомнив о своем совершенно голом виде, вспыхнула от смущения. Но девушка, казалось, ничего не заметила.
 Справившись с одной проблемой, она слезла с кровати и деловито пошла решать другую. Служанка толкнула дверь без ручки, которую Тедра не увидела вчера. Эта дверь находилась в стене между двумя огромными длинными тумбами, и Тедра увидела за ней целую комнату. Ей не терпелось заглянуть туда, но она никак не могла справиться с простыней, которую решила обмотать вокруг себя, чтобы прикрыть наготу.
 Несколько минут спустя Тедра, завернутая в светло-голубую простыню, волочившуюся за ней шлейфом, подошла к открытой в стене двери и сразу поняла, что перед ней старомодный гардероб, каких она никогда не видела раньше. Домашний гардероб Тедры механически выбрасывал из стены полки с нужными вещами, стоило ей только набрать их код. Ей никогда не приходило в голову поинтересоваться, где хранится одежда или куда она исчезает, когда робот-уборщик почистит ее. Такие вещи были для нее само собой разумеющимися и не вызывали вопросов.
 У Тедры было такое ощущение, что этот гардероб значительно больше обычных, так же как и спальня, к которой он примыкал. Высокое зеркало, полка, уставленная бутылочками и кувшинчиками, и даже кушетка в углу говорили о том, что гардероб используется также в качестве комнаты для переодевания. Множество полок, выдвижные ящики, которые занимали целую стену и располагались так высоко, что даже Тедре трудно было дотянуться, наводили на мысль, что, помимо прочего, помещение служило кладовкой.
 Одежды здесь было великое множество: она висела на плечиках, на кронштейнах, прибитых к стене, на смешных подставках, которые стояли прямо, но искривлялись кверху для того, чтобы на них можно было класть развернутые комтоки. Устройство гардероба позволяло охватить взглядом всю имеющуюся одежду — список вещей не требовался.
 В основном там были мужские вещи: сапоги, ремни для мечей, дюжины пар браков — все из черной заалскинской кожи, комтоки из фантастического блестящего материала. Но в этом море одежды можно было заметить и несколько чаури, висящих на подставках. Точно в таких Тедра видела вчера женщин на улице. Все чаури были одинаковы и выглядели как квадратные отрезы тонкой газовой ткани, сложенные вдвое и связанные между собой.
 — Эти три чаури приготовлены для вас, госпожа. Но если вам не подойдет цвет, я могу подобрать другие. Есть лоскуты самых разных расцветок, какие вы только пожелаете.
 Слово «лоскуты» сначала насторожило Тедру, но, подойдя поближе, чтобы рассмотреть приготовленные чаури, она увидела, что по-другому их трудно было назвать. Как юбка, так и верхняя часть этих самых чаури были именно лоскутами, которые связывались вместе и свободно свисали вдоль тела женщины.
 И все же чаури были чуть-чуть сложнее, чем просто лоскуты. В этом Тедра убедилась, взяв в руки одно из них, белого цвета. Верх представлял собой двенадцать отрезов, скрепленных крепкими узлами — по шесть на каждом плече. Один отдельно взятый отрез был совершенно прозрачным, но, ниспадая один на другой, они хоть и просвечивали, но уже не так явно. Только на груди чаури становилось абсолютно непрозрачным: здесь лоскуты перекрещивались, увеличивая, таким образом количество слоев.
 Юбка тоже состояла из двенадцати отрезов, каждый из которых уголком в три дюйма был вшит в узкий эластичный пояс — один за другим, по кругу. Лоскуты свободно свисали вдоль ног, никак не связанные и не сшитые между собой. При этом от щиколоток до икр ткань расходилась углами, оголяя ноги. Отрезы готовы были разойтись и выше от малейшего ветерка или от быстрой ходьбы, открывая при этом взорам голени, колени и даже бедра.
 Из того же материала был сделан и пояс, которым подвязывалась верхняя часть чаури. Этот пояс служил для того, чтобы подчеркнуть фигуру, а может быть, и для того, чтобы помочь лоскутам прикрыть то, что они должны были прикрыть. Это уже не интересовало Тедру. Осмотрев чаури, она швырнула его обратно на подставку. Служанке, стоявшей тут же в ожидании ее выбора, она сказала только два слова:
 — Забудь это!
 — Госпожа?
 — Пока жива, я не напялю на себя такое, малышка… Кстати, как тебя зовут?
 — Джелла, госпожа. Если эти цвета…
 — Дело не в цветах, Джелла, хотя я не в восторге от пастельных тонов. Дело в веселеньком материальчике типа «а ну-ка загляни мне под юбку». Не говоря уж о том, что эти дерьмовые чаури призваны скорее раздеть, чем одеть. Найди мне что-нибудь другое.
 — Но…
 — Что-нибудь наподобие того, что надето на тебе.
 На девушке была точно такая же белая блузка без рукавов, что и на слуге-дарашийце. Только он носил браки, а она длинную юбку, но цельную — без всяких там разрезов.
 — Твой костюм выглядит легким и удобным. В нем мне не придется играть в игру «посмотри внимательно, может, что-нибудь и заметишь».
 — Но это не чаури.
 — И что?
 — То, что дамы Кап-ис-Тра носят только чаури. Вы можете надеть только чаури.
 А служанки, очевидно, не могли. От Тедры не ускользнуло, что Джелла сказала за всю страну, а не только за их город.
 — А что будет, если я откажусь? Вопрос явно встревожил девушку:
 — Но вы не можете отказаться. Шодан не позволит.
 Тедра стиснула зубы. ТЈй не хотелось надевать это чертово чаури, но ей также не хотелось портить отношения с Чалленом, которые, кажется, начинали идти на лад. Тоскливым взором она окинула его воинские наряды, которыми был забит гардероб. Нет, она не может надеть мужские вещи — первый встречный воин потребует их снять, а у Тедры вовсе не было желания опять проходить через это.
 — Проклятие! — рявкнула она, указав пальцем на одно из чаури. — Это!
 Тедра выбрала зеленое, так как полагала, что голубой и белый — некие символы шодана: весь замок был выдержан в бело-голубой цветовой гамме. А сейчас она слишком расстроена, чтобы порадовать Чаллена, одевшись в его цвета.
 — Кстати, чьи это чаури? — спросила она Джеллу, которая помогала ей одеться.
 Теперь Тедра видела, как легко верхняя часть чаури может безнадежно запутаться, если надевать ее поспешно и невнимательно.
 — Ваши, госпожа.
 — Но чьи они были раньше?
 — Ваши…
 — Ладно, оставим! — оборвала Тедра, терпение которой сменилось раздражением.
 Эти вещи были здесь и до того, как она появилась в доме шодана, значит, они принадлежали кому-то другому. Тедру нисколько не интересовало, кто делил с Чалленом его гардероб до нее. Но надевать чьи-то обноски? Он еще услышит, что она думает об этом!
 Когда Джелла повязала пояс и Тедра взглянула вниз, она не смогла удержаться от стона, а поймав свое отражение в зеркале, чуть не зарычала. Теперь ей понятно, почему те женщины, которых она видела на улице, выглядели такими мягкими, стыдливыми… беспомощными. В чаури невозможно выглядеть по-другому.
 Тедра вовсе не возражала против открытой одежды. У нее дома есть костюмы, которые обнажают даже больше тела, чем эти. Но она никогда еще не носила ничего столь изящного, столь вызывающе женственного, столь чертовски нежного. Тедра чувствовала себя чужой, полуодетой, уязвимой…
 — Шодану понравится, госпожа, — беспокойно заметила Джелла, видевшая реакцию Тедры. — Вы выглядите чудесно!
 — Я выгляжу, как служащая противострессовой клиники, — с отвращением отозвалась та. — Но пока меня не видит Марта, думаю, я не умру от этого чаури!




 Глава 22


 Тедре все-таки удалось отомстить Чаллену за то, что он принудил ее носить их проклятый наряд. И это была сладкая месть, возможность осуществить которую подвернулась совершенно случайно.
 После завтрака Джелла повела ее на экскурсию по замку. Тедре было настолько интересно, что она на какое-то время забыла о своем новом наряде. Тем более что другие женщины были одеты точно так же, и ни одна из них не чувствовала ни малейшего смущения. Джелла представила ее женщинам, объясняя при этом, кто они и по какой причине находятся здесь. Тедра в это утро узнала очень много интересного о женщинах Ша-Каана. Причем не все ей понравилось, но в конце концов она здесь не для того, чтобы менять порядки на этой планете. Единственное, чего хотела Тедра, — наладить торговые связи и, если повезет, заручиться помощью шакаанцев по спасению Кистрана.
 Когда они проходили мимо комнаты, где работал Чаллен, Джелла предупредила, что туда заходить не положено. Но Тедра была не из тех, кого можно остановить словами «не положено». Она проскользнула в комнату, несмотря на протест дарашийки, которая наотрез отказалась последовать за ней. Помещение оказалось длинным и глухим. Стены и пол были из такого же похожего на мрамор сияющего камня, что и повсюду в замке. Здесь камень был светло-голубым с темными прожилками. Ряд за рядом стояли низкие кушетки, обитые белым материалом, образовывая в центре проход. В дальнем конце комнаты восседал за столом, подобно чиновнику Дома Правительства, сам Чалден.
 Она ожидала увидеть трон или, по меньшей мере, пьедестал из подушек. При виде же простого стола Тедра удивилась. Но это, решила она, просто еще одна особенность Ша-Клана, порядки которого отличались от образа жизни древних кистранцев, известного ей из истории.
 В комнате было полно народу. Чуть ли не на каждой кушетке сидели по два-три воина. Вероятно, они ожидали своей очереди говорить с шоданом, который сейчас беседовал с четырьмя мужчинами, стоявшими перед его столом.
 Тедра не слышала, о чем они говорили, и уже хотела незаметно выскользнуть из комнаты, запретной для женщин, как вдруг глаза Чаллена остановились на ней. Он тут же встал, прервав свою речь, и Тедра забеспокоилась. Она тревожно смотрела, как ее воин выходит из-за стола и направляется в проход между кушетками. При этом Чаллен не сказал ни слова извинения по поводу столь резкого ухода. Естественно, присутствующие начали оборачиваться, чтобы узнать причину такого поведения пгодана, и вскоре все глаза в комнате устремились на Тедру.
 Ей очень хотелось выскочить из комнаты, но это было бы похоже на трусость, и Тедра не двинулась с места. Иногда смелость причиняет боль. То же можно сказать и о гордости пополам с упрямством. Ей оставалось лишь надеяться на то, что Чаллен не слишком сердит на ее появление в неположенном месте.
 Однако, когда варвар подошел ближе, Тедра увидела, что огонь в его глазах не имел ничего общего с гневом. Она расслабилась и даже немного развеселилась, узнав этот взгляд. Варвар был охвачен пламенем вожделения, и у Тедры закралось подозрение, что искрой послужила не столько она сама, сколько чаури, надетое на ней. Его глаза, жадно оглядывавшие Тедру с ног до головы, говорили красноречивее любых слов.
 Подойдя, Чаллен молча взял ее под локоть, вывел из комнаты и, не останавливаясь, повел дальше, по широкому вестибюлю.
 — Куда мы идем? — спросила Тедра с понимающей ухмылкой, которую воин не увидел, так как не потрудился повернуться к ней.
 — В мою спальню, — коротко ответил он.
 — А почему я должна идти туда?
 — Женщина…
 — Мет, подожди! — И когда воин остановился, чтобы взглянуть на Тедру, та спокойно заявила: — Мне незачем идти в твою спальню, Чаллен.
 — А мне есть зачем.
 — Ну так иди! Я не держу тебя. Чаллен контролировал свое желание, но от этого оно не становилось меньше.
 — Ты пойдешь со мной, керима, — сказал он спокойно.
 — Почему я должна идти с тобой?
 — Женщина, ты прекрасно знаешь почему. — Это уже было сказано не столь ровным голосом.
 Тедра чуть не рассмеялась, услышав такой аргумент, но постаралась не выдать своей веселости.
 — Может, и знаю, малыш, но взгляни на ситуацию с моей точки зрения. Твое внезапное влечение ко мне отнюдь не лестно для меня, а, напротив, даже оскорбительно. Я ведь отлично знаю, что вовсе не я разожгла в тебе страсть, а это дерьмовое одеяние, которое мне пришлось напялить. Будь на мне сейчас что-нибудь из моих вещей, которые я могла бы взять на корабле, если бы ты, между прочим, отдал мне мой фазор-передатчик, у тебя вряд ли возникло бы желание прервать работу ради небольшой разминки в постели. Ты скорее всего просто наорал бы на меня, заставив выйти из твоего кабинета, вместо того чтоб выходить самому.
 Тедра ждала, пока до Чаллена дойдет, что он покинул кабинет, полный воинов, ожидающих его возвращения. На его лице появилось комичное выражение, отражающее досаду и желание одновременно. Но Тедре удалось сохранить серьезность. Месть была великолепной, и ей не хотелось портить себе удовольствие.
 — И кроме того, — продолжала она, — я сейчас знакомлюсь с твоим замком, и мне очень нравится экскурсия. Поэтому считаю твою просьбу нерезонной в настоящий момент. Ты же говорил мне, что я имею право отказаться от нерезонных просьб, так же как и от требований исполнения моей службы, если они получены не в «месте для сна». Ты же не станешь уверять меня, что спишь в этом вестибюле…
 — Довольно, женщина! — прервал Чаллен, не пытаясь скрыть своего раздражения. — Я сейчас просто отнесу тебя в мою спальню, и вопрос будет решен.
 — О да, конечно, ты можешь так поступить, — согласилась Тедра, притворяясь удивленной, и тут же лишила его этой возможности: — Но в таком случае я буду считать наш договор расторгнутым, а себя свободной от службы. Так что, если хочешь посмотреть, как я умею отстаивать свои интересы, неси меня в спальню.
 Воин уставился на Тедру и долго молчал. Она могла бы поспорить, что Чаллен вспоминал сейчас их последнее слияние не в «месте для сна» и ее признание в том, что она не в состоянии была протестовать после его поцелуя. Тедра осторожно попыталась отодвинуться, но он все еще держал ее под руку, а это значило, что можно было забыть об освобождении до тех пор, пока варвар сам не решит отпустить ее.
 — Выбрось эти мысли из головы, воин!
 — Какие мысли?
 — Ты чертовски хорошо знаешь какие! Я официально заявляю протест. Теперь любая твоя попытка воспользоваться ситуацией будет расценена как нарушение правил. — Она с облегчением почувствовала, что воин отпустил ее руку, издав при этом тяжелый вздох. — Не вешай носа, малыш! До восхода луны всего несколько часов, и я приду прямо туда, куда ты хочешь.
 — Мысль об этом не спасет меня сейчас, керима.
 В тоне Чаллена было столько тоски, что Тедра уже хотела передумать. Его желание возбуждало ее, что казалось странным, поскольку с другими мужчинами она не испытывала ничего подобного. Но Тедра решила не упускать такую шикарную возможность отомстить варвару за то, что из-за него ей пришлось нацепить ненавистное чаури. Ничего, они позже наверстают упущенное удовольствие!
 Тедра шагнула к варвару и нахально провела пальцем по его открытой в вырезе комтока груди — от того места в центре, где висел большой золотой медальон, вниз, почти до самого пояса браков.
 — Радуйся, что я образумила тебя, Чаллен! Если бы ты вернулся к себе в кабинет после долгого отсутствия, каждый воин сразу бы понял причину, по которой ты заставил всех ждать, и тебе было бы неловко, верно? А так все решат, что ты вывел меня из своего рабочего кабинета, отругав за вторжение в неположенное место, — только и всего.
 — Женщина, никому из ожидающих меня воинов и в голову не придет, что у меня могут быть иные причины, кроме той, что есть на самом деле. Тем паче после того, как они увидели тебя собственными глазами. Но ты, похоже, в курсе, что мой кабинет — запретная для тебя зона?
 Тедре безумно хотелось солгать. Тем более что в глазах воина засветился огонек предвкушения ответной мести. Нахмурив брови, она отступила, но слишком долго промедлила с ответом, позволив Чаллену угадать истину.
 — Ты, я вижу, прекрасно запомнила правила, которые могла бы и забыть по желанию воина. Ну а я прекрасно помню, что бывает, когда правила нарушаются.
 Тедра лязгнула зубами.
 — Если ты говоришь о наказании, Чаллен, то можешь наказывать меня хоть сейчас, черт побери! Не моя вина, что ты весь воспылал, увидев проклятое чаури, которое я просто ненавижу!
 Варвар усмехнулся. Теперь веселость Тедры перешла к нему.
 — Можешь думать как хочешь, керима, но не в этом причина моего внезапного влечения к тебе. Я каждый день вижу женщин, одетых, как ты сейчас. Но ни разу не испытывал столь сильного порыва наполнить их моим жаром, какой испытываю сейчас из-за тебя.
 — Но твой порыв возник только потому, что я одета в соответствии с вашими представлениями о норме. Признайся, Чаллен! Значит, в этом все же виновато чаури.
 — Не стану отрицать, что нахожу тебя красивой и желанной в одежде капистранских женщин, но, однако, не более красивой и желанной, чем без одежды вообще. — Щеки Тедры запылали. — Не стану отрицать также, что до сих пор надеюсь на то, что ты передумаешь и все-таки пойдешь со мной в спальню.
 — А если я соглашусь, ты забудешь наказать меня за появление в неположенном месте? — спросила Тедра, мрачно подумав при этом, что шантаж имеет место быть на всех планетах.
 — Нет, не забуду.
 Такого ответа она не ожидала.
 — Что ж, по крайней мере честно, — недовольно сказала Тедра. — При сложившихся обстоятельствах я думаю, ты понимаешь, почему у меня нет настроения соглашаться?
 — Конечно.
 Чаллен кивнул и пошел обратно в кабинет.
 — Подожди минутку! — Она поймала его за руку, — Как я уже сказала, наказывай меня сейчас! Я не хочу провести остаток дня в томительном ожидании.
 При этих словах золотая бровь воина насмешливо поползла вверх.
 — Не ты ли мне только что говорила, что до восхода луны осталось всего несколько часов? Потерпи, керима, и ты получишь тогда свое наказание, но не раньше.
 Испепелив воина взглядом, Тедра развернулась на своих голых пятках и пошла прочь, заметив с отвращением, что Джелла скрылась, не дожидаясь раздачи наказаний. Умная девочка!
 — Женщина!
 — Что? — огрызнулась Тедра, резко обернувшись и нацелив на Чаллена тот же убийственный взгляд.
 — Если бы я предупредил тебя, что в палату петиций заходить нельзя, ты не стала бы нарушать запрет, верно?
 Это был спорный вопрос, но она спросила:
 — И что из того?
 — Ты ослушалась предупреждения не воина, а всего лишь дарашийки. Такой маленький проступок требует маленького наказания. Так что у тебя нет причин с ужасом ожидать его.
 Сказав это, Чаллен исчез в запретной для женщин комнате. Тедра удивленно уставилась на закрытую дверь. Что это? Варвар пообещал, что ее наказанием будет всего лишь легкий шлепок. Он мог и не говорить этого! Однако все же сказал, потому что не хотел, чтобы она сильно беспокоилась.
 Тедра улыбнулась, почувствовав, что все ее существо переполняется невероятной нежностью и теплотой. Ей хотелось смеяться от радости. Ей хотелось вызвать Чаллена и сказать ему, что она все-таки передумала и согласна идти в спальню. Но она не сделала ни того, ни другого. Конечно, Тедра оценила заботу Чаллена. Но он не должен забывать, что в его мире есть такие вещи, которые ее возмущают и с которыми она не собирается мириться, коль скоро они затрагивают ее интересы. Пусть знает, как сильно она ненавидит эти их чаури! Может быть, он все же сделает для нее исключение, разрешив носить что-либо более приемлемое?




 Глава 23


 Джелла так и не появилась, и Тедре пришлось продолжить знакомство с замком самостоятельно. Но вскоре она заскучала без объяснений дарашийки: ей было непонятно назначение комнат, по которым она проходила, и положение встречавшихся по дороге людей. У нее в запасе было не слишком много планов на остаток дня: либо вернуться в спальню Чаллена и бездельничать там до вечера, либо пойти в ту просторную комнату, через которую она проходила недавно, и служившую, очевидно, местом посиделок для женщин — по крайней мере свободных женщин. Там были сироты, вдовы, старухи, пережившие своих детей и мужей. Все они находились под покровительством у шодана и сидели сейчас в гостиной, судача друг с другом и неторопливо работая иголкой.
 Тедра не могла представить себя среди них, особенно после того не слишком дружественного приема, который они ей оказали. Некоторые из этих свободных женщин поздоровались с Тедрой, не скрывая холодного безразличия. Однако торчать в спальне ей тоже не очень хотелось. Поэтому Тедра предпочла отмести оба варианта и выбрать третий: она уже осмотрела замок, теперь она осмотрит город!
 Принять решение оказалось легче, чем его осуществить. Правда, после некоторых поисков Тедра забрела в совершенно пустую комнату на первом этаже, откуда можно было выбраться наружу через одно из открытых окон. Следующим препятствием были ворота, но, когда Тедра вылезла через окно на задний двор, там она увидела другие ворота, не такие широкие и не столь запруженные гужевым транспортом. На задний двор доставлялись грузы, и здесь были в основном одни дарашийцы. Мужчины и вовсе не заметили Тедру, а женщины просто взглянули на нее с любопытством.
 Не теряя времени даром, Тедра пересекла широкий двор и проскользнула в открытые ворота. Вскоре она уже пожалела о том, что рискнула выйти босиком, но не в ее характере возвращаться назад из-за такого пустяка, как стертые ноги!
 Выйдя из ворот, она попала на рынок: во всю длину улицы шли торговые ряды. Каждый продавец по крайней мере половину своего товара выставлял перед магазином. Тут было все: от еды и одежды до ювелирных изделий и оружия. Товары лежали на столах, в тележках, корзинах и ящиках, а то и просто на одеялах по обочинам дороги. Конечно, в самих магазинах товара было еще больше. Там, вероятно, продавались более дорогие вещи. Но даже здесь, на улице, Тедра видела настоящее изобилие.
 Она с облегчением заметила, что покупателями и продавцами на рынке были тоже в основном одни дарашийцы. Однако несколько свободных женщин ходили от прилавка к прилавку, их яркие плащи, завязанные на шее, спадали на плечи. Тедра с удовольствием завернулась бы в плащ, если бы он у нее был. Но для этих женщин, видимо, было вопросом чести выставлять напоказ свои чаури, ведь чаури были знаком свободы. Свободы до некоторой степени, так как все они ходили в сопровождении одного или двух воинов.
 Тедра быстро сообразила, что, держась поблизости от какой-нибудь дамы со спутником, она меньше привлечет внимания, поскольку со стороны будет казаться, будто воин дамы сопровождает и Тедру.
 Выбрав одну пару, Тедра последовала за ними. При этом она старалась не попадаться на глаза воину, идя за его спиной: он-то не знал, что сопровождает двоих! Так она могла преспокойно осматривать все достопримечательности рынка.
 Но прошло не больше пяти минут, как на плечо Тедры легла могучая рука. Рука развернула ее, и Тедра поняла, что ее экскурсия по рынку закончена, еще до того как увидела перед собой двух воинов. Один стоял, глядя на нее с ухмылкой сверху вниз, лицо другого выражало недовольство. Тедра не видела этих воинов раньше, но оба были типичными гигантами, хотя и не такими огромными, как Чаллен, — просто много больше ее. Она решила, что справится с ними, если дойдет до драки. Как же им удалось вычислить ее, если Тедра все время держалась за воином и его дамой? А может, они просто хотят по-дружески поболтать?
 Остановившись на последнем предположении, Тедра сказала:
 — Да?
  — Она говорит «да», — ухмыляющийся воин сказал это вроде бы самому себе, а затем обратился к ней: — Женщина, у тебя было достаточно времени, чтобы выбрать. Но ты не воспользовалась возможностью запросить покровительства у одного из нас, и я заказываю тебя.
 — О звезды небесные! Неужели мне предстоит пройти через это снова? — с отвращением воскликнула Тедра.
 Шакаанец, продолжая ухмыляться, подошел к ней вплотную. Но Тедра перехватила инициативу и сама схватила воина за руку, резким движением заломив ее за спину. Теперь гигант оказался в позиции, не слишком удобной для заказа.
 — Не принимай это на свой счет, воин, — спокойно сказала Тедра огромному детине, без малейшего напряжения удерживая его в полной неподвижности. — Но я, можно сказать, уже заказана или, по крайней мере, занята на ближайший месяц. Теперь ты понимаешь, почему я не могу пойти с тобой? Моему воину не понравилось бы это, и мой долг — предупредить твои попытки увести меня.
 — Буллан! — закричал шакаанец, зовя на помощь.
 Очевидно, так звали недовольного друга воина. Тедра обернулась, чтобы предупредить Буллана, но увидела, что он ушел. Куда ушел — это она узнала в следующую секунду, когда мощные ручищи словно железный обруч обхватили ее сзади.
 — Отпусти его, женщина, — гневно приказал Буллан.
 — А если не отпущу?
 Последовала долгая пауза, во время которой мужчина пытался оправиться от потрясения: как так, женщина осмелилась не выполнить его приказ?
 — Не заставляй меня причинять тебе боль. От этой угрозы в Тедре лишь сильнее взыграла ярость.
 — Разве я заставляю? Ну уж нет, воин, не перекладывай ответственность за мою боль на мои же плечи! Я ведь не просила вас, двух шутов гороховых, задерживать меня. Говорю еще раз: я не свободна для заказа! Так что, если ты мне причинишь боль, это будет на твоей совести. Конечно, взаимно, — великодушно добавила она. — И я тоже беру на себя ответственность за ту боль, которую причиню тебе.
 — Бул-лан! — опять завопил давно не ухмыляющийся воин.
 Шакаанец уже испытывал боль и хотел, чтобы она закончилась. Буллан попытался помочь, начав медленно сдавливать Тедру своими огромными лапами. Но она заранее догадалась о его тактике: он будет давить до тех пор, пока Тедра не отпустит его дружка… или пока не вывихнет ему руку. Она еще чуть-чуть вздернула руку воина кверху, крепко держась за запястье. Воин застонал, и это отвлекло Буллана. Он на мгновение ослабил свои тиски. Тедра молниеносно просунула свободную руку вниз за спину, где ее пальцы ухватились за что-то мягкое.
 Тедра сжала это мягкое в кулак и тут же освободилась от мертвой хватки Буллана. Но положение оставалось критическим: теперь она могла помиловать горе-заказчиков, да вот беда — обе руки были заняты, удерживая их от нападения. Да, Тедра держала ситуацию под контролем, только проку от этого было мало. Если честно, она просто не знала, что делать дальше.




 Глава 24


 — И до каких пор ты собираешься держать их? Пока другие воины не заметят и не придут им на помощь?
 Услышав про других воинов, Тедра решила, что это сказал дарашиец. По нет! Обернувшись через плечо, она увидела… Тамирона. Тедра не узнала его голос, но самого друга Чаллена она не могла не узнать. Теперь ей оставалось только гадать: то ли появление Тамирона вызволит ее из того неприятного положения, в котором она оказалась, то ли усложнит его еще больше. Скорее, последнее, судя по ледяному взгляду воина.
 Тедра решила проявить благоразумие и отпустила свои жертвы. Наверное, требуются еще и извинения?
 — Простите, ребята! Но вот Тамирон, он подтвердит…
 Договорить не удалось. Она практически не причинила боли Буллану, поэтому, как только рука Тедры отпустила его мягкие части, он среагировал быстро. На этот раз воин стиснул ее только одной рукой, но так крепко, что Тедра начала задыхаться. Второй же рукой он схватил для верности ее руку. Правда, Буллан напрасно беспокоился — у Тедры не было сил сопротивляться: она не могла дышать.
 Другой воин тем временем встряхивал кистью и растирал онемевшие пальцы, глядя на Тедру карими глазами, полными бешеной ненависти. К счастью, Тамирон встал между ними, не дав парню осуществить его злые намерения. Но если друг Чаллена не предпримет что-нибудь в следующие несколько секунд, то ей уже будет все равно: перед глазами Тедры уже поплыли темные пятна.
 — У женщины есть покровитель, Коган!
 — Ты врешь, Тамирон Джа-На-Дер! На ней не надеты цвета!
 — Это из-за ее незнания. — Голос Тамирона звучал необычно спокойно после запальчивого возгласа Когана. — Женщина не из Кап-ис-Тра и ничего не знает о наших обычаях. Она и ведет себя по-особенному, в чем вы могли убедиться сами. Как вы думаете, посмела бы шакаанка так с вами обращаться? — Тамирон не стал ждать ответа на свой вопрос и сразу обратился к Буллану ровным голосом: — Лучше бы тебе отпустить ее, иначе придется обсуждать этот вопрос с шоданом.
 — Не вижу смысла вовлекать в эту историю шодана.
 Несмотря на ускользающее сознание, Тедра все же расслышала тревожное волнение в ответе Бул-лана. Проклятие, наконец-то он отпустил ее! Тедра чуть не упала лицом вниз, но Тамирон подхватил ее.
 — С тобой все в порядке, Тедра Де Арр? Она жадно ловила ртом воздух и ответила не сразу.
 — Ты называешь меня моим полным именем в точности, как мой андроид. Де Арр — моя классификация, а вовсе не фамилия, как ты думаешь. Если мы с тобой друзья, зови меня просто Тедра. Если же нет, можешь звать меня «женщина». Я уже привыкла к такому обращению.
 — Это хорошо, что ты признала некоторые обычаи нашей страны. Будь ты настолько мудра, чтобы признать все наши порядки, тебе не пришлось бы выслушивать требование заказа от воина, которому казалось, что он имеет на это право.
 — Я знала, что ты мне понравишься, малыш! Если это предел твоих нравоучений, то вижу, что не ошиблась.
 — Нравоучений? Думаю, ты получишь много больше, Тедра!
 — Эй, уж не собираешься ли ты наябедничать ему, а?
 Тут наглым образом встрял Коган:
 — Я выяснил бы, кто ее покровитель, Тамирон! Ты можешь дать мне слово, что у нее есть покровительство? Она здесь одна, что доказывает обратное!
 Тедра переводила взгляд с одного воина на другого, ожидая услышать вызов на поединок. Она еще не знала, что самоуверенность воина допускала некоторую враждебность, которая в их среде считалась нормальной и не являлась поводом для оскорбления. За каждым воином оставалось право на сомнение, спор или несогласие, независимо от статуса столкнувшихся сторон.
 — В моем слове нет необходимости, — сказал Тамирон и добавил с усмешкой: — Зайди в замок и спроси у любого, где спит эта женщина. И тебе скажут, что спит она в спальне самого шодана.
 — Круто сказано! — произнесла Тедра, наблюдая поспешно удаляющиеся спины своих незадачливых заказчиков.
 — Это сказано, чтобы смутить тебя, но я вижу, что ты ничуть не смутилась. Оставлю-ка я твое воспитание тому, у кого есть на то все права!
 Тедра взяла воина под руку и пошла с ним обратно к замку.
 — Мне нравится твоя идея! И в самом деле, пусть меня воспитывает Чаллен, не стоит тебе утруждаться лишними докладами! — Она надеялась, что Тамирон не станет рассказывать шодану о ее проделке, и ждала слов подтверждения. По воин молчал. Тедра стиснула зубы. — Послушай! Я только хотела посмотреть ваш город. Я не собиралась далеко уходить. А если ты думаешь, что я хотела бежать, то поверь — у меня и в мыслях такого не было!
 — Верю, что ты поняла, как трудно убежать из Ша-Ка-Ра одной. Но я вовсе не думал, что ты пыталась сделать это. — Он усмехнулся. — Похоже, ты не привлекла бы к себе внимания, будь на тебе плащ. Но я все же не мог позволить тебе столь рискованную прогулку.
 — Ты что, следил за мной? — с укором спросила Тедра.
 Тамирон кивнул. Казалось, его ничуть не смутило подобное признание: он мог вмешаться в ее конфликт с воинами и раньше, но не сделал этого, дождавшись, пока страсти накалятся до опасного предела. Вероятно, он хотел проучить ее таким образом. Однако Тедра не стала набрасываться на Тамирона с упреками.
 — Выходит, все произошло из-за какого-то дерьмового плаща? Ну да, конечно, эти плащи разных цветов, а воины как раз говорили о каких-то цветах, которых на мне нет.
 Тамирон снова кивнул и, помолчав, объяснил:
 — Семейный цвет Лу-Сан-Теров — голубой, а цвет домочадцев шодана — белый. Один из этих цветов или сочетание обоих говорили бы о том, что ты принадлежишь Чаллену. Покинув замок без плаща и без туфель, ты объявила себя заказной женщиной. Тебе что, не дали их вместе с чаури?
 Тедра посмотрела на свои босые ноги и скорчила гримасу:
 — Неужели ты думаешь, что, если бы мне их дали, я бы их не надела?
 Тамирон улыбнулся, покачав головой в знак неодобрения:
 — Значит, Чаллен не хотел, чтобы ты выходила из замка без сопровождения. А ты воспротивилась воле шодана, и его необходимо известить…
 — Постой! — тревожно воскликнула Тедра.
 Да, это уже не маленький проступок, требующий маленького наказания! Если бы Тамирона здесь не было, положение могло осложниться. Но если Чаллен узнает о случившемся, положение ее будет ничуть не лучше.
 — А если я поклянусь, что такое больше не повторится? — с надеждой спросила она. — Твоя совесть будет спокойна и мы сможем оставить все между нами?
 — А Коган с Булланом придут извиняться перед шоданом за попытку заказать его женщину?
 — Я не его женщина! — огрызнулась Тедра.
 Тамирон прав, черт возьми! Если Чаллен узнает о случившемся не от нее или Тамирона, будет намного хуже: тогда она будет наказана еще и за сокрытие правды и за подстрекательство к этому его лучшего друга.
 — Знаешь, — начала Тедра, решив поделиться с Тамироном своими мыслями, когда они уже входили в задние двери замка. — На какое-то время я забыла, что не слишком люблю ваш мир. Мне надо быть признательной вам всем за то, что вы напомнили мне об этом, и напомнили слишком хорошо. Одна из основных заповедей работника Центра открытия миров — держаться отчужденно и равнодушно на новой планете, чтобы не возникло желания остаться там на совсем: администрации центра не нравится терять своих пилотов.




 Глава 25


 Последние несколько часов уходящего дня Тедра провела, мучаясь от тревоги, смешанной со злостью. Она злилась на саму себя: к чему так изводиться? Что бы с ней ни сделал Чаллен, ей придется безропотно подчиниться. Покидая замок без сопровождения и без разрешения, Тедра прекрасно знала, что ее накажут, если поймают, и все же сделала это. Если демонстративно пренебрегаешь законами, нечего плакать о последствиях!
 Она и не плакала. Она только безумно сожалела о том, что стала жертвой смешных законов сразу же по прибытии на эту дерьмовую планету. Никогда еще никто не запрещал ей ходить, где она хочет, с тех самых пор, как Тедра стала взрослой. Теперь же она принуждена безвылазно сидеть в замке, слоняясь из угла в угол. Понятно, что это часть ее долга проигравшего в поединке. Однако служба Тедры занимает не все ее время, а только несколько часов вечером и утром… может, еще несколько днем, если Чаллену удастся застать ее в спальне в такое время. Сидеть же все оставшееся время, заточенной в замке? Что это, если не самое настоящее тюремное заключение?
 Тедра, конечно, не станет держать при себе все свои претензии, но Чаллен все равно ее накажет, потому что он варвар, а у варваров, похоже, нет другого способа решения проблем. Ладно, Тедра уже смирилась с неизбежным, но пусть он хотя бы ознакомит ее с прейскурантом: что за что полагается. Она должна знать, за какую провинность какого наказания ей ждать и к чему готовиться. Наверное, каждая местная женщина четко знает такие вещи, а Тедра вынуждена нервничать, терзаясь и томясь в полной неизвестности.
 Стемнело, и Чаллен должен был появиться с минуты на минуту. Тедра предусмотрительно заняла позицию в самой дальней точке от входной двери — на балконе. Здесь у нее была возможность рассмотреть варвара, пока он будет подходить к ней. Если она найдет его слишком грозным, достаточно просто спрыгнуть с балкона и спрятаться где-нибудь до тех пор, пока он не остынет. Что ж, это, наверное, неплохой вариант. Отсюда до земли футов двадцать, не меньше, и если Тедра переломает себе кости, можно даже надеяться, что Чаллен забудет о наказании. Только вот беда: она, похоже, недостаточно умна для такого варианта, зато смелости ей не занимать. Она не прыгнет трусливо с балкона, а храбро встретит опасность лицом к лицу!
 При любых других обстоятельствах пребывание на балконе пролило бы бальзам на душевные раны Тедры. Поверх крепостной стены открывался вид на большую часть города, на нижние выступающие этажи замка и на улицу, виднекшуюся в широких воротах, которые не закрывались до поздней ночи. Фонарщики ходили от одного столба к другому и длинными шестами сбрасывали чехлы с гаальских камней.
 Тедра и сама только что открыла гаальские камни в спальне Чаллена. Она видела вчера, как это делал он сам. На стенах футах в семи от пола имелись узкие выступы, накрытые деревянными рейками, которые поднимались поворотом рычага. Под каждой рейкой был скрыт, естественно, слой гаальских камней. Каждый рычаг имел пять степеней поворота. Таким образом, можно было регулировать свет от тусклого до сверхъяркого. Лучи отражались от белых мраморных стен и потолка, создавая впечатление, что комната наполняется солнцем. Тедра открыла гаальские камни не только на всех стенах, но и во всех ящичках на специальных подставках, оставив закрытыми только те, что стояли на балконе. Там и без того было много света, идущего из спальни.
 Лишь несколько минут Тедра любовалась видом с балкона, затем повернулась лицом к комнате и стала ждать. Время тянулось мучительно медленно. Наконец дверь отворилась, но Тедра не спешила покидать свой наблюдательный пункт. Чаллен был не один. Он придерживал дверь да-рашийке, которая внесла в спальню поднос с едой и затем удалилась. Закрыв за ней дверь, он поискал глазами Тедру.
 Найти ее не составило особого труда. Спрятаться в комнате было негде, разве что под огромной кроватью. Но надо быть дурой набитой, чтобы залезть под кровать и там отсиживаться. Чаллен знал, что Тедра так не поступит. Правда, ее тактика дальней дистанции не сработала: варвар не выказал ни малейших чувств, когда шел к ней на балкон. Он был само воплощение хладнокровного самоконтроля, что само по себе уже говорило о многом. Ни приветливой улыбки, ни следа того горящего страстного взора, каким он смотрел на нее сегодня утром. Чаллен разглядывал ее с равнодушной холодностью, и это длилось несколько напряженных, томительных минут.
 — Иди в комнату, женщина!
 Даже в голосе ни малейшего намека на чувства!
 — Мы что, будем есть?
 — Мы будем говорить, а есть буду я.
 — Значит, я лягу спать без ужина?
 Тедра почувствовала невероятное облегчение — он хочет оставить ее без ужина! Детское наказание!
 — И это тоже, — отозвался варвар.
 Нерешительно она подошла к Чаллену и взяла его протянутую руку. Отказываться нельзя: они в том месте, где Тедра обязана повиноваться его воле.
 Чаллен подвел ее к столу, уставленному тарелками с едой. Здесь было красное и белое мясо, порезанное аккуратными мелкими ломтиками и обильно политое темным соусом, в котором плавали кусочки овощей и очищенных фруктов. В плетеной корзинке горкой лежали сладкие булочки-крумос. Какая-то выпечка, залитая глазурью, распространяла чудесный аромат. В графине искрилось темно-бордовое вино «Яварна». Всех кушаний хватило бы на двоих, а то и на троих.
 У Тедры, которая до сего момента совсем не хотела есть, при виде всех этих яств, которые ей были недоступны, потекли слюнки. Чаллен растянулся на одной из кушеток, но не подал ей знака последовать его примеру. Тедре было все равно, где находиться — за столом или у стола. Одно то, что он ел, уже вызывало аппетит. Совсем не трудно обойтись без ужина, не видя еды, но смотреть на эти аппетитные блюда, вдыхать эти восхитительные запахи… В животе у Тедры громко забурчало.
 Она уже хотела пойти и сесть на кушетку у окна, но голос варвара остановил ее:
 — Сними свое чаури!
 Взглянув на Чаллена, Тедра увидела, что он сам отнюдь не собирался снимать с себя ни браки, ни причудливый голубой комток с металлическим отливом. О небо, сколько же раз за сегодня ее одолевало желание стянуть это проклятое чаури! «Уж лучше голой», — мелькала мысль. Но только не сейчас! Предстать перед ним раздетой, когда сам он одет?
 Пожав плечами, Тедра сказала только:
 — Хозяин — барин!
 Развязать пояс, поднять там, потянуть здесь — и вот уже она стоит перед кушеткой Чаллена обнаженная, а чаури воздушной горой вздымается у ее ног.
 И опять глаза варвара с ледяным спокойствим оглядели ее всю, напомнив Тедре тот день, когда она впервые встретилась с ним. Где-то глубоко внутри шевельнулось тревожное подозрение, что сегодня ночью ей придется иметь дело с дьяволом.
 — Сядь здесь! — сказал он, указывая на свои бедра и ожидая ее реакции.
 Тедра не разочаровала его, ярко зардевшись. Глаза ее тоже горели, но то было раздражение от собственного смущения. Если бы ее опыт секс-совокуплений насчитывал несколько лет, а не несколько дней, она, возможно, отнеслась бы к такому предложению спокойно. Но несмотря на все, что им доводилось делать вместе в эти несколько дней, Тедра, однако, не была готова усесться на нем верхом в голом виде в то время, как он лежал совершенно одетый.
 Все же ей пришлось подчиниться. Изо всех сил стараясь не выдать волнения, Тедра спросила:
 — В такой позе мы будем разговаривать?
 — В такой позе ты будешь кормить меня. И пока ты будешь это делать, мы будем разговаривать.
 Двойная пытка — желанием и голодом! Кормить его, когда еще не остыли возбуждающие воспоминания о том, что было вчера вечером, да еще в такой интимной позе! Вдыхать аппетитные запахи пищи и даже трогать ее руками… О, какое изощренное и жестокое наказание! А может, это лишь короткая прелюдия к беседе о том, какая она нехорошая девочка?
 — Позволь мне сделать одно маленькое предположение, — сказала Тедра, протягивая руку к тарелке с мясом и мечтая разбить ее о голову Чаллена. — Твой милый дружок Тамирон уже накатил на меня бочку, верно?
 — Он оставил свою бочку там, где ей и положено быть. У меня с ним был разговор, если ты об этом спрашиваешь на свой кистранский манер.
 — А то, что скажу я, тебя не интересует?
 — Твои доводы насчет заслуженности наказания не освободят тебя от него.
 — Да? — спросила Тедра, запихивая кусок мяса ему в рот. — А если я скажу, что кто-то принудил меня выйти из замка, приставив нож к моему горлу?
 — Это правда?
 — Нет. — Еще два куска отправились ему в рот. — Просто мне хочется посмотреть, все ли доводы не имеют значения или только такие, которые ты принимаешь за правду.
 Чаллен нахмурился и резко перехватил ее руку с очередным куском мяса.
 — Это не тот случай, за который наказывают легко, женщина.
 — О, как ты прав! Это как раз тот случай, который заставляет меня волноваться. И готова спорить, что мое волнение уже является частью наказания. Но позволь мне кое-что сказать. — Тедра поставила тарелку варвару на грудь и теперь могла обеими руками непрерывно наполнять его рот то мясом, то овощами, давая себе возможность высказаться до конца. — Ваши законы применимы ко всем вашим женщинам, только я не принадлежу к их числу. Я гость на вашей планете, и меня можно освободить от соблюдения этих законов, тем более что я нахожу их оскорбительными и абсолютно варварскими. Там, откуда я прибыла, женщины могут делать, что захотят, ходить, куда захотят, носить, что захотят, и быть тем, кем они сами хотят быть. С ними не обращаются полдня как с детьми, а полдня как с рабами.
 — Ты все сказала?
 По голосу Тедра поняла, что ее слова отскочили от варвара, как от стенки.
 — Нет, не все. Я не давала обязательств подчиняться всем вашим дерьмовым законам, мой долг — повиноваться только тебе и только в этой комнате. Но я вижу, для тебя это ровным счетом ничего не значит, так же как и все остальное, сказанное мной. Поэтому раскрой-ка свой маленький секрет: сколько всего способов приберегаете вы, большие сильные воины, для наказания нас, бедных беспомощных женщин?
 Варвар имел наглость даже усмехнуться над ее иронией.
 — Способов так много, что все не перечислить. Женщина узнает их из практики.
 — Ах из практики? Это, конечно, шутка, малыш? Если ты думаешь, будто я соглашусь так изводить себя всякий раз, заступив за черту, то ты просто сумасшедший!
 — Законы для наших женщин служат им же во благо, и ты будешь подчиняться им ради собственной защиты.
 — Даже если могу сама обеспечить себе защиту.
 — Ты не сможешь сама противостоять воинам, женщина! Если ты пройдешь мимо них одна, ты будешь заказана. Если ты вызовешь их на бой, ты проиграешь. Здесь женщина не ходит туда, куда ей вздумается, не делает и не носит того, что ей вздумается, и не является тем, кем ей хочется быть. У нас в стране воины не позволяют ей такого. Ты уже убедилась в этом, проиграв в поединке. А сейчас ты повторишь науку в процессе наказания.
 — Ах вот как? — Тедра схватила тарелку с его груди и с грохотом поставила ее на стол. Если это не убедило его в том, что она в бешенстве, то яростный огонь ее глаз нельзя было не заметить. Она уперла палец варвару в грудь: — Значит, я должна позволить тебе издеваться надо мной, самоуверенный подонок? Просто лечь, сложить ручки и все стерпеть? Мне было скучно и просто захотелось немного осмотреть ваш город. И это ты называешь преступлением, достойным наказания?
 Тедра встала на колени с намерением подняться. Воин положил ей руки на ягодицы, принуждая сесть на место. Затем руки заскользили по ее ногам до колен, прижимая их к его телу. Получалось, что она сидела на нем верхом, плотно обхватив его бока своими бедрами. Дыхание перехватило, и на какой-то момент Тедра забыла причину своей злости. Чаллен быстро напомнил ее:
 — Ты покинула дом своего покровителя без сопровождения. Ни одна женщина в Кап-ис-Тра не имеет права на такой поступок. И поэтому ты будешь наказана.
 Это было сказано очень спокойно, ни тени сожаления Тедра не смогла уловить в лице воина. Это была простая констатация факта. Чаллен продолжал:
 — Кроме того, ты покинула дом, не надев на себя цвета, по которым тебя могли бы распознать. И поэтому ты будешь наказана.
 — Я ничего не знала об этом! — резко перебила Тедра.
 — Незнание законов не может служить оправданием. Тем более что, если бы ты, как положено, запросила себе сопровождающего, тебе тут же выдали бы необходимые для прогулки плащ и туфли.
 — И мне дали бы сопровождение? Тамирон, например, считает, что нет.
 Последний вопрос Чаллен не удостоил ответом, возможно, потому, что еще не все сказал.
 — Ты применила свое боевое искусство против незнакомых воинов, вынудив их продемонстрировать и свое мастерство, которое могло погубить тебя. И поэтому ты будешь наказана.
 — Скажите мне кое-что, мистер Правосудие! Я что, должна была позволить этим двум безмозглым кретинам увести меня?
 — Ты должна была с самого начала вести себя так, как положено, и тогда они не побеспокоили бы тебя.
 Скрестив на груди руки, Тедра окатила воина презрительным взглядом.
 — Ну уж раз мы разбираем все мои грехи, не забудь и про мое вторжение на запретную территорию твоей палаты петиций сегодня в полдень.
 — Я не забыл. За это ты лишилась ужина. Просто! Как все просто и четко разложено по полочкам в назидательной логике варвара! Ладно, Тедра уже усвоила урок: она покинет Ша-Каан при первой же возможности, к черту торговлю и долг чести! Однако она чуть не забыла про нужных ей наемников — тех самых воинов, которых так невзлюбила, но которые являлись, наверное, единственной надеждой на освобождение ее Кистрана. Тедра может еще закрыть глаза на свой долг, если для этого есть веские причины, но оставить без помощи кистранских женщин, превращенных в рабынь и страдающих сейчас на Ша-Каире намного сильнее, чем она сама? Нет, так поступить она решительно не может!
 — Ладно, варвар, — ровным голосом произнесла Тедра. — Если ты перечислил все мои гнусные преступления, тащи сюда свою плеть!
 — Ты хочешь, чтобы я высек тебя?
 — Да, — ответила Тедра и не солгала.
 «Но если ты думаешь, что после этого между нами все останется по-прежнему, то ты глубоко ошибаешься», — это уже не было сказано вслух, и не по причине того странного удушья, которое сдавило ей горло. Проcто Тедра не желала давать воину повода для перемены решения. Ей в самом деле хотелось, чтобы он причинил ей боль. Боль, которую она запомнит, которая убьет все ее чувства к нему… которая в конце концов заставит ее ненавидеть Чаллена, потому что даже сейчас в ее душе не было ненависти. И это после всех его хладнокровных «и поэтому ты будешь наказана»! Больше всего на свете ей сейчас хотелось… плакать. О звезды, откуда вдруг взялось такое жуткое желание?
 За размышлениями Тедра не заметила, как воин тяжко вздохнул. Но вот он сел, и этого она уже не могла не заметить: его лицо было в нескольких дюймах от ее лица, его грудь касалась ее груди.
 — Ложись поперек моих колен, женщина! Можешь опереться руками об пол, если хочешь.
 — Что? — До Гедры не сразу дошло его требование: она была слишком взволнована ощущением теплого дыхания на своих губах. — А да, конечно, поперек колен!
 Все еще пребывая в растерянности, она легла и только тут поняла свой промах. Тедра попыталась встать, но ручища воина удержала ее. Она попы-татась оттолкнуться руками от кушетки, но и это не помогло. Грудью она доходила до края кушетки, но лицом еще не дотягивалась до стола.
 Ничего не оставалось, как упереться руками в пол между столом и кушеткой. Теперь Тедра пришла в себя и была чертовски возмущена.
 — Послушай, воин! Тебе надо связать меня по рукам и ногам, иначе я не отвечаю за свои реакции!
 — Нет!
 — Нет? — Тедра, вывернув шею, посмотрела ему в лицо. — Я ведь не шучу! Есть такие приемы, которые отработаны мною до автоматизма и превратились уже в условные рефлексы. Ты подставил мне свой правый бок. В такой позиции я запросто могу серьезно повредить твои почки и печень. А если мне удастся развернуться, я просто убью тебя!
 — И ты в самом деле думаешь, что такое возможно, женщина?
 Веселость варвара еще больше взбесила Т едру.
 — Конечно, возможно! Я могу перенести сильную боль, но мне никогда еще не приходилось попадать в экстремальные ситуации, и я не знаю, как среагирую на них. Не будь так чертовски самоуверен, воин! Я очень опасна, если меня разозлить! При определенных условиях каждый становится опасен, а я специально обучена таким вещам! Мне не хотелось бы случайно убить тебя, хотя сейчас, признаюсь, я не прочь поддаться искушению.
 — Ценю твою искренность и заботу о моей безопасности! Но я не превышу пределы твоего терпения. Лежи смирно и молчи, поняла?
 — Это что, приказ на самоконтроль? — скептически спросила Тедра.
 — Вижу, ты поняла, — отозвался Чаллен.
 Но можно было поклясться, что ему с трудом удавалось сохранить свой собственный самоконтроль, чтобы не рассмеяться. Тедра отвернулась к столу. Остывшая еда, стоявшая на нем, казалось, должна была раскалиться и превратиться в пепел — такое пламя полыхало в ее взоре!
 — Ну давай же, черт бы тебя побрал! — огрызнулась она.
 — Как скажешь!
 Ладонь воина мягко шлепнула ее по голому заду и осталась там в ожидании реакции. Тедра ждала продолжения, но его не последовало, и она уже засомневалась в серьезности намерений Чаллена. Ее раздражал этот легкий шлепок: ей нужна боль, чтобы возненавидеть его!
 — Дай же мне шанс! — медленно, с презрением произнесла она. — Комар, и тот кусает больнее! Это просто какое-то ласковое похлопывание! Я думала, ты хочешь наказать меня, а не оскорбить!
 — Так лучше?
 Следующий шлепок был чуть-чуть сильнее, но все-таки не походил на удар. И опять воин не убирал руку с ее ягодиц, пока не услышал комментария.
 — Может, прекратишь свои детские игры и возьмешься за дело всерьез?
 — Как скажешь!
 Теперь это был удар, но все же не столь сильный, чтобы вызвать слезы.
 — Почему бы тебе не попробовать правой рукой? — сухо предложила Тедра. — Похоже, твоя левая потеряла силу.
 — Как скажешь!
 Она стиснула зубы, ожидая настоящей боли, но получила точно такой же удар, как и в прошлый раз. Теперь обе его руки покоились на ее мягком месте — опять в ожидании ее реакции. И реакция оказалась быстрой и гневной. Так как воин убрал руку с ее спины, Тедра беспрепятственно развернулась к нему лицом и выкрикнула:
 — Проклятие! Что ты делаешь? Да я сильнее отряхиваю свои браки от пыли!
 — Если тебе хватит, женщина, ты только скажи! Это ведь твоя идея, а не моя.
 — Что?
 — Ты попросила, чтобы я высек тебя, — напомнил варвар и не удержался от ухмылки. — Твоя просьба показалась мне несколько странной, но поскольку наказание у меня намечено только после ужина, то я решил пойти навстречу твоим пожеланиям.
 Тедра рванулась к нему, но лишь качнулась и оказалась в еще более неудобной позиции. Она закричала, не помня себя от ярости:
 — Ты, презренный сын бешеного саабо! Ты отлично знал, о чем я думала! Как ты посмел так сыграть на моих предположениях?
 — Если у женщины возникают такие глупые предположения, почему бы воину не подразнить ее немного?
 Теперь Тедра поняла, что на самом деле значили его «как скажешь»! Он употреблял это выражение в его буквальном значении. Она вновь закричала и вновь рванулась к нему. На этот раз Чаллен поймал ее за руку и без малейшего усилия со своей стороны посадил ее точно так, как она сидела раньше, до тех пор, пока ему не вздумалось подурачить ее.
 — Теперь не двигайся, женщина!
 Чаллен отпустил ее руку, чтобы убедиться в повиновении. Тедра сидела на нем неподвижно, продолжая сверлить его взглядом.
 Варвар имел наглость даже посмеяться над ее гневом:
 — Теперь тебе ясно, что воин никогда не причинит женщине настоящую боль? В этом нет необходимости: для того чтобы выучить женщину дисциплине, существует много других способов, которые почти не причиняют вреда. Я уже говорил тебе об этом при нашей первой встрече. Ты должна была запомнить.
 — Итак, какая расплата ждет меня за мои ужасные проступки? Ночь на коленях перед голой стеной?
 — Ты опять делаешь неверные предположения. Твои проступки требуют более серьезного наказания.
 Теперь улыбка сошла с лица Чаллена. Он притронулся к ее щеке, и в его глазах Тедра увидела сочувствие. И впервые в жизни она испугалась по-настоящему.
 — Нет, керима, — нежно и грустно сказал он, в первый раз за весь вечер назвав ее ласковым словом. — Не надо больше делать предположений! До восхода солнца ты поклянешься подчиняться всем нашим законам. Ты не просто будешь молить о пощаде — ты будешь рыдать. Но воин, связанный долгом, не услышит твоих слез. Воинский самоконтроль не позволит ему сделать это.
 Тедра потрясла головой, отвергая услышанное. Она слишком хорошо знала, что значит для нее этот самый воинский самоконтроль. Но будет такое, чего еще не было. Теперь он не остановится, пока Тедра не попросит пощады, не зарыдает, не поклянется во всем, чего он хочет… и он, возможно, не остановится даже тогда. Варвар собирается унизить ее, растоптать ее гордость, превратить в послушную, покорную капистранку. Это не причинит ей вреда. О нет, это сведет ее с ума!




 Глава 26


 Тедра неподвижно лежала на узкой кушетке в гардеробе, мечтая опять забыться сном. Но она уже проспала все утро и полдня. Спасительный сон отказывался служить ей.
 В гардеробе было жарко и душно. Но каждый раз, просыпаясь, Тедра обнаруживала, что ночной кошмар продолжался. После пытки Чаллена ее кожа была еще слишком чувствительна к малейшему ветерку в спальне. Поэтому она закрыла себя в гардеробе, где не было движения воздуха. Здесь Тедра быстро заметила, что, только лежа абсолютно неподвижно, может облегчить свое состояние. Она легла, стараясь не дышать глубоко, и через какое-то время уже спала.
 О звезды, чего бы только она не отдала сейчас, лишь бы заполучить сюда Корта! Тедра была настолько возбуждена, что за пять минут испытала бы, наверное, не меньше дюжины оргазмов! С таким же успехом она посетила бы сейчас медитекс-кабинет «Воздушного Пирата».
 Эти желания, увы, были недостижимы, так же как и сотни других фантазий, возникавших в ее измученном сознании. Главную роль в этих фантазиях играл Чаллен. Однако была среди них и такая, которую Тедре вполне под силу осуществить самой, нужно только найти передатчик. Тогда она перенесется с помощью системы высадки из Кап-ис-Тра в другую страну на Ша-Каане. А там уж, наверное, ей посчастливится встретить более сговорчивых воинов. И на сей раз она не повторит таких непростительных ошибок: она не отдаст никому из них свой фазор и никого из них не вызовет на поединок. Она не примет вызов сама и даже не вступит в разговор на эту тему.
 О звезды, как хочется есть! Но лучше лежать здесь и терпеть голодные колики, чем пойти в комнату, где ей оставлен завтрак. Может, попытаться уморить себя голодом? Пусть живот прилипнет к спине, пусть — так будет лучше! Но эта мысль принесла лишь минутное облегчение. Реальность ворвалась в ее мечты и разбила их в дребезги.
 Варвар не разрешит ей голодать. Он просто прикажет есть, а Тедра не сможет ослушаться приказа. И не потому, что так повелевает ее долг чести — прошлой ночью этот долг пошел ко всем чертям, теперь от него не осталось и следа. Нет, она будет исполнять все приказы воина, иначе он опять накажет ее, а Тедра не хочет больше наказаний… никогда-никогда!
 Ее затрясло при одном воспоминании прошедшей ночи. Нервные окончания ожили, и она застонала. Этой ночью ей пришлось много стонать и делать все, что говорил варвар. Сначала Чаллен пожелал, чтобы она закончила кормить его. Тедра повиновалась с радостью: это позволяло немного оттянуть время. Однако сознание того, что он собирался сделать с ней после ужина, возбудило еще раньше, чем воин прикоснулся к ней. Сидеть на нем стало очень неловко, руки начали дрожать, так что варвару пришлось самому закончить свой ужин. Но когда он наконец закончил его…
 Да, это самые жуткие переживания всей ее жизни! Чаллен снова и снова приводил ее на грань истерики. Тедра настолько сильно желала его, что готова была наброситься на него и изнасиловать, если бы только могла. Она бы сделала все что угодно и что угодно наобещала бы за один только миг облегчения, который он мог ей дать. Мог, но не хотел. Все, к чему он стремился, — это поддерживать постоянное кипение ее страсти и не давать ей выхода. И Тедра кипела, бурлила, сгорала… На несколько минут он отстранялся и слушал ее бессвязные мольбы… Она молила, рыдала, кричала, чтоб он продолжал… Затем Чаллен вновь привлекал ее в свои объятия и начинал все сначала.
 Тедра и не знала, что ее тело может вытворять такое. Оно отвергало ее волю, втаптывало в грязь ее гордость. Воин вселял в нее надежду, что мукам придет конец, что он все-таки удовлетворит ее страсть. Об этом говорили его страстные поцелуи, его горячие ласки… Тедра полагала, что он и сам возбужден и просто прибегает к помощи своего феноменального самоконтроля. Однако в итоге она поняла, что это еще одна сторона наказания: вселить надежду и затем разрушить ее.
 Варвар ничуть не возбудился. Все, что Чаллен проделывал с ней, все, что она говорила и делала, оставляло его холодным. Тедра всякий раз заливалась краской стыда при мысли о том, что вот она ползает по нему, целует его, умоляет его слиться с ней… Но ничто не могло поколебать проклятый самоконтроль воина! Тедру уязвляла больнее всего не агония сексуальной неудовлетворенности, в которую Чаллен ввергал ее, а тот факт, что она не может заставить его вступить с ней в игру. Так отчаянно желать мужчину и совсем не чувствовать ответного желания — это хуже, чем физические муки. Это заставляло чувствовать себя ущербной женщиной, абсолютно нежеланной и ничтожной. Чувство столь унизительное, что при воспоминании о нем Тедра опять горько заплакала.
 О небеса, как же ей хочется убраться отсюда, убраться немедленно, пока не пришел варвар! Мысль о том, что опять придется смотреть ему в глаза, была просто невыносима, тем более что безумное желание не проходило.
 Любое движение физически напоминало о пережитой ночи, но не поэтому Тедра не могла тут же броситься на поиски своего передатчика. Адская ночь — не единственное наказание, которое уготовил ей Чаллен. Несколько раз за то долгое время, что воин посвятил ей, он предупреждал Тедру о том, что она не должна выходить из спальни ровно неделю. Гарантией, слегка дополняющей эту меру, являлось обещание забрать из спальни ее одежду.
 Тедра полагала, что запрет имел целью заставить ее полюбить чаури, которое она объявила ненавистным. Во всяком случае, варвар рассчитывал, что за неделю она лучше усвоит урок. Но в этом не было необходимости. Ей никогда не забыть того, что он с ней сделал. Чаллен получил то, что хотел: она не будет больше нарушать их законы. Но и Тедра получила, что хотела. Ей казалось сначала, что только сильная боль заставит ее возненавидеть варвара. И она возненавидела его, хотя он ни разу не ударил ее.




 Глава 27


 Чаллен спешился с хатаара. Густой туман клочьями стелился по земле, делая мрачный пейзаж глухого леса созвучным его настроению. Он приехал сюда не для охоты, хотя кругом кишело зверье. Два пухлых серых курана, похоже, самец и самка, воркуя, слетели к его ногам с ближайшего дерева. Каррил обвивался своим длинным узким телом вокруг ветки другого. Кизраки бросились врассыпную, когда хатаар, мирно пощипывавший траву, подошел к ним близко. Однако хорошо обученное животное только равнодушно взмахнуло хвостом.
 Чаллен выбрал себе место под деревом, на котором охотился каррил, почти желая, чтобы скользкая тварь упала сверху ему на колени. Он смотрел, как каррил медленно ползет по ветке, и не видел его, погруженный в свои мысли. Именно невеселые мысли да еще полное отсутствие самоконтроля погнали Чаллена прочь из замка.
 Он чуть было не вызвал на поединок шодана Ша-Лаха по какому-то совершенно пустячному поводу, который сейчас даже не мог припомнить. И все из-за этой женщины! Она спутала все его чувства в один клубок, где были и сожаление, и гнев, и смущение, и раздражение, и вина, и разочарование… Дрода, помоги избавиться от такого наваждения!
 Вчера, когда Тамирон рассказал ему о проступке женщины, Чаллен почувствовал такой страшный гнев, какого еще в жизни не испытывал: женщина сама подвергала себя опасности, выказывая перед воинами свои необычные способности! Таким же сильным и необычным было чувство раздражения от того, что женщина не надела на себя его цвета. Правда, он не объяснил ей необходимость этого. Одетая в плащ, окрашенный в цвета своего покровителя, женщина тем самым ограждала себя от заказов воинов, если ей случалось по каким-то причинам остаться одной, без спутника. Но, к его же удивлению, для Чаллена важнее было то, чтобы Тедру Де Арр вообще никто не беспокоил, чтобы к ней и близко не подходили другие воины.
 Смущение пришло позже, когда он почувствовал такое, чего не мог ни понять, ни объяснить. Внезапно его долг стал ему отвратителен. Женщину надо было наказать. Здесь не могло быть никаких сомнений, но в душе Чаллена росло внутреннее сопротивление, и это тоже было новым для него. Он наказывал женщин с тех самых пор, как стал достаточно взрослым, чтобы нести за них ответственность. Наказывал в основном за поведение, а не за нарушение законов. Шакаанки подчинялись законам, потому что знали: законы направлены на их защиту и служат им же во благо. Так что Чаллену довелось наказывать не слишком много женщин, и никогда его действия не казались ему отвратительными. Это была его обязанность воина, и он честно исполнял свой долг. Так, как кистранку, Чаллен наказывал только нескольких женщин, и лишь потому, что они в то время делили с ним постель. Это был самый распространенный способ, которым воин учил дисциплине свою женщину. И Чаллен предпочитал именно его, если женщина вызывала в нем симпатию. Такое наказание не причиняло ей вреда и быстро заканчивалось. Остальные способы были серьезнее. Лишение пищи пагубно сказывалось на здоровье, заточение в одиночестве причиняло страдание обоим, работа в качестве прислуги-дарашийки имела много неприятных последствий: у женщин с непривычки болели все мышцы. Возбуждение без облегчения — как раз то наказание, которое предпочитали все женщины, когда им предоставлялось право выбора. Они знали, что если на следующий день их желание не пройдет, то воин доставит им полное удовлетворение.
 Чаллен полагал, что Тедра не исключение, но все же ему очень не хотелось наказывать ее. Внутренняя борьба с самим собой заставила его поступить довольно глупо: перед тем как пойти в спальню, варвар выпил двойную дозу сока дхайя, надеясь, что это придаст ему уверенности. Средство и в самом деле помогло. Вдобавок оно каким-то образом подействовало на рассудок Чаллена, а теперь еще и на память. Он почти ничего не помнил о прошлой ночи, кроме того, что совершенно не чувствовал ни сострадания, ни вины.
 Да, это он помнил хорошо, но воину, обучающему женщину дисциплине, испытывать подобные чувства и не полагается. Однако на рассвете, когда действие сока дхайя начало проходить и Чаллен понял, что наказание затянулось слишком долго, намного дольше, чем полагалось… Теперь Чаллен испытывал такие угрызения совести, что боялся когда-нибудь снова взглянуть в глаза Тедре.
 Неожиданно каррил сорвался с ветки и шлепнулся в нескольких шагах от него. Главное — не бояться ядовитого животного и не пытаться бежать. Чаллен сидел в полной неподвижности, и каррил уполз в кусты. Это вернуло воина к действительности, и он вспомнил о реальных опасностях, окружавших его. Например, о говорящем коробке, который держал в руке.
 Чаллен сам не понимал, зачем взял с собой коробок. Он хотел когда-нибудь исследовать его, но в этом не было срочной необходимости. Возможно, надеялся, что коробок заговорит с ним и ему удастся больше узнать о своей необычной женщине. Но Чаллен не знал, как заставить коробочку говорить, если она вообще говорит с кем-нибудь еще, кроме Тедры.
 На белой поверхности выступали серые штучки, круглые и прямоугольные. С одной стороны блестел гладкий черный квадрат, под которым имелось колесико со множеством отверстий. На одном конце было самое глубокое отверстие в форме перевернутого конуса. По всей поверхности шли крошечные отметинки, похожие на каракули манускриптов, хранимых попечителями времен.
 Чаллен встряхнул коробок, но это не разбудило голос. Он видел, как Тедра направляла прибор на него и на тараана, после чего они теряли способность двигаться. Происходило «оглушение», как говорила Тедра. Но как ей удавалось выстреливать из коробка тем красным лучом? Чаллен видел также, как она стукнула по коробку, заставив голос замолчать. А если таким образом удастся заставить его заговорить?
 Чаллен ударил по коробку ладонью. Тут же из него выпрыгнул красный луч и выстрелил вверх, в ветки деревьев у него над головой. От неожиданности варвар выронил коробок из рук. Однако сразу, как только он сделал это, красный луч исчез. Чаллен стоял, уставившись на коробок и не желая больше до него дотрагиваться. Но он знал, что опять возьмет его в руки. Ему удалось «оглушить» дерево. Значит, удастся разбудить и голос!
 Осторожно подняв коробок, Чаллен отвел от себя коническое отверстие, из которого выпрыгивал красный луч. Затем он начал дотрагиваться по очереди до всех серых штучек, чтобы найти ту, которая управляла лучом. Первая не нажималась, а только сдвигалась вверх и вниз на расстояние не больше дюйма. Чаллен подвигал туда-сюда — ничего не произошло. Вторая нажалась, и луч выстрелил снова. Чаллен поиграл какое-то время с коробком. Его заинтересовало то, что луч исчезал сразу, как только он отпускал круглую штучку. Дальше было колесико с проведенной на нем чертой, указывавшей на отметинки. Чаллен покрутил колесико в разные стороны, но безрезультатно. Зато следующая штучка нажилась. Внезапно зазвучавший голос был таким громким, что Чаллен опять выронил коробок.
 — Где ты была, черт возьми? — визгливо прокричал женский голос, и опять тишина…




 Глава 28


 Чаллен знал, что женщина в коробке ждет ответа. Но вопрос был адресован не ему, и он молчал. Теперь варвар уже не был так уверен, что хочет говорить с этим голосом. В конце концов, что эта коробочка может сказать такого, что смягчит его раскаяние или поможет загладить вину за содеянное?
 Из коробка опять послышался голос, на этот раз он звучал намного спокойнее:
 — Я нашла твой ремень. Не буду говорить, как меня расстроило то, что тебя в нем не оказалось. — Опять ожидание ответа. — Тедра, ты можешь говорить?
 Следующая пауза продолжалась намного дольше, и Чаллен забеспокоился. Надо было хоть что-то сказать, пока голос не исчез: Чаллен не знал, заговорила коробочка сама по себе или потому, что он нажал на кнопку.
 — Тедры здесь нет.
 Тут же вопрос:
 — Кто ты?
 — Чаллен Лу-Сан-Тер.
 — Мне это о многом говорит, конечно, — проворчал голос. — Послушай-ка, Чаллен Лу-Сан-Тер, ты ведь славный малый, верно? Отдай прибор Тедре! Ты уже понял, кто она такая, не так ли?
 — Да.
 — И ты знаешь, где она сейчас?
 — Конечно.
 — Конечно? Почему у меня такое чувство, что в этом слове множество оттенков?
 — Ты — Марта?
 — А, понятно! Значит, ваше знакомство зашло настолько далеко, что Тедра уже рассказала тебе обо мне? Отлично! Это намного упрощает дело! Почему бы тебе не поднять прибор и не развернуть его? Трава на твоей планете очень красивая, но мне все же хочется видеть, с кем я говорю.
 — Ты в коробочке?
 — Некоторым образом да. По крайней мере там какая-то малая часть меня. Она позволяет мне говорить с тобой и видеть тебя. Н, если ты повернешь прибор другой стороной, то поймешь, о чем я. Ну же, смелее — он не укусит! Если ты, конечно, не станешь нажимать на кнопки и крутить колесики. — После долгого молчания воина Марта изобразила свою самую удачную имитацию вздоха. — Я пошутила, малыш! О чем думала Тедра, отдавая тебе прибор и не научив, как с ним обращаться?
 — Она не отдавала. Я сам забрал его.
 — Ясно. Это, безусловно, многое объясняет! И во многом тебя характеризует! Подними прибор, и я смогу увидеть, так ли верны мои заключения, как всегда. С тобой ничего не случится. Самое худшее, что делает эта штука, — оглушение. Но думаю, ты уже и сам все знаешь, я права? — Из прибора зазвучало хихиканье, которое было тоже весьма натуральным и… вызывающим.
 Чаллен поднял коробок и развернул его. С обратной стороны он увидел разноцветные всполохи. Маленький черный квадрат уже не был черным: в чем-то, похожем на миниатюрную комнату, находилась еще одна мерцающая коробочка. Внутри маленького коробка-прибора? Невозможно! По голос внутри тоже невозможен, и все же Чаллен слышал его, говорил с ним, и тот ему отвечал!
 — Я так и знала, что это ты, воин, — произнес голос самодовольно. — Все-таки предположения — мое сильное место!
 — Ты видишь меня?
 — Очень четко.
 — Почему же я не вижу тебя, женщина?
 — Ну это уж слишком, пупсик! Ты что, не знаешь, что разговариваешь с компьютером? У компьютеров нет пола ни в чем, кроме голоса. И ты видишь меня. Я как раз та самая грандиозная машина со множеством вспыхивающих огоньков, на которую ты сейчас хмуришься. Нет, не разворачивай прибор! Ты еще не рассказал мне, где сейчас Тедра и, главное, что с ней.
 Лицо Чаллена стало непроницаемым. Он не отвечал. Варвар и сам не знал, что сейчас с Тедрой: мучается ли она до сих пор от желания, позволит ли ему утолить это желание, когда он вернется. Чаллен хотел бы объяснить все… голосу-невидимке внутри коробка, рассказать ему, что он наделал. Предположения? Заключения? Может, голос скажет ему, получит ли он прощение?
 — Ну же, успокой меня, воин! — В голосе звучали нотки нетерпения. — Услуга за услугу. Я позволила тебе забрать Тедру на месяц службы, как проигравшую в поединке, хотя могла в тот же день вернуть ее обратно на корабль, и тебе оставалось бы только кусать локти.
 Такая вероятность привела Чаллена в ярость. Выходит, он не властен распоряжаться Тедрой? Однако он не выказал своего бешенства и просто спросил:
 — Как ты узнала о ее службе?
 — Я же была там, помнишь? Тедра выключила меня, и я не могла ни видеть, ни комментировать события. Но я продолжала фиксировать вас обоих и слышала все, что делалось и говорилось. А слышать для компьютера, преуспевшего в предположениях, означает то же, что для вас, людей, видеть. Ты раскупорил ее?
 Чаллен хотел было оскорбиться на столь бестактный вопрос, но вспомнил слова Тедры о необходимости доказательства ее раскупорки.
 — Ты можешь записать этот факт?
 — Да.
 — Тогда запиши.
 — Ей понравилось?
 — Да.
 — Я так и думала! Она так долго ждала такого, как ты, а ты все не появлялся. Ей пришлось перелететь на другую планету, чтобы найти тебя. Скажи, ты хочешь вернуться с нами?
 — Вернуться?
 — На Кистран, — уточнила Марта. — Чтобы отнять незаконно захваченную власть у шакаарских воинов, которых ваш народ вскормил около трех веков назад.
 — Я ничего не знаю об этом.
 — Разве Тедра ничего не говорила тебе?
 — Я не хотел обсуждать с ней причину ее пребывания здесь.
 — И не кори себя за это! Думаю, ты имел на это право. Ты как раз то, что ей надо, и, значит, ее пребывание здесь нельзя назвать напрасной тратой времени. Так считаю я, хотя сомневаюсь, что Тедра со мной согласна. Эта женщина слишком серьезно относится к жизни. Работа и тренировки, чтобы лучше работать, — вот все, что она знала. Теперь она возомнила себя спасительницей Кистрана… Но тебя это не должно волновать. Пока она наслаждается с тобой, я спокойна: мое решение было верным!
 — А если нет?
 — Почему ты спрашиваешь? Что случилось, воин? У тебя такой виноватый вид!
 Чаллен покраснел: голос видел его насквозь, хотя он так старался сохранить невозмутимость! Опять заключения и предположения? Варвар хотел бы разобраться в себе, не впуская кого-то постороннего в свои мысли! Ответы — вот все, что ему нужно от голоса, но он не получит их, если сам честно все не расскажет.
 — Женщина выказала неуважение к некоторым нашим законам, а это наказуемо. И я наказал ее.
 Последовала короткая пауза:
 — Похоже, я испытываю то, что вы, люди, называете шоком. Как же, черт возьми, я могла так ошибиться в тебе, воин? Мне казалось, что ты хотел ее!
 Чаллен не знал, как реагировать на презрительное восклицание из коробка: то ли оскорбиться, то ли почувствовать себя еще более виноватым.
 — В этом ты не ошиблась, — сдержанно произнес он.
 — Как же тогда ты мог причинить ей боль? И главное, насколько сильную боль ты ей причинил? Нужна ли ей помощь медитекс-камеры?
 — Я не знаю, что это такое, но я не причинял женщине боль. Я заставил ее испытывать сильное разочарование и физическое желание без удовлетворения.
 — Так вот отчего ты такой виноватый? А я уж думала, она при смерти! Ну это же другое дело! Если только в этом заключалось все наказание, откуда тогда твои муки совести, которые сбили меня с трека?
 — Я… принял кое-что, чтобы сделать свой долг не столь обременительным для себя. — Чаллен продолжал коротко излагать случившееся. — Но я оставил Тедру сегодня на рассвете и с тех пор не видел ее. Не знаю, признала ли она наказание заслуженным и ждет меня, как раньше, или будет теперь с отвращением содрогаться от каждого моего прикосновения.
 — Ты сам себе создал трудности, малыш! Прежде всего Агента-1 нельзя наказывать, — сказала Марта с расстановкой. — Он сам себе закон.
 — Здесь она не больше чем просто женщина и, как все женщины, должна подчиняться законам.
 — О, держу пари, она без ума от этого! — Голос зазвучал предельно сухо. — Только варвар мог додуматься использовать тело женщины против нее же самой с воспитательной целью. Но, наверное, вам, здоровенным мужланам, приходится изощряться в способах наказания, чтобы не убить женщин своими мощными кулачищами, — короткий смешок, в котором не слышалось сочувствия к проблемам шакаанских мужчин. — Так ты спрашиваешь меня, чего тебе ждать от Тедры? Сейчас, когда ты заставил ее сполна отведать всех прелестей вашего мира?
 — Мне подумалось, что ты знаешь ее лучше, чем я, — отозвался Чаллен.
 — Тебя посетила довольно умная мысль!
 Он напрягся, услышав неприкрытый сарказм в этих словах. Желание проинструктировать голос относительно должного уважения к воину было сильно, но совершенно бесполезно. Как он может внушить свои инструкции, когда тот, кому они предназначены, спрятан в коробочке, а Чаллен не знает, ни как она работает, ни даже как ее открыть. Голос чувствовал свою безнаказанность, и потому вел себя вызывающе. Его нельзя было запугать обещаниями скорого наказания за столь непочтительное отношение к воину.
 Справившись наконец с раздражением, Чаллен сказал:
 — Если ты и вправду так хорошо знаешь женщину, дай мне свои предположения, в которых ты объявила себя большим специалистом, насчет того, как мне лучше обращаться с ней.
 — «Дай»? Послушай, если ты и с Тедрой ведешь себя как деспот, то неудивительно, почему она нарушает законы! Но ты попал в самую точку, малыш, — тебе действительно нужна моя помощь. Я запрограммирована таким образом, что знаю Тедру лучше, чем кто-либо. И должна сказать, есть только два вида ее реакции на твои действия. Если она выражает свой гнев словами — тебе не о чем беспокоиться. Она может осыпать твою голову отборными ругательствами, проклинать тебя, грозиться возмездием и говорить еще много неприятных вещей, но таков уж ее способ избавления от неприятных эмоций. Ее гнев нельзя принимать всерьез.
 — Я надеялся, что ты посоветуешь, как избежать этого, — напомнил Чаллен голосу.
 — Так вот мой совет: даже не пытайся! Если ты не дашь ей возможности высказать все свои чувства, то нарвешься на еще большие неприятности. Ты должен был заметить, как просто взбесить Тедру с ее взрывным характером. Но вот чего ты, вероятно, не знаешь, так это того, что Тедра не любит срывать злость на людях. Я обычно направляю ее гнев и раздражение на себя, помогая ей тем самым избавиться от них. Кричать и ругаться на машину легче, чем на человека: это не оставляет чувства вины.
 — Значит, я должен позволить ей неуважительно относиться к себе?
 — Если это выше твоих сил, воин, можешь вернуть ее мне прямо сейчас. Но я думала, ты ищешь возможность загладить свою вину, — напомнила Марта.
 — Но позволить…
 — Ты не сможешь загладить вину, если не уступишь немного, мой большой друг! И потом, сдается мне, ты заслужил сполна все то неуважение, которое она обрушит на твою голову.
 Чаллен долго колебался, прежде чем спросить:
 — Если я позволю ей неуважительно относиться к себе, сколько времени понадобится ей, чтобы забыть про свой гнев?
 — Если ты не заливаешь и ей действительно нравятся секс-совокупления с тобой, считай, что тебе повезло. Она побесится самое большее пару дней. А если найдется такой умный человек, который отвлечет ее разговорами после того, как взрыв произошел, то и меньше. Однако она смотрит на свое пребывание с тобой как на временное и не станет терять время, лелея свои обиды.
 Чаллен слишком хорошо знал, что Тедра в самом деле считает их отношения временными. Поэтому не стоит раскрывать своих намерений оставить женщину у себя после окончания срока ее службы, особенно перед Мартой, которая обладает такими возможностями.
 — Ты, кажется, говорила о двух возможных реакциях?
 — Вторая намного проще, малыш. Молчание. Если Тедра не говорит ни слова, можешь закладывать свои накачанные бицепсы, она хочет одного — твоей крови. В этом случае я тут же забираю ее назад, поскольку такое состояние духа не предвещает ничего хорошего.
 — Нет.
 — Почему у меня такое чувство, будто ты не видишь во второй реакции Тедры особых проблем для себя? Вероятно, это связано с той легкостью, с которой тебе удалось победить ее в поединке? Уверена, у тебя поубавилось бы спеси, знай ты, что Тедра не хотела убивать, а только стремилась побороть — вот причина ее поражения. Когда Тедру не волнует, насколько сильно пострадает противник, она дерется совершенно иначе. И уж совсем другое дело, если она захочет убить его.
 — Возможно, это и так, если ее противники — кистранцы. А они не воины. Женщина рассказывала мне, что они не владеют искусством рукопашного боя. Возможно, ты сама не в курсе, что рукопашный бой — спорт настоящих воинов. И если я скажу, что женщина никогда не сможет меня победить, независимо от уровня ее способностей, в этом не будет никакой самоуверенности.
 — Что ж, будь по-твоему! Вижу, ты не понял меня. Если Тедра захочет твоей крови, тебе придется сражаться с ней всякий раз, когда вы будете вместе, или сажать ее в одиночное заключение. Тебе уже не позабавиться с ней — понимай это в двух значениях. Предположения по такому сценарию говорят мне, что ты захочешь наказывать ее еще и еще, а раз так, я не оставлю Тедру тебе. Если сочту необходимым, я тут же заберу ее отсюда.
 Чаллен опять почувствовал ярость при мысли о такой возможности, причем теперь он даже не пытался обуздать появившееся чувство.
 — Женщина — моя. Она сама дала мне слово нести свою службу в течение месяца. Дай же и ты слово, что не будешь вмешиваться.
 — Ты слишком многого хочешь от меня, пупсенок! Не забывай, что я всего лишь компьютер и не запрограммирована на честность.
 — Это значит, что ты не сдержишь свое слово, если дашь его?
 — Это значит, что я буду делать то, что сочту оптимальным, независимо ни от чего.
 — А если я сломаю коробок?
 — Он нужен Тедре, чтобы вернуться на корабль самостоятельно. Мне же для того, чтобы вернуть ее, требуется только зафиксировать ее местоположение, как я в данный момент фиксирую твое. А ты приведешь меня к ней.
 — Твои угрозы несостоятельны, компьютер! Если бы ты могла последовать за мной к женщине, как ты говоришь, ты бы ее не потеряла. Ведь ты призналась в том, что тебе надо зафиксировать ее, чтобы вернуть назад.
 — Ага, поймал меня? Но не думаешь ли ты, что я даю тебе эту информацию без всяких причин?
 — Каковы же они?
 — Конечно, я могу потерять тебя в толпе и восстановить твое положение будет довольно трудно без определенной доли везения. По компьютеры не рассчитаны на везение. Теперь ты знаешь, что я потеряю твой след. Значит, если ты будешь обижать Тедру, я ничего не смогу предпринять.
 Поэтому давай заключим договор. Я уже определила, что ты можешь держать данное слово. Вот я и хочу заручиться твоим словом, что ты не обидишь женщину, если она по глупости попытается тебя убить.
 Чаллен вдруг разразился хохотом:
 — Клянусь гаальскими камнями, твоя наглость просто поразительна!
 — Только настоящий джентльмен может так мило отреагировать! Ну, так как насчет договора?
 — Договора о чем?
 — Ты даешь слово и обещаешь держать меня в курсе всех реакций Тедры на твою деспотичную манеру поведения. В свою очередь, я умываю руки и отдаю ее тебе в полное распоряжение на целый месяц. Я даже буду подкидывать тебе бесплатные советы, если в них возникнет необходимость. А, насколько я знаю свою Тедру, советов потребуется множество.
 — Ты уже предупредила меня о том, что тебе нельзя доверять. Если я заговорю с тобой поблизости от Тедры, вопрос везения превратится в вопрос предположений и заключений. Это что касается твоей возможности «зафиксировать» ее.
 Из коробочки послышалось хихиканье:
 — Что ж, подловил, подловил, воин! Но ты не учел некоторых обстоятельств. Если Тедра в бешенстве, но с ней все в порядке и она не собирается убивать тебя, тогда скорее всего она вернется к своим обязанностям проигравшего в поединке. В этом случае мое решение убрать ее с твоей планеты не будет иметь никакого эффекта. Она просто еще раз воспользуется системой высадки и вернется прямо в твои объятия, чтобы закончить службу. Сейчас, похоже, именно такой случай. Но если ты не захочешь договориться со мной по-хорошему, мне придется устроить такой хаос на твоей планете, который тебе и не снился. Я могу уничтожить целые города, и ваш народ подумает, что наступает конец света. Конечно, я не стану делать этого, не зная, в каком городе ты упрятал Тедру. Но я могу уничтожить ваши посевы, а последствия будут такими же: повсеместные страх и паника. Хотя для этого, наверное, мне достаточно просто показаться вам на глаза. Представь себе, что «Воздушный Пират» по величине равен небольшому городу. Как ты думаешь, что подумают ваши люди, увидев его, грозно планирующего над поселениями?
 — Легко говорить то, что нельзя доказать, — насмешливо откликнулся Чаллен. — Если ты говоришь правду, покажись мне!
 — Если я покажусь тебе, то меня могут заметить и другие. Начнется паника, о которой я только что говорила. — После короткой паузы Марта продолжила. — А что ты думаешь об этом?
 Внезапно в двадцати футах от Чаллена земля взметнулась кверху, в разные стороны полетели комья грязи и пучки травы. Чаллен пригнулся, накрыв голову руками.
 — Дрода, — прошептал он, весь дрожа. — Ты и в самом деле подобна Богу, как говорила женщина.
 — Нет, просто я подключена к оборонно-защитным системам «Пирата». Это был всего лишь импульсный луч. Для того чтобы применить его, я вошла в вашу атмосферу, поскольку импульсный луч не имеет такой дальности действия, как настоящее оружие. После лазерного взрыва яма была бы намного, намного больше! Все растения вокруг тебя заполыхали бы огнем. Но насколько мне видно из-за тучки… ты что-то не совсем в себе, воин! Уж не начал ли ты подозревать, что Тедра говорила правду о своем происхождении?
 Конечно, начал! Но признаться в этом он не мог, тем более Тедре. Он хотел, чтобы женщина была из его мира — незначительная, свободная для заказа. Если же Тедра не такая, то она представляет интерес не только для Чаллена, но и для всех шоданов в Кап-ис-Тра.
 — Не верь, если кто-то скажет тебе, что компьютеры системы МОК-2 не умеют извиняться или сочувствовать! — ворвался голос в мысли Чаллена. — Может быть, у меня полетела какая-то микросхема, и я не знаю об этом, но мне хочется поделиться с тобой маленьким секретом, воин, который поднимет тебе дух. Я на твоей стороне! Можешь не верить мне после всего, что я здесь наговорила, — это просто моя программа наступательной тактики, прокрученная в режиме «убеждение с малыми затратами». По главное — ты тот, кто нужен Тедре в жизни. А мое основное назначение — следить, чтобы все ее потребности оптимально удовлетворялись.
 — Женщина в моей власти, компьютер, а не в твоей! — настаивал Чаллен.
 — Самоуверенность не трогает меня, малыш, так что сейчас можешь припрятать ее подальше.
 Знаю, ты уже считаешь женщину своей, но согласись, что прежде всего она моя! Я создана для нее, моя задача — следить за ее здоровьем, счастьем и благополучием. Все, что я делаю, направлено на ее же благо. Знаешь ли ты, сколько планет мне пришлось отвергнуть, чтобы Тедра смогла почувствовать предельное удовлетворение от открытия? Но я не останавливаюсь на полпути. Я гораздо раньше, чем она, поняла что необходимо для осуществления цели, ставшей для нее столь важной. Поэтому я нашла ей родную планету тех воинов, которых она хочет победить. И поверь мне, это было не просто! Я дала Тедре возможность выполнить поставленную задачу и сделаю для нее все, что считаю нужным. А это значит, воин, что она должна вернуться на Кистран, и не важно, хочешь ты этого или нет. Но не думай, что тебе придется потерять ее! Пожалуйста, можешь лететь с ней! А там вы уж уладите меж собой свои дела.
 — Если ее миссия так важна для вас обеих, почему же тогда ты разрешила Тедре отложить ее выполнение на целый месяц? Женщина говорила, что ты могла предотвратить случившееся.
 — Конечно, могла. Но это уже не входило в мои задачи. Я должна обеспечивать ее долгосрочные потребности, даже если это идет вразрез с ее собственными желаниями. Иногда мне приходится помогать Тедре вопреки ей же самой, упрямой и противоречивой по натуре. И, как я уже говорила, ты именно то, что ей нужно.
 — Но ты меня совсем не знаешь, компьютер! Как же ты бросила Тедру на воина, характер которого тебе незнаком?
 — Ты что, шутишь? — послышался смешок. — Ты принял вызов на поединок и позволил ей колотить себя, не ответив ни единым ударом. Это все, что мне надо было знать о тебе. Кроме того, ее сексуальное либидо просто взбесилось при твоем появлении. Уже одно это решило вопрос в твою пользу. Правда, твое воздержание чертовски запутало меня. Я недоумевала, почему ты не раскупорил ее сразу же. Предположения подсказали мне, что в тот день ты не был самим собой. Так же как и в прошлую ночь. Из чего следует заключение, что ты и в тот раз принял «кое-что», в чем признался мне сейчас, — вероятно, это какой-то препарат?
 Чаллен не видел смысла отрицать:
 — Да.
 — Она знала об этом?
 — Нет.
 — О звезды, как бы я хотела посмотреть на ее реакцию, когда она все узнает! Впрочем, это уже другой сценарий. Ну что, договоримся мы с тобой или как? Жду твоего слова, что ты не обидишь Тедру, если обстановка накалится. А если она сейчас вынашивает планы кровавой расплаты, тогда жду ее назад.
 — Мне не обязательно давать слово: воины никогда, ни по каким причинам, не обижают женщин. А насчет того, должен ли я отказываться от Тедры, я приму решение сам.
 — Что ж, вполне справедливо. Ну так иди и посмотри, надо ли тебе принимать решение! — Как мне… отослать тебя? Голос опять захихикал:
 — Я уже надеялась, что ты забудешь об этом! Ну ладно, нажми круглую кнопку под монитором, и я уйду. Нажмешь опять, и я вернусь. И не забудь, что я жду твоих более оптимистических отчетов — конечно, когда тебе будет удобно говорить. Но пока ты меня еще не выключил, хочу предупредить: ты подвергаешь себя опасности, оставляя прибор у себя. Надо бы поставить на предохранитель движок фазора — вон то колесико, которое сдвигается вверх и вниз. Я считываю на нем все тот же максимальный уровень оглушения, который Тедра установила в день вашей встречи — она уже не видела других способов договориться с тобой. Если ты случайно оглушишь себя, то окажешься без сознания часов на десять, не меньше. Такой несчастный случай вполне возможен, если фазор не стоит на предохранителе. Ты понял меня?
 — Да.
 — Тогда удачи тебе, воин! Она тебе пригодится, если ты знаешь мою Тедру, хотя и не так, как я!




 Глава 29


 — Вам удобно, госпожа?
 — Сидеть в воде и мокнуть? Это что, должно быть удобно?
 Но не откровенный сарказм Тедры был причиной печального выражения на лице Джеллы. Девушка уже зашла в спальню с таким видом. Поставив тарелки с едой на стол, она задержалась, чтобы набрать ванну, и заставила Тедру залезть в воду.
 — Говорят, ванна успокаивает после определенных видов наказания, — заметила Джелла. Тедра сурово сдвинула брови:
 — Все уже знают о моем наказании?
 И тут же поняла, что спрашивать глупо: ее ночные крики нельзя было не услышать. Но Джелла кивнула, и это еще больше рассердило Тедру.
 — Ну конечно, мне только не хватало узнать, что я унижена даже больше, чем предполагала! Ты ничем мне не поможешь, Джелла, так что лучше тебе уйти. У тебя это хорошо получается, правда?
 Выражение печали стало просто невыносимым, к тому же из глаз девушки даже скатились две натуральные слезинки.
 — Я знаю, это моя вина, госпожа. Вы можете наказать меня, если хотите.
 — Не дури! — огрызнулась Тедра, еще больше раздражаясь от того, что сорвала свой гнев на дарашийке. — За свои поступки я несу ответственность сама. Если бы даже я не совершила свою рискованную вылазку вчера, то все равно сделала бы это рано или поздно. Так что не смотри на меня глазами побитой собаки! Это не слишком убеждает к твоем раскаянии. Скажи-ка лучше, почему ты вчера испарилась? Боялась, что и тебя лишат ужина?
 — Лоуден Лу-Сан-Тер не стал бы так либеральничать, как шодан, если бы вопрос решал он. Он назначил бы мне черную работу на срок не меньше семи восходов, а я терпеть ее не могу.
 — И все?
 — Вы издеваетесь, госпожа? Приятного мало, когда тебя поднимают с постели среди ночи и гонят выпекать хлеб к завтраку. До восхода солнца ты уже еле дышишь от жара огромных печей, а руки просто отваливаются после бесконечных замесов и раскаток. У некоторых дарашийцев крепкие мышцы, и они любят печь хлеб. Для них выбирается другая черная работа. Господин Лоуден отлично знает, какая работа кому ненавистна.
 Тедра только покачала головой. Ничего не скажешь, изобретательность варваров достойна умиления! Это же надо — подобрать такие безвредные и в то же время отвратительные способы наказания!
 Внезапно ее посетила интересная мысль, и она не смогла удержаться от ухмылки:
 — А если какую-то работу не любит никто? Кто же ее в таком случае делает постоянно?
 — В замке хватает дарашийцев, госпожа. Кроме того, здесь много женщин, которые находятся под покровительством шодана. Среди них обязательно найдется одна или несколько, кого требуется наказать.
 — Почти уверена, что в число тех вещей, которые варвары откажутся покупать, обязательно войдут роботы-уборщики. — Тедра громко рассмеялась над своим предположением.
 В таком веселом расположении духа ее и застал Чаллен. Это было не совсем то, что он ожидал. Но как только Тедра заметила его, смех резко оборвался и хуже того, женщина повернулась к нему спиной, игнорируя его появление.
 Чаллен растерялся. Он приготовился выслушивать гневные речи, о которых его предупреждал компьютер, но к осуждающему молчанию, вероятность коего также предвидела Марта, он не был готов. Тишина угнетала, она почти физически давила ему на плечи.
 Чаллен кивком отпустил Джеллу и, дождавшись, когда за ней закроется дверь, направили к ванне. Двойная доза сока дхайя уже совсем перестала действовать, и он надеялся найти в Тедре хотя бы остатки того страстного желания, которым он мучил ее ночью. Но, увы, совсем другие чувства были написаны сейчас на лице женщины. И Чаллен с грустью подумал, что гаальские камни могут потускнеть, прежде чем он сможет удовлетворить свое желание.
 Тедра осталась в воде, но, конечно, не потому, что ей это очень нравилось. Просто он запретил ей носить одежду и даже прикрываться чем-то, поэтому сидеть в ванне было несколько предпочтительнее, чем вылезти и ходить голой. Или варвар считает воду тоже прикрытием наготы? Ха! Пусть только скажет, и у нее появится отличный повод никогда больше не залезать в эту гадость!
 Тедра очень боялась, что к приходу Чаллена не успеет взять себя в руки и это позволит ему опять воспользоваться ее слабостью. Но варвар удивил ее: намеренно или нет, но он дал ей достаточно времени, чтобы прийти в себя и избавиться от безумия желания. Но Тедра не учла того, что при первом же взгляде на воина желание вернется. Правда, теперь она уже чертовски хорошо может контролировать себя.
 — Ты собираешься всю ночь провести в ванне, керима?
 Безразличным тоном, не поворачивая головы, Тедра отозвалась:
 — Я думала над этим.
 Тишина. Она слышала, как Чаллен прошел к столу, где его ожидали еда и вино.
 — Я знаю, ты не любишь воду. Вылезай!
 — Это приказ, господин? Если да, то я, конечно, подчинюсь, если же нет…
 Она нарочно зачерпнула двумя горстями воду и, втянув голову в плечи, плеснула себе на грудь этим скользким веществом. Наверное, и одной горсти вполне хватило бы, чтобы перечеркнуть все ее заверения в нелюбви к ванне. Но Тедра не стала оборачиваться, чтобы посмотреть, видел ли Чаллен ее смелые обливания.
 — Нет, это не приказ, женщина. Делай, что хочешь!
 — Сегодня вечером мы сговорчивы? — сухо произнесла она. — Раз так, то я вылезаю. Терпеть не могу изъясняться полунамеками. Я предпочитаю называть вещи своими именами.
 — Пожалуйста, называй!
 При этих словах воина Тедра так резко повернулась, что волна воды шлепнулась о край ванны и хлынула обратно, забрызгав ее до самых ушей.
 — Чтоб ты опять наказал меня? Нет уж, спасибо!
 Воин опять пошел к ванне, и Тедра забеспокоилась. Но он просто взял из стопки полотенце и подал ей. Она шагнула через край мини-бассейна и взяла протянутое полотенце. Черт возьми, как жаль, что она не может остаться в нем после того, как вытрется насухо! Скакать перед варваром голой — не слишком приятная забава, если понимать слово «забавляться» в кистранском значении. Если же у Чаллена возникнет желание «позабавиться» по-шакаански, тогда другое дело: она сможет хоть немного отомстить ему, обнаружив перед ним полное свое безразличие. Но прошлой ночью варвар слишком хорошо доказал, что нагота Тедры не возбуждает его. Предстать перед ним обнаженной значило еще больше наказать себя своим же смущением.
 Чаллен стоял и смотрел на нее, и смущение Тедры достигло крайних пределов. В его пристальном взгляде читалось волнение ожидания.
 Это разозлило Тедру. Чаллен разрешил ей быть откровенной, но она не попадется на крючок! Ее откровенность свернет ему уши в трубочки. А Тедра вряд ли теперь когда-нибудь забудет, чего стоит подобное неуважение к воину. Его предложение — хитрый капкан. Видать, варвару так понравилось наказывать ее прошлой ночью, что он теперь упорно ищет предлогов, чтобы проделать это снова.
 Но она не поможет ему! Она будет держать свой нрав под колпаком, даже если это убьет ее. Но мысль о коварстве воина совершенно взбесила Тедру. Еще не закончив вытираться, она швырнула полотенце на пол и направилась к гардеробу. Она не собирается находиться с варваром в одной комнате, если на то не будет его приказа.
 Его голос остановил Тедру:
 — Пообедай со мной!
 Слава небесам, она могла ответить:
 — Я уже поела.
 — Тогда посиди со мной.
 Тедра повернулась, изображая на лице вопросительное выражение:
 — Это приказ, господин?
 Варвар поджал челюсть, опять услышав, что она назвала его господином.
 — Это просьба.
 — Тогда я откажусь.
 — Тогда это приказ, — процедил он сквозь зубы.
 — Тогда, конечно, я подчинюсь.
 Слова Тедры звучали вкрадчиво-мягко, однако движения ее совсем не соответствовали тону. Деревянной походкой она протопала к столу. Чаллен уже был там и, взяв Тедру за талию, развернул ее лицом к себе.
 — Если ты так настроена подчиняться, женщина, тогда расскажи мне свои мысли. Я разрешаю.
 Похоже, он разочарован? Даже если так, то его разочарование все-таки не идет ни в какое сравнение с ее.
 — Разрешаешь? Ну хорошо, воин, ты попросил, и я начну. Мне вовсе не требуется разрешение для таких вещей. Свобода высказывать свои мысли и чувства всегда была со мной до тех пор, пока я не попала сюда. Я не держу язык за зубами даже со своим шефом, а ведь в его власти уволить меня с работы, которой я очень дорожу. Здесь же женщина может говорить лишь то, что вы, мужчины, хотите слышать. Но этого ты от меня не дождешься — даже не надейся! Я никогда не буду говорить только то, что тебе хочется услышать.
 — Я этого и не прошу от тебя.
 — Не просишь? А что же тогда, черт побери, означает твое требование уважать воина всегда и при любых обстоятельствах? В твои воловьи мозги ни разу не забредала мысль о том, что уважение нельзя внушить силой, что его можно только заслужить — иначе оно бесполезно?
 — То, что ты говоришь, керима, давно известно. Но известно также и то, что бывают случаи, когда женщина может разгневать воина так, что он потеряет самоконтроль и ударит ее, чтобы она молчала. От этого будут страдать оба: она — от сильной боли, а он — от вины за причиненную боль. Так что уважение, требуемое от женщины, направлено на ее же собственную защиту.
 Тедра не слишком прислушивалась к этой логике варвара, удивленная другим.
 — Разгневается? Потеряет самоконтроль? Ты, никак, шутишь? — насмешливо вскричала, она. — Да ваш самоконтроль сильнее вас самих! Эмоций у вас столько же, сколько у роботов! В чем я уже имела несчастье убедиться на собственной шкуре!
 — Воины могут утрачивать самоконтроль. Они прилагают все усилия, чтобы этого не произошло, но все-таки иногда срываются.
 Говоря так, варвар ухмылялся. При виде его ухмылки Тедру прорвало.
 — Почему бы тебе не показать, как это бывает? — И она изо всех сил ударила Чаллена по щеке. — Ну же, покажи, как мне будет больно, когда ты дашь мне сдачи!
 Чаллен притронулся пальцами к заалевшей щеке и посмотрел на Тедру сверху вниз.
 — Я не зеленый юнец, которого так просто можно вывести из себя.
 Ухмылка пропала, но в глазах воина засветился веселый огонек, позволявший предположить, будто его отчего-то радует такое ее поведение. Но, несмотря на сомнение, закравшееся в душу, остановить свой всплеск гнева Тедра уже не могла.
 — Тогда дай-ка я попробую посильнее! — И она опять залепила ему пощечину, да так сильно, что Чаллен даже повел головой. — Ну что, теперь дашь мне сдачи?
 — Ты можешь так делать всю ночь, керима, а я не отвечу тем же.
 — Даже если я хочу этого?
 — Ты хочешь только одного — чтобы я почувствовал себя виноватым, ударив тебя, — мягко ответил воин. — Но в этом нет нужды. В моей душе столько вины, что больше туда уже просто не поместится.
 — Врешь! — закричала Тедра и залепила ему еще одну затрещину, а затем принялась молотить его грудь кулаками. — Черт бы тебя побрал, ты врешь! Ты бесчувственный подонок! Если бы ты знал, что такое вина! И отчего тебе вдруг быть виноватым? Ты исполнял свой долг — ты сам так сказал! Не притрагивайся ко мне! — Она высвободилась из его рук, которые хотели обнять ее. — Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь опять захочу твоих объятий?
 — Да, — ответил воин с обезоруживающей самонадеянностью. — Ты и сейчас хочешь их, хотя бы для утешения. Но твое упрямство мешает тебе признать это.
 — Много ты понимаешь! — откликнулась Тедра, но уже более спокойным голосом. Первый запал гнева прошел, когда она колотила варвара. Теперь подкатил удушающий приступ оставшейся злости. — Мне не нужно утешения. Все, что мне нужно, — это убраться отсюда и никогда больше не видеть тебя!
 — Нет.
 Чаллен не крикнул, но в этом его «нет» прозвучало больше чувства, чем во всех словах, которые она слышала от него раньше.
 — О, не волнуйся, воин! Я помню о своей службе. Был момент, когда я могла забыть, но моя честь висит на мне тяжким бременем, и тебе не снять этот груз, даже если захочешь! Я буду с тобой до конца назначенного срока. Я даже стану подпрыгивать, как собачонка, по твоей команде. Но мне будет ненавистна каждая минута моего дальнейшего пребывания здесь!
 — Нет.
 — Опять нет? Да что с тобой сегодня? — с раздражением спросила Тедра. — Хочешь поспорить со мной? Ты мне уже больше не нравишься, воин! Мне что, надо еще раз ударить тебя, чтобы до тебя наконец дошло?
 — Почему бы тебе вместо этого не испробовать на мне свое боевое искусство?
 Его вопрос сопровождался очередной ухмылкой, которая опять заставила Тедру перейти на крик:
 — Потому что все, что ты делал, ты делал мне, а не Агенту-1 — мне!
 — А ты все-таки женщина?
 — Я ненавижу тебя! — Все, что нашлась Тедра выкрикнуть в ответ. Но слова с трудом вышли из сдавленного горла и показались неубедительными даже ей самой.
 — Так сильно, что жаждешь моей крови?
 — Не говори чепухи! — автоматически отрезала она. — Если бы я жаждала твоей крови, я бы ее уже давно получила.
 Выпалив это, Тедра вдруг застыла с широко открытыми глазами. Так вот почему в словах ее нет убежденности! Она все еще не испытывает ненависти к проклятому подонку! Черт возьми! Как же так? Весь эффект наказания испарился, и ей уже не на что опереться и нечем подкрепить свой гнев? Значит, наказание было кошмаром, только пока оно длилось. А сейчас ничто не гарантирует достойного отмщения.
 Но она не забыла, какой пережила кошмар. Варвар заставлял ее молить и рыдать и начисто забывать про свою гордость. Самое страшное она помнит все, что говорила и делала. И каждый раз, глядя на Чаллена, спрашивает себя: а помнит ли он? Злорадствует ли? Но теперь уже можно взглянуть на происшедшее здраво. Все, что варвар делал, не выходит за рамки его понимания нормы — у них на Ша-Каане так принято. То, что она не может с этим смириться, — это уже ее трудности. То, что в результате разрушены все ее добрые чувства к нему, — и подавно. Если бы еще она могла не жалеть об этом так сильно!
 Но варвару, кажется, плевать на то, что происходит в ее душе. И с чего бы ему беспокоиться? Чаллен, похоже, решил, что она просто выпустит пары, и все у них пойдет по-старому. Вот почему он такой веселый, вот почему он не принимает всерьез ее слова.
 И не стоит разубеждать его. Скоро Чаллен сам увидит, что теперь ее служба превратится в постылую обязанность. Но все же он разрешил ей высказать свои мысли, а она не раскрыла еще и половины того, что у нее на душе. Так, может, остальная половина все же пробьет его броню? Может, спокойный тон поможет ей в этом?
 — Послушай, воин. Если честно, то я не испытываю ненависти к тебе. Ты ведь как был бесчувственной скотиной, так и останешься ею, а я не любила этого и не полюблю. Никто из нас не идеален. И я первая признаю, что далека от совершенства. Поэтому я не отказываюсь от своей службы. Да, я буду здесь, с тобой, и ты сможешь взять от меня все, что захочешь. Но подчеркиваю — взять! Служба уже не будет желанной для меня.
 Золотая бровь воина поднялась кверху.
 — Видимо, ты забыла, в чем заключается твоя служба, женщина. А она заключается в том, что ты не должна мне ни в чем отказывать. Если я потребую от тебя желания, ты ведь не сможешь мне отказать, верно?
 Тедра вспыхнула от досады и почувствовала, что опять накаляется.
 — Неужели ты не видишь разницы между доброй волей и насилием? Раньше я уступала тебе, потому что… потому что хотела тебя. Но сейчас уже больше не хочу. И тебе в самом деле придется требовать от меня желания. Я не стану бороться с тобой, нет! Я подчинюсь тебе, так же как я подчиняюсь всем вашим дерьмовым законам, потому что, поверь, ты доказал прошлой ночью все, что хотел доказать. Причем доказал уже за час своего варварского наказания, а остальные пять часов заставили меня оценить по достоинству мою планету, мое общество, где женщины не подвержены прихоти мужчин. За эти пять часов я поняла, какой была дурой, ища мужчину, которого не смогу победить, думая , что как раз такой мне и нужен. Полагаю, мне надо сказать тебе «спасибо» за то, что ты раскрыл мне глаза. Теперь я поняла, как сильно заблуждалась. В следующий раз я не упущу своего и переломаю все пальцы тому парню, который посмеет проделать со мной то, что делал ты.
 — Значит ли это, что ты попытаешься переломать мне пальцы?
 Ему все еще весело! Он все еще ухмыляется!
 — Не твои, болван! — рявкнула Тедра. — Я говорю о следующем парне, к которому сдуру воспылаю страстью. О звезды! Я напрасно расточаю слова!
 — В это я верю, поскольку почти все твои слова — совершенная ложь.
 — Ну хорошо, сдаюсь! На чем же основывается твоя варварская логика?
 — Ты все еще хочешь меня.
 От такой наглой самоуверенности Тедра на мгновение лишилась дара речи. Он не мог знать. Он просто предполагал. Откуда ему было знать, если она даже от самой себя скрывала то, что творилось у нее внутри от его близости?
 — Я не…
 — Ты хочешь меня.
 — Нет! — закричала она.
 Тедра отступила на шаг и наткнулась на кушетку, стоявшую сзади, все еще мотая головой в знак отрицания. Но она не подозревала, что воин чувствовал запах ее возбуждения. Подойдя к ней Чаллен заключил Тедру в объятия и с жадностью припал к ее губам. Далее говорить было невозможно. Она действительно хотела этого большого подонка, Еe разум отвергал желание, зато тело было счастливо — оно опять оставило ее в дураках!




 Глава 30


 Прошло несколько часов абсолютного блаженства, прежде чем к Тедре вернулась способность четко соображать. Но только она собралась выразить негодование по поводу очередного своего поражения, как варвар приподнялся на постели и наклонился над ней. Все негодование куда-то пропало, ей хотелось смеяться: он утомился, он пресытился! Но лицо воина было совершенно серьезно.
 — Что и требовалось доказать, — сказал он.
 Тедра не стала спрашивать, что он имел в виду. Оскорбленные чувства и уязвленная гордость не восстали против его поцелуев, от решимости и гнева не осталось и следа! Ничего не поделаешь — ее чувственность вновь одержала верх. Это достойно презрения, осуждения, но это так! Одно удивляет: почему Чаллен не злорадствует по этому поводу? Однако вместо выражения триумфа на его лице читалось только желание больше ничего не говорить. И тем не менее он сказал:
 — Теперь мой черед высказать свои мысли. Постараюсь быть более правдивым.
 При этом на губах варвара заиграла сдержанная улыбка: он пытался нежно поддразнить ее, но у него не было сейчас настроения для подобных вещей. Похоже, он не умеет даже злорадствовать над чем бы то ни было: для него все цвета сводятся лишь к черному и белому. Варвар так чертовски уверен во всех своих предрассудках, что в душе его просто нет места ни сомнениям, ни размышлениям. Если б ей хоть половину его убежденности!
 — Хорошо, воин. Слушаю тебя, — вздохнув, сказала Тедра. — Но прежде должна заметить: все происшедшее доказывает лишь то, что мне нравятся секс-совокупления. И это еще не значит, что я говорила тебе неправду, просто мое тело в данный момент отвергает высказанные мною доводы.
 Очень удачно она ввернула про данный момент! Хорошо бы ему чуть-чуть отодвинуться от нее, если он хочет только поговорить. Как раз сейчас воин плотно прижимался к ней справа: Тедра лежала на спине, а он на боку, приподнявшись на локте. Нет, Чаллен не дотрагивался до нее — свободная рука покоилась у него на бедре, однако все ее стратегические части тела были в пределах его досягаемости. Такая поза отвлекала, будоражила нервы, путала мысли — и это наверняка было задумано им нарочно. Он, очевидно, хотел помешать Тедре сосредоточиться на его словах. Но возмущение столь хитроумной тактикой помогло ей сконцентрироваться.
 — Обычно воин находит забавными, — начал Чаллен, — слова и оправдания своей женщины, если знает, что она недовольна им. Воистину мне хотелось бы, чтобы и твои слова были также забавны.
 — Тебе было весело, — напомнила Тедра.
 — То была радость облегчения, керима, оттого что я не причинил тебе неоправданного вреда.
 — Если ты так понимаешь мои слова, что ж, оставайся при своем мнении! То, что ты сделал, нельзя считать оправданным, Чаллен. Ты превратил урок в демонстрацию варварского милосердия — вернее, полного отсутствия такового. Ты переусердствовал!
 — Знаю.
 Тедра нахмурилась. Не ослышалась ли она? Наверное, она не так поняла.
 — Ну-ка, ну-ка Что ты знаешь?
 — Твое наказание продолжалось намного дольше, чем положено.
 — Ты сознаешься в том, что ты садист? — саркастически заметила она. — Об этом я и так догадалась.
 Теперь и он нахмурился.
 — Я сознаюсь в том, что мне был так отвратителен мой долг, что пришлось прибегнуть к вспомогательному средству, чтобы выполнить его. При этом я не ожидал, какие будут последствия.
 — Погоди! Вспомогательное средство? Это какое-то вещество? С помощью которого можно поменять характер? Ты принял какой-то дерьмовый наркотик?
 — Да, можно назвать и так.
 Тедра уставилась на воина, не зная, смеяться ей или сердиться. Большой смелый варвар нуждался в помощи, чтобы обучить дисциплине маленькую женщину? Просто смешно! Но вместе с тем трогательно, если он прибег к средству именно по той причине, о которой говорил. Это же… это же месть самому себе! Она не будет ничего менять, черт возьми!
 — Значит, тебе не хотелось исполнять свой долг? Ты, наверное, водишь меня за нос малыш?
 Насколько я помню, я все же была наказана. А хотел ты меня наказывать или нет, не меняло дела.
 — Для тебя, но не для меня. Мне жаль, что пришлось прибегнуть к такому методу. Но это не значит, что я мог отказаться от исполнения долга.
 — Ну уж не надо! Ты верховный хончо в этом городе — шодан. Ты прекрасно можешь делать все, что тебе захочется.
 — А мне хочется, керима, видеть тебя в безопасности. Если для этого требуется научить тебя подчиняться законам, обеспечивающим твою же безопасность…
 — Думаю, ты злоупотребляешь моим терпением, воин, — ледяным тоном прервала Тедра. — Когда ты наконец решишь, что ты все-таки чувствовал: удовольствие или отвращение — дай мне знать, тогда и поговорим. Я не собираюсь в сотый раз выслушивать твои сентенции насчет долга.
 — Ты будешь слушать. — Это было сказано уже жестким командным тоном. Варвара разозлили ее замечания. — Мне надо извиниться перед тобой, что я сейчас и делаю.
 — Это такая варварская шуточка, да? Ты хочешь извиниться за то, в чем, по твоему же собственному признанию, не чувствуешь себя виноватым? Уж прости меня, но мне не смешно от твоей шутки!
 Чаллен поднял руку, и Тедра встревожилась. Его длинный палец прижал ей губы.
 — Ни слова больше, пока я не закончу!
 Он ждал, когда она кивнет в знак согласия. Тедре вовсе не хотелось кивать, но пришлось: если она сейчас не подчинится, он не продолжит, а терпения у Тедры оставалось не больше, чем у воина. Поэтому она все же кивнула, но Чаллен не убрал пальца с ее губ.
 — Воин обязан исполнять свой долг независимо от того, какие чувства при этом испытывает. Если понадобится еще наказать тебя, женщина, не сомневайся, я это сделаю, но сделаю не так неосторожно, как прошлой ночью. Я был с тобой крайне невнимателен, не сознавал, что делал, вышел за рамки своих полномочий, и такое нельзя оправдать. Я безответственно побоялся выполнить свои обязанности без помощи вспомогательного средства, кроме того, я не знал, какой эффект окажет на меня это средство. Это моя вина. И в этом я раскаиваюсь. Сомневаюсь, что мне станет легче от твоего прощения, но все же заслуженно прошу его у тебя. Ты простишь меня, чемар?
 Воин убрал палец в ожидании ответа. Тедра растерялась: она совершенно не знала, что сказать. Выходит, пережитый ею кошмар не был нарочно им спланирован? Можно ли в это верить?
 Варвар признался в том, что сам не идеален, что допустил ошибку. Это ее сильно удивило. Кроме того, он признался в своем раскаянии, и, черт ее побери, если слова Чаллена звучали неискренне! Правда, он не сказал, что наказания прекратятся, наоборот, заверил в обратном. С одной стороны, он обещает большего, с другой же — просит прощения за уже содеянное. О звезды, — он просит прощения! И полагает, что таким образом уймет боль ее раненной гордости? Но его слова лишь еще больше ранят Тедру, напоминая, как она сама недавно молила о прощении. И воин вряд ли забыл ее мольбы. Как можно забыть такое?
 Нет, она не должна прощать его! Это разрушит все ее столь тщательно возведенные бастионы. Если она простит воина сейчас, он будет думать, что можно и дальше обижать ее, отделываясь милыми словами извинений. И все же… все же он назвал ее «чемар» — любовь! Конечно, для воинов-шакаанцев слово это выражает просто привязанность. Но ей все равно приятно слышать его… Нет, нельзя позволять варвару сводить ее с ума нежными речами!
 Тедра спросила, защищаясь:
 — Как мог ты не сознавать того, что делал, и при этом запомнить все свои действия? Просто невероятно…
 — Это действительно невероятно. Я почти ничего не помню из того, что делал, и сужу о серьезности своих действий исключительно по твоей реакции. Знаю только, что лишь на рассвете ко мне начало возвращаться сознание, и я ушел от тебя.
 — Ты правда не помнишь того, что делал со мной? — спросила она недоверчиво.
 — Нет. Есть только уверенность, что долг свой я выполнил.
 Чертовская самоуверенность!
 — А если я спрошу по-другому: значат ли твои слова, что ты не помнишь моего выступления в ночном концерте?
 — Последнее, что я помню, это как ты кормила меня. Вспоминаю твой гнев перед этим и все, что было после нашего утреннего слияния. Но потом то снадобье, которое я выпил, завладело мною целиком, и я не могу вспомнить, ни как я начал наказание, ни что происходило после.
 И она должна поверить ему на слово?
 — Значит, ты не помнишь, как я грозилась спрыгнуть с балкона, покончить с собой, разбить эту никчемную плоть…
 Тедра не закончила: на лице воина отразился ужас — он поверил, что ночью она говорила такое! Значит, он действительно ничего не помнит! Нет, прошлой ночью она не говорила ничего подобного просто потому, что не в состоянии была прервать свои рыдания и мольбы. Даже подумать об угрозах было выше ее сил.
 Тедре показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Рухнул последний оплот ее злости и обиды. Варвар помнил только то, что выполнил свои обязанности, а что было при этом — забыл. Чаллен ничего не помнил о ее позоре, он мог его только представить, а мало ли что можно вообразить!
 Если бы он не выпил это свое средство, меняющее характер, Тедра, может быть, не страдала бы так долго. Но Чаллен не остановился бы до тех пор, пока не услышал от нее слов мольбы и рыданий. Их было бы меньше, но они могли изменить все ее чувства к нему: гордость Тедры была бы уязвлена. А сейчас она может простить его и по-прежнему с удовольствием нести свою службу. Так что надо сказать варвару «спасибо» за то, что он принял это дерьмовое средство, пусть даже оно и продлило ее муки. Стыд и унижение — самое худшее в перенесенном наказании — остались только в ее памяти, а сколько она будет о них помнить?!
 Но неужели она позволит Чаллену так просто сорваться с крючка? Ведь он совершил не меньшую ошибку. Однако она получила наказание за свой промах, а кто наказал варвара? Она! Эта мысль принесла острое удовлетворение. Его вина, которую он сейчас испытывает, и есть его наказание. Тедре не надо было лгать для этого. Чаллен выглядел очень расстроенным после ее слов о ночных угрозах. Он переживал за то, что, как ему думалось, подтолкнул ее к жестокости не только против него, но и против себя самой. По этого не было!
 — Ты умеешь определять гнев в тоне собеседника, воин? Нет, я не говорила тебе ничего подобного прошлой ночью. Я даже не думала о таком.
 — Значит, ты хотела добавить мне вины?
 — Нет, просто посмотреть, правду ли ты говоришь.
 — Но если ты до сих пор гневаешься, значит, правда не слишком сильно повлияла на твое настроение. Если ты не можешь простить меня…
 — Я этого не сказала, — перебила Тедра недовольно.
 Но воин понял ее буквально: она не сказала, что не простила его, значит, собиралась сказать о том, что простила. В следующий момент Тедра почувствовала, как воин расслабился, и только тут поняла, насколько он был напряжен все это время. Он даже начал усмехаться, а это было невыносимо.
 — Ты хочешь слишком многого, ничего не собираясь давать взамен, воин! — проворчала она, надеясь несколько сбить с него веселость. Не тут-то было!
 — Да, это так. — Чаллен старался напустить на себя важность, что, однако, ему плохо удавалось. — Поэтому я принес тебе подарок, чтобы загладить свою вину.
 В Тедре взыграло любопытство: когда он пришел вчера вечером, у него ничего не было в руках. Что еще за варварская идея подарков-компенсаций?
 — Подарки могут подействовать на ваших шакаанок, но не на меня. На нашей планете действует принцип «баш на баш».
 — Что это? Объясни, пожалуйста.
 — Это значит равное воздаяние, малыш. Но я могу удовлетвориться простой переменой мест, имея в виду остаток вечера.
 — Ты хочешь, чтобы я лег на спину, а ты переляжешь на бок лицом ко мне?
 Тедра чуть не расхохоталась над таким непосредственным восприятием варвара:
 — Да нет же, не физических мест.
 — А, ты предлагаешь поменяться статусом? — сделал вывод воин и добавил весело: — Ты хочешь побыть шоданом!
 — Нет… Я имела в виду, что буду победителем, а ты проигравшим в поединке. И у меня будут все права и привилегии победителя.
 Чаллен затих. Ей показалось, что он даже перестал дышать. Теперь варвар уже не пытался выглядеть важным — он был просто потрясен.
 — Ты хочешь, чтобы я оказался в положении подчиненного, которому ты будешь приказывать?
 — Ну наконец-то ты понял, малыш! Если ты согласен таким способом загладить свою вину, то учти — не должно быть никаких оговорок. Что бы я ни требовала от тебя, чтобы я ни делала, ты должен подчиняться безукоснительно, как положено настоящему проигравшему в поединке, которому назначена такая же служба, как мне.
 — Тогда ты простишь меня?
 — Совершенно.
 — И будешь служить мне с желанием?
 — Безусловно.
 Чаллен не стал задавать больше вопросов. Несколько минут он молча смотрел на нее. Тедра чувствовала, что внутри него происходит борьба: с одной стороны, он хочет ублажить ее, но с другой — все восстает в нем против такого способа примирения. Тедра уже почти передумала, решив, что это будет для воина слишком необычным испытанием — подчиняться командам женщины. Согласиться выполнять их, не зная заранее, что тебя ждет — а она не передумает, — нет, он никогда не пойдет на такое!
 — Можешь показывать свое «баш на баш», керима!




 Глава 31


 Тедру чуть удар не хватил. Она не ослышалась? Воин действительно разрешил ей взять над ним полную власть?
 — Ты… согласен?
 — А ты не хотела, чтоб я соглашался?
 — Нет, хотела, конечно… но…
 Тедра замолчала. Только что она готова была спорить на все обменные жетоны, заработанные ею за десять лет, что он откажется или, в лучшем случае, попросит ее придумать что-нибудь другое. Может, она что-то не так выразила? Может, в ее словах прозвучала какая-то двусмысленность, которая поможет ему отступиться?
 — Ты уверен, что понял правила игры, Чаллен? Ты обязан выполнять все, что я ни попрошу. Тебе нельзя будет ни отказаться, ни использовать против меня свою силу, к примеру, для того, чтобы удержать меня от приказов. Понятно?
 — Да.
 — И ты согласен?
 — Да.
 Он ничуть не колебался отвечая, но в голосе его звучало столько тоски… Только слепой мог не заметить во взгляде варвара признание полного поражения. В этом не было ничего удивительного: тому, кто привык подчинять, слишком трудно оказаться вдруг в положении подчиненного. Но внезапно Тедра поняла, что в чувствах воина было нечто большее. Ее осенило, что он ожидал от нее унижения, позора. Чаллен, похожее думал, что Тедра накажет его тем же способом, каким он наказывал ее. Однако, полагая так, он все же предоставил себя в полное ее распоряжение.
 О небеса, неужели он так сильно раскаивается? Чаллен просил у нее прощения. Так неужели он думает, что для этого ему придется пройти через унижение? Что ж, ему не повредит немного помучиться в ожидании худшего! Тедра вовсе не намерена сводить с ним счеты его же варварским способом, но она не собирается также упускать столь шикарную возможность слегка помучить его.
 — Теперь, когда ты в моей милости, воин, думаю, первая команда должна немного обезопасить меня. Дай же слово, что ни завтра, ни когда бы то ни было ты не отплатишь мне репрессиями за все, что случится сегодня ночью!
 Слова женщины вывели воина из оцепенения. Вероятно, его оскорбила такая просьба.
 — Я и не думал об этом, — сурово отозвался он.
 — Возможно, — допустила Тедра. — Но на случай, если все же подумаешь, — твое слово?
 — Даю его!
 Чаллен стиснул зубы, и она ухмыльнулась.
 — Бедный малыш, — промурлыкала Тедра, зная, что он терпеть не мог этого обращения. — Если тебе так тяжело, ты ведь можешь чертовски долго тянуть время, выполняя остальные мои команды. Но поскольку у тебя нет шансов, то переходим к следующей. Ляг на спину, малыш!
 На какое-то мгновение Тедре показалось, что он собирается отказаться. Но, вероятно, вспомнив обещание повиноваться безоговорочно, Чаллен все же выполнил приказ. Она подтолкнула его в грудь, затем приподнялась, и их позиции поменялись. Теперь уже Тедра смотрела на него сверху вниз, и что же она видела? Перед ней лежал варвар, настороженно застывший в тревожном ожидании ее следующей возмутительной команды.
 Чтобы не разочаровывать его, Тедра сказала:
 — Чуть-чуть раздвинь ноги, красавчик!
 И опять ей показалось, что он хочет уклониться от команды. У него напрягся подбородок и сжались кулаки. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Чаллен приподнял одну ногу и резко опустил ее в нескольких дюймах от другой. Тедра чуть не рассмеялась. Ему было ненавистно все происходящее, о, как ненавистно! Любой другой на его месте сейчас яростно сверкал бы глазами, но только не ее варвар! Своими движениями он слегка выражал свое негодование, но глаза оставались непроницаемы. Надо было что-то придумать, чтобы заставить этот взгляд засветиться чувством.
 — Ты не будешь притрагиваться ко мне сегодня ночью, воин, если я сама не попрошу. А чтобы ты не забылся и не ослушался моего приказа, положи-ка руки себе под голову и не убирай их оттуда.
 Последнее требование Чаллен выполнил без колебаний, вероятно, потому, что его уже одолевало желание воспользоваться руками — чтобы свернуть ей шею. Но Тедре ничего не грозило, и она знала это.
 О звезды, как ей нравится просто смотреть на него, на эти мощные мускулистые плечи и грудь, вдвое шире ее собственных! На эти крепкие руки, в которых столько силы, что трудно даже предположить. Крутые бицепсы резкими буграми вздымались на предплечьях, которые были даже толще, чем ее икры. Мощные мышцы, подобно стальному панцирю, прикрывали живот, делая его практически неуязвимым — Тедра имела возможность убедиться в этом на собственном опыте. Длинные сильные ноги идеально соответствовали всей фигуре.
 Его размеры всегда вызывали в Тедре трепет, но то, что сейчас она могла командовать им, ставило их в равное положение, принятое при секс-совокуплениях в ее мире. Несмотря на шесть взрывных оргазмов, испытанных ею совсем недавно, Тедра опять почувствовала безудержное желание, но отнюдь не удивилась — достаточно было Чаллену просто войти в комнату, как ее обдавало огнем страсти. Ей не нравилось, что воин оказывает на нее такое воздействие, но была не в силах справиться с собой. И все бы ничего, имей она на него такое же влияние, но несколько долгих часов безумия слишком хорошо доказали, что это не так.
 Тедра вспомнила пережитое и, глядя на лежащего под ней варвара, засомневалась в успехе. Чаллен уже три раза испытал удовлетворение, плоть его была мягкой и пресыщенной. Ничто не говорило о том, что он хочет ее сейчас. Тедра к тому же отлично знала и то удручающее обстоятельство, что он может оставаться в таком состоянии по собственному желанию.
 Если смотреть на вещи трезво, то ей не удастся наказать Чаллена его же способом, даже если бы она и захотела. Приказать ему возбудиться? Это же смешно! Тедра знала, что такое невозможно. В отличие от женщины, мужчина должен чувствовать перспективу выхода для своего желания, а в данных обстоятельствах Чаллен вряд ли рассчитывал на выход. У него было еще одно преимущество. Варвар обладал способностью, которой не было у обычных мужчин: он умел полностью контролировать себя. Черт возьми! Не придется рассчитывать ни на какие забавы, если варвар применит свой дерьмовый самоконтроль, и Тедра начинала подозревать, что он уже применяет его.
 Хуже всего то, что она не могла удержать свое собственное возбуждение, собираясь дать ему волю несколько позже. О небо, неужели все ее попытки проучить воина кончатся тем, что она опять подвергнется наказанию, истязая причем уже сама себя?
 — Расслабься, воин!
 Неожиданный гнев в ее голосе испугал Чаллена, но лишь на мгновение.
 — Этого я не в силах сделать.
 — Ну хорошо, поверю. Тогда давай попробуем по-другому: ты не будешь сегодня ночью применять свой сверхчеловеческий самоконтроль, ты полностью забудешь про него. Я жду от тебя честных реакций, а не тех, которые ты сам захочешь показать.
 В ответ варвар зарычал, а Тедра подумала: «Легко ли обойти этот самоконтроль?» И тут же решила проверить, нагнувшись и укусив его за сосок, впрочем, не слишком нежно. Его рычание перешло в стон, доказывая, как быстро его тело может реагировать при отсутствии самоконтроля. Она ведь приказала ему не сдерживать себя, а, согласно правилам игры, он должен повиноваться всем ее приказам. Теперь в глазах варвара уже не было непроницаемости. В них читалось недовольство тем, что Тедра отняла у него единственное средство защиты. Тедра же, напротив, была безмерно рада.
 Тихонько посмеиваясь, она начала водить языком вокруг его соска, как бы извиняясь за доставленную неприятность. При этом Тедра не отрывала взгляда от лица воина. Его глаза были закрыты. Ах так? Он хочет скрыть от нее чувства, которые вызывает в нем ее ласка? Ухмыльнувшись, Тедра поползла по его телу вверх, пока обе руки не достигли шеи варвара. Теперь ее лицо было в нескольких дюймах от его. Она опустилась ему на грудь, почувствовав, как затвердели при этом его соски.
 — Посмотри на меня, малыш.
 Когда он подчинился, Тедра улыбнулась. Его взгляд полыхал страстью, но она не могла сказать, что являлось ее причиной — гнев или желание. Но это не имело значения, поскольку все его реакции обнадеживали.
 — А теперь поцелуй меня поцелуем для слияния! И пусть это будет такой жаркий поцелуй, который заставил бы расплавиться все мои микросхемы, будь они у меня.
 Варвар хотел было воспользоваться руками для того, чтобы выполнить команду, — столь сильна была привычка владеть всем, что попадалось на его пути: будь то губы, груди и прочее…
 — Нет-нет! Тебе еще нельзя дотрагиваться до Тедры!
 — Как же тогда я смогу тебя поцеловать?
 — Губами, красавчик, только губами!
 Чаллен смерил ее сердитым взглядом, и Тедра усмехнулась. Она терпеливо ждала, пока он поднимет голову, чтобы поймать ее губы. Воину не слишком удобно будет в такой позе, но по ее сюжету поцелуй должен длиться недолго. Далее в сценарии предполагались другие интересные идеи.
 Однако весь сюжет поломался, когда Чаллен наконец поднял голову и припал к ее губам. Мысли Тедры насчет короткого поцелуя сразу же испарились. В этом он, как всегда, главенствовал. Губы его потребовали такой же жадности, и она не смогла отказать. Они потребовали, чтобы она открыла рот, и опять она послушно подчинилась. Жаркие струи желания заструились в низ живота, но то была лишь одна из реакций, другие, столь же сильные, разом обострились, стоило только вступить в игру его языку.
 О, какой восхитительный вкус! Отравленная сладостным поцелуем, Тедра бессознательно обхватила шею воина руками, удерживая его голову, чтобы гарантировать себе продолжение поцелуя. Она не в силах была прерваться и осознать, что руки варвара уже держат ее за запястья: он и сам не хотел торопиться.
 Так продолжалось довольно долго. Как обычно, Тедра была не в состоянии думать, когда они сливались в поцелуе. Но в конце концов Тедра заставила себя оторваться: еще немного, и она заполыхала бы. Она желала его — всего, полностью, без остатка — так, как хотела прошлой ночью. А он… только целовал ее!
 Тедра села, отвернувшись от варвара. Ей очень хотелось обмахнуться ладошкой, чтобы остыть, но, чувствуя на себе пристальный взгляд воина, сдержалась. Она попыталась воспользоваться моментом, чтобы перевести дух, но как только опять повернулась к варвару, все ее старания пошли насмарку: горло как будто сжало тисками. Теперь у Тедры уже не было сомнений, какого рода страсть полыхала в его глазах. Тело его дало твердое доказательство — очень твердое!
 Привстав и заглянув в лицо Чаллену, она с досадой осознала, что не хочет сама себя насаживать на его подготовленную плоть, а жаждет, чтобы это сделал он. По условиям их уговора она могла приказать ему заняться с ней любовью, но боялась обидеть его. Тедра желала, чтобы воин обнял ее, руководствуясь своими желаниями, а не потому что она так приказала. Откровенно говоря, ее стала тяготить главенствующая роль, делавшая ее беспомощной. Ей надо было отдать себя, почувствовать, что полностью принадлежит ему, что… любима.
 Но она сама себя загнала в угол. Согласно ее же условиям, Тедра могла получить желаемое, если…
 — Я… думаю, что уже наигралась, Чаллен. Спасибо тебе за повиновение, но, пожалуйста, забери назад свое право победителя! Ты можешь…
 Не успела она договорить, как воин вскочил на колени и привлек ее к себе.
 — Ты простила меня, женщина? — спросил он.
 — Да, — задохнулась она, чувствуя, как он уже проникает в нее.
 — Положи руки под голову! Тедра сделала это без колебаний.
 — Откинься назад!
 Он несколько раздвинул свои бедра, чтобы поддерживать ее ягодицы, и вошел в нее целиком.
 Тедра откинулась и сразу же поняла, зачем он просил об этом. В такой уязвимой позиции ее груди подскочили кверху, и он ловко поймал одну из них губами. Он не покусывал, но сосал так неистово, что почти заглатывал ее. Тедра закричала. Чаллен заходил в ней волнами, и она взрывалась, растворялась, взрывалась, о… невероятный, немыслимый восторг!!!
 Тедра была в таком ошеломлении, что не осознавала, ни как Чаллен уложил ее, ни как сама поцеловала его на ночь — этот поцелуй стал теперь ихежевечерним ритуалом. Зато воин заметил, что умиротворенная женщина обвилась руками и ногами вокруг его тела и лишь потом сладко заснула.




 Глава 32


 «Какое блаженство — столь чудесным образом будить обновленное чувство!» — так думала Тедра, открывая глаза. Но события вчерашнего вечера нахлынули потоком свежих воспоминаний в ее сознание, и она вспыхнула от смущения. Тедре захотелось зарыться в подушки, но она боялась потревожить воина, рука которого покоилась на ее груди.
 Откуда, о великий космос, она нашла в себе силы вытворять такое с этим варваром? Она что, обезумела? Или ей уже трудно жить без наказаний? И как, черт побери, ей пришла в голову дурацкая идея подчинить такого нетерпимого, самоуверенного мужчину, абсолютно несгибаемого — практически настоящего тирана? Ей хотелось показать ему «баш на баш», когда он так опытен в этом?
 Чаллен дал слово не применять к ней репрессий, но Тедра фактически вынудила его пообещать это. Она бы не стала честно придерживаться клятвы, данной по принуждению, так на что же ей надеяться?
 Тедра издала горловой звук, и рука Чаллена, поднявшись, развернула ее лицо в его сторону.
 — Ты плохо себя чувствуешь, керима?
 — Я… я разбудила тебя?
 — Нет, — просто ответил он, оставляя ее мучиться догадками. К примеру, наблюдал ли он за ней все это время?
 Тедра посмотрела в его глаза, темные, как безлунная ночь, надеясь найти в них ответы. Но они были, как всегда, непроницаемы. Уже не в первый раз она позавидовала его умению владеть собой и внешне оставаться абсолютно невозмутимым, даже если внутри все кипело.
 — Ты валяешься в постели ради… ради какой-то цели? — решилась спросить Тедра.
 — Нет.
 Что поделать! Ответ вполне исчерпывающий!
 — Ты злишься на меня, Чаллен? Отсюда было смешно наблюдать за его золотой бровью, медленно поползшей вверх.
 — Я что, должен злиться?
 Тедра чуть не съязвила по поводу его разговорчивости, но сдержалась, спрашивая себя, откуда в ней эта склонность к самоубийству. Без сомнения, то были гены одного из двух неизвестных доноров, отдавших свои клетки для ее пробирки, и скорее всего от мужчины она унаследовала некоторую неуравновешенность характера.
 — Ну если ты не злишься, воин, тогда я не стану касаться темы, которая может тебя разозлить. Но если же это не так, то мне хотелось бы обсудить ее.
 — Мудрая тактика, — отозвался Чаллен со смехом.
 — Ну так как?
 — Предоставляю тебе право решать: злюсь я или нет.
  - Я что, похожа на дуру?
 — Ты, как всегда, похожа на очень привлекательную женщину.
 Тедра пару секунд хмуро переваривала его слова, затем лицо ее озарилось лучезарной улыбкой.
 — Ты в самом деле не злиться, правда? Я рада, потому что мне понравился наш необычный опыт. Если ты не против, может, мы будем иногда играть в эту игру с переменой ролей?
 — Абсолютно против.
 — О? — ухмыльнулась Тедра, глядя, как воин сел в постели, приняв несколько напряженную позу. — Надо ли мне напоминать, что если я захочу опять вызвать тебя на поединок и выиграю его, то тогда уже это не будет игрой?
 — Что ж, попробуй! — последовал самонадеянный ответ.
 — Ну хорошо, спасибо за разрешение. И уж раз ты так великодушен, то как насчет форы? Я думаю, она будет справедлива, учитывая твои размеры и пол.
 Чаллен повернул к ней удивленное лицо:
 — Что такое фора?
 — Ограничение. То есть уравнивание сил. К примеру, если тебе привязать одну руку за спину, то силы наши относительно сравняются.
 На какое-то мгновение воин задумался.
 — Отлично! Какой же форы ты хочешь?
 — Думаю, прекрасно подойдет элемент неожиданности. Это позволит мне напасть без предупреждения. Ты согласен?
 — Ты уже предупредила меня своим вопросом. Как ты понимаешь элемент неожиданности?
 — Я не собираюсь вызывать тебя на бой сию же минуту, малыш. И тебе ни к чему быть настороже каждую секунду, понятно?
 Воин нахмурился:
 — Ты нападешь, когда я буду спать?
 — Нет, эту границу я не переступлю.
 Чаллен замолчал. Тедре показалось, что он действительно обдумывает ее предложение. Она не ожидала этого. Ей хотелось просто немного подразнить варвара. Но, конечно, если он по глупости согласится дать ей фору, она не станет возражать. В данный момент Тедра испытывала к своему варвару приятные чувства, но они могли очень легко измениться, и тогда фора будет очень кстати.
 — Нахожу твои доводы весьма логичными, керима. — Это было сказано довольным тоном, который не понравился Тедре. — Итак, можешь не объявлять заранее о своем вызове на поединок. — Наклонившись и нежно чмокнув ее в губы, Чаллен продолжил: — Но, надеюсь, у тебя не будет повода вызывать меня снова.
 — Если ты сохранишь эту надежду, то я, естественно, не вызову тебя.
 Они усмехнулись друг другу, и Чаллен опять сел. Тедра терпеть не могла расставаться с ним, а тем более после его приказа не выходить из спальни. Что она будет делать здесь одна? Слоняться из угла в угол до самого вечера?
 Она поймала его руку, когда он уже собирался встать с постели:
 — В это утро ты полон сюрпризов. И уж поскольку я удивлена, то мне кажется, вчера вечером ты говорил о каком-то подарке?
 — Конечно, — сказал Чаллен и подтянул ее к себе на край постели. — Оденься, и я проведу тебя к твоему подарку.
 — Одеться? Надеть на себя одежду? Обе золотые брови взметнулись кверху:
 — Ты находишь эту просьбу нерезонной?
 — О, безусловно, твоя просьба резонна! Я полностью ее поддерживаю. Но мне не хочется подвергнуться очередному наказанию из-за твоей забывчивости.
 Тедру разозлила его бестолковость.
 — Объясни, женщина, — потребовал он.
 — Что объяснить? Я просто напомнила тебе о продолжении моего наказания. Никакой одежды, помнишь? На весь срок моего заключения здесь.
 Она ожидала, что воин будет смущен своей забывчивостью. Но он только вздохнул и покачал головой.
 — Теперь я понимаю, что ты не нарочно вчера вечером выставляла напоказ свое тело.
 — Выставляла напоказ? — Тедра задохнулась от возмущения, но затем фыркнула: — Если б так!
 — Да, теперь я вижу, что ты не настолько бесстыдна, хоть воин желал бы, чтоб было по-другому.
 — Чаллен!
 — Я просто дразню тебя, керима, и за это не стану извиняться. Что касается остального, то я правда не помню, как назначал тебе дополнительное наказание. Признаю, что и так с лихвой наказал тебя. Поэтому можешь считать мой приказ недействительным и принять мои извинения за него.
 — Я буду считать приказ недействительным, но принять или нет твои извинения — это уже мое дело.
 — Так же как давать или нет тебе слово прошлой ночью было только моим делом? — напомнил варвар.
 — Ладно, квиты! — воскликнула Тедра. Сейчас она не должна спорить с варваром: в его памяти еще слишком свежи ее вчерашние команды. — Кто старое помянет — тому глаз вон, так? Я принимаю твое извинение в приказном порядке. Ну так как же насчет моего подарка?
 Воин, ухмыльнувшись, усадил ее к себе на колени:
 — Ты слишком долго сидела передо мной, Керима. Твоя бесстыдная нагота решила вопрос. Знакомство с подарком может подождать, пока мы уладим еще некоторые вопросы.
 — Какие еще?
 Как будто она не знала!
 Чаллен не ответил. Он показал наглядно.




 Глава 33


 Тедра с улыбкой вспоминала недавнее удивление варвара, идя с ним по широкому вестибюлю.
 Сегодня она решила надеть к белому чаури свои кистралы, услышав от Чаллена, что завтракать они будут в общей столовой. Воин всячески старался исподволь подружить ее с домашними, не говоря об этом в открытую. Он рассчитывал на долгое пребывание женщины в замке, тогда как она, не желая отказываться от своих планов возвращения на Кистран после окончания срока службы, старалась избегать общения с шакаанцами. Она уже сделала на этой планете одну колоссальную ошибку. Было бы непростительной глупостью допустить другие. Но когда победитель говорит, проигравший в поединке обязан слушаться.
 Тедра надела свое ожерелье для поднятия духа, приказав кистралам поменять цвет. И это получился своего рода реванш за последний произвол варвара, на который она была сердита.
 Когда прозрачно-красные камни на глазах у Чаллена превратились в сверкающий аквамарин, тот отреагировал весьма комично. С выражением крайнего изумления он молча отобрал у Тедры ожерелье и, даже не взглянув на нее, принялся тщательно обследовать каждый кристалл. Воин потратил довольно много времени, но так и не смог найти никакого скрытого механизма.
 — Как ты сделала это? — наконец спросил он.
 — Где твои уши, малыш? Ты что, не слышал, как я попросила камни поменять цвет?
 — Значит, ожерелье такой же компьютер, как твоя Марта, и он запрогаллирован делать все, что ты скажешь?
 — Запрограммирован! — Тедра усмехнулась: наверное, она пару раз упоминала при нем это слово. — Нет, ожерелье не компьютер. И не какая-нибудь другая машина, которую можно включить и выключить. Кистралы меняют цвет для тебя, потому что знают, что красивы, а они любят покрасоваться. Они живые, красавчик!
 «Ну да, как же! Рассказывай!» — читалось в его глазах. Нет, вслух варвар не назвал Тедру лгуньей, но и не стал больше спрашивать о том, как меняется цвет. Тедра видела, что он восхищен занятной вещицей, и усилия, которые прилагал воин, чтобы сдержать любопытство, позабавили ее. Может, когда-нибудь она опять попробует убедить его, но сейчас пусть думает, что это очередная кистранская сказка, которую даже не стоит обсуждать.
 Они отошли не очень далеко от спальни, и тут Чаллен остановился перед деревянной дверью всего футов восемь высотой. Жестом он пригласил Тедру саму открыть дверь, что она и сделала без особых усилий. В комнате был знакомый голубой ковер, знакомые белые стены с выступами для гаальских камней, однако на этом обычность обстановки заканчивалась.
 Это была самая маленькая комната из всех виденных Тедрой в замке, не больше четверти спальни варвара. Однако по кистранским меркам комната была просто огромной. Пушистый ковер покрывал пол от стены до стены. Несколько кушеток темно-лилового цвета имели спинки, здесь были и большие мягкие кресла — тоже со спинками, очень удобные на вид.
 В углу стояло незнакомое Тедре некое подобие музыкального инструмента. Давно не попадавшийся на глаза фембай Шарм лежал, растянувшись на полу перед одной из кушеток. Увидев его, Тедра удивилась, но пришла в полное изумление, заметив его миниатюрную копию, спавшую на краю кушетки, свернувшись калачиком. На другом краю лежал прибор, подобный тем, какие она встречала в гостиной. Джелла называла его прибором для шитья.
 На одной стене висели полки, сплошь уставленные вазами самых разнообразных форм и размеров. Некоторые, похоже, были из золота. На полу под ними стояла длинная тумба с приоткрытыми дверцам. Заглянув, Тедра увидела, что тумба набита материалом, из которого делались искусственные цветочки для ваз. Здесь были камешки, металл и драгоценности самых разнообразных цветов. В другой тумбочке, поменьше, тоже были драгоценности: оправы и цепочки из серебра и золота, здесь же лежали инструменты для изготовления ювелирных украшений. Третья тумбочка была уставлена флаконами и пузырьками — полными и пустыми. Судя по всему, они предназначались для приготовления духов и прочей парфюмерии.
 — Это, наверное, комната для занятий в часы досуга? — предположила Тедра, закончив осмотр последней тумбочки. — Единственное, чего здесь не хватает, — компьютерного терминала и исторических записей, поскольку древняя история — мое хобби.
 — Возможно, ты найдешь себе другие развлечения. Комната теперь твоя.
 — Моя?
 — Ты можешь бывать здесь одна или с кем-то, на твое усмотрение. Можешь пользоваться всеми этими вещами, чтобы занять свое время. Ты же говорила мне как-то, что для тебя очень важно уединение, верно?
 — Разве? — Тедра удивилась, что он запомнил ее слова, но еще больше удивилась столь трогательной заботе. — Такой чудесный подарок, Чаллен! Я уж думала, что сойду здесь с ума от скуки без своей работы, которая занимала мое время. Но, должна признаться, я никогда в жизни не делала ничего своими руками. Я просто не знаю, как за это взяться.
 Чаллен улыбнулся:
 — Теперь у тебя появилась возможность проявить скрытые таланты. Женщины научат тебя. Но не это мой подарок тебе, чемар. Эта комната нужна, чтобы удержать тебя от проказ, когда меня не будет рядом.
 — Да? — фыркнула Тедра, отлично понимая, что он шутит лишь наполовину. — Ну хорошо, сдаюсь! Что же может быть лучше всего этого?
 — Сын Шарма.
 — Что? Кто? — И тут до нее дошло. Она взглянула на кушетку, где спал маленький фембай. — О-о-о! — На глаза навернулись слезы, И Тедра ничего не могла поделать с этим. — Питомец! Ты даришь мне живого питомца! О Чаллен! — нежно прошептала она.
 Тедра забросила руки на шею воину и всхлипнула, уткнувшись лицом ему грудь. Чаллен нерешительно обнял ее. Он был в полной растерянности.
 — Мне хотелось, чтоб ты была счастлива, чемар.
 — Я счастлива.
 — Тогда почему плачешь?
 — Не знаю, — сказала Тедра и опять всхлипнула.
 Теперь он понял:
 — А, женская реакция! Я не предполагал так быстро найти в тебе мягкую женщину!
 — Послушай, я расстроена, так давай, расстраивай меня еще больше! — Она отстранилась и взглянула на него с упреком. — Я Агент-1, а агентам не положено по званию быть мягкими и женственными. — Тедра утерла щеки и взглянула на свои мокрые пальцы. — Не могу поверить в это!
 Чаллен пытался сдержать смех:
 — Женщины часто плачут от счастья, но, признаюсь, не ожидал такого от тебя!
 — Ну что ж, давай, раздувай из мухи слона! — проворчала она. — Подумаешь, немного сорвалась… — Вдруг она осеклась, задохнувшись. — О Чаллен, неужели он в самом деле мой, мой?
 Тут уж воин не выдержал и расхохотался от души.
 — Да. Его только что оторвали от матери, но, как видишь, папаша Шарм очень привязан к своему детенышу. Нелегко будет разлучить их.
 Тедра пропустила мимо ушей скрытый смысл этого утверждения: ей не терпелось поскорее познакомиться со своим подарком.
 — Как же мне назвать его? — спросила она, обходя кушетку, чтобы взять его на руки. Тут она почувствовала, что опять задыхается. — О звезды, неужели это только что рожденное животное?
 Малыш едва помещался у нее на руках и весил никак не меньше тридцати фунтов.
 — Разве так важен его размер? — Чаллен нахмурился, не понимая. — Он станет больше, намного больше.
 Тедра глянула на пол, где лежал Шарм, неотрывно следивший за своим сынишкой.
 — Ой, таким же большим, как он? Ну тогда я выделю ему комнату. Я ведь живу за городом, ты знаешь.
 Ей не надо выделять комнату своему питомцу — эта комната вполне просторна для фембая, но Чаллен предпочел пока промолчать.
 Женщина потерлась щекой о пушистую головку зверька, пролепетав что-то ему на ушко. Котенок, не выдержав такого избытка чувств, вывернулся из ее рук и спрыгнул на пол.
 Чаллен с улыбкой наблюдал, как неохотно Тедра отпустила малыша. Тут она взглянула на него, и у воина перехватило дыхание: столько теплойнежности светилось в ее взгляде. За резкимиманерами скрывалась мягкая женственная суть. Наконец он раскусил ее! Возможно, настанет день, когда он узнает Тедру до конца. Святая Дрода, как эта женщина восхищает его своей противоречивой, сложной натурой! Как он хочет, чтобы она стала матерью его детей! Кажется, он в жизни не желал ничего сильнее!
 Она встала рядом, глаза ее опять были влажными.
 — Спасибо за подарок, Чаллен!
 — Мне приятно было сделать его тебе, чемар! — сказал он с чувством.
 Тедра очень нежно коснулась его щек:
 — Ты такой чудесный варвар! Неудивительно, что я…
 — Что?
 Она убрала руки и опустила глаза. Нет, она еще не готова признаться ему в своих чувствах, но скоро…
 Чаллен обвил ее рукой за талию и повел к выходу.
 — Пойдем позавтракаем, а потом мне надо будет отлучиться: поеду инспектировать гаэльский рудник. Может, хочешь поехать со мной?
 Тедра изумленно уставилась на варвара. Чаллен знал, как сильно она интересуется гаальскими камнями, да она и не скрывала своего интереса. Это что, очередная удачная попытка загладить вину?
 — Конечно, хочу! Обещаю, что не буду ничего записывать! — поддразнила Тедра.
 Но подумать только, какое великодушие! Вот уж действительно, если в варваре заговорит совесть, то щедрость его будет безгранична!




 Глава 34


 — А кто хозяин этих шахт?
 — Я.
 Тедра, обернувшись, удивленно взглянула на Чаллена. Они прошли уже футов сто по тоннелю, проложенному внутри горы. Дорожка шла под уклон. Воин по пути рассказывал ей о том, с каким риском сопряжены работы по добыче, перевозке и продаже гааля. Оказывается, горняками на гаэльских рудниках работали только те мужчины, которые по какой-либо причине потеряли зрение. По-нятно, что их было немного. В самом деле, в отличие от нескольких сколотых камешков, большая жила гааля горело так ярко, что могла ослепить. Шакаанцы, очевидно, не нашли способа избежать риска, а может, и не искали его: в конце концов, работа на руднике обеспечивала неплохой заработок увечным людям.
 — Хозяин — ты? — спросило Тедра. — Наверное, ты владеешь рудником на правах шодана?
 Чаллена рассмешила ее догадка.
 — Не думай, что у шодана слишком много привилегий. Пожалуй, всего одна: жить в хорошем дрме. Эти шахты принадлежат моему роду, который издавна владеет северным склоном горы Райк.
 — Но ведь и город расположен на северном склоне. Значит, он тоже принадлежит твоему роду?
 — Да, большая его часть.
 — О, черт возьми, тогда неудивительно, почему ты шодан! Оказывается, ты такой знатный землевладелец? Что же ты молчал?
 — О таких вещах не стоит кричать. Но ты опять не угадала, керима. Шодана избирают только за его силу, или он сам занимает эту должность, если побеждает в поединке действующего шодана.
 — А как было с тобой?
 — Немного того, немного другого. У меня был отряд воинов, моих приближенных, которые хотели, чтобы это звание было за мной. Когда слухи дошли до прежнего шодана, он рассердился и вызвал меня на бой.
 — Ты, наверное, очень радовался победе?
 — Как сказать? Теперь у меня остается не так много времени для забав, как раньше.
 Щеки Тедры запылали, но причиной смущения был откровенный взгляд воина, а вовсе не его косвенное упоминание о секс-совокуплениях.
 — Бедный малыш, — пропела она, стараясь не показать своего волнения. — Что-то я не заметила, чтоб ты лишал себя возможности позабавиться!
 — Не могу устоять перед столь очаровательной проигравшей в поединке!
 Тедра отвернулась от его пожирающего взгляда, который разливал горячие волны по всему ее телу.
 — Мы затронули неуместную здесь тему, малыш! В конце концов, ты ведь не спишь в шахте?
 — Это что, до сих пор имеет значение?
 Нет, ни в коей мере. Но признаться в этом Тедра не могла. Если такому ненасытному мужчине разрешить заниматься любовью где попало, можно сильно оконфузиться. На выходе из штольни их ждал целый эскорт воинов. Что, если им взбредет на ум посмотреть, отчего так затянулась их инспекция?
 Кстати, насчет инспекции:
 — Послушай-ка, если ты не можешь пойти туда, где идет настоящая добыча камня, тогда что же ты инспектируешь здесь?
 Чаллен сначала вздохнул, а уж потом ответил:
 — Штольни, крепление перекладин. Их проверяют ежедневно, но дважды в год я совершаю обход лично.
 Потолок и левая стена были обшиты досками, закрывавшими остаток основной жилы гааля, которая разрабатывалась в местных шахтах. Если бы не эти доски, в штольне было бы слишком много света. Толстые перекладины, о которых говорил воин, сходились к центру потолка и с интервалами в шесть футов подпирались узкими деревянными стойками.
 — И сейчас в самом деле подошло время для такой инспекции? — спросила Тедра.
 — Нет, — признался воин, ничуть не смутившись. — Просто мне захотелось удовлетворить твоелюбопытство.
 Усмехнувшись, Тедра обернулась к нему. Взгляд его был полон нежности.
 — Ну что мне с тобой делать, воин? Если ты не перестанешь быть таким милым, придется забрать тебя с собой на мою планету. — Тедра тут же пожалела о своих словах и поспешила добавить: — Ну же, идем! Тебе ведь надо делать обход, не так ли? А я буду помогать. — Она двинулась к следующей стойке. — Эта, похоже, так же прочна, как и остальные.
 Она пнула носком сандалии в основание стойки. Пнула не слишком сильно, но… чертова палка поехала. С потолка посыпалась пыль. Тедра отскочила, отряхиваясь:
 — Извини, пожалуйста…
 Чаллен дернул ее в сторону, не дав договорить:
 — К выходу, женщина, быстро!
 Он потащил ее назад. Тедра сделала два шага и обернулась. Воин направлялся к той самой стойке, которую она поддела ногой.
 — А ты? Сверху раздался треск. Гора наседала на потолочную обшивку. Смещенная стойка не выдержала напора и переломилась. Теперь подпорки уже не было, и верхние перекладины тоже начали ломаться. Тедра с ужасом увидела, как от потолка отделяется большой кусок…
 Взрыв потревоженной пыли и грязи отбросил ее в сторону. Она тут же начала чихать. Облако было настолько плотным, что Тедра ничего не видела перед собой, несмотря на то, что открывшаяся гаэльская жила залила светом всю штольню. Подсвеченные частицы пыли мириадами искорок парили в воздухе.
 — Чаллен, я ничего не вижу! Выходи оттуда, Чаллен!
 Тедра похолодела: ни звука, он даже ни разу не чихнул! Слышно было только, как сверху продолжают сыпаться комья грязи и мелкие камни. Он же был прямо под рухнувшим потолком!
 — Чалле-ен!
 В отчаянии она бросилась в светящееся облако, споткнулась обо что-то и упала на высокую кучу обломков. Стон… она явственно услышала его из-под обломков! Тедра тут же перекатилась в сторону, чтобы убрать тяжесть своего тела. О небесные светила, куча такая большая, такая тяжелая!
 Как безумная, Тедра принялась неистово разгребать руками грязь и камни, рыдая, задыхаясь, повторяя его имя. Теперь она уже не слышала даже стона. Тедра закричала. Пыль залепляла глаза. Наконец она почувствовала под руками дерево. Вдруг какая-то внешняя сила потащила ее назад. Она резко развернулась, готовая к нападению.
 — Спокойно, Тедра! — Тяжелые руки сгребли ее в охапку прежде, чем она успела нанести удар. — Мы справимся гораздо быстрее тебя!
 Тамирон! И остальные воины их эскорта. Слава звездам! Наверное, они услышали ее крики, а может быть, облако пыли долетело до выхода, послужив сигналом тревоги.
 — Иди к выходу!
 — Я подожду…
 Тон ее был настолько выразительным, что Тамирон не стал настаивать. Он только отодвинул ее в сторону от опасного участка. В это время другие воины уже принялись за раскопки.
 Прошло несколько мучительных мгновений, наконец опять послышался стон. Тедра чуть не свалилась от облегчения: худшие ее опасения не иедтвердились! С Чалленом все будет в порядке, он не сильно поранился. О звезды, пожалуйста, пусть он поранится не сильно!
 Его извлекли из-под обломков. Шесть воинов пронесли Чаллена мимо, не останавливаясь, и Тедра не смогла увидеть его. Она рванулась за ними, Тамирон не успел сразу же отпустить ее, и Тедра едва не сломала ему пальцы. Но, даже когда она догнала воинов, за их огромными телами ей ничего не удавалось разглядеть. Тедра попыталась протиснуться между ними, но сильные руки отдернули ее.
 — Ты хочешь задержать их? — резко спросил Тамирон. Его пальцы еще ныли от боли, и он был настроен не слишком дружелюбно.
 — Нет, я просто…
 — Дай им дорогу, женщина! Скоро ты его увидишь.
 Да, она понимала, что он прав, но в данный момент доводы рассудка не действовали на нее. Тамирон, похоже, чувствовал это и держал ее за руку, чтобы она опять не вырвалась. Когда Тедра наконец вышла из штольни, Чаллен уже лежал на земле.
 Она стряхнула руку Тамирона и ринулась к Чаллену, но один из переносивших его воинов повернулся и загородил ей проход. Глянув ему в лицо, Тедра закричала. Страдание разрывало ей сердце, она была близка к обмороку, но вместо этого вдруг взбесилась. Набросившись на воина, Тедра в считанные секунды уложила его. Другой поспешил на помощь и тоже оказался на земле. В конце концов, только вчетвером им удалось отбросить ее назад. Они встали плечом к плечу, не давая пройти, чтобы взглянуть на Чаллена.
 — Я просто хочу обнять его! — закричала она этой живой стене, упав на колени и заколотив по земле кулаками, разбивая их в кровь. — А, звезды, не-е-е-ет! Не забирайте его! Отдайте его, пожалуйста! Пожалуйста-а-а-а!!!
 — Тедра, прекрати! — Тамирон опустился перед ней на колени и притянул к себе. — Он слышит твой голос и пытается очнуться. Ты хочешь усугубить его предсмертные муки?
 Тедра рванулась назад, уставясь на воина в потрясении.
 — Он еще не умер? Вы не пускаете меня к нему, а он еще не умер?
 Оттолкнув Тамирона, Тедра вскочила. Но тот успел ухватить ее за ногу и потянул книзу. Ему пришлось навалиться на нее всем телом, чтобы прижать к земле.
 — Довольно, женщина! — Он перешел на крик, заставляя Тедру слушать. — Ты ничего не можешь сделать для него! Понимаешь? Ничего! Он умрет еще до захода солнца. Так дай же ему умереть спокойно, твои истерики будят в нем боль!
 — О, да ты просто дурак! — вскричала Тедра. — Я могу спасти его!
 — Ты не видела его, — сказал Тамирон уже мягче.
 — Потому что ты не дал мне!
 — Женщина… Тедра… У него раздроблены кости. У него смертельная рана в груди. Ничего нельзя поделать, несмотря на все твое желание!
 — Можно! Можно! — закричала она. — Говорю тебе — я могу спасти его! Если мой передатчик найдется до того, как он… Тамирон, пожалуйста… Ты должен поверить мне! Где он положил… спрятал его? Где он обычно прячет вещи?
 — Этого ты не должна знать. Тедра не верила своим ушам.
 — Не будь… идиотом! — завизжала она. — Мне нужна моя коробочка! Ее надо найти немедленно! Или ты хочешь, чтоб он умер?
 — Не говори глупостей…
 — Черт бы тебя побрал, ну почему ты мне не веришь? С этой коробочкой я спасу твоего друга! Если он тебе небезразличен, как же можешь ты отказаться от единственной возможности спасти его? Дай мне шанс, и я докажу, что не обманываю тебя!
 — Как коробочка может спасти его? Благодарение небу, он все-таки согласился выслушать!
 — Она…
 — Нет.
 У Тедры оборвалось сердце: этот голос, такой слабый, но такой властный… Она вытянула шею, тщетно пытаясь увидеть его.
 — Чаллен! Ты не понял! Ты должен сказать мне, где…
 — Нет, — повторил он, но обращался уже не к ней. — Ей нельзя давать коробок, Тами! Она… уйдет… и не вернется…
 — Я не уйду! — заорала Тедра, опять вырываясь из рук Тамирона. — Чаллен, я не покину тебя! Я доставлю тебя туда, где тебя вылечат, и мы вместе вернемся обратно! Я даже опять отдам тебе передатчик — клянусь!
 — Он тебя не слышит, — сказал Тамирон. — Он опять потерял сознание. Тедра застонала, потом зарычала:
 — Прочь, воин! Я сама вернусь в город и найду свой прибор! Но клянусь: если он умрет, я убью вас! Вы могли подсказать мне, где искать, и не сделали этого!
 — Ты слышала, что он сказал, Тедра. Тебе нельзя давать коробок. Надо повиноваться его приказам, несмотря…
 — Он не знал, что говорит, не знал, что умирает! Знай он это, ему было бы уже не важно, уйду я или нет, верно? Но я могу спасти его и скажу тебе, что важно! Это я виновата в том, что обвалилась штольня. Если он умрет, его смерть будет на моей совести. Ты хочешь оставить беспомощную женщину всю жизнь страдать под тяжким бременем вины? — Увидев улыбку Тамирона, Тедра взревела: — Я сказала это для того, чтобы пробиться к твоему варварскому сознанию, а вовсе не для того, чтобы потешить тебя! Убери руки, или тебе будет больно!
 — Что твой коробок может сделать с ним? Неужели он наконец образумился?
 — Он перенесет нас туда… откуда я прибыла. Чаллен с помощью системы высадки попадет прямо в медитекс-камеру, которая сделает его опять целым иневредимым. — Тедра не винила Тамирона за его скептический взгляд, но сейчас ей надо было во что бы то ни стало убедить его. — Черт возьми, клянусь это правда! Если не веришь — отправляйся с нами, но не теряй же время, Тами-рон! Возвращайся в замок и найди мой коробок, пока еще не поздно!
 — В этом нет нужды. Он со мной.
 — Что-о?
 — Чаллен дал его мне, поручив спрятать от тебя. Зная твою привычку заходить, куда не следует, я решил, что надежнее будет держать коробок при себе. Серрен! — позвал Тамирон ближайшего воина, который пострадал ранее от вспышки безумия Тедры. — Принеси мне мешок с моего хатаара.
 Тамирон позволил наконец Тедре встать на ноги, но опять попытался удержать ее, когда она направилась к Чаллену:
 — Тебе все же не стоит смотреть на него…
 — Хватит валять дурака! — огрызнулась Тедра. — Совершенно не важно, как он сейчас выглядит! Он снова будет жив и здоров еще до конца дня, и на его теле не останется ни одного шрамчика.
 — Это было бы чудо, — сказал Тамирон. Он нисколько не верил ей.
 — Да-да, у нас на планете есть много таких вещей, которые покажутся вам чудесами.
 — Ты что, и впрямь с другой планеты?
 — Не только с другой планеты, но даже совершенно из другой звездной системы. Когда-нибудь, может, тебе посчастливится увидеть ее. Но доказательства ты получишь уже через несколько минут. Так что, воин, хочу предупредить: не удивляйся тем странным вещам, которые скоро увидишь!
 Сказав это, Тедра повернулась к Чаллену. И похолодела. Воины щадили ее, не пуская к нему. Тамирон перечислил не все повреждения. Мышцы разорваны, кожа содрана до самых костей, а лицо… одна сплошная рана. Из груди торчал деревянный клин длиной два фута и толщиной в четыре пальца. О звезды, как же ему, наверное, было больно, когда возвращалось сознание, а он в тот момент думал лишь о том, что она бросит его!
 Из глаз Тедры опять полились слезы, которых она даже не заметила. Подойдя ближе, она не решалась дотронуться до Чаллена. Ей хотелось положить его голову себе на колени и баюкать ее. Ей хотелось обнять варвара, но столько чувств теснило грудь, что Тедра боялась причинить ему лишнюю боль. Сколько он выдержит? Жив ли он еще?
 — Быстрее, черт возьми! — бросила Тедра через плечо.
 Тамирон уже стоял рядом, держа в руке передатчик. Тедра чуть не расцеловала его, но нельзя было терять ни секунды. Она быстро утерла щеки краешком своего плаща и ударила по кнопке аудиосвязи.
 — Марта, у меня очень срочное дело, так что избавь меня пока от комментариев! Ты слышишь меня?
 — Какие проблемы, куколка?
 — Мой воин… он умирает! Я хочу, чтобы ты открыла медитекс-камеру и немедленно перебросила его туда. Немедленно! Ты все поняла?
 — Конечно! Заказываю систему высадки для двоих.
 — Нет. При мне мой прибор, так что я сама переброшусь на корабль вместе с одним человеком. Ты же возьми на себя Чаллена. Ты фиксируешь его?
 — Если это субъект, излучающий низкий энергетический уровень, то да, — ответила Марта. — Но на всякий случай попроси всех остальных отойти от него, чтобы не было ошибки.
 — Один момент. Надо сначала извлечь кое-что. — И Тедра обратилась к Тамирону: — Скажи своим приятелям, чтобы они не слишком волновались, когда мы исчезнем.
 Тедре надо было отвлечь воина, чтобы он не помешал ей совершить задуманное. Но она слишком долго медлила, и Тамирон вернулся раньше, чем она успела ухватить как следует длинный обломок перекладины.
 — Нет! — Он отдернул ее руку. — У него польется кровь. Если ты вытащишь палку, счет пойдет на секунды!
 — За эти секунды Чаллен уже будет спасен. Необходимо вынуть клин, иначе медитекс-камера не сможет закрыться над ним и выполнить свою работу. А там, наверху, нет никого, кто мог бы сделать это, кроме Корта, но он на другом конце корабля.
 — Корабля… там наверху?
 — Ни о чем не спрашивай сейчас, Тамирон! Нельзя терять время. И отпусти мою руку!
 — Нет, я сам сделаю это. Палка застряла между ребрами. У тебя не хватит сил выдернуть ее.
 — Спасибо, — с некоторым облегчением отозвалась Тедра. — Но как только ты выдернешь ее, тут же отходи!
 Тамирон кивнул с явной неохотой. Он доверился ей, и Тедра понимала его состояние. На его месте она бы не поверила и наполовину.
 В следующий момент Тамирон отступил назад, Тедра следом за ним.
 — Давай, Марта! — Она взяла Тамирона за руку. — Ты почувствуешь только небольшой звон в ушах, воин, не обращай на него внимания!
 Тедра не стала спрашивать, готов ли он. Ей не терпелось быстрее последовать за Чалленом, который уже исчез. Раз — и точно так же исчезли они.
 — С возвращением, малышка!




 Глава 35


 Тедра забыла, что на ее приборе установлены координаты высадки в ту же точку на корабле, откуда она стартовала на планету. А кабина управления полетом находилась очень далеко от медицинского отсека. Она забыла и то, как четко и громко звучит голос Марты, если его слушать не через передатчик. Этот голос напугал Тамирона. Вздрогнув, он открыл глаза и огляделся. Если сказать, что воин выглядел потрясенным, значит, не сказать ничего. Но, вероятно, ее предупреждения помогли ему справиться с собой.
 — Я ненадолго, — ответила Тедра на приветствие Марты.
 — Я это уже поняла. Кто твой гость?
 — Его зовут Тамирон Джа-На-Дер, он друг Чаллена. Будь хорошей девочкой, ответь на все его вопросы, пока я…
 — Тебе нет смысла нестись в медицинский отсек, малышка! Твой большой друг уже плотно закрыт в камере, и, надо сказать, не так просто было поместить его туда. Чуть-чуть придется подождать, пока камера закончит восстановление: он был несколько не в форме.
 — Мне надо знать, не опоздали ли мы.
 — Так спроси меня! Или ты забыла о моих почти безграничных возможностях?
 — Ты напрасно пытаешься поразить воина, — раздраженно откликнулась Тедра. Она действительно забыла, что Марта может контролировать все системы на корабле. — Он даже не слушает нас.
 И это было правдой. Тамирон разглядывал кабину с выражением тревоги и благоговейного ужаса на лице. Если бы сейчас завыли сирены, он вряд ли услышал бы их.
 — В чем дело, Марта? — нетерпеливо спросила Тедра. — Чего ты ждешь, моего разрешения? Подключайся же!
 — Я уже подключилась, малышка. Медитекс-камера на моем мониторе с момента прибытия воина. — Тут Марта впервые выложила все сама, избавив Тедру от необходимости вытягивать информацию по кусочкам. — Он уже вне опасности, самые тяжелые раны затянуты. Он хорошо перенес переливание крови, а ее потребовалось немало — все упиралось в вопрос совместимости. В данный момент восстанавливаются поверхностные ткани. Тело функционирует нормально, основные органы здоровы, а проколотое легкое — не проблема.
 — У него было проколото легкое? — упавшим голосом спросила Тедра.
 — Ты хочешь, чтобы я представила тебе полный отчет о его повреждениях?
 — Нет… в этом нет необходимости. Скажи мне только, он поправится?
 — Тебе положено знать по должности, что медитекс-камера может почти все. Она не может только оживлять мертвых, но ученые уже работают над этим. Твой воин будет как новенький!
 Тедра почувствовала слабость облегчения и в изнеможении упала в ближайшее кресло-регулятор.
 — Спасибо, — прошептала она.
 — Я только доставила его на борт.
 — Я не тебя благодарю, Марта, — огрызнулась Тедра. Как только дышать стало легче, к ней начали возвращаться ее прежние реакции. — О звезды, мне нужна ванна, приличная ванна! — воскликнула она, только сейчас заметив, как измазана. Ее чаури и плащ были заляпаны грязью и свисали драными клоками после той демонстрации сумасшествия, которую она устроила перед воинами. — Я пойду к себе. Если состояние Чаллена изменится, дай мне знать. И приглядывай здесь за Тамироном!
 — И это все, что ты хочешь сказать? А где извинения за то, что ты так долго не выходила на связь там внизу?
 — Вот это мило! Ты сама бросила меня, а теперь обвиняешь в том, что потеряла мой след?
 — Ты все еще хочешь расплавить мои микросхемы?
 — Возможно.
 Тедре уже не приходилось жаловаться на то, что по милости компьютера она оказалась во власти варвара, но сейчас перед ней встала еще более трудная дилемма.
 — Напрасно беспокоишься, куколка! — сказала Марта, как всегда, верно угадав ее мысли. — Ты не потеряешь его. Он не допустит этого.
 — Ты не знаешь, что было, Марта, а посему не надо строить предположения на голом месте.
 — Ты думаешь, что он не захочет вернуться с тобой на Кистран?
 — Он не поверил мне. Он даже не дал мне возможности доказать слова. Этот мужчина очень ограничен.
 — Он перестанет быть таким после того, как очнется здесь, на корабле, — подхихикнула Марта.
 — Нет, так будет еще хуже, и я не хочу, чтобы это произошло. Ему не надо даже знать о том, что он был здесь. Пусть медитекс-камера держит его до самого момента высадки на планету.
 — А кто удержит его друга от попыток рассказать все в подробностях?
 — Я постараюсь убедить Тамирона, что это был фантастический сон.
 — Не будь такой наивной!
 — Даже если он и расскажет, Чаллен все равно не поверит ему. Говорю тебе, этому мужчине упрямства не занимать.
 — Ну что ж, продолжай так думать! Полагаю, твои слова «я ненадолго» означают намерение исполнить до конца долг проигравшего в поединке?
 — А что, у тебя были какие-то сомнения? — подозрительно спросила Тедра.
 — О, нет-нет, просто я удивляюсь, до чего тебе понравилось там внизу.
 — Что ж, удивляйся на здоровье! Я…
 — С кем ты говоришь, Тедра?
 Обернувшись, она заметила, что Тамирон наконец вернулся в реальный мир и безуспешно пытается увидеть ее собеседника.
 — Ты, я и Чаллен — единственные люди на этом корабле, Тамирон. У Марты есть голос, но нет тела.
 — Прошу прощения, — встряла Марта. — Но я вполне довольна своим телом.
 — Не сбивай человека, Марта! — Тедра опять обратилась к Тамирону: — Она говорит о своей упаковке — вот этой громадной панели в центре кабины. Но это не совсем ее тело, оно принадлежит головному компьютеру, к которому Марта подключена. Можно сказать, что она мозговой центр корабля. Она управляет всеми его системами и механизмами. Но Марта всего лишь компьютер, хоть и новейшая модель. Свободно мыслящая машина — вот почему она разговаривает точь-в-точь как человек. Ты понял что-нибудь?
 — Нет, но… я здесь вообще ничего не понимаю.
 Тедра усмехнулась:
 — Не переживай! Совсем не обязательно знать, как работает вещь. Вполне достаточно знать, что она может делать. Марта ответит на все твои вопросы, а я скоро вернусь.
 — Ты пойдешь к Чаллену?
 — Нет, его нельзя увидеть, пока медитекс-камера работает с ним. Но он уже вне опасности. Его тело залатали по последнему слову техники. С ним все будет в порядке, Тамирон!
 — Судя по твоему спокойствию, должно быть, так и будет.
 Тедра вспыхнула. Ее дерьмовая истерика испортила ей всю репутацию. Она же Агент-1, обученный сохранять хладнокровие при любых обстоятельствах. Хорошо, что Чаллен был без сознания и не видел ее позора.
 — Ладно, я пойду. Мне нужно немного привести себя в порядок. Не волнуйся, я скоро вернусь. Расслабься и наслаждайся своим маленьким космическим приключением! Как только Чаллен полностью залечится, мы сразу же вернемся на Ша-Каан.
 Тамирон, выпучив глаза, смотрел на раздвижные двери, которые сами открылись и закрылись за Тедрой. Но она ошибалась, думая, что получит несколько минут полного спокойствия. Голос Марты преследовал ее по коридору, доносясь из внутрисудового переговорного устройства:
 — Ты напрасно оставила его. Что, если он не послушает меня и начнет трогать все подряд? Он ведь может сломать что-нибудь!
 — Не удивляйся, Марта, но этот человек вовсе не такой дурак, как ты думаешь.
 — Он варвар, а во всех источниках утверждается, что варварское племя агрессивно. Они творят все, что хотят. Ты оставила его в кабине управления полетом. Если мы вылетим в открытый космос, не ругай меня потом!
 — Не раздувай из мухи слона! Тебе полагается сейчас развлекать его своими обширными познаниями, а ты вместо этого, как всегда, надоедаешь мне.
 — Я могу делать одновременно тысячу разных дел, и ты знаешь об этом. В настоящий момент я отвечаю на его вопросы. И ты удивишься, узнав, что его интересует.
 — Без сомнения, ты!
 — Не совсем, — отозвалась Марта, не обращая внимания на иронию Тедры. — Он выспрашивает все о корабле: сколько он стоит, сколько человек могут управлять им, сколько времени занимает обучение вождению.
 — Что ж, он все-таки воин! Без сомнения, он уже обдумывает планы завоевания других миров.
 — Несмотря на твой сарказм, куколка, ты, похоже, попала в точку.
 — Он может планировать все, что угодно, но он не знает, что там, за пределами корабля. Вот когда узнает, тогда забросит свои агрессивные замыслы и подумает о более безопасных торговых отношениях.
 — Кстати, есть ли у них на планете что-либо, заслуживающее внимания с точки зрения торговли?
 — Их цивилизация представляет собой довольно странную смесь старого и нового. С нашим уровнем, конечно, не сравнить, но для первобытных людей не сказать, чтобы они были полностью лишены всех удобств. Да, у них есть кое-что интересное — к примеру, источник энергии, который может составить конкуренцию нашему круссилиуму.
 — Ну поздравляю, малышка! Ты уже делаешь успехи на своем втором профессиональном поприще!
 — Меня оно не слишком привлекает. Хочу вернуться к прежней работе. И потом, я же не сказала, что заключила какие-то сделки, Марта. Говорю тебе, мой варвар не хочет обсуждать со мной никакие другие планеты, кроме собственной, а уж тем более возможности торговли с ними.
 — Он что же, один-единственный человек на всей планете?
 — Для меня получается так.
 Когда Тедра вошла в свой личный отсек, она увидела там Корта, сидящего в кресле-регуляторе. Он что, так и сидел все то время, пока ее не было?
 — Привет, Корт! Что ты здесь делаешь? Он моментально вскочил на ноги:
 — Скучаю по тебе, Тедра Де Арр. Тебя так давно не было.
 — Меня не было меньше недели — не так уж долго!
 Всего неделя! О небеса! Как же ее закружило и завертело за столь короткий срок!
 — Ты останешься?
 — Нет, мне надо… у меня дела на планете. Знаешь, мне хотелось бы сейчас немного побыть одной.
 Он воспринял намек почти так же, как раньше, до того, как Марта поменяла ему программу. Правда, уходя, андроид изобразил сильное разочарование. Надо обязательно сказать Марте, чтобы она поставила ему первоначальную программу, но сейчас у Тедры голова забита другими, более насущными вещами.
 Отдав распоряжения роботу-уборщику, она шагнула в солнечную ванну — какое блаженство! Но голос Марты и здесь достал ее.
 — Ты собираешься чистить то тряпье, которое было на тебе? Может, раз уж ты здесь, оденешься все-таки во что-нибудь из своих вещей и дополнишь наряд ремнем с опознавательным сигналом?
 — Чаллену это не понравится, а я сейчас всего лишь проигравшая в поединке и вынуждена удовлетворять все его желания.
 — Значит, я опять потеряю твой след?
 — Надо было думать об этом раньше. Если бы ты спустила мне Корта, как я просила, мне не пришлось бы вызывать на бой первого встречного варвара.
 — Надо было чуть-чуть поднажать и выиграть бой.
 — Пошла к черту, Марта!




 Глава 36


 Они вернулись с помощью системы высадки ко входу в рудник, хотя Тедра просила Марту высадить Чаллена в другом месте, подальше от залитой его кровью земли. Она надеялась, что Чаллен даже не узнает о том, что покидал свою планету. Все воины находились еще там, ожидая его возвращения, и были страшно удивлены их появлению из ниоткуда.
 — Тамирон, ты можешь сказать им, чтобы они никому не говорили об увиденном здесь?
 Казалось, варвар не слышит ее. В полном ошеломлении он смотрел на невредимую грудь Чаллена. Тамирон впервые увидел его после их высадки на корабль. На теле не было ни одного рубца. Ни следа от тех страшных ран, что могли погубить Чаллена, если бы не чудеса иной планеты — такой высокоразвитой, что Тамирон до сих пор не мог прийти в себя.
 — Что с его костями?
 — Что? — нахмурилась Тедра. — С какими костями?
 — Теми, которые были раздроблены.
 — Все в порядке, Тамирон. Я же говорила тебе — он будет как новенький! Через пару минут он очнется и докажет это. Ты не слышал, что я сказала насчет его воинов?
 — Слышал, но этот вопрос будет решать шодан, — откликнулся Тамирон.
 — Вообще-то именно от него я и хотела бы скрыть случившееся. Чаллену не следует знать о своей травме. Пусть лучше думает, что на какое-то время потерял сознание, и все.
 — Почему?
 — Не хочу, чтобы он знал о том, что я спасла ему жизнь.
 — Но ты действительно спасла его!
 — Нет, я просто использовала те средства, которые сохранили Чаллену жизнь.
 — Мы не держим от шодана секретов, женщина.
 Тедра уже хорошо умела различать на лицах варваров то выражение, которое означало «вопрос не подлежит обсуждению».
 — Но ты хотя бы позволишь мне самой рассказать ему обо всем? Может, на этот раз он наконец поверит мне — мне, а не тебе и твоим приятелям!
 — Если он спросит…
 — Ради святых небес, дай мне срок до завтра! — раздраженно вскричала она. — Вы, парни, можете возвращаться в город. Вам не придется лгать ему, если вас не будет рядом. И не придется хранить секреты.
 Вместо ответа воин вновь взглянул на лежавшего Чаллена. Тедра понимала, что ему безумно хочется поделиться с другом своими впечатлениями об увиденных чудесах. Она понимала также, что Тамирон желает лично убедиться в том, что с Чалленом все в порядке. А для этого надо дождаться, пока тот придет в себя. Но ей необходимо получить еще один шанс — убедить своего варвара в том, что все ее рассказы вовсе не сказки. Это очень важно, чтобы он услышал все от нее самой!
 — Он же дышит! — раздраженно вскричала Тедра. — Ты уже один раз доверился мне, Тамирон, так сделай это еще раз! Обещаю, что мы вернемся в город до восхода луны. Прошу всего пару часов! Это же не слишком много! Я ведь спасла ему жизнь, не так ли?
 Воин сдвинул брови, услышав, что теперь Тедра не только признает себя спасительницей, но и выпрашивает за это привилегии. Нет, Тедра не погнушается никакими средствами, лишь бы только они помогли добиться поставленной цели. На этот раз, похоже, получилось.
 — Ну хорошо, только не позже темноты, — сказал Тамирон.
 — Отлично, — ухмыльнулась Тедра, прекрасно сознавая, что признательность Тамирона за спасение друга сыграла решающую роль в его решении. — Можешь даже выслать поисковую группу, если мы слегка задержимся… из-за каких-либо непредвиденных обстоятельств, конечно.
 — Это будет бесполезно, если ты воспользуешься своим коробком, отправляющим на корабль. Поэтому мне придется опять забрать его у тебя.
 Пожав плечами, Тедра протянула прибор, но не смогла сдержать любопытства:
 — А тебя не волнует реакция Чаллена? Он же просил не давать мне передатчик? Как-никак ты ослушался непосредственного приказа, пусть и для его же пользы.
 — Вот если бы тебя сейчас не было, тогда бы я волновался. Но ты здесь и по-прежнему в его распоряжении. Все было сделано так, как ты обещала.
 Слова «в его распоряжении» разозлили Тедру.
 — Не хотелось бы разочаровывать тебя, воин, но хочу сказать, что пока я здесь, Марта продолжает фиксировать мое положение и может убрать меня отсюда точно так же, как Чаллена. Поэтому тебе остается только поверить мне на слово, что я не сбегу с вашей планеты до окончания срока моей службы.
 — Шодан назвал тебя женщиной-воином. Это значит, что ты не лишена воинской чести. Думаю, твое слово должно быть крепким.
 Тедра с досадой заметила, что щеки ее заполыхали от гордости за столь сомнительный комплимент.
 — Если уж ты решил довериться кому-то, то доверяешься без оглядки, не так ли? Спасибо, Тамирон! Но все же тебе лучше уйти, а не то опять возникнет необходимость доверия.
 Он кивнул и удалился вместе с остальными воинами. Тедра смотрела им вслед, пока они не скрылись за отрогом горы, заслонявшим город. Затем она обернулась к большому варвару. Он безмятежно спал под действием медитекс-гипноза, и вид у него был такой безобидный!
 Подумать только, ведь она чуть не потеряла его! Эта мысль заставила Тедру содрогнуться. Теперь, когда варвар был в ее полном распоряжении, она с нетерпением ждала его пробуждения. Ей, как и Тамирону, необходимо было удостовериться, что с Чалленом действительно все в порядке. Несколько минут она ходила взад и вперед, наконец, не выдержав, села возле спящего воина и положила его голову себе на колени.
 Он сразу же сел, как будто Тедра всего лишь потревожила его легкий сон. Быстро оглядевшись, Чаллен спросил:
 — Что мы здесь делаем?
 — Любуемся закатом — такой ответ подходит? Знаешь, я могла бы сказать, что ты всего-навсего вздремнул, а я просто сидела здесь и оберегала твой сон. Но ты, наверное, помнишь, как на тебя обрушилась штольня?
 — Конечно.
 Медитекс-камера почистила всего варвара — даже на браках его не осталось ни пылинки. Тедра тоже была чиста, как ангел, и Чаллен мог даже не вспомнить о том, что им полагалось быть грязными. Поэтому необходимость лгать, чтобы временно избежать правды, отпадала.
 — Ну что я могу сказать, малыш? Твоя голова оказалась не столь прочна, как мне думалось.
 Чаллен быстро, с укоризной взглянул на нее. Нет, он вовсе не дурак! К тому же памятью он мог по соперничать с компьютером системы МОК-2.
 — Я вспоминаю боль, керима, но не в голове. Почему же сейчас мне совсем не больно?
 — Божественное вмешательство? Нет? Ну хорошо, признаюсь: ты немножко ударился. Ну а я не выношу, когда кто-то страдает, даже если этот кто-то — ты. Поэтому я уговорила твоего дружка Тамирона разрешить мне поговорить с Мартой. Ты помнишь Марту, мой богоподобный компьютер, большую искусницу на разного рода чудеса? Так вот, она забрала тебя наверх, на мой корабль, и кое-что сотворила там, а потом опять спустила тебя сюда, но уже без синяков. Такая версия годится? Вместо обычного унизительного недоверия, которое он всегда выказывал в ответ на ее рассказы о чудесах, Чаллен стремительно подхватил ее на руки и понес к своему хатаару. Тедра была в полном недоумении: что с ним, черт побери? Варвар, не говоря ни слова, подсадил ее на хатаара, и через пару секунд они уже во весь опор мчались в город. Тедре приходилось крепко держаться, чтобы не свалиться. Она успела только крикнуть:
 — Ты что, спятил?
 И тут же огромная ладонь варвара закрыла ей рот. Только когда они влились в поток гужевого транспорта на главной улице Ша-Ка-Ра, варвар убрал руку.
 К тому времени Тедра начисто забыла, что собиралась убедить Чаллена в своем инопланетном происхождении. Она уже сомневалась, хочет ли вообще разговаривать с этим ненормальным варваром. Было по-прежнему совершенно не ясно, зачем он устроил такую бешеную гонку. Спешившись за воротами замка, воин опять подхватил Тедру на руки. Так он донес ее до самой спальни и только здесь наконец отпустил.
 Тедра принялась вышагивать из утла в угол. Скрестив руки на груди, напрягшись всем телом, она маршировала взад и вперед перед Чалленом, который только теперь, казалось, расслабился.
 — К нам подкрадывался еще один саабо, я угадала? — начала она. — И он преследовал нас до самого города? Нет? Тогда, наверное, завыли какие-то пожарные сирены, которые только ты мог услышать? А может, ты просто тронулся рассудком?
 — Для спокойствия моего рассудка надо было срочно влиться в толпу, чтобы тебя нельзя было зафиксировать, — совершенно спокойно ответил варвар. У Тедры перехватило дыхание. — Мне не обязательно было быть на твоем летучем корабле, чтобы знать о его существовании.
 — Что-о?
 — Я разговаривал с твоей Мартой. Она подкрепила свои доводы воздушным взрывом. Так что мне не надо было…
 — Я впервые слышу об этом! — закричала Тедра. — Когда ты разговаривал с Мартой?
 — После твоего наказания. Мне нужен был совет того, кто знает тебя лучше меня.
 — И ты получил его? А, ну конечно, получил! Теперь понятно, почему ты завалил меня подарками!
 — Она ничего не говорила насчет подарков, керима. Совет ее заключался в том, чтобы я позволил тебе дать выход своему гневу, не обращая внимание на связанное с этим неуважение к воину. Это был хороший совет, за который я очень признателен Марте. Но я не очень-то доверяю ей. Вот почему мне надо было увести тебя подальше от того места, где она тебя фиксировала.
 Глаза Тедры подозрительно сузились.
 — Почему ты думаешь, что она там фиксировала меня?
 — Разве ты не сказала, что говорила с ней у входа в рудник? — спросил Чаллен.
 — И ты поверил мне? Выходит, ты признаешь все, что я тебе говорила, за святую правду, лишь потому, что разговаривал с Мартой? Ей удалось убедить тебя, в отличие от меня?
 — Почему ты злишься, женщина?
 — Мне ты не верил! Я показала тебе, что может фазор. Показала, что могу я сама. Я даже показала живые кистралы. На мой взгляд, вполне достаточно доказательств! Но нет, по-прежнему выходило, что я плету небылицы! А стоило Марте продемонстрировать взрыв маломощным импульсным лучом и… раз! Ты поверил! Ну спасибо, черт побери, мне теперь абсолютно наплевать на то, во что ты веришь!
 Варвар подошел ближе и обнял Тедру, несмотря на ее отчаянное сопротивление. В таком положении она против воли начала думать о другом. Что поделать? Это случалось каждый раз, когда он так обнимал ее. Нет, это несправедливо — Чаллен не должен так легко уходить от возмездия, но Тедра вынуждена была признать, что не в силах больше злиться. Для женщин Ша-Каана нет справедливости.
 — Мне не нравится то, в чем я вынужден был признаться, — сказал варвар своим обычным, ничего не выражающим тоном. — Я никогда и не признался бы в этом, если бы меня не вынудили обстоятельства. Теперь я должен поставить в известность всех шоданов Кап-ис-Тра о твоем существовании, о целях твоего визита и о твоих предложениях. Таким образом, ты становишься предметом интереса не только для меня, но и для всего Кап-ис-Тра. Вот что мне не нравится, женщина, вот в чем причина моего упорного отрицания твоего происхождения. Я ведь с момента нашей первой встречи подозревал о том, что ты говоришь правду, но даже твоей Марте не признался бы в этом.
 — Ты… так и не сказал, в чем же причина, — заметила Тедра, ухмыльнувшись. Она успокоилась и даже обрадовалась: похоже, ей уже была известна причина.
 — Я полагал, что это помешает твоей службе проигравшего в поединке. А сейчас я думаю иначе.
 Тедра запрокинула голову, чтобы посмотреть на него. На лице варвара было написано недовольство.
 — Это правда? И это единственная причина?
 — Ты хочешь услышать о моем желании видеть тебя женщиной моего мира, а значит, заказной?
 — Я и так знаю это, — откликнулась Тедра. — Что еще?
 — Ты хочешь услышать о моей привязанности к тебе, которая несвойственна воинам?
 Она надеялась, что варвар просто дразнит ее. Был только один способ проверить свою догадку.
 — Что ж, это уже лучше. И раз уж ты сделал мне столько признаний, признаюсь-ка и я кое в чем. Я влюбилась в тебя, Чаллен.
 — Знаю.
 — Знаешь?
 — Это было неизбежно, но мне приятно, что все случилось так быстро.
 Тедра недоверчиво уставилась на него. В самом деле? Ему приятно? Чаллен действительно казался довольным, но совсем другое она хотела услышать от него. Нет же, ей никогда не услышать того, чего она желает! Она забыла то главное, что обнаружила почти сразу по прибытии на Ша-Каан: варвары не способны даже на легкие эмоции, а уж тем более на сильные чувства. Что и говорить, вовремя она вспомнила об этом — когда сама уже поддалась некоторой легкой эмоции!
 — Забудь мое глупое признание, воин. Я сказала неправду.
 У него еще хватило наглости засмеяться в ответ!
 — Это реакция женщины, разочарованной в своих ожиданиях. Лучше скажу тебе сразу, керима, — добавил он с нежностью. — Женщины испытывают любовь, а воины — нет. Шакаанские женщины дают свою любовь безвозмездно. Взамен они получают только покровительство и заботу воина. Тебе надо принять это.
 — Ах так? — Она с силой вырвалась из его рук и повернулась к Чаллену спиной. — Послушай, неважно, приму я это или нет. — Говорить мешал какой-то ком в горле. — Наши отношения временные, и это не имеет большого значения. Ну а теперь давай оставим разную чепуху и поговорим о важном. Мне хотелось бы заключить все необходимые соглашения до окончания срока моей службы, чтобы не задерживаться здесь после.
 Чаллен снова обхватил ее руками, на этот раз сзади. Не было никаких шансов вырваться из его крепких тисков.
 — Нельзя назвать чепухой то, что причиняет тебе боль, керима. Я не позволю тебе чувствовать эту боль.
 — Не позволишь? — Тедра задохнулась от горького смеха. — Значит, ты убьешь меня?
 Его объятия ослабели, но лишь потому, что он опять развернул ее к себе лицом.
 — Выбрось эти мысли о временности твоего пребывания здесь, женщина! После окончания срока службы ты не отделаешься от меня. Я полечу с тобой на твою планету, чтобы выполнить там то, что тебе важно, а потом мы вместе вернемся сюда, чтобы здесь и остаться.
 — А если я откажусь?
 — Тогда ты не получишь той помощи, которая, по словам Марты, необходима тебе.
 — Это что, твой дерьмовый ультиматум? — спросила Тедра, повышая голос.
 — Да.
 Она посмотрела на варвара. Ей хотелось кричать от гнева и смеяться от радости одновременно. Уж не сошла ли она с ума за последние несколько минут?
 — Знаешь ли ты хотя бы, о чем торгуешься? Какого рода помощь потребуется от тебя?
 — Это не имеет никакого значения. А вот знаешь ли ты, что я никогда не отпущу тебя? Ты вручила мне свою любовь…
 — Беру ее назад… — попробовала перебить Тедра, но у нее ничего не вышло.
 — Ты вручила мне ее. Теперь она моя, а не твоя. Ты уже не можешь ее забрать. А я, со своей стороны, вручаю тебе свою жизнь. Она твоя до самого дня моей смерти.
 У Тедры было такое чувство, что Чаллен произнес какие-то ритуальные слова. И еще у нее было чувство — пробравшее до дрожи все ее существо, — что большой воин любит ее, но сам не знает об этом. Если у варваров возникали необычные желания, они гнали их прочь из своего сознания. Как же, ведь это противоречило их убеждениям! У воинов не должно быть чувств! Но ее воин вложил в свои слова столько чувства, что она уже совершенно растаяла. И, в конце концов, почему она должна сдаваться? Она еще никогда не сдавалась! Если он даже не любит ее сейчас, надо просто поработать над этим.




 Глава 37


 Желание съесть что-нибудь кисленькое привело Тедру в кухню. Это было вечером, спустя несколько дней после случая в руднике. С тех пор как она подробно рассказала Чаллену о своей планете и о том, что ей нужно, она практически не видела варвара. Целыми днями он улаживал безотлагательные дела, готовясь к поездке на сбор шоданов, которая была намечена на завтра. Во все города страны были разосланы гонцы. Однако на дорогу к месту встречи предстояло потратить несколько дней и еще несколько — на ожидание остальных шоданов. Система высадки могла бы вполовину сократить время для сбора, но Чаллен отказался обсуждать это.
 Тедра не стала настаивать, полагая, что будет сопровождать его — ей хотелось осмотреть по пути новые места. Но сегодня утром узнала, что заблуждалась: оказывается, ей не надо ехать. У Чаллена есть Марта, которая и убедит, и представит все необходимые доказательства. Сама Марта проявляла полную готовность к сотрудничеству.
 Такое решение воина привело Тедру в бешенство. На встрече шоданы будут решать вопрос о выделении ей наемников и о возможностях торговли с космическими пришельцами, а следовательно, она имела все права быть там. Но ее варвар рассудил по-своему. Чаллен не хотел, чтобы Тедра оказалась в близком контакте с другими воинами, столь же могущественными, как он сам. Взыграла его привязанность, о которой он даже не подозревал. Однако Тедра считала, что сейчас не время для проявления его личных амбиций: ей необходимо присутствовать на этом собрании.
 Сегодня вечером Тедра собиралась еще раз попытаться уговорить его — конечно, если воин придет в спальню не слишком поздно и не застанет ее спящей. Сейчас она старалась выбросить из головы мысли о предстоящем разговоре, в чем ей помогло странное и непреодолимое желание поесть, чего-нибудь кислого.
 В это время дня в кухне царила веселая суматоха: служанки-дарашийки готовили ужин. Тедра неожиданно для себя самой пришла в восторг от незатейливого зрелища. Здесь можно было наблюдать множество самых разнообразных видов человеческого труда. Женщины работали дружно и с удовольствием, хотя на Кистране их работа считалась давно устаревшей. Но Тедра не стала говорить им об этом: зачем портить людям хорошее настроение и сознание собственной полезности? Вдобавок пока лишь немногие знали, кто она на самом деле. В ee тайну были посвящены только воины Чаллена. Женщины же продолжали считать ее просто пленницей. Слух о том, что она проиграла поединок, единодушно отвергался ими.
 Тедра некоторым образом подружилась еще с одной женщиной, кроме Джеллы. Это было в тот день, когда она по настоянию Чаллена завтракала вместе со всеми в передней пристройке замка. Дама, сидевшая по правую руку от Тедры, пристала к ней со своей болтовней. Среди прочего она говорила о садоводстве. Эта тема, как и все, связанное с разведением растений, вызывала у Тедры жгучий интерес, и она тут же прониклась симпатией к своей собеседнице.
 Даму звали Дании Хал-Дар, она вдовствовала около двух лет. От нее Тедра узнала такие вещи, о которых Джелла никогда бы не стала рассказывать. Например, во всем Кап-ис-Тра не было такой работы для женщины, которая могла бы обеспечить ей существование. По этой причине все сироты и вдовы должны были искать покровительства воинов. Но по этой же причине воины не могли отказывать женщинам в покровительстве. А быть под покровительством у шодана и жить в его замке считалось, конечно, наиболее престижным.
 Тедру насмешил идиотский доисторический закон, по которому под крышей у бедного шодана собиралось так много женщин-бездельниц, что просто голова шла крутом. И это в то время, когда столько недавно колонизованных планет нуждалось в женщинах! Да многие шакаанки с радостью согласятся полететь туда, где вновь станут полезными и обучатся дефицитным, хорошо оплачиваемым специальностям. Конечно, для начала придется искоренить из их варварского сознания массу предрассудков. И все же она обязательно предложит такой вариант Чаллену — когда перестанет злиться на него.
 Дании в кухне не было, но кухня — место для прислуги, а не для свободных женщин. Правда, здесь была Маррел, одна из молоденьких дам. Нетрудно было заметить, что она наказана. В задачу ее входило чистить чудной овощ под названием «фалаа», который омерзительно вонял в сыром виде, но, отваренный, источал нежный аромат и был приятен на вкус.
 Судя по лицу Маррел, ей было ненавистно это занятие. Господин Лоуден, без сомнения, не случайно выбрал именно его. Тедра не стала спрашивать, за что ее наказали. Маррел принадлежала к той большой группе дам, которые смотрели на Тедру с презрением, а то и с откровенной враждебностью. Такое отношение ничуть не волновало Тедру, но Дании посчитала нужным объяснить ситуацию. Она поведала ей по секрету, что многие из этих женщин надеялись сами прибрать к рукам шодана, а некоторые из них уже делили с ним постель.
 А вот к этому Тедра уже не могла отнестись спокойно, хотя и не подала виду. Пусть хоть одна из свободных шакаанок попытается привлечь его внимание, она тут же будет иметь дело с агентом во гневе! Когда они вернутся с Кистрана, Чаллен первым делом найдет себе хорошеньких самочек… о звезды, о чем она думает? Вернуться в этот отсталый мир, сумасшедший дом Вселенной? Нет, Ша-Ка-Ра может найти себе и другого шодана! Тедра уговорит Чаллена остаться в ее звездной системе — когда перестанет злиться на него.
 — Не это ли вы ищете?
 Тедра ловко поймала маленький фиолетовый фрукт, который ей бросила Джелла, и усмехнулась:
 — Откуда ты узнала?
 Рот ее наполнился слюной при одном виде кисло-сладкого плода.
 — Угадывать желания моей госпожи — моя работа, — ответила Джелла.
 — Конечно, трудно было догадаться после того, как я вчера уплела не меньше десятка этих вечемов.
 — Конечно, — отозвалась Джелла, стараясь держаться чопорно, но все испортила своим хихиканьем.
 Тедра подошла к буфету, откуда Джелла доставала высокие бокалы, украшенные драгоценными камнями, и расставляла их на подносе вокруг бутылки охлажденного вина «Яварна».
 — Надо поразить очередных гостей? — предположила Тедра.
 — Купцов из Ша-Лаха, — ответила Джелла. — По слухам, им только что отказали в крупной партии гаальских камней, и это их сильно огорчило. Теперь шалахцам придется отклониться от своего пути на много рейзи, чтобы найти другого поставщика. Все они недоумевают, почему шодан отказался торговать с ними. Они привезли с собой сундук, полный тобразов, чтобы оплатить покупку. Вы же знаете, как ценятся эти ярко-голубые камни.
 Тедра не знала этого, зато догадывалась о причине отказа Чаллена. Довольная улыбка заиграла на ее лице. Они еще не обсуждали с ним торговые дела, но воин знал, что ее больше всего интересуют именно гаэльские камни, поэтому решил оставить при себе большие запасы нужного ей товара.
 — Вам кажется это веселым? — спросила Джелла в замешательстве.
 Тут нахально влезла Маррел, подслушавшая весь разговор:
 — А ей все кажется веселым, пока сок дхайя стоит на своей полочке. Но он, похоже, недолго там простоит.
 — Если ты хотела уколоть меня, Маррел, то, боюсь, тебе это не удалось. Дело в том, что я не имею ни малейшего представления о том, что ты сказала. Но, мне кажется, дяде Лоудену надо знать, что ты не слишком загружена работой и скучаешь от безделья.
 Слышавшие все кухарки-дарашийки громко расхохотались, а девушка вспыхнула от обиды. Тедре вовсе не хотелось выставлять Маррел на всеобщее посмешище, поэтому она не сказала больше ни слова и вышла из кухни. Джелла догнала ее в коридоре. Услышав хихиканье дарашийки и позвякивание бокалов на ее подносе, Тедра обернулась.
 — Поделом ей, госпожа. Леди Маррел всегда злословит с теми, к кому ревнует. А ревнует она почти ко всем.
 — Еще одна эмоция, от которой страдают только женщины?
 — Что?
 — Нет, ничего. А что за чушь она несла? Какое отношение к моему хорошему настроению имеет сок дхайя? Я думала, что дхайя — крепкое вино, которое разрешается пить только воинам.
 — Да, это так, но… Вы разве не знаете назначение дхайя — сока или вина?
 — Значит, это очередная вещь, которую полагается знать каждой женщине? Ладно, считай меня непроходимой тупицей и посвяти, пожалуйста, в эту тайну, чтобы я могла вступить в общество всезнаек!
 Джелла с улыбкой покачала головой:
 — Иногда то, что вы говорите, госпожа, совершенно не понятно мне. Но насчет сока дхайя нет никаких тайн. Вы, вероятно, знаете о нем, только под другим названием. Этот сок воин пьет, отправляясь в боевой поход или на войну, чтобы…
 — Ну-ка, еще раз и помедленнее, — перебила Тедра. — Меня страшно удивляет тот факт, что все кругом только и говорят о боевых походах, но я еще ни разу не видела подтверждения этим разговорам.
 — Почему же? Наш шодан совершил набег на Кар-А-Джел в прошлое полнолуние, — сказала Джелла, удивившись незнанию Тедры. — Но, конечно, их шодан, Фалдер Ла-Мар-Тель, просто трус. Он нападает на наши предгорные фермы, боясь встретиться с нашим шоданном лицом к лицу в честном поединке.
 — А, ясно — как постоянный зуд в заднице?
 Джелла опять захихикала:
 — Это точно. Поэтому наши воины обычно дважды в год нападают на их город, чтобы вызволить оттуда украденных женщин и хатааров.
 — А что если у воина украдут его подругу жизни? Он тоже должен месяцами ждать, пока Чаллен соберет очередной поход?
 — Он может пойти на ее поиски один или выкупить ее. А может и подождать: на ее место найдутся другие. В Ша-Ка-Ра нет недостатка в женщинах.
 — Понятно, — с отвращением сказала Тедра. — Так что там насчет сока дхайя?
 — Его принимает воин в походе, чтобы не потерять голову от вожделения и не причинить вреда пленным женщинам. Его принимает воин, уходя охотиться на долгий срок, чтобы в лесах не мучиться от желания. Его принимает воин, когда далеко уезжает от своей женщины и не хочет изменять ей с другими. И, наконец, его принимает воин, когда должен наказать свою женщину.
 — Что же этот сок может сделать с такими могучими воинами, особенно в случае наказания? — Тедра старалась не выдать своего волнения. Ей казалось, что она уже знает ответ, но хотелось услышать подтверждение своим догадкам.
 — Думаете, без него воин мог бы возбудить вас, оставив без облегчения? — Джелла усмехнулась, не заметив готовящегося взрыва. — Воины слишком похотливы для такого! Сок полностью снимает желание, и возбуждение становится невозможным. Таким образом, обретается тот самоконтроль, который подвел бы воина, задумавшего такого рода наказание и не выпившего сока дхайя.
 Ай да варвар, черт бы его побрал! Оказывается, весь его хваленый воинский самоконтроль — не больше чем средство для импотенции!
 Не помня себя от гнева, Тедра разразилась длинным потоком ругательств. Она обложила варвара на всех известных ей языках, но ни один из них не исчерпал ее ярости. Тедра вспомнила день их встречи и свое удивление его ненормальной холодностью. Ведь она так и заснула в тот вечер нераскупоренной. Один из воинов в его лагере пожалел тогда Чаллена за то, что он нашел свою пленницу на охоте. Все воины заржали, а она только теперь поняла смысл той шуточки и опять принялась осыпать варвара проклятиями.
 Наконец Тедра заметила, что Джелла, широко открыв глаза, тревожно смотрит на нее, и постаралась взять себя в руки.
 — А действует ли сок дхайя таким же образом на женщин?
 — Не знаю, госпожа. С какой стати женщине пить этот сок?
 — И правда, с какой стати? — отозвалась Тедра, загадочно улыбнувшись.




 Глава 38


 — Что ты сделала с шоданом, женщина?
 Тедра обернулась с балкона. Она стояла там в неосознанной надежде бросить прощальный взгляд на Чаллена, собиравшегося уезжать в это утро. Тамирон стоял в арочном проеме, не пытаясь скрыть своего раздражения, и, судя по его вопросу, причиной его раздражения была она.
 — Может быть, надо было постучаться, прежде чем входить в спальню?
 — Я это сделал, и не один раз.
 — Да? Наверное, я не услышала — столько всякого в голове! А может, просто ты стучал не слишком громко. Так что ты хотел узнать?
 — Мне только что сказали, что мой друг провел ночь за бутылкой «Яварны», — процедил он. — Это само по себе странно, не говоря уже о том, что он отменил поездку. Он сидит, уставясь в пустоту, и почти не реагирует на вопросы. Он…
 — Хватит, я поняла, воин! Это называется депрессия.
 — Мне плевать, как это называется! Я хочу знать причину!
 — И ты, естественно, полагаешь, что причина во мне?
 Тамирон не стал тратить лишних слов — он просто сказал:
 — Да.
 При этом у него было такое выражение лица, что Тедра не осмелилась отрицать. Она пожала плечами, изображая равнодушие, которого на самом деле не испытывала. Обрывочные воспоминания о прошлой ночи были довольно смутными, но все же неприятными. Она сделала то, что собиралась. Но когда Чаллен в конце концов понял, что Тедра абсолютно не хочет его, взгляд воина чуть не убил ее. То, что произошло, задумывалось как возмездие варвару, но получилось, что отомстила она, скорее, самой себе. Тедра знала, что права, но не могла избавиться от неприятного чувства, теснившего грудь. Это раздражало ее и делало агрессивной.
 — Ты хочешь знать, что я сделала? — Она взглянула на Тамирона. — Я скажу тебе: просто выпила немного вашего сока дхайя. Конечно, Чаллену я не стала сообщать об этом, так же как и он не потрудился поставить меня в известность о той помощи, к которой прибег, чтобы устоять против меня. Он приписал себе самоконтроль, который дал ему сок. Он солгал мне!
 — Солгал? Да каждая женщина знает о действии дхайя! Он просто дразнил тебя, думая, что ты все знаешь. Это обычная шутка, когда воин называет контроль, полученный от сока дхайя, своим собственным. Это намек его женщине, что он не в силах устоять перед ней.
 — Надо думать, она должна принять такую шутку за комплимент? Прости меня, воин, но в намеках на средство, которое помогает выполнить наказание, нет ничего приятного.
 — Для тебя, но ты ведь не капистранка!
 — Нет, я кистранка и никогда не слышала о вашем дерьмовом соке дхайя. Я не собираюсь извиняться за то, что сделала. Вы, мужчины, считаете возможным пользоваться этим питьем и, значит, заслуживаете того, чтобы хоть разок испытать на собственной шкуре, каково приходится нам, женщинам.
 — Значит, ты хотела наказать меня?
 Тедра повернулась на голос и увидела Чаллена, который неслышно подошел и стоял теперь в другом арочном проеме. Он, подобно Тамирону, не пытался скрывать своего недовольства. Тедра воинственно вскинула подбородок.
 — Вовсе нет, — откликнулась она, вставая напротив варвара. — Я просто дала тебе почувствовать вкус безразличия, того самого, которым попотчевал меня ты в день нашей встречи. Это нельзя рассматривать как наказание хотя бы по той простой причине, что здесь не может быть даже никакого сравнения. Твое безразличие полностью вырубает всю чертову машину, и я уже ничего не могу с этим поделать. Мое же безразличие просто глушит мотор, но вовсе не запрещает тебе забавляться со мною, не так ли?
 — Этого я не сделал бы с тобой.
 Она знала. В глубине души она знала и то, что он никогда не стал бы заниматься с ней любовью против ее воли. Значит, получалось, что она в самом деле наказала его, и он совершенно справедливо злился из-за этого. Варвар провел ночь, думая, что Тедра охладела к нему, вот отчего так муторно было у нее на душе.
 — Я не стану извиняться, нет! Ты дал мне понять, что ты бесчувственный, бесчеловечный подонок, способный выключать свои чувства, моргнув одним глазом. Вот и получил небольшой «баш на баш», подчеркиваю — небольшой! Ты ведь не дошел до того предела, до которого дошла я — ты не плакал и не молил. Я даже не пыталась возбуждать тебя. Так какого черта ты злишься?
 — Ты совсем не раскаиваешься?
 — Я не собираюсь извиняться, если ты спрашиваешь об этом, — упрямо повторила Тедра.
 — Тогда нам не о чем больше разговаривать.
 Чаллен повернулся и хотел уйти, оставив Тедру страдать от сознания той вины, которую она отрицала. Она была слишком горда, чтобы признать свою неправоту, хотя в глубине души сознавала, что не права, особенно после слов Тамирона о том, что все разговоры воина о самоконтроле были только общепринятой шуткой. Чаллен мог заставить ее просить прощения, мог вытянуть из нее признание своей вины. Он всегда заставлял ее делать все, что хотел, но только не сейчас. Как раз тогда, когда ей самой хотелось оказаться в его власти, он повел себя по-кистрански, любезно оставив Тедре все права, в которых она теперь совсем не нуждалась.
 — Реакция ее была чисто импульсивной: прыжок с разбега, захват шеи. Выигрыш в секундах — и варвар должен был свалиться на пол, а она — увернуться в сторону. Но в это утро все было против нее. Несмотря на неожиданность нападения и отлично выполненный прием, Чаллен не сдвинулся с места. Выигранные секунды закончились тем, что Тедра перелетела через его плечо.
 Она упала на спину. В тот момент, когда воздух опять начал поступать в легкие, Тедра открыла глаза и увидела, что Чаллен очень осторожно опускается на нее сверху.
 — Считай себя побежденной.
 Тедра моргнула. Ни злости, ни разочарования больше не было в его лице, теперь оно лучилось самодовольством, как будто все произошло именно так, как он задумывал. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чему он так радуется.
 — Очень умно, — сказала она, скривив губы в насмешке. — Что же, останешься получать свой выигрыш? А собравшиеся шоданы будут томиться неизвестностью, ожидая тебя?
 — Думаешь, я затребую от тебя еще один месяц такой же службы? Нет, ты не угадала, чемар. Я назначу тебе женские работы более трудового характера. Они не оставят тебе времени на разного рода проказы. Тебе некогда будет даже подумать о новых способах издевательства надо мной. В мое отсутствие ты будешь под началом дяди Лоуди. Если ты ослушаешься его приказов, он накажет тебя. Вот в чем будет заключаться твоя новая служба проигравшего в поединке. Она продлится до моего возвращения. Тебе все понятно?
 — Но ты можешь вернуться только через несколько недель!
 — Вполне вероятно.
 — Значит, все то время, пока тебя не будет, я буду наказана? И это справедливо, по-твоему?
 — Ты будешь наказана только в том случае, если ослушаешься моего дядю, женщина. Твоя работа, дарашийский труд, — всего лишь та служба, которую ты только что проиграла мне. И я не вижу тут никакой несправедливости. Ты будешь нести ту службу, которую должна мне.
 — Уж не думаешь ли ты, будто я не понимаю, что это твое наказание за прошлую ночь? Может, ты еще думаешь, что я буду дожидаться здесь тебя с распростертыми объятиями?
 — Ты будешь здесь, женщина…
 — Конечно, буду, — перебила Тедра, натянуто улыбнувшись. — Но срок моей первой службы истечет к твоему приезду. Можешь прозакладывать свой дерьмовый вес в золоте, что я не стану больше вызывать тебя на поединки, так что забудь о дальнейшей моей службе любого рода. Я беру назад все свои права, среди них есть и право сказать тебе, что…
 Он заставил ее замолчать наиболее легким способом. Несколько минут блаженной разминки для губ и всего остального тела — и Тедра уже не думала о своих правах.
 — Надеюсь, это анонс к утренней программе перед отъездом? Если так, то, может, попросишь нашего зрителя удалиться?
 — Он уже ушел. Значит ли это, что ты снова хочешь меня?
 — Я хочу тебя всегда, малыш! Твой проклятый сок дхайя временно изменил программу. За это… я прошу прощения. Мне не следовало поступать так. Во всяком случае, я должна была предупредить тебя об этом прошлой ночью.
 Воин опять поцеловал ее, поднял с пола и отнес на кровать. Извинение Тедры не изменило условий ее новой службы, но насмешливые слова, сказанные ей перед этим, почти гарантировали его скорейшее возвращение.




 Глава 39


 Тедра никогда не призналась бы ни одной живой душе, что получала удовольствие от своей новой службы. Дядя Чаллена старался назначить ей работу похуже. Он не давал таких легких поручений, как, например, накрывать столы или даже готовить еду — а жаль, она бы состряпала нечто! Нет, Лоуден поручал ей более трудоемкую работу: Тедра целыми днями мыла посуду, выбивала ковры, чистила кожи, натирала полы и стены — а их в замке было столько, что хватило бы на месяц работы, и еще осталось бы.
 О, как она уставала в конце дня! Но то была приятная усталость. Дядя Лоуден не знал, что никакой самый тяжкий труд не идет в сравнение с теми упражнениями, которыми она изнуряла Т себя всю жизнь и которые забросила с тех пор, как повстречалась с варваром.
 Однако он был сильно озадачен, и это забавляло Тедру. Временами его физиономия становилась просто уморительной. Так было в тот день, когда Лоуден велел ей передвинуть тяжелую мебель, чтобы вытереть под ней пыль. Примерно через полчаса дядюшка вернулся, вероятно, решив, что на этот раз переборщил — мебель и в самом деле была очень тяжелой. Но только в изумлении открыл рот, увидев, что все уже передвинуто, а пол вымыт.
 Вопреки его ожиданиям, Тедра не падала от изнеможения над горячей раковиной. Она не ленилась подниматься и спускаться по лесенке, протирая высокие стены, ползать на коленках, натирая полы. Однажды, выбивая на заднем дворе большие овальные ковры, она подняла такое облако пыли, что все, кто был на переднем дворе, начали чихать. После этого случая Лоудену пришлось заменить Тедру не столь старательным работником.
 Что бы дядя Чаллена ни заставлял ее делать, он никак не мог добиться тех результатов, к которым стремился. Ни единой жалобы, даже ни единого признака утомления! Тогда Лоуден решил попробовать кое-что, чего она действительно не переносила: послал ее в огород, где Тедре приходилось пачкать в грязи свои нежные руки. Звезды были на его стороне: на этот раз ему удалось вызвать ее недовольство. Но сказать ему об этом? Да ни за что!
 Даже то, что ее положение резко упало в глазах женщин, Тедра находила забавным. Они тоже полагали, что дарашийские работы назначены ей как наказание, и Маррел первая не упускала случая отпустить в ее адрес какую-нибудь колкость.
 Вот и сейчас она дождалась, пока Тедра начнет натирать пол в вестибюле напротив дамской гостиной, и вышла оттуда со своими подружками. Тедра не обратила бы на них никакого внимания, если бы не длинный прут в руке Маррел. К тому времени у Тедры уже не оставалось сомнений в том, что в Кап-ис-Тра ни женщин, ни дарашийцев не секут прутьями ни за какую провинность. У варваров не было недостатка в других средствах поддерживать дисциплину. Но когда Маррел начала громко сетовать, что Тедра работает слишком медленно, та сразу поняла, как дальше будет развиваться сюжет.
 Не дожидаясь, пока наглая девушка ударит ее, Тедра вырвала прут у нее из рук и разломала его на мелкие кусочки. Это было нелегко, поскольку прут представлял собой свеже-сорванную зеленую ветку. Маррел, конечно же, принялась истошным голосом звать господина Лоудена. Когда он явился, все остальные дамы уже высыпали из гостиной и толпились в вестибюле, но шумела одна Маррел. Однако реакция дяди Чаллена на ее жалобы оказалось совсем не такой, как ожидала девушка. Ну как мог Лоуден поверить в то, что Тедра лодырничает, если она уже закончила работу, назначенную ей на весь день? Когда же Маррел обвинила Тедру в нападении на нее, то, как ни странно, почти все женщины приняли сторону Тедры, отрицая надуманное обвинение. Поскольку никто из подружек Маррел не поддержал ее, бедной девушке было назначено наказание за раздувание скандала — назад, на кухню, чистить ненавистный фалаа!
 В этот день приехал Чаллен. То, что он вернулся через пять дней, удивило всех, кроме Тедры. Она знала, что он приложит все силы, чтобы вернуться как можно раньше. И теперь оставалось еще две недели ее первой службы. Весть о том, что шодан подъезжает к замку, автоматически снимала с Тедры обязанности второй службы. Бросив все дела, она пошла на двор встречать Чаллена вместе со всеми.
 Но при одном взгляде на его хатаара, въезжавшего в ворота замка, то веселое настроение, которое ей удавалось сохранять за время его отсутствия, мигом улетучилось. Перед Чалленом сидела прехорошенькая блондинка, и была она… совершенно голая! Насколько Тедра могла разглядеть из-за плеч стоявших впереди воинов, женщина бесстыдно извивалась и прижималась к Чаллену, а он даже не пытался прекратить этот спектакль.
 — Еще одна пленница, шодан? — спросил Лоуден, приветствуя Чаллена.
 Тот рассмеялся, увидев страдальческий взгляд надсмотрщика за женщинами.
 — За этой тебе придется приглядывать только до возвращения Тамирона, дядя. Я похитил ее по его просьбе. Пусть забирает!
 — Но, шодан… — взмолилась девушка. Чаллен резко перебил ее:
 — Хватит, Лайна! Я уже говорил тебе, что у меня есть женщина — та самая, о которой шла речь на встрече. Мне не нужны другие, даже если мать моих детей согласится принять их в нашей спальне.
 — Кто? — спросил Лоуден ошарашено.
 — Прости, дядя, но я хотел огласить это после возвращения моих родителей. Они еще не приехали?
 — Нет-нет. Но, Чаллен, зачем же ты так сурово наказал женщину, если берешь ее в подруги жизни?
 — Наказал? — воин напрягся. — Дядя… Но Лоуден уже пребывал в муках раскаяния.
 — Святая Дрода! Она так тяжело работала, что будь у нее в утробе ребенок, она давно скинула бы его, — в ужасе проговорил он. — Если это случится, твоя мать никогда не простит меня. Она так давно ждала, когда ты наконец сделаешь выбор! Зачем ты отдал ее в мое распоряжение, если не хотел наказывать ее?
 — Я разве говорил, чтоб ты наказывал ее?
 — Ты велел мне найти ей работу, несмотря на то, что она проигравшая в поединке, а значит, не в моем ведении. Я мог найти только одно объяснение…
 — Не волнуйся, дядя! — Чаллен положил руку ему на плечо, пытаясь успокоить. — Это моя вина. Я недостаточно хорошо объяснил тебе. Ты же не… не наказывал ее еще более жестоко в ответ на ее жалобы?
 — Жалобы? — Лоуден фыркнул. — Хотел бы я иметь хоть одного дарашийца, который работал бы так быстро, добросовестно и без единой жалобы!
 — Без сомнения, она припасла их все для моих ушей. Где она сейчас? Надеюсь, мои хорошие новости усмирят ее гнев, который она, надо думать, копила для меня.
 — Сегодня она натирает полы в вестибюлях.
 Но Тедры не было там, где Лоуден оставил ее. Ее вообще не было нигде в замке Чаллен уже не находил себе места от тревожного волнения, когда к нему внесли Серрена. Теряя сознание от раны в плече, воин успел поведать, что Тедра уговорила его проводить ее на рынок. Там на них напали воины Кар-А-Джела. Серрена ранили, а женщину взяли в плен.
 Чаллен больше не был взволнован. Он был в ярости.




 Глава 40


 Фалдер Ла-Мар-Тель был совсем не таким, каким представляла его Тедра по описанию Джеллы. Воображение рисовало ей опустившегося, неряшливого варвара — безусловно, капризного, жадного и лукавого. Она не могла себе представить такого гиганта из гигантов, высотой не меньше семи с половиной футов, солидную, невозмутимую гору мускулов. И это был тот самый трус, который побоялся встретиться с ее варваром в поединке?
 Дом его представлял собой жилище самых обычных размеров с большим вестибюлем. Город, который Тедра видела по дороге, тоже был маленьким в сравнении с Ша-Ка-Ра. Отсюда можно было сделать вывод, что под началом у шодана Кар-А-Джела было не очень много воинов, а также догадаться и о его не слишком большом уме, если он упорно и без всякой цели наступал на пятки более сильному противнику. Но Джелла говорила, что оба шодана поочередно нападали друг на друга, при этом никто из них не переходил к открытым боевым действиям, которые могли бы послужить началом войны. Похоже, они просто обеспечивали друг друга поводами для воинских забав.
 Что же стояло за похищением Тедры? Все было подстроено. Воины, которых послали за ней, знали, за кем охотятся: они все слышали о ней на совете шоданов. Тедра невольно помогла им, покинув замок в сопровождении всего одного воина. Конечно, это ненамного облегчило караджельцам их задачу. Чаллен на совете вынужден был признать, что ее по праву можно считать женщиной-воином. Он рассказал, что был свидетелем ее способностей. Но, несмотря на это, четверо нападавших воинов сосредоточили все свое внимание на Серрене, ничуть не беспокоясь на ее счет. Неудивительно поэтому, что Тедра шла сейчас по вестибюлю Шалдера в сопровождении хромого эскорта.
 И все же, что стояло за похищением Тедры? Просто нападение на приближенную Чаллена? А может, шодан Кар-А-Джела хотел присвоить себе честь обладания единственной инопланетянкой? Как бы то ни было, он был страшно недоволен, увидев, что все четверо его воинов практически выведены из строя.
 — Вы что же, не могли выманить ее из-под его опеки? — спросил он воинов, когда они встали перед ним, двое справа и двое слева от Тедры. — Неужели нужно было сражаться с целым…
 — Женщина была за пределами замка, — выступил на их защиту тот, что стоял справа от нее. — Ты велел нам не причинять ей вреда, но не сказал, как при этом самим уберечься от повреждений.
 — Ты хочешь сказать, что это она вас так отделала?
 Воины молчали. Увидев их досадливые взгляды, великан запрокинул голову и громозвучно загоготал. У Тедры были связаны только запястья, и то не за спиной. Как все-таки легко захватить врасплох этих варваров, пока они не принимают ее всерьез! Чисто автоматически она зацепила ногой слоновьи ноги Фалдера и слегка толкнула его. Звук был такой, как будто пол под ним проломился. Теперь он уже не смеялся, но и не злился. Растянувшись на полу, он смотрел оттуда на Тедру глазами, полными благоговейного ужаса.
 — Значит, он сказал правду, — изрек Фалдер, поднимаясь и медленно отряхивая пыль с браков.
 Воины довольно наблюдали, как он пятится подальше от Тедры. Вероятно, Чаллен несколько преувеличил на совете ее возможности. Этот великан в самом деле полагал, что она может справиться с ним! Что ж, нельзя осуждать его за столь дикое предположение: ведь удалось же ей свалить его со связанными руками, будучи, казалось, столь беспомощной!
 Внезапно Тедру пронзила догадка:
 — Прелестная пленница-блондинка, с которой Чаллен вернулся домой, не твоя ли, случайно?
 Фалдер услышал в ее вопросе только то, что хотел услышать.
 — Значит, он уже вернулся? Ну тогда, надо скоро ждать его в гости!
 — Для обмена пленницами?
 — Не совсем. — Здоровяк улыбнулся. — Лайну он может оставить себе. Если он захочет вернуть свою женщину, я обменяю ее на гаальский рудник Лу-Сан-Теров. Из-за него небесные пришельцы обращаются к Чаллену со своими торговыми предложениями.
 Тедре это не понравилось:
 — Я единственный небесный пришелец на всю округу, шодан Ла-Мар-Тель! Единственный, кто открыл вашу планету. Значит, только я буду заключать с вами торговые сделки. Почему ты решил, что меня интересуют гаальские камни?
 Фалдер продолжал улыбаться:
 — Это единственная по-настоящему ценная вещь во всем Кап-ис-Тра. У вас есть живые драгоценные каменья. На что вам наши драгоценности? У вас есть удивительное оружие. На что вам наши торенские мечи?
 — Чаллен разве не говорил вам, что каждый город получит прибыль?
 — Он солгал, и я об этом сказал совету. Те города, где нет богатства, не получат никакой прибыли!
 — Мне так кажется, что ты не досидел до конца совета.
 — После того как он увел мою женщину буквально у меня из-под носа? Ясное дело, я уехал!
 Его оскорбленный вид был смешон, но Тедра не стала смеяться. Ей надо было высказать Фалдеру некую полуправду.
 — Не хочется подвергать сомнению твои умозаключения, малыш, они совершенно бесподобны. Но гаальские камни — всего лишь сырой источник энергии, а у нас так много источников энергии, что было бы просто смешно покупать у вас еще один. Конечно, мы не откажемся приобрести небольшую партию гааля для исследования, но есть множество других вещей, которые меня интересуют, и некоторые из них я вижу прямо здесь, в твоем вестибюле. Ну, к примеру, эти кубки на твоем столе. Они ведь из золота?
 — Ты что, за идиота меня считаешь, женщина? Никто не станет покупать дешевую металлическую посуду!
 — Значит, они не из золота?
 — Конечно, из золота, — фыркнул гигант. — Но этот мягкий, бесполезный металл годится разве что на украшения, блестящие вазочки и разную там посуду.
 — Только ты так думаешь и, возможно, вся твоя планета, поскольку золота у вас в изобилии. У нас его не так много, но нам оно и не нужно. Однако есть и другие планеты, вся экономика которых основана на золоте. Ты находишь его бесполезным, а там из него делают деньги. И это еще не все. Как только я доложу об открытии Ша-Каана, к вам слетятся представители всех планет, — членов центурийской Лиги. Они захотят купить у вас все: от продуктов питания и вин до драгоценных камней, минералов, растений и деревьев. Даже ваша земля представляет ценность для планет с химически загрязненной или выгоревшей почвой. Так что не думай, что гаальские камни — единственный ваш товар, заслуживающий внимания.
 — Земля, деревья и золото? — Он расхохотался. — Может, еще и цветы? — Отсмеявшись, Фалдер показал новое лицо — лицо человека, выведенного из терпения. — Мы здесь не дураки, женщина! — взревел он и обратился к своему воину: — Заковать в цепи чужестранку!
 — На твоем месте я не стал бы делать этого, Фалдер!
 Этот голос Тедра узнала сразу. Обернувшись вместе с остальными, она увидела стоявшего в дверях Чаллена. Он крепко держал за шею одного из воинов Фалдера, который, очевидно, хотел воспрепятствовать его визиту. Чаллен отпустил руку, и воин без сознания рухнул к его ногам. Варвар выхватил свой огромный меч. Теперь он приближался к Фалдеру, и намерения его были ясны как день.
 Он был не один — с ним пришел небольшой отряд воинов. Однако здесь, в вестибюле, людей Фалдера было намного больше, и они отнюдь не стояли сложа руки в ожидании, пока вражеский шодан приблизится к их шодану. Тедра впервые увидела, почему варвары называют себя воинами. Нет, эти их тяжелые мечи вовсе не декорация. А Чаллен! Звезды, она никогда еще не видела его таким! Он шел к ней — нет, к Фалдеру, который не осмелился сам выхватить свое оружие. Он шагал, почти без усилий отбрасывая выставленные перед ним мечи, буквально сметая на своем пути воинов.
 Фалдер быстро сориентировался: он потерял уже столько людей, хотя просто стоял и ничего не делал. У него оставалось два варианта: либо схватить Тедру и использовать ее в качестве заложницы, либо попытаться урезонить Чаллена, который казался просто безумным. Естественно, Фалдер склонялся к первому. Однако Тедра была начеку, и, как только великан двинулся к ней, она ударила его ногой в живот, а затем, быстро пригнувшись, покатилась, уворачиваясь от него и сбив при этом двух его воинов, имевших несчастье попасться ей на пути. Упавшие воины были последним препятствием между Чалленом и его целью, если не считать пленницу. Караджельцы тут же вскочили на ноги, но Тедра оказалась проворнее. Наконец Чаллен остановился перед ней, но ненадолго: оглядев ее и убедившись, что с ней все в порядке, он хотел было отодвинуть женщину в сторону. Как бы не так, черт возьми!
 — Хватит, Чаллен! — Ей пришлось кричать, чтобы перекрыть звон мечей, который еще стоял в вестибюле. — Он думал, что ему нужны твои гаальские рудники, но я, кажется, разуверила его в этом. Если у тебя есть другие причины убивать его, тогда прошу! Но не убивай из-за меня!
 Фалдер был достаточно близко, чтобы услышать ее слова.
 — Хочешь умереть из-за нее, Лу-Сан-Тер?
 — Да, — наконец заговорил Чаллен, не отрывая глаз от Тедры. — Я вручил ей свою жизнь.
 — Ради гаальских камней, почему же ты не сказал об этом на совете?
 Чаллен презрительно взглянул на удивленного Фалдера, напомнив ему:
 — Ты подвергал сомнению все мои слова, несмотря на то доказательство, которое я привез с собой.
 — Я подвергал сомнению то, что твои предложения принесут прибыль, однако… женщина заставила меня поверить в это. Так что я отказываюсь от пленницы, можешь забрать ее! К тому же слишком опасно иметь ее под боком, — добавил великан, потирая пузо.
 Разумеется, после этого они останутся добрыми приятелями. Вот что противно!




 Глава 41


 Весь обратный путь до Ша-Ка-Ра Тедра в молчаливом напряжении сидела на хатааре перед Чалленом, переваривая в себе плохое настроение. Непонятно, зачем этому тупоголовому Фалдеру понадобилось создавать себе проблемы, захватывая ее в плен. Чтобы потом с легким сердцем отпустить ее? И почему так неожиданно закончился бой? Конечно же, не из-за чего-то такого, что она сказала. Из-за нее вообще не должно было быть никакого боя. Разве ей не говорили, что воины не дерутся из-за женщин? Их похищают или выкупают, но Чаллен даже не предложил условий выкупа, а сразу полез в драку.
 Дальше он повел себя так, будто приехал просто в гости. Оба шодана обсуждали прошедший сбор, и Тедра услышала все, о чем на нем говорилось. Фалдер даже предложил большой отряд своих воинов, которые уже добровольно вызвались отправиться наемниками на Кистран. Это было бы замечательно, знай она, чего ей будут стоить эти наемники. Но об оплате не было сказано ни слова. Чаллен сам взялся уладить коммерческий вопрос. Он даже не спросил ее, нужно ли ей так много воинов и найдется ли для всех место на «Воздушном Пирате». О, если бы только они действительно не были ей нужны, с каким удовольствием она послала бы их ко всем чертям с их варварской заносчивостью!
 Чаллен благоразумно помалкивал все три часа пути. Рядом ехали его воины, и, значит, для бурных разговоров обстановка была неподходящей. А то, что разговор предстоит бурный, воин прекрасно видел по состоянию Тедры. Он ждал ровно столько, сколько им понадобилось, чтобы войти в спальню, правда, туда ему пришлось тащить Тедру почти силком. Здесь она сразу же устремилась к кушетке, на которой спал ее фембай, и втащила котенка себе на колени.
 — У тебя есть все основания сердиться на меня, Тедра.
 — Чертовски много оснований!
 — Будет лучше, если ты выскажешь их…
 — Марта не всегда бывает права, воин! Будет лучше, если ты оставишь меня одну.
 Чаллен подсел к ней, но Тедра тут же отодвинулась от него на край кушетки, таща за собой тяжелого фембая. Варвар решил испробовать другой подход:
 — Ты не рада, что получила свою армию?
 — Ты хочешь сказать, твою армию? Под твоим началом?
 — Так положено. Воины не сражаются под началом у женщины.
 — Точно так же, как они не сражаются из-за женщины?
 — В этом тоже причина твоего недовольства?
 — Я не просила, чтоб ты давал мне свою жизнь! Как я могу сохранить ее, если ты будешь драться со всякими бегемотами? Кстати, к тому моменту я уже утрясла вопрос. Фалдер согласился бы принять за меня воз посуды.
 — Вот теперь ты несешь чушь.
 — Я ведь просила оставить меня?
 — Чемар…
 — Не называй меня так! Если ты не можешь вложить в это слово то значение, которое я хочу, тогда лучше вообще не произноси его!
 Чаллен в раздражении взъерошил волосы.
 — Оставайся здесь, женщина! Сейчас я приведу сюда моего дядю. Пусть он объяснит, раз ты не хочешь слушать меня.
 — Не трудись! Все, что он может сказать, — так это где ты ее прячешь. Но позволь мне кое-что сказать тебе, воин. Я не гожусь для группового секса. Только попробуй подвести эту женщину близко ко мне — и я выцарапаю ей глаза!
 — Какую женщину?
 — Очень мило! Да ту самую, которая сегодня нагишом прижималась к тебе!
 — Лайна? — Чаллен вдруг заулыбался, затем рассмеялся: — Так это все из-за Лайны?
 Он так зашелся от хохота, что даже не заметил, как Тедра встала и толкнула его в грудь. Он, задравши ноги, перелетел через кушетку и растянулся на полу, но и там продолжал давиться от хохота.
 — Смейся, смейся, воин! — взревела Тедра. — Пока я не сделала с тобой того, что уже однажды делала! Это заставит тебя заткнуться, верно?
 — Тедра, чемар! — Воин усмехнулся ей через кушетку. — У тебя нет причины для женской ревности. Разве я не прекратил пить вино из дхайя? Разве я не вручил тебе свою жизнь?
 — Что с того, что ты вручил мне ее? Это не помешало тебе привести в дом новую пленницу!
 — Я похитил ее, чтобы положить конец той смуте, которую сеял на совете Фалдер, а вовсе не потому, что хотел ее. Мне она не нужна. Женщина предназначена для Тамирона.
 — Что же она делала у тебя на коленях?
 — Я привез ее на своем хатааре лишь потому, что Тамирон поехал доставать продовольствие для полета на Кистран. Теперь, когда ты получила свою армию, нет смысла откладывать полет.
 — На «Воздушном Пирате» хватит продуктов, чтобы накормить две армии, — отозвалась Тедра, но уже более спокойно. Она чувствовала себя ужасно глупо.
 Чаллен обошел кушетку и заключил ее в объятия. Тедра не сопротивлялась.
 — Марта сказала нам об этом, но у вас совсем нет настоящего мяса, необходимого воинам. Мы добавим к вашим запасам свои продукты, иначе ты не получишь моих воинов на свой «Пират».
 — Пищевой автомат не знает, как готовить мясо, — нежно сказала Тедра, покрывая поцелуями шею и обнаженную грудь Чаллена.
 В таком положении она не могла увидеть пару, зашедшую в спальню с балкона. Тедра видела только, что ее варвар неожиданно застыл в сильном смущении.
 — Мы решили обнаружить свое присутствие, пока момент не стал еще более неловким.
 Обернувшись на голос, Тедра подумала, что догадалась о причине замешательства своего воина.
 — Не знала, что у нас есть зрители, — сказала она. — Может, мне надо извиниться за то, что повалила тебя?
 — Нет, — глухо отозвался он.
 — Может, за то, что я кричала на тебя?
 — Нет.
 Тедра сдвинула брови:
 — Что же тогда так смутило тебя? Это ведь всего лишь твой дядя! Неужели ты думаешь, будто он не знает, чем мы тут занимаемся?
 Чаллен воздел руки к небу. Тедра, обернувшись, еще раз взглянула на Лоудена и женщину рядом с ним. Женщина улыбалась, а Лоуден впервые не выглядел осуждающим. Тедра могла поклясться, что он едва сдерживает смех.
 — Разве мы не достаточно налюбовались друг другом за эту неделю, дядя Лоуден? С меня, например, вполне достаточно. У меня полно других дел…
 Чаллен закрыл ей рот ладонью.
 — Женщина, это не мой дядя. Это мои родители, — шепнул он ей на ухо и лишь потом убрал руку.
 — Но он же вылитый Лоуден! — воскликнула Тедра, как будто Чаллен сам не видел этого. — Вы здесь, оказывается, вегетативно размножаетесь! И ты даже не потрудился поставить меня в известность!
 — Лоуден и я — братья-близнецы, — вмешался Чадар Лу-Сан-Тер. — Позволь представить тебе Халесте, мать моих детей. Добро пожаловать в нашу семью, дочка!
 — Спасибо, но мне не нужны родители. Не тот век на дворе!
 Пожилая пара рассмеялась. Женщина сказала:
 — Она очень странно разговаривает, Чаллен!
 — Это долгая история, мама.
 — Мама?! — воскликнула пораженная Тедра. — Она твоя мать? Настоящая мать? — А затем к Халесте. — О бедняжка!
 — Чаллен? — растерянно вымолвила Халесте.
 — Долгая история, мама, — повторил Чаллен, приготовившись опять закрыть Тедре рот. Но прежде он попытался воззвать к ее памяти: — Родители, родственники… Помнишь, как ты впервые встретила моего дядю и мы говорили с тобой об этом?
 — Я уже провела параллель, малыш. Просто я на время забыла, что здесь происходят такие вещи.
 — Какие вещи?
 — Женщины рожают детей. Это…
 — Это как раз то, что сделаешь ты, как мать моих детей, — закончил за нее Чаллен.
 — Что? О нет! — Она замотала головой, выпучив глаза. — Там, откуда я прибыла, женщины не делают этого!
 Три пары глаз уставились на нее. Повисла неловкая пауза.
 — Кто же тогда делает это? — наконец заговорил Чаллен. — Мужчины?
 — Очень остроумно, — фыркнула Тедра. — Никто, конечно.
 — Как же в таком случае сохранился ваш народ?
 До нее наконец дошло, что их так удивило.
 — Ты не так понял меня. У нас есть дети, только нам не нужно рожать их.
 — Чаллен, если это так, откуда же эта женщина? — спросил его отец.
 Но Халесте ответила за сына, взяв мужа под руку и уводя к двери:
 — Это, несомненно, будет долгая история, Чадар. Мы скоро услышим ее, а пока давай-ка оставим их вдвоем. Пусть меж собой решат вопрос о наших внуках!
 Чаллен, похоже, даже не заметил, как ушли его родители. Он почти терял терпение, но только не тему разговора.
 — Женщина, ты противоречишь сама себе. Вы не можете иметь детей, не рожая их.
 — Очень даже можем, — сказала Тедра самодовольно — теперь они были одни. — Взрослая женщина может произвести на свет двоих или даже дюжину детей в год — в зависимости от того, сколько нужно. Служба контроля за рождаемостью строго наблюдает за этим. Женщина просто отдает по требованию свои клетки, и больше ей уже ничего не надо делать.
 — И ты отдавала?
 — Нет. Требуются клетки только самых умных женщин, а я не подпадаю под эту категорию.
 — Ни за что не поверю, будто у тебя не хватает ума.
 — Спасибо. Но говоря «самых умных», я имела в виду дипломированных гениев.
 — Но как… кто… потом вынашивает ребенка?
 — Не кто, а что. Если мы можем создать совершенную модель женщины или мужчины в виде андроида, так неужели ты думаешь, что мы не можем смоделировать совершенную матку? Дети находятся в ведении Службы контроля за рождаемостью. Плод созревает в искусственной матке, которую мы называем «пробиркой». За ростом и развитием зародыша ведется непрерывное наблюдение. Обучение ребенка начинается еще до того, как он «рождается» из пробирки, в продолжается в Центре ребенка. В возрасте от трех до пяти, когда у детей уже выявляются индивидуальные наклонности и способности, ребенок направляется в соответствующую школу, где получает образование по своей специальности.
 — И ты росла в таком центре и в такой школе?
 — Конечно. Так растут все кистранцы.
 — Но наши дети будут расти не так. Взгляд, появившийся на лице воина, был хорошо знаком Тедре, он означал «конец дискуссии».
 — Ладно. Если тебе это так важно, по возвращении на Кистран мы можем отдать наши генетические клетки вместе. Такого еще никогда не было, но, уверена, можно что-то предпринять, чтобы ребенок вернулся к тебе, когда он будет готов.
 — Разве ты не хочешь этого?
 — А для чего? Говорю тебе — детей растит Служба контроля за рождаемостью, не прибегая к услугам доноров!
 — Нет, — решительно сказал варвар. — Этому не бывать. Будет так, как положено. Ты выносишь моего ребенка в себе. Ты родишь его. Ты станешь его матерью.
 — Ты сошел с ума? Я что, должна стать первой кистранкой за несколько веков, родившей ребенка? Послушай-ка, я не идиотка! Мы перестали рожать детей не только потому, что это опасно, но еще и потому, что это дьявольски больно!
 — Выходит, вы избавились от кратковременной боли, лишив при этом ребенка его права на любовь родителей?
 Вот чего ей всегда так не хватало — любви! Любви во всем ее многообразии. Тедра села, почувствовав внезапное замешательство.
 — Мне… надо подумать об этом, Чаллен.
 — Можешь, конечно, подумать, но вопрос уже решен. — Он нежно привлек ее к себе и произнес: — Ты уже носишь моего ребенка, чемар!




 Глава 42


 Чаллен исследовал корабль. Тедра надеялась, что осмотр займет его и Марту на несколько часов. Он категорично заявил, что высадится на корабль только вместе с Тедрой. Иногда у нее возникало такое чувство, будто варвар не доверяет ей, и, может быть, для этого у него были веские основания.
 Тедра закрылась в медицинском отсеке. Она смотрела на медитекс-камеру, которая могла ответить на ее вопросы… вернее, всего на один вопрос. Она уже поняла, отчего могла забеременеть, но как это произошло? Среди тех многих вещей, которые она всегда принимала как должное, были и средства предохранения от беременности. В мире автоматики такие вещи не оставлялись на волю случая. Предохраняться должны были все без исключения, независимо от их желания. Противозачаточные вещества были в продуктах, в питье — во всем, что употребляли внутрь кистранцы. Но Тедра в последнее время не ела кистранскую пищу — с тех самых пор, как встретилась с варваром. Вероятно, существовали какие-то другие средства предохранения на период пребывания за пределами корабля, но она недолго проучилась в школе Центра открытия миров и ничего не знала о них.
 Она могла быть беременна. Чаллен был в этом даже уверен. Уверенность его основывалась на том, что он тоже перестал предохраняться. Двойная вероятность! Она узнала много нового за те несколько дней, что прошли после его оглушительного сообщения. Оказывается, противозачаточным средством варваров являлось вино из дхайя. Его пили только воины, значит, только воины могли контролировать зачатие. Но в этом был определенный смысл. Как только воин выбирал мать своих детей, он тут же обзаводился ими. Воин сказал, что вручает ей свою жизнь. В этих словах, которые прозвучали для нее какой-то ритуальной формальностью, тоже был определенный смысл. Они действительно были ритуальными и означали, что Чаллен берет ее в жены на свой варварский манер. А она даже не знала об этом!
 Она могла быть беременна. Похоже, так оно и было. Медитекс определит наверняка. Но она боялась залезать в камеру, боялась узнать ответ, потому что тогда предстояло принять решение. Варвар не знал, что она имеет такую возможность, а ей не хотелось принимать решение. О небо, что тут решать? Нет, рожать детей — это слишком варварское занятие! Страшно даже думать о таком! Женщины умирали при родах. «Но это было тогда, много веков назад», — напоминал ей голос разума. Может, сейчас это уже не столь опасно? Все-таки за последние двести лет медицина и техника далеко шагнули. Но все равно это больно! Стоит ли терпеть такую боль, если Чаллен даже не любит ее? Пока не любит. Но она-то любит его! А он хочет, чтобы у нее был его ребенок. О, подумать только — его ребенок!
 Не дожидаясь, пока у нее сдадут нервы, Тедра забралась в камеру, нажатием кнопки задала режим общего обследования и закрылась. Не прошло и полминуты, как колпак над ней поднялся. По экрану, вмонтированному в основание камеры, поползли показатели ее здоровья. Но Тедра даже не взглянула ни них. Она просмотрит распечатку, которая придет в ее личный отсек, но позже, когда пройдет этот психоз.
 — Взгляни-ка уж лучше сразу, малышка, — раздался голос Марты по прибору внутренней связи. От неожиданности Тедра схватилась за сердце. — Не каждый день увидишь такое словечко! Оно настолько устарело, что я удивляюсь еще, как оно сохранилось в моих базах данных!
 — Ты полагаешь, я умею читать мысли и знаю, на что ты намекаешь?
 — Нет, читать мысли — мое призвание. А твое — быть Агентом-1. Поздравляю, ты первый Агент-1, который забеременел! Собираешься пересадить зародыш в подходящий для него сосуд?
 Тедра прошла к противоположной стене ме-дитекс-кабинета и свирепо глянула в глазок переговорного устройства.
 — Он в подходящем для него сосуде. Пробирки — искусственное средство, которое мы принимаем за норму. Но мне напомнили, что это не норма.
 — Все же ты не ответила на мой вопрос. Кистранки не рожают детей.
 — А шакаанки рожают, — откликнулась Тедра.
 — Вот как? Замечательно! Значит, ты собираешься стать шакаанкой? Фактически, ты уже стала ею, если верить тому, что наговорил мне твой варвар. Кстати, он только что изуродовал одно из наших кресел-регуляторов. Сев в него и почувствовав, как оно начало подстраиваться под его огромные габариты, варвар решил, что оно живое, и искромсал его на кусочки. Я не успела сказать ему, что кресло просто выполняло свою работу.
 — Ох, погоди! — Тедра захихикала. — Не может быть! Он не мог…
 — Мог! Конечно, потом он вежливо извинился, но что толку от его извинений? Бедное кресло уже не спасти. Ты бы видела его лицо, малышка, когда кресло под ним пришло в движение! Как он вскочил! Никогда не видела, чтобы человек мог так быстро двигаться!
 Тедре пришлось ухватиться за бока — так она хохотала.
 — Похоже, когда сегодня ночью я поведу его в постель, у нас возникнут трудности. Кровати придется долго регулироваться, чтобы подстроиться под его размер.
 — А ты собираешься подстраиваться под его сына? — спросила Марта.
 Тедра всхлипнула, удивленно уставившись в глазок видоискателя. Сына?
 — Камера определила его пол? Это мальчик?
 — Это что, осложняет дело?
 — Нет, — усмехнулась Тедра. — Я уже решила оставить его. Отлично, я не стану говорить большому варвару о том, что это мальчик! Интересно только, смогу ли я так долго сохранить секрет? О звезды, сколько же требуется времени, чтобы родить ребенка?
 У Марты появилась возможность применить раздраженный тон:
 — Воистину, ты думаешь, будто я знаю все на свете!




 Глава 43


 Улыбка еще не сошла с лица Тедры, когда она заходила в свой отсек. Она нашла Чаллена, высмеяла его за то, что он громит мебель, и оставила недовольного, хоть и недоумевающего: откуда она могла знать, если ее там не было? Надо бы как-нибудь предупредить воина, что у Марты повсюду глаза и уши и что она обожает влезать во все дела.
 Чаллен не мог пока пойти с Тедрой, так как был занят по горло: встречал своих воинов, которые прибывали на корабль непрерывным потоком, и все, не исключая его самого, испытывали потрясение и изумление различной степени. Им заранее вкратце обрисовали, что их ждет, но, лишь увидев воочию, начинаешь верить в услышанное. Некоторые, правда, даже и тогда не могли поверить. К счастью, у воинов в распоряжении было несколько недель, чтобы адаптироваться к новой обстановке перед появлением на Кистране.
 Корт дожидался хозяйку, фембай тоже: он бродил по комнате из угла в угол, как по клетке, — помещение было слишком мало для него. За тот короткий срок, что зверь был у Тедры, он сильно подрос и доходил теперь ей до колена. «Если так пойдет и дальше, — с тревогой думала Тедра, — то к моменту приземления на Кистране он будет просто огромным». Но она не могла не взять его с собой, поскольку все еще надеялась уговорить Чаллена остаться у нее на планете.
 — Марта рассказала тебе, что происходит, Корт?
 — Да. Она посоветовала мне держаться в стороне. Я рад, что ты добилась своей цели, Тедра Де Арр.
 — Да, наверное, получить армию было самым сложным. После этого разгромить шакаарцев и выгнать Крада Се Мурра покажется детской забавой. Набери-ка мне, пожалуйста, на пищевом автомате что-нибудь перекусить, а я пока переоденусь. Ты знаешь мой вкус, но добавь на десерт чего-нибудь кисленького… погоди! Марта, ты здесь?
 — Всегда, куколка!
 — Узнай в медитексе насчет нашей пищи — безопасна ли она в моем положении?
 — Она безопасна, но свежая более полезна.
 — Но свежая слишком… свежа. — Тедра скорчила гримасу отвращения. — Она сочится кровью, Марта. А я хочу нормальной еды.
 — Как я уже сказала, наши продукты безвредны для тебя, но запасы воинов все же полезнее.
 — Полагаю, ты скажешь об этом Чаллену?
 — Конечно.
 — Ну спасибо! — проворчала Тедра, направляясь к гардеробной стене.
 Она набрала код, но, когда из стены выпрыгнула вешалка с корабельной униформой, лицо ее помрачнело. Нет, она в жизни больше не наденет такое! Этот код был набран чисто автоматически. Тедра отправила комбинезон назад и набрала код юбки и блузки. Увидев, как вызывающе открыты выбранные ею вещи, она развеселилась. Что ж, раз она так оделась, надо поменять цвет глаз и волос, чтобы выглядеть совсем по-шакаански.
 Тедра засмеялась, представив, как удивится Чаллен, увидев ее преображенной. Блестящая черная с золотом юбка едва прикрывала ей бедра, а глубокий вырез блузки без рукавов соблазнительно подчеркивал грудь. Костюм довершал широкий ремень на пряжке. Волосы ее были теперь такими же золотыми, как у Чаллена. Зачесанные наверх, они спадали с макушки на спину длинным пышным хвостом. Глаза стали нежно-янтарными и все еще лучились смехом, когда Тедра задвигала стены ванной комнаты.
 — Что тебя так развеселило, Тедра Де Арр? — спросил Корт, подходя сзади.
 — Как тебе кажется, похожа я на воина?
 — Ты похожа на женщину, которой полагается быть в постели.
 Тедра открыла рот, но, быстро придя в себя, завопила:
 — Марта!
 Как и ожидалось, чертова любительница скандалов не откликнулась.
 — Я что, дал неподходящий ответ?
 — Нет, Корт, нет! — процедила Тедра сквозь зубы. — Разве Марта не говорила тебе, что у меня уже есть мужчина, один из этих воинов?
 — Говорила. Его зовут Чаллен.
 — Если она сказала тебе об этом, почему же, черт побери, она не подправила твою программу, раз уж все равно копалась в ней?
 — Я не позволил ей.
 — Ты… что?
 — Это шутка. — Корт ухмыльнулся. — Марта дала мне немного юмора.
 — О, у металлической дамы было предостаточно времени, чтобы поэкспериментировать с тобой, верно? Но мне не нравится это!
 — Ты хочешь убрать из моей программы юмор?
 — Не изображай идиота, малыш! Ты прекрасно знаешь, что я хочу убрать!
 — Но мое стремление удовлетворить тебя не должно быть проблемой, пока у тебя есть Чаллен.
 Если бы Тедра не была так сердита, она бы рассмеялась. Что и говорить, нелегко спорить с безупречными доводами, но она только и занимается этим с тех самых пор, как принесла Марту к себе домой. И все же спорить насчет Корта надо только с Мартой. О чем думал этот дефективный компьютер, намеренно оставляя андроида в его новом сексуально-агрессивном режиме? Ведь Марта знала про Чаллена!
 — Ладно, Корт, это не твоя вина! — Тедра направилась к обеденному столу, на котором пищевой автомат уже выставил для нее несколько блюд. Но есть пока не хотелось. — Думаю, мне надо нагулять аппетит, малыш. Давай-ка защищайся! Поскольку корабль полон народу, будем проводить наши тренировки здесь. Я уже соскучилась по ним.
 Андроид принял боевую стойку, и Тедра начала атаку. Фембай, почувствовав сотрясение пола, поспешил укрыться под кроватью. Тедра быстро отскочила, усмехнувшись. У Корта было достаточно силы, чтобы повалить ее, но он не мог использовать свою силу против нее. Его режим тренировок был запрограммирован под ее уровень мастерства, а это значило, что Тедра получала ровно столько же, сколько давала. Она не могла победить его, но не в этом заключалась цель упражнений.
 Когда дверь бесшумно отворилась, Тедра проводила блокировку, закрываясь от серии высоких выпадов и наклоняясь в сторону, чтобы нанести ответный удар. Тут она увидела из-за спины Корта Чаллена, в позе и лице которого читалась угроза. Она сбилась с ритма борьбы, и рука Корта, поднятая для защиты, перехватила ее руку. Тедра потеряла равновесие, Чаллен неустрашимо ринулся вперед, а Корт, естественно, стал защищаться. Когда она обернулась, ее варвар уже задыхался. Корт держал его на весу и собирался подключить дополнительную силу, чтобы удержать. Чаллен был в замешательстве.
 — Отпусти его, Корт!
 Тот сразу же повиновался. Однако Чаллен не был таким пай-мальчиком. Как только андроид отпустил его, он выхватил из ножен свой меч. Тедра молнией бросилась и встала между ними.
 — Это машина, Чаллен! Ты ведь не собираешься убивать еще одну машину?
 Судя по его виду, слова не помогли, поскольку Корт отнюдь не был похож на машину! Воин даже не взглянул на Тедру, продолжая буравить взглядом андроида в полной готовности искромсать того на куски. И это уже произошло бы, не встань она на его пути.
 Тедра попыталась объяснить более твердым тоном:
 — Послушай-ка, воин, ты же не можешь переломать здесь все подряд только потому, что просто не понимаешь пока, как работают все эти вещи! Корт делал только то, что я просила. Мы упражнялись. Я люблю это делать ежедневно. В тренировках оттачивается мастерство, ты должен понять! Ты же упражняешься со своим мечом, не так ли? Вот и мне тоже надо поддерживать форму, а Корт — единственный, с кем я могу заниматься. Живому человеку я бы причинила боль.
 Варвар наконец отвел глаза от андроида, но ровно настолько, чтобы сказать:
 — Он причинил тебе боль, женщина!
 — Нет. И напрасно ты испепеляешь взглядом машину, Чаллен! Его ничуть не трогает твой гнев. Он запрограммирован только на то, чтобы угождать мне. И потом, ты же никогда никому не показываешь свой гнев, правда? Куда же подевался в последнее время твой хваленый самоконтроль? Воин недовольно взглянул на нее, однако все же вложил меч в ножны.
 — От воина не требуется сохранять самоконтроль, когда у него есть такая женщина, как ты.
 — О, как остроумно! Давай же, вини меня во всех…
 Неожиданно варвар ухватил ее за подбородок:
 — Что ты с собой сделала, женщина?
 — Сменила…
 — Ты сменишь обратно — и немедленно!
 — Погоди…
 — Немедленно, женщина!
 — И оставить вас вдвоем? Ни за что! — Тедра скрестила руки на груди и встала в позу, означавшую: «Я не сойду с этого места».
 Чаллен быстро оглядел комнату и остановил взгляд на кровати.
 — Разве это не то место, где я буду спать? Тедра опустила руки:
 — Чаллен!
 — Ты сделаешь, как я сказал, керима, не правда ли?
 — Хорошо! — огрызнулась она. — Я ухожу. Но все же мне очень интересно, чем ты будешь развлекаться, когда моя служба закончится и я уже не буду подпрыгивать по твоей команде.
 — Думаешь, что за всю жизнь ты больше ни разу не вызовешь меня на поединок?
 Хотелось бы отрицать это, но к чему? Если так пойдет и дальше, то она будет вызывать его на поединки по меньшей мере раз в месяц!
 К счастью, на то, чтобы снова поменять цвет волос и глаз на свой собственный, ушло всего несколько минут. Видимо, за столь короткое время Корт смог сдержаться, тем более что Чаллен отвлекся, заинтересованный раздвижными стенами. Воин потрясенно наблюдал, как стены смыкаются, образуя отдельную комнату, из которой не было выхода и в которую нельзя было войти. Ванная комната сама образовывалась вокруг человека и сама исчезала. Тедра нажала кнопку, и стены скрылись в пазах.
 — Комфорт и удобство во всем, Чаллен, помнишь? Использование пространства с максимальной выгодой — всего лишь один из аспектов удобства. Не волнуйся, у нас времени навалом, ты все успеешь посмотреть. И подобные вещи не будут шокировать тебя, когда мы попадем на Кистран.
 Варвар опять недовольно сдвинул брови:
 — Лучше тебе вернуть эти стены назад, женщина! Ты еще не все сменила.
 — Нет, все! — возразила она.
 — Ты снимешь эту одежду и наденешь что-нибудь более подходящее! Тедра улыбнулась:
 — Я не взяла с собой ни одного чаури, малыш.
 — Я взял.
 Улыбка исчезла с ее лица.
 — Если ты думаешь, что я сделаю хоть один шаг по своей планете, одетая в ваше…
 — Если тебе надо быть Агентом-1, то можешь одеться соответственно званию!
 — О звезды! Кто здесь капитан в конце концов? — проворчала Тедра.
 — Марта утверждает, что она.
 — Марта все-таки подчиняется мне, хоть ей очень хочется, чтоб было наоборот. А я чертовски хорошо знаю, что у тебя еще не было времени, чтобы распаковать вещи. Так, может, все-таки пойдешь на маленькую уступку и разрешишь мне надеть то, что я хочу, пока ты не достал чаури?
 — Когда воин начинает идти на уступки…
 — Чаллен! Ну прояви ты хоть раз благоразумие, черт побери!
 — Если Чаллен утомляет тебя, Тедра Де Арр, я…
 Тедра обернулась к андроиду:
 — Не лезь, Корт!
 — Нет, — угрожающе сказал Чаллен. — Пусть мужчина скажет, что он сделает.
 Теперь Тедра опять обернулась к воину.
 — Он не мужчина! Ну как ты не поймешь эту простую Вещь? Это машина, собеседник, андроид для развлечений! Он здесь для того, чтобы развлекать меня, и больше ничего. Он все равно что домашнее животное, Чаллен. Теперь ты понял?
 — Помимо этого, я еще полноценный партнер по секс-совокуплениям, — заметил Корт, к ужасу Тедры.
 — Постой, Чаллен… — воскликнула она, увидев, что варвар опять двинулся на андроида. — Я никогда не использовала этих его возможностей! Ты, как никто другой, должен знать это!
 — И не сможешь ими воспользоваться после того, как я покончу с ним! — прорычал воин.
 — Остановись же! Ты не можешь ревновать к машине! — Выкрикнув эти слова, Тедра замерла с открытым ртом.
 — Ревновать? Ты же ревнуешь, воин?
 Взгляд Чаллена представлял собой забавную смесь досады, злости и… недоумения. Воинам не полагается испытывать такую чисто женскую эмоцию, как ревность. И все же он ревновал! Ревновал и не мог отрицать этого! Тедра была в таком восторге, что ей хотелось броситься ему на шею и осыпать поцелуями.
 — Почему бы тебе не проведать Марту, Корт? Она в кабине управления, — предложила Тедра, изо всех сил удерживая идиотскую ухмылку на губах. — Мне кажется, она только что добилась того, над чем долго работала, и нуждается в ком-то, чтобы поделиться своим ликованием. Верно, Марта?
 — Конечно, — раздался самодовольный голос из динамика большой аудиовизуальной панели напротив одной из стен.
 Голос Марты и засветившийся экран на какое-то время отвлекли внимание Чаллена. Воспользовавшись моментом, Тедра выставила Корта за дверь.
 Подойдя к воину сзади, она обвила его руками.
 — Однажды давным-давно я поклялась, что когда-нибудь затащу тебя в солнечную ванну. Но ты не грязный, даже ничуть не потный. А я знаю способ, как сделать тебя потным. Сказать?
 Варвар повернулся к ней и обнял.
 — Лучше покажи!
 Тедра расстегнула блузку и набросила ее на экран панели. Ее идиотская ухмылка наконец пропала. Чаллен поднял Тедру на руки.
 — Только помни, малыш, — прошептала она, крепко прижимаясь к нему. — Если кровать начнет двигаться — не обращай внимания!




 Глава 44


 — О небеса, понавезли гигантов, сделали из них важных шишек и даже не потрудились одеть их как следует! — критически заметил Рурк Се Делл, и только тут наконец до него дошло, что этот гигант стоит не где-нибудь, а в его собственной гостиной. — Погоди-ка, как ты попал сюда?
 — Он со мной, малыш, — сказала Тедра, выступив из-за спины Чаллена.
 — Тедра! — Рурк набросился на нее и закружил в объятиях. — О крошка, как я рад тебя видеть! Но когда ты… почему ты… черт возьми, Тедра, еще слишком рано! Пока ничего не изменилось.
 Она не успела ответить: Чаллен схватил их обоих за шиворот и растащил на расстояние своих вытянутых рук. Рурк, естественно, сразу потерял нить разговора. Он в полной прострации уставился на воина, лицо которого говорило: «Не притрагивайся к моей женщине».
 Тедра, тряхнув головой, щелкнула пальцами перед носом своего друга.
 — Ты удивишься, узнав, что изменилось, Рурк. Он не один из тех, он — мой. И там, откуда он прибыл, есть еще много таких.
 Услышав это, Рурк быстро пришел в чувство:
 — Как это понимать? Твой? Кто он, Тедра?
 — Чаллен Лу-Сан-Тер, шодан Ша-Ка-Ра с планеты Ша-Каан.
 — Ты хочешь сказать Ша-Каар?
 — Нет, я хочу сказать Ша-Каан. Помнишь, когда я улетала, ты посоветовал мне заняться открыванием миров? Ну-ка, угадай, что я открыла?
 Рурк снова взглянул на Чаллена, который был совсем не похож на воинов в униформе, до сих пор охранявших Дом Правительства. Его осенило.
 — Их родную планету? Ты в самом деле нашла их родную планету? Где?
 — Во всяком случае, не в центурийской звездной системе. По-моему, мы называем их систему Нива, но они сами никак ее не называют. Они вообще ничего не знают о других мирах. Видишь ли, я только второй космический пришелец на их планете.
 — А кто же первый?
 — Те горняки, которые ошибочно полагали, будто из пленных шакаанцев получатся хорошие рабы. Кстати, отец Чаллена работает Попечителем времен, и он рассказал мне, что три века назад бесследно исчезло целое поселение каторжан. Это все, что им известно. Само собой, шакаанцы не слишком опечалились потерей самых худших своих представителей.
 — Преступников? — Рурк рассмеялся. — Ша-Каар был основан преступниками? Неудивительно, что они не сохранили о себе никаких записей!
 — Да, они были преступниками, эти первые люди, но надо все же начать с того, что они были воинами. Их потомки уже познакомились с высокоразвитыми мирами, но сами не слишком преуспели в развитии. Они все еще меченосцы, а как лучше всего победить меченосцев, если не с помощью…
 — Меченосцев! — закончил Рурк, просияв. — У тебя действительно есть еще такие же, как этот?
 — У «этого» есть имя, — сурово произнес Чал-лен.
 — Ах да, конечно — Чаллен, — тревожно проговорил Рурк. — Просто ты все время молчал, и я…
 — Не обращай внимания. — Тедра хихикнула. — Если мой воин мало говорит, так это оттого, что он переживает небольшое культурное потрясение. Он просматривал на «Пирате» видеоизображения наших современных городов, но это не то же самое, что оказаться в одном из них самому: повсюду летают авиакрейсеры и Флитвинги… Система высадила нас прямо напротив твоей входной двери, но одного короткого взгляда по сторонам достаточно…
 — Тебя уже поняли, женщина, — резко оборвал ее Чаллен, слишком резко, как показалось Рурку.
 Забыв, как отреагировал Чаллен ранее на его фамильярное обращение с Тедрой, кистранец оттащил ее в сторону и прошептал на ухо:
 — Ты что, сумасшедшая? Зачем ты его дразнишь? Да он просто гиги… а-а!
 На этот раз Чаллен поднял Рурка в воздух и держал на весу, собираясь устроить ему хорошую встряску. У Тедры лопнуло терпение:
 — Проклятие, воин, это мой друг! Ты его перепугаешь до смерти! Поставь его на пол немедленно!
 — Тедра, не стоит волноваться, со мной все в порядке, — настаивал Рурк, который больше перепугался из-за ее воинственного тона. — Пусть делает на здоровье все, что ему нравится!
 — Мне нравится, когда ты держишь свои руки подальше от моей женщины! — С этими словами Чаллен все-таки опустил его на пол.
 — Конечно! Все, что скажешь! Считай, что я даже не знаком с ней.
 — Прекрати, Рурк! — презрительно сказала Тедра. — А что до тебя, — она ткнула пальцем в грудь Чаллена, в то место, где билось сердце, — то придется тебе усмирить эту штуку, пока никто не пострадал. Мне, конечно, очень приятно, что ты способен ревновать, но твоя ревность абсолютно беспочвенна! Рурк для меня такой же друг, как Тамирон для тебя. Не больше, но и не меньше, поэтому, думаю, ты должен извиниться перед ним.
 Рурк слушал ее с ужасом.
 — Тедра, пожалуйста…
 — Ради всех звезд, Рурк, — раздраженно перебила Тедра. — Не надо думать, будто этот мужчина собирается разделать меня под орех! Да он, скорее, умрет, чем оцарапает мне палец!
 — В самом деле?
 — Конечно! — возмущенно ответил за Тедру варвар.
 Рурк, нахмурившись, переводил взгляд с одного на другую.
 — Что здесь происходит, черт побери? И что это за словечко «мой»? Ты что, взяла над ним шефство, Тедра?
 — Очень остроумно, малыш! Стоит только убедить человека в необоснованности его страхов, как он тут же начинает язвить… Нет, я не брала над ним шефства, Рурк. Я вступила с ним в двойной союз.
 — Как? С ним ? 
  - Мне не нравится твой тон, Рурк.
 — Но Тедра, он же…
 — Да? — Ее голос стал угрожающим.
 — Ну ладно, не знаю, как ты не заметила сама, но он же… чертовски большой!
 — Серьезно? О святое небо, как же это я так опростоволосилась? Видишь, как бывает слепа любовь!
 — Так ты его еще и любишь?
 — Слушай, я, кажется, удушу тебя сегодня, Рурк!
 Ухмылявшийся Чаллен привлек ее к себе, обхватив за талию:
 — Вот теперь я начинаю верить, что вы только друзья. Он не стал бы дразнить тебя, если бы это было не так.
 — Ты все время дразнишь меня, — заметила Тедра. — А мы все же намного больше, чем просто друзья.
 — Не надо опять возбуждать во мне ревность, женщина!
 — Никак не избавишься от привычки указывать мне, что мне надо, а что не надо? Я уже не обязана подчиняться — мой долг проигравшего в поединке выплачен сполна!
 — Не желаешь ли вызвать меня снова?
 — Запросто!
 — Не верю своим ушам! — проговорил Рурк, расширив глаза от удивления. — Тедра, родная, скажи, неужели ты и впрямь вызывала его на поединок?
 — Конечно! Он не намного больше того воина, Кована. А его-то я уложила, не так ли?
 — Не намного больше? — усмехнулся Рурк. — Я бы сказал, всего на какой-то фут! И как быстро ты проиграла?
 — О, заткнись!
 — Кто этот воин Кован? — спросил Чаллен, опять выказывая признаки ревности.
 Тедра закатила глаза, а Рурк приложил ладонь ко рту, притворившись, будто закашлялся. Но Чаллен ждал ответа.
 — Я разве не говорила тебе о Коване, малыш? Могу поклясться, я упоминала о красавце воине, который хотел превратить меня в рабыню. Но если ты хочешь добраться до него, тебе придется проникнуть в Дом Правительства. Так почему бы нам не обсудить это, вместо того чтобы молоть всякую чушь? Мы же из-за этого прилетели сюда, помнишь?
 — О звезды, Тедра, мне сейчас пришла в голову мысль, что если у нас будет несколько таких, как твой Чаллен, то мы сможем проникнуть в Дом…
 — Как остроумно! — Она сверкнула глазами на друга. — Мы можем наконец поговорить серьезно? Каково положение дел на сегодняшний день? Расслабился ли Крад Се Мурр? Появляется ли он на публике?
 — Нет, он по-прежнему очень осторожен. Ситуация примерно такая, как мы и ожидали. Основная масса женщин была вывезена с планеты в первые три недели. Теперь процесс пошел медленнее: примерно каждую неделю их корабль отправляется на Ша-Каар. До его отправления груз содержится под стражей в Доме Правительства.
 — А что с остальными женщинами-агентами из других мест?
 — Мы смогли предупредить только четыре. Очень жаль, Тедра, но остальных они схватили. Она махнула рукой:
 — Мы вернем их и всех остальных кистранцев!
 — Как?
 — У меня есть идея, но сперва нам надо освободить Гарра. Ты разговаривал с ним? Как его содержат? С ним все в порядке?
 — Они не осмелятся причинить ему вред. Он нужен им как заложник, чтобы держать в повиновении мужчин-агентов — по крайней мере тех, что в городе. Им по-прежнему запрещаются вылеты за пределы города, а их приборы связи до сих пор не работают благодаря правительственному МОК-2. Как жаль, что этот компьютер не имеет персональной программы! Если бы он был подсоединен к передатчику Гарра, как Марта к твоему, то наш президент уже давно был бы на свободе.
 — А мы бы погрязли в затяжной войне. Или ты забыл, как быстро шакаарцы победили нас своим оружием из торенской стали?
 — Хорошо, что напомнила. Полагаю, мне следует задать следующий вопрос: есть ли у твоих воинов сталь торено?
 — А откуда же, по-твоему, шакаарские оружейники узнали секрет ее производства? А теперь я привезла оттуда меченосцев, которые разобьют меченосцев. Причем мои больше, сильнее и терпеть не могут рабовладельцев.
 — Даже из чувства родства?
 — Думаю, три сотни лет — достаточный срок, чтобы все связи распались, — сухо отозвалась Тедра. — Кроме того, они под началом у Чаллена, а он…
 — Под твоим началом?
 — Не совсем, — усмехнулась Тедра. — Дело в том, что этим малым нелегко командовать, разве что когда он сам даст разрешение на команды.
 — Даже так?
 — Строго между нами, Рурк, — поспешила заметить Тедра, услышав недовольное ворчание варвара, — но Чаллен здесь потому, что хочет порадовать меня. Он получает от этого удовольствие.
 — Женщина ходит вокруг да около, пытаясь сказать, что то, что важно для нее, так же важно и для меня, — объяснил Чаллен.
 — Ну как тебе это нравится, Рурк? Правда, он душка? — просияла Тедра.
 — Еще чуть-чуть, и я растаю! — насмешливо изрек тот, добавив искренне: — Я бы сказал, что ты сорвала банк, крошка!
 — Знаю!
 — Итак, ты привела нам армию. Теперь надо подумать, как перебросить ее внутрь Дома Правительства. Это будет нелегко. Крад выставил на охрану здания почти всех своих воинов, за исключением тех, что ходят по улицам, собирая женщин — нарушительниц законов. Невозможно проникнуть в Дом, не имея на то серьезной причины.
 — Ты забываешь про «Воздушный Пират», малыш! Марта просто перебросит нас с помощью системы высадки внутрь здания.
 — Не «нас», — заявил Чаллен. — Ты, женщина, и близко не подойдешь туда, где будут сражаться воины!
 — Чалле-ен!!!




 Глава 45


 Потребовалось три часа уговоров, криков — дело чуть не дошло до очередного вызова на поединок, — пока наконец варвар не начал уступать. Тедра прибегла к последнему средству, вызвав Марту на связь, чтобы услышать ее мнение. Удивительно, но строптивый компьютер на этот раз поддержал ее. Марта заявила, что не включит систему высадки, пока Тедру не запишут в число ее пассажиров. Это решило вопрос.
 Чаллен был недоволен. Внутри него шла борьба между потребностью оберегать Тедру и желанием позволить ей быть самой собой. Он уже знал, что именно это так привлекало его в ней с самого первого момента их встречи — ее непохожесть на других женщин. Для нее было очень важно участвовать в предстоящем сражении. Уступчивость Марты напомнила ему об этом. Но все же он был недоволен.
 Тедре надо было торопиться, пока ее варвар не передумал. Она быстро обговорила с Рурком план предстоящей операции. Ее друг взял на себя руководство теми горожанами, которые мечтали об освобождении. К счастью, не было нужды привлекать их к предстоящей драке в Доме Правительства. Но по городу тоже бродили воины-шакаарцы, и надо было их обезвредить, по крайней мере не дать им уйти. Эта задача была вполне по силам гражданам, недовольным режимом Крада.
 Не прошло и часа после их ухода от Рурка, как Марта уже высадила всех в разные точки внутри здания Дома Правительства. Тедра, Чаллен и еще шесть воинов возникли прямо в кабинете президента. Какое счастье, что молекулярная система высадки срабатывала мгновенно! Крад Се Мурр был не один, у него как раз шло совещание с несколькими воинами-шакаарцами. Если точнее, то воинов было десять, и все они были вооружены. Если бы группа Тедры вырисовывалась из воздуха чуть медленнее, то к моменту завершения материализации ее участники стояли бы с приставленными к их горлам мечами.
 Но случилось как раз наоборот. Шакаарцы были настолько потрясены, что вообще забыли про свои мечи. Разоружить их оказалось минутным делом. Только один из них оказал сопротивление, правда, тут же пожалел об этом: воином вплотную занялся Тамирон, и очень быстро вопрос был улажен. Однако Краду Се Мурру удалось подать сигнал тревоги. Тедра мысленно выругала себя за то, что не предусмотрела такой вероятности. Если б не этот сигнал, завершить операцию было бы намного проще.
 — Не имею ни малейшего понятия, черт возьми, кто вы такие, — сказал Крад весьма самоуверенным тоном, несмотря на то, что все его воины побросали оружие. — Но вам не выйти отсюда живыми!
 — Надо же! Я как раз собиралась сказать то же самое! — отозвалась Тедра, подходя и толкая диктатора назад, в кресло. — Разница лишь в том, что я знаю, кто ты. Ты комок слизи! И твоему веселью пришел конец!
 — Потому что ты так сказала? — презрительно усмехнулся он. — Вероятно, ты не знаешь, на кого поднимаешь руку. В этом здании у меня как раз сейчас случайно оказалось несколько сотен моих воинов.
 — Какое совпадение! У меня тоже! — радостно воскликнула Тедра. — Но тебе уже не увидеть исхода битвы — ты будешь далеко. Марта? — Она нажала кнопку связи на своем лазере. — Высади этого подонка на «Пират»!… Думаю, Гарр с удовольствием сам решит его участь.
 — Ты не…
 Но диктатор испарился, не успев договорить. Восторг Тедры нарастал, но, окинув взглядом кабинет, она вспомнила, что у них еще есть дела.
 — Где вы держите Гарра Се Бернна? — спросила она у того шакаарца, который стоял к ней ближе всех.
 — Прозвучал сигнал тревоги, женщина. Сейчас он должен быть мертв.
 — Врешь! — гневно вскричала она. — Он единственная ваша гарантия безопасности, парни! Или вы настолько тупы, что не понимаете этого?
 — Почему женщина говорит за тебя? — спросил воин у Чаллена, стоявшего за спиной у Тедры.
 — Это ее планета, а значит, ее дела. Я здесь лишь для того, чтобы защищать ее, пока она будет улаживать свои дела. Говори с ней!
 — Защищать? — Тедра фыркнула, обернувшись к варвару. При этом она ткнула локтем в сонную артерию вражеского воина. — Я не нуждаюсь в защите от подонков, которые не знают, что делать с женщиной, если она не рабыня. Защищать? — Она опять фыркнула, взглянув на другого шакаарца. Теперь в голосе ее зазвучал металл: — Где Гарр Се Бернн?
 — Внизу, — сразу же ответил тот, не сводя глаз с друга, который покатился по полу, задыхаясь. — В комнате на нижнем этаже.
 — Спасибо, — откликнулась Тедра, направляясь к двери. — Что ж, пошли, защитник! Еще не все закончено!
 — Ты напрасно сердишься, чемар, — отозвался Чаллен.
 Она хотела открыть дверь, но варвар остановил ее и прежде выглянул сам, чтобы посмотреть, нет ли кого за дверью. Но там не было ни души.
 — Действительно напрасно, — призналась Тедра, спеша по пустому коридору. — Прости, я просто волнуюсь, вот и сорвалась. Как ты думаешь, Гарр жив? Они ведь не могли убить его из-за какого-то дерьмового сигнала?
 — Хотелось бы успокоить тебя, но я не знаю, что на уме у этих воинов.
 — А кто знает? Послушай, Чаллен, я бы прямо сейчас бросилась вниз, к Гарру. Однако если они хотели его убить, то уже сделали это. Но если он еще жив, значит, они по тревоге окружили его. Нам надо поступить умнее: соберем наши силы и лишь потом двинемся дальше. Здесь я не вижу ни одного шакаарца, значит, либо все они покинули здание, либо…
 — Либо собрались внизу для объединенной защиты.
 — Точно!
 И это действительно было так, к восторгу воинов-шакаанцев. Они прилетели сюда, чтобы сражаться, но до сих пор им не представилось случая помахать мечами. Было несколько единичных стычек по всему зданию, но основная масса шакаарцев скопилась на нижних этажах. Тедра с радостью сгноила бы их там: Дом Правительства имел только один выход. Но с ними был Гарр!
 Тедра стояла и смотрела на шесть лифтов, которые не могли сразу вместить их всех. Она готова была кусать локти.
 — Так не пойдет! Внизу перед лифтами такое же большое пространство, как и здесь. Они наверняка выстроились там в десять шеренг и только и ждут, когда откроются двери лифтов. Надо сказать Марте, чтобы она высадила их всех в открытый космос.
 — Вместе с твоим Гарром? На нем же нет опознавательного сигнала, как на нас, и Марта не сможет опознать его, — заметил Чаллен.
 Тедра изумленно взглянула на него:
 — Я, должно быть, забыла свои мозги на «Пирате»! Так ты предлагаешь всем вместе высадиться на нижний этаж?
 — Конечно. Зачем же еще всех нас снабдили опознавательным сигналом?
 — Чтобы мы могли высадиться в здании одновременно, — сказала Тедра с улыбкой. — И раз уж нам удалось сделать такое один раз, почему бы не попробовать снова? А, Марта?
 На это ушло всего несколько секунд. Теперь перед ними выросла плотная стена из спин шакаарских воинов, стоявших лицом к лифтам, как и ожидала Тедра. Единственное, чего она не ожидала, — это их количества.
 — О звезды, по-моему, у них численное превосходство, — сказала она шепотом, но Чаллен услышал ее.
 — Тогда хорошо бы нам уравнять счет!
 Он громко кашлянул, и все шакаарцы разом повернулись. Тедра предпочла бы какой-нибудь другой вариант, но было уже слишком поздно. Чаллен оттер ее плечом, за ним следующий воин, за ним еще один, и так она не успела оглянуться, как оказалась позади всех. Теперь Тедра не могла воспользоваться своим собственным оружием — перед ней были ее воины. Все, что ей оставалось, — просто стоять и слушать шум завязавшейся битвы. Она ничем не могла помочь, разве что…
 — Марта, ты можешь перебросить меня с одного конца этого помещения на другой?
 — Забудь об этом, малышка! Я не для того высадила тебя сюда, чтобы ты погибла!
 — Но и не для того, чтобы я здесь била баклуши! — зарычала Тедра.
 — Почему бы тебе не поискать Гарра, пока твои друзья заняты?
 Тедра переменилась в лице:
 — Наверное, ты в самом деле забыла спустить вместе со мной с «Пирата» мои мозги?
 В ответ она прослушала самую лучшую имитацию смеха, которая имелась в арсенале у Марты. Не теряя времени на самобичевание, Тедра повернулась к закрытым дверям, окружавшим круглый холл. Она знала, что двери эти ведут в комнаты разных размеров. Она знала также и то, где была самая большая и самая подходящая комната для временного заключения важной персоны. Она подошла туда и убедилась, что не ошиблась: доказательством служил сверхнадежный замок системы «тук-тук». Тедра улыбнулась. Эти замки, так же как и замки-идентификаторы, срабатывали при распознавании лица, голоса или отпечатков пальцев. Замок был настроен только на охранников и… на всех Агентов-1 Дома Правительства. По шакаарцы не предполагали, что объявится еще хоть один Агент-1, и она готова была спорить, что замок не перестраивался на новый режим.
 И опять она не ошиблась: дверь открылась по ее команде. Т арр был там. Он сидел в кресле в центре комнаты. За креслом стоял воин, приставив к его горлу меч и выставив перед собой для защиты торенский щит. Тедра прислонилась к косяку двери и скрестила руки на груди, при этом ее лазер оказался направленным в потолок. Он все равно был бесполезен против торенской стали. К тому же у нее по-прежнему не было желания убивать именно этого воина.
 — Ну здравствуй, Кован! Какая приятная встреча!
 Бедный парень не верил ни глазам своим, ни ушам. Он никак не ожидал, что войдет женщина. И уж тем более в форме Агента-1. Меньше всего он рассчитывал увидеть здесь ту, с которой, как он полагал, имел близкие отношения. Гарр же, напротив, нисколько не удивился.
 — Похоже, ты неплохо прогулялась, Тедра! — сказал он с усмешкой.
 — Пришлось совершить крюк к другой звездной системе, — улыбнулась она в ответ.
 Пока они обменивались репликами, Кован пришел в себя:
 — Бросай оружие, женщина, или я убью его!
 — Слушай, воин, не валяй дурака! Посмотри, что делается за дверью! Это варвары, и они рубят на котлеты твоих друзей! Это не кистранские агенты, а воины с твоей родной планеты. Ша-Каан — слышал когда-нибудь? Нет? Ну ладно, неважно! Но поверь мне на слово, у вас, ребята, нет ни единого шанса! К тому же я уже захватила в плен вашего бесстрашного лидера и отправила туда, откуда вам никогда не достать его. Так что ферма рабов закрыта. Тебе лучше проявить благоразумие и сдаться, пока не поздно!
 — Женщине? — Он фыркнул.
 — Если это единственное, что тебя затрудняет, я могу привести сюда шакаанца, и ты ему отдашь свой меч. Но я Агент-1, а уж потом женщина. Не хочется тебя огорчать, Кован, но я уже однажды вырубила тебя. Ты никогда не задумывался, почему не можешь ничего вспомнить о том, чем мы с тобой занимались, когда добрались до места назначения?
 — Ты врешь! Я просто был пьян.
 — Я дала тебе порошок, малыш, но это уже было после того, как ты…
 — Тедра, берегись! — крикнул Гарр.
 — Не-ет!! — послышалось вдалеке за ее спиной.
 Повернувшись, она увидела, как сверкнула над ней голубая сталь, но успела лишь увернуть голову из-под клинка. Лезвие отскочило от косяка двери. Тедра упала. Боль захлестнула ей грудь. Она попыталась встать и не смогла. Шакаарцу было все равно — он рвался к Гарру, чтобы прикрыться им как щитом, полагая, что сейчас это его единственный шанс на спасение. Она просто попалась ему на пути. Но он не дошел до Гарра. Чаллен ворвался в комнату, рыча, как безумный. Он пронзил шакаарца своим мечом, поднял и буквально выбросил его тело в коридор. Это было последнее, что видела Тедра. Потом глаза ее закрылись.
 Тут же она почувствовала, как ее осторожно подняли и очень бережно понесли, но любое самое малейшее движение причиняло адскую боль. Она попыталась сдержать стон, но безуспешно. Внезапно движение прекратилось. Теперь она услышала еще чей-то стон. Ей даже удалось открыть глаза. Правда, то, что она увидела, больше походило на галлюцинацию: Чаллен нагнулся над ней, по щекам его текли слезы. Чаллен плакал?
 — Эй, не надо… малыш…
 Она подняла руку к его щеке, но рука упала. О небо, такая невероятная слабость… и холод!
 — Если ты… умрешь, то и я вместе с тобой! Пожалуйста, чемар, пожалуйста! Не умирай! Ты не можешь умереть!
 — Нет… я не умру…
 Но Чаллен думал, что она просто пытается утешить его. Он смотрел на ее залитую кровью грудь и умирал сам. Тедра поняла, что он начисто забыл про медитекс.
 Она попыталась напомнить:
 — Тебе надо только отправить меня…
 Но страдальческий стон, исторгшийся из груди Чаллена, заглушил ее слова. Тедра решила, что Гарр скажет ему. У нее не было сил перекричать варвара. Но она запомнит этот стон!
 Уже теряя сознание, Тедра успела подумать: «Этот мужчина, без сомнения, любит меня!»




 Глава 46


 Чаллен опять нахмурился. На этот раз Тедра тихо засмеялась. Она чувствовала себя на вершине блаженства. Ее варвар любит ее! И он обязательно признается ей в этом, пока они здесь — в ее старой квартире при Доме Правительства.
 — Я пыталась напомнить тебе о медитексе, честно! Но ты был слишком занят, убиваясь по мне, и ничего не слышал.
 Чаллен сильнее сдвинул брови. Они сидели вдвоем в кресле-регуляторе, которому пришлось сильно расшириться, чтобы вместить их. Тедра сидела у него на коленях в чем мать родила и не испытывала ни малейшего смущения по поводу того, что раздета в то время, как он одет. Это было первое, что он сделал, как только она привела его сюда, — раздел ее и внимательно осмотрел ее тело. На нем не осталось ни следа от раны, даже ни одной розовой отметинки. Медитекс-камера выдала ему Тедру, засвидетельствовав ее полное здоровье и заверив в том, что ее сын совсем не пострадал в результате столь сурового испытания. Неудивительно — все-таки он будущий воин, такой же, как его папа! Его папа сказал:
 — Воины не убиваются.
 — Да? Тогда что же ты делал? Внезапно его руки крепко обхватили Тедру, Чаллен уткнулся лицом в ее шею.
 — Я думал, что теряю тебя, — сказал он с чувством. — Женщина, ты никогда не должна покидать меня!
 — Я не покину тебя, — заверила она, так же крепко обнимая его. Вдруг хитрая улыбка заиграла на ее губах. — А почему тебе это так важно?
 — Почему? — Он поднял на нее глаза и снова нахмурился. — Я разве не сказал тебе? Она провела пальцем по его подбородку.
 — Ты что-то сказал насчет того, что умрешь, если умру я, но… почему?
 — Потому что ты дорога мне больше, чем жизнь!
 Ее палец замер, по телу полились теплые волнующие струи. То, что он сейчас сказал, уже прекрасно!
 — О Чаллен, я так люблю тебя…
 — Не помешал? — невинным голосом спросил Рурк Се Делл, стоя в дверях.
 — Проклятие, помешал, конечно! — рявкнула Тедра. — Как ты вошел сюда?
 — Очевидно, после твоего переезда на новую квартиру никто не поторопился сменить твой замок-идентификатор, крошка, ну а вскоре после этого произошел переворот. Я решил попробовать, и оказалось, что мои отпечатки пальцев еще записаны в памяти замка.
 — Тогда позволь мне задать вопрос по-другому: чего ты хочешь?
 — Просто поздравить героев! — Он усмехнулся. — Кстати, твой костюм оглушает похлестче фазора!
 Щеки Тедры зарделись румянцем.
 — Негодяй, дурак! — процедила Тедра сквозь зубы.
 Она протопала к гардеробной стене, чтобы накинуть на себя что-нибудь. И Рурк, и Чаллен захохотали у нее за спиной. Когда она вернулась, запахивая халатик, глаза ее еще сердито сверкали, а мужчины еще посмеивались.
 — Нет ничего смешного!
 — Нет, есть! Ты даже не знала, что сидишь здесь…
 — Смени тему, Рурк! Так будет лучше для тебя.
 — Отлично! — Но стереть с лица насмешливую ухмылку удалось не сразу. — Я слышал, что ты захватила в плен по меньшей мере две сотни шакаарцев, и число их продолжает расти с тех пор, как твои воины занялись прочесыванием города. Гарр наградил тебя по заслугам?
 — Он был очень щедр и ко мне, и к Чаллену. Почему бы тебе не зайти к нему? Узнаешь, какая награда ждет тебя! Я рассказала ему, что мне никогда не удалось бы бежать с планеты без твоей помощи.
 — В самом деле? — удивленно спросил Рурк.
 — Слушай, Рурк, если бы не ты, я бы сейчас, наверное, была рабыней на Ша-Кааре.
 — А теперь ты будешь партнершей по двойному союзу на Ша-Канне?
 — Кто сказал, что я вернусь туда?
 — А разве нет?
 — Да, но я терпеть не могу, когда люди принимают что-то как должное, — недовольно проворчала она.
 — Извиняюсь, — вздохнул Рурк.
 — Я тоже.
 Тедра наконец улыбнулась. Когда оба посмотрели на Чаллена, он фыркнул:
 — Я никогда ничего не принимаю как должное.
 — Черта с два! — насмешливо воскликнула Тедра. — У тебя никогда не возникало ни малейшего сомнения в том, что твои воины сегодня одержат победу. Признайся же!
 — Да, так, но я вовсе не принимал это как должное, просто по-другому быть не могло.
 — Чертовски самоуверен, правда? — обратилась Тедра к Рурку.
 — Мне кажется, просто уверен в своих силах.
 — О, у него этой уверенности хоть отбавляй! Но кто осмелится упрекнуть его в этом? Во всей Центурии не найдется еще одного такого же гиганта!
 — Слушай, так что там насчет возвращения наших женщин? — Рурк поспешил отвлечь Тедру от разговора о варваре, заметив его хмурый взгляд. — Гарр уже ведет переговоры?
 — Конечно.
 — Ну и? Какие-то трудности? Их не должно быть, ведь у тебя в заложниках их воины.
 — Вообще-то они хотели пожертвовать этими парнями, чтобы оставить себе женщин. Но Гарр по моему совету пошел на обман.
 — Что?
 Тедра засмеялась:
 — Он сказал им, что если они не вернут женщин, то варвары Ша-Каана пойдут войной на Ша-Каар. Не все шакаарцы забыли, откуда ведет начало их род, поэтому решили не доводить дело до борьбы со своими родственниками.
 — Это что, был обман? — спросил Рурк Чаллена.
 — Нет. Я должен закончить здесь все дела, чтобы спокойно забрать домой мою женщину. Если для этого надо сначала побывать на Ша-Кааре, то мы там побываем.
 — Все же, думаю, это был обман. — Тедра улыбнулась. — Неужели ты из-за меня развязал бы войну на целой планете, Чаллен?
 — Разве ты не знаешь, что ради тебя я готов на все, лишь бы ты была счастлива?
 — Мне… кажется, пора идти, — промолвил Рурк.
 — Пока, малыш, — сказала Тедра, даже не взглянув на него.
 Она уже опять забралась Чаллену на колени.
 — Тебе понравились мои слова, керима? — спросил Чаллен, усаживая ее, как раньше.
 — С чего ты взял? — Тедра наигранно пожала плечами. — Кстати, Гарр разрешил мне оставить «Воздушный Пират» у себя.
 — Я думал, что он и так твой.
 — Нет, Марта и я угнали его. А теперь он мой, а это значит, что мы можем путешествовать по всей Вселенной! Открытие миров — моя вторая профессия.
 — Ты не будешь скучать по Агенту-1?
 — Я навсегда останусь Агентом-1, малыш! Проcто я уже не буду работать в Службе безопасности. Знаешь, один мой знакомый варвар очень сердится, если я собираюсь драться с другими парнями. При этом, конечно, он приходит в восторг, если я хочу драться с ним.
 Чаллен ухмыльнулся:
 — Лучше вспомни, чем закончилась ваша драка!
 — Сейчас мне вспоминается только то, что он очень нежным способом заставил меня признать свое поражение. Почему ты прибег именно к такому способу?
 — Потому что мне доставляет удовольствие накрывать твое тело своим, чемар. Вижу, тебе доставляет удовольствие слушать об этом.
 — Не совсем. — Она очень старалась изобразить безразличие, но ей это плохо удавалось. Чаллен хитро усмехнулся:
 — Ты врешь, женщина! Я чувствую запах твоей страсти!
 — Ты не можешь его чувствовать! Слушай, это нечестно, воин! Я так много даю тебе и так мало получаю взамен.
 Чаллен покачал головой:
 — И это огорчает тебя? Значит, ты хочешь услышать, что ты очаровала меня, заколдовала меня? — Он развязал пояс на ее халатике. — Ты хочешь услышать, что я существую, только когда ты рядом, и пропадаю, когда мы врозь? — Он ловко стянул свои браки, даже не снимая Тедру с колен, но сразу после этого развернул ее к себе. — Ты хочешь услышать, как сильно я желаю слиться с тобой, как сильно я хочу тебя?
 Чаллен медленно, дразняще медленно вошел в нее, и дальше уже Тедра ничего не слышала. Она растворялась вокруг него, а он растворялся в ней. Слившиеся, неразделимые, единое целое… О звезды, как она любит его, как она любит любить его! И он знает это, негодяй! И он имеет право на самоуверенность и заносчивость. Да вы только посмотрите на него! Где еще во всей Вселенной вы найдете такого мужчину? И этот мужчина — ее!
 Тедра не пошевелилась, даже когда выровнялось дыхание. Ей хотелось бы так и заснуть, сохраняя его в себе, устроившись в объятиях его сильных рук, ощущая биение его сердца под своей щекой. Но спать не хотелось — слишком волнующим был этот день!
 — Так нечестно, воин! Ты сделал это, чтобы отвлечь меня, верно? Ты ведь знал, что я хочу от тебя услышать, но так и не сказал этого.
 — Возможно, если ты скажешь, что ты хочешь услышать, то услышишь это.
 — Я хочу услышать только то, что ты любишь меня.
 — Но воины не могут любить.
 — Ну, знаешь, такое заслуживает поединка! — воскликнула Тедра, поднимаясь и глядя на него испепеляющим взором.
 Чаллен обхватил ее голову ладонями и закрыл ей рот своими губами. Этот поцелуй стоил тысячи слов, в нем был весь огонь их страсти.
 И тогда она услышала те долгожданные слова, он прошептал их ей в губы:
 — Воины не могут любить… Они не должны… Но перед тобой один из воинов, который любит. Я люблю тебя, женщина! Мое сердце надрывается от крика — так сильно я люблю тебя!
 — О Чаллен! — воскликнула Тедра и зарыдала.
 Он вздохнул.
 — Я хочу, чтоб ты была счастлива.
 — Я счастлива, — простонала Тедра сквозь слезы.
 — Так же, как тогда, когда я подарил тебе фембая?
 — Да.
 Воин только с улыбкой покачал головой, но Марта, поспешив выключить обзорный экран за их креслом, посмеялась от души.