Аннотация: Побег богатой наследницы… Позор для всей семьи, но трижды позор – для молоденькой гувернантки Мэг Шоу, не сумевшей уследить за воспитанницей.
 Мэг, осознающая свою вину, готова на все, чтобы разыскать и вернуть домой беглянку. Однако согласится ли она принять помощь знаменитого повесы и скандалиста Даффида Рейнарда, о неукротимом нраве которого ходят легенды?
 Ведь Даффид собирается помочь девушке отнюдь не бескорыстно.
 В уплату он требует не только тело, но и душу Мэг – первой женщины, к которой воспылал истинной страстью…


---------------------------------------------


 Эдит Лэйтон
 Звездная ночь



 Пролог


 Он сидел в тени и ждал. Когда треугольник света, падающий из коридора в слабо освещенную спальню, увеличился, дверь отворилась и в комнату вошла женщина.
 Мужчина в тени не пошевелился; он ждал, пока его заметят. Возможно, она вообще не заметила бы его до того, как лечь в постель, потому что была слишком занята своими мыслями. Конечно, он объявит о своем присутствии, но ему нравился элемент неожиданности в подобных делах.
 Это была стройная женщина пожилого возраста, одетая настолько хорошо, насколько могут позволить вкус и деньги. Три белоснежных пера цапли в прическе выгодно оттеняли ее светлые волосы и бледное золото платья, а мягкий свет комнаты льстил ей, скрывая следы времени. Ее профиль был отточенно красив, и к тому же эту красоту подчеркивали великолепные бриллианты на нежно-белой шее.
 Женщина прошла к стулу у туалетного столика и села. Когда она встретилась взглядом со своим отражением в зеркале, в ее глазах блеснула синева. Потом она медленно начала снимать сережки. Большинству светских женщин помогали раздеться после бала, но мужчина в тени знал, что свою горничную она отослала спать много часов назад. Модные вечеринки продолжались почти до рассвета, а ей больше будут нужны услуги в полдень, когда служанка проснется. Определенно сейчас она не ждала никаких гостей.
 Он улыбнулся, и отражение его белозубой улыбки она увидела в своем зеркале. Ее плечи чуть приподнялись, но она не закричала; просто тревога на ее лице сменилась удивлением, потом грустным узнаванием. И в ту же секунду ее лицо снова приняло невозмутимое выражение.
 – Ах, это ты! – произнесла она со слабой улыбкой.
 Он изобразил намек на поклон, но не встал.
 – Я.
 Его было трудно разглядеть в полумраке, но она видела все достаточно хорошо, чтобы узнать эту сияющую насмешливую улыбку.
 – Вы посылали за мной.
 – Да. – Она вынула из уха сережку. – Но я не ожидала найти тебя здесь.
 Он встал и прошелся по ее спальне, как будто оценивая каждый богато украшенный предмет обстановки, включая атласные покрывала на кровати, а она наблюдала за ним в зеркало. Этот худощавый, темноволосый молодой человек среднего роста был одет как рабочий: бесформенная шляпа, низко надвинутая на лоб, затеняла лицо. На нем было длинное мешковатое пальто и уродливые ободранные сапоги.
 – Тебя бы посадили в тюрьму, если бы поймали у моего дома в таком виде, – заметила она, продолжая снимать украшения.
 – Да, но сначала им пришлось бы меня поймать.
 Женщина пожала плечами.
 – Они уже сделали это однажды.
 – Тогда они поймали моего товарища, а не меня. Я попался только потому, что остался с ним. – Его синие глаза на темном лице вспыхнули над дьявольской улыбкой. – Но они больше не поймают меня, миледи.
 Она снова пожала плечами.
 – Не знаю, почему тебе всегда нужно обставлять все так театрально. Ты мог бы подойти ко мне внизу.
 – Где мне и место? – любезным тоном поинтересовался он.
 Ее глаза широко распахнулись, невозмутимость исчезла.
 – Я никогда не имела в виду ничего подобного!
 – Да, я знаю. – Он провел пальцем по юбке пастушки дрезденского фарфора, стоящей на каминной полке. – Просто хотел убедиться, что ваше сердце все еще не зачерствело, миледи, и вы не собираетесь злить парня, которого сами же позвали сделать для вас какую-то работу. Итак, чего вы хотите?
 – Как ты пробрался внутрь? – с любопытством спросила она.
 – Через окно.
 – Но это же два этажа. Как тебе удалось? Тут нет ни шпалер, ни карнизов, вообще никаких выступов. Неужели никто тебя не видел?
 – Напрасно беспокоитесь. Я здесь, как вы просили, разве не так?
 – Я хочу знать… – начала она. – Иначе мне придется сказать мистеру Фитчу, что ты здесь, чтобы слуги не пытались задержать тебя как взломщика, когда ты будешь уходить.
 – Об этом не тревожьтесь. – Он снял шляпу, и она увидела, что его блестящие черные волосы искусно подстрижены. А когда он избавился от длинного громоздкого пальто, перед ней предстал элегантный джентльмен. Его прекрасно сидящий синий сюртук, несомненно, сшил искусный портной, безупречный галстук завязал камердинер, а на серых бриджах не было ни единой морщинки.
 – Позвольте еще раз спросить, – произнес он в ответ на ее изумленный взгляд, – чего вы хотите от меня?
 – Ты был на моем приеме! – воскликнула она.
 Он улыбнулся.
 – Я думал, вы меня пригласили. Не беспокойтесь, меня не соблазнила ни одна из дам, и ни один из джентльменов, присутствовавших там. Никто из них не знает, кто я такой. Весьма милая вечеринка, должен сказать. Пирожки с лобстерами, как мне показалось, немного суховаты, но вино превосходное. Что до нашего расставания в этот раз, я уйду через окно, в старых пальто и шляпе. Кстати, там все-таки есть кое-какие выступы, так что нет нужды будить старого Фитча. Вы ведь не хотите, чтобы кто-то узнал, что я был в вашей комнате? По крайней мере, я бы не хотел этого, даже если бы вы были не против. Ну а теперь вы скажете, наконец, чего хотите, или мне лучше уйти?
 Она продолжала смотреть на него жадно и в то же время печально, потом отвела взгляд, сняла кольцо и положила его в шкатулку с драгоценностями.
 – Мне нужны твои особые таланты.
 Он вскинул голову.
 – Вас ограбили?
 – Вовсе нет, но мне нужен некто здравомыслящий, кому я могу доверять. Он должен кое-что найти для меня.
 Мужчина направился к ней и взял кольцо, которое она только что положила, а затем осмотрел его, поворачивая из стороны в сторону.
 – Здравомыслящий? Ну что ж, я готов.
 – Это не все. Вам придется разгадать мысли импульсивной и беспокойной молодой особы и определить, где эта особа может скрываться.
 Мужчина нахмурился.
 – Вас интересуют преступники и беглецы? Но, миледи, последних вы знаете не хуже меня.
 Она слегка поморщилась.
 – Мир изменился со времен моей молодости. Теперь ты знаешь больше меня.
 – Кто же пропал? – Положив кольцо обратно, он взял бриллиантовый браслет и взвесил его в руке. – И как именно – сбежал или был похищен?
 – Она сбежала, оставив записку.
 Мужчина медленно поднял глаза.
 – Сколько ей лет, откуда она убежала и каким образом это касается вас?
 – Ей семнадцать, она дочь моих друзей. В действительности я ее крестная мать. Меня ужасает мысль, что репутация будет погублена.
 – Если она сбежала и ее не нашли, значит, репутация девушки уже погублена. Я ничем не могу помочь. Чего еще вы хотите от меня? Возможно, я должен предсказать ее судьбу?
 Она нетерпеливо фыркнула:
 – Не надо играть со мной, Даффид. Репутация девушки не погибла, потому что ее знают очень мало людей, а у семьи есть деньги и определенное положение, чтобы держать это несчастье в секрете по меньшей мере еще какое-то время. Они попросили именно меня, так как считают, что у меня могут быть какие-то полезные идеи.
 – Она что, сбежала с цыганом? – удивленно спросил он и услышал в ответ раздраженный вздох.
 – Нет. Вернее сказать, они не уверены. По соседству останавливались какие-то цыгане, но сейчас весна, не так ли? Точно известно одно: она сбежала от жениха, когда гостила в его загородном поместье. В ее записке говорилось, что она в безопасности, но ей нужно уехать на какое-то время.
 – Условленный брак?
 Дама кивнула:
 – Они знают друг друга с детства, и она, казалось, была вполне довольна такой партией.
 – А, вы?
 – Ну, я полагаю, они подходят друг другу, – осторожно ответила она.
 Даффид замер.
 – Расскажите мне о ней.
 – Молодая красивая блондинка с голубыми глазами. Немного упряма, но я не сомневаюсь, что она остепенится, когда повзрослеет. Определенно неглупа. Еще она очаровательно шепелявит, но старается исправить это.
 – Кажется, вы сказали, что ее семья имеет деньги и положение в обществе?
 – Да, они богаты. Ее отец барон, землевладелец.
 – Слава Богу. Значит, вы не занимаетесь сватовством. И не надо так смотреть – я считаю такое возможным. Может быть, репутация девчонки уже погибла, и вы пытаетесь найти ей мужа, потому что теперь перед ней в долгу. Скорее всего, не в вашем характере утруждать себя из-за несчастий других людей.
 Она холодно посмотрела на него:
 – Это так, но данный случай – особый.
 – Хорошо, но почему я должен помогать вам?
 – Она теперь одна в чужом мире, и я подумала, что ты тоже можешь посочувствовать ей.
 – Где ее отец и где жених?
 – Отец нанял сыщика, чтобы разыскать дочь.
 В низком смехе гостя прозвучала насмешка.
 – Увы. – Она снова вздохнула. – Я так же мало уверена в том, что он найдет ее, как и ты. Жених тоже поехал искать ее, но он молод, неопытен и горяч. Кто знает, какие опасности его подстерегают.
 – Я знаю, – ответил он.
 – Вот как? Так ты будешь искать ее? Если не ради меня, то хотя бы ради молодой особы, которая подвергла себя опасности. Мир – это опасное место для тех, у кого нет опыта.
 Насмешка исчезла во взгляде Даффида, и на его лице она увидела все возражения, роившиеся в его мозгу.
 – Почему бы и не ради вас? – произнес он, наконец. – Разве я живу не для того, чтобы угождать вам, дорогая мама?
 – Не стоит преувеличивать вашу любовь, – с горечью сказала она.
 – Что ж, возможно, мы и в самом деле недостаточно долго знаем друг друга, но все же я сделаю это. Я найду девчонку и верну ее вам.
 – А когда ты найдешь ее… – Она замялась.
 – Я не возьму ее ни в каком смысле и никуда не повезу, кроме дома, – ответил он с улыбкой. – Не каждый цыган испытывает вожделение к благородной плоти, мама; некоторые из нас предпочитают девушек, которые хотят любви ради любви, а не ради новизны ощущений с грубым парнем. Зачем пробовать запретный плод, если он гнилой?
 – Думаю, я любила твоего отца. – Она подняла глаза.
 – Возможно, но это дело прошлое; сейчас подобные разговоры не принесут пользы никому из нас. Я здесь, и это главное. – Он нахлобучил шляпу и накинул пальто.
 – Дайте мне имя девчонки и адрес ее отца, и я привезу ее вам, обещаю.
 Она протянула ему листок бумаги.
 – Здесь все написано.
 – Хорошо, я попрошу кого-нибудь прочитать это мне. – Он с мрачной насмешкой прижал листок к сердцу.
 – Ты не любишь меня, да? – вдруг спросила она.
 – Какое это теперь имеет значение? – Он убрал бумагу в карман и двинулся к окну, затем распахнул его и, выглянув наружу, улыбнулся и шагнул в темноту ночи.
 – Самое существенное, – тихо ответила она ночному ветерку, влетевшему в открытое окно после того, как он исчез.




 Глава 1


 После короткой остановки для отдыха направлявшийся в Брайтон последний в этот день дилижанс покинул грязный двор «Красного петуха» и бодро покатил, разбрызгивая грязь, по главной дороге, после чего суматоха улеглась и немногочисленные гости «Петуха» стали устраиваться на ночлег. Большинство же остались у стойки, поскольку это были местные, а «Петух» был недостаточно роскошным, чтобы привлечь кого-либо из порядочной публики, кроме тех, кто путешествует почтовыми дилижансами.
 Все же в этот вечер в нем было достаточно много народу, может быть, из-за дождя, а может быть, потому, что в гостинице происходило кое-что занятное.
 – Теперь, когда я развлек вас, – произнес вкрадчивый мужской голос, обращаясь к внимательным слушателям, собравшимся вокруг него у длинной барной стойки в передней части общего зала, – и купил вам всем еще по пинте…
 Это было встречено взрывом хохота.
 – Может быть, у кого-то из вас, наконец развяжется язык? – Одетый аккуратно и неброско, молодой человек медленно обвел глазами собравшихся. Среднего роста, худощавый и изящный, он носил чистое белье и обладал демонической улыбкой. У него были чернильно-черные волосы, правильные черты, аристократический нос, и в мерцающем свете очага его темные глаза отблескивали синевой.
 – В конце концов, – вкрадчиво продолжил он, – я же не спрашиваю вас о ваших старухах или сестрах, а всего лишь ищу свою невесту. Возможно, она проезжала здесь на этой неделе – хорошо сложенная блондинка с большими голубыми глазами. Единственный мужчина среди вас, кто мог не заметить ее, должно быть, давно ослеп. Но даже если и так, он все равно узнал бы ее, потому что она немного пришепетывает, как высокородная дама, хотя ее отец по рождению ненамного лучше моего, а мой так же близок к высшему свету, как те счета, которые он посылает им за их сапоги. – Мужчина пожал плечами. – Возможно, она не заслуживает моего времени после той шутки, которую сыграла со мной, сбежав накануне свадьбы, но я прощаю ей все, потому что она молода, а я безумно ее люблю. Это истинная правда. – Он театрально прижал руку к груди. – Теперь я хочу убедиться, что она в безопасности. Если она не хочет брать меня в мужья, то не обязана делать это, но я должен знать, что с ней не случилось ничего плохого. Итак, если вы не имеете жалости ко мне или к ней, может быть, здесь есть кто-то, кто хочет заработать золотую гинею? Она ваша даже за намек. Я хочу знать, где девушка, или поговорить с тем, кто видел ее.
 Посетители «Петуха» дружно закачали головами, в то время как молодой человек продолжал оглядывать зал.
 Внезапно его взгляд замер: позади толпы он увидел молодую женщину, смотревшую на него так, словно она только что увидела самого дьявола.
 Даффид не помнил, чтобы женщина смотрела на него с таким ужасом. Он был заинтригован. При ближайшем рассмотрении она оказалась очаровательной девушкой с большими карими глазами, милым личиком и изящной фигуркой; ее единственным украшением было красивое лицо, тогда как одета она была в серое, как монашка, и выглядела так же малореспектабельно.
 Даффид немедленно отвел от нее взгляд и снова обратил внимание на публику, собравшуюся у стойки.
 – Никто не видел такой мисс, какую ты ищешь, дружище, – заявил пожилой мужчина. – По крайней мере, в последнее время. Блондинка с голубыми глазами и говорит как леди? Я бы непременно это запомнил.
 Остальные согласно загудели.
 – И все-таки, – сказал молодой парень, смеясь, – ты же не заберешь назад свою пинту только потому, что мы не смогли помочь, а?
 – Ну, уж мою-то ты точно назад не получишь, – захихикала какая-то старуха и одним глотком допила содержимое своей кружки, а затем со стуком опустила пустую кружку на стойку и вытерла рот тыльной стороной ладони. – Не понимаю, как твоя мисс, если она в здравом уме, могла оставить тебя. Может, я смогу ее заменить? – Она ехидно подмигнула.
 – Ну конечно, милашка, – Даффид ухмыльнулся, – если бы только я так не боялся твоих поклонников.
 Это замечание было встречено новым взрывом смеха, и Даффид, оставшись у стойки, продолжил отпускать сальные шуточки. При этом он важно принимал сочувствие к своей несчастливой судьбе и советы, как излечить разбитое сердце. Однако никто так и не сообщил ему какой-либо стоящей информации, да он на это и не рассчитывал.
 Все же, рассудил Даффид, дело не так уж безнадежно. Если женщина смотрела на него с ужасом, для этого должна быть причина. Могла у дочери барона быть наперсница, горничная, подруга? Кто-то же должен был подготовить для нее логово, прежде чем она вошла туда. Если беглянка где-то поблизости, тем больше причин не спускать глаз с женщины в сером.
 Даффид наблюдал краем глаза за тем, как она прошла к столу в дальнем углу. Все интереснее и интереснее. Кажется, она не убегает от него, да и он не собирается уходить. Он был голоден, а дождь, похоже, собирался лить всю ночь.
 – Ну, всем спасибо. Хотя мое сердце разбито, желудок требует своего, и я должен поужинать. Я останусь здесь на ночь и уеду утром, так что если кто-то надумает рассказать мне о моей пропавшей невесте, буду благодарен за любые сведения. – Даффид поклонился и тут же подмигнул служанке.
 – Столик в уголке, милашка. Лучше вон тот. – Он указал на стол в углу, где сидела женщина в сером.
 – Он ваш, красавчик. – Служанка тоже подмигнула. – А если у вас появятся еще какие пожелания, я здесь до самого закрытия и всю ночь тоже.
 Служанка была пухлой, миловидной и выглядела довольно чистой, а интимное свидание было вполне допустимо для покинутого жениха. Даффид даже начал улыбаться, но сразу остановился; почему-то на этот раз мысль о даровом удовольствии без всяких обязательств ничуть не возбудила его плоть. Может, это возраст убил его желание? Но ему еще не было тридцати, а прошлые опыты с женщинами всегда приносили наслаждение. Впрочем, это могло быть из-за долгой дороги и пронизывающего ветра; хотя он не чувствовал себя больным, но зато порядочно устал.
 А может, это было из-за того, что два его названых брата недавно женились? Что-то определенно менялось в нем, так же как и в его мире. В сравнении с их более глубокими и более умиротворяющими отношениями его холостяцкие распутства выглядели пустыми удовольствиями, но ведь он никогда не был против пустых удовольствий.
 В конце концов, Даффид решил отложить эту мысль подальше, чтобы обдумать потом, а пока любезно улыбнулся служанке.
 – Я не забуду об этом, милашка, – сказал он ей, впрочем, уже зная, что никакого продолжения не будет.
 В углу было всего два свободных столика: один позади женщины в сером и другой прямо перед ней. Даффид выбрал второй: она бы слишком занервничала, сядь он позади нее, и возможно, даже убежала.
 Заказав еду, Даффид откинулся на стуле и стал ждать, развлекая себя наблюдением за тем, как официантка виляет бедрами, удаляясь, чтобы выполнить его заказ. Все это время, глядя на отражение незнакомки в гладкой поверхности серебряного портсигара, он пытался разгадать выражение лица женщины в сером, пока она решала, что делать дальше. Время от времени она украдкой поглядывала на него, иногда хмурясь, иногда покусывая губу. Даффид явно больше привлекал ее внимание, чем стоящая перед ней тарелка.
 Конечно, думал Даффид, поглощая превосходно приготовленную баранину, она могла всего лишь принять его за какого-нибудь негодяя. Его смуглый цыганский облик всегда заставлял женщин трепетать, а мужчин – приглядываться с подозрением. Даже когда он был мальчишкой, если поблизости от него обнаруживалась какая-нибудь кража, люди всегда указывали на него. Он и в самом деле был хорошим вором, но слишком уж рисковым и к тому же выглядел именно так, как каждый англичанин представляет себе злодея. Вот почему сегодня он на всякий случай надел дорогую одежду и постоянно пересыпал речь цветистыми фразами. По природе Даффид был немногословен, но мог подражать кому угодно и к тому же давно обнаружил, что люди любят разговаривать с теми, кто говорит так же, как они, или чуть лучше. Среди незнакомых людей он всегда подражал арисгократам, иначе его могли прогнать прямо с порога, приняв за лудильщика, разбойника или за цыгана, которым он и являлся.
 В конце концов, женщина в сером могла испугаться его просто из-за его внешности. Даффид никогда не видел ее раньше, но в тот момент, когда их глаза встретились, она явно подумала, что узнала его. Конечно, она могла быть пьяна, но ее вид это не подтверждал. Она по-прежнему продолжала изучать его, неподвижно сидя за своим столом.
 Никто не пришел к нему и от стойки.
 Даффиду пора было оставить надежду найти сбежавшую наследницу на брайтонской дороге, и все равно он задумался, куда ехать дальше, потому что еще не был готов бросить поиски. Ему не нравилось это поручение, но необходимость сообщить о провале не нравилась еще больше. Мысль о том, чтобы спасти мать от тревог и потом, отмахнувшись от благодарности, исчезнуть из ее жизни, очень нравилась ему, но разве он не сможет прожить без этого удовольствия? Даффид жил без матери слишком долго, и мысль о том, что придется рассказать о своем провале приемному отцу, беспокоила его гораздо больше.
 – Думаю, это хорошее дело для тебя, мой мальчик, – сказал граф несколько дней назад, услышав о поручении. – Причин достаточно много, и я не стану перечислять их: да ты и так все знаешь.
 – Если вы думаете, что я найду девушку, сяду у ног виконтессы, и буду наслаждаться ее похвалами, то это вряд ли, – усмехнулся Даффид.
 Они сидели в кабинете нового графа Эгремонта в поместье Эгремонт после щедрого ужина и пили превосходный портвейн. Все в Эгремонте было превосходно, и самым превосходным, по мнению Даффида, было то, что Джеффри Сэвидж, одиннадцатый граф Эгремонт, был наконец-то на своем законном месте.
 Так он тогда и сказал, что очень удивило Джеффри. В тот вечер он был одет просто, по крайней мере, в сравнении с тем, что позволяло его богатство и могущество. Сняв свой прекрасно скроенный сюртук, он развязал изысканный галстук, как всегда делал в отсутствие гостей. Тонкая льняная рубашка показывала, что он все еще мускулист, хоть и стал немного полнее в талии с тех пор, Как Даффид видел его в последний раз. Однако граф был все еще бодр, и хотя в темных волосах появилось несколько седых прядей, его взгляд оставался таким же острым, как и всегда.
 – Отдаляясь от виконтессы, ты ничего не изменишь, Даффид, – мягко сказал граф. – Она обратилась к тебе за услугой, и ты избран, чтобы попытаться сделать это для нее.
 Даффид пробурчал что-то и потянулся за своим бокалом с портвейном; ему не слишком хотелось обсуждать это дело.
 Когда они впервые встретились с Джеффри, он совсем не был похож на графа и даже не видел особых шансов стать таковым, потому что они познакомились в Ньюгейтской тюрьме. Знакомая территория для Даффида, но Джеффри Сэвидж никогда не видел ничего подобного. Тогда-то и возникла их дружба. И неудивительно: им грозила одинаковая судьба, поскольку оба совершили преступления, за которые корона карала смертью. Правда, Джеффри был обвинен и осужден за преступление, совершенное его родственником, который хотел получить титул и владения, Даффид же сам совершил свое преступление. Джеффри обвинили в краже серебряной табакерки, но он даже не знал, где она спрятана, когда полицейский нашел ее у него в доме. Даффид определенно имел планы на краденую фунтовую банкноту, с которой его поймали. Джеффри был серьезным деловым человеком, Даффид – воришкой с лондонских улиц. Джеффри имел университетское образование, Даффид был невежествен почти во всем, кроме того, что требовалось, чтобы раздобыть еду и найти место для ночлега.
 Но самое главное, Джеффри был взрослым человеком и имел сына возраста Даффида, заключенного вместе с ним в тюрьму за то же преступление, тогда как Даффиду не было и двенадцати.
 Но Даффид знал то, чего не знали Джеффри с сыном: как выжить в тюрьме – как-никак он делал это уже много раз; вот почему за короткое время совместного пребывания в неволе он и его собрат по преступлению, Эймиас, смогли помочь Джеффри и его сыну. Взамен они получили важную вещь, которой прежде не имели: силу и защиту взрослого мужчины в таком месте, где мускулы значили для выживания не меньше, чем ловкость.
 Плюс к этому они приобрели и еще кое-что. Знатный родственник Джеффри имел влияние в правительстве, которое спасло от петли палача самого Джеффри, а заодно Даффида с Эймиасом. Их отправили на каторгу вместо того, чтобы вздернуть на виселице, и хотя эта участь могла тоже оказаться смертельной, они решили противостоять такой возможности. В итоге они выжили и преуспели так же, как их партнерство. Разбогатев, они снова вернулись в Англию: Джеффри – чтобы стать графом Эгремонтом, Даффид и его брат – чтобы стать светскими молодыми людьми. Произошло это всего год назад, и с тех пор мир Даффида кардинально изменился: теперь он был богат и свободен, но в первый раз в своей жизни одинок. Для него всегда были готовы апартаменты в роскошном дворце и еще одни в лондонском доме Джеффри; к тому же у него имелась своя квартира в Лондоне. А вот чего у него не было, так это двух его друзей: сына графа, Кристиана, и первого «брата», уличного бродяги Эймиаса Сент-Айвза – оба благополучно женились. Конечно, они все еще оставались его братьями, но теперь их жизни принадлежали очаровательным женам, и Даффид не желал им ничего другого. Вот только сам он временами чувствовал себя невероятно одиноким.
 Граф наклонился и заглянул Даффиду в глаза.
 – Твоя мать хочет исправить отношения между вами, – мягко произнес он. – Не думаю, что для нее имеет значение твой успех. Главное, ты должен попытаться.
 Даффид кивнул:
 – Я попытаюсь, тем более что меня интересует беглянка.
 – Но ты даже не знаком с ней, – напомнил граф.
 – И все равно, ваше сиятельство, – проворчал Даффид, – я делаю это не для старухи, а потому, что сам этого хочу.
 Граф поморщился.
 – Ваши уши стали так же деликатны, как ваши чувства? – кисло поинтересовался Даффид и, наклонив голову, нарочито усердно поклонился. – Простите. Не знал, что вместе с новым платьем вы приобрели новые манеры, милорд.
 – Я не говорю, кто твоя мать или кем она не является, – спокойно произнес граф. – Я говорю, что она остается твоей матерью, даже несмотря на то что пыталась задушить тебя при рождении. Хорошо воспитанный мужчина никогда не забывает об этом.
 – Но я вовсе не ею воспитан, как вы прекрасно знаете, – ответил Даффид с напряженной улыбкой. – Вы научили меня писать, считать и вообще всему. До того как вы встретили меня, я не был воспитан, а был только рожден. Или мне следует сказать – незаконно рожден? Вы научили меня говорить, – добавил он упрямо, – и даже научили манерам, так что прошу у вас прощения. Я не хотел оскорбить вас, а то, что сказал, было неправильно.
 – Скорее невежливо, – уточнил граф, и они оба рассмеялись, после чего Даффид рассказал графу о своих поисках.
 – Не знаю, смогу ли я найти эту девчонку, – наконец признался он. – Она пропала несколько дней назад, и я иду по остывшему следу. Впрочем, если она в Англии, я ее все равно найду, хотя бы потому, что беглецы всегда оставляют следы. К тому же у меня много друзей в трущобах, поскольку я цыган и каторжник.
 – Наполовину цыган и бывший каторжник, – поправил его граф.
 – Для большинства людей даже половины достаточно, и к тому же каторга никогда не забывается.
 – Это верно. – Граф вздохнул. – Но человек представляет собой нечто гораздо большее, чем какие бы то ни было воспоминания.
 – Видишь ли, я верю в тебя. – Лицо графа стало серьезным. – И именно поэтому сказал твоей матери, что ты именно тот, кого ей следует попросить о помощи.
 – Вы! – воскликнул Даффид, вскакивая с кресла. – Так это вы сосватали меня, а вовсе не она вспомнила обо мне! Впрочем, почему я должен был ожидать чего-то другого? А вы идите к черту за такую любезность, милорд, вот что я вам скажу.
 – Ладно-ладно, успокойся. – Граф сделал нетерпеливый жест рукой. – И, пожалуйста, сядь. Я хорошо знаю тебя. Виконтесса действительно пришла ко мне первой, но только чтобы спросить, знаю ли я кого-то, кто мог бы помочь найти ее крестницу. Я тоже старый каторжник, ты это знаешь, а все, что ей было нужно, это кто-то со связями в определенных слоях общества. Сама она не осмелилась бы попросить тебя.
 – Понимаю. – Даффид снова сел. – Ладно, она хотя бы приятная на вид женщина, с чем я вас и поздравляю.
 – Ты знаешь, если бы я не любил тебя так сильно, – спокойно сказал граф, – я бы высек тебя за это или хотя бы попытался; но не уверен, что смогу высечь хоть кого-то. Тем не менее, запомни вот что: я не желаю твою мать. Она действительно привлекательна, но не в моем вкусе, так что выбрось эту мысль из головы. Давай лучше поговорим о тебе: ты уже нашел себе подходящую женщину?
 – Хороший повод переменить тему. – Даффид рассмеялся. – Да, нашел много раз и надеюсь, что еще много раз найду, благодарю вас.
 – Я имел в виду женщину для брака. Есть ли шанс, что у нас скоро будет еще одна свадьба? Мы можем устроить ее здесь…
 Даффид в ужасе вскинул руки:
 – Жениться? Никогда!
 – Увы, у тебя очень плохое мнение об институте брака. – Граф снова вздохнул. – Причины веские, учитывая твою историю, но, возможно, сейчас, когда мальчики нашли свое счастье, ты изменишь свое мнение? Скажу тебе прямо, когда я был женат, мне очень нравилось мое положение.
 – Ну да, – нехотя заметил Даффид, – оно и видно. Именно поэтому вы не женились снова, не так ли?
 Граф нахмурил брови.
 – Нечего тут шутить. В некотором роде ты прав. Единственная причина, по которой я сейчас не женат – нежелание новым союзом опозорить предыдущий. Лучше жить тем, что имел, чем испортить воспоминания жалким необдуманным союзом ради одного только общения. Общение я и так могу найти, но любовь – это совершенно другое. К тому же у меня трое детей, даже пятеро, если считать двух моих новых дочерей. Послушай, Даффид, а разве ты не хочешь когда-нибудь завести детей?
 – Вот уж нет! Лучше я буду дядей – с нетерпением жду этого!
 Граф закрыл лицо рукой, но Даффид успел заметить его улыбку.
 – Ах да, я и забыл. Избавь меня от знаменитой «дядиной» речи, пожалуйста.
 – Но это правда, – заметил Даффид серьезно. – Быть дядей лучше всего. У меня не было дяди, который бы разговаривал со мной, но я видел и слышал это от других. Крестьянин или высокопоставленная шишка, это всегда одно и то же. Дядюшки веселы, дядюшки щедры: у дядюшек гораздо лучшая репутация, чем у родителей, и им не нужно растить детей. Когда они встречаются со своими племянниками или племянницами, маленьких негодников заставляют щеголять перед ними отменными манерами, угрожая чуть ли не смертью, если они будут плохо себя вести. Одна блестящая монетка, брошенная раз в сто лет племяннице или племяннику, так же хороша, как годы терпеливого отцовства. А когда эти надоедливые дети вырастают, они угождают своим дядям, какими бы эксцентричными или раздражительными те ни были, потому что хотят унаследовать их состояние. О нет, я оставлю радости отцовства другим, а вот жизнь дядюшки – это для меня!
 – Ты закончил? – Граф отвел руку от глаз и подозрительно взглянул на Даффида.
 – Не совсем; я мог бы еще долго рассказывать о преимуществах, которые имеются у каждого дяди, но вы и так знаете остальное, так что я избавлю вас от продолжения.
 Граф рассмеялся.
 – Спасибо и на том. Ну а теперь к делу. Расскажи мне, куда теперь ты собираешься направиться, чтобы я мог послать тебе весточку и найти тебя, если ты не вернешься вовремя. Я должен присматривать за всеми моими мальчиками, ты же знаешь.
 Хотя Даффид давно уже не был «мальчиком» Джеффри Сэвиджа, он рассказал графу все, что планировал, и вот теперь сидел в неопределенного вида гостинице на брайтонской дороге и переваривал плотный ужин. Ему уже поднадоело наблюдать за женщиной в сером за столиком позади него: зал постепенно пустел, а она не делала ровно ничего нового. Наблюдать за красивой женщиной напрямую было бы интересно, но смотреть на ее размытое отражение становилось скучно. Какова бы ни была ее проблема, похоже, он этого никогда не узнает. Или узнает?
 Даффид подавил зевок. Все то же самое. Дольше есть десерт просто невозможно. Эта остановка не дала никакого результата, кроме превосходного ужина; теперь лучше пойти спать, чтобы на рассвете возобновить поиски. Но может, стоит поискать общества улыбчивой служанки на это время? Нет, вряд ли. Не стоит ни времени, ни усилий…
 – Простите… – произнес тихий голос, прерывая его размышления.
 Глаза Даффида расширились. Только железный самоконтроль не позволил ему вскочить на ноги, однако рука тут же инстинктивно скользнула за пазуху, где был спрятан пистолет.
 Женщина в сером стояла прямо перед его столом. Она сделала то, чего не делала ни одна женщина уже много лет. Она удивила его.
 – Да? – Встав, он склонил голову набок и принялся ее разглядывать.
 – Пожалуйста, сядьте, – попросила она. – Я не хотела испортить вам ужин.
 Поскольку ужин уже стал воспоминанием, и они оба знали это, ему оставалось только ждать, пока она скажет, что ей нужно от него.
 – Простите, я не могла не слышать, как вы говорили о своей невесте, блондинке, которая шепелявит… Думаю, я видела ее.
 Даффид вдруг почувствовал невероятный покой в душе; он даже улыбнулся ей, словно очарованный.
 – Пожалуйста, сядьте. – Не отрывая от нее глаз, он отодвинул стул. – Сядьте и расскажите мне все.




 Глава 2


 Анютины глазки, вот как они называются, вдруг вспомнил Даффид. Он не много знал о цветах, но подумал, что именно так зовутся те бархатистые цветочки, что появляются на лугах каждую весну. Они могли быть желтыми или фиолетовыми, с коричневыми пятнышками – их расположение на лепестках делало цветы похожими на милые личики. У этой женщины было именно такое лицо. Даффид больше привык к полностью распустившимся розам, но был вынужден признать, что она тоже очень привлекательна. Слушая ее тихий голос, он думал о том, что ее лицо гораздо лучше рассказа, и в результате не поверил ни единому слову.
 – Вот почему, – закончила она, – хотя я никогда и не думала, что способна на что-то настолько дерзкое, мне стало жаль вас, и я вынуждена была заговорить. Вы ищете сбежавшую невесту – блондинку, которая говорит, пришепетывая, как леди. Я путешествую на юг, и действительно слышала о такой женщине. – Она помолчала, краснея, а затем, видимо, пытаясь скрыть промах, добавила: – Я хотела сказать, что горничная, убирая мою комнату, сообщила, будто недавно в этой же самой комнате останавливалась другая леди, и ей это показалось необычным. Немного дам путешествуют без горничных… Моя горничная заболела и скоро присоединится ко мне, – торопливо пояснила она. – Да, так вот… Я слышала о красивой молодой леди, которая шепелявит, но у нее были черные волосы.
 – Возможно, парик? Моя возлюбленная любит маскарад.
 Большие карие глаза расширились и выглядели уже не такими невинными, когда она внимательно посмотрела на него.
 – Не хочу совать нос в чужие дела, но я также слышала, что ее сопровождал темноволосый мужчина. Полагаю, это были вы, сэр, если только она не встретила другого мужчину, но это маловероятно, не так ли? Конечно, на свете много темноволосых джентльменов… Чтобы убедиться, что мы говорим об одной и той же женщине, не могли бы вы вспомнить, когда в последний раз видели ее?
 Попытка поменяться ролями была сделана так неловко, что Даффида это позабавило. Кем бы она ни была, эта женщина не только плохая лгунья, но и следователь из нее ужасный. Впрочем, она могла нарочно разыгрывать из себя новичка.
 – Последний раз я видел ее, когда приходил к ней в гости, то есть на прошлой неделе.
 На ее лице отразилось триумфальное «Ага!», которое она тут же спрятала. Теперь она сидела, напряженно выпрямившись, на краешке стула, как птичка, готовая упорхнуть в любое мгновение. Даффид ощутил аромат мыла с оттенком лимона. Она пахнет как хорошая мебель, подумал он, пряча улыбку. Аккуратная, чопорная, совсем не в его вкусе. Но так ли это?
 Кажется, незнакомка решила, что поймала его на лжи: она прищурилась и снова стала внимательно изучать его. При этом Даффид почти читал ее мысли: определенно она решала, что говорить дальше. Не важно, профессионалка она во лжи или новичок; главное, он уже много дней так не развлекался.
 – Кстати, как ее имя?
 Похоже, она забыла, что не ее дело расспрашивать, и ненароком дала ему понять: он имеет дело отнюдь не с обычной путешественницей, услышавшей о беглянке.
 – Ее зовут Розалинда. – Даффид постарался, чтобы его голос звучал как у влюбленного, и мечтательно устремил здаль глаза. – Розалинда Осборн.
 Она резко выдохнула, и ее глаза снова расширились. Даффид видел, как вращаются невидимые колеса ее мыслей, и вежливо ждал, пока они достигнут своего пункта назначения.
 . – Она не была вашей невестой, – наконец буркнула женщина. – Советую вам немедленно рассказать мне, почему вы ищете ее! Знаете, ведь сыщики с Боу-стрит тоже ее ищут… – Голос незнакомки прервался. – А может, – вдруг воскликнула она, – вы и есть сыщик?
 – Боже упаси. – Даффид невольно поежился.
 Она прикусила губу, и он вдруг осознал, что губы у нее прекрасной формы. На самом деле, чем больше он смотрел, тем более привлекательной она ему казалась. У незнакомки была бледная кожа и безупречный цвет лица, ее каштановые волосы выглядели просто очаровательно. Маленький носик и глаза выглядели прекрасными: они говорили, они сияли, и все остальное в ней отступало перед ними. Она говорила тихо и двигалась легко; на таких обычно не обращают внимания, но сейчас Даффид был рад, что она вдруг возникла на его пути независимо от того, какими были ее мотивы.
 Она сделала глубокий вдох.
 – Тогда, значит, это вы похитили… То есть нет, не так. Она убежала с вами, а потом передумала и сбежала от вас, и теперь вы ее разыскиваете. Но я умоляю вас оставить ее. Она молода и безрассудна, вы, разумеется, знаете это. Ее отец, без сомнения, заплатит очень много, лишь бы она невредимой вернулась домой, но для вас было бы гораздо безопаснее поделиться информацией и позволить кому-то другому найти ее. Осборны честные люди, они позаботятся, чтобы вы получили свое вознаграждение.
 – Они заплатят цыгану и не посадят его в тюрьму? – Даффид задал этот вопрос, произнося слова с сильным акцентом, чтобы посмотреть, что она скажет. – Ха! Поищите другого дурака!
 Она нахмурилась, потом склонила голову набок.
 – Так вы цыган?
 – Наполовину, – коротко ответил он. – Но в глазах людей половина – это то же, что целое.
 – Тогда как вы могли сделать это? – пробормотала она словно про себя. – Это невозможно. Я знала, где она была в каждое мгновение. Если бы она встретила цыгана… – Незнакомка вдруг выпрямилась. – Что за майские игры! Вы насмехаетесь надо мной!
 – Сейчас сентябрь. – Даффид невольно усмехнулся. – Ну а теперь моя очередь. Кто вы?
 Служанка, вмешавшись крайне некстати, спасла ее от необходимости отвечать.
 – Что-нибудь еще, сэр? – Она презрительно посмотрела на женщину за столом.
 Даффид улыбнулся, а его визави стала пунцовой.
 – Я выпью еще одну кружку вашего превосходного пива, и принесите то же для дамы, которая, похоже, слышала кое-что о моей сбежавшей невесте.
 Неодобрительно передернув плечами, служанка отправилась выполнять заказ.
 – А теперь, – Даффид оперся локтями о стол и наклонился вперед, – ваше имя и причину, почему вы связаны с этим. Только не вздумайте мне лгать. Вы либо плохая лгунья, и это я готов понять, либо вы авантюристка, и тогда я вас так просто не отпущу.
 Женщина нервно оглянулась и покачала головой.
 – Вы ничего мне не сделаете, это публичное место.
 – Верно, но впереди долгая ночь и еще более долгий путь, если вы захотите выбраться отсюда. Долгий, одинокий путь. Итак, советую вам не лгать, – холодно произнес он, – иначе вы заплатите за это и, в конце концов, все равно скажете правду.
 Он угрожал и ненавидел себя за это, но время шуток кончилось. Ему нужно знать, кто она и что здесь делает. Незнакомка нахмурилась.
 – Откуда мне знать, что вы не тот темноволосый мужчина, с которым она сбежала? Откуда мне знать, что она сбежала не от вас?
 – Если бы она попалась мне в руки, то теперь двигалась бы в единственном направлении – домой.
 Собеседница Даффида резко выдохнула.
 – Меня зовут Маргарет Шоу, – решительно объявила она.
 Даффид ждал.
 То, что он никак не отреагировал на произнесенное имя, похоже, немного успокоило ее.
 – Я компаньонка Розалинды Осборн и очень сомневаюсь, что вы знакомы с ней.
 Даффид улыбнулся.
 – Верно, не знаком. Итак, где же она?
 – Не имею ни малейшего понятия.
 – Тогда что вы делаете здесь?
 – Ищу ее.
 – Одна?
 – Да. Сыщики с Боу-стрит тоже ищут, но я не с ними и не думаю, что они следуют за мной.
 Даффид помолчал. Глупо, что она рассказала это ему. Впрочем, возможно, она и в самом деле не знала, где беглянка.
 – Вы можете сказать мне, где она, потому что ее крестная послала именно меня на поиски: я очень хорошо разыскиваю различные вещи. Рассказав мне все сейчас, вы сэкономите время и спасете ее репутацию.
 – Крестная, говорите? – медленно переспросила она.
 – Высокородная дама, которая не хочет раскрывать свое имя. – Даффид снова наклонился вперед. – Послушайте, я с вами честен, по крайней мере, в этом. Леди попросила меня, потому что я знаю все плохие места, где может оказаться молодая девушка после такой выходки. Убегать среди ночи хорошо только в книгах, а в реальной жизни это плохо, очень плохо. Я здесь, чтобы спасти вашу Розалинду от самой себя и от всех опасностей, которым она может подвергнуться по пути. Девушка, оставшаяся одна, рискует нахвататься чего-то гораздо более худшего, чем блохи. Тот темноволосый мужчина не имеет ко мне никакого отношения, но я должен узнать, кто это был. Расскажите мне все, что знаете об этом деле, и можете отправляться домой.
 На этот раз она удивила его.
 – Я не поеду домой, пока не найду ее! – Маргарет быстро огляделась и понизила голос: – Позвольте, я поеду с вами…
 – Нет. Скажите, где она, и я привезу ее сам. Даже если она сейчас в дороге, это может быть опасно: кто знает, с каким прохвостом она сбежала? Ну, говорите, где девчонка?
 Маргарет опустила глаза.
 – Если честно, я не уверена.
 Даффид внимательно посмотрел на нее.
 – Правда?
 Она кивнула и стала рассматривать свои пальцы.
 – Тогда какого черта вы делаете здесь?
 – У меня есть некоторые предположения…
 Даффид ждал.
 – Почему я должна доверять вам? – Маргарет оглядела его, будто оценивая, насколько выгодной окажется сделка.
 – Хороший вопрос. Леди, пославшая меня, сделала это по просьбе барона Осборна. Ну а сам я хочу поскорее закончить это дело и забыть о нем. Если вы не расскажете мне, это будет очень плохо для вас, потому что с этого момента я буду следовать за вами, как репей за собачьим хвостом. Так что подумайте о вашей репутации. – Заметив подошедшую служанку, Даффид дал ей золотую монету и подмигнул, после чего она ушла, смеясь. Тогда он снова повернулся к Маргарет Шоу, которая все это время неподвижно смотрела в кружку с элем.
 Когда она подняла глаза, в них блеснула влага.
 – У меня нет репутации, – печально произнесла Маргарет. – Я всего лишь компаньонка, а это чуть лучше служанки. Если я не верну Рози, у меня не будет даже средств к существованию.
 – И все же я не путешествую вместе с женщинами, даже из соображений комфорта. Я получаю его там, где нахожу. – Взгляд Даффида дерзко прошелся по ее груди.
 Маргарет напряглась и вскочила на ноги, одной рукой хватаясь за ворот платья, как будто пытаясь закрыться от его взгляда.
 – В одном вы правы, – холодно произнесла она. – Глупо было говорить незнакомцу, встреченному в таверне, о моей подопечной – ведь это единственное, что у меня есть. Все, с меня хватит, я буду писать барону, а сейчас поеду домой. Спокойной ночи. – Она встала. – Мистер… Я даже не знаю вашего имени.
 – Даффи, – ответил он, не раздумывая, назвавшись именем, которое ему в шутку присвоили граф и братья.
 – Что ж, доброй ночи, мистер Даффи, и прощайте. Больше я не побеспокою вас и буду весьма благодарна, если вы сделаете то же для меня.
 Мэг поднялась в свою комнату, заперла дверь и, стараясь унять дрожь, забралась в постель.
 Что за мужчина! Пожалуй, это был самый необычный человек, которого она встречала в своей жизни, одновременно очаровательный и угрожающий. Временами она была готова поклясться, что он джентльмен, а потом его речь становилась похожей на речь работяги, толкающего тележку по улице. И еще эти глаза глубокого синего цвета и такие проницательные. Ну конечно, цыган, он сам так сказал.
 Мэг нахмурилась. Что она вообще знает о цыганах? Впрочем, кое-что все-таки знает: они гадают, крадут кур и детей, лудят кастрюли и устраивают представления на ярмарках. Их женщины решительны и носят сразу по дюжине юбок, а мужчины смуглы, и у них римские носы. У этого мужчины тоже был впечатляющий нос, но его так же легко можно было бы назвать аристократическим, поскольку он был узким и элегантным, так же как и остальные черты его лица. Кожа у него оливковая и волосы угольно-черные, одет хорошо и неброско. Но одежда, в конце концов, еще не сам человек.
 К тому же он скорее всего пошутил. Если бы он был настоящим цыганом, откуда ему знать виконтессу или барона Осборна?
 Но зато он мог найти Розалинду. В этом человеке была уверенность силы: временами он напоминал щеголя с Бонд-стрит, умевшего манипулировать людьми, бойкого на язык, обходительного, жестокого и угрожающего в одно и то же время. Когда он смотрел человеку в глаза, невозможно было отвести взгляд, как невозможно, глядя вниз с высокой скалы, не почувствовать, что тебя притягивает темное море далеко внизу.
 Мэг потерла ладонями плечи. Во что она ввязалась? И все равно отступать было слишком поздно. Маргарет Шоу, компаньонка, отправилась в дорогу, чтобы найти свою пропавшую подопечную, и теперь ей придется встретиться со всеми опасностями, которые поджидают ее в пути.
 Опасность, грозящая ей, если она не найдет Розалинду, была достаточно ясна. Сначала ее обвинили в том, что она помогла своей подопечной сбежать. Кто знает, что случится, если барон и его жена в конце концов не уверятся, что она не была в сговоре с их беглянкой дочерью? Слава Богу, Розалинда оставила всем, включая Мэг, забавные записочки, сообщавшие, что она в безопасности и обещает писать, рассказывая в письмах все о своих приключениях. В итоге барон и его жена не стали обвинять Мэг ни в чем, кроме глупости и беспечности; зато это они делали постоянно. Все остальные в доме тоже подозрительно косились на нее, и никто, кроме сыщика, в последнее время не разговаривал с ней.
 Наконец это стало невыносимо, и Мэг решила, что не будет больше терпеть. Она не была искательницей приключений, но и не могла просто сидеть и ждать, пока Розалинда вернется или пришлет весточку. Лучше поступить так, как сделал друг детства Рози и ее жених, юный Том Рэкем: он вскочил на коня и помчался искать ее. Конечно, ему, горячему богатому молодому джентльмену, проще, чем ей, но Мэг не собиралась уступать без борьбы.
 Единственный способ доказать свою невиновность и обеспечить себе сносное будущее – это взяться за дело и самой найти Розалинду.
 Мысль о том, что Рози оставила своего рыжеволосого шалопая Томаса ради другого мужчины, Мэг казалась просто смешной: эта пара идеально подходила друг другу. Она также никогда бы не поверила, что Рози могла что-то утаить от нее. В конце концов, Рози было семнадцать, а Мэг двадцать три, так что они больше общались как подружки, чем как госпожа и служанка.
 Однажды вечером Мэг заинтересовалась, почему Рози нет в постели, и, отправившись на поиски, обнаружила ее в библиотеке за изучением больших дорожных карт отца; палец Рози указывал на какое-то место посреди сплетения дорог.
 Увидев Мэг, Рози вздрогнула.
 – Что ты тут делаешь? – Она стала торопливо складывать карту.
 – Я только хотела узнать, почему ты не в постели, – ответила Мэг.
 – О, – Рози внезапно усмехнулась, – полагаю, я не могла уснуть, потому что слишком много думала о своем свадебном путешествии. Том говорит, что мы, прежде чем уехать, немного посмотрим Англию. Мы поедем в Брайтон. Нет, кажется, в Пензанс. Боже мой, в общем что-то, начинающееся на «Б» или на «П». А потом мы сядем на пакетбот и поплывем на континент. Это будет так весело. Не могу дождаться!
 – Тебе лучше так не волноваться, потому что до этого еще много месяцев. – Мэг покачала головой. – Возвращайся в постель, глупышка. Нам придется ждать почти год, прежде чем ты уедешь, и тебе нет необходимости прямо сейчас запоминать карту.
 Так, смеясь, они вдвоем поднялись по лестнице.
 Именно об этом Мэг рассказала детективу, поскольку ничего другого не могла вспомнить до ночи перед своим отъездом. Она даже снова зашла в библиотеку, пытаясь воссоздать тот момент; это был единственный раз, когда она почувствовала, что Рози солгала ей.
 Найдя карту, Мэг развернула ее. В неровном свете лампы она заметила углубление, всего лишь крошечную вмятинку, но именно там блуждал палец Рози в ту ночь, она могла поклясться в этом. Плимут, прочла Мэг, и все ее сомнения отпали.
 Теперь она направлялась именно туда. Разумеется, нет ничего приятного в том, чтобы путешествовать одной, но она и раньше часто оставалась одна. В конце концов, слуги, даже выбившиеся в люди, не нуждаются в сопровождающих, когда едут от одного места работы к другому. У нее было всего две недели, чтобы найти Рози.
 Мэг специально оделась в серое, как служанка, никогда не поднимающая глаз: она думала, что так в дороге ее будут меньше замечать. Но часы тикали, время шло, а результата не было. Все оказалось гораздо сложнее, чем она воображала.
 Рози могла сбежать просто ради шутки и нарваться на неприятности, а о том, что станет с ее компаньонкой, даже не подумать. Если Мэг не найдет Рози, ее уволят без рекомендаций и ей придется вернуться к двум своим незамужним теткам, которые из жалости взяли ее к себе, когда в тринадцать лет она осталась сиротой. Через шесть лет она покинула их и поклялась никогда больше не жить у них из милости. Не то чтобы ее родственницы были жестокими или не могли позволить себе содержать племянницу, но они были весьма экономны, необщительны и совершенно не обладали чувством юмора. Их дом в Озерной области находился в глуши, если Мэг вернется туда, возможно, ей придется провести там всю оставшуюся жизнь. К несчастью, она была слишком хорошего происхождения, чтобы тетки позволили местным парням ухаживать за ней, да и вообще в этой глуши даже подруг найти было достаточно трудно. Вот почему Мэг, когда ей исполнилось девятнадцать, нашла себе место и уехала. Она работала в двух местах в Лондоне, а потом уехала к Рози, у которой чувствовала себя больше гостьей, нежели служанкой.
 Теперь ей было двадцать три, и, если она не найдет глупышку Рози, все ее будущее станет прошлым.
 Прошло два дня с тех пор, как Мэг уехала из дома барона, но пока никакая настоящая опасность ей не угрожала. Встреча с опасным мужчиной была всего лишь очередной из ее повседневных тревог, которые ей предстояло преодолеть. Особенно неприятным было то, что она уже не раз представила себе, каково это – чувствовать себя в его объятиях. Все же ей хватило мудрости понять, что сейчас она не может позволить себе подобную вольность, – ей еще очень повезет, если когда-нибудь она сможет встретить мужчину, за которого решится выйти замуж. В любом случае Мэг прекрасно понимала, что вряд ли сможет привлечь внимание Даффида: его интерес к ее телу был лишь примитивным способом устрашить ее.
 Мэг нахмурилась. Будь она проклята, если он не собирается одурачить ее. Этот тип определенно представлял опасность; а ведь им предстоит ехать по одной и той же дороге…
 Внезапно лицо Мэг просветлело. Раз он поехал вслед за ней, значит, получил информацию от сыщиков – ее информацию, и, следовательно, теперь у нее есть преимущество.
 Мэг улыбнулась. Даффид уверен, что она направляется в Брайтон. Вот и хорошо. Как только представится возможность, она покинет брайтонскую дорогу.
 Мэг сняла платье и аккуратно сложила его, потом умылась холодной водой из кувшина, почистила зубы, надела ночную рубашку и, забравшись в постель, стала расчесывать волосы и заплетать их на ночь в косы.
 Ей очень не нравилась мысль, что утром придется выехать поздно, но иначе было нельзя: Даффид должен подумать, что она поехала домой. Тут пальцы Мэг, заплетающие косу, остановились. Цыган ведь не знает, где ее дом, а значит, даже если он увидит, куда она направится, это ему ни о чем не скажет.
 Закончив заплетать волосы, Мэг укрылась одеялом, но тут же щекочущее ощущение в мочевом пузыре подсказало ей, что она забыла сделать одну важную вещь, перед тем как лечь в постель.
 Туалет находился снаружи, в саду за гостиницей, и ее поход был бы куда легче, если бы она была одета. Впрочем, халат и накидка тоже могли решить проблему.
 Спустившись по лестнице, Мэг огляделась. Бар был закрыт, но жизнь в гостинице продолжалась. Служанка, проходя мимо нее с пустыми кружками, бросила на Мэг холодный взгляд.
 – Туалет на улице за домом? – сделав усилие, спросила Мэг.
 – А где же еще? – Девушка тут же отвернулась и прошла на кухню.
 «Похоже, Даффид не взял ее на ночь в свою постель», – злорадно подумала Мэг.
 Ей не потребовалось много времени, чтобы сделать свое дело, а когда она вышла, дождь прекратился. Вокруг нее была сырая, туманная ночь; свет шел только от окна гостиницы и от двух фонарей перед ней.
 Мэг направилась на свет, но вдруг, остановившись, схватилась рукой за горло, когда на дорожке перед ней выросла темная фигура.
 – Эй, не волнуйтесь! – произнес смуглый мужчина, протягивая к ней руку. – Я просто вышел покурить и не причиню вам вреда.
 Мэг подождала, пока сердцебиение успокоится, потом огляделась. Они находились достаточно близко от гостиницы, чтобы ее услышали, если она вдруг закричит.
 – Вы решили покурить именно здесь?
 – Почему нет? Видите ли, я никак не ожидал, что кто-то будет бродить поблизости в такой час.
 Мэг вскинула голову и направилась к гостинице, но ее остановил его вопрос:
 – Так вы завтра покидаете меня?
 – Да, я еду домой.
 – Что ж, счастливого пути.
 Мэг не ответила. У нее еще оставалось две недели, отпущенные ей, прежде чем она должна будет вернуться к барону и ощутить на себе последствия исчезновения Рози. Ей следует использовать это время как можно лучше. Если она снова столкнется с цыганом, то будет следить за ним так же внимательно, как он, очевидно, следил сейчас за ней.
 Когда Мэг входила в гостиницу, по ее спине пробежали мурашки, но она запретила себе оборачиваться. Наверняка он следил за ней, чтобы знать, куда она пойдет. Хорошо хоть, что Даффид не принял то безумное предложение, которое она сделала ему раньше, иначе ей пришлось бы путешествовать вместе с ним. Его внешность была обманчива, и он прекрасно осознавал свою привлекательность; вот почему Мэг пообещала себе впредь вести себя разумно. Она не доверяла цыгану, хотя не сомневалась в том, что он полон решимости найти Розалинду, так же как и она.




 Глава 3


  –  Послушайте, мисс, – жена хозяина гостиницы расстроено развела руками, – я уже сказала бедному молодому человеку, что ничего не знаю о его невесте. Ужасно, правда? Зачем девушке покидать такого обеспеченного и образованного молодого человека у алтаря? Хотя я слышала, что это на самом деле был не алтарь, поскольку она сбежала ночью. Это нервы, как у всех невест, и больше ничего, – заключила женщина. – Я так ему и сказала, и так оно и есть! Думаю, она скоро вернется и нечего бояться.
 Мэг вздохнула.
 – Когда вы сказали ему это?
 – Сегодня утром, мисс.
 – Разве мой дилижанс не был первым?
 – Так и есть, но молодой человек приехал верхом. Верхом! Мэг как будто ударили в лицо этой новостью.
 Ей такое даже не пришло в голову. Вот почему вчера он все время был на шаг впереди нее! Что ж, хорошо, по крайней мере, это означало, что он не следит за ней. В любом случае на этом последнем отрезке брайтонской дороги ей стоит помалкивать.
 – Выходит, эта девушка – ваша кузина? – удивлялась жена хозяина. – Чудеса да и только. Ну, если я что-нибудь узнаю, будьте уверены, я пошлю весточку туда, куда вы направляетесь дальше, мисс?
 – Да-да, я еду в… – Мэг умолкла. Что-то уж слишком много рвения в тоне женщины, слишком много волнения. – В Брайтон, – закончила она.
 Лучше ей не доверять никому. Кто может гарантировать, что цыган не пообещал этой добровольной помощнице плату за информацию?
 – Спасибо вам. По дороге я смогу получать информацию там, где делает остановки дилижанс, так что если вы узнаете что-нибудь и сможете послать мне весточку, я буду очень признательна.
 Мэг допила чай и, когда служащий объявил, что пора отправляться, поспешно села в дилижанс. Впереди ее ожидал долгий путь. Когда она найдет место, где дороги расходятся на восток и запад, она не сядет снова в брайтонский дилижанс. Есть перекресток, где пассажиры могут либо продолжить ехать в Брайтон, либо отправиться по дороге вдоль берега к Плимуту; именно там она и пересядет в другой дилижанс.
 Но что если ей так и не удастся выйти на след Рози ни в Плимуте, ни где-либо еще? Мэг вздохнула и, закрыв глаза, положила голову на спинку сиденья. Это будет означать, что она зря потратила время и деньги. Впрочем, ни то ни другое не понадобится, если ей придется снова жить с тетками.
 «Каменная ворона» была не такой опрятной, как «Старая фантазия» на противоположной стороне улицы, где останавливались дилижансы, и не так популярна своим меню, как «Роза и бык» неподалеку; зато в ней не было чересчур много народу, а это идеально подходило для целей Мэг. Чем меньше людей видели ее на этом перекрестке, тем лучше.
 Сняв комнату на втором этаже, она выглянула из окна и увидела, как брайтонский дилижанс покидает заполненный людьми двор «Старой фантазии». Следующий дилижанс отправлялся в Плимут на рассвете.
 Теперь ей оставалось только поужинать и переждать ночь, поэтому Мэг спустилась вниз, где в «Каменной вороне» имелись отдельный бар и небольшая столовая. Бар окутывали клубы дыма, в нем было шумно и полно мужчин. В столовой воздух казался более свежим, но она была наполовину пуста. Мэг сразу же поняла почему: куски ковра на полу протерлись до дыр, а огонь в закопченном очаге еле горел. Здесь она не встретила никого из дилижанса, и это ее вполне устраивало.
 Мэг села и стала ждать. Когда служанка подошла за заказом, она задала ей свой обычный вопрос.
 – Сбежавшая наследница? – Глаза женщины сразу заблестели.
 – Я не сказала, что наследница, – поморщилась Мэг, – но ее могли бы посчитать таковой. – Она вздохнула, смиряясь с неизбежным. – Полагаю, это сказал вам ее жених? Когда вы разговаривали с ним?
 Ее собеседница склонила голову набок и пригладила растрепанные волосы. Круглое лицо женщины блестело от беготни в бар, на кухню и обратно к столам. Мэг надеялась, что ее руки чище, чем фартук, хотя обслуживание здесь было дешевле, чем в двух других более популярных гостиницах, у этого достоинства имелась и оборотная сторона.
 – Не говорила я ни с каким женихом! – Служанка посмотрела на Мэг так, будто только сейчас увидела ее. Мэг тут же вскинула подбородок, надеясь, что вид оскорбленного достоинства возместит недостаток изящества в ее простой и скромной одежде.
 Должно быть, это подействовало, и на лице женщины снова появилось плохо скрываемое любопытство.
 – Так значит, жених тоже ищет ее? Наверное, тому, кто что-то знает, можно рассчитывать на вознаграждение?
 Надежда Мэг возросла.
 – Да, можно. Вы что-то слышали о ней?
 – Может, и слышала, у нас о многом болтают. Дайте-ка подумать. Я вернусь с вашим супом, и тогда – кто знает – возможно, я что-нибудь и разузнаю для вас.
 К тому времени, когда служанка возвратилась, Мэг уже чувствовала голод больше к новостям, чем к еде.
 – Ага, – тихо сказала женщина, ставя перед посетительницей тарелку с супом. – Я кое-что разведала. Не подумайте, что я нелюбезная, мисс, но сначала мне нужно посмотреть цвет вашей монеты, если вы понимаете, что я имею в виду. – Она подозрительно посмотрела на Мэг, словно сомневаясь, сможет ли она заплатить не то что за информацию, но хотя бы за свой ужин.
 – А не буду ли я дурой, показывая мои деньги до того, как что-то получу за них? – Мэг прищурилась. – По дороге сюда я уже потеряла порядочно, делая именно это, – добавила она самым высокомерным тоном. – Но теперь я, как вы бы сказали, стреляный воробей, спасибо. Я умею учиться на своих ошибках. Я плачу, когда убеждена, что есть за что платить. Вот так. Так что вы можете мне сказать?
 Мэг неподвижно ждала, надеясь, что служанка примет ее за эксцентричную богачку. Хотя у нее действительно имелись деньги, чтобы заплатить за информацию, но их было очень немного.
 Женщина нахмурилась, потом пожала плечами и, наклонившись, как будто собираясь переставить перед Мэг посуду, понизила голос:
 – Как только я переговорила с вами, то сразу услышала, как трое парней болтают о сбежавшей наследнице и все такое, а когда я подошла к ним и стала расспрашивать, они словно воды в рот набрали. Тогда я сказала, что вы предлагаете деньги, и, значит, вы можете спросить их сами. – Она выпрямилась.
 Мэг залезла в кошелек и достала монету, которую женщина тут же схватила и сунула в карман фартука.
 – Слушайте, – шепотом сказала она. – Сейчас мне надо работать. Я все передам и вернусь, когда они будут готовы встретиться с вами.
 Суп был пересоленный и водянистый, мясо, последовавшее за ним – жестким и жилистым, а серые куски, сопровождавшие его, возможно, являлись овощами до того, как их приготовили, но Мэг ничего не замечала. Если она узнает хотя бы примерно, где Рози, то покинет это мрачное место, как только встанет солнце, и продолжит погоню.
 Становилось поздно, столовая постепенно пустела, но Мэг, несмотря на усталость, и не думала уходить. Она должна была использовать шанс узнать хоть что-то о Розалинде.
 Когда в столовой больше никого не осталось, Мэг, вздохнув, все же собралась подняться наверх, но тут служанка появилась снова, и надежды Мэг ожили.
 – Ну вот, – сказала женщина, – идите теперь в бар. Те трое сидят в углу у окна. – Она поспешно отошла.
 Войдя бар, Мэг огляделась. Запах эля наполнял воздух, и без того тяжелый от табачного дыма. В комнате оставалось всего несколько мужчин, из которых трое сидели плечо к плечу за столом у окна.
 Мэг выпрямилась и направилась к ним.
 Подойдя к столу, она остановилась, чтобы набраться храбрости. Они были не похожи на людей, с которыми она привыкла общаться. Один из них, как видно, давно не мылся; его волосы космами свисали из-под поношенной шляпы, а прищуренные глаза смотрели угрюмо и оценивающе. Мужчина в середине выглядел немного почище, по крайней мере, его лицо было розового цвета, а одежда сидела на нем так, словно он пытался выглядеть франтом. Третий – толстый и явно тугодум, улыбнулся Мэг широкой беззубой улыбкой, в которой не было веселья.
 – Итак, джентльмены, – произнесла Мэг так спокойно, как только могла. – Мне сказали, что вы можете что-то сообщить о моей кузине. Она очень красивая блондинка, с голубыми глазами, молодая, одевается как леди. – Мэг вдруг умолкла, осознав, что ей противно описывать хорошенькую Розалинду этой отвратительной троице. И все же не только вопреки, но именно благодаря их виду она рассудила, что ее собеседники действительно могут обладать ценной информацией.
 – Она говорит пришепетывая, и это ни с чем нельзя спутать. У меня есть причины думать, что кузина едет по этой дороге. Я… я заплачу за любые сведения о ней, если они у вас есть.
 Мужчины многозначительно переглянулись, потом толстый заговорил:
 – Может, и есть, но надо сперва прикинуть. А что вы думаете? – Он оглянулся на собутыльников.
 – Ха! – фыркнул грязный. – Откуда нам знать, что она не хочет нас обдурить. Может, за дверью стоит ее мужик и хочет ограбить честных людей?
 Толстый захихикал.
 – Да, правильно, тут есть разные темные людишки, разве мы этого не знаем?
 – Но со мной никого нет, – быстро возразила Мэг. – Клянусь. Меня в самом деле разлучили с кузиной, и теперь я должна найти ее.
 – Ну ладно, мы скажем, – пухлый важно выпятил грудь. – Но только не здесь. Здесь кто угодно может подслушать. Хотите, чтобы мы пришли в вашу комнату?
 Мэг попятилась, потом замотала головой.
 – Боюсь, это было бы в высшей степени неприлично!
 Пухлый ухмыльнулся.
 – Да, правда. И где была моя голова? Мы не привыкли к манерам знати, как вы, мисс, так что просим прощения. Если не здесь и не там, то как насчет того, чтобы встретиться за гостиницей – там темно, тихо, и мы сможем услышать, если кто-то подойдет. Вы первой идите, а мы подойдем, как только увидим, что горизонт чист.
 Мэг медлила.
 – Чтоб мне провалиться! – воскликнул грязный. – Смотрите, она не хочет с нами даже разговаривать. Тогда зачем было приходить и беспокоить нас, а, мисси?
 – Да ладно, – толстяк улыбнулся. – Вы ведь хотите узнать о своей кузине, не так ли? Только мы не подставим свои шеи под веревку ни за какие деньги. Так что предлагаем компромисс, встретимся за гостиницей. То, что мы скажем вам, может разозлить кое-кого, а нам это не нужно. Понятно?
 Мэг кивнула, но не сдвинулась с места.
 – Ну, – пухлый демонстративно пожал плечами, – если вам наплевать на вашу кузину, пусть так и будет. Хотя, если бы это была моя женщина, я бы боялся чего-то ужасного, уж это точно.
 Мэг кивнула и медленно попятилась.
 – Ладно, – прошептала она. – Я буду там.
 Место за гостиницей оказалось куда темнее и тише, чем Мэг могла предположить; всего несколько часов назад тут сновали люди, а сейчас даже гостиницы на другой стороне улицы погрузились во мрак. Дилижансы прибыли рано; и путешественники уже улеглись спать.
 За гостиницей было тихо, как на кладбище. В «Каменной вороне» не тратили денег на то, чего не видно, и задний двор не был освещен фонарями; слабый свет шел только от рано взошедшего месяца.
 Мэг заметила очертания конюшни и почувствовала запах лошадей. Теперь ей оставалось только ждать, пока появится троица. У нее в кошельке было три увесистых монеты, по одной каждому, но ее удивляло, почему они не спросили ее, сколько денег она заплатит им.
 Внезапно от конюшни донеслось тихое, но отчетливое «Тс-с!». Взглянув туда, Мэг увидела три фигуры, стоящие у стены. Она вздрогнула и подавила желание поскорее убежать обратно в гостиницу. Они сказали, что знают что-то о Розалинде, и ей хотелось верить в это, но она отчего-то вдруг почувствовала сильную тревогу. Ей оставалось только надеяться, что в гостинице услышат, если она закричит.
 Заставив себя выпрямиться, Мэг пошла к ним.
 – Ну? – прошептала она. – Я здесь. Что вы можете мне сказать?
 Толстяк яростно замахал ей рукой.
 – Ближе, – прохрипел он. – Мы же не хотим разбудить кого-нибудь в конюшнях.
 Мэг сделала еще шаг.
 – Итак, я хочу знать все, что вам известно о моей кузине, – сказала она, сознавая, что слишком нервничает, чтобы говорить ясно, и вдруг еще яснее осознавая, что, наверное, совершила очень большую глупость.
 Мгновение спустя большая рука схватила ее сзади, другая рука зажала рот. Мэг боролась, кусалась и шипела, но едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы кричать. Брыкаться она тоже не могла, ее ноги крепко держал другой бандит.
 Ее молча и быстро затащили в темноту позади конюшни.
 – Ты был прав, – услышала она из-за спины голос чумазого; он ощупал ее и сильно сжал грудь. – Красивая и округлости во всех нужных местах. Я буду первым.
 – Черта с два! – возразил толстый яростным шепотом. – Чья это была идея, а?
 Мэг почувствовала, что холодеет, ноги ее стали ватными.
 Толстяк начал расстегивать штаны.
 – Я нашел ее, – сказал он. – Я и возьму ее первым.
 – Как бы не так, – прорычал тот, что был сзади. – Ты будешь последним. Сейчас моя очередь.
 – Нет, – выдохнул толстый здоровяк, жадно глядя на Мэг. – На этот раз первым буду я.
 – Да пошел ты! – огрызнулся толстяк хриплым шепотом. – Я организовал игру, мне и составлять правила. Она будет сначала моей, а потом вы двое можете решить, кто следующий. Делайте свое дело быстро, а потом бросьте ее. Сразу же после того, как мы возьмем ее кошелек, все исчезаем. Понятно?
 На мгновение наступила угрюмая тишина.
 Мэг чувствовала горячие слезы на своих щеках и холодный стыд в душе, но все еще пыталась вырваться. Она не была крупной женщиной, но считала себя довольно сильной и была потрясена, обнаружив, что не может даже пошевелиться. Никогда раньше Мэг не проверяла свою силу на взрослом мужчине, и теперь ей показалось, будто она попала в тиски.
 Мужчина сзади налег на нее сильнее, и она спиной почувствовала его возрастающее возбуждение. В первый раз в жизни она поняла, что такое быть совершенно бессильной: ни убежать, ни позвать на помощь. У нее не было даже сил хоть немного высвободиться, и все происходящее казалось ей тяжелым сном.
 Мэг в ужасе смотрела, как толстяк с улыбкой приближается к ней. Вот он остановился, глядя через ее плечо…
 Неожиданно тяжелая рука оставила ее рот, сокрушительное давление прекратилось, и Мэг почувствовала, что снова свободна. Она неловко шагнула вперед, потом выпрямилась и бросилась прочь, лихорадочно ища место, где спрятаться, боясь, что это всего лишь новая игра. Однако когда она рискнула оглянуться, то увидела, что мужчина, только что державший ее, пошатнулся, и хотя рот толстяка был открыт, он не произносил ни звука. В тот же момент мощный удар кулака сбил его с ног.
 Самый толстый из несостоявшихся насильников некоторое время ошеломленно озирал происходящее, а затем стряхнул с себя удивление и неуклюже двинулся вперед; однако обидчик его товарища не мешкая бросился на него, нагнув голову, и ударил в живот, а затем стал наносить удары руками, не останавливаясь, пока противник не рухнул на землю. После чего третий член шайки поднял руки вверх, словно заранее признавая свое поражение.
 В гостиничном дворе снова стало тихо, если не считать всхлипов Мэг и тяжелого дыхания ее спасителя, который, уперев руки в бока, молча смотрел на нее.
 И тут Мэг словно что-то подбросило – она открыла рот, собираясь закричать…
 – Господи, женщина, у тебя что, совсем нет ума? – раздраженно спросил цыган и шагнул к ней.




 Глава 4


  –  Прекратите убеждать меня, что такое могло случиться с кем угодно, – оборвал Даффид сбивчивые объяснения Мэг. – У кого еще могло хватить глупости встретиться одной под дождем в темноте с тремя насильниками? Разумеется, ни у кого. А теперь идите внутрь, я поговорю с вами позже, мне нужно закончить с этими красавчиками. – Он ткнул одного из лежащих в ребра носком сапога.
 – Что вы собираетесь делать с ними? – нервно спросила Мэг, делая крошечный шаг назад. Потрясение от того, что это именно цыган, мистер Даффи, пришел ей на помощь, еще не прошло, и она боялась, что он как-то связан с мерзкой троицей.
 Даффид поднял бровь.
 – Странный вопрос. Может, вы считаете, что они мои подручные, и я заставляю их похищать женщин, чтобы потом изуродовать их мерзкие физиономии, а женщину забрать себе? Как бы не так! Мне нравится комфорт, я беру женщин в их кроватях, а не на заднем дворе.
 Вздрогнув, Мэг сделала еще шаг назад.
 – Убирайтесь, – неожиданно грубо произнес Даффид. – Вы мне не нужны. Видите ли, я просто не люблю насильников. Вы их больше не увидите, и это все, что вам нужно знать. Ну? – зло прикрикнул он. – Нечего здесь стоять.
 Мэг сжала руки.
 – Мне нужно поговорить с вами.
 – Хорошо, но не сейчас. Уходите!
 Мэг со всех ног бросилась прочь. Вбежав в гостиницу и промчавшись вверх по лестнице, она ворвалась в свою комнату, заперла дверь и рухнула на кровать. Однако уже через мгновение она, уняв дрожь, встала, зажгла лампу и, сев в кресло, стала думать, что ей делать дальше.
 Ночь подходила к концу, и Мэг почувствовала, что замерзла. Вокруг стояла мертвая тишина, и в первый раз Мэг начала думать, что, пожалуй, ей надо возвращаться обратно. Утром она тихонько спустится по лестнице и сядет на первый дилижанс все равно в каком направлении; приняв, наконец, такое решение, Мэг в первый раз за долгое время смогла дышать спокойно.
 Стук в окно заставил ее вскочить на ноги и броситься к двери, но она тут же замерла, подумав, что, возможно, кто-то бросает камушки в ее окно именно для того, чтобы она вышла из гостиницы. Мэг принялась лихорадочно оглядывать комнату, но не увидела никакого подходящего оружия, чтобы защитить себя. В убогой комнатушке не было даже камина, а значит, и кочерги, которой можно воспользоваться в случае крайней опасности.
 Неожиданно Мэг подумала о единственном возможном смертельном оружии, имеющемся в ее распоряжении, и схватила его, а потом стала осторожно отходить, пока не уперлась спиной в дверь. Подняв свое оружие, она смотрела на окно, учащенно дыша, ожидая неизбежного, каким бы оно ни оказалось.
 Неожиданно ставни распахнулись, и темная фигура проскользнула внутрь.
 – Это для меня? – насмешливо спросил Даффид, показывая на тяжелый ночной горшок, который Мэг держала над головой. – Что ж, спасибо, вы очень заботливы.
 – Почему вы не вошли через дверь? – Мэг все еще держала горшок над головой.
 – Неужели после всего, что произошло, вы впустили бы меня, если бы я постучал? – любезно поинтересовался он.
 – Если бы вы сказали, кто стучит…
 – Правильно. И тогда бы весь свет узнал, что к вам в комнату пришел мужчина. – Даффид склонил голову набок. – Или вы хотели именно этого?
 – Нет, – ответила она. – Конечно же, нет.
 – Ну, так поставьте это, – заметил он, глазами показывая на ночной горшок. – Если он выскользнет, у вас голова долго будет раскалываться от боли.
 Мэг неохотно подчинилась.
 – А теперь садитесь, – приказал Даффид, – и давайте поговорим. Прежде всего хочу сообщить, что вам ничто не грозит.
 Мэг по-прежнему не двигалась, и Даффид с досадой вздохнул.
 – Обещаю, – тихо произнес он. – Я не причиню вам зла.
 На этот раз она поверила ему. Все закончилось. Она в безопасности. Он не нападал на нее, а спас от бандитов.
 Мэг издала странный звук, похожий на приглушенный всхлип, и посмотрела ему в глаза в первый раз с того момента, как Даффид появился в ее комнате.
 – Спасибо, – сказала она. – Кажется, до сих пор я так и не поблагодарила вас…
 – Пожалуйста, – серьезно ответил он. – Ну а теперь, может быть, вы все-таки присядете?
 Мэг подошла к креслу и села, аккуратно расправив юбки.
 – Итак, – начал Даффид, – не пора ли сказать мне настоящую причину, по которой вы охотитесь за наследницей?
 Мэг сделала глубокий вдох.
 – Сперва я хотела бы знать, что случилось с теми тремя мужчинами.
 – А, эти. Не беспокойтесь. Они ушли. То есть не просто ушли, – быстро добавил он, увидев, как расширились ее глаза, – а под надежной охраной, если можно так выразиться.
 – Вы имеете в виду полицию?
 Он рассмеялся.
 – Разумеется, нет. Просто у меня есть друзья, которые позаботятся об этих мерзавцах.
 – Они точно не вернутся?
 – Никогда. Их отправят к тем, кто по достоинству оценит их общество и щедро раскошелится за это. Видите ли, я слышал об этой троице задолго до того, как встретился с ними: подонки нападали на людей по всей брайтонской дороге. За них назначено вознаграждение, и почта его величества, без сомнения, заинтересуется ими. – Он, прищурившись, посмотрел на Мэг. – Ну а теперь, какого черта вы гонитесь за девчонкой? И почему были настолько глупы, что отправились на встречу с этими мерзавцами одна, да еще ночью? Или вы действительно настолько невинны, как хотите казаться?
 – Я встретилась с ними потому, что была дурой, – печально сказала Мэг, опуская глаза. – А еще та служанка. Неужели она в сговоре с ними?
 – Она в сговоре со всеми, у кого есть деньги в карманах. Забудьте о ней и рассказывайте.
 – Но я ведь уже говорила вам, что являюсь компаньонкой Розалинды, вернее, была ею. Когда Розалинда исчезла, ее родные обвинили меня в том, что я плохо присматривала за ней. Главный детектив, мистер Мерчисон, предложил мне на время уехать, якобы для того, чтобы хотя бы на время защитить меня. – Мэг вскинула руку. – Знаю, знаю, скорее всего, он хотел послать за мной людей и посмотреть, куда я отправлюсь. Но я меняла экипажи, и, кажется, мне удалось одурачить всех его ищеек, так что в конце концов, он потерял мой след.
 – А теперь объясните, зачем вам все это? – В голосе Даффида прозвучал неподдельный интерес.
 – Если бы вас обвинили, пусть и не напрямую, в сообщничестве со сбежавшей наследницей, – возмутилась Мэг, – как бы, интересно, поступили вы?
 Он рассмеялся.
 – Я не делал бы ничего из того, что вы уже успели сделать. Правда, я тоже не люблю сыщиков, но тем не менее, все же встречал пару достаточно порядочных. Кстати, Мерчисон один из них.
 Мэг пристально посмотрела на него.
 – Так вы его знаете?
 – Да. – Даффид отошел от окна и стал ходить взад и вперед по маленькой комнате. – Итак, куда же она поехала?
 Мэг помедлила с ответом.
 – Я еще не знаю, каков ваш интерес в этом деле, сэр. Вы назвали себя цыганом, но выглядите совсем не как цыган. По вашим словам, вас попросили найти ее, но как я могу вам доверять?
 Даффид перестал ходить и склонил голову набок, а затем Мэг увидела, как в предрассветных сумерках блеснули его зубы.
 – А разве у вас есть выбор? – Он подождал, пока она освоит эту мысль, и затем добавил: – Я уже объяснял вам, что ищу ее по просьбе крестной матери, чтобы вернуть домой. Это все. Ну, так куда, по-вашему, она убежала?
 Мэг почувствовала, что не может больше сопротивляться.
 – Я думаю, она поехала в Плимут; по крайней мере это место, на котором она держала палец, когда рассматривала карту.
 Внезапно Даффид запрокинул голову и расхохотался.
 – Послушайте, мисс Маргарет, я уже и так знаю это. Неужели вы рисковали своей хорошенькой шейкой, имея только эти сведения? Вам не кажется, что это глупо? – Даффид неодобрительно покачал головой. – Впрочем, кое-что вы действительно можете; я ехал за вами всю дорогу и видел, как вы избавились от сыщиков, посланных Мерчисоном. Браво! Думаю, ваша Розалинда сейчас на пути в Плимут; если не ошибаюсь, я напал на ее след, так что вы можете спокойно ехать домой или возвратиться к барону. Короче, уезжайте и оставьте это дело, пока не причинили себе еще какой-нибудь вред.
 – Ну, уж нет! – Мэг гордо вздернула подбородок. – Не найдя Рози, я не смогу доказать свою невиновность и стать свободной или найти работу в другом месте и устроить свою жизнь. Что толку, если я просто уеду и буду ждать, чем все закончится? – Она выпрямилась, словно хотела сделаться выше ростом. – Не лучше ли нам заключить сделку?
 Даффид с нескрываемым удивлением посмотрел на нее.
 – Да-да. – Мэг кивнула. – Я могу быть очень полезной для вас. Я знаю одну вещь, которой вы не знаете, а именно то, как она выглядит. – Она победно взглянула на собеседника.
 Даффид нехотя улыбнулся.
 – Да, верно, но что с того? У меня есть ее описание, однако, если у этой дамочки есть мозги, она больше так не выглядит, зато я знаю другие вещи о ней и о ее спутнике. Сомневаюсь, чтобы ее похитили и что она жаждет сбежать от него, хотя мне говорили именно так. Поверьте, я иду за ней по пятам.
 – И все равно я могу облегчить вам работу, – настаивала Мэг.
 – Послушайте, красавица, – Даффид покачал головой, – теперь я понимаю вашу заинтересованность, но вы не можете ехать со мной, это долгая дорога, и впереди меня подстерегает еще много опасностей. К тому же один я могу спать в телегах и сараях, даже на свежем воздухе под кустами. В моих планах нет места для женщины.
 – Нет? Ну, так найдите для меня это место. – Глаза Мэг сверкнули. – Я буду для вас очень полезной, вот увидите.
 – Ах, вот оно что… – задумчиво произнес он. – Кажется, я не сразу понял. На кровати? Или прямо тут, на полу? У меня мало времени, так что мы должны сделать это по-быстрому.
 Некоторое время Мэг не отрываясь смотрела на него, затем опустила глаза.
 – Я не это имела в виду.
 Он рассмеялся.
 – Ну вот, я тоже так подумал. Вы просто сама чопорность, а это совсем не в моем вкусе. Но как еще, по-вашему, я могу использовать женщину в поездке?
 Мэг постаралась успокоиться.
 – Сегодня вечером я, может быть, и сделала ошибку, – тихо сказала она. – Но я не тупица. Есть места, куда я могу войти, а вы нет, и есть вопросы, которые могу задать я, но не можете задавать вы.
 – Положим, тут вы правы, – Даффид кивнул, – но я все равно не хочу, чтобы со мной была женщина. Послушайте, мисс Маргарет, как бы вы ни старались, я считаю вас скорее якорем, чем парусом, а мне нужно передвигаться легко и быстро, постоянно меняя направление и не отчитываясь ни перед кем. Если вас застанут путешествующей вместе со мной, меня либо арестуют, либо толпа ваших родственников набросится на меня, требуя мою жизнь в качестве расплаты. Путешествовать вместе с незамужней женщиной – преступление, караемое в этой стране женитьбой. Если бы я был только цыганом, все было бы не так плохо, но я наполовину респектабельный человек, и поэтому всегда существует возможность, что ваша семья сочтет меня вполне пригодным для брака, а это пугает меня даже больше, чем смерть.
 – Что за чепуха! – Мэг в раздражении топнула ногой. – Если хотите знать, моей семье на меня наплевать… – Ее голос прервался. Мэг даже себе не могла честно сказать, что подумают тетки, если обнаружат ее в обществе цыгана или любого другого мужчины. Скорее всего, они посчитают ее шлюхой, даже не спрашивая доказательств.
 – Искренне сочувствую вам, – Даффид для приличия вздохнул, – но при этом по-прежнему не хочу, чтобы любая неприятность, происшедшая с вами, оказалась на моей совести. Послушайте меня и уезжайте, потому что я уже все решил. Для меня вы будете обузой и ответственностью, а я не нуждаюсь ни в том, ни в другом.
 – Вы не можете быть так уверены в себе, – воскликнула Мэг, но, уже произнося это, она знала, что он может. Не зря же он стоит тут и улыбается – стройный, молодой, привлекательный, ловкий, хорошо сложенный и хорошо одетый. В отличие от нее он был сильным, независимым, свободным, и за это она ненавидела его.
 – Понимаю. – Мэг заморгала, чтобы остановить слезы. – Тогда мы больше не увидимся, мистер Даффи. Я не могу заставить вас передумать, тем более что мои слова мало что для вас значат, не так ли? И все равно благодарю вас. Не думайте, что я не понимаю, от чего вы спасли меня сегодня вечером. Если я когда-нибудь смогу отплатить вам, пожалуйста, дайте мне знать. И не смейтесь надо мной, пожалуйста.
 – Что вы, у меня и в мыслях не было ничего подобного…
 Она кивнула.
 – Хорошо, потому что в жизни бывают странные повороты. Никогда не знаешь, что ждет впереди. Если вы пошлете записку барону Осборну, он передаст ее мне, где бы я ни была. А теперь, с вашего позволения, я хотела бы остаться одна.
 Даффид нахмурился. Некоторое время он просто стоял и молчал. Мэг ждала. В конце концов, он пожал плечами и поклонился, а потом, так и не сказав ни слова, исчез в окне.
 Рассвет был холодным, ярким и прекрасным. Даффид уже успел позавтракать, поболтать со слугами и сообщить хозяину о его служанке и о том, как дешево можно купить ее лояльность. Потом он пошел в «Старую фантазию», задержался в тамошнем баре и видел, как прибыли и уехали четыре дилижанса. Наблюдая, как «Брайтон Бикон» забирает мисс Маргарет Шоу, он не выходил из тени до тех пор, пока дилижанс не выехал на дорогу и не скрылся в дорожной пыли.
 Только тогда Даффид позволил себе почувствовать легкое сожаление. Все же она была хорошенькой штучкой, хотя, на его вкус, слишком чопорной. Если бы она освободила волосы, а заодно и свои манеры, оделась по-другому и побольше улыбалась, он готов был держать пари, что ей вслед обернулся бы не один ценитель красоты. У нее были густые и мягкие волосы, ее рот словно создан для смеха, а сама она образованна и умна. К несчастью, она плохо разбиралась в незнакомцах, была доверчива как ребенок и ранима как открытая устрица. Все же ей лучше держаться подальше от всего этого, а заодно и от него.
 Правда состояла в том, что ему нравились женщины с чистыми, сладко пахнущими волосами, чистой кожей, красивой фигурой и искренней улыбкой на нежных, соблазнительных губах. К тому же Даффид искренне любил поспорить с достойным противником, а мисс Маргарет Шоу, несомненно, готова принять его вызов.
 Увы, в данном случае он ничего не мог поделать. Она замедлила бы его продвижение, отвлекая его от основной задачи: поскорее добраться до Плимута, сделав в пути всего несколько остановок, и найти беглянку. После этого он бросит свой успех в лицо матери и уйдет, не дав ей даже возможности сказать «спасибо» – так он оплатит долг, которого не делал. Родившая его самка, наконец поймет, что когда-то выбросила нечто гораздо более ценное, чем могла думать. А потом он всю оставшуюся жизнь будет игнорировать ее точно так же, как она до этого игнорировала его.
 И он, несомненно, преуспеет в жизни, как только узнает, что это такое.




 Глава 5


 Даффид прибыл в гостиницу в сумерках, усталый, но довольный собой. Наконец-то он мог позволить себе настоящий ночной отдых. Теперь он был уверен, что сбежавшая наследница всего в нескольких днях пути от него и она находится в хорошей форме, по крайней мере, так ему сказали.
 Мисс Розалинда Осборн путешествовала в компании джентльмена, с которым прекрасно проводила время. Все, кто видел их, подтверждали, что она постоянно хихикала, а мужчина грубо хохотал и по дороге к побережью они оставляли за собой шлейф веселья. Это одновременно успокаивало и раздражало Даффида, потому что подтверждало главное: девушка сбежала по своей воле и вовсе не была жертвой. Разумеется, существовало много способов, с помощью которых злодей мог подчинить захваченную им жертву, но Даффид никогда не слышал, чтобы кто-то мог заставить свою пленницу непрерывно веселиться. Судя по всему, эти двое устроили из своего побега увлекательную игру, используя для этого парики и костюмы. Иногда наследницу видели блондинкой, иногда брюнеткой, ее волосы могли быть прямыми, или вьющимися, или даже превращаться в ярко-рыжие кудри. Цвет волос ее спутника менялся столь же часто, так же как и его шляпы, но Рози всегда оставалась очаровательной и милой и всегда шепелявила, благодаря за оказанные услуги торговцев, горничных, конюхов и владельцев гостиниц, которые с неподдельным удовольствием обслуживали ее. Спутник Рози всегда смотрел на нее с любовью и держал за руку явно не для того, чтобы предотвратить побег, напротив, все утверждали, что она выглядела так, будто ничуть не хочет разлучаться с ним.
 Разумеется, вспыльчивого жениха, потерявшего Рози, всегда видели скачущим вслед за ними, и каждый раз он упускал их на какие-то минуты, проклиная всё и вся, когда узнавал, что они уже уехали. По крайней мере так рассказывали Даффиду, но на половину того, что слышал, он не обращал внимания. Некоторые за деньги готовы сказать что угодно, а он и так уже много их потратил в гостиницах и в конюшнях, на постоялых дворах, в тавернах и магазинах. Зато люди в полях и на дорогах были куда осторожнее в словах, и им он охотно верил.
 Оставив лошадь в конюшне, Даффид взял сумки и пошел в «Сороку-воровку», стоявшую на другой стороне улицы. Спросив комнату, он поднялся наверх и осмотрел ее. Комната оказалась маленькой, но достаточно удобной, с окном, выходящим на улицу, через которое можно было легко видеть, кто приходит и проезжает по дороге.
 Умывшись, Даффид счистил дорожную пыль с одежды и сапог и спустился вниз.
 В баре было сумрачно, но не грязно и полно местных мужчин. Увидев Даффида, хозяин гостиницы поспешно подошел к нему.
 – Мы приготовили для вас столик в отдельной гостиной, – услужливо сказал он.
 – Ничего, я пока побуду здесь. – Даффид улыбнулся. – Мне слишком долго пришлось быть наедине с собой.
 – Как пожелаете. – Хозяин провел Даффида к столу, и он сразу почувствовал запах жареного мяса и пирога. Оно и не мудрено: все, что угодно, покажется вкусным после еды у походного костра.
 – Суп, утка, рагу и бутылка нашего лучшего кларета. – Служанка, улыбнувшись, продемонстрировала Даффиду ямочку на щеке и еще одну, более интимную, когда наклонилась перед ним, чтобы поправить скатерть. – Что-нибудь еще?
 – Можно вопрос?
 Ее глаза загорелись.
 – Я ищу девушку.
 Улыбка его собеседницы померкла, и все же она была готова заговорить, но он поднял руку.
 – Это грустная история. Моя невеста сбежала в ночь перед нашей свадьбой.
 Служанка охнула.
 – Да, вот так. Мне нужно бы оставить ее в покое и забыть, но я не смог и вот теперь ищу ее. Думаю, она направляется к побережью, собираясь покинуть Англию, пока не начались осенние шторма. – Даффид вздохнул. – Вместе с ней путешествует мужчина; возможно, это мой лучший друг, Джордж… – Он пожал плечами. – Я должен их найти. Речь идет о блондинке с голубыми глазами, которая, возможно, носит парики, чтобы сбить преследователей со следа, и слегка шепелявит, когда говорит. Ну, так как, вы видели ее?
 – Ох! – Служанка прижала руки к груди. – Как все это ужасно! Если бы мне хоть что-то было известно, я бы все вам рассказала, но я ничего не знаю. Если хотите, я поспрашиваю в гостинице: такому прекрасному джентльмену нельзя не помочь!
 Даффид принял рассеянный вид, слушая ее намеки на то, что некая добрая девушка всегда рада вылечить его разбитое сердце.
 – Сейчас я принесу ваш ужин, – сказала служанка, – а заодно я разузнаю все, что смогу.
 Когда она ушла, Даффид откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Славная служанка, сама доброта, но он предпочтет получить большую теплую постель наверху в свое единоличное распоряжение. А там…
 Внезапно он осознал, что перед его столом стоят шестеро мужчин и в упор смотрят на него. Его мускулы невольно напряглись. Это были суровые мужчины с обветренными лицами, явно привыкшие работать руками, а не головой.
 Даффид медленно поднялся на ноги. Он прекрасно понимал, что находится в крайне невыгодном положении: в незнакомом месте, без друзей, которые прикрыли бы его с тыла.
 Стоявшие перед ним люди явно не желали ему ничего хорошего.
 – Эй, ты! – процедил один из них. – Вырядился как рождественская елка! Сам-то ты всего лишь грязный цыган, это любому видно.
 Даффид замер. Он был одет для путешествия, ни хорошо, ни плохо, потому что в дороге ему приходилось разговаривать с разными людьми, но этим он определенно представлялся богачом. Никто не может работать грузчиком или пахать землю в идеально сидящем сюртуке, бриджах и хороших сапогах.
 – Черные волосы, черная кожа и такое же сердце, – произнес другой парень, пристально глядя на него. – Мне казалось, что так их не пускают в приличные места. Должно быть, старый Томас выжил из ума, раз пустил его сюда…
 – Томаса ослепило золото. Дела в «Сороке» идут не слишком хорошо.
 – Их видели в лесу, – добавил мужчина с обветренным лицом. – Мы собирались завтра пойти посмотреть, там ли они еще, это сэкономит нам время. Цыган, – произнес он, пристально глядя на Даффида, – скажи нам, где девочка, и мы отпустим тебя – может быть.
 Сохраняя бесстрастное выражение на лице, Даффид лихорадочно думал. Может, кто-то сказал этим увальням, что именно он похитил дочь Осборнов? Чопорная мисс, которую он встретил вчера, тоже так думала. Что ж, если так, то ему достаточно назвать им несколько громких имен, чтобы они могли проверить его историю. Вот только эти люди не были похожи на тех, кто стал бы что-то проверять. Он уже встречал таких раньше, слишком много раз и в слишком многих местах. Они хотят правосудия и наказания, и им все равно, в какой последовательности.
 Даффид быстро прикинул свои возможности. У него при себе два ножа и пистолет, и он ловко владеет ими; зато их полдюжины против одного.
 В конце концов, он решил положиться на удачу и торопливо произнес про себя молитву.
 – Девушка? – спокойно произнес он. – Я просто спрашивал о ней. Я уже проехал в поисках по всей брайтонской дороге. Она сбежала, и теперь я пытаюсь ее вернуть…
 Ответом ему была такая мертвая тишина, что сердце Даффида учащенно забилось.
 – Ага, – произнес первый с кривой улыбкой. – Так ты что, гоняешься за шестилетней, да? Возможно, грязному цыгану и это нипочем. Все вы, грязные собаки, только и думаете только о том, как бы украсть ребенка. – Он сплюнул. – Ничего, больше тебе не удастся никого украсть. Думаю, лучше вздернуть его прямо сейчас. – Мужчина обернулся к остальным. – А прежде он нам все расскажет.
 Глаза Даффида расширились, и он сделал движение рукой, но было слишком поздно: кто-то как клещами схватил его еще до того, как он успел дотянуться до рукоятки пистолета. Потом его схватили сзади за шею, так что он не мог даже кричать.
 – Ну вот, теперь порядок! – победно воскликнул один из нападавших. – Отведем его к старому дубу. Он был хорош для изменников еще во времена доброго короля Карла, сойдет и для этого.
 – Но мы должны сначала узнать о девочке, – возразил другой.
 – Узнаем. Когда мы вздернем и опустим его несколько раз, он сам все расскажет. Главное – не придушить этого молодчика раньше времени.
 Они попытались протащить Даффида в дверь, держа вчетвером за руки и за ноги, но у пленника осталось достаточно ярости, чтобы сопротивляться. Тогда мужчины подняли его и понесли как бревно, головой вперед, как будто это был таран, которым они собирались пробить ворота неприятеля.
 Кровь стучала в ушах Даффида, дышать становилось все труднее. Он вдруг понял, что, несмотря на все неминуемые смерти, которых ему удалось избежать, на этот раз, хоть это и невероятно, он, скорее всего умрет. Даффид пережил побои и тюрьмы, был приговорен к смерти и вместо повешения отправлен на другой конец мира, чтобы умереть медленно, но столь же неминуемо. Его много раз оставляли умирать, и все же он каждый раз возвращался к жизни. Он был бойцом, уличной крысой, хитрой, ловкой и проворной, и только это позволило ему дожить до своего теперешнего возраста.
 Прежде ему удавалось обманывать смерть на каждом повороте, и вот теперь дома, в Англии, когда он стал, наконец богатым и свободным, удача, похоже, отвернулась от него. Он умрет без суда и следствия в руках разозленных крестьян из-за нелепой ошибки. Какая ирония, подумал Даффид, и как это несправедливо. Но, в конце концов, такова его жизнь и таким будет его конец.
 Перевернутый мир промелькнул перед его глазами, и потом он переместился в темноту и почувствовал ночной ветерок на лице. Теперь ему оставалось лишь храбро встретить смерть и надеяться, что не придется слишком долго дергаться на веревке и задыхаться слишком медленно, как это случилось с очень многими храбрыми парнями, болтавшимися на виселице в Тайберне.
 Неожиданно Даффида слегка подбросили, чтобы перевернуть, и теперь он мог видеть только звездное небо, как вдруг…
 – Подождите! – отчаянно прокричал женский голос.
 Мужчины остановились.
 – Что вы делаете с моим мужем? О, мой любимый, мой дорогой! Негодяи, немедленно отпустите его!
 Мужчины в недоумении остановились.
 – Послушайте, мэм, – сказал один из добровольных мстителей за смерть девочки, – видите ли, этот цыган…
 – Отпустите, я сказала! – приказал голос. – Что вы себе позволяете? Я ухожу на минуту, только чтобы вздремнуть, а в это время вы похищаете его! Куда вы тащите его? Почему? Разве это не Англия? Где закон? Я передам вас в руки полиции, негодяи!
 Даффид почувствовал, как его опустили на землю, а мгновение спустя он уже был освобожден. И в тот же миг какая-то женщина бросилась ему на грудь, а нежные руки обхватили его голову.
 Подняв глаза, Даффид увидел мисс Маргарет Шоу во всей прелести ее ярости: она сердито смотрела на мужчин, сгрудившихся вокруг них, и, кажется, собиралась продолжить свой допрос.
 – Я желаю знать причину всего этого! – безапелляционно заявила она.
 – Ну, понимаете, мы подумали… – пробормотал один из мужчин.
 – Да, мэм, этот ваш муж, – присоединился другой, – он расспрашивал о девочке, а у нас тут, видите ли, как раз пропала девочка… Мы искали ее везде, пока не увидели цыганский табор… А этот человек выглядит как цыган… прошу прощения, мэм. Я хочу сказать, что у него такая кожа, и волосы, и все остальное.
 – Цыган? – взвизгнула Мэг. – Где это вы видели цыгана с такими глазами? Синие, как прекрасные английские колокольчики, такие же как у его матушки. – Ее голос мгновенно смягчился. – Его дед был консулом в Испании, где и встретил свою будущую жену. Впрочем, у меня нет времени на то, чтобы просвещать вас. Где полиция? Я сделаю так, что всех вас закуют в кандалы! И не вздумайте поднять руку на меня. – Она погрозила им пальцем: – Мои родители знают, куда мы поехали, и будьте уверены – если с нами что-то случится, об этом узнает его величество! Подумать только, мы всего лишь поехали в путешествие, и вот чем это обернулось!
 Лежа на спине, Даффид старался восстановить дыхание. Несмотря на потрясение, он не мог не оценить драматические способности своей спасительницы.
 – Ну? – Мэг подбоченилась. – Неужели никто из вас не поможет моему супругу подняться? Не завидую вам, если вы хоть как-то повредили ему, – зло произнесла она.
 Мужчины бросились поднимать Даффида. Один из них поспешно стал отряхивать его сюртук, другой неловко похлопал недавнего пленника по плечу. Тут же откуда-то появилась шляпа Даффида, которую он оставил в гостинице.
 – Надеюсь, ты в порядке, мой дорогой? – спросила Мэг с такой заботой, что Даффид уже готов был поверить каждому ее слову.
 – В общем, да, – ответил он с деланным спокойствием. – Спасибо, дорогая. – Почтительно взяв руку Мэг, он поднес ее к губам.
 И тут Мэг неожиданно покраснела и отвернулась. Даффиду оставалось только надеяться на скрывавшую их темноту – ведь никто бы не поверил, что любимая жена может покраснеть от такого пустяка. Все же краем глаза он заметил, что ее робость и его жест произвели впечатление на неотесанных крестьян: только человек знатного происхождения мог поблагодарить женщину таким легкомысленным способом.
 – Полагаю, однако, – продолжил он, изображая заботливого супруга, – что нам не следует оставаться здесь на ночь.
 Хозяин гостиницы, выбежавший на шум, проворно пробрался сквозь толпу.
 – О, сэр, – воскликнул он, низко кланяясь. – Пожалуйста, останьтесь и позвольте все вам возместить. Я не знал, что вы с дамой, поскольку вы приехали порознь, иначе непременно дал бы вам лучшую комнату. Теперь я это сделаю! – вдохновенно добавил он. – Причем совершенно бесплатно! Люди не должны думать, что мы живем тут, как дикари. У «Сороки» приличная репутация. Раньше у нас всегда останавливались люди из самого высшего света. Пожалуйста, позвольте нам доказать нашу преданность и не бойтесь, что вас еще раз побеспокоят! Если эти болваны снова приблизятся к вам хотя бы на дюйм, я сам пристрелю их, клянусь здоровьем матери!
 Неожиданно вперед вышла уже знакомая Даффиду служанка и пристально посмотрела на него.
 – А как же ваша невеста? – спросила она. – Я хочу сказать, вы говорили, что разыскиваете свою невесту, блондинку, которая шепелявит. И если так, то кто эта леди?
 Толпа замерла в молчании, а Мэг повернулась к Даффиду, и в ее глазах снова появился страх.
 – Ну, это, – небрежно произнес Даффид. – Видите ли, моя дорогая, если бы я спрашивал вас о своей сестре, вы вряд ли бы согласились помочь мне. Вы могли бы подумать, что я преследую сестру, чтобы заставить ее выйти замуж против ее воли; такое, как я слышал, она говорит всем на дороге, чтобы я не мог найти ее. Говоря по правде, она богатая молодая девушка, одураченная очень плохим человеком, который хочет завладеть ее состоянием, но гораздо легче сказать, что она моя возлюбленная, и получить ответы, чем сказать, что она моя родственница, и побудить людей встать на ее сторону. Женщины мягкосердечны, а братьев можно изобразить злодеями. Думаю, в этом вы не можете со мной не согласиться.
 Девушка, улыбнувшись, кивнула.
 – Ну а эта леди, – продолжал Даффид, – помогает мне в моих поисках, и поскольку есть вопросы, которые может задать только женщина, до наступления ночи она едет впереди меня, рассказывая всем, что моя сестра – ее кузина.
 Люди закивали головами, послышались смешки. Мужчины, только что так решительно напавшие на Даффида, начали отступать.
 Повернув голову, Даффид приблизил губы к уху Мэг как будто для поцелуя и, почувствовав, как она напряглась, быстро прошептал:
 – Нам придется остаться здесь хотя бы на ночь; сейчас уже слишком поздно ехать в другое место.
 Мэг с трудом сглотнула, потом кивнула.
 – К тому же нам непременно нужно поговорить, – прошептала она.
 – О, не сомневайтесь. – Даффид усмехнулся. – Времени для этого у нас теперь будет сколько угодно!
 Комната, в которую их привели, по стандартам «Сороки» была просто роскошной – большая, с зажженным камином, двумя креслами, столом, гардеробом и огромной кроватью. Даффид подумал, что простыни на постели, наверное, еще теплые; он не сомневался, что кого-то попросту вышвырнули вон, чтобы разместить здесь его и Маргарет Шоу. Его спокойствие перед лицом неминуемой опасности и театральное искусство Мэг окончательно убедили хозяина гостиницы, что они подлинные аристократы, а ведь аристократы известны своими странными привычками и безумными выходками. В любом случае им следует предоставить все самое лучшее, что имеется у него в гостинице.
 Мужчины, только что едва не повесившие Даффида, по очереди униженно извинились перед ним и исчезли в ночи, а хозяин гостиницы кланялся так, что напоминал китайского мандарина. Слуги носились сломя голову, чтобы поскорее исполнить желание гостей, но единственное, чего они хотели сейчас, так это чтобы поскорее прошла ночь.
 Даффид насмешливо посмотрел на свою новообретенную помощницу, которая нервно расхаживала по комнате.
 – Это совершенно невозможно, – бормотала она.
 – Еще как возможно. – Он прислонился спиной к стене. – Вот что я вам скажу: бросьте мне покрывало, чтобы я смог спать на полу. Вы будете в полной безопасности, как монашка, и я даже не прикоснусь к вам, если, конечно, вы сами этого не захотите.
 Мэг остановилась и зло уставилась на него.
 – Нет-нет, ничего такого. – Он комически вскинул руки. – Просто попытка пошутить. У нас был трудный вечер, так что получилось не очень смешно, но вы должны меня простить: мое чувство юмора тоже все в синяках. Разумеется, я не побеспокою вас, особенно после того, что случилось вчера. Хорошенький был бы способ отблагодарить свою спасительницу – я ведь в долгу перед вами, знаете ли.
 – Если люди узнают, что мы ночевали вместе, моя репутация будет окончательно погублена, – с горечью прошептала Мэг.
 – Так же как и моя. Но не беспокойтесь, нас здесь никто не знает. Я не называл своего настоящего имени, надеюсь, вы тоже. В любом случае это уже не имеет значения – все здесь верят, что вы моя жена. Кто еще может узнать вас?
 – Возможно, кто-то из детективов, – неуверенно произнесла Мэг.
 – Но их с нами нет, верно?
 Она кивнула.
 – Значит, мы в безопасности. Теперь я престо обязан сказать, что весьма благодарен вам и готов на все, что угодно, чтобы отблагодарить вас, – искренне произнес Даффид, – за исключением женитьбы. Мне бы ужасно не хотелось делать этого.
 Ее глаза вспыхнули, потом сузились.
 – Но я и не думала выходить за вас замуж! – яростно прошипела она. – Я спасла вас потому, что вы не виновны в похищении ребенка. Любая христианка сделала бы то же самое, но в действительности я вас почти не знаю, и вы мне ничуть не нравитесь. Так зачем эти разговоры о замужестве?
 Чувствуя, как у нею отлегло от сердца, Даффид опустился в кресло.
 – Ну, вот и славно, – примирительно произнес он.
 – Но… – Мэг помедлила, – все-таки кое-что вы можете сделать для меня.
 – Да, слушаю.
 – Пожалуйста, возьмите меня с собой. У меня осталось восемь дней, чтобы найти Рози, но, боюсь, без вас я не справлюсь. В следующей гостинице мы можем остановиться в разных комнатах, только позвольте мне поехать с вами искать Розалинду!
 – Нет.
 – Но я действительно могу помочь, и вы сами убедились в этом сегодня. Если у меня ничего не получится, я по крайней мере буду знать, что сделала все возможное.
 Даффид поморщился.
 – Зачем подвергать опасности себя и свою репутацию? Я знаю, что нет никакого удовольствия в том, чтобы ждать, и сочувствую вам, но вы женщина, да к тому же благородного происхождения. В дороге существуют многие опасности и неудобства, кроме возможности изнасилования, так что отправляйтесь домой и положитесь на меня.
 Лицо Мэг побелело, руки сжались в кулаки.
 – У меня нет дома. Если я не найду Рози, мне останется только вернуться к теткам, в места столь же отдаленные от человечества, как остров, на котором Наполеон пребывал в изгнании. Я тоже буду там пленницей, хотя не совершала никакого преступления. О, обо мне будут хорошо заботиться, у меня будут еда, кров, одежда, но мне придется жить у них под каблуком по их правилам всю оставшуюся жизнь, не имея собственной воли. Это даже хуже, чем быть служанкой. Слуги по крайней мере зарабатывают деньги и раз в неделю имеют полдня выходных, но если я буду жить с тетками, у меня не будет ничего, кроме места для сна и еды, да еще я буду работать за свое содержание. Меня будут во всем ограничивать и ото всех ограждать, у меня не будет не только свободы, но и будущего. Вот что ждет меня, если Рози так и не найдется… – Мэг отвернулась, чтобы он не видел слезы ярости, подступившие к ее глазам. – Впрочем, зачем я вам все это объясняю… Вы все равно не сможете понять, поскольку являетесь мужчиной и всегда свободны как ветер.
 Некоторое время Даффид задумчиво ходил по комнате, потом остановился перед ней и пожал плечами.
 – Почему вы не рассказали это с самого начала? Ну да ладно, если хотите, можете ехать со мной.
 Мэг порывисто повернулась к нему, ее лицо просияло. Он протянул руку.
 – Но, чур, не хныкать. Никаких жалоб, никаких особых условий. Все, что вы можете услышать в ответ: «я вас предупреждал». Ну так как, согласны?
 Мэг улыбнулась, потом вздохнула с явным облегчением.
 – Согласна!




 Глава 6


  –  Вы действительно наполовину цыган?
 Голос, прозвучавший из темноты, заставил Даффида пошевелиться. Убогое ложе было не так удобно, как кровать, но мисс Маргарет Шоу великодушно отдала ему два одеяла, одно из которых он постелил на пол, а вторым накрылся. Еще в его распоряжении имелись мягкая подушка, а камин все еще излучал тепло. Даффид специально устроился поближе к двери, на случай если кто-то, не поняв предупреждения хозяина гостиницы, вздумает зайти к ним в гости.
 Хорошенько потянувшись, Даффид вздохнул от удовольствия. Конечно, это не те удобства, на которые он рассчитывал, но ему частенько приходилось довольствоваться гораздо меньшим. Комната была наполнена теплым мраком, и, что самое главное, это ничуть не походило на вечный мрак.
 Смерть в очередной раз отступила, и как всегда, когда такое случалось, уже сама возможность дышать не могла не показаться Даффиду прекрасной. Он даже почувствовал некоторую доброту по отношению к своей непрошеной подопечной, лежавшей на большой высокой кровати, которая, как предполагалось вначале, должна была достаться ему.
 После того как Даффид согласился взять Мэг с собой, ее улыбка тут же поблекла, и она некоторое время стояла, нервно поглядывая на него. Ему понадобилась минута, чтобы понять, в чем дело, а потом он вышел из комнаты и не возвращался довольно долго, чтобы она успела подготовиться ко сну. Если бы он не дал ей времени переодеться, она наверняка легла бы спать полностью одетой.
 Когда Даффид вернулся, в комнате горела только одна лампа, а Мэг лежала в постели, закутавшись в одеяло. Импровизированное ложе уже ждало его. Едва он успел пробормотать спасибо, как она задула лампу. Все, что он увидел, прежде чем погас свет, это ее смутный силуэт под одеялом.
 Раздевшись в полной темноте, Даффид лег под одеяло; но едва он закрыл глаза, как Мэг заговорила. Это не удивило его, он знал по опыту, что темнота располагает мужчину к любви, а женщину к разговорам. Как видно, сегодня ночью ему достанутся только разговоры.
 – Да, – честно ответил он на ее вопрос, – мой отец был цыганом. Мать – нет, она настоящая леди. Вот только зачем утруждать себя вопросами – ведь все знают, что цыгане – лжецы.
 – Я вовсе не считаю, что вы лжете, – произнесла Мэг сонным голосом, который вдруг заставил его подумать, что было бы гораздо удобнее, если бы он лежал в постели вместе с ней. – Вы бы солгали, если бы это принесло вам пользу, но какой вам смысл лгать мне? Правда, если бы ваш дед действительно был консулом в Испании, вы бы боялись, что я захочу выйти за вас замуж. – Она захихикала.
 – Тогда все захотели бы выйти за меня, верно? Эту ловушку многие женщины уже пытались поставить. Не забывайте, я прибыл оттуда, где женщины отчаянно нуждаются в мужьях и их защите.
 – То есть? – с любопытством спросила она.
 – Ботани-Бей [1] , точнее, Порт-Джексон. Каторжное поселение, город-тюрьма. Я был там и, представьте, в качестве каторжника.
 Единственным ответом был шорох, с которым догоревшее полено в камине рассыпалось в золу.
 В глубине души Даффид почувствовал привычное разочарование.
 – Не пугайтесь и не думайте, что вам следует немедленно меня покинуть, – как бы между прочим заметил он. – Во-первых, сейчас слишком темно и снаружи есть вещи, гораздо более опасные, чем я, тогда как здесь вы в относительной безопасности. Помните, я пытался предостеречь вас и тогда пообещал, что не причиню вам зла. С тех пор ничего не изменилось, так что спите спокойно.
 – Я и не думала убегать от вас. – Мэг усмехнулась. – Просто все это так странно. За что вас отправили на каторгу?
 – Меня пожалели и решили не вешать. Не пугайтесь. Оно и правильно – ведь я никого не убил, а просто был мальчишкой, уличной крысой. Я завладел банкнотой, которую стащил мой приятель, и мне просто не повезло, потому что легавые нашли ее, когда вломились в наше логово. Они схватили меня и моего друга и отправили нас в Ньюгейт. Это было не в первый раз, но прежде нас ловили за мелочи. Фунтовая банкнота означала веревку, но в тюрьме мы неожиданно встретили настоящего джентльмена с сыном и заключили выгодную сделку. Этот джентльмен покровительствовал нам, а в обмен мы научили его, как выжить в тюрьме. Это ведь искусство, знаете ли, и немалое. В итоге мы помогли этим двоим, а нас отправили в плавание к антиподам вместо того, чтобы вздернуть на веревке. О джентльмене позаботилась влиятельная семья, не пожелавшая запятнать свое имя повешением одного из родственников. Они знали, что ссылка помогает избавиться от человека так же надежно, но гораздо тише, и поэтому выхлопотали нашему другу и его сыну поездку к антиподам взамен петли, а они в знак благодарности прихватили нас с собой. Так мы стали одной семьей. Наш благодетель стал нашим опекуном, он обращался с нами так же, как со своим родным сыном, но у него не было ничего, чтобы дать нам, кроме собственной рубашки, но и она была вся в лохмотьях и требовалась ему самому. Кое-как мы все же пережили плавание в Австралию, а отбыв срок и разбогатев, снова вернулись домой. Это произошло в прошлом году.
 Снова услышав шорох, Даффид поднял глаза. Сейчас она схватит свою накидку и бросится наутек в ночь.
 Однако вместо этого Мэг рывком приподнялась и, сидя в кровати, изумленно уставилась на него.
 – Послушайте, – в волнении выдохнула она. – Я же слышала о вас! В прошлом году я жила в Лондоне с мисс Фишер, как ее компаньонка, и моя хозяйка много выезжала в свет. О вас и ваших братьях говорил весь город. Упомянутый вами джентльмен – это граф Эгремонт, которому по праву вернули все титулы и владения. Так вы были одним из двух его подопечных? Это же просто невероятная история, и именно вы были тем цыганом! Я потрясена… – Ее голос затих. – Если вы сейчас рассказали мне правду…
 – А зачем мне лгать? Впрочем, цыгану ведь не нужна причина. Но на этот раз я точно не лгу.
 – Тогда зачем вы разыскиваете Розалинду? Впрочем, это может иметь определенный смысл, ведь ваша мать – ее крестная. Жаль, что вы не рассказали мне этого сразу же, тогда я бы не опасалась вас. Теперь мне кажется, что я вас давно знаю.
 Даффид отбросил одеяло и, быстро поднявшись, подошел к кровати.
 – Ошибаетесь, – зло произнес он, – вы не знаете меня. Известность – это еще не знакомство. Вы слишком много доверяете и слишком мало думаете. Я мог бы быть насильником, убийцей, ни перед чем не останавливающимся негодяем, а вы сидите тут и радуетесь, что нашли подходящую компанию, когда на самом деле вам нужно поскорее запереться где-нибудь и выбросить ключ для вашего же блага.
 Мэг отпрянула. Зачем он ее запугивает? Все же, кое-как справившись с собой, она рискнула посмотреть Даффиду в глаза.
 – Возможно, я слишком доверчива и у меня нет опыта общения с преступниками, но я быстро учусь, и у меня хорошая интуиция… Хотя вы, разумеется, правы: глупо было думать, будто вам можно доверять только потому, что я когда-то слышала о вас. Вот только вы кое-что забыли. Разве не вы спасли меня от злодеев, хотя вам от этого не было никакой выгоды? Этого вполне достаточно, чтобы доверять вам, и если это не причина, то как кто-то может узнать, когда можно доверять, а когда нет?
 Даффиду ничего другого не оставалось, как только отступить перед ее железной логикой.
 – Ладно, – сказал он уже спокойнее, – тут мне нечего возразить. Людям приходится рисковать и доверяться своему собственному суждению, иначе они никогда не смогут даже из дома выйти. Но не доверяйте им слишком сильно и принимайте решение сами, когда дело касается важных вещей. Я возьму вас с собой, но никогда не стану вашим «папочкой», понятно?
 – Папочкой? – удивленно переспросила она. – Я об этом даже не думала!
 – Ну, братом или кем угодно еще, – проворчал Даффид, возвращаясь на свое жесткое ложе на полу. – Впрочем, есть некоторые мужские роли, которые я могу сыграть, кроме отца и брата, особенно в такую бессонную ночь. Есть вещи, которые я могу сделать, чтобы помочь вам расслабиться, например, погрузить вас в приятный и спокойный сон…
 Наступило напряженное ожидание. У Даффида вдруг появилась надежда на предстоящую долгую ночь, и он подумал о девушке в кровати уже совсем с другой точки зрения.
 – Вам не нужно беспокоиться, – наконец негромко произнес он. – Я не стану компрометировать вас, обещаю! Но есть вещи, которые мужчина и женщина могут делать вместе и которые милы и приятны; эти вещи никоим образом не повредят вам, но помогут пережить долгую одинокую ночь. Думаю, о таких вещах ваша гувернантка никогда вам не рассказывала – речь идет об интиме без окончательной близости, которая могла бы поставить под угрозу ваше будущее. Жизнь достаточно сурова к женщине, и только эгоистичный болван оставляет после себя ребенка всякий раз, когда ищет наслаждения, которое на самом деле можно давать и получать так, что никто, кроме двоих, не будет знать об этом.
 – Но я ведь не люблю вас, – сказала Мэг напряженным голосом.
 Даффид невольно усмехнулся.
 – Любовь не имеет с этим ничего общего, я говорю только о наслаждении, о способе хорошо провести время. Богатые люди всегда ищут забав и развлечений, у бедняков на это нет ни времени, ни денег. Правда, они тоже хорошо умеют находить удовольствия, я видел это в трущобах и в тюрьмах – везде. Понимаете, если вам больше нечем доставить себе удовольствие, кроме как своим телом, вы научитесь использовать его. Вам не нужно любить, чтобы делать то, что мы можем делать. И поверьте, я отлично знаю, как это делается. Вы ведь знаете: цыган может украсть яйцо из-под курицы, не задев и перышка. – Он поморщился, внезапно сознав, что это плохая аналогия. К тому же ее вряд ли можно соблазнить одними словами, какими бы нежными они ни были.
 – У меня нет яйца, – отрезала Мэг. – А даже если бы и было, я бы вовсе не хотела, чтобы его украли. Если вы смелитесь хотя бы пальцем прикоснуться ко мне, я…
 – Ладно, забудем об этом. Всего лишь безумное предположение, вызванное усталостью после тяжелого вечера. Спите в одиночестве и неприкосновенности и не беспокойтесь, я не обезумел от желания. Но что бы я был за мужчина, если бы даже не спросил?
 – А вам кажется, что тактичный джентльмен не имеет права называться мужчиной?
 На это Даффиду нечего было ответить, и он просто повернулся к ней спиной.
 Он слышал, как она удобно устроилась под одеялом, но самому ему потребовалось куда больше времени, чтобы сделать то же самое на его импровизированной постели. Пусть он не видел ее, но она пахла цветами, а ее голос звучал нежно, сонно и тепло до тех пор, пока он не предложил разделить с ней ее теплую постель.
 Даффид поморщился. Последнее, что ему сейчас нужно, это сексуальное возбуждение, да она и не в его вкусе. В любом случае он ни за что не позволил бы себе связаться с женщиной, которой нужно больше, чем приятная ночь с ним. Даффид закрыл глаза и заставил себя не думать ни о чем до тех пор, пока в его мыслях не остались только сны.
 Утром Мэг набросилась на еду, словно ястреб. Однажды Даффид видел, как ястреб, поймав певчую птичку, схватил ее в небе, потом приземлился на лугу, ободрал с нее перышки и, когда закончил есть, не оставил ничего, кроме аккуратной кучки перьев и пуха. А вот чтобы женщина поглощала еду с такой же жадностью и скоростью, он не видел никогда и теперь был просто очарован. Сидя за столом напротив нее, Даффид не отрываясь смотрел, как она поглощает завтрак, рассчитанный на хорошего едока: яйца, бифштекс, ветчину, колбасу, бекон, жареные помидоры, печенье, масло и мед. Мэг орудовала вилкой и ножом как хирург и не уронила ни крошки еды или соуса ни на подбородок, ни на платье, да еще умудрялась во время еды поддерживать светскую беседу.
 Когда ее тарелка, наконец опустела, она подняла голову и, увидев выражение его лица, положила вилку. Ее щеки вспыхнули.
 – Боюсь, я очень проголодалась, – извиняющимся тоном сказала она. – Еда восхитительна, а деревенский воздух, должно быть, как раз та приправа, которая мне нужна.
 Даффид улыбнулся, и она покраснела еще больше.
 – Честно говоря, – призналась Мэг, – я люблю хорошо позавтракать.
 – Вот и отлично. Нам предстоит трудная дорога. Вы готовы?
 Она кивнула, потом вопросительно взглянула на него. Очаровательные глаза, подумал Даффид, золотые в солнечном свете, как у ястреба. Это было странное сравнение. Она ничуть не походила на хищную птицу и казалась самой беспомощной женщиной, с которой он когда-либо проводил ночь, но то, как она бросилась на его обидчиков и спасла его от повешения, говорило о многом. Значит, не такая уж она беспомощная, просто неопытная. Даффид сомневался, что она останется с ним достаточно долго, чтобы узнать гораздо больше о жизни.
 Он кашлянул и встал из-за стола.
 – Я оплачу счет и приготовлю лошадей, через полчаса мы выезжаем.
 Увидев ужас в ее глазах, он нахмурился. Неужели она не готова к поездке? Но прошлой ночью эта женщина горела желанием ехать с ним. Может быть, она передумала или у нее месячные? Она что, думает, он будет дожидаться, когда они закончатся? Как бы то ни было, это освобождает его от всех обязательств.
 – Что, передумали? Я должен выехать до полудня. Если вас это не устраивает, я позабочусь, чтобы вы благополучно сели в следующий дилижанс.
 – О нет, я готова. Просто… это так неожиданно. Я должна бы догадаться, что мы уезжаем на рассвете. Спасибо, что позволили мне выспаться.
 Даффид кивнул. Кажется, она приняла его за чудовище, способное разбудить женщину на рассвете. К тому же во сне Мэг выглядела такой ранимой, беззащитной, а он мог стоять над ней и разглядывать ее волосы, по-детски заплетенные в косы, ее хрупкую фигуру под одеялом. Действительно, она чем-то напоминала девочку; большинство женщин, с которыми он общался, просыпались, когда он подходил к ним, и либо протягивали руки к нему, либо бросались на него с ножом. Мисс Маргарет Шоу просто спала: ее щеки раскраснелись, губы приоткрылись, словно у ребенка…
 Что ж, он даст ей шанс, а там будет видно.
 – У вас полчаса. – Не дожидаясь ответа, Даффид вышел и закрыл за собой дверь.
 Лошадь – золотисто-рыжая и высокая. Это было первое, что увидела Мэг. В последний раз, когда она ездила верхом, лошадь казалась ей еще выше, потому что тогда она была еще девочкой. Теперь она женщина и ни за что не отступит. Мэг стиснула зубы. Она сделала это тогда, сделает и сейчас, иначе он оставит ее здесь и уедет. Тогда ей придется путешествовать только в повозке, запряженной старой клячей, по дороге в город, где ее тетки покупают продукты.
 – Ну, – весело произнесла она, – я готова.
 Мэг порадовалась, что Даффид в это время расплачивался с конюхом, потому что никто, кроме мальчишки-грума, помогавшего ей сесть на лошадь, не видел, с каким трудом она устроилась в седле.
 Теперь земля была далеко внизу. Мэг сделала глубокий вдох, закрыла глаза, и тут лошадь переступила ногами. Почувствовав тошноту, Мэг вцепилась в седло и стала глубоко дышать.
 – Съели что-то не то? – услышала она насмешливый голос Даффида.
 – Кто, я?
 – Ну, да. Что-то вы позеленели. Слишком плотный завтрак или прошло слишком мало времени после него?
 Мэг с трудом заставила себя открыть глаза. Даффид сидел верхом на белом коне и внимательно смотрел на нее.
 – Нет. – Она покачала головой. – Просто я очень давно не ездила верхом.
 – Как давно?
 Она подумала мгновение.
 – Пятнадцать лет… или около того. Но это ведь быстро вспоминается.
 Даффид нахмурился.
 – Послушайте, мистер Даффи, – с отчаянием произнесла Мэг, – я поеду верхом, и не буду жаловаться, так что мы можем отправляться. – Она была бледна, ее лоб покрывали капельки пота, а очаровательный рот сжался в тонкую линию, тогда как глаза расширились от плохо скрытого страха.
 Что ж, подумал Даффид, она всего лишь певчая птичка, пытающаяся изобразить хищника. В любом случае она скоро даст ему прекрасный повод оставить ее. Сегодня они должны проехать совсем не маленькое расстояние.
 И все же ее отвага тронула его, поэтому он решил бросить ей спасительную веревку. Если она сможет удержаться, так тому и быть, если нет, она запутается в ней и на этом все закончится.
 – Хорошо, – сказал он. – Следуйте за мной. До обеда мы будем ехать по главной дороге, потом свернем в поля и направимся на восток. Кстати, мистером Даффи меня зовут только старые друзья, мое настоящее имя – Даффид, или, если хотите более официально, мистер Рейнард. Ну а теперь в путь. – Даффид пришпорил коня и поскакал в сторону дороги, надеясь, что она все же поедет за ним, вернее, попытается, и при этом сломает себе шею, едва выехав из конюшни.
 До полудня они скакали без отдыха. Даффид был потрясен упорством своей спутницы. После первого часа она уже действительно ехала верхом, а не просто болталась в седле, как мешок картошки. Еще через полчаса она даже улыбнулась, но когда солнце оказалось прямо у них над головой, он заметил, что ее обращенные к нему улыбки становятся какими-то искусственными, а разговор все чаще прерывается.
 Впрочем, оно и неудивительно, потому что она щебетала без умолку. О Господи, подумал он, как эта женщина говорит! Она начала с замечаний о погоде и о местах, через которые они проезжали, а вскоре Даффид обнаружил, что сам рассказывает ей об антиподах.
 Сначала он говорил, только чтобы немного успокоить ее, но потом ему самому стало интересно. Это удивило его. Ему никогда не удавалось просто поболтать, возможно, потому, что он не был хорошим оратором, говорил только то, что нужно, и очень редко вдавался в подробности. Однако мисс Маргарет, или Мэг, как она попросила называть ее, не обращала на это внимания, и в конце концов он просто забыл, что не умеет вести светскую беседу, а потому очень удивился, когда понял, что уже настал полдень.
 – Ну, вот мы и на месте, – сказал Даффид, когда они въехали во двор «Розы и свистка», скромной гостиницы на главной дороге. Остановив коня, он спрыгнул на землю и начал отстегивать седельные сумки. – Здесь мы сменим лошадей, отдохнем и пообедаем, а потом поедем дальше.
 – Да, конечно. – Мэг согласно кивнула и осталась сидеть на лошади.
 Даффид удивленно взглянул на нее, но она по-прежнему сидела совершенно прямо и улыбалась. Потом она посмотрела на него сверху вниз и на ее губах появилась настоящая улыбка, на этот раз извиняющаяся.
 – Я забыла, как слезают с лошади…
 Даффид протянул руки, и она соскользнула вниз. Такая теплая, подумал он, принимая ее легкий вес в свои объятия. А еще изящная и так приятно пахнущая.
 Когда она наклонила голову, ее мягкие волосы коснулись его губ.
 – Ну, теперь все в порядке? – мягко спросил он. Мэг кивнула.
 – В порядке. Почему-то это оказалось непросто для меня.
 – К вечеру у вас все будет болеть, – предупредил он, и она снова кивнула.
 – Зато теперь я гораздо ближе к Розалинде, ведь так?
 Даффид удивленно поднял на нее глаза, только теперь осознав, что совсем забыл о сбежавшей наследнице.
 – Так, – неохотно заметил он.
 Они пообедали свежевыпеченным хлебом, пирогом с дичью и бараниной, а также элем для него и лимонадом для нее. Даффид снова подивился ее аппетиту, который, похоже, не добавлял ни унции к ее стройной фигуре, и ее способности бесконечно беседовать. Но самым удивительным было то, что ее разговоры совершенно не раздражали его. Мэг легко подмечала детали и обладала живым воображением, у нее была постоянная жажда нового опыта, и она постоянно заставляла своего спутника чувствовать ее радость.
 – И как вам жилось с вашими тетушками в деревне? – спросил Даффид, не желая, чтобы ее речь превращалась в монолог.
 Мэг подняла на него глаза и отложила вилку.
 – Это было очень скучно. Мои тетки не злые, но… всегда одинаковые. Отец был очень общительным человеком, он постоянно рассказывал разные истории и смеялся своим шуткам, по крайней мере, таким я его запомнила. Мама была спокойной и сердечной женщиной, но когда мне исполнилось десять лет, они погибли, возвращаясь домой из Лондона. Их экипаж перевернулся, столкнувшись с другим экипажем. Вот тогда-то тетушки и взяли меня к себе. Теперь я готова сделать все, что угодно, лишь бы избежать возвращения к ним.
 – Ну, кое-что вы уже сделали. – Даффид делал знак служанке принести счет. – То, что вы решили поехать со мной, совсем немало.
 – Просто у меня не было выбора, – быстро возразила она.
 Даффид не спеша поднялся.
 – Что ж, у нас впереди долгая дорога. Надеюсь, вам не придется пожалеть об этом выборе.




 Глава 7


 Ближе к вечеру способность Мэг поддерживать разговор стала иссякать. Ей было все труднее держаться на лошади, следуя за Даффидом по незнакомым извилистым тропам.
 Съехав с главной дороги, они проехали через лес, а затем стали пробираться вдоль живых изгородей и пастбищ вдали от людских глаз. Все это время Даффид предупреждал Мэг, когда надо замедлить ход, и шутил, замечая, что она совсем выдохлась и едва держится в седле. Сам он выглядел так, словно родился в седле, казалось, что каждое движение не требует от него никаких усилий. А главное, он всегда знал, что делать.
 – Эй! – неожиданно позвал он, и Мэг натянула вожжи прежде, чем ее лошадь натолкнулась на него. Хотя голос Даффида звучал тихо, она слышала его достаточно хорошо. Солнце уже село, птицы допели свои вечерние песни, и из всех звуков остались только шелест ветра в ветвях деревьев и дыхание лошадей.
 – Что-то случилось? – с тревогой спросила она.
 – Сейчас мы встретимся с моими… родственниками, и вам лучше оставаться около меня. Говорить буду я. Эти родственники не заботятся о том, кто им не родня, и им не понравится женщина, которая постоянно лезет вперед. У них странные привычки, но меня они терпят. Мы останемся у них на ночь, и какое-то время они будут сопровождать нас завтра. Они могут помочь в наших поисках, а вы просто следуйте за мной и делайте то, что я скажу, – тогда вы будете в безопасности, даю вам слово. Держитесь все время позади меня и никуда не уходите без моего разрешения. Надеюсь, вы можете вытерпеть это хотя бы один день…
 Выдохнув тихое дрожащее «да», Мэг мысленно приготовилась к тому, что должно последовать.
 Они проехали через лес и поднялись на холм, с которого открывался отличный вид на большой луг. Вскоре Мэг уловила запах дыма, а через мгновение увидела огни. Костры, горящие как маленькие маяки в приближающейся ночи, рассыпались по лугу, раскинувшемуся внизу, едва ли могли разогнать сгущающийся осенний сумрак, и все же она различила очертания повозок и лошадей…
 Так вот он какой, цыганский табор!
 Когда они подъехали ближе, Мэг почувствовала одновременно страх и волнение. Все, что она когда-либо слышала о цыганах, тут же всплыло в ее памяти. Это они крадут детей, лгут и мошенничают. А еще они разговаривают с лошадьми, чинят кастрюли, сковородки и предсказывают судьбу.
 Впрочем, теперь все это не имело значения, потому что Даффид уже остановил коня на краю луга, около небольшого костра, расположенного на окраине табора.
 – Танте Кея, это я, – громко крикнул он. – Я привез гостью.
 Человек, сидевший на корточках у костра, не спеша поднялся и вдруг побежал к ним, а затем стал с хохотом выплясывать вокруг их лошадей.
 – Боже мой, да это же Даффи собственной персоной. Он привез женщину!
 – Верно, – кисло ответил Даффид. – Но если честно, я не ожидал увидеть здесь тебя, Джонни. Где Кея?
 – Хорошенькое приветствие! Поверь, я тоже не ожидал встретить тебя. Как же давно мы не виделись! А она настоящая красотка. Как тебя зовут, милашка? – Джонни пристально посмотрел на Мэг.
 – Это не твое дело, – отрезал Даффид.
 Джонни шутливо вскинул руки вверх.
 – Ну-ну, спокойнее! Я не откушу от нее, хотя она хороша, как спелое яблочко.
 Мэг не могла разглядеть лица говорившего, но чувствовала смущение и неловкость, потому что он был цыганом и членом семьи Даффида.
 – Хорошо вышколена, – одобрительно заметил Джонни. – Ты всегда был везунчиком, брат.
 – Да, но это только потому, что судьба благосклонна ко мне. – Даффида явно тяготил этот разговор.
 – Везунчик, – повторил Джонни, чью веселость, похоже, нельзя было поколебать. – Ты одурачил старого Рейнарда, ускользнул от него как угорь, и об этом говорят до сих пор. Правда, ты провел некоторое время в «крысином замке» в трущобах, но потом ты вернулся! Теперь ты богат как Крез, да еще обзавелся влиятельными друзьями. Одного я не пойму, брат: что ты тут делаешь ночью, да еще с этой милашкой в придачу.
 – Ладно, хватит болтать, – буркнул Даффид. – Где тетя?
 – Ушла по своим обычным делам. Одна местная девчонка рожает, и у нее с этим что-то не ладится. Семья не может позволить, чтобы Танте Кея вошла к ним в дом днем через парадную дверь, поэтому они упросили ее прийти ночью, так что она вернется не скоро. Но это не беда – я помогу вам устроиться. – Взяв поводья, Джонни повел лошадь Даффида ближе к костру, и Мэг поехала следом.
 Около кибитки Даффид спешился, а когда Джонни подошел к Мэг и посмотрел на нее, она едва не вскрикнула, увидев перед собой лицо Даффида. Выходит, они и в самом деле братья!
 – Заходите в кибитку, а я пока принесу вам, – пригласил Джонни, наблюдая за тем, как Даффид помогает Мэг спешиться. – В честь такого события не грех устроить пир.
 Поднявшись по короткой лестнице в повозку вслед за Даффидом, Мэг остановилась и огляделась. Внутри было аккуратно прибрано, и пространство кибитки больше походило на хорошо обставленную комнату. В воздухе стоял запах сандалового дерева и ароматных специй. У стены горела только одна небольшая лампа, но и этого было достаточно, чтобы оценить буйство красок, словно разбросанных повсюду. Высокую кровать вдоль одной из стен скрывало пестрое покрывало, сшитое из лоскутов самых причудливых цветов, поверх которого расположилось множество подушек разных размеров. Стол накрывала яркая шаль с бахромой, а на единственной одноцветной стене висели кастрюли и сковородки. Зеленая с золотым занавеска отгораживала половину комнаты, а за ней Мэг заметила еще один стол с умывальником и буфет с тарелками.
 В целом это было весьма уютное помещение, гораздо более удобное, чем те, в которых Мэг обитала, работая в настоящих домах.
 – Сейчас я принесу воды, – Даффид ободряюще улыбнулся ей, – а вы пока оставайтесь здесь.
 Вернувшись, он поставил таз с водой на стол и бросил Мэг лоскут ткани.
 – Вот, умойтесь, но только никому не говорите, что я позволил вам сделать это первой. – Он задернул занавеску и вышел из повозки.
 Мэг быстро умылась, наслаждаясь ощущением прохладной воды. Она торопилась, понимая, что здесь нет двери, в которую можно постучать, прежде чем войти, и ее могут застать со спущенным корсажем.
 Закончив, Мэг с нетерпением и некоторой тревогой ждала, когда же вернется Даффид.
 – Готовы? – услышала она наконец, из-за занавески.
 – О да, вполне, – бодро ответила Мэг. Он отдернул занавеску.
 – Я уже умылся на улице, так что теперь готов выслушать ваши вопросы.
 – Джонни действительно ваш брат? – с жадным любопытством спросила она. – Что он сказал?
 – Не совсем, наполовину, и… Разве вы не слышали его?
 – Я слышала, но что он сказал? Что-то вроде мрачной сказки: вы жили в крысином замке, потом вас замели и тому подобное.
 – Ах это! – Даффид улыбнулся. – Крысиный замок – это такое место в лондонских трущобах, где все начинающие и щипачи… то есть молодые воры, карманники и все прочие кемарят ночью. Кемарят – значит спят, отдыхают и все прочее.
 Не слишком хорошее место, но для бездомного мальчишки оно безопаснее, чем улицы. Оттуда меня отправили в Ньюгейт – это и значит «замели». Потом я попал на корабль, который являлся плавучей тюрьмой, и, наконец, в Ботани-Бей и к антиподам, на каторгу. Я рассказал вам все это по-английски, а Джонни говорит на воровском жаргоне, потому что Джонни и есть вор, кем бы он ни именовал себя на этой неделе. Мэг помедлила.
 – Но кто тогда Старый Рейнард, от которого вы так удачно удрали?
 – Мой отец, – холодно ответил Даффид.
 – И Джонни тоже?
 – Ну да. У нас разные матери. Ладно, давайте оставим в покое мою генеалогию и поедим. Одно предупреждение: будьте все время начеку, особенно с моим братом. Джонни не опасен в обычном смысле слова, но он лишит вас платья и девственности раньше, чем вы успеете сказать ой, и здесь это не будет признано изнасилованием.
 – Как, – воскликнула Мэг, – так и вы тоже…
 – Я – нет, а он может. – Даффид прошел к выходу из повозки и обернулся. – Нам пора.
 Мэг молча пошла за ним, но вдруг остановилась на верхней ступеньке повозки. Отсюда ей были хорошо видны ярко горящие костры табора и люди, бродящие вокруг или сидящие тесными группами у многочисленных палаток и кибиток, и она еще раз подивилась непредсказуемости судьбы, забросившей ее в столь экзотическое место.
 Мэг никак не могла понять, почему Даффид считает брата таким уж отъявленным соблазнителем. Джонни казался ей веселым и живым, даже очаровательным молодым человеком. Правда, при этом он не обладал и половиной непринужденной привлекательности Даффида.
 Они втроем сидели у костра, а пряное рагу кипело в огромном котле, висящем на треноге над огнем.
 Теперь, когда Мэг могла ясно рассмотреть Джонни, она заметила, что на самом деле он не очень похож на брата; Даффид был стройнее, а его мускулатура лучше развита. Глаза у Джонни были карие, а не синие, зато прямые черные волосы и обаятельная улыбка одинаково украшали обоих.
 Джонни болтал не переставая, но при этом успевал внимательно посматривать на Мэг, чтобы оценить ее реакцию.
 Опустив глаза, Мэг пошевелилась; у нее затекла спина, и начали болеть ноги – она провела весь день в седле, а сидеть прямо в юбках, старательно подоткнутых вокруг лодыжек, было не так-то легко. Вот, наверное, почему цыганки носят многослойные юбки, подумала она. Ее тонким платьем было гораздо труднее манипулировать, чтобы сохранить достоинство, сидя на земле.
 – Вот, выпейте. – Джонни протянул ей бурдюк. – Это поможет вам забыть о ваших дневных страданиях.
 Мэг вопросительно посмотрела на Даффида, но он покачал головой.
 – Она не может пить из нашего бурдюка, и ты знаешь это.
 – Что за старомодные штучки! – язвительно воскликнул Джонни.
 – Танте нам за это голову снимет и, хуже того, выгонит из своей повозки. Куда мы тогда денемся? Если хочешь, можешь налить ей немного в чашку, но есть еще и кофе. Варево Джонни просто валит с ног, так что его можно выпить совсем чуть-чуть.
 Джонни налил Мэг немного прозрачной жидкости, и она осторожно проглотила ее. Жидкость пахла цветами и обожгла горло, но через мгновение Мэг обнаружила, что по затекшим конечностям разлилось приятное тепло.
 – И все-таки зачем ты здесь, брат? – снова спросил Джонни.
 – Я мог бы спросить у тебя то же самое, – парировал Даффид. – И спрошу.
 – Я? – Джонни рассмеялся. – Обычное дело: я отдыхаю здесь перед тем, как снова уйти. На севере начал одно выгодное дельце, но оно пошло, так сказать, наперекосяк. Тогда я подумал, что мне лучше ненадолго исчезнуть. В Йоркшире нет изумрудов, однако, заставив людей поверить в это, можно получить золото. Ну, теперь твоя очередь. Зачем ты снова появился у нас?
 Даффид саркастически усмехнулся.
 – У вас? Не слишком ли громко сказано, Джонни? Ты один из нас только тогда, когда у тебя на хвосте полиция, за мной же никто не гонится. Одна благородная дама попросила об услуге, и мне нужно узнать больше, чем знает полиция.
 Джонни присвистнул.
 – А мне-то казалось, что ты решил больше не иметь с ней ничего общего…
 – Так и есть, – кивнул Даффид. – Но граф тоже попросил меня об этом, а ему я не могу отказать.
 – Ты никогда не простишь ее, да?
 – Думаю, что так, – согласился Даффид, – но сейчас не это главное. Мне нужно найти богатую наследницу, которая сбежала с любовником и теперь пытается отплыть на материк. Есть еще жених, безрассудный юнец – он преследует их, так же как и полиция. Ты, часом, ничего об этом не слышал?
 – Слышал, – спокойно ответил Джонни. – А что мне с этого будет?
 – Деньги, – Даффид хмыкнул, – и моя вечная благодарность.
 – О, на это я смогу купить целое аббатство. – Джонни тоже растянул рот в улыбке. – Нет уж, лучше я возьму только деньги.
 – Да, но сперва информация.
 – Конечно-конечно. Она твоя, как только мы завтра уедем.
 – Уедете? – Брови Даффида удивленно поползли вверх.
 – Мы здесь уже две недели, и народ вокруг начинает терять терпение. Какой-то цыпленок забредет не туда – и даже это наша вина. Ты ведь знаешь, как это бывает, – они собираются выгнать нас, так что лучше мы уедем завтра сами. О беглецах мы кое-что знаем, да и кому еще знать? Парочку, которую вы ищете, недавно видели здесь, и они заплатили хорошие деньги за плохой совет. Они бы уже давно были бы на побережье, если бы их так часто не посылали по ложному пути. Можно заработать куда больше денег, заставляя простофиль кружить, чем послав их по прямой дороге. Зато тебя я направлю прямо к ним, но только прямо перед отбытием, а сегодня отдыхайте, расслабляйтесь. – Неожиданно Джонни повернулся к Мэг и подозрительно оглядел ее. – Вы что, немая? Или, может, стесняетесь?
 Мэг вопросительно посмотрела на Даффида, но он только пожал плечами.
 – Мне просто хотелось немного поболтать, чтобы скоротать вечер. – Джонни лучезарно улыбнулся. – Итак моя дорогая, кто вы?
 Мэг снова взглянула на Даффида, но его, казалось, совершенно не интересовало происходящее; он сидел немного в стороне, обхватив руками колени, как будто погрузившись в свой собственный мир.
 – Я Маргарет Шоу, и эта беглянка – моя подопечная. Я была ее компаньонкой и теперь хочу найти ее. Если мне это не удастся, я никогда не получу рекомендаций и потеряю работу.
 – Вот проклятие, – со вздохом произнес Джонни. – А я-то подумал, что ты привез мне богатую женщину, Даффи. Ну да ничего, зато она красавица и умница, так что я не жалуюсь.
 – Меня привезли сюда вовсе не для вас! – раздраженно воскликнула Мэг. – Так что можете приберечь мед для вашего завтрака.
 – О, а она смелая, – восхищенно произнес Джонни. – Что ж, отлично. Мир, мисс Шоу, и давайте просто проведем вместе приятный вечер. Вот, выпейте еще настойки можжевельника, чтобы не замерзнуть, только пейте залпом, а не мелкими глотками.
 Мэг подчинилась и сразу почувствовала, как по телу разливается приятное тепло. Она сделала новый глоток, и ей стало еще лучше, а потом она услышала музыку, радостную и притягательную музыку.
 – Вы попали на праздник, мисс Маргарет, – пояснил Джонни. – У нас празднование сбора семей. Сегодня танцы, потому что завтра мы отправляемся в дорогу, и кто знает, когда еще произойдет следующая такая встреча? У нас есть скрипки, гитары, бубны, гармоника и человек, который просто бог в игре на флейте.
 Мэг вытянула шею, пытаясь разглядеть, что происходит у других костров. Музыка наполняла ночь, беспокоя и возбуждая одновременно.
 – Простите, но нас не пригласят к общему костру, Маргарет. – Джонни снова наполнил ее чашку. – Вас уж совершенно точно. Вы чужой человек, и Даффи не совсем цыган, а я в их понимании – плохой парень. Зато они не могут запереть музыку. Наслаждайтесь, мисс Мэгги, наслаждайтесь.
 – Этот напиток слишком крепкий, – заметил Даффид откуда-то из темноты, – он не для дам. Было бы разумнее попросить для Мэг кофе.
 – Неужели вы позволяете моему брату все решать за вас, мисс Мэг? – насмешливо спросил Джонни.
 – Я у него в гостях, – мягко произнесла Мэг, – но кофе мне сейчас не очень хочется. Можно я выпью это? – Она подняла глаза на Даффида.
 – Я бы не стал.
 – Почему нет?
 – Потому что это предложил я, – поспешно вмешался Джонни. – Видите? – Он сделал большой глоток и улыбнулся. – Со мной ничего не произошло. Зачем быть таким занудой, брат?
 – Это всего лишь совет, а не приказ, – уточнил Даффид.
 – Ну, так веселитесь, мисс Мэгги, – воскликнул Джонни, наливая Мэг еще настойки. – Или ты не доверяешь ей? – Он неодобрительно посмотрел на брата.
 – Я доверяю ее инстинктам.
 – Вот и отлично. Вперед, Мэгги!
 Мэг послушно выпила и, слушая музыку и добродушное подшучивание Джонни, рассмеялась. Костер давал тепло, ночь – прохладу, и ей было очень хорошо. Она хотела, чтобы Даффид тоже присоединился к ним, и почувствовала легкую досаду, когда он этого не сделал. В конце концов, разве она не подчинилась его желаниям? Она не лезла вперед, не заговаривала ни с кем и не знала, почему он так молчалив и почему его молчание ей представляется таким неодобрительным.
 Она снова пригубила восхитительный можжевеловый напиток, потому что перестала чувствовать его тепло. Ей хотелось смеяться каждой шутке, которую произносил Джонни. Иногда она поглядывала на Даффида, но он по-прежнему оставался неподвижным, и она видела только отражение пламени костра в его глазах.
 – Идем, – наконец сказал Джонни.
 Мэг подняла глаза и увидела, что он стоит перед ней и протягивает ей руку. Ночной ветерок отбросил его черные волосы с худощавого смуглого лица. Его зубы были так же ослепительно белы, как его рубашка, когда он улыбнулся ей. Именно так, в представлении Мэг, и должен выглядеть красивый молодой цыган.
 – Куда? – удивленно спросила она.
 – Ну конечно, танцевать. Мы потанцуем здесь.
 – Послушайте, но я не умею танцевать как цыганка. – Она вдруг почувствовала жалость к себе. – Я умею танцевать вальс, который выучила, когда обучала девочек, моих подопечных. Еще я умею танцевать менуэт и полонез, «Сэр Роджер де Каверли» и множество других танцев… но я не умею танцевать, как танцуют цыгане. К тому же, – печально сказала она, теребя юбку, – у меня нет таких нарядов…
 – Это все не важно. – Джонни уверенно протянул ей руку.
 Мэг, поднявшись, вдруг с удивлением обнаружила, что голова у нее больше не кружится, зато ее немного подташнивает.
 – Ну вот! – Джонни стал хлопать в ладоши и приплясывать вокруг нее.
 Она пыталась, но никак не могла повторить его движения, и ей вдруг больше всего на свете захотелось снова сесть.
 – Ну же, Мэгги. – Джонни притянул ее к себе. Теперь ее веселье окончательно погасло. Тело Джонни было слишком жарким, улыбка слишком яркой и слишком близкой, и прижимал он ее к себе слишком сильно. Мэг дернулась, пытаясь отстраниться.
 – Что такое? – Джонни удивленно посмотрел на нее сверху вниз и прижал еще сильнее. – Струсили в последний момент?
 – Я думаю, это слабый желудок, – услышала Мэг холодный голос Даффида и, вдруг увидев его рядом с собой, удивилась, где это он пропадал так долго. – Она не привыкла к выпивке, брат. На твоем месте я бы отпустил ее и отошел подальше, потому что если через минуту она не испачкает тебе рубашку, я вместо этого расквашу тебе нос.
 На этот раз Джонни, наконец, отпустил ее.
 – О, Даффид, – простонала Мэг, хватаясь рукой за голову в попытке остановить с внезапным бешенством закрутившийся вокруг нее мир, а другую руку прижимая к животу, чтобы удержать его на месте. – Меня сейчас точно стошнит.
 – А разве я не это сказал? – Он повел ее в более темное место, подальше от повозки.
 – Почему же вы не остановили меня? – застонала она.
 – Нельзя научиться чему-то, если тебя остановят до того, как ты сам попробуешь, не так ли?
 На это у Мэг не нашлось ответа – она была слишком занята, расставаясь с содержимым желудка.




 Глава 8


 Мэг открыла глаза и, тут же пожалев об этом, снова закрыла их, потому что свет показался ей слишком ослепительным, цвета – слишком яркими, а голова и желудок слишком возражали против этого. Она лежала неподвижно, разрываясь между стыдом и тошнотой, а когда снова открыла глаза, увидела, что не одна.
 Услышав ее тяжелый вздох, женщина, стоящая у кровати, нахмурилась. Это была невысокая, коренастая цыганка средних лет с круглым лицом и оливковой кожей; в ушах ее блестели золотые серьги. Не выдержав пестроты ее наряда и направленного на нее тяжелого взгляда, Мэг снова закрыла глаза.
 Уже утро, подумала она, а цыганка наверняка и есть владелица повозки.
 Собрав все силы, Мэг с трудом заставила себя сесть.
 – Прошу прощения, – трудом произнесла она. – Вы, должно быть, тетя Даффида. А я – Маргарет Шоу. Я не хотела занимать вашу постель, но вас здесь не было, а я не думала, когда меня сюда положили… То есть я не знала…
 Глаза женщины сузились.
 – Нет! – воскликнула Мэг, – Ничего такого не было, поверьте. Видите, я полностью одета и даже пуговицы не расстегнуты.
 Суровое выражение лица женщины ничуть не изменилось. Через мгновение, презрительно усмехнувшись на прощание, она повернулась и пошла к выходу.
 Выбравшись из постели, Мэг смущенно смотрела ей вслед.
 – Пожалуйста, простите меня! – захныкала она. – Я вовсе не хотела побеспокоить вас, я вообще не собиралась находиться здесь.
 Женщина не обернулась, и Мэг подумала, что, возможно, она не говорит по-английски.
 – Сейчас я умоюсь и уйду, – в отчаянии бросила она, оглядываясь в поисках туфель.
 – Нет. – Как оказалось, женщина прекрасно говорила по-английски. – Оставайся здесь. В тазу есть вода. Но не вздумай высовывать нос за дверь.
 – Даффид сказал, что мы уедем рано утром, – пролепетала Мэг.
 – Даффид, – сказала женщина, не оборачиваясь, – знает не все.
 – Ну, тогда надо поскорее сообщить ему эту новость, – буркнула Мэг, опускаясь на колени, чтобы найти туфли.
 – Ты что, не влюблена в него? – недоверчиво спросила женщина.
 – Нет, – ответила Мэг и сунула руку под кровать, но там ничего не нашла.
 – Но ты его женщина?
 – Да нет же! – Мэг резко выпрямилась и чуть не застонала от внезапной боли. – Я путешествую вместе с ним, чтобы узнать о местонахождении моей подопечной, которая сбежала. Понимаете, я гувернантка – компаньонка. Даффид тоже ищет ее, и мы объединились только для этого.
 Женщина пристально посмотрела на нее, потом улыбнулась.
 – Ты молодец. Надо быть дурой, чтобы стать его женщиной. Он не настоящий цыган и живет только своими желаниями, как бродяга.
 Мэг не знала, воспринимать эту энергичную речь как комплимент или как оскорбление, но тут женщина сказала:
 – Умойся, и я дам тебе выпить кое-что, чтобы поправить голову. Потом ты сможешь поговорить с ним, но только не здесь. Он не должен приходить к тебе, это окончательно разрушит его репутацию; встречаться с нецыганкой уже достаточно плохо, но приводить ее сюда и показываться с ней на людях еще хуже. Я отведу тебя в лес, и там вы сможете поговорить.
 – Спасибо. – Мэг оставалось только гадать, что это за репутация, которую Даффид может потерять. – Я понимаю, что мне здесь не место, и в любом случае я хочу уехать.
 Женщина улыбнулась.
 – Вот и правильно. Даффиду тоже лучше уехать.
 – Но вы только что сказали, что он совсем как цыган.
 – Потому что он хочет им быть, вот только сам не знает, кем является на самом деле. Я тоже не могу сказать ему, потому что это еще не решено. Вон твои туфли. – Она показала на изножье кровати. – Ты увидишься с ним, когда придет время. – Цыганка прижала палец к губам и взяла Мэг за руку.
 – Идем, да побыстрее, – прошептала она и стала быстро спускаться по лестнице.
 Покинув повозку, Мэг огляделась. Утро было теплым. Она слышала пение птиц, звуки голосов, позвякивание сбруи и фырканье лошадей в отдалении, но больше не смела смотреть по сторонам и глядела только в спину женщины, которая вела ее.
 Войдя в лес, они шли по устланной листьями земле около получаса, пока наконец, женщина не остановилась. Оглядевшись, она прислушалась и потом кивнула.
 – Ну вот, – тихо сказала она, – здесь вас никто не увидит. Табор снимается с места, так что теперь некому шпионить. Оставайся здесь и никуда не уходи – он сам найдет тебя. – Она повернулась и поспешила прочь, оставив Мэг одну на прохладной зеленой поляне, как заблудившегося ребенка из волшебной сказки, который забрел слишком далеко от дома.
 Поляна была небольшой и вся окружена деревьями, расцвеченными слабым румянцем наступающей осени. День сиял солнечным теплом, усиливающим аромат желудей, прелых листьев и поздней ежевики, словно бросившей вызов календарю. Голубые астры цвели на пригорке по соседству, но место, где ждала Мэг, было покрыто густым мягким мхом.
 – Сегодня утром вы выглядите несколько лучше, – раздался голос позади нее.
 Мэг резко обернулась. Мох приглушил шаги Даффида, но он по-прежнему выглядел спокойным, загадочным и к тому же потрясающе красивым. Мэг со вздохом подумала, что такому мужчине не нужны ни свет звезд, ни отблески костра, чтобы усилить его привлекательность.
 Хотя она умыла лицо и расчесала волосы, но все еще оставалась в своем поношенном сером платье, и к тому же вчера он видел ее в совершенно ужасном состоянии. Жизнь опять оказалась не слишком справедливой к ней.
 – Мне лучше, это правда, – сказала она. – Но что же тут особенного?
 – Вчера вы были пьяны в стельку. Такое количество можжевеловой настойки, которое вы выпили, могло бы свалить и мужчину.
 – Можжевеловая настойка? – Ее глаза расширились. – Так вот что это было.
 Он кивнул.
 – Самогон, «материнское молоко», «удар грома», «вспышка молнии», «раздень меня». Дешевый самодельный джин, приносящий красивые видения и тяжелое похмелье. Но вам, похоже, понравилось.
 – Да-да, напиток со вкусом цветов, – уныло заметила она. – Тут уж трудно не соблазниться.
 Он улыбнулся.
 – Почему вы не предупредили меня?
 Даффид пожал плечами.
 – Потому что вы этого хотели. Джонни очень привлекательный мужчина и отличный кавалер, не так ли?
 – Так это он нарочно? – Она побледнела. – Он подумал, что я…
 – Да. Он попытался соблазнить вас, и я подумал, что вы не против.
 – Не против? С какой стати? – возмутилась она.
 – Вы смеялись всему, что бы он ни говорил, и пили его сивуху, как будто это был нектар.
 – Ну, знаете ли, – Мэг сжала кулаки, – я бы никогда не сделала такое. И вообще это мерзко – напоить женщину, чтобы воспользоваться ею.
 Даффид, наклонив голову, внимательно изучал ее.
 – Вы думаете? По правде сказать, я знаю не много приличных женщин. А как вы представляете себе обольщение?
 – Ну… – Мэг помедлила. Она, конечно, читала романы, и у нее было смутное представление о ситуациях, в которых играла тихая музыка, звучали нежные слова, повторялись ласковые прикосновения… Спиртное тоже дозволялось, в разумных пределах, разумеется.
 Ее щеки порозовели, и это, похоже, позабавило его, а ее лишь разозлило.
 – Не важно как, – резко сказала она. – Представляю, и все. Лучше скажите, кто та женщина, которая привела меня сюда? Она ваша тетя?
 – Моя бабка.
 – Бабка? Не слишком ли она молода для этого?
 – Мне так не кажется. Цыганки рано выходят замуж.
 – Тогда почему она не представилась мне? Впрочем, – Мэг сконфузилась, – полагаю, она думает обо мне самое худшее и не хочет знаться со мной. Что ж, я не виню ее за это. А теперь давайте поскорее уедем отсюда, пожалуйста.
 – Мы уедем, но в свое время. Что до моей бабки, она просто вообще не хочет думать о вас.
 – Но почему вам она не позволила войти в повозку и поговорить со мной? И при чем тут ваша репутация?
 Даффид усмехнулся.
 – Она права – здесь меня едва терпят из-за моей смешанной крови. Бедной Кеи теперь тоже сторонятся, хотя в роду у нее только цыгане со времен Ноева ковчега. Ей позволено ездить вместе с семьей только потому, что она знахарка, и они нуждаются в ней; но все равно она вынуждена держаться в конце каравана. А все из-за ее сына – моего отца: он опозорил семью, и теперь его сыновья продолжают делать это. Я виновен уже в том, что являюсь полукровкой и бастардом; Джонни же всегда идет своей дорогой, и эта дорога слишком кривая. Преступники привлекают слишком много внимания к табору, а это никому не нужно.
 – Все равно не понимаю. Если вы уже опозорены, почему эта женщина так беспокоится о вашей репутации?
 – Потому что она все еще надеется на мое исправление. Тем более она не хочет, чтобы меня видели с нецыганкой здесь, в таборе, зато хочет, чтобы я поскорее остепенился. Бабка считает, что, если я женюсь на хорошей цыганской девушке, меня снова примут в лоно семьи.
 – О, – произнесла Мэг, чувствуя себя немного разочарованной, – тогда это имеет смысл. А почему вы этого до сих пор не сделали?
 – Потому что не хочу. И потом, зачем мне четырнадцатилетняя невеста.
 – Что?
 – Лучших девушек в таборе разбирают до того, как им исполнится пятнадцать, – терпеливо принялся объяснять Даффид, – я уже говорил вам об этом. Цыгане считают, что жениться надо очень молодыми, при этом раз и навсегда. Мой отец предал мать Джонни задолго до того, как встретил мою мать, и поэтому она оставила его. Зато Кея была лучшим, что случилось со мной: только из-за нее я все еще ценю женщин. Когда мне было семь, отец вернулся в табор, так что мне пришлось сбежать. Я решил попытать счастья в Лондоне, где с трудом, но все-таки выжил.
 – Но разве ваша мать ничего не могла с этим поделать?
 – Моя мать бросила меня вскоре после того, как я родился.
 Мэг попыталась найти верные слова, чтобы не оскорбить его неуместным вопросом, но у нее так ничего и не получилось. Однако он понял ее без слов.
 – Моя мать – благородная дама, она сбежала с моим отцом как леди из одной старинной песни. Цыгане тоже знают эту песню, только поют ее по-другому, и их версия правдива. В песне дворянин обезглавил цыгана, но они не винят лорда за то, что он сделал, потому что сами не только обезглавили бы негодяя, который украл чужую жену, но и вышвырнули бы блудницу на улицу, если бы она осмелилась приползти домой. Моя мать, должно быть, знала, что ее муж ничего ей не сделает, и поэтому, когда достаточно позабавилась с моим отцом, бросила его и вернулась к своему высокородному супругу. Почему он принял ее обратно, не знаю: я никогда не мог понять дворян.
 – А почему она не взяла вас с собой?
 Даффид пожал плечами.
 – Я бы стал для нее слишком большой обузой. Ее муж был мужчиной и не захотел бы видеть в своей семье ублюдка, прижитого от другого мужчины, да к тому же еще и цыгана. Сомневаюсь, что она вообще рассказывала ему о моем существовании. – Даффид нахмурился.
 – Я сожалею, что спросила, – искренне сказала Мэг.
 – А я сожалею, что ответил, – так же искренне произнес он.
 Они стояли в мягкой, пронизанной солнцем тени деревьев и смотрели друг на друга.
 – Не знаю, что на меня нашло, – наконец пробормотал Даффид и отбросил лист, который комкал в пальцах. – Ладно, покончим с этим. Что вы собираетесь делать теперь?
 – Я? – удивилась Мэг. – Конечно, продолжу искать Рози… с вами или без вас.
 – Почему без меня?
 – Вы сказали, что ваша семья поможет нам. Если это не так и если вы тоже не поможете, мне придется снова пытаться самой. Надеюсь, вы понимаете…
 – А вы не думаете, что вас снова обманут? Я бы сказал, что это очень неразумно с вашей стороны. – Он подошел ближе и остановился всего в нескольких дюймах от нее. – Я позволил Джонни напоить вас вчера специально, чтобы вы поняли, почему вас нельзя отпускать одну и почему вам не место рядом со мной. Посмотрите на себя, Мэг. Вы вряд ли можете претендовать на звание сильной женщины, вы из другого теста.
 В глазах Мэг загорелся огонь.
 – Но разве я не спасла вас? – напомнила она. – Разве я не доказала, что могу быстро думать и так же быстро действовать?
 Даффид кивнул:
 – Это сущая правда.
 – Тогда в чем дело? Прошлая ночь не показатель. И потом, я все равно должна найти Розалинду.
 – Неужели вы все еще чувствуете себя в силах сделать это?
 – Почему нет. Конечно, я совершила некоторые глупости, – неохотно признала Мэг. – Но я в самом деле быстро учусь. Мне не следовало идти на встречу с теми негодяями, и я никогда больше не сделаю ничего подобного, поверьте. Еще мне не следовало доверять вашему брату. Подумать только, все мои проблемы начинаются, когда я доверяю мужчинам. Ну, разве все это не досадно?
 Его глаза прищурились.
 – Так вот, значит, что вы думаете об обольщении…
 – Что? О нет, вы меня неправильно поняли. – Отчего-то Мэг не смогла посмотреть ему в глаза; Даффид стоял слишком близко от нее, а ее чувства были слишком напряжены. Тогда она стала смотреть поверх его плеча. – Проповедники напоминают об этом с каждой кафедры. Обольщение – это когда кто-то заставляет тебя делать то, чего делать не следует.
 Даффид насмешливо посмотрел на нее.
 – Напоить женщину и соблазнить – значит заставить ее делать то, чего она в обычном состоянии не стала бы делать, это правда. Но это не обольщение. Обольститель затуманивает девушке голову вовсе не с помощью спиртного, он делает это словами, жестами и… всем прочим. Полагаю, у вас есть в этом личный опыт?
 – Конечно, нет! – огрызнулась Мэг. Ей понадобились все остатки ее отваги, чтобы сохранить твердость; он был слишком близко, и ей пришлось опустить глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом.
 – Вы боитесь, – прошептал Даффид ей на ухо, и она затрепетала от легкого прикосновения его дыхания.
 – Нет.
 – Нет? – Его рука легонько прикоснулась к ее щеке. – Вы уверены?
 – Просто я благоразумна и понимаю, что вы таким образом пытаетесь доказать свое мнение. Я могу защитить себя и вас тоже, если на то пошло, но, уж конечно, я бы не стала чего-то ожидать от вас. Да и зачем мне это?
 – Вот зачем. – Даффид наклонил голову и накрыл ее губы своими.
 Когда-то давно Мэг уже целовали, но совсем не так. Его рот был мягким и твердым, словно теплый бархат; он заставлял трепетать не только ее рот, но и все тело.
 – Откройся мне, – прошептал он в ее губы. – Ты же не ребенок.
 Она открыла рот, чтобы сказать, что не станет этого делать, и тут же поняла, что теперь исправить уже точно ничего невозможно.
 Теперь Мэг чувствовала прикосновение его языка и чуть не задохнулась, когда язык Даффида проник ей в рот. Это было тревожно, волнующе и… восхитительно. Потом он коснулся ее груди. Мэг хотела отстраниться, но вместо этого шагнула ближе к нему. Тогда он снова ее поцеловал.
 У него был вкус солнечного света и леса. Даффид целовал ее щеку, шею легкими дразнящими поцелуями. И оторвался от нее только для того, чтобы снова поцеловать в губы. Потом его поцелуи, перестав дразнить, стали медленными и томными, полными неясных обещаний. Он медленно опустил платье с ее плеч, чтобы прикоснуться своим теплым ищущим ртом к ее груди. Все, что смогла Мэг, – это вздохнуть и надеяться, что он остановится до того, как дело зайдет слишком далеко.
 Но он не останавливался.
 Каким-то образом Даффид повернул Мэг так, что теперь ее спина опиралась о ствол дерева. Одной рукой он подхватил ее снизу, так что она двигалась вместе с его телом, прильнув к нему, и хотя его движения были медленными, рассчитанными, она знала, что он возбужден не меньше ее. Никогда еще Мэг не чувствовала себя столь чудесно и столь пугающе, правильно и в то же время в высшей степени неправильно. Ее сердце бешено стучало, но теперь она не хотела останавливаться.
 Он спустил ее платье еще ниже, потом стянул с себя рубашку, так что ее обнаженные груди уперлись в его гладкую, теплую, твердую грудь, в то время как его рука подняла юбки и, лаская поверхность бедер, стала продвигаться все выше и выше…
 И тут, внезапно открыв глаза, Мэг вдруг поняла, где находится и что с ней делают.
 – Даффид, – хрипло проговорила она, когда он опустил рот к ее груди, и посмотрела сверху вниз на темные радуги, играющие в его мягких угольно-черных волосах. – Не надо… Мы не должны. Перестаньте.
 И он действительно перестал.
 Отстранившись, Даффид вопросительно посмотрел на нее. Его глаза были темнее ночного неба, синее, чем астры.
 – Что случилось?
 – А вы не понимаете? – Она прикрыла рукой грудь и сделала шаг назад. – Мы не можем делать это, тем более сейчас. Я должна скорее двигаться дальше: у меня есть только несколько дней, а потом – целая вечность дней и ночей наедине с самой собой на всю оставшуюся жизнь. – Она поправила платье, чувствуя себя все еще слишком связанной с ним, слишком вовлеченной в то, о чем потом неминуемо пожалеет. Ей хотелось, чтобы она могла осмелиться протянуть руку и дотронуться до него, но она боялась снова потерять контроль над собой. – Только что вы показали мне, что такое обольщение, и… вы очень хороший учитель. Но все равно я не могу упасть в мох даже с таким красивым парнем, как вы; это не мой путь, я должна оставаться реалисткой. Мир таков, какой он есть, и я знаю, где мое место.
 Одна из тонких бровей Даффида чуть приподнялась.
 – Но разве вы сбежали со мной не по собственной инициативе?
 Мэг прикусила губу.
 – Я сделала это в надежде, что никто не узнает.
 – А мои брат и бабка, разумеется, не считаются.
 На ее лице отразилась боль.
 – Я не это имела в виду!
 – Ладно, все равно это правда, – мягко произнес он. – Вам повезло.
 – Нет, – грустно сказала Мэг. – Удачливой я никогда не была. А что до происшедшего сейчас между нами… О, Даффид, я респектабельное создание с долгой унылой жизнью впереди – даже если удача наконец-то улыбнется мне. Я должна быть такой, и вы наверняка понимаете это.
 И тут Даффид наконец улыбнулся.
 – Браво, – сказал он. – Вы действительно учитесь.




 Глава 9


 Даффид и Мэг двигались молча, пока не вышли на поляну перед табором, после чего он остановился в тени, а она побежала к повозке.
 Только дождавшись, пока Мэг скроется внутри кибитки, Даффид сдвинулся с места и, зайдя за повозку, занялся своей лошадью. Он чистил и расчесывал ее до тех пор, пока шкура лошади не заблестела, а его мышцы не потребовали отдыха.
 Сегодня он снова удивил себя; он вовсе не собирался целовать мисс Маргарет Шоу, хотя она выглядела очаровательно. Все дело в том, что она каким-то образом обманула его бдительность и заставила сказать вещи, которые он редко говорил кому-либо. Прошло много времени с тех пор, когда он был влюбчивым юнцом, но шокирующая правда состояла в том, что на этот раз Даффид за несколько секунд потерял контроль над собой. Если бы Мэг не остановила его, сейчас он услаждал бы ее на мягкой подстилке из лесного мха.
 Она была восхитительна, и ее неопытный, но охотный ответ безумно нравился ему, но за этим угадывалось нечто большее. Даффид никогда не делал ничего без причины, а желание не являлось для него причиной достаточной, чтобы рисковать своей свободой. Он ожидал, что Мэг вырвется из его объятий, и просто хотел преподать ей урок, показать, что случается с неосмотрительными женщинами. А все из-за той беспокойной ночи, которую она устроила. Ему было очень трудно сидеть и смотреть, как Джонни плетет вокруг нее свою сеть, и такая правильная мисс Маргарет Шоу медленно запутывается в этой сети, искусно сотканной из смеха и поддразнивания. Пока он смотрел, она принимала напиток Джонни и его шутки, наслаждалась и тем и другим. Разумеется, она не могла не видеть приглашение в глазах Джонни. И все же Даффид не хотел уходить до тех пор, пока не поймет, что Мэг на самом деле собирается делать. В конце концов, это был ее выбор.
 Он слышал ее смех, видел ее глаза в свете костра, осознавал ее притягательность и, наконец увидел, как она охотно бросилась в жадные объятия его брата.
 Даффид верил всему, что Мэг про себя рассказывала. Но с ним она всегда держалась пристойно, носила эти ужасные серые платья и вела себя так, будто не знает и не интересуется тем, насколько она привлекательна или какой могла бы быть. Прошлой ночью он, наконец увидел ее юное, крепкое тело, когда его силуэт просвечивал на фоне пляшущего пламени костра. Ее мягкие каштановые волосы рассыпались по плечам, губы приоткрылись, когда она, не отрываясь, смотрела в сверкающие глаза Джонни.
 Этого Даффид не мог вынести. С него достаточно. Он назначил себя ее защитником, но ему не доставляло удовольствия подглядывать. К тому же ему вряд ли могло доставить удовольствие то, что она оказалась просто еще одной высокородной шлюхой, ищущей приключений. Должен ли он просто уйти, если Джонни хочет переспать с ней, и она тоже хочет этого? В конце концов, ему важна только ее безопасность. Секс может быть небезопасен для одинокой женщины, но если она хочет секса с его братом, что он может поделать?
 Некоторое время Даффид стоял в нерешительности. Понимает ли она, что делает? Делала ли она это раньше? И какое ему до этого дело?
 И почему она не захотела его?
 Потом он увидел, что она пытается вырваться от Джонни, увидел выражение ее лица, ее болезненную бледность и смущение, и тут же у него отлегло от сердца.
 Какая же дурочка!
 Но разве он не дурак, что так заботится о ней? Хуже того, прикасался к ней сегодня утром…
 Мэг смотрела невидящим взглядом на калейдоскоп цветов внутри цыганской кибитки и жалела, что не может уехать. Все утро она просидела одна, становясь все более мрачной. Бежать куда глаза глядят, без плана и даже безо всякого представления, что делать дальше, так же глупо, как… целовать мужчину, которого ты просила помочь тебе, с грустью подумала она.
 Теперь Мэг не могла ехать вместе с Даффидом, по крайней мере, не из цыганского табора. Как только она окажется на главной дороге, то наверняка сможет снова напасть на след Розалинды. Вот только мысль о путешествии куда-то без Даффида была болезненна, потому что вопреки всем различиям он оказался внимательным и знающим спутником. К тому же он нравился ей гораздо больше, чем следовало бы.
 Когда он прикоснулся к ней, она забыла о своей безопасности. К ней не однажды приставали с поцелуями другие мужчины: родственники, друзья ее работодателей, но она всегда отвечала пощечиной или убегала, если огласка могла повредить ее репутации. Несколько раз она целовалась с молодыми людьми по своей воле, но только для того, чтобы узнать, отличается ли это от вынужденных поцелуев. Во время таких поцелуев ее разум был занят, но тело не отвечало.
 Поцелуи Даффида, миновав мозг, прошли напрямую к ее чувствам, они опьяняли сильнее, чем можжевеловое пойло Джонни.
 Мэг начинала трепетать от одного воспоминания об этом.
 Это была неожиданность, с которой она не знала, что делать. Лучше ей вообще об этом не думать. Единственное лекарство в подобном случае – удалиться от источника, возбуждающего желание – так учили ее тетки.
 Неожиданно ей представилась странная картина: цыган и Маргарет Шоу занимаются любовью. Бред! Сама мысль об этом нелепа. Вор, карманник, каторжник трудится над ней, совокупляется с Маргарет Шоу! И все же в тот момент она хотела этого: ее захлестнула животная страсть, о которой она не знала до тех пор, пока он не поцеловал ее. Сегодня утром они были на пути к тому, чтобы заняться любовью, и слава Богу, что она вовремя осознала, как неправильно это будет.
 Остаться одной в целом свете на милости теток уже достаточно плохо, но остаться одной с незаконнорожденным ребенком на руках, отец которого цыган и вор, – об этом было ужасно даже думать. Конечно, не каждый раз акт любви заканчивается беременностью, и все же мир полон незаконнорожденных детей и падших женщин. В такой авантюре она никогда не примет участия.
 Ей следует уехать отсюда и побыстрее, но как это сделать? Мэг не могла просто выйти из повозки и блуждать по лесу в поисках дороги. Придется ждать, когда кто-нибудь появится и проводит ее.
 В этот момент кто-то вошел в повозку, и Мэг вскочила на ноги.
 – Он хочет поговорить с тобой, – сказала Кея, внеся с собой запахи осени и цветов.
 – Разумеется. – Мэг схватила шарф и набросила его на плечи. – Я готова.
 – Подожди, – Кея махнула рукой. – Сядь. Сначала мы поговорим.
 Мэг села, сложила руки на коленях и вопросительно посмотрела на пожилую женщину.
 – Итак, – произнесла Кея, пристально глядя на нее своими темными глазами. – Что ты думаешь о моем внуке Джонни?
 Мэг непонимающе заморгала.
 – О Джонни? Ну, он кажется очень милым…
 – Да, милым. Красив, как спелая ежевика, и жизнерадостный к тому же. Все девушки думают так. Вчера тебе понравилось его общество, не так ли?
 Лицо Мэг вспыхнуло.
 – Он показался мне очень гостеприимным, – осторожно сказала она. – Правда, жидкость, которой он угощал меня, оказалась слишком крепкая… Хотя это не оправдание, я должна была догадаться и не пить так много. Потом мне стало ужасно плохо, и если бы не брат Джонни, было бы еще хуже. – Она умолкла, подумав, насколько хуже для нее все могло обернуться, если бы там не было Даффида.
 – Джонни большой плут, но он не способен причинить серьезный вред даже ребенку. – Кея как будто прочитала ее мысли. – Кто знает, что он собирался сделать; главное, ничего плохого с тобой не случилось. – Цыганка посмотрела на Мэг долгим взглядом и вздохнула. – Дело в другом. Сейчас ты не женщина Даффида, но если снова поедешь с ним, это может измениться.
 Мэг опустила голову. Она не знала, как Кея могла узнать о происшедшем на поляне, но ничуть не сомневалась, что та определенно о чем-то догадывается.
 – Вы правы. – Она вскинула голову. – Но и Даффид прав. Я очень мало знаю мир…
 – И все же ты доверилась совершенно незнакомому человеку настолько, что поехала вместе с ним. Добропорядочная цыганка никогда не поступила бы так.
 – Да, и ни одна добропорядочная женщина из тех, кого я знаю, – прошептала Мэг. – Но я была в отчаянии. Мне пришлось так поступить, а он оказался достоин моего доверия. Даффид никогда не предлагал мне ничего оскорбительного: он человек слова и никогда не лгал мне.
 – Хм. Согласна, он не лжец, когда ему не приходится быть таковым. – Кея наклонилась чуть вперед. – Но он наполовину цыган, а для ваших людей половина – это слишком много. И еще он преступник, по крайней мере, был им, что в глазах света одно и то же. Так почему же ты поехала с ним?
 – От этого зависело мое будущее.
 Кея кивнула.
 – Даффид сказал, что ты благородного происхождения. Ты в самом деле леди?
 Мэг покачала головой.
 – О нет. Мои отец и мать были в родстве с титулованными особами, но по очень отдаленной линии, поэтому я получила образование, но не получила никаких средств к существованию. Мой отец был небогат, а вдовья часть матери закончилась вместе с ее смертью. Мои тетки владеют кое-какой недвижимостью и имеют влияние в своей общине, но это все. – Она улыбнулась. – Леди не работают, чтобы добыть себе пропитание. И все же, полагаю, над моим именем не стали бы насмехаться в местах, где такие вещи имеют значение.
 – Если так, зачем ты поехала с цыганом?
 Мэг не ответила, однако Кея продолжала упорствовать:
 – Ну, так как же такое могло случиться?
 – Он тоже честный человек, а у меня не было выбора. Я поверила ему и поступила правильно, потому что он ни разу меня не подвел.
 Кея фыркнула.
 – В некоторых вопросах ты действительно умна, хотя и не во всех. Даффид действительно не обманщик, вот только жизнь никогда не была к нему справедлива. Его мать, выйдя замуж за высокородного дворянина, была богата и избалованна, совсем как ребенок. Когда она увидела отца Даффида, она должна была заполучить его, потому что привыкла, чтобы все ее желания исполнялась.
 – Зато я не богата и не избалованна, – возразила Мэг.
 – Конечно, это к тебе не относится, речь идет только о Даффиде. Леди приехала жить в табор, и это был великий позор и унижение для меня, потому что она для нас чужая, а у моего сына уже была жена. Это сделало нас  мархайм,  нечистыми. Теперь ты понимаешь? Что бы ни говорили о цыганах, у нас есть строгие правила, и поэтому нас изгнали… А потом должен был родиться ребенок. Цыган в одиночку не может чувствовать себя в безопасности ни в какой земле. Хотя у меня есть некоторый авторитет среди моего народа, нам пришлось покинуть табор и следовать далеко позади, как побитым собакам, надеющимся на прощение. А потом нас ждал еще больший позор. Когда леди родила, она убежала и оставила Даффида с отцом. Жаль, что он тоже не сбежал. – Кея вздохнула. – У Джонни по крайней мере был клан его матери; у Даффида – только я и его отец. К тому времени, когда я уже больше не могла этого выносить, Даффид вырос достаточно умным и сильным, чтобы защитить себя. Я собрала ему сумку и велела уезжать.
 – Но ему было всего семь лет! – изумилась Мэг.
 – Вполне достаточно, чтобы быть повешенным за убийство своего отца, – холодно ответила Кея. – И он сделал бы это, если бы кто-то другой не сделал это за него много лет спустя. К счастью, Даффид в этом не участвовал. – Она откинула волосы, чтобы показать Мэг длинный шрам у себя на лбу. – Я заработала шрам за то, что заступилась за Даффида перед его отцом. Вот тогда-то я и поняла, что мальчику пора уходить. Иногда нам приходится отказываться от своего сокровища только потому, что мы не можем спасти его.
 Мэг не знала, что сказать, но Кея не ждала от нее вопросов.
 – Я получила вести о Даффиде через много лет. Дела у него сперва шли плохо, а потом хорошо. Он и сейчас может пойти и по хорошей, и по плохой дорожке, но ты права, Даффид неплохой человек, и он человек слова. Довериться такому – не самая большая ошибка в жизни женщины, но я бы не стала слишком доверять мужчине, кем бы он ни был. Ну а теперь, – хлопнув себя рукой по колену, она поднялась, – ты готова к встрече?
 – О да, – ответила Мэг и тоже встала.
 – Тогда жди здесь. Большая часть табора уже уехала, остальные слишком заняты подготовкой к отъезду, чтобы беспокоиться о том, что творится вокруг. Я пришлю его сюда.
 Меряя кибитку шагами из угла в угол, Мэг подготавливала себя к встрече, стараясь до мелочей продумать, как вести себя с Даффидом. Разумеется, она не будет оправдываться и не будет упоминать об их объятиях: просто попросит его проводить ее до ближайшей почтовой станции и потом поедет одна. Куда приведет ее судьба.
 – Мисс Шоу?
 Она обернулась.
 На пороге стоял Джонни; он был одет так же прилично, как любой молодой человек, которого она могла увидеть прогуливающимся по сельской улице, – в длинном сюртуке, бриджах и коротких сапогах, только на этот раз на нем был белый галстук, а не разноцветный шарф, завязанный вокруг шеи. Его голову украшала мягкая шляпа.
 – Кея сказала, что я должен перед вами извиниться. – Джонни слегка поклонился. – Я тоже так думаю. Я и не знал, что у вас нет опыта с Джекки-джином, – объяснил он с улыбкой, – и у меня в мыслях не было ничего плохого. Правда, я надеялся смягчить ваше сердце, так как очень увлекся вами. – Он прижал шляпу к груди, и его глаза заблестели. – Поверьте, я очень разборчив, когда дело касается дам.
 Мэг от души рассмеялась, что явно обрадовало Джонни.
 – Хотя я не пользуюсь авторитетом, общение со мной не может привести ни к чему хорошему, – продолжил он, – я никогда бы не стал соблазнять вас, если бы думал, что вы женщина Даффида.
 – Но я не его женщина!
 Он пожал плечами.
 – Как пожелаете. В любом случае я рад, что вы не обижаетесь на меня. Надеюсь, при следующей встрече…
 – Сомневаюсь, что мы снова встретимся, – быстро сказала Мэг.
 – Я бы не стал загадывать, мисс Шоу. В любом случае я желаю вам только хорошего и надеюсь увидеть вас снова. А вы, чтобы спасти мою спину от палки бабушки, будьте так добры сказать, что прощаете меня.
 Мэг благосклонно кивнула.
 – Конечно, прощаю.
 Смуглое лицо Джонни вдруг стало серьезным.
 – И знайте, что я все еще к вашим услугам. Почему нет? Вы милы и совершенно очаровательны, да к тому же не глупы. И вы леди, хоть и не дворянка, что особенно пикантно. Я ваш, если вы захотите поразвлечься, потому что не принимаю ничего всерьез. Даффи жизнь сделала тяжелым человеком, но он по-прежнему благороден и честен; ни от кого нельзя требовать большего. Но если вы ищете развлечений в том смысле, в каком искала его мать, или хотите приключений с плутом цыганом, тогда вам не найти никого лучше меня, потому что у меня нет сердца, чтобы его потерять, и я могу показать вам много хорошего, о чем вам не придется пожалеть.
 Мэг не знала, что сказать.
 – Боюсь, это не то, чего я хочу…
 – Тогда, хорошо или плохо, позвольте судьбе решать. Надеюсь, она на вашей стороне. Путешествуйте легко и быстро, и пусть вам сопутствует удача. – Джонни снова поклонился и вышел.
 Некоторое время Мэг стояла неподвижно и размышляла. Джонни жизнерадостен, красив и, как его брат, мог быть очаровательным, когда хотел этого. Но она чувствовала, что в отличие от брата в нем нет скрытых глубин или, возможно, у нее просто не было желания искать их. Когда Джонни вышел, она обнаружила, что ей трудно вспомнить его.
 Мэг все еще стояла, нахмурившись, когда Даффид, наклонившись, вошел в повозку; его лицо было мрачно.
 – Он извинился перед вами?
 – Джонни? О да, хотя в этом не было необходимости.
 – Вы хотите, чтобы я тоже извинился?
 – Нет. – Мэг сделала вид, что не поняла его. – Я виновата в этом не меньше, чем вы.
 Даффид кивнул.
 – Итак, что вы собираетесь делать?
 Он был одет для поездки верхом, безукоризненный и холодный, как любой джентльмен, собирающийся на утреннюю прогулку; однако его синие глаза глядели недоверчиво, и лицо ничего не выражало.
 Мэг вздохнула.
 – У меня осталось всего семь дней, точнее, шесть с половиной. За это время я должна найти Розалинду. Вы все еще можете мне помочь в этом, если случившееся утром можно забыть.
 Его зубы вдруг блеснули на смуглом лице.
 – А вы сможете забыть?
 Она прикусила губу.
 – Нет. Но это не может случиться снова. Разумеется, вы понимаете, о чем я. Теперь мы не сможем общаться так, как раньше.
 – Конечно, нет.
 Она кивнула.
 – Тогда, может быть, вы отвезете меня на ближайшую почтовую станцию, чтобы я могла продолжать путь одна?
 – Думаю, это не лучшее решение. – Даффид мгновенно стал серьезным. – Как насчет того, чтобы ехать дальше, не повторяя того, что случилось и что могло случиться? Я хочу быть скомпрометированным не больше, чем вы…
 – Возможно, только никто не будет драться за мою честь на дуэли. – Мэг печально покачала головой. – Я ничего не расскажу ни одной живой душе, а даже если бы и рассказала, то кто мне поверит…
 – Вы считаете, что у меня нет чести?
 Мэг молчала, однако Даффид не собирался сдаваться.
 – Послушайте, Мэг, я тоже хочу найти беглянку. Вы назвали несколько веских причин, когда убеждали меня взять вас с собой, и, возможно, вы были правы. Никто, кроме вас, не сможет узнать ее, тем более если она изменила внешность. Я получил кое-какие интересные сведения относительно того, куда они могли поехать, а это значит, что мы можем возобновить наши поиски. Будьте готовы отправиться через полчаса. – Кивнув Мэг, он покинул повозку.
 После этого Мэг оставалось только собирать скудные пожитки и гадать, какие сведения он имел в виду.




 Глава 10


 Час спустя, после того как Даффид попрощался с Кеей и Джонни, а Мэг поблагодарила их за гостеприимство, они сели на лошадей и двинулись прочь от цыганского табора. Проехав через длинный луг, всадники поднялись вверх по холму, а потом спустились к нужной им дороге. Теперь, при дневном свете, езда показалась Мэг гораздо более приятной, она была рада хотя бы этому.
 Дорога выглядела пустынной, и Мэг, подставляя лицо бледному солнцу, слушала пение птиц и беззаботно вдыхала терпкий осенний воздух, решив, что пока она может позволить себе не забеспокоиться о том, куда едет и что ждет ее впереди.
 – Мы продолжаем двигаться на юг, – наконец сообщил Даффид.
 Мэг вопросительно посмотрела на него.
 – Беглецы двигаются в этом направлении, мои сородичи убедили меня в этом.
 – Значит, мы уже близко? – немедленно воодушевилась она.
 – Возможно, но… Чем больше мы приближаемся к побережью, тем призрачнее наши шансы на успех. Как только они доберутся до моря, мы потеряем их. Или вы последуете за ними по воде?
 – О нет, вряд ли! Это было бы слишком глупо.
 – Тогда послушайте меня. Скоро мы приедем в гостиницу, и там остановимся на обед. Потом у вас будет выбор: вы можете остаться и ждать моего возвращения либо поехать куда захотите. Решать вам.
 – Скажите, а там, куда вы поедете, могут встретиться люди, знающие меня?
 Даффид удивленно посмотрел на свою спутницу.
 – Сомневаюсь. Разве что ваше…
 – А вы не можете назвать меня как-нибудь по-другому?
 – Нет, потому что это место, где я всегда говорю правду. Да и как еще я могу представить вас? – Даффид быстро оглядел Мэг, и покачал головой. На ней было ее обычное серое платье, помятое после многих часов в седле; шляпка упала с ее головы и висела на спине. Щеки Мэг порозовели от солнца, на переносице появилось несколько новых веснушек. Она выглядела в точности как недавно ограбленная пуританка.
 Даффид улыбнулся.
 – Вы одеты совсем не как модная штучка, – добродушно сказал он. – Даже уважающая себя трактирная девка не наденет это платье. К тому же вы не похожи на цыганку, так что с чего бы вам путешествовать со мной?
 Мэг покраснела.
 – Я могу взять в гостинице утюг и привести платье в порядок, – быстро сказала она.
 Даффид покачал головой.
 – Нельзя быть респектабельной компаньонкой знатной дамы, если у вас фальшивое имя. Поверьте, если вы солжете, о вас могут подумать гораздо хуже, чем если бы вы сказали правду. Я доверяю человеку, с которым мы встретимся, но у него есть слуги, так что я не могу гарантировать вам абсолютную тайну. Итак?
 Мэг ненадолго задумалась.
 – Так вы не хотите, чтобы я поехала с вами? Если так, скажите прямо.
 – Совсем наоборот. Когда мне встретится Розалинда, я бы хотел, чтобы вы были там и опознали ее; вот только при этом ваша репутация окажется под угрозой. Поездка вдвоем с мужчиной может уничтожить вас, а то, что этим мужчиной буду я, еще больше осложнит положение.
 Мэг вздохнула.
 – Я сама сделала свой выбор, и теперь отступать уже поздно. Давайте лучше поедим, а потом поедем искать ее.
 Гостиница показалась Мэг маленькой и очень старой, зато чистой, а хозяин явно обрадовался, что может принять их. Мэг была счастлива наконец слезть с лошади и тут же попросила горничную выгладить ее платье. Спускаясь к обеду, она в первый раз за несколько дней не стыдилась своего внешнего вида.
 Столовая была устроена в маленькой передней сбоку от общей гостиной и потому имела низкий потолок и выложенный плиткой пол, зато в ней было светло, так как маленькие старинные окна с ромбовидными стеклами, покоробившиеся от времени, все же пропускали достаточно света.
 Как только Мэг появилась в столовой, Даффид встал из-за стола, и хотя это была лишь небольшая учтивость, она сразу почувствовала себя гораздо лучше. Даффид тоже переоделся; он расчесал свои иссиня-черные волосы и надел хорошо сидящий сюртук, чистую рубашку, бежевые бриджи и начищенные сапоги.
 Однако когда Мэг села за стол, ее радость вдруг померкла; она поняла, что выглядит как бедная родственница или даже служанка. Манеры Даффида изменились вместе с одеждой: теперь он вел себя как истинный джентльмен и казался отстраненным, безразличным и каким-то холодным. Это была маска утонченного богатого щеголя; ничто в нем не напоминало того мужчину, который совсем недавно держал ее в своих объятиях и целовал до безумия.
 Мэг опустила глаза: она не хотела, чтобы он догадался, чем занята ее голова.
 Хотя Даффида удивляла ее непривычная молчаливость, он все же надеялся, что она не заболела. Подтверждением служил ее вид: волосы Мэг, завязанные сзади в высокий узел, засияли, и вся она выглядела аккуратной, чистой и совершенно респектабельной. Ничто не могло приглушить сияние в ее огромных карих глазах и манящую сладость пухлых розовых губ, приоткрывшихся в робкой улыбке, когда она, подняв глаза, увидела, что он смотрит на нее.
 Внезапно Даффид нахмурился. Боже, о чем он думает! Мэг, конечно, хороша, но она не соблазнительница, а просто очаровательная молодая женщина. Скорее всего, все его восторги оттого, что он просто провел слишком много времени в ее обществе, а за исключением этого между ними нет ничего общего, кроме желания в их телах и того, что его желание становилось сильнее с каждым днем. Впрочем, теперь им обоим предстояло измениться. А когда его голова прояснится, он сделает маленькую гувернантку-компаньонку вполне подходящей перспективой для него.
 Между тем Мэг кивком соглашалась на все, что хозяин предлагал им на обед, от супа до рыбы, говядины, баранины, птицы и напоследок фруктовых пирогов и сыра.
 – Верховая езда пробудила во мне аппетит, – объяснила она, когда хозяин оставил их, – и я умираю от голода. – Ее глаза расширились, и она, вдруг выпрямившись, торопливо поправилась: – Это не значит, что мне не понравилась еда вашей бабушки; она была очень вкусной.
 – Кея не могла поступить иначе. – Даффид пожал плечами. – Она ведь цыганка. Цыгане имеют так мало, что используют множество приправ, чтобы украсить свою жизнь и меню. Травы и специи могут сделать вкусным все, что угодно, и их всегда можно найти в лесу. Сам я ем все, поскольку слишком много лет у меня вообще не было выбора.
 – А чем вас кормили в тюрьме? – с любопытством спросила Мэг. – И что вы ели в Новом Южном Уэльсе?
 – Все, что мог достать, – отрезал он.
 Мэг изменилась в лице и надеялась только на то, что не обидела его.
 – Мои тетки говорили, что я ем, как библейская саранча, – быстро сказала она, стараясь направить разговор в более приемлемое русло. – По их предсказанию, скоро я так начну толстеть, что мне придется весь остаток дней пробавляться чаем и грызть сухари. А пока вы должны меня простить…
 Он недоуменно посмотрел на нее.
 – За что?
 – Я не должна была спрашивать про те дни, которые вы провели в трущобах и тюрьмах.
 Даффид рассмеялся.
 – Почему вы думаете, что это меня волнует? Я просто подумал, что грустно, когда женщине приходится защищаться и оправдываться из-за своего аппетита. Итак, что вы хотели узнать? Как я жил в трущобах и в тюрьмах? Я могу рассказать вам обо всем. В трущобах мы ели то, что могли позволить себе купить, или то, что удавалось украсть. Уличная еда, то есть пироги с мясом и лепешки, – вещи, которые можно сварить в воде или в масле – горячие, дешевые, сытные, они могут быть очень вкусны. Иногда мне ужасно хочется тех жареных кусочков и огрызков неизвестно чего, которые человек с деньгами, не задумываясь, выбросит на помойку.
 – Мне жаль, если я вызвала воспоминания о том, что вам неприятно, – искренне сказала Мэг.
 – Я же сказал: это вовсе не так уж неприятно.
 – Но вы никогда не говорите о том, через что вам пришлось пройти, – настаивала она.
 – Какой в этом смысл? Я не хочу возвращаться туда даже в воображении. Тем не менее, скажу вам одну вещь, если хочешь выжить, учись сохранять хорошие воспоминания и подпитываться ими в плохие времена, а не наоборот.
 – Вот как? А какие у вас были хорошие воспоминания?
 Даффид пожал плечами.
 – Разные. Давайте лучше есть, а вспоминать будем потом. – Он кивнул в сторону служанки, которая вошла с корзиной, полной ароматного горячего хлеба.
 Они снова принялись за еду. Даффид наблюдал за Мэг, и это интересовало его не меньше, чем то, что принес хозяин. Она опять ела быстро и аккуратно. Раньше он видел, как едят голодные женщины, но это было не из тех воспоминаний, которые ему хотелось бы сохранить. А вот Мэг ела с удовольствием и при этом продолжала развлекать его вежливой болтовней. Он вдруг подумал о том, будет ли она заниматься любовью с такой же любезностью, грацией и живостью. Эта мысль заставила его переключить свое внимание на бифштекс, потому что этот голод пока лучше было оставить неудовлетворенным.
 – Ну вот, – Мэг закончила есть, – это было чудесно. Не думаю, что теперь я смогу в ближайшие два часа сесть на лошадь.
 – У нас нет выбора. – Даффид поднялся. – Нам нужно ехать, но не беспокойтесь, это недалеко, и дорога нетрудная. Мы приедем на место задолго до ужина, так что вы не успеете сильно проголодаться.
 Мэг украдкой вздохнула; ей совсем не хотелось взбираться на лошадь, и она охотнее предпочла бы сидеть на солнышке, нежась в его лучах, как какая-нибудь ящерица. Тем не менее она так ничего и не сказала, выходя вслед за ним в дверь.
 Во дворе их ждал двухколесный экипаж, запряженный парой лошадей. Дав монету мальчишке, державшему вожжи, Даффид протянул руку Мэг.
 – Вы готовы? – заботливо спросил он.
 – Но где наши лошади?
 – А что? По-моему, в коляске удобнее, вот я и нанял ее. Я предпочитаю прибыть туда, куда мы едем, с некоторым шиком, а лошадей мы можем достать позже, если они нам понадобятся.
 Глаза Мэг расширились.
 – Вы хотите сказать, мы уже настолько близко от Розалинды?
 – Думаю, да.
 Опершись на его руку, Мэг поднялась в коляску и, расправив юбки, села.
 – Быстрее, пожалуйста!
 – Кажется, вы хотите поскорее избавиться от меня? – Даффид уселся рядом с ней и взял в руки кнут.
 Мэг встревожено повернулась к нему.
 – Я не это имела в виду. Просто мне хочется поскорее найти ее и снова вернуться к своей обычной жизни. – Она умолкла и задумалась. Если все пройдет гладко, скоро ей удастся снова оказаться в доме барона и освободиться от всех подозрений. Может быть, она даже получит вознаграждение. У нее будет возможность опять стать компаньонкой, а когда Розалинда выйдет замуж, она перейдет на другое место, потом найдет новую работу и так далее, пока не станет слишком старой. Если ей повезет, она купит небольшой домик и доживет свой век там, а если очень повезет, то встретит достойного человека с небольшими претензиями и создаст с ним семью. Но куда бы она ни поехала и как бы ни повернулась ее жизнь, никогда в ней не будет такого же странного, волнующего, опасного и в то же время неожиданно приятного времени, как эти несколько дней. Случайно встреченный цыган помог ей, но при этом отравил ее мечты, и, похоже, навсегда.
 – Кажется, вы передумали? – спросил Даффид, заметив выражение ее лица. – Хотите дождаться меня здесь?
 – О, конечно, нет!
 – Тогда откуда такая печаль?
 Мэг отвернулась.
 – Не знаю, как вам объяснить… Просто я поняла, что наши поиски могут скоро закончиться.
 Лицо Даффида не изменилось, а про себя он подумал, что она, наверное, права. Они расстанутся, и он никогда больше не увидит ее.
 – Едемте. – Он тронул лошадей, и вскоре они выехали на дорогу.
 Примерно полчаса они ехали молча.
 – Все-таки это лучше, чем ехать верхом, – наконец не выдержала Мэг. – У коляски хорошие рессоры, так что жаловаться не на что, но я начинаю беспокоиться. Вы можете рассказать мне хоть что-нибудь о том, куда мы едем?
 – Вам не нужно беспокоиться.
 – Но вы сказали, там мы встретим тех, кто может узнать меня!
 – Возможно, у моего брата собираются разные компании.
 – О! – с облегчением воскликнула Мэг. – Так, значит, мы снова встретимся с табором?
 – Нет, Джонни мы еще долго не увидим, но он кое-что сообщил мне. Розалинду недавно видели. Она покинула поля и сеновалы и теперь чем ближе подбирается к морю, тем безопаснее себя чувствует. Есть причины полагать, что она может остановиться в доме моего брата, который принимает всех, кто развлекает его.
 – Так вот оно что, – нервно произнесла Мэг. – Значит, мы скоро увидим ваших приемных братьев… – Она вдруг замолчала.
 Даффид рассмеялся.
 – Двух из «трех позорищ», как называли нас светские хлыщи, когда мы появились на сцене с такими деньгами, что они позеленели от зависти? Нет. Сегодня нам так не повезет. Оба моих названых брата недавно женились. Кристиан живет недалеко от поместья графа, Эймиас в Корнуолле. Они очень заботливо строят свои гнезда. А нас ждет совсем другой человек. Это мой кровный родственник.
 – Понятно. – Мэг с облегчением кивнула, хотя ей отчего-то казалось, будто ее обманули. И все же, если они попадут в другой цыганский табор, по крайней мере теперь она знает, как себя вести.
 Между тем Даффид свернул с дороги на длинную обсаженную деревьями аллею, и, пока они ехали, Мэг постаралась расслабиться и не думать о будущем.
 Вскоре перед ними оказался маленький каменный коттедж, путь к которому преграждали железные ворота.
 Коляска остановилась.
 – Эй! – позвал Даффид. – Привратник!
 Очаровательный коттедж, подумала Мэг. Маленький палисадник был полон роскошных цветов; позади виднелся холмистый луг, на котором паслись коровы.
 Мэг сидела неподвижно и надеялась, что выглядит достаточно скромно и респектабельно. В это время из коттеджа выбежал молодой человек и широкими шагами направился к коляске. По ее мнению, он был не очень-то похож ни на Даффида, ни на Джонни; его смуглая кожа покраснела от солнца.
 Мэг изобразила вежливую улыбку, подумав про себя, что отец Джонни, должно быть, был очень любвеобилен.
 – Быстрее открывай ворота, – потребовал Даффид.
 – А вы кто? – спросил молодой человек.
 Мэг решила, что это какая-то шутка.
 – Даффид. Даффид, цыган. Пойди доложи его милости и побыстрее.
 Молодой человек мрачно посмотрел на приезжих, потом повернулся и пошел обратно в коттедж.
 – Так он не ваш брат? – растерянно осведомилась Мэг.
 – Господи, конечно же, нет! – недовольно воскликнул Даффид.
 Молодой человек вернулся через несколько минут.
 – Я послал сказать в большой дом, – нехотя буркнул он и снова исчез в коттедже.
 – Так мы едем в гости к вашему опекуну, графу? – Мэг отчего-то испугалась.
 Графа Эгремонта считали мудрым, хотя и эксцентричным. Впрочем, любой человек, ошибочно заключенный в тюрьму, сосланный, а потом восстановленный в титуле, владениях и прославляемый за это, имеет причины быть странным. И все же граф – это не шутка!
 Не в первый раз Мэг пожалела, что у нее нет лучшего платья, и что она выглядит не слишком презентабельно. Да и вообще не стоило ей ввязываться в эту безумную авантюру. Одно дело объясняться с цыганами, но как она посмотрит в глаза графу?
 Пока они ждали в молчании, Мэг успела обдумать дюжину способов остаться незамеченной, но тут молодой привратник появился снова.
 – Езжайте прямо, – сказал он, открывая ворота. – Его милость ждет вас.
 – Ну, вот и славно. – Проезжая в ворота, Даффид бросил привратнику монетку, которую тот ловко поймал на лету.
 Величественный въезд в поместье, постоянно изгибаясь, удлинял путь вдвое, чтобы дать возможность обозреть все самые эффектные пейзажи, открывающиеся вдали. Такие дороги созданы для особых гостей, у которых всегда есть свободное время.
 Они не спеша проезжали мимо огромных стен рододендронов, за которыми вдалеке виднелись фонтаны, мимо водопада, изливающегося с высоты и превращающегося в поток, извивающийся с радостным журчанием вдоль дороги вплоть до моста, через который они тоже переехали и где ручей окончательно оставил их. Затем они проехали еще по одному мосту, на этот раз восточному, и поднялись на холм, потом миновали арку, и тут Мэг в первый раз увидела величественный красный дом, словно раскинувший крылья по обеим сторонам сияющей белым овалом главной подъездной дорожки.
 Через несколько мгновений карета въехала прямо на дорожку и остановилась.
 Дыхание Мэг тоже остановилось.
 Поместье оказалось куда более элегантным, чем все дома, которые ей доводилось видеть до сих пор, а когда парадная дверь отворилась, на лестницу высыпали слуги в зеленых ливреях.
 И тут же все внимание Мэг сосредоточилось на представительном мужчине, который появился на пороге и, легко сбежав по лестнице, направился им навстречу. Одет он был скорее как лондонский щеголь, а не как деревенский житель; его идеально сидящий сюртук чуть распахнулся, демонстрируя замысловато завязанный галстук, заколотый булавкой с изумрудом. Под сюртуком на нем были тончайшая белая рубашка, вышитый золотом жилет, темные, без единой морщинки бриджи и высокие хорошо начищенные сапоги, а на шее висел монокль на золотой цепочке.
 Человек был высок и очень худ, а его темно-русые волосы отливали серебром на послеполуденном солнце. Лицо у него тоже было худое, кожа бледная, нос длинный и элегантный; на чувственных губах играла улыбка. Хотя и слишком молодой, чтобы быть графом Эгремонтом, он определенно являлся здесь хозяином.
 Когда он приблизился, в солнечном свете стало видно, что глаза у него синие.
 – А, Даффид! Добро пожаловать в мое скромное жилище, – протянул он, словно мурлыкающий кот.
 – Так уж и скромное, – усмехнулся гость. – Еще немного и Принни [2] попытается отобрать его у тебя. Рад видеть вас, ваше сиятельство. Могу я представить мою спутницу?
 – Не можешь, а должен! – воскликнул джентльмен.
 – Знакомьтесь, мисс Маргарет Шоу. А это Лиланд Грант, виконт Хей.
 – Маргарет? Какое суровое имя. Надеюсь, вы позволите мне звать вас Мэг? – Виконт улыбнулся.
 – Да ладно. – Даффид спрыгнул с двуколки. – Она не моя любовница, и ничья, если на то пошло, а просто моя спутница.
 – Наверняка за этим стоит целая история, и это чудесно! – воскликнул виконт. – Уверен, Даффид, ты хотя бы на некоторое время оживишь мое унылое существование.
 Тут, к неописуемому удивлению Мэг, они обнялись, как настоящие братья.
 – Все-таки хорошо, что мы встретились. – Лицо Даффида просияло.
 – Да, и очень вовремя, ты, старый плут, – добродушно усмехнулся виконт. – Я тут умираю от скуки, так что, если ты любишь меня, дорогой братец, проходи в дом и поскорее расскажи мне все, что с тобой случилось за это время.




 Глава 11


 Мэг все еще сидела в коляске и с изумлением поглядывала на двух столь непохожих мужчин. Один брат был высокий и светловолосый, непринужденный и явно благодушно настроенный, другой – стройный и смуглый, напряженный как приближающийся шторм.
 – Мне так приятно называть тебя братом. – Лиланд поднял глаза на Даффида. – Но, к сожалению, я не могу чувствовать то же к моему другому презренному братцу, что тебе хорошо известно.
 – Только не говори этого в присутствии твоей матери, – предостерег Даффид.
 – Нашей матери, – поправил виконт. – И почему нет? Как будто она этого не знает.
 – Знать и выслушивать напоминания – это не совсем одно и то же.
 – Верно. Твоя взяла. – Лиланд хлопнул брата по плечу. – Но с каких это пор ты так сочувствуешь ей? Или я чего-то не знаю?
 – Нет, я люблю упоминания о моем родстве с ней не больше, чем она, но подумал, что ты пользуешься ее благосклонностью.
 – Не больше, чем ты, дружок, и я уже говорил тебе это. Как это скучно – повторяться. В этом ты совершенно прав.
 – Мои извинения, – произнес Даффид без малейшего намека на сожаление в голосе.
 Мэг была слишком занята своими мыслями, чтобы прислушиваться к их подтруниванию. Какие странные братья, думала она, глядя, как худой и апатичный виконт радостно улыбается Даффиду. Они не только не похожи, но и выглядят по-разному; при этом Лиланд скорее напоминает расфранченного модника времен ее деда.
 – Идите скорее к нам, моя дорогая мисс Шоу! – внезапно воскликнул виконт, как будто услышав ее мысли. – Клянусь, я не настолько плох, что бы ни наговорил вам про меня мой брат.
 – Ха, если бы я рассказал ей хоть что-то о тебе, она не приехала бы сюда, – усмехнулся Даффид и протянул руку. Мэг оперлась на нее и, словно в тумане, вышла из двуколки.
 По-видимому, Лиланд заметил это.
 – Ты не рассказал ей всего, чудовище, только потому, что она, совершенно очевидно, даже не знала, что мы родственники. У нее такое умное личико, что каждая мысль и эмоция совершенно ясно читаются на нем. Тебе придется присматривать за ней здесь, иначе, – добавил он с плутоватой улыбкой, – я буду вынужден сам сделать это. Ну, моя дорогая, – обратился он к Мэг, – добро пожаловать. И запомните: я, как старший, гораздо умнее моего брата Даффида.
 Мэг неловко сделала реверанс.
 – Простите, я не знала, – растерянно сказала она.
 – Ну конечно, как вы могли? – сказал виконт, кладя ее ладонь на свой локоть. – Даффид у нас молчун и так не похож на меня! Я живу с открытым сердцем и откровенен со всеми. Тем не менее, сдержанность делает его гораздо более очаровательным, вы не согласны? Хотел бы я овладеть искусством быть необщительным и грубым, это так пленяет дам! Впрочем, довольно болтовни. Идемте же. – Он повел Мэг по лестнице к парадной двери. – Я приготовил для вас самую очаровательную комнату в доме.
 Внезапно умолкнув, Лиланд посмотрел через ее голову на шедшего рядом Даффида.
 – Ты действительно хочешь отдельные комнаты, или мне стоит снова приготовить комнату на двоих?
 – Отдельные, – отрезал Даффид. – Мы ведем совместные поиски, и ничего больше.
 – Ты разочаровываешь меня, брат, – с улыбкой заметил виконт.
 – У меня слишком изысканный вкус, – парировал Даффид, – и у Мэг тоже – к несчастью для меня.
 Это замечание явно развеселило виконта – ведя Мэг вверх по лестнице, он оживленно рассказывал ей о ее комнате и обещал восхитительное времяпрепровождение. Лиланд держался с ней крайне обходительно, и поэтому она чувствовала себя здесь равной даже в своем ужасном платье.
 Комната, отведенная Мэг, была великолепна, как и все в доме виконта; не зря он называл свою усадьбу «маленьким деревенским гнездышком». Повсюду хозяина и гостей окружала прекрасная мебель, везде были расставлены дорогие антикварные вещицы и суетилось множество слуг: все они улыбались и, казалось, каждую минуту были готовы немедленно выполнить любое ее распоряжение.
 Жаль только, печально подумала Мэг, сидя на подушках у окна в своей комнате, что у нее нет никаких распоряжений.
 Встав и умывшись, она, как могла, привела себя в порядок. У нее не имелось никакой лучшей одежды, ничего, что сочеталось бы с этим роскошным домом, и все, что ей оставалось, это любоваться его убранством и окружавшими дом окрестностями.
 Глядя в окно на просторную лужайку, Мэг видела справа симметричные цветники со шпалерами и арками над дорожками, покрытыми поздними розами во всем своем великолепии. Слева располагался сад с роскошными клумбами, похожий на большой кусок зеленого гобелена.
 В некотором отдалении впереди виднелась огромная темно-зеленая масса растений, и Мэг не сразу поняла, что это лабиринт. Она не раз читала о лабиринтах, но никогда не видела их в реальности. Даже из высокого окна ей не удалось определить, где находится его центр, но совершенно ясно, что это был живой и весьма запутанный коридор из растений.
 Ничему Мэг не завидовала так, как самой идее устроить лабиринт. Он казался ей высшим проявлением роскоши. У нее захватывало дух от мысли, что у кого-то достаточно денег и свободного времени, чтобы посвятить себя созданию живой игрушки, гигантской головоломки и потом с ее помощью развлекать своих гостей. Лабиринт мог быть построен несколько поколений назад, но требовались время и немалые усилия, чтобы ухаживать за ним, а ведь это вещь, которую человек вряд ли использует больше одного или двух раз в жизни. В конце концов, если знаешь секрет своего лабиринта, зачем снова входить в. него? Это было совершенно восхитительной и абсолютно бесполезной тратой денег, производимой только для того, чтобы показать всему миру, как много ты можешь себе позволить.
 Мэг очень хотелось спуститься вниз и заблудиться в этом лабиринте хотя бы раз, но она не трогалась с места, поскольку заметила, что внизу прогуливаются какие-то люди. Дамские зонтики от солнца, похожие на фантастические пастельные цветы, покачивались в такт шагам своих хозяек, трости в руках вышагивающих по вымощенным дроблеными ракушками дорожкам джентльменов постукивали о землю.
 К несчастью, Мэг была так же похожа на остальных гостей виконта, как его прогуливающиеся павлины похожи на воробьев, чирикающих в ветвях дерева под окном.
 Впрочем, Даффид сказал, что сможет узнать здесь что-то о Розалинде, и это окупало все ее переживания. Мэг не знала, что он имел в виду, но за короткое время их знакомства научилась не сомневаться в нем. Она очень надеялась, что полученные сведения приблизят окончание их путешествия. Если Даффид был прав, Рози может быть где-то неподалеку, и тогда она сможет сообщить барону, где находится его сбежавшая дочь. А потом… Что потом? Очевидно, когда она найдет беглянку, ей придется поклясться Рози вечно хранить ее тайну.
 Но что, если Рози хочет остаться со своим возлюбленным и вовсе не собирается возвращаться? Тогда она сразу же отправится в коттедж своей старой гувернантки и оттуда напишет родителям Розалинды, что случайно узнала, где находится Рози.
 Зато, если Рози уже получила достаточно впечатлений и хочет вернуться домой, Мэг станет кем-то вроде героини, и вместе с беглянкой они придумают, как им обеим выпутаться из этой скандальной ситуации. Правда, последнее казалось Мэг уж совсем маловероятным.
 Сидя в великолепном аристократическом доме за много миль от дома и безумно далеко от привычного мира, Мэг наконец признала, что начала поиски своей подопечной совсем не по тем причинам, о которых она говорила Даффиду и самой себе. Она попросту убежала, так же как это сделала Рози, надеясь пережить хоть несколько приключений перед неизбежным возвращением к теткам.
 Мэг с трудом сглотнула, и это не помогло ей сдвинуть холодный ком, застрявший в горле. Открытие было болезненным, но оно не оказалось для нее шоком. Наверное, где-то в подсознании она все время об этом знала. Как только Розалинда сбежала, Мэг ясно увидела, что ее собственное будущее бесследно исчезает. Она бросилась в погоню только потому, что хотела получить от жизни хоть что-то до того, как для нее все закончится.
 Теперь поцелуи Даффида открыли ей глаза; они заставили ее понять, что она может зайти много-много дальше. Теперь, в окружении роскоши, Мэг наконец признала, что она не принадлежит ни одному из тех мест, где побывала с тех пор, как покинула дом барона.
 В это время раздался стук в дверь, и две горничные, получив разрешение, весело впорхнули в комнату. Увидев новую гостью виконта угрюмой и подавленной, они тут же принялись утешать ее.
 – О, мисс, – поклонившись, воскликнула одна из них. – Не переживайте из-за ваших пропавших чемоданов! Хозяин послал слугу в деревню и приказал прислать вам отличные новые платья; хотя они и вполовину не такие изысканные, как те, к которым вы привыкли, потому что сшиты простыми крестьянками, они все же подойдут вам на первый случай, пока мы не сможем достать что-нибудь получше. К тому же мы поможем вам подогнать их, если что.
 Другая горничная, улыбнувшись, вытянула вперед руки, чтобы Мэг могла получше разглядеть то, что она принесла. Это были три аккуратно сложенных платья: одно насыщенно-коралловое, другое небесно-голубое, а третье травянисто-зеленое. Все они были простого покроя, но такими являлись в эти дни все платья: муслиновые или хлопковые, с короткими или длинными рукавами, с юбками, ниспадающими от высокой, перевязанной лентой талии. Однако и тут вкус и деньги давали себя знать: каждое платье, несомненно, стоило очень дорого.
 – О нет, – воскликнула Мэг, – я не могу это принять.
 – Но, мисс, вы должны! Хозяин и ваш друг, мистер Даффид, хотят, чтобы вы сошли вниз и присоединились к ним за чаем, а то, что на вас сейчас надето, для этого никак не подходит. И поверьте, уже не в первый раз нам приходится побегать, чтобы одеть гостя, когда с ним случается нечто непредвиденное.
 Мэг колебалась. Она знала, как опасно принимать что-либо в подарок от мужчины, кроме разве что дамского веера. Но ведь она не леди, и это не выглядит так, будто Даффид дарит ей одежду. Что до виконта – он всего лишь гостеприимный хозяин дома. К тому же через несколько часов она уедет отсюда…
 – Хорошо. – Мэг кивнула, с вожделением глядя на коралловое платье. – Полагаю, всем ясно, что я только беру взаймы, пока не найдутся мои чемоданы…
 – Мисс Шоу! – воскликнул виконт, вставая при появлении Мэг. – Вы сразили меня наповал!
 – Главное, что не наоборот, – пробормотал Даффид и тоже встал.
 – Да ладно тебе. Ты лучше посмотри на нашу мисс Шоу: она просто расцвела! Умоляю, не ходите сегодня в мой сад, дорогая, иначе все розы завянут от стыда.
 – Это все платье. – Мэг зарделась. – Горничные подогнали его, и теперь оно сидит просто идеально. Благодарю вас за него, милорд. Если вы будете добры представить мне счет, я возмещу вам все расходы.
 – Никогда! – Виконт вскинул руку в притворной тревоге.
 – В этом мире я сама плачу за себя, милорд, – твердо сказала Мэг. – Пожалуйста, поймите, что для меня это важно. – Она и в самом деле надеялась, что ее скудных сбережений хватит, чтобы покрыть расходы; хотя платье и сшито в деревне, оно выглядело элегантнее многих других, которые ей доводилось видеть.
 – Как пожелаете. – Виконт поклонился.
 – Поверьте, это не умаляет мою признательность вам, – продолжала Мэг. – Платье очень подходит к стилю вашего очаровательного дома. – Она обвела взглядом окружающий ее интерьер.
 Комната, в которой они находились, имела синие стены с золотыми бордюрами и высокий потолок, раскрашенный пасторалями, выполненными в розовом, зеленом и золотом на сияющем лазоревом небе, но Даффид смотрел только на Мэг. Только теперь у него, наконец появилась возможность увидеть, как она выглядит без своих обычных мрачных одежд.
 Ее кожа была гладкой, словно перламутровой, и хотя она не носила медальона, ей, казалось, и не нужны были никакие украшения. Ее фигура была совершенна и с точки зрения моды, и с точки зрения любого мужчины. У Мэг была крепкая высокая грудь, тонкая талия и – что редко для невысокой женщины – длинные ноги.
 Она никогда не выглядела лучше. То ли дело в цвете, то ли коралловый цвет платья заставлял ее глаза сиять темным янтарным огнем, как будто солнце едва уловимо тронуло ее щеки.
 – Чай подадут чуть позже, моя дорогая, – продолжал между тем виконт, – а пока не хотите ли прогуляться по саду?
 Мэг посмотрела на Даффида, но он молчал. Она вспомнила, как он уже однажды оставил ее на милость другого своего брата, и уже готова сказать «нет», однако желание увидеть сад пересилило.
 – Да, мне бы очень этого хотелось, – просто ответила она. – Но только сначала я хотела бы узнать, можете ли вы что-то сказать относительно моих поисков? – Она снова посмотрела на Даффида, словно ища поддержки, и на этот раз он, кажется, был согласен с ее желанием.
 Лиланд кивнул:
 – Новости действительно есть. Правда, сейчас ее здесь нет, но она могла быть.
 – Могла быть? – Мэг, сдвинув брови, поглядела на виконта.
 – Мне сказали, что она мастер маскировки. – Лиланд пожал плечами. – И если бы те ее пристрастия ограничились только путешествующим с ней джентльменом… – Он не закончил фразу. – Впрочем, у меня столько гостей, которые приезжают и уезжают; это развлекает меня, но хлопотно для вас, как я полагаю. В любом случае я скоро все узнаю, и тогда…
 – И тогда мы сможем уехать. Возможно, это произойдет завтра утром, но сейчас мы ничего не можем сделать. – Словно в подтверждение своих слов Даффид развел руками.
 – Как ничего?! – На лице Лиланда появилось возмущенное выражение. – Я настаиваю, чтобы вы использовали это время исключительно для развлечений. Не пойти ли нам прогуляться, пока стоит хорошая погода? – Он согнул руку в локте и церемонно предложил ее Мэг.
 Решив, что Даффид против этого вряд ли станет возражать, Мэг взяла виконта под руку и после того, как лакей подал ему трость, вышла вместе с ним из комнаты. Оглянувшись и увидев, что Даффид идет следом, она тут же успокоилась и стала любоваться красотами природы.
 Стоял чудесный, редкий для осени день, когда кажется, что вернулось лето. Они гуляли по дорожкам, которые, будучи предназначены только для двоих, заставляли Даффида все время идти сзади словно тень. Тем не менее, виконт не пытался отделиться от брата; он говорил достаточно громко, с энтузиазмом демонстрируя экзотические цветы и другие достопримечательности сада. Делал он это с ироничным остроумием, сопровождая свои комментарии энергичными жестами, показавшимися Мэг сначала не совсем естественными, а потом просто забавными. Лиланд был театрален в каждом своем жесте – небрежный, дружелюбный и говорливый, что заметно отличало его от Даффида. Целая армия садовников ухаживала за его цветами так же усердно, как пчелы и бабочки. Если садовник замечал их, он кланялся и снимал шляпу, а у виконта для каждого из них находилось доброе слово.
 Мэг получала невероятное удовольствие от экскурсии – это продолжалось до тех пор, пока они, дойдя до поворота, чуть не столкнулись с другой парой, после чего Мэг долго не могла прийти в себя.
 Высокий джентльмен, одетый с достатком и вкусом, был значительно старше, чем красивая молодая женщина, с которой он прогуливался, и от которой Мэг сперва не могла оторвать глаз. Ей понадобилась целая минута, чтобы понять простую вещь: леди улучшила свою красоту при помощи пудры и помады, а раз она это сделала, значит, явно была не леди.
 Женщина склонила голову в поклоне, и когда джентльмен сделал то же, оба посмотрели сперва на виконта, а потом многозначительно на Мэг и Даффида.
 – Сэр Лейкок, мисс Делайла, – объявил виконт. – Позвольте представить вам моего давно пропавшего, но теперь счастливо найденного родственника: мистер Даффид Рейнард и в его сопровождении кузина, мисс Коверт. Они вместе изучают лабиринты семнадцатого века и оказали мне большую честь, пожелав осмотреть мой лабиринт для возможного включения в их выдающуюся книгу.
 Мисс Делайла хихикнула и демонстративно подмигнула, взмахнув густо накрашенными ресницами.
 – А вы? – произнес виконт с гораздо меньшим весельем. – Увижу ли я вас за ужином, Лейкок?
 – А что, есть какие-то сомнения? – шутливо поинтересовался Лейкок.
 – Все же подумайте об этом, – холодно ответил виконт и, взмахнув рукой, указал на Мэг и Даффида. – Это действительно мои родственники, сэр.
 Лейкок поклонился.
 – Что ж, благодарю вас за гостеприимство, Хей. Мы уедем еще до темноты. Полагаю, мы увидимся в Лондоне.
 Виконт кивнул.
 – Пожалуй, – сказал он и, не дав им времени ответить, пошел дальше.
 – Ты, кажется, стал пуританином с тех пор, как я видел тебя в последний раз, – заметил Даффид.
 – Разве? – Виконт пожал плечами. – Я всего лишь хочу, чтобы ни тебе, ни особенно мисс Шоу не пришлось тревожиться ни о чем. Вы больше не увидите эту парочку, а также никого из других моих гостей ни в одном из здешних мест. – Виконт улыбнулся и продолжил прогулку, однако через некоторое время снова остановился.
 – Хотите посмотреть лабиринт, моя дорогая? – спросил он Мэг.
 – Разумеется! – воскликнула Мэг. Она не захлопала в ладоши только потому, что держала за руку виконта. – Я, конечно, читала о лабиринтах, но никогда не бывала в них.
 – Мой лабиринт вам понравится, – уверенно сказал Лиланд. – Ему больше двухсот лет. Идемте же.
 Они прошли по лужайке, и вскоре Мэг увидела впереди очертания лабиринта. Он был даже выше, чем казался из окна, и состоял из зеленых кустов двенадцати футов высоты, которые, переплетаясь, сформировали плотные темно-зеленые стены.
 Войдя через проем, вырезанный в живой изгороди, они оказались на прохладной тенистой дорожке. Солнце все еще висело высоко над головой, но туда, где они стояли, свет почти не попадал. Даже воздух казался здесь влажным и терпким.
 Виконт остановился.
 – В центре есть сюрприз – жемчужина, покоящаяся в большой зеленой устрице; однако, если не знаешь дорогу, может понадобиться двести лет, чтобы найти ее. Поскольку я не собираюсь задерживать вас у себя на два столетия, мы сможем увидеть эту достопримечательность гораздо скорее, и после этого у нас еще останется время на чаепитие. Я унаследовал секрет этого лабиринта вместе со всем поместьем, а вот Даффи, – он обернулся к брату, – кажется, ни разу не посещал мой лабиринт.
 – Ты прав, – ответил Даффид. – Прежде, когда я приезжал сюда, все развлечения предлагались ночью.
 – Какая очаровательная идея! – воскликнул Лиланд. – Я прикажу принести факелы, и мы попробуем. – Он тут же нахмурился. – Тьфу ты пропасть! Еще какой-нибудь пьяный дурак устроит пожар. Нет уж, лучше давайте сделаем это сейчас и устроим из этого игру, для чего лабиринт и предназначен. Ты с нами, Даффи?
 – Целиком и полностью.
 – Хорошо, – сказал виконт. – Итак, на самом деле есть два пути, которыми можно добраться до тайного центра. Дорогой брат, ты пойдешь по левой дороге, а мы пойдем по правой. Расстояния равны, и, конечно же, у меня есть преимущество, потому что я был здесь раньше – вот почему я позволю тебе пойти первым и дам целых пять минут форы, чтобы выравнять шансы. Я всегда стараюсь играть честно: выигрывать не так забавно, если кто-то плутует. Ну а теперь, брат, слушай внимательно. Здесь много поворотов, но вы должны сделать только одиннадцать, один за другим, которые приведут вас к центру. Ключ – бессмертный сонет великого Шекспира. – Лиланд начал нараспев читать:



   Сравню ли с летним днем твои черты?
   Но ты милей, умеренней и краше.
   Ломает буря майские цветы,
   И так недолговечно лето наше!
   То нам слепит глаза небесный глаз,
   То светлый лик скрывает непогода.
   Ласкает, нежит и терзает нас
   Своей случайной прихотью природа. [3] 



 Он помолчал и продолжил:
 – Уверен, ты знаешь остальное. Сонет был популярен, когда закладывался этот лабиринт, и, если мысленно просмотреть текст, все просто. Отметь номер строки и номер буквы и, если они четные, поверни направо. Если номер строки и номер буквы нечетные, поворачивай налево. Ну, ты все понял?
 Почувствовав озноб, Мэг убрала руку с локтя виконта. Вряд ли Даффид помнит весь сонет наизусть.
 – А если последняя строчка нечетная и следующая также? – спросил Даффид.
 Лиланд улыбнулся.
 – Если последний поворот нечетный или четный и следующий такой же, не поворачивай вообще. Впрочем, даже с ключом, мне кажется, я задал тебе трудную задачку. Как думаешь, ты справишься?
 – Надеюсь. – Даффид усмехнулся. – Я могу быть всего лишь бедным неграмотным цыганом, но у цыган есть сверхъестественные способности предвидеть будущее. Я непременно дождусь вас в конце пути, и, надеюсь, ты будешь играть честно.
 Лиланд прижал руку к сердцу.
 – Как, сомневаться во мне? Мне дурно, я падаю в обморок, я ранен!
 – Ничего, поправишься, – снова усмехнулся Даффид. – Итак, до скорой встречи. – Он улыбнулся Мэг, сделал несколько шагов и исчез из виду.
 Еще некоторое время виконт болтал с Мэг, рассказывая ей об истории своего зеленого лабиринта, потом посмотрел на солнце и вытащил из жилетного кармана золотые часы.
 – Время вышло, вперед. – Он вошел в лабиринт, постукивая тростью, и направился по узкой дорожке вместе с Мэг. Они поворачивали то налево, то направо, а речь виконта лилась так непринужденно и приятно, что Мэг вскоре забыла о попытках решить задачку и просто шла с ним рядом.
 – Ну а теперь, – Лиланд остановился в конце темного зеленого тоннеля, – доверьтесь мне и закройте глаза. И пожалуйста, не подглядывайте. Идите за мной, а когда я скажу, откройте глаза по моей команде.
 Мэг сделала так, как он просил, и вскоре почувствовала перемену. Воздух вокруг как будто сделался чище, стало определенно легче дышать, и она почувствовала тепло на плечах, означавшее, что они снова вышли к солнцу.
 – Открывайте! – скомандовал хозяин дома.
 Мэг открыла глаза и увидела, что они стоят в самом сердце лабиринта. Огромная мраморная статуя обнаженной Венеры рядом с обнаженным и явно полным энергии Марсом в окружении сладострастных резвящихся херувимов расположилась в центре. Мэг не могла оторвать от нее глаз, хотя, возможно, это была самая непристойная вещь, которую ей когда-либо приходилось видеть.
 Каре резных мраморных скамей обрамляло богато украшенную скульптуру, а высокие густые стены кустарника окружали весь ансамбль.
 – Мы выиграли. – Виконт гордо выпятил грудь. – Бедняга Даффи, мне жаль его, но что поделаешь – пари есть пари. Ну а теперь, моя дорогая мисс Шоу, мы наконец-то можем насладиться долгожданным уединением, поскольку, как я предполагаю, брат не слишком скоро присоединится к нам.
 – Разве вы не сказали ему, куда идти? – удивленно спросила Мэг.
 Лиланд посмотрел на нее с улыбкой, и в его вдруг ставших страстными синих глазах появилось озорство… и что-то еще.
 – О конечно, сказал… частично. Он у нас находчивый парень и в конце концов, выберется, но не сейчас. Итак, что мы будем делать, чтобы скоротать эти драгоценные украденные часы?




 Глава 12


 Мэг заморгала и сделала шаг назад. Ее глаза широко распахнулись, и она испуганно посмотрела на виконта, но он как будто ничего не замечал.
 – Неразумно стоять здесь и ждать, пока Даффи найдет верный путь в лабиринте – это подвергло бы вас опасности истощения, чего я ни в коем случае не допущу. Умоляю, присядьте сюда. – Он показал на одну из мраморных скамеек.
 Мэг колебалась, и виконт, похоже, решил придать ей решительности.
 – Вы правы, что так осторожничаете. Мы тут пытаемся все поддерживать в должном порядке, но мои слуги не могут полагаться на деликатность птиц, которые летают над головой. – Достав из внутреннего кармана безукоризненно чистый платок, Лиланд протер абсолютно чистый белый мрамор скамьи. – Ну, видите? Теперь скамья совершенно чиста. Садитесь же, не стесняйтесь!
 Приказав себе успокоиться, Мэг осторожно опустилась на скамью. Виконт устроился рядом, скрестив ноги и положив руку на спинку скамьи, улыбнулся ей.
 Что-то он сидит слишком близко, подумала Мэг с внезапной тревогой, но, не желая выказывать своих подозрений, сделала вид, будто ничего не заметила.
 Некоторое время Лиланд разглядывал свои до блеска начищенные сапоги и потом стряхнул невидимую пылинку со своего рукава, словно хотел заставить Мэг внимательнее приглядеться к нему. Впрочем, она и так понимала, что он в отличной форме, и его одежда сшита, чтобы демонстрировать это. В общем, виконт был если и не красивым, то, несомненно, очень привлекательным мужчиной; его синие глаза походили на глаза Даффида, но вытянутое, умное лицо напоминало ей кого-то другого. Эта мысль не давала Мэг покоя. Она рылась в памяти, пытаясь найти сходство. Бледная кожа виконта и каштановые волосы, подстриженные по моде, еще больше осложняли задачу, поскольку тот, на кого походил Лиланд, был так же темен, как Даффид.
 Неожиданно Мэг выпрямилась. Она узнала эту улыбку, которую видела на портретах Карла Второго, самого остроумного и очаровательного, а заодно самого распутного и безнравственного короля.
 Когда виконт небрежно потянулся, чтобы положить руку на скамью за ее спиной и придвинуться еще чуть ближе, Мэг почувствовала запах лимона и лавандовой воды. Она едва осмелилась взглянуть на него: виконт смотрел на нее горящими глазами и улыбался своей обаятельной улыбкой. Потом его голова начала медленно склоняться к ней.
 Сердце Мэг бешено забилось, и она вскочила как ужаленная. Лиланд тоже встал и удивленно поглядел на нее.
 Мэг чувствовала, что ведет себя глупо, по-детски: виконт, вероятно, просто хотел что-то шепнуть ей на ухо. Какая же она неуклюжая дурочка! В конце концов, этот человек – брат Даффида, лорд, утонченный, образованный и к тому же богат, как Крез. Проблема состояла в том, что Мэг не была уверена, действительно ли такое внимание он оказывает всем своим гостям. Она уже сделала на своем пути много ошибок и даже доверилась мерзкой троице негодяев и насильников. Другому брату Даффида она тоже доверяла, и теперь для нее будет позором совершить еще один промах.
 – Милорд, – тихо произнесла она, глядя в пол, как будто могла найти там выход из этой затруднительной ситуации, – я думаю, что этот час нам следует потратить на то, чтобы вернуться назад или немедленно найти Даффида. Если мы останемся здесь, полагаю, мы сможем поговорить о погоде, но я предпочла бы…
 Лиланд ждал, и Мэг, с трудом сглотнув, упрямо продолжила:
 – Пожалуйста, простите меня за то, что я сейчас скажу и отнесите это на счет того, что я совершенно не привыкла общаться с такими знатными джентльменами, как вы. Боюсь, я веду себя слишком дерзко и, вероятно, не только тщеславна, но и очень глупа вдобавок. Вот почему я не могу позволить себе ничего, кроме ни к чему не обязывающего разговора с вами. Надеюсь, вы меня понимаете…
 – О, разумеется, понимаю. – Виконт улыбнулся. – Вы не дерзки, не тщеславны и не глупы, мисс Шоу – вы совершенно очаровательны, а я негодяй, и вы совершенно точно поняли мои намерения. Я действительно думал о том, чтобы заняться с вами любовью.
 Мэг с ужасом посмотрела на него, но виконт лишь пожал плечами.
 – Ну вот, по крайней мере, этот вопрос мы закрыли, – примирительно сказал он и снова сел, после чего показал на свободное место рядом с ним. – Садитесь же и не бойтесь – теперь вы в полной безопасности.
 Когда Мэг села, тщательно сохраняя дистанцию между ними, виконт вытянул ноги и вздохнул.
 – Я действительно считаю вас обворожительной, но я также люблю и Даффида. При всей его кажущейся неуязвимости этот парень чувствителен к состраданию и, как любой мужчина, к очарованию; поэтому мне нужно быть уверенным в намерениях женщины относительно него. Кстати, о вас, – Лиланд искоса посмотрел на нее, – вы сами-то уверены?
 Мэг молчала.
 – Что ж, пусть так. – Он пожал плечами. – По крайней мере, скажите, может быть, у вас вызывает отвращение что-то конкретное во мне? Что именно вам не нравится?
 – Послушайте, милорд, – теперь Мэг уже жалела, что опять села рядом с ним. – Тут нет ничего личного.
 Лиланд театрально вздохнул.
 – Разумеется, о вкусах не спорят, хотя я не порицаю ваш вкус. Даффид действительно обаятельный парень. Полагаю, вы знаете его историю?
 – Не понимаю, о чем речь, – солгала она.
 – Вы разочаровали меня, – снисходительно произнес виконт. – Ну же, не сдавайтесь, смелость вам к лицу. Конечно, вы знаете, что я имею в виду.
 На этот раз Мэг решила не спорить и кивнула.
 – Даффид кое-что рассказывал мне, а потом я встречалась с его бабушкой и братом Джонни.
 – Ну конечно, грозная Кея и безнравственный Джонни! Впрочем, Даффи все рассказал мне о ваших поисках. Я имел в виду остальное.
 – Еще я знаю о трущобах, Ньюгейте и о плавучих тюрьмах.
 – Разумеется. Но это знает любой, кто даст себе труд спросить, – небрежно бросил виконт. – Даффи определенно нравится рассказывать некоторые подробности, которыми люди приличные ужасаются, а неприличные, узнав о них, выказывают ему должное уважение. Тем не менее, я хотел бы знать, известно ли вам остальное.
 Мэг в недоумении посмотрела на него.
 – О чем это вы?
 – Не волнуйтесь, за моим братом не числится больше никаких преступлений против закона, – заверил ее виконт. – Я только хотел знать, рассказал ли он вам  всю свою историю без купюр. Вам известно, как я узнал, что он мой брат?
 Мэг отрицательно покачала головой. У нее вдруг возникло странное чувство, будто она обсуждает секреты Даффида за его спиной.
 И опять виконт без труда прочитал ее мысли.
 – Это не секрет, так что вам нечего волноваться. – Его улыбка стала шире. – Однако наша матушка может быть недовольна, если узнает, что другие знают, поэтому лучше заранее рассказать вам об этом. Во-первых, наша матушка в молодости была невероятно отчаянной и поэтому сбежала с бродягой цыганом точно так, как поется в старинной песне; только там муж аристократки рассвирепел, помчался за ней, быстренько снес голову ее любовнику-цыгану и вернул беглянку домой. – Виконт задумчиво склонил голову набок. – Это старая баллада, она известна с 1524 года. Другая песня появилась позже: там говорится о цыгане Джонни Фаа из Данбара. В этой песне рогоносец дворянин примчался, убил цыгана и повесил семерых его братьев в придачу. Предполагается, что это песня о шестом графе Кассилисе и его жене, но некоторые говорят, что такого никогда не случалось и что у графа просто были политические враги, которые хотели очернить имя его жены. Все же я могу держать пари, что нечто подобное однажды с кем-то случалось, потому что об этом существует слишком много песен. Так вот, история нашей дорогой матушки не совпадает ни с одной из старинных историй; ее лорд не погнался за ней в ярости и не убил ее цыганского любовника. На самом деле он даже никогда не видел его, и все дело закончилось довольно скучно. Матушка оставила своего цыгана и приползла назад к лорду, на чем до появления Даффида или, вернее, до его возвращения в Лондон много лет спустя все и закончилось.
 – Теперь я понимаю, – тихо сказала Мэг.
 – Э нет, не совсем. – Виконт усмехнулся. – Сбежав, матушка оставила не только мужа, но и сына, но мой брат, конечно, этого не помнит: он родился после того, как она вернулась. И все же невозможно не впустить сплетни в детскую и на кухню. Теперь я знаю, что ее брак был устроен против воли невесты и что мой отец был придирчивым солдафоном, холодным как рыба и довольно глупым к тому же. Вот почему мне так трудно винить дорогую мамочку за ее эскападу. Гораздо проще обвинить ее в том, что, живя с цыганом, она родила ребенка и скрыла это.
 – Она так никому и не сказала?
 – Насколько я знаю, нет, и лишь один я знал о ее авантюре. Она сбежала, когда мне было чуть больше трех лет, а вернулась, когда исполнилось пять. Разумеется, я был обижен на нее за то, что она меня бросила, и даже сейчас до конца не простил ее за это. Но все равно был бы в восторге, если бы узнал, что где-то в этом мире у меня есть брат. Увы, она не сказала об этом ни слова, а вскоре родила брата Мартина. Потом отец умер и больше не беспокоил ее, а она никогда не вспоминала о времени, проведенном со своим возлюбленным – цыганом. Я тоже не напоминал ей об этом. И вот в прошлом году граф Эгремонт вернулся в Англию, чтобы занять свое законное место в парламенте, а заодно привез с собой из австралийской ссылки свое ужасное трио. У него был собственный сын, а двоих подростков он подобрал в тюрьме. Один, как говорили, наполовину дикарь, наполовину цыган, другой – привлекательный жулик неизвестно откуда. Свет был очарован их историей. Красивые богатые молодые каторжники, которые выглядят и говорят как джентльмены – можно ли не обратить на них внимания? Их везде приглашали, но они не пользовались этими приглашениями и не ходили почти никуда.
 Мэг выпрямилась, глаза ее засверкали.
 – Конечно, я слышал о них, – продолжал виконт, – так же как и моя мать, я присутствовал при том, как она впервые увидела Даффида на балу у Свонсонов. Один взгляд сказал ей, что стало с сыном, которого она бросила. Мама ужасно побледнела и пошатнулась. Мне было достаточно увидеть, как с его лица на меня смотрят мои же глаза, чтобы понять причину этого. Позже матери пришлось во всем признаться, и Даффид. после того как узнал от нее правду, стал очень приветлив со мной. К счастью, мне он тоже понравился, и я горжусь, что называю его своим братом.
 Мэг долго сидела молча, потом подняла глаза.
 – Но если он вам так нравится, почему вы пытались. Не то чтобы я что-то значила для него, но все равно: я приехала сюда под его покровительством, а вы… – Она умолкла, так и не сумев произнести: «пытались соблазнить меня».
 – Да это же ясно! – весело воскликнул Лиланд. – Просто я действительно люблю брата и не хотел, чтобы он связался с сумасбродной девчонкой, имеющей наклонности нашей матушки. Даффид заслуживает большего, чем женщина, которая ищет развлечений с красивым цыганом. Я подумал, что смогу отвлечь вас и избавить его от опасной связи. Честно говоря, не знаю, смог бы я сделать это, если бы вы не были столь очаровательны. Увы, теперь я этого никогда не узнаю, не так ли? – Он добродушно улыбнулся.
 Ноздри Мэг затрепетали от возмущения.
 – Я поехала вместе с вашим братом, только чтобы не ехать одной, – бросила она. – Так у меня появлялось больше шансов найти мисс Осборн. Возможно, вообще было глупо с моей стороны отправляться на поиски, но я это сделала и заручилась поддержкой Даффида. Теперь я здесь, но это все, чего я хочу от него!
 Лиланд снова улыбнулся, однако уже не так обольстительно.
 – Так это правда? – несколько смущенно осведомился он. – Ну что ж, может, так все и есть. Я не виню вас, если ваши чувства изменились. Даффид умен и проницателен; он не дожил бы до этого дня, если бы не был таким. К тому же он честен, когда этого хочет, а когда это так, он честен чрезмерно и верен даже своим ошибкам.
 Из этого следует, что постоянное общение с Даффидом может изменить любого человека. В конце концов, все песни утверждают, что Цыган Дэйви был исключительно обольстителен. Вы наверняка знаете мотив? Это один из моих любимых.
 К удивлению Мэг, виконт тут же запел чистым звенящим голосом:



   Я знаю, куда иду,
   И знаю, кто идет со мной,
   Я знаю, кого люблю,
   Но любимый знает, за кого я выйду
   У меня есть шелковые чулки
   И туфли тончайшей зеленой кожи,
   Гребни, чтобы убрать волосы,
   И кольцо для каждого пальца.
   Пуховые постели мягки
   И расписные комнаты красивы;
   Но я оставила бы это все,
   Чтобы уйти с моим любимым Джонни.



 Он умолк, потом вдруг резко обернулся, и Мэг услышала, как другой голос заканчивает песню.
 – Кто-то скажет, что он угрюм, я скажу, что он красив, – пел низкий мужской голос. – Самый прекрасный цветок, мой милый, красивый Джонни.
 Даффид стоял неподалеку, с небрежным видом прислонившись к зеленой стене.
 – Приятная мелодия, – сказал он, закончив петь, – но не про того цыгана. Джонни мой брат, а я Даффид. Это имя выбрал мой отец; однажды, побывав в Уэльсе, он познакомился там с человеком, носившим такое имя, и тот ему очень понравился. Вероятнее всего, он просто срезал у бедолаги тяжелый кошелек и потом долго не забывал о своей удаче. Отец презирал цыганские имена и не позволил бабке назвать меня по-цыгански, а то бы меня звали Лука или Веш. Получается, что за свою жизнь мой отец сделал для меня хотя бы одно доброе дело, поскольку мать даже не позаботилась дать мне имя.
 Лиланд подозрительно посмотрел на брата.
 – Но как ты добрался сюда так быстро?
 – Я цыган, и у меня есть нож, – ответил Даффид, демонстративно пожимая плечами. – Я думал, тебе это известно.
 – Нож? Понятно. К черту сонет, так? Ты услышал голоса и прорубил себе дорогу прямо сюда? – Виконт чуть не задохнулся от возмущения. – Ты действительно сделал это, варвар? Неужели тебе не ясно, что понадобится всего не меньше двух поколений, чтобы привести лабиринт в должный вид? Впрочем, ладно: по крайней мере, моим садовникам будет чем заняться. И все же я аплодирую тебе: это так в твоем характере – двигаться прямо и точно, без отклонений. Наша ситуация напомнила мне Александра и гордиев узел.
 – Александр? – переспросил Даффид. – Разве у меня тоже есть лживый, ведущий нечестную игру брат?
 Улыбка исчезла с лица виконта.
 – Ты не хочешь объяснить поподробнее?
 – А ты не хочешь пересмотреть сегодняшний день? – так же серьезно спросил Даффид. Он выпрямился и теперь стоял, расставив ноги, в упор глядя на брата. – Мне не нужен ни покровитель, ни защитник. И мне совершенно точно не нужен брат, который к тому же еще и соблазнитель.
 – Не очень успешный, правда, – сказал виконт, тоже вставая. – Притом я ухаживал в твоих интересах.
 – Заглядывая ради них за корсаж, да? – спросил Даффид.
 – Я нахожу это оскорбительным, и ты прекрасно это знаешь, – холодно произнес Лиланд. – У меня нет ножа, но я буду рад угодить тебе шпагой.
 – Ножом, шпагой или пистолетом, – мрачно ответил Даффид. – А может, руками? Что ты выбираешь?
 Мэг в волнении вскочила на ноги. Братья явно не шутили; она видела это по их напряженным позам, слышала в их голосах. Так, чего доброго, дойдет и до кровопролития! Более того, она понимала, что это дом виконта и Даффид здесь всего лишь гость, к тому же с криминальным прошлым: даже выиграв в ссоре с братом, в результате он все равно проиграет.
 – Джентльмены, – крикнула она. – Послушайте меня, пожалуйста!
 Оба брата мгновенно обернулись и вопросительно посмотрели на нее.
 Мэг постаралась выпрямиться во весь рост, чтобы стать как можно выше.
 – Мне не нравится чувствовать себя костью, из-за которой грызутся две дворняги, – громко объявила она. – Если вы злитесь друг на друга – прекрасно, это не мое дело, но не делайте из меня причину всего этого. Меня никто не соблазнял, а в случае чего я сама могу постоять за себя. И знаете что? Мне не нужно общество ни одного из вас, потому что теперь я ясно вижу то, чего не видела раньше. Вы действительно братья, вы абсолютно одинаковы, и оба мне не нравитесь!
 Она бросилась в проход в живой изгороди и побежала, Некоторое время Мэг решительно шла по узкому зеленому тоннелю, в котором очутилась, и ее сердце громко стучало от ликования. Трудно сказать, кто из них выглядел более удивленным, услышав ее отповедь, но она определенно утихомирила обоих разом. Теперь ей оставалось только надеяться, что сможет найти выход из лабиринта до заката или позвать на помощь.
 Через несколько мгновений она услышала позади громкий топот, а еще через минуту вдруг обнаружила, что Даффид идет следом за ней.
 – Эй, погодите, вы же не знаете дороги к выходу, – крикнул он.
 – Зато я знаю и не позволю больше делать дыры в моем лабиринте, – поспешно произнес виконт, появляясь позади брата.
 – Тогда помиритесь. – Мэг продолжала идти, не останавливаясь. – Не выношу драк.
 – Да ладно. – Даффид небрежно пожал плечами. – Он знает, что я ничего такого не имел в виду.
 – И, правда знаю. Умоляю о мире, брат. – Виконт прижал руку к сердцу. – Я сжульничал, но из добрых побуждений – это было испытание, и ради твоей пользы. Мисс Шоу прошла мое испытание, как прошла бы любое, потому что она чиста сердцем и в ней нет никакой фальши, чем я, увы, не могу похвастаться. Я должен был убедиться, потому что действительно люблю тебя и не доверяю тем, кто готов выслушивать признания от кого угодно. Что до обольщения, оно привело только к тому, что теперь Мэг просто не может видеть меня.
 – Думаю, она и теперь видит достаточно хорошо, – усмехнулся Даффид, – но я согласен. Это дело прошлое, прошло и забыто.
 – Надеюсь, с вашей стороны тоже, мисс Шоу.
 – Забыто, – согласно кивнула Мэг, удивляясь тому, что два столь надменных джентльмена нашли нужным извиниться перед ней. Она тут же решила извлечь из этого выгоду и, остановившись, обернулась.
 В узком коридоре было сумрачно, и поэтому ей не сразу удалось разглядеть выражение лиц обоих братьев. Впрочем, так ей было даже легче.
 – Я здесь только в гостях, и то ненадолго, – сказала она. – Поэтому, пожалуйста, если кто-то из вас знает, скажите мне – где сейчас, по-вашему, Розалинда Осборн? Может быть, мне пора оставить надежду найти ее?
 – Она действительно была здесь, – ответил виконт. – Благодаря моим превосходным слугам я теперь это знаю, но я не знаю, в качестве кого. Много непредсказуемых путешественников находят путь сюда. Мое гостеприимство широко известно, так же как моя скука и желание отвлечься, не задавая вопросов. Я не думаю, что Розалинда вернется, зато могу узнать, куда она убежала. Давайте обсудим это за чаем. Даже если вы хотите уехать немедленно, было бы глупо выезжать на ночь глядя. Куда разумнее остаться здесь по крайней мере ненадолго. Тем более что мы заключили мир. Ты останешься, чтобы уверить меня в твоей дружбе, брат?
 Даффид поклонился.
 – Разумеется. Мир, брат.
 Братья пожали друг другу руки, после чего пошли назад к дому в спокойном молчании; при этом Лиланд шел впереди, оставив Даффида рядом с Мэг.
 Но когда они наконец вышли из лабиринта, виконт оглянулся назад и нахмурился.
 – Мне показалось, что в стенах лабиринта нет ни единой дыры. Я не видел ни прорехи, ни развилки, в которую ты, брат, мог бы протиснуться.
 Даффид улыбнулся:
 – Знание – это оружие. По крайней мере, так говорил граф, когда учил меня грамоте в Ньюгейте. Я предпочитаю использовать свое как нож, потому что оно может прорезать что угодно, как меч Александра. Попав в заключение, мы часто читали друг другу стихи по пути в Новый Южный Уэльс, и это помогало скоротать ночные часы, когда нас запирали в камеры до рассвета. Поразительно, как старания запомнить стихи могут мобилизовать способность сосредоточиться, даже когда шторм переворачивает вверх дном весь мир и начинаешь думать, что придется доканчивать стихи пузырями, а не словами. «Сравню ли с летним днем твои черты?» – эти строки я хорошо помню. Ты дал мне преимущество, прочитав первую часть, а потом я вспомнил остальное. «Да у тебя не убывает день, – процитировал Даффид. – Не увядает солнечное лето. И смертная тебя не скроет тень – Ты будешь вечно жить в строках поэта. Среди живых ты будешь до тех пор, доколе дышит грудь и видит взор». Этот сонет о любви и о том, как она может помочь преодолеть время и смерть, – он один из моих любимых.
 Виконт зааплодировал и радостно рассмеялся, но Даффид, кажется, этого не заметил: он читал для Мэг, и его так привлекла ее расцветающая улыбка, что он уже не обращал внимания ни на что другое.




 Глава 13


 Гости в доме удовольствий виконта нашли смуглую красоту и отчужденность Даффида очаровательной – к такому выводу постепенно пришла Мэг, наблюдая местные нравы. Это касалось и юной графини, глупой любовницы баронета, и половины слуг, прежде всего женщин. Даффида забавляло это внимание, но не более того. К тому же он великолепно умел скрывать свои чувства.
 После ужина, сидя на краешке стула, Мэг с тревогой ожидала новостей о Розалинде, в то время как Даффид, расхаживая по кабинету, то и дело поглядывал на брата. Виконт, развалившись в кресле у камина, держал в руке бокал с бренди и неподвижно смотрел на него, как будто то, что он должен сказать, было написано на его поверхности.
 – Красивая поза, брат, – заметил Даффид, останавливаясь у каминной полки. – К тому же очень аристократично. Усади у своих ног пучеглазого спаниеля и прикажи написать портрет для потомков, только сначала расскажи нам о девчонке Осборнов, иначе Мэг лопнет от нетерпения и перепачкает весь твой кабинет.
 На этот раз Мэг не могла не улыбнуться. Это было слишком правдиво. Однако, увидев, что Лиланд, кажется, собирается что-то сказать, она насторожилась.
 – Ну, так вот, – виконт вздохнул, – похоже, на прошлой неделе у меня гостила именно та девушка, которую вы ищете. Ее волосы скрывал отвратительный парик, больше похожий на паклю, и, возможно, поэтому у меня не возникло желания познакомиться с ней ближе. К тому же она ни на миг не отрывала глаз от своего кавалера. Горничные, прислуживавшие ей, подтверждают, что ужасная копна на ее голове действительно являлась париком, тогда как сама она оказалась весьма привлекательным юным созданием. Ее спутником был рыжеволосый парень, но я не поклянусь, что он таким родился. Девушка слегка шепелявила, и все, что она говорила, очевидно, было ложью. И все же это была светская пара, во всяком случае, я так думаю.
 – Разве к тебе никогда не вторгались варвары? – Даффид с недоверием посмотрел на брата. – Как такое может быть? Только сегодня вечером меня несколько раз пригласили сыграть в бильярд, в карты, в вист, в двадцать одно – и все это еще до ужина. Так что не говори мне, что ты не пускаешь сюда переодетых простолюдинов и разных разбойников с большой дороги, готовых обдурить простака.
 Виконт небрежно махнул рукой.
 – Конечно, такие люди находят путь к моим воротам, но им редко удается проникнуть внутрь, а если и удается, они задерживаются здесь ненадолго. Я не дурак, и мои слуги тоже. Те двое убегали, и любой мог понять это, но при этом они имели хорошие манеры, привыкли к деньгам и к тому, чтобы их обслуживали, и были совершенно неопытны. У меня нет сомнений, что они больше жертвы, чем разбойники, – добавил Лиланд с улыбкой. – Девушке определенно было неловко принимать мое гостеприимство, а ее спутник постоянно извинялся перед ней и передо мной. Думаю, они истратили почти все деньги и направлялись к побережью, чтобы поскорее покинуть страну.
 Мэг встрепенулась.
 – Они вам так сказали? – поспешно спросила она.
 – И да и нет, – уклончиво ответил виконт. – Они спрашивали о дороге на Плимут и о лучших, но не самых дорогих гостиницах, где можно остановиться по пути.
 – А как выглядел этот мужчина?
 – Ну, это был достаточно привлекательный молодой человек, если не считать рыжих волос, совершенно неподходивших к его лицу. Это все, что я помню.
 – А как давно это было? – поинтересовался Даффид, не отходя от окна.
 – За три дня до вашего приезда. Сомневаюсь, что они уже сели на корабль; этого времени им едва хватило бы, чтобы добраться до Плимута, да к тому же они, похоже, не особенно спешили. Они выглядели как пара молодоженов, проводящих в путешествии медовый месяц и не знающих счета времени. Ну, теперь вы„верно, поедете за ними?
 Мэг поежилась; вопрос явно был адресован ей.
 – Не знаю, – медленно ответила она. – Скорее всего да: я не могу бросить поиски сейчас, когда они так близко.
 Оба брата внимательно смотрели на нее. Этим вечером Мэг надела зеленое платье, цвет которого оживлял ее светлую кожу и оттенял янтарное сияние в глазах. Ее фигуре платье принесло еще больше пользы: вырез его был достаточно низким, а ниспадающая от высокой талии ткань отлично прилегала к стройному юному телу, обрисовывая округлые бедра. Хотя в этот вечер в доме присутствовали известные красавицы и профессиональные куртизанки, мисс Маргарет Шоу определенно обещала превзойти их.
 – Дорогая Мэг, – сдержанно заметил виконт, – какими бы тайными ваши поиски ни были вначале, может случиться так, что ваше имя станет достоянием сплетен и новостей определенного рода. Мои гости ведут разгульную жизнь, их не волнует ничего, кроме собственных наслаждений.
 – Вот поэтому-то я и назвалась чужим именем…
 – Это так, – виконт кивнул, – но здесь правду могут раскопать очень быстро. – Он поднес бокал к губам и сделал глоток бренди. – Хотя, возможно, этого и не случится.
 – Все верно. – Даффид прищурился. – У них есть деньги на подкуп, и они легко могут сложить вместе два и два, даже если не умеют считать дальше. Сплетня о сбежавшей дочери Осборнов уже разлетелась повсюду; новости о ее сбежавшей гувернантке распространятся так же быстро. Предполагается, что вы должны появиться дома через несколько дней, и если этого не случится, кто-то может разгадать вашу схему. Ехать по этой дороге для вас сейчас куда больший риск, чем раньше. – Он вопросительно взглянул на брата.
 Виконт кивнул.
 – Все верно. – Он выразительно поглядел на Мэг. – Вот почему я предлагаю предоставить Даффиду заняться этим, пока вы найдете для себя безопасную гавань. Мне бы очень хотелось, если бы вы остались у меня, но сегодня я готов вести себя благородно и поэтому скажу вам правду: это худшее, что вы можете сделать, если хотите сохранить вашу репутацию. Я могу дать вам прекрасную еду, разнообразные развлечения, удобные апартаменты, но мой брат прав: мои гости имеют дурную репутацию, а поскольку у вас нет сопровождающей, можете представить, что люди подумают, если вы останетесь здесь одна. Слухи и подозрения выйдут наружу, в то время как вы, ничего не подозревая, возвратитесь в дом барона или будете на пути в Озерный край, где, как я понимаю, обитают ваши тетушки. Они не обойдут стороной даже коттедж вашей бывшей гувернантки, где, как мне помнится, вы собирались жить? И тогда вы уже не сможете сказать, что ваше путешествие было прервано, потому что у кареты сломалось колесо, или вас задержали в дороге, или, что ваша гувернантка заболела… Вы прекрасны, очаровательны и отважны, что вместе встречается не часто, и поэтому я очень хочу помочь вам; для вас я готов сделать все, что в моих силах, но даже при этом не могу предсказать, чем закончится дело, если ваше приключение станет известно публике. У меня есть предчувствие, что жизнь дамы полусвета вас не прельстит, а никакой другой профессии после того, как обнаружится, что вы оставались здесь со мной или проехали пол-Англии в сопровождении Даффида, вам не найти. – Лиланд вздохнул, и в его вздохе на этот раз не было притворства. – Аристократы могут быть так аморальны, как им хочется, и все же жить относительно счастливой жизнью: лучшее доказательство тому – наша с Даффидом грешная матушка. Она ничуть не страдает из-за своей юношеской глупости, как и дамы из печальных народных песен. А вот их возлюбленные страдают всегда; причина в титулах, точнее, в их отсутствии. Менее родовитый страдает и за незначительные проступки. Даже хорошо оплачиваемая куртизанка не совсем свободна делать то, что пожелает, как это ни странно.
 – Поверьте, я и без вас это знаю, – с отчаянием произнесла Мэг, – и ни в коем случае не хочу стать одной из них! Но у меня осталось три дня, которые я должна использовать как можно лучше. – Она независимо вскинула подбородок. – Если Рози Осборн за эти три дня не вернется домой, моя свободная жизнь закончена. Что бы вы сделали на моем месте? Впрочем, вы вряд ли сможете представить себя женщиной без денег и связей, а если бы могли, то не стали бы спокойно сидеть и надеяться, что кто-то другой решит проблему, которая повлияет на всю вашу дальнейшую судьбу. Если Рози исчезнет и моя будущая жизнь из-за этого превратится в рабство, как смогу я когда-нибудь простить себя за то, что не приложила все усилия, пытаясь найти ее? Вы бы на моем месте такое смогли?
 Ее голос замолк, но виконт продолжал сидеть неподвижно. Первым, подойдя к ее креслу, заговорил Даффид:
 – Я знаю, что такое заключение, – он невольно поморщился, – и что такое потеря свободы; вот почему я помогал вам и помог бы еще, если бы мог. Но теперь ваше время вышло, и вам пора бежать домой, если вы не хотите еще больших неприятностей для себя, чем жизнь у теток.
 Мэг наклонила голову и шмыгнула носом, что заставило виконта потянуться вперед и подать ей носовой платок. Когда она промокнула глаза и нос, он задумчиво заметил:
 – У вас осталось еще три дня, и вы всего в трех днях от Плимута. Возможно ли, что вы встретитесь с беглянкой по дороге, когда поедете туда? Не знаю. Впрочем, одна, последняя, попытка вряд ли повредит.
 Мэг быстро взглянула на него.
 – Сам подумай, – обратился виконт к Даффиду, – репутация Мэг уже и так почти разорвана в клочья. Даже если она избежит сплетен, факт остается фактом – ее подопечная сбежала у нее из-под носа, а значит, она никогда не получит рекомендаций от барона, если его дочь не вернется.
 – А разве ты не можешь найти кого-то с приличной репутацией, чтобы написать ей рекомендацию, – мрачно поинтересовался Даффид.
 – Я? – Словно не веря своим ушам, Лиланд схватился за сердце. – По рекомендации моих друзей никого не назначат даже на должность крысолова.
 – Есть ведь еще мать… – Даффид вдруг умолк. – Ну, если не она, так мой друг граф… – Он нахмурился. – Не может быть, чтобы среди наших знакомых не оказалось хоть кого-то, чья рекомендация не вызовет возражений!
 – Возможно, в конце концов, мы сможем что-то придумать… – Виконт поцокал языком. – Ну а что делать мисс Шоу до этого? Не лучше ли ей найти беглянку за эти три дня, убедить девчонку вернуться домой и с триумфом прибыть к барону? Это могло бы исправить все разом, не так ли?
 В глазах Мэг засветилась надежда.
 – Ты можешь обеспечить ее безопасность на эти три дня? – внезапно спросил виконт и поглядел на Даффида.
 Тот некоторое время молча ходил по комнате, потом неохотно ответил:
 – Да.
 Мэг вскочила со стула.
 – О, благодарю вас. Я хочу сказать, вы поедете со мной искать Рози?
 – А что мне остается делать?
 Виконт улыбнулся, однако лицо Даффида оставалось мрачным.
 Через некоторое время, когда Мэг уже спала, как и остальные гости виконта, а дом погрузился в темноту, Лиланд снова вернулся к этому вопросу.
 – У тебя есть сомнения? – спросил он Даффида, когда они сидели вдвоем в кабинете, обдумывая предстоящую поездку.
 – Думаю, да.
 – Тогда отмени все и отошли ее домой.
 – Я не могу.
 – Но ведь ты обещал обеспечить ее безопасность…
 Даффид поставил на стол пустой бокал, встал и потянулся.
 – Я уезжаю на рассвете, и мне нужно выспаться. – Он помолчал. – Если я забуду об этом в суете отъезда, еще раз благодарю тебя, брат. Я знаю, что могу рассчитывать на тебя, и очень это ценю.
 – Тут нет ничего особенного. Кто знает, однажды ты тоже можешь мне понадобиться.
 – Никаких вопросов. – Даффид кивнул, словно заранее соглашаясь.
 – И все же я немного расстроен. Мне понравилась эта девушка. Ты, правда думаешь, что не сможешь обеспечить ее безопасность?
 – Все зависит от того, что под этим понимать, – бросил Даффид, выходя из комнаты. – От разоблачения – да, вероятно. Но от себя? Это совсем другая история.
 Он ушел, а виконт продолжал сидеть, и на его лице блуждала странная улыбка.
 Мэг уже довольно долго ждала, когда Даффид спустится в холл, но когда он появился в аккуратном белом галстуке и желто-коричневом сюртуке, сшитом хорошим портным, поверх абрикосового жилета, то даже не улыбнулся ей.
 – Переоденьтесь, – приказал он, едва бросив на нее взгляд.
 Мэг растерянно поглядела на себя. Как ей казалось, ее старое серое платье было отлично выглажено и выглядело вполне респектабельно.
 – Это для поездки, – смущенно сообщила она.
 Даффид отрицательно покачал головой.
 – Сегодня оно вам не подойдет. Наденьте одно из тех платьев, что прислал мой брат. Мы поедем по главной дороге и потому позаимствуем у брата карету, кучера и форейтора. Нам придется ехать быстро и задавать вопросы, для чего необходим внушительный экипаж и атмосфера респектабельности.
 Мэг хотела возразить, но Даффид даже не дал ей раскрыть рот.
 – Что, если мы действительно найдем девчонку Осборнов, и нам придется спасать ее, да еще при этом отрывать от ее возлюбленного? Скорее всего, увидев цыгана и замарашку, местные вызовут полицию, а нас бросят в тюрьму или убьют сразу, если нам не повезет. Нет, так дело не пойдет. Не зря я оделся изысканно, и вам следует сделать то же. И не важно, насколько трудное и долгое путешествие нам предстоит.
 Дольше спорить не было смысла, и Мэг кивнула.
 – Я быстро! – Она повернулась и, втайне радуясь такому повороту событий, побежала вверх по лестнице.
 Накануне она испытала боль, когда оставила присланные ей прекрасные платья и упаковала только свои. Особенно тяжело ей было расставаться с двумя новыми платьями вместе со шляпками и подходящими туфельками, которые тоже волшебным образом появились в ее гардеробе. У нее никогда не было столько новой одежды сразу, не говоря уже о ее прекрасном качестве.
 Вернувшись в свою комнату, Мэг убедилась, что до нее тут побывали горничные: новые платья и все аксессуары уже были аккуратно упакованы в ее сумку.
 Улыбаясь, Мэг спустилась по лестнице в солнечно-желтом платье, украшенном узором из множества крошечных розовых цветочков и перетянутом на талии розовой лентой. На ней была потрясающая розовая соломенная шляпка, а в руках она держала сложенный зонтик от солнца. Ей безумно нравились ее новые розовые туфельки, выглядывающие из-под подола при каждом шаге, и она теперь действительно чувствовала себя настоящей леди.
 Однако при виде ее лицо Даффида осталось бесстрастным.
 – Мы должны позавтракать и немедленно ехать, – сурово произнес он.
 Два сонных лакея вскочили на ноги, когда Мэг и Даффид появились в столовой. Им был предложен роскошный завтрак из множества тарелок, супниц и жаровен, расставленных на буфетах. Такой же завтрак ждал всех гостей виконта, когда они просыпались, не важно, в какой час это происходило.
 На этот раз никто не присоединился к ним, и они ели быстро и молча, а когда встали, собираясь идти, Даффид сунул руку в карман жилета и протянул Мэг небольшой листок.
 – Брат оставил вам записку.
 «Моя дорогая мисс Шоу, – было написано сверху твердым красивым почерком. – Удачи вам и счастливого пути. Простите, что не провожаю вас, но я ненавижу слезливые прощания. Желаю вам счастья и надеюсь, что однажды вы вернетесь ко мне. Пожалуйста, позаботьтесь о моем брате.
 Ваш покорный слуга Хей».
 – Он и мне оставил записку, – сказал Даффид. – Пишет, что не хотел вставать и провожать нас так рано, потому что это могло вызвать ненужные пересуды. Слуги привыкли, что гости приезжают и уезжают в любое время дня и ночи, но не привыкли видеть его бодрствующим в такую «безбожную рань».
 Мэг улыбнулась:
 – Лиланд старается скрыть свои лучшие качества, не так ли? И вы тоже поступаете в точности как он.
 Даффид поднял на нее глаза, потом нахмурился и покачал головой:
 – Так что, вы готовы?
 – Разумеется, – ответила она. – Едем.




 Глава 14


 Обрушившийся на землю ливень к полудню превратился в морось, но затем снова набрал силу. Из-за этого лошади двигались медленно и экипаж, в котором ехали Мэг и Даффид, трясло и болтало по дороге, словно галеон в бурном море.
 – Кажется, из-за дождя мы потеряли слишком много времени, – огорченно произнесла Мэг, глядя в окно.
 – Так же, как и они. – Даффид потянулся, зевнул, потом выглянул в окно. – Розалинда и ее любовник наверняка устроились где-нибудь в тепле и ждут, пока погода улучшится.
 – Да, но утром у меня было три дня, а теперь их всего два…
 Даффид ответил не сразу.
 – Вы все еще можете уехать и оставить это дело мне. Двух дней вполне достаточно, чтобы добраться до вашей гувернантки. Я дам вам знать, как только найду их.
 – Но вы, в самом деле, можете не узнать Рози, а я узнаю сразу же. В любом случае я сделала свой выбор. Мне кажется, я даже рада этой задержке. Погода была слишком хороша, и она ввела меня в заблуждение. Лучше уж сидеть здесь и думать. Я не задумываясь бросилась в эту безумную погоню за Рози и только теперь понимаю, как это было глупо. Оправданием может служить только то, что у меня не оставалось выбора, и даже в самом лучшем случае я вернусь к тому, от чего бежала, вот и все.
 Даффид неодобрительно хмыкнул.
 – А вот для меня худший вариант – вернуться к тому, чего я сумел избежать. Я был в местах, каких устыдился бы и сам дьявол. Но вам нет необходимости сдаваться: два дня – это сорок восемь часов; за это время многое может случиться. К примеру, Рози может оказаться в той же гостинице, где мы остановимся на ночлег. – Мэг вдруг увидела, как блеснули в полумраке кареты отменно белые зубы ее спутника. – Это из-за дождя у вас такое мрачное настроение, только и всего. Позвольте мне попытаться заняться с вами любовью, чтобы вы могли разозлиться на меня: это непременно улучшит ваше настроение и отвлечет от мыслей о прочих неприятностях.
 Мэг молчала.
 – Не бойтесь, я не прикоснусь к вам, если вы сами не попросите об этом. – Даффид серьезно посмотрел на нее. – А вы попросите, вот увидите. Я еще ни разу не испытывал на вас мои цыганские чары. Через мгновение вы будете беспомощны, хотя я не прикоснусь к вам даже пальцем. Я сделаю это музыкой моих слов, музыкой цыганской магии и чистотой сокровенных желаний моего сердца. – Даффиду показалось, что он заметил дрожание ее губ, и это еще больше раззадорило его. – Да, хорошая игра. – Он откинулся на подушки. – Итак, с чего мне начать? С вашего тела? Оно всегда в моих мыслях, но если я заговорю о нем, вы подумаете, что я говорю непристойности. Лучше оставим это на потом и начнем с вашего лица. С этого все начинают. Давайте разберем его по частям и определим привлекательность каждой части. Что притягивает меня больше всего в данный момент? Здесь темновато, но я вижу вашу улыбку. Да, она определенно соблазняет меня. Должен ли я сказать, что у вас в высшей степени соблазнительные губы? Но это действительно так. Модные дамы поджимают губы, чтобы они выглядели как розовые бутоны, по крайней мере такова их цель. Мне кажется, что при этом они становятся похожими на карпов в пруду. Вы когда-нибудь бывали на светской вечеринке? Мне все время кажется, что вот-вот из их ртов начнут подниматься пузырьки воздуха. Думаю, целовать их – это все равно что поцеловать карпа. К тому же я не целую каждую доступную женщину, даже если у нее красивые губы. У меня не осталось бы времени на все остальное, если бы я это делал. Кстати, у некоторых людей встречается обратное – кажется, что у них вообще нет губ, будто их губы решили покинуть лицо и втянулись внутрь. Такое обычно случается у злых людей, но у некоторых женщин тоже иногда почти не бывает губ, и тогда они напоминают мне тюленей. Конечно, это милые животные, но совсем не располагающие к поцелуям.
 Теперь он и в самом деле увидел ее улыбку.
 – Да, я угадал. – Даффид приосанился. – Губы – это барометр души.
 Мэг не отрываясь смотрела на него, словно поощряя продолжить, и он заговорил снова:
 – Возможно, не мне рассуждать о душах, но я слышал, как это однажды сказал один человек, и это правда. Смех и боль делают ваше лицо таким, какое оно есть, каким его сделали ваши мама и папа. Это видно и по глазам, но не волнуйтесь, до ваших глаз мы тоже скоро доберемся. Но хотя многие говорят, что могут узнать внутренний мир человека по глазам, им бы надо посмотреть и на губы тоже. Ваши губы розовые, бархатистые, и, что лучше всего, они изгибаются в середине, как будто их вырезали на камее. Такие губы заставляют мужчину вообразить, каково это – ощутить их на своих губах…
 – Вы уже ощутили, – тихо сказала Мэг.
 Даффид медленно кивнул.
 – Да, но я хочу получить больше.
 – Ах, – произнесла она дрогнувшим голосом, – вы ведь отлично знаете: если бы мир был другим, я бы тоже хотела заняться с вами любовью.
 Ни одна черта на лице Даффида не дрогнула.
 – Подозреваю, что вы превосходно знаете, как заниматься любовью. – Мэг потупилась. – Но и я не каменная. Вы очень привлекательны, у вас поразительная внешность. Ваше лицо не скоро забудешь. Вы грациозно двигаетесь, у вас живой ум, и вы так очаровательны – когда хотите таковым быть. К тому же вы образовали себя гораздо лучше, чем многие, у кого имелись лучшие условия. Я не могу не восхищаться вами – ведь вы подняли себя из такого печального и безнадежного детства и потом из еще более ужасных обстоятельств. Братья обожают вас, и бабушка тоже. Это дорогого стоит, учитывая все, через что вам пришлось пройти. Тем более вы опасны для меня, хотя и не желаете этого. Вот почему я не думаю, что мы можем стать друзьями и уж тем более любовниками. Мы с вами из разных миров, и я не знатная дама, ищущая развлечений с цыганом. Я вообще не могу искать развлечений, потому что просто не способна быть свободной. Что сдерживает меня? Я думала об этом. Полагаю, это привычка и воспитание, а также реалии жизни. Если бы мы были друзьями, у нас всегда существовало бы настойчивое желание стать любовниками. Если бы мы занялись любовью, а после вы ушли своей дорогой, я бы тосковала по вам. Я знаю, что никогда не найду такого, как вы, но со временем я забыла бы радость и помнила бы только стыд. Поэтому, если я хоть немного не безразлична вам, пожалуйста, не спрашивайте меня снова. Это слишком соблазнительно… и слишком горько.
 Даффид молчал – он просто не мог придумать, что сказать, – и Мэг отвернулась к залитому дождем окну.
 – Поскорее бы уже приехать, – печально сказала она и стала смотреть в окно.
 Гостиница была старой и холодной из-за проблем с дымоходами, зато ужин оказался горячим, а хозяин услужливым, и на всех кроватях высились груды одеял.
 Даффид и Мэг сидели после ужина в отдельной столовой, потому что только тут каминная труба работала превосходно. Огонь в очаге давал свет и тепло, а плотно задернутые занавеси позволяли забыть о дожде за окном. Но даже огонь не мог улучшить их настроение.
 – Простите. – Казалось, на этот раз Даффид обращался к грецкому ореху, который вертел в пальцах.
 Мэг удивленно подняла голову.
 – За что я должна вас простить?
 – За то, что дразнил вас и преследовал, даже когда знал, что такая девушка, как вы, не для меня. – Даффид нахмурился. – Послушайте, я видел слишком много вещей, называемых любовью, и слишком мало настоящей любви, но чаще всего это была любовь физическая. Я провел много времени в компании мужчин, и там тоже существует любовь, но это… любовь платоническая. А вот найти женщину, которой можно доверять, как мужчине, и любить ее так, как любил бы женщину… это очень-очень большая проблема. – Он снова уставился на орех в своей руке. – Разумеется, мне нравятся женщины, но я не думаю, что мог бы связать себя с одной из них. Вы умны и милы, на вас приятно смотреть, вы отважны и полны неожиданного смеха. Вам нужен настоящий муж. Правда за правду: я считаю, что мне хотелось бы стать им, но это было бы безумие. Ужасный муж и никакой отец – что может быть хуже. К тому же брак никогда не входил в мои планы.
 – Но я вовсе не хочу, чтобы вы женились на мне! – гневно воскликнула Мэг.
 Он пожал плечами.
 – Я и не предлагаю этого. Просто мне бы хотелось помочь вам, но так, чтобы вместо добра не сотворить зло. Думаю, как только мы все закончим, вы поедете со мной в дом графа, и он найдет для вас подходящего парня.
 Она вскочила на ноги, ее руки инстинктивно сжались в кулаки.
 – Я вовсе не посылка, которую следует доставить по назначению. Что бы я ни сделала, я сделала сама, и сама отвечу за это. Если плохое превратится в худшее, я все равно не буду голодать, меня не выбросят на улицу и не заставят делать ничего ужасного. Даже если моя репутация погибла, тетки примут меня к себе; они не слишком приятная компания, но зато ужасно ответственны и склонны к нравоучениям. Думаю, их особенно вдохновит возможность без конца повторять мне, как они добры, раз снова пустили меня к себе. – Губы Мэг задрожали, и она повернулась, собираясь уйти.
 В мгновение ока Даффид оказался рядом с ней и, положив руку ей на плечо, удержал ее.
 – Вы, разумеется, не посылка и не обуза. За это время вы стали мне другом, и, если бы я вел себя умнее, были бы больше чем другом. Честно говоря, если бы я был чудовищем, вы тоже стали бы для меня больше, чем другом. Но я не такой, поэтому сядьте, и мы все решим полюбовно. Так или иначе, – он подвел ее к дивану у камина, – зачем спешить в ледяную постель, у нас еще достаточно времени. Посидите рядом со мной… не отчаивайтесь. Мы можем наткнуться на беглецов уже завтра утром, когда выйдем к завтраку. – Не снимая руки с ее плеча, Даффид присел рядом с Мэг. – Ну же, обопритесь на меня и позвольте страхам улететь далеко-далеко, – тихо сказал он и погладил ее нежно пахнущие волосы. Сидя рядом, он давал ей возможность впитывать тепло его тела, чувствовать его медленное, размеренное дыхание, чтобы она неосознанно могла подстроиться под него.
 – Ш-ш, – произнес Даффид, когда Мэг медленно склонила голову на его плечо. – Вот так, вот так. Вы можете прислониться к моей груди. Теперь вам удобно?
 Мэг кивнула, но Даффид чувствовал, что она все еще напряжена.
 – Не отчаивайтесь и не думайте ни о чем. Так всегда бывает с проблемами по ночам: они растут, потому что темнота усиливает страх. Это естественно. Вы ведь знаете, что, если в ясный солнечный день держать стекло на солнце, можно поджечь сухую траву под ним? Это потому что солнце посылает жар, а стекло усиливает его. Ночь делает то же самое, только в другую сторону, надеюсь, вы понимаете. Она делает темноту еще темнее. Ночь начинает вытягивать вам душу, отбирает у вас энергию, делает ваши мысли мрачнее, чем они были вначале; но если вы помните об этом, вы можете не позволить случиться самому худшему. Помните, вместе с утренним светом ваши проблемы и страхи снова уменьшатся и однажды улетят навсегда.
 Внезапно ему показалось, что ее губы изогнулись в улыбке.
 – Итак, давайте одурачим ночь. Я буду продолжать говорить, и дождь будет идти, но зато мы удержимся от всяких глупостей. Да, у вас было безумное приключение. Но очень скоро, когда вы оглянетесь назад, все это – включая меня – будет казаться вам нелепым сном. Как будто это случилось с кем-то другим.
 – Так уже было с вами? – тихо спросила она. – Я имею в виду все эти ужасные вещи…
 Мгновение Даффид колебался.
 – В каком-то роде. Со мной случилось столько всякого, хотя я не могу сказать, что вся моя жизнь была сном. У антиподов я встречал разных лихих парней, которые говорили это, однако я так не думаю. И все же некоторые вещи кажутся мне сном, но не все.
 – И как же вы живете с этим? – невольно вздрогнула она. – Я имею в виду сожаление, страх, скорбь…
 – А куда мне деваться? Приходится. Зато вам нужно будет помнить всего лишь одно небольшое несчастье, да и то у вас еще есть шанс все исправить. К тому же это может оказаться единственной стоящей авантюрой в вашей жизни – чем-то, о чем можно подумать на досуге, сидя у огня, и улыбнуться, а потом рассказывать внукам. Они будут очень удивлены – надо же, на что была способна в юности эта старушка!
 Мэг снова улыбнулась.
 – Посмотрим, что принесет нам завтра. – Даффид легонько дотронулся щекой до ее волос. – Одно мы уже знаем точно – оно принесет свет. А теперь просто расслабьтесь.
 Он чувствовал, как напряжение постепенно покидает тело Мэг, и обнимал ее так крепко и спокойно, как будто она была маленьким ребенком или стариком, отчаявшимся странником, человеком, которому он обязан помочь в его бурной жизни.
 Когда через некоторое время Мэг задремала, Даффид наконец позволил себе расслабиться. Он стал думать о всех возможных способах, какими может помочь ей, а когда почувствовал, что ему необходимо пошевелиться, то постарался сделать это осторожно, чтобы не потревожить ее. Потом рука Даффида покинула ее плечо и стала подниматься к волосам, но остановилась на полпути, так и не коснувшись шелковистого локона.
 Осторожно вернув руку на плечо Мэг, Даффид продолжил свои размышления. Он действительно хотел ее, хотел больше, чем любую другую женщину за долгое время, и он знал, что мог бы получить ее. Все, что ему нужно сделать, это разбудить Мэг, поцеловать ее в ушко, пройтись губами по нежной шее и прошептать ласковые слова. Она будет сонной и расслабленной, ее рот приоткроется, и он поцелует ее в губы нежно и трепетно. Потом он не спеша отнесет ее к себе в комнату и овладеет ею на широкой чистой постели; он покажет ей, что такое настоящее наслаждение, и она будет вечно благодарна ему за это. Мэг сама хотела заняться с ним любовью, и ему оставалось только позволить ей сделать вид, что она все еще спит. Женщины часто любят «делать вид», и вокруг этого вертится все обольщение. Пока ее оборона остается пассивной, он может делать с ней все, что захочет, и это будет так хорошо…
 И так жестоко. В том-то все и дело. Он видел достаточно жестокости. Это будет неправильно, потому что она женщина для одного мужчины, и этот мужчина – не он, неприкаянный цыган, проклинаемый в любой земле, на какую бы ни ступала его нога. Цыгане не признавали его, потому что он был бастардом аристократки, а аристократы – потому что у них слишком много бастардов, чтобы беспокоиться о них. В результате он оказался бесполезным для всех, даже для себя самого.
 И все же ему невероятно повезло, потому что он дожил до этого часа. Не то чтобы прежде все было плохо. Даффид знал многих женщин, и большинство из них он знал очень близко, а все потому, что в нем одновременно существовали цыган и аристократ.
 Но вот что ему абсолютно не было известно: способен ли он сохранять верность одной женщине, и как долго это может продлиться. Точно так же он не знал, сможет ли какая-нибудь женщина быть верной ему, и пока у него не было желания проверять это. Даффид ничуть не лукавил перед Мэг: с этого дня он собирался жить беззаботно, как птичка, свободно порхающая с ветки на ветку.
 Глядя на спящую в его объятиях женщину, Даффид постарался убедить себя в том, что эта часть его жизни скоро закончится. Так будет лучше для него и для нее тоже.
 Потом он оперся головой о спинку дивана и стал думать о том, как помочь ей, чтобы потом пойти дальше своим путем.




 Глава 15


  –  Солнце взошло, дорога совершенно сухая. Лошади отдохнули, и нам пора в путь! – сообщил Даффид, стоя на пороге комнаты Мэг. – Скорее, охота началась!
 Мэг вскочила в постели, щурясь от солнечного света, пробивающегося сквозь щели в ставнях. Последнее, что она помнила, это как Даффид вел ее вверх по лестнице в спальню и как потом она, дрожа, заглядывала в его темные глаза, надеясь, что он обнимет ее и останется с ней на ночь.
 Внезапно Мэг поняла, что никогда в жизни не была такой бодрой. Она ждала, но ничего особенного так и не произошло.
 – Вставайте, вставайте! – торопил Даффид из коридора. – Уже полчаса как рассвело. Вам и так было позволено спать, пока не встанет солнце. Я иду в столовую. Если вы хотите ехать на пустой желудок – отлично, но я на это не согласен. В любом случае, я отправляюсь сразу после завтрака.
 Услышав удаляющиеся шаги, Мэг торопливо выбралась из постели. То, о чем она мечтала ночью, не имело ничего общего с тем, что ей нужно было сделать сегодня. И, тем не менее она вдруг почувствовала, что не смущена и не стыдится своих ночных желаний. И разумеется, если кто-то и поймет их, это будет именно Даффид.
 – Скоро мы приедем? – в очередной раз спросила Мэг, когда двуколка свернула на дорогу к морю. С высокого сиденья, расположенного рядом с возницей, она уже чувствовала соленый запах моря и надеялась, что следующий поворот дороги наконец-то откроет ей вид на океан и портовый город, где теперь пряталась глупышка Рози.
 – Скоро. – Даффид стегнул лошадей.
 Мэг пришлось одной рукой придержать шляпу, а другой схватиться за сиденье, чтобы удержаться на месте.
 – Вы отлично правите лошадьми, – одобрительно произнесла она, когда ей удалось восстановить дыхание.
 Даффид искоса взглянул на нее и улыбнулся:
 – Так вот почему вы перестали визжать. Теперь вам это нравится.
 – Мне просто было трудно дышать.
 – Ну да, вы заливались, как птица, но это только еще больше воодушевило меня. Так всегда бывает с новыми ощущениями. Если они забавны, то сначала пугают тебя до смерти, зато, если ты выживешь, можешь наслаждаться сколько угодно.
 – Меня скорость всегда возбуждает, – призналась Мэг.
 – Да, и к тому же сегодня прекрасный день. Ветер дует в сторону моря, и большинство кораблей уже готовится к отплытию, так что нам надо спешить. К счастью, теперь уже недолго, мы почти приехали.
 Мэг задержала дыхание. Когда они спустились с холма и повернули, перед ней открылся вид на город, расположившийся внизу. Береговая линия тянулась длинной лентой, а в гавани выстроилось головокружительное множество мачт и парусов.
 – Как много кораблей! – простонала она. – Как мы сможем найти тут Рози?
 Даффид внимательно оглядел гавань.
 – Половина этих кораблей рыбацкие и военные. Там ее быть не может. Остальные – торговые суда, привозящие товары. Только самые большие возят не только грузы, но и пассажиров, но таких очень мало, и я знаю их названия и порты назначения.
 Тем не менее Мэг совершенно упала духом.
 – Сможем ли мы узнать, здесь ли она?
 – Мы попробуем, – ответил он просто. – Мне сказали, что они направились именно сюда. Это порт дальних рейсов, отсюда корабли отплывают в Новый Свет: в Америку и Канаду.
 Мэг вздохнула.
 – Канада? Я помню, как Рози все время говорила что-то о Канаде. Одно время эта страна приводила ее в восторг, и она даже начала собирать книги о Канаде. Рози без конца читала рассказы о канадских лесах и знала больше о медведях, бобрах и добыче мехов, чем о французской грамматике или акварелях.
 Даффид придержал лошадей и повернулся к ней.
 – Когда это было?
 – На прошлое Рождество. – Мэг пожала плечами. – Это все из-за Томаса Рэкема, ее жениха – ему всегда удавалось воспламенить Рози своими безумными планами разбогатеть. Прошлой осенью он говорил только о Карибах и хотел поехать туда после того, как они поженятся. Он постоянно мечтал о плантациях сахарного тростника, которые они купят и, разбогатев, удивят всех его знакомых. Рози неделями разгуливала по дому, рассуждая о тропических фруктах, гибискусах и цветах размером с лошадиную голову, которые будут расти в ее саду, когда она приедет туда. В конце концов, ее родители испугались, что она и в самом деле может уехать, родители Томаса тоже, и в итоге вся эта идея провалилась. Потом была Индия и изумруды размером с глаз слона, а также рубины со слоновье ухо и еще что-то – я точно не помню, о чем лепетала эта парочка. Можете себе представить реакцию их родителей! Они пугали своих детей войнами, дикарями и лихорадкой, угрожали лишить их наследства, даже разорвать помолвку, если они не опомнятся, и это положило конец индийской авантюре, не дав ей продвинуться дальше нескольких книг, карт и глобусов. Однако вскоре Томаса увлекло новое направление; он стал постоянно упоминать о своем друге, который уехал в Канаду, чтобы сделать состояние на редких мехах. Рози тут же загорелась. Восток или север, они говорили об этом с одинаковым энтузиазмом, видимо, искренне полагая, что повсюду улицы будут усыпаны драгоценностями, а меха сами лягут к их ногам. – Мэг невольно улыбнулась. – Томас очень мил, но он постоянно доставляет массу хлопот родителям. Они, разумеется, хотят, чтобы он остепенился и занялся тем небольшим имением, которое оставил ему дядя, но Томас постоянно придумывает новые способы, как сделать состояние, поехав за границу и вернувшись богачом. Рози всегда поддерживала его игры, планировала потрясающее будущее и, вероятно, верила ему, но в конце концов, ей это надоело. Неудивительно, что она так легко сбежала от него в… – Тут Мэг вдруг заморгала и неподвижно уставилась на Даффида: – О, неужели в Канаду? Нет! Вы же не думаете, что…
 – Именно это я и думаю. – Даффид взмахнул хлыстом и послал лошадей в галоп. – Жаль, что вы не вспомнили об этом несколько недель назад.
 – Но ее видели с рыжеволосым мужчиной…
 – И с темноволосым тоже, и с блондином, а еще с мужчиной в большой шляпе. Но какой бы парик ни был на голове ее спутника, она всегда хохотала и прекрасно проводила время.
 Мэг покачала головой.
 – Но как же сообщения о Томасе, преследующем эту пару, словно дьявол?
 – Подозреваю, просто отличная шутка. Почему бы этому весельчаку не вернуться назад и не проскакать часть пути по собственному следу, чтобы потом снова вернуться к ней в маскарадном костюме? Потом они наверняка хохотали до безумия.
 Мэг помолчала, а потом спросила с замирающим сердцем:
 – Так вы все время знали, что это Томас?
 Даффид кивнул.
 – По крайней мере, это казалось мне очень вероятным. В этом свете побег в Плимут и попытка сесть на корабль, отплывающий в Новый Свет, приобретают гораздо больше смысла. Все, кто знал спутника Рози, говорили, что он отчаянный человек с буйным воображением, поэтому побег посреди ночи на континент был очень в его духе. Правда, когда он не поехал в Дувр, а продолжил двигаться на юго-запад, я был изрядно озадачен. Теперь-то я понимаю, что к чему.
 – Мне очень жаль. Я не знала, что это так важно…
 – Откуда вам было знать – вы ведь доверяли ей. Но теперь это уже не имеет никакого значения; мы уже здесь, и скоро все выяснится само собой.
 Мэг вздохнула.
 – По крайней мере, все выглядит так, что Рози не легкомысленная обманщица. Для меня это большое облегчение. На самом деле она не плохая, просто своевольная; ей кажется, что она пытается найти свою судьбу, соединиться со своей истинной любовью. Я могу это понять, а вот ее родители – вряд ли. Я даже сочувствовала ей, считая, что мы друзья, а не просто компаньонки. Возможно, все это чепуха, ведь мне платили за то, чтобы я присматривала за ней… Мы не слишком различаемся по возрасту, и мне больше нравилось читать, а ей нравилось разговаривать; тут у нас было мало общего, но зато мы вместе смеялись… Как я могла так ошибиться! Кстати, Рози знала, что мне нравится Томас. Почему она не доверилась мне, почему не рассказала мне все?
 – Почему? Да потому что вы милая, порядочная, законопослушная, добродетельная девушка с сильным чувством ответственности. Рози отлично знала это, так же как и то, что вам платят за заботу о ней. Сомневаюсь, чтобы она хоть на мгновение забыла об этом. Аристократы редко относятся дружески к тем, кто ниже их, хотя, наверное, бывают и исключения. Уверен, что вы это заметили. – Даффид быстро взглянул на нее, чтобы проверить, заслужил ли он улыбку, и хотя улыбки не было, продолжил как ни в чем не бывало: – В любом случае я готов поспорить: ваша Рози не сказала ничего, зная, что у вас есть чувство ответственности. Разумеется, она понимала, что вы тут же передадите все ее родителям.
 Мэг печально вздохнула:
 – Полагаю, что сказала бы. Или вы считаете, что это было бы неправильно?
 Даффид пожал плечами.
 – И да и нет. Вы из тех людей, кто честно выполняет свою работу. Если бы вы этого не сделали, у вас были бы неприятности, даже большие, чем сейчас. Самое неправильное во всем этом то, что Рози не оставила оправдывающую вас записку.
 Мэг опустила глаза, и Даффиду неожиданно стало жаль ее.
 – Перестаньте терзать себя. Сколько бы Рози ни говорила о поездках за границу, вы не могли знать, что она сбежит, да при этом еще и изменит внешность. Сами вы такого никогда бы не сделали.
 – Но я это сделала, – сказала она так тихо, что он едва услышал ее.
 – Вовсе нет. Вы помчались за ней, вы пытались спасти ее, а это совсем другое.
 – Я пыталась спасти себя! – Мэг всхлипнула.
 – Вы так отлично умеете обвинять себя, что не оставляете другим возможности делать это. – Повернув голову, Даффид попытался заглянуть ей в глаза. – Но я все равно не могу согласиться с этим. Вы были вынуждены искать Рози, которая хотела приключений, и только. Вы стараетесь ради пропитания, а она сбежала ради шутки. Хуже всего, что она могла попасть в беду, и вы были правы, поехав за ней, каковы бы ни были ваши личные причины. Ваша подопечная до крайности наивна. Дорогие меха не валяются на улице, они растут на диких животных, которые совсем не хотят расставаться с ними. В Канаде повсюду непроходимые леса, а Рози, похоже, из тех, кто не может защитить себя даже в собственном саду. Ее возлюбленный тоже действует, не думая, но удача сопутствует влюбленным, так же как и дуракам, и она еще может выпутаться из всего этого невредимой. Тогда все кончится тем, что она выйдет за своего воздыхателя, если уже не вышла. Заметьте, именно этого хотели ее родители, и, может быть, он все-таки сможет защитить ее. Их побег был спланирован достаточно хорошо, но я не верю в безумные планы и не полагаюсь на везение. Так что давайте попытаемся добраться до них вовремя, чтобы помочь удаче.
 Мэг молча кивнула и стала смотреть на пейзаж за окнами, пока они мчались по длинной извилистой дороге к порту.
 Посещая прибрежные районы Лондона, Мэг однажды даже съездила на рыбный рынок в Биллингсгейте, просто желая посмотреть, что это такое; однако ничто не подготовило ее к плимутским докам. В этом городе моряков люди из всех стран мира ходили по деревянным тротуарам у моря или энергично проталкивались через окружавшее их столпотворение. Среди них встречались подтянутые морские офицеры и симпатичные молоденькие лейтенанты, а также простые матросы всех мастей. Люди с бородами и длинными волосами, татуированные-с. ног до головы, мужчины с яркими пиратскими платками на головах и мальчишки, доставляющие сообщения от морских компаний на суда, стоящие в доках, а также докеры и матросы плотной толпой заполняли пристань. Между ними сновали проститутки, легко узнаваемые и днем и ночью по своим почти невидимым нарядам. Респектабельных на вид женщин, окруженных слугами, можно было заметить, только когда они спешили от корабельных контор к судам и обратно.
 Даффид остановился и, прищурившись, уставился в какую-то бумагу.
 – Это список отплывающих кораблей. Сначала мы проверим корабли, отплывающие в Северную Америку. «Дорис» отправится в Новую Шотландию с началом прилива; «Материнская любовь» идет в Мэриленд, а «Мечта Черного Джека» в Нью-Йорк. «Дикая роза» должна сегодня днем отправиться в Бостон, поэтому ее мы осмотрим последней, но сперва посетим конторы корабельных компаний и изучим списки пассажиров. Ни один здравомыслящий человек не ступит на палубу корабля без билета, не имея веской причины для того, чтобы рисковать. Список пассажиров даст нам представление о том, кто присутствует на борту, даже если некоторые путешественники назвались чужими именами. Несколько монет тому, кто заполняет декларацию, и мы у цели. Идемте же.
 Первым, на ком Даффид опробовал свою теорию, был флегматичный клерк, проверявший список пассажиров «Материнской любви». Он положил монеты в карман достаточно быстро, но единственными подозреваемыми, которых он смог предложить, оказалась пожилая пара, собравшаяся навестить сына, живущего в Новом Свете.
 – Я видел их, сэр, – почтительно сказал клерк Даффиду. – И если им вместе не двести лет, то я слепой. Все остальные – обычные пассажиры. Сожалею, что больше ничем не могу помочь. А вы не спрашивали на «Морской ласточке»? Она должна была отплыть вчера, но у капитана как назло разболелся живот…
 На борту «Морской ласточки» нашлась лишь одна пара молодоженов – капитанский сын и его сноха, да к тому же оказалось, что это голова капитана, а вовсе не живот, болела после продолжавшегося всю ночь празднования и не позволила ему отплыть вовремя. Была еще одинокая женщина, средних лет гувернантка, едущая в Нью-Йорк работать в благородной семье, но и эта находка вряд ли могла порадовать Мэг.
 Визиты в конторы «Дорис» и «Черного Джека» также ничего не дали. Ни рыжеволосого молодого человека, ни юных влюбленных, ни шепелявящей женщины там так и не вспомнили.
 Конторы находились далеко друг от друга, поэтому Мэг и Даффиду пришлось потратить довольно много времени, и, когда солнце повернуло на запад, Мэг совсем упала духом. Теперь шанс поймать сбежавшую парочку казался ей абсолютно нереальным.
 – Может быть, они поехали в Портсмут, – грустно сказала она, глядя, как «Дикая роза» выходит из бухты и поднимает паруса, чтобы, поймав ветер, улететь от английских берегов. – Или в Пензанс. Я была уверена, что это Плимут, но, может быть, это другой порт, начинающийся на П? Неужели, я опять ошиблась?
 – Прекратите стонать! – Даффид сурово посмотрел на нее. – Это был Плимут и точка: Мои сородичи редко ошибаются, а брат так вообще никогда. Может быть, мы обнаружим их завтра. Три корабля отплывают на рассвете, еще два – со следующим приливом. Чем поднимать панику, лучше пока отправиться в гостиницу, хорошенько поужинать и выспаться. А на рассвете мы снова возьмемся за поиски.
 – В гостиницу так в гостиницу, – безучастно кивнула Мэг.
 – В ту, о которой я говорил всем служащим корабельных компаний, если они захотят что-то сообщить мне. Там меня сможет найти и моя семья, если я им вдруг понадоблюсь. Как видите, я не исчезаю в никуда и всегда оставляю след для тех, кто захочет меня найти. Мы остановимся в «Старом черпаке»; говорят, несмотря на название, это приличное место: у них чистое белье, мягкие постели, и там подают лучший рыбный пирог во всей Англии. Идемте же. – Он протянул ей руку.
 Мэг неохотно подчинилась, но ее глаза были ясны и печальны.
 – Это мой последний день.
 – Сомневаюсь. Что бы ни случилось в этот день, с первым лучом следующего вы уже будете в дилижансе, на пути в дом вашей гувернантки, то есть в безопасности. А как только я найду беглецов, вы узнаете об этом первой.
 Мэг покачала головой:
 – Нет. Я уже решила, что не уеду. Какой в этом смысл?
 – Смысл, – терпеливо пояснил Даффид, – это ваша репутация…
 – Которая больше не имеет никакого значения. Рози отсутствует слишком долго. Барон и его жена не простят мне беспокойства этих последних недель – ведь моя работа в том и заключалась, чтобы не допускать подобных вещей. Теперь они ни за что не дадут мне рекомендаций, и я не смогу найти приличное место. Для меня ничего не изменится, даже если вы ее найдете.
 – И все же вы поедете.
 – Нет, не поеду.
 – Ну хорошо, – Даффид вздохнул, – давайте лучше побеседуем об этом за ужином. А потом…
 – Мистер Даффид! Мистер Даффид! – Детский голос звал, не переставая, и они дружно посмотрели туда, где переминался с ноги на ногу какой-то мальчишка с шапкой в руке.
 – Да, это я, – поспешно ответил Даффид.
 – Сэр, мой отец мистер Гривз из судоходной компании «Черный Джек» сказал, что я должен найти вас здесь и передать вам вот это письмо. Еще он сказал, что был бы рад обсудить все с вами сам, но, поскольку его контора закрыта и ужин ждет, он прислал меня.
 Вынув из кармана монету, Даффид, сделав несколько шагов, протянул ее мальчику, который с поклоном отдал письмо и тут же убежал.
 Пока Даффид читал записку, его темные брови все больше сходились на переносице.
 – Черт, черт, черт, – наконец пробормотал он. Мэг замерла.
 – Что? – спросила она, с трудом шевеля непослушными губами, словно уже зная ответ.
 Даффид протянул ей письмо.
 «Уважаемый господин, – было написано на красиво оформленном бланке судоходной компании «Черный Джек». – Пара, которую вы описывали, вчера днем покинула эти берега на борту «Мечты Черного Джека», одного из лучших судов нашей компании, направляющегося в Галифакс. Молодой джентльмен купил билеты на имя мистера и миссис Шоу, но перед самым отплытием потребовал перерегистрировать их как мистера и миссис Рэкем. Это не такая уж редкость в наше время, поскольку некоторые пассажиры перед посадкой на корабль вдруг осознают опасность пересечения океана и боятся, что, если погибнут, их личность останется никому не известной. Пожалуйста, не беспокойтесь. Такое бедствие никогда не случалось ни с одним из кораблей нашей компании, и мы работаем, чтобы гарантировать безопасность плавания.
 Только что я обнаружил документальное подтверждение изменения имени в письме, присланном капитаном корабля, и внес необходимые поправки в декларацию. Что до обмана молодой пары, мы обеспечиваем только переезд. Мы не полиция. Но если они преступники, вы можете обратиться к канадским властям здесь, в Англии, чтобы их допросили, когда они прибудут на место.
 Упомянутая молодая пара оставила несколько писем друзьям и родственникам, которые мы еще не отослали по назначению. Хотя среди них нет письма для вас, возможно, дама, вместе с которой вы нас посетили, захочет посмотреть, нет ли письма для нее.
 Ваш покорный слуга Джон Гривз».
 Мэг опустила руку с письмом; несмотря на страшное разочарование, ее глаза оставались сухими. Она была слишком расстроена, чтобы плакать, слишком потрясена, чтобы говорить, и лишь рассеянно глядела на бескрайнее море, на затихающие волны, оставленные последним отошедшим кораблем, чувствуя, как леденеет ее сердце.
 – Черт, черт, черт, – прошептала она, но не сдвинулась с места.




 Глава 16


 «Старый черпак» оказался чистой, уютно обставленной гостиницей, расположенной достаточно далеко от моря, чтобы до нее не долетали беспокоящие звуки и запахи из доков, и Мэг, не задумываясь, кивнула, когда ее спросили, нравится ли ей ее большая, просторная комната, после чего отправилась умываться и переодеваться к ужину.
 Столовая, где Мэг присоединилась к Даффиду, выглядела светлой и уютной. Даффид тоже переоделся и выглядел настоящим джентльменом со средствами в строгом вечернем костюме. Его волосы были аккуратно причесаны, свежевыбритое лицо он протер пряной туалетной водой.
 На Мэг было сиреневое платье и сиреневая лента в мягких кудрях; ее вид невольно вызывал воспоминание о трагедии, и Даффид, заказывая ужин, надеялся лишь на то, что кухня «Старого черпака» поднимет дух его спутницы.
 Рыбный пирог оказался превосходным, но Мэг оставила его нетронутым. Едва пригубив великолепное Канарское вино, она неподвижно уставилась в тарелку, а к поданному на десерт сливовому пирогу притронулась только после настойчивых уговоров Даффида.
 – Вы, часом, не больны? – Видя ее состояние, Даффид явно начал тревожиться..
 – Просто не хочу есть, и все, – уныло ответила она. Даффид нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.
 – Не думайте, что это не портит и мне аппетита, но что сделано, то сделано. Им удалось обмануть всех, и мы, разумеется, не поплывем за ними. Я не исключаю, что у барона, когда он узнает, случится припадок, однако, успокоившись, он поймет, что, по крайней мере мужчину, с которым сбежала его дочь, он сам выбрал ей в мужья. В конце концов, отсутствие детей и тревога за их благополучие смягчат сердца их родителей, и тогда ваша роль во всем этом уже не будет выглядеть столь уж ужасной.
 Мэг подняла взгляд от тарелки и тут же снова опустила его.
 – Да, конечно. К тому же у меня теперь есть записка Рози, не так ли?
 – «Дорогая Мэг, – прочла она, вытащив из кармана смятую бумажку, – если бы ты знала, как все это весело! На этот раз мы с Томом действительно сбежали вместо того, чтобы без конца говорить об этом, и скоро сможем заработать себе достойное состояние. Мы все время переодевались и благодаря этому сумели улизнуть от всех, кто преследовал нас… О, это было так забавно! Пожелайте же нам удачи. Я знаю, что вы мысленно с нами, и благодарю вас за это.
 С любовью, Рози».
 Мэг снова скомкала бумажку в кулаке.
 – Я думала, что научила Рози сдерживаться и не расставлять повсюду восклицательные знаки, – с досадой пробормотала она. – Но если бы только это! Ее записка делает меня соучастницей. Возможно, она когда-нибудь напишет еще, возможно, барон и его жена смогут простить меня со временем, но у меня нет этого времени. Завтра я возвращаюсь к теткам, поскольку теперь мне нет смысла прятаться в коттедже моей дорогой гувернантки. Может быть, и правда когда-нибудь я смогу получить рекомендацию от барона и найду хорошее место…
 Даффид скрипнул зубами.
 – К черту все! Никакого «со временем», ваше время сейчас! Завтра вы поедете со мной в Лондон к моему другу и покровителю графу Эгремонту: у него есть деньги, положение в обществе, и он самый порядочный человек из всех, кого я знаю. Его сын Кристиан и мой названый брат Эймиас, без сомнения, с сочувствием отнесутся к вам. Мы подыщем вам место у хороших людей, так что вам нет никакой нужды сдаваться на милость ваших тетушек.
 Теперь, когда она подняла голову, он увидел, что ее глаза блестят. Он никогда не думал, что такое милое лицо может выглядеть таким жестоким.
 – Вы, кажется, кое-что забыли, – процедила Мэг сквозь стиснутые зубы. – Я проехала пол-Англии наедине с вами, но дело даже не в вас. Ни один приличный человек не подумает хорошо о женщине, путешествующей наедине с мужчиной, и будет неправильно с вашей стороны просить графа о рекомендациях для меня. – Она откинулась на спинку стула и угрюмо уставилась в свою тарелку.
 – А, по-моему, вы просто слишком устали, – мягко заметил Даффид. – Даже если вы не захотите обращаться к графу, мы можем обратиться к моим братьям, к моей матери, наконец! Я подвел ее, не остановив беглецов, но даже в этом случае вряд ли она откажется оказать мне необходимую услугу. У нее достаточно денег и признания в обществе, чтобы просить содействия хоть у самого папы римского. И все же сначала мы поедем в Лондон и повидаемся с графом.
 – Нет. Я еду домой.
 – Неужели? Значит, все мои старания напрасны? – Даффид внезапно улыбнулся. – А я-то думал, что у вас больше характера.
 Мэг молчала, не зная, что возразить, и он тут же воспользовался этим.
 – Нет ничего проще, чем вскочить в дилижанс и сбежать к теткам. «Я согрешила, приютите меня», – комично проскулил Даффид и молитвенно сложил руки. – Взглянуть в лицо неизвестности куда труднее, не так ли – тогда вы уже не сможете насладиться жалостью к себе. – Он зло прищурился. – С таким отношением, как у вас, я уже давно был бы грудой гниющих костей в ньюгейтской камере.
 Мэг, словно раздумывая, поднесла к губам сливовый пирог, и стала не спеша жевать. Она явно не хотела соглашаться с Даффидом, но и не возражала ему, поэтому окончание ужина прошло в полном молчании.
 Даффид не мог спать, и это раздражало его. Прежде он гордился своей способностью спать где угодно и часто шутил, что легко засыпает в местах, где люди боятся даже умирать. Так что же мешает ему теперь, в уютной гостинице, на широкой чистой постели, в полной тишине, нарушаемой только отдаленным шумом моря?
 Он перевернулся на другой бок, но сон бежал от него. Может, все дело в том, что он был уже не так уверен в успехе, как в начале пути? Он собирался представить матери беглую крестницу, отказаться от всех благодарностей и вознаграждения, поклониться и молча удалиться. Это была бы восхитительно горькая победа – сын, бывший для нее ничем, кроме как неудобством, от которого она с радостью избавилась, появился бы ниоткуда, чтобы помочь, хотя сама она не принесла ему ничего, кроме боли.
 Но нет, вряд ли дело было только в этом. Даффид привык к разочарованиям, и, уж конечно, не реакция матери не давала ему найти удобное положение в кровати. Его преследовало выражение лица Мэг. Во время ужина она выглядела просто раздавленной – настоящий портрет скорби. Конечно, он и прежде видел страдавших женщин, которым был не в силах помочь, и давно считал себя невосприимчивым к такого рода боли, но теперь что-то изменилось. Именно это «что-то» и не давало ему уснуть.
 Проклятие! Даффид снова перевернулся на другой бок и стал думать обо всех ужасных местах, в которых ему довелось побывать, пытаясь почувствовать благодарность за то, что сейчас не находится вдали от них, как вдруг до его слуха донесся тихий стук в дверь.
 Быстро сев, он запустил руку под подушку, где всегда держал наготове нож. Его пистолет лежал на столике у кровати, и Даффид уже прикидывал, как быстро сможет дотянуться до него, когда увидел, что дверь медленно открывается. Какая непозволительная оплошность – он не подумал запереть ее! Разумеется, во всем было виновато сознание того, что авантюра закончена, и к тому же он выпил довольно много вина за ужином, а гостиница выглядела такой безопасной…
 Он выругался про себя и стал ждать, но ничего не происходило. Потом дверь открылась чуть шире.
 – Даффид? – прошептал тоненький испуганный голосок.
 Вскочив на ноги, Даффид быстро прошел к двери и широко распахнул ее.
 На пороге стояла Мэг – в длинной ночной рубашке, она была похожа на внезапно разбуженного лунатика; ее глаза были широко раскрыты.
 – Что случилось? – Шепот Даффида прозвучал в тишине как гром. – Кто-то напал на вас?
 Она отрицательно, покачала головой, продолжая испуганно смотреть на нож в его руке. Даффид поспешно опустил руку.
 – Так что все-таки случилось? – встревожено спросил он.
 – Просто я не могла заснуть…
 Пристально посмотрев на нее, Даффид нахмурился.
 – Не могли уснуть? – в замешательстве переспросил он.
 – Ну да. – Белая ткань на ее груди поднялась, когда она сделала глубокий вдох. – Я не могла заснуть, потому что это последний раз, когда мы вдвоем. У меня все равно уже не осталось репутации и даже жизни, так что я хотела бы заняться с вами любовью, если вам это все еще интересно.
 Даффид продолжал пристально смотреть на нее.
 – Я бы не просила вас, если бы вы сами постоянно не спрашивали, – голос ее стал еще тише, – хотя это просто ужасно – просить кого-то сделать с тобой такие интимные вещи, если на самом деле не хочешь этого…
 – Ладно, входите. – Даффид наконец решился впустить ее.
 Мэг шагнула внутрь и вытянулась, держа руки по швам, словно резная фигура на носу корабля.
 – Сядьте!
 Она стала оглядываться в поисках стула.
 – На кровать. Это сэкономит нам время. Зачем начинать с одного конца комнаты, если вы собираетесь закончить совсем в другом? – Он старался не улыбаться, хотя ему давно не было так смешно. В лунном свете, с трудом проникавшем сквозь окно, выражение ее лица невозможно было разглядеть. Зато о нем нетрудно было догадаться по ее напряженным плечам и по тому, как медленно она шла к его кровати.
 Устроившись на краешке кровати, Мэг сжала ноги так, словно была школьницей, случайно оказавшейся на сцене.
 Поднявшись и подойдя к двери, Даффид запер ее на замок, после чего вернулся и сел рядом с ней.
 – Могу я спросить, какую роль играет во всем этом влечение ко мне?
 – Большую, иначе меня бы здесь не было.
 – Хм, вот, значит, как. И вы решили, что никогда не выйдете замуж?
 – Я этого не говорила. – Она шмыгнула носом. – Хотя это в самом деле маловероятно.
 – Понимаю. А если выйдете, что вы планируете сказать вашему будущему мужу в первую брачную ночь?
 – Ну, после того, как я проехала с вами пол-Англии, он вряд ли поверит в мою неопытность, не так ли?
 – Кто знает. – Даффид осторожно положил руку ей на плечо. – Возможно, вы придаете этому слишком большое значение.
 Она вздрогнула, когда он дотронулся до нее, но потом, приложив усилие, быстро расслабилась.
 – Вы не титулованная дама и не известная куртизанка, – он, едва касаясь, провел рукой по ее порозовевшей щеке, – а это значит, что ваша история скоро будет забыта. Если вы все же не отправитесь к теткам в деревню, удивив этим всех знакомых, сомневаюсь, что через год-другой кто-то хотя бы словом вспомнит об этом. Неужели вам это никогда не приходило в голову?
 – Приходило, – печально произнесла Мэг. – Может быть, вы и правы, и действительно никто не вспомнит ни меня, и то, что я сделала. – Она опустила голову. – Вот только я не смогу забыть, потому что не хочу забыть вас.
 От ее слов у Даффида перехватило дыхание. До этого он всего лишь играл с ней и даже собирался после поцелуя отослать ее обратно в ее комнату, поскольку Мэг после всех преследовавших их неудач просто необходим был отдых, а не занятия любовью. Но он, в конце концов, был всего лишь человеком, а потому, наклонившись, осторожно поцеловал ее.
 И тут же вся робость Мэг словно куда-то исчезла, она обвила руками его шею и, прижавшись к нему, от всего сердца поцеловала его в ответ. Ее рот был нежным и податливым под его губами, а язык нетерпеливо искал его язык.
 Даффид притянул ее ближе и нашел ее грудь, но тут же в раздражении отдернул руку.
 – Нет, – прошептал он. – Вы одеты. Мы не можем делать это одетыми.
 Она напряглась в его руках, но это было неизбежно. Увы, он не мог не сказать ей правду.
 – Если мужчине и женщине выпало счастье остаться наедине, – как мог, объяснил Даффид, – им нет необходимости заниматься любовью полностью одетыми. Это нечестно ни по отношению к вам, ни ко мне. – Он отстранился, взял ее за плечи и посмотрел ей в глаза. – Вы можете сделать это? Если нет – пока еще не слишком поздно. Но когда мы дойдем до определенной точки…
 Она не поняла, но поверила ему и, потянувшись вниз, попыталась достать подол своей рубашки.
 – Вы уверены? – в изумлении спросил Даффид.
 Мэг не ответила; она все еще пыталась освободиться от ночной рубашки. Тогда Даффид, приподняв ее на руках, одним быстрым движением помог ей стащить рубашку через голову.
 Мэг замерла, но Даффид и не думал торопить ее. Если бы она не была так неопытна, он бы поставил ее на ноги, чтобы лучше насладиться красотой, которая открылась ему.
 – Ваша грудь совершенна! – невольно воскликнул он. – Правильного размера, высокая и упругая, она похожа на грудь статуи. Но к счастью, в отличие от статуи она теплая и мягкая. – Говоря это, Даффид начал осторожно ласкать грудь Мэг и вскоре почувствовал, как ее соски напрягаются под его ладонями. – Вот, теперь хорошо, – прошептал он. – Вам это нравится, так же как и мне. – Он приник губами к ее груди и услышал, как Мэг резко вздохнула. – И вкус у вас восхитительный, – произнес он через мгновение. – Ваша кожа такая гладкая и теплая, а бедра так восхитительно округлы! Что до вашего зада – он просто очарователен. – Даффид снова приподнял ее на руках и посадил к себе на колени. – Постарайтесь не обращать внимания на этот надоедливый кол, который вы чувствуете между ног…
 Мэг достаточно знала о мужчинах и сразу поняла, что происходит, но ведь сама она никогда раньше не испытывала ничего подобного. Даффид чуть подвинул ее, и теперь она чувствовала его напряженный стержень под своим бедром: это было очень похоже на то, будто в нее упирается ручка щетки. Поняв, что он, должно быть, огромного размера, она почувствовала, что ее отвага мало-помалу улетучивается…
 Заметив это, Даффид рассмеялся.
 – Пожалуйста, не подумайте, что я хочу досадить вам; лучше сосредоточьтесь на том, что вы чувствуете. Надеюсь, вам это приятно?
 Мэг сделала глубокий дрожащий вдох.
 – А вы что чувствуете?
 – О, вряд ли это возможно передать словами!
 – Но мы одни, а вы все еще одеты.
 Даффид резко отстранился.
 – Так вы хотите, чтобы я разделся?
 Мэг кивнула.
 – По крайней мере так будет честно.
 Даффид медленно стянул с себя ночную рубашку.
 – Ну, теперь вы довольны?
 Мэг чуть отодвинулась, чтобы получше рассмотреть его.
 – Вы очень красивы, – наконец сказала она, – и от вас пахнет хорошим мылом.
 – Таковы мои привычки, – не без гордости заметил Даффид.
 – А еще у вас, хотя вы смуглый, – продолжала свои исследования Мэг, – на груди не слишком много волос. То есть все в разумных пределах, потому что вы же мужчина; а ведь есть такие, у которых грудь как у медведя. Вы больше похожи на греческую статую, и это очень привлекательно.
 В ответ Даффид лишь кивнул; ему было слишком трудно сдерживать охватившее его непреодолимое влечение к ней. Он осторожно притянул ее к себе.
 – Сейчас я не хочу разговаривать. А вы? – Не получив ответа, Даффид стал целовать ее в губы до тех пор, пока Мэг не почувствовала, что ее тело пылает. Она затрепетала. Больше ей не надо было беспокоиться о том, что подумает Даффид, когда увидит ее в своей комнате, и она сосредоточилась на том, как уверенно он овладевает ею.
 Отстранившись, Даффид заглянул ей в глаза, и Мэг задрожала, потому что поняла: эта ночь окончательно погубит ее. И все равно она позволит ему закончить то, что он начал. Мэг сказала ему правду – это был ее последний шанс.
 Она смело протянула руку и стала ласкать его.
 – Да, теперь можно. – Даффид, произнеся эту загадочную фразу, уложил ее на подушки и, последовав за ней, накрыл ее своим телом, удерживаясь на одном локте, после чего положил руку на центр ее женственности.
 Мэг инстинктивно сдвинула ноги.
 – Нет-нет, позвольте. Вы не пожалеете, вот увидите.
 Она сделала глубокий вдох и развела ноги. Тогда Даффид стал целовать ее в губы, в то время как его рука интимно исследовала ее, доводя Мэг почти до исступления. Когда он скользнул пальцем внутрь, у нее перехватило дыхание, но он тут же извлек палец и погрузил его снова, и потом еще и еще…
 Мэг зажмурила глаза, чтобы удержать непередаваемое ощущение, возникшее внутри.
 – Да, вот так, – произнес Даффид, когда она выгнулась под его рукой.
 Мэг почувствовала, как сладостное возбуждение сотрясает все ее тело. Она ощущала такое огромное наслаждение, что стала бояться, как бы оно не разбилось вдребезги; но восхитительное ощущение все продолжалось, хотя и по-другому: оно опускалось, словно по спирали, заставляя все ее тело вибрировать.
 Наконец Даффид убрал руку и лег рядом с ней.
 Мэг тут же зарылась лицом в его грудь, а он гладил ее по волосам и улыбался.
 Она почувствовала, что его сердце все еще учащенно бьется, а кожа все еще остается горячей.
 – Боюсь, вы ничего не почувствовали…
 – Зато я чувствовал ваше наслаждение, – ласково ответил он.
 Мэг поспешно села.
 – Так вы сжульничали!
 – Цыгане, каторжники и парни из трущоб, которые не могут позволить себе многое, но хотят получить удовлетворение, знают пару-тройку вещей. Есть способы, которыми можно доставить женщине наслаждение, не обременив и не обесценив ее, не забрав ту драгоценную честь, о которой вы, разумеется, тоже имеете достаточное представление.
 – И все равно это нечестно по отношению к вам, – настаивала Мэг.
 Он склонил голову набок.
 – Да, но я не знаю, что с этим сделать.
 – То, что вы сделали для меня. Покажите мне.
 Он взял ее за руку.
 – Это означает, что вам придется обменяться рукопожатием с этим парнем. – Даффид положил ее руку на свой восставший член. – Если вы не захотите, я пойму, а если согласитесь, это научит вас всему, что вы хотите знать.
 Мэг сомкнула пальцы на его напряженном члене – он был горячим, шелковистым и настойчивым. Даже при всех стараниях Даффида казаться спокойным она слышала неконтролируемое желание в его голосе.
 – Покажите мне, – снова попросила она.
 Он кивнул, но вдруг со стоном оторвался от нее и, бросившись на кровать, зарылся лицом в подушку. Некоторое время его тело извивалось на простынях, потом он вдруг затих.
 – Спасибо, – через мгновение услышала Мэг, и Даффид сдвинулся с того места, на котором лежал. – Ну а теперь идите сюда и отдохните немного со мной. Вы не можете остаться здесь на всю ночь, но пока что у нас еще есть время.
 Мэг легла в его объятия и прижалась к нему. Как и он, она чувствовала себя обессиленной и странно опустошенной, хотя знала, что он не занимался с ней сексом по-настоящему. И все же он удивил ее, после всех безнравственных намеков поведя себя так, как и положено благородному джентльмену, вступившему в отношения с молодой женщиной.
 Однако когда она вспомнила, что за все это время они не обменялись ни одним словом любви, на ее глазах выступили слезы.
 – Вы плачете? – удивленно спросил он. – Но почему? Я же не обесчестил вас.
 – Знаю. Спасибо вам. Наверное, я просто дурочка. – Мэг попыталась улыбнуться.
 – Разумеется, все это было ново для вас, но не беспокойтесь, вы здесь в безопасности; и никто никогда ничего не узнает.
 «Кроме меня, – подумала Мэг. – Я-то уж точно никогда не забуду. А вот вы забудете». Не выдержав, она опустила голову и снова тихонько заплакала.




 Глава 17


 Когда Мэг вошла в залитую солнцем столовую, Даффид встал со стула и улыбнулся. На этот раз в его улыбке не было ни самодовольства, ни загадочности, ни даже намека на какую-то многозначительность. Мэг вздохнула. Даффид вел себя именно так, как должен вести себя джентльмен, зато она… Должно быть, на ее лице видны сразу смущение, вина, замешательство и еще бог знает что.
 Взглянув на Мэг, Даффид и в самом деле почувствовал тревогу: она выглядела настороженной и несчастной, и он знал, что стал причиной этого. К тому же он так и не смог уснуть после того, как отвел Мэг в ее комнату. Не то чтобы он сожалел о сделанном – корить себя ему было не за что, ведь Мэг все еще оставалась невинной. Но отчего тогда, уходя от него, она выглядела такой несчастной? С тех пор она не сказала ему ни единого слова, кроме «спасибо» и «доброй ночи».
 Но и тут не все выглядело гладко: все дело было в том, как она произнесла их. Прежде он никогда не видел ее такой потерянной. Хорошо еще, что он все же сумел совладать со своим телом, ему куда привычнее были веселье и взаимная признательность после занятий любовью, но не отчаяние.
 «Вот что получаешь, когда тратишь время на благородных дам», – мрачно подумал Даффид. К счастью, есть множество других женщин, которых хватит ему на всю жизнь, и он всегда будет доволен и даже восхищен ими.
 Конечно, Мэг ему нравилась, и он наслаждался ее обществом. Она была не такой, как другие, но, с другой стороны, он знал только женщин трущоб: преступниц, проституток, а в последнее время богатых и необузданных особ, заботящихся только о собственном удовольствии. Мэг пленяла непосредственностью и искренностью, внутри у нее кипел огонь, а время, проведенное с ней, он запомнит как самое прекрасное время своей жизни.
 И все же он совершил ошибку. Он поклялся в будущем держаться подальше от женщин благородного происхождения, которые воспринимают все слишком серьезно, особенно любовь, даже если это всего лишь поцелуй или объятия. Мэг была именно такой, и не в его силах изменить это. Все, что Даффид мог сделать, это успокоить и развеселить ее.
 Он подумал о своем наставнике и друге, Джеффри Сэвидже, графе Эгремонте. Если Мэг предстанет перед графом такой, как сейчас – подавленной, постоянно казнящей себя, – это, разумеется, не ускользнет от внимания Джеффри. Даже если граф не узнает, что произошло прошлой ночью, он, безусловно, догадается об этом. Хуже того, с сожалением подумал Даффид, он скорее всего предположит самое худшее, в то время как Даффид меньше всего хотел бы потерять уважение графа, ибо в таком случае потерял бы уважение к себе.
 – Хорошо выспались? – спросил он Мэг как ни в чем не бывало.
 Она искоса взглянула на него.
 – То есть, – быстро поправился он, – я хотел сказать, что вы выглядите немного расстроенной.
 – О нет, – солгала она. – Я просто устала… Как только я выпью горячего шоколада, все снова придет в норму.
 – Ну, это мы можем легко устроить. – Даффид улыбнулся и, взяв небольшой чайник, налил в ее чашку шоколад.
 Тем временем Мэг улучила момент и стала рассматривать это пленительное лицо, синие глаза под длинными ресницами, а когда Даффид поднял глаза, устремила взгляд к его губам. Она почувствовала, что краснеет, когда вспомнила, какими жадными были эти губы на ее губах. Потом она отвела взгляд, попутно заметив, что его черные волосы слегка взъерошены. Она вспомнила, какими шелковистыми они были на ее обнаженном теле…
 Решив, что куда безопаснее разглядывать крошечные розочки на чашке, в которую тонкой струей лился шоколад, Мэг опустила глаза. Отчего ей пришло в голову, что при дневном свете она не имеет права даже смотреть на него.
 В это утро ее любовник-цыган был невероятно хорош, одет аккуратно и элегантно, но прошлой ночью он оставил ее нетронутой только потому, что изображал любовь. Он развлекал ее, угождал ей – делал все, чего, вероятно, не делал с другими женщинами, которые действительно привлекали его.
 Мэг было больно сознавать, что Даффид даже не желает ее. Она читала романы. Она слышала сплетни, знала старинные баллады и прислушивалась к историям печальных и мудрых служанок, которых скомпрометировали. Желание было предельно сильным и необоримым. Это была сила, если можно верить поэтам и падшим служанкам, непреодолимая как буря, или наводнение, или любой другой природный катаклизм. Ему невозможно было сопротивляться. Это было определенно не то, что чувствовал к ней Даффид прошлой ночью.
 – Послушайте, – прервал Даффид ее размышления, – то, что случилось – случилось. Когда-нибудь в будущем вы будете вспоминать это и смеяться, но и сейчас вам нечего стыдиться. Я уже забыл обо всем, и вам тоже лучше забыть.
 Мэг опустила голову. Все, что говорил Даффид, было правдой, и тем не менее каждое слово убивало ее. Она любила его, и дело было не в его благосклонности к незнакомой несчастной женщине, даже не в его храбрости, когда он защищал ее, не в поразительной безропотности, с которой он принимал жизнь, с самого рождения так несправедливо обошедшуюся с ним, а в его внешности, в звуке его голоса… Она никогда не чувствовала такого вызова и в то же время уюта, какие ей приносило общение с Даффидом.
 Только теперь она поняла, что была полной дурой. Не имело никакого значения, кем он родился и какой жизнью жил; главное, это был мужчина, с которым она хотела провести вместе всю жизнь. Теперь это время сократилось всего до нескольких дней. Очень скоро они расстанутся, и тогда у нее останутся одни только сожаления.
 – Вы правы. – Мэг заставила себя улыбнуться. – Вероятно, я делаю из мухи слона.
 Даффид нахмурился и посмотрел на нее внимательнее. Он колебался. Маловероятно, что она заигрывает с ним, пытается быть развязной.
 – Теперь я хотела бы узнать, сколько времени понадобится, чтобы добраться до Лондона. Я хочу уехать к теткам как можно раньше, чтобы не терзать себя попусту напрасными надеждами.
 – Сначала нам нужно переговорить с графом, и только потом станет ясно, куда вам ехать дальше.
 – А, по-моему, это лишнее. – Мэг нахмурилась. – Наше путешествие окончено, и теперь я сама позабочусь о своей судьбе.
 – Пожалуй, но только когда выполните мои условия.
 Карета остановилась перед высоким домом графа Эгремонта в лучшем районе Лондона около парка, но Мэг даже не пошевелилась.
 – Идемте же! – Даффид протянул ей руку, дожидаясь, когда лакей опустит лесенку кареты.
 – Не знаю, стоит ли. – Мэг поежилась. – Такой огромный дом – что я там буду делать? О, Даффид, неужели это действительно необходимо?
 – Да, но ты напрасно боишься. Граф – очень приятный человек, и он совсем не такой холодный и внушительный, как его дом. Джеку он достался в наследство, но так и не стал его гнездом: слишком похож на мавзолей. Граф – сердечный человек, и вы сами скоро в этом убедитесь. Черт возьми, Мэг, если вы могли предстать перед моим заносчивым братом в его дворце греха, спали как убитая в кибитке, окруженной множеством воров-цыган, то вам ли бояться встречи с графом? Ну же, идемте!
 Не желая показаться не в меру капризной, Мэг протянула руку и вышла из кареты вслед за Даффидом. Шеренга лакеев в синих ливреях выстроилась на ступенях, ведущих в дом, а наверху, у парадной двери, их уже ждал дворецкий, что заставило Мэг невольно почувствовать себя участницей какой-то важной церемонии.
 Как только они подошли к двери, из дома вышел мужчина среднего роста, мускулистый, бодрый и здоровый; одет он был как джентльмен со средствами. У него была густая шевелюра каштановых волос, зачесанных назад по последней моде, и голубые глаза; загар делал его мужественные черты еще выразительнее. Улыбался он так широко, что Мэг видела почти все его ровные белые зубы.
 – Даффи! – приветливо воскликнул граф, обнимая гостя и похлопывая его по спине. – Наконец-то ты вернулся. Ах ты негодник! Ты присылал мне только короткие записки о твоих приключениях в дороге, но теперь я должен услышать все… – Увидев Мэг, которая молча стояла в сторонке, он на мгновение замер. – Так это и есть мисс Шоу? – Его столбняк тут же прошел, и он мило улыбнулся ей. – Та самая храбрая молодая женщина! Я одобряю вашу энергию, такую редкую в наши дни среди молодых леди из хороших семей. Женщин учат быть меланхоличными и бояться перемен, тогда как смелость им нужна не меньше, чем мужчинам. Сожалею, что беглецы скрылись от вас – должно быть, они просто очень везучие, ведь от Даффида не так-то легко ускользнуть. Впрочем, они официально обручены, а что до вас, юная леди, то, полагаю, вы наконец-то оказались в нужном месте. Мы позаботимся о том, чтобы вы не пострадали из-за этого несчастного случая, будьте уверены. А сейчас входите, смойте дорожную пыль, отдохните, поспите и потом делайте все, что пожелаете. Не отказывайте себе ни в чем: мой дом – ваш дом.
 – Давайте начнем с того, – перехватил инициативу Даффид, – что познакомим вас друг с другом. Мэг, позвольте представить вас моему другу и наставнику, графу Эгремонту. Граф, это мисс Маргарет Шоу.
 Джеффри рассмеялся и похлопал Даффида по плечу.
 – Ты быстро учишься и ничего не забываешь, не так ли? Простите, мисс Шоу, – продолжил он, – это моя вина. Должно быть, я слишком волнуюсь. В любом случае я рад видеть вас обоих.
 Мэг почувствовала, как ее наполняет тепло. Граф ничуть не был похож на высокомерного, придирчивого аристократа, и ее напряжение начало понемногу отступать. Однако ей все еще не верилось, что она наконец нашла для себя безопасную гавань.
 – Ну вот, теперь, когда все формальности соблюдены, – воскликнул граф, – не лучше ли нам войти в дом, прежде чем мои соседи попадают из окон в попытке увидеть и услышать больше, чем они уже увидели и услышали. Я у них вечный повод для сплетен, – признался он, предлагая Мэг руку. – Стоит мне только сделать шаг, как об этом тут же узнают все окрестные жители.
 Эти откровения несколько поумерили восторги Мэг; как оказалось, мир и здесь был таким, каким она привыкла его видеть все последние дни.
 – Твоя крошка просто очаровательна, но я и не ожидал, что она будет другой, – сказал граф Даффиду после того, как они поужинали, и Мэг ушла в свою комнату.
 Даффид кивнул и начал возбужденно ходить по комнате.
 – Прошу тебя, остановись; у меня начинает болеть шея, от того что приходится все время вертеть головой.
 Даффид покинул дальний угол кабинета и уселся в кресло напротив графа.
 – Что поделаешь; я всегда хожу, когда чувствую себя загнанным в угол.
 – Надеюсь, это не я загнал тебя в угол? – спросил граф несколько смущенно.
 Даффид пожал плечами.
 – Вы предположили, что Мэг очаровательна еще до того, как увидели ее. А все потому, что я, по-вашему, никогда не могу устоять перед хорошенькой штучкой.
 – Ну-ну, у нее очаровательное личико, похожее на только что распустившийся цветок, и очень обаятельное. У меня нет сомнений, что она станет еще очаровательнее с возрастом. – Граф серьезно посмотрел в глаза гостю. – Но в твоей мисс Шоу есть еще кое-что, и это заметил даже твой не совсем путевый брат, который, как он пишет, имел все шансы стать ее героем.
 – Вот это уж вряд ли, – мрачно заметил Даффид. – Его идея о спасении заключается в том  f что он готов платить самую высокую цену за общество женщины до тех пор, пока она не надоест ему, чтобы потом отправить ее в отставку, назначив приличную пенсию.
 – А твоя идея в том, чтобы привезти ее сюда и найти ей хорошее место, на котором она работала бы до старости?
 Даффид нервно постучал каблуком по полу, но так ничего и не ответил.
 – Возможно, у тебя есть серьезные чувства к ней? – мягко спросил граф. – Если да, то это было бы очень хорошо, Даффи. Девушка мне кажется порядочной, умной, и мы знаем, что у нее есть отвага. Она хорошего происхождения и образованна, но не напичкана жеманством и позерством. Это действительно достойный вариант.
 – Вы ведь знаете, как я отношусь к браку, – коротко бросил Даффид. – И пока мое мнение не изменилось. Эта девушка мне нравится по всем причинам, которые вы назвали, и она просто чудо, но она не для меня. – Даффид выразительно смотрел на графа. – Проклятие, Джефф, когда Кристиан и Эймиас нашли девушек, которых полюбили, любовь уже была в них. Брак был нужен им обоим, чтобы снова почувствовать себя нормальными людьми. Во мне любви нет, как и в тебе, и пока я что-то не вижу никакой женщины, готовой заправлять в этом курятнике. Не думаю, что эта ситуация скоро изменится, но тебя никто и не уговаривает жениться; так почему же ты пытаешься запихнуть меня в мышеловку брака только потому, что я помог женщине, которая к тому же действительно нуждалась в помощи.
 – Ну, я-то не женюсь, потому что у меня был чудесный брак, и я не хочу разрушить добрые воспоминания о нем, – мягко заметил граф. – Представь, что ты в разгар лета гуляешь по загородной аллее и видишь куст ежевики. Ты бросаешь одну ягоду в рот: она нагрета солнцем и такая сочная, у нее такой вкус, как будто у тебя во рту вся сладость лета. Потом, когда ты возвращаешься в Лондон, слуга приносит тебе ягоды с рынка, тоже свежие и сочные: они только что из теплицы или после долгого путешествия из южной страны. Ты бросаешь ягоду в рот – и вдруг удивляешься, почему кто-то в здравом уме вообще ест эти ягоды; их кислота заставляет тебя забыть об удовольствии, полученном от настоящих ягод.
 – Но женщина – это не ягода, граф, – холодно заметил Даффид.
 – Верно, но я имел память – она особенно важна, когда это все, что у тебя осталось от женщины. Сейчас мне не нужна жена, потому что у меня была лучшая из жен, и я не хочу омрачать память случайной заменой. Но у тебя-то нет этой проблемы!
 – Надеюсь, вы не забыли, что я никогда не хотел иметь жену?
 Граф нетерпеливо махнул рукой.
 – Опять эта чепуха! Ты всегда хотел быть дядей, верно? Ну, тогда ты можешь быть и отцом, и дядей одновременно, разве нет?
 Даффид вздохнул; все это время его не оставляла странная тревога. Он крепко сцепил руки за спиной.
 – Послушайте, милорд, – упрямо произнес он, – я ведь серьезно. Мне нравятся дети, мне нравятся женщины, но я никогда не видел хорошего брака, и, возможно, поэтому я не верю в него. По крайней мере, это не для меня. Жестокость, подлость, неверность и расставание, которые влечет за собой брак, – ничего этого я не хочу. Мне не нравится отдавать свою жизнь и счастье в чужие руки. Супружество не для меня, так же как и мисс Маргарет Шоу, потому что она добродетельна, как священник, и не должна быть другой. Я лишь хочу найти ей хорошее место, а значит, поступить правильно по отношению к ней. Но на этом все. Граф пристально посмотрел на него.
 – А мисс Шоу – что она чувствует? Или тебе это все равно?
 Даффид пожал плечами.
 – Она молода, и у нее нет никакого опыта с мужчинами. К тому же она не похожа на женщин, с которыми я рос, и на тех высокородных дам, с которыми познакомился после того, как вернулся в Англию. У нее есть моральные принципы, а не только хорошие манеры, но она не знает, что такое любовь. То, что она чувствует ко мне, это другое. Она никогда раньше не встречала никого, похожего на меня, и вряд ли встретит. Что бы она ни чувствовала по отношению ко мне – скоро у нее это пройдет.
 – Сомневаюсь. Я наблюдал за ней всякий раз, когда она смотрела на тебя…
 Даффид поднял глаза.
 – И что? Теперь вы хотите знать, не обесчестил ли я ее? Ответ – нет. Мэг очень впечатлительна, вот и все. Правда, я развлекал ее один раз, пытался заставить забыть…
 – Несомненно, отличный способ, – заметил граф, делая глоток из своего бокала.
 – Уверяю вас, дело не зашло слишком далеко. Больше ничего не было и дальше не будет, все прошло и закончено. Моя ошибка не запятнала ее и не запятнает в будущем, поверьте.
 Граф внимательно посмотрел на собеседника.
 – Ты много знаешь, Даффи, даже больше, чем люди обычно знают о своих собратьях. Ты умен, ты впитываешь знания как губка, а еще весел и умеешь сострадать. Все это впечатляет. Ты был бесценен для нас с Кристианом, когда мы находились в тюрьме, и я до сих пор считаю тебя другом и даже сыном. Но о женщинах ты знаешь далеко не все.
 Даффид снова пожал плечами.
 – Еще одна чудесная причина не жениться, вы так не думаете? – Он торжествующе взглянул на графа. – Сэр, я всего лишь хочу, чтобы вы помогли мне найти для Мэг приличное место – не в моей постели и не под моей крышей. Вы можете сделать это?
 – Я попытаюсь. – Граф вздохнул, потом хлопнул себя по колену. – Сегодня утром, получив твое письмо, я послал за миссис Кортленд, вдовой, которая когда-то была подругой моего отца. Ее репутация безупречна, и она слишком стара, чтобы иметь романтический интерес к кому-либо из нас, поэтому сплетникам будет не в чем упрекнуть ее. Мы распространим слух, будто мисс Шоу – дальняя родственница семьи; она приехала погостить, а заодно найти приличное место в благородном доме.
 Брови Даффида удивленно поползли вверх.
 – Ничего особенного, – граф усмехнулся. – Она твоя подруга – следовательно, родственница.
 – Ладно, положим. Но как вы собираетесь распустить слух? Дадите объявление в «Тайме»?
 – Просто приму несколько приглашений. Сегодня я ужинаю в гостях, завтра зайду в несколько клубов, и через несколько дней весь свет будет знать обо всем, что нам необходимо, а предполагаемые работодатели просто валом повалят, не сомневайся. Надеюсь, у твоей протеже имеется подходящая одежда?
 Даффид неуверенно покачал головой.
 – Ли купил ей несколько платьев, но как заставить ее принять еще что-то…
 – Это я беру на себя. Я же граф. Она побаивается меня, потому что плохо знает, но в данном случае это даже к лучшему. Не беспокойся, она их примет. В конце концов, я все равно не могу дать бедной девочке большего, и к тому же она ищет место в уважаемом доме, а не собирается на ярмарку невест. Если я не преуспею, мы позволим попытаться Эймиасу, Кристиану и их очаровательным женам; жаль только, что сейчас их нет в Лондоне. А если и они не смогут помочь, всегда есть твоя матушка, чтобы посоветоваться.
 – Я бы предпочел этого не делать, – быстро сказал Даффид. – В кабинете наступила тишина, слышалось лишь потрескивание огня в камине. – Впрочем, если другого выхода не останется… Я не хочу отсылать Мэг назад к ее угрюмым теткам, где она все время будет чувствовать себя виноватой. Проклятие. – Он сел и откинулся на спинку кресла. – И почему хорошие люди постоянно чувствуют себя виноватыми, а те, кому бы следовало носить власяницу и истязать плоть, почти никогда этого чувства не испытывают?
 Граф задумчиво почесал подбородок.
 – Возможно, это потому, что злодеям все равно, а большинство хороших людей так сильно стараются быть хорошими, что им вдвойне больнее, если у них не получается Ладно, довольно философствовать. Мы начнем завтра же Я приглашу людей, которые помогут твоей заблудшей овечке. Не пройдет и нескольких дней, как вопрос будет решен. – Граф с довольным видом откинулся в кресле, но Даффид, видимо, не испытывал такой уверенности и продолжал ходить по комнате.




 Глава 18


 Граф не ошибся: предполагаемые наниматели начали посещать его лондонский дом уже через три дня после приезда Мэг.
 Сама Мэг, получив свободный доступ к огромной графской библиотеке, пользовалась ею прежде всего, когда пора было ложиться спать, чтобы почитать на ночь, а все дни она проводила со своей новой компаньонкой. Миссис Кортленд оказалась весьма приятной дамой, но она была очень стара и большую часть времени дремала, оставляя Мэг наедине с Даффидом.
 В первые два дня Даффид брал Мэг на прогулки в парк всегда в сопровождении горничной или лакея; он также возил ее смотреть лондонские достопримечательности. Бывая в Лондоне раньше, она уже видела королевский дворец, театры, Тауэр и даже драгоценности короны, зато никогда не видела Олд-Бейли и Ньюгейт, как и один из печально известных тюремных кораблей, стоящий на якоре у мрачного берега Темзы.
 Именно тогда они и поссорились, когда Даффид остановил открытую коляску, которой управлял сам.
 – Нет, – сказал он. – В любое другое место, только не туда.
 – Но одна я не найду дорогу, а вы столько говорили об этом, что мне любопытно. Там живут сотни людей…
 – Да потому что у них нет выбора. А у вас есть.
 – Ну так отведите меня туда, Даффид. Я хочу увидеть то, что когда-то видели вы.
 – Вы даже провели целую ночь в кибитке – разве этого не достаточно? – Даффид старался говорить тише, чтобы не услышал лакей, стоящий на запятках фаэтона.
 – Ну конечно, – воскликнула Мэг так, словно ее вдруг осенило, – если это слишком болезненно для вас… О, Даффид, я так сожалею и ничуть не хотела расстраивать вас! Разумеется, вы не хотите снова смотреть на это ужасное место, это сделало бы вас снова несчастным…
 Проворчав что-то себе под нос, Даффид развернул экипаж и, пока они ехали через такие районы Лондона, каких Мэг никогда не видела, не проронил ни слова. Бросив быстрый взгляд на Мэг, он убедился, что она вполне довольна собой.
 Его губы невольно изогнулись в улыбке.
 – Одурачен неопытной девчонкой, – пробормотал он. – Вы обвели меня вокруг пальца, милочка. Молодец.
 Она рассмеялась, и они поехали дальше.
 Наконец они оказались в районе, где дома стояли вплотную друг к другу. Улицы были запружены пешеходами и телегами, а старые дома, нависающие над всей этой суетой, почти соприкасались, загораживая солнце.
 Даффид остановил экипаж.
 – Я не поведу вас внутрь, потому что не хочу выглядеть сумасшедшим, но именно сюда я попал после того, как оставил бабушку, и остался здесь. В этом месте голод естественен, воровство – уважаемый способ выжить, а единственное преступление – быть пойманным. Я жил на улицах до тех пор, пока не нашел других мальчишек, с которыми сколотил небольшую шайку. Тут же я встретил Эймиаса и назвал его братом; а когда мы стали работать вместе, наши прибыли увеличились.
 В следующий раз коляска остановилась у начала узкого переулка, где Даффид когда-то жил в полуразрушенном подвале вместе с другими мальчишками. Переулок был таким же грязным и зловонным, как и тогда.
 Вокруг непривычных визитеров мгновенно собралась толпа: старики в лохмотьях и молодые парни, выглядевшие стариками, искалеченные, хромые и больные, а также те, кто только изображал таковых, голодающие дети и костлявые кормящие матери. Все они медленно приближались к элегантным даме, джентльмену и лакею в дорогой открытой коляске.
 Несколько уличных торговцев, которых Даффид увидел, когда они подъезжали, быстро стали толкать свои тележки подальше от этого места, и Даффид уже начал проклинать себя за то, что остановился здесь; как видно, он слишком многое забыл.
 Когда нищие начали напирать, Даффид поднял кнут.
 – Назад! – крикнул он. – Мне нечего терять, и я вооружен. – Он повернулся к Мэг: – Надеюсь, с вас достаточно? Я не могу дольше удерживать их одними угрозами.
 Мэг кивнула, и Даффид, быстро сунув руку в карман, бросил в толпу горсть монет. Стоявшие вокруг нищие бросились подбирать и. и в тот же момент лошади Даффида, получив удар кнутом, сорвались с места и понеслись так, будто за ними гнался сам дьявол.
 Они вернулись домой к ленчу и по дороге почти не разговаривали. Только однажды Мэг подняла на Даффида глаза.
 – Простите, – прошептала она.
 Даффид пожал плечом, как будто отводя удар.
 – Нет, это была справедливая просьба, но я не советую повторять ее. Это единственный способ избежать опасности, которая грозит любому, очутившемуся в тех местах.
 Граф продолжал ходить по клубам и посещать званые вечера, так что каждый вечер Мэг ужинала только в обществе Даффида, если не считать трех лакеев, двух служанок и старушки миссис Кортленд, которая засыпала сразу же, как только съедала последний кусок десерта. Но и в столь благоприятной обстановке между ними не возникало даже намеков на занятия любовью или разговоров об этом. Даффид был пристоен, как священник, и вел себя как истинный джентльмен. Казалось, Мэг совершенно не на что жаловаться – ведь он действовал в ее же интересах, и все же…
 И все же Мэг скучала по его флирту и по некоей опасности, которую она чувствовала, когда смотрела в его синие глаза и замечала горящее в них желание. Теперь все это исчезло, хотя временами она по-прежнему ловила на себе его взгляд. Однако стоило ей повернуть голову, и она не могла найти в его глазах ничего, кроме вежливого интереса. Впрочем, одного того, что она с ним, для Мэг было достаточно если бы он время от времени не смотрел на нее, она не отрывала бы от него взгляда, хотя и так с нетерпением ждала каждого следующего дня, чтобы снова увидеть его.
 Они не флиртовали, но им всегда было о чем поговорить: о детстве, о любимых развлечениях, о людях, которых они видели на улице. Со стороны их можно было принять за старых друзей или за брата с сестрой. Они много смеялись, и Мэг расстраивало только то, что эти несколько безмятежных дней скоро закончатся и потом Даффид может никогда не вспомнить о них.
 Как-то раз, проснувшись, Мэг обнаружила у себя в комнате две коробки платьев, подарок от графа, как сказала ей горничная; однако она даже не взглянула на них и, поспешно одевшись, потребовала срочной аудиенции у хозяина дома. Вскоре она получила записку, что граф встретится с ней за завтраком.
 – Милорд, – быстро произнесла Мэг, чтобы не забыть все свои превосходные аргументы и порядок, в котором она должна была перечислить их, – я не могу принять такой роскошный подарок. У меня есть одежда, и…
 Подняв руку, граф тут же остановил ее.
 – Жаль, что платья не понравились вам, мисс Шоу, – извиняющимся тоном произнес он, – но, пожалуйста, поймите: я не мог обеспечить вас более модными платьями, поскольку их доставка сюда требует времени.
 Слова замерли у Мэг на губах.
 – Насколько я знаю, брат Даффида прислал вам одежду, когда вы останавливались у него, – как ни в чем не бывало продолжал граф, – но невозможно упаковать достаточно одежды, если собираешься путешествовать налегке…
 Мэг опустила глаза.
 – Теперь – совсем другое дело. Вы ищете новое место и не можете выглядеть как юная мисс, приехавшая на сезон, или, например, как избалованная светская дама. У виконта прекрасный вкус, но не для роли, которую вы собираетесь играть, а значит, вам следует одеваться так, как принято у особ выбранной вами профессии, то есть в более скромную одежду.
 Мэг молчала – она просто не знала, что сказать.
 Сделав вид, что принимает ее молчание за согласие, Джеффри одобрительно кивнул, и Даффид восхищенно посмотрел на него.
 – Меня заверили, что эти платья идеально подходят для женщины, ищущей должность наставницы в уважаемом доме, – продолжал граф. – Думайте о платьях, как о вашей униформе, моя дорогая, и вы не будете испытывать никаких неудобств.
 Мэг колебалась. Наконец она кивнула и вежливо поклонилась.
 – Понимаю. Я так и сделаю. Спасибо.
 – Вот и хорошо. А теперь присоединяйтесь к нам. Сегодня утром у нас будут гости. Хотя в обществе принято, что обычно будущий служащий посещает предполагаемых работодателей, мы будем действовать наоборот.
 Мэг вопросительно посмотрела на него и заморгала глазами, а Даффид рассмеялся.
 – Это очень разумно в Лондоне, когда ты благородная штучка. Я хочу сказать, светская дама, – поспешно поправился он. – Видите ли, модные дамы умирают от желания пробраться сюда; они бы падали на тротуар перед домом, чтобы их принесли внутрь перебинтовать коленки, если бы думали, что это сработает. Граф не затворник, но он не слишком расположен к общению, в то время как почти любая дама в свете отдала бы зуб только за то, чтобы попасть внутрь и иметь возможность потом повсюду говорить об этом. Дело не в том, что в этом доме полно сокровищ, хотя это действительно так, и предыдущий граф был так же помешан на коллекционировании, как Принни. Однако эти женщины охотятся не за изобразительным искусством.
 – Но и не за мной тоже, – фыркнул Джеффри.
 – По крайней мере, не все, – усмехнулся Даффид. – Вы выгодная партия, помните? Однако главное – увидеть то, что другие уже видели. Сейчас я говорю не о вас лично, разумеется.
 Граф постарался спрятать улыбку.
 – Я не приглашаю гостей из высшего общества, и именно поэтому, как я предполагаю, приглашение от меня становится таким желанным. На самом деле я устраивал здесь приемы всего дважды: первый раз, когда женился мой сын Кристиан, и второй, когда женился другой мой мальчик, Эймиас. В остальное время я живу отшельником, по крайней мере по отношению к свету и его бесконечным обедам, приемам, суаре и балам.
 – И все же вы не затворник, – напомнил Даффид. – Я могу вытащить вас поужинать и даже сходить в театр…
 – А еще мне нравится проехаться верхом со старыми друзьями или встретиться с ними в клубе, но все остальное, не исключая лондонское общество, утомляет меня. И вообще разве я обязан развлекать это самое общество? – Граф вопросительно посмотрел на Мэг. – Куда больше мне нравится проводить время в деревне, и я вовсе не собираюсь себе в этом отказывать. – Он улыбнулся. – Зато, поскольку приглашения в этот дом редки, как зубы у курицы, скоро здесь появится множество желающих предложить вам место, и, я уверен, в конце концов вы сможете выбрать то, что вам подойдет, мисс Шоу.
 Мэг осталась вполне довольна платьем, которое ей прислал граф: с длинными рукавами и высоким воротом, оно смотрелось великолепно благодаря удачному покрою и глубокому темно-розовому цвету. Платье не требовало украшений, что было идеально для компаньонки; в этом случае цвет сам по себе уже был украшением.
 Внезапно Мэг почувствовала себя свежевыловленной рыбой, выложенной для демонстрации на лед; сев на диван, она напряженно ждала, когда придут гости и начнут экзаменовать ее.
 Первой прибыла леди Брауэр; едва она успела войти в гостиную и поместить свое костлявое тело в кресло, как тут же подняла свой монокль и стала рассматривать Мэг. Следом появилась вдовствующая герцогиня Кру. Не успели дамы обменяться злобными взглядами, как в гостиную вошли миссис Помфрет-Льюис с дочерью. Вскоре компанию дополнили миссис Джеффри, достопочтенная мисс Слоан и ее матушка. Миссис Франклин и леди Уикем явились вслед за леди Милтон и ее стеснительной дочерью, а когда прибыла последняя из ожидаемых дам, гостиная уже напоминала светскую вечеринку в полном разгаре.
 Духоту усиливали запахи роз, фиалок, лаванды, пудры и камфары, наполнявшие воздух.
 Когда пришло время уходить, дамы рассыпались в обещаниях прийти снова, и Мэг пришлось делать реверанс каждой их них. При этом она надеялась, что лицо не отражает родившегося в ее душе разочарования.
 – Ну вот и замечательно, – с облегчением заметил Даффид. – Надеюсь, теперь я могу наконец, открыть окно? Здесь так же невозможно дышать, как в Ньюгейте перед Понедельником Виселиц. В свете, кажется, не знают, что мыло лучше духов.
 – Ладно, по крайней мере, они ушли, – с явным удовольствием произнес граф. – Откройте окно, да пошире. Ну а вы что думаете, мисс Шоу? Я слышал, что, по меньшей мере, несколько из присутствовавших дам заинтересовались вами.
 Мэг избегала смотреть ему в глаза.
 – Честно говоря, ничего не могу сказать определенно. Я ведь не знаю их.
 Даффид усмехнулся.
 – Ну, что я вам говорил? – обратился он к графу. – Девчонка так вежлива, что стала бы кланяться даже палачу. Выкладывайте, Мэг. Обо мне вы высказали все, что думаете, уже через пять минут.
 – Это другое. – Мэг поморщилась. – Я тогда не задумывалась, сколько пропутешествую с вами, потому что была свободна. Сейчас дело касается моего будущего и средств к существованию. Компаньонке негоже часто переходить с одного места на другое, а значит, с человеком, у которого мне придется работать, я провожу по меньшей мере год. Но могу ли я быть уверена в выборе после такого короткого знакомства?
 – И все же попробуйте. – Даффид опустился в кресло у окна.
 – Хорошо. – Мэг кивнула. – Во-первых, вдова. Она испугала меня. Не думаю, что я смогла бы работать на человека, которого боюсь.
 – Да уж, к этой старой калоше я и сам бы вас не пустил. – Даффид перевел взгляд на графа, словно ища у него подтверждения своим словам.
 – Ну а остальные? – спросил тот.
 – Не думаю, что они на самом деле ищут компаньонку. – Мэг вздохнула. – Некоторые говорили мне, что действуют от имени знакомых, другие пытались побольше узнать о вас. Думаю, именно вы их интересуете, милорд, а вовсе не я.
 Внезапно Даффид разразился безудержным хохотом, а следом рассмеялся и граф.
 – Так среди них не было никого, кому нужна компаньонка?
 – Ну почему же. – Мэг ненадолго задумалась. – Например, мне понравились леди Слоан и ее дочь, хотя и робкая, но такая очаровательная…
 – И все-таки у вас должен быть выбор. Ничего, как только слухи разойдутся, наша гостиная снова наполнится гостями. Я готов поручиться, что вы найдете себе место уже к концу этой недели.
 – Мне нравится держать пари, но в данном случае, – Даффид подмигнул, – это ни к чему. Думаю, вы правы.
 Однако Мэг даже не улыбнулась, потому что ее судьба все еще представлялась ей весьма неопределенной.
 На следующий день гостиная снова была полна посетителей, явившихся с утренними визитами, а во второй половине дня гостей пришло еще больше. Всем хотелось посмотреть на богатого недоступного графа Эгремонта и его молодого и удивительно привлекательного подопечного. Мэг, которой даже не приходилось подслушивать, соглашалась с такой оценкой Даффида. Гости графа обращались с ней как со служанкой, ищущей место: они либо, не стесняясь, обсуждали ее, либо говорили через ее голову со своими подругами.
 Мэг давно привыкла к этому, но дни и ночи, проведенные с Даффидом и его странной, разбросанной по разным местам семьей, как теперь выяснилось, значительно изменили ее. К тому же она страдала, когда видела, как легко Даффид сходится с некоторыми высокопоставленными гостями. Ситуацией он, похоже, наслаждался не меньше, чем они. В конце концов, Мэг начала подумывать о том, что, возможно, ей все-таки лучше уехать к теткам – хотя там и придется сидеть взаперти, но завидовать она сможет разве только овцам.
 – Я разговаривала со всеми, кто действительно заинтересован во мне, но их не так много, – отчитывалась Мэг два дня спустя, беседуя с графом и Даффидом за ужином. – Завтра у меня собеседование с леди Слоан у нее дома. Если все пройдет хорошо, думаю, я соглашусь работать у них. Надеюсь, ни у кого нет возражений?
 – Я не слышал о них ничего плохого, – сказал граф и посмотрел на Даффида.
 – Я тоже, – коротко ответил Даффид. – Но все равно я постараюсь все разведать. Сейчас как раз удобный момент. – Он отбросил салфетку и встал. – Я отправляюсь на прогулку и непременно вернусь вовремя, чтобы отвезти Мэг к Слоанам. А вы, Джеффри?
 – Я обещал сегодня вечером быть у старого доктора Симмонса; надеюсь, ты помнишь его, Даффи?
 Даффид кивнул.
 – Никогда не забуду его услуги. Он так хорошо вылечил мою рану, что не осталось даже шрама.
 – Еще бы. Симмонс – порядочный человек; он зашивал заключенных точно так же, как зашивал бы принца, и я в неоплатном долгу перед ним. Может, ты тоже хочешь пойти?
 – Нет, я сперва должен узнать все, что возможно, о Слоанах. – Даффид искоса посмотрел на Мэг. – Но может быть, вы боитесь остаться вечером одна?
 Мэг заставила себя принять беззаботный вид.
 – Вовсе нет. Я нашла чудесную книгу.
 – Тогда доброй ночи. Кстати, я собираюсь взять на завтра билеты в театр. Это будет что-то вроде прощального представления.
 – Отличная идея. – Граф поднялся. – А перед этим мы сходим куда-нибудь поужинать и отпразднуем успех мисс Шоу, потому что, я уверен, она его непременно добьется.
 – Я тоже. – Даффид поклонился и вышел.
 Мэг очень хотелось посмотреть ему вслед, но она не ре шилась и опустила взгляд.
 – Иногда, – мягко заметил граф, – молодым людям трудно быть терпеливыми; но при этом они забывают, что нельзя торопить фортуну. Не расстраивайтесь, мисс Шоу. Если вам что-нибудь понадобится – сегодня вечером или когда угодно, – пожалуйста, дайте мне знать и будьте уверены, что можете рассчитывать на меня.
 – Я знаю, спасибо вам. – Мэг присела в реверансе. В конце концов, завтра она наконец-то получит место и сможет забыть обо всех своих глупых и опасных надеждах.




 Глава 19


  –  Мисс Шоу? Как мило с вашей стороны прийти к нам так скоро, – сказала высокая светловолосая дама, вплывая в комнату.
 Мэг встала. Этим утром Даффид был в отвратительном настроении; было похоже, что накануне он допоздна пил, потому что появился с опухшими глазами, задумчивый и молчаливый. Тем не менее, он отвез ее в дом Слоанов, как обещал.
 – О леди нельзя сказать ничего примечательного, – сообщил он немного разочарованно, – а мужа никогда не бывает дома. Сыновья в школе, а дочь просто амеба. Впрочем, – произнес он таким тоном, будто его заставляли признавать это, – так можно сказать почти о любой семье в высшем обществе. Вам может быть у них до смерти скучно, но они не обидят вас.
 Даффид помог своей спутнице выйти из кареты и подождал, пока она поднимется по короткой лестнице. Его брови удивленно поползли вверх, когда она направилась к задней двери дома, и он, подбежав, схватил ее за руку.
 – Вход для слуг – не для вас!
 – Но я и есть служанка, – решительно возразила Мэг.
 – Только если вы сами захотите стать таковой. Компаньонка – это не судомойка. Вы должны начинать так, как собираетесь продолжать и дальше. Попросите работу с черного хода, и вас всегда будут держать за нищенку.
 – А если они будут настаивать?
 – Тогда вы найдете другую работу.
 Совсем скоро выяснилось, что Даффид был прав: Мэг действительно ждали у парадной двери.
 Даффид оставил ее, когда дворецкий предложил провести их внутрь.
 – Лучше я подожду здесь, – сказал он и вернулся к карете.
 Теперь она предстала перед своей возможной хозяйкой, и она опять поразила Мэг. Светлые волосы леди Слоан были зачесаны назад и завязаны в простой пучок; на ней было длинное, узкое, похожее на колонну, платье янтарного шелка. Двигалась она весьма грациозно и обладала изысканными манерами.
 Леди Слоан провела Мэг в гостиную, словно она была обычной гостьей, пришедшей с утренним визитом.
 Мэг сделала легкий реверанс и только тогда заметила девушку, которая вошла в комнату вслед за матерью. Одетая в белое, Клер выглядела лишь бледной тенью своей очаровательной матери.
 – Пожалуйста, садитесь. – Леди Слоан указала на кресло напротив дивана, в то время как Клер подошла и встала позади нее. – Я просмотрела ваши рекомендательные письма, и они произвели, на меня самое благоприятное впечатление. Однако, – добавила она, – среди них я не увидела письма от вашего последнего нанимателя. Впрочем, – она подняла руку, чтобы пресечь любые объяснения, – я прекрасно осведомлена о причине этого.
 Мэг сделала глубокий вдох.
 – Думаю, мы еще поговорим об этом позже, а пока позвольте мне объяснить, что от вас требуется, мисс Шоу. Будущей весной моя дочь дебютирует в свете, к чему она абсолютно не подготовлена. Печальная правда состоит в том, что она долгое время жила в тени своей сестры, которая недавно вышла замуж. – Леди Слоан грустно улыбнулась. – Такая сорвиголова этот наш маленький эльф Эмма! Но сейчас очередь Клер, и здесь есть трудности. Клер немного скована в смысле общения: часто она опасается вступать в разговоры или становится косноязычной в разговоре с молодыми джентльменами. Нам необходимо обеспечить ей всю помощь, какую возможно, и тут, мисс Шоу, вы можете сделать очень многое.
 Мэг склонила голову набок.
 – У нас еще есть время, – пояснила леди Слоан, – и мы думаем вернуться в Сомерсет, где немного поживем в деревне, чтобы Клер могла лучше узнать вас. Наше имение – просто восхитительное место, и я уверена, что вам там понравится. А в новом году мы снова вернемся в Лондон. – Леди Слоан подалась вперед. – Буду с вами откровенна: светский сезон – это короткий период, когда молодая женщина должна произвести самое лучшее впечатление за самое короткое время, чтобы привлечь внимание лучших на ярмарке женихов. По сути, это брачный сезон, в котором мужчины играют роль соперничающих самцов; их привлекают только те женщины, которые привлекают других мужчин. Возможно, женщина одета идеально, она играет на арфе и обладает очаровательным голосом. У нее также может быть огромное состояние и отличная родословная; но если другие мужчины не обращают на нее внимания, она не найдет подходящего жениха. Маловероятно, что Клер успеет отполировать свои навыки общения и блеснуть в предстоящем сезоне. – Леди Слоан похлопала дочь по руке, лежащей на спинке дивана. – И я даже решила не выводить ее в свет в наступающем году. Но потом приехали вы, и я поняла, что если о Клер будут говорить, ей не придется говорить самой. Раз она будет в обществе той, кого все захотят увидеть, ее увидят тоже, а дальше… Дальше всякое может случиться. – Заметив удивление Мэг, леди Слоан чуть усмехнулась. – О вас, мисс Шоу, уже говорит весь город. Вы сбежали из уважаемого дома с безумно привлекательным цыганским подопечным графа Эгремонта – его мы сейчас видели в окно. Очевидно, раз вы снова ищете приличное место, ваши отношения с ним окончены, хотя дружба продолжается. Я хотя и не одобряю, но, по крайней мере, могу понять ваше поведение: в нем есть налет цивилизованности и скрытая необузданность… Вы не можете представить себе, сколько дам отдали бы все на свете, чтобы заполучить вашего цыгана в качестве гостя. Возможно, он даже придет на один из наших балов, если вы попросите… Мне кажется, это возможно, судя по вашей прошлой близости. Впрочем, мы вернемся к этому позже. А ведь есть еще граф Эгремонт – человек загадочный, притягательный, и мы знаем, что вы провели несколько дней у этого восхитительного негодника, виконта Хея, самого безнравственного аристократа из всех известных обществу. После того, как вы приехали в Лондон в поисках работы, в свете не могут говорить ни о чем другом. При всех ваших необузданных порывах вы умеете обходительно беседовать и респектабельно выглядите. При всем этом вы пытаетесь выдать себя за безупречный товар, хотя у вас это не вполне получается. Некоторым молодым женщинам это удается даже после более безумных авантюр. Недостойную дочку Лэмбов принимают почти везде, несмотря на ее сумасбродные похождения, не говоря уже о мисс Каррингтон, которую сейчас можно видеть везде. К сожалению, у вас нет необходимых для этого состояния или родственников. И все же при спонсорстве графа Эгремонта вы вполне можете держаться на плаву и даже быть в моде. Конечно, найти респектабельного супруга вам вряд ли удастся: вы совершенно опозорены и не в том положении, чтобы хорошо выйти замуж; но если вы станете компаньонкой Клер, все глаза будут направлены на вас, а значит, и на нее, и у нее будет шанс блеснуть. Что до вас, мисс Шоу, для вас это отличный способ заработать хорошие рекомендации, а также деньги, необходимые для вашего существования.
 У Мэг перехватило дыхание. Ее руки были ледяными, несмотря на перчатки, сердце начало учащенно биться. Она с ужасом думала о том, что еще ей предстоит услышать, и боялась, что не удержится и покажет этой холодной мегере, насколько больно та задела ее.
 – А вы не боитесь, что я испорчу вашу дочь? – спокойно спросила она.
 Смех леди Слоан был похож на серебряные колокольчики.
 – Боже, ну конечно, нет! Клер невозможно испортить. Она хочет выйти замуж благоразумно и удачно, а ваша дерзость только вдохновит ее с большей энергией преследовать выбранного ею джентльмена. Видите ли, мисс Шоу, я не верю, что вы безнравственны и распутны; если бы это было так, вы бы сейчас не сидели в моем доме. Я думаю, что вы просто просчитались; как-нибудь потом мне бы очень хотелось услышать об этом в подробностях.
 – Просчиталась? – удивилась Мэг.
 – Да, – спокойно произнесла дама. – Цыган очень богат, и, по слухам, у него влиятельные родственники, хотя и не признанные законом. Это означает, что он может искать себе жену более высокого происхождения, чтобы его дети не оказались запятнанными. Разумеется, так он и поступит, когда решит остепениться. Но откуда вам было знать об этом или о том, что виконт Хей никогда не связывает себя отношениями больше, чем на несколько недель? Вполне понятная ошибка с вашей стороны и не настолько предосудительная, как если бы вы искали только удовольствий. Я думаю, вы просто пытались улучшить свое положение – так на вашем месте поступила бы любая женщина. Граф может быть эксцентричным и иметь шокирующее прошлое, но у него признанная репутация человека, прекрасно разбирающегося в людях, и того, что он рекомендует вас, более чем достаточно. Итак, с прошлым мы покончили, а что же с будущим? Нам бы хотелось надеяться, что вы не сбежите и не бросите нас в беде, для этого вы слишком умны и к тому же вам нужно вернуть себе положение в обществе. Мы будем хорошо вам платить, а когда срок вашей работы подойдет к концу, предоставим хорошие рекомендации.
 Мэг встала.
 – Я надеюсь, вы дадите мне время обдумать ваше предложение? – сухо сказала она.
 Глаза леди Слоан сузились.
 – Мы готовы заплатить любую цену.
 Мэг поклонилась.
 – Не сомневаюсь. И все же я хотела бы рассмотреть больше предложений.
 Хозяйка дома кивнула.
 – Да, конечно. Мы будем ждать вашего ответа и надеяться, что он окажется положительным.
 – О да! – неожиданно подала голос Клер. – Пожалуйста, выберите нас, мисс Шоу. Все только и говорят о цыгане, и вот, пожалуйста, он ждет около нашего дома! Это так захватывающе! А еще вы останавливались у виконта Хея! У меня мурашки по спине бегут от одной только мысли о человеке сколь экстравагантном, столь же и безнравственном. И граф Эгремонт! Вы ведь знали сбежавшую наследницу, верно?! Все станут завидовать мне, если вы будете жить у нас, о, это так забавно!
 Мэг исподлобья смотрела на леди Слоан.
 – У вашей дочери, кажется, нет проблем в выражении своих мыслей, – холодно произнесла она. – Однако полагаю, было бы лучше, если бы она научилась облагораживать тему своего разговора. До свидания, леди.
 Выйдя из дома, Мэг высоко подняла голову; при этом она старалась, чтобы минимум эмоций отражался на ее лице.
 Помогая ей сесть в карету, Даффид с любопытством наблюдал за ней.
 – Итак, сегодня вечером у нас праздник, да? – игриво спросил он.
 – То есть?
 – Ужин, театр, грандиозная прощальная вечеринка…
 – Ах да, я и забыла. – Мэг натянуто улыбнулась, но Даффид словно ничего не замечал; взяв поводья, он щелкнул кнутом, и они направились к дому графа.
 Даффид наблюдал за Мэг, когда она спускалась по лестнице в тот вечер.
 – Ну вот. – Лицо графа просияло, когда он увидел платье, в котором Мэг появилась перед ним. – Подарок от виконта, не так ли?
 Мэг провела пальцами по юбке.
 – Да. Не знаю, будет ли у меня еще возможность надеть его, кроме как сегодня вечером. – Она помедлила. – Оно ведь не слишком роскошное?
 – Ни в коем случае. Такова мода, и вы в нем выглядите просто очаровательно.
 Мэг вздохнула. Наконец-то она осмелилась надеть самое красивое платье из подаренных ей виконтом Хеем; сшитое из золотой ткани, оно было тонкое, с низким вырезом, перевязанное под грудью серебристой лентой, и облегало ее тело, ниспадая к золотистым туфелькам. Горничная причесала ее волосы и увенчала локоны изящной позолоченной диадемой, присланной вместе с платьем. Теперь Мэг чувствовала себя такой же потрясающе богатой и шокирующе чувственной, как само это платье.
 – А еще к нему есть шаль! – воскликнула Мэг, не в силах сохранять наигранное спокойствие.
 Даффид шагнул вперед, но граф первым предложил Мэг руку.
 – Сегодня мне будет завидовать каждый мужчина в Лондоне, – уверенно сказал он. – Только это необязательно считать прощальным ужином, и вам вряд ли нужно хвататься за первое же предложенное место.
 Даффид молча смотрел на Мэг.
 – А я и не хватаюсь. – Мэг неожиданно улыбнулась, и ее лицо вдруг сделалось на удивление взрослым и мудрым. – Напротив, я решила поступить так, как будет лучше для меня.
 – Браво! – воскликнул граф, однако Даффид продолжал молчать.
 Как ни странно, в театре в тот вечер криков «Браво!» не было: пьеса оказалась старой, актеры посредственными, а публика чересчур спокойной. Миссис Кортленд даже задремала, а Даффид часто выходил прогуляться по холлу. Одна Мэг наслаждалась от души.
 – Надеюсь, вам понравилось, – небрежно произнес Даффид, когда они уселись в карету, чтобы ехать домой. – Оно и неудивительно – зрители устроили куда больший ажиотаж вокруг вас, чем вокруг пьесы.
 Мэг кивнула:
 – Вы правы. Всему виной три причины: граф, вы и это скандальное платье. Очаровательные дамы в лондонском театре так же обычны, как мыши в амбаре, но о вас двоих говорит весь город. Правда, я только сегодня узнала об этом. – Она слегка улыбнулась.
 – Кстати, о сегодняшнем дне, – подхватил Джеффри, – вы уже готовы сообщить нам свое решение? В театре было слишком шумно, а сейчас как раз подходящий момент. Я припас бутылочку старинного французского бренди, и оно ждет ваших новостей.
 – Давайте подождем еще чуть-чуть. – Мэг бросила на графа лукавый взгляд. – В конце концов, вы сами сказали, что это прощальный ужин. Я сообщу свои новости, потом мы произнесем тост и пойдем спать, а утром я уеду.
 Мужчины замерли.
 – Утром? – переспросил Даффид. – Почему так скоро.
 – Я уезжаю утром, – твердо повторила Мэг.
 – Что-то мне не по душе такая спешка, – обеспокоено признался граф. – Вы уверены, что поступаете правильно?
 – Абсолютно. Очень скоро я расскажу вам все в подробностях, и, думаю, после этого вы со мной согласитесь.
 – Что ж, в конце концов, ждать осталось недолго, – решил граф. – И все же это немного необычно.
 – Да к тому же совсем не похоже на вас, Мэг, – подозрительно заметил Даффид.
 – Тогда пусть это будет сюрпризом. – Мэг отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.
 Они молчали до тех пор, пока карета не остановилась около дома графа. Горничная миссис Кортленд сразу помогла старушке лечь в постель, а Мэг и Даффид отправились в кабинет графа, куда пригласил их хозяин дома.
 – Итак. – Даффид остановился у камина спиной к огню и заложил руки за спину. – Достаточно драмы. Выкладывайте все.
 – О нет, погодите! – воскликнул граф, устраиваясь в своем любимом кресле. – Харрис, – обратился он к дворецкому, – принесите бутылку сорок девятого года.
 Они подождали, пока дворецкий явится с бренди, бокалами и подносом с пирожными, а когда дверь за ним закрылась, оба мужчины нетерпеливо посмотрели на Мэг, которая стояла, опираясь рукой на спинку стула, и словно о чем-то раздумывала. Ее волосы выбились из прически, лицо раскраснелось, но даже такой она казалась Даффиду прекрасной, хотя одновременно странно холодной и непривычно собранной.
 – Как вы знаете, я сегодня ездила к леди Слоан, – спокойно начала Мэг. – Мне предложили место и значительно больше денег, чем можно было предположить.
 – Поздравляю! – Граф потянулся за бутылкой. – Ваша будущая хозяйка – в самом деле, достойная дама.
 Мэг вздохнула.
 – Видите ли, я отклонила ее предложение и написала, что не хочу ее видеть снова. Ничего более разумного сделать нельзя, потому что у меня ужасно чешутся руки швырнуть в нее чем-нибудь, а я стараюсь вести себя как леди, хотя и не рождена таковой.
 Рука графа замерла на бутылке.
 – Впрочем, у меня нет оснований злиться на нее, – продолжала Мэг, – ведь леди Слоан была со мной совершенно откровенна. Она хочет, чтобы я стала компаньонкой ее унылой дочери, потому что обо мне гудит весь город и моя дурная слава привлечет к девушке внимание, которого она не добьется никаким другим способом. В каком-то смысле эта дама абсолютно права: чем больше сплетен о печально известной Маргарет Шоу, тем больше джентльменов смотрят на нее и тем выше шансы, что один из них обратит внимание на особу, у которой Маргарет является компаньонкой. Леди Слоан полагает, что я навечно опозорена в глазах всего света, а значит, особенно ценна как предмет всеобщего осуждения, и скорее всего она права. Вероятно, я могла бы найти место получше где-нибудь вдали от Лондона, но лучше мне вообще не беспокоиться и уехать туда, где я смогу переждать все это. Сплетни никогда не задерживаются в городе слишком долго, но сейчас весь Лондон просто с ума сошел: такое впечатление, будто все знают, что я сделала или хотя бы что я сделала это с Даффидом. Как известно, незамужняя женщина не может путешествовать через всю страну наедине с одиноким мужчиной, не скомпрометировав себя на всю жизнь. Я знала об этом с самого начала, поэтому готова принять суждение света, но не его наказание. Завтра утром я возвращаюсь в дом моих теток, – Мэг вскинула подбородок, – которые, разумеется, тут же начнут читать мне нотации. Впрочем, они всегда это делали. Зато они не будут бить меня и не станут шушукаться по углам. Жизнь будет продолжаться, как и раньше, и со временем я смогу подыскать себе новое место. Возможно, тогда все это покажется мне смешным, а не ужасным. – Она улыбнулась. – Так что, пожалуйста, не жалейте меня. Это было великолепное приключение. Я показала себя глупой и упрямой, в этом мне придется согласиться с моими тетками, но у меня нет желания променять это на что-то другое. Если бы я осталась дома, ждала и волновалась, меня бы считали очень хорошей гувернанткой, но я не думала бы о себе так хорошо, как сейчас. Я попыталась взять судьбу в собственные руки, и у меня это почти получилось: если бы Рози вернулась домой, я бы выиграла. – Мэг ненадолго задумалась. – Впрочем, что именно я бы выиграла? Хорошее место еще на один год. А так я хотя бы увидела кусочек другого мира и себя в этом новом мире. Думаю, теперь я знаю, почему женщин мнение общества заставляет быть пассивными. Самоуважение – очень опасная вещь, но и прекрасная, поверьте. Вот почему я еду домой. Благодарю вас за гостеприимство, милорд. – Она повернулась к графу. – Думаю, хорошенько обдумав мои слова, вы согласитесь, что я поступаю правильно.
 – Но ведь не все же дамы в Лондоне такие, как леди Слоан! – воскликнул граф.
 – Почти все. – Мэг бестрепетно выдержала его взгляд. – И джентльмены тоже. Леди Слоан предложила мне место, потому что практична не меньше, чем все остальные.
 – И все же вы не можете просто так уехать! – поспешно произнес Даффид.
 – Могу и уеду. – Мэг даже бровью не повела. – Для меня это будет не так уж и плохо – крыша над головой, достаточно еды и работа, чтобы занять себя. Вы, несомненно, знаете, что существуют гораздо худшие варианты для женщин, которых свет считает грешницами. А теперь, может, мы, наконец, отведаем ваше замечательное бренди, милорд?
 Граф вздохнул.
 – Я хотел поднять тост, но за что? Впрочем, откупорить бутылку все равно стоит. – Он налил всем и, встав, поднял свой бокал. – За отважную женщину, которая, я надеюсь, знает, что у нее всегда есть здесь надежная гавань, если она вдруг решит воспользоваться ею.
 – Спасибо. – Мэг тоже подняла свой бокал. – Я с удовольствием выпью за это.
 Один Даффид молчал; он даже не притронулся к своему бокалу.
 – А сейчас я скажу «спокойной ночи» и попрощаюсь с вами. – Мэг поставила бокал. – Завтра рано утром мне надо быть в «Быке и глотке», оттуда отъезжает мой дилижанс. Благодарю вас, милорд, – с улыбкой обратилась она к графу, – за вашу заботу и вашу доброту.
 Джеффри вежливо кивнул.
 – Поверьте, я не шутил. Вы можете вернуться сюда, когда пожелаете, – серьезно произнес он.
 – Знаю. Спасибо вам.
 – Что ж, я иду спать, – объявил граф, бросив многозначительный взгляд на Даффида. – Хотя и неприлично оставлять вас наедине, но сейчас мы зашли уже гораздо дальше этой чепухи. Не буду мешать вам прощаться. Доброй ночи.
 Когда граф вышел из кабинета, Даффид подошел к Мэг и взял ее за руки.
 – Неужели вы это всерьез?
 – Почему нет? – Мэг снова улыбнулась. – Граф – очень умный человек. Если бы я не смогла остаться с вами наедине сейчас, мне бы пришлось прийти ночью к вам в комнату, что было бы не вполне удобно в его доме. Теперь у меня есть возможность должным образом попрощаться с вами здесь.
 Черные брови Даффида сошлись на переносице.
 – Прежде всего, я хотела поблагодарить вас. – Мэг заглянула Даффиду в лицо. – Вы пугали меня, угрожали, дразнили, но при этом всегда обращались со мной мягко, вежливо и с уважением, даже когда дали испробовать, как это… необычно – заниматься любовью. На самом деле вы образовали меня во многих смыслах, и я благодарна вам за это. Но я не могу без конца получать уроки, а вам нужно устраивать свою жизнь. Поэтому позвольте мне попросить всего лишь об одном – не забывайте меня. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы это случилось, – прошептала Мэг и, обвив руками его шею, притянула Даффида к себе и поцеловала. Ее губы открылись в тот самый момент, когда он хотел что-то сказать, и, почувствовав вкус бренди, она еще сильнее прижалась к нему, целуя его со всей искусностью и любовью, на которую только была способна.
 Внезапно Даффид почувствовал, как напряжение в его теле исчезает; он заключил Мэг в объятия и принялся целовать столь же страстно, как она. Потом они отступили назад, посмотрели друг на друга и поцеловались снова.
 Наконец Мэг отстранилась от него; ее лицо пылало, глаза сверкали.
 – Забудьте это! – задыхаясь, произнесла она. – Что значит один поцелуй в сравнении с целой жизнью! Но меня помните, прошу – столько, сколько сможете. А теперь – доброй ночи. – Мэг повернулась и пошла к двери, однако, дойдя до двери, обернулась. – Я тоже буду вспоминать вас, – сказала она, – вспоминать с благодарностью.
 Поспешно выбежав прочь из комнаты, Мэг неуверенными шагами направилась к себе.
 Даффид сделал шаг за ней следом, но тут же остановился и, запустив руку в волосы, упав в кресло, уставился на огонь. Он сидел и смотрел на яркое пламя до тех пор, пока дрова не начали потрескивать, осыпаться и под конец не превратились в пепел.




 Глава 20


  –  Почему бы тебе просто не поехать и не вернуть ее? – Граф нервно расхаживал по библиотеке своего лондонского дома. С отъезда Мэг прошел уже месяц, однако эта тема так и не была закрыта.
 Даффид посмотрел на него и поднял бровь, а затем посмотрел в пространство. Нераскрытая книга так и осталась лежать у него на коленях. Лицо Даффида стало заметно темнее и вытянулось, он похудел, а его обычно полные жизни глаза потускнели.
 – Послушай, – продолжил граф, – не пора ли тебе прекратить? Это самый ужасный приступ мрачного настроения, который я когда-либо видел у взрослого мужчины. Либо забудь девушку, либо верни ее. Пойми, так дальше продолжаться не может. Эймиас согласен со мной, он был потрясен твоим состоянием, увидев тебя на прошлой неделе.
 – Я не виню его. Я тогда пил, а сейчас не пью.
 – Да, но ты вообще ничего не делаешь. Даже не знаю, что хуже. Эймиас написал Кристиану, и теперь я получил от него письмо с требованием вмешаться. Виконт Хей перед тем, как позавчера уехать, сказал, что если я не помогу тебе завоевать мисс Шоу, он сам сделает это.
 – Забавно, – Даффид мрачно усмехнулся, – виконт Хей дает советы страдающему от безнадежной любви…
 – Так ты не отрицаешь этого? – быстро спросил граф, садясь напротив.
 Даффид пожал плечами.
 – Бог свидетель, у меня есть свои недостатки, но ложь не из их числа.
 – Но тогда…
 – Почему я не еду завоевывать ее? – Даффид снова усмехнулся. – Я не из тех, кто женится, и в этом все дело. Смешно, правда? Однако признаюсь, она таки нанесла мне запрещенный удар. И все же я не могу пообещать, что буду верен ей всю жизнь, не могу, и все. Я происхожу из рода эгоистичных обманщиков и бродяг, это у меня в крови. Мои мать и отец никого не любили больше, чем самих себя. Как я смогу стать другим, даже если захочу? Я отношусь к любви слишком легко, а значит, не буду ей верен, и это убьет ее. Лучше я отрежу себе руку, чем причиню ей боль. К тому же я никогда не смогу убедить себя, что она сохранит верность мне навечно. Это безумие, но я так чувствую, потому что никогда не видел супружеской верности. Разумеется, Кристиан и Эймиас счастливы со своими женами, но они женаты всего несколько месяцев, а я говорю о годах, даже десятилетиях. Вот почему неуверенность ни на минуту не покидает меня.
 – И что же дальше? – Граф в недоумении посмотрел на него.
 – Не знаю. – Даффид пожал плечами. – Пусть сейчас я несчастлив, но все могло быть гораздо хуже. Так я могу лишь сожалеть, но с сожалением я справлюсь.
 – А она? – тихо спросил граф.
 – О, она тоже, разумеется. Это не то, чего я бы хотел для нее, но теперь Мэг в безопасности, накормлена, одета, и ей не так уж плохо без меня. Стоит ли отравлять ее веру и ее любовь. Мэг слишком хороша для меня, так что лучше все оставить как есть.
 – Твой любимый поэт считал по-другому.
 – «Лучше любить и потерять, чем не любить никогда», – процитировал Даффид. – Да, я потерял ее, так что ничего не поделаешь.
 – Неужели ты позволишь прошлому писать твое будущее? Если бы ты так же думал раньше, тебя бы сейчас здесь не было.
 Даффид пожал плечами.
 – Маргарет Шоу откровенно восхитительна и настолько же умна, – продолжал граф. – Она действовала опрометчиво, это правда, но делала это от отчаяния, и теперь признает это. Девушка скромна, порядочна, она не поддалась даже тебе, когда ты соблазнял ее… А ведь ты многое можешь предложить ей. Ты обладаешь умом, смелостью, твердой волей, и у тебя есть богатство. Я знаю, что сейчас это ничего не значит для тебя, как и для нее, но ты уже на полпути к тому, чтобы быть принятым везде. Твои дети станут частью светского общества, если пожелают. Все препятствия только в твоей голове.
 Даффид поднял голову, его глаза горели.
 – Господи, Джефф, я всегда боялся реальности и рисковал только потому, что был вынужден. Трусость убила бы меня, а я хотел выжить… и до сих пор хочу. Однако, когда что-то было мне не по силам, я оставлял все как есть.
 Джеффри поднял руки, как будто сдаваясь.
 – Оставить все как есть? Я бы предпочел этого не делать, но, полагаю, придется. Мне ведь не остается ничего другого, верно? – Он задумался на мгновение, а потом заговорил снова, на этот раз бодрее. – Итак, каковы твои планы? На улице свежо и ясно. Осталось уже немного таких прекрасных дней, с деревьев опадают последние листья. Ты собираешься выходить?
 – Да, полагаю, это произойдет очень скоро. Попробую поискать другого моего брата, вольную пташку: у него есть свои недостатки, и он не любит морализировать, как один мой благородный родич. Может быть, немного кочевой жизни – это как раз то, что мне сейчас нужно.
 – Хорошо. – Граф рассеянно кивнул. – Но прежде чем ты уйдешь, я должен кое-что тебе сказать: позавчера у меня была гостья, пожелавшая увидеться с тобой. Похоже, она посылала тебе письмо с такой же просьбой, но ты так и не ответил. По крайней мере, ты отказывался встретиться с ней.
 Даффид в замешательстве потер лоб.
 – Неужели моя мать?
 Джеффри кивнул.
 – Я так и думал. Вообще-то я написал ей и сообщил, что плохо сделал работу, не смог вернуть ее крестницу. Я также принес ей свои извинения и сожаления. Чего еще она хочет? Чтобы я приполз на коленях и повторил ей это?
 – По-моему, дело касалось чего-то другого.
 – Другого? – Даффид насторожился.
 – Полагаю, да, но о чем конкретно идет речь, она не сказала.
 Даффид слегка пошевелился, и граф увидел, что он как-то странно улыбается.
 – Что касается ее интереса ко мне, она не проявляла его десятилетиями, и вдруг она встречает меня, восставшего из мертвых, и едва не падает в обморок. Несколько месяцев спустя она просит меня об услуге, а теперь снова посылает за мной. Будьте уверены, дело тут не в материнской любви: просто у нее появилась очередная просьба. Надеюсь, хоть на этот раз я преуспею.
 – Ты пытаешься угодить ей, хотя не любишь ее? Признаюсь, я не очень понимаю…
 Глаза Даффида наполнились печалью.
 – И не поймете, милорд. Вы слишком хороший человек, не то что я. От осины не родятся апельсины. Она выбросила меня, а теперь она нуждается во мне. Я мог бы послать ее к черту, но это слишком просто. Если я докажу, что она выбросила нечто ценное, а потом велю ей убираться к дьяволу, тогда она скорее всего пожалеет о том, что сделала, и поймет, как сильно ошибалась.
 – Ах, друг мой, – печально произнес граф. – Если ты сам не знаешь своей ценности, никто другой не сможет доказать ее тебе.
 – Возможно, – устало ответил Даффид. – Человек, считающий, что ничего не стоит, никогда не может быть удовлетворен, не так ли? Он не может жить, как все, любить, как все… Только показав ей, как она ошибалась, я смогу вернуть уважение к себе. – Даффид встал и, осторожно положив книгу на стол, вышел из библиотеки.
 – Здравствуйте, мама, – произнес Даффид после того, как дворецкий провел его в гостиную. – Вы посылали за мной?
 Виконтесса перестала ходить по комнате и подняла голову.
 – Да. Пожалуйста, садись. Когда ты расхаживаешь взад-вперед, у меня начинает кружиться голова.
 – Такова цыганская кровь. – Даффид опустился на стул и приготовился слушать.
 Его мать была вся в голубом; этот цвет очень шел ей. Даффид с любопытством смотрел на нее, гадая, не больна ли она, но, наконец понял, что мать выглядит так, поскольку чувствует себя не совсем уверенно.
 – Я хотела поговорить с тобой, – помолчав, сказала она.
 – Что ж, как видишь, я здесь. Возможно, моих извинений оказалось недостаточно?
 Виконтесса в замешательстве посмотрела на него.
 – Я упустил беглянку, это верно; но, полагаю, у нее в дальнейшем не возникнет особых трудностей, если только ее жених не полный болван. Она не одна, и у нее есть деньги, поскольку он взял с собой целую кипу наличных. Тем не менее, я опять подвел вас…
 – Опять?
 – Я имею в виду второй раз. Первый – это когда я родился.
 Виконтесса стала еще бледнее.
 – Но мы никогда об этом не разговаривали, – растерянно произнесла она.
 Даффид согласно кивнул.
 – Разумеется, это моя вина: увидев тебя в прошлом году на балу в обществе графа, я просто не знала, что сказать.
 – Ясно.
 – Ты мне не веришь? – Она встала и принялась ходить по комнате. – Но я действительно была потрясена; я просто не могла говорить… Кроме того, ты сам не хотел говорить со мной, вот я и начала придумывать поручения для тебя. Мне все равно, преуспел ты в них или нет, я лишь пыталась построить мостик между нами.
 Он со скучающим видом посмотрел в окно.
 – Считайте, что он построен. Чего еще вы хотите? Я постараюсь угодить вам, если только дело не касается какой-нибудь девчонки, на которой вы хотите меня женить. Наверное, это идет от отца…
 Виконтесса остановилась и внимательно посмотрела на сына.
 – Знаешь, а ведь ты в чем-то очень похож на него, но, разумеется, не во всем. Твой отец был весельчак, он всегда смеялся; меня в нем привлекала именно эта аура беззаботности. Ну а ты вечно мрачный, серьезный. В тебе есть много скрытого, чего я не могу разгадать.
 – Невозможно было стать беззаботным после того, как вы оставили меня один на один с вашим веселым цыганом, – произнес Даффид нарочито любезно. – Странно, однако: насколько я помню, он не был очень уж веселым человеком, и больше любил бить, чем смеяться. А еще трудно научиться радоваться в ньюгейтской тюрьме, 'мама, или когда тебя запирают в трюме корабля, плывущего из Англии. У каторжников в Ботани-Бей тоже нет поводов для веселья. Теперь вы хотите, чтобы я больше улыбался, в этом все дело? Неужели вы попросили меня прибыть сюда только за этим?
 – Но я вовсе не собиралась бросать тебя! – вскричала виконтесса.
 Даффид замер, потом улыбнулся.
 – Так вы что, хотите извиниться? Что ж, хоть и поздновато, но почему бы нет? Извинения приняты. Теперь – все?
 – Даффид, – в отчаянии произнесла виконтесса, – в ночь, когда я сбежала от твоего отца, я собиралась забрать тебя с собой, но тебе было всего несколько недель, и у тебя открылась лихорадка. Ты кричал, едва кто-то прикасался к тебе. Твоя бабка, Кея, убедила меня, что мне не стоит даже пытаться, а твой отец был пьян; он заснул и не просыпался, даже когда ты плакал. У Кеи нашлись дальние родственники – их табор как раз проходил мимо, и они согласились взять меня с собой. Я обещала Кее, что вернусь, и действительно собиралась это сделать, но к тому моменту, когда я смогла послать за тобой, вы все уже уехали, и потом я так и не смогла найти тебя.
 Улыбка исчезла с лица Даффида.
 – Возможно, так все и было, но… Чего еще вы от меня хотите, мадам?
 – Ты так ничего и не понял, – с горечью сказала виконтесса. – Да, я сбежала с цыганом – но только потому, что он был всем, чем мой муж не был; к тому же тогда я была глупым, избалованным и самонадеянным ребенком. Но я не искала приключений, а искала только одобрения и любви Моего мужа выбрали для меня родители; он оказался неплохим человеком, но был замкнутым, гордым, и холодным, таким холодным, что я замерзала в его объятиях. Его не интересовали женщины, и он не желал получить от меня ничего, кроме наследника. Как только это случилось, муж уехал в Лондон, оставив меня одну в загородном поместье, а ведь я тогда ничего не знала о жизни! Я вышла замуж очень молодой, и девочкой меня называли бриллиантом. Я привыкла к лести и флирту. Когда муж, по сути, бросил меня, я стала искать способ отомстить. Как-то твой отец шел, насвистывая, по дороге на деревенскую ярмарку – это недалеко от нашего поместья. Он польстил мне, заставив меня почувствовать, насколько я прекрасна и желанна. Я ускользнула из дома ночью и танцевала с ним по росе, а когда настало утро, порхала с ним в солнечных лучах. Вернувшись, мой муж заявил, что ему нужен еще один наследник. В ту же ночь я сослалась на головную боль, а в следующую сбежала с твоим отцом. – Лицо виконтессы ожило, и Даффид на мгновение увидел в ней ту самую девушку, какой она была когда-то.
 – Когда твой отец привез меня к Кее, он больше всего был доволен тем, что ему удалось украсть жену у дворянина. Он похвалялся этим каждый раз, когда напивался, что бывало довольно часто. Скоро он устал от меня, как и я от него. Этот человек был не так уж весел, когда раздражался, а раздражался он легко, особенно когда пил. К тому же он начал распускать руки.
 – Мне ли этого не знать, – пробормотал Даффид.
 – Прежде меня никогда не били, и я не могла позволить этого. Поскольку муж сохранил мое отсутствие в тайне, так как не мог допустить такого пятна на своем имени, я легко могла вернуться к нему. Развод стал бы скандалом, а ему все еще был нужен второй наследник. Но тут возникла одна проблема.
 – Или, вернее, ее приближение.
 Виконтесса кивнула.
 – Я не могла вернуться с ребенком в животе, да еще от другого мужчины. – Она отвернулась. – Снадобья Кеи уже не могли исправить положение. Тогда я решила остаться и вернуться домой после твоего рождения.
 Даффид усмехнулся.
 – Неужели вы рассчитывали вернуться к мужу и, показав ему прелестного младенца, смотреть, как растает его сердце?
 – Не смешно, – отрезала виконтесса. – Я собиралась поместить тебя в приличную фермерскую семью и платить за твое воспитание.
 – Какая прелесть! Из меня мог выйти такой хороший молотильщик! Жаль, не повезло. А все из-за того, что вы не смогли найти меня. Да, старый лис хорошо умел заметать следы, в это я верю. Но теперь-то какое это имеет значение?
 – Как ты не поймешь! Я была эгоистичной девчонкой, холодной женой, никудышной матерью, но все же не потеряла человеческие чувства. Мне нужно, чтобы ты знал это. Я продолжала разыскивать тебя, и…
 – И нашли. – Даффид поднялся. – Что теперь?
 – Мне понадобилась вся моя храбрость, чтобы позвать тебя сюда и рассказать тебе все. Понимаю, ты не веришь мне, но больше мне нечего сказать. – Она отвернулась.
 С минуту Даффид смотрел на красивую, холодную женщину, которая подарила ему жизнь, а потом бросила. Она была права. С него достаточно.
 Он шагнул к двери.
 – Даффид, – неожиданно окликнула его виконтесса. Он повернул голову и увидел, что мать протягивает ему кожаный портфель.
 – Возьми, просмотри это на досуге, большего я не прошу. К счастью, вы с Лиландом понравились друг другу, а он хорошо разбирается в людях. Жаль лишь, что Лиланд – копия отца, и поэтому я так никогда и не смогла сблизиться с ним. Увы, я всегда была несчастна в отношениях с мужчинами.
 Даффид, не глядя, взял пухлый портфель, сунул его под мышку и поклонился.
 – До свидания, миледи, – сказал он и быстро вышел.
 Прошло много часов, прежде чем Даффид смог заставить себя открыть портфель; но прежде он отнес его в свою комнату, положил на стол и долго разглядывал. Наконец, подбодрив себя стаканом спиртного, он открыл портфель.
 Внутри лежали связки старых бумаг; некоторые пачки были перевязаны лентой, другие – веревкой. Вынув бумаги, Даффид начал читать. Перед его глазами замелькали многочисленные отчеты сыщиков с Боу-стрит, приходившие в течение многих лет и сообщавшие, что цыгана, известного как Джонни Рейнард, нигде не могут найти, так же как его мать и сына. К ним прилагалось множество отчетов от частных сыщиков.
 В конце концов, Даффид нашел пожелтевшее письмо с Боу-стрит, сообщавшее, что мальчик по имени Даффид наконец найден и что он находится в Ньюгейтской тюрьме, ожидая повешения за кражу фунтовой банкноты.
 Следующий документ Даффиду было труднее всего прочитать из-за слез, бежавших по его лицу. Это оказалась расписка в получении огромной суммы наличными, уплаченной за то, что цыганский мальчик Даффид будет сослан на каторгу вместе с другим мальчиком, Эймиасом, что его приговорят к заключению вместо повешения.
 Рука Даффида задрожала, и он отложил письмо. Прежде он полагал, что какой-то дальний родственник будущего графа организовал смягчение наказания Джеффри и его сыну в виде замены казни ссылкой. Оставалось только удивляться, как небольших денег, оставленных Джеффри, хватило на взятки, необходимые, чтобы купить такой же приговор еще для двоих. Теперь Даффид знал – это его мать выкупила их.
 Откинувшись в кресле, Даффид уставился невидящими глазами в ночь. Конечно, хотя это спасло ему жизнь, мать могла бы сделать больше, но какое это теперь имело значение! Он взрослый мужчина, его жизнь определена. И все же где-то в самых дальних глубинах сердца он почувствовал тепло.
 Леди, которая родила его, оказалась холодной, эгоистичной, неспособной любить еще кого-то, кроме себя самой, но по крайней мере она не оставила его, как змея оставляет в песке свои яйца: оказывается, ей все же не было безразлично, жив он или умер.
 Пусть это было немного, но все же больше, чем он когда-либо имел.




 Глава 21


 На дороге по пути в деревню Мэг не встретила ни души; это даже трудно было назвать дорогой – так, тропинка с претензией. Мэг улыбнулась отличному каламбуру, но ее улыбка тут же померкла, когда она вспомнила о конечном пункте своей прогулки.
 Деревья стояли голые, живые изгороди побурели, осень постепенно уступала место зиме. Вот и с ней происходит то же самое, печально подумала Мэг. Ее надежды увядали, и в сердце тоже наступала зима, подготавливая ее к длинным холодным дням оставшейся жизни. Теперь уже она не поднимала голову на каждую птичью трель, гадая, не он ли это идет, насвистывая, по дороге, как делала, только что приехав сюда. Разумеется, это было глупо: ей даже не было известно, умеет ли он свистеть, и все же временами она продолжала думать, что это он приехал увидеть ее, а не ветер стучит в дверь в беспокойную ночь, или воображать, что треск ставней на окнах ее спальни означает, что Даффид, словно Ромео, карабкается в ее комнату посреди ночи. Это был очаровательный образ, драматичный и так подходивший ему, но она, конечно, знала, что все это чепуха. Проблема состояла в том, что Мэг ничего не могла с собой поделать; для нее это было так же невозможно, как остановить собственное сердце.
 Она произнесла отличную прощальную речь перед Даффидом и графом и гордилась этим. Не вина Даффида, что он поверил всему сказанному; к тому же Мэг действительно приобрела больше уверенности в себе после участия в столь безумной авантюре. Именно эта уверенность помогла ей выдерживать неодобрение теток и сохранять достоинство, что, в свою очередь, произвело на них впечатление: убедившись, что Мэг смирилась со своей судьбой, они перестали бранить ее.
 Но Господи, как же она скучала по Даффиду! Пусть он ушел из ее жизни, однако когда ветер дул с востока, ей мерещился в нем дым дальних костров. Тогда она думала о нем. Ей вспоминались его остроумие, его прикосновения, его поцелуи и его смех. Она вспоминала о них ночью, в одиночестве, и в самые неподходящие дневные часы. Впрочем, есть ли подходящие часы, чтобы мечтать о том, чего никогда больше не случится…
 К величайшему удивлению Мэг, через некоторое время после ее возвращения у них появился новый сосед, который стал являться к ним с визитами. Джордж Флетчер – вдовец с двумя детьми, – подолгу сидел в гостиной по вечерам, пил с тетками чай и обсуждал с ними погоду и виды на урожай. По мнению Мэг, он мог стать отличным мужем для любой из этих почтенных дам, но сама она о нем даже не думала.
 Мэг не скучала по длинным дорогам, которые проехала с Даффидом, и не тосковала по Лондону; ей нравилась спокойная красота деревни. Если бы только она не была здесь одна! Увы, жизнь не предоставила ей выбора.
 И все же были вещи, которые могли отвлечь ее. Вспомнив о цели поездки, она тряхнула поводьями, но старый конь проигнорировал столь откровенное предупреждение: он никуда не спешил вот уже десять лет и не собирался начинать сейчас. Тем не менее, Мэг хотелось, чтобы он поторопился. Ее визиты в деревню в рыночный день стали одним из немногих развлечений в ее жизни, а чем дольше она ехала, тем меньше времени у нее оставалось.
 В конце концов, Мэг откинулась на спинку сиденья и смирилась с медленным шагом коня, так же как смирялась со всем, что происходило после ее возвращения к теткам. Просматривая список вещей, которые ей предстояло купить, она одновременно решала, что сделать с накопившейся мелочью, когда ее конь вдруг остановился: он просто не мог двигаться дальше.
 У Мэг перехватило дыхание, ее сердце чуть не остановилось: дорогу ей загородила яркая цыганская кибитка.
 Однако понадобилось всего лишь мгновение, чтобы ее безумные надежды померкли: цыгане часто приезжали на рынок, особенно в межсезонье, так что и эта кибитка не являлась чем-то необычным.
 Приглядевшись, Мэг увидела профиль мужчины, сидевшего на высоких козлах впереди. Между тем двое цыган проворно выпрыгнули сзади из кибитки: оба были смуглы и одеты в пеструю неряшливую одежду с завязанными на шее платками и злодейскими ухмылками.
 Мэг напряглась. Их как минимум трое, а она одна…
 – Леди, – тут же произнес один из цыган, снимая мягкую шляпу и театрально кланяясь, а другой широко улыбнулся.
 Она не стала бежать и кричать, потому что это все равно не помогло бы. Тем не менее, она решила сопротивляться…
 И тут еще один цыган легко выпрыгнул из кибитки. Он стоял на дороге, уперев руки в бока, и смотрел на нее.
 – Долго же вы ехали сюда, – сказал Даффид, потом развел руки и потянулся.
 На Мэг словно нашел столбняк; она не могла вымолвить ни слова.
 – Сегодня ярмарочный день, и мы здесь уже с рассвета, а вас все нет и нет. Впрочем, чему удивляться: вы только посмотрите, на чем она едет. – Даффид обошел вокруг ее коня. – Это просто чудо, что вы вообще добрались сюда.
 – Эй, это нечестно, приятель. – Один из цыган тоже стал разглядывать коня Мэг. – Думаю, кляча вполне может протянуть еще по меньшей мере неделю.
 – И все равно тебе он не достанется. – Даффид насмешливо прищурился. – Этот славный жеребец вернется к теткам Мэг вместе с запиской, иначе они будут скучать по нему больше, чем по ней. Итак, – Даффид остановился рядом с повозкой Мэг и пристально посмотрел на нее, – вы готовы?
 Мэг все еще не могла даже дышать, не то что говорить.
 – Ладно, дай девушке шанс. – Цыган погладил костлявую спину коня.
 – Верно, – неодобрительно подхватил другой цыган. – Так не ухаживают за девушкой. Твой отец непременно выпорол бы тебя за это.
 Даффид. улыбнулся.
 – Но Мэг ведь уже знает меня.
 – Тем более надо быть с ней понежнее.
 – Согласен. – Даффид кивнул и тут же стал серьезным. – Мэг, сердечко мое, – он низко поклонился и вслед за ним поклонились оба его спутника, – не будете ли вы так любезны спуститься с вашего высокого пьедестала, чтобы вместе со мной покинуть сие унылое место?
 – Не пойму, о чем вы. – Губы Мэг дрогнули, но она еще не поняла, готовиться ли ей плакать или смеяться.
 – Позвольте, я сейчас вам все объясню. – Даффид протянул к ней руки, и Мэг, соскользнув с сиденья, попала прямо в его объятия.
 – Но… как вы здесь оказались? – Она все еще не верила своим глазам.
 Даффид хмыкнул.
 – Послушайте, кажется, я должен вам кое-что сказать, только не в присутствии этих парней. Братья, – он обернулся к своим спутникам, – благодарю вас за помощь. А теперь вам пора ненадолго нас оставить.
 – Что ж, – буркнул тот, что гладил коня, – кому-то же нужно вернуть эту лошадку. Пери поможет развернуть повозку, чтобы она не перегораживала дорогу, но когда я вернусь, нам придется двигаться, и быстро.
 – Согласен. – Даффид взял Мэг за руку, и она как в тумане пошла за ним по дороге.
 Заметив камень в стороне от обочины, Даффид остановился.
 – Присядем. – Он перевел ее через траву и подождал, пока она пристроится на краешке. – А теперь к делу. Мэг, сердце мое, любовь моя, я пришел за тобой. Ты поедешь со мной?
 Мэг не отрываясь смотрела на Даффида. На нем была белая рубашка, черные брюки и короткие сапоги; его черные волосы отливали радугой в солнечных лучах, а синие глаза напряженно смотрели на нее. Он мог быть джентльменом или цыганом, но сегодня его наряд скорее подошел бы разбойнику, решившему выкрасть леди из ее жилища. Мэг даже попыталась ущипнуть себя, потому что все это было слишком хорошо, чтобы походить на правду. Хотя она сумела вернуть себе дыхание и разум, кто как не Даффид учил ее, что радость не вечна?
 – Вы здесь, потому что пожалели меня? – серьезно спросила она.
 – Скорее я пожалел себя. – Даффид осторожно приподнял ее шляпку и заглянул ей в глаза. – Я пробовал утопить мысли о вас в вине, пытался кутить, но это не зашло дальше бутылки. Нужно быть хоть чуточку счастливым, чтобы кутить, а вот этого-то мне никак не удавалось.
 – Тогда почему вы вообще позволили мне уехать?
 – Я боялся, что недостаточно хорош для вас и еще боялся себя.
 – Тогда что заставило вас передумать?
 – Вы. – Даффид неожиданно улыбнулся. – Точнее, постоянные мысли о вас. Вы никуда от меня не уходили, хотя мы расстались. Были и другие вещи, которые заставили меня задуматься. Я понял, что жизнь полна возможностей, но они не навсегда, и нужно ловить их, когда они приходят. Я люблю вас, Маргарет Шоу, хотя недостоин вас. К счастью, вы знаете обо всех моих недостатках, и я не стану винить вас, если вы скажете «нет».
 – Но можете ли вы хранить верность – ведь вы же цыган…
 – Будь я проклят, если не смогу! – зло воскликнул он. – Я никогда не уйду от вас, запомните это хорошенько. Дело в другом. Это я не заслуживаю вас, и вы можете однажды уйти от меня.
 – Я? Никогда! – невольно вырвалось у нее.
 – Так, значит, вы согласны? – Он замер. – Вы поедете со мной или, лучше сказать, вы сбежите с цыганом Даффидом?
 Мэг колебалась. В конце концов, однажды она уже убежала и чуть не погубила себя. А теперь перед ней стоит цыган, и она готова снова, на этот раз окончательно, погубить себя.
 Почувствовав, что Мэг в замешательстве, Даффид заговорил снова.
 – На самом деле у вас нет выбора, – мягко напомнил он.
 Ее глаза расширились.
 – Вас ведь похитили цыгане, так что у вас всего два пути: тихо подчиниться или ждать, пока вас свяжут и понесут как мешок с цыплятами, украденными ночью из курятника. Вы же знаете нас, цыган.
 Теперь уже Мэг не могла не улыбнуться.
 – Хотелось бы мне посмотреть на тех цыплят.
 – О, вы обязательно их увидите. – Даффид комично выпятил грудь. – Это особое цыганское искусство, а моя ловкость выше всех похвал. Вы не услышите даже писка. Итак, покорная, кроткая, смирившаяся со своей судьбой или разгневанная фурия, не желающая сдаваться?
 Мэг на мгновение задумалась, и в этот момент Даффид неожиданно нагнулся, схватил ее со ступеньки, на которой она сидела, и перекинул через плечо.
 – О, Даффид! – Это было все, что она смогла выдохнуть, потому что ее живот лежал на его плече и каждый шаг, который он делал, выталкивал из нее воздух.
 – Верно, таково мое имя. – Он самодовольно кивнул.
 – Ну, вот и хорошо, – удовлетворенно заметил один из цыган, увидев, как Даффид идет к повозке со своей извивающейся ношей. – Скорее укладывай девчонку, и мы отправляемся. Дальше по дороге мы должны встретиться с Тони, а там…
 Даффид только махнул рукой.
 – Я тебе полностью доверяю. Увидимся, когда доберемся туда. Удачи и счастливого пути.
 – Надеюсь, что так и будет. К тому времени, когда поднимут тревогу, нас уже ищи-свищи.
 – Если кто-то вообще поднимет тревогу. – Даффид отодвинул занавеску и вошел в повозку. – Я написал записку, которая, надеюсь, решит все вопросы.
 Внутри повозки было полутемно, но Мэг не нуждалась в свете, чтобы увидеть пятна ярких цветов на полу и на столе. Даффид легко опустил ее на кровать, но она тут же вскочила на колени и посмотрела на него снизу вверх; ее волосы рассыпались по плечам, лицо порозовело, глаза горели яростью, а грудь вздымалась от негодования.
 Сев рядом, Даффид улыбнулся.
 – Вы выглядите сейчас почти как цыганка, – насмешливо заметил он. – Или как большинство похищенных невест.
 Внезапно Мэг почувствовала, что ее гнев куда-то улетучился.
 – Каковы ваши намерения? – почти спокойно спросила она.
 – Все как обычно, – ответил он и начал снимать сапоги. – Изнасиловать, обесчестить, оскорбить; ну знаете, как это водится у цыган.
 Не выдержав, Мэг улыбнулась.
 – Нет, правда, Даффид, что все это значит?
 Он сбросил второй сапог и повернулся к ней.
 – Я собираюсь обесчестить вас, как и обещал.
 – Даффид, – тихо сказала она. – Я уже обесчещена, и вы это знаете.
 – Вовсе нет. На этот раз я собираюсь довести все до конца.
 – Почему?
 Он стянул с себя рубашку, обнажив мускулистую загорелую грудь, и лишь потом улыбнулся ей.
 – Потому что я не хочу, чтобы вы снова покинули меня. К тому же это непременно позабавит вас… если только я не ошибаюсь. Такое раньше уже бывало. – Он взял ее руку и заглянул ей в глаза. – Мэг, я хочу тебя, но не знаю, хочешь ли ты меня. В конце концов, я был единственным мужчиной, на которого ты могла рассчитывать много дней подряд, и это могло сбить тебя с толку. С другой стороны, у тебя независимый склад ума, – тоже не самое лучшее качество в женщине, что тебе, возможно, неизвестно. И все же все мои братья продолжали мне твердить, что ты хочешь меня, впрочем, как и граф – а он самый мудрый человек из всех, кого я знаю. Если они все ошибаются, я сразу же отвезу тебя туда, куда ты только что направлялась, а именно на местный рынок; тогда ты сможешь сказать теткам, что избежала моих когтей. Но возможно, ты все-таки захочешь остаться со мной?
 – Как надолго?
 – Глупый вопрос. – Даффид наклонился и поцеловал Мэг в щеку. – Навсегда или настолько, сколько нам отпущено от вечности.
 Мэг затрепетала и положила руку ему на грудь, даже не зная, зачем делает это – чтобы удержать его или чтобы почувствовать его живое тепло.
 – Но ты же не хочешь жену, – прошептала она. – Ты сам мне это говорил. Ты не хочешь быть отцом, а я, хотя и люблю тебя, не могу быть с мужчиной, который не хочет становиться отцом моих детей…
 – Никаких не могу. – Даффид приблизил ее лицо к своему. – Ты в самом деле любишь меня?
 – О да! – Она обняла его. – И ты еще спрашиваешь! Вот только как же все твои речи о том, что ты не хочешь детей, а хочешь быть только дядей?
 – Понимаешь, недавно я узнал, что это уже не за горами. – Он легонько провел пальцами по ее шее. – Мой брат Кристиан и его жена ждут ребенка. Едва я подумал, что счастлив за них, как тут же обнаружил, что хочу для себя большего. Я все еще могу быть любящим дядей, но ты настолько изменила меня, что теперь я хочу быть отцом твоих детей, и еще хочу дом, полный хорошеньких девочек и озорных мальчиков, похожих на тебя. – Взяв лицо Мэг в ладони, Даффид нежно поцеловал ее в губы. – Больше никаких игр и никаких шуток; ты сейчас же ляжешь и займешься со мной любовью. Здесь нас никто не побеспокоит, и до ночи мы будем в уединении, как в спальне новобрачных. Итак?
 До ночи? Но что будет, когда наступит ночь? Мэг снова почувствовала тревогу. Дети и вечность, это, конечно, хорошо, но Даффид ни словом не обмолвился о женитьбе. Что ж, пусть будет так; она возьмет то, что он предложил ей. Что останется у нее, если она скажет «нет», – унылая жизнь, наполненная сожалениями, и ничего кроме. А если она скажет «да»? Впрочем, Мэг не могла поверить, что Даффид когда-нибудь навсегда покинет ее.
 Повозка стала мерно покачиваться, колеса медленно покатились по дороге, и это придало Мэг решительности.
 – Согласна, – сказала она. – Пожалуйста, Даффид, займись со мной любовью. Правда, я не могу обещать, что буду хороша в этом, по крайней мере не сразу. Но я очень быстро учусь…
 Даффид заключил ее в объятия и опустил на постель. Кровать оказалась глубокой и мягкой, его тело – горячим и сильным. Потом он сел, чтобы снять с себя остатки одежды, и Мэг воспользовалась этим, чтобы избавиться от платья.
 А потом они целовались, ласкали и наслаждались друг другом. Мэг извивалась в его объятиях, согреваясь от тепла Даффида, в то время как он старался вести себя заботливо, сдержанно и осторожно. Это оказалось почти невозможно, ведь ее тело было таким нежным и податливым, гибким и готовым принять его. Ему потребовалась вся воля, чтобы медленно и постепенно распалять ее страсть. При этом тело Даффида дрожало от нетерпения; только теперь он осознал, каким особенным делает любовь сам акт любви. Это не было похоже ни на что, испытанное им прежде.
 Наслаждаясь его ласками, Мэг едва могла поверить, что наконец-то опять оказалась в его объятиях. Тело Даффида было гладким и сильным, податливым и алчным. Его кожа пахла мылом, травами, пряностями и лесной чащей. Она лежала с ним в мягко покачивающейся в такт движению повозки постели, успокоенная биением его сердца, возбужденная его близостью и тем, что он делал с ней.
 Постепенно она почувствовала, как ее тело начинает подниматься к неизведанным высотам, ощутив твердое доказательство его желания. Протянув руку, Мэг взяла его в ладонь, не испытывая при этом ни стыда, ни страха. Это тоже был Даффид, и теперь он безраздельно принадлежал ей.
 Его пальцы вошли в нее, чтобы проверить ее готовность, и Мэг открыла глаза.
 – Даффид, – выдохнула она, – я думала, на этот раз это будет… все до конца. Мы ведь теперь вместе, верно?
 Он кивнул.
 – Верно. Но сначала позволь мне немного облегчить тебе это. – Он приподнялся, убрал руку и вошел в нее.
 Мгновенная жгучая боль заставила Мэг напрячься, но все тут же прошло, и он заполнил ее всю без остатка, приведя ее в удивление и восторг. Когда он начал двигаться внутри ее, Мэг ощутила настоящее блаженство. Она могла только догадываться, какие усилия потребовались Даффиду, чтобы сдерживаться так долго; это выражалось в испарине на его коже, в его учащенном дыхании, в напряжении его тела…
 Когда с последним сильным толчком Даффид застонал, достигнув пика, Мэг обняла его еще крепче. Наконец-то она принадлежала ему, и в этом не было никаких сомнений.
 Они лежали, обнявшись, слушая, как постепенно успокаивается лихорадочное биение их сердец и словно дожидаясь, кто заговорит первым.
 – Все хорошо?
 – О да, – сонно пробормотала Мэг.
 – Со временем это станет еще лучше. – Даффид осторожно погладил ее по спине. – Очень жаль, что в первый раз не бывает блаженства.
 – А мужчины в первый раз испытывают блаженство?
 Он усмехнулся.
 – Я знал, что ты спросишь это.
 – А я не должна была?
 – Господи, спрашивай что угодно. Вообще-то мужчины в первый раз испытывают удивление оттого, что все-таки все получилось.
 Мэг хихикнула.
 – И все-таки мне бы не хотелось снова говорить о моем прошлом.
 – Мне, знаешь, тоже, потому что…
 – Мэг, сердечко мое, – решительно прервал ее Даффид. – Ты именно такая, какой я хочу тебя видеть, и какой ты мне нужна. А мое прошлое теперь не имеет значения – ты моя первая и единственная любовь.
 Мэг лежала в его объятиях, удовлетворенная, почти не замечая, как повозка качается и грохочет по дороге. Сейчас ей было безразлично, куда они едут, как долго останутся вместе и что вообще с ней будет; одно она знала точно: Даффид, ее первая и единственная любовь, рядом с ней, и она для него так же желанна, как и он для нее.




 Глава 22


  –  Пора просыпаться, соня!
 Мэг открыла глаза. Внутри повозки было сумрачно, слабого сияния единственной лампы хватало только на пятно света вокруг нее. Она зевнула и потянулась к Даффиду.
 – О нет! – Он рассмеялся и отскочил от кровати. – Я только что оделся и тебе советую сделать то же самое, потому что мы уже приехали.
 Мэг быстро села и взглянула на Даффида. Он был одет, но уже не в наряд бродяги-цыгана: на нем был облегающий синий сюртук, темные брюки и короткие сапоги. Мэг также заметила край золотистого жилета и строго завязанный галстук на его шее.
 Внезапно почувствовав смущение, она потянулась за одеялом, чтобы прикрыть наготу, и Даффид тут же заметил это.
 Осторожно сев рядом с ней, он произнес:
 – Это все еще я, и тебе нет нужды смущаться. Под всей этой пышностью я тоже голый. Помни об этом, и все получится. А теперь одевайся. Лошадь и повозка вместе с запиской от меня уже доставлены к твоим теткам, а взамен мой заботливый кузен прихватил одежду для тебя. Впереди нас ждет ответственная встреча, но время еще есть, так что можешь не торопиться. Я скоро вернусь. – Он встал и пошел к выходу из повозки, но вдруг обернулся.
 – Хочешь, чтобы я прислал кого-нибудь помочь тебе с прической?
 Мэг отрицательно покачала головой.
 – Благодарю, но я могу сама позаботиться о себе. Когда ты вернешься, я буду выглядеть вполне пристойно.
 – Вот и прекрасно. Пока я оставлю тебя и вернусь через час. – Даффид отдернул занавеску, и Мэг успела увидеть звезды, прежде чем занавеска снова задернулась.
 Встав, Мэг ощутила интимную боль, которой не было раньше. Не желая думать об этом, она набросила на себя рубашку и подошла к тазу на столе, рядом с которым стоял кувшин, наполненный теплой водой. Умывшись, Мэг стала расчесывать спутанные волосы, и ее руки вдруг замерли. Сейчас ночь, а это значит, что они ехали целый день. Возможно, они уже вернулись в Лондон? Она прислушалась, но не услышала ничего. Впрочем, было бы странно, если бы цыганская кибитка остановилась на ночевку в самом сердце столицы Англии.
 Тогда, может быть, они находятся в каком-нибудь цыганском таборе? Но зачем тогда Даффид попросил ее хорошо одеться? Что, если они вернулись в загородное поместье виконта? Мэг нахмурилась. Одно дело быть любовницей Даффида, когда они наедине, но если она войдет в дом наслаждений виконта как его женщина, это станет ее окончательным позором.
 Мэг наклонила голову и с трудом сглотнула. Отступать было поздно. Она сама вступила на этот путь и теперь должна идти по нему до конца.
 Обнаружив чемодан и платья, которые ловкий кузен Даффида привез для нее, Мэг улыбнулась. Разумеется, цыган оставил простые платья и привез только самые экстравагантные. Она выбрала коралловое, повязала волосы такой же лентой, надела розовые туфельки и стала ждать.
 – Могу я войти? – спросил знакомый голос из-за занавески.
 Мэг вскочила.
 – Да. Конечно, – ответила она, потому что не знала, как вежливо сказать «нет».
 Занавески раздвинулись.
 – О, вы выглядите просто очаровательно! – воскликнул граф Эгремонт. – И вы счастливы! Лучшего финала не могло быть. Когда этот сумасшедший сказал мне, что собирается сделать, я даже не представлял, в каком состоянии найду вас. Он решил, что увезти вас в кибитке – это лучший вариант, а вот у меня были сомнения. Но я напрасно сомневался в вас, моя дорогая. – Граф взял Мэг за руку. – Полагаю, вы готовы?
 – Готова к чему? – прошептала Мэг.
 – Боже, я таки убью этого мальчишку! Очередная шутка не пройдет ему даром. Или, может быть, он просто не уверен? Видите ли, я здесь по просьбе Даффида, я должен спросить, не возражаете ли вы, чтобы именно я выдал вас…
 Мэг чуть не стало дурно; ее рука метнулась к горлу. Слишком много ужасных вещей одна за другой стали приходить ей в голову.
 – Кому? – шепотом спросила она. – Выдать меня кому?
 – Нет, я все-таки убью его, – прорычал Джеффри, потом покачал головой и внимательно посмотрел на Мэг. – Я должен вручить вас Даффиду при вступлении в законный брак. Поскольку у вас нет отца, я надеялся, что вы окажете мне эту честь…
 Мэг изумленно посмотрела на него.
 – Я подготовил все необходимые разрешения, бумаги и специальную лицензию, – граф помахал перед носом Мэг каким-то листком, – и сделал это сразу, как только Даффид пригласил меня участвовать. Вы могли бы подождать, пока вернетесь в Лондон, но ужасный мальчишка хочет, чтобы все было сделано немедленно. Понимаете, он хочет жениться на вас здесь и сейчас.
 Некоторое время Мэг молчала, пытаясь переварить полученную информацию, и наконец, подняла голову.
 – Я польщена, что вы согласились выступить в роли моего отца, но я не выйду ни за кого, кто не делал мне предложение.
 – Господи! – Граф всплеснул руками. – Я же сказал, что Даффид настоящий болван! Вы совершенно правы! Я немедленно скажу ему. – Он поспешно вышел, но Мэг успела заметить улыбку на его лице.
 Мэг в волнении ходила по комнате, когда Даффид, не спрашивая разрешения, отбросил занавеску и вошел в повозку.
 – Ты передумала? Что такое? – резко спросил он прямо с порога.
 – Ты никогда не просил меня выйти за тебя замуж, разве не так?
 Сперва Даффид выглядел ошеломленным, потом неожиданно улыбнулся и, наконец рассмеялся. Обняв Мэг, он стал покачивать ее, прижав к своей широкой груди.
 – Неужели не просил? А кто просил тебя убежать со мной? Я уже тогда сказал, что это будет навсегда, и еще сказал, что люблю тебя. Боже милосердный, мисс Шоу, чего еще вы хотите от бедного цыгана?
 – Ты никогда не просил меня выйти за тебя замуж, – упрямо повторила Мэг.
 – Ну да, – рявкнул он, отступив на шаг и хватая ее за плечи, – тогда какого черта ты сбежала со мной? Господи, женщина, у тебя что, совсем нет разума? – Он тут же ослабил хватку и заговорил спокойнее: – Я потрясен и удручен, и ты прекрасно понимаешь, почему. Я даже не представлял, что ты способна сбежать, не рассчитывая на брак. Спать со мной, не зная своего будущего? Неужели твои тетки не предостерегали тебя? А я разве не предостерегал? Что, по-твоему, я собирался с тобой делать? Господи! Не отвечай. Как только ты могла подумать обо мне такое!
 – Ничего я не думала. – Мэг вздохнула. – Я вообще не хотела думать и просто доверилась тебе.
 – Из этого следует, что мне придется, как можно тщательнее следить за воспитанием наших дочерей. – Даффид сделал шаг назад и, сомкнув руки на ее талии, с любовью посмотрел на Мэг. – Тебя извиняет только то, что ты поглупела от любви. Я тоже очень люблю тебя, Мэг, и я знаю свои недостатки. Мало людей в Англии имеют такое позорное происхождение и такое постыдное прошлое, но я могу учиться и учусь. Ради тебя я стану абсолютно респектабельным господином. А теперь скажи: ты согласна выйти за меня замуж?
 Мэг кивнула:
 – Да, согласна.
 – Ну вот, теперь все, наконец, становится на свои места! – Глаза Даффида просияли. – Итак, я работал над этой схемой много дней. Зачем ждать до Лондона, если мы можем пожениться прямо сейчас, здесь, у самой границы, в Шотландии, где это законно, и потом провести весь медовый месяц в этой повозке. Позже ты сможешь рассказывать нашим детям, как когда-то сбежала с цыганом. Это будет лучшим завершением нашей истории, и даже лучше, чем любая старинная баллада.
 Прием в честь свадьбы подопечного графа Эгремонта и мисс Маргарет Шоу был великолепен; по этому случаю граф открыл свой лондонский дом и не поскупился на расходы. Невеста выглядела превосходно, так что не мудрено, что ее очарование покорило всех гостей; но и жених выглядел невероятно привлекательно. Изобилие цветов поражало, а меню украсили экзотические фрукты. Оркестр играл, не переставая, не давая танцующим на балу отдохнуть, за полночь начался ужин, на котором присутствовали самые именитые гости. В итоге это событие город обсуждал еще целый месяц.
 А вот подробности свадьбы молодого цыгана, подопечного графа Эгремонта, и его очаровательной невесты, случившейся месяцем раньше, знали немногие; но ни кузнец, связавший их узами брака над наковальней в Гретна-Грин, ни четыре брата жениха, два по крови и два по сердцу, простоявшие, улыбаясь всю короткую церемонию, ни граф Эгремонт, так тронутый происходившим, словно он был настоящим отцом невесты, никогда не забудут их. То же можно сказать и о величественной даме под вуалью, молча стоявшей в глубине кузницы, и о старой цыганке, плакавшей позади брачующейся пары. Еще великое множество пестро одетых цыган приехали в повозках и кибитках, чтобы увидеть свадьбу, о которой говорило еще целое поколение.
 И уж конечно, две совершенно сбитых с толку, тетки новобрачной, которых привезли цыгане, в качестве свидетельниц, тоже никогда не забудут эту свадьбу.
 После свадьбы все ели и пили на лужайке перед кузницей, а потом танцевали под скрипки, бубны и гармони. Под конец даже выпили за сбежавшую в Канаду дочь барона Осборна, назвав ее при этом «лучшей свахой столетия».
 Празднество продолжалось до рассвета.
 К тому времени украшенная полевыми цветами повозка новобрачных, запряженная лошадьми с цветами в гривах, давно уже была в пути.
 Когда следующим утром встало солнце, новоиспеченный муж, лежа в покачивающейся кровати, приподнялся на локте и счастливым взглядом посмотрел на свою жену, а она протянула руки и притянула его голову к себе для еще одного поцелуя.
 – О, Даффи, – вздохнула Мэг, – ты опять прав. Это самая лучшая практика.
 – Я знал, что ты меня поймешь, – серьезно ответил он, склоняясь к ней. – А раз так, не лучше ли нам снова заняться этим? Ты ведь знаешь, нам осталось немного – лишь вся наша жизнь.