---------------------------------------------


 Драгоценность




   Пора умерить пыл, приятель,
   живи умеренно, знай меру, —
   твердили мне и те, и эти,
   твердили мне мало-помалу,
   твердили мне много-помногу,
   покамест я, сверх всякой меры
   размеренно преображаясь,
   не стал чрезмерно неумерен,
   не стал по мере сил своих
   безмерно беспримерным малым,
   и стал, наперекор всем мерам,
   закономерно мерзким типом,
   примерно радуясь моей
   несоразмерности крамольной.


   Когда я плавал, словно лебедь,
   по судоходному каналу,
   меня боялись все суда:
   мои порывистые строфы
   произвели такие волны,
   что все попадали за борт
   и увлекли меня на дно.
   Там рыбы на меня смотрели
   с презрением и укоризной,
   а сардонические крабы
   заботу задали задам.


   Однажды я на погребенье
   наведался, где речи были
   столь погребально бесконечны,
   что я вздремнул у самой ямы.
   Из-за халатности преступной
   меня засыпали землёй —
   в теченье долгих тёмных дней
   жевал я жёсткие венки
   и сморщенные хризантемы.
   О воскрешении моём
   так никогда и не узнали.


   Потом я был безмерно счастлив
   с красавицей. Она звалась,
   как драгоценность, Пьедрафина
   и походила на черешню,
   на разукрашенное сердце
   и на хрустальную шкатулку.
   Когда мы встретились, она,
   естественно, в мой нос влюбилась
   он стал предметом вечных ласк
   и поцелуйчиков небесных.


   Тогда я волю дал моим
   наклонностям недопустимым
   и неумеренной гордыне,
   которые приносят мне
   неисчислимые заботы:
   что было силы, я напряг
   мой нос, который превратился
   в новёхонький слоновий хобот.
   Путём житейской тренировки
   добился я таких успехов,
   что смог на самый верх черешни
   поднять красотку Пьедрафину,
   которая отвергла тотчас
   мою безмерную галантность
   и самого меня, оставшись
   на ветке. Позже я узнал,
   что Пьедрафина постепенно
   простой черешенкою стала.


   От этих бед мне нет спасенья,
   и всё же я печально счастлив
   и горько удовлетворён:
   настырность — тщетное занятье,
   но будем честны до конца —
   нам в жизни без неё нельзя.



 © Перевод с испанского П. Грушко, 1977