Аннотация: Тернист путь к славе, и восходящая звезда Люба Лаврова знает об этом не понаслышке. Но особенно горько, когда портит жизнь лучшая подруга. И все из-за того, что когда-то Люба отбила у нее завидного жениха. Однако зависть не знает границ. И «подруга» постоянно изощряется в своей мести. Люба по воле злого гения лишается любимого и даже ненадолго попадает в элитный бордель. Но и этого мало – злодейка находит девушку, похожую на Любу как две капли воды, чтобы представить ее в самом скандальном виде. Кажется, все испробовала коварная мстительница, но никак не успокоится – теперь она решила засадить Любу за решетку… --------------------------------------------- Владимир Колычев Сбрось подругу с пьедестала Часть первая Глава 1 1 Гитары ревут, воют басами под грохот барабанов. Но густой голос хоть и с трудом, но все же прорывается сквозь эту какофонию: Не хочу учиться, а хочу жениться! Не хочу учиться, а хочу жениться! А на ком? Оу-оу-ау-ау-а-а!..  Вопрос риторический. И дураку ясно, что жениться Фим не собирается. Но зал взрывается: – На мне!!! Дур здесь, оказывается, много. И почти все хотят побыть женой Фима – хотя бы ночку, хотя бы часок. Не очень нравилась дурацкая группа «Бургомистр» с дурацкими песнями в стиле древнего «Чингисхана». Зато ей очень нравится солист. Фим Речной, краса и гордость родного Подберезовска, предмет обожания для женщин и зависти для мужчин. В городском клубе он почти всегда собирал полный зал. Девчонки шли на него косяками – не столько для того, чтобы послушать его песни, сколько посмотреть на него самого… Дуры. И сама Люба чувствовала себя дурой. Но каждый раз, как завороженная, шла на его концерт. И вместе с толпой его поклонниц пьянела от обожания и восторга. Фим так и не дал ответ на свой вопрос. Не стал выбирать из толпы девчонку, на которой он бы мог жениться. И не потому, что у него был вариант на ночь. А потому, что нельзя кого-то выделять из толпы. Счастливицу просто-напросто могут нечаянно порвать. Тогда она или до сцены вообще не доберется, или выйдет на нее совершенно голой. Был однажды такой случай. Пригласил Фим одну кралю на сцену. Так заревновавшие девки с этой крали все тряпки сорвали, а потом на руках ее на сцену вынесли – голышом. К всеобщему разочарованию, Фим снял с себя рубаху, чтобы срам опозоренной красотки прикрыть. И за кулисами исчез вместе с ней… Как тогда Люба хотела оказаться на ее месте. Но, увы. Фим о ее существовании даже не подозревает. Во всяком случае ни разу не остановил на ней взгляд. Хотя она частенько стояла в первом ряду его фанаток… Фим исполнил последнюю свою песню. Поклонился в знак благодарности за любовь своих поклонниц, помахал на прощание им рукой. Сейчас уйдет… И жди потом две-три недели следующего концерта, чтобы снова увидеть этого кареглазого красавчика с великолепной гривой черных как смоль волос… Уходит. Как бы хотела сейчас Люба исчезнуть за кулисами вместе с ним… Ей уже семнадцать. Совсем взрослая. Но все еще девственница. А вот Фиму бы отдалась, не задумываясь. Жаль, что он ее не замечает… Фим исчез – как будто свет померк перед глазами. И такая тоска навалилась. – Ну чего стоишь, как вкопанная? – толкнула в бок Леська. Только сейчас Люба очнулась. И правда, стоит возле сцены как идиотка. Народ уже расходится, а она чего-то ждет. – Пошли, душно же! Действительно, душно в зале. Но пока пел Фим, Люба этого не замечала. А когда он ушел, воздуха вдруг стало не хватать. На улицу нужно идти… А на улице уже толпа. Пацаны, девчонки – кто в стайках, кто в стадах. Время – половина девятого вечера. Через полчаса начнется дискотека. Танцы-шманцы, все дела… Леська и не собиралась уходить домой. И Люба осталась с ней за компанию. Хотя знала, что Фима на дискаре не будет. Не его это уровень – тусовки… – На карамельку, – протягивая ей конфетку, усмехнулась Леська. – А то у тебя такая физиономия, что тоска накрывает… Ты меня, конечно, извини, но не стоит этот Фим того, чтобы из-за него так переживать. Нет, парень он, конечно, классный, но меня он не сушит. И ты не засыхай. Вон сколько пацанов клевых… Леське Фим нравился. Но не более того. Была б возможность, она бы закрутила с ним роман. Но не было у нее шансов стать его подругой, поэтому она и не зацикливалась на нем. И целомудрие не берегла. Не было смысла беречь то, что уже давно потеряно. Она еще в девятом классе согрешила с физруком – прямо на матах в спортзале. До директора дошло. Учителя пинком под зад, а ей поставили на вид. Но с нее как с гуся вода. Ведь сама же и растрепалась о том, что с физкультурником была. Если бы держала рот на замке, никто бы ничего и не узнал. Но как молчать, когда гордость распирает. Радость-то какая – невинность потеряла… Два с половиной года с тех пор прошло. Но Леська ничуть не изменилась. Ничуть не стесняется своих романов, несколько из которых закончились походом к акушерке на аборт. Сегодня с одним, завтра с другим, и плевать, что про нее говорят… Отвязная девчонка, одним словом. Люба тоже не была пай-девочкой, но до Леськи ей далеко. И до Фима далеко. Не быть ей никогда с этим красавчиком. Неужели придется отдать свою девственность Сереге Щавелю или Генке Шмаку? Это были самые крутые и, надо сказать, самые симпатичные парни из их тусовки. Они-то с радостью сорвут печать, только намекни, что ты не против. Но Люба не намекала. Потому как, кроме Фима, для нее никого не существовало. Но ведь и она для него не существовала. «Клевые пацаны» не заставили себя долго ждать. Сначала появился Серега Щавель. Он Лешку, Аську и Тоньку с собой привел. Затем и Генка Шмак объявился. И этот с компашкой. Игорь, Валек… Этих Люба знала хорошо. А вот четвертого парня видела впервые. И для Леськи он был открытием. – Оп-ля! А это что за пряник? Пряниками она обычно называла незнакомых людей. Но этот парень и в самом деле чем-то напоминал пряник. Рост выше среднего, в плечах широк, но жирку в нем не намного меньше мышечной массы. Животика, правда, нет. На щеках румянец – здоровый, но плохо вписывающийся в классический облик супермена. Небольшие выразительные глаза, густые четко очерченные брови. Волосы темные, закручены так, как будто ему химию делали. Фим курчавый, а этот кучерявый… Люба вздохнула. Нашла, кого с кем сравнивать… Но было в парне что-то располагающее. Те же глаза, например. И взгляд – уверенность в нем и даже какая-то сила. И жировые отложения не делали его похожим на рохлю-толстяка. Может, потому, что плечи были широкими. А может, оттого, что чувствовался в нем какой-то внутренний стержень… И одет паренек был неплохо. Модная футболка – явно не китайский ширпотреб, супермодные широкие джинсы с ремнем из крокодиловой кожи, навороченные кроссовки на толстенной подошве. На шее золотая цепь мудреной конструкции… Короче, конкретно упакованный чел. Да и держится он так, как будто сам Президент у него в кумовьях… – Это Рэм, дружбан мой! – представил его Генка. – И давно дружим? – с каким-то непонятным ехидством спросила Леська. – Да тебе не все равно? – махнул на нее рукой Валек. Но Леська даже ухом не повела в его сторону. Он для нее – пустое место. С тех пор, как опозорился у Сереги на дне рождения. Леська удостоила его великой чести – залезла к нему в постель, а тот хамски заснул у нее на груди… – Рэм в Москве живет. А к нам на каникулы, да, братишка? Видать, хорошо Генка с ним подружился, если братишкой его величает. – Ну да, на каникулы, – кивнул парень. – На пару недель здесь зависну. А потом… Потом видно будет… Что там будет видно, покажет время. А сейчас Рэм видел перед собой Любу. Во все глаза на нее смотрит. Ей даже неловко стало. – А ты что, в школе учишься? – продолжала допытываться Леська. – Я что, на школьника похож? Рэм разговаривал с ней, но по-прежнему смотрел на Любу. Как бы зрение себе не испортил от напряжения… – В институте учусь, – добавил он. – В каком? – Да так, международных отношений… – Угореть! – восхищено протянула Леська. Люба тоже знала, что в институте международных отношений учится золотая молодежь. Простому смертному путь туда заказан. Знала, но восторга не испытывала. Зато испытывала раздражение. Не нравилось ей, что Рэм пожирает ее глазами. Вроде бы льстить должно, что парень так откровенно запал на нее. Ведь не секрет, что к разряду писаных красавиц ее никто и никогда не причислял. Нравилась мальчишкам, да, но не более того. А Фим так и вообще не хотел ее замечать… Вот если бы Фим сейчас на нее так смотрел, она бы, наверное, умерла от восторга. А Рэм что-то не очень вдохновлял… – А курс какой? – лезла к нему с расспросами Леська. Люба видела, как загорелись ее глаза. Явное свидетельство того, что Рэм у нее на прицеле. Девчонка она смазливая. А то, что прикид у нее хипповский и раскраска воинственная, так это продвинутых пацанов не отпугивает. А Рэм, видно, не какой-то там затертый чувак… – Считай, что уже четвертый… – Да ты уже большой… В Москве, значит, живешь. А где? – не унималась Леська. – А ты что, в гости ко мне собралась? – насмешливо глянул на нее Рэм. И снова переключился на Любу. Медом она, что ли, помазана?.. – А ты что, приглашаешь? – Ну, можно. Только не в Москву. Дома предки. А на дачу без проблем… – Ловлю на слове! – жеманно улыбнулась Леська и обволокла его жарким взглядом. И на Любу глянула. Недовольно. Ей не нравилось, с каким интересом смотрел на нее Рэм. – А дачка у него класс!.. – восхищенно и не без зависти протянул Генка. – Была б у меня такая, я бы с вами сейчас не разговаривал… – Но Рэм же разговаривает… Леська подошла к парню, взяла его под локоток и намертво прилипла к его руке. И еще бедром своим к нему прижалась. – Он же у нас не зазнайка, да, Рэм? – с лисьей улыбкой глянула она на парня. – Чего нет, того нет… А может, прямо сейчас ко мне, а? Чего время на этот булкотряс терять? Что у вас тут крутят, шнягу? А у меня настоящая колбаса… – Это ты про какую колбасу говоришь? – кокетливо посмотрела на него Леська и многозначительно опустила глаза на метр ниже. Но Рэм ничуть не смутился. – Колбаса – это музон такой, от которого крышу сносит. Все чисто по науке. От английского – «cool» – крутой, «base» – бас. Крутой бас, короче… – Да, а я думала, что колбаса – это когда тебя под колесами колбасит… – И колеса есть. Рэм сначала сказал и только затем подумал. Настороженно оглянулся. – Да ты не волнуйся, паря, – усмехнулся Серега. – У нас это дело без проблем. – А у тебя что есть? – спросила у Рэма Леська. – Амфик, да? – Не, мескалин. Чистяк, без примесей… А можно и косячок забить… Он говорил, а сам посматривал на Любу. Интересно было знать, как она реагирует на такие разговоры. А она делала вид, что тема наркотиков ее абсолютно не волнует. Не нужен ей ни амфетамин, ни мескалин. И наркотики ее не интересуют. Было дело, пробовала. И колеса глотала, и травкой дымила. Но у нее соседка от наркоты ласты склеила. Люба видела, как билась она в конвульсиях от передозировки. С тех пор как отрезало… Жизнь, она такая, надо все попробовать. Она уже сняла свою пробу, с нее хватит… А Леська пусть пробует, сколько ее душе угодно. Она уже взрослая, школу закончила – своя голова на плечах. И Рэма, тем более, отговаривать Люба не собиралась. Он вообще для нее никто… С Леськой пусть крутит. Она до сих пор у него на руке висит. А он и не думает отцепляться от нее. Понравилось… – А твоя фамилия случайно не Косячков? – прикололась Леська. – Не Косячков и не Пяточкин… – поддержал шутку Рэм. – Ну так что, едем ко мне? – Смотри, ты сам предложил! – расплылся в довольной улыбке Генка. – Всех забираешь? – спросила Тонька. Ей тоже хотелось отправиться к Рэму на дачу. В отличие от Любы. Ее такая перспектива не вдохновляла. Уж лучше домой. Зарыться в постель под одеяло и вздыхать о Фиме. – Всех возьму… – кивнул Рэм. И добавил: – Кто в тачку ко мне поместится… Люба представила, как все десять человек втискиваются в одну машину, и ноги сами потянули ее домой. – Эй, ты куда? – удивлено посмотрела на нее Леська. – Куда-куда, место освобождаю, – усмехнулась Люба. – Ты что, серьезно? – озадаченно спросил Рэм. – У меня же джип. Там на всех места хватит… Он очень не хотел, чтобы она уходила. Возможно, он затеял вечеринку только ради нее. Но, увы, не нравился он Любе – и все тут. И плевать, что у него дача есть с джипом в придачу. Пусть крутит «колеса» на пару с Леськой. А Люба отправляется домой. Так хочется погрустить в одиночестве… 2 Люба закончила возиться в огороде, приняла душ в летней дощатой кабинке. Фена не было, чтобы просушить волосы. Вернее, был, но сломался, а на новый денег нет. Поэтому она сидела на подоконнике своей комнатушки, подставляя голову под лучи заходящего солнца. Хлопнула калитка. Кто-то пришел… Леська. Люба окликнула ее, помахала рукой. – Балдеешь, плесень? Леська в своем репертуаре. Но обижаться на нее нельзя. Тем более, что видок у нее сегодня неважнецкий. Как будто из солдатской казармы удрала, где с ней была вся рота ночь напролет. Лицо помятое, под глазами темные круги, на голове – черт-те что… – Где тебя черти носили? – спросила Люба. – Черти?! Ага, черти… Зеленые такие чертики, улетные вообще… Леська бухнулась в старое расшатанное кресло, пошарила в карманах – нашла мятую сигарету с оторванным фильтром, сунула в рот. Люба покачала головой. Достала из-под подушки пачку «LM», бросила ей. – Спасибо, подруга! – с ударением на предпоследнюю гласную поблагодарила ее Леська. Закурила, блаженно прикрыла глаза. – Куда-то летишь? – спросила Люба. – Ага, мы еще с утрячка закинулись. А ты чего вчера ушла? – Да что-то настроения не было. – Может, Рэм тебе не понравился? – И это тоже… Этот крендель не в моем вкусе… – Ну, на вкус и цвет… Он, конечно, не Том Круз. И даже не Фим. Но если сахарком посыпать, то в общем-то ничего… – Сахарком или порошком? – съязвила Люба. – А если еще и порошком… Знаешь, я думала, у него мескалин. А у него настоящий элсэд. Знаешь, как вставляет! – Не знаю, но смотрю на тебя и догадываюсь… – Попробовать хочешь? – Отвянь! – Ну как знаешь… Да, зря ты вчера ушла. Рэм – нормальный парень… А знаешь, какой у него домина, о-о! Я думала, дача. А там такая хата – улет… На окраине, где Генка живет. Только у него хибара, а у Рэма дворец. Там такой забор, без Карлсона не залезешь. Прикинь, два этажа, куча комнат, три сортира, все в шоколаде… Да, еще бассейн во дворе. Пальм только не хватает… Зато обезьян куча. Тоньку знаешь, как развезло. В бассейн голышом плюхнулась. Аська – за ней… Ну и я не потерялась… А ты чего не спрашиваешь, как у нас это, с Рэмом? Леська встрепенулась и подозрительно покосилась на Любу. – Да мне как-то все равно, – пожала она плечами. – Но если сама скажешь… – И скажу… Классно у нас с ним получилось, можешь мне поверить… Но ты про Рэма забудь, ладно? – Да я бы о нем и не вспомнила, если б не ты… А ты что, мозги пришла мне полоскать? – нахмурилась Люба. Не нравился ей этот разговор. – Нет, всего лишь сказать хочу, что Рэма тебе не отдам! – нахохлилась Леська. – Да я на него и не претендую. – Вот и ладушки у бабушки… А он, кстати, про тебя спрашивал. Интересовался, что за подруга у меня… – Ну и черт с ним! – Черт с тобой. Пацан, можно сказать, запал на тебя, а ты хвостом вильнула. Нехорошо… То есть хорошо. Очень хорошо. Ты уже Рэма не впечатляешь. Он теперь от меня без ума. А ты, извини, в пролете… – Ну в пролете, так в пролете. Ты все сказала? – Да в общем-то все… – Тогда иди к своему Рэму. А ко мне не приставай! – А чего ты всполошилась?.. А-а, сообразила: пацан фартовый, при бабках, при делах… У него знаешь, кто предки? Мать в Министерстве торговли, а отец на трубе нефтяной сидит. Знаешь, сколько бабла у них!.. Короче, я тебе Рэма не отдам, поняла? – А он мне не нужен. И ты уже достала!.. Шла бы ты… к своему Рэму, а? – Да я бы пошла. Да он в Москву поехал… Джип у него супер, скажу тебе… Ну да мне ж на нем кататься, а не тебе… Складывалось впечатление, что Леська и сама не верила своим словам. Похоже, с Рэмом у нее дела складываются не так, как ей хотелось бы. Не нужна она «богатенькому Буратине». Сама понимает, что не нужна. Оттого и наезжает на Любу. Предупреждает, угрожает. Мутит воду, одним словом… – Вот и катись отсюда! Но не на ту нарвалась девочка. Люба умеет постоять за себя. И послать может, и промеж глаз двинуть – за ней не заржавеет. Леська это знала. – Да ладно тебе, успокойся! – обескураженно махнула рукой Леська. – На дискотеку пойдем? – Тебе же Рэм твой сказал, шняга там! – усмехнулась Люба. – Ну сказал… Так один черт, делать нечего… – Чего ж он тебя в Москву не взял? С предками бы познакомил… – А ты у него спроси? – зевнула Леська. – А вообще-то знаешь, я бы сейчас на пожарника экзамен сдала… – Ну что ж, засекаю время… В норматив Леська уложилась в пять секунд. Захрапела, едва только ее голова коснулась подушки. Пусть спит. Лишь бы только не шипела с бодуна… Глава 2 1 Леська дрыхла без задних ног и не думала просыпаться. Впрочем, Люба и не думала гнать ее из дому. А предки даже не знали, кто спит в ее комнате. Часы показывали половину десятого, когда Люба вышла на улицу. Далеко уходить не собиралась. Села на скамейку возле соседского дома, где уже точили лясы две знакомые девчонки… Подберезовск только назывался городом. Фактически же деревня деревней. Здание районной администрации, школа, клуб, с десяток высотных домов – вот, считай, и вся цивилизация. А вокруг частный сектор. «Дело было вечером, делать было нечего…» Есть настроение – иди на дискотеку, нет – сиди на завалинке и лузгай семечки. Или водку пей… Все, как в старые добрые, но до ужаса скучные времена. Это в Москве все цветет и пахнет. Ночные клубы и казино на каждом шагу. Можно на компьютерных играх оттянуться, там с этим без проблем. Народ деньги делает, кто на чем зарабатывает. Кто-то нефтью торгует, кто-то своим телом – было бы желание, а занятие найдется. В институт можно поступить, высшее образование получить. Но это если есть деньги. Без них сейчас никуда… С деньгами у Любы большие проблемы. Отец на инвалидности, мать нянечкой в детском саду работает. Наверное, и она туда же устроится. И то, если повезет. С работой в Подберезовске туго. Хотя многие в Москву ездят. Четыре часа на электричке – и ты уже в столице… Может, и ей в том же направлении счастья попытать? Но хорошую работу без образования не получить. А на рынке торговать – ну его, такое счастье. От слюнявых нерусей отбоя не будет. У хачей как – если работаешь на них, значит, рабыня, значит, стелиться обязана… Хотя и горшки из-под детей таскать – тоже не самое лучшее в этой жизни занятие… А какое оно, самое лучшее занятие?.. Как это ни обидно, но не было у Любы цели в жизни. Когда в школе училась, думала, что появится. Школу закончила, а что дальше делать, до сих пор не знает. И спросить не у кого… – Ирка знаешь, как сейчас живет. Квартира своя в Москве, иномарка, мобильник… А что ты хочешь, сто долларов за час берет. Половину «крыше» отдает, а половину себе… Люба сразу поняла о ком и о чем речь. Анька ставила Зинке в пример соседку Ирку, которая сейчас работала в Москве. Труженица панели… Красивая девчонка, надо сказать. Красивым телом на жизнь себе и зарабатывала. И очень даже неплохо. На прошлой неделе домой приезжала на приличной иномарке. И очки в пол-лица. То ли мода такая, то ли фингал скрывала… Возможно, Анька и хотела бы пойти по стопам своей соседки. Но, как говорится, рылом не вышла. И толстая, как пивная бочка. Такой красная цена в базарный день рубль. Да и Зинка не фонтан девка. Люба по сравнению с ними Николь Кидман, не меньше… – О чем тут шепчетесь? – для порядка спросила она. – Да вот, про Ирку, – сказала и почесалась Анька. – Шлюхой была, все пальцами в нее тыкали. А сейчас такие деньги зарабатывает… – А ты Алле Пугачевой завидовать не пыталась? – усмехнулась Люба. – Разве она путана? – Нет, певица. Но тоже не слабо зарабатывает… – Ну так это голос такой нужно иметь, что нам и не снилось… Да с бухты-барахты на сцену не попадешь… – А на панель запросто, так? Зинка хотела что-то сказать в ответ, но в это время из-за поворота вырулил красавец-джип черного цвета с наглухо тонированными стеклами. Зинка варежку свою и разинула. – Это не Ирка случаем? – ошарашенно протянула Анька. Это была не Ирка. Машина остановилась, из нее вышел рубаха-парень Рэм. И с самодовольной улыбкой направился к Любе. – Привет! Ей стало неловко. Он прилично одет, а она – в потертом домашнем халатике на голом теле. Но все же она быстро взяла себя в руки. – Зи-ин! Это к тебе! – пошутила Люба. Зинка чуть в обморок не упала от волнения. Принца под алыми парусами увидала, Ассоль задвинутая… – Вообще-то, я к тебе, – покачал головой Рэм. – А ну, да… Сейчас позову! – Кого позовешь? – удивился он. – Ну ты же за Леськой приехал. Она у меня сейчас. Спит после вчерашнего. Видать, хорошо вы вчера повеселились… – Ну что-то было… – замялся Рэм. – Ты постой, я сейчас… Она повернула к своему дому, но он протянул к ней руку, как бы пытаясь ее остановить. – Да зачем она мне? – Как это зачем? – удивленно вытаращилась на него Люба. – У вас же любовь до гроба! – Да нет, тогда уж лучше просто в гроб, – с наигранным ужасом мотнул головой Рэм. – Так это запросто. С твоими колесами это на раз-два… – Да я вообще-то аккуратно езжу… – Да я вообще-то не про эти колеса… – кивнула на машину Люба. – А-а, ты об этом… – озадаченно сказал Рэм. – Так это чисто баловство. Друг один дал, а я рисанулся… А ты чего такая колючая? – А я, как тот ежик, на которого наступают… Чего тебе от меня нужно? – стала в позу Люба. Совсем не в ту позу, на которую он рассчитывал… – Да я так, просто… – смутился Рэм. – Смотрю, сидишь… – Адрес тебе кто мой дал? Леська? – Нет… Тонька сказала… Я вообще-то к тебе ехал… – А знаешь, как фанера над Парижем пролетает? Сам никогда не пробовал? Видно было, что Рэм привык к легким победам. Как же, золотой мальчик на роскошном джипе. Только посигналь, и любая девчонка в кресло упадет. А кресло без проблем превращается в ложе для бурных утех… Но Люба падать не собирается. Есть у нее любимый, которому она не изменит… – Так что, не поедешь? – удрученно спросил Рэм. – А мы разве куда-то собирались? – Ну, можно на водохранилище. Там вода сейчас теплая. И ехать недалеко… До водохранилища в самом деле рукой подать. И вечер достаточно жаркий для купания… Но с какой это радости Люба должна была ехать туда с Рэмом… Вот был бы на его месте Фим, так она бы сейчас за его машиной побежала… – Ну так поезжай, я же тебя не держу. – Я бы с тобой… – Извини, но… – Развела руками Люба. – Ну как знаешь! – обескураженно пожал плечами Рэм и повернулся к своей машине. – Ладно, уговорил! – вдруг согласилась Люба. Ей вдруг на машине захотелось прокатиться. Что ни говори, а джип у него классный. Рэм открыл перед ней дверцу. Рот до ушей, глаза сияют. Люба уселась в кожаное кресло. Рэм закрыл за ней дверцу, и уши сдавила тишина. Совсем не слышно, что творится снаружи. Вакуум какой-то. Иллюзия отрешенности от внешнего мира. Настолько приятная иллюзия, насколько неприятен был внешний мир. Что видела она в этой жизни?.. А ведь есть другая, красивая жизнь. И попасть в нее можно на этом джипе… Рэм сел за руль. Завел двигатель. И сразу же включилась автомагнитола, из динамиков которой вырвался ураган звуков. Хорошо, громкость не очень. А то барабанные перепонки лопнут, чего доброго… – «Higher State» Джоша Уинка, – прокомментировал Рэм. – Новый стандарт техномузыки… Нравится? – Это и есть твоя колбаса? – Ага! – Ничего… Только без музыки лучше. Рэм выключил магнитолу. И снова уши утонули в тишине. Машина медленно шла по ухабистой дороге, но даже шороха шин не слыхать. – Да, машина у тебя супер, – не удержалась Люба. – Батя год назад подарил. Я ему, аттестат об окончании школы, а он мне, ключи от машины… Люба невесело улыбнулась. Если говорить образно, то ей по окончании школы тяпку подарили. Не хочешь учиться дальше – борись с бурьяном в огороде… «Не хочешь…», да она и рада была бы, но за учебу в институте платить нужно. А на бюджетной основе и не поступишь: там конкурс такой, что и золотая медаль не котируется. К тому же у нее и медали нет. Так, «пятерки» да «четверки». А по химии так и вообще «трояк»… – А ты в этом году школу закончила? – спросил Рэм. – В этом. – Дальше куда? – Да вот не знаю, то ли в Кембридж, то ли в Оксфорд… – Лучше в Кембридж… Э-э, погоди, это что, прикол такой? – А ты сам догадайся, – горько усмехнулась она. – Да я-то догадался… Только можно же и без Кембриджа обойтись. Я вот обхожусь и не жалею… – А кто тебе сказал, что я о чем-то жалею. Мне нравится такая жизнь… – Да знаю, какая у тебя жизнь, – поморщился Рэм. – Какая, такая? – вскинулась Люба. Только пусть попробует сказать, что нищая. – Ты вчера, говорят, на концерте была… Но, похоже, Рэм был далек от темы о социальном неравенстве. – Кто говорит? – Да неважно… Фим там какой-то… Леська растрепалась, кто ж еще… – А тебе-то какое до этого дело? – раздраженно спросила Люба. – Да в общем-то никакого… – пожал плечами Рэм. – Просто смешно… Ладно, если бы ты по Микки Джаггеру убивалась, а то по какому-то Фиму… – Микки Джаггер уже старый… – А Фим, значит, молодой? И ты по нему убиваешься? – А ты вообще кто такой, чтобы в душу ко мне лезть? – вскипела Люба. – Да так просто… – Ну тогда заворачивай обратно, мистер Так Просто! Но Рэм и не думал разворачиваться. Машина уже покинула пределы города и быстро катилась по гравийной дороге в сторону водохранилища. Уже вон видна раскинувшаяся до самого горизонта водная гладь. – Да ладно тебе, я же не со зла… Этот Фим и ноготка твоего не стоит… Не секрет, что женщины падки на лесть. И Люба не была исключением из правил. Но в данном случае она готова была убить Рэма за такие слова… Да Фим для нее – все! И плевать, что о нем еще никто ничего не знает. Рано или поздно он заявит о себе во всю мощь своего голоса!.. – Много ты знаешь! – сверкнула она взглядом. – Да я в общем-то не хочу знать, кто такой этот Фим… Зато знаю, кто ты… – Кто? – Да как бы тебе сказать… Вот смотрю на тебя, вроде бы обыкновенная девчонка. А есть в тебе какая-то изюминка… А волосы у тебя какие… На счет изюминки Люба не знала, но то, что волосы у нее знатные, – это да. Любая русалка бы позавидовала… – Смотрю на тебя и понимаю, что лучше тебя и быть никого не может… Рэм говорил искренне, от души. И как ни противилась ему Люба, она была польщена. – Ты всем своим подружкам такое плетешь? – Но и не уколоть его не могла. Натура у нее такая. И душа к этому парню не лежит. Не было в нем никакой изюминки. Разве что только джип навороченный. Но ведь это преходящее… – Каким подружкам? – Ну, Леське, например… – Какая ж она подружка?.. Я сегодня не знал, как от нее избавиться. Пришлось сказать, что в Москву уезжаю… – А завтра не будешь знать, как избавиться от меня… Хотя нет, со мной у тебя ничего не выйдет, можешь не сомневаться… – Что не выйдет? – А то, что с Леськой вышло… – Ничего у нас не вышло, – мотнул он головой. – Не знаю, что она там тебе наплела. – И кто тебе поверит? – Да мне как-то все равно, веришь ты или нет… Или между нами уже что-то есть? – Есть. Вот это водохранилище. Ты на одном берегу, я на другом… – Так далеко? – А ты хочешь, чтобы я тебе на шею бросилась? – ехидно усмехнулась Люба. – Может, и хочу, – проникновенно посмотрел на нее Рэм. – Нравишься ты мне, вот что я хочу тебе сказать… – Скажи еще, что на дискотеку из-за меня приходил. – Не скажу… Скучно было, а тут Генка ваш. Мы его отца за нашим домом смотреть подрядили. А вчера Генка пришел. Ну и уболтал меня… Думаю, погляжу, что там у вас. Поглядел… Я даже не думал никого к себе приглашать. А как тебя увидел, так понесло. Думал, что ты тоже будешь. А ты ушла… Машина медленно шла вдоль берега. Похоже, Рэм искал безлюдное место. Вроде бы поздний вечер уже, а темнота как назло и не думает сгущаться. Ему назло… – Искупаемся? – поинтересовался он. – А потом что? – усмехнулась Люба. Рэм понял, о чем она говорит. – А что, между парнем и девушкой может быть только секс? Если с этим не получается, то нужно разбегаться? Мы можем просто искупаться. У меня в багажнике осетрина, шампура. Можно шашлык сварганить. Просто пообщаемся… – А почему нет? – пожала плечами Люба. Действительно, Рэм же не чумной, нечего шарахаться от него… – Шашлычки, говоришь… Шашлычки – это хорошо. Искупаться тоже можно… Только я купальник не прихватила… – Можно без него, – сказал он спокойно. Хоть бы маленькая похотливая искорка в глазах мелькнула. – На мне вообще ничего нет. Только халат и все… Это плохо? – Думаю, что нет. – Вот и я так думаю… И она старалась держаться так же спокойно, как будто речь шла о самых обыденных вещах… Впрочем, что здесь такого? Он же не маленький мальчик, чтобы смущаться от вида голой женщины. Да и она не девочка… Вернее, девочка, но без комплексов… Она даже не попросила его отвернуться, когда раздевалась. И даже не потому что ей не было стыдно. Скорее потому, что в костюме Евы она выглядела куда более пристойно, чем в своем затрапезном халате. Вода была теплая. Чистая. Рэм плавал рядом с ней, но приставать не пытался. Вот если бы она сказала «да»… Но надеяться ему было не на что. Не нравился он ей как мужчина. Хотя она была не прочь иметь его в качестве своего друга. 2 Леську трясло, как в лихорадке. – Ну и как это называется, подруга ты моя гребаная? – А ты что, свечку держала? – огрызнулась Люба. Хотя понимала, что сейчас Леське лучше не перечить. Она и без того на всех оборотах. Может так занести на повороте, что мало не покажется. – Только не надо мне мозги пудрить, – скривилась Леська. – Подруга чертова! Меня спать уложила, а сама с этим козлом укатила… – Ну если он козел, зачем он тебе нужен? – А вот и нужен! И ты сама знаешь, зачем!.. Что, не охота в дерьме жить, да? Принца подавай?.. А мне тоже шоколада охота!.. – Знаешь, сколько у него таких принцесс, как мы?.. Сама же знаешь, что ни тебе, ни мне от него ничего не обломится. – А не знаю!.. Тебя он к себе на вечерину выдернул. А меня – нет! Что верно, то верно. Позавчера Рэм сообщил Любе, что хотел бы отметить с ней свой день рождения, который был у него еще в прошлом месяце. Вчера же сказал, что пригласил к себе Генку и Серегу, Тоньку и Аську. Так же добавил, что Леська в пролете. Достала, дескать, его эта дура, что неудивительно… А Леська уже в курсе. Или Тонька проболталась, или Аська… – Ну, значит, не нашел тебя, – пожала плечами Люба. – Не нашел. Потому что не искал… – Значит, уже ищет. Еще не вечер, так что не надо бабушку мне здесь лохматить… – Это кто еще кого здесь лохматит!.. Думаешь, я дура, думаешь, ничего не понимаю? А не угадала. Знаю, что у тебя на уме. Рэма к рукам прибрать хочешь. Меня побоку, а сама под венец из грязи в князи… Кинула ты меня, Любка, круто кинула! – Знаешь, что я думаю? Думаю, что ты дура… Дура ты и есть… Не нужна я Рэму. Сама знаю, какой он, поматросит и бросит… – Меня бросит. А тебя – нет… Короче, Любка, если у тебя с ним срастется, жизни я тебе не дам! – Ну, спасибо, подруга! – Костлявая с косой тебе подруга!.. Ты ее не видишь, да? А я вижу… Я все вижу!.. Не жить тебе. Не жить!.. Леська смотрела куда-то мимо Любы. Глаза подернулись мутной пеленой – как застойный пруд зеленой ряской. Уж действительно, не смерть ли она видит у нее за спиной?.. – Э-эй! – Раскрытой ладонью Люба помахала перед ее остекленевшими глазами. Леська вздрогнула, как это бывает с людьми, внезапно пробудившимися от кошмарного сна. Но в себя так и не пришла. – А иди ты на … ! – вызверилась она. И резко повернулась к Леське спиной. Только ее и видели. Но вряд ли это была последняя их встреча… Глава 3 1 Люба уже два раза ездила с Рэмом купаться на водохранилище. Но к нему домой попала впервые. И надо сказать, осталась под впечатлением. Дом стоял на самой дальней окраине города, в сосновом бору на берегу мелкой живописной речушки. Двухэтажное здание в минеральной шубе кофейного цвета и под красной черепичной крышей чем-то напоминало яркое и очень аппетитное пирожное… Она-то думала, что Рэм жил в обычном коттедже в квартале, где обитали «новые русские» местного розлива. Но это был самый настоящий особняк. Чудесная сказка в сосновом лесу… – Ну и как тебе моя избушка? – с видом самодовольного индюка спросил Рэм. – Твоя?! Люба почему-то думала, что дом этот принадлежит его родителям. Да иначе и быть не могло. – Ну да… Участок этот нам по случаю достался. Место хорошее, не разговор. Но не Рублевка же… А дом все равно поставили, так, чтобы место не пропадало. Сама понимаешь, все лучшее детям, – с неуместным, казалось бы, сарказмом усмехнулся Рэм. – Вот этот дом дитяти и отдали, то бишь мне… Хотела бы Люба получить такую «избушку» по случаю… Рэм провел ее в дом. И там красота: просветленный простор, замысловатые конфигурации комнат, модные тона, подвесные потолки с множеством лампочек. Мебели было совсем немного, но все, как сказала бы Леська, в цвет… – Умереть и не воскреснуть! – Люба так же знала несколько словечек, чтобы выразить свой восторг. В доме было прохладно – работали кондиционеры. Но это глупость: на улице, да, жарко, но ведь дом стоял в тени раскидистых сосен. Но богатые могли позволить себе глупости, которые не были доступны простым людям. В доме у Любы даже вентилятора не было, а жара там сейчас несусветная… Рэм провел ее в комнату на втором этаже. Полукруглое помещение в розовых тонах, необычной формы кровать, встроенные в стены шкафы, синтетическая шкура белого медведя на паркетном полу, пуфики… Красота. – Твоя комната… – пояснил он. И тут же уточнил: – Ну это, если на ночь захочешь остаться… – Ночь длинная, может, и захочу, – не стала ерепениться Люба. Ей нравился этот дом. Она была не прочь провести здесь недельку-другую. Только вот в постель к Рэму, хоть убей, не хотелось… Ну почему так? Парень он, может, и не самый симпатичный, но ведь мужчине совсем не обязательно быть красавцем. Лишь бы чувства омерзения не вызывал, а этого как раз-то и не было. Нормальный в общем-то пацан. Но не лежала к нему душа. И сердце не замирало в ожидании ласковых прикосновений. А Рэм, надо сказать, не очень-то следил за своими руками. В дом заводил – рукой нежно плечико примял, в комнату – ладонью по спине провел. Мог и на попу руку как бы невзначай положить. И если это вдруг случится, не известно еще, заметит Люба прикосновение или нет. Как будто Рэм дух какой-то бестелесный, а не человек… – Гости еще не скоро будут, – сказал он. – Может, искупаемся? Он отвел в сторону створку встроенного шкафа, вытащил оттуда несколько пакетов. С пафосной небрежностью бросил их на кровать. – Выбирай… Думаю, что твой размер… Как знал, что Люба не удержится от искушения и полезет потрошить пакеты. Но она бы не притронулась к ним, если бы он остался в комнате. А он догадался оставить ее одну. В одном пакете она обнаружила целый ворох купальников – закрытые и открытые, широкие и узкие, черные и цветастые… На любой вкус, но все примерно одного размера. И, судя по всему, модные и дорогие… В другом пакете – целых три халата. Махровый – длинный, шелковый – короткий, еще один шелковый с богатым орнаментом в стиле гейши… И не ясно, в каком халате Рэм бы желал ее увидеть. Скорее, в коротком. Что ни говори, а ножки у нее не плохие – может, и не самые длинные, но в остальном очень даже ничего… К тому же Рэм заслужил благодарность. Поэтому Люба вышла во двор в коротком халатике. Сняла его у бассейна, и осталась в узком купальнике с открытой попой… А чего стесняться? Тем более, что он уже видел ее полностью обнаженной… Бассейн впечатлял размерами. Хоккейная площадка, никак не меньше. Такое ощущение, будто солнечные лучи мягко огибают кроны деревьев и фокусируются в центре водоема. А вода какая – чистая, с голубым оттенком, теплая, как парное молоко. Купаться – одно удовольствие. И Рэм своим присутствием совсем не раздражает. Хотя и не волнует, не вдохновляет на эротические грезы. И судя по всему, он это понимал. Потому и не пытался приставать. А ведь какая возможность. Романтический ландшафт, приятное звуковое оформление – плеск воды, щебет птиц… И вокруг никого. Никто не помешает, если вдруг что… Но никаких «вдруг» не случилось. Потому что не должно было случиться… Вот если бы рядом с ней сейчас плавал Фим, тогда бы… Но не было Фима. И не будет никогда… Может, и не стоит тогда мечтать о журавле в небе?.. Гости появились вечером. Но раньше них прибыла обслуга – два крепких парня в строгих черных костюмах, типа охранники. И две девушки, призванные исполнить роль официанток. Красивые девушки, можно сказать, модельной внешности. Любе показалось, что она их и не стоит. Но Рэм смотрел только на нее. Как будто в этом мире для него существовала только она одна… Столы накрыли на широкой террасе дома. Из ресторана доставили мясные и рыбные блюда, черную икру, экзотические салаты и фрукты. Шампанское, дорогой коньяк и ямайский ром. На фоне этого изобилия подтянувшиеся гости казались безликими сиротами. Все в затертых футболках и дешевых джинсах. Надо сказать, что в своей собственной одежде Люба выглядела не лучше. Та же футболка, те же затасканные джинсы. В махровом халате Рэма она бы смотрелась куда нарядней. Но халат остался в комнате. В ее комнате… Надо отдать должное Рэму, он не стремился выделиться из толпы. А ведь он мог надеть дорогой клубный пиджак. Наверняка, таковой у него имелся… – А Леська где? – неосторожно спросил Генка. – Да найти ее не смог, – уныло глянул на него Рэм. Немного подумал и спросил: – А она нам нужна?.. Кажется, у нас и без нее полный комплект… – Ага, каждой твари по паре, – ухмыльнулся Серега. Но почему-то посмотрел не на Тоньку, не на Аську, а на красотку-официантку, которой был бы только рад составить пару. Она улыбнулась ему в ответ. Но улыбка фальшивая. Чисто из вежливости. В глазах же отчужденность… Если Серега о тварях говорил для красного словца, то для этой красотки он был тварью на самом деле. Ничем он не мог привлечь ее внимания: ни деньгами, ни статусом. А то, что парень он в общем-то симпатичный, роли не играло. Такие девочки, как эта, реагируют только на толщину мужского бумажника, а все остальные достоинства рассматриваются в качестве несущественного приложения… И на Любу эта же девочка посматривала без должного уважения. Но с завистью. Потому как сама хотела оказаться на ее месте. Ведь у Рэма-то как раз и был толстый… бумажник. А Рэм не уставал оказывать Любе знаки внимания. Ухаживал за ней, опекал, старался произвести впечатление. И надо сказать, это ему удавалось. Уже были выпиты две, если не три бутылки коньяка, когда к воротам дома подъехал микроавтобус. Люба вопросительно посмотрела на Рэма. – Сюрприз! – загадочно улыбнулся он. Взял ее за руку и вместе с ней отправился навстречу новым гостям. У Любы отвисла челюсть, когда она увидела, кто пожаловал к Рэму в гости. Знаменитая группа «Бара-Бас». Два парня и одна девушка. Лица с экранов телевизоров и обложек глянцевых журналов. Не узнать их было невозможно. Рэм поздоровался с ними, как со старыми знакомыми, представил им Любу, как свою девушку. Так и сказал «Моя любимая девушка»… Пригласил всех за стол, но ребята ответили дружным отказом. Оказывается, они приехали не пировать, а работать. Люба в столбняке с открытым ртом наблюдала, как они готовятся к выступлению. Подготовка не заняла много времени. Минимум музыкальной аппаратуры и полный ноль световой техники. Одинокий синтезатор с ударником и голоса артистов… Группа с номером не тянула. Можно сказать, с ходу врубили музыку. Композиции яркие, азартные, заводные. Но явная фонограмма… И все равно ноги сами идут в пляс… Плохо, что все быстро закончилось. Всего три песни. И при том не самые хитовые… Но все же Люба была потрясена. Если Рэм хотел ее ошеломить, то ему это удалось на все сто… После выступления Рэм снова пригласил артистов к столу. Но те вежливо отказались. Они явно куда-то спешили. Понять их можно. Жизнь у них яркая, насыщенная, дел всегда по горло… Люба поймала себя на остром желании оказаться в рядах служителей поп-музы. Но куда ей… Хотя, если разобраться, голос у нее не такой уж плохой. Одно время даже в школьном хоре пела. Недолго, правда, но ее хвалили. Однако для большой сцены этого мало. Нужно специальное музыкальное образование, а как же иначе? Да и как попасть на эту сцену, когда нет никаких возможностей… «Барабасы» уехали. Но гости уже разошлись. Танцы продолжались под убойную музыку, рвущуюся из мощных колонок навороченного музыкального центра. Но впереди был еще один и, как оказалось, гораздо более яркий сюрприз, чем предыдущий. Во всяком случае для Любы… 2 Уже начинало темнеть, когда к дому подъехал еще один автобус. И не изящный «Мерседес», на котором раскатывал «Бара-Бас», а старый перекошенный «Пазик». Из машины выгрузилась очередная партия музыкантов. Группа «Бургомистр». С Фимом Речным во главе. Рэм подал знак, и охранник вырубил музыкальный центр. Ошалевшая от удивления Люба потянулась к Фиму, но Рэм взял ее за руку и потащил за стол. И все остальные направились вслед за ними. – Откуда они взялись? – дрогнувшим голосом спросила она. – Да так, случайно мимо вашего клуба проезжал, – пренебрежительно поморщился Рэм. – Дай, думаю, зайду… Зашел, заплатил. Пусть поют, а что? – Да ничего… – Это, конечно, не «Бара-Бас». Но так и стоят копейки… – с упором на последнее слово сказал Рэм. Неужели он нарочно заказал Фима, чтобы показать, насколько он ничтожен по сравнению с теми же «барабасами»?.. «Бургомистр» готовился к концерту более обстоятельно. И ударник, и гитары, и синтезатор, и громоздкие колонки. Оборудование явно устаревшее. Зато ожидался живой звук… А живой Фим так уже находился в поле зрения. Люба завороженно наблюдала за ним. Рэм же, казалось, этого не замечал. И на Фима он старался не смотреть. Всем видом показывал, что он для него пустое место. И к столу не думал приглашать, хотя Люба очень того хотела… В конце концов «Бургомистр» развернулся в «боевой» порядок. Ухнули барабаны, заскрежетали гитары… Звук ужасный. Настоящий громовой сумбур. К тому же музыканты нещадно фальшивили. Но Люба знала: стоит Фиму запеть, как все изменится, и кошмар бешеных децибелов превратиться в музыкальную сказку… Но, как это ни странно, ничего не изменилось. Или с аппаратурой что-то случилось, или Фим сорвал голос, но он не в силах был переорать ревущие гитары и воющий синтезатор… Да и сам Фим почему-то не производил должного впечатления. Люба привыкла видеть в нем лихого самоуверенного парня, а сейчас у нее на глазах с трудом выдавливал ноты растерянный, если не сказать, подавленный неудачник… Но все же это был тот самый Фим, перед которым она преклонялась. Тот самый Фим, которому она бы отдалась, не задумываясь… – Не хочу… бум-бум, вжи-вжи… – Не хочу… вжи-вжи, бум-бум… Ничего не понятно, о чем он поет. Хорошо, что слова этой песни Люба знала наизусть. Плохо, что пение Фима сопровождала кошмарная какофония, по сравнению с которой визг бензопилы казался сюитой Моцарта. Люба поймала себя на мысли, что нет у нее никакого желания влиться в эти отнюдь не стройные ряды музыкантов, как это было с группой «Бара-Бас»… Один только Фим из этого сборища по-прежнему волновал ее воображения. Но и он казался ей сейчас простым смертным… «Бургомистр» гнал примитивную попсу. Не в том смысле, что попса, по мнению особо умных, сама по себе примитивна. Нет, песни, которые исполнял Фим, были дрянь. И как ни хотела признаваться себе в этом Люба, так оно и было… Об этом свидетельствовали кислые лица слушателей. Даже Тонька с Аськой были далеки от проявления восторга. И на площадку танцевать никого не выкидывало. Все облегченно вздохнули, когда «какоконцерт» наконец закончился. Но хлопать в ладоши никто не собирался. Одна только Люба поднялась со своего места и в порыве наигранного восторга замахала руками. Но Фим взглянул на нее пустыми глазами. Ни малейших признаков живого интереса. Даже сейчас она была для него пустым местом… Рэм тоже махнул рукой. Но это был барский жест. Дескать, собирайтесь, лабухи, и убирайтесь… Но попрощаться с ними он все же вышел. С высокомерным великодушием похлопал Фима по плечу, на глазах у всех сунул ему в карман стодолларовую купюру и, не дожидаясь, когда он выйдет за ворота, повернулся к нему спиной. В свой автобус музыканты садились под присмотром охранников. И у этих кислые лица… – Шняга, – опускаясь в свое кресло, презрительно поморщился Рэм. – Фуфло! – поддакнул Генка. – А Любка тащится! – как бы невзначай сообщила Тонька. – Глупость тащится по твоим извилинам, – огрызнулась Люба. Как это ни странно, но ей вдруг стало стыдно оттого, что Фим со своей группой был ее кумиром. – Это тебе показалось, – насмешливо глянул на Тоньку Рэм. – Люба от «Бара-Баса» тащится… В отличие от всех он называл ее по имени без всяких уменьшительных суффиксов. Но сленговых словечек и не думал стесняться. – У «барабасов» напряги, им завтра на гастроли на Черное море лететь, – продолжал Рэм. – Чес у них. Поэтому они обратно в Москву спешили. А так бы с нами оттянулись… Ничего, мы с Любой тоже в Сочи сгоняем. На пару недель. Она с «барабасами» поближе познакомится. Может, и споет с ними… А что, слабо? – Что, слабо? В Сочи с тобой?! – удивленно и в то же время с одобрением глянула на него Люба. От Сочи она бы не отказалась. Море, чайки, пальмы, шезлонги… Может, потому он столько купальников ей купил, что собирался взять ее с собой на море?.. Да, с ним не соскучишься… – Да море само собой, – махнул рукой Рэм. – Я на счет спеть с «барабасами»… – Гонишь? – Да нет, я дело говорю. Голос у тебя красивый. Ну, когда говоришь. Из глубины откуда-то… Мне кажется, ты и спеть можешь. И уж получше этого Бима… Или Фима?.. Хотя какая разница!.. А давай проверим, а? – А гитара есть? – спросил Серега. Находившийся под кайфом Серега был уже в таком состоянии, когда гитара и три аккорда, которые он умел на ней брать, казались ему как минимум симфоническим оркестром. – Да какая гитара? – поморщился Рэм. – Караоке есть… В дом пошли, а! В холле у него стоял больших размеров телевизор. И музыкальный центр до кучи. Откуда-то из ящика он достал шнур с микрофоном, подсоединил его к центру. Вставил диск, включил телевизор, разобрался с меню. – Во, Успенская, «Люба-Любонька». Это как раз про тебя… Держи! Люба взяла протянутый микрофон. Какое-то время смотрела на него. Затем глянула на экран. Любовь Успенская на сцене, рот открывает, но слов не слышно. Только музыка. А слова внизу экрана, строчками тянутся… Аккомпанемент есть, а петь самой нужно. И она запела: – Люба-Любонька… Целую тебя в губоньки… За то, что ты поешь, как соловей… Ни в лад, ни впопад… Ерунда какая-то на постном масле… Люба вернула микрофон Рэму. – Не издевайся, ладно? – Кто издевается? Я – издеваюсь?!.. Шутишь, да! Клево же!.. – А можно мне! Аська выдернула у него микрофон и припала к нему так, как будто в рот собиралась целиком засунуть. – ЛюбаЛюбонькацелуютебявгубоньки… Словесно-музыкальный понос под высоким давлением. Слушать невозможно… – Дай сюда! Но и у Тоньки мало что получалось. Хотя песню отвыла до последней нотки… – Любе «тройка», остальным «двойка»! – объявил результаты Рэм. – Повторим урок! Он снова запустил ту же песню. И снова отдал микрофон Любе. Но и в этот раз она в ноты не попадала. Единственное, что уверенности было побольше. И голос держала поровней… – Уже «три с плюсом», – приободрил ее Рэм. – А теперь по новой… А как ты думала? С первого раза даже у кошек не всегда получается… – Это ты о чем? – усмехнулась она. – О песне… А ты о чем подумала? – Я не думаю, я пою… – Вот и пой… Честное слово, неплохо получается… Третья попытка принесла ей «четверку», по оценке самозваного жюри. Да Люба и сама поняла, что песня в ее исполнении звучала не так чтобы уж совсем безнадежно. И в такт попадала, и ноты тянула. Даже модуляции удавались, хоть и неверно, но все же… – Вот так, сегодня ты, Любонька, по Брайтону гуляешь, а завтра, может, выйдешь на Бродвей, – расплылся в улыбке Рэм. – Да я в общем-то и до Москвы еще не доросла… – Какие твои годы… Может, повторим? Люба кивнула. Она уже вошла во вкус. И была уверена, что на четвертом круге песня в ее исполнении хоть на чуть-чуть, но приблизится к правильному исполнению. И в самом деле, получилось лучше. Но на втором припеве Рэм забрал у нее микрофон. – Люба-Любонька, целую тебя в губоньки!.. Пропел он и вдруг потянулся к Любе, обнял ее одной рукой за шею и крепко припал ее губам. И она даже не попыталась вырваться… Не дикая же она в конце концов. Жаркий поцелуй не вызвал в ней бурный всплеск головокружительных чувств. Но и отторжения не было. Омерзения, тем более… Обыкновенный парень, обыкновенный поцелуй. Даже приятно… Рэм отпустил ее. Снова растянул рот до ушей. – Это за то, что ты поешь, как соловей… – Я может, и соловей, – усмехнулась она. – Но баснями меня кормить не надо… Ей вдруг остро захотелось выпить. Душа требовала. И Рэм, похоже, понял, чего она хочет. Но коньяка на столе не было. Только шампанское и ром. И официантки куда-то подевались… – Я их всех отпустил, – сказал Рэм. – Поздно уже… Люба удивленно подняла на его глаза. Он что, мысли умеет читать? Или она мысленный вопрос озвучила?.. Впрочем, неважно. Плевать ей на официанток и на охранников тоже. Было бы хуже, если бы Рэм исчез. Привыкла она к нему, что ли… Генка схватился за бутылку. Но Рэм его остановил. – Не надо мешать. Сейчас коней с яками пригоню… Он сам лично сходил на кухню. Вернулся минут через десять. Две бутылки коньяка принес. – Может, винта замутим? – предложил Серега. – У тебя колеса есть? – Завязал, – мотнул головой Рэм. – И тебе советую… А зачем винт, тебе что, так плохо? – Да как-то не очень… – Сейчас еще коньяку выпьем и станет получше… – Да это вряд ли… Но выпить надо! А ведь прав оказался Рэм. Коньяк оказался крепким. В какой-то момент Любе показалось, что у нее крылья за спиной разворачиваются. А низ живота вдруг налился приятно зудящей тяжестью. Но она не помешала ей как бы воспарить. Казалось, тело осталось в кресле, а сознание зависло над столом. Странное ощущение. – И зачем ты халдеек этих отпустил? – обращаясь к Рэму, спросил Генка. Он сидел рядом с Любой, но голос его доносился откуда-то снизу. Как будто она в самом деле парила над столом, как ангел с крылышками. Да и самого Генку она видела как будто сверху. Но тянуло ее к Рэму. Он смотрел на нее, и такое ощущение, будто в глазах у него магнит. Неведомая сила жаркой рукой хватала ее за низ живота, тащила к нему. И вовсе не хотелось сопротивляться… – Так до десяти договор был, – откуда-то издалека донесся голос Рэма. – А уже третий час… В это трудно было поверить. Вечеринка началась в седьмом часу вечера. Вроде бы совсем недавно это было, а уже третий час ночи. Или время так быстро пронеслось. Или Рэм путает… На часы Люба смотреть не стала. Желания не было. Да и часов тоже… Может, Рэм как-нибудь догадается часики ей подарить. Она даже знает, как его отблагодарить… – Жаль, клевые девки… – сокрушенно вздохнул Генка. – И стоят клево, – кивнул Рэм. – Пятьдесят баксов в час… – Они что, проститутки? – Ну, может, быть. Только я у них не спрашивал, сколько они за это берут. Я им за работу платил. Пятьдесят в час… – Аську надо было взять. Она бы забесплатно, да, Аська? – усмехнулся Генка. – А это смотря что? Если официанткой, то да, можно и за «спасибо», а если ноги раздвинуть… – А если просто стриптиз? – Да не вопрос! Аська осталась сидеть, зато Тонька, как ужаленная, сорвалась со своего места. Глаза горят, на губах шальная улыбка. Она рукой смела посуду, прыгнула на стол. И как резаная заорала: – Музыку!!! Рэм тут же включил аппарат. И Тоньку закружило-понесло. В такт музыке она не попадала, но танцевала, как заведенная. Сорвала с себя футболку, лифчик. Но с джинсами справиться не смогла. Стала стаскивать их вместе с трусами, запуталась, потеряла равновесие и рухнула прямо на руки к Генке. А тот, как зверь, набросился на нее. Схватил в охапку и с ревом возбужденного неандертальца потащил ее в темноту двора. Люба захохотала, наблюдая за ними. Но тут же осеклась. И не потому, что стыдно стало. А потому, как поняла, что завидует Тоньке. С ней сейчас такое будут вытворять… Ужасные мысли. Но как заводят! – Серега, айда купаться! – с безумными глазами вскочила со своего места Аська. Ее трясло, как в лихорадке. Но это не помешало ей сорвать с себя футболку, под которой не было никакого лифчика. Серега пришел в такой же безумный восторг, сгреб Аську в охапку и потащил к бассейну. – Что это с ними? – спросила Люба, глядя на Рэма широко раскрытыми глазами. – А что с тобой? Он не просто смотрел на нее. Он раздевал ее взглядом. – Да я бы тоже искупалась… Ей тоже вдруг захотелось стащить с себя футболку, джинсы. Пусть Рэм любуется ею. Пусть… Пусть, что хочет, то и делает… Пусть делает, что хочет она… – Так пошли! Люба взвизгнула от радости, когда Рэм подхватил ее на руки, взгромоздил на плечи и потащил к бассейну. Но на полпути он остановился, развернулся на сто восемьдесят градусов и галопом понесся к дому. На всех парах взбежал вверх по лестнице на второй этаж, сгрузил Любу на кровать в своей спальне… Майку снимать не пришлось. Девушка умудрилась избавиться от нее в пути. А с джинсами он справился без проблем. Ноги она раздвинула сама… 3 Люба с трудом разомкнула глаза. Жутко хотелось спать, но Рэм настойчиво тряс ее за плечо… Ах, да, она же у него дома, в его постели. За окнами уже светло – утро или даже полдень, а может, и к вечеру дело близится… Она протерла глаза, безуспешно пытаясь разогнать сон. Беспомощно посмотрела на Рэма: – Может, я посплю еще немного, а?.. Посплю чуть-чуть, а потом выгоняй, ага? – Тебя никто не гонит, – сказал он. И озадаченно почесал затылок. – У тебя это, месячный отчет, да? Мысли в голове перепутались, но все же она поняла суть вопроса. – Да нет… И не ожидается… А что? – Откуда тогда кровь? – А-а, это… Так ты цветок мой… Девственности, короче, лишил… Мне, конечно, жаль, но спать еще больше хочется… Подожди, я сейчас, совсем чуть-чуть… Она повернулась к Рэму спиной, свернулась калачиком и с головой нырнула в царство Морфия. Но успела-таки почувствовать, как тело окутал шелк простыни. Рэм позаботился… Проснулась она под давлением тяжелого пристального взгляда. Кто-то нехорошо смотрел на нее. Люба еще во сне почувствовала такой страх, что, проснувшись, побоялась открыть глаза… Что это с Рэмом стряслось? Чего он так злится?.. Ну да, он же добился своего. Теперь она ему больше не нужна. Кто там у него на очереди?.. Обида пересилила страх, и Люба открыла глаза. Но вместо Рэма обнаружила какую-то женщину в возрасте. Та стояла посреди комнаты и зло смотрела на нее. Высокая, вроде бы полноватая, но кажется стройной. Стильная прическа, макияж, летний брючный костюм. Можно было сказать, что дама красивая, если бы не ее лютый, как у ведьмы, взгляд. Он очень портил ее. И на Любу наводил порчу. Она не была робкого десятка, но сейчас ее охватила самая настоящая жуть… – Ну чего вытаращилась? По идее, этот вопрос должна была задать Люба. Но спросила женщина. Нагло спросила, презрительно. – Хоть бы закрылась, шалашовка! Только сейчас Люба поняла, что лежит перед ней совершено голая. Рэм вроде бы укрывал ее простыней. Но шелк легко соскальзывает с тела. И неудивительно, что простыня сейчас лежала на полу. Женщина оскорбила ее. И внутри у нее все поднялось. И страх вдруг куда-то подевался. – Где ты шалашовку видишь? Люба глянула вправо. Никого. Влево. И там ни единой живой души. Многозначительно посмотрела на женщину. И так же многозначительно протянула: – А-а, вот ты о ком! – Дрянь! – взвизгнула женщина. – Собирай свои манатки и пошла отсюда! – А ты кто такая? – вызывающе усмехнулась Люба. Она и не думала закрываться. В конце концов эту дуру никто сюда не звал. Сама заявилась, сама и убраться должна была, увидев голую девушку. – Кто я такая?!.. Это ты кто такая?.. В этот момент в комнату влетел растрепанный Рэм. – Мам, ну ты чего? – растерянно пробормотал он. – Это Люба!.. – На какой свалке ты нашел эту шлюху? – набросилась на него женщина. Теперь Люба знала, с кем имеет дело. Да и раньше могла бы догадаться. Должны же у Рэма были быть мать и отец. Сироты так хорошо не живут… – Она не шлюха. Не надо так говорить! – А это мне решать, что говорить, а что нет! – А пусть говорит, что хочет! – влезла в разговор Люба. Влипла, что называется, в историю. Но есть возможность выпутаться из нее. Она просто уйдет из этого дома. Всего-то дел – встать с кровати, одеться и сделать ручкой… – А ты не унижайся! – осуждающе покачала она головой. – Тебе это не идет… – Да что это такое? – вспенилась стервозная мамаша. – Какая-то дрянь смеет давать советы моему сыну! – Вам что, на баб голых нравится смотреть? – поднимаясь в полный рост, ехидно спросила Люба. – Хотите, чтобы я вам попозировала? Ладно… Она поставила ногу на кровать, подняла вверх руки, выгнула спину. Мать Рэма чуть не задохнулась от возмущения и злости. Повернулась к Любе спиной и бросилась прочь из комнаты. На ходу рявкнула, обращаясь к сыну: – Пять минут! Слышишь, пять минут!!!.. Чтобы через пять минут и духу ее здесь не было! – Аля-улю! И трех минут хватит! – крикнула ей вслед Люба. Она нашла свои джинсы, быстро влезла в них. Натянула футболку. Кроссовки надела, не завязывая шнурков. Рэм молча наблюдал за ней. Вид у него виноватый. Но сказать нечего. Все правильно, о чем можно говорить со шлюхой, которая к тому же еще и мамочке дражайшей не угодила. Даже хорошо, что ее выметают из дома поганой метлой: самому объясняться не придется… Люба выскочила из комнаты. Пересекла малый холл, спустилась по лестнице на первый этаж. В дверях дома нос к носу столкнулась с грузным мужчиной в рубахе и шортах а-ля сафари. Ни дать ни взять стареющая копия Рэма. Ясно, что его папашка. – Оу! – расплылся в похабно-восторженной улыбке мужик. – Кого я вижу! Может, русалку? – Русалку! – съязвила Люба. – Но не про вашу честь! Она обогнула препятствие и выскочила во двор. Рядом с джипом Рэма стоял роскошный новенький «Мерседес», из багажника которого водитель вытаскивал битком набитые пакеты из супермаркета. Видать, не на один день родители Рэма сюда приехали. Да хоть на целую вечность!.. Калитка была открыта, и ничто не помешало Любе выйти за ограду… Больше ее здесь никто не увидит! Глава 4 1 – Ну и чего, спрашивается, мы сидим, а? Работы нет? Так не бывает! Заведующая детским садом была молодая и стервозная. И своим нравом очень напоминала мать Рэма. Только вот лицом не вышла. Та хоть и вздорная баба, но красивая, холеная, утонченная. А эта страшная и худая, как вобла. Мужа нет, друга тоже, что совсем неудивительно. А кому она такая нужна, ненакрашенная?.. – Бывает и хуже. – Люба уныло глянула на начальницу. – Но реже… Перекур у меня. А что, нельзя? Она сидела на скамейке в глубине детской площадки. У детей «тихий час», а у нее маленький перерыв. С раннего утра как проклятая вкалывала, работала так, что хоть на «доску почета» вешай. А заведующая вместо того, чтобы похвалить, бочку на нее катит. Такая если и повесит, то только под люстру на веревке без мыла. – Перекур?! – взвизгнула заведующая. – Ты работаешь с детьми и куришь?! Какой пример ты подаешь? – Так никто ж не видит. – Я вижу! – А вы долго меня искали? – усмехнулась Люба. Для нее самой загадка, как эта стерва нашла ее. Может, сама покурить вышла. Был бы мужик у заведующей, не была бы такой злой. – Так, бросай сигарету и пошла работать! – топнула ножкой начальница. Люба не боялась работы. Но ненавидела, когда с ней, как со скотиной, обращаются. В конце концов она не рабыня, а вольнонаемная. Хочет, работает, не хочет – может и послать работодателя. – Татьяна Васильевна, а хотите, я вас познакомлю с классным мужиком! Таким ночью классным, что вы уже завтра добрей Айболита станете! – Что? – Да ничего. Пахать тебя некому, вот что! – Да как ты смеешь! – чуть не задохнулась от возмущения заведующая. – Да пошла ты!.. Люба отбросила в сторону сигарету, сняла с себя пожелтевший от времени халат и швырнула им в заведующую. Все, здесь она больше не работает… Пусть эта стерва поищет другую дуру, которая бы согласилась вкалывать беспросветно за жалкие гроши… Домой Люба вернулась в расстроенных чувствах. К вечеру мамуля подтянется, фитиль вставит. Она-то уже, считай, двадцать лет горшки из-под деток моет, а дочка плюнула на все на третий же день работы. Вою будет… Но раньше мамы к ней на огонек заглянула Леська. Явилась не запылилась. И вроде бы не под кайфом. И одета непривычно. Белая блузка, черная юбка до колен. И прическа в строгом стиле, никаких взрывов на макаронной фабрике. – Ну и чего приперлась? – зловредно спросила Люба. – Ты чего, подруга? – удивленно посмотрела на нее Леська. – Подруга?! Ты, наверное, забыла, куда послала меня? Трудно было забыть, при каких обстоятельствах закончилась их дружба. – Да ты что? Я ж под допингом была… – А я туда, между прочим, сходила. Знаешь, а мне понравилось… Да, ночка с Рэмом оставила неизгладимые впечатления. Люба тогда так была возбуждена, что и боли почти не почувствовала. Сначала ему в спальне отдалась, потом на портике бассейна. Даже в джипе с ним побывала. Потом снова в спальне. И так всю ночь напролет… Такое не забывается. – С Рэмом была? – с плохо скрытой досадой спросила Леська. Именно этого Люба и добивалась. Настроение у нее такое было – досадить бывшей подружке хотела. Пусть позлится. – С кем же еще?.. Генка с Тонькой, Серега с Аськой. А я с Рэмом. А что, нельзя? – Ну и где сейчас твой Рэм? – не без ехидства спросила Леська. – А черт его знает! – ничуть не смутилась Люба. – Я же тебе говорила, что ничего серьезного у нас быть не может. Поматросит, блин, и бросит. Так и случилось… Третья неделя пошла с тех пор, как ее погнали поганой метлой из богатого дома. Рэм так за ней и не приехал. – Ты бы видела его мамочку! Баба-яга на метле отдыхает!.. Да он бы и без мамочки меня бросил. Свое получил – и в сторону… Я знала, что так будет. И губу не раскатывала… Губу она, может, и в самом деле не раскатывала. Но по большому счету было бы совсем не плохо выйти замуж за Рэма. Хоть и нет к нему большой любви, зато с ним как сыр в масле кататься будешь. И уж точно никто не заставит корячиться в детсаде за копейки… Но сказка про Золушку не сложилась. Рэм был принцем только до тех пор, пока своего не добился. Все, как в жизни… Обидно. Но не лезть же в петлю… – Зато как оттянулись! – совсем невесело усмехнулась Люба. – И башню срывало, и днище вырывало. Все было… – Да Тонька говорила, – скривила губы Леська. – Серега предлагал винта замутить. А Рэм сказал, что и коньяка хватит… Тонька говорит, что он какой-то дряни туда намешал… А ведь в самом деле. Рэм уходил на кухню за коньяком. Долго ходил… Может, возбуждающее что-то в пойло намешал. Ведь даже Люба как с цепи сорвалась… – Может, и намешал. Зато здорово было… Поверь, я ни о чем не жалею. – Да и я в общем-то не жалею. Рэм – упадный чувак. А то, что не склеилось… Ведь и ты в пролете, да? – А ты и рада! – Ну, не знаю… Может, это и к лучшему. Все кучеряво жить хотят. Кому везет, тому завидуют. А я тебе завидовать не хочу… Да плюнь ты на этого Рэма! – Уже давно плюнула! – Ну и правильно… Ты, говорят, в дитюшник устроилась. – Уже уволилась… Платят копейку, а работать заставляют на доллар… – Да знаю, сколько там платят. Потому и пришла, – сказала Леська и сделала загадочные глаза. – У меня вот вариант есть. Одной ехать не хочется, может, вместе рванем, а? – Ты не темни. Что там у тебя, выкладывай! – заинтригованно потянулась к ней Люба. – Да вот в Москву ездила работу искать. Ну и на фирму одну вышла. Случайно получилось. А случай, знаешь ли, – большое дело. Короче, фирма людей для работы за границей нанимает. Загранпаспорта, визы, билеты – всем обеспечивают, но три штуки баксов, будь добр, верни. Но с заработанных денег. Сначала заработаешь, а потом долг отдашь. С процентами, понятное дело… Так зарплаты там за бугром, знаешь, какие? Полторы-две тысячи в месяц! Зеленью!!!.. Прикинь, если хотя бы по штуке баксов откладывать, сколько за год закалымишь? А за три! А за пять!.. Через пять лет домой вернешься вся в шоколаде. Хату купишь, тачку… Я вообще, думаю, лет на десять завербоваться. Тогда еще и бизнес открою свой… – Ты коней не гони, а то за тобой не угнаться. Что за работа? На плантациях, что ли? – Да какие плантации, о чем ты! Официантками в рестораны! Сейчас бум на русских девчонок… – Да, слышала. Русские проститутки сейчас в цене… – Я тебе что-нибудь про проституток говорила? Нет… Этого добра за границей валом. А официантками работать никто не хочет. Вот потому и делают набор… Я когда с менеджером разговаривала, так он прямо мне сказал, чтобы никакой проституции! А то как бывает, нанимаешь бабу, думаешь, она официанткой работать будет, а она раз – и на панель! Там заработки выше… Да ты не переживай! Можно и официанткой работать, и проституткой подрабатывать. Это ж просто – вечером клиента обслуживаешь за столом, а ночью – под столом. И чаевые получаешь, и двести баксов за час… – А кто тебе сказал, что я подрабатывать хочу? Я путанить не буду… – Так никто тебя и не заставляет. Наоборот, отговаривать будут… Сама понимаешь, двести баксов за час – такие деньги на дороге не валяются, так что проституток за бугром валом. А официантов не хватает… Ну так что, поедешь со мной? – Подумать надо. – А что думать? Тебя что-то в этой дыре держит? – Да нет в общем-то… – А там заграница! Франция! Лазурный берег! Знаешь, сколько там богатеев! Девчонка ты смазливая, может, какого-нибудь француза не бедного подцепишь… – Лишь бы триппер не подцепить! – развеселилась Люба. Действительно, а почему бы не попытать счастья за границей. Работы она не боится. Тем более, если вкалывать за свободно конвертируемую валюту. Не важно, доллары это будут или франки. Лишь бы не дешевые рубли… – А это как ты предохраняться будешь!.. Или ты и там невинность будешь блюсти? – Ускакала моя невинность. Обратно вернуться не обещала… Может, в самом деле повезет с миллионером. С Рэмом не вышло. Но так раз на раз не приходится… 2 До вылета оставалось всего два дня. Паспорта, визы, билеты – все это уже на руках у менеджера по авиаперевозкам. Люба уже прошла все собеседования, подписала кучу договоров. Уже и место работы определено. Ресторан «Сегеста» в Сен-Тропе. Там ее уже ждут французские работодатели итальянского происхождения. Впрочем, ей все равно, на кого работать, хоть на негров, лишь бы деньги хорошие платили. А там оклад достаточно высокий – сто двадцать долларов в день плюс чаевые… Вот так вот, Рэм обещал взять ее с собой на берег Черного моря, а она едет на побережье Средиземного. И работать будет, и отдыхать. А проституцией заниматься не станет. Желания нет. Да и договор она подписала, где черным по белому написано, что за каждый выявленный факт подобного рода она будет выплачивать фирме штраф в размере двух тысяч франков. Все правильно, а то дай таким, как Леська, волю, от проституток во Франции отбоя не будет. А Леська, кстати, собирается заниматься этим втихаря. Но это уже ее проблемы… Послезавтра Люба должна была отправиться в Москву, а уже оттуда вылететь в Ниццу. И прощай, Россия!.. Вернее, до новых встреч. Рано или поздно она сюда вернется. Или сама – навсегда, или с заграничным мужем – на побывку. Она почему-то была уверенна, что ей повезет. Мысленно она уже была на Лазурном Берегу. Солнце, море, яхты, богатые мужчинки в белом… Но пока что она оставалась дома. Тоска вокруг. Но уже нет чувства безнадежности. Ведь впереди ее ждет блестящее будущее. И чем скорее она в нем окажется, тем лучше… Но время тянулось так медленно. День все никак не хотел заканчиваться. А ведь впереди целая ночь, и день завтра надо будет как-то убить… Но ничего, ничего. Совсем скоро минуты и часы понесутся, как сумасшедшие. Лет через пять Люба вернется домой на белом коне, вернее на белом «Мерседесе» она будет проезжать мимо детского садика и обязательно встретится взглядом со злючкой заведующей. «Фа-фа! Татьяна Васильевна! Что, не ожидали? А я вот вся такая белая и пушистая. А вы как были дурой, так дурой и остались!»… От мыслей о белом «Мерседесе» Любу оторвал телефонный звонок. – Могу я поговорить с Любой Лавровой? – осведомился приятный мужской голос. Люба сразу же узнала его. Сам топ-менеджер фирмы ей позвонил. – Да это я, Игорь Алексеевич! – О-о! Вы запомнили мое имя? – Ну как же! У меня хорошая память. Да и вы такой мужчина, что вас нельзя не запомнить! – Похвально, похвально! Думаю, что вас ждет блестящая карьера. Но… Люба, так получилось, что рейс переносится. Любу как водой ледяной окатили. И без того сутки растянулись на годы. А тут еще дополнительно два-три дня ждать, а может, и неделю. – И когда вылет? – Сегодня, в двадцать два ноль-ноль. – Сегодня?! Так это здорово! – Тогда собирайтесь. Сбор возле офиса в девятнадцать тридцать! Не опаздывайте! – Ну что вы! Люба быстро собрала вещи, наскоро попрощалась с родителями. И отправилась в путь. На электричке до Москвы ехать часа четыре. Да еще час можно на станции простоять. Так и опоздать недолго. Поэтому она отправилась на автостанцию. Автобусом быстрей. А еще лучше поймать попутку. Это несложно, вышел на трассу и лови… Она стояла на обочине шоссе. Мимо проносились машины, но пока что ни одна не остановилась… Вот если бы сейчас Рэм ей попался на своем джипе. Пусть он проедет мимо. Но зато увидит, какой у нее счастливый вид. Пусть ему станет хоть чуточку обидно, что Люба может быть счастливой и без него… Но Рэм мимо не проезжал. Зато остановилась «девятка» с безбашенным водилой за рулем. К Любе он приставать не пытался. Но гнал, как сумасшедший. Левее отметки ста километров в час стрелка спидометра не уходила… Но напрасно Люба боялась, что до Москвы она не доедет. Доехала. Прямиком до места назначения. Расплатилась с водителем и направилась к офису фирмы «Work&Travel». Контора занимала три комнатки в каком-то научно-исследовательском институте на дальних окраинах рабочего промышленного квартала. Помещения неказистые, но с отдельным входом. Нужно было обойти все здание, пересечь технический двор, чтобы попасть в офис. Место довольно мрачное. Но Люба ничего не боялась. Она ожидала увидеть в офисе кучу народу. Но, кроме охранника, никого не было. Но так и время еще раннее – только-только шесть часов пробило. Еще подтянутся люди. Зато Игорь Алексеевич был на месте и ждал ее в своем кабинете. И охранник направил ее к нему. Топ-менеджер внушал доверие. Приятной наружности, хорошо одетый мужчина лет тридцати. Худощавый, подтянутый. Когда Люба была у него на собеседовании, в голову закралась мысль, что в такого мужчину не грех и влюбиться. – Здравствуйте, я Лаврова… Мне сказали, что вы хотите со мной поговорить… Люба не отказалась бы сейчас от дольки лимона на язык. В предчувствии грядущего счастья губы сами расползались в дурацкой улыбке, и она ничего не могла с этим поделать. Может, Игорь Алексеевич угостит ее чаем с лимоном? Она бы сама приготовила… – Ну, здравствуй, Лаврова… – Он показал ей на стул у стены. Взгляд холодный, брови нахмурены… Люба вдруг поняла, что ничего хорошего ее здесь не ждет. – Ты хорошо знаешь Олесю Негласову? – спросил топ-менеджер, и брови его опустились еще ниже. Его интересовала Леська. Что эта дура натворила? – Да, она моя подруга… А она еще не подъехала? – А она никуда не едет, – мрачно усмехнулся Игорь Алексеевич. – Что-то случилось? – похолодела Люба. – Случилось… Разведка донесла, что твоя подруга втянута в заговор… Взгляд том-менеджера заледенел. Люба испуганно вжала голову в плечи. Ей уже не нужен был кислый лимон… – В какой заговор? – Ну, не заговор. Скорее, сговор. Но тем не менее… Я знаю, что ты едешь на Лазурный Берег, чтобы заниматься проституцией… – Даже в мыслях не было! – возмутилась Люба. – Давай без этого, – поморщился Игорь Алексеевич. – Я же тебя насквозь вижу… Девочка ты симпатичная, спросом пользоваться будешь… – Мне это не нужно… – Я понимаю. Но без этого хороших денег не заработаешь. А деньги тебе нужны. Только не отпирайся, что нужны! – Нужны… Но я хочу их честно зарабатывать… – Честно. На панели… Ты уже пробовала когда-нибудь этим заниматься? – Нет. И не хочу… – А надо попробовать. Чтобы ты знала, что это такое. Чтобы дурные мысли в голову больше не лезли… Проституток во Франции и без тебя много. И тебя туда еще несет. А я хочу, чтобы ты работала официанткой… – Так я и буду работать официанткой! – Да, но ты едешь во Францию не для этого. Ты хочешь быть проституткой… Придется выбить блажь из твоей головы. Клин, как известно, клином выбивают. Так что придется преподать тебе урок, чтобы панель медом не казалась… С родителями ты попрощалась? – Да. – Что ж, это хорошо. Пусть думают, что ты за границей. А ты пока побудешь здесь. Ума-разума наберешься… Люба услышала за спиной скрип открываемой двери. Обернулась и увидела квадратную рожу охранника, который направил ее в кабинет к Игорю Алексеевичу. В руке он держал готовый к применению шприц. А на Любу смотрел, как гестаповский садист-экспериментатор на подопытную жертву… – Да ты не бойся, все будет пучком! – зловеще оскалился он. Люба уже и без того поняла, что угодила в грязную ловушку. А с появлением этого мордоворота западня захлопнулась. Выхода нет… Но все же она бросилась на громилу. Нужно сбить его с ног, вырваться из кабинета и бежать, бежать… Но сбить с ног охранника она не смогла. Свободной рукой он схватил ее за горло, как цыпленка. И тут же воткнул ей в плечо через одежду шприц… Снотворное подействовало почти мгновенно… 3 Встреча с Игорем Алексеевичем обернулась самым настоящим ужасом. Она не помнила, как оказалась в этой страшной убогой комнате. Зато помнила, что с ней происходило потом… Серые стены, пыльная циновка на грязном дощатом полу, расшатанная скрипучая кровать. Железная дверь, зарешеченное окно… Самая настоящая тюрьма. Но обыкновенным заключенным и в страшном сне не могло привидеться то, что происходило с Любой наяву. По пять-шесть раз на дню, когда с одним, когда сразу с тремя, русские и чурки… За отказ жестоко били тонкими стальными прутами по пяткам. Люба и ходить уже не могла – так болели ноги… Снова открылась дверь. Новый клиент. Или клиенты… Люба закрыла глаза, чтобы не видеть их мерзких рож. – Ты что, в слепую работаешь? – услышала она до отвращения знакомый голос. Она открыла глаза и увидела того самого охранника, по злой воле которого она оказалась в этом подпольном притоне. – Ну как нравится? – осклабился он. Люба промолчала. Сказать пару ласковых слов страх не позволял. За каждое неосторожное слово здесь следовала жестокая расправа. А она и без того достаточно настрадалась. – А ты думала, что жизнь у проститутки лафа… – Не думала. – Это ты сейчас не думаешь… Ну что, усвоила урок? Не хотела она быть проституткой. И в уроке не нуждалась. Но уж лучше не ерепениться… – Усвоила. – То-то же… Официанткой работать хочешь? – Да. – Что ж, тогда, считай, тебе повезло. Игорь Алексеевич разрешил тебе ехать в Сен-Тропе… – Я домой хочу. – Нет, домой нельзя. Или во Францию, или здесь останешься. Так что выбирай. – Во Францию… – Молодец… Рейс через три дня. Отвезем тебя в аэропорт, посадим на самолет… – Я ходить не могу, – всхлипнула Люба. – Да в курсе… Норов не надо было свой показывать… Три дня здесь жить будешь. И не дергайся, чтобы не получать. Если за три дня на ноги встанешь, будет тебе Франция. Нет, здесь до смерти зашибут… И в аэропорту не дергайся. С ментами там все схвачено. Дернешься, снова здесь окажешься, поняла? – Да. – Тогда живи. И людей радуй… Мордоворот ушел. Люба осталась одна в ожидании очередной партии клиентов… Надо будет отработать номер так, чтобы не было никаких жалоб. Она должна улететь во Францию… Гости не заставили себя долго ждать. Дверь открылась с наступлением темноты. В комнату зашли сразу три неруся. – Какой дэвочк, да, Асхат? – ощерился омерзительный тип с шакальми глазками. – Раздэвайсь, Натаща! Вэртолот дэлат будэм! – добавил его не менее омерзительный дружок. Люба затравленно кивнула и стащила с себя футболку – единственное, что на ней было. – Загыбайс, да! Она собиралась выполнить это требование, когда дверь с грохотом распахнулась, и в комнату заполнили люди в черном. Маски, автоматы… Клиентам даже рта не дали раскрыть. Одного ударили в лицо прикладом. Второго размазали по стене. Третьего за ноги вытащили в коридор. Любу не трогали. Она лихорадочно потянулась к своей футболке, трясущимися руками натянула ее себя. Дошла очередь и до нее. Спецназовцы очистили комнату от грязи, а вместо них появился крепкого сложения мужчина в серой ветровке. – Фамилия? – спросил он, не сводя с нее пристального взгляда. – Лаврова. – Как сюда попала? – Силой… Я хочу домой! – забилась она в истерике. – Успокойся. Кошмар твой уже позади. Отвезем тебя домой. Все хорошо будет… Но сначала ее отправили в больницу. Оказалось, что от страшных ударов у нее загноились обе пятки. Врачам пришлось делать самую настоящую операцию. Из операционной ее доставили в отдельную палату. А утром к ней пожаловал Рэм. Люба еще не совсем отошла от наркоза, поэтому решила, что это галлюцинация. И только когда он взял ее за руку, она поняла, что никакое это не видение. Она отвернула голову. Ей стыдно было смотреть ему в глаза. Хотя и не чувствовала за собой никакой вины перед ним. Она ж не сама в подпольный бордель напросилась… На глаза навернулись горькие слезы. Никогда не забыть ей тех ужасов, которые она пережила по злой воле отмороженных ублюдков… – Ну что ты, все уже позади, – попытался утешить ее Рэм. Но ей стало еще горше. – Это навсегда, – всхлипнула она. – Ты же не хочешь туда вернуться? – озадаченно спросил он. – С какой это радости?.. – Почему же навсегда? – Потому что никогда не отмыться… Я грязная и мерзкая после всего этого… Да ты и сам это знаешь… Не знаю, зачем ты пришел… И вообще, как ты узнал, что я здесь? – Ты лучше спроси, как я узнал, что ты в притоне… Я же тебя искал. Ну, не сразу искать начал. Предки мне мозги пудрили. В Майами увезли, ну, в Америку. Они там виллу… Э-э, в общем неважно… Короче, я когда в Москву вернулся, сразу к тебе. А тебя нет. Сказали, что ты во Францию улетела, работать… А я-то знаю, на какие работы наших русских девчонок вывозят. Дай, думаю, узнаю, в какую такую Францию ты улетела. И узнал. В списках пассажиров тебя не было… В общем, понял, что ты попала. На твоих предков насел, что да как. Сказали, что ты с Леськой должна была лететь… А Леську я дома нашел. Про тебя спрашиваю, а она волком на меня смотрит. Не знаю, говорит, ничего. А я-то чувствую, что знает… Короче, друг у меня один хороший есть, у него батя в МВД большой чин. Вот он мне и помог. Его подчиненные и Леську раскололи, и на фирму вышли. Чем дальше в лес, тем больше дров… Там у них целая сеть подпольных борделей. Крупные торговые рынки обслуживают. Сначала там девчонок ломают, а потом за кордон вывозят. Нет, не во Францию. В Турцию, Эмираты… Считай, что тебе повезло. Не накрыли бы эту лавочку, ты бы сейчас дальше… Рэм не договорил. И без того ясно, чем бы сейчас занималась Люба… Он искал ее, ради нее поставил на уши ментов… Он добился своего. Люба спасена. Но нужна ли Рэму теперь грязная шлюха?.. Конечно же, не нужна… А то, что он пришел к ней, так это всего лишь визит вежливости. И еще ему хочется предстать перед ней в образе ангела-спасителя. Чтобы затем тут же улететь на крыльях своего благородства. Сделал дело – гуляй смело. И с любой девчонкой. Сколько их в Москве, красивых и неопоганенных… – Спасибо тебе, – совсем невесело улыбнулась Люба. На душе такая тоска, что хоть в петлю лезь. – Да ладно. Ты же мне не чужая… – Но и не родная… Возникла тягостная пауза. Люба сама поставила Рэма в неловкое положение. Озадачила его. Он не хотел вслух отрицать, что держит ее за родную. Как не мог и подтвердить это… Но выход из положения он нашел. Просто-напросто свернул с темы: – Я с врачами говорил. Сказали, что ничего серьезного. Операция прошла успешно. Гангрены не будет… Да, досталось тебе. За что тебя так? – Стелиться не хотела… По пяткам били, чтобы товарный вид не портить… Ненавижу!!! Люба чувствовала, что близка к истерике. И чтобы не сорваться, до боли закусила губу. – Поверь, они свое получат… Я с ребятами говорил, ну с операми. Они сказали, что всех этих скотов к блатным сунут, ну в камеру, в тюрьме. Там их самих пользовать будут… Люба на миг представила, что с Игорем Алексеевичем будут делать в тюрьме, и волна злорадства смыла с души самый верхний и самый тонкий слой горечи. Но это слабое и недолгое облегчение… – А ты выздоравливай… И знай, что все плохое уже позади… – Все позади, – горько усмехнулась она. – Все, все позади… – Ну да ладно тебе. Я-то вот впереди… Ты вот выздоровеешь, и мы с тобой… – Что, мы с тобой?.. Нужна я тебе такая… – Ты мне всякая нужна… Рэм говорил бодро, но в голосе ощущался дефицит уверенности. – Ты думаешь, зачем я тебя искал? Понял, что ты самая лучшая… – Зато сейчас он говорил искренне и очень уверенно. Потому что она была для него самой лучшей. Была. – Пойми, красивых девчонок много, но все это мишура. Ты другое дело. Ты конфетка, а они всего лишь красивые фантики… Я с тобой в унисон попал… – Попал… – эхом отозвалась Люба. – Конкретно попал… Рэм, спасибо тебе за все. Ты можешь гордиться собой, и вообще… Может, ты и в самом деле на меня запал, но я не про твою честь. Так что не мучай ни себя, ни меня… Рэм задумчиво провел ладонью по лбу. – Ладно, сегодня мучить не буду. Ты сегодня отдыхай – от меня и вообще… Знаешь, хандра тебе ни к лицу. Тебе развеяться надо… Слушай, а может, тебе музыку организовать… – Радио есть – и ладно. – Какое радио, «Маяк», что ли? «Валенки, валенки» по заявкам трудящихся?.. Я тебе музыкальный центр поставлю… И телевизор с видиком… А еще лучше с караоке… А что, сама петь будешь. Знаешь, как это тоску снимает? – А ты знаешь? – Я знаю, что ты без меня пропадешь… Да, если вдруг появится Леська, гони ее в три шеи. Не помню, говорил я тебе это или нет. В общем, это она тебя под фирмачей подставила. Знала она, какая Франция тебе светит… Леська и сама могла стать жертвой Игоря Алексеевича и его компании. Но ведь ее в бордель не отправили. Дома ее Рэм нашел. Значит, она была с этой сволочью заодно… Говорила же она, что Люба поплатится за свой роман с Рэмом. Вот и подставила… – Возможно, она в штате «Work&Travel» cостоит, – продолжал Рэм. – Легковерных девчонок ищет. И находит… – Тогда почему ее не арестуют? – Доказательств пока нет. А может, и вообще не будет… Леська на свободе. Напакостить она тебе уже не сможет, но держись от нее подальше… Ненавидит она тебя. Я когда с ней разговаривал, это понял… – Из-за тебя все. Она с тобой хотела, а ты захотел со мной… Простить не может… – А она не дура. Поняла, что у меня серьезные виды на тебя. Так оно и есть… Ну все, я пошел. Вечером жди. С музыкой… Рэм ушел. И Люба почувствовала себя так, как будто ей перекрыли кислород… Не нравился ей этот парень. Не вдохновлял он ее на сильные чувства. Но без него так плохо… 4 Рэм выполнил свое обещание. Вечером она снова приехал к ней. Вместе с другом, который помог ему доставить в палату телевизор и музыкальный центр. – Знакомься, это Валера, – представил его Рэм. Не в пример ему парень был настоящим красавчиком. Загорелый блондин с аристократическими чертами лица. Стройный, подтянутый. Одет вроде бы просто, но дорого. Эксклюзивные джинсы, туфли на загляденье, часы – уж точно не дешевая штамповка. На лице улыбка, но в глазах пустота. Люба поняла, что не произвела на него впечатления. Что, впрочем, не очень ее и расстроило. Ей сейчас нужен был Рэм, а Валера – дело десятое. Да, он красавчик, с этим не поспоришь. Но Люба была далека от того, чтобы влюбляться в него. Он мог вызывать только симпатию. И то лишь потому, что был другом Рэма. И еще можно было испытывать к нему чувство благодарности, ведь это его отец со своими подчиненными вытащил ее из помойной ямы… Жаль, что после этого никто не в силах отмыть ее от той мерзости, которая, казалось, намертво прилипла к ней. Валера знал, в каком дерьме побывала Люба. И хотя он старался быть обходительным с ней, в глазах нет-нет да проскальзывала тень отвращения… Да и Рэм больше не заводил разговора о том, что Люба самая лучшая. Может, друга стеснялся. А скорее всего, он сам уже не верит в это… Ребята установили телевизор, настроили музыкальный центр, объяснили, как пользоваться караоке. Пожелали Любе всех благ. И ушли… Может, в ночной клуб закатятся. Может, прямиком в какой-нибудь массажный салон к проституткам. Родители позаботились о том, чтобы им по жизни светил зеленый свет. Но Люба их не осуждала. Ни в коем случае. Парни хоть и «золотые», но совести у них не меньше, чем зеленых купюр в кармане. А то, что сегодня Рэм будет отрываться с отвязными девочками, так это его право. Нет у него никаких обязательств перед ней… И не будет… Глава 5 1 …Я буду баловать и радовать вас песней, Без песни жить, как без воды, совсем нельзя! Но пока что Люба пела и радовала только саму себя. Никаких других песен – только эта, про Любоньку. Хотела довести класс исполнения если не до совершенства, то хотя бы близко к тому. И ведь получалось у нее. Есть у нее вокальные способности. И если продолжить работу над собой, то можно развить их до самого высокого уровня… Но пела она не только для того, чтобы совершенствовать свой вокал. Оказывается, музыка – отличное лекарство от хандры. И тоска от веселой песни рассасывается… Может, потому врачи и не запрещали ей баловаться в свое удовольствие… Пока в груди не перестанет биться сердце, Я буду петь для вас, мои друзья!.. Аплодисментов Люба не ожидала. Но кто-то вдруг захлопал в ладоши. Видно, так увлеклась, что прозевала гостя… Она оторвалась от микрофона, повернула голову на звук. И оторопела. В дверях стояла мать Рэма. Роскошная, ухоженная от корней до кончиков волос дама. На губах саркастическая улыбка. Она уже не аплодирует, но ладони сведены вместе… Да и хлопала она в ладоши в насмешку, а не искренне. – Поем? – с издевкой во взгляде спросила она. – А что, нельзя? Люба взяла пульт, выключила музыкальный центр. – Ну, если больше заняться нечем, то почему бы и не петь?.. Знаешь, как та стрекоза, лето красное пропела, оглянуться не успела… – Это вы о чем? – О ком. О тебе… – Я не стрекоза. – А кто ты? Образования нет, положения никакого… Хотя нет, положение-то как раз и есть. Как положат тебя под мужика, так и лежишь. Еще и ногами дрыгаешь… Можно было не сомневаться, что эта стерва уже знает, какая беда стряслась с Любой. Видно, ей доставляет удовольствие издеваться над людьми. – А вам что, завидно? – Люба не собиралась оправдываться. Но и обижать себя не позволит. – А чему тут завидовать? Я знаю немало достойных девушек, которые могли бы составить партию моему сыну. А он увивается вокруг какой-то прости Господи… – Господь вас не простит. Злая вы женщина… – А кто ты такая, чтобы мне быть с тобой доброй? – Человек я… – Какой ты человек? Проститутка ты!.. Думаешь, я не знаю, из какого гадюшника тебя вытащили?.. И как ты туда попала, я тоже знаю. За границей хотела работать, за валюту… – Жало спрячь, – тихо сказала Люба. Она поднялась с постели. Ей еще больно ходить, но хватит сил дотянуться до этой суки. И плевать, что она мать Рэма. Хватит смелости, чтобы выцарапать ей глаза. И все равно, что ей за это будет… Хуже того, что с ней уже было, быть ничего не может… – Что? – Жало, говорю, спрячь! – громко повторила она. – И пошла отсюда! Мать Рэма дрогнула под натиском ее взгляда. Подалась назад, взялась за ручку двери. Но уходить не торопилась. – Не надо со мной так, девочка! – угрожающе сузила она глаза. – А то что? – с вызовом спросила Люба. – Можешь пожалеть… – А я уже жалею. Жалею, что у Рэма такая мать! – Какая-никакая, а мать!.. А вот ты его женой не станешь никогда! – Да уж лучше застрелиться, чтобы стать вашей невесткой! – презрительно усмехнулась Люба. – Можешь, стреляться, это твое дело. А о Рэме забудь! – А я его не привораживаю. Он сам хочет быть со мной… Люба говорила о том, на что хотела бы надеяться. Шестой день она в больнице, и за все это время Рэм был у нее только четыре раза. В первый свой визит он еще говорил, что лучше нее никого нет. А потом как отрезало. Привет, как дела, все такое. И разговоры ни о чем. Как будто она ему больше не нужна. Скорее всего, так оно и есть. И не понятно, какая вожжа попала под хвост его матери. Неужели она думает, что у них с Рэмом все очень серьезно?.. Может, есть у нее веская причина так думать. Может, Рэм сказал, что влюблен в Любу… Все может быть. И хорошо, если так… – Я не знаю, привораживаешь ты его или нет, но голову ты ему точно морочишь… И вообще, откуда, ты думаешь, у него деньги на отдельную палату для тебя? А этот телевизор?.. Мы ему деньги даем, он от нас полностью зависит… – Переводите в общую палату, забирайте телевизор, плакать не буду… – И Рэма заберу! – А он что, вещь? – Нет. Просто без денег он тебе не нужен… – Не надо судить о людях по себе. – Я сужу о людях по тому, что они собой представляют! А ты пока что ничего собой не представляешь! Даже проститутки из тебя не вышло! – Так научите меня, может, выйдет из меня проститутка. – Ну знаешь! – вспылила женщина. Как ужаленная, выскочила из палаты и громко хлопнула дверью. Люба с преогромным удовольствием сжала руку в кулак и выставила из него средний палец… 2 Рэм появился вечером следующего дня. Лицо помятое, взгляд тусклый. И улыбка какая-то фальшивая. Люба все поняла. – А где Валера? – спросила она. – Зачем он тебе? – вяло спросил он. – Не мне, а тебе. Сам, что ли, все это вниз нести будешь? – кивком показала она на телевизор. – А что, тебя уже выписывают? – удивился Рэм. – Уже выписали. Мама твоя мне выписала… – Моя мама?! Она что, здесь была? – А ты не знаешь… – Нет. Она мне ничего не говорила… – Быть такого не может. – Может… Мы с ней позавчера поругались… А она, значит, у тебя была, да? – Была. Вчера. Петь хотела заставить… Просила, чтобы я оставила тебя в покое. Как будто я тебя на привязи держу… Рэм, если я тебя напрягаю, ты скажи… Нет, даже говорить ничего не надо. Просто уйди. Я все пойму. И поверь, плакать не стану… – Хочешь сказать, что тебе все равно, есть я или нет? – насупился он. – Нет, не все равно. Ты классный парень, настоящий друг. Я всегда буду помнить, какой ты хороший… – Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал… – Спасибо, и больше ничего? – А как ты хочешь, чтобы я тебя отблагодарила? Натурой? Так зачем я тебе такая грязная? – Если ты о прошлом, так я о нем уже и забыл… Рэм хотел казаться искренним, но Люба видела, что он кривит душой. Не забудет он никогда о том, что ее пользовали грязные вонючие мужики… – Ну забыл, так забыл… Рэм, давай не будем об этом. Как у тебя дела? Как институт? – Да нормально все… Представляешь, Валерка вчера в казино кучу бабок выиграл. До утра с ним гудели. Всю первую пару сегодня проспали. Пронесло. А на второй паре по паре схлопотали… Рэм рассказывал об институтских делах с искренним увлечением. Ведь в этой теме не было места Любе. А ею он тяготился… Люба ясно осознала, что Рэм поставил на ней крест. И когда он ушел, поняла, что больше он к ней не придет. Так и оказалось. Прошло еще четыре дня, а Рэм так ни разу и не появился. Ее выписали и отправили домой. Он за ней не приехал… Через два дня она позвонила в больницу и узнала, что Рэм все-таки приезжал. Но только затем, чтобы забрать телевизор и музыкальный центр. Техника его волновала, а сама Люба уже нет… 3 Не суждено было Любе стать официанткой в ресторане на Лазурном Берегу, но по иронии судьбы она устраивалась на такую же работу в своем родном Подберезовске. Правда, это был не ресторан, а кафе. И зарплата не шла ни в какое сравнение с той, которую бы она могла получать во Франции. От четырех до семи тысяч рублей в месяц в зависимости от прибыли. Плюс процент с чаевых… На работу ее принимал сам хозяин – здоровенный, как буйвол, мужик не самой приятной, если не сказать отталкивающей, внешности. Он смотрел на Любу откровенно раздевающим взглядом. И при этом хмурил брови. – Образования, значит, нет, опыта тоже нет… – густым с хрипотцой голосом подытожил Григорий Борисович. – Зато есть желание, – неуверенно подсказала Люба. Не очень-то ей хотелось работать на этого монстра. Да еще больные ноги давали о себе знать. Ходила она легко, но сможет ли она выдержать напряженный ритм работы. Ведь официантка постоянна должна быть на ногах… – Желание – это хорошо… А как насчет секса? – прямо спросил мужик. – В каком смысле? – всколыхнулась Люба. – В смысле, трахаться любишь? – Ну знаете!.. – А что я знаю? Я ничего не знаю, – ухмыльнулся он. – А хотел бы знать… Может, ты на передок слаба? – И не надейтесь. – А почему я должен на это надеяться? Как раз на это я и не должен надеяться. Шлюхи мне здесь не нужны… В случае чего в момент на улицу выставлю… Самое удивительно, что Григорий Борисович говорил об этом вполне серьезно. Сам производит впечатление законченного развратника, а требует от своих сотрудниц пуританского поведения… Может, он считает, что под юбку к официанткам может лезть только он сам? – Что ж, тогда завтра можешь приступать к работе… Месяц испытательный срок с половиной оклада. Если все будет путем, зачислим в штат… Вопросы есть? – Нет. – Тогда иди к старшей официантке, она скажет, что делать… На этом разговор и закончился. Под юбку к ней Григорий Борисович не полез. Неужели он в самом деле не такой, каким кажется. Хотелось бы на это надеяться? Старшая официантка озадачила Любу. За два дня она должна была найти черную юбку, жилетку и белую блузку. Если все это уже есть – хорошо, если нет – отправляйся на рынок, покупай за свой счет. Юбка у Любы нашлась. Блузка тоже. А жилетку сшила мамина сестра. В общем, из ситуации она выкрутилась и через два дня после разговора с хозяином кафе вышла в свою первую смену… Работа ей не понравилась. Кафе достаточно известное, выбор блюд, как в ресторане, так что клиентов хватало. Казалось бы, все просто. Принимай заказы да по столам разноси. Но столов много, и клиенты корчат из себя миллионеров: то им не так, это не этак. Да и не только от претензий голова шла кругом. Сделает клиент заказ, а потом начинается – то одно подай, то другое. И все заказы надо в счет не забыть внести. Хоть на минуту выключишь мозги и вмиг запутаешься. А мозги то и дело норовили отключиться. Всему виной бешеный ритм работы и ураганная музыка. Ни в одном кафе города не было своего ансамбля, а здесь был. Музыканты неважные, солистка нещадно фальшивила, но факт оставался фактом: в кафе Григория Борисовича звучала живая музыка. И не важно, что этой музыкой можно рыбу глушить. Но Люба старалась не обращать внимания на бешеные децибелы. Играют, пусть играют. Клиентов распугивают, и хорошо. Меньше народу – меньше заморочек… Крутилась она как белка в колесе. Вроде бы успевала. Но к концу смены едва держалась на ногах. В первый день, вернее, ночь даже не помнила, как домой добралась… Зато хорошо запомнила, как закончилась первая трехдневка. Три дня отдыха казались Любе великим чудом… Но, увы, эти три дня пролетели, как один миг. И снова Люба отправилась на работу. Холодный дождь или осенняя слякоть не действовали на нервы так, как мысль о каторге, которая ждала ее вечером. Первая половина дня хлопот не принесла: клиентов почти не было. Массовый приток начинался обычно после семнадцати ноль-ноль. Но как это ни странно, даже в половине седьмого вечера зал заполнился не более, чем на четверть. Может, дождь тому виной. Может, просто день для Григория Борисовича неудачный… Даже музыканты явились не в полном составе. Не хватало солистки Яны. Люба думала, что она подойдет позже, но она вообще не появилась. Вместо нее к микрофону припал бородач Леша. Пел он так, что Люба не выдержала и, воспользовавшись паузой, выскочила в летнюю беседку на перекур. К ней тут же присоединились ее новые подружки Валька и Людка. – Ужас какой-то! – поеживаясь от холода, сказала одна. – Уши вянут, – добавила вторая. – А Янка где? – спросила Люба. – Да говорят, жениха себе при бабках нашла. А тот запретил ей петь… В общем, не будет Янки. Она хоть худо-бедно пела, а Леша нас в могилу всех загонит… Может, Борисыч одумается, и всех их поганой метлой… Люба готова была согласиться. Но неожиданно для себя предложила другой вариант. – А может, лучше нового солиста найти? – Найди дуру за копейки работать! – хмыкнула Людка. – Ну, копейки ни копейки, а уж лучше чем подай-принеси, – прожала плечами Люба. – Я бы попробовала… – А сможешь? – с интересом посмотрела на нее Валька. – Ну, я конечно, не Долина, но уж не хуже Янки… – Так и я не хуже… В музыкалке когда-то училась. Может, мне попробовать? – Э-эй! – Со стороны кухни донеся окрик старшей официантки Оксаны. – Пошли работать, певицы, блин! – хихикнула Людка. На этом разговор и закончился. А следующий день принес Любе сюрприз. Музыканты появились в кафе раньше обычного. Развернули аппаратуру. И за микрофон встала Валька. – Во дает! – осуждающе глянула на нее Людка. И перевела взгляд на Любу. – Ты предложила, а она воспользовалась… К Борисычу вчера ходила. А он разрешил. Теперь у нас новая солистка… – А что, подходит? – не без ревности спросила Люба. – Так сейчас услышим… Фурора Валька не произвела. Может, и училась она когда-то в музыкальной школе, но фальшивила она так, что бородач Леша по сравнению с ней казался Шаляпиным. Неудивительно, что вторую песню исполнить ей не позволили. – А можно я попробую? – подняла руку Люба. Ощущение такое, будто она спрыгнула с обрыва в холодную воду. Ощущение полета – гремучая смесь из восторга и жуткого страха… – Ну попробуй, – с кислым видом пожал плечами Леша. – Только я не умею… – сама от себя этого не ожидая, призналась Люба. Но тут же поправилась. – Вернее, умею, но только «Любу-Любоньку»… – Ну давай, раз уж назвалась груздем… Леша распорядился играть «Любоньку». Слаженность ансамбля оставляла желать лучшего. Синтезатор в лад, гитары невпопад, ударные вообще в лес по дрова… Люба даже не представляла, как будет петь. Но запела, ориентируясь на клавишные… Под караоке петь было гораздо проще. Музыка там мягче и стройней, опять же подсказки на экране. Люба пела и все ждала, что Леша стукнет ее сейчас темечку своей гитарой. Но нет, не стукнул. И даже похвалил: – А ведь хорошо… Бревно сырое, неотесанное, зато древесина хорошая… – Спасибо за сравнение, – уныло посмотрела на него Люба. – Да нет, я серьезно. Толк из тебя выйдет. Но надо поработать… – Поработаете, – откуда-то со стороны донесся голос Григория Борисовича. – У нее целых три дня будет свободных. Вот тогда и работайте. А сейчас пусть делом занимается… В этот вечер снова пел бородач Леша. А Люба, как угорелая, носилась между столиками, обслуживая клиентов. А потом был еще целый рабочий день. Леша пел у микрофона, а Люба бегала с подносом. Но это последний день. Завтра у нее репетиция, пусть и в свободное от работы время. Леша со своими лабухами далеки от идеала, но у них есть, что почерпнуть. Если все будет хорошо, то Борисыч разрешит ей навсегда перейти в ансамбль… Вдохновленная такой перспективой, Люба летала, как на крыльях. Пока ей не подставили подножку… Часы показывали уже половину одиннадцатого вечера, когда в кафе появилась Леська. И не одна, а с кавалером. Полный лысоватый дядечка со смешными ушами годился ей в отцы, но это ее нисколько не смущало. Люба неосторожно подлетела к их столику. Увидела Леську и оторопела. Такое ощущение, будто крылья подрезали. И все же она не растерялась. – Извините, я сейчас! Сказала и упорхнула. Попросила Людку обслуживать их столик. И та взялась за дело. Леська вела себя вполне прилично. И даже делала вид, что не обращает на Любу никакого внимания. Пила коньяк и о чем-то ворковала со своим старпер-френдом. Можно сказать, что выглядела она солидно. Прическа – полудлинное каре с прямым прибором, никакой дикой экспрессии, как в школьные времена. Спокойный макияж, стильный джемпер нежно-персикового цвета с длинным воротом, поверх золотая цепочка с красивым кулоном. С виду и не скажешь, что злодейка… Из кафе она ушла вместе со спутником в половине первого ночи, как раз перед самым закрытием. Провожая ее взглядом, Люба облегченно вздохнула. Но, как оказалось, радовалась она рано. В половине второго она отправилась домой. Вместе с Людкой и Валькой. Шли, трепались о том о сем, потом разошлись. Дальше Люба шла одна. Она испугалась, когда откуда-то из темноты появилась машина с выключенными фарами. Остановилась, преграждая ей путь. Иномарка, вроде бы «Мерседес»… Сейчас из машины выберутся жадные до баб отморозки… Но из иномарки вышла Леська. В роскошном кожаном плаще, с изящной сумочкой на плече. Вся из себя. Чуточку навеселе. – Ну, привет, подруга! – Где ты видишь подругу? – взъерошилась Люба. – Не поняла, ты чего дымишься? – Все ты понимаешь… Может, скажешь, сколько тебе Игорь Алексеевич платил? – Не платил он мне. Я же не работала. Должна была с тобой в Сен-Тропе, там бы заработала. Но не судьба… – Ты идиоткой не прикидывайся. Как будто не знаешь, что наше с тобой Сен-Тропе в районе Черкизовского рынка находится. Только туда я одна попала… Мне Рэм все рассказал… – И что он тебе рассказал? – Что ты сука последняя… Избавиться от меня хотела? Из-за Рэма мстишь?.. Уезжай, Леська. Не буди лиха. А то ведь я и убить могу… – Что-то я не пойму тебя, девочка. В чем я перед тобой виновата? И при чем здесь Черкизовский рынок? – А то ты не знаешь, что я этот рынок через притон обслуживала… – Впервые слышу… Что там тебе Рэм наговорил? – Брось дурой прикидываться. Ты же не дура. Ты – сука! – Ты бы язык попридержала… Да, кстати, а где Рэм твой? – Рэм на месте. Вы с Игореи Алексеевичем меня в притон отправили, а Рэм меня оттуда вытянул… – Да, был у меня с ним разговор. Я сказала, где тебя найти можно. А больше ничего не знаю… Так, значит, в бордель тебя отправили… И меня бы туда, да?.. Хорошо, что с Василием Павловичем вовремя познакомилась. А то и я попала бы… Да, кстати, я не познакомила тебя с моим френдом. Ничего, успеется. Он уже дома. Вот, машину мне свою дал, чтобы я к родителям своим съездила. У них я уже была, сейчас к нему возвращаюсь… Классный мужик, скажу тебе… – Он тебе в отцы годится. – Зато бабки есть. Дом свой, машина вот. И не женат… Короче, я за ним, как за каменной стеной… – Да вижу, что ты непробиваемая. Как будто не знаешь, что к чему… – Не знаю. Может, расскажешь?.. Хотя нет, ты лучше про Рэма расскажи… Слушай, а может, он тебя бросил, а? – Не твое дело! – Да вижу, что бросил. Стала бы ты в этом кафе горбатиться при его-то бабках… Ерунду какую-то про меня наплел… Честное слово, даже не знала, что с тобой там случилось… Да, он спрашивал меня, куда ты могла деться. Но на этом все… – И менты тобой не интересовались? – Чур тебя!.. А с чего это им интересоваться мной? – Игоря Алексеевича посадили… – Да что ты!.. Но я-то к нему никакого отношения не имею… Вот видишь, я же на свободе. Значит, ни в чем перед тобой не виновата!.. А Рэму своему плюнь в глаза за то, что на меня наговаривает… Ну да, он же тебя того… Что-то не пойму я тебя, Любка. Рэм тебя бросил, а ты ему веришь. А мне ты не веришь, а ведь я-то тебя не бросала. Как были подругами, так и остались… – Это ты так думаешь… Люба задумалась. А ведь действительно, Рэм ее бросил. Почти месяц о нем ни слуху ни духу. Разве ж можно ему после всего этого верить… Да, он не любил Леську, считал ее дурой. Может, потому и оговорил. Возможно, он просто хотел, чтобы Люба с ней не дружила. Оттого и наговорил на нее… А ведь ее должны были бы арестовать. Но ведь она же на свободе. Значит, не при делах она… – А ты нет?.. Вижу, что нет. Даже обслуживать нас отказалась… Любка, что случилось? Почему нос от меня воротишь? – искренне сокрушалась Леська. – Ты меня во Францию сблатовала! – Ну и что? Я же не знала, что нас в притон могут отправить. Если бы не мой Василий Павлович, я бы точно вместе с тобой попала. Но меня пронесло. Потому что я вовремя в отказ пошла. В этом, что ли, моя вина? Люба чувствовала, как уходит злость. Возможно, Леська и в самом деле ни в чем не виновата… Ну пригрозила, что не даст ей жизни, если она останется с Рэмом. Но ведь Люба не была с ним, когда Леська уговаривала ее ехать на Лазурный Берег. Помирились они к этому времени. – Не знаю, в чем твоя вина, но я видеть тебя не хочу… Это была уже не злость. Самое обыкновенное упрямство. – Да, видно, хорошо тебе досталось… Как там в притоне, наверное, жуть, да? – Вспоминать не хочу… – И не надо… Слушай, а ты сейчас куда? Домой, да? Наверное, устала как собака? А завтра снова на работу? – Нет, завтра выходной. Но все равно, дел много… Но это уже приятные для души дела. Люба хотела петь. Нет, не сейчас, а вообще… Общение с Леськой не настраивало на лирический лад. Но и отторжения уже не было. Хотя она и не на все сто процентов убедила ее в своей невиновности. – Дела у всех… И отдыхать все хотят, – задушевно улыбнулась Леська. – Поехали со мной, посидим, о нашем, о женском поговорим, выпьем. Расскажешь мне, как там тебя тиранили. Душу облегчишь… – И куда ехать? – Ну к Василию Павловичу домой… Он сейчас уже, наверное, дрыхнет. Мешать нам не будет… Ну так что, поехали? Люба пожала плечами. Как это ни странно, она была близка к тому, чтобы согласиться. – Поехали! Леська взяла ее под руку, подвела к машине. Даже дверцу перед ней открыла. Люба пожала плечами и неуверенно забралась в салон. Кресла кожаные. Но машине не новая, так что запах кожи почти не ощущался. К тому же его заглушал запах ароматизаторов. Каким-то тухлым ананасом пахло. У Рэма в машине было гораздо круче. Там запах приятный и атмосфера иная… Леська вела машину не очень уверенно. Чувствовалось, что не хватает практики. Но вид у нее такой, будто она родилась за рулем роскошного «Роллс-ройса». Наконец, приехали… Двухэтажный дом за высоким забором, мощный «кавказец» на цепи. И такая угнетащая темнота во дворе, что даже фонарь с ней не справлялся. Как будто откуда-то сверху ее под давлением нагнетали… Люба невольно глянула на небо. Плотная, как гранит, непроглядная тьма. Ни луны, ни звезд. Такое ощущение, что сейчас с неба свалится на голову что-нибудь тяжелое… И какого черта она сюда приперлась? Снаружи дома казался большим. Но внутри простора не было – узкие лабиринты коридоров, множество маленьких комнат за тяжелыми дубовыми дверьми. Чертовы катакомбы какие-то… Такое предчувствие, что и черти здесь где-то водятся… Леська провела ее в небольшую комнатку, которую сама же с гордым видом назвала каминным залом. Камин здесь и в самом деле был, и даже огонь в нем трещал, но такое ощущение, что тепла он не давал. – Ну и как тебе у нас? – с чувством превосходства спросила Леська. – Мне нравится, – из приличия соврала Люба. – Не хуже, чем у Рэма! Леська еще выше нос задрала. Ну не дура ли!.. По сравнению с дачей Рэма этот дом выглядел бледно. Не сказать, что здесь была убогая обстановка. Как раз наоборот. Паркетные полы, роскошные шторы, богатая мебель. Но все какое-то безвкусное… Да и не в обстановке дело. У Рэма в доме был какой-то вселенский простор, окрыляющая атмосфера праздника. А здесь тоска… Люба промолчала, но Леська поняла все без слов. – Что, у Рэма лучше? – насупилась она. – Везде хорошо, где нас нет, – дипломатично ответила Люба. – Точно! Рэм есть, а тебя с ним нет!.. – не без злорадства подхватила Леська. – Козел он потому что… Все мужики козлы… Давай, Любка, выпьем! Она подошла к мебельной стенке с баром, достала оттуда бутылку коньяку, пару рюмок. Ни закуски, ничего. То ли она хозяйка такая, что дома у нее ничего нет съестного, то ли лень на кухню идти… Спасибо, что хоть коньяк по рюмкам сама разлила. Люба не хотела пить. Но в этом доме ей было холодно, и она наделась согреться спиртным… И в самом деле, после первой рюмки она почувствовала, как по всему телу разливается приятное тепло. А после второй и душа стала оттаивать… Третья, четвертая… Хорошо пошло. И уходить уже никуда не хочется. Хмель приятно окутывает сознание. Душа на простор не рвется, но и в тоску-печаль погружаться не хочет… – Ну и что там за жизнь у вас была в бордели? – спросила окосевшая Леська. Будь она трезвой, Любу возмутил бы ее вопрос. Но что с пьяной-то девки взять?.. Да и сама Люба была под хмельком. И душа распахнулась… – Что-что, ужас! Врагу не пожелаешь! – А подруге? – Это ты про себя? – Ну да, про кого ж еще!.. Или я тебе не подруга? – Подруга… – Вот и чудненько!.. Надо за дружбу выпить! Только Леська наполнила рюмки, как дверь открылась, и в комнату вошел ее приятель. От неожиданности Люба даже вздрогнула. А может, и от страха… Он был в роскошном, шитом золотыми нитками халате в стиле а-ля барин. Леська говорила, что он спал. Но лицо у него совсем не мятое, как это бывает у только что проснувшегося человека. Глаза горят, щеки лоснятся. Он был явно чем-то возбужден. – А-а, девчонки! Привет! – добродушно, но вместе с тем хищно улыбнулся он. Неестественное какое-то сочетание – доброта и хищность. Может, и того и другого в нем понемногу, а может, что-то из этих качеств показное… Так или иначе, приятного впечатления на Любу Василий Павлович не произвел. И смотрел он на нее, как кот на сметану. И судя по всему, Леську это совершенно не смущало… – За что пьем? – спросил он. – За дружбу! – А мне с вами дружить можно? – Можно! – и за себя и за Любу ответила Леська. – Тогда наливай! Жестом она показал, чтобы Леська подвинулась. Та выполнила его требование, и Василий Павлович бухнулся на диван в освободившееся пространство между ней и Любой. И с самым непринужденным видом обнял их обеих за плечи. Любе это не понравилось. Она отодвинулась. Его рука скользнула по ее предплечью и опустилась на диван, чуть касаясь ее бедра. Не самое приятное ощущение. Но очередная рюмка должна была избавить ее от дискомфорта… – Люб, ты так и не рассказала, что за жизнь там… ну, где ты была… – снова полезла в душу Леська. – Говорю же, тебе бы не пожелала… – поморщилась Люба. Разумеется, ей не мог нравиться этот разговор. Но и затыкать рот Леське она не стала. Настроение не то. Так приятно было расслабиться. Так не хотелось поднимать ураган… – Ну, в жизни все нужно попробовать. Да, Василек? – Угу! – не моргнув глазом, подтвердил хозяин дома. Как будто ему все равно, что Леська будет кувыркаться с чужими мужиками… Уж не извращенец ли он? – Ты вот уже попробовала… Люба с удивлением посмотрела на подругу. Не понятно, то ли придуряется она, то ли в самом деле завидует… – Как будто я этого хотела… – Ну, хотела не хотела… Я тут читала недавно. Психологами доказано, что если женщину долго насиловать, то рано или поздно ей понравится… Тебе когда понравилось, рано или поздно? – нагло спросила Леська. – Что-то не туда тебя понесло! – предостерегла ее Люба. – Значит, рано… – Дура ты! – Нет, просто интересно… Слушай, а давай вы меня с Василием Павловичем изнасилуете, а? – Чего? – еще больше возмутилась Люба. – Ну должна же я в твоей шкуре побывать… Может, и мне понравится! – А кто тебе сказал, что мне понравилось! – Да по глазам твоим видно… Думаешь, я не вижу, как ты моего Василька хочешь!.. – Ну ты точно чокнутая! – А такая же, как и ты… А хочешь, мы тебя с Васильком изнасилуем, а?.. Хочешь ведь, а? – Хочет, хочет, – мерзко осклабился старый извращенец. Теперь Люба точно знала, зачем Леська пригласила ее к себе. Сама такая же извращенка… – Не хочу! Люба вскочила с дивана и быстрым шагом направилась к выходу. Извращенец тут же устремился за ней. – Куда же ты? Он был явно удивлен. Похоже, он был уверен в том, что Люба не откажет… А ведь он знал, чем занималась Люба в недавнем прошлом. И не сейчас об этом узнал. Леська рассказала. Возможно, сама же и вызвалась заманить Любу в ловушку, чтобы в очередной раз нагадить ей… Знала она, кто такой Игорь Алексеевич. Знала, в какую яму на пару с ним столкнула Любу… Василий Палович попытался ухватить ее за руку, но Люба увернулась и благополучно выскочила за дверь. Ей было страшно, но это не помешало ей найти выход. Однако дверь была закрыта на ключ. Ключ торчал в замочной скважине. Но старый извращенец дышал в спину. Этот мерзкий мужик наверняка был силен. И если схватит ее, то не отпустит, пока не добьется своего… Люба вовремя поняла, что ей не хватит времени, чтобы справиться с замком. Зато есть возможность дать отпор подлецу. Для этого как нельзя лучше подходила подставка для цветов. Длинные железные ножки, тяжелая металлическая опора… Цветочный горшок полетел в одну сторону, подставка – в другую. Люба чувствовала в себе столько злости, как будто за ней сейчас гнались все те мерзкие мужики, которые были с ней в притоне. Со всей злости она ударила извращенца подставкой по лицу. Тот не ожидал отпора, поэтому и пропустил удар… Пока он катался по полу, воя от боли и унижения, Люба сумела справиться с дверью и как была босиком выскочила во двор. – Шлюха! Тварь! – заорала ей вслед Леська. – Ты еще… Угрозы утонули в злобном лае, который обрушил на Любу «кавказец». К счастью, цепь была коротка. Пес не сумел дотянуться до беглянки. Люба развила невиданную для себя прыть. И с потрясающей легкостью перемахнула через высокий забор… Теперь она точно знала, что представляет собой Леська. Теперь она точно не позволит ей приблизиться к себе на пушечный выстрел… Глава 6 1 Городские цветы, городские цветы, Вот опять я кричу вам сквозь грохот и дым. Люба почти что кричала. Сквозь грохот неукротимых басов и в дыму сигарет. Клиенты едят, пьют, разговаривают между собой. И никому нет дела до какой-то певички. А если и посматривают на нее мужики, то лишь для того, чтобы оценить ее ножки… Но Люба все равно поет. И на душе восторг и эйфория. Ведь это ее первое выступление на сцене. Пусть это всего лишь жалкое кафе, но все равно хочется петь от счастья. И она поет. Может, и не очень хорошо. Но все же лучше, чем пела Яна. Даже бородач Леша это признал. Хотя он же сказал, что Любе до совершенства еще ох как далеко… Ну да ладно, лиха беда начало. Люба пела, а народ пил. Каждый занят своим делом… Но вот наступил момент, когда людям захотелось плясать и веселиться. Сначала какая-то толстуха выскочила на крохотный пятачок перед сценой, за ней потянулись ее подруги. За ними пошли в пляс и мужики… «Пой, Любонька, наяривай!» А она и рада стараться. Наконец-то ее песни востребованы… Но уже нет сил, во рту пересохло, голос хрипит, срывается. К счастью, есть магнитофон. Леша включает его, и музыканты идут отдыхать. Соку бы выпить или минералки. – Э-эй! Иды сюда! Кто-то с силой ухватил ее за руку. Люба остановилась, обернулась. Хач ее держит. Глаза наглые, на губах ухмылка. Он стоял возле столика, за которым сидели его друзья. Вот такие уроды и унижали ее там в борделе. – Со мной будэшь. Плов кушать будэм, шашылык… Совсем оборзели. Эти уроды всерьез считают, что любую русскую бабу запросто можно купить за горстку жареного мяса. – А потом? – резко спросила Люба. – Ну патом кататся паэдем… Ты нам спаешь! Как на грех, Леша со своими ребятами ушли вперед. Некому было урезонить зарвавшихся кавказцев. Мужики за соседними столами не в счет. Они делают вид, что ничего не происходит… Так ведь и в самом деле ничего не происходит. Хач даже за руку Любу больше не держит. Думает, она и без того слюнками на его вонючий шашлык истекает. Но что-то должно было произойти. Люба чувствовала, как от злости с нее срывает крышу. Как ненавидела она этих похотливых скотов!.. – Я тебе счас и спою, и станцую!.. Сука!! Мразь!!! Вне себя от бешенства она полоснула хача растопыренными пальцами по морде. Ногти у нее небольшие, но крепкие и острые… – Ты чо делаэшь! – отскакивая назад, взвыл кавказец. На обеих щеках остались кровавые полосы. Но Любе этого было мало. Она снова растопырила пальцы и двинулась на врага. Ей было все равно, что с ней будет… Но кавказец уже оправился от неожиданности. А ему ничего не стоит ударить женщину. Со слабыми они герои… И он ударил. Кулаком в лицо. Но тут же сам получил. Нет, не от Любы. Сама она ударить не могла, потому как сидела на грязном полу, закрывая рукой набухающий под глазом синяк… На хачика набросился какой-то парень. С ним еще кто-то… И Леша уже бежит, злой как черт. И остальные ребята уже готовы порвать зарвавшегося ублюдка… На помощь хачику бросились его дружки. Но лучше бы они этого не делали. Народ в миг озверел. Незнакомые парни дрались жестко. Да и Леша с ребятами разозлились не на шутку… Драка закончилась так же быстро, как и началась. Избитые неруси похватали свои вещи и, не расплатившись за свой плов и шашлык, ретировались. Поле сражения осталось за победителями. За музыкантами и незнакомыми… Да нет, парни оказались знакомыми. В одном Люба узнала Рэма, в другом – Валеру… Рэм подошел к ней, широко улыбнулся. Он смотрел на ее синяк. – Хороший будет фонарь. Ночное освещение… – Нашел чему радоваться! – совсем не дружелюбно глянула на него Люба. – Да нет, я радуюсь тому, что тебя нашел… – Долго же ты меня искал, – усмехнулась она. – Долго-недолго, а нашел… Люба уже созрела для того, чтобы задать ему парочку язвительных вопросов. Но в это время появился хозяин кафе. Злой, красный, как рак. Понять его можно. Два стола опрокинуты, посуда побита, посетители в смятении. – Ну и что здесь было? – свирепо спросил он. – Любу били… – начал было Леша. – Ты уволен! – рявкнул на него Григорий Борисович. – За что? – Все уволены!.. Все равно толку от вас нет! Один бардак! – Как это нет толку? – возмутился Рэм. – Лично мне понравилось! – Морды бить понравилось? – Нет, как играют. А поют еще лучше… Люба, ты здорово поешь!.. А ведь я знал, что у тебя получится… – Может, ты знаешь, кто мне за все это заплатит? – Григорий Борисович совершенно не разделял его восторг. – А сколько нужно, командир? – спокойно спросил Рэм. – Двести баксов хватит? – Триста! – Хорошо. Рэм уже достал три сотенные купюры зеленого цвета и сунул их в руку Григория Борисовича. – А мужиков увольнять не надо, – кивнул он на Лешу. – Не за что… Они же с понятиями, поэтому и за девчонку заступились. Ты же тоже с понятиями, да? – Так само собой… – купился хозяин кафе. – Ладно, пусть дальше играют. И Люба пусть поет… – Как она с таким фонарем петь будет? – покачал головой Рэм. – Ей пауза нужна… По известным причинам Люба держала на него обиду, но вырываться не стала, когда он мягко взял ее под локоток. Рэм подвел ее к столику, который находился в дальнем от сцены и плохо освещенном конце зала. Валера пришел сюда вместе с ними. Но только затем, чтобы снять куртку со спинки стула. Оделся и вышел на улицу, чтобы не смущать их своим присутствием. – Мы за тобой целый час наблюдали, – сказал он. – А я вас и не видела, – призналась она. – Зато мы видели, как ты кавказца умыла. Мало ему… – Не знала я, что ты так драться умеешь… – Ну, занимался когда-то… Да и не в том дело. Я ж за тебя любому глотку порву! – Да знаю, – невесело усмехнулась Люба. – Скоро уже месяц, как ты глотку кому-то рвешь. Без меня… – Ну, проблемы были, – помрачнел Рэм. И виновато ответ в сторону взгляд. – Я даже знаю, какие. Я же тебе не пара. – Кто тебе такое сказал? – Мать твоя сказала. И ты… Своим поведением сказал… Да ты не бери в голову, нормально все. Я в общем-то и не страдала. И уж тем более в петлю не лезла. Ушел, так ушел… Я же тебя понимаю. И хочется, и колется, и мама не велит. Ты же знаешь, какая толпа мужиков через меня прошла. И мама твоя знает. Да я и сама понимаю, что никому такая не нужна… – Нужна!.. А на счет мужиков… Ведь в первый раз-то у тебя со мной было! – в смятении посмотрел на нее Рэм. – Как было? Что ты там в коньяк намешал?.. Да это и неважно. Может, это и хорошо, что ты у меня первым был… А потом табуны пошли… – Но ты же не шлюха!.. Я же понял, что тебе кавказец предлагал. Ты же не повелась! – А если бы повелась? – Тогда бы ты меня больше не увидела. – А зачем мне тебя видеть?.. Поверь, мне и без тебя хорошо. – Не верю… Я же знаю, что тебе без меня плохо. – Большое же у тебя самомнение. – Ладно, пусть тебе без меня хорошо. Но мне-то без тебя плохо… Честно тебе признаюсь, хотел тебя забыть. А не получилось. Вот, не выдержал, опять к тебе приехал. А тебя снова дома нет. Думал, что-то случилось, а нет, ты, оказывается, здесь поешь… – А разве ничего не случилось? Вот, фонарь под глазом… Заметь, как только ты начинаешь меня искать, так обязательно что-то случается… – Так это же знак свыше! Надо, чтобы я тебя никогда больше не искал. Вместе нам жить надо, тогда с тобой ничего не случится… – Как у тебя все просто, – с укоризной во взгляде усмехнулась Люба. Если Рэм думает, что она сейчас разгонится и бросится ему не шею, то он сильно ошибается… А может, и не сильно. – Кто говорит, что просто? Как раз-то и не просто все… Так сложно, что я сам запутался. Но ведь выпутался же. И теперь точно не запутаюсь… Нужна ты мне. Понимаешь, очень нужна! – Это ты сейчас так думаешь. А потом тебя снова перемкнет. Извини, Люба, но помидоры снова завяли… Да у тебя и сейчас в голове заноза сидит. Ты же знаешь, что со мной было… – Ну, что было, то быльем поросло… Думаешь, я святой? Знаешь, сколько у меня девчонок было? И проституток, и нормальных девчонок, ну, в смысле, не с панели… Даже больше скажу, на днях от одной сбежал. Красавица, фотомодель, супер-пупер, все дела. Мягкая, покладистая, без выпендросов. А не могу с ней – мотнул головой Рэм. – Только о тебе и думаю… Нет, не то говорю. Хочу сказать, что грехов на мне, как той грязи… – И зачем ты мне это сказал? – нехорошо посмотрела на него Люба. – А затем, чтобы ты голову себе той же грязью не забивала. От нее отмыться можно… – Может, тебе помочь отмыться? Люба пристально посмотрела на Рэма, медленно взяла со стола стакан с соком и резким движением выплеснула его ему в лицо. – Теперь отмылся! Она быстро поднялась из-за стола и выскочила на улицу под навес летней площадки. Достала сигарету, нервно закурила. Совсем убегать от Рэма она не хотела. Да и куртку оставила в подсобке. И Рэм не хотел, чтобы она от него убежала. Вышел вслед за ней под навес. Набросил ей на плечи свою куртку, обнял сзади. – Все грехи с меня смыла, – шутливо сказал она. – Мало тебе! – совсем не зло бросила она в ответ. – Поехали ко мне. Соку по пути купим, литров сто. В ванную его выльем. И ты в этой ванной меня утопишь. Ну, если захочешь… – И куда ехать, к тебе на дачу? А завтра мамочка твоя нагрянет? – Так нет больше дачи. Ну той, которая в Подберезовске. Продали… Зато у меня квартира в Москве. Тебе понравится… – А как твоей маме понравится, что я у тебя жить буду? – Серьезный вопрос, – вздохнул Рэм. – Мама от тебя не в восторге, но я ей расскажу, как ты хачу в морду вцепилась… – Зачем? – А чтобы боялась. Боится, значит, уважает… Ну так что, едем прямо сейчас? – Надолго? – Ты что, не поняла? Навсегда… – Не зарекайся. – Вот увидишь, все хорошо будет… Ты верь мне. И ничего не бойся… Люба не верила. Но и без Рэма оставаться не хотелось. Хоть и нет к нему большой любви, но с ним хорошо и уютно. Тем более, что без него в этой жизни ей не везет. Да и Леська Шапокляк все никак не угомонится. И хачики на каждом шагу… А с Рэмом ей будет спокойно. Если, конечно, закрыть глаза на его чокнутую мамочку… – И что я родителям скажу? – Во Францию же они тебя отпустили… – Отпустили, но не с бухты-барахты… Ты завтра за мной приезжай. Я с тобой в Москву поеду, а потом им позвоню, скажу, что я работу хорошую нашла… Завтра приезжай. Если не передумаешь… Люба думала, что Валера поедет вместе с ними. Но он почему-то остался в кафе. Рэм сказал, что заедет за ним на обратном пути… Рэм остановил машину в квартале от дома Любы. – Мне кажется, мы должны заключить договор, – не глядя на нее, сказал он. – Какой договор? – не поняла Люба. – Брачный… Мы же собираемся жить в гражданском браке… Договор заключим в устной форме… На последнем слове он подался к ней, обнял за шею и жадно припал губами к ее устам. Надо сказать, что ей такая форма договора понравилась… Даже захотелось чего-то большего… А Рэм и не собирался останавливаться на достигнутом. Нажатием кнопок он превратил оба кресла в удобное ложе. И тут же перебрался на ее половину. – Печать ставить будем? – изнывая от нетерпения, спросил он. Договор был заключен в устной форме. Казалось бы, какая здесь может быть печать. Но Люба поняла, о чем шла речь. И не стала отказываться от «печати», которая оказалась такой же горячей, как расплавленный сургуч… 2 Так уж устроен мир, что мужчины делят женщин на две большие категории – на красивых или что-то около того и на тех, на кого требуется много водки. Инстинкт самца, для которого красивая самка нужна и в целях самоутверждения и в планах эстетики. У женщин же своя шкала ценностей. Они делят мужчин на богатых и бедных. Инстинкт самки, которой нужен самец с теплой и надежной пещерой. А какое рыло у самца – дело десятое… Василий Павлович рылом не вышел – не красавец. В постели, да, большой фантазер, только вот палочка у него отнюдь не волшебная и совсем небольшая. Зато у него была своя пещера. А еще он обещал Лесе добыть к зиме шкуру убитого зверя. Охотничьих угодий в Москве немало – в любом меховом салоне можно подстрелить хорошую шубку. Только вот удовольствие это не для всех. Патроны очень дорого стоят, от трех тысяч баксов и выше… Но Василий Павлович мог себе это позволить. За это Леся его и терпела. А иногда даже и любила – горячо и страстно. Это нетрудно. Под «винтом» любой урод Томом Крузом покажется… Но сегодня Леся без «винта». Сегодня с утра она тверезая. Дозу она примет вечерком. А сейчас ее и без того прет, как баржу. И прямо на мужика, который ее заводил. Он сидел за столиком московской кафешки. Ждал Василия Павловича. Но сегодня вместо него Леся нарисовалась. Мужик заметил ее. Смотрит на нее с интересом. Но не узнает. Он видит в ней просто крутую телку – красивую, стильную и эффектную. Василий Павлович хоть и хряк, но он много знает, много чему научить может. Он же и научил ее многим премудростям, без которых можно было остаться гадким утенком. Но сейчас Леся – прекрасный лебедь. И плевать, что у нее гадкий характер. Мужикам все равно, что у бабы внутри. Главное, что снаружи. А с этим у нее шик и блеск. Мужики оборачиваются ей вслед… И этот смотрит на нее, как на диво дивное. Лицо у него от удивления вытягивается, когда Леся останавливается возле него. Она опустила свою драгоценную попку на свободный стул, насмешливо посмотрела на Игната. – Ну, здравствуй, Игорь Алексеевич! От неожиданности он вздрогнул. – Вы меня с кем-то путаете. – Да нет, не путаю, Игнат Аркадьевич… это же твои настоящие имя и отчество. Что, не узнаешь? – Кажется, да, узнаю… Олеся? – Что, так сильно изменилась? – Ну, не сильно. Но в лучшую сторону… С Василием Павловичем она познакомилась в июне этого года. Летняя пора, мозги затуманены алкоголем. Плюс обида на Рэма и на предательницу Любку. А тут мужик на крутой тачке и наверняка при бабках подкатил к ней на улице. Она без долгих уговоров прыгнула к нему в «мерс». Сначала был кабак, затем он вывез ее за город на природу и без всяких сюсюканий разложил на капоте свой тачки. Так все хорошо начиналось, но на самом интересном месте у Василия Павловича отказал инструмент. Но Леся не растерялась и посредством нехитрых женских примочек довела его до нужной кондиции. Короче, «мерс» той ночкой они раскачали не хило. А потом началась проза жизни. Василий Павлович взялся устроить ее жизнь. И порекомендовал ей фирму «Work&Travel». Леся купилась на сказочные перспективы и пошла на заклание. И едва не угодила в беспредельный бордель… К счастью, Василий Павлович вовремя опомнился. Решил, что Леся заслуживает лучшей участи. И забрал ее к себе… Снова была бурная ночь. На этот раз стыковка прошла успешно, без всяких конфузов. Зато у Василия Павловича перемкнуло в голове. Взял да и рассказал Лесе, что представляет собой фирма «Work&Travel». Мало того, признался, что эта фирма – его детище, вернее, одно из нескольких. Оказывается, торговля рабами запрещена давно, но спрос на живой товар остался. А там где спрос, там и предложение. Закон рынка. Только утром Василий Павлович понял, что натворил. Не должен он был открывать свои карты. Но Леся его утешила. Сказала, что ей нравится то, чем он занимается. И даже вызвалась ему помогать. С тех пор он стал воспринимать ее не только как любовницу, но и как верную боевую подругу. А она не возражала. Ей нужны были деньги, и она уже знала, как их заработать. По ней, так лучше быть содержательницей притона, чем содержанкой… И все же вариант с Рэмом ей нравился больше. Молодой, продвинутый. Василий Павлович по сравнению с ним – полный отстой. Но Рэм на Любку запал. Леся в первый же день поняла, что ей самой с этим боем ничего не светит. Все сливки должны были достаться Любке. За это Леся подругу и возненавидела… Со временем она должна была оттаять. Но не оттаяла. И с радостью подставила Любке подножку. Сблатовала ее на Лазурный Берег. Знала, что с ней должно было случиться, и своими руками столкнула ее в бездну. А ведь к тому времени Рэм бросил Любку. Но этот факт уже не играл для Леси никакой роли. Она ненавидела свою бывшую подругу так, как будто это было ее проклятием. Она мстила ей, потому что того требовала какая-то злая сила, пустившая корни в ее душе… Но Любка чудом выбралась из ямы. И спас ее Рэм. Он натравил на Лесю волкодавов из уголовного розыска. Под их натиском пришлось сознаться, где находится офис фирмы «Work&Travel». И хотя она не открыла всей правды, менты все равно сделали свое дело. Да так быстро управились, что она даже не успела предупредить Василия Павловича. Игната и его людей повязали, лавочку их прикрыли, бордель разогнали. И все это произошло с подачи Рэма. Оказалось, что парень не промах. Но еще обидней было осознавать, что штормовую волну он поднял из-за Любки… Но что-то там у них снова не склеилось. Через какое-то время Леся узнала, что Любка работает официанткой в кафе, сказала об этом Василию Павловичу. Предложила отомстить этой сучке. Раз уж написано ей на роду быть по жизни подстилкой, то так тому и быть. Леся смогла обманом затащить эту дуру на фазенду к Василию Павловичу. Надо было сразу брать эту корову за рога и тащить в стойло. Но Леся решила выяснить, стала Любка шлюхой в душе или нет. Василий Павлович утверждал, что без этого она уже и жить не сможет. К тому же он был по своей сути законченным извращенцем. Ему нравилось сразу с двумя, еще лучше с тремя. А может, и с мальчиками баловался, Леся бы этому не удивилась. Да и сама она была далека от монашеских взглядов на жизнь. И даже была не прочь оказаться с Любкой в одной постели… Но вот Любка не захотела. И развила такую прыть, что Василий Павлович до сих пор не может починить свой сломанный нос. Может, потому и отправил ее сегодня вместо себя на встречу с Игнатом. А она и рада. Мужик-то ей нравился. Полный сил и энергии лощеный красавчик. Его только вчера выпустили из тюрьмы под залог, но он уже успел привести себя в порядок. Был бодр и свеж, как будто только что вернулся с заморского курорта. – Василий Павлович шлет тебе привет! – снисходительно усмехнулась Леся. – Да, я знаю, что вы вместе… А где он сам? – Я за него. – А кто ты такая? – резко спросил Игнат. Но под ее пронзительным взглядом так же резко сбавил обороты. – В смысле, какие у тебя полномочия… – Самые что ни на есть… Я в курсе всех его дел. В курсе всех событий… – Я на мели. Мне нужна работа… – Для этого мы здесь, не правда ли?.. Дело твое закроют в самое ближайшее время. Сам знаешь, Василий Павлович своих людей в беде не бросает… – Знаю, – кивнул Игнат. Василий Павлович мог вытащить его из тюрьмы сразу после того, как он туда попал. Возможности у него были. Но он выждал момент, когда уляжется волна. И только после этого пустил в ход свои связи и деньги. Его старания привели к успеху. Игнат и его люди уже на свободе. И уже горят желанием взяться за старое. Потому что верят в своего босса… Также они должны верить и в Лесю, потому что она тоже стоит у руля… – Есть предложение… сказала она и нарочно затянула паузу. – Какое? – не выдержал Игнат. – Ну не здесь же об этом говорить… Поехали к тебе, там и потолкуем… – Я живу один. – Тем лучше. Свидетели нам не нужны… – Ты уверена, что мы должны ехать ко мне? – лукаво улыбнулся Игнат. – Уверена, – ничуть не смущаясь, кивнула Леся. Она знала, что делает. Как знала и то, что Игнат соскучился по женщинам. Тем более, по красивым… А она соскучилась по красавчикам вроде него. Василий Павлович хорош только под кайфом. А хотелось настоящего мужика… Игнат жил в Марьинских хрущобах. Квартирка маленькая, двухкомнатная, но Лесе она очень понравилась. Не зря же он зарабатывал деньги под мудрым руководством Василия Павловича. И ремонт у него в модном стиле, и мебель из дорогих салонов. – Чай, кофе? – из вежливости осведомился он. – Лучше кофе. А еще лучше в постель… – До или после? Он был уверен, что Леся ему не откажет. И она своим поведением лишь укрепляла его уверенность. – После… Все после… Игнат подошел к ней. В глазах похотливые чертики, на губах загадочная усмешка. – Тебе не жарко? – Жарко. Жарко было изнутри. Но Игнат охладил ее снаружи. Спокойно, без суеты избавил ее от кофточки. Она же помогла ему снять рубашку. Ловко расстегнула ремень, присела, чтобы стянуть с него брюки. – Надеюсь, Василий Павлович ничего не узнает, – сказал она. – Пусть это будет нашей маленькой тайной. Леся справилась с брюками. Хотела встать на ноги, но Игнат двумя руками обхватил ее голову и не позволил подняться. – А как насчет большой тайны? Она поняла, чего он хочет. И покорно опустилась на колени. Она любила большие тайны… Глава 7 1 Не зря говорят, что самые лучшие алмазы лежат на поверхности. Леся объездила весь Серпухов, но ничего путного не нашла. А на обратном пути, на поселковой остановке в каких-то десяти километрах от Подберезовска, увидела эту девчонку. Издалека – ну вылитая копия суперпопулярной Джулии Робертс. Только тело более упитанное да ноги покороче. Колхозный прикид, хозяйственная сумка и прическа в стиле «сама себе дура». Но Леся была настроена на поиск двойников, глаз у нее наметанный. Поэтому она тут же ударила по тормозам, дала задний ход. Девчонка ничуть не удивилась, когда возле нее остановился «мерс». Но у нее округлились глаза, когда она увидела за рулем девушку. Леся нажатием кнопки опустила стекло. – Ну чего смотришь? Садись, пока не замерзла… – А вы в Москву? – В Москву, – кивнула Леся. Если вербовка пройдет успешно, то можно и в Москву заехать. К Игнату. Пусть «сырье» обрабатывает. Он первая скрипка в этом оркестре. Но Леся дирижер… «Джулия» думала недолго. Сначала села в машину, затем сообщила, что денег у нее нет. – Натурой расплатишься, – как о чем-то само собой разумеющемся сказала Леся. – Чего?! – вытаращилась на нее девчонка. Но даже не дернулась, чтобы выскочить из машины. – А ты что, с женщинами не пробовала? – Так вы из этих ? – Я из всяких… Да ладно, расслабься, шучу я… Сама когда-то вот так автостопом ездила. И натурой приходилось расплачиваться… Леся плавно стронула машину и выехала на дорогу. – Натурой много не заработаешь, – повелась на разговор «Джулия». – А ты что, пробовала? – Да нет… Ну, было пару раз. Сначала катаешься, потом благодаришь… – И как, нравится благодарить? – А это когда как… А зачем вы спрашиваете? – Ты это брось, выкать, – поморщилась Леся. – Тебе сколько лет? – Девятнадцать. – А мне семнадцать. – Да ну! – не поверила «Джулия». Леся и сама иной раз не верила, что ей всего семнадцать. Столько уже в жизни повидала, такими делами ворочает, что сама диву давалась… – Если у меня «мерс», то это не значит, со мной на «вы» нужно… Ты вот, например, сама смогла бы на такую машину заработать. Ну, не сразу, а за два-три года запросто… – Это как? – Ну а как я заработала? В нужное время в нужном месте оказалась… Мне тогда четырнадцать лет всего было. Малолетки большим спросом пользуются… Понимаешь, о чем я? – Э-э… Кажется, да, понимаю… Но я же не малолетка. – Так тебя никто никуда и не зовет… Это я для примера сказала, что ты можешь заработать… – А такие, как я, сколько зарабатывают? – с замиранием спросила «Джулия». Леся окинула ее оценивающим взглядом. – Долларов пять… ну, может, десять… Десять баксов за час. И то половину сутенер заберет… – Не густо, – приуныла девчонка. – Я думала, больше… – Так ты еще об этом и думаешь, – усмехнулась Леся. Определенно, разговор складывался в ее пользу. – Ну, иногда… – Что, жизнь тяжелая? – Не то слово… – А меня мать на панель выставила. Тоже не от хорошей жизни… – Нет, мать у меня хорошая… А сколько ты сейчас зарабатываешь? Ну, если не секрет… – Скажу, сама захочешь… Двести долларов в час. В сутки что-то около штуки баксов чистыми выходит. Ну, плюс-минус… – Штука баксов! – чуть не задохнулась от зависти Джулия. – Да я и за двести бы согласилась. – Это тебе сейчас так кажется. Аппетит приходит во время еды… Вот я тоже так думала, пока квартиру не купила… – Квартиру?! В Москве! – Ну не на улице же мне жить… – Везет же людям! – А думаешь, легко мужиков обслуживать. У них такие запросы, что разогнуться потом не можешь… – Ну, это же работа. А работа легкой не бывает… И вообще, лучше за деньги, чем задарма… Может, попросишь за меня, а? – Не пожалеешь? – Нет!!! – Но учти, будешь получать не больше двух сотен в день. А там видно будет… – Я буду стараться! Леся была довольна. Вербовка прошла успешно. Можно ехать в Москву… Она позвонила Игнату, сказала, что с ним жаждет познакомиться одна прелестная девушка. Он понял ее с полуслова и назначил встречу на съемной квартире, куда должно было свозиться «сырье» для дальнейшей обработки. «Джулия» входила в эту квартиру с таким видом, будто там ее ждал призовой мешок с золотом. Но там ее ждал Игнат и его верный опричник Митек. Он окинул «Джулию» скептическим взглядом. Как будто не видел в ней ничего хорошего. – Что, очень хочешь работать? – с кислым видом спросил он. – Очень! – Ладно, посмотрим, чего ты стоишь… Олежа! Митек только рад был опробовать новенькую в деле. И повел ее в «смотровую» комнату… Игнат и Леся зашли в другую комнату. – Ну как? – Супер! – Над ней немного поработать, и от Джулии Робертс не отличить… – Не вопрос, даже пластику делать не надо… Сделаем из нее путану из «Красотки», спрос будет бешеный… – А сам Ричардом Гиром стать не хочешь? – Да нет, я бы лучше с тобой! Игнат обошел ее сзади, обеими руками мягко коснулся груди. Хмельное ощущение. Но Леся не стала закатывать глазки. Шагнула вперед, повернулась к нему. – Хорошего понемножку… Она бы и не прочь развлечься. Но ей не нравилось, что Игнат держит ее за дешевую шлюху. Придется его самого держать на расстоянии, чтобы не зарывался. – Не знаю, по мне чем больше, тем лучше… – Ты много на себя не бери, не надо. А то ведь и надорваться можно… Чао! Думаю, ты не засохнешь здесь без меня! А если совсем невмоготу станет, звони. Можно устроить секс по телефону. Для тебя скидка… Леся сделала ему ручкой и ушла, оставив его с носом. Вернее, с поднятым флагом… Ничего, у него есть кочка, на которую можно этот флаг водрузить. Ревновать она его уж точно не будет. 2 Василий Павлович встретил ее не очень дружелюбно. – Долго же ты, – осуждающе покачал он головой. – Ну ты же знаешь, где я была… – А если бы мне машина понадобилась? – Не для себя же старалась. – Не для себя, – подтвердил он. И неожиданно быстро сменил гнев на милость. – Нравишься ты мне, девочка! И где я тебя такую нашел! – Можешь поверить, таких больше нет! – Так я верю… И тебе верю… Но свою машину я тебе больше не дам! У него был такой счастливый вид, как будто только что обрадовал ее потрясающей новостью. Что это с ним? Леся изобразила такой же восторг: – Тогда спешу тебя обрадовать, сегодня ты останешься без сладкого! – Немного подумала и добавила: – И завтра тоже. И послезавтра… – А если у тебя будет своя машина? – Вот когда будет… – А если она уже есть? Он достал из кармана два ключа с брелоком. – Дарю! Машина стояла в гараже. И с нетерпением ждала хозяйку. Машина была совершенно новая – «БМВ» «тройка» серебристого цвета. Кожаный салон, коробка-автомат. И это чудо оформлено на гражданку Негласову Олесю Евгеньевну. – Ну ты ваще! – восхищенно протянула Леся. И бросилась своему благодетелю на шею. Сейчас она готова была отдаться ему без всякой загрузки. Да и зачем ей глючные «колеса», когда у нее есть собственные колеса – резиновые, с литыми дисками. Супер!.. Но все же таблеточка сейчас бы не помешала. Много кайфа не бывает… «Колесико» она все же заглотнула. И почти тут же у нее возникло желание съездить к себе домой, чтобы показать предкам, как любит ее Василий Павлович. А то ведь папашка нос от него воротит. Боровом за глаза называет… – Ничего, если я прокачусь немного? – спросила она. – Твоя машина, что хочешь, то и делай… Только не долго. Обмыть покупку нужно… – В ресторан поедем? – Зачем ресторан? – поморщился Василий Павлович. – Дома лучше… В ресторан его не вытащишь. Считает, что там дорого. В лучшем случае в кафе можно заманить… Жмот редкостный. Но при этом такую машину подарил! Леся готова была задушить его от счастья… Может быть, когда-нибудь она так и поступит. Но только после свадьбы… А сейчас домой. Хвастаться!.. Леся нарочно свернула на улицу, где жила Любка. Хотелось, чтобы эта неудачница увидела ее за рулем новенькой машины… И надо же, именно Любка и попалась ей на пути. Но узнать ее было не так уж и просто. Супермодная прическа, отличный макияж, теплое полупальто из дорогого бутика, сапоги и сумочка – тоже не байда какая-то. Смазливая девка, чувствуется свой особый стиль… Кто ж это ее так перевоплотил? Она стояла напротив своего дома у самой обочины дороги. Красивая, счастливая… Леся хотела проехать мимо, но правая нога сама нажала на педаль тормоза. А рука сама открыла левую дверцу… Она вышла из машины, с гордым видом оперлась рукой на капот. Любка сошла с лица. Но не было в ее глазах зависти. Одно сплошное отвращение… – Ты не меня ждешь? – язвительно спросила Леся. Как же она ненавидела эту дрянь… – А ты что, уже девок снимаешь? – тем же тоном ответила ей Любка. Она даже не догадывалась, насколько близко подошла к истине. – Ага, девок… Таких позорных, как ты… – Лечиться тебе надо! – презрительно скривилась Любка. И тут же изменилась в лице. Заулыбалась, радостно замахала рукой. Она смотрела в ту сторону, откуда слух уловил шум подъезжающей машины. Леся обернулась на звук и увидела знакомый «Крузер». Джип остановился впритык к ее «бэхе». Из машины вышел Рэм. Узнал ее, насупился. – Хай, Рэм! – как ни в чем не бывало поздоровалась с ним Леся. – Хай тебе навстречу! – совсем недружелюбно ответил он. Придурок, нашел чем смутить. – Если твой, то хоть сейчас! – Не дождешься… Чего ты здесь забыла? – Моя машина, где хочу, там и езжу! – Вот и катись отсюда! – Рэм, а что за наезды? Ты чего, уху ел? – Ага, и тебе оставил… Короче, еще раз рядом с Любой увижу… – И что? – А увидишь, что… И Бердянский твой не поможет… – Чего? – оторопела Леся. – Думаешь, я не знаю, с кем ты живешь. Знаю. И чем твой Василий Павлович занимается, тоже знаю… И ты вместе с ним тем же занимаешься… Я в ваши поганые дела лезть не собираюсь. Но если узнаю, что ты к Любе клинья подбиваешь, я вас обоих в порошок сотру! Леся была ошеломлена. Оказывается, Рэм глубоко копнул, если знает, кто такой Василь Палыч Бердянский. Есть у него люди в ментовке, события уже показали… А ведь он может собак спустить. Если захочет. Что стоит ментам взять Василь Палыча в разработку, а потом прихлопнуть как муху. И Лесю вместе с ним… Нет, с Рэмом лучше не связываться. И с Любкой тоже… А может, менты уже пасут Бердянского?.. И вообще, какого черта Рэм заступается за Любку. Неужели они снова вместе? Похоже на то… – Рэм, ты что-то не то говоришь! – пошла на попятную Леся. – Да Люба мне как сестра! – Люба – человек. А ты – гадюка! Какое здесь может быть родство? – Рэм!!! Слушать он ее не стал. Повернулся к ней спиной и сел в свою машину, где его ждала Любка. Он не стал ждать, когда Леся уберет с дороги свой «БМВ», чтобы освободить ему путь. На скорости сдал назад, вывернул руль и был таков. Леся потрясенно смотрела вслед уже исчезнувшей машине. Никак не думала она, что Рэм в своем рвении защитить Любку снова загонит ее в тупик… 3 Леся не могла поверить своим глазам. На пятачке возле автовокзала стоял Фим Речной. Несмотря на угрозу разоблачения, она продолжала охоту – искала девушек, имеющих хотя бы отдаленное сходство с мировыми и отечественными звездами. И всегда всматривалась в лица людей, попадавшихся ей на пути. Это уже вошло в привычку. Поэтому она и вовремя заприметила Фима. Он хоть и не девушка, но определенный интерес все же представлял. Достаточно того, что по нему сходили с ума подберезовские девчонки. Да и ей самой он очень нравился. Хотя она и не ставила себе целью заполучить этого красавчика. И глупо было бы не воспользоваться моментом. Тем более, что не он сейчас на белом коне, а она. Фим играл в плохой группе, пел плохие песни. Он стоял на остановке в дешевой суррогатной дубленке, без шапки. Но это ничуть не умаляло его достоинств. Красавец-мужчина, герой-любовник. Не зря девки с ума по нему сходят… Остановившийся возле него «БМВ» он воспринял как нечто должное. Спокойно открыл дверь, заглянул в салон. С беспечным удивлением посмотрел на Лесю. – Вау! – не без восторга в голосе протянул он. Леся была польщена. Хотя и без него знала, что выглядит она на все сто. И одета превосходно – полушубок из белой норки, короткая замшевая юбка, открытые почти что по всей длине ноги в теплых, но чертовски сексуальных чулках. Она смахивала на элитную проститутку. И именно к этому образу она и стремилась. Ведь она вербовала девок не для пансионата благородных девиц, а для панели. И хотя у нее сегодня выходной, из образа она не выходила. Может быть, потому, что именно этот стиль ей к лицу. Фим не стал спрашивать, куда она едет. Сразу сел в машину, закрыл за собой дверь. И только затем сказал: – Мне в Москву. – Мне тоже, – усмехнулась она. Скоро она окончательно переберется в Москву. Василию Павловичу очень не понравилось заявление Рэма. И хотя ничего страшного в нем он не узрел, все же решил перебраться из Подберезовска в столицу. Тем более, что почти весь его бизнес находился там. – Клевая у тебя тачка. – Да я и сама вроде бы ничего. – И ты супер, не вопрос!.. Как зовут? – Олеся. – А меня Фим. – Да я знаю. – Откуда? – приятно удивился он. – На концертах твоих была… – Где, в Москве? – с надеждой спросил он. Как всякий артист, он не был зациклен на личной славе. – Нет, здесь. Я же из Подберезовска…А ты что, уже в Москве концерты даешь? – Да уже давно… – В каких залах? Видимо, это был больной для него вопрос. Поэтому он сразу сник. – Да так, есть места… – Ничего, будет и на твоей улице праздник… – Не вопрос, если долго мучиться, что-нибудь да получится… – приободрился он. – Кто бы сомневался… – А ты сколько раз на моих концертах была? – Это ты к чему спросил? – Да к тому, что я не припомню тебя… – Так я не фанатела, на сцену не лезла… А вот подруга моя от тебя тащилась. Обижалась, что ты ее не замечаешь… – Значит, что-то в ней было не так, – усмехнулся Фим. – Я красивых девчонок мимо не пропускаю… – Это камень в мой огород, да? Меня-то ты тоже не замечал… Ну спасибо тебе! – Да нет, тебя бы я заметил… – Ты что, клеишься ко мне? – А что, нельзя? – Можно. Только осторожно… – Так я осторожно… Он и в самом деле очень осторожно положил руку ей на коленку. Волнующее ощущение. Ноги сами раздвигаются. И нет никакого желания возвращать их в исходное положение. – Ты нахал. – На том и стоим… Его рука медленно поползла вверх по ноге… Еще немного, и она заберется под юбку… – А если я сейчас прибалдею? – Разве это плохо? – А машина на скорости… – Так ты останови. – Как скажешь… Леся сбавила скорость, съехала на обочину и остановилась. Его рука уже под юбкой… Жаль, трусики под подвязками, а не поверх. Так просто их не снимешь… А Леся уже хотела избавиться от всех одежд. Хотела лежать под Фимом в чем мать родила. Она очень его хотела… И он разошелся. Грамотно отстегнул подвязки, стащил трусики. Спинка кресла уже откинута… Черт, руль мешает, его не отстегнешь. Но ведь можно перебраться на половину, которую занимал он… Леся сама набросилась на него. Опрокинула его вместе со спинкой кресла. Стащила с него штаны… И в этот момент по ушам полоснул короткий и мерзкий импульс ментовской сирены. К «БМВ» подкатила гаишная «девятка»… Такой кайф обломали. Пришлось срочно приводить себя в порядок, возвращаться на место. Леся успела поднять спинку кресла к тому моменту, когда к ней подошел мент. Опустила окошко, протянула ему права, в которые заранее была вложена пятидесятидолларовая купюра. Мент смерил ее удивлено-настороженным взглядом. Вроде бы ничего не нарушала, а деньги тянет. Если так, значит, есть за ней какой-то грешок. Хоть бы в права заглянул, придурок… Заглянул. Но ничего не понял. Похоже, возбужден мужик. Понял, что в машине происходило. Сам бы сейчас на месте Фима с удовольствием оказался… Козел! – Семнадцать лет мне, чего не понятно? – насмешливо глянула на мента Леся. – А-а!.. А это значит, плюс один год! Купюра ловко исчезла из рук мента. Как корова языком слизнула… Фокусник чертов. – А здесь чего стоим? – Третьего ждем… Ну чего, смотришь? Деньги взял, давай права! С ментами нужно сюсюкаться только до тех пор, пока они бабло не заглотили. А потом можно и на хрен посылать, не обидятся. – Ну, желаю, счастливого пути! – хитро улыбнулся мент. Вернул документы и направился к своей машине. – Мне бы такое чутье, – криво усмехнулась Леся. – Ну, стоит машина, и пусть себе стоит, что здесь такого. Так нет, понял козел, что капусткой разжиться можно… – А тебе что, восемнадцати нет? – озадаченно посмотрел на нее Фим. – Тебе-то что? Сейчас можно с шестнадцати в полный рост и по самое не хочу… А за рулем только с восемнадцати. Приходится откупаться… Нам сейчас на бетонку свернуть нужно будет, чтобы на другое шоссе выйти. А то я этих козлов знаю… Менты – народ хитромудрый. Лохов разводят покруче братков. Сейчас оповестят контрольный пост на въезде в Москву, что к ним едет несовершеннолетний водитель. Лесю остановят и еще раз сдерут деньги. Так что нужно выезжать на другое шоссе, чтобы сбить ментов с толку… Ничего, через два месяца Лесе исполнится восемнадцать, тогда она сможет управлять машиной на законных основаниях. Возможно, к этому времени она будет ездить на более крутой тачке. Дела-то идут неплохо. И рулит ими она. А Василь Палыча хоть сейчас можно на пенсию отправлять. А еще лучше – на погост… – Каждый раз ментам отстегивать, разориться можно, – заметил Фим. – Деньги должны не только уходить, но и приходить… – Мне кажется, они больше уходят. – Это у кого как?.. Кстати, может, у тебя проблемы с финансами? – Финансы поют романсы. Вместе со мной… А ты что, можешь помочь решить эту проблему? – с интересом посмотрел на нее он. – Ты для этого еще ничего не сделал… – усмехнулась она. – А, ну да… Он снова положил руку ей на коленку и стремительно двинулся в наступление. Но на этот раз она остановила его. Не силой, нет. Словом. – Ты альфонс? – хлестко спросила она. – Чего? – встрепенулся он. И рука тут же спорхнула с ее ноги. – Ты меня, конечно, извини, но что я еще могла подумать? Ты же хочешь трахнуть меня и на этом заработать… – Я не альфонс! – огрызнулся он. – Да ты не напрягайся. Я же тебе не пеняю… Каждый зарабатывает, как может. С твоими данными на бабах озолотиться можно… Или тебе деньги не нужны? – Деньги всем нужны. Но я такими делами не занимаюсь… – А ты займись! – Если тобой, то можно. Ты мне нравишься… Фим не очень-то пытался вырваться из наброшенных на него сетей. Леся уже была уверенна, что он согласится работать на нее. – Так и работать можно с теми, кто тебе нравится… – Что-то ты все вокруг да около ходишь. – Есть предложение. Если оно тебе не понравится, ты можешь отказаться. Если понравится, будешь неплохо зарабатывать… Фим был слишком хорош для того, чтобы ублажать за деньги старых и жирных развратниц. Леся хотела, чтобы он ездил по городам и весям в поисках «сырья» для новых борделей. Из него выйдет отличный вербовщик… Уговаривать его долго не пришлось. Парень понял свою выгоду и дал согласие. Договор требовалось обмыть, поэтому они отправились в придорожный мотель. Немного посидели в кафе, а затем отправились в номера. Фим во всей своей красе доказал, что Леся не ошиблась в своем выборе… Глава 8 1 – Ну что вам сказать? Хорошо, очень хорошо. Вокал ваш мне нравится: хороший диапазон, интонируете неплохо… Держитесь, правда, скованно. Но это от волнения, так? – Так, – кивнула Люба. Она только что закончила петь. И сейчас выслушивала приговор, который должен был вынести ей этот энергичный, с ног до головы затянутый в кожу парень. Ему было лет двадцать пять, не больше. Но, несмотря на свой не самый солидный возраст, он был продюсером очень популярной поп-группы. И соответственно сам считался успешным человеком. – Но с волнением можно справиться? Не так ли? – спросил он и без всякого стеснения зевнул во весь рот. – Да, конечно… Я буду стараться… – И движения надо бы подработать. Не скажу, что в этом плане у вас запущенно, но пластики вам не хватает… – Я работаю над собой. Люба и сама хотела петь на большой сцене. Но без Рэма она бы не смогла так близко подойти к ней. Он был буквально одержим идеей сделать из нее известную певицу. И вовсе не потому, что хотел греться в лучах ее славы. Он хотел доказать своей стервозной мамочке, что Люба чего-то стоит в этой жизни. Ему не нужно было, чтобы ее признала вся Россия. Он хотел, чтобы ее признали его родители. А они по-прежнему воспринимали Любу в штыки. Хотя вроде бы и не мешали им жить вместе. Разве что Рэма серьезно урезали в средствах. Это был удар под дых за то, что он пошел против родительской воли. Но Рэм и не думал отчаиваться. Вместе со своим другом он открыл собственную фирму по производству компьютерных программ. Арендовал помещение, закупил технику, нанял специалистов. И надо сказать, дело сразу же встало на быстрые рельсы. Чему Рэм нисколько не удивлялся. В век компьютерных технологий его продукция обречена была на высокий спрос. И о Любе он не забывал. Нанял для нее преподавателя по вокалу, оплатил занятия по эстрадному танцу, даже с имиджмейкером ее свел… Словом, денег на нее он не жалел. Но при этом сетовал, что не может оплатить ее раскрутку под эгидой какого-нибудь крутого продюсера. Вот если бы родители помогли… Но они подняли сына на смех, когда он подошел к ним с этой идеей. Дескать, скажи, сынок, спасибо за то, что мы вообще терпим твою дешевую подружку… Но Рэм не сдавался. И продолжал искать пути-выходы. Заставил Любу выступить на двух вокальных конкурсах не очень высокого ранга. Победных лавров она там не снискала, но опыт получила. А сегодня Рэм притащил ее на этот кастинг. Группе «Абсент» требовалась новая солистка. И Люба была не прочь занять вакансию. И, похоже, продюсер группы остался доволен ее выступлением. – Да, надо работать… Вот и работайте. А пока, извините, вы нам не подходите! Сказал – как ушат ледяной воды на голову вылил… А ведь Люба ожидала, что ее возьмут. Но нет, не взяли… Кровь прихлынула к голове, перед глазами все поплыло. Люба плохо помнила, как вышла из зала, как пересекла холл и оказалась на улице, где ждал ее Рэм. Май месяц, теплынь. Но у нее не было никакого желания греться на весеннем солнышке. В душе такие тучи, что вот-вот слезный дождь хлынет… Рэм даже спрашивать не стал, что произошло. По ней все было видно. Молча помог ей сесть в машину. – Да ты не расстраивайся, – усаживаясь за руль, сказал он. – У тебя еще все впереди… – Я не расстраиваюсь, – хлюпнула носом Люба. – Просто обидно. Так старалась, а в ответ – извините… – Ничего, в следующий раз получится… – А нужен он, этот следующий раз?.. Может, ну все это к черту? – Я не понял, что, кто-то умер? – Нет. – Тогда выше нос… Все хорошо. Все очень хорошо! Действительно, чего делать из этой неудачи трагедию? Ведь в самом деле все хорошо. У нее есть Рэм. Она живет с ним в отличной квартире в престижном районе. Ни в чем не нуждается. Занимается любимым делом в свое удовольствие… Может, и нет у нее пламенных чувств к Рэму. Но ей с ним очень хорошо. Она восхищается им… А как не восхищаться этим человеком! Сейчас он должен на занятиях в институте быть, так нет, он ее на кастинг вывез. Потому что любит ее. Не человек, а мотор какой-то. И ей успевает внимание уделять, и сессии на отлично «сдает», и свой бизнес уверенно в гору толкает… Единственно, что плохо, замуж Лесю не зовет. Даже разговоров о том не заводит. Но это потому, что она еще ничего собой в этой жизни не представляет… Но ведь она обязательно добьется признания. И совсем не обязательно лезть для этого на сцену. – Может, мне на другой конкурс нужно? – спросила она. – Найдем что-нибудь. Обязательно найдем… – Ты не понял. Я бы смогла выдержать конкурс в институт. Мне восемнадцать лет только-только стукнуло. Я еще молодая. Мне учиться нужно… – Да, серьезное музыкальное образование тебе бы не помешало, – в знак согласия кивнул Рэм. – Ну почему музыкальное? Я могла бы стать юристом, экономистом… А я, как та дура, в облаках летаю… Или ты думаешь, что я институт не потяну. Между прочим, я в школе неплохо училась. И еще не все забыла. Сяду за учебники… – Как сядешь, так и встанешь. Тут репетитор нужен. Но с этим мы разберемся… Да, ты права, высшее образование тебе не помешает. Но и с музыкой завязывать не нужно. Я же знаю, у тебя талант… – Только ты об этом и знаешь… – Я знаю. И другие узнают. Еще придет твое время… А в какой институт ты хочешь? – Ну, куда-нибудь на экономиста… – Этих экономистов как собак нерезаных… – Так же как и музыкантов… Уж кто-кто, а Люба знала, сколько бродит по Москве таких же, как и она, вокалистов, мечтающих выбиться в поп-звезды. И порознь ходят, и в стаи сбиваются. Но только единицы чего-то добиваются. И даже глупо надеяться на счастливый билет… 2 – Ну что вам сказать? Хорошо, очень хорошо… Именно так начинался приговор, который Любе вынес музыкальный продюсер. Но сейчас другая ситуация. Она сдала экзамен по математике. И «очень хорошо» в данном случае означало «отлично». Именно эту оценку и вывел в ведомости пожилой седовласый профессор. – Вижу, что вы со всей ответственностью подошли к экзамену, – одобрительно улыбнулся он. – Думаю, что мы с вами еще встретимся осенью в аудитории… – Я тоже на это надеюсь! – просияла Люба. Она и в самом деле подошла к экзаменам со всей ответственностью. Рэм репетиторов ей нанял, да и сам не давал ей спуску. Последние вечера перед экзаменам превратились в настоящий штурм мозгов. Нет, чтобы сексом с ней заниматься, он гонял ее по экзаменационным темам. А ведь сам только что летнюю сессию сдал. Как всегда успешно. Сам устал как собака, но Любу дрессирует. Два экзамена позади. Сочинение написала, математику сдала. Впереди физика. Но с ней она справится. А вот с английским гораздо сложней. Рэм знал этот язык почти что в совершенстве. Он занимается с ней, но, увы, толку от этого мало. Нет у нее способностей к изучению иностранных языков. И как ни старается Рэм, английский ей не дается. Но все же есть надежда, что «троечку» она худо-бедно заработает… Но этот страшный экзамен еще впереди, а с математикой она уже рассчиталась. Поэтому к автостоянке она неслась как на крыльях. Недавно Рэм купил ей машину. Новенькая «девятка» – устаревшая модель. Казалось бы, ничего особенного. Но Люба не привередливая. Для нее это царский подарок… – Девушка, а можно вас спросить?.. Люба была так счастлива, что ничего вокруг себя не замечала. И этот голос прозвучал для нее как гром среди ясного неба. Но это было еще не потрясение. По-настоящему она впала в транс, когда увидела обладателя этого голоса. Рядом с ней стоял человек, по которому она когда-то сходила с ума. – Вы случайно не знаете Анжелу Бузникину? – спросил Фим. Да, это был он. Во всей своей красе. Все те же черные как смоль волосы, убийственно красивые глаза. Стильная футболка – стрейч, модные джинсы в облипку подчеркивали стройность его мужественной фигуры. – Что, простите? От волнения у нее зашумело в ушах. Поэтому она не расслышала вопрос. – Анжелу Бузникину, случайно, не знаете? – обнажая белоснежные зубы, улыбнулся он. – Нет. Случайно не знаю… Институт большой… – Ну, институт-то большой. А красивых девушек не так уж много. А красивые дружат с красивыми. Вот я и подумал, что вы можете ею знать… – Значит, я красивая, – вслух рассудила она. И почувствовала, как запылали щеки. – А разве нет? – удивленно повел он бровью. Разубеждать его во мнении было глупо. Во-первых, Люба и сама знала, что с внешностью у нее полный порядок. А во-вторых, она мечтала выглядеть в его глазах красавицей. Когда-то мечтала… Но тогда почему она так разволновалась сейчас? Почему так сильно бьется сердце? – Спорить я не буду, – пожала она плечами. – И не надо спорить… Фим не просто смотрел на нее, он любовался ею. Люба чувствовала, как ее качает на исходивших от него волнах обаяния. – Надо бы Анжелу найти… – Вы хотите, чтобы я помогла вам ее найти? Ей вовсе не хотелось видеть его рядом с какой-то Анжелой. Она сама хотела быть рядом с ним… Какой ужас! – А вы можете? – Как я могу вам помочь, если я ее совсем не знаю? – Зато я знаю, – помрачнел Фим. – Знаю, что у нее тараканы в голове. Договорились здесь встретиться, а ее все нет. Второй час уже жду… – Дура она, – ляпнула Люба. – Так значит, вы ее знаете? – Знаю, что дихлофос по ней плачет… – Дихлофос?! – Ну да, чтобы тараканов травить… – Что ж, придется воспользоваться вашим советом… А чего это мы с вами на «вы»?.. Да, кстати, меня Ефим зовут… – Или просто Фим. – Угадала. – Я не гадалка. Просто я тебя знаю. Ты же из Подберезовска. – А ты откуда знаешь? – удивленно протянул он. – Я тоже оттуда… И на твои концерты ходила. – Обалдеть – не встать!.. – Между прочим, я была твоей поклонницей… – сказала и потупилась Люба. В присутствии этого парня она не способна была совладать с собой. Померкшие, казалось бы, чувства, поднялись в ней на старых дрожжах с новой силой. – А почему была? – Давно все было… – Времени много прошло? – В общем, да. – Но я-то остался таким, как был… А вот ты, думаю, изменилась к лучшему. Я бы такую красотку, как ты, ни за что бы не пропустил… – Раньше ты меня вообще не замечал, – зарделась Люба. – Даже поверить в это трудно… – Ты еще на частной вечеринке выступал. У моего друга. Ровно год назад. Может, помнишь, особняк в районе Гагаринской улицы?.. – Да что-то припоминаю… А друга твоего как зовут? – Рэм. – Да, да, помню. Не очень приятный тип. Задавала. Но заплатил неплохо… Только вот играли мы тогда неважно… – Не знаю, мне понравилось, – соврала Люба. Она хотела подыгрывать Фиму. Она чувствовала, что снова стала его поклонницей… – Так этот Рэм твой друг? – нахмурил брови Фим. Люба с восторгом уловила в его голосе нотки ревности. – Друг. – А сейчас? – Какая разница? Ей вовсе не хотелось говорить с ним про Рэма. И думать о нем тоже. Как будто Рэм уже остался в прошлом, а в настоящем только Фим… – Вот и я думаю, какая разница?.. А ты сейчас случайно не в Подберезовск едешь? – Нет, а что? – А я как раз туда… Чувствую, что Анжелу я сегодня не дождусь… Думал, что нам будет по пути… – Вообще-то у меня там родители. Надо бы съездить к ним, похвастать… – Чем? – Экзамен сдала. На «отлично»! – Поздравляю! – Спасибо… Может, мне, правда, в Подберезовск съездить? – скорее у себя, чем у него, спросила Люба. Ей очень не хотелось, чтобы Фим сейчас исчез и оставил ее одну… Она снова сходила с ума по нему… – Так поехали! – кивнул он в сторону метро. – Поехали, – показала она на свою машину. – Так ты на колесах?.. А ну да, с таким-то другом… – Дался тебе мой друг… Люба понимала, что предает Рэма. Но ничего не могла с собой поделать. Чувства к Фиму оказались сильнее рассудка… 3 Люба подвезла Фима прямо к его дому. Вроде бы и ехала небыстро, а время пролетело как один мин. Сейчас он уйдет… – Может, заглянешь на огонек? – с лукавыми искорками во взгляде спросил он. – Надо подумать… Люба поняла, что у нее окончательно съехала крыша. Она говорила, что должна подумать, идти к нему или нет, а сама уже выходила из машины… Может, ей лучше в психушку отправиться?.. Да, наверное. Но сначала к Фиму. Он жил в небольшом бревенчатом домике на окраине города. Внешне убогая хижина. Но внутри ничего. Комнатки маленькие, но в них так уютно. – Вот, предки новый дом построили, а мне вот эту хибарку оставили… Но я не жалуюсь… Он усадил ее за большой круглый стол. – А чего жаловаться? Ты же один живешь… – Да… Но я вообще-то в Москве квартиру снимаю. С друзьями. Но там гай-гуй, а здесь спокойно. Здесь я душой отдыхаю… – Анжеле здесь нравится? – невпопад спросила Люба. Ревность в ней вдруг заговорила. – Анжела здесь никогда не была… Да и что ей здесь делать? Мы же в Подберезовске больше не играем? А она у нас в группе солистка… Ну, вернее, должна быть… – А разве не ты солист? – В общем-то я тоже пою. Но солист из меня никакой. Поэтому ничего у нас и не получается. Нам нужен классный солист. Или лучше солистка. Анжела как раз подходит. Голос у нее сильный. Дипазон – две с половиной октавы… – У меня три. – Что? – не сразу понял Фим. – У меня три октавы… Ну это мой преподаватель так считает… – Какой преподаватель? – По вокальному мастерству… – Так ты что, тоже поешь? – оторопело уставился на нее Фим. – Да пела бы. Но негде… Пробовалась в «Абсент», но не взяли. По кастингу не прошла. Сказали, что неплохо, но… – «Абсент»?! «Абсент» не слабая группа… Нам до нее, как до Киева… Слушай, а может, ты у нас попробуешься? Мы хоть и не хватаем звезд с неба, но у нас есть пара неплохих композиций. Глядишь, и прорвемся… – Давай попробуем! У Любы и в мыслях не возникло желания отказаться от столь заманчивого предложения. Любить Фима, петь с ним на одной сцене, что еще может быть лучше?.. О Рэме она думать не хотела, Фим затмил его своим ослепительным сиянием. – Тогда завтра же и начнем… – Скажи, куда подъехать, я подъеду! – Знаешь, у меня такое чувство, что ты обязательно нам подойдешь… Может, заранее обмоем это событие? Он достал из буфета бутылку какого-то ликера. – Нет, – неуверенно покачала она головой. – Я же за рулем, а мне еще обратно ехать… – Куда? – К Рэму своему? – Он меня ждет… Рэм ее ждал. Знал бы он, что Люба готова променять его на другого… – А ты не можешь сказать ему, что поехала к родителям, встретила подругу, выпила с ней на радостях по пять капель… Заночуешь у родителей. Разве так нельзя? – Можно. – Так в чем же дело? – Ни в чем… Пить она не хотела. Одно присутствие Фима пьянило ее похлеще всякого спиртного. Но и отказывать ему не хотелось… Ни в чем не хотелось отказывать… Они выпили по рюмке. По второй. – Тебе не жарко? – спросил он. – Да есть чуть-чуть… В доме и в самом деле было душно. Но если бы Фим о жаре не спросил, она бы и не заметила. – Можно в летнем душе охладиться… Любе понравилась его идея. Они выпили по третьей, и он повел ее за дом, где находилась дощатая кабинка с железным баком на крыше. – Вода должна быть теплой… – сказал он. – Полотенце там есть… – Спасибо… Она зашла в кабинку, закрыла за собой дверь. Осталось затворить ее на щеколду или вертушку. Но нет ни той, ни другой… Что ж, может, это и к лучшему… Она разделась, встала под душ, зажмурилась в ожидании холодной воды. Но та в самом деле оказалась теплой. Приятно теплой… Она уже намылились, когда дверь тихо отворилась. На пороге стоял Фим. Стоял и бесстыже пялился на нее. Люба инстинктивно дернулась, чтобы закрыться. Но тут же опустила руки… Пусть смотрит. Пусть все видит. Пусть делает, что хочет… Он должен ее хотеть. А если нет, то зачем тогда жить? – Помочь? – спросил он. Люба молча протянула ему кусок мыла, повернулась к нему спиной… Рэм тоже так иногда начинал. Сначала намыливал ей спину, а затем все остальное… И Фим знал, что нужно делать. Но сначала он закрыл за собой дверь, разделся. И только затем взялся за дело… 4 Мама, как всегда, нагрянула внезапно. – А где эта? «Этой» она называла Любу. Унизительно-пренебрежительная форма обращения. Как относилась к ней, так и обращалась… – Сказала, что у родителей, – пожал плечами Рэм. Люба позавчера сдала экзамены. И сразу же отправилась в свой Подберезовск. Там и заночевала. Должна была приехать вчера. Но ее до сих пор нет. И не звонит… – А чего так неуверенно? – У родителей она! Вряд ли его голос прозвучал уверенней, но раздражения в нем было не в пример больше. – Может, загуляла? – А ты только этого и ждешь? – Да от нее всего ожидать можно. – Чем она тебе не нравится? – Всем не нравится! Я не устану тебе повторять, что она тебе не пара! – А я уже устал это слышать!.. Не пойму, чего ты добиваешься?.. Ну давай я ее прогоню! Давай останусь один! Давай упаду в тусу! Там весело, поверь! Героин, кокаин, колеса!.. – Ты не такой, чтобы употреблять эту дрянь! – Откуда ты знаешь?.. Я между прочим… Не хотел тебе этого говорить, но скажу, раз ты этого хочешь! Я на колеса чуть не подсел. Да, на колеса! «Экстази», «ЛСД»… Продолжать? – Что ты такое говоришь? – А то, что было, то и говорю!.. А как Любу встретил, так и забыл про все это… А потом чуть снова не подсел. Жизни без нее не было, понимаешь?.. А как забрал ее к себе, так никаких больше колес, никаких тусовок. Живем душа в душу. А ты жизнь нам отравляешь! – Сынок, успокойся! – не на шутку разволновалась мама. Обняла его за шею, прижала к своей груди. Страшно стало… А ведь не так страшен был черт, как Рэм его сейчас размалевал. Не сидел он никогда на колесах. Так, баловался иногда для понту. А героин вообще никогда не пробовал. На это дело так можно было подсесть, что никогда не встанешь. Да и на колесах до конца жизни можно ехать, не слезая. И путь этот будет не очень длинный… Но то, что Любу он любил, – это святая правда. Любил. И даже строил планы на совместное с ней будущее. Правда, руку и сердце ей не предлагал… Права была Люба. Не мог он забыть, что по ней топтались толпы грязных вонючих мужиков. Иногда так мозги скручивало от этой мысли, что жить невмоготу было… Нет, Люба ни в чем не виновата. Но ведь была же она грязной подстилкой… – Ну хорошо, пусть она живет с тобой. Только дай мне слово, что никаких больше наркотиков! – Я же тебе говорю, что, пока я живу с ней, с этим проблем у меня нет и не будет… – А если она заставлять будет? – Ты в своем уме?! За кого ты ее вообще держишь!.. Она этой гадостью вообще никогда не увлекалась! – Ну мы же знаем, чем она увлекалась! Рэм нисколько не жалел, что в свое время обратился за помощью к Валеркиному отцу. Но жалел, что у генерала оказался длинный язык. Взял и рассказал его родителям, под каким прессом побывала Люба… – Мама!!! – Все, все, все!.. Пусть живет с тобой. Пусть делает, что хочет… Только жениться на ней не надо! Мама у него такой человек, может, отгрузить полную бочку меда, но тут же бухнет в нее пару ложек дегтя… – Хорошо, не надо, так не надо. – Я слышала, ты ей машину купил… – На свои, между прочим, деньги. Рэм и сам не думал, что бизнес на компьютерных программах так резко наберет обороты. И полгода не прошло, как они с Валерой запустили пробный шар, а сейчас на них работают около десятка светлых голов. И такие проекты разруливаются, что скоро сам Билл Гейтс завидовать начнет… – Ты у меня умница, сынок… Скоро институт закончишь… Он был бы рад закончить институт прямо сейчас – досрочно, без диплома. Но это был бы глупый шаг с его стороны. Так что будет и дальше разрываться – между бизнесом, учебой и Любой. Ее тоже в люди выводить нужно… – Закончу, – кивнул Рэм. – И в Америку поедешь. – Зачем? – А там такие люди, как ты, очень нужны. Миллионером станешь… Как это ни странно, но мама была права. В Америке на компьютерных разработках можно подняться на такую высоту, которая в России даже не снилась. Там все условия, а здесь каменный век компьютерных технологий… – Жилищный вопрос уже решен, – продолжала она. И здесь у нее все сходится. В Майами на первой линии прибрежной полосы у них есть вилла. Два миллиона долларов отвалили. Здорово там… – Может быть, и поедем, – кивнул Рэм. – Нет, мы с отцом останемся. Здесь без нас никак… – С Любой поедем… – Ты же говорил, она в институт поступает. – Вспомнила! Два экзамена уже сдала. Оба на «отлично»… Вот закончит институт – и поедем. – Сколько ей учиться? Пять лет?.. Нет, ты один поезжай. А она пока пусть учится… Ну а потом к тебе приедет… Нет, маму пробить нереально. Ей хоть кол на голове теши, все одно на своем стоять будет. Не мытьем, так катаньем… Рэм уедет в Америку, а Люба останется здесь. Через четыре года закончит институт… Да за это время столько воды утечет. И он может кого-нибудь встретить, и она. На это мама и рассчитывает… Обрадуется, что сын новую подругу себе нашел. А потом примется за старое. Новая подруга – новые наезды… – Хорошо, как скажешь, так и будет… – Как у тебя с деньгами? Наконец-то она перешла к самому интересному моменту. – Ты же знаешь, денег много не бывает! – оживился Рэм. На жизнь ему хватало. Но не худо было бы бросить десятка три-четыре тысяч на развитие бизнеса… И мама в лице отца пошла ему навстречу. А затем и вовсе ушла. Рэм облегченно вздохнул, когда закрыл за ней дверь. Хоть и любил он ее, но любовь эта была утомительной. Другое дело – Люба. Но от нее ни слуху ни духу. И телефон заблокирован. Он ждал, когда позвонит сама. И дождался. Зазвонил домашний телефон… Но услышал незнакомый мужской голос. – Здрасте! А мне нужна Люба Лаврова. – Есть такая… Вернее, сейчас ее нет. Но должна быть. А вы, простите, кто? – Продюсер группы «Абсент»… – Вау! Какие люди! – Люба была у нас на прослушивании. Месяца два назад… – Да, я в курсе. – Так вот, у нас снова проблемы. А Люба в общем-то нам подходит. Хотелось бы увидеться с ней… – Да, конечно, она обязательно к вам придет! Разговор на этом был закончен. Рэм положил трубку. Осталось только дождаться Любу, чтобы сообщить ей сногсшибательную новость. Появилась она только к вечеру. Мятая какая-то, подавленная. – И где, позвольте вас спросить, ты шлялась? – с упреками набросился на нее Рэм. Не целовать же ее взасос за то, что ее черти где-то носили. – Шлялась, – тяжко вздохнула она. – Рэм, тут такое дело… В общем, я встретила другого мужчину. – Чего?! – вытянулся он в лице. От нахлынувшего волнения ноги, казалось, приросли к полу. И душу сжала ледяная рука. – Рэм, ты меня прости. Но я не могла ничего с собой поделать… – Кто он? – Фим. Ты его знаешь… Да, тот самый Фим, которого я когда-то любила. Думала, что все прошло, но встретила его и поняла, что любовь никуда не делась… Рэм, пойми, я могла бы встречаться с ним тайком, но я не могу и не хочу тебя обманывать… – Где ты его встретила? – выдавил он из себя. – В институте… Да это неважно… Рэм, эти два дня мы были вместе. Я жила с ним… – Ты спала с ним? – Ну а ты как думаешь? Я же не девочка… – Ты не девочка. Ты шлюха!.. Правильно говорила моя мама… – Ты же знаешь, что я не шлюха. Но если вы с мамой так считаете, пусть будет так. Мне все равно… Я люблю его. Понимаешь, люблю! – А меня? – Ты мне очень дорог, но… Мне с тобой хорошо. Очень хорошо. Но с тобой я не горю. А с Фимом… Я даже не знаю, как это передать словами. В общем, я сошла с ума… – Заметно! – Извини, но нам нужно расстаться. Я ухожу к нему… Вот, ключи от машины… Она положила на стол связку ключей. – Это твоя машина, – покачал он головой. – Я не могу оставить ее… – Может, этот хлыщ тебе другую машину подарил? – Нет, что ты. Он гол как сокол. Но ведь не в деньгах счастье… – Не в деньгах, а в их количестве. – Я бы согласилась с тобой. Но не могу. Потому что ненормальная. От любви ненормальная… – Ты чокнутая!.. Ты идиотка! – взорвался Рэм. – Жили душа в душу, и на тебе, все прахом! Из-за какого-то урода!.. Да он тебя через пару дней бросит, а через неделю, и звать как, забудет! – Это не правда! – упрямо мотнула головой Люба. – Он любит меня. Очень-очень любит!.. – Сказал бы я тебе, что розовые очки сейчас не в моде. Да не скажу. И снять не попрошу. Потому что между нами все кончено! Обратно я тебя не приму, так и знай! – Да, я понимаю, – скорбно вздохнула Люба. – Мосты сожжены, обратного пути нет… – А ведь все так было хорошо… Ты даже еще не знаешь, как все хорошо складывалось! – Знаю… Я могла бы жить с тобой, учиться в институте. Но ничего этого не будет. Мне очень жаль… – Институт! Если бы только это! Рэм не стал рассказывать о том, что продюсер «Абсента» хочет работать с ней. Пропади она пропадом, эта дура! Глава 9 1 Это только в книжках муж и жена после развода могут остаться друзьями. В жизни, увы, все по-другому. Хоть и не была Люба замужем за Рэмом, но ведь они почти год жили вместе в гражданском браке. Фактически они были мужем и женой. Но вот дело дошло до разрыва. Она бросала Рэма и он в пылу эмоций проклинал ее, как последнюю тварь… Возможно, в какой-то степени он был прав. Он так старался сделать ее счастливой, а она предала его, как та самка, прельстившаяся на более сильного самца. А ведь Фим именно таким самцом и был. Но Люба старалась не замечать этого. И верила, что он любит ее. Хотя в любви он ей еще не признавался. И не известно, признается ли вообще… Два дня она провела у Фима в доме. Сегодня вместе с парнем вернулась в Москву. Подвезла его к дому, где он жил, а сама отправилась к Рэму. Может, она и самка, но обманывать дорогого ей человека не могла. Она должна была честно признаться во всем. Призналась, объяснилась. И теперь она свободна… Но свобода эта совершенно не радовала. Она хотела быть с Фимом, жаждала его большой и горячей любви. Но сейчас она была подобна бабочке, летящей на свечу. Она предчувствовала, что может сгореть в этом огне. Ей было страшно, но она продолжала свой полет с одержимостью сумасшедшей… Фим жил в Медведкове, в высотном доме с видом на лесопарк. Он должен был ждать ее здесь. Люба была уверена, что он очень ей обрадуется. Но дверь ей открыл другой парень. Она узнала его. Гоша из группы «Бургомистр»… Все правильно, он же снимал квартиру вместе со своими друзьями. – Чего надо? – не очень дружелюбно спросил он. – Я Люба. Мне к Фиму. – А-а, Люба! К Фиму?! – с каким-то непонятным пренебрежением усмехнулся Гоша. И крикнул в глубь квартиры. – Фим! К тебе! – А пройти можно? – Любе не очень нравилось, что ее держат на пороге. – Ну проходи, раз пришла, – нехотя подвинулся парень. Оставил ее в прихожей, а сам двинулся на кухню. Едва он скрылся в ней, появился Фим. Он вышел к Любе из комнаты. Удивленно посмотрел на нее, закрыл за собой дверь. Какой-то взмыленный он. Рубаха застегнута неправильно, в джинсы заправлена лишь наполовину. Спал он, что ли? – А ты чего здесь? – все так же удивленно и с каким-то непонятным недовольством спросил он. – Как это чего? – возмутилась она. – К тебе пришла. – Понятно, что ко мне… Ты же к Рэму своему поехала. Я думал, что ты у него останешься. – Как я могу остаться с ним, когда я люблю тебя? – Ну люби себе на здоровье. Одно другому не помеха. – Фим, я тебя не понимаю!.. Остаться у Рэма – это значит, изменить тебе! Неужели это непонятно? – Так ты что, кинула его? – Кинуть – это значит обмануть. А я его не обманывала. Я честно ему все рассказала! – Ну ты, мать, даешь! – хмыкнул Фим. – Нельзя же так!.. – А как можно? – Ну, жила бы с ним. А со мной так, время от времени… – Я не хочу время от времени. Я хочу всегда! – Так ты что, хочешь у меня жить? – А что, нельзя? – холодея от дурного предчувствия, спросила она. – М-да, ситуация… – озадаченно почесал он затылок. – Знаешь, мне кажется, что я к такому повороту не готов… Понимаешь, я же не один живу. Квартира трехкомнатная, а нас четверо… И еще Анжела пришла… Это был удар ниже пояса. – Анжела?! – Ну да… Мы сейчас как раз репетируем с ней … Только он это сказал, как из комнаты, откуда он только что появился, вышла рыжая дива в наспех запахнутом халатике. – Фим, ну где ты? – капризно спросила она. И как на пустое место глянула на Любу. – Вот, знакомься, это Анжела… – Анжела?! – удивленно повела бровью дива. – Ты Анжела, ты, – ухмыльнулся Фим. – А это Люба… – А-а, я Анжела… Ну, да, я Анжела… Думала, что еще одна Анжела появилась… А это Люба… Ну Люба так Люба… Фим, а ты скоро? – Скоро, скоро. Иди! Он взял ее за плечи, повернул лицом к двери и чуть ли не силой втолкнул обратно в комнату. И дверь за ней закрыл. – И как часто ты с ней репетируешь? – в состоянии, близком к панике, спросила Люба. – Да бывает… – А как же я? – Так это, конкурс устроим. Кто лучше, тот и будет со мной… Ты только не обижайся, я сейчас ее прослушаю. А потом тобой займусь… Он взял Любу за плечи точно так же, как только что Анжелу, но повел не в комнату, а на кухню. А там два парня, а с ними размалеванная девица в предельно короткой юбчонке. Сидит, курит, нога заброшена за ногу. В одной руке сигарета, в другой – граненый стакан с прозрачной жидкостью на донышке. Девицу Люба не знала. Зато парни ей известны. Гоша и Владик из одной с Фимом группы. – Пацаны, это Люба! – представил ее Фим. – Прошу любить и жаловать! И не обижать! – А кто здесь кого обижает? – пьяно фыркнула девица. – Здесь все по любви! – Да, любовь – это сильная штука! – Фим подмигнул Любе и скрылся за дверью. – Ну чего ты стоишь? – Владик ногой пододвинул к ней табуретку. В зубах сигарета, глаза сощурены так, чтобы в них не попадал дым. Он взял со стола бутылку водки, плеснул в стакан. – Выпьем за знакомство, да?.. Да ты не бойся, мы не кусаемся! – с недоброй насмешкой сказал он. – А если кусаемся, то небольно! – в том же тоне добавил Гоша. – Ну, это смотря куда укусить! – хихикнула девица. – Бывает, что и больно! Люба не поняла, о чем разговор. И даже не пыталась понять. Из головы не выходил Фим со своей Анжелой. Нетрудно было догадаться, в чем заключался процесс прослушивания… Козел он, этот Фим! Любимый козел… – Ну чего ты не пьешь? – легонько толкнул ее в плечо Гоша. – А, да! – встрепенулась Люба. И залпом выпила граммов пятьдесят… Вроде бы водка. Но какая-то слабенькая… А может, она просто не так воспринимает крепость спиртного. Немудрено, такая смута в душе, что хоть в омут головой. – О! Наш человек! – похвалил ее Владик. И снова наполнил стакан. – Давай, за знакомство! – разнузданно подмигнул он ей. – Да не гони ты коней! – насмешливо глянула на него девица. – Пусть сначала выпьет, а потом дает! Люба выпила. Но давать никому не собиралась. Даже Фиму… Бежать отсюда нужно. Но куда? Домой, к родителям? Да они ее убьют, когда узнают, что с Рэмом все кончено… Владик водки не жалел. Этого добра у него хоть залейся, сказал он, подавая Любе третью стопку. Она должна была отказаться. Сто граммов без закуски – это много. Но ее брала ее водка. Так почему не опрокинуть третью дозу. Выпила, бросила в рот ломтик сыра. Закрыла глаза, пытаясь нащупать хмельную волну. Но никаких признаков опьянения. А ей уже хотелось напиться… – А ты что, Фима любишь? – спросила девица. Вот она была хорошо под газом. Язык заплетался. – Люблю. А что? – Да его все любят… Мы с ним знаешь, как зажигали! О-о! Полный улет!.. – Ну и зачем ты мне это говоришь? – Зачем?!.. А сама не знаю, зачем!.. Давай еще вмажем, а! – Она сама потянулась за бутылкой. Но в отличие от Владика наполнила стакан до половины. – Или слабо? – Мне слабо? – надменно посмотрела на нее Люба. И осушила стакан до дна. Правда, на этот раз ей понадобилось больше закуски. Зато как прежде, ни в одном глазу… Открылась дверь, и в кухню зашла Анжела. Распаренная, измочаленная, но довольная. Беспечно глянула на Любу и равнодушно сказала: – Иди, Фим зовет. Твоя очередь… Люба молча поднялась с места и побрела в комнату, где ждал ее Фим. Ей вовсе не хотелось быть очередной после Анжелы. И шла она к нему не на прослушивание, а для того, чтобы сказать, какая он свинья. Пол качнулся под ногами, стены коридора стали вдруг сходиться друг с другом… Но Люба не боялась, что стены сомкнутся и раздавят ее. Не будет этого, потому что с ними все в порядке. Это у нее с головой не лады. Все-таки накрыла ее хмельная волна. Может, это и к лучшему. Фим сидел на кровати. Джинсы с расстегнутым ремнем, рубаха нараспашку. Увидел Любу, зевнул, почесывая волосатую грудь. – Дверь за собой закрой, – скорее потребовал, чем попросил он. – Зачем? – пьяно усмехнулась она. – Я же петь сейчас буду. Пусть все слышат… – Петь мы завтра будем. У нас тут целая студия в гараже… Да, кстати, ты машину свою куда поставила? – Куда, куда, Рэму отдала. Мне от него ничего не нужно… – Ну ты и дура! – вытаращился на нее Фим. – Она ж на тебя оформлена! – Ну и что?.. А за дуру спасибо! Всю жизнь мечтала от тебя это услышать! – Знаю, о чем ты мечтала… – криво усмехнулся он. – Не, ну ты точно дура. Ну получила свое, но зачем было Рэма кидать, не понимаю… – Что тут не понятного? Люблю я тебя… – Ну тогда чего стоишь? Песни о любви петь будем… Он сам подошел к ней. Неторопливо расстегнул пуговицы на блузке. – Дальше сама! Люба молча кивнула и сняла с себя блузку, избавилась от лифчика, стянула через голову юбку… Она ненавидела себя в этот момент. Но ничего не могла с собой поделать. Фим имел над ней магическую власть. Она могла ему перечить, но не могла ослушаться его… Она продолжала лететь на смертельно опасный огонь. И никакая сила не могла ее остановить… 2 – Еще, еще!.. Быстрей, быстрей!.. Фим был уникальным экземпляром в ее коллекции. Леся нисколько не ревновала его к другим бабам. Но всегда хотела его. И пользовалась им при любом удобном случае. И сегодня она не смогла отказать себе в маленьком удовольствии. Хотя встретилась с ним не только для того, чтобы ощутить в себе гигантскую мощь этого самца. Но ведь одно другому не мешает… – У-у! Ну ты ваще… – в изнеможении пробормотала Леся и обессиленно ткнулась головой в подушку. Наконец пульсирующие волны улеглись, плоть успокоилась. И силы вернулись. Но Фим еще раньше пришел в себя. Уже оделся. Сидит в кресле и безмятежно курит. Леся повела носом. Запах табачного дыма. Нет, этого ей сейчас мало. Она потянулась за сумочкой, вытащила из нее тюбик, где вместо помады находилась «заряженная» папироса… Нет, и от этого толку не будет. – Хочешь? Она отдала косячок Фиму. Отказываться он не стал. Травку он любит. Сама же вскрыла днище того самого тюбика, сыпнула на полированную поверхность столешницы чуток порошка, вытянула его в дорожку. И через свернутую купюру вдула кокаин в ноздри. Глубоко-глубоко втянула… Это уже что-то. – Шампанское с утра? – насмешливо посмотрел на нее Фим. – Мальчик, не дерзи тетеньке! – погрозила ему пальчиком Леся. Раньше кокаин кайф давал сильный, сейчас меньше. Но все равно, после каждой дозы на душе становилось легче… Правда, дозы месяц от месяца становились все больше. И закидываться приходилось чаще… Но так а что тут такого? Это ж высококачественный кокаин, а не какой-то разбадяженый героин. Вся элита московская в «снежки играет». А разве Леся к элите не принадлежит? Бизнес у нее такой, что мама не горюй! – Такой тетеньке и дерзить? – усмехнулся Фим. Со стороны могло показаться, что с Лесей он на равной ноге. Но это всего лишь видимость. Он всего лишь один из винтиков в сложном механизме, начало которому положил Василий Павлович. Леся же доработала этот механизм, усовершенствовала его, вывела на новый уровень. И как бы ни хорохорился сейчас Фим, он прекрасно понимает, что принадлежит Лесе со всеми своими причиндалами и потрохами. Ведь она не просто хороший организатор, но с недавних пор еще и жена Василия Павловича. Должна же она была узаконить свои с ним отношения… – Ну, с таким-то мальчиком, как у тебя, можно пошалить немного, – снисходительно улыбнулась Леся. Только-только отошла после общения с чудным мальчиком. И уже снова хочется… И что за сила в этом Фиме? Но ведь она к нему не только побаловаться пришла. Пора и о деле поговорить. – Ну рассказывай, как там у тебя с этой сучкой? Зиму и весну Леся работала, как ошпаренная кошка. Не до Любки… Да и не знала она, чем навредить ей. А в один прекрасный момент ее осенило. Ведь она же Фима любила… Не зря говорят, что все гениальное просто. Леся озадачила Фима, пустила его по следу Любки. Он не должен был облажаться. – На раз-два снял, – самодовольно усмехнулся Фим. – Два дня из постели не вылезали… – А не слишком много? – нахмурилась Леся. – Тебе что, понравилось с ней? – Да ничего девка. Шпарится не хило… – На видео снял? – Ну, как договаривались, – кивнул Фим. – Во всех ракурсах. И качество ничего… Только это, ты в прокат эту пленку не пускай, не надо… Фим не знал, что Леся открыла студию, где снимались порнографические фильмы. Сама нашла ответственного человека, сама наладила процесс. Уже несколько фильмов сняли. Пока все путем… Не знал этого Фим, но догадывался. Поэтому и опасался, что порнофильм с ним в главной роли может стать достоянием любителей клубнички. – А самой посмотреть можно? – коварно улыбнулась Леся. Это ее личное дело, что делать с пленкой. Что захочет с ней, то сделает. Фим ей не указ. – Ну, смотри… – нехотя позволил он. – А может, пусть эта пленка у меня останется? – А компромат? – Так а кого компрометировать?.. Я тебе самое главное не сказал. Любка от Рэма ушла… Дура полная. Сказала ему, что любит меня и ноги сделала. Типа прошла любовь, завяли помидоры. Даже ключи от машины ему оставила. Короче, в чем была, в том и ушла… – Да ну! Никак не думала Леся, что Любка окажется такой идиоткой. Ну и жила бы в свое удовольствие с богатеньким Буратино. Рэм типа муж, а Фим любовник. Все так живут, и ничего… А она сама же мосты и порушила… – Вот тебе и ну! Вчера домой ее отправил, а она ко мне заявилась. Со мной жить хочет… – Так она сейчас где, у тебя? – Ну да… – А Рэма, значит, побоку… – В том-то и дело. Компру можно не сливать. Он и без того знает, что я с Любкой… – Обратной дороги к нему нет… Так это же хорошо! Ну хоть убей, не хотела Леся, чтобы Любка жила у Рэма, как у Христа за пазухой. Для того и подсунула ей Фима, чтобы они разбежались. И ведь добилась своего… – Не знаю, что мне теперь с ней делать? – развел руками Фим. – Пинком под зад – и все дела! Без Рэма Любка никто. Снова официанткой будет вкалывать. Так ей и надо! А то зазналась, коза драная! – Так зад у нее хороший. И все остальное… – Это ты о чем? – вскинулась Леся. – Да о том, что ее к делу можно пристроить. На сто баксов за час потянет… А ведь это вариант!.. Рэм ее со дна поднял, так без него пусть она на это дно и возвращается. Ей там самое место… – Сто баксов для нее слишком жирно, – злорадно скривилась Леся. – Пусть хачиков за копейки обслуживает… – Ну можно и так… Только ее сломать сначала нужно. – Так это твоя работа, ты и ломай. А потом мне скажешь, я знаю, куда ее сплавить… Есть у нее в обойме злачные притоны, где этой сучке самое место. 3 Акустика в гараже была ужасная. И аппаратура настроена так же гадко. А качеством игры «Бургомистр» никогда похвастаться не мог. Все тот же квартет из басни Крылова. Ни на шаг не продвинулись ребята в своем творчестве. Скорее, опустились… У Любы даже сложилось впечатление, что этот гараж был не студией, а складом для музыкальной аппаратуры. Ребята играли так плохо и неслаженно, как будто уже давно не брали в руки инструменты. Да и слой пыли на допотопном синтезаторе подтверждал эту догадку… Чем же они тогда занимались в Москве, как не продвижением своих проектов. Фим говорил, что у них в репертуаре появились две новые убойные вещи. Но ничего подобного. Или он скрывал от Любы свое ноу-хау, или его вообще не было, но так или иначе петь ей пришлось старую, как мир, шнягу «Не хочу жениться…» Она пела эту дурацкую песню и чувствовала себя полной идиоткой. Не захотела она учиться, за Фима замуж захотела. И нет у нее теперь ничего – ни Рэма, ни учебы в институте. Есть только Фим, но, увы, для него она – одна из многих. Вчера они провели ночь под одним одеялом только потому, что у него не было уже сил заняться другой бабой. А так бы он отправил ее на кухню и занялся бы той безмозглой курицей, которая уже однажды с ним зажигала… – Хватит! – скомандовал Фим и отложил гитару в сторону. В ожидании приговора Люба набрала в рот побольше воздуха и зажмурилась… Ей нужен был положительный отзыв. И дураку ясно, что карьеры с «Бургомистром» не сделать, но ей нужна была не группа, а сам Фим. Если он поймет, что Люба – бесценный камень, который украсит его группу, то никогда не бросит ее. И относиться к ней будет соответствующе. – Люба, ты супер! И чудо свершилось. Фим на радостях обнял ее, расцеловал. – Я даже не думал, что ты так сможешь! – восторженно отозвался Владик. – Это бомба! – Зажигательная бомба! – с тем же восторгом уточнил Гоша. Люба была вне себя от счастья. Теперь Фим и его друзья будут воспринимать ее как равную. И уже не будут относиться к ней, как к тем дешевым подстилкам, которых они пользуют от нечего делать… – Такое дело надо бы отметить! – расплылся в улыбке ударник Артем. – Не вопрос! – кивнул Фим. – В ночник сегодня пойдем. – Это да, на такое дело грех не раскошелиться! – поддержал его Владик. И зачем-то подмигнул Гоше. Люба это заметила, но значения не придала. В ночной клуб они отправились впятером. В полном составе обновленной группы. Люба много раз была в «ночниках». Но Рэм возил ее по элитным клубам. А здесь была какая-то забегаловка, устроенная в подвале мебельного салона. Но тем не менее здесь был свой фейс-контроль – два амбала в майках-размахайках. Оказалось, что вход сюда только для избранных. Фим со своей компанией принадлежал к этому числу, поэтому их пропустили без разговоров. Кислотная музыка давила на барабанные перепонки, но по сравнению с той гаражной какофонии, она казалась симфонией Чайковского. А так все, как положено, – на сцене крутуют ди-джеи, на танцполе колбасится пипл, от цветомузыки рябит в глазах. Все столики были заняты. За исключением одного, который, как оказалось, держали специально для Фима. Оказывается, он и его друзья были здесь своими в доску. Их все здесь знали: и диджеи, и дрыгуны-завсегдатаи, в особенности женского пола. То одна кошелка к Фиму подскочит, чтобы облобызать, то другая… Надо сказать, что и его дружки пользовались определенным спросом, но им даже всем вместе было далеко до одного Фима. Этот парень был уникумом в плане воздействия на женские умы. И просто в плане… Косяк забивать никто не собирался. Но заряженный колесами коктейль подействовал так, что у Любы начали плавиться «предохранители». Под действием колес она и доехала до дому. Смутно помнила, как выходила на свежий воздух, как добралась до квартиры. Но вот она уже на месте. С Фимом в одной комнате. Нервы натянуты, как струны, дрожат от возбуждения, внизу жарко как в печке. А Фим не торопится… Он что, издевается над ней? – Я тебя сейчас съем! Любе показалось, что у нее из груди вырвался звериный рык. Наверное, так самка льва рычит перед случкой… И Фим представлялся ей львом. Он не хотел, чтобы она его сожрала. Он сам набросился на нее… Это было что-то невероятное. В какой-то момент Любе показалось, что она умирает от взрывного кайфа… Такое ощущение, будто по минному полю прошла. Взрыв за взрывом… И удивительно, что после этого она осталась жива. Но снова хочется умирать от наслаждения… Но Фим, похоже, выдохся. Лежит на постели, как загнанная лошадь. Как же так, так все хорошо начиналось!.. Люба набросилась на него в отчаянной попытке вернуть его к жизни. – Да погоди ты! Фим оттолкнул ее. Но злости в нем не было. – Колеса стерлись, – сказал он. – Надо по новой… Он выпил еще несколько пилюль. И Любе предложил. Ее и без того хватало, но грех отказываться, если Фим угощает… Они должны быть вместе всегда и во всем… Фим снова ожил. Снова завел свой мотор. Любы взвыла от восторга, когда он подмял ее под себя… Новая серия гораздо более мощных взрывов разорвала сознания на мелкие куски. Люба потеряла ориентацию во времени и пространстве. Она не понимала, где Фим, не отдавала себе отчета в своих и его действиях. Но чувствовала, что он где-то рядом. Чувствовала, что он прибавил в своей и без того ураганной мощи. Чувствовала, что ей до безумия хорошо. Как чувствовала, что ей этого мало… В себя она пришла только утром. Ее разбудил толчок в плечо, а привел в чувство свирепый взгляд, которым буравил ее Фим. Он стоял в одних трусах посреди комнаты и смотрел на нее, как на какую-то сволочь… Он стоял посреди комнаты… Тогда кто же обнимает ее с левого бока? Да и с правой стороны к ней кто-то жмется… Слева лежал и спал Владик, справа – Гоша. Как в клещи ее зажали. Никак не думала Люба, что может оказаться в такой засаде. Но факт оставался фактом… Она попыталась вскочить, но Владик вдруг проснулся и крепко обжал рукой ее шею. – Лежать! – не открывая глаз, потребовал он. – Быстро же тебя к рукам прибрали! – обращаясь к ней, в праведном негодовании прошипел Фим. – Пусти! В том же негодовании Люба укусила Владика за руку, вырвалась из его гнусных объятий и соскочила с кровати. И только сейчас поняла, что находилась в чужой комнате и в чужой постели… Как же она сюда попала? – А я думаю, куда эта сучка делась! – Фим уничтожающе сверкнул взглядом. – А ей меня мало да?.. Что, любишь, когда сразу с трех сторон? – Фим, я не знаю, как здесь оказалась! – схватилась за голову Люба. Она понимала, что ее оправдания не выдерживают никакой критики. Фим застал ее голой в чужой в постели сразу с двумя мужиками… Да, она вчера перебрала с колесами. Да, он сам накачал ее. Но ведь он не тащил ее к Владику с Гошей. Она сама перебежала к ним… Как все было, она не помнила. Но это ни чуть не снимало с нее вины. – Зато я знаю… Бешенство матки у тебя, тварь ты гребаная! – Фим, но я же не хотела!.. Она готова была умереть, лишь бы только он ее простил. Умереть она могла, но ведь прощения ей не заслужить. – Как это не хотела? – возмущенно протянул Владик. – Фим, мы уже спать ложились, а тут эта! Трахаться, кричит, хочу! Типа вся в огне, да… Ну а мы что? Мы всегда поможем… – Фим, а ты чего бочку на нее катишь? – влез в разговор Гоша. – Ну переспали мы с ней, ну и что?.. Помнишь Ленку. Я ее снял, а ты ей вдул. Я же не в обиде, да… – А Тоньку мою кто отпахал? – предъявил свои претензии Владик. – Все, пацаны, пас! – сразу же подобрел Фим. – Раз такое дело, то пусть Любка на всех будет… – Как это на всех! – возмутилась она. – Да так, общаковой будешь, – без всякой злости пояснил Фим. – Но я же с тобой… – Так, погоди, кто тебя под пацанов бросал? Сама легла! Так какие могут быть претензии, а? – Но я не хочу для всех!.. – в ужасе смотрела на него Люба. – Что, и со мной не хочешь? – Хочу… – Ну так будешь… Но по очереди… С Владиком ты была. С Гошей тоже… Так, Артем тебя еще не брал… После Артема можешь со мной. Ну, чтобы пацаны в обиде не были… – Да, а то мы обидимся… – гнусно ухмыльнулся Владик. – Я не хочу! – в истерике мотнула головой Люба. – Не хочешь, не надо. Но ко мне только через Артема! Фим ставил ей условие, которое она никак не могла выполнить. Не хотела она спать с Артемом. Но и без Фима жизнь теряла всякий смысл. Тем более, что у нее не было другой гавани, где она могла бы прибиться к берегу. Рэм для нее потерян навсегда. Обратного пути уже нет. Сама же, дура, и сожгла за собой мосты… Глава 10 1 – Может, накатишь? Фим высыпал в руку несколько таблеток, протянул Любе. – Не хочу, – отрицательно мотнула она головой. Хватит с нее одного сумасшедшего захода. Не хочет она больше лезть в чужую постель. Тем более, что с Фимом ей хорошо без всяких стимуляторов. Это вчера, прежде чем лечь в постель к Артему, она хорошо загрузилась колесами. И легла под него. Но только для того, чтобы сегодня быть с Фимом. Любила она эту сволочь. До безумия любила. На все готова была ради него… – Ну как знаешь… Фим также не стал глотать таблетки. Он и без экстази легко вошел в экстаз. Потому что тоже любил Любу… Да, это была ненормальная, можно сказать, извращенная любовь. Но в постели он был так нежен с ней, что она готова была пройти очередной круг ада, чтобы снова оказаться с ним… – И зачем ты тогда к пацанам ушла, не знаю… Как всегда после затяжного прыжка и взрывного приземления, Фим взял сигарету, закурил. – На колесах была, крышу сорвало… – тяжко вздохнула Люба. – Так бы только со мной, а теперь со всеми… – Может, ну их всех к черту? – с надеждой спросила она. – Да нет, родная, договор дороже денег… – Но ты же главный, твое слово закон… До слез было обидно, что Фим оставляет ее на потребу толпе. – В чем-то главный, – кивнул он. – Но есть вопросы, где без демократии никак… Ты же здесь не просто так. Ты же не какая-то проходная шлюха. Ты член нашей группы. И должна подчиняться нашим правилам… – Дурацкие правила в вашей группе. – Дурацкие или нет, а соблюдать их нужно… Знаешь, мне с тобой очень хорошо. С другими совсем не так… – И после этого ты хочешь, чтобы я с Владиком была… – Владик, следующий на очереди, да?.. Знаешь, я с ним поговорю. Может, он откажется?.. И с Гошей могу перетереть. И с Артемом. Мы же друзья, должны же мы уважать чувства друг друга… – Поговори! Пожалуйста, поговори! – Завтра. Завтра поговорю… А сегодня давай спать… Фим нежно обнял ее, так трогательно прижался носом к ее плечу… Он любит ее. Он обязательно решит проблему, которая возникла по ее вине… Утром Фим отправился в комнату к Владику. Вернулся с подносом в руках. Люба чуть не взвыла от восторга. Горячий кофе, яичница с ветчиной, бутерброд с сыром… Фим носит ей кофе в постель. Разве ж это не свидетельство его любви!.. Значит, все улажено? Но почему же он так мрачен? – Ребята отказываются, – сообщил он. – Ну и прекрасно, – обрадовалась она. – Чем же ты недоволен? – Видишь ли, – замялся Фим. – Мы сейчас на мели, а деньги позарез нужны. Даже за квартиру платить нечем. Ребята от тебя отказываются, но хотят, чтобы ты за это заработала для нас немного денег. – Как это? – не поняла Люба. Владик знает одно место, где можно хорошо заработать… Ну, своим телом… Я буду только с тобой и никогда ничем попрекать не буду. И каждую ночь мы будем засыпать в одной постели. Что еще может быть лучше, как ты думаешь? – Ничего… Ну и что я должна сделать? – Говорю же, есть одно место. И ты должна поработать там три дня. – Публичный дом? – Да, что-то вроде того… – Твои друзья – натуральные сволочи! – Хуже… Но ничего, они еще об этом пожалеют. Мы вместе заставим их об этом пожалеть… А я буду жить, как монах, пока ты не вернешься. И когда вернешься, никаких баб. Никогда. Только ты и я… – Фим, я так тебя люблю! Люба нежно обняла его, ласково потерлась носиком о его небритую щеку… Ради него она готова была на все… Бордель так бордель. Тем более, что ей не привыкать. Лишь бы только по пяткам прутом не били. Но ведь она будет послушной. Три дня как-нибудь продержится. Зато потом никаких больше мужиков. Только Фим, только он один… Если не бороться за свое счастье, то никогда не осознаешь всю его полноту. А она будет бороться за него. И будет по-настоящему счастлива, когда после каторги вернется к любимому… – И я тебя люблю, – нежно улыбнулся Фим. – И знаю, что скоро мы снова будем вместе… Мужайся, моя девочка. – Да, я все сделаю, как надо… – Это не просто… Вот, выпей. Тебе станет легче… Люба послушно слизнула с его руки пару розовых таблеток. И ей действительно стало легче. Страх перед грядущим испытанием притупился, на душе вдруг стало легко и безмятежно… За ней приехали какие-то незнакомые парни. Она позволила им усадить себя в машину с темными окнами. И всю дорогу ехала молча. Сейчас ее абсолютно ничего не беспокоило. А чего бояться? Она будет отдаваться клиентам и представлять на их месте Фима. Будет отдаваться и получать удовольствие. А через три дня вернется и будет спать с любимым в реальной действительности… «Колеса» стали «спускать», когда она оказалась в мрачной комнате, очень похожей на ту, в которую она когда-то попала по злой воле махинаторов из «Work&Travel». Окно зарешечено, дверь железная. Кровать, тумбочка, двустворчатый шкаф, ковровая дорожка на полу – вот и вся обстановка. Но только когда за ней закрылась дверь, Люба до конца осознала, в какое дерьмо она вляпалась… А вечером к ней пожаловал первый клиент. И это был лихой джигит с ястребиным носом. И как ни пыталась Люба представить на его месте Фима, ни грамма положительных эмоций из себя выжать не смогла. – Ну чего сидишь? – на русском, почти без всякого акцента спросил кавказец. Спокойно, не смущаясь, стянул с себя штаны. И жестом показал, что нужно делать… – Не могу! – честно призналась Люба. – Не понял! – удивленно протянул кавказец. – Я деньги дал, а она не могу… – Ну я же не кукла. Я человек… – А мне кукла не нужна. Мне баба живая нужна… Ты резину не тяни, время идет, да… Время шло и для нее. Три дня трудовой повинности, и она снова будет с Фимом… Но так думала она, когда расставалась с ним. А сейчас вдруг поняла, что никакого Фима не будет… Фим где-то далеко. А вокруг такая атмосфера безнадежности, что хоть вешайся… И вообще, не должен был Фим отдавать ее свом дружкам на растерзание. Не любил он Любу. Только делал вид, что любит. А она, как глупая овца, шла у него на поводу. И сегодня пошла на заклание… Врут они все. Есть у них деньги и на квартиру, и на водку, и на колеса? И не концертами они их зарабатывают. И проститутки все время крутятся вокруг них… А откуда они знают про этот бордель, где деньги можно заработать? Раньше Люба не задавалась этими вопросами. Но только потому что рядом с ней был Фим, этот злой гений, перед чарами которого невозможно было устоять. Рядом с ним она и в самом деле была безвольной овцой. Но ведь сейчас он далеко. А страх перед происходящим развеял его чары… Теперь она знала, что представляет собой группа Фима. Сутенеры они. А Люба просто-напросто стала их жертвой. Сначала они хитростью сломали ее, а затем отправили в это злачное место. И никто не заберет ее отсюда через три дня. Будет обслуживать вонючих мужиков, пока не сдохнет. И нет никакой надежды вырваться отсюда… Но ведь вырвалась же она из лап Леськиного любовника. Смогла же убежать от этих извращенцев. И все потому, что вовремя включила мозги. – Как тебя зовут? – обращаясь к абреку, спросила она. – Аслан. А тебе не все равно? – Чеченец? – Зачем чеченец? Кабардинец… – Кабардинец?! – Люба обрадовалась так, как будто увидела в нем бога. – А я думаю, почему ты так хорошо по-русски говоришь… И на русского ты больше похож, чем на кавказца… – Зачем ты мне этого говоришь? – поморщился он. – Тебе дело нужно делать. – Аслан! Ты же кабардинец! А кабардинцы – очень порядочные люди. У меня жених – кабардинец!.. – Откуда? – Из Нальчика! – И я из Нальчика… Аслан в раздумье натянул штаны. Люба поняла, что находится на верном пути. – На улице Ленина живет. Может, знаешь? Масхад его зовут, Дауров фамилия. У него здесь в Москве большой бизнес… Эх, врать так врать! – Не знаю… Но что-то слышал… А почему ты здесь? – Ты сколько заплатил, чтобы ко мне попасть? – Двадцать баксов… – По-твоему, это много? – Нет, за такую девушку как ты, мало… – Вот и подумай, будет ли такая девушка, как я, за такие жалкие деньги работать?.. Похитили меня, понимаешь! «Мерседес» мой забрали, а меня сюда отправили… Ничего, Масхад своих друзей поднимет, не сегодня завтра меня отсюда вытащат… – А кто у него друзья? – еще больше озадачился Аслан. – Он только с земляками дружит… – А-а! – уважительно протянул он. – Вот ты сейчас изнасилуешь меня, а завтра Масхад спросит меня, кто у тебя был. А я скажу, земляк твой был, Аслан… – Э-э, ты что, кто тебя насилует?!. – Ну а для чего ты сюда пришел? – Так это, ты бы сразу сказала, что ты невеста Масхада… Давай мы сейчас к нему поедем, ты ему скажешь, что у нас ничего не было. А то потом будут думать… – Как мы к нему поедем? Меня же отсюда не выпустят… – Зачем не выпустят? Там, в коридоре никого. Ну, один урод на входе… Так Аслан мастер спорта по вольной борьбе. У нас в роду все борцы! – гордо хлопнул себя по груди одураченный кавказец. Он повернулся к Любе спиной, дернул на себя ручку двери. Но та не поддавалась. Закрыта снаружи. Тогда Аслан забарабанил в дверь. – Эй, ты чего? – донеслось из коридора. – Ты зачем эту бабу мне подсунул? Не хочет она, да! Дверь тут же открылась. И на пороге возник детина в униформе охранника. Морда кирпичом, в руке резиновая дубинка. – Ты что ломаешься, тварь? – зарычал он на Любу. – Сам ты тварь! – взвизгнула она. Замахиваясь на ходу, детина шагнул к ней. Но Аслан не зевал. Он был на полголовы ниже охранника, но это не помешало ему с такой силой приложить его башкой к полу, что тот отключился. – Пошли! Он взял Любу за руку, вывел из комнаты и по узкому мрачному коридору потащил к выходу. – Эй, ты куда? – перегородил ему путь еще один громила. – Куда-куда! Домой везу! Штуку баксов за нее отдал! Через неделю обратно привезу! Уверенность и нахрапистость, с которой говорил Аслан, подействовала на мужика должным образом. Но все же он спохватился. И погнался за беглецами. Да только к этому моменту Аслан уже завел свою старенькую «шестерку». Охранник успел шарахнуть свой дубинкой по багажнику. На этом все и закончилось. Аслан разогнал машину и выскочил на оживленную дорогу. – Где Масхад твой живет? – спросил он с гордым видом. Люба терпеть не могла кавказцев, но к этому парню испытывала благодарность. Все бы неруси такими были бы… – На Цветном бульваре, – первое, что взбрело в голову, сказала она. – Там дом рядом с цирком… – Здесь цирк, там цирк. Везде цирк… Как ехать? – А это на Садовое кольцо выехать надо… До Садового кольца он ее довез. На этом все. – Здесь останови, – попросила она. – Что, уже приехали? Люба уже не боялась, что Аслан отвезет ее обратно. Пора было прекращать ломать комедию. Он остановился. Люба быстро открыла дверь, выставила на дорогу одну ногу. Если что, сразу же выпорхнет. А по тротуару народ толпами ходит. Если Аслан попытается затащить ее обратно в машину, она кричать будет… – Мне так неудобно, но я должна извиниться. Не знаю я никакого Масхада. Я его придумала… – Как придумала? – Должна же я была тебя задеть за живое… Пойми, меня в самом деле похитили. Спасибо тебе за то, что спас меня… – Так что, нет никакого Масхада? – наконец дошло до него. – Может, и есть, но я его не знаю… – Ну нет так нет… Аслан даже и не думал хватать ее за руку. – Еще раз спасибо тебе за все! – Да, пожалуйста… А ты чего боишься? Думаешь, я тебя обратно отвезу? Я что, сволочь, по-твоему… Я же деньги заплатил, думал, что ты сама хочешь. А если не хочешь, то не надо… Думаешь, если не русский, то скотина. Нет, мы женщин уважаем… Нельзя с женщиной силой, плохо это… А ты сейчас куда идешь? – Не знаю, – пожала плечами Люба. Домой ехать было опасно. Если Фим в сговоре с содержателями притона, то он скажет им, где можно ее найти. Он же знает, где живут ее родители… А Фим, наверняка, в сговоре… Обратиться в милицию? Но так ее и слушать не станут. Кто она такая, чтобы поднимать волну из-за нее?.. Вот если бы Рэм снова подключил отца своего друга… Но ведь не захочет он ей помогать. И к себе не пустит. Хоть на колени перед ним падай, он не простит… А без его поддержки лучше не соваться. У сутенеров деньги, а менты взятки любят. И глаза на их проделки закроют, и еще Любу им вернут. Уж тогда ей точно не поздоровится… – А поехали ко мне, а? – предложил Аслан. – Куда, в Нальчик? – Зачем в Нальчик? Я здесь, в Москве, живу. У дяди. У него дом большой… – Спасибо, не надо! Не хватало еще того, чтобы ее потом целым домом пользовали. – Да ты не бойся, там тебя никто не обидит. Дом большой. И много семей там. Три брата мои. Все с женами… У одного жена русская. У нас в роду многие на русских женятся. У моего дяди жена русская. И сам на русской женился… Дядя сейчас в Германии, бизнес там у него. В Москве часто бывает. У него квартира здесь, два дома. Нам один дом отдал. Живите, говорит. Только деньги самим зарабатывать надо. У него работаем. Автосервис у него, магазины. Целая сеть. Поехали со мной. Дом большой. Обижать тебя никто не будет… Приставать к тебе не буду. Мамой клянусь! – Ну, если мамой… Выбора у Любы не было. Либо на вокзал ночевать, либо с Асланом. Он хоть и не русский, но видно, что человек неплохой… Да и чем нерусские хуже русских? Благодаря кому она попала в бордель в первый раз? Спасибо Игорю Алексеевичу. Кто с друзьями борделем голову ей заморочил? Фим постарался. Оба русские… 3 Люба почему-то думала увидеть какую-нибудь дачную постройку, где худо-бедно ютились три-четыре кабардинские семьи. Но Аслан остановил машину возле большого дома. Коттеджная застройка в пятнадцати километрах от Москвы, дом в два этажа с мансардой – французский кирпич, черепичная крыша, спутниковая телеантенна. Ничего себе домик для бедных родственников. – Ты подожди, я сейчас… Аслан вышел из машины, своим ключом открыл калитку дома, скрылся за ней. Вернулся минут через десять. Рот до ушей. – Все нормально. Пошли! Люба уже жалела, что позволила увезти себя в опасную неизвестность. Корила себя за очередную глупость… Ладно, Фим смог мозги ей закомпостировать. У него сила и власть над ней. А кто такой Аслан?.. Но как бы то ни было, она приехала в гости к кавказцам, которых не любила. – Пошли, – кивнула она. Но деваться некуда. Обратно уже не повернешь. Поздно уже. Темно. Ночь теплая, но не в поле же ночевать… Дом большой – комнат много. Люба надеялась, что Аслан сдержит свое обещание. Сам не будет приставать и земляков своих к ней не подпустит. Надеялась, что ей выделят комнату и закроют в ней до утра. Она и на голом полу готова спать, лишь бы только ее никто не трогал. Но надеждам не суждено было сбыться. Едва она переступила через порог, как к ней бросились все три его брата. Люба сразу поняла, что покоя не будет… – Брат, какая у тебя девушка! – польстил Аслану один. – Гость в дом – Аллах в дом! – засуетился второй. – Сейчас кушать будем!.. Татьяна! – позвал свою жену третий. Люба уже знала, что одна жена из трех – русская. И ждала негативного отношения с их стороны. Но ничуть не бывало. Все три женщины встретили ее как родную. Барашка в ее честь резать не стали. Баранину достали из холодильника. Несмотря на позднее время, братья Аслана взялись готовить шашлык. От души, без всякой задней мысли. Жены братьев накрыли богатый стол… В общем, приветили Любу, как самого дорогого гостя. И спать ей постелили в отдельной комнате на верхнем этаже. Аслана к ней и близко не подпустили. Да он вроде бы и не рвался. Хотя и не возражал против того, чтобы к Любе относились как к его невесте… Люба уже легла в постель, когда к ней постучались. Аслан?.. Нет, это была Таня. Среднего роста, очень симпатичная пышечка. – Ничего, если я твою одежду постираю? – улыбнулась она. Люба пыталась возразить, но Таня была неумолима. Забрала ее модный, кое-где испачканный летний костюм, пожелала ей спокойной ночи и ушла. А утром появилась снова. Костюм как новый. Идеально выглажен, отпарен. – Спасибо!.. Даже не знаю, как вас благодарить, – смущенно посмотрела на нее Люба. – Не надо благодарить. У нас в доме все помогают друг другу. Мне здесь очень нравится. И вам понравится… А почему мы с тобой на «вы»? Давай на «ты»! Татьяне было ну, может, чуть больше двадцати. Пухленькая крашеная блондинка. Чистая, свежая, ухоженная. Приятно посмотреть. – Аслан говорил, что из притона тебя выкрал… Татьяна сказала об этом без всякого злого умысла. Вовсе не для того, чтобы обидеть Любу. Просто констатировала факт. – Нет, меня другие украли. А он меня спас… – Аслан – хороший парень. Ответственный… Но только не думай, что я его тебе навязываю. У нас тут не принято принуждать… А то, что Аслан тебя из притона вытащил, так ты не думай, никто тебя за то, что там побывала, не осудит. Жизнь есть жизнь. Я сама три года назад из Казахстана в Москву приехала. Я парикмахер по образованию, думала, по специальности буду работать. А устроилась в массажный салон. Руки у меня сильные, думала, быстро научусь. А оказалось, что там не только руками надо работать… В общем, насилу вырвалась. Потом Амирана встретила… Сейчас все хорошо. Только работать он мне не разрешает. Только по дому. Вика тоже по дому. А она фельдшер по образованию. Так что у нас есть свой домашний доктор… Хорошо у нас здесь, поверь… Знаешь, прическа у тебя модная. Но запущенная… Если позволишь… Люба позволила. И за пару часов Татьяна привела ее голову в порядок. Но на этом не остановилась. Оказывается, она самостоятельно осваивала профессию визажиста. И не прочь была потренироваться на Любе. И надо сказать, эксперимент прошел успешно. – Тебя бы сейчас сфотографировать – и на обложку журнала! – мило улыбнулась Татьяна. Люба облегченно вздохнула, когда выяснилось, что профессия фотографа ее не прельщает и фотографировать ее не будет. Зато Татьяна умела делать маникюр. И даже принесла инструмент, чтобы взяться за Любу. Но не успела она приступить, как в комнату зашла Вика. – Девчонки! Дядя Булат приехал! – восторженно сообщила она. – Так он же послезавтра должен!.. – удивилась и вместе с тем обрадовалась Татьяна. – А приехал сегодня! Вика выскочила из комнаты, приглашая всех за собой. – А кто такой дядя Булат? – спросила Люба. – О! Для Амирана родной дядя. Для Аслана – двоюродный… В общем, благодетель наш. Он в Германии живет… – Да, Аслан что-то говорил… – Пошли, посмотришь на него! Но Люба осталась в своей комнате. Никакой Булат ей не дядя. Они друг другу чужие люди. Незачем им видеться… Но Булат сам пожаловал к ней. Это был стройный статный мужчина лет сорока. Седые волосы, высокий лоб без единой морщинки. Характерные для кавказца черты лица угадывались, но в глаза не бросались, – если не знать, какой он национальности, то его вполне можно было принять за русского. Да, Аслан вроде упоминал, что мать у дяди русская… Не сказать, что Любе он понравился. Но выгодное о себе впечатление произвел. Породистый, лощеный, знающий себе цену мужик. И одет дорого. Его костюм стоил не одну тысячу долларов. Но костюм он носил с таким изяществом, что, будь тот из дешевого бутика, все равно бы смотрелся на нем, как из дорогого салона. – А мне сказали, что Аслан свою невесту в дом привел, – радушно улыбнулся Булат. – Вот, пришел на тебя посмотреть… Не прогонишь? – Ну и шутки у вас, – засмущалась Люба. – Как я могу прогнать вас из вашего дома? – А не надо меня прогонять. – Я тоже думаю, что не надо… – Татьяна сказала, что у Аслана красивая невеста. Правду сказала… Любе показалось, что в глазах у Булата мелькнула тень зависти. Уж не Аслану ли завидует?.. – Неправда это, – покачала она головой. – Ну как не правда, если правда. Ты же красивая. И сама знаешь это… Какая-то необычная у тебя красота… – Спасибо за комплимент. Но Аслану я не невеста. Мы даже не говорили об этом… – А чем Аслан плох для тебя? Хороший парень… – Сама знаю, что хороший. Но мы с ним вчера только познакомились… У меня проблемы, он мне помог. Но это же не значит, что я должна идти за него замуж… – А что за проблемы? – Конфликт у меня с одним человеком. Он меня в бордель продал. А тут Аслан как на заказ. Спас меня, не дал пропасть… – С каким человеком у тебя конфликт? – Да так, долгая история… – Не хочешь говорить, не надо… Но, если ты его боишься, оставайся в моем доме, живи, сколько хочешь… А меня бояться не надо. Я не кусаюсь. Скоро обедать будем, выходи к столу… За столом Булат глаз не сводил с Любы. И дура бы поняла, что понравилась она ему… Но у него жена, дети. Не станет он жертвовать им ради Любы. Да она этого и не хотела. Булат ей тоже нравился, но не более того… Глава 11 1 Леся вывела белую дорожку, втянула ее в ноздри. Должно взять. Полграмма кокаина как-никак… Берет. Хорошо-то как!.. – Ну и зачем ты это делаешь? – спросил из-за спины Василий Павлович. Врасплох ее застал. Но Леся ничуть не испугалась. Этот старый козел и сам любит вмазать. И экстази любит, и кокаин. Травку за милую душу смолит. Даже героин стороной не обходит. Девиз у него такой: в этой жизни нужно попробовать все… Вот Леся и пробует. Ведь она же его ученица… – А не все равно? – не оборачиваясь, спросила она. – Нельзя этим увлекаться. Плохо кончишь, девочка… – Плохо кончают с теми, кто не нравится, – хмыкнула Леся. – Это ты про меня? – Ну что ты! Что ты! – А с Фимом нравится? – При чем здесь Фим? – Да при том… Василий Павлович вставил в магнитофон кассету с видео. И на экране телевизора высветилась пикантная сцена. Леся на четвереньках, а за нею Фим… – И не стыдно вам, Василь Палыч, за своей любимой женушкой следить? – ничуть не смутилась Леся. Раньше следить было нужно, пока кольцо обручальное на палец Лесе не надел. Сейчас уже поздно крутить руль обратно. – Стыдно не стыдно, а факт есть факт… – Извращенец ты старый, вот что я тебе скажу. По глазам же вижу, что тебя эта киношка заводит… Обидно да, что третьим не взяли? Так я Фиму позвоню… Звонить? – Не надо, – мотнул головой Василий Павлович. Он и в самом деле не очень злился. И порнушка его заводила… – Лучше коксу дай! Леся жадничать не стала. Отвалила ему целый грамм. Он смахнул все, даже не поморщился. – Это у нас деловое совещание, – кивнула на экран Леся. Так оно и было. Она заехала к Фиму, чтобы обсудить с ним ряд важных вопросов. Как всегда в таких случаях, обсуждение вызвало бурную реакцию и с ее, и с его стороны. Настолько бурную, что сегодня вечером даже полграмма кокса не могли вдохновить Лесю на подвиг во имя мужа. От одной мысли о сексе с ним начинало подташнивать… – И что вы там обсуждали? – Да много чего… Ты же знаешь, эта сучка Любка снова с крючка сорвалась. – Плохо, – покачал головой Василий Павлович. – Снова могут возникнуть проблемы… – Не волнуйся, я узнавала, в ментовку она не обращалась. И к Рэму своему не вернулась… – Где она? – Так в том-то и дело, что нет ее нигде. Как сдернула с этим хачем, так и пропала… Может, он ее к себе в аул увез, а? – Кто он вообще такой? – Да бес его знает. Кто ж паспорт свой в бордели предъявляет?.. – Значит, сорвалась твоя Любка с крючка… Зато ты, смотрю, хорошо на крючке сидишь? – похабно осклабился Василий Павлович, пальцем показывая на экран. – У меня другая порнушка есть. Тот же актер, только актриса другая – Любка. Хочешь посмотреть? – Я хочу, чтобы тебя пользовали! – от нетерпения Василь Палыч заерзал в кресле. – Так в чем проблема? Сейчас Фиму позвоню. Мы начнем, а ты подключишься… – Может, он еще кого-то возьмет!? Василий Павлович съехал с катушек. Но Леся не возмущалась. Такое с ним часто случалось. – Ты мозги себе когда в последний раз чистил? – язвительно усмехнулась Леся. Она и с двумя может, и с тремя. От нее не убудет. Но ведь она не извращенка, чтобы крутить карусель на глазах у озабоченного мужа… – А что, надо прочистить? – Да не мешает. Вот, чистящее средство… Она отгрузила ему еще один грамм кокаина. И надо же, Василий Павлович слизал все… Но на экран телевизора он больше не смотрел. Перестала его волновать порнуха. И о жене своей забыл… Он стремительно уходил в себя. Лицо исказилось, глаза закатились. Дыхание частое, хриплое… – Э-эй! – Леся провела раскрытой ладонью перед его глазами. Никакой реакции. Не видит он ничего. Все глубже погружается в себя. Еще немного, и наверх его уже не вытащить. Леся могла потерять его навсегда… Но разве ж ее этим напугаешь? Она была бы только рада избавиться от постылого мужа. Может, потому и накачала его наркотой. Шутка ли, два грамма чистейшего «снега» почти что в один присест. И здоровый мужик не выдержит. А у этого еще и с сердцем проблемы… Но Василия Павловича еще можно было спасти. Достаточно было вызвать «Скорую помощь». Но Леся не торопилась. «03» она набрала лишь после того, как Василий Павлович затих. Передоз у мужика случился. С кем не бывает? Так она и объяснила врачу «Скорой помощи». Мужик некоторое время внимательно смотрел на нее. – А вы сами случайно не употребляли? – нагло спросил он. Леся хотела ответить послать его ко всем чертям. Это ее личное дело, употреблять наркотики или нет. Но решила, что резкий тон все испортит. Ведь наркотики – это статья. – Употребляла, – пустила она слезу. Отпираться бессмысленно. Могут ведь и экспертизу провести. – Но не по своей воле. Василий заставил. Он сегодня, как с цепи сорвался. Где-то этой дряни достал… А я не умру! – наигранно запаниковала Леся. – Доктор, я тоже могу умереть? – Если не завяжете с этим делом, то умрете так же, как ваш муж… – Ну что вы! Я сегодня впервые попробовала. И то муж заставил. Честное слово, я больше не буду! В том же ключе она объяснялась и со следователем милиции. Изобразила из себя бедную овечку. И ей поверили. Даже обыск в квартире устраивать не стали. Да это и бесполезно было. От наркотиков она избавилась еще до того, как приехала «Скорая». А вот от своего пристрастия к ним избавиться не могла. Да и не хотела… Наркотики – это свобода! И то, что Василия Павловича больше нет, – тому наглядное подтверждение. Отныне Леся – свободная женщина во всех отношениях. Да здравствует свобода! 2 Игнат на все сто процентов оправдал возложенные на него надежды и вложенные в его проект средства. Созданный им «клуб двойников» пользовался невероятным успехом. Богатым клиентам наскучили хоть и элитные, но по большому счету обычные проститутки. Им экзотику подавай. А тут такая бомба! Звезды мирового и отечественного бизнеса во всей своей обнаженной красе. Кому-то пластику пришлось делать, кому-то хватило колдуна-визажиста. Но сходство у девчонок с подлинниками потрясающее. И комплексов никаких. Как говорится, любой каприз за ваши деньги. Неудивительно, что клиенты в очередь за ними записывались. Обойма у Игната не маленькая – более тридцати фальшивых «звезд». Но спрос все равно превышал предложение… К нему в офис Леся пожаловала на правах частного лица. Де-юре к его занятию она не имела никакого отношения. Так что, если Игната возьмут за задницу, претензий к ней не будет никаких. Но по факту Игнат принадлежал ей с потрохами. Он подчинялся ей, делился прибылью. И делал это не только потому, что Леся держала в своих руках рычаги воздействия на него. Она имела еще и моральное право на его бизнес. Ведь когда-то она сама помогала ему искать двойников… Офис его размещался в съемной квартире. Никаких вывесок, никаких рекламных проспектов. Те, кому это было нужно, знали о существовании его клуба без всяких афиш. – Вчера еще одну девочку нашли… Игнат рассказывал ей о своих успехах, а сам заглядывал в разрез ее кофточки… И надо сказать, Лесе это льстило. Вокруг него крутится столько красоток, а он хочет спать с ней. И не только потому, что претендует на освободившуюся вакансию мужа. Она очень нравилась ему, как женщина. Да она и сама себе очень нравилась. Знала, что похорошела за последние полгода. С тех пор как стала вдовой, так и хорошеет с каждым днем. И траур ей на пользу, и наркота не помеха… – Ну и как? – Вылитая… – Игнат назвал фамилию популярной отечественной эстрадной дивы. – И работать хочет, аж пищит… – А кто с нею работать хочет? – Так говорю же, только вчера ее нашел. Круг ее поклонников еще не определен… – Ты не понял, мне нужно знать, кто вообще увлекается твоими девочками… Мы же договаривались, что ты должен вести картотеку… С тех пор, как пропала Любка, Леся ужесточила систему работы с клиентами. Она хотела знать всех, кто спит с ее девочками. Знала бы она, что за личность полгода назад выкрала у нее Любку, так нашла бы и его, и ее. А так никаких ориентиров. До сих пор не известно, где эта сучка пропадает… И вообще, нужно знать, что за личности пользуются услугами ее фирм. Компромат на них по возможности собирать. Глядишь, и пригодится когда-нибудь… – Ну если мы договаривались, тогда все в порядке, – самодовольно улыбнулся Игнат. – Есть картотека… Хочешь глянуть? – Почему нет? Он вышел из кабинета, вернулся минут через пять, принес и поставил на стол коробку с компьютерными дисками. В каждый дисковый файл была вставлена фотография клиента, а в некоторых случаях и краткое досье. – Вот, Дмитрий Евгеньевич Батулин. Управляющий банком… Жена, дети… Предпочитает отечественных звезд. Можно сказать, всех перепробовал. Каждый второй «подвиг» увековечен… Леся мельком глянула на фото. Мужик как мужик. – Еще один господин. – Игнат взял другой файл. – Молодой и, судя по всему, неженатый… Она хотела его уже остановить. И без того видно, что работа ведется на должном уровне. Но Игнат озвучил его данные. – Рэм Артемьевич… Фамилия не установлена. Но и клиент нечастый… Имя знакомое. Но мало ли Рэмов в Москве?.. Но фотографию она посмотрела. Точно, тот самый Рэм!.. – Мальчик звездную жизнь ведет? – ехидно усмехнулась она. – Певичек любит, наших отечественных… – Любит, но не часто. – Не часто, но бывает… А чего ты так разволновалась? – Я разволновалась?! – изумленно протянула Леся. И более спокойно спросила: – А что, заметно? – Ну, есть… А ведь она действительно разволновалась… Казалось бы, нужен бы ей этот Рэм? Кто он такой, что бы сохнуть по нему? Ну предки у него на мешках с бабками сидят. Так и Леся при деньгах. Квартира у нее своя, «Лексус» под попкой, крутой бизнес. И любовники супер. Один Фим чего стоит. Игнат – тоже красавчик. Если разобраться, то Рэм и рядом с ним не стоит. Но вот в чем беда, не хотела Леся ни в чем разбираться. Нравился ей Рэм. Как будто какой-то магнит в нем. Может, загадка его обаяния прячется где-то на подсознательном уровне. Не смогла в свое время Леся охмурить его, не смогла отбить у Любки. Казалось бы, что здесь такого?.. Но досада крепко засела в глубине души. А сейчас вот вылезла наружу – не дает покоя и требует реванша за давнее уже поражение. Как-никак полтора года прошло, а кажется, что все было только вчера… 3 У Рэма глаза полезли на лоб, когда он увидел Лесю. Он заказывал модную певичку Василису. А тут такой облом… – Какого черта? – набычился он. – Что-то не так? – удивленно спросила Леся. От Рэма разило перегаром. И в квартире у него бардак. Вроде бы никого нет, но такое ощущение, что здесь табун диких лошадей побывал. Видно, что парень в разгульную жизнь ударился. Так в общем-то и было. Прежде чем отправиться к нему, она навела о нем справки. – Какого черта ты сюда приперлась? Рэм воспринял ее в штыки. Но Леся была готова к этому. – Вам что-то не нравится? – робко спросила она. – Ах да, меня предупреждали, что вы можете повести себя неадекватно… – Неадекватно?! Да я просто вышвырну тебя с десятого этажа! – Пожалуйста, успокойтесь. Вы не так все поняли!.. Вы заказывали Василису. Но ее сейчас нет. Фирма приносит вам свои извинения. И бесплатно презентует вам девушку, похожую на одну из ваших знакомых. То есть меня… – Ты что несешь? – недоуменно вытаращился на нее Рэм. – На какую девушку ты похожа? – На Олесю Негласову. – Так, постой, ты хочешь сказать, что ты не Олеся? – Именно! – рекламным таблоидом просияла Леся. – Наташа меня зовут… – Ничего не понимаю. А зачем она мне, Олеся эта? – Как зачем? Чтобы вы отымели ее… – Она же не звезда… – Зато у вас к ней личные счеты. Вы можете отмстить ей, отвести душу, так сказать… – За что я ей должен мстить? – Не знаю, вам видней… – Бредятина какая-то… И вообще, откуда на твоей фирме узнали про Лесю? Ничего не пойму… – в полном замешательстве мотнул головой Рэм. – Я тоже мало что понимаю. Мне сказали отработать номер, я это делаю, а что там да как, мне фиолетово… И не надо напрягаться, на деньги вы из-за меня не попадете. Не вы платите, а фирма. Но это не значит, что я не буду стараться… Леся повела плечами, стряхнула с них норковую шубку. Осталась в неглиже – черный кожаный корсет а-ля садомазо, блестящие сапоги-чулки на длиннющем каблуке. Для завершения образа садомазохистки не хватало только хлыста. У Рэма глаза на лоб выкатились от потрясения. – Такой ты Лесю еще не видел? – жеманно и с насмешкой спросила она. – Не видел… – Нравится? – Ты – да, – пробормотал он. Не зря Леся измучила своего стилиста. Этот жук навел глянец на каждый ее волосок, на каждую черточку ее лица. Царица Клеопатра отдыхает… – А Леся? – Леся – сволочь… – И что она тебе такого сделала? Леся кокетливо улыбалась, но взгляд – жесткое рентгеновское излучение. Она легонько толкнула Рэма в грудь. Но он слишком близко стоял спиной к дивану, чтобы удержаться на ногах. Плюхнулся на кожаные подушки. И тут же Леся, как в мужское седло, села на его ноги. Руками нежно обвила шею. – Она… Она Любе гадила… В притон ее… Сама притон держала… Рэм встрепенулся, очумело распахнул глаза. Наконец-то до него дошло, что нет здесь никакой Наташи. Есть только Леся. Во плоти. И плоть ее жаркая, как адов огонь… – Ну и сука же ты! Рэм попытался ее оттолкнуть. Но Леся крепко держалась на нем. А всю свою силу он против нее применять не стал. Не хотел… Возбудился парниша. Захотелось горячего, острого. А что еще может быть острей, чем грубый секс со своим врагом? Если, конечно, враг противоположного пола. Хотя бывает, мстят и однополому врагу. Но сейчас не тот случай… Рэм не смог оттолкнуть ее от себя. Но Леся сама сползла с него. Опустилась в кресло, эффектно забросила ногу за ногу. И выглядела она также эффектно. Рэм смотрел на нее во все глаза. Как бы слюной не захлебнулся… – Я не сука. Я жертва, – изящно мотнула она головой. – Аборта? – Ты можешь мне грубить. Это твое право… Но ты должен знать, что я ни в чем перед тобой не виновата… – Ты не передо мной, ты перед Любой виновата… – Да, я жила с человеком, который загнал ее в притон. Но ведь я и сама могла туда попасть. Он просто вовремя меня остановил. Потому что я ему понравилась. Он вытащил меня из ямы. Но я не успела остановить Любку. В этом вся моя вина… – Ты живешь с чудовищем. И сама ты чудовище… – С кем поведешься, от того и наберешься… Но этого человека больше нет. Зато есть другой, у которого я в кабале. Я такая же проститутка, как те бабы, которых ты себе заказываешь… – Не рой яму другим… – Не я рыла яму Любке. Но сама в нее угодила… Да ты сам чем лучше меня? Сам проституток пользуешь! – Иногда можно. – А ты хоть знаешь, кто «звездулек» тебе поставляет? Тот самый Игорь Алексеевич, который гноил твою Любу… Ты льешь воду на его мельницу и при этом считаешь себя святым… – Святым я себя не считаю, – занервничал Рэм. – Ну, не знаю… Я случайно узнала, что ты пользуешься услугами нашей фирмы. Вот, напросилась… – Зачем? – Увидеть тебя хотела… Я так понимаю, что с Любой ты больше не живешь… – С чего ты взяла? – Ты же к себе домой девочек заказываешь. Значит, тебе нечего бояться… – Логично. Нет Любы, – кисло глянул на Лесю Рэм. – И где она? – Ушла. К уроду одному. Ты должна его знать. Фим его зовут. Люба от него фанатела… – Ну знаю, конечно!.. Так она что, с Фимом?! С ума сойти! Как же она так умудрилась? Леся заерзала с таким видом, как будто и сама была бы не прочь переспать с Фимом. Рэма это должно было задеть за живое. – Не знаю! – зло процедил он. – Вот повезло девке, а! – А со мной что, не повезло? – возмутился он. Он потерял Любу. И, возможно, в его подкорке уже зародился страх потерять и Лесю. С ревностью из-за любви этот страх не имел ничего общего. Просто в мужиках развит инстинкт соперничества. Фим отбил у него девушку, и Рэм его за это возненавидел. И подсознательно не хочет, чтобы и Леся оказалась в длинном списке его побед… Знала она, на чем сыграть. Не дура же… Или дура, но только из-за того, что зациклилась на Рэме. – С тобой?!.. Ну, и с тобой в общем-то повезло… – В общем-то? – Но так Любка же тебя не любила. Она сама мне говорила, что не любит тебя. Но ты же парень упакованный, с тобой можно жить припеваючи. Но в золотой клетке хорошо, а с милым в шалаше еще лучше. – Вот пусть и живет в шалаше!.. А я как-нибудь без нее обойдусь! – Да я вижу, как ты без нее обходишься… Любишь ее? – Пошла она к черту! – Все, все, молчу. А то еще и меня к черту пошлешь. – А если пошлю, то что? – Плакать буду. Вернее, меня заставят плакать. Тот же Игорь Алексеевич. Я должна быть с тобой два часа, не больше и не меньше. Выгонишь раньше, попаду на санкции, такие вот у нас, у проституток расклады… – У проституток… – механически в раздумье повторил он. – А это должно было случиться, – убито вздохнула Леся. – Все к этому шло… Я же за Василь Палыча своего замуж вышла. А он помер. И все, что у него было, Игорьку своему завещал. Они же под голубой луной жили, а я этого и не знала. Ну да это ладно. Плохо, что и меня своему Игорьку завещал. Такая вот беда… Но ты не думай, я не жалуюсь. Платят мне хорошо, три-четыре штуки в месяц выходит… – И тебе нравится кобелей ублажать? – повелся Рэм. – Нравится не нравится, спи, моя красавица… Вот я и сплю, с кем попало… Сегодня вот под тебя подложили… Ты такой же кобель, как и все… – И жизнь такая же собачья! – горько усмехнулся Рэм. – Ну, если жизнь у тебя собачья, то будка у тебя крутая, – усмехнулась Леся. Квартира у Рэма и самом деле ничего. Но у нее хата получше будет. Только ему об этом знать ни к чему… – Все есть! И дом, и бизнес… А счастья нет… – Может, Любка одумается и вернется? – подзадорила его Леся. – Полгода уже думает!.. Да и не возьму я ее к себе обратно! – Вот это по-мужски!.. Люблю крутых мужиков!.. Рэм, ты меня заводишь! Люба снова пошла в наступление. Снова забралась к Рэму на колени. На этот раз он даже не попытался избавиться от нее. Как раз наоборот, сам набросился на нее. Скинул с «седла», опрокинул на спину и обнажил «шашку»… Глава 12 1 Полгода Люба жила в доме дяди Булата. И не жалела о том. Никто не обижал ее, не пытался приставать к ней. И работать не заставляли. Но вовсе не за ее красивые глаза… Хотя нет, именно из-за своих глаз она и пользовалась определенными привилегиями. Дядя Булат определил ее на особое положение. Нравилась она ему, и все это понимали, хотя и не говорили о том вслух. И козней никаких не строили… Полгода жила она под негласным покровительством Булата. И только сегодня за все это время он вызвал ее на откровенный разговор. Назначил ей встречу в московском ресторане, так, чтобы никто из домашних об этом не знал. В Москву Люба добиралась на такси. Но почему-то была уверена, что на обратный путь ей подадут золоченую карету… Ресторан небольшой, ничем не знаменитый. Тихо здесь, уютно. Идеальное место для деликатных встреч. Булат встретил ее у входа, помог снять пальто, галантно придерживая за локоток провел в зал. Сделал заказ. Держался он уверенно, по-хозяйски, но все же чувствовалось: волнуется мужик. – Люба, у меня к тебе серьезный разговор. И деловое предложение, – заметно смущаясь, начал он. – Ну, если деловое, то я внимательно слушаю, – с хитринкой во взгляде улыбнулась она. – А если не совсем деловое? – Все равно слушаю. – Понимаешь, Люба, я уже давно присматриваюсь к тебе. – Ты мне очень нравишься. Как женщина нравишься… – Я знаю… – Знаешь? – удивился он. – И не только я, все в доме знают. Но вам ничего не говорят… А это плохо, что я вам нравлюсь? – Плохо. То есть хорошо… Плохо, что все знают… Но ты можешь уехать. Ну, домой, например, уехать… – Вы меня выгоняете? – Нет, что ты!.. Понимаешь, жена у меня ревнивая. Если узнает, что ты мне нравишься, скандал будет. А я терпеть не могу скандалы… – Как она это узнает, если все время в Германии? – А телефон? Сболтнет какая сорока… Но если все знают, а жена нет, тогда все хорошо. Но все равно тебе переехать нужно… – Куда? – Я тебе квартиру хочу снять… – Зачем? – Жить там будешь. Там тебе хорошо будет, понимаешь… – Только мне одной там хорошо быть должно? Нетрудно было понять, куда клонит Булат. И ведь не скажешь, что он форсирует события. Полгода, считай, тянул кота за хвост. Наконец, решился предложить… – И тебе хорошо будет. – Он сделал глотательное движение. – И мне хорошо будет… Ну, если ты примешь мое предложение… – Ты хочешь, чтобы я стала твоей содержанкой, – резко и с переходом на «ты» уточнила Люба. – Да. Что-то вроде того… – А чего так нерешительно? Она уже чувствовала определенную власть над этим человеком. И чтобы усилить свое влияние, она должна была взять инициативу в свои руки… Она уже давно поняла, что с мужиками сюсюкаться нельзя. Разведешь телячьи нежности, считай, пропала. За телку будут держать или за ее маму. Но не коровой нужно быть, а дикой лошадью. Хочешь кататься – веди себя, как настоящий мужчина. Не хочешь быть таковым – гуд бай, май лав. Ищи ветра в поле… А вот амплуа кошки, которая гуляет сама по себе, – не самый лучший вариант. Кошки не знают постоянства… – Да как-то все очень быстро… – Полгода – это, по-твоему, быстро?.. Ты еще полгода назад мог сделать мне предложение. – А ты бы согласилась? – Тогда бы нет. – А сейчас? – А сейчас можно и подумать… – Ты подумай, подумай, – оживился Булат. – Жалеть не будешь. Все для тебя сделаю… Только с женой разводиться не стану и не проси… – И не попрошу. – Это хорошо, что ты… – Не мешай думать! – перебила его Люба. – Думай, думай… А чего тут думать? Глупо корчить из себя девицу после трех абортов… Два раза в притоне успела побывать, дружков Фима ублажала. И после всей этой мерзости она не собиралась воротить нос от человека, от которого ничего, кроме добра, не видела. Когда-то Люба терпеть не могла кавказцев. И сейчас не очень то жаловала. Но Аслана уважала. И его братьев тоже. Булат – это вообще отдельный разговор. Не сказать, что Булат нравился ей очень-очень, но и отвращения он не вызывал. Стерпится-слюбится… – Я подумала. – И что? – Не скажу. Ты должен все понять без слов… – Мне кажется, ты согласна! – воодушевленно улыбнулся Булат. – Если кажется, тогда наливай!.. Из ресторана они выходили изрядно навеселе. Его водитель хотел открыть перед ними дверь «Мерседеса», но Булат его опередил: открыл сам. – И куда мы едем? – спросила она. – К тебе! – лукаво улыбнулся он. – Ты уже снял для меня квартиру? – Нет, только думал… Думал, думал и решил, что не надо снимать. В моей квартире будешь жить… А жене скажу, что продал… Люба незаметно усмехнулась. Будь она овцой, Булат бы повез ее сейчас куда-нибудь в номера. Сделал бы свое дело, а через пару дней снял бы для нее какую-нибудь захудалую двушку в дальнем районе. Но больше овцой она не будет, хватит с нее… Она слышала, что дядя Булат живет в роскошной квартире. И не разочаровалась в своих ожиданиях. Пречистенка, красивый дом, в свое время построенный для брежневской номенклатуры. Просторные комнаты, высокие потолки, все в шоколаде… – Круто! – Люба не смогла сдержать своего восторга. Да и не пыталась. Как всякий кавказский мужчина, Булат был падок на лесть. И не важно, что он больше похож на русского, чем на кавказца, менталитет у него горский, и никуда от этого не денешься. – Живи здесь! Пользуйся всем! – А где моя зубная щетка? – хитромудро глянула на него Люба. Он достал из кармана бумажник, вытащил оттуда целую кипу стодолларовых купюр, положил их на барную стойку. – Это тебе! Зубную щетку купишь, халат-малат, все такое… – Ну, спасибо! Она подошла к нему, нежно обвила руками его шею, также нежно поцеловала в щеку. Он тут же попытался ее облапать, но Люба была начеку и ловко выскользнула из его объятий. – Ты меня убиваешь! – Поверь, смерть в моих объятиях прекрасна, – многообещающе улыбнулась она. – Верю! И готов умереть прямо сейчас! – Не гони лошадей, джигит! Сначала я должна к тебе привыкнуть. – И долго ты будешь привыкать? – облизнулся он. Слюной мужик истекает. Ничего, пусть помучается. Все быстрое так же быстро превращается в рутину. Чем дольше будешь держать мужика в напряжении, тем ярче будет разрядка, тем сильней будет ощущение праздника… – А когда ты уезжаешь в Германию? – Не знаю. Может, через неделю, может, через две… – Думаю, что мне одной недели хватит. Заодно и танец живота разучу… – Танец живота? – Ну ты же восточный мужчина. Придется и мне стать восточной женщиной. А что за восточная женщина без танца живота… – Да какой же я восточный? В Москве с трех лет живу… – Тебе не нравится танец живота?.. Ну извини, стриптиз я тебе исполнять не буду. Булат понял, что веселой ночки сегодня не будет. Закусил губу. Но Любу упрекать не стал. Потому как понимал, что рано или поздно она ляжет к нему в постель. И она не собиралась обманывать его надежд… Утром он уехал по делам, а она отправилась осваивать район, куда ее занесла судьба. Знакомство она начала с магазинов. А закончила школой танца, где обучали танцу живота. Настроена она была очень серьезно. Если дала обещание, то должна его выполнить. Иначе грош ей цена… 2 Валера покрутил в руках бутылку «Мартеля», поставил ее на стойку бара. Кисло посмотрел на Рэма: – Может, ну его в пень, а? – Да ладно тебе! Не каждый же день гудим!.. – Тебе дай волю, так ты каждый день будешь. – А ты не давай мне воли. Друг ты мне или где? Валера был хорошим другом. И четко знал, что ему нужно от этой жизни. Карьера, положение в обществе, бизнес, ну и деньги, само собой. Отец ему много в чем помогал, но Валера предпочитал всего добиваться сам. Рэм же был без царя в голове. Учился хорошо, но это природное. Цель в жизни вроде бы имел, но жилы себе не рвал на пути к ней. Родители его баловали, денег давали не в цифровом исчислении, а по толщине пачки с купюрами. «Возьми, сынок, сантиметра три-четыре…» Все изменилось, когда в его жизни появилась Люба. Ответственность он почувствовал. Идейным вдруг стал. С удовольствием окунулся в пучину бизнеса, заработал первые свои деньги. Как белка в колесе крутился, и ему это нравилось… Но Люба ушла. И как будто воздух из него выпустили… Юридически фирма наполовину принадлежала ему, но фактически все бразды правления перешли к Валере. Он теперь один шел под парусом, а Рэм плыл по течению у него в кильватере. И в загул ушел не по-детски. Ночные клубы, колеса, выпивка… Так и на дно бы ушел, если бы не Валера. Он тоже любил гульнуть, но знал меру. И Рэму не позволил утонуть. Терпел, терпел, а потом взял да запретил колеса. И даже по физиономии один раз съездил. Отрезвил, так сказать… Все правильно, Любка рано или поздно забудется, а жизнь одна-единственная останется. Не стоит ломать себе судьбу… Но Люба не забывалась. И рука нет-нет, да тянулась к бутылке. А душа – к проституткам… – Валер, ну давай по чуть-чуть? – Рэм просительно посмотрел на друга. – Ладно, – согласился тот. – Только никаких ночников и саун… – Зачем сауна? Сюда девиц позовем! – Может, я лучше Веронике позвоню? Валера не уставал знакомить его с порядочными, на его взгляд, девчонками. Но Рэм не хотел впутываться в серьезные отношения. Боялся, что снова кинут. Это у него что-то вроде фобии. А фобию можно алкоголем заглушить. – Себе ее оставь! – поморщился Рэм. – Она с тобой хочет… Не знаю, чего ты нос воротишь. Хорошая девчонка, на финансовом учится, папа банкир… – А что мне до ее папы? Он-то тут при чем?.. И вообще… Рэм не договорил. Помешал звонок домофона. – Если это Вероника, я тебя убью! – пригрозил он Валере. И нехотя взял пульт. Вывел на экран телевизора живую картинку с лестничной площадки. Видеокамера отличная – качество изображения соответствующее. Но сама картинка еще лучше. Красавица «Василиса», а с ней Леся – такая же эффектно-соблазнительная. – Это ко мне. То есть к нам… – Тогда это мне придется тебя убить! – нахмурился Валера. С недавних пор у него роман с одной фотомоделью. Она сейчас в Париже, на каких-то там пробах. Кто там ее пробует и под каким соусом, не известно. Но Валера пытается хранить ей верность. Пытается… – Убивай. Но сначала последнее желание. Девочку бы мне перед смертью, а! – Да будет так! – чинно кивнул Валера. Рэм открыл дверь, пустил красоток в дом… Удивительное дело, раньше он терпеть не мог Лесю. Ведьмой ее считал. Но сейчас все по-другому. Она сумела убедить его в том, что не по своей воле она подставляла Любу. Оказывается, она сама такая же жертва. И хотя сознание отказывалось рисовать ее в образе ангелочка, зла на нее он уже не держал… И все же было в ней что-то демоническое. Но как это ни странно, пляшущие чертики в ее глазах лишь усиливали ее обаяние… Помнится, она сама забралась к нему на колени. И он не удержался. Вроде бы и не должен был это делать. Но сделал. Да с такой одержимостью, что Леся не уходила, а уползала от него. А сегодня пришла к нему. И не одна. Хотя ее никто об этом не просил. Но прогонять ее Рэм не собирался. Еще чего!.. Пусть она и стерва. Зато сколько в ней огня!.. А то, что с Любой у нее не все гладко, так это не его проблемы. Где она, эта Любка? Со своим Фимом? Какие у Рэма могут быть перед ней обязательства! – Наше вам с кисточкой! Леся зашла к нему в квартиру, как к себе домой. По-свойски чмокнула Рэма в щеку. Имидж у нее все тот же. Роковая царица Клеопатра. Совершенный стиль, ни малейшего изъяна во внешности. И прикид на высоте. В прошлый раз она была в черной шубке. Сегодня на ней голубая норка. Сапожки-сумочка в тон. И если под верхней одеждой снова скрывается убойно-эротический антураж, то Леся попала в точку. Кровь ударила в голову, когда Рэм представил ее в корсете без нижнего белья. Ее подружка была выше всяких похвал. Удачная копия эстрадной секс-бомбы Василисы. Рэм пятьсот баксов только в качестве предоплаты за нее отстегнул. Так хотел побаловать себя диковинкой… Неравнодушен он был к эстрадным дивам. Пунктик у него был в этом плане. Может, потому и пытался протащить Любу на большую сцену… Но Любы нет. Зато есть «Василиса», красотка с длинными от ушей ногами. И от нее закипала кровь… – Привет, мальчики! Своей белоснежной улыбкой «Василиса» одарила и его, и Валеру. Но шубку ей помог снять Рэм. И о Лесе он тоже не забыл – помог раздеться и ей. Корсета на Лесе не было. Его заменяло короткое кожаное платье в обтяжку. Глубокое декольте, шнуровка на спине… Все красиво, изящно. Лесей можно было только восхищаться. Обвинять ее в чем-то язык не поворачивался. – А это твой друг? – Леся смотрела на Валеру с плотоядным интересом. Неудивительно, парень он видный. Рэм вдруг понял, что ревнует ее к своему другу. С чего бы это? – Да, Валера… Рэм чуть было не ляпнул, что это его отец разогнал притон, который содержал покойный муж Леси. Так вдруг захотелось вызвать в ней антипатию к Валере… Да, что-то неладное с ним творится… – А у нас тут сегодня выходной, – обольстительно улыбнулась Леся. И улыбка эта предназначалась Валере. – Вот, решили заглянуть к вам на огонек. Не прогоните? – И не мечтай! – отозвался Рэм. – У нас сегодня тоже выходной. Так что вы в самый раз… Но Леся на него даже не взглянула. Все внимание Валере. Зато «Василиса» прилипла к его руке, волнующе прижалась к нему бедром. От нее приятно пахло французскими духами, и от чистых волос и свежей кожи исходил едва уловимый пьянящий аромат… «Василиса» была хороша во всех отношениях. И Рэм был бы только рад утащить ее в спальню прямо сейчас. Но мешала Леся. Она так смотрела на Валеру, что у Рэма пенилась кровь – не от возбуждения, а от возмущения… Рэм провел гостей в каминный зал. Валера опустился в кресло, и Леся тут же села к нему на колени. Обвила руками его шею, он обнял ее за талию. И на лице у него такая счастливая улыбка, что хотелось вместе с кожей ее содрать… Но Рэм знал, как стащить Лесю с чужих колен. Он встал за стойку домашнего бара. Мастерством призового бармена он похвастать не мог, но кое-что в этом деле соображал. Не спроста же он соорудил в зале бар со стойкой и высокими стульями… В шейкере со льдом он смешал джин, белый вермут и коньяк. Еще бы пару колес туда добавить. – Вау! А винта замутить слабо? Именно на это и намекала Леся. Рэму не слабо. Но Валера против. Сейчас он выскажется, и Леся не захочет иметь с ним дел. Но Валера молчал. И даже взглядом не упрекнул Рэма, когда он полез в свой тайник за экстази… Да и не до того ему было. Он откровенно лапал Лесю. Даже между ног руку просунуть не постеснялся. Гад… А Леся млела. Стерва!.. Но вот коктейль готов. Леся поняла, что Рэм разносить бокалы не будет. Сама спорхнула с Валеры, оседлала крутящийся стул за барной стойкой. Этого и добивался Рэм… Но и Валера не терялся. Опустился за барную стойку рядом с ней. По-хозяйски обнял ее за плечи. – Улет! – закатывая глазки, блаженно протянула Леся. Коктейль еще не начал действовать, но испытывала удовольствие она сейчас не от экстази. Одной рукой Валера обнимал ее за талию, а другой орудовал под подолом платья. – А колбаситься будем? – изнемогая от ласк, спросила она. Рэм врубил музыкальный центр. Окна зашторились автоматически, но сгустившийся сумрак тут же разорвался на мелкие брызги от цветомузыки. Зазвучало «техно», звуковые и цветовые эффекты не хуже, чем в ночном клубе. Соседи будут возмущаться, но сегодня выходной день. И вообще, плевать на всех! И «Василиса» тоже хотела плевать на всех, кроме Рэма. Ничего не стесняясь, она забралась к нему под барную стойку, стянула с него джинсы до колен… А Валера тем временем стащил Лесю со стула, уронил на диван, забросил ее ноги себе на плечи… Рэм не знал, есть у нее что-то под платьем или нет. Но знал, что Леся не станет отбиваться от Валеры. Она же проститутка. Это ее работа. Да, она проститутка. И было глупо ревновать. Но Рэма переклинило… «Василиса» вошла в раж, но это не помешало ему оторваться от нее. Быстро натянул джинсы, подскочил к Валере, оторвал его от Леси. Ее саму схватил за руку, стащил с дивана и потянул в свою комнату. – Чокнулся?! – сквозь грохот музыки донесся до него возмущенный возглас Валеры. Хорошо, что кулак не послал вдогонку. – Да что с тобой? – в том же тоне спросила Леся. Но вопрос этот она задала уже после того, как оказалась в его комнате. Музыка не могла помешать их разговору. Да только не для того он затащил сюда Лесю, чтобы разговаривать с ней. – Ты к кому пришла, ко мне или к Валере? – Я «Василису» тебе привела! Чем ты недоволен? – А тем, что ты с Валерой… Пусть он с «Василисой» будет! – А как же я? – А ты со мной! – Но а если я не хочу! Но Рэму сейчас было все равно, хочет она его или нет. Он был уже на пределе. Он не мог больше терпеть… Леся полетела на кровать, ее ноги также высоко взлетели вверх, как это только что было с Валерой. Платье задралось, белья под ним нет. Вперед!.. И снова Леся выползала из-под него. Попробовала подняться с постели. Не получилось. Обессиленно рухнула на спину, взглядом уткнулась в потолок. – Ты меня изнасиловал, – без надрыва и возмущения сказала она. – Но тебе же было хорошо. Он тоже был измотан. Но это была приятная усталость. И Леся вызывала положительные эмоции. Он сделал свое дело, но нет желания прогонять ее или самому бежать от нее… А ведь именно такое желание и должно было возникнуть, будь на ее месте та же «Василиса»… Только с Любой он мог бесконечно находиться в постели… Оказывается, и Леся так же хороша. Хотелось лежать рядом с ней, в блаженном, опустошенном состоянии и набираться сил для нового рывка… – А это неважно, – усмехнулась она. – Факт остается фактом… – Я тебя еще хочу… – А меня все хотят. Что же мне теперь, разорваться? Послушай, а ты случайно меня не ревнуешь? – Ну, допустим… – Только к Валере или вообще? – Ко всем! Леся – сучка. И любви к ней нет… Но почему же он так взбесился, когда увидел ее под Валерой? Почему его сейчас душит жаба, когда он представляет ее в объятиях грязных мужиков? – Но я же проститутка. Сегодня с одним, завтра сразу с двумя… – И тебе это нравится? – Не очень. Но я привыкла… – От дурных привычек нужно избавляться. Ты можешь остаться у меня. – Останусь. У меня же сегодня выходной… – Ты не поняла. Ты можешь послать к черту своего Игоря Алексеевича! – А как же квартира, машина?.. У меня квартира шикарная после Василь Палыча осталась. Машина супер. Но если Игорь Алексеевич заартачится, я могу все это потерять… – Не заартачится. Я позабочусь. – Хотя я думаю, он не станет вставать в позу, если узнает, что я к тебе ухожу… – Вот и скажи ему об этом. – Не скажу… Сейчас ты хочешь меня, а завтра пинком под зад… – И сегодня хочу, и завтра буду хотеть… И чтобы Леся в том не сомневалась, он снова подмял ее под себя. Так быстро вернувшаяся к нему мужская сила должна была послужить наилучшим подтверждением серьезности его намерений… 3 Объемная «восьмерка» вперед, та же «восьмерка» назад. Правое бедро скручивается назад, левое уходит вперед… Это и был тот самый танец живота, который Люба обещала Булату. Восточная музыка, восточные одежды… Больших успехов на этом поприще она не достигла. Времени не хватило. И философией восточных танцев не прониклась. Не чувствовала она никаких духовных вибраций, которые должны были пройти через ее тело и поднять ее над бренным миром. Но, видно, были другие вибрации, которые чувствовал Булат. Он смотрел на Любу жадными голодными глазами. Сейчас сам себе подаст команду «фас» и набросится на нее. А ведь он имел на это право. Нет, не потому, что содержал Любу и должен получать что-то взамен. Он мог наброситься на нее потому, что видел в ней доступную красотку, призывающую танцем живота к действию. В конце концов Булат не выдержал. Но набрасываться на нее не стал. Сел на пол рядом с ней, потянул к ней руки. В глазах мольба… – А я тебе ничего не обещала! – мотнула головой Люба. – Ты не можешь так! Он прав, нельзя доводить мужика до наивысшей точки кипения, не позволяя ему сбросить пар. Иначе он просто-напросто взорвется. И последствия могут быть самими разрушительными. – Я все могу!.. А что можешь ты? Булат резко вскочил на ноги. Люба невольно закрыла глаза. Ну вот, началось… Но Булат не кинулся на нее. Быстрым шагом вышел из комнаты. Минуты через две вернулся и неумело закружил вокруг нее в танце, отдаленно напоминающем «Лезгинку». На указательном пальце высоко поднятой правой руки у него болталась связка ключей. – Совсем забыл! Это тебе! Ключи от машины. Брелок с логотипом «Ауди»… Возможно, он придерживал этот козырь для другого случая. Может, хотел преподнести ей машину в дар за чудесную ночь. Но не выдержал и отдал ключи прямо сейчас… Что ж, в дар за чудесную ночь ему придется придумывать что-то другое… Может, Люба и падшая женщина. Но она не хотела быть дешевкой. Она заставит Булата платить за удовольствие. Она превратит в праздник его жизнь. И свою тоже… Классический танец живота не предусматривал раздевания под музыку. Но Люба не стала отказываться от импровизации. Сначала скинула с себя лиф из мягкого бархата, затем сбросила пояс с бисером. И в конце концов осталась без юбки… Булат не смог выдержать запредельного напряжения. Его конденсаторы разрядились, едва лишь он прикоснулся руками к ее обнаженной груди. Что ж, у него еще будет возможность реабилитироваться. Часть вторая Глава 13 1 Жизнь без хлопот – кислый компот, Живи в суете, счастья тебе!.. Текст – натуральный компот из кислой алычи и без сахара. Чисто на любителя. Зато музыка брала за душу. Тягучая, как ликер, и в то же время забористая, как понюшка кокаина. Не зря же Леся вдруг захотела «закинуться»… Нет, не вдруг. С утра хотелось так, что зубы сводило. Но «снега» было мало, какая-то жалкая четвертушка. Все снюхала, но разогнаться не смогла. Тащится, как та черепаха по вязкому песку. А ей нужен такой драйв, чтобы крышу сносило. Но, увы, сегодня она пустая. Зато у Фима кое-что припасено. Ведь он не только девочками заправляет, но еще и их клиентам дурь сбывает. Бизнес у него такой. И надо сказать, на широкую ногу поставлен. Леся ему как бы уже и не нужна. Сам дела делает. Вроде как независимый филиал у него образовался. Но ей долю он исправно отстегивает. Знает, что не отпустит она его от себя за здорово живешь. Жить-то он будет, но со здоровьем могут возникнуть очень серьезные проблемы. Не зря же Леся содержит небольшую, но боевитую бригаду молодцев. Правда, они даже не знают о ее существовании. Все через посредников. Конспирация – залог спокойного существования. Спасибо Василь Палычу за науку, царствие ему небесное… А Фиму спасибо за его могучий темперамент. С Рэмом хорошо, не вопрос, но и с Фимом она время от времени бывает для полноты ощущения, так сказать. И с Игнатом она нет-нет да и согрешит – это, чтобы он не забывал, кто над ним стоит. Вроде не забывает… Неплохо Фим со своими мальчиками раскрутился. Студия у них своя, инструменты и аппаратура со всеми модерновыми наворотами – ни чета тем брынчалкам, которыми было хорошо только рыбу глушить. И даже играют гораздо лучше, чем раньше. Состав группы обновлен: вместо Владика играет какой-то тощий энергичный паренек. Фим неслабо поет. Песня на полноценный хит тянет… Студия у них не маленькая. Ничего, что подвальное помещение. Зато просторно, сухо, и акустика не плохая. Ремонт, мебель, все дела. Концертный зал в миниатюре. Сцена и небольшая кучка девочек. Смотрят на Фима, как на живого бога, восхищаются. А ближе к вечеру их по клиентам развезут. Здесь же не только студия, но и эскорт-центр. Все правильно, нужно совмещать приятное с полезным. А если вдруг менты нагрянут, так Фим всегда отмажется. Вроде как музыкой он здесь занимается, а девочки – его фанатки. А не поверят, так откупится. Деньги у него всегда есть. И за наркотой далеко ходить не надо… Леся не стала ждать, когда он закончит петь. Прошла в его кабинет. Включила телевизор, настроенный на музыкальный канал. И когда Фам появился, захлопала в ладоши. – Браво! Здорово поешь! – Да это фонограмма, – отмахнулся он. – А вся наша жизнь – сплошная фонограмма… – Это ты в яблочко попала, – кивнул Фим. – Фальшивая у нас какая-то жизнь… – Точно, тоска такая, что хоть плачь… Ты же не хочешь, чтобы я плакала? – Что-то я сегодня не в настроении… – Так надо поднять настроение. – Леся многозначительно потерла переносицу. – Извини, нет пороха в пороховницах… – А-а! Это! – наконец-то понял Фим, о чем речь. – А ты о чем подумал? – надулась Леся. – Ну, сама знаешь, о чем… – Взглядом показал он на диван, на котором она не раз выла-стонала под его натиском. – И ты не в настроении, ай-я-яй! Как же тебе не стыдно! Я к нему с душой и телом, а у него настроения нет… На других есть, а на меня нет. Обидел ты меня, Фим! – Ну не хочу я, что мне, застрелиться? – Встал он в позу. На какое-то мгновение Леся вдруг почувствовала себя глупой поклонницей, которую отвергал пресытившийся кумир… – Нельзя стреляться, – язвительно скривила она губы. – Грех большой… Если вдруг надумаешь стреляться, ты мне скажи. Я пришлю к тебе человека, он все сделает за тебя… – Это угроза? – насупился он. – Нет, это забота о ближнем… Ты вот не хочешь заботиться о моем благе… – Тебе что, Рэма мало? – А я ненасытная, мой дорогой. Такой уж меня мама родила… А ты не юли и прямо пошли меня к черту. – Надо будет, и пошлю. – Пристально посмотрел на нее Фим. – Значит, все-таки бунт… – Может, и бунт… Надоело все! Завязывать пора… – С чем, с музыкой? – Да нет, музыка-то как раз и останется… А проститутки, наркотики – это ты можешь забрать себе! – И заберу… Только как ты без меня жить будешь? – А нормально жить буду. Деньги у нас на первое время есть, а там раскрутимся… На этот раз точно раскрутимся, можешь не сомневаться… – Вот так возьмешь и бросишь меня? – хищно сощурилась Леся. – Мы же с тобой не муж и жена… – Да, но мы все равно семья… – Незаменимых нет. Я оставлю после себя надежного человека, пусть работает на тебя… Да, Фим прав. Незаменимых людей нет. Он хочет уйти, но живой товар и рынки сбыта останутся за ней. Найти рулевого не проблема… Проблема в том, что Фим больше ни в чем не будет зависеть от него. А ведь иногда она в нем так нуждалась… – А с тобой мы будем также встречаться. – Он понял, о чем она думает. – Буду заезжать к тебе, если ты не против… Знает кот, чем умаслить кошку… – Что ж, это меняет дело… Леся решила, что лучше иметь его в числе своих друзей, чем врагов. – А человека я за себя оставлю, – оживился Фим. – Владика… Он с нами не хочет… И вообще… Нравится ему девчонок ломать. Нездоровый какой-то интерес… – А тебе не нравится? Ты девок не ломал? – Так не по своей же воле, – поморщился Фим. – Так, а давай без этого! – вскинулась Леся. – Еще скажи, что я тебя заставляла!.. – Да я и не говорю… Деньгам я кланялся… Любку за тридцать сребреников продал… – Нашел, о ком жалеть! – скривилась Леся. Почти два года прошло с тех пор, как Любка пропала из виду. Может, и в живых-то ее уже нет. А Леся все никак не могла оттаять. И Рэма вроде бы к своим рукам прибрала, а все равно желала ей только зла… – А вот представь себе, жалею. Она ко мне с душой, а я ее лицом в грязь… – Жаль, что не утопил! – За что ты ее так ненавидишь? – А это не твое дело!.. Тебе же русским языком сказали порох у меня закончился… – Да, сейчас… Фим приподнялся из кресла, но так и не распрямился, застыл, намертво прикипев глазами к экрану телевизора. Леся проследила за его взглядом. И также ошалело уставилась на экран, где на бревне у реки, будто Аленушка, сидела потрясающая русалка с серебристым хвостом и о чем-то пела… Любка совсем не была похожа на себя. Но как бы то ни было, Леся узнала ее мгновенно. И Фим ее узнал. – Ничего себе! – очумело протянул он. Любка пела о неразделенной любви, от которой в омут головой. Любила парня, узнала, что у него другая, пошла, утопилась… Фрагмент из клипа осветил этот момент. В белой рубашке прыгает с обрыва, камнем идет на дно… А теперь она русалка, и каждую ночь тайком ходит к дому любимого, заглядывает в окна… Короче, муть голубая. Но какая песня! Не то, чтобы слезная, но такой накал, что мурашки по коже… И песня эта очень знакомая. По всем каналам FM ее крутят. Леся совсем недавно ее слышала, когда к Фиму на машине ехала… Оказывается, это Любка поет… Да, Рэм говорил, что хотел певицу из нее слепить. Даже предложение от известного продюсера было. Любке он про этого продюсера ничего не сказал: со зла скрыл информацию. Но может, она сама на этого прдюсера вышла. И вот результат… – А я думаю, что это за певица такая Любонька! Фим уже не стоял. Он сидел с открытым ртом. Видно, что в шоке парень. Да и Леся, вся как на иголках. – Любонька?! – Ну да, есть Валерия, есть Василиса, а теперь вот Любонька… Надо же, пробилась… – Дрянь, а не песня! – злобно скривилась Леся. – Да не скажи, песня убойная! Стопроцентный хит! – Тогда и клип у нее убойный… Сама себя убила… Покойница, блин. Русалка чертова… Русалкой хочет быть? Что ж, это мы ей устроим! Леся не сразу заметила, что Фим смотрит на нее, как на чудовище. – Ты это серьезно? – А я что, на клоунессу похожа? – Ты на ведьму похожа!.. – Ага, на кикимору… Любка – русалка, а я – кикимора… – Вот именно… – кивнул Фим. – Кикимора! – Ты базар-то фильтруй! – вздыбилась Леся. – А ты головой думай, а не другим местом! – Для убедительности Фим постучал по своей голове. Дерзит пацан. Что ж, придется его вразумить. Да и с Любкой нужно поквитаться. Обратно ее в омут с головой, чтобы больше никогда не всплыла. Русалка гребаная! – Ты башкой своей подумай! – продолжал Фим. Похоже, он понял, что дал лишку. Сбавляет обороты, на попятную идет. – На сцену просто так не пробьешься! Тут бабки нужны! Большие бабки! А откуда они у Любки? От спонсора!.. А ты ее топить вздумала. Да тебя же по стенке размажут! – Не так страшен черт… – презрительно скривилась Леся. Она уже давно раскусила Фима. Он хоть и пытается строить из себя крутого, хоть и распускает свой хвост, как павлин. Но по сути своей он трус. Вроде бы рот свой на нее раскрывает, а сам боится ее как огня. Знает, что Леся его самого по стенке размажет, если захочет… Жаль ему, что он Любку, как последнюю дуру, развел, шлюху из нее сделал. А раньше он так не думал. Девчонок за милую душу ломал. Моралист хренов! – Я бы не советовал тебе с ней связываться, – на последнем издыхании сказал Фим. Как будто кто-то нуждался в его советах. – А это мое дело, связываться с ней или нет! – хищно сверкнула глазами Леся. Она давно заметила, что Фим не любит, когда она так смотрит на него. Не по себе ему становится. – Твое дело – меня обслуживать! – Я не альфонс… Фим хорохорился, но Лесю не обманешь. Она видела, что ему страшно. Боится он обострять с ней отношения. Знает, как опасно быть ее заклятым врагом… – Ну, альфонс ты или не альфонс, а угостить даму сигаретой ты должен, – с показной мягкостью улыбнулась она. И тут же сменила фальшивую милость на реальный гнев. – Ну чего ты встал, как баран? Фим сник окончательно. Принес ей понюшку порошка на блюдечке с голубой каемочкой. И даже не пытался читать ей мораль на тему о вреде наркотика. Хотя с ним это иногда случалось… Кокаин начал действовать. Да так, что всю злость как ветром из нее выдуло. – Клевый кокос! – в блаженстве закрывая глаза, похвалила она. – Там грамм сорок, все забирай… – И это заберу, – кивнула она. – И тебя заберу, сладенький ты мой… Иди к своей мамочке! Лесю ничуть не смущало, что Фим был на три года старше. Даже в трезвом здравии она чувствовала свое превосходство над ним и над всеми, кто работал на нее. В мудрости она их всех превосходила в возрасте… И если это не так, то почему никто не пытается сбросить ее с пьедестала, который она занимала?.. – Я же говорю, настроения нет, – совсем невесело отозвался Фим. – А мне плевать… И ты можешь плюнуть. Чем глубже, тем лучше… Фим понял, что спорить с ней бесполезно. И нехотя приступил к исполнению своих обязанностей… Пусть он уходит в свободное плавание, пусть покоряет сцену, но далеко от себя Леся его не отпустит. Уж больно нравится ей ощущать свою над ним власть… 2 Кристина Агилера крутилась на экране телевизора – сама, как заводная, и кого угодно на раз-два заведет. Личико на загляденье, фигурка на зависть: груди, животик, ножки, попка – не налюбуешься… Но была еще и живая копия Агилеры. Петь она не умела, танцевать тоже, мозги – рубль двадцать за фунт, двух слов связать не могла. Зато внешние данные – полный отпад. И в постели без комплексов… Настоящая Кристина пела с экрана, а ее копия развлекала Рэма в постели. Всю ночь куролесили. Под «винтом» – это чтобы максимально приблизить иллюзию к реальной действительности. Всю ночь Рэм свято верил, что под ним барахталась настоящая суперзвезда. Но сейчас-то он точно знает, кто был с ним на самом деле. Голова тяжелая, настроение не в дугу. И не хочется отрывать взгляд от экрана телевизора, где крутилась настоящая поп-звезда. На ее копию и смотреть не хотелось, хотя еще вчера он готов был полжизни отдать за одну ночь с нею. Но прошла ночь, и «Кристина» должна исчезнуть. Она хоть и глупая, но соображает, что пора отчаливать. – Я пошла! Чао! Она уже одета. Серебристый топ, брюки в обтяжку на бедрах. Волосы в порядок привела, накрасилась. Все хорошо, все замечательно, но Рэма больше не тянет к ней. Другое дело – Леся. Когда она уходила, ему всегда хотелось ее остановить. И дело вовсе не в любви. Какой-то дьявольский магнит внутри нее. С ней хочется все время… Леся ушла от него вчера. Нет, не насовсем. Сегодня прийти обещала. У нее своя квартира, своя машина, свой бизнес. И понятное дело, свои деньги. Она нисколько не зависит от Рэма. И живет независимо от него. Хочет, ночует с ним, хочет… О том, что она спит с другими, Рэм думать не хотел. Хотя догадывался, что есть у нее мужики помимо него. Про них она ничего не говорила, но ведь он же не дурак – все понимает… Своеобразные у них отношения. Леся не рассказывает о своих связях на стороне, но не запрещает ему искать утеху там же. Более того, сама вот организовала ему «Кристину» – это чтобы он не скучал в ее отсутствие. Кокаином его угощает, а ему это дело нравится. Хотя, конечно же, он не наркоман. Так, балуется, не более того. И бодрит кокаин хорошо. Плохо сейчас Рэму после вчерашнего, так он сейчас возьмет и освежиться. А завтра с утра никакого допинга. Завтра ему на работу… А можно и подзаправиться на дорожку. Леся вон постоянно под этим делом. И всегда свежая, всегда бодрая. И в жизнь не скажешь, что она наркоманка. Потому что правильно употребляет, с умом… Рэм выпроводил проститутку. Достал из загашника порошок. Заправился… Кайфа не получил, но хмарь с души сошла, как с белых яблонь дым. В дверь позвонили. Кого там принесло?.. А принесло Валеру. Рэм даже удивился. Давно он с ним не виделся. Разошлись их пути-дорожки после института. И фирма их распалась. Как-то само собой все вышло, без ссор, выяснений отношений. Валера и сейчас высокие технологии двигает: компьютеры, телекоммуникации. А Рэм… Он сейчас в компании отца работает – отдел внешнеэкономических связей за ним. С обязанностями справляется. Только вот работается без огонька. Да и зам у него – парень умный и энергичный, по большому счету сам все на себе и тащит. Знает, что рано или поздно Рэм станет генеральным директором. Знает, что есть возможность стать его заместителем. Потому и старается… Пусть старается… Рэм встретил Валеру, как родного – крепко пожал ему руку, обнял. – Чего так рано? – Рано?! – удивился Валера. – Ты на часы-то хоть смотрел? Часы показывали половину второго пополудни. А Рэм почему-то думал, что еще и десяти нет. – А я счастливый, – усмехнулся он. – Часов не замечаю… – Да видел я только что твое счастье, – насмешливо посмотрел на него Валера. – На Кристину Агилеру чем-то похожа… – Понравилась? – Да ничего… – Хочешь, я ей сейчас позвоню. Она не откажет… Дорого, правда, стоит. Две-три штуки за ночь. Ну а ты за три-четыре можешь взять… Давай! – Рэм набрал в легкие побольше воздуха: – Три-четыре! – Спа-си-бо! – подхватил Валера. Это у них прикол такой старый. Однажды таксиста развели. «Мужик, за три-четыре штуки подвезешь?». Подвез. «А деньги?» «Три-четыре! Спа-си-бо!»… Да были веселые времена. Увы, сейчас уже не так весело. Тяжелое какое-то нынче веселье пошло. – Ну вот, теперь она твоя на три-четыре. Так что, звонить? Со своим Игорем Алексеевичем Леся рассталась без эксцессов. Даже добрые отношения между ними сохранились. Мало того, он ей еще и скидки на девочек делал. За «Кристину» Леся отдала всего пятьсот баксов. И еще разок за такие же бабки возьмет… А возможно, все не так просто, как пытается это представить Леся. Возможно, она врала, что была проституткой. Очень даже может быть, что она рулила и этим Игорем Алексеевичем, и его девочками. Девка она деловая, хваткая, даром, что ей всего двадцать лет. Такая все что угодно разрулит… К тому же у Леси был официальный бизнес. Студия Стиля – салон красоты, косметология, фитнес и даже бутики с одеждой от кутюр. Все в одном флаконе. И управляла она своим предприятием с такой легкостью, что даже Рэма зависть брала. У него диплом престижного вуза, а она без всякого образования. При всем при том на порошках девица сидит, да еще, скорее всего, элитным притоном рулит, возможно, и не одним. Видать, у нее от природы семь пядей во лбу. Или сам дьявол ее своей силой питает… Но Рэм не вникал в то, чем она занималась. Ни к чему будоражить душу. И без того много дерьма в их отношениях. Вот он сегодня с проституткой спал, а она, может быть, с каким-нибудь красавчиком развлекалась… – Звони, но только не сейчас, – покачал головой Валера. – А когда? – Да когда мальчишник собирать буду. – Мальчишник?! – Ну да… Я же зачем пришел? На свадьбу тебя хочу пригласить. Ну, и на мальчишник, само собой… Женюсь я, брат! – Кто такая? – Да ты ее не знаешь… Симпатичная девчонка. Светлана зовут. Отец у нее в Администрации Президента, большой человек… – Ну ты своего не упустишь! – усмехнулся Рэм. – Так я ж тоже вроде не пень с бугра… Да, кстати, у Светы подруга есть. Классная девчонка. Родители так себе, но для тебя это не главное. Красавица, умница, по ночникам не шляется, книжки читает. Но с характером… Тебе как раз такая нужна… – И зачем она мне такая? – насупился Рэм. – А не нравится мне твоя Леся. Скользкая она какая-то. И глаза мутные. На игле, что ли, сидит… Да и ты тоже под кайфом или мне кажется? – Да так, чуть-чуть снежком припорошился, – сознался Рэм. – После вчерашнего освежился… – А Леся где? – Да дела у нее. Сегодня будет… – Странные у вас какие-то отношения. Сама гуляет, тебе баб водит… Мутная она, очень мутная. Не доведет она тебя до добра… – От добра добра не ищут… – Было бы добро, а так дурь сплошная… Ты вот вспомни, когда ты с Любой жил, я что-нибудь тебе говорил? Ну, не нашего круга девчонка. Зато у вас, все как у людей, было… А с этой… Ну да я тебе в душу лезть не хочу… – Вот и не лезь! – И не буду. А на свадьбу приходи. – С Лесей? – Ну, можно и с ней, – поморщился Валера. – А на мальчишник сам приходи… – Зачем сам? «Кристина» будет. «Василису» тоже можно организовать. Помнишь, «Василису»? – Да как такое забыть… – И еще парочку «звезд» можно прихватить. – Леся твоя организует?.. – Если не хочешь, то не надо… – Да надо… Только как бы она сама не пришла. Как тогда, с «Василисой» за компанию… – Она тебе не проститутка, понял? – набычился Рэм. – Ну, по факту, может, нет, а по сути… Да ты и сам все знаешь!.. Гнал бы ты ее от себя, пока не поздно… – Валера, я не понял, ты что, нарываешься? – Все, молчу… – И молчи… – успокаиваясь, кивнул Рэм. – Может, немного выпьем? – Что, на душе тошно? – усмехнулся Валера. – Да есть чуть-чуть… – Думаешь, полегчает? Рэм не ответил. Молча поднялся с кресла, подошел к бару. Приготовил виски с содовой. Валера лишь пригубил из своего хайбола. А Рэм осушил один бокал. И под осуждающий взгляд приятеля – второй. – Ну ладно, мне уже пора… Казалось, что Валере не терпится поскорее убраться от него. Зазнался он, что ли? Только он ушел, как заявилась мама. Как всегда, без предупреждения… И что за день сегодня такой! Мама принюхалась к нему, сморщила нос. – Ты что, пьянствуешь? – Да тебе показалось! – стал отпираться Рэм. – А это что? – показала она на стойку бара, где стояла бутылка. Глянула и на столик, где стояли два хайбола. – А Олеся где? – Не было ее сегодня. Сам сегодня ночевал… – Зато Валера был, да?.. Только не говори, что его не было. Я его только что своими глазами видела… Комедия положения какая-то. Кристина встретила по пути Валеру, он же встретил, уходя, маму… Только Рэму почему-то было не смешно. – Олеся за порог, так сразу друзья в дом, – завелась мама. – Да и какие это друзья! Пьянство, разврат!.. Может, еще и наркотики, а? Признавайся, приносил Валера наркотики или нет? Рэм и ответить не успел, а она уже вывод сделала: – С него станется! – Чем тебе Валера не угодил? – А тем, что с истинного пути сбивает! Она бы и дальше продолжала в том же духе, но положение спасла Леся. Как всегда яркая, свежая. Все тот же безукоризненный стиль, ни единого изъяна во внешности. Хоть прямо сейчас на обложку гламурного журнала снимает. – Ирина Максимовна! – зашлась в восторге Леся. – Олесенька! – чуть не расплакалась от умиления мама. – Что тут Рэм натворил? – Ничего особенного! Он у меня мальчик хороший! Но ты, пожалуйста, будь с ним построже! Леся многозначительно глянула на бутылку, перевела взгляд на Рэма. В глазах недовольство. – Не волнуйтесь, Ирина Максимовна, я возьмусь за его воспитание! – Только на тебя одна надежда, Лесенька! А то он у меня меры не знает, ему только дай волю… Эта ему все позволяла, так он у меня чуть не спился. Вовремя вмешались… И ты вовремя появилась, взяла его в руки. Спасибо тебе, Лесенька! – Да не за что, Ирина Максимовна! Вам спасибо, что такого замечательного сына воспитали! Леся и сама, казалось, вот-вот пустит слезу от умиления. Ситуация, достойная «Шоу Бенни Хилла». Мама так и не научилась называть Любу по имени. «Эта, та, которая…» Зато Лесю иначе, как Лесенькой, не зовет… Ладно бы это. Когда Рэм жил с Любой, о наркотиках он даже не думал. А Леся, можно сказать, его на это дело конкретно подсадила. Так у мамы все шиворот-навыворот. Люба – демон, а Леся – ангел… Да, Леся умеет себя преподать. Ей ничего не стоило очаровать маму. «Девочка красивая, порядочная, умная, не то, что эта шлюха…» Знала бы она, кто такая Леся на самом деле… Рэм это знал. Но с Лесей рвать не хотел. При всех своих недостатках она вполне его устраивала. И зажигать она умела, и огонь в топке поддерживать. Короче говоря, Рэму она нравилась. И ее он не хотел терять… А если бы и смог на кого-нибудь променять, то только на Любу. Но, увы, она потеряна для него навсегда. И он прекрасно это понимал… – Ирина Максимовна, что-то вы сегодня неважно выглядите, – обеспокоилась Леся. – А что, заметно? – с трепетом посмотрела на нее мама. – Да нет, внешне все хорошо. Но у меня глаз наметан… Волнуетесь вы, переживаете… – Да с таким сыном как не волноваться? – На счет него вы не беспокойтесь. А вам бы нужно курс криотерапии пройти. Мы сейчас как раз этим занимаемся. Эффект потрясающий: кожа по всему телу разглаживается, улучшается настроение, сон становится спокойным… – Да, девочка моя, завтра обязательно подъеду… Как думаешь, мне, наверное, уже пора уколы повторить? Леся с умным видом провела пальцами вокруг ее глаз. – Да, надо бы «ботокс» повторить. Но не раньше, чем через месяц… Все сделаем, Ирина Максимовна. Только вот нервы вам восстановить не сможем, если вы понапрасну волноваться будете. Так что вы берегите себя. А за Рэма не переживайте, он в надежных руках… – Верю, верю… Эх, Лесенька, даже не знаю, как бы тебе это сказать… – замялась мама. – Спросить все хочу, не пора ли вам с Рэмом отношения свои оформить? Вы такая красивая пара… – А мне Рэм пока не сделал предложения, – смущенно улыбнулась Леся. – Рэм! – строго посмотрела на него мама. – Что, Рэм? – Чтобы прямо сегодня сделал Олесе предложение! – Угу. Как только останусь с ней наедине, так и сделаю… – Все, все, я ухожу… Они оба вздохнули с облегчением, когда за мамой захлопнулась дверь. – Ну, я жду! – насмешливо посмотрела на него Леся. – Чего ждешь? – Предложения руки и сердца!.. – А-а… А тебе это нужно? – буркнул он. – А почему нет? – Где ты сегодня ночевала? – Дома у себя. А что, нельзя? – С кем? – Я же не спрашиваю, с кем ты сегодня спал. – Ты и так это знаешь… – Ну и как «Кристинка»? Понравилось?.. А хочешь Бритни Спирс? – Я хочу, чтобы ты спала только со мной… – Ну вот, началось… Я уже устала повторять, что ни с кем, кроме тебя, я не сплю. Просто иногда хочется побыть одной… – Думаешь, я тебе верю? – А мне все равно, веришь ты мне или нет… Рэм, что это на тебя нашло? Ты же не был никогда занудой… Знаешь, что, а давай в свадебное путешествие отправимся! Свадьбы не будет, а медовый месяц устроим… – Когда, куда? – Да хоть завтра… А куда… Яхту бы арендовать. Средиземное море, Атлантика… – Зачем арендовать? У отца яхта есть… – Где, в Истринском водохранилище? – Ну да… Но он вроде бы океаническую яхту покупать собирается. А то смешно как-то, вилла в Майами есть, а яхты нет… – Так поторопи его. Пусть он купит, а мы обновим… А экипаж у нас, знаешь, какой будет? Ни одного мужика. Только девушки. Я даже не буду возражать, если ты вдруг захочешь капитана за штурвалом поиметь… Рэм представил белоснежную яхту, парящую над волнами. Безбрежный океан, соленые брызги, высокое голубое небо, белая пена за кормой. Одна красотка нагишом моет палубу, другая в символическом переднике на голом теле несет с камбуза кофе на подносе. А в ходовой рубке за штурвалом стоит самая обольстительная мисс – конечно же, в чем мать родила. И не просто стоит, а выгибает спину, выставляя напоказ свою роскошную попку. И он подкрадывается к девице… – Ты такая же развратная, как моя жизнь… – не без одобрения улыбнулся Рэм. – Нет, это ты развратник, а я всего лишь потакаю тебе. Хочу, чтобы ты меня ценил… – Твой муж тоже тебя ценил, – усмехнулся Рэм. Он вспомнил ту историю, когда Леся пыталась затащить Любу в постель к своему Василию Павловичу. – Да, за то, что я подыгрывала ему… Теперь я подыгрываю тебе… И как это ни обидно осознавать, Рэму нравятся сюрпризы, которые она ему преподносит. Сегодня вот с элитной проституткой спал… И чем, спрашивается, он лучше старого развратника Василия Павловича? А ведь когда-то пылал праведным гневом, защищая Любу… Да, раньше таким он не был. Леся его развратила, а он тому и рад. Плывет по течению. Как будто так и надо… – В общем, с экипажем вопрос решу я, – сказала Леся. – А ты отца поторопи, если можно… – Потороплю, – кивнул Рэм. – Яхту в Штатах возьмем. Он деньги перечислит… Когда выезжать? – А чем быстрей, тем лучше. Складывалось такое впечатление, что Леся от кого-то бежит. Уж не натворила ли чего? – А ты что, торопишься? – С чего ты взял? – Может, проблемы у тебя? Так ты скажи… – Нет, все в порядке… Леся умела владеть собой. И голос ее звучал вполне убедительно. Но Рэм чувствовал, что-то произошло… Он попытался переключить телевизор с «DVD» на музыкальный канал. Но Леся вдруг вырвала пульт из его руки. – Что с тобой? – удивленно посмотрел на нее Рэм. – Ничего… – Пожала она плечами. – Просто хочется чего-нибудь остренького. Я как раз диск свеженький прихватила. Там такая клубничка!.. – А не рановато? Порнушку они обычно смотрели на ночь. – Да настроение такое, залезть бы сейчас в постель и до утра не вылезать… – Я думал, мы в ночной клуб сходим. – Что-то неохота. – Странно… Кино Рэму понравилось. Симпатичные девочки, позволяют абсолютно все… Лесю хватило только на один клип. Оседлала Рэма и понеслась вскачь под зажигательные звуки с экрана… А потом она ушла в ванную. Кино же продолжало крутиться. Опустошенный Рэм смотрел его без особого интереса. И в конце концов переключился на музыкальный канал. Валерия с новым взрывным хитом. А вслед за ней на экран выплыла потрясающая русалка. И песня знакомая… Рэм смотрел на русалку с открытым ртом. Невозможно было поверить в то, что это была Люба. Но поверить пришлось. Ее невозможно было с кем-то перепутать… – Все-таки переключился! – злобно прошипела Леся. Она стояла в дверях и пристально смотрела на экран. В ее глазах было столько ненависти, что Рэм в ужасе содрогнулся. Глава 14 1 – Прими мои поздравления, Любонька! Первый наш блин комом не вышел. Хороший блин, вкусный, поджаристый получился… У Германа Альбертовича лицо лоснилось, как тот самый блин от масла. Сам он вроде бы и не толстый, а кожа лица жирная. А может, это из его мозгов жир через кожные поры выходит. Наверняка, его мозг не страдает от дефицита ненасыщенных жирных кислот. Гениальный продюсер, гениальный композитор. Люба должна петь от счастья, что продвижением ее творчества занимается такой человек. И она пела. И от счастья, и вообще. Судя по всему, первый шаг на профессиональной сцене оказался успешным. Впрочем, на сцене как таковой она еще не побывала. Пока что записана и прокручена только одна песня. Но у нее еще все впереди… Герман Альбертович хвалил ее. И она бы сейчас млела от восторга, если бы ее успех зависел только от него одного. Если бы он сам нашел ее среди молодых дарований, сам бы вложил в нее деньги. Но ей самой пришлось искать его, а деньги в нее вкладывал Булат. Люба убедила его, что в ранге эстрадной звезды она будет ему гораздо интересней. А денег у него куры не клюют. И убеждать его долго не пришлось. От восторга она не млела, не подпрыгивала от радости. Но крылья за спиной вырастали. Кто пробовал, тот знает, как трудно пробиться на сцену. Она пробовала. И знает. Но путь ее был не таким уж длинным, как у других. Благодаря Булату… Но и Рэма она должны была благодарить. Он заставил ее мечтать о сцене. Но Рэма нет, он где-то далеко-далеко. Есть только Булат. Он дал ей деньги на путевку в новую жизнь. А сама путевка в руках у Германа Альбертовича. Запись первой песни обошлась в пятьдесят тысяч долларов. Дорого, но композиция стоила того. Суперхит. Даже за ротацию в радиоэфире платить пришлось по минимуму. Песня попала практически в плэй-листы практически всех радиостанций, которые работали в формате поп-музыки. И на то, чтобы попасть в «ящик», пришлось изрядно потратиться. Видеоклип – сорок тысяч долларов, за каждый выход в телеэфир – от пятидесяти до трехсот баксов в зависимости от престижности канала. Правда, на музыкальном телевидении денег за прокрутку не взяли. Формат подходящий, вещь хитовая, а чего стоило одно только имя Макеева… Но за гарантированное попадание в «горячую десятку» пришлось отстегнуть десять штук. Все правильно, народ должен знать своих героев в лицо… – Но в музыкальном мире своя кухня, – продолжал Герман Альбертович. – Если первый блин удался, то это совсем не значит, что удастся и второй. Да, кстати, как поживает Булат Анзорович? Нетрудно догадаться, что вопрос этот был задан неспроста. – А разве он не перечислил деньги? – удивленно повела бровью Люба. – Да что ты такое говоришь! – возмутился Макеев. – С деньгами все в порядке. Но дело же не в них… Честно тебе признаюсь, не думал я, что из тебя выйдет толк. Но теперь-то я знаю, что у тебя большие шансы стать «звездой». Голос ладно, его можно и на компьютере подработать. Главное, что в тебе харизма есть и обаяние, не побоюсь этого слова, высоковольтное. Это – главное, а остальное все приложится, поверь мне. С тобой можно и нужно работать. И если вдруг Булат Анзорович – мало ли по каким причинам – перестанет тебя финансировать, ты можешь рассчитывать на меня… Макеев любил женщин. И, надо сказать, пользовался успехом у слабого пола. Но, судя по всему, брал он их не нахрапом, а своим мужским обаянием. Люба понимала, что нравится ему не только как потенциально-успешная артистка. Улавливала в его голосе особые вибрации, которые свидетельствовали о его романтическом настрое по отношению к ней. Но при этом он не пытался лезть взглядом к ней под юбку или в вырез кофточки. Словом, не наглел… Но сейчас он, кажется, пытается напрямую поставить ее в зависимость от себя. Хотя и без того ясно, что они и так зависят друг от друга. Похоже, началось форсированное наступление на нее. Но опять же, Герман Альбертович не пытался раздеть ее взглядом. Хоть за это спасибо… – Но пока что я рассчитываю на Булата, – усмехнулась она. Конечно же, она зависит от Макеева. Но распоряжаться ею он может только в оговоренных контрактом пределах. Он должен понимать, что в противном случае у него могут возникнуть большие проблемы. Булат не мафиози, но если он разозлится, то мало не покажется… – Да, конечно… Герман Альбертович уже давно должен был понять, что ему ничего не светит. Но уж такова у мужчин психология, не любят они признавать свое поражение. – Видишь ли, в чем дело, Любонька, с одной песней на звездный небосклон не выйдешь. А если выйдешь, тут же упадешь. Нужно минимум две-три песни. И это только для начала… У тебя же пока что только одна песня… – Так напишите вторую. Вы же можете… – Напишу. Для меня это не проблема. Проблема в том, насколько она будет хороша… Есть у меня в запасе хитовая композиция. Соответствует твоему формату… Но я с таким же успехом могут отдать эту песню той же Василисе. Даже более того, именно к этому выбору я и склоняюсь. Василиса – мой проект. К тому же проект раскрученный… – И что я должна сделать для того, чтобы получить эту песню? Он мог бы и не отвечать. Люба и сама знала, что требуется от нее взамен. Герман Альбертович в общем-то ей нравился. Симпатичный обаятельный мужчинка с добрыми на первый взгляд глазами. Глубокие залысины на его высоколобой голове наводили на мысль о его горячем темпераменте. А это еще один плюс… Люба не девочка. Она много чего повидала в этой жизни. Ей не раз приходилось переступать через себя. И сейчас ей ничего не стоило приласкать Макеева прямо в его кабинете. Не убудет же от нее. Отряхнулась, оправилась, и как будто ничего не было. Но нельзя создавать прецедент. Да и не та она дура, готовая ради успеха на все без исключения… – Я не знаю, Любонька, что мне делать, а вы спрашиваете, что делать вам… Не знаю, Любонька, думаю вот… – Голова вам на то и дана, чтобы думать. А деньги даны на мою раскрутку… Слышите меня, Герман Альбертович, вам платят не за ваши попытки сделать меня звездой, а за результат. Так что мне все равно, кому вы отдадите песню, мне или Василисе. Тем более, что за результат с вас буду спрашивать не я… Она говорила мягким тоном, но слова звучали жестко. Макеев даже растерялся. – Любонька, ну что вы такое говорите! – Я говорю, что с удовольствием отдаюсь вам в руки. Но только душой… Тело, извините, остается принадлежать мне. Она не собиралась изменять Булату. Но вовсе не потому, что дала ему клятву верности. Да, она многим ему обязана, но это не значит, что тело ее и душа принадлежат ему. Она вольна распоряжаться собой. Но нет желания крутить романы на стороне. От мужиков одни только беды. Любимый Фим оказался подлецом. Про Рэма она ничего плохого сказать не могла. Но из-за него у нее возникли серьезные проблемы с Леськой – как итог она с головой утонула в грязи, лишь чудом всплыла на поверхность. Можно закрутить роман с Макеевым, но ничего хорошего из этого не выйдет. Удовольствия она не получит, зато может нарваться на серьезную проблему с Булатом. Вряд ли ему понравится, что в его отсутствие она спит с продюсером. Можно просто пофлиртовать с Германом Альбертовичем, чтобы подогреть интерес со стороны Булата. Но этот интерес никогда не угасал. Булат на руках готов ее носить. И носит. К Макееву вот принес, чтобы он в звездную обертку ее упаковал. Все ради нее… А Люба не сволочь. Она умеет ценить доброе к себе отношение. И самого Булата ценит. Хотя бы за то, что с его стороны не дует опасный ветер. И родственники его, и даже жена знают о ее существовании. Но никто не строит ей козни, никто не пытается ее утопить. И все потому, что Булат ведет правильную, если так можно сказать, политику. В отношениях со своими женщинами он проводит четкую грань. Семья – это семя, любовница – это любовница. У него и в мыслях нет жениться на Любе. Жена это знает, поэтому спокойна. Хотя вряд ли ей нравится, что муж тратит на свою любовницу огромные деньги. Но ведь это их, семейные проблемы. Зато у нее проблем особых нет… Кроме, одиночества. Булат появлялся в Москве раз в месяц, быстро решал свои дела и уезжал. Но если бы он постоянно жил с ней, она все равно бы чувствовала себя одинокой. Ну не любила она его… И даже хорошо, что Булат в Москве редкий гость. Одной ей было бы лучше, чем с ним. Хотя он об этом и не догадывался. Он искренне верил, что Люба от него без ума… Но не сказать, что одиночество угнетало ее. В институте она училась, чтобы от безделья не маяться. А сейчас у нее есть еще и любимое дело, теперь ей уж точно скучать не придется… 2 Без тебя – нет ни ночи, ни дня, Без тебя – жизнь совсем не мила!.. Макеев был гениальным композитором. Даже эти глупые слова, положенные на его музыку, брали за душу… Снова слезные страсти по любимому, снова минор в мажоре. Но песня – супер. Даже лучше, чем первая. Мегахит. Всего две недели назад этот музыкальный трэк впервые засветился в радиоэфире радиостанции, а уже звучит отовсюду. Песня настолько популярна, что даже без телевизионной ротации можно обойтись. Но Макеев неумолим. Принцип «страна должна знать своих героев» соблюдается неукоснительно. Видеоклип в производстве, но ждать недолго. А пока что новая песня звучит только на FM-частотах. Но у Любы в машине нет телевизора, есть только СД-магнитола. И этого ей вполне хватает, чтобы слушать саму себя любимую. До дома рукой подать. Песня как раз и закончится, когда она машину свою возле подъезда припаркует. Но песнями сыт не будешь. А в холодильнике шаром покати. Надо бы в супермаркет заехать. Постоянную прислугу в доме она не держит. Раз в три недели приходит женщина, наводит чистоту и адью. Можно было бы и кухарку нанять. Но Люба не хочет рисковать. Начнутся котлетки, блинчики с мясом под сливочной подливкой. Первое, второе, третье, так и растолстеть недолго. Уж лучше она сама. Йогуртики, сырки, фруктовые салатики. Вкусно, полезно, и живот расти не будет… Люба зашла в универсам. Но и там музыка. Все та же песня… Люди слушают ее между делом. Но даже и не подозревают, что исполнительница здесь, среди них. Мужчины посматривают на нее, не без этого. Только вот видят они в ней просто красивую девушку. Ничего, пройдет время, и ее не только узнавать будут, но и толпами за ней бегать. Паркер с золотым пером у нее уже есть – автографы раздавать… Люба расплатилась за покупки, вышла из магазина. Бросила пакет с продуктами на заднее сиденье своего джипа. Уже открыла дверцу, чтобы сесть за руль, и в этот момент в пустующее пространство между машинами влетел какой-то безбашенный рокер на мотоцикле. Он мог бы сбить Любу и врезаться в бордюр. И хотя не произошло ни того, ни другого, она чуть не задохнулась от страха и возмущения. – Придурок! – не сдержала она своих эмоций. Рокер заглушил мотоцикл, повернулся к ней и снял шлем… – Придурок… – повторила она. Но сейчас ее захлестывали эмоции другого плана. На мотоцикле восседал некто иной, как Фим. Все такой же сногсшибательно красивый. Ослепительная улыбка. Кожаная куртка, кожаные штаны. Конечно же он тоже узнал Любу. Но ни капли смущения в его взгляде. И улыбка счастливая. Как будто он и в самом деле рад ее видеть. – Привет! Он был уверен, что Люба не устоит перед его чарами. – Урод! Она села в машину, захлопнула дверцу и резко дала по газам. Нервы ее подвели. Сдавая задом, она стукнула бампером ехавшую по дороге иномарку, благо что водитель отвел машину в сторону, поэтому удар был не очень сильным. Но все же чужую машину она повредила. Заднее крыло помяла. Иномарка остановилась, из нее выскочил мужичок в мятых джинсах и клетчатой ковбойке. Лицо, разумеется, злое. Люба предусмотрительно не стала выходить из машины. Но мужичок, похоже, готов был разнести ее джип в клочья, чтобы добраться до нее. Понял, что за рулем женщина. Понял, что хамство с его стороны останется безнаказанным. – Ну ты, лядь!.. – как резаный, заорал он. – Совсем охренела! На этом его истерика и закончилась. Люба и в самом деле не могла дать ему сдачи. Но рядом находился Фим. Он подошел к злобному мужику и двинул его кулаком в живот. Согнул пополам и ударом по загривку поставил на колени. Спасибо ему, конечно. Но дифирамбы в его честь Люба петь не собиралась. Люба вышла из машины, осмотрела повреждение на машине. Крыло придется рихтовать. Но вряд ли это будет стоить больше двухсот долларов. И ей надо будет бампер подкрасить. Но это за ее счет. Мужичок уже поднялся с колен. Смотрит на нее затравленно, испуганно косится на Фима. – И откуда такие выродки берутся? В равной степени она обращалась и к «ковбою», и к самому Фиму. Оба провинились перед ней. – Ты это, машину мне разбила, – пискнул мужичок. – Не ты, а вы… Люба достала из сумочки две сотни баксов, сунула их мужику в руку. – Проваливай! – Мало, – попытался возразить он. – Ты чо, не понял! – надвинулся на него Фим. Мужика как ветром сдуло. – И ты проваливай! – сверкнула она взглядом. – Люба, ты чего? – возмутился Фим. – Я что-то не так сделал? – Когда, сейчас или вообще? – Ну, сейчас… – А что ты сделал? Этого придурка избил?.. А за что? Он всего лишь лядью меня назвал. А разве это не так? Кто такой меня сделал, а? – Люб, ну ты прости меня, да, – сошел с лица Фим. – Ну прощу тебя, и что? Тебе легче станет? – Так само собой… – Хорош свистеть. У тебя столько непрощеных грехов, что легче тебе уже не станет. Сколько девчонок ты совратил, а? Сотню, две?.. Сутенер штопаный! – Люб, ты думаешь, я этого хотел? – А мне все равно, хотел ты этого или нет… Сволочь ты, Фим. И сволочью подохнешь… – А если я скажу, что меня заставили? – Да мне все равно, что ты скажешь. Не верю я тебе… Да, кстати, это тебе! Люба достала из сумочки еще одну сотенную купюру, протянула Фиму. – За что? – А за то, что заступился за меня. Любой труд должен быть оплачен… Хотя нет… Она вернула деньги на место. – Ты и без того на мне хорошо заработал… Или на штрафные санкции попал, а? Я же сбежала… – Да Леська мне говорила, что ты сбежала… – Мне послышалось или ты что-то сказал? – Это Леська все… Не знаю, за что она тебя ненавидит… – Ненавидит… Но ты-то здесь при чем? – Я работал на нее. Так получилось. Деньги на раскрутку были нужны. А тут она… С Рэмом тебя хотела развести… – Что ж, ваш план удался, – презрительно усмехнулась Люба. – С чем вас и поздравляю… – Так этого ей было мало. Она в притоне хотела тебя сгноить… – И ты этого хотел. Чтобы я под ногами у тебя не крутилась… Ты же избавился от влюбленной дурочки. Чего снова ко мне лезешь?.. Чего еще Леська от меня хочет? В прошлый раз Фим подкараулил ее возле здания института. Анжела ему якобы нужна была… За Любой он тогда охотился, на нее сети ставил. И охота удалась… Сейчас он снова охотится на нее. Неспроста возле супермаркета появился. Первое время, после того как сбежала из борделя, Люба боялась Фима. Поэтому и не заявлялась домой к родителям. Сообщила им по телефону, что ее могут искать плохие люди. Регулярно созванивалась с ними, но дома не появлялась. И, судя по всему, правильно делала. Приходили к родителям какие-то люди, спрашивали про нее. Искали, но не находили. Постепенно конспирация вошла в привычку. Даже после того, как Булат взял ее под свою защиту, она старалась лишний раз в Подберезовске не показываться. И родители ничего про нее никому не рассказывали. Уехала Люба, куда-то во Францию, вот и весь сказ… Но сейчас ситуация изменилась. Люба засветилась на большом экране. И как следствие, Фим смог разыскать ее. Возможно, от офиса продюсерского центра за ней следил, откуда она сейчас возвращалась. Выследил. Но ведь ясно, что камень у него за пазухой. В дар от Леськи… Никак не уймется стерва… – Я не знаю, чего она хочет, – покачал головой Фим. – Я с ней порвал. Хватит с меня… – Зачем тогда преследуешь меня? – Я не преследую… В смысле, плохого ничего не хочу… А то, что выследил тебя, да, скрывать не буду… – Как же, не хочешь ничего плохого? – язвительно усмехнулась она. – Я же не отработала свой долг перед твоими дружками, так? – Забудь об этом. – Забыть?!.. Да нет, мой дорогой, это не забывается… – Тогда прости! – Не дождешься! – Хочешь верь, хочешь нет, но я не собираюсь тебя подставлять. Я предупредить тебя хочу. Леська знает про тебя. Знает, что ты восходящая «звезда». Она хоть и не старуха, но Шапокляк еще та. Как бы она снова свинью тебе не подложила… – Свинья – это ты? Тебя Леська хочет мне подложить? Так передай ей, что у нее ничего не получится. Так ей и скажи, не люблю я Фима. Прошла любовь. Ничего больше нет… Как это ни странно, но Люба и в самом деле не испытывала сильных чувств к этому красавчику. Не смог он в этот раз разжечь в ней огонь, не смог вскружить голову. Нравился он ей, да. Будь он порядочным человеком, возможно, она бы не смогла устоять перед ним, скорее всего, решилась бы на тайный роман. Но Фим – сволочь. И пусть не надеется, что сможет заморочить ей голову. Никаких больше безрассудств… А с Леськой нужно что-то делать. Надо бы к Булату обратиться за помощью. Недели через две он вернется, надо будет с ним поговорить на эту тему. Он должен помочь. – Да не работаю я больше на нее! – мотнул головой Фим. – Не знаю… Я знаю только, что мне ты больше не нужен… – Так дело в том, что ты мне нужна… Но Люба его уже не слушала. Села в машину и дала задний ход. На этот раз обошлось без инцидентов. И она благополучно добралась до дома… 3 Музыкальный видеоклип на новую песню был закончен. Осталось только запустить его в эфир. Любе он понравился. Красивая история о некрасивой любви – зачин, кульминация, развязка – все, как и должно. Но она еще не знала, понравился ли клип Макееву. Для того и шла к нему в кабинет, чтобы узнать его мнение. Хотя вызывал он ее к себе не для того. Нужно было решить ряд организационных вопросов. Раскрутка начинающей певицы – дело сложное. Даже если она уже находится в ранге восходящей «звезды». Любая ошибка могла пустить под откос всю ранее проделанную работу… По пути к Макееву Люба могла встретить кого угодно. Герман Альбертович – большая величина в музыкальном мире. Скольких «звезд» Люба уже повидала, работая с ним… Но в коридоре она встретила Фима. Вот уж кого она не ожидала здесь увидеть! Он шел ей навстречу и сиял, как Винни-Пух, который только что раздобыл бочонок меда. – Люба, можешь меня поздравить! Его совершено не смущало, что позавчера они расстались на минорной ноте. Она промолчала. Попробовала его обойти, но он мягко взял ее под руку. – Герман Альбертович хочет со мной работать! Бочонок с медом оказался бочонком с дерьмом. Во всяком случае для нее. Ей вовсе не хотелось, чтобы у них с Фимом был один продюсер. – Надеюсь, не в моей команде? Творческая команда под нее как раз находилась в стадии формировании. Саундпродюсер, имиджмейкер, райтер, прочая и прочая – все это предоставлял ей Макеев. Но ей нужна была еще своя группа, которая бы обеспечивала ей музыкальное сопровождение на концертах, которые уже, судя по всему, не за горами… – Нет… Это будет отдельный проект! Создавалось впечатление, что Фим выдает желаемое за действительное. Уж он-то умел раздувать из мухи слона. – Ты в этом уверен? – хлестко, с насмешкой во взгляде спросила Люба. – Ну, пока что Макеев только думает… – осекся Фим. – Но я думаю, он примет правильное решение. Ему понравился мой саундтрэк… – Это ваши с ним проблемы! А ко мне, прошу тебя, даже не приближайся! – Люба! Ну почему ты такая жестокая? – Да пошел ты! Она оттолкнула его плечом и пошла дальше. Достал! А ведь Макеев мог позволить себе и не один дополнительный проект. Мало того, что он сам по себе авторитетная личность в музыкальных кругах. Так еще и его фирма – достаточно крупный игрок на российском рынке. Это и продюсерский центр как таковой. Это и звукозаписывающий лейбл. И промоутерская, то есть концертная, организация. И музыкальное издательство… Прав был Макеев, когда говорил, что мог бы потянуть Любу и без финансовых вливаний со стороны Булата… Разговор с Макеевым не занял много времени. Сугубо деловой тет-а-тет. Видеоклип ему понравился, он запускал его в телеэфир. А ей велел готовиться в записи новой, третьей по счету песни. Тройной блокбастерный удар по музыкальной аудитории должен был окончательно сломить ее сопротивление. Хет-трик в исполнении певицы Любоньки должен был стать настоящей сенсацией. Тогда ее выпустят на публику – концерты, выступления, шоу. И ее первый сольный альбом выйдет в свет. Тогда и станет ясно, сможет ли она отбить вложенные в нее деньги. Если сможет, тогда она настоящая «звезда», если нет, то так, попеть вышла… Фим поджидал ее на пятачке перед входом в здание. – Ты у Макеева была? – с волнением спросил он. – Боишься, что я его отговаривала?.. Сдался ты мне! И разговора насчет тебя не было!.. – Люба, ну чего ты злишься? Говорю же тебе, что осознал свою вину… Я же пылинки готов с тебя сдувать! Он смотрел на нее, как влюбленный паж на свою королеву. Но Люба ему не верила. Могла простить, но поверить – никогда! – А на мне, мой дорогой, ни пылинки. На мне грязь! Спасибо тебе и Лесе! – Ну, хватит об этом! Что было, то было… Давай попробуем все сначала! Я же вижу, что ты ко мне неровно дышишь… – Неровно, – кивнула она. – Вот смотрю на тебя и задыхаюсь от возмущения. Меня возмущает твоя наглость!.. Да, можешь передать своей Олесе, что я не хочу тебя больше видеть. Заодно предупреди, что если ты еще раз появишься у меня на пути, у нее начнутся большие проблемы. Рэм ее тогда не смог добить. Но есть люди, которые сожрут ее с потрохами… – Мне кажется, я знаю, о ком ты говоришь. Ты живешь с этим, с автомобильным королем Акрамовым… Булат и в самом деле когда-то мог считаться автомобильным королем. Из Европы гнал машины, из Японии. Целыми эшелонами гнал. Салоны, станции техобслуживания по всей Москве. Миллионы на этом сделал. Он и сейчас этим бизнесом занимался, но его уже опередили многие. Так что его можно было называть автомобильным князем, но никак не королем. Сейчас он и автобизнесом занимается, и экспортом сырья, и строительством. Всем понемногу. Но доход высокий, стабильный. Здесь, в России, у него свои люди. А в Европе он со своим бизнесом управляется сам. Там у него своя строительная компания. Далеко не самая крупная, но дела идут хорошо… Впрочем, это не важно, чем он занимается. Главное, что человек он хороший. Говорим хороший, подразумеваем щедрый… – А это не твое дело, с кем я сплю, – усмехнулась Люба. – Да, сплю, и ничуть этого не стесняюсь… И уж поверь, каяться не буду, когда он сотрет и тебя, и твою Леську в порошок. Так ей и передай, пусть обходит меня седьмой дорогой… – Я тебе говорю, а ты и слушать меня не хочешь. Порвал я с Леськой. Порвал! – Ну, порвал так порвал… Но ты ей все равно передай! – Люба!.. – Отвянь! Она отмахнулась от Фима, как от назойливой мухи, и решительным шагом направилась к своему джипу. Глава 15 1 Булат был не в духе. Целых три недели они не виделись. Должен был он соскучиться по ней. Но почему-то не рад их встрече. – Что случилось? – с тревогой посмотрела на него Люба. Ох, как не нравилось ей его настроение. Не по себе ей от того, что он был темнее тучи. – Ничего, – буркнул он. И отвел в сторону взгляд. – А чего такой хмурый? – Устал… С дороги… Люба догадывалась, что дорога и усталость здесь ни при чем. Но взялась снять с него усталость. – Снимай рубашку! Она уложила его на кровать животом вниз. Сама разделась догола. Таковы правила – эротический массаж нужно делать в обнаженном виде. Распустила волосы – они также должны участвовать в процессе. Взяла ароматическое масло с расслабляющим эффектом розмарина. Оседлала замершее в ожидании прикосновений тело. Легкими движениями пальцев растерла маслом все тело. Это еще не массаж, это расслабляющая прелюдия. Легкие прикосновения, энергетические потоки должны превратить тело мужчины в одну сплошную эрогенную зону… Массаж начался с головы. Кожа под волосами, уши особенно чувствительны к легким и нежным поглаживаниям. А если еще шептать на ухо что-то неприличное, сопровождая слова жарким дыханием… Люба не знала, чем именно расстроен Булат. Но своим мастерством она сумела отключить его голову, сняла с него напряжение, заставила млеть от удовольствия. Голова, шея, плечи… Все ниже и ниже. В конце концов она добралась до места назначения, после чего последовал бурный финал… Она умела доводить Булата до наивысшей точки кипения. Умела добиваться, чтобы пар выпускался с такой силой, что после выброса он долго не мог прийти в себя. Но сегодня он на удивление быстро вернулся к реальности. – Хорошо это у тебя получается, – недовольно посмотрел он на Любу. – А чего тогда такой мрачный? – Тебе со мной нравится? – Глупый вопрос, конечно, да. – А с ним тоже нравится? – С кем, с ним? – внутренне встрепенулась Люба. – С Фимом! – С Фимом?! – похолодела она. – Что, не знаешь такого? – нехорошо усмехнулся Булат. – Как же не знаю… Он меня в притон продал. Из которого потом Аслан меня вытащил… Я же тебе про него говорила… – Так это и есть тот самый Фим… – ничуть не изменился в лице Булат. – Что у тебя с ним было? – Что, что, любила я его… – И сейчас любишь? – Сама себе не верю, но в душе у меня к нему ничего нет. Ничего!.. – Ты сама себе не веришь, а хочешь, чтобы я тебе поверил… – Что-то я не пойму, с какой это радости ты этот разговор завел? – Да есть радость… Большая радость, – презрительно ухмыльнулся он. Поднялся в постели, перепоясался полотенцем и вышел из комнаты. Минуты через три вернулся. Бросил на кровать большой конверт из упаковочной бумаги. – Полюбуйся! Из конверта Люба извлекла кипу фотографий. У нее захолодело внутри, когда она увидела первый снимок. Она и Фим в постели – он внизу, она наверху. Качество фотографии плохое, но ее нетрудно опознать и Фима тоже. Еще несколько снимков из той же серии, и все того же низкого качества. Как будто с видео переснято. Интерьер знакомый – родительский дом Фима. Это была их первая встреча… Да, он тогда действовал по заданию Леськи, поэтому и снимал все на видеокамеру. Но почему эти кадры всплыли только сейчас?.. Люба готова была оправдаться перед Булатом. Ведь это было до знакомства с ним. А он ее не из монастыря брал… Но следующие фотографии были совсем свежие. Люба и Фим сняты на фоне здания, которое арендовал Макеев под свою фирму. Всего два снимка, и крамолы вроде бы никакой. Они просто стоят, о чем-то говорят. И на ее лице нет признаков антипатии к Фиму. В правом нижнем углу фотографий отпечатана дата полутора-недельной давности. Эти снимки были всего лишь прикормкой для Булата. Далее шла откровенная крамола. Снова Фим, и снова Люба. Откровенная порнография. Качество снимков не самое лучшее. Даже хуже, чем первая серия. Но и здесь Люба подлежала опознанию. И на этих фотографиях дата, время. Оказывается, Фим и Люба безобразничали в постели каких-то три дня назад… Но ведь не было ничего. Абсолютно ничего не было! – И что это такое? – через силу выдавила она. – А это у тебя спросить надо! – уничтожающе посмотрел на нее Булат. – Откуда это у тебя? – А это, моя дорогая, называется шантаж. Я с дороги в офис заехал. А там сюрприз. Конверт этот и сопроводиловка. Короче, если я не заплачу пятьдесят тысяч долларов, то эти фотографии станут достоянием прессы. Ты же у нас звезда! – Ничего не пойму. Шантажировать меня должны были. Чтобы ты ничего не узнал… – А я, как видишь, узнал… Видно, думают, что я и без того знаю о твоих выкрутасах. Думают, что я буду платить, лишь бы скандала не было… – Кто думает? От кого этот конверт? – Не знаю. Обратного адресата не было. Написали, что свяжутся со мной дополнительно… Булат не знал, откуда эта грязь. Зато Люба была уверена, что здесь без Леськи не обошлось. Фим ее предупреждал… Сам предупреждал, сам же в очередной раз и подставил Любу. Снова хотел ее в постель затащить. Не получилось. Тогда в ход пошла фальшивка. – Булат, ты только не горячись. Клянусь, я ни в чем перед тобой не виновата! Люба боялась потерять его. Но еще больше боялась потерять его по воле подлой Леськи. Однажды она уже смогла развести ее с Рэмом. Теперь вот удар нанесен по ее союзу с Булатом. Расчет прост: нет спонсора, нет карьеры. Любой ценой Леська стремилась выбить почву из-под ее ног… Никак не успокоится сука… – А в чем ты передо мной виновата? – глумливо усмехнулся Булат. – Подумаешь, переспала на стороне… – Так ведь не было ничего!.. Вернее, было, но давно… Вот здесь правда… – Она ткнула пальцем в первую фотографию. – Но я тебя тогда еще не знала… Но Леська уже охотилась за мной. Со свету меня сжить хотела… Булат слушал ее с таким видом, как будто она несла какой-то бред. – Какая Леська? – Долгая история… Я уже о ней забыла… А тут Фим появился. Сказал, что любит меня, сказал, что снова хочет со мной жить… – А ты и рада! – презрительно скривился Булат. – В том-то и дело, что нет! Я его послала далеко-далеко… Я сразу поняла, что это снова Леська… Как знала, что добром это не закончится… Да ты посмотри, мы просто разговариваем с Фимом. Просто разговариваем, ничего нет!.. А это – чистейшей воды фотомонтаж! Люба хотела ткнуть пальцем в последнюю фотографию, но с отвращением отдернула руку. – Не было у меня с Фимом ничего. Не было!.. В этот день, в это время… Люба задумалась. Чем она в это время занималась?.. Да, в танцевальной студии была. Занятия закончились, и она отправилась домой… Домой она в это время ехала. Но как это Булату доказать? Да и надо ли доказывать? Дело в том, что календарь в фотокамере можно поставить на какое угодно число и время. Плюс-минус минута, час, день, неделя, месяц… Но даже если это фото двухгодичной давности, то не факт, что под Фимом выгибается она. Интерьер комнаты совершено незнакомый. Да и не было на ней тогда сережек в форме капель… А сережки эти подарил ей Булат. И в кадре они есть. Но ведь это могла быть дешевая подделка, которую от подлинника на фотографии не отличит никакой эксперт. Все продумала Леська. Мразь!.. – Ну чего замолчала? – подстегнул ее Булат. – Я только одно могу сказать, не было ничего. Не было!.. Это фальсификация, фотомонтаж… – По дороге я в фотостудию заезжал. Специалист эти снимки смотрел. Это не фотомонтаж!.. – Тогда я не знаю, что это! – в отчаянии схватилась за голову Люба. – Зато я знаю. Блуд это! Натуральный блуд!.. Люба, мы же договаривались с тобой. Если ты хочешь уйти к другому мужчине, ты должна сказать мне об этом. Ты освобождаешь эту квартиру, возвращаешь мне деньги, которые я вложил в твою раскрутку, и мы расходимся, как в море корабли… – Но… – начала было Люба. Но Булат ее перебил: – Что, ты не можешь вернуть мне деньги? Зачем ты тогда спала с этим идиотом? Надо было найти себе мужика побогаче… – Не искала я никого… Я ждала тебя. Я хотела рассказать тебе, что меня хотят смешать с грязью… – Ты могла бы позвонить. – Я не думала, что все случится так быстро… – Но ведь случилось. Ты встретила свою любовь, тряхнула стариной, так сказать… – Булат, но ты же сам не веришь, что я могла тебе изменить? – Раньше не верил, сейчас верю… Сколько времени тебе нужно, чтобы освободить жилплощадь? – Булат! – Деньги пока можешь не возвращать. Но через полгода будь добра отдать все до последнего цента. Так уж и быть, проценты с тебя брать не буду… – Булат, ну давай разберемся! – взвыла Люба. Но с тем же успехом она могла обращаться к глухому слепцу. – Давай разберемся, – кивнул он. – Так сейчас… Ладно, мелочиться не будем. Отдашь всего триста тысяч долларов. И свой джип тоже отдашь… – Булат, ты меня унижаешь! – Была бы ты моей женой, тебя бы забросали камнями, как подлую тварь! – Ты меня унизил, Булат… Рано или поздно ты узнаешь, что я тебе не изменяла. Даже если это случится рано, то все равно будет поздно. Ты уже ничего не изменишь. Ты не сможешь вернуть меня обратно. Так было с Фимом. Так будет и с тобой… А деньги я тебе верну, можешь не сомневаться! У Булата еще было время на раздумье. Пока она собирала вещи, у него еще была возможность остановить ее, вернуть обратно. Но он не сделал этого. И вместо прощания молча сунул ей в руку конверт с компрометирующими фотографиями… Она ушла, хлопнув дверью. Обратного пути нет… 2 К хорошему привыкаешь быстро. Но можно привыкнуть и к плохому. Так и Люба уже привыкла к ударам судьбы. Сколько раз фортуна поворачивалась к ней лицом, и столько же раз Леська разворачивала ее к ней другим местом. Но Люба уже привыкла и к тому, что за черной полосой в жизни обязательно должна последовать светлая. И на этот раз она не собиралась ждать у моря погоды. На Бога надейся, но сам не плошай. Именно поэтому сегодня она надела откровенно соблазнительное платье, отчего у Макеева замаслились глазки. – Герман Альбертович, помните, вы как-то сказали, что сами готовы вкладывать в меня свой талант, если вдруг Булат Анзорович откажется от меня… Она нарочно заменила слово «деньги» «талантом». И не только потому, что эти слова иногда бывают синонимами. Лесть в таких случаях лишней не бывает. – А он что, отказался? – обеспокоился продюсер. – Да, но не по своей воле. Его заставили… – Кто? – Скажем так, я стала жертвой интриг… Говорили мне, что в музыкальном мире это случается. Я не очень верила, но… – Так, с этого места, пожалуйста, поподробней… – Если можно, сначала вопрос… Есть такой товарищ, Фим Речной. Он сказал, что вы собираетесь его продюсировать… – Фим Речной?!.. Да, в этом парне что-то есть. Хотя до совершенства далеко. Но кто мне скажет, где в этом мире совершенство… Даже не знаю, браться за него или нет. Есть много «за» в его пользу. Но еще больше «против»… А чего он это тебя интересует? Что, нравится?.. – Нравился. Когда-то. Даже любовь была… Мы же из одного города… Когда-то он был музыкантом, а я была его поклонницей. Теперь я восходящая звезда, а он пока никто. Мне-то все равно, но ему это не нравится… В общем… Люба выложила на стол самую скромную фотографию из коллекции двухгодичной давности. Но Макееву хватило и этого, чтобы возбудиться. Женская интуиция подсказывала ей, что этот снимок содержит скорее «плюс» для нее, нежели «минус». – Оу! – воскликнул Макеев. – Что это такое? – Что-то вроде домашнего архива. Но Фим, я так поняла, решил сделать это фото достоянием общественности… Короче говоря, эта фотография попала в руки Булата. А вы же знаете, кровь у него горячая. Ему все равно, что это все было до него… – Но ведь было. – А я что, похожа на девственницу? – кокетливо повела бровью Люба. – Я бы не сказал… Женщина вправе выбирать, с кем и как ей быть… Но как же так, ты и этот Фим Речной?.. Знаешь, я не очень верю в совпадения. Но ты у меня, и он до меня почти достучался… – Так он и не стал бы к вам стучаться, если бы мной занимался другой продюсер. Он по моему следу на вас вышел… – Теперь ясно… И что же, он отдал эту фотографию Булату Анзоровичу? – Не берусь утверждать, что именно он передал снимок, но больше некому… Про Лесю Люба рассказывать не стала. Долгая история, да и неправдоподобная какая-то. Безумная одноклассница мстит ей на каждом шагу. Мексиканские страсти какие-то… Но Фима она сдала без всякого зазрения совести. Око за око… Хотя еще не известно, чем это все обернется. Но Люба почему-то была уверена, что Макеев примет ее сторону. – И зачем это ему нужно? – А чтобы лишить меня финансирования. По ее мнению, эта версия была самой убедительной. – Меня задвинуть, а самому взлететь. Видимо, на его взгляд, в этом заключено торжество справедливости. К тому же меньше народу – больше кислороду. Говоря иначе, чем меньше у вас проектов, тем у него больше шансов попасть к вам в обойму… – Что ж, тогда придется ему сказать, что я сволочами не занимаюсь… – повелся Макеев. – Хотя нет, ничего я говорить ему не буду. Просто заверну его проект… и пошлю Фима к черту. – А меня? – с лукавой искоркой во взгляде спросила Люба. – Любонька, ты сводишь меня с ума!.. Петь ты можешь, в этом никто не сомневается. Танцуешь неплохо… Да, я говорил, что готов заниматься тобою дальше. Без всяких там Булатов… Но я заметил, что, когда Акрамов тебя финансировал, ты как бы плыла по течению. Выгорит проект – хорошо, сдохнет – ничего страшного, и без того неплохо кормят. Но сейчас от тебя требуется… Я должен потребовать от тебя целеустремленности, готовности к самопожертвованию… – Что вы имеете в виду? – Прежде всего самозабвенное желание стать «звездой». Поверь, это наиважнейший критерий в отборе претендентов… – Я хочу… Герман Альбертович, я очень хочу стать «звездой»!.. Люба многозначительно провела пальчиками по кромке декольте, как бы в задумчивости остановила их в ложбинке бюста. – Да, я вижу… Только вот как нам быть с этим снимком… Он тоже провел пальчиками по ее груди. Но на фотографии. – Можно сделать ремикс. – То есть? – То же самое, но с вами в главной роли… Только нужно ли это? – Думаю, что необязательно. – Что ж, вам видней. Не хотите со мной нежно дружить, не надо… – Ну как это не хочу дружить? – встрепенулся Макеев. – Хочу. Очень хочу!.. Дело в другом! Этот снимок может оказаться в каком-нибудь желтом журнале… – Вы думаете, это поставит на мне крест? – Скорее, наоборот! Это же реклама! Бесплатный пиар!.. Ха, бесплатный! Журналюгам еще и заплатить придется, чтобы это фото засветилось в прессе… – Надеюсь, вы не станете им платить? – Нет… И даром не отдам… Но Фим может вывесить это фото на порносайт… – Это плохо? – А кто поверит, что это настоящие снимки? Знаешь, надо будет тебе фотосессию в «Плэйбое» организовать. Так, без особых откровений, чтобы все на грани, так сказать. Мы сами разместим эти фото в Интернете, в рубрике «голые звезды». И если там же появится этот срам… – Макеев двумя пальцами взял компрометирующую фотографию и сунул ее в бумагорезочный шредер. – Так вот, если этот срам появится на фоне твоей официальной, так сказать, фотосессии, тогда его точно примут за фотомонтаж. Знала бы ты, сколько в Интернете порно с участием наших и мировых звезд. И никто не раздувает из этого скандала… Так что не переживай, ничего страшного в этой грязи нет… – А фотосессию когда будем делать? Всем своим видом Люба давала понять, что готова приступить к ней прямо сейчас. И совсем не будет возражать, если фотографом будем сам Герман Альбертович. – Можно сделать пробные снимки… Она подала ему мысль, а он вцепился в нее обеими руками. – У меня и время свободное есть. И фотокамера супер… Макеев показал взглядом на дверь, за которой начиналась комната отдыха. – Давайте попробуем! – многообещающе улыбнулась Люба. И грациозно поднялась со своего места. Она прекрасно знала, зачем и ради чего делает это … 3 «Фотосессия» заняла часа три, не меньше. Вроде бы и не так много. Но учитывая занятость Макеева, можно было сказать, что он позабыл обо всем на свете ради нее. Это, конечно же, не так. Он добился своего, и его половой интерес уже стремится к нулю. Такой уж он непостоянный. Но Люба не очень-то и хотела продолжения романа. Главное, чтобы он продолжал иметь ее в виду в сугубо деловом плане. А этот интерес пока что еще был. Перед расставанием он клятвенно заверил, что завтра же они приступят к записи третьей песни. И еще испросил разрешения как-нибудь заглянуть к ней домой на огонек – посмотреть, как она устроилась на новом месте. И еще денег дал, чтобы оплатить съемную квартиру, за которую она уже и без того рассчиталась. Как-нибудь заглянуть, то есть если будет время и останется желание. Разумеется, Люба разрешила. Она же свободная женщина… Она вышла из офиса, по привычке свернула в сторону автостоянки, но вспомнила, что машины у нее больше нет. Зато есть деньги. Личных сбережений что-то около пяти тысяч долларов. И еще Макеев пару зеленых штук на бедность дал. Надо было такси заказать. Ладно, до станции метро рукой подать, а там частника поймает. И в Северное Бутово. Окраина, но и там цены на квартиры очень сердитые. Москва есть Москва… – Любонька! – услышала она радостный голос. Повернула голову вправо – увидела Фима. Встала как вкопанная. Она была потрясена его наглостью. На пару с Леськой измазал ее грязью, а ведет себя так, как будто ничего не произошло. Идет к ней, рот до ушей, глаза сияют… Подонок! – Ты чего, как не живая? – останавливаясь, спросил он. Видит, что ей не по себе. Но продолжает улыбаться… Ну да, он же добился своего. Что ж, и она своего добилась. – Да вот, расстроена, – усмехнулась Люба. – Чем? – А тем, что Макеев тебя видеть больше не хочет. – Не понял! – сошел с лица Фим. – А чего тут непонятного? Сказал, что ты дрянь и твои песни тоже дрянь… – Ты что-то путаешь. – А ты ничего не напутал?.. Зачем ты это сделал? – Что сделал? – А то ты не знаешь… Да, передай Леське мое спасибо. Надоел мне Булат Анзорович. Я давно уйти от него хотела, да все повода не было… За фотографии ей спасибо. Ловко она все провернула… – Ничего не понимаю, – ошарашенно мотнул головой Фим. – Чего уж тут непонятного? С Булатом мы расстались, спасибо вам с Леськой. Но моя песенка не спета. Я и дальше петь буду. А вот ты, мой дорогой, в пролете! Да ты не расстраивайся, как шестерил перед Леськой, так и дальше шестерить будешь. У тебя это хорошо получается. Лучше, чем на сцене… Фим продолжал смотреть на нее, как баран на новые ворота. – Ты о каких фотографиях говоришь? Ушла от Булата, а мы с Леськой здесь при чем?.. Так, погоди, фотографии случайно не с видео? – Ну вот, ты и сам прекрасно все знаешь. И хватит дурака валять… – На этих фото мы с тобой, да? Как ни старалась Люба удержать себя в руках, все же она скатилась на грань истерики. – Да, мы с тобой! – чуть ли не закричала она. – Там еще щеки твои! – Какие щеки? – Одна правая! Она размахнулась и ударила его по правой щеке. – А другая левая! И вторая попытка, слева, увенчалась успехом. Ошеломленный Фим подался назад, тряхнул головой. – Ты что, сдурела? – Да пошел ты, козел! Люба резко повернулась к нему спиной и быстрым шагом направилась к станции метро. Видеть она этого урода больше не могла… Глава 16 1 Где же ты, где? Почему без меня? Ну почему так случилось?.. Любонька просто пела. Но Рэму хотелось, чтобы в своей песне она обращалась не к кому-то там, а именно к нему. Почему он без Любы? Почему так случилось, что они не вместе?.. Острая мелодия, пронизывающая. И поет Люба здорово, душевно. Может, она в самом деле страдает в разлуке без него?.. Рэм уже знал, что с Фимом у нее отношения не сложились. Не живут они вместе. Какой-то автомобильный король ее спонсирует. Ясно же, что не за просто так… А ведь на месте этого толстосума мог быть сам Рэм. И отец мог бы денег дать. Да и он мог бы свой бизнес раскрутить так, что сам бы миллионы зарабатывал… Мог бы, но не зарабатывает. От отца целиком зависит. И все потому, что нет рядом с ним Любы. Ради нее он горы готов был своротить, а без нее смысл жизни где-то в сумерках. Леся хороша, не вопрос. Но с ней плывешь по течению и ничего не хочешь. Разве что только кокосом тоску занюхать… С Любой он счастьем упивался. А с Леськой он просто упивается – спиртное, наркотики. Жизнь катится по наклонной плоскости. И удивительное дело, мама в Леське души не чает. Знала бы, что Рэм уже без кокаина обходиться не может… А Леська так и продолжает жить на два фронта. То с ним, то сама по себе. Как будто так и нужно… Но ему на это уже наплевать. Трахается на стороне, и ладно. Даже хорошо, что есть у нее любовники. Будет повод послать ее куда подальше. Можно и без повода от нее избавиться. Но Рэм на это почему-то не решался. Может, потому и ехал сейчас к Лесе. Она сейчас у себя дома, его к себе не ждет. Скорее всего, с кем-то забавляется. И он ее с поличным возьмет. А заодно и снежком колумбийским разживется. У нее всегда есть… Снюхался он с Леськой. Натурально снюхался. Кокаин на пару с ней нюхает. Знает, что нельзя. Но нет возможности остановиться… Он подъехал к ее дому. Позвонил ей на мобильный. – Ты где? – У себя, а что? Дыхание у нее спокойное, ровное. Не похоже, что из-под мужика вылезла. – Ничего, если я через полчасика подъеду? – Что, соскучился? – Ну да… – Конечно, подъезжай. Ты же не чужой… Как это не чужой, если чужой… Они всегда были чужими, только Рэм почему-то не хотел обращать на это внимание. Он зашел в подъезд, на лифте поднялся на шестой этаж. Пешком преодолел один лестничный пролет и затаился в ожидании на межэтажной площадке. Он услышит, как из Леськиной квартиры выйдет ухарь. Тут-то он и объявится. Но прошло полчаса, а никто из ее квартиры так и не вышел. Или нет у нее никого, или ей начхать, застукает он ее с мужиком или нет. Он позвонил в дверь. Леська не заставила себя ждать. Впустила его в дом. Прическа, макияж, сексуальный халатик на голом теле, на ногах туфельки на высокой прозрачной подошве – в таких стриптизерши обычно танцуют. Как всегда, свежая, подтянутая. Щечки розовые, глазки блестят – видно, что под допингом. Идеальная девушка на роль рекламного лица для компании «Кокаин Продакшн». Но нет такой фирмы, и реклама наркотикам не нужна, они и без этого хорошо расходятся. Будь они прокляты… – Ты одна? – спросил Рэм. – Нет, там в постели двое. Третьим будешь?.. Ну, кончено же, одна!.. А ты что, проверять меня вздумал? – Да нет… – Ну что там нет, если да… На, проверяй… Она распахнула халат, выставила напоказ свои аппетитные прелести. Рэм не хотел заводиться, но сейчас она представляла собой материальную субстанцию высокого сексуального напряжения. Как будто ток по жилам прошел. Внизу живота приятно затяжелело… Ну что за бес таится в этой девке? Она и сама была на взводе. Набросилась на него, как похотливая самка… Но Рэма надолго не хватило. – Как насчет винта? – спросила она. И не дожидаясь ответа, направилась к бару. Приготовила два «фирменных» коктейля. Рэм и не видел, чего она там намешала, но подействовало так, что не он от Леськи, а она от него стала убегать не в силах выдержать его напор. Он поймал ее, затащил в койку и… заснул… Проснулся – за окнами ночь, в комнате темно и тишина. И в голове никаких шумов. Как будто и не уходил в штопор на «винтовом» топливе. Леськи рядом нет было. Но откуда-то из каминного зала доносятся голоса. Мужской и женский. Вот гадина, одного мужика спать уложила и с другим развлекается. Нельзя же быть такой ненасытной? Рэм рванул к ней, чтобы наконец-то застукать ее с мужиком. Но не успел и до двери дойти, как пыл угас. Не хотелось больше рвать и метать. Но любопытство в нем осталось. Что это за мужик, о чем Леська с ним говорит? Он тихонько приоткрыл дверь. Разговор шел на сдавленно-повышенных тонах. – Ну я это сделала, я! – кипятилась Леська. – Зачем? – спросил мужской голос. Рэм где-то его слышал. Но не мог вспомнить, где именно. Видать, давно это было. Или память у него с прорехами. – А какого хрена она со свинячьим рылом в звезды лезет? Неужели про Любу разговор? Рэм затаил дыхание. – Ну и чего ты добилась? – А добилась! Где она теперь живет? У черта на куличках, в дешевой двушке. Одна и без денег! А кто ее без бабок раскручивать будет? – Много ты знаешь! – Много знаю! Даже больше, чем тебе кажется… – Не, ну ты хоть понимаешь, что подставила меня. Ты подсунула этому Булату порно, где мы с Любой… Она теперь думает, что я с тобой заодно! – Да пусть, что угодно думает… О чем она думала, когда ты под Артема ее укладывал? А ты о чем думал, когда она остальных твоих дружков у тебя дома обслуживала?.. Тоже святоша мне нашелся! – Она любила меня… Понимаешь, любила! Потому и можно было ей голову заморочить. И заморочил!.. – Так снова заморочь. И дальше спи с ней! И корешки твои пусть с ней спят. Ей это нравится, да? – Леся!!! – Что, Фим?.. – Ты чудовище. Ты самое настоящее чудовище!.. Никак не пойму, чего ты на Любу взъелась? – А то, что Рэм с ней захотел!.. – Ну развела ты ее с Рэмом, что дальше? Он же тебе не нужен, этот Рэм? У него же рога размером с Останкинскую башню! – А кто ему эти рога наставлял? – Да бог с ними, с рогами! Рэм-то сейчас твой. Чего тебе неймется? – А хобби у меня такое – гадину эту давить! – У тебя шизофрения! Тебе лечиться надо! Рэм слушал, и ему казалось, что у него у самого крыша едет. Разговор шел о Любе. Если он правильно понял, то Фим – тот самый разлучник Фим – пришел к Леське с претензиями. За то, что она подсунула Булату Акрамову порнографический компромат с участием Любы и самого Фима. Теперь Люба одна и без денег… А компромат достать было нетрудно. Ведь Фим жил с Любой, а постельные сцены записывались на видео. Леська поступила, как последняя тварь. Но Рэм за это мог сказать только спасибо. Люба теперь свободна, и у него теперь есть шанс занять место обманутого ревнивца. А он пойдет к ней. Ведь не он, а она его бросила. Из-за Фима… А ведь неспроста Фим в ее жизни появился. Леська его Любе подсунула. Потому что хотела развести ее с Рэмом. И ведь добилась своего… Вот за это Рэм ей спасибо не скажет. Разве что сквозь зубы. Соберет с полу ее же выбитые зубы и скажет «спасибо». И за то, что с Любой его разлучила. И за то, что рога наставляла… Не плохо бы и самому головой о стену шарахнуться. Надо же было быть таким идиотом, чтобы пригреть змею на своей груди. Ведь знал, что Леська – гадюка. Так нет, позволил мозги себе ядом отравить… А Любе Фим голову морочил. Под каких-то уродов подкладывал… Он что, шлюху из нее делал? Паскуда!.. Рэм не сразу понял, что уже не стоит на месте. Ноги самопроизвольно вынесли его из комнаты. И вот он уже врывается в зал. Леська и Фим стояли посреди комнаты. Она взглянула на Рэма широко распахнутыми от удивления глазами, а он развернулся к нему лицом. Поднял руки на уровень груди, сжал кулаки. Сделал шаг навстречу. Похоже, Фим понял, что сейчас его будут бить. И, видимо, он решил, что в данном случае лучшая защита – это нападение. Вернее, контратака. Но Рэм не зря когда-то занимался кикбоксингом. Больших успехов на этом поприще не достиг, но постоять за себя мог. И сейчас он не растерялся. По ходу движения сдвинулся чуть в сторону – так что выброшенный навстречу кулак лишь чиркнул по уху. И со всей силы обрушил на Фима всю свою мощь своих рук. Чувствовалось, что этот парень тяжелей гитары в руках ничего не держал. С виду вроде бы фактурный молодец, но на удар слабак. Рэм вырубил его с одной серии ударов. И по инерции в запале, когда Фим уже лежал на полу, ударил его кулаком в нос. Он и сам понял, что это лишнее. Сам остановился, хотя желание размазать Фима по полу все еще оставалось. Но было и другое желание. Уничтожить Леську. Эту тварь, эту гнусную мразь!.. – Падла! – заорал на нее Рэм. Будь она сейчас рядом с ним, он бы не удержался и врезал бы ей по лицу. Но Леська встала за креслом в дальнем углу просторного зала. И так сразу до нее не дотянуться. – Не подходи! – угрожающе зашипела она. Но Рэма было не остановить. Он сделал шаг по направлению к ней. И вдруг застыл, как будто ноги к полу примерзли. В руках у Леськи он увидел небольших размеров хромированный револьвер. Дамский пистолет. Калибр небольшой, но хватит для того, чтобы отправить Рэма на тот свет. В порыве чувств он не подумал о том, что может умереть. Он мог бы и дальше танком переть на Леську, но инстинкт самосохранения оказался сильней злости. На ум невольно пришла фраза из какого-то боевика: – Пушку брось! – потребовал он. – Ага, счас! – Леська, ты чудовище! – Это я уже слышала, – злобно усмехнулась она. – Но ты в самом деле чудовище… Я все слышал… Зачем ты с Любой меня развела? – А нравится мне вас разводить. Ее мордой в грязь, а тебя, как того дауна, за нос вожу… Думаешь, я замуж за тебя хочу? Ха-ха!.. Голову высоко не поднимай, а то рогами люстру мне собьешь! – Леська, я тебя убью!!! – Ну, во-первых, не Леська, а Олеся Евгеньевна. А во-вторых, ты, кажется, кого-то уже убил… Стволом пистолета она показала на неподвижное тело… Рэм не хотел убивать Фима. Но неужели он сделал это? Рэм и сам не понимал, чего он больше боялся: смертного греха или ответственности перед законом. Но так или иначе, струхнул он не на шутку. Холодея от ужаса, на негнущихся ногах подошел к лежащему Фиму, с трудом присел на корточки. Где-то он видел, что нужно приложить пальцы к шейной артерии, чтобы определить, жив человек или нет. Но сам он так никогда не делал. И все же поступил по науке. Двумя пальцами попытался нащупать пульс на шее. Но тщетно. Пульс отсутствовал… Рэм инстинктивно обернулся к Лесе, но успел лишь заметить, как ее руки опускают ему на голову тяжелую хрустальную вазу… 2 В себя он пришел только утром. За окнами светло, но в голове темно. Комната в серых тонах. Леся в образе дьяволицы. Сидит в кресле, смотрит на него. Это все тот же каминный зал. Но Фима нет. В комнате чистота, порядок. Ничего не напоминает о вчерашнем кошмаре. Сам он лежит на диване – под головой подушка, ноги укрыты пледом. И если бы не раскалывающаяся от боли голова, он бы решил, что ночные ужасы привиделись ему во сне. – А где Фим? – спросил он. – В морге, – с потрясающим спокойствием ответила Леся. – Ты сломал ему нос, обломок кости проткнул мозг… – Тогда почему я здесь? Если он убил человека, то его должны были арестовать, отправить в тюрьму… Неужели все это впереди? – А ты что, за решетку хочешь? – усмехнулась Леся. – Не-ет! – Можно оформить… – А разве ты решаешь, что со мной будет? – Нет, решают другие. Но как я захочу, так и решат… – Хочешь сказать, что все менты у тебя в руках… – Нет, у меня в руках пленка, где видно, как ты убивал Фима… – Откуда? – Наверное, я забыла тебе сказать, но в каждой комнате у меня стоит скрытая камера. Так, на всякий случай… Вот, пригодилось… Так что ты у меня в руках, мой дорогой. Можешь убить меня, если ты такой кровожадный. Но тогда пленка попадет к ментам. А вместе с ней и план… – Какой план? – Обычный. Я еще вчера хотела в милицию позвонить. Ты же знаешь, я законопослушная девушка. Но потом тебя стало вдруг жалко. Хотя ты и не достоин моей жалости… В общем, я сама вывезла труп Фима за город. Закопала его в землю, составила план захоронения. Пленочку к нему приобщила… Но ты не думай, я тебя не шантажирую. Это всего лишь меры предосторожности. В целях личной безопасности, так сказать. А ты у меня буйный, еще убьешь ненароком… – У тебя? – А куда ты от меня денешься? – Ты спала с Фимом! – вспомнил Рэм. – Да, но тебе не кажется, что это ерунда по сравнению с тем, что сделал с ним ты? Действительно, Леся – всего лишь похотливая тварь, а он – убийца. Убийца!.. Как же ему теперь с этим жить? – Кажется, – удрученно кивнул он. – Но если кажется, то неплохо бы и освежиться… Рэм трясущимися руками взял пакетик с розовым порошком, сделал «дорожку», втянул в нос. Чуть-чуть полегчало. И Лесю отпустило. Доза сняла с ее губ демоническую улыбку. Взгляд смягчился. Даже теплые искорки в глазах блеснули. – А в том, что Любка от тебя ушла, моей вины нет… Врать не буду, честно скажу, хотела ей отомстить. А тут Фим, как на заказ. Где они там пересеклись, не знаю. Но то, что у них секс был, это факт… А потом и я с Фимом познакомилась. Он концерт собирался дать, а народ на него не пошел. Кто он такой? Зато я пришла… Узнала, что он с Любкой… А знаешь, что он с ней вытворял?.. – Что? – Тебе этого лучше не знать… Но, как говорится, лучше горькая правда… В общем, изгалялся над ней Фим. Понял, что девка от него без ума, и делал с ней, что ему вздумается. Дружкам своим на потеху отдавал. Под мужиков ее подкладывал – деньги на ней делал. Она же девка в общем-то красивая, за нее платили неплохо… И еще на видеокамеру все снимал. Мне показывал. Врать не буду, мы под это порно неплохо заводились… – Ты такая же тварь, как и он! – рыкнул Рэм. – Может быть, – совершенно спокойно отреагировала на его выпад Леся. – Но я тебе хочу сказать, что Любке все это очень нравилось… Ты думаешь, где она Акрамова подцепила? Фим их свел. Типа сестренка у него симпатичная. Девочка еще… Так эта девочка ему такой сеанс любви устроила, что у мужика крыша от удовольствия поехала. К себе ее забрал… Мне-то все равно было. Но когда Любка звездой стала, так меня, врать не стану, бес попутал. Акрамову все порно с Любкой отдала. Думаю, пусть полюбуется, что его девочка с мужиками вытворяла. А там она и с двумя, и с тремя… – Хватит! – Да чего ты злишься, Рэм. Поверь, Любка совсем конченая… – Не правда! – Это психология, Рэм. Знаешь, как коней объезжают? Не хочет конь под седло становиться, сопротивляется, да, всадника пытается сбросить. Но если всадник в седле удержался, то, считай, конь сломался. Раз и навсегда… Так и с Любкой. Была она в притоне, ходила по рукам. Было же? Было! Сломалась она. И теперь ей нравится под мужиками барахтаться… – Я бы не сказал… – Хочешь сказать, что у тебя с ней секса не было? – усмехнулась Леська. – Был. – И как? – Я не жаловался… Действительно, Люба в постели комплексами не страдала. Но ведь по мужикам не ходила. Он был уверен в том… А может, и ходила, тайком от него. Может, потому и с Фимом сошлась, что хотела чего-то погорячей. А тот ее по рукам пустил. Что, если ей в самом деле это нравилось? – Да чего я тебе все объясняю? Я тебе порно покажу с ее участием. Это, конечно, не профессиональный уровень. Но там она такой кайф ловит, что даже самой завидно… – Покажи… Что ж, если Леська сумеет доказать, что Любка шлюха, он ей поверит. – И покажу. Но не сейчас. Я, дура, копии не сняла. Все Акрамову отдала. Но ничего, я у него пару кассет возьму… – Ты что, знаешься с ним? – А ты что, ревнуешь? Не волнуйся, он не в моем вкусе… Меня только ты заводишь. И еще Фим. Но Фима больше нет. Так что теперь я только с тобой буду… Вот гад, а! – Кто, я? – Нет, Фим… Сам Любку на видео снимал, а потом претензии мне стал предъявлять. Как я могла Акрамову все отдать?.. Думаешь, он за Любку беспокоился? Нет, за себя. Он же тоже в записях есть. А эти записи могут в Интернет попасть. А он же тоже звездой хочет стать… А знаешь, кто им занимался? Любкин продюсер… Да, да, Рэм, она его с Макеевым свела. Потому что и с Акрамовым была, и с Фимом. А я всего лишь глаза мужику на нее открыла. А Фим теперь святошу из себя корчит… Ой, что это я? Корчил святошу. Нет его больше и никогда не будет… Так что теперь держись, Рэм. Теперь тебе за двоих пахать на мне придется! – С разбитой головой много не напашешь… – Ну, извини! Погорячилась!.. Да там ничего страшного. До свадьбы заживет… – До чьей свадьбы? – Ну не до нашей же… Ты меня, конечно, извини, но я в самом деле не хочу замуж. Я сама по себе… Но с тобой… Если ты, конечно, не против! Она ждала от Рэма реакции на свои слова. Но он промолчал. Он был против Леськи. Но боялся ей об этом сказать. Как ни крути, а он целиком у нее в руках. Захочет его убийцей сделать – сделает. Так что лучше не злить ее… – Не хочешь говорить, не говори, – надулась она. И чтобы сгладить возникшую неловкость, переключилась на попутную тему. – А насчет свадьбы я неспроста сказала. У Валеры твоего свадьба… – Да, через неделю, – автоматически кивнул Рэм. – Мальчишник будет? – Будет. А тебе что? – А я тебе ничем не могу помочь? – Можешь! – Рэм вспомнил, что обещал Валере девочек для веселья. – Он бы хотел Кристину Агилеру. Ну, в смысле двойника… И еще бы нескольких «звезд»… – Будет. Все будет… Жаль, «Любоньки» у меня в обойме нет. Извини, но для меня она – никто. Поэтому двойника ей не искали… – И не найдешь. – Что, такая единственная и неповторимая? – Представь себе! – А хочешь, она сама к вам придет? – Чего? – Ты же не веришь, что Любка – конченая шлюха. Так вот, ты можешь убедиться в том, что так оно и есть… Да ладно, расслабься, шучу. Делать мне нечего, как за ней гоняться… Да и денег она запросит. Какая-никакая, а звезда. И спонсора у нее теперь нет. Ей деньги нужны… Все, не хочу больше про нее говорить. Тобой хочу заняться… К своему стыду, Рэм понял, что и сам не прочь заняться Леськой. Снова она смогла настроить его антенну на свою эротическую волну… – С «винтом» или как? – спросила она. Рэм вспомнил, что было с ним вчера под этим самым «винтом». Но отказываться не стал. Хотелось забыться, а еще лучше отключиться. В таком состоянии легче плыть вниз по течению… 3 Сегодня у Валеры мальчишник. Рэм пораньше вернулся с работы домой. А там Леся. Ждет его. Даже обед сообразила. Из ресторана заказ привезли. Ни дать ни взять домашняя кошечка. И не поверишь, что эта кошечка за пять секунд может превратиться в пантеру. Белая, пушистая, но нутро у нее черное, как смола в адском котле. Но у Рэма не было выбора. Он убил Фима и сейчас целиком зависел от Леси. Да и не так уж плохо с ней. Ведь больше она ему не изменяет. Сумела-таки она внушить ему эту мысль… Зато он и не пытался внушить ей мысль, что сегодня на мальчишнике он будет хранить ей верность. Обязательно оторвется с какой-нибудь «звездой». – Все вопросы решены, – сказала она. – Девочки будут в срок… – И сколько это будет стоить? – Полцены, как договаривались… Если ей верить, то элитные проститутки за свой труд получали половину от того, что зарабатывали. А гонорары у них для обычных проституток баснословные. Так что Леська не так уж сильно обделяла их… А ведь она сутенерша. Она занимается грязным бизнесом. Рэма это коробит, но ведь он сам пользуется ее услугами. Чем он лучше нее… И Валера – такой же потребитель. А еще бочку на нее катит… Пусть скажет спасибо, что Леська пошла ему навстречу. На всю жизнь запомнит, как со свободной жизнью прощался. И гости его будут в ауте… – А кто будет? Рэм не знал «звездного состава». А Леська не стала открываться. – Не скажу, пусть это будет сюрпризом… Для Валеры твоего будет сюрприз. И для всех, кроме тебя… – Так я что, в пролете? – Увы и ах! Тебя обслуживать никто не будет, можешь мне поверить! – Почему? – Он еще спрашивает почему?.. Когда я спала с Фимом, ты мог спать с той же «Агилерой». Но сейчас я сплю только с тобой. И ты должен спать только со мной… Так что извини, мне сейчас придется тебя изнасиловать. Это чтобы тебе потом не хотелось… – А знаешь, что за изнасилование бывает? – Кому, насильнику или изнасилованному?.. Ты не волнуйся, для тебя тоже сюрприз есть… Рэм не испытал особого восторга, когда Леся предложила наркотиком закинуться. Но и отказываться не стал. Понюшка кокаина освежила сознание, но притупила ощущения. Одно только чувство обострилось. А она как знала, что ему требовалось. Скинула с себя халат, а под ним сексуальный корсет и чулки на подвязках. Эффектно смотрится сучка, сногсшибательно… Но она не спешит. – Я же обещала тебя сюрприз, – загадочно, с поволокой в глазах улыбнулась она. – А разве ж это не сюрприз? – Это всего лишь прелюдия… Она включила плазменную панель, и на экране всплыло застывшее изображение. Обнаженная Люба верхом на каком-то парне… На лице у нее гримаса животного удовольствия. Леська нажала на кнопку пульта, и картинка ожила. Охи, хрипы, стоны… А Любка, как последняя тварь!.. – Ну как? – закрывая собою экран, спросила Леська. – Неужели это правда? – Я плохая. Я очень плохо себя веду. Но я никогда не вру! Леська сама раздела его, сама забралась на него верхом… А совсем рядом надрывалась в экстазе Любка. Рэм от этого еще больше заводился. Но смотреть на нее не хотел… 4 Под мальчишник Валера арендовал на двое суток трехкомнатные апартаменты в центре города. Пригласил кучу друзей и знакомых. Рэм с удивлением узнал, что многих из них он даже не знает. Что ни говори, а они с Валерой все дальше отдалялись друг от друга. Но Рэм и не думал держать обиду на него. Сейчас ему было абсолютно все равно, с кем дружит Валера, с кем он ведет дела. Сегодня кокаин действовал на него как-то не так. Уж больно притупились все чувства и эмоции. Состояние совершенного пофигизма. – Рэм, ты обещал… Если бы Валера ему не напомнил, он бы и забыл отдать ему пакетик с дурью… Сам наркоту вез. А ведь мог бы и на ментов нарваться. Но ему все равно. И даже на то, что Фима убил, наплевать… – Я много чего обещал… Он отдал «веселый» пакетик, плюхнулся в кресло. – А будет? – понизил голос Валера. – Даже не сомневайся… Сюрприз нагрянул в самый разгар веселья. Народ уже упился и дурью обдолбился… Леська не обманула, «звездный десант» впечатлял. Парни в первый момент подумали, что к ним на огонек залетели самые настоящие знаменитости. И все хором остолбенели, когда на стол залезла секс-бомба «Наташа Королева» и стала вываливать из выреза платья свой бюст… И Рэм бы остолбенел, если бы пребывал в ином состоянии. Но ему было все безразлично… Но вот на столике под зажигательную музыку появилась новая «звезда». Рэм не поверил своим глазам. Любка! Самая настоящая Люба!.. В глазах огонь, на губах шальная улыбка, руками срывает с себя короткое до невозможности латексное платье… А народ колбасится не на шутку. Все уже в курсе, с какого небосклона эти «звезды». С ними уже не церемонятся… Любонька в одних только трусиках, но расстаться с ними ей не позволяют. Два каких-то урода стаскивают ее со столика. Один лапает ее грудь, а второй что-то шепчет ей на ухо. Наверняка какую-то непотребность. Но у Любки похотливая улыбка до ушей. Она, соглашаясь, кивает, сама что-то говорит парням. Те в полном восторге. Хватают ее под руки и куда-то тащат… Но Рэму должно быть все пофигу. Но нет, он поднимается с дивана, идет за Любкой. Натыкается на закрытую дверь. Из-за нее уже доносятся сопутствующие половому акту звуки – скрип кроватных пружин, постанывания… Бум-бум!.. Любка – сука, Любка – тварь. Рэм уверен в этом. Зачем же тогда он ломится в закрытую дверь? Зачем ему вытаскивать эту шлюху из-под похотливых уродов?.. Бум-бум!.. Дверь он выбить не смог. Но она открылась сама. На пороге малознакомый парень в плавках. – Ну чего тебе? – Это Любка… Она моя… – выдавил из себя Рэм. – Ну, подключайся, третьим будешь… – пожал плечами парень. Он совсем не прочь поделиться с ним своей добычей. А Любке вообще все равно. Стоит на четвереньках, на Рэма даже не смотрит. Но Рэм не хочет подключаться. – Сука! Он рвется к ней, одной рукой хватает ее за волосы, второй бьет наотмашь по лицу. И тут же получает сам. У парня в плавках отлично поставленный удар. И кулак твердый, как камень… Боли Рэм не почувствовал: наркотик ее заглушил. Зато услышал, как щелкнул тумблер в голове. Или ему показалось, что услышал. Но так или иначе, свет в глазах погас… 5 Очнулся Рэм в той же комнате, где совсем недавно ударил Любку. Утро уже. Он лежит голышом в постели. Рядом, дрыхнет какая-то девка… Любка!!! Но это была совсем другая девица. Самая обыкновенная шлюха. Даже не слепок со «звезды». Но мордашка симпатичная, и фигурка ничего. Только Рэму сейчас не до романтики. Голова раскалывается, во рту, как в пустыне. Он растормошил девку. Та открыла глаза, страдальчески глянула на него. – Ну чего тебе? – Ты кто такая? – А жду трамвая!.. Только ты сейчас не заезжай! Спать хочу! Она запахнула глаза, повернулась на бочок, просунула сомкнутые ладошки под щеку и сладко засопела. Рэм и сам был бы не прочь поспать. Но нужно было вставать, разбираться в ситуации. Похоже, его «трамвай» успел побывать в «депо» у этой крошки… Как же так? Вчера ночью на этой постели охаживали Любку. Он ударил ее, сам получил по физиономии. Что было дальше, он уже не помнит… Он вышел из комнаты. Заглянул в зал, где вчера разворачивались основные события. А там полный бардак. Стол, на котором танцевали «звезды», перевернут, на полу разбитая посуда, экран телевизора в чьей-то блевотине. С люстры свисают женские «стринги». Но из людей никого нет… Валеру он обнаружил в соседней комнате. Дрыхнет с двумя голыми шлюхами в обнимку. Рэм присмотрелся к ним. И эти девочки явно не из «звездного десанта»… – Что за ерунда? – пожал он плечами. – Ерунда у тебя между ног! – немедленно отреагировала белобрысая девица. Рэм и не заметил, как она проснулась. Но увидел, как она заснула. Повернулась к нему тылом, зарылась головой в подушку и захрапела. Зато проснулся Валера. – А-а, Буян Буяныч! – сквозь потемки в глазах глянул он на Рэма. – Как ты меня назвал? – Так ты сам сказал себя так называть… – Не понял! – Ну ты вчера накуролесил, брат! – ухмыльнулся Валера. – Что, ничего не помнишь? – Нет, может, просветишь? Валера вышел с ним на кухню. Хватанул пива из холодильника. Закурил. – Да я, если честно, сам все смутно помню. Травку ты чумовую принес… – Чуйская. – Сразу бы сказал… Ну да ладно… Ты вчера тут баб по всему дому гонял. Эдику Кучерякину надавал. Сначала он тебе, потом ты ему… Из-за какой-то звездюлины сыр-бор разгорелся. – Как же из-за какой-то звездюлины. Любонька то была. А ты что, не видел? – Да ты знаешь, как-то прозевал момент… Любонька, говоришь? Копия твоей Любы, да? – Так в том-то и дело, что не копия… – Что, настоящая? – не поверил Валера. – В том-то и вся фишка… Леська говорила, что у нее в обойме нет «Любоньки». Но сказала, что может настоящую Любоньку привести… Она ее с сожителем нерусским развела… Черт, раньше кавказцев терпеть не могла, а сейчас с ними спит за милую душу… И под Эдика с ходу полезла. Там еще какой-то черт был. – Рэм, очнись! Что-то ты говоришь… Леська твоя Любоньке подляну сделала, а та взамен ко мне на мальчишник согласилась прийти. Рэм, где логика? – Ну так Леська же говорила… Рэм уже привык считать, что там, где Леська, там и логика. Увы, но это приходилось признать. Совсем девка мозги ему запудрила. Кокаином запудрила и прочей хренью… – Рэм, я, конечно, не святой. Но я хоть как-то держусь над этой жизнью. А ты совсем увяз. Вижу, что ты совсем чумной… Вчера вот выключился. Звездулек всех разогнал. Потом сам же отправился шлюх снимать. Пока снимал, пацаны все разошлись… – Что, малину тебе подпортил? – Да я бы не сказал. По-любому, оторвались неплохо… Но то, что ты отключаешься конкретно, – это факт. Ладно, вчера, но у меня такое чувство, что ты все время под глюками. Что-то не то Леська с тобой делает. Может, она ведьма, может, хрень-травой тебя поит, а? Что верно, то верно. Хрень-трава эта кокаином называется. Да и от «винта» крыша тоже хорошо едет… – Не доведет она тебя до добра, – недовольно покачал головой Валера. – Ты это мне уже говорил, – поморщился Рэм. – И что, не прав, да?.. Опускаешься ты, братан. Все ниже и ниже… Я вообще не понимаю, как твои родители все это терпят. Я бы на их месте эту Леську взашей… – А ты с ней, дружище, мало общаешься… – мрачно усмехнулся Рэм. – Может, потому она на тебя и не действует. А на всех действует. На меня. На маман мою… Может, она и сволочь, но мне с ней клево. И мама от нее без ума… – Ну точно, ведьма… Да она и похожа на ведьму, если разобраться. Костер по ней плачет… – А ты мне скажи, чем мы с тобой лучше нее? Звездулек пользовали? Пользовали! Шмаль дергали? Да! А это все Леська, все это у нее брали… – Чем мы с тобой лучше нее?.. Да, Рэм, тебя точно охмурили… – Только давай не будем ко мне в душу лезть? – Ну, не будем, так не будем… – задумчиво покачал головой Валера. – А с Леськой ты все же будь поосторожней… Рэм в ответ лишь усмехнулся. Знал бы кто, в какую историю он влез. После убийства Фима он связан по рукам и ногам. И если Леська тянет его на дно, то всплыть ему уже не суждено. Да он и не пытается… Глава 17 1 Люба терпеть не могла зануд. А этот очкастый журналист был не просто занудой, он мнил себя великими интеллектуалом и хранителем традиций русской культуры. Люба отвечала на его дурацкие вопросы и удивлялась, как его до сих пор с работы за идиотизм не выгнали. – Любонька, но вы же должны понимать, что такое понятие, как поп-культура, не имеет ничего общего с подлинными ценностями музыкальной культуры как в российском, так и в мировом масштабе. Вы поете песни, которые сочиняет композитор, если так можно сказать, Герман Макеев. Не буду заострять внимание на достоинствах и недостатках его творчества, я думаю, вы и без этого согласитесь со мной, что ему никогда не подняться на одну ступень с тем же Петром Чайковским, Иоганном Штраусом… Очкарик был так увлечен парением в облаках истиной культуры, что не заметил, как в помещение тихонько зашел Макеев. Так же тихонько сел на стул возле двери. Непроницаемо спокойное лицо, непривычно потухший взгляд. Похоже, продюсер не в духе. – С каким Иоганном Штраусом? – перебила журналиста Люба. – Как, вы не знаете, кто такой Иоганн Штраус? Надо было видеть лицо этого придурка. Сколько затаенной радости в глазах, сколько желания поскорее донести до всех и вся, насколько глупа эта блондинка Любонька. Вот будет потеха? – Нет, просто я не могу въехать, о каком Иоганне Штраусе идет разговор. О том, который сочинил «Голубой Дунай», или о том, который создал «Песнь Дуная»… – Ну, конечно, же о создателе знаменитого «Голубого Дуная»… – внутренне смущенно, но внешне с тем же пафосом воскликнул журналист. – Так все же о ком, вы говорите, о Штраусе-отце или о Штраусе-сыне? – О Штраусе-отце… – поплыл «по Дунаю» очкарик. – Да, но «Голубой Дунай» сочинил Штраус-сын… И если уж говорить о Штраусе-отце, то современники долго не признавали его как классического, по нашим представлениям, музыканта. По тем временам его творчество было самой натуральной попсой. И не надо мутить воду, дорогой мой Аристарх Владиленович! – снисходительно усмехнулась Люба. – Великие композиторы, великая эпоха!.. Раньше было хорошо, а сейчас хуже некуда… – Но ведь раньше действительно была культура! А сейчас что? Истерики очкарик не закатил, хотя и был близок к тому. Но скатился на уровень «кухонной болтологии». Интервью можно было считать законченным. – Что? – насмешливо глянула на него Люба. – Подлинная культура подменена маргинальной субстанцией, общество деградирует… – По-вашему, общество должно выключить телевизор и всем хором бросаться в театр. Опера, балет, да? – Да, балет! – Какой балет? Эротический? – Боже упаси! – А чем классический балет отличается от нынешнего эротического? – Как вы можете так говорить? – взвился Аристарх Владиленович. – А вы мысленно перенеситесь в девятнадцатый век. Ни кино, ни телевидения. Ни эротики, ни порно. А тут балет! Танцовщицы в балетных пачках, танцоры в тесных лосинах. Мужики тащатся от женских ножек, а женщины пялятся на яйца танцоров. Чем не эротика? Это сейчас вам кажется, что искусство первично. А тогда первично было зрелище. Да и сейчас, в общем-то, ничего не изменилось… – Вот он – цинизм и нравственная деградация молодого поколения! – забился в обличительном экстазе журналист. – Да вы не парьтесь, Аристарх Владиленович, все путем… А сейчас извините, Аристарх Владиленович, я устала, мне нужно отдохнуть… Журналист ничего не сказал. Молча поднялся, сунул в карман диктофон и в том же напряженном молчании вышел из комнаты. Даже на Макеева внимания не обратил. – Любонька, ты его убила! – улыбнулся Герман Альбертович. Но в глазах все та же потухшая муть. – А чего он тоску нагоняет? Штраус – великий, а Макеев так себе… – Ты знаешь, а я и не хочу быть великим. Я просто хочу зарабатывать деньги… – Жаль, Аристарх Владиленович вас не слышит. – Да плевать мне на него… Он тебя в порошок сотрет. Но ты не переживай, его журнал никто не читает, так что прах твой по белу свету не разлетится. – Да я и не переживаю… – А к интервью ты хорошо подготовилась. – Как знала, какую волну этот придурок будет гнать… – Сам волну гнал, сам же и умылся… А вот кто эту волну гонит? Макеев вытащил из своей папки несколько листов бумаги с красочными фотографиями, отпечатанными на цветном принтере. На этих снимках была изображена девушка, голышом танцующая на столе. Все бы ничего, но эта красотка чертовски была похожа на Любу. Интерьер какого-то ночного клуба, маститые «випы» непонимающе смотрят на нее… – Что за бред? – возмущенно протянула она. – Скажешь, что фотомонтаж? – Но я нигде не танцевала голышом. Да и с чего бы это? – Может, перебрала вчера, а? – Почему вчера? – Да потому что эта беда вчера случилась. В престижном комплексе, на глазах у почтенной публики пьяная вдрызг певица Любонька исполняла стриптиз… – Не было ничего такого! Я вчера весь вечер и всю ночь была дома. К интервью готовилась… – Кто это может подтвердить?.. Хотя какая разница, есть у тебя алиби или нет? Не тот случай!.. Сегодня твой срам в Интернете, а завтра в желтой прессе. Такой скандал поднимется!.. – Представляю… Но ведь это не я танцевала… – А кто?.. Это же не фотомонтаж. Это же люди видели… Мне только что с «Европы» звонили, интересовались. И еще звонки будут… А тебя так вообще заклюют!.. В общем, тут такое дело: или ты на волне этого скандала еще выше поднимешься, или упадешь так, что руки тебе больше никто не подаст… – Даже ты? – без всякого намека на заигрывание, но с надеждой посмотрела на продюсера Люба. – Даже я, – сокрушенно развел он руками. – Но думаю, что этого не случится. Будем выкручиваться… Люба почему-то была уверена, что ей удастся вывернуться из этой ситуации. Но, похоже, Герман был иного мнения. И смотрел на нее, как Индиана Джонс на Чашу Грааля, проваливающуюся в бездну. Он и хотел ее спасти, но не знал, как это сделать… 2 Красные стоп-сигналы надвигались слишком быстро. А красный сигнал об опасности слишком медленно двигался по нейроканалам замутненного сознания. Рэм слишком поздно нажал на тормоз, и его джип въехал сзади в черную «Волгу». Сработавшая полушка безопасности намертво прижала его к креслу, сдавила шею, затылок вжала в подголовник. Пока выбрался, подъехали менты. И откуда они так быстро взялись?.. Машины пострадали серьезно. У «Волги» багажник всмятку, у джипа капот раздавлен. Пострадавших нет. Подумаешь, женщина пассажир из «Волги» без сознания. Откачают… – Чешуя, на раз-два сделаем! Рэм весело подмигнул менту и панибратски похлопал его по плечу. Он плохо отдавал себе отчет в происходящем. Слишком круто «закинулся» сегодня. Жарко на улице, душа «снега» просила. Не смог он ей отказать… Мент долго и пристально смотрел ему в глаза. – С тобой все в порядке? – подозрительно спросил он. – Да все путем, командир!.. Бабу жалко, не вопрос. Но так я денег дам. Оплачу больницу. И за тачку заплачу… Рэму казалось, что он видит себя со стороны. Как будто тело на земле, а душа витает над головой. Он смотрел на себя и восхищался собственным благородством. Зато водитель «Волги» ничуть не разделял его восторга. Смотрит на него ненавидящим взглядом, кулаки сжимает. Еще и угрожает: – Я тебе сейчас заплачу! – Спокойно, гражданин, спокойно! Один мент оттащил грубияна в сторону. Другой вдруг с силой схватил Рэма за рукав рубахи, развернул лицом к машине. Сунул свободную руку в один карман, в другой. – Как знал! – злобно протянул он, вытаскивая из кармана пакетик с марафетом. Менты злобствовали по науке. Оформили изъятие кокаина по всем правилам мелицейской науки – протокол, понятые. Вызвали оперативников из уголовного розыска, которые на собственном транспорте отправили Рэма сначала на освидетельствование, а затем и в свой отдел внутренних дел. Наркотики – это уголовная статья, поэтому с ним не церемонились. Но Рэм даже не успел прочувствовать на себе гнетущую ауру тюремной камеры. Поднятый по тревоге отец быстро договорился с ментами, чтобы те не возбуждали уголовное дело. Рэма выпустили из камеры, вернули вещи и выставили за дверь. Отец ждал его возле машины. – Все забрал? – язвительно спросил он. – Угу! – А наркоту не вернули, нет? А то бы замазаться сейчас, да? – Да не было там никакой наркоты. Обычный мел… – Ты мне голову не морочь! Мел ты ел в детстве. А сейчас ты кокаин нюхаешь. Ты же сейчас под кайфом!.. Да, сынок, докатился, ты!.. – Ну да ладно тебе, бывает и хуже… – Да, упустил я тебя из виду… – Как же ты мог упустить меня, если я у тебя всегда на виду, – усмехнулся Рэм. Сколько он уже на «кокосовой» пальме качается, а предки и в ус не дуют. Не видят, что у них под носом творится… Давно бы уже Леську взашей прогнали. Так нет, мама спит и видит ее в свадебной фате… Рэм удрученно вздохнул. Смех и грех, а не мысли. Родители должны Леську прогнать… Сам-то он не может. Действительно, докатился… Отец с ним не церемонился. Отвез в свой загородный дом и запер за железной дверью в меблированной комнате с крохотным окошком на цокольном этаже. Рэм быстро понял, что это тюрьма… 3 Леся ждала Рэма, а дождалась его мать. Ирина Максимовна была не в духе. – Беда, Олесенька, беда! – с порога стала сотрясать она воздух. – Рэм в аварию попал! – Разбился? – в показном ужасе всплеснула руками Леся. – Ну нет, что ты! Живой!.. Но милиция наркотики в кармане обнаружила! – Наркотики?! – Леся искусно изобразила предобморочное состояние. У Ирины Максимовны должно создаться впечатление, что только одно слово «наркотик» приводит ее в ужас. – Да, представь себе!.. Ума не приложу, откуда у него эта гадость! – Да я и сама не представляю! Рэм и наркотики – это же что-то несовместимое! Ужас-то какой! – Ты никогда за ним этого не замечала? – Нет, что вы!.. А вы? – Раньше было. Но так чуть-чуть. Когда он с Валерой дружил… – С Валерой?! – Да, да! Говорила же я ему, что их дружба ничем хорошим не закончится. Не верил! А я как в воду глядела… Он говорил, что завязал с наркотиками, когда с этой стал жить… – С кем, с этой? – спросила Леся. Хотя и сама прекрасно знала, о ком зашел разговор. – С Любкой… Врет! Я знаю, они вместе увлекались! Тихо, по-домашнему… – Но со мной-то ничего не было! – С тобой нет. Это потому, что ты умела держать его в руках… Но, видимо, сорвался… – Он говорил, что с Любой недавно виделся… Леся не смогла удержаться от того, чтобы не швырнуть камень в огород бывшей подруге. – Когда? – встрепенулась Ирина Максимовна. – У Валеры он был. На мальчишнике. Люба же у нас как бы звезда… – Да, да, я что-то слышала… – Так вот, она тоже на этой вечеринке была. Пьяная, говорят, пришла… Со всеми, говорят, перебывала… – Вот шлюха! – зашлась в праведном гневе женщина. – Ну, так с каким-то чуркой жила… Да что там далеко ходить! С нескрываемым удовольствием Леся взяла в руки «Желтый журнал». Раскрыла его на нужной странице, отдала Ирине Максимовне… Леся и без того могла праздновать свою очередную победу над проклятой Любкой. И все потому, что ей в этой жизни чертовски повезло. Игнат сам лично получил от нее задачу найти двойника певицы Любоньки. Но Леся и не рассчитывала на быстрый успех. Но результат не заставил себя ждать. Двойника нашли в Воронеже, где как раз в то время проводился конкурс двойников. Девочка Алика засветилась на нем в качестве восходящей «звезды» Любоньки. И тут же попала к Игнату в сети. Проституткой она быть не очень-то хотела. Но сломали ее в два счета: Игнат четко знал свое дело. Девчонка так была похожа на Любку, что даже пластику делать не пришлось. Но визажист потрудился изрядно. А Леся позаботилась о таких же сережках, которыми обладала Любка. Дешевая подделка под бриллианты, но на фото от подлинника не отличить. И Алика была, как настоящая… Миллионер Акрамов бросил Любку. Но та перебралась под крыло к своему продюсеру. Поэтому Леся нанесла еще один удар. Алику-Любоньку заставили исполнить стриптиз в известном клубе на глазах у московского бомонда. Срамные фотографии сначала появились в Интернете, а теперь и до газет добрались. Скандал разгорался нешуточный… Можно было не сомневаться, что на карьере Любоньки поставлен жирный крест… Именно эти фотографии рассматривала сейчас Ирина Максимовна. От потрясения она потеряла дар речи. Возмущенно начала хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба… Разумеется, Леся не стала рассказывать ей, что Люба стала жертвой красивой подставы. Как не стала говорить и о том, что на вечеринке у Валеры зажигала Алика… Леся очень хотела, чтобы Рэм понял, какую шлюху он предпочел ей. Очень хотела, чтобы он возненавидел Любку. И добилась своего… Жаль, что Рэм после этого перестал контролировать себя, потому и спалился на кокаине. Идиот… – И с этой тварью жил мой сын? – наконец-то могла произнести Ирина Максимовна. – Мало того! – в тон ей вставила Леся. – Из-за нее Рэм снова пристрастился к наркотикам! – Где он их взял? – Как где? У своего друга, на вечеринке. Там у них такой содом был!.. Леся поняла, что дала лишку. В обличительном гневе она сдала Валеру с потрохами. А ведь тот мог знать, откуда Рэм взял «звезд» для мальчишника… Впрочем, волноваться не стоит. Ирина Максимовна настолько уверена в ее ангельской чистоте, что заткнет рот любому Валере. Если, конечно, явится к нему за объяснениями. А от нее всего можно ждать… – Ясно! Мне все ясно! Спасибо, девочка моя, что открыла мне глаза! Леся решила, что пора менять тему. – Вы мне скажите, где сейчас Рэм? – обеспокоенно спросила она. – Он же не в милиции, нет? – Ну, конечно же нет… Был в милиции, но отец домой его забрал. Он сейчас у нас… – Так что же мы тут стоим? Надо ехать к нему! – Не надо. Артемий Георгиевич никого к нему подпустит. Он его под замок посадил. Говорит, это самая лучшая методика избавления от наркозависимости… Я, конечно, сомневаюсь, но спорить с ним боюсь… Ты завтра приезжай, когда он успокоится. Мы вместе попробуем его убедить, что так с Рэмом обращаться нельзя… – Ну, конечно же, ведь мы желаем ему только добра! – Да, девочка, моя, да! Мы желаем ему только добра! И нам нужно оградить его от тлетворного влияния со стороны его друзей и этой… Надеюсь, что после всего, что случилось, ее вышвырнут со сцены! Ей там не место! Распаленная Ирина Максимовна бушевала до тех пор, пока не спустила пар. Успокоилась и отправилась к себе домой. Леся последовала ее примеру – поехала к себе на квартиру. Но по дороге свернула на один адрес. Давно уже пора было встретиться с одним человеком. Выпускник ВГИКа, в недалеком прошлом режиссер-неудачник Матвей руководил собственной порностудией. Но при этом не забывал, кому обязан своим успехом в финансовых и творческих делах. Леся помогла ему встать на ноги. Она вложила в бизнес свои деньги, помогла наладить производство порнофильмов и сбыт. Дальше Матвей двигался по жизни без нее. Но не забывал отстегивал ей процент с оборота. Правда, совсем недавно у нее появилась информация, что Матвей платит ей не сполна. Поэтому она собиралась отправиться к нему, чтобы поговорить с ним по душам. Если не поймет по-хорошему, разговор будет другой, с очень печальными для него последствиями… Матвей содержал свою студию под видом детского модельного агентства. В принципе название соответствовало действительности, ибо своих актеров он иначе, как моделями, не называл. Детей везли в Москву из других городов. Брали в основном из неблагополучных семей, чтобы не нарваться на скандал. Матвей знал свое дело, поэтому процесс не давал сбоев. Давал только прибыль в звонкой монете… Леся позвонила ему из машины. Он сказал, что охрана пропустит ее к нему в кабинет, где он и будет ее ждать. Но застала она его в съемочном отсеке, где он в творческом экстазе ваял очередной ролик. От процесса она отрывать его не стала. Ей и самой было жуть как интересно понаблюдать за действом. Симпатичный мальчик, красивая девочка, а с ними пузатый боров за тридцать лет. Леся так завелась, даже забыла зачем пришла. – Что, понравилось? – уже в кабинете спросил ее Матвей. Мужику тридцать четыре года. Но лицо в прыщах, как у пацана в переходном возрасте. Да и сам чем-то похож на половозрелого юнца. Может, потому такой озабоченный… – Да, у мальчика хорошая штучка… – Хочешь попробовать? Это было вопиющей наглостью со стороны Матвея. Но Леся этого даже не поняла, настолько сильно бурлила в ней разгоряченная кровь. – Где? – Ну есть свободные отсек… – А в них скрытые видеокамеры, да? – усмехнулась Леся. Уж она-то знала, что такое шантаж. – Зачем это мне? – удивился Матвей. – У меня же не бордель. Здесь нет клиентов, которых нужно брать за яйца… И видеокамеры у меня профессиональные, совсем не скрытые… – И белье чистое найдешь? – Спрашиваешь! – Ну, смотри, ты сам предложил! Леся почему-то думала, что ей приведут того самого мальчика, которого она уже видела в деле. Но к ней в комнату вошел другой подросток и, должно быть, с таким же приборчиком. И подружку с собой привел. Такую же красивую… Леся пришла в восторг. Как будто всю жизнь мечтала о таком тандеме. Да и свежая понюшка кокаина подняла дополнительную волну радости. Мальчик забрался к ней в постель с одного бока, девочка с другого. И медленно, без суеты принялись ее раздевать… Девочка стащила с нее трусики, когда вдруг с грохотом распахнулась дверь. В комнату влетели спецназовцы с автоматами. Но Леся почему-то не испугалась. В своих извращенных фантазиях Матвей запросто мог придумать такой ход, чтобы придать перцовую остроту ощущениям. А мало ли у него актеров, которые могли бы сыграть двух омоновцев в черных масках… – Мальчики, вы опоздали! Становитесь в очередь! Она дала понять, что розыгрыш не удался. Но люди в масках почему-то не захотели ее понимать. Один схватил ее за волосы и сдернул с кровати, другой поднял с полу ее же сарафан и бросил ей. Подростков вывели из комнаты, а ее заставили одеться. – Так и где эта дрянь? – С этим возгласом в комнату ворвался невзрачный на вид мужичок с лютым, как у гоблина, взглядом. – Майор Каплунов! Оперативно-розыскное бюро! Только сейчас Леся поняла, что попала в самый настоящий капкан. Бутафорией здесь, оказывается, и не пахло. Самый настоящий опер, самые настоящие спецназовцы. – Что вы себе позволяете? – вырвалось у нее. – Да нет, это что ты себе позволяешь, мразь? – заорал на нее майор. В студии переполох. Спецназовцы разошлись не на шутку. В коридоре целое построение. Матвея и всех его сотрудников к стене прижали. Но прессовали только Лесю. Как будто она главная виновница… По большому счету так оно и было. Но ведь милиционеры не могли знать, кто она такая. Может, она сама жертва? – Товарищ майор, чего вы на меня наезжаете? – пуская слезу, всхлипнула Леся. – Меня заставили! – Ты давай горбатого здесь не лепи, Негласова! – ухмыльнулся милиционер. Ого! Он знал ее по фамилии!.. Неужели он прибыл сюда исключительно по ее душу? – Откуда вы меня знаете? – очумело спросила Леся. – Оттуда… Мы уже второй месяц за тобой, дрянь, ходим. Но никак с поличным взять не могли… От наркотиков-то ты отмажешься, как твой дружок… Каплунов взял со столика ее сумочку, выпотрошил ее целиком. Ничего не нашел, но успокаиваться не стал. Полез под подкладку, а там пакетик с порошком. Небрежно отбросил его в сторону. – Это мы, конечно, тоже к делу приобщим… Но судить тебя, мразь, за порнографию будут. На восемь лет, гадина, сядешь… – Ты ничего не докажешь, мент! – взвилась Леся. Майор ничего не сказал. Но с такой силой влепил ей пощечину, что она едва удержалась на ногах. – Ты ответишь за это, урод! Вторая пощечина опрокинула ее на кровать. – За что? – За то, что детей, тварь, совращаешь!.. У меня дочке восемь лет! Я спать спокойно не могу из-за таких сволочей, как ты!.. Увести! Спецназовцы схватили Лесю под руки и вывели на улицу. Там стоял автобус, куда запихивали других задержанных. Но Лесю сунули в легковую машину. Она была ключевой фигурой и потому находилась на особом положении. 4 Первые три дня взаперти Рэм не спал и совсем ничего не ел. Как чумовой, метался по комнате, сокрушая все на своем пути. Все вокруг раздражало и злило. Яркий свет действовал на него, как на вампира, – кожу не разъедал, но с ума сводил. Поэтому пришлось заколотить окно фанерой. И свет он не включал. Все три дня провел в кромешной темноте. Высокая температура, озноб, шум в ушах от повышенного давления. Мысли в голове перепутаны – состояние бредовое… Со временем раздражительность и бессонница прошли. И даже тяга к кокаину ослабла. Но на Рэма навалилась такая депрессия, что хоть руки на себя накладывай. Внутри пустота, силы на исходе – даже с кровати встать нет сил. Да и не охота вставать. Так и будет лежать, пока не подохнет от голода. А зачем ему жить? Он же полное ничтожество, совершенно никчемное существо… В коридоре за дверью послышался шум. Звякнул ключ в скважине, дверь отворилась. – Артемий Григорьевич, ну нельзя же так! – услышал он чей-то незнакомый голос. Рэм даже не повернул голову на звук. Какая разница, кто там пришел. – Ничего, перебесится и успокоится. Где-то рядом стоял отец, но и до него Рэму не было никакого дела. – Вы не понимаете, Артемий Георгиевич, кокаин физической ломки как таковой не вызывает. Компульсивное влечение не так ярко выражено… Э-э, температура, давление – это есть. Но страшней всего депрессия. Кокаин усиливает выброс допамина, так называемого гормона радости. Ваш сын привык получать этот гормон… Да вы сами на него посмотрите! Он же совершенно не реагирует на наше присутствие. Депрессия у него, тяжелейшая депрессия. И если его не вывести из этого состояния, может случиться непоправимое… Да, представьте себе, он может наложить на себя руки! – Рэм, Рэ-эм, ты чего! Не на шутку встревожившийся отец попытался растормошить его. Но Рэм даже не глянул на него. – Доктор, да он совсем никакой! – Говорю же вам, его нужно выводить из этого состояния. – Так выводите, черт возьми! – Может, ему нужен гормон радости? В комнате, оказывается, был еще один человек. Рэм узнал его голос. Валера. Он-то какого черта здесь делает? – Медикаментозное вмешательство на данном этапе нежелательно… – Да я слышал, есть народное средство. Депрессия сексом хорошо лечится. Тот же гормон радости… – Да пошли вы все! – раздраженно буркнул Рэм и отвернулся к стене. Леся запросто смогла бы организовать ему красивую девочку. Но о ней и думать не хотелось. Сука, дрянь… А себя так убить хотелось. Он вдвойне, даже втройне хуже, чем она. Он достоин сурового наказания… – Рэм, мы пришли к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало! Настроение у Валеры хорошее. Но ему-то что, он никого в этой жизни не убивал. – Село солнце! – рыкнул Рэм. – И я сяду! – За что? – За то, что человека убил! Он не боялся правды. Сейчас он вообще ничего не боялся… – Ну и кого ты убил? – В голосе отца не угадывалось изумления и тем более страха. Рэм решил, что его держат за идиота. От возмущения он вскочил с кровати, выпалил: – Человека убил! – Фима Речного, да? – ошарашил его Валера. – Ты откуда знаешь? – ошалел от удивления Рэм. – Олеся твоя призналась. Все-таки сдала его Леся!.. Рэму стало страшно. В тюрьму вовсе не хотелось. Уж лучше сдохнуть… – А это кто? – В ужасе ткнул он пальцем в незнакомого мужчину. Если он доктор, то какой, уж не тюремный ли? – Рэм, ты ничего не бойся, все в порядке, – успокоил его отец. – А это Илья Борисович, Валера его привел… – Зачем? – Решил, что я неправильно с тобой обращаюсь… Вот скажи, ты хочешь принять наркотик? – Артемий Георгиевич! – хором воззвали к нему Валера и доктор. – Хочу! – кивнул Рэм. Не отказался бы он сейчас от понюшки. Так хотелось вернуть этому миру радужные тона. А то такая серость вокруг. И черная дыра впереди, куда его вот-вот втянут смертные грехи… – А вот тебе! – Отец не постеснялся присутствия посторонних людей и со смаком скрутил у Рэма под носом фигу. Как это ни странно, но мечта о наркотиках вдруг померкла. Надолго ли?.. – Артемий Георгиевич, Рэма нужно везти к нам в клинику. Заверяю вас, там ему окажут… Договорить доктор не успел. В комнату влетела взъерошенная мама… Фантасмагория какая-то. Рэму вдруг показалось, что все это он видит во сне. – Что ты здесь делаешь? – с порога набросилась она на Валеру. – Паша, ты зачем его сюда впустил! Он же наркотики принес! А это кто? – неприязненно посмотрела она на доктора. – Ира, успокойся! – нахмурился отец. – Чего это ты разбушевалась? – Паша, я же тебе говорила, что это из-за Валерия в нашем доме случилась беда! – Я-то здесь при чем? – потрясенно уставился на нее Валера. – Мне Олеся все рассказала! – А-а, Олеся!.. Ирина Максимовна, вы что, у нее были? – Да, представь себе! – В тюрьме? – В тюрьме!.. – сошла с лица мама. – Но почему в тюрьме?! – Не сегодня завтра будет там, – просветил Валера. – Предъявят обвинение и отправят в следственный изолятор… Рэм тоже смотрел на него широко распахнутыми от изумления глазами. – За что? – Изготовление и оборот материалов с порнографическими изображениями несовершеннолетних… Олеся притон содержала, где снимали детское порно. А ее саму из постели с малолетками вытащили. Так-то вот! – Этого не может быть! Мама не хотела верить в то, что Леся – такое чудовище. Но Рэм-то это точно знал… – И наркотики у нее при обыске нашли, – продолжал Валера. – Кокаин, около десяти граммов, крупная партия, так сказать… У нее притоны по всей Москве. Есть элитный бордель, где содержат двойников наших и мировых «звезд». Рэм, ты в курсе? – Угу. – И среди этих двойников есть двойник певицы Любоньки… Это ее ты видел у меня на мальчишнике. Алика ее зовут. И это она исполняла стриптиз в ночном клубе «випам» на потеху… – Стриптиз?! – Ты, наверное, не в курсе, но вся желтая пресса забита фотографиями голой Любоньки… Угадай, кто Любу подставил? – Леська, кто ж еще… А как… кто… почему ее взяли? – схватился за голову Рэм. Леська в тюрьме, и молчать она не станет. Расскажет, что Рэм убил Фима. И видеозапись у нее есть… Все, теперь ему точно хана! – Врать не буду, отец мой постарался, – признался Валера. – С моей подачи… – И зачем ты это сделал? – А смотреть было больно, как эта стерва тебя уродует… Не скажу, что на нее были брошены все силы. Но работа велась… – И в чем она призналась? – Во многом призналась. С ней же профессионалы работают… – А про Фима Речного она что-нибудь говорила? – Говорила… Да он и сам много чего сказал… – Сам? – Рэм, ты меня, конечно, извини, и родители твои пусть меня извинят, но с Олесей ты совсем деградировал, – грустно усмехнулся Валера. – Знаю я эту историю, как ты Фима убил. Ты его убил, а сам вазой по голове получил. Пока ты в отключке валялся, Фим твой ожил… Не убивал ты его. Развела тебя Леська… Жив твой Фим. Леська его купила, чтобы он не высовывался. Но мы-то его вытащили. Так что он сейчас показания против нее дает… Рэм облегченно вздохнул. Как будто камень с души сорвался. И в глазах прояснилось. Мир обретал радужные краски без всяких наркотиков. Фим жив… И он теперь будет жить. Впереди у него новая жизнь. Наркотиков больше не будет… Но все равно напоследок не помешало бы еще раз закинуться кокаином. Просветленная душа просит. Глава 18 1 В арсенале у Любы было целых три топовых песни, их регулярно крутили на радио и телевидении, о ней писали в газетах и журналах. Но на этом она не смогла достичь того уровня популярности, на который ее подняла срамно-эротическая фотосессия в развлекательном центре, где она якобы танцевала голышом. Такой шум поднялся, что Люба из дома боялась выходить. Ее узнавали на улицах. Люди не тыкали в нее пальцами, вслед не улюлюкали, но многие смотрели на нее, как на прокаженную. А пресса откровенно злорадствовала. Дескать, молодая поросль готова на все ради того, чтобы заявить о себе. Некоторые щелкоперы без всякого зазрения совести советовали ей организовать для себя еще и порносессию. Мол, сказала «а», говори и «б»… Разумеется, такая популярность не пошла ей на пользу. Журналисты наперебой лезли брать у нее интервью, но только для того, чтобы всласть поиздеваться над ней. А телевизионщики пригласили ее на скандальное ток-шоу, где должна была обсуждаться тема секса в мире шоу-бизнеса. Люба должна была рассказать народу, через чьи постели она шла к своей цели. Она должна была укрепить свой имидж всенародного посмешища… Макеев уже был близок к тому, чтобы махнуть на нее рукой. Но неожиданно все изменилось. – Любонька, кажется, мы спасены! Герман Альбертович протянул ей листок – распечатку статьи с какого-то Интернет-сайта. Оказывается, в Москве была взята с поличным некая гражданка Негласова, которая занималась изготовлением и сбытом детской порнографии… Люба не сразу поняла, что эта «некая гражданка» и есть ее заклятая подруга Леська. Однажды она уже попадала в прицел правоохранительных органов. Но тогда ее пронесло. Сейчас же, судя по публикации, ее песенка спета. Порнография, проституция, наркотики. Серьезный букет социальных заболеваний… Макеева же заинтересовало сообщение о том, что помимо всего в своей преступной деятельности гражданка Негласова использовала двойников «звезд». В том числе двойника восходящей «звезды» Любоньки. Девушку звали Аликой, и она призналась в том, что по принуждению Олеси Негласовой активно компрометировала настоящую Любовь Лаврову. Снялась в порноролике, в пьяном виде исполнила стриптиз в элитном клубе… – Зачем она это делает? – вопросил Макеев. – Олеся считает, что я отбила у нее парня. И мстит мне за это… – Стоп! Изложишь эту историю в письменном виде. Да так, чтобы за душу хватало! Нам нужна слезная мелодрама со счастливым концом. Добро страдает, но в конце концов берет верх над злом. Народ должен съесть эту вещь с такой жадностью, чтобы за ушами трещало! А я подключаю прессу!.. Черного слона мы сдуем и раздуем нового – розового и пушистого!.. Люба сделала все, что требовалось от нее. Создала душещипательную историю о том, как и почему подруга стала врагом. О том, что по злой воле Олеси ей пришлось дважды побывать в притоне, она благоразумно промолчала. Есть вещи, о которых никто не должен знать… Макеев организовал пресс-конференцию. И Люба выдержала это испытание. Жадные до сенсаций журналисты подхватили ее легенду и разнесли ее по всему миру. Ее честь была спасена. Планка популярности поднялась, но это был уже позитивный уровень… 2 Выступление в Центральном Концертном зале «Россия» – большое испытание для любого артиста. Как в финансовом плане, поскольку индивидуальный сольный концерт стоит немалых денег. Так и в моральном, поскольку здесь запросто можно потерпеть фиаско. Не пошел на тебя зритель, все, считай, что ты никто. Обычно начинающие певцы обкатываются на концертах в провинциях. Но Макеев пошел другим путем. Большой гастрольный тур Люба начинала с концерта в этом знаменитом зале. Надо ли говорить, как она волновалась. Коленки дрожали, когда она выходила на сцену. Макеев уверял, что ее ждет аншлаг. Но она не верила в это, пока не увидела, что зал заполнен на все сто процентов. И это при том, что билеты продавались отнюдь не по бросовой цене. Теперь можно было не сомневаться в том, что ее считают настоящей «звездой». Но этот статус налагал на нее большую ответственность. И эта ответственность сдавливала плечи, пережимала голосовые связки… Но Макеев четко знал свое дело. Он не хотел рисковать, поэтому выступление пошло под фонограмму. Но Люба так старательно открывала рот, что ей поверили. И захлестывающие овации возвестили о том, что публика по достоинству оценила ее выступление. Но больше всего Любу шокировал роскошный букет роз, который вынесла на сцену немолодая, но такая же роскошная, как сам букет, женщина. У нее дар речи пропал, когда она узнала в ней Ирину Максимовну, мать Рэма. Она вручила ей букет, молча смахнула слезу и вернулась в зал. Как ни взволнована была Люба, но она сразу заметила, что со стеблей роз были срезаны все шипы. Что это? Знак признания или примирения? А может, и то и другое… Толпа поклонников за кулисами не соответствовала тем бурным аплодисментам, которые она заслужила в зале. Но все равно людей было довольно много. Мужчины, женщины, молодые и не очень. На части они ее не рвали, но рука устала давать автографы. Все было благопристойно. Никто не попытался подсунуть ей для росписи газетные снимки, где фальшивая Любонька голышом танцевала на столе. А именно этого Люба больше всего и опасалась… Макеев ждал ее в гримерке. – Ты просто молодец! – выстрелил он комплимент. – Спасибо тебе за все! – ярко улыбнулась Люба. Чувство эйфории переполняло ее душу. И она была рада поделиться с ним своим счастьем. – Ну что ты, я всего лишь дирижер. – Но оркестр без дирижера ничто… – Совершенно верно!.. Любонька, я так возбужден! – В каком смысле? – насмешливо повела она бровью. – А ты знаешь, во всех смыслах… Да и тебе, наверное, не помешала бы разрядка… Даже не спрашивая согласия, он скинул с ее плеч бретельки топика, стянул его на бедра. Под его языком сосок обнажившейся груди приятно затвердел. А Люба в самом деле испытывала потребность в сексуальной разрядке. Как будто только так можно было сбросить излишки адреналина. Но вспомнилось вдруг лицо Ирины Максимовны, взгляд невольно упал на большущую охапку цветов, в которой находился и ею преподнесенный букет. – Не надо! – Она отошла назад, надела топик. – Ты чего? – удивился Макеев. – Здесь журналист какой-то подозрительный крутился, – соврала она. – Что, если он скрытую камеру здесь поставил? – Ну тогда ой! Предполагаемую камеру он искать не стал. Зачем суетиться, если желаемую процедуру можно перенести на другое время и в другое место. – Может, я заеду к тебе сегодня вечерком? – спросил он, уверенный в том, что Люба ему не откажет. – Может, мы сначала где-нибудь поужинаем? – Ты же знаешь, нам совсем не обязательно светиться вместе… – А мы выберем маленький никому не известный ресторан… – Ну, если так… Да, как у тебя с деньгами? – Пока есть… Этот ответ его не убедил. Он достал бумажник, отсчитал с десяток сотенных купюр. Стандартная тысяча американских долларов. Очередной акт «благотворительности». Гонораров Любе сейчас как бы не полагалось. Ведь она дораскручивалась на деньги Макеева. А ее проект все еще находился в той переходной стадии, когда расходы гораздо выше доходов. Она его понимала. И не осуждала. И деньги взяла с благодарностью… Люба почему-то была уверена, что сегодня ее ждет встреча с Рэмом. Если его мама была на концерте, то и сам он где-то поблизости. Она не имела перед ним никаких обязательств, но именно потому отказала Макееву в близости. Она ждала его… Но Рэм так и не появился. Его не было в толпе поклонников, он не ломился к ней в гримерку и на выходе не поджидал. Но уверенность не покидала ее. Что-то подсказывало ей: дома ее ждет сюрприз. Домой она приехала на машине, которую выделил ей Макеев. Напротив ее подъезда стоял черный блестящий на солнце джип «Гелендваген». Такой машины у Рэма не было. Но ведь могла появиться… Впрочем, этот джип мог принадлежать человеку, не имеющему к ней никакого отношения. Но Люба все равно решила, что сейчас из машины ей навстречу выйдет Рэм… Может, и не любила она этого человека. Во всяком случае так страстно, как Фима. Но как бы то ни было из всех мужчин он волновал ее сейчас больше всего… Но из джипа ей навстречу вышел Булат. У Любы возникло желание вернуться в свою машину, водитель которой еще только собрался уезжать. Но все же она осталась на месте. – Здравствуй, любимая! Булат всучил ей огромную корзину роз. И даже попытался ее поцеловать. И, пожалуй, впился бы ей в губы, если бы она вовремя не отпрянула. – Здравствуй… – растерянно кивнула она. – Булат, ты не сердись, я обязательно верну тебе деньги… – Какие деньги? – Он изобразил возмущенное удивление. – Ну мы же договаривались, что я должна вернуть тебе триста тысяч… – Забудь об этом! – с пафосом великодушного мужчины сказал он. – Но как я могу забыть, если мы договаривались… – Считай, что я сам вернул эти деньги. И на них купил вот эту машину! – с тем же пафосом показал он на джип. – Тебе в подарок! – Булат, но ты же сам выгнал меня… – Не выгнал, а попросил… – смущенно поправился он. – Суть от этого не меняется… Она понимала, что от Булата ей так просто не отделаться. Но разговаривать на улице с ним не хотелось. У народа уже возник интерес. Люди останавливаются, кучкуются – конечно же, им интересно знать, о чем это знаменитая Любонька разговаривает со своим бывшим благодетелем. Но не вести же его к себе в квартиру. А именно туда он и рвался. – Может, пригласишь к себе на чашечку кофе? – спросил он. – Нет, лучше к тебе… И в машину к нему Люба садиться не хотела. Но это было меньшее из зол. Поэтому она оказалась в его джипе. – Почему ко мне? Это твоя машина! Прямо сейчас и забирай!.. Я же вижу, тебе нравится! – Булат, я не могу принять от тебя такой подарок! – А ты через не могу! – Ты не понял, я не хочу к тебе возвращаться. – Не хочешь?!.. Мамой своей клянусь, что я никогда больше не посмею выгнать тебя! – Булат, мы не в детском садике, – усмехнулась Люба. – В детском садике мамой не клянутся! – Но в детском садике сначала дарят, а затем забирают свои игрушки… – Ты об этом!.. Так ты не бойся, этого больше не повторится. Машину я оформил чисто на тебя! И квартиру на тебя оформлю! – Булат, я не хочу с тобой жить. – Я понимаю, ты на меня в обиде. Но и ты меня пойми. Я же мужчина, у меня горячая кровь, а тут я узнаю, что ты мне изменяла… – Но я-то тебе не изменяла! – Знаю, тебя подставили! Я в курсе этой истории с двойником. И эта Олеся, черт ее возьми… – Я говорила тебе о ней. Ты не поверил. Я просила тебя о помощи. Ты меня прогнал… А я говорила тебе, что ты не сможешь вернуть меня обратно, говорила. Так вот, я к тебе не вернусь. Между нами все кончено… Булат глянул на нее так, что у нее кровь застыла в жилах. – Ты спишь с Макеевым? – леденящим тоном спросил он. – Это мое личное дело, с кем спать… – Я знаю, ты с ним спишь! – Не угадал. Нет у нас ничего… А если бы и было что? Кто-то же должен был бросить спасательный круг беспомощной женщине… – Но я-то тебе предлагаю целый корабль! У тебя будет все, что ты пожелаешь! – Булат, у меня был концерт, я очень устала. Мне нужно домой, я должна отдохнуть… – Разве ж это дом? Это конура собачья! Мы сейчас едем ко мне… Нет, к тебе. Мой дом будет твоим, завтра же оформлю дарственную… Если ты не хочешь, ты можешь жить в нем сама. Я даже близко к тебе не подойду… – Но и других близко ко мне не подпустишь, так? – поддела Люба. – А тебе нужны другие? – Нет, мне нужно, чтобы ты оставил меня в покое! – Оставлю в покое! Обязательно оставлю! Но сначала домой к себе… нет, к тебе увезу… – Не надо! Но Булат ее не слушал. Завел машину и сорвал ее с места. Да только Люба не собиралась сидеть сложа руки. Открыла дверцу и на ходу выпрыгнула из машины. За что и поплатилась. Расшибла коленку об асфальт, головой больно ударилась о крыло припаркованной к тротуару машины. Попробовала подняться, но на ногах не удержалась. Беспомощно опустилась на четвереньки. А Булат и в самом деле не собирался отпускать ее так просто. Остановил машину, сдал назад. Вышел к ней, с силой схватил за руку. – Никуда ты от меня не денешься! – Пусти! Люба плакала от боли и унижения. Как может Булат поступать с ней, как с какой-то дешевой шлюхой да еще на глазах у людей. Но Булат не унимался. Он уже почти затащил ее в машину, когда над ухом у нее неожиданно раздался знакомый голос: – Что ты делаешь, козел? Ответа Рэм дожидаться не стал. И с ходу врезал Булату по лицу… Да, это был Рэм. В очередной раз он появился в тот момент, когда Люба остро нуждалась в его помощи… Булат не ожидал нападения. Не сказать, что он был слаб духом, но, видимо, от неожиданности растерялся. А может, удар у Рэма был очень мощный. Как бы то ни было, он не решился лезть в драку. И поспешно ретировался. Даже не стал выяснять, кто такой Рэм – случайный прохожий или нечто большее… И хорошо, что его ветром сдуло. – Вот урод, а! – глядя вслед отъезжающему джипу, сквозь зубы процедил Рэм. Любе казалось, что он нарочно смотрит на машину, чтобы не встречаться с ней взглядом. Или осуждает ее за что-то, или очень волнуется. А скорее, и то и другое… Он даже не замечал, что Люба не стоит, а сидит на земле. Или делал вид, что не замечает… – Может, ты поможешь мне подняться? – А, да, извини… Не встречаясь с ней глазами, он протянул ей руку. Но Любе этого было мало. Нужно, чтобы он под мышки ее взял. А еще лучше на руки. – Мне очень больно… Наконец-то до него дошло, чего она ждет. Взял ее на руки, оторвал от земли. Люба благодарно обвила руками его шею. А он все голову от нее отворачивает. – Тебе, наверное, в больницу нужно? Не кряхтит, не пыжится, но голос дрожит. Скорее, от волнения, чем от напряжения сил. – Может быть. Но сначала домой… Вот, в этот подъезд! – Знаю… – Откуда? – Думаешь, я здесь первый раз? – Ты что, следил за мной? – Нет… – Контролировал? Рэм не ответил. Молча занес ее в подъезд, с нею на руках зашел в лифт. – Какой этаж? Она сама нажала на нужную кнопку. – А ты не знаешь? – Вот этого не знаю. – Если ты за мной следил, то почему не подошел? – А я тебе нужен? – Но ты же мне не чужой человек… – И много у тебя таких, не чужих? – Сколько надо, столько и есть!.. Отпусти! Стоять было больно. Но и на руках у Рэма быть уже не хотелось. Всю охоту своими претензиями отбил… Но все же она готова его простить. – Извини! – буркнул он. Стоит, рассматривает надпись на стенке лифта, отражающую фальшивую реальность недавнего прошлого. «Любонька – шлюха!» Какой-то недоумок накарябал. – Это не правда, – покачала она головой. – Знаю… Лифт остановился. Она сама вышла на лестничную площадку. Рэм же остался в кабине. – Ты чего? – Да мне уже пора… – Не поняла?! Ты что, хочешь бросить бедную несчастную девушку в предсмертном состоянии. Может, у меня ушиб головного мозга летальной тяжести? И на ногах еле стою… А ну пошли! Рэм не заставил просить себя дважды. Вместе с ней зашел в ее квартиру. – Одна живешь? – Ну как же одна!.. Вася, Петя, Вова, Леша, ну где вы?.. Конечно, одна… Иногда господин Акрамов заглядывает. Вот как сегодня. Мы с ним попрыгаем, и он уезжает… – Где ты с ним прыгаешь? – Ни где, а откуда. Из машины его выпрыгиваю. Ты же, наверное, видел. Это называется экстремальный спорт. Сейчас это в моде… – А если серьезно? – Если серьезно, то он меня бросил. А сейчас вот решил обратно вернуть. А он мне не нужен? – Ты что, отказалась? – Конечно, отказалась. И на радостях из машины выпрыгнула… Вот идиот! Люба глянула на себя в зеркало. На лбу огромная шишка, щека содрана в кровь. И коленка в кровь сбита, да еще и распухла. Стоять до жути больно. – Это ты о ком? – подозрительно глянул на нее Рэм. – Ну не о тебе же… Ты-то ни в чем передо мной не виноват. Это я дура… Рэм, ну чего ты стоишь? Не видишь, я идти не могу. Помоги до дивана добраться… Она хотела опереться на его могучее плечо, но он снова подхватил ее на руки, отнес на диван. – У тебя водка есть? – Что, выпить хочешь? – Ты что? – Рэм шарахнулся от нее так, как будто она током билась. – Раны бы обработать… – Водкой… Уж лучше зеленкой… Вот угораздило, а! – Я сейчас «Скорую» вызову. Может, что-то серьезное? – Да ладно тебе, я же чувствую, что ничего такого… Голова у нее болела, не без этого. Но головокружения не было, не тошнило. – Были бы мозги, было бы сотрясение. А так все в порядке, – улыбнулась она. Рэм нашел зеленку. Обработал рану на коленке. Но «Скорую» все равно вызвал. Сказал, что у нее чуть ли не гангрена начинается. – Только ты меня им не отдавай, – попросила она. – Кому, им? Люба хотела сказать, что врачам в больницу ее не нужно отдавать. – Всем… Никому не отдавай… Она не хотела больше ни Акрамова, ни Макеева. И уж тем более Фима… Она хотела остаться с Рэмом. Ни с кем ей не было так хорошо и спокойно, как с ним. Какой же нужно было быть дурой, чтобы уйти от него. Фима она любила… А ведь знала же, что, как та бабочка, на огонек летит. Целиком не сгорела, но от любви остался только незаживающий ожог. И любовь потеряла, и Рэма… – Даже если ты будешь вырываться? Рэм понял, что она имела в виду. – Я не буду больше вырываться… – ласково улыбнулась она. – Рэм, ты прости меня, дуру! – Ты это серьезно? Казалось, он не мог поверить в то, что Люба снова хочет быть с ним. Да и ей самой не верилось, что они снова могут быть вместе. – Рэм, я перед тобой так виновата… Ты столько для меня сделал, а я неблагодарная… – Что, я для тебя сделал? На сцену тебя вывел другой… – Да при чем здесь сцена? Плевать на сцену… Рэм, мне с тобой было так хорошо… – А с Фимом? – С Фимом бес попутал… – Леська тебя попутала… Она тебе Фима подсунула… – Ты откуда знаешь? – Знаю. Я много чего знаю… – Леська бы ничего не смогла сделать, если бы я этого не захотела… – Да, она знает, на чем играть… Думаешь, ты одна такая?.. Люба, я тебе сейчас скажу то, чего ты, может быть, не знаешь. Может быть, ты и не захочешь это знать, но я все равно скажу. Отвернешься от меня, твое дело. Нет, буду рад… Любе стало не по себе. Неужели и Рэм был заодно с Леськой. Может, он сговорился с ней и с Фимом, чтобы избавиться от нее?.. Ведь однажды он пытался избавиться от нее. Бросил ее, когда она лежала в больнице. Не захотел жить с падшей… – Когда мы жили с тобой, я ненавидел Леську, а когда ты ушла… В общем, она заняла твое место… Я с ней почти два года жил… Вот тебе и раз!.. Люба не отличалась повышенной плаксивостью. Но сейчас ей захотелось разрыдаться от обиды. – Я должен был ее прогнать, но… В общем, я оказался слабаком. Мне так не хочется в этом признаваться, но она мною крутила, как хотела… – И тобой крутила, и мной… Скажи, ты хотел от меня избавиться? Поэтому и с Леськой сговорился? – Я?! Хотел от тебя избавиться?! – вскинулся Рэм. – Что ты такое говоришь!.. – Она потом появилась? – Да, где-то через полгода… Я не хочу об этом вспоминать, но ты должна знать, что я вел себя, как последний гад… Я опустился. Понимаешь, опустился! Как свинья в грязную лужу влез, еще и хрюкал от удовольствия, когда она меня кормила. Проститутками, наркотиками, а я все это проглатывал… Еще ладно, если бы сам остановился. Так нет, Валера вытащил… А я сам должен был остановиться. И ее остановить. Я же знал, что у нее проститутки под «звезд» работают. Должен был догадаться, что с Любоньки она может копию снять. А не догадался… Думал, что тебя, тогда… – Ну что ты замолчал? Продолжай… – В общем, вечеринка была. Леськи не было, только пацаны. Так она туда твою копию отправила. А я под кайфом был… Как обычно в последнее время. Короче, копия твоя под пацанов полезла. Я думал, что это ты… Дал этой девке по физиономии… Думал, что тебя бью… – Но это же не я была? – А если бы ты? – Тогда надо было меня убить… Давай не будем об этом. Я все знаю про двойников… – И я знаю, как эта тварь тебя подставила… Я сам должен был ее остановить. Так нет, Валерка отца своего напряг, ну как тогда… В общем, Леська сейчас в следственном изоляторе, под статьей… А меня в наркологическую клинику запихали… Да, Люба, да, перед тобой самый настоящий наркоман… – Но ты же вылечился? – ошеломленно, с надеждой на положительный ответ спросила Люба. – Да… Кажется, да… Дело в том, что наркоман – это навсегда… С кокаином, правда, полегче, чем с тем же героином, но все равно… Вот меня сейчас потянуло. Но это от волнения… Ты не думай, я сильный… Вот вижу тебя и чувствую, сколько во мне силы… – Так смотри… Все время смотри… – Я еще матери говорил, что не смогу без тебя. На колеса, говорю, сяду, если Любы не будет. Чтобы она от тебя отстала, говорил. Сам себе не верил, а говорил… А ведь так оно и вышло. Сначала колеса, затем кокаин… – Мне твоя мама цветы подарила, – вспомнила Люба. – Сегодня, на концерте. Розы без шипов… – Это на нее нашло… Ты не поверишь, Леську она боготворила. Ты плохая, Валера плохой, а Леська – ангел во плоти. Истерика с ней случилась, когда она узнала, что ангел демоном оказался… – Но я-то ангелом у нее после этого не стала. – Да кто его знает? Вот, розы эти без шипов… Я же ей сказал, что если с тобой, то все будет путем. Если без тебя, то и не нужно ничего… Рэм хотел еще что-то сказать, но в дверь позвонили. Прибыла «Скорая помощь». Врач спросил Любу о самочувствии, осмотрел коленку. – Связки вроде бы целы, мениск вроде бы не поврежден. Но надо бы показаться артрологу, мало ли что. И с головой шутить не надо, вдруг сотрясение мозга… В больницу нужно, под наблюдение… – Не вопрос, – кивнул Рэм. Мягко тронул врача за плечо и взглядом показал на дверь. В коридор они вышли вместе. Вернулись минут через пять. – В больницу поедем, – сказал Рэм. – Собирайся… Он помог ей спуститься вниз, вместе с ней сел в карету «Скорой помощи». Свою машину оставил во дворе ее дома. Машина ехала подозрительно долго. К центру города. Через Садовое Кольцо… В конце концов она остановилась возле знакомого дома, где она когда-то жила с Рэмом. – Куда нас привезли? – удивилась Люба. – В больницу… – виновато улыбнулся Рэм. – Ты не волнуйся, без помощи ты не останешься… Из машины он вынес ее на руках. Так же на руках поднял в свою квартиру. Здесь произошли изменения. Свежий ремонт, другая, более современная мебель. Запах краски и лака еще не выветрился. – Ты что, ремонт сделал? – Да, обновили… – кивнул Рэм. – Все здесь новое… Леська ни к чему здесь не прикасалась. И духа ее здесь не осталось… Он ухаживал за Любой, как за маленькой. Помог ей раздеться, дал ей свою новую пижаму, из которой можно было сшить две под ее размер. Заботливо укрыл ее одеялом. На коленку положил сухой лед. – Врач так сказал. Тебе сейчас нужен покой и холод… – Твой врач глупый, – улыбнулась она. – Мне сейчас нужен покой и тепло… Где-то кипели страсти. Кто-то куда-то стремился, кто-то чего-то хотел, кто-то куда-то бежал, кто-то из кожи вон лез, чтобы чего-то добиться. И сама Люба должна была сегодня идти в ресторан, чтобы в очередной раз подтвердить прочность уз, которые связывали ее с Макеевым. Ведь ей нужно было идти дальше, подниматься к новым высотам. Она хотела стать суперзвездой, а это совсем не так просто… Но сейчас ей ничего не хотелось. Плевать на Макеева, плевать на свою звездность. Ей так хорошо у Рэма. Так уютно лежать в его постели, наслаждаться его заботой. Он такой милый, в нем столько нежности. И даже лед из его рук казался таким теплым… Рэм признался ей в том, что жил с Леськой, что был размазней в ее руках. Он опустился, пристрастился к наркотикам… Но ведь и Люба далеко не святая. Она предала Рэма – ушла от него к Фиму, спала с его друзьями, спала с Булатом, с Макеевым. У самой бревно в глазу, могла ли она после этого искать соринки в глазах Рэма? Не могла она его осуждать. Да и не хотела… Глава 19 1 – Эй, вставай! Леся открыла глаза и тут же закрыла их от боли. Маклашка с силой схватила ее за волосы, сдернула со шконки и еще головой о стол приложила. Очередной круг ада. Она даже не упомнит, какой по счету… Сопротивляться Леся боялась. Знала, что бить будут смертным боем. А коридорные «вертушки» также в сговоре против нее. Все в этой камере ее ненавидят, все измываются. И все потому, что у Маклашки дочь малолетняя на свободе. Девчонке тринадцать лет, а она уже конченая шалава. Леся-то здесь ни при чем. Во всем виноваты материнские гены. Какова мать, такова и дочь. Но Маклашка во всем обвиняет ее. Де, из-за таких, как она девчонки попадают на панель и снимаются в порно. Да и у многих других баб дочери. И все люто ненавидят Лесю. Всем в радость унижать ее, топтать ногами… Леся не сопротивлялась, но Маклашка все равно прокатила ее ногами по полу. Это у нее называлось довести до кондиции. После чего начиналось «кино»… Леся лежала на полу – избитая, униженная. А бабам весело. Сидят на своих шконках, лыбятся. – Серия номер двадцать шесть! – объявила Маклашка. – «Брызги невинности!» Жестокий «сериал». И у каждой «серии» свое название. Но сюжет все один и тот же… Леся даже не дернулась, когда к ней подошли две бабенки. Схватили за ноги, задрали их высоко вверх, развели в стороны. Барахтаться никак нельзя. Иначе может последовать второй или даже третий дубль. Леся это уже проходила… Выход только один – терпеть. Рано или поздно все закончится. И у нее появится возможность перевести дух до следующей порносерии… Маклашка достала откуда-то из загашника черенок швабры с круглым набалдашником, плюнула на него и с мерзкой ухмылкой подступила к Лесе. Бабы затаили дыхание. Сейчас начнется… Началось… Утром Леся проснулась чуть свет. Вернее, ее разбудили. А если еще верней, то сбросили с койки. Внизу все горит от боли, верхнюю часть тела сотрясает холодная лихорадка. Но нужно подниматься. Нужно брать тряпку в руки и мыть пол. Нужно успеть убрать камеру, пока бабы спят. Промедлишь, будут бить, пинать. Могут и в унитаз головой сунуть забавы ради. Леся – изгой, прокаженная. Последняя тюремная чушка, и та королева по сравнению с ней… Четыре месяца она в этом аду. И это всего лишь начало… Леся спешила убраться в камере. И успела. Но на койку больше не ложилась. Опасно. Бабы по утрам злые. Могут походя огреть чем-нибудь тяжелым. Уж лучше под шконку, на холодный пол… Завтрак она получала последней. Схватила свою «шлюмку», затравленным зверьком метнулась к «кормушке», получила свою порцию и так же резво спряталась под шконку. Есть очень хотелось. Голодно ей среди тюремных зверей, холодно. Сил нет жить дальше… С воли ее грели только родители. Они были единственными, кто не отвернулся от нее. Все остальные оказались иудами… Очень уж грамотно отработали менты поступивший на нее заказ. Мало того, что они отследили все ее связи, вычислили все конторы, которые работали на нее. Так они еще и взяли ее с поличным. Поэтому обвинили ее сразу по нескольким статьям – совращение, понуждение, организация, вовлечение… Целый букет плюс наркотики. И доказательства у ментов были. Малолетки, с которыми ее застукали, дали показания против нее. Тот же Матвей раскололся. Игната тоже сломали. Фим не стал держать язык за зубами. Да и она не смогла долго запираться. Менты такую баню ей устроили, что вся ее спесь выпарилась за несколько часов. И баня продолжалась. Некому было протянуть ей руку помощи, никак не могла она повлиять на ход следствия. Даже притом, что у нее на счетах были деньги. Единственное, что она смогла сделать, – это адвоката смогла хорошего нанять. Но, как скоро выяснились, пользы от него было как от козла молока. Со всех сторон менты на нее насели. Дыхнуть не дают. Вот если бы она оказалась на свободе. Но суд уже трижды отклонял ходатайство адвоката об освобождении ее из-под стражи под залог… После завтрака началось движение со стороны коридорных. – Баранова, на выход!.. – Хамаева, с вещами!.. – Негласова!.. Леся выползла из-под шконки, направилась к двери. – Куда, шалава? Маклашка схватила ее за руку, потащила к умывальнику. – Хоть умойся, гниль! – брезгливо поморщилась она. Леся, как могла, привела себя в порядок. И в угнетенном состоянии поплелась к выходу. В помещении для допросов ее ждали следователь и адвокат. Первый смотрел куда-то в окно, второй торжествующе улыбался. Обычно все было наоборот… Неужели есть хорошие новости? – Гражданка Негласова, ваше дело закрыто за отсутствием состава преступления… – с унылым видом сообщил ей следователь. От потрясения с Лесей случился обморок. Она долго не могла прийти в себя. А когда пришла, так же долго не могла поверить в случившееся. А ларчик открывался просто. Прессовали только ее одну. Тот же Матвей, тот же Игнат находились все это время на свободе под подпиской о невыезде. И спокойно разрушали свои собственные уголовные дела. И добились своего. Матвей поработал с малолетками, которых подкладывал под Лесю, те отказались от своих показаний… Итогом этих общих, хотя и независимых друг от друга, усилий явилось то, что рухнула доказательная база, на которой строилось дело Олеси Негласовой. Осталась только одна статья обвинения – наркотики, но от них Лесю отмазал адвокат. Сделать это оказалось просто. Наркотики изымались без оформления соответствующего протокола… Чем сильнее менты раздували ее дело, тем тоньше становилась его оболочка. В конце концов дело лопнуло, как мыльный пузырь… Леся плохо помнила, как получала назад свои вещи, как выходила за ворота контрольно-пропускного пункта. Она должна была испытывать эйфорию от обретенной свободы, от навалившейся радости у нее должны были распуститься крылья за спиной. Но у нее просто не было сил выдержать тяжесть этого счастья. Четыре месяца тюрьмы вытянули из нее все соки. Он уже давно жила по инерции. И когда она увидела над своей головой солнце свободы, просто лишилась чувств. И если бы не адвокат, она бы наверное рухнула в снежный сугроб и лежала бы в нем, как бомжиха, пока бы не замерзла. 2 Игнат смотрел на нее, как на привидение. – Ну ты, мать, и довела себя! – удивленно протянул он. Леся и сама знала, что выглядит хуже некуда. Вторая неделя пошла, как она вышла из тюрьмы, а до сих пор в себя прийти не может. Целыми днями лежит в кровати без движения. На каждый шорох реагирует. Все кажется, что сейчас появится Маклашка со своими ковырялками, и снова начнется ужас… – Ты же знаешь, где я была… Она должна была ненавидеть Игната. Как-никак он предал ее – признался, что работал на нее. Но ведь он и сам выпутался из этой истории, и ей помог. – И я там был. Мед-пиво пил… – Прикалываешься? Тебя даже до СИЗО не довезли… – А я туда не хотел, потому и отмазался. Меня же так не прессовали, как тебя… – А меня прессовали. Менты кобл на меня спустили… – Да слышал… И все равно не понимаю. Сейчас же не тридцать седьмой год, можно было в прокуратуру по надзору обратиться, тебя бы вытащили из-под пресса. С твоими-то деньгами… – Деньги в банке, а банк в сундуке… – Сундук на дереве, да? – Может быть… Леся и сама удивлялась, как это она могла позволить себя сломать. Она же никогда не была жертвой. Сама могла подмять кого угодно. И в тюрьме она могла бороться за свои права. Действительно, не тридцать седьмой год на дворе. Демократия финансов в стране, то есть такой социальный строй, когда деньги решают все… Игнат откупился, Матвей, все остальные из ее обоймы, все, кого она когда-то учила жить. А она не смогла… Вопрос «почему» она могла задавать себе сколько угодно. Но все это поиски вчерашнего дня. Что было, то было. Да, ее сломали в тюрьме, да ее опустили, да из нее сделали безмолвную жертву, которая даже пикнуть боялась в свое оправдание. Поделом ей досталось или нет, не суть важно. Главное, что все уже позади. У нее есть роскошная квартира, у нее есть шикарная Студия Стиля, которая по-прежнему принадлежит ей на законном основании, несколько миллионов на секретных счетах. Она еще молодая, вся жизнь еще впереди. И она должна жить завтрашним, а не вчерашним днем… Но вся беда, о будущем и думать не хочется. Такая апатия ко всему, что даже мысль о кокаине не вдохновляла. Она бы, конечно, не отказалась. Но лень выходить из дома, куда-то идти. Да и опасно связываться с дурью. Кто знает, может, милиционеры пасут ее, чтобы снова взять с поличным… – Да ты не волнуйся, я у тебя денег не попрошу, – усмехнулся Игнат. – Зачем тогда пришел? Ежу понятно, что такой пройдоха заявился к ней неспроста. – Думаю, может, нам снова за дело взяться. Есть вариант… – Только не это! – раскрытыми ладошками отгородилась от него Леся. – Я больше в такие игры не играю! – Что, страшно? – А тебе нет? – Да с меня как с гуся вода… – Ну тогда «снежку» бы мне организовал… – Почему нет?.. Перекурим, и за дело, да? – А это смотря, что за дело. Если хочешь остаться со мной на ночь, то запросто… Подлая Маклашка вытворяла с Лесей такие мерзости, после которых ей казалось, что с мужиками она больше никогда спать не сможет. Но прошло время, и вот она уже смотрит на Игната глазами голодной женщины. И желание есть, и тяга к жизни пробуждается… – Да нет, я не о том… – отвел он в сторону взгляд. В нем тяги к жизни хоть отбавляй. Но нет желания. Вообще не хочет на нее смотреть… – А о чем? – Да ни о чем… Проехали… Сам как-нибудь со своими делами разберусь… Когда-то он сох по ней. К Фиму ревновал, к Рэму. А сейчас Люба ему совсем не нужна. Даже в качестве движущей и направляющей силы. Не это ему сейчас от нее нужно, а деньги, которые она могла бы вложить в его дело… Козел хитромудрый… – А может, все-таки нюхнем – и в постель? – просительно посмотрела на него Леся. Что это с ней? Почему она унижается перед ним?.. Раньше такого не было. Отголоски кошмарного прошлого?.. Нельзя так… – Может, в другой раз? – Да пошел ты… – сказано это было так неуверенно, что Лесе стало стыдно за себя. Он долго смотрел на нее, что-то взвешивал в уме. – Знаешь, а ведь я могу и остаться… – наконец произнес он. – Мне ведь жить негде. Все по квартирам да по гостиницам… – Давай без ля-ля, – усмехнулась Леся. – А кто виллу в Коста Бланка купил? – А-а, ну так то Испания. Я туда пока не собираюсь… Слушай, а может, я в самом деле у тебя поживу… И «снежок» организую… – Считай, что уговорил… Леся не очень хотела, чтобы он жил у нее. Самый лучший вариант – гульнули да разбежались. Но уж лучше иметь квартиранта, чем вообще никого… Игнат ушел. А Леся потащилась в ванную. С полчаса откисала в джакузи. Думала, что это сил ей прибавит. Но нет, горячие ванны только разморили ее. Кое-как вытерлась, набросила на голое тело свой любимый сексуальный халатик, добралась до трюмо. Глянула на себя в зеркало, кисло поморщилась. На нее смотрела какая-то развалина. Худая, осунувшаяся девка, халатик смотрелся на ней так, как будто она сняла его с чужого плеча. Воспаленные глаза, впалые щеки, губы, как две нитки… Неудивительно, что Игнат не реагировал на нее как на женщину. Но ведь можно наложить макияж. И волосы она в порядок сможет привести. Ходить перед Игнатом будет с гордо поднятой головой, расправив плечи… Но так лень что-то делать. Это ж за кисточку нужно браться, над лицом колдовать. А чтобы голову феном сушить, надо руку долго на весу держать. Нет, не будет она ничего делать. Зачем мучиться, если есть вариант отправиться в собственную студию красоты. Там из нее быстро сделают королеву… Но так неохота выходить из дома. Да и машины нет… Вернее, есть, но толку от нее нет. На штрафстоянке она до сих пор стоит. Адвокат хотел перегнать ее в гараж, на постоянное «местожительство». Но даже завести джип не сумел. Какая-то сволочь поснимала с двигателя все, что можно было. Да и колеса, судя по всему, не родные. На кузове какие-то вмятины, царапины. И за этот беспредел еще кучу денег нужно заплатить. Так просто машину назад не получишь… Нет, и в студию она не поедет. Пусть Игнат принимает ее такой, какая она есть. Ей должно быть хорошо, а не ему… Игнат появился ближе к вечеру. С вещами. Но не один. Какая-то роскошная блондинка с ним. Леся чуть не задохнулась от возмущения. А он даже ухом не повел. – Какую комнату ты нам приготовила? – нагло осведомился он. Леся хотела громогласно послать его куда подальше, но вместо этого показала на гостевую комнату. – Нам бы ванную принять, – чуть ли не требовательно обратился к ней Игнат. – А «снежок»? – просительно посмотрела на него Леся. – Извини, не смог достать… Ну так что, мы пошли? Он часа на два закрылся в ванной со своей красоткой. Леся слышала, чем они там занималась. И все ждала, что и ее позовут. Она бы, конечно, отказалась… А может, и нет… Но ее никто не звал. Игнату не было до нее никакого дела. А она ничего не могла сказать ему против… Похоже, тюрьма превратила ее в бессловесную ничтожную тварь. И, видимо, Игнат понял это. Поэтому и сел ей на шею вместе со своей красоткой… 3 Чернявый красавчик вел себя непринужденно. Со стороны могло показаться, что он шибко крутой. Пальцы веером, хвост пистолетом. – Ну все, дело на мази! Можешь забирать свою красавицу! Он только что выгнал из бокса ее «Лексус». Вышел из машины, протянул ей ключи. На улице мороз, а он в кожаной «косухе» нараспашку. И хоть бы поежился для приличия. Леся торопливо осмотрела машину снаружи. Вроде бы все в порядке. Краска подобрана идеально, никаких подтеков и шероховатостей. Хотя могли быть какие-то недоделки. Но ей почему-то стало жаль Толика. Пока она проводила осмотр, он должен был находиться рядом с ней, а ему в теплый бокс нужно. Он хоть и хорохорится, но ведь ясно же, что замерз. – Тебе не холодно? – спросила она. – А тебе? – лукаво улыбнулся он. Его ничуть не смущало, что у Леси такая машина, что на ней баснословной цены шуба. Он обращался с ней, как с равной. Может, потому, что она выглядела не очень. Шкура дорогая, а под ней потерявшая товарный вид женщина. Или он такой ухарь разбитной, что все ему нипочем… Толик чем-то напоминал ей Фима. Правда, внешность у того была гораздо ярче, да и с претензиями парень – музыкант чертов. А Толик, видать, ни к чему не стремится. Мастер кузовного ремонта – это, похоже, для него потолок. – Мне холодно, – кивнула Леся. – В такой-то шубе! – А шуба не мужик, она изнутри не греет… – Вау!.. Я могу погреть! Леся воспряла духом. Не такая уж она и развалина, если на нее клюют такие парни. – Прямо сейчас? – А чего тянуть? – Он готов был оприходовать ее прямо здесь и сейчас. – Может, прокатимся? – кокетливо повела бровью Леся. – Куда? – Можно, ко мне… Можно, просто… – Да мне вообще-то здесь надо быть, начальник появиться может, а у нас тут строго… – замялся он. – Но если чуть в сторонку отъехать… Он показал на груду металлолома, за которой запросто могла затеряться машина. Да и зачем ей теряться, если стекла сильно тонированные, а дверцы изнутри запираются… Главное – решиться. – Давай отъедем… Леся села за руль, Толик примостился рядом. И едва она стронула машину, как его рука пролезла к ней под шубу. Горячо… – Я сейчас уплыву, и мы врежемся… Как же ей сейчас хотелось мужика!.. Толик убрал руку, и она благополучно загнала машину в узкое пространство между горой металлического хлама и котельной. После чего она взяла инициативу в свои руки… – Ну ты ваще! – Толик по достоинству оценил ее мастерство. – У тебя, что, мужика давно не было? – Догадался. – А чего тут гадать, и так видно… Да, круто, ничего не скажешь… А к тебе далеко ехать? – Хочешь повторить? – Не отказался бы… Он полез в карман куртки, достал оттуда старинный серебряный портсигар, вытащил из-под резинки папиросу. – Ух ты! – Леся сразу догадалась, что это такое. – Ух я! – улыбнулся Толик. – Пыхнешь? Конечно же, отказываться она не стала. После жаркого секса в самый раз дернуть косячок. Да и вообще… После долгого воздержания анаша подействовала быстро. Леся ощутила себя вдруг гибкой вербой, в которой после долгой зимы на ярком весеннем солнце взыграли жизненные соки. – А кокс есть? – Да можно достать. А нужно? – Я заплачу… – Тогда не вопрос… Леся смотрела на Толика, как на некое божество, которое способно было пробудить ее к жизни. А он смотрел куда-то в окно. – Ходят, блин, тут всякие… Она тоже проследила за его взглядом и увидела какую-то бабу. Старая с проплешинами синтетическая шуба, грязные валенки с наполовину обрезанными голенищами. Непокрытая голова, слипшиеся волосы… У Леси глаза на лоб полезли от изумления, когда она узнала эту образину. Маклашка! Она!!!.. Да, она что-то говорила, что суд должен ее оправдать. Похоже, так оно и случилось. – Что она здесь делает? – испуганно спросила Леся. Ей было страшно. Что, если Маклашка увидит ее сейчас, вытащит из машины?.. – Да с котельщиком живет. Он сам такой же бомжара. Михалыч его пристроил. Там каморка в котельной. Так он и работает, и живет здесь. И шваль всякую таскает… Лесе вдруг стало смешно. И анаша здесь, похоже, ни при чем. Ее веселил собственный страх. Как он могла бояться Маклашку, если та сейчас абсолютно ничего собой не представляла. Бомжиха позорная, шваль подзаборная. Нет рядом с ней злобных ковырялок. И беспредел она творить не может, потому что на воле она полное ничтожество. Даже Толик, и тот был против нее, хотя она ничего ему плохого не сделала… Животик надорвать можно, как смешно. У Леси деньги, у Леси все, а у Маклашки в этой жизни абсолютно ничего нет. Леся запросто может натравить на нее того же Толика. Если надо, он замочит эту тварь за пару штук баксов. Или за пять. Или за десять… Да хоть за сто штук, лишь бы сделал… Леся чувствовала острую потребность отомстить Маклашке за свои унижения. Она обязана это сделать… Там, в тюрьме, Маклашка вытянула из нее все силы. И если Леся ей отомстит, то вернет свою силу обратно… – Эй, что с тобой? – тряхнул ее за плечо Толик. Она и не заметила, как ушла в себя. Маклашка давно уже скрылась в котельной, а она все пялится в окно невидящим взглядом. – Да так… Я эту тварь знаю… Она могла расправиться с Маклашкой прямо сегодня. Она должна отомстить, она должна вернуть свою силу обратно. – Откуда? – В одной камере сидели… – В тюрьме, что ли? – Да с наркотой накрыли… – А-а! – понимающе кивнул Толик. – Тебя когда-нибудь бабы насиловали? – Нет… – А меня, да… Всей камерой. А эта падла первая… Леся не боялась признаваться в том, что было. Она должна была возмутить Толика. И она своего добилась. – Точно, падла! – Представляю, что бы ты сказал, если бы эта мразь в тебя швабру воткнула! – Да я б ее убил! – Ты бы смог, ты сильный… А я женщина слабая… Маклашка даже не подозревала, какие тучи сгущаются над ее головой. А они сгущались. Вернее, Леся их сгущала. Потому что она уже чувствовала в себе силы вновь вершить чужие судьбы. Она уже становилась прежней Лесей… – Как насчет подзаработать? – спросила она. – Сколько? – мгновенно отреагировал Толик. Он уже понял, что от него требуется. – Просто за бомжиху сто баксов. А за эту сволочь – пять штук! Леся намеренно завысила планку. Чтобы уж наверняка. – Зеленью… – жадно облизнулся парень. – Само собой… Но сначала ты должен насадить ее на швабру… – Сделаем… Бабки вперед! Леся вытащила из сумочки банковскую три тысячи долларов. Все, что у нее было. – Остальное потом! Толик хотел возразить, но встретился с ней взглядом и потух. На него смотрела готовая к броску волчица… Леся не узнавала себя. А если узнавала, то ту, прежнюю, смелую и отчаянную девчонку, которая играючи ставила по стойке «смирно» и мужиков, и баб… Толик взял деньги. – Когда? – Вечером… Договорись с котельщиком. Он свою суку за бутылку продаст, – посоветовала Леся. – Ну, не за бутылку… – просиял парень. – Но за сотню баксов договоримся… Леся дала ему номер своего мобильника. Он вышел из машины, осмотрелся по сторонам и юркнул в котельную. Где-то через полчаса позвонил, и Леся сама пошла по его следу… Толик мог просто-напросто ее обмануть. Деньги он уже взял, теперь их у него не отнимешь. Что мешало ему договориться с той же Маклашкой? Что ему стоило заманить Лесю в ловушку, обобрать ее до нитки, а тело сжечь в печи котельной?.. Но Леся уже ничего не боялась. Она точно знала, что фортуна снова повернулась к ней лицом. Она обрела прежнюю уверенность в своем праве крушить чужие судьбы… Маклашка лежала на спинке перевернутого стула, к которой она была привязана скотчем. И рот наглухо заклеен липкой лентой. Ноги неестественно задраны вверх и разведены в сторону. В промежность наполовину вдавлена бутылка из-под шампанского. Она лежала и в ужасе смотрела на виновницу своего кошмара. – Узнала, мразь? – злобно зашипела на нее Леся и ногой утопила бутылку по самое донышко. Маклашка скорчилась от боли. Но Лесе совсем не было жаль эту дешевку. – Все, конец фильма! Она показала жертве свой фирменный дьявольский оскал, многозначительно глянула на Толика и с высоко поднятой головой направилась к своей машине. Когда он снова зашла в котельную, Маклашка уже догорала в жарко пылающей печи. А Толик и его пособник жрали водку за упокой ее души… 4 Толик подходил ей по всем статьям. Красавчик, каких поискать, такой же отчаянный, как и она сама. К тому же они повязаны кровью… Леся была бы полной дурой, если бы отпустила его от себя. Но она не дура. Поэтому она притащила его к себе домой. Сам он откуда-то с Урала, в Москве никого, с жильем, само собой, проблемы. Так что Леся для него – дар судьбы. И за это он должен был ее носить на руках… И еще он должен был таскать для нее каштаны из огня. Именно этим он и занимался, убивая Маклашку. А по пути к ней домой они заехали к одному товарищу, у которого Толик разжился дурью. Какая же она дура: столько времени прошло, как ей вернули свободу, а только сейчас решила конкретно замутить марафет. А ведь и раньше желание было. Но страшно было начать. И вообще, такой лом… Но сейчас Леся ничего больше не боялась. И столько в ней было внутренней энергии, что хотелось весь мир наизнанку вывернуть. – Да не вопрос, тут столько ханки, что месяц из хаты можно не вылезать, – кивнул Толик. Похоже, он только рад был бросить свою работу. Пусть. Лишь бы ее не бросал… – Сначала надо бы квартирантов из нашей хаты выбить. Но это мы быстро… Что верно, то верно, дома у нее ходячая проблема. И даже не одна, а две. Игнат со своей белокурой шлюхой. Сидят у нее на шее и балдеют. Хотя бы разок ее к себе в постель пригласили. Так нет же, нос от нее воротят… Тот же Игнат мог бы взять на себя заботу о ее машине. Видел же, что Леся совсем никакая. Мог бы на штрафстоянку смотаться, выкупить джип да в автосервис загнать. Но нет, ей самой пришлось за это дело браться. Взялась да разбудила в себе зверя. Теперь ей любое море по колено… Дверь она открыла своим ключом. Игнат и его курва были дома – туфли в прихожей стояли. Нет, чтобы в шкафчик все сложить для порядка… Навстречу ей никто не вышел. Похоже, квартиранты друг другом заняты. Дверь в их комнату закрыта. Леся прислушалась. Так и есть – скрип кровати, хрипы, стоны… Дверь открылась легко. Хоть бы изнутри догадались закрыться. Нет, они же у себя дома. А Леся здесь вообще никто… – Оп-ля! Трахли-вахли! – презрительно скривилась Леся. Игнат и его краля взвились одновременно. Взвыли хором: – Пошла отсюда! Но Леся и не думала уходить. – Что ты сказал? Она чувствовала, что к ней вернулась прежняя сила взгляда. Раньше она умела превращать Игната в загипнотизированного кролика. И сейчас она смогла скрутить его расслабленную волю в бараний рог. Игнат смотрел на нее удивленно и растерянно. Никак не ожидал он от нее такого энергетического всплеска. – Я спрашиваю, что ты сказал? И еще Леся чувствовала поддержку со стороны. За ее спиной глыбой возвышался Толик. Всем своим видом он давал понять, что в любой момент может дать волю рукам. А Игнат никогда не отличался силой духа. Струсил он и сейчас. – Чего молчишь, мурло? – спросила Леся. И с размаху влепила ему пощечину. Игнат же даже не попытался ответить ей тем же. – Эй, ты чего? – подавленно пробормотал он. – Ты на кого хайло свое открыл? – продолжала бушевать хозяйка квартиры. – Лесь, ну ты сама подумай, мы тут… А ты врываешься… – А ты, тварь!.. Леся так глянула на блондинку, что у той голова в плечи чуть не наполовину погрузилась. – Это… От неожиданности… – пролепетала она. – Сама ты неожиданность… Хоть она и тварь, но красивая. Даже роскошная. Глазки, губки, нижняя фактура… Толик во все глаза на нее смотрит, из штанов чуть не выпрыгивает. – Хочешь? – кивнула она на блондинку. Толик кивнул… Еще бы он от такой крали отказался. – Будешь… А ты со мной! – ткнула она пальцем в Игната. Она должна была отыметь его, чтобы еще больше возвыситься в собственных глазах. А Игнат и не думал возражать. Леся хоть и не так хороша, как прежде, зато в ней снова проснулся сексуальный магнитизм… А красоту она наведет. Возможностей для этого хоть отбавляй… Глава 20 1 Макеев сиял от восторга. – Любонька, ты чудо! Снова первая строчка в «Супер-десять»! Люба и сама знала, что ее новая песня уже третью неделю подряд держит первое место в самом престижном хит-параде. Страна признала ее. Люди хотят ее слушать, хотят ходить на ее концерты. И она без устали гастролирует по городам и весям – собирает залы, зарабатывает деньги. – Ты мне лучше скажи, сколько я за этот тур собрала? – Много, Любонька, много!.. Ты бьешь рекорды!.. Но… – Что, но… – Пришло приглашение. На корпоративную вечеринку… Есть такой денежный мешок, Бугримский фамилия… Предлагают пять тысяч за частный концерт… – Обойдутся! – мотнула головой Люба. Она только что вернулась домой с гастролей. Провела их на высоком эмоциональном подъеме, но, едва оказалась в Москве, почувствовала, что выдохлась. Ни сил, ни желания. А тут еще Макеев со своим предложением. Не хочет она петь для какого-то денежного мешка. И пусть ее не уговаривают. – И правильно! – Но, похоже, продюсер и не собирался уговаривать ее. – Пять тысяч для звезды твоего уровня – это мало. И это меня беспокоит. Поэтому ты не должна соглашаться. Будем набивать цену… – Вот и отлично, – улыбнулась Люба. – Пока цена будет набиваться, я, как следует, отдохну… За неделю, что ее не было в Москве, по Рэму она не соскучилась. Не потому, что не питала к нему жарких чувств, а потому, что он все это время находился рядом. Добровольно взял на себя роль внештатного администратора. И надо сказать, справлялся со своими обязанностями неплохо. За свой счет снимал самые лучшие номера в самых лучших гостиницах. А то Макеев на это дело был скуповат – его промоутеры не очень-то хотели раскошеливаться на дорогие люксы. Наверное, они полагали, что «звездным» своим свечением артисты способны убивать тараканов и клопов в захудалых номерах… Рэм сейчас дома. И Люба скоро отправится к нему. Решит с продюсером ряд организационных вопросов, сядет в свой новенький «Мерседес» – и к Рэму… Хорошо она устроилась в этой жизни. Любимый человек, звездный статус, деньги… А если вдруг ее звезда померкнет, то ничего страшного. Ведь Рэм ее из-за этого не бросит, и это главное. Был бы милый рядом, а больше ничего и не надо… – Да, вид у тебя уставший, – внимательно посмотрел на нее Макеев. – Думаю, на недельку на Пальму слетать, – забросила удочку Люба. – А еще лучше на две… Отец Рэма яхту купил. Она сейчас на Балеарских островах, в Пальма-де-Майорке стоит. Не плохо было бы в круиз по Средиземноморью отправиться. Это в Москве сейчас прохладная весна, а там – тепло и солнце. – Тебе через неделю в Перми быть нужно, – покачал головой Макеев. – Может, пробел в графике сделаем? – просительно посмотрела на него Люба. Такова жизнь у артистов. Назвалась певицей – гастролируй. – Нет, пропускать нельзя, – покачал головой Макеев. Он требовал от Любы полного подчинения. Он вложил в нее свои деньги, он сделал ее «звездой». Так что у него было и моральное, и финансовое право эксплуатировать ее талант. Но ведь и у нее есть право на отдых. – А если неустойку заплатить? – Там не только Пермь, там вся Западная Сибирь, – покачал головой Макеев. – Да и не только в том дело… Ты же знаешь, народ у нас капризный. Сегодня ты «звезда», а завтра тебя и знать не знают. Так что надо ковать железо, пока горячо. А как спрос на тебя упадет, так хоть каждый месяц на свою Пальму летай… – Ты думаешь, спрос на меня упадет… – Ты «звезда» третьей волны. А эта волна быстро спадает… В словах Макеева была заключена невеселая правда. Мало кто из «звезд» начала девяностых сияет так же ярко, как прежде. Они очень редко попадают в хит-парады, их почти не крутят в формате FM, полные залы они уже не собирают, но тем не менее их не забывают. Народ считает их «звездами» несмотря ни на что. А сверхновые «звезды» ярко вспыхивают, но тут же гаснут. Сегодня ты на вершине, а завтра в забвении. Не зря же звездные мисс стремятся поскорее найти себе миллионера, чтобы устроить свое будущее… – Но волну можно поддерживать, – многозначительно улыбнулась Люба. – Новые песни, новые шоу… – Все это так, – кивнул Макеев. – Но новые песни должны быть стопроцентными хитами… – А разве твой талант оскудел? – Нет, но у меня новые проекты. Да и старые в очереди стоят… Люба поняла, куда он клонит. Хочешь получить новую песню – снимай трусы и не трепыхайся. Прием старый, как мир шоу-бизнеса. Макееву не очень понравилось, что у Любы теперь есть Рэм. Вроде бы он и не отказывает ей в праве на личную жизнь. Но ему хотелось бы, чтобы у нее оставалось место и для него. А Люба не собиралась изменять Рэму, и это злило Макеева. Он так привык считать ее своей собственностью, а тут такой облом… – Мы можем договориться… – сказала Люба. Проект «Любонька» раскручивался и крутился без всяких финансовых вливаний со стороны. Но как это ни странно, Рэма такой ход событий не очень устраивал. Он сам хотел вкладывать в нее деньги. Тем более, что его отец готов был раскошелиться на крупную сумму. И Артемий Георгиевич, и Ирина Максимовна уже поняли, в чем заключено счастье их сына. И готовы были носить Любу на руках. Ведь с ней Рэм забыл о наркотиках. С ней он возвратился к нормальной жизни… – Ну, можем и договориться… И даже график в ближайшем будущем перекроим, чтобы ты в свою Пальму слетала… Макеев поднялся со своего места, подошел к ней сзади, мягко запустил пальцы в ее волосы. Но Люба тряхнула головой, освобождаясь от его рук. – А я и так на острова отправлюсь. Если мой проект убыточный, какой смысл трепыхаться на сцене? – Никто не говорит, что проект убыточный. Как раз наоборот… – Тогда зачем гнать волну? Ты обязан удержать меня на плаву. Это твои деньги… А если зажал песню, так мы можем ее выкупить, за свои деньги, – с нажимом на «мы» и «свои» сказала Люба. – Мы такие богатые? – И богатые. И очень ревнивые… – Но никто ничего не узнает… – А как можно узнать о том, чего не было? – Люба, ты меня так заводишь… – А ты меня разводишь… Не надо меня разводить, Гера, не надо. У меня есть Рэм, и тебе, увы, ничего не светит… А будешь шантажировать меня, я от тебя уйду. Вот так просто возьму и уйду. Вернем твои деньги и сделаем ручкой… – Без меня твой проект заглохнет. – Ну и черт с ним!.. У меня есть Рэм, у нас будут дети… – Что? – встрепенулся Макеев. – Дети, говорю, будут. И не от тебя… – Какая разница, от кого? Ты что, беременна?! – Пока нет, но вопрос легко решаем… – Ты должна предохраняться! – Какой в том смысл, если не будет новых песен? – Будет… Все будет!.. Так, забыли, что было. Не хочешь, не надо. Поезжай к своему Рэму, но скажи ему, что я лично его кастрирую, если вдруг он сделает тебя мамой… Люба, ты такими вещами даже не шути! Тебе в декрет сейчас никак нельзя. Ты должна предохраняться!.. – Это просьба или приказ? – Приказ! – Вот и вырази его в форме шлягера. Если мне понравится, то подчинюсь, если нет, то… – Есть песня, есть!.. Тебе отдам, не волнуйся… Только никаких детей! – Знаешь, я не очень устала. Так что ты можешь озвучить свое творение. А я удовольствием послушаю… Композиция Любе понравилась. Настоящий хит. На такой песне, как на облаке, можно долго парить на звездном небосклоне. А падать она не хотела. Но уж лучше свалиться с пьедестала в объятия Рэма, чем пасть в постель продюсера. Рэм для нее все, и она никогда не изменит ему. Ни с кем, даже с Фимом… 2 Леся не искала Фима. Но нашла. Совершенно случайно. Заглянула с Толиком в элитный ночной клуб, а там Фим. Здесь он работал в качестве диджея. Неплохо это у него получалось. Бабье млело и от него самого, и музыки, которую он крутил. Леся тоже колбасилась. И от Фима она балдела, и от «снега», которым еще с вечера запорошила себе мозги. Но на сцену к нему не лезла. Хоть и под кайфом она, но голова соображает… Под допингом время летит быстро. Леся и не заметила, как пролетела ночь. В пятом часу утра Фим свернул свою музыку. Зал опустел. Леся тоже вышла на улицу. Вместе с Толиком села в машину. Она хотела Фима и не скрывала этого. – Ревнуешь? – зевая, спросила она. – А чего? – пожал плечами Толик. – Ну а если я с ним буду? – Я тебе чо, муж? Толик ее совершенно не ревновал. Даже слова не сказал ей после того, как она из-под Игната вылезла. Да и как он мог что-то сказать, если всю ночь его подружкой зажигал. Вот веселуха была. После той сумасшедшей ночки Леся снова подружилась с Игнатом. Что не помешало ей выставить его за дверь вместе с подружкой. – А если я уйду к нему? – Тогда я тебя убью… – совершенно спокойно сказал Толик. – И его тоже… Убить он мог, в этом Леся не сомневалась. За это она его и ценила. И пинком под зад выставлять не собиралась. Во всяком случае пока… А Фим ей не нужен. Зачем ей этот слюнтяй. Разве что тряхнуть с ним стариной… Фим вышел из клуба в гордом одиночестве. Сел в свою машину. «Фольксваген-Пассат» у него – ну да, он же неплохо поднялся на проститутках. На годы вперед бабла хватит… Леся поехала за ним. Для начала она хотела узнать его адресок. У него на хвосте въехала во двор типичной для Москвы многоэтажки… А чего ждать завтра, если это можно сделать сейчас?.. Леся зашла в подъезд вслед за ним. Он в лифт, она тоже. Ей ничего не стоило изобразить удивление: – Фим, ты!!! Вот это да! – Леся?! – Он же был изумлен не на шутку. В глазах испуг, как будто привидение увидел. – Ты ко мне? – спросила она. – К тебе?!.. С чего ты взяла? – Ну как же, я здесь живу, – соврала она. – Да ладно… На каком этаже? – На последнем… Странно, высоко сижу, далеко гляжу, а тебя только сейчас увидела… А ты купил квартиру или снимаешь? – Снимаю… – Я тоже… Проблемы у меня… – Какие? Лифт остановился, створки раздвинулись. – А пошли к тебе, расскажу… Леся по-хозяйски взяла его под руку, вышла с ним на лестничную площадку. Это ему не понравилось. – Я не один… – вырываясь, сказал он. – Так я и Гошу давно не видела… – Ты не поняла, я не один в том смысле, что у меня подруга… – Так что, Гоша сейчас с ней? – Какой Гоша? Нет никакого Гоши! И Владика нет… Они сами по себе, я сам по себе… И ты сама по себе… – А если я с тобой хочу? – Я не хочу этого! – Зачем ты это сказал? – нехорошо посмотрела на него Леся. Фим внутренне сжался. Он боялся ее. – Я хотел сказать, что не хочу возвращаться к старой жизни… Мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Мне нравится девушка, с которой я живу… Лесь, оставь меня, по-хорошему прошу! – А ты меня по-плохому попроси. Опрокинь меня силой и проси, проси!.. – Когда ты за ум возьмешься? – Ты уже взялся? – В том-то и дело… Я и сутенером у тебя был, и трупом работал, и в тюрьму чуть не загремел… Может, ты отстанешь? Фим недоговорил. Раздвинулись створки лифта, и на лестничную площадку вышла девушка – свежая эффектная блондинка. Леся не могла не узнать ее. Это была Алика, двойник певицы Любоньки. Сейчас Алика под Любку не косила. Волос короткий, макияж обычный, не корректирующий. И стиль у нее совсем иной. Любка хоть и стерва, но вульгарщины в ней ни на грамм. А эта одета крикливо-вызывающе – выглядит, как проститутка средней руки. Глаза блудливо блестят, на смачно накрашенных губках пьяная улыбка. – Фим! – жеманно закатывая глазки, проворковала она. Протянула руки, чтобы обвить ими его шею. Но он ее грубо оттолкнул. – Где ты шлялась? – Фим, ну мы с девочками… Я же не думала, что ты так рано будешь… – Ничего себе рано!.. Ладно, поговорим! А ну давай, домой! – Ой, правильный нашелся! Я погляжу, ты тоже не один! Наконец-то она обратила внимание на Лесю. Не сразу, но узнала. – Ты-ы? – удивленно протянула она. И радость встречи в глазах, и страх одновременно. Очень широкая гамма чувств. – Где ты шлялась? – тем же тоном, что и Фим, спросила Леся. – А тебе-то что? – Любонькой своей торгуешь? – Я?! Нет… И не думаю… А Любонька – звезда… За нее много бы дали… А ты что, снова открываешься? – А ты хочешь? – Ну… – в раздумье протянула Алика. Опасливо глянула на Фима и отрезала: – Нет! Гордо расправила плечи. Нате, смотрите, какие мы целомудренные! Фим тем временем открыл дверь и чуть ли не силой протолкнул Алику в темноту прихожей. Леся была не прочь последовать за ней. Уж очень заинтриговал ее этот тандем – сутенер и проститутка. Она устремилась вслед за Аликой, но Фим перегородил ей путь. – Куда? – К тебе… – Не до тебя, – скривился Фим. – Что, загуляла твоя лялька? – язвительно усмехнулась Леся. – Ты в ночь, и она в ночь, да? – Не твое дело! – А чего это ты с нею закрутил? Любку хочешь, да не можешь, да? Так хоть с этой, да? Видать, серьезно Фим вляпался в Любку. Раньше измывался над ней, как хотел. А потом вдруг проняло, на амуры потянуло. А Любка от ворот поворот ему дала. Вот Фим на ее заменитель и перешел… Да, страсти-мордасти… Страсти страстями, но хорошо было бы кое-кому по мордасам… Ненавидела Леся Любку. А сейчас возненавидела еще больше. Все эта гадина к рукам прибрала. И Рэма, и Фима. И если бы только это… Кто бы мог подумать, что Любка суперзвездой станет… – Может, тебе зеркало вынести? – неприязненно поморщился Фим. – Или не надо, а то испугаешься… Ты бы глянула на себя со стороны. У тебя же клыки лезут, вампирские… – Да пошел ты!.. – вызверилась Леся. – Ну пойду! С насмешкой в глазах Фим пожал плечами и повернулся к ней спиной. Домой уходит. – Стоять! – злобно просипела она. Фим остановился, снова повернулся к ней лицом. – Ну, стою… – А у тебя клыки не растут? – С чего это? Лесю колотило от ненависти к Любке. Впиться бы ей сейчас шею зубами да высосать из нее всю кровушку. Но до нее не дотянуться. Она же звезда, у нее охрана. И Рэм от нее ни на шаг не отходит. Читала она про них в газете… Нужны союзники, чтобы добраться до нее. И Фим – самая подходящая для этого кандидатура… Леся еще не знала, что сделает с ней, но месть ее будет жестокой. – Любишь Любку? – злобно спросила она. – А это тебя не касается! – Любишь… На расстоянии любишь… А с кем она сейчас? Кто любит ее? – С Рэмом она сейчас. Ну и что? – Как это ну и что? Этот баран с твоей Любкой… – Это его право, – на удивление спокойно сказал Фим. – Ты что, шизанулся, да? Любка тебя любит! – Уже нет… Она не может меня простить. И я ее понимаю… – Не, ну ты точно придурок! Ты должен драться за нее, если любишь! – С кем, с Рэмом? – Да со всем миром! – Если драться за нее, то с тобой. Я же вижу, ты снова ножи точишь… Не советую… Ты думаешь, кто наезд на твой бизнес организовал? – Думаешь, Рэм? Леся и сама была близка к этой мысли. Возможно, отец его постарался. Мама у него полная дура, а отец себе на уме. Он-то и мог заподозрить, что не все у Рэма ладно, мог натравить ментов на Лесю. Не зря же они так долго следили за ней, а потом разом накрыли всю малину… Может, Валера, его дружок постарался. Его папаша – большой человек в ментовской системе… Может, это продюсер Макеев собак спустил. Ведь история о том, как Леся мстила Любке, с его же подачи получила широкую огласку. А там и милиционеры подключиться могли… А может, господин Акрамов свои связи задействовал. Ведь это из-за Леси он потерял Любку… По-любому, Фим был прав. Любка сейчас на высоте. Ее окружают сильные мира сего. И не стоит бегать вокруг нее, как та Моська, что лает на слона. Можно нагадить Любке всякого рода порносенсациями, порноскандалами, но тот же Рэм сразу поймет, откуда уши растут, тогда Лесе не поздоровится. Не надо жалить эту дрянь. Удар должен быть один – точно в сердце, чтобы раз и навсегда… Но как подобраться к Любке? – Думаю, что Рэм, – кивнул Фим. – Ты его боишься? – Я себя боюсь… – Рэм с Любкой, а ты с какой-то сучкой подзаборной… Ты когда в дверь заходить будешь, смотри рогами за косяк не зацепись! – язвительно ухмыльнулась Леся. – Мои рога – не твоя проблема… – Фим, я тебя не узнаю! Какая-то девка наставляет тебе рога, а ты хоть бы хны! – Ты Алику такой сделала… – Шлюхами не становятся, шлюхами рождаются. – Если это ты про себя, то да… А с Аликой я разберусь. На нее иногда находит, но так она девчонка нормальная… На этот раз Фима она остановить не смогла. Хотя и пыталась. Он ушел, а она осталась на лестничной площадке в одиночестве, но отнюдь не в гордом. Обидел ее Фим, очень сильно обидел. И все из-за Любки… Мстить, мстить, мстить… Глава 21 1 Люба исполнила две песни из своего звездного репертуара. Она не просто старалась, она из кожи вон лезла, чтобы заслужить одобрение публики. Но, похоже, ей чего-то не хватало, чтобы по-настоящему зацепить зал. Ее слушали, ей улыбались, ей аплодировали, но не было той горячей душевной волны, которую порождает очарованная артистом публика. А ей очень хотелось произвести впечатление. Ведь это было ее первое выступление на потребу «денежным мешкам». Корпоративный банкет, искушенная разными разностями, пресыщенная элита… Макеев долго не соглашался на предложения со стороны индивидуальных заказчиков. Спрос на Любу был, но предлагаемая цена не соответствовала его требованиям. В конце концов он набил цену. Четырнадцать тысяч долларов за полчаса выступления – это круто. А еще круче должен был быть эффект, который Люба собиралась произвести. Но что-то не складывалось… И все же она нашла выход из положения. Импровизация в стиле «шансон». Люба-Любонька, целую тебя в губоньки За то, что ты поешь, как соловей… Не должна она была заниматься самодеятельностью, но решилась. И ей удалось если не взорвать, то расшевелить публику. Со сцены она сходила под громовые овации. После выступления она дала несколько автографов, сфотографировалась с главным виновником торжества. На этом ее миссия была закончена. Оставаться на банкете она не собиралась. Хотя ей и предлагали. Был бы с ней Рэм, она бы подумала. Но у него проблемы – ангина. Всю зиму не болел, а сейчас уже лето, и на тебе… Номер она отработала – и домой, без всяких сомнений и упреков. * * * В сопровождении охранника Люба проследовала в гримерку. По мягко освещенным коридорам из шумного зала в пустующие офисные глубины. Банкет проходил в офисном дворце крупной торгово-промышленной корпорации. Гримерок как таковых здесь не было. Но ей выделили чей-то кабинет, где она смогла привести себя в порядок. Кабинет выходил в небольшой зал на втором этаже здания. Гранитные полы, мраморные стены, роскошная мебель под старину, искусственный водопад в окружении декоративных лиан. И посредине всей этой красоты стоял красавец-мужчина. Булат Акрамов… Выглядел он на все сто. Свежий, подтянутый, в безупречном костюме. Но у Любы внутри ничто не екнуло. Все это пройденный этап. – Здравствуй, Булат! – официально-вежливо улыбнулась Люба. – Как дела? – Плохо… Без тебя плохо… – Булат, ну мы же говорили с тобой на эту тему… Извини, но у меня уже есть мужчина… – Знаю… – Ты сам во всем виноват. – Знаю, – сквозь зубы процедил он. С Булатом она рассчиталась по всем статьям. И как мужчину его рассчитала. И деньги ему возвратили – все триста тысяч. Все точки над «i» вроде бы расставлены. Но Булат все никак не успокоится. Не сказать, что он преследовал Любу. Но иногда такие вот моменты, как сейчас, возникали. Встанет иной раз у нее на пути и стоит – ждет, а вдруг она возьмет да упадет в его объятия. Ясно же, что не дождется. А все равно ждет… Ладно, лишь бы подлостей не делал и руки не распускал. – Извини, Булат, мне уже домой пора. Не обижайся, ладно? Булат кивнул. Люба помахала ему рукой, под опекой охранника вышла из холла, по лестнице спустилась на первый этаж и через вестибюль вышла на шумную московскую улицу… Она уже собиралась сесть в машину, когда Булат ее догнал. Люба обреченно вздохнула. Она так надеялась, что больше она не увидится с ним, во всяком случае сегодня. Но нет, снова принесла его нелегкая… – Ну, что такое? – через силу выдавила она улыбку. – Любонька, ты должна знать, что мне без тебя очень плохо! Как же надоели ей эти сопли! – Хорошо, буду знать… – И еще!.. – Слушай, ну ты уже достал! Люба не сразу поняла, что с Булатом говорит Рэм, а не кто-то другой. Не понятно, каким ветром его сюда занесло, но именно он наезжал сейчас на приставалу. – Ты меня тоже! – набычился Булат. – Еще раз увижу тебя рядом с Любой!.. – И что? – Узнаешь! – Ну, ну! Булат гордо расправил плечи, с гонором петуха-победителя повернулся к Рэму спиной и был таков. – Откуда ты взялся? – Да как чувствовал, что у тебя проблемы… – У тебя же температура, тебе дома сидеть надо… – Да какой дома!.. Лето на дворе, само все пройдет… – Не знаю, но поедешь со мной… Свою машину Рэм передал охраннику. Сам сел в «Мерседес» к Любе. – Ты больше на эти темные банкеты не соглашайся. – Да, но деньги лишними не бывают… – И все равно, не надо… – Рэм, ты мне не доверяешь? – Доверяю. Но боюсь. За тебя боюсь. Что, если этот Булат свинью тебе какую-нибудь подложит? – Да он безобидный… – Хотелось бы верить… Ладно, проехали… А давай куда-нибудь в ресторан заскочим? Посидим… – А про ангину ты забыл?.. В аптеку мы сейчас заскочим. А потом полежим… И не надо бегать за мной, я тебе не маленькая… – Так переживаю же. – Вот когда выздоровеешь, тогда и переживай. А пока болеешь, я сама буду с тобой. У нас в распоряжении целых четыре дня. Никто нас трогать не будет. Только ты и я… Любе нравилась жизнь, которой она жила. Но звездная суета уже начинала надоедать ей. Все чаще она мечтала о тихой спокойной жизни. Хотелось любить мужа, растить детей… Рано или поздно ее «звезда» закатится. Тогда и наступит такая жизнь. И уж плакать она не будет. Ей очень хорошо было с Рэмом. 2 Алика открыла дверь не сразу. Правда, цепочку с двери не сняла. Испуганно смотрит на Лесю. И в то же время с интересом. – Не бойся, я не кусаюсь, – усмехнулась Леся. – Да я не боюсь, – не очень уверенно пробормотала Алика. – Ну да, не боишься. Фим, небось, говорил, что у меня зубы, как у вампира… – Да говорил… – Дятел он, твой Фим!.. Долго ты меня на пороге держать будешь? Алика немного подумала и сняла цепочку. Впустила Лесю в дом. Обычная двухкомнатная квартира, совковый ремонт, совковая мебель. Но чисто, уютно. Чувствуется заботливая женская рука… А может, Фим сам порядок наводит перед тем, как в свой клуб отправиться?.. Леся с ходу закинула наживку. – Поедешь со мной? – Куда? – обратилась во внимание Алика. – Да можно в «ночник» сгонять, там, где стриптиз мужской… – А почему со мной? – настороженно спросила девушка. – Да больше не с кем… Не поверишь, но у меня нет подруг. Только друзья. А я от них так устала. Иногда хочется с девчонкой, чисто о женском… Поехали, оттянемся, а! Мальчиков, если хочешь, возьмем. Ну, за мой счет, само собой… Или ты сама хочешь сняться, в смысле заработать? – Да нет, я больше не работаю… – мотнула головой Алика. – Так иногда, когда грусть-тоска возьмет, да? – Ну, бывает. Редко… А вообще, мне с Фимом неплохо. Хотя он занудой стал… – Стареет. – Ага, стареет! – Он музыку сочиняет, да? – Да, пытается. Знаешь, неплохо получается… – Знаю, что неплохо. Он мне говорил… Сказал, что мечтает с Любонькой диск записать… – Мечтает? – повелась Алика. – Угу! Только о том и думает… Думаешь, он тебя любит? Нет, он Любку любит. А ты похожа на нее, вот он с тобой и живет… – А думаешь, я этого не знаю? Знаю! Потому и злюсь!.. Может, потому и гуляю… Он злится… Сказал, что в следующий раз прогонит… – Ну прогонит, и бог с ним. У меня жить будешь. Я тебя в обиду не дам… – Что, снова хочешь звездный бордель открыть? – Кто тебе это сказал, Фим? Слушай его!.. А если бы открыла, пошла бы? – Ну, не знаю… С Фимом вообще-то лучше… – А так, чтобы денег заработать и с Фимом остаться? – С кем-то переспать надо? Или, как тогда, голой на столе станцевать? А может, порнушку?.. За порнушку меньше двадцати тысяч не предлагать! Похоже, Алика раскочегарилась не на шутку. Лесю это радовало. Глупая шлюха – легкая добыча для бандерши. А то, что она еще и жадная, так это еще лучше. Ради денег на все пойдет… – Зеленью? – уточнила Леся. – Ну так понятное дело! – А я хотела с тобой в мужской стриптиз, за свой счет… – Если заплатишь, то можно за мой счет сходить. Я не жадная! – Кто бы сомневался… Ладно, тогда мы с тобой на стриптиз в следующий раз сходим. Но сначала дело… Леся уже знала, через кого можно будет отомстить Любке. На днях она стала свидетелем интересной сцены. Рэм и Булат Акрамов, как два кобеля, чуть не сцепились друг с другом из-за звездной сучки. А могли бы и порвать друг друга… Сказать, что Леся стала невольным свидетелем этой сцены, значило соврать. Она долго следила за Любкой, таскалась за ней по городу, как хвостик… В тот же вечер она выследила, где живет Акрамов. Оказывается, он обитал все в той же квартире, где когда-то жил с Любкой. Пречистенка, старономенклатурный дом – кстати, неохраняемый: только консьержки в подъездах, а на въезде во двор никого. Зато дворик такой чистый, уютный. И как это ни странно, пустующий. Даже по вечерам там почти нет людей. И окна Акрамова выходят на этот двор. Кто его знает, может, на этом Леся сможет сыграть. Ей нужно было познакомится с этим человеком. И не просто познакомиться, а запасть ему в душу. Значит, нужно выдумывать экстравагантные обстоятельства. Придется изворачиваться, впрочем, Лесе к этому не привыкать… 3 Наушники были плохо отрегулированы, поэтому раздавшийся в них голос чуть не оглушил Лесю. – В окно смотрит! – сообщил Толик. Он следил за окнами жертвы из укрытия, в бинокль. И вовремя заметил, что Акрамов выглянул во двор. А там Люба-Любонька во всей своей красе. Сидит на скамейке, ждет кого-то… Уж не Булата ли? – Дверь открывает! При всем своем желании Толик не мог видеть, как Булат открывает входную дверь. Через окно даже в самый мощный бинокль не увидишь. Зато все прекрасно слышно через самый слабый «жучок», который установили на лестничной площадке накануне. Как это ни странно, но господин Акрамов не очень беспокоился о собственной безопасности. Леся получила сигнал. Пулей выскочила из машины. Поменялась местами с Аликой-Любонькой – сама села на скамейку, а ту отправила в свой джип с затемненными окнами. Ей очень хотелось верить, что ее труды не пропадут даром. Столько всего наворотили… Акрамов заглотил наживку. Выбежал во двор. Но вместо ожидаемой Любоньки увидел на скамейке Лесю… Очередное испытание. Если это Акрамов натравил на нее ментов, то он должен был знать ее в лицо. Знать и узнать… Но нет, не узнает. Глянул на нее ошалевшими глазами, теперь вот озирается по сторонам. Любоньку ищет. В одном халате выскочил и в тапочках на босу ногу. Придурок… Любоньку он, разумеется, не нашел. Снова обратил свой взгляд на Лесю. – А здесь девушка сидела… – задыхаясь от волнения, сбивчиво начал он. – Любонька, певица… Вот, где вы сидели… Где она? – Не было здесь никого… – изобразила удивление Леся. – Я здесь сижу… – Давно сидите? – Минут десять… – Но я только что из окна смотрел. Любонька здесь сидела… – Да говорю же вам, не было здесь никого… – Дурдом какой-то! – Вот и у меня такое же ощущение… Да вы, присядьте, мужчина, успокойтесь… Водички у меня нет, а закурить дам, если хотите, конечно… – Да, если можно… Джигит Акрамов был выбит из седла. Растерян, ошеломлен. Именно этого Леся и добивалась. В таком состоянии мужчины особенно беззащитны. И подсознательно нуждаются в женской ласке… Пока все складывалось все удачно. Леся достала из сумочки пачку «Voge» с ментолом, угостила Булата сигареткой, сама же щелкнула зажигалкой. – Спасибо… – подавленно кивнул он. – А вам наверное Любонька очень нравится, – спросила она. – Да, очень… – Мне она тоже нравится. Здорово поет… – Да дело не в песнях… – И красивая она очень… Вы, наверное, сейчас спали. Она вам снилась… – Снилась. Но не сейчас. И не спал я… – Как же вам тогда Любонька померещилась… Я же на нее ни капли не похожа… Только сейчас Акрамов посмотрел на нее с интересом. Леся очень надеялась произвести впечатление. Не зря же она так долго готовилась к этой встрече. Навела, так сказать, красоту, все перышки почистила. Все тот же стиль «царица Клеопатра». Выглядела она безукоризненно, и Акрамов должен был повестись. – Она блондинка, я – брюнетка, она красавица, я… – Леся нарочно запнулась, затянула паузу. – Вы тоже красивая… – подсказал Булат. – Ну, спасибо! – зарделась Леся. – Только вот цвет волос… – А вам что, только блондинки нравятся? – Да нет, просто как я мог принять брюнетку за блондинку. Старею, что ли? – Вы стареете?! Шутите? Да на вас пахать и пахать!.. Ой, извините, я, кажется, не то сказала… – Ну почему же? – Акрамов приободрился, расправил плечи, как орел расправляет крылья. – Если конь сильный, почему бы ни пахать на нем… – Если еще и плуг железный… Я смотрю, вы уже успокоились… – Успокоился. А чего волноваться? Ну померещилось с дуру… – Да, любовь к «звезде» – штука опасная. Можно и свихнуться… Надо на землю спускаться, пока не поздно. Земные девушки тоже хороши… Я вот по молодости в Ричарда Гира была влюблена. Этакий седеющий плейбой… Так потом переболела… Правда, земного мужчину так и не встретила. Ну, были юнцы, но это не то… Кстати, вы чем-то на Ричарда Гира похожи… Лесть хороша в любом виде. Но если добавить в нее немного кокетства и озорства, то будет еще лучше… – Только я не помню Ричарда Гира в таком халате, да еще на улице! – очаровательно улыбнулась Леся. – Ах, да! – встрепенулся Булат. – Совсем забыл… – Да ладно вам! У вас замечательный халат!.. Но в нем лучше ходить дома… – Да, конечно… А что вы здесь делаете? – А вы меня что, гоните? – удивленно и в то же время оскорблено подняла она брови. – Ну что вы!.. Просто подумал, может… Э-э, вы, наверное, кого-то ждете? – Да, с подругой договорились встретиться, а ее все нет и нет. Да и не придет она уже… Заговорилась я тут с вами, пора мне… Леся поднялась, оглянулась по сторонам – может, уже спешит к ней ее вымышленная подруга. – Уходите? Совсем?! – озадаченно посмотрел на нее Акрамов. – Так, а что здесь делать?.. А чего вы разволновались? Моя подруга ничего не имеет общего с Любонькой… – Да нет, Любонька здесь ни при чем… Я хотел, чтобы вы ко мне… Ну, можно, на улице посидеть, но я в этом дурацком халате, как клоун… – Вы хотите меня к себе домой пригласить? – Да, хотел бы… – Так бы сразу и сказали… А у вас есть сплиты? А то такая духота… – Все есть, и сплиты, и холодное вино… – Чудесно! Знакомство состоялось. Скорее всего, быть и романтическому вечеру. Похоже, Леся добилось своего. Но это всего лишь цветочки. Хотелось бы, чтобы и ягодки созрели … Леся уже знала, как наказать Любку. И очень надеялась, что ее хитроумный план не даст сбоев. 4 Врач посмотрел на Любу, как на глупого несмышленого ребенка, и укоризненно покачал головой. – С огнем шутите, любезная. Гнойная ангина антибиотиками лечится, а не припарками. Сразу нужно было вызывать врача. А теперь катаральная ангина переросла в фолликулярную… – Доктор, это опасно? – встревожилась Люба. – Опасно. Может возникнуть паратонзиллярный абсцесс или даже сепсис, заражение крови. Я уже не говорю про гломерулонефрит… Непонятные медицинские термины привели ее в полное замешательство. – Да вы не волнуйтесь, еще не все потеряно, – успокоил ее врач. – Но ваш муж нуждается в госпитализации. Это дело на самотек пускать никак нельзя… Рэм еще не был ее мужем, но разубеждать врача она не стала. Тем более, что она сама относилась к Рэму не иначе, как к мужу… – Да ладно, госпитализация. И дома вылечимся, – запротестовал Рэм. – Еще чего! – возмутилась Люба. – Сказали в больницу, значит, в больницу! – Ну, как скажешь, – сдался он. «Скорая помощь» доставила Рэма в платную клинику. Отдельная комфортабельная палата, на удивление заботливые врачи, приветливый персонал. Но в этом он увидел дурной знак, о чем не преминул известить Любу. – Все, попал! Как говорят врачи, здоровых людей нет, есть недообследованные! Поверь, эти эскулапы столько болячек найдут, что всю жизнь лечиться придется… – Я им покажу, болячки! – улыбнулась Люба. – Воспаление снимут, два-три дня – и домой. Скажи, что потом на обследование ляжешь… – Два-три дня? Да я завтра же отсюда сбегу! – пообещал Рэм. – К кому ты сбежишь? – Как это к кому! К тебе! – А я с тобой все время буду… Она и в самом деле готова была остаться с Рэмом. Но врачи сумели убедить, что этого делать не следует. Пришлось возвращаться домой. 5 Телефон зазвонил в первом часу ночи. Акрамов спал, как убитый. Это Леся постаралась, довела его своими ласками до изнеможения. И коньяком с ее помощью он прилично накачался. Звонили ему, но звонка ждала Леся. – Эй, проснись! Звонят! Она с большим трудом разбудила его, но не смогла заставить взять трубку. – Да пошли они все… Завтра… – пробормотал он и носом зарылся в подушку. – А если что-то срочное? – спросила она. Но Акрамов не ответил. Тогда Леся сама взяла трубку. – Булат, тут какая-то Люба! Он подскочил, как ужаленный. – Люба?! Схватил трубку, забегал с ней по комнате. – Да… В больнице?.. Хочешь, чтобы я приехал?.. Какое кафе?.. В сквере, да… Ну да, понятно… Надо было видеть, сколько радости было в его глазах. Леся не имела на него виды, но с досады закусила губы. Обидно было осознавать, что Булат без ума от Любки. И не только он… Даже Фим, и тот голову потерял… Ничего, скоро все откажутся от нее. Скоро Любка станет изгоем. Она еще наплачется… Звонила Алика. Толик был спецом по части техники, и ему ничего не стоило настроить изменитель голоса на требуемые параметры. Алика говорила Любкиным голосом. Сказала, что Рэм в больнице. Сказала, что ей срочно нужно увидеть Булата. Якобы помощь ей требуется. И тот клюнул. – Как знал, что у меня срочное дело! Булат пытался изобразить недовольство, но при этом сиял, как новенький медный пятак на солнце. – Что, к Любоньке своей едешь? – возмущенно протянула Леся. – С чего ты взяла… Ах, да, ты же трубку брала… Так это не та Люба… Это моя секретарша… – Да ладно голову морочить. Как будто я ее голос не узнала… – Извини, но я должен ехать! – А я! – Ты пока оставайся у меня… – Пока?!.. Как закрутишь с Любонькой, так и выставишь меня, да? А кто говорил, что будет меня содержать? – Я говорил… И не отказываюсь от своих слов… – Да, не отказываешься! А как Любонька к тебе вернется, так меня под зад коленом!.. А не буду я ждать! Ты еще ко мне на задних лапках прибежишь! В праведном гневе Леся соскочила с кровати, быстро оделась и ушла, громко хлопнув за собой дверью. Булат и не пытался ее остановить. Неужели верит придурок, что Любка бросит Рэма и уйдет жить к нему?.. Хорошо, если верит, очень хорошо… Булат выскочил из дома вслед за ней. Торопится, недоумок. Даже об охране забыл. Прыгнул в свой джип и помчался к своей ненаглядной. Леся поехала следом за ним. Мозги у Акрамова набекрень, так что вряд ли он сможет заметить прицепившийся к нему «хвост»… Но слежка – это ладно. Самое страшное ждало его впереди… Глава 22 1 Рэм не требовал от нее объяснений. Он и без того понимал, что работа у Любы такая – целый день морока, а вечером концерт, и хорошо, если в Москве. Сегодня ей повезло. Сегодня она выступала на столичной сцене. Плохо, что концерт закончился поздно. Поэтому она попала в больницу к Рэму только в половине двенадцатого ночи. Впрочем, для летней Москвы это время можно было смело называть детским. На улицах машин полным-полно, открытые кафе забиты под завязку, в клубах, казино жизнь бьет ключом. – Пока переоделась, пока то, да се… Хочешь, я останусь у тебя на ночь? – спросила она. – Да ладно тебе, поезжай домой, – махнул рукой Рэм. – Прими ванную, ложись спать… А завтра меня выпишут… Сегодня должны были, но на завтра перенесли. Завтра точно… Как у тебя дела? – Да хорошо все. На «бис» требовали… Да, еще. Представляешь, у меня сегодня из гримерки лифчик и топик сперли! – Чего? – возмущенно протянул Рэм. – Знаешь, я скандал не устраивала. Но воришку все равно нашли. Уборщица это сделала… – И давно она этим занимается? – Да, говорит, что впервые… Какой-то парень ее попросил. Три тысячи долларов, сказала, за все заплатил… – Ну что ж, поздравляю, у тебя появился поклонник из славного племени фетишистов… Домой Люба отправилась только во втором часу ночи. В два была дома. Приняла душ и сразу в постель. Спать, спать, спать… Утром ее разбудил требовательно-настойчивый звонок в дверь. Спросонья она включила телевизор, вывела на экран сигнал видеокамеры. На лестничной площадке перед дверью стояли три человека. Два милиционера – майор и подполковник. И еще штатский – среднего роста кряжистый мужичок с бритой головой. – Я вас слушаю! Система громкой связи позволяла ей общаться с незваными гостями, не вставая с кровати. – Нам нужна Любовь Ильинична Лаврова, – сказал подполковник. Он смотрел прямо в объектив скрытой камеры. Сразу видно, что милиционер, от него ничего не скроешь. – Да, это я. Что вам нужно? – У нас постановление на обыск вашей квартиры… Люба решила, что ослышалась. – Что вы сказали? – У нас санкция на обыск… – повторил подполковник. – А кто вы, позвольте спросить, такие? – Подполковник Комарьев, начальник отдела оперативно-розыскной части ГУВД Москвы… Он поднес к объективу камеры служебное удостоверение. Так и есть, подполковник Комарьев. Затем предъявил постановление на обыск. И здесь фамилия Комарьева… Вроде бы все законно. – А в чем, собственно, проблема? – Вы нам откройте, а мы вам все объясним… – А если не открою? – Тогда нам придется взломать дверь… – Хотелось бы посмотреть, как это у вас получится… Входная дверь – элитная, высокопрочная. Ее даже автогеном не возьмешь… Было бы смешно наблюдать, как будут ее ломать. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Что же она такое натворила, что к ней с обыском заявились?.. – Так вы откроете или нет? – нахмурился Комарьев. – Да, конечно… Как только подъедет мой адвокат, так я сразу же и открою… Ждите! Первым делом Люба позвонила Рэму. – У нас проблемы! – вместо приветствия выдала она. – Милиция с обыском… – Наркоту ищут? – возмутился Рэм. – Так я же давно в завязке! – Ты здесь ни при чем. Они меня требуют. У них и постановление на обыск есть… Рэм, я им сказала, чтобы адвоката ждали. Но у меня нет своего адвоката… – Это мы решим. Будет адвокат. И я сейчас подъеду… Рэм подъехал вместе с адвокатом. Своим ключом открыл дверь, пропустил в дом непрошеных гостей. – Прежде чем приступить к обыску, вы должна объяснить, в чем вы подозреваете Любовь Ильиничну, – обратился к Комарьеву адвокат. – Или вы уже готовы предъявить обвинение? – Нет, обвинение предъявит прокурор. А мы пока что подозреваем гражданку Лаврову в убийстве гражданина Акрамова… – Что вы сказали? – оторопело протянула Люба. – Вы подозреваетесь в убийстве гражданина Акрамова. – Его что, убили? – Да, сегодня ночью. Примерно от половины первого до двух ночи. Убийство произошло в сквере, возле кафе «Грильяж», это рядом с вашим домом… – Какой ужас! Но я то здесь при чем? – Есть свидетели, которые видели вас на месте преступления… – Быть этого не может! – И кто эти свидетели? – спросил адвокат. – Посетители кафе «Грильяж» видели гражданку Лаврову… – Давайте так, посетители кафе видели человека, похожего на гражданку Лаврову… – Пусть будет так… Но ее видели. В окровавленной одежде, с ножом в руках. Она бежала с места преступления в сторону своего дома… – В сторону дома, где проживает Любовь Ильинична… – снова уточнил адвокат. – Люба, это правда? – не выдержал Рэм. – Что, правда? То, что я убила Акрамова? Нет, конечно!.. – Любовь Ильинична, прошу вас, не волнуйтесь! – призвал к спокойствию Комарьев. – Начнем с самого начала. Где вы находились в период от одного до двух часов ночи? – В больнице была. У Рэма… – Всю ночь? – Нет, в начале первого я отправилась домой… – А если точней? – Так, сейчас, постараюсь вспомнить… На часах было двадцать минут первого, когда я садилась в машину… – Сколько времени вы добирались домой? – В два часа я была уже дома… – Получается, что на весь путь вы затратили приблизительно сорок минут. – Да. – Движение на дорогах было затруднено? – Нет. Машин было много, но пробок не было… – Вы ехали быстро? – Ну как, шестьдесят-восемьдесят километров в час… – Но могли бы ехать и быстрей? – Так, давайте без этого? – поморщился адвокат. – Вам сказали, что Любовь Ильинична выехала из больницы в час двадцать, а приехала в два часа ночи… – Если точней, то в два часа десять минут… Охранник на контрольно-пропускном пункте запомнил, когда вернулась Любовь Ильинична, есть запись в журнале… – У охранника могли спешить часы… Ну да ладно… Значит, свидетели видели, как человек, похожий на Любовь Ильиничну, бежал мимо кафе «Грильяж»… – Да, видели, – кивнул Комарьев. – А как они смогли опознать этого человека? Было проведено опознание или как? – Или как? Любовь Ильинична у нас человек известный, ее трудно не узнать… – Так, понятно… А почему вы думаете, что у нее на одежде была кровь, а не что-то другое? – А нож в руке? – Может, это расческа была. Может, свидетелям померещилось, что это был нож. Вы освидетельствовали их на предмет употребление спиртных напитков и наркотиков? – Нет, но мы обязательно воспользуемся вашим советом… – Поздно, батенька, поздно… И что вы хотите найти доме у Любови Ильиничны? Нож, окровавленную одежду! – Да, джинсы, кроссовки. На них могли остаться следы крови… – Простите, вы хотите сказать, что Любовь Ильинична бежала в одних джинсах и кроссовках? – усмехнулся адвокат. – Нет, на ней был еще топик. Но его мы уже нашли… И нож, кстати, тоже, – торжествующе улыбнулся Комарьев. – На одежде обнаружены следы крови. Нож протерт тряпкой – отпечатки пальцев уничтожены, но следы крови все же присутствуют… – И где вы их нашли? – озаботился адвокат. – В мусорном баке возле дома. В пакете с мусором… Также в этом пакете мы обнаружили и порванный почтовый конверт на имя Насыпкина Рэма Артемьевича. Думаю, что более тщательное исследование с полной вероятностью подтвердит происхождение мусора. И прежде всего вещественных доказательств. Уже проводится экспертиза, и думаю, что сегодня вечером уже буду результаты. Думаю, у нас будут все основания для того, чтобы предъявить обвинение гражданке Лавровой… Но я думаю, нам не стоит ждать результатов экспертизы. Я думаю, Любовь Ильинична покается и чистосердечно во всем признается. Даже можно оформить явку с повинной. И душу облегчите, и наказание смягчите. – Комарьев пристально смотрел на Любу, словно в душу к ней заглянуть пытался. – Так, прошу вас не оказывать давления на Любовь Ильиничну! – набросился на него адвокат. – Какие у вас еще есть доказательства ее вины? – Насколько я понимаю, у гражданки Лавровой нет алиби. Или кто-то может подтвердить, что домой из больницы она ехала без остановок? Есть, кому подтвердить? – снова обратился к Любе подполковник. – Нет, я ехала одна… Но я не убивала Акрамова!.. Это был какой-то ужас. Она в самом деле никого не убивала. Но факты были против нее… И этот проклятый мусор. Да, она сама лично порвала конверт, в котором Рэму каждый месяц присылался анонс со спутникового телевидения. Но пакет она выбрасывала утром, когда отправлялась по делам… – Так погодите, но пакет с мусором я выбрасывала днем. А у нас с уборкой мусора очень строго, три раза в день – утром, в обед и вечером, – вспомнила она. – Понятно, элитный дом, элитные правила… Но пакет с вашим мусором нашли ночью… – Может, кто-то вытащил его днем, а ночью бросил туда нож? – И кто он, этот кто-то? – Не знаю. – Вот и я не знаю… Зато я точно знаю, что вас видели на месте преступления. Нож, одежда в крови… Или вы скажете, что видели не вас, а кого-то другого? – В том то и дело, что есть девушка, очень похожая на меня. Мой двойник… Однажды ее уже использовали в грязных играх против меня… – Да, есть двойник, – поддержал Любу Рэм. – Зовут ее Алика, фамилия… Фамилии не помню. Но если поднять материалы уголовного дела, то можно найти ее фамилию… – Какое уголовное дело? – Да есть одна такая мисс, Олеся Негласова. Ее обвиняли по многим статьям. Но еще она проходила по делу об организации притона, где содержались двойники наших и зарубежных «звезд». И Алика там содержалась. И в грязных играх против Любы использовалась. Олеся Негласова ее использовала… Она постоянно Любу подставляет. И сейчас могла подставить… Да, так оно и могло быть. Но ведь Леся сейчас в заключении. – Олеся сейчас в тюрьме, – напомнила Люба. – Да нет, информация уже устарела, – покачал головой Рэм. – Она уже давно на свободе… Я не хотел тебе говорить, чтобы не расстраивать… – Неужели снова за старое взялась? – возмутилась Люба. – И, похоже, здорово подставила… – А чей тогда лифчик нашли в кармане потерпевшего? – усмехнулся Комарьев. Уж он-то был уверен, что Акрамова убила Люба, а не кто-то иной. Про Леську он и знать ничего не хотел. Все правильно, зачем ему лишняя головная боль… Лифчик. Он что-то сказал, про лифчик… – Боюсь, что мой, – задумчиво протянула Люба. – Твой?! – встрепенулся Рэм. Да, лихо все закручено. Акрамова убили ночью в сквере, в кармане у него лифчик, принадлежность которого в общем-то нетрудно установить, если есть образец для сверки. У экспертов много всяких там хитромудростей… Не так уж трудно догадаться, чем Акрамов занимался с Любой в темном сквере, если у него в кармане остался ее лифчик… – Да, и топик, который в крови, тоже, возможно, мой… Рэм, я же тебе говорила, что у меня сегодня лифчик и топик из гримерки украли… – Да, говорила… – И это кто-то может подтвердить? – вяло отреагировал подполковник. – Да, конечно, женщину, которая украла, нашли… – Мусор у вас украли. Лифчик и топик тоже… – поморщился Комарьев. – Прямо бразильские страсти какие-то… – А жизнь у меня такая, бразильская, – горько усмехнулась Люба. – Сплошной карнавал… – Да, но у вас нет алиби, – покачал головой мент. – И все улики против вас… – Но вам сказали же, что существует девушка похожая на Любовь Ильиничну, – не сдавался адвокат. – А нож, белье, одежда?.. – Пока рано о чем-то говорить. Пока что нет результатов экспертизы… – Будут, обязательно будут… И Люба почему-то была уверена, что эти результаты будут свидетельствовать против нее… 2 Леся поражалась бестолковости Алики. До тех пор, пока Толик не затянул удавку на ее шее, она так и не поняла, что после случившегося у нее нет больше права на жизнь. Сейчас она это уже поняла. Но поздно. Дрыгнула ногой последний раз в своей жизни и затихла, навечно. – Кажись, все! Толик снял удавку с шеи покойницы, в раздумье почесал затылок. – А мы не переборщили? – Трупом больше, трупом меньше… – скривилась Леся. – Да, но трупы я делаю… – Только сопли разводить не надо! Скажи, что мало заплатила, я пойму… На вот тебе! Леся достала из сумочки пачку в десять тысяч долларов, протянула Толику. – Премия… Заслужил… Он и в самом деле заслужил дополнительного вознаграждения. Столько работы сделал. Любку обокрал – лифчик и топик у нее изъял. За ней сколько времени следил. И с мусором номер провернул – одно это чего стоило. Два раза через забор вокруг дома перелазить пришлось. Ничего, справился… Но главное – Акрамова поставил на нож… Так и не увиделся Булат перед смертью со своей Любонькой. Алика появилась потом, когда Толик посадил его на нож. Ловко у него это получилось. Измазал Алику кровью покойника, сунул ей в руки нож и заставил мимо кафе пробежаться – пусть люди видят, кто Акрамова замочил. И Любкин топик кровью испачкал. А потом и нож у Алики забрал. Снова в ниндзю превратился, на этот раз в ночного. Через забор прокрался к мусорке… Только вот не видел он, нашли менты улики или нет. Но должны были найти. Акрамов же не последний в этом мире человек, да и Любка не абы кто. Менты носом должны были копать землю. И помойку тоже… Алику убили на берегу спокойной речушки. Вокруг ни души, тихо, только слышно, как птички покойницу оплакивают. Деревья скорбно листвой шелестят. Что ж, и Леся тоже примет за упокой души… Пока Толик возился с трупом, она закинулась кокаином. Хорошо! Речушка узкая, но на редкость глубокая. Толик привязал к ногам трупа тяжелую гирю и скинул его с обрыва в реку. Как говорится, концы в воду. – Закинешься? – спросила Леся. – Да можно… Толик с удовольствием снюхнул щедрую порцию наркоты. Блаженно закрыл глаза в ожидании прихода. В этот момент Леся и ткнула его в бок электрошокером. Такой приход парень получил, что сознание потерял. Дальше проще. В поллитровую бутылку воды она вбухала граммов двадцать кокаина – почти все, что у нее было. Осталось только влить все это в Толика. Но у нее и шланг для этой цели есть, и воронка. Она же девочка запасливая… Толик пару раз пытался прийти в себя. Но всякий раз Леся успокаивала его шоккером. А наркотик тем временем разрушал его изнутри… В конце концов Толик отдал концы. Передозировка. Жаль, такой человек был хороший… Топить Леся его не стала. Забрала у него все деньги и сбросила труп в реку. Пусть плывет себе тихонько по течению. А Леся умывает руки… Она свободный человек. И ей ничего не стоит отправиться за границу. Деньги есть, билет на руках. Что помешает ей отправиться на пару-тройку месяцев в заграничный тур. Кстати, можно в Коста Бланку заглянуть, там у Игната вилла. Она уже договорилась с ним. Он сам на днях вылетает. Почему бы им не отдохнуть вместе?.. А Любка пусть в тюрьме гниет. Найдется на нее своя Маклашка, и черенок от лопаты тоже будет… 3 Певица Любонька была близка к отчаянию. И подполковник Комарьев прекрасно ее понимал. За убийство ее ждало суровое наказание. – Вадим Андреевич, ну не убивала я Акрамова! – Я бы и рад вам поверить, но все улики против вас… Даже адвокат понимал, насколько серьезны эти улики. И защищал Лаврову без особой надежды на успех. – Но вы не можете посадить меня в тюрьму… – Не могу… Как человек, не могу… Но как должностное лицо просто обязан. Есть постановление на ваш арест… Но вы не отчаивайтесь, у вас есть возможность добиться освобождения из-под стражи под залог. Но я бы вам не советовал. Родственники Акрамова уверены, что вы его убили. А у кавказцев, сами понимаете, в ходу кровная месть. Но у нас вы будете в полной безопасности. И камеру мы вам хорошую подобрали, можно сказать, комфортную, там даже кондиционер есть… Извините, Любовь Ильинична, но разговор закончен. Вас уже ждут… В кабинет к нему Любонька вошла одна, а вышла под конвоем. Отныне ею будет заниматься следователь прокуратуры. Подполковник Комарьев сделал свое дело, подполковник Комарьем может переключаться на другое. А их у него немало… Но про Любоньку забыть ему не дали. Через час после того, как ее увели, к нему в кабинет зашел генерал-лейтенант Анифилов. Он хоть и не был прямым начальником Вадима, но игнорировать его ни в коем случае нельзя. Юрий Константинович ходил в друзьях у самого министра МВД. Вместе когда-то службу начинали… Вадим не поленился встал из кресла. – Здравия желаю, товарищ генерал! – Садись, полковник, садись… – Подполковник, – поправил Вадим. – Ну, сегодня подполковник, а завтра полковником можешь стать. Если, конечно, дело Лавровой до конца доведешь… – Так я уже сделал все, что было в моих силах… – Что ты сделал? – Ну как что? Привязали ее к месту преступления – по времени и по факту. Опять же улики. Кровь на орудии преступления и на одежде, принадлежащей подозреваемой, совпадают с образцами крови потерпевшего. Да и мотив налицо. Ведь Любонька жила раньше с Акрамовым, скажем так, в гражданском браке. Он в последнее время ее преследовал. Достал ее, в общем. Ну, она и решила от него избавиться… В общем, дело ясное… – Дело ясное, что дело темное… Жаль девчонку, молодая совсем, жить только начинает… – Да понимаю, что вся ее карьера коту под хвост. Пресса вон шум подняла, меня журналисты атакуют… Но ведь она сама же свою карьеру разрушила… – А может, это все-таки не она убила Акрамова? – Товарищ генерал! – А ты не кипятись. Ты послушай, что я тебе скажу… Подруга у Леси заклятая есть, еще та штучка… – Олеся Негласова? – Ну вот, ты и без меня все знаешь… – Как же не знать, если Лаврова мне все уши про нее прожужжала! – И про своего двойника она тоже говорила? – Говорила… Я даже дело этой Негласовой поднял. Да, была в ее обойме некая Алика Мирозарова… – И ты не допускаешь, что эта Алика снова сыграла против Любоньки? – Бомба два раза в одну и ту же воронку не падает… – Ну, такая бомба и два, и три раза может в Любоньку попасть. Если, конечно, ею Негласова управляет… – Значит, нужно найти эту Мирозарову и прижать ее к стенке… – Ищем. Но пока безрезультатно. Дома, у родителей ее нет, здесь в Москве никаких следов… – А эта, Негласова? – Ее тоже нет… Зато есть один очень любопытный факт. На следующий день после убийства Акрамова она вылетела в Ниццу… Не знаю, как тебе, но мне все это кажется подозрительным. Тем более, что я очень хорошо знаю эту штучку. Мои люди ею занимались… – Ну, все может быть… Возможно, Любонька и в самом деле стала жертвой чудовищной фальсификации. Но Вадим не хотел в это верить. Убийство раскрыто, осталось только галочку в отчетность поставить. А отчетность – это святое. Зачем ее портить какими-то неясностями… – А я почему-то уверен, что Люба Лаврова не виновата, – с особым упором на «я» сказал генерал. Похоже, он очень хотел, чтобы и Вадим в это поверил. А его генеральские погоны и дружба с министром – очень весомый аргумент в процессе убеждения… Ведь он и в самом деле может поспособствовать в дальнейшем продвижении по службе, с его то связями это раз плюнуть. Глупо было бы идти на конфликт с ним. – Что я должен сделать? – решился Вадим. – Надо найти настоящего убийцу, подполковник. Или по крайней мере, доказать невиновность Любоньки… – Да, но как это сделать? – Знал бы сам, к тебе бы не обращался… – Лаврова что-то про Ефима Речного говорила, – вспомнил Вадим. – Возможно, он был заодно с Негласовой… – Да, мог… Я этого прохиндея знаю… Вот с него и начни! – Да, товарищ генерал, с него и начнем… Сделаю все, что в моих силах… Генерал ушел. Вадим обхватил голову руками и подбородком уперся в стол. Да, не на шутку его озадачили. И тут зазвонил телефон внутренней связи. – Вадим Андреевич, тут к вам молодой человек на прием просится. Говорит, что по делу певицы Любоньки. – Кто такой? – Речной его фамилия… У Вадима от изумления вытянулось лицо. Только что он говорил про этого парня. – Давай его сюда! Парень зашел в его кабинет с опаской. Как будто боялся, что его сейчас арестуют. Уж не с повинной ли явился… – Мне правильно сказали, вы Любой Лавровой занимаетесь? – Могу и тобой заняться… Что там у тебя, выкладывай! – потребовал Вадим. – Люба ни в чем не виновата, – без долгих раздумий сказал Речной. – Конечно, не виновата. Ты ее подставил, да? – Ну что вы! – шарахнулся от него парень. – Тогда кто? – Олеся… Олеся Негласова… – У тебя есть факты? – Нет, фактов нет… Но есть предположение… – Предположений и без тебя хватает, – разочарованно махнул рукой Вадим. – Понимаете, в чем дело, исчезла моя девушка Алика Мирозарова… – Твоя девушка?! Алика – твоя девушка? – Да… Так получилось… В общем, долго рассказывать. Да и не в том дело… – А в чем? – В том, что она пропала после того, как Олеся появилась. Ей нужен был я, но со мной у нее ничего не вышло, послал я ее. Тварь она последняя… Так она за Алику взялась. Я знаю, она у нее была. То есть у меня дома. Но когда меня не было… Я спросил у Алики, зачем Олеся приходила, а она сказала, что та деньги ей предлагала… – За что? – Чтобы, как в прошлый раз, вместо Любоньки… – Что она должна была сделать? – Сказала, что Олеся клиента ей нашла… Я ей запретил с Олесей встречаться. Но удержать не смог. Сбежала Алика… А вчера я узнал, что Любоньку в убийстве обвиняют. По новостям сказали… Тогда я и понял, зачем Алика Лесе была нужна… – То есть вы хотите сказать, что Акрамова убила Алика Мирозарова? – Да нет, она хоть и дура, но на такое не способна… Но я слышал, что Акрамова без свидетелей убили. Может, Леся его и убила. Она-то на все способна… Сначала убила его, а затем шоу устроила с участием Алики. Говорю же, Алика глупая, могла и согласиться… – И где же она сейчас, твоя Алика? – Не знаю. Как в воду канула… А может, и в самом деле канула. Олеся – чудовище, на все способна… – Может, она и чудовище, но что-то подсказывает мне, если Лаврову подставили, то без мужской руки здесь не обошлось. – Вадим пристально посмотрел на Речного. Но тот выдержал его взгляд с уверенностью невиновного человека. Впрочем, это могла быть актерская игра. Надо бы на полиграфе этого паренька проверить… – На меня думаете? Так это зря. А у меня алиби стопроцентное. Когда все произошло, я в клубе у себя был, у всех на виду… А мужчина среди них мог быть… – Кто? – Ну, я не уверен. Но все может быть… Игнат его зовут. Фамилию не знаю. Но он по одному с Олесей делу проходил. У них тесные отношения… Фамилию этого человека Вадим выяснил быстро. Игнат Аркадьевич Бурляев. Именно он и содержал притон с двойниками звездных красоток… А дальше пришлось подключать к делу своих людей. С фотографией Бурляева они обошли соседей Олеси Негласовой. И выяснилось, что этот человек одно время жил вместе с ней в ее квартире. Надо было искать его самого… Глава 23 1 Красавица Антонина старалась изо всех сил. Хотя могла и не усердствовать особо. Макеев и без того собирался взять ее под свое продюсерское крыло. Эта девушка, как никто другая, подходила для того, чтобы занять место бесславно сошедшей со сцены певицы Любоньки. Да, наломала Люба дров. И надо было ей Акрамова убивать. Уж лучше бы отдалась ему… Может, и отдалась там, в сквере, кто его знает. Но зачем было убивать? Но что случилось, то случилось. Любонька в тюрьме, и ей грозят многие годы тюремного заключения. И даже если ей дадут малый срок, то путь на сцену ей все равно закрыт. Публика убийц не жалует… Уж лучше раскрутить новый проект. Песни, которая исполняла Любонька, еще достаточно свежи, до сих пор на слуху. Но войдут они в репертуар пока что еще никому не известной певицы Антоши… Девушка закончила свое дело, встала с колен, отряхнулась. С надеждой спросила: – Герман Альбертович, вам понравилось? – Да, Любонька, да, очень хорошо… – Я не Любонька… – Но будешь ею… Обязательно будешь… Да, Антоша хороша во всех отношениях… Но все же было бы лучше, если бы Любонька оставалась на своем месте… 2 Любу перевели в следственный изолятор. Рэм верил в то, что она не убивала Акрамова. Но даже если бы эта вера была слаба, он все равно бы заботился о ней. Любил он Любоньку, очень любил. И пусть она даже была бы перед ним виновата, он бы все равно не бросил ее в беде. И продолжал бы помогать ей, как делал это сейчас. Он нанял для нее дорогого адвоката, дал на лапу прокурорским, чтобы не особо зверствовали. Договорился, чтобы ее выпустили на свободу под залог. Но это случится не раньше, чем через недельку. А пока что Любонька будет находиться в одиночной камере неофициально повышенной комфортности. Есть такие в тюрьме, но только для избранных. Рэм уже за все заплатил. И дальше платить будет… Но сколько бы он ни заплатил, ему никогда не позволят жить вместе с ней в ее камере. Приходится довольствоваться тем, что ему разрешают проникать в тюрьму под видом адвоката, встречаться с Любой в помещении для допросов. Именно с такого свидания он как раз сейчас и возвращался. Глупо было бы стоять под тюремными стенами и ждать у моря погоды, поэтому он ехал домой, в свою опустевшую квартиру… Дом охранялся. Кованый забор, будка с охранником… Но как выяснилось, это бутафория. Смогла же какая-то тварь тайком проникнуть на охраняемую территорию, чтобы вернуть обратно пакет с мусором вперемешку с уликами. Возможно, это был мужик. Возможно, Фим Речной… Рэм даже вздрогнул, когда у ворот контрольного пункта увидел Фима. Только что подумал о нем. Какого черта здесь делает этот упырь? Он остановил машину, выскочил из нее. С трудом сдерживая себя, подошел к Фиму. – Ну и какого хрена ты здесь делаешь? Фим опасливо покосился на него. И даже отошел чуть в сторону. – А, Рэм… Только не наезжай, не надо… Я тебя жду… – А чего здесь ждешь? Мог бы возле подъезда… – Так не пускают же… – А ты бы через забор, как тогда, когда Любу подставляли… – Вот и ты о том же! Не подставлял я Любу… Да что я тебе говорю, все равно не поверишь! Я у Комарьева был, он меня на детекторе лжи проверял. Все нормально… Рэм уже был в курсе насчет того, что Комарьев сменил гнев на милость. Теперь он ищет настоящего убийцу. Валере спасибо, снова он своего отца подключил… – Ну, если Комарьев проверял… – сбавил обороты Рэм. – А где он тебя нашел? – Я сам его нашел… В общем, я с Аликой жил, ну с той самой… Знал, что Леська с ней что-то замышляют, но что, не знал. А оказалось, они Любу подставили… Еще раз говорю, – я здесь ни при чем… – И где Леська? – Ищут пожарные, ищет милиция, ищут прохожие в нашей столице… Ищут, да найти не могут. Потому что нет ее в Москве, за границей она… – Знаю, в Ниццу вылетела… Только вряд ли она там. – Правильно, потому что нечего ей там делать… Я так думаю, она с Лазурного Берега на другой берег отправилась. В Коста Бланку, например… – А почему не в Антарктиду? – Да потому, что у Игната Бурляева вилла там. А он вылетел из России через три дня после того, как Леся исчезла. Они сейчас в Бенидорме отдыхают… – Так надо брать ее, если так, – всполошился Рэм. – Думаешь, это так просто. Она же за границей, тут на Интерпол выходить надо. А оснований выписывать ордер на ее арест нет… – А если не официально? – Вот я и думаю, может, ты сможешь решить этот вопрос? – Да, конечно… У родителей на Балеарских островах своя вилла. Яхта отцовская на приколе стоит. Чего добру-то пропадать? Но можно ли доверять Фиму? Может, он ловушку какую-то готовит… Но ведь можно обойтись без него. Помощников Рэм себе найдет, отец пару-тройку человек из службы охраны выделит… А Фим пусть отдыхает. Рэм ему большое спасибо скажет, если Леську по его наводке взять получится. Хоть и сволочь он, но что-то человеческое в нем осталось. Если он, конечно, сейчас не врал… 3 Увы, но Игнат наскучил Лесе уже на третий день бурного общения. Да и он, к слову сказать, был бы только рад, если бы она нашла себе другое жилье. Ну да, понятное дело, тесно ему. От виллы-то у него одно только название. Ну, дом, ну, четыре комнаты, ну, оливковый сад, ну, вид на море. Но место не очень, строение старое, обстановка так себе… Зато Лесе очень понравился сам город. В переводе на русский Бенидорм означает «хорошо спать». Климат в Коста Бланка да, самый лучший в мире. Но спать хорошо здесь может только ленивый. Город – кладезь развлечений. Длинная набережная забита ресторанами, кафе, барами. Ночные дискотеки, огромные парки обычных и водных аттракционов. В центре города находится Plaza de Toros, где проводятся бои быков и куда собираются лучшие тореро Испании. Хотелось бы Лесе закадрить кого-нибудь из них. Или просто пляжного мачо снять. Пока же ничего не получается. Но ведь еще не вечер. Уезжать она отсюда не собирается. Пока в отель переберется, а там, глядишь, и купит настоящую виллу с волшебным видом на море. Основная часть денег у нее хранится на счетах австрийских банков, перевести сюда пару зеленых лимонов не проблема… Леся стояла на смотровой площадке на стыке двух пляжей. Вид настолько чудесный, что дух захватывает. Современный город с цветными небоскребами, старое поселение с белыми домиками в мавританском стиле, бело-золотые пляжи, виллы на зеленовато-коричневых холмах. Хорошо здесь… Но по морю парят белоснежные яхты. Они зовут в путь… Спору нет, Бенидорм жуть как хорош. Но может, лучше купить яхту, чтобы странствовать по всему миру?.. – Хола! Ке таль ла вида? – неожиданно грянуло над ухом. Леся от неожиданности даже в сторону отскочила. Испуганно посмотрела на виновника переполоха. Но страх тут же рассеялся. Перед ней стоял настоящий испанский мачо. Черные курчавые волосы, смуглая кожа, ослепительная улыбка. Шелковая рубаха, тесные джинсы… Вау! Испанского, увы, она не знала. Но поняла, что с ней поздоровались. И даже смогла кое-что сказать в ответ… – Хола… Йо сой русо… Ме йамо Олеся… – А, русо! – обрадовался испанец. – Знай, знай, русо… Хорошо знай… Учился русо, в Москва… Руски понимай… Москва красивый девушка… – Да, да, Москва! – завороженно смотрела на испанца Леся. – А ты здесь… э-э, отдыхаешь? – Да, отдыхаю. – Одна? – Одна… – Такой красивый девушка, и одна?.. Не надо одна… Мачо надо… – Хай, уговорил! – просияла Леся. Нужно было быть полной дурой, чтобы отказаться от такого красавчика. – А ты здесь живешь? – Да, и здесь живу… Везде живу… На яхта плаваю, туда-сюда, туда-сюда… – Своя яхта? – Да, своя… Большой яхта… Хочешь катайся на яхта? – Хочу! – Толко Риккардо много-много любит хочет! – ослепительно улыбнулся мачо. Как будто Леся не знала, на что идет. И хорошо, что этот Риккардо много-много любить хочет. С таким красавчиком чем больше, тем лучше… Яхта у Риккардо была большущей. Белоснежное чудо для круиза. Метров сорок длины. Такая прелесть не меньше пятнадцати лимонов стоит. Даже Леся не могла себе позволить такую роскошь. Неужели Риккардо так богат?.. Впрочем, обольщаться не стоит. Замуж он ее не зовет. Для него она девочка на одну ночь… Хотя кто его знает, может, она сможет захомутать его. Опыт в подобных делах у нее есть… – Капитан Риккардо готовы принят на борт красивы Олеса! – расплылся в обольстительной улыбке богатый мачо. Ей с ее ловкостью ничего не стоило пройтись по мостику, отделяющему яхты от пристани. Но Леся испуганно закатила глазки. – Боюсь! – Почьему? – Идет бычок качается, вздыхает на ходу: «Ох, доска кончается, сейчас я упаду!»… – Знай, знай, такой стихативо… ситих… – Стишок, короче. – Да, стишок… Знай, знай!.. Могу на руках нести! – Так не страшно! Риккадро сгреб ее в охапку и легко, как пушинку, внес на борт судна. Но на палубу не опустил, понес дальше, в просторную каюту, обитую тонкой серебристой кожей. Положил ее на диван из мягкой замши. Вставать Леся не хотела. Она была бы рада, чтобы он занялся ею прямо сейчас. – Ну все, я пошел, меня ждут, – на чистом русском языке сказал Риккардо. – Кто ждет? – Начальник ждет. Я свое дело сделал, теперь его очередь… До Леси дошло, что ее подло заманили в ловушку. Она попыталась схватить лжемачо за руку, но тот сам поймал ее руку, заломил ее за спиной. И со второй проделал то же самое. И вдобавок ко всему защелкнул на запястьях наручники. Не трудно было догадаться, что садомазохистские игрища здесь ни при чем. – Кто тебя нанял, козел? – зашипела Леся. – Я его нанял, – услышала она до ужаса знакомый голос. – Рэм?! – Он самый… Рэм сел рядом с ней, схватил ее рукой за волосы, задрал голову так, чтобы она смотрела на него. – Ты подставила Любу, мразь? – Не-ет! – Врешь! Я только что говорил с твоим Игнатом. Он все рассказал! – Он ничего не знает. Ничего! – истерично засмеялась Леся. Само собой, Игнату она ничего не рассказывала. Она же не дура… А вот Рэм идиот. Он ничего не докажет! – Он не знает, а ты знаешь, да?.. Кто Акрамова убил? – Любка твоя!.. Ты в больнице лежал, а она с Акрамовым трахалась! Видать, он к ней не с той стороны заехал, так она его ножичком! – Заткнись, тварь! – Рэм ударил ее с такой силой, что у нее чуть глаза из орбит не выскочили. – Ты ничего не узнаешь, урод! – Узнаю… Ты у нас большая любительница наркотиков, да? Будут тебе наркотики… Рэм подал знак, и «Риккардо» сделал ей укол. Такого чумового кайфа Леся еще никогда не ловила… 4 – Лаврова, с вещами, на выход! Любу сегодня должны были отвезти в суд. Адвокат уверял девушку, что ее точно освободят из-под стражи под залог… Но ведь обвинения с нее не снимут. Впереди судебный процесс, приговор… Она думала, что ее поведут на «сборку», чтобы затем на специальной машине отвезти в здание суда. А ее отконвоировали в помещение для допросов, где она встретилась со следователем. Впрочем, встреча оказалась короткой. Следователь торжественно объявил, что ее дело закрыто за отсутствием состава преступления. Взял с Любы расписку, что претензий она к ведению следствия не имеет и отпустил с миром. Рэм ждал ее на улице. Крепко обнял, расцеловал. Помог сесть в машину, снова обнял. – Я знал, что ты ни в чем не виновата… – Почему меня отпустили? Следователь мне ничего не сказал… – Леська во всем призналась. – Я слышала, что она за границей… – Была. Но я помог ей вернуться на родину. Поверь, она очень этого не хотела… – Ты ее вернул? – Да, я… Спасибо Фиму, он подсказал, где можно ее найти. Не такой уж он и козел, этот Фим… Бурляев, оказывается, даже не знал, что Леська тебя подставила. Но жила она у него, в Испании. И я туда с дружественным визитом пожаловал. На острова самолетом, дальше на яхте, там не очень далеко… Как знал, что Леська испанских мачо обожает. На том и погорела… Там, на яхте она во всем и призналась. Знаешь, что такое сыворотка правды? – Знаю. – Так вот, пришлось ей таким способом язык развязать. Очень много интересного узнали. И о тебе. И о твоем двойнике… Леська рассказала, где найти ее труп… – Труп? – Да, она и Алику убила. И подельника своего вслед за ней на тот свет отправила. Такие вот дела… Труп нашли, Леську – под стражу. А в тюрьме она сломалась и дала признания под протокол… В общем, все в порядке. Акрамовы уже знают, кто убийца. Публика тоже… – Значит, все позади? – Ну нет, все только начинается! – улыбнулся Рэм. – У нас целая жизнь впереди! И поверь, Леська больше нам не нагадит… Люба ему поверила. Он большой, сильный, за ним, как за каменной стеной. И ничто их и никогда не разлучит. Даже Фим… 5 Антонина чуть не плакала от обиды. – Герман Альбертович, я что-то не так сделала? – Антоша, ты умница, ты очень хорошая… – Тогда почему вы меня бросаете? – Я тебя не бросаю? Я просто еще не знаю, что с тобой делать. Но я обязательно что-нибудь придумаю… – Но вы же обещали! – Вот потому я сейчас и думаю, что с тобой делать… Проект «Антоша» закрывался. Все потому, что Любонька вышла на свободу. Не убивала она Акрамова, подставили ее. И виной всему все та же Олеся… Журналисты снова сходили с ума. Оказывается, никто из них не сомневался в том, что Люба стала жертвой чьих-то чудовищных злодеяний. Как будто не они обливали ее помоями и втаптывали в грязь. Но как бы то ни было, теперь над Любонькой витает ореол мученицы. Народ верит ей, народ готов носить ее на руках. Неудивительно, что уровень ее популярности достиг запредельных высот. И Макеев готовился зарабатывать на ней большие деньги. Но ведь это его право…