---------------------------------------------


 Кубок




   «Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,
           В ту бездну прыгнет с вышины?
   Бросаю мой кубок туда золотой:
           Кто сыщет во тьме глубины
   Мой кубок и с ним возвратится безвредно,
   Тому он и будет наградой победной».


   Так царь возгласил и с высокой скалы,
           Висевшей над бездной морской,
   В пучину бездонной, зияющей мглы
           Он бросил свой кубок златой.
   «Кто, смелый, на подвиг опасный решится?
   Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?»


   Но рыцарь и латник недвижно стоят;
           Молчанье — на вызов ответ;
   В молчанье на грозное море глядят;
           За кубком отважного нет.
   И в третий раз царь возгласил громогласно:
   «Отыщется ль смелый на подвиг опасный?»


   И все безответны… вдруг паж молодой
           Смиренно и дерзко вперёд;
   Он снял епанчу, снял пояс он свой;
           Их молча на землю кладёт…
   И дамы и рыцари мыслят, безгласны:
   «Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?»


   И он подступает к наклону скалы
           И взор устремил в глубину…
   Из чрева пучины бежали валы,
           Шумя и гремя, в вышину;
   И волны спирались, и пена кипела:
   Как будто гроза, наступая, ревела.


   И воет, и свищет, и бьёт, и шипит,
           Как влага, мешаясь с огнём,
   Волна за волною; и к небу летит
           Дымящимся пена столбом;
   Пучина бунтует, пучина клокочет…
   Не море ль из моря извергнуться хочет?


   И вдруг, успокоясь, волненье легло;
           И грозно из пены седой.
   Разинулось чёрною щелью жерло;
           И воды обратно толпой
   Помчались во глубь истощённого чрева;
   И глубь застонала от грома и рёва.


   И он, упредя разъярённый прилив,
           Спасителя-бога призвал…
   И дрогнули зрители, все возопив, —
           Уж юноша в бездне пропал.
   И бездна таинственно зев свой закрыла:
   Его не спасёт никакая уж сила.


   Над бездной утихло… в ней глухо шумит…
           И каждый, очей отвести
   Не смея от бездны, печально твердит:
           «Красавец отважный, прости!»
   Всеётише и тише на дне её воет…
   И сердце у всех ожиданием ноет.


   «Хоть брось ты туда свой венец золотой,
           Сказав:  кто венец возвратит ,
    Тот с ним и престол мой разделит со мной! —
           Меня твой престол не прельстит.
   Того, что скрывает та бездна немая,
   Ничья здесь душа не расскажет живая.


   Немало судов, закружённых волной,
           Глотала её глубина:
   Все мелкой назад вылетали щепой
           С её неприступного дна…»
   Но слышится снова в пучине глубокой
   Как будто роптанье грозы недалёкой.


   И воет, и свищет, и бьёт, и шипит,
           Как влага, мешаясь с огнём,
   Волна за волною; и к небу летит
           Дымящимся пена столбом…
   И брызнул поток с оглушительным рёвом,
   Извергнутый бездны зияющим зевом.


   Вдруг… что-то сквозь пену седой глубины
           Мелькнуло живой белизной…
   Мелькнула рука и плечо из волны…
           И борется, спорит с волной…
   И видят — весь берег потрясся от клича —
   Он левою правит, а в правой добыча.


   И долго дышал он, и тяжко дышал,
           И божий приветствовал свет…
   И каждый с весельём «Он жив! — повторял. —
           Чудеснее подвига нет!
   Из тёмного гроба, из пропасти влажной
   Спас душу живую красавец отважный».


   Он на берег вышел; он встречен толпой;
           К царёвым ногам он упал
   И кубок у ног положил золотой;
           И дочери царь приказал:
   Дать юноше кубок с струёй винограда;
   И в сладость была для него та награда.


   «Да здравствует царь! Кто живёт на земле,
           Тот жизнью земной веселись!
   Но страшно в подземной таинственной мгле…
           И смертный пред богом смирись:
   И мыслью своей не желай дерзновенно
   Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.


   Стрелою стремглав полетел я туда…
           И вдруг мне навстречу поток;
   Из трещины камня лилася вода;
           И вихорь ужасный повлёк
   Меня в глубину с непонятною силой…
   И страшно меня там кружило и било.


   Но богу молитву тогда я принёс,
           И он мне спасителем был:
   Торчащий из мглы я увидел утёс
           И крепко его обхватил;
   Висел там и кубок на ветви коралла:
   В бездонное влага его не умчала.


   И смутно всё было внизу подо мной,
           В пурпуровом сумраке там,
   Всё спало для слуха в той бездне глухой;
           Но виделось страшно очам,
   Как двигались в ней безобразные груды,
   Морской глубины несказанные чуды.


   Я видел, как в чёрной пучине кипят,
           В громадный свиваяся клуб:
   И млат водяной, и уродливый скат,
           И ужас морей однозуб;
   И смертью грозил мне, зубами сверкая,
   Мокой ненасытный, гиена морская.


   И был я один с неизбелсной судьбой,
           От взора людей далеко;
   Один меж чудовищ, с любящей душой,
           Во чреве земли глубоко,
   Под звуком живым человечьего слова,
   Меж страшных жильцов подземелья немого.


   И я содрогался… вдруг слышу: ползёт
           Стоногое грозно из мглы,
   И хочет схватить, и разинулся рот…
           Я в ужасе прочь от скалы!..
   То было спасеньем: я схвачен приливом
   И выброшен вверх водомёта порывом».


   Чудесен рассказ показался царю:
           «Мой кубок возьми золотой;
   Но с ним я и перстень тебе подарю,
           В котором алмаз дорогой,
   Когда ты на подвиг отважишься снова
   И тайны все дна перескажешь морского».


   То слыша, царевна, с волненьем в груди,
           Краснея, царю говорит:
   «Довольно, родитель, его пощади!
           Подобное кто совершит?
   И если уж должно быть опыту снова,
   То рыцаря вышли, не пажа младого».


   Но царь, не внимая, свой кубок златой
           В пучину швырнул с высоты:
   «И будешь здесь рыцарь любимейший мой,
           Когда с ним воротишься, ты;
   И дочь моя, ныне твоя предо мною
   Заступница, будет твоею женою».


   В нём жизнью небесной душа зажжена;
           Отважность сверкнула в очах;
   Он видит: краснеет, бледнеет  она ;
           Он видит: в  ней жалость и страх…
   Тогда, неописанной радостью полный,
   На жизнь и погибель он кинулся в волны…


   Утихнула бездна… и снова шумит…
           И пеною снова полна…
   И с трепетом в бездну царевна глядит…
           И бьёт за волною волна…
   Приходит, уходит волна быстротечно:
   А юноши нет и не будет уж вечно.



 © Перевод с немецкого В.А. Жуковского, 18??