Аннотация: Пьеса У.Йейтса "Страна, желанная сердцу" (The Land of the Heart Desire, 1912 г) в заимствованных в ирландском фольклоре образах описывает ситуацию выбора между обычной жизнью и путем духовного восхождения, ситуацию, требующую отказа от всех привычных ценностей и социальных связей. Она создана для театра "нового типа", который старался внедрить Йейтс – отсюда предоставляемые ею возможности для импровизации режиссера и актеров: нечеткость времени действия, костюмов и расположения действующих лиц и т.д.


---------------------------------------------


 Уильям Батлер Йейтс


 Страна, желанная сердцу



 ****





   О Роза, ты гибнешь.



 Уильям Блейк


Действующие лица:

 МАРТИН БРУИН
 БРИДЖЕТ БРУИН
 ШОН БРУИН
 МЭРИ БРУИН
 Отец ХАРТ
 ДЕВОЧКА – ФЕЯ
 Действие происходит в баронстве Килмакоуен, графство Слайго, во времена отдаленные.
 СЦЕНА: Комната с земляным очагом в центре и с глубоким альковом справа. В алькове стоят стол и скамьи; на стене висит распятие. По стенам алькова скользят отсветы огней очага. В левой стене комнаты имеется дверь, она открыта; рядом с дверью скамья. Через дверь можно увидеть лес. Стоит ночь, но свет луны или позднего заката мерцает меж деревьев, уводя взор в просторы смутного, таинственного Мира.
 МАРТИН, ШОН и БРИДЖЕТ БРУИН сидят в алькове за столом или в комнате у очага. На них одежды неких старинных времен. Рядом с ними сидит старый священник, Отец ХАРТ; он может быть в монашеской рясе. На столе – блюда и напитки. МЭРИ БРУИН стоит у открытой двери, читая книгу. Подняв голову, она могла бы увидеть далекий лес.
 БРИДЖЕТ:
 Раз я велела мыть горшки к обеду,
 Она достала книгу из соломы,
 И до сих пор ее читает, горбясь.
 Роптанье, жалобы нас оглушили б сразу,
 Придись трудиться ей, как прочим, отче Харт -
 Как мне, вставать с зарей, чинить и подметать,
 Или, как вам, скакать в ночи по лесу
 Гудящему, с Дарами под рукой.
 ШОН:
 Мать, ты сурова слишком.
 БРИДЖЕТ:
 Ты, на ней женившись,
 Страшишься огорчить и вечно потакаешь.
 МАРТИН (склонившись к Отцу ХАРТУ):
 Вот истина: быть должно юным вместе.
 Она перечит иногда моей жене,
 И старой книжкой слишком увлеклась,
 Но не браните строго; вырастет она
 Спокойной, словно бы туман в лесу,
 Когда луна замужества родится и умрет
 Раз шесть.
 Отец ХАРТ:
 У юных вольные сердца,
 Как птиц сердца; но дети все изменят.
 БРИДЖЕТ:
 Не чинит чайник, подоить коров не хочет,
 Нож не положит, не расстелет скатерть.
 ШОН:
 Но, мама, если мы…
 МАРТИН:
 Вина не хватит, Шон,
 Иди, неси нам лучшую бутыль.
 Отец ХАРТ:
 Читающей я прежде не видал ее;
 Что в книге?
 МАРТИН:
 Почему ты медлишь, сын?
 Бутылку не тряси, вытаскивая пробку -
 Вино отменное, так действуй не спеша.
 ШОН уходит.
 (священнику)
 У Окрис Хэд разбился раз испанец;
 Хотя я юным был, но сохранил запас.
 Не терпит он, когда жену бранят; а книга
 Полсотни лет в соломе пролежала;
 Отец сказал – дед написал ее,
 И телку заколол, чтобы обложку сделать…
 Вот суп готов; все за едой обсудим.
 От книги той обрел дед мало благ,
 Ведь скрипачи – бродяги дом заполонили,
 Бродячие сказители, и всякие в том роде…
 Вот, перед вами жареные хлебцы.
 Милашка, что такого в книге этой,
 Раз хлеб забыла разогреть? Да если б я
 Или отец мой сочиняли и читали книги -
 Со звонким золотом тугие кошели
 Я, умирая, не оставил бы вам с Шоном.
 Отец ХАРТ:
 Мечтами вздорными заполнила свой ум.
 О чем читаешь?
 МЭРИ:
 Как принцесса Эдан
 Ирландская, в прекрасный Майский вечер,
 Вот как сейчас, услышала поющий Голос
 И шла за ним в полусознанье, полусне,
 И он привел ее в Волшебную Страну,
 Где стариков нет, строгих и унылых,
 Где стариков нет, опытных и мудрых,
 Где стариков нет, мрачно – злоязыких…
 Она всё там, танцует беззаботно
 Во глубине лесов росистых, вольных
 И там, где звезды ходят над горами.
 МАРТИН:
 Милашку убедите бросить эту книжку.
 Мой предок бормотал всегда о том же,
 Но он не знал собак и лошадей,
 Его мог превзойти любой лентяй-мальчишка…
 Учите ж нас!
 Отец ХАРТ:
 Забудь про сказки, дочка.
 Господь над нами крылья – небо распростер,
 Для дел и дней всем дал недолгий срок,
 Но сразу злые ангелы ловушки расставляют,
 Надеждой легкой начинив, мечтою тяжкой,
 Покуда сердце не раздует гордость, и тогда
 То ль веселясь, то ль содрогаясь, мы бежим
 От Божьей благости. И это был злой ангел,
 Кто сердце Эдан развратил веселыми речами.
 О дочка, видел я немало юных дев,
 Страдавших, беспокойных; но минули годы,
 И успокоились они, другим подобно,
 Детей качая и сбивая масло,
 Ходя к заутрене, по праздникам молясь.
 Знай: обращает жизнь мечты багряный отсвет
 В обычный свет обычных будних дней,
 И лишь по старости тот огнь вернется к нам.
 МАРТИН:
 Все правда – но она юна, не понимает.
 БРИДЖЕТ:
 Взросла достаточно, чтобы понять, как дурно
 Лениться и роптать.
 МАРТИН:
 Ее стыдить не стану.
 Она грустит, когда мой сын в полях;
 Тоска и, может быть, твой острый язычок
 Ее заставили таиться среди грез,
 Как дети прячутся от ночи под кроватью.
 БРИДЖЕТ:
 Я замолчу – она ж не повернется!
 МАРТИН:
 А может – правильно: на Майский вечер
 Мечтать о феях… Расскажи мне, дочка,
 Взяла ли ветвь рябины освященной,
 Какие женщины на двери прибивают,
 Чтоб счастье и удача в дом вошли?
 Припомни: феи похищают новобрачных,
 Когда сменится ночью Майский вечер,
 Иль все, что говорят у очага старухи,
 Есть куча лжи.
 Отец ХАРТ:
 Быть может, в сказках правда.
 Кто ведает пределы черных сил,
 Какие Бог оставил злобным духам
 Для некой тайной цели? Поступаешь верно.
 (к МЭРИ)
 Храни обычаи невинной старины.
 (МЭРИ БРУИН достает ветку рябины из-под скамьи и прикрепляет к гвоздю около двери. Девочка в странной одежде – может быть, это зеленое одеяние фей – выходит из леса и срывает ветвь).
 МЭРИ:
 Я не успела веткою гвоздя коснуться,
 Как вдруг из ветра девочка возникла;
 Она схватила ветку и к груди прижала,
 Бледна лицом, как воды пред рассветом.
 Отец ХАРТ:
 Чье это может быть дитя?
 МАРТИН:
 Здесь нет детей.
 Ей часто мнится, что проходит кто-то,
 Когда нет никого, лишь ветра шум.
 МЭРИ:
 Они забрали прочь рябины ветку,
 Они не пустят счастье на порог;
 Но рада я, что вежлива была -
 Они ведь дети Бога, как и мы?
 Отец ХАРТ:
 О дочь, все это дети вражьей силы,
 И власть дана им до конца времен,
 Когда Господь сразит их всех в великой битве
 И на куски порубит.
 МЭРИ:
 Улыбнется Он,
 Я верю, отче, Дверь им распахнет.
 Отец ХАРТ:
 Лишь павший ангел эту Дверь увидит,
 Как сгинет, не стерпев небесного покоя;
 Когда же твари в двери к нам стучат,
 Кто к ним уйдет – претерпит ту же бурю.
 (Тонкая старческая рука является около двери, стучит и делает знаки. Ее прекрасно видно в слабом серебряном свете. МЭРИ подходит к двери и на миг останавливается. МАРТИН занят, наполняя тарелки для отца ХАРТА. БРИДЖЕТ ворошит уголья в очаге).
 МЭРИ (подходит к столу):
 Снаружи кто-то есть, он поманил меня.
 Он руку держит, словно кубок в ней,
 И пьет дитя; мне кажется, она
 Возжаждала.
 (Берет кувшин молока и идет к двери).
 Отец ХАРТ:
 Ну, может быть, ребенок
 Там есть, хотя мы и не видим.
 БРИДЖЕТ:
 Тогда, святой отец, ее слова верны:
 Ведь нет во всем году подобной ночи -
 Злой, как сегодняшняя.
 МАРТИН:
 Но ничто не страшно
 Тем, кто священника под крышей приютил.
 МЭРИ:
 Старушка чудная, в зеленом длинном платье.
 БРИДЖЕТ:
 Народец добрый просит молока и угольков
 На Майский день – и горе тем, кто даст!
 Весь год их дому быть под властью темных сил.
 МАРТИН:
 Цыц, баба, цыц!
 БРИДЖЕТ:
 Им Мэри молоко носила,
 И, чую, зло впустила в мирный дом.
 МАРТИН:
 И кто она?
 МЭРИ:
 Лик и язык мне незнакомы.
 МАРТИН:
 Недавно чужеземцы прибыли ко Кловер Хилл,
 Она – одна из них.
 БРИДЖЕТ.
 Мне страшно, муж.
 Отец ХАРТ:
 Крест от дверей прогонит зло любое,
 Повешенный на них.
 МАРТИН:
 Садись ко мне, милашка,
 Гони от сердца думы недовольства.
 Хочу, чтобы ты согрела старость нашу,
 Как пламя торфа; а когда умру -
 Богаче станешь всех, подумай, дочка,
 Ведь я гинеями набил тугие кошели,
 Там спрятав, где никто не сыщет их.
 БРИДЖЕТ:
 Дуреешь ты, красотку лишь увидев,
 А я тружусь и мучаюсь, лишь бы моя сноха
 Цветные ленты в волосы вплела.
 МАРТИН:
 Не будь груба. Всем хороша милашка…
 Вот масло, под рукою, отче Харт.
 Милашка, разве Время, Случай, Рок благой
 Не помогли довольно мне и старой Бриджет?
 Имеем мы сто акров доброй пашни,
 Рука к руке сидим у очага,
 Святой отец нас удостоил дружбы,
 Я вижу сына взор и взор его жены, -
 Поставь тарелку рядом, – вот и он, идет
 Единый нам восполнить недостаток -
 В вине отличном.
 (Входит ШОН).
 Ну, повороши очаг,
 И торф добавь, чтоб разгорелось ярче;
 Смотреть, как дым над очагом взлетает,
 Довольство и покой на лицах созерцая -
 Вот жизни смак; все мы, пока юны,
 Путей взыскуем новых, небывалых,
 Но лучше старый добрый путь – через Любовь,
 О детях попеченье – до последних дней,
 Когда мы скажем Року, Времени и Случаю – прощайте!
 (МЭРИ достает кусок торфа из очага и выходит в дверь. ШОН идет за ней и встречает у порога).
 ШОН:
 Что повлекло тебя наружу, в холод леса?
 Мерцает огонек в чащобе меж стволов,
 И дрожь наводит он.
 МЭРИ:
 Забавный старичок
 Мне сделал знак, что хочет он огня,
 Чтоб трубку распалить.
 БРИДЖЕТ:
 Огня и молока им дав
 В нечистой силы час – ты пригласила,
 Все сознавая, зло под мирный кров.
 Пред свадьбой ты была ленива и глупа,
 Бродила, впутав в волосы цветные ленты;
 Сейчас же – отче, мне позвольте все сказать! -
 Ты не годишься в жены никому.
 ШОН:
 Мать, не кричи!
 МАРТИН:
 Уж слишком ты сурова.
 МЭРИ:
 Мне горя нет, что этот дом попал,
 В котором слышу лишь злословье целый день,
 Под власть фей леса…
 БРИДЖЕТ:
 Ты отлично знаешь,
 Что кто зовет по имени лесной народ
 И даже говорит о нем открыто -
 Накличет беды всех сортов под крышу.
 МЭРИ:
 Из злого дома унесите, феи!
 Мне дайте обрести забытую свободу:
 Работать по желанью и по воле отдыхать!
 О феи, заберите прочь из мира скуки,
 Хочу летать по ветру, вам подобно,
 Скакать на гребнях океанского прибоя,
 Как пламя, танцевать среди вершин.
 Отец ХАРТ:
 Сама не знаешь, что сейчас кричишь.
 МЭРИ:
 Устала
 До смерти я от ваших языков!
 В одном избыток строгости и скуки,
 В другом – избыток опыта и знанья,
 А третий жжет сильней, чем воды моря;
 Четвертый о пустой любви слова бормочет,
 Любовью жалкой вольность отобрал.
 (ШОН ведет ее к скамье у двери)
 ШОН:
 Не обижай меня; ведь я не сплю ночей,
 Жалея обо всем, что дух тревожит твой.
 Прекрасен лоб твой, белый и высокий,
 Под облаком цветов твоих волос!
 Присядь ко мне – они все старики,
 Они давно забыли, что такое юность.
 МЭРИ:
 О, ты как дверь, ведущая в наш дом,
 А я – как будто бы рябиновая ветвь:
 Когда смогу на двери удержаться,
 То счастье принести в наш дом сумею.
 (Она хочет обнять его, но, стыдливо поглядев на священника, опускает руки).
 Отец ХАРТ:
 Держись ее, о дочь моя, – любовью
 Бог крепит нас к Себе и к очагу,
 Хранящему от пропасти вне Божьего покоя,
 Огней слепящих и безумия свободы.
 ШОН:
 Будь мир моим, я всё б тебе отдал,
 Не только очагов покой, но даже
 Все ослепление свободы и огней,
 Желаешь коль его.
 МЭРИ:
 Взяла б я этот мир,
 Чтоб, разломив на тысячу кусков,
 С тобою вместе над калекой посмеяться.
 ШОН:
 Тогда б я создал мир из пламени и рос,
 Без строгости, и опыта, и скуки,
 Без стариков, тебя терзать готовых,
 И увенчал покой недвижный неба
 Светильниками – чтобы озарять твой лик.
 МЭРИ:
 Твой взгляд – вот свет, который мне любезен.
 ШОН:
 Пусть прежде мошек танец в солнечном луче
 И ветерок, подувший на рассвете,
 Тебе мечтою легкой наполняли душу, -
 Отныне нерушимо клятва свяжет
 Сердца – твое, прегордое и хладное, с моим,
 Горячим; мы навеки вместе. Небо
 Свернется свитком, солнце и луна погаснут,
 Но твой пресветлый дух останется с моим.
 (Голос поет в лесу)
 МАРТИН:
 Я слышу пенье. Этот голос – детский.
 Поет: "Сердца печали уносятся прочь".
 Слова не детские, но сладко как звучат!
 Послушайте!
 (Идет к двери)
 МЭРИ:
 Ты сядь ко мне поближе,
 Слова дурные я сказала в эту ночь.
 ГОЛОС:
 Ветер подул, и кончается ночь,
 Ветер подул над печалью души;
 Сердца печали уносятся прочь,
 Феи танцуют в зеленой тиши.
 Белые ноги – кружит хоровод,
 Белые руки манят в вышине;
 Слышишь, как ветер мурлычет, поет?
 Старость светла в их волшебной стране,
 Речи добры тех, кто мудр и умел;
 В Кулани травы трепещут всю ночь,
 Ветер нам песнь промурлыкал, пропел:
 "Сердца печали уносятся прочь".
 МАРТИН:
 Я счастлив сам, и всем желаю счастья,
 Так что – пущу ее сюда погреться.
 (Приводит в дом ДЕВОЧКУ – ФЕЮ).
 ДЕВОЧКА:
 Устала я от ветра и дождя, и света звезд.
 МАРТИН:
 Не удивительно: когда ночь наступает,
 Лес холоден и сводит нас с ума;
 Но рады мы тебе.
 ДЕВОЧКА:
 Мне рады здесь.
 Когда я утомлюсь от жара очага,
 Прочь, прочь одна из вас пойдет со мной.
 МАРТИН:
 О, что за странные, невнятные слова.
 Замерзла ты?
 ДЕВОЧКА:
 Позвольте рядом сесть.
 Я шла всю ночь – далекий, дальний путь.
 БРИДЖЕТ:
 Да ты красива.
 МАРТИН:
 Волосы мокры.
 БРИДЖЕТ:
 Тебе согрею ножки.
 МАРТИН:
 Верно, ты прошла
 Далекий, дальний путь – не видел прежде я
 Ни разу твоего лица. Устала, голодна?
 Вот хлеб, вино.
 ДЕВОЧКА:
 Вино мне слишком горько.
 Мне, бабушка, дадите сладкой пищи?
 БРИДЖЕТ:
 Есть мед у нас.
 (Выходит в соседнюю комнату)
 МАРТИН:
 Умеешь подойти.
 Сердилась матушка до твоего явленья.
 (БРИДЖЕТ возвращается с медом, наполняет молоком чашу)
 БРИДЖЕТ:
 Она – дочь благородных: поглядите
 На ручки белые, на ладную одежду.
 Вот молоко свежайшее; немного подожди,
 И я его согрею на огне,
 Ведь вещи, беднякам привычные, негожи
 Высокорожденным детишкам, вот как ты.
 ДЕВОЧКА:
 С зари за труд, едва раздув очаг,
 И ваши пальцы стерты до костей.
 Спокойно юность спит, мечты лелея,
 А бабушке – мозоли до костей,
 Ведь постарело сердце.
 БРИДЖЕТ:
 Да, ленива юность.
 ДЕВОЧКА:
 Ты помнишь многое, ты умудрен, о дед,
 Тоскует юность, но манит надежда,
 Ты ж умудрен, ведь сердце постарело.
 (БРИДЖЕТ дает ей еще молока с медом)
 МАРТИН:
 О, кто бы мог подумать, что дитя
 Так ценит старость, мудрость!
 ДЕВОЧКА:
 Я сыта, бабуля.
 МАРТИН:
 Еще глоточек! Молоко согрелось.
 Еще глоточек!
 ДЕВОЧКА:
 Туфельки я, бабушка, сниму.
 Теперь, поев, я танцевать желаю.
 У Кулани танцуют так тростинки,
 И я спляшу, пока седые травы
 И воды серые, танцуя, не уснут.
 (БРИДЖЕТ принимает ее туфли, и ДЕВОЧКА-ФЕЯ начинает было танцевать, но вдруг, увидев распятие, вздрагивает и останавливается)
 ДЕВОЧКА:
 А это что за дрянь на черной деревяшке?
 Отец ХАРТ:
 Не знаешь ты сама, как дурно говоришь!
 Ведь это наш Спаситель!
 ДЕВОЧКА:
 Унесите прочь!
 БРИДЖЕТ:
 Ох, снова страх вернулся.
 ДЕВОЧКА:
 Унесите это!
 МАРТИН:
 То будет грех!
 БРИДЖЕТ:
 То будет богохульство!
 ДЕВОЧКА:
 Какая пытка видеть! Спрячьте поскорее!
 МАРТИН:
 Родителям позор.
 Отец ХАРТ:
 Се образ Бога – Сына!
 ДЕВОЧКА (уговаривая его):
 Несите прочь, скорее прочь!
 МАРТИН:
 Нет, нет.
 Отец ХАРТ:
 Поскольку ты мала, воробушку подобна,
 Что вспархивает вмиг, лишь затрепещут листья,
 Я уберу его.
 ДЕВОЧКА:
 Его скорее спрячьте!
 От глаз сокройте, уберите из ума.
 (Отец ХАРТ снимает распятие и несет в заднюю комнату)
 Отец ХАРТ:
 Раз ты в баронстве нашем объявилась,
 Я научу тебя святым основам веры,
 И, умной будучи, ты скоро все поймешь.
 (Прочим)
 Мы миловать должны все юные созданья.
 Творец не позволяет мыслям о Голгофе
 Тревожить звезды в час их первой песни.
 (Уносит распятие)
 ДЕВОЧКА:
 Здесь место танцев; я желаю танцевать.
 (Поет)
 "Ветер подул, и кончается ночь,
 Ветер подул над печалью души;
 Сердца печали уносятся прочь".
 (Танцует)
 МЭРИ (к ШОНУ):
 Когда она явилась – мне казалось,
 Что и другие ножки топчут пол,
 И музыка, едва слышна , доносится из ветра,
 Ритм задают незримые волынки.
 ШОН:
 Других не слышал ног.
 МЭРИ:
 Вот, и сейчас я слышу!
 Нечистые танцуют в нашем доме.
 МАРТИН:
 Иди ко мне, и, если обещаешь,
 Что о святом не скажешь гадких слов,
 Тебе я нечто дам.
 ДЕВОЧКА:
 Дай мне, о старичок.
 МАРТИН:
 Вот ленты, что купил я как-то в граде
 Для сына моего жены – но разрешит она
 Их в волосы вплести, что треплет ветер.
 ДЕВОЧКА:
 А ну, теперь скажи – меня ты любишь?
 МАРТИН:
 Да.
 ДЕВОЧКА:
 Уют домашний любишь. Любишь ли меня?
 МАРТИН:
 Раз Всемогущий столь большую долю
 Решил вложить в столь малое созданье -
 Увидев – всяк полюбит.
 ДЕВОЧКА:
 Любишь и Его?
 БРИДЖЕТ:
 Она кощунствует!
 ДЕВОЧКА:
 А ты меня полюбишь?
 МЭРИ:
 Не знаю.
 ДЕВОЧКА:
 Любишь молодого человека,
 А я тебя зову летать в ветрах,
 Скакать на гребне пенного прибоя,
 Как пламя, танцевать на гор вершинах.
 МЭРИ:
 Царица ангелов, святые нас оборони!
 Случится что – то злое. Убрала недаром
 Она отсюда крест и ветвь рябины.
 Отец ХАРТ:
 Завидуешь ты прелести безмерной.
 Она неопытна. Дочь, сколько тебе лет?
 ДЕВОЧКА:
 Когда зима кругом, мои власы седеют,
 И слабнут ноги. А листва проснется,
 Я на златых руках у Матери лежу.
 Войду я в возраст скоро и женою стану
 Для духов рощи и реки; но кто познает,
 Когда я в первый раз возникла? Думаю, что я
 Древней годами древнего орла, что на холме
 У Беллиголи все моргает и моргает,
 А он всех старше под луны лучами.
 Отец ХАРТ:
 Она из фей.
 ДЕВОЧКА:
 Когда услышу зов,
 То посылаю слуг за углем, молоком;
 Зов снова прозвучит -сама являюсь.
 (Все, кроме ШОНА и МЭРИ, прячутся за спиной священника, ища защиты).
 ШОН:
 Пусть от других добилась ты покорства,
 Но мне не отвела глаза и не лишила
 Желанья, воли – и не победишь.
 Я изгоню тебя.
 Отец ХАРТ:
 Нет, я пред ней предстану.
 ДЕВОЧКА:
 Как только ты распятие унес,
 Я силу обрела, и вы теперь ни шага
 Не совершите там, где танцевала я,
 На цыпочках прошлась.
 (ШОН пытается подойти к ней и не может).
 МАРТИН:
 Смотри, смотри!
 Он остановлен чем – то: вот – руками водит,
 Как будто перед ним стена или стекло!
 Отец ХАРТ:
 На духа мощного восстану я один.
 Не бойтесь, ибо с нами Бог – Отец,
 Святые, Мученики и Волхвы в кольчугах,
 И Тот, пред Кем они склонялись низко,
 Умерший и воскресший в третий день,
 И Ангелы – все девять иерархий!
 (ДЕВОЧКА тянется к МЭРИ и обнимает ее.)
 Святых и ангелов моли скорее, дочь!
 ДЕВОЧКА:
 Пойдем со мной, недавняя невеста,
 Взглянуть туда, где веселей живут.
 Нуала – белоручка там, и Энгус – птичий царь,
 Феакра в звонкой пене и правитель
 Пришельцев с Запада – могучий вождь Финвар;
 Взгляни на их Страну, что сердцу так желанна -
 Там красота не ведает упадка,
 Там счастье, мудрость, пенье без конца.
 Прими мой поцелуй, и этот мир угаснет.
 ШОН:
 Очнись от забытья и поскорей закрой
 Глаза и уши.
 Отец ХАРТ:
 Нет, пусть смотрит и внимает:
 Душа спасет, укажет верный путь.
 Ко мне, о дочка; стань за мной и помни
 Об этом доме и долгах своих.
 ДЕВОЧКА:
 Вставай, идем, недавняя невеста.
 Его послушав, станешь ты как все -
 Детей кормить, готовить, горбиться над ступкой,
 У кур брать яйца, молоко сбивать,
 Пока не постареешь, злоязычной став,
 Не ляжешь, содрогаясь, на погосте.
 Отец ХАРТ:
 Дочь, я указываю путь ко благам Неба.
 ДЕВОЧКА:
 А я туда веду, недавняя невеста,
 Где стариков нет, строгих и унылых,
 Где стариков нет, опытных и мудрых,
 Где стариков нет, мрачно – злоязыких,
 И где слова не тянут в рабство нас.
 Там подчиняются лишь только милым думам,
 В тот самый миг, когда придут они.
 Отец ХАРТ:
 Священным именем Того, Кто был распят,
 Приказываю: Мэри Бруин, подойди ко мне.
 ДЕВОЧКА:
 Я помогу тебе, коль пожелаешь сердцем.
 Отец ХАРТ:
 Все оттого, что удалил я крест -
 Я стал никем и силу потерял;
 Но я его верну.
 МАРТИН:
 О нет!
 БРИДЖЕТ:
 Не покидайте нас!
 Отец ХАРТ:
 Идти я должен, или будет поздно.
 Единый грех мой горе всем принес.
 (Снаружи слышится пение).
 ДЕВОЧКА:
 Я слышу, как поют: "Недавняя невеста,
 Приди к лесам, и к водам, и к огням".
 МЭРИ:
 Иду с тобой!
 Отец ХАРТ:
 Увы, она погибла!
 ДЕВОЧКА:
 Надежды смертных ты должна отринуть,
 Ведь мы, паря в ветрах, скача в прибое,
 Танцуя на вершинах – все мы легче света,
 Того, что брызжет с алых стягов утра.
 МЭРИ:
 Прошу, возьми с собой.
 ШОН:
 Любовь я сохраню.
 У них – слова, а у меня – объятья:
 Вся вражья сила, делай что захочешь,
 Но рук не разожмешь, не оторвешь жены.
 МЭРИ:
 Мил голос! Любы мне слова!
 ДЕВОЧКА:
 Спеши, невеста.
 МЭРИ:
 Всегда мне мир был люб, и все же… все же…
 ДЕВОЧКА:
 О, птица белая! Спеши со мною, птичка!
 МЭРИ:
 Она зовет.
 ДЕВОЧКА:
 Лети со мною, птичка.
 (Вдали, в лесу, появляются танцующие силуэты).
 МЭРИ:
 Я слышу пенье, смех.
 ШОН:
 Не покидай меня.
 ДЕВОЧКА:
 Лети, о птичка с хохолком златым.
 МЭРИ:
 И все же…
 ДЕВОЧКА:
 Серебряные ножки оторви от почвы!
 (МЭРИ БРУИН умирает, ДЕВОЧКА исчезает).
 ШОН:
 Она мертва!
 БРИДЖЕТ:
 Ты прочь оборотись.
 И тело и душа равно исчезли,
 Ты обнимаешь груду палых листьев,
 Рябины ветвь, что ею притворялась.
 Отец ХАРТ:
 Вот так добычу утащили бесы
 В последний миг из самых Божьих рук;
 День ото дня их сила прибывает,
 Бросают люди старые пути, растет гордыня,
 В груди клокочет, бьется сердцу в такт.
 (Снаружи видны танцующие фигуры, и, может быть, белая птичка среди них; хор поет):
 Ветер подул, и кончается ночь,
 Ветер подул над печалью души;
 Сердца печали уносятся прочь,
 Феи танцуют в зеленой тиши.
 Белые ноги – кружит хоровод,
 Белые руки манят в вышине;
 Слышишь, как ветер мурлычет, поет?
 Старость светла в их волшебной стране,
 Речи добры тех, кто мудр и умел;
 В Кулани травы трепещут всю ночь,
 Ветер нам песнь промурлыкал, пропел:
 "Сердца печали уносятся прочь".
 1912 г.
 © Copyright Ермаков Эдуард Юрьевич ( edwardelenae@mail.ru )
 "


This file was created



with BookDesigner program



bookdesigner@the-ebook.org



19.01.2009