---------------------------------------------


 Патрацкая Наталья: другие произведения.


 Аквамарин и летучие мыши

 АКВАМАРИН И ЛЕТУЧИЕ МЫШИ




 Глава 1


 Мне очень захотелось поставить цветы в офисе в честь успеха Владимира. Тем более что с некоторых пор я работала на фирме своего мужа – Владимира. Я поехала на городской рынок, подошла к розам и хризантемам, стоящим в больших белых вазах. Розы всегда утомляли меня своей прихотливостью и заносчивостью. Белые и желтые хризантемы манили свежестью, до них хотелось дотронуться.
 Продавец сделала букет из выбранных цветов, скорее спрятала их в зеленую бумагу с белыми разводами. Я прошла несколько шагов с огромным букетом в руках, но чуть не упала, хорошо, что вовремя посмотрела под ноги: какая-то маленькая старушка, державшая в руке клюку подставила ее мне так, чтобы я упала, в другой руке старуха держала три гладиолуса. Я перешагнула клюку и пошла дальше, вдыхая запах хризантем.
 Цветами я украсила офис, в котором работала. Я была стройна, высока, молчалива и неулыбчива. Я носила туфли на высоком каблуке легко и непринужденно, словно родилась в них, словно они были неотъемлемой частью моего женского организма. В офисе, украшенном цветами, мое настроение поднялось, я улыбнулась и достала из ящика стола новый шедевр фирмы – прибор Сердечко. Я невольно задумалась, в голове возник облик знакомого мужчины по имени Мартин. Это был крепкий, крупный мужчина, с волнистыми волосами.
 Мне было безразлично отношение к себе Мартина? Нет – это фантастика. Мне он был далеко небезразличен. Я решительно открыла инструкцию по применению прибора. У прибора Сердечка оказалось две основные функции, и к гадалке не ходи, он мог вызвать любовь или равнодушие нужного человека к обладателю прибора.
 Я решила поставить ежи между собой и Мартином, и решительно переключила прибор Сердечко на работу в режиме 'равнодушие'.
 Так я отодвинулась от него, придуманным наказанием. Я поставила ежи на пути к возможной встрече. Зачем? Чтобы спокойнее и безопаснее сохранять элементарное, душевное спокойствие. Ведь я с некоторых пор замужем. Тогда возникает вопрос: от кого я пряталась за выдуманными ежами? От Мартина. А он кто? Бегемот? Вовсе нет, он приятный, молодой мужчина с любовными завихрениями. То есть, он мог быть спокойным и нейтральным, но иногда напористо осаждал меня своим вниманием, от чего я решительно решила оградить себя прибором любовного назначения под названием Сердечко.
 Прибор в виде Сердечка нес в себе заряд притягивающих или отталкивающих импульсов. Его габаритный размер был пять сантиметров в диаметре и пять миллиметров по толщине. Прибор настраивали на определенного человека и вызвали у него к себе соответствующие чувства. Носили его на цепочке, или вместо больших ручных часов с циферблатом или в кармане, но не в сумке. Одна сторона прибора содержала чувствительную диафрагму, сквозь нее он получал биологическую энергию хозяина прибора, через другую сторону прибор посылал импульсы в сторону определенного человека.
 Впрочем, у Мартина мог быть такой же прибор, чем и программировались его действия в отношении меня, это только сейчас дошло до меня. Получается, что мы друг другу небезразличны, да еще мы настраивали друг на друга свои сердечные приборы!
 Двойной удар или двойной провал чувств – именно это постоянно сотрясало наше существование. Выбросить приборы мы не могли, слишком они дорогие, выключить их мы не в состоянии из-за постоянного состояния смены чувств от любви до ненависти и наоборот.
 Прибор Сердечко выпускался фирмой Владимира, он непосредственно следил за работой всех выпущенных приборов, к нему на компьютер сходилась вся информация любовных пар. То есть приборы посылали сигналы на командный пункт, такие они были предатели, о чем потребители понятия не имели. Каждый человек имел свой код от рождения, этот код вводился в прибор, и потребитель вводил код того, кого хотел приворожить или напротив отдалить от себя.
 То есть прибор был электронной свахой, его импульсы шли по спирали и затягивали жертву в свой водоворот, или по типу смерча – отталкивали, они слегка кололи жертву разрядами, отчего и получило это действие народное название – еж.
 В задачу Владимира входила систематизация пар и получение двойной выгоды от продаж Сердечек. Вот на что пустил он свои деньги от золотого бизнеса.
 Зная, потайные мысли граждан, всегда легче ими управлять, – так считал Добрыня Никитич, новый глава административного округа Валет, получающий интересные сведения от Владимира. Все это так, но граждане были готовы ввести мораторий на продажу подобных приборов.
 Вот и я не знала, что мне делать. Нет бы, на мужа родного направлять дополнительные, любовные импульсы, так сказать для обеспечения семейного счастья. А я направляла действия своего прибора, что уж тут говорить, на потенциального любовника Мартина!
 Момент, а что если Мартин имел ни одно, а скажем три Сердечка? Значит, он управлял сердечными делами – трех дам? Об этом уже знал Владимир, но не знала его жена, то есть – я! Что имел обладатель трех сердечек? Комфорт и любовь в любом из трех домов, в отсутствие хозяина и все это на одних любовных импульсах, а, следовательно, бесплатно для него. Прибор Сердечко обеспечивал бесплатную любовь, что для мужчин значительно важнее, чем для женщин.
 Я удачно перенастроила свой прибор на ежи в тот момент, когда Мартин был занят другими приборами, то есть женщинами. Теперь мне этот мужчина был больше не опасен.
 Мартин почувствовал, что одна рыбка сорвалась с крючка и перешла в безопасный режим работы, но у двух других дам, таких приборов точно не было, он знал это и без Владимира. Другие женщины его и не интересовали, ему нужна была Марина, и документация, которая через меня проходила. Он хотел знать устройство приборов Сердечек. Разобрав один прибор, он ничего не понял, но он точно знал, что документация существует, но с ней ему лень было разбираться. Он хотел создать свое агентство большой и чистой любви, но приборы были слишком дорогие для обывателей, тогда он решил захватить офис фирмы Сердечко, в котором главным конструктором была Марина, и взять со склада готовой продукции столько Сердечек, сколько он сможет унести.
 То, что Марина вышла из поля зрения его прибора, Мартина не радовало, только через нее он мог войти и выйти из охраняемой фирмы, поскольку через нее оформлялись допуски самого разного назначения. Мартин с Владимиром все еще враждовал.
 Марину от Мартина отключил сам Владимир, он заметил ненужную для фирмы связь, и сделал так, словно Марина сама переключила Сердечко на ежи. Или их намерения совпали.
 Женщин на фирме Владимира Ильича было ни так много, кого можно было бы использовать и это очень огорчало Мартина. Он терялся в догадках, как ему пересечь границу фирмы, причем внешние двери в нее были открыты, но перейти их было невозможно, невидимые лучи выталкивали гостя. Он так мечтал о больших деньгах, которые бы ему отдавали удачные молодожены, а тут он никак не мог перейти границу фирмы, словно за ним наблюдали. И в этот момент Мартин подумал, что ему надо снять с себя все электронные приборы и датчики, чтобы стать неопознанным объектом для электронной охраны фирмы.
 Он все снял, и почувствовал пустоту и независимость, не сразу, но в течение суток. И тут он сообразил, что если он украдет эти Сердечки, то к ним тут же привяжется охрана фирмы! От такой мысли он сел на первую скамейку в парке, хлопнул себя по лбу и не расстроился, а рассмеялся: смысла в краже Сердечек, не было смысла!
 Он смеялся, терять ему было нечего, кроме незавершенной авантюры. Впору было вернуть в действие пару Сердечек и пойти к той женщине, которая его успокоит. Но и успокаивать его не надо было, ему нужна была новая мысль о новой авантюре! А, где ее взять, очередную бредовую фикцию по получению большого дохода из пустоты или чужой разработки?
 Мартин Филин подключил два Сердечка из двух карманов, сел так, чтобы одна нога не касалась другой ноги, а руки не касались тела, и так задумался, что задремал. Он проснулся от того что, рядом с ним стояли две молодые особы, они пересмеивались и слегка трясли за плечи Мартина.
 – Привет, леди! – выдавил он из себя тихое приветствие.
 Они чмокнули его с двух сторон и засмеялись счастливым смехом.
 Он удивленно посмотрел на радостные лица женщин и спросил:
 – Чем я мог вас так насмешить?
 Они вообще покатились со смеху.
 – Дамы, вы меня любите? – спросил он первую пришедшую на ум фразу.
 – Нет! – выдохнули они одновременно.
 – Почему?
 Женщины опять рассмеялись и сели рядом с ним, показывая на его карманы брюк.
 Филин посмотрел и увидел, что из карманов идут провода, и они обмотаны вокруг скамейки. Мужчина попытался встать, ничего не получилось. Женщины перестали смеяться и захотели уйти, но он схватил их за руки.
 – Это вы сделали? – спросил Мартин грозным голосом.
 – Нет! Так было! – проговорили дамы одновременно.
 – Почему вы отвечаете одновременно?
 – Не знаем! – ответили они разом.
 Филин засунул руки в карманы и не обнаружил двух Сердечек! Вместо них в карманах были крючки из проволоки, он поцарапал обе руки, и вынул руки из карманов с каплями алой крови. Мартин был в полном замешательстве.
 Женщины сделали серьезные лица.
 – Уходите! – крикнул он им с надрывом в голосе.
 Они развернулись и пошли в противоположные стороны.
 Мартин Филин попытался вытащить крючки из карманов и встать. Но оказалось, что сзади он прикован к скамейке еще одним крючком, именно в заднем кармане у него лежало третье Сердечко в отключенном состоянии, но и его не было в кармане.
 – Вот и разбогател! – вслух сказал Мартин. – Все украли!
 Ему никто не ответил, вокруг было пусто. Он не мог понять, сколько времени он проспал, и почему с ним так поступили.
 Владимир мельком посмотрел на экран, в котором был виден поникший Мартин на скамейке, и улыбнулся тому, что операции по ограблению грабителя прошла успешно. Фирма имела такие бабки с баб, то есть с женщин, что уступать их никому не хотела.
 Я захотела вновь подключить Сердечко к Мартину, но не почувствовала, что он меня чувствует, было – холодное ощущение пустоты. Я не знала, что мой прибор выведен из строя, но почувствовала это. Мне стало скучно и одиноко, близился конец рабочего дня, и я медленно побрела домой через парк по центральной аллее.
 На скамейке, стоящей рядом с фонарем, сидел Мартин грустный, грустный. Я заметила на фонаре маленький глазок камеры слежения, но все равно присела рядом с молодым человеком.
 – Привет, Мартин!
 – Здравствуй, Марина.
 Мы посмотрели друг другу в глаза. Я качнула головой в сторону камеры, он глянул в нее и замер. Я попыталась вывести его из транса, но он мычал и молчал, и смотрел в камеру. Я еще раз посмотрела в глазок, и мне показалось, что я увидела глаз своего мужа, который смотрел на меня с нескрываемой ненавистью. Я вынула изо рта две жевательные резинки и запулила пальцами их прямо в глазок.
 В тот же момент Мартин очнулся и быстро встал:
 – Бежим, Марина!
 – Куда? – спросила я, показывая, что по аллее едет машина мужа.
 – Попался! – выдохнул Мартин и побежал в сторону деревьев, чувствуя, что его загарпунили. Он остановился.
 Владимир вышел из машины, подошел к Мартину Филину, и сказал:
 – Мартин, мы берем тебя к себе на работу! Но, ты должен запомнить одно, а именно, что Марина – моя жена. Свои прямые обязанности поймешь по ходу службы.
 – А кто те две женщины?
 – Наши сотрудницы.
 – А кто меня опутал?
 – Они, чего тут не понятного, – буркнул Владимир, пропуская жену в машину, как в фешенебельную клетку.
 Как из-под земли появились две женщины.
 – Дамы, он ваш, берите его в обработку, а завтра приведете на фирму, – проговорил Владимир Ильич.
 Женщины засмеялись, и, взяв Мартина под руки с двух сторон, пошли по аллее парка.
 – Ты трех хотел? – усмехнулся Владимир им вслед. – Значит, двух женщин тебе будет более чем достаточно, – и захлопнул за собой дверь в машину.
 Я посмотрела через стекло машины на Мартина и очень захотела оказаться рядом с ним, но Владимир провел рукой перед моими глазами и я о тех, кто за стеклом забыла. Машина плавно тронулась с места и покатила по аллее парка, перегоняя Мартина, и его дам.
 Как только машина скрылась, женщины отпустили руки Мартина и исчезли в разных направлениях. Он остался один, медленно идя к выходу из парковой зоны, думая о Марине пока не споткнулся о ноги двух женщин. Они опять взяли его под руки и больше не отпускали до его дома. Женщины очень ловко навели порядок в квартире Мартина, сказав, что их зовут Фая и Рая. Затем они кинули жребий: кому достанется Мартин? Фая молча покинула жилище. Рая осталась с ним. Филин рад был бы остаться один в доме, но нутром он понимал, что его одного не оставят. Он не знал, куда ушла Фая, а, что если она сидит, как пес за дверью?
 Интересно, а, что я буду делать на фирме? – появилась в голове Мартина первая светлая мысль.
 – Ты будешь работать приманкой для покупательниц Сердечек, и всегда будешь под нашей охраной, – ответила Рая на его молчаливый вопрос.
 Владимир замечания мне не делал. Я сидела рядом с ним в машине и молчала, зная, что он обо мне знает больше, чем я могу себе представить. Я пыталась уйти от него, но мои внешние данные его устраивали, они отвечали его представлению об идеале современной женщины. На меня он ловил красивых или состоятельных мужчин, а я была наживкой. И я это знала, именно поэтому я работала с ним, дабы быть на виду у клиентов.
 Я иногда вызывала на дом стилиста по наращиванию ногтей и педикюру. Я садилась в удобное кресло, а меня с двух сторон обрабатывали две женщины. Одна наращивала и украшала ногти, а вторая сидела на низком табурете и делала педикюр. После небольшого перерыва мне наращивали волосы, делали модельную стрижку и прическу.
 И это не все, ко мне приходила массажистка, делавшая мне сухой массаж тела, в процессе которого меня в буквальном смысле слова лепили в нужном направлении. Приходила косметолог и делала кропотливый массаж лица, после которого мой тонкий нос казался еще тоньше. И еще я должна была принимать определенные препараты для сохранения молодости органов и внешнего вида. Получалось, что это была моя вторая работа.
 Третья работа – приобретение нужной одежды и обуви, занимала столько времени, что на домашние дела время у меня не оставалось. И при всем при этом я выглядела столь естественно, что была прекрасна, по мнению своего мужа Владимира Ильича.
 Клиенты приходили в офис, покупали приборы Сердечко, и частенько один прибор из партии кодировали на Марину, она была пробным шаром. Такие настройки были тяжелы для ее психологического потенциала, поэтому за ней присматривал психолог, дабы она не сошла с рельсов, а если сходила, то Владимир Ильич Иванов ехал и забирал ее из-под носа клиента, вот как это произошло с Мартином. Именно сам изобретатель Иванов был первым противником приборов Сердечко, он видел, как достаются деньги, его собственной жене. Но ведь он их и придумывал. Но, если Владимир был против развлекательной игрушки, действие которой постоянно приходилось доказывать на его жене, то он должен был предложить замену.
 Играть нужно и можно на человеческих слабостях, а следующая слабость человека – пища. Проблема из-за нее одна, трудно обувь надевать, живот мешает нагнуться.
 Первое решение – носить тапки и обувь без шнурков – их гладить не надо. Второе решение – не есть, но этот садизм для считанных единиц. Третье решение – питаться средствами для похудения, но при этом болит и кружится голова. Четвертое решение – спорт, но он только повышает аппетит. Пятое решение – вот это и есть то, ради чего Владимир хотел освободить Марину от мужских притязаний.




 Глава 2


 Владимир предложил выпустить прибор Аппетит, размером с сотовый телефон, на экране которого перечислялись бы продукты или целые блюда. Потребителю оставалось выставить указатель на то блюдо, которое бы он захотел съесть, при этом рукой он касался бы чувствительного элемента прибора. Прибор посылал бы вкусовые ощущения указанной пищи, он чувствовал ее во рту, он ее почти жевал, почти глотал, и чувствовал насыщение. Обман в чистом виде или второе решение проблемы ожирения в измененном варианте. Ладно, долго ли коротко, но прибор Аппетит выпустили, при этом Сердечки с производства не сняли. Для убедительности в прибор встроили часть, излучающую электронный луч в точки организма, отвечающие за аппетит.
 На меня свалилась новая разновидность популярности. Умные фотографы совместили мой портрет с толстушкой ста пятидесяти килограммов. И теперь каждый мог видеть два моих портрета во весь рост, какой я была и какой стала. И, естественно все это чудо – заслуга прибора под названием Аппетит!
 На фирму потянулись братья и сестры всевозможных обществ, кому за сто килограмм. Люди хотели получить прибор Аппетит – исцелитель от недуга под названием – ожирение обыкновенное. Всем хотелось гладить шнурки для обуви и их шнуровать.
 Мартин Филин только освоился с прибором Сердечко, как его уже захотели пристроить к работе с прибором Аппетит. У него появилась целая сеть знакомых женщин, испытывающих на нем любовные приборы. Он зверел от направленных на него импульсов многочисленных приборов Сердечко, от самых разных женщин.
 Его уже зачислили в штат фирмы, где он числился менеджером по продажам. Он купил себе первые Жигули, но вскоре купил иномарку.
 Внешний его облик лучился от удовольствия, его огромные глаза на утонченном лице действовали на женщин хуже дурмана, они смотрели на него и покупали приборы Сердечко, в надежде заполучить красавца себе по чистой любви. Но Мартин не был мальчиком по вызову, и женщины на приборах нового поколения получали сигнал о перенастройке объекта. Такие же сигналы получали мужчины, настроившие свои приборы на Марину. В фирме это объясняли просто: нельзя перезагружать сотрудников фирмы.
 Мартина, как и Марину, изобразили в двух видах: непомерно полным и таким, каким он был на самом деле – стройным, грациозным, с небольшой мускулатурой.
 Полные женщины табунами пошли на призыв фирмы, им обязательно надо было поговорить с Мартином о тяготах похудения по прибору Аппетит. Его язык от разговоров уставал. Вопросы и ответы записали на диск, и он стал приложением к прибору Аппетит.
 Забавно, но через некоторое время стали появляться похудевшие клиенты. Они были счастливы! Их теперь раздражала висевшая без надобности кожа, потерявшая свою жировую начинку. Владимир призадумался, дело в том, что его машину Марина забрала себе, и ему срочно нужна была приличная машина, а тут перед ним трясут кожей бывшие полные люди, а она болтается, как белье на веревке. Эта кожа стала ему сниться. Ой, нет пределу человеческому совершенству!
 Владимир прекрасно знал, что стоило поддерживать фигуру Марины, да она уже сама подсела на прибор Аппетит, устав от диет, постоянного массажа и редких занятий в тренажерном зале. Он думал над тем, чем можно сжать клетки кожи, висящей без надобности. Он знал, о механических, электрических, вибрирующих массажирующих предметах. Но человек ленив по сути своей, ему нужно чудо без боли и трения. Он сжался от страха, от мысли…
 И страх прошел! Вот оно чудо!
 Нужен круглый прибор, излучающий импульсы страха!
 Сказано – сделано. Прибор с удовольствие выпустили, лечение страхом отвислой кожи было в новинку и выполнялось безболезненно. Ха-ха-ха! Пришлось открыть зал для тех, кто не мог купить приборы, люди хотели стадности в лечении. Клиентам предоставили такую возможность, они худели группами, от Аппетита и прибора Страха, после этого выкупали приборы Сердечко с завидной быстротой.
 Владимир купил себе дачу, да не простую, а золотую, шикарную одним словом. И встал вопрос о сигнализации или охране. Он поставил по периметру забора прожектора, они крутились и вращались, пугая посторонних. И все это управлялось само собой по системе аппаратуры 'Блиц' и, информация передавалась куда надо, при нарушении дачных границ.
 И захотелось ему…
 Но для исполнения его очередного желания двух пагубных привычек – любовь + еда было мало. Люди еще любят пить и не всегда воду. Владимир задумался, как с помощью очередного прибора представить человеку, что он напился: пива, вина, водки. Прибор выпустили в виде штопора, с поющими элементами. Кончик штопора касался пальца левой руки. В правой руке находился сам штопор. Получался замкнутый контур.
 На ручке штопора выставлялось название вино – водочного объекта, звучала музыка, по рукам ко рту бежали импульсы напитка, во рту возникало ощущение холодного пива, человек его пил, пил, пока не прекращалась мелодия. Появлялись звуки бульканья пива в желудке. Таким простым образом, пивные животы стали уменьшаться, черный, несгораемый жир живота не получал подпитки и исчезал.
 Прибор Шальное Пиво пошел в продажу, но большим спросом пользовался прибор под названием Коньячный Поцелуй.
 Все шло отлично, но я стала замечать следы усталости на лице, это постоянная гонка с новыми приборами меня утомили. Меня не радовали деньги Владимира и замученные взгляды Мартина. Я перестала приводить себя в должный вид, я не выносила людей. Я кричала и раздражалась по любому поводу, я стала истеричной и неуправляемой, и приобщилась к одному прибору – Коньячный Поцелуй. Я постоянно лежала со штопором в руке и не получая коньяк, пьянела от его осязания, которое мне обеспечивал прибор. Я спивалась на одних импульсах прибора.
 Две женщины из охраны, следившие всегда за Мартином, Рая и Фая, были приставлены ко мне. Я уже не приходила на работу, я забросила штопор Коньячный Поцелуй, и перешла на настоящий коньяк. Из добра да в худо.
 Владимир не знал, что делать с Мариной. Мартин тоже ходил странный и в помощники не годился. Без любовников первой величины Сердечки плохо продавались. Люди перешли на Штопор – проще и понятней. Аппетит и Страх, вообще ушли в забвение, слово Страх – пугало потребителей. Фирме пора было сдаваться без боя или уйти в отпуск.
 Добрыня Никитич, проснувшись, вспомнил о фирме, изготавливающей приборы, заменяющие и усиливающие чувства человека. Вспомнил на свою голову, потому что приближались выборы в парламент. Его интересовала собственная партия 'Единство семейных пар', он хотел, чтобы за нее проголосовало большая часть избирателей. Он – глава административного округа Валет, создавшего самую сильную партию. Добрыня Никитич вызвал к себе Владимира Ильича.
 – Владимир, нужно создать прибор Избиратель, ты хотя бы представляешь, каким он может быть?
 – Добрыня Никитич, пока нет, но вы мне скажите, что требуется от прибора, а я придумаю, каким он будет, а на фирме его изготовят в том количестве, за которое заплатите.
 – Мне нужны голоса избирателей! И этим все сказано! – нервно воскликнул Добрыня Никитич.
 – Простите, но у телевизионного экрана возможностей для агитации несравненно больше.
 – А кто с этим спорит? Вот и надо в студии, где будет проходить диспут усиливать чувства моих сторонников. Ваши приборы должны зондировать публику в поддержку именно моей партии.
 – Это можно сделать! – воскликнул Владимир. – Ваши деньги, а по деньгам и приборы.
 – Вот и хорошо. Я хотел сказать, что приборы должны работать во всех телевизионных студиях страны, не только в центральных, но и региональных новостях, ведущие должны с таким трепетом и азартом говорить о моей партии, чтобы она получила максимальное число голосов!
 – Но вы еще должны попасть в новости дня!
 – Этим вопросом занимаются.
 – Договорились.
 Долго ли коротко времени прошло, но приборы Избиратель вышли в свет. Люди, управляющие приборами, сидели в зрительной массовке, без которой выборная пропаганда смысла не имела. Живой интерес публики – главная и направляющая сила пропаганды. Естественно в качестве зрителей были направлены испытанные бойцы фирмы Марина и Мартин. Их привели в чувство, подправили внешний вид и отправили на съемки с приборами. Зрители давно лениво смотрели подобные передачи, зная, что все обещания избирательной компании – это набор пустых и звонких слов, но эмоциональные спектакли, настоянные на настоящих чувствах – любят все.
 Добрыня Никитич не поленился, и сам придумал сценарий с участием Марины и Мартина, у них забрали приборы Коньячный Поцелуй, забрали настоящий коньяк, настроили их приборами Сердечко с центрального пульта управления. Их глаза загорелись, взаимная привязанность и даже любовь, стали видны любому зрителю, в их разговор вложили название партии – Единство семейных пар.
 Смысл состоял в том, чтобы показать преимущества жизни народа при партии Единство семейных пар, на диалоге одной пары, столь привлекательной и очаровательной, что им тут же стали звонить режиссеры различных телевизионных телесериалов.
 Политическая позиция партии, и ее главная задача – обеспечение единства семейных пар и обеспечение единства внутри каждой пары. Партия была против ссор между любящими людьми, имеющими детей. Моральные устои партия ставила выше всего.
 По всей стране на телевизионных экранах шли короткие постановки с участием людей Добрыни Никитича, публика зондировалась на правильное с точки зрения партии отношение к жизни. Партию поддерживали все семейные люди и влюбленные пары. И вот тут начинался облом, оказалось, что одиночек так много, что партия под названием 'Одиночки вперед', стала побеждать на предварительных опросах.
 Добрыня Никитич вызвал Владимира и сказал, что его технические средства – пустое место, и пусть он возвращает деньги за слабые разработки.
 Владимир не обиделся, а призадумался, и сказал:
 – Добрыня Никитич, наших людей с приборами Сердечко надо запустить на собрания единомышленников партии 'Одиночки вперед'.
 – Даю вам последний шанс, – сурово ответил Добрыня Никитич.
 Владимир призвал всех сторонников своей фирмы, вручил им новые приборы Сердечко и сказал, чтобы они работали по третьей программе прибора, то есть настраивали приборы на двух людей, которых они захотят сделать влюбленными парами.
 На собраниях и митингах партии 'Одиночки вперед', стали незамедлительно образовываться пары – 'он + она'. Буквально за неделю перед выборами ряды одиночек наглядно поредели.
 На выборах победила партия 'Единство семейных пар'.
 Добрыня Никитич торжественно предложил:
 – принять Владимира Ильича Иванова в свою партию,
 – занять Владимиру Ильичу Иванову административную должность в его аппарате.
 Владимир отказался, сказав, что он технический человек до мозга костей и администратором быть не может.




 Глава 3


 Театральный режиссер Тимофей Панин, узнав, о приборе Избиратель, о таком простом чуде на выборах, задумался о продвижении своего театра. Ему очень захотелось, чтобы его театральные постановки били рекорды по посещаемости.
 Он приехал к Владимиру Иванову с мыслью заказать прибор Театр, который бы усиливал эмоциональные страсти на сцене и в зале. Дело в том, что актерские эмоции могут меняться от спектакля к спектаклю, а зрителю всегда нужны свежие чувства. А, где их взять?
 Владимиру заказ Панина показался знакомым, у него возникло ощущение, что он его уже выполнял. В прибор Театр он заложил три основных переживания, результаты которых видны сразу: любовь, смех, слезы. В результате любовные сцены были столь эффективны, что зрителям хотелось целоваться, обниматься и уходили они со спектакля, с желанием продолжить свою собственную любовь.
 Я и Мартин сидели в восьмом ряду, в качестве экспертов. Нас разбирали любовные чувства до такой степени, что я готова была сесть к нему на колени, а его руки тянулись ко мне, как растущие лианы. Но не успели мы дойти до любовной утехи, как нас стал разбирать смех. Все события на сцены вызывали смешки в зале и явный хохот, публика смеялась, забыв о любви. Но буквально, через пару реплик, зал стал погружаться в минорное состояние, туча слез застыла над залом, народ стал вытаскивать бумажные и батистовые носовые платки. Я рыдала на плече Мартина, он смахивал слезу.
 Прибор Театр прошел испытание. Чудо в зале не осталось не наказанным, со всей страны потекли театральные представители в офис фирмы. В цирке сразу поняли гротеск, происходящих в театре событий и взяли прибор на свое вооружение, для выбивания из зрителей лучистого взгляда и естественного смеха. Все были довольны.
 Но появилась одна дотошная зрительница Лизка Каспийская, она постоянно ходила в театр и цирк. Она жила представлениями и считала их своей жизнью, но, заметив странный всплеск эмоций на сцене и на арене, почувствовала тревогу в душе от непонятных явлений в зале. Те, кто редко ходил в театр, все воспринимали за новую монету, а она стала анализировать происходящее в театральной и цирковой жизни.
 Эта противная, худющая Лизка оказалась журналисткой, она писала о культурной жизни города. Ранг ее был невелик, но дотошностью она выделялась среди многих своих коллег. С некоторых пор она стала брать билеты на боковые балконы и наблюдать за залом и театральной сценой одновременно.
 Лизка заметила людей, держащих руки несколько странно, в руках у них были круглые предметы, направленные либо в зал, как бы ненароком, либо на сцену. Она стала замечать более откровенно выраженные чувства людей, если на них были направлены приборы. Она видела всплески эмоций у актеров, которые прежде были более флегматичные.
 Но, Владимир все это предвидел заранее, он предполагал, что есть театралы, которых трудно обвести вокруг пальца, поэтому в каждом зале у него был свой электронный глаз. Лизку заметило электронное око и передало информацию на пост наблюдения Владимира Иванова. Было принято решение: обезвредить Лизку Каспийскую, с помощью Мартина Филина. Он должен был изображать влюбленного в нее театрала.
 Ему не привыкать быть любовником, а для нее это было бы прямым ударом в сердце, тем паче, что Владимир заставил ее с двух приборов Сердечко влюбиться в Мартина. Да она сразу влюбилась в бесподобного мужчину, который был такой красивый, что Лизка, увидев его, стала оседать почти без чувств. Он подхватил ее одной правой рукой, почувствовав тяжесть безвольного тела.
 Владимир решил, послал меня к ним на помощь. Моими задачами было: привести Лизку в чувство и стать ее подругой на время конфликтной ситуации, что я и сделала. Отдать ей Мартина – в мои планы не входило. Лизку Каспийскую отнесли в медпункт театра, положили на кушетку, и я отпустила Мартина домой. Я на правах подруги осталась с ней.
 Лизка, придя в себя, не могла понять, какая ей я – подруга!? Но мы поговорили, и все встало на место. Потом я отвезла Лизку домой. Она всю дорогу говорила мне о тех странностях, которые последнее время происходили в театре и цирке.
 Владимир сделал вывод из ситуации, и активные части приборов Театр стали прятать в нишах, где их скрывала тень, а управлялись они одним человек с центрально пульта управления.
 Лизка вцепилась в Марину мертвой хваткой, она требовала постоянного общения и все говорила о странных людях с приборами, которые после ее падения больше не появлялись. Журналистка доставала красавицу Марину, ведь ей хотелось написать об этом репортаж с места событий, и вдруг все исчезло. Владимир и из всего этого захотел извлечь пользу, он предложил Лизке искать странные явления в жизни и сообщать ему лично, без публикаций в прессе. Он посылал ее в жаркие точки, где работали его приборы, и она очень четко их находила и делала дельные замечания.
 На Лизку запал Мартин, этого даже я не ожидала. Хотя, что в этом удивительного? Ведь на меня он не мог запасть, потому что у меня был Владимир, а с ним никто не хотел связываться, даже Мартин. Этот факт обрадовал мужа несказанно, наконец – то его жена была только его.
 На столе лежали приборы: Сердечко, Аппетит, Страх, Избиратель, Театр, но у меня забрали главную игрушку фирмы- Мартина. И эти маленькие, вредные приборы меня интересовали все меньше. Ко мне пришла госпожа Скука, и стало грустно.
 Мартин с Лизкой все больше времени проводили вместе. Он работал на фирме и не брал больше дополнительную работу по распространению приборов. Она почти не посещала театры и цирк. Они находили удовольствие в общении друг с другом.
 А я?!
 И тут я вспомнила о мечте Мартина, он мне однажды проговорился, что ему не хватает авантюрной мечты, в конце которой маячат большие деньги. Он хотел открыть офис по работе с будущими парами с помощью Сердечек, но на этом он бы много не заработал, хотя некоторые умудряются. Где ему найти мечту и вернуть его к себе? Пожертвования, – подумала я, – или жалость могут принести нешуточные деньги. Вот я и придумала задачу Владимиру, а не Мартину. Владимир сразу придумал, кому нужен прибор Жалость. Получилось, что мужа я трудоустроила, но не потенциального любовника.
 Мартину мечта нужна беззаботная. Лизка Каспийская – девушка без больших запросов и его она вполне могла устроить. Я ему было не по зубам, но мне он нравился! Мечтать он должен был рядом со мной! Но о чем? Он красивый и немного тщеславный. Чтобы я не придумала, все сразу становиться известно Владимиру. А, что если Мартина притащить к себе за уши не поощрением, а наказанием?
 Тем временем Мартин ждал у себя дома Лизку – журналистку. Он раскинул тройной диван, сменил постельное белье, и на этом его фантазия иссякла. Она пришла в новой одежде, но без съедобных запасов. От нее исходил аромат духов, а на его кухне женские и пищевые запахи давно не появлялись. Зато у него был столик на колесиках, но не было того, что можно было бы на него поставить. Наличные деньги у него были, но тратить их он не любил, осталась у него такая привычка от скудной жизни до работы на фирме. В таком свидании могла выручить только безумная страсть к личным прикосновениям с продолжением до конечного результата. Но Лизка в новых тряпках нырять на чистое, но не глаженное постельное белье не спешила. А Мартин хотел – есть, он еще был не бритый, не мытый и не причесанный, в спортивных штанах, тапочках и футболке неопределенного цвета.
 Владимир на пульте управления увидел загоревшийся светодиод из квартиры Мартина, этот светодиод загорался, от срабатывания электронных датчиков, если на его постель ложилось два человека. Он тут же позвонил Марине и уточнил, где она находится, случайно не у Мартина?
 Я ответила, что я дома, со мной две дамы из салона красоты, и я дала ему послушать женские голоса. Итак, я поняла, что Лизка у Мартина завалилась на постель вместе с ним, я о сигнализации своего благоверного знала.
 Вот теперь бы мне произвести замену на постели Мартина! Я поговорила с дамами из салона красоты, и они согласились за мои деньги, но бесплатно для Лизки привести ее в божий вид, в качестве сервиса от салона. Я и дамы быстро доехали до квартиры Мартина. Дамы предложили Лизке такие услуги, что та в момент взлетела с ложа, а я отвезла их в салон красоты, часа на четыре.
 Я вернулась к Мартину с большим количеством продуктов. Пока он мылся, брился, переодевался, я накрыла столик на колесиках и привезла его к постели, рядом с которой уже стоял чистый и прекрасный Мартин.
 Он поел. Посмотрел на меня, как сытый удав на кролика. Усмехнулся и лениво подполз ко мне по постели, затягивая меня все сильнее и сильнее в свои могучие объятия. Я потонула в его ласках, в его страсти и любви. Что мне и нужно было.
 А Владимир два раза на один сигнал светодиода никогда не реагировал.
 Лизка приехала из салона через четыре часа к Мартину, но он был, как сытый кот, и ему уже ничего не нужно было. Тогда Лизка развернулась и уехала к себе домой, а потом в театр, где давно не была.
 Мартина я не завоевала, а лишь удачно использовала в нужном направлении, но, проголодавшись, он вспомнил о Лизке. Почему о ней? Безопаснее начинать с нее, это он тоже понял.




 Глава 4


 Владимир тем временем завершил разработку прибора Жалость. Я вызвалась испробовать его на Мартине, муж по этому поводу только усмехнулся, ведь Мартин был в отпуске и нового прибора не видел.
 Я пришла к Мартину Филину с большим полиэтиленовым пакетом, в котором хаотично лежали вещи, и сказала, что меня выгнал муж, узнав о том, что мы были вместе. Я тайком посмотрела на показатели на приборе: жалость в Мартине только слегка вздрогнула и остановилась. Я добавила, что муж меня прогнал без средств – к существованию. Показатели прибора опустились ниже плинтуса. Жалость у него не появлялась, напротив, в нем возникла ненависть к тому, что я ему несу неприятности.
 – Марина, шла бы ты к своей матери в такой ситуации!!
 – А ты меня к себе не возьмешь? – спросила я с наивностью, доза которой превышала допустимые нормы.
 – Ты хочешь меня столкнуть с Владимиром? Ты хочешь меня оставить без работы?! – завопил Мартин, без всякой жалости.
 Вот тут я рассердилась, включила прибор на Жалость и направила его в сердце Мартина со стороны спины, поскольку он от меня отвернулся. Я была хладнокровна! Через пару секунд он повернулся. Прибор, в виде тюбика губной помады я держала в сжатой руке, на него был направлен луч жалости.
 – Марина, Владимир тебя выкинул из дома? Милая, живи у меня! Я всегда рад тебя видеть!
 – Мартин, но у меня вообще ничего нет, ни одежды, ни денег! – О чем ты говоришь? Все купим! Я тебе дам деньги, неужели я тебя пошлю к матери?
 Удивлению моему не было предела, захотелось позвонить Владимиру и обрадовать его, но как ему все это пересказать!? Нашла о чем беспокоиться! К этому времени Владимир поставил в квартире Мартина жучок и скрытую камеру наблюдения. И я это почувствовала на своей шкуре.
 – Прости, Мартин, я пойду к маме, зачем тебе жизнь осложнять?
 – Марина, возьми хоть деньги, – не унимался Мартин, и протянул пачку купюр.
 – Не откажусь, спасибо, – сказала я и выскочила из дверей.
 Когда я вышла из подъезда любовника, ко мне подъехал на машине родной муж.
 – Марина, садись в мою машину, одна ты не поедешь.
 Мартин посмотрел на пару из окна, и у него было такое ощущение, словно его обманули.
 А мне было все безразлично, если ни считать того, что пока я шла по лестнице деньги сунула на дно пакета, а эту часть про деньги Владимир не смотрел на экране, он раньше выехал к дому Мартина, расположенному на проспекте Джокера.
 – Марина, прибор Жалость прошел испытания?
 – Да, Владимир, и как всегда – успешно.
 – Тебя хвалить или ругать?
 – А меня за что ругать? Я провела крутые испытания.
 – Если испытания крутые, то, где деньги на благотворительность?
 – В пакете, – выпалила я, неожиданно для самой себя.
 – С этого бы и начинала, деньги ему верни, очнется – врагом станет.
 – Как я их верну?
 – Без действия прибора Жалость он все возьмет назад, – и Владимир повернул машину к дому Мартина.
 Я позвонила в дверь к Мартину, но дверь открыла Лизка. Когда она успела проскочить? Мне захотелось уйти. Но на шум выскочил хозяин:
 – Марина, у тебя совесть есть?
 – Была, но вся вышла, – я развернулась и пошла вниз по лестнице, отдавать деньги Лизке мне не хотелось, и совесть моя от такого психологического удара умолкла.
 – Отдала деньги? – хмуро спросил Владимир.
 – Нет, его дома не было.
 – Не лги, родная!
 – Хорошо! Он был с Лизкой Каспийской! А ей я деньги не отдам!
 – Отлично! Теперь деньги заслуженно наши! Первый приз за прибор Жалость!
 Никогда не думала я, что у Мартина на деньги будет такая реакция! Он, придя в себя, решил вернуть свои накопления, отданные мне под влиянием прибора Жалость. Он пришел ко мне домой. Пришлось направить на него луч прибора, но он выбил его из моих рук. Мужик ударил ногой по женской руке! Больно! Искры из глаз посыпались.
 А он вращал глазами и кричал:
 – Деньги верни!
 Вот и вся Благотворительность. Я с Владимиром к его деньгам не прикасались, они лежали на полочке в сейфе, но открывать сейф при чужом человеке я не хотела. Да, Мартин после удара ногой по моей руке стал мне чужим. Владимира дома не было. Что делать? Прибор Жалость лежал на полу, но над ним стоял Мартин.
 – Возьми свои деньги сам! – крикнула я.
 – А, где они лежат? – спросил мужчина почти спокойным голосом.
 – На кухне, на полке, над посудомоечной машиной. Найдешь?
 – Найду, – сказал он и пошел на кухню.
 Я стояла и не двигалась, пока он не зашел на кухню, потом быстро подошла и подняла прибор Жалость, встала на свое место, нажав на приборе на кнопку максимальной жалости, я направила луч воздействия на дверь, через которую он должен был прийти с кухни.
 Мартин Филин кричал, ругался и приближался ко мне со звериным выражением лица. Но я держала луч Жалости по направлению в его сердце! И он схватился за сердце в метре от меня и стал оседать у моих ног. Я погладила по голове дикого зверя, и он стал ручным.
 – Прости, Марина, что я требовал назад деньги, но и ты пойми, у меня никогда денег не было! На первые деньги я купил и сменил машину, и эти деньги у меня просто потому, что я боюсь их тратить! Боюсь оказаться – без средств – к существованию!
 – Прощаю! – сказала я, деньги ты не получишь, они уже в производстве нового прибора.
 – Ну, ты даешь! Мои деньги и в производство! – воскликнул с гримасой негодования на лице Мартин.
 – Все? Успокоился?
 – Почти. Только я тебе больше никогда не поверю! – прокричал он.
 – Не верь. Сегодня я обойдусь без твоей веры. Да, что у тебя с Лизкой Каспийской?
 – И это знаешь? Мы – друзья!
 – Надолго собаке блин – они друзья. Не верю! – сказала я с каплей ревности в душе.
 – У нас сегодня игра 'верю – не верю'. Что будем дальше делать? – спросил тихо Мартин.
 – Скоро Владимир придет.
 – Скоро сказка сказывается, да долго дело делается, не придет он, – сказал Мартин.
 – Мы будем ссориться? Я могу тебя покормить. Ужин готов.
 – Ты его для Владимира готовила.
 – Тебе-то что от этого?
 Неожиданно Мартин сделал выпад в мою сторону, выхватил прибор Жалость и направил на меня:
 – Марина, отдай деньги! Они у тебя дома. Пожалей меня! – ныл Мартин, купая меня в луче прибора Жалость.
 Я почувствовала боль в области сердца, потом вялость, и сквозь пелену лени в мозгу забилась мысль: надо отдать деньги, надо отдать деньги. Всплыл в памяти номер сейфа. Я открыла сейф, взяла пачку денег и отдала их Мартину. Он их взял вместе с прибором Жалость и вышел за дверь.
 – Вот и вся любовь, – проговорила я, прикрывая за ним дверь.
 – Кто говорит о любви? – спросил Владимир, открывая дверь.
 – Ты Мартина видел? Да? Он забрал деньги и первый прибор Жалость.
 – Фу, какая Жалость! – засмеялся счастливым смехом Владимир. – Главное, дорогая, чтобы ты его не любила, а остальное – все полная ерунда!
 Лизка Каспийская пальцем приподняла очки на носу, посмотрела внимательно на Мартина:
 – Мартин, ты что-то хотел мне сказать?
 – Да, дорогая, мои деньги ко мне вернулись, – и он протянул злополучную пачку денег Лизке.
 Лизка взяла деньги и стала считать. Пока она считала, Мартин держал луч Жалости в направлении ее сердца. Она перестала считать деньги и молча протянула их Мартину:
 – Возьми – они не мои, – и упала на пол, ударившись о модную металлическую ручку на диване, стоявшем на таких же металлических ножках.
 Он поднял и положил ее диван. Она молчала, вялая и безжизненная.
 – Сидела бы дома, была бы здорова, принесло тебя именно сегодня, – проговорил Мартин, пряча деньги на место.
 Мартин стал делать массаж головы Лизке, потом вспомнил о приборе Жалость, переключил его в режим Злости и направил его на нее. Ее лицо нахмурилось, она поднялась, села, потерла ушибленное место.
 – Я, что у тебя делаю? – спросила Лизка зло. – Голова болит, проводи меня, я домой пойду.
 – Лизка, ты лежи.
 – Нет, здесь что-то не так, лучше я уйду, – и она покинула квартиру Мартина.
 Владимир размышлял над влиянием приборов на поведение людей. Интересно то, что Сердечко меньше всего изменяло человеческую сущность, а Жалость проявляла негативные стороны очень быстро, прибор Театр вообще работал без остаточной деформации, Избиратель тем более, а Аппетит носил юмористический характер. Пока он думал, к нему тихо, как черная пантера, подошла Лизка.
 – Здравствуйте, Владимир, у меня одна просьба отпустите меня туда, где нет ваших умных приборов, действующих на человека.
 – Не могу отпустить, он есть даже на Северном полюсе, новый прибор Холод уже в работе.
 – Нет, я не хочу мерзнуть дважды! А, как насчет южных широт?
 – Как в духовке, хочешь погреться или испытать счастье местных жителей?
 – Я хочу попасть на территорию, где нет ваших приборов и больше ничего.
 – Знаешь, Лизка, если ты найдешь такое пространство на земле, скажи, я им что-нибудь пошлю. Я сам не понимаю, почему люди так странно реагируют на дополнительное вмешательство по настройке их мозга?
 – Владимир, перестаньте этим заниматься, и все будет нормально.
 – А нормально никогда не бывает, недовольство людей столь огромно, что является неисчерпаемым источником моего вдохновения. Позолоти ручку и я внушу тебе через очередной прибор, что никакого психологического воздействия на людей нет.
 – Золотить чем?
 – Пойдем, пройдем по парку. Ты хоть знаешь, чем парк от леса отличается, кроме дорожек и скамеек? Куда тебе! В парке под деревьями нет новой поросли, и видно одни стволы, а в лесу, как в толпе на международном авиационном шоу, все возрасты в одном месте. Спрашиваешь, золотить чем? Это тебе не по карману.
 – Можно я не пойду с вами в парк, если там такой хороший обзор под кронами деревьев?
 – А ты чего от меня хотела? Хочешь, я тебе подарю один прибор, причем любой?
 – Сердечко.
 – Сердечко захотела? А ты настроишь его на многострадального Мартина?
 – А вы откуда это знаете?
 – Работа у меня такая, хотя ради этой настройки могу подарить тебе эту дорогую игрушку. Только запомни, у него нельзя деньги просить.
 – Я это поняла.
 – Лизка, зачем тебе Мартин? А я не подойду?
 – Я у вас уже прибор выпросила, больше от вас мне ничего не надо! – запальчиво возразила Лизка Каспийская.




 Глава 5


 В кабинет Иванова влетел молодой человек с крепким животом и закричал:
 – Вот посмотрите, какой у меня живот, я не могу его уменьшить с помощью прибора Аппетит, мой аппетит не уменьшается!
 – Можно я посмотрю на настройки прибора? – спросил Владимир и взял у мужчины прибор Аппетит.
 – Вы поставили стрелку в другую сторону, вот и вся проблема.
 – А вы не могли сделать прибор без стрелок?
 – Прибор многофункционален.
 – Поставьте на уменьшение аппетита, – попросил клиент.
 – Уже готово, всего вам доброго, и пониженного вам аппетита! – бодро проговорил Владимир.
 – Спасибо я не скажу, я за него уже заплатил, – проговорил полный человек.
 Весь разговор слышала Лизка и на подаренном Сердечке выставила данные этого мужчины очень просто: она навела на него стрелку, прибор прошил клиента, и прицепился к нему мертвой хваткой.
 Молодой человек весь передернулся и впился глазами в Лизку:
 – Я вас люблю! – сказал он, не понимая смысла того, что он сказал.
 – Меня? – удивилась Лизка.
 – Вас. Правда, не знаю почему? – озадаченно ответил мужчина.
 – Господа, я понимаю ваши чувства, идите в парк – он в трех минутах ходьбы, там и выясняйте свои отношения! – начальственно проговорил Владимир.
 – Да, да, конечно, – пролепетал мужчина, взяв Лизку под руку, вышел с ней из кабинета.
 Лизка не ожидала такой концовки разговора и шла, как привязанная к молодому человеку с круглым животом. Но, выйдя на улицу, спросила:
 – Простите, а вы кто?
 – Я – абориген городской.
 – Это еще, что такое?
 – Местный я.
 – А как такой живот наели?
 – Не знаю, он сам растет, я был стройным, молодым, красивым, мне девушки улыбались, а сейчас я ничей.
 – А живете где?
 – Где хочу, – беспечно ответил молодой толстяк, – вы не поняли? Где есть, хочу, там и живу!
 – Не поняла.
 – У меня несколько квартир, мне приходится часто ездить, где голод застанет, там и останавливаюсь.
 – А жен у вас тоже несколько?
 – Никто меня не любит.
 Лизка жила в старом доме, с большим потолком и с малым набором удобств, ей захотелось побывать в квартирах толстяка. В квартире красавца Мартина уже была, и делать ей там больше нечего. Но несколько квартир!
 – А как вас зовут?
 – Феликс!
 – Вы администратор нашего округа Валет? – наугад спросила Лизка.
 – Нет, я сын – Добрыни Никитича.
 – Как интересно! И я вам нравлюсь?
 – О, да! Имя ваше – Лизка Каспийская?
 – А как вы угадали?
 – Я ваши статьи о театре читал, и вышел на Владимира, благодаря вам. У отца не узнаешь ничего.
 – Впервые вижу своего читателя!
 – И почитателя. Так, ближайшая моя квартира в двух минутах, предлагаю в нее заехать.
 – С удовольствием! – просияла Лизка и села в машину Феликса.
 Машина подъехала к новому зданию, оно красиво вписалось среди старых зданий района, вошли в холл, поднялись на лифте, вышли на большую лестничную площадку с двумя дверями, зашли в одну дверь. Глаза Лизки округлились и невольно стали осматривать помещение, над которым работали настоящие мастера интерьера.
 – Кухня рядом, – потащил Лизку за собой Феликс.
 Они вошли в кухню, похожую на просторный ресторан. Феликс сразу опустился в кресло у стола. Откуда-то появилась женщина средних лет.
 – Феликс, подать обед?
 – Она еще спрашивает! – И вдруг неожиданно для себя он ответил, – я не хочу есть!
 Женщина от неожиданности присела на край маленького дивана.
 – Лизка, видишь, шок повара? Пиши, разрешаю. Хочешь кушать? Тебе принесут обед. Не бойся, у нас все вкусно!
 – Я в этом не сомневаюсь, и не откажусь, – ответила Лизка с восторгом, оглядывая помещение, в котором все было красиво, добротно, современно.
 Она со вкусом ела, предложенную пищу, и наслаждалась едой и помещением, в котором находилась по воле случая.
 Феликс посмотрел на то, как Лизка за него поглощает продукты, и сказал:
 – Впервые вижу, что кто-то ест, а я – нет! Приятно!
 – Я ничего подобного не ела, – промурлыкала довольная Лизка.
 – Ты меня радуешь! Знаешь, как трудно быть ходячим мячом?
 – Не знаю, я худая с тех пор, как себя помню.
 – Лизка, поживи в этой квартире, я буду сюда приезжать, а тебя здесь будут кормить до отвала.
 – У меня работа!
 – Считай, что у тебя отпуск от твоей работы. Здесь поживи. Повариха живет рядом, а здесь готовит. Продукты мне развозят по моим квартирам.
 Повариха, убрав со стола, ни сказав, ни слова, вскоре ушла домой.
 – Феликс, а повариха говорить умеет? – спросила довольная жизнью Лизка.
 – Наверное. Но со мной она не разговаривает, она просто готовит и угадывает то, что я хочу съесть.
 Лизка объелась, но признаваться в этом она не хотела, она полулежала на кушетке, и ей лень было шевелиться. Зато Феликс бегал по квартире и радовался тому, что он есть – не хочет! Он остановился перед сытой Лизкой и удивленно заметил, что она красива.
 – Лизка – ты красивая!
 – И ты красивый, – выдавила из себя Лизка, засыпая от незнакомой для нее сытости.
 – Я тебе нравлюсь? – с нескрываемым волнением спросил Феликс.
 – Да, – сказала она, прикрывая тяжелые веки.
 – И тебя не смущает мой круглый живот? – спросил он с надеждой на отрицательный ответ.
 – Нет, – прошептала сквозь сон Лизка и окончательно уснула.
 Повар в еду добавляла успокаивающие добавки, по наущению Добрыни Никитича, и эти добавки сморили Лизку, неподготовленную к такой пищевой атаке.
 Феликс подозревал нечто подобное, и, увидев, спящую Лизку уверился в своих догадках, но раньше он всегда хотел – есть больше, чем не спать. Лизка спала крепким сном. Повариха ушла. Феликс стал обходить квартиру. Что он искал, он не знал, но в кухню он даже не заглядывал. Есть он не хотел, но ему все больше нравилась спящая девушка. Его друзья звали его – евнух. Он не обижался, он вообще всегда хотел только одного – есть, и что такое хотеть – женщину, он не догадывался. Его живот был такой большой, что он давно не видел то, что под ним находиться. Ему всегда было тяжело, душно и противно, буквально от всего. Он пытался везти активный образ жизни, но засыпал раньше очередной попытки. Хорошо, что в короткий период отсутствия сна он набрел на прибор Аппетит. Он пошел на кухню, и сам сделал себе черный кофе без сахара, и выпил эту черную мглу.
 Феликс попытался втянуть живот, но ничего не получилось. Он лег на пол и попытался приподняться на руках, но живот держал его на почтительном расстоянии от пола. Он лег на спину, сделал попытку поднять ноги, но выше угла в сорок пять градусов, они не поднимались. Молодой человек задышал тяжело, и подумал, что у него все получиться, если вместо него будет кушать Лизка, а прибор Аппетит будет снижать его чувство голода. Феликс достал прибор, посмотрел на стрелку, повернул ее в сторону аппетит – ноль, поднялся с белого ковра на полу. Он страстно захотел стать стройным! А все остальное – потом.
 Вскоре о Лизке Каспийской все забыли. Она жила в доме Феликса и усиленно питалась. Он почти не ел, только пил соки и воду. Она ела все, что повариха готовила ему. У него брюки в талии стали свободными, она не могла надеть свою одежду. Поэтому Феликс купил ей десяток халатов, чтобы она не ощущала свой новый вес, халаты скрывали изменение в ее фигуре. Нет, пока она плыла только от избытка пищи. До любви они не доходили. Феликс худел тяжело, и особых сил у него при этом не было, но спал он меньше Лизки, и это его радовало.
 Повариха все доложила Добрыне Никитичу, но тот был занят очередными выборами и в жизнь сына не вмешался, тем более что ничего страшного не происходило. Молодой человек не хотел много есть, ну и что?
 Вскоре Феликс стал ощущать легкость, он уже выполнял некоторые упражнения, он доставал пальцы ног. Он с удовольствие надел джинсы меньшего размера.
 Лизка одобряла его новый внешний вид. Ей нравилось жить в его квартире, смотреть на огромный, плоский экран телевизора. Она всегда знала, что она худая и о своей фигуре не беспокоилась. Они жили, как сообщающиеся сосуды: его жир переходил к ней – медленно, но верно. Он это видел, а она отдыхала за всю свою суетную жизнь и жила в полусне, благодаря пищевым добавкам.
 На ней всегда была майка и халат. Майки были куплены с одинаковым рисунком, но разного цвета. Он убирал из употребления те, из которых она вырастала. Так же было и с халатами. Любопытно, но у нее не было желания выйти на улицу. В доме все делала приходящая домработница, Лизку не тревожили по приказу Феликса, он боялся остаться без нее. Ему казалось, если она похудеет, то он опять начнет толстеть.
 Она становилась блеклой, неухоженной, толстой. Он становился все более стройным, он отрастил волосы, и ему укладывали их в прическу. Он менял одежду и обувь. Голод его не мучил, под воздействием прибора Аппетит, он с удовольствием отжимался уже раз десять от пола, и ноги поднимал на девяносто градусов. И в какой-то момент, он заметил, что ленивая домашняя Лизка – девушка. Она в это время не спала и заметила, что Феликс – привлекательный молодой человек. Дома никого не было. Они по очереди встали на электронные весы, вес был у них – одинаковый.
 Прибор Сердечко и прибор Аппетит выключились одновременно, уловив сигнал весов. Но их сердца уже хотели трепетных отношений и любви. Им все было в диковинку, хотя вместе они прожили месяца три, но больше походили на сосуды для перекачки жира. И вот они уровнялись. Лизка ходила по квартире и искала зеркало, но его не было. Она больше не хотела спать. Она заметила жиры на теле, ужас пронзил ее сознание. Она заметила относительную стройность Феликса, и он ей понравился.
 – Лизка, ты – чудо! Ты меня вернула к жизни! – ласково воскликнул Феликс.
 – Я – жирная! – крикнула чуть не плача Лизка. – Я – толще тебя!
 – Ты меня спасла! У нас все будет отлично! – воскликнул счастливый молодой человек.
 В отсутствии Лизки Каспийской, отношения Марины и Мартина пришли в норму, они работали на своих местах и не реагировали друг на друга. Владимир это заметил, и продолжал свою деятельность без нервной необходимости наблюдать за женой.
 К Владимиру пришла группа молодых людей из лицея, их папы и мамы имели деньги, из-за которых их детей ни один преподаватель не ругал. Это и есть разница между общеобразовательной средней школой и дорогим лицеем. В средней, общеобразовательной школе детей и родителей учителя ругают, на чем свет стоит, без зазрения совести! Они просто издеваются над родителями, которые им не платят дополнительные деньги, поскольку в обычной школе – это не принято.
 В лицее преподаватели никого не ругают и всем ставят пятаки, чтобы из детей состоятельных родителей выросли золотые медалисты, которые потом практически без экзаменов могут поступить в институт, если сдадут, хоть один экзамен, благодаря репетитору с этого же института либо университета. Но институт они не могут окончить – липовое золото, упорства в учебе не добавляет.
 Еще меньше прока от них на работе, если их богатые родители протащили детишек за уши и деньги по институту, то потом такие молодые люди в инженеры не годятся, а только в торговые точки. Результаты получаются следующие: школьники выходят из школы закаленные натуральной жизнью, а дети обеспеченных родителей продолжают жить и учиться на деньги родителей.
 Дело в том, что в обычной школе, учителя занижают оценки, унижают учеников и их родителей, а в лицее – завышают оценки состоятельным отпрыскам, и ни один учитель не закричит на бизнесмена родителя. Чьи знания лучше? Тех, кто умнее! А вот кто они истинно умные ученики? Этот вопрос покрыт тайной до их глубокой старости. Чем умнее человек, тем он больше прикрыт от общества. Инженер – он и есть золотой самородок общества.
 Итак, в лицее понадобился прибор под названием Подсказка. Ученики сбросились и принесли, выжатые из родителей деньги прямо самому Владимиру Иванову. А ему что? Была бы оплаченная идея, а он разработает все, что хочешь. Лучше всего работать с электронными знаниями, то есть, прибор Подсказка должен иметь выход в Интернет, а это и сотовый телефон исправно сделает. То есть, один вариант подсказки уже существует.
 Следующий вариант, если предмет сдают по лекциям преподавателя. Для этого нужен диктофон, если не слушали или не успели записать. Следовательно, речь преподавателя должна быть записана в устройство и показана на мини экране. А записи в тетради? Не забывайте, это дорогой лицей, в нем ругать не положено! Здесь хвалят и гладят по голове, а не бьют линейкой, как в обычной школе!
 Не долго думая, Владимир выпустил модные, большие, прямоугольные, наручные часы, которые при необходимости могли быть диктофоном, и работать для прослушивания текста, на них можно было читать текст на любом экзамене.
 Часы на руке еще никто не запрещал.




 Глава 6


 На разработки Владимира Иванова подсело местное управление разведки Валет. Они любили брать разработки даром. Нормальные люди находились на бюджете административного округа Валет. А тут Владимир – кладезь технической мудрости! И все рядом, и под рукой, и кем-то оплачено. Как не взять то, что уже есть?
 Владимир не возмущался, он знал местных агентов 007.
 Агент Ваня Сидоров запал на часы, которые прослушивают и мелкими печатными буквами выдают текст – удобно, когда нет возможности прослушивать. Но он успел заметить и Марину Иванову, пока занимался приобретением часов Подсказка. Марина ему понравилась еще больше, чем сами часы. Она давно уже не баловалась прибором Коньячный поцелуй и была хороша во всех отношениях. Сидоров решил ее привлечь к своей работе в разведке или шпионаже, что все равно масло масляное. Ему нужна была для приманки такая девушка, как Марина!
 Владимир Сидорова понял, но не спешил отдавать Марину в другое ведомство. Пока ему не позвонил сам Добрыня Никитич и не поблагодарил за излечение сына Феликса. А потом уже он попросил отдать Марину для выполнения важного задания для округа Валет.
 Я выпила чай с конфетой и пошла с агентом Ваней Сидоровым на правительственное задание округа Валет.
 В округ Валет прибыл шпион Гоша и прямым ходом зашел в ресторан Валет, где с первого взгляда заметил одинокую женщину, столь шикарную и великолепную, что подошел к ней сразу.
 Я лениво посмотрела на пришельца. Шпион оказался привлекательным мужчиной, лет тридцати, гибким, стройным. Его глаза сияли холодной сталью, его волосы отливали медью, но рыжим он не казался, он был модным, смуглым и не более того.
 – Салат с кальмарами в винном соусе, – проговорил мужчина, глядя на мою тарелку.
 – Ромштекс со спаржей, – ответила я.
 Мы улыбнулись или оскалились в приветливых улыбках.
 Его глаза сверкнули и погасли.
 Мои глаза приветливо посмотрели на него и померкли в новых впечатлениях.
 – Гоша, – представился мужчина.
 – Марина – представилась я.
 Мы еще раз мило улыбнулись.
 Зазвучала музыка. Мы одновременно вышли танцевать. Я была в прямом, длинном, узком черном платье с разрезом с одной стороны от бедра. На груди, прикрытой тканью, блестел большой голубой камень, в окружении синих, прозрачных камней, и все камни были расположены, каждый в своем золотом гнезде, которые были соединены одной золотой цепью.
 Его стальные глаза приобрели мистический отсвет от моих камней.
 Гоша кружил меня вокруг себя, прижимая все ближе и ближе. И вот в какой-то момент он резко в бок выкинул ногу под прямым углом, и пару раз ею дернул. Тот человек, которого он достал ногой – упал. Гоша поставил перед собой меня и стал выходить в служебную дверь, закрываясь мною, как ширмой.
 Я вытащила одной рукой из платья прибор Коньячный поцелуй и резким движением назад, послала дозу концентрированной аэрозоли крепкого коньяка прямо в открытый рот шпиона. Тот от неожиданности расцепил объятия и одной рукой попытался вытереть лицо. Я выскользнула из руки мужчины и отбежала в сторону портьеры, быстро скрываясь за ней, где меня ждал агент Ваня Сидоров.
 Ваня показал мне, где меня ждет Владимир, и вышел в зал.
 Гоша Винтов вертелся, как юла и, отражая нападения ногами, которые били во все стороны, четко и уверенно. Сидоров совершил неожиданный прыжок верх и опустился на его очередную бравую ногу. Кружение шпиона остановилось. Зал замер. Музыка зазвучала, но танцевать никто не выходил. Сидоров и Винтов сели за столик.
 – Селедка в винном соусе, – сказал Винтов.
 – Ромштекс с картофелем, – ответил Сидоров.
 – Что это было? Что за Марина? Что за драка? – стал быстро задавать вопросы шпион Гоша.
 – Приятное знакомство, не более. Почему вы стали драться? – спросил агент Ваня.
 – Мне показалось.
 – Все было нормально, вы первым нанесли удар танцору сбоку от вас.
 – Я чего-то не понял, – отозвался Винтов, – мне жаль, что я упустил прекрасную даму. Она – само совершенство.
 – Встретитесь. Говорите, что в нашем скромном округе Валет вас интересует?
 – Меня интересуют приборы Владимира Иванова.
 – И ради этого стоило засылать вас? Можно было их просто купить, они – в свободной продаже.
 – Меня приборы интересуют с точки зрения использования их в разведке, думаю, не все их аспекты известны.
 – Мудрый интерес и вывод правильный. Можно заключить договор о поставке партии приборов через Добрыню Никитича.
 – О, – это ваш партийный и административный лидер округа Валет! – восторженно проговорил Гоша Винтов, и добавил, – я не оружие прошу!
 – Все путем, он все сделает, а Владимир против Добрыни Никитича – бессилен, если принципиально не будет противником договора. О, теперь я понял, почему прислали вас, вам нужна аудиенция с Владимиром, и нам польза от вашего разговора непременно будет.
 – А, то, – ухмыльнулся Винтов, – но, Марина!
 – Забудь, – сказал Сидоров, – она жена Владимира Иванова и любовница Мартина Филина.
 Их разговор полностью прослушивался нужными людьми и Владимиром. Он повернул голову в сторону жены, она этот разговор не слышала, наушник был только у Владимира.
 – Марина, я отвезу тебя назад в ресторан, садись на свое место, как будто ничего не произошло.
 – Я не хочу селедку в винном соусе! Ой, он ведь не то мне сказал, и я ему неправильно ответила! Я ни на том стуле сидела, он и сказал мне с ошибкой!
 – То-то и оно, что ни то, вот он и полез в драку, при первом подозрительном движении окружающих. Сама виновата. Иди, исправляй ситуацию.
 – Хорошо.
 Я вошла в зал, как королева, и села рядом с двумя мужчинами, которые мне радостно улыбнулись.
 – Молодец, что вернулась, – сказал мне Сидоров, – господин Гоша очень тобой доволен.
 – Было бы чем. Чем могу быть полезной? – игриво спросила я.
 – Господин хочет заключить договор с Владимиром о поставке его приборов, – сказал агент Сидоров.
 – Так и обращайтесь к нему! Я здесь при чем?! – обиделась я.
 – Ты все приборы испытывала на себе, – возразил Сидоров, – я в курсе событий.
 – Не все на себе, некоторые на других!
 – Марина, ты можешь сказать, что приборы имеют запас прочности либо дополнительные, неизвестные тебе функции?
 – Это точно, но все о приборах – я не знаю. Я испытывала то, что мне понятно.
 – Господин Винтов, все хорошо! Приборы обладают большими возможностями, чем мы знаем.
 – Я – понял. Вопрос: Владимир разрабатывает оружие в виде своих приборов?
 – Ответ: нет! Он занимается приборами психологического и мистического направления и не более того, – ответил неизвестно когда поднаторевший в этих вопросах агент Сидоров.
 Владимир, округлив глаза, смотрел на вошедшую в его кабинет женщину, странное ощущение нереальности его несколько удивило, он спросил:
 – Лизка Каспийская – это ты?
 – Я – продукт твоего прибора Аппетит.
 – Прибор для похудения, а тебя разнесло – дай боже!
 – Я в твоем кабинете познакомилась с Феликсом, мы поехали к нему домой на час, а пробыла я там – три месяца, пока наш с ним вес не сравнялся!
 – Здорово! Ты стала толстушка! А Феликс как выглядит?
 – Он – отлично.
 – Лизка, тебе зарплата причитается за три месяца и премиальные за удачно проведенный эксперимент.
 – Это уже лучше, но как я похудею? Феликс очень боится моего похудения, ему кажется, что он растолстеет, если я уменьшусь.
 – Глупость, так ему и передай.
 – Вы ему сами об этом скажите! Он на седьмом небе от своей новой внешности. Отец ему новый автомобиль купил, за перенесенный личный подвиг. А я!? Мне носить нечего! Ничего у меня из одежды на новый вес – нет!
 – Ты похудей.
 – Отличный совет! А нельзя Феликсу мозги перепрограммировать так, чтобы он оставил меня в покое, а я как-нибудь стану прежней?
 – Что предлагаешь?
 – Знала бы – не спрашивала.
 – Я подумаю, но ничего пока не обещаю, ты мне деньги за новую разработку не заплатишь, поэтому мне нужна еще такая заявка от состоятельного крота.
 – Мне работать у вас или в редакцию возвращаться? Там не поймут мое отсутствие.
 – Иди в редакцию, мы тебе дадим официальную бумагу, что ты была на задании от администрации Добрыни Никитича, что почти правда.
 – Гоните?! Я вам толстая не нужна?
 – Спокойно, Каспийская! Лизка, поработай пока на стороне, нужна – будешь – найдем.
 Лизка резко развернулась и ушла получать деньги и тратить.
 Через час после Лизки, в кабинет Владимира вошли господин Винтов и Марина.
 – Владимир, господин Винтов пришел к тебе заключить договор о поставке твоих проборов на службу его округа, – сказала я.
 – Без подписи Добрыни Никитича договор будет недействителен.
 – Он подпишет, – сказала я и вышла из кабинета.
 – Господин Винтов, чтобы вы хотели у нас приобрести? Вы знакомы с нашими ценами? Вот приборы, их назначение, цены.
 – Хорошо, хорошо, я это знаю. Мне нужен прибор Контраст.
 – Поподробнее, пожалуйста! – мгновенно заинтересовался Владимир.
 – Нам нужен прибор, с помощью которого можно изменить мнение человека – на противоположное. На приборе должно быть два положения тумблера.
 – Это будет стоить дороже, такого прибора нет, но сделать можно.
 – Отлично, – сказал Винтов, – оформляйте бумаги контракта.
 Я не понимала, зачем нужен был пароль в ресторане, если обошлись и без него, и вообще это мужские игры или повод показать себя в современном единоборстве. А меня везде используют, как обложку журнала. Нет, это надо запить! И я пошла – покупать арбуз. Арбузы лежали на витрине. Я подошла и хлопнула по трем арбузам, самый звонкий звук указывал на лучший арбуз. Продавцы арбузов меня понимали с первого хлопка, и если подавали арбуз из арбузной кучи, то лучше тех, что были на витрине. Я давно сделала вывод, что первые арбузы вкуснее, а потом наступает насыщение, и он уже в рот не лезет. Я знала, что если Владимир говорит о новом приборе, то у меня есть свободное время. Я отвезла домой арбуз, поела его, и таким образом, наелась и напилась, и пора было возвращаться в офис.
 Я вышла из подъезда и упала, потом села и увидела злые глаза старушки, которая мне уже подставляла свою клюку под мои длинные ноги в туфлях на высоких каблуках. В прошлый раз, когда я купила огромный букет хризантем, я только случайно избежала падения. А сейчас меня просто ждали! Во дворе мы были вдвоем.
 – Вы, почему меня роняете через свою клюку? – взвыла я от боли.
 – А, больно? – злорадно спросила старушка, – а я не падаю, а мне все равно больно.
 – Чего вы хотите от меня?
 – Здоровья! Посмотри, как ты на этих каблуках – то ходишь! А я совсем ходить не могу, ноги болят проклятущие. Спасу от боли нет.
 – Простите, я в ваших бедах виновата?
 – Да! Ты – молодая, здоровая, красивая. А я – старая, жалкая, зато ты меня теперь уже боишься.
 – Кроме меня жертв не нашли?
 – Искала, голубушка, но ты лучше и краше других, и на этих каблуках так ловко ходишь любо-дорого смотреть! И я так хочу.
 – Ваше время прошло.
 – Кто это тебе сказал?
 – Бабуля, мне на работу пора, а вы мне встать не даете.
 – Если ты встанешь, то шибко высокая станешь, а сидя ты ко мне ближе. Ладно, иди, работай, а вечером мне туфли дашь, я на них выше буду. Я ведь от твоего крыльца, родимая, никуда не уйду.
 Я вернулась в офис во время, мужчины, довольные друг другом выходили из кабинета. Я проводила клиента до выходной двери и вернулась.
 – Владимир, ко мне старуха привязалась, она хочет в моих туфлях ходить. Нельзя ее от меня убрать? Перекодируй ее мысли.
 – Третья, ты третья кто у меня это просит. Есть заказ на такой прибор, договор мы составили и подписали, тебе придется подписать его у Добрыни Никитича.
 – Это я мигом! – и тут я обратила внимание на порванные колготки.
 – Владимир, она меня сегодня клюкой уронила! Как я поеду в таком виде?
 – Разберешься, – сказал он и исчез в кабинете.
 Я открыла ящик стола, вытащила упаковку с новыми колготками и ушла переодеваться, оставив договор на столе.
 Мартин вошел в офис, увидел новый договор на столе, прислушался, открыл первый лист, прочитал и воскликнул:
 – Ну, Гоша Винтов! Везде успел!
 – Мартин, ты зачем смотришь договор? – спросила я, входя в офис в новых колготках.
 – Нельзя? Ты чего такая злая? – стал нападать на меня Мартин.
 – Так, ничего! Мартин, если ты уж здесь, то проводи меня. На меня нападает ведьма с клюкой, сегодня она меня уронила.
 – Ничего себе! С каких пор за тобой ведьмы ходят?
 – Второй раз – это точно.
 – Она не из-за приборов тебя достает?
 – Она для них слишком старая.
 – Марина, ты меня заинтриговала! Ведьму видела! Я тебя провожу, только скажу Владимиру, что я с тобой повез бумаги на подпись.
 – Мартин, он этого не поймет, он все переводит в статус прибора.
 Мы вышли из здания, перед машиной стояла старушка с клюкой.
 Мартин посмотрел на нее во все глаза, а я вся передернулась от страха.
 – Опять она! – выдохнула я, переминая ногами на высоких каблуках.
 – Бабуля, вы, почему нашу девушку преследуете? – спросил Мартин Филин у старушки.
 Старушка быстро разогнулась, и резко подняла ногу сбоку перпендикулярно телу, и гибким движением стопы сбила с ног Мартина.
 – Гоша! Это, вы?! – закричала я. – Я у него видела такой боковой удар в действии, – сказала я Мартину.
 – Меня за что бить? – спросил Мартин.
 – О, Мартин, – заговорил Гоша Винтов, – поехал мой договор подписывать у власти? А этого как раз делать не нужно. Либо принимаете мой заказ, либо нет, но без уведомления официальных лиц округа Валет.
 – Договор без официальной подписи – будет недействителен, – сказала я.
 – Это как посмотреть. Мы все возвращаемся к Владимиру и еще раз уточняем договор, – сказал Винтов, сбросив остатки одежды старушки в пакет. Он взял клюку, нажал на кнопку, и она уменьшилась до такой степени, что спокойно вошла в пакет.
 Мы все вошли в кабинет Владимира, но его там не было. Я поняла, что муж в лаборатории, куда есть дверь из кабинета, но показывать дверь странному гостю я не стала. Знал ли Мартин о двери, я – не знала, но он промолчал.
 – Господин, Винтов, Владимир Ильич сейчас находится в цехе, без него мы ваши вопросы не решим. Какая есть альтернатива сложившимся обстоятельствам?
 – Ждать, всем ждать, но без меня, – и он точно пошел в сторону скрытой двери, секунду осматривал шкаф, нажал на нужный выступ. Секция шкафа сдвинулась по направляющим, открывая дверь в секретную лабораторию Владимира.
 Я хотела за ним побежать, но Мартин не пустил.
 Дверь за Гошей закрылась.
 – А Владимиру он не убьет? – спросила я шепотом.
 – Будем надеяться на то, что это ему не выгодно.




 Глава 7


 Гоша шел по коридору с горящими лампами, по дороге он не встретил никого из людей. Он шел в неизвестность минуты две, впереди перед собой заметил двери и ощутил ветер из вентилятора. Гоша попытался открыть дверь, но она была закрыта. Он стал осматривать двери со всех сторон, потом заметил горящий светодиод, достал универсальный ключ, приложил его к электронному замку, дверь открылась.
 Винтов вошел в комнату, в которой никого не было, но был пульт управления, состоящий из нескольких экранов, и стояло всего одно кресло. Гоша сел в кресло и почувствовал себя всезнайкой, нажал на кнопки и увидел на экране разных людей. Потом он повернул голову и увидел одноместную машину без крыши, на которой можно было преодолеть расстояние между кабинетом Владимира и пультом управления значительно быстрее, чем идти пешком. Но Владимира он нигде не увидел, тогда Гоша стал осматривать его наблюдательный пункт в поисках дополнительной двери. Стены были составлены из панелей и вполне возможно, что одна из панелей является дверью. Шпион посмотрел еще раз внимательно на пульт управления, нашел кнопку, нажал. Слева от него приоткрылась дверь, он заглянул в нее и отпрянул в сторону. Винтов увидел цех, в котором собирали далеко не приборы Сердечко или Коньячный поцелуй. Возник естественный вопрос, чем занимается Владимир, помимо психологических игрушек?
 Гоша Винтов, заметив белый халат и колпак на вешалке, надел их, и решительно вошел в цех, где на него никто не обратил внимания. Он шел и смотрел на людей в белых халатах, которые сидели за столами, собирали маленькие приборы, и после проверки, передавали их дальше по технологической цепочке. Что это за приборы и почему их сборка отдаленна от основного производства? Винтов стал искать руководителя производства. Его глаза встретились с глазами женщины, смотревшей прямого на него. Он подошел к ней.
 – Как вы сюда попали? – спросила она.
 – Я пришел от Владимира, – ответил Винтов.
 – Что вы хотели здесь увидеть?
 – Я заключил с Владимиром договор о поставке приборов, и случайно узнал о новом изделии, хотел бы купить и его.
 – Сомневаюсь, что вам его продадут, все уже продано.
 – А, что это за изделие?
 – Что? Если честно, то мы этого не знаем, мы не знаем его назначения. Мы его просто собираем, контроль проводят в другом месте.
 – А, где Владимир?
 – Вон дверь, видите, за ней он и находиться. Вам дверь открыть?
 – Спасибо у меня есть контрольный ключ от всех электронных дверей.
 Винтов вошел еще в одну дверь и увидел Владимиру, перед которым лежал непонятный прибор.
 – А, Гоша! Нашел меня?! Молодец. Хочешь знать, что за прибор в моих руках?
 – А то нет! Хочу знать!
 – Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, а ты подставляешь на рынке ножки моей жене Марине. Как тебя понимать?
 – У меня хобби, изображать ведьму с клюкой, – ответил Гоша Винтов.
 – А у меня хобби – этот прибор, – сказал Владимир.
 – Так, что это за прибор?! – вскричал Винтов.
 – От тебя не отвязаться, это не психотропный прибор, это оружие.
 – На автомат твое оружие не похоже.
 – Конечно, нет. Но сведения об оружие стоят дороже приборов Сердечко и Театр.
 – Вам наличными заплатить или в банк перевести?
 – Еще дороже.
 – Что может быть дороже?
 – Жизнь. Ты узнаешь действие прибора и от него умираешь. Как тебе такая перспектива?
 – А дешевле информацию не продашь?
 – Пожалуй, можно, наглей тебя я еще никого не видел. Тебе все равно отсюда без меня не выйти. Гоша, ты когда-нибудь видел замки амбарные? Замок и над ним примитивная железная дуга? Новый прибор – это замок, дуга над ним не металлическая, а электронная. Прибор посылает из одного отверстия смертоносный пучок энергии, он проходит через тело человека и возвращается в прибор в соседнее отверстие.
 – Человек гибнет?
 – К сожалению, да. Такой луч, выходя из прибора, встречая живой организм, пронизывает его, и только потом возвращается на место.
 – Владимир – ты смертельный гений. Покупаю твою новинку!
 – Продано! Вся партия – продана!
 – Слушай, а почему не гибнет человек, у которого в руках этот прибор?
 – Луч – бумеранг, тратит свою энергию, и возвращается, без способности убивать живые существа.
 – А сколько раз подряд прибор может стрелять?
 – После выстрела прибор нуждается в перезарядке.
 – Беру.
 – Не продаю. Ты, что не понял? Оружие секретное. Специальный заказ Добрыни Никитича.
 – Владимир, с этого бы и начинал. Добрыня Никитич берет прибор на вооружение своей охраны, разве это не так?
 – Почти угадал. Ладно, платишь за прибор в тройном размере и оставляешь меня в покое.
 – Ты сказал, что все приборы проданы.
 – В производство запускают изделий больше, чем предусмотрено, на случай брака.
 – Вот это удача! Деньги на пластиковой карте, – сказал Винтов и пододвинул карту к Владимиру.
 Тот пододвинул ему прибор, под названием Дуга.
 – Еще вопрос, какой след остается от поражения этим лучом? – спросил Винтов.
 – Кучерявый. Естественно дуга плюс дуги от каждого поражающего элемента.
 – Какова дальность поражения лучом Дуга?
 – Пятьдесят метров.
 – Прилично, для такого хилого на вид устройства.
 – У меня есть испытательный стенд, можно проверить прибор Дуга тот, что у вас в руке.
 – А кто жертва? Он ведь проходит через живые существа, как я понял.
 – Жертва – теленок с кожевенного завода, луч шкуру практически не портит. У нас существует договор с заводом и с теми, кто выращивает бычков.
 – Телят не жалко? – спросил Винтов, и не услышал ответа.
 Владимир стремительным шагом пошел к испытательному стенду. Бычок стоял в стойле и смотрел на приближающихся мужчин, он словно предчувствовал, свой конец. Винтов посмотрел на бычка, подошел к нему сбоку, и хладнокровно направил на него дугу из прибора. Бычок упал, не издав ни единого звука.
 – Владимир, отличный прибор, с тебя зарядное устройство и я могу возвращаться домой.
 Владимир посмотрел на бычка, на прибор и промолчал.
 – Владимир, – повторил Винтов, – есть идея! Можно использовать приборы Дуга для охоты?
 – Винтов, ты, что думаешь, что я рад этому прибору? Мне бычков жалко, людей жалко! Я ничего не хочу больше делать!
 – Я вовремя пришел, не хочешь делать – отдай то, что есть! И все.
 – Меня в порошок сотрут, если узнают, что я отдал другому округу приборы Дуга.
 Марина и Мартин еще немного подождали возвращение Владимира, и пошли по своим рабочим местам. На Филина посыпались телефонные звонки и письма по Интернету, вдруг всем захотелось иметь приборы фирмы разного назначения. Кто не позвонил Мартину, звонили Марине. Приближался чемпионат мира, и неожиданно стали разбирать приборы типа Театр. Болельщики готовились болеть за своих спортсменов, и психологически влиять на болельщиков других регионов.
 Ко мне в офис вошел агент Сидоров.
 – Марина, где господин Винтов? – спросил Ваня.
 – У Владимира на объекте.
 – Гоша прошел на объект, – с сожалением сказал Сидоров, – меня к ним пропустишь?
 – Они должны скоро выйти.
 – Они на секретном объекте?
 – Да, там один выход, хотя из конечного помещения есть выход на улицу, для поставщиков, – ответила я.
 – Мне нужно их увидеть! Срочно!
 – Ждите.
 – Марина, позвони охраннику на конечный пункт, чтобы предупредил их о том, что я их жду.
 Я позвонила, мне ответили, что Владимир вышел из цеха, и упал на землю, больше никого с ним не было. Я передала информацию Сидорову. Тот спросил, как попасть на второй вход. Я рассказала, как туда пройти.
 Владимир лежал и смотрел в небо, угасающим взглядом. Рядом с ним стоял охранник и пытался вызвать медиков на закрытую территорию фирмы по телефону. Вскоре прибежал агент Сидоров, посмотрев на Иванова, и спросил:
 – Владимир в вас стрелял Винтов?
 – Да, я ему дал перезарядку для прибора Дуга, но он направил на меня дугу без перезарядки и выстрел получился слабым, это меня спасло. Смертельной дозой без перезарядки прибор не обладает, получается нечто типа холостого выстрела. Думаю, что со мной все будет нормально.
 – А, где Гоша?
 – Думаю, запугал людей и собирает готовые приборы Дуга.
 – Его надо задержать?
 – Я успел нажать на кнопку электронной охраны, его ключ вышел из строя, он застрянет в переходе. Можно встретить его в офисе Марины, – сказал Владимир, и потерял сознание, видимо у прибора были ресурсы сильнее, чем просто холостой выстрел.
 Подъехала машина с местными медиками.
 Ваня пошел быстрым шагом в офис Марины. Она помогла ему открыть дверь в переход в цех. У двери сидел Винтов, весь обвешанный приборами Дуга, его глаза смотрели и ничего не видели. Взгляд был пустой. Его затащили в кабинет Владимира, и оставили лежать на полу.
 Подошел Мартин и сказал:
 – У него шок, полученный от охранной системы. Он очнется через пару часов и забудет все, что узнал. Пока я сниму с него приборы, а то еще выстрелит случайно.
 Сидоров спросил:
 – Мартин, а мне вы не дадите эти приборы для вооружения?
 – Это страшная игрушка, сделана по заказу администрации округа Валет, вам она ни к чему. Опасно.
 – Так вы о ней все знаете! Какой же это секрет? – удивился Сидоров.
 – Мы знаем – остальные нет.
 В офис вплыла толстая Лизка, раскачивая пышными формами. Все удивленно посмотрели на нее.
 – У вас нет пистолета? Тяжело так жить, – сказала она и вытерла пот на лице.
 – Лизка, пистолетов полно! Но где ты так растолстела!? – удивленно спросила я.
 – Ваш прибор Аппетит меня сделал такой, – сказала Лизка и присела на диван, стулья были не ее размера, – понимаете, господа изобретатели, меня раздувает во все стороны. Вначале я была по весу такой, как Феликс, но он остановился в весе. А я все росту во все стороны! Дайте пистолет, нет сил – двигаться!
 – Лизка, живи! – воскликнул Мартин. – Есть новая модификация прибора, я тебя сейчас перепрограммирую, и ты начнешь худеть.
 – Не обманываете? – спросила Лизка, прикрывая маленькие глаза от усталости.
 Мартин Филин не обманывал, это было дело чести фирмы. Он взял новый прибор Аппетит и включил его на Лизку, потом поставил контроллер веса на уменьшение. Он вызвал санитаров из местного профилактория, и Лизку унесли худеть под присмотром врачей. Туда же унесли Владимира после холостого выстрела прибора Дуга. Через некоторое время забрали и Гошу, но положили его в изолятор.
 В офисе остались Ваня Сидоров, Марина и Мартин.
 – Мартин, а, где ваш директор фирмы? Он здесь раньше был, – спросил Сидоров.
 – Бывшего директора фирмы давно сместил Владимир, он у нас теперь главный по всем вопросам.
 – Я спрашиваю, где Владимир Ильич?
 – В профилактории, перебрал Коньячный поцелуй, его лечат.
 – Так, господа хорошие, вы создали фирму по производству психотропных приборов, и потом организовали профилакторий для лечения, заболевших от ваших приборов.
 – Сидоров, ты в точку попал, – ответил Мартин, – но я в этом не крайний, меня взяли на работу после прибора Сердечко, но я тут прижился. А ты чего хочешь?
 – Я уже сказал, что хочу Дугу в личное пользование.
 – Марина дадим ему Дугу в личное пользование, с условием…
 – Без всяких условий, – остановил Мартина Сидоров.
 – Ладно, дам одну Дугу из тех, что притащил с цеха Винтов, спишем на него пропажу.
 – Замечательно и мы с вами не знакомы, – сказал Сидоров, и, взяв прибор, спросил, как из него стрелять; услышав ответ, вышел из офиса фирмы.
 Я и Мартин вздохнули от последних событий, вызвали женщину из цеха, наблюдавшую за сборкой прибора, отдали ей приборы Дуга под расписку. Она увезла все приборы в цех на мини машине. А мы закрыли офис, и поехали по домам.
 Мне позвонил Феликс, он искал Лизку Каспийскую. Я ответила, что Лизка в профилактории на лечении.
 – Марина, вы понимаете, что я продолжаю худеть? Я уже тощий! Что делать?
 – В профилакторий идти! – сказала я и потянула руку к прибору Коньячный поцелуй.
 Владимир, став жертвой собственного изобретения Дуги, лежал и смотрел в окно. Он вспомнил, как попал в аспирантуру университета. В те времена, при поступлении предпочтение отдавалось тем, кто носил святое имя 'Владимир Ильич', вот и он Владимир Ильич, и на него во время учебы пятерки сыпались со всех сторон, он только зачетку подставлял. И не он один. В маленькой аспирантуре кафедры их было два новых аспиранта, и один доучивался. И все Владимиры Ильичи.
 Юмор начинался после защиты кандидатской диссертации. Из дипломированного Владимира Ильича не получался технический гений, и даже простой инженер. Один ушел в спорт, продавать спортивное оборудование, другой продает автомобили. Из всех Владимиров Ильичей, окончивших с красным дипломом институт и аспирантуру, только он – Владимир оказался техническим гением, использующим новую технологию в своих психотропных приборах.
 Его раздумья прервала Лизка Каспийская, она вошла в палату и закрыла собой весь свет.
 – Владимир, посмотри, что ты из меня сделал? Тебе не стыдно?
 – Лизка, прости, я не поставил защиту против глупости. Судя по тебе – прибор Аппетит хорошо работает. При продаже необходимо блокировать лишние функции прибора, так чтобы потребитель их не смог перенастроить.
 – Ты чего говоришь? Это мне неинтересно! Ты сделай меня худой и стройной! Я не сбрасываю вес, он только набирается! Ты на Феликса посмотри! Он совсем тощий стал! – кричала и причитала Лизка на все лады.
 – Да, Лизка, ты права, я забыл поставить ограничитель уменьшения веса. Так, значит, к прибору надо продавать личные электронные весы, которые напрямую должны работать с прибором Аппетит.
 – Владимир, ты мне свои мечты не рассказывай, ты мне ответь! Я требую сатисфакции!
 Владимир посмотрел на Лизку:
 – Женщина, не кричи, я думаю. Мне и так трудно после выстрела, во мне мелкие повреждения тканей.
 – Ты меня не разжалобишь! Отвечай за свои приборы!! – закричала с новой силой Лизка.
 – Не спиши, все будет. Я уже придумал, исполнители у меня есть.
 – Ты чего себе под нос шепчешь? Ты мне ответ дай: когда меня вес начнет покидать?!
 – Скоро. Потерпи пару недель, усилим прибор, добавим ограничители, соединим с весами, которые будут блокировать ненужные клиенту параметры.
 – Понятно, – вдруг примолкла Лизка, – тогда, что я здесь делаю? Я могу уйти домой на две недели?
 – Думаю, да. Тебя в профилактории нашей фирмы никто не держит.
 – А Феликс он может уйти со мной?
 – Нет! – вскрикнул Владимир. – Феликс перешел разумные границы изменения массы тела, он в дистрофика превращается! Его состояние несоизмеримое с жизнью!
 – Владимир, вы так говорите, словно у вас есть медицинское образование, – вставила Лизка свое слово.
 – Не без этого, приходится изучать медицину, но в рамках необходимости. У меня есть консультанты – медики. И в данный момент тебя с Феликсом необходимо отделить друг от друга на расстояние, на котором приборы не действуют. Понимаешь, приборы, оказывается – мини роботы, они тоже любят дружить парами и при этом не всегда помогают хозяевам.
 – Феликсу не дадут погибнуть?
 – Нет. Быстро покидай профилакторий! И уезжай подальше недели на две! Можешь сделать доброе дело для Феликса? Беги! Чего стоишь? Спасать парня надо!
 Лизка физически не могла бежать, ей было тяжело и мучительно стыдно за свой внешний облик. Она всегда унижала тех, кто толще ее, а теперь сама попала в эту жуткую свиную оболочку. Она пошла к выходу из профилактория, остановила такси, доехала до дома, посмотрела на свои сбережения. Благодаря жизни с Феликсом у нее были деньги на поездку, куда подальше. Она нашла прибор Аппетит, взяла молоток и разбила его на мелкие части. Собрала сумку. Вещей у нее на такой вес почти не было, поэтому она решила ехать туда, где тепло.
 Она вышла на конечной остановке поезда, увидела кучку людей, предлагающих квартиры в аренду от трех дней. Она подошла к молодому человеку, сказала, что готова у него снять комнату на две недели.
 Молодой человек с тоской осмотрел фигуру квартирантки, вздохнул и повел ее к старенькой пятерке. Она села на заднее сидение, и увидела маленькую лысину своего арендатора. Они вышли у небольшого дома, проще сказать маленького домика, с многочисленными постройками, покрытыми, где черепицей, а где и просто деревом. Лизке действительно дали комнату с большой кроватью, простой и крепкой конструкции.
 Душ был один на всех и стоял в пяти метрах от ее жилища. Она взяла легкий халат, полотенце и пошла в душ. В двери она прошла с трудом, несколько заноз впились в ее полные руки. Вода от естественного обогрева, теплотой не радовала. Она слегка скулила от радости жизни. Но после прохладных струй жесткой воды, ей стало немного лучше. В летнем халате, надев сланцы и шляпу из ткани, она пошла в сторону пляжа.
 На пляже, головы, как по команде повернулись к ней, рты открылись и закрылись, и на этом общественный интерес к ее особе прекратился. Она не стала снимать халат и радовать публику телом, а скромно села под ветвями ивы, которые едва колыхались от ветра.
 К ней подбежал малыш и спрятался за ней, как за пригорком, видимо пляжные дети играли в прятки. Вскоре они ее полили из лейки, посыпали песочком, и она с ужасом смотрела на грязный и мокрый халат, почти единственный в ее гардеробе такого размера.
 После детей к Лизке Каспийской подошла невысокая, загорелая женщина и предложила заговорить ее от излишнего веса и снять порчу. Женщину перебила загорающая дама в соломенной шляпе, и сказала, что заговорить от жира невозможно, но можно зубы заговорить, чтобы не брать пищу ртом. Пляжный юмор уже скрипел на зубах Лизки песком, солнце отошло в сторону, и тень от ивы исчезла. Стало нестерпимо плохо, душно, досадно. Она пошла в халате к морю, так и зашла в соленые волны.




 Глава 8


 У Феликса обнаружили в желудке странный нарост, который перекрывал желудок и не пропускал пищу внутрь. Он признался, что так хотел похудеть, что прикладывал прибор к своему телу, а потом стал его привязывать, да так и спал с ним. Да он чувствовал в этом месте небольшую боль, но считал, что прибор посылает в него свои сигналы с ориентировкой на похудение.
 Владимир, узнав о таком действии прибора, даже не удивился, он предполагал, что нечто непонятное вполне возможно, но не до такой же степени. Опухоль казалась доброкачественного происхождения. Но Феликс не хотел с ней расставаться, он боялся вновь растолстеть. Решили нарост уменьшить частично, и залили его раствором, прекращающим рост клеток. У Феликса остался маленький шрам, но зато он вновь стал есть.
 Добрыня Никитич предложил сыну поехать на юг, отдохнуть после всего, что с ним произошло, в санатории. Феликс подумал и согласился. Дома ему собрали багаж, довезли до поезда. На последней остановке поезда он вышел, увидел встречающих брокеров, но не подошел к ним. Он не поехал в санаторий, а предложил подошедшему к нему таксисту увезти его в самый дорогой отель города.
 Феликс занял номер люкс на втором этаже с видом не море. Он заказал еду в номер и с удовольствием поел, при этом заметил, что до состояния переедания, он не дошел, и во время остановился. Феликс вышел на балкон, сел в кресло, посмотрел в сторону моря и увидел нечто странное: со стороны пляжа двигался колобок на ножках. Он взял бинокль и увидел лицо Лизки Каспийской. Его сообщающийся сосуд был переполнен сверх всякой меры. Он позвонил, чтобы ему привели колобка в номер. И стал наблюдать, как два чудака в ливреях подошли к Лизке, и повели ее в гостиницу. Она брыкалась, и идти не спешила.
 Через пять минут она стояла перед Феликсом и с нескрываемым удивлением увидела перед собой элегантного молодого человека, с идеальной фигурой. Она посмотрела на себя и вздрогнула от ужаса.
 – Лизка, ты, что в одежде купаешься и загораешь? Ты куда колобок докатилась?
 – Феликс, ты изверг чистой воды! Что ты из меня сделал? Я ничего не могу и не умею делать в этом теле! Забери его себе!
 – Ты где остановилась? Впрочем, видно, что не здесь. Я помню, что своей фигурой я частично обязан тебе. Ты долго собираешься здесь отдыхать?
 – Я уезжаю завтра, я здесь уже недели три, вместо двух. Здесь тепло. Одеваться не надо.
 – Со мной отдохнуть не хочешь?
 – А чем у тебя лучше? Три комнаты, пока их пройдешь – устать можно. Пока к тебе поднималась, вся потом умылась. А у меня дверь из комнаты во двор, пройду по тропинке пять метров – и душ. Красота!
 – Вот нищета! С кем я связался?!
 – Феликс, купи мне билет на поезд, я все проела, уж не знала, как домой вернуться. Вовремя ты тут оказался и хозяину моему за неделю заплати.
 – Лизка, так ты тут еще поправилась? У тебя, что желудок резиновой?
 – Не зли, давай деньги и я пошла.
 Феликс брезгливо протянул деньги бывшей худой журналистке и вымыл после нее руки.
 Лизка взяла деньги и пошла в первое кофе по дороге. Она поставила два стула, села на них. Заказала на стол почти все меню и стала, есть, есть и есть.
 Феликс с балкона видел, куда она зашла, он подождал, подождал, но колобок из кафе не выкатился. Он опять вызвал двух человек в ливреях, те пошли выполнять его приказ. В кафе они с двух сторон приподняли колобка за ручки и потащили к выходу. Лизка ругалась и отбивалась, как могла. Все посетители наблюдали происходящее, забыв о своих тарелках.
 Феликс пожалел колобка и спустился вниз, к нему подвели Лизку. Он тут же стал звонить Владимиру о бедственном положении Лизки Каспийской. Она только ругалась вслед его словам.
 Лизку привезли в профилакторий фирмы. Местный хирург был удивлен строению желудка Лизки, он увеличивался, после каждого приема пищи весьма просто. В нем находились три тонких кольца странного происхождения, именно они увеличивались в диаметре, а, изменяя в размерах желудок, они вызывали дикий голод у молодой женщины. Владимиру осталось выяснить, как эти три упругих кольца оказались у нее в желудке.
 Лизка Каспийская сказала, что однажды повариха Феликса дала ей три конфеты в красивых ободках. Она их проглотила целиком, запив пепси, но в памяти остались ободки. Спросить у поварихи о конфетах, Владимиру не удалось, та больше не работала у Добрыни Никитича.
 Владимир считал, что он разрабатывает и внедряет в жизнь безвинные электронные игрушки, психотропного назначения. То, что ему показали отросток из желудка Феликса, и кольца из желудка Лизки Каспийской привело его в очередной транс. Но долго унывать он не мог, и пришел к элементарному выводу, что кто-то кроме него вмешивается в его игру. И еще момент, мясо отростка было неземного происхождения, словно к стенке желудка был приклеен некий живой организм, с эластичной оболочкой, который питался тем, что, посылал ему желудок.
 Кольца из желудка Лизки по составу, земных аналогов не имели.
 Владимир решил, что это дело добрых рук Добрыни Никитича. Бред, но Владимир видел кольца сам, собственными глазами.
 Теперь его интересовали вопросы: когда Лизка похудеет, и как она будет избавляться от висячей кожи? Но она, после того, как из нее вынули кольца, стала умнее. Да, она еще была толстая, но ее поведение уже вызывало уважение, она ела все меньше и меньше, при этом прибор Аппетит даже не включала.
 Владимир задумался, а может его приборы пустышка? И влияют на клиентов весьма иные факторы? Как всегда додумать ему не дали, перед ним стояла жена и качалась на полусогнутых ногах. Глаза ее были пьяны, речь бессвязна, в руках она держала прибор Коньячный поцелуй.
 – Марина, ты пила коньяк или тебя так развело от прибора?
 – Шутишь? Не помню, – сказала я и трупом рухнула на пол.
 Пришли санитары и унесли меня в палату – вытрезвитель. Проба на коньяк, показала полное его отсутствие, алкоголя в моей крови не нашли и меня перевели в общую палату. Вела я себя неадекватно, но наркотик в моей крови тоже не обнаружили. Все показатели крови были в норме, просто в идеальных пределах.
 Меня перевели в экспериментальную палату, куда не поступали никакие психотропные сигналы извне, но и это мне не помогло. Психиатры проверили мое психическое состояние с большим трудом, и ничего не смогли сказать конкретно, им все казалось, что я элементарно пьяна, и отказывались давать заключительный диагноз.
 Владимир взял у Марины прибор Коньячный поцелуй, вскрыл его и ничего не понял. Он его конструировал, разрабатывал, но ничего знакомого в устройстве не было. Прибор не был пуст, но в нем лежал предмет, занимающий всю внутреннюю полость. Материал Иванову был не знаком, но выделял коньячный запах такой силы, что у Владимира голова закружилась от неожиданности. Он закрыл прибор и положил в герметичный сейф, для предметов неизвестного происхождения, где уже лежали кольца из желудка Лизки Каспийской и кусок непонятно чего из желудка Феликса.
 И тут Владимир подумал, что у Феликса в желудке остался еще кусок этого вещества, хирург, делая ему полостную операцию, не извлек непонятный отросток полностью, и похоже зря. Не успел Владимир отойти от сейфа, как к нему подошел Феликс, и почти сразу завалился у его ног, как Марина.
 Рентген ничего не показал, при операции хирург обнаружил, что поврежденное вещество заполнило весь желудок Феликса. Видимо после усечения, вещество некоторое время находилось в покое, а, залечив рану, стало расти с большей скоростью, словно оно рассердилось, за нанесенное увечье.
 Феликса удалось спасти.
 Владимир затаился, задумался. Он абсолютно не мог понять, что произошло с его приборами, и кто вторгается в них? И когда происходит замена содержания приборов? У него проскочила мысль, а что если то, что он положил в сейф, начнет расти? Изобретатель открыл сейф, и точно, он был заполнен все тем же веществом, он резко закрыл сейф.
 Это уже кое-что, вещество любит заполнять полости. Но откуда оно взялось на его голову? Владимир ощутил нервную дрожь. У него возникло чувство Страха. Ужас пронзил его насквозь. Его мышцы сжались. Усилием воли он взял с демонстрационного стенда прибор Страх. Открыл его и о, боже, в нем все тоже вещество, но вещество, извергающее из своих недр ощущения страха и ужаса.
 Иванов быстро закрыл прибор, боясь, что вещество заполнит весь кабинет. Его трясло, он ежился, у него возникло ощущения, что он стал меньше в размерах.
 Владимир буквально на коленях выполз из кабинета и растянулся у моего стола. Я на его счастье вернулась на свое место, после того, как он забрал у меня опьяняющий прибор. Я укрыла мужа дежурной шалью, напоила чаем. Владимир пришел в себя. Сидя в кресле для посетителей, он слегка дрожал, но необъяснимый страх потихоньку его покидал. Он не любил говорить, он любил думать. Я, зная его особенность, не отвлекала его разговорами.
 В офис вошел Мартин, и сказал:
 – Продажа приборов идет хорошо, нарекания от потребителей практически не поступают. Надо заказать на изготовление дополнительные серии.
 – Быть не может, – возразил Владимир, – должны быть недовольные среди тех, кто купил наши приборы! Да кому нужно то, что мы делаем?
 – Нужно – покупают – платят, – сказал Мартин и спросил, – Что с тобой, Владимир?
 – Кошмары меня преследуют, не знаю, как от них избавиться, – отговорился он от вопроса.
 – Владимир, люди просят успокаивающие приборы, даже название придумали – Плес.
 – Если платят – сделаем, – сказал Владимир и сам себе не поверил, он поймал себя на мысли, что вещество, которое заменяет электронное устройство, весьма перспективно, но кто конек Горбунок, поставляющий вещество – неизвестно. Он встал и ушел в кабинет.
 Я и Мартин остались одни.
 – Марина, что с Владимиром происходит?
 – Это не с ним, а со всеми нами, а, что именно я не знаю. Он не отвечает.
 В офис вошел театральный режиссер Тимофей Панин и сразу в карьер:
 – Что здесь у вас происходит? Где наша журналистка Лизка Каспийская? Она наша лучшая корреспондентка, она так здорово описывала спектакли! И теперь, нас некому афишировать в печати! Верните Лизку! – застучал он кулаками по столу.
 – Господин Панин, не шумите, она перенесла операцию, сейчас ей уже лучше, можете ее навестить. Я Лизку сегодня видела, она вас вспоминала.
 – Правда? – с надеждой спросил Панин, – а мы без нее словно сироты никому ненужные! Без статей нам жизни нет!
 На крики Панина вышел Владимир.
 – Господин Панин, – заговорил он, – простите, вы еще используете наши приборы Театр, для эмоционального настроя зрителей?
 – Владимир, конечно используем! Мы все используем для привлечения зрителей, и актерские таланты, и новые постановки, и великолепные декорации.
 – Вы могли бы один прибор Театр, дать мне для проверки параметров? Потом мы вам его вернем, – попросил Владимир Панина, глядя ему в глаза с мольбой.
 Панин из кармана достал прибор Театр и протянул его Владимиру, тот в мгновенье ока ушел к себе в кабинет.
 Я улыбнулась Панину и повела его в профилакторий, где находилась Лизка.
 Перед Паниным стаяла женщина, с которой, как с елки, свисали жировые складки кожи. Он передернулся от неожиданности и омерзительности. Он вгляделся в глаза женщины:
 – Лизка Каспийская – это ты?
 – Панин, это – я! – почти весело воскликнула Лизка.
 – Когда вылезешь из этого кожаного костюма, с тобой поговорить можно?
 – Это не костюм! Это я такая! – возразила со слезами молодая особа.
 – Могла бы зайти в костюмерную, взять телесный костюм, померить, но зачем самой в костюм превращаться? Я не понял!
 – Панин, не тронь мой жир! Мне и так не сладко! Ты чего от меня хочешь?
 – Театр и я лично, нуждаемся в твоих статьях о спектаклях в нашем театре, о новых постановках. Слушай, ты лучше меня знаешь, что тебе надо писать!
 – Могу начать хоть сегодня! Но, мне нужен аванс, у меня нет еды и одежды, да и другие расходы требуют дохода.
 – Бери деньги и приходи, – сказал Панин и вышел из профилактория, без денег и без прибора Театр.
 – Марина, помоги мне купить нечто из одежды, мне вечером идти в театр, а на мне только больничный халат с дырками, от частого использования, – попросила довольная полученными деньгами, Лизка Каспийская.
 – Лизка, о чем речь, поехали покупать одежду!
 Мы вышли из офиса.
 Владимир, услышав, что все вышли, сам вышел из кабинета и сел за стол Марины, сидеть в кабинете ему было немного страшно. Он вскрыл прибор Театр. Прибор был абсолютно нормальным, никого постороннего вещества в нем не было! Он вздохнул полной грудью, вытеснив из души и пяток, остатки страха.
 Изобретатель положил руку на руку, склонил на них голову и уснул за столом.
 Добрыня Никитич лично тряс спящего Владимира, пытаясь его разбудить, но тот мычал, урчал, и спал сидя так крепко, как и на перине редко спят. Глава округа Валет сдался и сел в кресло, оглядывая пустой офис, открытые в кабинет Иванова двери, не выдержав одиночества, крикнул:
 – Ау, здесь есть кто-нибудь?!
 Открылась дверь в кабинет Филина, и сам Мартин показался в дверном проеме:
 – Добрыня Никитич, вы к Владимиру? Он очень устал, чем могу вам служить?
 – Мартин, объясни, что сделали с моим Феликсом? Почему ему дважды оперировали желудок?
 – А хирург ничего не сказал?
 – Хирург сказал, что причину знает Владимир, а он спит крепким сном, и не просыпается.
 – Если я скажу, что в желудке вашего сына обнаружили нарост неземного происхождения. Вы мне поверите?
 – А за один раз его нельзя было удалить?
 – Мы тогда еще не знали, что новообразование слишком серьезное и обладает свойством интенсивного роста.
 – Феликс жить будет?
 – Он жив, из его желудка вынули странное вещество, хотели бы мы знать, как оно туда вообще попало? У вас нет врагов инопланетного происхождения? Одно могу сказать, что в наших приборах такие материалы не используются. Еще нечто подобное, хирурги вынули из желудка Лизки Каспийской, а она сказала, что помнит эти кольца, она их видела маленькими на конфетах. Конфеты ей дала ваша повариха, но она у вас уже не работает, это мы выяснили.
 – Какая длинная цепь событий! Повариха, говоришь? Не я поваров принимаю и увольняю. Обратись с вопросами к жене, Нимфе Михайловне. Вот ее визитка, созвонишься, – сказал Добрыня Никитич и стремительно вышел из офиса.
 Владимир поднял голову:
 – Добрыня Никитич ушел? Молодец, Мартин, ты грудью меня прикрыл! Ценю. Слушай, ты с его женой сильно не заигрывай, но выяснить происхождение непонятного материала стоит. Не тяни с этим вопросом, звони сейчас, а я домой поехал.




 Глава 9


 Пусти козла в огород, или Мартина к новой даме. Осваивать пространство незнакомых женщин – его хобби. Он позвонил Нимфе Михайловне, ее голос и через телефонную связь приятно подействовал на его слух. Они договорились встретиться немедленно, речь шла о здоровье ее сына Феликса, а такая тема открывала дверь в ее дом мгновенно.
 Мартин даже не пытался представить, как выглядит первая дама округа Валет.
 Он предполагал увидеть частный дом за каменным забором, но увидел фешенебельный многоквартирный дом, за витиеватой металлической изгородью, с диковинными животными, покрытыми серебристой краской.
 Он нажал на звонок, расположенный на панели рядом с дверями, судя по числу звонков, число хозяев было невелико, но велики у них были квартиры. Дверь открылась, за Мартином пришел мужчина в светлом костюме с галстуком и проводил его к хозяйке. Ноги Филина прошли по светло – серой плитке, поднялись по лестнице, зашли в лифт, большой и светлый, пересекли роскошный паркет и остановились у двери в квартиру.
 Дверь открылась, навстречу Мартину выплыла в развивающихся голубых шелках прекрасная женщина. Она была очаровательна в легких волнах густых волос, струившихся по плечам до пояса. Молодая особа была стройная, роста среднего с идеальным лицом. Нимфа собственной персоной остановилась перед Мартином и жестом пригласила его пройти за ней к комплекту мягкой мебели, обтянутой голубой кожей.
 Они сели в кресла, перед ними стоял овальный столик, покрытый толстым стеклом, под которым были видны живые рыбки, плавающие в аквариуме, расположенном чуть ниже прозрачной столешницы. Столик выполнял функции аквариума и стоял вместе с креслами на кучерявом голубом паласе.
 Глаза Мартина невольно оторвались от внешнего облика Нимфы Михайловны и уставились на рыбок, плавающих практически у его колен.
 – Мартин, так что вы хотели у меня выяснить? – спросила женщина певучим голосом.
 – Нимфа Михайловна, в желудке…
 – Так, меня зовут скромно – Нимфа, и меня не интересует содержимое желудков! Кто конкретно вас интересует?
 – Повариха из квартиры Феликса, расположенной на проспекте Джокера.
 – Хорошо, но у него не было поварихи! У него был повар! Вы ничего не путаете?
 – Так говорит Лизка Каспийская, жившая у Феликса, пока он худел, а она толстела.
 – О ней я наслышана.
 – Гоша, подойди ко мне, – сказала Нимфа, нажав на кнопку, расположенную в подлокотнике кресла.
 В комнату вошел человек в светлом костюме в галстуке.
 – Гоша, молодой человек утверждает, что у Феликса была повариха на проспекте Джокера.
 – Нимфа, вы прекрасно знаете, что Феликс жил в трех или пяти квартирах одновременно, расположенных в разных концах города, для быстроты приема пищи. Видимо повара переходили из квартиры в квартиру, и вполне возможно, что в какой-то момент они сменили место работы.
 – Но я не давала разрешение на работу поварих, я брала только мужчин поваров, чтобы мальчик в них не влюблялся!
 – Так мы и взяли одну немолодую женщину – повара, вряд ли бы он в нее влюбился!
 – Женщина повар была, и в чем она виновата? – прервала Нимфа Гошу.
 – Повар дала Лизке и Феликсу продукты, содержащие вещество неземного происхождения. Лизка утверждает, что кольца она видела маленькими на конфетах, она пыталась их снять с конфет, но они не снимались, и она их проглотила. Феликс съел другую конфету, – ответил Мартин.
 – Гоша, видишь, к чему приводит твоя самодеятельность? – величественно спросила Нимфа.
 – Повар сама конфеты не делает, их ей привезли готовыми! – выкрикнул, оправдываясь, Гоша Винтов, живущий у Нимфы, как на конспиративной квартире.
 – Прав, конфеты повару привезли. Но кто? – важно спросила Нимфа.
 – Проверим поставщиков, как скоро это нужно? – засуетился Гоша.
 – Вчера, – буркнул Мартин, заметивший взгляды между Нимфой и Гошей.
 – Гоша понял, что ему надо найти поставщиков загадочных конфет, о результатах непременно сообщим, – сказала Нимфа Мартину с прощальной улыбкой, она поднялась с кресла и растворилась в голубом шелке портьер.
 Мужчины остались одни, да еще рыбы в аквариуме. Мартин понял то, что никто ничего не найдет и пошел к выходу, в сопровождение Гоши.
 Владимир, выслушал отчет Мартина и спросил:
 – Гоша работает еще и у Нимфы? Мы у него ничего не узнаем, вероятнее всего он и добыл эти конфеты! Тем более что Нимфа реагировала на ситуацию весьма спокойно! Они сами подложили их, чтобы Феликс похудел, но не ожидали, что все так получиться.
 – Если Гоша, человек Нимфы, то чей Сидоров? – спросил Мартин.
 – Ваня Сидоров – человек Добрыни Никитича! У них семейные разборки на уровне правительственных реформ, – ответил Владимир.
 – А, где Гоша берет неземное вещество?
 – Слушай, Мартин, я не разведчик! Мы нашли, через кого вещество появилась в квартире Феликса, а, где Гоша его взял – интересно, но нам этого пока не дадут узнать. Хотелось бы знать все свойства вещества, но нельзя его афишировать.
 – И почему ты такой умный!? – воскликнул Мартин и ушел на свое место.
 Лизка Каспийская в театре произвела фурор. Она явилась в балахоне, цвета бархатных портьер, на себя абсолютно непохожая. Все актеры сочли своим долгом сказать ей, что она прекрасна, хорошо выглядит, и не один не рассмеялся, все были сдержанные с ней и корректны. Она радовалась возвращению в театр, с удовольствие взирала на сцену и уже что-то строчила в миниатюрный ноутбук.
 Феликс из больницы приехал домой, лег, вызвал повара и приказал ему подать всю еду, что он приготовит. Мужчина повар приподнял белый колпак от растерянности, потом водрузил его на голову и пошел готовить и подавать еду по мере готовности молодому хозяину. Желудок у Феликса еще болел, но он считал, что он голоден больше всякой боли. После операции ему шов смазали такой мазью, что шрам исчез практически на глазах, поэтому Феликса быстро и выписали домой под наблюдение медсестры.
 Медсестра пришла в разгар трапезы, и чуть чувств не лишилась от пиршества больного. Она запретила Феликсу кушать в таком количестве, на что он едва махнул рукой. Она его пугала тем, что шов разойдется, но он был невменяемым. Он ел! Она позвала повара и стала его увещевать, но ее голос никто не слышал, у них были разные задачи. Медсестра позвонила в профилакторий, там посоветовали перезвонить Владимиру Иванову.
 Владимир выслушал медсестру, и сказал, что скоро сам к ним приедет. Он взял с собой два прибора Аппетит из последней серии и один прибор Страх со странным веществом; настроил три прибора и направил их на Феликса, поставив Страх между двумя Аппетитами, и попросил медсестру в это время говорить о необходимости прекратить потребление пищи.
 Феликс еще немного пожевал и вдруг отодвинул от постели многоярусный столик на колесиках. Его знобило. Он округлил глаза и попытался что-то сказать, но язык его заплетался. Он замолчал, лег, сжался. Медсестра его укрыла и сделала укол. Он уснул. Владимир показал медсестре, как надо пользоваться приборами и покинул дом на проспекте Джокера.
 Я остыла к Владимиру, я устала от всестороннего вмешательства с его стороны в мою жизнь. Эти приборы меня достали так, что я перестала верить в его любовь. Я стала ощущать себя холодной, бесчувственной женщиной. И подумала, что любовь без взаимной страсти – это что-то плохое, неприличное, что печатью в паспорте скрыть невозможно. Точнее любовь без страсти – это пошлость.
 Мне казалось, что вся квартира в приборах мужа, что он сам постоянно на меня смотрит на экранах наблюдения. Я подумала, что все устройства, устанавливаемые Владимиром в квартире и в офисе, может найти Ваня Сидоров. Я уже знала, что Гоша работает на Нимфу Михайловну, поэтому из двух знатоков выбрала человека Добрыни Никитича.
 Я попросила агента Ваню Сидорова просмотреть мою квартиру на проспекте Джокера на предмет посторонних предметов наблюдения, объясняя просьбу тем, что Владимир занят, и сам не может за всем уследить. Ваня, от радости, что я вспомнила его имя, согласился осмотреть квартиру и офис.
 Квартира состояла из трех комнат, кухни, ванной комнаты, санузла и лоджии. Ваня начал осмотр интуитивно в комнатах, но ничего не нашел, санузел и ванна, остались вне подозрения. На кухне он заметно стал нервничать, он осмотрел все и ничего не нашел, но его чутье говорило о том, что на кухне есть нечто необъяснимое, испускающее флюиды постороннего вторжения в человеческое сознание.
 Сидоров сел на угловой диван и стал смотреть на все предметы неторопливо. И вдруг его глаза и чутье споткнулись о белую банку, с надписью 'манная крупа'. У него еще возникла мысль, зачем в доме нужна манная крупа, если нет маленьких детей? Ваня встал, и подошел к банке с крупой, но не тут-то было! Он почувствовал, что банка посылает его прочь от себя! Он не мог к ней подойти! Значит, правильно Марина его озадачила, и она почувствовала это противодействие с полки, где стояли банки с крупами! Эту информацию надо срочно передать Владимиру, он лучше знает, что и где в его доме!
 Владимир, покинув квартиру Феликса, вернулся в свой кабинет, здесь его и застал звонок Сидорова. Ваня говорил нервно, словно ему мешали говорить, а вскоре вообще пошли гудки. Иванов решил, что пора в собственную квартиру заехать. Он застал Сидорова в странной позе на собственной кухне, тот стоял на угловом диване и смотрел в сторону полки с крупами, как мышь на крупу.
 Хозяин подошел к полке, протянул руку за банкой с надписью 'Манка'. Его рука завибрировала и не дотянулась до банки, но вдруг крышка над банкой сама поднялась, из нее высыпалась струйка крупы. Владимир отскочил к Сидорову. Манка продолжала высыпаться, неожиданно все прекратилось, и из банки выскочило маленькое ушастое существо, на длинной ноге, окончание которой находилось в банке, по типу игрушки.
 – Привет! Я Бил! Я наблюдатель.
 Владимиру показалось, что этот Бил состоит из того же странного вещества! И не дай Бог, если он начнет расти!
 – Привет, Бил! Я Владимир. Это мой дом! Ты еще будешь расти?
 – Я знаю, что это дом твой. Я расти не буду. Я наблюдаю за тобой.
 – Бил, ты чей? На кого ты работаешь? – спросил Ваня Сидоров.
 – Я – биологический робот, я работаю на Нимфу.
 – Чем я Нимфе не угодил? – удивился Владимир. – И как ты передаешь информацию?
 – Я – умное существо.
 – Кто бы в этом сомневался, – пробурчал Сидоров.
 – Умное вещество умеет передвигаться? – спросил Владимир.
 – Да, у меня есть крылья, как у летучей мыши, сейчас вы их видите в сложенном виде, как продолжение моего тела.
 – Бил, да ты обычная летучая мышь!
 – Нет, я – биологический робот, я умею говорить.
 – Понятно, ты сидишь в доме, высматриваешь и улетаешь с доносом к Нимфе? – спросил Сидоров.
 – Я питаюсь крупой, слежу за хозяевами, потом передаю информацию Нимфе.
 – Бил, и что ты скажешь супруге Добрыни Никитича обо мне? – спросил Владимир.
 – Скажу Нимфе, что Владимир не любит Марину, Марина не любит Владимиру.
 – О, я думал ты о приборах докладываешь, а ты сор из избы выносишь! – проговорил Владимир с ехидными нотками.
 – Я не дворник, я сор не ношу. Я ношу наблюдения за личной жизнью людей округа Валет.
 – Мышь, кыш отсюда, быстро! – рассердился Владимир, он и так подозревал об отсутствии любви в своей семейной паре.
 Бил плавно поднялся в воздух, расправил крылья, щелкнул по носу хозяина квартиры и вылетел в открытое окно.
 – Не, ты видел! – возмутился Владимир.
 Ваня Сидоров слез с углового дивана на пол, и сказал:
 – Я одно не пойму, почему я испугался этой мыши?
 – А я начинаю понимать. Этот Бил на самом деле биологический робот, в него добавлено вещество под названием Страх.
 – Владимир, ты сейчас чушь сказал! – возмутился осмелевший Ваня.
 – Не спеши мне не верить. Теперь я бы хотел знать, откуда ты в моей квартире взялся?
 – Честно? – спросил Сидоров. – Твоя жена попросила найти объекты наблюдения за ней, установленные в квартире тобой.
 – Ваня, так ты и биологический робот Бил выполняли одно и тоже задание! – рассмеялся Владимир.
 – Очень на это похоже, но я манку не ел, и проголодался.
 Владимир пошел к Марине в ее комнату.
 Я лежала и смотрела на большой экран монитора, на нем были видны все события, происходящие на кухне.
 – Марина, смотрю ты, наконец, научилась программы переключать, а самая интересная программа, в которой сама участвуешь?
 – Владимир, я в шоке.
 – К Нимфе улетел донос о том, что ты меня не любишь!
 – Это правильный донос, у нас с тобой осталась одна пошлость вместо любви, – высказала я вслух свои мысли.
 – Осторожно в определениях! Почему пошлость?
 – Понимаешь, Владимир, – начала говорить я.
 – Я все понимаю! Я свое задание – выполнил! Я есть хочу! – раскричался, вошедший в комнату Ваня Сидоров.
 – Им про одно, а они все про еду, – проговорила я и пошла на кухню, где сразу почувствовала отсутствие наблюдения.
 Лизка Каспийская написала первую статью о последней театральной постановке. Ей безумно захотелось к Феликсу, но она помнила, чем для нее заканчиваются визиты к славному наследнику округа Валет. Она уже вернула в доме зеркала и сейчас с тоской смотрела на свое отражение в трюмо. Неожиданно послышался шорох в кухне, она пошла в нее и увидела распахнутое окно.
 – Ветер поднялся! Даже окна открылись! – сказала она вслух, подошла к окну, но деревья за окном не шевелились. Ей показалось, что на нее смотрят, но она решила, что это полная ерунда и на десятом этаже на нее некому смотреть.
 Нимфа зашла в комнату, в которой стояла огромная клетка. Биологические роботы, в виде летучих мышей при ее появлении подлетели к передней стенке для приветствия.
 – Здравствуйте! – проговорила она мелодичным голосом. – Есть задание для трех биологических мышей! Один летит – к Добрыне Никитичу, второй – к Феликсу, третий – к Мартину. Гоша к вам подойдет и покажет дорогу по электронной карте, долетите сами, вас никто не повезет на машине. Для остальных будут улучшены условия жизни. Тем, кто полетит, одно напутствие, не съедайте всю крупу, чтобы она из банок не высыпалась! Наблюдайте через тонкое отверстие, которое сделаете вот этой шпилькой. – И она показала всем шпильку, – на ней есть кнопка, нажмете на нее, и шпилька проделает отверстие в любом сосуде, и она же послужит подзорной трубой. Всем сидеть тихо, командировка на три дня.
 Летучие мыши захлопали крыльями, изображая радость и сообразительность.
 Нимфа вышла от летучих мышей и направилась в кабинет их создателей.




 Глава 10


 Леонид Ильич Воротников сидел в кресле и смотрел, на входящую в комнату Нимфу Михайловну. Он радостно ей улыбнулся. Она кивнула ему небрежно и села в кресло напротив.
 – Леонид, ты прав, Владимир и Марина Ивановы не любят друг друга, и что с этого мы будем иметь?
 – Нимфа, Владимир Ильич считает меня бездарным человеком, мы вместе с ним учились в аспирантуре, но ему всегда везло больше. Мы – оба Ильичи, но он красивее и удачливее, он считает, что я занимаюсь торговлей, обидно.
 – Заныл, – не выдержала Нимфа, – тебе хочется, чтобы Владимир узнал, что ты автор биологических роботов? Это всегда можно ему сообщить, но нам удобнее, чтобы он считал тебя торговцем. Что тебе дает нелюбовь в семье Ивановых?
 – Самоудовлетворение, я просто счастлив, когда он мне проигрывает!
 – Отлично, дальше что? Ты создаешь образ нового жилья или точнее вольера для биологических роботов? Ты будешь и впредь вредить разработкам Владимира, и помещать в них биологическое вещество?
 – Нимфа, не затрудняйте себя перечнем мести, в этом я черпаю силы.
 Лизка Каспийская устала от нового, качественного жира на себе любимой. Ей все казалось, что жир на теле – большая шутка и исчезнет так же быстро, как и появился. Действительно несколько килограмм ее легко покинули, но остальные не спешили ее покидать. Она зашла в книжный магазин и увидела рядом с кассиршей книгу о вреде курения, включающую в себя великий секрет похудения. Купив книгу, Лизка покинула магазин; решив, что сигареты должны заменить ей пищу. Она еще в детстве слышала по телевизору, что великая дикторша телевидения спасалась в войну от голода с помощью курения.
 Владимир сидел и дымил в своем кабинете, пуская дым колечками, никто не мог ему запретить делать то, что он делал. Он знал, что худеет и выглядит узловатым, из-за того, что мяса на нем мало, и суставы кажутся большими. Изобретатель расслабился, в голову ему ничего не шло, словно все его творения стали ему неинтересны. Скука клубилась в кольцах дыма из никотина.
 Нимфа и Гоша сидели на балконе, разговаривали и курили, в ожидании трех биологических роботов – летучих мышей. Они ждали информацию из домов Феликса и Мартина.
 Четыре мыши прилетели почти одновременно, сев, на специальный насест для биологических, летающих роботов. Одна мышь прилетела от Лизки с опозданием на сутки. Никакой особо ценной информации для Нимфы они не принесли. Лизка училась курить. Феликса младшего пытались удержать от лишнего потребления пищи. Добрыня Никитич устал быть главой округа, ему надоело сидеть в больших залах на заседаниях, ему даже партия Единство семейных пар из-за этого надоела.
 Мартин дома вел себя прилично, спал да ел, женщины к нему не приходили.
 Скучающая Нимфа услышала лишь последний отчет, она однажды видела Мартина Филина, и ей он безумно понравился. Она была на людях за партию мужа 'Единство семейных пар', но в душе ей импонировали мужчины одиночки, и в ее душе царил лозунг 'Одиночки вперед'!
 Нимфа очень хотела женить сына Феликса, ей надоело думать о его гастрономических вкусах, она готова его была женить на Лизке Каспийской, тем более что они неплохо общались и интересы у них были общими – жировыми.
 Она не хотела лезть в дела мужа, Добрыни Никитича. От официальных приемов она постоянно отказывалась, она не жила в особняке главы округа Валет. Была у нее мысль найти любовницу для мужа, но вскоре исчезла. Зачем вредить себе самой? Ему хватает общественно – полезной нагрузки.
 Гоша Винтов смотрел на Нимфу, и понимал, что все, что ему надо было от нее, как от жены главы округа Валет, так это подписи ее мужа на его контрактах. На данный момент времени он получил все подписи, Нимфа ему была больше не нужна, и сейчас он искал предлог, для тактичного исчезновения.
 Мыши возбужденно зашумели, на балкон села пара голубей с лохматыми лапками.
 Нимфа грациозно встрепенулась:
 – Гоша, ты свободен!
 Теперь он был несколько удивлен решению Нимфы, ведь он пытался ее покинуть, да она не отпускала. Гоша поклонился даме и покинул ее дом.
 Она достала белый сотовый телефон, нажала на фирму и попросила Марину, взявшую трубку, соединить ее с Мартином.
 Я, услышав мелодичный женский голос Нимфы, хотела ответить, что Мартина нет на месте, но именно он в этот момент вышел из кабинета, словно почувствовал звонок. Я невольно передала ему трубку официального телефона фирмы.
 Тимофей Панин был увлечен Лизкой Каспийской в то беспечное для нее время, когда она была худа и свободна. Теперь, видя ее дородной женщиной, он поутих в своих тайных желаниях. Режиссер знал о ее связи с сыном главы округа Валет, и теперь только этот факт имел для него некоторое значение. Сама Лизка его больше не интересовала, он даже жалел, что вновь вытащил ее в качестве обозревателя. Тимофею надоела возня с приборами Театр, а излишние эмоции в зале вообще надоели хуже горькой редьки, которую он практически не ел. В таком состоянии он сидел одиноко в ложе, смотрел на слабо заполненный зал и тосковал по старым временам, а каким, он и сам не знал. Пусто в душе режиссера – пусто и в партере.
 Неожиданно рядом с ним плюхнулась Лизка собственной полной персоной. Ее было много для него, он приподнялся, чтобы покинуть ложу, но дама осадила его крепкой рукой.
 – Сиди, Тимофей! Дело есть!
 – Если дело, идем, Лизка в кабинет.
 – Посмотри в правый угол сцены! – прошептала журналистка.
 Панин посмотрел и увидел пару летучих мышей на занавесе, они шалили на глазах зрителей, и уже местами раздавались невольные смешки. Эти две мышки постепенно завоевали зрительный зал на глазах тоскующего режиссера.
 – Откуда они? – выдавил из себя изумленный мужчина.
 – Я одну мышь видела у себя дома, – прошептала женщина, – но потом она улетела.
 – Как их поймать? Это же позор для театра!
 – Не возникай, надо, чтобы актеры мышам подыгрывали, и все сойдет за находку режиссера Панина.
 – Да, ты так думаешь? – и он написал записку суфлеру.
 Через три минуты все актеры стали играть на мышей, вскоре зрители засмотрелись на актеров и на мышей. Зал оживился, актеры проснулись от жестокой необходимости повторять одни и те же фразы, им дали свободу действия! Ой, они почувствовали отдушину! Роли в спектакле они знали и теперь вплетали мышей в сценарий с чувством, с толком, с расстановкой.
 В конце спектакля царило ликование на сцене и в зале. Мыши расчувствовались, и, забыв наказ Нимфы, стали разговаривать с актерами. Естественно никто в зале не поверил, что это говорят мыши, но эффект был ошеломляющим. Зал стонал от восторга! Панин ликовал от успеха, озарившего зал.
 Лизка записывала восторги на диктофон, чтобы дома, проанализировав их, написать статью.
 В пылу всеобщих восторгов мыши покинули театр незаметно для людей. Когда все стихло, Панин спросил у Лизки:
 – Что это было?
 – Не знаю, но я на твоем месте взяла бы этих летучих посланников судьбы на актерскую ставку.
 – Зачем мышам деньги? – удивился Тимофей.
 – Если им не нужны деньги – мне отдай, – пробубнила Лизка.
 – Лизка, откуда мыши появились и куда исчезли? Они на самом деле говорят? – спросил Панин, вставая с места в пустом зале, покинутом зрителями после спектакля.
 – Тимофей, я видела одну мышь дома, и слышала, как она ворчала на меня, я подумала тогда, что у меня крыша поехала. Мне было жутко. Сейчас я вижу, что летучая мышь не выдумка моего воображения, их видели сотни зрителей.
 – Лизка, надо найти летучих мышей и заставить их работать на наш с тобой театр!
 – Щедрый, какой нашелся! Где мы их будем искать?
 – Давай договоримся, если они появятся в третий раз перед твоими всевидящими глазами, звони мне и следи за ними до моего приезда. Надо их отследить! От них зависит успех постановок, введем в спектакли роли для летучих мышей.
 Леонид Ильич Воротников смотрел на биологических роботов с точки зрения реабилитации своих умственных способностей. Он вообще не мог разрабатывать электронные механические устройства, кои запускал сериями Владимир Ильич Иванов. Однажды ему повезло, он сидел в песочнице на детской площадке, и смотрел, как играет его сын на новом комплексе малых форм. Ребенок на некоторое время исчез из его поля зрения и в этот момент он услышал рядом женский голос:
 – Ой, смотрите, какой-то мальчик выползает из-под горки!
 Воротников посмотрел по ходу, указующей руки соседки, и обнаружил своего сына Илюшу, шествующего на коленках из-под каскада пластмассовых горок всех размеров. Ребенок выполз, встал и побежал опять на очередную горку. Зато он приобрел слушательницу. Он разговорился с соседкой, оказавшейся бабушкой мальчика, постоянно бегающего то к ним, то на горку, то на цветные качели.
 Бабушка оказалась маститым микробиологом с именем, со знаниями и наработками в своей области. И такие бабушки сидят на детских площадках с внуками! – подумал Леонид Ильич с восторгом. Электронщик и микробиолог продолжали разговаривать о том, что их волновало.
 Оказалось, что бабушка умела не только находить микробы скоростными способами, но и имела отношение к заброшенной разработке живого вещества, потерявшего секретность в трудные девяностые годы. Так получилось, что все сотрудники бросили неоплачиваемую работу, и теперь только она знала о заброшенной разработке лучших биологов округа Валет. Она владела тайной и знала к ней дорогу, но она была уже в возрасте, и у нее появилось острое чувство необходимости поделиться этой страшной тайной с тем человеком, который ее поймет!
 Леонид понял, какое сокровище идет ему в руки! Он занес в свой сотовый телефон номер телефона микробиолога. Но он чувствовал, что для воплощения в жизнь наработки биологов, у него не хватает знаний. Нужен был третий донор идеи! Дома он разговорился с тестем о живом веществе. Тесть, еще крепкий мужчина, поддержал разговор с зятем, казалось бы, на фантастическую тему. Тесть был агрономом до мозга костей, его хобби – скрещивать различные сорта фруктовых деревьев. Он так любил свое дело, что верил в любое чудо человеческих рук и разума.
 Итак, отец жены Леонида, предложил скрестить летучую мышь с разумным биологическим веществом для получения разумного биологического робота! Почему летучую мышь? Потому что летучие мыши любили жить у тестя на даче, где он занимался выведением новых сортов фруктовых деревьев, будучи на пенсии. Электронщик уже почувствовал, что успех сам идет к нему в руки! Он физически ощущал ауру успеха!
 Ау, успех! – крикнул Леонид, выходя утром на работу, серую, как серый день.
 Рядом с ним трудился большого ума человек, он мог запрограммировать любую микросхему, мог написать любую программу. И Леонид в шутку предложил ему запрограммировать не микросхему, а живое вещество.
 Сосед по разум вытаращил на него глаза и спросил:
 – Леонид, где крышку потерял? А, впрочем, в этом что-то есть! Если вживить в живое вещество чип микросхему, то живое вещество станет разумным!
 Воротников с чувством пожал коллеге руку, он понял, что поймал журавля удачи! В живое вещество микробиолог добавила клетки летучей мыши, в полученную субстанцию электронщик вживил чип. Биологический робот приобрел формы летучей мыши, с разумом в пределах микросхемы, и способностью говорить. Биологическому роботу нужен был крестный отец или мать. Леонид знал, что глава округа Валет покровительствует Владимиру, поэтому обратился к Нимфе Михайловне, супруге главы округа. Она согласилась стать крестной матерью биологического робота. Первую говорящую летучую мышь назвали Бил.
 Гоша вошел в дом Нимфы, когда она приняла семь биологических роботов в личное пользование. Мужчина втерся к женщине в доверие, согласившись работать у нее дворецким, прежний дворецкий не понял разговаривающих летучих мышей.
 Винтов подобострастно исполнял свои обязанности, заслужив доверие Нимфы. Он думал добыть приборы и оружие фирмы Владимира, а узнал и о биологических разработках Леонида. Свое задание он перевыполнил и готов был возвращаться по месту постоянной службы.
 И захотелось Гоше еще раз увидеть Марину. С подписанными бумагами он явился в офис Владимира Иванова, для получения оружия типа Дуга и прочих его психотропных приборов. Он увидел Марину у компьютера, в чопорном черном платье с ниткой голубых бус. Эта женщина действовала на него хорошо. Насколько прекрасна была Нимфа, настолько сексуальна была Марина! Гоша встал рядом с ней, боясь шевельнуться. Он любил эту женщину, он хотел ее с того момента в ресторане, когда сам перепутал глупый пароль под винным соусом.
 Но Гоша не дрогнул, он протянул мне бумаге, холодно улыбнулся, в ожидании ответа.
 А я спросила:
 – Гоша, говорят в нашем округе Валет, появились говорящие летучие мыши! Одна мышь сидела в манной крупе у меня на кухне!
 – Марина, говорят в Москве – кур доят, мало ли что говорят. Я мышей не видел, меня интересует Дуга и прочая ваша мистическая чепуха в приборах.
 – Лизка Каспийская такую статью написала о летучих мышах в театре! Я прочитала всю статью от начала до конца на одном дыхании!
 – Простите, я пришел…
 – И чего вам сдались эти приборы! Вот биологические роботы!
 – Слушайте, Марина, я люблю вас!
 – Что? А при чем тут Дуга?
 – Женщина, ты меня услышала или нет?
 – Я увидела подписи на контракте, теперь идите к Мартину, двери в его кабинет всегда открыты, они перед вами!
 Гоша толкнул дверь в кабинет менеджера Мартина Филина, но они оказались закрытыми.
 – Марина, вы еще и лжете! Дверь закрыта!
 Я подошла к двери, дернула за ручку и воскликнула:
 – Гоша, это вы меня заговорили! Я вспомнила! Он разговаривал с Нимфой Михайловной, и видимо к ней уехал!
 – Что? Ваш менеджер у Нимфы?! – спросил Гоша и рассмеялся, показывая белые челюсти.
 – Что в этом смешного, ее заинтересовали наши приборы, – обиделась я.
 – Ситуация – приходите завтра. Что, кроме него никто не продаст мне товар? – раздраженным голосом спросил Винтов.
 – Ладно, давайте ваши бумаги, через час вам все упакуют в лучшем виде.
 – Ловлю вас на слове, а пока мы с вами зайдем в тот ресторан, где познакомились. Вы согласны?
 – Нет проблем, сейчас подойдет человек, вы ему отдадите деньги и бумаги, а мы поедем в ресторан Валет.
 Что мы и сделали, и вскоре сидели за столиком в ресторане Валет, без паролей и явок.
 Феликс успел заметить летучую мышь, присланную ему матерью Нимфой Михайловной. Он жил в состоянии страха и с отсутствием аппетита, по воле Владимира Иванова, и эта ситуация ему чудовищным образом надоела. И тут он увидел умную мордашку летучей мыши, и невольно заговорив с ней. Мышь ответила. Он, вымученный приборами, даже не придал значения тому, что с ним говорит летучая мышь. Феликс был рад любому общению без разговоров о пище.
 Биологическую мышь он назвал Машкой, пробыв у него три дня, она вернулась к Нимфе, с большим желанием вернуться к Феликсу. Нимфа вскоре переключила свое внимание с мышей на приехавшего к ней Мартина Филина. Мыши почувствовали свободу, и те, кто познал общение других людей, полетели сами искать развлечения.
 Пока Мартин развлекал Нимфу, Машка улетела к Феликсу.
 Феликс улыбнулся при виде Машки, сидящей на открытом окне. Она тоже попыталась улыбнуться. Феликс взял биологического робота в руки, Машке это очень понравилось. Он естественным образом забыл о еде, разговаривая с милым созданием. Машка оказалась сообразительной, она отыскала приборы Аппетит и Страх, мучившие Феликса, и принесла ему. Медсестра к этому времени уже не сидела рядом с ним, повар тоже не кормил его постоянно, тем более не было дома и Лизки, которая опять паслась на театральной ниве.
 Феликс перестал лежать на постели, изображая тяжело больного человека. Он вывел из строя приборы и встал, затем, шатаясь, прошел по квартире. Швы от операции его не тревожили. Голод, задушенный приборами, не беспокоил. Машка вовремя появилась на его горизонте.
 Мышь отвечала Феликсу механическим голосом, но это его не смущало, важно, что у нее был неплохой набор слов, записанных на микросхеме. Но эта сторона молодого человека не волновала. Он играл с Машкой и был элементарно счастлив, придумывая фокусы, которые она исполняла по его прихоти. Машка поняла, что ей с Феликсом лучше, чем в клетке с собратьями, ведь это Нимфа Марина заговорилась с Мартином, и забыла клетку закрыть…




 Глава 11


 Владимир Ильич не долго терялся в догадках, чьих рук дело биологические мыши. Леонид Ильич сам вышел на него. Два бывших аспиранта сели за стол переговоров. Один – как известный создатель электронных психотропных приборов. Второй – как создатель биологических роботов. Их весы успеха показывали на равенство. Достигнув значительных высот в своих узких областях науки, они почувствовали потребность в объединении усилий и жизненных позиций.
 Владимиру Леонид объяснил, как он подсовывал ему живое вещество, чтобы держать его в страхе. Итак, равенство между гениями, могло перерасти во вражду, но этого не произошло. В то же время надвигался кризис жанра каждого: приборы надоели Владимиру, биологические роботы приелись Леониду. Они задумались о жизни за столом в кабинете, но решили, что ситуация требует иного окружения и поехали оба в ресторан Валет.
 В ресторане они увидели знакомую парочку Марина + Гоша Винтов.
 Проигрывать два раза подряд в планы Владимира не входило. Он сделал вид, что жену не заметил, тем паче, что Леонид сидел к ним спиной. Через пять минут, шатаясь от слабости, в ресторан Валет пришел Феликс. На его плече сидела летучая мышь Машка. Первым их увидел Леонид, но показывать рукой на свое детище на чужом плече, в его планы не входило. И он, разговаривая с Владимиром, просто наблюдал за Машкой.
 Еще через пять минут в ресторан вошли Нимфа и Мартин, их заметили все, но,
 улыбнувшись первой леди округа, вновь повернули лица в свои тарелки. Вскоре пришли Тимофей Панин и Лизка Каспийская. Лизка заметила Машку на плече у Феликса и подошла к нему. Летучая мышь захлопала крыльями, показывая свою ревность. Публика вынуждена была обратить взоры друг на друга. Зазвучала спасительная музыка, пары перемешались. Машка оказалась в руках Тимофея Панина. Он изучал мышь визуально и уже приглашал ее на работу в театр.
 Владимир подошел к Марине, Леонид подошел к Нимфе.
 В зал вошел Ваня Сидоров и о чем-то заговорил с Гошей Винтовым.
 Последним в зал вошел Добрыня Никитич и объявил о прибытии главы соседнего округа Король, из которого и прибыл к ним Гоша Винтов.
 Добрыня Никитич подошел к Нимфе:
 – Не ждала? Не хотела идти на прием официально? Так вот, он состоится здесь в ресторане Валет, по поводу прибытия…
 – Спасибо, я все поняла…
 Мартин остался один, он взирал на местные сливки общества, и думал чего он тут забыл? Женщин его разобрали, даже мыши не досталось. Так ему захотелось уйти отсюда и куда подальше. А куда и зачем идти?
 В зал вошли две подруги Рая и Фая, увидев Мартина одного, бросились к нему со всех ног, сели с двух сторон и так страстно заглянули ему в глаза, что он потупился. Они прекрасно выглядели, и были так похожи, как никогда и конечно пытались говорить одновременно. Подруги Мартина обожали, но не они одни. Каждая из женщин в зале, соизволила посмотреть в их сторону и немного приревновать.
 Добрыня Никитич велел раздать шампанское на все столики, по числу сидящих за ним людей. Вскоре забулькали бутылки, послышался пьяный гомон, пена летела из бутылок во все стороны, смех бегал по залу вслед за выпитым шампанским.
 Кутили до четырех часов утра, пока ресторан не закрыли. Нервные переживания людей были забиты пузырьками пьянящего шампанского. Машка одна осталась трезвой, ее устройство не позволяло пить подобные напитки.
 Владимир и Леонид сидели за одним столом и мысли их голову не посещали, они забыли, что они умные, что они соперники в науке. Они просто сидели и отдыхали от напряженной умственной гонки. Но сквозь туман алкоголя они вспомнили третьего Ильича и задумались над тем, а чем он теперь занимается…
 Виталий Ильич Нарышкин сидел в демонстрационном зале, заполненном автомобилями всех мастей. Редкие покупатели кружили по залу, в надежде приобрести дешево дорогой автомобиль, и желательно с установленной охранной сигнализацией. Виталий занимался охранной сигнализацией, и в какой-то момент времени он остался один в торговом зале. Услышав шорох, поднимающейся двери, он повернул голову и увидел, влетающую стаю летучих мышей. Сразу за ними дверь опустилась. Мыши красиво по струнке влетели у пола, потом поднялись вверх, как истребители, и медленно, строем полетели над машинами, почти касаясь, металлических поверхностей, вызывая какофонию звуков сигнализации.
 Летучие мыши подлетели к Виталию и на все голоса заговорили. Человеческая речь из уст мышей, сопровождаемая воем сирен, привела его в полное замешательство. На шум в зал вошли два молодых человека. Они постоянно крутились рядом с Виталием, им здесь все нравилось. От стаи летучих мышей они пришли в дикий восторг, не заметив, рассеянность своего добровольного шефа.
 Иммобилайзер сработал во время, отключив электропитание важных органов автомобиля, пока его отвлекали говорящие летучие мыши. Получив сигнал о неудавшемся угоне, он выскочил из торгового зала на стоянку машин, и увидел, смеющихся друзей по аспирантуре. Владимир Ильич и Леонид Ильич решили таким образом встретиться с третьим бывшим аспирантом кафедры, Виталием Ильичем и подумать о совместной технической игрушке.
 Друзья прошли в кабинет Виталия, большого любителя автомобилей. У Виталия Ильича после того, как его ознакомили с перечнем своих работ Владимир Ильич и Леонид Ильич, возникла идея создания биологического робота для автомобиля под названием Соня. То, что за рулем нельзя сидеть в пьяном виде, – это известно и наказуемо, и существует большое число приборов для определения алкоголя в организме шофера. Но есть еще одна проблема – дрема за рулем. Милая сонливость может довести до столкновений автомобиля с чем угодно на дороге. Как поймать Соню за рулем, – этот вопрос давно не давал покоя Леониду. Ему понравились говорящие, летучие мыши. Ему понравились психотропные приборы.
 Втроем они решили, создать разговорчивого биологического робота для автомобиля, снабженного электронным прибором для наблюдения за состоянием водителя во время движения. Уловитель сна согласился разработать Владимир. Биологического собеседника поручили разработать Леонид. Виталий сказал, что добавит в Соню, противоугонные свойства иммобилайзера. Робот для автомобиля Соня получил огласку раньше, чем был разработан, для нахождения потенциальных заказчиков.
 Заказчиком выступил автомобильный завод округа Валет, выпускающий автомобили с аналогичным названием. Представители заказчика попросили добавить в прибор блокаду алкогольного опьянения. Биологический робот Соня превращался в личного стража порядка внутри автомобиля, место он занимал не больше летучей мыши, чьи параметры решили сохранить.
 Первый предварительный покупатель биологического робота задал провокационный вопрос:
 – Соня является штурманом или нет?
 Виталий ответил утвердительно, и внес доработку в изделие собственными силами, на, что сильно возмутился Леонид, по его мнению, мозг робота не выдержит перегрузок. Одно дело поддерживать разговор с водителем, другое дело в это время следить за дорогой и электронной картой. Виталий ответил, что навигационная система столь развита, что не требует большого числа микросхем в мозгу Сони. Технические трения только сдружили бывших аспирантов, кандидатов технических наук.
 Мужские развлечения меня не волновали, я не реагировала на постоянное отсутствие Владимира дома, но я очень расстраивалась по поводу отсутствия Мартина Филина на работе. Я прекрасно знала, что он проводит время с Нимфой Михайловной, и их совместное время почему-то называлось командировкой по служебным делам фирмы. Владимир говорил, что Мартин занимается изучением биологических, летучих мышей, необходимых для следующего заказа. Я этого понять не могла! Мышами наша фирма не занималась!
 Лизка Каспийская почувствовала сильное переутомление и давление на психику. За окном улыбалось голубое небо в перистых облаках, а ее сдавливали невидимые силы. Она не понимала, чем ее гнетет, но физически ощущала тяжесть, надвигающуюся на нее со всех сторон. Лизка подумала, что вдруг сейчас некий коллектив ее читает и обсуждает, хотя, что такое она написала? А, она описала спектакль с участием летучих мышей, биологических роботов.
 Часа три длилась душевная пытка неизвестного происхождения, не могли мышиные страсти ее так сдавливать! Не могли мыши! А вдруг на нее действует очередной прибор Владимира Иванова? Стоит он у нее дома по чьей-то воле и гнетет ее, и давит.
 Хватит!
 Лизка встала, подошла к окну, увидела желтеющие листья, плавно забирающие зеленое поле листвы. Она ощутила спиной невидимый луч, проникающий в ее тело. Она передернулась всем телом и резко повернулась назад. Лизка увидела тонкий луч, идущий от круглого глазка. Откуда он взялся? Кому надо за ней наблюдать? Она подошла ближе и увидела приятную рожицу летучей мыши.
 – Привет, Лизка! – тонким голоском пропищала мышь, опуская лапку с маленьким прибором, испускающим луч; вылетая из-за энциклопедии, поставленной, на боковой, открытой полке шкафа.
 – Здравствуй, летучая мышь! – дрожащим голосом приветствовала Лизка.
 – Лизка, меня зовут Мифа, я – биологический робот, ты о нас написала в газете, я была на спектакле в театре. Нимфа смеялась над твоей статьей, она предлагает тебе сотрудничество по популяризации летучих мышей.
 – Мифа, а кто вас приручил и научил говорить?
 – Нашего папу зовут – Леонид, а маму – Нимфа.
 – Владимир друг Леонида? Я что-то об их учебе слышала.
 – Я знаю – Леонида мыши любят. У него есть сын Илюша, я с ним играла, – сказал Мифа.
 – Мифа, я поняла, что ты меня вербуешь на службу первой дамы округа Валет.
 – Да, я за тобой наблюдала три раза, информацию передавала Нимфе, она тобой довольна.
 – Как я к ней попаду? Кто меня пропустит?
 – Лизка, возьми прибор из моих лапок, на нем написан адрес и код, тебя пропустят, а я улетела, – и летучая мышь Мифа вылетела в открытую форточку.
 Виталий вызвал к себе двух молодых людей, видевших в зале с автомобилями стаю летучих мышей. Он хотел выяснить, что они запомнили из полета биологических роботов? Шишка и Фишка, как они себя называли, сказали, что ничего необычного в стае мышей не заметили. Виталий предложил ребятам поучаствовать в новом проекте, связанном с использованием биологических роботов по типу летучих мышей, если они не боятся.
 Друзья согласились, но предложили взять с ними Крошку, дочку Нимфы и Добрыни Никитича, которая недавно вернулась из соседнего округа, где жила у бабушки. Девушка приезжала однажды в торговый дом покупать себе автомобиль и познакомилась с друзьями. Виталий Ильич сказал, что без согласия родителей Крошки, взять ее для участия в новой разработке невозможно, но если они дадут добро, то он согласен.
 Крошка почти ничем не напоминала своего брата Феликса, он был огромен, особенно в периоды переедания, а она всегда была стройной. У Феликса волосы были русые, коротко подстриженные. У Крошки волосы были длинные, темные, естественно не без помощи красок для волос. Она была шатенкой по собственной воле, от природы ее волосы были темно – русые. Молодая красавица больше всего трений в отношениях испытывала с собственной мамой Нимфой. Чувствовалось, что Крошке до Нимфы никогда не дорасти в некоторых областях жизни.
 Госпожа Нимфа Михайловна, услышав, что дочь нашла дорогу к изобретателю без ее помощи, была искренне этому рада. Дома Крошка даже не подходила к клеткам с летучими мышами, а в обществе старых друзей Шишки и Фишки те же биологические существа казались ей чем-то прекрасным и интересным.
 Виталий не мог понять, каким образом Леонид сделал и продолжает делать биологических роботов. Не мог Виталий Ильич поверить в чудеса науки Леонида Ильича! Что-то здесь было ни так, и браться за разработку многофункционального биологического робота он не мог. То, что делал Владимир со своими психотропными приборами, было относительно понятно. А вот секрет создания живого биологического вещества казался сомнительным. И Виталий готов был поверить в живых летучих мышей с вживленными в их мозг микросхемами.
 Он не выдержал сомнений, вызвал к себе Владимира. Владимир ничего вразумительного по этому вопросу ответить не мог. Виталий вызвал Леонида для выяснения одного вопроса: где он взял биологическое вещество? Леонид попытался вывернуться от ответа, но Виталий сказал, что вопрос очень серьезный и в работе будут задействованные важные лица округа, поэтому он требует секрет получения живого вещества, а не использование выведенных живых летучих мышей. Леонид предложил сделать клон Виталия из биологической массы, только жалко столько вещества терять на одно существо. Нарышкин попросил при нем приготовить новую живую массу!
 Они спорили до тех пор, пока в кабинет не заглянула Крошка, увидев двух кричащих мужчин, она хотела выйти, но Виталий ее остановил.
 – Леонид Ильич, перед тобой стоит Крошка и требует объяснения по поводу происхождения биологических роботов!
 – Хорошо, – сдался Леонид, но вы мне не поверите!
 – Говори! Слушаем! – сурово прокричал басом Виталий.
 – Понимаете, эта живая масса состоит из огромного числа клеток, ее замешивают, как тесто, женщины это придумали. Улыбаетесь? Обычный колобок, но из сухих клеток, полученных из кожицы перца. Смеетесь? Смесь манной крупы и кожицы дает основную массу. Хохочите? А дальше хуже, она разбавляется водой.
 – Ха-ха-ха, – рассмеялся Леонид, – ты нас за кого держишь?
 – Ладно, туда добавляется мясо бычков.
 – Что за чепуха! – воскликнула Крошка, – это уже котлеты, но не живой биологический робот!
 – Детка, если поджарить – будут котлеты, но, – и Леонид замолчал.
 – Давай про коров, рассказывай, – улыбнулся примирительно Виталий.
 – Жизнь в эту странную массу добавляет…
 – Растительное масло, – добавила Крошка.
 – Нет, магма Земли!
 – Что за ересь ты говоришь!! – взвыл Виталий.
 – Точно, состав у вещества подобран чисто по-женски, словно у них были продукты, и не было муки, и они заменили ее манкой, – проговорил Леонид.
 – А потом у них не было электрической плиты, и они обжарили мясной колобок в перце на магме Земли? – спросил с ехидными нотками в голосе Виталий.
 – Нет, у них риса не было. В фарш для перца входит рис, мясо, а они положили манную крупу. А потом одна из лаборанток поместила колобок в центрифугу, используя ее вместо мясорубки, и получила однородную массу.
 – А спекли на магме Земли? – спросила игриво Крошка.
 – Нет, вторая лаборантка от скуки слепила подобие летучей мыши с крылышками и обсыпала порошком из сушеных мышей, полученных для проведения опытов. Пришла микробиолог, посмотрела на то, что сделали лаборантки вместо фаршированного перца…
 – И съела, – не выдержал Виталий тирады о женских глупостях.
 – Нет, она пропустила через эту котлету в виде летучей мыши, разряд молнии, который сделал в ней разветвленную, сосудистую систему.
 – Ура! – русло для крови сделали! – закричала радостно Крошка. – А, где кости?
 – Масса оказалась гибкой без костей, – спокойно проговорил Леонид.
 – А сердце где? – спросил Виталий.
 – Вот, дошли до самого главного! В лаборатории был выход до мантии Земли, до плазмы ядра. На дачах бывают колодцы для воды с насосами, а в институте был уникальный колодец до магмы Земли!
 – Леонид, не тормози! Если бы такое было на самом деле, я бы знал! – возмутился Виталий.
 – Ладно, естественно никто не докапал до мантии, но в шурф попала непонятная жидкость, она оживляла, что угодно. Микробиолог впрыснула эту жидкость в существо с крыльями, и оно ожило, – доверительно завершил речь Леонид.
 – Им, что манную котлету в перце не жалко? – удивленно спросила Крошка.
 – А чем существо питается? – серьезно спросил Виталий.
 – Не поверите, манной крупой, перцем и мясом, – ответил Леонид.
 – О, боже! И я это слушаю? Анекдот и тот правдивей, – вставая, проговорила
 Крошка. – А желудок и прочие у него где? – не выдержала сомнений девушка.
 – Я не разрезал летучих мышей, не знаю, – честно ответил Леонид.
 – Хорошо, я тебе поверил, но ты знаешь, пропорции манки, мяса и перца? – спросил Виталий, думая, что зря он объявил о работе с биологическими роботами.
 – Микробиолог говорит…
 – Лучше бы она микробы искала, – прервал Виталий.
 – Она говорит, что пока есть живая жидкость из скважины, сочетание продуктов не столь важно, важно раз в месяц впрыскивать его в биологических мышей.
 – Значит, без жидкости Z биологические, летучие мыши проживут всего месяц? – спросила Крошка, стоящая у дверей кабинета Виталия Ильича.
 – Леонид, я понял, фаршированный перец, пропущенный через центрифугу вполне можно заменить! – воскликнул Виталий.
 – Прав, но бабы народ упрямый и соглашаются только на такой состав, иначе не дают жидкость из колодца, – ответил Леонид, понимая, что ему поверили.
 – Крошка ты согласна участвовать в работе по внедрению летучей мыши в автомобиль? – спросил Виталий.
 – Владимир Ильич, я согласна, но мышей необходимо снабжать аварийным запасом жидкости Z.
 – Подожди, Леонид, что же это получается, что в земной коре есть живая вода? – удивленно спросил Виталий. – А все остальное – ерунда? И эта жидкость дает возможность мышам разговаривать? А почему они не мычат, ведь в них мясо быков?
 – Жидкость само достаточная. Остальное приложение к ней, – ответил Леонид.
 – Тогда проще разводить живых летучих мышей и впрыскивать им жидкость, дабы они были умнее и разговаривали, – предложил Виталий Нарышкин.
 – Так да ни так, не получается живых тварей заставить говорить, трудно им зашивать микросхемы с разумом, а в куклу – легко, – сказал Леонид Воротников.
 – Я поняла – летающая мышь – это летающая кукла. А крылья, почему машут? – спросила Крошка.
 – В кукле заложены гены летучей мыши, из биомассы, под воздействием жидкости Z получается ее аналог, но не клон, – ответил девушке Леонид.
 – А вы пробовали исследовать жидкость? – спросил с горящими глазами Виталий.
 – Она исчезает без биологической массы, она существует в герметичном объеме.
 Ее добывают через герметические шурфы, затем набирают шприцем и из него делают укол в биологическое тело. При попадании кислорода из воздуха в жидкость Z она становится невидимой, пояснил Леонид.
 – А с чего это фаршированный перец вдруг стал герметичным? – спросила Крошка.
 – В том и суть, что искусственный разряд молнии проделывает в биологической массе сетку капилляров и спекает их внутренние поверхности, образуя герметичные дорожки для жидкости Z, – ответил Воротников.
 На этом прения прекратились.




 Глава 12


 Лизка пошла пешком к Нимфе Михайловне, дверь ей открыл Мартин, с выражением досады на лице. Оказывается, летучие мыши заболели, и одна за другой стали странно засыпать. Нимфа сидела в голубых одеждах и страдала, не зная чем помочь любимым существам. Журналистка, увидев падеж биологических роботов, предложила позвонить Леониду Воротникову. Ей ответили, что звонили, но не дозвонились. Тогда она позвонила Виталию Нарышкину, тот ответил, что Леонид находится в его кабинете, в котором сотовая связь бессильна.
 Лизка Каспийская предложила съездить Мартину Филину вместе с ней к Нарышкину. Нимфа вспомнила, что к нему уехала Крошка и до сих пор не вернулась, связь с ней отсутствовала уже несколько часов.
 Мартин и Лизка сорвались с места и побежали к его машине, стоявшей у ворот дома Нимфы. Шины на колесах оказались проколоты. Все четыре колеса были спущены. Они попытались остановить любую машину, но транспорт словно исчез с проспекта Джокера. Лизка позвонила Владимиру Иванову, чтобы он съездил к Владимиру Нарышкину, но его телефон не отвечал, видимо он ушел в закрытую лабораторию. Она дозвонилась до Феликса, но он ответил, что опять переел и ему лень шевелиться.
 В это время к дому Нимфы подъехал картеж машин с Добрыней Никитичем.
 Лизка бросилась к нему, чтобы он дал одну машину съездить к Нарышкину. Глава округа Валет внимательно посмотрел на пассию сына и согласился сам отвезти ее в торговый дом автомобилей, рядом с которым и был кабинет Нарышкина.
 Навстречу им вышли Крошка и Леонид Воротников. Отец посмотрел мельком на дочь и сказал ей, что летучие мыши, которых считали биологическими роботами, умирают. Леонид, услышав эту новость, быстро сел в свою машину и поехал к дому Нимфы. В машине у него был герметичный сосуд с нужной жидкостью.
 Он прокалывал шприцом резиновую пробку, набирал жидкость Z, и делал уколы летучим мышам. Они оживали на глазах. Нимфа засмеялась и поцеловала Леонида.
 В этот момент в комнату вошли Крошка и Добрыня Никитич, он засмеялся и прокомментировал поцелуй:
 – Нимфа, ты уже целуешь отца своих биологических летающих тварей?
 Виталий Ильич Нарышкин не мог поверить в котлетное происхождение биологических, летучих мышей, он дождался возвращения Леонида и попросил без шуток и прибауток рассказать о биологическом веществе.
 – Виталий, не мучь меня, – заговорил Леонид Воротников, – понимаешь, мадам микробиолог всей тайны вещества не рассказывает, но что-то в процессе получения было от фаршированных перцев, что это были за материалы мне неизвестно, при Крошке я рассказал юмористический вариант получения загадочного вещества. Тем паче, что вещество производили в автоклавах с температурой внутри до пятисот градусов. Котлетки бы там сгорели только так, вот откуда и взялась сказка о магме, повышенная температура в части получения вещества присутствовала.
 – Ба, так серьезная фирма выполняла заказ на получение живой материи?
 – Я видел часы, по которым следили за процессом, мощная электронная игрушка, в нержавеющем корпусе.
 – Хорошо, но где мы возьмем это вещество без мадам микробиолога?
 – Хороший вопрос, без нее тайна уйдет с ней в могилу, поэтому она защитила свою жизнь, я обещал скрашивать ее старение, и обеспечивать лучшей медицинской помощью.
 – Леонид, так этого вещества много или его надо производить?
 – Эх, Виталий, то-то и оно, что производить его некому, а у микробиолога ключи от хранилищ.
 – Выкупи у нее ключи, – предложил Нарышкин.
 – Легко сказать, выкупи, она поддерживает вещество в живом состоянии, это некое подобие инкубатора, и она знает тепловой и энергетический режим сохранения жизни биологической массы, – с горечью сказал Воротников.
 – Слушай, а чего мучиться с мышами, если можно сделать динозавра или слона, и быстрее освободимся от этой проблемы, – засмеялся Виталий Ильич Нарышкин, понимая, что на создание робота Соня – вещества хватит.
 – Ты абсолютно прав, можно сделать дракона о трех головах, если найти его клетки в сушеном виде. Для получения умного животного, надо его клетки добавить в вещество с определенной массой и получить симбиоз животного с умственными способностями, – спокойно проговорил Леонид Ильич Воротников.
 – Я не понял, что за уколы ты ездил делать летучим мышам в доме Нимфы Михайловны? – спросил Нарышкин.
 – А, это похоже на переливание крови, или вливание крови в их организм. На самом деле они внутри такие же, как и нормальные мыши, но требуют допинга для работы мозга, который у них достаточно велик. Биологические мыши умнее своих сородичей настолько, насколько человек умнее обезьяны, – закончил свою речь Воротников.
 – Круто! Можно сказать, что инопланетяне получаются дома, на родной планете! – улыбнулся Нарышкин, – теперь я верю в автомобильного штурмана в виде летучей мыши, дабы место в машине не занимал, и вовремя корректировал поведение водителя за рулем, особенно от попытки выехать на встречную сторону движения.
 – Молодец, ты все правильно понял. Вопросов больше нет?
 – Думаю мне все понятно. Хотя, как происходит момент рождения новой мыши, ты не осветил, – заметил Нарышкин, без надежды на ответ.
 – Я ж произнес ключевое слово 'инкубатор', ограничивающий размеры животного, именно в нем происходит чудо превращения мыши обычной в разумное существо. Микробиолог владеет и этой тайной, и делиться пока ни с кем не собирается, – ответил Леонид Воротников.
 – А зачем мышке микросхемы зашивают в мозг, если она рождается умной? – спросил Виталий.
 – Она рождается способной к восприятию разумных знаний, но, школ для мышей еще не создали, тратить время на обучения каждой мыши, у нас нет, срок жизни у нее мал.
 – Леонид, так давай работать с черепахами, они долго живут.
 – Ни тот случай, и ни так много вариантов исполнения живых существ. Не будешь ты ежа держать в машине? Колется. А мышь летает, зависнет на потолке вниз головой, и будет указывать маршрут. Поговорить с тобой сможет на любую тему, которую зашьешь в микросхему.
 – А собака типа мини терьера? Она мала, худа, место много не занимает.
 – С собаками не получилось, из них можно сторожа сделать, не поддаются они влиянию умной массы. Мой терьер сегодня ночью съел целую шоколадку, и все утро пил воду. Выпьет воду, ляжет у миски и бьет лапой ее лапой, извлекая звуки, чтобы воды добавили.
 – Это понятно, воблу дали, а пиво забыли налить, – заметил Нарышкин.
 – Есть еще одна причина сделать разумной летучую мышь, но не знаю, стоит ли тебе говорить.
 – Режь правду матку.
 – В корень смотришь, мышь может быть поверхностным, сексуальным партнером.
 – Это как?! – не на шутку удивился Нарышкин.
 – А ты посмотри на литературные сайты, впереди всех паровозов идут сексуальные названия. Поэтому, чтобы продать летучих мышей, да еще Нимфе Михайловне, пришлось их объявить поверхностными, сексуальными партнерами. Виталий, вспомни с чего начал свою карьеру Владимир Иванов? С прибора Сердечко. Потом стал мутить с Аппетитом, но он тоже нужен для улучшения фигуры, а, в конечном варианте для любви.
 – Прости, Леонид, но я чего-то не понимаю!?
 – А что тут понимать, летучие мыши могут ласкать, ублажать, гладить и ничего взамен не требовать. Нимфа очень сексуальная женщина, сейчас у нее Мартин, менеджер фирмы Владимира Иванова. Так их развлечения, если так можно назвать их любовь проходят в ауре ласк десяти летучих мышей.
 – Ничего себе! – воскликнул Нарышкин. – А как на это смотрит Добрыня Никитич?
 – Чего ему на них смотреть? У них разные квартиры. Они не разводятся, у нее полная свобода.
 – Леонид, колись, сам-то с ней был в свите летучих мышей? – взволнованно спросил Нарышкин.
 – Если честно, один раз мы с Нимфой были вместе с пятью летучими мышами, в свете научного эксперимента.
 – Ну, ты даешь! – восхищенно воскликнул Виталий. – И как оно? Секс с мышами и с первой дамой округа Валет?
 – А, что? Здорово! Сказочно! Ничего лучше у меня не было и не будет, ради этого стоило изобрести живое вещество для создания нового сексуального партнера. Смена поз – это уже от лукавого, от пресыщения. А мыши – я тебе доложу, хитрецы, ради новой дозы укола, продлевающего им жизнь, они готовы заласкать с такой нежностью, что человеку это не под силу!
 – Так, что ты мне лапшу вешал: мышь – штурман автомашины!?
 – Я тебе правду говорил, но люди за необыкновенный секс больше платят, чем за
 необыкновенного штурмана, качество его в пробке весьма сомнительно, на больших просторах он нужен, а в крупном городе все относительно. Да, еще мы этих мышей настраиваем прибором Сердечко. Класс! Я тебе доложу! Но дорого, не для всех.
 – Кто бы в этом сомневался. А меня – зачем взяли в свой научный, любовный кооператив? Чем я вас могу удивить в области любви? – спросил Виталий. – Я
 занимаюсь противоугонными средствами, это мой конек.
 – Ну, наконец, ты созрел для финансовой части проекта! Мышь – лучший любовник в автомобиле! В этом можно не сомневаться! Место в машине мало, а чувственное удовлетворение гарантируем, все остальное – для снобов.
 – Кошмар! Стыдно тебе должно быть предлагать сию ересь чистой воды! – попытался Виталий увещевать Леонида.
 – Нет, не стыдно, устал быть бедным, у меня жена, сын Илюша. Им деньги нужны. Да от тебя и науки не требуется, будешь предлагать мышей покупателям машин. Ты, Виталий, где работаешь? В торговом доме автомашин! Вот и продавай летучих мышей.
 – Не буду, мне стыдно!
 – Глупый, ты предлагай мышей – штурманов, а мышь – любовник – это бесплатно – платное приложение.
 – Дошло до меня, – спокойно сказал Виталий Ильич Нарышкин, с внешней стороны все пристойно, а вторая сторона меня не касается, и полностью будет лежать на вашей совести.
 – Спасибо, Виталий, я знал, что ты настоящий друг! – закончил речь Леонид Ильич Воротников.




 Глава 13


 Гоша Винтов прослышал о мышином чуде в округе Валет, и понял, что главную новинку он не приобрел. Зная, о занятости Владимира, он решил проверить слухи через Марину: чем черт не шутит, пока муж работает. Он взял правильное направление, именно она оставалась в стороне от летучих мышей, хотя лично одну мышь видела на собственной кухне, в качестве женского разведчика от Нимфы.
 По последним данным Винтова:
 – Мартин переключился на Лизку.
 – Нимфа вернулась к Добрыне Никитичу.
 – В области технического творчества три Ильича заняты созданием биологического робота шестого поколения.
 С этими элементарными знаниями Гоша прибыл к Марине. Она грустила в одиночестве, Владимир и Мартин отсутствовали, а потребители затаились в ожидании очередной новинки.
 Гоша явился с розовым облаком роз, упакованном в розовой рифленой бумаге, чем вызвал радостный блеск, в моих глазах. Цветы я обожала! Я тут же достала вазу, налила в нее воду из кувшина для поливки цветов; и улыбнулась, показывая великолепные белые зубы.
 – Привет, Гоша!
 – Здравствуй, Марина! Грустишь одна? А я прибыл за биологическими мышами, – с места в карьер высказался Винтов.
 – Правильным курсом, идете товарищ! – с пафосом воскликнула я, и добавила обычным голосом, – все ушли на фронт! Простите, на изучение и внедрение в жизнь новых тварей. Как они мне надоели!
 – Марина, да не волнуйтесь! Ильичи создадут новых мышей, и выпустят в мир, а потом о них забудут.
 – В этом вы абсолютно правы! Владимир, Леонид и Виталий любят новые задачи, как только они становятся им понятными, они их кидают и идут дальше.
 – Люди от науки все такие, но мне бы тоже хотелось знать все функции биологических роботов. Ты, хоть в курсе их свойств?
 – Нашел, у кого спрашивать! Спроси у них! Леонид об этом лучше знает.
 – Так, милочка, не спеши. Мне они ничего лишнего о мышах не скажут, а я хочу знать больше обычных потребителей. Подумай, кто кроме этих Ильичей может все знать и мне рассказать?
 – По идее должен знать Мартин, но он лезет на рожон любовных страстей. Ему товар расхваливать, а его нет!
 – Марина, ваш Мартин с Лизкой Каспийской любовь закрутил, знаю из достоверных источников.
 – Да, ты что! Я думала он с Нимфой Михайловной, а я тут сижу, ревную к первой даме округа Валет с самоотверженной горечью.
 – Нимфа вновь со своим великим мужем Добрыней Никитичем! Отстаешь с новостями.
 – Все. Тогда я этого гуляку Мартина быстро призову на службу! Ну, он у меня покрутиться! С Лизкой загулял! Да этого я ему не прощу!
 – Желаю удачи! – ухмыльнулся Гоша и пошел добывать сведения другим путем
 Владимиру Ильичу Иванову стало скучно, он прослушал диалог двух Ильичей о происхождении живого вещества, о таинственной жидкости Z. Он любил подслушивать техническим путем, не участвую в перепалках. То, что летучие мыши, кроме того, что должны следить за состоянием водителя, должны нести в себе функции штурмана и сексуального партнера, он знал и считал это кощунственным перебором, но спорить с Леонидом Ильичем, не смел. А Марина тратила такую уйму денег, что он готов был направить мышей туда, куда скажут, лишь бы дома у него все было по-прежнему. Он не собирался приобретать мышей для себя лично! Его миссия в разработке была практически выполнена, благодаря предыдущим своим работам. И не любил он биологических роботов, потому, что не понимал. Он любил только электронные приборы.
 К Владимиру Ильичу пришел еще один грустный товарищ по имени Феликс. Молодой человек пришел сказать спасибо, за то, что он своими приборами Аппетит и прибором Страх ограничил его потребление пищи, без третьей хирургической операции. Иванов и сам видел, что Феликс неплохо выглядит, но уж очень он был подавлен. Настроение у него было хуже физического состояния.
 – Феликс, в чем твоя новая проблема, если с аппетитом ты справился? – спросил доверительно Владимир.
 – Владимир Ильич, причина простая, Лизку от меня увел режиссер Панин, у Панина ее забрал ваш менеджер Мартин Филин. А мне, что делать прикажите?
 – Ты смотри, какая журналистка популярная женщина! Какие люди вокруг нее! Мне, что ли приударить за ней? – нарочито весело спросил Иванов.
 – Вас еще мне не хватало! – рассердился Феликс, сверкая гневным взглядом.
 – Хорош! – невольно воскликнул Владимир. – Ты Феликс – молодец! Возьмешь новый прибор Сердечко, переориентируешь Лизку на себя. Все – просто!
 – Да у меня что-то было на этот счет! – неуверенно проговорил молодой человек.
 – Есть новый вариант прибора, более сильный, – сказал Владимир, думая о приборе для летучих мышей.
 – Стыдно женщину возвращать с помощью прибора Сердечко 2, – уныло проговорил Феликс.
 – Тогда трать деньги батюшки Добрыни Никитича! Иди тропой моей жены! Иди к Марине прямо сейчас! Она тебя научит, как надо любить! – прокричал Владимир, не думая о последствии своих слов.
 Феликс, покинув кабинет Владимира, прямиком пошел к Марине.
 – Марина, ваш муж сказал, что вы покажите мне, где можно потратить деньги отца для улучшения моей внешности!
 В меня словно впрыснули живую воду, услышав, что есть деньги для трат, я оживилась куда больше, чем от букета Гоши.
 – Феликс, я так понимаю, что Владимир меня с тобой отпустил, и у тебя есть электронная карточка с большими деньгами?
 – Марина, вы правильно меня поняли. Отвезите меня по свои волшебным маршрутам красоты!
 Для подобных случаев я подыскала себе замену, по имени Машенька, и уже устроила ее на работу, да ждала, когда возникнет нужная ситуация.
 Машенька, словно ждала мой звонок.
 – Добрый день, – сказала я в телефонную трубку, – Машенька далеко? Позовите ее, пожалуйста!
 Феликс искренне рассмеялся, увидев входящую в дверь девушку.
 – Марина, я уже здесь! – сказала Машенька.
 Я повернула голову с телефонной трубкой:
 – Отлично, а то мне ответили, что Машенька далеко, а она уже здесь! Машенька приступай к своим обязанностям, я тебе о них говорила, сейчас твой звездный час для выхода на работу, меня Владимир Ильич отправил в местную командировку и надолго.
 Я села за руль, рядом плюхнулся на сидение Феликс. Мы довольно улыбнулись друг другу в предчувствии новой жизни. Я – освободилась от обязанности быть секретаршей по совместительству, благодаря лучшему состоянию мужа.
 Феликс почувствовал, что ни в одной Лизке счастье, и какое могло быть счастье рядом с бедной Лизкой? И в это мгновение в машине закрылись тонированные окна, и над нами вдруг закружились семь летучих мышей, они с нежностью крутились вокруг нас.
 Три мыши обласкивали меня и три – Феликса.
 Еще одна мышь смотрела за всеми, выждав момент, когда женщина припала к плечу мужчины, мышь одним взмахом крыла оказалась рядом с ними! Она затрепетала крыльями по открытым шеям, да так, что Феликс невольно обнял Марину с такой страстью, что мало ей не показалось. В этот же момент все мыши от них отлетели и спрятались на втором сидение.
 Мы отпрянули друг от друга, тонированные стекла опустились. В машине посветлело. Мы посмотрели друг на друга с недоумением, но во время рассмеялись, – этот смех услышал Владимир, и отключил прослушивающее устройство.
 Владимир смеялся, сидя у себя в кабинете, он просмотрел и прослушал мышиную любовь в машине собственной жены, и подумал, какая все это глупость – мышиная возня. Он решил, что в проблеме с мышами отдаст готовые приборы, и больше к этой глупости с мышиными биологическими роботами иметь не будет. Его влекли чисто технические задачи, да, где их взять, если не закажут? Он не любил совместные работы, он ценил собственное могущество, ни с кем не разделенное.
 Женщины кроме Марины, его не волновали, и он играл, защищая ее, от Мартина или Феликса. Он сел в кресло, закинул ноги на стол и думал о новой задаче. Владимир понимал, что все научные новости с ногами, и то, что сделает один – становится доступно другим, рано или поздно, тем или иным информационным методом. Он понял, что Леонид Воротников напал на чужое живое вещество, и тут завидовать нечему. Виталий Нарышкин Владимира Иванова вообще не интересовал, задачи у них очень разные.
 Владимиру нравились медицинские фантастические приборы, в этом он видел будущие. Контактное компьютерное исследование пациента несло нечто новое, главное не кровопролитное. Лечение лучами давно известных точек на теле человека, ему импонировало. Но в голове у Иванова было несколько пустынно, ему не хватало новой задачи, желательно оплаченной. Если бы у него были баклуши, он ими с удовольствием бы бил по столу.
 В этот момент к Владимиру в кабинет зашла Машенька и спросила, не подать ли ему чай – кофе. Иванов быстро опустил ноги со стола, и уставился на молодую особу, вспомнив, что она его новая секретарша.
 – Машенька? Вы вышли на работу? Приветствую вас! Мне чай смородиновый. Заказчики не звонили?
 – Владимир Ильич, пришел Мартин Владимирович, звонок от заказчика перевела ему в кабинет, или надо было вам перевести?
 – Ты все правильно сделала.
 В кабинет быстрым шагом вошел Мартин.
 – Владимир, есть заказ!
 – Говори, не тяни за душу! – воскликнул Владимир.
 – Такая глупость, это уму непостижимо! – зарокотал Мартин басом. – Хотят, чтобы ты разработал, – и он остановился. – Машенька, принесите нам чай, – сказал он новой секретарше, которая так и не вышла из кабинета.
 – Ты будешь говорить?! – нетерпеливо закричал Владимир.
 – Было бы чего говорить, – затянул Мартин, – лучше я тебе принесу факс, который уже прислали, – и он выскочил из кабинета, столкнувшись с Машенькой, виртуозно поддержав, поднос чаем, он ушел в свой кабинет.
 Нетерпение разбирало Владимира, но Мартин не спешил возвращаться. Иванов выпил чай, посмотрел на часы, но Мартин не возвращался с факсом. Владимир встал и пошел в кабинет Мартина. Тот лежал на полу кабинета и не шевелился. Владимир нагнулся, и в лицо ему прыгнула лягушка, лапкой касаясь его носа. Он сел от неожиданности на пол.
 – Лягушки нам только не хватало! – воскликнул Владимир, глядя на лежащего Мартина.
 – Я не просто лягушка, я домашняя швея! – гордо, но членораздельно проквакала зеленое существо.
 – Ты, чьих рук дело, госпожа Лягушка? – спросил спокойно Владимир.
 – Я сама по себе, хотите, я вам пуговку пришью? – и она, оторвав одну пуговицу, быстро стала ее пришивать. Нитки, иголки, ножницы появлялись и исчезали в ее лапках. – Меня сделали для занятых людей, которым лень протянуть руку за иглой, я – биологический робот, так меня назвал Леонид.
 – О, господи, кто бы в этом сомневался! – воскликнул Владимир, и стал поднимать Мартина.
 Мартин приоткрыл глаза:
 – Владимир, я в лягушку стрелу не пускал, а она разговаривает и прыгает.
 – Мартин, все нормально, это очередная пассия Леонида. Он опять скрестил живое вещество с клетками лягушки и получил швею – мотористку. Пуговки она пришить может.
 – Ты хочешь сказать, что Леонид Воротников производит слуг малого образца, карманных? А жить где дома будет такая лягушка – рукодельница? В ванне болото ей устраивать?
 – Ей тазика хватит, – рассмеялся Владимир, – только не пойму, кто ее нам подкинул?
 – Так по факсу лягушку прислали. А она, как прыгнет, так я чувств лишился.
 – Мартин факс с лягушкой на месте, а лягушка сама по себе, ее нам подбросили для ознакомления.
 – Зови Машеньку, кроме нее никто не мог нам подбросить зеленую портниху.
 Машенька сама заглянула в кабинет Мартина, дабы сообщить о приходе Леонида Ильича.
 Леонид Ильич с радостной улыбкой перешагнул порог кабинета Мартина, и лицо его вытянулось от удивления:
 – Откуда у вас моя лягушка? Кто стащил единственный образец, о котором я молчал?
 – Леонид, мы ее не брали, нам эту зеленую рукодельницу подкинули и факсом предупредили об ее существовании, – проговорил Владимир, – я не пойму, где она прячет иголки и нитки?
 – Лягушка пришила пуговку? Молодец! Понимаешь, Владимир, это такая радость – создавать миниатюрных биологических роботов!
 – Понимаю твою радость, но не пойму, мне от этого какая польза?
 – А, я понял, что ты не понял, сделай голосовой сигнализатор, чтобы лягушка могла выполнять команды по голосу хозяина. Она умеет пришивать, зашивать и немного строчить, как машинка. Так сказать мелкий ремонт на дому.
 Приборы Соня медленно раскупались. Виталий то прибегал к живому веществу, то нет. Он любил свои личные приборы, не обремененные соавторством.
 Молодые люди: Крошка, Шишка и Фишка постоянно собирались на его территории. Не нравились Нарышкину живые биологические роботы типа летучих мышей или лягушек – рукодельниц, но новые идеи его посещали значительно реже, чем Владимира Ильича.
 Крошка шла на золотую медаль. Ради дочки Добрыни Никитича, переписывались журналы дорогого лицея в очередной раз. Очень трудоемкий труд учителей – обоснование медалей, все должно быть предельно честно. Поэтому в обычных школах золотая медаль – редкость, правда, на нее вполне могут претендовать дети директоров школ и некоторых учительниц, если они жены директоров.
 Друзья Крошки, Шишка и Фишка еще больше подросли и вытянулись и на медали не претендовали. Они все трое были одногодки, и больше ничего общего, кроме интереса к машинам у них не было.
 За столом сидели Виталий и его молодые друзья, им было на редкость тоскливо, чувствовалась приближающая разлука. Крошку родители после школы решили отправить в округ ее бабушки, на длительную учебу в университет Джокер. Шишка и Фишка были потенциальными призывниками в армию округа Валет. Нарышкин грустил искренне, он к ребятам привык за последние три – четыре года.
 Затяжную грусть прервал агент Ваня Сидоров, вошедший в кабинет Нарышкина.
 – Всем привет! Боже, какая тоска в ваших глазах! Есть дело, господа и граждане!
 – Говори, Ваня, с чем пожаловал, – приветствовал тайного агента Добрыни Никитича, Виталий.
 – Добрыня Никитич, зная о вашей дружбе, предложил Шишке и Фишке сопровождать его дочь Крошку в университет Джокер, с дальнейшим обучением.
 – Круто! – воскликнул Шишка. – Да кто нас примет в университет Джокер?
 – Шишка и Фишка, вы заочно приняты в университет! – с вызовом проговорил Ваня Сидоров.
 – А меня куда? – Спросил Нарышкин. – Я один здесь останусь?
 – Виталий Ильич, для вас есть задание, но о нем мы поговорим после ухода молодых людей с Крошкой.
 Ребята, возбужденно разговаривая, вышли.
 – Задание простое и сложное одновременно, – продолжил говорить агент Сидоров, – Добрыня Никитич всем троим ребятам, выдает абсолютно одинаковые машины, одной марки Валет, последнего года выпуска, ради безопасности Крошки. Ваша задача – оснастить машины по последнему слову шпионской техники, дабы молодые люди ее не извлекли и не выкинули!
 – Это действительно сложно, они мои ученики.
 – Ваши ученики не должны знать вашей последней разработки в этой области, можно подключить Владимира и Леонида.




 Глава 14


 Лизка неожиданно для себя скучала о Феликсе. Панин и Мартин прошли по ее жизни, не зацепив душевных струн. Ей казалось, что Феликс вцепился в нее, как скалолаз в уступ на скале и не отпускает от себя. Она думала о нем, зная, о его постоянных проблемах с перекормом. Лизка без Феликса и приборов постепенно худела, и медленно, но верно становилась нормальной женщиной.
 Она меняла одежду на меньшие размеры и была почти счастлива. Но, вспоминая жизнь у Феликса, ей иногда хотелось к нему вернуться. Она не выдержала и позвонила своему сосуду по перекачке жира, так мысленно она его иногда называла.
 Феликс, измученный ограничениями в питании, страшно обрадовался ее звонку. Они встретились в парке, под падающей желтой листвой. Они вновь были в одной весовой категории, не худыми и не полными, но упитанными. Это их порадовало, теперь они были уверены в том, что вес не будет бегать с одного на другого. Они присели на скамью, сбросив желтые кленовые листья, посмотрели на солнечное небо, на листопад и рассмеялись, звонко и непринужденно. Оказалось, что Феликс был почти образованным человеком, он лишь немного не осилил университет Джокер из-за полноты, вызывающей насмешки сокурсников.
 Феликс предложил Лизке ни много – ни мало – пожениться и организовать семейный бизнес. Лизка Каспийская согласилась выйти за Феликса замуж, но она отказалась участвовать с ним в одном бизнесе. Она сказала, что ее устраивает работа журналиста. В честь обручения молодой человек подарил Лизке новый автомобиль Валет, который уже стоял у входа в парк.
 Она от неожиданности похлопала ресницами, улыбнулась, погладила машину и подняла глаза на потенциального мужа:
 – Феликс, я согласна быть твоей женой и согласна заниматься с тобой одним бизнесом!
 – Отлично, Лизка! Твой бизнес – готовить нам еду и не пускать посторонних на нашу кухню!
 – И это все?! Ты хочешь из меня сделать кухарку?! А я-то думала! – возмутилась молодая особа.
 – Пойми, еда для нас с тобой – очень серьезный вопрос.
 – Прости, Феликс, я поняла, – я согласна готовить на двоих, но тогда оставь мне журналистику, я все успею!
 – Я в этом не сомневаюсь, считай, что мы договорились. Про мой бизнес хочешь узнать? Мне отец предлагает объединить трех Ильичей и стать президентом нового концерна Валет.
 – Подожди, то есть ты будешь руководить тремя маститыми изобретателями и держать их продукцию под контролем? Они же упрямые, эти самые изобретатели! Много ты с них не наваришь! – глубокомысленно заключила Лизка журналистка.
 – За их новинками постоянно охотятся резиденты разведок соседних округов, отец считает, что все должно быть под контролем у меня!
 – Твой отец правильно считает, но тебе не справиться с тремя Ильичами.
 – Почему ты обо мне плохо думаешь? Я могу быть суровым.
 – При работе с изобретателями нужна гибкость мышления, не хуже чем у них!
 – Лизка, я не глупый человек.
 – Феликс, возьми себе человека для связи с изобретателями, тогда ты дело не завалишь.
 – Интересно, я и не собираюсь сам бегать между тремя Ильичами! Хотя мысль нормальная, кого предлагаешь для связи?
 – Себя.
 – Лизка, ты только что отказалась от участия в моем бизнесе, а теперь себя предлагаешь для связи и руководства тремя китами!
 – Я не думала, что дело, которым ты собираешься заняться такого масштаба!
 – Так и я не маленький! Я тоже испытал приборы Владимира на собственной шкуре, да и ты с ними неплохо ознакомилась!
 – Хорошо, а конкретно, где будет твой офис или точнее здание концерна?
 – Молодец, Лизка, – сказал Феликс, уводя ее в парк от машин, – хорошие вопросы задаешь, ответь на них сама, как мой заместитель в семье и работе.
 – Хитрый, ты. Ладно, скажу. У Владимира есть поддержка Добрыни Никитича, есть свой завод, научный потенциал, и даже есть профилакторий. У Леонида есть поддержка Нимфы Михайловны, и по наследству от микробиолога ему досталось живое вещество, и имеется своя лаборатория. У Виталия есть торговая фирма по продаже автомобилей, лаборатория по разработке нетривиальных приборов для машин. У него в штате крутиться твоя сестра Крошка. Делаю вывод, что твоя семья итак держит все в своих руках! Но тебе предлагают объединить трех Ильичей и трех членов твоей семьи! А это намного труднее, чем объединить трех Ильичей!
 – Я восхищаюсь тобой, Лизка, когда ты все успела узнать?
 – Феликс, я кем работаю? Я где лежала в больнице? Я с кем общаюсь?
 – Понял я, что мне концерн не потянуть.
 – А свадьбу тоже отменишь? – разочарованно спросила Лизка Каспийская.
 – Я не знал, что мои родственники протянули руки к изобретениям трех Ильичей до меня.
 – Не будь трусом! Твоя сестра уезжает учиться в соседний округ. Виталий Ильич для тебя свободен! Твоя мать – Нимфа Михайловна предложила мне всех биологических, летучих мышей, они ей надоели! Твой отец так занят властью, что ему не чудес Владимира. Видишь – ты один можешь быть владельцем и руководителем нового концерна!
 – Я тебя боюсь, ты все знаешь, – прошептал Феликс и сел на ближнюю скамейку, сбросив с нее желтые листья пачкой бумажных носовых платков.
 – Опять не угодила, – вздохнула Лизка, садясь рядом с Феликсом. – Знаешь, что я тебе скажу?! Брось ты это дело, объединять трех непокорных мужчин! Они если надо, то сами объединяться, а если им не надо, они друг о друге не вспомнят.
 – Но отец уже выделил деньги на строительство здания концерна, мне, что отказаться? И земля под строительство тоже выделена! Кстати, ее с этой скамейки видно, я не зря тебя сюда привел! – и Феликс указал рукой на место будущего здания.
 – А давай там новый театр построим! Место – отличное, подъехать к нему легко!
 – И Панину твоему сделать подарок? Да пошел он!
 – Тебе не пристало так говорить, он главный режиссер драматического театра округа Валет.
 – Так неинтересно, я с тобой ничего сам не могу сделать, ты лезешь во все вопросы, я уже есть хочу! Мне все это надоело!
 – Машина – то моя? – не удержалась Лизка, чувствуя смену настроения, исчезающего жениха.
 – Машина – твоя, – сказал Феликс, протягивая ключи и бумаги на машину, и быстро уходя от всезнающей Лизки.
 Лизка не побежала за Феликсом, а посмотрела на бумаги, покрутила ключи от машины, посмотрела еще раз на место, отведенное под строительство. Она села в новую машину и поехала на новой машине к Владимиру. И рассказала ему о планах Добрыни Никитича, которых боится Феликс.
 – Лизка, ну что я тебе скажу? Да ничего! Мне не нужны еще два Ильича! Мне себя много!
 – Владимир Ильич, но Добрыня Никитич от своего плана не отступиться, я вам сообщила информацию первому, чтобы вы определили свое место в будущем концерне!
 – Спасибо, польщен! Но знаешь, что, хотя, – Владимир замолчал, не зная, что ему сказать, предложение об объединении трех Ильичей, оказалось для него полной неожиданностью.
 – Ну, чего вам думать? Я скажу, что вы согласны на объединение, работать будете, как работали, правда, добавятся общие работы, так возьмете себе помощника.
 – Меня радует, что журналистка будет мной руководить!
 – Гордость заела и Феликса и вас. Не буду я вами руководить! Я просто умею узнавать информацию и во время ее подавать, а технические проблемы меня не интересуют.
 – Замечание принято, уж лучше ты, чем Нимфа Михайловна. Согласен я – на объединение и твою тактичность.
 – О, отлично! Тогда пишите, чего вам не хватает для работы с психотропными приборами.
 – Это мы непременно напишем, – улыбнулся довольный Владимир Ильич Иванов.
 Лизка поехала домой, на сегодня с нее было достаточно.
 Но завелся Владимир и позвонил Леониду, они поговорили о будущем объединении.
 Леонид позвонил Виталию, и они согласовали свои требования к новому концерну. Три Ильича на следующий день отправили по факсу резюме – Лизке Каспийской в редакцию.
 Она взяла три подборки требований и пошла к Феликсу. У того от удивления слов не было. Лизка за сутки прокрутила первый пункт его деятельности, его вовсе не напрягая. Феликсу это сильно понравилось.
 Вечером он появился перед отцом. Добрыня Никитич обрадовался, что его сын Феликс хоть на что-то способен, и на радостях разрешил ему жениться не на принцессе из соседнего округа, а на Лизке журналистке.
 О свадьбе Лизки и Феликса информация прошла по всем средствам массовой информации. Прибыли делегации из соседних округов, граничащих с округом Валет. Крошка не приехала на свадьбу брата, ей было не до него, она училась. Событие намечалось серьезное.
 Первые снежинки падали на фату невесты, когда Лизка и Феликс шли из машины до дворца бракосочетания. Неожиданно над ними выпустили стаю голубей, и только те взлетели, как над головами пролетели биологические мыши, и нежно коснувшись гостей, исчезли в открытой двери фургона.
 Регистрация брака прошла на высшем уровне. Ресторан вместил нужных людей для продолжения банкета. Молодых оставили в шикарном гостиничном номере, расположенном над рестораном, созданном для молодоженов, снабженном всем для создания счастливой брачной ночи. Но кто знает чего, больше было на гигантской кровати слез или любви?
 И вот тут Лизка поняла, что с Феликсом любовь – это напряг. Он слишком ленив для любви, и настолько сытый, что, коснувшись пышной постели, он заслуженно захрапел, словно выполнил все задачи, поставленные на этот день. Она села в кресло и посмотрела на спящего молодого мужа, настолько молодого, что не ставшего ей мужем в традиционную для этой цели ночь. И тут она вспомнила томные взгляды Нарышкина, этого непреступного Виталия Ильича, сидевшего в ресторане за соседним столиком. Он был закоренелый холостяк и на свадьбу пришел один. Ей страстно захотелось обнять мужчину, пусть даже чужого, главное не спящего в свадебную ночь!
 За окном послышалось певучая мелодия, исходящая от множества машин. Это Виталий переставил всю охранную сигнализацию и создал поздравительную мелодию из тревожных сигналов. Это было нечто! Лизка подошла к окну и увидела среди машин Нарышкина, смотрящего в ее окно! Он махнул рукой, и к окну Лизки подъехала машина с ковшом. Она открыла окно и перешагнула в ковш, который плавно опустил ее к Виталию. Он взял ее на руки, чего так и не сделал Феликс и опустил ее перед своей машиной, весьма внушительных размеров, похожей на растянутый в длину джип. Они сели в машину и уехали в сторону его дома.
 Владимир жил не в столице округа Валет, а в пригороде, на берегу чудного озера, в небольшом двухэтажном коттедже. У него была спальня с квадратной кроватью, на которую и принес Виталий Лизку, в свадебном платье, не измятом ее спящим мужем…
 Виталий выкрутил свет до минимума, и предложил своей даме посетить ванну, оказавшуюся квадратным бассейном. Вода так быстро наполнила емкость, что Лизка удивиться не успела, как оказалось в голубой воде с комочками морской соли. С другой стороны к бассейну подошел Виталий в спортивных шортах и опустился к ней в воду. На Лизке были трусики – резинки, и бюст – чашечки. Она была очень мила с красивой прической на голове и маленьким цветочным украшением. Они приникли друг к другу трепетно и нежно, он гладил ее молодое тело, она копировала его движения и гладила его мускулистое тело, с нежной порослью волос. Он плавал вокруг нее, он смешил ее, он завлекал молодую…
 Она не выдержала, и резким движением подплыла к Виталию, обняла его судорожно и страстно. Он поднял ее на руки, и положил на лежбище, покрытое махровой простыней, на краю бассейна, а сам подтянулся и выпрыгнул к ней.
 Они ушли на квадратную кровать, покрытую красно – вишневым шелком.
 Остатки одежды они сбросили одновременно. Жизнь закрутилась со скоростью ласк. Их тела желали друг друга. Их губы искали друг друга. Их прикосновения носили все более страстный и темпераментный характер. Они не смущались, а были полностью подчинены власти любви. Они любили друг друга…
 Гости из ресторана разъехались под утро, не вспомнив о молодых.
 Феликс проспал до восхода солнца, пока оно ему не засветило в глаза. Он проснулся и увидел нетронутое поле гигантской постели. Защемило сердце тоненько и верно. Лизки рядом с ним не было, не было и ее свадебного платья.




 Глава 15


 Я держала в руке аквамарин, граненный в виде сердечка. Зеленовато – голубой камень светился в моих глазах. Я с удивлением смотрела на Мартина, это он подарил мне пленительное чудо, окруженное золотой колыбелью, которая висела на красивой золотой цепочке.
 – Марина, тебе понравился кулон из аквамарина?
 – Очень, – выдохнула я. – Я не ожидала от тебя такого подарка! А что если его приклеить на прибор Сердечко? Владимиру может понравиться.
 – Умная! Вся в мужа! Я тебе подарил!
 – Грехи замаливаешь или это аванс в честь будущих отношений?
 – Если ты имеешь в виду Нимфу или Лизку, то они со мной не были и не состояли.
 – Отлично. Принимаю подарок, тем паче, что мне сей самоцвет под цвет глаз подходит, да и имя мое в аквамарине есть.
 – Ой, ну, наконец-то меня оценили! – выдохнул Мартин.
 Мы встретились случайно, после свадьбы Лизки и Феликса, если не учитывать дежурство Мартина в машине у моего дома. Я теперь не работала в фирме Владимира от скуки на все руки, и связь ежедневная была потеряна.
 Мартин скучал без шикарной женщины. Машенька, в качестве секретарши, не могла заменить ему Марину. Марина на свадьбе так была хороша, что ее заметили все мужчины, кроме Феликса. Ее заметил даже Добрыня Никитич и пригласил в состав своего правительства, дабы было на кого смотреть на совещаниях по делам округа Валет.
 При первой встрече в административном здании Добрыня Никитич подарил мне сувенир – крупный аквамарин в виде ограненного овала, в золоте на булавке. Брошь украсила мой деловой пиджак на следующий день, став моей визитной карточкой.
 На этом мужские подарки не закончились, родной муж Владимир решил поздравить меня с повышением и подарил мне золотые сережки с аквамарином. Я даже не успела удивиться, как он сказал:
 – Марина, мне в ювелирном магазине предложили именно этот камень, сказав, что он усиливает защитные свойства организма, а это для тебя будет очень важно.
 – Спасибо, Владимир! Прости, я тебе не говорила, что мне сам Добрыня Никитич подарил золотую брошь с аквамарином, и Мартин подарил золотой кулон с аквамарином.
 – Это я последним оказался в ряду твоих поклонников? У меня на ревность сил не хватает после эпопеи с Сердечками.
 – Не надо меня ревновать, видимо на новом месте работы аквамарин станет моей визиткой, как будто кто вас троих заставил его купить для меня?
 – Все возможно, ты идешь на большую должность! Только не пойму: почему?
 – Знакомься, твоя супруга – министр нестандартного приборостроения!
 – Супруга, ты, что уже мне не жена? Ты будешь мной руководить?
 – Владимир, с тебя теперь и домработницы достаточно.
 – Марина Ивановна – министр! Звучит. А Нимфа Михайловна тебя не сбросит с высоты?
 – Ты свою фамилию забыл? Я – Иванова Марина Ивановна! Министр.
 – Да, звучит, моя жена – министр округа Валет и в аквамарине с ног до головы! Тебе еще не подарили на ноги цепочки с аквамарином? А когда поедешь в командировку в округ, где много диких обезьян, и где добывают аквамарин?
 – Не все сразу.
 – Ладно, я пошутил. Пищеварение на сегодня не отменяется?
 – Нет, все готово.
 Я на самом деле еще полностью не осознала, куда и зачем меня назначили. Да, я училась с тремя Ильичами, но до аспирантуры не дотянула, осталась конструктором, потом была замом Владимира на семейной фирме. Да, я много знаю о приборах, но сама их последнее время не разрабатывала, а только испытывала. Правда я знаю лично тех, кто занимается нестандартным приборостроением…
 Не успели мы встать из-за стола, как пошли поздравительные звонки. И когда люди успели узнать о моем назначении? Лично приехал Леонид Ильич вместе с маленьким Илюшей, они подарили мне – золотую цепочку с камешками из аквамарина, для ноги! Владимир Ильич, увидев подарок Леонида Ильича, рассмеялся.
 – Владимир, ты, почему смеешься над подарком? Я сам выбирал его!
 – Или тебе предложили?
 – Скорее предложили купить, узнав, кому подарок.
 – Где-то Виталий Ильич пропал, интересно, что он подарит? – спросил Владимир.
 – О, вы, что не в курсе? Отстаете от счастья? – улыбнулся Леонид. – Виталий, к вашему сведенью, украл невесту Лизку из опочивальни молодого мужа Феликса и увез к себе в пригород.
 – Молодец, Виталий! Не дремлет! – бравурно воскликнула я, чувствуя, что перестаю быть предметом для разговора.
 – Этот холостяк украл невесту?! – искренне удивился Владимир, а мы уехали до этого события. Я ничего не знал.
 – Вы телевизор включите, там только об этом и говорят. Усадьба Виталия Нарышкина окружена журналистами, там все снимают! Информация расходиться по всему миру!
 – А мы все отключили, думаем, что там о назначении Марины говорят, – заметил Владимир.
 – Виталий Нарышкин затмил всех! – воскликнул довольный Леонид Воротников.
 – Леонид, а ты, чему радуешься? – удивилась я.
 – Виталий всегда был самый неприступный, а тут Лизку отхватил в подвенечном платье прямо с кровати новобрачных! Как на это Добрыня Никитич посмотрит? Я уж не говорю о Феликсе, – ответил Леонид.
 – Это любовь, – рассмеялась я.
 – Получается, что мы были на свадьбе Виталия, а не Феликса! С Нарышкина причитается! – усмехнулся Владимир. – Интересно, как он выкрутится из этой ситуации?
 – Надо у него спросить, – ответил Леонид и достал сотовый телефон.
 Но телефон Виталия хранил молчание.
 Виталий смотрел в окно на журналистов, окруживших металлическую изгородь его усадьбы со всех сторон.
 – Лизка, за оградой твои собратья по перу собрались, ждут интервью из первых уст. Хочешь поговорить?
 Лизка вылезла из-под красно-вишневого шелкового одеяла, посмотрела спящими глазами на Виталия и сонно вздохнула.
 – Не хочу я говорить, я спать хочу, – промурлыкала она.
 – А люди работают! Им на тебе сегодня надо деньги сделать! Пойди, поговори, да отправь их на все четыре стороны света.
 – Хорошо, я встану. А Феликса среди них нет? – тревожно спросила невеста без места.
 – Не вижу. Спит еще.
 Лизка сообразила, что кроме свадебного платья у нее ничего нет, если не считать мужской рубашки Виталия. Она надела его рубашку и вышла на балкон. Журналисты захлопали руками, засверкали вспышками, зажужжали камерами.
 – Доброе утро, всем! – крикнула Лизка. – У меня все нормально!
 Раздались смешки со всех сторон. Она фыркнула и скрылась в доме.
 Журналисты большего выступления от нее и не ждали. Важно, что их коллега жива, здорова.
 Режиссер Панин получил информацию о нахождении Лизки от ее коллеги по газете. Он был рад непредвиденной раскрутке журналистки, но его также интересовал взгляд Добрыни Никитича на этот счет. Панин позвонил Феликсу, чтобы узнать, как он себя чувствует. Феликс молчал, урчал и ничего путем не отвечал. Панин решил, что пусть Лизка сама выпутывается из этой ситуации, а он подождет ее возвращения.
 Лизка опять была в ситуации, когда надеть на себя ей было нечего, не в свадебном же платье возвращаться домой!? Первый снег растаял, но холод остался, а она почти без одежды находилась на чужой даче! Дом Виталия Нарышкина она приняла за его дачу и не более того!
 И она решила наглеть!
 – Феликс, – проговорила она по сотовому телефону, брошенному жениху, – привези мне одежду! Я на даче у Нарышкина. Не знаешь, где его дача? Он тебе расскажет.
 – Лизка, спасибо, что ты нашлась! Но пусть он тебя домой на машине в своей одежде отвезет! Тебе не привыкать: быть чучелом!
 – Так ты на меня не сердишься?
 – С какой стати мне сердиться? Я поел, выспался, теперь лежу и смотрю на тебя по телевизору, как ты на балконе в мужской рубашке стоишь.
 – Вот видишь, мне выйти из дома не в чем!
 – Да, ты неподражаемая женщина! Слушай, Лизка, но я против того, чтобы после Виталия ты ехала ко мне.
 – Феликс, Виталий предлагает мне остаться у него, одежду он мне сюда привезет, все, пока! – крикнула Лизка в трубку и обняла Виталия.
 Феликсу позвонила мать, Нимфа Михайловна:
 – Сын, ты попал в такую переделку! Не ожидала я этого от Лизки!
 – Мама, все отлично! Я стал популярным сам по себе!
 – Такой популярности не позавидуешь! Твоему отцу и мне со всего мира пишут всякую чепуху! Мне стыдно за тебя!
 – Глупости! Я чист и во время остался свободным.
 – Феликс, мы найдем тебе другую невесту!
 – Невест мне больше не надо, мне и так хорошо.
 Я, надев голубой костюм, синие туфли и все золото с аквамаринами, пришла на прием к Добрыне Никитичу. Он, увидев голубую богиню в аквамаринах, улыбнулся, показывая белые, ровные зубы. Его жена Нимфа Михайловна, тоже предпочитала такие цвета.
 Мне показали кабинет и представили мне молодого секретаря Шишку, друга Крошки, сбежавшего с университета Джокер. Шишка с обожанием посмотрел на меня, свою начальницу в должности министра, и сразу приобрел мою симпатию. Мы понравились друг другу.
 Феликс – вспомнил, что он теперь руководитель корпорации, и что его помощница сбежала к другому мужчине. Заниматься строительством нового здания ему не хотелось. У него было одно желание – избавиться от такой нагрузки. В его голове промелькнула мысль, передать еще несуществующую корпорацию под эгиду министерства. Он надел голубой костюм, синие туфли и поехал в министерство нестандартного приборостроения.
 Я села в кресло, оглядела кабинет, и в этот момент мне доложили о приходе Феликса. Он вошел вальяжно и плюхнулся в кресло для посетителей. Я улыбнулась и спросила, чем могу ему помочь. Мы друг друга поняли с полуслова, его тема мне была знакома, оставалось найти исполнителя проекта, под начальством якобы Феликса.
 В голову мне пришел один вариант – Леонид Ильич Воротников! Я прекрасно понимала, что все, что он делает – вторично, что он использует чужие наработки, а они не вечны, как не вечна микробиолог, благодаря которой он выбился в известного человека. Леонид Ильич оказался дома и довольно быстро приехал в министерство в темно – синем костюме и синих туфлях.
 Я, Феликс и Леонид сели за стол переговоров. Воротников согласился возглавить корпорацию 'Прибор Z' в качестве заместителя Феликса. Все удачно сложилось для моего первого дня в качестве министра, о чем я доложила Добрыне Никитичу. Тот довольный дал право решать мне все самой, без дальнейших докладов.
 Леонид Ильич поставил одно условие: его жена должна работать в новой корпорации! Она сидела с маленьким Илюшей, и теперь ей надо было выходить на работу. Условие понравилось Феликсу, он назначил жену Леонида своим личным секретарем по связи с Леонидом Ильичом, тем самым, отодвигаясь от всех проблем.
 Жену Виталия Ильича, скромную, молодую женщину с длинной косой, закрученной вокруг головы, звали Надежда Константиновна. Она была из работящей семьи, в которой мать и отец работали всю свою сознательную жизнь и при этом не богатели. Феликс был потрясен внешностью Надежды. Ее коса – его пленила. Таких исполнительных женщин он не встречал. Она была в меру стройна, в меру полная, скорее фигуристая. Лизка Каспийская проигрывала ей в его глазах и сразу растаяла в памяти, как страшный сон, оставив на память два штампа в документе личности.
 В своей квартире на проспекте Джокера он сделал своей офис и приемную комнату для Надежды. Он подписывал финансовые затраты, этим его участие в создании корпорации ограничивалось. Феликс прикупил соседнюю квартиру, сделав в ней спальню, совмещенную с кинозалом и столовой, на этом его трудовая деятельность останавливалась.




 Глава 16


 Владимир сник после ухода Марины в министерство округа Валет. Грусть тоска съедала его сердце, секретарша Машенька – не радовала. Новые роботы не появлялись. И вдруг в офис вошел Ваня Сидоров с заданием для внутренних структур округа – создать прибор 'Вспышка памяти'. Смысл прибора: луч прибора направляется в ту часть мозга человека, которая отвечает за память. На приборе выставляется дата и время событий, и человек вспоминает то, что от него требуют сказать следственные или иные органы власти. Новая работа поглотила все мысли Владимира Ильича. Он работал с полной отдачей, заставляя работать и своих сотрудников.
 Мартин занимался продажей уже разработанных серий приборов, его способности развивались медленно, продукция фирмы так же медленно продавалась. И в его планы не входило объединение всех фирм трех Ильичей. Его устраивал Владимир и работа с ним. Мартина не привлекала вновь создаваемая корпорация Прибор Z, он не мог объять все изделия и не хотел. Он пригрелся на фирме и лишний контроль ему был не нужен. Мартин Филин решил, что это Феликс хочет потревожить его теплое местечко и стать главой корпорации. Марина знала эту особенность Мартина, помогала ему понять действие приборов, и направляла его мысли в нужное русло. Без нее Мартин практически остановился в своем развитии. Машенька вообще о приборах фирмы понятия не имела, она работала чисто, как секретарь, не вникая в технические подробности, и не страдала комплексом неполноценности. Для нее было важно то, что показывало зеркало, остальное ее не волновало.
 Мартин задумал убрать объект своей нервозности – лидера новой корпорации Феликса. Филин в отсутствие Владимира Ильича садился на его рабочее место и просматривал клиентов фирмы на телевизионных экранах. Феликс все еще пользовался прибором Аппетит, поэтому был под негласным наблюдением Владимира. Таким образом, Мартин узнал о Феликсе все, что хотел. Своим умом он понял, что Феликс – ленив, и меньше всего занимается созданием корпорации, и строительством нового здания. Еще он с удивлением узнал, что всеми делами стал руководить Леонид! А Мартина интересовали только личные доходы и прибыль с продажи приборов Владимира без посторонних капов на его личной березе прибылей.
 Мартин Филин хотел одного – чтобы ничего не менялось! Как отвести Леонида от доходов фирмы Владимира? Мартин Филин на этом споткнулся, дальше он ничего не мог понять! Тогда он перевел камеры слежения на Виталия Нарышкина и с удивлением узнал, что Виталий пользуется прибором Сердечко для привлечения к себе Лизки Каспийской! И еще Мартин сделал вывод, что Виталий деньги на своих изобретениях практически не делает, а занимается продажей автомобилей. Получалось, что корпорация Прибор Z могла потреблять только умственную энергию Владимира!
 Мартин так расстроился, что невольно увеличил свою долю прибыли в продаваемых изделиях. Он не выдержал новой информации и вечером позвонил Марине домой, дабы выяснить ситуацию с ее точки зрения. Но Марина Ивановна четко сознавала, что для ее министерства выгодно иметь в подчинении крупные корпорации, и была прямо заинтересована в создании новой корпорации Прибор Z.
 Филин от холодного тона Ивановой расстроился и решил отмстить, но кому? У него выявились такие враги, что врагу не пожелаешь, и все норовят укусить его пирог доходов! И тут он вспомнил о Фае и Рае! Давно он этих дамочек не видел! Они теперь работали в одном из секретных цехов. Фая и Рая пришли в кабинет главного менеджера по продажам Мартина Филина. Он объяснил им ситуацию и сказал, что их фирме угрожают состоятельные или влиятельные люди. Дамочки подумали и решили, что против Феликса и Марины они по понятным причинам не пойдут, а вот притормозить деятельность Леонида они смогут.
 Этого Мартину было вполне достаточно, он нашел на кого сбросить свои заботы.
 Он нашел по документам, что Леонид Ильич купил прибор Жалость, следовательно, за ним можно было наблюдать. Каждый прибор последнего поколения имел скрытую камеру слежения, которая отслеживала хозяина прибора, будучи в любом месте его квартиры или одежды.
 Фая и Рая получили от Мартина по новому прибору Жалость, фотографию Леонида, его координаты. Указание было одно – отвлечь Леонида от фирмы Владимира любым путем! Дамочки разбирались в продукции фирмы и предложили Мартину продать или подарить Феликсу прибор Сердечко последнего поколения, для привлечения к нему Надежды Воротниковой. Мартин сам отвез Феликсу новый прибор, как постоянному клиенту в подарок. Все трое сели у экранов телевизор для наблюдения за Феликсом и Надеждой, нужные кадры они превращали в цветные фотографии.
 Через пару дней материалы против новой парочки были собраны. Фая и Рая передали фотографии Леонида, включив против него два прибора Жалости. Господин Воротников, увидев на фотографиях жену Надежду с Феликсом в разных неблагообразных позициях, так воспылал жалостью к себе любимому, что слезы полились из глаз Леонида Ильича. Он рыдал, крокодиловыми слезами, не стесняясь Фаи и Раи. После рыданий из него вырвался звериный крик, потом на него напало безразличие.
 – Я не буду работать на Феликса! – мрачно проговорил Воротников. – А эти фотографии я покажу Марине Ивановне для ознакомления, чтобы она меня отпустила с этой работы.
 Дамочки в знак согласия оставили его одного с фотографиями его жены и ее нового любовника.
 Я, посмотрев на фотографии, засмеялась от души, на мне ходуном заходили аквамарины, с которых не спускал глаз Леонид Ильич.
 – Прости, Леонид Ильич, я не сдержалась. Одно не пойму, где ты на фото увидел измену?
 – Они там сфотографированы в разных позах.
 – Надень очки, я и то вижу, что это фотомонтаж! Это подделка! Твоя жена – честна перед тобой!
 – Правда? – с надеждой в голосе спросил Воротников.
 – Да, правда. Это – фотомонтаж и не более того, тебя хотели настроить против жены или Феликса, я еще не поняла против кого, но скоро пойму, – сочиняла я изо всех сил, понимая, что это дело рук Мартина.
 Успокоенный Леонид Ильич ушел работать.
 Я, весьма расстроенная, вызвала к себе Мартина.
 – Мартин, ты чего добиваешься от Леонида? Чем он тебе не угодил? – стала я задавать вопросы, как только Филин перешагнул порог моего кабинета.
 – Марина Ивановна, они хотят…
 – Какое твое дело кто и что хочет? Ты продаешь продукцию, и продавай! И не лезь в планы округа Валет!
 – Ты против своего мужа? Марина, что с тобой?
 – Я делаю все правильно и не менеджеру обсуждать министра!
 – Так, прости. Я могу уйти? – подавленно спросил Мартин.
 – Ты можешь мне не вредить?
 – Могу.
 – До свидания.




 Глава 17


 Гоша Винтов для поддержания своей репутации шпиона уровня 007, пришел к мысли, что ему не хватает ежа безопасности. Он так часто переворачивался на машине, а потом вылезал из самых невероятных ситуаций, что захотел элементарного комфорта. Гоша придумал схему переворота машины. При резком наклоне корпуса машины или ударе о корпус должен появляться наружный еж безопасности.
 Конечно, цена машины резко возрастет, десятки круглых направляющих, по которым вылетят спицы безопасности, будут стоить, но не дороже жизни. Неплохо бы было подпружинить спицы, тогда корпус ни при каких обстоятельствах не сомнется. Механика плюс автоматика, но дальше идеи Гоша не пошел, но доехал до дачи Виталия Нарышкина.
 Виталий Ильич был дома и разговаривал с Лизкой. Она увлеклась планировкой земли вокруг дома. На улице мела метель, а она на плане рисовала цветы, траву и кустики. Виталий и Гоша уединились в кабинете. Идея Гоши очень понравилась Виталию Ильичу, он решил, что при поддержке новой корпорации он сможет создать безопасный автомобиль. Оплату за разработку и изготовление пяти машин Гоша гарантировал.
 Лизке понравилось жить в загородном доме. Она чувствовала себя в нем единственной хозяйкой, и с удовольствием преображала дом, пока на улице лежал снег. С Виталием они ладили и легко находили общее решение по любым вопросам.
 Гоша, заметив домашний комфорт в доме, не стал уделять внимание Лизке, дабы не настраивать против себя Владимира. Сделав дело, он удалился.
 Владимир сел прорисовывать по памяти различные узлы машины, пытаясь пронзить их спицами, различной толщиной. Он пришел к выводу, что чем спицы тоньше, тем их должно быть больше, и чем они толще, тем меньше их должно быть. Задачка, поставленная перед ним, была насыщенна проблемами, но и деньги за нее уже были перечислены немалые.
 Райскую тишь в доме Нарышкина нарушила Крошка, приехавшая на зимние каникулы, домой. Она появилась в сопровождение Фишки. Они едва кивнули головой Лизке и влетели в кабинет к Виталию. Все втроем они наклонились над прорисовками безопасного автомобиля. Теперь они были заняты одной целью. Прежде, чем показать идею вышестоящим органам, ее надо довести до уровня реализации, – так всегда считал Виталий Ильич.
 Идея Гоши нашла своих почитателей.
 Когда были готовы компьютерные варианты безопасного автомобиля, Виталий был один. Крошка к этому моменту с Фишкой отбыли на учебу. Нарышкин с чертежами явился в министерство, к Марине Ивановне. Она, взглянув на проблему, решаемую Владимиром, тут же отправила его к директору завода авто – Валет. Задача выходила за рамки ее ведомства. Директор авто завода идею не одобрил, и на деньги не клюнул.
 Нарышкин готов был расстроиться, но раздумал и пошел к Воротникову, вспомнив, что тот теперь практически возглавляет корпорацию неадекватных приборов. А вот Леонид Ильич от задачи пришел в восторг, даже сам прорисовал пару мест в автомобиле, пронзенных спицами, диаметром миллиметров двадцать. Они весело рассмеялись и поняли, что задача имеет решение, а цех для создания чудо – автомобиля будет на базе новой корпорации, в которую включены автомобильные разработки. Счастливые они вызвали на переговоры Владимира.
 Владимир Ильич, посмотрев на ежа безопасности, сказал, что для окружающих машин он не является безопасным, хотя что-то во всем этом есть. Три Ильича сидели вокруг стола переговоров, смотрели на прорисовки и молчали.
 Я решила, что я неправильно поступила с Виталием Нарышкины и сама прибыла в новый кабинет Леонида, где и застала в сборе всех. Мужчины мне улыбнулись улыбками без блеска в глазах. Глаза были серьезные и радости не выражали.
 – Ребята, что с вами? – спросила я с министерскими нотками.
 – Марина Ивановна, я зря вас потревожил, – заныл Виталий Ильич.
 – Марина, они глупость придумали, – сказал Владимир Ильич.
 – Все нормально, надо добавить для безопасности окружающих сферу на наружные выступы ежей, – проговорил задумчиво Леонид Ильич, – которая вылетит из спиц, как лист из почки ветки, или зонтик.
 Разом все заговорили, появились настоящие улыбки.
 В этот момент в кабинет прорвался Гоша Винтов, которого не хотела пускать секретарь.
 – О, все в сборе! А мне говорят, что я зря кинул деньги на ветер, – проговорил нервно Гоша.
 – Все нормально, Гоша! Процесс пошел, – сказал ему Виталий.
 – О! Рад слышать. Когда будет первая машина? У меня есть серьезные для нее испытания! – спросил Гоша.
 – Главное она будет сделана, мы в этом все заинтересованы, – ответила я, сверкая аквамаринами.
 – Какой у вас красивый голубой бриллиант! – воскликнул восхищенный Гоша.
 – Вы шутите? Мне подарили аквамарины в честь моего повышения. Бриллиантов у меня нет! – уверенно ответила я.
 – Есть! Брошь у вас с алмазом! Все остальное – действительно аквамарины, – подтвердил Гоша.
 – Брошь мне подарил Добрыня Никитич, глава округа Валет и сказал, что камень – аквамарин, – удивилась Марина.
 – Он скрыл от вас истинную ценность камня. Это весьма редкий алмаз под названием 'Голубой аквамарин'. Я о нем немного читал по долгу службы. То есть он сказал почти правду.
 Этого не выдержал Владимир.
 – Марина, а ну говори, жена: за что тебе подарили алмаз?
 – Владимир, не унижай меня, у меня и так шок от новости.
 В кабинет вошел Ваня Сидоров.
 – Леонид Ильич, наконец-то я вас застал! Мне Владимир… – и тут он заметил Владимира Ильича, – простите.
 – Говори, что хотел сказать, – проговорил Владимир Ильич.
 – Я хотел уточнить, когда будет готов прибор 'Вспышка памяти', – подавленно проговорил сотрудник внутренних дел округа Валет.
 – Он почти готов, не хватает драгоценности для преломления луча. Алмаз бы подошел, можно и другие камни с твердыми гранями использовать. – Ответил Владимир.
 – Так тебе алмаз нужен для дела? – спросила я.
 – Ну, твой алмаз слишком дорогой, хотя аквамарины твои я бы с удовольствием приватизировал в технических целях.
 – Снять сейчас или можно дома?
 – Не мелочись, женщина. Ты хоть знаешь, что из аквамарина сотни лет назад делали линзы для очков? Это еще тот самоцвет. Да, мне аквамарин нужен для приборов 'Вспышка памяти', – сказал Владимир.
 – Аквамарины привезут, закажем и привезут. Не понятно, почему меня осыпали этими камнями?! Чтобы я их мужу отдала?! – улыбнулась я.
 – Так вопрос решен? – спросил Ваня, выслушав Марину. – Тогда я пошел, – и он выскочил из кабинета, нашпигованного людьми.
 – Марина, забыл сказать, аквамарин – излечивает лень! – проговорил Владимир.
 – Спасибо всем! – воскликнула я и вышла из кабинета.
 В голове возник образ красивого, но ленивого Феликса. Я вспомнила поездку на машине в облаке летучих мышей. Вот кого надо лечить аквамарином! – подумала я и поехала к Феликсу домой. Надежды дома не было, ее рабочий день к этому времени закончился. Феликс искренне обрадовался моему приезду. Я села в кресло, попросила воды, посмотрела, как медленно он пошел выполнять мою просьбу, и подумала, что теперь понятно, почему мне подарили аквамарин!? Чтобы я не ленилась, будучи министром!




 Глава 18


 Снег летел мокрыми хлопьями, облепляя деревья толстым слоем снега. Желтые листья, не успевшие упасть с деревьев на землю, грузили на себя хлопья снега, до тех пор, пока под его тяжестью не начинали падать. Деревья сменили имидж, качая ветвями под снегом. Парк преобразился в снежное великолепие. Но никто не спешил гулять среди зависшего на ветвях снега. Фая и Рая шли через парк к офису фирмы.
 Мартин сидел в кабинете один и смотрел в окно, в сторону белеющего парка. Две подруги вошли в кабинет с вопросом: собирается ли он оплачивать их услуги? Но Филин промолчал на их вопрос. Фая и Рая стали к нему приближаться.
 Мартин остановил их рукой:
 – Спокойно, милые дамы! Все будет! Но Леонид умудрился стать полезным Владимиру, и наша затея растаяла. То есть над нами теперь будет два дополнительных ведомства, что уменьшит доходы от их налогов. Вы пытались столкнуть Леонида с Феликсом, а Феликса с Надеждой. Но в этот треугольник проникла госпожа Марина Ивановна! Да! Не удивляйтесь, по моим данным она сама была у Феликса и достаточно долго, в отсутствие его секретарши Надежды Воротниковой.
 Фая и Рая глаз не отводили от красавца Мартина и готовы были на любой подвиг или гадость, лишь бы служить этому мужчине. Мартин перестал говорить, чувствуя, что на него смотрят, но не слушают. Тогда он протянул женщинам два конверта с деньгами. Они тут же включили уши.
 – Повторяю, для тех, кто не слышал: ваши доходы сильно уменьшатся, если министерство Марины и корпорация Феликса съедят доходы нашей фирмы. Это понятно?
 – Да, мы все поняли! Ты, говори, что делать!? – наперебой закричали женщины.
 – Убрать этих двух с нашей кормушки.
 – Взять их на мушку? – оживились Рая и Фая.
 – Если бы я знал, что делать, я бы вас не звал. Они еще затевают сделать цех для производства уникальных автомобилей нашпигованных приборами, – почти сам себе проговорил Мартин.
 Но женщины его услышали.
 – Мартин, – сказал Фая, – так теперь сам Бог велел Владимира настроить против Феликса!
 – Мартин, – сказала Рая, – мы покажем фото Феликса и Марины, сделанные в ее машине и в его квартире – самому Владимиру Ильичу, и он Феликса пошлет по факсу.
 – У вас есть фотографии свиданий Марины и Феликса? Молодцы! – восхищенно воскликнул Мартин. – Тогда мы сможем вытащить нашу фирму из-под этих двух.
 Дамы полезли в свои сумки, и каждая дала ему по пачке фотографий. Мартин от неожиданности присвистнул, ему стало жаль Владимира, но себя он любил больше. Фотографии они разложили на столе Владимира Ильича в отсутствии секретарши Машеньки, которую послали покупать цветы для офиса.
 Владимир, увидев на фотографиях жену и Феликса в разобранном для любви виде, онемел. Резким движением рук он собрал фотографии в стопку и перекинул ее вниз последним снимком.
 – Машенька, – крикнул он секретарше, – ты не знаешь, кто мне положил эти фотографии?
 – Нет, Владимир Ильич, я выходила из офиса.
 – Понятно. Позови Мартина.
 Мартин вошел быстрым шагом, полный приятного предчувствия.
 – Мартин, эти фотографии твоих рук дело?
 – Владимир, ты о чем?
 – И с тобой понятно, и с ними понятно, – прошептал Владимир, смотря в одну точку на стене. – Мартин, я полагаю, что наша фирма не должна входит в корпорацию Феликса и не должна подчиняться министерству моей жены. Что ты на это скажешь?
 – Я тоже так считаю.
 – Раз ты со мной согласен, то предлагаю сменить антураж, я предлагаю работать на управление внутренних дел округа Валет.
 – Нам от этого какая польза?
 – А никакой пользы, зато я не буду подчиняться своей жене и ее очередному любовнику!
 – Владимир, а ты не боишься, что Ваня Сидоров после повышения направит свои стопы в сторону Марины Ивановны?
 – Выход есть? – спросил Владимир, скрипя от злости зубами и сжимая кулаки над фотографиями.
 – Разведись с Мариной.
 – Ты чего мне предлагаешь? Ты на ней хочешь жениться? – рассердился не на шутку Владимир Ильич.
 – Хорошо, пусть Марина уйдет в декрет, тогда она перестанет быть твоим министром.
 – Эта мысль мне нравиться. Ты молодец! Но как ее заставить родить ребенка? А!?
 Да я с этим вопросом совсем не могу справиться.
 – Вот тебе и помогают.
 – Мартин, не зли меня!!
 – Владимир, ты, что не мужик? А если мужик, то выброси из головы ревность и выполни свои прямые обязанности мужа, – посоветовал Мартин.
 – Хорошо тебе говорить, а меня от ревности к ней не тянет! Я ее ненавижу!
 – Приехали, а при чем здесь наша фирма?
 – Ты прав, наша задача – сбросить лишнюю власть над фирмой, а ревность пусть подождет, – затравленно пробубнил великий изобретатель.
 Мартин ужаснулся своему поступку, но отступать он не хотел, ему нравились доходы, и он легко придумывал расходы, поэтому он сказал:
 – Владимир, я тебе подскажу одну сексуальную позу, после которой Марина от тебя станет мамой. Секрет прост, жидкость из сосуда не вытекает, если его не наклонять. Ты меня понял?
 Владимир посмотрел на Мартина с улыбкой:
 – Ох, и хитрый же ты мужик! Сам придумал или кто подсказал? То есть жену надо подержать в позе, не вытекающего сосуда? Ну, это я придумаю. Надо использовать – подушку, валик под ноги. Или посадить в нечто, чтобы она задержалась в позе не вытекающего сосуда…
 – Владимир, ты на правильном пути, но без подарка не обойтись!
 – Ага, аквамарин подарить?
 – А хоть бы и аквамарин.
 – Да она меня пошлет.
 – Не пошлет, если ты ей поможешь создать коллекцию из аквамарина.
 – Согласен, а теперь уходи, Мартин, у меня дела.
 Мартин пришел к себе в кабинет и вновь вызвал Раю и Фаю.
 – Дамочки, есть дело! Помогите, внушите Марине Ивановне, что она должна родить ребенка!
 – Это просто, мог бы и по телефону сказать, – проговорила Рая.
 – Да мы ее заставим хотеть ребенка! За это не волнуйся! – крикнула Фая, уводя Раю из кабинета Мартина.
 Нимфа Михайловна заметила исчезновение алмаза 'Голубой аквамарин' из коллекции драгоценностей. Она любила голубые камни, как бы они не назывались, и постоянно использовала в украшении себя любимой. А тут исчез любимый и дорогой голубой бриллиант! Она вызвала Гошу для собеседования по этому вопросу. Гоша сказал, что он видел голубой бриллиант на костюме министра Марины Ивановой.
 Нимфа покачала головой:
 – Хочешь сказать, что Добрыня Никитич отдал голубой алмаз Марине Ивановой! Как его наказать?
 – Нимфа, почему вы думаете, что этого его рук дело?
 – Доступ к нашим драгоценностям есть у меня и у него, – растерянно проговорила Нимфа.
 – Вам нужен этот камень любой ценой?
 – Гоша, ты угадал. Любой ценой надо вернуть мне бриллиант и желательно бесплатно.
 – Чисто женский подход, это я по поводу бесплатно. Я знаю у кого он, не знаю, как взять так, чтобы госпожа министр не заметила.
 – Это твое дело снять с нее и отдать мне. Выполняй! – воскликнула Нимфа, зашуршав голубым шелком, вставая и покидая комнату для приема гостей.
 Гоша посмотрел в след небо жительнице округа Валет и вышел из приемной в дверь для посетителей. В следующей комнате его облепили биологические, летучие мыши, они крутились вокруг него, они назойливо липли к его телу, они щебетали почти понятные слова. И из его головы вылетело задание Нимфы. От прикосновений мышей он забыл все, кроме одного желания – вылезти, выползти, уйти, убежать от стаи непонятных существ. Его голова закружилась, как у дамочки, и он упал, покрытый летучими мышами. Он хотел крикнуть, но на его губах сидела мышь и практически целовала его губы. Остальные мыши ласкали его так усиленно, что он почувствовал себя почти на грани блаженства, после которой начинается страшная ненависть.
 Шорох шелка возвестил о прибытии Нимфы. При ее появлении все летучие мыши отлетели от своей жертвы. Гоша открыл глаза.
 – Гоша, иди за мной, – тихо проговорила Нимфа.
 Гоша встал, и в сопровождении стаи мышей пошел за Нимфой в голубую комнату, обтянутую голубым шелком. Они прошли по голубому ковру и очутились на краю голубой, чудовищно огромной кровати, покрытой голубой тканью, такой мягкой, что она казалась нереальной.
 – Стоп! – крикнула Нимфа, и стая мышей отлетела от них, показывая дорогу к голубому бассейну.
 Гоша, в сопровождение летучих придворных, прошел к голубой воде, со страшным ощущением, что Нимфа другого цвета не знает и не чувствует. И точно. В трех голубых треугольниках Нимфа нырнула в бассейн, слишком даже спортивно для такого момента. Гоша нырнул следом за ней, с приятным чувством, что мыши за ним не последовали. Под водой он открыл глаза и увидел, что Нимфа зовет его к люку в стене бассейна. Ему стало страшно, и он вынырнул, тут же облепленный мышами. Нимфы он не увидел, и вспомнил ее подводное приглашение. Он кинул прощальный взгляд на кричащих мышей и нырнул в сторону люка под водой.
 Люк оказался удивительно близко. Нимфы в бассейне не было. Он посмотрел на люк и увидел ее лицо с той стороны прозрачной двери люка, она звала его к себе. Он тронул рукой прозрачную дверь, и рука исчезла в двери, он коснулся головой непонятной материи, и в мгновение ока оказался вне бассейна, рядом с Нимфой.
 – Что это было? – спросил Гоша.
 – Тайная дверь из нового прозрачного материала, обладающего проходимостью при соприкосновении с живым человеком. Материал герметичен при соприкосновении с водой.
 – Чья разработка? – невольно спросил Гоша.
 – Не вопрос, не отвечу.
 Гоша с удивлением посмотрел на Нимфу, на ней не было ничего голубого, она стояла перед ним в кремовом платье до пола, ее светлые волосы были сухими, и струились приятными волнами по ее плечам. Она заметила его удивление.
 – Не удивляйся, у меня есть сфера для укладки волос. Прическа за минуту. Именно пару минут тебя и не было.
 – Зачем я тебе нужен? Я думал…
 – Не думай. Я нормальная женщина, а не голубая фурия. Иди за мной.
 Она вошла в дверь и исчезла. Он почувствовал теплые потоки воздуха. Посмотрел перед собой, заметил себя причесанного, в серой одежде в зеркале напротив. Он подошел к нему, дотронулся рукой, и оказался за ним. Перед Гошей в кресле сидела Нимфа.
 – Красив! Прекрасно выглядишь! Ты мне нравишься.
 – Нимфа, а ты не исчезнешь?
 – Теперь нет. Думаю, ты заметил необыкновенное зеркало? Так вот, Гоша, ты знаешь о секретах нашего округа Валет, а ты представитель соседнего округа Джокер. Что из этого следует? То, что алмаз 'Голубой аквамарин' – это сказка для ушей. Там, где мы сейчас находимся ушей нет.
 – Быть не может.
 – Точно. Гоша, ты знаешь то, чего хотят люди? Не пытайся пересказывать. Мы создали сферу, в которой ничего у человека не болит, пока работает его сердце. Я не шучу, подойти ко мне, посмотри в это стекло, за ним находится рай округа Валет или пансионат 'Здоровый миг'. Нет, там не мертвые люди, там живые, и все здоровые. Время нахождения в Раю ограничено их деньгами либо чем-то ценным для них. В обычной жизни они устали от различных болей. Здесь в этом эдеме они все молоды и здоровы, и в том возрасте, который сам себе выбрали.
 – Сказка, – прошептал Гоша.
 – Нет. На каждом человеке есть мантия из третьего секретного вещества, она делает ему фигуру и обезболивает его организм. Человек выглядит на пределе своих возможностей и чувствует себя отменно то время, которое он у нас купил.
 – Нимфа, это садизм! А, что с ними бывает после того, как их время пройдет?
 – Они проходят сквозь стену праха и исчезают в неизвестности вечности.
 – Ты хочешь сказать, что это их последние часы жизни?
 – Да, но посмотри – они счастливые!
 – О, так здесь вся онкология и прочие болезни!
 – Почти угадал. Редкий здоровый человек захочет отдать все свое недвижимое и движимое за счастья побыть здоровым.
 – А как они сюда попадают?
 – Это секрет не твоего уровня.
 – Зачем я тебе понадобился? – испуганно спросил Гоша.
 – Понимаешь, эти люди могут знать много интересного, но передают секреты только в этом обществе и ради минутного престижа. Ты пойдешь к ним, и познаешь их тайны.
 – Боюсь.
 – Твое право на страх я не отменяю, но мне нужен свой человек среди них. Не бойся, они не заразные, они действительно здоровы, а когда они почувствуют приближение своего конца, они подойдут к стене праха, коснуться ее и исчезнут за ней навсегда.
 Эту стену не трогай, сам исчезнешь.
 – Покажи, где она находиться, а они о ней знают? – спросил Гоша Винтов.
 – Они знают, что если им станет больно, надо подойти к стене, и стена обезболит их боли. Из-за той стены к ним никто не возвращается, поэтому они верят в справедливость жизни.




 Глава 19


 Осенняя сырость бродила среди редкой желтой листвы, упрямо висящей на мокрых деревьях. Небо цвета серой сырости угрюмо смотрело на остатки цветной осени. Лизка вышла на крыльцо дома, напоминая, не оторванную листву. Она прицепилась к Виталию Ильичу, как банный лист и стала серой, как это невыразительное небо. Настроение нисколько не отличалось от общей атмосферы очередного потепления. Ей захотелось покинуть гостеприимный дом и уйти в прошлую жизнь репортажей о театральной жизни режиссера Панина. Мир изобретателя ее порядком утомил. Поддакивать его техническим мыслям – она была не в силах, не ее это сфера обсуждений, прямо скажем – не ее!
 Лизка вернулась в дом, собрала вещи и вновь вышла на крыльцо, под редкие капли дождя. Она решительно вышла за ворота особняка и покатила саквояж навстречу судьбе. Но судьба не спешила посылать ей шикарный лимузин, мимо проехала забрызганная машина, неопределенной наружности. Она замахала рукой. Машина остановилась, в ней сидел мужчина такой же бурый, как поздняя осень. Лизка плюхнулась на сиденье рядом с шофером. Он согласился довести ее до города. Его угрюмое настроение угнетало Лизку, она не выдержала и спросила:
 – У вас что-то случилось?
 – Не знаю, что и сказать, вы что-нибудь слышали о пансионате ' Здоровый миг'?
 – Первый раз слышу.
 – Вам повезло.
 – А в чем дело? – вполне заинтересованно спросила Лизка.
 – Мой отец ради месяца жизни в этом пансионате продал свою прекрасную дачу, я подъехал к даче, а в ней уже чужие люди. А посетителей к отцу не пускают. По телефону я с ним говорил минуту, больше – нельзя. Голос у него молодой и здоровый.
 – Если ему хорошо, то вы – то почему горюете?
 – Все хуже, чем можно представить, я уже навел справки об этом пансионате. Там лечат новой методикой, человека одевают в ткань, которая собирает в себя остатки здоровых клеток человека, в результате человек становиться здоровым абсолютно, но на короткое время, пока не израсходуется его личный запас здоровых клеток в организме. Никакого чуда, только переадресация здоровья.
 – Отец был очень болен?
 – Да. На ладан дышал. Ему прислали приглашение в пансионат, обещая полное здоровье, но за определенную цену. Он согласился. Я узнавал – из этого пансионата 'Здоровый миг' никто не возвращается, там живут, пока хватает денег. Цены за жизнь – запредельные. Отец просит еще месяц жизни. Но у меня нет второй дачи, где взять деньги я не знаю, и теперь чувствую себя садистом. Он говорит, что он там молод, счастлив и здоров, что у них всегда тепло.
 – И у меня нет дачи, а здесь я гостила, – печально сказала бедная Лизка.
 – По вашему виду и не скажешь, что у вас деньги есть.
 – А отец уже не вернется из пансионата?
 – Нет, таково условие хозяйки пансионата. Человек использует свое последнее здоровье до полного нуля, поэтому он и здоров, что мобилизуются все здоровые клеточки организма, чтобы почувствовать себя напоследок здоровым и счастливым человеком.
 – Так, тогда зачем вашему отцу еще деньги, если за месяц его здоровье превратиться в полный ноль? Ему донора прицепят?
 – Нет, доноры здесь не используются, это наказуемо в округе Валет. Используют клетки некой биологической массы, есть даже биологические роботы, в виде летучих мышей.
 – С летучими мышами я знакома. То есть вместо денег можно дать этих биологических мышей? Я знаю, где они обитают.
 – Я и сам знаю, у Нимфы Михайловны этих мышей полно.
 – Получается, что прекрасная Нимфа всю частную собственность округа прибирает к своим рукам?
 – Доехало! Кстати, мы приехали, вам выходить. Меня зовут Архип Савин, чтобы вы знали…
 – Сколько с меня?
 – Нисколько, я бы взял биологическими, летучими мышами.
 Лизка махнула на прощание рукой и, пройдя сквозь серую пелену погоды, исчезла в подъезде своего дома. Ее никто не ждал, в доме царило запустение. От сырости в углу комнаты проступили пятна плесени. Но это была ее квартира, и она решила ее привести в порядок. Она посмотрела в зеркало. Увидев свое отражение, она решила, что бывало и хуже.
 Леонид Ильич сидел в новом кабинете корпорации 'Прибор Z'. Это он придумал пансионат 'Последний миг' со слов женщины микробиолога. Идея принадлежала этой женщине, она на себе провела все испытания нового третьего вещества, но право на изобретение отдала Леониду, поскольку сама стала первой жертвой санатория.
 Она прожила три месяца в санатории, не имея сбережений, пока из нее вытягивали все сведения о биологических веществах. Ей не давали умереть, пока она все знанья не передала Леониду, за ситуацией следила сама Нимфа Михайловна. Когда микробиолог касалась стены праха, ее непременно возвращали к здоровым людям, но последний раз ее уже не вернули и она, пройдя сквозь стену, осталась в ней замурованной. С другой стороны выступил ее портрет с ее именем. Нет, она не была замурованной заживо, в ней не было жизни, ее давно уже не было, последние знания ее мозга жили три месяца в биологической массе под видом ее тела. Эта масса не проходила сквозь стену, а сливалась под стеной и использовалась по назначению.
 Так, что Леонид жил вовсе не за счет ума Владимира, он и сам кое-что творил в жизни округа. В его кабинет ворвалась Лизка, обтянутая джинсами и свитером.
 – Леонид Ильич, вы, что творите! – закричала она с порога.
 – О, сбежавшая невеста! Давно я тебя не видел!
 – Я о вас такое узнала!
 – Могла бы и не узнавать, я о себе все знаю.
 – Вы так спокойно об этом говорите?
 – Кстати о чем мы говорим? – нарочито спокойно спросил Леонид.
 – О пансионате 'Здоровый миг'!
 – Прости, но в названии все сказано, мы даем возможность уйти в лучший мир при последних остатках жизни. Человек не страдает, он счастлив, он просто растворяется в небытии. Тебя бы туда просто не взяли, ты бы там всем надоела!
 – Я не о себе, я о людях!
 – Люди тебя просили о них слово замолвить? Или тебя родственники замучили?
 – Да, я разговаривала с человеком, чей отец находиться в пансионате месяц. И этот месяц заканчивается.
 – Лизка, я не Бог, я его помощник, не более того.
 – Если помощник, то почему ваша услуга такая дорогая?
 – Это последняя услуга, люди платят, а мы их деньги пускаем в дело. Так, это я тобой недоволен! Ты – сбежала, а твой жених Феликс пристроился к моей жене Надежде! Это намного хуже! Шла бы ты к нему, и мне бы лучше стало!
 Лизка, от услышанных слов, потеряла дар речи и выскочила из кабинета. Она села на трамвай и поехала к Феликсу.
 Господин Феликс лежал по обыкновению и смотрел лениво на экран телевизора. Вторжение Лизки не нарушило его благодушного состояния, словно его мозги и чувства были заторможены.
 – Феликс, ты нашел себе любовницу?! – завопила с порога Лизка.
 – Ой, как громко! Ты чего кричишь?
 – Мне Леонид Ильич сказал, что ты у него жену забрал!
 – Я Надежду Константиновну в любовницы не брал! Она моя секретарша по связи с Леонидом Ильичем. Слушай, Лизка, ты своего Виталия Ильича куда дела?
 – Ушла от него!
 – А он об этом знает или не догадывается?
 – Это его дело! Ой, Феликс, ты зачем обложился голубыми стекляшками? – удивилась Лизка.
 – Это до тебя – меня Марина Ивановна навещала и принесла аквамарины, для того, чтобы они меня от лени вылечили.
 – Святая женщина! Тебя невозможно вылечить от лени! Я-то уж это точно знаю!
 – Как громко ты кричишь! Тише, пожалуйста.
 – А, где твоя секретарша?
 – Ее вызвал муж по работе.
 – Понятно, мы одни впервые после свадьбы!
 – Ты еще бы о свадьбе вспоминала! Лизка, забери эти зеленовато-голубые камни в золоте. Они мне ни к чему.
 – А если Марина аквамарины назад затребует?
 – Нет, она мне их принесла, у нее только брошь осталась на голубом пиджаке.
 Лизка тут же стала надевать на себя аквамариновые украшения, чем позабавила Феликса, он даже с постели поднялся. Она крутилась у зеркала, он закрутился рядом с ней. И они дружно свалились на постель. Свадебную ночь еще никто не отменял. Сначала лениво, потом все азартней они проникали в суть друг друга, сбрасывая лишнюю одежду.
 Гоша Винтов проник в общество пансионата 'Здоровый миг'. Люди, как люди на отдыхе. Никто ни на что не жаловался, все вели размеренный образ жизни, они ходили на танцы, плавали, гуляли по парку, и были счастливы. Питание их выглядело несколько странно, но никто этого не замечал. Гоша ходил среди людей и не мог найти себе друга, они ускользали от него, словно призраки первого года существования. Он не мог их подслушать, они ничего серьезного не обсуждали. Заметно было, что эти люди больше любили полулежать, чем что-либо делать. Плавали они лениво, танцевали вообще тихо.
 Вся территория пансионата была покрыта лежанками разного вида. Гоша посмотрел на небо и увидел плохую под него подделку, он знал, что сейчас поздняя осень, но здесь было лето обыкновенное. Деревья зеленели, птицы пели, люди ходили без теплой одежды, в каких-то развевающихся одеждах без пуговиц и молний. Ему нестерпимо захотелось выйти на улицу. Он почувствовал приторный запах непонятного чего. Он осознал, что рядом с ним люди на исходе жизни.
 Гоша нажал на телефоне вызов Нимфы, она не сразу взяла трубку, услышав, что с ним никто не идет на связь, она не удивилась и разрешила воспользоваться служебным выходом из пансионата, набрав секретный код на двери. Когда Гоша попытался покинуть территорию, к нему прицепился один из контингента. Отвязаться от него Гоша не смог, и они вдвоем вышли из пансионата сквозь герметичное вещество.
 Гоша попытался втолкнуть человека в развевающихся одеждах назад, но тот уперся нечеловеческой силой и не вошел назад в сферу. Марина сама вышла навстречу двум прибывшим из сферы. Она посмотрела на человека, сопровождавшего Гоши:
 – Савин, ты селен! Тебе осталось жить одни сутки, а ты выскочил из сферы! Тебе сейчас станет плохо!
 – Нимфа, не прогоняй назад! Я жить хочу!
 – Все хотят! Как ты смог выйти, этого я понять не могу? – сетовала Нимфа.
 – Его зовут Савин? – удивился Гоша. – Это он известный биолог округа Валет?
 – Да, это он всемирно известный человек. Он был неизлечимо болен и уже не вставал, и вот такой фокус выкинул.
 – Я на самом деле здоров! – сказал Савин. – Проведите медицинский осмотр.
 – Придется. Гоша, а ты не зря сходил в сферу, вывел интересный экспонат. Савина осмотрят, если он здоров, то его выпустят в мир живых.
 Савин захватил при жизни еще женщину микробиолога в этом пансионате. Они вдвоем много беседовали, легко понимая друг друга. На прощание микробиолог подарила ему маленький кристалл аквамарина, и сказала, что если он захочет выйти из сферы, должен всегда держать в руке этот камень, он не даст опуститься и в нужный момент выведет на свободу. Савин изучал входы и выходы, он заметил здоровый румянец на щеках Гоши и решил с ним покинуть пресловутую сферу.
 Нимфа знала о беседах Савина и микробиолога, поэтому не включила биологическую пушку на его уничтожение. Савина проверили, он оказался здоровым на самом деле. Все его болезни исчезли чудесным образом, давая надежду на излечение живущим.
 Нимфа вызвала Леонида и показала ему Савина. После разговора Леонид решил взять к себе на работу Савина, но без права посещения родных.
 Савин не выдержал и позвонил сыну Архипу, который вывез Лизку от Виталия.
 Отец и сын поговорили и обещали молчать об этом при разговоре с другими людьми. Архип Савин любил подрабатывать извозом, видимо ум изобретателя остался только у его отца.
 Старший Савин знал, откуда берется здоровье для больных на последний период жизни, он силой воли заставил себя удалить с себя ткань, перераспределяющую здоровье внутри него, но он также нашел биологическое вещество, которым с ним поделилась микробиолог. Он пошел дальше, он обвернулся биологическим веществом, которое дало ему необходимое здоровье, но говорить о своей находке Нимфее он не хотел. Где найти следующую порцию биологического вещества – он знал.
 Но он не оценил медицинскую службу Нимфы. Савина досконально проверили, и результаты отдали Нимфе. Она поняла, какой рывок вперед он сделал, и приказала прекратить набор в пансионат 'Здоровый миг', переименовав его в 'Здоровый час'. Она прекрасно понимала, что за этим последует. Спасать тех, кто оставался в сфере, в ее планы не входило. Нимфа объяснила прекращение приема – капитальным ремонтом, что соответствовало истине.
 Савин оказался умнее Воротникова. Он понял главное из разговоров с микробиологом: как создавать новое биологическое вещество, это не утаилось от Нимфы Михайловны. Савина за удачную командировку в сферу, она наградила его же личной дачей. А Гоше выделила участок рядом с дачей Савина.
 Архип почему-то решил, что его отцу помогла девушка, которую он подвез с дачи Виталия Нарышкина и ему очень захотел ее найти. Он ездил по городу и всматривался в пешеходов. Ему повезло, он встретил Лизку, и остановил перед ней машину. Она сверкала аквамаринами. Он вспомнил слова отца, что его спас маленький кристалл аквамарина. Архип Савин влюбился в нее.
 Везет Лизке на младших.




 Глава 20


 Я сидела в кабинете министра нестандартного приборостроения, смотрела на многочисленные телефоны, на расписание дел. Взгляд мой упал на букет лилий в вазе из голубого стекла. Я вздохнула, вспомнив букет хризантем, который сама покупала на рынке. Мне безумно захотелось покинуть официальный кабинет! Мне надоели жалобы населения на изобретения трех Ильичей. Я посмотрела на алмазную брошь, скрывающуюся под названием 'Голубой аквамарин'. Вспомнила, что последнее время вокруг меня кружится фраза 'Ты хочешь ребенка'. Откуда она берется, а может родить ребенка? Эта мысль мне понравилась! Это единственная возможность уйти из этого кабинета непроходимых жалоб на все, даже на пансионат 'Здоровый миг'. В моей голове промелькнул образ Мартина и исчез. Я вспомнила Владимира, свое несправедливое к нему отношение. Подошла к лилиям, и вдруг решительно нажала на кнопку 'муж'.
 Владимир услышал соловьиные трели сотового телефона, увидел слово 'жена'.
 – Марина, что-то случилось?
 – Да! Нам нужен малыш, ему будут нужны голубые вещи, они подойдут к моему алмазу с названием 'Голубой аквамарин'.
 – Марина, я последнее время, с тех пор, как ты стала министром, звал тебя мысленно 'Аквамариновая мэм'.
 – Как ты меня звал?! – воскликнула я удивленно.
 – Никак, – грубо прервал меня Владимир. – Я хочу, чтобы ты стала аквамариновой мамой!
 – А я – согласна! – засмеялась я. – Я не хочу быть министром, я хочу хризантемы в вазе и аквамарины, под цвет одежды малыша.
 Туман сгладил черные очертания раздетых деревьев, и мило завис среди веток рябины, украшенных красными гроздьями ягод, без признаков упавшей листвы.
 Он проник в желтые листья березы, самые стойкие украшения уходящей осени.
 Капельки тумана окутали редкие желтые листья клена, оставшиеся там, где ветер не дует.
 Я шла и крутила головой, переводя взгляд с одного дерева на другое. Жизнь налаживалась сквозь туман проблем и перегрузок. До этого момента я умудрилась купить теплую куртку странного цвета, что дало мне возможность попасть в серию неприятностей. Куртка притягивала к себе людей, желающих поругаться, поскандалить, унизить. Волшебная вещь, вызывающая в людях антагонизм. У меня появилось ощущение, что я живу в струях осеннего, моросящего дождя, несшего одни неприятности. В этой куртке меня за человека не считали.
 Надев пресловутую куртку, я ринулась к своему бывшему молодому человеку, Мартину Филину. Ключей от его квартиры у меня никогда не было. Я шла к его подъезду сквозь чумной ливень, под зонтом. Рядом с подъездом из красивой машины выскочила дамочка, приложила ключ к двери, дверь в подъезд открылась и она проникла в подъезд. Я за ней прошла, как безбилетник проходит через турникет автобуса.
 На лифте я поднялась до нужного этажа, нажала на кнопку звонка. Жала, жала, но Мартин мне не открывал. Я притихла. Прислушалась. Услышала, что за дверью кто-то ходит; чувствовала, что на меня из глазка смотрят. Я опять нажала на звонок. Результат тот же. Я нажала один длинный звонок так, как жмут в автобусе, выходя через среднюю дверь. Дверь открылась. Передо мной стоял с недовольным лицом абсолютно чужой молодой человек помятой наружности.
 – Ты меня разбудила, теперь у меня будет болеть голова, – сказал он, огладывая недовольно меня с ног до головы.
 – Я тебе купила новые шторы, сними старые.
 Его лицо стало еще более недовольным. Я уже несколько раз просила Мартина снять тюлевый пылесборник с окон, но он не соглашался. Мы сошлись на том, что он снимет старые шторы, а я поглажу новые, упакованные с картонкой в полиэтиленовом пакете.
 Я выгладила шторы на большой гладильной доске на кухне, а он снял пыль с окон в тюлевой упаковке. Мы столкнулись в прихожей: я несла глаженные, новые шторы; он нес огромный клубок тюли, напичканный пылью до отвала. Мы разнесли свою ношу по местам. Я села с ногами в огромное двухместное кресло, закинула ноги на подлокотник, и стала следить за цирковым номером: фигура мужчины, распятого со шторами на окне, была олицетворением гибкости, и мужественности. Его широкие плечи казались еще шире, талия тоньше, ноги длиннее. Со спины он был великолепен. Потом он сообразил, что с компьютерного стола вешать шторы удобнее и встал на стол. Вся красота исчезла. Я перевела взгляд с мужчины на свои ноги, им было удобно на толстом подлокотнике двойного кресла. Мне стало скучно. Я пошла на кухню.
 За окном моросил дождь, на окне, на пластиковом белом подоконнике в керамических кашпо стояли цветы, земля в них давно высохла. Я подняла пластиковую бутылку с пола, уже с налитой водой и полила цветы. Земля в цветочных горшках приятно потемнела, цветы улыбнулись, особенно кремовая роза.
 У молодого человека отменная кухня. Чисто. Светло. Просторно. Белые пластиковые окна слегка прикрыты дорогими полупрозрачными белыми шторами. Высокий холодильник увенчан микроволновой печью, так, что кроме него никто не может ее пользоваться. В холодильники зачастую стоят забытые продукты, видимо некогда было их съесть, поэтому у него такая тонкая талия. Электрическая плита всегда сияет первозданной чистотой. Поддерживать эту чистоту трудно, но в принципе возможно. Соль таится в белой пластиковой банке вместе с маленькой ложкой. Но на этой кухне у меня даже борщ не вариться, все получается хуже, чем дома.
 Я решила не выдумывать и пожарила картошку, тем паче, что котлеты уже остывали в сковороде. Пожарила. Вернулась в комнату, а мужчина все еще вешал шторы. Повесил третью штору, слез со стола. Интересный случай, но между нами в этот вечер не возникало теплых флюидов. Он съел картофель. И все. Вроде двое старых соседей встретились, и поговорить не о чем. Скучно. Вспомнила я, что у меня деньги на сотовом телефоне подошли к концу, оделась…
 Мартин посмотрел на меня, и сказал:
 – Да, в такой куртке только в дорогой универсам ходить. Ничего, ближе ничего нет, там и деньги на телефон можно положить.
 Так вот в чем дело!? В куртке. В этой куртке даже никакой мужчина меня не любит! Так я и ушла от Мартина – не целованная. Вот ведь как бывает, иной раз иду я по улице, и все деревья перед моими глазами играют своими нарядами, а бывает – пройду, и ничего вокруг себя не запомню. Так было сегодня. Все серое, особенно беспросветное небо, и состояние души – без ясного неба. Как-то жизнь застопорилась. И на работе мне сменили систему в компьютере, а пока все программы восстановит для работы, нервы так и летят, как неудачно напечатанные листы, а в прочем – все нормально. И министерское кресло сегодня отдыхает. Оно меня не радует, под внушенье, чтобы я родила ребенка.
 Я пришла домой, посмотрела на себя в зеркало. Да, вид весьма затрапезный. Я улыбнулась своему отражению и пошла на кухню, от Мартина я всегда приходила голодной, у него лишнего не съешь, а отсутствием аппетита я не страдала. Худой я никогда не была. Что меня заставило отнести шторы Мартину? Я проверяла свою интуицию на приборы Владимира Ильича. Шторы шторами, картофель картофелем, а я нашла приборы в доме Мартина и в большом количестве.
 Поев дома, надев пресловутую куртку, я отправилась к Владимиру на фирму, зная, что он долго работает. Я рассказала ему о приборах в квартире Мартина, их количестве и где лежат. Владимир не очень удивился, но за точные данные, совпадавшие с его интуицией, он выдал мне несколько купюр. Я взяла честно заработанные у мужа деньги и поехала покупать новую куртку, пока на работе меняли программы в моем компьютере…
 Ваня Сидоров получил от Добрыни Никитича задание: найти и обезвредить руководителей пансионата 'Здоровый миг'. Ходоки с жалобами дошли и до него. Суть жалоб: человек ушел в пансионат и не вернулся. Как крупный политик и руководитель, Добрыня Никитич не держал крупных сумм денег в местных банках и не имел много домов и квартир. Его счета всегда были на виду проверяющих организаций. Он легко проходил все проверки, и его постоянно переизбирали главой округа Валет.
 Жена Добрыни Никитича, Нимфа Михайловна, на высокие посты и должности не претендовала и проверки на себе не испытывала. Она была в сотни раз богаче своего высокопоставленного супруга. Именно она скупала земли под домами в центре города, и в перспективных окрестностях. Также Нимфа уловила простой момент любой жизни – старение организма, но с большой пользой для своих доходов. Естественно огромное число пожилых людей имеют скромные доходы и накопления, но именно среди них встречаются богатые люди, которые ради здоровья, пусть недлительного, готовы отдать свои золотые горы.
 Добрыня Никитич за женой и ее деятельностью не следил, если это не касалось их общих детей. Пансионат 'Здоровый миг' к их детям отношения не имел, следовательно, развивался сам по себе.
 Нимфа, изучив биологических мышей, имея приличное образование, пришла к выводу, что можно создать биологический материал, усредняющий здоровье человека на непродолжительное время. Известнейший микробиолог округа была ей знакома. Микробиолог переживала в это время острые боли при передвижении. Любой шаг, любой поворот тела вызывал в ее организме дикие боли. Идею Нимфы она поддержала и нашла резервы биологического вещества. Первые опыты она поставила на себе. Микробиолог однажды взяла и опутала себя биологической материей, и почувствовала впервые за последние годы – полное отсутствие болей. Она могла вновь работать!
 Нимфа предложила открыть пансионат для предоставления биологической ткани обезболивания под присмотром врачей. Микробиолог дала свое согласие.
 Нимфа подключила к работе Леонида Ильича, большого любителя денег. На одном своем участке земли она и построила пансионат 'Здоровый миг' под колпаком, скрыв к нему подходы от посторонних лиц. Время жизни человека в пансионате определялось его суммарным здоровьем. Здоровые клетки замещали больные, но организм человека не восстанавливался, то есть человек жил за счет самого себя и за счет перераспределения здоровья внутри организма под биологической тканью.
 Слух об излечивании больных всех категорий разошелся между больными. Люди потянулись в пансионат, не смотря на заоблачные цены. Пациенты подписывали договор с директором пансионата, а дома оставляли завещание и молча уходили в последний миг здоровья, говоря домашним, что уезжают на курорт в далекую страну.
 Но домочадцы бывают разные, и некоторые родственники стали прослеживать пути отсутствующих членов семьи. По истечении времени таких людей становилось все больше. Среди жителей округа Валет возникла легкая паника.
 Представители от народа дошли до Добрыни Никитича, он и вызвал своего доверенного человека – Ваню Сидорова.
 Ваня обладал уникальными способностями внедряться в любое общество, не рискуя своим здоровьем. Он брал с собой подставу. Для выполнения очередного задания он решил взять Лизку журналистку, зная ее дотошность в определении происходящих событий, и именно она слыла знатоком определения местоположения приборов Владимира. Деньги на выполнение ответственного задания выделили их казны округа Валет.
 Ваня и Лизка на вертолете облетели округ. Они знали от жалующихся людей, что кое-кто из не вернувшихся людей говорили домашним, что уходят в пансионат, где станут здоровыми людьми. Были сведения, что пансионат находиться в пределах округа Валет. На картах округа и на сайтах в Интернете о таком пансионате ничего не говорилось. Ваня заметил первым огромный колпак неизвестного назначения. В принципе такие колпаки использовались в спортивных аренах, но стадиона в данной местности не значилось.
 Местность лесистая, частных дач в этом районе много, никто за заборы не лазил.
 Ваня и Лизка, выйдя из вертолета на маленьком аэродроме, проехали часть пути на машине, и вошли в молчащий лес. Лес был напичкан ловушками и страшными существами из коряг, отпугивающих людей. Пару раз они проваливались в ямы, или взлетали на веревках к деревьям, но продолжали свой путь. Они набрели на странный погост, в виде зацементированной площадки, с квадратными плитами в шахматном порядке. На плитах были написаны данные о погребенных людях. Лизка обратила внимание Вани на плывущую в глазах стену. Они решили спрятаться на время, и залезли на раскидистый дуб.
 Долго ждать не пришлось. Сквозь плывущую стену на бетонную площадку выпал человек. Тут же из двух завуалированных домиков выбежали два человека, положили выпавшего человека на носилки и унесли в круглую башню. Ваня почувствовал запах горелого существа, а Лизка от страха содрогнулась.
 Достаточно быстро из круглой башни два человека вынесли закрытый цилиндр, подняли одну из плит и опустили под нее цилиндр. Раздался приглушенный звон колокола. К свежей каменной могиле подошел священник, он помахал над ней кадилом, пропел молитву и ушел, словно исчез в страшном безмолвии тайны.
 Лизка и Ваня переглянулись, они больше не сомневались, что это и есть вторая сторона пансионата 'Здоровый миг'. А, где первая сторона и как в нее попасть они не знали. Руководствуясь принципом 'два раза не везет', Ваня увел Лизку из страшного места. Было ясно, что для проникновения в пансионат они еще не готовы.
 Добрыня Никитич, выслушав отчет Вани Сидорова, и посмотрев на карту местности, сказал, что рядом с этим куполом находятся одна из дач его супруги, Нимфы Михайловны. Мужчины переглянулись от неожиданной догадки. Но Добрыня Никитич сразу сказал, что он к родной жене не пойдет, и, что его жена любит принимать очень красивых или холеных мужчин. Ваня к ним не относился. Хотя почему нет?
 Не посылать же к ней Гошу? Значит надо преобразить Ваню до неузнаваемости и послать его к Нимфе. Ваня не выдержал и спросил у Добрыни Никитича о странном цементном кладбище. И услышал ответ, что чтобы избежать зараженности земли от паразитов, живущих в покойниках, был предпринят подобный способ захоронения.
 – Добрыня Никитич, а откуда вы это знаете? – удивился Ваня Сидоров.
 – Работа у меня такая, – ответил уклончиво руководитель округа и направил Ваню к дорогим стилистам на переплавку внешности.
 Из Вани Сидорова получился крутой мужчина, заграничной внешности. Его одели по последнему слову моды и под видом человека, желающего поместить дядьку в дорогой пансионат, направили к самой Нимфе.
 Нимфа Михайловна почувствовала подвох в красивом мужчине с чужой для него внешностью. Она присмотрелась и узнала в нем любимца своего мужа. Она нисколько не поверила его рассказу о дядьке. Дальше приемной на даче, Ваня так и не проник в тайны Нимфы, чем очень озаботился. Добрыня Никитич, узнав о фиаско Вани, только рассмеялся.
 Тем временем Лизка проводила журналистское расследование в районе дачи Нимфы, но тоже терпела поражение за поражением. Она даже встретила Ваню в новом облике, но по виду друг друга они поняли, что оба остались за гранью тайны.
 Я, отдав аквамарины Феликсу, на самом деле почувствовала всепоглощающую лень, да еще рядом кто-то постоянно твердил мне о детях. Быть министром мне расхотелось, я и так не понимала, почему мне дали такую должность. Но взваливать на себя детей – мне было тоже лень. Уйдя с поста министра нестандартного приборостроения, я залегла дома в окружении сто процентной лени. Я не занималась своей внешностью, как в то время, когда наша семейная фирма с Владимиром вставала на ноги. Фирма была теперь известна и приносила постоянный доход, что и расслабило меня. Мне ничего не хотелось делать, ровным счетом ничего.
 Владимир так был занят работой, что не делал Марине замечаний, зная, что это себе дороже. Дома он даже не завтракал, пил кофе на работе, а питался в профилактории, примыкавшем к его фирме.
 Мартин перестал волноваться, что его доходы уменьшаться. Как-то так получилось, что корпорация, объединяющая трех Ильичей, сделала это почти формально, на самом деле в ней прокручивали такие проблемы округа, которые огласке не подлежали, и фирма Владимира была в ней скорее формально, чем реально. Да еще Марина покинула министерство, и должность министра нестандартного приборостроения упразднили.
 Феликс, подарив украшения с аквамаринами Лизке, стал ленивее и даже формально перестал вмешиваться в дела корпорации, вследствие чего, Надежда перестала быть его домашним секретарем и покинула его сдвоенную квартиру.




 Глава 21


 В округе Валет произошло следующее событие: из южных широт вернулся генерал округа Ферзь, ведя под руку молодую особу цвета молочного шоколада. Легкий шок пронзил верхние слои общества. Ферзь считался бравым генералом, был всеобщим любимцем местных женщин и женатым никогда не числился. А тут рядом с ним на всех светских вечерах стала появляться шоколадная брюнетка.
 Нимфа и та была шокирована тем, что ее вечный обожатель Ферзь, обладатель глаз цвета аквамарина, к ней не подходил, а танцевал только со своей новой пассией. Это из-за его глаз она собирала камни, близкие по цвету его глазам!
 Для того чтобы убрать соперника с пути Нимфы, Добрыня Никитич в свое время, решил ему подсунуть прекрасную Марину Иванову и повысил ее до министерского кресла, дабы генерал Ферзь обратил на нее внимание, это он организовал дары аквамарины – Марине! Он хотел… Да, что тут говорить!
 По делам службы генерал Ферзь некоторое время жил в южных широтах. Ой, сколько он натерпелся от местной жары! Это был не его климат, совсем не его. Он парился, жарился, не отходя от цели командировки. Местный властелин его приметил, пригласил во дворец на прием для избранных, где Ферзь познакомился с милейшей девушкой. Ее звали Дел. Ферзь и Дел поженились по местным законам.
 Так в округе Валет появилась интересная, молодая женщина Дел. Черты лица у нее были миловидные, глаза умные, необыкновенно черные и пронзительные. Мужчины округа на нее поглядывали, но близко не приближались, зная крутой нрав генерала Ферзя. Она действительно была хороша в серебристом платье, обтягивающем ее стройную, сбитую фигурку. Ее кучерявые черные волосы были подняты над умным лбом. Она внушала уважение своим искрометным видом.
 Первый же визит генерала Ферзя и Дел в театр, был замечен вездесущей Лизкой журналисткой. С некоторых пор она похудела, и работала одновременно сразу на нескольких людей. Одежда на ней стала сидеть, а не висеть мешком. Лизка лучилась здоровьем и жаждой деятельности. Она была так поражена красотой пары, что сняла с себя ожерелье с аквамаринами, подаренное Феликсом, и подарила его Дел. Глаза генерала вспыхнули, как аквамарины на шее его дамы сердца.
 Лизка, подарив украшение с аквамаринами, почувствовала страшную усталость от перегрузок последних дней и, прощально взглянув на красавицу и генерала, ушла из театра. Она пришла домой и уснула так, как давно не спала. Проснувшись, она почувствовала себя хорошо, но желания бежать и что-то быстро делать у нее не возникло. Женщина томно потянулась и вспомнила Феликса.
 Была между ними невидимая связь! Не зря они поженились. Она медленно поднялась, посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна своим отражением. Привела себя в порядок и поехала к Феликсу, забытому всеми и самим собой.
 В это же время я очнулась от полудремы, длившейся пару недель, с меня слетело оцепенение. Я захотела – есть, поела, чего-то сухого и черствого, запила водой, огляделась. Я стояла в пыльной квартире с разбросанными вещами. Вспомнила, что приходящую домработницу я послала куда подальше, чтобы та меня не тревожила по пустякам. Я протерла зеркало, всмотрелась в лицо, ужаснулась, поискала глазами Владимира, но его дома не было. Я зашла в ванную комнату, посмотрела на тусклый кафель и серую ванну. Вымыла ванну, включила воду, насыпала соль. После водной процедуры я включилась в обычный ритм жизни. Мне очень захотелось вернуться на фирму Владимира!
 Зазвонил телефон. Мужской голос спросил:
 – Марина, как ты себя чувствуешь?
 – Мартин, это ты?
 – Я. Я скучаю без тебя, я хочу увидеть тебя и как можно быстрей!
 – Забавно. Да хоть сейчас, я только, что вышла из ванны.
 – Нет, к тебе я не поеду. Давай съездим в новый пансионат? Нимфа вчера торжественно открыла его под названием 'Здоровый час'.
 – Мартин, меня этим пансионатом достали родственники исчезнувших людей!
 – Марина, успокойся. Поэтому Нимфа и приглашает сегодня всех желающих на день открытых дверей, посмотреть пансионат таким, каков он есть на самом деле.
 – Боюсь, но с тобой поеду. Сам садись за руль, и подъезжай к моему дому через полчаса.
 Слухами земля полниться. Вздрагивая от страха, люди бродили по летнему саду под огромным колпаком. Марина и Мартин заметили Лизку и Феликса. Лизка передала им Феликса и быстро ушла. Она присоединилась к Ване Сидорову. Вдвоем они стали обходить пансионат, пытаясь найти стену, сквозь которую люди выпадали из этой жизни. Они все стены потрогали, но никуда не провалились.
 Нимфа наблюдала за ними через множественные мониторы. Она сразу сообразила, кто среди гуляющих людей за ней охотиться, и усмехнулась. Дайте отдохнуть! – кричала душа Нимфы, чувствующей страшную усталость от проблем, связанных с пансионатом 'Здоровый час'. Ей ужасно надоела суета вокруг него. Она хотела сделать добро людям в их последние месяцы или дни жизни, она гарантировала им здоровое существование на то время, на которое хватит человеку его жизненных ресурсов.
 Но ее никто не понял! За ней охотятся. Ищут стену праха! Хотя, чего ее искать?
 Мимо этой стены Лизка ни одни раз с Ваней прошла, но не нашла. За кого они Нимфу Михайловну держат? Да спрятала она эту стену, спрятала под коронкой, как зуб мудрости. Она устало посмотрела на мониторы, готовая покинуть пост наблюдений. Но заметила, что Лизка воткнулась в стену праха и ищет в коронке щелку. Нимфа насторожилась, по ней пробежала нервная дрожь. Усталость сковала ее тело. Она почувствовала себя так плохо, что будь эта стена рядом, сама бы до нее дотронулась.
 Лизка подозвала Ваню Сидорова. Они оба стали осматривать и постукивать странную стену. Потом что-то обсудили и утвердительно замотали головами.
 Нимфа затаила дыхание: неужели найдут? – промелькнуло в ее голове.
 Ваня покрутил вокруг себя головой, нашел спицу от длинного зонтика.
 И как эта спица там оказалась? – промелькнуло в голове Нимфы.
 Ваня спицу просунул около земли под коронку стены, подержал секунд тридцать, и вынул назад. Спица стала существенно короче, а оставшаяся часть изогнулась. Ваня невольно бросил остаток спицы на землю. Послышалось тихое шипение, словно она сердилась, остывая от соприкосновения с землей.
 Пора прекращать их поиски, – подумала Нимфа и нажала на кнопку с изображением летучей мыши.
 Почти мгновенно, из-под ниши, расположенной по диаметру прозрачной крыши вылетели десятки биологических мышей и закружились над людьми, особенно мыши доставали тех, кто был близок к стене праха. Мыши словно пытались увести людей от беды, но не все это понимали. Ваня отмахивался от парочки мышей и пытался найти тот предмет, который бы еще раз можно было бы подсунуть под коронку стены.
 – Не шути, Ваня, – вырвалось из уст Нимфы, она тяжело вздохнула и нажала на кнопку с изображением дождя.
 В ту же минуту, из баллонов под крышей пошел мелкий дождь. Лизка невольно вынула зонт из сумки и раскрыла. Ваня выхватил из ее руки зонт и попытался извлечь из него спицу, чем вызвал негодование молодой женщины. Они стали кричать друг на друга.
 Нимфа устало улыбнулась. Ссора врагов почти счастье, – промелькнула мысль в ее голове, и она нажала на кнопку с ветром. Под куполом возникли двигающиеся потоки воздуха. Мелкие предметы поднялись в воздух и закружились. Толпа людей стала искать выход с территории пансионата, но натыкалась на безответные стены. Лизка и та испугалась и беспомощно искала глазами, покинутого Феликса, на Ваню она смотреть больше не хотела.
 Вот и славно, – подумала Нимфа, – еще пять минут и все забудут свое недовольство и, будут думать только о выходе. Она легла на кушетку и уснула рядом с экранами наблюдений. Проснувшись, испуганно посмотрела на мониторы. На экранах шел снег из холодильников, поднимаемый порывами ветра. Люди явно замерзли, они жались кучками или изображали элементы бега и гимнастики, чтобы согреться. Нимфа сняла руку с кнопки, с изображением снежинок. Это ж надо было сквозь сон на нее нажать!? На экранах снег прекратился, и женщина нажала на солнце на кнопке. Под куполом ярко засветило солнце. Снег стал таять.
 – Лизка, ты поняла, куда мы попали? – прошептал Феликс, тут все четыре времени года. И люди, отдыхающие здесь, почти не замечают разницы между настоящей погодой и придуманной.
 – Феликс, они здесь вовсе не отдыхают, а умирают.
 – Ты говори, да знай меру, этот пансионат – игрушка моей матери Нимфы, а она добрая.
 – Ты только о доброте Нимфы не говори, сам ведь замерз. А теперь смотри – жарко становиться.
 – Отогревает она нас, просто мать демонстрировала способности пансионата на смену климата.
 – Ты прав, но я бы здесь отдыхать не хотела.
 – Так не для тебя все здесь создано.
 – Феликс, а ты о стене праха слышал?
 – Нет.
 – Мать ничего по этому поводу не говорила?
 – Нет! Я ведь ответил уже на этот вопрос! – воскликнул недовольный Феликс.
 – Да, ты не информатор, нечего с тебя взять.
 – Лизка, ты зачем с Ваней тут чего-то искала? Маме могло это не понравиться.
 – Не сомневаюсь, уже почувствовала. Но, понимаешь, люди говорят, что из этого пансионата никто не возвращается.
 – Ты хочешь сказать, что я отсюда не выйду?
 – Феликс, сегодня день посещения, день открытых дверей, которых мы не обнаружили.
 – Это ты меня сюда привела! Это ты во всем виновата! Да мне не интересны все людские смерти, важно, чтобы я был жив!
 – Хорошо сказал, тогда пойдем искать открытые двери. Помаши маме ручкой, вдруг подскажет путь на волю.
 Феликс и правда невольно помахал рукой, к руке подлетела биологическая, летучая мышь и как бы потянула молодого человека за собой. Он пошел за летучей мышью, Лизка пошла за ними. Люди, почуяв, что эти двое знают, где находятся выход, пошли за ними.
 Нимфа, видя, что сын ведет за собой толпу, не стала чинить ему препятствий и нажала на кнопку со словом 'выход'. Перед Феликсом открылась потайная дверь, и толпа вслед за ним покинула территорию, пройдя под струей воздуха, сдувающей с них пылинки и мысли.
 Лизка, держась за локоть Феликса, осмотрелась, но не могла вспомнить, где была и зачем. Она просто шла рядом с молодым мужчиной. Толпа быстро разошлась во все стороны, и ничего не напоминало о том месте, где они только что были. Рядом с Лизкой и Феликсом остановились Мартин и Марина. Они обменялись взглядами и подались в ресторан заесть непонятные впечатления.
 Нимфа вызвала к себе Гошу.
 – Гоша, наблюдатели покинули пансионат, можно готовить новый заезд, хорошо бы из людей вашего округа.
 – Я понял. Говори число подопытных кроликов, а у нас подготовят бесплатные путевки для долгожителей.
 – Но я по миру не хочу идти, поэтому нужны те, кто за всех заплатит.
 – Не вопрос. Заплатит руководитель нашего округа Джокер, у него есть бюджетные отчисления на непредвиденные расходы. Я только одно не пойму, куда исчезают болезни стариков, даже на короткое время?
 – О, это медицинские разработки. Моя бабка еще этим занималась. Старики проходят краткосрочный курс омоложения, их растягивают по методике, в этот момент окутывают тонким слоем биологической ткани, распределяющей здоровье внутри одеяла. Из организма вытягиваются все соки жизни. Боли они никакой не чувствуют. Я только не пойму, чем люди не довольны?
 – Нимфа Михайловна, да кто недоволен? Тот, кто не успел со стариков взять завещание в сою пользу?
 – Гоша, вот это и есть твоя главная задача, чтобы проверить наличие завещаний! Подключи юристов, пусть проследят, чтобы потом за нами не следили.
 – Нимфа, но все это деньги и очень большие деньги.
 – А я и говорю, что мышеловка для кроликов закроется вместе с сыром.
 Я пришла домой и впервые за последнее время, стала ждать Владимира. Он пришел домой с букетом лилий, подошел ко мне, усмехнулся и протянул цветы. Я механически налила воду в вазу и поставила цветы.
 – Марина, есть хорошая новость! Улыбнись!
 – Ч-и-з, – улыбнулась я.
 – Тебя и Дел приглашают участвовать в телевизионном шоу.
 – А, что я буду делать с этой шоколадной женщиной господина Ферзя?
 – А ты не догадываешься? Передача называется 'женщины генерала'.
 – Ты надо мной издеваешься? Я не была никогда женщиной Ферзя!
 – И я так думаю, но Добрыня Никитич очень просил надеть аквамарины и явиться на съемки шоу.
 – А их нет!
 – Чего у тебя нет? Аквамаринов?
 – Я их раздарила.
 – Щедрая ты наша Маша.
 – Я не Маша, я Марина, если ты еще меня со своей секретаршей не перепутал!
 – Проехали, ты сегодня не в духе. А ты не знаешь, где Мартин? Его сегодня не было на работе.
 – А я при чем?
 – При нем, – сказал суровым голосом Владимир и прошел на кухню.
 За окном летал пушистый снег. В голове у Владимира было удивительно пустынно, он ничего не хотел, кроме ужина, которого не обнаружил. На столе стояли лилии, и едой не пахло. Он достал из морозильника рыбу в лотке и поставил ее в микроволновую печь, в надежде, что минут через двадцать у него будет готовая рыба.
 Я понуро вошла на кухню.
 – Владимир, не сердись, мы сегодня были в пансионате 'Здоровый час'.
 – Понятно. А у меня будет здоровый ужин.
 – Я не успела ничего приготовить, мы поели в ресторане. Ты, знаешь слухи об этом страшном месте?
 – Я все знаю или почти все, – ответил Владимир, глядя на снег за окном.
 – Тогда скажи, где там стена праха, ее искала Лизка журналистка.
 – Пусть ищет, не мое дело тайны выдавать.
 – Значит, она существует! – торжественно воскликнула я.
 – Слушай, дорогая, не лезь в это злачное место… – зло прошипел Владимир.
 – Не буду, но ведь хотелось бы знать…
 – Состаришься до последней стадии – узнаешь.
 – Так, ты меня туда пошлешь?
 – Сама побежишь, как миленькая.
 – А если я не захочу?
 – Тебя не спросят, определят степень здоровых клеток в твоем организме и если их число станет критическим, то исход известен – пансионат.
 – Но Нимфа не Богиня!
 – О, просветили тебя! Нимфа – это, как бы тебе сказать… Она черная фея округа.
 – Так, но у нее волосы светлые и она всегда в голубой одежде!
 – Цвет волос роли не играет, она мисс мистики округа Валет.
 – Какая новость интересная!
 – Марина, не смей ее имя всуе упоминать! Я это тебе говорю, а не твоим приятелям.
 Я подошла к цветам, погладила их и ушла к себе в комнату. Мне стало страшно только сейчас, я поняла, что меня познакомили с одним из кругов ада округа Валет, я даже чутьем поняла, где находится эта стена праха, скорее там, где стояли Ваня с Лизкой. Стену они пытались найти. Нет, думать об этой стене я не хотела! Я решила, что утром пойду на работу, а куда – решу завтра.
 Неожиданно окно открылось, и в комнату влетела биологическая мышь. Она покрутилась вокруг меня и прилипла к потолку, как бы говоря, что она здесь по делу.
 Нимфа Михайловна, черная фея округа Валет, после дня открытых дверей в пансионате 'Здоровый час' решила сменить имидж. От природы волосы у нее были темные, но она их давно уже осветляла. Теперь она решила осветлить свою деятельность и стать светлой феей. Она помнила, как Владимир изобрел прибор Сердечко, просто потому, что это был ее заказ. Да, она тогда хотела управлять людьми с помощью современных приборов!
 Что изменилось теперь? Ничего особенного, но Нимфе захотелось иметь прибор Сердце. Нет, не тот, который восстанавливает сердце после его мимолетной остановки, а… Собственно, что она хочет теперь? Чтобы ее имя не связывали со смертью людей, а связывали с их здоровьем. Добьешься у людей светлых слов… – промелькнуло в ее голове, но эту мысль она отбросила сразу.
 Так отчего у людей болит сердце? Надо же ей придумать техническое задание для Владимира Ильича! Первая мысль потрясла ее саму – от совести! Как ни странно, но сердце болит от мысли, что человек совершил не совсем хороший поступок. Тогда надо выпустить прибор – Совесть, подсказало ей ее сознание. От неприятностей сердце тоже болит, но неосознанно, и болит, если в этих неприятностях задета пресловутая совесть. Если человек в неприятностях не виновен, то сердце его не заболит. Понятно, что кончина родственников не щадит сердце, но опять же, если совесть молчит и человек сделал все, для того, чтобы спасти умершего, то сердце более менее переносит потерю.
 К чему такие мысли? Нимфа не чувствовала угрызения совести, за то, что люди из пансионата уходили в стену праха. Почему? У нее были отличные врачи в штате, они каждого человека проверяли на состояние здоровья электронными датчиками, касаясь незаметно нужных точек на их теле, маленьким электронным прибором. Те, кто покидали пансионат через стену праха, были давно и неизлечимо больны, просто им скрасили последние дни существования.
 А теперь Нимфа хотела, чтобы люди научились управлять своим здоровьем с помощью приборов и своего сознания. Но эти приборы надо еще изобрести, несмотря на то великое множество аппаратуры, которое уже придумано. Ей нужен свой арсенал приборов и Владимир ей в этом непременно поможет.
 Итак, Сердце. Как заставить его быть здоровым? Убрать Совесть? Ампутировать это ненужное чувство? Нет, Совесть надо оставить. Значит, человек должен чувствовать свои поступки, когда они приближаются к черте – совесть? Нимфа улыбнулась, она уже предчувствовала, что такое задание Владимиру понравиться. Прибор Сердце должен сигналить о приближении Совести? Нормально! Но это для относительно молодых людей. А у старых людей сердце подвергается естественному старению, как быть здесь?
 Как? – эта мысль для Нимфы решения не имела. Она почувствовала, что она только фея, но не господь и тут дальше пансионата 'Здоровый час' ее мысль не шла.




 Глава 22


 Клапан Жизни замигал красным цветом. Я тревожно прислушалась к своему состоянию, вроде все нормально, в данный момент у меня ничего не болит, так в чем же дело? Эти маленькие приборчики появились совсем недавно, а вдруг это проблема прибора, а не моя? Хотелось бы верить в поломку неодушевленного прибора, чем в свою еще непонятную болезнь.
 Прибор верещал, вращая недовольным красным глазом светодиода.
 – Клапан, что я не так сделала? – спросила я у прибора, не выдержав его недовольства.
 – Завтрак, ты съела завтрак, – механически ответил Клапан Жизни.
 – Смешной ты, есть поговорка 'Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу'.
 – Неправильно понятая поговорка, неправильная трактовка поговорки, – проговорил Клапан Жизни.
 – Умный Клапан, хороший Клапан, утро – это утро, обед – это обед, и вечером ужин.
 – Неправильно! Неправильно! – замигала красная лампочка. – Даю правильное объяснение поговорке. Утро – это детство и юность, обед – молодость и зрелость, ужин – это старость человеческого существа.
 – А я, что старая? На мне написано, что я пожилая женщина? Я еще молодая! – вскрикнула я недовольно.
 – Ты – молодая, ты можешь, есть обед и ужин, свой завтрак ты уже съела.
 – Когда я съела свой завтрак? Я его съела сегодня, ты сказал, что я поступила неправильно.
 – Да, вчера ты была юная и могла, есть завтрак, сегодня ты молодая и не должна завтракать.
 – Я, что сегодня постарела?
 – У тебя сегодня день рождения. Ты стала молодой. Ты должна есть в обед.
 – Жадный ты Клапан! Если у меня сегодня день рождения, мог бы поздравить.
 – Я поздравил. Я предупредил. Я поступил правильно.
 Я не стала спорить с прибором, а просто открыла инструкцию по эксплуатации Клапана Жизни. Инструкция гласила, что срок службы Клапана Жизни равен 100 годам, на такой срок рассчитана жизнь подопечного человека. В ней черным по белому было написано, что все утверждения Клапана верны и не должны оспариваться потребителем.
 – Клапан, на сегодня все указания по состоянию моего здоровья?
 – Да, – ответил Клапан, и погасил красную лампочку.
 Почему все так несправедливо? Все детство и юность заставляли по утрам кушать, а теперь, когда я привыкла по утрам – есть, мне это запрещают? Тогда вместе с прибором надо вручать таблетки от аппетита или выкидывать прибор, чтобы не мешал жить.
 Красный светодиод вновь замигал.
 – Нельзя меня выкинуть, нельзя обо мне плохо думать, я защищаю твою жизнь, – заскулил Клапан Жизни.
 – Купила тебя на свою голову!
 – Ты меня не покупала. Тебе меня подарил Владимир, я очень дорогой Клапан Жизни меня нельзя выбрасывать!
 – Да ты вовсе не Клапан Жизни, ты мой собеседник! Мне пора ехать на работу.
 – Можно ехать на работу, – Клапан включил зеленый светодиод.
 – Спасибо, на добром слове, – ответила я, и очень захотела оставить Клапан дома, но передумала и взяла с собой.
 На улице царил ясный и прекрасный день. Безоблачная голубизна небес, вымытая вчерашним дождем, была безукоризненна. Температура воздуха 20 градусов по Цельсию, – горело на табло, стоящем на остановке общественно – полезного транспорта. Личные автомобили проносились по средним полосам дороги с каждой стороны, самый центр дороги занимали специальные виды транспорта, по крайним дорогам перемещался общественный транспорт.
 Я посмотрела на все виды транспорта и вздохнула.
 – Правильно, надо идти пешком по кленовой аллее, – медленно проговорил Клапан Жизни.
 – Почему? – недовольно протянула я, – на любом транспорте можно быстрее добраться до работы!
 – Быстрее – пешком! Ты молодая, ты должна идти по кленовой аллее.
 – Вредина!
 – Попрошу без оскорблений! – строго проговорил Клапан Жизни.
 – Затихни, пойду пешком, ко мне приближается Мартин, помолчи, будь любезен.
 – Я буду любезен. Мартин – можно.
 Я посмотрела еще раз на синеву небес, на длину кленовой аллеи и на приближающегося Мартина. Он выглядел великолепно в белых кроссовках, белой футболке с золотой отделкой и светлых джинсах. Его гибкая фигура остановилась рядом.
 – Привет, Мартин!
 – Здравствуй, Марина! Идем по кленовой аллее?
 – Да.
 – Что так невесело? У тебя сегодня день рождения? Поздравляю!
 – Спасибо, – уныло ответила я и пошла рядом с Мартином под чистой, зеленой листвой кленов.
 – Как сегодня отметишь день собственной молодости? Теперь тебе можно все. Вот думаю, не предложить ли тебе свою персону в качестве гранд мужа?
 – Приятное предложение, тебя надо протестировать, если подойдешь, то почему нет?! Ты красив, я великолепна, чем не пара?
 – Ты права, внешне мы хорошо смотримся, если подойдем по остальным параметрам, то я сделаю тебе официальное предложение.
 – А где мы будем жить? – без эмоций спросила я.
 – Где жить? Хороший вопрос. Если ты будешь готовить на двоих, то вместе, а где – подумаем.
 – Мартин, а ты утром завтракаешь? – с болью в голосе спросила я.
 – Я завтракаю ли утром? Ты об этом спрашиваешь? Вот и первый вопрос теста, из одной ли мы с тобой прослойки общества? Я пью утром черный кофе без ничего.
 – И давно ты так завтракаешь?
 – Со дня своей молодости, – спокойно ответил Мартин.
 – Хорошо, я выйду за тебя замуж, – улыбнулась я.
 Мы замолчали, и все шли и шли, мимо кленов, пока аллея не закончилась, пока перед ними не открылся вид на великолепные здания офисов и лабораторий. Мы еще раз улыбнулись друг другу и разошлись по своим зданиям.
 Я одна ехала в лифте, неожиданно подал голос Клапан Жизни:
 – Замуж – правильно, – и Клапан замолчал.
 – Высказался, а промолчать не мог, я и сама знаю, что молодые женщины должны выходить замуж, а юные не могут. Юные – учатся, молодые – работают. Я – работаю, я молодая, мне можно все, кроме завтрака.
 – Правильно, – загорелся зеленый светодиод Клапана.
 Я зашла в лабораторию, поздоровалась с сотрудниками и села на свое место. Включила компьютер. Полила цветы. Причесала волосы.
 В это время открылась дверь, и в нее вошли все сотрудники фирмы. Они поздравили меня с днем рождения и великим днем молодости! На столе появился букет розовых роз.
 Все вышли, а я превратилась в тень самой себя и потонула в странных мыслях…
 Приятно находиться в тени, и смотреть на то, как солнце, освещая своими лучами царственных особ, теряет свою неиссякаемую энергию. Напротив меня голубое небо, свет, солнце, шум самолетов, листья, вымытые последним дождем. Там все, тут нечто. Где я – там тень. Тень создается вольно и невольно, или это я сама всегда нахожу себе прикрытие? Вероятно так. Я скромнейшая, я величайшая. Я – госпожа всевидящая Тень. Я родилась. Я появляюсь каждый день, каждую секунду, каждый миг. Я везде, я повсюду. Меня знают все, я всевидящая Тень событий, я под каждым листком. Я под каждым кустом. Меня нет на солнце.
 Меня любят в жару, меня обожают, ища у меня прохладу в знойный час. Меня увеличивают в размерах, строя дома и подземные переходы. Иногда ко мне стремятся сильные мира сего, и я их на время скрываю в прохладных залах их дворцов.
 И однажды я, прохладная на чувства Тень влюбилась в принца чистых кровей. Принц Свет, был обворожительным юношей. Я уже говорила, что люблю свет, из-за него и существую я – Тень. Он лежал под балдахином из утренних лучей, они струились из круглого окна в потолке, они сползали по прозрачной занавеси к его божественным ступням. Принц свет был весь на свету. Весь. У меня не было возможности подойти к нему. Я хотела подкрасться к нему, приласкать своей прохладой и не могла. Я была бессильна. Я стала маленькой, маленькой, я спряталась в его башмачках и стала ждать, когда ко мне придут его благословенные солнцем ноги.
 Кем я могла бы стать в его башмаках? Только маленькой, крошечной девочкой. И почему его башмаки так малы? А то я стала бы принцессой по имени Тень! Мечты, мечты, как вы прелестны! Но еще прелестней принц Свет! Рядом с ним я теряю свою силу, свое могущество, он прямолинеен в мыслях и чувствах. В его душе нет места для меня.
 – Приди в себя, приди в себя, – громче и громче стал говорить Клапан Жизни.
 Я с трудом вернулась мыслями в мир Клапана Жизни.
 – Одна роза ядовита, запах, выброси розы, – сказал Клапан.
 – Неудобно, мне подарили цветы, а я их выброшу?
 – Мне трудно держать тебя в этом мире, мне трудно… – сказал Клапан и появился желтый цвет светодиода.
 – Я выброшу! – вскрикнула я испуганно.
 Я на самом деле взяла букет и вынесла его из комнаты, завернув его предварительно в полиэтиленовый пакет. Никто не смотрел в мою сторону. Я вышла на улицу. Небо покрыли темные тучи, подул свежий ветер.
 – Хорошо, – сказал Клапан Жизни, – одну жизнь ты потеряла, став тенью, исчезнувшей под пяткой принца по имени Свет.
 – Ты и это знаешь?!
 – Я знаю все твои мысли и жизни.
 – Так расскажи мне, что будет со мной.
 – Нет, все по порядку…
 Вечер оказался полной противоположностью утру: тучи, прохладный ветер, дождь, накрапывающий без перерыва. Я отменила празднования дня молодости, мне хватило поздравления сотрудников. Меня волновал вопрос: кто брызнул яд на одну розу? Все сотрудники не могли быть против меня и желать мне смерти, это сделал кто-то один. Кто? Клапан молчал и не поддерживал беседу мыслей, его пришлось подключить к аккумулятору досрочно, он сегодня меня спас своими дополнительными функциями и заслужил питание. Еще я, как сон вспоминала принца по имени Свет. Почему я попала ему под пятку, в качестве тени? Я могла попасть под подъем ноги и выжить без энергетических затрат Клапана Жизни. Или у принца плоская стопа и он наступил на остатки тени в башмаке? Сон и жизнь совпали, а меня спас Клапан Жизни. Два минуса и один плюс.
 Кому помешала Марина на своей фирме? – думал Мартин. Он лежал на кушетке нового образца, его голова лежала на двух согнутых за головой руках. Марина ему на самом деле нравилась, а кто ее ненавидел, это другой вопрос. Ясно, что у нее есть прибор Клапан Жизнь, у него он тоже есть, дорогое надо сказать удовольствие. Она сказала, что одна роза была отравлена, это мог определить ее Клапан. Следовательно, надо подключать компетентные органы для розыска злоумышленника. А что, если это сделал представитель компании, изготавливающей Клапаны Жизни? Таким образом, они повысят цены на свою продукцию. Но информация об отравленной розе в средства массовой информации не проникла. Так, так, так и все лесом. Надо разбираться в ее коллективе: кто, зачем и почему, но у него доступа в ее здание нет.
 Мартин уснул, перевернувшись на бок.
 Прибор Клапан Жизнь был нашпигован миниатюрными датчиками, определяющими отравляющие вещества, и снабжен логической начинкой в виде очень сложной микросхемы. Он был миниатюрен и похож на маленький сотовый телефон, чьи скромные функции он выполнял для прикрытия свой сущности и назначения. Жаль, он не был предназначен для поиска преступника. Хотя, почему нет? Я все это прекрасно понимала и решила на следующий день обойти всех сотрудников.
 В день рождения люди могут покидать рабочее место, раньше обычно и это не является нарушением дисциплины, они могут забирать подаренные цветы, поэтому никто ничего из сотрудников не понял, что было на самом деле со мной. Я, как обычно пришла на работу и внимательно смотрела на людей в момент общепринятого приветствия. Я искала взгляд удивления тому, что она жива. И не нашла ничего необычного в поведении людей.
 Взгляды людей я сверяла с поведением Клапана Жизни, я надеялась, что он обнаружит того, кто отравил розу. И он мигнул красным светодиодом на одно мгновение, что означало, что доза отравляющего вещества очень мала, но она есть, при необходимости можно взять ее формулу с миниатюрного записывающего устройства.
 Я мельком посмотрела на того, рядом с кем вспыхнул и погас красный светодиод, и прошла мимо, сделав вид, что ничего не произошло. У меня возникло странное, ощущение тяжести, словно этот человек на меня навалился своим телом. Я села на свое место, но чувство тяжести и общего угнетения не проходило. Клапан молчал. Я боялась думать на эту тему и занялась своими прямыми обязанностями. В конце дня я позвонила Мартину, и мы вместе пошли домой по кленовой аллее.
 Небо над рядами кленов подернуто перистыми облаками с красноватым оттенком. Мы заговорили почти одновременно, спеша выпустить пар напряжения от собственных мыслей.
 – Марина, как день прошел? Ты нашла того, кто мог совершить отравление розы?
 – Думаю да.
 – Я понял, твой Клапан мигнул на остатки отравляющего вещества.
 – Ты прав, но я не понимаю, почему он это сделал?!
 – Значит это Он? Кто он? Что у вас с ним?
 – Да я меньше всего знаю этого человека, мы вообще с ним не связаны ничем. Я не понимаю!!
 – И правильно, не понимай, скажи кто он, а понимать буду я. Ты будь с ним осторожна и предупредительна.
 – Я боюсь.
 – Я тебя понимаю, но твое увольнение ничего не даст, если кому надо тебя достать – достанут в любом месте. Назови Его!
 – Владимир. Мартин, это он стоит в конце аллеи!
 – Вижу, не суетись, до него метров пятьдесят, на дороге рядом с ним стоит машина, до нее ему пять метров, он брызнет ядом или уже брызнул и уедет. Смотри, он уже уехал. Шустрый. Поворачиваем назад.
 – Мартин. Пока мы тут крутимся на одном месте, он уже стоит с другой стороны аллеи.
 – Отличная ситуация, но Клапаны молчат и мы еще живы, бежим в лесопарк. Иди за мной.
 Мы зашли в придорожный лес, десять метров от дороги прошли, и чувство цивилизации исчезло, словно ее не существовало. Дорог для машин в лесу не было, мы шли по первой тропинке в сторону противоположную дороге. В след мы услышали резкий, непродолжительный звук клаксона и все стихло.
 Березы, сосны, ели, осины в разном возрасте окружали нас со всех сторон. Под ногами то и дело хрустели старые ветви, если их забывали переступить. Папоротник гордо рос вдоль узкой тропы, по которой можно пройти только по одному. Лесные цветы цвели поодаль, они к тропе близко не подходили, значит этой тропе не одно десятилетие, хоть она и мала и узка. Ветви над головой надежно закрывали нас от вида сверху.
 – Марина, куда пойдем? Можно выйти на остановку электрички, но к ней может подъехать Владимир. Можно вызвать подкрепление, но могут нам не поверить, либо запеленгуют его сторонники.
 – Я так понимаю, единственный выход – обезвредить Владимира, – сказала я, хлопая ладонями по открытым частям тела, прихлопывая комаров.
 – Замечательный выход, но неосуществимый, – с сарказмом заметил Мартин.
 – А что если он брызнул средство от комаров, а мы подумали, что яд для людей? Где доказательства, что на розе был яд? Яд для комаров ядом для людей не считается, но Клапан мог не уловить этого момента!
 – Смешно, но не лишено логики. Заметь, Марина, Клапаны молчат, как провинившиеся жуки. Пойдем домой, погуляли по лесу и достаточно.
 Мы вышли на тропу, по которой могли пройти вместе, на ней встречались корни елей и иголки, хвойная часть леса дышала мудростью и благоразумием.
 Дома Клапан продолжал молчать. Яа приготовила ужин, поела без его реплик, включила телевизор. На экране по всем каналам показывали красную рябь, смотреть видео фильмы не хотелось, я задремала.
 Я Тень, я жива, я спряталась под сводом подошвы принца Свет. Он засмеялся от легкой щекотки и почесал ногу, а заодно коснулся меня. Мне приятно, я еще больше полюбила его и свернулась в маленькое овальное пятно, чтобы не исчезнуть вовсе, и пошла вместе с ним.
 Он подошел к голубому бассейну, сбросил меня вместе с башмаками и нырнул в воду. Нырнул принц неудачно, не было у него прибора Клапан Жизнь. Свернул он себе шею о дно бассейна. Подбежала охрана, его выловили и отвезли в больницу. Любая операция стоит денег. Летняя ситуация со свернутыми шеями врачам хорошо известна, не все ныряльщики выживают. За принца заплатили наличными и ему сделали сразу две операции. При первой операции вынули нижнее ребро, при второй операции ребро вставили где-то в шею. С двумя швами принц вернулся в жизнь, но башмаки ему еще не светили, он лежал.
 Я, как Тень, отдыхала, я научилась жить под поднятыми частями тела принца. Ему было очень плохо, а я его утешала, как могла. Он моего присутствия не чувствовал.
 Я проснулась, перевернулась, посмотрела на черную ночь за окном. Я встала, подошла к окну, посмотрела на далекие и близкие звезды.
 Тут я услышала механический крик Клапана:
 – Осторожно!
 Я отшатнулась от окна. В комнату влетел булыжник, так мне показалось. Но булыжник оказался с дырочками, он стал вращаться, а из отверстий пошли струйки неизвестного газа.
 – Не дыши! Выйди из комнаты! – услышала я крики Клапана.
 Я приостановила дыхание, выскочила на балкон, вдохнула воздух и заметила внизу Владимира, он садился в машину.
 Я считала дни без завтрака, ощущая терпкий вкус кофе. Стекло в комнате сменили, и я к нему близко больше не подходила. Мартин на работе был славным малым, улыбался, общался, работал. Жизнь моя шла по накатанным рельсам существования. Иногда я вспоминала принца из своего сна, где я была Тенью.
 Я открыла Интернет газету и прочитала, что принц Свет купил акции серии гостиниц во всех странах. Я удивилась, почему-то я считала, что принц ее выдумка и сон. Оказалось, что принц Свет реальный человек! Но я-то в действительности не Тень!
 Как нам встретиться в реальной жизни? Уснуть? Но не в каждом сне я бывала рядом с принцем. И еще есть непонятный Владимир. Есть реальный Мартин. Три реально – нереальных мужчины. Я подошла к большому зеркалу, посмотрела на себя, но мыслей не было. А что было? Клапан Жизни и маленькая квартира на себя одну. Внешность обычная, так считала я. Что я хотела?
 Из принтера на моем столе полезли бумаги. Я взяла один лист, посмотреть, что такое появилось на принтере. Это было короткое письмо адресованное мне.
 'Марина, жду в полночь. Жесть'
 Я посмотрела на сотрудников, все работали, головы в мою сторону не поворачивали, но письмо написал некто из них. Жесть, что это? Крыша? Меня ждут на железной крыше в полночь? О-у-о-у жуть!
 Нет, я не пойду! Нет, я боюсь! Хоть бы написали можно или нет брать с собой сопровождение в лице Мартина.
 Жизнь налаживается, подумала я и усмехнулась, и правильно сделала, я вспомнила, что дома лежит маленькая луна под названием дыня, вся в выступах от лунохода. Луна? Какая еще луна, если небо покрыто тучами? Или это жизнь покрыта темными пятнами неприятностей? Но темные пятна на солнце, а при чем здесь луна?
 – Марина, тебя долго ждать? – услышала я мужской голос и невольно вздрогнула.
 Я его не ждала. Это был Мартин собственной персоной.




 2007




This file was created



with BookDesigner program



bookdesigner@the-ebook.org



24.10.2008