---------------------------------------------


 Луис Ламур
 Дорога на север



 Глава 1


 Бегство есть бегство, и все воспримут его поступок именно так. Но убивать или самому получить пулю из-за пустяка — это глупо. Раньше он никогда не выяснял отношений на револьверах и теперь не собирался.
 Том оглянулся: вроде все тихо. Город остался далеко позади, погони не видно.
 Он уже представил себе, как утром посреди Лас-Вегаса в ожидании кровавого зрелища столпится народ, как явится Дач, окруженный оравой подвыпивших приятелей. Уж его-то револьвер наверняка будет наготове.
 Нелепый, дикий обычай. Мать правильно сделала, что увезла его отсюда на Восток к бабке с дедом. Она так и не смогла полюбить Запад, как ни старалась.
 И дернуло же его приехать! Да сюда вообще лучше не соваться, пусть даже и с таким важным поручением, как у него. Он досадливо морщился, вспоминая случившееся.
 Вчера вечером в салуне, дожидаясь Спарроу, он от нечего делать пропустил пару рюмок, после чего устроил самую настоящую драку, хотя никогда не брал в рот лишнего, а ссор и скандалов всячески избегал.
 Ну да ладно. С кем не бывает. И потом, откуда он мог знать, что из мухи раздуют слона и что дело примет такой нешуточный оборот. А! К черту этого Дача Акина! К черту этот Лас-Вегас, где из-за одного-двух словечек, слетевших с языка возле бара, можно запросто лишиться жизни!
 А что скажут те парни завтра на площади, когда узнают о бегстве? Что они подумают?..
 Вообще-то плевать на них! Лучше быть трусом среди живых, чем смельчаком среди мертвых.
 Трусом… Стало быть, трус? Выходит, испугался? А может наоборот, проявил твердость, поступил как следует, не пойдя ни у кого на поводу?
 В этот момент ему показалось, что на него смотрит отец Холодный задумчивый взгляд буравил его, словно читал мысли, понимал все без слов и как бы ставил молчаливую оценку.
 Когда-то отец держал скот и был в меру удачлив. Да вот выдалась лютая пора, ударили невиданные морозы, и по весне вместе со снегом растаяло и отцовское состояние. Впрочем, та же участь постигла и многих других скотоводов округа.
 Фермеры постоянно влезали в долги, а расплачивались в конце сезона, когда продавали скот мясникам. На этот раз Бордену Чантри продавать было нечего.
 Но город не оставил его в беде. Отца здесь знали все. Уважали его и как лучшего стрелка из револьвера, и просто как человека, добропорядочного и справедливого. Эти качества и помогли ему: горожане выбрали его шерифом.
 Шесть лет отец неусыпно заботился о безопасности граждан, поддерживал вокруг порядок, и все, хотя и не всегда охотно, ему подчинялись. Все, кроме одного. Этого негодяя Бордена Чантри чем-то не устраивал, и вот однажды после их очередного столкновения строптивец вытащил револьвер и без колебаний пальнул в отца, но не попал. Шериф же не промахнулся, пуля сразила противника наповал. Но на этом дело не закончилось. У незадачливого дуэлянта нашлись дружки, не простившие эту смерть. Их подлая засада была ответом на тот роковой выстрел. Они буквально изрешетили отца пулями и поспешно скрылись.
 После его гибели мама сказала: «Кто живет револьвером, от него и погибнет».
 Убийц было трое. Но кто они? Это так и осталось загадкой.
 «Не хотел бы я оказаться на их месте, когда Том Чантри вырастет». Эту фразу Том случайно услышал из уст какого-то мужчины, и она запала ему в память.
 Том мотнул головой, точно отгоняя воспоминания, и пришпорил коня. Скоро будет светать, его бегство обнаружится, так что надо подальше держаться от города.
 Ах, и почему он не послушал маму! Уж как она умоляла его не ехать! Да и Дорис противилась…
 Отец Дорис, нью-йоркский акционер Роберт Эрншав, чуял прибыль издалека и, если что-то сулило ему верный успех, действовал быстро, напористо и ловко.
 На Востоке начались перебои с мясом, а на равнинах Запада можно было купить дешевый скот. Том заверил Эрншава, что добудет там коров сам, без посредников, и лично переправит стадо на Восток, а это в итоге обещало бизнесмену солидную выгоду. Взвесив все «за» и «против», Эрншав благословил Тома, снабдил его деньгами и письменными кредитами, и тот отправился на Дикий Запад…
 В Канзасе Том узнал, что мясной скот здесь ценится не меньше, чем на Востоке, а, значит, покупать бессмысленно, надо двигаться дальше. В салуне говорили, что имеет смысл добраться до Лас-Вегаса или Невады. Если верить слухам, то сделку лучше всего заключить с Пирсалем или Спарроу. Стада у них большие, а оба фермера хотят заняться земледелием, так что можно торговаться. Послав почтой предложение о покупке, Том немедленно выехал в Лас-Вегас.
 По прибытии туда он отправился вечером в салун — место сбора местных скотоводов. У стойки, устроившись поудобнее на высокой табуретке, Чантри заказал виски, чтобы хоть чем-то занять время до прихода Спарроу.
 Откуда-то появился Дач Акин. Он подошел к стойке, грубо толкнув при этом Тома. Еще и обернулся, свирепо смерил его взглядом, заплетающимся языком пробормотал какой-то пьяный бред.
 Чантри сделал вид, будто не расслышал адресованной ему реплики, хотя слово «хлыщ» явно задело его и лицо охватило жаром, как от пощечины. Вот тут бы встать да поскорее уйти, чтобы избежать раскручивания событий. Так нет же, договорился о встрече — значит, надо сидеть, чего бы это ни стоило.
 Время шло, рюмка опустела, после некоторых колебаний Чантри заказал повторную. Он не ел с раннего утра, так что пить не следовало, но как-то неловко занимать табуретку у стойки, ничего не заказывая. Том как можно дольше растягивал содержимое рюмки, но Спарроу все не появлялся, а виски подходило к концу.
 Наконец, проглотив остатки спиртного, он встал, намереваясь уйти. Вдруг чья-то рука крепко стиснула его плечо. Взбешенный Том резко повернулся — перед ним с наглой улыбкой стоял Акин.
 — Эй, хлыщ, ты что, не слышал меня? Я хочу, чтобы ты выпил за мое здоровье.
 — Ох, извините, не расслышал. — Том был предельно вежлив. — Очень сожалею, однако я выпил достаточно, благодарю.
 — «Я выпил достаточно, благодарю», — собезьянничал Дач пискляво. Он стукнул себя кулаком в грудь и уже зычным голосом проревел: — Я скажу тебе, когда будет достаточно! А теперь шагай к стойке и пей! — Рука его лежала на бедре рядом с револьвером.
 — Нет, — ответил Том достаточно твердо.
 Воцарилась тишина. Забыв свой застольный треп, ковбои уставились на них, словно только этого и ждали.
 — Если я приглашаю выпить, то лучше пить! — не унимался Акин. — Пей, мистер! Пей!
 — Нет, — повторил Том непреклонно.
 Да, ситуация нелепейшая, глупее не придумаешь. Чантри ненавидел себя за то, что остался, не ушел вовремя. Пьяные грубости в салуне не должны задевать его, надо быть выше этого. Но отступать уже было поздно.
 — Мне очень жаль, друг мой, но я не желаю больше пить и ухожу.
 — Ты уйдешь, когда я, черт подери, отпущу тебя! А сейчас будешь пить!
 На этот раз Том не ответил, повернулся и пошел к двери. После второго шага плечо снова попало в те же тиски, и тут уже ярость выплеснулась через край. Реакция не подвела. Он вложил в удар всю тяжесть собственного тела. Это произошло стремительней, чем скат взмахивает хвостом.
 Дач с грохотом упал на пол, растянувшись во весь рост. И только когда до него дошло, что случилось, он потянулся рукой к револьверу.
 — Дач! — чей-то грозный предостерегающий окрик заставил Акина оторопеть.
 Невысокий стройный мужчина в белой шляпе приготовил револьвер к стрельбе.
 — Джентльмен не вооружен, Дач. Если ты вытащишь револьвер, я продырявлю тебя.
 — Не лезь не в свое дело, Спарроу, — злобно проворчал Акин, — это касается только меня и его.
 Спарроу! Чантри окинул незнакомца взглядом — ему около сорока пяти, хорошо одет, выглядит вполне представительно. Несомненно, это тот человек, с которым должна состояться встреча.
 — Нет, Дач, здесь совсем другое дело, и касается не только вас двоих. Если ты застрелишь безоружного, тебя надо будет повесить.
 Дач убрал руку от кобуры, медленно поднялся.
 — Ладно, — произнес он протрезвевшим голосом. — Здесь обещаю полный порядок, но утром на улице мы непременно с ним встретимся…
 Сказав это, Дач мгновенно исчез. Чантри подал руку своему спасителю, учтиво представился:
 — Том Чантри. Благодарю вас, мистер Спарроу.
 Оживленно беседуя, они направились к отелю.
 — Конечно, этот Акин искал приключений, — говорил Спарроу. — Но вся беда в том, что он хорошо стреляет. Так что будьте осторожны.
 Чантри только пожал плечами.
 — Сомневаюсь, что он повстречается мне еще раз. Лучше вернемся к нашему делу…
 Они поднялись на пустующее крыльцо отеля. Спарроу откусил и выплюнул кончик сигары.
 — Вы недооцениваете сегодняшнее происшествие. Да, он хвастун и забияка, особенно когда выпьет, и тем не менее…
 — Чепуха, мистер Спарроу. К утру проспится и все забудет.
 — Нет, мистер Чантри, этого он никогда не забудет. Даже если в городе случится потоп или черт станет мэром, Дач все равно будет ждать вас завтра на улице. Купите или одолжите револьвер. Даю слово, он вам понадобится.
 — Вы что, серьезно? Предлагаете мне, цивилизованному человеку, выйти на поединок с этой обезьяной?
 — Дач лишил жизни уже нескольких человек…
 Наступило молчание. Косясь на озадаченного Тома, скотовод закурил сигару и спросил:
 — Вы случайно не родственник Бордена Чантри, который жил здесь?
 — Я его сын.
 — Так я и думал.
 В голове Чантри засквозило нетерпение:
 — Мистер Спарроу, я прибыл с Лас-Вегас, чтобы обговорить с вами сделку. Сторона, которую я представляю, — восточная фирма «Эрншав энд компани». Мы надеемся купить у вас скот для продажи его на восточных рынках. По-моему, понятно, что я ехал сюда по делам, а вовсе не для участия в пьяных драках и перестрелках. Я ненавижу насилие и желал бы сегодняшнее происшествие свести на нет.
 — Вижу, — сдержанно сказал фермер. — Теперь, когда я узнал, что вы сын моего доброго знакомого, мы без труда договоримся о продаже
 — Я готов хоть сейчас, сэр…
 — Вы уехали на Восток сразу после смерти отца?
 — Да, сэр.
 — Много воды утекло с тех пор… Многое изменилось… И только суть Запада остается неизменной… Деньги здесь не всегда берутся в расчет. Мужество и честь — вот что ценится превыше всего в экономике Запада. А так как риск присутствует повсеместно, то за него, собственно, и платят. Поэтому тот, кто нанимает парней на работу, должен знать, обладают ли они мужеством и честью.
 — А что вы скажете, если я не выйду на поединок?
 — Ваше право. Однако Борден Чантри принял этот кодекс и руководствовался им.
 — Не забывайте, что это его и погубило.
 — Никто не застрахован от случайностей.
 С трудом сдерживая волнение, Чантри сказал:
 — Я в цивилизованной стране и не хочу подвергать опасности ни свою, ни чужую жизнь. Нет, я сейчас же пойду к Дачу Акину и извинюсь.
 — Ступайте. Только после этого он будет презирать вас еще больше.
 — Пускай! Но я должен положить конец этой ссоре. Она и так зашла слишком далеко.
 Оставаясь невозмутимым, Спарроу вынул изо рта сигару, лениво стряхнул пепел.
 — Нет, мистер Чантри, это невозможно. Все только начинается. Теперь каждый узнает, что вы не пользуетесь револьвером, и все кому не лень будут безнаказанно грабить и оскорблять вас. Найдется много таких, кто захочет посмотреть, долго ли вы протянете с такими принципами… Вот если вы примете наш мир всерьез, поймете его, а не полезете слепо в драку, даю слово, неудач у вас станет гораздо меньше.
 На том они и расстались.
 Ночью Чантри покинул город. Поминутно оглядываясь назад, он то ускорял, то замедлял бег коня.
 Над прерией нависало звездное небо. На севере величественно вырисовывались горы, переходящие к подножию в разломы. Постепенно приближался рассвет…
 А Том все смотрел и смотрел назад, пока наконец не решил остановиться и повернуть на Запад…




 Глава 2


 Все хорошее, о чем приятно вспоминать: мама, Дорис, родительский дом, работа — круг, в котором он видел свое будущее, — осталось далеко на Востоке и с каждым шагом коня отодвигалось все дальше и дальше.
 По логике вещей ему следовало бы поскорее вернуться домой и забыть об этой поездке. Но какая-то сила властно влекла его на Запад, где неизбежно придется выбирать: использовать револьвер или нет.
 Поворачивая обратно, Том ехал навстречу новым стычкам. Уж теперь-то он неминуемо столкнется с Дачем. И что тогда? Опять удирать? Как часто еще придется бегать?
 Нет, он не струсил, просто не знал, как поступить. Естественно, слухи об этой истории разнесутся, как семена клена, и даже те, кто одобрит его миролюбие, будут сомневаться в его смелости.
 Насчет мужества и риска Спарроу говорил правильно. Во всяком случае, такого же мнения придерживаются парни на западном берегу Миссисипи, да и на восточном тоже…
 Впрочем, какое это имеет сейчас значение? Главное — купить и переправить скот на Восток. Конечно же выгода от сделки пойдет Эрншаву, но вернуться с пустыми руками Том не мог. Это было для него делом чести.
 Переговоры в Лас-Вегасе провалились, и ему не оставалось ничего другого, как попытать счастья в другом месте. Том взял курс на Симарон, общепризнанный центр торговли скотом, находившийся слева от Лас-Вегаса. В Симароне он купит коров, доведет стадо до железной дороги, а еще двумя часами позже будет на пути к милой Дорис.
 Дорис…
 Когда уставал, он останавливался, разводил костер и, подкрепившись, двигался дальше, стараясь избегать открытой местности.
 Том уже пересек дорогу на Санта-Фе и направлялся в Таосу, когда вдруг услышал быстро приближающийся топот копыт. Пришпорив коня, он поспешил скрыться в густых зарослях, но тщетно. Его обнаружили. Вскоре перед ним раздувались ноздри разгоряченной бегом чалой лошади. Она напряглась, в седле громоздились двое.
 — Привет, странник. Куда путь держишь?
 — В Симарон.
 Оба парня были молоды, с грубыми самоуверенными лицами. Один, с перевязанной рукой, спросил:
 — Ты там, на дороге, никого не видел?
 — Никого.
 — Значит, еще увидишь. В той стороне, куда ты едешь, куча всадников. Они гонятся за нами. Хэнк был неосторожен, подставил бок, и под ним застрелили коня.
 — Буд, — оборвал его Хэнк, — ты заметил, он не носит Револьвер?
 — Я не ношу револьвер, — сказал Чантри, — потому что от него одни неприятности.
 Хэнк фыркнул.
 — Буд, ты слыхал?!
 — Все может быть, — серьезно произнес Буд, — но неприятности случаются и когда ты безоружен. — Вдруг он вытащил револьвер. — Слезай с лошади, мистер.
 — Я?.. — опешил Том.
 — Слезай или застрелю.
 Том взглянул на Хэнка. Его тощее небритое лицо скалилось злой ухмылкой.
 — Он сделает это, странник. Буд укокошил уже четверых, и один на моем счету.
 — Я… я не принесу вам вреда… — начал было Том, и в это время громыхнул выстрел. Том почувствовал, как адская, нестерпимая боль обожгла ухо.
 — Слезай, мистер. Не люблю повторять.
 Том слез с лошади. Хэнк спрыгнул со своей, оставив Будд одного, и проворно вскарабкался на место Чантри.
 Бандиты поскакали. А Том стоял и угрюмо смотрел им вслед. Они уносились с ветерком, насмешливо оглядываясь на ограбленного.
 Том был потрясен. Он стоял посреди гигантской плоской равнины. Насколько хватало глаз, царила пустота: ни людей, ни зверей, ни птиц. Стоял как столб, беззащитный, одинокий, в этой стране безмолвия…
 Однако он жив. Окажись он при оружии, лежать бы ему сейчас с простреленным лбом.
 Так прошел час, а может быть, и два. А Том все стоял и стоял в оцепенении. В голове все перемешалось.
 Вдруг он заметил, что вдалеке над дорогой поднимается тонкое облачко пыли, а вскоре показалась и дюжина всадников, скакавших во весь опор.
 Поравнявшись с Томом, они, сдерживая коней, стали кружить вокруг него. Среди них выделялся здоровенный бородач в видавшей виды широкополой шляпе — видимо, предводитель.
 — Два парня на одной лошади не проезжали? — спросил он.
 — Теперь у них две лошади, — ответил Том. — Один пересел на мою.
 — И ты позволил им увезти свою лошадь?
 — А что прикажете делать, если на тебя нацелен револьвер?
 Бородач удивленно вскинул брови, остальные поразевали рты, глядя на Тома как на огородное пугало, которое вдруг заговорило.
 — Здесь не место для прогулок без оружия, — веско сказал бородач. — Считай, что ты еще легко отделался. Это же браться Талримы! Отпетые убийцы! — Он указал рукой в сторону. — Вон там, за холмом… отсюда мили три примерно… есть пара лошадок. Одну можешь взять, чтобы по-быстрому добраться до Симарона. Но перед отъездом черкни записку. Это владение Андерсса, старик поймет. Возле Симарона лошадку отпусти, она сама найдет дорогу домой.
 И не успел Том поблагодарить бородача, как всадники сорвались с места в галоп, подняв клубы пыли.
 Отыскав жилище Андерсса, Том первым делом зашел в корраль и выбрал одну из двух стоявших там лошадей. Поскольку хозяина дома не было, он согласно уговору оставил ему на столе записку, придавив ее серебряным долларом. Затем оседлал коня и отправился в Симарон.
 Покачиваясь в седле, Том попытался было пощупать раненное ухо, но тут же передернулся от боли, а на пальцах осталась кровь. В общем кровотечение прекратилось, но ухо продолжало ныть. Послюнявив носовой платок, он вытер остатки крови.
 Нет, это просто удача, что пуля прошла мимо, можно сказать — подарок судьбы. Ведь Буд Талрим мог пальнуть и еще разок, поточнее.
 Чантри вздрогнул. В голове мелькнуло неприятное: «Кто-то наступит на мою могилу… « А ведь и правда! Его могли убить. Он пропал бы без вести. И у него бы даже не спросили, кто он, откуда и почему здесь. О, как ужасно представить себе, как закроются глаза, как будет выглядеть никому неизвестная могила без креста и надписи. И Чантри принял решение: он уедет отсюда. Будет идти, пока не дойдет до первой же станции, и на первом же поезде вернется на Восток.
 Со дня смерти отца в жизни Тома не было насилия. Он рос в городке, еще недавно бывшей новоанглийской деревне. Там и в школу пошел, в свободное время бегал вдоль ручьев, ловил рыбу, ставил силки на зайцев и белок, позднее стал промышлять оленей. В отличие от многих сверстников Том с удовольствием посещал церковь, благодаря которой взял себе за правило аккуратно одеваться и вежливо разговаривать с собеседником. Здешние констебли и присяжные исправно несли свою службу, и все оставалось в рамках закона. Это уже позже появились в Нью-Йорке оружейные компании, полицейские агенты стали более заметны, пришлось даже создать спецслужбу, которая латала пробоины в стенах зданий — последствия столкновений властей с гангстерами.
 Сквозь эти воспоминания прорезался стук копыт.
 Чантри резко обернулся, стараясь оценить опасность.
 — Привет, Том Чантри. Я Лак Андерсс.
 На Тома смотрели необыкновенно голубые, прямо-таки ангельские глаза подскакавшего к нему всадника, высокого, осанистого старика с роскошными седыми усами.
 Том сразу узнал его лошадь, он видел ее в корабле.
 — В подобных случаях платить не надо, — сказал Андерсс и протянул Тому его серебряный доллар.
 — Благодарю, — смущенно пробормотал Чантри и спрятал доллар в карман.
 Они ехали рядом, плечо в плечо.
 — Бандиты очень жестоки, — говорил Андерсс, — а потому послушай меня, старика. В этих краях всегда нужно держать правую руку у револьвера. Будь у тебя на поясе «Смит-Вессон», они бы еще сто раз подумали: нападать или не стоит.
 — Как вы думаете, их поймают?
 — Талримов? Никогда! Да, дела их, несомненно, плохи, но они уроженцы этих мест. В случае чего всегда надежно скроются в скальных лабиринтах. Уж поверь мне на слово: когда надо быстро смыться, затаиться, спрятаться. Талримы искуснее индейцев. — Андерсс помолчал немного, затем, как бы спохватившись, спросил: — Ты работаешь на каком-то ранчо?
 — О, нет. Я прибыл с Востока купить скот. Но теперь, после этого случая, хочу убраться отсюда как можно скорее!
 Разговор оборвался. Каждый думал о чем-то своем. Андерсс первый нарушил затянувшуюся паузу:
 — Это прекрасная страна, Чантри. И не делай выводов сгоряча. В детстве я любил другую страну. Когда же повзрослел, понял, где мне лучше. Много замечательных стран, и все они по-своему хороши! Но эта! Меня притягивает здешняя свобода, дикая удаль, дух несокрушимый. И вот если ты всем этим проникнешься, то и уходить отсюда никуда не захочешь. Ни на какой Восток.
 — И все равно мне здесь не нравится.
 — Плох тот актер, который сдается после первого провала… Грабитель бесчинствует, пока кто-нибудь не нанесет ему смертельный удар. Вот почему я советую тебе вооружиться. Если у каждого револьвер, то никто ни перед кем не кланяется.
 — Я считаю, что от револьвера только зло.
 — Не согласен, — сказал Андерсс сухо. — Мне известны случаи, когда он выручал. Путь к справедливому обществу, к сожалению, всегда лежит через жестокость. И с этим рано или поздно будет покончено. А пока… Пока здесь властвует закон джунглей, мальчик. И он тут полноправный хозяин. Воры и убийцы вооружены, тогда как ты, честный человек, считаешь это ниже собственного достоинства и тем самым только облегчаешь жизнь этим подонкам. Так что думай, мальчик, думай, если у тебя есть башка на плечах. В конце концов это твое личное дело.
 Над прерией разливался вечерний сумрак Впереди появились огни. То был Симарон.
 — Приходи в «Святой Джеймс», — посоветовал Андерсс. — Там собираются скотоводы. С ними и договоришься насчет скота. Разговаривай повежливей. Не пей. И помни: без револьвера ты — голый.
 Комната, ванна и хороший ужин дали долгожданный отдых. Посвежевший и порозовевший Том Чантри стоял перед настенным зеркалом и заканчивал последние приготовления к выходу в салун.
 Теперь можно браться за дело…
 Тысяча голов! Подумать только, через несколько дней он поведет такое гигантское стадо к железной дороге…
 Салун «Святой Джеймс» представлял собой просторное, лишенное каких-либо прикрас помещение, оборудованное под пивную. Это была самая горячая точка в городе. Сюда сползались слухи и сплетни. Фермеры болтали здесь буквально обо всем: и про пастбища, и про цены, и про отношения с индейцами. Можно здесь услышать и размышления о мировой политике.
 К моменту прихода Тома салун оказался полупустым. Видимо, было еще рановато
 За стойкой стоял здоровяк Широкое лицо, седые бакенбарды. Том завязал с ним разговор в надежде выяснить какие-нибудь полезные для себя сведения. Звали его Генри Ламберт. За свою полную интересных событий жизнь довелось ему пожить даже в Белом доме, где на протяжении всей войны он служил у Гранта шеф-поваром.
 — Я хотел бы купить скот, мистер Ламберт. Мое имя Том Чантри, если оно вам что-нибудь говорит.
 — Чантри.. — Лицо Ламберта застыло при упоминании этой фамилии. Преодолев короткое замешательство, он сказал: — Я знаю, у кого можно купить коров, мистер Чантри, но советую вам этого не делать.
 Том пришел в крайнее удивление.
 — Не могли бы вы мне объяснить почему? Я приехал сюда только за этим.
 — Видите ли, мистер Чантри, купить скот легко, но ведь его еще нужно довести до железной дороги. А вы не справитесь, потому что не найдете людей, которые захотели бы вам помочь.
 — С чем это связано?
 — Люди просто не будут на вас работать, — мистер Чантри. Надеюсь, вы не в обиде, что я говорю все без утайки? Весь Симарон уже знает, что вы не удостоили своим присутствием Дача Акина.
 Том обомлел.
 — При чем тут Дач Акин?
 — Мистер Чантри, из этого салуна, с этой вот табуретки, на которой вы сидите, до Нью-Йорка — конечного пункта транспортировки — долгий и тяжелый путь. Нужно пройти через места, где свирепствуют шайены, команчи, кайова, арапахо, где очень мало, а то и совсем нет воды, где случаются песчаные бури, а дорогу преграждают непролазные топи. И еще масса всяких непредвиденных обстоятельств. Люди в таких условиях теряют уверенность в себе. Я уж не говорю о руководителе, смелость которого всегда в центре внимания.
 Том проглотил обиду.
 — Я не трус, мистер Ламберт. Просто я не уверен, что носить кольт так уж необходимо. Наверно, можно обходиться и без убийств.
 — А я так просто убежден, что ни один из парней, убитых возле моего бара, не заслуживал такого конца. Но факт остается фактом. Мы живем в дикой стране, где царит беззаконие. И нет человека, готового провести коров по маршруту, который требует предельного мужества. Вы должны отказаться от своей затеи, мистер Чантри.
 Том едва не застонал от отчаяния. С каким великим удовольствием он заехал бы сейчас Ламберту в его жирную морду! Но, помятуя совет Андерсса быть вежливым, мило улыбнулся бармену:
 — Благодарю за откровенность, мистер Ламберт. — И отошел, чтобы сесть за отдельный столик.




 Глава 3


 Вскоре депрессия отступила, Том не сдавался! Если будут продавать скот, то он купит его и так или иначе доставит на Восток, хоть ты тресни!
 Слава богу, что эти тупицы Талримы не догадались пошарить у него по карманам. Они забрали только то, что им требовалось в ту минуту, — лошадь и припасы. Зато при нем остались деньги и письменные кредиты Эрншава.
 Чантри сидел за столиком и обдумывал ситуацию, когда к нему подошел Лак Андерсс.
 — Сяду?
 — Пожалуйста.
 Том рассказал ему о своем разговоре с Ламбертом. Отхлебнув пива и облизав усы, старик спросил:
 — Ну и что ты намерен предпринять?
 — Куплю скот и отправлюсь на Восток, даже если буду один.
 Андерсс одобрительно усмехнулся.
 — Смело… — Он указал кружкой в сторону бара. — Видишь того парня, с лошадиным зубом на цепочке? Он может продать пять или шесть сотен голов. А Ли Даубер и того больше — восемь или девять.
 Ободренный Чантри уже порывался встать, но Андерсс удержал его.
 — Подожди… А вон того, красивого, за столиком видишь? — На этот раз старик лишь слегка повел головой в нужном направлении. — Это Френч Вильямс. Он может продать семь-восемь сотен, но тебе лучше с ним не связываться.
 — Почему?
 — Френч крутой и загадочный человек. Он продает слишком много мяса, причем несколько раз в год. Наверное, ему посчастливилось стать обладателем каких-то супербыков. Во всяком случае, каждая его корова должна бы телиться тройней.
 — О! Мне не нужны неприятности с поддельными клеймами.
 — Не вздумай ловить Френча на клеймах. Он не так прост, чтобы таврить животных повторно. И вообще… То, что я сказал тебе о Френче, может стоить мне жизни.
 — Я вас не подведу, — заверил старика Том и вдруг радостно встрепенулся. — Кажется, я знаю, что надо делать!
 — Ну?
 — Куплю коров у джентльменов, что вы указали, и пойду нанимать Френча Вильямса.
 Лак Андерсс внимательно посмотрел на Тома: не шутит ли? Потом захихикал:
 — Именно это я и собирался тебе предложить! Но будь с ним начеку.
 Итак, Том, потративший уйму времени зря, теперь должен наверстывать упущенное, а это, как известно, не самое легкое и приятное. Тем же, кто захочет поболтать о его внезапном исчезновении из Лас-Вегаса, он заявит, что вернулся, чтобы драться с Дачем Акином, и что только важные дела вынудили его отложить дуэль на неопределенный срок.
 Извинившись перед Андерссом, Чантри встал и двинулся через зал.
 Рядом с Френчем сидели двое. Они беспардонно вперили в Тома хмельные глаза, когда он вырос возле их столика.
 — Френч Вильямс? Я Том Чантри.
 Френч лениво окинул его взглядом с ног до головы.
 — Слыхал я о вас…
 — Тогда позвольте вам сообщить, что я вернулся, чтобы драться с Дачем Акином. — Том намеренно говорил погромче, чтобы это слышали все присутствующие, и все, безусловно, слышали. — Правда, есть дела поважнее, — продолжал Том, — чем тратить время на перестрелки со всякими там Томами, Диками, Дачами, которые сначала предложат вместе выпить, а потом полезут драться, размахивая револьвером. Я приехал сюда с Востока купить скот. Ходят слухи, что вы и некоторые другие джентльмены продают его.
 — А как вы будете вести его на Восток? — спросил Френч. Он сидел развалившись, забросив ноги на край стол, словно демонстрируя свое пренебрежение к собеседнику.
 — От разных людей мне приходилось слышать, что вы ловкач. И тот, кто идет на сделку с вами, остается без зубов. Я считаю, это чистой воды ерунда.
 Лицо Вильямса вытянулось, как будто вместе с виски он глотнул здоровенную жабу.
 — Ты так считаешь?
 — Считаю. Поэтому предлагаю вам тройную цену за коров, если поведете мое стадо к поезду.
 В салуне повисла тишина.
 — Присаживайся. — Френч выдвинул еще один стул. — Пожалуй, куплю тебе рюмочку.
 — Хорошо. И я вам куплю.
 Любопытство в глазах Вильямса разрасталось, словно пожар в лесу, охватывая все новые и новые участки.
 — Ты считаешь меня мошенником?
 — Напротив. Мне кажется, вы человек слова.
 — Или ты пижон и выпендриваешься сейчас перед публикой, или ты дурак — одно из двух.
 — Мы еще увидим, кто есть кто. Главное, чтобы вы доверяли мне, а я вам.
 — Ладно, — решился Вильямс. — Я готов отвести стадо к станции, но при одном условии: если вы не выдержите этого путешествия и сбежите, я беру коров в свою личную собственность. — В его глазах светилась дьявольская усмешка. — Как вам нравится такая сделка?
 — Я принимаю это ваше условие. — Том повернулся к стойке и крикнул: — Мистер Даубер! Позвольте спросить вас насчет продажи скота…
 С бокалом вина Ли Даубер неспешно подплыл к их столу.
 — Продать скот я, конечно, могу, — сказал он, — но где гарантии, что я получу наличными?
 Чантри выложил на стол письменные кредиты.
 — Здесь все сказано.
 — Да это ж просто бумажки! — разочарованно воскликнул Даубер. — Я хочу настоящего мужского слова. Вы показали спину Дачу Акину. То же самое может случиться и на этот раз.
 Френч посмотрел на него снизу вверх.
 — Ли, я ручаюсь. Не надо спорить.
 — О похоронах своих подумай заранее, Френч. — И, сменив тон, Ли продолжил: — Ладно, будь что будет, я вступаю в сделку. Предлагаю тысячу коров…
 Уже через час в руках у Тома была купчая на двадцать две сотни голов. Большую часть стоимости удалось погасить кредитами, так что еще остались деньги и на личные нужды.
 Если будет все в порядке, то примерно через месяц стадо попадет на Восток. Выгоду это даст баснословную. Хотя не стоит забывать и то, что в случае провала транспортировки фирма «Эрншав энд компани» вылетит в трубу.
 Сейчас главная задача — это как можно скорее доставить скот к железной дороге.
 Уже ночью у себя в номере Чантри с наслаждением вытянулся на кровати.
 Ему впервые в жизни предстояло сопровождать стадо, но о проблемах, возникающих в пути перед погонщиками, он кое-что знал.
 Конечно, насчет Френча Вильямса он не строил никаких иллюзий. Сразу видно — с ним шутки плохи. Жестокий и коварный тип. Однако у него легкоранимая гордость, и Том сознательно задел ее, сказав, что считает его человеком слова.
 Несомненно, все мы актеры в каком-то спектакле, а Френч по натуре азартный игрок, и Чантри неспроста предложил ему эту игру: победишь — возьмешь все. А уж ради победы Френч не постоит ни перед чем. Наверняка он постарается облапошить Тома и, вполне возможно, уже готовит ему какую-нибудь пакость.
 В этой сделке Френч Вильямс рисковал только своим временем. Во всяком случае, ему всего лишь предстояло прогуляться до Доджа. Хотя, разумеется, сидеть в салуне «Святой Джеймс» гораздо приятнее, чем трястись в седле неизвестно для чьей выгоды.
 Для Тома же риск огромен. При победе Френча его, Чантри, жизнь и вовсе не будет стоить и цента. Кроме того, он брал на себя непомерную моральную ответственность, рискуя не своими деньгами.
 Чантри все время заставлял мозг трудиться. Снова и снова обдумывал ходы в этой партии, так и этак прокручивал в голове различные варианты.
 Чантри встал на рассвете, быстро позавтракал и вышел из отеля. В ближайшей конюшне купил двух лошадей, серо-коричневую и чалую. Обе в отличном состоянии, послушного нрава, хотя и достаточно шустрые. Затем отправился в магазин и приобрел спальный мешок.
 — Купите лучше револьвер, — посоветовал продавец, подтянутый мужчина средних лет, по виду германец. — Он полезнее.
 В ответ Чантри, улыбаясь, помотал головой.
 — Сомневаюсь… Куплю, пожалуй, винтовку. Давно мечтал поохотиться на буйволов. — Он взял в руки сверкающий новизной винчестер-73, погладил с восхищением ствол. — В дороге попрактикуюсь.
 — Только не стреляйте возле коров, — сказал продавец. — Разбегутся — не соберете…
 И Том про себя отметил, что этот мужчина не всегда был владельцем магазина.
 Как и договорились, Френч собирал скот на побережье Вермежо, северо-восточнее Симарона, откуда после полной готовности они двинутся к железной дороге.
 Оседлав чалую, а серо-коричневую ведя за собой, Чантри прибыл в расположение лагеря Френча.
 Коров уже согнали много. Нанятые помощники сновали на лошадях возле стада, группируя скот и приводя сюда новые партии животных.
 Возле вагончика, предназначенного для трапез и складирования всякого багажа, откинувшись спиной на спальный мешок, развалился Вильямс. Щурясь от солнца, он улыбнулся Тому той улыбкой, от которой мороз пробегал по коже. В ней сквозило что-то похожее на презрение, а может, и любопытство. Когда Чантри спешился, кто-то вышел из вагончика. Ступил и замер, выжидая. Это был Дач Акин.




 Глава 4


 Да, этого Чантри не учел. Проверка, которую приготовил для него Френч, состоялась.
 Том слышал тяжелые, гулкие удары собственного сердца. Во рту внезапно пересохло. Однако, когда он заговорил, голос его оказался на редкость ровным и естественным:
 — Привет, Дач.
 — Привет, — ответил тот. Трезвый, он не выглядел воинственным.
 — Извини за ту ночь, Дач. Но я не видел смысла убивать тебя и умереть самому.
 Дач передернулся. Разговор этот был ему неприятен.
 — Все в порядке, — сказал он. — Я не требую от тебя объяснений.
 Френч наблюдал за ними исподлобья. Том не сомневался, что он разочарован. Первый его капкан не сработал. Проводник надеялся, что, увидев Акина, Чантри убежит поджав хвост, но просчитался и должен будет сделать следующий ход. Но вот какой?
 Ковбои, явившиеся поглазеть, чем закончится встреча их работодателя и Дача, вздохнув с сожалением, снова взялись за работу
 А скот все прибывал. И без того громадное стадо грозило занять всю долину до горизонта.
 Привели коров с ранчо Вильямса. Том приглядывался к клеймам, которые были еще свежие, но обнаружить подделку ему так и не удалось.
 В течение нескольких дней коров разных фермеров соединяли в одно общее стадо, чтобы животные попривыкли друг к другу.
 Все это время Чантри напряженно работал. Он, конечно, не мог конкурировать с прокаленными на солнце прерий парнями, но старался и не отставать от них. Ночью, когда он, усталый, укладывался спать, его мысли, словно по мановению волшебной палочки, устремлялись назад, в детство…
 Их ранчо, где они жили до разорения отца, располагалось где-то восточнее Лас-Вегаса. Мальчиком, когда Тому было шесть лет, он хорошо знал эту местность.
 Вспоминались индейцы, что часто приходили к ним на ранчо. Отец устраивал им обеды, подолгу беседовал с ними…
 В миле от ранчо из-под массивной скалы выбегал весело журчащий ручеек. Здесь Том пил воду, плескался. А под выступом скалы, незаметная для постороннего глаза, была глубокая, неизвестно куда выходящая пещера, где он чувствовал себя как дома… нет, как в сказке! Странствующий по прерии путник, остановившись напиться, так бы ни за что и не узнал о ее существовании…
 Как давно это было… Чантри и не думал, что через двадцать лет, оказавшись в этих местах, будет с нежностью вспоминать какую-то пещеру…
 Как и погонщики, Чантри поднимался с рассветом, они вместе ели, вместе несли сторожевое дежурство. И тем не менее ковбои почему-то держались от Тома на расстоянии. Он не мог понять, в чем причина, и очень переживал. Бывали минуты хандры и отчаяния, он чувствовал себя несчастным и одиноким. Тогда вспоминались слова отца: «Никогда не бойся остаться один. Настоящий мужчина — тот, кто все делает сам. Пока ты опираешься на кого-то или надеешься на кого-то, ты слаб».
 Сторонился его и Дач. Однажды при объезде стада они встретились с глазу на глаз. Второпях, словно спасаясь от погони, Дач выпалил:
 — Слушай, Чантри, я не люблю совать нос в чужие дела, но лучше бросай все и беги. Иначе Френч пристрелит тебя. — И ускакал.
 За ужином Френч Вильямс сказал Тому:
 — Мы собрали двадцать две сотни голов. Может, хватит? Или будете покупать еще?
 — Нет, давайте двигаться, — твердо ответил Чантри.
 — На рассвете?
 — Да.




 Глава 5


 Утром чуть свет, когда скот двинулся, Том Чантри поехал вперед. В небе еще были звезды, и мерно колыхавшееся стадо казалось темной бесформенной массой. Сонные коровы то и дело выбивались из общего потока, и приходилось постоянно быть начеку, чтобы успеть загнать их обратно.
 Сзади приблизился довольный Френч.
 — Хорошо пошли! Легкий старт!
 С трудом сдерживая своего гнедого скакуна, который рвался показать, на что способен, проводник сказал:
 — Скоро начнут появляться буйволы. — И шутя добавил: — Так что будьте наготове. Я слышал, вы купили винчестер. Зачем он вам?
 — Мясо… — многозначительно, словно доверяя государственную тайну, ответил Том. — Мы ведь должны питаться, а я не хочу убивать моих коров. Лучше уж поохотиться.
 Френч вопросительно посмотрел на него — мол, серьезен Том или дурачится?
 — И что, надеетесь попасть? Стрелять-то вы хоть умеете?
 — Да, торговец объяснил мне, как это делается. Если я нажму пальцем там, где нужно, то могу рассчитывать на успех.
 Оба дружно захохотали.
 — Что вам рассказывали обо мне? — вдруг спросил Френч, ощупывая Тома ледяным взглядом.
 — Ну что мне могли про вас сказать! Ваши коровы лучшие в округе — каждая дает троих, четверых и даже пятерых телят в год… ну и прочее в том же роде.
 Френч усмехнулся, дьявольские огоньки мелькнули в его голубых глазах.
 — А может, мне везет, черт возьми! — произнес он с задором и привстал на стременах, осматривая пустынные, но по-своему прекрасные окрестности. — Почему вы наняли именно меня? Зачем? — допытывался проводник.
 — Вы крадете скот, но никогда не надуваете в карты…
 Френч резко взглянул на Тома. А тот с невозмутимым видом, втайне упиваясь метаниями проводника, продолжал:
 — Мне говорили верные люди: что бы ни случилось, Френч Вильямс всегда сдержит слово, если уж дал его. Ваша честь — гарантия того, что наш договор нерушим. Сложив все эти сведения воедино, я пришел к выводу, что вы тот человек, который мне нужен.
 Круто пришпорив коня, Френч поскакал назад вдоль стада.
 Чантри был почти уверен, что Вильямс не будет пытаться угнать стадо. Уж слишком много людей знают обстоятельства их сделки, а сам Френч дорожит своей честью больше, чем купец деньгами. Самое простое — заставить Тома дать деру.
 Присутствие здесь Дача Акина в какой-то мере проясняло, какой путь выбрал Вильямс, чтобы выжить отсюда Чантри.
 Необъезженная, люто брыкающаяся лошадь — вот самый распространенный способ искалечить противника. Пожалуй, им и воспользуется Френч. Гремучая змея — другая возможность. Том даже передернулся, представив себе, как обнаружит под одеялом змею…
 Его тяготило отсутствие друзей. Впереди двадцать, а то и все тридцать дней труднейшего пути, а среди пятнадцати погонщиков он не видел ни одного, кто встал бы, если понадобится, на защиту справедливости. Каждый преследовал свой узкокорыстный интерес, и только. Том чувствовал свою беспомощность перед ситуацией, в которую оказался вовлечен, и страх нет-нет да и закрадывался в душу. Играя вслепую с этими парнями, Том рисковал, а ставкой была его жизнь. Несмотря на отвращение к револьверным забавам, он вдруг захотел иметь на поясе оружие. Так, для подстраховки.
 Фантастически чистое, без единого облачка небо сияло над прерией. И все вокруг хранило спокойствие, будто и нет на свете ни тревог, ни опасностей, ни переживаний.
 Том поехал вперед, на разведку. Поднявшись на невысокий гребень, он оглядел стадо, растянувшееся по прерии более чем на милю. Отсюда казалось, что оно движется само, по своей доброй воле, так как неимоверные тучи пыли из-под копыт животных напрочь скрывали погонщиков, лишь мелькали иногда арканы, слышались покрикивания. По бокам каравана медленно тащились всадники охранения, которые не возились с коровами, не глотали пыль, а, подобно Чантри, прощупывали глазами окрестности. Позади стада, подпрыгивая на рытвинах, катился фургон типа вагончика. И замыкали движение несколько парней Френча, что гнали табун запасных лошадей.
 Лето затянулось, многие ручьи пересохли, но первую часть пути стадо будет проходить вблизи реки Канадиан и ее ответвлений.
 Чуть восточнее начиналось царство буйволов, местность, населенная индейцами. Ступив на эту землю, погонщики должны прислушиваться к малейшему шороху, опасаясь нападения и кровавой развязки.
 Чантри уже основательно удалился от стада. Конь уверенно рысил по высокой сухой траве. Дважды за полчаса вспугнул буйволов. Очевидно, это были пограничные особи большого стада. Завидев человека на лошади, громадные неповоротливые животные неуклюже разбегались.
 Места тут в основном открытые. Впереди отчетливо вырисовывалась Орлиная гора, с которой, как выяснил Чантри, стаду предстоит нелегкий спуск.
 Что-то интуитивно заставило Тома осматриваться, быть начеку, хотя внешне все выглядело мирным и спокойным. Лишь временами налетал ветер, клонил траву.
 Вдруг взгляд Тома наткнулся на старые конские следы. Осторожно подав лошадь вперед, он еще раз вгляделся в глубокие оттиски копыт. Здесь уже порядком наследили буйволы, которые затоптали все другие следы.
 С нарастающей тревогой Чантри всматривался в изломы реки Канадиан. Его смущал западный берег, поросший старыми деревьями и густым кустарником. В таких зарослях можно спрятать целую армию…
 С вершины холма открывался вид на бескрайнюю равнину, и сколько ни вглядывайся — ни одной живой души.
 Вдруг его ухо уловило чей-то крик. Звук был короткий, и неизвестно, откуда он взялся, словно нечистая сила подавала голос. У Чантри по спине пробежали мурашки, кровь в жилах застыла. Одно утешало: кричали откуда-то издалека. Лошадь, вздрогнувшая от этого крика, теперь прядала ушами, поводила мордой.
 А Том все прислушивался, не повторится ли это снова. Может, это не человек кричал? Но ни один зверь тоже так не кричит.
 Лошадь, вероятно, что-то приметила — глаза ее стали внимательны, уши больше не суетились, напряглись, ноздри нервно расширились, как бы пытаясь отделить запах опасности от аромата степных трав. Том заставил коня идти на только что донесшийся звук, ему не терпелось поскорее увидеть кричавшего. Он, конечно, не верил леденящим душу рассказам о зверствах индейцев, мало ли что могут напридумывать ковбои в салунах за рюмкой виски. Но какое-то врожденное чувство подозрительности побуждало Тома остерегаться ловушки. Лошадь шла медленно, словно нехотя, готовая в любой момент взять с места в галоп, только свистни. Это его успокаивало, но недолго. Представив себе, что может привести животное в такой трепет, Чантри похолодел. Конь видит и слышит наверняка острее человека, когда дело касается смертельной опасности.
 Том с трудом подавил в себе желание повернуть назад. Он всегда предпочитал отступать перед неприятностями, если это было возможно, но на этот раз его неудержимо тянуло поехать и посмотреть, что там случилось.
 Да, он хотел сначала вернуться, предупредить обо всем Френча, а затем снова появиться здесь, но уже с отрядом вооруженных парней. И вдруг он подумал: а если ковбои ничего тут не обнаружат? Что тогда? Ведь ему могло это все послышаться. А у страха, как известно, глаза велики. Хорош же он будет, когда эти грубые, неотесанные битюги станут ржать над ним во всю глотку и тыкать в него пальцем…
 Нет, назад нельзя. Взыгравшее самолюбие подхлестнуло его, заставило пришпорить коня.
 Проехав еще немного по направлению к реке, Том с откоса посмотрел вниз и обомлел.
 Там лежал человек.
 Спешившись, Том подошел к нему. Мужчина, раздетый догола, лежал, раскинув руки и ноги. Запястья и щиколотки были привязаны к вбитым в землю клиньям. Жестокое солнце прерии бесстрастно жгло безжизненное тело, но это казалось пустяком в сравнении с тем, как его обезобразили. Мышцы ног палачи искромсали от бедер до колен, срезали на руках бицепсы, живот был вспорот и набит камнями. Все лицо покрывала корка запекшейся крови.
 Несколько мгновений Том стоял как столб, не в силах пошевелиться. Затем, судорожно глотая слюну, подошел вплотную к пострадавшему. И тут лошадь встревоженно заржала. Она о чем-то оповещала хозяина, но было уже поздно.
 Чантри машинально обернулся и увидел индейца с орлиным носом. Позади него была группа дикарей, не меньше дюжины, и все с окровавленными руками. Они, насупившись, глядели на Тома.
 Теперь он понял, почему они так смело вышли ему навстречу, — он был без оружия.
 Итак, пронеслось в голове у Тома, одного они уже убили. Убили страшно, жестоко. Могут казнить и второго. А так как он, Чантри, стал свидетелем их жуткого преступления, это не сойдет им с рук, если они оставят его в живых.
 Том произнес сухо и веско:
 — Вы сделали нехорошее дело. Он был один и не мог причинить вам зла.
 К удивлению Чантри, индеец с орлиным носом ответил по-английски:
 — Он не сделал нам ничего плохого. Просто мы напали на его след. Поймали — убили.
 — Но за что?
 Индейцу этот вопрос показался дурацким.
 — Убили, и все тут.
 — Ладно, уходите, — сказал Том. — Я похороню его.
 О чем-то посовещавшись на своем наречии, индейцы захихикали.
 — Хорони, только он еще живой, — ответил орлиный нос. Затем он принялся хвалить несчастного: — Сильный мужчина. Не орал, не стонал. Сильный, очень сильный.
 Что он такое говорит? Человек, которого пытали эти звери, жив?!
 — Я позабочусь о нем, — тихо проговорил Том. — Уходите.
 Но индейцы продолжали стоять на месте.
 — Уходите же! — гневно закричал Чантри.
 И те ушли. Или сделали вид, что ушли, а сами притаились где-нибудь в зарослях. Как бы там ни было, конь находился рядом. Беспокойно озираясь и всхрапывая от запаха крови, он ждал, когда наконец хозяин оседлает его и уберется отсюда прочь.
 — Пить… — слабо прохрипел замученный. — Воды…
 Том бросился к лошади, выхватил из седельной сумки флягу и, осторожно приподняв мужчине голову, стал поить его. Тот пил жадно, лихорадочно, булькая и захлебываясь. Потом, отдышавшись, проронил:
 — Хорошо… Очень…
 Том опустил голову мужественного человека, стараясь не причинить ему боли, но тот все равно сморщился, заскрипел зубами, и Чантри проклинал себя за неловкость.
 — Сейчас я развяжу вас, — сказал он.
 — Не надо… Я умираю… — Страдалец закашлялся, подавившись кровью, бегущей изо рта все быстрее, затем вдруг неожиданно улыбнулся. — Я победил их… Победил этих дьяволов… Я не захныкал… Скажите об этом в форте… — И из последних сил, прерывисто дыша, проговорил: — Скажите там, Мак-Гуенсс не хныкал! Скажите им это…
 Он затих. Глаза остановились.
 Душа покинула тело несчастного.




 Глава 6


 — Он мертв? — послышался голос.
 Том резко обернулся. Френч Вильямс, Дач Акин и еще трое погонщиков возвышались в седлах, держа наготове винтовки. Лица их были суровы.
 — Как бы, интересно, он выжил? — огрызнулся Том.
 — Дач, слетай живо к фургону, привези лопату, — спокойно распорядился Вильямс. — Воздадим ему последние почести. А вы, мистер Чантри, можете ехать отдыхать. Мы все это сделаем без вас.
 Тома обожгла обида.
 — Без меня? Но почему?
 — А потому, что этот человек был герой, — с вызовом сказал верзила Кох. — Не чета вам, мистер Чантри.
 От неслыханной дерзости погонщика Том побагровел. Сжимая кулаки, он визгливым голосом завопил:
 — Кох! Я требую извинения! Прямо здесь! Сейчас! Немедленно!
 — Прекратите! — грубо оборвал его Френч. — Успокойтесь оба и пожмите друг другу руки. Ну! Я настаиваю.
 Том понимал, что этот жест примирения был бы спасительным и для него самого, и для дела, от которого зависит судьба Эрншава, но задетое самолюбие не позволяло ему пойти на такой шаг. Кох, как видно, тоже не собирался идти на мировую. Наконец Чантри пересилил себя и первым протянул руку. Кох не сразу и нехотя пожал ее.
 Френч облегченно вздохнул.
 — Главное, вы живы, мистер Чантри, с чем вас и поздравляю.
 — Они не тронули меня, — объяснил Том, — потому что я был без оружия.
 — Не в этом дело, — сказал погонщик Хэлви. — Просто чужак для них — всегда враг, можно резать. Это индейцы племени кайова.
 — Однако меня они не зарезали, — возразил Том.
 — А с чего это они так просто ушли? — поинтересовался Френч. — По-вашему, они увидели, какой вы распрекрасный, и оставили на развод? Индейцы ушли, а точнее, смылись только потому, что наши винтовки произвели на них впечатление. Мы только прицелились, и они тут же отступили.
 Том опустил голову. Опять он в дураках! Не приведи сюда Френч вовремя людей, он бы корчился сейчас рядом с этим человеком. Чантри злился на себя, в глазах других он выглядел жалким посмешищем. О, как это больно ранит!
 Чантри вернулся в лагерь задумчивый и мрачный.
 Утром он решил поехать в Клифтон Хауз, чтобы выяснить обстановку насчет железной дороги: насколько близко уже успели ее проложить. За завтраком он сообщил об этом Вильямсу.
 — Возьмите кого-нибудь с собой, — посоветовал тот.
 — Зачем? — удивился Чантри.
 — Чтоб вытирать вам нос, — съязвил Кох и злорадно оскалился.
 Нет уж, такое Том не мог пропустить мимо ушей! Кох и так его вчера слишком обидел, чтобы прощать ему и сегодня. Веря в свою полнейшую безнаказанность, силач и верзила Кох явно испытывал удовольствие, издеваясь над Чантри. Том медленно отставил миску с едой в сторону и не спеша приблизился к Коху.
 — Кох, — сказал он спокойным тоном. — Я считаю, нельзя убивать человека, даже если сам он об этом просит, но вот надавать тумаков — это можно.
 При этих словах у всех прямо-таки отвисли челюсти. Кох ошалел больше других. Он смотрел на Чантри, как сытый кот на мышку, что вздумала улечься на его подстилку.
 — Ты спятил! — все еще не верил Кох тому, что услышал. — Ты это говоришь мне?!
 — Тебе, — грозно ответил Чантри. — Отстегни кобуру. Она будет тебе мешать.
 Кох имел славу первого кулачного бойца в Симароне, и затея Чантри его забавляла. Лицо расплылось в самодовольной улыбке.
 — Ну что ж. Сделаю, как велит хозяин, — поиронизировал он и, отстегнув кобуру, небрежно швырнул ее на землю Потом надменно заявил: — Или принесешь мне сейчас же извинения, или…
 — Никаких извинений, — стоял на своем Чантри. — Это ты мне должен принести извинения.
 Первый же удар Коха свалил Тома с ног. Сознание на миг отключилось. Не скрывая своего удовольствия, Кох кинулся на лежащего соперника. Тома били впервые. Когда-то он недурно боксировал на любительском ринге, но в серьезную драку влез только здесь, на Диком Западе. И он подумал: надо бы сейчас использовать свои боксерские навыки, тем более что противник намного выше ростом и сильным бойцом слывет не за красивые глаза. Увалень Кох двигается нерасторопно, всецело полагаясь лишь на мощь удара, а потому нападает грубо, прямолинейно, не заботясь о защите. Этим Том и решил воспользоваться.
 Перекувырнувшись, Том легко занял боевую позицию. Кох ожидал, что Чантри будет вставать как положено, там, где и упал, и, медленно выпрямляясь, от такого внезапного маневра шагнул назад.
 При следующей атаке Коха Том увернулся и, пропустив его вперед, вдогонку рубанул по ребрам. Кох, как рыба на берегу, начал жадно хватать ртом воздух. Отдышавшись, он сграбастал Тома в охапку, норовя садануть его головой в лицо. Не удалось. Тогда он ударил Тома каблуком в подъем стопы. Острейшая боль, словно гигантская игла, прошила все тело.
 Том поймал его на дешевый финт: замахнувшись, вдруг изменил направление удара и врезал в ухо, раздробив хрящ. Кох залился кровью. Когда он дернулся рукой к уху, чтобы зажать кровоточащую рану, Чантри врезал ему апперкот снизу в подбородок, и не привыкший падать Кох рухнул наземь. Вскочив, он, как раненый буйвол, ринулся на Тома.
 Том опять уклонился, и всесокрушающий удар Коха прошел мимо, а сам он жестко получил под дых. Кох согнулся пополам и, упав, покатился по камням. Потом снова встал, но уже не так решительно, удивленный неожиданным поворотом событий.
 Теперь Том полностью поверил в себя. Он разогрелся, тело хорошо его слушалось. Да, Кох мог успешно участвовать в уличных драках, но бокс оказался для него диковинкой.
 Кох ничего не мог предпринять: кровь бежала ручьем, сочилась сквозь пальцы, как ни зажимай. Но ярость не отпускала Тома. Сделав неуловимое обманное движение, он хряснул Коха в лицо и проломил ему нос. Не теряя запала, Том сцепил кисти рук, удвоив тем самым вес кулака, и провел короткий, хлесткий удар снизу в горло. Кох широко расставил ноги, стараясь выстоять, не упасть, и качался как пьяный.
 Озверевший Чантри разошелся не на шутку, все наседал и наседал, бил то справа, то слева, пока ковбой не отступил вплотную к фургону и не уперся в него спиной. Тогда Том сцепленными руками достал его мясистый подбородок.
 Туша Коха стала медленно оседать, но Чантри и это не устроило, он схватил погонщика за грудки и от души, сладостно хакнув, нанес ему напоследок удар головой в лицо.
 Это был нокаут. Это была победа.
 Сердце металось в груди, как дикий, необъезженный конь в тесном коррале, однако Том нашел в себе силы повернуться к зрителям и гордо выставить челюсть. Окинув их мрачным взглядом, Чантри сказал:
 — Я не хочу никого убивать. Но это вовсе не значит, что я трус и боюсь драки. Если кто-нибудь мне не верит, пусть сделает шаг вперед.
 Царила тишина.
 Во время драки Френч сидел позади всех, вальяжно закинув ноги на колесо фургона. Услышав последнюю фразу, он поморщился от ее высокопарности и встал, шутливо аплодируя Тому.
 — Браво… Вы вырубили моего ближайшего помощника, мистер Чантри. Откуда вы только свалились на мою голову? Лучше бы Талримы прикончили вас тогда на дороге. Или вчерашние индейцы… — Френч глянул на кровавый след у Тома над бровью и сказал уже мягче: — Рана глубокая. Поосторожнее. В таких условиях недолго и заражение крови заработать.
 Том устало побрел к лошади. Воздух вырывался из груди со свистом, при каждом вдохе и выдохе царапая легкие. Сердце бурно протестовало против резкого прекращения нагрузки, продолжало молотить, отдаваясь в барабанных перепонках что городской набат. Потихоньку приходя в себя, Чантри стал чувствовать все раны и ушибы, которые до этого, в пылу драки, не давали о себе знать. Теперь, когда тело расслабилось, они начинали ныть, взывая о помощи.
 Проклиная Коха и его молотобойные кулаки. Том сел на лошадь и направился в Клифтон Хауз. Когда стадо скрылось из виду, он свернул к реке Канадиан, спешился возле самой воды и принялся смывать кровь. И вдруг он заметил индейца, молча стоявшего на берегу. Том тихо выругался. Опять без оружия! Он все думал о драке и совсем забыл об осторожности. Теперь этот дикарь может запросто влепить в него пулю, стоит только нажать на курок. Чантри медленно, стараясь не делать резких движений, выпрямился. А индеец внимательно его рассматривал.
 — Ты дрался? — спросил он.
 — Да.
 — С Френчем Вильямсом?
 Том вздрогнул, насторожился. Это мог быть осведомитель Френча.
 — Нет. Я дрался с Кохом.
 — Кох — плохой человек. Очень даже плохой. А чье это стадо? — продолжал допытываться индеец, указывая в сторону лагеря.
 — Мое, — ответил Том и, вздыхая, задумчиво добавил: — Пока мое…
 Индеец встрепенулся.
 — Так, значит, вы и есть мистер Чантри?
 — Да, он самый. А вы кто такой?
 — Меня зовут Сан Чиф. Я из пауни.
 Пауни… Том вспомнил, что они отличные воины, искусные следопыты, друзья белых. Индеец внешне располагал к себе. Приятного вида. Тонкие черты лица. И совсем не дикарь. Главной же его особенностью была, похоже, чрезмерная любознательность. Все-то он про всех знает. Все-то ему нужно знать. И вырастает словно из-под земли, бесшумно и незаметно. И у Тома созрело решение.
 — Хотите работать на меня? — предложил он пауни.
 — Погонщиком у Вильямса? Нет уж, спасибо. Знаю я его…
 — Вы будете работать на меня. Только на меня.
 Индеец замешкался, заколебался. Том достал из кармана несколько золотых долларов.
 — Вот задаток.
 Пауни протестующе отмахнулся от них.
 — Нет-нет! Деньги потом. Сначала услуги. Что я должен делать?
 И Чантри объяснил ему:
 — Нужно разведать местность. Узнать, где проходит сейчас ближайшая ветка железной дороги. Это очень важно. Разыщите воду. На пути стада в Додж должны быть источники воды. Это тоже крайне необходимо. И еще. Не приходите в наш лагерь. Рапортуйте обо всем, что увидите и услышите, но так, чтобы нас вдвоем никто не видел, — Том улыбнулся. — Хочу сделать вас тайным тузом в своей игре.
 — Хорошо, — согласился пауни. — Я отправляюсь на разведку.
 Подъезжая к Клифтон Хаузу, Том остановился на невысоком холме и увидел двух всадников, тоже подъезжающих к городу. Одним из них была девушка.




 Глава 7


 Прибыв в Клифтон Хауз, Чантри привязал лошадь к перилам коновязи и зашел в салун.
 Возле бара стояло несколько посетителей. Том заказал пару кружек пива.
 — Присоединяйтесь, — любезно предложил ближайшему соседу.
 — Спасибо. С удовольствием, — отозвался тот и, взяв кружку, поднял ее. — Салют.
 — Салют.
 Мужчина был в кожаных брюках и грубом пиджаке. На поясе горделиво красовалась кобура, из которой виднелась отшлифованная мозолистой ладонью рукоять револьвера. Весь вид его говорил о постоянных разъездах.
 — Засушливая местность, — сказал мужчина, чтобы как-то начать разговор.
 — Да, — согласился Том. — Я направляюсь на север. Вам знакомы окрестности Пикетвира?
 — В какой-то мере, — ответил его собеседник.
 — Как там с водой?
 — Есть, конечно. Мало, но есть.
 — Я Том Чантри. Иду туда со стадом.
 — А я Бон Мак-Карти. Плыву по течению. Заржавел совсем от безделья.
 Они поговорили еще о том о сем, потом Мак-Карти спросил:
 — А чье стадо, с которым вы идете?
 — Мое. Френч Вильямс у меня проводник. Может, знаете его?
 — Вильямс?! — удивился Мак-Карти. — И вы еще живы, амиго? Даже странно… Это же сущая бестия.
 — Так вы с ним знакомы?
 — Лично нет, по слухам… — уклончиво ответил Мак-Карти.
 Тому скрывать было нечего, и он рассказал ему все: и про сделку с Вильямсом, и про свои взгляды на револьвер…
 Мак-Карти слушал не перебивая. Потом, когда повествование закончилось, он сказал:
 — Вы не знаете одного неписаного закона, мистер Чантри: не выстрелишь ты — убьют тебя.
 — Как хотите, — упорствовал Том, — но в этом отношении я неисправим. И не желаю таскать револьвер. Жизнь без оружия гораздо приятнее.
 — Все ваши доводы, мистер Чантри, абсолютно беспочвенны, пока у меня на поясе шесть смертоносных зарядов, — возразил Мак-Карти. — Многое из того, что вы рассказали, я сам испытал на своей шкуре и, клянусь вам, больше никогда не расстанусь с этой игрушкой. — Он любовно похлопал по кобуре.
 Чантри задумался. Неужели и ему придется взяться за револьвер? Убивать? Он пытался представить себе ситуацию, когда надо будет делать выбор: драться или умереть.
 — У вас много синяков и шишек… — подметил Мак-Карти. — Откуда, если не секрет? Объезжали дикую лошадь?
 Том замялся.
 — Да так, ерунда… Один из погонщиков хотел испытать мое мужество. Ну и подрались…
 — Нет, это не ерунда, мистер Чантри. Это вам так просто не пройдет.
 Том недоуменно посмотрел на него.
 — Что вы имеете в виду?
 — А то, что Вильямс может сыграть на этом. Заставит того погонщика отомстить вам за себя. Тот выведет вас за ушко куда-нибудь на зеленую травку, застрелит и положит рядышком револьвер. Произойдет все именно так, если вы не одумаетесь.
 — Вильямс пойдет на это из-за каких-то коров?
 — О! Святая простота. Да Вильямс всю банду свою перебьет, если эти ребята встанут ему поперек. Готов поставить сотню против одного!
 Том был совершенно разбит и подавлен. Он бы с радостью не поверил Мак-Карти, ни одному его слову, если бы сам сейчас не думал точно так же.
 — Вы сказали, что заржавели от безделья, — напомнил Том. — Не хотели бы наняться ко мне?
 Мак-Карти промолчал. Он заказал еще пива — Тому и себе.
 — Все! — сказал он весело. — Денег у меня больше нет. Отступать некуда. Работаю на вас, мистер Чантри. Моя задача?
 Том опять оставил стадо на попечение Вильямса, а сам верхом поехал вперед разведать окрестности.
 Остановившись у русла крошечной речушки, Том с горечью обнаружил растрескавшуюся глину. Воды не было и в помине, лишь ящерицы мелькали по песчаному дну.
 Чантри озабоченно покосился на солнце. Сейчас середина дня, а стадо с рассвета не поено… Утром Вильямс самоуверенно заявил, что здесь будет хороший водопой. Знал ли он, что русло высохло? До следующего водоема примерно двадцать миль, так что сегодня предстоит разбить лагерь, не напоив скот.
 Заменив побитого Коха, стадо вел Френч. У него наверняка имелся четкий план действий, неведомый Тому.
 Противоположный берег речки был пустынен, за ним виднелась сухая впадина, когда-то наполненная водой. Том двинулся к деревцам, что жались друг к другу в этой безжизненной прерии, там могла остаться лужа, из которой он мог бы напоить коня.
 Неожиданно за пригорком показались высокие деревья с раскидистыми кронами, у их подножия струился тоненький ручеек. Чантри сразу же поехал туда. В пестрой тени ветвей остановился, прислушиваясь. Листья мерно шелестели, где-то сонно прокричал ворон. И вдруг Чантри уловил тихий говор и слабый звон металла о металл.
 Спешившись, Том привязал лошадь к дереву и крадучись двинулся навстречу звукам. Он сделал всего несколько шагов и замер, будто споткнулся. Земля круто уходила вниз, открывая для обозрения маленький зеленый оазис с ручейком, почти скрытым плакучими ивами.
 Под ниспадающими нежными ветвями догорал костер, возле которого развалились двое парней. Том не мог разглядеть их лиц, но совсем близко от него паслись их лошади, одна из них оказалась той самой, что везла его из Лас-Вегаса.
 Талримы! Хэнк и Бад Талримы! Том бесшумно отпрянул назад, вернулся к своей лошади. Забравшись в седло, он поспешил к себе в лагерь.
 Что здесь могут делать Талримы? Сгорая от любопытства, Чантри приехал на стоянку стада, торопливо оседлал другую, свежую, лошадь и снова отправился туда.
 Оглянувшись, Том заметил, что Вильямс пристально глядит ему вслед.
 Проскакав мили три, Том нашел следы двух лошадей, что прошли здесь несколько часов назад. Он поехал, держась следов, и вскоре понял, что Талримы забирались на вершину холма. Зачем? Осмотреть за перемещением стада? Конечно, тут могло быть совпадение. Но не слишком ли много совпадений?..
 Френч отыскал и нанял Дача Акина специально для того, чтобы столкнуть их с Томом лбами. Вполне возможно, что Вильямс сумел завербовать и этих парней. Уж не его ли, Тома, они поджидали у ручья?
 Том бросил задумчивый взгляд на медленно уходящее стадо, развернул лошадь и двинулся вслед за ним.
 Пришло время выбора: драться или умереть.




 Глава 8


 С восходом солнца стадо снова было в пути. Коровы шли медленно, пощипывая на ходу голубоватую травку, стелившуюся пушистым ковром. Несмотря на столь ранний час, жара терзала безжалостно.
 Чантри верхом на лошади тащился в том же темпе, что и стадо. Отгоняя от себя остатки сна, старался сосредоточиться на своих проблемах.
 Его догнал всадник. Поравнявшись с Чантри, сдернул с лица повязку, защищающую нос от пыли. Им оказался Дач Акин.
 — Мало ты бил Коха, — сказал он негромко. — Собирается брать реванш. Остерегайся. — И поехал дальше.
 Встревоженный появлением Талримов, Чантри в полдень отправился за винтовкой, хранившейся в фургоне.
 Когда он влез в повозку, послышалось ворчание. Голос звучал совсем рядом, но Чантри не придал этому значения. Однако, когда он вынес винтовку из вагончика, кто-то рявкнул у него за спиной:
 — Ну вот ты мне и попался, голубчик! Теперь ты при оружии, поворачивайся и стреляй! Посмотрим, кто быстрее!
 Кох! Опять этот Кох!
 Держа винтовку как дубину, руками за ствол, Том остервенело развернулся, и приклад, подобно разжавшейся стальной пружине, врезался в Коха. Тот успел выстрелить из револьвера, но сокрушительный удар пришелся мгновением раньше, и пуля миновала Тома. Удар был настолько силен, что верзила Кох отлетел футов на двадцать и, перед тем как плюхнуться на землю, шмякнулся о фургон, едва не разворотив его.
 Учащенно дыша, Том ждал, когда тот встанет, чтобы добавить хорошенько еще. Но когда Кох с грехом пополам поднялся, гнев у него сразу прошел. На него невозможно было смотреть без сострадания. Кох плакал.
 — Ты уволен, Кох, — сказал Том. — Забирай свои манатки и проваливай. Чтоб духу твоего здесь не было.
 От прозвучавшего выстрела коровы все разом содрогнулись и с истошным мычанием, расталкивая и сшибая друг друга, бросились врассыпную.
 Разделавшись с Кохом, Чантри вспрыгнул на лошадь и понесся собирать разбежавшихся коров. С помощью лассо и кнута изловил около двадцати и возвратил их на место. К нему подъехал погонщик Хэлви, также поймавший несколько беглянок.
 — Чем там у вас закончилось? — спросил он.
 — С Кохом? Я оглушил его прикладом и уволил.
 — А если он не захочет уволиться?
 — Захочет.
 — А если нет? — не отставал погонщик.
 — Тогда буду бить его до тех пор, пока не захочет! — в сердцах проговорил Том.
 Собирать упрямых и к тому же перепуганных до полусмерти коров оказалось делом нелегким. Однако мало-помалу стадо снова пришло в норму.
 — Все, можно двигаться, — объявил Френч, прискакавший откуда-то на коне. — Впереди есть вода, я только что видел своими глазами. — Он оглянулся вокруг и спросил: — А где Кох?
 Ковбои застыли в напряженном молчании. Все уставились на Тома.
 — Я уволил его, — сказал он.
 — Уволили?! Коха?! — Вильямс обалдело заморгал глазами.
 — Своим выстрелом по мне он распугал коров. Здесь не место для сведения счетов.
 Френч озадаченно опустил голову, нервно прикусил губу.
 — Вы мне укоротили руки, — почти страдальческим голосом произнес он. — Мало ли что бывает между мужчинами. Такое надо прощать. Он просто вас недолюбливает.
 — В таком случае, — запальчиво сказал Том, — у него имеются достойные компаньоны.
 Френч удивленно вскинул брови.
 — Кого вы имеете в виду?
 — А хотя бы того, кто оставляет на дороге следы. Я не такой несмышленыш, чтобы не прочесть их.
 И с этими словами Том отошел прочь.
 Через минуту-другую скот двинулся дальше. Том, как всегда, выдвинулся вперед, обозревая местность.
 В нескольких милях от головы стада ему встретилась глубокая впадина с пахучей зеленью. А спустя еще полчаса он наткнулся на небольшое болотце, по краям которого воды было вполне достаточно, чтобы напоить стадо. Объехав его кругом, Том нашел и пологий берег, усыпанный мелкими камешками. Довольный осмотром, поспешил обратно.
 — Вода? — недоверчиво спросил Френч, услышав о болотце. — Я не знаю там никаких водоемов.
 — Знаете! — сказал убежденно. — Поворачивайте стадо.
 Френч повиновался, и вскоре стадо уже припало к воде.
 Начинался закат. У фургона развели костер. Суетился повар.
 Усталые погонщики ели, сидя на корточках и на снятых с лошадей седлах. Затем, переговариваясь, стали раскатывать спальные мешки.
 Френч сидел у костра, курил сигару и время от времени поглядывал на Тома.
 — А вы с характером, — сказал он вдруг.
 — Благодарю за комплимент, — сдержанно ответил тот.
 — Но я не сдаюсь, — продолжал Вильямс. — Путь в Додж на этом не заканчивается.
 Том посмотрел на него пристально и сурово. Отчеканивая каждое слово, заявил:
 — Когда вы будете в Додже, я буду рядом с вами.
 Они встретились непримиримыми взглядами, жестко, не мигая, словно целясь друг в друга, и тут проводник не выдержал, рассмеялся:
 — Нет, вы мне определенно нравитесь!
 Одна из двух лошадей Чантри серьезно захромала, другая утратила резвость, нуждалась в отдыхе, и Френч любезно предложил ему свою запасную.
 Это был мустанг мышиного цвета.
 — Поосторожней с ним, амиго, — прошептал Дач, когда Том на рассвете подошел к табуну. — Темная лошадка.
 Том с детства любил лошадей, объезжал их и был уверен, что найдет общий язык и с этой.
 Под седлом этот конек вел себя очень смирно, лишь пытливо косился по сторонам. Но стоило Тому вложить ногу в стремя, как того словно подменили. Он вдруг взвился на дыбы и озорно запрыгал, как козленок, сопровождая тряску непрерывным ржанием. Потом неожиданно замер и опустил голову. Немного успокоившись, снова предпринял попытку свалить седока. И так продолжалось еще несколько раз, пока Том наконец не почувствовал, что мустанг начинает слушаться. Для верности он решил испытать его на просторе. И на всякий случай, памятуя свой горький опыт, прихватил с собой винчестер.
 Не успел новый конь Чантри пробежать и полмили, как впереди возник всадник. Остановился, поджидая, когда Том приблизится. Это был Бон Мак-Карти.
 — Привет, босс. Собираетесь поохотиться? — спросил он, кивая на винчестер.
 — А почему бы и нет?
 — Я кое-что выяснил о них…
 — О Талримах?
 — Да. Они еще не пропустили ни одного холма, чтобы оттуда не понаблюдать, как идут дела у погонщиков Вильямса. Боюсь, что к вам это имеет прямое отношение. Они явно подстерегают вас.
 Том помрачнел. Его недобрые предчувствия начинали подтверждаться.
 — Но это еще не все, — с тревогой в голосе сказал Мак-Карти. — В Клифтоне после встречи с вами я видел одну девушку…
 — Ну и что?
 — Очень хорошенькую.
 — Кажется, я тоже ее видел.
 — Я слышал, как она расспрашивала про вас. Весьма заинтересованно.
 — Да? И что же конкретно ее интересовало?
 — В том-то и дело, что совсем не то, что интересует молоденьких девушек. Она выясняла, каким маршрутом вы двинетесь дальше и много ли работает на вас людей.
 — Но зачем ей все это?
 — А кто их, этих баб, поймет!..




 Глава 9


 Стадо двигалось медленно. Часто приходилось устраивать лагерь без водопоя. А в остальном все шло хорошо. Между ковбоями не было никаких трений, и никто ни с кем не искал ссор. После победы Тома над Кохом обстановка заметно разрядилась. К тому же бремя уволенного погонщика все поделили на каждого поровну, и времени для драки практически не осталось. Да и кому захочется повторения случившегося!
 Том понимал, что короткие переходы оказывают на скот благотворное влияние. Коровы больше отдыхают, пасутся, прибавляют в весе. Так что, если все будет о'кей, цена их будет расти, а стадо прибудет на рынок в отличной форме.
 Сан Чиф все еще не появлялся. Мак-Карти тоже больше не приезжал. Правда, иногда, удаляясь от стада, Чантри находил следы его лошади. Попадались отпечатки копыт и коней Талримов. К братьям присоединился кто-то третий — новый след принадлежал маленькой подкованной лошадке.
 Черт, что же задумал Вильямс? Кто бы знал? Почему он продвигается так медленно, словно ждет чего? Может, тоже поджидает осведомителей с железной дороги?
 В одну из звездных ночей у костра, когда они остались вдвоем, Вильямс неожиданно признался Тому:
 — За последние дни вы очень изменились, Чантри. Уже не похожи на того напыщенного индюка, который заговорил со мной в салуне «Святой Джеймс». И работать стали лучше.
 — Спасибо. Я просто исполняю свой долг.
 Френч хмыкнул.
 — Долг!.. Чтобы его исполнить, надо дойти до Доджа. А впереди индейцы племени кайова. Поверьте мне, нет ничего ужаснее этих кровожадных чертей.
 — Ага, — иронизировал Том, — и дождей не будет, и пересохнут источники, и стадо отберут, и в болотах увязнем… Я все это от вас уже слышал. — Он испытующе посмотрел на Вильямса. — И не надо мне никого подсовывать. Не сработает. Я все равно останусь при стаде.
 Чантри знал: погонщики, спящие рядом с костром, слышат их. но это его нисколько не смущало.
 — Учтите, — сказал оторопевшему Вильямсу, — если кто-то станет охотиться за мной, это будет доказательством того, что он подослан вами.
 — И что тогда? — провоцировал Френч.
 — Я обезоружу вас. Сверну вам шею.
 Вильямс расхохотался.
 — Эх, Чантри, если бы не условия нашей с вами сделки, я бы любил вас!..
 Следующий день выдался холодным и пасмурным. Сильный ветер гнал низкие тучи, мешал идти коровам.
 Чтобы защититься от непогоды, Том поверх шерстяной рубашки надел на себя кожаную куртку с бахромой.
 Он сел на мустанг и поехал разведать окрестности.
 Чуть восточнее лагеря снова обнаружил следы подкованного пони, хотя и давнишние. В любом случае надо проявлять осторожность. Именно поэтому и прихватил с собой винтовку. Чантри старался придерживаться низин, чтобы как можно меньше быть на виду.
 Он продолжал внимательно изучать следы, идущие параллельно движению стада.
 Местность, которую он хотел осмотреть, находилась прямо за холмом. Огибая его, Том заметил узенькое ущелье. Старые следы буйволов, изрывших здесь всю тропинку, говорили о том, что животные используют этот путь. Значит, выход из ущелья есть и, вполне возможно, ведет на противоположную сторону холма.
 Немного поразмыслив, Том въехал в ущелье и углубился в него…
 … Выстрела он не слышал и, когда очнулся от страшного холода, над прерией царила ночь.
 Пуля контузила его, задев голову вскользь. И все, что он помнил, — это сильный резкий толчок, падение с лошади и какой-то неопределенный звук, погнавший мустанга прочь от седока…
 Том потрогал голову. В голове пульсировало частыми увесистыми ударами. Залитые кровью волосы слиплись. Он попытался сесть, но обессиленное тело не слушалось. Наконец все же сел. Стал шарить вокруг себя — винтовки не было. Ощупав карманы, понял, что деньги украдены. И только теперь до него дошло, почему так холодно ступням — сапоги тоже утащили.
 Стреляли в полдень, и если даже обратят внимание на его отсутствие в лагере, поиски вряд ли помогут.
 Чантри надеялся, что мустанг где-то рядом, и тихо позвал его. Но в ответ ни звука, ни движения.
 Первые капли ледяного дождя заставили подумать об убежище. Нужно срочно найти, куда спрятаться. Том пытался хоть что-нибудь разглядеть в темноте и не мог. Одно было ясно: он находился в каменном мешке ущелья.
 Стиснув зубы, он встал сначала на колени, затем, чертыхаясь, и в полный рост. Попробовал сделать шаг вниз по склону, но лишь споткнулся и упал на острые камни, рассадив ладони. Потом поднялся снова.
 Двигаясь на ощупь, падал еще раза два; но упрямо вставал, лишь крепче сжимая зубы…
 Вскоре понял, что надо как-то защитить ноги. Снял куртку. Поднапрягшись, оторвал рукава и сунул в них ступни. Бахрому обмотал вокруг голеней, чтобы это нехитрое приспособление могло держаться. И, снова надев куртку, пошел дальше.
 Дождь хлестал уже вовсю. А Том брел и брел, пока не отыскал место, где росли деревья. Их ветви тесно сплетались, образуя какое-никакое, а укрытие. Том сел, прислонившись спиной к стволу, и заснул.
 А в это время далеко-далеко к востоку отсюда девушка в белом платье с кружевами говорила отцу:
 — Па, я давно ничего не получаю от Тома. Это на него не похоже.
 Эрншав поглядел на нее ласково и ответил:
 — Надеюсь, с ним будет все в порядке. Я уже написал ему, сообщил, что произошло. Теперь одна надежда на него.
 — Я хочу поехать на Запад, па. К нему!
 — Это совершенно невозможно, Дорис. Во-первых, он сейчас в пути. А потом, там очень опасно.
 — Но, может, ему нужна помощь!
 — Нет, Дорис, никак ты ему не поможешь. Ты слабая девушка. Да это и неприлично, в конце концов.
 — И все равно хочу ехать!
 — Ну подожди еще немного. Скоро мы обязательно о нем услышим.
 Чантри проснулся насквозь промокший, его лихорадило. Ни еды, ни огня, ни пристанища. Но ничто, даже большая потеря крови, не освобождало его от обязанности двигаться дальше.
 Слабый свет, пробивавшийся сквозь листву деревьев, предвещал рассвет. Том поднялся, сломал прямую ветку, сделал палку около семи футов длиной и, опираясь на нее как на посох, пошел. После того как он выбрался из ущелья, можно было бы сориентироваться по наивысшим точкам этой местности: Испанскому пику и пику Рыбака, но низкие тучи закрывали их. Покинув стадо, Том ехал на восток, а значит, он должен сейчас находиться в пятнадцати милях от Тринидада Бакка.
 Никто не видел, как он уезжал, поэтому, если Том не вернется до прихода стада к железной дороге, Вильямс одержит победу и получит стадо. Представив себе такую ситуацию, Том заковылял еще резвее.
 Порыва его едва хватило на десять шагов. Поднабравшись сил, он прошел еще столько же. Впереди показался берег реки. Однажды Том уже бывал здесь. Однако укрыться там было негде.
 Единственное его спасение — в движении. Шаг… еще шаг… еще… Самодельные кожаные мокасины, конечно, долго не продержатся. Одно отрадно: индейцы не дураки, в дождь сидят дома, носа из вигвама не высунут.
 Кто же это мог стрелять? Индейцы? Талримы? А может, Вильямс? Или кто-то посторонний, кому понадобилась лошадь?.. Впрочем, теперь надо думать о другом, как выжить, согреться и поесть. Ну хотя бы только согреться…
 Протащившись так с милю, Том достиг пересохшего русла реки. Здесь он остановился, очистил ноги от налипшей глины и с грехом пополам, орудуя посохом, спустился к луже, оставшейся от реки. Зачерпнул пригоршнями мутноватую жидкость и жадно выпил. Потом перебрался по тут и там разбросанным булыжникам на другой берег.
 Каждый шаг отдавался страшной болью, но он уже привык к ней, слишком сильна была уверенность, надо идти, нельзя останавливаться
 Где-то за этой грязной, зловонной равниной его ждет тепло и пища, решение всех проблем, только дойти.
 Когда он снова упал, то был уже под сенью деревьев. И тут он увидел убежище, ставшее для него хорошей наградой за перенесенные мучения. Обычный, наскоро сложенный шалаш. Чантри влез в него и тотчас же заснул.
 Его разбудил приглушенный разговор у входа в шалаш. Не открывая глаз, Том начал прислушиваться.
 — Оставим его, Сара. Сам подохнет, — уговаривал мужской голос
 — А если нет?
 — Да он уже на последнем издыхании, ты же видела…
 — Я пришла сюда убедиться, что он мертв, а не просто погулять. Пусть Френч получит стадо… За всем этим стоит еще один человек… Вот он то нам и заплатит…
 — Сколько он дает за это?
 — Десять тысяч.
 — Десять тысяч?! Сара! Неужели мы получим такие деньги?
 — О, Пауль, ты ведешь себя как дурачок. Дай мне револьвер.
 — Револьвер? Зачем?
 — Пойду пристрелю его. Потом револьвер положу рядом с ним Когда труп обнаружат, все поймут: бедный малый застрелился от безнадежности.
 — Давай сначала разожжем костер и сварим кофе. Я что-то замерз. А о нем позаботимся после. Все равно он никуда не денется.
 Отдалясь от шалаша, голоса затихли.
 Слова этой твари по имени Сара подействовали на Тома магически. Сон, а теперь еще и опасность совершенно прочистили мозги, придали сил.
 Ярдах в шестидесяти от шалаша паслись кони Сары и Пауля. Чантри бесшумно выбрался из своего укрытия и, не раздумывая больше ни секунды, подкрался к лошадям, осторожно отвязал одну из них. При виде незнакомца лошадь шарахнулась в сторону, и Том, садясь на нее, едва не промахнулся мимо седла.
 Он услышал вскрик Сары и дико рванул поводья. Лошадь взбрыкнула и понеслась.
 А сзади раздавались выстрелы.




 Глава 10


 Лошадь оказалась великолепной, хорошо взяла с места и была неудержима. Возможно, одна из пуль зацепила ее, и теперь она гнала, смертельно перепуганная.
 Когда Чантри добрался до Тринидада Бакка, был уже поздний вечер, все заведения закрылись, улицы опустели.
 Том спешился, отпустил позаимствованную лошадь на все четыре стороны, предварительно шлепнув ее по крупу, и вошел в отель.
 В небольшом холле отеля находилось трое мужчин. Один из них, в бухгалтерских нарукавниках, сидел за столом и тасовал карты. Вторым был клерк, он сгорбился над стойкой, что-то писал А третий, в дальнем углу, заслонился газетой.
 Когда Том вошел, все оторвались от своих занятий и стали его разглядывать с недоумением и ужасом. Зрелище он представлял собой поистине пугающее.
 — Я хочу комнату, — прохрипел Том. — Комнату и немного воды.
 — А почему вы пришли в таком виде? — возмутился клерк.
 — Меня чуть не убили в горном ущелье. Мне очень нужна комната.
 — А есть ли у вас на это деньги?
 — Пока нет. Я заплачу потом.
 — Тогда подите прочь!
 Тома обуял гнев. Он перегнулся через стойку и схватил клерка за рубашку.
 — Дай мне комнату! Я сказал, что заплачу!
 Из-за спины Чантри послышался голос:
 — Дайте же ему, раз он просит. Я ручаюсь за него.
 Том отпустил клерка и, ожидая подвоха, обернулся. Из дальнего угла холла, складывая на ходу газету, к нему приближался Спарроу.
 — Ну что ж, — неохотно согласился клерк, поправляя безжалостно помятую бабочку. — Пусть будет так, как желаете этого вы, мистер Спарроу.
 Скотовод тепло пожал Тому руку и взял у клерка ключ, оставив у того на ладони доллар за беспокойство.
 — Пойдемте, молодой человек, там и поговорим, — сказал Спарроу, обнимая Тома за плечи.
 Они шли по коридору первого этажа. Вдруг скотовод обернулся и крикнул человеку с картами:
 — Мобиль, будь другом, слетай к Сэму Бакэру, попроси, чтобы зашел.
 Спарроу провел Тома в номер.
 — Располагайся. Снимай мокрую одежду и обсушись, — распорядился он по-отечески. — Не мешало бы чего-нибудь согревающего. Я, пожалуй, принесу выпивку.
 Он вышел, поскрипывая сапогами, а Том устало рухнул на стул, прикрыл глаза и несколько мгновений сидел не шевелясь. Потом он стащил с себя одежду, превратившуюся в безобразные лохмотья, вытер мягким полотенцем лицо и руки и завернулся в одеяло.
 Спарроу принес бутылку и стаканы.
 — Вот. Это вас прекрасно встряхнет. Я не поклонник виски, но в вашем положении это то, что нужно.
 Чантри отглотнул виски, переждал чуть-чуть, отглотнул еще. По телу разливался жар.
 — Теперь поспите, — предложил Спарроу. — А завтра поговорим.
 — Нет, сейчас, — произнес Том решительно. — Утром может быть поздно. — Он сделал еще глоток. — Кто-то пытался меня убить. — И Чантри коротко рассказал скотоводу о Саре и Пауле и о том, как ему удалось спастись.
 — Вы их знаете? — спросил тот. — Я — нет.
 — Они не здешние, однако им все про меня известно.
 — Вполне возможно, эти ребята пойдут по следу лошади и найдут вас. — Спарроу вытащил из кобуры револьвер 44-го калибра. — Вы все еще питаете предубеждение против этих штук?
 — Нет, — ответил Чантри. — Уже нет. Дайте мне револьвер.
 Фермер изучающе смотрел на Тома.
 Раздался стук в дверь.
 — Войдите, — пригласил Спарроу.
 В номере появился картежник Мобиль и человек чуть постарше.
 — Бакэр, — сказал скотовод, — этот молодой человек — мой друг. Ему срочно нужно уехать, а у него, как на грех, нет ничего из одежды и обуви. И требуется это сейчас, ночью. Еще необходим револьвер. Могли бы вы ненадолго открыть свой магазин?
 — Да вы с ума сошли, Спарроу! О чем вы говорите! — Бакэр взглянул через плечо на Тома. — Все, что ему сейчас нужно, так это горячая вода и мыло… побольше мыла.
 — Я сейчас принесу, — пообещал Мобиль. — И горячую воду, и мыло.
 Они оба вышли.
 Чантри подтянул спадающее с плеч одеяло, закутался в него поплотнее.
 — Мистер Спарроу, почему вы для меня это делаете? — спросил он. — Я никогда не думал, что смогу положиться на вас.
 Фермер многозначительно улыбнулся.
 — Я ничего не делаю просто так… — Он помолчал и добавил: — В Лас-Вегасе я встретил Коха. Ох, и ненавидит же он вас… Впрочем, на морде у него — красноречивое тому свидетельство… Рассказал о вашей сделке с Френчем Вильямсом…
 — Вы знаете и про это?
 — Кое-что… Вот почему я и пришел к выводу: вам нужен револьвер. Кстати, у меня есть для вас отличная лошадь…
 — Вы полагаете, стрелял Френч? — спросил Том.
 — О нет. Вряд ли. Это не его почерк. Он мог бы застрелить вас Б открытую, при свидетелях. В таких случаях у него свой кодекс чести. Он украдет вашу собственность, но сначала победит вас в честной дуэли. И никогда не станет прятаться у скалистого ущелья.
 Вошел Мобиль, принес ушат горячей воды и мыло.
 — Спокойной ночи, — сказал Спарроу Тому.
 Уходя, он что-то шепнул на ухо Мобилю, тот кивнул головой.
 Чантри умылся, привел себя немного в порядок.
 — Теперь поспите, — посоветовал Мобиль. — А я похожу тут вокруг, постерегу вас.
 — Но вы же меня совсем не знаете!.. — обалдел Том.
 Мобиль объяснил:
 — Я мясник на бойне мистера Спарроу, приехал с ним сюда из Техаса. Кроме того, что я режу коров, делать мне нечего. Спешить некуда. У меня тут, в отеле, своя кровать. Когда захочу, прилягу. Я раскладывал карты — вам предстоит негладкая дорога…
 Том лег в постель, спросил:
 — Мобиль, вы случайно не знаете таких людей, как Сара и Пауль? — Он подробно описал их и добавил: — Они охотятся за мной. Возможно, идут по следам лошади, на которой я сюда приехал. Кажется мне, что эта коняга куплена или нанята именно здесь. Может, видели ее, здоровая такая, с сединой и тремя белыми чулками, а клеймо похоже на Питифорское. Я видел его мельком, когда отпускал лошадь на волю…
 — Да, это наверняка клеймо Хенчи Хазельтона. У него ранчо за городом, там он держит лошадей и мулов, заключает сделки… Я в свое время тоже пользовался этой лошадкой… Ну ладно, спите, а я пройдусь, погляжу вокруг.
 Мясник ушел, и в номере наступила гнетущая тишина. Чантри встал, подпер стулом ручку двери.
 Небольшое окно, единственное в номере, располагалось в стороне от Тома, и он решился уснуть, закрыв глаза. Никогда в жизни, даже в домашней постели, он не испытывал такого блаженства.
 Том спал… На ночной город обрушивался дождь, его мерный шелестящий шум приглушал стук конских копыт…
 Мобиль сидел в холле и сосредоточенно раскладывал на столе карты. Вдруг он посмотрел в окно и сквозь струи дождя увидел девушку, пронаблюдал, как она ключом отпирала массивную дубовую дверь дома, что напротив отеля.
 Мобиль Каллахан сопоставил факты: двое пытались убить Чантри. Первый злодей — девушка, второй — мужчина. Вот какая-то только что отперла дверь дома и вошла в него. Что будет делать порядочная девушка в такой дождь на улице, да еще ночью? А если это она, то где тот мужчина?
 В городе всего один отель, найти приезжего несложно. Убийца, если он не сумасшедший, конечно, не пойдет через парадный вход…
 Мясник аккуратно перетасовал карты. Осмотревшись, он заметил, что свет в коридоре потушили, и тут же почувствовал слабый запах масляной лампы.
 Мобиль встал, потянулся и шумно зевнул.
 — А пойду-ка я вздремну чуток, — сказал он клерку и пошел к себе, нарочно звучно шаркая ногами.
 Его номер был первым на правой стороне коридора, а у Чантри — предпоследним на левой. Мобиль отпер свой номер, вошел в него и захлопнул за собой дверь. Спустя несколько мгновений тихонько приоткрыл ее и с револьвером в руке стал через щелочку всматриваться в темноту коридора.
 Вскоре до него донесся скрип. Осторожный, вкрадчивый. Напружинившись, как барс перед прыжком, Мобиль отворил дверь пошире и высунул голову наружу.
 Сначала он ничего не мог различить, но затем мало-помалу начал проступать силуэт высокого мужчины, стоявшего возле двери Чантри и колдовавшего с замком. Тот надавил дверь плечом, потом толкнул ее изо всех сил. Однако она не поддалась.
 И тут мужчина вдруг резко отступил назад и стал стрелять в нее из револьвера. Выскочив из номера, Мобиль пустил пулю наугад, но, судя по топоту ног, мужчина уже бежал к запасному выходу…
 С зажженными фонарями начали скапливаться у двери Чантри встревоженные постояльцы. Среди них, одетый в длинный джон, был и Спарроу.
 — Чантри! — позвал скотовод. — Вы живы? С вами все в порядке?
 Но ответа не последовало. Дверь из дюймовых сосновых досок оказалась простреленной в трех местах. Пули 44-го калибра пронизали дерево как масло.
 Наконец дверь открылась, и показался побледневший Чантри.
 — С вами все в порядке? — повторил вопрос фермер.
 — В порядке… Меня бы продырявили, и не один раз, если бы я остался на кровати.
 Спарроу и Мобиль без приглашения шагнули к Тому в номер и осмотрели следы от пуль. Том поистине родился в рубашке!
 Мобиль рассказал про девушку, что вошла в дом напротив.
 — Это контора Веба Тейлора, — пояснил Спарроу. — Он адвокат. Насколько мне известно, его сейчас в городе нет.
 Когда фермер и мясник ушли, Том снова улегся в постель. Покушений, по крайней мере нынешней ночью, больше не будет. Разбойникам впору подумать, как убраться подобру-поздорову.
 Чантри сложил руки за голову и попробовал найти смысл во всех тех событиях, что нелепо громоздились одно на другое.
 В лесу девушка сказала: «Пусть стадо получит Френч… За всем этим стоит еще один человек… « Кто он, этот человек? Почему она хочет, чтобы скот достался Френчу?
 Том еще долго ломал голову над этой загадкой, но, так ничего и не придумав, заснул.
 В доме, что напротив отеля, Сара выговаривала Паулю:
 — Ты болван! Растяпа! Теперь все узнают, что за ним охотятся!
 — Но ведь ты уверяла, что подозрение падет на Френча или как там его… Коха…
 — Надо продолжать следить за ним. Другого выхода нет. Тебе придется отсюда уехать, и немедленно!
 — В такую дождливую погоду?..
 — Тебя видели, не забывай. Могут опознать.
 — Куда я должен ехать?
 — Следуй по маршруту Френча Вильямса. Там-то ты и встретишь Чантри… И убьешь его… Десять тысяч, конечно, не все деньги в мире, но…
 — Ладно. Поеду. Ну, а как ты?
 — Про меня им ничего не известно. Я приехала за советами к Вебу Тейлору и гощу у него. Иди и будь осторожен, тебя никто не должен видеть.
 Да, лошадь Пауля тоже оказалась из конюшен Хазелтона.
 Проследив за его отъездом, мясник, пастух, картежник и бродяга Мобиль Каллахан покинул свое укрытие и вернулся в отель. Спарроу уже поджидал его в холле. Мобиль подробно рассказал хозяину о своих наблюдениях, и тот задумался.
 — Мобиль, — начал Спарроу издалека, — возле коровников говорят, что ты хорош с револьвером на дороге. Так ли это?
 — Никогда я не искал такой репутации, мистер Спарроу, да и не собираюсь.
 — Я хочу, чтобы ты поехал с Чантри и постарался защитить его, если потребуется. Помоги пройти ему этот путь. За ценой не постою.
 Мобиль пытливо посмотрел на шефа.
 — А что вам все это даст?
 — Выгоду, — ответил Спарроу и пошел спать.
 Мобиль сел за стол, вытащил свою неизменную колоду карт и начал деловито гадать. Ему всегда лучше думалось, когда пальцы перебирали карты.
 Выпали черные тузы и черные восьмерки… Смерть… Кому она достанется? Ему? Чантри? Или кому-то еще?




 Глава 11


 Проснувшись утром, Чантри первым делом посмотрел на дверь. Три зиявшие в ней пробоины заставили его с благодарностью подумать о неказистом, обшарпанном стуле, по-прежнему подпиравшем ручку. Как он выручил!
 У изголовья на столике лежал револьвер с рукоятью из красного дерева. Чантри вспомнил, что его, уходя, оставил ему на всякий случай предупредительный Мобиль.
 В дверь постучали. Одним прыжком Том подскочил к ней с револьвером в руке решительно распахнул ее.
 — О! Не надо этого! — перепугался стоявший на пороге дневной клерк. — Я принес вам кое-что. — Он указал на груду свертков возле двери. — Мистер Спарроу уже встал и завтракает. Если желаете, присоединяйтесь.
 — А где Мобиль? — спросил Том.
 — Мобиль? Да шляется где-то здесь…
 Чантри перетащил свертки в номер и стал распаковывать. Вынул оттуда темно-красную шерстяную рубашку, черный шейный платок, пару джинсов и широкий пояс. Там же оказалось нижнее белье, носки и сапоги, потом еще одна рубашка, широкополая шляпа и кожаная куртка. И наконец, из последнего свертка Том извлек «Смит-Вессон» и несколько коробок с патронами 44-го калибра.
 Облачившись во все новенькое, с револьвером на поясе, Чантри пошел в отведенную для трапез комнату и, увидев там Спарроу, подсел к нему.
 — Благодарю, — сказал он фермеру. — Я очень тронут. Не знаю, почему вы так добры ко мне…
 — Поешьте лучше. Вы в двух днях пути от своего стада.
 — Если у меня будет хорошая лошадь, я доберусь и за один день.
 — Лошадь у вас будет прекрасная, — заверил Спарроу и, бросив взгляд на кобуру Тома, спросил: — Так, значит, вы решили носить револьвер?
 — Да, — подтвердил тот. — Разум, конечно, протестует, но сердце подсказывает: без него мне крышка.
 После того как Том поел, Спарроу предупредил его:
 — Если не хотите лишиться стада, езжайте немедля. Поверьте мне, Френч Вильямс не станет терять времени. Сейчас он идет так быстро, как никогда в жизни…
 — Согласен, — ответил Том. — Сколько я вам должен?
 — Нисколько… если проиграете. Ну а выиграете — представлю счет. А теперь поспешите.
 Лошадь, которую дал ему Спарроу, была действительно прекрасна. Серая, в коричневых яблоках. На вид очень сильная и выносливая. Когда Том готовил ее к отъезду, откуда-то появился Мобиль.
 — Представляете, Чантри, — начал он оживленно, — сижу я, значит, ночью в курятнике, наблюдаю, а прямо на меня выходит этот… Пауль. А я без револьвера. Свой вам отдал. Как быть? Короче, удрал он. А девчонка осталась здесь. И как это я сплоховал? Да пусть у меня вырастет горб, если они еще раз попытаются напасть на вас!
 Чантри вернул Мобилю его револьвер, тепло попрощался с ним и, сев на лошадь, поехал старой дорогой в сторону Санта-Фе.
 На ум приходили кое-какие вещи, о которых говорил отец, приучавший его к самостоятельности: «Если ты в опасной местности, не давай напасть на твой след, сворачивай, крутись, путай направления, заставляй противника тревожиться. Сам же, в свою очередь, пристально изучай его, следи за поведением зверей и птиц, они тебе многое подскажут. Больше доверяй коню. Уж он-то точно учует опасность, как бы она ни маскировалась''.
 Том старался подметить каждую тень, любое подозрительное движение листвы. Вдруг взгляд упал на след пони, мозг сразу напрягся, чувства обострились. Отпечатки копыт были как раз там, где он намеревался проехать.
 Неподкованные пони… шесть или даже больше коней… Чантри догадывался, что это могли быть всадники кайова или команчи.
 Через четверть мили он нашел то место, где они слезали с лошадей, некоторое время стояли, вероятно, высматривая кого-то. Судя по всему, индейцы вели наблюдение из-за кустарника. Кого же они выслеживали? Уж не его ли?
 Избегая открытой местности и возможных засад, Том тем не менее торопился.
 Неожиданно он напал на следы своего стада, коровы прошли здесь дня два назад, хотя с полной уверенностью сказать было трудно. Ведь Френч мог воспользоваться тем, что он не появляется, и гнать стадо в несколько раз быстрее. К тому же, как понял Том, движением скота заинтересовались индейцы. Он все чаще натыкался на их следы. Группы всадников на неподкованных пони то и дело пересекали пройденный стадом путь. Маленькие отряды воинов перемещались на запад, где сформировывались в большие.
 Чантри не мог никак уяснить, собираются они напасть на погонщиков и отбить стадо или готовятся к охоте на буйволов.
 Том замедлил шаг лошади: не хватало только с ними столкнуться. Эти убьют без разговоров — не успеешь и пикнуть.
 Въехав на невысокий холм, он оглядел равнинные просторы. К западу от него ничего примечательного не было. Пустынная местность с громадами разрушенных выветриванием скал. На северо-востоке горизонт оказался чист, виднелся лишь слабый румянец, который мог быть отблеском костра возле стада…
 Том уже начал съезжать с холма, когда тишину разорвали выстрелы. До боли в глазах он вглядывался в сумрак, но ничего не увидел. Чуть успокоившись, стал продолжать спускаться. И тут услышал топот конских копыт. Том замер. Вдруг показался всадник, пригнувшийся к шее лошади и во весь опор несшийся по направлению к стаду. Едва он проскакал рядом с холмом, на котором находился Чантри, как откуда-то из темноты выскочила группа индейцев из шести-семи человек и на своих маленьких лошадках устремилась за беглецом.
 Переждав какое-то время, Том снова прислушался, затем съехал с холма и двинулся дальше.
 Следы коров были уже совсем свежие, скот шел на запад, должно быть, к ближайшему водопою.
 В небе зажглись звезды. Земля стала круто уходить вниз, и Том увидел темную стену деревьев. Все ближе подбираясь к руслу реки, он почувствовал прохладу, поднимавшуюся от темной воды, и позволил лошади самой выбирать дорогу. Она шла без колебаний, быстро и уверенно. Ее чуткие уши крутились, улавливая звуки со всех направлений. И вдруг вода слегка засветилась серым, лошадь приостановилась, вскинула голову, чтобы заржать, но Том на нее прикрикнул:
 — Нет! Не смей! Ради бога…
 Хотя лошадь и дернула нетерпеливо головой, но не издала ни звука.
 Неожиданно повеяло сладковатым запахом древесного дыма. Кто-то неподалеку жег костер! Запах был очень слабый, и, казалось, к нему примешивался запах кофе…
 Крепко сжав рукоять револьвера, Том тронул бока лошади и направил ее к мерцающей воде, туда, где горел огонь, которого он пока не видел.




 Глава 12


 У ночи есть особенность: обволакивая тебя темнотой, она будоражит воображение, мобилизует мозг, держит настороже.
 Чантри остановил лошадь. Легкое шевеление влажного воздуха коснулось лица. На мгновение запах кофе исчез, затем появился снова. Никаких звуков не было. Но Том чувствовал: человек у костра тоже прислушивается. А то, что он бодрствует, подтверждал и запах кофе.
 Кто же он? Чантри выставил револьвер.
 Вдруг в поле зрения попал проблеск огня, костер горел во впадине, со всех сторон окруженной кустарником.
 — Прошу к огню, мистер Чантри, — послышался голос.
 Том вздрогнул и еще крепче сжал в руке револьвер.
 — Я — Сан Чиф. — Из густых зарослей вышел пауни.
 Чантри с облегчением вздохнул и улыбнулся другу. Спешившись, пожал ему руку.
 — Как вы меня узнали? — удивился Том. — С такого расстояния? Да еще в густой темноте?
 — А я ждал вас.
 — Ждали? — еще больше поразился Чантри.
 — Мне сказали, что вы тут поедете.
 — Кто? Кто вам это сказал?
 — Человек из Тринидада. Я встретил его случайно на дороге.
 — Из Тринидада?! — всполошился Том. — Как звать его? Не Пауль?
 — Нет, не Пауль. Зовут его… эх, дай бог память… Кажется, Моби.
 Моби… Мобиль?! Интересно, что здесь могло понадобиться мяснику Спарроу?
 — Кофе готов, мистер Чантри. Присаживайтесь.
 Сан Чиф принял поводья из рук Тома, расседлал коня и привязал его в зарослях, рядом со своим. Пауни очень удачно выбрал место для стоянки. Она располагалась под обрывом, на берегу реки. Здесь же имелась обширная выбоина, способная укрыть как раз двух лошадей.
 Чантри достал из седельной сумки еду, и они, устроившись возле костра, принялись за ужин.
 — Что-нибудь узнали про железную дорогу? — Том потягивал из кружки отлично сваренный кофе.
 — Да, — ответил Сан Чиф. — С коровами это три дня пути. — И, помолчав, добавил: — Если, конечно, не возникнет осложнений.
 — Где сейчас стадо?
 — Там, — пауни указал рукой направление. — В устье притока Каддоа.
 Название ничего не говорило Тому, и он спросил:
 — Это далеко отсюда?
 — Да нет. Совсем рядом. Сутки езды.
 Какое-то время ели молча.
 — Ну, а что вокруг? Какова обстановка? — поинтересовался Чантри.
 Пауни взял из костра раскаленную головешку, прикурил от нее самокрутку и начал неторопливо докладывать:
 — Между стадом и железной дорогой находится местечко такое — Биг Тимберс…
 Биг Тимберс!.. Сердце Тома учащенно забилось. Что-то очень знакомое и бесконечно дорогое заключалось для него в этом словосочетании. Но с чем оно могло быть связано? Откуда пришло к нему?
 — Биг Тимберс, — продолжал Сан Чиф, попыхивая цигаркой, — это большие деревья… Это очень большие деревья… Так вот, эти огромные деревья используют для изготовления чурбанов, пускают на дрова… А вокруг этих громадных деревьев не растет никаких кустов, только зеленая-зеленая трава.. Ну и водоемы, конечно, имеются. Много разных водоемов… Это все и есть Биг Тимберс… Там живут индейцы… Хорошее место…
 — Индейцы?! — встревожился Том. — Между стадом и железной дорогой?!
 — Да, именно так, — подтвердил пауни.
 С первыми лучами солнца они тронулись в путь. Не успели проделать и мили, как заметили черные точки, плавно кружившие над рыжеватым косогором.
 — Канюки. Там кого-то убили, — заключил Сан Чиф.
 — Давайте посмотрим, — предложил Чантри.
 Подъехали туда. Хищники нехотя отлетели прочь.
 На земле лежал труп мужчины. Человек был безжалостно изрезан и залит кровью.
 Пауль!
 Неожиданно тело шевельнулось. Пауль широко раскрыл остекленевшие, ничего не выражавшие глаза.
 — Неужели я больше ее не увижу? Никогда не вернусь к ней? — прошептал он. — Мне не нужны были эти деньги, я хотел добыть их для нее… — Несчастный перекатился на бок, дернулся и затих.
 Чантри стоял потрясенный. Придя немного в себя, вытер о траву руки и глухо проговорил:
 — Лопату бы…
 — Нет времени, — нервничал Сан Чиф. — Надо убираться отсюда. — И вдруг воскликнул: — Индейцы! Скорей в седло!
 На одном из холмов маячила дюжина всадников. С гиканьем и свистом она вдруг устремилась вниз, прямиком к ним. Сан Чиф выждал ровно мгновение, которого хватило Тому, чтобы оседлать коня, и они понеслись. В ответ на это индейцы прибавили ходу. Чантри выхватил револьвер, готовясь поразить первого, кто приблизится.
 — Не стрелять! — закричал пауни.
 Кони у обоих были нынче в ударе, и погоня индейцам явно не удалась. Они отстали, а потом и вовсе остановились, провожая беглецов взглядами.
 Первым их заметил Хэлви, несший охрану лагеря.
 — А мы уж думали, больше вас не увидим, мистер Чантри, — сказал он с улыбкой и участливо спросил: — Что-нибудь случилось?
 — Да ничего особенного, — ответил Том, пожимая погонщику руку.
 Скот уже был согнан на ночь, коровы улеглись, а ковбои при свете костра толпились у фургона, разбирая спальные мешки.
 Том и Сан Чиф спешились, отвели лошадей в табунчик и подошли к костру.
 — Вы так нарядны, Чантри, не ожидал. — Вильямс сидел на подстилке, дымил сигарой и в промежутках между затяжками попивал кофе. — Я вас приветствую.
 — Я вас тоже, — ответил Том.
 — Где вы откопали этого индейца?
 — Он работает на меня.
 — Да? — удивился Френч.
 — Его зовут Сан Чиф. Он из северных пауни.
 — Да мы с ним сто лет знакомы, — засмеялся проводник. — Ничего мужик. — И предложил: — Вот, поешьте.
 Том и Сан Чиф уселись, с жадностью набросившись на еду.
 — Мы только что вернулись из разведки, — сообщил Вильямс.
 — Куда это вы катались? — полюбопытствовал Чантри.
 — На юго-запад. Север для нас закрыт. Там индейцы кайова. Кровожадный народ.
 — Да, я слышал. — Том плеснул в кружку кофе. — А может, все обойдется?
 — Сомневаюсь. Их разъезды так и шныряют.
 — Если индейцы захотят, они накроют нас в любом месте и в любой момент. И никакой обходной маневр тут не спасет.
 — Ну и что вы предлагаете?
 — Идти на север. Прямо через Биг Тимберс. Пусть они видят, что мы их не боимся.
 Вильямс одобрительно хмыкнул.
 — А что, это может сработать. Ну, а если они вздумают поговорить по душам, вы готовы отправиться к вождю?
 — Да, конечно, — невозмутимо ответил Чантри.
 — Ну-ну, — усмехнулся тот. — Очень хочу посмотреть, как интеллигент с Востока будет чувствовать себя в тесном кругу индейцев!
 Тому вдруг пришла идея вызвать проводника на откровенность.
 — Скажите, пожалуйста, мистер Вильямс, есть ли кому-нибудь смысл убить вас?
 — Убить?.. — Френч вытаращил глаза. — Почему вы об этом спрашиваете?
 — Кто-то пытался застрелить меня…
 — А при чем здесь я? Какая связь?
 — Видите ли, мне стало доподлинно известно, что в случае моей смерти один человек кое-что получит. А я ничего ни с кем не делю, кроме вас…
 — Стадо? — спросил Вильямс.
 — Стадо, — ответил Чантри. — У меня нет таких врагов, кто бы получил удовлетворение, если я умру.
 — А вы вспомните своего отца, — сказал Френч. — Ведь тот, кто убил его, может расценить ваше возвращение на Запад как жажду мести.
 Том отрицательно помотал головой.
 — Не похоже. Прошло столько лет… — И он как бы между прочим обронил: — Девушка страстно желала денег, если верить Паулю…
 Вильямс чуть заметно всколыхнулся и замер.
 — Паулю? — переспросил он, словно ослышался.
 — Да, Паулю. Так его называла девушка. Но кто он, этот Пауль, понятия не имею.
 И Том счел нужным поведать Вильямсу о событиях последних дней и ночей: об ущелье, о своем бегстве оттуда, о попытке убить его в Тринидаде и, наконец, о Спарроу.
 — А он-то что там делает? — насторожился Френч.
 Том лишь пожал плечами.
 — Странно, однако… — задумчиво произнес проводник. — Уж не нацелился ли он на стадо?
 Том встал, выплеснул остатки кофе в костер и сказал:
 — Я думаю, это касается только нас с вами, и никого больше.
 Идя к фургону за спальным мешком, он невольно задержал взгляд на пастухах. После крепкого кофе их чумазые топорные физиономии выглядели в пляшущем свете костра и мужественно, и одухотворенно. Эти неважные, в сущности, люди блистательно делали свое нелегкое дело, работали от зари до зари не покладая рук. И Том вдруг впервые почувствовал свое родство с этими парнями. Все знали, что впереди кайова, народ бесстрашный и бессмысленно жестокий, и любой готов был ехать прямо через их лагерь.
 Вроде бы не так уж много времени находились в походе, не так уж много прошагали, совсем мало дней и миль, но Тому казалось, он проделал уже длинный и долгий путь. Неизвестно, как далеко еще придется пройти по жизни. Но может случиться и так, что не дальше лагеря индейцев, а это гораздо ближе, чем железная дорога.




 Глава 13


 Вильямс всегда оставался опрятен. Он был из тех аккуратных людей, что выглядят эффектно в любой одежде. Этим утром Френч надел голубую армейскую рубашку, черные джинсы и шляпу. Сапоги у него неизменно сверкали как новенькие и несли на себе длинные мексиканские шпоры. Завершал экипировку конечно же револьвер, который необыкновенно шел ему.
 Чантри догадывался, что Вильямс получил в жизни хорошую разностороннюю подготовку, что тот всякий раз и доказывал в разговоре и на деле.
 — Того человека убили индейцы? — ни с того ни с сего спросил Френч, остановившись возле Тома. — Вы говорили, его зовут Пауль?
 — Да.
 Не сказав больше ни слова, проводник удалился.
 Все-таки было довольно странно, что Том сумел в какой-то мере понравиться Вильямсу — высокомерному джентльмену с револьвером, с его насмешливыми глазами, которые всегда озадачивали. У Тома не хватало времени повнимательнее разглядеть его. Главное, Вильямс работал отлично, а Том не мог не восхищаться человеком, если тот мастер своего дела!
 Вдруг подумалось, что, вполне возможно, им придется драться, с тем чтобы один непременно убил другого. Прежде такие мысли никогда бы и в голову не пришли, но теперь Том подумал: а ведь придется, если не останется иного выхода. В любом случае нельзя позволить Вильямсу положить его на лопатки.
 Сегодня Том решил не отлучаться далеко от стада и приучить лошадь, подаренную ему Спарроу, к работе со скотом. Но что бы он ни делал, мысли снова и снова возвращались к Вильямсу.
 Почему проводник с такой легкостью принял его идею двигаться на север, в лапы кайова? Может быть, он уже договорился с индейцами поделить стадо поровну? Говорят, такие случаи здесь бывали. Кроме того, туземцы иной раз нарочно сопровождали стада, провоцируя погонщиков вступать с ними в перестрелку.
 Постоянно думал Том и о девушке. Она представляла для него не меньшую опасность, чем Френч. С хорошей фигурой, привлекательная и достаточно красивая, чтобы приворожить мужчин. Может, все-таки есть что-нибудь общее между нею и Вильямсом? Но кажется, тот действительно слышит о ней впервые.
 Стадо приближалось к окрестностям Ту Бутс, откуда, по замыслу Чантри, должно было неожиданно для индейцев кайова круто повернуть на Биг Тимберс. Как действовать дальше, он примерно знал.
 Где-то впереди, в низине, протекала река Клей Спринг, на берегу которой предполагалось сделать очередную стоянку, и Том поехал посмотреть это место своими глазами.
 Три индейца появились внезапно. Видимо, они лежали на земле притаившись. Их темные мускулистые тела сливались с коричневатой травой и буквально выросли перед самой мордой коня. Том не столько услышал два выстрела своего револьвера, сколько почувствовал отдачу в кисти. Индейцы с ножами, стоявшие справа и слева от него, рухнули наземь. Сильная рука третьего сковала Тому шею, сдавила горло, и было ясно: в другой руке нож!
 Вытащив ноги из стремян, Чантри опрокинулся с лошади и при падении выронил револьвер. Мгновенно развернувшись, нанес растерявшемуся индейцу удар под дых. Тот скрючился и полетел на землю, однако нож из руки не выпустил и быстро поднялся. Это был здоровенный мужчина, такого же роста, как и Чантри, но гораздо шире в плечах. Том слышал его учащенное дыхание. Полосуя воздух ножом, индеец медленно пошел на белого и наконец совершил выпад. Том увернулся, но, споткнувшись о тело одного из убитых, упал В то же мгновение индеец прыгнул на него снова, но Чантри, находясь в положении лежа, встретил врага каблуком в висок, и тот снова оказался распластанным на земле. Недолго думая. Том прыгнул сам, подмял под себя противника и стал душить его. Тот крутился, извивался, пытаясь освободиться, но Чантри безжалостно усиливал нажим.
 Вдруг затопали лошади.
 — Можете отпустить его, Чантри. Он под прицелом, — сказал Вильямс.
 Том разжал руки, отпустил индейца. Тот лежал в корчах, хватая ртом воздух. Но удивительно скоро оправился и встал.
 — Я убью его! — пробасил Руггер. — Дайте я убью его! — И он вскинул винтовку.
 — Нет! — вскричал Том и загородил собой туземца. — Он слишком хороший воин, чтобы убивать его. — Затем он обернулся к своему сопернику и сказал: — Я Том Чантри. Ты храбро сражался. Иди с миром.
 — Вы позволите ему уйти? — удивился Хэлви.
 — Да, он свободен, — ответил Том.
 Руггер смачно сплюнул и выругался.
 — Может, он и хороший воин, — сказал он, — но этот проклятый краснокожий не пожалел бы вас, если бы получил такую же возможность.
 — Наверное, вы и правы, Руггер, но сейчас он уйдет.
 Том заметил, что здесь же, тихий и неизвестно откуда взявшийся, стоял с винтовкой Сан Чиф. Видимо, примчался на выстрелы.
 — Переведите ему, — попросил Чантри пауни, — что он может идти. И что я обязательно приду в Биг Тимберс, чтобы навестить его.
 — Переводить не надо, он и так все понимает, — сказал Сан Чиф и объяснил: — Это Он-Кто-Ходит-С-Волками, чаще его зовут Бродячий Волк. Он великий воин.
 Бродячий Волк некоторое время смотрел на Чантри, пытаясь найти подвох в глазах белого, затем неуверенно повернулся и, ожидая выстрела в спину, двинулся прочь.
 Вильямс поглядел на двух мертвецов.
 — Это лучшая стрельба, которую я когда-либо видел, — признался он.
 — Просто удача, — смутился Том.
 — Называйте как хотите, но не упоминайте при этом удачу.
 Когда они возвращались к стаду, Хэлви ехал рядом с Томом.
 — Вы молодец, мистер Чантри! — сказал он. — В следующий раз, если вам понадобится помощь, только позовите меня…
 — Чем же я молодец, Хэлви? Тем, что убил двоих индейцев?
 — Нет, сэр. На это мне наплевать. Вы молодец тем, что отпустили Бродячего Волка. Это блестяще, мистер!
 Том устал, перенервничал и рано завалился спать. Последнее, что запечатлелось в памяти, — это потрескивание костра и обрывки из рассказа Хэлви о знаменитом сражении у Биг Тимберс в 1867 году…
 Когда он открыл глаза, костер почти погас, лишь отдельные красные угольки мерцали во тьме.
 Все спали, за исключением тех, кто сторожил скот. Том уже собирался уснуть снова, когда заметил, что Руггер вылез из спального мешка, оделся, обулся и направился к лесу. Что-то подозрительное таилось во всей его походке.
 Куда это он? Зачем?




 Глава 14


 Том сначала хотел пойти за ним, но потом решил, что у погонщика могут быть в лесу естественные дела, и снова заснул.
 Утром, когда Чантри оделся и пристегнул револьвер, этот маленький инцидент всплыл в памяти.
 Руггер уже сидел верхом на коне, дожидаясь Хэлви и Кинсаида, чтобы сменить ночную охрану. Том оседлал лошадь и после отъезда караульных торопливо отправился в лес, желая посмотреть, куда же ходил Руггер.
 Отыскать след оказалось нетрудно — подошвы сапог хорошо отпечатались на земле. Было видно, как ноги разбрасывали камни и приминали траву.
 Ярдов через сто лес кончился, и Том спустился по склону холма. Отпечатки сапог вели во впадину. Там след обрывался, а неподалеку на плоском камне лежали два окурка.
 Несколько минут Том раздумывал: Руггер не пойдет слишком далеко, чтобы остаться наедине со своими мыслями или полюбоваться природой, — не из того он теста. В его ночной прогулке кроется какой-то другой смысл.
 Чантри внимательно огляделся вокруг и увидел остатки небольшого костра. Огонь явно предназначался не для тепла, а обнаружить его можно было только со стороны долины, ведущей к Ту Бутс.
 Сигнал? Но для кого? Руггер сильно наследил — волновался, наверно. Человек, которого он ждал, похоже, так и не пришел.
 Том сообразил, что надо поискать поблизости какую-нибудь записку. И действительно, на глаза ему попался табачный кисет, как бы забытый по рассеянности у костра. Взяв его, Том сразу ощутил под пальцами то, что искал. Внутри оказался клочок бумаги, исписанный неуклюжей рукой: «Ту Бутс, Биг Тимберс, у Биг Тимберс кайова». Чантри аккуратно засунул записку обратно в кисет и положил его на прежнее место.
 Когда он вернулся в лагерь, все уже поели и готовы были двигаться дальше.
 Повар строго посмотрел на опоздавшего, но потом пожалел его и сказал:
 — Я тут для вас кое-что оставил. Вот поешьте. Остыло все, правда. Но это лучше, чем ничего.
 Когда Том поел и поблагодарил повара, тот спросил:
 — Куда мы направляемся? — В его голосе звучала тревога.
 — Куда бы мы ни направлялись, вы не проиграете, — ответил Чантри. — Либо я, либо Френч заплатим вам.
 — Говорят, вы ведете стадо на Биг Тимберс?
 — А почему бы и нет?
 — Но там кайова…
 — Если кайова захотят напасть на нас, они сделают это в любой момент, какой бы дорогой мы ни шли. Поэтому лучше выбрать самый короткий путь, где густая трава и много воды. Индейцы поймут, что мы не боимся их, а значит, у нас есть основания верить в собственную безопасность. И потом, я никогда не встречал человека, который смог бы избежать трудностей, убегая от них.
 После обеда Том снова отправился на то место, где осталась записка Руггера. Кисет был никем не тронут.
 Чантри напился студеной воды из ручья, а лошадь пустил на зеленый бережок пощипать молодые побеги.
 Прошел час — пора догонять стадо. Том уже вставил ногу в стремя, когда вдруг услышал дальний топот копыт. Позади него, на возвышении, показались два всадника.
 Спустившись вниз по склону, они с шумом врезались в ручей и вскоре выбрались на противоположный берег, туда, где лежала записка. Всадники находились еще довольно далеко от Тома, но он узнал их. Талримы! На душе стало скверно…
 Руггер и братья Талримы в сговоре против него? Ладно. Кто еще? Что означает это сообщение? Ту Бутс — понятно: их следующая остановка. После этого они двинутся к Биг Тимберс, а там кайова. Вероятно, Руггер указывал Талримам путь стада и решил предупредить их о возможном вмешательстве индейцев. Но что еще? В послании могло быть зашифровано и нечто иное, чего нельзя понять непосвященному.
 В предвечерние часы дозорные дважды видели индейцев. После остановки стада два их воина сидели на холме, наблюдали за лагерем. Похоже, они были обеспокоены близостью белых.
 — Как вы думаете, Френч, — спросил Акин, развалившись у костра, — будут кайова атаковать нас?
 — Может, да, а может, и нет. Как-то их ребята пробовали отобрать у меня стадо. Не вышло. Авось и теперь обойдется, — ответил Вильямс.
 Чантри прихлебывал кофе и посматривал за Руггером. Поужинав, тот подошел к Кинсаиду, который чинил уздечку. Несколько минут они о чем-то вполголоса беседовали, но никаких подозрений не вызывали.
 Вильямс лежал у костра, сдвинув шляпу на самые глаза. Руггер и Кинсаид его люди? Знает ли Френч, что они замышляют? А может, это часть его плана? Талримы уже поучаствовали в его судьбе, и Том был уверен, что они еще явятся козырным тузом против него. А что? В последнюю минуту выстрел — и он готов, стадо принадлежит Вильямсу. Тут он вспомнил о Саре. Интересно, каким образом она относится ко всему этому? Есть ли смысл в том, что она собиралась предпринять?
 Она хотела его смерти, потому что тогда между нею и стадом будет стоять всего один человек — Френч Вильямс. Но тот о ней даже и не подозревает. Упоминалось ли в разговоре с Вильямсом имя Сары? Том решил это проверить и обратился к Френчу:
 — Мы никогда не говорили о вашем прошлом…
 Глаза проводника не по-доброму сверкнули из-под шляпы, сразу стали узкими и холодными.
 — Но это и не входило в наши планы, — процедил он сухо.
 — Просто я вспомнил Пауля… — пояснил Чантри. — Наверно, мне не нужно лезть с советами, но, ей-богу, вам стоило бы кое о чем поразмыслить.
 — Я не знаю никого по имени Пауль, — уперся Френч.
 — Но с ним была девушка по имени Сара.
 Вильямс резко сел, сбил шляпу на затылок.
 — Сара? Сара и Пауль? Этого не может быть.
 — Я слышал эти имена, а не какие-то другие. Они разговаривали там, у шалаша, когда хотели убить меня. И прозвучала фраза о том, что останется лишь одна персона между ними и их целью. Вильямс, если мы с вами оба умрем прежде, чем достигнем железной дороги, подумайте: кому достанется стадо?
 Лицо проводника застыло неподвижной маской.
 — Если вы не дойдете до Доджа, скот будет моим, — отвечал он. — Но если я погибну… Нет! Это вздор! Я не верю этому…
 — Саре примерно девятнадцать-двадцать, — сказал Том. — Пауль на несколько лет старше.
 — Значит, индейцы прикончили его?
 — Да.
 — Тогда все, — пробормотал Вильямс. — Продолжения у этой истории не будет.
 — Я так не считаю, — возразил Чантри. — Сара сильная девушка. Именно она настаивала на том, чтобы убрать меня. Даже хотела застрелить сама. Без нее Пауль не пошел бы на убийство. И вряд ли его смерть остановит ее.
 Френч задумчиво смотрел в одну точку.
 — Я был уверен, они забыли меня, — тихо произнес он. — Но нет, снова отыскали, и все для того же! Это дети моей кузины. Отец всегда мне советовал избегать их.
 — Что может сделать Сара?
 — Не знаю. Но думаю, она не повернет обратно, раз уж явилась убить меня. Сначала вас, а потом и меня.
 Все давно уже спали или ушли в дозор. Они сидели у костра вдвоем.
 — Как хочется иногда на все плюнуть и вернуться в детство, в те места, где бегал босоногим мальчишкой… — разоткровенничался Вильямс. — Ни тебе забот, ни тебе хлопот…
 — Мой первый дом тоже где-то здесь… — подхватил Чантри, глядя на огонь. — Где-то здесь… Как вспомню детство, перед глазами возникают равнины, равнины… А вот дом — никогда. Дом плохо помню… Я был совсем ребенком, когда мы отсюда уехали…
 Они помолчали, затем Том спросил:
 — А что вы скажете о наших шансах с кайова?
 — Предугадать действия индейцев никогда нельзя, — отвечал Френч. — Могут напасть, а могут и пожалеть. Могут всех обратить в бегство, а потом перестрелять по одному. Ведь для них это не военная кампания, а так, охотничья забава, от нечего делать. Другие племена этим не занимаются, потому и откочевали подальше от дороги. Вы все еще намерены ехать по головам кайова?
 — Я думаю сходить к ним в гости, — заявил Чантри.
 Вильямс с удивлением посмотрел на него.
 — Вы с ума сошли!
 — Я слышал, что индейцы не убивают тех, кто пришел к ним по своей воле. Раньше или позже они могут меня и убить, но не в стойбище, я ведь не заключенный.
 — А если у этого племени нет такого правила?
 — Тогда стадо достанется вам.
 Френч сверкнул на собеседника глазами.
 — Вы доверяете Руггеру? — вдруг спросил Том.
 — Руггеру? А при чем здесь Руггер?
 — Доверяете или нет?
 — Нет, — ответил Вильямс и добавил: — Я никому не доверяю.




 Глава 15


 Стадо двигалось на Биг Тимберс.
 Без сомнения, индейцам кайова известен каждый его шаг. Но, видимо, они никак не поймут смысл маршрута: скот сам идет к ним в руки.
 Наверняка и братья Талримы следят за стадом. Последняя фраза в записке Руггера, должно быть, самая важная: «У Биг Тимберс кайова». Может, это предупреждение, что действовать надо быстрее, иначе скот атакуют индейцы?
 Чего же все-таки хотят Талримы и Руггер? Убить его или украсть стадо? Если убить, то разумнее было бы не пачкаться, а подождать, не приложат ли свою руку кайова. Если же у Биг Тимберс ничего не случится, то остается возможность застрелить его, а вину свалить на индейцев. Ну а если они стремятся овладеть стадом, то единственный выход — отобрать коров сейчас, пока этого не сделали туземцы. Впрочем, отобрать стадо втроем слишком сложно. Значит, им понадобится время, чтобы нанять помощников.
 Может, за всем этим стоит Вильямс? Хотя тот был немного озадачен его вопросом по поводу Руггера. А сегодня вообще избегает Тома, отводит глаза в сторону, словно стесняется своей вчерашней разговорчивости.
 Взобравшись на одинокий холм, Чантри оглядел местность. Странные чувства охватили его: он возвращался к себе домой! Туда, в детство, в дом, где его ждал отец! Да, это была та земля, на которой он родился и делал свои первые в жизни шаги! Конечно же дом где-то рядом! Совсем-совсем близко…
 Том съехал с холма и впился глазами в перепаханную копытами дорогу: здесь проскакали всадники! Он пригляделся получше, чтобы посчитать следы и прикинуть, сколько парней в том отряде. Талримов, кажется, не было. Все лошади подкованы, так что сидели на них не индейцы.
 — Держитесь наготове, — сказал он Френчу, когда вернулся к стаду. — В любой момент возможна перестрелка.
 — Кайова? — спросил проводник.
 — Нет. По-моему, кто-то более родной.
 — А если пояснее?
 — За холмом следы шести всадников. Они проехали несколько минут назад. Думаю, кто-то надеется захватить стадо раньше, чем мы доберемся до Биг Тимберс.
 — Значит, ночью нас атакуют?
 — Не исключено.
 Вильямс тут же уехал, а Чантри приблизился к Руггеру.
 — Как они идут? — поинтересовался он, кивнув на коров.
 — Все в порядке, шеф, — бодро ответил погонщик.
 — Будьте предельно бдительны, — сказал Том. — Мы во владениях кайова. — Он сделал небольшую паузу, затем продолжил: — Мне известно, что здесь орудуют и белые разбойники. — И, снова выждав немного, добавил с уверенностью: — Но этих можно не бояться. Мы легко разгромим их в пух и прах, пусть только сунутся.
 Руггер вскинул на него узкие глаза.
 — Разбойники? — вполне искренне удивился он. — Какие здесь могут быть разбойники? Поблизости ни души.
 — А что вы скажете о Биле Коузе и Робби Русте или братьях Талримах?
 — Они обычно сторонятся этих мест, — ответил погонщик.
 — И все же глядите в оба, — предупредил Чантри и поехал дальше. То, что хотел, он сделал, теперь в голове Руггера зреет сомнение. По крайней мере Том заставил его беспокоиться, а тот мог отложить атаку или сорвать ее вовсе, если, конечно, она вообще планировалась.
 Вопреки ожиданиям день прошел спокойно. Вечером коров согнали на пологом берегу одного из притоков Клей Спринг.
 — Здесь так много впадин, коридоров и спусков, что без труда можно расположить целое войско, — мрачно заметил Гент. — Не нравится мне это…
 — А вы не засыпайте крепко, — посоветовал шутливо Том. — А то не дай бог вас утащат.
 Он спешно поел, выпил кружку кофе и зарылся в постель, чтобы после короткого отдыха снова быть на ногах. Повар пожелал ему спокойного сна до полуночи, но спал Том гораздо дольше…
 Проснувшись, он полежал, прислушался. Никаких звуков. Ни храпения, ни потрескивания костра, ничего! Заподозрив неладное, он напряг слух еще больше, неторопливо сел.
 От костра остались только красноватые головешки. Спальные мешки лежали расстеленными на траве, но в них никого не было.
 Во рту пересохло, в голове глухо пульсировало, мозг явно чем-то одурманили… Кофе!
 Чантри встал и пошел к лошадям. Их не оказалось, ни одной! В ожидании нападения и возможной паники среди коров он перед сном привязал свою лошадь неподалеку в лесных зарослях, и уже под седлом, готовую пуститься вскачь по первой команде. Том обрадовался, увидев ее на месте.
 Через минуту он подъехал к скоту. Коровы мирно дремали, но голоса охранников не раздавались. Обычно ночные пастухи зовут скот, как бы разговаривая с ним. Это нужно для того, чтобы длиннорогие коровы — животные дикие, склонные к панике — не тревожились и позволяли пастухам приблизиться.
 Поравнявшись со стадом, Чантри стал ласково звать коров, но достаточно громко, чтобы все они его слышали. Медленно он объехал с зовом вокруг стада, затем еще раз, не переставая приглядываться и прислушиваться ко всему, что могло бы объяснить случившееся, но безрезультатно.
 Что же все-таки произошло? Они бросили его и скот? Живы ли они, на свободе ли? Если это дел рук индейцев, то почему они оставили его? А может, это очередной ход Вильямса, в надежде выиграть стадо? Что же теперь делать? И что вообще он может сделать один с такой оравой коров?!
 На рассвете Том вернулся в лагерь. Следов борьбы не видно. Спальные мешки лежат, где и лежали. Очевидно, люди поднялись, тихо оделись, обулись и ушли прочь. Правда, по своей воле или под дулом револьвера, оставалось загадкой.
 Проникнув в фургон, Чантри взял там маленький мешочек кофе, бекон, пару буханок хлеба и еще всякой всячины в дорогу. Прихватил еще кофейник, кружку и ложку. После этого снова взобрался в седло и отправился к стаду.
 Скот уже проснулся, стал разбредаться по берегу, вяло пощипывая травку. Пестрый бык, который лидировал в стаде последние несколько дней, повернулся к нему и задрал голову вверх.
 — Все о'кей, малыш, можно трогать, — сказал Том и поехал, указывая тому направление. Вожак последовал за лошадью, призывно мыча и увлекая за собой остальных.
 Как долго удастся Чантри держать их вместе? Этого не знал никто… Пестрач двинулся на север, к Биг Тимберс, а сам Том поспешил в хвост стада подгонять неповоротливых. Постепенно стадо взяло ритм и темп.
 Чантри беспокойно сновал туда-сюда, то и дело озираясь по сторонам, как затравленный волк, который решил умереть, но сражаясь. Местность не радовала — абсолютно открытая. Что же теперь все-таки делать? Удрать? Искать парней Френча, бросив коров?
 Скоро стадо расколется, поняв, что он один, коровы начнут выбирать направление сами. Вся надежда на пестрого вожака и укоренившуюся за многодневный путь привычку к колонне. Однако пока коровы шли достаточно охотно.
 Через какой-нибудь час размеренного движения показались индейцы. Сперва на горизонте возник один, затем другой, а потом и все десять. Туземцы выстроились на гребне невысокой возвышенности в полумиле от него и наблюдали за его мучениями.
 Они видели, что он один. Беззащитный белый и огромное стадо, которое держится буквально на честном слове.
 Вдруг откуда ни возьмись появился Сан Чиф. Пауни ехал, группируя скот, который начинал разбредаться и отставать. А чуть позже к ним примкнул и Мак-Карти.
 Бон развел костер, быстро поджарил немного бекона и заварил кофе.
 — Нашел я вашу железную дорогу, — сказал он, когда Том остановился перед огнем. — Она лежит чуть в стороне, возле Колорадо. Приближается более чем на милю в день. Кроме того, я нашел еще кое-что. Вот! Это вам телеграмма. — Мак-Карти подал Чантри сообщение, написанное от руки на жеваном листке бумаги. Записка оказалась короткой и сугубо деловой: «У нас полный крах. Без стада я разорен. Все надежды на тебя. Дорис посылает любовь. Эрншав».
 — Вы читали это послание? — строго спросил Том.
 — Конечно! Оно же открытое. И потом, я подумал, что если потеряю, то должен знать, что там написано.
 — Ну и что вы скажете?
 — Бандит.
 — Он хороший человек, Бон. Я не могу позволить ему пропасть.
 — Но каким образом? Нас всего трое. А коров свыше двух тысяч голов! Еще эти кайова вытягивают шеи в нашу сторону — Он поежился, передернув крутыми плечами. — Вы ищете трудности, которые нам не под силу.
 Чантри посмотрел на горный хребет. Индейцы кайова по-прежнему наблюдали. Вероятно, где-то рядом притаились и разбойники, которые только того и ждут, чтобы отобрать у него стадо.
 Однако большей загадкой оставался Френч. Чантри всегда нутром чувствовал, что этот человек играет честно, без обмана. И вдруг…
 К индейцам на холме прибавилось еще несколько. Оно и понятно: Биг Тимберс был совсем близко.
 — Босс, — окликнул Тома Мак-Карти.
 — Что?
 — Кто-то к нам едет.
 Чантри взглянул туда, куда ткнул пальцем Бон. Во всаднике, беспечно горланившим песню, он узнал Мобиля Каллахана.




 Глава 16


 — Посмотрите на меня, Чантри. Хотите, чтобы мои умелые руки послужили на благо вашему делу? — весело сказал мясник и картежник Мобиль, спешившись возле Тома.
 — Вы желаете наняться ко мне на работу? — удивился тот.
 — Ну, не совсем так. Мистер Спарроу обещал заплатить мне кучу денег, если я помогу вам вместе со стадом добраться до железной дороги.
 — Спарроу?
 — Угу. Он случайно не родственник ваш?
 — Нет… — Том уже вконец запутался и решительно ничего не понимал.
 — А что тут у вас вообще происходит? — спросил Мобиль, шныряя глазами по сторонам.
 Чантри вкратце обрисовал ему ситуацию и печально произнес:
 — Если я не доставлю скот на Восток, мой шеф и его дочь станут нищими.
 Стадо остановилось. Двигаться дальше без четкого плана действий было равносильно смерти.
 — Я пойду в лагерь индейцев, — заявил Том приятелям. — Вы оставайтесь при стаде и, если вас будут атаковать, рассыпайтесь и бегите. Потом соберемся снова.
 — Вы рискуете потерять скальп, — сказал Мак-Карти.
 — Вполне возможно, — ответил Чантри. — Но у меня нет другого выхода. Мои шансы что здесь, что там абсолютно одинаковы.
 Индейцы, сновавшие на холме, наблюдали, как Том отобрал из стада шесть хороших быков и, оседлав лошадь, погнал их перед собой в направлении Биг Тимберс. Четверо кайова резво спустились вниз и, встав у него перед самым носом, принялись буравить белого угольками глаз.
 — Я к вам в лагерь, — объяснил Том. — Хочу преподнести подарок Бродячему Волку.
 Пожилой туземец с волевым лицом недоверчиво спросил:
 — Почему ты делаешь это?
 — Бродячий Волк и я сражались. Будет замечательно, если мы подружимся.
 Индейцы взялись сопровождать его.
 Чантри по пути разглядывал местность. Высокие толстые стволы деревьев располагались на значительном расстоянии друг от друга, под ними стелился мягкий зеленый ковер сочной травы. Здесь и там виднелись зеркальные водоемы.
 Когда Том со своим импровизированным эскортом прибыл в селение, отовсюду сбежались поглазеть на белого женщины и дети. Несколько молодых воинов тут же окружили Чантри, а один из них взял под уздцы его лошадь сильной рукой, густо покрытой разноцветной татуировкой.
 — Я явился в гости к Бродячему Волку, — сказал Том.
 Рослый индеец выдвинулся из толпы и гордо расправил плечи, отмахнув за спину типи.
 Это и был Бродячий Волк.
 — Я хочу вам сделать подарок, — сообщил Чантри, указав на быков. — Мы оба сражались достойно. Будем же друзьями. Я Том Чантри. — И он протянул индейцу руку.
 Бродячий Волк пожал ее.
 Один из старейшин, стоявших неподалеку, хрюкнул с сомнением и что-то пробормотал соседнему кайова. Бродячий Волк перевел для Тома слова мудрейшего:
 — Красный Бизон говорит, что лично знал человека с такой же фамилией, но только звали его Борден.
 — Борден Чантри — мой отец! — ликующе вырвалось у Тома. — Кайова были нашими друзьями. Они приходили в дом моего отца.
 Старейшина с морщинистым лицом одобрительно крякнул:
 — Заходи! Поешь с нами!
 Чантри спешился и последовал за Красным Бизоном. Ряд избранных кайова также вошли в хижину, и все расселись на полу, скрестив ноги.
 — Куда направляешься? — спросил подобревший вождь.
 — К железной дороге, — ответил Том. — Мне нужно перевезти скот. Мой народ голодает.
 — Твои люди… Где они? Почему ушли?
 Чантри пожал плечами, тяжело вздохнув.
 — Понятия не имею…
 По окончании трапезы разговор зашел об отце.
 — Он погиб, — сказал Том. — Его убили трое негодяев.
 — Ты пришел мстить?
 — Это случилось давно. Они скрылись. А теперь, наверно, уже и умерли.
 — Нет, не умерли, — заявил старик. — Мы знаем их. Двое работают там, где дымятся вагоны.
 — Что?! — воскликнул ошарашенный Том. Он не верил, что они правильно его поняли. — Вы сказали, что убийцы работают на железной дороге?
 — Да. Один потом потерял скальп. Второй — хилый и слабый. А у третьего, здоровяка, волосы вот такого цвета. — Красный Бизон постучал коротким заскорузлым пальцем по ржавому пятну на котелке.
 Том встал.
 — Я приду к вам снова. Мой отец был вашим другом, сын последует его примеру. — Затем он повернулся к Бродячему Волку и положил ему руку на плечо: — Когда-нибудь вместе поохотимся. — И, попрощавшись со всеми, вышел из хижины.
 Индейский мальчик подвел к нему коня. Том вспрыгнул в седло, помахал туземцам рукой и поскакал.
 Когда он вернулся к стаду, друзья, ждавшие его с нетерпением, облегченно перевели дух.
 — Ну как? — спросил Мобиль. — Не съели?
 А Бон Мак-Карти проверил, на месте ли у Тома скальп.
 Чантри рассказал им все как было и в конце угрюмо сообщил:
 — Я узнал от них, что на железной дороге работают убийцы моего отца.
 Мобиль, услышав это, даже присвистнул.
 — Тогда готовьтесь ко всяким неожиданностям, — предупредил он мрачно.
 Когда солнце уже садилось за холмы и наступало время позаботиться о ночлеге, на стадо налетели незнакомые всадники!
 Еще мгновение назад все было тихо и спокойно, и вдруг загремели выстрелы. Коровы сразу же бросились врассыпную, и Том вместе со своим конем оказался в водовороте этого бурлящего, ревущего рогатого моря. Увлеченный лавиной тел обезумевших животных, он слышал, как кто-то надсадно орал:
 — Убейте его! Убейте Чантри!
 Сквозь огромные тучи пыли Том сумел разглядеть на холмике одинокую фигурку. Сара…




 Глава 17


 Две тысячи враз взбесившихся коров мчались по прерии, сметая и безжалостно давя нерасторопных. Зловеще бряцали при столкновениях рога, от топота копыт содрогалась земля, истошное мычание, дикий рев и пыль, пыль столбом!.. Оказавшись в плотном окружении этих мускулистых животных, Том был вынужден нестись вместе с ними. Вся надежда была на лошадь. Ведь если она споткнется… Пытаясь вырваться из опасного плена, он выискивал глазами мало-мальски свободные пространства и упорно протискивался туда, стремясь к краю стада. Бег между тем становился спокойнее, сказывалась усталость, да и страх забывался.
 Выбравшись наконец на волю, Чантри жадно вдохнул свежий воздух.
 Остановить стадо было пока невозможно никакими силами, а у него — простые, человеческие, и те на исходе. Лучший выход сейчас — пустить все на самотек: пусть стадо бежит себе, а там видно будет.
 Зашло солнце, оставив в небе кровавый шлейф.
 Чантри приблизился к коровам и начал петь, чтоб успокоить их и повести за собой. Через какое-то время скот и в самом деле постепенно усмирился и стал ему повиноваться.
 И вдруг на холме появились три всадника. «Сара и Талримы!» — мелькнуло в голове.
 Не успел он опомниться, как рядом с ним просвистела пуля, сильный удар сотряс заднюю луку седла, донесся гулкий раскат выстрела. Чантри кинул взгляд через плечо и увидел еще четверых всадников…
 Он пришпорил коня, и тот буквально полетел, стелясь по равнине.
 Ландшафт, который предстал перед Томом, показался ему до боли знакомым и родным. Дом! Старое отцовское ранчо! Где-то здесь… А вон и лес, где он когда-то, еще мальчишкой, играл в индейца и знал каждый кустик… Скорей туда!
 Он был уже в лесу, когда конь вдруг неожиданно замер как вкопанный и рухнул на землю, прижав уши и закрыв глаза.
 — Извини, старина. Не могу тебе ничем помочь. — Том нежно потрепал его по гриве и побежал в сторону ранчо.
 А вот и старый, заброшенный отцовский дом. Чантри бегло оглядел его, прикидывая, нельзя ли там спрятаться. От самого дома осталась только ветхая основа. Крыша почти вся развалилась, несколько бревен, вынутых из стен и обгоревших, валялись тут же. Амбар превратился в груду обломков… Нет, здесь не укроешься. Но ведь нужно что-то придумать!..
 — Пещера! — вдруг осенила Тома счастливая мысль. Его пещера! Сохранилась ли она? Сможет ли поместиться в ней взрослый человек? Он двинулся искать пещеру.
 А неподалеку слышались крики и ругать преследователей, которые рыскали в развалинах дома. Кто-то крикнул:
 — Его лошадь пала! Теперь он наш!
 Том лихорадочно искал ручей, который вытекал из скалы, и не находил его. Ручейка больше не существовало. Только высохшее русло напоминало о нем. Он пошел вдоль русла и увидел огромный камень. Оттащив его в сторону, обнаружил наконец пещеру. О, как она была узка для раздавшихся вширь плеч Тома, но другого варианта нет, надо пробовать как-то влезть в нее.
 Он повернулся к пещере спиной и стал постепенно опускаться, упираясь руками в выступы скалы. Так постепенно забрался весь, втянув в последнюю очередь руку с револьвером. Внутри оказалась ниша, где было чуть посвободнее. Том ухватил руками каменную плиту, что находилась снаружи у входа, и попытался задвинуть ею отверстие, но та ни с места. Тогда он принялся подкапывать под ней землю. И вдруг массивная плита с шуршанием поползла вниз и, едва не оттяпав ему руки, перекрыла пещеру и фактически заживо погребла Чантри.
 Внутри все и впрямь напоминало могилу. Том попробовал пошевелить плиту, но тщетно. Притаившись в каменном мешке, начал вспоминать, какие следы он мог оставить.
 Песчаная площадка перед его убежищем слишком изрыта копытами бизонов, чтобы те люди что-либо заподозрили. Хотя кто их знает! Возьмут да и сунутся. Каменная плита, сдвинувшись со своего места, наверняка обнажила влажную почву, и зоркий глаз непременно подметит это.
 Чантри вжался в холодные стены пещеры. До него донеслись приглушенные мужские голоса, затем, словно лай маленькой собачонки, резанул по ушам женский:
 — Никто не может исчезнуть в никуда! Он где-то здесь!
 Голоса удалились. Наступила тишина.
 Неужели обнаружат? А вдруг они знают про эту пещеру? Ведь могут завалить плиту землей, чтобы сгноить его заживо!
 Первым делом он попытался взять себя в руки, заставил непослушный мозг думать и тут вспомнил слова отца: «Не бойся напрягать башку, парень. Когда увидишь, что твои дела плохи, сядь, расслабься, успокойся. Затем снова все обдумай — и найдешь решение».
 Том понял, что, пока он сидит сложа руки, трудности его неразрешимы, и снова попытался сдвинуть плиту. Никакого эффекта. Собравшись с силами, кинулся на каменную громадину как сумасшедший. Плита чуть покачнулась, и река сухого песка заструилась сверху в пещеру. Том отдохнул, поднатужился и толканул еще раз. Плита медленно пошла, но, упершись во что-то твердое, застыла уже основательно. Образовалась щель шириной в ладонь. В пещеру хлынул свет и свежий воздух.
 Чантри взялся за освободившийся край плиты, попытался нажать еще, и в этот момент пуля отколола кусочек от скалы и лицо кольнуло острым.
 — Оставайся там! — прозвучал чей-то незнакомый голос. — Ты подохнешь там, как змея!
 Чантри отпрянул назад. Конечно, можно попробовать стрелять, но он чересчур глубоко засел в этой норе, чтобы видеть цель.
 В щель просунули сухую ветку, покрутили ею и так и этак — видимо, хотели проверить, близко он или далеко. Потом бросили ветку в пещеру и ушли.
 Том подобрал ее, поджег спичкой. Преодолевая после темноты резь в глазах, огляделся.
 Вход в пещеру был очень узким, не более трех футов в поперечнике. Там, где он сейчас находился, коридор достигал по меньшей мере шести. А дальше пространство еще больше увеличивалось, и откуда-то изнутри доносилось капанье воды. В детстве он, видимо, побоялся обследовать пещеру до конца и даже не представлял себе, куда она ведет.
 Том вдруг заметил, что пламя от зажженной ветки заплясало, грозя погаснуть, и стало сильно изгибаться в сторону… Сквозняк!
 Да, точно. Он ощутил слабое движение воздуха. Сразу потянуло откуда-то сыростью. И Том пошел в обратном от входа направлении.
 Ветка погасла. Он пробирался в темноте на ощупь. Шагов через сто увидел бледную полоску. Свет лился из щелочки между стеной и парусиновой занавеской, висевшей на прогнивших столбах.
 Чантри осторожно подошел поближе, отвел занавеску в сторону и с удивлением обнаружил, что стоит у задней стенки погреба на их семейном ранчо. Перед ним знакомый с детства шкаф. Том с волнением потрогал облезлую дверку на ржавых петлях.
 В погребе царило запустение, все покрывала многолетняя, никем, кроме крыс, не тревожимая плесень. Семья Чантри хранила здесь раньше овощи, отсюда брали продукты. Отец часто предупреждал домашних, что в случае нападения каких-либо злодеев надо бежать туда, в погреб, надежно спрятанный в лесу.
 Том вспомнил день, когда показывал свою пещеру отцу. Тот восхищался его наблюдательностью, но ничего не сказал сыну о погребе, с которым пещера была связана. И только теперь Чантри понял, что отец не зря оберегал тайну подземелья.
 Припомнить местность, что окружала погреб, уже не составляло для Тома труда.
 Приготовив револьвер к бою, он посмотрел в зазор между досками рассохшейся двери. На дворе совсем рассвело.
 Он надавил на дверь. Она легко, без скрипа открылась. Вышел наружу.
 Вокруг никого. Тихо. Сделав еще несколько шагов, увидел лошадей, мирно щиплющих травку.
 Подкравшись к ним на цыпочках и убедившись в своей полной безопасности, взял узду одной из лошадей, сел в седло и, потянув за поводья другую, двинулся прочь.
 Бандиты, столпившиеся возле входа в пещеру, продолжали стеречь его, однако ждать им предстояло бесконечно долго.




 Глава 18


 С вершины холма Чантри заметил своих коров. Они разбрелись по прилегавшей к ручью долине и сонно отмахивались от наседавших слепней. Спустившись вниз, он согнал их в гурт и пересчитал. Оказалось восемнадцать голов.
 Они уже успели отвыкнуть от людей, и приходилось использовать кнут. К счастью, лошади были свежие, так что Том легко справился с задачей.
 Сколько бы он ни собрал коров, все равно должен выйти к железной дороге, которая была где-то совсем рядом.
 Том гнал коров, подбирая по пути все новых и новых.
 Он работал без отдыха, часто меняя лошадей, и к сумеркам добавил к стаду еще две сотни голов. А когда коровы стали укладываться на землю, устроил привал возле большой дождевой лужи. Огонь разводить не решился, лишь привязал лошадей к себе поближе, чтобы в случае опасности они его разбудили.
 Ночь прошла спокойно, но Том все равно несколько раз просыпался, встревоженно прислушивался и поднялся еще до рассвета.
 В поисках заблудившихся коров он объехал небольшой пятачок местности и вдруг на одном из склонов обнаружил примерно пять сотен голов, пасущихся как ни в чем не бывало. Рядом с ними он увидел и двух расседланных коней.
 Двое рослых парней спали на покатом берегу под можжевеловым кустом. Тоненькая струйка дыма поднималась от угасающего костра.
 Том подъехал к спящим вплотную. Видимо, конь ступал почти бесшумно, так как те и ухом не повели.
 Он спешился и, держа наготове револьвер, взял обе их винтовки. Один из парней, бородач, внезапно проснулся и, перепуганный появлением незнакомца, рванулся к винчестеру. Том молниеносно нанес ему короткий встречный удар прикладом в висок, и тот упал как подрубленное дерево. Потом Чантри подошел ко второму, хладнокровно забрал его револьвер с кобурой и пнул спящего по ребрам. Детина, недовольный, вскинул голову, пробурчав:
 — Что за черт?!
 — Вставай! — приказал Том. — Будешь собирать скот.
 — Ага! — огрызнулся тот. — Ищи дураков!
 Чантри дал ему хорошего пинка в живот. Грабитель скрючился, взвыл от боли.
 — Теперь поднимайся! Живо! — повторил Том.
 — Ты пришел за скотом? — спросил грабитель.
 — За скотом.
 Тут парень бросил взгляд на неподвижное тело дружка.
 — Что с ним?
 — Он оказался чрезмерно честолюбив. Я, кажется, раскроил ему башку.
 — И после этого ты мне что-то еще предлагаешь?!
 — Нет, я не предлагаю. Вор получил то, что заслужил… Теперь седлай коня, поведем скот.
 — Ты хочешь, чтобы он тут сдох?
 — Если он жив, пусть поможет тебе, а нет — канюки позаботятся о его бренном теле. Давай шевелись. Ну!..
 С нацеленным на молодчика револьвером Том попятился к остаткам костра, взял кофейник. Там осталось немного кофе, и он с жадностью проглотил его. Сохраняя безопасную дистанцию с пленником, обвел взглядом окрестности: сюрпризы были сейчас ни к чему…
 Второй вор застонал и начал приходить в себя. Том подскочил к нему, двинул его ногой.
 — Вставай! Обувайся! Быстро!
 — Ты еще об этом пожалеешь, — кряхтя, пообещал униженный бородач. — Придет и мой черед…
 — В седло, без разговоров! — скомандовал Том, стараясь изо всех сил сдерживать злобу. — Если поведете стадо и забудете со мной шутки шутить, возможно, я вас и пощажу. Одно резкое движение — и вы оба трупы! Я потерял всякое терпение…
 Чантри следил, как под дулом оружия парни сгруппировали скот, который стерегли, с тем маленьким стадом, что он привел сам. Когда дело было сделано, спросил пленников:
 — Что с моими людьми?
 — Тебе очень хочется это узнать? — грузный бородач скривил в усмешке окровавленное лицо.
 — Да, безумно, — вежливо улыбнулся Том и уже всерьез добавил: — Вы, ребята, можете сказать мне, а можете и не говорить — ваше право. Но учтите: я попадаю в бегущего зайца, вы же — мишень гораздо крупнее… Вы, мерзавцы, воруете коров, может быть, убивая при этом честных граждан. Так что жить вам или нет — зависит от вашего поведения и моего каприза. Если я вдруг заподозрю хоть что-нибудь — пристрелю на месте. И никто никогда не вспомнит о вас, не посожалеет, будьте уверены. А так вы облегчите мне жизнь, принесете пользу…
 — Хорошо, — согласился бородатый громила. — Мы поможем тебе, поработаем с коровами, а что потом, когда приведем стадо к железной дороге?
 — Потом вы сможете убираться ко всем чертям. А сейчас рано об этом мечтать. За дело!
 Через несколько минут скот уже брел на север. До цели оставалось всего двадцать миль.
 Совершенно неожиданно из-за песчаного гребня появилась дюжина всадников. Улюлюкая и размахивая винтовками, они стремительно приближались к стаду.
 Беда пришла как раз в тот момент, когда Том поверил, что его новые помощники смирились со своей судьбой, и впервые за все это утро не держал под рукой винчестер.
 Среди всадников Чантри узнал Руггера и Кинсаида, тут же триумфально ухмылялся Кох. Остальные были ему не знакомы.
 — Как трогательно, он решил помочь нам собрать стадо! — пробасил Руггер и, довольный своей остротой, заржал. Сильное, налитое здоровьем тело заколыхалось. — Спасибо за помощь, дальше мы сами.
 Они прискакали убить его. Ни Кох, ни Руггер от этого не откажутся.
 — Позвольте вам сделать одно предложение, ребята, — мягко начал Том и выхватил револьвер.
 Они, конечно, это предвидели, но скорость Чантри превзошла все их ожидания. Первая пуля выбила из седла Руггера, вторая — Коха. Словно два мешка пыли, оба плюхнулись на землю. Остальные нападавшие только растерянно моргали глазами. Стрельба началась так неожиданно, что они даже не успели в ней поучаствовать.
 Кинсаид, заколебавшись, дернулся было рукой к кобуре, но еще одна пуля Тома тотчас же раздробила ему локоть.
 — Вытряхивайте, сволочи, револьверы! — приказал Чантри. — Ну! Живо!
 Отстегнув пояса с оружием, бандиты побросали их к его ногам.
 — А теперь прочь отсюда! — взревел Том. — Прочь!
 Всадники ускакали. Те двое, которых он заставил помогать себе, тоже удрали. Да, Чантри упустил их и теперь остался со стадом один, но в данную минуту он был переполнен пьянящим чувством победы и не испытывал никаких огорчений.
 Он поглядел вслед умчавшимся, потом в другую сторону и вдруг понял, почему враги так стремительно драпанули.
 В длинном боевом порядке к нему приближалось минимум пятьдесят воинов кайова. Они гнали несколько сотен голов скота. Возглавлял процессию Бродячий Волк.
 Остановившись возле Тома, он сказал:
 — Мы пришли помочь. Мы собрали коров для друга.
 — Спасибо вам! Спасибо огромное! — растрогался Чантри.
 Среди пригнанных индейцами животных оказался и пестрач. Как только скот пошел, он уверенно выбился в лидеры. А коровы, разысканные вездесущими всадниками Бродячего Волка, все прибывали и прибывали, и вскоре стадо собрали почти полностью.
 Но Том все равно беспокоился. Где Френч и его люди? Хэлви и Дач Акин выглядели хорошими людьми, не способными на предательство, но все говорило против них. Казалось, что за всем этим кроется операция Сары. Она нашла и наняла братьев Талримов, вполне могла завербовать и других. Если она хотела привести стадо к поезду сама, то убрав со своей дороги его и Вильямса, решила бы эту задачу.
 Но теперь игра ею проиграна. Еще несколько миль, и покажутся вагоны, а кайова, охраняющие стадо, ребята воинственные, справиться с ними не так-то просто. Впрочем, в разговоре с Паулем она заикнулась о человеке, который ей содействует. Из этого следует, что от нее можно ждать и повторных вылазок. Сара не робкого десятка и своего дела на полпути не бросит. Но что она предпримет еще?
 Допустим, Френч ее узник или убит ею, но ведь он-то, Чантри, жив и невредим. Даже если она и считает, что он до сих пор томится в пещере, то все равно очень скоро бандиты встретятся с ней и внесут ясность.
 Да, надежды на выигрыш у нее никакой. Все склонялось к тому, что и Сара и Вильямс побеждены. Скот дойдет до железной дороги, в этом нет сомнения, там его погрузят в вагоны и отправят на Восток…
 И только сейчас Том вспомнил, что на железной дороге работают убийцы его отца… Чем-то они его встретят?




 Глава 19


 До города с железнодорожной станцией оставалось совсем немного. Уже попахивало гарью. Остерегаясь внезапного нападения, Том то и дело осматривался по сторонам, хотя отлично понимал, что в присутствии бдительных кайова его волнения совершенно напрасны. Их разведчики шарили повсюду, выискивая наиболее удобные для скота подходы к городу,
 Коровы шли легко и споро. Видимо, чувствовали близость реки.
 И вдруг где-то загудел паровоз, белая струйка дыма взвилась в небо.
 Движение стада и его сопровождения словно споткнулось. Индейцы замерли, прислушиваясь. Лошади настороженно прядали ушами. И даже коровы стали вглядываться в даль.
 Немного погодя спустились в низину, увидели реку, скопление домиков и. наконец, чудо из чудес — железную дорогу.
 Внимание путников привлекло какое-то странное беспокойство, неожиданно охватившее пригород. На берег сбегались люди, стягивались всадники, все толпились, гомонили, указывая в сторону индейцев.
 Бродячий Волк подъехал к Чантри.
 — Они заметили нас, — произнес он угрюмо. — Придется принимать бой.
 — Погодите, я сейчас… — Пришпорив коня, Том поскакал навстречу отряду вооруженных всадников, уже направляющихся к индейцам. — Вы зря переполошились, джентльмены, — сказал он, поравнявшись с ними. — Эти кайова привели мой скот. Оказали мне большую услугу.
 — Ха! Подумать только! — осклабился толстомордый громила. — Белый якшается с краснокожими! Ну и ну!
 Чантри смерил его ненавидящим взглядом, но проговорил очень мягко и вежливо:
 — Милый друг, еще одно словечко — и я вызываю вас на дуэль!
 Тот опешил, хотел было что-то вякнуть, но не посмел.
 — И вправду, Бутлер, попридержи язык, — вмешался другой всадник. — Это Том Чантри.
 — Чантри?! — приободрился Бутлер. — Так это тот самый Чантри?! Хорошо!
 — Что значит — тот самый? — спросил Том, уже готовый к наихудшему.
 — Ну, который испугался Дача Акина!
 — Мистер Бутлер, — перебил грубияна Чантри, — да, я действительно тот, кто отказался выяснять отношения с незнакомцем, против которого не имел зла. Однако стечение обстоятельств заставило меня наверстать упущенное. Если вы отъедете от города несколько миль, то найдете двоих, пытавшихся силой захватить мой скот. Это Руггер и Кох. Они оба мертвы. Только их злое намерение привело к трагедии. Я не желал их смерти, как и сейчас не желаю вашей… — Он повернулся к соседнему с Бутлером всаднику. — Откуда вам известно мое имя, сэр?
 — От Спарроу. Он сказал мне, что вы гоните двухтысячное стадо.
 — Выходит, у нас с вами общий знакомый.
 — Выходит, что так.
 — Мне нужно несколько добросовестных малых, чтобы ввести стадо в город. Кайова не любят цивилизации и предпочитают к ней не приближаться…
 — С удовольствием помогу вам, мистер Чантри, — горожанин обежал взглядом окружающих. — Джо, Боб, Сэм, как вы смотрите на то, чтобы помочь этому джентльмену?
 Чантри вернулся к стаду и отобрал дюжину лучших коров.
 — Возьмите их, — обратился он к индейцам. — И подождите меня, я скоро. — И поспешил в город.
 Недавно проложенная железная дорога требовала возведения в этих местах большого количества домов. Но их пока заменяли парусиновые палатки, различные по величине и форме. В них ютились магазины, салуны, телеграф, танцплощадки, парикмахерские, а также банк и торговый центр по продаже скота и лошадей.
 Чантри свернул с дороги, обильно усыпанной строительным мусором, и вошел в огромную куполообразную палатку, где обосновался главный магазин города. Поприветствовав его владельца, попросил:
 — Мне нужно пятьдесят одеял, столько же охотничьих ножей и пачек табаку.
 — Вы что, собираетесь этим торговать? — удивился продавец.
 — Нет, просто надо отдать долг, — ответил Том.
 Вдруг откуда-то сзади донеслось:
 — У вас есть и другие долги…
 Чантри резко обернулся, рука легла на револьвер. Перед ним стоял Спарроу и улыбался.
 — Я встретил здесь мистера Эрншава. У него прелестная дочь. — Скотовод изучающе разглядывал Тома. — Как я пенял, вы хотите на ней жениться?
 — Да.
 — Превосходно… Очень приятная новость… После свадьбы намерены жить на Востоке?
 Чантри поколебался.
 — Еще не решили. Какое-то время, видимо, да.
 — Если надумаете остаться здесь, могут возникнуть некоторые сложности…
 — Не беда, они везде есть. Возникают, чтобы их преодолевали.
 — Нет, я не о том. Ходят слухи, что по дороге сюда вы убили двоих…
 — Я был вынужден. Другого выхода не представилось.
 Спарроу немного помолчал, затем привел новый довод:
 — Вы слышали, что в этом городе осели убийцы вашего отца?
 — Да, слышал.
 — И ничего не будете предпринимать?
 — Нет.
 — Это точно?
 — Абсолютно. Все быльем поросло. Надеюсь, жизнь им отомстила лучше. Если они оставят меня в покое, я их тоже не трону.
 — А если не оставят? — допытывался Спарроу.
 — Пусть попробуют только сунуться, — запальчиво произнес Чантри. — Мой револьвер быстр…
 — Вот этого я и боюсь. — Скотовод положил руку ему на плечо. — Том, пожалуйста, ради бога, не носите револьвер, не убивайте больше…
 — Постараюсь, — ответил тот.
 Солнце уже садилось.
 — Нам пора, — заторопился Бродячий Волк.
 — Вы очень помогли мне, — сказал Том индейцам, передав им подарки. — Прощайте, друзья. Я никогда вас не забуду. Может, когда-нибудь и свидимся.
 — Мой огонь всегда будет гореть для тебя жарко, — заверил его Бродячий Волк.
 Чантри долго смотрел вслед индейцам. Как таинственные призраки, они исчезли на фоне заката.
 Том стреножил коня, оставил пастись его около стада, а сам пошел в город. Нужно поскорее увидеться с Дорис!
 На городских улицах уже вовсю бурлила вечерняя жизнь. Празднично светились изнутри огромные матерчатые шатры и палатки, в которых двигались темные силуэты людей. Гремела музыка, слышалось щелканье покерных фишек, трескотня колеса рулетки. По мощеным камнем мостовым цокали конские копыта, шаркали сапоги. Какой-то ковбой стоял у фонарного столба и со скучающим видом поглядывал на прохожих. Том узнал в нем Мобиля Каллахана.
 — Я уже не чаял вас встретить, — сказал он картежнику.
 — Заели обязанности… — виновато произнес тот.
 — Это какие же такие обязанности?
 — Охранял вашу спину от выстрелов.
 Пропуская иронию мимо ушей, Том спросил:
 — Где Мак-Карти? Чем он занимается?
 — Мы с Боном решили ехать в город порознь, чтобы не привлекать внимания к своим сереньким личностям. — Мобиль озорно сверкнул зелеными глазами, но вскоре нахмурился. — Здесь заварилась такая каша. И мы подумали, что неплохо бы помочь вам увидеть Эрншава и его девочку.
 — А что, опасность сохраняется?
 — Разве вы ничего не знаете? — удивился картежник. — Тут масса всяких неприятностей. Тем более что некоторые враги сдаются очень неохотно. И один из них — крошка Сара.
 — Она здесь?
 — Да. И с ней Талримы Кроме того, она наняла еще двоих негодяев. И кажется, это те, что убили вашего отца.
 — Но убийц было трое.
 — Осталось двое. Один вырастил двух сыновей… таких же подонков, как и сам…
 — Где Эрншав? — спросил Том.
 — В частном вагоне, на запасном пути, — ответил Мобиль. — Он приехал сюда со своим другом, железнодорожником.
 — А Вильямс? Куда он делся?
 — Никто его больше не видел. Поговаривают, он ушел от вас в надежде, что вы не справитесь с коровами и сбежите. Тогда он выиграл бы пари и преспокойненько забрал стадо себе.. И еще. Я слышал, некоторые парни уходить не хотели, но Френч как-то уговорил их.
 Том понимающе покивал головой.
 — Все это похоже на правду.
 Мобиль взял его за рукав и предупредил:
 — Будьте осторожны. Враги знают, что вы в городе.
 Подходя к частному вагону, Том увидел уютный свет в окнах, задернутых шелковыми занавесками. Минуту спустя он оказался в комфортабельном жилище на колесах, отделанном плюшевым крепом. Хрустальные канделябры, венецианские зеркала, окантовка, бахрома, драпировка, салфеточки, вазочки — где надо и где не надо.
 Дорис сидела на софе с книжечкой. Увидев Тома, она поспешно встала и несколько мгновений удивленно смотрела на него.
 — Том! Ты ли это? Как ты изменился! — И всплеснула тонкими ручками.
 Он усмехнулся.
 — Просто я давно не умывался.
 — Нет.. Здесь совсем другое… В тебе появилось что-то огромное, взрослое, коричневое… И еще что-то!
 — Не преувеличивай. Я ж говорю, все смоется.
 Внезапно вошел Эрншав.
 — Том! Дружище! До чего ж я рад тебя видеть! — Он крепко обнял Чантри и сразу же заговорил о деле: — Ну что там со скотом?
 — Все в порядке. Довел. Около двух тысяч голов.
 — Молодец! Просто молодец! — радовался бизнесмен.
 — Мы в тебе не сомневались, Том! — сказала Дорис. — Правда, папочка?
 Чантри объяснил условия покупки.
 — Великолепно! — Эрншав потер руки. — По первым прикидкам я буду иметь двадцать долларов за голову. Если скот в хорошем состоянии, то он вполне того стоит. Я хотел бы немедленно продать его прямо здесь, затем здесь же купить еще одно стадо, перевезти его на Восток и продать, как и собирался. Что скажешь?
 — Прекрасная мысль, — ответил Том, думая в это время об опасностях, которые поджидают на улице, и о том, что следует предпринять, чтобы их избежать. — Я бы вам посоветовал не выходить из вагона, — предостерег он. — И предоставьте все ваши сношения с внешним миром мне.
 Коммерсант посмотрел на Чантри с недоверием.
 — А в чем, собственно, дело?
 — Здесь очень грубая публика…
 Эрншав продолжал пытливо изучать Тома.
 — Ты стал другим, — проговорил он сухо. — Да, ты уже не тот, что был раньше… Я собрал о тебе кое-какую информацию… Она весьма неутешительна… — И острый, недовольный взгляд его упал на револьвер Чантри.
 — Все мужчины Запада носят при себе оружие, — невозмутимо сказал Том. — И это, я считаю, вполне оправданно. Несколько человек, между прочим, а есть среди них и женщина, хотят убить меня.
 — Что за глупости! — возмущенно воскликнула Дорис и осеклась. — Ты серьезно?
 — Да.
 — Странно все это… — пробормотал Эрншав. — Очень странно… — И, чтобы не портить себе настроения еще больше, ушел.
 Дорис шагнула к Тому и легонько провела ладошкой по его давно не бритой щеке.
 — А что это за женщина, которая?.. — она не договорила.
 Чантри пожал плечами.
 — Я ее совсем не знаю. То есть встречал, и не один раз, но нас с ней не знакомили. Ее зовут Сара. Она сейчас здесь, в этом городе… — Он подумал о чем-то, затем поинтересовался: — Дорис, твой отец уже нашел тут покупателя?
 — Да. Это Полковник Энрайт. Он закупает мясо и платит наличными. Золотом.
 Том присел на край плюшевой софы и рассказал Дорис обо всем, что произошло с ним за это время. Когда он закончил говорить, она спросила:
 — Ну а эта девица… Чего ей теперь-то еще надо? Скот здесь, ты жив… Что она может сделать?
 — А что бы сделала ты на ее месте?
 Как ни странно, Дорис ответила сразу же, без промедления:
 — Я пришла бы за деньгами. Попыталась бы украсть их после продажи скота.




 Глава 20


 Чантри вылез из частного вагона и быстро прошел за горы сложенного лесоматериала. Притаившись там в темноте, чтобы прислушаться и посмотреть, нет ли за ним слежки, стал обдумывать ситуацию.
 Эрншаву не терпится довести дело до конца, и это понятно. Он даже покупателя уже подыскал. Значит, скоро придется мотаться по ближайшим ранчо, искать другое стадо для отправки на Восток. Надо будет следить за погрузкой коров, их подкормкой, чтобы не отощали в дороге, короче, с головой окунуться в коммерческие и хозяйственные проблемы.
 Однако Сара в городе, с ней Талримы — те, кто убивает без сомнения и колебания. Очевидно, она установила связь и с убийцами его отца, а это противники, которым его смерть необходима.
 Город был еще совсем небольшим, хотя из-за множества широко разбросанных корралей, товарных вагонов и груд строительного мусора принимал весьма внушительный вид. Именно здесь, на крошечном пятачке цивилизации, враг нанесет свой следующий удар. И никакой возможности избежать столкновения, поэтому нужно обязательно выявить неприятельский центр, чтобы взять инициативу в собственные руки.
 Том подумал о Мобиле Каллахане. Какой-то он таинственный, говорит туманно, исчезает куда-то, к тому же ему платит Спарроу. С чего бы все это? До какого-то момента Чантри не обращал внимания на эти странности, но теперь, когда наступало время решающей схватки, любая неожиданность могла обернуться угрозой.
 Бон Мак-Карти же открыт как прерия и кристально честен. Да, он работает на него, в этом нет никаких сомнений.
 Сан Чиф, к сожалению, больше так и не появлялся, и вряд ли его стоило ждать. Слишком многое говорило о гибели пауни под копытами обезумевшего стада.
 Вот куда делся Френч, оставалось тайной, покрытой мраком. Можно было сказать с уверенностью лишь одно: без драки Вильямс не сдастся.
 Итак, надо продать коров Энрайту и передать вырученное золото Эрншаву — это раз. Купить и переправить на Восток другое стадо — два.
 Он чувствовал: догадка Дорис верна. Конечно же Сара попытается выкрасть деньги! Следовательно, вагон нужно стеречь — это будет три.
 К Энрайту необходимо пойти вместе с Эрншавом и самому перенести золото из вагона в вагон. Затем не мешкая отправиться на поиски нового стада и постараться достать его где-нибудь поближе к поезду.
 И все это время надо избегать встреч с врагами. Словом, ушки постоянно должны быть на макушке.
 Сара выжидает, пока они найдут для скота покупателя, и ни на шаг не отпускает от себя Талримов. При таком положении вещей развязка могла произойти очень быстро.
 Перейдя рельсы, Том прямиком направился к стаду.
 Коровы уже улеглись. У костра сидел Бон Мак-Карти.
 — Подходите, босс, милости прошу. Я уже начал за вас беспокоиться, — сказал он, здороваясь с Томом за руку.
 — Кто при стаде?
 — Четверо городских пастухов. Рады любой работе, стараются. Одно время я с двоими из них гнал коров через Бразос. Ничего ребята.
 — Бон, я хочу, чтобы вы посторожили частный вагон, где живет Эрншав с дочерью. — Том объяснил ситуацию и добавил: — Кроме Эрншавов, в вагоне еще их человек по фамилии Вайтман, который будет руководить железнодорожным составом, когда повезем стадо на Восток. Вагон этот — его собственность. Я думаю, нападения не будет, пока золото, вырученное за скот, не перенесено к Эрншаву. Говорят, у Энрайта, покупателя, вагон бронированный, а изнутри его сторожат двое дюжих парней из дорожной охраны.
 Не отказываясь быть при стаде, Мак-Карти взялся последить и за жильем Эрншава.
 Попрощавшись с Боном, Том пошел в город, купил в магазине несколько рубашек и пару брюк. После этого отправился в парикмахерскую, где румяный мастер привел его лицо и волосы в надлежащий вид. Уже изрядно похорошевший, Чантри вернулся в частный вагон, где вымылся, переоделся в чистое и, наслаждаясь свежестью собственного тела, стал ждать покупателя.
 Тот не замедлил явиться вместе с Эрншавом.
 — Осмотрел ваш скот, молодой человек, — обратился Энрайт к Тому. — Он в неплохом состоянии. Я покупаю его.
 Чантри ответил ему почтительным поклоном.
 Затем они втроем обсудили цену, в результате было положено за голову намного больше, чем рассчитывал Эрншав. В общем, он выручил за стадо пятьдесят пять тысяч золотом.
 — Можете прийти и забрать деньги, — сказал Энрайт. — Золото переходит к вам. Будьте очень осторожны.
 — Да-да, это ясно, — ответил Эрншав.
 Том вышел на платформу. Маясь от безделья, по ней бродил Мак-Карти.
 — Никуда отсюда не отлучайтесь, Бон, — распорядился Чантри. — Смотрите в оба и никому не позволяйте заходить вам за спину.
 — Хорошо.
 Том возвратился в вагон.
 — Дорис, после того как мы уйдем, сразу запри дверь. А когда вернемся, открывай как можно скорее.
 — Ты думаешь, они попытаются?..
 — А свое предположение насчет Сары помнишь? По-моему, ты была права.
 Вошел Эрншав. Чантри внимательно посмотрел на него и спросил:
 — Сейчас?
 — Да.
 — Будет безопаснее подождать до рассвета.
 — Да идем, не бойся. Никто не нападет. — Эрншав решительно подошел к двери и открыл ее.
 — Извините, — сказал Том, отстранив старика, и первым шагнул через порог.
 Бона Мак-Карти нигде не было видно. Кругом стояла тишина. Крик пьяного ковбоя донесся откуда-то издалека, и опять все замерло.
 Благополучно добравшись до соседнего вагона, они вошли в небольшое переднее помещение, где двое простецкого вида охранников играли в шашки. Под руками у них лежали на столе револьверы.
 Энрайт притащил из спального отделения довольно тяжелый мешочек с золотом. Положив его на стол, пошел за вторым. И так он ходил до тех пор, пока восемь мешочков не оказались перед Эрншавом.
 — Здесь все, — сказал Энрайт. — Видимо, вам придется унести это за два раза.
 Чантри поймал себя на мысли, что взглянул на золото по-новому. Дойти с таким грузом до соседнего вагона, пусть даже каких-нибудь пять шагов, рискованно и один раз. А ходить под дулом вражеского револьвера дважды…
 Том поглядел на охранников с надеждой.
 — Вы нам не поможете? Мы хорошо вам за это заплатим.
 Один сразу стал мотать головой.
 — Нет, мистер. Я хочу вернуться домой живым. Ни за какие деньги…
 — А вы? — обратился Том ко второму.
 — Мне тоже не предлагайте, — ответил тот. — Охранять внутри — другое дело. Вагон как-никак обшит стальными плитами. А там, снаружи, в темноте… Извините, мистер, но подставлять свою башку под пули мало радости. Может, я и не очень умный, но не сумасшедший.
 Эрншав растерянно смотрел то на охранников, то на Тома.
 — Неужели все так плохо? — спросил он.
 — Сегодня ночью, — начал объяснять ему Чантри, — за каждым углом могут притаиться люди, совершавшие и не такие преступления. И я знаю некоторых из них. Они готовы прийти сюда за этими деньгами в любой момент…
 — Чепуха! Не рассказывайте мне сказки! — перебил его коммерсант. — До вагона всего пустяк. Я выхожу немедленно. — Он попытался сграбастать и поднять сразу четыре мешочка, но это оказалось ему явно не под силу.
 Том взял два мешочка вместе, повесил их себе на левое плечо, а в правую руку взял револьвер. Когда, глядя на него, то же самое проделал Эрншав, они двинулись в темноту…
 Чантри быстро сошел по ступенькам лестницы и, споткнувшись, шлепнулся в грязь. Он почувствовал, что это решающий момент и что сейчас… вот именно сейчас должно что-то произойти, но, к счастью, все обошлось.
 Тремя часами раньше в полумиле от города спешились на берегу Арканзас три могучих всадника, молча привязали коней в зарослях и спустились по тропинке к огромной пещере, вырытой в крутом берегу неизвестно кем. Внутри нее сидели четверо и ждали прибытия этой группы.
 В земляной пещере царила походная обстановка: самодельные стол, две скамейки, четыре койки, на одной из которых растянулся Хэнк Талрим, жевавший соломинку. Буд сидел за столом и с мрачным видом наблюдал, как Сара раскладывала пасьянс.
 Четвертым был высокий стройный человек с пожелтевшими от табачного дыма усами. На его небритом лице застыла гримаса боли и горечи.
 Брезентовая занавеска, заменявшая дверь, отдернулась, и все повернули головы к входившим.
 — Привет, — сказал рыжеволосый с проседью гость богатырского телосложения, глядя на Сару. Затем обратился к желтоусому. — Здорово, Харвей! Спарроу видел?
 — Спарроу? Разве он здесь?
 — Угу. Что ты вообще думаешь по этому поводу?
 Харвей пожал плечами. Рыыжий Руф всегда раздражал его. Они работали сообща уже дюжину лет, но так и не смогли наладить взаимного контакта Сегодня с рыжим были двое парней, таких же, как он, высокорослых и широкоплечих, так что затевать привычную ссору было бы небезопасно.
 — Может, Спарроу здесь по той же причине, что и мы? — ответил Харвей. — Если мальчуган Чантри охотится за нами, то, я уверен, Спарроу пришел посмотреть, что из всего этого получится.
 — Отстаньте вы от него, — сказала Сара. — Пусть Спарроу возится с Чантри после того, как мы захватим золото.
 — По-моему, лучшее время — когда они будут переносить деньги из вагона в вагон. — ввернул Харвей.
 — Вот поэтому ты и не будешь участвовать в этом, — жестко отрезала Сара. — Они смогут укрыться в вагоне, так как наверняка будут ждать нападения. У Чантри есть свои люди в городе, и в этот раз мы все предусмотрели. Пусть они перетащат золото. Мы возьмем его, когда Чантри будет вынужден сидеть на нем, охранять. Пусть немного расслабится.
 — Как ты это находишь? — Руф вопросительно посмотрел на Буда Талрима.
 — По-моему, придумано неплохо, — ответил тот вяло.
 Руф тяжело опустился на скамейку, деревянные ножки жалобно заскрипели, а два его сына, Морт и Чарли, примостились рядом с отцом на корточках.
 — Мне не нравится, что Спарроу здесь, — рассуждал рыжий исполин. — Он всегда был слишком чувствительным к таким делам…
 — Не думай о нем, — успокоил его Харвей. — Спарроу вечно жил чужим умом и никогда не принимал решений сам.
 — А ты видел его? — немного погодя спросил Чарли Руфа. — Он теперь могущественный представитель высшего света! У него ранчо на юге штата Техас и еще одно в Нью-Мексико! Да стадо… голов тысяч двадцать!
 — Не верю, — раздраженно сказал Харвей.
 — Говорю тебе, это чистая правда, — не сдавался Чарли. — Скот, который перегоняли Чантри и Вильямс, был в свое время куплен у Спарроу. Он обязательно как-нибудь да участвует в этом деле.
 — А может, нам не стоит торопиться? Может, Спарроу сам убьет Чантри? — предположил Руф.
 Наступила тишина, слышался шелест тасуемых карт, затем Сара произнесла задумчиво:
 — А ведь этот скот принесет пятьдесят тысяч долларов!..
 Глаза Хэнка Талрима загорелись.
 — Как хотите, но такие деньги стоят риска!
 — Еще бы! — поддержал его брат Буд. — При нашей с тобой бродячей жизни и доллар — деньги. А тут пятьдесят тысяч!
 Сара хранила полное спокойствие. Тайно, в душе, она испытывала лютое презрение к этим окружавшим ее мужикам, однако без них ей не обойтись. Она знала цену каждому своему сообщнику. Хотя Талримы и казались довольно послушными, но в любую минуту могли повернуть револьвер в ее сторону и пристрелить как собаку.
 Остальные же не посмели бы стрелять в женщину, в этом она была уверена.
 Раскладывая пасьянс, Сара мысленным взором разглядывала этих матерых убийц. Ведь деньги будут в их руках…
 Она должна избавиться от Талримов. Харвей — такая же тварь. Да и Руф не внушает доверия… Вот его сын Чарли — более приятная натура, только возле этого изящного юноши Сара чувствовала себя в безопасности. Правда, приглядевшись к нему, она поняла, что Чарли туповат.
 Оставался другой сын Руфа — Морт. Они должны сработать заодно… Сара подняла голову и поймала на себе его бесстыдный, воровской взгляд. После того как они возьмут с ним золото, необходимо будет поссорить Харвея с Талримами и довести дело до перестрелки. Тем самым устранится кто-то из ее конкурентов.
 Когда Сара потеряла Пауля, она решила воспользоваться помощью Талримов. Узнав, где они любят бывать, отыскала их и наняла. Сара была достаточно умна, чтобы понять примитивную психологию братьев-головорезов.
 Талримы рассказали ей о Руггере, которого она подстерегла на ночной вахте у стада и тоже завербовала.
 Когда скот уже подходил к железной дороге, Сара убедилась, что убивать Френча Вильямса глупо и бесполезно. Куда важнее было захватить деньги после того, как продадут скот. С этим золотом она рассчитывала уехать в Англию или во Францию и жить там, ни в чем себе не отказывая.
 Сара не сомневалась, что столкнуть лбами жадных до денег ублюдков и завязать между ними смертельную перестрелку будет очень просто. Она боялась лишь одного: чтобы кто-нибудь в схватке не прикончил и ее.
 Иного плана, чем она наметила, ей не требовалось. Когда было нужно, она действовала четко и решительно. И теперь готовилась к осуществлению задуманного.




 Глава 21


 Эрншав пребывал в прекрасном расположении духа.
 — Ну вот видишь! — говорил он Чантри. — Золото перенесли, и ничего не случилось! Ты напрасно меня запугивал.
 Тот отвел глаза в сторону и промолчал.
 Уже на следующий день Энрайт погрузил коров в вагоны и отбыл на Восток. А у Тома опять настала горячая пора. Он рыскал по прилегающим к городу селениям в поисках нового стада, чтобы купить его на деньги, вырученные Эрншавом.
 Мобиль оставался в городе. Он беспечно слонялся по улицам, много шутил, болтал, но больше слушал. Дважды мельком видел Харвея. Что касается Сары, то она частенько прогуливалась возле отеля. Мобиль, тертый-перетертый жизнью, хорошо понимал, что она не зря старается разыгрывать роль милой, приятной в общении леди, которая разыскивает брата, якобы пропавшего где-то в Колорадо. Прикрываясь этой маской, она могла свободно заговаривать с кем угодно, вроде бы собирая сведения о дорогом ей Пауле.
 А тем временем стадо, насчитывавшее пятнадцать сотен голов, уже пригнали к железной дороге. Оставалось только расплатиться, и тогда большая часть наличных денег Эрншава перекочевала бы в карман торговцев.
 Если бы Сара знала планы Эрншава, то поторопилась бы прикарманить золото…
 Но и Том ничего не ведал о новых приготовлениях Сары. Вернувшись в город со стадом, он остро нуждался в информации и потому, не откладывая, отправился в условленное место близ отеля. Он остановился у какого-то прилавка, стал к чему-то прицениваться, и в этот момент к нему подошел Мобиль Каллахан.
 — Мистер Чантри, дети нашли убежище.
 — Где?
 — На реке. Они вырыли там землянку. В ней укрывается целая стая разбойников. Кажется, дай им волю, и они перестреляют половину города.
 — Френча нет среди них?
 — Нет.
 — А где Спарроу?
 — В городе, — Мобиль чуть замялся. — Не понимаю, что ему здесь нужно. Он нанял меня загораживать вашу спину от пули. Но зачем? Почему он так заботится о вас?..
 Чантри пожал плечами.
 — Я тоже этого не понимаю… — И вдруг он сказал: — Мобиль, я хочу видеть Сару.
 — Да вы что! — Каллахан вытаращил глаза. — Я бы посоветовал вам держаться от нее подальше. Это же фурия!
 И тут они увидели Сару…
 В каждом дюйме своего тела она выглядела леди. Проходя по улице, изысканно приподнимала рукой подол юбки. Мужчины останавливались перед ней и приподнимали шляпы.
 — Том! — Мобиль впервые назвал Чантри по имени. — Народ повесит тебя на самом высоком дереве, если ты скажешь о ней хоть одно плохое слово. Даже не думай, что она этого не сознает.
 Стук ее каблучков по тротуару приблизился, и вот уже Сара остановилась позади них.
 — Мистер Чантри? Вы мистер Чантри, не так ли?
 — Да, — бесстрастно ответил Том.
 — Я слышала, что вы и мистер Вильямс продаете скот…
 — Продаю скот я. Мистер Вильямс вышел из игры, мисс…
 — Миллер. И теперь вы возвращаетесь на Восток?
 — Нет.
 Вдруг Том понял, почему она остановилась возле них: ей нужно разузнать их дальнейшие планы. Холодно и расчетливо он сказал:
 — Мы покупаем другое стадо.
 Чантри пристально смотрел на Сару, надеясь заметить в ее глазах смятение, но она умела владеть собой.
 — Вы думаете, что поступаете правильно? Ведь вы совершили неплохую сделку, продав первое стадо.
 — Второе мы продадим на Востоке еще более выгодно.
 И вот тут Сара задумалась. Лицо приняло озабоченное выражение.
 — Говорят, вы разыскиваете брата… — начал Том.
 Сара бросила на него настороженный взгляд и ничего не ответила.
 — Но вы же отлично знаете, — продолжал Чантри, — что его убили индейцы.
 Сара остолбенела.
 — Я не слышала ни о чем подобном, — ледяным тоном произнесла она и пошла прочь.
 — Ну и зачем тебе понадобилось говорить ей это? — укорил Тома Мобиль.
 А в самом деле — зачем? Он просто решил ускорить осуществление плана Сары по ограблению вагона. Хотелось покончить с этим раз и навсегда. Он устал следить, ждать нападения. Теперь Сара знает, что золото скоро потратят. И если она и ее дружки собираются украсть его, то сделают это немедленно.
 Том вернулся в вагон, Энрайт уехал, путь освободился. Вайтман, собственник частного вагона и друг Эрншава, уже договорился о подаче грузовых вагонов для скота, нужно начинать погрузку. Скотоводам, перегонявшим скот, заплатили, с остальными делами тоже управились, и Эрншава больше ничего здесь не задерживало, можно было свободно возвращаться на Восток.
 Случайно взглянув в зеркало, Том увидел там высокого молодого человека, бронзового от загара, с широкими плечами и узкими бедрами, который спокойно стоял напротив и о чем-то размышлял…
 Тихонько подошла Дорис.
 — О чем ты думаешь, Том?
 — Дорис, ты хотела бы жить здесь, чуть подальше, в горах?
 — А ты?
 — Не знаю. Вот… думаю. Ведь на Востоке мы будем жить на деньги, заработанные здесь… Запад изменил меня. А может быть, вернул к себе, к тому, кем я был раньше…
 И вдруг послышались шаги по платформе. Том быстро повернулся и посмотрел на дверь. Раздался стук в дверь.
 — Кто там?
 — Каллахан. Открой.
 Держа револьвер наготове, Чантри отпер дверь, впустил Мобиля.
 — Все, — сказал тот. — Ты добился того, чего желал. Скоро картина чертовски переменится. Сегодня ночью Харвей встречался с Мортом. По обрывкам их разговора я понял, что Сара что-то готовит. Возможно, скоро заявится, но уже не в дамской шляпке.
 — Что еще?
 — Могу поклясться, что мельком видел у магазина Френча Вильямса. Я кинулся к нему, но, пока добежал до места, его уже и след простыл…
 Когда Мобиль ушел, Чантри встретился за обедом с Вайтманом и Эрншавом.
 — Когда будет готов паровоз, мистер Вайтман? Желательно отправиться как можно скорее.
 — Вагоны в миле от города, — отвечал железнодорожник. — К рассвету скот будет погружен. После этого я смогу двинуть наш поезд в любой момент.
 — Тогда в четыре утра переставьте, пожалуйста, наш вагон поближе к погрузочной площадке, — попросил Том. — Может быть, мы еще успеем все сделать, прежде чем враги сообразят, что произошло.
 Эрншав улыбнулся.
 — Том, ты так много беспокоишься… Никаких нападений не будет. Мы заплатим за скот и поедем домой. Дорис сказала, что вы твердо решили пожениться. Я согласен.
 После обеда Чантри отправился в город.
 На улицах, как всегда, толпилось много народу. Вдруг подумалось: а не сидит ли Френч в игорном доме? Том зашел в просторную палатку, где разместился игорный дом. Его глаза внимательно пробежались по лицам…
 Вдруг у противоположной стены он увидел мужчину. Он показался Чантри удивительно знакомым, хотя они наверняка никогда не встречались. Высокий рыжий молодой человек, выделявшийся среди присутствовавших размерами головы и плеч, не мог быть убийцей его отца. Для этого он слишком юн. Но это сын убийцы, и в этом не было сомнения!
 Их глаза встретились. На мгновение веселость слетела с лица великана, и обнажился колючий взгляд, который пронизывал Чантри насквозь, затем снова появилась улыбка, и Чарли двинулся через толпу, не обращая внимания на тех, кого толкал могучим телом. Возмущенные взгляды задетых им посетителей мгновенно смягчались, когда люди замечали эту громадину, сметавшую всех на своем пути.
 Чарли остановился напротив Тома, широко расставил ноги.
 — Привет, Чантри. Я много слышал о тебе.
 Все посетители повернули к ним головы, затаили дыхание.
 — Ты проделал долгий путь, Чантри, но тебе бы лучше тикать отсюда, и подальше. — Этот молодой гигант, наделенный огромной физической силой, явно не испытывал затруднений в спорах и привык диктовать свои условия другим. — Иначе мне придется хорошенько тебя отшлепать.
 — Почему бы тебе не сделать этого прямо сейчас?
 Усмешка застыла на лице Чарли. Виданое ли дело! Ему никто и никогда не смел бросить подобного вызова. Все игры на столах прекратились. Вокруг собирался народ. Том отстегнул пояс с револьвером и отдал его крупье.
 — Почему не сейчас? — повторил он.
 Чарли замялся. Отправляясь в город, он выслушал наставления отца, тот велел сыну не нарываться на неприятности: «Пей немного, играй немного, но в драки не лезь».
 Чарли вспомнил об этом только теперь. Уж очень ему захотелось увидеть испуг Чантри, когда тот, получив чугунным кулаком по зубам, покажет спину.
 Когда Чарли выставил вперед свою раскрытую кисть, намереваясь раздавить противника, никто в толпе не сомневался в победе великана, за исключением крупье, который за свою долгую жизнь научился оценивать людей по поступкам, да двух-трех ковбоев, ожидавших от Чарли чего угодно, но только не быстрого и жесткого удара.
 То, что случилось мгновением позже, немало удивило Чарли: Том ускользнул в сторону от громадной руки соперника и рубанул его справа по ребрам. Этот удар был нанесен хлестко и вовремя. Мгновенно повернувшись, Том врезал хук левой и, немного отступив назад, провел короткий мощный апперкот в подбородок.
 Чарли упал, тяжело дыша. Из носа хлестала кровь.
 Никогда прежде с ним такого не случалось. Всю жизнь он толкал и давил других, будучи уверен еще и в том, что где-то неподалеку его отец и брат. Но сейчас их не оказалось рядом.
 Хлюпая расквашенным носом, Чарли неспешно поднялся и тут же получил два новых жестоких удара. Первый рассек кожу под глазом, второй раскровавил губы. Но он все-таки выстоял. Том отступил на дистанцию вытянутой руки, однако толпа толкнула его в спину, и он попал прямо в объятия Чарли. Длинные цепкие руки крепко обхватили Чантри. Озверев от гнева, могучий Чарли хотел раздавить, сломать пополам ничтожного человечка и стал сжимать его изо всей силы.
 Том с ужасом подумал: все, пропал! Сейчас его расплющат! Оставалась только одна возможность освободиться из этих смертельных объятий, и Чантри поспешил воспользоваться ею, он резко поджал ноги и, расслабившись, повис в руках Чарли.
 Неожиданная уловка Тома поставила Чарли в нелепое положение. Он стал валиться вперед, в попытке удержать равновесие всплеснул руками и выпустил Чантри. Пока он искал равновесие, Том обрушил на него град ударов. После последнего, в челюсть, тот опять грохнулся на пол, задев при этом шест, отчего зашатался весь шатер.
 И вновь он поднялся. Несколько мгновений они неотрывно смотрели в глаза дpyr другу. Впервые Чарли познал
 Толпа обступила дравшихся плотным кольцом, закупорила выход, отрезав путь к бегству. Чарли уже познал кулаки Тома и не хотел отведать их снова. Оставалось одно — убить Чантри. Сцепив руки, он ударил Тома в плечо, сбил его с ног и навалился на лежащего сверху, свирепо работая кулачищами. Уворачиваясь от них, тот вздрагивал, ежился. Затем, избежав очередного удара, быстро поднялся, собрал последние силы и сдвоенными руками саданул снизу по горлу Чарли.
 Тот упал лицом вниз.
 Крупье вернул Тому револьвер.
 — Дай бог, чтобы вы владели револьвером так же, как кулаками, — сказал он.
 Окровавленный, в разодранной до пупа рубашке, Чантри двинулся к выходу. Он не хотел драки, хотя этот Чарли ему и не нравился. Но что толку сожалеть теперь о случившемся, когда дело сделано…
 Том вышел на улицу, где северный ветер обжег разгоряченное тело холодом, и побрел по ней вверх, испытывая только одно желание — зайти под крышу, вымыться и надеть чистую сорочку.




 Глава 22


 Вскоре Том вошел в отель. В вестибюле было пусто, только клерк — старый индеец с круглым, луноподобным лицом — сидел за стойкой.
 — Хелло, мистер Чантри. Однако… Вы выглядите как общипанная курица. Хотите помыться?
 — Да. И чистую сорочку. Побыстрее, если можно.
 — Постараюсь. Идемте. — Клерк повел Чантри по коридору в самую дальнюю комнату. — Здесь будет неплохо, — сказал он. — Сейчас я принесу ведро воды. Может, желаете горячей? Тогда согрею. — Вернувшись с ведром, он начал разводить огонь в печи и только теперь поинтересовался: — Что стряслось?
 — Я подрался. С Чарли.
 Клерк присвистнул.
 — И побили его? Однако… Многие обрадуются этой новости. — Он присел возле Тома. — Моя фамилия Финлаусен.
 Мы с вами не встречались, но я видел вас в городе. Вы друг мистера Спарроу. Могу ли я быть вам полезен еще чем-нибудь?
 Поколебавшись, Чантри спросил:
 — Меня интересует одна особа. Расскажите мне, что вы знаете про Сару Миллер.
 — Достаточно, чтобы не доверять ей. Я понял, что она за штучка. К ней хаживали посетители, мистер Чантри, причем большинство из них пользовались черным ходом. Пару раз я видел Талримов и Руфа, отца Чарли. Она заметила, что я наткнулся на них, и поспешила объяснить: они, мол, что-то знают о ее пропавшем брате.
 Том рассказал старику про смерть Пауля, а затем добавил:
 — Сара как-то связана с Френчем Вильямсом, но уж очень не хочется верить в их дружбу.
 — Мне всегда нравился Френч, — прокомментировал Финлаусен. — Признаться, я не знаю, что думать про Сару, но чувствовал несказанное облегчение, когда она выехала.
 — Выехала?! — Том мгновенно выпрямился, так что вода, которой он мылся, закапала с головы и рук.
 — Да. Примерно через час после заката. Ее поджидала бричка у дверей отеля. Я не заметил, кто возница… — Клерк сокрушенно стукнул себя по лбу.
 Чантри наспех вытерся. Он очень устал, но отдыхать не было времени.
 Поблагодарив старика, который отказался от платы, он вышел из отеля и направился к корралю. Оседлав свою лошадь, поехал к частному вагону… Его не оказалось на месте!
 Чантри проскакал по главному пути. Вагона нигде не было. Его украли.
 Он решительно повернул лошадь и понесся через весь город, петляя между домами, палатками и кучами строительного мусора, к железнодорожной будке. Спешившись, Том зашел в нее. Заспанный мужик пробормотал:
 — Кто там?
 Том достал спички и зажег настольную лампу.
 — Исчез частный вагон Вайтмана. Где он?
 Железнодорожник, спавший на топчане, опустил ноги на пол, озадаченно почесал затылок.
 — Вагон Вайтмана? Я — машинист, должен был везти его на Восток. Говорите, он исчез? Но этого не может быть!
 — Где паровоз?
 — Около будки. Прямо за дверью. — Он подошел к двери и выглянул на улицу. Паровоза не было. — Украли! Паровоз украли! — Обернувшись к спящим железнодорожникам, заорал во все горло: — Проснитесь! Паровоз исчез! Кто-то украл паровоз!
 — Это Харвей… — сказал высокий жилистый парень. — Я видел этого бандита в городе. Раньше он работал железнодорожником в Миссури.
 Том ни с чем вернулся к лошади. Страшно подумать: Дорис в руках врагов. Они увезли и Вайтмана и Эрншава вместе с золотом. Это случилось час тому назад или чуть больше. Однако паровоз, он ведь оставляет в небе след…
 Том направил лошадь легким галопом вдоль рельсов. Как жаль, что рядом нет Мак-Карти и Каллахана!
 В миле от города показалась белая струйка дыма… Чантри устремился к ней.
 Скоро бандиты остановятся. Они не посмеют уйти в другой штат.
 Вдруг из темноты выступила громада паровоза. Он тихо шипел. Позади него светился окнами частный вагон.
 Лошадь шагала медленно и осторожно. Том объехал вагон, держа наготове револьвер. Приблизившись к двери, остановился, прислушался. Ни звука. Бесшумно слез с лошади, поднялся по ступенькам лестницы и левой рукой открыл дверь. Она подалась легко, без скрипа. Вошел, готовый встретить пулей любого, кто помешает ему. Переднее помещение оказалось пустым, а дверь спального отделения была распахнута настежь. Поколебавшись, он зашел туда… Тоже пусто. Видимо, здесь спешно одевались, одежда разбросана на неприбранной постели, сейф открыт, бумаги валялись тут и там. Грабители увезли золото, прихватив с собой Вайтмана, Эрншава и Дорис…
 Том нашел красный фонарь, зажег его и вынес наружу, прицепив к паровозу так, чтобы его могли видеть поезда, шедшие с Востока. Западнее этой местности поезда не ходили, так что следующий мог прийти только с одной стороны. Вернувшись в вагон, он еще раз осмотрел его, взял две коробочки патронов 44-го калибра, которые вполне подходили к экстра-револьверу, найденному им под подушкой Вайтмана. Чантри зарядил его и опустил в кобуру. Затем наполнил флягу водой и собрал немного еды.
 Выйдя из вагона, Том осмотрел следы, освещая землю фонарем. Место, где бандиты привязывали своих лошадей в ожидании поезда, он нашел достаточно быстро, здесь же отыскался и след, ведший на юг.
 Чантри взобрался в седло и стал обдумывать, как ему действовать дальше. Грабители забрали свидетелей, чтобы о пропаже золота никто ничего не мог сказать. Но где искать узников? Вряд ли их будут долго держать живыми.
 Вдруг он услышал топот копыт. Резко развернувшись, Том увидел всадника, скакавшего оттуда же, откуда прибыл и он. Незнакомец насторожился, заметив Тома.
 — Чантри? — Это был Спарроу.
 — Да.
 Том держал револьвер направленным на скотовода: слишком много необъяснимого с ним связано.
 — Они уехали? — спросил Спарроу.
 — Да… и деньги тоже.
 — Они направились на юг. В этом я уверен на все сто процентов. Они наверняка укроются на старом ранчо.
 — Вы знаете, где это?
 — Нет… Весьма приблизительно… Никто, кроме грабителей, не знает точно того места, однако мы могли бы попытаться отыскать его.
 — Вполне можем, — раздался поблизости чей-то голос. — Вы позволите мне, мистер Чантри, принять участие в этом рейде?
 Том и Спарроу напряженно всматривались в темноту. Перед ними осадил лошадь Френч Вильямс.
 — Привет вам обоим, — поздоровался он.
 Тому показалось, что он разглядел все ту же загадочную усмешку в глазах Вильямса.
 — Говорят, вы все-таки довели стадо до финиша.
 — Без вашей помощи, — ответил Чантри.
 — Зато я не потратил деньги, что вы заплатили мне за мою помощь, и готов вернуть их.
 — Не надо, — сказал Том. — Если хотите, поезжайте с нами.
 И они все втроем отправились на юг.
 — Вот не ожидал, мистер Спарроу, встретить вас здесь. Я слышал, что вы избегаете любых ссор.
 — Да, это моя политика.
 — А теперь, значит, вы решили ее изменить? — Вильямс хмыкнул. — Когда вы были со стадом один, Чантри, я и Спарроу знали о вас все, а вы о нас — ничего. Таким образом, мы убедились, что на вас можно рассчитывать, а вот вам на нас — едва ли… С какими мыслями вы едете на схватку?
 Что ответить ему? Схитрить, слукавить? Вполне вероятно, что Вильямс пытается что-то выведать для своей личной выгоды.
 — Я знаю, что делаю, — сказал резко Том. — В руках бандитов моя невеста.
 Дальше ехали молча. Вокруг возвышались песчаные дюны, и Чантри повернул коня к ним. Вдруг из темноты выступили смутные очертания разрушенного дома. Разметанные бурей заборы, сарай с провалившейся крышей. Поблизости еще просматривалось много следов, хотя песок уже отчасти замел их. Том спешился и заглянул в дом. Никого. Бандиты останавливались здесь, но зачем?
 — Чантри, — послышался голос Френча, — посмотрите-ка сюда.
 Том вышел из дома и, приблизившись к яме, возле которой стоял Вильямс, посмотрел в нее. На дне лежали двое мужчин лицом вниз. Спрыгнув в яму, он перевернул их. Рты у обоих были заткнуты кляпами, руки туго связаны. Чантри вытащил кляпы, разрезал на пленниках путы.
 — Они увезли с собой Дорис, — сразу объявил Эрншав. — Сказали, что убьют ее, если кто-нибудь последует за ними.
 — Они сделают это в любом случае, но сначала отдадут на поругание Талримам, что еще хуже.
 — Езжай за ними, Том! Ради бога, найди их! Они оставили нас здесь со словами, что песок похоронит обоих за несколько часов.
 — Возвращайтесь к паровозу. Это недалеко.
 И снова они двигались на юг. Поднялся ветер, тучи затянули небо. Будет гроза. Бандиты тоже видят ее приближение и направляются к укрытию: следы ведут в овраг…
 — Вы верите в судьбу? — обратился Чантри к Вильямсу.
 — Я верю в револьвер, хорошую лошадь и ничего больше, — отшутился гот.
 Спарроу вдруг остановил коня.
 — А почему вы об этом спросили?
 — Да так… В группе грабителей — двое убийц моего отца… — задумчиво произнес Том. — А вы знаете, где они собираются искать убежище?.. Они направляются в мой дом! В старый дом на ранчо Бордена Чантри!
 Спарроу нагнал Чантри и каким-то необычным голосом проговорил:
 — Вы имеете в виду дом своего отца?
 — Да.
 Маленький отряд пришпорил коней. Том то и дело оглядывался по сторонам. Да, это та самая местность, где он обвел вокруг пальца шайку разбойников. Только теперь он приехал сюда не прятаться, а спасать Дорис.
 — Далеко мы от них? — спросил Спарроу.
 — У нас преимущество. Они останавливались, чтобы бросить Эрншава и Ваитмана в яму, и потеряли на этом минут тридцать. Так что, я думаю, они не ждут погони так скоро.
 На их лица упало несколько дождинок. Всадники продолжали двигаться вперед, но уже завернувшись в плащи и надев на головы капюшоны. В небе сверкнула молния
 — Они сейчас наверняка сошли с лошадей, — сказал Френч. — Мы выиграем и на этом.
 Прошел час… Вдруг впереди показался свет, затем так же неожиданно исчез. Чантри подумал о доме. Одни бревенчатые стены да полуразвалившаяся крыша… А вот и он сам, старый отцовский дом. В нем находятся враги. Подозревают ли они о существовании вырытого погреба, спасшею его?
 Том повел Вильямса и Спарроу к деревьям, в изобилии росшим вокруг дома. Высокие ветви переплетались между собой, давая путникам возможность укрыться от дождя. Въехав под этот природный зонт, Чантри спешился. Лошади грабителей стояли привязанными возле дома.
 — Подождем до утра? — спросил Спарроу. — Уже светает.
 — Ага, а девушка пусть остается там, среди гангстеров? — вопросом на вопрос ответил Френч. — Вы что. забыли о ней?
 — Нужно выманить их наружу, — предложил Чантри. — В доме ее могут убить.
 — Сначала они разделят деньги, — уточнил Вильямс.
 — Смотрите, кто-то ходит… — сказал Том.
 Затаив дыхание, они наблюдали из-за толстых стволов деревьев.
 Дверь открылась, и показалась Сара. Она неторопливо направилась в ту сторону, где притаились путники. Пройдя несколько шагов, остановилась, словно кого-то поджидая. Затем снова открылась дверь, и вышел высокий крупный мужчина. Он приблизился к Саре. Оба они стояли не более чем в двадцати футах от Чантри.
 — Ты хотела со мной о чем-то поговорить? — спросил он. — Обычно девушки интересуются моим братцем Чарли.
 — Слушай, Морт… — голос Сары звучал мягко и дружелюбно. — Я очень боюсь Талримов…
 — Да не тронут они тебя, — успокоил ее Морт. — Для этого ость пленница…
 — Я не о том. Мне страшно за всех нас. Ты не знаешь Талримов так хорошо, как я. Они наверняка не собираются целить с нами золото. Морт, ты понимаешь, о чем я?.. Чарли… он, конечно, тоже свой парень, но не такой серьезный, как ты…
 — Просто он очень веселый, а так он в норме, не сомневайся. — Морт помолчал немного, очевидно, взвешивал слова Сары, потом сказал: — Я думал, Талримы — твои друзья.
 — О, нет!.. Они присоединились ко мне против моей воли, когда я искала брата. Сам понимаешь: что может сделать девушка против двух мужиков с револьверами. А сейчас я особенно беззащитна…
 — Я помогу тебе, — горячо заявил Морт.
 — Только будь осторожен. Если они схватятся за револьверы…
 — Не беспокойся. В стрельбе я уступаю только папе.
 — Возвращайся в дом. Если кто-нибудь спросит, почему задержался, скажи, что влюблен в меня и искал возможность побыть со мной наедине.
 — Хорошо. Договорились.
 Морт ушел. Сара постояла некоторое время в раздумье, а когда повернулась, чтобы тоже отправиться в дом, Френч выступил из-за дерева и преградил ей дорогу.
 — Грубая работа. Сара.
 Та была совершенно спокойна.
 — Почему?
 — Здесь, в засаде, сидят мои люди с оружием. Их много. Грабители окружены,
 — Ну и что?
 — Если бандиты не сдадутся и начнется пальба, тебя могут подстрелить.
 — Плевать. Я тоже стрелять умею.
 — Ты знаешь, кто я? — спросил Вильямс.
 — Конечно. Хотя и не видела твою рожу с малолетства.
 — Неправда, Сара. Ты меня выслеживала, собиралась убить. Зачем? С какой целью?
 — Я не кровожадна, а убить хотела только ради денег Ты вовремя смылся…
 — Мне кажется, тебе хотелось бы это украденное золото забрать себе полностью. Но и я бы не прочь им поживиться. Ты готовишь перестрелку, как я понял. Интересно, кто станет твоей мишенью?
 — Руф, кто же еще, однако только после того, как он пристрелит Талримов. Морт выстрелит первым, Чарли и его папочка присоединятся к нему. Если кто-нибудь останется в живых, подключусь я. — Сара посмотрела на Френча, как бы ища у него понимания и поддержки. — Или, может, оставшихся прикончишь ты?
 — Я ничего для тебя не сделаю, — сказал Вильямс, — пока эта девушка будет находиться в доме. Сначала выведи ее, а потом поговорим.
 Сара явно колебалась.
 — Ладно, попробую. — Она ушла в дом.
 — Вы ей верите? — спросил Спарроу.
 — В данную минуту — да, — ответил Френч. — Исполнить это — в ее интересах.
 Дождь совсем прекратился. Тучи рассеялись. Начинало светать.
 — Скоро они отсюда рванут, — предположил Спарроу. — Сейчас наверняка уже ведутся розыски пропавшего вагона…
 Дверь дома открылась, и вышла Сара, следом за ней — Дорис, а позади них плелся Хэнк Талрим. Девушки двинулись к деревьям, тот же в растерянности застыл на месте, провожая обеих взглядом, затем отвернулся.
 Вдруг Сара остановилась, а Дорис продолжала идти дальше.
 На пороге дома появился Харвей.
 — Эй! — крикнул он. — Сейчас же вернись!
 Дорис бросилась на землю и покатилась в овражек, где протекал ручей.
 Харвей побежал за девушкой, но в этот момент Талрим крикнул ему:
 — Харв! Погоди!
 Тот обернулся прямо на выстрел Хэнка и, скорчившись, упал. Из дома с револьверами в руках выскочили мужчины. Улыбавшийся Хэнк ждал этого момента и был готов встретить их огнем. Вдруг крик Руфа разрезал утренний воздух:
 — Нет! — Он указал куда-то пальцем. — Смотрите!
 Всходило солнце. С ослепительным блеском оно отражалось в одной из луж и резало глаза.
 Среди утреннего леса стояли Вильямс, Спарроу и Том Чантри, озаренные этим светом, похожие на богов.
 Никто из бандитов не мог вымолвить ни слова. Первым заговорил Чантри. Все еще надеясь избежать кровопролития, хотя и не очень на это рассчитывая, он сказал:
 — Оставьте деньги, садитесь на лошадей и убирайтесь. Мы квиты.
 Руф проигнорировал это предложение.
 — Ты не ошибся стороной? — спросил он у Спарроу. — Мне кажется, что ты когда-то был здесь, вместе с нами…
 — Ты прекрасно знаешь, Руф, что я никогда не был на твоей стороне.
 Чантри по-прежнему оставался спокоен. Он все время оценивал ситуацию ясной головой и горячим сердцем. Сейчас его противники — очень сильные люди, и они готовы стрелять из любого положения, в самый неожиданный момент, с дьявольской быстротой и точностью. Даже если Руф, старейший и, возможно, мудрейший среди них, согласится на перемирие, то Талримы — нет, Бад и Хэнк стояли ближе всех к дому, Руф с сыновьями — чуть дальше, настороженно следя за происходившим.
 В его же стане был Вильямс, известнейший в этих краях стрелок. А вот как насчет Спарроу? Том не знал, чего можно ожидать от него, загадочного богача, который покровительствовал ему на протяжении всего пути. Оставалось лишь надеяться, что скотовод не подведет и на этот раз. Чантри хладнокровно и уверенно контролировал малейшее движение в лагере противника, готовый в любое мгновение пустить в ход револьвер.
 — Тебе бы, Руф, лучше прислушаться к совету этого молодого человека, — сказал Вильямс приятным, бархатным голосом. — Ведь после перестрелки, если она произойдет, твои мальчики не смогут ходить ножками. По моим следам идут верные мне люди, и вот-вот они будут здесь.
 Они совсем позабыли про Сару. Она стояла в сторонке и наблюдала за развитием ситуации. Все, за чем она явилась на Запад, все, что хотела и чего добивалась, было в восьми тяжелых мешочках. Ее план начинал срабатывать, когда Хэнк застрелил Харвея. Одним претендентом на золото стало меньше. Она сказала Талримам то же, что говорила и Морту.
 Она предполагала, что, выскочив из дома и увидев сообщника мертвым, Руф с сыновьями повернут револьверы против Хэнка. Бад встанет на защиту брата. Начнется крутая перестрелка. Она же застрелит того, кто в результате останется целым.
 Неожиданное появление Вильямса, Спарроу и Чантри остановило осуществление ее замысла, и все же она еще на что-то надеялась и чего-то ждала. Она боялась пошевелиться, прекрасно понимая, что даже намек на движение может спровоцировать стрельбу, а в голове бешено, на всех оборотах вращалась мысль: как же выходить из этого положения с выгодой для себя?!
 — Не нужно перестрелки, джентльмены, — опять заговорил Том. — Оставьте, пожалуйста, золото и уезжайте подобру-поздорову.
 — А что ты скажешь насчет убийства твоего папаши? — Руф ощерился в злорадной усмешке.
 — У моего отца были свои проблемы, у меня — свои. То, что убил его ты, мне известно. Тебя все равно повесят. Если не за это, то за что-нибудь другое. Такой конец для тебя неизбежен, и потому не вижу смысла пачкать о тебя руки.
 — Ладно, не болтай глупостей. — ответил Руф. — Я так понял, что ты вернулся на Запад, чтобы мстить мне.
 — Это плод твоего больного воображения. Мне нужно было купить здесь скот, и я его купил. Сделал то, что хотел. И вот эти люди, что со мной, могут подтвердить мои слова. Теперь у тебя подросли сыновья. Неважно, кто победит в нашей перестрелке, но ты можешь потерять одного, а то и обоих. Ты хочешь этого?
 Изрядно поседевший рыжий великан, насупившись, молчал.
 — Он прав, Руф, — сказал Спарроу. — Мексиканская ничья.
 Последний аргумент Тома явно попал в цель. Руф колебался, и Сара видела это. Сейчас он мог решиться на перемирие, и тогда перестрелки не будет, золото вернется к Чантри. Она знала нрав Талримов, понимала, что первейший их инстинкт — убийство. Нужно только дернуться, чтобы это бросилось в глаза, а что последует за этим — достаточно ясно.
 — Хэнк, — мягко позвала она и рванулась в сторону.
 Все повернули к ней головы. Талримы схватились за револьверы. Взоры их были устремлены на Сару, и только Тома это не отвлекло, он успел выдернуть оружие из кобуры прежде, чем руки Бада и Хэнка коснулись револьверов. Первый выстрел адресовался Хэнку, пуля пронзила ему живот, мгновенно свалив на землю обмякшее тело. Второй пришелся в плечо Баду.
 Дальше последовал град выстрелов, вспышки огня из вороненых стволов, вскрики, вопли, падения человеческих тел… затем гнетущая тишина.
 Перестрелка продолжалась всего несколько секунд. Никто даже не сдвинулся с места. Том стоял в полный рост и держал револьвер наготове, хотя этого уже не требовалось — все было кончено.
 Когда началась стрельба, Чантри уголком глаза видел, как быстро возник в руке Френча револьвер, изрыгавший безжалостный шквал огня… Теперь Вильямс, сгорбившись, сидел под деревом. На светлой шерстяной рубашке медленно проступало малиново-красное пятно. Но глаза его по-прежнему глядели весело, а рука крепко сжимала револьвер.
 У другого дерева склонился Спарроу. По щеке его струилась кровь.
 Хэнк Талрим — мертв. Бад, уже тяжело раненный, пытался было доползти до лошади, но смерть настигла и его. Меткий выстрел Вильямса поразил наповал Руфа. Морт остался цел и невредим и теперь хлопотал над братом Чарли, который корчился на земле.
 Откуда-то появилась Дорис.
 — Том, с тобой все в порядке? — спросила она неуверенно.
 — Вроде бы да. Позаботься о мистере Вильямсе. — Чантри подошел к Спарроу. — Снимите рубашку, мистер Спарроу, я хочу осмотреть вашу рану.
 — Там нет ничего страшного. Том, вы слышали, что сказал Руф о том, что когда-то я был на стороне зла?
 — Да, что-то слышал…
 — Ты должен знать все. Когда я был молод, я работал с Харвеем и Руфом. Они сказали, что некий мужчина убил их друга и ему нужно как следует отомстить. Они взяли меня с собой. Я доверял им, поэтому согласился. Кто он, тот мужчина, я не имел никакого понятия и не мог подумать, что на мою долю выпадет тяжесть вины за убийство, пока оно не произошло. Короче, я помог им совершить убийство. Только потом, когда я прочитал в газетах о смерти Бордена Чантри и услышал, что говорят люди, понял, что натворил. Скорее всего мне хотелось показать дружкам, что у меня такие же крепкие нервы, как и у любого ковбоя. Если бы я знал того человека, которого помог убить! Он был очень хорошим…
 — Да… — тихо сказал Том. — Он был очень хорошим… — Затем он поднял рубашку скотовода и осмотрел ранение. Это и в самом деле оказалась всего лишь царапина, хотя и глубокая. Чантри оторвал от рубашки лоскут и сделал перевязку.
 — Я пытался хоть как-то помочь вам, Том… — признался Спарроу.
 — Спасибо, — ответил Чантри. — Вы были очень добры ко мне. — Он подошел затем к Френчу и спросил у Дорис: — Ну как он?
 — Ранен в левое бедро и левое предплечье.
 — Целились в сердце, — заключил Чантри.
 Френч поднял на него веселые глаза.
 — У меня нет сердца, Том. Может, поэтому и не попали.
 Показались всадники. Это прискакали на помощь Мобиль Каллахан и Бон Мак-Карти. А с юга появились Дач Акин, Хэлви и Гент.
 Мобиль спешился и подошел к Вильямсу.
 — Позвольте мне взглянуть на ваши раны. Я немного разбираюсь в этом.
 Тем временем Мак-Карти и Хэлви осматривали Чарли. Тот был без сознания.
 — Вы поможете ему? — спросил Морт.
 — Попытаемся, — ответил Хэлви.
 И оба они вместе с Акином и Гентом принялись сооружать носилки.
 — Я могу сидеть в седле, — отозвался Спарроу.
 — Значит, потребуется двое носилок — мистеру Вильямсу и Чарли, — сказал Хэлви.
 — Надо бы сообщить о случившемся куда следует, — озабоченно произнес Том.
 — Куда? Кому? — удивился Спарроу. — В радиусе ста пятидесяти миль нет справедливее закона, чем тот, по которому только что свершился суд. Сообщайте, если хотите, но лучше поскорее забудьте об этом.
 Вдруг Дорис спросила:
 — А где Сара?
 Том мгновенно обернулся. То место, где стояла Сара, было пусто. Она пропала. Вместе с ней пропали две лошади и мешочки с золотом.
 Мобиль тут же прыгнул в седло.
 — Мы найдем ее. Поедем, Бон.
 Они уехали, а Чантри молча смотрел им вслед. Теперь деньги не казались ему такими важными, хотя от них зависело обеспеченное будущее Эрншава, Дорис и его.
 Что же, он начнет все сначала.




 Глава 23


 Сара Миллер была довольна. Она добилась своего: при ней золото и две свежие лошади. Винтовка, револьвер и карта с обозначением маршрута — вот и все ее снаряжение. Судя по этой карте, в спешке набросанной самой Сарой на клочке бумаги, до Таскосы оставалось не так уж и много.
 Оттуда она намеревалась переправиться к форту Триффин, затем двинуться дальше на восток, к железной дороге, по ней — в Нью-Йорк, а через несколько недель — привольная жизнь в Париже с огромной суммой денег. Пятьдесят тысяч долларов! Это ли не удача?!
 Странно, однако, что она не удосужилась нанести на карту Лиано Эстакадо и Стайкед Плейн. Не указала также и расстояние до Таскосы. Ну да ладно, ничего страшного. В Тринидаде можно будет все узнать или раздобыть настоящую, более подробную карту. Пожалуй, не стоит никому говорить, в какую сторону она направляется, иначе местные жители начнут судачить об этом по салунам.
 Теперь у нее много золота, и она в безопасности. Даже если кто-то и уцелел в перестрелке на старом ранчо, то ему сейчас не до погони.
 Она пребывала в самом лучшем расположении духа и весело погоняла коня. День выдался теплый, но не жаркий, и Сара ехала в хорошем темпе. К вечеру она оставила позади миль двадцать пять и остановилась только у притока Дикой Лошади, где воды было вполне достаточно, чтобы всласть попить самой и напоить коней. Порывшись в седельных сумках, нашла немного еды и с аппетитом поела. «Еще день удачной езды, — думала Сара, — и появится Таскоса». По карте вроде бы все сходится.
 В ее снаряжении оказалась весьма существенная прореха: она не взяла с собой флягу для воды. Сара не знала, что приток Дикой Лошади как и множество других, чаще пересыхает, чем орошает прерию.
 На рассвете следующего дня она снова продолжила путь. Вскоре девушка очутилась на широкой равнине, покрытой редкой растительностью. Лошади долго галоп не выдерживали и переходи и на шаг, хотя она и меняла их каждый час. Саре очень хотелось пить, и она старалась как можно скорее добраться до зарослей кустарника, что виднелись впереди, там должна быть вода.
 Но через полчаса она сидела в седле глубоко опечаленная: ее лошади стояли посередине высохшего русла.
 Сара потащилась дальше. Лошадь, нагруженная золотом, все время отставала, приходилось то и дело дергать ее за поводья. Палящий зной сильно мешал продвижению, но Сару успокаивала мысль, что Таскоса недалеко. На карте расстояние до нее было столь крошечным, что Сара не могла и подумать, что никогда не увидит этого города. В действительности Таскоса располагалась значительно дальше, и на всем этом громадном пространстве вода была большой редкостью даже для тех, кто умел ее искать и находить.
 Перед закатом ее лошадь испуганно заржала, наткнувшись на кости коровы, кое-где обтянутые истлевшей кожей. И чем дальше Сара потом продвигалась, тем чаще попадались такие останки.
 Совершенно обессилевшая, она привязала лошадь возле коровьих черепов к какому-то кусту и заснула.
 На рассвете нестерпимая жажда заставила ее открыть глаза. В горле так пересохло, что невозможно было глотать.
 Она осмотрелась вокруг и не увидела ничего для себя утешительного — кругом простиралась все та же бескрайняя равнина. С великими муками вскарабкалась она в седло. Через некоторое время она нашла источник, на дне которого земля растрескалась от сухости.
 Сара повернула к верховью русла и через несколько ярдов обнаружила около дамбы, обрамленной кустарником, маленькую лужу. Вода была очень плохая, но Сара пила ее с большим удовольствием. Жадно хлебали и лошади, пока не выпили все. Сара понимала, что они измождены, и поэтому старалась облегчать им путь, слезала с седла и шагала пешком по раскаленной прерии. Привязав лошадей к кустам, девушка прилегла отдохнуть в тени и тут же заснула как убитая.
 Проснувшись, она не увидела лошади, нагруженной золотом. Та ушла, оборвав привязь. И следов ее не было нигде — сыпучий песок не сохранил их.
 Оглянувшись, Сара ужаснулась пустоте, окружавшей ее. Куда ни посмотришь — только одна безмолвная равнина. И ни малейшего движения, никакого признака жизни. И вдруг внутри у нее словно что-то оборвалось…
 Сара уже не думала больше о золоте, она думала теперь только о том, как выжить. Она была не подготовлена к такому суровому испытанию, но еще могла двигаться, и она пошла дальше. Ведь город был где-то совсем рядом… он где-то здесь… совсем-совсем близко…
 На пятый день поисков Бон Мак-Карти и Мобиль Каллахан заметили в прерии понуро стоявшую лошадь. Подъехав к ней, они осмотрели груз, соскользнувший с ее спины и болтавшийся под животом. Золото!
 Они переложили восемь мешочков в свои седельные сумки, дали измотанной лошади напиться из шляпы и, ведя ее на поводу, двинулись обратно.
 — А где же Сара? — спросил Мак-Карти.
 — Я думаю, она погибла, — сказал Мобиль.
 — Почему ты так решил?
 — Она куда-то очень далеко отправилась, но забыла флягу, а все источники, как видишь, пересохли…
 — В конце концов это уже не имеет значения. Главное, мы возвращаемся с удачей!
 Тринадцать лет спустя двое ковбоев охотились на страусов в пустынных краях Панхадла.
 — Эй, Сэм! — позвал один. — Поди-ка сюда, посмотри.
 Второй подъехал к приятелю и заглянул в низинку, где в выжженной траве лежали человеческие кости.
 — Белая женщина, — первый ковбой указал на искореженный каблучок сапога Затем он приподнял кость пальца, на которой блеснуло золотое кольцо с бриллиантом. — Интересно, что она делала здесь?
 — Похоронить бы… — нерешительно проговорил Сэм.
 — Еще чего! Мы опоздаем на обед. Как поступить с кольцом? Может, она украла его в магазине?
 — Неважно, — сказал Сэм. — Пусть оно будет при ней Это все, что у нее осталось…
 Парни уехали. Вскоре топот копыт затих вдалеке. Подул ветерок, над белесыми костями поднялась пыль, но потом она улеглась, и снова воцарился покой.