---------------------------------------------

  Эрл Стенли ГАРДНЕР 
  НАПУГАННЫЕ НАСЛЕДНИКИ  






 ПОСВЯЩЕНИЕ 


 Эту книгу я начал создавать среди майяских руин в Юкатане, а закончил в Колумбии. Сюжет родился в моей голове на борту самолета, парящего над живописными горами и джунглями. В свободное от работы с диктофоном время я встречался с наиболее культурными и интересными людьми, с которыми когда-либо сводила меня жизнь, хотя большую часть ее провел среди людей, обладавших острыми умами и неординарными характерами. Наши латино-американские друзья необычайно горды, свободолюбивы, независимы и умны. Слишком мало было написано об образованных жителях этих государств, слишком много времени мы, писатели, посвящали поискам «оригинального». Бедность не обошла стороной и нашу страну. Наши бедняки живут в густонаселенных трущобах. Жилища бедняков к югу от границы более соответствуют нормам здравоохранения, хотя из-за мягкого климата кажутся северянину хрупкими, но не менее живописными. Двери домов латино-американских аристократов не распахнуты перед обычным путешественником, движимым простым любопытством. Эти дома так же неприступны, как фешенебельные особняки наших пригородов. Следовательно, «туристы» нарушают покой беззащитных городских жителей. 
 Проблемой следующего поколения несомненно будет являться справедливое распределение богатства между трудящимися всех народов при сохранении частной инициативы. Эта проблема будет включать в себя и обеспечение прочного мира. В определенной степени от справедливого и честного решения этих проблем будет зависеть счастье и процветание целого полушария. Совсем скоро развитие средств передвижения позволит среднему человеку почти мгновенно и с комфортом перенестись из царства снега и льда в королевство орхидей и тропических фруктов. Именно тогда нам в полной мере понадобятся «добрососедские» отношения. Народ дружит не с правительством, а с народом. Дружеские отношения не покупаются и не вводятся в приказном порядке, они развиваются. 
 В Мексику и Южную Америку я ездил за материалом для журнальных статей. Я надеюсь вернуться туда, чтобы возобновить самые приятные и интеллектуально стимулирующие отношения в моей жизни. 
 Я посвящаю эту книгу тем, кто сделал ее написание столь приятным занятием 
 Друзьям, которых я обрел 
 «К Югу от границы». 




 1 


 Убийства без причин не совершаются. Убийства – всегда результат жадности, алчности, ненависти, мести и, возможно, страха. Как от камня, брошенного на спокойную поверхность воды расходятся во все стороны круги, так и любое убийство затрагивает жизнь очень многих людей. 
 Ранним утром первые солнечные лучи пробились в окна частной палаты «Мемориального Госпиталя Филлипса». 
 Донеслись звуки усиливающегося уличного движения, ночью почти не беспокоящие обитателей больницы. Послышались по паркету коридора шаги медицинских сестер, новый рабочий день вступал в свои права. 
 Для пациентов начинался утренний туалет с обычными процедурами измерениями температуры, сдачей крови на анализы. По коридорам покатились тележки с завтраками, распространявшие аромат свежего кофе и запах овсяной каши. 
 Медсестры спешили со шприцами для подкожных впрыскиваний в хирургическое отделение к больным, чтобы успокоить их, снять напряжение или подготовить к предстоящему наркозу. 
 Лоретта Трент сидела на своей постели. Она с улыбкой посмотрела на вошедшую медсестру. 
 – Мне сегодня гораздо лучше, – сказала она еще слабым голосом. 
 – Доктор обещал зайти к вам после операции, – мягко улыбнулась медсестра. 
 – Он сказал, когда я отправлюсь домой? – нетерпеливо спросила больная. 
 – Вы спросите его об этом сами, – ответила медсестра. – Вам придется теперь соблюдать строгую диету. Последний приступ был очень серьезным. 
 – Хотела бы я знать, чем был вызван этот приступ, – вздохнула Лоретта. – Я ведь вела себя очень осторожно. Наверное, у меня какая-то аллергия. 




 2 


 Особняк Лоретта Трент был расположен на просторном, ухоженном участке на холме и напоминал о старых, добрых временах. Обитатели дома готовились к приезду хозяйки, экономка заканчивала приборку в ее спальне. 
 – Сегодня миссис Трент возвращается домой, – сообщила она горничной. – Доктор попросил медицинскую сестру Анну Фритч присмотреть за ней. Медсестра только что приехала. На этот раз она пробудет здесь две недели. 
 – В таком случае мне повезло, – без особого энтузиазма ответила горничная. – Сегодня я хотела бы уйти по своим делам. 
 В это самое мгновение чьи-то руки манипулировали над раковиной в отделанной кафелем ванной комнате. 
 Тонкая струйка белого порошка посыпалась из пузырька в раковину. Рука повернула кран, и вода смыла белый порошок в канализационную систему. 
 Необходимости в этом порошке больше не было. Он сослужил свою службу. 
 В просторном доме царила атмосфера напряженного ожидания. Боринг Бриггс, зять Лоретты, его жена Диана, Гордон Келвин, еще один зять, и его жена Максин, экономка, горничная, повар, медицинская сестра и шофер Джордж Игэн ждали приезда хозяйки. Они все по-разному воспринимали предстоящее возвращение Лоретты Трент домой. 
 После окончания утренних операций, хирурги переодевались в повседневную одежду. Активность в «Мемориальном Госпитале Филлипса» к полудню несколько утихла. 
 Пациенты после операций размещались в реанимационном отделении. Тех, которые уже поправлялись после не очень сложных операций, развезли по палатам – с бледными лицами, полузакрытыми глазами, покрытые одеялами, больные производили удручающее впечатление. 
 Доктор Феррис Элтон направился в палату Лоретты Трент. Доктор был среднего роста, худощавым, стройным, несмотря на свои пятьдесят пять лет, мужчиной. 
 Лицо Лоретты Трент засветилось, когда врач открыл дверь ее палаты. Медицинская сестра обернулась, увидела доктора Элтона и встала в ногах больной, ожидая распоряжений. 
 – Вы сегодня чувствуете себя лучше? – с улыбкой спросил врач у пациентки. 
 – Намного, намного лучше, – ответила она. – Я сегодня поеду домой? 
 – Да, сегодня вы вернетесь домой, – подтвердил доктор Элтон. – С вами будет ваша прежняя медицинская сестра Анна Фритч. Поселите ее в комнате рядом со своей спальней. Она должна будет дежурить круглые сутки, я хочу, чтобы она последила за вами. Не нужно было отпускать ее после первого приступа. За состоянием вашего сердца нужен постоянный контроль. 
 Миссис Трент кивнула. 
 – Теперь, – продолжал доктор Элтон, – я хотел бы поговорить с вами откровенно, миссис Трент. Это уже третий гастроэнтеритный [гастроэнтерит воспалительное заболевание желудка и тонкого кишечника. Обычно сопровождаются поражением толстого кишечника] приступ в течение восьми месяцев. Такие приступы довольно серьезны сами по себе, но меня очень беспокоит ваше сердце. Нельзя допустить, чтобы это повторилось еще раз. Вам нужно _с_л_е_д_и_т_ь_ за своей диетой. 
 – Я знаю, – согласилась пациентка. – Но еда со всевозможными приправами бывает _т_а_к_ вкусна... 
 Доктор в задумчивости нахмурился. 
 – Я думаю, – наконец сказал он, – что, когда вы немного поправитесь, нужно будет провести серию исследований на аллергию. А пока вам следует быть осторожнее. Хочу предупредить, что ваше сердце может не выдержать очередного приступа. И вам не следует волноваться. 




 3 


 Руки и порошок сделали свое дело. Подготовительные мероприятия закончены, дорога расчищена. 
 Жизнь Лоретты Трент теперь зависела от женщины, которую она видела только один раз, от женщины, о существовании которой она совершенно забыла. Да и сама эта женщина, Вирджиния Бакстер, довольно смутно помнила Лоретту Трент. Она встретила эту пожилую женщину около десяти лет назад, и встреча была ничем непримечательна. 
 Вирджиния, возможно, и вспомнила бы Лоретту Трент, но сейчас та встреча совсем стерлась из памяти. Повседневные жизненные проблемы прошедших лет вытеснили ее. 
 Сейчас Вирджиния Бакстер следовала в потоке пассажиров мимо провожающих их стюардесс. 
 – Прощайте. 
 – Всего хорошего. 
 – До свидания, сэр. 
 – До свидания. Приятного путешествия. 
 – Спасибо, до свидания. 
 Пассажиры покидали самолет, направляясь в здание аэропорта, и ускоряя шаг в направлении большой, ярко освещенной таблички с надписью «Багаж». Стрелка указывала на нижний этаж. 
 Вирджиния Бакстер положила руку на перила эскалатора. На другой руке она несла пальто и чувствовала себя довольно усталой. Ей было около сорока лет, но она сохранила хорошую фигуру и привычку одеваться по моде. Всю свою жизнь Вирджинии пришлось работать, поэтому были заметны морщинки около глаз, по обеим сторонам носа наметились пока еще неясно очерченные линии. При улыбке ее лицо озарялось светом. В плохом настроении уголки ее рта иногда опускались вниз. 
 Она сошла с эскалатора на нижнем этаже и направилась к ленте движущегося транспортера, на котором должны были появиться чемоданы. 
 Багаж еще не привезли, и Вирджиния быстро зашагала к тому месту, где ей предстояло прождать несколько долгих минут. 
 Наконец на движущейся ленте транспортера стал появляться багаж, который подавался к медленно вращающемуся столу. Пассажиры начали разбирать свои чемоданы, носильщики с багажными бирками забирали тяжелую ручную кладь и ставили ее на тележки. 
 Толпа пассажиров поредела. На столе осталось лишь несколько чемоданов. Багажа Вирджинии все еще не было. Она повернулась к носильщику. 
 – Знаете, моего багажа почему-то нет, – сказала она. 
 – Какой у вас багаж, госпожа? – поинтересовался тот. 
 – Коричневый чемодан и небольшая продолговатая сумочка для косметики. 
 – Покажите, пожалуйста, багажные квитанции. 
 Она передала носильщику квитанции. 
 – Прежде чем начать поиски, – сказал он, – посмотрим, не подойдет ли машина с очередным багажом. Когда багажа много, он не умещается на одной машине. 
 Вирджиния терпеливо ждала. 
 Через несколько минут на транспортере появились чемоданы. Их было четыре, два из их – Вирджинии. 
 – Наконец-то! – воскликнула она. – Вон те мои. Большой коричневый чемодан впереди и продолговатая сумочка. Верните мне их, я устала после ночного путешествия. 
 – Хорошо, мадам. Я возьму ваш багаж. 
 Чемоданы медленно двигались по ленте транспортера. Наконец чемодан и сумочка скользнули на вращающийся стол. Носильщик взял их, сверил багажные квитанции, поставил на тележку и направился к двери. 
 Стоявший позади мужчина сделал шаг вперед. 
 – Подождите минутку, пожалуйста – сказал он. 
 Носильщик посмотрел на него. Из бокового кармана пиджака человек вытащил кожаный бумажник и, раскрыв его, показал жетон золотого цвета. 
 – Полиция, – сказал он. – Что-нибудь случилось с этим багажом? 
 – Нет, ничего, – поспешил заверить его носильщик. – Ничего. Он просто не пришел с первой партией. 
 – С багажом произошла задержка, – сказал полицейский и повернулся к Вирджинии Бакстер. – Это ваш чемодан? 
 – Да. 
 – Вы уверены в этом? 
 – Конечно. Большой чемодан и продолговатая сумочка. Квитанции я передала носильщику. 
 – Можете сказать, что в этом чемодане? 
 – Да, могу. 
 – Пожалуйста, опишите, что находится в чемодане. 
 – Сверху лежит бежевое пальто с коричневым меховым воротником, потом клетчатая юбка и... 
 – Хорошо. Пожалуйста, откройте чемодан, чтобы я мог удостовериться, попросил полицейский. 
 – Я надеюсь, что вы все правильно делаете, – сказала Вирджиния после некоторого колебания. 
 – Чемодан заперт на ключ? 
 – Нет, я только закрыла его. 
 Полицейский открыл застежки чемодана. 
 Носильщик опустил тележку, чтобы чемодан был на уровне рук. 
 Вирджиния подняла крышку и отпрянула, увидев содержимое. 
 Аккуратно свернутое пальто было на месте, но сверху лежало несколько прозрачных пластиковых пакетов, а внутри них – маленькие пакетики. 
 – Вы ничего об этом мне не сказали. Что это? – спросил полицейский. 
 – Я... я не знаю. Первый раз вижу. 
 Как будто по сигналу из-за колонны появился человек с фотоаппаратом и вспышкой. 
 В то время, как Вирджиния пыталась прийти в себя, объектив был направлен на ее лицо. Глаза Вирджинии ослепила вспышка голубоватого цвета. Фотограф быстро заменил вспышку, подвинул камеру и сфотографировал содержимое чемодана. 
 Носильщик торопливо отошел назад, чтобы не попасть в объектив. 
 – Я извиняюсь, мадам, – сказал полицейский, – но вам придется пройти со мной. 
 – Что вы хотите от меня? 
 – Я объясню, – ответил офицер. – Ваше имя Вирджиния Бакстер? 
 – Да. А в чем дело? 
 – Мы получили о вас информацию, – сказал полицейский. – Нам сообщили, что вы везете наркотики. 
 Фотограф сделал еще несколько снимков, затем повернулся и ушел. 
 – Конечно, я пойду с вами, – сказала Вирджиния полицейскому, – если вы попытаетесь разобраться в этом деле. У меня нет ни малейшего представления, как эти пакеты могли попасть в мой чемодан. 
 – Я понимаю, – серьезно сказал офицер. – Вам придется поехать со мной в Управление полиции. Мы отдадим пакеты на анализ и установим, что в них находится. 
 – А если это окажутся наркотики? 
 – Тогда нам придется арестовать вас. 
 – Но это... Это какое-то безумие. 
 – Несите чемодан, – велел офицер носильщику, закрывая крышку. 
 Полицейский открыл сумочку, вытащил оттуда тюбики с кремом, маникюрный набор и пузырьки с лосьоном. 
 – Хорошо, – наконец сказал он. – Я думаю, что с этим все в порядке, но нам придется проверить содержимое тюбиков и пузырьков. 
 Он проводил Вирджинию к легковой машине, велел носильщику положить вещи на заднее сиденье, подождал, пока женщина сядет на переднее место и завел мотор. 
 – Мы едем в полицейское Управление? – спросила она. 
 – Да. 
 Вирджиния заметила, что машина оборудована радиосвязью. Офицер снял трубку радиотелефона. 
 – Говорит специальный сотрудник Джек Эндрейвс. Я покидаю аэропорт вместе с женщиной, в отношении которой имеются подозрения. Я взял с собой ее чемоданы, содержимое которых необходимо проверить. Время десять часов семнадцать минут. 
 Полицейский повесил трубку телефона на рычаг, отъехал от тротуара и профессионально быстро повел машину в сторону полицейского Управления. 
 Там Вирджинию передали в распоряжение надзирательницы и заставили ждать около четверти часа. Затем офицер передал надзирательнице сложенный лист бумаги. 
 – Подойдите сюда, пожалуйста, – сказала она арестованной. 
 Вирджиния подошла к столу. 
 – Вашу правую руку. 
 Надзирательница взяла правую руку Вирджинии и, прежде чем та поняла, что происходит, крепко схватила ее большой палец, прижала его к подушечке, затем сделала то же самое движение на листе бумаги. Отпечаток пальца был готов. 
 – Следующий палец, пожалуйста. 
 – Вы не имеете права снимать мои отпечатки, – сказала Вирджиния, отступая назад. – Почему? Я... 
 – Не усложняйте себе жизнь, – посоветовала надзирательница, еще крепче сжимая палец. – Давайте следующий. 
 – Я отказываюсь! Господи, да что же такое я сделала? Это кошмар какой-то! 
 – Вы можете позвонить по телефону, – сказала надзирательницы. – Если хотите, можете вызвать адвоката. 
 – Где телефонный справочник? – спросила Вирджиния в ответ на эти слова. – Я хочу позвонить Перри Мейсону. 
 Через несколько минут Вирджиния услышала в трубке голос Деллы Стрит, доверенной секретарши Перри Мейсона. 
 – Пожалуйста, могу я поговорить с Перри Мейсоном? – спросила Вирджиния. 
 – Скажите мне, о чем вы хотите с ним говорить, – ответила Делла Стрит. – Возможно, я смогу помочь вам. 
 – Меня зовут Вирджиния Бакстер. Я работала у адвоката Делано Баннока вплоть до его смерти два года назад. Два или три раза я видела мистера Мейсона. Он приходил в офис мистера Баннока. Возможно, он помнит меня. Я исполняла обязанности секретаря и принимала посетителей. 
 – Я поняла, – сказала Делла. – В чем заключаются ваши проблемы, мисс Бакстер? 
 – Меня арестовали за хранение наркотиков. Но я не имею ни малейшего представления, как они попали ко мне. Мне нужна помощь мистера Мейсона. 
 – Подождите минутку, – сказала Делла. 
 Через мгновение в трубке послышался хорошо поставленный голос Перри Мейсона. 
 – Где вы, мисс Бакстер? 
 – В Управлении полиции. 
 – Пожалуйста, не отвечайте ни на какие вопросы до моего приезда, посоветовал Мейсон. – Я выезжаю. 
 – О, я вам очень благодарно. Я... я не знаю, как это случилось... 
 – Ничего не говорите по телефону, – приказал Мейсон. – Никому ничего не говорите. Я еду. Что вы скажете об освобождении под залог? У вас есть средства? 
 – Я... Если это окажется не слишком много. У меня есть кое-какие сбережения. Но немного. 
 – Я выезжаю, – сказал Мейсон. – Я потребую, чтобы ваше дело сразу же передали в Суд. Все будет в порядке 




 4 


 Когда Вирджиния Бакстер увидела Мейсона, с нее слетели оковы страха, она словно избавилась от ирреального ночного кошмара. 
 – Судья установил залог в пять тысяч долларов, – сказал Мейсон. – У вас есть такая сумма? 
 – Я должна буду закрыть все свои банковские счета и изъять деньги из строительного дела и займов. 
 – Это было бы лучше, – ответил Мейсон, – чем ждать решения Суда в тюрьме. Теперь я хочу знать, что все-таки случилось? 
 Вирджиния рассказала Мейсону об утреннем аресте. 
 – Откуда летел ваш самолет? 
 – Из Сан-Франциско. 
 – Что вы делали в Сан-Франциско? 
 – Я навещала свою тетю. В последнее время я летала к ней несколько раз. Она старая одинокая женщина и чувствует себя не совсем хорошо. Ей нравятся мои визиты. 
 – А чем вы занимаетесь? Вы зарабатываете себе на жизнь? 
 – У меня нет постоянной работы после смерти мистера Баннока. Я выполняла разовые задания. 
 – Значит, у вас есть какой-то доход? – спросил Мейсон. 
 – Да, – ответила она. – Кроме брата, у мистера Баннока не было родственников. Он не забыл меня в своем завещании и оставил мне небольшое наследство, которое дает доход и... 
 – Как долго вы работали у Баннока? 
 – Восемнадцать лет. Я начала у него работать, когда мне не было еще двадцати. 
 – Вы были замужем? 
 – Да была, брак не удался. 
 – Разведены? 
 – Нет. Просто уже длительное время мы живем раздельно. 
 – У вас с мужем хорошие отношения? 
 – Нет. 
 – Как его зовут? 
 – Колтон Бакстер. 
 – Вы пишете свою фамилию со словом «мисс»? 
 – Да. Мне кажется, что это помогает секретарской работе. 
 – Значит, вы были у тети. Сели в самолет. А как с багажом? При его сдаче ничего не произошло? 
 – Нет, хотя подождите. Мне пришлось платить за излишек багажа. 
 В глазах Мейсона появился интерес: 
 – Вы платили за перевес багажа? 
 – Да. 
 – У вас сохранилась квитанция? 
 – Я прикрепила ее к билету. Она в моем кошельке. При аресте кошелек у меня забрали. 
 – Мы получим его обратно, – заверил Мейсон. – Вы путешествовали одна? 
 – Да. 
 – Вы помните своего соседа по самолету? 
 – Это был мужчина тридцати двух или тридцати трех лет, очень хорошо одет. Когда я сейчас начинаю думать о нем, у него... у него было что-то особенное. Он был холоден, решителен. Он отличался от обычных пассажиров... Мне это трудно объяснить. 
 – Вы узнаете его, если увидите снова? – спросил Мейсон. 
 – Да, безусловно. 
 – Узнаете его по фотографии? 
 – Я думаю, что да. Если фотография будет четкая. 
 – У вас был один чемодан? – поинтересовался Мейсон. 
 – У меня был большой чемодан и продолговатая сумочка с косметикой. 
 – Где они сейчас? 
 – Их забрал полицейский. В аэропорту первым привезли чемодан. Носильщик сначала его снял с транспортера, потом сумочку. В это время ко мне подошел человек, показал свое удостоверение и спросил, не буду ли я возражать, если он осмотрит содержимое моего чемодана, поскольку что-то случилось. Так как мой багаж с самолета доставили с опозданием, я думала, что именно эту задержку он и имеет в виду. 
 – Что вы ответили ему? 
 – Я сказала, что находится в моем чемодане. Он спросил, не буду ли я против, если он проверит. 
 – Вы еще что-нибудь помните из разговора? 
 – Сначала он спросил меня, мой ли это чемодан. Я ответила, что да. Тогда он спросил, могу ли я это подтвердить. Я описала вещи, находившиеся в чемодане. Полицейский спросил, может ли он это проверить. 
 – Ваш багаж, состоящий из двух мест, весил более сорока фунтов? спросил Мейсон нахмурившись. 
 – Да, чемодан и сумочка вместе весили сорок шесть фунтов. За шесть фунтов я платила дополнительно. 
 – Хорошо, – задумчиво произнес Мейсон. – Вам придется научиться контролировать себя. Хотя ситуация не из лучших, возможно, мы что-нибудь придумаем. 
 – Я не могу понять, – заметила Вирджиния, – откуда появились эти пакеты и как их смогли подложить в мой чемодан. Багаж с опозданием привезли с самолета, но трудно представить, что на пути из самолета в багажное отделение аэропорта с чемоданом можно что-то сделать. 
 – Такое можно сделать не только в аэропорту. Вероятно, кто-то открывал чемодан после сдачи его вами в багаж, до погрузки в самолет. И мы не знаем, погрузили ли чемодан в багажный отсек самолета. Может быть, кто-то открывал его именно в самолете. Когда багаж выгрузили из самолета, произошла задержка. Это означает, что чемодан был выгружен на землю, где он и находился до того, как его забрал следующий погрузчик. Судя по конструкции самолета, багаж разгружается со стороны, обратной входным дверям. Пока чемодан находился на земле, совсем нетрудно было открыть его и вложить эти пакеты с наркотиками. 
 – Но зачем? – спросила она. 
 – В этом-то и загадка, – сказал Мейсон. – Вероятно, кто-то занимается поставками наркотиков. Этот человек знал, что о нем сообщили в полицию и его багаж будут осматривать. Поэтому он подложил контрабанду в ваш чемодан, а его сообщник дал знать полиции о его содержимом. По всей видимости, он достаточно точно описал вас, поскольку ожидавший в багажном отделении аэропорта офицер опознал вас, когда вы еще спускались по трапу самолета. Как был помечен ваш чемодан? На прикрепленной к нему бирке была написана фамилия или только ваши инициалы? 
 – Вы, наверное, знаете ту кожаную бирку, которая прикрепляют к ручке чемодана. На бумаге, вставляемой в бирку, были напечатаны мои фамилия и имя, а также адрес: «Эврика Армс Апартментс», четыреста двадцать два. 
 – Хорошо, – сказал Мейсон. – Вас освободят под залог. Я постараюсь как можно быстрее добиться предварительного слушания дела. По крайней мере, мы заставим полицию открыть свои карты. Полагаю, что произошла какая-то ошибка и мы сможем разобраться с ней. Но вам придется пережить несколько неприятных минут. 
 – Скажите мне, – с тревогой спросила она. – В аэропорту был фотограф. В газетах появятся мои фотографии? 
 – Фотограф? – переспросил Мейсон. 
 Она кивнула. 
 – Дело приобретает более серьезный характер, – мрачно сказал Мейсон. – Я этого не предполагал. Это была не просто ошибка... Да, фотографии в газетах, очевидно, появятся. 
 – С моим именем, адресом и всем остальным? 
 – Да, со всем. Возможно, будет фотография с выражением растерянности на вашем лице и над ней крупная надпись: «Бывшая секретарша обвиняется в торговле наркотиками». 
 – Но как газета могла послать туда своего фоторепортера? 
 – Вот в этом-то все и дело, – ответил Мейсон. – Некоторые полицейские обожают рекламу. Они сообщили дружественной газете, что собираются арестовывать молодую фотогеничную женщину. Газета публикует сообщение с фамилией полицейского. Приготовьтесь прочесть, что обнаруженные в вашем чемодане наркотики по существующим ценам стоят несколько тысяч долларов. 
 На ее лице появился испуг. 
 – Что произойдет после того, как меня освободят? – наконец спросила она. 
 – Возможно, ничего, – сказал Мейсон. – А возможно, несколько строк на последних страницах газеты. 
 – Меня _о_с_в_о_б_о_д_я_т_, как вы думаете? – с надеждой спросила она. 
 – Я адвокат, – ответил Мейсон, – а не гадалка. Я сделаю все возможное и пока это единственное, что я могу вам обещать. 




 5 


 Мейсон проводил Вирджинию Бакстер к месту, которое было отгорожено от остальной части зала суда. 
 – Пожалуйста, – успокаивающим тоном сказал он, – не нервничайте. 
 – Это все равно что просить замерзшего человека не дрожать, ответила она. – Я не могу не нервничать. Внутри, а, наверное, и снаружи, я трясусь как осиновый лист. Внутри у меня словно колотят крылышками тысячи бабочек. 
 – Это предварительное слушание, – объяснил Мейсон. – Рутинное дело для судья. Обычно он просто передает дело в Суд более высокой инстанции, при этом значительно увеличивая размер залога. Иногда даже не разрешает освобождать обвиняемого под залог. Да вы сами все увидите. 
 – У меня больше нет денег, мистер Мейсон. Я отдала все. Иначе придется за бесценок продавать мое недвижимое имущество. 
 – Знаю, – сказал Мейсон. – Я просто рассказал вам, что может случиться. Однако наличие у вас недвижимого имущества может повлиять на установление судьей размера залога. 
 – У вас нет надежды... выручить меня во время этих предварительных слушаний? 
 – Обычно, – сказал Мейсон, – судья передает дело в высшую инстанцию, если прокурор хочет, чтобы разбирательство было продолжено. Но иногда случаются удачи... Я никогда не слышал, чтобы дело доходило до допроса обвиняемого во время предварительных слушаний. Но если у судьи появится хоть малейшая возможность закрыть процесс, я буду настаивать на том, чтобы вас допросили, с тем чтобы судья увидел, с кем он имеет дело. 
 – Если бы не та ужасная статья в газете, – вздохнула она. – И не та фотография! 
 – С точки зрения редактора газеты, это был отличный материал, заметил Мейсон. – Видны удивление и ужас на вашем лице, и вам эта фотография может сослужить хорошую службу в предстоящем разбирательстве. 
 – Но она испортила мою репутацию, – ответила Вирджиния. – Мои друзья теперь будут шарахаться в стороны от меня. 
 Мейсон хотел было что-то сказать, но воздержался. Открылась дверь, ведущая в кабинет судьи. 
 – Встаньте, – приказал Мейсон своей подзащитной. 
 Зрители, находившиеся в зале судебных заседаний, поднялись. Судья Кортлейнд Алберт занял свое место и оценивающе посмотрел на обвиняемую. 
 – Сегодня мы проводим предварительные слушания по делу «Народ против Вирджинии Бакстер», – объявил он. – Все готовы к началу процесса? 
 – Защита готова, – сказал Мейсон. 
 Джерри Касвелла, одного из молодых заместителей окружного прокурора, часто посылали на предварительные слушания и он стремился создать себе репутацию и привлечь к себе внимание начальства. Он поднялся на своем месте. 
 – Обвинение, – драматично заявил Касвелл, – всегда готово. 
 – Вызывайте своего первого свидетеля, – сказал судья Алберт. 
 Касвелл вызвал носильщика из аэропорта. 
 – Вы знакомы с обвиняемой? – спросил он после того, как свидетель принял присягу. 
 – Да, сэр. Я видел ее. 
 – Семнадцатого числа этого месяца? 
 – Да, сэр. 
 – Вы работаете носильщиком в аэропорту? 
 – Да, сэр. 
 – Вы занимаетесь транспортировкой багажа? 
 – Да, сэр. 
 – Семнадцатого числа этого месяца обвиняемая показала вам в аэропорту чемодан? 
 – Да, сэр, показала. 
 – Если увидите этот чемодан, вы узнаете его? 
 – Конечно, узнаю. 
 Касвелл кивнул сотруднику полиции, который внес чемодан. 
 – Это тот чемодан? 
 – Да, сэр, это он. 
 – Прошу пометить его как вещественное доказательство "А", – сказал Касвелл. 
 – Принято, – постановил судья Алберт. 
 – Обвиняемая сказала вам, что это ее чемодан? 
 – Да, сэр. 
 – Чемодан открывали в вашем присутствии? 
 – Да, сэр. 
 – Что находилось в чемодане, кроме одежды? 
 – Было несколько пластиковых пакетов. 
 – Сколько? Вам об этом известно? 
 – Я не считал. Пакетов было довольно много. 
 – У меня все, – объявил Касвелл. – Можете начинать перекрестный допрос. 
 – Обвиняемая сказала вам, что это ее чемодан? – спросил Мейсон. 
 – Да, сэр. 
 – Она передала вам багажный талон? 
 – Да, сэр, передала. 
 – Вы сравнивали номер данного вам талона с номером на чемодане? 
 – Да, сэр. 
 – Сколько талонов обвиняемая передала вам? 
 – Она передала мне два багажных талона. 
 – Что стало со вторым талоном? 
 – Второй талон был на сумочку. 
 – Ее открывали? 
 – Да, сэр. 
 – До того как открыли чемодан, произошел ли какой-либо разговор с человеком, который представился сотрудником полиции? – спросил Мейсон. 
 – Да, произошел. Сотрудник полиции Джек Эндрейвс показал этой женщине свое удостоверение и спросил, ее ли это чемодан. 
 – Что она ответила? 
 – Она ответила утвердительно. 
 – Что сказал мистер Эндрейвс? 
 – Спросил, может ли он открыть чемодан. 
 – Другого разговора не было? 
 – Я передаю существо разговора. 
 – Я спрашиваю вас не о существе, – заметил Мейсон. – Я спрашиваю вас о самом разговоре. Спросил ли офицер Эндрейвс, у мисс Бакстер: уверена ли она, что это ее чемодан, и может ли она подтвердить это, описав находившиеся в нем вещи? 
 – Да, сэр, именно так. 
 – Затем он попросил ее открыть чемодан, чтобы проверить ее слова, не так ли? 
 – Да, сэр. 
 – Что вы скажете о сумочке? Просил ли офицер опознать ее? 
 – Он просто спросил, ее ли это сумочка. 
 – И она ответила утвердительно? 
 – Да. 
 – Что произошло потом? 
 – Полицейский открыл сумочку. 
 – И все? 
 – После этого они увели ее и забрали чемодан. 
 – Теперь хочу обратить ваше внимание на вечерний выпуск газеты от семнадцатого числа и на фотографию обвиняемой и ее чемодана, – сказал Мейсон. 
 – Я возражаю против поставленного вопроса, так как он несущественнен, не допустим в качестве доказательства и не относится к делу, – сказал Касвелл. 
 – Почему? – пожал плечами Мейсон. – Это же только предварительное слушание, и я задаю этот вопрос, чтобы установить истину. 
 – Протест отклонен, пусть свидетель ответит, – решил судья Алберт. 
 – Этот снимок был сделан в вашем присутствии? – спросил Мейсон свидетеля. 
 – Да, сэр. 
 – Вы видели фотографа? 
 – Да, сэр. 
 – Откуда он появился? 
 – Он прятался за одной из колонн. 
 – Когда открыли чемодан, он вышел с фотоаппаратом? 
 – Да, сэр. Он выскочил из-за колонны с фотоаппаратом наготове и раз... раз... сделал два или три снимка. 
 – И что было дальше? 
 – Он сразу же ушел. 
 – Если позволит Высокий Суд, – вмешался Касвелл, – я бы попросил вычеркнуть из протокола показания, касающиеся фотографа, потому что это не только неправильное ведение перекрестного допроса, но и эти показания несущественны, не допустимы в качестве доказательства и не относятся к делу. 
 – Напротив, они относятся к делу, – возразил Мейсон. – Они говорят о том, что это не было обычным обыском, что сотрудник полиции его заранее планировал и знал, что именно он найдет. Он сообщил об этом фоторепортеру дружественной газеты, и если Высокий Суд ознакомился со статьей, то увидел, что журналист отблагодарил этого полицейского, очень благожелательно отозвавшись о нем. 
 Судья Алберт едва заметно улыбнулся. 
 – Ваша Честь, я возражаю против такого заявления, – сказал Касвелл. 
 – Это просто способ аргументации своей точки зрения, – ответил Мейсон. 
 – Аргументации! С какой целью? – спросил Касвелл. 
 – Показать уместность тех показаний, – ответил Мейсон. – Показать, что сотрудник полиции действовал не наугад, что он заранее получил какую-то информацию. Защита намерена установить, что это за информация и от кого она получена. 
 На лице Касвелла появилось недоумение. 
 – Я понимаю причины такого ведения перекрестного допроса со стороны адвоката защиты, – улыбнулся судья Алберт. – Поэтому я отклоняю просьбу об изъятии этих показаний из протокола допроса. У вас есть еще вопросы, мистер Мейсон? 
 – Больше нет, Ваша Честь. 
 – Вызывайте следующего свидетеля, господин обвинитель. 
 – Я вызываю Джека Эндрейвса, – объявил Касвелл. 
 Джек Эндрейвс прошел к свидетельскому креслу и принес присягу. 
 – Как вас зовут? – задал первый вопрос заместитель окружного прокурора. 
 – Джекмен Эндрейвс. Д-ж-е-к-м-е-н. Но меня обычно зовут Джек Эндрейвс, хотя полное имя Джекмен. 
 – Я хочу обратить ваше внимание на чемодан, обозначенный здесь как вещественное доказательство "А". Когда вы впервые увидели его? 
 – Когда обвиняемая указала на него носильщику, который только что давал показания. 
 – И что вы сделали? 
 – Я подошел к обвиняемой и спросил: ее ли это чемодан? Она ответила утвердительно. 
 – И как вы поступили? 
 – Я спросил, нет ли у нее возражений, если я проверю содержимое чемодана. Она сказала, что нет. 
 – И что вы сделали? 
 – Открыл чемодан. 
 – Что вы обнаружили? 
 – Я увидел пятьдесят пакетов, в которых... 
 – Одну минуточку, – вмешался Мейсон. – Я считаю, что на заданный вопрос был дан полный ответ. Свидетель ответил, что он обнаружил пятьдесят пакетов. Что касается их содержимого, то это ответ уже на другой вопрос. 
 – Ладно, – сказал Касвелл. – Если господин адвокат хочет, чтобы мы жестко вели допрос, то сторона обвинения к этому готова. Вы изъяли эти пакеты? 
 – Да. 
 – Приняли ли вы меры к выяснению их содержимого? 
 – Да. 
 – И что в них было? 
 – Одну минутку, – сказал Мейсон. – Мы возражаем против этого вопроса как против несущественного и не относящегося к делу. Оснований для такого вопроса не было. Собственность была изъята в результате незаконных действий. В этой связи я хотел бы задать свидетелю несколько вопросов. 
 – Хорошо, – сказал судья Алберт, – учитывая выдвинутые вами возражения, я разрешаю это сделать. 
 – У вас имелся ордер на обыск? – спросил Мейсон свидетеля. 
 – Нет, сэр, на его получение у меня не было времени. 
 – Вы отправились туда без ордера? 
 – Да. Но я хотел бы обратить ваше внимание на тот факт, что я спросил обвиняемую, не возражает ли она против того, чтобы я осмотрел содержимое чемодана. Она дала на это свое согласие. 
 – Не торопитесь, – сказал Мейсон. – Вы передаете существо разговора. Вы делаете свои выводы о его содержании. Помните ли вы точные слова обвиняемой? 
 – Но это ее точные слова. 
 – Вы сказали обвиняемой, что хотите проверить содержимое ее чемодана? 
 – Да. 
 – Одну минутку, – предупредил Мейсон. – Вы находитесь под присягой. Сказали ли вы обвиняемой, что хотите проверить содержимое ее чемодана, или вы спросили ее, не может ли она описать содержимое чемодана? 
 – Я спросил обвиняемую о том, ее ли этот чемодан, и когда она подтвердила это, попросил описать, что в нем находится. И она описала содержимое чемодана. 
 – А затем вы спросили ее, не возражает ли она открыть чемодан для того, чтобы ПОКАЗАТЬ ВАМ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ ОНА ОПИСАЛА. Не правда ли? 
 – Да, сэр. 
 – Вы сказали ей, что хотите проверить содержимое ее чемодана? 
 – Нет. 
 – Обвиняемая не давала вам разрешения на такую проверку? 
 – Она согласилась открыть чемодан. 
 – Но она не давала вам разрешения на проверку содержимого чемодана? 
 – Я сказал, что хочу открыть чемодан, и она согласилась. 
 – Но она не давала вам разрешения на досмотр содержимого чемодана? не отступал Мейсон. 
 – Я думаю, что слово «досмотр» не употреблялось. 
 – Вот именно, – заявил Мейсон. – Вы отправились в аэропорт и стали ждать обвиняемую, поскольку получили соответствующую информацию, не правда ли? 
 – Ну... Да. 
 – Кто сообщил вам эту информацию? 
 – Я не могу раскрывать вам источников нашей информации. 
 – Я считаю, что по существующим правилам судопроизводства, – сказал Мейсон, – этот свидетель должен показать, что у него были достаточные основания для проверки содержимого багажа. Получение анонимной информации или получение информации от лица, которое он не знает, не является достаточным основанием для проведения обыска. Поэтому обвиняемая вправе знать, почему свидетель хотел проверить содержимое ее чемодана. 
 – Вы отказываетесь назвать фамилию лица, которое снабдило вас этой информацией? – нахмурившись спросил судья Алберт у свидетеля. 
 – Информация поступила не ко мне, – ответил Эндрейвс. – К кому-то из руководства. Мне сказали, что получена очень важная информация и что я должен поехать в аэропорт, дождаться там эту женщину и попытаться получить ее разрешение на досмотр чемодана. Если такого разрешения не будет, держать ее под наблюдением до получения ордера. 
 – Очень интересная ситуация, – заметил судья Алберт. – Очевидно, обвиняемая не давала разрешения на досмотр чемодана. Она согласилась открыть его с единственной целью продемонстрировать наличие в нем определенных вещей. Необычная ситуация! 
 – Если Высокий Суд позволит, у меня имеется на этот счет собственная точка зрения, – сказал Мейсон. – Я хочу изложить позицию своей подзащитной. Мы хотели бы, чтобы в дело была внесена полная ясность во время данного предварительного слушания и оно было прекращено, но не по причине какой-либо допущенной технической ошибки. – Мейсон повернулся к свидетелю: – Вы изъяли из чемодана пятьдесят пакетов? 
 – Да, сэр. 
 – У вас они с собой? 
 – Да, сэр. 
 – Вы взвешивали их? 
 – Взвешивал? Нет. Мы пересчитали пакеты, сделали опись по счету, а не по весу. 
 – У обвиняемой была еще сумочка, не так ли? 
 – Да, была. 
 – Вы просили обвиняемую опознать ее? 
 – Она сказала, что это ее сумочка. У обвиняемой был на нее багажный талон. 
 – Вы спрашивали у нее о содержимом сумочки? 
 – Нет. 
 – Вы просили разрешения открыть ее? 
 – Нет. 
 – Но вы открыли и осмотрели сумочку? 
 – Да, но в сумочке мы ничего примечательного не обнаружили. 
 – Однако вы осмотрели ее? 
 – Только после того, как обнаружили в чемодане обвиняемой большое количество... 
 Мейсон поднял вверх руку. 
 – Пока это неважно, что там обнаружили, – сказал он. – Будем говорить просто о «пятидесяти пакетах». А что вы сделали с сумочкой? 
 – Она у меня здесь. 
 – Тогда, – продолжал Мейсон, – поскольку вы не знаете, сколько весят пятьдесят пакетов, может, вам известен вес чемодана без пакетов? 
 – Я не знаю. 
 – Вам известно, что обвиняемая платила за излишек багажа? 
 – Да, мне известно об этом. 
 – И тем не менее вы не взвешивали ее багаж? 
 – Нет, сэр. 
 – Я предлагаю Высокому Суду взвесить багаж сейчас, прямо в зале судебных заседаний, – сказал Мейсон. 
 – Какова цель этого предложения? – спросил судья Алберт. 
 – В том случае, если взвешивание покажет, что чемодан и сумочка без пакетов весят сорок шесть фунтов, – пояснил Мейсон, – это будет означать, что кто-то подложил пакеты в чемодан, когда обвиняемая уже сдала его в багаж. 
 – Я считаю предложение защиты обоснованным, – решил судья Алберт. – Я собираюсь объявить перерыв на десять минут. Бейлиф доставит сюда весы, и мы взвесим чемоданы. 
 – Это еще ничего не означает, – вмешался Касвелл. – Нам приходится верить обвиняемой на слово, что чемоданы весят сорок шесть фунтов. Она находится на свободе под залог. Мы не знаем, что было взято из чемоданов. 
 – Разве они находятся не в полиции? – спросил судья Алберт. 
 – Да, они находятся у нас. Но обвиняемая имела право приходить и брать из чемоданов одежду. 
 – Она приходила и брала что-нибудь? 
 – Я не знаю, Ваша Честь. 
 – Если вы не знаете, брала ли она что-нибудь из чемоданов, то точно так же вы не знаете, не было ли что-нибудь подложено в них, – возмутился судья Алберт. – Суд объявляет перерыв на десять минут. Тем временем весы должны быть доставлены сюда. 
 Мейсон поспешил к телефонной будке и набрал номер одной из газет. 
 – Говорит Перри Мейсон. Через десять минут в зале суда будет очень интересная демонстрация, – сообщил он в трубку. – Судья Кортлейнд Алберт собирается взвешивать вещественные доказательства. 
 – Он всегда взвешивает доказательства, – усмехнулся журналист. 
 – Но не таким образом, – заметил Мейсон. – Не с помощью обыкновенных весов. 
 – Что? 
 – Именно так – с помощью весов. Через десять минут. Вам лучше поторопиться. Увидите нечто необычное. 
 – Какой департамент Суда? – спросил журналист. 
 Мейсон ответил ему. 
 – Мы приедем, – заверил журналист. – Если можете, задержите немного возобновление заседания. 
 – Не могу, – усмехнулся Мейсон. – Как только весы будут доставлены в зал, судья возобновит заседание. Он считает, что на это потребуется не больше десяти минут, и я с ним согласен. Бейлиф отправился за весами. 
 Мейсон повесил телефонную трубку на место. 




 6 


 Мейсон остановился перед Вирджинией Бакстер и сказал: 
 – Свою стратегию я строю на том, что вы говорите мне правду. Если это не так, то вам может это дорого обойтись. 
 – Я говорю вам правду, мистер Мейсон. 
 – После вашего ареста на первых страницах газет появилась фотография бывшей секретарши, занимающейся торговлей наркотиками. Вопросу снятия обвинений во время предварительных слушаний было бы посвящено пять-шесть строк, и то запрятанных в середину газеты. Я попытаюсь максимально драматизировать события для того, чтобы они стали предметом большой статьи в газете. Если вы говорите мне правду, ваша репутация будет восстановлена и каждый, читавший первую статью, после прочтения этой запомнит, что с вас были сняты все обвинения. 
 – Мистер Мейсон, я говорю вам истинную правду. Зачем мне нужно было бы заниматься торговлей наркотиками? И именно таким образом? 
 – Обычно я не задаю себе подобных вопросов, – усмехнулся Мейсон. – Я просто говорю себе: эта женщина – моя клиентка, и поэтому все права на ее стороне. Во всяком случае, я действую, исходя из этого предположения. 
 Бейлиф с двумя помощниками внесли в зал суда взятые из тюрьмы большие весы, на которых обычно взвешивают заключенных. 
 Бейлиф прошел в кабинет судьи Алберта, чтобы доложить о выполнении его указания. 
 Вращающиеся двери зала судебных заседаний широко распахнулись, и в помещение вошли полдюжины репортеров и несколько фотокорреспондентов. 
 – Не можете ли вы вместе со своей клиенткой попозировать около весов? – обратился один из журналистов к Мейсону. 
 – Я – нет. Моя клиентка – может, но только после окончания судебного разбирательства. К тому времени, возможно, и судья Алберт выразит желание попозировать вам. 
 – А почему _в_ы_ не желаете фотографироваться? – спросил журналист. 
 – Я не думаю, что это этично, – ответил Мейсон. 
 – Вот что делает с вами Ассоциация Адвокатов! – гневно воскликнул журналист. – Они образуют различные комитеты, пытаются наладить хорошие отношения с общественностью, а потом адвокат прячется за фальшивой вывеской юридической этики. Когда вы, наконец, поймете, что хорошие общественные отношения предполагают участие общественности в качестве равноправного партнера, предоставление читателям возможности заглянуть через ваше плечо и посмотреть на вашу работу. Адвокаты или слишком не заинтересованы, или слишком напуганы, чтобы позволить общественности узнать о их работе. Это не способствует установлению хороших общественных отношений. 
 – Успокойтесь, – улыбнулся Мейсон. – Я вовсе не против, чтобы вы заглянули через мое _п_л_е_ч_о_. Я возражаю против того, чтобы вы заглядывали в мое _л_и_ц_о_ фотообъективом. Я считаю это неэтичным рекламированием собственной персоны. Что же касается статьи в газете, то, как вы думаете, для чего я все это затеял? 
 Рассерженный журналист посмотрел на Мейсона. Его лицо смягчилось. 
 – Думаю, в этом вы правы, – сказал он. – Что судья действительно хочет взвесить доказательства? 
 – Да, он собирается взвешивать вещественные доказательства, – ответил Мейсон. 
 – О, это будет прекрасная статья о... 
 Журналист не договорил, поскольку в это мгновение открылась дверь из кабинета судьи и бейлиф скомандовал: 
 – Всем встать! 
 Судья Алберт вошел в зал суда. Про себя он с удивлением отметил, что зал, бывший до этого полупустым, заполнен до отказа муниципальными служащими, репортерами и фотокорреспондентами. 
 – Рассматривается дело "Народ против Вирджинии Бакстер. – Все готовы к продолжению заседания? – спросил он. 
 – Сторона обвинения готова, Ваша Честь, – сказал Касвелл. 
 – Защита готова, – откликнулся Мейсон. 
 Джек Эндрейвс вновь прошел в свидетельскую ложу. Вещественные доказательства были приготовлены к взвешиванию. 
 – Вы приготовили весы, господин бейлиф? – спросил судья Алберт. 
 – Да, Ваша Честь. 
 – Проверьте, пожалуйста, их точность. Поставьте их на ноль и смотрите за стрелкой. 
 Бейлиф проверил весы. 
 – Хорошо, – сказал судья Алберт. – Теперь поставьте на весы чемодан и сумочку. 
 Бейлиф поставил багаж на весы, дождался, пока стрелка весов замерла на месте, и отступил назад. 
 – Точно сорок шесть с четвертью фунтов, – заявил он. 
 Наступила глубокая, тревожная тишина, затем зал взорвался аплодисментами. 
 – Без демонстраций, пожалуйста – нахмурившись сказал судья Алберт. Сохранились ли у обвиняемой авиационный билет и квитанция на уплату излишков багажа? 
 – Да, Ваша Честь, сохранились, – ответил Мейсон и передал документы судье. 
 – Взвешивались ли пакеты, которые были изъяты из чемодана? 
 – Мне это не известно, Ваша Честь. Свидетель Эндрейвс в своих показаниях заявил, что они были пересчитаны, но не взвешивались. 
 – Хорошо, давайте взвесим их, – предложил судья. – Пакеты здесь, в зале суда? 
 – Да, Ваша Честь. 
 Бейлиф начал снимать чемоданы с весов. 
 – Если Высокий Суд не возражает, – сказал Мейсон, – я предлагаю положить эти пакеты на чемоданы, которые находятся на весах. Будет видно, насколько увеличится их вес. 
 – Хорошо, – согласился судья Алберт. – Это более простой и убедительный способ. 
 Джек Эндрейвс принес целлофановый мешок с пятидесятью пакетами. Вытащив их из мешка, он положил их на чемоданы. 
 Стрелка весов заколебалась, а затем пошла наверх. Бейлиф поправил соскальзывающие с чемодана пакеты. 
 – Сорок восемь фунтов, – наконец объявил он. 
 Судья Алберт посмотрел на заместителя окружного прокурора, затем на Джека Эндрейвса. 
 – Как обвинение сможет это объяснить? – спросил он. 
 – Мы не можем объяснить, Ваша Честь, – сказал Джерри Касвелл. – Но поскольку пакеты были обнаружены в чемодане обвиняемой, она несет за них ответственность. Ведь ничто не мешало ей положить пакеты в чемодан, когда он был уже взвешен. Она, как и кто-нибудь другой, могла легко это сделать. 
 – Нет, далеко не легко, – возразил судья Алберт. – При регистрации в аэропорту чемоданы взвешиваются. После этого их снимают их с весов и направляют на погрузку в самолет. Поскольку вещественные доказательства убедительны, Суд считает возможным прекратить дело. – Судья Алберт встал и, глядя в зал суда, в который продолжали входить люди, сказал с улыбкой: – Заседание закрывается. 
 – Ваша Честь, вы не возражаете, если вас сфотографируют около весов? – спросил один из фоторепортеров. – Мы хотим напечатать большую статью, сопроводив ее фотографией для придания материалу большей убедительности. 
 Судья Алберт колебался. 
 – Защита не возражает, – громко сказал Мейсон. 
 Судья Алберт посмотрел на Джерри Касвелла, который отвел свой взгляд. 
 – Для повышения интереса со стороны читателей и придания большей убедительности попросим обвиняемую встать рядом со мной, – улыбнулся судья Алберт. – Пусть она жестом укажет, что взвешивается ее багаж. 
 Журналисты и фотографы столпились вокруг весов. 
 – Обязательно укажите, что эти фотографии были сделаны после закрытия заседания суда, – попросил судья Алберт. – Я всегда положительно относился к фотографиям, рекламирующим Суд, хотя некоторые судьи возражают против этого. Кроме того, мне известно, что после ареста обвиняемой соответствующая газетная статья получила большое распространение, и мне представляется справедливым, что ее оправдание получит должный резонанс. 
 Судья Алберт встал перед весами и жестом попросил Вирджинию Бакстер подойти к нему. 
 Мейсон подвел взволнованную подзащитную к весам. 
 – Мистер Мейсон, подойдите сюда и сфотографируйтесь вместе с нами, сказал судья Алберт. 
 – Я думаю, что лучше не стоит, – улыбнулся судье Мейсон. – Это сделает фотографию неестественной и с точки зрения юридической этики не будет свидетельствовать о требуемой сдержанности. Фотография, показывающая вас «взвешивающим вещественные доказательства», привлечет к себе большое внимание. 
 Судья Алберт кивнул в знак согласия и обратился к Вирджинии: 
 – Мисс Бакстер, вы смотрите на стрелку весов, а я наклонюсь над багажом. Нет, нет, не поворачивайтесь к объективу, смотрите на весы. Немного повернитесь, чтобы предстать перед фотографом в самом выгодном ракурсе. 
 Судья Алберт положил руку на плечо Вирджинии и склонился над стрелкой весов. Обрадованные фотографы ослепили их многочисленными вспышками. 
 Судья Алберт выпрямился, посмотрел на Мейсона и, сделав знак заместителю окружного прокурора, отвел их от репортеров. 
 – По-моему, в этом деле есть подозрительные аспекты, – сказал он. Мне кажется, мистер Касвелл, что вы должны тщательно проверить человека, который дал вам эту информацию или, точнее говоря, дезинформацию, спровоцировавшую досмотр чемодана. 
 – Этот человек всегда был честен с нами, – раздраженно ответил заместитель окружного прокурора. – Его информация надежна. 
 – Но в данном случае она оказалась ненадежной, – возразил судья Алберт. 
 – Пока я не уверен в этом, – ответил Касвелл. – Нельзя исключать, что с чемоданами кто-то «поработал». 
 – Возможно, – согласился судья Алберт. – Я думаю, что это случилось после сдачи чемоданов мисс Бакстер в багаж и до их получения в багажном отделении аэропорта. В конце концов, Суд не вчера родился. Когда день за днем перед глазами проходит множество обвиняемых начинаешь разбираться в природе человека. Эта женщина совсем не похожа на торговца наркотиками. 
 – Когда мистер Мейсон разыгрывает одно представление за другим, – в гневно заметил Касвелл, – начинаешь кое-что понимать в драматическом искусстве. Разыгранная здесь сцена обрадует многих людей, которые не испытывают симпатии к правоохранительным органам. 
 – Напротив, – возразил судья Алберт, – правоохранительные органы от этого только выиграют. Вы не возражали против приглашения фоторепортеров для съемок этой женщины, когда в аэропорту открывали ее чемодан, и лишь одному Господу известно, какой ущерб этим вы ей нанесли. Я надеюсь, что событиям последнего часа будет придана широкая гласность и она перечеркнет неблагоприятный эффект от ее ареста. 
 – Не беспокойтесь, – с горечью произнес Касвелл, – эта фотография обойдет все телеграфные агентства мира и появится в значительной части газет Соединенных Штатов. 
 – Надеюсь на это, – сказал судья Алберт и, повернувшись, направился в свой кабинет. 
 Касвелл резко развернулся и ушел, не сказав Мейсону ни слова. 
 Мейсон подошел к Вирджинии Бакстер. 
 – Пойдемте в комнату для свидетелей. Вы можете уделить мне несколько минут, – спросил Мейсон. 
 – Конечно, – ответила она. – Сколько вам угодно, мистер Мейсон. 
 – Я просто хочу поговорить с вами, – сказал Мейсон. 
 Он провел ее в комнату для свидетелей, посадил в кресло, сел напротив и спросил: 
 – Как вы думаете, кто мог это сделать? 
 – Вы имеете в виду попытку повесить на меня наркотики? 
 – Да. 
 – Господи, не имею ни малейшего представления! 
 – Ваш муж? 
 – Он очень зол на меня. 
 – Почему? 
 – Я не даю ему развода. 
 – Почему нет? 
 – Он подлый человек, лжец и мошенник. Он сошелся с другой женщиной, когда я всеми силами пыталась улучшить наше положение. Он даже влез в наш совместный счет, чтобы помочь той женщине купить автомашину. Они имели неслыханную наглость сказать мне, что люди не могут управлять своими чувствами, что мужчина может влюбиться и может разлюбить и тут ничего нельзя поделать. 
 – Как давно это было? 
 – Около года назад. 
 – И вы не дали ему развод? 
 – Нет. 
 – Официально вы все еще замужем? 
 – Да. 
 – Когда вы видели его в последний раз? 
 – После той ссоры мы больше не встречались. Несколько раз он звонил мне по телефону, интересовался, не изменила ли я своего мнения. 
 – Интересно, и почему вы не изменили своего мнения? – спросил Мейсон. 
 – Я не позволю ему издеваться надо мной мной. 
 – Хорошо, – сказал Мейсон. – Вы собираетесь сохранить этот брак. Что это вам дает? 
 – Мне – ничего. Но я не хочу, чтобы они воспользовались моим положением. 
 – Другими словами, что плохо для них, хорошо для вас. Правильно я понимаю ситуацию? 
 – Ну, что-то вроде того. 
 – Именно этого вы хотите? – спросил Мейсон глядя на нее в упор. 
 – Я... я просто хотела выцарапать ей глаза. Я хотела сделать ей очень больно. 
 – Зачем это вам, Вирджиния, – покачал головой Мейсон. – Позвоните вашему мужу и скажите, что вы решили дать развод, что подаете соответствующее заявление. С точки зрения вашей религии для этого нет препятствий? 
 – Я думаю, что нет. 
 – У вас есть дети? 
 – Нет. 
 – А ведь у вас есть будущее, – улыбнулся Мейсон. 
 – Я... я... 
 – Я имею в виду, что вы встретили заинтересовавшего вас человека. 
 – Я встречала массу разных людей и в большинстве случаев мне было скучно с мужчинами. 
 – Но в последнем случае это не так. 
 – Хотите подвергнуть меня перекрестному допросу? – рассмеялась Вирджиния. 
 – Если человек сделал в жизни ошибку, лучше всего забыть о ней и начать все заново. Но я ведь хотел поговорить о том, что кто-то пытается скомпрометировать вас. 
 – Я не знаю, кто это. Но этот человек, несомненно, изобретателен и имеет связи в преступном мире. 
 – Один удар он уже вам нанес. Вам удалось избежать ловушки, но он может расставить другие, нанести повторный удар. Меня это беспокоит, и если есть какая-то вероятность, что это ваш муж, его необходимо обезвредить. Кроме того, есть еще женщина, которую любит ваш муж и с которой он, вероятно, живет. Вы ее знаете? Вам известно ее прошлое? 
 – Я знаю только ее имя. Мой муж вел себя очень осторожно. Больше я ничего не смогла выяснить. 
 – Ладно, – сказал Мейсон. – Я советую вам подать на развод по причине ухода мужа от вас или жестокого отношения к вам. Вычеркните из памяти его имя, забудьте его, обретите свободу. Если в течение нескольких следующих дней случится что-то подозрительное, например анонимный телефонный звонок или что-то подобное, сразу же звоните мне. – Мейсон погладил ее по плечу и добавил: – Теперь вы свободны. 
 – А как насчет гонорара, мистер Мейсон? 
 – Вышлите мне чек на сто долларов когда у вас будет такая возможность не беспокойтесь об этом, – улыбнулся Мейсон. 




 7 


 Этот день не принес журналистам сенсационных новостей, поэтому сообщение о «взвешивании вещественных доказательств» получило широкую огласку. 
 Вирджиния Бакстер читала газеты с возрастающим облегчением. Журналисты поняли, что ее пытались оклеветать, и сделали все возможное, чтобы статьи о ее оправдании заняли центральное место в газетах. 
 Фоторепортеры, являясь профессионалами своего дела, сделали отличные снимки, показывающие судью Алберта, наклонившегося над весами и по-отечески положившего руку на плечо Вирджинии. 
 Справедливо мнение, что одна фотография заменяет тысячу слов, и в данном случае поза судьи говорила о его вере в невиновность Вирджинии Бакстер. 
 Заголовки газет гласили: 
 «С бывшей секретарши сняты обвинения по делу о торговле наркотиками». 
 В одной из статей пространно говорилось о том, что ранее она работала в адвокатской конторе. Хотя контора почти не занималась уголовными делами, специализируясь на делах о недвижимости, журналист с большим пафосом писал, что Вирджинии Бакстер даже в самых немыслимых фантазиях не могло прийти в голову, что ей самой когда-либо придется давать в Суде ответ по обвинению в совершении серьезного преступления. 
 По прочтении статьи в одной из вечерних газет Вирджинию охватил ужас. 
 Журналист провел собственное расследование и сообщил, что Колтон Бакстер, муж Вирджинии, проживающий отдельно от нее, являлся служащим той самой авиалинии, которая занималась перевозкой ее багажа. Журналисту, к сожалению, побеседовать с ним не удалось. 
 Вирджиния прочитала статью дважды и импульсивно набрала номер офиса Перри Мейсона. Поняв, что уже довольно поздно, она была готова положить трубку, но, к своему удивлению, услышала голос Деллы Стрит. 
 – О, я прощу прощения. Я не думала, что уже так поздно. Это Вирджиния Бакстер. Я прочитала статью, которая очень напугала меня... 
 – Вы хотите поговорить с мистером Мейсоном? – спросила Делла Стрит. Одну минутку, я соединю вас. Мне кажется, что он тоже хотел бы побеседовать с вами. 
 – Здравствуйте, Вирджиния, – услышала она через несколько мгновений голос Мейсона. – Полагаю, вы прочитали в газетах, что один из журналистов разыскал вашего мужа? 
 – Да, да, мистер Мейсон. Это ясно как божий день. Разве вам непонятно, что случилось? Колтон подложил наркотики в мой чемодан, а затем позвонил в полицию. Если бы меня осудили, у него была бы убедительная причина для развода. Он бы заявил, что я наркоманка, что я занималась торговлей наркотиками и поэтому он ушел от меня. 
 – И что вы намерены теперь делать? – спросил Мейсон. 
 – Я хочу, чтобы его арестовали. 
 – Без доказательств арестовать нельзя, – сказал Мейсон. – Пока у вас только предположение. 
 – Сколько нужно денег, чтобы получить доказательства? 
 – Придется нанимать частного детектива, а он запросит с вас минимум пятьдесят долларов в день плюс оплату его расходов. Возможно, что он и не сможет добыть доказательства, подтверждающие ваши предположения. 
 – У меня мало денег. Но я... я... потрачу их, чтобы поймать его. 
 – Только без меня, – перебил ее Мейсон. – Вы моя клиентка, и я не могу позволить вам тратить деньги на эти цели. Даже если вы получите какие-то доказательства, вряд ли что от этого изменится. И вновь, но уже более обоснованно встанет вопрос о разводе. Почему бы вам не забыть этого человека, избавиться от него, разойтись, начать новую жизнь? Если бы вы по религиозным убеждениям не желали давать ему развод, я, вполне вероятно, относился бы к этому иначе, но в любом случае рано или поздно вы разойдетесь. 
 – Я не хочу доставлять ему этого удовольствия. 
 – Почему? 
 – Потому что он все время только и хотел развода. 
 – Себе вы ничего хорошего этим не делаете, – заметил Мейсон. – Вы можете нанести какой-то незначительный реальный или воображаемый ущерб своему мужу. Но, вполне возможно, вы играете ему на руку. 
 – Что вы хотите сказать? – спросила Вирджиния. 
 – Он живет с другой женщиной, – сказал Мейсон. – И внушает ей мысль, что если бы он получил развод, то женился бы на ней. Но развода вы не даете. Этой женщине известно, что это так и есть. Представьте себе, что вы даете ему развод. В этом случае он может жениться на этой женщине и должен это сделать, чтобы выполнить свои обещания. А если на самом деле он не хочет жениться на ней? Может быть, вы создаете своему мужу как раз такое положение, которое ему больше всего устраивает. 
 – Я никогда об этом не думала, – медленно сказала Вирджиния. – Но в таком случае, почему он тогда подложил наркотики в мой чемодан? 
 – Если это сделал действительно он, то, вероятно, чтобы полностью скомпрометировать вас. Ваш брак распался при взаимной ненависти. Вам нужно перестать оглядываться назад, повернуться и смотреть только вперед. 
 – Хорошо. Ночью я подумаю и утром сообщу вам о своем решении. 
 – Пожалуйста, сделайте это. 
 – Извините, что так поздно потревожила вас, мистер Мейсон. 
 – Не беспокойтесь. Мы работали с письмами, и, после того как прочел статью в газете, я подумал, что вы можете позвонить, и попросил Деллу включить внешнюю связь. Перестаньте терзать себя, у вас же все в порядке. 
 – Спасибо, – сказала Вирджиния и повесила трубку. 
 Почти в то же время зазвенел звонок над входной дверью. Вирджиния немного приоткрыла дверь. Стоявший у порога мужчина выглядел лет на сорок пять. У него были темные волосы, коротко подстриженные усы и черные внимательные глаза. 
 – Вы – мисс Бакстер? – спросил он. 
 – Да. 
 – Извините, что я вас беспокою в это время, мисс Бакстер. Я представляю, как вы себя сейчас чувствуете, но у меня очень важное дело. 
 – Что вы хотите? – спросила она, все еще держа дверь едва приоткрытой. 
 – Меня зовут, Джордж Менэрд, – представился визитер. – О вас я прочитал в газетах. Я не хотел бы затрагивать неприятную тему, но сообщения о процессе появились во всех газетах. 
 – И что? – спросила она. 
 – Из газет я узнал, что вы работали секретарем у адвоката Делано Баннока. 
 – Все верно. 
 – Мистер Баннок, по-моему, умер несколько лет назад. 
 – Совершенно верно. 
 – Я пытаюсь выяснить, что стало с его бумагами, – сказал Джордж Менэрд. 
 – Почему? 
 – Честно говоря, я ищу один документ. 
 – Какой документ? 
 – Копию договора, составленного для меня мистером Банноком. Я потерял оригинал и не хочу, чтобы об этом узнала другая сторона. По этому договору я должен выполнить определенные обязательства, и хотя, как мне кажется, я помню, что должен делать, тем не менее копия договора очень бы мне помогла. 
 – Боюсь, что не смогу помочь вам, – покачала она головой. 
 – Вы работали у мистера Баннока до самой его смерти? 
 – Да. 
 – Куда делись мебель из его офиса и все остальное? 
 – Офис закрыли. Не было причин продолжать выплачивать ренту. 
 – А что случилось с мебелью, которая была в офисе? 
 – Полагаю, что ее продали. 
 Менэрд нахмурился. 
 – Вы не знаете, кто купил столы, кресла и шкафы для картотек? 
 – Их продали торговцу подержанной мебелью. Машинка, которой я пользовалась, у меня. Все остальное было продано. 
 – Шкафы для картотеки тоже? 
 – Тоже. 
 – А что случилось с документами? 
 – Их уничтожили. Хотя, подождите... Я вспоминаю разговор с братом мистера Баннока. Я просила его сохранить документы. Я вспоминаю, что просила его сберечь документы.
 – У него был брат? 
 – Да. Мистер Джулиан Баннок. Он был единственным наследником, других родственников не оказалось. Наследство осталось не слишком-то большое. Видите ли, Делано Баннок был одним из тех увлеченных работой адвокатов, которые больше интересовались делами, чем гонорарами. Он трудился практически круглые сутки. У него не было семьи, поэтому частенько он засиживался в кабинете до десяти-одиннадцати часов вечера. Он никогда не придерживался современной манеры работать «от и до». Он мог часами сидеть над подготовкой какого-то незначительного соглашения, в котором были интересовавшие его аспекты, и взимал за это мизерный гонорар. В результате большого наследства он не оставил. 
 – А деньги, которые не были выплачены ему при жизни? – спросил Джордж Менэрд. 
 – Я ничего об этом не знаю. Но ведь хорошо известно, что наследники таких адвокатов, как правило, испытывают затруднения с получением долгов по неоплаченным счетам. 
 – Где я могу найти Джулиана Баннока? 
 – Я не знаю, – ответила она. 
 – Вы не знаете, где он проживает? 
 – Мне кажется, что где-то в долине Сан-Хоакин. 
 – Не можете ли вы уточнить? 
 – Я могу _п_о_п_ы_т_а_т_ь_с_я_. 
 Вирджиния Бакстер оценивающе посмотрела на незнакомца и наконец сняла цепочку с дверей. 
 – Не хотите ли зайти? – пригласила она. – Мне нужно посмотреть в свои старые дневники. Я их вела в течение многих лет. – Она нервно рассмеялась. – Я делала в них не какие-то романтические записи. Это дневники делового характера, содержащие некоторые комментарии о местах моей работы, происходивших событиях, повышениях зарплаты и тому подобную мелочь. Я помню, что сделала некоторые записи сразу после смерти мистера Баннока. Подождите, я вспомнила, что Джулиан Баннок жил где-то в районе Бейкерсфилда. 
 – Вам неизвестно, проживает ли он там сейчас? 
 – Нет, этого я не знаю. Я помню, что он приезжал на «пикапе», в который погрузили картотеку и архивы. После этого я посчитала свои обязанности исполненными. Ключи от офиса я отдала брату мистера Баннока. 
 – Бейкерсфилд? – уточнил Менэрд. 
 – Совершенно верно. Если вы расскажете что-нибудь о вашем договоре, возможно, я вспомню его. У мистера Баннока работала я одна, поэтому все документы печатала сама. 
 – Договор был заключен с человеком по фамилии Смит, – ответил Менэрд. 
 – О чем шла речь в документе? 
 – В нем говорилось о вопросах, касавшихся продажи механической мастерской. Я интересуюсь или, вернее, интересовался механическими работами и намеревался открыть соответствующее дело. Это длинная история. 
 – А чем вы сейчас занимаетесь? – спросила она. 
 Он отвел взгляд. 
 – Я свободный предприниматель, – ответил Менэрд. – Покупаю и продаю. 
 – Недвижимость? – спросила Вирджиния. 
 – Все, что попадется. 
 – Вы живете в городе? 
 – Я переезжаю с места на место, – рассмеялся он, снова отводя взгляд. – Знаете, как человек, который ищет удачу. 
 – Я понимаю, – сказала Вирджиния. – К сожалению, больше я вам ничем помочь не могу. 
 Она встала и направилась к двери. 
 Менэрд понял ее намек. 
 – Я вам очень благодарен, – сказал он и ушел. 
 Вирджиния взглядом проводила Менэрда до лифта и, когда дверь лифта захлопнулась, бросилась вниз. 
 Она лишь успела увидеть, как он вскочил в машину темного цвета, которая была припаркована около тротуара рядом с пожарным гидрантом. 
 Вирджиния попыталась рассмотреть номер автомобиля, но не смогла различить все цифры, так как машина резко тронулась с места, и, быстро набирая скорость, исчезла из вида. 
 Вирджиния ясно различила ноль в начале номера машины, и у нее создалось впечатление, что номер также оканчивался на ноль. 
 Ей показалось, что машина была марки «олдсмобиль», примерно двух-трехлетней давности. Но уверенности в этом у нее не было. 
 Вирджиния возвратилась в свою квартиру, вытащила из спальни чемодан и принялась листать дневник. Наконец она нашла адрес Джулиана Баннока в Бейкерсфилде и номер его почтового ящика. На записях стояла пометка «телефона нет». 
 Зазвонил телефон. Какая-то женщина сказала: 
 – Я нашла ваш телефон в справочнике. Я хотела бы выразить вам свою радость, что вам удалось избавиться от этого кошмара. 
 – Я вам очень благодарна, – ответила Вирджиния. 
 – Я не знакома с вами, – продолжала женщина, – я всего лишь хотела узнать как вы себя чувствуете? 
 В течение следующих часов было еще шесть подобных звонков, в том числе один от подвыпившего мужчины, который вел себя довольно агрессивно, и один от женщины, горевшей желанием рассказать Вирджинии о _с_в_о_е_м деле. 
 В конце концов, Вирджиния перестала обращать внимание на непрерывно трезвонивший телефон. 
 Утром она позвонила в телефонную компанию и попросила сменить номер ее телефона и не вносить его в справочники. 




 8 


 Вирджиния никак не могла выбросить из головы мысли об оставшихся документах своего бывшего хозяина. 
 Джулиан Баннок жил на ранчо. Особо близких связей со своим братом он не поддерживал и больше всего был заинтересован в скорейшей ликвидации оставшегося от брата наследства. 
 Вирджиния знала, что в архиве было много важных документов, касающихся утверждения завещаний в Суде и различных договоров, но, после того как отдала ключ от офиса Джулиану Банноку, она решила, что эти вопросы больше ее не касаются. 
 Но мысли об архиве не покидали ее, встреча с Джорджем Менэрдом почему-то оставила на душе неприятное воспоминание. Его поведение было вполне нормальным, пока она не стала расспрашивать его. Его ответы сразу же стали уклончивыми. Вирджиния не сомневалась, что о своем прошлом он сказал неправду. 
 В конце концов, она считала себя в какой-то мере ответственной за архив. 
 Она позвонила в информационную службу, где ей сообщили, что у Джулиана Баннока в Бейкерсфилде все еще нет телефона. 
 Вирджиния попыталась забыть об этом деле и не могла. А если Менэрд что-то замышлял? 
 Она хотела выяснить, что у него за машина, но не знала, как это сделать. Беспокоить Мейсона она не хотела, так как и без того доставила ему немало хлопот. 
 Вирджиния решила сама поехать в Бейкерсфилд и переговорить с Джулианом Банноком. Она выехала на рассвете и в Бейкерсфилде навела справки. Оказалось, что Джулиан Баннок жил на своей ферме, в десяти милях от города. 
 Она нашла его почтовый ящик и, проехав около трехсот ярдов, въехала во двор, где находился дом, сарай, несколько навесов, росли развесистые деревья. Там же в беспорядке стояли тракторы, культиваторы, дисковые бороны, сеноуборочные машины. 
 К машине с лаем подбежала собака, из дома вышел одетый по-рабочему Джулиан Баннок. 
 Несмотря на то что Вирджиния видела его только в выходной одежде, она сразу же узнала его. 
 – Привет, – сказал он. 
 – Здравствуйте, мистер Баннок. Вы помните меня? Я – Вирджиния Бакстер. Работала секретаршей у вашего брата. 
 – Да, конечно, – сказал он приятным голосом. – Я вас определенно уже где-то видел. Заходите в дом. Приготовим завтрак, зажарим яичницу, попробуете домашнего хлеба, своих фруктов. 
 – Это было бы прекрасно, – ответила Вирджиния. – Но сначала я хотела бы поговорить с вами. 
 – О чем? 
 – О документах, что вы вывезли из офиса. О шкафах с картотекой. Где они? 
 Он рассмеялся. 
 – Я их давно продал. 
 – А бумаги? 
 – Я сказал покупателю, чтобы он забрал все, потому что они занимали значительную часть помещения. Кроме того, мыши принялись за ваши документы. Они забирались внутрь и стали обустраивать в бумаге норы. 
 – Но что же случилось с документами? Разве человек, купивший те шкафы... 
 – Нет, нет. Бумаги здесь. Покупатель отказался забрать их. Он вывалил документы прямо на пол. Заявил, что иначе ящики слишком тяжелые. 
 – И вы их сожгли? 
 – Нет, я связал их бечевкой и убрал, но их попортили мыши. Вы знаете, как это бывает на ранчо: у нас есть сарай, где полно мышей. Но мы завели пару кошек, так что дела сейчас пошли лучше, – продолжил он. 
 – Могу я взглянуть на бумаги? – спросила Вирджиния. – Я хотела бы поискать некоторые старые документы. 
 – Странно, что вы тоже беспокоитесь об этом, – сказал он. – Вчера сюда приезжал какой-то мужчина. 
 – Он был здесь? 
 – Да. 
 – Мужчина примерно сорока пяти лет? – спросила она. – С проницательными черными глазами и небольшими коротко подстриженными усами? Он хотел... 
 – Нет, ему было около пятидесяти пяти, – покачал головой Джулиан Баннок. – У него синие глаза, он скорее блондин. Назвался Смитом. Хотел найти какой-то договор или что-то в этом роде. 
 – И что вы ему ответили? 
 – Сказал, где находятся документы, и разрешил покопаться в них. У меня были дела. Он показался мне хорошим человеком. 
 – Он нашел, что искал? – спросила Вирджиния. 
 – Кажется, нет. Он сказал, что бумаги в таком беспорядке, что ничего нельзя найти, не зная системы формирования архива. Если бы ему это было известно, он, очевидно, нашел бы требуемый документ. Он спросил меня, знаю ли я, как классифицируется архив. Я ответил ему, что нет. 
 – Архив составлен по номерам, – пояснила Вирджиния. – Это принцип общей классификации. Под номерами от одной до трех тысяч собраны контракты; от трех до пяти тысяч – дела об утверждении завещаний; от пяти до шести тысяч – завещания; от шести до восьми тысяч – соглашения; от восьми до десяти тысяч – сделки по недвижимому имуществу. 
 – Я ничего не нарушал. Сложил документы в стопки и связал их. 
 – Можно взглянуть на них? – спросила Вирджиния. 
 – Пожалуйста. 
 Джулиан Баннок провел Вирджинию в сарай, пропитанный запахом свежескошенного сена. 
 – Обычно сарай полон, – сказал он. – Но хранение сена стало настоящей проблемой. Я начал продавать его, поскольку у меня сейчас меньше коров. У меня до этого был небольшой молочный бизнес, но у владельца небольшой молочной фермы возникает так много различных проблем. Слишком много работы – слишком много всевозможных инструкций. Большие фермы используют сейчас механические доильные аппараты, кормораздатчики и прочие хитрые устройства... За шкафы я больших денег не получил. Мог бы сложить документы в ящики, но не знал, нужны ли они кому-нибудь. Думал выбросить всю эту макулатуру или сжечь, но вы так много говорили об архивах, что я решил сохранить их.
 – Конечно, все это было довольно давно, – сказала Вирджиния. – Со временем документы теряют свою значимость. 
 – Вот мы и пришли. Я использовал этот сарай в качестве гаража для трактора, но потом нашел место, чтобы... Но... что же это такое? – В удивлении Баннок остановился перед бумагами разбросанными по всему полу. Вы только посмотрите, какой беспорядок он учинил! 
 Вирджиния испуганно разглядывала кучу бумаг. 
 Смит, по всей видимости, разрезал бечевки, которыми были связаны документы разной классификации, ножом, затем быстро перебирал их в надежде найти нужную бумагу и как попало бросал документы на пол. В результате его розысков образовалась куча диаметром около шести футов у основания и четырех футов высотой. 
 Вирджиния смотрела на изъеденные мышами копии документов и вспоминала, с каким вниманием и аккуратностью печатала их. Она готова была расплакаться. 
 – Черт возьми, – гневно произнес Баннок, – хотел бы я сказать этому Смиту несколько слов по этому поводу! Он наклонился и поднял кусок бечевки. – Разрезана очень острым ножом, – сообщил он. – Хорошо бы поучить этого человека правилам приличного поведения. 
 – Должно быть, он очень торопился, – заметила Вирджиния. – Он что-то искал, и у него не было времени на то, чтобы развязать связки, просмотреть документы, а затем вновь увязать их. Он просто взял нож, разрезал веревки, торопливо порылся в бумагах и, когда не нашел требуемого документа, побросал все в кучу. 
 – Ругаю себя, что не присмотрел за ним, – задумчиво сказал Баннок. 
 – Как долго он здесь был? – спросила Вирджиния. 
 – Я даже не могу сказать. Я привел его сюда, все показал и ушел. 
 – Где здесь ближайший телефон? 
 – У одного соседа есть. Он, конечно же, разрешит позвонить. Это в двух милях вниз по дороге. 
 – Мне нужно позвонить в Лос-Анджелес, – пояснила Вирджиния. – Мне кажется, лучше, чтобы никто не слышал, что я буду говорить. Я поеду в Бейкерсфилд и оттуда позвоню из будки. Затем я вернусь с большими картонными коробками. Я хочу сложить все эти бумаги в коробки и поставить их там, где бы они сохранились. 
 – Хорошо, – ответил Баннок. – Я помогу вам сложить бумаги. Как вы считаете, не начать ли мне укладывать их прямо сейчас? 
 – Нет, не надо. Пока бумаги еще не все перепутаны. Большая часть их лежит по разделам. Где-то тут есть специальная тетрадь с номерами и со всеми указателями. А вот и она. Если вы не возражаете, я заеду в один из супермаркетов и куплю там большие картонные коробки. По возвращении сложу все эти бумаги, с тем чтобы ими можно было пользоваться. 
 – Как вам будет угодно, – сказал Джулиан Баннок. – Я не возражаю. Но учтите, что работы довольно много и здесь будет очень пыльно. Ваша модная одежда совсем не подходит для этого. 
 – Не беспокойтесь, – сказала Вирджиния. – В городе я куплю джинсы и блузку. Если не возражаете, я переоденусь перед тем, как приступить к работе. 
 – Конечно, – ответил Баннок. – В доме есть где переодеться и принять душ после окончания работы. Здесь ведь довольно пыльно. 
 – Представляю, – улыбнулась она. – Но мы, секретарши, привыкли иногда глотать пыль. 
 Джулиан Баннок рассмеялся, протянул руку и обменялся с Вирджинией крепким рукопожатием. 
 – Вы отличная девушка, – заявил он. 
 Вирджиния села в машину и, приехав в Бейкерсфилд, позвонила Мейсону. Адвокат как раз вошел в свой кабинет. 
 – Вы просили, чтобы я сообщала вам о всех необычных событиях, начала Вирджиния. – Случившееся, по-моему, относится к разряду таких событий, но я не могу оценить его важности. 
 – Я слушаю, – сказал Мейсон. – О чем идет речь? 
 Она рассказала Мейсону о Банноке, об архивных документах, о посетившем ее мужчине, дала его описание и рассказала об автомашине, на которой он приезжал. 
 – Модель? 
 – Я думаю, это был «олдсмобиль», двух-трехлетней давности. Первая цифра номера – ноль Я пыталась рассмотреть номер, но он уехал слишком быстро. 
 – Где он оставил свою машину? – спросил Мейсон. – Не могли ли вы описать это место? Это, возможно, подскажет нам, как долго он там стоял. Мне кажется, что довольно трудно найти перед вашим домом место для парковки машины. 
 – Да, конечно! – воскликнула Вирджиния. – Но не для этого человека. Он поставил свою машину прямо у пожарного гидранта. 
 – Следовательно, он там был недолго, – заметил Мейсон. – Это означает, что он, вероятно, следовал за вами, а не ждал около дома. Мне кажется, что полиция довольно часто проверяет этот пожарный гидрант и наказывает водителей, паркующих свои машины рядом с ним. 
 – Вы совершенно правы. Однажды мой знакомый поставил машину около гидранта, забежал ко мне, чтобы оставить пакет, и был оштрафован. Он отсутствовал не больше минуты. 
 – Вы считаете, что первой цифрой номера был ноль? – переспросил Мейсон. 
 – Да, я уверена в этом. Мне кажется, что и последняя цифра тоже ноль. Но здесь уверенности нет. 
 – Вы сейчас в Бейкерсфилде? – спросил Мейсон. 
 – Я приехала к брату мистера Баннока. Оказалось, что кто-то был у него и перерыл все архивные документы. 
 – Что вы подразумеваете под этими словами? 
 Вирджиния описала, в каком состоянии находились документы. 
 Голос Мейсона сразу же приобрел официальный тон: 
 – Это очень важно, Вирджиния. Вы сказали, что бечевки всех упаковок были разрезаны? 
 – Да. 
 – Каждой упаковки? 
 – Да. 
 – Их содержимое разбросано по полу? 
 – Да. 
 – И ни одна связка не осталась целой? 
 – Ни одна. 
 – Вы уверены? 
 – Абсолютно. Почему это так важно, мистер Мейсон? 
 – Потому, – ответил Мейсон, – что это говорит о том, что тот человек не нашел того, что искал. Если человек в спешке что-то ищет, он разрезает одну упаковку за другой, пока не найдет требуемое. В этом случае некоторые связки оказались бы нетронутыми. Но с другой стороны, если все упаковки распотрошены, это с большой вероятностью говорит о том, что человек не нашел того, что он искал. 
 – Мне такая мысль тоже приходила в голову, – призналась Вирджиния. 
 – Вы возвращаетесь к Джулиану Банноку? 
 – Да, я беру с собой несколько больших картонных коробок, постараюсь разобраться в документах и сложить их в коробки. 
 – Хорошо, – сказал Мейсон. – К моменту вашего возвращения мы постараемся кое-что выяснить о человеке, который приходил к вам. Вирджиния, а в документах есть копии завещаний? 
 – Что вы имеете в виду? 
 – Когда Баннок готовил завещания, их обычно подписывали в его офисе? 
 – Теперь я поняла, о чем вы говорите. Мистер Баннок обычно расписывался в качестве одного свидетеля, я – другого. 
 – У вас завещания классифицированы? Другими словами, имели ли у вас особые номера те завещания, которые подписывались завещателем и свидетелями в офисе? 
 – Да, конечно. Такие завещания идут под номерами от пяти до шести тысяч. 
 – Хорошо, – сказал Мейсон. – Когда будете возвращаться, возьмите с собой эти завещания. Посмотрите, целы ли они. Свяжите их и по возможности побыстрее привезите сюда. 
 – Почему вас интересуют именно эти завещания? – спросила Вирджиния. 
 – Баннок умер уже несколько лет назад, – ответил Мейсон. – Большая часть договоров и других документов потеряла свою ценность, но некоторые родственники очень хотели бы точно знать, что же указано в завещаниях, и... 
 – Я поняла, – перебила адвоката Вирджиния. – Почему я сразу не подумала об этом? Конечно, в этом вся причина. 
 – Не делайте поспешных выводов, – предупредил Мейсон. – Я просто высказал свои мысли. Но меры предосторожности принять необходимо. 
 – Я возвращаюсь и возьму с собой эти завещания. Все остальные бумаги заберу позднее. 
 – Если случится еще что-то необычное, – сказал Мейсон, – сразу же позвоните мне. Тем временем постараюсь кое-что выяснить о вашем госте. 
 Вирджиния обещала сразу же позвонить, если заметит что-то подозрительное. Повесив трубку, она направилась в супермаркет, купила две больших картонных коробки и возвратилась на ферму Джулиана Баннока. 
 Баннок был чем-то встревожен. 
 – Что случилось? – спросила она. – Что-нибудь произошло с архивными документами? 
 – Не прошло и пяти минут после вашего отъезда, – сказал Джулиан, как появился мужчина, точно соответствующий данному вами описанию. Ему около сорока пяти лет, усатый. Глаза у него настолько темные, что невозможно различить их выражение. Это все равно что смотреть на черные, хорошо отполированные камни. 
 – Да, это тот человек, – сказала Вирджиния. – Что он хотел? 
 – Он представился Смитом. Интересовался архивными документами моего брата. 
 – И что вы сделали? 
 – Я ответил, что мы не разрешаем посторонним лицам рыться в архивах. Он сказал, что для него это очень важно. Тогда я предложил ему подождать. Я объяснил, что примерно через час сюда собирается приехать секретарша моего брата. 
 – Как он на это отреагировал? 
 – Он очень забеспокоился, когда узнал об этом, и сказал, что ждать не может. 
 – Вы не рассмотрели номер его машины? – спросила она нетерпеливо. 
 – Нет, я не сумел, – ответил Джулиан Баннок. – Он залепил весь номер грязью. По пути имеется одно место, где вода из ирригационной системы перетекает через дорогу. Там довольно грязно, но номер был заляпан не этой грязью. Я думаю, что он это сделал специально. 
 – Понятно, – сказала Вирджиния. – Я отберу документы, свяжу их и заберу с собой, если вы не будете возражать. 
 – Возьмите все, если хотите. Я не могу находиться здесь постоянно. Если в этих бумагах есть что-то важное, в мое отсутствие воры могут забраться сюда и взять все, что им нужно. 
 – Вы когда-нибудь слышали об адвокате Перри Мейсоне? – спросила она. 
 – Да, о нем я много читал. 
 – Это мой адвокат, – сказала Вирджиния. – Он консультирует меня. Я собираюсь связаться с ним и поступлю так, как он скажет. Я хочу разобраться во всех этих документах, разложить их по коробкам, но сейчас у меня нет времени. Я заберу только документы под номерами пять-шесть тысяч. Давайте посмотрим и соберем их. 
 Вместе с Джулианом они просмотрели все пачки, внимательно рассматривая номера на корешках и отбирая нужные. 
 – Кажется, все они вот в этой связке, – сказал Баннок. 
 – Отлично, – улыбнулась Вирджиния. – Я собираюсь как можно быстрее доставить их в офис мистера Мейсона. Посмотрите, пожалуйста, чтобы оставшиеся бумаги не разграбили в мое отсутствие. 
 – Вы хотите, чтобы я сложил их в коробки? – спросил Джулиан. – Сейчас я немного занят: орошение и другие работы. 
 – Нет, что вы. Оставьте все как есть. Но на дверь повесьте замок. Знаете, большой амбарный замок. Не пускайте никого в сарай. Если кто-то приедет сюда, запишите номер его машины и попросите предъявить документы. Пусть он покажет водительские права. 
 – Я все сделаю, – заверил Джулиан Баннок. – Не хотите ли пройти в дом переодеться? 
 – Нет, у меня нет времени. Я поехала. Надеюсь, что я не очень пропылилась. Всего хорошего. 
 – До свидания, мисс Бакстер, – сказал он. – Я знаю, как высоко ценил вас мой брат. Думаю, что он разбирался в людях. 
 Она улыбнулась ему в ответ, поставила на заднее сиденье автомобиля коробки с документами, уселась за руль и завела мотор. 




 9 


 Сразу после обеда Вирджиния Бакстер появилась в офисе Мейсона. 
 – Здравствуйте, мисс Бакстер, – сказала Герти. – Мистер Мейсон ждет вас. Но на всякий случай я позвоню и сообщу ему, что вы здесь, в приемной. 
 Герти позвонила по телефону, и почти сразу же в приемную вышла Делла Стрит. 
 – Проходите, Вирджиния, – сказала она. – У нас для вас есть новости. 
 Вирджиния последовала за Деллой Стрит в личный кабинет Мейсона. Адвокат что-то сосредоточенно обдумывал. 
 – Мы нашли вашего загадочного гостя, Вирджиния, – сказал Мейсон. Того, кто назвался Джорджем Менэрдом. Нам помогло то обстоятельство, что он припарковал свою машину около пожарного гидранта. Мы просмотрели все штрафные квитанции, выписанные сотрудниками полиции, патрулировавшими этот район. За парковку около пожарного гидранта выписано три штрафа. Одна из оштрафованных машин имела номер ОDT ноль шестьдесят два. Автомобиль числится за человеком, внешность которого точно соответствует вашему описанию Джорджа Менэрда. 
 – И кто он? 
 – Его зовут Джордж Игэн, он работает шофером у Лоретты Трент. Мы сделали небольшую проверку и... 
 – Лоретта Трент? – воскликнула Вирджиния. 
 – Вы ее знаете? – спросил Мейсон. 
 – По ее поручению мы готовили некоторые юридические документы. Да, я помню, что мы составляли для нее завещание. Я смутно припоминаю, что это было не совсем обычное завещание. Родственникам завещались лишь небольшие суммы денег. Основная сумма предназначалась постороннему лицу медицинской сестре или доктору. Господи! Возможно даже шоферу! 
 – Мы обнаружили довольно интересные вещи, – сказал Мейсон. 
 – О шофере? 
 – О Лоретте Трент. В последнее время она перенесла три пищевых отравления. В больничной карточке они названы гастроэнтеритными приступами. 
 – Я привезла копии всех завещаний, – сказала Вирджиния. – Они внизу в моем автомобиле. Мистер Мейсон, если это поможет... 
 – Это нам очень поможет, – ответил Мейсон. – Я познакомлю вас с нашим детективом Полом Дрейком. Всю следственную работу для нас выполняет он. Руководит «Детективным агентством Дрейка», расположенном на нашем этаже. Делла, позвони, пожалуйста, Полу. 
 Делла Стрит попросила Герти дать ей внешнюю связь. Пальцы Герти забегали по диску телефона. Спустя несколько секунд, она сказала: 
 – Пол, это Делла. Шеф хочет, чтобы ты, если можешь, зашел к нам. Делла повесила трубку и сообщила: – Через несколько секунд он будет здесь. 
 Через несколько секунд раздался условный стук Пола Дрейка в дверь. 
 Делла впустила детектива в кабинет. 
 – Пол, – сказал Мейсон. – Это Вирджиния Бакстер. Возможно, ты ее не знаешь. Она моя клиентка. Поэтому мне бы хотелось, чтобы ты проделал некоторую исследовательскую работу. 
 – Я так и знал, – сказал Дрейк, улыбнувшись Вирджинии. – Рад познакомиться с вами, мисс Бакстер. 
 – У нее в автомобиле находятся документы, – сообщил Мейсон. – Не можешь ли ты помочь ей принести их сюда? 
 – Тяжелые? – спросил Дрейк. – Мне нужна будет помощь? 
 – Нет, – ответила Вирджиния. – Связка бумаг, возможно, двадцати дюймов в толщину. Один человек легко может принести их. 
 – Тогда пойдемте, – сказал Дрейк. 
 – Я хотела бы, мистер Мейсон, сообщить вам еще об одной вещи, добавила Вирджиния. – Когда я уезжала с фермы Джулиана Баннока в Бейкерсфилд, чтобы позвонить вам и решить вопрос с документами, этот человек появился там на ферме. 
 – Какой человек? 
 – Тот, который приходил ко мне. Игэн, как вы назвали его, шофер миссис Трент. 
 – И что он хотел? 
 – Он хотел посмотреть некоторые документы из архива мистера Баннока. Джулиан, брат Баннока, предложил ему подождать меня. 
 – И что случилось? 
 – Он в спешке сел в автомобиль и уехал. 
 – Понятно, – сказал Мейсон. – Давай посмотрим документы, Пол. 
 В сопровождении Пола Вирджиния спустилась к стоянке автомашин. Она открыла машину. Пол положил связку в картонную коробку и, водрузив ее на плечо, двинулся в офис Мейсона. 
 – Давайте посмотрим на указатель под буквой "Т", – предложил Мейсон. – Тут написано «Т-один», «Т-два», «Т-три», «Т-четыре», «Т-пять». Что это означает? 
 – Под буквой "Т" я хранила завещания. «Т-один» охватывает первые пять букв алфавита. «Т-два» – следующие пять букв и так далее. 
 – Понятно. Давайте посмотрим бумаги под указателем «Т-четыре» и попытаемся найти документы, относящиеся к Лоретте Трент. 
 Мейсон рассыпал документы по столу и вместе с Деллой Стрит, Полом Дрейком и Вирджинией Бакстер приступил к поискам. 
 – Ну, – сказал Мейсон через некоторое время, – тут огромное количество копий завещаний, но нет документа Лоретты Трент. 
 – Мы составляли несколько документов для нее, – сказала Вирджиния. По крайней мере, завещание я хорошо помню. 
 – Джордж Игэн, – сказал Мейсон, – пытался установить нахождение архивных документов Делано Баннока. А Игэн, как известно, работает шофером у Лоретты Трент. – Мейсон повернулся к Полу Дрейку: – В какую больницу была помещена Лоретта Трент после так называемого приступа в системе пищеварения? 
 – В «Мемориальный Госпиталь Филлипса», – ответил Дрейк. 
 Мейсон кивком головы показал на телефон. 
 – Делла, позвони туда, – попросил он. 
 Делла Стрит попросила дать внешнюю линию, узнала телефон и набрала номер. Она кивнула Мейсону и тот поднял трубку своего телефона. 
 – Это «Мемориальный Госпиталь Филлипса»? 
 – Да. 
 – Говорит адвокат Перри Мейсон. Я хотел получить некоторую информацию об одном из ваших пациентов. 
 – Извините, но о своих пациентах мы справок не даем. 
 – Это рутинное дело, – спокойно сказал Мейсон. – Речь идет о Лоретте Трент. Три раза она лежала в вашей больнице в течение нескольких последних месяцев. Я хотел бы узнать фамилию ее лечащего врача. 
 – Одну минутку, такую информацию мы вам дадим. 
 – Я подожду у телефона, – ответил Мейсон. 
 Через минуту тот же голос сообщил: 
 – Ее лечил доктор Феррис Элтон. Он сейчас в «Рандвелл Билдинг». 
 – Благодарю вас, – сказал Мейсон. Он повесил трубку и повернулся к Делле Стрит: – Давай попытаемся связаться с медсестрой доктора Элтона. 
 – С его медсестрой? 
 – Да, – подтвердил Мейсон. – Я хотел бы переговорить с доктором Элтоном, но думаю, что целесообразнее сначала побеседовать с его медсестрой. Возможно, сейчас доктор занят. После обеда он посещает своих пациентов, утром оперирует и делает обход больных. 
 Делла Стрит выяснила номер телефона, попросила Герти дать внешнюю линию и, набрав нужный номер, кивнула Мейсону. 
 Подняв трубку, адвокат сказал: 
 – Здравствуйте. Говорит адвокат Перри Мейсон. Мне известно, что доктор Элтон очень занят, а сейчас наиболее напряженное послеобеденное время. Но у меня важное дело. Я хотел бы переговорить с доктором о деле, которое касается его пациента. 
 – Перри Мейсон, адвокат? – переспросил женский голос. 
 – Да. 
 – Я уверена, что доктор захочет поговорить с вами лично. Он сейчас занят, но я позову его. Можете ли вы немного подождать? 
 – Я подожду, – ответил Мейсон. 
 Наступило молчание, наконец послышался усталый голос: 
 – Говорит доктор Феррис Элтон. 
 – Это Перри Мейсон, адвокат. Я хотел бы задать вам несколько вопросов в отношении одного из ваших пациентов. 
 – Каких вопросов и какого пациента? 
 – Речь идет о Лоретте Трент, – ответил Мейсон. – В течение последних месяцев вы госпитализировали ее несколько раз. 
 – Ну и что? – в голосе доктора Элтона теперь явно сквозило нетерпение. 
 – Не можете ли вы рассказать мне о характере ее заболевания? 
 – Нет! – резко сказал доктор Элтон. 
 – Хорошо, тогда кое-что я вам расскажу, – ответил Мейсон. – Возможно, это представит для вас интерес. У меня есть основание полагать, что Лоретта Трент составила завещание, которое было подписано в офисе адвоката Делано Баннока. Этот адвокат умер несколько лет назад. Некоторые лица заинтересованы в получении копии этого завещания. Один человек из окружения Лоретты Трент активно занимается поиском копии этого завещания. Я хотел бы спросить вас вот о чем: полностью ли вы удовлетворены своим диагнозом по заболеванию Лоретты Трент. 
 – Конечно. Иначе я бы не выписал ее. 
 – Я понимаю так, – сказал Мейсон, – что у Трент были гастроэнтеритные нарушения? 
 – Что-то в этом роде. 
 – Я знаком с трудами многих специалистов по судебной медицине и токсикологии. Все специалисты считают, что лечащие врачи редко ставят диагноз мышьякового отравления, поскольку его симптомы совпадают с симптомами гастроэнтеритных приступов. 
 – Вы с ума сошли! – воскликнул доктор Элтон. 
 – И поэтому, – спокойно продолжал Мейсон, – я думаю, вы поймете, почему я спрашиваю вас, были ли у больной сильные боли в ногах и рези в животе... 
 – О, Господи! – вырвалось у доктора Элтона. 
 Мейсон замолчал, ожидая, что доктор что-нибудь скажет. 
 – Кто-то, очевидно, хотел отравить Лоретту Трент, – наконец промолвил доктор Элтон. 
 – Откуда вам об этом известно? – спросил Мейсон. 
 Вновь установилось молчание. 
 – Какой ваш интерес к этому делу? – наконец спросил доктор Элтон. 
 – Мой интерес совершенно случаен, – сказал Мейсон. – Могу заверить вас, что я представляю интересы клиента, у которого нет никаких предубеждений к Лоретте Трент. Поэтому не вижу причин, почему бы вам не рассказать все мне, не раскрывая, разумеется, своих профессиональных тайн. 
 – Вы задали мне нелегкую задачу, мистер Мейсон, – сказал доктор Элтон. – Симптомы заболевания миссис Трент действительно имели много общего с отравлением мышьяком. Вы совершенно правы, врачи, занимающиеся лечением подобных заболеваний, почти никогда не говорят о возможности отравления в целях умерщвления. В таких случаях почти неизбежно ставится диагноз гастроэнтеритное расстройство. 
 – Поэтому-то, – заметил Мейсон, – я и звоню вам. 
 – У вас есть какие-либо предложения? – спросил доктор Элтон. 
 – Да, – сказал Мейсон. – Я советую вам взять образец ее волос, если возможно, с корневой их частью. А также обрезки ногтей с пальцев рук. Пусть их проверят на содержание мышьяка. Посмотрим, какая будет реакция. Тем временем я также советую вам, принять меры, чтобы не вызвать тревогу у пациентки. Заставить ее соблюдать строжайшую диету. Для этого нужна круглосуточная сиделка. Я считаю, что финансовое положение нашей пациентки оправдывает эти расходы. 
 – Безусловно, – ответил доктор Элтон. – У нее же плохо с сердцем. Оно не выдержит таких расстройств. Я предупредил ее. Я думал, что это какое-то несварение. Она очень любит острую мексиканскую пищу с большим количеством чеснока. Мистер Мейсон, как долго вы будете у себя в офисе? 
 – Весь день, – ответил адвокат. – Если вы захотите позвонить мне после работы, найдете меня через «Детективное агентство Дрейка». Попросите Пола Дрейка. Его контора в том же здании, что и моя. Они на одном этаже. 
 – Я позвоню вам, – пообещал доктор Элтон. – А тем временем приму меры, чтобы никаких неожиданностей не произошло. 
 – Пожалуйста, учтите, что, пока дело не прояснится, нам нужно воздержаться от каких-то заявлений или обвинений, которые могли бы встревожить вашу пациентку. 
 – Я понимаю, – сказал доктор Элтон. – Черт возьми, Мейсон. Я практикую уже тридцать пять лет. Господи, как вы встревожили меня. Классические симптомы мышьякового отравления, а я ничего не подозревал. Я позвоню вам. Всего доброго. 
 Он повесил трубку. 
 Мейсон обратился к Вирджинии Бакстер: 
 – Я не хочу ограничивать вашей свободы, Вирджиния, но вы должны находиться там, где я могу с вами связаться. Поезжайте к себе и оставайтесь там. Сообщайте мне сразу же о любой необычной ситуации. До меня вы можете дозвониться в любое время. 
 – Но ведь по копии нельзя доказать подлинность завещания, не так ли, Перри? – нахмурившись спросил Дрейк. 
 – В некоторых ограниченных случаях можно, – ответил Мейсон. – Если отсутствует подлинник завещания и есть указание, что оно было уничтожено завещателем, то это равносильно его отмене. Но если, например, дом вместе с завещанием сгорел и если есть данные, что до пожара и смерти завещателя условия завещания действовали, то его содержание может быть установлено по второму экземпляру. Но я думал не об этом. 
 – А о чем же? – спросил Дрейк. 
 Мейсон посмотрел на Вирджинию и покачал головой. 
 – Я не готов сказать это сейчас. Вирджиния, я бы хотел, чтобы вы поехали домой. Вам может позвонить этот человек, Джордж Игэн, шофер Лоретты Трент. Не забывайте, что он назвался вам Джорджем Менэрдом. Если он позвонит вам, не подавайте виду, что вам известно, кто он есть на самом деле. Будьте наивны, разговорчивы, проявите жадность. Если по его поведению вы поймете, что он собирается сделать какое-то предложение, сделайте вид, что готовы его выслушать. Тяните время. Постарайтесь позвонить мне, а если меня не будет, Полу Дрейку. Сообщите, что хотел от вас этот человек. 
 – То есть я должна показать ему, что готова идти на сделку? 
 – Вот именно. Если он попросит вас что-то напечатать, меняйте копирку с каждым новым листом. 
 – Это не опасно? 
 – Я думаю, нет. Не опасно, если вы не дадите ему понять, что знаете, кто он. Не опасно, если сумеете задержать его достаточно долго и позвонить. Позднее мы примем меры предосторожности. 
 – Хорошо, – пообещала Вирджиния. – Я постараюсь. 
 – Вот и прекрасно, – сказал Мейсон. – Сейчас поезжайте домой и, если что случится, сразу же звоните мне. 
 – Не беспокойтесь, – улыбнулась Вирджиния. – Если случится что-то необычное, я сразу же окажусь к телефону. 
 – Правильно, – сказал Мейсон. – Звоните Полу Дрейку, если меня не будет на месте. Его контора работает круглосуточно. 
 Делла Стрит открыла дверь. 
 – Будьте внимательны, Вирджиния, – повторил Мейсон. – Ни в коем случае не показывайте этому шоферу, что вы знаете, кто он. Ведите себя как наивная женщина, однако дайте ему почувствовать, что можете соблазниться интересным предложением. 
 В ответ Вирджиния Бакстер улыбнулась и вышла. Делла Стрит осторожно закрыла дверь. 
 – Ты думаешь, что этот шофер вернется? – спросил Дрейк. 
 – Если он не получил того, что искал, – сказал Мейсон, – он обязательно вернется. Поскольку два человека охотятся за одним и тем же документом и поскольку бумаги, которую, как мы считаем, они ищут, кажется, нет в архивах Баннока, значит, один из них, очевидно, ее взял. Поэтому другой придет снова. 
 – Насколько все это важно? – спросил Дрейк. 
 – Это, – ответил Мейсон, – мы будем знать, когда получим образцы волос и ногтей Лоретты Трент. Человек может использовать копию завещания в двух случаях... 
 – В каких? – поинтересовался Дрейк. 
 – Во-первых, когда утерян оригинал завещания и, во-вторых, когда самого завещателя нет в живых. 
 – Ты считаешь, что это настолько серьезно? – спросил Дрейк. 
 – Я полагаю, что это очень серьезно, – сказал Мейсон. – Но у меня связаны руки, пока я не получу результатов исследований на мышьяк. Возвращайся к себе, Пол, предупреди оператора коммутатора и будь готов послать своего человека на квартиру Вирджинии Бакстер по первому требованию. 




 10 


 Мужчина с черными волосами, коротко подстриженными усами и темными глазами ждал в автомобиле, припаркованном перед домом Вирджинии Бакстер. 
 Вирджиния сразу же увидела машину и узнала шофера, который сидел за рулем, сосредоточив все внимание на входной двери дома. 
 Из телефона-автомата на автозаправочной станции, находившейся в четырех кварталах от своего дома, она позвонила Мейсону. 
 – Он здесь около дома, ждет, – сказала она, когда адвокат снял трубку. 
 – Тот же мужчина, что приходил к вам? – спросил Мейсон. 
 – Он самый. 
 – Хорошо, – сказал Мейсон. – Идите домой, посмотрите, что он хочет. Найдите предлог и позвоните мне. 
 – Я постараюсь, – сказала она. – Я позвоню через двадцать-тридцать минут. 
 Она повесила трубку и поехала обратно. Припарковала машину и вошла в дом, не обращая никакого внимания на человека, сидевшего в машине напротив парадной. 
 Через несколько минут после того, как Вирджиния вошла в квартиру, раздался звонок. 
 Она проверила, на месте ли дверная цепочка, и, открыв дверь, увидела напряженные черные глаза. 
 – Это вы, мистер Менэрд? – спросила она. – Вы нашли свой документ? 
 – Я хотел бы поговорить с вами об этом, – дружелюбно улыбнулся гость. – Могу я войти? 
 – Проходите, – пригласила Вирджиния после минутного колебания и открыла дверь. 
 Мужчина вошел в квартиру, уселся в кресло и сказал: 
 – Я хочу выложить свои карты на стол. 
 Она с недоумением посмотрела на гостя. 
 – Я искал не договор со Смитом по поводу покупки механической мастерской, – сказал он. – Я ищу другое. 
 – Можете сказать мне, что вы ищете? – спросила Вирджиния. 
 – Несколько лет назад, – сказал он, – мистер Баннок составил завещание для Лоретты Трент. У меня создалось впечатление, что он подготовил не одно, а два завещания. По причинам, которые я не хотел бы пока раскрывать, крайне важно найти эти завещания. Особенно последнее. 
 – Но я... я не понимаю, – удивленно сказала Вирджиния. – У нас ведь только копии завещаний. Миссис Трент хранит оригинал в банке или где-то еще. 
 – Не обязательно, – улыбнулся гость. 
 – А какой прок в копии? 
 – Есть люди, которые заинтересованы в ее получении. 
 Она удивленно подняла брови. 
 – Есть человек, который особо заинтересован в получении копии завещания. Я хочу поставить ему ловушку. 
 – Каким образом? 
 – Я полагаю, что вы приобрели пишущую машинку, которой пользовались в конторе мистера Баннока? 
 – Да, брат мистера Баннока отдал ее мне. 
 Он показал на стоявшую на столе машинку: 
 – Это старая модель? 
 – Да, она была в нашем офисе много лет. Это хорошая модель, но довольно старая. Оценщик дал за нее так мало, что брат мистера Баннока подарил ее мне. 
 – Тогда вы можете напечатать копию завещания и датировать его тремя-четырьмя годами раньше сегодняшнего дня. Вложим копию этого завещания в архивные документы мистера Баннока. Если кто-то захочет тайно покопаться в этих документах в поисках завещания Лоретты Трент, этим мы введем его в заблуждение и заставим раскрыть свои планы. 
 – Принесет ли это какую-либо пользу? – спросила Вирджиния Бакстер. 
 – Конечно, большую. Я думаю, вы не против оказать помощь человеку, который был когда-то клиентом мистера Баннока. 
 – Вы имеете в виду, что Лоретта Трент сама просит меня об этом? 
 – Нет, есть причины, почему Лоретта Трент не может этого сделать, но я скажу вам, что это, несомненно, в ее интересах. 
 – Каким-то образом вы связаны с ней? 
 – Я действую от ее имени. 
 – Могу ли я спросить о характере ваших отношений с миссис Трент? 
 Он улыбнулся и покачал головой: 
 – В данных обстоятельствах должны говорить деньги. 
 Он вытащил из кармана бумажник и достал стодолларовую бумажку. Помедлив немного, вытащил еще одну. Затем еще и еще, пока на столе не оказалось пять стодолларовых купюр. 
 Вирджиния задумчиво смотрела на стопку денег. 
 – Мы должны быть очень осторожны, – сказала она. – Мистер Баннок использовал специальную бумагу, на которой в нижнем левом углу напечатана его фамилия. 
 – Я даже не знал об этом, – сказал мужчина. 
 – К счастью, у меня осталась такая бумага. Конечно, первый экземпляр нужно уничтожить, оставить лишь копию. 
 – Я думаю, что мы можем сделать хорошее дело, – сказал он. 
 – Мне необходимо ваше заверение, что все будет в порядке и что наши действия не связаны ни с каким мошенничеством. 
 – Разумеется, – заверил он. – Мы это делаем для того, чтобы поймать в ловушку человека, который намеревается причинить ущерб родственникам миссис Трент. 
 – Могу я обдумать ваше предложение? – спросила Вирджиния. 
 – Боюсь, что нет, мисс Бакстер. Время работает против нас, и, если мы хотим поспеть за ним, делать все нужно немедленно. 
 – Что вы имеете в виду, говоря «немедленно»? 
 – Сразу, сейчас, – сказал он, указывая на пишущую машинку. 
 – Что вы хотите написать в этом завещании? – спросила Вирджиния. 
 – Сначала обычные слова, что завещательница находится в здравом уме и твердой памяти, что она вдова, детей не имеет. У нее две замужние сестры: Диана – супруга Боринга Бриггса и Максин – супруга Гордона Келвина. Затем укажите, что в последнее время завещательница убедилась в том, что ее родственники в своих действиях руководствуются эгоистическими соображениями. Поэтому она оставляет своей сестре Диане сто тысяч долларов, ее мужу Борингу Бриггсу – десять тысяч, другой сестре, Максин, также сто тысяч, ее мужу Гордону Келвину – десять тысяч долларов. Все остальные наличные суммы, наследство без долгов и налогов, а также оставшуюся часть имущества она завещает своему преданному шоферу Джорджу Игэну, который в течение многих лет честно служил у нее. 
 – Не вижу, в чем состоит тут добро, – сказала Вирджиния. 
 – Затем, – твердо продолжал гость, – вы напечатаете еще одно завещание, которое якобы было подписано за несколько недель до смерти мистера Баннока. В нем укажете, что завещатель оставляет Максин и Гордону Келвину по одной тысяче долларов, Борингу Бриггсу и его жене Диане – также по одной тысяче долларов. Будучи убежденной, что эти люди руководствуются эгоистическими соображениями, и не испытывая к ним никаких родственных чувств, завещатель оставляет все свое оставшееся имущество, деньги и наследство своему преданному шоферу Джорджу Игэну. 
 Вирджиния начала что-то говорить, но мужчина поднял руку и сказал: 
 – Копии этих поддельных завещаний мы подложим в архивные документы мистера Баннока. Уверяю вас, что эти завещания будут обнаружены лицами, которые заранее хотят узнать их условия, – продолжал он. – Из этих документов они узнают, что еще несколько лет назад Лоретта Трент начала сомневаться в искренности своих сестер и, в особенности, их мужей, что недавно она обнаружила, что они намереваются захватить все ее имущество. 
 – Неужели вы не понимаете, – сказала Вирджиния, – что ни одно из этих завещаний не будет иметь законной силы? Я и мистер Баннок всегда подписывали завещания, которые составлялись в его офисе. Если меня вызовут и спросят, подписывала ли я эти завещания, я скажу, что они целиком сфабрикованы и что... 
 – Оставьте все это на мое усмотрение, миссис Бакстер, – улыбнулся он. – Просто возьмите пятьсот долларов и начинайте печатать. 
 – Боюсь, что я слишком неуверенно чувствую себя в вашем присутствии. Я должна сформулировать текст этих завещаний. Вы можете прийти за ними позднее? 
 – Я хочу взять эти документы с собой, – покачал он головой. – У меня слишком мало времени. 
 Вирджиния заколебалась, но, вспомнив инструкции Мейсона, подошла к ящику стола, вытащила из него несколько листов бумаги с впечатанной фамилией Баннока, взяла новую копировальную бумагу и, заложив лист в машинку, начала печатать. 
 Через тридцать минут, когда Вирджиния закончила печатать, ее гость, взяв копии двух документов, сказал: 
 – Уничтожьте первые экземпляры, мисс Бакстер. Хотя нет, я сам уничтожу. 
 Он взял оба экземпляра отпечатанных документов, свернул их и сунул к себе в карман. 
 На пути к двери он остановился и кивнув Вирджинии на прощанье: 
 – Большое спасибо. 
 Дождавшись, когда он вошел в лифт, Вирджиния захлопнула дверь и бросилась к телефону. Набрав номер, она быстро сообщила Мейсону о происшедшем. 
 – У вас остались копии? – спросил Мейсон. 
 – Только копирки, – ответила Вирджиния. – Он взял оба экземпляра. Но я, следуя вашим инструкциям, подкладывала под каждый лист новую копирку. Он ничего не заметил. Я заранее приготовила листы бумаги с копирками, положила полдюжины листов на стол. Просматривая копирки на свет, можно легко прочитать написанное. 
 – Отлично, – сказал Мейсон. – Как можно быстрее привезите эти копирки ко мне в кабинет. 




 11 


 Вирджиния сидела за столом напротив Мейсона. Адвокат внимательно изучал листы копировальной бумаги. 
 – Делла, – попросил он, – возьми картонки по размерам копирок, вложи каждую копирку, чтобы они не измялись, между двумя картонками, положи в пакет и запечатай. 
 Когда Делла это сделала, Мейсон сказала Вирджинии: 
 – Теперь на несколько раз напишите на конверте свою фамилию. 
 – Зачем? 
 – Показать, что копирки не были заменены или фальсифицированы. 
 Мейсон смотрел, как Вирджиния расписывалась. 
 – А теперь, – сказал он, – возьмите такси. Свою машину оставьте здесь, поскольку трудно будет найти место для парковки. Время работает против вас. Быстро отвезите этот пакет на почту, напишите свой домашний адрес и отошлите заказной почтой. 
 – Зачем? – спросила Вирджиния. 
 – Слушайте внимательно, – продолжал Мейсон. – Когда пакет доставят вам домой, не распечатывайте его. Пусть он останется запечатанным. 
 – О, я поняла. Вы хотите этим обозначить дату и... 
 – Совершенно верно, – сказал Мейсон. 
 Вирджиния взяла пакет и направилась к двери. 
 – В квартире у вас есть продукты питания? – спросил Мейсон. 
 – У меня есть масло, хлеб, консервы, немного мяса... 
 – Достаточно, чтобы продержаться при необходимости двадцать четыре часа? 
 – Да. 
 – Отправьте пакет, – сказал Мейсон, – возвращайтесь домой, никуда не выходите, держите дверь запертой и на цепочке. Никого не впускайте. Если кто-то позвонит, скажите, что у вас гости, и попросите не беспокоить. Постарайтесь имя и телефон того, кто вам позвонит. 
 – Зачем? – спросила она. – Вы думаете, что мне угрожает опасность? 
 – Я не знаю, – ответил Мейсон. – Но такая возможность, полагаю, существует. Кто-то ведь пытался скомпрометировать вас. Я не хочу, чтобы это повторилось. 
 – А я тем более, – ответила Вирджиния. 
 – Хорошо, поезжайте на почту. Затем возвращайтесь домой и никуда не выходите. 
 Когда Вирджиния вышла, Делла Стрит вопросительно посмотрела на Мейсона: 
 – Почему она должна быть в опасности? 
 – Посмотри, – сказал Мейсон. – Составлено завещание. Два человека подписали его в качестве свидетелей. Одного из них нет в живых. Была сделана попытка поставить другого в такое положение, когда ее свидетельство было бы скомпрометировано. Сейчас, очевидно, приводится в исполнение другой план. 
 – Поддельные завещания? – спросила Делла. – Они же ничего не значат! 
 – Откуда ты это знаешь? – спросил Мейсон. – Представь себе, умирают еще двое людей, и что тогда? 
 – Какие двое людей? 
 – Лоретта Трент и Вирджиния Бакстер. Огонь уничтожает дом Лоретты Трент. Завещание уничтожено огнем. Будут разыскивать копию завещания, составленного Банноком, чтобы установить содержание сгоревшего документа. Они найдут два завещания. Суть этих завещаний состоит в том, что Трент стала подозрительно относиться к своим родственникам. Делано Баннока нет в живых. Представь себе, что умирает Вирджиния Бакстер. 
 Делла Стрит заморгала глазами. 
 – Господи, шеф! А ты не собираешься поставить в известность полицию? 
 – Нет пока, – сказал Мейсон. – Но, вполне вероятно, что в ближайшем времени придется это сделать. Однако, в этом деле множество различных аспектов, а адвокат не может выдвигать каких-то обвинений, пока у него не будет для этого достаточно оснований. 
 – И как долго придется ждать? – спросила Делла Стрит. 
 – Я думаю, что совсем немного, – ответил Мейсон. 




 12 


 Мейсон ужи собирался уходить из офиса, когда позвонил доктор Элтон. 
 – Вы не возражаете, если я зайду на несколько минут? – спросил доктор Элтон. – В первой половине дня я был очень занят – приемная заполнена пациентами, а сейчас у меня появилось свободное время. 
 – Я подожду, – сказал Мейсон. 
 – Я буду через десять минут, – пообещал Элтон. 
 Мейсон положил трубку и повернулся к Делле Стрит: 
 – У тебя есть какие-нибудь планы на сегодняшний вечер, Делла? Ты можешь подождать со мной доктора Элтона? 
 – С удовольствием, – ответила Делла Стрит. 
 – После этого мы вместе поужинаем, – пообещал Мейсон. 
 – Эти слова как музыка для слуха любой секретарши, – сказала Делла. Хочу напомнить, шеф, что ты еще ничего не получил, чтобы покрыть расходы по этому делу. 
 – Мы разбрасываем по воде хлеб, чтобы приманить рыб, – ответил Мейсон. – Пусть вопрос о деньгах не заставляет менять наших привычек. Просто не смотри на лицевую сторону меню. 
 – А моя фигура? – вздохнула Делла. 
 – Она в полном порядке, – заверил Мейсон. 
 – Я пойду в приемную и подожду доктора Элтона, – улыбнулась Делла. 
 – Как только он придет, сразу приглашай его в кабинет, – велел Мейсон. 
 Делла Стрит вышла и через несколько минут вернулась в сопровождении доктора Элтона. 
 – Доктор Феррис Элтон, – представила она посетителя. 
 Доктор Элтон со стеснительной улыбкой подошел к адвокату и пожал протянутую руку: 
 – Очень рад встретиться с вами, мистер Мейсон. Я хотел бы обсудить это дело, поэтому и побеспокоил вас. У меня с собой два стерильных пузырька с материалами, которые вы просили. Срезки с ногтей Лоретты Трент и несколько волос с головы вместе с корневой частью. Останется все это у меня или передать вам? 
 – Давайте анализ сделаю я, – сказал Мейсон. – Это привлечет меньше внимания. У меня есть связи. Мне все сделают довольно быстро. 
 – Я буду благодарен, если вы сделаете это, – сказал доктор Элтон. Однако сейчас, когда вы зародили у меня сомнения, мысль о том, что реакция будет положительной, не дает мне покоя. В волосах могут быть две области, в которых остались следы мышьякового отравления. Первый случай произошел почти семь с половиной месяцев назад, и он, очевидно, в волосах не оставил никаких следов. Второй – пять недель назад, последний – около недели. 
 – У вас сохранились записи о применявшихся диетах? – спросил Мейсон. 
 – Да, но довольно примитивные, – ответил доктор Элтон. – Я хотел выяснить, была ли причиной недомогания какая-то аллергическая несовместимость, или же это было пищевое отравление. Во всех трех случаях это произошло после употребления Лореттой Трент мексиканской пищи. 
 – А кто ее готовил? 
 – В течение некоторого времени у миссис Трент работает шофер Джордж Игэн. Она очень привязана к нему, в деловом плане, конечно. Между ними значительная разница в возрасте – больше двадцати лет. Он повсюду возит ее. Одна из его обязанностей – приготовление пищи за пределами дома. На пикниках он обычно жарит мясо, картофель, поджаривает хлебцы и обслуживает гостей. Очевидно, в этом деле он большой мастер. Мексиканская пища, о которой я говорил, приготавливается на открытом воздухе. 
 – Одну минутку, – сказал Мейсон. – Вряд ли мексиканскую пищу готовят только для миссис Трент. Вероятно, ее употребляли и другие. 
 – Составляя историю болезни, – заметил доктор Элтон, – я даже не подозревал отравления. Поэтому я расспрашивал только о том, что употребляла в пищу моя пациентка. О других я не спрашивал. Думаю, что на пикниках присутствовали и другие люди. Пищу готовил этот Игэн, шофер. Очевидно, ни у кого, кроме Лоретты Трент, симптомов заболевания не было. 
 – По всей видимости, это так, – согласился Мейсон. 
 – Если это было намеренное отравление, а это, я уверен, именно так, все проделано очень квалифицированно. Мистер Мейсон, я отвечаю за свою пациентку. Нужно сделать так, чтобы рецидивов отравления больше не было. 
 – Я уже сказал вам, что нужно предпринять, – заметил Мейсон. Пригласите трех медицинских сестер, пусть они дежурят круглосуточно. 
 – Я боюсь, что это не поможет, – покачал головой доктор Элтон. 
 – Почему? 
 – Мы имеем дело не с ребенком, мистер Мейсон, – сказал доктор. – Эта женщина в солидных годах. Она привыкла жить по-своему и довольно капризна. Но, черт побери, я должен найти предлог и посадить ее на строжайшую диету! 
 – Сколько сестер на дежурстве? – поинтересовался Мейсон. 
 – Одна. Эта сестра и раньше приходила к Трент время от времени. 
 – А как вам удалось получить волосы и срезки с ногтей рук миссис Трент? – спросил Мейсон. 
 – Я прибег к небольшой хитрости. Позвонив медицинской сестре, я сказал ей, что собираюсь дать миссис Трент лекарство, которое вызовет незначительный зуд головы. Важно, чтобы она не расчесала кожу. Поэтому необходимо хорошо подрезать ногти ее рук. Я сказал ей, чтобы она рассказала пациентке о моих намерениях. Я также разъяснил сестре, что хотел бы сделать анализ волос миссис Трент, посмотреть, не вызвано ли ее недомогание аллергией от употребления шампуня или от подкраски волос специальными средствами. Нельзя допустить, чтобы она чесала голову, поскольку продукты распада могут попасть в кровь. Я попросил медсестру положить волосы и срезки ногтей в стерильные пузырьки. 
 – Медсестры проходят обучение по методике лечения отравлений. Как вы думаете, она что-нибудь заподозрила? 
 – Что вы, нет, конечно, – ответил доктор Элтон. – Я рассказал ей о беспокойстве по поводу болезни миссис Трент, что, по моему мнению, ее причиной является не только пищевое отравление, что тут, очевидно, действует комбинация факторов. 
 – Она не подала вида, что ваша просьба является не совсем обычной? спросил Мейсон. 
 – Нет. Как опытная медсестра, она восприняла мою просьбу без каких-либо комментариев. Я попросил ее взять такси и без промедления доставить образцы в мой кабинет. 
 – Я знаю лабораторию, специализирующуюся по вопросам судебной медицины и токсикологии, которая быстро проведет необходимые исследования и даст ответ о присутствии или отсутствии отравляющего вещества. 
 – Как быстро они могут это сделать? – спросил доктор Элтон. 
 – Я думаю, через час или два, – ответил Мейсон. 
 – Пожалуйста, сразу же позвоните мне. 
 – Договорились, – сказал Мейсон. – Доктор, какие меры вы приняли для обеспечения круглосуточного дежурства у миссис Трент? 
 – Я продумал этот вопрос. В разговоре по телефону вы почти что убедили меня в своей правоте. Анализ симптомов добавил мне уверенности. Но я посчитал преждевременным до получения результатов лабораторных исследований принимать какие-либо жесткие меры. Предварительные меры кажутся мне пока достаточными. 
 – Какие именно меры? – недоверчиво спросил Мейсон. 
 – Я решил, что в течение следующих нескольких часов никакой опасности не возникнет, особенно учитывая присутствие медсестры Анны Фритч. Однако, я сказал, чтобы она строго следила за диетой миссис Трент. Мне необходимо провести некоторые исследования, поэтому сегодня можно принять в пищу только вареные яйца и гренки. Я сказал, чтобы яйца и гренки приготовила сама Фритч и проследила за тем, чтобы яйца были поданы в скорлупе, чтобы приправы добавлялись в минимальном количестве. 
 – Хорошо, – сказал Мейсон, – что сделано, то сделано. Дайте мне телефон, по которому с вами можно связаться ночью. Я завезу эти образцы в лабораторию и попрошу сразу же провести исследования. Что вы собираетесь предпринять, если результаты исследований покажут присутствие мышьяка? 
 Доктор Элтон спокойно выдержал взгляд Мейсона. 
 – Я собираюсь пойти к своей пациентке и сказать, что причиной ее болезни было скорее мышьяковое отравление, чем аллергия или расстройство желудка. Я скажу ей, что необходимо принять чрезвычайные меры безопасности и что у меня возникают предположения о предумышленном отравлении. 
 – Я думаю, – сказал Мейсон, – что вы при этом приняли во внимание тот факт, что ваше сообщение вызовет большой шум и волнение у родственников миссис Трент, у полиции и прислуги. Они обзовут вас шарлатаном и паникером. Обвинят в намерении посеять рознь между миссис Трент и ее родственниками. 
 – Тут я ничем ни могу помочь. Это мой долг как лечащего врача. 
 – Хорошо, – сказал Мейсон. – Результаты исследований мы должны получить не позднее девяти часов тридцати минут вечера. Единственное, с чем я не могу согласиться в ваших действиях, это обеспечение безопасности миссис Трент. 
 – Знаю, – ответил доктор Элтон. Я взвесил все «за» и «против» и пришел к заключению, что это самое правильное, что можно сейчас сделать. Я несу ответственность за это решение. В конце концов это же моя обязанность. 
 – Делла, мы отправляемся в лабораторию, – сказал Мейсон. – Пусть они сразу же принимаются за работу и как можно быстрее получат предварительные результаты. Запиши телефон доктора Элтона. Мы позвоним ему сразу же, как только будем знать результаты. 
 – Да, – сказал доктор Элтон, – и пожалуйста, рассматривайте эти вопросы как строго конфиденциальные. Я имею в виду полицию и, конечно, прессу. Такие новости обычно просачиваются в газеты, как только становятся известны полицейским. Я знаю, что Лоретта Трент не любит известности, это просто выведет ее из себя. 
 – Знаете, доктор, я не посторонний человек в этом деле, – заметил Мейсон. – Хотя Лоретта Трент еще не мой клиент, но, очевидно, таковой будет. Но я, естественно, пока не хочу обращаться к ней. 
 – Я тоже, – сказал доктор Элтон. – Если результаты исследований волос и ногтей окажутся положительными, я сразу же сам отправлюсь к миссис Трент и расскажу ей, как много вы сделали для нее, какой бесценной была ваша помощь. Также я хочу заверить вас, что миссис Трент без задержки возместит вам все расходы, которые вы сочтете возможным предъявить ей по этому делу. Но, если ваши подозрения окажутся беспочвенными, вам придется... мистер Мейсон... Я хотел сказать... 
 – Другими словами, – усмехнулся Мейсон, – если я гонюсь не за тем зверем, расходы мне придется нести самому. Я потеряю ваше уважение. 
 – Вы выразились более решительно, чем сделал бы это я, – сказал доктор Элтон. 
 – В девять часов или в половине десятого я позвоню вам, и тогда посмотрим, откуда нам танцевать. 
 – Спасибо, – сказал доктор Элтон. 
 Он пожал руку адвокату и вышел. 
 Делла Стрит вопросительно посмотрела на Мейсона. 
 – У тебя есть какие-либо соображения по поводу доктора Элтона? спросила она. 
 – Ты знаешь, Делла, – сказал Мейсон, – меня не покидает мысль о том, в каком положении окажется доктор Элтон, если он будет фигурировать в завещании миссис Трент. 
 – Ты собираешься информировать доктора Элтона о результатах лабораторных исследований? А если он один из тех, кто указан в завещании? Конечно, в данных обстоятельствах... 
 – Я знаю, – сказал Мейсон. – Я все равно расскажу ему о результатах. Потом предприму все меры, чтобы оградить Лоретту Трент от возможности повторения подобных «гастроэнтеритных приступов». 
 – Это, – сказала Делла Стрит, – сильно усложнит тебе жизнь. 
 – Я знаю, – кивнул головой Мейсон. 




 13 


 Мейсон с Деллой Стрит в спокойней обстановке наслаждались ужином. Делла Стрит попросила руководителей лаборатории позвонить им прямо в ресторан, поэтому официант, будучи осведомленным об этом важном звонке, занимаясь своими делами, не упускал из виду столик Мейсона. Они заказали по бифштексу с жареным картофелем, салаты и бутылку вина «Guiness Stout». 
 Наконец Мейсон отодвинул от себя тарелку, сделал последний глоток вина и улыбнулся Делле Стрит: 
 – Сразу два удовольствия – хорошо поужинать и в то же время чувствовать, что не напрасно тратишь время и делаешь нужное дело. Лаборатория по нашей просьбе выполняет исследование, Пол Дрейк готов... О, – заметил адвокат, – смотри, идет Пит с телефонным аппаратом. 
 Старший официант гордо прошествовал к их столику, сознавая, что многие смотрят на него, и поставил телефон перед важным гостем. 
 – Для вас звонок, мистер Мейсон, – сказал он. 
 Адвокат поднял трубку: 
 – Говорит Мейсон. 
 – Подождите немного, мистер Мейсон, – услышал он голос телефонистки, затем раздался щелчок. – Линяя готова. 
 – Говорит Мейсон, – повторил адвокат. 
 Почти механическим голосом сотрудник лаборатории сообщил: 
 – Вы ждете результаты анализов ногтей и волос на мышьяк? По обеим позициям результаты положительные. 
 – В каких количествах? – спросил Мейсон. 
 – Мы делали не количественный анализ. Я просто провел исследование. Однако, могу сказать следующее: в волосах обнаружены две линии мышьяка, что свидетельствует о двукратном отравлении примерно через четырехнедельный промежуток. Ногти такой реакции не дают, но присутствие мышьяка бесспорно. 
 – Можете ли определить количество отравляющего вещества? – спросил Мейсон. 
 – Это реально, но не на том материале, которым я сейчас располагаю. Мне показалось, что главную роль играла здесь быстрота проведения исследования, и я использовал весь материал для определения наличия отравляющего вещества. 
 – Прекрасно, – сказал Мейсон. – Спасибо и держите все при себе. 
 – Полиции ничего не сообщать? 
 – Ничего, – ответил Мейсон твердо. – Абсолютно ничего. 
 Адвокат повесил трубку, написал на счете размер чаевых, расписался и протянул старшему официанту десять долларов. 
 – Это тебе лично, Пит, – сказал Мейсон. 
 – Большое спасибо, – ответил официант. – Звонок был кстати? Во время? Слышимость хорошая? 
 – Да, все было хорошо, – сказал Мейсон. 
 Адвокат кивнул Делле Стрит и они покинули ресторан. Мейсон остановился у телефонной будки, опустил монету и набрал номер телефона доктора Элтона. 
 Мейсон услышал, как зазвонил телефон, и почти в тот же момент раздался голос: 
 – Да, алло, доктор Элтон слушает... 
 Это означало, что доктор с тревогой ожидал телефонного звонка. 
 – Говорит Перри Мейсон, доктор, – сказал адвокат. – Оба теста дали положительные результаты. Исследование волос показало, что было два отравления с перерывом примерно в четыре недели. 
 На другом конце провода повисла напряженная тишина, а затем раздался голос доктора: 
 – О, Боже праведный! 
 – Она ваш пациент, доктор, – сказал Мейсон. 
 – Послушайте, Мейсон, – сказал доктор Элтон, – у меня есть основание полагать, что моя фамилия названа в завещании у Лоретты Трент. Это ставит меня в довольно затруднительное положение. Как только я сообщу о результатах исследования Лоретте Трент, я буду тут же отвергнут ее родственниками. Они настоят на том, чтобы другой врач проверил мой диагноз, а когда он подтвердит наши подозрения, они по крайней мере дадут всем понять, что я делал все, чтобы ускорить получение своей доли наследства. 
 – Но вам неплохо было бы подумать и о том, – сказал Мейсон, – что произойдет, если вы не сообщите о результатах, а между тем случится четвертый приступ, в результате которого миссис Трент умрет. 
 – В течение последнего часа я только об этом и думаю, – сказал доктор Элтон. – Я знаю, что вы с сомнением отнеслись к принятым мною предупредительным мерам. Вы считали, что, по крайней мере, я должен был бы поделиться своими подозрениями с медицинской сестрой и... Но все это сейчас уже в прошлом, Мейсон. Я собираюсь отправиться к миссис Трент и хочу, чтобы вы были рядом, когда я буду с ней разговаривать. Полагаю, что мне будет нужна ваша профессиональная помощь. Возможно, мне потребуется адвокат. Я хочу, чтобы вы на месте подтвердили факты. Я позабочусь, чтобы миссис Трент вам хорошо заплатила. Пусть это будет на моей совести. 
 – Какой адрес? – спросил Мейсон. 
 – Это большой особняк на бульваре Алиция, номер двадцать один двенадцать. Если я приеду первым, то дождусь вас. Если вы – припаркуйте машину у обочины и ждите меня. К главному входу ведет полукруглая дорожка, но машину лучше остановить у обочины, чтобы не привлекать внимания. 
 – Хорошо, – сказал Мейсон. – Делла Стрит, моя секретарша, и я сейчас же отправляемся. 
 – Возможно, я приеду раньше. Буду ждать у обочины. 
 – Как вы думаете, какова будет реакция миссис Трент? – спросил Мейсон. 
 – Слишком долго я был оптимистом, – ответил доктор Элтон. – Возможно, правильнее будет сказать, что я вел себя, как трус. 
 – Вы намерены ей все рассказать? 
 – Да, я расскажу обо всем. Скажу, что ее жизнь в опасности. Скажу, что я сделал ошибку в диагнозе. Короче говоря, я собираюсь рассказать о всей цепочке событий. 
 – Вы знаете ее. Как она это воспримет? – спросил Мейсон. 
 – Настолько хорошо я ее не знаю, – ответил доктор Элтон. 
 – Разве вы не были ее лечащим врачом? – спросил Мейсон. 
 – Да, в течение многих лет, – ответил доктор Элтон. – Но я не знаю ее достаточно хорошо, чтобы сказать, какой будет ее реакция. Никто не знает. Она сама себе закон. 
 – Звучит очень интересно, – усмехнулся Мейсон. 
 – Возможно, интересно для вас, – сказал доктор Элтон, – но гибельно для меня. 
 – Не принимайте это слишком близко к сердцу, – заявил Мейсон. – Врачи обычно не подозревают злоумышленного отравления, и, как свидетельствуют истории болезни, почти в каждом случае мышьяковое отравление диагностируется как острый гастроэнтеритный приступ. 
 – Да, я знаю, – сказал доктор Элтон. – Вы стараетесь облегчить мою участь, но это вряд ли поможет. Мне придется столкнуться с наихудшим. 
 – Ладно, – сказал Мейсон. – Встретимся у дома Лоретты Трент. 
 Адвокат повесил трубку и кивнул Делле Стрит. 
 – Позвони Полу Дрейку, Делла. Мы отправляемся помочь доктору Элтону спасти лицо. 




 14 


 Бульвар Алиция Мейсон нашел без всяких проблем; он медленно ехал по улице, пока справа на возвышенности не показался массивный особняк, к входной двери которого вела полукруглая подъездная дорожка. 
 Около въезда на эту дорожку стояла машина с включенными огнями. На месте водителя виднелся силуэт мужчины. 
 – Если я не ошибаюсь, – сказал Мейсон, – это доктор Элтон. 
 Адвокат осторожно подъехал к автомобилю, и почти в тот же момент из машины вышел доктор Элтон и подошел к Мейсону. 
 – Вы быстро доехали, – сказал он. – Пойдемте. 
 – Обе машины поставим на дорожку? – спросил Мейсон. 
 – Да, наверное так будет лучше. Я поеду первым, вы за мной. Перед домом есть стоянка. Она достаточна для трех машин. Свою машину поставьте за моей. 
 – Хорошо, – согласился Мейсон. 
 После секундного колебания, доктор Элтон расправил плечи и подошел к своему автомобилю. Он завел мотор, включил фары и начал движение по дорожке. 
 Мейсон следовал за ним. Он припарковал машину, помог Делле Стрит выйти из нее, и вместе по ступенькам они стали подниматься к входной двери. 
 Доктор Элтон нажал на кнопку звонка. Он, очевидно, ожидал, что дверь откроет слуга. Он даже немного отпрянул, когда в дверях появился коренастый голубоглазый мужчина примерно пятидесяти пяти лет. 
 – Доктор? – удивился мужчина и добавил: – Что случилось? В чем дело? 
 – Я проезжал мимо... – с достоинством ответил доктор Элтон. – И решил заглянуть к миссис Трент. 
 Человек вопросительно посмотрел на Перри Мейсона и Деллу Стрит. 
 – А кто эти люди? – спросил он. 
 Очевидно, сбитый немного с толку этой встречей, доктор Элтон не собирался представлять пришедших вместе с ним людей. 
 – Они со мной, – сказал он, направляясь в дом. 
 Мейсон взял Деллу Стрит под руку, провел ее в прихожую, и, профессионально-приветливо улыбнувшись мужчине, последовал за доктором Элтоном по ступенькам полукруглой лестницы, ведущей на второй этаж. 
 – Одну минутку, – сказал встретивший их человек. – Что вы хотите? 
 Доктор хмуро повернулся, как будто приняв какое-то решение. 
 – Я попросил этих людей... 
 – Но это же Перри Мейсон, адвокат. Я много раз видел его фотографии. 
 – Правильно, – сказал доктор Элтон. – Это мистер Мейсон. Если вас интересует, то молодую женщину зовут Делла Стрит, она секретарша мистера Мейсона. Я хочу, чтобы мистер Мейсон переговорил с миссис Трент. – Затем после почти незаметного колебания доктор Элтон представил мужчину: – А это мистер Боринг Бриггс, зять моей пациентки. 
 Бриггс никак не отреагировал на представление. 
 – Что все это значит? – спросил он. – Вы пришли, чтобы составить новое завещание, или еще зачем? Что случилось? Очередная выходка Лоретты, не так ли? 
 – Я хотел бы, – сердито сказал Элтон, – чтобы ответ на этот вопрос вам дала сама миссис Трент. Если это успокоит вас, скажу, что мистер Мейсон со мной. Миссис Трент не посылала за ним. 
 – Не будьте столь раздражительны, доктор Элтон, – ответил Бриггс. Конечно, я немного обеспокоен. Меня не было дома. Я вернулся лишь несколько минут назад, и, когда увидел, что в столь позднее время в дом входят доктор и адвокат, мне показалось, что я имею право на какую-то информацию. 
 – Мы подымаемся, – сказал доктор Элтон. – Мистер Мейсон, пожалуйста, следуйте за мной. 
 Доктор показал на лестницу рукой и начал подниматься. За ним, немного поотстав, следовали Делла Стрит и Перри Мейсон. 
 Бриггс стоял внизу, около лестницы и, нахмурясь, следил за ними. 
 Достигнув верха, доктор Элтон широкими шагами двинулся по коридору. Затем он пошел медленнее, остановился перед дверью и постучал. 
 Дверь открыла женщина. На этот раз доктор Элтон начал разговор с представления: 
 – Мисс Анна Фритч, – сказал он. – Очень квалифицированная медицинская сестра. Мисс Фритч, это мисс Делла Стрит, секретарша Перри Мейсона, и сам мистер Мейсон, адвокат. 
 – Здравствуйте, – сказала молодая женщина. 
 Доктор Элтон прошел в комнату. Он придержал дверь и пропустил Мейсона и Деллу Стрит. 
 – Как чувствует себя наша больная? – спросил он. 
 Медсестра подняла взгляд на доктора. 
 – Ее нет, – почти шепотом ответила она. 
 – Вы имеете в виду, что она... – с тревогой в голосе спросил доктор Элтон. 
 – Нет, нет, – поспешно объяснила медсестра. – Она куда-то уехала. 
 Доктор Элтон нахмурился: 
 – Я же просил вас принять все меры предосторожности... относительно диеты. 
 – Конечно, – ответила сестра. – Что я и сделала. Она съела гренки, которые я сама приготовила, и два вареных яйца, которые я тоже очистила сама. Никакой приправы. Я настояла, чтобы она съела яйца даже без соли. Я сказала ей, что вы пока запретили все приправы. 
 – Разве вы не сказали ей, чтобы она не выходила из дома? 
 – Но вы же не говорили мне об этом, – ответила Фритч. 
 – Она уехала на машине? 
 – Думаю, что ее повез шофер Джордж Игэн. 
 – Когда она уехала? 
 – Я не знаю. Я даже не знала, что она ушла. Через мою комнату она не проходила. Из ее спальной комнаты есть дверь прямо в коридор. Посмотрите сами. 
 Сестра пересекла свою комнату и открыла дверь в соседнюю спальню. 
 Это была большая комната, оклеенная дорогими обоями, с отраженной подсветкой, громадной кроватью, телефоном рядом с ней и дюжиной очень удобных кресел. Двери из нее вели в ванную и в коридор. 
 – Она не сказала вам, куда поехала? – спросил доктор Элтон. 
 – Нет, об этом я ничего не знаю. 
 – В какое время вы подали ей гренки и яйца? 
 – Около семи часов. Я постаралась внушить ей, что вы просили ограничиться этим. 
 – Что она сказала, когда вы передали ей мои слова, что я подозреваю аллергию и необходимы образцы ее волос и ногтей? 
 – Ничего, – ответила медсестра. – Она согласилась. Миссис Трент сказала, что, конечно, хотела бы узнать причину своего заболевания. Но ей кажется, что дело не в пище. Она тоже подозревает аллергию. 
 – Мне крайне необходимо повидать ее, – сказал доктор Элтон. – Вы не знаете, когда она вернется? 
 – Нет, доктор, – покачала головой медсестра. – Все, что знаю, я вам рассказала. После ужина я заглянула к ней, но миссис Трент уже не было. 
 – Она не дома? 
 – Нет, я спрашивала. Сказали, что она уехала на машине. 
 Доктор Элтон подошел к спальной комнате и закрыл дверь. Затем он повернулся к Анне Фритч. 
 – Появились ли у вас какие-либо мысли, – обратился он к Анне Фритч, почему я захотел взять образцы волос и ногтей миссис Трент. 
 Фритч избегала взгляда доктора Элтона. 
 – Я думала... 
 – Вы что-нибудь подозревали? 
 – Ваша просьба и инструкции относительно соблюдения диеты... Я была готова сама кормить миссис Трент и никого не подпускать к ней. 
 – Значит, у вас появились подозрения? 
 – Честно говоря, да. 
 Дверь из коридора открылась, и в комнату вошел Боринг Бриггс в сопровождении какого-то мужчины. 
 – Я требую, чтобы мне рассказали, что здесь происходит, – заявил Бриггс. 
 Доктор Элтон посмотрел на вошедших мужчин и холодно сказал: 
 – Я даю инструкции медицинской сестре. 
 – И для этого вам нужен адвокат? – спросил второй мужчина. 
 Доктор Элтон повернулся к Мейсону: 
 – Мистер Мейсон, это еще один зять моей пациентки, Гордон Келвин. 
 Келвин, высокий, лощенный мужчина примерно шестидесяти лет, создававший впечатление неудавшегося актера, сделал шаг вперед, слегка поклонился и с большим достоинством протянул руку. 
 – Рад встретиться с вами, мистер Мейсон, – сказал он, а затем добавил: – Могу я узнать, что вы здесь делаете? 
 – Пришел повидать миссис Трент. 
 – Довольно необычное время для подобного визита, – сказал Келвин. 
 – Мне пришлось организовать свою жизнь таким образом, – улыбнулся Мейсон, – что я никогда не воздерживаюсь от того, что необходимо сделать, каким бы странным, необычным или непривычным это ни казалось. 
 Мейсон поклонился в сторону двух раздраженных мужчин. Они обменялись между собой взглядами. 
 – Это не место для легкомысленных заявлений, – угрюмо сказал Келвин. 
 – Я совсем не шучу. Я просто точно выражаю свою мысль. 
 Бриггс посмотрел на доктора Элтона: 
 – Можете нам наконец сказать, какие причины привели вас сюда? 
 – Я поясню вам причины, – после некоторого колебания ответил тот. – Я поставил неправильный диагноз заболевания миссис Трент. 
 – Вы! – удивленно воскликнул Бриггс. 
 – Да, я. 
 – Неправильный диагноз? – спросил Келвин. 
 – Вот именно. 
 – И вы признаете это? 
 – Да, признаю. 
 Вновь мужчины обменялись взглядами. 
 – Не назовете ли действительный характер заболевания? – спросил Бриггс. 
 – Мы хотели бы знать: насколько это серьезно? – добавил Келвин. 
 – Я думаю, что вы имеете на это право, – сухо сказал доктор Элтон. 
 – Наши жены сейчас отсутствуют, – вмешался Боринг Бриггс, – но они могут вернуться в любой момент. Возможно, было бы лучше, если бы вы рассказали обо всем в их присутствии. 
 – Мы требуем разъяснений, – добавил Келвин. 
 – Хорошо, – сказал сердито доктор Элтон. – Я скажу вам. Я допустил ошибку в диагнозе. Я считал, что миссис Трент страдает гастроэнтеритными расстройствами на почве неправильного питания. 
 – А сейчас вы говорите, что ваш диагноз был неправильным? – спросил Бриггс. 
 – Да, – ответил доктор Элтон. – Он был неверным. 
 – Каков же правильный диагноз? – поинтересовался Келвин. 
 – Кто-то намеренно давал миссис Трент мышьяк, пытаясь отравить ее. 
 Наступила гробовая тишина. В комнату шумно вошли две женщины, очень похожие друг на друга. Было видно, что они тратят много времени в салонах красоты и, вероятно, только что вернулись оттуда. Они были затянуты в тесные одежды, мешавшие их свободному движению, и гордо держали головы, на которых красовались великолепные прически. 
 – Миссис Бриггс и миссис Келвин, – представил доктор Келвин. – Мистер Мейсон и мисс Стрит, его секретарша. 
 Миссис Келвин, выглядевшая немного старше своей сестры, женщина с острым, испытующим взглядом, сразу же взяла инициативу в свои руки: 
 – Что здесь происходит? – спросила она. 
 – Доктор Элтон только что сказал нам, что он сделал ошибку в диагнозе заболевания Лоретты, – ответил Боринг Бриггс. – Это было совсем не пищевое отравление, а отравление мышьяком. 
 – Мышьяком! – воскликнула миссис Келвин. 
 – Полнейшая ерунда! – сердито сказала миссис Бриггс. 
 – Но доктор, кажется, уверен, – начал Гордон Келвин. – Очевидно... 
 – Я сказала, что это полнейшая ерунда! Если человек сделал одну ошибку, он может сделать и две. Лично я думаю, что Лоретте нужен другой врач. 
 – Можете поговорить об этом с миссис Трент, – сухо сказал доктор Элтон. 
 – Неужели это все появится в газетах? – спросил Боринг Бриггс. 
 – Если только вы сообщите им об этом, – сказал доктор Элтон. 
 – Вы связывались с полицией? 
 – Еще нет, – ответил Мейсон. 
 Наступила тишина. 
 – Это вам решать, – спокойно сказал Мейсон. – Как я понимаю, вы не хотели бы предавать дело огласке. Я также думаю, что вы восприняли эту информацию со смешанными чувствами. Но вы стоите перед фактами, а с ними не спорят. 
 – Откуда вы знаете, что это факты? – спросил Бриггс. 
 Мейсон встретил его взгляд и холодно сказал: 
 – Это результаты лабораторных исследований. Они положительные. 
 – Вы не можете получить доказательств того, что уже давно прошло, сказал Бриггс. 
 – Не всем известно, что мышьяк оставляет следы в волосах и ногтях, сказал Мейсон. – При попадании в организм он оседает в волосах и ногтях и держится там довольно долго. Сегодня вечером доктор Элтон взял образцы волос и ногтей миссис Трент. Я лично позаботился о том, чтобы исследования были проведены в лаборатории высококвалифицированными специалистами. Получен ответ – мышьяковое отравление. В волосах они обнаружили следы двухразового отравления с интервалом в несколько недель. И наконец, доктор Элтон – лечащий врач Лоретты Трент. Он посчитал необходимым рассказать вам об этом. 
 – Я сделал это потому, – сказал доктор Элтон, – что пытаюсь спасти жизнь моего пациента. Я лечил ее достаточно долго, чтобы не знать ее характер. Если бы я рассказал ей, что она стала жертвой мышьякового отравления, знаете что бы здесь произошло. 
 – Да, представляю, – сказала миссис Бриггс. – Лоретта все бы разнесла. 
 – Одна доза мышьякового отравления еще могла быть случайной, две же дозы говорят о намеренной попытке покушения на жизнь человека. А было, очевидно, три попытки. 
 Это заявление было встречено в полной тишине. 
 – Эти анализы, они абсолютно точны? – спросила миссис Келвин. Ошибки тут не может быть? 
 – Они точны, – ответил Мейсон. – Ошибка исключается. 
 – В первый раз она заболела после испанской пищи, – сказала миссис Бриггс. – Джордж приготовил ее на гриле во дворике. 
 – Мы все ее ели, – объяснила миссис Келвин. – Это было в первый раз. 
 – Но заболела одна Лоретта, – пояснил ее муж. 
 – Испанская пища идеальна для сокрытия попыток мышьякового отравления, – заявил доктор Элтон. 
 – Перед ее вторым приступом, – продолжала миссис Бриггс, – Джордж вновь готовил пищу на открытом воздухе. 
 – Кто такой Джордж? – спросил Мейсон. 
 – Джордж Игэн, шофер Лоретты, – пояснил Гордон Келвин. 
 – Он еще исполняет обязанности повара, не так ли? – спросил Мейсон. 
 – Он вмешивается почти во все дела. Большую часть времени он проводит с Лореттой. 
 – Если бы меня спросили, то я бы сказала, что даже слишком много, раздраженно проворчала миссис Келвин. – Этот человек, несомненно, пытается завладеть ее мыслями. 
 – Случайно не известно ли вам, фигурирует ли имя этого человека в ее завещании? – спросил Мейсон. 
 Родственники миссис Трент обменялись испуганными взглядами. 
 – Известны ли кому-либо условия завещания? – задал еще один вопрос Мейсон. 
 Снова переглядывание и многозначительное молчание. 
 – Вероятно, – продолжал Мейсон, – Делано Баннок был адвокатом Лоретты Трент. Знает ли кто-нибудь из вас, составляла ли она завещание в кабинете Баннока или после его смерти пользовалась услугами другого адвоката? 
 – Лоретта очень ревниво относилась к личным делам, – сказал Келвин. Возможно, она считала, что слишком много родственников живет вместе с ней. Она стала в последнее время невероятно скрытной. 
 – Особенно в отношении финансовых дел, – добавила миссис Бриггс. 
 – Личных и финансовых, – пояснила миссис Келвин. 
 – У меня есть основания считать, что сейчас ситуация может быть критической, – заявил Мейсон. 
 – Как вам удалось взять пробы волос и ногтей? – поинтересовался Келвин. 
 – Я проинструктировал медсестру, – ответил доктор Элтон. 
 Келвин повернулся к Анне Фритч: 
 – Знал ли Джордж Игэн, что вы берете пробы волос и ногтей? 
 – Она сама рассказала ему, – ответила Анна Фритч. – Миссис Трент с энтузиазмом говорила, что причиной ее болезни, возможно, является аллергия. Она, кажется, была в хорошем настроении. 
 – Аллергия? – спросил Келвин. 
 – Я объяснил Анне, – ответил доктор Элтон, – что хочу провести тесты на аллергию, потому что симптомы пациентки, возможно, являются результатом бурной реакции организма на какой-то сильный раздражитель. Я попросил ее взять пробы волос и обрезать ногти миссис Трент, сказал, что собираюсь дать ей лекарство, которое может вызвать зуд, и нужно сделать так, чтобы она не чесала кожу головы. Я также объяснил, что, по моему мнению, желудочные недомогания, вероятно, вызваны аллергической реакцией на какие-то вещества для ухода за волосами. Вы знаете, такие вещи случаются. 
 – Мне кажется, – сказал Келвин, – что нам нужно, вместо того чтобы выражать здесь свое недовольство доктором Элтоном, сказать ему спасибо и начать что-то делать. 
 – Что именно? – спросила миссис Бриггс. 
 – Прежде всего попытаться найти Лоретту. 
 – Она уехала со своим шофером, – сказала миссис Келвин. – Один Бог знает где они сейчас и когда вернутся. Как можно найти ее? Обратиться в полицию? 
 – Разумеется, нет, – сказал Гордон Келвин. – Однако нам известны некоторые места, где она могла бы быть. Есть несколько ресторанов, где она бывает. Несколько друзей, которых она может навестить. Я предлагаю сесть за телефон и начать звонить. Быть очень осторожным и не показать, что наши действия вызваны какими-то неординарными причинами. Начать, наверное, нужно вам, женщины. Звоните ее друзьям. Скажите, что уже поздно, но вы хотели бы переговорить с Лореттой. Ничем не выдавайте своих эмоций. Если обнаружите Лоретту, скажите ей, чтобы она немедленно возвращалась домой, поскольку серьезно заболела ее сестра. Та сестра, которая найдет Лоретту, должна сказать, что болеет другая сестра, и попросить ее без задержки приехать домой. При таком разговоре у шофера, возможно, не возникнет мысли, что мы подозреваем его, и он ничего не предпримет. 
 – Что значит «ничего не предпримет»? – спросил Бриггс. 
 – Он многое может сделать, – резко ответила миссис Келвин. 
 – Мы не хотим, чтобы у него возникли подозрения. Пусть он сам попадет в ловушку, – заявил мистер Келвин. 
 – В какую ловушку? – спросил Мейсон. 
 Все родственники миссис Трент посмотрели на него. Наконец Келвин сказал: 
 – Только он мог отравить ее, разве вам непонятно?.. 
 – Нет, непонятно, – сказал Мейсон. – Я вижу основание для подозрений, но от подозрений до доказательств – большой путь. Я советую проявлять осторожность, когда вы будете говорить о ловушках. 
 – Я понял вас, – сказал Келвин. – Однако давайте начнем искать Лоретту. Она должна вернуться домой. Здесь она в безопасности. 
 – Но она не была в безопасности, – заметил Мейсон. 
 – Теперь будет, – отрезал Келвин. 
 – Я согласен с вами, – сказал доктор Элтон. – Я объясню ей, что случилось, открою все карты. Скажу, что круглосуточно у нее должны дежурить частные медицинские сестры, которые будут строго следить за ее питанием. 
 – Правильно, – согласился Келвин. – Думаю, что против этого никто не будет возражать. 
 Он повернулся к остальным. 
 – Не так ли? – спросил Гордон Келвин. 
 – Полнейшая ерунда! – сказала миссис Бриггс. – Вы не можете поместить ее в тюрьму, в изолированную камеру или во что-то подобное. Когда доктор Элтон расскажет обо всем Лоретте, она будет настороже. В конце концов, она достаточно взрослая, чтобы жить собственной жизнью. Ее не нужно от всего изолировать только потому, что доктор Элтон сказал, что кто-то пытается отравить ее. 
 – Вы можете сократить предложение, – сердито заметил доктор Элтон, опустив слова «потому, что доктор Элтон сказал», и оставить только «потому, что кто-то пытается отравить ее». 
 – Я не привыкла сокращать свои предложения! – отрезала миссис Бриггс. 
 Мейсон поймал сердитый взгляд доктора Элтона. 
 – Я думаю, нам надо уходить, доктор, – сказал он. 
 – Что касается меня, то я собираюсь остаться для того, чтобы попытаться найти свою пациентку, – сказал доктор Элтон. 
 В это время резко зазвонил телефон. 
 – Это звонит Лоретта, – сказала миссис Келвин и повернулась к медсестре: – Ответьте ей, пожалуйста. Потом я сама с ней поговорю. 
 Анна Фритч подняла трубку телефона. 
 – Это мистера Мейсона, – сказала она. 
 – Извините, – произнес Мейсон и взял трубку. – Алло, алло. 
 В трубке послышался голос Вирджинии Бакстер: 
 – Мистер Мейсон, могу ли я сейчас встретиться с миссис Лореттой Трент? – спросила она. – Она назначила мне свидание... 
 Мейсон быстро оглядел любопытные лица собравшихся в комнате. 
 – Где? – спросил он. 
 – В мотеле неподалеку от Малибу. 
 – Когда? 
 – Она уже опаздывает. Сначала я думала, что делаю правильно, но сейчас не уверена в этом. 
 – Где вы? 
 – В мотеле. 
 – Где? 
 – Здесь. О, я поняла. Мотель называется «Сант Рест», номер четырнадцать. 
 – Есть телефон? 
 – Да. В каждом номере. 
 – Хорошо, – сказал Мейсон. – Я позвоню. Ждите. 
 Адвокат положил трубку, кивнул Делле Стрит и, поклонившись собравшимся, сказал: 
 – Извините, пожалуйста, нам нужно уходить. 
 – Позднее я хотел бы связаться с вами, – сказал Мейсону доктор Элтон. 
 – Позвоните в «Детективное агентство Дрейка». Они работают круглосуточно. Оставьте для меня сообщение, – ответил Мейсон и направился к двери. 
 – До того как вы уйдете, мистер Мейсон, – сказала миссис Бриггс, – я хотела, чтобы вы знали, насколько сильно мы поражены сообщением доктора Элтона. Мы склонны думать, что причины гораздо глубже, чем это представляется. 
 – Вы вправе иметь свое мнение, – поклонился Мейсон. – Я хотел бы пожелать всем вам спокойной ночи. 
 Адвокат посторонился, пропустил вперед Деллу Стрит и направился к дверям. 




 15 


 – Я думаю, – сказала Делла Стрит, – звонок был очень важным, раз он заставил тебя уехать? 
 – Звонила Вирджиния Бакстер, – сообщил Мейсон. – Очевидно, Лоретта Трент поддерживала с ней связь. Они договорились встретиться к мотеле «Сант Рест». Это где-то возле Малибу. В мотеле есть телефон. Вирджиния находится в четырнадцатом номере. При первой же возможности позвоним ей. Давай найдем телефонную будку, но подальше от дома Лоретты Трент. Это необходимо для того, чтобы зятья Лоретты Трент не увидели меня, если они вздумают ездить по городу в ее поисках. 
 – Что, по-твоему, происходит? – спросила Делла. 
 – Не знаю, – ответил Мейсон. – Но просматривается связь между завещанием, подготовленным в офисе Баннока, и действиями некоторых потенциальных наследников. 
 – Для того шофера создалась очень удобная ситуация, – сказала Делла Стрит. – По завещанию он является наследником. Он занимается приготовлением пищи. Лоретта Трент любит острые блюда. У нее случались острые желудочные боли. Возможно, сами по себе они и не столь уж опасны, но сильная рвота может вызвать смертельный сердечный приступ. 
 – Вот именно, – заметил Мейсон. 
 – На той улице есть телефонная будка на бензозаправочной станции, сказала Делла Стрит. – Я заметила, когда мы проезжали мимо. 
 – Подходит, – ответил Мейсон. 
 Они развернулись, въехали в боковую улицу и остановились на бензоколонке. 
 Делла зашла в телефонную будку, набрала номер справочной и узнала телефон мотеля «Сант Рест». В это время Мейсон давал указания служащему бензоколонки относительно заправки машины. 
 Мейсон как раз собирался входить в будку, когда Делла попросила телефонистку соединить ее с четырнадцатым номером. Она вышла из будки, освобождая место для Мейсона, который взял трубку из ее рук. 
 – Здравствуйте, Вирджиния, – сказал он, услышав голос своей подопечной. 
 – Здравствуйте. Это мистер Мейсон? – спросила она. 
 – Да. Расскажите, что случилось? 
 – Вы сказали мне оставаться дома, – сказала Вирджиния. – Но телефон звонил непрерывно. Это была Лоретта Трент. Она спросила, не возражаю ли я сегодня вечером встретиться с ней для обсуждения исключительно важного, конфиденциального дела. Я ответила, что мне это неудобно, поскольку должна находиться дома. 
 – Она пояснила, что в проигрыше я не останусь, что она оплатит мои расходы и даст мне пятьсот долларов. Она поставила условия, что я ни с кем не буду по этому вопросу советоваться. Просто приеду сюда и буду ее ждать. 
 – И вы выполнили все условия? – спросил Мейсон. 
 – Да. Эти пятьсот долларов и обещание возместить все расходы маячили перед глазами, как гора из чистого золота. Я понимала, что должна позвонить вам, но она особо настаивала, чтобы я ни с кем не связывалась. Ни одной душе не говорить, куда я еду. 
 – Продолжайте, – сказал Мейсон. 
 – Я приехала сюда и нахожусь в мотеле уже более часа. Но Лоретта Троит пока не появилась и не прислала какого-либо сообщения. Мне пришла в голову мысль, что я подвела вас. Поэтому я решила позвонить и сообщить о своем местонахождении. Я позвонила в контору Пола Дрейка. Мне сказали, что вы у Лоретты Трент. Поэтому я позвонила туда, и медицинская сестра сообщила о моем звонке вам. 
 – Теперь все в ваших руках, – сказал Мейсон. – Мы с Деллой Стрит едем к вам в мотель «Сант Рест». Если Лоретта появится там, попытайтесь задержать ее. 
 – Как я могу это сделать? 
 – Придумайте какую-нибудь причину, – посоветовал Мейсон. – Скажите, что у вас есть для нее важная информация. Если будет необходимо, сообщите ей, что я еду к вам. Скажите, что я хочу поговорить с ней лично. Расскажите все о себе, начиная с ареста, о копиях завещаний из архивных документов Делано Баннока. 
 – Вы думаете, мой арест был связан с этим делом? 
 – Очень вероятно, – ответил Мейсон. – Я думаю, план состоял в том, чтобы поставить вас в такое положение, когда ваши показания при необходимости могли быть скомпрометированы. 
 – Хорошо, – сказала Вирджиния. – Я буду ждать. 
 – Где вы? 
 – В своем домике в мотеле. 
 – Вы там уже давно? 
 – Больше часа. 
 – А где ваша машина? 
 – На стоянке возле мотеля. 
 – Ждите, – сказал Мейсон. – Мы едем. 
 Адвокат повесил трубку, дал свою кредитную карточку служащему бензоколонки и сказал Делле Стрит: 
 – Поедем, Делла, начнем распутывать этот узел. 
 Они отправились в Санта-Монику, затем поехали вдоль побережья. Справа виднелись высокие песчаные дюны. Мейсон снизил скорость в поисках поворота. Затем выехал на довольно плохую дорогу, которая петляла, поднимаясь наверх и делая причудливые повороты. Мейсон держал допустимую скорость, искусно действуя рулем, обеспечивая необходимую безопасность движения и экономя при этом каждую секунду. 
 – Что ты скажешь Лоретте Трент, если она приедет в мотель раньше нас? – спросила Делла Стрит. 
 – Я пока не знаю, – ответил Мейсон. – Я должен не упускать из виду, что она еще не мой клиент. 
 – С ней, очевидно, будет шофер. 
 Мейсон кивнул. 
 – Если он узнает, что доктор Элтон изменил свой диагноз, что ему известно о попытке ее отравления, этот человек может быть очень опасным. Лоретта Трент может никогда не вернуться домой. 
 – Если я не смогу поговорить с Лореттой Трент наедине, я поставлю ее даже в более опасное положение, если при всех скажу о яде. Я не обязан что-либо рассказывать Лоретте Трент, равным образом я не обязан что-либо скрывать. Я, конечно, могу посоветовать ей позвонить доктору Элтону, чтобы он обо всем ей рассказал. 
 – Но фамилия доктора Элтона упомянута в завещании. 
 – Мы об этом ничего не знаем. 
 – Во всяком случае, он так думает, – сказала Делла. 
 – Но ведь раньше он предполагал, – улыбнулся Мейсон, – что причиной первых приступов было острое пищевое отравление. Давай прежде всего подумаем, как мы можем позаботиться о нашем клиенте. Мы несем за нее ответственность. Если Лоретта Трент хочет повидаться с ней, это ее дело. Нам необходимо выяснить причины этого желания, и мы будем действовать в соответствии с обстоятельствами. 
 Дорога стала более ровной и прямой. Вскоре Мейсон увидел огни мотеля. 
 – Странное место для мотеля, – сказала Делла Стрит. 
 – Здесь останавливаются люди, приезжающие на озеро купаться и ловить рыбу, – пояснил Мейсон. – Места для мотеля на основной дороге нет: с одной стороны – океан, с другой – холмы. 
 Мейсон припарковал машину на стоянке и вместе с Деллой прошел по дорожке мимо летних домиков к номеру четырнадцать. 
 Адвокат постучал. 
 Вирджиния Бакстер резко открыла дверь. 
 – Господи, как я рада, что вы здесь! – воскликнула она. – Входите, пожалуйста. 
 – Где Лоретта Трент? – спросил Мейсон. 
 – О ней не слышно ни слова, – сказала Вирджиния. 
 – Но она попросила вас приехать сюда? 
 – Да. 
 – Зачем? 
 – Она сказала, что хочет мне кое-что сообщить. Что-то, для меня очень важное. 
 – Когда произошел этот разговор? 
 – Когда? Давайте посмотрим. От вас я пошла на почту, которая находится недалеко от моей квартиры. Заказной почтой я послала на свой адрес тот пакет. Выпила молока, пришла домой и пробыла там час-полтора, когда раздался звонок. Миссис Трент представилась и спросила, не могла ли я встретиться с ней. 
 – В этом мотеле? 
 – Да. 
 – Она сама рассказала вам, как сюда добраться, или это место было вам известно? – спросил Мейсон. 
 – Миссис Трент подробно рассказала, как доехать до мотеля. Она настаивала, чтобы я выехала без задержки и никому не говорила об этом. 
 – Когда она собиралась встретиться с вами? 
 – Точного времени она не указала, но пояснила, что это будет примерно через час после моего приезда сюда. 
 – Вы встречались с Лореттой Трент во время работы у Делано Баннока? 
 – Да. 
 – Вы один из свидетелей, подписавших ее завещания? 
 – Мне кажется, было два завещания, мистер Мейсон. Я не помню, что подписывалась под ними. Но я хорошо помню, как составляла, вернее, печатала их. Я также помню, что в завещании были какие-то особые пункты, касавшиеся ее родственников. Она им не доверяла, считала, что они ждут ее смерти и их интересы сугубо эгоистичны. Мне кажется, это было указано в одном из завещаний, но я не помню в каком именно. У меня смутные воспоминания. Вы должны учитывать, что мы готовили много таких документов. 
 – В данный момент меня не особенно интересует, помните ли вы содержание завещаний. Я пытаюсь выяснить, помните ли вы голос миссис Трент. 
 – Ее голос? Нет, не помню. Я даже плохо помню, как она выглядит. Высокая, стройная женщина с седеющими волосами. Неплохая фигура... понимаете, что я имею в виду... не полная... ухоженная. 
 – Хорошо, – сказал Мейсон. – Ее голос вы не помните? 
 – Нет. 
 – Тогда почему вы решили, что по телефону разговаривали с Лореттой Трент? 
 – Потому что она сама сказала мне об этом. О... понятно! 
 – Другими словами, – продолжал Мейсон, – женский голос сказал вам по телефону, что вы разговариваете с Лореттой Трент, что вы должны приехать в мотель «Сант Рест», что через час Лоретта Трент встретится здесь с вами. Сколько времени вы находитесь здесь? 
 – Около двух с половиной часов. 
 – Вы зарегистрировались под своим именем? 
 – Разумеется. 
 – И получили этот домик? 
 – Да. 
 – Где вы оставили свою машину? 
 – Там, на стоянке. 
 – Пойдемте посмотрим, – сказал Мейсон. 
 – Для чего? 
 – Для того, – пояснил Мейсон, – что мы все подвергаем проверке. Мне не нравится сложившаяся ситуация. Вы должны были следовать моим инструкциям и позвонить мне до выезда из дома. 
 – Но миссис Трент настаивала, чтобы я никому об этом не говорила, обещала дать мне пятьсот долларов, оплатить все мои расходы, если я буду делать так, как она скажет. Я уже вам говорила, что для меня сейчас пятьсот долларов – огромная сумма. 
 – Она могла вам с таким же успехом пообещать и миллион долларов, сказал Мейсон. – Неважно, о какой сумме идет речь, вы ее все равно не получите. 
 Вирджиния провела их к автомобильной стоянке. 
 – Вот здесь, – сказала она. – Странно! Мне кажется, что я оставила свою машину в другом месте, обозначенном продольными линиями. Я почти уверена в этом. 
 Мейсон подошел к машине. 
 – У вас в машине есть фонарь? – спросил он. 
 – Я не знаю. 
 – Я принесу свой. Вы считаете, что оставили машину в другом месте? 
 – Мистер Мейсон, я уверена в этом. Я помню, что бампер машины почти упирался в осветительный столб. Это означает, что я припарковала машину справа. 
 – Ничего не касайтесь. Стойте здесь. Я посмотрю. Вас уже пытались скомпрометировать. На этот раз нам может не повезти. 
 Адвокат прошел к своей машине, взял фонарь из отделения для всякой мелочи, подошел к машине Вирджинии и внимательно осмотрел все внутри. 
 – Дайте ключи! – попросил он. 
 Вирджиния дала ключи от машины. 
 Мейсон открыл багажник, посмотрел внутрь. 
 – Кажется, все в порядке, – сказал он. 
 Он начал обходить машину, но внезапно остановился. 
 – Что это такое?! – спросил он. 
 – Господи! Бампер весь помят! Посмотрите на бампер, часть его оторвана! – воскликнула Вирджиния. 
 – Садитесь в машину, Вирджиния. Заводите мотор. 
 Она послушно села за руль и, включив зажигание, завела мотор. 
 – Поезжайте на выход, развернитесь и въезжайте вновь на стоянку, приказал он. 
 Включив освещение, Вирджиния сказала: 
 – Работает только одна фара. 
 – Ничего, – пояснил Мейсон. – Выезжайте с площадки, развернитесь и возвращайтесь через ворота. 
 Взяв Деллу Стрит за руку, Мейсон поспешил к своей машине. 
 – Садись, Делла. Нужно все сделать максимально правдоподобно. Усаживайся поудобнее и пристегни ремни. 
 Вирджиния выехала с территории мотеля, сделала большую петлю и направила машину к въезду на стоянку. 
 Автомобиль Мейсона с выключенными фарами двинулся к выезду. Затем, неожиданно повернув, ринулся навстречу машине Вирджинии. В свете фар Вирджиния увидела автомобиль Мейсона и резко нажала на тормоза. Заскрежетали покрышки колес. Раздался удар, посыпалось разбитое стекло. Автомобиль Мейсона врезался во въезжавшую на территорию мотеля машину Вирджинии. 
 Во многих домиках раскрылись двери. Прибежала администаторша мотеля. С удивлением она рассматривала автомобильную аварию. Затем направилась к владельцам машин. 
 – Господи, что произошло? – спросила она. 
 – Почему вы ехали без света! – воскликнула Вирджиния. – Вы не сказали мне... 
 – Я свалял дурака, – сказал Мейсон. – Должен был ехать через выезд. 
 Администраторша уставилась на него. 
 – Это ваша ошибка. Разве вы не видели знаков? Ведь ясно же написано «Въезд». Это уже четвертое столкновение на этом месте. Поэтому мы и поставили эти большие знаки, разобрали часть ограды, чтобы выезд был на другой стороне автостоянки. 
 – Я извиняюсь, – сказал Мейсон. – Это моя вина. 
 – Вы не пострадали? – спросила администраторша у Вирджинии Бакстер. 
 – Нет, – ответила она. – К счастью, я ехала медленно и вовремя затормозила. 
 Женщина повернулась к Мейсону. 
 – Вы выпили? – спросила она. 
 – Нет, – отвернувшись от нее сказал адвокат. 
 – А я думаю, что вы прилично выпили, – сказала администраторша. – Не заметить такого большого знака! – Она повернулась к Вирджинии: – Вы здесь зарегистрированы? Домик номер четырнадцать? 
 – Да, все правильно, – ответила Вирджиния. 
 – Хорошо, – сказала женщина. – Я готова в любое время выступить в качестве свидетеля. А сейчас я вызову патруль дорожной полиции. 
 – Это совсем не обязательно, – сказал Мейсон. – Я виноват и всю ответственность беру на себя. 
 – Я тоже говорю, что вы виноваты. Но вы еще и выпили. Вы у нас остановились? 
 – Я бы хотел снять комнату, – ответил Мейсон. 
 – У нас нет свободных комнат. Любителей выпить мы не обслуживаем. Оставайтесь здесь и не трогайте машины. Я пойду вызывать полицию. 
 Администраторша повернулась и пошла к своей конторе. 
 – Скажите, – спросила Вирджиния Бакстер, отведя Мейсона в сторону, зачем вы это сделали? 
 – Чтобы вы получили алиби, – ответил Мейсон. 
 – Алиби? – удивленно переспросила Вирджиния. 
 – Вот именно, – сказал Мейсон. – Теперь вы любому человеку можете сказать, как была разбита ваша машина. Более того, у вас есть свидетели. Сходите к администраторше, возьмите у нее щетку, чтобы вымести разбитое стекло. Попросите совок для мусора, сгребите все и выбросьте в бачок. У вашей машины работает одна фара и у моей тоже. Кажется, нам придется провести здесь ночь, если мне не удастся заказать машину. В этом случае я подвезу вас. 
 – А наши машины? – спросила она. 
 – Когда появится полиция, – усмехнулся Мейсон, – я попытаюсь отогнать вашу машину на стоянку. Затем вызову машину технической помощи из гаража, и она отбуксирует мою. 




 16 


 Гарри Эйбурн, офицер дорожной полиции, вызванный администраторшей мотеля, вел себя очень вежливо и беспристрастно. 
 – Как это случилось? 
 – Я выезжал, – ответил Мейсон, – а эта молодая женщина въезжала. 
 – Он нарушил правила движения на этой автостоянке, – сердито сказала администраторша. – Там стоит знак, на котором двухфутовыми буквами написано «Въезд». 
 Мейсон молчал. 
 Полицейский посмотрел на него. 
 – Я скажу только о фактах, – наконец сказал Мейсон. – Я выезжал со стоянки на дорогу через эти ворота. Молодая женщина въезжала. 
 – Разве вы не видели знак «Въезд»? – спросил полицейский. 
 – Согласно инструкциям моей страховой компании, в случае любого дорожного происшествия я не должен говорить ничего, что свидетельствовало бы о признании вины. Поэтому хотел бы обратить ваше внимание, что машина должным образом застрахована, а факты говорят сами за себя. 
 – Он выпил, – заявила администраторша мотеля. 
 Полицейский вопросительно посмотрел на Мейсона. 
 – Два часа назад, перед обедом, я выпил один коктейль, – сказал Мейсон. – После этого я ничего не пил. 
 Полицейский подошел к своей машине и вытащил резиновый шар. 
 – Вы не будете возражать, если я попрошу вас надуть его? – спросил он. 
 – Конечно, нет, – ответил Мейсон. 
 Он надул резиновый шар. 
 Полицейский присоединил шар к счетчику и, возвратившись спустя несколько минут, сказал: 
 – В крови недостаточно алкоголя, чтобы регистрировать факт его употребления. 
 – Но он же пьян, – настаивала администраторша. 
 Мейсон улыбнулся ей. 
 – Возможно, он принял наркотики, – сказала она. 
 Мейсон протянул офицеру свою визитную карточку. 
 – В любое время вы можете связаться со мной, – сказал он. 
 – Я узнал вас, – заметил полицейский, – и, конечно, проверил ваше имя, указанное в водительских правах. 
 – Мне кажется, все, что следовало сделать, сделано, – сказал Мейсон. – Мне нужно отбуксировать машину. 
 – Я вызову машину технической помощи, – предложил полицейский. 
 Он пошел к своей автомашине, взял микрофон и набрал номер. Через некоторое время ему ответили. Он убавил громкость и закрыл окно, чтобы разговор не могли слышать окружающие. Поговорив несколько минут, полицейский положил микрофон и подошел к Вирджинии Бакстер. 
 – Где вы были сегодня вечером, мисс Бакстер? – спросил он. 
 – Ехала из моей квартиры сюда в мотель. 
 – Вы останавливались к пути? 
 – Нет. 
 – Где вы живете? 
 – Мой адрес указан в водительских правах: «Эврика Армс Апартментс», четыреста двадцать два. 
 – У вас в дороге ничего не произошло? 
 – Нет. А почему вы спрашиваете об этом? 
 – На прибрежной дороге случилось тяжелое дорожно-транспортное происшествие, – сказал полицейский. – Шофер Джордж Игэн вез Лоретту Трент. Какая-то машина потеряла управление, ударила машину Трент в бампер и сбросила ее с дороги. Игэн успел выскочить, а машина слетела с откоса в океан. Лоретта Трент утонула. Тело пока не обнаружено. Описание машины, явившейся причиной происшествия, соответствует данной машине. Вы уверены, что сегодня не пили, мисс Бакстер? 
 – Проверьте ее, – посоветовал Мейсон. 
 – Вы не возражаете? – спросил полицейский. 
 Вирджиния посмотрела на Мейсона большими, испуганными глазами. 
 – Разумеется, она не возражает, – сказал Мейсон. 
 Полицейский повернулся к Вирджинии Бакстер. 
 – Да, – сказала она. – Я готова пройти проверку. 
 – Надуйте этот шар, – попросил офицер. 
 Вирджиния Бакстер выполнила его указание. И вновь полицейский пошел к своей машине, вновь с кем-то поговорил по радио. Затем вернулся. 
 – Вы не принимали сегодня каких-либо лекарств, мисс Бакстер? 
 – Нет. Только пару таблеток аспирина прошлой ночью. 
 – И это все? 
 – Да. 
 – Когда вы уехали из дома? 
 – Это было... около трех часов назад. 
 – Вы приехали прямо сюда? 
 – Да. 
 – Сколько времени вы находитесь здесь? 
 – Вы можете проверить это по времени регистрации, – сказал Мейсон. 
 – При регистрации мы время не указываем, – сказал администраторша мотеля. – Только дату. Мне кажется, она здесь уже час-полтора. 
 – Нет, я здесь уже дольше, – сказала Вирджиния. 
 – Могу поклясться, что не больше полутора часов, – настаивала женщина. 
 Полицейский задумчиво посмотрел на собравшихся. 
 – Могу я спросить вас, как вы получили описание машины мисс Бакстер? – поинтересовался Мейсон. 
 – Ехавший по дороге мотоциклист видел это дорожное происшествие. Машина свернула на дорогу, которая ведет сюда. Он дал описание задней части машины, некоторые буквы и цифры ее номера. 
 – Какие? – поинтересовался Мейсон. 
 – Достаточные, чтобы провести убедительную идентификацию. 
 – Боже мой, теперь все понятно! – внезапно воскликнула Вирджиния Бакстер. – Я пройду все, что мне уготовано пройти. Это еще одна попытка компрометации! Ни в каких дорожных инцидентах я не участвовала. Машину Лоретты Трент я не сбивала. Что касается этого шофера, то он наглый лжец. Он заставлял меня подделать завещание Лоретты Трент и... 
 – Спокойно, спокойно, – прервал клиентку Мейсон. 
 – Я не собираюсь терпеть все это, – кричала Вирджиния. – Этот шофер заплатил мне, чтобы подделать завещание. Он планировал убийство и... 
 – Замолчите, – приказал Мейсон. 
 Вирджиния бросила на него возмущенный взгляд. 
 – Я не собираюсь молчать... 
 – Вирджиния, могу я поговорить с вами? 
 – Вы представляете интересы этой женщины? – спросил полицейский. 
 – С этой минуты – да, – ответил Мейсон. 
 Полицейский подошел к своему автомобилю, взял микрофон. На этот раз он открыл дверь, чтобы все могли слышать его разговор. 
 – Говорит Эйбурн, машина два-пятнадцать. Нахожусь на месте инцидента около мотеля. О состоянии машины Вирджинии Бакстер ничего сказать нельзя, поскольку в нее врезалась машина Перри Мейсона. Очевидно, Перри Мейсон, как адвокат, представляет ее интересы. Мисс Бакстер говорит, что Джордж Игэн, шофер Лоретты Трент, заплатил ей за подделку завещания. Он якобы планировал совершить убийство. Это ее версия. 
 Доносившийся из наушника голос был достаточно громким, чтобы его слышали все. В нем звучала власть: 
 – Говорит главный следователь окружной прокуратуры. Привезите мисс Бакстер на допрос сюда. Возможно, она виновата в убийстве первой степени. Давайте допросим ее, прежде чем вмешается Мейсон. 
 – Хорошо, сэр, – сказал полицейский. 
 – Начинайте сейчас, – послышалась решительная команда. – Я имею в виду: именно сейчас. 
 – Могу я позволить ей собрать свои вещи и... 
 Голос перебил его. 
 – Сейчас же! – перебил его голос из наушника. 
 – Именно этого я и боялся, Вирджиния, – прошептал Мейсон. – Вы оказались замешанными в каком-то заговоре. Теперь, ради Бога, молчите. Ничего не говорите в мое отсутствие. 
 – Кажется, все будет совсем плохо, – также шепотом ответила она. Они обнаружат заказное письмо, которое я послала на свой адрес, и... 
 – Пожалуйста, садитесь в мою в машину, мисс Бакстер, – прервал ее полицейский. 
 – Я имею право собрать свои вещи и... 
 – Сейчас вы арестованы, – заявил полицейский. – При необходимости я надену на вас наручники. 
 – А как быть с заблокированным въездом? – спросила администраторша мотеля. Она стояла рядом с открытым ртом, но теперь вновь обретала уверенность. 
 – Я пришлю машину технической помощи, – сказал полицейский. – А сейчас у меня другие дела. 
 Он захлопнул дверцу, вывел автомобиль к выезду, выехал на дорогу, проехав на красный свет, администраторша мотеля, Делла Стрит и Мейсон слышали, как вдали умолкает звук полицейской сирены. 
 Мейсон оглядел свой покалеченный автомобиль.. 
 – Ну вот, – сказал он Делле. – В данный момент у нас нет даже транспорта. 




 17 


 В девять часов утра Мейсон нетерпеливо вышагивал из угла в угол по тюремной комнате для встреч адвокатов с арестованными. 
 Надзирательница ввела Вирджинию Бакстер и незаметно удалилась за пределы слышимости. 
 – Я понял так, Вирджиния, – сказал Мейсон, – что вы все рассказали полиции? 
 – Они держали меня очень долго, – ответила она. – Я полагаю, до полуночи. 
 – Я знаю, – Мейсон с симпатией. – Они говорили вам, что хотят разобраться с делом, что отпустят вас домой. Если вы скажете им правду, они все проверят и сразу же отпустят вас. Если же вы откажетесь говорить, а вы на это имеете право, это будет свидетельствовать о том, что вы виновны. В таком случае они не будут стараться оправдать вас, а пойдут домой, в постель, оставив вас в тюрьме. 
 Ее глаза расширились от удивления. 
 – Откуда вам известно, что они говорили? – спросила Вирджиния. 
 Мейсон рассмеялся. 
 – Что вы рассказали им, Вирджиния? 
 – Я рассказала им все. 
 – Окружной прокурор Гамильтон Бергер и лейтенант Трэгг сообщили мне, – сказал Мейсон, – что сегодня утром хотели бы видеть меня здесь. Им необходимо задать вам несколько вопросов в моем присутствии. Мне кажется, это означает что-то очень неприятное для вас. Очевидно, они поставят вас перед чем-то опасным и неожиданным. Это также означает, что вы, наконец, заявили им о своем желании связаться со мной. Они в соответствии с законом позвонили мне в офис. 
 – Именно так все и было, – ответила Вирджиния. – Прошлой ночью я все рассказала им, поскольку, если проверка подтвердила бы мои слова, как они мне заявили, я могла бы пойти домой и лечь спать. Сразу после того, как я закончила свой рассказ, они встали и со словами «мы все расследуем» ушли. Когда я напомнила об их обещании отпустить меня домой, они ответили: «Конечно, вы можете пойти, но не сегодня. Расследование займет весь день, поэтому вы уйдете следующей ночью». 
 – Что было потом? 
 – Всю ночь я не сомкнула глаз. Второй раз я попала в тюрьму. Это, ужасно, мистер Мейсон. Что происходит? 
 – Я не знаю, – ответил Мейсон. – Но в значительной степени все зависит от того, рассказали вы мне правду или нет. 
 – Почему я должна была лгать? 
 – Тоже не знаю, – сказал Мейсон. – Но если верить вашим словам, вы действительно оказались замешаны в какую-то странную историю. 
 – И мне, очевидно, не верят. 
 – Боюсь, что окружной прокурор и лейтенант Трэгг из Отдела по раскрытию убийств относятся к тем, кто не верит вам. 
 – А что от них еще можно было ожидать? 
 – Иногда они верят людям, – сказал Мейсон. – Они, действительно, стараются хорошо делать свое дело. Они пытаются восстановить справедливость, и им, конечно, не хочется иметь нераскрытых преступлений. 
 – А что известно об этом убийстве? – спросила она. 
 – Джордж Игэн, шофер, вез Лоретту Трент по дороге вдоль побережья. Миссис Трент сказала шоферу, чтобы он свернул с основной дороги, так как она должна ехать в горы, в мотель. Они приближались к повороту. Таким образом, факты, кажется, свидетельствуют о том, что именно Лоретта Трент звонила вам и просила подождать ее в мотеле. 
 – Да, она звонила, мистер Мейсон. Я говорила... 
 – Откуда вы это знаете? – перебил Вирджинию Мейсон. – Вам лишь известно, что женский голос сказал вам, что вы говорите с Лореттой Трент, что вы должны поехать в мотель и ждать ее там. Впрочем, я отвлекся. Когда шофер собирался сделать левый поворот, его стала догонять идущая сзади машина. Он принял вправо, чтобы пропустить ее. Однако машина ударила в задний бампер. Машина Игэна была сброшена с дороги. Был сильный прибой. Шофер Игэн знал, что в этих местах очень глубоко. Он крикнул миссис Трент, чтобы она прыгала, сам открыл дверь и выпрыгнул. Он, очевидно, ударился головой о камень. Во всяком случае, какое-то время шофер был без сознания. Когда он пришел в себя, автомобиля не было видно. Прибыла дорожная полиция. Вызвали машину технической помощи, наняли водолазов и нашли машину миссис Трент. С помощью крюка и лебедки подняли ее на поверхность. Миссис Трент в машине не было. Левая передняя и левая задняя двери были открыты. Очевидно, миссис Трент открыла их до того, как машина сошла с дороги и упала в океан. До сих пор тело не найдено. Там опасные течения и сильные водовороты. Ныряльщикам, которые искали тело, стоило больших трудов справиться с течением. Тело могло быть унесено в океан или выброшено где-нибудь на берег. 
 – Но почему они арестовали именно меня? 
 – Шофер видел заднюю часть машины, которая ударила его автомобиль. Ехавший сзади человек заметил две цифры номера. Они совпадают с вашими. 
 – Но я не покидала мотеля, – сказала Вирджиния. 
 – Они подобрали осколки стекла на том месте, где машина сошла с дороги. Это были части фары. Затем полиция поехала в мотель, где я ударил вашу машину, и осмотрели ее фары. Найденный там осколок точно вписывается в разбитую фару вашей машины. Те осколки, которые были найдены на месте аварии машины Лоретты Трент, тоже вписываются в эту же фару. Сложив все куски вместе, они получили фактически все стекло передней фары. Не хватает лишь маленького треугольного кусочка. 
 – Шофер! – воскликнула Вирджиния Бакстер. – Почему они верят ему? Ведь это он все подстроил. 
 – Вот это я тоже не могу понять. Вы рассказали им о шофере? 
 – Конечно. 
 – И о том, что вы сохранили копирки и направили их себе по почте? 
 – Да. Я рассказала им все, мистер Мейсон. Сейчас я понимаю, что, наверное, не должна была это делать, но раз я начала говорить... Я была страшно напугана. Я очень хотела убедить их в своей невиновности и добиться разрешения уехать домой. 
 Внезапно открылась дверь. В комнату вошел окружной прокурор Гамильтон Бергер в сопровождении лейтенанта Трэгга. 
 – Доброе утро, Вирджиния, – сказал Гамильтон Бергер. 
 Он повернулся к адвокату. 
 – Здравствуйте, мистер Мейсон. Как вы себя чувствуете? 
 – Доброе утро, мистер Бергер, – ответил Мейсон. – Вы отпустите мою клиентку? 
 – Боюсь, что нет. 
 – Почему? 
 – Она рассказала целую историю о Джордже Игэне, шофере Лоретты Трент, – ответил Бергер. – Интересный рассказ, но мы не верим в него. Родственники Лоретты Трент рассказали нам о шофере также много всего. Выглядит правдиво, но некоторые детали не сходятся. Нам приходит в голову мысль, что ваш клиент связан с родственниками Лоретты Трент. Они пытаются скомпрометировать Джорджа Игэна и запутать вопрос. Они пытаются скрыть свои попытки совершить убийство. 
 – Но это же абсурдно! – воскликнула Вирджиния. – Я никогда не встречалась с родственниками Трент. 
 – Может быть, – сказал Мейсон, – если вы не будете столь загипнотизированы действиями шофера, вы лучше поймете сложившуюся ситуацию. 
 – Посмотрим, – заявил Бергер. Он подошел к двери, открыл ее и кому-то сказал: – Войдите. 
 Вошедшему мужчине было около сорока лет. У него была копна черных волос, темный цвет кожи, выступающие скулы и внимательные черные глаза. Он перевел взгляд с Гамильтона Бергера на Вирджинию Бакстер и энергично покачал головой. 
 – Видели ли вы когда-либо эту молодую женщину? – спросил его Гамильтон Бергер. 
 – Нет, – коротко ответил он. 
 – А вы? – обратился он к Вирджинии. 
 Вирджиния молчала. 
 – Вот так-то, – сказал Бергер, обращаясь к ней. 
 – Но это ни о чем не говорит! – воскликнула она. – Я его также никогда не видела. В целом он похож на шофера миссис Трент, но это не тот человек, который приходил ко мне. 
 – Это, – сухо произнес Гамильтон Бергер, – Джордж Игэн, шофер миссис Трент. Все, Джордж, вы можете идти. – Повернувшись к Мейсону, Гамильтон сказал: – Джордж ударился головой, когда выпрыгнул из автомобиля. Какое-то время он был без сознания. 
 – Одну минуточку, – сказал Мейсон. – Не пытайтесь шутить со мной. Если он в состоянии передвигаться и пришел сюда для опознания, значит, он может ответить на вопросы. 
 – Ему не нужно этого делать, – заявил Гамильтон Бергер. 
 Мейсон проигнорировал слова окружного прокурора и обратился к шоферу: 
 – У вас имеется частный автомобиль. Это «олдсмобиль», номер ОDТ ноль шестьдесят два. 
 Игэн с удивлением посмотрел на Мейсона: 
 – Да, это номер моей автомашины. Но это не «олдсмобиль», а «кадиллак». 
 – Вчера до обеда вы ездили на нем? – спросил Мейсон. 
 Игэн недоуменно посмотрел на Мейсона, затем покачал головой и сказал: 
 – Я возил миссис Трент. Мы ездили во Фресно. 
 – Заканчивайте, Джордж, – сказал Гамильтон Бергер. – Нет необходимости отвечать на другие вопросы. 
 Шофер вышел из помещения. 
 Гамильтон Бергер повернулся к Мейсону и выразительно пожал плечами. 
 – Вы все видели сами, – сказал он. – Если и делаются попытки кого-то скомпрометировать, то этого шофера. Вам, очевидно, следует лучше проверить рассказ вашей клиентки. Если у вас не будет возражений, сегодня в одиннадцать часов мы предъявим Вирджинии Бакстер обвинение в предумышленном убийстве первой степени. Предварительные слушания можно организовать в любой удобный для вас день. Мы хотим, чтобы у вас было достаточное время для подготовки. 
 – Это очень любезно с вашей стороны, – заметил Мейсон. – Мы бы хотели, чтобы предварительные слушания были проведены как можно быстрее, например завтра утром, если это будет вписываться в график работы судьи. 
 – В этом случае, мистер Мейсон, – холодно улыбнулся Гамильтон Бергер, – мы не сможем подготовиться по некоторым пунктам, но ваше предложение тем не менее не застанет нас врасплох. Это дело вы проиграете. Ваша клиентка очень хитрая интриганка. Я еще не знаю, против кого она интригует. Мне еще не известно, кто подсыпал яд в пищу Лоретты Трент, но я знаю, что именно машина вашей клиентки ударила автомобиль миссис Трент и выбросила ее на обочину дороги. Рассказанная вашей клиенткой очевидная ложь делает ее крайне уязвимой. Во всяком случае, она останется под арестом, пока мы будем искать ее сообщника. А сейчас я оставлю вас наедине с вашей клиенткой. 
 Окружной прокурор кивнул лейтенанту Трэггу, и они вышли, закрыв за собой дверь. 
 Мейсон повернулся к Вирджинии Бакстер. 
 – Произошла какая-то страшная ошибка, мистер Мейсон, – сказала она. В целом тот человек похож на шофера, я имею в виду человека, который приходил ко мне и назвался Менэрдом. Помните, вы сказали мне, что это шофер Лоретты Трент? 
 – Да, в основе этого заключения лежало данное вами описание его внешности и номер его автомобиля. Вы уверены, что это был «олдсмобиль»? 
 – Разумеется, это была не новая машина, но я с определенной уверенностью считала, что... Я могла ошибиться в номере, могла ошибиться в последней цифре, но первая цифра была ноль. 
 – Нет, Вирджиния, – покачал головой Мейсон, – слишком много совпадений. Возможно, вы стали жертвой кого-то, кто втянул вас в это грязное дело. Для разнообразия вы, может быть, расскажете мне правду? 
 – Но я и говорю вам правду. 
 – Я хочу вам вот что сказать, – заявил Мейсон. – Если вы будете настаивать на своем варианте развития событий, вас привлекут к Суду по обвинению в убийстве. Если кто-то использует вас в качестве своего орудия, а вы не даете мне возможности разобраться в происшедшем, не рассказывая всю правду, вы ставите себя в исключительно серьезное и опасное положение. 
 Она покачала головой. 
 – Ну? – спросил Мейсон. 
 – Я рассказала вам правду, – наконец ответила Вирджиния. 
 – Я – ваш адвокат, – сказал Мейсон. – Если вы настаиваете на том, что говорите правду, то каким бы странным и непонятным ни казался ваш рассказ, я должен верить вам и в Суде не выказывать ни малейших сомнений. 
 – Вы действительно не верите мне? – спросила Вирджиния. 
 Мейсон задумчиво посмотрел на нее. 
 – Если вы были бы в составе присяжных заседателей и услышали бы от обвиняемого подобный рассказ, вы поверили бы ему? 
 Вирджиния Бакстер расплакалась. 
 – Поверили бы? – вновь спросил Мейсон. 
 – Нет, – сказала Вирджиния сквозь слезы. – Он звучит... В нем слишком много неправдоподобных моментов. 
 – Вот именно, – подтвердил Мейсон. – У вас есть одна-единственная защита. Или вы рассказываете мне абсолютную правду, и я принимаю ее. Или вы настаиваете на своей невероятной версии. В этом случае я должен согласиться с ней и исходить из того, что какой-то проницательный и удивительно умный человек намеренно хочет «повесить» на вас убийство. И, судя по тому, как развиваются события, он преуспевает в этом. 
 Она смотрела на Мейсона полными слез глазами. 
 – Вы, конечно, понимаете мои трудности, – сказал Мейсон. – Поскольку я принимаю точку зрения, что вас пытаются скомпрометировать, то даже небольшая фальшь в вашем рассказе приведет вас в тюрьму на волне разгневанного общественного мнения. Малейшая ложь полностью уничтожит ваши шансы. 
 – Я понимаю, – кивнула Вирджиния. 
 – Теперь, принимая во внимание создавшуюся ситуацию и мои разъяснения, не хотите ли вы изменить свой рассказ? – спросил Мейсон. 
 – Я не могу изменить его, – ответила Вирджиния. 
 – Потому что вы хотите придерживаться его? 
 – Потому что я не могу его изменить, мистер Мейсон. Это правда. 
 – Отлично, – сказал Мейсон. – Из этого я буду исходить и сделаю все, что могу. Держите голову выше. 
 Адвокат вышел из помещения. 




 18 


 Джерри Касвелл, заместитель окружного прокурора, выступавший в деле по обвинению Вирджинии Бакстер в торговле наркотиками и твердо уверенный в том, что справедливость во время первого процесса была попрана, уговорил окружного прокурора поручить ему вести дело по обвинению Вирджинии Бакстер в убийстве первой степени во время предварительных слушаний. Он приступил к выполнению своих обязанностей с особым рвением и полный решимости, что на этот раз он не позволит Перри Мейсону получить какие-либо преимущества за счет своей сообразительности и способности быстро мыслить. 
 В качестве первого свидетеля был вызван Джордж Игэн. 
 Шофер занял свидетельское место, назвал свое имя, указал адрес и род занятий. 
 – Скажите, что вы делали в среду вечером? – спросил Касвелл. 
 – Я возил на автомобиле Лоретту Трент. Мы ездили в Вентуру и возвращались домой по прибрежному шоссе. 
 – Знали ли вы, куда вы едете? 
 – Миссис Трент сказала, что мы свернем к мотелю, расположенному в горах у озера. Дорогу она обещала показать. 
 – Она сообщила вам, по какой дороге вы поедете? 
 – Нет, но она обещала предупредить о повороте. 
 – Знаком ли вам мотель под названием «Сант Рест» и дорога к нему? 
 – Да, сэр. Поворот к нему примерно в трехстах ярдах от кафе «Си Крест». 
 – Когда вы в среду вечером приближались к этому повороту, что случилось? 
 – Миссис Трент попросила меня немного снизить скорость. 
 – А затем? 
 – Я понял, конечно, что она собиралась... 
 – Ограничьтесь ответом на заданный вопрос, – прервал Касвелл. – Здесь не нужно ваших рассуждений. Что случилось? 
 – Сзади появился свет фар. Я не знаю, как это выразить без того, чтобы не сказать о том, что я думал. Я готовился сделать левый поворот, и я... 
 – Никого не интересует, что вы готовились сделать. Говорите о том, что вы _с_д_е_л_а_л_и_. 
 – Я резко подал машину вправо настолько, насколько это было можно, чтобы автомобиль мог обогнать нас слева. 
 – Автомобиль обогнал вас? 
 – Да, но не в обычной манере. 
 – И сто случилось? 
 – Автомобиль резко повернул и ударил в переднюю часть моей машины. Затем водитель вывернул руль, задняя часть автомобиля пошла вправо и еще раз ударила в переднюю часть машины, на которой мы ехали. Машина сошла с дороги и потеряла управление. 
 – Что случилось затем? 
 – Работая рулем, я пытался удержать машину на дороге, но понял, что не сумею этого сделать. Я крикнул Лоретте Трент, чтобы она открыла дверь и прыгала. Сам я тоже открыл дверь и выпрыгнул. 
 – Что произошло потом? 
 – Я не знаю, что случилось сразу после этого. 
 – Вы потеряли сознание? 
 – Да. 
 – Вы знаете, когда вы пришли в себя? 
 – Нет, не знаю. Я не знаю точного времени. Не помню, когда произошла авария. На часы я посмотрел гораздо позже. Я был подавлен и возбужден, я плохо себя чувствовал. Страшно болела голова и меня тошнило. 
 – Как долго, по вашему мнению, вы были без сознания? 
 – Вопрос несущественнен, не относится к делу, – возразил Мейсон, – и не вытекает из предыдущего допроса. Прокурор требует заключения свидетеля. 
 – Протест принят, – решил судья Грейсон. 
 – Если позволит Высокий Суд, я хочу сказать, – начал Касвелл, – что есть определенные возможности установить, как долго человек находился без сознания. По некоторым косвенным признакам. 
 – Тогда пусть свидетель и говорит о косвенных признаках, а не о своих выводах. 
 – Хорошо, – сказал Касвелл. – Когда вы пришли в себя, где вы оказались? 
 – Я лежал распростертым на земле вниз лицом. 
 – Далеко ли от дороги вы лежали? 
 – Точного расстояния я не знаю. Возможно, футах в десяти. 
 – Кто там был? 
 – Надо мной склонился полицейский из дорожной патрульной службы. 
 – Он помог вам встать на ноги? 
 – Не сразу. Сначала он перевернул меня. Затем дал какое-то стимулирующее лекарство и спросил, могу ли я пошевелить пальцами ног. Я смог. Затем рук. Я тоже смог. После этого он попросил меня осторожно подвигать ногами, затем руками. Потом помог мне сесть, затем встать. 
 – Сколько времени прошло после того, как вы пришли в сознание, до того, как встали на ноги? 
 – Несколько минут. 
 – После этого вы стали искать машину миссис Трент? 
 – Да. 
 – Вы увидели ее? 
 – Нет, она исчезла. 
 – Вы рассказали полицейскому, что произошло? 
 – Прошло какое-то время до того, как я пришел в себя. Сначала я ничего не понимал. 
 – Что случилось потом? 
 – Я услышал звуки сирены. Подошла машина технической помощи. Затем подъехала еще одна машина. На глубине двадцати пяти футов ныряльщики обнаружили машину миссис Трент. Машина лежала носом вниз на правом боку. Двери с левой стороны открыты. В машине никого не оказалось. 
 – Откуда вы знаете, что в машине никого не было? 
 – При мне машину подняли на поверхность. Я подошел и заглянул внутрь. 
 – Теперь, с разрешения Высокого Суда, – сказал Касвелл, – я хотел бы временно отпустить данного свидетеля, с тем чтобы допросить другого. Однако я понимаю, что, когда он начнет давать показания, возможно, возникнут возражения в том плане, что не установлен состав преступления. Я хотел бы заявить Высокому Суду, что мы готовы ответить на эти возражения, что в данном случае состав преступления означает человека, против которого совершено преступление, а не тело жертвы. В судебной практике имеется немало примеров, когда убийцы преследовались по Суду и наказывались, хотя трупы их жертв не были обнаружены. Требуется подтвердить состав преступления косвенными доказательствами, как и любой другой факт этого дела, и... 
 – Нет необходимости повторять здесь элементарные положения уголовного права, – сказал судья Грейсон. – Если мистер Мейсон не настаивает на доказательстве состава преступления, то он просто решил почесть на лаврах. 
 Мейсон поднялся со своего места и улыбнулся судье: 
 – Напротив, Ваша Честь, защита считает, что представленные доказательства достаточно убедительно свидетельствуют о смерти миссис Трент. Мы не собираемся поднимать вопрос о... составе преступления по причине отсутствия тела. Однако Высокий Суд, очевидно, будет иметь в виду, что состав преступления означает не просто доказательство смерти, а доказательство смерти, вызванной преступными методами. А пока создается впечатление, что смерть Лоретты Трент явилась следствием несчастного случая. 
 – Поэтому я и хочу отпустить этого свидетеля и вызвать другого, сказал Касвелл. – Используя показания этого свидетеля, я намереваюсь доказать, что было совершено преступление. 
 – Хорошо, – сказал судья Грейсон. – Однако защита имеет право подвергнуть этого свидетеля перекрестному допросу по существу данных им показаний. 
 – Мы подождем с перекрестным допросом, – ответил Мейсон. 
 – Хорошо. Вызывайте своего следующего свидетеля, – определил судья Грейсон. 
 – Вызываю лейтенанта Трэгга, – объявил Касвелл. 
 Подошедший к свидетельскому месту лейтенант Трэгг был приведен к присяге. 
 – Вы были в тюрьме, когда туда привезли подсудимую и допрашивали ее? 
 – Да, сэр. 
 – Вы разговаривали с подсудимой? 
 – Да, сэр. 
 – Вы информировали обвиняемую о ее конституционных правах? 
 – Да. 
 – Что она рассказала в свое оправдание? 
 – Она заявила, что ей позвонила Лоретта Трент и попросила встретиться в мотеле «Сант Рест». Она уехала туда и якобы находилась в мотеле значительно больше часа. Ее охватило беспокойство, поэтому она позвонила Перри Мейсону, который приехал к ней в мотель. После этого они вместе с обвиняемой пошли посмотреть ее машину. 
 – Что они обнаружили? 
 – Машина оказалась поврежденной. Была разбита фара и погнут бампер. 
 – Высказал ли Мейсон какие-либо соображения? – торжествующе спросил Касвелл. 
 – Обвиняемая сказала, что Мейсон велел ей сесть в машину, выехать с территории мотеля, развернуться и затем через въездные ворота возвратиться назад. Затем Мейсон сел в свою машину и столкнулся с машиной обвиняемой, с тем чтобы... 
 – Минутку, – прервал Трэгга Мейсон. – Я возражаю против того, чтобы свидетель делал выводы. Пусть он излагает факты. 
 – Я спрашивал свидетеля о том, что ему рассказала обвиняемая, объяснил Касвелл. – Разве обвиняемая не объяснила, с какой целью это было сделано? 
 – Да, объяснила. Она сказала, что это было сделано для того, чтобы можно было скрыть первую аварию. 
 – Что еще она рассказала вам? 
 – Она сказала, что Джордж Игэн, шофер Лоретты Трент, обратился к ней с просьбой напечатать фальшивую копию завещания. 
 – Что это за завещание? 
 – Речь идет о завещании, якобы составленном Лореттой Трент. 
 – Что, по словам обвиняемой, она сделала в связи с просьбой Игэна? 
 – Напечатала копии двух завещаний на бумаге покойного адвоката Делано Баннока, у которого она когда-то работала и который обслуживал миссис Трент, и получила за это пятьсот долларов. 
 – Что еще она заявила в подтверждение своих слов? 
 – Она сказала, что заказной почтой направила на свой домашний адрес листы копировальной бумаги, которые она использовала при печатании завещаний. Она также пояснила, что, следуя советам Перри Мейсона, для каждого листа она закладывала свежую копирку, с тем чтобы на свет можно прочитать напечатанный текст. 
 – Подождите минутку, – попросил судья Грейсон. – Речь идет о конфиденциальном совете, данном обвиняемой ее адвокатом, не так ли? 
 – Именно так, Ваша Честь, – пояснил Касвелл. – Невозможно по-другому рассказать об этом разговоре, кроме повторения слов обвиняемой. Если бы проводился допрос обвиняемой и я бы спросил ее о советах со стороны адвоката, это означало бы нарушение тайны общения. Но на свидетельском месте находится лейтенант Трэгг, и я могу спросить его о том, что обвиняемая сказала в отношении своих действий и как она объяснила их. Если во время того разговора обвиняемая сочла возможным отказаться от тайны общения и рассказала о советах своего адвоката, почему же сейчас свидетель не может повторить ее слова? 
 – Эту ситуацию должен был предвидеть адвокат, когда советовал своей клиентке такие действия, которые вводили в заблуждение сотрудника правоохранительных органов и в данном случае являются попыткой добиться отказа от уголовного преследования за материальное вознаграждение, сказал судья Грейсон. 
 – В должное время мы возбудим дело против мистера Мейсона, – заверил Касвелл, – а сейчас мы имеем полное право сообщить, что, по словам обвиняемой, ей советовал адвокат. 
 Судья Грейсон посмотрел на Мейсона. 
 – У вас нет возражений, мистер Мейсон? – спросил он. 
 – Конечно, нет. У меня нет возражений против изложения фактов данного дела. У меня еще будет возможность показать, кто намеренно пытается ложно обвинить мою клиентку в... 
 – Одну минутку, – перебил Касвелл. – Время для выступления мистера Мейсона еще не пришло. У него еще будет возможность выступить от имени обвиняемой, когда я закончу свою часть. У него также будет возможность защитить себя в Дуде, который будут разбираться его собственные действия. 
 – Я думаю, это правильно, – решил судья Грейсон. – Однако мистер Мейсон может высказать мнение в отношении своего возражения. 
 – Это не было возражением, – ответил Мейсон. – Я хотел, чтобы свидетель рассказал здесь обо всем, что он узнал от обвиняемой. 
 – Хорошо, тогда продолжим, – сказал судья Грейсон. – Я думал, что появятся возражения, касающиеся тайны общения. Но если клиент отказался от этого права и сделал добровольное заявление... Если нет возражений, продолжим. 
 – Бакстер заявила, – продолжил Касвелл допрос лейтенанта Трэгга, что к ней приходил Джордж Игэн, не так ли? 
 – Да. 
 – И она опознала его? 
 – Нет, сэр. 
 – Можете приступать к перекрестному допросу, мистер Мейсон, – сказал Касвелл. 
 – Лейтенант, с этой молодой женщиной вы беседовали поздно ночью? спросил Мейсон. 
 – Ее арестовали довольно поздно. 
 – Вы знали, что она моя клиентка? 
 – Нет. 
 – Вы действительно не знали? 
 – Мне известно только то, что она сама рассказала мне. 
 – И вы ей не поверили? 
 – Мы никогда не принимаем на веру то, что нам рассказывают обвиняемые. Мы все подвергаем проверке. 
 – Я знаю, – сказал Мейсон. – Тогда как же вы можете заявлять, что все сказанное обвиняемой о моих советах ей является правдой? 
 – Тут, – пояснил, колеблясь, Трэгг, – есть несколько сопутствующих обстоятельств. 
 – Каких, например? 
 – Обвиняемая разрешила нам вскрыть письмо, которое она послала на свой домашний адрес. 
 – И вы вскрыли его? 
 – Да. 
 – И нашли там копирки, использовавшиеся для печатания тех поддельных завещаний, о которых она рассказала вам? 
 – Да. 
 – И по этой причине вы решили верить всему, что она рассказала вам? 
 – Это было сопутствующее, подтверждающее обстоятельство. 
 – Почему же вы тогда не поверили ей, когда она сказала вам, что я представляю ее интересы? 
 – Ну если это так важно, – сказал Трэгг, – я поверил ей. 
 – Почему же вы не сообщили мне, что она в тюрьме? 
 – Я сказал, что она может позвонить вам. 
 – И что она ответила? 
 – Она сказала, что это бесполезно, что она не понимает случившегося, что этот шофер Джордж Игэн является преступником, что она добровольно рассказывает нам об этих фактах для того, чтобы мы арестовали его. 
 – И вы это сделали? 
 – Не в тот вечер. На следующее утро. 
 – Что случилось дальше? 
 – В присутствии окружного прокурора Гамильтона Бергера и вас в комнате для консультаций окружной тюрьмы мы свели вместе обвиняемую и Джорджа Игэна. В ее присутствии Игэн заявил, что ранее никогда ее не видел. Обвиняемая сказала, что к ней приходил другой человек. 
 – Сделала ли обвиняемая еще какие-либо заявления? 
 – Она призналась, что приходивший к ней человек представился не Джорджем Игэном. Эта фамилия появилась в результате проверки номера автомашины, на которой он приезжал. Она пояснила, что тот человек назвался Джорджем Менэрдом. 
 – Вы заставили обвиняемую рассказать вам все это, заявив, что расследуете убийство, что вам нужно арестовать преступника. Вы также говорили ей, что не считаете ее виновной, что она слишком молода и порядочна для подобного преступления, что, по вашему мнению, кто-то ложно пытается обвинить ее в совершении преступления, что, если она сразу же расскажет все вам, не связываясь со мной, вы начнете расследование и все выясните. Вы сказали, что в этом случае освободите ее и она проведет ночь дома, в своей постели. Не так ли? 
 – Лично я этого не говорил, – улыбнулся лейтенант Трэгг, – но один из проводивших допрос полицейских в подобном плане высказывался. 
 – Это было в вашем присутствии и с вашего одобрения? 
 Поколебавшись немного, Трэгг сухо заявил: 
 – Это обычная практика допроса. 
 – Спасибо, – сказал Мейсон, – у меня все. 
 – Вызываю свидетеля Карсона Германа, – объявил Касвелл. 
 Герман оказался высоким худощавым мужчиной с побитым оспой носом, водянистыми голубыми глазами, плотно сжатыми губами и выступающими скулами. Этот человек отличался выразительной манерой ведения беседы. Он заявил, что ехал на машине по прибрежной автомагистрали в южном направлении. Находясь на отрезке дороги между Окснардом и Санта-Моникой, впереди он увидел две машины: светлого цвета «шевроле» и большой черный лимузин. Марку этого лимузина он распознать не смог. 
 – Заметили ли вы что-либо необычное? – спросил Касвелл. 
 – Когда мы приближались к повороту, черный лимузин резко подал вправо, очевидно, намереваясь... 
 – Не делайте своих выводов о том, что намеревался делать шофер, перебил свидетеля Касвелл, – излагайте факты. 
 – Хорошо, сэр. Черный лимузин сдвинулся к правой обочине дороги. 
 – Что случилось дальше? 
 – Машина «шевроле» почти сравнялась с черной машиной, затем внезапно резко повернула и передней частью ударила в левое крыло первой машины. Шофер «шевроле» резко повернул руль влево, и теперь уже задней частью машина еще раз ударила черный лимузин. 
 – Вы видели, что произошло с ним? 
 – Нет, сэр. Я ехал близко от «шевроле». Все произошло так быстро, что я не успел посмотреть на черный лимузин. Я видел, как он завилял и сошел с дороги. 
 – Продолжайте. Что случилось потом? 
 – "Шевроле" резко свернула на боковую дорогу, которая вела в горы. 
 – Что сделали вы? 
 – Я посчитал, что за рулем пьяный водитель, и решил... 
 – Суд не интересует, что вы решили. Говорите о том, что вы сделали, перебил свидетеля Касвелл. 
 – Я свернул за «шевроле», пытаясь догнать эту машину, чтобы зафиксировать ее номер. 
 – Вам это удалось? 
 – Я пытался, но дорога очень петляла. Я заметил две последние цифры номера – шестьдесят пять. Увидел, что дорога пустынна, я испугался. Решил развернуться при первой возможности и сообщить в полицию. Поскольку дорога была пустынна и извилиста, шофер впереди идущей машины, несомненно, понял, что я... 
 – Не нужно делать заключений, – прервал свидетеля судья Грейсон. Мистер Герман, мы вас уже дважды предупреждали. Нас интересуют только факты. Что вы сделали? 
 – Я снизил скорость, остановился, дождался, пока не скроются огни той машины. Так как дорога петляла, свет иногда падал на ограждение дороги, и было видно, что работает одна фара. 
 – Что произошло дальше? 
 – Я ехал медленно и осторожно. Нашел место, где можно развернуться. В трехстах ярдах от поворота находится ресторан, специализирующийся на продуктах моря. Там я остановился, позвонил в дорожную патрульную полицию и сообщил об аварии. Мне сказали, что какой-то мотоциклист уже информировал о происшествии и что туда направлена специальная машина. 
 – Вы не вернулись на место происшествия и не посмотрели, насколько серьезно разбита машина и нет ли пострадавших? 
 – Нет, сэр. К сожалению, приходится признать, что я этого не сделал. Я считал, что прежде всего следует уведомить дорожную полицию. Думал, что, если кто-то серьезно ранен, из других машин заметят аварию, остановятся и окажут первую помощь. 
 – Можно приступать к перекрестному допросу, – заявил Касвелл. 
 – Вы видели впереди идущую машину достаточно хорошо, чтобы сказать, кто был за рулем – мужчина или женщина – и сколько человек находилось в ней? – спросил Мейсон. 
 – В машине был один человек. Мужчина или женщина – определить невозможно. 
 – Спасибо, – сказал Мейсон. – У меня все. 
 – Вызываю в качестве свидетеля Гордона Келвина, – объявил Касвелл. 
 Келвин неторопливо, с чувством собственного достоинства вышел вперед, принял присягу и заявил, что является мужем сестры покойной Лоретты Трент. 
 – Вы были в зале суда и слышали заявление обвиняемой о том, что ее убедили напечатать поддельную копию завещания? 
 – Да, сэр, слышал. 
 – Что вы можете сказать о состоянии Лоретты Трент? 
 – Я возражаю как против несущественного и не относящегося к делу вопроса, – заявил Мейсон. 
 – Если Высокий Суд позволит сказать, – мгновенно отреагировал Касвелл, – это важный имущественный вопрос. Я собираюсь показать, что история, рассказанная обвиняемой, является чистой выдумкой, потому что изготовление поддельного завещания было бесполезно. Из показаний этого свидетеля будет следовать, что покойная Лоретта Трент составила завещание много лет тому назад, передала его Гордону Келвину в запечатанном конверте, который подлежал вскрытию после ее смерти. Этот конверт был предъявлен Келвином и вскрыт в присутствии свидетелей. В конверте находилось последнее завещание Лоретты Трент. Каких-либо сомнений в этом не возникает. Поэтому любая копия завещания не будет иметь какого-либо воздействия. 
 – Возражение мистера Мейсона снимается, – постановил судья Грейсон. 
 – Я всегда был близок к сестре своей жены, – ответил свидетель. – Я старший из ее двух зятьев. Моя свояченица Лоретта Трент держала завещание в запечатанном конверте в ящике стола. Примерно четыре года назад она сказала мне об этом и попросила вскрыть конверт в случае своей смерти. После трагического случая, произошедшего в прошлую среду, понимая, что могут возникнуть вопросы о соблюдении определенной процедуры в этом деле, я связался с окружной прокуратурой и вскрыл конверт в присутствии адвоката, банкира и окружного прокурора. 
 – Что содержалось в конверте? 
 – Там находился документ, являющийся последним завещанием Лоретты Трент. 
 – У вас с собой этот документ? 
 – Да. 
 – Предъявите, пожалуйста. 
 Келвин вытащил из кармана сложенный документ. 
 – Вы как-нибудь обозначили документ, чтобы можно было провести его идентификацию? – спросил судья Грейсон. 
 – Каждая страница этого документа, – заявил Келвин, – помечена моими инициалами, а также инициалами окружного прокурора Гамильтона Бергера, банкира, который при этом присутствовал, и адвоката. 
 – Этого достаточно, – улыбнулся судья Грейсон. – Это, как я понимаю, ваши инициалы, написанные вами? 
 – Да, именно так. 
 Судья Грейсон внимательно рассмотрел документ, затем передал его Мейсону. 
 Мейсон внимательно изучил завещание. 
 – Я хочу, чтобы документ был приобщен к делу в качестве вещественного доказательства, – сказал Касвелл. – Поскольку это оригинал завещания, я предлагаю снять с него копию, заверить и затем использовать ее вместо оригинала в качестве вещественного доказательства. 
 – Возражений нет, – объявил Мейсон. 
 – Я хотел бы для протокола прочитать текст завещания, а затем приобщить его к делу, – сказал Касвелл. Напыщенно и торжественно он приступил к чтению: 
 "Я, Лоретта Трент, находясь в здравом уме и твердой памяти, заявляю, что я бездетная вдова, из близких родственников у меня две сестры – Диана Бриггс и Максин Келвин, находящиеся соответственно замужем за Борингом Бриггсом и Гордоном Келвином. 
 Далее я заявляю, что в течение многих лет они живут вместе со мной в одном доме, что я очень привязана к своим зятьям, они мне, как родные братья. Я люблю и уважаю своих сестер. 
 Однако я понимаю, что женщины, особенно мои сестры, не обладают проницательным умом, необходимой деловой хваткой, что не позволяет им заниматься решением различных проблем, связанных с управлением моим хозяйством. 
 Поэтому я назначаю Гордона Келвина своим душеприказчиком. 
 За исключением упомянутых в завещании специальных распоряжений я прошу все оставшееся имущество, не подлежащее налогообложению наследство и недвижимость разделить в равных долях между Дианой и Борингом Бриггс, Максин и Гордоном Келвин". 
 Касвелл внушительно помолчал, оглядел притихшую публику, затем продолжил чтение: 
 "Кроме того, я завещаю своей сестре Диане Бриггс пятьдесят тысяч долларов, другой сестре, Максин Келвин, – такую же сумму. 
 Однако имеются несколько человек, которые проявили свою глубокую преданность мне. 
 Прежде всего я хочу назвать доктора Ферриса Элтона. 
 Поскольку Элтон специализируется по заболеваниям внутренних органов и не занимается хирургией, он практикует в такой области медицины, которая по сравнению с хирургией оплачивается недостаточно высоко..." 
 Вирджиния Бакстер вцепилась своими крепкими пальцами в колени Мейсона. 
 – О, да, да, – прошептала она. – Сейчас я вспоминаю это место. Помню, как печатала его. Я помню, как она высоко отзывалась о... 
 – Тише, – предупредил Вирджинию Мейсон. 
 Джерри Касвелл продолжал читать: 
 "Доктор Элтон преданно лечил меня, всегда работал очень много и тем не менее у него нет достаточных накоплений на обеспеченную старость. Поэтому я завещаю доктору Элтону сто тысяч долларов. 
 Есть еще два человека, привязанность и преданность которых всегда восхищали меня. Это Джордж Игэн, мой шофер, и Анна Фритч, ухаживавшая за мной при недомоганиях. 
 Я не хочу, чтобы моя смерть явилась для них событием, вознесшим их из бедности к богатству, но я в равной степени не хочу забывать их услуг. 
 Поэтому я завещаю моему шоферу Джорджу Игэну пятьдесят тысяч долларов в надежде, что с помощью этих средств он сумеет открыть собственное дело. Анне Фритч я также завещаю пятьдесят тысяч долларов". 
 Касвелл торопливо перевернул страницу, как это обычно делает человек, заканчивающий чтение важного документа. 
 «Если кто-то, конкретный человек или группа лиц, будет оспаривать данное завещание или будет утверждать, что он или она является моими наследниками, а я вольно или невольно забыла о нем, я завещаю такому лицу сто долларов». 
 – Кроме того, – заявил Касвелл, – в завещании имеется обычный заключительный параграф и дата. Оно подписано завещательницей и свидетелями – покойным Делано Банноком, адвокатом, и, – тут Касвелл сделал многозначительный жест в сторону обвиняемой, – Вирджинией Бакстер. 
 С открытым ртом Вирджиния смотрела на заместителя окружного прокурора. Мейсон сжал ее руку, чтобы она вернулась в реальный мир. 
 – Вы закончили допрос данного свидетеля? – спросил Касвелла судья Грейсон. 
 – Да, Ваша Честь. 
 – Будете ли вести перекрестный допрос, господин адвокат? 
 Мейсон встал. 
 – Это завещание было обнаружено вами в запечатанном конверте? 
 – Да. Запечатанный конверт лежал в ящике, именно на том месте, о котором говорила Лоретта Трент. Завещание находилось в запечатанном конверте. 
 – Что вы сделали с ним? 
 – Я положил его в сейф и позвонил окружному прокурору. 
 – Где находится сейф? 
 – В моей спальной комнате. 
 – Сейф уже имелся в этой комнате, когда вы начали использовать его? 
 – Нет, я его там поставил. 
 – Зачем? 
 – Дом большой, а у меня есть определенные ценные вещи. Репутация Лоретты Трент как очень богатой женщины широко известна. Поэтому я попросил поставить сейф, где моя жена могла бы хранить свои драгоценности, а я – деньги. 
 – Чем вы занимаетесь? – спросил Мейсон. 
 – Я занимаюсь многими делами, – с достоинством ответил Келвин. 
 – Например, чем? 
 – Я не думаю, что мне следует здесь перечислять их. 
 – Вопрос несущественнен и не относится к делу, – заявил Касвелл. 
 – Я полагаю, – сказал судья Грейсон, – что это характеризующие свидетеля сведения и адвокат имеет право знать их. Хотя я не вижу, как этот вопрос может повлиять на исход дела или на оценку Судом показаний данного свидетеля. 
 – Нет необходимости выяснять весь жизненный путь свидетеля, проворчал Касвелл. 
 Судья Грейсон вопросительно посмотрел на Мейсона. 
 – У вас есть какие-то причины задавать этот вопрос? – спросил он. 
 – Я задам его по-другому, – ответил Мейсон, – чтобы можно было сделать определенные выводы. Все эти различные сферы вашей деятельности дохода вам не приносили, не так ли? 
 – Нет, сэр, это не так. 
 – Но результат таков, что вам пришлось жить с Лореттой Трент, не так ли? 
 – По ее приглашению. 
 – Вот именно, – сказал Мейсон. – Поскольку вы не могли обеспечивать себя? 
 – Нет, сэр. Я мог содержать себя, но у меня были определенные финансовые трудности, некоторый деловой спад. 
 – Другими словами, вы были фактически банкротом! 
 – Да, у меня были некоторые финансовые трудности. 
 – И ваша свояченица пригласила вас жить с ней? 
 – Да. 
 – По вашей подсказке? 
 – Ее другой деверь, мистер Боринг Бриггс, уже жил в доме Лоретты Трент. Это большой дом. Моя жена и я приехали навестить Лоретту и больше не уезжали. 
 – Такое же положение и у Боринга Бриггса, не так ли? – спросил Мейсон. 
 – Что вы имеете в виду? 
 – Он тоже столкнулся с финансовыми трудностями и переехал жить к Лоретте Трент? 
 – В его случае, – ответил Келвин, – некоторые обстоятельства вынудили его так действовать... Это была необходимость. 
 – Финансовые обстоятельства? 
 – В какой-то мере, да. Боринг Бриггс столкнулся с определенными трудностями и не мог обеспечить свою жену денежными средствами, которые она потом получила от своей щедрой сестры Лоретты Трент. 
 – Благодарю вас, – сказал Мейсон. – У меня все. 
 Келвин покинул свидетельское место. 
 – Ну что? – прошептал Мейсон Вирджинии Бакстер. – Расскажите мне о завещании. 
 – Это именно то завещание, – ответила она. – Я помню тот абзац, в котором Трент воздавала должное своему доктору. 
 – Я собираюсь взять завещание и внимательно рассмотреть его. Сделайте так, чтобы не было заметно ваше внимание к моим действиям. Незаметно, через мое плечо посмотрите на завещание, особенно на подписи. Убедитесь, что там стоит ваша подпись. 
 Мейсон подошел к столу секретаря Суда. 
 – Могу я ознакомиться с завещанием? Я хочу его внимательно рассмотреть. 
 Секретарь передал завещание Мейсону. 
 Касвелл объявил: 
 – Вызываю следующего свидетеля, офицера калифорнийской дорожной патрульной полиции Гарри Эйбурна. 
 Одетый в форму Эйбурн прошел к свидетельскому месту. Он заявил, что осматривал место столкновения машин в районе мотеля «Сант Рест». 
 Переворачивая страницы завещания и не проявляя особого интереса к свидетелю, Мейсон принялся изучать подписи. 
 – Это моя подпись, – сказала Вирджиния, – а это – мистера Баннока. О, мистер Мейсон, я теперь все отчетливо вспомнила. С этим завещанием все в порядке. Я помню несколько характерных вещей. Вот небольшое чернильное пятно внизу страницы. Я помню, как это случилось, когда мы подписывали завещание. Я хотела перепечатать последнюю страницу, но мистер Баннок велел оставить так, как есть. 
 – Кажется, там есть отпечаток пальца, – сказал Мейсон. – На чернильном пятне. 
 – Я не вижу. 
 – Вон там. Несколько извилин, но достаточно, чтобы провести идентификацию. 
 – Господи! – воскликнула Вирджиния. – Это, очевидно, мой или Лоретты Трент. 
 – Оставим это на усмотрение Касвелла, – сказал Мейсон. – Он выяснит. 
 Адвокат просмотрел последние страницы завещания, сложил их и вставил в конверт. Подошел к секретарю и бросил конверт на его стол, как будто он не представляет для него никакого интереса. Затем вернулся на свое место. 
 Когда Мейсон сел на свое место подле Вирджинии Бакстер, она прошептала: 
 – Но зачем нужно было кому-то подделывать те два завещания, когда есть подлинное? Очевидно, о его существовании не знали. 
 – Может быть, кто-то хотел выяснить это, – сказал Мейсон. – Поговорим об этом позднее, Вирджиния. 
 Гарри Эйбурн давал свои показания спокойно, без эмоций. Он рассказал, что случилось, стараясь быть беспристрастным и максимально точным. 
 Он заявил, что по радио ему дали указание прибыть в мотель «Сант Рест» для расследования автомобильного столкновения. По его словам, это задание носило обычный характер. Он прибыл в назначенное место и обнаружил, что столкнулись два автомобиля: один принадлежал обвиняемой, другой – Перри Мейсону. Пока он выяснял все факты, касавшиеся столкновения машин, он попросил по радио проверить их владельцев. Через некоторое время он получил ответ. 
 – Я не могу расспрашивать вас, что вам сказали по радио, – пояснил Касвелл, – поскольку это означало бы использование слухов. Но я могу спросить вас, что вы сделали, получив ответ на свой запрос. 
 – Я спросил у обвиняемой, пользовалась ли она машиной, не было ли ранее еще одного столкновения и где она находилась в течение последнего часа. 
 – И что она ответила? 
 – Она отрицала использование машины, сказала, что проехала лишь вокруг стоянки для машин. Заявила, что в течение двух последних часов находилась в домике мотеля. Она категорически отрицала, что ее машина явилась причиной еще одной аварии. 
 – Что случилось дальше? 
 – Я проверил номер ее машины. Обнаружил две совпадающих цифры. Далее проверил марку машины и нашел достаточно оснований для взятия ее под арест. Позднее я вернулся на место происшествия, где подобрал осколки разбитой фары ее машины. Затем я поехал на место аварии на прибрежном шоссе, где также нашел несколько осколков разбитой фары. После этого я снял с машины уцелевшую часть передней фары и сложил все найденные осколки. 
 – Эта фара у вас с собой? 
 – Да. 
 – Можете ли вы предъявить ее? 
 Эйбурн подошел к картонной коробке и вытащил из нее стекло фары, которое было склеено из кусочков. 
 – Не могли ли вы объяснить происхождение каждого кусочка? 
 – Конечно, сэр, могу. Этот маленький кусочек находился около ободка фары автомобиля обвиняемой. Этот и другой кусочек я обозначил номерами «один» и «два» и цифры написал на приклеенной к ним ленте. Вот эти кусочки стекла я нашел на месте столкновения машины около мотеля «Сант Рест». Я обозначил их номерами «три» и «четыре». А эти три кусочка, обозначенные номерами «пять»; «шесть» и «семь», я подобрал на месте аварии на прибрежной дороге. Все они подходят друг к другу. 
 – Вы можете задавать вопросы, – сказал Касвелл Мейсону. 
 – У меня нет вопросов, – улыбнулся ему Мейсон. 
 Судья Грейсон посмотрел на него. 
 – У вас нет вопросов, мистер Мейсон? – спросил он. 
 – Нет, Ваша Честь. 
 – Тогда, – объявил Касвелл, – я хотел бы вызвать Джорджа Игэна, чтобы он дал показания по другим, относящимся к делу, вопросам. 
 – Хорошо, – сказал судья Грейсон. 
 Игэн подошел к свидетельскому месту. 
 – Вы уже под присягой, – предупредил его Касвелл. 
 Игэн кивнул и сел. 
 – Приходили ли когда-либо вы к обвиняемой и просили ли ее рассказать о завещании? 
 – В первый раз я увидел обвиняемую здесь, в тюрьме. До этого я никогда не видел ее. 
 – Вы никогда не давали ей пятьсот долларов или какую-либо другую сумму, с тем чтобы она напечатала поддельные завещания? 
 – Нет, сэр. 
 – Короче говоря, никаких дел с ней вы никогда не имели? 
 – Совершенно верно. 
 – И никогда в своей жизни вы ее не видели? 
 – Нет, сэр. 
 – Можете приступать к перекрестному допросу, – объявил Касвелл. 
 Мейсон внимательно посмотрел на свидетеля. 
 – Знали ли вы, что ваша фамилия указана в завещании Лоретты Трент? спросил он. 
 Свидетель колебался. 
 – Отвечайте на вопрос, – сказал Мейсон. – Знали ли вы об этом? 
 – Я знал, что мне завещается какая-то сумма, но размер ее не знал. 
 – Следовательно, вы знали, что после ее смерти вы будете довольно состоятельным человеком? 
 – Нет, сэр. Я не знал, сколько мне завещается. 
 – Откуда вам известно, что ваша фамилия указана в завещании? 
 – Она сама мне сказала. 
 – Когда? 
 – Три, четыре, а возможно, и пять месяцев назад. 
 – Вы много занимались кулинарным делом, приготавливая пищу для Лоретты Трент, не так ли? 
 – Да, сэр. 
 – Вы использовали большое количество чеснока? 
 – Да, она любила чеснок. 
 – Известно ли вам, что чеснок является идеальным средством, чтобы заглушить вкус порошкового мышьяка? 
 – Нет, сэр. 
 – Подсыпали ли вы мышьяк в пищу, которую вы готовили для Лоретты Трент? 
 – О, Ваша Честь, – вмешался Касвелл. – Этот вопрос совершенно к делу не относится. Он оскорбителен для свидетеля, и о нем ничего на прямом допросе не говорилось. Это неправильное ведение перекрестного допроса. 
 – Я думаю, что это именно так, – постановил судья Грейсон, – если защита не сможет увязать его с материалами допроса. Он справедливо задавал вопросы, получает ли что-либо свидетель по завещанию, но последний вопрос – это уже совершенно другое дело. 
 – Я хочу показать, что трижды делались преднамеренные попытки отравить мышьяком Лоретту Трент. По крайней мере в одном случае симптомы отравления появились после употребления пищи, приготовленной свидетелем, сказал Мейсон. 
 Судья Грейсон в удивлении расширил глаза, он подвинулся вперед. 
 – И вы можете доказать это? 
 – Да, я могу доказать, – сказал Мейсон, – получив соответствующие показания. 
 Судья Грейсон отодвинулся назад. 
 – Возражение снимается, – постановил он. – Отвечайте на вопрос. 
 – Я никогда не подсыпал никаких ядов в пищу миссис Трент, возмущенно воскликнул Игэн. – Мне ничего не известно ни о каком яде. Я не звал, что ее пытались отравить. Мне известно, что у нее были сильные боли в желудке, мне сказали, что частично причиной этого была острая пища. Поэтому я отговаривал ее от употребления пищи, приготовленной вне дома. Для вашего сведения, мистер Мейсон, я совершенно ничего не знаю о мышьяке. 
 – Вы знали, что смерть Лоретты Трент вам выгодна, не так ли? 
 – Одну минутку, – вмешался Касвелл. – Это неправильная интерпретация слов свидетеля. 
 – Я спрашиваю свидетеля, – пояснил Мейсон, – не понимал ли он внутренне, что выиграет от смерти Лоретты Трент. 
 – Нет, не понимал. 
 – Разве вы не знали, что будете лучше обеспечены по сравнению с месячной оплатой? 
 – Да, конечно. Она сказала мне об этом. 
 – Тогда выходит, что вы знали о своих выгодах в случае ее смерти? 
 – Не обязательно. Я потерял бы работу. 
 – Но она же заверила, что собирается вознаградить вас, с тем чтобы вы ничего не потеряли? 
 – Да. 
 – Тогда вы знали, что выгадаете в случае ее смерти? 
 – Если вы ставите вопрос таким образом, я знал, что ничего не потеряю. Да, знал. 
 – Теперь скажите, – продолжал Мейсон, – во что была одета Лоретта Трент в эту последнюю поездку? 
 – Как она была одета? – переспросил Игэн. 
 – Да. 
 – На ней была шляпа, пальто, туфли... 
 – Что еще? 
 – Надо подумать. На ней было пальто с пристяжным меховым воротником. 
 – Она его носила? 
 – Да, я помню, она попросила уменьшить обогрев машины, так как хочет надеть пальто. 
 – Где вы были? 
 – В Вентуре. 
 – Вам известно, что она делала в Вентуре? 
 – Нет. 
 – Вам известно, что миссис Трент хотела приобрести там определенную собственность? 
 – Да. Я знал, что мы едем посмотреть некоторую недвижимость, которую она хотела бы купить. 
 – У нее была сумка? 
 – Конечно, была. 
 – Вам известно, что было в сумке? 
 – Нет, сэр. Я думаю, обычные вещи. 
 – Я не спрашиваю вас, что вы думаете. Я спрашиваю о том, что вы знаете. 
 – Откуда я могу знать, что было у нее в сумке? – удивился Игэн. 
 – Я спрашиваю вас, не знали ли вы об этом? 
 – Нет, не знал. 
 – Вы не знаете ни одной вещи, которая была у нее в сумке? 
 – Ну, я знал, что в сумке был кошелек. 
 – Не известно ли вам, что в сумке было пятьдесят тысяч долларов наличными? 
 Свидетель даже привстал от удивления. 
 – Что? 
 – Пятьдесят тысяч долларов, – повторил Мейсон. 
 – Господи, не может быть. Она никогда не носила с собой такой суммы наличными. 
 – Вы уверены в этом? 
 – Конечно, уверен. 
 – Тогда вы, выходит, знаете, чего не было в кошельке? 
 – Я знаю, что о наличии такой суммы она обязательно рассказала бы мне. 
 – Откуда вам об этом известно? 
 – Я знаю миссис Трент. 
 – Таким образом, можно сказать, что, основываясь на предположении, вы пришли к выводу, что у нее не было с собой таких денег, не так ли? 
 – Вы справедливо заметили. Мне не известно, были ли у нее с собой пятьдесят тысяч, – ответил Игэн. 
 – Я так и предполагал, – сказал Мейсон. 
 – Но я почти уверен, что у нее с собой не было таких денег, – сказал Игэн. 
 – Разве она не сообщила вам, что собирается потрясти пачкой денег перед носом владельца той собственности? Не говорила ли вам чего-либо примерно в таком духе? – спросил Мейсон. 
 Игэн колебался. 
 – Не говорила? – настаивал Мейсон. 
 – Она сказала мне, что собирается купить там какую-то недвижимость. Заметила также, что владелец сопротивляется, но, возможно, согласится, если она предложит заплатить наличными. 
 – Вот именно, – улыбнулся Мейсон. – Где вы находились, когда автомобиль подняли из воды? 
 – Я был там, на месте. 
 – На дне машины сумки не было, не так ли? 
 – Нет. Я полагаю, что сумку полицейские в машине не обнаружили. На заднем сиденье машины ничего не было. 
 – Ни ожерелья, ни пальто, ни сумки? 
 – Ничего. Полицейские сделали все, чтобы найти тело. Ныряльщики не стали рисковать жизнью, отыскивая мелкие предметы. Насколько мне известно, там очень скалистое дно. 
 – Вам не известен водитель машины, которая ударила вас? 
 – Мне сказали, что за рулем была обвиняемая. 
 – Вы лично знали, кто был водителем этой машины? – улыбнулся Мейсон. 
 – Нет. 
 – Вы не опознали обвиняемую? 
 – Нет. 
 Мейсон резко повернулся, подошел к адвокатскому столику и сел. 
 – У меня нет больше вопросов, – объявил он. 
 – Из-за другого дела мы начали судебное заседание с небольшим запозданием, – сказал судья Грейвс. – Я думаю, что нужно отложить его до вечера. 
 – Я почти закончил рассмотрение дела, – сказал Касвелл. – Думаю, что Высокому Суду были представлены все доказательства и он может принять решение, не откладывая дело. Свидетельства указывают на то, что было совершено преступление и, возможно, обвиняемая имеет к нему отношение. Это все, что необходимо было доказать на предварительных слушаниях. Мне бы хотелось закончить дело сегодня. Завтра утром меня ждут другие дела. 
 – Господин заместитель прокурора, – заметил Мейсон, – допускает типичную ошибку, полагая, что дело носит административный характер. Обвиняемая имеет право привести доказательства, свидетельствующие в ее пользу. 
 – Вы собираетесь привести доказательства в защиту обвиняемой? спросил судья Грейсон. 
 Мейсон улыбнулся: 
 – Честно говоря, Ваша Честь, я еще не знаю. Я хочу выслушать все доказательства обвинения, а затем попросить сделать перерыв, с тем чтобы иметь возможность побеседовать со своей подзащитной, прежде чем принять решение о дальнейших действиях. 
 – В таком случае, – сказал судья Грейсон, – Суду ничего не остается делать, как отложить заседание до десяти часов утра завтрашнего дня. Заседание Суда откладывается. Обвиняемая остается под стражей, но мистеру Мейсону должна быть предоставлена полная возможность побеседовать со своей клиенткой, прежде чем ее уведут из зала суда. 
 Судья Грейсон покинул помещение. 
 В углу зала в тесном кружке собрались Мейсон, Делла Стрит, Пол Дрейк и Вирджиния Бакстер. 
 – Господи, – сказала Вирджиния, – но кто же тогда приходил ко мне и просил отпечатать поддельное завещание? 
 – Вот как раз это нам и нужно установить, – ответил Мейсон. 
 – Откуда вы знаете, что в кошельке у миссис Трент было пятьдесят тысяч долларов? 
 – Я не знал об этом, – усмехнулся Мейсон. – Я спросил Игэна, не знает ли он, было ли в сумке миссис Трент пятьдесят тысяч долларов. 
 – Вы думаете, у нее эта сумма имелась? 
 – Не имею ни малейшего представления, – сказал Мейсон. – Но я хотел, чтобы Игэн сказал, что у нее не было таких денег. Теперь, Вирджиния, я хочу, чтобы вы пообещали мне ни с кем не говорить об этом деле до открытия заседания Суда завтра утром. Я не думаю, что они попытаются еще что-нибудь узнать от вас, но если это случится, скажите им, что вы получили инструкцию не отвечать на вопросы, не говорить ни слова. Вы сможете это сделать, Вирджиния, как бы ни был велик соблазн говорить? 
 – Если вы прикажете мне молчать, я не произнесу ни слова, – сказала она. 
 – Я хочу, чтобы вы вели себя очень тихо, – попросил ее Мейсон. 
 – Хорошо. Это я обещаю вам. 
 Мейсон похлопал Вирджинию по плечу. 
 – Вы – молодец! 
 Он подошел к двери и подал сигнал надзирательнице, которая увела Вирджинию Бакстер. 
 Мейсон вернулся и попросил всех сесть. Он начал ходить по комнате. 
 – Ну хорошо, – произнес наконец Дрейк. – Что ты скажешь о пятидесяти тысячах долларов? 
 – Я хотел, чтобы поискали сумку. Думаю, что полицейские уже занимаются этим, – сказал Мейсон. – Вот тут, Пол, тебе придется поработать. Мне следовало бы подумать об этом раньше. 
 Дрейк вытащил свою записную книжку. 
 – Лоретта Трент, – сказал Мейсон, – намеревалась сказать Игэну повернуть налево и ехать к мотелю «Сант Рест». У нее были, очевидно, причины ехать туда. Когда Вирджиния рассказала мне о звонке Лоретты Трент, о ее просьбе приехать в «Сант Рест» и ждать ее там, я подумал, что Вирджиния стала жертвой старого трюка, когда кто-то неизвестный звонит по телефону и назначает свидание. Поскольку по телефону не передается внешность звонящего, очень легко ввести человека в заблуждение. Однако факт, что Лоретта Трент все-таки намеревалась повернуть налево и ехать по дороге к мотелю «Сант Рест», свидетельствует о том, что именно она звонила Вирджинии. Но почему она звонила? 
 Дрейк пожал плечами. Мейсон продолжил: 
 – Она звонила, очевидно, для того, чтобы что-то сообщить Вирджинии или получить от нее какую-то информацию. Я склоняюсь к мысли, что второй вариант более вероятен. Очевидно, кто-то подслушал этот разговор. Вряд ли телефонная линия прослушивалась. Поэтому кто-то слышал этот разговор или на одном конце провода, или на другом. Или в квартире Вирджинии Бакстер, что маловероятно, или в том месте, из которого звонила Лоретта Трент. 
 Дрейк кивнул. 
 – Тот человек, зная, что Бакстер собирается на машине ехать в мотель «Сант Рест», дождался, пока она припарковала машину и вошла в свой домик. Затем он взял машину Вирджинии, выехал на прибрежное шоссе и стал ждать Лоретту Трент, которая собиралась поехать в мотель к Вирджинии. Тот человек должен быть очень опытным водителем. Он ударил машину Трент достаточно сильно, чтобы выбросить ее на обочину, затем прибавил скорость и ударил еще раз. Машина заюлила и потеряла управление. Затем он приехал на измятой машине Вирджинии к мотелю «Сант Рест» и припарковал ее. Поскольку тем временем приехали другие постояльцы, прежнее место Вирджинии было занято, и ему пришлось парковать автомашину в другом ряду. 
 – А что дальше? – спросил Дрейк. 
 – Тогда, – сказал Мейсон, – он, очевидно, взял свою машину, выехал на шоссе и скрылся. 
 Дрейк кивнул. 
 – Да, это совершенно очевидно. 
 – Так ли уж очевидно? – усмехнулся Мейсон. – Ведь он не знал, увидел ли ехавший за ним человек весь номер машины Бакстер или только отдельные цифры. Он должен был обезопасить себя. 
 – Не понимаю, – сказал Дрейк. 
 – Ему нужно было на какое-то время скрыться. Не ехать сразу на прибрежное шоссе. Как он мог сделать это? 
 – Очень просто, – сказал Дрейк. – Снять номер в мотеле «Сант Рест». 
 – Вот мы и пришли к правильному выводу, – пояснил Мейсон. – Я хочу, чтобы ты отправился в мотель «Сант Рест» и проверил всех, зарегистрировавшихся там. Определи номера каждой автомашины и раздобудь данные об их владельцах. Обратите внимание на тех лиц, которые зарегистрировались, но, не оставаясь на ночь, уехали. Если такие найдутся, выясни о них все. 
 Дрейк захлопнул свою записную книжку. 
 – Хорошо, – сказал он. – Это непростая работа, но мы справимся. Я направлю группу своих парней и... 
 – Одну минутку, – прервал Дрейка Мейсон. – Мы еще не закончили. 
 – Не закончили? – спросил Дрейк. 
 – Давай посмотрим, что случилось после того, как машину Трент сбросили с дороги, – сказал Мейсон. 
 – Там довольно высокие скалы, – пояснил Дрейк. – Шофер потерял контроль над машиной, и она сорвалась в океан. Лучшего места не найти. Я внимательно все рассмотрел. Дорога в этом месте делает левый поворот. Сразу за обочиной лежат большие камни, некоторые из них восемнадцать дюймов в диаметре – круглые валуны. Между дорогой и океаном всего около десяти футов. В том месте почти перпендикулярная отвесная скала. Дорога вырублена прямо в ней. Слева она поднимается на добрые две сотни футов, а справа – обрыв в океан. 
 – Очевидно, поэтому и было выбрано то место. Там легко сбросить машину с дороги. 
 – Это элементарно, мой дорогой Холмс, – ухмыльнулся Дрейк. 
 – Именно так, мой не менее дорогой Ватсон, – ответил Мейсон. – Однако что случилось с миссис Трент? Шофер ей крикнул, чтобы она прыгала. Очевидно, она пыталась выбраться из машины. Двери с левой стороны открыты. Тела в машине нет. Значит, она как-то выбралась. 
 – Что это нам подсказывает? – спросил Дрейк. 
 – О многом говорит ненайденная сумка. Когда женщина выпрыгивает из автомобиля, она вряд ли беспокоится о своей сумке, если только в ней нет очень большой суммы денег или чего-то исключительно ценного. Поэтому-то я пытался выяснить у Игэна, имела ли она с собой какие-либо ценности. Если у нее была большая сумма денег, она, естественно, велела бы шоферу быть настороже. 
 – Удивление Игэна выглядело естественным, ненаигранным, – сказал Дрейк. – Мы вынуждены прийти к заключению, что, если в сумке или в кошельке миссис Трент было что-то ценное, он ничего не знал об этом. Однако, когда Лоретта столкнулась с чрезвычайной опасностью, она при попытке выпрыгнуть из машины схватила сумку, или сумку смыло из машины. Иначе она осталась бы в машине. 
 – Мои вопросы относительно пятидесяти тысяч долларов должны были бы побудить полицию попытаться найти сумку при помощи ныряльщиков и подводных прожекторов. Если сумка лежит где-то на дне океана, они ее найдут. Тело могло смыть морское течение, а сумка могла бы зацепиться за камень. 
 Дрейк присвистнул. 
 – Затем, конечно, – сказал Мейсон, – обращает на себя внимание поведение наследников. Кто-то пытался заставить Вирджинию напечатать поддельное завещание, отдельные листы которого можно было бы вставить в официальное завещание, подготовленное Банноком. 
 – Вот это мне и непонятно, – пожал плечами Дрейк. – Имея на руках прекрасное завещание, зачем составлять подложное? 
 – Мы и собираемся это выяснить, – сказал Мейсон. – Выяснить до десяти часов утра завтрашнего дня. 
 – Но зачем второе поддельное завещание? 
 – Это обычная практика при подделке завещаний. Если по каким-то причинам не проходит первое поддельное завещание, тогда пускают в действие второе. Наследники обычно выражают готовность к компромиссу, когда им приходится сталкиваться с препятствием. 
 – Ну, это уж слишком сложно для меня, – признался Дрейк. – Я не только не думаю, что мы нашли правильный ответ, но даже не предполагаю, что мы на правильном пути. 
 – На каком же мы должны быть пути, Пол? – улыбнулся Мейсон. 
 – На пути, который приведет к оправданию Вирджинии, – ответил Дрейк. 
 Мейсон задумчиво кивнул. 
 – Как ее адвокат, Пол, другого пути я не вижу. 




 19 


 Возвратившись в свой кабинет, Мейсон сказал: 
 – Как ты смотришь на то, чтобы подольше поработать, а затем вместе поужинать, а, Делла? 
 – Когда мы работаем над каким-то делом, – улыбнулась Делла Стрит, то, как ты знаешь, раньше тебя я домой не ухожу. 
 Мейсон похлопал Деллу по плечу: 
 – Это прекрасно, что я всегда могу положиться на тебя. Заложи бумагу в машинку, Делла. Я собираюсь продиктовать список вопросов. 
 – Вопросов? – спросила она. 
 Мейсон кивнул. 
 – У меня иногда возникает чувство, что я подвожу своего клиента только потому, что недостаточно активно использую свой мыслительный аппарат и не разбиваю дело на его основные элементы. Кто-то, находясь в тени, действует по заранее разработанному плану. Этот план представляется ему разумным. Но если взглянуть на него с учетом имевших место событий, то таковым он не является. Это означает, что мы видим только часть картины. Давай рассмотрим ее составляющие части и попытаемся найти на них ответы. Начнем с первого вопроса. Почему кто-то подложил наркотики в чемодан Вирджинии Бакстер? 
 Делла Стрит быстро напечатала вопрос. Мейсон начал ходить по кабинету. 
 – Наиболее очевидный ответ состоит в том, что этот человек хотел, чтобы Вирджиния Бакстер была осуждена за совершение преступления. Второй вопрос: почему этот человек хотел осуждения Вирджинии Бакстер? Очевидно, потому, что Вирджиния Бакстер в качестве одного из свидетелей подписала завещание Лоретты Трент. Вероятно, он хотел предпринять какие-то действия, которые свидетельствовали бы о том, что это завещание было подделано, и тем самым стремился уменьшить к ней доверие как к свидетелю. Третий вопрос: почему кто-то посетил Вирджинию Бакстер и попросил ее напечатать поддельные завещания? Очевидный ответ состоит в том, что он хотел использовать их в своих интересах. Следующий вопрос: почему эти поддельные завещания можно было использовать с выгодой для себя? Что он намеревался получить от этого? 
 Мейсон остановился и, покачав головой, сказал: 
 – Ясного ответа на этот вопрос пока нет. Возникает следующий вопрос: почему Лоретта Трент хотела встретиться с Вирджинией Бакстер? Очевидно, откуда-то она узнала, что злоумышленники пытаются использовать Вирджинию Бакстер. Возможно, она знала и о подготовке поддельных завещаний. А может, она просто хотела побеседовать с Вирджинией и выяснить, где находится второй экземпляр ее завещания, составленного Банноком. Здесь мы вновь упираемся в глухую стену, поскольку не знаем, почему Лоретта Трент должна была беспокоиться о завещании, которое она, судя по всему, подписала много лет назад. Если бы ей нужно было составить другое завещание, любой адвокат за час мог бы удовлетворить ее желание. – Вот эти вопросы я имел в виду, Делла. 
 – Но мне кажется, что на большую часть у нас уже есть ответы, сказала она. 
 – Да, у нас есть очевидные ответы. Но являются ли они правильными? 
 – Но они представляются логичными, – заметила Делла. 
 – Зададим еще один вопрос, – сказал Мейсон. – Почему в момент чрезвычайной опасности Лоретта Трент схватила свою сумку? Или, формулируя по-другому, почему сумку Лоретты Трент не нашли в машине, когда подняли ее из океана? 
 – Возможно, она обмотала ремешок сумки вокруг руки, – предположила Делла Стрит. 
 – Вряд ли в поездке сумка была в таком положении, – сказал Мейсон. Если даже Лоретта Трент схватила сумку в момент столкновения машин, а затем была выброшена в океан, она попыталась бы плыть. При плавании необходимо грести руками. Под водой ремешок сумки обязательно соскользнул бы с руки. 
 – Да, – сказала Делла, – список вопросов внушителен. 
 Мейсон продолжал вышагивать по кабинету. 
 – Знаешь, Делла, когда пытаешься и не можешь вспомнить какое-то имя, начинаешь думать о чем-то другом и мысль сама приходит в голову. Надо попытаться подумать о чем-то другом и посмотреть, не придут ли ответы на поставленные вопросы сами собой. 
 – Хорошо, – сказала Делла. – О чем бы ты хотел подумать? 
 – О тебе, – улыбнулся Мейсон. – Поедем куда-нибудь. Выпьем коктейль и спокойно поужинаем. Почему бы не поехать на какой-нибудь горный курорт, посидеть там в ресторане, полюбоваться огнями города и почувствовать себя от всего отрешенным. 
 – Я согласна, – сказала Делла, отодвинув свое кресло. Она закрыла машинку пластиковым чехлом. – Мы возьмем с собой этот список вопросов и ответов? 
 – Возьмем, – ответил Мейсон, – но не будем думать о них во время ужина. 




 20 


 Делла Стрит сидела напротив Мейсона и смотрела на него. 
 Адвокат без энтузиазма ел бифштекс, совершенно не обращая внимания на то, что он отправляет в рот. Его взгляд сосредоточился на танцующих парах, которые скользили по паркету – не на какой-то конкретной паре, а вообще. Он перевел взгляд на море огней, которые через большие окна ресторана виднелись внизу, в долине. 
 Делла Стрит через стол протянула руку и ободряюще положила ее на руку адвоката. Ее пальцы сжали запястье Мейсона. 
 – Ты обеспокоен, шеф, не так ли? 
 Мейсон быстро перевел взгляд на Деллу, мигнул, как будто поймал ее лицо в фокус. 
 – Просто думаю вот и все, Делла, – улыбнулся он. 
 – Обеспокоен? – повторила Делла Стрит. 
 – Да, немножко. 
 – Клиентом или собой? 
 – Обоими. 
 – Не можешь забыть? – спросила Делла. 
 – Адвокат не похож на врача, – произнес мейсон. – У доктора много пациентов, некоторые из них молоды, их болезни излечимы, другие стары и страдают от неизлечимых заболеваний. Такова философия жизни, в которой человек движется от рождения к смерти. Врач не может слишком близко принимать к сердцу дела своих пациентов и страдать от этого. Другое дело адвокат. У него сравнительно мало клиентов. Большинство их трудностей преодолимы, если адвокат точно знает, что делать. Вне зависимости от этого, адвокат всегда может облегчить их положение, если изберет правильный путь своих действий. 
 – А что в этой связи ты скажешь о себе? 
 – Я не падаю духом, – усмехнулся Мейсон. – Я, естественно, знаю, что кто-то взял машину Вирджинии и с ее помощью совершил автоаварию. Я чувствую, что это была ловушка – кто-то намеревается приписать ей преступление. Если это действительно так, все мои действия оправданны. Я фактически все делаю правильно. Мне известно, что совершено какое-то преступление. Я знаю, что имелась попытка обвинить моего клиента в совершении преступления, поэтому я пытался защитить ее. Конечно, если бы я точно знал, что совершено убийство, и к нему имеет отношение ее машина, тогда мои действия были бы преступными. В конце концов, это вопрос намерений. 
 Адвокат перевел взгляд на танцующую пару, немного последил за ее движениями, затем вновь уставился в даль, в долину. Внезапно он повернулся к Делле Стрит и положил свою руку на ее ладонь. 
 – Спасибо за преданность, Делла, – сказал он. – Я не мастер выражать это словами. Я принимаю тебя за данное откуда-то сверху, как воздух, которым я дышу, или воду, которую пью. Но это не означает, что я недооцениваю тебя. – Он погладил ее пальцами. – Твои руки, вселяют в меня уверенность. У тебя очень искусные женские, но тем не менее сильные руки. 
 – Годы печатания на машинке сделали пальцы сильными, – улыбнулась она. 
 – Годы преданных отношений усиливают... 
 Она сжала его руку, затем отдернула, увидев, что они стали обращать на себя внимание окружающих. 
 Мейсон вновь начал смотреть на море огней в дали. Внезапно его глаза расширились. 
 – Пришла какая-то идея? – спросила Делла. 
 – Господи, – сказал Мейсон. Он помолчал и добавил: – Спасибо за вдохновение, Делла. 
 Она вопросительно подняла брови. 
 – Разве я что-нибудь подсказала? 
 – Да, что ты сказала о печатании на машинке? 
 – Это подобно игре на пианино. Укрепляет пальцы. 
 – На второй вопрос, – сказал Мейсон, – почему они хотят обвинить Вирджинию Бакстер в преступлении, я дал неправильный ответ. 
 – Не понимаю, – удивилась Делла Стрит. – Твой ответ казался мне наиболее логичным. Именно по этой причине Вирджинию Бакстер стремятся обвинить в совершении преступления. Если бы Вирджинию осудили, ее подпись как свидетеля была бы... 
 Мейсон остановил Деллу кивком головы. 
 – Они не хотели ее осуждения. Они стремились сделать так, чтобы она ушла с их дороги. 
 – Что ты имеешь в виду? 
 – Они стремились попасть в ее квартиру, взять бумагу Баннока, ее машинку и... 
 – Они же знали, что она летит самолетом. 
 – Возможно, в должное время они и не знали об этом, – перебил Деллу Мейсон. – Она отсутствовала всего одну ночь. Они хотели быть полностью уверенными в том, что смогут воспользоваться и пишущей машинкой, и бумагой Баннока, что Вирджинии не будет дома, пока они не сделают того, что им нужно. 
 – А что они хотели сделать? – поинтересовалась Делла Стрит. 
 Лицо Мейсона оживилось, очевидно, в его голове прокручивалась вся ситуация. 
 – Господи, Делла. Я давно должен был додуматься до этого! Ты не заметила ничего особенного в завещании? 
 – Ты имеете в виду распределение собственности? – спросила Делла Стрит. 
 – Нет. Я имею в виду форму его составления. Вспомни: абзац, в котором говорится об имуществе, оказался на первой странице. Сколько завещаний ты напечатала, Делла? 
 – Очень много, – улыбнулась она. – За время работы в твоей конторы я их напечатала множество великое. 
 – И в каждом из них, – сказал Мейсон, – сначала говорится об основном наследстве, а в заключительной части завещатель указывает, что «все остальное, в том числе имущество, за вычетом долгов и налогов, недвижимость любого характера я завещаю...». 
 – Да, именно так, – подтвердила Делла. 
 – На Суде было предъявлено завещание, – сказал Мейсон. – Его последняя страница подлинная. Вторая страница, возможно, тоже. Первая фальшивая, напечатанная на машинке и на бумаге Баннока, возможно, в течение нескольких последних дней. 
 – Но кто это сделал? – спросила Делла Стрит. 
 – Что касается документа подобного рода, – сказал Мейсон, – то лицо или лица, совершившие подлог, обычно выигрывают от этого. 
 – Все четыре родственника Лоретты Трент получают наследство, указала Делла. 
 – И еще доктор, шофер, медицинская сестра, – заметил Мейсон. Задумчиво помолчав немного, Мейсон добавил: – Одно обстоятельство в первом происшествия с Вирджинией Бакстер озадачило меня. 
 – Что именно? 
 – Заявление сотрудника полиции о том, что он не может назвать имя человека, который сообщил им о Вирджинии Бакстер, что тот человек полностью надежен, если судить по его информации. 
 – Тем не менее, я не понимаю, – сказала Делла. 
 – Тот, кто подделал завещание, должен знать этого информатора полиции, подкупить его, с тем чтобы он сообщил ложную информацию и подложил наркотики в чемодан Вирджинии. – Мейсон отодвинул кресло, поднялся и взглядом стал искать официанта. – Пойдем, Делла, – сказал он. Нас ждет работа. 
 Поскольку официант не подошел, Мейсон положил на стол двадцатку и десятку и сказал: 
 – Этого хватит для оплаты ужина и чаевых. 
 – Но это слишком много, – возразила Делла Стрит. – Мне же нужно вести учет расходов. 
 – А ты не вноси эти расходы в свои реестры, – улыбнулся Мейсон. Время дороже. Пойдем. 




 21 


 Пол Дрейк сидел в своем кабинете, расположенном в конце длинного, узкого, напоминающего кроличий садок, коридора. Перед ним на столе находились четыре телефона. В сторону была отодвинута бумажная тарелка с недоеденным гамбургером и засаленной смятой бумажной салфеткой. Перед Дрейком стоял бумажный стакан с кофе. Когда Мейсон и Делла Стрит вошли в кабинет, он разговаривал по телефону, потягивая остывший напиток. 
 – Хорошо, – сказал Дрейк в телефон. – Оставайтесь там, пока можно. Держите со мной связь. – Дрейк положил трубку и, оценивающе посмотрев на адвоката и его секретаршу и сказал: – Да, явились сюда с приятными воспоминаниями о филе-миньоне, жареном картофеле, жареном по-французски луке, чесночном хлебе и выдержанном вине. А я тут затыкаю рот сальным гамбургером, и мой желудок уже начинает... 
 – Прервись, – усмехнулся Мейсон. – Что ты выяснили в мотеле, Пол? 
 – Ничего полезного для нас, – ответил Дрейк. – Человек зарегистрировался, но не ночевал. Возможно, это тот человек, который нам нужен. Имя и адрес он дал, конечно, вымышленные, номер машины переврал. 
 – Но машина марки «олдсмобиль», не так ли? – спросил Мейсон. 
 Дрейк почесал бровь. 
 – Да, правильно, «олдсмобиль». Они обычно боятся неправильно указывать марку автомашины, но номер дают вымышленный, иногда переставляют цифры. 
 – Описание? – спросил Мейсон. 
 – Ничего заслуживающего внимания, – ответил Дрейк. – Довольно плотный мужчина с... 
 – Черными глазами и усами, – добавил Мейсон. 
 Дрейк поднял брови. 
 – Откуда тебе это известно? 
 – Правильно? – спросил Мейсон. 
 – Продолжай, – попросил Дрейк. 
 – Пол, у тебя есть близкие связи в полиции? 
 – Есть, – ответил Дрейк. – Я им помогаю, они мне. Конечно, ничего особенного. Они быстро разжалуют меня и отнимут лицензию, если я поступлю безнравственно. Если об этом идет речь, я... 
 – Нет, нет – запротестовал Мейсон. – Я хочу узнать фамилию информатора, который сообщает в полицию о наркотиках, описание внешности которого будет, очевидно, соответствовать человеку, зарегистрировавшемуся в мотеле «Сант Рест». 
 – Это, по всей вероятности, непросто сделать, – пояснил Дрейк. 
 – А может быть, и не так трудно, – сказал Мейсон. – Когда выписывается ордер на обыск на основании сообщения информатора, полиции приходится раскрывать его фамилию, с тем чтобы использовать его показания в Суде. По этой причине наблюдается такая большая сменяемость информаторов. Когда информатор становится слишком известным, он не может больше работать на полицию, так как преступный мир открывает на него охоту. Мне кажется, что разыскиваемый нами человек является информатором полиции. Его имя, наверное, известно служащим полиции и некоторым адвокатам. И конечно же, торговцам наркотиков. Очевидно, этот информатор сейчас не у дел. 
 – Если дело обстоит так, – сказал Дрейк, – я попытаюсь установить его. Имеющееся у нас его описание должно помочь мне в этом деле. 
 Жестом Мейсон показал на телефоны. 
 – Принимайся за дело, Пол. Мы будем у себя. 
 – Какие силы я могу задействовать? – спросил Пол Дрейк. 
 – Любые, необходимые для получения результатов, – ответил Мейсон. Это вопрос жизни и смерти. Мне нужна эта информация, и как можно быстрее. Привлекай к делу необходимое число своих людей, позвони всем, кто может быть полезен, скажи им, что речь идет о раскрытии преступления, пообещай необходимое вознаграждение. 
 – Ладно, – устало сказал Дрейк, отодвигая в сторону бумажный стакан с кофе. Держа телефонную трубку в левой руке, правой он открыл ящик стола, доставая оттуда флакон с таблетками от боли в желудке. – Я позвоню, как только что-то получу. 
 Мейсон кивнул. 
 – Пошли, Делла, – сказал он, – у нас еще много дел. 




 22 


 Мейсон и Делла Стрит вошли в личный кабинет адвоката. Делла наполнила молотым кофе большой электрический кофейник, ожидая прихода Пола Дрейка. 
 Мейсон, заложив большие пальцы рук в проймы жилета, ходил по кабинету взад-вперед. Наконец он остановился, сел в кресло и показал рукой на кофейник. Делла наполнила его чашку. 
 – Почему ты уделял так много внимания сумке Лоретты Трент? – спросила секретарша. – Может быть, у тебя есть информация, которой я не располагаю? 
 Мейсон покачал головой. 
 – Ты же отлично знаешь, что у меня нет такой информации. 
 – Но я ничего не слышала о пятидесяти тысячах долларов наличными. 
 – В этом деле есть что-то особенное и непонятное, Делла, – ответил Мейсон. – Так почему же сумки не оказалось в машине? 
 – Ну, – сказала Делла, – штормовая ночь, сильный прилив, свалившаяся в океан машина... 
 – Сумка, – четко выговорил Мейсон, – должна была бы остаться в машине. Если она выпала, ее далеко унести не могло. Я не утверждал, что в сумке пятьдесят тысяч долларов. Я только спросил Игэна, не было ли в сумке, по его мнению, пятидесяти тысяч долларов наличными. Я хотел, чтобы после моего заявления масса добровольцев бросилась искать сумку. Я... 
 В это мгновение в дверь кабинета раздался условный стук Пола Дрейка. Делла Стрит вскочила, но ее опередил Мейсон, открывший дверь. 
 Вошел Дрейк. Он выглядел очень усталым. 
 – Думаю, что я нашел того человека, Перри. 
 – Кто он? 
 – Его зовут Хейллинейн Фиск. В течение длительного времени он являлся осведомителем полиции в одном из пригородных районов города. Был один случай, когда полиции пришлось раскрыть его имя, так как Фиск выступал в Суде. Таким образом, о его помощи полиции известно. Фиск считает, что его жизнь в большой опасности. Ой пытается получить деньги из тайного фонда полиции и покинуть страну. 
 – Есть надежда на успех? – спросил Мейсон. 
 – Возможно, – ответил Дрейк. – Но у полиции на эти цели нет денег. Это жестокий мир – собака пожирает собаку. Хотя об этом широко не известно, но иногда полиция помогает своим информаторам скрыться в безопасных местах. Он снабжал полицию информацией о крупных мошенниках, а также о торговцах наркотиками. Вообще-то он зарабатывал деньги, будучи инкассатором у одного из букмекеров. Полиция закрывала на это глаза в обмен на его информацию о торговцев наркотиками. Сейчас, когда стало известно, что он полицейский осведомитель, букмекер стал остерегаться его, хотя Фиск пытался убедить его, что арест ему не грозит. Букмекер боится, что уголовники могут ограбить Фиска или прикончить его. Букмекеру уже несколько раз анонимно звонили, предлагая избавиться от информатора. Ты понимаешь, что это означает: подпольный мир его разыскивает. 
 – У тебя есть его адрес, Пол? – спросил Мейсон. 
 – Я знаю, где его можно найти, – ответил Дрейк. 
 – Тогда едем. 
 Делла встала, но Дрейк остановил ее движением руки. 
 – Нет, – сказал он. – Это не для женщин. 
 – Подумаешь, – сказала она. – Я тоже кое-что знаю о пчелах, птицах, цветах и преступном мире. 
 – Там будет жарко. 
 Делла с мольбой взглянула на Мейсона. Подумав немного, Мейсон сказал: 
 – Хорошо, Делла, поедем. Но держись отдельно. Что у тебя есть для защиты, Пол? – спросил он. 
 Дрейк поднял пиджак, показывая пистолет в кобуре под мышкой. 
 – При необходимости предъявим удостоверения, – сказал Дрейк. – Если дело дойдет до крайностей, используем это. 
 – Мы имеем дело с убийцей, – предупредил Мейсон. 
 Они выключили свет в кабинете Мейсона, заперли дверь и спустились к машине Дрейка. 
 Дрейк направился в ярко освещенный бедный квартал города, где в это время бурлила ночная жизнь. Дорогой он неоднократно бросал вопросительные взгляды на Деллу Стрит. Наконец около дома с меблированными комнатами он нашел место, где можно было припарковать машину. 
 Находясь между Полом Дрейком и Мейсоном, Делла прошла около тридцати футов вдоль улицы по тротуару. Они по лестнице поднялись в маленькую, слабо освещенную комнату, над стойкой которой находились табличка с надписью «Контора» и звонок. 
 Внутри виднелись крючки с ключами. 
 – Номер пять, – сказал Дрейк. – Ключа на месте нет, пойдем посмотрим. 
 – Неужели он дома? – спросила Делла. – Это же наилучшее время для ночной охоты. 
 – Думаю, что он дома, – откликнулся Дрейк. – Я полагаю, он боится выходить из комнаты. 
 Они шли по темному, дурно пахнущему, зловещему коридору. Остановившись у номера пять, Дрейк показал на щель под дверью. 
 – Там свет, – сказал он. 
 Мейсон уверенно постучал в дверь. Сначала было тихо, затем послышался голос стоящего за дверью человека. 
 – Кто там? 
 – Детектив Дрейк, – сказал Пол. 
 – Я не знаю ни одного детектива по имени Дрейк. 
 – У меня для вас кое-что есть, – сообщил Дрейк. 
 – Вот этого-то я и боюсь. 
 – Хотите, чтобы я вышел в зал и громко сказал об этом, чтобы все слышали? 
 – Нет, нет. 
 – Тогда впустите нас. 
 – Кто это «вы»? 
 – Со мной девушка, – сказал Дрейк, – и друг. 
 – Кто эта девушка? 
 – Моя фамилия Стрит, – сказала Делла. 
 – Идите отсюда, мадам, найдите другое занятие. 
 – Хорошо, – вмешался Мейсон. – Вы хотите скрыться, и предлагаемая мною сделка поможет вам в этом. 
 – Вы не можете этого сделать, – ответил голос за дверью. – Я не открою дверь, не поддамся на этот дохлый номер. Если хотите, чтобы я открыл, приведите кого-нибудь, кого я знаю. 
 Сделав знак Полу Дрейку, Мейсон сказал: 
 – Вы, Пол, и Делла ждите здесь в коридоре. Если он выйдет, схватите его. 
 – Что я буду с ним делать? 
 – Как-нибудь задержи его. Затолкай его обратно в комнату. Возьми его под гражданский арест, если это будет необходимо. 
 – За что? – спросил Дрейк. 
 – Ударил и пытался бежать, – сказал Мейсон. – Но я не думаю, что он выйдет. 
 По длинному пропахшему коридору Мейсон прошел к телефонной будке с устоявшимся запахом дешевых сигар. Он набрал номер Управления полиции. 
 – Соедините меня с Отделом по раскрытию убийств, – попросил он. Услышав ответ, Мейсон сказал: – Мне нужен лейтенант Трэгг по делу чрезвычайной важности. Когда можно связаться с ним? Говорит Перри Мейсон. 
 – Подождите минутку, – ответил голос на другом конце провода. 
 Через некоторое время трубку взял лейтенант Трэгг: 
 – В чем дело, Мейсон? Нашли еще одно тело? 
 – Слава Богу, что застал вас. Мне, действительно, повезло. 
 – Да, вы правы, – сказал Трэгг. – Забежал на минутку посмотреть, нет ли новых сообщений по делу, над расследованием которого я работаю. Что случилось? 
 – Я хочу, чтобы вы приехали сюда, – пояснил Мейсон. – У меня что-то очень важное. 
 – Нет, не могу. Но позднее может быть. Где вы? – спросил Трэгг. 
 Мейсон объяснил. 
 – Черт возьми! Это же совсем рядом с Управлением. 
 – Ну так вы приедете? 
 – Хорошо, – ответил Трэгг. 
 – Возьмите кого-нибудь с собой, – сказал Мейсон. 
 – Хорошо, – ответил Трэгг. – Беру полицейскую машину и через пять минут буду у вас. 
 – Я подожду вас около конторы на верху лестничной площадки. Это двухэтажное здание с меблированными комнатами позади магазинчиков и забегаловок. 
 – Мне кажется, я знаю эти трущобы, – сказал Трэгг. – Скоро будем у вас. 
 Мейсон остался ждать у телефонной будки. Двое мужчин подошли к лестнице, постояли около конторы, огляделись и, увидев стоявшего Мейсона, двинулись к нему. 
 Мейсон сделал несколько шагов вперед. Неизвестные оценивающим взглядом отметили рост Мейсона, его плечи, фигуру и, посмотрев друг на друга, молча повернули обратно, подошли к лестнице и спустились вниз. 
 Через несколько минут Трэгг в сопровождении по форме одетого полицейского появился у лестницы, остановился и посмотрел вокруг. 
 Мейсон пошел ему навстречу. Трэгг остался ждать Мейсона около стойки. 
 – Привет, Перри, – сказал он. – Что у вас на этот раз? Где же каштан, который вы хотите вытащить из огня с нашей помощью? 
 – Комната номер пять, – ответил Мейсон. 
 – Каштан очень горячий? – спросил Трэгг. 
 – Я не знаю, – ответил Мейсон. – Но если мы войдем в комнату и хорошенько потрясем ее хозяина, я думаю, у нас будет разгадка дела об убийстве Лоретты Трент. 
 – Вы думаете, что мы его еще не разгадали? 
 – Я не знаю, разгадали ли вы его. 
 – Я бы избавил себя от этой поездки, – вздохнул Трэгг, – если бы более скептически относился к некоторым предложениям. Более того, мое начальство не одобряет, когда мы крутимся вокруг некоторых адвокатов, пытающихся развалить дела, которые окружная прокуратура представляет в Суде. Эта тема послужила бы основой для большой статьи в газете, не так ли? 
 – Разве вы когда-либо были героем статьи, которая не соответствовала бы истине? – задал вопрос Мейсон. 
 – Пока нет, – ответил Трэгг. – И не хотел, чтобы вы этим занялись. 
 – Хорошо, – согласился Мейсон. – Мы зашли уже довольно далеко, вернемся к комнате номер пять. 
 Трэгг снова вздохнул и сказал, обращаясь к своему спутнику: 
 – Пойдем посмотрим. Только посмотрим и больше ничего. 
 Мейсон провел их к Полу Дрейку и Делле Стрит. 
 – О, да здесь полный кворум, – заметил лейтенант. 
 Мейсон вновь постучал в дверь. 
 – Уходите, – раздался голос за дверью. 
 – Здесь лейтенант Трэгг из Отдела по раскрытию убийств со своим сотрудником. 
 – У вас есть ордер? 
 – Нам не нужен ордер, – ответил Мейсон. – Мы... 
 – Одну минутку, – вмешался лейтенант Трэгг. – Я поведу разговор. В чем дело? 
 – Этот человек зарегистрировался в мотеле «Сант Рест» как Кейрлтон Джаспер. Он осведомитель, который сообщил в полицию о наличии наркотиков в чемодане Вирджинии Бакстер. Он ждет деньги от полиции, чтобы убраться из города. Он профессиональный осведомитель отдела по борьбе с наркотиками. Фиск, вы хотите чтобы я громко обо всем рассказал здесь в коридоре? 
 За дверью послышался стук, затем шум отодвигаемого кресла. Дверь приоткрылась на длину цепочки. Стали видны черные озабоченные глаза. Фиск внимательно рассмотрел полицейского в форме, затем Трэгга. 
 – Покажите документы, – потребовал он. 
 Трэгг вытащил из кармана кожаные корочки, раскрыл их, чтобы можно было видеть удостоверение и золотистый жетон. 
 – Посмотрите в коридор, – сказал Фиск. – Там никого нет? 
 – Сейчас нет, – ответил Мейсон. – Несколько минут назад здесь были два громилы. Они направлялись к вашей комнате, но, увидев меня, удалились. 
 Трясущиеся руки повозились с дверной цепочкой, и дверь открылась. 
 – Входите, – пригласил Фиск. 
 Они вошли в обшарпанную комнату с дешевой покосившейся кроватью, вытертым до толщины бумаги ковром, на котором перед сосновым кухонным столом зияли большие дыры, грязным с разводами зеркалом, до неузнаваемости искажающем изображение. Кроме того, в комнате стояло кресло и стул с прямой спинкой. 
 – В чем дело? – спросил Фиск. – Вы пришли, чтобы защитить меня? 
 – Зачем вы пытались скомпрометировать Вирджинию Бакстер, подложив ей наркотики, поехав в мотель «Сант Рест» и взяв ее машину? – спросил Мейсон. 
 – Кто вы такой? – в свою очередь спросил Фиск. 
 – Я ее адвокат. 
 – Я не желаю разговаривать с глашатаями. 
 – Я не глашатай, – ответил Мейсон. – Я адвокат. У меня есть повестка, которой вы вызываетесь завтра в Суд, чтобы выступить свидетелем по делу «Народ против Вирджинии Бакстер». 
 – Стоп, Мейсон, куда вы меня втягиваете? – спросил Трэгг. – Позвали меня сюда только для того, чтобы вручить ему повестку в Суд? 
 – Это все, – улыбнулся Мейсон. – Если вы с толком используете свою голову, можете покрыть ее славой. 
 – Вы не должны выписывать мне повестку, – сказал Фиск. – Я же открыл дверь по законному требованию. 
 – Как оказались отпечатки ваших пальцев в машине Вирджинии Бакстер? спросил Мейсон. 
 – Бред, там не может быть ни одного отпечатка пальцев. 
 – Когда полицейские пришли с обыском на квартиру Вирджинии Бакстер, продолжал Мейсон, – вызванным, кстати, вашим сообщением о хранении там наркотиков, вы закрыли входную дверь так, что позднее смогли войти в квартиру с человеком, который отпечатал документы на пишущей машинке Вирджинии. 
 – Слова! – воскликнул Фиск. – Я так устал от людей, пытающихся скомпрометировать меня. Послушайте, господин адвокат, меня пытались обработать мастера. Вам, любителям, тут делать нечего. 
 – Вы были в перчатках, когда использовали машинку Вирджинии Бакстер, – заявил Мейсон, – но вы не носили перчаток в мотеле «Сант Рест». В комнате повсюду отпечатки ваших пальцев. 
 – Ну и что? Признаюсь, я был в мотеле «Сант Рест». 
 – И зарегистрировались под чужой фамилией? 
 – Множество людей поступают подобным образом. 
 – И дали неправильный номер автомашины? 
 – Я написал так, как его запомнил. 
 Внимательно разглядывая стоявшего перед ним мужчину, Мейсон неожиданно воскликнул: 
 – Боже, нет сомнений! Очень похож! Кем вы приходитесь Джорджу Игэну? 
 Черные глаза посмотрели на Мейсона с холодной ненавистью. 
 – Это-то мы как раз можем проверить, – заявил Мейсон. 
 Фиск съежился, будто пиджак сразу же стал велик для него. 
 – Хорошо, – сказал он. – Я его сводной брат. Я незаконнорожденный. 
 – Вы поменяли номер машины, сняв его с автомобиля Лоретты Трент, и, конечно, Игэн этого не заметил. Это вы сделали на случай, если кто-то попытается найти вас по номеру автомашины. 
 – У вас есть доказательства? – спросил Фиск. 
 – А мне они и не нужны, – ответил Мейсон. – Когда завтра я поставлю вас на свидетельское место, а газеты поместят вашу фотографию, расскажут о вашей деятельности в качестве осведомителя полиции, подпольный мир лучше меня расправится с вами. 
 Мейсон повернулся и пошел к двери. 
 Постояв немного в нерешительности, Фиск схватил Мейсона за рукав: 
 – Нет, нет. Подождите. Вы не можете так поступить со мной! – Фиск повернулся к лейтенанту Трэггу: – Я снабжал вас горячими материалами! Вы должны помочь мне. Снимите с моей шеи этого адвоката! Вывезите меня из города! 
 Внимательно разглядывая Фиска, Трэгг сказал: 
 – Вы нам все расскажите, а мы посмотрим, что можно сделать. Вслепую товар мы не покупаем. 
 – Я был в беде, много раз в жизни я был в большой беде, – начал Фиск. – Однажды из крупных неприятностей мне помог выбраться Джордж. 
 – Какой Джордж? – спросил Трэгг. 
 – Джордж Игэн, шофер Лоретты Трент. 
 Мейсон и Трэгг обменялись взглядами, затем лейтенант повернулся к Фиску и сказал: 
 – Хорошо, продолжайте. Что случилось потом? 
 – Я свернул все дела с полицией, растерял все свои связи и не хотел больше браться за старое. Именно тогда появилась эта женщина, которая помогла мне ранее. 
 – Какая женщина? 
 – Медицинская сестра Анна Фритч. Несколько раз я встречался с ней, в течение многих лет снабжал ее наркотиками. 
 – Продолжайте, – повторил Трэгг. 
 – Она сговорилась с Келвином. Келвин посчитал, что они должны получить основную часть наследства Лоретты Трент. Он, его свояк и, конечно, их жены. Он подговорил медсестру посодействовать уходу Лоретты Трент из жизни, чтобы потом все поделить. Три раза они применяли мышьяк. Сразу убить ее они не посмели, но у миссис Трент слабое сердце. Они думали, что малые дозы мышьяка в конце концов остановят его. Когда Лоретта Трент последний раз находилась в больнице, Келвин нашел завещание. От шока у него самого едва сердце не остановилось. Тогда он решил, что завещание должно быть изменено. Они нашли машинистку адвоката Баннока. Сама медсестра хорошо печатает на машинке. Она заявила, что, если у нее будет достаточно времени, она так подделает завещание, что этого никто не сможет обнаружить. Но ей нужны были пишущая машинка и канцелярская бумага адвоката Баннока. Для этого необходимо было не только скомпрометировать Вирджинию Бакстер, чтобы она не испортила все дело, если помнит формулировки подлинного завещания, но и вообще убрать ее с дороги. Им также нужно было или получить копию завещания, или так перемешать все архивные документы адвоката Баннока, чтобы никто ничего не смог в них найти. Сами они до этого не додумались. Это я подсказал им эту идею. Поэтому первое, что необходимо было сделать, посадить эту женщину Бакстер в тюрьму, обвинив ее в торговле наркотиками. Я сделал все, что мне предписывалось. Подкупил служащего, который разрешил мне снять свой багаж с самолета. Я нашел чемодан Бакстер, как только его сгрузили с самолета. Затем сказал, что потерял свои багажные бирки. Мне ответили, что я должен описать содержимое чемодана. Поэтому я открыл ее чемодан, а затем сказал, что ошибся. В неразберихе мне удалось подложить в чемодан наркотики. Я думал, что на этом мое участие в деле закончится. Всегда так случается, когда свяжешься с женщинами – дать поблажку и она повисает на твоей шее. Мне было сказано взять автомашину этой девушки, дождаться Джорджа и ударить его машину. Мне очень не хотелось этого делать, но Джордж в последнее время относился ко мне с презрением. А человеку нужно жить... 
 – И что вы сделали? – спросил Трэгг. 
 – То, что мне было сказано, – ответил Фиск. – Я должен был нанести хороший боковой удар. Я не думал, что машина выйдет из-под контроля. Считал, что надо было изобразить обычное «ударил и убегай». Все это правда. Я снимаю камень со своей души. 
 – Вы использовали машину Вирджинии Бакстер? – спросил Мейсон. 
 – Да, конечно. Мне сказали, что она будет в мотеле «Сант Рест», и дали номер ее машины. Как только она вошла в помещение и начала устраиваться, я сразу же бросился в ее машину. Потом, как только я сделал свое дело, я вернулся обратно, поставил машину и забрал свою. Место, где раньше стояла машина Вирджинии, оказалось занятым, поэтому я припарковал автомобиль мисс Бакстер в другом ряду. Мне сказали обращаться с ее машиной особенно осторожно: передней частью не очень сильно ударить машину Лоретты Трент и нанести максимальный удар задней частью, но так, чтобы машина Бакстер осталась на ходу. 
 – И сколько вы получили за все это? – спросил Мейсон. 
 – Обещания. Я попал в очень трудное положение. У меня появились враги. Мне нужно было убраться в такое место, где бы я не встретил их на своем пути. Эта Анна Фритч обещала мне две с половиной тысячи. Две сотни дала наличными. Я не знаю, что вы накопали обо мне, но, если поставите меня на свидетельское место и газеты опубликуют весь этот материал, моя жизнь не будет стоить и мизинца. Они ведь уже охотятся за мной. Вы сказали, два громилы уже были здесь, около лестницы? 
 Мейсон кивнул. 
 Фиск сжал кулаки. 
 – Арестуйте меня, господин лейтенант, – попросил он. – Защитите. Я бы попытался что-то сделать, но с двумя убийцами мне не справиться. 
 – Кто босс? – спросил Трэгг. 
 Трясясь от страха, Фиск сказал: 
 – Я никогда не видел его. Всегда мелочь, всегда посторонние. Но если дело дойдет до откровенного разговора, я должен буду, должен буду... Господи, спрячьте меня в камеру, где я буду сам собой. Защитите меня. Дайте мне шанс бежать отсюда, скрыться, и я все расскажу. 
 Трэгг посмотрел на Мейсона сказал: 
 – Кажется, господин адвокат, ваш хлеб намазан маслом с обеих сторон. 




 23 


 Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк вернулись в кабинет адвоката лишь около полуночи. 
 Ночной дежурный сообщил: 
 – Какая-то женщина хотела видеть вас, мистер Мейсон. Она сказала, что у нее очень важное дело. Я объяснил ей, что, как бы поздно это не было, вы сегодня вернетесь в свой офис. Она собиралась дождаться вас. 
 – Где она? 
 – Я не знаю. Ходит вокруг здания, наверное. Она приходила четыре или пять раз, спрашивала, не возвратились ли вы. Я отвечал ей, что нет и она говорила, что придет еще раз. 
 – Как она выглядит? – спросил Мейсон. 
 – Как аристократка. За шестьдесят. Седые волосы. Очень хорошо одета. Спокойный голос, приличная женщина. Очевидно, что-то очень беспокоит ее. 
 – Хорошо, – сказал Мейсон. – Я буду в своем кабинете, пока не вернется Вирджиния Бакстер. И будем считать дело законченным! 
 – Да какое дело! – воскликнул Пол Дрейк. 
 – Вирджиния Бакстер! – повторил вахтер. – Вы имеете в виду девушку, которую судят за убийство? 
 – Ее освободят, – сказал Мейсон. – Лейтенант Трэгг привезет ее сюда на своей служебной машине. 
 – Надо же! – воскликнул ночной дежурный, с восхищением разглядывая Мейсона. – Вы выручили ее из тюрьмы? 
 – Да, выручил. Пойдем, Делла. 
 Дежурный закрыл за Мейсоном дверь лифта. 
 – Я загляну в свою контору, приведу там все в порядок, Перри, сказал Дрейк. – Что ты собираешься делать с той медсестрой? 
 – Наш друг лейтенант Трэгг займется ею, – усмехнулся Мейсон. – Скоро в газетах мы прочитаем статьи о прекрасных аналитических способностях лейтенанта и о том, что Трэгг позволил Перри Мейсону сопровождать его, когда он вышел на главного свидетеля в деле об убийстве Лоретты Трент. 
 – Да, я думаю, Трэгг получит все лавры, – сказала Делла Стрит. 
 – Трэгг – нет, его Отдел – да. Так и должно быть. До завтра, Пол. 
 Мейсон взял Деллу Стрит под руку и провел ее в свой офис. Он вставил в дверную скважину ключ, зажег свет, с удовольствием зевнул и подошел к электрической кофеварке. 
 – Как долго нам придется ждать? – спросила Делла. 
 – Вероятно, минут десять-пятнадцать, – предположил Мейсон. – Трэгг освободит Вирджинию и привезет сюда, чтобы репортеры не осаждали ее. Он не хочет, чтобы что-то помешало появлению в газетах этой большой статьи, которая никого не оставит равнодушным. Он... 
 В это время раздался слабый стук в дверь. Мейсон встал и открыл ее. 
 Высокая седая женщина спросила: 
 – Вы мистер Мейсон? 
 – Да, – ответил адвокат. 
 Она вопросительно посмотрела на Деллу Стрит. 
 – Мой доверенная секретарша Делла Стрит, – представил Мейсон и затем добавил после непродолжительного раздумья: – Если я не ошибаюсь, Делла, перед нами миссис Лоретта Трент. 
 – Не ошибаетесь, – ответила посетительница. – Я не могу допустить, чтобы осудили эту бедную девушку. И поэтому пришла к вам. Я надеюсь, что вы найдете возможность защитить меня, пока не обнаружится, кто же пытается убить меня. 
 – Садитесь, пожалуйста, – предложил Мейсон. 
 – По характеру я очень наивная, мистер Мейсон, – продолжала миссис Трент. – Я ничего не подозревала, пока доктор Элтон не попросил медсестру взять образцы моих волос и ногтей. Когда-то давно мне пришлось вести исследовательскую работу, касавшуюся симптомов отравлений. Я решила, что мне надо побыстрее убираться из собственного дома. Когда нашу машину намеренно сбросили с дороги и Джордж Игэн закричал мне «прыгайте», я прыгнула. Я изрядно поцарапалась. К счастью, я вовремя увидела, что машина собирается ударить нас, и была готова выпрыгнуть. Я держала руку на дверной ручке. В сумке у меня не было пятидесяти тысяч долларов, как вы об этом заявляли в Суде, но сумма имелась изрядная, и о ней я должна была побеспокоиться. Я увидела, что Джордж сильно ушибся. Затем я пошла по дороге, и почти сразу же остановился мотоциклист. Он довез меня до кафе. Оттуда я позвонила в дорожную патрульную полицию и сообщила об аварии. Они обещали немедленно выслать машину. Я сразу же решила, что мне надо затаиться, а затем постепенно начать разматывать этот клубок. Когда сегодня прочитали в Суде завещание... О, я никогда в жизни не была так поражена! 
 – Мне показалось, что оно поддельное, – заметил Мейсон. 
 – Безусловно! – воскликнула миссис Трент. – Последняя, а возможно, и вторая страницы – подлинные, остальные заменены. В своем завещании я указала, что, поскольку пришла к заключению, что мои родственники живут за мой счет, ждут моей смерти и не имеют желания делать что-либо полезное, я завещала двум своим сестрам небольшие суммы, чтобы заставить их работать. Завещание я держала в безопасном, как мне казалось, месте. Очевидно, они нашли его. Подделав, заменили в нем страницы и решили отделаться от меня. 
 – Возможно, – заметил Мейсон, – то, что я скажу, будет неожиданностью для вас. Ваши сестры не хотели ускорять вашу смерть. Медсестра, а она хорошая машинистка, совместно с Келвином решила составить поддельное завещание, подумав, вероятно, что после вашей смерти любой шантаж сойдет ей с рук. На случай, если Вирджиния Бакстер помнит условия подлинного завещания, они решили поставить ее в такое положение, когда ее показания ничего бы не значили. Я рад, что с вами все в порядке, миссис Трент. Когда в машине не обнаружили вашей сумки, я подумал, _ч_т_о _в_ы _ж_и_в_ы_. Вы доставили большие неприятности Вирджинии Бакстер, но время все лечит. Мы ждем ее, она скоро должна подъехать вместе с лейтенантом Трэггом. 
 Лоретта Трент открыла свою сумку. 
 – К счастью, – сказала она, – у меня с собой чековая книжка. Если я выпишу чек на двадцать пять тысяч долларов, это будет достаточно вам, мистер Мейсон, в качестве гонорара? И, разумеется, чек на пятьдесят тысяч долларов вашей клиентке, чтобы компенсировать ей все неприятности. 
 Мейсон улыбнулся Делле Стрит. 
 – Я полагаю, что, если вы будете выписывать чеки, миссис Трент, Вирджиния Бакстер приедет сюда еще до того, как вы закончите свое занятие. Она сможет лично выразить вам свою благодарность.