---------------------------------------------


 Луис Ламур
 Пустая земля



 Глава 1


 В Европе умер папа Григорий Великий. В Ирландии в самом разгаре был Золотой век Просвещения, а на континенте короли династии Меровингов правили большей частью того, что сейчас является Францией и Германией.
 В Юго-Восточной Азии маленькое королевство Чампа, которое теперь известно как Южный Вьетнам, вело борьбу не на жизнь, а на смерть за свою независимость с Китаем и нынешним Северным Вьетнамом.
 Наступил VII век, и великая династия Тан только поднималась в Китае, а на другом конце Азиатского континента почти неизвестный юноша по имени Магомет сидел, размышляя о сути человеческого бытия, закладывая в Мекке зачатки религиозного учения, которое затем будет довлеть над человечеством на протяжении семисот лет.
 Там, где через несколько столетий расположится западная Юта, голодный койот трусил по бесплодным холмам.
 Койот не знал, что такое история, он лишь помнил, где добывал пищу в последний раз; он также не знал, что благодаря ему скоро потянется цепочка событий, которые сделают богатыми нескольких мужчин и женщин и которые послужат причиной внезапной и жестокой смерти от ножа и пули по меньшей мере сорока человек.
 Все это случится в будущем, более чем через одиннадцать столетий, но цепь событий началась с койота.
 Склон холмистой пустыни, по которому бежал койот, на первый взгляд не отличался от тысяч таких же склонов, обрывисто спускавшихся к усыпанному камнями, пересохшему руслу реки, где вода появлялась только после дождей, когда старое русло кипело и бурлило, чтобы через час снова превратиться в безжизненный, пересыхающий в песке ручеек.
 Сам склон состоял из песка, камней, низкорослого кустарника да редко разбросанного можжевельника.
 Здесь не было ничего, что задержало бы взгляд человека и привлекло его внимание. Лишь выделялся темно-зеленым цветом можжевельник на фоне песочного склона, тут и там испещренного обнаженной горной породой.
 На протяжении многих столетий этот склон почти не изменился: тут скатился валун, там пророс кедр, засох куст, пробегающее животное оставило свой след. Над холмом всегда висело солнце и постоянно дул ветер.
 Койот помнил о бурундуке, жившем где-то у вершины холма. Это был очень хитрый бурундук, но койот надеялся, что в этот раз ему повезет больше, чем в прошлый.
 Зная все повадки койотов, бурундук уже почуял его приближение, но был не прочь поиздеваться над врагом, поэтому он подождал, пока койот прыгнет, а затем махнул хвостом и скрылся в норе.
 Подвывая от нетерпения, койот стал раскапывать нору, раскидывая вокруг себя песок и гальку. А потом его когти заскребли по скале, обнажая узкую щель, слишком маленькую для койота, но как раз подходящую для бурундука.
 В бешенстве койот принялся грызть скалу. После этого он снова обежал вокруг норы, пытаясь найти другой ход, но безрезультатно.
 Наконец, долго прорыскав и начиная копать то тут, то там, койот сдался, решив, что маленький бурундук не стоит таких больших усилий, и убежал, изредка оглядываясь назад.
 Через два месяца пошел дождь. Земля оставалась рыхлой там, где ее копал койот, и струйка воды, падавшая со скалы, весело устремилась вниз, она перетекла через край ямы, и крохотный ручеек устремился по склону к основному потоку. Ручеек нес с собой частицы песка и ила, смешанные с почти незаметными чешуйками, отвалившимися от скалы, скусанной койотом. Потом внезапный поток иссяк, а чешуйки остались лежать, перемешавшись с песком.
 В течение многих лет по этому склону барабанил дождь, а ветер срывал с него пылинки. Ягода можжевельника упала в щель в скале и проросла. Поздний осенний дождь заполнил щель, подул северный ветер и заморозил ее, а лед еще шире раздвинул края щели. Корни растущего можжевельника толкали и толкали скалу, пока она не раскололась, кусок ее упал, перевернулся и остался лежать на дне.
 Оставшаяся часть тесно прижималась к склону холма. По обнаженной стороне камня, частью скрытой корнями можжевельника, в легко крошащемся кварце струились яркие пересекающиеся прожилки.
 Лет через сто еще один койот остановился в тени можжевельника, чьи ветви теперь нависали над скалой, покусал сухие, твердые ягоды и немного отдохнул на толстом ковре из листьев, ягод и кусочков коры под деревом.
 Осенью 1824 года какой-то траппер, пересекавший жаркий склон в направлении поросших лесом гор, сделал краткий привал в тени можжевельника. Потоки воды со скалы превратили разрытую койотом яму в широкий овраг глубиной в несколько футов, увеличивающийся по склону горы. Этот овраг скрывал от враждебных глаз костер, который траппер разжег, чтобы приготовить кофе.
 Сидя над тлеющими углями, с удовольствием прихлебывая кофе, он лениво перебирал свободной рукой камешки и гальку. Один осколок крохотным сиянием отразил солнце. Покрутив камешек в руках, траппер обнаружил, что он, как кружевами, покрыт золотистыми прожилками.
 Траппер никогда не видел золота, если не считать обручального кольца матери, но положил самородок в карман и забыл о нем, когда следующим утром тронулся в путь.
 Девятнадцать лет он носил его, как талисман, считая, что камешек принес ему удачу. В 1843 году он забросил самородок в сундук и устроился, купив таверну в маленьком городке в Миссури. Он женился, пристроил к таверне конюшню и совсем забыл про самородок в сундуке. Но внутри золотистого камня таилось нечто дикое, непредсказуемое и неподвластное ему, нечто, что сейчас дремало внутри, но однажды вырвавшись наружу, вдребезги разнесет тишину ночей в Юте и Неваде грохотом ружейных и револьверных выстрелов.
 Таверна и конюшня принесли трапперу достаток, жена родила ему сына. В 1849 году он помог деньгами золотоискателям, направляющимся в Калифорнию, но по равнинам прошла холера, и он потерял и жену и сына.
 И все это время и в радости, и в печали он помнил виденную когда-то землю. Она жила в нем, и стоило ему закрыть глаза, как он чувствовал под собой хорошего коня, слышал колышущий траву или раскачивающий кедры ветер, вдыхал запах пыли, сосен и пороха.
 Он помнил безлюдную, пустынную и тихую землю, по которой тут и там проплывали тени облаков. Он вспоминал огромные красноватые стены каньонов, темно-зеленые кедры, высокие хребты, покрытые золотом — даром осенних красок лесов. Громоздящиеся вверх снежные холмы, танцующий мираж пустыни, грудь индейца из племени черноногих в прицеле его кентуккийской винтовки — этого он забыть не мог.
 В конце концов траппер продал таверну с конюшней. Он постарел, но сохранил силу и помнил, где оставил свое сердце. «Ты умрешь там, Джим», — предупреждали его, а он только улыбался.
 Конечно, он может умереть на каком-нибудь пыльном склоне на рогах раненого бизона, или в лапах гризли на горной тропе, или со стрелой в животе. Он может принять свой последний бой где-нибудь на пустынном холме, как старый бык-бизон, которого окружили и вот-вот достанут волки.
 «Прежде чем умереть, ребята, я еще услышу, как кричат дикие гуси на Грин-Ривер. Я еще раз пройдусь по следу лося и медведя, почую запах свежесрубленного кедра и сена в нехоженых лугах».
 Он выпил стакан и снова его наполнил. «Мне здесь нравится, но вы никогда не видели заката над вершинами Тетона и не любовались с высоты Рок-Хаус великолепием долины. Мне жаль покидать вас, ребята, но я поеду туда».
 Траппер остановился на ночь у реки Свитуотер и только тогда рассказал о самородке. Вместе с ним разбили лагерь четыре хороших парня из тех, что сходятся, объединенные общей целью и общими чувствами. В тот вечер они все сидели возле костра, но разговаривал он с Диком Фелтоном, самым молодым из них.
 В Фелтоне он увидел своего сына: сильный, хорошо сложенный юноша, смелый и принципиальный, всегда выполняющий свою долю работы и не ожидающий, пока ему о ней напомнят. И теперь он показал самородок именно Фелтону.
 — Несомненно, это золото. — Фелтон разбирался в таких вещах. — Найдите тот участок, и вам больше ни о чем не придется беспокоиться.
 Траппер подбросил самородок в руке.
 — Я вам, ребята, расскажу, где это место, и вы поделите все поровну. А мне в этих краях надо только то, чем можно прокормиться.
 — Прошло уже много лет. Вы уверены, что сможете вспомнить это место? — спросил Фелтон.
 — Для человека, который прожил жизнь в горах, это все равно, что дойти до бакалейной лавки на углу. Если ты хоть раз там побывал, всегда сможешь вернуться.
 Но трапперу так и не удалось увидеть это место во Второй раз. Он шел в стороне от остальных, высматривая добычу. Он нашел антилопу, а индейцы юты нашли его. Он выстрелил один раз и упал под грудой тел, отбиваясь и ругаясь на их языке. Индейцы узнали его, поэтому не сняли скальп и не изуродовали тело.
 Фелтон обнаружил труп, когда на траве еще не просохла роса, и они похоронили траппера на солнечной стороне южного склона холма под кедром вместо креста. И Фелтон повел остальных дальше на запад.
 Через неделю они потеряли Доуни, и тоже из-за набега ютов, но Фелтон, Коэн и Зеллер продолжали путь к горе траппера. Они знали, что ищут. С того места, где траппер подобрал самородок, точно на западе они увидят вершину горы с ледником — самую высокую вершину в тех краях.
 Дэн Коэн был ирландцем из Дублина, который приехал в Америку строить железную дорогу «Юнион пасифик», затем стал ковбоем, смотревшим за ремудой — табуном лошадей, и, наконец, горняком. Зеллер был голландцем могучего сложения, со спокойным характером, никогда не пускавшийся вскачь и не терявший голову ни в удаче, ни в беде. Пока кто-то из троих сидел на вершине высокого холма, высматривая индейцев, остальные промывали сухие русла в поисках следов золота.
 В начале апреля Зеллер промыл два лотка с одного уровня, и в обоих оказалось золото. Одну чешуйку не успело обкатать водой, а это означало, что месторождение где-то рядом.
 Ночью в лагере Фелтон сказал:
 — У меня хорошее предчувствие.
 — Так, это корошо.
 — У нас и раньше были необкатанные пробы, — пожал плечами Коэн.
 В полдень под голубым небом в пятнах невесомых кучевых облаков, бросающих рваные тени на окружающие холмы, они нашли это место. Кривой овраг на полмили прорезал склон, пробивая дорогу к высохшему руслу, и здесь Зеллер показал им лоток. На дне лежало с дюжину блесток, некоторые из них — довольно крупные, и все золотистого цвета. Второй лоток оказался еще богаче.
 Не говоря ни слова, Зеллер поднялся из устья оврага и взял пробу из-под скалы. Золото, но очень мало… Еще две пробы вверх не дали вообще ничего.
 Они были осторожными людьми, учившимися на собственном опыте. На рассвете следующего дня они работали в овраге снизу вверх, и каждая промывка давала хорошие результаты. Незадолго до полудня Фелтон предложил отдохнуть и уселся на кусок скалы в тени изогнутого, древнего кедра. Он протянул ноги к соседнему камню и закурил трубку.
 Фелтон выкурил всю трубку, осматривая соседние холмы в поисках подозрительных движений. Повернув голову, он смотрел на запад, на вершину горы с ледником. А потом он наклонился, чтобы выбить трубку, и вот тут-то увидел его. Обломок скалы, буквально прошитый золотом.




 Глава 2


 Фелтон отдал обломок Зеллеру, а Коэн стоял рядом и наблюдал. Именно это они искали. Пока Зеллер исследовал осколок, Фелтон начал очищать скол. Кварц искрился и сверкал.
 — Ювелирный камень, — с благоговением сказал Коэн.
 Сердца у них стучали, во рту пересохло. Зеллер брал пробы по краю выхода жилы, а Коэн мерил ее шагами. Она открывалась почти до вершины холма, а затем появлялась на другой его стороне.
 Фелтон набил трубку и внешне казался спокойным, несмотря на охватившее его волнение.
 — Надо ехать в Карсон-Сити. Нам нужен документ и снаряжение.
 — И оформлять документы на участки, — сказал Зеллер. — Дэн лучше стреляет. Он будет охранять.
 Возвратился Коэн и, положив руки на бедра, объяснил положение жилы и ее размер.
 — Сверху ничего нет, но как только мы пройдем вглубь, начнется богатая порода, как здесь.
 — Все заявки на партнеров с одинаковыми правами. Так? — сказал Дик Фелтон.
 — Разве ты не знаешь, что бывает в таких случаях? — спросил Коэн. — Сюда сбегутся все — и хорошие, и плохие.
 — Здесь будет город, — согласился Фелтон. — Мы должны подумать об этом. Надо выбрать место, выделить участки и улицу.
 Коэн показал на уступ ярдах в двухстах ниже по склону.
 — Вот и участок. Как он вам?
 Фелтон кивнул.
 — Я пошел седлать коня, — сказал он. — До Карсона долгий путь.
 Это была пустынная, выжженная солнцем земля. Взгорье, где лежали их участки, пересекало множество каньонов и оврагов. Давным-давно их расчертили ручьи с гор, землетрясения изменили их, а затем другие ручьи и потоки внесли свои поправки в их расположение.
 Зеллер с Коэном, одни на многие десятки миль, изучали местность, постоянно остерегаясь нападения ютов, разрабатывали свои участки, изнемогали от жары и мечтали о прохладе далеких гор.
 Ровно через три недели после отъезда — день в день — возвратился Фелтон. Он въехал в лагерь на коне, а на тропе позади него следовали два больших фургона, нагруженные всякой всячиной. Золотая лихорадка началась.
 Первый фургон был уже в лагере и наполовину разгружен, когда Зеллер показал на длинный шлейф пыли, повисший в безжизненном воздухе над тропой.
 — Вот и они. Теперь нам быть несладко.
 — Они пригодятся, если заявятся юты, — ответил Коэн.
 У первого подъехавшего фургона, покрытого брезентом, были высокие борта. Погонщик свернул на размеченную первопроходцами улицу и увидел участки, помеченные вбитыми колышками.
 — Это еще что? — сурово спросил он.
 — Участки для домов, — ответил Коэн, — и довольно дешевые: по двести долларов за штуку.
 Погонщик был дородным мужчиной с черными усами. Эти трое знали его и были рады, что он рядом.
 — Вы, ребята, зря время не теряете, — сказал он и указал кнутом на неровный участок склона. — А вон там я колышков не вижу.
 — Там можете делать все, что хотите, Бакуолтер, — сказал Фелтон.
 Мужчина со знанием дела развернул фургон, подал его задом и спрыгнул. Фургон накренился, но он уже открыл задний борт и с удивительной легкостью выкатил одну из бочек. Он повесил на кран бочки алюминиевую кружку.
 — Две монеты за кружку, — предложил он.
 Дэн Коэн начал было приподниматься, но Бакуолтер поднял руку.
 — Я хочу иметь прибыль, но не такой ценой. Я только что вспомнил: в той толпе едет Большой Томпсон. Если у вас хорошие участки, вам лучше оставаться трезвыми.
 — Кто такой Большой Томпсон? — спросил Фелтон.
 — Он никогда не делает заявки на участок, — сказал Коэн. — Он просто отбирает участок, который дает золото, но хозяину участка лучше промолчать, если у него нет револьвера, а за спиной того, кто его прикрывает.
 — Кто-нибудь хоть раз сопротивлялся ему?
 — Несколько человек пытались. Ни один из них долго не прожил.
 — Получается, что никто не может стрелять быстрее его?
 — Матт Кобэрн может, — ответил Бакуолтер. — К тому же он порядочный человек. Если бы он был здесь, я бы чувствовал себя уверенней. Это место как раз для него.
 — Это наш город, — твердо и холодно сказал Фелтон. — Мы не потерпим здесь всяких ганфайтеров и ковбоев-стрелков.
 — Ты говоришь глупости, — резко заговорил Коэн. — Я знаю этот народ. Бакуолтер тоже знает. Приедут толковые горняки и много честных людей, не знающих горного дела, но их будет намного меньше, чем всякого сброда: профессиональных игроков, воров, шулеров и убийц. Сюда приедут женщины, побывавшие в каждом шахтерском городке Запада, а некоторые из них настолько крутой закваски, что смогут справиться с двумя любыми мужиками и с радостью это сделают.
 — Он прав, — согласился Бакуолтер. — Я разделяю твои чувства, сынок, но не в твоих силах выбирать, кому остаться, а кто должен уехать.
 — Нам нужна церковь и школа, — настаивал Фелтон. — Нам нужен городской совет и нам нужны покой и порядок.
 Бакуолтер взглянул на Коэна.
 — Откуда взялся этот мальчик? Похоже, что у него еще молоко на губах не обсохло.
 — Он хороший парень, Бак, и будет отстаивать то, во что верит.
 — Тогда он должен отлично владеть револьвером, или пусть посылает за Кобэрном.
 Немного помолчав, Бакуолтер продолжил:
 — В той толпе у тебя будет один друг, Фелтон. Стурдеван Файф везет свой печатный станок. Он тоже верит в закон и порядок.
 В новоявленный город шли и ехали сотни вооруженных людей. Небритые, жесткие люди в тяжелых ботинках поднимались по дороге в ад. Если им не повезет в этом городе, они надеются вытянуть счастливый билет в другом.
 Пыльные и грязные, они ехали верхом, на повозках… приезжали на всем, что имело колеса и могло двигаться.
 Через час Бакуолтер опорожнил свой первый бочонок и продал его за тридцать долларов игроку в «три листика». Еще один мужчина купил участок, поставил палатку, повесил вывеску и начал продавать шахтерские принадлежности.
 — Это Джим Гейдж, — сказал Коэн. — Не пропускает ни одного «золотого» города, покупает и продает землю, потом двигается дальше. Он отлично знает, когда кончается «лихорадка», и если Гейдж начинает распродажу, значит, все кончено. Он тоже сторонник закона и порядка.
 — Откуда он знает? — спросил Зеллер.
 — Инстинкт, наверное. Во всяком случае, когда проваливается крыша, его в доме уже нет.
 К наступлению темноты на склоне уже обосновались или строились более трехсот человек. Из двадцати участков, которые застолбил Зеллер, двенадцать были проданы, а два из них перепроданы за большие деньги.
 Перед тем, как совсем стемнело, на улицу свернули четыре всадника и подъехали к сидевшим Зеллеру и Фелтону. Первым ехал огромный бородатый мужчина с маленькими жесткими глазами. Коэн с винчестером в руке, направленным прямо в живот здоровяку, встал у него на пути.
 — Ты кого-нибудь ищешь, Томпсон?
 Здоровяк не мигая зло смотрел на Коэна, но ирландец не отводил глаза. Томпсон перевел взгляд на Фелтона, который тоже держал винтовку. Зеллер, стоявший немного в стороне, вытащил из-под одеяла ружье.
 — Ищу место, где бы переночевать, — дружелюбно улыбнулся Томпсон. — Хотел остановиться подальше от шума и гама.
 — Эта земля заявлена и оформлена, Томпсон.
 — Нам всего лишь нужно место для лагеря.
 — В Пласервилле был швед, который разрешил тебе разбить лагерь на своей земле, а утром исчез. Ты сказал, что он продал тебе участок и уехал. Я там был, Томпсон. Я помогал откапывать его тело.
 — Если расскажешь кому-нибудь эту историю, я убью тебя.
 — Я уже рассказал. А теперь проваливай… быстро!
 Он взвел курок, Томпсон пристально посмотрел на него и сплюнул. Он медленно, не торопясь, развернулся и поехал вниз по склону. Трое остальных последовали за ним.
 — Он тебя при случае убьет, — сказал Зеллер.
 — Нам нужен шериф, — сказал Фелтон. — Нельзя, чтобы были такие случаи.
 — Ты не сможешь найти шерифа. Во всяком случае, сейчас, когда всем известно, что в городе Большой Томпсон и Пегготи Гормен. Они едят шерифов на завтрак, — сказал Коэн.
 — Мы им прикажем убраться из города.
 — И не пытайся, Дик. Я знаю, что ты не трус, но ты не так хорошо стреляешь и не так быстро.
 — А Кобэрн?
 — В этом ему нет равных.
 — Тогда он станет еще одним Томпсоном.
 — Только не Матт Кобэрн, — сказал Бакуолтер. — Я ему доверю собственную жизнь. Между прочим, — добавил он с иронией, — уже доверял, и не раз.
 Дик Фелтон смотрел, как оживает склон, как зажигаются лампы, как то тут, то там вспыхивает костер. Только что закончили ставить громадную палатку, одну из тех, где скрывается игорный ад, одну из тех, что всегда можно найти в начале строящейся железнодорожной ветки «Юнион пасифик». Мужчины еще продолжали забивать колья, а кое-где уже слышалась музыка и звон стаканов.
 — Ну, — сказал Коэн, — вот тебе свой город.
 — Нам нужен городской совет. Что ты скажешь о Бакуолтере?
 — Согласен, и Гейдж, если согласится.
 — Я хочу видеть в совете и тебя, Дэн.
 — Возьми Зеллера. Он более осторожный человек.
 — Нет, — решительно отказался Зеллер. — Я не знать тех людей унд я должен рапотать.
 — Кто еще?
 — Файф, если ты сможешь его уговорить. Он наверняка откажется, но даже если так, он сможет порекомендовать двух человек.
 — Город должен как-то называться.
 Коэн рассмеялся.
 — Глядя на все это, я могу придумать только одно имя: Конфьюжен — беспорядок. Во всяком случае, так называются эти горы.
 — Пусть будет Конфьюжен. Но вот увидишь — через несколько дней это будет совсем другой город.
 Коэн взглянул на Фелтона, но ничего не сказал. Бесполезно было что-то объяснять человеку с Востока, пусть такому знающему и способному, как Дик Фелтон. Даже после того, как увидишь город «золотой лихорадки», трудно в него поверить. Нужно пережить несколько таких городов, как довелось ему, Коэну.
 Рассвет начался под звуки кирок на склоне и молотков и пил в городе. В нескольких повозках привезли разобранные здания, которые сейчас собирали, скрепляли и открывали для разных нужд. Салуны, игорные дома, магазины и химические лаборатории начали работу одними из первых.
 На деньги, вырученные от продажи участков, Фелтон нанял троих шахтеров, которые помогали Зеллеру на разработках. Коэн с Фелтоном по очереди охраняли их.
 Фелтон только что отдежурил и хотел спуститься в город, чтобы поговорить со Стурдеваном Файфом. Остановившись в дверях, чтобы оглядеть сверху улицу, он вдруг услышал пальбу.
 Окровавленный человек, попятившись, вывалился из большой игорной палатки и упал на спину с револьвером в руке. Он попытался встать, но из палатки вышел человек в одной рубашке без пиджака — худощавый, интересный, с холодным и жестоким лицом. Прежде чем раненый смог подняться, игрок тщательно прицелился и выстрелил ему в голову.
 Фелтон рванулся было вперед, но чья-то рука остановила его. Это был Файф.
 — Я знаю, что ты думаешь, парень, но не говори этого вслух. Он убьет тебя.
 — Это же самое настоящее убийство!
 — Потише, сынок. Убитый был вооружен, поэтому никто не назовет это убийством. Тебе надо хорошенько запомнить, что когда ты надеваешь пояс с револьвером, ты подчиняешься правилам игры. Это Натан Блай.
 — Натан Блай? Здесь?
 — Почему бы и нет? У него нюх на золото. Он игрок, и неплохой. Тот парень, наверное, подумал, что поймал его на мошенничестве. Так он его не поймал и никогда не поймает. Я не говорю, что Блай не сдаст пару карт снизу, если это его устраивает, но он слишком ловок, чтобы попасться за этим занятием.
 Фелтон зашел вслед за Файфом в палатку издателя. Он увидел набранный заголовок: «… убитых в первый же день».
 — Количество я еще не набрал. День ведь не кончился.
 — Файф, я хочу создать городской совет из надежных людей, — сказал Фелтон. — Вы присоединитесь к нам?
 — Это не для меня, сынок. Я хочу оставаться в стороне, чтобы называть вещи своими именами и иметь возможность критиковать вас, когда вы не правы. Но если вы правы, я скажу об этом.
 Он внимательно изучил шрифт через свои очки в стальной оправе, потом поверх них поглядел на Фелтона.
 — Я чертовски мало знаю о грамматике и чертовски много книг мне уже не прочесть, но я знаю, что именно считать честным, и скажу об этом. Я нашел вот этот самый станок в хижине, где его хозяин умирал от раны. Он подарил мне станок за обещание похоронить его по-человечески и обещание писать правду, только правду и ничего, кроме правды. До сих пор я так и делал.
 — Мне нравятся ваши слова, — сказал Фелтон. — И всякий раз, когда вы будете считать, что я не прав, так и пишите.
 Несколько минут оба молчали. На улице кто-то оттаскивал с дороги тело убитого.
 — Нам здесь нужен закон, — сказал Фелтон. — Вы можете кого-нибудь порекомендовать?
 — Ничем не могу помочь тебе, мальчик. Может быть, потом мне захочется обругать своего протеже или написать, что он совершил нехороший поступок.
 — Я слышал о человеке по имени Кобэрн…
 — Нет.
 — Нет? — удивился Фелтон.
 — Матт Кобэрн прекрасный человек, вероятно, он лучше всех из тех, кого я видел, владеет оружием — а повидал я их предостаточно. У него стальные нервы и, что важнее всего, трезвая рассудительность.
 — Тогда почему же нет?
 — Матт был мне вместо сына, и не хочется думать, что может сделать с ним этот город. Такой город нельзя удержать в узде без убийств, а я не хочу, чтобы Матт Кобэрн убил кого-нибудь еще.
 На четвертый день Фелтон одолжил плуг и пару волов и вспахал, а затем утрамбовал улицу.
 — Никто тебя за это не поблагодарит, — сказал Коэн. — Все, что они хотят, — это разбогатеть и побыстрее смотаться.
 Стурдеван Файф написал об этом редакционную статью и потребовал, чтобы граждане города не разбрасывали бутылки по улице.
 К ночи пятого дня в городе случилось семь перестрелок, две из них со смертельным исходом, еще один был убит ножом. Уилсон, продавший половину своего участка Большому Томпсону, исчез.
 — Надоело ему все, — с серьезным видом говорил Томпсон. — Уехал домой.
 Каждая ночь приносила драки и перестрелки, а одна палатка сгорела дотла, подожженная проигравшимся шахтером.
 За пределами города произошло ограбление, а дилижанс — первый в Конфьюжене — остановили и тоже ограбили.
 А затем в город приехал Матт Кобэрн.




 Глава 3


 Еще до восхода солнца он ехал по улице, наслаждаясь предрассветной свежестью. Он не стал останавливаться внизу, а поднялся до самой вершины холма, где натянул поводья и повернулся в седле, чтобы оглядеть городок и местность, окружающую его.
 Дик Фелтон брал пробы из той половины своего участка, названного «Находка», которая находилась за вершиной и по сути была отдельным прииском, известным как «Находка-II». Он услышал стук копыт и оглянулся, чтобы посмотреть на всадника, силуэт которого четко вырисовывался на фоне утреннего неба.
 Это был высокий молодой человек, такой высокий, как сам Фелтон, но мощнее в груди и плечах. На нем была потертая черная шляпа и черный пиджак поверх линялой красной рубашки. Фелтон разглядел кобуру на бедре и что-то похожее на еще один шестизарядник за поясом.
 — Как дела, везет? — спросил всадник.
 — Это прииск «Находка», — коротко ответил Фелтон. — Богатый прииск.
 — Так вы Фелтон?
 — Да. — Фелтон почему-то почувствовал раздражение. — Чем могу быть полезен?
 — Я всего лишь проезжаю мимо. — Всадник показал на город. — Мне нравится смотреть на новые города, стараясь угадать, сколько они продержатся.
 — Этот продержится долго.
 — Может быть. Серебро и золото ненадежны: сегодня есть — завтра нет. Городу нужно больше, чем одна шахта.
 — У нас есть все, что нужно.
 Незнакомец рассмеялся, и Фелтон Чуть было не обругал его, но проглотил раздражение и поднял с земли пробы и кирку.
 Всадник тронулся, но затем остановил коня и показал на гору с ледником.
 — Это место мне нравится. Я, наверное, туда и поеду.
 Фелтон посмотрел в сторону горы. Он часто смотрел на нее за последние несколько дней.
 — Траппер, который нашел здесь золото, ехал туда, — сообщил он. — Он даже не был уверен, золото ли это.
 — То, что он нашел в горах, лучше золота. Там кто-нибудь живет?
 — Сомневаюсь. Я слышал, что какая-то женщина держит стадо у подножия холмов, но это маловероятно. Это ведь территория ютов.
 — Ну, насчет женщин никогда нельзя быть уверенным. У некоторых из них такой характер, что остается только удивляться.
 Он уехал, бросив напоследок взгляд через плечо, а Фелтон пошел обратно в лагерь. Коэн жарил мясо. Он кивнул в сторону всадника.
 — Что он сказал?
 — Что проезжал мимо.
 — Ну, во всяком случае, ты с ним познакомился.
 — С кем? Он не назвался.
 — Это Матт Кобэрн.
 Фелтон от неожиданности сел. Матт Кобэрн!
 — Жаль, что он уезжает, — сказал Коэн. — Хороший человек, и прежде чем все кончится, он нам ох как понадобится.
 — Не понадобится. И подобные ему тоже.
 Коэн в ответ пожал плечами и пошел к костру за кофе. Фелтон все еще испытывал раздражение. Допустим, это его первый город на приисках… Здесь много насилия, но он иного не ждал. Он подростком работал в бригадах лесорубов и знал тертых ребят. Фелтон так и сказал.
 — Дело в том, — ответил Коэн, — что те ребята не таскали револьверов. Здесь тоже водятся такие, но все они мелкая сошка.
 Матт Кобэрн ехал в долину Снэйк-Вэлли своим путем. Он никуда не спешил и никуда специально не направлялся. И это было плохо, ведь у человека должна быть цель, если он хочет достичь чего-нибудь.
 Тем не менее перед войной он мечтал стать адвокатом. Матт скопил денег и купил книгу Блэкстоуна… Кстати, что с ней стало?
 Когда война закончилась, пришлось зарабатывать на жизнь. Он возил грузы по дороге на Санта-Фе, потом ездил охранником на дилижансе компании «Уэллс Фарго».
 Пять месяцев он работал без происшествий, в то время как других грабили или пытались ограбить. Затем однажды ночью, недалеко от Сэнд-Маунтинс, его подстерегли.
 Он упал на землю и открыл огонь. Когда стрельба окончилась, в нем сидели две пули, но один бандит валялся мертвым, второй — тяжело раненный, а за третьим погнались и привезли на том же дилижансе, который он хотел ограбить.
 Через неделю Матт снова вышел на улицу, но там его ждали друзья тех бандитов. Они окружили его, надеясь, что он тут же поднимет руки. Вместо этого он выхватил оружие.
 Это застало их врасплох, и через несколько секунд он записал на свой счет еще двух убитых. Третий убежал, унося в себе пулю как воспоминание о встрече с ним.
 Кобэрн уволился и направился в Колорадо, где нанялся ковбоем. Через четыре месяца он из Техаса перегонял стадо в Додж. После стычки со скотокрадами и двумя индейцами-кайова он привел стадо и поехал за вторым, которое приобрел на свои деньги. Кайова ждали его, и он потерял вместе со стадом последнюю рубашку.
 Четыре месяца он работал помощником шерифа в скотоводческом городке, и ни разу ему не пришлось вынимать револьвер. У него была репутация справедливого человека, к тому же и местные, и проезжие ковбои знали, что он из Техаса, поэтому когда Матт говорил, его слушались. Но ему не сиделось на одном месте, и он двинулся дальше.
 Он увидел всадницу прежде, чем она увидела его. Женщина ехала в четверти мили вниз по склону и в ярдах ста впереди. Под ней был жеребец с выбеленной мордой, а винтовку в руках она держала так, словно собиралась ею воспользоваться.
 Кобэрн заметил двух человек, которых преследовала женщина. Один из них был Кэртис — грошовый ганмен и скотокрад. Человек постарше был Скин Вебер. Он успел побывать в Пайоше, Вирджиния-Сити и Юреке, всегда в компании лихих парней. Ни один из них не вырастил в жизни ни одного бычка.
 Положив бинокль в седельную сумку, Кобэрн стал спускаться со склона, скрываясь за зарослями можжевельника. Он чувствовал, что женщине понадобится помощь, когда она нагонит свой скот.
 Матт появился между холмами прежде, чем подогнали скот. Он не думал, почему бросился на помощь, он действовал. Будь преследователь мужчина, Матт оставил бы все как есть, но ни одна женщина не справится с Вебером и Кэртисом.
 Скот на вид был хорошим — помесь длиннорогих с мясной породой, коровы были упитанными. Двое всадников погнали скот в распадок.
 — Кто-то едет, — сказал Вебер.
 Матт знал, что лошадь Вебера почуяла его коня, но ни один из воров не подозревал о присутствии Матта.
 Скин подошел к горловине распадка и поглядел в ту сторону, откуда они пришли.
 — Ты прав… кто-то едет. Похоже, это девчонка Шеннон.
 — В женщин нельзя стрелять, — сказал Кэртис.
 — Малыш, ты иногда становишься глупее, чем обычно. Кто же будет стрелять в хорошенькую девчушку в таком месте и в такое время?
 Кэртис с беспокойством взглянул на него.
 — Скин… ты поосторожнее. В этих краях никто не станет баловаться с женщиной, если он в своем уме.
 Ответом ему был сухой смешок.
 — Она далеко от дома, и у нее нет мужа, чтобы беспокоиться о том, что с ней сталось.
 — У нее два ковбоя. Они могут полюбопытствовать. Мы оставили такой след, по которому пройдет и слепой.
 — Ага, а вот отсюда мы следов вообще не оставим.
 Внезапное молчание заставило Матта выглянуть из-за камня, где он прятался. Девушка въехала в распадок, и было очевидно, что она не ожидала встречи. Ее винтовка начала подниматься, но ружья бандитов уже нацелились на нее.
 — Я шла по следу своего скота, — сказала она очень холодно. — Кажется, это стадо ушло с моего ранчо.
 Скин с хорошо разыгранным удивлением сказал:
 — Мэм, они ведь не сами ушли. Мы их увели. Ребятам в шахтах нужно мясо.
 Кид Кэртис выглядел обеспокоенным. Матт видел, как он время от времени облизывал губы и смотрел то на девушку, то на Вебера.
 — Это мой скот, джентльмены, и я погоню его обратно на ранчо. — Она была не только холодна, она была тверда. Она совершенно не казалась испуганной. Но Матт понимал, что она в опасности.
 — Ну, если вы не собираетесь быть благоразумной… — Скин опустил ружье. — Кид, если она хоть шевельнется, тут же стреляй, понял? Смотри не попорть ее, порань в плечо или в коленку. Она нужна нам целенькая.
 Матт Кобэрн выехал из-за скалы. Его винтовка лежала в седельном чехле, а револьвер в кобуре. Нужно было остановить их, пока девушка не выстрелила, а он был уверен, что она будет стрелять.
 Скин направился к ней, и в это мгновение девушка увидела Матта Кобэрна. Ее неожиданное удивление заставило Кэртиса обернуться.
 — Скин, — предупредил он, — у нас неприятности.
 — А-а, большинство из них сопротивляются, пока не поймут, кто тут хозяин. Я просто…
 — Скин! — Резкий тон Кэртиса остановил Вебера. — Мы не одни.
 Скин Вебер не любил, чтобы его отрывали от дела. У него имелись собственные планы, и он был зол. Потом он взглянул в ту сторону, куда смотрел Кид.
 Он увидел Матта Кобэрна, и это ему не слишком понравилось.
 — Откуда ты взялся?
 — Скин… осторожней!
 В голосе Кэртиса звучало явное предостережение, и Вебер, горящий гневом, отметил это.
 — Кто бы ты ни был, убирайся. Убирайся, пока цел.
 Матт Кобэрн слегка помедлил.
 — Я и сам собирался сделать тебе такое же предложение, Скин, но после того, как увидел, как ты обращаешься с леди, мне наплевать, останешься ты или уберешься. Все, равно раньше или позже вы достанетесь на обед стервятникам, так уж пусть это случится здесь.
 Скин Вебер внезапно стал осторожным. Этот человек был слишком холоден и уверен в себе, он не боялся. В том мире, где жил Вебер, это означало, что у него превосходство. Глаза Скина ощупали скалы. Где прячутся его люди?
 Он посмотрел на Кобэрна. Тот мог бы вытащить револьвер, прежде чем выйти из укрытия, но он этого не сделал. Значит, он готов вступить в драку достаточно быстро, а это могло означать, что он не простой ковбой. Но Скин Вебер и сам хорошо обращался с револьвером и не любил отступать.
 — Мы всего лишь немного поразвлечемся. А ты вали отсюда.
 Выражение лица Кобэрна не изменилось.
 — Скин, ты увел скот этой леди. Ты украл его.
 — Ты называешь меня скотокрадом? — В голосе Скина звучала угроза.
 — Конечно, Скин. Тебя не раз так называли. Тебя также называли конокрадом, подлым убийцей и бандитом, который грабит только пьяных и старух.
 Скин опешил. Этот человек намеренно провоцировал его на драку. И чем больше незнакомец дерзил, тем менее уверенным становился Вебер.
 — Скин, — тихо, только чтобы услышал напарник, сказал Кид Кэртис. — Это Матт Кобэрн.
 Когда Кид произнес эти слова, Лори Шеннон смотрела на Скина Вебера и увидела лицо человека, случайно спасшегося от смерти. Медленно и осторожно Вебер отодвинул руку подальше от револьвера.
 Теперь заговорил Кэртис.
 — Мистер, если вам все равно, нам бы хотелось уехать отсюда.
 — Ну что же, ребята, если хотите ехать, поезжайте.
 Кид Кэртис на негнущихся ногах подошел к лошади. Он не посмотрел, следует ли за ним Вебер, и оглянулся, только когда сел в седло. Скин не пошевелился, а бледность на его лице сменилась краской гнева.
 — Скин, — сказал Кэртис, — не делай этого.
 Еще момент Вебер колебался, затем медленно повернулся. Кэртис настороженно ждал. Его руки были на самом виду — сжаты на луке седла.
 Скин сел на лошадь, и оба бандита выехали из распадка. Матт Кобэрн следовал за ними, чтобы проследить, куда они направились.
 — Мистер Кобэрн, я хотела бы поблагодарить вас.
 Когда девушка заговорила, он обернулся, впервые в упор посмотрел на нее и решил, что она прекрасна. У нее были светло-каштановые волосы и зеленоватые глаза, и она была выше среднего роста.
 — Вам помочь вернуть скот на ранчо? — спросил он.
 Они уже гнали скот, когда в клубах пыли от бьющих копыт подлетели два всадника. Один был молодым, агрессивным и немного высокомерным. Второй был лет пятидесяти, с проницательными голубыми глазами, от которых не ускользало ничего. У него был вид много пережившего и повидавшего человека.
 — Вы в порядке? — спросил он.
 — Мне помог мистер Кобэрн. Боюсь, что без него я попала бы в неприятную историю, Джош.
 — Кобэрн? — Юноша резко повернулся, чтобы оглядеть его. — Матт Кобэрн? Тот самый?
 — Именно тот, — ответил Матт и перестал обращать на него внимание. Он знал этот тип людей. Револьверная кобура, привязанная к ноге, и особенная небрежность в поведении. Юнец, которому еще предстоит узнать, что для рождения человека с револьвером — ганфайтера — требуется не только револьвер.
 — Все нормально, — сказал Кобэрн человеку постарше. — Никаких проблем.
 — Где они? Вы их застрелили? — Это опять вклинился молодой, принявшись задавать вопросы, вместо того чтобы слушать и запоминать.
 — Зачем же в них стрелять?
 — Вы хотите сказать, что они просто отдали вам стадо? Это же были Кид Кэртис и Скин Вебер. Я узнал их.
 — Они перепутали клеймо, — с серьезным видом ответил Кобэрн. — Они извинились.
 — Извинились? И вы дали им уйти? Да я бы…
 — Скорее всего, получил бы пулю. — Старик был спокоен. — Спасибо, Кобэрн. Вы нас избавили от неприятностей.
 — Не за что, — сказал, улыбаясь, Кобэрн. — Ну, я поехал.
 — Подождите, — быстро сказала девушка. — Меня зовут Лори Шеннон, я владелица ранчо «ЛШ». У нас хоть и небольшое ранчо, но мы хорошо угощаем. Не хотите ли попробовать нашей еды?
 Она указала на старшего.
 — Это Джош Рингголд и… Фримен Дорсет.
 — Привет.
 Рингголд… Имя вроде бы знакомое. Ветеран, прошедший огонь и воду, будет стоять насмерть. Молодой ему не понравился. Если бы он смог держать револьвер в кобуре до тех пор, пока не станет достаточно взрослым, чтобы знать, когда его стоит выхватить, он, вероятно, дожил бы до возраста Рингголда, но Кобэрн на это не поставил бы ни цента.
 — Здесь больше негде поесть, если только вы не вернетесь в Конфьюжен, — произнес Джош.
 Кобэрн заколебался, потому что жизнь научила его избегать человеческих привязанностей.
 — Хорошо, — сказал он и неожиданно пожалел об этом. Ему часто приходилось разбивать лагерь в одиночку. Мог бы и сейчас остаться один.
 В спокойной, сильной, молодой красоте Лори Шеннон таилось что-то тревожное, а Дорсет предвещал неприятности. О Джоше Рингголде он не беспокоился. Они с Рингголдом говорили на одном языке, глотали одну и ту же пыль, мокли под одним дождем, клеймили скот на открытых пастбищах и делили одни и те же горести.
 Тем временем в Конфьюжене обстоятельства двигали людьми, как шахматными фигурками, и Матт Кобэрн неумолимо будет вовлечен в игру.
 Все, что хотелось сейчас Матту, — это вкусно поесть, и благодаря этому ничтожному желанию изменились судьбы многих людей.




 Глава 4


 К вечеру седьмого дня в Конфьюжене работали пять салунов в палатках и строились два каркасных дома. В городе было три магазина, кузница, палаточный театр, два палаточных отеля и около трех дюжин землянок, хибар и палаток для размещения людей. По меньшей мере сто человек разбили лагерь без крыши над головой.
 После встречи у Гейджа совет выбрал шерифа — уважаемого всеми старого служаку по имени Мак-Гиннесс.
 Выйдя на улицу, Фелтон сказал:
 — Ну, Дэн, теперь я чувствую себя спокойней. Теперь у нас есть закон. Мак-Гиннесс — хороший человек.
 Дэн Коэн ничего не ответил, а Зеллер и Бакуолтер закурили сигары. Наконец Коэн произнес:
 — Ему повезет, если он продержится неделю.
 Дик Фелтон уставился на него.
 — Что за ерунду ты несешь!
 — Дэн прав, — сказал Бакуолтер. — Ты не знаешь, что нас ожидает. Мак-Гиннесс слишком хороший человек, зря мы предложили ему эту работу.
 — Почему зря? Что ты хочешь сказать?
 — Он не слишком крепкий, Дик. Мак-Гиннесс смелый, но храбрости здесь недостаточно. Умения обращаться с оружием — тоже. Для такого дела надо быть твердым.
 Фелтон подавил раздражение. Мак-Гиннесс — крепкий мужик. Он им всем покажет.
 Зеллер, Коэн и Фелтон поднялись к своему участку. Они спали под открытым небом и звездами, но сегодня начали вкапываться в хребет, чтобы выдолбить комнату, а потом пристроить еще одну снаружи.
 Отсюда огни городка светились ясно и ярко. Слышались звуки пианино и музыкального автомата, изредка раздавался хриплый вопль или визгливый смех девушки.
 «Мак-Гиннесс справится, все будет нормально, — думал Фелтон. — Он знающий человек: служил сержантом во время Гражданской войны, привык к крутым ребятам и хорошо стреляет».
 Вдруг хлопнула дверь, и ночь разрезало пламя выстрела, за которым последовало несколько быстрых ответных. Фелтон направился к тропе, но Коэн поймал его за руку.
 — Не лезь, — сказал он.
 — Но это не просто пьяный старатель! — запротестовал Фелтон. — Это была перестрелка. Может. Мак-Гиннессу нужна помощь.
 — Может, и нужна, — ответил Коэн, — но лучше не ходить туда безоружным и не готовым к драке.
 Фелтон заколебался, и Зеллер добавил свои рассуждения:
 — Это толжно потождать до утра.
 Выстрелов больше не было. Кто-то громко разговаривал на улице, и вскоре они услышали шаги на тропе. Коэн вынес винтовки и ружье Зеллера.
 Они видели, что по тропе поднимаются несколько человек. Один из них был Большой Томпсон.
 — Все, — сказал Фелтон. — Стойте там, где стоите.
 — А вы негостеприимный хозяин, мистер Фелтон. — В голосе Томпсона слышалась издевка. — Мы пришли сделать вам деловое предложение. Мы с партнером подумали, что вы сможете продать нам часть вашего участка.
 — Не валяй дурака, — резко ответил Фелтон.
 — Да, наверное, продадите, — проговорил Томпсон, — времена-то меняются. А вам нужен шериф и все такое…
 — У нас есть шериф.
 Томпсон рассмеялся.
 — Был. Он сделал ошибку. Попробовал тягаться со мной в стрельбе из шестизарядников.
 — Ты убил его?
 — Ну а что мне было делать, — невинным тоном сказал Томпсон. — Он мешал развлекаться свободным гражданам, а когда ему сказали убраться, потянулся к пушке… Подумайте о предложении, джентльмены. Я даю сотню долларов за четвертую долю.
 — Ты рехнулся! Участок стоит миллион.
 — Может, да, а может, нет. Сколько он будет стоить для покойника?
 В ночной тишине раздался громкий звук взводимого курка.
 — Ладно, Томпсон. Ты сделал свое предложение. А теперь спускайся в город, пока мы не вырыли вторую могилу рядом с могилой шерифа.
 Томпсон снова рассмеялся, затем медленно повернулся и вместе с остальными зашагал вниз по склону.
 Несколько минут все молчали, затем Зеллер сказал:
 — Нушно что-то телать.
 На рассвете на холм поднялись Бакуолтер, Гейдж, Уэйн Симмонс и Ньютон Клайд. Симмонс ведал грузовыми и пассажирскими перевозками, а Ньютон Клайд работал на компанию «Уэллс Фарго».
 — Пригласите Кобэрна, — сказал Клайд голосом, не терпящим возражений. — Он знает этих ребят, а они знают его.
 — Нет, — решительно сказал Фелтон. — Я против.
 — А ты как, Бакуолтер? Кого ты предложишь?
 — Ну, если нельзя Кобэрна, можно попробовать Калвина Белла. Я слышал, он недалеко отсюда, в Дюранго. Ему приходилось быть шерифом в двух ковбойских городишках.
 На тропе показался всадник — мужчина крепкого сложения, небритый и грязный. С ним были двое — худые как жерди, хмурые парни со злыми глазами.
 Мужчина остановил коня рядом с кучей отвала шахты «Находка».
 — Слыхал, вам, ребята, нужен шериф. Мы с мальчиками беремся за это дело, мы утихомирим ваш город. Зовут меня Хик Саттон, а это мои мальчики, Сэм и Джо.
 — Нет, — сказал Фелтон.
 — Погоди, Дик. — Коэн посмотрел на Саттона. — Почему вы уверены, что сможете управиться с этим городом?
 — В свое время мы управлялись с несколькими. Я хочу двести в месяц и по сотне ребятам.
 — Довольно много, — возразил Гейдж.
 — У вас неприятности. Мы можем с ними сладить. А сколько будет дешево?
 — Когда-нибудь слышали о Большом Томпсоне?
 Саттон усмехнулся.
 — Здоровый парень, да? Я с ним справлюсь.
 — Хорошо, — сказал Ньютон Клайд. — Выгоните Томпсона с Пегготи Горменом из города, и работа ваша.
 — Согласны? — Саттон посмотрел на остальных. — Никто не против?
 Гейдж кивнул, за ним Бакуолтер. Фелтон неохотно согласился.
 Саттон развернул коня.
 — Вам придется выдать мне шерифский значок. Мне нужны полномочия.
 Коэн передал ему значок Мак-Гиннесса, который Гейдж принес на шахту. Все трое, весело смеясь, уехали.
 Фелтон, Коэн и Зеллер вернулись к работе на шахте, остальные — к своим делам. Но каждый из них прислушивался, ожидая перестрелки.
 — У нас кончилось мясо, — сказал Коэн. — Одному из нас нужно съездить на охоту.
 — К западу отсюда есть ранчо, — сказал Фелтон. — Там можно купить говядины.
 Коэн подмигнул Зеллеру.
 — Видал? Он тоже знает.
 Фелтон попытался изобразить удивление.
 — Что я знаю?
 — О красавице, которая заправляет на ранчо. Если ты собираешься остаться холостяком, Дик, тебе бы следовало держаться подальше от девушек. Ты теперь человек с деньгами.
 Фелтон оседлал лошадь и уехал. Остальные продолжали работать.
 Внизу постепенно просыпался город. К конторе «Уэллс Фарго» подкатил дилижанс с заспанными пассажирами, сошло несколько человек. Мужчины одергивали пиджаки, женщины приводили в порядок локоны и шляпки, расправляли юбки.
 Воздух был прохладен и свеж. На улице, напротив «Бон тона», раскинулся на деревянном тротуаре человек. Другой уснул рядом на скамейке, уронив подбородок на грудь.
 Уэйн Симмонс с сигарой в зубах смотрел, как выходят пассажиры. Возчик сошел, подошел к нему и тихо сказал:
 — Сегодня он опять там прятался: наблюдал за нами. По-моему, ждет перевозки золота или еще чего.
 — Ладно, я найду охранника.
 — Найди хорошего, — сказал возчик, — не люблю, когда в меня стреляют.
 Из салуна «Нэйшнл», принадлежавшего Бакуолтеру, вышел человек и начал подметать дощатое крыльцо. За ним на тротуаре появился высокий, худощавый человек в сером, сшитом на заказ костюме. Он прошелся по улице и остановился перед Симмонсом.
 — Привет, Натан, — сказал Симмонс. — Как ведут себя карты?
 — Со мной они всегда ведут себя хорошо, Уэйн. Я осторожный человек. Карты это любят.
 Они смотрели, как пассажиры заходят в ресторан, затем Натан Блай вынул сигару.
 — Несколько минут назад я получил записку.
 — Записку?
 — Записку из конторы шерифа с предписанием передавать шерифу или его заместителям десять процентов выигрышей от всех азартных игр.
 — Первый раз об этом слышу.
 — Я так и думал. Рад слышать, что городской совет не имеет к этому отношения… Я не против давать деньги на ремонт улиц, очистку города, на постройку церкви или школы, но вымогательства не люблю.
 — Я поговорю с шерифом. Поговорю сейчас же.
 Натан Блай мягко улыбнулся.
 — Сделайте это до того, как он пойдет собирать деньги. Мне не нравится грязь на полу.
 Блай повернулся и отошел — худощавый элегантный мужчина, не прощавший обид. Уэйн Симмонс повернулся к ресторану, чтобы зайти выпить чашечку утреннего кофе, когда увидел приближающегося Бакуолтера. По его лицу Симмонс понял, что тот тоже получил записку от шерифа.
 Они обсудили это за завтраком.
 — Ерунда, — сказал Бакуолтер, немного подумав. — Если он сможет взять эти деньги у Блая, он их заслужил.
 — Мне не нравится это, Бак. Мне это совсем не нравится.
 Дик Фелтон нашел тропу на ранчо «ЛШ» и добрался туда незадолго до полудня. У коновязи рядом с домом он заметил крупного вороного коня с белыми пятнами на крупе, который показался ему знакомым. Соскочив с лошади, он подошел к двери и постучал.
 Дверь открыла Лори Шеннон.
 — О! Меня зовут Лори Шеннон. Чем могу быть полезна?
 Фелтон смутился.
 — Я из Конфьюжена. Хотел купить мяса.
 Она отступила в комнату.
 — Проходите. Мы как раз пьем кофе с мистером Кобэрном.
 Фелтон напрягся и хотел повернуть обратно, но Лори уже прошла на кухню и взяла кофейник и чашку для гостя. Наливая кофе, она обернулась:
 — Мистер Кобэрн… Мистер…
 — Фелтон. Дик Фелтон. Я владелец «Находки».
 — Кажется, мы встречались, — сказал Матт. Он спокойно сидел в кресле.
 Фелтон чувствовал себя напряженным. Он быстро сел.
 — Как дела в Конфьюжене? — спросил Кобэрн.
 — Прекрасно. Просто прекрасно. Сегодня утром мы наняли нового шерифа и двоих заместителей. Его зовут Хик Саттон.
 Кобэрн невесело рассмеялся.
 — Долго он не проработает. Выбрал не тот город.
 — Вы знаете его?
 — Конечно. Он вор и вымогатель. Берется за работу шерифа и пользуется властью, чтобы потрясти игроков. Если это удается, он переходит на легальный бизнес. Если кто-нибудь отказывается, с ним происходит несчастный случай или его убивают… в спину.
 — Не верю.
 В комнате воцарилась тишина, и, когда Фелтон поднял глаза, он увидел, что Кобэрн пристально смотрит на него.
 — Вы, Фелтон, прожили достаточно, чтобы знать, что сказали глупость.
 Фелтон чуть не взорвался, но вспомнил, где находится и что сказал.
 — Я не то имел в виду, Кобэрн, — сказал он. — Только не думайте, что я вас боюсь.
 — Я знаю, что вы не боитесь, и не вижу причины, по которой вы должны меня бояться. — Матт Кобэрн встал. — Лори, я поеду проверю тех бычков в каньоне Уайлдкэт.
 У двери он задержался.
 — Рад был видеть вас снова, Фелтон.
 Когда дверь закрылась, Фелтон отпил кофе, чтобы скрыть раздражение. Он свалял дурака.
 — Вам налить еще кофе? — спокойно спросила Лори Шеннон.
 Фелтон отодвинул чашку и взглянул на нее.
 — Кажется, все было очень глупо.
 — Я знала людей, которых застрелили и за меньшее, — сказала Лори. — И, насколько я знаю Матта Кобэрна, он не прощает оскорблений.
 — Я не хотел его обидеть, — сказал Фелтон, — но он хочет сам получить работу шерифа, поэтому, естественно, настраивает меня против Саттона.
 — Не думаю, мистер Фелтон. И мне известно, что Матт Кобэрн не хочет быть шерифом. У него нет ни малейшего желания возвращаться в город. Он хочет поехать в Калифорнию, но я стараюсь отговорить его, чтобы он остался здесь и построил себе ранчо в горах.
 — Ранчо? Он?
 — А почему бы и нет? Он вырос на ранчо и провел несколько больших перегонов скота. Он разбирается в людях, коровах, лошадях и пастбищах. Между прочим, за два дня я узнала от него о ведении хозяйства на ранчо больше, чем за всю жизнь.
 Фелтон все-таки чувствовал себя обиженным. С какой стати Матт Кобэрн остановился именно здесь? Он перевел разговор на мясо, затем заговорил о хозяйке и узнал, что она родилась в Ирландии, но выросла в Пенсильвании и Орегоне.
 Дом отличался размерами и удобствами, непривычными для этих мест: четыре комнаты, к которым можно при желании пристроить еще две. Во дворе — большой сарай и коррали, поблизости от которых был родник. Сверху с ледника стекал ручеек. Место было выбрано тщательно, строения красиво спланированы и удобно расположены.
 Наступал вечер. Фелтон с неохотой поднялся.
 — Утром я отошлю скот с Фрименом и Джошем.
 — Кобэрн работает у вас? — спросил Фелтон.
 — Сейчас он ни на кого не работает. Он помогает, поскольку живет у меня, но делает это по собственной воле. Несколько дней назад он выручил меня в достаточно трудной ситуации, к тому же ему нравится, как я готовлю. — Последнее она добавила с улыбкой.
 Матт Кобэрн въехал во двор, когда Фелтон садился в седло.
 — Прошу прощения за свои слова, — сказал Фелтон. — Мы потеряли шерифа, и Саттон заменил его.
 — Слышал. Знаете, Фелтон, все эти города похожи. Они рождаются в насилии и часто от насилия умирают. Иногда они продолжают существовать, но порядок там восстанавливает тоже насилие. Когда темные личности понимают, что не могут выиграть, они уходят. Честные остаются, и город растет. Судьба таких городов зависит от богатства месторождений и развития промышленности. Но первым делом в городе надо навести порядок, а Саттоны никогда не приносили ничего, кроме грабежей, убийств и террора. Однако, — добавил он, прежде чем Фелтон успел что-то сказать, — я бы не стал о них слишком беспокоиться. Когда они попробуют собрать деньги, их ждет сюрприз. Может, им и удавалась эта штука в других городах, но они еще не познакомились с Натаном Блаем, Бакуолтером или Ньютоном Клайдом.
 — Что вы хотите сказать?
 Кобэрн улыбнулся.
 — Увидите — узнаете. Эти Саттоны подлые, насквозь прогнившие и опасные типы — как раз таких Натан Блай ест на завтрак.
 Дик Фелтон возвращался в Конфьюжен прохладным вечером, который скоро сменился ясной звездной ночью. Он направился не по главной тропе, а выбрал обходную, которая вывела через гребень сразу на участок. Дэн Коэн окликнул его, когда Фелтон поднимался по склону.
 — Это я, Дэн. Все нормально?
 — В городе творится черт знает что. Саттоны убили Лопеса… ну того, который открыл салун в конце улицы. Лопес выбежал на улицу за Саттоном, а его сынки поджидали Лопеса с винтовками. У него не оставалось ни одного шанса.
 — И что потом?
 — Саттоны решили, что город у них в руках. Джо с Сэмом отправились к Блаю собирать дань. Блай рассмеялся им в лицо, а они потянулись за оружием. Оба мертвы.
 — А что Хик Саттон?
 — Пегготи Гормен и Кид Кэртис взяли его на мушку, отобрали оружие, а потом Большой Томпсон избил его. Это было ужасно. В конце концов они прикололи ему на зад звезду шерифа и выгнали из города, избивая лассо и кнутами.
 Дик Фелтон так и сел. Он оказался неправ, а остальные — правы. Он был слишком упрям, чтобы допустить мысль о том, что все обернется так плохо. Он вырос в обществе, где граждане уважали закон и порядок. Конечно, ходили всякие истории о старых добрых временах, когда все было по-другому, но ничего подобного этому. Здесь безраздельно правило насилие.
 Он считал этот город своим.
 Следуя за старым траппером, он привел сюда остальных, и вместе они нашли золото, однако с того времени все шло не так. Больше того, две победы придали бандитам уверенности.
 Он был готов защищать свой участок вместе с Коэном и Зеллером. Трое их работников вооружились и приготовились к драке, но защищать участок — это одно, а защищать город — совсем другое.
 На холм поднялся Ньютон Клайд. «Уэллс Фарго» еще не имела своей конторы в городе, поэтому ему нечего было защищать. Бакуолтер, Гейдж и другие боялись оставить свои дела в городе. У них не было единого фронта — лишь отдельные островки обороны.
 — Кобэрн — наш человек, — с убеждением сказал Клайд. — Я никому так не доверяю, как ему. Гейдж и Бакуолтер думают так же.
 — Почему он? Почему только Кобэрн?
 — Фелтон, со всем уважением к вам скажу: вы не продержитесь на улице и часа. Я тоже. Здесь нужен человек с особым складом ума и специальной тренировкой. Помимо всего прочего, он должен знать, против чего идет. Эти шахтерские города отличаются от ковбойских городов в Канзасе. Люди, против которых мы идем, — совсем не техасцы, предпочитающие поединки на револьверах. Эти бандиты будут стрелять в спину, они жестокие и подлые убийцы. Не крутые ковбои, прогоняющие стада, чтобы выгодно продать их. Эти люди пришли сюда убивать. В городе немало хороших людей и отличных шахтеров. Они честные трудяги, но каждый из них за себя. Сейчас по моим подсчетам в городе около трех тысяч человек, и, по меньшей мере, половина из них — худшая в мире мразь. Я видел троих бывших заключенных из шайки Сиднея Дакса с Побережья Варваров. Еще двое сидели в тюрьме Юма, и еще по крайней мере человек двенадцать разыскивают за разные преступления.
 — Кобэрн собирается в Калифорнию, — сказал Фелтон. — Вряд ли он возьмется за эту работу.
 — Ты говорил с ним?
 — Да. Сегодня у Лори Шеннон. По-моему, он все еще там.
 — Тогда нам лучше послать за ним. Никто, кроме него, не справится с этой толпой. Здесь, на холме, вы только слышите, что происходит, а я там живу. Вчера пустили в ход ножи, потом двоих надули в карты и выгнали, угрожая револьверами. Человек, выигравший большие деньги в «Самородке», не дошел до конца улицы: его ударили по голове и ограбили. Около двадцати бандитов ограбили прииск в полумиле отсюда. Они вломились, взяли на мушку Петерсона с сыном, вычистили золотосборники и взяли все, что смогли найти в хижине, даже винтовки, патроны и еду. И уехали с радостными воплями.
 — Я не верю, что городом можно управлять только с помощью оружия, — сказал Фелтон. — Должен быть другой способ.
 — Тогда придумай его, — сказал Клайд, — но не забудь написать завещание перед тем, как возьмешься за дело. Поверь, Томпсон — не самый опасный. В городе есть с дюжину таких же и с полдюжины похуже.
 — Как насчет этого Калвина Белла?
 — Он хорошо владеет оружием — может, так же хорошо, как Матт, хотя я сомневаюсь. Но он жестокий парень. Его можно нанять как убийцу, и он с тем же успехом будет работать против закона. А на Матта можно положиться.
 — Белла можно перекупить?
 — Нет, он не такой. Он остается с теми, кто заплатил.
 — Ну и как насчет него?
 — Чтобы добраться сюда, ему потребуется неделя. И еще одно: он ненавидит Матта Кобэрна. Нет, он не тот, кто нам нужен.
 — За неделю эта банда может уничтожить все, что мы создали, — сказал Коэн. — Послушай-ка.
 Снизу, с улицы, донеслись крики, раздались одиночные выстрелы. «Странно, — подумал Фелтон, — как быстро можно научиться отличать выстрелы пьяного гуляки от тех, что приносят несчастье».
 — Значит, Кобэрн, — сказал он. — Пригласите, его, если сможете, я не возражаю.
 Было решено, что за ним поедут Фелтон и Ньютон Клайд.
 — Нелегко будет его уговорить, — сказал Фелтон. — Кобэрн говорил убежденно… к тому же он мог уже уехать.
 Верил ли он в то, что говорил? Или больше доверялся чувству, а не разуму?




 Глава 5


 Городок Конфьюжен купался в теплом солнце. Беспрестанно раздавались звуки молотков и пил. Конфьюжен строился. Старатель, расположившийся ниже по ручью, за одну промывку получал золота на тридцать пять долларов. Два опытных шахтера из Вирджиния-Сити обнаружили серебро на вершине хребта в четверти мили вверх по каньону.
 В салунах только и говорили о руде, больших открытиях. Каждый старатель по натуре оптимист, каждая яма для него — золотая жила. В Гамильтоне какой-то золотоискатель взял на три миллиона долларов драгоценного металла из шахты семидесяти футов шириной и глубиной не более двадцати восьми футов. Двое старателей сложили домик из обломков скал для защиты от холодных ветров и обнаружили в его стенах золотую руду на пятьдесят семь тысяч долларов.
 В Калифорнии нашли самородок чистого золота весом более сотни фунтов. Не было ничего невозможного и даже невероятного.
 Каждый дилижанс выгружал в Конфьюжене все новые партии старателей: некоторые собирались искать золото в окрестных холмах, некоторые — вынимать его из карманов старателей. Одни приезжали с кирками и лопатами, другие — с краплеными картами и оружием.
 Салуны попадались на каждом шагу, во всех стояли рулетки либо карточные столики, а часто и то, и другое. Здесь встречались люди, жившие во всех старательских лагерях: от Вирджиния-Сити, штат Невада, до Вирджиния-Сити, штат Монтана. Они сидели за всеми покрытыми зеленым сукном столами: от Мазер-Лоуд в Калифорнии до Черри-Крик в Колорадо. Они знали по имени всех городских «вождей»: тех ганфайтеров, которые правили городами, прежде чем погибнуть от более быстрого или более удачливого револьвера. Фермер Пил, Джон Булл, Эльдорадо Джонни, Сэм Браун, Том Лэхи, Синий Дик и Морган Кортни — звали их по-разному, но конец был один.
 К пятнадцатому дню существования Конфьюжена в городе произошло семь убийств, девять ограблений и два нападения на дилижансы. Никто не потрудился посчитать количество обворованных пьяниц или простых драк — на кулаках, ножах или с оружием, — которые не закончились смертью.
 Прииск «Находка» оказался богатым. Здесь нашли золото, натолкнулись и на серебро, как в Комстоке и Сан-Хуане.
 — Я вывезу ваше золото, — сказал Ньютон Клайд, — если охранником будет Матт Кобэрн.
 Но никто так и не поехал на ранчо «ЛШ» узнать, там ли еще Матт. Фелтон и его партнеры опасались покидать такое количество добытого золота, его постоянно охраняли. Ходили слухи, что за короткое время на прииске намыли золота на тридцать тысяч долларов.
 Тем временем в городе бесчисленные салуны и игорные палатки строили вперемежку с магазинами, кузницей, оружейной мастерской, двумя открытыми день и ночь танцзалами и разнообразным жильем и конторами.
 Фургоны и всадники все еще стекались в город. Ограбления и убийства на дороге были частыми — во всяком случае, так говорили. Никто даже не выезжал, чтобы проверить большинство заявлений.
 Матт Кобэрн разведывал восточные склоны горы Фортификейшн. Целыми днями он мотался по каньонам Снэйк, Фортификейшн и Уилсон-Крик — по красивейшим иззубренным горам. Две ночи он провел в одиноких хижинах, остерегаясь индейцев-ютов. Наконец он повернул в сторону «ЛШ».
 Когда Матт въехал во двор, Лори Шеннон поливала цветы. Она выпрямилась, ладонью прикрыв глаза от солнца.
 — Наконец-то! Я уже стала волноваться.
 — Разведывал окрестности, — ответил он. — Мне нравятся эти края.
 — Входи. Кофе на столе, я испекла свежие пончики.
 Он уселся за кухонный стол, накрытый клетчатой красно-белой скатертью, и смотрел, как она наливает кофе и ставит тарелку с пончиками. Он закинул ногу на ногу, положил шляпу на колено и обежал глазами фарфор и полированную медь на стенах. Теплая, уютная комната.
 — Я знал ковбоев, которые проезжали по шестьдесят-семьдесят миль, только чтобы попробовать свежие пончики, — сказал он. — Мы их называли «медвежий след».
 Они болтали о пастбищах, скоте и горах, пока вечерние тени не прокрались по склону горы и не заполнили долину. Лори встала зажечь лампу.
 — Надо почистить стекло, — произнесла она, — и обрезать фитиль.
 Потом Лори села и сказала:
 — В Конфьюжене неприятности. Слишком грубый и крутой народ подобрался в городе.
 — В Пайоше было хуже. Там похоронили семьдесят пять человек, прежде чем кто-то умер естественной смертью. Все эти города, которые возникают на пустом месте, переживают период насилия, но когда выгоняют негодяев, все приходит в норму. Я знаю таких людей, — размышлял Кобэрн, — или их тип. Главное, отличать действительно опасных от тех, что просто выпускают пар, или от юнцов, которые зарабатывают репутацию ганфайтера, но которые на самом деле не хотят умирать. — Несколько минут он молчал. — Мне все это надоело. Хочется иметь свое ранчо.
 — Хочешь сказать, что я не напрасно с тобой спорила?
 Он улыбнулся.
 — Некоторые бродяжничают ради бродяжничества, а некоторые ищут место, где можно пустить корни. Последнее, кажется, про меня.
 — Так ты выбрал это место?
 Он взглянул на нее.
 — Ты сама за меня выбрала.
 Она чуть покраснела.
 — Я не прочь, чтобы ты остался рядом. Меня иногда беспокоят индейцы.
 — Я как раз собирался об этом сказать. Нельзя держать на виду так много еды. У тебя есть погреб?
 — Нет.
 — Поручи кому-нибудь выкопать. Для Дорсета это будет полезно, — предложил он, — если он согласится. Во всяком случае, выкопайте погреб и сложите туда все припасы. Индейцы съедят все, что найдут, — они набивают себя пищей до отвала. Конечно, их надо кормить, но лучше, чтобы на виду хранилось немного пищи, тогда они подумают, что у тебя больше ничего нет.
 Они услышали приближающихся всадников, и Матт отодвинулся вместе со стулом в тень. Через секунду раздался стук в дверь и голос Джоша Рингголда:
 — Мэм? Приехали люди из Конфьюжена, хотят поговорить с Кобэрном… Это друзья.
 Другой голос произнес:
 — Это Дик Фелтон. И Ньютон Клайд из «Уэллс Фарго».
 Лори открыла дверь.
 — Входите, джентльмены. По-моему, вы знакомы с Маттом Кобэрном.
 Фелтон кивнул, а Клайд шагнул вперед и протянул руку:
 — Как поживаешь, Матт? Давненько мы не виделись.
 Когда гости уселись, Матт посмотрел через стол на Клайда.
 — В чем дело, Ньют? Я знаю, что ты приехал в такую даль не просто так.
 — У нас готовится перевозка золота… крупная. Большая его часть — с прииска мистера Фелтона. Я хочу предложить тебе охранять груз.
 — Кто правит?
 — Денди Бэрк. Нужно ли продолжать?
 — Хороший парень. Куда его везти?
 — До конца. До Карсон-Сити. Плата пятьдесят долларов, Матт.
 — Нет.
 Ньютон Клайд удивился.
 — Матт, пятьдесят долларов — немалые деньги.
 Матт пожал плечами.
 — Я бросил все это, Ньют. У вас в дилижансе будет по меньшей мере пятьдесят тысяч долларов — вот это и есть немалые деньги.
 — Мы дадим объявление в газете, Матт. Мы скажем, что ты охраняешь груз. Это остановит бандитов.
 — Некоторых остановит. Но не Гарри Мидоуза.
 Клайд чуть было не выронил чашку.
 — Мидоуз? Он здесь?
 — Здесь. Зарылся в горах Шелл-Крик. Вчера я нашел его след и одну из стоянок в Фортификейшн. Я знаю его стоянки. Я достаточно долго его преследовал.
 — Но откуда он может знать о перевозке? — спросил Фелтон.
 — Такую вещь в секрете не удержишь, Дик. Все знают, что у вас богатый прииск, все знают, что руда не отправлена, и все знают, что большая часть ее — почти чистое золото. Можете быть уверены, что Гарри Мидоуз знает все, что стоит знать.
 — Я о нем не слышал.
 — В «Уэллс Фарго» о нем знают, — ответил Клайд. — Он ограбил пять наших дилижансов на дороге в Черном каньоне в Аризоне. В прошлом году он остановил один дилижанс около Сэндс-Спрингс, влетело нам в копеечку. Известно, что он работал в Орегоне, Калифорнии и Колорадо, но как только мы начинали действовать против него, он исчезал. Гарри хитрый, как одинокий волк, он чувствует западню за десять миль.
 Лорри Шеннон с любопытством смотрела на мужчин. Эта девушка хорошо умела слушать, а на Западе умение слушать часто означало умение выжить. Она знала Ньютона Клайда, у него была репутация одного из лучших людей в «Уэллс Фарго».
 — Мы хотели поговорить не только о дилижансах, Матт, — сказал Клайд. — Мы предлагаем тебе работу шерифа в Конфьюжене.
 — Нет. Нет — обоим предложениям.
 — Подумай, Матт. Они там совсем взбесились. Это будет городок покрепче Боуди, покрепче Пайоша или Алты. Никто другой с этой работой не справится.
 — Нет.
 — Джентльмены, — прервала их Лори, — пора поужинать. Надеюсь, никто не откажется от моего предложения?
 Дверь кухни открылась, и вошел Джош Рингголд, а за ним — Фри Дорсет. Клайд узнал Джоша и улыбнулся:
 — Как дела, Джош? Сколько лет, сколько зим…
 Джош улыбнулся в ответ.
 — Много, Клайд. А будет еще больше. Намного больше.
 Улыбнулся только Кобэрн. Дорсет выглядел озадаченным.
 — Что это значит? — спросил он.
 — Старая шутка, — сказал Клайд, отмахиваясь от дальнейших расспросов. — Между Джошем и мной.
 Они тихо разговаривали, пока Лори расставляла тарелки, а юная мексиканка, словно по мановению волшебной палочки появившаяся из задней комнаты, подносила к столу мясо, острый перец, бобы и огромное блюдо с пончиками.
 — Как насчет Бэрка? — спросил Клайд. — Ты хочешь, чтобы он ехал с другим, когда Гарри Мидоуз ошивается где-то рядом?
 Матт взглянул на него, а Лори, наблюдавшая любопытным, оценивающим взглядом, уловила тень беспокойства на его лице.
 — Я и забыл, — сказал он. — Я берусь за эту работу.
 — А я удвою плату, — сказал Клайд. — Плачу сотню за перевозку.
 — Целую сотню? — воскликнул Дорсет. — За одну-единственную поездку в Карсон? Я сделаю это за пятьдесят.
 Клайд покосился на Матта, а Фелтон смотрел на них с удивлением. Первым заговорил Рингголд.
 — Фри, ты слишком много болтаешь. Тебе не заплатят ни пятьдесят, ни даже двадцать пять долларов. Они нанимают не винтовку, они нанимают человека. Платят за рассудительность, за опыт, который наживается совсем нелегко.
 Дорсет разозлился.
 — Много ты знаешь, древнее ископаемое!
 — Фри! — строго сказала Лори. — Прекрати сейчас же! Если ты не умеешь себя вести, я выставлю тебя за дверь!
 Дорсет хотел что-то сказать, но передумал.
 — Кстати, раз уж зашел разговор, — медленно, как бы между прочим, сказал Ньютон Клайд, — мы можем упомянуть тот факт, что очень немногие рискнут возражать Джошу Рингголду с оружием в руках.
 Дорсет неверящим взглядом изумленно посмотрел на Клайда, а тот повернулся к Джошу.
 — Не возражаешь, Ринг, если я расскажу им?
 — Матт знает, — ответил Рингголд, — хозяйка — тоже. Поэтому валяй.
 — Пятнадцать лет назад Джош Рингголд был одним из самых известных преступников в стране. Он ограбил больше дилижансов, чем мы с вами их видели. Больше, чем кто-либо другой, даже Гарри Мидоуз. Он совершил ошибку, попался, отсидел в тюрьме в Юме. Несколько лет назад его простили, и я был одним из тех, кто собирал подписи за досрочное освобождение. По-моему, подписались все служащие «Уэллс Фарго». И знаете почему? Джош снял с одного из наших дилижансов шесть тысяч золотом и преспокойно ушел бы, если бы на дилижанс, который он только что ограбил, не напали апачи. Они ранили кучера, убили охранника, но вдруг подскакал Джош и защищал дилижанс, пока не подоспела помощь.
 Фримен Дорсет уставился на Джоша, затем откинулся на спинку стула, поджав губы. Время от времени он поглядывал то на одного собеседника, то на другого, неуверенный, правду ему рассказали или нет.
 Дорсет нанялся на ранчо, снизойдя до работы простого ковбоя, потому что кичился своим умением владеть оружием. Он вспомнил это и почувствовал, что краснеет. Только подумать, как он хвалился! Джош казался обыкновенным нищим ковбоем, который никогда не видел другой жизни. Трудно было представить, что этот старик, с которым он обращался с таким пренебрежением, был когда-то известным преступником.
 Когда разговор перешел на общие темы, Дорсет выскользнул во двор. С гор спускался чистый и свежий воздух, а он стоял, переживая свой позор, чувствуя, как растет раздражение.
 Этот старик? Да он не поверил ни на минуту. Никакой крутой мужик так себя не ведет, значит, они просто потешались над ним, делали из него дурака. Он им покажет! Неожиданно он задумался. Как зовут того грабителя? Гарри Мидоуз?




 Глава 6


 На следующий день местная газета «Голос Конфьюжена» вышла с большим заголовком и статьей на первой странице:
 «Конфьюжен перевозит пятьдесят тысяч золотом!
 Завтра на рассвете рудники Конфьюжена отправляют свою первую добычу в Карсон-Сити. Золото, большая часть которого разработана на руднике «Находка», является первой продукцией шахт нашего района.
 Охранять золото будет Матт Кобэрн».
 Городские болтуны ликовали. Этот груз покажет всем сомневающимся в Вирджиния-Сити, Сан-Франциско, а также и всем остальным, что Конфьюжен не просто город-однодневка, как утверждали многие. В город стечется еще больше старателей и шахтеров, ведь это Эльдорадо для торговцев, игроков и владельцев салунов.
 — Чертовы дураки, — пробормотал какой-то городской новенький. — Дают такие объявления, чтобы каждый грабитель с большой дороги знал, когда отправляется золото.
 — Они сделали это нарочно, — кисло ответил ему старожил. — Никакой здравомыслящий грабитель не посмеет тронуть этот дилижанс, когда рядом с погонщиком сидит Матт Кобэрн.
 Матта никто не видел. Он не появлялся ни в Конфьюжене, ни на «ЛШ». Тем временем он скрывался в холмах, где наблюдал за тропами, ведшими из Конфьюжена в горы Фортификейшн и дальше на запад. Он выбрал удобное место, взял с собой флягу с водой и завернутый в бумагу завтрак. Лори Шеннон не задавала лишних вопросов, когда он попросил приготовить ему завтрак с собой.
 Солнце пригревало, и он задремал, но вдруг услышал слабый звук и открыл глаза. Вокруг все было спокойно, но вдалеке, в долине Спринг-Вэлли, он заметил облачко пыли и черную точку — возможно всадника. Его бинокль был достаточно мощным, но всадник находился слишком далеко, чтобы его можно было узнать. Матт наблюдал за ним несколько минут, гадая, кто это.
 В ту сторону поехал Гарри Мидоуз, и больше там никого не было. Всадник скакал быстро, значит знал, куда едет.
 Если всадник ехал по своим делам, он не представлял интереса для Кобэрна. Но он мог направляться к Мидоузу, чтобы рассказать о перевозке золота.
 Кто же этот всадник и откуда он взялся? Было около десяти утра. «Голос» не появится в продаже еще как минимум час или два. Ньютон Клайд будет молчать о планах Матта, а Фелтон не был разговорчивым и склонным к общению с преступниками. Как бы там ни было, новость еще не могла распространиться в городе, пока этот всадник был там.
 Больше того, ни у кого в городе не было лошади, способной долго скакать с такой скоростью. Либо всадник поменял лошадь в «ЛШ», либо выехал оттуда.
 Через некоторое время Кобэрн позавтракал. Он ел медленно, с аппетитом прожевывая каждый кусок, с удовольствием ощущая вкус мяса, хлеба и пончиков. Все это он запил водой из фляжки.
 Затем он встал, затянул подпругу на своем пятнистом коне, проверил винтовку и опять положил ее в чехол на седле. Матт ни за что не взялся бы за охрану груза или за работу шерифа в неспокойном городке, но имя Денди Бэрка сыграло свою роль.
 Четыре года назад недалеко от дилижансной станции Френчменстейшн Гарри Мидоуз, его брат Арчи и двое других попытались остановить дилижанс, которым управлял Бэрк. После первого залпа охранник был убит, но Бэрк перехватил его ружье и всадил заряд из обоих стволов в грудь Арчи Мидоуза. А затем увел дилижанс. Гарри Мидоуз поклялся убить Бэрка, и все, кто его знал, понимали, что Гарри будет ждать подходящего случая. Чтобы убить Бэрка, надо сначала отобрать у него дилижанс.
 Уже смеркалось, когда Матт Кобэрн снова появился в Конфьюжене. Он не поехал через город, а перевалил через гребень холма и оказался у конторы Ньютона Клайда. Там сидели Файф и Фелтон.
 — Привет, Стурд. — Кобэрн протянул руку редактору газеты. — Вижу, тебя пока никто не прикончил.
 — Тебя тоже. — Файф показал ему газету с объявлением о перевозке. — Я выделил тебе хорошее место. Прямо наверху страницы.
 — Спасибо, — сухо сказал Матт. — Мне этого не надо.
 — Это моя идея, — сказал Клайд. — Я думал, оно отпугнет мелкую сошку.
 — Оно не отпугнет Мидоуза, а он уже знает. Ему передали новость еще до полудня.
 Они переглянулись.
 — Как это могло случиться? — спросил Фелтон. — Газета вышла после обеда.
 — Он знает. — Кобэрн рассказал о всаднике и своих рассуждениях.
 — Джош? — недоверчиво спросил Клайд. — Ты хочешь сказать, он переметнулся обратно?
 — Имен я не называл и не буду, — твердо сказал Кобэрн. — Я понятия не имею, кто вчера был на «ЛШ» или кто выехал оттуда сегодня утром. Я только знаю, что Мидоузу все известно, и, если он захочет что-то предпринять, то предпримет.
 — Думаешь он это сделает? Разве он тебя не боится?
 Кобэрн улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.
 — Гарри не боится ни Бога, ни черта, однако он осторожный человек. Не думаю, чтобы он стал рисковать. Будут и другие перевозки золота. Конечно, ему нужен скальп Денди и пятьдесят тысяч долларов, но Гарри представится другой случай, когда можно будет застать Денди врасплох, а я не буду сидеть рядом.
 — Как насчет работы шерифа? — спросил Клайд.
 — Нет. Я довезу ваш груз до Карсона, и на этом покончим. Я собираюсь купить скот и начать собственное дело.
 Ньютон Клайд снял две комнаты у Гейджа, используя их и как контору, и как дом. Он предложил:
 — У меня тут лишняя лежанка, Матт, если вдруг захочешь у меня переночевать, я буду чувствовать себя спокойней. Золото здесь.
 — Хорошо.
 Матт вышел на улицу. Сняв шляпу, вытер ее с внутренней стороны, подумав, как все эти города и звучат и смотрятся одинаково. Он знал, что делается в городе сейчас, что будет делаться через несколько часов. Даже лица были одинаковыми, хотя имена разные.
 Действующие лица были все те же — слишком хорошо ему знакомые. Он и сам не раз был действующим лицом и часто шагал по таким улицам, иногда как представитель закона, иногда как простой бродяга.
 Теперь он изменился, стал жестче, а это представляло опасность и для него, и для окружающих. Когда-то такие города он рассматривал как вызов на поединок. Он приезжал, чтобы принести с собой закон и порядок, но слишком часто те, кто нанимал его, становились врагами. Им нужны были и деньги, и спокойствие — две вещи, которые редко уживались друг с другом. Охотники на бизонов, перегонщики скота, старатели и шахтеры легко расставались с заработанным, однако для них трата денег была неотделима от разгоряченного веселья, которое начиналось криками, веселым смехом и огромным количеством виски, а кончалась нередко стрельбой.
 Вышел Файф и встал рядом с ним. Минуту-две они молчали, затем Файф сказал:
 — Это спящий вулкан, Матт, спящий вулкан. Здесь проживает восемь-десять готовых убийц и куча парней, которые любят горяченькое. А еще ты найдешь тут много старых друзей.
 — Не так уж много, Стурд. У человека с моей профессией не очень много друзей.
 — У тебя должны быть друзья. Ты утихомирил дюжину городов так, что в них можно нормально жить.
 — Но это им не по нраву. Одно время я тоже думал, что спокойно жить скучно.
 Высыпали звезды. Наверху, в «Находке», горел свет. Фелтон с партнерами трудился в ночную смену. Прииск «Сокровище» тоже работал, а в соседнем возились человека два.
 — Здесь Натан Блай, Матт. Пару дней назад он убил человека, который обвинил его в мошенничестве.
 — Тогда он сам напросился. Натан Блай никогда никого не обманывал.
 — Он стреляет быстрее, чем раньше, а чтобы завестись, требуется не так уж много.
 Значит, Натан Блай тоже стал терять выдержку? Неужели они оба стали убийцами? Неужели где-то по дороге потеряли цель в жизни? Неужели умение убивать стало желанием убивать?
 — Что Томпсон? — спросил он.
 — Томпсон! Это тот еще гусь, Матт. Подлый, злобный и грязный. Но с хорошей реакцией. Он много пьет, но стреляет так же метко. Часто прикидывается пьяным, а сам трезв как стеклышко. Похоже, ему нравится такая жизнь. Он везде хвалится, что не родился еще человек, который выстоит против него с кулаками либо с оружием. В Юреке он бросил на землю Тима Салливана и избил сапогами. Оставил калекой на всю жизнь. Впервые о нем заговорили в Орегоне, где он сгонял с пастбищ поселенцев. Потом плавал по реке, пока не обнаружил, что гораздо легче может зарабатывать на жизнь кулаками и револьвером. Говорят, он убил двадцать человек: половину ножом, половину — из револьвера, и одного — кулаками. Пегготи Гормен почти такой же. Его занятие глушить или резать людей в темных переулках. В Англии был акробатом, но его выслали за убийство.
 Файф остался стоять на деревянном тротуаре, жуя огрызок сигары и слушая звуки города, а Матт прошел в комнату Клайда, снял сапоги, повесил оружейный пояс, расположив рукоятки револьверов поближе к себе.
 Последнее, что он помнил, — это бормотание проходивших мимо пьяных шахтеров. Клайд уже спал.
 Когда Матт проснулся, было темно и холодно. Минуты две он лежал не шевелясь. Город затих… В комнате не слышалось ничего, кроме дыхания спящего Клайда. Матт зажег спичку и, прикрыв ее левой рукой, посмотрел на часы. Они показывали без нескольких минут пять.
 Он спустил ноги на пол и быстро и бесшумно оделся. Затем прошел в соседнюю комнату, зажег керосиновую лампу, тщательно побрился и причесался. Взяв в руки шляпу, Матт вышел в предрассветную темень.
 Дилижанс уже стоял перед домом, и Матт помог Бэрку навесить следовые цепи.
 Денди Бэрк был худощавым мужчиной тридцати с лишним лет. Он обогнул головную пару лошадей и закурил окурок сигары.
 — Ты готов? — спросил он.
 — Готов. Правда, не отказался бы от кофе.
 — Пошли. Фелтон встал, а Дэн Коэн только что снял с огня кофейник.
 В комнате, сжимая кружки с кофе, стояли четверо, и выглядели они так, словно еще не проснулись.
 — Ружье, — указал Фелтон.
 — У меня свое, — сказал Матт.
 Ружье поднял Бэрк.
 — Я его возьму. Случалось, такая штука меня выручала.
 Матт Кобэрн обвел взглядом собравшихся. Фелтон, Коэн, Зеллер и Ньютон Клайд, который подошел, когда Матт помогал Бэрку с упряжкой. Клайд — хороший парень, как почти все работающие в «Уэллс Фарго», а они находились в каждом шахтерском лагере и помогали переправлять золото, когда там не было даже почты.
 Взгляд Матта упал на стоящие на полу ящики. Выходит, кроме тех, что уже уложены, будут еще?
 — Похоже, мы везем больше пятидесяти тысяч? — спросил он.
 Фелтон посмотрел на Матта.
 — Ровно сто тысяч, — сказал он, — если подсчеты верны.
 Матт глубоко вздохнул. Если бы Гарри Мидоуз знал стоимость груза, он наверняка рискнул бы, забыв про Матта Кобэрна.
 — Мы наткнулись на богатую жилу, — сказал Коэн. — Вытащили самородок в девять фунтов, а потом целый карман в грунте, набитый золотом.
 Такую вещь нельзя удержать в тайне, и Матт это знал. Он увидел лицо Денди Бэрка. Ирландец явно помрачнел.
 — Я с вами уже договорился, — спокойно сказал Матт, — но Денди должен получить больше.
 — Он получит пятьдесят, — запальчиво сказал Фелтон.
 — Вы когда-нибудь сидели на козлах, управляя полудикими жеребцами, когда в вас стреляют со всех сторон? Если бы я раньше знал, что речь идет о такой сумме, вряд ли я взялся бы за такую работу. Как только слух о грузе разнесется по улицам, все бандиты в округе помчатся по нашим следам.
 — Ладно, — неохотно согласился Фелтон.
 Матт Кобэрн резко повернулся и вышел. В первый раз он по-настоящему беспокоился. Пятьдесят тысяч — куча золота, но в два раза больше? А слух о таком самородке никак не скроешь.
 Вышел Денди Бэрк.
 — Спасибо, — сказал он. — Ты поступил, как порядочный человек.
 — Ты их заслужил, — сказал Матт, — и отработаешь.
 — Давай попьем кофе.
 Когда они пили кофе, Матт увидел на улице двух мужчин и женщину. Женщина шла отдельно и позади.
 Держа в руках кружку, он наблюдал за ними. Мужчины были ему незнакомы. Один из них плотный, широкоплечий, бородатый, с быстрыми движениями и жестким, уверенным взглядом. Другой был худощавый, хорошо одетый, однако не походил ни на профессионального игрока, ни на бизнесмена, решил Матт.
 Женщина оказалась совсем молодой, но без той широкоглазой наивности, которая говорит о неопытности. Для этого времени и места она была одета очень хорошо и в меру подкрашенная.
 Появился Ньютон Клайд, за ним Коэн и Фелтон.
 — Пассажиры? — тихо, не опуская кружки, поинтересовался Матт.
 — Их будет четверо, — сказал Клайд. — Матт, познакомься, вон тот плотный бородач Чарли Кэрнс, а это — Питер Даннинг.
 Девушка остановилась в отдалении, но Клайд и не пытался представить ее, пока мужчины не поздоровались и не зашли на станцию выпить кофе.
 — Матт, — тихо произнес Клайд, — это Медж Хили.
 Девушка пристально смотрела на него, ожидая какой-нибудь реакции, но Матт улыбнулся просто и дружелюбно.
 — Доброе утро, мэм. — Он снял шляпу. — Надеюсь, вы не возражаете против нелегкой поездки?
 Она чуть вскинула подбородок и взглянула ему в глаза.
 — У меня уже были нелегкие поездки, мистер Кобэрн. Я могу переносить их ничуть не хуже вас.
 — Да, — мягко сказал Матт, — похоже, можете. Хотите кофе?
 — Да, пожалуйста.
 Он вошел и снял с полки чистую кружку. Мужчины стояли молча. Утро выдалось холодное, все только что поднялись с теплых постелей и не испытывали желания разговаривать.
 Матт вынес кофе на улицу.
 — Осторожно, горячий, — предупредил он.
 — Спасибо.
 Он надел шляпу и встал рядом с Медж, пока она маленькими глотками пила кофе.
 — Если вам что-нибудь понадобится, — сказал он, — постучите по крыше. Я услышу.
 — Не беспокойтесь за меня. — Она заколебалась, а потом произнесла: — Мистер Кобэрн, вы джентльмен.
 Она не услышала ответа и взглянула на Матта. Он внимательно смотрел на подходившего человека. Четвертый пассажир.
 Это был тонкий, сухой мужчина в черном пиджаке и с кобурой, подвязанной к бедру. В левой руке он нес скатку, которую забросил на крышу дилижанса, и только потом повернулся к ним, взглянув сначала на Матта, потом на Медж Хили.
 У него были глубоко посаженные глаза и тонкие брови на узком лице. Матт обратил внимание на его взгляд — прямой, но удивительно безжизненный. Матту вспомнилась змея, которую ему привелось однажды видеть вблизи. Одежда человека была новой, только что купленной в магазине, кое-где остались даже упаковочные складки. Только револьвер не был новым. Судя по всему, им пользовались достаточно часто.
 — Правите вы? — спросил мужчина.
 — Нет, правит Денди Бэрк. Он внутри.
 Подошедший повернулся и вошел в дом.
 Девушка спросила:
 — Вы его знаете?
 — Нет.
 — Это Пайк Сайдс, ганфайтер из Черри-Крик.
 — Спасибо.
 Матт кое-что слышал о нем. Сайде был родом из Западной Вирджинии, жил в Техасе и Нью-Мексико. Одного человека он убил в Чахуахуа, другого в Дюранго. Некоторое время принимал участие в междоусобице в Линкольн-Каунти, стрелялся на поединках в Вернале, Юте, убил человека в Пайоше и еще одного в Силвер-Риф. Иногда занимался карточной игрой.
 — Он хорошо владеет револьвером, его можно нанять.
 Вышел Бэрк и зажег лампу на левой стороне дилижанса.
 — На твоем месте я бы этого не делал, — спокойно сказал Матт. — Все равно скоро рассветет.
 Из дома вышли Кэрнс и Даннинг и по ступенькам забрались в дилижанс. Матт помог сесть Медж Хили, затем подошел к двери станции и взял ружье и дождевик. Под дождевиком он нес оружейный пояс, набитый патронами.
 Появился Пайк Сайде, взглянул на ружье, потом на Матта Кобэрна.
 — Ты тут самый стреляный волк? — спросил он.
 — Да нет, просто нанялся, — беззаботно ответил Матт. — Если я подержу ружье, они отвезут меня бесплатно.
 Сайде усмехнулся, но ничего не сказал и сел в дилижанс. Денди Бэрк глянул на Клайда.
 — Ну ладно, ребята. Мы поехали.
 Бэрк залез на козлы, за ним последовал Матт Кобэрн. Матт посмотрел на кучку людей у станции. Народу прибавилось: Фелтон, Коэн, Зеллер, Бакуолтер, Гейдж, Клайд. Он поднял руку, Бэрк щелкнул кнутом, и лошади натянули постромки.
 Дилижанс проехал по каменистой улице, свернул на тропу и направился к дороге на Ковбой-Пасс. Матт зажал ружье между колен и закурил сигару.
 — Как ты думаешь, Медж уезжает? — спросил Бэрк. — Насовсем?
 Матт подумал, затем покачал головой.
 — Сомневаюсь. Она держалась достаточно долго, а упорства ей хватает с избытком.
 — Думаешь, она это сделала?
 — Нет. Но я бы ее не обвинял.
 — Он был подонок.
 Денди Бэрк щелкнул кнутом над головами передних лошадей, и они перешли на рысь. Дилижанс свернул в каньон Ковбой-Пасс там, где он вливался в долину Снэйк-Вэлли. Перед ними раскрылся простор пыльной, равнинной земли, по которой пролегала дорога к далеким, нависающим вершинам гор Снэйк-Рендж.
 Когда дилижанс выехал на дорогу, Матт указал вперед.
 — Оставайся на ней, Денди. Не сворачивай.
 — Южная дорога лучше.
 — Я знаю. Западная тоже ничего, когда сухая, а сейчас она сухая, я проверял.
 Матт Кобэрн закатил сигару в угол рта. Держа ружье между колен, он легко мог дотянуться до оружейного пояса с патронами под пиджаком. По горсти патронов он положил в карманы. Они предназначались для индейцев, как и винтовка, лежащая у его ног. С бандитами он, как правило, обходился одним-двумя выстрелами, и тогда или он их, или они его. До сего времени выигрывал он.
 По долине кружились маленькие пыльные смерчи. Там, дальше, около пика Джеффа Дейвиса, находился перевал Сакраменто — самая высокая точка их путешествия и следующая опасность. Поскольку от одной они уже ушли, обогнув холмы к югу отсюда.
 — Быстро проезжай долину и притормози у подножия гор. Поменяем лошадей в Силвер-Крик.
 Бэрк посмотрел на него.
 — Нас будут ждать на станции.
 — Знаю.
 Упряжка была хорошая. В ней бежали шесть прекрасных полудиких лошадей.
 Матт Кобэрн повернулся и оглядел путь, по которому они проехали, затем посмотрел вперед на дорогу. Облачков пыли на ней пока не было.
 Надо ждать. Он был уверен, что скоро они появятся.




 Глава 7


 Фримен Дорсет был испуган. В этом чувстве он никому бы не признался, даже себе. Как обычно он действовал не подумав, а подчинившись эмоциям.
 Он считал себя крутым и опасным парнем. Он хорошо стрелял и держался с большой долей самоуверенности и превосходства. Дорсет упражнялся с револьвером, пока не стал владеть им быстро, чрезвычайно быстро, думал он.
 Всюду, когда разговор заходил о перестрелках и ганфайтерах, называли имена Хикока, Картрайта, Вэса Хардина и Малыша Билла. Но среди тех, кто знал рудничные поселки и города, больше вспоминали Лэнгфорда Пила, Джона Булла, Джима Ливая, Калвина Белла или Матта Кобэрна. Всегда, всегда Матта Кобэрна.
 Дорсет с неохотой взялся за работу на ранчо. Он считал ниже своего достоинства работать простым ковбоем за тридцать долларов в месяц. Он был ганфайтером, его револьвер служил тому, кто больше платит. Когда он услышал, что Кобэрн получит сто долларов за поездку в Карсон-Сити, он был поражен.
 На его неожиданное, необдуманное предложение просто не обратили внимания. И в довершение всего, Джош Рингголд, к которому он относился презрительно и высокомерно, как к старому погонщику коров, оказался в прошлом бандитом с весомой репутацией. Наверное, старик все это время смеялся над ним. При этой мысли щеки Дорсета загорелись.
 Когда назвали Гарри Мидоуза, который не боялся Кобэрна, Дорсет решился. Он им покажет, кто боится, а кто не боится Матта Кобэрна!
 Кобэрн упомянул, что шел по следам Мидоуза, и Фри понял, где тот прячется. Больше двух недель назад, объезжая окрестности в поисках отбившегося скота и разведывая пастбища, он заметил тоненькую струйку дыма. Дорсет заинтересовался и обнаружил, что в небольшой рощице разбил лагерь одинокий мужчина, и, судя по всему, он стоял здесь давно. Позже, снова наведавшись сюда, он увидел в лагере уже двух человек. Без сомнения, он наткнулся на убежище Мидоуза.
 Вначале это была случайная мысль. Он и раньше не раз клялся отомстить обидчикам, но то были пустые обещания, которые Дорсет и не думал выполнять. Но на сей раз выполнит: он отправился в лагерь Мидоуза.
 Когда он съехал с еле заметной тропы в рощу, в лагере находилось четыре человека. Там паслись восемь лошадей, но на виду лежало четыре седла верховых и два вьючных. Он подъезжал по открытой местности и не делал попыток спрятаться.
 Трое мужчин были примерно его возраста или на год-два старше. Один из них был худощавым, смуглым молодым человеком диковатого вида, с длинными волосами и подвязанной к бедру кобурой.
 — Вы Мидоуз? — спросил Дорсет.
 Заговорил человек постарше, сидевший на земле спиной к поваленному дереву. У него были длинные белокурые волосы, редкая бородка — в общем, ничего особенного.
 — Я Мидоуз. А ты кто?
 — Я Фримен Дорсет. Я ищу Гарри Мидоуза, потому что слыхал, что он не боится Матта Кобэрна.
 Мидоуз медленно выпрямился, не отрывая взгляда от Дорсета.
 — И где же ты такое слыхал?
 — Матт Кобэрн сам сказал. Они говорили о том, как можно ограбить дилижанс с золотом из Конфьюжена.
 — Значит, так сказал Кобэрн. А что еще он сказал?
 — Он не думает, что вы нападете. Он сказал, что для этого вы слишком хитрый. Сказал, что вам представится другой случай, когда не он будет охранником.
 Гарри Мидоуз задумчиво жевал травинку. Через минуту он сказал:
 — Где это было? И кто при этом присутствовал?
 — На «ЛШ». Я пока там работаю и присматриваюсь, что к чему. Вот у вас я бы поработал, если бы люди подобрались верные.
 — Я спросил, кто там присутствовал.
 — Ньют Клайд — это парень из «Уэллс Фарго», Дик Фелтон с «Находки» и моя хозяйка, Лори Шеннон.
 Мидоуз молча продолжал жевать травинку. Дорсет начал терять терпение.
 — Они везут золота на пятьдесят тысяч долларов. Там хватит на всех, — сказал он авторитетно.
 Минуту или две все молчали, потом один из бандитов заговорил:
 — Хотел бы я знать, что Кобэрн делал на «ЛШ»?
 Мидоуз вынул изо рта травинку.
 — Он на черно-белом пятнистом?
 — Ага. Хороший конь.
 — Так… Можно было догадаться. Ты считаешь, это был он, Кендрик?
 — А кто еще? Я тебе говорил, что кто-то шатается в холмах вроде как без дела… вроде как ему некуда податься и у него в запасе куча времени, чтобы туда попасть. Думаешь, он нас приметил, Гарри?
 — А ты сам пораскинь мозгами, — сказал Гарри Мидоуз. — Даже этот желторотый юнец нас приметил. Моя ошибка, правда, я не рассчитывал, что кто-нибудь подастся в эти холмы.
 — Это ведь всего-навсего один человек, — прервал Дорсет. — И у него всего две руки.
 Они не обратили на его слова внимания. Дорсет разозлился. И чего он вообще сюда приехал? И тут с неожиданной ясностью перед ним встал вопрос: «Так зачем ты сюда приехал? Чтобы стать преступником? Или просто из зависти к Матту Кобэрну? Или захотелось быть похожим на него?»
 — Я хочу с вами в долю, — резко сказал он. — В конце концов, это я рассказал о Кобэрне и пятидесяти тысячах.
 — Да знали мы о Кобэрне, — грубо ответил Кендрик. — И давно. Мы знали, что ему предложат охранять золото раньше, чем с ним завели об этом разговор.
 — И груз не пятьдесят тысяч, а сто, — сказал Гарри Мидоуз. — Но кому охота связываться с Маттом Кобэрном?
 — Придется его прикончить, — сказал другой бандит, — иначе он будет преследовать нас до ворот ада и дальше.
 Гарри Мидоуз опасался западни. По характеру он напоминал степного койота — такой же хитрый и кровожадный. Его «карьеру» можно было считать удачной, поскольку Гарри Мидоузу удавалось избегать встреч с представителями закона, пусть даже не всегда он уходил с богатой добычей.
 Он вырос в глухих районах Миссури в семье, которая жила за счет преуспевающих скотоводов с равнин, угоняя у них коров и время от времени совершая налеты на сельские магазины. Мальчишкой он отправился на Запад, где продавал спиртное индейцам, крал скот и лошадей и, наконец, начал красть деньги.
 В «Уэллс Фарго» его знали хорошо. Его не соблазняли большие деньги, потому что они предполагали большой риск, а Гарри Мидоуз никогда не знал, что такое безрассудство. Он любил жизнь и свободу, и его налеты были тщательно спланированы и проходили гладко, без осложнений.
 Единственный, кого он ненавидел, был Денди Бэрк.
 …В денежном ящике «Уэллс Фарго» находилось девять тысяч, и Мидоуз знал это. Он остановил дилижанс на крутом подъеме вершины перевала и приказал Бэрку сойти. Спускаясь с козел, тот шепнул лошадям, и хорошо выдрессированные животные начали пятиться: Мидоуз не слышал тихих команд Бэрка и раздраженно приказал: «Останови их!». Кромка обрыва лежала рядом, а до дна каньона было шестьсот футов.
 Денди Бэрк опять послушно забрался наверх, взял вожжи и кинул через плечо что-то вроде «… на вершине». Он подвел дилижанс к перевалу и, проехав гребень, вдруг испустил дикий техасский вопль, щелкнул кнутом над упряжкой; дилижанс рванулся вперед, оставив Гарри Мидоуза с открытым ртом наблюдать, как его добыча понеслась вниз и скрылась за поворотом.
 Эту историю со смехом рассказывали в каждом салуне и ковбойском бараке в полудюжине штатов, а Гарри Мидоуз не любил, когда над ним смеялись. Он публично выразил недовольство и высказал свои намерения по отношению к Бэрку, когда встретит его снова.
 И вот теперь перед ним стояла проблема. Ему нужны были Денди Бэрк и сотня тысяч. Его шпионы в Конфьюжене доложили о самородке и о стоимости груза, но Мидоуз не хотел иметь дело с Маттом Кобэрном.
 Ему показалось, что он нашел выход.
 Он взглянул на Дорсета и показал на его револьвер.
 — Ты умеешь обращаться с этой штукой?
 — И еще как умею!
 — Так же хорошо, как Кобэрн?
 — Ну, — сказал Дорсет с нарочитой небрежностью, — я слыхал много разговоров о нем, но еще не видел ни одной его жертвы.
 Кендрик догадался, что замыслил Мидоуз, и подхватил:
 — Никто не будет тебя винить, если ты боишься с ним связываться.
 — Кто говорит, что я боюсь? — горячо запротестовал Дорсет.
 — Он не из пугливых. — Мидоуз выпрямился. — Я вижу людей насквозь. Дорсет не из пугливых. В конце концов, чего ему бояться? У Кобэрна есть только репутация ганфайтера, больше ничего. Не такой уж он быстрый.
 Мидоуз начал сворачивать сигару.
 — Во всяком случае, Дорсет хочет к нам присоединиться… хотя бы для этой работы. Но мы уже знали о грузе и его стоимости. Понятно, что если мы хотим получить этот груз, то возникает проблема.
 Гарри Мидоуз провел языком по бумаге.
 — По-моему, Дорсет — как раз тот парень, который решит эту проблему. Он прекрасно владеет оружием, ничуть не боится Матта Кобэрна, поэтому он единственный, кто может остановить его.
 — Что ему делать? — У Фримена Дорсета появилось неприятное ощущение того, что события развиваются быстрее, чем ему хотелось бы, и не в том направлении, в каком он ожидал.
 — Остановить Кобэрна. Всадить в него пулю.
 — Вот это будет скальп! — согласился Кендрик. — Он прославится как человек, уложивший Матта Кобэрна!
 — Погодите, погодите, — запротестовал Дорсет. — Я ни капельки не боюсь Матта Кобэрна, но…
 — Станция Строберри — самое верное место, — прервал его Мидоуз. — Дорсет может составить собственный план действий. Он лучше всех знает, что надо делать, но все должно произойти на станции Строберри прямо перед перевалом Сакраменто-Пасс. Если у Строберри Дорсет выведет Кобэрна из игры, мы возьмем дилижанс на перевале. А такая штука, как избавиться от Кобэрна, будет стоить немалой доли, может быть, тысяч двадцать пять.
 Все уставились на Гарри Мидоуза, но он отвел взгляд.
 — Когда Кобэрн на козлах рядом с погонщиком, да еще с ружьем, взять его трудно, а на остановке в Строберри, неожиданно для него…
 — Погодите, — снова запротестовал Дорсет.
 Заговорил смуглый, дикого вида парень.
 — За такие деньги, — сказал он, — я сам не прочь заняться Кобэрном.
 Мидоуз покачал головой.
 — Кобэрн знает Дорсета. Дорсет может подойти к нему поближе, взять его неожиданно… ну конечно, он и без этого справится, вы же знаете.
 — Двадцать пять тысяч долларов! — вздохнув, сказал Кендрик. — Это же куча денег!
 Фримен Дорсет был ошарашен. Как его угораздило попасть в такую ситуацию? Сюда его привели злость и зависть, он почти не отдавал себе отчета в том, что делает. И вот вместо того, чтобы вместе со всеми грабить дилижанс, от него требуют поединка, и с кем! С Маттом Кобэрном!
 — Вы же видите, что Дорсета так просто не испугаешь, — настаивал Мидоуз. — Кобэрн, наверное, за человека его не считает, но пусть-ка увидит его с револьвером в руке!
 Отказываться означало проявить трусость, тем не менее Дорсету отчаянно хотелось отказаться. Он не боялся Матта Кобэрна, просто он этого не ожидал.
 — Мне надо подумать, — сказал он неуверенно. — Надо составить план, посмотреть, как получится.
 — Нечего тут планировать, — перебил Мидоуз. — Кобэрн на дилижансе приедет в Строберри. Увидит, что там все так, как и должно быть. Он устанет, реакция будет не такой быстрой. Как ты это сделаешь — твое дело, но уже стемнеет, и, по-моему, лучше всего неожиданно крикнуть: «Кто врет?» и тут же выстрелить. Ты его убьешь, и люди скажут, что он обозвал тебя вруном, а ты быстрее его выхватил револьвер и выстрелил.
 Фри Дорсет был слаб и не сумел устоять. Он завидовал восхищению, которое окружало таких людей, как Матт Кобэрн, видел, как вслед им оборачивались, как сильные и крутые парни уступали им дорогу. Он уже видел себя твердо вышагивающим по деревянным тротуарам городков Дальнего Запада и слышал, как за его спиной шепчут, что это тот, кто убил Матта Кобэрна. О таком он не мог и мечтать, а теперь ему выпал шанс. И еще двадцать пять тысяч золотом. Больше, чем он получил бы за целую жизнь тяжелой работы.
 — Мне не нужны всякие там штучки. Я и так быстрее его.
 — Конечно, быстрее. Но почему бы тебе не обезопасить себя?
 — Если ты сейчас выедешь, — предложил Кендрик, — то можешь добраться до места раньше дилижанса.
 — Я не рассчитывал на такой расклад, — протестующе сказал Дорсет. — То есть чтобы так долго отсутствовать. Мисс Шеннон наверняка будет волноваться, не случилось ли чего.
 — Об этом можешь не беспокоиться, — легко ответил Мидоуз. — Поезжай на ранчо. К вечеру кто-нибудь из ребят подъедет и скажет, что видел коров с клеймом «ЛШ» неподалеку от Строберри. У нее есть только ты и этот старик, а он уж точно не будет напрашиваться на такую поездку. Если она тебя не попросит, то возьми и вызовись, но вначале дай ей возможность попросить.
 Гарри Мидоуз улыбнулся.
 — Ты успеешь в Строберри ко времени. Займись Кобэрном, а мы займемся дилижансом, и ты тут же получишь свою долю.
 На том и порешили. Перед заходом солнца Скарф — тот самый смуглый твердолицый юноша — въехал во двор ранчо.
 — Добро пожаловать, — сказала Лори. — Как раз к ужину.
 — Мне к вечеру надо добраться до Конфьюжена. — Скарф бросил взгляд на клеймо лошадей. — Я видел ваших коров возле Сакраменто-Пасс… по эту сторону, возле Строберри. Далеко они забрались.
 — Коровы с «ЛШ»? — удивилась Лори Шеннон. — Сколько голов?
 — Да голов десять-пятнадцать было.
 Скарф напился и повесил ковшик на место.
 — Надо ехать, мэм. Спасибо за воду.
 Джош Рингголд вышел из конюшни, когда всадник уже уезжал.
 — Кто это был? — спросил он.
 Лори объяснила, и Джош был явно озадачен. Подошел Дорсет и, стоя рядом, прислушивался к разговору.
 — Странно, — произнес Рингголд. — Вода здесь хорошая, трава тоже.
 — Может быть, та старая корова решила вернуться домой? Я купила тридцать-сорок голов в Стептоу-Вэлли.
 — Их не поймешь, — задумчиво сказал Джош. — У этого парня слишком уж хорошая лошадь для ковбоя, — добавил он.
 — Он везет почту в Конфьюжен. Для этого нужна хорошая лошадь.
 Лори обернулась к Дорсету.
 — Фри, не хочешь проехаться? Привезти обратно скот от Строберри? Можешь переночевать там; а утром двинуться обратно.
 — Ладно. Хорошо.
 Фри быстро повернулся, затем остановился. Он, казалось, хотел что-то сказать, но передумал и молча отошел.
 Джош Рингголд, нахмурившись, смотрел ему вслед, но промолчал.
 Лори Шеннон тоже промолчала. Но когда девушка большую часть своей жизни проводит среди ковбоев, выращивая скот, она становится наблюдательной. Что-то ее тревожило, но она никак не могла догадаться, что именно. Несколько раз за вечер она вдруг замирала и, нахмурив брови, долго смотрела в пространство.
 Она поняла, что ее беспокоило, только на следующее утро.




 Глава 8


 Матт Кобэрн не верил, что скоро придет время умирать. С присущим ему реализмом он понимал, что последний день наступит лишь тогда, когда он допустит небрежность.
 Матт всегда сознавал, что скорости и точности стрельбы ему недостаточно, нужно выработать и хранить особый тип настороженности, которая есть у диких животных: он должен фиксировать каждую тень, любое изменение настроения у окружающих. Врожденная любовь к людям смешивалась у Матта с циничным пониманием, что человек слаб и заставить его оступиться очень легко.
 Он снова оглянулся и посмотрел на дорогу, но пыли, которая выдавала бы преследователей, не увидел. Это беспокоило его.
 Матт мысленно представил дорогу впереди, отмечая каждую милю, каждый опасный участок. Зная, что Гарри Мидоуз был поблизости, он приготовился к неожиданностям, поскольку тот отличался лисьей хитростью и легко уязвимым тщеславием. А Денди Бэрк однажды перехитрил его.
 Одно из опасных мест — Строберри, однако, сменив лошадей на ранчо «Силвер-Крик», они могли проехать мимо станции дилижансов и тем самым выиграть еще несколько минут. По большим серебряным часам Денди, дилижанс приехал на пять минут раньше расписания.
 Если бандиты собираются напасть на перевале, они будут ждать или сразу перед гребнем, или в конце спуска. Последний вариант — типичный для Мидоуза: напасть, когда жертва уже вздохнула с облегчением, считая, что избежала опасности.
 За перевалом лежит широкая, относительно безопасная равнина, а дальше — перевал Коннорс-Пасс.
 Дом на ранчо «Силвер-Крик» представлял собой длинное, с низкой крышей строение с тремя дверьми, выходящими во двор. В одном конце дома размещались ковбои, в середине находились столовая и кухня, а в дальнем конце жила семья владельца ранчо — Драмрайта. Дом был выстроен из бревен, с бойницами, расположенными так, что со всех четырех сторон ничто не мешало вести прицельный огонь.
 Позади дома располагались коррали, у Драмрайта всегда можно было найти лошадей, готовых к смене. Ему помогали с полдюжины ковбоев, и на его ранчо путешественники останавливались задолго до того, как начали ходить дилижансы.
 Прежде чем подъехать к ранчо, Матт Кобэрн тщательно осмотрел его в бинокль. Дилижанс остановился на пригорке, чтобы лошади смогли перевести дыхание, поэтому Матт не спеша обследовал местность и убедился, что все в порядке. Через несколько минут они въехали во двор, и Матт спрыгнул на землю. Драмрайт с двумя помощниками вышел к ним.
 — Хэнк, можешь поменять лошадей? — спросил Матт. — И прямо сейчас угостить пассажиров кофе с бутербродами?
 Драмрайт был человеком, который не задавал лишних вопросов. Если Матт Кобэрн ехал охранником, значит, на то была причина. Он быстро повернулся.
 — Джо, Пит, выведите карюю упряжку. Чтобы через десять минут все было готово!
 Он повернулся к выходящим из дилижанса пассажирам.
 — Заходите в дом, — сказал он. — У Драмрайта всегда найдется что перекусить.
 Чарли Кэрнс и Питер Даннинг пересекали двор, когда Матт помог спуститься Медж Хили.
 Хэнк Драмрайт резко обернулся, одним взглядом окинул девушку и хотел было что-то сказать, но Кобэрн опередил его. Он знал, чего можно ожидать, поэтому сразу заявил:
 — Мисс Хили едет с нами в Карсон, Хэнк. Вернется на следующем дилижансе. Ее провожали Стурд Файф с Ньютом Клайдом.
 Хэнк посмотрел на него, закрыл рот и пошел в корраль.
 Медж на секунду остановилась подле Матта, придерживая одной рукой юбку.
 — Не стоило этого говорить, Матт. Я сама могу за себя постоять. — И добавила: — Кажется, я всю жизнь только этим и занималась.
 Матт улыбнулся ей.
 — Будет вам, Медж. Ньют со Стурдом возражать не станут. И вам все-таки придется признать, что они были на станции, когда мы уезжали. Кроме того, вы не сыщете во всей округе двух человек, которых Хэнк Драмрайт уважает больше их.
 Сзади к Матту подошел Пайк Сайде.
 — Мы не будем останавливаться в Строберри? Идея в этом?
 — Идея в этом.
 Все прошло гладко и быстро, как и предполагал Матт. Он стоял в стороне, спиной к стене, с ружьем в одной руке и кружкой кофе в другой, и наблюдал за происходящим.
 Хэнк Драмрайт по праву гордился тем, что всегда был готов к любым неожиданностям. Цена была высокой, но дело делалось надежно, быстро и без вопросов. Ньют Клайд как-то заметил, что Драмрайт смог бы снарядить целое племя индейцев, вставших на тропу войны, если бы те вдруг приехали с деньгами.
 Первой появилась Медж и быстро прошла к дилижансу, за ней тут же последовал Кэрнс. Питер Даннинг вышел, помедлил и остановился рядом с Маттом.
 — Это правда, что говорят о ней? — спросил Даннинг.
 Матт холодно взглянул на него.
 — Мистер Даннинг, по виду вы похожи на джентльмена. Надеюсь, вы и есть джентльмен.
 Даннинг покраснел и начал было оправдываться, но Матт отошел. Он стоял в стороне между домом и дилижансом, когда из дома появился Пайк Сайде.
 Пайк задержался в дверях, оглядев «сначала открытое пространство между домом и дилижансом, затем кинул взгляд на Матта Кобэрна. Нарочито, не торопясь, он вынул и закурил сигарету, затем зашагал к дилижансу, не глядя в сторону Матта.
 На козлах, когда они тронулись в путь, Денди спросил:
 — Чего это он?
 — Осторожничает. Пайк Сайде в жизни не ездил на дилижансах, если на то не было причины.
 — Думаешь, попытает счастья?
 Немного подумав, Матт покачал головой.
 — Нет. Здесь что-то другое. Слишком много событий вокруг, Денди. Я не знаю, что происходит. Я даже не догадываюсь, зачем с нами едет Медж.
 Бэрк обогнул огромную гору валунов. Матт держал ружье наготове, настороженно осматриваясь. Перед ними расстилалась равнина.
 — Она прячет револьвер, — неожиданно сказал Бэрк. — Я его увидел, когда она раскрыла сумочку у Драмрайта.
 Матт взглянул на него, обдумывая информацию. Почему Медж вдруг срочно понадобилось путешествовать? Зачем ей револьвер? Для кого-то, кто может появиться внезапно и пустить в ход оружие?
 Впервые он услышал о Медж Хили несколько лет назад. Она была необыкновенно привлекательной девушкой в краях, где девушек было вообще очень мало. Она попала в Юреку ребенком с бродячим театром, да там и осталась вместе со своей теткой и теткиным любовником.
 Несколько месяцев подряд они колесили по шахтерским поселкам. Медж пела, танцевала и декламировала для старателей, которые обожали ее и щедро оплачивали выступления. Все это время тетка с любовником вполне сносно жили на деньги Медж. И вот в один прекрасный день, когда они оба валялись в пьяном забытьи, Медж купила лошадь и сбежала.
 В Остине она наняла вдову ирландского шахтера и старого негра, который правил фургоном и подыгрывал им на банджо. В то время Медж исполнилось четырнадцать лет, но она была не по возрасту рассудительной и циничной.
 Театры и залы были не для нее. На протяжении следующих двух лет она удачно избегала встреч с теткой и ее любовником, выступая везде, где собиралась хоть небольшая группа людей, пела, стоя на повозках, штабелях дров, в барах, кафе и даже конюшнях.
 Она выглядела моложе своего возраста, всегда заразительно смеялась, от души веселилась и пела. Она пела песни, которые напоминали старателям их юность и покинутый дом, и за это они обожали ее.
 У большинства водились деньги, а тратить их было почти негде. Старатели кидали в шляпу, которую пускали по кругу, монеты, банкноты, самородки и даже мешочки с золотой пылью. Ее знали в каждом поселке в Неваде, Калифорнии, Юте и Колорадо. И вдруг она перестала быть ребенком и превратилась в прелестную молодую женщину, и это увидели все.
 К этому времени ее настиг теткин любовник. Сама тетка, сказал он, умерла от алкогольного отравления, но передала ему бумаги, по которым он становился официальным опекуном Медж. Затем, как рассказывала Медж на суде, он решил стать и ее любовником. Она отказала, он попытался взять ее силой, и Медж Хили его застрелила. -
 Она была немедленно и с восторгом оправдана.
 Но теперь многое изменилось. Кроме аплодисментов и денег посыпались предложения руки и сердца, а также и другие, менее лестные.
 Неожиданно для всех Медж Хили отошла от дел, купила полуразвалившееся ранчо в долине Спринг-Вэлли и запустила на пастбище коров и прекрасных лошадей. Не прошло и года, как она уехала в Денвер и вернулась с мужем.
 Матт Кобэрн поправил ружье на коленях. Дорога сужалась. Теперь она начнет подниматься в гору. Здесь их могут ждать. Строберри лежал прямо впереди…
 Он продолжал думать о Медж Хили. Матт встретил ее мужа, Сколларда, лишь однажды, в Пайоше. Он был высокого роста, красивый, с хорошими манерами. Его несколько портило лисье выражение лица. По слухам, он приходился дальним родственником какому-то банкиру с Восточного побережья и познакомился с Медж благодаря деловым связям.
 Он обращался с женой с каким-то ленивым пренебрежением, привозил ее в город, оставлял в гостиничном номере и проводил большую часть ночи в барах и за карточным столом. Как-то раз, будучи пьяным, он похвалился, кладя деньги на стол: «Там, откуда пришли эти, есть еще целая куча».
 Однажды он проиграл, и проиграл крупно, и позже этим же вечером в комнате отеля разыгралась ссора, а перед рассветом видели, как Сколлард пробирался по черной лестнице, запихивая в саквояж бумаги. Он нанял повозку и быстро укатил.
 Через два дня повозка, запряженная двумя похудевшими лошадьми, возвратилась в конюшню в Пайоше. На полу возле сиденья лежал «дерринджер» — двуствольный пистолет, принадлежавший Сколларду, его рукоятка была в крови, а одного патрона не хватало.
 Шериф пошел по следам и нашел Сколларда. Тот лежал мертвый на дороге с двумя ранами в груди. Саквояж с бумагами исчез.
 — Разве ты не пытался догнать убийцу? — некоторое время спустя спросил Матт Кобэрн у шерифа.
 — Пытался. По следам выходило, что кто-то остановил Сколларда, они чуток потолковали, а потом началась стрельба. Это не было ограблением, потому что пока шел разговор, они выкурили пару сигарет. Похоже, Сколлард один раз выстрелил и промазал… а другой парень — нет.
 — Парень?
 — Ну, — сказал шериф, отводя взгляд, — ходили разговоры, что это Медж его застрелила. Он вроде как убегал от нее. Все его вещи были уложены в повозку, и, должно быть, уложены заранее, до того, как он сел играть… Выглядело так, словно он собирался от нее удрать. Единственная пропавшая вещь — это те бумаги, хотя по меньшей мере трое видели его с саквояжем.
 — Нашли какие-нибудь улики против Медж?
 — Никаких. Все говорят, что она не выходила из своей комнаты. А если и выходила, никто ее не видел, а если и видел, то молчит. Она ничего не знала и ведать не ведает, почему он в такой час оказался на дороге. Так все и осталось до сих пор.
 Кобэрн заставил себя не думать о Медж. Строберри был сразу за поворотом.
 — Денди, гони через Строберри что есть духу, — сказал он.
 Бэрк кивнул и, усевшись покрепче, взмахнул над головами лошадей кнутом, который щелкнул, как пистолетный выстрел. Они вошли в поворот галопом. Станция Строберри представляла собой небольшое каменное здание с крышей-навесом, корралями и сараем. Во дворе уже стояла готовая сменная упряжка.
 Матт Кобэрн не смотрел на упряжку. Его глаза обежали двор. Он увидел двух работников станции и еще одного одинокого ковбоя, который как будто поджидал дилижанс, хотя его лошадь была оседлана и стояла у коновязи.
 Матт узнал его — Фримен Дорсет, ковбой с ранчо «ЛШ».
 Матт успел бросить лишь один взгляд, потому что дилижанс пронесся мимо в облаке пыли, спустился в ложбину, затем снова начал подъем по другому ее склону. Еще секунда — и станция скрылась.
 Фримен Дорсет с открытым ртом уставился вслед дилижансу, не в силах осознать происходящее. Дилижанс неожиданно появился и так же неожиданно исчез. Он бросился вперед, закричал, потом сник.
 Он уже настроился на дело. Дорсет решил напасть на Кобэрна, как предлагал Гарри Мидоуз. А теперь Кобэрн проехал мимо, дилижанс тоже, и шансов у него не осталось. Его первым чувством было переполняющее душу облегчение.
 — Что случилось? — спросил он. — Почему они не остановились?
 Хозяин с возмущением сказал:
 — Они сменили упряжку в Силвер-Крик. Я отличу карих от любых других.
 Дорсет посмотрел в ту сторону, где исчез дилижанс. Все, что напоминало о нем, — это оседающее облако пыли, даже стук копыт затих. Этот вариант Гарри Мидоуз не предусмотрел, так что теперь делать? Так что же теперь делать ему, Фримену Дорсету?
 Прощай, слава и почитание, прощай все, что он мог накупить на двадцать пять тысяч долларов.
 Если только… допустим, он обгонит дилижанс? Допустим, он первым появится на следующей остановке?
 Нет, не выйдет. Он упустил свой шанс. Во всяком случае, упустил в этот раз.




 Глава 9


 Через полмили после Строберри Бэрк замедлил ход, готовясь к подъему на перевал. Было очень жарко, и лошади нуждались в отдыхе после бешеной скачки. В этом месте риск был небольшой, потому что с одной стороны дороги отвесно вздымалась стена утеса, а с другой зиял глубокий обрыв. Для того чтобы ограбить дилижанс, бандитам пришлось бы ждать посреди дороги.
 — В Строберри все вроде бы выглядело нормально, — заметил Бэрк.
 — Да. — Кобэрн удивился: что делал Дорсет так далеко от дома?
 Матт подумал, что пора кончать с этой профессией. Он стал подозрительным и вспыльчивым. Матт знал, что постоянное напряжение и недоверчивость изменили его, и это ему не нравилось, однако у него была определенная репутация и лучший способ заработать на жизнь — это пользоваться ею.
 Раньше он часто спрашивал себя, почему подобные ему не уходят от дел, теперь же он понимал, что не так-то просто поменять образ жизни. Он мог бросить все и уехать на Восток, но чем бы он там занимался? Все, что он знал, — это Дикий Запад, дилижансные линии, перевозка грузов и выращивание скота. Может быть, немного горняцкое дело. Но всем нужен был не он сам, а его оружие, опыт и знание.
 На вершине подъема Бэрк остановил лошадей, чтобы дать им отдышаться. Пайк Сайде вышел из дилижанса и стоял на дороге, посматривая то вперед, то назад.
 Он взглянул на Кобэрна со странной усмешкой.
 — Худшее еще впереди, — сказал Пайк Сайде. — Тебе это известно, так ведь?
 Матт пожал плечами.
 — Все может быть.
 Затем соскочил на дорогу рядом с Пайком.
 — Что бы ни случилось между этим местом и Карсон-Сити, — сказал Пайк Сайде, — можешь на меня рассчитывать. Я тоже охраняю дилижанс.
 Они прошли немного вперед.
 — От кого? — спросил Матт.
 — Скажем так: я не хочу ничего терять.
 Он в упор посмотрел на Матта своими жесткими глазами.
 — Я охраняю больше, чем ты. И скорее будут грабить меня, а не вас.
 — Ты хочешь этим что-то сказать? Или просто поддерживаешь разговор?
 — Даю тебе знать, что в вашем распоряжении еще один револьвер. И неплохой.
 — Знаю, что неплохой, — сказал Матт. — Я видел тебя в работе и рад помощи.
 Бэрк снова повел дилижанс, пустив лошадей шагом. Матт Кобэрн остановился, чтобы оглядеть дорогу впереди, но она сильно петляла между холмами. Пыли он не увидел. Похоже, дорога пуста.
 Но, конечно же, пыли не будет. Тот, кто хотел напасть на дилижанс, давным-давно сидел в засаде, ожидая. Матт это знал, и Бэрк это знал, и единственная их надежда — быстрая упряжка.
 Их нагнал дилижанс, и Сайде, уцепившись за открытую дверь, запрыгнул внутрь. Матт заметил, что он сидел лицом назад. Матт рывком забрался на козлы и через секунду уже тихо пересказывал Бэрку слова Пайка Сайдса.
 Бэрк удивился так же, как и Матт.
 — Что-то происходит, — сказал Бэрк, — только не пойму что.
 Он вел лошадей шагом еще с четверть мили, затем пустил их рысью вниз по склону.
 — Никаких кнутов, никаких криков, — предупредил Матт, — пока ты их не увидишь.
 — Думаешь, это будет Мидоуз?
 — Может быть. А если Пайк говорит правду, не исключено, что на нас нападут дважды.
 Лицо Бэрка вытянулось.
 — Мне не нравится это, Матт. Совсем не нравится.
 Дилижанс набирал скорость. Матт думал о лежащей впереди дороге. Их ждет не менее дюжины мест, где все может случиться.
 Затем он задумался о Денди Бэрке. Тот спокойно отнесся к идее, что на них могут напасть, но то, что на них могут напасть дважды, обеспокоило его. Все дело в шансах на успех, предположил Матт. Можно выиграть раз или два, но нельзя выигрывать постоянно.
 С вершины холма наблюдатель с биноклем узнал Матта Кобэрна и зеркалом просигналил Мидоузу.
 — Сворачиваемся, ребята, — сказал Мидоуз и зашагал к своей лошади. — Этот мы пропускаем.
 Скарф выругался.
 — Собираешься пропустить его? Ты сошел с ума? Там сто тысяч долларов!
 — Покойнику деньги не нужны. — Мидоуз холодно смотрел на него. — Шансы не в нашу пользу, поэтому мы его пропускаем. С этой минуты, Скарф, работа твоя, если хочешь ею заняться. Я не желаю и слышать о ней. Но если ты за нее возьмешься, больше не показывайся мне на глаза. Никогда.
 Скарф заколебался, охваченный смущением.
 — Черт возьми, Гарри, я не…
 — Мне тоже неохота его терять. Но послушай меня: Матт Кобэрн просто так не сдастся. Я видел, как люди, вроде него, впитывают свинец, как губка воду. А если он и помрет, то обязательно возьмет кого-нибудь с собой. Мне с ним не хочется.
 — Что же делать? — спросил Кендрик.
 — Отправимся к станции Сакраменто. Подождем там в кедровнике и посмотрим, что будет дальше. Если появится шанс, мы им воспользуемся.
 Они тронулись. На свежих лошадях, имея фору в пять миль, добрались быстро. Гарри Мидоуз хорошо знал местность и провел бандитов в маленькую густую чащу в двух минутах езды от станции. Отсюда хорошо просматривалась дорога.
 — Вижу четырех всадников, — через минуту доложил Скарф. — Не ковбои. Похоже, оружие у них на медведя, да и лошадки у них приличные.
 Гарри Мидоуз с удивлением поглядел в его сторону.
 — Хочешь сказать, что кто-то еще хочет напасть? Но откуда они знают?
 Он заполз на скалу, откуда удобно было наблюдать за станцией и двором.
 Станция представляла собой длинное, низкое сооружение. Рядом располагались коррали и лежали руины старого каменного дома, сожженного индейцами.
 Лошади чужаков были привязаны на самом виду. Люди на таких лошадях обычно рассчитывали на их скорость и выносливость. Это были великолепные животные.
 Во дворе был виден только один из четырех приезжих. Гарри Мидоуз навел на него бинокль и выругался.
 — Что такое, босс? — спросил Скарф.
 — Там Такер Долан.
 Скарф поднял голову, присматриваясь к темной фигуре, привалившейся к дверному косяку. Такер Долан работал помощником шерифа в Огайо и Айдахо, нанимался вместе со своим револьвером к крупным скотовладельцам в Техасе. Он не был преступником, но действовал нередко на самой границе закона и преступления.
 Мидоуз передал бинокль Скарфу.
 — Твой знакомый, — сказал он.
 Во двор вышел второй человек. Он был худощавого сложения, с плавными, кошачьими движениями… Боб Лонгер. Еще один крутой парень, еще один наемный «стреляющий ковбой», иногда совершавший преступления, но ни разу не пойманный. Скарф однажды перегонял вместе с ним скот из Техаса. Лонгер был твердым и несговорчивым, хорошим работником, но задирой, постоянно искавшим ссоры.
 — Что это, черт побери? — вслух сказал Скарф.
 — Кому-то нужен скальп, — сказал Мидоуз, — и, судя по их подготовке, нужен скальп Кобэрна.
 Еще двое, незнакомые наблюдателям, вышли из дома, и после короткого совещания один из них зашагал к корралю, а другой спрятался за угол дома.
 Мидоуз и его люди услышали, как приближается дилижанс.
 — Мы участвуем или нет? — спросил Кендрик.
 — Нет, — сказал Мидоуз, — пока они не возьмут золото. Тогда мы по ним быстро и крепко ударим из засады.
 — По ним?
 — Сразу после драки, в которой они наверняка понесут потери, мы застанем их врасплох. Нападем, когда они не ждут.
 Скарфу это не понравилось, но он ничего не сказал. Остальные тоже промолчали. Они научились полагаться на Мидоуза.
 О присутствии Гарри Мидоуза и его людей Кобэрн не знал ничего. Он держал ружье наготове, когда дилижанс свернул во двор. Матт сразу узнал Такера Долана и Боба Лонгера. На виду стояли четыре лошади, и это означало, что еще двое прячутся где-то рядом.
 Полуобернувшись, Матт три раза сильно постучал по крыше дилижанса, а когда въехали во двор, сказал Бэрку:
 — Держись подальше от дома, Денди. Останови прямо здесь. Если меня свалят, бей их кнутом и гони отсюда.
 Дилижанс остановился. Облако пыли, оседая, накрыло его. Одним легким движением Матт Кобэрн соскочил на землю.
 — Привет, Долан, — сказал он. — Давненько мы не виделись.
 Такер Долан был удивлен. Он не имел понятия, что охранником едет Матт Кобэрн.
 — Я не знал, что ты в этих краях, — сказал он.
 — Мы меняем лошадей, Такер. Тебя это интересует?
 — Я не знаю, что ты везешь, Матт, а ты знаешь, что я не гоняюсь за дилижансами. Я приехал встретить одного твоего пассажира.
 Медж Хили! Зачем?
 Дилижанс слегка скрипнул. Кто-то сменил место или вышел?
 — Надеюсь, ты не ищешь ссоры, Долан? Мне бы этого не хотелось. Нашим пассажирам гарантируется безопасный проезд.
 Такер Долан оторвался от двери, где стоял, и подошел к самому краю навеса, опоясывающего дом. Боб Лонгер быстро и легко шагнул вправо.
 — Медж Хили здесь? — спросил Долан.
 Дверца дилижанса открылась, и вышла Медж. Сумку она держала в левой руке, правой придерживала юбку. Все это Матт увидел краем глаза… Пряталось ли в складках юбки оружие?
 — Да, джентльмены. Чем могу быть вам полезна?
 — У вас находятся документы, мэм, — сказал Такер Долан. — Нас послали забрать их.
 Из дилижанса вылезли Даннинг и Кэрнс. Лицо Чарли Кэрнса выражало решимость. Даннинг, казалось, просто любопытствует.
 — Все мои документы, — сказала Медж, — принадлежат мне. Собственность, которую они представляют, куплена мной на мои собственные деньги. Никто, я повторяю — никто не имеет права претендовать на них.
 — Я здесь не для того, чтобы спорить, мэм. Меня послали забрать бумаги. И я это сделаю.
 — Мы это сделаем, — сказал Лонгер. — Нас больше.
 Появились еще двое. Мидоуз не знал их, но Матт Кобэрн знал. Они занимались тем, что отбирали участки у удачливых старателей, оба — тертые парни. Медли и Парсонс. Он знал их обоих.
 Из-за дилижанса вышел Пайк Сайде.
 — Может, ты ошибаешься, Боб, — сказал он. Не поворачивая головы, добавил: — Кобэрн, если они надумают начать, я беру Лонгера и Парсонса.
 Матт Кобэрн все еще держал ружье. Оно было заряжено дробью, а ему приходилось видеть, что может сделать с человеком заряд крупной дроби.
 — Медж находится под моей охраной, — сказал он, — она пассажирка «Уэллс Фарго». Не знаю, кто вам платит, но вам явно недоплатили.
 — Похоже, вы везете золото, — сказал Долан, — иначе тебя бы не наняли, Кобэрн. Нам не нужно ваше золото. Мы не грабители. Нам даже не нужна леди. Нам нужны только бумаги. Один человек из-за них уже умер, — добавил он.
 — Извини, — ответил Кобэрн. — Я уже сказал, что мисс Хили — пассажирка «Уэллс Фарго». А теперь, джентльмены, мне надоело ждать. Долан, у меня в руках ружье, если ты не заметил. На таком расстоянии я перешибу тебя пополам, и ничто тебя не спасет. Даже если ты всадишь в меня пулю или две, твои кишки будут размазаны по стенке. Я не беспокоюсь за Пайка Сайдса. Вы его знаете. Вы крепкие, бывалые ребята и можете нас сильно потрепать. В этой драке не будет победителей. Но, допустим, вы выиграете… Не важно, какие у вас причины, тронете вы золото или нет, вы станете преступниками, вас повесят. «Уэллс Фарго» просто так это не оставит. А, допустим, ранят мисс Хили? Тогда вам точно висеть.
 Такер Долан заколебался. Каждое слово Матта Кобэрна было правдой, и он это знал. Он также знал, во что может превратить человека заряд крупной дроби, и невольно задумался. Никто в здравом уме не станет брать карты из крапленой колоды.
 — Ладно, — сказал Долан, — ваша взяла. Но тот парень, которого убила Медж Хили, — племянник очень важного человека, который наследует все имущество ее покойного мужа, и эти документы по праву должны принадлежать ему.
 — Лучше посоветуйтесь с юристом, — ответил Матт. — А пока, ребята, забирайтесь на лошадей и уезжайте.
 Боб Лонгер с издевкой засмеялся.
 — Уезжать? Кто это собрался уезжать? Мы еще посмотрим, чья взяла. Как только ты положишь ружье, я превращу тебя в решето.
 — Пайк! — резко бросил Матт и перекинул ему ружье, которое тот ловко поймал.
 — Ну что, Боб? — ровным голосом сказал Матт. — У меня нет ружья.
 Боб Лонгер посмотрел на Матта, который стоял в тридцати футах от него. Кобэрн — старый, стреляный волк. Говорили, что он самый крепкий и самый быстрый. Рука Лонгера рванулась к револьверу.
 Все видели его движение, но услышали только один выстрел. Боб Лонгер почувствовал, как что-то ударило его в карман рубашки. Его револьвер уже поднимался. В голове билась одна мысль: я убью его… я убью… убью…
 А затем он умер.
 В воздухе стоял запах пороха. Ветер шелестел листьями тополя, росшего неподалеку от станции. Одна из лошадей нервно дернула головой, зазвенев упряжью.
 — Он не хотел отступать, Долан, — сказал Матт. — Он хотел драки.
 — Да, — с горечью сказал Такер Долан, — но если бы ты не бросил ружье Пайку, он остался бы жив.
 Матт Кобэрн на секунду замер.
 — Он сам напрашивался, — наконец сказал Матт.
 — Напрашивался, — согласился Долан, — и он бы убил кого-нибудь или его убили — не важно. Только не нужно было тебе этого делать.
 Матт Кобэрн повернулся к нему лицом.
 — Ты едешь, Долан? А вы, ребята, едете?
 — Да, мы едем, — сказал Долан.
 Он подошел к своей лошади, за ним потянулись остальные. Когда они уселись по седлам, Кобэрн показал на Лонгера.
 — Что делать с ним?
 — Похорони его. Это твой трофей.
 Как только они уехали, Медж Хили дошла до дома и села за первый попавшийся столик. Колени у нее дрожали, она чувствовала дурноту и думала, что сейчас упадет в обморок.
 Матт Кобэрн протянул руку в сторону Пайка, и ганфайтер перебросил ему ружье.
 — Быстро работаешь, — сказал он. — Чертовски быстро.
 Кобэрн не ответил. Привели сменных лошадей, и Денди Бэрк занимался ими. Даннинг сидел у стены, уронив руки на колени и свесив голову.
 — Ничего, это пройдет, — говорил Чарли Кэрнс. — В Пайоше я видел, как то же самое случилось с тремя — за то же время.
 Кобэрн, держа ружье на сгибе локтя, вытолкнул из револьвера две стреляные гильзы.
 Их увидел Пайк.
 — Два выстрела? Два-а-а?
 — Взгляни на него, — сказал Кобэрн.
 Пайк Сайде подошел к убитому и перевернул его. Над сердцем виднелись два входных отверстия, которые можно было бы закрыть долларовой монетой или даже покерной фишкой. Он вполголоса выругался. Кобэрн нажимал на спуск так быстро, что два выстрела слились в один.
 Матт вошел в дом и сел рядом с Медж, положив ружье на стол. С его места можно было наблюдать за тем, что делалось во дворе и на подходах к нему.
 — Не лучше ли вам рассказать мне все, Медж?
 Перед ней стояла чашка кофе. Хозяин принес еще одну и тихо отошел.
 — У меня никогда никого не было, Матт. Никогда и никого. Когда я была девчонкой, тетка просто пользовалась мной, чтобы они с Эдом могли постоянно напиваться. Никто никогда не пожелал мне спокойной ночи, Матт. Никто не поправлял одеяло, когда я спала. Они просто пользовались мной. Я прятала монеты и скопила достаточно, чтобы купить лошадь. У меня оставалось сорок долларов. Тогда я наняла миссис Финнеган и Джо, и мы стали зарабатывать деньги, много денег. Я мало тратила и купила отель, ранчо и акции восточных сталелитейных компаний, а потом стала покупать акции рудников. У меня контрольный пакет «Голубой утки».
 Матт изумленно взглянул на нее.
 — «Голубой утки»? У тебя?
 — Да. Этот прииск хотела получить «Уиллард и Кингсбери». Их аренда истекала, они потихоньку грабили меня и вдруг натолкнулись на богатую— жилу. Они думали, что я не знала. — Она посмотрела на Кобэрна. — У меня не было причин доверять кому-либо, Матт, поэтому за ними следили. Я также платила одному из их шахтеров. Они это как-то обнаружили и убили его, а когда я отказалась продлить аренду и выставила на шахте охрану, они стали действовать по-другому. У Уилларда на Востоке жил племянник. Пустышка, никогда ничего из себя не представлял, но они все-таки вызвали его. Мы встретились, он мне понравился. Я понятия не имела, кто он. Он хорошо ко мне относился, и мы поженились. Все, что ему было нужно от меня, — это деньги, акции, собственность. Он их получил и сбежал.
 — Вы хотите сказать, пытался сбежать.
 — Он сбежал, но у меня есть друг, который его заметил, который знал, что он увез с собой, и который остановил его. Это старик, однако мой муж навел на него револьвер и хотел убить, но мой друг очень крепкий старик. Он убил мужа и привез документы обратно.
 — Негр?
 Она посмотрела на него, помолчала, затем сказала:
 — Да. Я ничего не говорила, потому что его повесили бы, прав он или нет. Он защитил меня, я защитила его.
 — Некоторые считают, что это вы убили своего мужа.
 — Это их трудности.
 — А ваши?
 — Попасть в Карсон-Сити и зарегистрировать некоторые документы. У меня там адвокат, хороший адвокат.
 Он с минуту изучающе смотрел на нее.
 — Сколько вам лет, Медж?
 — Девятнадцать… А похоже, что скоро сорок. Одинокая девушка в этом мире должна заботиться сама о себе, а вы, Матт, знаете, что это жестокий мир.
 Он допил кофе.
 — Вы доедете до Карсона, Медж. Мы вас проводим. — Он помолчал. — Пайк Сайде работает на вас?
 — Он один из охранников на шахте. После того, как мой муж был убит и я узнала, кого он представляет и какие у них цели, я попросила Пайка встретить меня здесь. Мне казалось, что понадобится телохранитель.
 — Вы были правы.
 Он встал.
 — Пора ехать, Медж.
 Труп убрали, лошади ждали в упряжке, Кэрнс и Даннинг сидели в дилижансе, а Пайк Сайде отдыхал в тени навеса.
 Матт помог Медж забраться в дилижанс. За ней последовал Сайде, но Матт не спешил сесть на козлы. Он внимательно осмотрел склон горы. Чуть раньше там вспыхнул отблеск света, как будто солнечный луч отразился от линзы бинокля.
 Он ничего не увидел. Конечно, это могло быть всего лишь отблеском породы или кварца.
 Матт вспрыгнул на сиденье, Бэрк развернул упряжку и выехал на дорогу.
 Матт оглянулся и посмотрел назад. Он подумал о Бобе Лонгере. Ему не хотелось убивать его, совсем не обязательно было принимать вызов… так зачем же он это сделал?
 Такер Долан был прав. Матт мог оставить ружье при себе — убийства не случилось бы.




 Глава 10


 История о перестрелке достигла Конфьюжена раньше, чем дилижанс въехал в Карсон-Сити. Матт Кобэрн убил Боба Лонгера — тот собирался кого-то похитить, говорили одни; нет, он хотел ограбить пассажира, говорили другие. Факт оставался фактом: Кобэрн убил еще одного.
 Лори Шеннон об этом рассказал Джош Рингголд за чашкой утреннего кофе на кухне.
 — Джош, Гарри Мидоуз все еще прячется в горах?
 — Нет, мэм. Он ушел. Примерно в то время, когда выехал дилижанс.
 — Он постарается остановить дилижанс?
 Джош подумал.
 — Нет. По-моему, нет. Он подумает, потом скажет себе: «Нет, это слишком опасно».
 — Из-за Матта?
 — Матт Кобэрн быстро стреляет, мэм. Может, даже слишком быстро.
 Она сидели молча, глядя в чашку кофе.
 — Как он кончит, Джош? К чему придет? Ты ведь знаешь таких людей.
 Он пожал плечами.
 — Каждый кончает по-своему, но раз человек начал пользоваться револьвером, ему лучше поостеречься. Он становится нервным. У него есть враги, которые за ним охотятся, мальчишки, которым нужна репутация ганфайтера. Матт — хороший парень, но ему приходится быть жестоким человеком в этом жестоком мире. Здесь, на Западе, если не успеваешь первым выхватить револьвер, тебя убивают. Поэтому очень часто такие, как Матт, думают: «Лучше пусть умрет он, чем я». Джим Джиллет, Джефф Милтон, Билл Тилгмен… Такие люди никогда не вынимали оружие первыми, если только их не вынуждали. Хикок… Я хорошо его знал. Если ты пришел в город охотиться за ним или за приключениями, то лучше было не делать лишних движений, потому что он стрелял без предупреждения. Дейв Мазере не ждал, пока кто-то протянет руку к кобуре. Если человек слишком громко говорил о своих планах потягаться с ним в поединке, он находил его и убивал. Ну а насчет Конфьюжена… Матт не хочет браться за работу шерифа и правильно делает. Чтобы управлять Конфьюженом, надо вовсю пользоваться оружием. Другого пути нет. Некоторые из той шайки знают Матта и уберутся из города, некоторые будут сидеть спокойно, но есть много таких, кто попытается убить его. Большой Томпсон, например, открыто похвалялся, к тому же он не раз выгонял и убивал шерифов, поэтому ему придется потягаться с Маттом.
 — А как насчет Натана Блая?
 — Он холодный… как лед. Самый отчаянный человек здесь, не считая Матта Кобэрна и Калвина Белла. И он сделал выбор. Он уже не просто человек, который умеет обращаться с шестизарядником. Он убийца.
 Они несколько минут сидели молча, потом Лори спросила:
 — Джош на нашей земле есть красная глина? Или я просто не заметила?
 Старик опустил глаза. Он вынул трубку и принялся медленно набивать ее.
 — Похоже, вы все замечаете, мэм, — сказал он тихо. — Нет, на нашем ранчо нет красной глины. Но к западу есть. Я припоминаю родник в горах Шелл-Крик, где она есть.
 В глазах Джоша Рингголда засветился огонек, но выражение лица осталось прежним.
 — А вы догадливая, мэм. Вы очень догадливая. Вы ведь тоже обратили внимание на бабки лошадей?
 — У Фримена и у того человека, который сказал, что везет почту в Конфьюжен. Джош, Фримен влип в неприятность?
 — Он упрямый мальчишка. Думает, что все знает и все умеет, в том числе владеть револьвером.
 — Это действительно так?
 — Ну, выхватывает он его достаточно быстро. Может даже кого-нибудь убить. Он спит и видит, как бы завоевать репутацию ганфайтера. А если кого-нибудь убьет, то еще больше озлобится и возомнит о себе невесть что. Только никого он не убьет. Фримен сам и года не продержится.
 — Тот человек, который сказал, что везет почту… Ты знаешь его, Джош?
 — Встречал иногда. Никто не доверит ему почту. Я его вспомнил, зовут Скарф. Последнее, что я о нем слыхал, — он ездил в шайке Гарри Мидоуза.
 — Это то, чего я боялась. Он послушает тебя, Джош? Я имею в виду Фримена.
 — Сомневаюсь.
 Рингголд встал.
 — Мэм, не мое это, конечно, дело, но я уже достаточно стар, чтобы быть вам отцом. Если вы всерьез думаете о Матте Кобэрне, то лучше не надо. Он становится неуправляемым.
 После того как Джош ушел, Лори Шеннон долго сидела, размышляя.
 Неужели она всерьез думает о Матте Кобэрне? Лори гордилась своей холодной рассудительностью и теперь трезво думала о своих чувствах.
 Правда ли это? Вот именно — она просто не знает, что ответить. Вначале на нее произвело впечатление его мужество, спокойствие, легкость движений. А потом — его одиночество.
 В то время, как он был в холмах, она часто лежала без сна, думая, где он, что делает и как себя чувствует, будучи все время один.
 Через несколько минут она заставила себя забыть об этом. Она могла думать о нем всерьез, как сказал Джош, но вряд ли позволит этому случиться.
 Тем не менее через час она уже представляла его на козлах дилижанса и беспокоилась о том, как легко его мог подстрелить любой снайпер с хорошей винтовкой.
 Матт Кобэрн застегнул две верхние пуговицы на куртке. Становилось холодно. Скоро им опять менять лошадей. Дилижанс снова катился по открытой местности, но Матт не расслаблялся ни на минуту. Почти автоматически рука его опустилась к патронташу и слегка высвободила два патрона, чтобы легче было перезарядить ружье.
 Теперь солнце светило в глаза, но тени уже сгущались в расщелинах далеких гор. Упряжка шла медленно, Бэрк сдерживал лошадей, экономя силы на тот случай, когда им понадобится быстро ехать. Был слышен только цокот копыт, звяканье упряжи и поскрипывание дилижанса.
 Далеко, у противоположного края котловины, тихо исчез последний столб пыли, и с гор стал спускаться прохладный ветер, щедро напоенный запахом кедра и сосны.
 Денди Бэрк правил шестью лошадьми, как одной, осторожно перекатывая дилижанс через ухабы, бегом спускаясь в балки, шагом поднимаясь по склонам.
 Он указал хлыстом в горы.
 — Когда-нибудь я уеду туда навсегда. Собираюсь пройти по каньону до самого верха и построить там дом.
 — Я тоже об этом думал, — сказал Матт.
 — Я глотал пыль двадцать лет, глотал позади стад, позади почтовой упряжки и наконец сказал себе: «Хватит!» Хочу уехать к высоким соснам и прохладным ручьям. С меня хватит пыли и свинца.
 — Я нашел место, о котором много думаю, — рядом с подножием горы Джеффа Дейвиса, — сказал Матт. — Там всегда есть вода.
 — Тебе надо найти себе женщину. Мужчина должен жениться, а ты и подавно.
 — Почему я и подавно?
 Бэрк приподнял вожжи и дал лошадям возможность спуститься рысью по пологому склону.
 — Ты становишься злым, Матт. Слишком долго твоим единственным другом был револьвер.
 — А что мне оставалось делать? Дать предлог Бобу Лонгеру в один прекрасный день застать меня врасплох где-нибудь в салуне? Или пальнуть в меня из темноты? Я видел… Он должен был убить меня… и он сделал попытку.
 Они помолчали, и Кобэрн вынул свою трубку.
 — Ты прав, Денди, — сказал он. — Я слишком горячусь. Это чувство росло во мне постепенно, но ведь я сплю с револьвером, ем с револьвером на коленях, ни шагу без него не делаю. Я не ложусь спать, чтобы не приготовиться проснуться с револьвером в руке, и почти никогда не сплю на одном месте дважды.
 — Я знаю, — сказал Бэрк. И он знал и замечал это не только за Маттом — за другими тоже. Легче дать совет, чем его выполнить. Раз уж человек жил такой жизнью, его никогда
 не покинет настороженность.
 Это было вроде охоты на апачей или путешествия по земле апачей, а Матт Кобэрн жил и такой жизнью. Приучаешься никогда не засыпать крепко, как бы ты ни устал. Приучаешься готовить еду на костре, тушить его и искать ночлег за несколько миль от этого места. Приучаешься искать тени там, где их не должно быть, ожидать неожиданное.
 Прошел день, потом долгая ночь, потом еще один день. Дороги были пыльные, пассажиры усталые и раздражительные.
 Пока лошади отдыхали на вершине крутого подъема, люди вышли поразмяться.
 Вокруг простиралась бескрайняя долина. Денди Бэрк проверил упряжь и лошадей и засунул в рот кусок жевательного табака.
 Матт Кобэрн остановился рядом с Медж Хили.
 — Где у нас остановка, Матт? — спросила она. — То есть где мы сможем немного отдохнуть?
 — В Юреке, — сказал он.
 — Превосходное место. Я выступала там в опере, а за несколько лет до этого играла, когда сценой служили пара досок, положенных на бочки.
 — Почему вы бросили выступать?
 — Просто устала от всего, Матт. Мне так хотелось иметь собственный дом, что я не раз засыпала в слезах. Я прятала деньги, которые мне кидали шахтеры, а когда тетка их находила, она меня била. Но я все равно прятала. Однажды, когда мне было всего пятнадцать, я дала денег старателю из Остина. Все ему отказывали… Мне его стало жалко. Я дала ему тридцать спрятанных от тетки долларов, а потом послала еще сорок.
 — Вы с ним после этого встречались?
 Она улыбнулась.
 — Старателя звали Чарли Рамон, — сказала она спокойно. — Он нашел жилу, продал участок, купил акции «Денвер и Рио-Гранде» и сделал кучу денег.
 — А что вы от этого выиграли?
 Она посмотрела на Матта.
 — Я владею ровно половиной, — сказала она, улыбаясь. — Уиллард и Кингсбери не знают этого, Матт. Когда они затеяли со мной драку, они думали, что имеют дело с пустоголовой девчонкой. Я не напрашивалась на драку, но, прежде чем все это закончится, именно я стану их владельцем, и, по-моему, я хвалюсь впервые.
 — Так им и надо. Но будьте осторожны. Уиллард достаточно опасен, но я знаю Кингсбери — он еще хуже.
 Она стояла рядом, глядя на удлиняющиеся тени.
 — Матт, что вы думаете о Пайке Сайдсе? — неожиданно спросила она. — Вы его знаете?
 — Достаточно хорошо.
 — На него можно положиться? То есть его не смогут перекупить?
 — Нет. Раз вы его наняли, он ваш человек, но смотрите не сделайте ошибку. Пайк — это кнут, с помощью которого управляют другими людьми, и не больше, но не дай Бог ему самому взять в руки кнут.
 — Спасибо, Матт. И еще раз спасибо, что поддержали меня там. Они бы убили меня, Матт. Я это точно знаю. Именно Боб Лонгер и убил бы — как будто случайно.
 Он с удивлением поглядел на нее.
 — Да, я знаю, что Лонгера наняли специально для этого. Долан ничего не знал. Только Лонгер.
 Дилижанс снова тронулся в путь, подняв облако пыли, и покатил на запад. Когда они приехали в Юреку, то увидели, что город процветает. Там было сто двадцать пять салунов, пятнадцать театров и двадцать пять игорных домов, во всех заведениях дела шли прекрасно.
 Матт устал. Каждый его мускул требовал отдыха, глаза устали — он все время всматривался в залитую ярким солнцем местность. Когда он спрыгнул с козел у отеля «Коллонейд», Пайк уже помогал сойти Медж Хили.
 — Пайк…
 Ганфайтер посмотрел на него.
 — Они в городе, — сказал Матт. — Им все еще нужна она и ее бумаги.
 — Благодарю, — коротко ответил Пайк. — Ты занимайся своим делом, а я займусь своим.
 — Не сердись, Пайк, — сказала Медж. — Я очень ценю советы мистера Кобэрна. В чем дело, Матт?
 Он подошел ближе, чтобы могли слышать только она и Пайк.
 — Снимите комнату, а потом переезжайте в другую. Ставлю что угодно, они за вами охотятся.
 — Хорошо, Матт. — Она взглянула на него. Ее лицо было скрыто в тени. Рука коснулась его руки. — Спасибо.
 Денди Бэрк помог Матту сгрузить ящик с золотом. Они внесли его внутрь и сняли комнату на первом этаже за конторкой.
 — Иди поешь, — сказал Бэрк. — А я останусь защищать форт. Принеси сандвич и кофе, когда пойдешь обратно. Стукни в дверь два раза легко, один посильнее. Я открою, когда услышу твой голос.
 Матт отдал Бэрку ружье и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Он постоял и огляделся по сторонам. В одном конце коридора находилась дверь в фойе отеля, в другом — дверь вела в переулок. Он подошел к ней, прислушался, затем открыл и внимательно осмотрел улицу. Потом вошел в ресторанчик, где уселся за стол спиной к стене и лицом к двери.
 Из ресторанчика он вышел через кухню и заднюю дверь. По дороге остановился у нескольких салунов, просто разглядывая клиентуру. Матт работал шерифом в нескольких городах и мог быстро, одним взглядом, оценить собравшихся.
 Идя по улице, он почти автоматически обращал внимание на клейма лошадей, типы повозок и их груз. Любой городской шериф, заслуживающий своего жалованья, мог за несколько минут определить, появились ли в городе чужие, либо путешествующие издалека, либо просто бродяги, даже если этот город был ему незнаком.
 Матт знал Юреку по прошлым посещениям, и люди здесь, так же как в Конфьюжене, были известны ему по предыдущим встречам у костров или в других городах, просто по рассказам. И на каждом лежал отпечаток его занятий, хотел он этого или нет.
 Матт искал тех, кто может принести беду, и нашел. В четвертом салуне он увидел опершегося о стойку Гарри Мидоуза. Матт вошел и встал рядом.
 — Я угощаю, Гарри.
 — Валяй, это твои деньги. — И Мидоуз выпрямился слегка, чтобы казаться выше ростом рядом с высоким человеком. Он повернулся, положив один локоть на стойку. — У тебя были неприятности.
 — Там, на скале, был ты? — спокойно спросил Матт.
 — Да. — Мидоуз поднял стакан. — Со мной был и винчестер.
 — Я так и понял. Но я никогда не боялся тебя, Гарри. Во всяком случае, в такой ситуации. Ты просто не тот человек.
 Гарри Мидоуз не совсем понял, что все это означало, однако был польщен.
 — Кто был внизу? — спросил он. — Боб Лонгер?
 — Да.
 — Он сам нарывался.
 Мидоуз покрутил по стойке стаканом.
 — Ты едешь с ними до конца, до Карсона?
 — Да. Пайк Сайде тоже. Он охраняет Медж Хили.
 Мидоуз удивился.
 — Медж? Девчонку-танцовщицу?
 — Да, только она больше не девчонка, и у нее есть враги. Уиллард и Кингсбери.
 — Тогда ей придется несладко. — Мидоуз помолчал, потом сказал: — Матт, мне всегда нравилась эта девчушка. Она выступала там, куда никто другой не добирался, и танцевала до упаду, если ее об этом просипи. А ты всегда играл только по-правилам.
 — Ты о чем?
 — Уиллард и Кингсбери. Они нанимают ганфайтеров. Не знаю зачем, но двоим моим ребятам предложили сделку. Им нужны парни, которые не боятся драк, грязных драк. Нанимает Айк Флетчер.
 Основным занятием Айка Флетчера было отбирать у шахтеров богатые участки. Опасный человек во всех отношениях. Если он нанимал людей, значит предстояла большая драка.
 — Куда они собираются?
 — Точно не знаю, но скорее всего в Конфьюжен. Один из моих парней не хочет ехать в Аризону, его там разыскивают, и в Колорадо тоже. Когда он заявил об этом Айку, тот ответил, что пусть не беспокоится, ехать придется недалеко.
 Матт допил виски. Он находился в салуне достаточно долго.
 — Гарри, мне пора. — Он поставил стакан. — Надеюсь, мы с тобой долго не увидимся.
 Мидоуз усмехнулся.
 — Ведь это не угроза, Матт?
 — Сам знаешь, что нет. Вообще-то мне не хотелось бы глядеть на тебя поверх дула.
 — У тебя не будет случая, Матт, даже со ста тысячами, которые ты везешь. Если тебя кто-нибудь тронет, запомни: ото не я.
 Матт повернулся, быстро оглядел салун и вышел. Эта наблюдательность была ему присуща, она росла вместе с осторожностью, когда он осознал, что не у него одного есть враги, что каждый известный ганфайтер — человек, хорошо владеющий револьвером, участник многих перестрелок, — представляет лакомую добычу для всех и каждого, кто хочет заработать имя и репутацию. Он знал, что люди, убившие ганфайтеров, редко несли наказание.
 В отель Матт вернулся через переднюю дверь и взял несколько сандвичей, кофейник и чашки. Он подошел к своей комнате и постучал установленным сигналом.
 Денди Бэрк разместился в откинутом к стене кресле с ружьем на коленях, лицом к двери.
 — Я уж думал, ты про меня забыл, — проворчал он. — Долго ты ходил.
 — Я видел Гарри Мидоуза. Он нас не тронет.
 Бэрк пристально посмотрел на Матта.
 — Что-то я не слышал выстрелов.
 — Мы поговорили, и все. Мидоузу нужна только победа. Этот человек не рисковал ни разу в жизни. Он ограбит дилижанс, когда на нем будет меньше денег и никакой охраны либо кто-то другой, менее опытный.
 Бэрк поел и вытянулся на кушетке. Матт откинулся в кресле, не зажигая огня. Он допил кофе, съел оставшийся сандвич и снял сапоги и куртку. Он вешал куртку на крючок, когда услышал, как осторожно повернулась дверная ручка.
 — Валяй, — сказал он тихо, — если чувствуешь, что удача на твоей стороне.
 Заскрипели половицы, и все стихло. Пытают счастья, подумал он, просто кто-то пытает счастья.




 Глава 11


 В Остине к ним присоединился Хэнк Вебер, и дилижанс покатил дальше: Вебер правил, а Бэрк отсыпался. Прогрохотал гром, дождь хлестал по дилижансу и совершенно размыл дорогу, но им удалось найти объезд. Все это время Матт Кобэрн ехал наверху, на козлах, находя короткие минуты для сна во время остановок, но всегда оставаясь настороже.
 Они доехали до Карсон-Сити и доставили золото. Медж Хили вышла из дилижанса, Пайк Сайде стоял рядом.
 — Матт, — сказала она. — Можно я поеду обратно с вами?
 Он посмотрел на нее покрасневшими и усталыми глазами.
 — Вы знаете, что можно. А если у вас появятся неприятности, посылайте за мной.
 — Я сам справлюсь с любыми неприятностями, — вмешался Пайк. — Ей больше никого не надо.
 — Предложение остается в силе, — ответил Матт.
 — Я буду помнить, — сказала Медж. Взгляд ее становился мягче, когда она смотрела на него. — Спасибо, Матт. У меня не так уж много друзей.
 — У вас будут друзья. Вы оказались верны старику, тому, кто привез обратно документы. Верность завоевывает друзей, Медж.
 Он одиноко стоял на улице и смотрел ей вслед. Подошел Такер Долан.
 — Я остался без работы, — с иронией сказал он. — Им не понравилось, как я все это провернул.
 — Им надо попробовать самим, — сказал Матт. — Ты слышал о том, что они нанимают ганфайтеров?
 Долан быстро взглянул на него.
 — Это сулит неприятности, Матт, и крупные. Они отказались от меня. Похоже, я им не подошел, и они наняли Кендрика и еще кое-кого. По-моему, у них человек пятнадцать крутых парней.
 — Ты знаешь, что они замышляют?
 — Нет… они ничего не говорят. Единственное, что я знаю, — все это из-за Медж Хили. Ты знал, что она замешана в торговле рудниками?
 — По самые ушки — красивые, надо сказать.
 — Тогда ей лучше выбираться. Они съедят ее живьем.
 — Я бы на это не поставил ни цента и тебе не советую. — Матт твердо посмотрел на Долана. — Ты едешь назад в Конфьюжен? Если да, то обожди несколько дней. Мне может понадобиться крепкий парень, который умеет себя вести в переделках и не лезет попусту на рожон.
 Матт проспал половину оставшегося дня и почти всю ночь. Когда на рассвете он проснулся, в городе было тихо. Неожиданно послышался легкий стук в дверь.
 Он открыл дверь и обнаружил за порогом Медж Хили. Она быстро вошла.
 — Надень штаны, Матт. В этих кальсонах ты похож на дьявола.
 — Я не ждал леди.
 — Спасибо за комплимент. Я стараюсь быть леди, но у меня не всегда получается. Матт, мне надо обратно в Конфьюжен. Мне надо выехать тотчас и добраться как можно быстрей.
 — Мы не собирались сбегать, — сказал Матт. — Мы же не собирались, помните?
 — Так надо, Матт. Положение ухудшилось и может стать еще хуже.
 Он коротко рассказал ей то, что узнал от Гарри Мидоуза и Такера Долана. Она слушала молча. Через некоторое время она отошла к окну, пока он наспех умылся, причесался и надел рубашку.
 — Не знала, что дело зашло так далеко, Матт. Ты один из немногих друзей, которые есть у меня. Матт, шахта «Сокровищница» принадлежит мне, кроме нескольких других богатых участков. Уиллард и Кингсбери начали действовать. Они купили у Большого Томпсона шахту «Бальзак».
 — Я думал, что это шахта Френча Безана.
 — Разве такая мелочь остановит Томпсона? Он затеял драку с Френчем и убил его.
 — Ну и что?
 — Они утверждают, что моя «Сокровищница» находится на жиле «Бальзака».
 — Пайк все еще с вами?
 — Да.
 Он нацепил оружейный пояс.
 — Ладно, Медж. Пошли поднимать Бэрка с Вебером.
 Она посмотрела на него.
 — Они готовы и ждут с лошадьми. Я была уверена в вашей помощи и послала Пайка разбудить их.
 Когда Матт подошел с ружьем в руке, лошади были запряжены. Он помог Медж усесться. Пайк Сайде вышел из сарая и вместе с Вебером сел рядом с Медж. Матт вспрыгнул на козлы, а Бэрк щелкнул кнутом. Дилижанс дернулся и покатился по сухой балке, потом на склоне холма они повернули в сторону временной конторы «Уэллс Фарго».
 В Остине они взяли нового пассажира. Горный инженер Джеймс Хойт работал в Денвере и время от времени выполнял поручения некоторых нью-йоркских финансовых компаний. Несколько лет назад он видел спектакли Медж Хили, но не узнал ее в молодой женщине, сидящей напротив. Она же узнала его сразу, потому что слышала сплетни шахтерских жен и знала, чем он занимается.
 — Вам часто приходится путешествовать на Запад? — застенчиво спросила она.
 — О да! Компания посылает меня обследовать шахты, которые собирается приобрести или инвестировать.
 — Я мало знаю о Конфьюжене, — сказала она. — Это не город-однодневка, то есть я хочу спросить, какие у него перспективы? Рудники там богатые?
 — Некоторые очень богатые. Образцы руд, которые я видел, показывают очень высокое содержание золота.
 Она мягко перевела разговор на его работу, снова и снова возвращаясь к Конфьюжену. Наконец он сказал:
 — Я там не задержусь. Может быть, мы прокатимся, я покажу вам окрестности и, если вас заинтересует горное дело, объясню кое-что из геологии.
 — Прекрасно!
 Пайк Сайде смотрел в окно, но теперь он повернул голову и поглядел на нее, удивленный ее игрой в наивность.
 — Вы едете обследовать только одну шахту? — спросила она. — Я слышала, там есть одна очень богатая, по-моему, она называется «Находка». — Она помолчала. — Вы в самом деле едете покупать шахту?
 — Вообще-то, — сказал Хойт, — я могу купить или вложить в нее деньги. У меня есть полномочия. — И он похлопал по карману.
 Хойт понимал, что открывает слишком многое, но Пайк был явно всего лишь бродягой-ганменом, а эта девушка — почти ребенок — так заинтересовалась! Не геологией, естественно, а им. Он немного покрасовался перед Медж знанием горного дела, рудников, креплением шахт, залежей руды, а Медж слушала с широко раскрытыми глазами.
 — Обожаю, когда мужчины рассказывают о делах, в которых так хорошо разбираются, — сказала она. — Можно так много узнать! И еще я обожаю слушать названия рудников! Интересно, как их придумывают?
 Дорога от Остина до Конфьюжена была длинной и пыльной, и Пайк Сайде скоро заснул. Хойт продолжал разговаривать с прекрасной спутницей — ее присутствие располагало его к откровенности. Он давал ей советы и, в частности, посоветовал ей поменьше выходить на улицу в Конфьюжене: возможно, там скоро начнутся перестрелки. Кажется, идет спор, кому какой участок принадлежит. Он как раз и ехал проверять дела.
 И снова Медж заговорила о названиях шахт, и Хойт упомянул «Сокровищницу».
 — Между прочим, — сказал он, — если содержание металла в породе окажется высоким, мы, скорее всего, выкупим ее у новых владельцев.
 — Значит, вы недолго будете у нас?
 — Посмотрим. Я буду жить на ранчо. У меня там знакомая, зовут ее Лори Шеннон. Вы слышали о ней?
 — Имя знакомое.
 Хойт приободрился. Он точно знал, что Шеннон жила на ранчо и не имела никакого отношения к шахтам или золотодобыче.
 Когда дилижанс остановился перед конторой «Уэллс Фарго» в Конфьюжене, навстречу вышел Ньютон Клайд. Первым спрыгнул Матт Кобэрн, за ним — Пайк Сайде. Хойт помог выйти Медж.
 — Кстати, — сказал он, — я даже не знаю, как вас зовут.
 Она улыбнулась ему.
 — Хили, — мягко сказала она. — Медж Хили.
 Лицо его вытянулось. Он слышал о Медж Хили, но представлял ее старше, тверже и совсем некрасивой. Он смутно припомнил, что имя Медж Хили связано с несколькими шахтерскими городами. Он думал…
 — Понятно, — с сомнением произнес он.
 Она опять широко улыбнулась ему.
 — Надеюсь на это, мистер Хойт: это сэкономит вам и вашей фирме кучу денег и избавит от массы неприятностей. «Сокровищница» не принадлежит Уилларду и Кингсбери и никогда не будет принадлежать.
 Медж резко повернулась и сопровождаемая усмехающимся Пайком зашагала по улице, а Хойту оставалось только смотреть ей вслед.
 — Это… Это Медж Хили? У нее же еще молоко на губах не обсохло!
 Матт улыбнулся.
 — Похоже, она только что доказала обратное. И послушайте мой совет: верьте ей, она говорит правду.
 — Я проделал долгий путь, чтобы заключить эту сделку, — с ноткой неуверенности произнес Хойт. — Начальству не понравится, если я сорву ее.
 — Им понравится еще меньше, если вы их разорите, — сухо заметил Клайд.
 Матт Кобэрн оглядел пыльную улицу. На обочине рядом с домами осталась еще редкая пустынная растительность, кто-то потрудился выкопать из проезжей части крупные камни. Напротив некоторых домов поставили деревянные тротуары, но чтобы привести улицу в божеский вид, нужно было еще работать и работать.
 Он очень хорошо знал подобные города. Пусть они в чем-то отличались, шум в таких городишках был одинаковым: грохот компрессора или дробилки, удары множества молотов, скрежет насосов или лебедок. Жестяные мелодии музыкальных автоматов и механических пианино, звон стаканов, человеческие голоса, нестройно подпевающие или громко спорящие, стук подпрыгивающих на камнях повозок, скрип седельной кожи и дощатых тротуаров под тяжелыми шагами… Шум был одинаковым во всех городах, и Матт мог проснуться ночью и определить время по звукам.
 Он также чувствовал запах надвигающейся беды; точно так же дикий зверь чувствует приближение грозы. Беда вот-вот нагрянет. Городок разваливался по швам.
 Он видел, как рождаются и умирают города. Некоторые погубила гнетущая власть закона или религии, некоторые — отсутствие закона вообще, некоторые умерли от воды, заполнившей шахты, некоторые — от истощения рудничной жилы… а некоторые — от недостатка веры.
 В этом городе беззаконие было обычным делом, оно подогревалось кучкой склонных к насилию людей — либо нарочито развязных, либо пьяных, либо просто желающих выпустить пар. Если таких некому остановить, город начинает скатываться к анархии.
 Несколько сильных людей могли бы создать мэрию, провести законы, заставить жителей соблюдать их, не прибегая к оружию. Если бы эти люди действовали быстро и решительно, прежде чем события выйдут из-под контроля, можно было бы обойтись без стрельбы.
 Но не здесь, не в Конфьюжене. Матт Кобэрн знал людей, которые ходили по этим улиццам, он знал, что здесь остался единственный выход: наладить жизнь можно только с помощью револьвера, ибо любая мелочь может взорвать город, поставить его на грань сумасшествия.
 — Тебе нравится этот городишко? — спросил он Клайда.
 Управляющий «Уэллс Фарго» пожал плечами.
 — Я их навидался за свою жизнь и наверняка немало еще увижу. Это город прииска «Находка». Это город Фелтона, Коэна и Зеллера.
 — Тогда скажи им, чтобы поторопились, или они его потеряют, — сказал Матт. — Здешняя толпа готова разнести его на кусочки. Большинство потом пожалеет, но будет поздно.
 К ним подошел Фелтон с Коэном, и Кобэрн рассказал им о вербовке бандитов.
 — Они собираются напасть на «Сокровищницу».
 Ньютон Клайд закурил сигару.
 — Я — служащий «Уэллс Фарго». Если надо отправить золото, я его отправлю. «Уэллс Фарго» не строит городов и не наводит в них порядок… его дело — сохранность дилижансных линий.
 — Что бы ты предложил, Матт? — спросил Коэн.
 — Комитет граждан. Двенадцать-двадцать жестких честных людей, которые не уступят бандитам и, если понадобится, будут стрелять. Если не помогут законные меры, тогда помогут винчестер и веревка. Я знаю эту толпу — они не понимают ничего другого.
 — Я не верю, — запротестовал Фелтон.
 — Это ваш город, — сказал Матт Кобэрн. — Можете верить или не верить. Почему бы вам не пройтись и не попросить Большого Томпсона, чтобы он не шалил? Попросите его сдать револьверы и устроиться на работу.
 Фелтон покраснел и хотел было что-то сказать, но Кобэрн не обратил на него внимания.
 — Сколько у вас убитых? — спросил он.
 — Восемнадцать, — ответил Коэн. — За тридцать дней. Несколько человек убито на дорогах к городу.
 — А сколько ограблений?
 — Никто не считал. Большинство даже не заявляют.
 — Хватит с нас насилия, — упрямо повторил Фелтон. — Нужно искать другой путь.
 — Такие люди, как Томпсон и Гормен, да и Уиллард и Кингсбери, если уж зашла об этом речь, обожают тех, кто не верит в насилие ради порядка. Это развязывает им руки, потому что бандиты не только верят в насилие, но и пользуются им. Спросите Медж Хили.
 Около них стали останавливаться прохожие.
 — Что вы будете делать, Коэн, — опросил Матт Кобэрн, — если кто-нибудь нападет на «Находку»?
 — Драться. Что еще можно делать?
 — И я. Я тоже драться, — проворчал Зеллер.
 — Вот вам и ответ, Фелтон. Вот два человека для комитета. — Кобэрн взглянул на Гейджа. — А как насчет вас?
 — Нет, — резко ответил Гейдж. — Увольте. Я видел, как рождаются и умирают такие города. Если не смогу вести дело, то уеду. С какой стати рисковать шеей за то, что через несколько лет превратится в кучу мусора?
 — Бакуолтер?
 — Городов много, а жизнь одна.
 — Я дурак, — сказал Клайд, — но я войду в ваш комитет, только чтобы выгнать эту шайку.
 — Нет, — настаивал Фелтон. — Это не обязательно. Все само уладится.
 Кобэрн пожал плечами.
 — Ну, это меня не касается. Я уезжаю. Я доставил ваше золото, Фелтон, и хочу получить деньги.
 Все посмотрели на него. Коэн хотел было что-то сказать, но промолчал.
 Фелтон вынул из кармана пять золотых монет и отдал Кобэрну.
 — Спасибо за работу, Кобэрн.
 Матт подошел к конюшне и вывел коня. Его окликнул Денди Бэрк.
 — Ты не собираешься браться за работу шерифа?
 — Мне ее никто не предлагал, да и не нужна она мне.
 Он поднял седло и набросил на спину жеребца.
 — В городе орудует самая гнусная шайка из тех, что я видел, Денди. А времени почти не осталось.
 На другой стороне улицы за ним наблюдала группа людей. Клайд вынул изо рта сигару и с раздражением сказал:
 — Вот вам, джентльмены. Уезжает единственный человек, который может навести в городе порядок. Единственный, кто спасет его.
 — Ерунда, — резко заговорил Фелтон. — Я начал этот город, и я…
 — И ты увидишь его конец.
 Бакуолтер спокойно сказал:
 — Я советую взять его шерифом, Фелтон. Ньют прав. Если откажетесь, я закрываюсь и уезжаю. Лучше немного потерять, чем видеть, как горит все, что имеешь.
 Фелтон не верил своим ушам. Он переводил взгляд с Бакуолтера на Гейджа.
 — Вы серьезно? Вы действительно закроете дело? Но почему?
 — Фелтон, вы новичок в здешних краях, — сказал Бакуолтер. — Вы когда-нибудь слышали о Фессендене?
 — Нет.
 — В Фессендене начиналось так же. Не такое богатое месторождение и не так много народа. В том городке убили двух шерифов и никто не хотел браться за эту работу. Город все больше становился неуправляемым, и вот однажды Пегготи Гормену захотелось выпить, а бармен был у другого конца стойки, поэтому Пег просто зашел за стойку и взял бутылку виски, а другую кинул приятелю. Бармен увидел и бросился на Пега, а тот ударил его бутылкой. Когда бармен упал, Пегготи пнул его ногой, а потом начал раздавать бутылки друзьям. Я был там, — продолжал Бакуолтер, — мне удалось потихоньку добраться до двери и выскочить. Большая часть моего товара еще не прибыла, поэтому я закинул все барахло в повозку и удрал. К этому времени толпа разграбила один салун и принялась за второй. Одни мародерствовали в магазине, другие принялись громить танцзал. Я не выезжал на главную дорогу — это было бы равносильно смерти, а просто спустился по склону к шахтам и предупредил ребят. Когда я выехал на гребень соседнего холма, город уже пылал.
 — Почему же они не послали за Кобэрном. если он такой всемогущий?
 — Да они-то за ним послали, — сказал Бакуолтер, — но было поздно. Когда Матт приехал, руины еще дымились. Два прииска еще работали, но ближайшая рудная фабрика и ближайшая почта находились в пятидесяти милях. В тот город так никто и не вернулся.
 Фелтон молчал. Все в нем восставало против мысли о насилии, о приглашении ганфайтера вычистить город, его город. Должен быть другой выход. Больше того — и Дик признавал это — он был против того, чтобы Матт Кобэрн вообще находился в городе. Может быть, из-за Лори Шеннон?
 — Ну что, Дик? — предложил Коэн. — Пригласим его?
 — Нет, — сказал Фелтон. — Я сам буду шерифом и сам вычищу город.
 Они недоверчиво уставились на Фелтона, слыша, как конь Матта Кобэрна поднимается по склону в сторону гребня холма.




 Глава 12


 Матт Кобэрн въехал во двор «ЛШ» и увидел Джоша Рингголда. Старик кивнул.
 — Здорово, Матт.
 Потом выпрямился, отложил уздечку, которую чинил, и взглянул в сторону дома.
 — Слышал, у тебя в дороге были неприятности.
 — Было немного. — Матт спрыгнул с коня и привязал его. — А вы, ребята, никуда не ездили?
 — Почти никуда. Фримен прокатился к Строберри искать отбившихся коров, да не нашел.
 — Вряд ли скот уйдет с этого пастбища, — заметил Кобэрн. — Здесь хорошая трава, хорошая вода.
 — Приезжал Скарф. — Рингголд, казалось, просто рассказывал, однако ему хотелось сообщить Матту все, что произошло. Матт ему нравился. К тому же Джош не любил, когда убивают в спину, из засады. — Сказал, что видел скот в тех краях.
 Скарф… Кобэрн недавно слышал, что тот в банде Гарри Мидоуза. Матт был уверен, что всадник, мчавшийся к логову Мидоуза, — Фримен Дорсет, а потом он видел Дорсета в Строберри. Существовала какая-то связь между Мидоузом и Дорсетом, но он не мог понять какая, ведь Фримен был еще мальчишкой, такие Мидоузу не нужны. Значит…
 В дверях появилась Лори Шеннон.
 — Матт! Мне показалось, я слышала твой голос. Что ты здесь делаешь?
 Он усмехнулся.
 — Ищу, где бы поесть, Лори. Думал, может быть, у вас найдется чашечка кофе для бродяги.
 — Ну, конечно. Джош, хочешь кофе?
 — Попозже, мэм.
 — А где Фримен?
 — Поднялся на Хорс-Хевен, разведует пастбища. Вряд ли вернется засветло.
 Матт опустился в кресло и почувствовал неожиданное облегчение. Ему не хотелось встречаться с Дорсетом, ему хотелось отдохнуть.
 На кухне царили полумрак и прохлада. Матту нравился запах кофе, нравилось наблюдать, как хлопочет Лори. Напряжение постепенно исчезло. Он пил кофе и чувствовал, как расслабляются уставшие мышцы. Только здесь он мог отдохнуть и не думать ни о чем. Надо отдать Лори Шеннон должное: у нее был дар создавать спокойную и уютную атмосферу, располагавшую к отдыху.
 — Как это тебе удалось? — спросил он вдруг. — Я имею в виду ранчо.
 Она посмотрела в окно, держа в руке кофейник. Затем пожала плечами.
 — Я этого хотела, вот и все. У нас в Ирландии был дом, там очень красивые места. Я только недавно узнала, что дом был не наш, мы только снимали его. Когда мне исполнилось семь, переехали в Штаты, поселились в Пенсильвании, папа работал на фабрике. На вид он был неотесанным ирландцем, но на самом деле был весьма предусмотрительным: скопил денег, привез нас на Запад и стал работать на железной дороге. Через несколько лет мы перебрались в Орегон и завели ферму. Мама умерла, я присматривала за отцом и братьями, а потом папа погиб от несчастного случая. Ферма наша стоила прилично, скот тоже. Мы все продали, поделили деньги, но я оставила сорок голов племенного скота. Не раз переезжала, пока не нашла это место… здесь я и останусь.
 Вдруг Лори взглянула на него.
 — Что ты собираешься делать, Матт? Ты вычистишь для них город?
 — Нет.
 — Это правда, что в Карсон с тобой ездила Медж Хили?
 — Да. Одна большая фирма пытается отнять у нее прииски. Поверь, они выбрали не того человека.
 — Какая она, Матт? Она красивая?
 — Без сомнения. Некоторым она покажется очень красивой. Она женщина, Лори, но характер у нее твердый, как камень. Она еще устроит им веселую жизнь.
 — Ты хочешь ей помочь?
 — Она не просила. Она наняла ганфайтера — Пайка Сайдса. Парень крутой, но хороший. И ему нельзя быть другим: противник нанимает ганфайтеров — будет драка.
 Они разговаривали, пока не услышали стук копыт.
 — Это, должно быть, Фримен, — сказала Лори. — Мне надо поговорить с ним.
 — Если это касается меня, то не стоит. Пусть все останется как есть.
 — Я хочу узнать, чем он занимается. У Строберри не было наших отбившихся коров, и он, кажется, это знал. Когда Фримен вернулся, он настолько был занят собственными мыслями, что забыл, зачем ездил.
 — Я знаю. Давай забудем об этом.
 Всадник въехал во двор, спешился и направился к двери, громко звеня шпорами. Он легко постучал и вошел, услышав ответ Лори.
 Дорсет остолбенел, увидев Матта Кобэрна, и тут же подобрался.
 — Я пришел сказать, мэм, что беру расчет. Мне предложили такую работу, где все решает револьвер.
 — Жаль, что ты уходишь, — сказала Лори. — А что ты будешь делать?
 — Драться за дело, — резко ответил он. — Меня нанял Айк Флетчер. Нам предстоит сражаться, и он собирает всех отчаянных людей. — Дорсет повернулся к Матту. — Интересно, почему он не пригласил вас?
 — Он не осмелится, — спокойно ответил Матт. — Айк Флетчер — грабитель, вор и убийца. На твоем месте, Дорсет, я бы с ним не связывался.
 Дорсет заткнул большие пальцы за пояс.
 — С Флетчером вы бы так не разговаривали. Он здорово владеет пушкой. — Дорсет помолчал. — И я тоже.
 — Не сомневаюсь, — ответил Матт, — но Айк Флетчер нанимает людей, чтобы отбирать золотоносные участки у законных владельцев. Он особенно интересуется участком Медж Хили.
 — Ну и что? Если она не может защитить свою собственность — это ее трудности. Она же всего-навсего…
 — Хватит, Дорсет. Достаточно.
 Что-то в голосе Матта Кобэрна сразу охладило Дорсета. Он стоял в нерешительности. Несколько дней назад он пытался настроить себя на поединок с Кобэрном, но теперь, в этой спокойной комнате, глядя на Матта, Дорсет почувствовал себя неуютно.
 Прежде чем он смог ответить, подошла Лори Шеннон.
 — Вот, — сказала она, опустив ему в руку несколько монет, — теперь можешь уезжать, Фримен. И я не хочу, чтобы ты возвращался. Мне не нравятся люди, продающие свое умение стрелять.
 — А он? — зарычал Дорсет, почувствовав внезапную злость. — Как насчет него?
 — Мой револьвер служил только закону, — ровным голосом сказал Матт. — В этом вся разница, малыш. Ну а теперь, если ты не хочешь слушать моих советов, то, по крайней мере, держись подальше от Пайка Сайдса. Он убьет тебя, Дорсет.
 — Еще чего! — Дорсет развернулся и вышел.
 — Теперь на ранчо не хватает работников, — сказала Лори. — Много мне не надо, но двух или трех — обязательно.
 — Я знаю одного. Хороший ганфайтер и первоклассный ковбой, кроме того, порядочный и честный человек. Зовут его Такер Долан. Скажу, чтобы он заехал на ранчо. — Матт помолчал. — Такер сделает работу двоих Дорсетов и не будет так громко звенеть шпорами.
 — Послушай, Матт, ты влюбился в Медж Хили?
 Он изумленно посмотрел на Лори и усмехнулся.
 — Я едва ее знаю. Мы встречались, но никогда не разговаривали до поездки в Карсон.
 — Это не ответ, Матт.
 — Нет, не влюбился. Не думаю, что я вообще такой уж привлекательный для женщин, а у Медж свои проблемы.
 Они несколько минут сидели молча. В мыслях Матт все время возвращался в Конфьюжен. Город беспокоил его, поскольку Кобэрн испытывал естественное отвращение к бессмысленному разрушительству и знал, что должно случиться. Начнется, как и в других городах, с грабежей и погромов, а кончится тем, что город подожгут.
 Он мог остановить надвигающиеся события. Но тогда прольется кровь. Эти люди не понимали увещеваний, потому что знали только закон кулака и револьвера. Ему надоела его прежняя жизнь, однако он каким-то образом чувствовал себя причастным к делам города.
 — Мы все причастны, — сказал он наконец Лори. — Все должны поддерживать закон и порядок, и, если останемся в стороне, воцарится анархия, и все построенное будет уничтожено. Это все равно, что возвести прекрасный дворец, а затем выпустить туда стадо диких животных. Это давняя война между цивилизацией и варварством, между порядком, добросовестным трудом и неразумностью, жестокостью и разрушением. В самом начале здесь, в Конфьюжене, твердая рука могла удержать город под контролем. Теперь слишком поздно.
 — Ты возвратишься в город, Матт? — спросила Лори.
 Он взглянул на нее и сухо улыбнулся.
 — Надо бы держаться в стороне, но я почему-то не могу смириться. Взять, например, Фелтона: он не любит меня, да и мне он не внушает симпатии, однако он представляет здесь новые времена. Он отстаивает законность, спокойствие и порядок. Тебе нужно держаться поближе к нему, Лори. В один прекрасный день он станет большим человеком.
 — Не говори глупостей! — рассмеялась девушка. — Матт, разве ты забыл? Я «дикая ирландка». Мне не нужен порядочный и миролюбивый мужчина. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Мне нравятся такие, как ты, Матт.
 Он почувствовал, что краснеет.
 — Я? Лори, ты не могла сделать худшего выбора. Однажды меня привезут бездыханным, переброшенным через седло коня…
 — Да? Возвращайся из Конфьюжена, тогда и поговорим.
 Когда Матт въехал, городок был спокоен. Он снова воспользовался окольными тропами, пробираясь по высохшим от жары склонам и каньонам, пока не перевалил через гребень и не оказался на участке «Находка-I». Первым он увидел Дика Фелтона со звездой шерифа на рубашке.
 Кобэрн остановился, переводя взгляд с лица Фелтона на его значок.
 — Вам не откажешь в смелости, Фелтон.
 — Думали, я испугаюсь?
 — Мак-Гиннесс тоже не испугался, — сказал Кобэрн. — Он был отважным человеком и хотел стать хорошим шерифом. Есть города, которыми можно управлять так, как хотите вы, — без насилия и убийств. Но Конфьюжен — совсем другой город.
 — Посмотрим, — упрямо сказал Фелтон.
 — Вы знаете Айка Флетчера?
 Фелтон с удивлением взглянул на Матта.
 — А что?
 — Он скоро появится здесь вместе с наемными бандитами, чтобы отобрать прииск Медж Хили. Они хотят выгнать ее из города, из штата, из золотоискательского дела. У Медж Хили есть Пайк Сайде и, возможно, кто-то еще.
 Дик Фелтон с горечью посмотрел в сторону города. Ему хотелось, чтобы город процветал, стал памятником его имени, которым можно будет гордиться. Ему был неприятен Матт Кобэрн и все, что он представлял, однако сейчас Фелтон признался себе, что ему не хватает опыта Матта.
 Он взглянул на всадника.
 — Что мне делать? Ведь мое появление в городе со значком на груди ничего не изменит.
 — Нет, не изменит. Послушайте, Фелтон, это работа для человека, знающего свое дело. Не всякий сможет выполнить ее. На вашем месте я бы прихватил ружье. Идите объявите, что закон — это вы, и первому же, кто ослушается или нарушит закон, двиньте прикладом в зубы. А если кто-то схватится за револьвер — стреляйте.
 — Не могу. Я хочу поговорить с ними. Я хочу, чтобы они поняли: если мы объединим усилия, то построим прекрасный и процветающий город.
 — Фелтон, закон существует, чтобы защищать слабых и сохранять силу сильных. Таким, как Томпсон и Гормен, не нужен закон. У них есть сила и желание пустить ее в ход, и это дает им власть. Они возьмут все, что им надо. А вы хотите, чтобы они отказались от этой власти и получили то, что им не нужно.
 — Так в чем же разница между нами? — Теперь Фелтон смотрел прямо на Матта. — Почему я не смогу навести порядок, а вы сможете?
 — Может быть, не смогу и я… хотя думаю, что справлюсь, а главное, они думают, что я справлюсь. И я бы их переиграл, потому что я немного жестче, быстрее, увереннее их. И у меня есть преимущество: эта игра мне знакома. Это поставит их в невыгодное положение, потому что мне уже приходилось наводить порядок, а некоторые из них даже присутствовали при этом. А поскольку они знают, что игра мне знакома, большинство потеряют уверенность в своей силе. Пока вы один против всех, у вас нет шансов выиграть. Вы должны разъединить, сделать так, чтобы каждый стоял только за себя. Заставьте каждого поверить, что, если он встанет у вас на дороге, умрет именно он, а не тот, кто стоит рядом или позади. Как только вам это удастся, вы выиграли.
 Имело смысл прислушаться к стонам Кобэрна, неохотно признал Фелтон, и в то же время он чувствовал, что зашел слишком далеко, чтобы отступать. Здравый смысл подсказывал остановиться и передать работу профессионалу, но он отбросил эту мысль и поправил оружейный пояс.
 — Я могу справиться с работой шерифа, — повторил он, — и справлюсь.
 Матт Кобэрн пожал плечами.
 — Каждый должен идти своей дорогой, даже если она приведет под дуло шестизарядника.
 Перейдя улицу, к ним подошел Дэн Коэн.
 — Надо собрать городской совет, — сказал он. — Приехал Олин Кингсбери и хочет поговорить с нами.
 Фелтон стоял в нерешительности, глядя на город.
 — Работа подождет, — сказал Коэн. — Пошли. Я позову Зеллера.
 Он отошел, затем повернулся. -
 — У тебя нет желания зайти, Матт? Если есть, приходи.
 Уэйн Симмонс, Ньютон Клайд, Бакуолтер, Гейдж и Зеллер уже собрались. Вместе с ними сидели Коэн и Фелтон. Затем подошел Файф и устроился позади всех. Кингсбери, одетый в строгий темный костюм, был высоким мужчиной лет сорока, весьма уверенным в себе. Он окинул присутствующих быстрым взглядом.
 — Джентльмены, я сразу перейду к делу.
 При этих словах в комнату вошел Айк Флетчер вместе с Кендриком и Дорсетом.
 — В вашем городе царит беззаконие. Я веду здесь дела и вижу, что вам нужен шериф. У меня есть человек — единственный, кто способен защитить вас… Большой Томпсон.




 Глава 13


 В этот момент появился Томпсон, руки он держал на ремне, а глаза цепко оглядели собравшихся.
 — Нет, — без выражения, спокойно произнес Фелтон. — Из-за Томпсона у нас одни неприятности. Он не будет шерифом.
 — Если хотите, чтобы я вложил деньги… — начал Кингсбери.
 — Не уверен, что это так. — Внутри Фелтон дрожал от гнева, но голос его звучал прохладно и ровно. Он не чувствовал страха и знал, что нужно говорить. — У меня есть сведения, что вы собрали шайку наемных ганфайтеров.
 Кингсбери улыбнулся.
 — Я делаю то, что считаю нужным. В городе отсутствует закон. У меня здесь собственность. У вас нет шерифа.
 — Я шериф, — спокойно ответил Фелтон, — и заставлю вас соблюдать законы. Я начну с заявления, что в городе больше не будет стрельбы. Право на владение каждым участком, который меняет владельца, будет тщательно проверяться.
 Кингсбери продолжал улыбаться.
 — Простите, мистер Фелтон, но я сомневаюсь в вашей способности прекратить беззакония. Томпсон может, а вы — нет.
 — Фелтон получит всю необходимую помощь, — тихо заговорил Коэн. — Это касается и прав на участки. Мы больше не потерпим, чтобы участки отбирали у их законных владельцев.
 Дверь отворилась, и в ней появилась Медж Хили с Пайком Сайдсом.
 — Я рада это слышать, Дэн, — сказала она. — Мистер Кингсбери собрал вооруженных людей на склоне над «Сокровищницей». Думаю, они собираются напасть на мой прииск.
 — Как наследники вашего покойного мужа, мисс Хили, — сказал Кингсбери, — мы обязаны обеспечить вашу защиту, и мои люди это сделают.
 — Мой покойный муж, — сказал Медж, — не имел никакого отношения к моей собственности. Все это принадлежало мне до того, как мы встретились, я не передавала ему прав на какую-либо часть собственности. Что же касается защиты, она у меня есть.
 Матт Кобэрн стоял снаружи у открытого окна. В Конфьюжене он ничем не владел, у него не было ни официальной должности, ни права голоса. Когда Матт услышал о вооруженных людях у «Сокровищницы», он посмотрел в ее сторону.
 Цепочка людей, явно готовая к нападению, медленно спускалась с холма. Конечно, Кингсбери выбрал момент, когда Медж Хили появится на совете.
 Матт оставил коня в «Находке», но рядом у коновязи стояла лошадь Клайда. Рванув поводья, Матт вскочил в седло. Тропа к «Сокровищнице» была удобной: она огибала небольшой холм, который скрывал всадника от людей на холме.
 Лошадь взяла с места в карьер. Через две минуты Матт был у прииска.
 Там стояло квадратное, сложенное из камней здание, палатка и лебедка над колодцем шахты, возле которой возился человек. Не останавливая лошади, Матт спрыгнул.
 — Сколько людей внизу? — крикнул он.
 — Двое. Что случилось?
 — Сейчас здесь будет хорошая драка. Поднимите людей и спрячьте их в укрытие. Быстро. Сюда идут люди Флетчера. Вон они, наверху.
 Человек посмотрел на склон, но бандиты были скрыты уступом холма. Он наклонился, что-то крикнул в колодец и схватился за веревку подъемника. Уже появились первые бандиты, когда шахтеры поднялись на поверхность.
 — Если вы, ребята, умеете драться, — сказал Матт, — я буду рад вашей помощи. Иначе забирайтесь в дом и не показывайтесь.
 — Помочь Медж? — сказал один из шахтеров. — Черт возьми, я, конечно, буду драться!
 Он побежал к зданию, за ним остальные.
 Кобэрн взглянул на холм. Бандиты были почти в шестидесяти ярдах, их было человек десять, но Матт догадывался, где находятся остальные. Винчестер Матта остался в седельном чехле. Он забежал в каменное здание, схватил винтовку из оружейной пирамиды, коробку патронов с полки и щелкнул затвором. Затем быстро вышел.
 Матт оказался на виду у приближавшихся бандитов.
 — Эй, наверху, — крикнул он. — С вами говорит Матт Кобэрн. Стойте, ребята, вы и так далеко зашли.
 Имя остановило их. Все видели, что он ждет их внизу, и каждый прекрасно знал, на что он способен.
 Один из них заговорил:
 — Матт, тебя это не касается. Мы работаем на Кингсбери.
 — Не знаю такого, — с презрением сказал Матт, — зато я знаю Медж Хили, а еще ее знают пятьдесят тысяч старателей в Неваде. Ну, отберете вы ее участок, а дальше? Вы все знаете Медж. Ее голос слышала вся Невада, она помнит ее еще ребенком. Представьте, пятьдесят тысяч человек, которые будут ненавидеть вас… если вы вообще останетесь в живых.
 После минутного молчания снова заговорил главарь:
 — Матт, выходи из игры. Мы не хотим с тобой ссориться, но у нас приказ.
 — Ладно, Смоук. — Матт Кобэрн узнал главаря. — Вот я, и вот ты. Давай же, выполняй приказ.
 Неровная цепь нападавших не сдвинулась с места, каждый просчитывал свои шансы остаться в живых. Перед ними стоял только один человек, однако все знали, что он мог с ними сделать. Прежде чем умереть, он перестреляет большинство, и никто не желал умереть первым.
 Неожиданно позади Кобэрна раздался голос, голос бывшего шахтера, стоявшего у лебедки:
 — Не обращай внимания на того гада, что слева, Матт. Он у меня на мушке.
 Из здания быстро подхватил второй:
 — А у меня еще один!
 И третий:
 — Пусть себе идут, Матт. Мы их перещелкаем, как уток в корыте.
 — Ну что, Смоук? — Голос Матта звучал почти беззаботно, словно все это не имело для него ни малейшего значения. — Силы вроде как сравнялись. Нас четверо, трое в укрытии, а вы все как на ладони. Что будем делать?
 Смоук медленно шагнул назад.
 — Ладно, Матт, — сказал он. — Но заварушка только началась. Нас наняли для работы.
 — Тогда ты окажешься на Бут-Хилл так же верно, как если бы купил туда билет, — спокойно произнес Матт. — Ладно. Убирайтесь с холма, и побыстрее. А если хотите подраться, я к вашим услугам — в любое время и в любом месте.
 Бандиты медленно повернулись и побрели вверх по склону, но Матт Кобэрн понимал, что Смоук прав, и это только начало. Эти парни не трусы. Просто они сообразили, что удача не на их стороне, и решили дождаться более благоприятных обстоятельств. Эти парни дрались за плату, а им платили за умение драться.
 Из-за поворота вырвалась повозка и остановилась чуть ниже по склону. Из повозки выпрыгнула Медж Хили, за ней — Пайк Сайде.
 — Ты остановил их, Матт, — сказала Медж, положив руку ему на плечо. — Ты снова их остановил.
 Пайк внимательно посмотрел на Матта.
 — Быстро ты с ними разобрался, Матт. — И спросил через некоторое время: — Там был не Смоук Бентон?
 — Да. — Матт наблюдал за Кингсбери, который быстро приближался в другой повозке, а за ним следовали несколько верховых.
 Повозку Кингсбери везла прекрасная пара гнедых. Возле шахты они остановились в клубах пыли.
 — Что здесь происходит? — требовательно спросил Кингсбери.
 — Мистер Кингсбери, вы нарушаете права частного владения. Я прошу немедленно покинуть мою собственность и больше не хочу видеть вас здесь ни при каких обстоятельствах.
 Кингсбери изумленно огляделся, не желая верить, что участок не захвачен его людьми. Он начал было что-то говорить, когда вперед выступил Пайк Сайде.
 — Вы слышали, что сказала леди, — произнес он. — Убирайтесь!
 Айк Флетчер, худощавый мужчина с узкими серыми глазами, сидел рядом с Кингсбери.
 — Пайк, не слишком ли много на себя берешь? Смотри не надорвись.
 — Поворачивай лошадей, — сказал Пайк. — Даю вам тридцать секунд. Первым я убью вас, Кингсбери.
 Не говоря ни слова, делец развернул лошадей, и они зарысили вниз по тропе.
 После полудня в городке воцарилось спокойствие. Не было слышно ни одного постороннего звука, кроме обычного шума работы, и даже он казался приглушенным. Низко нависло серое небо, то и дело налетали резкие порывы ветра.
 Дик Фелтон сидел за столом в здании на прииске «Находка» и ждал. На груди у него была звезда шерифа, на поясе — револьвер. Сегодня вечером он приступит к обязанностям шерифа. Зеллер, как всегда, руководил работой прииска.
 Пахло свежеспиленным деревом и кофе. Дверь была открыта, слева виднелась недостроенная стена новой комнаты. С того места, где сидел Фелтон, хорошо просматривалась главная улица города. Подъехал дилижанс — они все еще ходили нерегулярно, и Уэйн Симмонс разговаривал с кучером. В пыли посередине улицы лежала собака и, когда кто-нибудь проходил мимо, виляла хвостом, как бы желая сказать: мне хорошо, и, если ты меня не тронешь, я не трону тебя.
 Здесь и там к коновязи были привязаны лошади. Перед новым рестораном «Бон тон», откинувшись в кресле, дремал мужчина с надвинутой на глаза шляпой.
 Все выглядело достаточно невинно. Где-то среди палаток и фургонов вновь прибывших закудахтала курица, возвещая миру о только что снесенном яйце.
 Фелтон смотрел вниз на улицу, спрашивая себя, что же произойдет сегодня вечером. Впервые он полностью осознал, что ему предстояло и что никто ему не поможет. Дэн прикроет его, Клайд тоже, но что такое три человека против толпы?
 В дверях показался Матт Кобэрн.
 — Как насчет чашечки кофе?
 — Конечно. Садитесь.
 Матт взял кофейник с чашкой, прошел к столу и наполнил вначале чашку Фелтона, потом свою.
 — Вы имеете представление о том, что случится сегодня в городе?
 — Я буду наводить порядок, — сказал Фелтон.
 — Вам потребуется шесть пар глаз и двенадцать рук, — сухо сказал Матт. — Если кто-то будет стрелять, не обращайте внимания. Скорее всего, это будет ловушка, чтобы выманить вас на улицу. Внимательно наблюдайте за темными переулками и крышами. Большой Томпсон, или Гормен, или кто-нибудь еще могут затеять с вами драку. Не ввязывайтесь: у вас не будет ни единого шанса на победу. Если драка разгорится во время карточной игры, — продолжал Матт, — отойдите, если хотите остановить ее, держитесь подальше и смотрите, что делается за спиной. Не подходите к стенам… помните, пуля сорок пятого калибра пробивает шестидюймовую сосновую доску, а здесь нет стены толще дюйма. Вам все время придется двигаться, и двигаться быстро. Я бы предложил объявить закон и пристрелить первого, кто откажется его выполнять или будет выполнять слишком медленно.
 — Я не смогу этого сделать.
 — Тогда вы труп.
 — Сколько опасных людей в городе?
 — Пятеро или шестеро по-настоящему опасны. Дюжина примерно таких же, если им выпадет шанс. На мой взгляд, из города нужно выгнать человек шестьдесят-семьдесят, если хотите его вычистить.
 — Так много?
 — Там, по крайней мере, пятьсот честных, работящих людей, которым не нужны никакие неприятности с законом. Человек триста крутых ребят типа «сила есть, ума не надо» — неплохие парни, но задиристые. Они вас не тронут, если вы не тронете их. С ними надо уметь ладить: попросить не ввязываться в неприятности, пошутить. Они не причинят вреда, если их не вынудить, а вынудить их очень легко. Относитесь к ним с уважением, не задевайте их гордость, и они не будут мешать. Таких полно среди лесорубов, шахтеров, портовых рабочих, большинство из них — соль земли. Но если неопытный полицейский начинает помыкать ими, его разорвут на части. С такими надо обращаться деликатно. А вот эти шестьдесят-семьдесят негодяев могут принести массу неприятностей. Пегготи Гормен будет стрелять из-за угла или воткнет в спину нож. Айк Флетчер будет избегать поединка, если его не спровоцировать.
 — А Натан Блай?
 — Оставьте его. Он убийца. Если попытаетесь тронуть Натана, вам придется убить его, а это не так просто. С другой стороны, он не ищет приключений и со временем переберется в другой город.
 Некоторое время они молчали, наблюдая за улицей. Собака села, почесалась и потрусила прочь. Из «Бон тона» вышел мужчина и начал подметать тротуар. С разных сторон доносился звон шахтерских кувалд, где-то забивали гвозди, распиливали бревна. Заржала лошадь.
 Из однокомнатной хибары, которая служила станцией дилижансов, вышла Медж Хили и, прикрыв глаза ладонью от солнца, посмотрела вверх, в сторону «Находки». Матт не переставал удивляться этой девушке. Очень женственная, поразительно красивая, она противостояла почти непобедимому сопернику — фирме «Уиллард и Кингсбери».
 Их интриги потревожили не один шахтерский город. Они вмешивались в чужие дела, используя закон, когда он служил их целям, или силу, если считали ее необходимой в своей грязной борьбе. Но обычно они подчиняли себе закон, чтобы вместе с ним добиться своего. У немногих были деньги, чтобы судиться с ними, но Кингсбери редко доводил дело до суда. Он не признавал ничего, кроме насилия, и его люди тоже. Матт Кобэрн с ними еще не сталкивался.
 Из салуна вышел человек и остановился на тротуаре. С такого расстояния трудно было рассмотреть, но нарочито небрежная походка выдавала Фримена Дорсета. С ним был еще один… похож на Кендрика из банды Гарри Мидоуза.
 Фелтон вдруг взглянул на Матта.
 — С какой стати вы мне даете все эти советы? Вы мне никогда не нравились, а у вас нет причин любить меня.
 — Мне все равно, нравлюсь я людям или нет. В моем деле быть чувствительным — это роскошь. Мне нравятся ваши идеи и не нравятся они, — Матт махнул в сторону города. — Ведь у нас общая цель. Ни один человек, стоящий на страже закона, не разбогател. Мы страдаем и умираем, а умираем, как правило, молодыми, и благодарность за это невелика. И все же без нас страна бы не выжила и не выросла, без нас не было бы городов. Если вы хотите мира, а не войны, то этого должны желать обе стороны. Нельзя приказать жить по закону людям, которые богатеют, нарушая его. Они просто отвернутся и не будут слушать.
 — Как вы думаете, что случится, когда сегодня вечером я спущусь в город? — спросил Фелтон.
 — Сегодня вечером, а может завтра, они попытаются убить вас. Если вам повезет, вас ранят. Дэн Коэн и Ньютон Клайд поддержат вас, и внизу об этом знают. Вы можете добиться только того, что их убьют вместе с вами.
 — А потом?
 — Они озвереют. Они разнесут город на кусочки, будут жечь и убивать, а затем им не останется ничего другого, как двинуться в другой город. А для вашего это означает конец. Останутся какие-то участки, будут посылать руду на фабрику, но через пять лет город будет мертв, и даже имя его забудут.
 — А здания?
 — Некоторые разберут, кое-где поселятся бывшие старатели. Через несколько лет здесь останутся лишь дыры в горе да развалившиеся стены. Мне доводилось видеть такое. Все дело в том, что люди, приезжающие на Запад, настолько привыкли к защите закона, что не замечают ее. В результате насилие для них — вещь отвлеченная: что-то такое, о чем читаешь в газетах и что никогда не случится с тобой. — Матт минуту помолчал, а затем продолжил: — Вы смелый человек, Фелтон, но и упрямый. Сегодня вы пойдете в город, и это закончится смертью. Те люди понимают только силу или угрозу… Ну да ладно, я и так слишком разговорился.
 Фелтон молчал. Несмотря на свое упрямство, он чувствовал, что Матт Кобэрн прав. Фелтон нахмурился… он не хотел умирать и не хотел стать причиной чьей-либо смерти. Но он уже решил.
 Фелтон встал.
 — Я спущусь и поговорю с ними, — сказал он. — Я расскажу, какой город мы построим, какой город будет у нас, если мы будем трудиться сообща.
 Матт улыбнулся.
 — Фелтон, это все равно, что попросить тигра пастись вместе с овцами. Те негодяи внизу не могут изменить свою природу. Но дело ваше.
 — Я не возьму револьвер, — сказал Фелтон. Он отстегнул оружейный пояс. — Пойду и попробую убедить их.
 Он вышел, оставив револьвер на столе. Матт допил кофе. Он посидел еще несколько минут, глядя на лучи солнца, падающие в раскрытую дверь.
 Внезапно он осознал, что думает о Лори Шеннон и о том, как просвечивает солнце сквозь цветастые занавески на ее окнах. Он вспомнил запах кофе и спокойную, приятную атмосферу дома.
 Матт встал, поправил кобуру и шагнул к двери. Он задумчиво смотрел на город, на унылые холмы, совсем недавно нетронутые человеком, а теперь ископанные и изрытые в лихорадочных поисках золота.
 Город не отличался красотой: там не было ни деревьев, ни цветов, ни даже кустарников, если не считать серо-зеленых пожухлых растений пустыни. Лишь два дома были покрашены, большинство же были построены совсем недавно. Только перед некоторыми соорудили деревянные тротуары.
 Ему не хотелось жить в этом городе, не хотелось узнать его получше. Работу профессионалов взяли на себя любители. Матт понимал, что неприязнь Фелтона ослабла, он чувствовал, что наполовину убедил молодого старателя, но Матт не верил в его успех, не верил в будущее города. Сам-то он справился бы, если повезет, однако желания брать на себя эту работу у него не было.
 Похоже, ему нравился Фелтон. Идеалист, но серьезный человек, которого ждет большое будущее… если выживет в Конфьюжене.
 Матт вышел, оседлал коня и направился в сторону дилижансной станции.
 Дик Фелтон в одиночестве шагал вдали по улице. В дверях стояла Медж Хили и наблюдала за ним. Она взглянула на Матта.
 — Вы ведь поможете ему, Матт?
 — Нет.
 — Вы же помогли мне.
 — Это другое дело. Вы женщина, и к тому же одинокая. Нет, Фелтон отказывается от помощи. У него свои идеи, так пусть идет своей дорогой.
 — Они ведь убьют его, Матт. Или еще хуже… они его сломают.
 Он стоял рядом с Медж, думая, что она, вероятно, видела такие города даже больше, чем он. Еще будучи ребенком, она пела и танцевала в шахтерских городах и палаточных лагерях — она побывала всюду.
 — Что будет, Матт?
 Он пожал плечами.
 — У нас здесь две проблемы: анархия в городе и шайка, работающая против вас. Они кормят друг дружку. Как только город начнет разваливаться, Кингсбери и Флетчер выступят против вас.
 Он на секунду задумался.
 — На вашем месте я бы держал Пайка и всех, кто вам верен на участке. Все начнется сегодня.
 Он увидел, что Фелтон вошел в салун «Самый счастливый случай».




 Глава 14


 — Матт, — Медж с надеждой посмотрела ему в глаза, — а что вы будете делать, когда все кончится?
 — Заведу ранчо. Осяду и обустроюсь.
 Она улыбнулась.
 — Думаете, сможете? Думаете, вам позволят? Или вы позволите себе? Мы очень похожи, Матт, мы оба бездомные, словно перекати-поле. Поэтому-то Сколлард так быстро уговорил меня, когда начал рассказывать о доме и кружевных занавесочках. Я была одинока, Матт, и только вы можете представить себе мое одиночество. Не думаю, что в глубине души я поверила Сколларду, но верить хотелось ужасно.
 Оба смотрели на двери салуна. Дик Фелтон еще не выходил, но через минуту появился и зашагал по улице, останавливаясь у магазинов, салунов, ресторанов и игорных палаток. Обойдя город, он вернулся на прииск и вошел в дом.
 Позже Стурдеван Файф поднялся на холм рассказать, что произошло. Его внимательно слушали Уэйн Симмонс, Клайд Коэн и Зеллер.
 — Этот парень — настоящий оратор. Везде он выдавал речь, каким чудесным будет город, какие школы, церкви и все прочее мы построим и как нам нужно сплотиться. Я вам скажу, он здорово говорил.
 — Ну и каков результат? — скептически спросил Симмонс.
 Файф пожал плечами.
 — Ну, он напомнил мне некоторых знакомых политиков. Тех, которые собирались голосовать за них, не нужно было убеждать. Можно сказать, они воспринимали политиков с энтузиазмом. Но были и другие, которые совсем не собирались голосовать, и они просто слушали. По-моему, Дик сделал хорошую попытку, о нем будут говорить.
 В комнате воцарилось молчание, а затем Коэн сказал:
 — Надо ему помочь. Надо вооружиться и спуститься в город.
 — Зря потеряешь время, Дэн, — сказал Симмонс, — и ты это знаешь. Дело зашло слишком далеко. Они увидят нас и устроят ловушку. Дик хочет играть один, и что касается меня, я не собираюсь ему мешать.
 Зеллер поерзал, и стул затрещал.
 — А Кобэрн? Допустим, мы наймем его?
 — Он откажется, — заявил Файф. — И согласится, только если никто не будет вмешиваться. Но тогда он возьмет в руки оружие.
 — Кажется, другого выхода нет, — спокойно ответил Зеллер.
 Такер Долан въехал во двор «ЛШ» и спрыгнул с лошади. Вот уже несколько дней он работал у Лори Шеннон, и здесь ему нравилось.
 Лори вышла на крыльцо.
 — Заходите, Такер. Ужин стынет.
 — Мэм… — Долан заколебался, затем продолжил: — Я работаю у вас недавно, но хотел бы отлучиться на два дня.
 — В чем дело?
 — Дело в Матте Кобэрне, мэм. Завтра утром он собирается нацепить шерифскую звезду в Конфьюжене. Похоже, ему нужна будет помощь.
 — Он говорил, что никогда не наденет звезду, ни за что в жизни.
 — Все дело в Фелтоне, парнишке-совладельце «Находки». Я встретил знакомого, который ехал в Гамильтон, штат Невада. Так вот, он сказал, что Фелтон будет шерифом, а это значит, он долго не протянет, и, когда он умрет, Конфьюжен тоже умрет. Остановить все это может только Матт, и он это сделает. Не важно, что он говорит — Матт такой человек, который идет навстречу опасности. Но ему понадобится помощь.
 Лори обернулась и сказала через плечо:
 — Ты слышал, Джош?
 — Слышал, и, похоже, это так. Не возражаете, если я поеду с ним?
 — Мы все поедем, — тихо сказала Лори. — Я управляюсь с винтовкой не хуже любого мужчины. Я поеду с вами.
 — Вот что, мэм…
 — Не трать зря время. Я еду. Джош, оседлай, пожалуйста, лошадей, пока Такер поужинает.
 Тем вечером ночная жизнь в городе начиналась медленно. Не слышалось восторженных одиночных выстрелов пьяных старателей, да и народу на улице было меньше, чем обычно.
 В «Самом счастливом случае» заиграло пианино, за ним — музыкальный автомат в одной из игорных палаток. На закате появился заезжий ковбой, запыленный и уставший. Он спешился, ослабил подпругу и привязал лошадь.
 Постояв немного, он свернул и закурил сигарету, с тревогой оглядываясь по сторонам. Заиграл еще один музыкальный автомат, на этот раз в «Кровавой бадье». Ковбой поглядел в оба конца улицы, затем вернулся к лошади, затянул подпругу, помедлил и нырнул в забегаловку, где можно было быстро перекусить. У «Самого счастливого случая» собралось несколько человек, еще несколько — у «Кровавой бадьи».
 Медж Хили поднялась на свой участок для последней сегодняшней проверки. Она арендовала хижину на склоне недалеко от дилижансной станции, там она переночует. Вернувшись с участка, она приготовила ужин и стала ждать. Когда Медж налила себе кофе, вечер уже раскрашивал холмы в коричневатые тона с проблесками света на вершинах.
 Но Медж Хили не думала ни о закате, ни о предстоящих событиях. Она думала о Матте Кобэрне. Здравый смысл подсказывал девушке, что у него нет будущего, кроме скорой смерти на какой-нибудь пыльной улице; и тем не менее, когда еще ребенком Медж увидела его, она почувствовала какую-то странную привязанность. Матт вряд ли запомнил ту встречу, когда он коснулся плеча маленькой девчушки и ласково заговорил с ней.
 С тех пор она встречала его несколько раз и всегда испытывала волнение. Ей было все равно, есть ли у Матта будущее, сама она за несколько последних лет преуспела, но никто об этом и не догадывался и вряд ли догадается. Это была единственная заслуга ее тетки: она научила Медж полагаться только на себя. И вот она достигла многого, она на равных участвует в мужской игре, в то время как ей хотелось одного — иметь дом и мужа… Матта Кобэрна. С ним единственным она чувствовала себя спокойно и в безопасности, и сама удивлялась этому.
 Из окна был виден дом на прииске «Находка», поэтому Медж заметила, как из двери вышел Дик Фелтон. Он всегда одевался хорошо, но сегодня оделся особенно тщательно. На поясе у него висел револьвер.
 — Надеюсь, они не заставят вас стрелять, — сказала она вслух.
 Сколько же таких городов она видела? От старательского поселка Мазер-Лоуд в Калифорнии до Комстока в Неваде, бесчисленное количество в Монтане, Юте, Айдахо, Колорадо и Аризоне. Медж шесть лет выступала перед старателями, прежде чем впервые попала в театр. Большинство скучающих по дому мужчин так давно не видели детей, что заплатили бы за один взгляд на нее, а она еще пела и танцевала, правда, вначале, должно быть, довольно плохо.
 Пока она предавалась воспоминаниям, в городе зажглись огни, громче стали звуки, но даже сейчас они казались приглушенными, потому что город ждал, приготовившись к прыжку, словно хищный зверь.
 Дик Фелтон зашагал по улице. Матта Кобэрна не было видно.
 Дэн Коэн прохаживался у дилижансной станции с Симмонсом и Клайдом. На сгибе локтя у него лежало ружье.
 — Не стоит этого делать, Дэн, — предостерег его Симмонс, — иначе погибнете вы оба. Фелтон может выкрутиться.
 — Ты ведь прекрасно знаешь, что не выкрутится. А что касается меня, то мы с Диком вместе приехали на Запад. Мы начинали полноправными партнерами, ими и останемся.
 — Они знают тебя, Дэн. Они знают, что ты придешь помогать. Что бы они ни задумали, они будут ждать и тебя тоже.
 Подошла Медж Хили и остановилась с Дэном Коэном.
 — Где Матт? — спросила она.
 — Я его не видел.
 Ньют Клайд махнул в сторону дома Джима Гейджа. Там стоял наполовину загруженный фургон.
 — Он уезжает, — сказал Клайд. — Вот так, ребята. Я еще не видел, чтобы Гейдж ошибался. Когда он сматывается, городу конец.
 — Но не этому городу, — решительно сказал Коэн. — На этот раз он ошибся.
 В дверях появился Симмонс.
 — Интересно, где Матт? Я закрываю. Если начнется пожар, моя контора может уцелеть, поскольку стоит на отшибе.
 Стурдеван Файф кивнул в сторону улицы.
 — Что-то не видно ни одного убийцы из шайки Флетчера. Похоже, он убрал их с улиц.
 Такер Долан был прав: Матт Кобэрн не мог оставаться в стороне, когда город в беде. Несмотря на натянутые отношения с Фелтоном, он слишком уважал его, чтобы позволить погибнуть. Ни за что. Да и Фелтон в последнюю их встречу не был таким самоуверенным: он готов был выслушать Матта.
 Матт Кобэрн подозревал, что Фелтон и рад бы выйти из игры, да не знает как. Фелтон объявил о своем намерении и собирался идти до конца, даже если это будет стоить ему жизни — что и должно было случиться почти наверняка. Поэтому Матт Кобэрн тихо исчез.
 Этому фокусу он научился давным-давно. Есть некоторые вещи, на которые шерифу лучше не обращать внимания, тогда они не перерастут в крупные неприятности. Вот тут-то Матт и пользовался своим умением исчезать.
 Он изучал каждый город как свои пять пальцев. Знал, куда ведет любой переулок, где стоят изгороди, какие задние двери закрывались на замок, а какие нет. Знал, откуда можно вести огонь, где скрываться от огня. И теперь он представлял, что произойдет, когда Фелтон появится в городе.
 Вначале, чтобы создать иллюзию безопасности, все будет спокойно. Затем возникнет драка или еще что-нибудь в этом роде, и, когда Фелтон подойдет, вокруг него соберется толпа и окружит так, чтобы он не смог достать оружие. А потом у него отберут револьвер и начнут издеваться: пихать, толкать, бить, пока все не закончится смертью или увечьем.
 Или могут открыть пальбу, а когда Фелтон подойдет разобраться, кто-нибудь выстрелит в него из засады. Так поступил бы Айк Флетчер. Большой Томпсон выбрал бы более жестокий путь. Есть множество способов убить или сломать дух человека, и все они были известны Матту Кобэрну.
 Вот потому-то незадолго до наступления темноты Матт спокойно испарился.
 За рестораном «Бон тон» склон холма переходил в овраг, где были раскиданы валуны и обломки скал. Среди этих обломков Матт нашел место, надежно скрытое от посторонних глаз.
 В ресторане он съел кусок мяса с перцем, растягивая удовольствие, выпил несколько чашек кофе, а затем вышел и устроился на солнышке на обломке скалы. Через некоторое время он встал, прошелся по склону и исчез. Только что он спокойно прогуливался за рестораном, а в следующее мгновение его не стало. Матт знал, что его не заметили, а поэтому не беспокоился, отдыхая в убежище.
 Наступили сумерки. Город медленно и осторожно просыпался к ночной жизни. Матт вышел из укрытия и, поправив револьверы — один в кобуре, второй за поясом — направился к задней двери «Бон тона», а оттуда, по переулку, к улице. Там он немного подождал в ночной темноте и осмотрелся.
 Больше всего в тот момент ему хотелось уехать. Повернуться, подняться в холмы, оседлать коня и уехать — все равно куда. Но в глубине души жила память о ранчо, комнате с занавесками, пятнами солнечного света на полу, память о запахе кофе и ощущении тишины и спокойствия.
 Неужели он действительно этого хочет? Или, как Медж Хили, просто старается убежать от себя, от того, что он представляет? Захочется ли ему оставаться в тишине, если на свете есть новые города с крутыми, задиристыми парнями, которые могли строить города и могли их разрушать? Скорее всего, он навсегда останется стражем закона и порядка.
 Матт отогнал от себя эти мысли. Последнее время он слишком много думает. Сейчас думать некогда. Вначале — дело, и если понадобится — действие, а подумать можно потом.
 Он услышал шаги и догадался, что это Дик Фелтон.
 У входа в «Кровавую бадью» кто-то зажег спичку, чтобы прикурить… или это сигнал? На улицу через качающиеся двери «Самого счастливого случая» вышел человек и остановился на краю тротуара. Матт узнал Кида Кэртиса.
 Матт понял, что человек, зажегший спичку, — Парсонс, тот самый, который ждал дилижанс вместе с Такером Доланом. Матт прокрался ближе к улице, все еще оставаясь в тени. Дик Фелтон зашел в «Бон тон». На улицу вышел еще один человек и прислонился к навесу. Пегготи Гормен.
 Так вот оно что! Матт не знал их планов. Он предполагал, что Фелтона сразит «шальная» пуля. В этом случае бандитам ничто не грозило бы.
 Но это были привыкшие бесчинствовать люди Томпсона, а не хладнокровные наемники Айка Флетчера. Флетчер же начнет действовать, когда в городе разгорятся беспорядки, именно тогда он ударит по приискам Медж Хили.
 Матт не увидел Медли, напарника Парсонса. Значит, он прячется поблизости.
 Вдруг двери ресторана распахнулись, и вышел Дик Фелтон. Матт осторожно шагнул вперед и расстегнул кобуру револьвера.
 Никто не двигался. Улица, освещенная светом, падавшим из дверей и окон, была спокойна. Недалеко от крыльца стоял Кид Кэртис, рядом с Фелтоном облокотился о стойку Пегготи Гормен. Парсонс ждал на другой стороне улицы.
 Два человека по бокам Фелтона, один — перед ним, но никто не двигался, никто не произнес ни слова.




 Глава 15


 Дик Фелтон колебался. Он почувствовал западню, потому что знал коварство этих людей. Тем не менее они ничего не предпринимали.
 Двери ресторана снова распахнулись, и вышли еще двое, остановившись за Фелтоном.
 Матт подобрался к самому углу дома.
 Один из бандитов заговорил:
 — Здорово, шериф. — Это был Пегготи Гормен. — Наводишь порядок в Конфьюжене?
 — Да. — Голос Фелтона был спокоен. — Сейчас самое время.
 — Мне это нравится. Сознательный гражданин. Мы ведь знаем, как оценить сознательность, верно, ребята?
 — Конечно, знаем, — ответил один из стоявших за спиной Фелтона. — Поэтому и захватили бутылочку. Кажись, у сознательного гражданина здорово пересохло в глотке, вот мы и дадим ему глотнуть.
 — Выпьем, — сказал Гормен. — Мы все выпьем. Ты ведь не откажешься, шериф?
 — Вы пейте, а я на работе.
 — Это нехорошо, шериф. Считаешь зазорным с нами пить? Конечно, мы не красавцы-законники, у нас нет всяких там шахт да рудников, но мы хорошие ребята и думаем, ты с нами выпьешь. Что такое один глоток?
 Матт Кобэрн понимал, почему колеблется Фелтон. Выпить или не выпить? Может быть, они действительно ищут с ним примирения?
 — Извините… — И голос Фелтона звучал, словно он на самом деле извинялся. — На работе я не пью. Заходите ко мне завтра, и я выставлю бутылку. А сейчас мне надо идти.
 — Подожди.
 Фелтон посмотрел на Гормена. Парсонс начал переходить улицу. Рядом зашевелился Кид Кэртис.
 Матт знал, о чем думает сейчас Фелтон: «Что мне делать?». Но думать было уже поздно, нужно действовать.
 — Ты ведь нас не оставишь, шериф? — В голосе Гормена звучала издевка. — Не так уж часто ты сюда спускаешься, а раз уж спустился, надо воспользоваться этим.
 — По-моему, он должен с нами выпить, — не терпящим возражения тоном сказал Кэртис. — По-моему, это будет правильно.
 Он положил руку на плечо Фелтону, и Фелтон резко стряхнул ее.
 — Чего дергаешься, шериф? Думаешь, слишком хорош, чтобы выпить с нами?
 — Это зашло слишком далеко, — решительно сказал Фелтон. — Отойдите!
 Кто-то засмеялся. Затем Кэртис сказал:
 — Он прав, Пег, — и оттолкнул Пегготи. — Оставь его в покое. Городу нужен хороший шериф.
 — Отстань от меня! — воскликнул Гормен и в свою очередь толкнул Кэртиса на Фелтона и тот потерял равновесие, упав на двух стоявших позади бандитов. Один схватил его за правую руку и пояс, а второй вытащил револьвер. Затем они отпихнули его, а остальные уже встали в круг.
 Обезоруженный, попавший в западню Фелтон стоял посреди круга и понимал, что сейчас его уничтожат.
 В этот момент на улице появился Дэн Коэн с ружьем в руках. Он громко и отчетливо произнес:
 — Ладно, ребята, а теперь отойдите от него или я убью вас!
 Прогремел выстрел, эхом отразившись от стен, и Коэн упал. Так вот где прячется Медли… на крыше.
 И тут же из дверей стали выходить люди, осторожно приближаясь к группе на улице.
 — Вперед, ребята! — закричал Кэртис. — Мы поймали шерифа! Ну-ка посмотрим, как он будет выглядеть в дегте и перьях!
 Матт Кобэрн все еще находился в тени, и вдруг прозвучал его громкий возглас:
 — Пег Гормен! Это Матт Кобэрн! Сбрось оружейный пояс и встань к стене… Гормен, даю тебе тридцать секунд!
 Через секунду Гормен расстегнул пряжку и уронил на землю пояс с кобурой.
 — Ты тоже, Кэртис! Быстро! Все остальные — убирайтесь с улицы!
 Они его не видели и не могли точно определить, где он стоит, И все знали: если Кобэрн сказал, он убьет.
 Собравшаяся было толпа быстро рассосалась. Кэртис медленно расстегнул оружейный пояс.
 — Медли! Убирайся с крыши! — крикнул Матт. — Не заставляй меня лезть наверх! И сбрось оружие!
 Только Парсонс не двинулся с места. Он пристально вглядывался в темноту.
 — Кобэрн, ты меня не…
 Пламя выстрела прорезало ночь, Парсонс качнулся назад и рухнул на землю.
 Медли уже стоял на улице.
 — Я убью тебя за это, Кобэрн, — заорал он.
 — Ладно, Медли. Подними свой револьвер. Можешь рискнуть. Давай… подними его.
 — Будь я проклят, если!..
 — Подними его, Медли! Подними его, или я пристрелю тебя на месте!
 Медли заколебался, а потом бросился к револьверу. Выстрела, которого он ждал, не последовало. Он схватил револьвер и медленно выпрямился.
 Матт Кобэрн спокойно выступил из тени на улицу.
 — Ну вот, Медли. Если хочешь убить меня, валяй. Это твой шанс.
 Медли недоверчиво смотрел на него, сжимая в руках оружие. Матт тоже держал револьвер в руке. Медли начал покрываться холодным потом. Вот его шанс убить Кобэрна.
 — Ну что же ты, Медли? Ты же хотел этого. Стреляй или бросай оружие, но если бросишь, уезжай из города до рассвета, иначе я буду стрелять без предупреждения.
 Медли начал было поднимать револьвер, глядя на Кобэрна, который стоял перед ним, невозмутимо улыбаясь. Вдруг Медли бросил револьвер, развернулся и пошел прочь.
 — Фелтон, возьмите свое оружие, — сказал Матт, — и посмотрите, как там Дэн.
 Осторожно двигаясь, так чтобы не загораживать Кобэрну линию огня, Фелтон подобрал револьвер и подошел к Дэну.
 Матт Кобэрн махнул оружием в сторону остальных.
 — Я не собираюсь отдавать никаких приказов, — сказал он спокойно, — но с этой минуты я буду наводить в городе порядок. Если у кого-то есть сомнения в том, что это значит, спросите Парсонса, который лежит вон там. Если вы, ребята, хотите работать, зарегистрируйте участок или наймитесь к кому-нибудь. Или… убирайтесь. Мистер Фелтон и городской совет не хотят больше неприятностей в городе, и я прослежу за этим. А теперь разбегайтесь. Если увижу сегодня ночью кого-нибудь из вас… лучше вам увидеть меня первыми. Второй раз предупреждать не буду.
 Бандиты медленно разошлись. Матт все это время держался настороже, чтобы не дать ни малейшего шанса какому-нибудь любителю пострелять из засады. Когда улица опустела, он опять зашел в тень домов и двинулся вдоль улицы, запоминая всех сидящих в салунах.
 Через полчаса он вернулся в здание станции в начале улицы.
 — Ладно, — сказал он. — Я отказывался от этой работы, однако Фелтон слишком хороший парень, чтобы терять его. Если хотите, чтобы я надел звезду шерифа, я ее надену… но сниму, когда вычищу город.
 — Может, тебе назначить помощников?
 — Нет, я справлюсь один.
 Дэну Коэну повезло. Пуля попала в пуговицу рубашки, скользнула вверх, оставив глубокую рваную рану на груди и плече. Сейчас он лежал без сознания.
 Матт Кобэрн проснулся еще до рассвета, чувствуя во рту неприятный привкус. Он встал и зашлепал босиком в дальний конец комнаты, которую ему предоставил владелец магазина Гейдж. Он без удовольствия посмотрелся в зеркало, потом оделся и побрился.
 Пока брился, вслушивался в звуки города. Все шло нормально: открывались и закрывались двери, скрипели лебедки, иногда слышался крик петуха.
 Одевшись, он осмотрел комнату и обнаружил бланки заказов для магазина. Матт исписал две страницы, встал, отыскал несколько кнопок для бумаг и молоток и вышел.
 Улица была пуста. Было раннее серое утро, на холмах тут и там еще горели лампы и фонари. Позади дома Бакуолтера Матт нашел груду ненужного строительного материала и гвозди, прибил дощечку к заостренному колу и отнес к ресторану «Бон тон», в самый центр улицы. Там он вбил кол в землю и прикрепил к доске два исписанных листа.
 В «Бон тоне» уже завтракал Ньютон Клайд, и когда вошел Матт, он показал на только что установленную доску.
 — Что это?
 — Скажи Уэйну, чтобы организовал два дополнительных рейса на несколько дней. Если у него нет свободных дилижансов, пусть пускает грузовые фургоны — все, что найдет.
 Клайд с любопытством посмотрел на него.
 — Я слышал, ты вчера вызволил Дика из крупной заварухи. Я думал, вы не в ладах.
 — Он меня не любит, — сказал Матт. — Я против него ничего не имею. Он неплохой парень… жаль было отдавать его на растерзание этим подонкам.
 — Тебе обязательно было убивать Парсонса?
 — Если бы я не убил его, мне пришлось бы убить Медли, может, кого-нибудь еще. Парсонс давно нарывался.
 Допив кофе, Ньютон Клайд встал и вышел прочитать объявление. Вокруг него уже собрались люди.
 «Внимание!
 Убийцы, воры и карточные
 шулеры больше не нужны
 в Конфьюжене. Перечисленные
 в списке могут убираться
 из города или выяснить
 отношения с оружием
 в руках в любое удобное
 для них время».
 Далее следовал список из семидесяти фамилий. Подпись была простой: «Матт».
 Ньютон Клайд присвистнул. Человек рядом с ним сказал своему приятелю:
 — Все, пошли собираться.
 — В чем дело? — презрительно усмехнулся другой. — Испугался?
 — Мистер, вы когда-нибудь видели, как Матт Кобэрн чистит город?
 Матт вышел из «Бон тона», оглядел улицу и быстро пересек ее, замечая каждое движение, прислушиваясь к каждому звуку. Он остановился перед «Самородком», где стояла хозяйка — Большая Кейт.
 — Как ты собираешься вести дела, Кейт?
 — Это твой город, Матт. Я буду вести дела честно.
 — Спасибо, Кейт. Если у тебя будут проблемы, — зови меня.
 — Если у меня будут проблемы, — Кейт уложила свои огромные кулаки на не менее огромные бедра, — я сама с ними справлюсь.
 У следующего дома он замедлил шаг. Это было заведение Эммы-на-качалке. Хозяйка показалась в дверях. Когда-то она была стройной и привлекательной, теперь стала тощей и злой.
 — Эм, надеюсь, мы понимаем друг друга. Если на тебя поступит хоть одна жалоба, ты отсюда выметаешься.
 — Здесь есть мужчины, которым не понравится, если я уеду, — сказала она с презрительной усмешкой. — Что ты скажешь на это?
 — Я тебя предупредил, Эм. Можешь прочитать имена своих мужчин вон там, — он показал на свое объявление, — они знают, что делать.
 — Томпсон убьет тебя, Матт. Большой Томпсон сотрет тебя с лица земли.
 Он усмехнулся.
 — Эм, в жизни есть только одна вещь, которую можно предсказать наверняка: мы не выберемся из нее живыми. Имя Томпсона тоже в списке.
 Разговор услышала Косая Энни и вышла на крыльцо.
 — В чем дело, Матт?
 — Навожу порядок, Энни. Ты всегда вела дела честно. Оставайся в городе и спокойно работай.
 Матт обходил все заведения. Войдя в «Кровавую бадью», он огляделся. Там сидел Кид Кэртис, а за стойкой стоял Тоуб Бернсайд, громила с Берега Варваров.
 — Посмотрите список, — сказал он им. — Ваши имена там есть.
 Бернсайд улыбнулся и положил громадные ручищи на стойку.
 — Я подожду, Кобэрн. Я подожду, пока Томпсон с тобой не разделается.
 — Валяй, Тоуб. Только когда я покончу с Томпсоном, беги и не оглядывайся. Если будешь ждать, ничего не успеешь взять с собой, кроме собственной шкуры… да и в той могут быть дырки.
 Матт вышел и направился к Уэйну Симмонсу, Клайду и Зеллеру, которые ждали его на улице. Внезапно его кто-то окликнул. Натан Блай.
 Матт медленно обернулся. Блай стоял на тротуаре, пристально глядя на него. Улица замерла, все наблюдали за ними.
 Кивком головы Блай указал на объявление.
 — Моего имени нет в списке. Почему? — Его светло-голубые глаза не отрываясь смотрели на Матта.
 — Потому что ты джентльмен, Натан. Ты чертовски хорошо играешь в карты, но у тебя есть понятие о чести. Ты никого не обманываешь.
 Лицо Натана Блая осталось невозмутимым, но в голосе прозвучало легкое удивление.
 — Ты назвал меня джентльменом, Матт?
 — А разве не так? Я знаю тебя шесть или семь лет, и ты всегда был таким. Продолжай работать в своем заведении, только смотри не убивай никого без крайней нужды.
 Он развернулся и пошел к ожидавшим его людям.
 Натан вернулся в свою палатку. Игроки его ждали.
 — Вы, ребята, слышали разговор, — строго сказал Блай, — поэтому знаете, что делать. Любой, кто попытается смошенничать, ответит передо мной, слышали? Здесь играют честно и по правилам.
 Из-за стола поднялся Дэн Корт.
 — Я ухожу отсюда, — сказал он холодно, — и открываю собственное дело. Прямо здесь, в городе.
 — Валяй, — коротко ответил Натан.
 — А что касается Матта Кобэрна, — сказал Корт, — я еще не видел ни одной могилы его жертв.
 Натан Блай усмехнулся.
 — Увидишь, Корт! Увидишь!
 Дэн Корт поправил кобуру и накинул пиджак.
 — Лучше ты посмотри! — сказал он. — Вот, посмотри!
 Он вышел на улицу. Матт разговаривал с Клайдом и Симмонсом. Корт вышел на середину дороги..
 — Матт! Матт Кобэрн!
 Кобэрн обернулся, а его собеседники кинулись в стороны. В это мгновение Корт удивительно быстро выхватил револьвер и выстрелил.
 Пуля подняла грязь в шести футах перед Маттом, вторая в щепки разнесла доску тротуара у его колена.
 Револьвер Матта плавно и легко выскользнул из кобуры. Выстрел.
 Дэн Корт медленно шагнул вперед, колени его подогнулись, и он упал.
 В игорной палатке Натан Блай подозвал человека, который убирался.
 — Мистер, возьми кого-нибудь и похорони, пожалуйста, Дэна. А на могиле сделай надпись: «Он вызвал на поединок Матта Кобэрна».
 Из конторы вышел побелевший Клайд.
 — Тебе чуть не досталось!
 Кобэрн пожал плечами.
 — Он слишком спешил достать револьвер. А быстро выхватить оружие — это еще не все. Нужно метко положить первую пулю.
 — А теперь что? — спросил Клайд.
 Матт улыбнулся.
 — Пойду повидаю Большого Томпсона, — спокойно сказал он. — Пусть почитает объявление. И дай мне, пожалуйста, ружье. Не хочу, чтобы он попытался стреляться до того, как я скажу все, что собираюсь сказать.
 Матт взял ружье и, пройдя между двумя домами и обогнув третий, приблизился к хибаре Томпсона со стороны, где не было окна. Он подошел к двери и крепким ударом ноги вышиб замок. Тонкая дверь распахнулась. Матт быстро вошел, держа перед собой двустволку.
 На кровати, часто моргая, сидел Пегготи Гормен. Не веривший своим глазам, Большой Томпсон приподнялся на локте, изумленно глядя на Матта.
 — Все, Томпсон! Выкатывайся из постели и надевай штаны.
 — Что такое? — Глаза Большого Томпсона отыскали шерифскую звезду на рубашке Кобэрна. — Вот оно что! Я ждал этого.
 Неожиданно Матт Кобэрн, держа ружье в правой руке, схватился за койку левой и сильным рывком вывалил Томпсона на пол. Через мгновение тот вскочил на ноги. Матт шагнул назад, направив ружье Томпсону в живот.
 — Так-то лучше. Хорошо, что ты спишь в носках. Пошли.
 — Куда?
 — Пройдемся по улице. Ты тоже, Пегготи. Но если вам, ребята, придет в голову пошутить, предупреждаю: прикончу на месте.
 Томпсон уставился на него тяжелым взглядом.
 — Будь мы на равных, я бы тебя прикончил.
 — Так же думал и Дэн Корт. Он свое уже получил.
 — Корт?
 Корт был давним приятелем Томпсона, они вместе промышляли в Силвер-Риф.
 — Он мертв.
 — Вот это я и старался тебе втолковать, — сказал Гормен. — Ты был слишком пьяным. Вчера он убил Парсонса.
 Томпсон вышел, за ним — Гормен. Человек двадцать наблюдали, как Матт Кобэрн отвел их к объявлению. Там собралось уже с полсотни любопытных.
 — Подвиньтесь, парни, — попросил Кобэрн. — Хочу, чтобы эти двое цыплят почитали, что там написано. А потом пусть ищут себе другой курятник.
 Там стояли Клайд, Симмонс, Бакуолтер и Зеллер, подошел Дик Фелтон. Трое из них были вооружены винтовками, двое — ружьями.
 Большой Томпсон внимательно прочел и оглянулся на Матта Кобэрна.
 — Выяснить отношения с оружием в руках, да? А я без оружия.
 Матт Кобэрн расстегнул оружейный пояс, вынул запасной револьвер и передал его Дику Фелтону.
 — Ребята, посмотрите, пожалуйста, чтобы нам не мешали. Томпсон похваляется, что может сломать любого голыми руками. Может, он и прав.
 — Сейчас убедишься, что…
 Матт сделал обманное движение правой и провел прямой левой в челюсть. Удар был неожиданным и сильным. Томпсон потряс головой, приложил тыльную сторону ладони ко рту и увидел кровь. Он бросился на Матта, стараясь достать его и ожидая, что тот отступит. Но Матт шагнул вперед и нанес несколько сильных ударов Томпсону в живот.
 От неожиданных, мощных ударов тот замычал. Матт нанес правой апперкот, и голова бандита дернулась назад.
 Однако Томпсон не был новичком в таких играх, ему случалось пропускать удары и раньше. Он нагнул голову и навалился на Кобэрна всем своим огромным весом. Матт провел боковой в корпус и пропустил сокрушающий удар в челюсть, от которого шатнулся к стене.
 Томпсон бросился вперед. Матт нанес еще один удар в живот, а потом снова пропустил два в голову. Он поднырнул и головой сильно ударил Томпсона в подбородок, затем ногой двинул его в голень.
 Тот завыл от боли и отступил. Несколько мгновений они кружили друг против друга.
 — Я убью тебя, Кобэрн! Я тебя изувечу!
 Томпсон стал осторожнее, но он был силен и знал это. Ему уже приходилось убивать кулаками.




 Глава 16


 Матт Кобэрн чувствовал, что народу прибавилось, чувствовал, что солнце поднялось выше, но все это проходило мимо его сознания. Имело значение лишь одно: он недооценил Большого Томпсона.
 Матт знал, что тот силен, что он опытный участник бесчисленного количества драк, но не ожидал встретить такую животную силу и бешенство.
 Они настороженно кружили друг против друга. Матт и сам был не маленьким, хотя был легче Томпсона фунтов на шестьдесят. Он тоже участвовал не в одной драке и знал, что крупным людям не приходится так много драться в борьбе за выживание. Соответственно, люди меньшего роста развивают бойцовскую сноровку и ярость, которых нет у больших людей. Но не у Томпсона. Этот был не только здоровым, не только сильным — он был к тому же опытным драчуном.
 Поэтому Матт бил в основном в живот. Он знал, что у большинства это слабая точка, даже у закаленных бойцов.
 Томпсон двинулся вперед. У него были не только огромные кулаки, где-то он выучился боксерским приемам.
 Томпсон сделал обманное движение, подскочил к Матту, обхватил его и изо всех сил стал сжимать, оторвав от земли. Свободной рукой Матт бил и бил Томпсона в лицо, но гигант продолжал сгибать его назад. Раздирающая боль в спине заставила Матта ударить обоими коленями вверх, противники повалились на землю, и Кобэрн освободился от захвата.
 Он первым вскочил и со всего размаха заехал Томпсону в лицо, тот упал на колени, изо рта его пошла кровь. Матт попятился, чтобы перевести дыхание. Томпсон поднялся с искаженным от ярости лицом. Матт два раза крепко ударил бандита в подбородок, но тот только опустил голову и боднул Кобэрна в грудь. Матт потерял равновесие, Томпсон подпрыгнул, чтобы ногами раздавить его, Матт двинул одной ногой по коленной чашечке Томпсона и на мгновение остановил его.
 Кобэрн поднялся на четвереньки и кинулся вперед, чтобы поймать в захват ноги противника, однако тот отступил и попытался накрыть его всем своим весом. Матт успел перевернуться и встретил Томпсона поднятыми коленями.
 Оба вскочили и бросились друг на друга, награждая беспорядочными, злыми ударами. Матт пропустил несколько сильных размашистых ударов в голову и рассек до кости скулу Томпсону.
 Они разошлись на мгновение, задыхающиеся и окровавленные, а затем, как по команде, сошлись, но Матт изменил тактику. Схватив Томпсона за руку, он бросил его через бедро. Бандит тяжело грохнулся на землю, секунду лежал, оглушенный.
 Матт ждал, пока Томпсон поднимется, затем кинулся на него, внезапно охваченный жаждой убийства. Он с яростью молотил по толстому, мясистому лицу, и Томпсон упал на колени, потом сделал попытку напасть, но Матт увернулся и, сцепив руки, двинул ему в лицо.
 И опять они кружили, но Томпсон уже слабел, дыхание его было сбито. Матт нанес два длинных удара, затем неожиданно бросился вперед, поднырнул под руку и провел несколько коротких, сильных прямых в голову и нижний правый поддых. Когда Томпсон начал падать, Кобэрн схватил его за волосы и нанес еще один заключительный удар в лицо.
 Нарочито медленно он подошел к Фелтону и забрал свой оружейный пояс. У корыта с водой, где поили лошадей, он ополоснул лицо и подержал руки под холодной водой, которая вытекала в корыто из трубы. Затем взял у Клайда ружье.
 — Все, — сказал он и показал на окровавленного, распростертого в пыли Томпсона. — Уберите его. Пегготи, вы сматываетесь из города до завтрашнего рассвета, или я вас кину в самую глубокую шахту и оставлю там до дождей.
 Гормен тупо кивнул, не отводя неверящих глаз от Большого Томпсона, которого он считал непобедимым.
 Толпа не расходилась, словно ожидая чего-то еще.
 — Всем, чьи имена в списке, — сказал Кобэрн, — советую уехать. Те, кто останется, могут вызвать меня на поединок. Я вычищу город, здесь останутся только честные люди. Живите, как хотите, но преступлений быть не должно.
 Он повернулся и направился к хижине Фелтона. Войдя внутрь, он положил ружье и, с трудом переводя дыхание, опустился в кресло.
 — Больно? — спросил Коэн.
 Матт криво улыбнулся.
 — Он умеет драться, Дэн. Все тело болит от его ударов.
 — Этим все кончится?
 — Нет. — Матт Кобэрн помолчал, тяжело дыша. — Нет, этим все не кончится. Теперь мне понадобятся револьверы. И остается еще Кингсбери. Эта драка не произведет на него впечатления. На Айка Флетчера тоже.
 Вдруг отворилась дверь, и появился Такер Долан.
 — Матт, тебя хочет видеть леди.
 Матт с трудом поднялся на ноги, все болело, подступила тошнота.
 — Ладно, пусть войдет. Заходи, Медж.
 Только это была не Медж, а Лори Шеннон.
 Если Лори и услышала его слова, она никак этого не показала.
 — Матт, с тобой все в порядке?
 И тут она увидела его лицо.
 — О, Матт! Как же тебе досталось!
 Он посмотрел в зеркало. Под правым глазом расплылся синяк, левая бровь рассечена, скула опухла. Он осторожно ее потрогал.
 — Я не ожидал увидеть тебя здесь, — сказал он. — Лори, тебе лучше уехать. Все только началось.
 — Я подумала, что тебе понадобится помощь. Приехал Такер и Джош тоже. — Она улыбнулась. — Оказалось, что мне тоже хочется с ними, и мы собираемся остаться… если ты не возражаешь.
 Матт резко выпрямился в кресле.
 — Извини, — сказал он. — Я еще не пришел в себя.
 Он уставился на свои руки. Суставы разбиты и опухли, пальцы болят. Он осторожно пошевелил ими. Ему отчаянно хотелось попробовать выхватить револьвер, но он не осмеливался при посторонних, потому что отлично знал, какой потом пойдет разговор. Единственное, на чем держалась его репутация, его авторитет среди этих бандитов — это страх… страх перед его умением обращаться с оружием.
 Наверное, он дурак, что надумал драться с Большим Томпсоном на кулаках, но он надеялся, что даже самые крутые из его приятелей будут деморализованы поражением своего лидера и ему меньше придется стрелять. Ведь двое уже погибли, а он был уверен, что это еще не все.
 Кобэрн посмотрел на Клайда.
 — Ты видел Флетчера? — спросил он.
 Никто не ответил. Матт опустил голову и закрыл глаза. В голове у него гудело, в глазах появилась резь. Суставы пальцев тоже пульсировали тяжелой болью и затекли, но он продолжал сгибать и разгибать их, не зная, сможет ли держать в руках оружие.
 — Дик, — сказал он, — приглядите, пожалуйста, за улицей.
 Заговорил Такер.
 — Матт, хочешь я пройдусь по городу? Может, найду кого-нибудь, кто заговорит. Я знаю многих из шайки Флетчера.
 — Будь осторожен.
 Долан быстро вышел, а Лори переворошила в печке угли и поставила чайник.
 У Матта ныл каждый мускул, болели даже кости. Он очень устал. Слишком много сил отняла у него драка с Томпсоном.
 Он медленно перебирал в уме все имена из списка. Сколько человек уедет без боя?
 Вошел Симмонс.
 — Отходит дилижанс, — сказал он, — переполненный. Мы снаряжали фургон до Эли… в нем уедут шестнадцать человек.
 Значит, некоторые уже покидают город.
 Наконец, заговорил стоящий рядом Фелтон.
 — Кобэрн, я должен извиниться перед вами. Я вел себя глупо.
 — Вы старались что-то сделать. Вы слишком порядочный человек, Фелтон… здесь так не работают. Они принимают порядочность за слабость, а слабость развязывает им руки. Вы хороший человек, но очень долго жили в цивилизованном мире. Здесь все по-другому. — Он помолчал, потрогав заплывший глаз. — А я один из них. Я могу быть волком среди волков.
 — Тем не менее спасибо. Вы вытащили меня из крупных неприятностей.
 Фелтон вышел и у устья шахты увидел Зеллера. Тот внимательно посмотрел на Дика.
 — Что-то не так?
 — Его руки. Они выглядят ужасно, Зеллер. Не знаю, сможет ли он держать револьвер.
 — Сломаны пальцы?
 — Нет, но руки все в кровоподтеках и ужасно распухли. Это была еще та драка. Я бы не поверил, что с Томпсоном можно справиться голыми руками, но Кобэрн справился, и как!
 Зеллер посмотрел на город и сказал:
 — Инокта хороший вещь дается трутно, Дик. Построить город не есть легко.
 Лори наполнила водой котелок и поставила на стол рядом с Маттом.
 — Давай-ка я промою тебе лицо..
 Она осторожно принялась смывать засохшую кровь и очищать ссадины. Показала на его руки.
 — Что ты собираешься делать? Тебе сегодня нельзя идти в город.
 — Придется.
 — Они будут тебя ждать, Матт. Они знают, в каком состоянии твои руки.
 — Я установил закон. Я должен следить, как он выполняется.
 Лори села рядом с ним.
 — Матт, зачем ты это сделал? Ты ведь сказал, что покончил с этим.
 — Город был в беде, к тому же они загнали Фелтона в угол.
 — В беде был город или Медж Хили?
 — Город. Ну конечно, Медж нуждалась в помощи. И сейчас нуждается.
 Лори поджала губы. Он усмехнулся.
 — Не смотри на меня так. Медж — одинокая девушка, которая ведет жестокую борьбу. Я же помог тебе, когда встретил скотокрадов?
 — Да, но…
 Он улыбнулся и встал, разминая руки. Затем вдруг вспомнил ее слова.
 — Ты сказала, что Джош в городе. Где он?
 — Не знаю. В городе он сразу направился по своим делам. Он не рассказывал по каким.
 Он взглянул на нее.
 — Дорсет в городе. Мне следовало включить его в список, так?
 — Не думаю, что он такой уж плохой, Матт. Правда, не думаю. Просто он нахватался разных глупостей.
 — Он считает себя ганфайтером, — ответил Матт. — Не знаю более верного способа отправиться на кладбище.
 День тянутся медленно. Уехал дилижанс, за ним — два фургона. На дороге поднимали пыль несколько всадников. «Слишком мало», — подумал Матт. Вдруг он выпрямился.
 — Тоуб Бернсайд! Лори…
 В дверях появился Такер Долан.
 — Что насчет него? — прервал он Кобэрна. — Если ты спрашиваешь, уехал он или нет, — нет, не уехал. Он ждет тебя в «Кровавой бадье».
 — Что ты еще слышал?
 — Флетчер со своей шайкой укрылся в каньоне, ожидая приказа Кингсбери. Кажется, Кингсбери за кем-то послал. За кем-то, кто уберет тебя, если ты будешь вмешиваться.
 Матт задумчиво посмотрел на Долана.
 — За кем же? За кем он может послать?
 — Ты сам знаешь. Есть только один человек, который захочет встретиться с тобой с оружием в руках.
 — Кто он? — спросила Лори. — Кого он имеет в виду?
 — Белла, — ответил Матт. — Калвина Белла.




 Глава 17


 Лори промыла распухшие руки Матта горячей водой, надеясь унять боль и улучшить кровообращение.
 Такер Долан ушел, но затем вернулся сообщить, что двадцать семь имен из списка можно вычеркнуть, потому что пять женщин и двадцать два мужчины уже покинули город. Однако двери «Кровавой бадьи» оставались открытыми, а Тоуб Бернсайд стоял за стойкой… и ждал.
 — Они готовы к встрече с тобой, Матт. Это настоящая западня. Давай я схожу вместо тебя. У меня руки здоровые, к тому же от меня они ничего не ожидают.
 — Это моя работа, Такер. Но все равно спасибо.
 Матт снова улегся. Голова его раскалывалась от тяжелой, тупой боли. Ему здорово досталось, сейчас он чувствовал последствия и тем не менее обдумывал проблему «Кровавой бадьи».
 Он представил себе салун и как к нему лучше подойти. Тоуб — крутой мужик. Он понимает, что руки Матта разбиты и находятся в ужасном состоянии, и рассчитывает на это. Не надо забывать и Айка Флетчера, который не упустит возможности расправиться с опасным противником.
 Давным-давно Матт научился решать проблемы интуитивно, минуя сознание. Если правильно выделить проблему, определить, в чем она состоит, то решение часто приходит само собой.
 Наконец он выпрямился и вытер руки. Неужели они действительно стали лучше или ему только кажется?
 Такер снова попытался заговорить:
 — Матт, я…
 — Не надо, Такер. Я знаю, что тебе эта банда нравится не больше, чем мне, но я взялся за эту работу, и они ждут именно меня.
 Лори отошла к окну и посмотрела на улицу.
 — Слишком уж все спокойно, — сказала она.
 Послышались шаги, отворилась дверь, и вошла Медж.
 — Матт… — Она осеклась, увидев Лори. — О, простите.
 — Ничего, — сказала Лори. — Я просто друг.
 Медж посмотрела на нее и улыбнулась.
 — Если так, то вы делаете ошибку, — сказала она. — Он слишком хорош, чтобы его упускать.
 Она повернулась к Матту.
 — А ты, если собираешься сегодня вечером в город, готовься к охоте на крупного зверя. Большой Томпсон и Пег Гормен потихоньку вернулись и прячутся в «Бадье». Именно поэтому я пришла.
 — Спасибо, Медж.
 Все становилось ясным. Томпсон с Горменом скрывались в «Бадье» — вот потому-то Бернсайд и чувствовал себя так уверенно. Матту эта расстановка сил не понравилась.
 Вдруг он решился.
 — Пусть попотеют, — сказал он вслух. — Тоуб меня поджидает. Он в страшном напряжении, а ведь нет ничего хуже, чем так ждать. Чем дольше, тем меньше шансов на выигрыш.
 Матт набил карманы патронами, взял ружье и, держа его в левой руке, дошел до «Самого счастливого случая». Когда он переступил порог, кто-то выбежал через заднюю дверь, но Матт сделал вид, что не заметил. Несколько минут он наблюдал за игрой в покер, затем зашел в «Самородок», а после него — в «60». И нигде не встретил людей из своего списка.
 Он прогулялся по улице, немного поговорил с Бакуолтером, затем резко повернул обратно. Матт подумал о нарастающем напряжении в «Кровавой бадье», где Бернсайд с компанией удивляются, почему он не идет.
 Матт зашел в «Бон тон», заказал чашку кофе и сел так, откуда мог наблюдать за улицей. Он не спешил и через некоторое время увидел, что из «Бадьи» вышел человек и встал на тротуаре. Это был Кид Кэртис.
 Через несколько минут Кэртис вернулся в салун, а Матт недобро усмехнулся. Он приготовился ждать — со всеми удобствами.
 С его места у окна хорошо просматривалась улица. Кофе был вкусным, и вдруг Матт почувствовал себя лучше. Он решил, что ему стало лучше, потому что он делает то, что умеет делать.
 Он подумал, что это напоминает шахматы — хотя сам никогда не играл, — с той лишь разницей, что противников у него несколько и, сражаясь с одним, он ни в коем случае не должен забывать о других. И конечно, ставки в этой игре были выше. Неверный ход означал смерть.
 Матт предпочитал нападать быстро, чтобы лишить противников равновесия и не дать им опомниться. Он всегда наносил сильные и прямые удары, но в этом случае он подождет, а в умении ожидать его можно было сравнить с индейцем. Чем дальше, тем больше напряжение у противников, тем больше их чувство неуверенности, тем больше вероятность, что действовать они будут необдуманно, когда их вынудят к действию.
 Томпсон, Гормен и Кэртис — три смертельно опасных человека. И Тоуб Бернсайд тоже. Впрочем, Матт подозревал, что тот не способен действовать в одиночку. Поскольку Кэртис сидел в «Бадье», там же, скорее всего, был и Скин Вебер, хотя этот предпочитал работать один.
 Флетчер и Кингсбери не будут участвовать, об этом почти наверняка все знают. Это была не их игра.
 Матт заказал вторую чашку кофе и уселся поудобнее.
 Начнут ли они первыми? Когда они устанут ждать, не устроят ли на него охоту?
 Вот из «Бадьи» вышел человек и бесцельно побрел по улице… слишком бесцельно. Это был Алек. Он иногда подрабатывал зазывалой в игорных домах, иногда убирал в салунах. Матт был уверен, что Алек послан на разведку.
 Одетый в лохмотья, опустившийся человек, Алек шел по улице, заглядывая в двери. Он уже собирался пройти мимо «Бон тона», когда посмотрел в окно и заметил Матта. Алек встал, как вкопанный, хотел было вернуться, потом вошел в ресторан.
 В «Бон тоне», кроме Матта, посетителей не было, и, когда Алек показался в дверях, Матт заказал еще кофе.
 — Принесите целый кофейник, — добавил он. — Никогда так хорошо не отдыхал.
 Алек уселся за другой столик, заказал кофе и кусок пирога. Время от времени он бросал на Матта быстрые, любопытные взгляды.
 Когда Матт наливал себе следующую чашку, вошла Лори. Он пригласил ее за свой столик.
 — Садись, выпей кофе. С тех пор как я в городе, мне впервые выпал случай отдохнуть и расслабиться.
 Лори взглянула на Алека и села.
 — Послушай, — сказал Матт тихо, однако не настолько тихо, чтобы не слышал Алек, — я могу напасть на тех парней в «Бадье» хоть сейчас. Но пусть помучаются. Мои помощники уже вооружены?
 Лори тут же догадалась, что Матт говорит «на публику», хотя не знала ни Алека, ни почему он так важен для Матта.
 — Да, — ответила она, — ребята готовы.
 — Хорошо! А теперь давай поговорим о тебе. — И Матт легко перевел разговор на дела ранчо и Лорины планы, вскользь упомянув, что Такер Долан здесь.
 — Когда он узнал, что у тебя неприятности, — добавила Лори, — он просто не мог оставаться на ранчо, Матт. И Джош с ним приехал.
 Алек допил кофе, расплатился и выскользнул на улицу.
 В ту же секунду Матт вскочил.
 — Оставайся здесь и никуда не выходи, — сказал он Лори. — Я иду туда.
 Он выскочил через заднюю дверь и огляделся. Тыльная стена «Бон тона» с черным входом просматривалась только с окружающих холмов, и Матт убедился, что они пусты. Дворами и переулками, пригибаясь под окошками, используя любое прикрытие, Матт добежал до задней двери «Кровавой бадьи» в тот момент, когда Алек входил с улицы.
 Он услышал голос Алека:
 — Он там сидит, попивает кофе, разводит тары-бары с этой Шеннон из «ЛШ» и, кажется, никуда не торопится. Но он что-то готовит.
 — Что ты хочешь сказать? — спросил Бернсайд.
 — Ребята с «Находки» вооружились и ждут. Такер Долан здесь — это ганфайтер из Аризоны, ну знаете вы его. Потом они говорили про какого-то Джоша.
 — Джоша Рингголда, — сказал Гормен. — Старого грабителя, который сейчас работает на Шеннон. Тот еще волчище.
 — Как по-твоему, что он задумал? — спросил Кэртис.
 Матт ждал: он заметил под окном две пары отпечатков сапог. Оконная рама была открыта, и эти двое, что топтались здесь, могли простреливать весь салун от стены до бара, оставаясь в укрытии. Несомненно, что еще несколько человек прятались в других местах.
 Он знал, что бандиты не сдадутся — просто не те люди. Они окопались в салуне для драки, и выбор у них был один: драться или умереть. У Матта выбора не было вообще.
 Когда заговорил Кэртис и прежде, чем кто-нибудь успел ответить, Матт вошел, спокойно затворил дверь и произнес:
 — Вот что я задумал, джентльмены. Вы заказали музыку, теперь посмотрим, как вы запляшете.
 В салуне все были вооружены, трое держали оружие в руках. Едва закончив говорить, Матт открыл огонь.
 Первым он выстрелил в Пегготи Гормена, потому что надеялся, что тот, упав на Томпсона, помешает ему стрелять. Матт выстрелил в Гормена из ружья в живот, а второй ствол разрядил в Кэртиса. Бросив ружье, он упал на колено, одновременно выхватывая револьвер.
 Рука слушалась плохо, но он навел револьвер на Томпсона в тот момент, когда пуля главаря просвистела у него над головой. Матт выстрелил дважды, хладнокровно целясь Томпсону в живот.
 Алек бросился на пол, крича, что невооружен, чему Матт поверил. Быстро выстрелив в Бернсайда и промахнувшись, он кинул револьвер в кобуру и молниеносно перезарядил ружье. Он много раз практиковал этот прием, и теперь все прошло как по маслу, несмотря на негнущиеся пальцы.
 Кобэрн лихорадочно обдумывал ситуацию. Он понимал, что его шансы на победу увеличились. Он застал их врасплох, и время, за которое они смогли оправиться, шло на пользу Матту.
 Кэртис среагировал быстро и решительно. Второй заряд ружья Матта ударил Кэртиса в тот момент, когда его револьвер уже отвечал, но Матт был на сотую долю секунды быстрее. Теперь Кэртис стоял на одном колене, стараясь левой рукой найти на полу свой револьвер.
 В первый раз Томпсон промахнулся, потому что на него упал Гормен, второй выстрел чуть не попал в Матта, когда тот опускался на колено. Матт выстрелил в Томпсона дважды, но бандит остался стоять.
 И вот Томпсон снова поднимал револьвер. Кобэрн щелкнул затвором и перекатился на полу, левой рукой поднимая ствол, а правой нажимая на спуск.
 Оглушительный грохот — и Томпсон приподнялся на носках и рухнул на пол. Рука Матта при падении дрогнула, и заряд дроби попал не в живот, а в горло. Кобэрн тут же вскочил на ноги, пошатываясь.
 Томпсон с Горменом были мертвы, Алек полз к выходу. Кэртис упал, но все еще пытался дотянуться левой рукой до револьвера. Матт шагнул вперед, ногой отбросил револьвер и наставил ружье на Кэртиса.
 Секунду они смотрели друг другу в глаза. Стоит нажать на спусковой крючок — и Кэртис умрет, и он знал это. Но Кэртис, не сдаваясь, смотрел Матту в глаза, готовый принять ружейный заряд.
 — Ну давай, Кобэрн, — сказал он. — Ты заслужил это. Убей меня.
 — Нет. — Матт указал носком сапога на раздробленную правую руку Кэртиса. — Ты больше не ганфайтер, Кид. Уезжай отсюда, смени имя и живи так, словно никогда не слышал о револьвере.
 И только тогда он внимательно посмотрел на Тоуба Бернстайна, хотя краем глаза все время наблюдал за каждым его движением.
 Тоуб держал обе руки на самом виду — на стойке. Лицо его выражало крайнюю степень шока, он изо всех сил старался показать, что сдался, что ни в чем не участвует.
 Матт Кобэрн отошел от Кэртиса и посмотрел Тоубу в глаза. Губы хозяина салуна дрожали, лицо посерело.
 — Я давал тебе шанс уехать, Тоуб, — сказал Матт почти по-дружески. — Ты его не использовал.
 — Я поступил чертовски глупо.
 — Точно, — сказал Матт и дал ему прикладом по зубам.
 Бернсайд попятился, а Матт перемахнул через стойку и начал выталкивать его к двери.
 — Вот дорога, — сказал он. — Проваливай, пока я не передуман.
 — Погоди, я должен взять…
 — Ничего ты не возьмешь. Вчера ты мог бы взять все, что нужно. Сегодня я даю тебе только возможность бежать.
 Тоуб выскочил на улицу, споткнулся и растянулся в пыли. Он, пошатываясь, встал и побрел по дороге. К Матту, стоявшему на крыльце, подошел Бакуолтер.
 — Ты так и отпустишь его?
 — Да. На Берегу Варваров он грабил и помогал похищать сотни людей: нищих моряков, сошедших на берег или деревенских парней, не подозревающих, куда они попали. Во Фриско он вырвался из города на минуту раньше толпы, которая хотела его линчевать, но так ничему и не научился. Может быть, научится сейчас, в чем я сомневаюсь.
 Матт вернулся в салун и запер обе двери — входную и заднюю.
 Обернувшись, он заметил Алека, который пытался затеряться в собравшейся группе зевак, и подозвал его. Бродяга неуверенно приблизился.
 — Алек, — сказал Матт, — ты связался с дурной компанией. Тебя могли убить.
 — Наверное. Я уж думал об этом.
 — Вот возьми, — Матт передал ему ключи. — Вынеси убитых и похорони их поглубже. Не забудь сделать надписи на могилах — их заслуживает любой — и можешь забрать все деньги, что найдешь. А потом сматывайся отсюда.
 Алек заколебался.
 — Я правда могу забрать деньги?
 — Можешь. Все равно большая их часть — ворованная. Купи себе новую одежду, еще что-нибудь и начни новую жизнь… но вначале похорони убитых, слышишь?
 Матт устал. Он стоял и смотрел, как постепенно расходятся зеваки. Он перезарядил ружье, потом револьвер. Несмотря на то, что он был измучен, руки болели, заплывший глаз дергало, Матт оставался настороже. Где-то рядом был Скин Вебер… и другие.
 Он с трудом двинулся обратно, в «Бон тон». Лори еще была там, она быстро подошла к нему. Матт опустился в кресло.
 — Кофе, — сказал он. — Пусть сделают покрепче и погорячее.
 Она налила кофе. В ее глазах застыла печаль.
 — Скольких ты убил, Матт?
 — Двоих… Томпсона и Гормена.
 — Уже четыре человека, Матт. Четверо убитых в городе.
 — Я не считал.
 — Но ведь это четыре жизни, Матт!
 — Не смотри на меня так, Лори. А если хочешь подвести итоги, сосчитай, скольких человек убили и ограбили эти четверо… Этот городской комитет… те, которые хотят построить красивый город со школами и всем прочим. Они наняли меня не за красивые глаза, а потому что полагали, что я смогу сделать работу, которая им не под силу. И что же? Как только я ее закончу, от меня постараются отделаться как можно скорее. Я это знаю и все же делаю ее. Я дурак, Лори, и ты можешь презирать меня.
 — Но я не…
 — Если не презираешь сейчас, будешь презирать потом. Все хотят, чтобы грязная работа была сделана, но никто не обязан любить человека, который ее выполняет.
 Он встал, покачиваясь от усталости, вышел и зашагал по улице. Сегодня он будет ночевать где-нибудь в укромном месте, без костра. Надо найти хорошее убежище, где можно лечь и забыться, ничего не опасаясь.
 А где такое место? Есть ли оно… по эту сторону могилы?




 Глава 18


 Матт опять был одинок. Взяв с собой винтовку, он прошел по пустынному склону и сел, глядя на город.
 Склон холма круто поднимался до самого гребня, поэтому выстрелить оттуда или подойти к нему незамеченным было невозможно. Из города он был виден, но и город открывался перед ним как на ладони.
 Лори потеряна… Но разве она когда-нибудь принадлежала ему? Только в мечтах, да и в них он мало верил.
 Теперь он может уехать, но Матт никогда не бежал от взятых обязательств и не бросал начатое дело. Кроме того, здесь оставалась Медж, которая вела борьбу, слишком сложную для девушки. Она нуждается в его помощи.
 Конечно, с ней Пайк. Хороший стрелок, но справится ли он в одиночку? Сможет ли он противостоять интригам Кингсбери?
 Матт Кобэрн посмотрел на свои распухшие руки и выругался, медленно и с чувством. Он не должен был браться за эту работу, потому что знал, что она означает и чем ему придется заниматься. Однако что-то в его характере не позволило отказаться и уехать.
 Неужели он привык убивать?
 Он задумался, несмотря на тупую головную боль. Если быть с собой честным до конца… неужели привык?
 Нет.
 Он мог убить Кэртиса и Бернсайда. Кэртис неплохой парень, просто заблудился и вышел не на ту тропу, его стоило отпустить с миром, но Бернсайд? Убийца и вор, обманувший и ограбивший множество ни в чем не повинных людей. Скольких он отправил в залив на Берегу Варваров! И потом, в других городах… Почему же Матт не расправился с Тоубом Бернсайдом?
 Нет, он не любил убивать, но и не раскаивался по поводу тех, кто умер от его пули. Если бы погиб Кэртис или Дорсет — другое дело, но не остальные. Его жертвы — взрослые, сильные мужчины, первыми начинающие драку. Они рисковали так же, как он.
 Даже Большой Томпсон. Грубый, жестокий дикарь, ни одно качество которого не вызывало симпатии у Кобэрна, кроме разве что смелости. Когда все обернулось против него, Томпсон не сдался и не сбежал и, даже побежденный, пытался выиграть.
 Драка с Большим Томпсоном отняла у Матта все силы, да к тому же еще напряжение и ожидание нужного момента и схватка… Он был выжат как лимон.
 Еще один день… Еще один день, и он отправится на ту гору с ледником, поднимется на зеленую поляну среди осинника и будет целую неделю наслаждаться покоем, а если будет желание, то и две-три недели. Он будет один, и ни о чем не надо будет думать.
 А потом он пойдет по какой-нибудь нехоженой тропе и не остановится, пока не найдет местечко, где никто не слышал о Матте Кобэрне.
 Беда, однако, в том, что куда бы ты ни отправился, где бы ни жил, от самого себя не убежишь. Для Матта Кобэрна всегда найдется работа.
 На свете много хороших людей, но хватает и тех, у кого под внешним лоском скрывается дикарь, который только и ждет момента, чтобы делать то, что заблагорассудится, если, конечно, ему не грозит наказание. А Матт Кобэрн как раз и был тем человеком, которого судьба и жизненный опыт научили не бояться темных переулков и диктовать закон тем, кто его ненавидел.
 Постепенно он расслабился. Матт устроился поудобнее, все еще глядя на город. На дороге появился дилижанс, и, судя по его виду, народу туда набилось предостаточно. Матт знал, что в дилижансе уезжали люди, имена которых он указал в своем списке. Они переедут в другой город и начнут все сначала. Два-три человека решат, что игра не стоит свеч, и поищут более безопасное занятие.
 Здесь, наверху, было холодно, и Матт почувствовал, что замерз, но уходить не хотелось. Да и некуда было идти. Он подождет до наступления темноты, а затем снова спустится в город. Переговорит с оставшимися из списка и посмотрит, что можно предпринять насчет Кингсбери и Флетчера.
 Эти двое — непростые соперники. Кингсбери не ганфайтер, он сам набирает бандитов. Он использует деньги, власть, хороших адвокатов, однако для грязной работы у него всегда есть кто-нибудь вроде Айка Флетчера. За убийство вешают, поэтому Кингсбери сам не возьмется за револьвер.
 Матт дремал, а по склону холма уже крались вечерние тени. Там, внизу, не могли догадаться, что он спит. Они только видели, что он сидит в одиночестве на пустынном холме — темный силуэт, притаившийся над городом, словно хищник перед прыжком.
 — Как вы считаете, о чем он думает, — с беспокойством спросил Фелтон. — Почему он там один?
 — Четыре человека убиты, — сказал Симмонс, — а Кэртис искалечен.
 — Он делал свою работу, — раздраженно сказал Файф. — Работу, с которой никто из нас не справился бы.
 — Да, но четверо убитых. — Джим Гейдж с сомнением покачал головой. — Он мог бы арестовать их или что-нибудь еще… А Бернсайд? Он даже не дал ему закрыть дело — просто выгнал из города.
 — Мне кажется, Джим, — сказал Файф, — раньше ты был другого мнения. И даже собирался уехать.
 — Ну… я передумал. Каждый ведь может передумать. И Томпсона уже нет…
 — Вот в этом вся разница, — сказал Файф. — Теперь ты чувствуешь себя в безопасности. Ты в безопасности, потому что Матт Кобэрн убил Томпсона и выгнал остальных.
 — Я против убийств, — возразил Гейдж. — Четыре человека… Это слишком.
 — Придумай другой способ, Джим. Придумай, и я напечатаю о тебе в газете самым крупным шрифтом.
 Когда стемнело, Матт Кобэрн вернулся в город и прошелся по улице. Он останавливался здесь и там и шел дальше. С ним никто не заговаривал, его никто не замечал. В темноте улицы он заметил девушку, стоявшую в дверях дома с зажженной сигаретой. На ее шелковом платье плясали отблески света.
 — Привет, Мэтти, — сказал он.
 — Как дела, Матт?
 — Твой парень здесь?
 — Ты выгнал его, Матт. Он уехал.
 — Мне жаль, Мэтти, но ты ведь знаешь, какой он.
 — Знаю.
 — Почему ты его не бросишь? Когда-нибудь он доведет тебя до беды.
 — Я знаю. — Затянувшись сигаретой, она продолжила: — Я люблю его, Матт. Тебе это о что-то говорит?
 Некоторое время он молчал, этот одинокий человек с тяжелым револьвером на бедре. Потом ответил:
 — Конечно, говорит, Мэтти. Тогда не бросай его, но постарайся, чтобы он не шел по кривой дорожке.
 — Постараюсь, Матт. Я и так стараюсь. — Она помолчала. — Я и сама такая же, ты ведь знаешь. Да и он все время твердит мне об этом.
 — Ты хорошая девушка, Мэтти. Мы встречались в четырех городах…
 — В пяти, Матт. Ты позабыл Лидвилл.
 — И то верно… в пяти, и ты всегда была честной. II когда в Бенсонвилле ребят стала косить холера, ты не сбежала. Все сбежали, а ты нет.
 — А что мне оставалось делать?
 Переложив винтовку в другую руку, Матт сказал:
 — Пока, Мэтти. До встречи.
 Он вернулся на главную улицу и, оставаясь в ночной тени, наблюдал за городом. Сегодня было тихо. В салунах и игорных домах народа почти не было. Завтра их будет больше, но Матт уже уедет. Такер… Такер Долан — самый подходящий человек для этого города.
 Здесь оставалось только одно незаконченное дело — остановить Айка Флетчера и Кингсбери.
 Внезапно раздался топот копыт и громкий крик. Повозка вылетела из-за угла на такой скорости, что ударилась об угол дома, перевернулась, и по пыльной улице покатился ее единственный пассажир.
 Единственный? Нет… их оказалось двое — мужчина и женщина. Когда луч света скользнул по лицу выброшенного из повозки мужчины, Матт узнал Пайка Сайдса.
 А женщина… это была Медж Хили! Пытаясь подняться на ноги, она закричала:
 — Матт! О Боже! Матт, помоги мне!
 А затем из-за угла вылетели всадники, впереди — Айк Флетчер. Он раскручивал над головой лассо, и, когда Пайк Сайде выпрямился, его обвила петля и вновь бросила на землю. Прежде чем Флетчер поволок Пайка по земле, из тени выпрыгнул Матт.
 — Айк! Стой!
 — Пошел к черту, — прорычал Флетчер, и мимо него, размахивая лассо, проскакали несколько всадников.
 Матт бросился к стене дома, развернулся и выстрелил, выбив из седла одного из бандитов. Он заметил, что Пайк поднимается с земли, кобура его была пустой.
 — Пайк, — закричал он. Сайде обернулся, и Матт кинул ему свой запасной револьвер.
 Пайк Сайде на лету схватил оружие и первым же выстрелом свалил еще одного бандита. Флетчер пришпорил коня, Матт выстрелил, Пайк — тоже, и Флетчер покачнулся в седле.
 Неожиданно Матта окружили всадники, он услышал грохот выстрелов. Что-то ударило его, он почувствовал боль, но продолжал стрелять, стрелять, стрелять, затем перехватил винчестер за дуло и, размахивая, как дубиной, бросился на бандитов.
 Петля лассо вырвала винчестер у него из рук, проскакавший рядом всадник ударил его со всего размаха в лицо. На мгновение ослепший, Матт схватился было за револьвер, но его скрутила еще одна петля. Мимо проскакала лошадь, его дернуло, бандит издал боевой клич и поволок Матта за собой.
 От угла дома прогремел винтовочный выстрел, и всадник перед ним вылетел из седла. Матт перекатился, пытаясь освободиться от лассо.
 И тут он увидел стрелявшего. Это была Мэтти!
 А затем распахнулась дверь, и на тротуаре с револьвером в руках появился Натан Блай. Он стрелял в стойке дуэлянта, и каждая его пуля ложилась точно в цель.
 Матт стряхнул лассо и вскочил на ноги. Что-то ударило его еще раз, и он упал с дымящимся револьвером в руке. Матт пытался снова подняться, когда перед ним возник Кендрик и направил на него дуло ружья. Матт выстрелил и увидел, что лицо Кендрика превратилось в кровавую маску. Ружье бухнуло, обдав Матта песком и дорожной грязью.
 Матт, шатаясь, встал и увидел, что на него, широко раскрыв глаза, с побледневшим лицом смотрит Дорсет.
 — Убирайся отсюда, — закричал Матт, — или я убью тебя!
 К его изумлению, Дорсет пригнулся и побежал.
 Люди Флетчера развернулись в конце улицы и опять бросились в нападение. Кровь заливала глаза Матта, капала на рубашку. Покачиваясь, он ждал атакующих, как вдруг что-то заставило его обернуться.
 Рядом с ним стояла Мэтти, за ней — Медж с револьвером в руке. Неподалеку с жестким, непроницаемым лицом смотрел на приближавшихся бандитов Джош Рингголд, Матт увидел Натана Блая и Стурда Файфа, и уже подбегали Фелтон с Зеллером.
 Всадники пришпорили лошадей, а небольшая кучка людей на улице молча ждала. А затем, как по команде, открыла огонь. Ряды нападавших таяли на глазах. Мимо проскакала лошадь, волочившая за собой кричавшего от боли бандита.
 Матт снова упал и заметил за окном напротив наблюдавшего за битвой человека. То был Кингсбери.
 Матт перекатился и хотел встать, но сил больше не оставалось. Неожиданно над ним прозвучал одиночный выстрел, и Матт увидел, что это был Натан Блай, целившийся в то самое окно.
 Матт снова попытался встать, но все поглотил страшный грохот, который постепенно стих и превратился в редкие хлопки выстрелов, доносившиеся откуда-то издалека.
 Когда Матт открыл глаза, ему показалось, что прошло лишь мгновение. Он лежал на полу в «Бон тоне». У двери стоял с винтовкой Натан Блай, а у окон устроились Такер Долан и Джош Рингголд. Матт обнаружил, что его голова лежит на коленях у Медж Хили, а Мэтти разрезает на нем рубашку. Стурд Файф, Зеллер, Дэн Коэн, Фелтон — все были здесь.
 — Ну как? — спросил Матт. — Что произошло?
 — Все спокойно, — сказал Файф. — Похоже, мы с ними покончили. Кто-то пристрелил Кингсбери… скорее всего, нарвался на шальную пулю.
 Матт оглядел себя. Мэтти смывала с него кровь, он видел рану, куда вошла пуля.
 — Что со мной?
 — Ты получил четыре пули, Матт, и потерял много крови.
 Он закрыл глаза, не чувствуя боли, — только слабость, да руки и лицо были как чужие. Мэтти разбиралась в огнестрельных ранениях не хуже любого доктора, и опыта ей не занимать.
 В комнате было тихо, лишь иногда скрипела доска, когда кто-нибудь переминался с ноги на ногу или ходил по комнате. И давно уже с улицы не доносилось ни звука. Он чувствовал, как Мэтти пытается извлечь пулю, и теперь ему было больно. Вдруг он услышал незнакомый голос снаружи.
 — Эй вы, там! Мы хотим забрать Флетчера. Не возражаете?
 — Можете забирать, если тут же смотаетесь из города, — заорал Файф. — Вы нам здесь не нужны.
 — Кто ты такой? Разве Кобэрн не с вами?
 — Матт вышел за вами поохотиться, ребята, — громко сказал Долан. — Похоже, до утра он принесет еще несколько скальпов.
 Послышался тихий шепот, затем ответ:
 — Черт возьми, мы вышли из игры. Нам больше не платят. Кто-то застрелил Кингсбери.
 — Так ему и надо, — сказал Файф, — и я про это напечатаю.
 — Мы уезжаем, — сказал тот же голос. — Передайте Кобэрну, чтобы прекратил, слышите?
 Они ускакали, и вновь воцарилась тишина. Где-то в долине прокукарекал петух. Медж тихо сказала:
 — Если кто-нибудь запряжет повозку, можно отвезти Матта ко мне.
 Вдруг Кобэрн на мгновение задохнулся, и Мэтти воскликнула:
 — Все! Я вынула пулю!
 — Лучше оставить его в городе, мэм, — сказал Фелтон. — Слишком много еще осталось тех, кому он не нравится.
 Когда Матт снова открыл глаза, было утро. Кто-то принес в «Бон тон» кровать, и сейчас он лежал у окна.
 Медж Хили спала рядом в кресле, а на пороге сидел Джош Рингголд с ружьем на коленях.
 Матт поднял голову, но тут же почувствовал такое головокружение, что опять упал на подушку. Джош заметил, что Матт очнулся, и на цыпочках подошел к кровати.
 — Не буди ее, — сказал он. — Медж сидела с тобой всю ночь.
 — Как дела?
 — Все спокойно. Некоторые шахты начали работать. Джим Гейдж открыл магазин. По-моему, большинство из твоего списка уехали. — Джош присел на корточки. — Ты сделал это, Матт! Ты очистил город.
 — А что случилось с ней? — Он кивнул в сторону Медж.
 — Флетчер с помощью лассо снял ее охранников и принялся таскать их за скачущими лошадьми: один мертв, второй при смерти. Медж вырвалась и сбежала на повозке. Пайка тоже заарканили и приволокли в город, но ему удалось освободиться и вскочить в повозку перед тем, как она разбилась. Тогда подоспел ты. Флетчер убит, Кендрик убит, Смоук убит. Скарф тяжело ранен, но, может, выживет. Есть еще несколько раненых, но они убрались, как только пристрелили Кингсбери. Эти ребята дерутся, когда им платят деньги, поэтому как только его убили, они сразу разбежались.
 Матт закрыл глаза. Он слышал, как проходят по улице люди, как они работают. Значит, все… кончено. Он тихо лежал, не испытывая желания ни двигаться, ни разговаривать. Им овладела странная апатия.
 Но он встрепенулся.
 — А как же ресторан? Мне надо выбраться отсюда, Джош.
 Сказав это, он снова почувствовал, что не в силах двигаться, и опять закрыл глаза. Лишь через некоторое время он взглянул на залитую солнцем улицу. Не ахти какая улица и не ахти какой город. Лет через пятьдесят здесь, вероятно, вообще ничего не будет… может, сохранится фундамент-другой, дыры в холмах да несколько надписей на могилах.
 У Фелтона будет церковь и школа, у города будет жизнь, но затем она станет постепенно сходить на нет, на Бут-Хилл завоют койоты, закружат стервятники и, может быть, какой-нибудь бурундук выроет нору там, где когда-то работали шахтеры.
 — Джош, а ведь городишко-то так себе, а? — сказал он.
 — Все они такие, когда начинают строиться. Но этот сегодня намного лучше, чем был вчера.
 Матт повернулся к нему.
 — Джош, вот ты бросил беспокойную жизнь. Тебе когда-нибудь хочется к ней вернуться?
 — А кому временами не хочется? Бешеная ночная скачка, внезапные набеги — все это здорово… Однако чаще всего я прятался в таких местах, где не будет жить ни человек, ни зверь, обходился без нормальной еды и питья, ложась спать, всегда был готов вскочить и бежать от погони. Нет, Матт, теперь мне по душе спокойная жизнь.
 — Собираешься возвратиться на ранчо?
 Джош неловко заерзал.
 — Не знаю даже. Мисс Шеннон приехала помочь… все мы приехали помочь. Но как-то получилось… ну, она не любит убийств, и эта история вроде как огорчила ее. Такие люди, они думают, что если ты стольких убил, значит, с тобой не все в порядке. Они, похоже, не понимают, что тебя тоже пытались убить, но ты оказался быстрее, везучее. В общем, она расстроилась и вернулась на ранчо.
 Когда Матт опять проснулся, был уже вечер, и в домах стали зажигаться огни. Рядом с кроватью сидела Медж.
 — Я беспокоюсь насчет «Бон тона», — сказал Матт. — Из-за меня они теряют деньги.
 — Не волнуйся, — ответила Медж, — я его купила. А твое дело поправляться.
 — А что в городе? Им нужен шериф.
 — Шериф у города есть. Я передала, что ты говорил о Долане. О, я знаю! Ты не говорил, но во сне упоминал его; я передала, и его наняли.
 — Где Джош?
 — Поехал на ранчо забрать вещи. Сегодня вернется.
 — А как Пайк?
 — Пайку лучше. Его сначала ранили на шахте, потом долго волокли на лассо. Сейчас ему плоховато, но он обязательно поправится.
 Некоторое время они молчали. Матт чувствовал себя лучше, хотя очень ослаб.
 Вдруг он спросил:
 — Где мой револьвер?
 — Висит рядом с тобой. — Медж показала на оружейный пояс с кобурой, висящие у изголовья. — Такер его сюда повесил. И между прочим, Пайк просил вернуть твой запасной и сказать спасибо. Ты не представляешь, как он был потрясен, когда ты кинул ему револьвер. Он странный человек, Матт. Вряд ли кто-нибудь хоть раз в жизни помог ему. Он заводил разговор об этом револьвере раз пять или шесть. Никак не может забыть твой поступок.
 Матт пожал плечами.
 — Ему нужен был револьвер, у меня оказался лишний — вот и все.
 Она подала ему револьвер со стола.
 — Осторожно, он заряжен. Пайк сказал, что он нужен тебе именно в таком виде.
 Медж отвернулась.
 — Я приготовлю кофе. А ты отдохни и постарайся уснуть.
 Матт положил револьвер под одеяло рядом с собой. Он так долго жил с оружием, что без него чувствовал себя совершенно беззащитным. Он закрыл глаза и расслабился.
 Он слышал приглушенные звуки с кухни, время от времени под окнами проходили люди. Здесь было тихо, и он задремал. Прошло несколько минут, Медж Хили все еще была на кухне. «Сейчас она войдет», — подумал Матт и уловил звук мягких, крадущихся шагов. Он почувствовал смутное беспокойство, но продолжал дремать. Снова послышались мягкие шаги.
 По улице кто-то бежал. До Матта донесся звук тяжелого падения, вскрик, затем непонятная возня.
 Потом возглас:
 — Матт! Матт! Берегись!
 Сон пропал, пальцы Матта сомкнулись на рукоятке револьвера. Может быть, ему снился сон?
 Он услышал еще один слабый крик:
 — Матт! Это Калв…
 Голос затих, Матт остался лежать в темноте с широко открытыми глазами. Скрипнула доска, и Матт повернулся вправо, лицом к задней стене. Одна дверь здесь вела на кухню, другая — в задней стене — открывалась в коридорчик, куда выходили две комнаты и задняя дверь.
 Матт переложил револьвер к правой руке и слегка откинул одеяло.
 Где Медж? Он молился, чтобы с ней ничего не случилось.
 Но кто же его предупредил? Кто кричал и что там случилось?
 Матт ждал с пересохшим ртом. Он чувствовал себя слабым, как котенок. С большим трудом он едва повернул голову.
 В двери возник темный силуэт человека с револьвером в руке.
 — Привет, Матт. — В голосе звучала уверенность, уверенность и торжество.
 — Привет, Калвин, — сказал Кобэрн. — Я тебя не ждал, ведь Кингсбери убит.
 — Он заплатил авансом, Матт. Ты знаешь, что я иначе не берусь за работу. Кроме того, за эту работу я бы взялся бесплатно. Я никогда не любил тебя, Матт.
 — С какой стати тебе меня любить… или не любить? Если только ты не считаешь, что я быстрее тебя. Если так, тогда я понимаю, почему ты меня не любишь.
 Калвин Белл рассмеялся, но голос его был мрачен.
 — Ты? Быстрее меня? Мы ведь никогда не выясним этого, Матт, потому что сейчас я убью тебя. Мне это даже нравится. Вроде как подразню тебя. Ты валяешься тут беспомощный и ничего не сможешь сделать.
 Снаружи кто-то беспомощно скреб по дощатому тротуару и послышалось что-то похожее на стон бессильного гнева.
 — Ты всегда слишком много болтал, Калвин, и слишком торопился с выводами. Не буду тебя обманывать, у меня в руках револьвер.
 Белл хмыкнул.
 — Блефуешь? Надо отдать тебе должное: ты хорошо держишься.
 — Допустим, ты одолжишь мне револьвер, Калвин? Ты всегда подстраховываешься, так одолжи мне второй, и мы все выясним на равных… если не боишься.
 Кто-то скребся во входную дверь, пытаясь дотянуться до ручки. Калвин Белл это тоже услышал и поднял оружие.
 И тут в комнату вошла Медж.
 — Матт, лежи, пока я не зажгу свет. Я…
 Калвин Белл развернул револьвер в ее сторону, понял, что это женщина, и начал поворачиваться обратно. В этот момент Матт выстрелил.
 Ему показалось, что он промахнулся. Матт приподнялся, услышал грохот выстрела Белла — пуля вошла в кровать там, где он только что лежал, — и снова нажал на спуск. Белл бросился к нему и приставил револьвер к животу Матта.
 И вдруг раздался голос Медж:
 — Мистер Белл, не хотите ли присесть и отведать кофе?
 Сама нелепость этой фразы, холодный, ровный голос, предлагавший выпить кофе, на мгновение привели ганфайтера в замешательство. Этим мгновением воспользовался Матт, чтобы оттолкнуть от себя Белла.
 Оба выстрелили одновременно. Белл падал, и его пуля прошла мимо. Матт, поднявшись, крепко держал револьвер двумя руками и нажимал на спуск, едва успевая отводить большим пальцем курок. Он чувствовал, как слабеют колени, чувствовал, что сейчас упадет, поэтому стрелял так, что грохот его выстрелов сливался в оглушающий непрерывный рокот. Затем курок щелкнул по пустой гильзе, и гром, раздиравший комнату, стих. Медж плакала, стоя на коленях.
 Он покачнулся и услышал на улице крики и топот бегущих людей, которые столпились у двери, и затем она распахнулась. У Матта подкосились ноги, он сел на пол и уже чисто автоматически раскрыл барабан и вытолкнул стреляные гильзы.
 Медж схватила его руку.
 — Матт, ты не ранен?
 — Что случилось? — Это был взволнованный голос Файфа. — Кто-нибудь может сказать, что тут происходит?
 — Зажгите свет. — Раздался голос Фелтона.
 Непослушными пальцами Матт пытался нащупать оружейный пояс. Он почти не отдавал себе отчета в происходящем. Ему хотелось одного — перезарядить револьвер.
 — Это Калвин Белл, — сказал кто-то. — В нем дырок больше, чем в решете.
 — Что делает Пайк на улице?
 Матт посмотрел на них.
 — Он пытался предупредить меня… предупредил меня. Я спал, но его услышал. Проснулся от того, что он кричал, и поэтому я приготовился встретить Белла.
 — Пайк в плохом состоянии. Он не раз падал, потом полз… Похоже, он увидел Белла и догадался, зачем тот приехал в город.
 — С тобой все в порядке, Матт? — Это снова спрашивала Медж.
 — Я бы выпил кофе. — Он снова лег на кровать и медленно вытянулся. Движение отозвалось болью. — Здесь мне никак не дают отдохнуть.
 — Матт, у меня есть ранчо в Колорадо, — сказала Медж. — Когда ты поправишься, мы можем поехать туда… если ты согласен сделать из меня приличную женщину.
 — Мне бы очень этого хотелось, — сказал он, вытягиваясь поудобнее. Он тяжело дышал, и, кажется, одна из ран открылась.
 Всю неделю он спал, просыпался, пил бульон и опять спал. Приходили и уходили люди, но он едва ли замечал их. Когда Матт наконец мог сидеть, он перебрался на солнышко, на крыльцо.
 Жизнь в Конфьюжене кипела, город рос. Появился новый магазин, новое кафе, строился отель. На некоторых участках золота не оказалось, однако «Находка» и «Сокровищница» приносили их владельцам немалые доходы. На «Сокровищнице» работали сорок человек в три смены, на «Находке» — примерно столько же.
 Дик Фелтон и Дэн Коэн остановились поговорить с ним.
 — Как ты себя чувствуешь, Матт? — спросил Коэн.
 — Лучше. — Он взглянул на Фелтона. — Слышал, вы собираетесь строить школу?
 — Завтра начинаем.
 Они немного поговорили, и Фелтон с Коэном двинулись дальше. Матт ощутил знакомое беспокойство. Когда на крыльцо вышла Медж, он посмотрел на нее.
 — Тебя что-нибудь здесь держит? — спросил он.
 — Нет, Матт. Я готова тронуться в путь, как только ты скажешь. — Она встала рядом с ним, глядя на улицу. — Ты сделан это, Матт. Жизнь наладилась. Все будет хорошо.
 Он кивнул.
 — Но они хотят, чтобы я уехал, — сказал он. — Я это вижу. Я им теперь не нужен. Я им напоминаю то, что они хотят забыть.
 — Давай уедем завтра, Матт. Сказать, чтобы приготовили повозку с лошадьми?
 — Да, наверное. И, Медж, может быть, возьмем с собой Джоша? Мне он нравится.
 — Мне тоже. Он будет править лошадьми.
 Матт подремывал, сидя на солнце, когда услышал звук легких шагов и шелест юбки. Шаги затихли рядом с ним, и Матт открыл глаза. Это была Лори Шеннон.
 — Ты выглядишь лучше, Матт.
 — Мне действительно лучше. Мы завтра уезжаем.
 Ее лицо на мгновение застыло, в глазах появились одиночество и печаль.
 — С Медж?
 — Да. Мы с ней очень похожи, Лори. Оба были бродягами, оба росли вместе с этими местами.
 — Матт, я…
 — Не надо, Лори. Я убил еще одного… кажется, всего семь. Ты никогда не смогла бы забыть об этом.
 — Нет.
 — Завтра начинают строить школу, Лори. Город растет. Я видел, что по улице спокойно ходят женщины и дети, ходят там, где раньше не осмелились бы показаться. И город мог погибнуть в огне.
 — Но мог и не погибнуть. А тех семерых уже не вернешь.
 — Если бы ты смогла их вернуть, ты бы пожалела. Но им лучше лежать на Бут-Хилл.
 — По-моему, город выжил бы. По-моему, те люди умерли напрасно.
 — Ну, — Матт поерзал, — мы этого никогда не узнаем, верно?
 Затем она ушла, и Матт долго прислушивался к шагам женщины, навсегда уходившей из его жизни. Одного не отнять у Лори: она и вправду готовила очень вкусные пончики.
 Он поудобнее устроился в кресле. Надо набраться сил, ведь до Дюранго — долгая дорога.