---------------------------------------------


 Исаков Геннадий
 Философский камень для блаженного (для людей пожилого возраста)

 Геннадий Исаков 
 Рекомендуется только для людей пожилого возраста 
 Подсознательное объемное чтение 
 Ф И Л О С О Ф С К И Й К А М Е Н Ь 
 Д Л Я Б Л А Ж Е Н Н О Г О 
 Всемирная религия XXI века 
 Какой ей быть? 
 Круг первый 
 Геннадий ИСАКОВ 
 1998 г. 
 СОДЕРЖАНИЕ 
 ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ 
 ПРЕДОСОЗНАНИЕ 
 ПРОПОВЕДЬ БЛАЖЕННОГО 
 ПРЕЛЮДИЯ 
 СОЛНЦЕ 
 НОЧЬ 
 БЛАЖЬ И БЛАЖЕННЫЙ 
 СОМНЕНИЕ 
 ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ПЕРВЫЙ. МАТЕРИЯ И ДУХ. 
 ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ПЕРВЫЙ. ДОБРО И ЗЛО. 
 ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ПЕРВЫЙ. ПТОЛОМЕЙ, ЭРОТИКА И ГЛУПОСТЬ. 
 ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ПЕРВЫЙ. МИРОЗДАНИЕ. 
 ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ВТОРОЙ. ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА. 
 ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ВТОРОЙ. ВРЕМЯ И ПРОСТРАНСТВОТИЙ. ИСХОД. 
 ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ 
 Почему для людей только пожилого возраста. 
 Обычно авторы публикаций не особенно озабочены возможными реакциями и последствиями от написанного при прочтении его людьми разного возраста. 
 Так уж сложилось, что они различны и взаимно нетерпимы. 
 Взрослых раздражает рвущийся к свободе экстремизм молодых, скудность и бескомпромиссная дерзость их чувств, а молодежь не воспринимает многогранную мудрость старших. 
 Написанное может внести смятения у тех или у других, внести искажения в естественный ход развития сознания, понимания себя, людей и мира. Родить недоростков, переростков. Вызвать неадекватные побуждения, попав на неподготовленную для восприятия почву. Даже классика воспринимается ими по-разному. Это различие фатально. 
 Бездарные произведения отдаляют людей и замыкают их на себя, углубляя психическую и нравственную разобщенность, а, значит, усугубляя неполноценность общества. Только чрезвычайный талант примиряет полярные взгляды и, не внося никаких искажений, раздвигает горизонты видения мира. 
 Литература не так безопасна, как принято думать. 
 Не претендуя на чрезвычайный талант, автор предупреждает, что молодым эту книгу читать не рекомендуется. Пожилые читатели, по замыслу, пополнятся мудростью, и ее свет от них прольется на всех. 
 О чем предупреждает второе замечание, предваряющее текст. 
 Вы читаете книгу, в написании и чтении которой положен необычный принцип. 
 Суть его заключается в привлечении подсознания читателя, его эмоционального восприятия для формировании в его голове образа излагаемой идеи во всей ее объемной полноте. И в отказе от невозвращаемой поступательной схемы: начало-конец. 
 По существу организован синтез образов ассоциативного мышления. Если первое прочтение недостаточно четко проявит контуры мысли, что наиболее вероятно, эту книгу следует перечитать снова и снова, пока не наступит ощущение полной ясности. Книга построена так, чтобы каждое новое прочтение представлялось новым витком спирали, открывая все новые тайны в проработке объема идеи. 
 Такая техника позволяет многое изложить в немногом. И не требует понимания всего сразу. И не обязательно напрягать внимание. 
 Можно читать, не вдумываясь. Просто читать слова. Всю необходимую работу за вас свершит подсознание. 
 Попробуем ваше подсознание настроить на работу идеи или, как говорят специалисты, "активизировать" его. 
 Отвлекитесь от всех дел, мыслей, страхов, чувств. Приготовьтесь воспринять ощущения, неясные образы, которые будет вырисовывать ваше подсознание в ответ на мои слова. 
 Например. 
 "Восторг тревоги неба" - ощущаете ярость грозовой тучи, закрывшей солнце? 
 "Сгущение крови души" - появилась жажда, ощущение гнетущей безысходности? 
 "Крещендо Вселенной" - нарастающий гул, заполняющий все существо, атмосферу, абсолютно все? 
 А вот уже посложнее. 
 "Мир" - храм. 
 "Горе" - приступ жалости в ломающем прессе механизма быта при равнодушном взгляде бога. 
 "Свет" - одиночество, отчаянный призыв к себе горящего в мраке светила. 
 Если суть понятна, тогда можно приступить к чтению. Автор будет помогать создавать образы. 
 Следует предварить возможное недоумение по применяемым понятиям, утверждениям по причине их несоответствия общепринятым стандартам следующим разъяснением. 
 Я возвожу свое мироздание как считаю нужным из того материала, который сам же и готовлю, не прибегая к чьим-либо заготовкам. Ввожу свои термины без доскональной их трактовки. Да она и не нужна. Никто не может формализовать понятие вещи, образа до предела. Необходимо только знать его роль, место в общей картине. И если доверять подсознанию читателей, то разночтения не уведут мысль, не расшатают все строение. А детали не так уж важны. Я хочу избежать скованности фантазии излишней формализацией и догматизмом. 
 Пусть каждый со мной строит свое мироздание. И решает в нем общие наши проблемы. 
 Мироздание, представленное здесь, еще не имеет законченной формы. Совершенствование его будет продолжиться, продвигаясь от уровня к уровню, от круга представлений к следующему кругу. 
 Система взглядов, изложенная в этой книге, названа "Круг первый". 
 Как ночь темна перед прозреньем! 
 Безумный бог, неистов и раним, 
 Колдует бог над собственным твореньем. 
 Колдует бог и я колдую с ним. 
 ПРЕДОСОЗНАНИЕ 
 Тогда я только появился на свет. Я не ощущал себя рожденным, мне сказали об этом позже. Самому же мне казалось тогда с абсолютной точностью, что я некогда уснул и спал бесконечно долго беспамятным сном и вот проснулся, как очнулся от глубокого забытья, вовсе не желая этого. 
 Придя в себя, я ясно, как бывало прежде, вновь ощутил простое бессмертие себя, но и вместе с этим отвратительное ощущение стиснувших и пронзивших меня диких инстинктов, а вовне - загадочное и жестокое Нечто, навязывающее странную и страшную игру, на кону которой боль или подачки инстинктам. А я при этом оказался жалким, беспомощным, полностью спутанным и управляемым, почему-то помещенным в это тело и в данную нишу жизни, обставленной жесткими границами. Странными казались и незнакомое мое обличье и время моего бытия. 
 Я стал участником какой-то затеи. Помню отчаяние, охватившее меня, и слезы, когда я смотрел на солнце и небо, испытывая чувство разорванного единства с ними. Мотивы моего отчаяния позже я узнавал во многих песнях людей. Однако они находили примирение с рабством в утверждении, что "жизнь прекрасна", где под жизнью понималось самовосприятие покорности циничной данности. Так жизнь прекрасна и посаженой капусты и укрощаемого мустанга. Не понимая, что происходит, люди впали в неистовство любви, подавив критичность самой ее сути. С моим положением и с нелюбимым окружением мирила меня мать. Как связующее звено между этим и тем светом. Пронзительное бешенство от унизительности моего рабского положения усиливалось от года к году. 
 Мысли о самоубийстве, словно об отчаянном побеге, приходили, но чувствовался строжайший запрет моей тюрьмы, безусловный, абсолютный, и он был во мне. Мой путь был предрешен, как поездка в купе поезда дальнего следования. В соседстве с истязающим меня Нечто. В конце поездки - физическая смерть. И никаких объяснений. 
 Ждать помощи было неоткуда. Вокруг пылали кукольные страсти людей, втянутых в эту роковую и бессмысленную, но азартную игру. Они жаждали выигрыша, не понимая его беспредметности. 
 Выполняя все, что предписывалось ходом сценария, я поставил перед собой задачу разобраться в существе происходящего, чтобы понять, где я оказался, какая необходимость определила мое пребывание здесь, что от меня зависит в этой странной ситуации и что от меня ждут, пославшие меня сюда. Нечто испытывало меня, не обсуждая смысла этого занятия, я по возможности испытывал его, как испытывают данность и свою судьбу. 
 Мы с ним образовали замкнутую систему, компенсируя друг друга взаимной антипатией. Что было плохо для меня, для него было хорошо. Что для меня бессмысленно, для него логично. Что я любил, у него вызывало раздражение. Счастьем было, когда он забывал обо мне. Но забывчивость оказывалась издевкой. Ясность, воспринимаемая мной как свет истины, была способом ослепления меня и сокрытия таким образом ее во мраке. Поэтому истину я выискивал в тишине и в темноте, вверяясь ее дыханию. Он знал неведомое мне, вызывая яростное желание выведать все. 
 И я принялся за размышления, пристально всматриваясь в окружающее, и посвятил этому немало времени. Мрак стал проявлять свои тайны. 
 Но не столько внимательности я обязан своим открытиям. Смыкание концов с началами магнетических кругов, несущих конструкцию жизни и развивающих ее повествование, от детства, взбудораженного осознанием вечности и бесконечности, через кровь сражений с эмоциями, желаниями и чувством за свободу духа - до времени возврата в вечность, не могло не осенить разрядами озарений суть колец и смысла жизни, состоящего в том, что я делаю сейчас. 
 В основу своих размышлений я положил правила. 
 1. Ничего не отрицать. Все сказанное отражает правду. 
 2. Ничего не делить на главное и второстепенное. В природе второстепенного нет. Учитывать все и увязывать в единое целое, отбросив любые рамки, определения, границы, условия, авторитеты и мнения. 
 3. Принять, что ни в чем и ни в ком нет ни вины, ни греха, ни глупости и ни заслуг. Все предельно разумно, оправданно и не имеет оценок. Все свершившееся и свершенное имеет безупречный смысл, связанный с ходом развития Вселенной и истины. Моя задача - понять этот смысл. 
 4. Игнорировать ореол исключительности человека в природе и найти такие правила, которым починено все и вся без исключения, включая атом и космос. Представить схему мира целиком и найти в ней место человека. 
 5. Не признавать, что есть вещи, недоступные для моего понимания. Каждому ставятся только такие задачи, на которые он и рассчитан. Предположение о наличии недоступных для понимания вещей выявляет мнение постороннего, примеряющего чужую вещь. Предел доступности определится сам собой. 
 6. Мое исследование должно закончится тогда, когда весь мир в достаточной для меня мере будет мне понятен. 
 Для начала я поставил семь вопросов, которые затем трансформировались в производные. 
 Первый вопрос: что есть "Я" и почему между "Я" людей лежит бездна. 
 Второй: как понять все то, что меня окружает и где я оказался, и что невидимое скрывается в видимом мне. 
 Третий: почему мне представлена именно эта реальность, а никакая иная, и почему она конкретна. 
 Четвертый: о чем говорит безостановочность времени. 
 Пятый: где спрятаны истоки всех закономерностей и какова схема их реализации. Что питает противоречие. 
 Шестой: что есть жизнь и что есть смерть, почему я должен пройти через них, что будет дальше, и, вообще, на каком свете я живу. 
 И последний: можно ли придти к ответу, который снова не вывернется вопросом. 
 Я их разрешил и расскажу, как рассеивался туман и проступала ясность. И чем она в конечном итоге оказалась. 
 Форма изложения могла быть любая, я предпочел эту, как менее консервативную. 
 ПРОПОВЕДЬ БЛАЖЕННОГО 
 Из заключительного раздела 
 - Хотите знать истину? - голосом, покрывшем все пространство, спросил Блаженный у собравшихся. - Хотите знать, зачем вы есть и что вам нужно? Тогда слушайте и запоминайте! 
 Вы уже большие. И уже представляете опасность для самих себя. Потому что ваше большое и сильное тело еще нелепо, слепо, глупо. Ваши эмоции, пришедшие из тела, и жалкий алчный мозг, состоящий на службе их, никак не могут породить сознание и разум. Застыв на ублажении амбиций и страстей, на безусловной вере в возможность счастья при жизни или блаженства сразу после смерти и ощерившись во вбитых догмах против всех и вся, вы породили настроенный на войны злобный мир, приготовленный ежеминутно взорваться. 
 Взметните Дух ваш над собой! Неужели вы не видите беспредельные намерения Вселенной над вами! И чепуху всех ваших устремлений на фоне их! Отбросьте ж отслужившие пеленки! 
 Не допустите, чтобы смысл жизни, не появившись, был утерян. 
 Но алчный, злобный мозг, взращенный культом желаний, так и не обнаруживший разум, чтоб понять их подчиненность Вселенскому Смыслу, начинает выедать еще слабенькую душу, не давая ей шанса перейти к управлению ими. Из нее сочится призрачная кровь прошедших и будущих поколений. 
 Детская совесть состарилась. Ключи утеряны. Бессмысленность окрепла и непропорциональное тело, подчиненное власти денег, стало гнить. 
 В тревоге молчит мой разум, бессильный достучаться в закрытую дверь, но сердце слагает слова. И я говорю их. В расчете на понимание их, когда еще не будет слишком поздно. 
 Вина безумной, странной ситуации - в догматах. И в нетерпимости друг друга. В незнании путей мира. 
 Старые религии, включая материалистическую, некогда ведшие вас за руку, постепенно умирают. Повзрослейте ж, наконец! 
 Религии, посланные богом людям, никогда не имели абсолютный смысл и не рассчитывались на бесконечность во времени. Они, последовательно меняя друг друга, были ориентированы на исторический этап развития и содержали доступные и оправданные эпохой критерии. Никогда не отрицая предыдущие по существу, они развивали конкретные направления, указывая дальнейший путь. Подходит к концу и срок действующих религий. Они себя исчерпали. Пришла пора следующих уточнений. 
 Самое главное, что обязательно надо понять, иначе никакой смысл не дойдет до вас, заключается в двух Доктринах: 
 I. Вы всегда жили в иллюзорных мирах. Не соответствующих реальному миру, не понимаемым вашим умом. Любая ваша объективность всегда была субъективной. Практика ухода в мир иллюзий закрепилась развитием состязающихся мировоззрений и этим упрочила свои позиции. Выход из него забетонирован безумным страхом. Но выхода не избежать. Как домолюб не может вечно сидеть за баррикадой двери, наркоман пребывать в своем дурмане, ребенок питаться чревом матери, так и человечество не может вечно жить в данных ему религиозных построениях или построениях (здравого смысла(. Исповедующих цель: блаженство после смерти или блаженство, счастье до нее при жизни. Материализм с неистовым служением эмоциям и телу сопровождал формирование земного плода - человечество, которым оно и является. Он вошел с кровью матери-земли, но отслужил уже свое. Пора не наслаждаться им, а осмотреть все разумными глазами. И перегрызть пуповину материи. Понять, что все иллюзорные мирки, фатально разделяющие человечество на тысячи мельчайших брызг, препятствуют прогрессу Духа человеческого и сдерживают прорыв вперед. 
 Наступило время прощания с ними. 
 II. Единственное мировоззрение, которое естественным образом может сплотить всех и обусловить выход в новую эпоху, это не исповедование своей ценности над миром, над другим человеком, то есть не примата себя и своих воззрений в окружающем пространстве, а исповедование ценности реального мира над собой. Если такое мировоззрение назвать религией, то оно будет религией не человека, а Вселенной. 
 Естественная религия - реальный мир Вселенной. А он не в нас, а перед нами. Надо идти вперед - от Земли во Вселенную. В новую религию. 
 Вот положения естественной религии. 
 1. Мир стоит на трех китах: Бог, Дьявол и Любовь. 
 Бог одел Дьявола в одежды Материи и своим Духом воздействует на него, ведя от многочисленных безумств к спокойной самодостаточности. Воздействие бога на Дьявола и отношение Дьявола к нему и есть Любовь. Да, все в мире - это проявление невоспринимаемой вами по малости вашей бездонной той Любви. Она переходит от жесточайших битв и боли к нежности. 
 Дьявол - это энергия и неудовлетворенный потенциал всех видов. 
 Материя в тверди и эгостремительной тяге, Дух - в пространстве и в управлении самоуничтожением ее при гармоничном подавлении проявлений Дьявола. 
 Линия фронта обозначена содержанием "числа", "цифры". Она идет от многочисленной определенности к неопределенности без числа. От разбросанности форм к упорядоченому содержанию. От многочисленного человечества к единому Разуму. 
 Истина не конкретна, конкретна Материя. И не абстрактна, абстрактен Дух. Истина - в представлении взаимоотношений, сути и развитии Любви. 
 2. Жизнь и человек идут из того, что мы называем нежимым из камня, и из Духа. Путем сокращения дистанции между ними и образования духовной материи. Любой камень имеет зачатки Духа и любой дух ощущаем. 
 3. Материя опрокидывает в прошлое в стремлении на любом материальном теле поставить точку предметной памятью и эгоцентризмом. Дух обрывает связь с прошлым, чтоб увести к себе в беспредметную бесконечность. Время несет первое во второе не к победам, а через страдания Вселенной к гармонии. Цель человека в будущем - быть Доктором этих страданий, цель человека сейчас - стать этим Доктором. 
 4. "Я" человека - персональная духовная единица, кодовый слепок, тень от общего "Я" человечества, а оно в свою очередь от общего "Я" жизни на земле, восходя так к "Я" Духа Вселенной. Каждый человек таким образом - одновременно и общий Дух Вселенной и его часть. Все человечество - это "Я", вся Вселенная - это тоже "Я". Только "Я" стало конкретным и осязаемым я в тисках материи этой данности. И "Я", как полномочный представитель "Я" общего, направлен Духом человеческим по его состоянию и моим возможностям для решения конкретной задачи в данное место, в данное время и в данные условия, образовав конкретного меня здесь. 
 Персональные духовные единицы - "Я" людей обладают различными степенями обусловленности "Я" общего. Персональный прогресс - в приближении к нему вплоть до слияния. Схватка с Материей при жизни на земле приводит к различным результатам. Самый страшный - сдача материи в плен с подчинением себя ей, но и отчуждение себя от нее означает отказ от задачи Духа. 
 5. Задача человека на земле одна. Вызволяя из атома, вещества, окружающей среды различные проявления материи и содержащуюся в ней энергию путем так называемой трудовой деятельности и окружая себя ими в виде сферы благоустройства, наводить порядок гармонии одного и всех, тем порождая мораль и Разум. 
 Человечество не останется навечно жить на дряхлеющей Земле. 
 Сфера благоустройства, соединившись с телом людей, образуют кокон с Разумом внутри, воплощающим порядок нравственности. Он, освободившийся от кокона, бестелесный, но в неком образе, реализует дальнейшую свою задачу в космосе. Так суть человеческая приблизится к богу. 
 Материя же сферы благоустройства, как плацента, будет уничтожаться пространством высших духовных этажей. И это не следует воспринимать бедой. 
 Человечество также может погибнуть, если не поймет своего космического предназначения и неразвитый Разум подчинит оболочке. Материя его к тому и готовит. 
 Зацементировавшая Разум оболочка неизбежно приведет к Трансу. Оцепенению или все уничтожающей жатве смерти. Тогда нахлынет на людей счастье убийств и самоубийств. Мы на пути к нему. 
 Удовольствия при жизни или посмертное блаженство стали самоцелью. Посредством утверждения отношений рынка, как абсолютной победы материи или женского начала, с одной стороны, или посредством утверждения богославия, демонстрирующего крайнюю однобокость духовного или мужского начала, с другой стороны. 
 Транс - это уход от участия в задаче Вселенной погружением в экстаз потреблений или религий. Транс - это апокалипсис. Человечество живет, но оно не знает - где оно сейчас. Но путь уже обозначился распространением наркотического забытья различного толка. Самоубийство приобрело черты всеобщей вакханалии. Убийство стало нормой. 
 6. Становление Разума происходит в муках через испытание страданий, то есть - дисгармонии, наведение порядка для устранения их и испытание новых страданий, вознося их к "Я" Вселенной. Страдания нужны для последующего осознания страданий Вселенной, которые значительно глубже наших, и для освоения способов избавления ее от них. 
 7. Смерти персонального "Я" нет. Есть череда его перевоплощений из жизни в жизнь и постоянный напряженный труд. 
 Как ночь берет начало в полдень, так и смерть появляется в человеке загодя, подготавливая его к себе. Смерть - мать человека, незачем бояться ее дыхания. Как неистратившему свой потенциал ребенку не хочется идти спать в ее объятиях, так и умирать не хочется без усталости. Как день сменяет ночь, так каждый возродится снова. 
 8. Не было и нет ни рая, ни ада. Все им отнесенное - все в будущей жизни на земле. Была идея организации лучшей обустроенности ее. 
 Все жизни - сообщающиеся сосуды. 
 9. Каждому в каждой жизни предпослано предназначение. Исполнить его - его задача. Общая для всех - поднять уровень сознания и Разума. Несчастный случай, оборвавший жизнь, - это отзыв человека для иного задания. Непосильных задач никому не дается. Самоубийство - это добровольный отказ от него. Остерегайтесь этого. Предназначение проявляется в том, чего ты не можешь не делать. Не бери ни с кого пример. 
 10. Никогда не ругай ни себя, ни других за ошибки. Ошибок в прошлом не существует. Есть неотвратимый процесс становления. Какой бы то он ни был, другого быть не могло. Думай как быть дальше и не бойся никаких ошибок. Кроме одной. Не принятия сказанного мной. Эта ошибка отнесена не к прошлому, а к будущему, она в каждом налетающем мгновении. 
 11. Невозможно при жизни перейти в иное тело, но возможно обновить внутреннюю суть, приобрести иное содержание, желательно - более возвышанное, - это то единственное, что может сделать человек для себя за весь свой кругооборот. При небытие уже невозможно будет изменить свою суть, в небытие по результатам анализа ее он получит новое тело. Или тело твари, или образ духа. Или тело иного человека. Но каждый удовлетворится в своем пристрастии. Мужчина станет женщиной, а женщина - мужчиной. Алчущий счастья насыщения получит червем навозную кучу. Испытавший много страданий будет избавлен от них. Больной несбалансированной душой родится больным ребенком. Наркоман родится дитем наркомана, алкоголик - дитем алкоголика. Каждый получит свое. И будет помещен в соответствующие время и место. Не родится ребенок без уготованной ему заранее души. Новые души, обуславливающие рост населения, исходят из низших уровней Духа земной жизни с вхождением в них верхнего Духа. 
 Уход Разума из кокона будет происходить через смерть тел с возрождением его образа в пространстве космоса, когда все "Я", носители его, сольются в одном. Кто в полной мере, кто отчасти. 
 12. Не сотвори себе кумиров. Не будь фанатиком. Ни материальным, включая культ тела, ни духовным, противопоставляющим Дух телу. 
 Не бойся тратить свое тело и не жалей его, оно тебе дано не для сохранения его, а для полного использования. 
 И не заботься сверх осознанной необходимости о своем здоровье. Больной потом родится здоровым, если заслужит того, но пока он имеет свое предназначение сверх излечения себя. Болезням уготовано место в цепи событий и рождений, но конкретное "Я" человека может быть помещено в эту нишу только от бессмысленных дел его в прошлой жизни. 
 Суть болезней - в страданиях Духа человеческого от его язв, причиненных неразумными детьми, в излечении их через страдания людей. 
 Помни, что человек создан не для него самого, а для Вселенной. Не обольщайся пустяками. Не гордыню, но достоинство от Вселенной почитай в себе. Не отдавайся исканию мелочного благополучия, унижающего тебя. Не уходи в сны наяву. В них твой разум не просветлеет. О телесном побеспокоится Дух, а ты побеспокойся о Духе. 
 13. Испытывая на себе природные воздействия: ветер, грозу, тепло или мороз, землетрясение или покой, удачу или наказание, не уподобляйтесь траве, не ведущей, что по ней ходят люди. 
 14. Наказаний нет, есть наказ преодолеть груз прошлого и подготовиться к освоению новых высот. Нет такого горя и подавившей тебя страсти, которые были б тебе не по силам, чтоб справиться с ними. Бог не дает непосильных задач. 
 Опасайся себя. Никогда не работай по принуждению. Любая необдуманная твоя работа таит опасность для тебя и для Вселенной. Не осознав ее, не начинай работу. Чтобы ты ни делал, столько же времени, сколько тратишь на это дело, думай, вникай душой в смысл этого дела. Главный критерий - ты нужен не себе, а Вселенной. Для себя она тебя родила. 
 16. Не делай неосознанное добро для других. Не старайся избавить их от их ноши, чем сможешь столкнуть их на низшие уровни бытия. У них и у тебя есть свои задачи. Найди помимо них свою. Всячески избегай состязаний и конкуренции. Бог не дает одного и того же задания двоим. Твое место там, где ее нет. Если же ты не можешь не помочь другому, делай это осмысленно. Ты вместе с другим должны дополнить друг друга в общей схеме развития. И не мешать один другому. Не стремись попасть на занятое место. Помни, что не борьба уже движет развитие, а уже развитие изгоняет внешнюю борьбу, переместив ее вовнутрь человека. 
 17. Не убивай людей. Не делай оружия. Во Вселенной ему места нет. И страшись победы. Лучше быть убитым, чем убить. Убитый возвысится, убийца принизится. Победы нет между людьми. Победа должна быть внутри человека. И основная из них - победа над страхом смерти. Над мелочным эгоцентризмом, над желанием себе благополучия, счастья и удовольствий. Эта победа в осознании, что лучше отдать, чем взять. Твое достоинство не в самоутверждении, а в подчинении себя общей цели. 
 18. Невозможно замкнуться на себе. Где бы ты ни был, что бы ни делал, даже находясь в абсолютной изоляции от других, знай - все твое войдет в общий Дух человеческий и заставит его огорчаться или радоваться, как мать твою или отца твоего. И как они всегда с тобой, так и Дух Человеческий с тобой. Одиночества нет. Все частное сливается со всеобщим. И отразится на твою судьбу и судьбу твоих детей и внуков. 
 19. Зло приняло иной вид. Теперь имя ему - ДИСГАРМОНИЯ и УПОЕНИЕ. Дисгармония между Духом и Материей, единицей и множеством, ночью и днем, нравственным чувством и слепой страстью, содержанием и формой, мелодией и ритмом. 
 Упоение деньгами, властью, лицедейством, силой, своим благополучием, своим я. Даже упоение богослужением. 
 Упоение растит дисгармонию. 
 20. Пора понять истинный смысл борьбы бога с дьяволом, как, предполагалось - источником зла. Это был способ найти взаимопонимание и примирение в реализации всеобщей любви через изгнание ЗЛА - противопоставления. Общее ЗЛО заключается в противопоставлении добра и зла, а общее ДОБРО - в их взаимопонимании. 
 Бог ведет сопротивляющегося Дьявола за собой к вершинам Абсолютной Гармонии. Там и ждет всех праздник Всеобщей Радости и Любви. 
 Любите Бога и будьте великодушны к Дьяволу, но не отвергайте ни того, ни другого и разрешайте дисгармонию между ними. 
 В любом движении Дьявола найди без злости к нему Бога и помоги Богу в установлении мудрого компромисса. 
 21. Любое движение тела и души, как в природе, так и в человеке, направлено или должно быть направлено на постепенное и углубленное выявление и устранение противоречий, то есть Дисгармонии между Духом и Материей, в разных мерах представленных повсюду. 
 Выявление - путем их разведения с увеличением противоборства для обнажения причинной сути разногласий. 
 Устранения этой сути и самого противоборства путем нахождения общепримирительных позиций, что потребует подъема Разума на новые высоты. 
 Пульсации с углублением через драмы и развитие ума приведут к сведению частных задач к единой, общей по всей Вселенной и сбалансированного решения ее в целом. 
 22. Пора понять смысл денег, как системы обеспечения закукливания в кокон с прочным панцирем неприспособленного к жизни во Вселенной младенца - человечества в чреве Материи, обуславливающей ему возможность получить питание из себя. Этим смыслом пронизаны законы экономики. Освоение следующего образа жизни возможно только сбросив плаценту капитала. К этому следует готовиться. В космосе человеческому "Я" ракеты не понадобятся. Женское начало, олицетворяющее капитал, оставшись без него, сформирует будущий образ Человеческого Духа Вселенной - Разума. 
 23. Матриархат, ведущий западный образ жизни, и патриархат - восточный, должны проникнуть друг в друг, утверждая Разум. 
 24. Споря о чем-либо, помни: в любом споре обе стороны правы. И рассуди так, как мать или отец рассудили бы глупых забияк. Не заискивай ни перед кем - у тебя есть ожидающие твоих успехов Великие Отец и Мать и есть великое будущее. 
 25. Поставьте на ноги ваш перевернутый мир, поверните наоборот ваше сознание. Вы движетесь спиной вперед. У вас перед глазами не будущее, а прошлое. 
 Помните, сколько бы вы не жили, родители ваши всегда впереди вас, прокладывают путь в будущем для вас, и вам к ним идти, а дети всегда сзади идут следом, вы были такими в прошлом. Вы впереди им ставите будущие проблемы. Поэтому вы будущее для них. Пока реализовано колесо, в котором прошлое видится будущим, а будущее - прошлым. 
 Материя застилает вам глаза и вы никогда не увидите завтрашний день, не осознав работу Духа и сопротивление Материи ему. 
 26. Относитесь: 
 к богу и будущему, как к родителям, с почтением и послушанием, вникайте не в свои, а в их проблемы; 
 к жизни и смерти, как к друзьям своим, с дружелюбием, старайтесь как с друзьями разрешить как можно больше проблем быта для бога, не поднимая новых своих проблем для разрешения их детьми; 
 к дьяволу и прошлому, как к детям своим, осторожно и с любовью; 
 к вещам своим, как к протезам своим, с горечью за нужду свою в них. Не позволяйте им поработить себя. Откажитесь от ненужных. 
 27. Помни, что самое страшное из всего, что с вами может быть, - бессмысленная жизнь и бессодержательная смерть. 
 28. Еще раз говорю: научитесь не дорожить телом, благами, как мнимой ценностью до прихода смерти или устаревшими догмами религий, обещающими ложное блаженство после нее. Не скатывайтесь в крайности. Вас погубит богатство со здоровьем, вас погубит и угрызающее чувство нищеты духа. Продвижение к Духу через Материю в круговоротах бытия - небытия должно вести вас вперед. Через страх разрыва с материнским чревом, через страх абсолютно новой реальности будущего. 
 Иначе младенцу долго предстоит крутиться. Если вообще вырвется из опутывающего чрева прошлого. 
 ПРЕЛЮДИЯ 
 Сильный ни в чем не нуждается. Ему ничего не нужно. Он полноценен, уравновешен, самодостаточен. 
 Сильному достаточно того, что он есть. Есть постольку, поскольку есть сам мир. И чувствует себя в единстве с ним. И силен его силой и одухотворен его задачей. Жить - так жить, умереть - значит умереть. Истинная сила - в тишине и молчании. Через которую проходят все струны Вселенной, привносящие ее внимание. 
 Слабый нуждается в самовыражении. В выделении из общего ансамбля, починенного единой партитуре. Хоть криком, хоть мольбой, хоть кулаками. 
 Слабые кричат от некой личной обиды и боли. Этим криком и суетой обозначена их конфликтность с общим миром от поражения их загадочной болезнью. Мир тоже болен. Его нездоровье в его существовании. Любое проявление чего-либо - проявление от беды. Но слабые не желают знать ни о боли мира, ни о смысле уложенной партитуры. Мир для них не цель, а средство. Средство для удовлетворения жующего их демона. 
 Проявляемая сила слабых при их суете имеет лишь то благое значение, что она направлена на уничтожение причины боли, а значит - и на прекращение суеты. 
 Человеческая болезнь имеет поразительную особенность. Она стала "вещью в себе". Сама себя признала нормой. И преподносит себя, как благо и достижение. Вовлекает в свой круг не пораженных ею, разнося свою заразу. Она самовоспроизводится и обостряется. Она приняла образ саморазвивающейся идеи. И не желает истинного знания о себе. Тем более - о преодолении себя. Как чесоточный заходится в блаженстве, расчесывая до крови зудящую кожу, так и слабые распаляют себя болезненной страстью самозначения, которая, зачахнув когда-нибудь в судорогах, оставит человечеству лишь уродливые шрамы. 
 Жалок всеми силами добивающийся ублажения своих страстей, противопоставляя себя миру. Но и опасен, как псих в связке альпинистов. 
 "Безумству храбрых поем мы песню" - это из репертуара буйного отделения. 
 Беснуются людишки, чтобы занять пьедестал в психбольнице. Психам понятны психи. Они их даже обожают. Особенно в зале, когда наиболее яркие на сцене. И не важно - кто: артист или политический деятель или прыгун в высоту. Кумиры снисходительны к ним и, жалеючи, учат жить, чтобы те тоже чего -нибудь достигли в жизни. Вообще -то секрет прост: надо почаще и посильнее дергаться и удача придет. Счастливчики торжествуют, неудачники плачут. Игра азартна, ставки высоки, смысла нет. Кроме поддержания ее самой. 
 Амплитуда безумия нарастает. И нарастает его масштаб. Человечество обезумело. Возможно ли, чтобы в мире, тысячелетиями создаваемым неведомым и всесильным богом, людьми с его помощью, тысячами поколений, побратавших чуть ли не абсолютно всех обитателей земного шара, и продолжающих перемешивать это варево, вдруг некто -бы сказал, указывая на то, что стало следствием всего, - "мое исконно"? И было б сказано - "хватай"? Как будто можно разобрать струны причин и следствий в пучки. И объявить себя их первосоздателем. В слепом от безумства мире это естественно. То есть естественным стало самоотчуждение себя в плотно сложенном мире. И словно зря дал бог человеку в пользование свое гениальное изобретение - разум. 
 Человек не знает, что с ним делать - с этим богатством, когда не исчерпаны законы животного мира. И он ввергает себя в мир дурмана. Чтобы избавиться от этой ноши. Разум стал бедой. Да еще проклятая совесть, которая, как ни разминай ее, колит сердце. 
 Не могут люди понять, что любая надуманная ими ценность обозначена таковой, чтобы она стала мишенью для ее уничтожения. За что они борятся, то и уничтожит их в конечном итоге. Побед в борьбе не существует. Люди всегда рубят сук, на котором сидят. 
 Начав путь к цели, окажутся дальше от нее, чем были. Борьба за порядок принесет хаос, за счастье - горе, за красоту - уродство. Как пьяница, садясь за стол, чтобы найти гармонию с собой и внешним миром, оказывается в конечном итоге только дальше от нее. Такова цена противопоставления себя миру. В изолированном от него месте может быть только раскачка, но не прогресс. Одно - за счет другого. Круг обреченности. Когда человечество вырвется из него? И вырвется ли? Круг глупости сжимается обручем, который я называю Трансом. Круг изоляции от задач мироздания. 
 Не принимающих таких норм в этом перевернутом мире объявляют ненормальными. Для них есть дурдома. Дома для дураков. Носителей непонятного разума и непонятной совести. Знающих суть слов апостола Павла: "Имея пропитание и одежду, будем довольны тем; ибо мы ничего не принесли в мир, ничего не можем и вынести из него". 
 Помоги сильный слабому не участием в суете его глупых дел, а наставлением. И дай им, бог, ума что-нибудь понять. 
 СОЛНЦЕ 
 Плавно кружит Галактика свое бугристое пространство, уложив в ямки, как в постели, свои тела, тихо беседующие о чем -то друг с другом. Тонкая вуаль неспешно движется меж ними, храня и поправляя общий покой. И играет с блуждающим дьяволом дисгармонии, без устали ищущим место применения себя. Все хорошо, когда затишье. 
 На смену ему обычно приходит волнение от неясных процессов в общем организме. Волнение самого пространства, в котором плавают тела. Проходят волны разряжения и уплотнения его. От этого кажется, что звезды вдруг сближаются, то отдаляются друг от друга. Легкий бриз. 
 Но иногда вдруг что-то невероятное случается в ней. Расходится волнами давление. Затишье, и беспримерный шквал! Чудовищные ветры пространств несут бездну пыли, переносят тела, разгоняют их, кружат в завихрениях. Раздуваются штормы, ураганы и безумные разряды неосязаемой энергии крушат органы Вселенной и образовывают брызги других. 
 Но вот все затихает, ветер успокаивается, и свежий покой воцаряется снова. Галактика живет своей странной и непостижимой жизнью. Она развивается. 
 Летит в общем хороводе Солнце. Хорошее ему досталось место. Прохладное и спокойное. Периферия. Посматривает Солнце на свой гарем. В центре таким не обзавестись. Вот горячо любимая Меркурий, самая шустрая, совсем кругленькая малышка, оберегаемая больше других от всяческих напастей, медленно поворачивает к нему свое горячее голенькое тельце. Поодаль своенравная красавица Венера. Кокетливо кутаясь в белую тонику, грациозно поворачивает жаркое тело в сторону, противоположенную подругам. И бурчит, сердясь. Вот Земля, о которой нельзя равнодушно думать. Марс, остывшая и готовая взорваться. То -то причинит беспокойств. Далее - пышногрудые и рыхлые матроны, окружившие себя каждая своей челядью и вульгарно демонстрирующие всем свои красоты. Где -то путается глупенькая Плутон. Ведут свой хоровод вокруг него. Верны, ритмичны, прекрасны, умны, хозяйство и порядок любят. Все хорошо. Ведется тихий разговор. 
 Но вот печаль. Где дети от них? То есть то, что могло бы нести его солнечное свойство дальше во Вселенной, когда его, Солнце, не станет, погибнет. Дети - не повторение, не физический аналог, но лучшее продолжение развития его предназначения во Вселенной. Только Земля забеременела. Вынашивает в себе его младенца. Что будет с ним? 
 Он вспомнил свою жизнь. Это сейчас все пришло к какому- то порядку. Раньше такого не было. В его младенчестве был хаос, как всеобщий оргазм любви. Беспорядочные соития абсолютной тверди и огненной стихии со взаимными переходами друг в друга. Нет, не такой тверди и не такого огня, как сейчас! Таких уж нет во Вселенной. Безумный шквал страстей! И дикий рев неведомого Демиурга! Духа и устроителя всеобщей вакханалии. Она происходила будто от чувства ужаса у всех и для того, чтобы избавиться от него. "ТАРТАР!" - откуда- то вошло в его сознание. Но он не знал, что это такое. Обуявшее чувство ужаса пролегло через всех и все поколения. Никто и сейчас не знает, что скрывает это слово. Но гонит и гонит оно все вперед через развитие всего. Казалось бы, все меньше ужас, но он все есть, готовый всегда к прыжку. Поэтому строг был Демиург и путь, им выбранный, был строг. Так все и идет. 
 Он, Солнце, и все братья его были рождены там. Страсти стали затихать и хаос перерождался в космос. 
 Болезненно шло его развитие. Огонь и твердь, полученные от родителей, делали свое дело. Тело стало обретать пространство и структуру. И мириады атомов зашевелились в нем. Образуя свой мир. Он стал делим и выделились планеты, вобрав в себя свойства матери - тверди, оставив ему свойства отца - огня. А старый Дух остался царствовать над всем. Прежде он видел могучие образы его проявлений, проносящихся в космосе, а иногда - образы исчадий ужаса - ТАРТАРА. И тогда дикий рев сотрясал Вселенную. Это наследники Демиурга сливались в схватке с ними. И горе было тому, кто оказывался там. Или он сжимался в невидимку или его разносило в клочья. Обычно дух побеждал и непрошенные гости уносились в свою нору. А иногда и прятались неведомо куда. 
 Неспокойно Солнцу, мучают предчувствия и вопрос наследников стал главным. Другие уже обзавелись и блаженно нянчаются с ними. А он с тревогой и надеждой смотрит на несмышленыша Земли. 
 Это не первенец у него. Зарождались и у Венеры и у Марса его наследники, но тут же погибали. Он не мог понять причин и предполагал, что произошли какие- то отклонения от закона Великого Духа. Наблюдая за развитием нового младенца, он стал догадываться о причине тех кончин. Причины таились именно в его периферийном месте. Месте, фатально обреченным на отсталое развитие. Его самого, его подруг и его детей. Вон уж мелкая шпана других семейств носится, как чертята, вокруг его зародыша, с любопытством всматриваясь в него, а этот все вытягивается в разные стороны. И он стал и строже и нежней, тихо разговаривая с ним. 
 Младенец - это вся копошащаяся жизнь на Земле. Весь образ ее в целом. Забавно наблюдать, как он повторяет путь Вселенной и в общем и в деталях, как с невероятной скоростью схематично проходит все этапы от начала до сегодняшнего состояния и торопится убежать вперед. Вращается как и его родители, входя в себя снаружи вовнутрь, подбирая что есть, и выходя из себя, выбрасывая ненужное. Чтобы далее ненужное обратилось в нужное. Создается организм все более четкой иерархической структуры. Постепенно наполняется сознанием, наиболее сложная часть которого развивается в человеке, питаемого сознанием всей окружающей природы. Человек один, но много его копий, создающих образ оригинала. Мучителен и драматичен путь становления их конечного плода - Разума, совсем нового для Вселенной средства и способа разрешения ее задач. Солнце, да и вся Вселенная справедливо сможет гордиться своим изобретением, если оно не опорочит себя. Человек - это "кукла" для его вынашивания. Много, очень много придется пережить малышу, пока не наберет силу. 
 Пока он, как паучек в банке с водой, окруженный пузырьком воздуха, видит подслеповатыми глазами лишь пространство, что дает пузырек и наивно полагает, что видит весь мир. Смешны его рассуждения об объективности. Не догадывается, что образа, которое дает сложение его восприятия и чрева, объективно в природе не существует. Как проклюнувшийся птенец, не знает, зачем он и куда бежать. Бежит за тем, что видит. И требует еды и тепла. Наращивая мышцы с умом птенца, не ведая, что делает, он может стать опасным для себя и даже довести Вселенную до необходимости уничтожить ублюдка, если этого раньше не сделают прячущиеся рядом злобные духи. 
 Помощь, ему нужна периодическая и доходчивая для его слабого ума подсказка о Законе Духа Демиурга. 
 Самому Солнцу это трудно сделать. Только с содействием Вселенского братства удается иногда организовать такие подсказки через избранников из рода человеков, специально подготовленных для этой цели. 
 От них исходили мифы и религии. Вначале такие подсказки носили упрощенный характер указаний и ограничений, требующих их безусловного исполнения под страхом наказаний. С примитивным разъяснением мироздания. Но это для совсем глупого возраста. 
 Затем в подсказках стала смягчаться категоричность, оставляя место для работы душой. Необходимо было развить ее осязаемость. Но не поняли этого люди, приученные к простоте. И услышанное стали доводить до абсурда. Оказалось, что хотя есть польза от новой планки, содержащей новые содержательные вехи, но есть и вред от упрямого их вырождения в завет. Не могут люди осознать, что подсказка несет саморазвивающуюся идею при развитии жизни, а не догму, затормаживающую упрямую жизнь. Подсказка приняла форму освещения направления для самостоятельного развития идеи дальше. 
 Тяжело идет взращение младенца. Внимательно приходится следить. Особенно за протеканием переломных фаз. Их сейчас две. 
 И обе связаны с подходом к полному вызреванию контейнера Разума -человечества. 
 Одна из них обусловлена предстоящим выходом Разума из своего отслужившего контейнера, как бабочка из "куклы", чтоб отправиться в космос. Червячек приступил к окукливанию. Вот тут-то и возможен срыв естественного процесса. 
 Он заключается в возможности образования слишком прочной скорлупы "куклы" - Транса. Тогда Разум разовьется в сторону обслуживания страстей человека, превратится в слугу оболочки и выродится с ней в некое уродливое чудовище в виде саморазвивающейся куклы. Спорой самой для себя, оно будет носиться по пространству, разрушая все на своем пути. Фантазия людей уводит их по этому пути. Таких сейчас носится много. Существа без смысла и без будущего. Сприганны. Колонизация Вселенной - вот цель в их безумных головах. Споры раковой болезни. Носятся проклятые Демиургом от планеты к планете. Пока не будут уничтожены им. 
 Другая фаза - это выбор половой ориентации Разума в человечестве. Исход его уже не зависит ни от Солнца, ни от Земли. Хотя, конечно, ему бы хотелось видеть в нем именно его, Солнца, продолжение. Он даже пытается повлиять на этот процесс, но, к сожалению, пока безуспешно. Материализм после долгих колебаний берет верх. Женское начало одолевает. А оно, не поправь его, прямиком выводит на Транс. 
 Но и здесь подстерегают неприятности. 
 Дитя может родиться чрезмерно сексуальным и скатиться далее в безумство сладострастия с уклонением от высших предначертаний. Может родиться бесполым или двуполым. Во всех случаях сразу или потом оно будет обречено на гибель. 
 Обеспокоенный непреходящей тревогой смотрит Солнце на Землю. Вращается беременная Разумом Земля. Что Разум во Вселенной будет, в этом сомнений нет. Но мучает вопрос: а состоится ли он на Земле? Что протянет нить от его солнечной сути к будущему Вселенскому Разуму? Вдруг и этот будет мертворожденным! Или хуже того - Сприганном. 
 Но не столько в этом причина его тревоги. Все полбеды. Главная беда была в другом. 
 Развивается Вселенная не однородно. Прохладные периферии тормозят общий процесс. 
 У него, у Солнца оказалось превышение Материи, а значит, разряжение пространства. Законы Материи здесь стали доминировать над законами Духа. Солнце не виновен был в таком казусе. Но закон доминирующей Материи вошел через организм родителей в организм его дитя. И предопределил в нем перекосы общего развития. 
 И вот, с тревогой Солнце видит нарастающее уплотнение пространства. Это началось недавно, когда прошел первый фронт, почти уничтоживший жизнь на земле. Пространство входит вглубь материи, пытаясь разрушить ее, расслабить, но и она отчаянно сопротивляется, выдавливая пустоты, уплотняясь, кристаллизуя минералы и тяжелые элементы мантии. 
 Но бесполезно. Пространство плавно, тихо наращивает свою мощь и материя - короткими и жесткими импульсивными срывами сдает свои позиции. 
 Что делать? 
 Солнце понимал, что прежней спокойной жизни приходит конец. Возможно, что Вселенная всю периферию загонит в горнило расчленения материи, сделав ее центром Галактики. Оплот материи - элементарная частица атома прекратит там свое существование, перейдя в иное качество. 
 Он сгорит там со своим семейством. Но вот малыш? Надо срочно показать Демиургу дитя не как своего несовершенного ребенка, а как совершенного внука Великого Духа, продолжателя его дел. Как его сделать таким? Как показать? 
 Глубокое раздумье окутало его лик. На Солнце проступили пятна. Конкретность изобретала способ порождения новой абстракции. 
 НОЧЬ 
 Я витал в пространстве над землей. Ощущение свободы будоражило душу, пьянило голову. Это часто происходило при моих полетах. Меня не беспокоило, что я не понимал свободу. Ну, делаю, что хочу, и все тут. Но чувствовалась какая- то незавершенность в цепи явлений. И вот сегодня вдруг возникло ощущение дыхания близкого и важного конечного События, придающего смысл всему. 
 День завершался традиционным зрелищем уходящего за горизонт солнца. Постановка его величественна и грандиозна. День, единственный и неповторимый, в вечности праздновал свою смерть. Эмоциональный накал, вызванный ясной грустью кровавого светила в феерии красок осени и ползучих полутеней под молчаливый гимн лучистых труб, возбудил Вселенную. И она стала приближаться, сбрасывая тонкие одежды эфира, чтобы принять смятенную землю в царственные свои объятия. Природа благоговеенно застыла в предчувствии События. Все мизансцены подчинены ведущей теме: ожидание Нереальности. 
 Голубые звезды в фиолетовом мраке, синие и сиреневые очертания в черном готовят декорации заступающих сказок. Призрачные плечи бытия охватывают образы таинственных духов, возникающих из вуали сумерек. Месяц рассыпал хрусталь. 
 Прозрачные Феи на гибких крыльях полетели к солнцу, легко преодолевая дыхание солнечного ветра, лишь оставляя на земле метущийся след. Вот и растворились в последних пурпурных лучах. 
 Маленькие Эльфы в цветочных шапочках при лунном свете завели свои звонкие хороводы. Пляшут, смеются. Лопочат о своем. 
 Огненным цветком Стожары распустились. 
 Прекрасная Сирин запела чарующую песнь свою на ветке дуба. 
 Низко склонившись над водой, сидят Русалки в плакучей иве. Расчесывают гребешком свои чудесные зеленые кудри. И тихонько распевают неземные восхитительные песни под шелест струн ветвей. 
 "Играют звезды в сени древ, их серебро вплелось в наряды, 
 Неслышнен танец юных дев - в луне купаются наяды. 
 Валькирии мгновенья ждут. 
 Уснул в кувшинках старый пруд, 
 В воде витает изумруд, 
 Как вздохи, лилии плывут. 
 Затих Эфир, пространства полон, 
 И слышит голос из под вод он: 
 Холодно милому спать в глубине, 
 Милый всем телом прижался ко мне. 
 Спи, успокойся, мятежник земной, 
 Будешь теперь ты навеки со мной. 
 Соткан чертог твой из девственных лилий, 
 Сладкие сны я навею, мой милый. 
 Праздничный танец скользит при луне, 
 Только не виден он мне в глубине. 
 Восток заалеет, наяды замрут, 
 Растает в тумане воды изумруд. 
 Камыш таинственен и густ
 Внимает тайне нежных уст.( 
 Вредные Кикиморы отправились по путаным дорожкам пугать маленьких детей и дразнить запоздалых гуляк. 
 Безымень, скрыв голову, вышел поискать кого- нибудь, чтоб взять его лицо себе, а самого обречь на гибель. 
 Беда отложила клюку, присела отдохнуть к пеньку и развязывает свой узелок. Что там? Весточки с ее печатью, карты крапленые, хмель со змеей сушеной, кольца для левой руки. Черный кот на горбатом плече лижет серебристые лапки. 
 Аука с Лешим кружат путь, перекликаются эхом, зазывают путников в свою чащобу, словно в омут. Чтоб вволю пошалить. 
 Там ведьма выламывает березовую палку и летит на ней в паучий лес на Лысую гору, что близ Днепра, под Киевом. Собрать Тирлич- травы для превращения в красавицу, да травы Петровы Батоги, очень хорошей для порчи девиц. А оттуда - на пепелище отведать поминальных блинов. Остерегитесь счетоводы: "два" при ней не говорят, когда побить затеят. 
 Мохнатый Упырь нахмурился и думает, где б крови пососать. 
 Лишь добродушный Чур, стоит струганым столбом, блаженно взирает на причуды порождений мрака. 
 "Сорви Одолень-траву, желтую иль белую кувшинку, да присядь ко мне. Со мной не будет тебе страшно." 
 Мы тянемся к сказке, полагая, что она без нас не состоится. И пугаемся ее чарующего волшебства, обнаруживающего страшную бездну тайн подсознания. 
 Ночь, шествуя за солнцем в невесомом покрывале, волнами распростертом звездной порфирой, полой накрыла мир. 
 Я мчался в ее суть, как беглец. Я ни от кого не убегал. Я жаждал упоения, чтоб утонуть. Я растворялся в ней. Она стремительно охватывала меня, кружила вихрем, срывала одежду и плоть, поила ядом таинства миражей и иллюзий, обманывала звуками ночи. Она принимала только обнаженную душу, пронзенную нервом. Неестественность поднимала занавес над чудом сновидений. 
 Одинокая девочка, понуро ступая по черной своей тени, идет от света в забвение. Упавшая кукла невыразимо смотрит на закат. Сгорбленные и задумчивые бледные люди в белых саванах, как и она, по своим теням неотвратимо бредут к растворяющему их тяжелой черной волной морю - Дунаю, - воплощению образа смерти в представлении древних славян,. 
 - Кто ты? 
 - Зачем тебе знать это? 
 В России душа притягивает другую не потому, что нуждается в ней, а потому, что в уходящем в пустоту сквозь всех людей пространстве одиночества она жадно ищет такую, в которой обнаружила бы свою востребованность. Чтобы отдать себя ей. И забыться в великом искусе предназначения. Как в страсти по лжи о смысле. 
 - Чтобы понять твое явленье. Есть тебе имя? 
 - От кого? 
 Действительно, от кого? Кто создает символы вещей? Сумеречный разум для обозначения неведомой и пугающей тайны? То, что не имеет тайны, не имеет имени. Имя - всегда отчуждение. И мистическая бездна. От кого отстраняется смысл, облаченный в имя? 
 - От того, кто породил тебя. 
 - Кто породил... Кто породил неведомое в людях им самим? Я сплю, вернее тело мое спит. Как спят и эти люди. Что отражениями здесь бредут. Вот завтра поутру тела нальются жизнью и будут жить. И знать не будут, что путь наш все ж неотвратим. И днем и ночью мы идем. Мы - тень от них, мы - их судьба на поле бога. И суть людей в конечном виде. 
 - Любила ль ты кого? 
 - Любовь. Уход сквозь пространство и время к себе через другого. Слиянье в целое через него. Видел ли ты, как любят? Губами, зубами вгрызаясь в любимого, стараясь выпить, войти в него. Потому и губы красят цветом крови. Улыбаются гримасой боли и оскалом. Смеются, как рычат. С ненавистью за рок и за обман. В бессильном стремлении найти суть свою через него. Чтоб выйти гармоничным целым. 
 Но нет того. Не могут люди найти себя. Мешает Рок. Обречены мы быть раздельно. В любви кипят одни попытки нависший Рок преодолеть. И любят не того, кто есть, а желанный образ, наложенный на жертву. Но все напрасно, и суть идет туда, где гибель. 
 - Зачем искать через другого? 
 - Чтоб всех собрать в одно. И суть объединить. Чтоб через чувства Разум появился. Способный Рок прогнать. Но мчатся люди друг от друга. Как запертый зверь скребет когтями дверь или как раненый по полю ночью мчится и воет в бешенстве или в тоске, так человек не может ограниченность свою преодолеть. И вот пустой он и один. 
 - Так что ж, любовь - всегда мираж? 
 - Я тебе притчу расскажу. 
 Когда - то раньше, говорят, два брата - Месяца бродили в беззвездном небе, темном и пустом. И в долгом сумрачном молчаньи грустили каждый о своем. Брат старший, мудрый и седой, уже не ждал прихода наваждений. Забыв о том, как пела в нем тоска, как волновали прошлые желанья, он истину искал во тьме глубокой. 
 А младший в пустоту смотрел. Искал подобное себе созданье. Но было пусто и темно. 
 Но вот однажды Землю видит. И что там? Месяц задрожал. Вот то, что так он долго ищет! Вот то, о чем он так мечтал! Такой же месяц, как и он! И светит тем же жадным блеском! И также свет его дрожал, лучи тянулись с той же страстью! 
 Забыв о том, что Месяц он, и что ему светить на небе, он закричал: "Кто ты?" - "Как ты." - послышалось в ответ. И бросился он к найденному счастью! 
 А там, внизу, была Скала. Она Его сиянье отражала. Разбился он об твердь на части, на тысячи мельчайших брызг. Они рассыпались, как звезды, у ее каменного тела. 
 Собрал их старший брат, поднял. И помрачнел. Он в каждой искре мечту о счастье увидал. И бросил вверх. Что проку в том, что никому не достижимо! И, удивленный, видит он в движеньи звездного венца безумство прежнего юнца. Храня надежду в голубом огне, кидаются и падают вниз звезды, мечту заметив вдалеке. Но все сгорают в небе синем. Плывет их след сиреневым туманом. 
 Так что любовь? Любви, брат, нет. Все мы живем самообманом. 
 - Что сделать, чтоб она сбылась? 
 - Зачем? За ней ее противоположенность. 
 И дальше побрела. 
 - Останься со мной! Расскажи о себе! 
 - Я не могу. 
 - Но почему? 
 - У меня нет имени. 
 И я заметил, что лицо она ни разу мне не показала. 
 Сияет свет Луны. Пространство в ее свете. И только тени зябнут и плывут. Мир душами наполнен. Ткет Ночь тончайшие паутины сновидений. Баюкает кого -то, кого -то теребит. А ветер уносит меня. 
 Но вот вдали вдруг вижу огонек. Лечу к нему. 
 Что это!? В сребристой долине в прозрачной вуали душистые розы. И лунные свечи дрожат, как в ознобе. 
 Склонились тени над чем- то, что ярким изумрудным светом горит, заливая лица и окружающее пространство. Лучи уходят к звездам, будто держатся за них. 
 Кто- то кличет, зовет, увидев меня. Я подлетел. Седые старцы. Или колдуны, или волхвы. Мерцают ореолы. С ними мудрая птица Гамаюн. Слышу ее тихую песенку. 
 "Маленький мальчик тихонько поет, 
 Сказка о девочке спать не дает. 
 Мальчик свечу осторожно зажег
 Где ты блуждаешь, мой милый дружек? 
 Свечку поставил гореть у окна, 
 Чтобы ее могла видеть она. 
 Смотрит в окно. Там, где бездна ночи, 
 Только звезда, словно отблеск свечи. 
 Шепчет Вселенная детский стишок: 
 Где ты блуждаешь, мой милый дружек? 
 Свечка сгорела и мальчика нет. 
 Но все летит в бесконечности свет...." 
 В очаровании чуда застыло виденье. 
 - Что Это, ответьте? 
 - Пусть звезды ответят. 
 - В вас нет простодушья. 
 - Едва ли, едва ли... 
 - Вы ангелы скорби в лучах обаянья? 
 - При лунном сияньи всех аура метит. 
 - Но в таинстве вашем таится томленье. В тумане лукавства взор бредит словами. 
 - Есть в нем заклинанье послушать молчанье, понять откровенье душою. Что будет - случится, судьба выбирает. И мы приглашаем в таинственных кущах к Явленью. 
 - Чего же, волхвы? 
 - Философского Камня. 
 Старцы бережно подняли изумрудный огонек и протянули его мне. 
 Я приближаюсь ближе, ближе, еще ближе, руки вперед, и ... 
 О, Боже милосердный! Что я вижу! 
 Сквозь образы волхвов, как из миража навстречу мне выходит человек и камень подает своей рукой. 
 Я приближаюсь лицом к его лицу...Этого не может быть! Он это я, но чуть постарше! Мы долго смотрим друг на друга. Я оторопело, он с бесконечной грустью. 
 - Как мне назвать тебя? 
 - Нет нам, брат, с тобою имени. Потом поймешь. И вновь, как я, пройдешь сквозь время к себе навстречу. 
 И бережно положил мне на ладонь то, что было названо. 
 - Возьми. В нем Тайна. Она откроется жертвенному агнцу божию. Ты должен сделать так, чтобы Слово стало Плотию. Таков наказ Отца. 
 Сказав так, он слился со мной, как тень сливается с предметом. Небольшой жаркий камешек с многочисленными гранями тут же вобрал в себя весь свой свет, втянул лучи, оборвав их у звезд, остыл, стал абсолютно черным и отяжелел. 
 Все погрузилось в тьму и исчезло. Тишина, как совершенство. 
 БЛАЖЬ И БЛАЖЕННЫЙ 
 Утром я проснулся в разбросанной постели. Было ясное осознание какой-то необъяснимой ответственности. Такое бывало, когда я прежде выпивал. Но с этим я давно распрощался, не найдя в том успокоения. Рука была сжата в кулак. Расправив ладонь, с удивлением обнаружил на ней небольшой, но навесистый черный камешек. Оторопь взяла. Я вспомнил сон. "Что будет - случится." Философский камень! Нереальность перешла в реальность! Поразительное чудо! "Так, так, - думал я. - Найти агнца божия! Это кого ж?" 
 В этот летний день солнце стало томить уже с раннего утра. Я подмел дорожки, собрал бытовые отходы под стенами пятиэтажки, стекла от разбитых бутылок, которые каждый вечер выбрасывались из ее окон, подобрал всякую разбросанную дрянь и все отнес в большой мусорный ящик. Выбитую, как обычно, фанеру в дверях забил снова. Поправил сломанный штакетник у подъезда. И стал толкать машины, перегородившие проходы и тротуары, чтобы они своим отвратительным визгом позвали хозяев. До реформ они этих машин не имели, но служили материально ответственными за народную собственность. Народная собственность околела, а благосостояние стражей ее тут же возросло. 
 Осталось дождаться мусоровоза, чтобы потом, когда он опрокинет содержимое ящика в свою клоаку, навести вокруг него порядок. 
 Во дворе под тенистым деревом у развесистых кустов уютно разместились зашарпанный, но полированный местами столик, скамейка, тарные ящики. Это наш дворовый клуб. Там уже сидят. 
 Запрокинув голову, отслеживает игру света и теней на блуждающих листьях тополя спившийся после разгона института и теперь безработный бомж кандидат технических наук Животовский. Бомжом он стал, когда, не выдержав яростных рекомендаций радио и телевиденья, заложил квартирку под проценты какой- то фирме, уехавшей вскоре на Багамы с чужими деньгами, оставив, конечно, большую часть государству, подтрунивающим теперь над ним за его легковерность. Так сработала идея гения российской экономики: чтобы дать народу - надо отнять у него. 
 Рядом в заштопанном кителе и цветных штанах сосредоточенно нервничает отставной полковник Сковородников. Он ждет, когда зеленый военный фургон привезет канистру ворованного технического спирта и противогазы. Вместе с соседом Альбертом, студентом юридического факультета, ему предстоит приготовить высококачественную продукцию фирмы "Кристалл". Наклейки и пробки привозит студент из института, а воронка и ванная у него есть. Противогазы готовятся к войне. 
 Пара ведет интеллигентную беседу. Я присел послушать. 
 - Полковник, - говорит Животовский, - какую ценность имеет человеческая жизнь? 
 - Жизнь ценности не имеет. От нее одни убытки и хлопоты. Его расти, корми, обучай, а потом он смотрит на тебя, как бы из тебя же что-нибуть выжать в свою пользу. Последнее отнимет и рожу набъет. Ценность будет тогда, когда с него больше возьмешь, чем дашь. А пока от людей одни убытки. Нанять убить тысяча долларов. Вот и вся ценность. 
 - Это Ваше кредо? 
 - Вот вы, гнилые моралисты, твердите о жалости, о человечности, так какая прибыль с нее? Стране нужен экономический прорыв! Как достичь? Нужно, во-первых побольше свободного пространства и сил для рывка. Слишком много людей на нашу бедность. Когда еды маловато, то и животные душат свой приплод. Нужны расстрелы и война. Пусть люди постреляют. Оружие разрешить. И конечно придушить пенсионеров, которые не могут ничего. Во-вторых, побольше жесткости. Бить любыми приемами. Власть не разрешит, сами будем это делать. Станем только крепче. И основное, - разрешить свободно воровать. Чтоб довести воровство до предела. Тогда все расставится по своим прочным местам. Вот и начнется прорыв. Не будем так делать - коммунисты снова придут к власти, чтоб давить свободные порывы народа. Вот этого мы не допустим. В этом, так сказать, залог необратимости наших демократических завоеваний. Так что это не кредо. Это путь выживания. Все демократические страны его прошли, но не так сжато. 
 - А Вы, конечно, за демократов? 
 - Не. За демократию только дураки. Да и откуда в России взяться демократии? В России бары да холуи. Если не будет барства и холуйства, тогда и жить незачем. Нет. Я за рыночные отношения. Но с холуйством. 
 - Это как? 
 - А так. Ты смотри, что от меня оторвать, я от тебя. Хочешь жить? Набирайся сил и ума, чтобы смог побольше да похитрее отнять. А если у меня ничего нет, дай мне возможность это произвести. Иль заработать. Так все и вытянемся. 
 - А как с холуйством это совместить? - кривится и не понимает Животовский. 
 - Каждый должен иметь право выбиться в начальники. Чтобы запрещать чего-нибудь для общего блага. Да присматривать, получая чего надо. Да разрешать за деньги. Сохранять какой-нибудь порядок. 
 - Зачем это нужно? 
 - А затем, чтоб уважение сохранить. Его холуйство бережет. А не демократия. 
 - Я думаю, что холуй должен ненавидеть хозяина за унижение свое. 
 - Ошибаешься. Нет большего наслаждения, чем отдаться целиком унижению. Унижение чувствуют не переломившие свою гордыню. Им и на роду написано быть униженными. Блажен раб, целующий ноги господина. 
 - А дальше? 
 - Дальше также и до бесконечности. Еды будет, как на швецком столе, лопай и тащи, лучше пусть гниет у тебя, чем у другого. Потребности всегда будут больше возможностей. Но тогда и начальников будет побольше. Получаешь сам - делись с другим. 
 - Люди не думают, как Вы. Не зря же восстанавливаются храмы. 
 - Храмы, чтоб совесть отмывать. На всякий случай. Грех, он запросто искупается. За нас Иисус все искупил. Только свечку поставь, да скажи: Господи помилуй! Чего там. Жизнь дана для радости, так и рви ее как можешь. Люди не дураки, все голосуют за рынок. Вон идет человек, спроси. 
 Нецензурно выражаясь, приплыла толстая тетка Ольга Ивановна. 
 На ней запятнанный белый фартук, прикрывающий рейтузы и бушлат. Она представитель малого бизнеса. Ее палатка недалеко от нашего дома, рядом с отделением милиции. В ассортименте водка полковника и всякая дрянь, изъятая милицией у расплодившихся неорганизованных торговок. До победы реформ она преподавала детям литературу, этику и физкультуру, чтоб набрать часы. А нынче она при деньгах, а значит - при власти. 
 - Где баланс? - Сковородников не уважает брань, а уважает четкость. 
 - Где дилижанс. Ты мне бухгалтера найди для баланса тетка стала в позу учительницы. - Да чтоб не пил, как старая лошадь! 
 Лицо полковника теряет правильные очертания. 
 - Ну, ты и б...! 
 Ольга Ивановна счастливо смеется. Она любит, когда в ней чувствуют женское начало. К тому же она где- то прочла, что эротизмом проникнута древняя индуистская религия, увидевшая в нем знак миросотворения и источник всех благ, и догадалась, что мат подспудно отражает эти же религиозные представления, вышедшие из подсознания российского народа. Матерный язык и идет из подсознания. И является первичным по отношению к полинявшему и пресному литературному, выношенному бесполыми монастырскими старцами, да витиеватыми иностранцами, привыкшими пальцами делать то, что русские делают иными частями. Она была уверена, что зажим мата дряхлой интеллигенцией произошел от слабости позиций коммунистов. Знание же его позволит лучше понимать и передавать неисчерпаемые нюансы отношений русской души. Исконную культуру не уничтожить. Ее следует восстанавливать со школьной скамьи. 
 Как-то я спросил словесницу: "Как отразится капитализация страны на русский язык?" Она вздохнула и ответила так: "Как отразилось иго татар на него. Если не удержим свою самобытность, русский язык погибнет вовсе. Процесс уже пошел. Вон - автолайн вместо извозчика, змеиное шоу, вместо праздничного представления, бизнес вместо охмуриловки. Удержит натиск иностранщины только мат. Его не искоренишь и ничем не заменишь. Мы же все обматерим." "Почему постоянным фигурантом в мате присутствует чья-то мать, давшая название этому фольклору?" "Плодородие всегда было источником жизни. Плодородие земли, стада, семьи. Его ждали, призывали, желали себе и другим. За ним видели изобилие, успех. Слово Мать обозначало женское, плодородное свойство, которое могло проявится при покрытии его мужским свойством. В русской языческой вере мат имел образ пожеланий благополучия. Гонение на него пошло с введением нерусской веры - христианской, от нее он стал считаться сквернословием. И стал в народе проявлением необузданного протеста против порабощения чужим своего." 
 Вместе с ней школьница, умница, красивая девочка Маша. У Маши талант художницы. Это видно по ее лицу. 
 "Художник видит чувством, - говаривала она, - но в людях оно спит и его надо будить. Любыми способами. Самый блестящий результат дает эротика." На самом деле она любила чувствовать, отдавая чувству понимание жизни. И развивала восприятие чувством, как развивает музыкант свой слух, а дегустатор обоняние и вкус. Она вливалась в природу, как кошка в утро. Грациозная, чувственная, бесстыдная, она носила свою наготу также непринужденно, как рабочий спецовку. Маша нашла свое увлечение в профессиональной проституции, не ведая сути первородного греха. И не потому, что решилась выйти на рынок секса, а потому, что она обожала своим необыкновенным телом рисовать этюды искуса его. Вычерчивать орнаменты желаний и плести из них красочные кружева, вытаскивая из партнера неведомую ему рудиментарную страсть. Чтоб и одарить его этим озарением. Оплата придавала законченность творению. И служила границей между разными мирами. 
 Ольга Ивановна боготворила юное дарование, как яркое свидетельство самоутверждающегося женского начала в чистом его виде, какое, видимо, изначально и было сотворено богом. 
 Гранддама вытащила из под одежды моток ассигнаций, несколько отделила и протянула опухшему производственнику. 
 - Вон твои ворюги едут. Расплатись. Да возьми с них расписку! 
 - Одурела? 
 - О материальной помощи. Для рэкета. - разъяснила бизнеследи азы современной торговли. 
 - А на зарплату фирме? - полковник скосил глаза. 
 Не торопясь, добавила бумажку. 
 - И все? 
 - Господи, - покровительственно и ясно она смотрит в глупые глаза военного - зачем тебе деньги? 
 - А зачем, по-твоему деньги вообще нужны? - уходит от ответа Сковородников. 
 - Объясняю, кто так и не понял, - поставленным голосом приступила к изложению Ольга Ивановна. - Деньги нужны, чтоб делать деньги. Это, так сказать, в промежутке. А в конечном итоге - для полноценного секса в молодости, ублажения придурковатой неполноценности в зрелости и куска хлеба в старости. 
 - Скажешь, - секса! - поганенько взвизгнул слушатель. - А если купить что? Или встретить друзей? Поехать куда? На представление сходить. А у тебя все одно в голове! 
 - Тупые ж военные! Форма, что ли влияет? Или наука убивать других не любит? Вот скажи: оторвут тебе то, по чему тебя мужиком считают, что тебе захочется, кроме куска хлеба? На представление сходить? Чтоб не понять, о чем там речь идет? Украткой посмотреть на праздник чувств, выросших из этих самых мест, которых ты, считай, лишился? Друзей пригласить? Чтоб попищать о черством хлебе? О чем еще? 
 Ты не понимаешь, что только три органа крутят человеком: голова, желудок и то, что между ног? Все! Голова редко у кого есть, она не в счет. Чаще всего она привязана к двум другим органам. Как придаток. Да разве что заскочит какая блажь. Так что и остается, что остается. 
 - А оборона? Сколько же денег идет на нее! 
 - Я тебе так скажу. Во все времена войны шли не из-за территорий. Это плешивые историки придумали. И не затем, чтоб побольше сожрать. 
 - Ну, из-за амбиций, например. 
 - Не надо помогать. Относительно амбиций скажу, что они тоже выползают из того, что между ног, от перепревшей гадости, не нашедшей должного применения. От перетрудившегося петушиного хорохорства. Так я о другом. Они шли из-за баб. Прошлых, настоящих, будущих. И больше не из-за чего. Только точнее не столько из-за баб вообще, а настоящих стерв. Мужикам всегда требовались отменные стервы. Как бриллианты этим стервам. Вся ценность этих глупых штучек пошла от них. Полмира хотелось положить к их ногам. Свою отвагу показать. Ты знаешь, чем определяется национальное богатство? Думаешь - золотом, дворцами, природой, талантами? Ошибаешься! Оно определяется предметами интереса стерв. И чем ядреней интерес, тем больше стоит то богатство. Вот захоти они сильней всего на свете дерьма пингвина, и - все! Все золото полетит с дворцами. А дерьмо станет национальным богатством. Вот героиня Скотта ввела моду на алмазы, отбросив ведущие тогда опалы. Как ты думаешь, почему Америка самая богатая страна? Потому что, думаешь, там коммунистов не было? А все не так. Да потому, что российским стервам никогда не хотелось того, что американским стервам. А вот вдруг нашим захотелось того же - а того же и нет. И зависть определила разницу. У соседа всегда груша толще, если ее вдруг захотеть. Россия обабилась. Мужики сразу головы в руки и, вместо того, чтобы задницу им исполосовать, бросились воевать, революцию делать. Тело женщин в оформлении сумасбродства управляет головами мужиков. И экономические взрывы от них. И экономические законы исходят от женского начала. Стервы крутят миром, голубь мой военный. На земле всегда была диктатура женщин над слабых головами со жлобным сексом мужиками. Цивилизация, дорогуша, там, где матриархат. А ее символ - мужик на коленях перед женщиной. Хотя по секрету скажу тебе, что баба, она никакой не слабый пол. Она и хитрее, и смышленей, и выносливей любого мужика. Пока мужики, как полудурки, играют в свои войны, бабы и пашут, и строят, и детей растят. Причем мальчишечек, приметь, они с детства до старости воспитывают. Ты в школе видел мужиков? Нет, бабы знают, что делают. Они, эти мужики, знаешь для чего им нужны? Вот Маша это поняла сразу. Верно, Маш? 
 Маша вспыхнула и непонятно подтвердила: 
 - Спрос породил предложение. А спрос на женщин с отклонениями - это что-то из области мужской психопатии. А она слабо изучена. 
 - Наукой доказано, всем крутит экономика, - не сдается полковник. 
 - Не повторяй, чего не понимаешь. Экономика - компенсация бессилия ума, когда члены огнем горят. Она - выкрутасы жлобства от животного начала на площадке надуманных приличий. Секс ее танцует, грубая плотская страсть. И нездоровая потребность в насилии. Никакого бы прорыва экономики не надо было б, если бы не зависть к зарубежным возможностям в этой области. Экономика, господа, это способ расправить и зацементировать как можно плотнее человечество в гробу его деликантных причуд. Знаешь, какой мотор движет развитие экономики? Ну, что из века в век меняется в человеческой природе? В той, самой изначальной? Руки, ноги, кишки, ум? Нет, уважаемый! Только переход половой функции деторождения в психотропную функцию, извратившую ее изначальную роль и намертво прицепившую голову к жажде половой необычности, а точнее - разврату, а от него - к созревшей общей блаже, получившей название - достойная жизнь. 
 А стерв, генералиссимус, у тебя никогда не было и не будет. Потому что, если мужики раньше из-за них воевали, то теперь других пошлют, чтоб пред ними же себя показать. А, они, эти стервы, не бъют их по морде за низость, а одевают платье кутюрье. Чтоб измять в постели. А тебе, как типу с ремеслом убийцы, сбросят со своего стола, что им не нужно. Потому что тебя презирают. Но расскажут что- нибудь про патриотизм и национальный интерес. 
 Полковник проскрипел. 
 - Врешь, безумная! Военные всегда защищали родину, общий дом! 
 - Скажи, Животовский, где твой дом? Где твоя родина? 
 - Они остались в прошлом, - тихо ответил бомж. - А родина, это то, что я любил. Любил работу, дом. Любил людей, населяющих страну. Любил то, что мне казалось было - честь и достоинство. До перестройки мы многого не знали о себе. Теперь я вижу, что нет этого ничего. По-моему и не было. И нет нигде ничего такого, что заслуживало бы любви. Я не знаю такой ценности, за защиту которой можно было бы положить свою жизнь или даже убить. 
 - Вот видишь, китель, и никогда не было такой ценности, соизмеримой с жизнью. Такие ценности придуманы стервами. 
 - Что ж, по-твоему, если нападают, так и бить нельзя? Дом всегда был огорожен забором! Волк нападает на зайца, и тот обороняется, если в угол забежит. 
 - Это ты правильно говоришь, для тех, у кого ума нет. А для умных ни забор, ни оборона не нужна. В этом и есть человеческий прогресс. В драках и битвах, полковник, победителей не бывает. И то, что вы есть и и подначиваете всех для своего выживания, тормозит этот самый прогресс. Так что спекулируй лучше и воруй, чтоб достать себе сухарь.
 Иди -ка, лучше к машине. Вон, ждут уже. 
 А в это время у подъехавшей машины о чем-то яростно орал вертлявый парень с повязкой дружинника прошлых времен. Он указывал на столб позади ее. Это был Витя-Прыщ. У Вити был широкий профиль работы. И большой штат работников из молодежи. Он раньше при горкоме комсомола помогал освобожденным с устройством на работу. Прыщ рассуждал так. Организация - это деньги. У кого выше уровень порядка, тот и с малыми деньгами прорвется. А при бардаке последние деньги улетят. Вот в стране инфляция. Экономисты причины ищут. А причина одна - в бардаке. Больше бардак - больше инфляция. Наведи порядок - и начнется подъем. Но всеобщий бардак нужен. Он крутым за счет своей жесткой дисциплины обеспечивает запросто, без труда оседание чужих денег у них. Любое дельце, хорошая организация и всеобщий бардак - в этом успех любого умного деляги. Витя даже мечтал предложить иностранцам за валюту крутить в стране бардак до беспредела, чтоб им из этой губки было проще деньги выжимать. Но, видать, не один он такой умный. Мастеров из высших этажей власти не переплюнешь. 
 При милиции он организовал вытрезвитель с ограниченной ответственностью и искал туда клиентов. Иногда даже подпаивал для организации потока. Посматривал квартиры, которые отказались от охраны милицией. Можно по трубочке бензина в нее налить. Напряжение подать 380 вольт. Стекла по возможности разбить. Да, мало ли что? 
 В свободное время вывешивал за машинами на столбе знак "Въезд запрещен" и требовал откупного. Чем сейчас и занимался. Он ничего не боялся. За ним была милиция. 
 Когда Сковородников ушел, кандидат наук поинтересовался. 
 - Если Россия обабилась, то почему в ней замерла, оцепенела производственная жизнь? А не развернулась, как предполагалось? 
 - Потому что простодушие и честь стали глупостью, деньги, которые - кровь промышленности, средство взаимоотношений, товаром, присвоенным банками, теперь съедающими через дикие проценты не только всю прибавочную стоимость, но и обгрызающими основные фонды. Курс рубля отражает еще живую часть организма. А вернее - скорость умирания. Потому что, если деньги не развивают промышленность, они гниют. Чтобы одеяло денег плелось из труда, его надо осторожно растягивать, а не вырывать из чужих рук себе в карман или в горло. Чрезвычайная, бессмысленная жадность! Разве ж это не бабское отношение к себе и другим? В аду рая нет. 
 Маша широкими и грустными глазами посмотрела на позабытого ученого. 
 - Где Вы ночуете, Животовский? 
 - У друга в гостинице. 
 - У меня на чердаке, - уточнил я, - в моей квартире он жить не согласился. 
 - Каждый должен нести свой крест, - покорно ответил тот. 
 - На что Вы пьете? Едите, наконец? 
 - Ни на что, - ответила Ольга Ивановна, - в палатке даю. 
 Ученый вдруг заорал и побежал куда-то, скрываясь среди деревьев. 
 - В туалет, должно быть, захотел, - предположила дама. 
 А девочка отрицательно покачала головой. 
 Тогда я спросил у все знающей Ольги Ивановны: 
 - Вот скажите, Ольга Ивановна, если, по-вашему, - женское влияние управляет всей жизнью на земле - "шерше ля фам" говорят французы, то почему это миновало страны, группы с религиозным фанатизмом? У которых, действительно, нелады с цивилизацией? Почему у нас женщину умаляют о любви, а там мужчины позволяют себя любить? 
 - Это чтобы, когда наши мужички совсем обабятся в своих деньгах и барахле, было б где найти источник действительно мужского качества. Способного вывести нас оттуда, куда наша бабская блажь заведет. И выбросить ее вместе с экономикой к чертовой матери. Способного явить существо по-настоящему мужского, а не бабского свойства, а значит, шагнуть выше войн к абсолютным ценностям мира. 
 Деньги зарабатывать стыдно. Недостойно настоящего мужика. Как стыдно большому переростку тянуться к мамкиной сиське, отталкивая слабеньких братьев. 
 - А если и их наши бабы сломают? 
 - Похоже все идет к какому-то отвратительному финалу. Одно я знаю точно - отсталых народов нет. Дикарь может отличаться от европейца, как жень-шень от морковки. Сумма достижений цивилизации и плодов внутренней духовной жизни у всех народов одна. Только они перераспределяются куда-то не туда. 
 Я взглянул в ее лицо. 
 - Что такое Философский Камень? 
 Она внимательно посмотрела на меня, задумалась, и сказала: 
 - Хороший вопрос. Прежде алхимики так называли средство, которое могло бы любое дерьмо переделать в золото. Астрологи верили, что в нем запрятана тайна жизни. Мироздания. А может быть и бессмертия. И как будто он все лечит. С чего это ты спросил? 
 - Я думаю, что у меня он есть, - и вытащил из кармана свое приобретение. Женщины посмотрели на него с интересом. 
 - Это хризолит? - предположила Маша. 
 - А кажется, что черный гранат. - высказалась Ольга Ивановна. 
 Они увидели свое, понял я. И ответил: 
 - Просто он с гипнозом. 
 Спрятал обратно и ушел к подкатившему мусоровозу. 
 Сегодня у работников нашего РЭУ выходной. Месяца три назад контора получила долгожданные деньги на капитальный ремонт ветхих домов. Тут как Дед Мороз прибыл среди лета с мешком подарков. Холодильники, ковры, современная сантехника для хорошего дома, ну, не все ж мимо носа! В общем, остатки отдали на пропой. 
 - Эй, дворник! - кричит, пробегая, Гавриловна, наша начальница, - Дуй срочно в вышестоящую организацию, меня туда вызывают, а послать некого. 
 Иду в Дирекцию. Внутри, как на затонувшем "Титанике". Все дорого, прикручено и люди с лицами вальяжной обреченности. Сунул физиономию в кабинет. Тут же, увидев чужого:
 - Выйдите вон без записи! 
 Но потом поймали и сказали так: 
 - Что пьете - хорошо, а вот, что без нас - плохо. Кто вам денег дал? А кто больше не даст? 
 Директор сунул какие-то документы. Выправить лицензию в "Горлицензии" на производство работ в дурдомах. Договор заключим с ближайшим. Тихо говорю: 
 - А наш участок чем хуже? 
 - У дураков деньги возьмем, у себя истратим, - так же тихо, - на то дураки и есть! 
 - Но надо ж будет что-то делать! 
 - Иди отсюда! 
 Прихожу к Гавриловне, рассказываю. Она достает связку денег, заворачивает в газетку, чтоб непонятно было, но не совсем, и отправляет в "Горлицензию". 
 Я этого парня заприметил на входе в метро. Печать какой-то отрешенности. Как будто он находится не в нашем мире. Чудной парень. Я показываю поддельный проездной и прохожу. А он показал протянутые руки. "Ты псих?" - спрашивают. "Это руки моих отцов и дедов, что строили метро" говорит. "Оно мое по праву наследства". Позвали милицию. Ему заломили эти самые руки и поволокли в свой мордобойник. "Блаженный какой-то" - смеялись и ругали его свидетели события. "Давить таких надо!" "Вот ты, старая, едва концы стягиваешь, - говорю бранящейся бабке,- а вот нефть, газ и прочее, что раньше общими были и тебя кормили, ведь отняли, украли попросту говоря. Что ж ты не возмущаешься этим?" "А потому, - отвечает, - что, кто сумел украсть, тот и молодец." 
 В вагон метро заходит мордоворот в форме, похожей на СС прошлой войны, и голосом, не допускающим возражений, громко на одной ноте, объявляет: 
 - Приготовьте проездные документы! Ваш билет! - к мужичку. 
 Тот засуетился, зашарился по карманам. Наконец, обрадованный, протянул пенсионное удостоверение. 
 - Ваш? - к следующему. 
 - Я, знаете ли, прошел по жетону. 
 - Где квитанция об уплате за проезд? 
 - Какая? Откуда? 
 - Вы, что? Читать не умеете? Билет сохранять до конца сеанса! На покупку и услугу требуйте чек или квитанцию! Короче! Или штраф на месте в пятикратном размере или пройдемте со мной! Многие проникают через колодцы! Будем проверять. 
 Мордоворот и визави встретились взглядом и последний сдался. Далее все пошло, как по маслу. Оплатившие штраф готовы были сожрать упирающихся. Не имевшие квитанций ругали новые порядки, отсчитывали названную сумму. И просили квитанции об уплате. 
 - Скажите, если спросят, что прошли контроль Вола. Это наш код. 
 - А как расшифровать? - пристал любопытный. 
 - Военной лаборатории. 
 - А форма такая откуда? 
 - От Кристиана Диора, болван. 
 В лицензионной конторе толпа бестолковых просителей. Местный наткнулся на одного из них. 
 - Вы к кому? - строго. 
 - Я, видите ли, лицензию... 
 - А я не спрашиваю зачем, а к кому! Не знаете? Надо знать! И в какое время. Когда узнаете, тогда и приходите! Всем очистить помещение! - потребовал он. 
 Я подхожу к нему и говорю тихо и со значением: 
 - С пакетом про дурдом. 
 Он понял все мгновенно. Открывает свою дверь и меня вовнутрь. И дверь на замок. 
 - Где пакет? 
 Показываю. Нормально. 
 - Есть справка, что прошли специальные медицинские курсы на санитаров? Нет? А допуск к вредным условиям? Нет? А разряды? А аттестованное оборудование? А что у вас есть? 
 Показываю на пакет. 
 - Приходите завтра. Принесете столько же. 
 Уходя, я остановился в дверях и сказал. 
 - Знаете, а я Вам завидую. 
 Тот вскинул брови вопросом. 
 - Мне бы такую уверенность в собственной необходимости. 
 - Главное, чтоб быть полезным людям. - И он помог мне выйти. 
 - Потренируйся, - говорит Гавриловна, - у специалистов. И привела к неопохмеленным сантехникам. 
 - Вот что, - смотрят на меня, - ты за президента или хрен знает за кого? За "Спартак" или наоборот? 
 - Меня к дурдому. 
 - Тогда беги к палатке. Там спросишь - зачем. 
 Палатка называлась "Эврика". 
 Опохмелились, велели тащить за ними банку с керосином. 
 В подвале дома, в котором требовалось провести капитальный ремонт труб, специалисты соединили к ним принесенную банку, всыпали еще какой-то химии и стали промывать насосом систему. 
 - А теперь, - говорят, - бегай по дому и нюхай, где пахнет. 
 Сам дьявол не поймет, чем только в том доме не воняло. 
 Было признано, что все прошло нормально. Поймали какую-то общественницу и она подписалась, что у нее к нам никаких претензий нет. 
 "Героический век!" - почему-то подумалось мне тогда. 
 Того Блаженного из метро я увидел избитого и выброшенного из милиции, сидящего на корточках у ее стены. Я подошел к нему и сел рядом. Закурил и неспешно завел разговор. 
 - Я знаю тебя. Ты Блаженный. 
 Тот посиневшим глазом смотрел на землю и, видимо, соглашаясь, молча кивнул. 
 - Ты, парень, - продолжал я, - видать, не можешь жить без неприятностей. Впрочем, оно понятно. Каждый имеет право на собственное несчастье. И потому ищет его повсюду. Тебе обязательно надо быть здесь? 
 - Я не знаю, где мне надо быть. - ответил тихо.- А кто это знает? 
 - А почему бы не пойти домой? 
 - Здесь мой дом. 
 - Милиция? Тюрьма - твой дом? 
 Он глазами пустыни посмотрел вокруг и вздохнул: 
 - Мой дом повсюду, где я есть. А я всегда в тюрьме. Я даже ношу ее с собой, она во мне, и не могу вырваться из своей тупой ограниченности! Мне к свету надо - в грязи сижу. Ноги, руки перебираю, но вяжет она! Воплю о свете с мешком на голове. Душа обгрызана, живот я ненавижу. А в окружении какой-то бред. Милиция - нам зеркало. Она показывает нам нас же схематично. 
 - Бред не имеет отраженья! 
 - Наша болезнь демонстрирует самую себя нам же яснее всего во всей кровавой ясности не в какой-нибудь печати, а именно - в милиции. В органах воздействия на нас. Милиция - не инопланетяне! Это - мы! Наши отцы, братья, маленькие мальчишки, попки которых мы отмывали. И вот он бъет меня резиновой палкой, мной же сделанной, с такой ненавистью, словно у него никогда не было матери, не было брата, любимой, как будто его кто-то вырастил в колбе! Или вытащил из ада. За просьбу мою прочесть мне их же обвинение, которое я должен был принять. Безысходная тупая злоба образовалась в моем доме. 
 Печать беспомощна в освещении природы человеческой низости, породившей эту же самую печать. Что останется печати, если вдруг порок исчезнет? Она и требуют от окружения компенсации сволочизмом. Дай преступление любой ценой! Чтоб на обличении заработать. И вал насилия идет. Никто не скажет, для чего. В порядке видится покорность, с регламентом страха и ненависти. "Человек рожден для счастья". Взять счастье и перья ощипать, чтоб вглубь вглядеться! Что в нем? Был классик прав: "Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!" 
 Я видел, что Блаженный распаляется. Его надо бы увести от этого опасного места, где мы птенцами у пасти сидим. 
 И я вмешиваюсь в монолог. 
 - Люди, что обидели тебя, не виноваты в том, что они, не понимая того, обречены быть жертвами происходящей революции жлобов. Идем со мной. Движенье нам поможет. 
 Мы поднялись и я его повел к себе. 
 - Ты, Дворник, видно хочешь навести порядок в моем уме. Спасибо, ненапрасный труд. В моем уме, действительно, порядка мало. Откуда взяться порядку для него? 
 - От природы, например. Совершенная гармония есть в ней. 
 - Глупость, Дворник, то, что дуракам кажется умным. Раз у гармонии больные дети, то не гармония она. Совершенство единственно. Как истина. И потому не может плодиться, чтоб далее поиски себя продолжить. Да кому известно, что есть гармония и совершенство? Где Философский Камень смысла? 
 - Зачем он тебе? 
 - Чтоб остановить безумие, происходящее в моем доме. 
 - Блаженный, безумие поддерживает самое себя, найдя в себе восторг. Оно будет биться за себя. Даже жизни положит, чтоб только не кончаться. Как безумие наркотического дурмана. Человечество в таком дурмане. И не захочет выйти из него. Невероятное усилие нужно для его спасения. Посмотри: люди воруют, хватают, тащат, а их бъют, уничтожают, отстреливают, заклинают перестать, но они, как одержимые, не понимая даже зачем они это делают, все продолжают стаскивать добро к себе. Ими движет рефлекс накопления, который сильнее жизни. Вот родители посылают мальчиков своих убивать других мальчиков от других родителей. Знаешь - почему? Потому что насилие, как гнев, им доставляет наслажденье, как облегченье при туалете. И они не могут противостоять помешательству своему. А мальчики с той и другой стороны идут на заклание, как завороженные счастьем свершения смерти. Их нельзя остановить! Если б они имели внутренний запрет к убийствам, никакая б сила не смогла бы затолкать в их руки оружие. Но смерть манит и без приказа. Мальчишки мечтают об автоматах. Изготовители их еще не прокляты людьми! Они в доблесть возведены! И уважения хотят! Политики и офицеры лишь организуют эту похоть. А маниакальная страсть власти? При полном отсутствии понимания ее порочности, как средства углубления идеи насилия, несущей обманную цель. Тяга к пороку, чтоб стать им. Как остановить жажду безумия? Чем? Потрясением? Разумом? Нет ключей к человеческой сути. 
 - Есть, Дворник. В обнаженном сердце. Но оно должно гореть огнем и заражать других. 
 Мы подошли к нашему дворовому клубу. Животовский смотрит на небо, умиротворенно зажав стакан. На столе стоит бутылка водки. Маша с Витей-Прыщем и студентом Альбертом обсуждают способы войти в контакты с заграницей. Маша полагается на удачный брак с принцем Брунея Джефри. Витя за прорыв всей сопливой бандой на тибетской границе. А студент - подавшись в шпионы. Все - равно - в какие. Или в "Гринпис без границ". Они пришли к выводу, что будущее человечества за миром грез и иллюзий. Начало тому положено книжками, кинопродукцией, сектами, эротическими вакханалиями, хорошими шоу, кабаками, вот сейчас - наркотиками, а там - виртуальными компьютерами с одурманивающей музыкой. Зачем с этим бороться? Ведь счастье цель! Цель достигнута - умирай! Зачем его всю жизнь по крошкам собирать? Все равно - умрем! Зачем жить сто лет до миллиона болезней, когда за двадцать можно будет получить этого счастья столько, сколько полагается на десять жизней? Счастье растить своих детей? А им, этим детям, оно нужно? Чтоб их родили, учили, воспитывали? Ученые не могут понять, почему молодые по-варварски относится и к родителям, и ко всему окружению? Да они не виноваты в том, что их родили в этом сумашедшем доме. И вправе требовать компенсацию за это. А компенсации нет. Так чего ж не мстить за свое рождение? Человечество должно быть благодарным за открытие мира грез, иллюзий, счастья, куда каждый желающий может уйти. Итак, масштабы проекта предполагали перенимание передовых зарубежных технологий в этом направлении. Но для этого требовалось вначале влиться в тамошную атмосферу. 
 - Птицы перелетные, - говорит Животовский, - а кому вы там нужны со своим менталитетом? 
 Студент обиделся. 
 - На что Вы намекаете? 
 - Вы вроде медведя из леса, мечтающего переселиться в цирк. Тесны вам будут нравственные нормы, да и загадите тот цирк. Вы там никогда не будете в своей тарелке. И еще одно. Если ваш мозг когда-нибудь освободится от страсти по скверне, он опустошится вовсе. От чистоты бациллы гибнут. Ползучия депрессия отравит вас. 
 - А Вы не заблуждаетесь по поводу стерильной чистоты там? - это Витя. - Там нашего брата не меньше, чем тут. 
 - Да, в каждой стране свои бандиты. Но уровни разные. На разных языках условностей ведутся диалоги между обществом и бандами. Не забывайте положительную роль банд. Ведь их формирует само общество. Банды высвечивают его пороки, олицетворяя их собой. Они не страшны, находясь под контролем общества. Страшны, когда выходят из-под контроля. Те бандиты аналитики несовершенства. Нет в них ничего такого, чтобы не было бы запрятано в обществе. Да вот общество не делают верных выводов. Отлавливают и прячут их, наивно полагая, что с пороком покончено. Будто металл, очищенный от ржавчины, при тех же условиях больше ржаветь не будет. Те бандиты - кристаллы того общества. Чужеродным там не место. У нас же вся страна в бандитских помыслах. Рай для них. И инкубатор. Полетели к чертям собачьим законы экономики. Законы банд оказались сильнее. Не удивительно, что другие страны обкладывают нас военным блоком НАТО. Странно, что церковь благославляет все диковатые наши дела. И даже вписалась в общий хор. Ходят попы с коробками для подаяний. Не откажутся от подаяний вашего брата. Вливаются в потоки грязи, поддерживая ее круговорот. Смотреть тошно. 
 Смеется Витя. 
 - У меня есть друг. Вол. Контролирует метро. Он обеспечивает попам охрану. Почему мы дружим с церковью? Чтоб не раскачать лодку. А грести мы будем сами. Церковь, брат, дает престижность. И доверие людей. Попы и сами прониклись рынком. Только товаром стало отпущение грехов. То есть стирка совести. Мы друг друга уважаем. 
 На нас никто не обратил особого внимания. Пришли, ну, и располагайтесь. Животовский протянул стакан, я наполнил его и дал побитому бродяге. 
 - Выпей за компанию. 
 - В компании пьют за свое одиночество. Здесь оно наиболее глубоко. И пьют с самим собою, себя же опасаясь. А стук стаканов, хохот, песни - обман звуками предчувствия тревоги. В абсурде логика беды. Она идет тропой веселья. В иконах смеха нет. 
 Маша: 
 - Кто это чудо? 
 - Позвольте Вам, сударыня, ответить. - сказал Блаженный. Вот бросьте зернышко на землю. Земля вернет вам множество таких. А бросьте в пасть? Так чем она вернет? Правильно. Она вернет дерьмом. Так в чем мораль? Вот если Вы между землей и пастью, и кормите бездонную ее, то я с обратной стороны. Я землю опекаю. 
 - Так Вы крестьянин? 
 - Да, я христианин. Кто-то ж должен им стать, когда бог покинул эту землю. Чтоб плоть рожала мысль. Но суть ищу. 
 - Найдете? 
 - Да. Найду. 
 - Блаженный! А знаете ли Вы, что людям это не дано? Что это "вещь сама в себе", как говорил старик Философ. 
 - Кому не следует, тому и не дано. 
 - Давно ли ищете? - Вся Маша в любопытстве. 
 - Уж много столетий. 
 Клубники переглянулись. Очевидно, они присутствуют при разговоре с ненормальным. 
 - Но люди столько не живут! 
 - Поиск мой живет. 
 Вступился Витя: 
 - Про пасть и про дерьмо, то есть - про нас - сейчас Вы говорили? 
 - Увы. Про Вас. 
 - Ну так скажите, в чем же мы не правы? 
 Блаженный развел руками, как бы очерчивая все окружение. 
 - Скажите, для чего все это существует? 
 - А хрен его знает. 
 - Скажите, для чего существуют ваши родители? 
 - Мужик, если не хочешь по ушам схлопотать, оставь родителей в покое. Полудурки они. Если они не знают, откуда нам-то знать? 
 - Я вижу, что Вы относитесь к ним с болью. Что ж, хорошо. Без веских причин, равнодушно дети не убъют их. То есть обычный стиль отношений, приложенный к другим, не распространяется на них. Это так? 
 - Ну, положим. 
 - А к дедам? 
 - Ты, видать, совсем чокнутый. Причем тут вся родня? 
 - А люди все - не братья? В каких-то коленах все связаны между собой! Вы можете обозначить ту черту, которая разделяет своих и чужих? Плоть и кровь ваша не общая ль по всей земле? Проливая чью-то кровь, не свою ли льете? А отняв у другого себе, не наказываете ли прадедов своих, братьев, детей общих поколений? Не раскачиваете злобу в своей семье? Не честнее ли было убить себя, как прокаженного в ней? Что сделало из вас изгоев и негодяев? Разве не психическое заболевание? 
 - Так ведь рынок! 
 - Рынок, господин, сформировавшийся образ общественной психической болезни. Это ее закон. Заступивший на место потухшей совести в семейных отношениях. Скоро он опустится до отношений Вас с родителями. И когда он войдет в вашу собственную суть, вам останется свихнуться. 
 - Что ж, по-твоему, все люди - психи? 
 - Известно ли вам, молодой человек, что такое "я" человека? 
 - Известно. Обозначение самого себя. Так психика ощущает себя, когда человек не спит. 
 Все посмотрели на Витю с уважением. У него была эциклопедическая голова. 
 - Я так и думал, - грустно сказал Блаженный, - только психика осталась. Бездонная глубина мироздания покинула людей. Мир людей без все охватывающих душ. То есть, мир мертвых людей. Блуждает бездна одиноких зомби. Обставляющих бытие сценарием абсурда. В котором бегают, дерутся. И рынок ваш - театр абсурдных отношений. Мертвые не психи. А полумертвых - как назвать? 
 Животовский: 
 - А технический прогресс на свалку? Все, что облегчает жизнь, и делает ее разнообразней и свободней? 
 Блаженный: 
 - Он сейчас идет как самоцель. Вот в этом и беда. Делайте, что хотите, дерзайте, но знайте - для чего. А этого знания нет ни у кого. Миллионы технологий есть творить предметы. Но ни одной - творить душу. Искусство отражает ее, но оно не технология. А воспитание - то же искусство. Церковь же, учредив безраздельное владение душой, загнало ее в тюрьму своих догм. Вызволите ее на свободу и не гоните прогресс, пока слабенький еще Дух не окрепнет. Не нарушайте баланс дела и смысла его. Разве Вы не видите, что техника, лишенная души, углубляет одиночество? Что дали телефон и телевизор? Думаете - сблизили людей? Они опустошили их. Исчезло таинство взгляда. Подтекст жеста и тона ушли в шаблоны. Где задушевность очистительных бесед, оставляющих след на года? Во что превратился ритуал изливания чувств? Не сомневаюсь, что сам прогресс скоро приведет или в тупик, или к необходимости учета пространства Смысла, освещенного Духом. Объясните мне, господа, какой одухотворенный смысл движет вами? А не знаете его, так остановите свой прогресс! Задумайтесь, куда и зачем вы несетесь? Потом опомниться, быть может, будет поздно. Нельзя нестись в потемках! Вы все поражены чудовищной болезнью бессмысленности. Что не для морали - то против нее. 
 Витя-Прыщ заключил глухим голосом: 
 - Я поначалу думал, что ты просто ненормальный, а ты, мужик, к тому же - враг народа. Тебя в психушку надо. Тебе, видать, никто не объяснил, что глас народа - глас божий. А не болтавня самодельного умника. Люди требуют своего куска, а за пределом его пусть все летит к чертовой матери! Смысл лежит в кошельке и в кастрюле! А с твоей душой ни в ресторан не сходишь, ни в океане не искупаешься! Людям нужны коттеджы, а не лачуги! За них мы и на смерть пойдем, если надо будет! Живем один раз! И пожить хотим достойно - в достатке! От желания сознание, а от сознания - весь быт. Да, с драками, с обманом и с войной! Каждый только за себя! В этом основной закон реформ. 
 И умчался, как от чумы, взяв в свидетели Альберта. Животовский заторопился. 
 - Вы вот что. Идите-ка отсюда. Они в милицию пошли. Витя состоит в партии защиты реформ. Пришьют агитацию к свержению политического строя. Но дело не в том. Вы оскорбили его достоинство. Это у них не прощается. 
 И тоже убежал. 
 - Достоинство? - изумился Блаженный! - В чем оно? 
 Я велел Маше, чтобы она отвела безумного ко мне, а сам побежал за бутылкой. Ну, вроде, пьяный был. Чего с него возьмешь. Ну, побъют, да отпустят. Бывает. 
 Когда вернулся в дом, застал своих гостей в странном виде. Закутанный во все теплое Блаженный сидел, ссутулясь, на табурете и что-то говорил Маше, глядя в пол. А та, обнаженная, с кушаком на талии и разбросанными волосами стояла у стены спиной к нему, и, жаркая, раскинув руки, прислоняла тело к ее прохладной поверхности. На мое появление они никак не реагировали и продолжали свой разговор. 
 Блаженный: 
 - Разве ты не видишь, что современная любовь потеряла себя? Любовью называют случку. Она может только оскорбить. Она оторвалась от своих изначальных корней. 
 А Маша будто бы стене. 
 - Ты говоришь о зачатии детей? 
 - Я говорю о том, что любовь сбилась с дороги поиска абсолютной, а не сопутствующей в виде зачатия детей, цели, дороги, намеченной природой созданием двух противостоящих начал для продвижения к той цели. Мы отказались от поиска в ней себя и сбились на постельно-бытовые кольца. Секс и дети - вот и вся она. 
 - Зачем так сложно? Вот мое обнаженное тело. Разве оно не пленит? Как ты можешь быть холодным? 
 - Никакая конкретная женщина не может разогреть меня. Их призывы леденят. 
 - Ты боишься собственных эмоций? 
 - Они безумствуют во мне, как легионы пьяных вакхов. От них спасенья нет. Но они требуют натурального продукта. Нет, не конкретной женщины, - она лишь тень, - а женского начала в чистом виде! Такого, что сотворило всех женщин и составило их соль, предельное отличие от мужчин. Встречаясь с любой из женщин, я ненавижу время, отданное ей. Потому что в ней всегда обман. Она - лишь часть. Ее мне мало! 
 - Тогда ты женоненавистник. И обречен прожить в мученьях. 
 - Нет, не так. Я ненавижу жалкую конкретность. А женщины все олицетворяют ее, словно скользят по ней. И то, что мне в действительности надо, к чему я испытываю трепет неземной любви, то - истинное женское начало - представленное во всех трагедиях и драмах сразу, представленное в горениях, лукавствах, заблужденьях, представленное во всех творца явлениях любви, от безыскусного доверия без граней и шторма жесточайших битв, до взрыва бешенства Вселенной, что царствует повсюду, как восторг, того, что надо мне - его ни в ком конкретно нет. 
 - Ты мне напоминаешь Отелло Шекспира. 
 - Он задушил ее действительно за обман, но не обман неверности в любви. Она не сумела сыграть роль истинной женщины, сдав позиции ее. В ней умерла страсть его игры или ее в бедняге и не было вовсе. Выйдя на поле шедевра, Дездемона не подняла ей брошенный вызов неистовой любви. На ней была пустая оболочка. И не взяла подъем. Чем выбила из строя мавра. Величие трагедии Шекспира заключается в том, что она содержит шифр, разгадку бытовых явлений, как следствие падения с космических высот, когда расходятся опоры. 
 - Мне кажется, что ты отрицаешь саму возможность любить. Поскольку некого любить. 
 - Любовь - божественное благоволение, исходящее от Всевышнего, как награда. Я - часть Вселенной и полностью принадлежу ей. И нет меня другого. В мире есть одна единственная любовь. И все, что происходит в мире, - истечение ее. Многочисленные истории человеческих привязанностей и страстей - ее фрагменты или тень. Так вот я - участник той обобщенной любви и только ей полностью принадлежу. Как некого любить? А женское начало во Вселенной? А весь бездонный мир? А вся судьба Вселенной- не боль всех настоящих чувств, что слиты с ней? 
 Как можно мечтать о некой малой части, находясь у ног большого? Зачем мне малое, когда с большой любовью кипеть я буду в смертном и бессмертном. 
 - Но где тот бог, который так и мне позволит? Кто озарит отсутствием границ, как страха бездны жизни - смерти? 
 В это время взрывом разлетелась дверь в комнату и в проеме оказались люди в милицейской форме, белых халатах и с ними Витя-Прыщ. 
 Безумный махнул рукой, будто желая изгнать наваждение. И Маше. 
 - Если нет богов, которых ты знаешь, молись смерти. Моли расположения ее к тебе. Вглядывайся в нее и она откроется тебе. Истина за гранью. Там, за тончайшей ее пленкой буду я. Я же буду вглядываться через нее в тебя. Мы увидим, почувствуем друг друга и ты ощутишь, что нет ничего страшного ни в смерти, ни в жизни. Опасности нет вообще. Страх предназначен для рабов своих. А несчастье - вторая часть его. Ни страха, ни несчастья нет для тех, кто с богом. Не держись за прошлое и страх пройдет. Не память, а смысл имеет ценность. Если не в этой жизни, то после смерти я открою его тебе. Как тайну истинной дороги. 
 И жених поведет по ней строптивую невесту к вечному их ложу счастья! 
 - Мне не понятны твои странные слова. 
 Он усмехнулся. 
 - Слова - всего лишь коды мысли. Их поймет лишь тот, кто дойдет до таких слов сам. Словами не передают мысль, а будят ее и ищут единомышленников. 
 Блаженный поднялся и пошел к вошедшим, которые все это время находились в непонятном оцепенении. 
 - Ты хочешь, чтобы и после моей смерти мы были рядом? 
 - Я хочу, чтобы и до твоего рождения я была беременна тобой. 
 - Блаженный, - закричал я, чтоб уходящий повернулся, - что остается, когда ничего не остается? 
 - Смысл и завтра. 
 Они ушли. Прыщ уходил последним. 
 - Знаешь, - спросил он меня на выходе, - какое самое гениальное изобретение придумало человечество за всю свою историю? Нет? Не знаешь? Выключатель! 
 И вырубил свет. 
 Мартини был из технического спирта, напополам разбавленным сырой водой. Маша спала мертвым сном. 
 Я сбросил с кровати тряпье и оторопел. Из под них вырвался ослепительный изумрудный свет, устремленный туда, куда ушел 
 СОМНЕНИЕ 
 Президент шел в валенках и тулупе по заснеженной аллее, оформленной в стиле изысканного классицизма. Небо застыло серой пеленой. Он шел угрюмо, сгорбившись, чего никогда не позволял себе. День выдался тяжелый и напряжение, вцепившееся в мозг и сердце, покинуло мышцы. 
 Он просил, чтобы этот участок сада не расчищали, как для царских приемов, однако, услужливые дворники, зная, что усердие поправляемо, но не наказуемо, привели аллею в слегка небрежный вид пейзажа, что, видимо, требовало немалых творческих усилий и сомнений невдохновленного вкуса. 
 Инерция ума калейдоскопом прокручивала принятые решения в бессильном порыве найти формулу правильности их. "Что правильно?" - в который раз с яростью спрашивал он. И не знал, к кому обратиться. Не к соратникам же своим, пропитанным одним желанием: не уронить себя со своего места, да насытиться им так, чтоб удовлетворение пришло. Их ответственность в отлучении от него, его же - в пропасти, покрытой мраком. И это различие отодвинуло всех, образовав безжизненное пространство, оставив единственного человека, беззащитного и ранимого, для ударов беспощадных проблем, наваждением летящих со всех сторон и толкающих в раскрытую пасть бездны. 
 Его взгляд привлекла стая ворон, терзающих неведомо откуда взявшуюся дохлую крысу. Эта картина поразила его предчувствием отдаленной аллегории. Он остановился. Невдалеке стояла запорошенная летняя скамейка. Подойдя, тяжко сел на нее и незряче стал смотреть на дикое пиршество. 
 Сердце болело занудно и неотвратимо, как проклятое. До тошноты. До дрожи. Недавняя операция на нем оказалась неудачной. В том смысле, что она хоть стала меньшим злом против грядущего, но большим, чем он предполагал. И настолько, что вкрадывались сомнения об оправданности ее. Президент молчал о них, молчал о боли, потому что даже физическая мука израненного старика не признавалась его личной бедой и не имела права на существование. Он знал точно, что пошатнись его здоровье или воля, и на арене политического балансирования, предельно неустойчивого, а если быть честнее - проигранного, все созданное им рухнет. 
 Боль утихала, когда он принимал лекарство, но вечерами она непременно рваными когтями впивалась в него. И он снова и снова вступал в единоборство с ней. Человек огромного мужества, редкой целеустремленности и честолюбия, Президент лишил себя права на поражение. По-стариковски прибегал к лукавству в своем дружелюбии к боли. Сорвавшись в ярость, силой рвал ее, обессиленный сдавался процедурам и врачам, ненавидя себя и их за это. 
 Нарастало ощущение западни. Противостояла ему только уверенность, предпосланная абсолютным знанием в исторической неизбежности избранного пути, в предначертанности судьбой страны именно ему роли праведника и мученика. Однако, постоянно находясь в окружении людей и событий, он, обманывая их жизнеутверждающей отдачей себя им, периодически погружался в пучину бездонного своего одиночества. А там таились, поджидая его, будто липкие, отвратительные чудовища - сомнение и неуверенность, питаемые страхом. 
 В такие минуты его брал в свои руки сидящий в нем маленький сибирский мальчик, еще не ведавший страстей и упреков, чтобы напомнить ему о причинной сути своей, да так брал жестко, что бездне, казалось, уже не затянуть его. 
 Этот маленький мальчик готовил взрослого человека к встрече с собой, когда в последние мгновения жизни он должен будет отчитаться перед ним в оправдание рождения его, как будто перед богом о созданном или уничтоженном, о благе или зле, привнесенных им в этот мир. Президент не верил в бога, вернее в его рациональную роль в организации жизни на земле. Он верил в ум, руки людей, в их способность творить чудеса для облегчения собственной жизни и далее организовать прорыв в развитие ее качества. Имеется обоснованная и апробированная теория. Живут же другие страны лучше нас! Ему было все ясно. Была ясна конечная цель. Остается лишь организовать старт и нужные условия, а потом будет видно. 
 Им овладел азарт спортмена со сводящей с ума жаждой победы, кидающего любые жертвы на ее алтарь. Он утонул в своей страсти, бессильный что-либо поделать с этим наваждением. Тело застыло, потеряв гибкость. Страна превратилась в лошадь одержимого наездника. 
 Народ большинством избрал его Президентом, он доверил ему жезл поводыря. За бескомпромиссную решительность и властную жесткость в час смещения перестраивающейся и сознательно демонополизирующейся власти коммунистов. Они упустили политический контроль над ситуацией. Допустили роковую раздробленность идеи и центра. Две ошибки Генерального секретаря обусловили их поражение. Первая заключалась в романтичном, а точнее, в авантюрном походе к тяжелейшей проблеме, в отсутствии крепко сколоченной стратегии и идеологического предварения. Вторая - в переоценке культуры народа и недооценке растления и ретроградства армии чиновников, жаждущих разрыва обветшалых пут в стремлении захвата власти и национального богатства. Однако, в истории ошибок нет. Слишком высока, непосильна высота для смертного человека, взявшегося перевести неподготовленное общество на эту высоту, миную гигантский виток развития общественного сознания. Потребовался срыв вниз для созидания новой нравственной базы. Именно нравственной, а не материальной, потому что уродство души выявляется в делах. Революция, которая казалась народной, и истинно - это было так - растущий организм рвал рубашки и требовал новой пищи, оказалась революцией чиновников. Они, бывшие руководители, очернили коммунистическую идеологию, умело переложив на нее ответственность за собственную подлость. И теперь составили основную силу созидания новой страны. Их мораль, мораль маргиналов стала ведущей. Организм покрылся растущими проникающими язвами. 
 Не было у страны больше ничего. 
 Глядя на терзаемый вороньем труп крысы, усталый человек мучительно искал ответ на упрямый вопрос: Что есть правильное? В сражениях им не задаются. Есть враг и его надо бить. Но что сейчас враг? И к тому же невозможно бесконечно интеллектуальные задачи подменять политической дракой, непритязательной ни по уму, ни по морали. Куда идти, какими шагами? 
 Ему предстояло понять: куда ведет диалектика развития человечество, Россию и какая роль историей отводится ему в этом процессе? 
 Он метался, словно слепой ночью, гонимый сзади. Шагая интуицией и страстью, покинутый озареньем, обнимался с президентами чуждых стран и отталкивал их, зная, что они-то точно воронье для парализованной страны, им крайне важно, чтоб непостижимая их узкому уму Россия, уподобившись им, заняла ими отведенное ей место в хвосте их колонны для сброса дряни и выкачки ресурсов. И выбросила из головы ту дурь Российскую, которую веками пестовала ее история. Безрассудную удаль, глубину проникновенных чувств, осязаемость души, жертвенную безоглядность, ушедшие из элиты и хранимые ныне в человеческих недрах, - вот это все они затеяли выкупить за доллары, навязав стране свою идеологию и своего сатанинского бога - капитал. 
 Должен ли он, как агнца божия, душу Российскую отдать им на заклание? В чем состоит историческое предназначение России? 
 Он не знал. И чувствовал, что ситуация ускользает из его, казалось бы, крепких рук. Чувствовал, что он уже не понимает ни людей, ни логики исторических событий, угадывая начало немыслимых виражей диалектики, рвущей в клочья ясный курс. Он приближался к полосе сомнений в существовании вообще какой-либо положительной роли личности в истории, которая всегда умнее этой личности и будет противостоять попыткам скроить ее по своему вкусу, а, поддавшись, будет долго мстить за это. Приближался к осознанию степени высочайших требований современности к эрудиции и таланту человека его поста. Цели, желания и воли мало. Существовало нечто такое, чего он был лишен. Все было отвратительно. 
 Он уже не понимал, что там внутри болит у него. 
 Сердце озябло и мгла упала вниз. 
 ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ПЕРВЫЙ. Материя и Дух. 
 В сумашедшем доме очередное заседание Великого Синклита. Бывшая красная комната забита обитателями его. Свет не включали. Посередине стол. На полу вокруг него начертаны концентрические круги, все плотнее сбивающиеся к периферии. От этого находящиеся в центре казались значительными и большими, а отдаленные - все меньше и меньше. На столе массивная зажженная свеча. Вокруг члены суда. Они же подсудимые. Их четверо. Философ, который выглядел Профессором, не представляя при этом никакую из наук, напротив его - Убийца, он же Разбойник, Вор, а между ними - по представителю из духовной и материальной сфер. Никто из них не имел фиксированного образа, одевая словно блуждающие маски ипостасей своих сфер в зависимости от оттенков вопроса. 
 Ведение заседания было поручено Философу. 
 Иногда в разных местах возникал Идиот со своими замечаниями, его безуспешно выгоняли, и, учитывая, что кроме издевательств, за ним ничего не водилось, терпели, как назойливую муху. 
 Тени от судей закрывали публику и отовсюду во мраке жаркими угольками светились жадные глаза. 
 Ждали Президента. Но он задерживался. У него был трудный день и он ушел на прогулку. Решили начинать без него. 
 - Дамы и Господа, - обратился к присутствующим Председатель - не соблаговолите ли ответить согласием освободить умы Ваши от призрачных забот суетного дня и открыть очередное заседание Великого Синклита. 
 Присутствие затихло, осмысливая задачу, затем осторожно ответило "Будет так". Лица судей опустились, приняв это. 
 - Не будет ли возражений с чьей-либо стороны, если вести протоколы заседания я попрошу единственного потустороннего для нас человека, из присутствующих здесь, - Дворника. И возвести его в ранг Словописца. 
 Я поднялся и подошел к столу. Философ осветил меня свечой. Свет прожег меня наскозь и я почувствовал себя в эпицентре напряженных глаз. 
 Возражений не поступило. Только Идиот требовал, чтобы назначили его, как это было прежде, но ему резонно возразили тем, что уже весь мир свихнулся от чтения его писательской галиматьи и посему пришел к убеждению о полной бессмысленности происходящего. Тогда он потребовал мой паспорт. 
 Кто-то из окружения дал мне бумагу, перо с чернилами и я сел на пол, невдалеке от стола, готовый к выполнению своего поручения. А Идиот уселся рядом. "Паспорта у меня нет" шепотом сообщил я ему. - "Я знаю, - также шепотом ответил он, просто я дурак." "Это увлечение?" "Нет, направление. Умные тянутся к дуракам, а я - к умным." 
 - Посвятим заседание совершеннейшей задаче познания Смысла всех явлений и выявления вины каждого из нас в его искажении. 
 Зал заволновался, шум сопровождался восклицаниями, а Идиот зашелся в хохоте: 
 - Искажения не имеют вины, являясь явлением Смысла! 
 Поднялся невыразимый гвалт. 
 Смысл мне напомнил о Блаженном. 
 Прошло немало времени, как он ушел в неизвестность. Уже наступила зима. Я по заданию начальства приступил к выполнению его задач на новом для меня объекте. Дурдом живет своей загадочной жизнью, пациенты, санитары, врачи и даже обслуживающий персонал погружены в общие свои проблемы, выявляющие привод самодвижения в поиске места успокоения кровоточащих ран умов и сердец. 
 Я верил, что только сюда рано или поздно закатится Блаженный. В мире нет ему места. Поэтому и носил постоянно с собой потемневший философский камень. Сегодня он вел себя беспокойно и беспорядочно вспыхивал в кармане слабым изумрудным угольком. 
 Философ жестом унял словопрения. 
 - Представителем обвинения сегодня выступит Поэт. 
 Из мрака вышла нескладная долговязая фигура. Рубище, длинные, неряшливые волосы и узкая, редкая бородка. Рука тряслась, глаз подмигивал. 
 - Прошу Вас, изложите свое дело, - предложил Философ и осторожно посмотрел на вериги, свисавшие с худой шеи. 
 - Господа Великий Синклит! - начал Поэт. - Все меняется, все движется. Неизменен абсурд. Крайняя необходимость принудила меня обратиться к вам. Помощи ждать неоткуда. Если и вы мне откажите в ней, даже ад не растопит лед. Освободите от моего наваждения! 
 Мальчиком я услышал странную историю, которой и не придал особенного значения. Меня волновали краски музыки и музыка тишины. Я писал сонеты, вирши, стансы, непостижимый мир грез кружил голову сладким дурманом. Я отдавался музам поэтической гармонии. 
 Но постепенно в облаке озарений стали проявляться позабытые образы той драмы. Ненавязчивые, как некий подтекст обусловленности искусства, они как бы будили мое пренебрежение к ним и этим сковывали мое воображение. Они приближались, кружились, издевались, никогда не переходя границы осязания. Они стали ненавязчивым навязчивым проклятьем. Я хватал их руками, впивался умом, бился в истерике! Но попытки разгадать их незатейливый смысл были безуспешны. Он был мне недоступен. Ходил и спрашивал у незнакомых, стыдясь своих, обращался к врачам, к блестящим умам. Но бесполезно. Все впустую. Бесился, искал зашиты у бога в церквях. Увы! Наконец, я оказался здесь, рядом с вами, и чувствую - Провиденье мне дало шанс. Вы - моя последняя надежда. 
 - Мы слушаем Вас, в чем Ваше горе? 
 - Та странная история проста, быть может до смешного. Но смейтесь, что ж. На все согласен я. Но дайте, дайте ее смысл! И как она могла бы статься! 
 "У попа была собака, он ее любил, 
 Она съела кусок мяса, - он ее убил." 
 И об этом оповестил всех в надгробной эпитафии! 
 Руками Поэт сжал голову. 
 - Бессилен разум мой понять. Как можно осознать любовь? Как можно содержать в голоде, будучи состоятельным, прирученное безгласное животное, наделенное незащищенной душой ребенка, и при этом любить его! Любовь питается страданьем? В любви, что ж, таится злоба? Как мог священнослужитель любви предпочесть убийство твари божией в угоду пораженного страстью жадного чрева своего. Убить. Противу просьбе бога: "не убий"! И торжеством своим над богом упиваться, цинично надпись написав на скорбном камне. О том, как спровоцированное им, попом, преступление удовлетворило святую жажду кары. И значит - кара есть любовь, а любовь - есть наказанье? А цинизм - в религии попа? Идущие на закланье овцы тоже безмятежно блеют, как равнодушно внемлет наш народ явленью будущей беды. Крадущийся переворот сознанья кверху дном, как лодка килем. "У попа", не у вора! Безумье, что ли правит миром? Или может все разумно, а я сошел с ума? Скажите, в чем тут дело, господа? 
 Скажите, для чего бог дает человеку жизнь? Для цинизма и убийств под пеленой любви? Если бог набрасывает духовную тупость на людей, как занавес или как повязку на глаза приговоренному, какой знак он указывает нам? 
 Безумный Поэт затих и смиренно опустился на пол. 
 - Убить попа мало. - В задумчивости решил Убийца и недобро покосился на Священнослужителя, отчего тот невольно сжался. 
 - Фольклорный навет. - Кисло объяснил он. 
 - Перестаньте валять ваньку! - возмутился Материалист и швырнул тряпку в сторону истца. - Утрите свой нос! 
 У нас что? Уже нет вопросов поважнее? Чем разбираться с детской чепухой! Вот ведь беда какая! Какой-то блохоед сожрал кусок говядины и человек наказал вора! И поделом! Вы что, Поэту - издеваетесь над Великим Синклитом? 
 - О, Господи! - Выдохнул Убийца, тут же став Вором. Поднялся над столом и приставил кулак к физиономии Материалиста. Отчего та уменьшилась в размере. - Не сравнивайте Вора с собакой! 
 Философ жестом их остановил. 
 - Капля отражает океан. Но вот в чем вопрос: какие балки несут конструкцию жизни, обуславливающие ее процессы? Вдумайтесь в рассказанное здесь. Как сплелись духовность и любовь, голод с жаждой жизни, а между ними - преступление с наказанием. 
 Итак, в чем смысл. Какой смысл в религии, в стремлении к благополучию, в преступлении. И смысл любви. И жив ли бог. И есть ли знак беды. В чем смысл жизни человека вообще? От чего и для чего все есть? 
 - Я знаю! - заявил Идиот. - От того, что было, - для того, чтоб жило! 
 - Давайте всмотримся в духовность и в прагматический материализм. - Продолжал Философ. - И определим, что они собой представляют, чем схожи, чем различны, что делают они вместе. В абстракции мы их не определим, попробуем в проекции конкретных вопросов. Например, в проекции создания людей. Предоставим слово Схимнику. Говорите, монах. 
 Оратор поднялся и, глядя в пространство, словно в вечную книгу, провозгласил: 
 - Бог создал людей для владения землей, для заполнения приплодом своим ее. Для того, чтобы они любили бога, любили друг друга и наслаждались великой радостью жизни в любви божией. Трудиться не требовалось по божьему замыслу. Всего бог дал в достатке. 
 - Стало быть для того, чтобы они любили бога? - стал уточнять неприятный Идиот. - Ему, вечному, вдруг однажды стало одиноко и скучно? Почему вдруг? Что стряслось непосредственно до момента начала сотворения мира? Ведь что-то должно было случиться! А может быть так? Чего это я все один, да один? вдруг хлопнул он себя по лбу. 
 - Я не знаю. - сдался монах. 
 - Это я Идиот, - не унимался Идиот, - это не ответ для представителя разума. Но тогда пусть монах скажет, чтоб нам понять намерение бога, какой любви искал он? Что ему надо было получить от человека? Неужели удовлетворения тщеславия от всемогущества своего? Недостойным, кажется, для всесильного учреждение зерцала самого себя для цели самолюбования! Да любования благодатью своей, подаренной людям! Которой, кстати, они и не просили. И которой позже пренебрегли. Был бы понятен порыв бога, если б кто его обидел. Но он один и неизменяемый. Так объясни: что есть любовь по замыслу бога? Только не говори бессмыслицу, что это чувство сердечной привязанности. Бог сердцем не наделен, но он - любовь. И зачем она? То есть - он. 
 - Послушайте! - воскликнул Поэт, - а может, любовь - это просьба, вопль мольбы ответить чем-то на страданье, чтобы унять ее любви объектом? Ну, как лекарством боль? И бог - это вопль? И мир родил, чтобы унять свое страданье? 
 - Я не могу разговаривать с этими идиотами! - наконец не выдержал Схимник. - Я требую аутодафе! Бог не нуждается в осмыслении его! Я протестую! Главное - вера, а ум - приложение к ней. 
 Идиот, сбившись в бестолковость, завопил: 
 - Я не могу верить попам, которые верят в непорочное зачатие! 
 - Профессор! - Схимник преобразовался в Теолога. - Следует ли в данной аудитории объяснять смысл постулатов веры? 
 - Сделайте любезность. - Попросил Философ. 
 - Есть основополагающие догматы, запрещенные для логического анализа. И непорочное зачатие, и божественность Иисуса Христа, и воскрешение его из мертвых в их ряду. Они определяют рубеж веры. Приняв их бесприкословно, человек сразу оказывается в пространстве отношений с богом, определенных данной религией. До него человек предоставлен сам себе. Догматы ему представятся пустыми и потеряют сиысл. 
 - Все имеет смысл, даже если он далек от человека, заметил Председатель. - Только можете ли Вы определить разумную величину того барьера? Ведь можно было б принять постулаты, доступные для любого рационального ума и этим отказаться от некой условности религии. И жизненная мудрость составила б ее заветы. Но и можно создать религию доступную лишь для кучки избранных, отрицающих рациональный ум вообще. И сделать ее содержаанием клана, противостоящих большинству. Что определяет смысл барьера? 
 - Догматы не люди устанавливают, их дает бог. 
 - Что-то он много разных надовал для разных религий. Забурчал Идиот. 
 - Ну, хорошо. - Согласился Философ. - Пусть попробует ответить Материалист по поводу причины и смысла создания человека. 
 Тот надел шапочку академика и начал излагать сведения науки: 
 - Начну с пояснения причины появления биологической жизни вообще. Так вот, причиной появления ее явился такой комплекс условий на земле, при котором оно не могло не появиться. Все оказалось кстати для этого. Возможно, что такой состав их оказался следствием случайных совпадений. Такое крайне редко, но возможно. 
 Идиот занервничал: 
 - Если неизбежное неизбежно, то откуда взялось возможное? Или возможное - это неизвестное нам неизбежное? Слепой не знает, что возможно на его пути, а зрячему эта возможность видится неизбежностью. Ребенку самому не осилить вопрос почему и как он появился, пока кто не скажет. Так и ты, Академик, не знаешь. Все твои знания - от слепого опыта и предположений. Вернее, от веры в них, веры в возможность познанием малого, познать большое. Через опыт понять причину его. Перебирая камни, выползая из завала, понять как он выглядит извне. Вот ведь глупец! Он из своих догматов, Профессор, построил здание своей религии науки и религии жизни! Но, может, знаешь для чего создано человечество? 
 Материалист, почувствовав конкретность истины, заматерел. 
 - Человечество живет, потому что появилось. И развивалось по законам естественного отбора и генетической наследственности. Не было указаний о предназначении. Никакого бога нет. Смысл стал появляться в битве за выживание. И определился так: выжить, обеспечить продолжение рода и получить удовольствие от жизни и детям то же дать. Конечно, если смотреть извне, то для природы человечество не нужно, не имеет смысла. Мы и живем, укрощая и борясь с ней. Мы ее терзаем, потому что есть хотим, а она отбивается от нас. Но нам делать нечего. Мы созданы такими, как присоски к ней. И отпасть не можем. Она обречена. Мы только можем бережней к ней относиться. У нас два пути. Осваивать далее окружающее пространство, конечно, с уничтожением его самобытности или скатиться в нишу самонаслаждения с уходом от реальности. И этот путь уже пробивается, как более оправданный. Разве не в счастье наше будущее? Разве не счастье - наша цель? А первый путь рискован, ведет по краю пропасти с истреблением ресурсов, сил, здоровья. Нет в нем ни смысла, ни цели. Лишь нарастающая возможность гибели, приближающаяся к неизбежной. И упущенный шанс освоения технологии наслаждений. Я уверен, что человечество скоро признает его необходимость. Правильно говорилось: время разбрасывать камни и время их собирать. Так зачем раскручивать центробежный маховик, пора идти к себе, домой. Там все есть и еще долго будет, там тепло и радостно. Мы поймем, что рождение людей было природной ошибкой. Бесконечное число цивилизаций в бесконечной и вечной Вселенной прошли путь рождения и умирания. Иначе бы она кишела бы такими же людьми. Почему естественное для одного человека не может быть естественным для всего человечества? Оно состарится и постепенно перестанет плодиться. Нам бы только обеспечить достойную старость и блаженную смерть. 
 Из сумрака зала к столу подошло уродливое существо, злобное, дебильное и агрессивное. Село на пол рядом с Материалистом. 
 Председатель попросил представиться. 
 - Обскурант. Я тот, который не имеет никакого смысла. Вообще никакого. Жизнь моя не имеет смысла, да и смерть не имеет смысла. Дела мои не имеют смысла и безделье тоже. 
 Материалист возмутился: 
 - Что это за намеки? Попрошу оградить меня от провокаций и оскорблений! 
 - Напрасно. Я - образ будущего человека. Я рожден идеей личного счастья и обогащения. Замыкающее звено победы материализма. Когда битва за счастье сузится до точки. Цель сольется со средством. И счастьем будет только битва. Как в спорте, например. 
 Философ в задумчивости остановил урода. 
 - Скажите, Вы осознаете, что за пределом осознанного бездна необъяснимых вещей? Загадочных и недоступных. Ведь за гранью смерти никому ничто неизвестно. Или Вам известно? Вы опрометчивы душой или благоразумный страх предостерегает против атеизма? 
 Противно и некстати в углу зацокал сверчок. Сквозняк прошелся по лицам. 
 - Я не атеист в абсолютном значении этого слова. завертелся Материалист. - Раз во мне, как и у всех есть страх, то лучший способ избавиться от него - отдаться ему. Вот и оказываешься во владеньях бога, то есть в церкви. И там, избавившись от страха, начинаешь в мире вести опасную игру. Искать блаженства для себя в страхе, обусловленного дозволением. Но уже не страха бога, а страха смерти, как конца интересной игры. "Жизнь - игра" - так говорят? Пусть церковь обуславливает общие пределы владений бога, чтобы внутри них я ощущал бы свой комфорт и не думал о нем, заявляя даже, что он умер, или его нет. Я верю, что противное ему он не позволит сотворить. Раз я есть, значит я нужен ему. Скажите, почему библейский змей, коварный искуситель, при всемогущем боге оказался на земле? Почему запрещенное богом дерево было им же поставлено перед Адамом с Евой? Кем разработана драматургия всей интриги? Пора взглянуть глазами взрослого на все. И понять, наконец, что все случившиеся на земле - разворот бездарного сценария истечения космической ошибки. Замкнутой самой на себя. Потому и обусловленный бог, олицетворяющий ошибку, замкнут сам на себя. Я уверен, что единственное, что мы можем извлечь для себя из этой ошибки, - это накопление благ, пока есть силы. 
 - Он все врет, животная утроба! Он хочет в ад нас завести. - закричал Священник. - Спасенье только во Христе, взявшего все человеческие грехи на себя! Во Христе, служа его ученью! Жизнь - это испытанье богом, чтоб избранных принять в блаженный рай. Как место радости в беснующей Вселенной. 
 - Вот ты молишься, и молись, - отреагировал Любитель Денег, - тебе и будет рай, а чего за других беспокоишься? Иль в церковь не пойдут и денег не принесут? Вон, из-за моих денег ты и на меня молиться будешь, а куда ты денешься? Тебе ведь тоже не в шалаше жить хочется! 
 - Может их обоих убить? - вслух задумался Убийца.- Смерть примиряет. 
 Идиот спросил, глядя в пространство: 
 - Кого бог оставляет в потемках? Тех, кто тянется к свету? 
 - Я его наместник. Я несу его свет. - некстати ответил Поп. 
 - Пусть Священник уйдет. - предложил Идиот. - Он не понимает своей задачи. Он не наместник, а посредник. И свет не несет, а держит в своем храме. В храм настоящие грешники не идут. "Богу - богово, а дьяволу - дьяволово" надо понимать наоборот. Когда б спросили мужчину, что должно принадлежать ему, он бы указал на женщину. Богу отдайте дьяволово, а дьяволу - богово. Тебе, Священник, отчитываться перед богом о своей работе по грехам людей! Нести ему наши грехи на себе. И держать ответ перед ним за нас. Он не понимает своей роли и ответственности перед богом, принятой им на себя! Солдат, служа отечеству, жизнь положит за него. А у попа отечество серьезней. Но он сидит при нем! А не служит ему! Не в храме ему со светом сидеть, а в самых злачных местах неистово проповедовать! Сгорать в человеческом аду! Разве Христос тебе не пример? Не можешь - сними рясу! Никто в этом страшном мире не может рассчитывать на рай. 
 - Господа, вынужден вас попросить следовать этикету. поднялся Председатель. - Сформулирую суть зависшего вопроса. В чем скрыт первоисточник расхождений между духовенством и материалистами? Ведь все высказанное показало, что мы имеем дело хотя и с разными мировоззренчискими установками, но по существу - с религиями. У обоих есть свой культ, святыни, исходящие от внешних сил, которые сильнее нас, свои доктрины с целевыми ориентирами, обряды, принятые правила жизни, оформление. Эти сходства их роднят. Без этих религий, духовной и материальной жизнь прекратится. Но где отправной момент их различий? Если прав Убийца в том, что смерть примиряет, так что же, - жизнь их разделяет? 
 Собрание затихло. 
 - А как Вы думаете? - спросил Поэт. 
 Философ задумался и заговорил, жестикулируя руками, обнаруживая этим неуверенность. 
 - Я не знаю ни одного человека, который бы, осмысливая что - нибудь, не решал бы про себя два вопроса: что мне лично будет от этого и что будет от этого всему окружению, - людям, природе или еще чему-то вне меня. Эти два вопроса показывают наличие двух полюсов: точки с центром в "Я" и рассредоточенного пространства без личного "Я". Во всех людях сплав таких начал. Разница лишь в том, чего в этом сплаве больше. Да, людей различает состав сплава. 
 Но не это главное. Главное в направлении силы тяготения. В трактовки правильного. 
 Приверженцы движения к точке "Я" убеждены в том, что "я хочу" или "мне нравится" - есть единственный критерий целесообразности всего сущего. И весь мир перекраивается по этому критерию. Это "Я" служит неким фильтром. Все, пропущенное через "я так хочу", разойдется далее по всем. Физическая устойчивость в ущерб моральной. Их мораль: "От всех - все мне, а я дам всем то, что вам надо. Все должны жить моими представлениями счастья, потому что я - есть конечная истина." 
 Сторонники встречного движения отвергают "я хочу", приняв "я должен", и выставляют встречную мораль: "Истина вне меня, она в пространстве. Я отдаю все свое пространству, а оно даст мне то, что посчитает нужным." Им важнее моральная устойчивость в ущерб физической. 
 Первые сжимают рыхлые отношения в жесткий обруч несвобод, обусловленный силой притяжения "Я", сделав "Я" абсолютной тюрьмой. "Я" у них олицетворяет единственное человеческое тело. Вторые - разрывают обруч отношений вокруг "Я" до состояния полных свобод в духовном пространстве. Первые берут силой, вторые ждут и ни на что не претендуют. Первые отражают материалистические взгляды, вторые - духовные. Материалисты утверждают тело главной ценностью и силу - ее средством, идеалисты - ценностью душу и средством - убеждение. 
 Не стану судить, кто прав из них, об их отношениях поговорим попозже. Сейчас предлагаю вашему вниманию удивительное явление. Я его назову периодическим изменением места точки их взаимосвязи. Она переходит от одной крайности к другой, при этом сохраняя их общее наличие. Вот, например, сейчас есть оба направления, и материалистическое, и идеалистическое, но общая их точка движется в сторону утверждения материи. Произошло порабощение материализмом идеализма. Причем, во всех мировых мировоззрениях. Материализм захватил опорные пункты идеализма. А ему навязал свои. Вот посмотрите. 
 Материалисты утвердили свободу для выбора проявлений предметного "Я" в пространстве, что им не свойственно по определению, поставив душу под ее пресс. Духовенство согласилось со свободой для предметного "Я", заточив душу в рамки своих догм и обрядов, что для Духа противоестественно. Что же получилось в результате? Душа из безграничной сферы ушла в точку каземата. А материальное "Я" из точки вышло в безграничное пространство. Наука и техника торжествуют, подчинив себе человека. Дух людей протестует, образуя религиозные секты. Теология деградирует. Балансировка полюсов выходит из устойчивого соотношения. 
 Каковы причины этого явления, господа? И к чему оно нас может привести? 
 Тут Поэт поднял руку. 
 - Ваша честь, мне кажется, я знаю причину. 
 Она мне видится в странностях религии. Посмотрите, что в ней содержится: 
 1. Противопоставление человека с богом. Действия человека не обусловлены им. Между ними непреодолимый барьер, а следовательно, отношения вражды. Любой барьер предполагает различие, а значит - противоречие. Такая позиция, подсознательно неприемлемая, неизбежно должна была привести людей к попытке очеловечить бога. Бог в религии похож на человека не только внешне, но и наличием чувств, характера, с их проявлениями - любовь, антипатия, милосердие, жесткость, внимательность, безразличие; логика мышления у бога по-человечески убога - соблюдаешь его законы-святой, не соблюдаешь-грешник. И поэтому божествами признаны отдельные реально жившие люди. 
 Однако, несмотря на некоторые попытки устранить барьер, он строго поддерживается, "Я" у человека и у бога различны, а значит они обречены быть чужими, недоступными для понимания друг друга, сохраняя отношения монарха и неверного раба. 
 - Что Вы предлагаете? - спросил Теолог, - человека богом признать или развести их так, чтобы они ничего общего не имели? Почему Вам претят отношения мастера и его изделия? 
 - Я отвечу на Ваш вопрос, - вступился Философ, - речь идет не о форме взаимоотношений, а о факте наличия их. Их не могло бы быть, если бы человек произошел только от бога. У тени с объектом тени взаимоотношений нет. Потому что связь однозначна. Ведь Вы утверждаете, что изначально, кроме бога, никого не было? Откуда могло взяться противопоставление? Его наличие позволяет предполагать, что за кулисами событий спрятано еще какое-то действующее лицо, причастное к появлению человека и противопоставлению его богу. Не тело же из глины послужило причиной границы? На тень ничто не повлияет, кроме самого объекта. Если Вам нечего сказать по моему замечанию, продолжайте, Поэт. 
 Поэт загнул второй палец. 
 2. Противопоставление человека и всего материального мира. Этот мир пассивен, следует из библейской истории его создания, и если в нем что -то происходит, то только лишь по причине непосредственного вмешательства бога. Бездушный мир, управляемый волей бога, полностью отражает божественные помыслы. Природа так олицетворяет бога, а человек - разрушитель и изгой в ней. Природа - господин, человек - дерзкий раб. В такой позиции человек обречен быть преступником и грешником. 
 3. Цинизм искупления с деградацией душ. 
 Христос своей кровью искупил все человеческие грехи. Плата вперед. Есть Спаситель! Твори чего угодно, потом покайся. Кающийся грешник - любимый персонаж религии. Душа должна только проглотить готовую пилюлю догм - и она застрахована от ада. Так религия деградирует душу. Но душа должна страдать! Это ее работа! У нее не должно быть зоны постоянного блаженства. Душа должна развиваться! Невозможно поверить, что жизнь и душа нужны богу только для развлечения игрой в божественный суд. И больше ни для чего. Нет ли здесь коварного обмана? 
 4. Неопределенность божественного суда. 
 Что мы можем знать о суде, чтобы говорить о нем? Можно ли взвесить возможное добро от малого движения? Или зло? Все взаимосвязано. Как откликнется мое движение в далеких уголках Вселенной или не очень далеких? Кому это ведомо? Кто сможет сказать, как отразится доброе или злое дело в пространстве и во времени? Не поменяются ли они знаками? Как можно пугать карами за те деяния, последствия которых спрятаны в глубокой тайне? Добро и зло потеряли четкость своих контуров. И суд потерял осязаемую предметность. 
 5. Как можно любить себя? "Возлюби ближнего твоего, как самого себя". Разве есть человек, кроме идиота, влюбленного в самого себя? Человек всегда в конфликте с собой. А любовь - это что? Освобождение того от работы душой? От того конфликта? Чтобы не было почвы тому для взращивания собственной морали? Не коварство ли в той любви? У каждого своя судьба. И вовсе не легкая. И она не зря существует. Избежать ее невозможно. Помощники мои могут лишь отяготить ее. Надо желать одного достоинства в глазах Вселенной. Осознавая себя частью ее. Крест мой мне положен богом. Я хочу нести свой крест и ничьей любви, кроме любви бога, Вселенной, мне не надо. Я работаю ни на себя, ни на людей, я работаю на него. 
 6. Утомление бога своей персональной любовью с бесконечными просьбами за эту любовь. "Знай и помни при раздаче благ, что я люблю тебя." Ну это просто ни в какие ворота не лезет! Любовь за деньги. Отношения проститутки с щедрым господином. Отвратительное страдание по благам. Какое унижение человеческого достоинства! Чистый материализм! 
 7. Унижение страхом. Культивирование страха божия с шантажом. Верь и тебе будет хорошо. А иначе будет плохо. Ведь известно, что за страхом подлость и жестокость. Совесть на страхе не держится. Не по страху надо жить, а по совести. Пора переходить от глупого страха к осознанной необходимости. Страх - это вообще из арсенала материализма. Как духовность смогла обратиться к нему? Страх стал ловушкой для закабаления души, отказав ее в исходной свободе. 
 8. Зачем говорить, что радости от бога, а наказание за грехи? Почему религия скрывает, что наказание - это наказ, требование выполнить возложенную на человека задачу, востребовав его душу для труда, а не бессмысленная пытка. Что бог не дает непосильного и бессмысленного наказания. Надо только понять требование и он поможет. И следует поблагодарить бога, что он верит в твою способность провести такую трудную работу. А радость не от бога, а от осознания, что все идет хорошо. 
 9. Заковывание душ людей в паутину своих обрядов, как в некую игру. С отвлечением их от главных задач. 
 10. Неужели в доме повешенного люди должны молиться на веревку, как христиане на крест? Как крест может служить символом победы бога над смертью, когда нет ни смерти, ни победы над ней. Не может быть победы дня над ночью. Все имеет свое осмысленное предназначение. 
 11. Причастие первых людей к тайнам добра и зла, происшедшее вопреки воли бога и возбудившее в людях стыд наготы, оценено величайшим грехом, за которое бог лишил людей бессмертия и вынес другие наказания. Познание и эротизм взаимосвязаны как элементы процесса развития разума через гармонизацию двух начал, пролегающую через эрос. Осуждение совершенного имело предупреждающее значение уведения человечества в бездну эротизма, от которой мог отвратить только тяжелый труд. Но образ эротического действа всегда лежал в основании процессов Вселенной и отвергнутым быть не мог. Да и реальность уже приводит к осознанию его положительных сторон, что требует пересмотра устаревшей нормы греха. И вот связанный вопрос. В каком смысле бог лишил людей бессмертия? В смысле души или тела? Тело никогда не олицетворяло жизнь, жизнь олицетворяла душа. Бессмертие ее не исчезло, оно приняло иные формы, которые Вам, Теолог, и следовало бы объяснить. 
 Так религия Духа поставила человека с его душой на колени перед религией Материи. 
 Теолог похлопал ладонями, изобразив удивление. 
 - Да Вы не только Поэт, вы и философ, хотя это, наверно, одно и то же. Но, Великий Синклит! - обратился он к собранию. Ваша Честь! Я отклоняю все обвинения в свой адрес. По формальному поводу. Если логика противоречит сама себе, то все, на ней построенное, ошибочно. Здесь усматривается этот самый случай. Поэт изобличает догматы церкви и утверждает, что они стали вроде мешка на щеголе. То есть морально устарели. Добро и зло, по нему, стали неузнаваемы. Так и суд невозможен. Но устраивает суд и пользуется ему полезной частью догматов для бичевания другой, органически связанной с первой. Не может палка одним концом бить по другому, не согнувшись. А наши догматы не гнутся. Истинный суд может творить лишь только бог. Прошу учесть мое несогласие. 
 - Хорошо. Внесите в протокол. Предлагаю посмотреть, как развивался на слабости религии материализм. 
 Он ввел свою рациональность в решение задач, поставленных религией. Очистив их от божественной причастности. И навязал рациональность на века, утвердив безошибочность рациональной логики. "Истина конкретна!" - сказал он. И овладел умами людей. Очевидность стала главным, нет - единственным критерием! Очевидность слабых глаз и незрелого ума! 
 Вот человек у них уже произошел от животных, благодаря не то труду, не то искусству. Ему уже отказано в собственной исключительности. Как можно с этим согласиться? 
 Человек шел из недр природы самостоятельно и неотвратимо в развивающемся эшелоне всей Вселенной, как развивается любая отдельная клеточка цельного организма для своей специфической роли. Так и вся иная тварь. Но как? Да так же, как конкретный человек. Через беременность материнского круга обстоятельств. Вот и распрямился весь конструктор гениального творца. Важно понять, что все еще идут процессы формирования земного младенца, он не родился еще. Внутриутробный организм его - вся органическая жизнь в целом на земле. 
 Конечно, отрицая идеализм, нужно и это отрицать. 
 Предвидя возражения, скажу сразу. Да, Ученый, до рождения настоящего Разума в мире все было предопределено. Поскольку правила развития Вселенной были определены богом и нарушителей их еще не было. С появлением Разума предопределенность стала ему подчиняться. 
 Выскажу упрек относительно генетической наследственности и теории естественного отбора. Есть, есть они! Но каково их понимание? Представьте себе, идут два путника, несут общую ношу. Оба устают. Как им организовать свою работу? Природа распорядилась так. Попеременно. Один отдает другому свои силы, то есть тело, и повышает жизненный опыт его, сражаясь с ним, и уходит в небытие на отдых с тем, чтобы другой потом возродил его снова там, куда придет. И ушел бы, как тот прежде, в небытие. А возрожденный понес груз дальше. Возможно совместное преодоление преград с перерождением. Груз, что несут они, называется жизнь и разум. Здесь Вам и естественный отбор и генетическая наследственность. 
 Благодарю, коллеги, за внимание. 
 Сейчас, господа, было бы важно проследить историю становления и взаимодействия обоих начал, чтобы понять их странные законы. Кто нам поможет в этом? 
 Убийца почесал свалявшиеся волосы на голове и пробубнил. 
 - Надо начать с начала всего. Пожалуй, я знаю, кто стоял у истока их. Или рядом. 
 Он всмотрелся в темноту зала и позвал кого-то жестом руки. 
 К столу, горбатясь и от этого низко волоча руки, подошел заросший человек. 
 - Назовитесь.
 - Каин. Сын Адама и Евы. Поэт, ремесленник и земледелец. Вот моя печать. - сказал заросший и, откинув гриву волос, показал рог. 
 - Каин, ответьте, что есть убедительное для вас? 
 - Не вкусившему от древа познания добра и зла, незачем вкушить от древа жизни. 
 - Расскажите, Каин, о себе и о своей печати. 
 - Печальная судьба моя сокрыта в таинстве рождения. начал свое повествование Каин. - Говорилось, что дьяволом был истинный отец. И тайну мою так никто не знает. В тумане грез в тиши рассветов я напряженной мыслью в тайну бога проникал. Спал в камышах. От них и имя Каин получил. Мать полагала, что спасителем от первородного греха ее я буду ей. "Зачем, я думал? Сад Эдема был воздвигнут. Да с деревом запрета среди кущ. Чтоб человеку в сонной неге пребывать, в блаженстве есть и нить бессмертья продолжать, все мучаясь, не понимая суть запрета? Не понимая умысла Всевышнего Отца? Тупым бараном под мечем? Так, может, лучше ввергнуться в пучину, поняв, в чем суть добра и зла. И там, себя подставив жертвой, найти тот корень Смысла, что побудил Отца несоизмерное создать? Помочь ему хоть как-то, чем-то. В величии жить должен человек! Не должен я к обратному вести, как мать того желала. Рожден я к богу приближаться! Как к своему отцу! Чтобы и грех матери от соития со змеем перед Отцом был мною искуплен! Не может сердца чистого порыв он отвергать!" Так думал я. И землю бренную ладонью согревал, со зверем диким спал в обнимку. А брат мой Авель, так названный от суеты и плача, дрожащей твари горло резал, а землю слабую, невинную пинал. Но что сильней всего меня ввергало в ярость и унынье, так то, что тот юнец замаливал пред богом мерзкий грех, к которому душа его тянулась - к кровесмешению с сестрой. Мы долгими ночами под пряные плоды земли, дурман лугов, под звуки пенья малых птах, луною с нею упивались. Я шепот листьев, как истинный отец мой - змей, вплетал в слова свои, венком кружил звезд хоровод. Манил ее к невинному блаженству, что было достоянием моим. И только лишь моим! Вот богобоязненный юнец со мной пошел на встречу с богом. Взяв перворожденного агнца. Чтоб страх его, и боль, и кровь его отдать Отцу подобострастно. А я же кровь земли принес, ее плоды, отведав сам, ему их предложил. И бог взял Авеля агнца, как будто Авеля хотел, а мне мое оставил. Я понял это как намек. А дальше было, как в бреду. Иду я полем, рядом ворон. Летит, кричит, крылами бъет, и камень в руку мне кидает. И вдруг я вижу - рядом тот, кто глупой слепотой своей и помыслом тупым от плоти, и низким раболепством мой страстный ум испепеляет. Ударил Авеля я камнем, что рухнул он, и веткой горло поразил, как резал жертвам горло тот, отправив душу богу. Но не дошла она к нему! Да и земля его не принимала, выталкивая из чистого нутра! "Где брат твой Авель?" спросит он. "Не знаю!" - в ярости отвечу. "Теперь с проклятьем на челе скитаться будешь по земле". Мой рог на лбу - его печать, чтоб знали все, кто как убъет меня, "тому отмстится всемеро". Нет, не в порыве страсти, ярости я Авеля убил. Я сделал шаг навстречу богу, чтоб он послал меня туда, где боль его таится, - в ад. А Авель что ж? Потом с Адамовой душой его душа попала в рай. Так я ушел на землю Нод, забрав любимую свою. Построил город, вырастил детей, освоил множество ремесел, работал кузнецом. И положил начало роду. Прожил семь сотен лет. И пережил семь тяжких бед. Теперь печать моя на многих людях. Им суждено семь наказаний пережить. Убил меня седьмой потомок брата рода. В лесу рогатого за зверя принял. Его отец тотчас же сына поразил. С тех пор убийцы членов рода моего по семь раз рождаются с рогами под видом жертвенных животных. По семь раз убийц своих им видеть. И невозможно это изменить. 
 Каин замолчал. Постоял недвижно, глядя в пол. Вдруг вскинул косматую голову и громко спросил, обращаясь к судьям: 
 - Так в чем вина моя, провозглашенная людьми, помимо бога? Когда я дал им пламенную жизнь! И дал им цель приблизиться к Всевышнему Отцу, чем смысл вдохнул в пустые жизни! Когда я взял безумный труд собой явить несовершенство мира и дал возможность наказать меня, то есть порок его. И дал нимб проклинателям меня. Я вывел нижнюю черту, откуда шаг ведет наверх. Любой, ведущий к совершенству. Содрал я с них душевный тлен, лишил извечного покоя. Но основной я цели не достиг. Подобострастие и страх у них остались. Чтоб содержать извечные пороки. И червем души проедать. Убить их - вот достойная задача. Убийство, преступленье - это все порывы выбить стену, зловещий бастион, между богом и противоборствующим с ним змеем, людей зовущих к оцепенению в богатстве. Они - явленья той войны. Порыв маммону породнить с душой. И будет так всегда, пока мы не найдем нормальный путь. Что может статься - цель людей. 
 Все. Я закончил. 
 - Скажите, Каин, - спросил Философ, - это так? Что Вас, убийцу, бог, наказав изгнаньем, взял все ж под свою защиту, наложив свою печать? 
 - Вы правы, Ваша Честь. 
 - Значит Ваш поступок был отмечен, в общем-то, прощеньем? Он богу был угоден? 
 - И нет, поскольку он изгнал меня в края чужие, и да, пожалуй. По крайней мере, история людей вплела в себя изложенный сюжет. Убийство стало обычным явлением и мир к нему привык. И даже больше - требует или ждет таких же. 
 Забеспокоился Материалист. 
 - Где же здесь, господа, исток материального начала? Одна религия! 
 - Садитесь, Каин. А на Ваш вопрос, Ученый друг, я так отвечу. 
 Оно незримо присутствовало изначально. В страхе, поразившем всех обитателей Эдема. В страхе за себя, за свое благополучие. За личное блаженство и бессмертие. В страсти по ласки от бога. В божественных запретах. Материя - границы, страх, запрет, эмоции, эгоцентризм и сила. То есть бог уже родил материальное начало. Пусть Каин совершил порочный поступок, но поступок невероятный по своему значению. Он бросил вызов этому началу в людях и этим побудил людей к защите его. Он обозначил новую категорию - материю в ее проявлениях, как противника не богу, но духу. Именно он указал путь совершенства человека через противоборство двух начал. Для чего шагнул в бездну бесстрашия, подчинив свое "Я" божественной задаче, и раздвинул оба начала для борьбы. От него, а не от Сифа, брата его, как говорят теологи, пошли философы и герои духа. Каин перешагнул подобострастие, запрет и страх и поэтому был проклят духовенством и материалистами. 
 Священник поинтересовался: 
 - Так что же Вы предлагаете? Поставить ему памятник? Пусть и другие убивают, кого вздумают? Страх-то уже не в моде! 
 Я услышал, как в наступившей тишине хрустнули пальцы Идиота, сжавшиеся в кулаки. 
 Философ тихо ответил. 
 - Бесстрашные люди не совершают подлых убийств, какие в истории в неисчислимом количестве исходили от никчемных трусов. Убийств от низости духа, пораженного страхом. Доктрина страха, даже страха перед богом, не помешала кошмару крестовых походов, кошмару межрелигиозных боен. И даже побуждала к ним. 
 - Ваша Честь, - вмешался Материалист, - но всем известно, что страх - это естественная реакция защиты живого организма. Без него все живое давно бы вымерло. 
 - А почему Вы допускаете, что вымирание произошло бы обязательно? Что не сработали бы иные законы сохранения его? И живое не пошло бы по пути следования логики всеобщего братства, взаимной поддержки, как в едином организме? Как, например, в муравьиной семье. 
 Потом, бесстрашие не предполагает абсолют. Оно вырисовывает отношение духа к материальному инстинкту. Страх от детства для людей не вечен. Когда жизнь на этом свете предстанет частью общей жизни, страх потеряет свою опорную базу. 
 Но я хотел бы обратить внимание Великого Синклита на другой аспект поступка Каина. На расплывчатость контуров понятий добра и зла, применимых к данному случаю. Уверяю вас, что любая позиция тут будет спорной. 
 Я предлагаю далее проследить их становление через диалектику взаимоотношений Материи и Духа. 
 ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ПЕРВЫЙ. Добро и зло. 
 - Позвольте мне, Ваша Честь, - попросил Убийца, диалектика по мне. 
 Клад сведений хранят мифы. Сокровищница человеческих озарений. Доверие к их смысловой значимости питает сходство их, рожденных и воспринятых разными народами. 
 Они составили образ их жизни и проложили им дальнейшие пути. 
 Мифы во все времена или были религиями, или отражали суть религий. В изменении религиозных мировоззрений следует усматривать не переход от ложных к правильным убеждениям, а логику трансформации человеческого духа. Через них дух сам осознавал свою историю. Она как раз и позволяет вывести законы истории духа. 
 Во всех мифологиях присутствуют два противоборствующих начала. 
 Одно - от бога, спокойного духа. Другое - от безумного огня. Чаще всего оно обозначалось Огненным Змеем. Эти начала противоборствовали не только в пространстве, но и во времени, поочередно проявляясь в одних и тех же персонажах. Они оба составляли суть людей и порождали их. 
 Для понимания мифов надо учитывать, что представители как диких, так и светлых сил в них могут менять свой пол. И человек одного пола, женщина, например, может представлять как божественное, так и змеиное начало. В зависимости от того, какое из них возьмет верх в конкретной ситуации. Люди всегда, сражаясь с конкретным объектом, на самом деле сражаются не ним, а со змеиным началом в нем. А точнее - с преобладанием змеиного начала над божественным, не стремясь, вообще-то, полностью извести змеиное свойство. Хотя именно оно представлялось злом. 
 Змей, чувствуя в людях угрозу для себя, во всех мифах пожирает их. Божественное начало прячет человеческих младенцев. Но он ищет их повсюду, внося разруху и требуя самых чистых жертв. Помните, как царь Ирод убивал младенцев? И это продолжается по сей день. Дети с преобладающей частью Сатаны и дети с преобладающей частью Бога находятся в постоянных битвах и дети Бога побеждают, предопределяя победу добра над злом. 
 В греческой мифологии Зевс, сын Реи, спрятанный ею от отца его - Кроноса, проглатывавшего новорожденных, стал карающем громовержцем. И вступил в поединок со своим отцом и его братьями, произошедших от змеевидных существ. В результате поверженные были низвергнуты в Тартар. Зевс же, в свою очередь, проглатывает супругу свою Метиду, чтобы избежать рождения от нее сына, который будет сильнее отца. Для прерывания роковой нити борьбы поколений Зевс преобразует мир, порождая богов, вносящих в этот мир закон, порядок, науки, искусства, нормы морали, при этом подавляя любое сопротивление, прибегая к проклятьям, самоубийственным войнам людей, устраивая вселенский потоп. 
 Это была важнейшая отметка в истории мифов, засвидетельствававшая образ цели борьбы. 
 Но люди, получившие из рук преступного и коварного Прометея, помышлявшего о свержении Зевса, опасный огонь, сохранявший изначальный образ Змея, отступились от Зевса, поправ его мудрые решения, предпочтя морали страсть, надежду, цивилизацию и злодейство. Это привело к доминанте тела над духом и извращению божественной гармонии, что в конечном итоге и уничтожило ее . Роковая цепь восторжествовала. Люди не были виновны. Они были заложниками своей сути и главенствующей цели своего бытия. Женщина усматривается в той мифологии, как носительница бед, двигатель механизма роковых событий. 
 В славянской мифологии Сварог, он же дикий Див - верховный владыка Вселенной, родоначальник богов. Он, наделенный мужским началом, оплодотворяет женщину - Землю. Обнимает и согревает ее. "Рассыпает на нее сокровища своих лучей и вод." 
 Сварог породил первый рай на земле, тогда еще называвшейся Перстью и множество сыновей. Один из них - Денница во время отсутствия Сварога сотворил людей и стал править миром. Вернувшийся правитель, уничтожил все, перенес рай туда, куда ведет звездная дорога, и повелел всем бунтовщикам искупить свой грех, забыв прошлое, рождаться людьми и в страданиях совершенствоваться, чтобы достичь, что утеряли, и вернуться очищенными к Сварогу. Денница стал зваться Дажьбогом, богом Солнца, который в искупление своего греха должен давать тепло и жизнь людям. Перуну и Стрибогу - богу ветров поручено стать защитниками людей и всего живого. Мудрому Велесу - учить людей знаниям, ремеслу, слагать песни и былины. Вспоминаете Зевса? 
 У славян, как и у других народов, прослеживается борьба людей с началом, восходящим к Змею. 
 Три богатыря: Горыня, Дубыня и Усыня, дети земли и многоголового Змея, то, представившись положительными героями, сражаются со злом, то сами олицетворяют зло - трех Змей: Змея Горыныча Огненного, Змея Глубин Дубовых и Змея Вод, захватившими три стихии или три среды обитания. В дальнейшем сын земли побеждает и этих трех богатырей.
 Перун, бог грозы, в позднем виденьи - Илья-пророк, поражает своим оружием змеевидное существо, прячущегося от него в дереве, камне, воде, человеке, животных. Но женщина, политая водой, порождает вновь врагов Перуна. 
 Веками предписано сыновьям бороться с отцами, содержащими змеиное начало, отражая идею вечной борьбы с первопричиной. И борьбу поколений. А женские образы всегда уходят в небо, к звездам, отражая идею кругооборота жизни на следующие витки. И семь их, рожениц, потому что змеев семь. 
 Вот в этом и есть диалектика борьбы. 
 Во всей этой диалектике есть любопытный аспект. Я его называю драматизмом момента. В обществе люди стареют и умирают, не ввергая этим его во всеобщее уныние. Но каждый переживает невероятную драму умирания. Каждый момент драматичен, не образуя общей драмы. Каждый момент борьбы добра и зла - это драма, но общая идея борьбы не имеет драматической окраски. Даже наоборот, просматривается романтизм, приближающий ее к любви. Любовь- ведь всегда борьба, как игра. 
 Мифы рождались и умирали, выталкивая наверх новые мифы, мировоззрения, религии. Общая черта изменений в их поколениях приближение к единообразию, упорядочению, а главное - к поиску сцепки с естеством природы. Таким естеством, которое было бы наиболее базовым, основополагающим, общим. Религии развиваются в сторону перехода от искусственно-частных к одной естественной религии. Естественной - исходящей от естественного мира, а не от отдельных людей, будь то Моисей, Христос или Магомет. Естественной - дающей язык взаимопонимания всего мира и каждого отдельного человека, а значит, примиряющей всего со всем. 
 В зале кто-то глубоко со значением вздохнул. Это Поэт. 
 - Что с Вами? - удивился Председатель. 
 - Мне бесконечно жаль, что поэтическая, чувственная и добрая религия древних славян, наделявшая мудрыми чувствами все живое и мертвое, представлявшая собой замкнутую цельную систему нравственного воззрения, осталась в далекой истории. 
 У них в райских кущах не было ни коварства, ни запретных плодов. Только ласка и свет. Земные леса - продолжение тех кущ. Заметьте, славяне не говорили о любви! У них не было непонятной любви христиан, вместо нее было светлое и мудрое обояние добра! Все персонажи, включая отрицательных, преисполнены достоинства, лишены вульгарности и по человечески понятны. Береза священное дерево, способное страдать, да так, что от горя может перевернуться вверх корнями. Звезды - дети супружеских отношений. Солнцевы девы умывают Солнце и расчесывают его золотые лучи - кудри. Солнце ест, пьет, спит, может приударить за молодкой на земле. Жилище Солнца на самом краю света, на небесах, но невдалеке от земли. Человек может к нему попасть. Там живут русалки, самодивы, орисницы. По утрам его будит первая звезда на небосклоне. Ангелы выпускают жаворонков из рук своих. 
 Сколько нравственных сказок родила, взлелеяла эта религия! Сколько поколений воспитала собой! Христианство добрых сказок не имеет. В сказках славян все имеет смысловую нагрузку не о победе, а об утверждении добра. А под добром понимается не некое блаженство, а созидательность гармонии. Не состояние, а действо. Добро не свершается. Оно есть. И только восстанавливается, если пострадало. 
 Здесь нет безысходности смерти. Души могут отправится в рай, но могут превратиться в легкокрылых птиц или явиться шелестом листьев, низвержением дождя, теплым ветром или другими явлениями природы. Могут помочь в хозяйских вопросах. Даже подурачиться. Могут просто переселяться. Грешники не направляются в ад. Они помещаются, например, в червячков, чтоб в минуту раскаяния превратиться в чудесных бабочек. И постепенно от этапа к этапу снова смогут принять образ людей. 
 Воздух и дух у них одно и тоже. Это позволяет говорить об одухотворенности пространства. Пространство - дух, наполненный материей. 
 Я думаю, что искусство обязано своим появлением несовершенству официальной религии. Для заполнения духовного вакуума, образованного ею. Для предоставления людям того, что просит душа, не найдя желаемого в религии. 
 Исскуство - это реликтовая религия. 
 Религия славян в этом смысле была самой полноценной. Она слагалась славянами для славян и была гораздо старше православной. Не пора ли к ней вернуться? 
 Философ ответил пространно. 
 - Вы, Поэт, недавно отказали в осмысленности символа креста, как знака победы Христа над смертью. 
 Нужно ли доказывать, что человечество всегда балансировало в неустойчивом положении между двумя крайностями, сражающимися за человека. Это или крайняя духовность - или крайний материализм. Во все времена, когда нарушалось равновесие, объявлялся некий герой или гений, который невероятными усилиями, иногда ценою жизни спасал человечество от скатывания в пропасть однозначности. 
 Если внимательно просмотреть нравственную ситуацию в Израиле во времена жизни Иисуса Христа, то можно вполне объективно отметить падение уровня духа. Нравственная база стала принимать эфемерные очертания. Региону грозили бунты и распад. Психологическая истерия или шизофрения общества. Гвоздями, что прошили тело Иисуса на кресте, общество, не понимая того, совершило акт пронзания себя, только уже исходящим от Христа. Опаленная кровью яркая позиция, всколыхнувшая почти увядших людей, пронзила их, разбудила, и тем спасла от нависавших катаклизмов. В данном случае Иисус своей смертью одержал победу над смертью народа Израиля. Израиль и должен перед глазами держать этот крест. Молиться на него или нет - его дело. 
 Закатившиеся цивилизации, надо полагать, не сумели предостеречься от этих двух крайностей. Рим, Крит впали в материализм. Остров Пасхи и инки - в идолопоклонство. Им был предопределен психический слом и самоубийственный исход. 
 Да, это подвиг. Достойный уважения каждым. И не только уважать пристойно каждому, но и постоянно держать его в душе, как предохраняющий талисман от собственного падения в ту же пропасть. 
 Но вот любопытный вопрос. То, что было необходимостью для Израиля, стало ли благом для России? Насильственное внедрение христианства оправдало себя? В угоду политического замысла на плаху была положена самобытная ее душа. Честолюбивый и жестокий князь Владимир, подстроивший брату смерть, чтоб занять киевский престол, в конце многочисленных войн привез из Византии новую жену и новую религию. Как мне кажется, для того, чтобы хоть в ней найти место своей измученной виной душе. Виновный перед своим домом, сжег его, чтоб подчинить себя чужому. 
 С предательством своих богов появилась на свет вечная Вина России. Вопрос "Кто виноват?" проклятьем зависнет над ней. А в чем - никто не скажет. Что с Россией дальше стало? Страна уподобилась человеку, проклявшему родную мать. Запутавшемуся, с двойной моралью, потерявшему достоинство и с бесконечным угрызением совести. Невиданная прежде жестокость проникла в сердца и брат пошел на брата. Бунты, смутные времена наказание богов. И так до сих пор. 
 Именно тогда духовный день России сменился на долгий мрак материальной ночи. Христианство сбило бытовавшее в России равновесие. 
 Как христианский дух, отрицавший насилие, согласовался с таким актом? Неужели он тогда сам себя отверг? 
 Вот в России сколько было служб и церквей, да и то мало. Как гвоздями, прошита Россия многочисленными храмами, чтоб удержать ее на христианском кресте. И припала Россия к ним от горя к себе. То, что является естественным, что составляет мозг, сердце, кровь, как составляет естество вода и воздух, не требует демонстраций преклонения ему. Достаточно и тишины, чтобы мать помянуть. 
 Христианская церковь, как и ее религия, изначально не для нее сшитая, верно служила роковой задаче великого испытания России. Наступило время драм. 
 Двойная религия расчленила общество. На одной территории из одного народа образовались две нации со своими культурами. Одна - со времен Владимира - нация господ, другая - нация язычников, варваров. Рабовладельческий строй пришел на смену зарождавшейся было демократии. Так Россия отбросила себя на много веков назад. Князь раскрыл форточку для сквозняка России и далее она стала чихать, температурить, холодеть с приостановкой пульса, прошла через Октябрь и так до наших дней. И выздоровления не видать. 
 Разорванное надвое тело смердило. История захлебывалось в крови и приучила к ней людей. 
 Реформаторы всегда были проклятьем России. Безумная страсть перекраивала ее, гнула. Но такая ее особенность. Любила безумную страсть и любила избиение себя. Если барин добрый, то дурак. Кулачными боями компенсировала тоску о мордобое. Прелесть реформаторов никогда не определялась результатами их дел. Результаты были или вредны или сомнительны. Прелесть заключалась в формировании особого характера России. Непоколебимого, уравновешенного, знающего свою бесконечную цену. Вот и нынешние реформаторы понадобились России не для того, чтобы ей сделать лучше, -пустые хлопоты, а для следующего витка укрепления необычного этого характера. В русских сказках, заметьте, Иван - носитель русской души, всегда дурак, потому что в отличие от старших братьев - носителей российской беды, одного жестокого, другого подлого, - он изначальный, а потому и побеждает. Этот Иван неуничтожаем, не сломан, хотя жестоко бит. Его христианство не сделало подобием старших братьев, обкрутив тех поповскими или купеческими дочками. Окончательное его победное слово еще впереди. И нынешние реформаторы как те старшие братья не справятся с ним. Победа - за дураками! 
 Если принять за аксиому, что в истории ошибок нет, то можно предположить, что и необъяснимый поступок припавшего к чужим ногам Владимира и вся горькая история России были неизбежны для нее и предопределены. Неизбежны от инфантильности характера, необходимы для становления великого Духа. 
 Поэт спросил. 
 - В чем видится Вам путь России? 
 - В том, в чем она всегда сильна была. В духовных поисках. Для России в наказании всегда присутствовал наказ. Бог не мог дать России большего, чем участь. А это гораздо большее, чем для других. Но только б не прервалась связь ее. Обладая ранимой душой, она не принимала на нее удары судьбы, и, подставляя тело для физической боли, пестовала свое сокровище. Так от души взрождался Разум. Путь России был суров. Но при всей драматичности событий, они сами никогда не имели для нее большого значения. Имел значение процесс, ими помеченный. Чудовищный темперамент не нуждается в богатстве. Как в средстве его компенсации. Он все ломал пустой рукой. Божья избранность России уставшим показалась злом. И вот теперь, чтоб бог до них не достучался, они решили отгородиться от него маммоной. И с ней вступиться с ним в борьбу. И счастливо зажить. Взяв за пример Петрово рвенье. Свернувшее Россию со своего пути на несколько веков. При всех возможностях уйти вперед в наращивании материальных благ, Россия все же сбросила Петровы начинанья. И, потоптавшись, взялась за свое. Приняв развитие, как способ излечения болезни. Если Запад материей силен, Россия - Духом. Когда бездуховный Запад исчерпает свои духовные ресурсы и окажется бессильным в поисках дальнейшего пути, тут и наступит звездный час России. Она тогда и поведет все страны за собой, предотвратив всеобщий тлен. Без нее он будет неизбежен. Материя без Духа не умчится далеко вперед, как кажется сейчас. Собъются все колеса. И Западу не подминать бы под себя Россию, и ей бы не ложиться под него, а пестовать ее, как корень жизни. Никогда у русских богатство не было в почете, а бедность не была стыдна. Зато широкая душа от широких просторов России, с суровым климатом, не нежащей землей, семейсвенным родством и почитаньем рода, всегда с приматом духа над бренной плотью, особым чувством горя, воспетом в нежных песнях, и постоянным поиском путей развития духовных начинаний - российская душа особый дар земли землянам. Утопический коммунизм вызревал у русских задолго еще до англичанина Мора и до итальянца Кампанеллы, он был двигателем многочисленных восстаний, революционный Октябрь пошел от него. Но все они, несомые взлетами российского Духа, были мертворожденными, потому что не вызрел еще он. России и далее предначертано идти по этому пути. Борьба между Западом и Россией всегда была и будет, как условие их взаимного подьема в единстве с устремлением к нему. Какой спорщик без оппонента и без отношения к нему с любовью? Обновленные нравственные ценности, более глубокие, чем может предложить нынешняя церковь, и обновленный социализм, - вот что необходимо России. Тирания Духа и чистый Разум от маммоны. Но нужно Дух раскрыть. Развитие его должно составлять центральную часть национальной идеологии. И в этой области занять ведущее место на планете. Страна должна стать центром культуры и гуманитарной науки в системе интеграции стран. Центром созидания общечеловеческих нравственных ценностей, центром нравственного воспитания молодежи всех стран. "Духовником" планеты. В этом ее предназначение, а не в бесконечном уподоблении уходящим вперед технически развитым странам. Россия должна быть исключена из системы рыночных отношений, определив условия предоставления своих ресурсов другим странам. 
 Во время выступлений Идиот крутился, жеманничал, дергал редкие волосы, мял листы бумаги. Наконец взорвался. 
 - Ваша Честь! Одни раздумья, как на простом базаре! Мы так никогда не придем к пониманию общих человеческих законов! Можно подумать, что без религии нельзя. Ведь была же попытка образовать атеистическое общество! Вот Вы, товарищ, подойдите к нам! Расскажите о такой попытке! 
 - Прошу Вас, просветите нас. - обратился Философ к тому, на кого указал Идиот. 
 К столу энергично подошел невысокий крепкий мужчина в кепке и с аккуратной бородкой. 
 - Кто Вы? 
 - Вождь пролетариата. 
 Материалист подбежал к нему и препко пожал руку. А потом показал кулак. 
 - Что Вы думаете по поводу общих человеческих законов? 
 - В их основе развитие борьбы противоположенностей. Общественные формации - продукт их разрешения. 
 Идиот: 
 - А продукт портится. 
 Вождь: 
 - Но не умирает, а создает более современные формации. В конечном итоге - в коммуне остановка. В точке, когда человечество придет к такому самоустройству, при котором восторжествует свобода от всевозможных видов подавления личности. Люди не рабы. Свободный труд обеспечит зажиточную и радостную жизнь. Стремление к свободе всегда было движущим мотором всех революций. 
 - К какой свободе, коллега? - спросил Философ. - Свободе от или свободе для чего-то? 
 - От угнетения для неограниченного развития личности. 
 - С неограниченным развитием потребностей для этой цели? Ведь возможности любого общества не безграничны. Придется увязывать потребности с производством возможностей. Распределение их станет ограничением для свободы, указанной Вами. Или Вы нашли выход из такого тупика? 
 - Да, нашли. В плановом ведении всеобщего хозяйства. С некоторым ущемлением каждой из свобод, но с расширением их круга. Плановое ведение стало центром экономической жизни. 
 - И Вы нашли способ замкнуть цель развития личности на создание возможностей ее развития? То есть организовать замкнутое кольцо? 
 - В принципе - да. Мы закрепили это в новой морали человека. "Каждый работает на благо народа, народ на благо каждого." "От каждого - по возможностям, каждому - по потребностям." Конечно, потребностям для реализации таких возможностей. В более доходчивой форме это звучало так "От каждого - по возможностям, каждому - по труду." 
 - Мне понятно, что кольцо, организованное Вами, вращалось желанием людей жить. Но что было положено в основу его развития? В основу расширения свобод? 
 - Анализ плановыми органами всевозможных экономических факторов. И развитие науки. 
 - Была ли у вас наука жизни человека? Развития вашего общества? Наука его исходного предназначения и путей его реализации? Ведь без такой науки Вы могли бы только зацементировть такое кольцо, если не сжать его до предела. Ведь суть экономики - в уплотнении ее самой, при которой коэффициент полезного ее действия устремлен к единице. Человек же, хотя принимает ее самодавлеющее свойство, подсознательно борется с ним. Словно реализуя иную, неподвластную человеческому уму программу. Было ли к Вас наука изучения природы человека? Его природной программы? 
 - Нет. Потому что мы были убеждены, что пришли к конечному пункту исторического пути человечества. Да, мы зацементировали этот пункт. И видели в своем предназначении - распространение нашего строя на все человечество. Нет, такой науки у нас не было. И я об этом сожалею. 
 - Почему же Вы изгнали из вашего общества религию, изначально предназначенной служить такой задаче? 
 - Мы ее не изгнали. Мы ее преобразовали в новую религию. Религию коммунистического общества. Со своей символикой. И со своими обрядами. Да, это получился неполноценный заменитель ее. Но и та, что была прежде - не была исконно народной религией. Она служила господам. Она была политическим рудиментом. 
 - Но и Ваша религия стала служить Вашей политической олигархии, как и прежняя, не став народной. 
 - Да, все так. Я это видел. Но у меня уже не оставалось ни времени, ни сил на проработку этого чрезвычайно важного вопроса. 
 - Не могли бы Вы просветить меня в одном вопросе. Вы объявили атеизм государственной идеологией. И смешали его с материализмом. У которого есть свой безусловный бог: маммона. Как Ваш материализм совместился с отрицанием капиталистических фетишей? Или материализм раздвоился? 
 - Я полагал, что фетишизацию можно вынести за пределы материалистического мировоззрения и проложить всемирную историю по очищенным от нее законам материи. 
 - В чем Вас убедил истекший опыт? 
 - Что это был чистейший идеализм. 
 - Не в этом ли была бомба замедленного действия для вашего государственного устройства? В непризнании бога, как объективной категории. В отказе внимания к развитию духовной составляющей бытия. Ведь маммона взорвал страну. А идеологическая работа была насилием и бредом, бесславной попыткой сопротивления естеству. 
 - Правы Вы, Ваша Честь, но я всего лишь человек. И не верил, но надеялся на своих преемников. 
 - Вы сожалеете об утверждении атеизма? 
 - Нет. Я сожалею о неверном понимании его. 
 Философ посмотрел в мрачный зал. 
 - Попрошу преемника вождя пролетариата подойти к столу. 
 К столу подошел сутулый человек с усами и в сапогах. 
 - Представьтесь, пожалуйста. 
 - Вождь всех времен и всех народов. - с кавказским акцентом назвался он. 
 Философ внимательно оглядел его. 
 - Я слышал о вас много противоречивого. Говорят, что Вы страдали умопомешательством. Параноей. Бредом преследования, ревностью. Это так? Как это совместилось с безусловным талантом организатора? 
 - Вы ответите на свои вопросы сами, когда поймете конкретную ситуацию и ее процессы. 
 - Расскажите, мы слушаем. 
 - Мне досталась страна с лоскутной экономикой, кольцо только еще предстояло организовать, его не было, но уже стала образовываться политическая олигархия. Политическому и хозяйственному строительству мешали частнособственническая мораль, княжеские замашки руководителей. Мешала интеллигенция, оплот и носитель прежней церковной морали, видевшей в народе хамов, а не конечную ценность. Я ночами изучал основной для себя и страны вопрос - вопрос перекройки сознания. Да, быт определяет сознание, но его пока не было. Что тогда? Какие методы? Только беда могла переродить людей. Очистительная сила горя. Террор. война, насилие и коллективный труд. Я принял на себя роль мессии - спасителя человечества. Если богу был угоден Иисус Христос, то теперь свой тяжкий крест я взвалил на себя, зная, что мой путь - будет путем на Голгофу. Я уйду потом к богу не организатором тупика, а организатором выхода из него. Я должен вывести все человечество из его тупика. Я был предопределен богом, верил в свое предназначение от него. Но никогда и никому не говорил об этом. Только, умирая, я показал рукой, куда я ухожу. В атеизме, кстати, я никогда не видел отказ от бога. Я видел в нем отказ от порочных религий. Попытку подняться над ними. Я был один. Совершенно один. Как был совершенно один в своей избранности Иисус Христос. Я выжег все поле вокруг себя, чтоб стать абсолютной идеей, богом для овец своих. Сомнений в правильности обозначенного классиками пути у меня не было. Я делал все правильно. И не просмотрел начало войны. Я знал, что делал. Мне перед войной уже удалось создать потенциал непобедимой страны. Основа его - в новой морали людей. Нападение на такую страну было равносильно самоубийству. Я даже не верил, что Адольф бросит свой народ на гибель. Но побуждал его к ней, провоцировал ее. Ведя игру невероятной сложности. Это было необходимо, потому что технический талант немцев не давал нам шанса обогнать их. А их технический потенциал так стремительно возрастал, что оставалось молить бога о скорейшей развязке. Я испытывал удовлетворение, читая депеши о предстоящем непадении. Пусть, хорошо, это и надо. Я знал, что когда он нападет, то тем облегчит мне осуществление моей давно задуманной задачи. В России он завязнет и на плечах его я волной вкачусь в Европу. Уж лучше обороной измотать его на своем поле, чем на его поле его бить. Там я его не смог бы победить. Я верил в свой народ. И в свое предвидение. Гибель людей была неотвратима. Но я думал, что по какому бы пути история ни пошла к полной победе коммунизма, жертв не избежать. И верил, что на таком пути, по которому веду я, их будет меньше. Речь шла о вселенском масштабе. Только изобретение ядерного оружия приостановило меня. Надо было менять стратегию. Закончить свое дело мне помешала смерть. Я был неистовым чернорабочим истории. За что меня можно осудить? Ведь, несмотря на военную разруху, страна быстро пошла на подъем, такой, какой никакая бы иная страна не осилила. Цель была рядом. 
 Философ ответил. 
 - К масштабам Вашей личности нельзя подходить с мерками обычного человека. Я могу только сказать, что если Вы были больны, то это была не Ваша болезнь, а болезнь всего народа, предопределившего свою судьбу. И она своей температурой сожгла исходные корни заболевания. Которые я вижу в бредовой нравственности, приведшей и к революции и к подготовке к мировой войне. В тяжелых муках народ переболел болезнью. Вы сумели за короткое время обеспечить всю глубину ее хода и этим ускорить выздоровление. Этот период стал ответом на ошибку князя Владимира. Пора возвращаться домой. Подправиться и далее идти вперед. Но ничего не должно пропасть. Во всем есть ценность. Только все привести в порядок, не разбрасывая. Мы еще обязаны вернуться к коммунистической идеологии. Но на новом нравственном уровне. 
 - Вперед, Ваша Честь! Но куда? В коммунизм? - это Идиот. 
 - Может быть его убить? - предложил Убийца Председателю. 
 - Нет, сударь. Конечных пунктов у нас уже не будет. Коммунистическая идеология будет проходящим этапом. Да она и коммунистической уже не будет называться. Она останется как попытка устранения социальных противоречий и перекосов. Неудачная, преждевременная, спровоцированная накопленным многовековым нетерпимым напряжением человеческой натуры, но останется. Она по пути следования борьбы со злом. Которая велась всю жизнь человечества. Знаете, какая была в ней основная особенность? Неравномерность хода исторического времени. То время словно выпрыгивало вперед, взрываемое духом революций, то останавливалось под прессом тяжелой материи. Волны времени ходили во странам в противоположенных фазах. И в тех точках, где они встречались, как встречные ветры разряжались смерчами, там взрывались войны. 
 Руку поднял Убийца. 
 - Скажите, Философ, если отец - закон, то почему дети всегда против него. А закон - против детей? Предопределенная закономернось? Как отвратительна вся деятельность человека, если вспомнить, из чего он сам сделан! К чему все это приведет? 
 - Ни к чему особенному. Преступники станут философами. Вся история преступлений пронизана поиском смысла. Я Вам вот что скажу, дружище, - любой философ - преступник. Он пересматривает сложившиеся устои. Если он этого не делает, он не философ. А преступник - это тот мучиник, который мечется между двумя крайностями духовной и материальной сфер, не с состоянии их объединить. Провал между ними. И сблизить их в себе не может. И совершает действия, олицетворяющие вызов несовершенству. В себе и в мире. Кричит он у провала! В этом и есть суть зла. Вон в России разгул криминала! А ничего особенного не происходит. Общество переходит через пропасть. Россия - в зоне криминала. 
 - Ваша Честь! - не понял Преступник - Куда она переходит? 
 - От дореформенного атеизма пошла к денежному материализму, а теперь обратно к атеизму. Далее, надо полагать - к духовности. 
 Материализм, духовность... Так где ж тут зло, господа? В какой из этих двух религий оно содержится? 
 В нашем просмотре мифологий зло все время трансформируется. Вначале зло представлялось Змеем, Дьяволом, Сатаной, враждебных богу. Но нечистая сила была принята землей, женщиной, тем, что мы называем материей. И она вошла в них, породив детей с последущими поколениями. Так Дьявол через женщину и с ней вошли в плоть людей и, став вторым столпом жизни, и обусловили вместе с душой от бога человека таким, каков он есть. Зло потеряло предметную принадлежность. Для освещения многогранности проблемы напомню, что образ материи был впервые сотворен богом. Мудрый бог не знал, чем пропитается она? Я думаю, что он сотворил ее именно для того, чтобы она стала тем, чем стала. Ввиду этого зло следует представить несколько иным. Каким же? Заметим, что люди боролись с проявлениями отца-дьявола во благо отца-духа. При этом осознавая, что полная победа означает собственную смерть. Так злом следует считать не саму нечистую силу, она есть и будет, а противоборствующие ее проявления по отношению к духу, который в свою очередь, как бы не отрицали этого теологи, не остается абсолютно неизменным. Учитывая, что он ведет борьбу. При этом все больше проявляя терпение и мудрость. Преобразуя отношения борьбы в отношения мира и согласия и далее - любви. Сужение диапазона неприятия одного другим происходит деяниями людей по укрощению материального начала. По мере сокращения диапазона, то есть с преобладанием добра, оба начала - материальное и духовное - в более взвешенных и менее выраженных видах все равномерней наполняют мир. Однако взвешенность неустойчива, если есть корни, питающие вражду. А они есть и вся Вселенная стоит на них. Так что же будет здесь добром? Насильственный мир или разряжающая война? Иисус Христос, распятый лицом к небу и обращенный руками к нему, вместе с распятым вверх ногами апостолом Петром, раздвинули небо и землю. И тем образовали новое пространство битвы. Может это породило эскалацию войн? Да, способствовало им. И, следовательно, послужило злу? Нет. И вот почему. 
 В человеческом мире есть только два горнила разрешения противоречий. Первое - межчеловеческие отношения, второе внутренний мир каждого человека. И в них постоянно происходят сражения двух начал. Разрешение не происходит иначе. Эти механизмы могучие. Но вот вопрос, какие битвы имеют сущность зла, а какие - добра? Я отвечу так. 
 Если они служат гармонии, нравственному порядку, единой совести, то есть божественному Духу для цели возвышения к нему и переходят от грохота пушек к диалогу, значит они имеют сущность добра. Основная сложность - указать, с чем не следует мириться, вторая - как бороться с этим. Религии от духа, отвергая внешнюю борьбу, как метод, сосредоточившись на внутренней, указали, с чем не следует мириться, религия от материи поступила наоборот: она все вверила внешней борьбе, проигнорировав внутреннюю, не ведая ее конечной цели. 
 Теперь злом будет нарушение гармонического порядка. А добром - углубление отношений мира с качественным проникновений в глубь обоих начал, откуда исходят все новые противоречия. 
 Вечная борьба добра и зла, содержит в себе очертания звеньев продолжающейся цепи проявления зла в каждом победившем добре. Окончательная победа усматривается в приведении их через гармоническое балансирование к полному исчезновению, сопровождаемому исчезновением жизни и Вселенной. В уходе любви и ненависти в умиротворение. 
 Мне думается, что в евангелийской истории Иисус Христос, предусмотрев смерть свою через предательство Иуды, а точнее его помощь, в чем усматривается сознательное предрешение своей судьбы, сам себя приносит в жертву злу, чтобы поднять род человеческий на битву с ним. Битву, заключающуюся в укрощении злой воли, ставшей органической частью каждого. 
 ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ПЕРВЫЙ. Птоломей, эротика и глупость. 
 - Кто-нибудь, - крикнул Философ в зал, - предпринимал ли попытки поступить наоборот - примирить извечных врагов: Материю и Дух? Есть кто-нибудь? 
 - Есть, Ваша честь! - и к столу подошел звездочет. 
 - Кто Вы? 
 - Птоломей. 
 - Говорите. 
 - Я создал идеальную теорию строения мироздания. В которой предложил пожать всем руки. 
 Священники сжимали мир до точки, в которой малая душа и больше ничего. Лишь безграничный бог витал над нею. Для них та точка, та душа - центр Вселенной. 
 Противники религии стали искать реальные краеугольные камни своего мироздания. Ища их в материализованной Вселенной. Физические центры им нужны. Глупые, они еще не понимали, насколько безуспешен этот путь, что центра во Вселенной нет. Что нет в ней той базы, от которой ясность обо всем придет. 
 И получился круг. Некая точка, уходящая в ноль, обозначенная душой, соединяется с бесконечным богом и далее от него через материальную Вселенную возвращается к себе. Везде можно было бы назначить центр. Но самым сбалансированным местом была населенная душами земля. Я утверждал и утвеждаю: что геоцентрическая система - для нас, людей, самая устойчивая в своей нравственности. Все остальные способны только перевернуть наш хрупкий мир. На ней балансируют материя и дух. 
 Найдите другую точку балансирования и я с радостью к ней присоединюсь. Но не увлекайтесь миражами. Другая точка может быть. Если душами заполнена не только земля, но и другие планеты, тогда центром будет не конкретная планета, не Земля, а Планета - одна в своей абстракции - носитель жизни. Как есть один Электрон или Атом во Вселенной, одна Звезда, один Мужчина или одна Женщина. Один Разум. Одна Вселенная. И один Бог. Система функций у природы такова, что автоморфно преобразуется как хочешь. Назначь что хочешь единицей, - то и будет, - все остальное будет производным от нее. Пусть, например, единицей, центром будет Обобщенный Атом. Один на всю Вселенную. Как из этого центра будет выглядеть она? Суммарным наложением всего, что окружает каждый атом. Мириадами разнообразных воздействий от пространства через отражения собственной природы. Хотите поставьте в центр Обобщенную Звезду! Хотите - Обобщенную Галактику! А можно - Человека, как это делал Протагор. Но это ж - глупые затеи! Я же, повторю, поставил в центр планету с разумом, Землю, потому что иной не знал. Предложите обоснование любого другого центра! 
 Только при этом следует знать, что для нас нет объективного мира. Тот, который мы считаем объективным, на самом деле существует постольку, поскольку мы есть. Мы с ним два полюса относительно замкнутой системы. Один полюс изменяется в ответ на второй. Если мы куда-то исчезнем, преобразуемся, то и он в ответ исчезнет и преобразуется. То есть гигантская Вселенная изоморфна, она каждому дается в осознании ее по разному. Не думайте, что там, где есть звезда для живого, там она есть и для мертвого. Мертвые не знают ни пространства ни границ. Объективность субъективна. Когда родится Разум, он вообще ее увидит другой, такой, какая она есть на самом деле. Пока нам это не дано. Правда, и ему этого не будет дано, потому что она уже будет иной. 
 Тупое человечество все носится в своем бездарном заблуждении среди частностей, порожденных примитивным ощущением. Мы все торопимся, как несозревший выкидыш. Центр для зародыша - утроба матери. Но мое идеальное творение, как база идеологий и взаимных их увязок, оказалось никому не нужным. 
 Материалисты взяли верх. И носятся с перемещением вещей! И в космос просятся, как ножкой сучат! 
 Беда не только в них, вы посмотрите, как им помогла и даже больше - подтолкнула - невзрачная религия! Она закрепила центростремительную Точку человека, обозначенную душой в нем. И образовала гигантскую бездуховную дыру - реальную Вселенную между душой человека и вселенским духом. Стремление человечества к получению материальных благ образовалось как естественная реакция в стремлении через бездуховную материю, обозначенную так религией, приблизиться к тому неведомому духу. 
 И заблудилось в этой дыре без ориентиров. И вот плывем мы на одном весле, накренившись бортом. И прав Материалист - нам остается только перевернуться. 
 Нет разума. Или я его не понимаю. Невеждой до сих пор слыву. 
 Бандит сказал: 
 - Послушайте, Профессор! Не все отведено уму для понимания. Вот Эротика творит свои дела по своим законам, своей логике, ничего при этом не объясняя и не давая поблажек уму. Эротика! Один из четырех столпов мироздания. Она ведь старше ума на много миллионов лет, хотя все в девочку рядится. Попам и материалистам не чужая. Вот кого бы нам послушать! Позвольте, мисс Эротика, пригласить Вас к нам! 
 В глубине зала забарабанили ритмы визгливой музыки и, под них приплясывая, вышла в круг красотка и круто изогнула бедро. 
 - Кто Вы? - Испуганно спросил Председатель. - Птоломей, а Вы можете идти. 
 - Проститутка. Жрица продажной любви. А с Птоломеем мы родня. Без меня гениев нет. 
 - Разве Эротика - Проститутка? 
 - В чистом виде - да, мой мальчик! Меня ведь желают, глядя на женщин. 
 - Объясните мне, как может быть продажная любовь? Нельзя духовное озарение, как благодать от бога, продать! 
 Красотка томно подошла к Философу и прижалась ухом к седой голове. 
 - Я не слышу, как бъется жалкий твой ум. А вот ты послушай, как бъется мое сердце! 
 И она прижала его упирающуюся голову к своей невероятной груди. Философ застонал. Но она прислонила палец к его губам, попросив так помолчать. 
 - Чтоб не стонать, мужик мне и платит за спасенье. Все просто и никакого озаренья нет. А стон называется любовью. Тела откликаются друг на друга, как магнитные полюса. И ничего ты не сможешь с этим сделать. Умом впейся в точку, как древний Схимник, терзай себя до боли, но тело твое всегда потянется к женщине. Даже жестом отталкивания. И будешь стонать. И будешь платить, потому что в деньгах бастион женщин. И будешь строить этот бастион, как бы это не унижало тебя. 
 Люди всегда платят за любовь своим унижением. Когда б они поняли, что с унижением цена их падает, тогда б увидели, что их цена в достоинстве. 
 - Вы не очень-то верьте ей, Ваша Честь! - Заворчал Материалист. - Меня деньги не унижают. Я их люблю. Ими, как своей любовью, окружаю женщин. Деньгами измеряется значимость мужчин. В них мера их возможностей. Вот это женщины и ценят! 
 Поэт: 
 - А может, наоборот? При муже, построившем этот бастион, она высматривает новые жертвы для своих новых побед. Никого женщина не любит так, как себя. Она себя лелеет, балует, наряжает, разукрашивает. Она в себе души не чает. Она от природы лишена чувства любви к другому человеку. Ее любовь это любовь артиста к зрителю и ценителю ее. И будет тянуться от слабого к более серьезному ценителю, чтоб ярче показать ему свой талант. И будет нежиться в своем отражении от его глаз. Глаза потухли - и она ушла. Деньги ей нужны. Но только для оформления декораций своего представления. 
 Я уверен, что высшая ценность для женщины - это блаженство от осознания совершенства своей всей сути, полученного отражением от мужчины с чрезвычайным вкусом. Только болван может ей повторять одно и то же: "Люблю, люблю!" Потому что это ложь, потому что это ни о чем не говорит и потому что не этого она ждет. 
 Ложь от того, что любовь женщины к себе и любовь мужчины к ней имеют совершенно различную природу и навсегда чужды. Женщина это знает. Ей известно, что мужская любовь зависит от степени полового голода, от неприкаянности в этом мире и нестабильна, ее же любовь - от бога и вечная, как бог. Так же он ее любить не может. 
 Не этого она ждет и ищет. Ей нужен помощник в раскрытии ее возможностей, таланта в очаровывании его же. Ей нужен в том восходящий процесс от примитива к совершенству. Вопрос "Скажи, чего ты хочешь?" не должен задавать мужчина, его задает женщина. Она исполняет роль. 
 Наступает конец любви, как только она увидит пустые глаза. Глаза пустого зрителя, не понявшего ее, не поднимающего осторожно рамки требований в направлении ее таланта. Что важнее всего тогда, когда она и сама еще не осознает себя. Мужчина раскрывает ей пространство для самовыражения, вводя ее в него. 
 Молчавший Священник спросил Проститутку: 
 - Если прав Поэт, то почему Вам нравится за деньги отдаваться всем? Ведь большинство женщин не делают этого. 
 - Делают, отец, делают. Любой конкретный человек, мужчина или женщина - всего лишь оторванный листок от книги. Фрагмент всецельного образа Мужчины или Женщины. Цельному фрагмента мало. А фрагмент тянется к цельному. Каждый мечтает об образе с объемными чертами. И каждый будет чувствовать себя обкраденным, не найди он желаемого в одном. Если нет ни одного соответствующего, почему ж не поискать желаемого по совокупности в разных? Особенно гнетет неудовлетворенность по страсти. Где ее развитие? А от ее уровня зависит творческий потенциал. Как два конца одной палки. В семейных отношениях она же наоборот - затухает. Так как все ресурсы сожжены. И дороги однобоких людей расходятся. Я же вижу деньги и страсть постоянно. Того же желают и все женщины. Я вот только отреклась от конкретного образа избранника. Многократные браки - подобие моего поведения. Ревность заставляет мужчин мучительно восходить наверх по ступенькам развития духа и гармонии. Страдания двоих - естественный процесс. В нем путь перехода от фрагмента к целому. Ревность, расширение избранника от одного до многих и сужение обратно - неизбежые шаги. Нет нежелающих измен. У одних они спрятаны в себе, другие это делают по жизни. 
 Тогда Священник обратился к Философу. 
 - Неужели разврат - естественная норма жизни? 
 Тот задумчиво ответил: 
 - Связь женщин с деньгами прочна. Она в их общей материальной основе. Женщины составляют, как деньги экономику, фундамент жизни. В них есть все, что свойственно материи, бренному телу и эмоциям. Границы, раздоры и эгоцентризм от них. В мужчинах дух покорителей женщин. Или через удовлетворение каприз или через подъем над ними. В развитии материальности нашего мира видно, что мы идем по первому пути. Нет настоящего мужского Духа. Некуда женщинам восходить, раз ступенек нет. Пошел разврат по плоскости. Раз не строится колонна, кирпичи разносятся. Приняв это нормой жизни, а как такое не принять, коль мужчины деградировали, мы исключили в принципе путь наверх к взлету над всем человечеством. Исключили взлет в далекое будущее. Так и будем топтаться на месте. С мужчинами деградировали и женщины. И снижают требовательность к ним. Так общий вектор пошел вниз. Разлагающаяся материя "окукливает" слабенький дух. Нет уже прекраснодушных с высоким взлетом мыслей мужчин с достоинством и честью. Они теперь в деньгах и в кольцах, отобранных от женщин. Нет нежных, умных и царственных фрейлин. 
 Взаимодействие материи и духа потеряло точку опоры. Возможности от заполученной в истории свободы пошли не в прок. 
 - Скажите, сударыня, - обратился он к уходящей с Птоломеем проститутке, - Вы, неравнодушная к мужчинам, когда Вы их ненавидите? 
 - Когда они говорят правду. 
 Поник головой Философ. 
 - Который раз природа с надеждой испытывает людей на порядочность, но каждый раз убеждается в бессмысленности своего предприятия. 
 Мне кажется, что в отношениях Материи с Духом затаилась невероятная глупость 
 Чем живет человек? Что он, собственно, делает, когда не спит? Какие его побудительные мотивы? 
 Ему хочется жить. И жить комфортно. А жить - это значит питаться, одеваться, иметь жилище, уют, быть застрахованным от несчастий, болезней, нежелательных вмешательств, свободно творить, развиваться, любить и быть любимым, иметь детей, быть уважаемым и нужным. 
 Так он представляет себе основную задачу. 
 Вторая - добиваться этого в максимально возможных размерах по количеству и качеству. И как можно скорее. Пока не подкралась смерть. 
 И третья - добиваться этого при минимальных затратах сил и ума. 
 Ему хочется благополучия и счастья. Желательно, повторю, без затрат сил и ума. Получить их можно только из двух источников. 
 Первый - от природы, осваивая ее. Производя пищу, выстраивая города, изготавливая средства труда. 
 Второй - от тех, кто это делает. Путем отнятия или организации их труда. А также путем оглупления их изобретением причудливых источников наслаждений. Культивируя к ним пристрастие. 
 Наслаждение, как побудительный к труду мотив, прочно вошло в обиход, существенно потеснив исконные мотивы, вытравив самоценность труда. Труд перестал быть нравственным действом. 
 Сфера работы, как область взаимодействия с природой, окрасилась в серые тона. Стала пристанищем неполноценных изгоев, не сумевших "выйти в люди". 
 Такие мы стали хозяйничать на нашей планете. 
 Кто мы такие, если не разбойники в чужом храме? Какие принципы заложены в нашем сознании, если не считать за принципы жадность, инстинкты и эмоции? Да и что такое "наше сознание", если оно не беспорядочный клубок вздора и противоречий, амбиций и страстей? В чем эволюция человеческого общества, если учесть, что нравственность осталась неизменной с незапамятных времен, не считая обнаруженной деградации? 
 Вы знаете, как бы мы виделись глазами постороннего? 
 Наполненные животным страхом, так и не избавившиеся от него за тысячелетия эволюции. И даже наоборот - развившие его, как абсолютную необходимость. 
 Страх жизни и страх смерти. 
 Страх боли и страх отсутствия ее. 
 Страх тюрьмы и страх свободы. 
 Страх дела и страх бездействия. 
 Страх одиночества и страх общества. 
 Страх парализует наш мозг, уводя его развитие в область лукавства лжи и придурковатости. 
 Страх - это единственное, что мы по настоящему ценим, любим и культивируем. Как зачарованные пытливо всматриваемся в сцены убийств, катастроф, злодейств. Мы обожаем драмы, свихнувшись от сладкой причастности к трагедии. Мы блаженны и спокойны, когда его наблюдаем в других. В страхе мы видим поруку порядка. Мы обожаем, когда кого-то наказывают. 
 Мы обожаем щекотящее ощущение страха, мы любим побеждать его. Мы блаженны только с ним. 
 Страх - фундамент государства и цемент общественных связей. 
 Бесстрашный человек опаснее любого существа и явления. 
 "Ты боишься смерти? Бога? Напасти? Несчастья?" спрашивает один у другого. И только положительный ответ удовлетворит его. Это не просто вопрос. Это проверка лояльности. Или оценка духовного родства. Люди только тем отличаются друг от друга, что одни и те же пугала их пугают по разному. В зависимости от близости к ним, воображения, жадности и полученных наказаний. 
 Мы только и созидаем такое общественное устройство, при котором бы культура страха успешно б развивалась. И поощрялась бы наслаждениями. Как эфемерным бегством или искусственным погружением в него. 
 Мы постоянно маскируем свои страхи неестественными демонстративными выходками, пародирующими смелость. Или уходим от них в себя. 
 Мы приходим в томление от слов великого мыслителя: Красота спасет мир. Так и не осознав этих слов. Достоевский изумился бы воспринятой трактовкой его фразы. Кто объяснит, что речь шла о духовной красоте, красоте внутреннего мира? О видении нравственного, гармоничного слияния человека, общества и мира. При бесконечном отступлении "Я". И уж конечно без всякого блаженства. Другой красоты не существует. И вовсе не о чувственном восприятии приятности того, что нам нравится. Не вкладывал писатель в понятие красоты ни красоту природных пейзажей, ни красоту женщины, ни красоту изделий! Здесь нет красоты! Есть ощущение потребительских качеств. Красота Достоевского - это мука, это страдание, это бездонная мудрость. Красивое являет себя криком пронзительной боли. Или молчит, ничем себя не выдавая. 
 Красота не навязывает себя, не торгует собой и не заискивает ни перед чем. Она в абсолютной высоте. Она - религия гармонии. 
 Абсолютное большинство деятелей публичного искусства оскорбляют ее, извращая, обезображивая, оглупляя, сделав красивость доходным ремеслом. Утонченность, обрядив доступной красоткой, подсовывают, как проститутку за деньги, под низкопробный вкус. Искусство превратилось в способ ухода в мир иллюзий. 
 Редкому художнику доступно видение истинной красоты. А ценителей ее и того меньше. 
 Но солнце светит не для тех, кто в нем нуждается. 
 Мы развиваемся пока "вслепую". Не знаем, да и знать не желаем, по какому пути и куда ведет нас жизнь, смутно догадываясь, что ведет к апокалипсису, а пожить хочется весело, со значением. И в этом почти все, считающие себя "нормальными" людьми, видят смысл. Вопрос, а почему все, что нам дано и что вообще происходит, - все именно в этой данности, а не в иной, утопает в безмятежном: этого знать никому не дано. Мы обречены знать только то, что необходимо и достаточно. 
 А что есть наше сознание? Многие полагают, что это сплав логики, знаний, морали и культуры. 
 Люди логикой не пользуются, подменив ее интуицией, подсознательным чутьем. Да и как ею пользоваться, если ее сформировали опыты и наблюдения в пространстве реальности, которое едва освещено свечой в полном мраке, искаженное, неполное, да к тому же - непрерывно меняющееся по неведомым правилам. Любые наши умозаключения ложны. А когда мы ими пользуемся, то уподобляемся слепцу, рискнувшему ночью пройти сквозь зверинец. Логику рождает ощущение стены. 
 Однако, наш ум для нас - предмет гипертрофированной гордыни, мешающей нас увидеть в истинном свете. Мы все самые умные. И очень любимые. Но любим себя не только за ум, мы любим в основном за исключительность и единственную причастность к закону высшего смысла. Никак не желаем видеть, что наши наивные убеждения умостили дорогу к деградации. Маяком служит счастье. 
 Точные науки нас вводят в тем большее заблуждение, чем больше претендуют на непогрешимость. Да, мы видим результаты наук, которые могут засвидетельствовать успешность их методик и выводов. Однако, не следует этим обольщаться. Мы должны осознавать, что детище наук - это "всеразрушитель" в зародыше. Практика использования опыта прошлого для улучшения, точнее искажения будущего, фатально недоступного нам для знания, и летящего к ведомой только ему цели с невероятным ускорением с немыслимыми трансформациями, грозит всем нам вылетом из той ниши устойчивости, к которой человечество приспособилось и опасно развлекается глупостями, что приведет к всеобщему коллапсу. Природа изобрела, используя нас, сдвоенный процесс, в лаборатории которого созидаются химеры. Они и есть не побочный, а главный продукт наук, который мы пока едва осознаем. Вирусы, психические перекосы, мутанты - вот их малый перечень. Приближается время, когда цель выйдет из поля нашего понимания ее. И обернется против нас. 
 Наука зашла в тупик в материалистическом мировоззрении. Чем дальше она будет держаться за него, тем более продемонстрирует свою беспомощность. Ее догмы, постулаты и законы становятся не только условными, но и опасными. Изучая свершившиеся события, она не может понять, почему они свершаются снова, и, не поняв этого, делает нас заложниками своих неполноценных выводов, навязывая свои рекомендации, последствия которых никто не может предвидеть. А предвидение могло бы подсказать, что человечество так движется к самоуничтожению. 
 Для осознания своей нарастающей опасности наука должна понять, что любое повторение несет развитие принципиально нового направления природной Сути. Только в качествах и размерах, не воспринимаемых никакими приборами. Потому что приборы делаются тогда, когда они для этой цели уже непригодны. Голова "зверя", на "хвосте" которого сидим мы, вне досягаемости наших возможностей не только по управлению ею, но и по представлению, что она такое, где и куда она. И по представлению, на чем мы, собственно, сидим. Мы не знаем, на каком свете находимся. 
 Но мы не отказываемся от удовольствия делать новые открытия, лицемерно объявляя их дорогой к будущему счастью, когда мы все знаем, что никакое открытие не сделало человечество более счастливым, чем было прежде, а наоборот, сделало рабами и заложниками прогресса, ставшего жить по своим, а не по нашим, законам. И основной из этих законов истребление сопротивляющихся свободолюбцев и организация таких взаимоотношений между людьми, при которых за металл или за нефть они станут убивать друг друга. Техника из помощника превратилась в хозяина, видоизменяя своего недавнего родителя до состояния нежного специальноориентированного идиота, получающего за отупение свое и верное служение всевозможные удовольствия. Здесь следует сделать обобщение. Под техникой надо понимать все достижения разума человека в области повышения уровня жизни. Вопрос о том, а был ли у человечества иной путь развития, правомерен и на него следует ответить отрицательно. Нет, не было, потому что, если бы он был, он был бы использован. Природа ведет нас по самому оптимальному пути, вне зависимости от того, что мы думаем по этому поводу. Куда? Мы не знаем. Однако, есть предположение, что с развитием разума, мы все более вмешиваемся в предначертанный замысел. Не понимая ни его, ни роли разума. И путь, выбираемый нами, всегда самый отвратительный. 
 Мы живем тем, что разрушаем то, что создано природой. Даже когда что-то создаем. Да и создаем для этой же цели. Это условие нашего существования. 
 Разрушаем природные кладовые ископаемых и ресурсов, истребляем животный и растительный мир, загрязняем моря, озера, реки, разрушаем почву, травим атмосферу, сводим с ума ноосферу. Находим и уничтожаем все, что может поддержать нашу жизнь. Мы раковая опухоль земного шара. Мы будем жить, изменяя формы нашей жизни, подгоняя их под выживание в бульоне обломков и отходов, пока хоть что-то найдется неразрушенное. Начиная от структур и форм, перейдя к молекулярным соединениям, и кончая строением атома. 
 Агонизирующая Земля бессильно сражается со свалившемся неведомо откуда наваждением, но с цепкостью заполученного штамма ей не справиться. Она обречена. Что, если он взращен в некой лаборатории Вселенной, где учтены все возможности такого нежного организма, как Земля? 
 Далее этот вирус может только перекинуться на другие планеты. Если и они ему будут посильны, он уничтожит и их. Остается только ждать, когда величественная Вселенная выйдет из оцепенения, и уничтожит нас до этого. Болезненная ясность конкретности нашего бытия мне подсказывает о близости сжимающегося круга обреченности. 
 Философ замолчал и в зале воцарилась гнетущая тишина. 
 Мне подумалось, что мы сами и люди нам симпатичны или нет в зависимости от того, какие правила навязал нам кукольный театр сегодняшнего дня. Мы самодостаточны в этом театре только приняв их условности, как абсолютную ценность. В отрыве от него ничего не можем понять, не имеем опоры и, будучи лишеные правил мировоззрения, без них мгновенно теряемся. 
 Философ о чем-то подумал и, неподвижно глядя на свечу, заключил: 
 - Мы чего-то не понимаем. Не может бред торжествовать. И ничего не поймем, пока не выберемся из плоскости наших рассуждений. Мы замкнули круг отношений материализма и идеализма. И ничего не вынесли из него. Нам следует подняться над ним. Понять, как появились они, эти два непримиримых воина? Почему они появились? Для чего? Что же их свело воедино? Мы подошли к своему пределу. Все. 
 Нависла безысходность. 
 ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ПЕРВЫЙ. Мироздание. 
 - Дайте мне, Ваша Честь, Вашу руку. А вот Вам моя. Смотрите, хотя они соединились, я не получил Вашу, так как свою доверил Вам. И нет у меня ничего. Так и у Вас. Не правда ль? Так убедительно не то, что глаз покажет, а то, что разум говорит. 
 Я не поверил своим глазам! Это говорил неведомо откуда взявшейся Блаженный! Он стоял в белом халате и даже светился белым светом. Я пружиной подскочил к нему, разбросав бумаги. 
 - Это Доктор, - заорал я. И обнял его. Он, узнав меня, ответил объятием. - Вот, - сбиваясь, зашептал я, - это то, что ты искал. - И вытащил из кармана вспыхнувший ослепительным изумрудным светом маленький огонек. 
 Зал был поражен. 
 Медленно Блаженный взял его: "Философский камень!" говорили его губы! Поднес к лицу. Мне показалось, что все исчезло в этом мире. Остались только он и лежащий на его ладони жаркий огонек. 
 Завороженно глядя на него, он начал свою речь. А я бросился ее записывать. 
 Вначале не было ничего. И в этом была Суть. Не было ни тверди, ни пустоты, ни времени. Суть покоилась в бездне пространства Абсолютного Абсурда. Она не знала, что она есть. Суть была вечной, бесконечной, неизменной и безначальной. Ее вечный покой был наполнен тревожным ожиданием в оцепенении. Ожиданием возможности творить. 
 Позже Суть будет названа Богом или Иеговой. "Я есмь Сущий" - назовет себя Суть Моисею. 
 Из бездонных глубин Абсурда, затерянных в царстве Абсолютного Ада и Ужаса, из Тартара мчался Импульс чудовищной Силы, Гордыни, Воли, Бешенства и самопожирающей Страсти. Ад исторгнул свою пронзительную боль. И Ужас Разрушительного Начала, замкнутого самого на себя. Он летел с воплем, словно вырвавшийся узник из чудовищного плена, или безумный изгой с клеймом Абсолютной Несвободы, известным, как любая неотвязная и мучительная боль. Мчался огненным вихрем, рваным семиголовым Змеем, кружась, и иступленно, в непостижимой страсти, пытающимся сожрать себя в непосильной обреченности своего существования. И от этого, как в мистическом ритуальном танце, изворачиваясь, и гоняясь за своим хвостом, рвал свое тело на куски и глотал их с лютой ненавистью за то, что существует. Но эта пища восстанавливала его снова и снова, наполняя яростью прежней силы. 
 Он цепенел и колотился, рассыпался в мириады демонов и собирался вновь. Безумный вой уносился в поисках несуществующих границ. 
 Бесконечное страдание летело по пространству, нигде не находя облегчения. Оно жаждало жертвы для реализации себя в своем предназначении и для утоления в том своей боли. Оно жаждало свободы от себя, от бремени своей дьявольской сути. 
 Тогда еще не было известно, что Абсолютной Свободы нет. А свободой будет называться гармония в мирополагании своем. 
 Этот Импульс по многоликости своей получит множество названий: Дьявол, Сатана, Лавиафан, Самаэль, Вельзевул, Люцифер. Ученые его назовут Энергией. 
 Спокойная Суть не искала разрешения вечного покоя, и могла бы не допустить проникновения Дьявола к себе, но, мудрая и сострадательная, решилась на великий акт Любви, как крайней степени бескорыстного самопожертвования. С тех пор Любовь требует отчуждения, ненависти, доведенной до абсурда, неутоленной страсти. С надеждой найти себя меж них. Чтоб спрятаться в себе от ужаса. 
 И она раскрылась перед ним. 
 Так впервые открылось самоосознание. 
 Страшный удар поразил Суть. Она приняла его в себя, образовав первообраз оплодотворенного яйца. 
 Крик, вместивший в себя и пронзительную боль с ужасом и отчаяньем, торжество и восторг блаженства будет впоследствии назван Словом, объявившем Начало. И это Слово также будет Богом, исторгнувшем Абсолютный Смысл. Смысл жертвенности в облегчении страданий через разрядку и укрощение безумства энергии, гордыни и желаний, порожденных ужасом, проводя их сквозь внутреннюю Суть. Смысл горя, любви и счастья. 
 Яйцо взорвалось и начался отсчет времени. Началось великое сотворение мира. Он распускался как единый организм из первой клетки, когда все последующее исходит из одного через многоэтапное его развитие. Мир - это взаимное проникновение и схватка начал Сути с дьявольской сутью, поиск состояния взаимного удовлетворения в гамме всех возможных проявлений. Поиск состояния Абсолютной самодостаточности каждого через другого. Ухода через бесконечность в ноль. И забвения в Абсолютном Абсурде. 
 Вначале схватка не имела определенной структуры или стратегии и представлялась беспредметным хаосом огня, первозданной тверди, эфемерного пространства и процессов реализации Любви во взаимных проникновениях. Она не была процессом, а только состоянием жесточайших ударов и беспримерной твердости. В нем произошло зарождение времени, как вестника начала упорядоченного направления развития. И оно пошло с оформления Сутью двух своих Начал, в наибольшей мере приспособленных для укрощения Дьявола по его особенностям, органическому общему взаимодействию и развитию их по усложнению задачи. 
 Этими Началами стали Материя и Дух. Они же ипостаси Сути. 
 Материя - это стены, форма, конструкция плоскости, отношения форм в плоскости. Дух - это содержание, смысл в плоскости по отношению к задачам Сути. Если Материя - стена, то Дух - луч к ней от Бога и к Богу от нее. 
 Материя оформляет образ Дьявола, а Дух проникает в него для возбуждения в нем идеи самодостаточной целесообразности с освобождением от страха. 
 Она представляется тюрьмой Дьяволу для становления его морали, телом для взращения сознания с последующими этапами построения нового обличия по содержанию. 
 Так родился процесс, реализующий божественный промысел. 
 Первообразное время также претерпело изменение. Оно приобрело ритмическую форму и образовало замкнутый круг, соединивший начало с концом и конец с началом. Внутри его в изоляции от всего прочего развивался мир. Как в яйце. 
 В соответствии с частотным спектром энергетики Дьявола постепенно образовались семь уровней сражений, семь пространств, по которым стали сортироваться его специфические свойства и перераспределяться по ним материальные и духовные качества Сути, приводя каждый уровень к единообразному виду. 
 Образовались уровни элементарных частиц, атомов, вещества, звездно- планетных систем, межзвездных систем, Галактик, Вселенной. Каждый из уровней стал приобретать и самостоятельные пространственно- временные характеристики. Происходило межуровневое и внутриуровневое упорядочение. 
 Идея образования числа, единообразного множества образовалась как средство предоставления возможности для дьявольской неупорядоченной сути проявить себя на данном уровне. Проявить себя в столкновениях и противоборствах, в попытках извратить базовую единицу и внести хаос в процесс, чтобы этим вызвать необходимую реакцию божественной Сути. 
 Следом шла задача объединения их, путем придания им общих черт. С переходом к общему порядку. С этой целью Дух замкнул эти уровни в единое кольцо и стал циркулировать по нему, накладывая на элементарную частицу образ Вселенной и обуславливая общее единство повсюду. 
 Мир один. Но не одна Вселенная. Их множество, чередой следующих друг за другом, разделенные Материей и объединенные Духом, образуя замкнутый к развивающийся круг, представляя собой объемную систему, поддерживающую общую стабильность и направление развития состояний и форм. 
 Мечется мир, как ребенок в чреве, перебрасывая потоки энергии в пространствах и между ними и воплощая изменения законов Сути, то есть законов мироздания в различных точках. Вращаются перпендикулярные кольца. Сохраняя неизменным только одно - Общее направление вращения. 
 Одно из них вращением обеспечивает развитие Вселенных внутри каждой, проводя от мгновения к мгновению материальные и духовные изменения при заданной стратегии Сути по мере уступок Дьявола. 
 Второе, замыкающее будущее с прошлым, обеспечивает совершенствование этой стратегии. 
 Наш мир несет всю свою историю с собой, следующий за нами - уже другую, более благополучную. 
 Пока нашу Вселенную, но не все мироздание, в пределе ждет "тепловая смерть", то есть общее равновесное состояние. Предельно возможная для нее гармония. От нее скачком все начнется сначала. Но с иного начала и уже не так. Так будущее влияет на прошлое и на настоящее. А настоящее содержит в себе все: и прошлое и будущее. 
 Наличие Вселенной говорит о наличии дисгармонии и о продолжающейся борьбе через внутреннее саморазвитие. 
 Дисгармония - неукрощенный Дьявол и непонимающая Суть. Они и есть плоть и кровь Вселенной. 
 Гармония - когда ничего нет. Когда созидание и разрушение застыли, уравновешась. Если равновесие нуждается в поддержке его, значит оно еще не равновесие. 
 На каждом этапе и уровне борьбы Дьявол входит в Суть, повторяя первый акт Любви, олицетворяющий побег от самого себя, дикого и необузданного, в ее лоно, с порождением на свет бичевателей и гонителей отцов, а точнее, своего и их дьявольского начала, и накопителей материнской мудрой жертвенности. С постоянным устремлением к частной и всеобщей гармонии, заключающейся в соответствии друг другу, гармонии, при которой не будет ни воли, ни страсти, ни желания свободы, где Идея обеспечит самодостаточность и полное удовлетворение энергии, и когда противоборство и разбрасывание сменится собиранием и объединением. Всех пространств и всех Вселенных. Станет центром покоя и умиротворения. Центром ухода в никуда. В черную дыру. Это ознаменует прекращение развития и исчезновение всего мироздания. Там, по ту сторону черной дыры, блаженно будет спать Суть в теплых объятиях нежного и кроткого Дьявола. Исчезающе малые и совершенно обессиленные, но окутанные могучим Разумом, рожденным дисгармонией в борьбе за свое право быть, но познавшей Смысл и уничтожившей им себя. 
 Ужас будет изгнан, потому что для Разума ничего страшного нет, если он, конечно, настоящий Разум. А чувства, подверженные ему, будут спать. 
 Боль и сострадание сотворили мир и он, Дьявол в обработке Бога, засверкал живущими и умирающими Вселенными. 
 В последующем не будет ни боли, ни сострадания, ни мира. Но будет Ад, Абсурд и могучий Разум с гармонией Бога и Дьявола внутри, а значит, будет и продолжение. 
 Но это уже иная история. 
 Доктор замолчал. Стояла тишина. Он сжал пальцы и изумрудные лучи ушли в сжатую руку. Действующие лица и декорации восстановились в свете свечи. 
 Идиот подполз к говорившему. 
 - Доктор, а как тогда понять триединство: бог-отец, бог-сын и бог-святой дух? 
 - Это аллегорическое обозначение Сути, Материи и Духа. По отношению к Дьяволу. 
 - Бог-сын - Материя? 
 - Да, он - материальный рупор бога. Он - слово. А слово это форма смысла, то есть духа. Он сосуд - для чистого содержания. 
 - А сознание - это что? 
 - Проявление Духа. 
 - Почему в одних случаях, говорят, сознание первично, а материя - вторична, в других же - наоборот? Что, и то и другое неверно? 
 - Нет первичности и вторичности. Есть разные отношения к происходящему. 
 Увидевший впервые восход солнца, стоя на земле, может сказать, что первична земля, а солнце - вторично. А находившийся бы на солнце человек, впервые увидевший землю, сказал бы обратное. Для смотрящего вперед - первично будушее, назад - прошлое, кому-то яйцо первично, а другому - курица. 
 - Ну хорошо. Но почему люди разведены по разные стороны суждений, почему бы им не думать одинаково? 
 - Это связано с решением двойственной задачи: стоять на месте и двигаться вперед. Как идет человек? Одна нога стоит на земле, - другая идет вперед. Так и материализм двигается поочередно с идеализмом. 
 - Можно ли утверждать, что всегда права движущаяся нога? Ведь говорят, что движение - это все, движение - это жизнь, через движение мы идем к свободе! 
 - Говорят. Но не понимают из этого ничего. Говорящие так определенно материалисты. Движение - форма существования материи. Но не всего и не жизни. Идеалисты могли бы сказать то же самое, поставив вместо движения покой. На самом деле жизнь это борьба и с движением и с покоем при условии их балансирования. Человек идет туда, куда гонит его страсть, чтобы унять ее. К свободе ли? 
 Свобода. Да что она такое? Духовная и физическая независимость? Но ее не может быть. Человек нуждается в наличие невероятного множества условий бытия. Пища, воздух, дом, работа, признание, любовь - всего не перечислишь. Главная зависимость - в подчинении законам природы, законам Вселенной, в подчинении созданному мировоззрению. Свободу для (Я( не дает даже смерть. Несвобода может только перераспределяться в рамках физического и духовного пространств. Не дают свободы в смысле независимости ни материальное благополучие, ни служение богу. Она только в освобождении от собственных привязанностей, притязаний, страстей, желаний, внутреннего дискомфорта. В подчинении гармонии. Под свободой люди чаще всего понимают не свободу в истинном смысле, а возможность получить желаемое, которая дается только за счет образования иных зависимостей. Деньги, дающие такую возможность, на самом деле коварно закабаляют его и, зачислив в легион бездуховных сатанистов, выведут в итоге на новый и более опасный уровень дискомфорта. Так же закабаляет истовое богослужение, требующее однобокого восприятия жизни. И жизнь людей становится перекошенной. Духовенство олицетворяет противоположенный полюс капитализму. В чистом виде их нет, однако диполь есть. Диполь, живущей пульсирующей жизнью. То он расходится, образуя чрезвычайное общественное напряжение, напитавшись энергией земли и духом неба, и тогда появляются крайняя алчность и крестоносцы, то сжимается, выявляя героев, и наступает время благоденствий. А энергия уходит в потенциал разума и в верхнее пространство. Крайне опасно, когда начинается его раскачка. Тогда идет порабощение одного другим в любом из позиций. Люди в этом пульсаре - материал его тенденций. 
 Внимательно слушавший Философ спросил: 
 - Скажите, Доктор, а существует ли то, что человек никогда не поймет? Другим словом - есть ли абсолютно не понимаемое для человека? 
 - Да, есть. Он никогда не поймет своих родителей. Он никогда не поймет Дьявола или энергии. И не поймет Бога. Также он не поймет и самого себя, как лишенный возможности абсолютного абстрагирования. Слово никогда не может быть понятым. Потому что оно - код, шифр которого в подсознании говорящего. Ему понятнно только то, что связано с материей. Потому что материя - это боль. Это то, что человек ощущает, как внешнее грубое воздействие. Конкретность. Ему доступна для понимания материя прошлого и никогда - дух будущего. Ему понятны логика и физика, но непонятен их смысл, исходящий от Духа. Поэтому он знает вчерашний день и не знает завтрашний. Все его попытки наложить прошлое на будущее схожи с попыткой вслепую обыграть неведомого игрока по неизвестным человеку правилам. 
 - Как понять дух будущего? Как оценить смысл его? Есть ли логика объяснения их? 
 Доктор ответил пространной речью. 
 - Найдите ответ в том, что я скажу. Вам поможет ощущение смысла. 
 Есть три основные вида логики, восходящие от Материи к Духу: 
 Первый вид логики. 
 Горизонтальная, принимающая как незыблемое установившиеся законы природы и характер их отношений. На базе этих законов производится анализ: что будет, если произойдет это. Самая распространенная и примитивная логика. Законы ее обрисовались бытовой практикой осознания Материи. Она и далее выявляется экспериментальным путем. Эта логика в подавляющем ряде случаев лежит в основе наших решений. В общем случае законы этой логики, ее аргументы, выстроенные относительной стабильностью правил бытия, не вечны. 
 Эта логика подразделяется на две, применяемые нами для природы или для человеческого общества. 
 1. Линейная, предполагающая одномерную, линейную цепочку причин и следствий, или описывающая характер явлений. 
 2. Двумерная, подключающая к линейной вектор цели. 
 Вот примеры их. 
 1. Одномерная логика. 
 Если подать воду в нагревающую установку, где сгорает газ, она нагреется, а затем, нагретую, направить в производственные помещения, она выделит в них тепло, полученное от сгоревшего газа. 
 Если к одному прибавить один, то будет два. 
 2. Двумерная логика. 
 Передача тепла сгорающего газа в производственные помещения создаст условия специалистам для изготовления новых средств использования газа. 
 Сложение зависит от того, что мы хотим узнать. Так, один плюс один могут и не составить два. Один мужчина и одна женщина образуют одну семью, которая может состоять из множества ее членов. Один мотор плюс один пропеллер дадут один вентилятор. 
 Второй вид логики. 
 Вертикальная, пронизывающая последовательные пласты времени и отражающая целевую направленность изменений содержания горизонтальной логики. Вертикальной я ее называю потому, что она проявляет себя в каждый момент времени по всем историческим эпохам. Она как бы постоянно висит над горизонтальной, подправляя ее законы. Нам она практически недоступна, потому что мы, привыкшие к сопоставлениям, не можем найти неизменяемые вехи, чтоб на них наложить разные эпохи. 
 Любые сопоставления состояний или событий, разделенными временем, грешат погрешностями, величины которых определить нельзя. Но они будут не столь значительными, если мы осознаем необходимость коррекции нашей привычной горизонтальной логики при рассмотрении временных интервалов и будем знать характер этой коррекции, устанавливаемой вертикальной логикой. Пока это нам недоступно. 
 Вертикальная логика складывается из этапов. 
 1. Выявление целевого направления происходящего. 
 2. Оценка возможного предела. 
 Вот их примеры. 
 Этапы логики 2. 
 1. Изготовляемые и внедряемые средства использования газа имеют целевые направления: интенсивное истребление всех природных ресурсов газа, а также и других источников энергоресурсов и повышение уровня наших знаний о своих возможностях. 
 Целевое направление математики: изучение дискретности материи. И поиск в этом обобщающей закономерности и ее смысла. 
 Объекты теряют очертания. Числовой ряд уже в виде волновых характеристик растворится в неопределенности, уходящей в суть идеи мироздания. 
 2. Завершающим итогом деятельности человечества будут два результата: полное исчерпание дискретности материи и введение в процессы преобразований Вселенной порядка нравственности и разума. Если Вселенная замкнута сама на себя, то единственный выход из конечного ее состояния - возвращение к исходному началу. 
 Физика энергетических преобразований будет характеризоваться отношениями неопределенностей и неизвестностей, если смотреть на них со стороны дискретности, и отношениями сознания, если смотреть с другой. 
 Третий вид логики. 
 Логика абсурда, ассоциаций и аналогий, выявляющую зависимость между несопоставимым, необъяснимым. Она используется там, где первая и вторая бессильны. 
 Эту логику следует считать смешанной, совмещающей логику Материи и логику Духа. 
 Например. 
 Все, доведенное до абсурда, превращается в свою противоположенность. 
 Живя, мы умираем, а, умирая, рождаемся. 
 Борьба без разума - то же, что содружество с разумом. Содружество без разума - то же, что борьба с разумом. 
 Во всем есть все. 
 Малое подобно целому за вычетом этого малого. 
 Мое несовершенство - это несовершенство мира, потому что в нем есть я. 
 На любой вопрос есть ответ, потому что ответ появляется с вопроса. 
 Кроме логики движения от Материи к Духу, смешанной, есть встречная логика от Духа к Материи. Ее суть поясню примерами. 
 Дух, проходя через материю, в расстановке ее оставляет свой след и себя. 
 Изменение в расстановке говорит о новом движении Духа. Есть Дух Вселенной и дух человека. Если они различны, то порядок вещей человека будет противен Духу Вселенной. И он будет разрушен иным порядком и будет разрушена причина его человек. По логике абсурда - разрушение начинается с бурного подъема. 
 Время - характеристика победы Духа над дисгармонией, создаваемой Материей. Тенденция к ее сокращению предопределяет движение времени вперед и победу Духа, а к увеличению - назад и победу Материи, а значит, Дьявола. Время идет возвратно-поступательно. 
 Логика объяснения будущего и смысла его, о чем спросил Философ, скрыта в изложенных мною логиках. Пользуйтесь ими. И развивайте их. 
 Я задал ему один из своих вопросов: 
 - А может ли быть ответ, не вызывающий никаких вопросов? 
 - Конечно, Словописец, но он еще в будущем. В том будущем, когда все прекратится. Сейчас назову его так: Нуль. Ничто. 
 В заключение скажу, что никакая логика сама себя не развивает. Развивает совместное их использование. В изучении таким образом логики борьбы Сути с Дьяволом - ключ к пониманию всего происходящего. 
 Сказав все это, Доктор повернулся к двери и, неся перед собой на вытянутой руке горящий философский камень, медленно пошел на выход. Многие потянулись за ним. Я выжидательно посмотрел на председателя Великого Синклита. 
 Философ поднялся и сказал. 
 - Дамы и господа! Могу ли я надеяться на восстановление тишины, чтобы объявить перерыв. Сегодня мы узнали много совершенно нового и должны осмыслить это. 
 Итак, - перерыв! Сейчас утро следующего дня, господа! Продолжение заседания состоится вечером. 
 ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ВТОРОЙ. Предназначение человека. 
 Ночь заседания проскочила незаметно. 
 В перерыве я убежал из дурдома, захватив папку с протоколами Великого Синклита. Я искал Машу. И нашел ее с мольбертом и красками на крыше дома Ольги Ивановны под установленным зонтом. Художница задумчиво водила пальцами по холсту, как разводит руками постановщик пьесы по пустой сцене. Она рисовала падающий снег. 
 - Посмотри, - сказала она, - какая гармония! Белое небо и белый свет, сошедший снегом на землю. 
 - Блаженный нашелся! - заорал я - Он в дурдоме. 
 Маша оторопела. 
 - Где, что, как, почему?! - рассыпала вопросы. 
 Я, как мог, ответил на них. 
 - Мне надо быть с ним, - объявила она. 
 - Он здесь, он со мной и тобой. Он - это не тело его, это его дух, его содержание. И это содержание ищет применение себя! Помоги, Маша, ему в этом. Его дух должен материализоваться. 
 - Что ты имеешь ввиду? 
 - Ты умница и красавица. И я знаю, что у тебя есть многочисленные друзья. В газете, на телевидении. Наступил решающий момент, когда надо использовать все возможности. Возьми протоколы Великого Синклита. Ты сама решишь, кому их следует показать, чтобы сказанное там привлекло внимание людей, дошло до них. Их должно это задеть, заставить отойти от личных проблем. Заставить осмысленней взглянуть на все происходящее. В этом и есть Блаженный. И в этом его задача. Без этого можно считать, что он и не жил никогда! Поторопись, голубушка! 
 Мы собрали ее принадлежности, перенесли на квартиру и она ушла в неведомое море средств массовой информации, положив в интеллигентный чемоданчик мою папку. 
 Битвы ей предстояли чудовищной сложности. Там ведь работают нормальные люди, сумашедших нет. Слово стало товаром, перестав быть разумом. И каждое оплачено теми деньгами, которые отняты у кого-то, кто в результате обнищал, и служат далее этому ремеслу. Лишь только кое-где сохранились маленькие ручейки, предпосланные совестью и истинной человечностью, не ориентированные на развитие пагубных страстей. Осталась надежда, что безумие также может превратиться в товар и через него невидимо войдет в людей. То безумие разума, которое протестует против нормальной бессмысленности. 
 Вечером обитатели дурдома стали собираться на открытие второго акта заседания Великого Синклита. 
 До начала Президент подошел к Философу и задал измучивший его вопрос "Куда вести страну?" 
 Тот ответил "Никуда. Надо просто стать совестью ее и материализовать эту совесть политической волей." 
 "А что есть совесть?" 
 "Совесть - это соразмерность с божественной вестью." 
 "Какой?" 
 "Что ты - есть каждый, что каждый - твой ребенок и твой упрек, но не ты." 
 "Как понять это?" 
 "Если ты кого-то послал на смерть - ты послал на смерть своего ребенка и приплюсуешь к совести упрек, позволил обокрасть кого-то - позволил обокрасть своего ребенка, еще упрек. Никакие оправдания не спасут твою душу, она погибнет под упреками. Президент не может сделать ничего хорошего, потому что хорошее соответствует простой норме, Президент может сделать только плохое. И тогда он не Президент, а просто несчастный человек, ввергнувший в несчастье страну. Каждый - не ты, означает, что каждый еще может спасти свою душу, но не ты." 
 "Меня, а не другого, выбрал народ. Значит, меня выбрала история. И оправдание мое в том, что, пусть с ошибками, но лучше, чем кто-то другой, я осуществляю руководство. Я не доставлю столько бед, какие бы доставили другие." 
 "Обуянные страстью власти, по жажде, а не по призванию заняли поле власти, что было выбирать? Чем выше уровень власти, тем больше она должна отталкиваться от призвания, а не от престижа и не от силы. У нас пока наоборот. Нет, Президент, не народ тебя избрал, и не история. Ты сам привел себя на это место, используя порочную систему." 
 "Какой же быть иной?" 
 "Никакой. Любая порочная. Бессмысленно выбирать из рвущихся к власти, пораженных язвами неполноценности, чтобы властью самоутвердиться. Кому-то что-то доказать. И сделать людей заложниками своих амбиций. Власть - это насилие, изъявляемое мазохистски настроенным населением, которое без кнута не следует нормам, и тем определяющим себе нравственную область безнравственной свободы. Чтобы ответственность с себя переложить на Президента. Сильный Президент - это аморальный народ. У нормального народа о Президенте никто ничего не знает, нет нужды, если он сам не обозначится как человек. Бессмысленно гнать аморальный народ к счастью. Им нужен Начальник по режиму, причем - строгому, а не Президент. Преступники знают, что они олицетворяют собой и обнажают уродства общества и, прежде всего, руководителей. Они знают, что такое общество никогда не искоренит преступность, потому что оно порождает его. Преступник никогда сам себя не поймает. Но будет ловить наивных глупцов. Ты должен знать, что уголовниками не рождаются. Их сотворяет власть в народе своим несовершенством, обнаруживаемым на сплетениях жизненных судеб. 
 Ты, Президент, заблудился и не знаешь, куда привел страну. Ты шел без истинных ориентиров, гонимый желанием лидерства. Взяв курс на миражи: свобода для предпринимательства и личная собственность. Так привел к власти идеологию уголовников: мораль - ничто, деньги - все! И обозначил приоритетом рабство, как зависимость от алчных страстей. Которая, как ты, видимо, полагаешь, приведет к стремительному маршу вперед. Не бывает морали через аморальность! Плод генетически зависит от родителей. По плечам идущих к демократии вперед вышла зараза вяжущей материи. И установила свой диктат. Свобода, по своей сути предполагавшая отсутствие насилия, сузилась до выбора: голодная смерть или подчинение варварским законам. Все! Это даже меньше, чем было прежде до реформ. 
 Но, тем не менее, история поступила разумно. Чтобы избавиться от заразы, надо переболеть ею. Вот ты и возглавил ход тяжелейшей из цепи болезней народа. Быть тебе поруганному в истории, но ты был неотвратим. 
 Власть России не поняла тенденции развития человечества. Вернее, проигнорировала ее. А она заключается в переходе от власти материи к власти духа. Частная собственность на средства жизни, в прошлом необходимая и естественная, со временем принимала обобщенный характер и по своему существу становилась всеобщим достоянием. Она становилась средством жизни всего общества, хотя номинально числилась за кем-то, кто уже терял право безграничного произвола над ней. На видное место вышел иной вид частной собственности - собственности на именно свои идеи. Развитие общеполезных идей и материализация их, а не драки за личные выгоды стали стержнем цивилизации. Не раздирать национальный организм экономики на удовлетворение низменных страстей, не отдавать ценообразование, основу балансирования ее, непомерной жадности моральным маргиналам, не бросать Россию к первобытному состоянию человечества следовало бы этой власти, а учредить гласную конкурсность общеполезных идей с достойной материализацией их, конкурсность широты прав. Не отдельные рвачи и бандиты должны были пестовать будущее России, а нравственная элита ее народа. Интеллигенция ума и труда. 
 Есть два пути у страны. Или раствориться в пространстве земного населения, отказавшись от государственности, или найти свою самобытную роль в развитии человечества. И перестать себя противопоставлять ему. Догнать ушедшие страны далеко вперед в деле материализации бытовых страстей невозможно и не нужно. Россия - гигантская страна. К ней неприменима аналогия с маленькой разрушенной Германией, когда сильное окружение сумело сделать ее аналогом себя. Уже бездна денег вложена в Россию, но ни малейших сдвигов нет. Да и не будет. Надо искать идею самобытности России. Найти такую самобытность, при которой имеющаяся аморальность даст мгновенные доброкачественные всходы. И прекратит быть таковой. Люди обезумевают, когда не видят, не знают возможности реализации заложенного в их подсознании, в природной натуре предназначения. Не верь, что они знают, чего хотят. Не зависть к материальному благополучию их толкает на путь других стран, их толкает туда зависть к тем, кто обрел себя в своей полноценности. И надеятся найти успокоение в том же. 
 Только это самообман. На него Президент не имеет права. Помни: цивилизация не для броска к счастью человека. От нее человечество не стало счастливей. Она только устанавливает новые правила жизни, ведя его, как по критерию, по пути удовлетворенности собой без оглядки на других. Задача цивилизации - в углублении нравственного чувства и разума. В установлении порядка справедливости. В умощении дороги к реализации высшего предназначения. Нет в истечении истории такой цели: счастье и благо народа. Это - заблуждение людей! Миф! Нет и не может быть в объективности такой цели. В мироздании все соподчинено. Локального счастья в нем не существует. Коварный самообман движет любителями его. Объективно в бездне беды места счастья никому нет! Нравственный провал им приготовит горе. 
 Вернуть историю назад нельзя. Не станет общество строить первобытные остроги с натуральным хозяйством. Идти придется только вперед." 
 Сумрачная комната, названная залом, уже полностью заполнилась всевозможными персонажами истории и мифов. 
 К столу приблизились члены Великого Синклита, расположились по своим местам и Философ зажег свечу. Ее свет заколебался в бессильных попытках высветить хоть чье-то лицо. 
 Я сел невдалеке на пол, разложил бумаги, проверил перо и выразил видом своим полную готовность вести протоколы. 
 Напротив сел Идиот. Его лицо выражало готовность сострадать. А значит - ничего не выражало. 
 Невдалеке примостился сгорбленный Поэт. 
 Философ поднялся и, не смотря ни на кого конкретно, торжественно произнес: 
 - Открываю второй акт заседания Великого Синклита. В конце предыдущего мы были удостоены чести выслушать необычную версию происхождения и организации мироздания. Она вызывает удовлетворение логической завершенностью, отсутствием тупиков и драматическим романтизмом. Я не нашел в ней положений, которые можно было бы опровергнуть или могли бы вызвать нравственное неприятие. 
 Предлагаю считать ее не истиной, но приближением к ней. Поклон уважаемому Доктору. На этом заседании мы были бы рады возможности послушать его высказывания по поводу организации жизни вообще, человеческого общества в частности и узнать, что он думает о предназначении человека. 
 Прошу Вас, Доктор, подойти к нам. 
 Во мраке засветился изумрудный огонек и стал приближаться к столу. Все сосредоточились. По мере приближения он разгорался все ярче и ярче и вот возникла фигура Блаженного с огоньком на вытянутой ладоне. Опять померк свет свечи и все исчезло. Блаженный стал говорить. 
 У человека имеется три изначальных предназначения: 
 Первое предназначение человека - участие повседневным трудом в процессах наведения мирового порядка, вращая доверенные ему ротационные кольца. 
 Второе предназначение человека - родившись, вырастить детей и собственную душу и умереть, отдав ее богу, чтобы потом родиться снова, - так собою образовать звено ротационной матрицы земной жизни. 
 Третье предназначение человека - вырастить мораль и действующий по ее нормам разум, способный, слившись с иными, придти на смену исчезающим правилам Сути, чтобы довести до конца выполнение задачи гармонизации теряющей устойчивость ротационной системой с последующим сжатием и уничтожением ее. И далее - с уходом в Разум. 
 Теперь разъяснения к ним. 
 Итак, Вселенная - это движение от Дьявола и покой от Духа, не нашедшие еще согласованного компромисса. И они не найдут его, пока не видоизменят свои образы. Чтобы через цепь изменений образов придти к цели. Невозможно в доме навести абсолютный порядок, перемещая одну и ту же мебель. Образ движения переходит к мгновению, образ покоя - к бесконечной абстракции. И в этом многообразие их найдет единую основу. Далее исчезнет дискретность материи, числовой ряд заменится волновой неопределенностью, а определенные множества сменятся на неопределенную единицу, уходящую к нулю. Математика и физика потеряют смысл. Смысл приобретет Разум. Время и инерция, каждое из которых сейчас имеют по два различных образа различной природы, свяжутся между собой, объединив две процедуры развития: качественное изменение и количественную перестановку. Живое и мертвое соединятся, увязав изменение содержания, обуславливающее жизнь, с поиском соответствующий ему абстрактной формы покоя, обуславливающего смерть. 
 Единый и единственный процесс реализуется Вселенной и людьми: наведение гармонического порядка. Даже время сейчас летящая точка синхронизации всех частотных проявлений. И она, эта точка держит, как в замке, образ гармонизации. Сама являясь элементом общего ряда миров. Наведение порядка подчинено обоим Началам мироздания и поэтому представлено двумя их образами, взаимодействующими в виде борьбы противоположенностей в одном пространстве, как созидание и разрушение, рождение и смерть, и в виде двузначности одного и того же на границе двух пространств. Так, добыча руды несет одновременно образ разрушения месторождения и образ созидания металла. Где идет разрушение, например, ржавеет металл, над ним идет созидание некоего порядка, например, получение из этого процесса необходимых термических свойств или сокращение потенциальных зарядов природы. В мире все, что может произойти, происходит обязательно. Цикл, типа: производство - разрушение металла образует ротационное кольцо, которое вращает человек, занимаясь производством и, питаясь той же энергией разрушения, будет вращать его до тех пор, пока есть естественный источник сырья и энергии и есть разрушение изготовленного металла. 
 Разрушение всегда производится из верхнего этажа пространств в нижнем. Чтобы впитать из него энергию и заключить ее в некий свой порядок, приготовленный для разрушения более высшим, с перекачкой туда энергии. Самый высший порядок, повторяя самый низший, с определенным изменением трансформируется в него, обуславливая единство множества. Так крутится колесо распределения энергии по этажам с постепенным "вытряхиванием" из материальных кладовых этажей ее реликтовых запасов. В этом заключается работа ротационной системы Вселенной, которая ею и является. Образ ее возник и развивался по всем аспектам одновременно, как растение из зерна. 
 Созидание - это рождение потенциала, формы. Рождение материальной оболочки для частицы Дьявола - энергии, уже содержащий некий порядок Духа. То есть - рождение материи и реализация материального или женского начала. В частности рождение, вскармливание ребенка и поддержание формы человека. Потенциальная энергия - от Духа. 
 Разрушение - это разрушение материальной оболочки, потенциала, формы, внешнего порядка путем повышения уровня внутреннего, духовного порядка энергии и высвобождение ее в новом образе. В частности - старение и смерть человека. Кинетическая энергия - от Материи. 
 Повышение внутреннего порядка, вызывающего разрушение материи, происходит под воздействием Духа верхнего этажа, потребляющего эту, по новому организованную, энергию. 
 При разрушении реализуется духовное или мужское начало. 
 Материальное начало - конкретно, поддается математическому и физическому описаниям, духовное - абстрактно и формализации не поддается. Движение приобретает смысл реализации многочисленных звеньев колец при балансировки дисгармонии, обусловленной стремлением материи выйти из-под контроля Духа. 
 Один предмет стоит, чтоб привязать пространство Духа. Много предметов, чтоб зафиксировать в структуру мысль. Движение разрушает ее, но движением на нижнем этаже мыслит верхний этаж. 
 При взаимодействии двух начал в процессе прокручивания ротационных колец происходит материализация Духа и одухотворение материи. С устремлением к гармоническому соответствию. Происходит через умирание и рождение. 
 Одно ротационное кольцо может иметь простой раскрытый вид, когда внутренний порядок переходит с этажа на этаж за один оборот. Так работает аккумулятор, выращивается и поедается хлеб, излучается и исчезает свет. Но оно может быть сложенным в вид спирали с рядом витков. И тогда до перехода происходит множество оборотов, то есть - рождений и смертей, с повторным рождением в более совершеннои виде и с большим потенциалом. Это более поздние и более совершенные кольца. На витках решаются частные задачи предварительных преобразований. Многовековая продолжительность жизни библейских героев сменилась на частые и короткие жизни современного человека, что позволило преодолеть многочисленные проблемы одной телесной оболочки и ускорить темп развития. И, кроме того, с меньшими потерями прервать порочное кольцо с отклонением содержания от норм на любом из этапов. То есть решать задачи своевременной отбраковки. При этом сокращается необходимость тщательной борьбы с телесными недугами. По этому принципу реализуется и технический прогресс. 
 Цепочка реализации мужского начала через разрушение материи или женского начала берет начало на верхних этажах мироздания и спускается вниз. Цепочка реализации женского начала через созидание ведет наверх. Векторы противонаправлены. Цепочки не соответствуют друг другу. На нижних этажах превалирует материальное начало, на верхних - духовное. Мужчины и женщины меняют друг друга, выискивая соответствие. 
 Чрезвычайно опасными являются сбои в нормальной работе ротационной системы. 
 1. Если верхний этаж не обеспечит полноценный процесс разрушения материи ввиду слабости или отсутствия духовного начала, женская потребность нигде не находит мужской способности, возможно закрепление материи своих позиций на своем этаже до такой степени, что далее произведет "окукливание" заточенного духа, означающего бронирование межэтажного верхнего перекрытия и перекачку энергии нижних этажей на цели дальнейшего "окукливания", фатально уже недоступного для проникновения любого духовного начала. Такая "кукла" далее выпадает из общего процесса развития. Порабощенный дух, уже подвластный материи, требующий самореализации в разрушении чего-либо, ищет возможности "клонирования" - воспроизведения из других себе подобных. Так поступают раковые клетки. 
 Так получилось бы, например, если б человечество изобрело абсолютную защиту металла от коррозии. Или средство бессмертия. 
 Наступает "Транс". 
 Вселенная предпримет все возможности для уничтожения такого образования. 
 2. Если нижний этаж не обеспечивает необходимым питанием верхний этаж, ввиду его недееспособности, что соответствует отсутствию женского начала для ищущего его мужского, ротация прекратится, а этаж будет уничтожен окончательно без реставрации. Как если б коррозия почти мгновенно уничтожила на земле весь металл. Или вдруг исчезли бы все запасы рудников. 
 Наступает "Апокалипсис". 
 3. Установление неразвивающегося равновесного состояния. Самозацикливание с выпадением из основной схемы развития. Регенерация автономной системы. "Отсечки" снизу и сверху. 
 Застой. 
 4. Смещение цепей. Как если б они потеряли друг друга, замкнувшись на другие, им неестественные. с порождением ублюдков. 
 5. Раздвоение цепей до высших этажей. Борьба с общим ослаблением, вплоть до взаимоуничтожения. 
 Все ли предначертано в могучем процессе преобразования мироздания? Да, если речь идет об изменениях Материи, и нет, если об изменениях Духа. Он, развивающийся сам в себе, объективности и знания о себе не содержит. И потому его путь пролегает через возможность ошибок и боль исправлений. Для чего и крутится колесо возврата. Катится и вращается вал Вселенских событий от бега Дьявола внутри, словно белки в колесе. То раскручивается, готовый разорваться, то сужается и успокаивается под постоянным воздействием Духа. И вот дошли до взаимного терпения Дух и Дьявол. И падают, усталые, назад к началу, чтобы сызнова начать напряженный диалог. Его суть определена моралью, выношенной прошедшей борьбой. Беседа эта Бога с Дьяволом и есть суть Разума. Он соединяет в себе увязку рассчета и чувства, ограничений и желаний. Чем глубже Разум, тем скорей исход. Разум может быть опасным, если в нем осилит голос Дьявола, и наивным, не признавшим Дьявола всерьез. И допустить глупейшие ошибки. Поэтому он должен быть ровным, без самообманной эйфории, без эмоций и страстей и справедливым по отношению к обоим. Как диалог зверя с укротителем. Разум - это не форма и не содержание, хотя содержит оба начала. Это абсолютно новая абстракция. Его работа в предельном напряжении по изучению обоих и востребования глубинных резервов. В обрамлении ужаса, боли и облегчений. Пока все это не пройдет. 
 Его развитие шло с развитием Вселенной: от хаоса до упорядоченной структуры. Он распределен по всем пространствам. Вначале он состоял из разрозненных фрагментов и был грубо осязаемым. То есть почти ничего общего не имел с настоящим. Но вот прокрутилось множество циклов. Теперь он един и самоорганизован в иерархию. Обретая собственную самостоятельность, он самоусовершенствуется в диалогах с самим собой. 
 Следует напомнить, что он не Дьявол и не Дух, а средство и способ устранения дисгармонии и порождение ее. В его арсенале знание. Материя обозначает Дьявола и через нее Дух общается с ним. Поэтому и Разум под Дьяволом подразумевает материю и являет себя беседой двух гигантов, объединенных в одном. 
 Закончив свою пространную речь, Доктор спрятал в ладонях камень, отчего все восстановилось в прежнем виде. 
 Председатель поблагодарил его и попросил сесть на свободное место. После этого приступил к своим обязанностям ведущего. 
 - Теолог. Что Вы можете сказать по изложенному вопросу? 
 - Ответ начинается с вопроса и им предопределяет себя. сообщил тот. 
 - Иди ты к черту! - завопил Идиот. 
 - Прошу призвать к порядку Идиота! Не будет тебе счастья, проклятый! 
 Тут сорвался Преступник: 
 - А тебе будет. 
 - Будет всем праведникам. 
 - Праведникам? А если сорняк укажет на скудность почвы, где он растет, - он грешник? Отправь хоть все сорняки в ад, земля не удобрится. А вот они же, порожденные этой почвой, и облагородят ее! Медленней, но лучше, чем иной огородник. Грешники, не моралисты, стояли у истоков кодекса чести, любимца морали. Ореолы самодовольных праведников светятся горем душ, порицаемых ими изгоев. Несут рабы земли их на своих руках и получают плетку. Чтоб праведник в лицо им бросил о заслуженном своем блаженстве! 
 - Душа едина от бога и божьи законы для всех едины. 
 - Тогда ответь, что такое душа? 
 - Это дыхание жизни от бога. Со свойствами в единстве, духовности и бессмертии ее, в способности разума, свободы и дара слова. 
 - Не знает, не знает! - запрыгал Идиот. - скажи ему, Философ! 
 Философ вышел из-за стола и медленно пошел от него, через очерченные концентрические круги в темноту, наступая на собственную тень. Он выходит из них и, против ожидания, не увеличивается, и потому кажется, что уменьшается. Постояв маленьким во тьме, он вернулся к столу и свету. И от этого лицо его показалось просветленным. 
 - Во мне есть я, - начал он, - да маленькое окошко, через которое я вижу мироздание - все, включая людей, включая собственную персону, а оно, это мироздание, смотрит на меня, образуя общее со мной единство. Я - это нематериальный орган ощущения и осознания увиденного. Осознания для самого себя, для разума, для радости или огорчений Вселенной. Душа же - это результат осознания, работы меня, земли и Вселенной. Она и принадлежит всем. Вот в ней и ценность человека. Мироздание одно для всех, да окошки разные. И предназначение тут и собственное старание. У кого маленькое, у кого большое, а у кого и не туда направлено. Может быть только на собственную персону. И орган этот может быть тупым или обостренным. Или слепым. Знаете ли, что означает, когда душа болит? Это означает, что она чего-то не принимает, потому что не понимает. Болела ли она у Вас, Теолог, когда-нибудь? Наверное, нет. Вы же все понимаете. 
 - Да сказать не может. - съязвил Идиот. 
 ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ВТОРОЙ. Время и пространство. 
 - Что Вы там говорили про время? - Обратился к Доктору Материалист. - Что это за летящая точка синхронизации частотных проявлений? 
 - Хорошо. - сказал Доктор.- Но вначале, что, по-вашему, оно есть? 
 - Продолжительность, длительность бытия. Необратимая и неповторяемая форма существования материи. 
 - Прекрасно. От этого и будем исходить. 
 Как определяется продолжительность чего-нибудь? Для этого нужны хотя бы три объекта. Ну, например, солнце, земля и наблюдатель. Наблюдатель видит их взаимное перемещение. Чувствует процесс. Он складывается из двух: одного того, что действительно происходит между солнцем и землей, и другого, взаимодействия этой пары с самим наблюдателем. А наблюдатель это, как только что сказал уважаемый Председатель, - "Я" человека, его душа. Если любой из них преобразуется, преобразуется и чувственное восприятие процесса. Что действительно происходит между солнцем и землей, хоть живи наблюдатель, хоть умри, - никто не знает и, думается, пока есть понятие - наблюдатель, - никогда не будет известно. 
 Для оценки продолжительности нужны ритмы. Опять же по двум процессам. И опять наблюдатель чувствует только их сумму. Ритмы без наблюдателя уходят в абстракцию. Помните, мы говорили, что объективность субъективна. Умозрительная картина всегда в живущей голове. 
 Реальность стаовится реальностью, как условность наложенных абстракций для воспринимащей души. Душа проходит свои циклы в рамках своего ротационного кольца и объекты тоже. 
 В результате мы имеем дело с наложением этих циклов. Обшей для трех объектов базой, на которую все накладывается, является сумма циклов атомов, из которых все три состоят, и общий цикл Вселенной, включая его части. 
 Так мы приближаемся к осязанию времени. Заметьте, - душой. Если бы все учитываемые в рассмотрении циклы не были бы взаимоувязанными, вся схема развалилась бы. Взаимоувязаннось определяется свойством или возможностью совмещения в точке, называемой душой наблюдателя, абсолютно всех колец одного фиксированного положения. Пока будем считать, - все-равно какого, но идентичного для всех. Такое совмещение не постоянное, оно скачет от одного к другому, прорисовывая некий процесс. Прыжки, вернее длительность их, определяется частотой возврата в эту точку самой мельчайшей частицей вещества. Так что и этот некий процесс "летит" с масимально возможной в природе скоростью, которая, конечно, значительно больше скорости света. Перемещается наша точка по большому кругу Вселенной, проходя многие встроенные круги. 
 Этот "полет" и знаменует время. Время, которое можно считать Абсолютным и нам неведомым. Мы можем видеть только частные их формы, являемыми нам разностями в разных частях. И обычно физики именно их имеют ввиду, когда говорят о времени. Обнаруживая их на сопоставлениях, не имея ввиду общую базу. 
 Итак, есть семь пространств и есть семь разновидностей времен. Которые, повторю, в совокупности составляют Абсолютное время. Абсолютное время, действительно, необратимо "летит" вперед, отмечая собой общий характер изменений во взаимоотношениях между Духом и Материей, Богом и Дьяволом. Изменений в деле упорядочения Дисгармонии. 
 Все это я и имел ввиду, назвав время летящей точкой синхронизации всех частотных проявлений. 
 Еще я говорил, что она держит образ гармонизации. Гармония здесь выступает самостоятельной категорией. Она или есть определенного качества или ее нет вообще. Если бы ее не было, Вселенная распалась бы. 
 Все точки Вселенной в любой момент времени совершенно различаются наборами ротационных колец и частотами вращения. Если бы во времени или в пространстве удалось бы хотя бы две привести к абсолютному тождеству, то через них, как через спайку, удалось бы "проткнуть" время и пространство. 
 Говорилось, что она является элементом общего ряда миров. 
 Как понять это? Представьте, что все наше поколение людей одного времени, наполненное нашими друзьями - и есть наша Вселенная. Оно живет одновременно с поколением отцов и поколением детей, то есть со Вселенными, прожившими наш возраст или предшествующими ему относительно ровными рядами. Как мы умираем и снова рождаемся, реализуя некий прогресс, так и Вселенные. Разница лишь в том, что, если наши дети рождены нами, то Вселенные младших поколений рождены не нашей Вселенной, хотя находятся в зависимости, да и отдаляют их не годы, а одно мгновение. И таких поколений несоизмеримо больше. Летит общий фронт событий нашей Вселенной. Летит в темпе общего времени. Вращаются встроенные семь колец. Семь колец со множеством факторов взаимодействия. Спешит наша Вселенная от своего начала к своему концу. Все остальные схожие и повторяют ее путь, хотя с отличным духовным содержанием. Концы переходят в начала, образуя витки. 
 Так образуется некая замкнутая спираль с близрасположенными витками, которая, двигаясь вперед и дальше, уплотняясь, стремится к точке. 
 Вот это и есть ряд миров со своими временами и с дополнительным абсолютным временем - временем прохода по всем путям или виткам спирали до той конечной точки, фиксирующей общий конец всех миров. Время от начала до конца вообще всего. 
 "Перепрыгнуть" с одной Вселенной на другую можно, о сложности не будем говорить, можно уйти в текущее прошлое, которое как бы происходит сейчас в сумрачном мире молодых Вселенных, или оказаться в будущем тоже сейчас. В нашей форме это вряд ли удастся, но абстрагированный Разум будет вести общий ход событий. 
 Фронт времени всех событий во Вселенной не прямой. Он искривлен. 
 Искривлен частными временами. И образует выпуклости и впадины. Часть Вселенной опережает другую часть. Другой аналогией может служить игра общего оркестра. Общий ритм задан. Но кто-то может опережать ведение своей партии, а кто-то отставать. Произойдет искривление гармонии или искривление времени. Но этого искривления времени мы так просто не заметим. Но косвенным путем можем. В аномалиях сбои в работе ротационных колец. Или за счет излишнего пространства или излишней материи. И туда соответственно в целях выправления устремляются или потоки материи или потоки пространства. В частности, замеченное у нас расширение пространства отражает этот процесс. Галактики не разбегаются, как думают ученые. 
 Пространство - есть Дух своего уровня, который реализует себя, "думает" движущейся материей в нем. Взаимная работа пространства и происходящих в нем энергетических процессов, отражающих материальное начало, и образуют процесс гармонизации Духа и Материи. 
 Взаимодействие пространств атома и вещества выражено, в частности, электронными потоками. 
 Энергетические процессы, выраженные световыми потоками, отражают взаимодействие материи пространства вещества и духа пространства звездно- планетной системы. 
 Выше действуют уже иные энергетические потоки, отличные от световых. 
 - Простите, Доктор, эта тема не всем понятна, забеспокоился Председатель, - может перейдем от нее к нашим житейским проблемам. 
 - Я и подхожу к ним. Нарисованная картина кажется абстрактной, пока не будет определена в привычных житейских терминах, применимых к нашей жизни. 
 Расширение пространства в нашей галактике говорит, как отмечалось, о превышении в ней материального начала. Этой болезнью была поражена и наша планета. Вы видите, что пространство над нами не успевает разрушить то, что мы производим. Коэффициент эффективности труда, выраженный производительностью, превышает единицу. Материализм стал ведущей идеологией. Люди покатились в нишу сжатия материи и экономические законы стали отражать это направление. Ход времени здесь затормозился. То есть по отношению к нормальному оно пошло вспять. Разум, не успев стать тем, чем должен стать, принял дегенеративные формы и подчинился законам материи. Дух остался не воспринятым, не понятым, как вторая и наиболее важная часть жизни и мира. 
 Летящее к нам из глубин Вселенной пространство, несущее Дух ее, уже начинает влиять на землю для выправления положения. Вы видите начало этого, но не придаете значения ему. Вот уже начались стихийные бедствия, катаклизмы, землетрясения. Земля вспухает. Я убежден, что это только начало. За развалом экономики стран СНГ последуют потрясения экономик и развитых стран. 
 Чем это грозит землянам? Уничтожением или самоуничтожением, если мы не подготовимся к новому повороту событий. 
 Но основное заключается не в подготовке. Подготовка сможет только уменьшить последствия, которые будут вызваны психологическими катаклизмами, которые, кстати, начались. А в развороте лицом к Духу, отвернувшись от Материи. В преобразовании своего сознания для целей демонстрации себя Духу не противником его, а приверженцем. Но не уходя при этом в противоположенную крайность. 
 Как отвернуться от Материи? Как вы помните, в Материи Дьявол, пронизанный Ужасом. Страх людей порожден им. Жизнь людей подчинена ему. Можете считать, что вы отвернулись от него, как только преодолеете страх вообще, страх как основу всей жизни. И как только освободитесь от завороженности идеей материального благополучия. Не думайте, что азиатские страны, охваченные религиозным фанатизмом, могут служить примером. Их религии не идеальны. В них присутствует и страх и забота о своем, пусть посмертном, но своем благополучии. 
 Хорошо, если люди смогут таким образом отвернуться от Материи, но этого недостаточно. Надо своими делами, проходящими через душу, показать свое соответствие божественному предназначению. То есть что надо предпринять и делать? 
 Принять единую для людей новую религию, точнее надрелигиозные установки, которые преобразовали бы многочисленные частные и полуискусственные мировоззрения в общую и естественную, соответствующую логики естественного мироздания. Такая религия и должна быть названа естественной. 
 Переместить науку изучения Материи в сторону изучения Духа и Гармонии. 
 Объявить человечество единой семьей. И проводить законы семейных отношений с избавлением от личных амбиций. Общие интересы должны стать личными. 
 Объявить идею гармонизации земной жизни по всей планете ведущей. 
 И работать над повышением духовно-материального уровня жизни единой земной семьи. 
 Принять установку, что закон - это совесть, честь, достоинство и добрая воля. 
 Нашей целью должно стать устремление к единому духовному "Я" с подчинением ему материально - технического прогресса. На пути его - становление Разума, нужного Вселенной. 
 Изумился Идиот: 
 - Правильно, что бог людям ума не дает и вынуждает постигать все самим, потому что они обезумели бы, поняв, что происходит. 
 Доктор, я хотел бы удостовериться, правильно ли я понимаю материализм, одухотворенность и гармонию между ними. Вот примеры. 
 Материализм, это когда человек безоговорочно пропускает автомобиль. Одухотворенность, это когда автомобиль безоговорочно пропускает человека. Гармония - когда есть взаимная готовность поступить по общим интересам. Готовность уступить друг другу. 
 Или, материализм в необходимости принудительной дисциплины, одухотворенность - делай, что хочешь, гармония - в осознанной необходимости с учетом желаний. 
 Материализм: камни - в кучку, пространство разделись; одухотворенность: пространство едино, камни - рассыпьтесь. Гармония: разряженные камни. 
 - Похоже, - ответил Доктор, - но гармонию следует увязать с переходом от одной крайности в другую, только с некой обусловленностью их границ. Пара Материализм и Духовность образуют во взаимодействии насос, который выкачивает из недр подчиненного пространства необходимые для развития человечества соки. Необходимые для сплочения всех "Я" в единое "Я" человечества. И они будут расходиться и сжиматься. 
 Но возникли с проблемами "Я". 
 Что такое "Я", люди не знают. Но они делятся на тех, для кого "Я" - первопричина жизни, и на тех, для кого "Я" - ее следствие. Для первых "Я" бесконечно, а жизнь - неизбежная форма его проявления в той или иной ипостаси, для вторых психическое осознание себя конкретным живым организмом. Для них существование "Я" ограничено продолжительностью жизни данного существа. Первые - со свойством Духа, вторые - со свойством Материи. 
 Кроме того, они различаются "объемностью" своего "Я". "Я" одних представлено кругом личных интересов (примитивный тип), для других - этот круг расширяется на семью, клан, общество (полупримитивный). "Я" третьих охватывает весь мир (вселенский). 
 Для них хорошо не тогда, когда хорошо организму, а когда хорошо всему миру, личный организм значения не имеет. Не слишком большое значение имеет и благополучие семьи и детей. Даже благополучие государства. Их "Я" - субстанция иного уровня, иного качества, иной природы. 
 По мере расширения понятия "Я" внутренняя его структура богаче, гармоничнее и выходит за рамки материализма. Поскольку, чем "объемнее" "Я", тем оно безграничнее в понятиях границ пространства и времени. А трансформационные преобразования типа рождений или смертей уходят в частности. 
 Отсюда вывод: чем примитивней и обездоленней в смысле духовного богатства человек, тем он эгоистичней и более близок к материалистическому мировоззрению. И отсюда его животный страх за себя. Со всеми атрибутами человеконенавитничества, допустимостью убийств во имя их "нравственных" соображений, построенных на убеждении, что их жизнь - высшая нравственная ценность, амбициозности, рабского самомнения и самоутверждения. Их мир выстроен по иерархии холопов, в котором хозяева - только уровень холопства. Их побудительные мотивы и структура мотивов вышли из животного мира. И потому представляется естественными и нормальными. Для них дарвинизм непререкаем. 
 Люди, несмотря на внешнее сходство, в сущности различные типы существ, между которыми взаимопонимание практически исключено. Различны их оценки и реакции. Бессмысленны переубеждения друг друга. 
 Бытующие понятия "дурак" или "умник" не что иное, как отражение непонимания различия человеческих типов, которые и думают и действуют по законам им свойственного типа. 
 Гармония между ними возможна только в образе того единства и борьбы противоположенностей, какие возможны при отношениях людей с мужской и женской натурой. 
 Борьба должна иметь затухающий характер и только углубляться в глубины проблем гармонизации. 
 Когда Доктор закончил говорить, наступила тишина. 
 Мысль напряженно работала, пытаясь осознать услышанное. Видя бессмысленность что-либо дальше обсуждать, Философ поднялся и устало сказал: 
 - Господа! Позвольте поблагодарить за всех вас Доктора за то, что он посчитал нашу аудиторию подходящей для изложения ей глубоких мыслей по известному вопросу. Постараемся оправдать его веру в наш разум. Но для этого потребуется время. Я закрываю заседание Великого Синклита, чтобы объявить начало этого времени. 
 - Ваша Честь! - встрепенулся Идиот. - А где же Вердикт? В чем Смысл? Какие были искажения? И кто виноват? Разве не этому изначально был посвящен Великий Синклит? 
 - Вердикт прост. Но Вы правы. Его следует обозначить. 
 Смысл человечества сливается со смыслом Вселенной. Он состоит в уничтожении дисгармонии между Духом и Материей по всем уровням Вселенной. Поскольку сама Вселенная и есть дисгармония, то уничтожение происходит съеданием ею самой себя, кусками продавливая себя через все свои семь желудков, образуя замкнутые кольца. Вся эта процедура приводит к созданию Вселенского Разума и в конечном итоге - к блаженному покою Великих Родителей, в лоно которых мы должны вернуться. 
 Искажений никаких не было и не было никакой вины. Было медленное развитие и становление самого Смысла во Вселенной и медленное прозревание человечества в его осознании. Вины, как причины, никогда не было. История вообще невинна, как развивающийся младенец. Судить ее может только тот, кто этого не понимает и ложно верит в свою непогрешимость. Не вините глупость, господа! Великий ум, когда он появится, нам объяснит объективную неотвратимость абсолютно каждого события и отсутствия личностной роли людей в них. 
 Но вот мы подходим к границе полосы невинности. Слабый наш разум начинает брать на себя управление ходом событий. Принимая руль на себя, человечество принимает ответственность. И только безнадежная бездарность при этом не поинтересуется: а куда, собственно, ехать, что впереди и где кюветы? Гигантская вина человечества перед Вселенной за обман надежд, связанных с его рождением, тенью зависла впереди. Уже сейчас наметился сход с предначертанной дороги. Безумная страсть по собственноиу благополучию без понимания его цели и понимания его пределов, а также качественной структуры этого благополучия грозят нам увести нас всех - и умных, и дураков - всех без исключения - в пропасть. Благодушию здесь не место. 
 Я закрываю заседание, господа, никого ни в чем не обвиняя, но с осознанием большой тревоги. 
 - Ваша честь! - снова Идиот, - Так пусть поп ответит Поэту, почему он собаку убил! 
 Священник махнул рукой. 
 - Да чтоб не мучился обжорством блохоед ваш ненаглядный! Из сострадания к нему! 
 АКТ ТРЕТИЙ. ИСХОД. 
 Я блаженно лежал на кровати, положив под голову папку с протоколами Великого Синклита. Ночь выдалась чрезвычайно напряженной, но усталости не было. Была радость сопричастности к великой тайне. 
 В таком положении и застала меня ворвавшаяся в комнату Маша. 
 - Ты сошел с ума! - закричала она. - Я тебя обыскалась! Где ты пропадаешь? Сейчас такое творится! Твои протоколы стали сенсацией! Телевизионщики бегают за мной, требуют следующих! Где они? 
 - А с теми что? 
 - Я не видела, но говорили, что информация вышла в эфир. В какой-то программе "Чепуха недели". Под рубрикой "Дурдом сошел с ума". Какие-то инстанции требуют опровержений, комментарий, свидетелей. Готовится передача от ворот дурдома. В прямой эфир. Народ требует показать Великий Синклит. А пока требуют следующих протоколов. 
 Я показал на папку под головой. Она схватила ее и умчалась вон. Как вскоре оказалось - своевременно. Не прошло и часа, как в комнату ворвались милиционеры и гражданские люди. Молча скрутили руки и поволокли на улицу. Там стояли желто-синяя милицейская машина и черная "Волга". В общем доставили в какое-то учреждение и ввели в кабинет, на двери которого было написано: "Следователь". 
 Широкий лысый мужчина за столом оформлял свои бумаги. 
 Осмотрел меня. 
 - Садитесь. - Указал на табурет. - Как Вас зовут? 
 - Дворником. 
 - Вот что, Дворник. Ты влип крепко. Тебе известны так называемые протоколы Великого Синклита? Впрочем ответа не требуется. Нам известно, что ты их принес из дурдома. И дальше проститутка их ввернула журналистам. А те из этого раздули представление. Процесс стал неуправляемым. Мы упустили начало. Теперь он должен быть под нашим контролем. И ты нам в этом поможешь. Прежде всего скажи, где следующие протоколы? 
 - Может быть у меня дома? С вами голова кругом пойдет. 
 Он посмотрел на моих доставщиков. 
 - Смотрели? 
 - Так ордер нужен! 
 - Ну - полудурки! Мухой обратно! 
 Конвой исчез за дверью. 
 - Тебе вменяется организация попытки дестабилизации общественного порядка. С дураков из дурдома ничего не возьмешь, мало ли чего они там городят, но ты - провокатор. 
 - О каком порядке Вы говорите? Нет нигде никакого порядка! Вон к дурдому мусоровозка какой день не приезжает. Таскаю мусор черт знает куда. 
 - Ты, парень мне голову не дури. Беспорядок в стране носит организованный порядок. Знаешь, как просеивают зерно? Кладут все в решето и трясут, и трясут его! Беспорядок и организован для этой цели. Чтобы все распределились по своим уровням. Когда все утрясется, вот тогда и будет самый крепкий порядок. Не тот антинародный, что был при коммунистах, а наш новый демократический. По которому: каждому - по его способностям! Что можешь - то и бери! Не можешь ничего - пошел вон. 
 - Куда? 
 - Да хоть на кладбище, мое какое дело? Народ давно истосковался по свободе сделать свою жизнь зажиточной. И мы не позволим никому мешать ему в этом! Желание народа для нас превыше всего. Оно для нас закон. Потому что оно естественно и законно. Ты не знаешь, как звери поступают? А поступают они по закону природы. В ней эталон правильности. Преступник не тот, кто тебе морду бъет, а тот, кто мешает это сделать, раз ты слабак. Вот источник истинной демократии. Не становись на ее пути! Ты понял что-нибудь? Или тебя нужно подвергнуть медицинской экспертизе? 
 - Я не понял, отличается чем-нибудь человек от зверя? 
 - Конечно. Тем, что он может фантазировать и изобретать. 
 - А мораль? Совесть? Общественное сознание? 
 - Сознание от быта. Когда обустроемся, тогда и будем думать об этих штучках. Первично, парень, материя. Этого еще никто не отменял. Но меня сейчас не перевоспитание тебя интересует, а совсем другое. Кто этот - Блаженный? За ним должен быть след. Он до дурдома где-нибудь обязательно должен был наследить. 
 - В каком смысле? 
 - В смысле противоборства с народом. 
 - А почему обязательно? 
 - Да потому что такой ум не может не оставить след в этой жизни. Хочет он того или нет. Таких умов мало. Поэтому он всем опасен. 
 - В криминальном смысле? 
 - Да, в любом! Но больше в идеологическом. 
 - Что Вы можете сделать с ним? Он уже в дурдоме! 
 - Нет, парень, он и там опасен. Но скажу тебе и другое, что ты не знаешь. Мне жаль этого человека. Такие, действительно, не часто встречаются. Пошла волна негодования, более того - ярости. Ему грозит расправа. Для него же будет лучше, если мы спрячем его. То есть совсем изолируем ото всех. Так что ты помоги нам. 
 - А мне что будет за это? 
 - Отпустим потом на все четыре стороны. 
 - Существует ли предательство? - спросил я Следователя. 
 - Нет. Потому что в денежном мире все, что ни делается все предательство, но оно им не считается, а в духовном, бескорыстном наоборот, - предательства ни в чем нет, но ему не верят. 
 - А было ли предательство Иуды? 
 Следователь засмеялся: 
 - Ты не знаешь, чему служит драматизм сюжета? 
 Тут вбежал какой- то человек и закричал ненормальным голосом. 
 - Смотрите, что, сволочи делают! 
 - Что, что? 
 - Включайте телевизор! Посмотрите "Чепуху недели". 
 Мой визави бросился к телевизору и включил его. Шла читка последних протоколов Великого Синклита. В конце было сообщено, что завтра от ворот дурдома будет организована прямая трансляция встречи с обитателями его. 
 - У него остался последний шанс. Мы сейчас поедем к нему и увезем. - тихо сказал Следователь. - Пошли. Покажешь его. 
 - Сейчас нет. - твердо ответил я. - Завтра покажу. 
 Меня увели в камеру предварительного заключения. Наступила ночь, наполненная кошмарами. Сон и ощущения совместились, как совместились параллельные миры. Реальность раздвоилась. Как будто она всегда была с подтекстом. 
 Когда мы со Следователем прибыли к месту трансляции, там уже кипела и орала многотысячная толпа. Тут Ольга Ивановеа стояла у переносного торгового столика, а полковник Сковородников со студентом Альбертом носили к ней ящики с водкой. Торговля шла бойко. В толпе сновал Витя-Прыщ и поддерживал всеобщий энтузиазм. Напивались крутые молодцы с душой компании эсэсовцем Волом. Гневные речи произносили священнослужители. Многие ждали зрелища. А кто-то - дальнейшей информации. В отдалении от общей свалки понуро стоял бомж Животовский. 
 Юпитеры и телекамеры были установлены на расстоянии у ворот. Делегация прошла каменную проходную. Толпа принялась скандировать. "Син-клит, син-клит". Наконец, ворота открылись и из них вышли обитатели дурдома. В первых рядах Блаженный, Философ и другие члены Великого Синклита. Среди них был Поэт, вертелся Идиот. Толпа взорвалась общим воплем, который перешел в слова: "Док-тор, Док-тор!" Разные эмоции носились по лицам кричащих. Кривая ярость, такие были ближе к ним. Жажда слова и внимание на тех, что поодаль. Любопытные молча стояли за ними. Юпитеры зажглись и ярко осветили вышедших. 
 - Кто? - спросил Следователь. 
 - Идем. - тихо ответил я. 
 И мы пошли к обреченным. Следователь, я и команда сопровождения. 
 Мы приблизились к ним. И тогда я отделился от всех, в полном свете прожекторов подошел к Доктору и тихо, только для него сказал: 
 - Радуйся, Учитель. 
 Крепко обнял и поцеловал. Он пожал мои плечи, посмотрел глазами пустыни в пространство и также тихо ответил: 
 - Предначертанное сбылось! Уходи. 
 Отбросив меня в сторону команда сопровождения плотным кольцом окружила его, преодолевая натиск устремившейся к нему толпы. Следователь скомандовал: 
 - В машину! 
 Но Доктор остановил его: 
 - Слово - то, что попадает в сердце, а не то, что говорится. Дайте мне словом войти в сердца людей! Там мое убежище! 
 На что тот ответил: 
 - А если они - камни? 
 - Не найдешь в сердце бога, не найдешь в боге сердца. 
 - Тогда я умываю руки. - и он пошел прочь. 
 - Философ! - крикнул Доктор, - Есть ли абсолютно бесполезное занятие? 
 - Нет! - громко ответил тот, - даже если оно есть! 
 Его подвели к камере, он вытянул ладонь и на нем засиял яркий изумрудный свет. Это был философский камень. Он пристально посмотрел на него и вдруг сильным взмахом руки взметнул камень вверх и кикто не понял, куда он пропал. Изумрудная звезда взлетела и растворилась, отчего воздух окрасился и изумрудный цвет. Зачарованная зрелищем толпа затихла. 
 Выступление Блаженного было преисполнено и достоинства и страсти. Он сказал то, что Вы прочли в начале повествования. Я назвал сказанное "Проповедью Блаженного". Именно Блаженного, как же иначе? 
 Речь сопровождалась выкриками с издевкой, улюлюканьем, швырянием мусора. Каменной стойкости оратора можно было б позавидовать. 
 Последние его слова утонули в разъяренных криках и хохоте толпы. "Блаженный! Блаженный!" - кричали менеджеры, военные, чиновники, слуги и бандиты. "Антихрист!" - кричали попы. 
 Среди слушателей произошло движение. Это бандиты стали прорываться к опустившему голову проповеднику. 
 И в этот момент я увидел Машу, которая стрелой бросилась туда же, словно хотела слабым телом своим защитить его от всего мира. Но толпа отбросила ее и, вцепившись в Доктора, в мгновение разорвала его на куски. 
 Кровь с изумрудным оттенком высоко взлетела вверх и накрыла росой всю толпу. Стоял дикий рев. Камеры снимали. 
 Я потерял сознание, лишь успел услышать голос Следователя. "В машину его. Домой". 
 Я иду по ночи. Отталкиваю склоняющиеся ко мне ее образы. Видения, духи. Небо перемежается красными и изумрудными всполохами. Вразброд идут волхвы. Лежит бездыханная птица Гамаюн. Исказились лица русалок. Молчит птица Сирин. Стоит, опершись на клюку, старуха Горе. Кошка убежала. Подхожу к ней и прислоняюсь головой к горькому лицу. Она смотрит куда-то вдаль. Там, куда она смотрит, поднялось волной до неба черное море Дунай и двинулось на сушу, все поглощая собой. Чувствую легкое прикосновение. Рядом солнечные феи. "Возьмите, феи, меня с собой". И вот взмахнули они невесомыми крылами, и мы оторвалсь от земли. Летим в неведомое пространство по какому-то объемному туннелю. А впереди яркий свет. Обгоняет кто-то. Кто? Учитель! Куда? К звездам! Прощай! И улетел вдаль. 
 Смиренно подхожу я к Солнцу, разжимаю пальцы, которые оказывается все время были сжатыми в кулак, выпускаю из них оцепенение и, склонив голову, говорю: 
 - Отче! Прими меня и аз есмь. 
 Я очнулся от грохота сапог, от лязга ключей в двери камеры предварительного заключения. 
 Меня отвели к Следователю и мы поехали к месту трансляции встречи с Великим Синклитом. 
 Там стоял оператор с камерой и ведущий. Кружились помощники. Небольшая толпа любопытных притоптывала рядом. Среди них находились и мои дворовые друзья. 
 Все смотрели в сторону ворот дурдома. Ведущий отправился на проходную, долго там пропадал и, наконец, вывел из нее в сопровождении санитаров членов Великого Синклита. Блаженный был среди них. 
 - Любопытно. Любопытно. - бормотал Следователь. 
 Ведущий подвел их к камере, и что-то свое стал вещать в микрофон. 
 Толпа окружила участников встречи, стараясь попасть в поле зрения объектива. Мы подошли поближе. 
 - Кто? - спросил Следователь. 
 - Сейчас увидишь. - огрызнулся я. 
 Пока ведущий заходился в ораторском экстазе, его помощники проносили перед объективом какие-то тряпки, шприцы и тампоны. "Женские прокладки", - определил Следователь. 
 - А теперь мы познакомимся с загадочным Великим Синклитом, которому мы посвятили столько своих передач, и с господином Доктором. - провозгласил ведущий и ткнул пальцем в сторону понурых членов Великого Синклита. Помощники быстро понадевали на них какие-то плакаты с требованиями дотаций работникам телевиденья. 
 - Господин Доктор, подойдите к нам. Вы имеете возможность обратиться непосредственно к многомиллионной аудитории наших зрителей. - продолжал передачу ведущий. 
 Блаженный подошел, как был, с дурацким плакатом и взял протянутый микрофон. 
 Он говорил долго. Говорил о религии, об опасностях выбранного пути, о возможных катаклизмах. Говорил, что надо делать, чтобы избежать их. Говорил с жаром и волнением, стараясь возбудить чувства и мысль публики, которая только таращила глаза и, отталкивая друг друга, отвоевывала место перед объективом. Он перешел на вопль, напоминающий проклятье. Казалось, он взорвется бомбой. Равнодушие лежало мертвяченой. 
 Наконец, он сорвал плакат, разорвал пальто и вытащил философкий камень. Тот мигал как подпорченная лампочка. Блаженный с невиданной яростью стал бить его кулаком, тыкать в физиономии ротозеев, что те шарахались, как пыль, скрипнув зубами, сдавил его, чем вызвал мириады тусклых искр, и, наконец, отчаянно, с размаха, так забросил далеко, что ни камня, ни изумрудного света не стало видно. 
 Толпа балдела, как на цирковом представлении. 
 Лицо его посинело, глаза закатились, ноги подкосились и он упал на снег, разбросав руки. Как Иисус, распятый равнодушием. "Где же Маша?" - подумалось. Ее нигде не было. Санитары бросились к упавшему, стали нащупывать пульс и обреченно покачали головами. Потащили в дурдом, захватив с собой всех его питомцев. 
 Камера снимала. Занавес опустился. 
 - Иди домой. - Сказал Следователь. 
 И я побрел по белой бескрайней равнине. Когда опустилась мгла ночи, вдали увидел мерцающий изумрудный огонек. Это был он, заброшенный Блаженным Философский Камень. Подойдя, я поднял его, и вдруг как будто бы прошел сквозь стену. Здесь было лето. Ночь была. Волхвы стояли. Рядом птица Гамаюн. И я пошел на встречу с самим собой. Мой дом был во мне прошлом. На единственной дороге, соединяющей его с миром, покоился Блаженный. 
 Блаженный должен был воскреснуть.