---------------------------------------------


 Даль Владимир Иванович
 Лиса-лапотница

 Владимир Иванович Даль 
 Лиса-лапотница 
 Зимней ночью шла голодная кума по дорожке; на небе тучи нависли, по полю снежком порошит. 
 "Хоть бы на один зуб чего перекусить", - думает лисонька. Вот идет она путем-дорогой; лежит ошмёток. "Что же, - думает лиса, -ину пору и лапоток пригодится". Взяла лапоть в зубы и пошла далее. Приходит в деревню и у первой избы постучалась. 
 - Кто там? - спросил мужик, открывая оконце. 
 - Это я, добрый человек, лисичка-сестричка. Пусти переночевать! 
 - У нас и без тебя тесно! - сказал старик и хотел было задвинуть окошечко. 
 - Что мне, много ли надо? - просила лиса. - Сама лягу на лавку, а хвостик под лавку, - и вся тут. 
 Сжалился старик, пустил лису, а она ему и говорит: 
 - Мужичок, мужичок, спрячь мой лапоток! 
 Мужик взял лапоток и кинул его под печку. 
 Вот ночью все заснули, лисичка слезла тихонько с лавки, подкралась к лаптю, вытащила его и закинула далеко в печь, а сама вернулась как ни в чем не бывало, легла на лавочку, а хвостик спустила под лавочку. 
 Стало светать. Люди проснулись; старуха затопила печь, а старик стал снаряжаться в лес по дрова. 
 Проснулась и лисица, побежала за лапотком - глядь, а лаптя как не бывало. Взвыла лиса: 
 - Обидел старик, поживился моим добром, а я за свой лапоток и курочки не возьму! 
 Посмотрел мужик под печь - нет лаптя! Что делать? А ведь сам клал! Пошел, взял курицу и отдал лисе. А лиса еще ломаться стала, курицу не берет и на всю деревню воет, орет о том, как разобидел ее старик. 
 Хозяин с хозяйкой стали ублажать лису: налили в чашку молока, покрошили хлеба, сделали яичницу и стали лису просить не побрезговать хлебом-солью. А лисе только того и хотелось. Вскочила на лавку, поела хлеб, вылакала молочка, уплела яичницу, взяла курицу, положила в мешок, простилась с хозяевами и пошла своим путем-дорогой. 
 Идет и песенку попевает: 
 Лисичка-сестричка 
 Темной ноченькой 
 Шла голодная; 
 Она шла да шла, 
 Ошметок нашла 
 В люди снесла, 
 Добрым людям сбыла, 
 Курочку взяла. 
 Вот подходит она вечером к другой деревне. Стук, тук, тук, - стучит лиса в избу. 
 - Кто там? - спросил мужик. 
 - Это я, лисичка-сестричка. Пусти, дядюшка, переночевать! 
 - У нас и без тебя тесно, ступай дальше, - сказал мужик, захлопнув окно. 
 - Я вас не потесню, - говорила лиса. - Сама лягу на лавку, а хвост под лавку, - и вся тут! 
 Пустили лису. Вот поклонилась она хозяину и отдала ему на сбережение свою курочку, сама же смирнехонько улеглась в уголок на лавку, а хвостик подвернула под лавку. 
 Хозяин взял курочку и пустил ее к уткам за решетку. Лисица всё это видела и, как заснули хозяева, слезла тихонько с лавки, подкралась к решетке, вытащила свою курочку, ощипала, съела, а перышки с косточками зарыла под печью; сама же, как добрая, вскочила на лавку, свернулась клубочком и уснула. 
 Стало светать, баба принялась за печь, а мужик пошел скотинке корму задать. 
 Проснулась и лиса, начала собираться в путь; поблагодарила хозяев за тепло, за угрев и стала у мужика спрашивать свою курочку. 
 Мужик полез за курицей - глядь, а курочки как не бывало! Оттуда - сюда, перебрал всех уток: что за диво - курицы нет как нет! 
 А лиса стоит да голосом причитает: 
 - Курочка моя, чернушка моя, заклевали тебя пестрые утки, забили тебя сизые селезни! Не возьму я за тебя любой утицы! 
 Сжалилась баба над лисой и говорит мужу: 
 - Отдадим ей уточку да покормим ее на дорогу! 
 Вот накормили, напоили лису, отдали ей уточку и проводили за ворота. 
 Идет кума-лиса, облизываясь, да песенку свою попевает: 
 Лисичка сестричка 
 Темной ноченькой 
 Шла голодная; 
 Она шла да шла, 
 Ошмёток нашла 
 В люди снесла, 
 Добрым людям сбыла: 
 За ошмёток - курочку, 
 За курочку - уточку. 
 Шла лиса близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли - стало смеркаться. Завидела она в стороне жилье и свернула туда; приходит: тук, тук, тук в дверь! 
 - Кто там? - спрашивает хозяин. 
 - Я, лисичка-сестричка, сбилась с дороги, вся перезябла и ноженьки отбила бежавши! Пусти меня, добрый человек, отдохнуть да обогреться! 
 - И рад бы пустить, кумушка, да некуда! 
 - И-и, куманек, я непривередлива: сама лягу на лавку, а хвост подверну под лавку, - и вся тут! 
 Подумал, подумал старик да и пустил лису. А лиса и рада. Поклонилась хозяевам да и просит их сберечь до утра ее уточку-плосконосочку. 
 Приняли уточку-плосконосочку на сбережение и пустили ее к гусям. А лисичка легла на лавку, хвост подвернула под лавку и захрапела. 
 - Видно, сердечная, умаялась, - сказала баба, влезая на печку. Невдолге заснули и хозяева, а лиса только того и ждала: слезла тихонько с лавки, подкралась к гусям, схватила свою уточку-плосконосочку, закусила, ощипала дочиста, съела, а косточки и перышки зарыла под печью; сама же как ни в чем не бывало легла спать и спала до бела дня. Проснулась, потянулась, огляделась; видит - одна хозяйка в избе. 
 - Хозяюшка, а где хозяин? - спрашивает лиса. - Мне бы надо с ним проститься, поклониться за тепло, за угрев. 
 - Вона, хватилась хозяина! - сказала старуха. - Да уж он теперь, чай, давно на базаре. 
 - Так счастливо оставаться, хозяюшка, - сказала, кланяясь, лиса. - Моя плосконосочка уже, чай, проснулась. Давай ее, бабушка, скорее, пора и нам с нею пуститься в дорогу. 
 Старуха бросилась за уткой - глядь-поглядь, а утки нет! Что будешь делать, где взять? А отдать надо! Позади старухи стоит лиса, глаза куксит, голосом причитает: была у нее уточка, невиданная, неслыханная, пестрая впрозолоть, за уточку ту она бы и гуська не взяла. 
 Испугалась хозяйка, да и ну кланяться лисе: 
 - Возьми же, матушка Лиса Патрикеевна, возьми любого гуська! А уж я тебя напою, накормлю, ни маслица, ни яичек не пожалею. 
 Пошла лиса на мировую, напилась, наелась, выбрала что ни есть жирного гуся, положила в мешок, поклонилась хозяйке и отправилась в путь-дороженьку; идет да и припевает про себя песенку: 
 Лисичка-сестричка 
 Темной ноченькой 
 Шла голодная; 
 Она шла да шла, 
 Ошмёток нашла 
 Добрым людям сбыла: 
 За ошмёток - курочку, 
 За курочку - уточку, 
 За уточку - гусеночка! 
 Шла лиса да приумаялась. Тяжело ей стало гуся в мешке нести: вот она то привстанет, то присядет, то опять побежит. Пришла ночь, и стала лиса ночлег промышлять; где в какую дверь ни постучит, везде отказ. Вот подошла она к последней избе да тихонько, несмело таково стала постукивать: тук, тук, тук, тук! 
 - Чего надо? - отозвался хозяин. 
 - Обогрей, родимый, пусти ночевать! 
 - Негде, и без тебя тесно! 
 - Я никого не потесню, - отвечала лиса, - сама лягу на лавочку, а хвостик под лавочку, - и вся тут. 
 Сжалился хозяин, пустил лису, а она сует ему на сбережение гуся; хозяин посадил его за решетку к индюшкам. Но сюда уже дошли с базару слухи про лису. 
 Вот хозяин и думает: "Уж не та ли это лиса, про которую народ бает?" - и стал за нею присматривать. А она, как добрая, улеглась на лавочку и хвост спустила под лавочку; сама же слушает, когда заснут хозяева. Старуха захрапела, а старик притворился, что спит. Вот лиска прыг к решетке, схватила своего гуся, закусила, ощипала и принялась есть. Ест, поест да и отдохнет, вдруг гуся не одолеешь! Ела она, ела, а старик все приглядывает и видит, что лиса, собрав косточки и перышки, снесла их под печку, а сама улеглась опять и заснула. 
 Проспала лиса еще дольше прежнего, - уж хозяин ее будить стал: 
 - Каково-де, лисонька, спала-почивала? 
 А лисонька только потягивается да глаза протирает. 
 - Пора тебе, лисонька, и честь знать. Пора в путь собираться, - сказал хозяин, отворяя ей двери настежь. 
 А лиска ему в ответ: 
 - Не почто избу студить, и сама пойду, да наперед свое добро заберу. Давай-ка моего гуся! 
 - Какого? - спросил хозяин. 
 - Да того, что я тебе вечор отдала на сбережение; ведь ты у меня его принимал? 
 - Принимал, - отвечал хозяин. 
 - А принимал, так и подай, - пристала лиса. 
 - Гуся твоего за решеткой нет; поди хоть сама посмотри - одни индюшки сидят. 
 Услыхав это, хитрая лиса грянулась об пол и ну убиваться, ну причитать, что за своего-де гуська она бы и индюшки не взяла! 
 Мужик смекнул лисьи хитрости. "Постой, - думает он, - будешь ты помнить гуся!" 
 - Что делать, - говорит он. - Знать, надо идти с тобой на мировую. 
 И обещал ей за гуся индюшку. А вместо индюшки тихонько подложил ей в мешок собаку. Лисонька не догадалась, взяла мешок, простилась с хозяином и пошла. 
 Шла она, шла, и захотелось ей спеть песенку про себя и про лапоток. Вот села она, положила мешок на землю и только было принялася петь, как вдруг выскочила из мешка хозяйская собака - да на нее, а она от собаки, а собака за нею, не отставая ни на шаг. 
 Вот забежали обе вместе в лес; лиска по пенькам да по кустам, а собака за нею. 
 На лисонькино счастье, случилась нора; лиса вскочила в нее, а собака не пролезла в нору и стала над нею дожидаться, не выйдет ли лиса... 
 А лиса с испугу дышит не отдышится, а как поотдохнула, то стала сама с собой разговаривать, стала себя спрашивать: 
 - Ушки мои, ушки, что вы делали? 
 - А мы слушали да слушали, чтоб собака лисоньку не скушала. 
 - Глазки мои, глазки, вы что делали? 
 - А мы глядели да глядели, чтобы собака лисоньку не съела! 
 - Ножки мои, ножки, что вы делали? 
 - А мы бежали да бежали, чтоб собака лисоньку не поймала. 
 - Хвостик, хвостик, ты что делал? 
 - А я не давал тебе ходу, за все пеньки да сучки цеплялся. 
 - А, так ты не давал мне бежать! Постой, вот я тебя! - сказала лиса и, высунув хвост из норы, закричала собаке: - На вот, съешь его! 
 Собака схватила лису за хвост и вытащила из норы.