---------------------------------------------


 Смирнов Алексей
 Любой дурак

 Алексей Смирнов 
 Любой дурак 
 Посвящается Марку Хьюзу, 
 Дику Маркони, Дэвиду Катцину, 
 Исраэлю Кляйну, бабушке Мими 
 и Валерию Гаврилихину 
 От автора 
 Публикуемое ниже произведение не подлежит прочтению дистрибьюторами компании " Гербалайф ". Ввиду своей потенциальной опасности для компании оно также не рекомендуется лицам, которые в компании " Гербалайф " не числятся, так как может повлиять на их выбор и удержать от подписания контракта. Поскольку население земного шара делится на тех, кто сотрудничает с " Гербалайф ", и тех, кто этого еще не делает, круг возможных читателей резко сужается. Если учесть, что сам автор неизбежно должен находиться в одной из этих групп, то и написание подобной вещи как таковое является поступком предосудительным. 
 1 
 Тим опаздывал, но удержаться не мог и остановился: страсти на набережной бушевали вовсю. Несколько православных священников с оскорбленным видом о чем-то переговаривались, их окружала небольшая толпа, там и сям торчали знамена, хоругви, штандарты, а то и просто шесты с фанерными щитами, наподобие дворницких лопат. Преобладали черные и желтые краски. Верховодил невзрачный мужичок с черепашьим лицом, в очках. Прохожие, ставшие свидетелями его святого гнева, невольно замедляли шаг и в недоумении останавливались. Он буквально бросался на тяжелую безразличную цепь, словно она и только она мешала ему пуститься вплавь, сипел в мегафон, сорвав уже голос совершенно, проклятья и угрозы. В любую секунду он рисковал умереть. Толпа напряженно шумела, иногда кто-то взлаивал, и силы мужичка умножались. В общем, большому, чистенькому теплоходу крупно повезло. Ему нечасто оказывали подобный прием, и пассажиры наслаждались экзотикой. " Евангелисты прибыли, - сообразил Тим. - Миссионеры ". Мужичка душили ругательства. Нечистая сила выползла на палубу и, ощущая себя в полной безопасности, с интересом следила за бесплатным спектаклем. Вдруг самый матерый из попов вострубил что-то грозное, и бесновавшуюся моську утянули за рукав в толпу, где она сгинула без следа. Началась служба. "Наш бронепоезд, - пробормотал Тим себе под нос. - Демонстрация мощи, растудыть ". На палубе оживленно щебетали, кое-кто прицелился в матушку-Русь объективами фото и видеокамер. Тим очнулся и поспешил прочь, ибо консерваторы уже бросали косые взгляды на его гербалайфный значок. Он не подозревал, что в доме, куда он направлялся, ему приготовили сюрприз. 
 Теплая компания, поджидавшая Тима, тоже не упустила случая поглазеть на хлеб-соль в честь вражеского десанта. Все, как ни были пьяны, прильнули к окнам, выходившим на набережную. Впрочем, зрелище быстро наскучило, и возобновились разговоры. 
 - Как вши какие-то, ей-Богу! - негодовал Румянцев. - И лезут, и лезут... медом тут намазано, что ли? 
 - Ну уж и медом, - сказал Осетров. - Нет, не медом... Это все одно к одному. Еще одна шобла легко копируемых лидеров. Очередная разновидность. И у наших лидер нашелся - видал? Тоже нехитрый пример для подражания... 
 - Тима надо в их компанию... 
 Толстый Копосов, не однажды оскорбленный бессердечными гербалайфщиками, начал кричать: 
 - Не говорите мне о нем! Он совсем рехнулся! Он же поехал! Он все время жрет эту дрянь - худеет! Его невозможно слушать, у него изо рта слюна летит! И еще хочет, чтобы его копировали. 
 - Дурное дело нехитрое... 
 - Точно, любой дурак слижет. Только нет дураков. 
 - Чтобы заработать миллион, надо создать религию, - изрек Румянцев, разливая водку. - Кто-то сказал, не помню... 
 - Чудо, а не религия, - отозвался Осетров. - Все едят, худеют, другие тоже хотят, им продают, все богатеют... Делай с нами, делай как мы... 
 - Лидеров развелось, однако... 
 - Социальный заказ, - кивнул Осетров. - Вон, еще один! - он мотнул головой в сторону телевизора. Слегка сомлевший Президент удивленно бурчал что-то не вполне грамотное. - Легко копируемый лидер. 
 - Куда легче! - Румянцев опрокинул рюмку. - Оп! И вся копия! 
 ... Тем временем Тим, не чуя беды, поднимался по лестнице через две, а то и через три ступеньки. В сей негостеприимный, как в дальнейшем выяснилось, дом его привела оригинальная затея с любовными письмами. Тим выискивал в газетах брачные объявления, помещенные полными, истосковавшимися по любви женщинами ( " беляночка-пухляночка ждет морячка "), и рассылал им предложения купить продукты "Гербалайф" и похудеть. Торговля не шла. Объявления давались анонимно, и в один прекрасный день Тим нарвался на их общую с Осетровым знакомую - неприлично толстую и нервную особу. Обиженная невеста нажаловалась Осетрову, и тот, облегченно вздохнув, расцвел. 
 - Попался, - изрек он разнеженно. - Что ж, звони ему и приглашай в гости. Вот по этому адресу. Только обмотай трубку платком, чтоб голос не узнал. Дальше - моя забота... 
 ...Тим остановился перед дверью, прочистил нос, пригладил ладонью волосы, смахнул с пиджака перхоть. После этого глубоко вздохнул, расплылся в бодрой улыбке и позвонил. 
 Через несколько минут агент, задыхаясь от ярости, вылетел из квартиры и устремился вниз по лестнице. Лютая обида сочилась первыми пока еще скудными, вымученными каплями. "Сука какая!" - изумленно выкашливал Тим. Позади, за дверью, гоготали и рыкали на все лады. Когда вероломный жених добежал до первого этажа, дверь наверху снова распахнулась. Невеста - бородатый пьяный Осетров в подвенечном платье - с восторженным ревом запустила в Тима туго набитым мешком. "1 миллион СКВ " - таково было содержание корявой надписи, украшавшей мешок, но Тим, хорошо зная Осетрова, не рискнул заглядывать внутрь. Он выскочил на набережную и быстро зашагал куда подальше от проклятого дома. Солнечное утро померкло, мир прикинулся майей, и Тим, воплощенный хаос, продвигался, ничуть ему не вредя. Когда же Тим немного остыл, город начал осторожно, с опаской, материализоваться обратно. Гроза прошла стороной. Тим принялся тихонько костерить Городихина, так как именно Городихин соблазнил в свое время Тима столь неблагодарной работенкой. Городихин производил впечатление человека, твердо стоящего на земле. Он, конечно, считался легко копируемым лидером. "Кто хочет изменить свою жизнь? - гремел Городихин со сцены. - Кто считает, что он стоит дороже? Кто хочет узнать, как войти в нашу компанию?" Подмастерья дружно ревели. Ведущая, перебивая Городихина, тыкала в него трясущимся пальцем и вопила: "Этот человек точно знает, что нужно делать и как войти!" Тим, заурядный киномеханик без средств к существованию, остался после презентации и спросил. А потом и вошел. 
 И сейчас, злй и обиженный, Тим не сознавал, что ноги несут его опять же к Городихину в поисках защиты и справедливости. Спонсор, каким бы ни был прохвостом, оставался спонсором, с которого предстояло еще многое и многое скопировать. 
 По пути в офис Тиму встретилось множество других легко копируемых лидеров. Таковыми считали себя продавцы канадских игрушечных пианино, несгибаемые мормоны, понурые сайентологи Церкви Хаббарда, бритые солнечные кришнаиты. Евангелисты, пресытившись радушием православных ополченцев, тоже поплевали на руки и взялись за работу. В руках у Тима оказалась тощая брошюрка "Иисус и твой организм". Книжица отправилась в помойку. Тим рассеянно шагал вперед и думал уже о другом: утренние неприятности вызвали к жизни целый поток печальных ассоциаций. Особенно огорчали страшные сны, припомнившиеся вдруг почему-то все сразу. Эти сны превратились в последнее время в настоящее бедствие. Тим и так уже всерьез подумывал бросить работу в кинобудке, потому что здорово устал от созерцания бесконечной вереницы страшилищ и гадов на широком экране. Но к галактическим монстрам все чаще стали примешиваться политические и религиозные деятели, а то и вообще неизвестные, но чем-то неуловимым претендующие на значительность типы, - все это посещало Тима в сновидениях. Тут подоспел и нынешний сон - казалось, забытый, но надо же! вполне жизнеспособный. В этом сне Тим стоял возле памятника Кирову и вручал ему листовку с приглашением отведать напитков "Гербалайф" в коктейль-холле. Сразу после этого Тим увидел себя в прихожей собственной квартиры. "Ты звал меня на ужинuot;, - сообщил ему Каменный гость, перетаптываясь на пороге. Широко улыбаясь, Киров вышиб косяк, шагнул в коридор и протянул ладонь, зеленую от птичьего помета... дальнейшего Тим не помнил. 
 "Сон-то вещий, с четверга на пятницу", - ужаснулся Тим. Склонный к депрессиям и суевериям, он окончательно раскис. Отцепился значок с призывом "Хочешь быть о кей - спроси меня как ", и Тим долго, злобно возился с иглой, оттопыривая губу и роняя на пряжку ремня капельки слюны. Мимо прошла неприступного вида девица в длинной зеленой куртке-балахоне. Тим проводил ее взглядом. На спине по-английски было написано: "Сволочь, не спрашивай меня ни о чем ". 
 2 
 Городихин сидел за столом с видом праведника, смиренно ждущего чуть запаздывающих ангелов с похвальной грамотой от Творца. Назойливый, верткий, в цепкости своей подобный клещу, имел он с последним и какое-то внешнее, скорее ощущаемое, чем распознаваемое глазом сходство. Особая втянутость черт его лица сочеталась с готовностью укусить и насосаться. 
 В углу, в кресле развалился возмущенный Гия. Отчаянно взмахивая рукой, он подавался вперед и кричал в телефонную трубку: 
 - Ты жить хочэшь, или нэт? У тэбя палтара сантымэтра злых падкожных шлаков! 
 Настроение у Тима тотчас улучшилось. Он громко шмыгнул носом и поздоровался с Городихиным за руку. 
 - Нет проблем, - бодро сообщил Городихин. Этой фразой он пользовался в любой жизненной ситуации. Самый тучный клиент мгновенно умалялся до приличествующих уровню беседы размеров. 
 Сзади послышались шаги. Дверь отворилась, и в офис вошел еще один работник, Шлема Гросс - и гордость, и головная боль Городихина. По мнению последнего, башка Шлемы была излишне забита всякой ерундой, мешающей процветанию. Впрочем, не всегда: Щлема, всеядный мистик, подписал контракт, как только Городихин убедил его в энергетической ценности питания "Гербалайф" со складов Земли Обетованной. Городихин тогда долго расшаркивался, бегал вокруг коробки с лозой, поминал ни к селу ни к городу католических и православных святых, но Шлема спокойно сожрал все это, не подавился и засучил рукава. Работал он как бешеный. 
 - В городе появился Иисус Христос, - объявил Шлема, не здороваясь. Он швырнул портфель в угол и, покраснев от натуги, принялся дергать узел галстука. 
 Гия, мрачнее тучи, встал. Выражением лица он смахивал на героя с обложки книги под названием " Устранитель неприятностей " Было видно, что с целью устранения предстоит учинить неприятностей гораздо больше. 
 - Нэ взял, казел, - пожаловался он и пошел к выходу. 
 - Слышали? - повторил Шлема. - Иисус Христос в городе. 
 - Вах! - Гия презрительно дернул плечом, похлопал Шлему по спине и ушел. 
 - Нет проблем, - автоматически среагировал Городихин и чуть смешался. Он почувствовал, что помянутое Шлемой лицо умалению не подлежит. 
 - Я видел, - подал голос Тим. - Целый пароход христов. Приплыли делиться опытом. 
 - Ясненько, - озабоченно вздохнул Городихин, показывая, что он ставит на проблеме крест и хочет перейти к вопросам более важным. Но Шлема думал иначе. 
 - Все не так просто, - молвил он зловеще и, поджав губы, уставился на Тима. - Я как-никак сумею отличить клоунов от объекта их дурацкого передразнивания. 
 Тиму не хотелось приступать к работе, и он был рад случаю потрепаться. Он расположился в покинутом Гией кресле и закурил. Городихину не хотелось лезть в эзотерику, это не сулило процветания. Но и говорить с Гроссом как с помешанным тоже не следовало. Стреляный воробей мог оскорбиться, хлопнуть дверью, лишиться таким образом новой порции примеров для легкого копирования и тем в перспективе нанести Городихину ущерб. 
 - Шлема, - спросил Городихин вкрадчиво, елейным голосом, - а почему ты, собственно, решил, что все обстоит именно так, а не иначе? 
 - Факты! - Шлема вмахнул руками. - Ты же ценишь факты? Так вот фактов у меня выше крыши. 
 Городихин нервно почесал щеку. 
 - Что же это за факты? - осведомился он осторожно. 
 Шлема терпеливо, с чувством собственного достоинства стал объяснять: 
 - Человек средних лет, ничего особенного, в пиджачке, ходит по улицам и... - Шлема на миг сделал паузу и загнул первый палец. 
 - Легко копируемый лидер, - кивнул Городихин, - это несложно, я тоже могу так вот выйти и сказать, что я - Иисус Христос. - Видимо, что-то призрачное, нечто в перспективе вероятное промелькнуло перед мысленным взором Городихина. Глаза его на секунду стали прозрачными. Тим прыснул. Шлема побагровел. 
 - Ты думаешь, я дурак? - спросил он. - Я не дурак, - Шлема начал торопиться, загибая пальцы. - От него что-то исходит, я стоял совсем близко и почувствовал. На ладонях - следы гвоздей. Но главное, понятно, - чудеса. 
 - Вот люди работают! - Городихин развернулся к Тиму. - Это лишний раз подтверждает правильность нашего курса. Самое важное - дать людям то, чего они хотят. Если им хочется чудес - обязательно найдется человек, который предложит чудо. А специфика нашей работы в том, что никто не знает, что надо хотеть наш продукт. 
 Тим снова приуныл. 
 - С чудесами проще, - промямлил он. - Может, пустить слух, будто продукт заряжен Чумаком... помнишь, на базаре заколдованными дынями торговали? 
 Шлема наконец взорвался: 
 - Вы настолько тупы, что даже на прибыль готовы начхать, стоит заговорить о чем-то лично вам непонятном! Черт возьми, да у этого типа альбомы с фотографиями не хуже ваших! Тоже мне - " было брюхо - нету брюха " . У него - десятки, сотни исцелений! В глазах рябит! Костыли бросают пачками, а кроме костылей - очки, парики, вставные челюсти, слуховые аппараты! Я уж молчу о снижении веса. Уж про это я и говорить не стану! 
 Городихин смотрел на Шлему с недоверием. 
 - Методик много, - изрек он серьезным тоном. - Что-то кому-то всегда помогает. Но наш продукт... 
 - Да иди ты! - отмахнулся Шлема Гросс. - Лично я уверен, что этот субъект - больше, чем человек. Говорю вам, от него волны плывут. Но черт с этим, вам все равно не интересно. Тогда уразумейте одно: мы имеем уникальный коммерческий случай вступить в контакт с очевидно незаурядной личностью, и возможность такую упускать глупо. 
 - Так за чем же дело стало? - весело удивился Городихин. - Побеседуй с ним, подпиши в свою бригаду или продай продукт. 
 - Угу, - кивнул Шлема. - И я о том. Но от закавыки никуда не деться. На мой мистицизм вам тыщу раз наплевать - и ладно. Но есть отличная от нуля вероятность, что я не ошибаюсь. А это означает, что нам, следуя нашему же принципу, предстоит исходить из худшего. Стало быть - я затем и пришел - мы должны выработать стратегию и тактику исходя из предположения, что человек этот - Бог. 
 В офисе воцарилась тишина. Тим вдруг ужаснулся: "Чем я тут занимаюсь?" Городихин какое-то время сидел неподвижно, затем притянул к себе пачку сигарет и вытянул одну зубами. 
 - Проблема, - констатировал он с удивлением возницы, дорогу которому перегородило бревно. Тим едва не подпрыгнул от неожиданности. 
 - Ну, слава Богу, - сказал Шлема ядовито. - Наконец-то. Теперь можно и потолковать. 
 - Нет проблем, есть задачи, - Тим, копируя лидера, предложил расширенный вариант емкого городихинского приветствия. 
 - Это само собой, - согласился Городихин. - Как бы там ни было, задачи надо обрисовать. А выбор у нас, как обычно, небогатый: либо подписать в фирму, либо продать продукт. 
 - То есть подписать Бога или продать Богу, - удовлетворенно подытожил Шлема. 
 - Мне это даже нравится, - вдруг оживился Городихин. - Помечтать и пофантазировать всегда полезно, развивает воображение. - Лицо его вновь стало деловым. Городихин словно потянулся всеми видимыми и невидимыми органами, в том числе кровососущими, размял их, расправил и привел в рабочее состояние. - Коль скоро - пусть даже в качестве упражнения - нам удастся выработать линию поведения при контакте с Богом, со всеми смертными проблем не будет вообще. Сам факт подобной тренировки можно сделать предметом продажи и разбирать на бизнес-школах. Дистрибьютор, продавший что-либо Богу, способен продать что угодно кому угодно. 
 - Но с чего бы Богу захотеть работать в фирме или покупать продукт? усомнился Тим. - Работы ему и так хватит, а нужно ли ему есть что-то в принципе - это вопрос. 
 Городихин выставил ладонь: 
 - Секундочку. Давайте не будем сваливать все в одну кучу, - он достал лист фирменной бумаги, расчистил место на столе. - Сначала надо определить цели и выгоды, потом - плюсы и минусы. Захочет или не захочет - это вопрос второстепенный. Сперва разберемся, зачем хотим всего этого мы, - он занес над листом карандаш. - Итак, возможность первая: мы продаем. Допустим, Бог приобрел наш продукт, начал есть и получил результат. Что произойдет дальше? 
 - Как мы обеспечим контроль за соблюдением программы? - спросил Тим. Будем звонить по телефону? Но куда? 
 - Технический вопрос, - отмахнулся Городихин. - Нет проблем. Можно договориться о встречах на нейтральной территории. В холле Невского Паласа, в конце концов. Туда всех пускают. Или у него на дому, неважно. Я повторяю вопрос: что произойдет дальше? 
 - Ну ясно, ясно, - сказал Шлема нетерпеливо. Он оперся руками о край стола и заглядывал в лист. - Он расскажет Церквям, апостолам, себе накупит под завязку... 
 Городихин сиял - не столько от правдоподобия прогнозов, сколько от упоения самим процессом. 
 - Это тот случай, когда одна продажа может взорвать бизнес! 
 - Еще в свиней превратит, - Тим смутно помнил, что прецеденты были. 
 - Кстати, да, - увлеченно подхватил Шлема. - Это вполне возможный исход. 
 - Это вас превратит, - возразил Городихин ласково и надменно. - Со мной шутки плохи. Ведь надо уметь! Надо сперва подружиться с клиентом! Надо выяснить все его проблемы! Надо узнать, чего он хочет конкретно... 
 - Чего он хочет, чего он хочет, - буркнул Шлема. - Сказать тебе? 
 - Ладно, технический вопрос, - поморщился Городихин. - Нет проблем. Вообще, не будем настроены негативно. Вот ты, Тим, ты зачем вспомнил про свиней? Этот вопрос - он что, поможет тебе процветать? 
 - Давай дальше, - замял Тим опасную тему. - Как подписывать будем? 
 - Подпись, - с готовностью кивнул Городихин. - Тут все совсем просто. Вы представляете, какую организацию сможет создать под вашим началом Бог? Если пересчитать всех христиан на земном шаре. . . короче, ясненько. И мы должны продемонстрировать ему... 
 - Я об этом сам скажу, - перебил его Шлема. - Я все же считаю, что начинать надо с вербовки, а не с продажи. Вопрос о свиньях с повестки дня не снят. К тому жеказус с торговцами в храме. . . 
 - Нет проблем! - Городихин, самоустраняясь, поспешно вскинул руки и опрокинул флажок с "вечным триппером" - зеленым трилистником "Гербалайф" . Твой агент, тебе и решать. 
 - Мой? - поднял брови Шлема. - Я еще подумаю... 
 - Хорошо, оставим, - Городихин опять схватил карандаш. - Теперь вторая часть проблемы... то есть задачи. Захочет ли он и сможет ли он? 
 - Вот тут у меня есть кое-какие мысли, - сказал Шлема важно. - Начнем со "сможет ли". Обычно мы исходим из посылки, что работать у нас сумеет любой дурак. Что касается лидерства... 
 - И я об этом хотел, - встрял Городихин. - В сущности, Иисус Христос кто он такой? Легко копируемый лидер, что нам и требуется... 
 - Ну уж и легко, - протянул Тим. - Что-то мало кому удается. 
 - Как и у нас, - согласился спонсор. - Надо много работать над собой. Есть продукт, носить значок, говорить с людьми. Между прочим, не сложнее десяти заповедей. 
 - Мы отвлеклись, - сказал Шлема раздраженно. - Мы собирались выяснить, зачем Богу наша фирма. Вопрос мотивации очень важен. Так вот: во-первых, мы делаем из людей бедных и больных людей богатых и здоровых. Это вполне достойно. Во-вторых, предположение, будто компания "Гербалайф" существует вне Божьего замысла, смехотворно. Вне Его замысла не существует ничего. А в третьих, Иисус Христос унизился до принятия человеческого облика, идя на жертву, и тем самым согласился на определенные правила игры. В этом положении ему не след гнушаться работой агента и относиться к компании свысока. Работал же он плотником - так и у нас работают плотники, и ничего такого в этом нет. 
 Городихин, одобрительно кивая, рисовал плюс за плюсом. 
 Шлема Гросс налил из графина воды, выпил и продолжил: 
 - Теперь переходим к продаже продукта. Прежде всего, в самом акте продажи ничего постыдного нет. Если Бог соглашается принять на себя грехи мира, то участие в торговой операции - не самый тяжкий из них. Конечно, никто не собирается продавать в храмах и других табуированных местах. 
 Городихин с полуосознанным сожалением шмыгнул носом. 
 - Нужен ли Богу продукт? Бог являет собой совершенное единство двух начал. И если человеческое начало ничем не отличается от нашего, для поддержания его в совершенстве продукт необходим точно так же, как и всем остальным. Вино он пьет, хлеб ест... значит? Если он пьет вино, почему бы ему не выпить сок алоэ? Это раз. Два: будучи копируемым (оставим вопрос "легко-нелегко" открытым)лидером, он вынужден подавать пример бережного отношения к плоти. Бесспорно, сам по себе Бог в состоянии силою Духа очистить свой организм от шлаков и без " Гербалайф ", - (Городихин вскинулся)- однако его последователям, испытывающим недостаток благодати, такая поддержка крайне нужна. Тем более, что наш продукт прекрасно сочетается с постами и может заинтересовать самых строгих аскетов. Ну и наконец... я понимаю, что дело это темное, но мы хорошо знаем, что с воплотившимся Богом в нашем мире могут произойти разные неприятности... мне хочется верить, что общее укрепление сил организма способно отчасти укрепить способность к воскресению, отладить механизм его плотского аспекта... 
 Тим, не слишком образованный, и то с трудом переварил "механизм плотского аспекта", а Городихин ничего не заметил. Ему уже все было ясно, Шлема проявил недюжинные способности, и в его, Городихина, дальнейшем участии нужды не было. Птенец оперился, спонсор изготовился получать дивиденды, причем напрочь позабыл, о правде ли, о вымысле шел разговор. Бизнес развивался, и все прочее не играло роли. Оставался непутевый Тим. 
 - Учись! - кивнул Городихин на мистика. - Ну что ты сделал за сегодня? Что? 
 Тим насупился, хотел было рассказать, но промолчал. 
 - Хоть Святого Петра подпиши, что ли, - пошутил руководитель. - До двадцатого числа. И тогда... увидишь, что будет тогда. Твой бизнес взорвется, и нет проблем. 
 3 
 Бизнес взорвался, но не совсем так, как рассчитывал Тим. Городихин загнал Тима в жопу. Он надоумил его закупить товара на сумму, которую тот боялся назвать самому себе, и теперь Тим незнал, куда девать всю эту прорву. Сон испортился совершенно. Разбуженный очередным кошмаром, Тим просыпался: родная, мирная, домашняя тьма окружала его, и торопливо, бесшумно лопались последние нити, связывавшие явь со сновидением. Клочья сна таяли где-то внизу, в бездне, а удержанные разумом трофеи нельзя было назвать богатыми. Тиму запоминались длинные руки Городихина, тянувшиеся к нему из пропасти, модно одетый Иисус с лицом Асахары, вдруг обернувшийся женихом и невестой сразу, и свадьба справлялась на миссионерском теплоходе. Памятник Кирову стоял на палубе. 
 Со времени совещания в офисе прошло около двух недель, и вот в одну из тревожных ночей Тим, видя, что уж близится утро, пил на кухне чай, читал старые газеты, сверял приход и расход. В голове проплывали какие-то размытые огни, мелькали обрывки цитат и округлых, выверенных, ничего не значащих фраз. Воображение отказывалось работать, и очень хотелось каких-нибудь неважно, каких - событий. Хотелось что-то разорвать, кому-то врезать, куда-то вырваться. Тим рассеянно покрутил колесико настройки приемника, напоролся на разудалого диктора;тот явно что-то прихлебывал в паузах между пулеметными заявлениями. Тим послушал об аресте Асахары, о пришествии Иисуса, о наказании евангелистов плетьми, о поедателе внутренностей из города Колпино, о кулачном поединке Президента с неизвестным, пожелавшим занять ту же должность, и о последнем эротическом клипе некоего Петюши Аналова, дюбимца люберецких фанов. Часы показывали полшестого утра, когда в квартиру, предварив свое появление истеричным звонком, влетел Шлема Гросс. Он выглядел совершенно сумасшедшим, метался, сбивал стулья и кричал нечто бессвязное. Тим не сразу уяснил, что Шлема хочет что-то взять взаймы. 
 - Берет! Срочно!.. сколько есть! - Шлема описывал круги и, казалось, обращался не к Тиму, а к кому-то другому, невидимому и вдобавок постоянно меняющему свое местонахождение. - Сейчас же! до среды... 
 Наконец Тиму удалось разобрать, что Иисус-таки покупает у Шлемы продукт, с полным пониманием отнесся к перспективе сотрудничества и предложил оформить все это незамедлительно. Впридачу он заказал много всякой всячины для апостолов - стало же таковыми к моменту переговоров без малого шестьдесят человек. Но денег у Иисуса как назло оказалось в обрез, и Шлеме срочно нужно одолжить у Тима как можно больше продукта. Тим слушал Шлему с досадой: было ему и завидно, и страшно - ну как не вернет? 
 - Ладно, будет тебе, - поморщился он. Шлема схватил чайник для заварки и стал пить из носика. - Я тебе дам продукт. 
 - Ты ж меня знаешь, - Тиму почудилось, будто Шлема сию секнду бухнется ему в ноги. В Шлеминых глазах светились признательность, обожание, подобострастие и все остальное того же рода, в степени откровенно недопустимой. 
 - Да как же ты понесешь? - спохватился Тим с тайной надеждой, что это препятствие избавит его от необходимости что-то одалживать. Однако Шлема был настроен решительно. Тим, помимо закупленной партии, лишился двух бездонных баулов. Шлема, пунцовый и потный, набил их банками и коробками, забрав все подчистую, а Тим неодобрительно наблюдал. Шлема забрал даже личный, недоеденный продукт Тима, и на душе заимодателя, взиравшего со страхом, было муторно. 
 В назначенную среду Шлемы не оказалось дома. В четверг положение не изменилось. 
 В пятницу он ненадолго объявился. На законный вопрос Тима Шлема ответил загадочной, подозрительной фразой "Бог дал, Бог и взял". И, сказав так, пропал снова - на сей раз надолго. 
 В субботу вечером люди из осведомленных кругов сообщили Тиму, что Шлема, будучи рукоположен в апостолы, передал Иисусу все свое движимое и недвижимое имущество, сжег семейные фотографии, сбрил волосы и съел документы. 
 Наступил период затишья и отчаяния. Бандиты включили счетчик, и Тим, чтобы с ними расплатиться, поменял квартирку на комнатку. На этой операции он потерял еще немного денег, ибо пил дней двенадцать без просыпу. На новоселье явился Городихин с новейшей информацией о планах фирмы, и Тим выставил его за дверь. Он познал глубины черной меланхолии, и сны становились все ярче и ужаснее. Хороводы смутно знакомых лиц запугивали его рваными, путаными путанами-ночами, и каждый сон таил в себе неясный, но категорический императив. По пробуждении сохранялось чувство, что Тима куда-то зовут, велят что-то сделать и следующей ночью начнут все сызнова. Финал же сна обычно не имел никакой логической связи с основным содержанием. Доконали Тима сырые пельмени, приснившиеся как-то под утро. Они были перламутровые, прозрачные, мелкие и живые. Он знал, что раздави их кто-нибудь, они заскрипят и запищат, а когда проснулся, долго разглядывал пальцы в поисках налипшей муки. Эти пельмени не шли у него из головы несколько недель. 
 Вскоре общее положение дел немножко прояснилось. Сначала до Тима дошли известия о судьбе Шлемы. Шлему арестовали при попытке взрыва в трамвае пластиковой бомбы. Он хранил ее в целлофановом пакете фирмы " Вавилон " и, перед диверсионным актом непосредственно, назвался ангелом и объявил о своем намерении сорвать пятую печать. После этого заявления деятельность его была немедленно пресечена. Примерно то же самое случилось с рядом других апостолов, чьи планы шли вразрез с уголовным кодексом. Эту информацию передал по радио все тот же диктор, и он же чуть позже рассказал о задержании самого Иисуса, которого сняли с поезда где-то совсем далеко, в последний момент, и еще немного - он оказался бы вне досягаемости, что, впрочем, не имело никакого отношения к сверхъестественным явлениям. 
 ...Однажды вечером Тим сделал случайное открытие. Он торчал в своей будке, пил пиво, сеанс шел своим ходом. В зале сидело человек восемь, на экране что-то серое в пупырышках с ревом пожирало все, что двигалось. Вдруг лента оборвалась, экран ослеп, кто-то в зале застенчиво свистнул и, не найдя поддержки у толпы за отсутствием последней, утих. Тим ловко поправил дело, чудище к общему удовольствию вернулось в зал, но Тим, заряжая аппарат, успел заметить нечто необычное. Он обнаружил кадр, запечатлевший лицо, которое избежало чревонаполнительных забав чудовища, ибо не имело никакого отношения к фильму. Когда сеанс закончился, Тим отыскал лупу и начал изучать ленту сантиметр за сантиметром. 
 Полночь была не за горами, а Тим исследовал только половину фильма. Он даже не был удивлен, скорее - опечален. Посторонний кадр содержал в себе бородатую, косоглазую рожу Асахары. В принципе ничего невероятного здесь не было. Тим уже читал об успехах следователей по делу секты АУМ, обнаруживших скрытое изображение легко копируемого лидера в японских мультфильмах. "Теперь понятно, с какой радости мне снилась эта харя ", - подумал Тим. Он продолжил работу в поисках новых " двадцать пятых " кадров, и очень скоро наткнулся на Будду, затем - на Иисуса Христа в исполнении самых разных лиц. Пару раз попались Городихин, Хаббард и Марк Хьюз, несколько чаще встречались Президент и спикеры. Вельзевул, Чумак и малоизвестный депутат от двадцатого избирательного округа были представлены бедно, зато куда меньше скромности оказалось у Кришны, Мавроди, Кривоногова и Марии Дэви Христос. Глаза Тима устали, и вскоре он перестал вести лидерам счет. Когда обнаружились Фантомас, Павел Глоба и районный психотерапевт, Тим махнул рукой, запер будку и отправился прочь. Было темно, сыро, и свет фонарей казался тяжелым от влаги. 
 Тим завернул в круглосуточную рюмочную, работавшую на износ. Внутри неудовлетворенные жизнью люди облегчали работу воображения. Им ничто не мешало отождествлять себя с различными легко копируемыми лидерами, чаще всего - с самими собой. Какой-то коротышка быстренько пристроился рядом, и завязался у них дурацкий, бессмысленный разговор. 
 - Я - специалист по теории вероятности, - с жаром втолковывал коротышка. - Два высших образования - мое почтение. 
 Тим кивал, соглашался и время от времени отлучался за добавкой. 
 - Вам ведь хочется чего-то невероятного, правда? - не унимался собеседник. - А происходят почему-то сплошь вероятные, скучные события. Так вот я - именно тот, кто может научить вас добиться невероятного. 
 - Вы, часом, не легко копируемый лидер? - поинтересовался Тим. - Вроде я вас недавно видел... буквально полчаса назад. 
 Человечек не понял, но спорить не стал. 
 - Точно, - обрадовался он. - Копировать меня очень легко. Я... постойте, куда вы? - вскричал он, видя, что Тим готов распрощаться. Задержитесь на минутку, мы выпьем еще, и я вам кое-что объясню. - Он вцепился в рукав Тима мертвой хваткой. - Вы просто не имеете права уйти! Ведь вы хотите подняться над обыденностью? Воспарить на крылах? Ну скажите, признайтесь! 
 - Хочу, - сказал Тим. - Но... 
 - Оставьте ваши "но"! - перебил его коротышка ликующе. - Вам повезло. Вы встретились с нужным человеком. Все элементарно. Смотрите: основная масса людей, и имя ей - серость, поступает более или менее вероятным, предсказуемым образом, и с ними случаются только вероятные, предсказуемые вещи. Между тем есть и те, кто буквально притягивает чудеса, обретает крылья, сказочно богатеет, - но таких - единицы. Поэтому чем больше вопреки теории вероятности мы будем поступать, тем больше будет вероятность редких, чудесных, необычных событий. Когда мы создадим удивительные условия последуют удивительные результаты. 
 - Опять ничего конкретного, - с горечью произнес Тим. 
 Незнакомец прижал руки к груди и проникновенно ответил: 
 - Разумеется, я не могу обещать ничего конкретного. Откуда мне знать, как будет выглядеть наше невероятное? но оно неизбежно. Доверьтесь мне, пошлите к чертям логику, и вы увидите, что произойдет. 
 Тим долго размышлял, потом выпил и медленно вытер губы. 
 - И с чего же вы думаете начать? - спросил он после долгой паузы. Хотя, если признаться честно, ему было все равно. 
 - О, ничего хитрого, - залопотал коротышка. - Мы выберем одну из множества непредсказуемых линий поведения и начнем действовать по законам абсурда. Ну, например... большими, нелепыми скачками мы отправляемся в путешествие через город в надежде достичь в конечном счете штата Калифорния. Там мы вступим в законный брак. Планировать дальнейшее не имеет смысла, потому что наших действий вполне достаточно, чтобы породить массу невероятных ситуаций. Главное - не сидеть сложа руки, и тогда обязательно что-то произойдет. Рано или поздно мы приблизимся к границам чудес. Кто знает - может быть, они уже начались? 
 ...В ту ночь редкие прохожие вжимались, охваченные страхом, в стены домов и ныряли в подворотни при виде двух странных фигур - повыше ростом и пониже. Кривляясь, ломаясь и изгибаясь на манер шаманов, попирая отраженный свет сырых мостовых, они гигантскими прыжками продвигались к восточной окраине города. 
 май - октябрь 1995