---------------------------------------------


 Шоу Ирвин
 Монумент

 Ирвин Шоу 
 Монумент 
 - Не нужно мне его фирменное виски, - твердо заявил Макмахон. Дунул в стакан, тщательно протер его. - Есть у меня мнение насчет его фирменного виски. 
 На лице мистера Гриммета, сидевшего у стойке на высоком стуле, отразилась печаль, а Тезинг пожал плечами, как коммивояжер, не проигравший стычку, но меняющий позицию, чтобы перейти в новую атаку. Макмахон взял другой стакан в свои чистые, мягкие барменские руки. Вытер и его, лицо под поблескивающей сквозь прилизанные волосы лысиной оставалось строгим и решительным. Кроме них троих в баре, расположившемся в передней части ресторана, никого не было. 
 Обычное дело для трех часов пополудни. В ресторане спорили трое официантов. В три часа они ежедневно кучковались у дальней стены и спорили. 
 - Фашизм, - говорил один официант, - генеральная репетиция кладбища. 
 - Ты это гдето вычитал, - ответил ему второй. 
 - Да, - согласился первый, - гдето вычитал. 
 - Итальянец, - сказал третий первому. - Ты - еще один паршивый итальянец. 
 Мистер Гриммет обернулся, крикнул официантам: "Пожалуйся, такие дискуссии приберегите для дома. Это ресторан, а не "Мэдисон-сквер-гарден". 
 И вновь уставился на Макмахона, протирающего стаканы. Трое официантов ответили одинаково ненавидящими взглядами. 
 - Многие лучшие бары города, - вкрадчиво заговорил Тезинг, - используют наше фирменное виски. 
 - Многим лучшим барам города, - Макмахон с силой нажимал на полотенце, - в пору сменить название на конюшню. 
 - Забавно, - Тезинг очень естественно рассмеялся. - Забавный он парень, не так ли, мистер Гриммет? 
 - Билли, - мистер Гриммет наклонился вперед, не обращая внимания на Тезинга, - прислушайся к голосу здравого смысла. Когда речь заходит о напитках, которые надо смешивать, никто не сможет сказать, сколько ты заплатил за ржаное виски. В этом особая прелесть коктейлей. 
 Макмахон молчал. Только в щеках и лысине прибавилось красноты, а стаканы на полках недовольно дребезжали, когда он с силой ставил очередной рядом. Невысокий, крепко сбитый толстячок, он царил за стойкой, и по его движениям не составляло никакого труда понять, весел он, зол или встревожен. Обуревавшие его чувства проявлялись и в манере смешивать напитки, и в движениях протирающих стаканы рук. Сейчас он определенно злился, и мистер Гриммет это видел. Ссориться мистеру Гриммету не хотелось, но речь шла о возможности сэкономить приличные деньги. Он обратился к Тезингу. 
 - Скажи мне правду, Тезинг. Ваше фирменное виски - дерьмо? 
 - Ну, - уклончиво начал Тезинг, - многим оно очень даже нравится. Для купажированных продуктов у него отменное качество. 
 - Купажированная олифа, - сообщил Макмахон полкам со стаканами. Тщательно смешанный проявитель. 
 Тезинг рассмеялся, тем смехом, что он брал на вооружение с девяти утра до шести вечера. 
 - Остроумный у вас бармен, мистер Гриммет, - Макмахон развернулся к нему, набычился. - Я это серьезно, - тут же добавил Тезинг. - Без всяких шуток. 
 Макмахон начал насвистывать арию тенора из "Паяцев". Смотрел в потолок, протирал стакан и насвистывал. Мистера Гриммета охватило желание незамедлительно уволить его, но он вспомнил, что такое желание появлялось у него как минимум дважды в месяц. 
 - Пожалуйста, перестань свистеть, - вежливо попросил он. - Мы обсуждаем деловой вопрос. 
 Макмахон перестал свистеть, но желание уволить его у мистера Гриммета не пропало. 
 - Времена сейчас суровые, - мистер Гриммет ненавидел себя за то, что ему приходится прибегать к подобной тактике в разговоре с наемным работником. - Не забывай, Макмахон, Кулиджа[1] в Белом Доме уже нет. Наверное, я последний, кто готов поступиться качеством, но мы должны получать прибыль, а на дворе 1938 год. 
 - Фирменное виски Тезинга испортит желудок здоровой лошади, - ответил Макмахон. 
 - Муссолини! - донесся от дальней стены голос первого официанта. Каждый день я вижу на Бродвее сорок пять актеров, которые справились бы с этой ролью гораздо лучше. 
 - Я хочу сказать тебе только одно, - говорил мистер Гриммет предельно спокойно. - Владелец этого ресторана - я. 
 Макмахон вновь просвистел чтото из "Паяцев". Тезинг на всякий случай сдвинулся к краю бара. 
 - Я заинтересован в получении прибыли, - продолжил мистер Гриммет. Что бы ты сказал, Макмахон, если б я приказал тебе использовать в коктейлях фирменное виски Тезинга.
 - Я бы сказал: "Я увольняюсь, мистер Гриммет. И ноги моей за этой стойкой больше не будет". 
 Мистер Гриммет со вздохом потер подбородок, холодно посмотрел на официантов у дальней стены. Официанты молчали, отвечая такими же холодными взглядами. 
 - В чем, собственно дело? - в голосе мистера Гриммета зазвучали злые нотки. - Да, я хочу поменять сорт виски. Какая тебе разница? Ты же не должен его пить. 
 - В моем баре, - Макмахон положил полотенце на стойку, поставил стакан, посмотрел работодателю в глаза, - в моем баре подают качественные напитки. 
 - Никто ничего не заметит! - мистер Гриммет слез со стула, в возбуждении заходил взадвперед. - Что американцы знают от спиртном? Ничего! Об этом написано в любой книге, в любой газете. 
 - Это правда, - вставил Тезинг. - Все эксперты едины во мнении, что американцы не способны отличить красное вино от шоколадного молока с кленовым сиропом. 
 - В моем баре, - повторил Макмахон, его лицо густо покраснело, руками он уперся в стойку, - подают только качественные напитки. 
 - Упрямец! - воскликнул мистер Гриммет. - Упрямый ирландец! Ты делаешь это из злобы. Ты хочешь, чтобы я терял по семь долларов на ящике виски, потому что не любишь меня. В этом причина, так? 
 - Не надо кричать, - говорил Макмахон ровным, спокойным голосам. - Я хочу вам коечто напомнить. Я работаю у вас со дня отмены "сухого закона", мистер Гриммет. Сколько раз за этот период времени вам пришлось расширять бар? 
 - Не то у меня сейчас настроение, чтобы углубляться в историю! - все также кричал мистер Гриммет. - Что толку в баре, длиной с "Нормандию", если он не приносит максимальной прибыли? 
 - Ответьте на мой вопрос, - гнул свое Макмахон. - Сколько раз? 
 - Три, - пробурчал мистер Гриммет. - Ладно, три. 
 - Бар сейчас в три раза больше по сравнению с тем, каким он был шесть лет тому назад, говорил Макмахон топом профессора математики, объясняющего постулат один с тем, чтобы перейти к постулату два. - И, позвольте вас спросить, почему? 
 - Случайность! - воскликнул мистер Гриммет, устремив взгляд к потолку. - Судьба! Рузвельт! Рука Господа! Откуда мне знать? 
 - Так я вам скажу, - все тем же профессорским тоном продолжил Макмахон. - Люди, которые приходят в этот бар, знают, что здесь они получат лучшие "манхэттены", лучшие "мартини", лучшие "дайкири", которые только можно получить на этом свете. Которые смешаны из лучших ингредиентов и с большой любовью, мистер Гриммет. 
 - Один коктейль по вкусу не отличается от другого, - не унимался мистер Гриммет. - Щеки раздувают многие, а на самом деле никто ни в чем не разбирается. 
 - Мистер Гриммет, - голос Макмахона сочился нескрываемым презрением, сразу видно, что вы - человек непьющий. 
 По лицу мистера Гриммета чувствовалось, что он лихорадочно ищет новые доводы, чтобы защитить свою позицию. Наконец, ее брови взлетели вверх: он их нашел. Вновь взобрался на стул и вкрадчиво обратился к Макмахону: "А тебе не приходило в голову, что люди приходят в этот ресторан, потому что их здесь вкусно кормят"? 
 - Я скажу вам, что думаю о Грете Гарбо, - заполнил паузу голос первого официанта. - Лучше нее никого нет. 
 Несколько мгновений Макмахон смотрел в глаза мистера Гриммета. Потом его губы искривила горькая улыбка. Он глубоко вздохнул, как вздыхает человек, решивший поставить на лошадь, не выигрывавшую четырнадцать заездов подряд. 
 - Хотите знать, что я думаю о еде, которую подают в вашем ресторане, мистер Гриммет? - сухо спросил Макмахон. 
 - У меня лучшие повара, - без запинки ответил мистер Гриммет. - Лучшие повара в НьюЙорке. 
 Макмахон медленно кивнул. 
 - Лучшие повара и худшая еда. 
 - Подумай, - рявкнул мистер Гриммет, - подумай, что говоришь. 
 - Любое дерьмо, которое повар может сервировать под конфетку, здесь подают на стол, - теперь Макмахон обращался к Тезингу, начисто забыв про мистера Гриммета. - Заливают соусом и подают. Однажды я съел в этом ресторане стейк из филея... 
 - Думай, что говоришь, Макмахон, - мистер Гриммет слетел со стула и подбежал к бармену. 
 - Разве можно испортить стейк, если он действительно из филея? Разумеется, нет. Его надо поджарить, и все дела. Если срезаешь с бычка кусок хорошего мяса, он будет хорош и в твоей тарелке. Если стейк плохой... 
 - Я плачу за продукты хорошую цену! - крикнул мистер Гриммет. - Я не потерплю намеков на то... 
 - Я бы не привел в этот ресторан собаку, чтобы она съела стейк из филея, - Макмахон его не слушал. - Даже молодую собаку с зубами, как у льва. 
 - Ты уволен! - мистер Гриммет хряпнул кулаком по стойке. - Ресторан обойдется без твоих услуг. 
 Макмахон поклонился. 
 - Меня это устраивает. Полностью устраивает. 
 - Да ладно, вам, ладно, - попытался замирить их Тезинг. - Стоит ли ссориться изза такого пустяка, как наше фирменное ржаное виски... 
 Макмахон уже снимал фартук. 
 - У этого бара есть репутация. У меня есть репутация. Я ею горжусь. Мне нет интереса работать там, где моей репутации может быть нанесен ущерб. 
 Макмахон аккуратно сложил фартук, бросил его на вешалку для полотенец, взял с полки деревянную табличку с надписью золотыми буквами: "Уильям Макмахон, ответственный". Мистер Гриммет с тревогой в глазах наблюдал, как Макмахон открывает решетчатую калитку, соединяющую пространство за стойкой с ресторанным залом. 
 - К чему такая спешка, Билли? - спросил он под скрип петель калитки. Вновь он ненавидел себя за просительные нотки в голосе, но Уильям Макмахон действительно был одним из лучших барменов НьюЙорка. 
 Макмахон постоял, качая калитку взадвперед. 
 - И ноги моей за этой стойкой больше не будет. 
 Он отпустил калитку. 
 - Я скажу тебе, что я сделаю, - мистер Гриммет ненавидел себя все больше и больше. - Я пойду на компромисс. Я увеличу твое еженедельное жалование на пять долларов, - он вздохнул про себя и посмотрел Макмахону в глаза. 
 Макмахон постукивал табличкой по стойке. 
 - Я хочу, чтобы вы уяснили простую истину, мистер Гриммет, - мягко заговорил он. - В принципе деньги меня не интересуют. В принципе меня интересует совсем другое. 
 - Не так уж ты отличаешься от остального мира, - с достоинством изрек мистер Гриммет. 
 - Я отработал двадцать пять лет, - Макмахон все постукивал по стойке табличкой с надписью "Уильям Макмахон, ответственный", - и всегда мог заработать на кусок хлеба. Но я тружусь не только ради куска хлеба. Я тружусь ради чегото более важного. Последние шесть лет я работаю здесь днем и вечером. Множество достойных людей приходит сюда, чтобы выпить, как положено леди и джентльменам. Им нравится этот бар. Им нравлюсь я. 
 - Кто ж спорит с тем, что тебя все любят, - нетерпеливо бросил мистер Гриммет. - Мы обсуждаем деловой вопрос, норму прибыли. 
 - Мне нравится это место, - Макмахон посмотрел на табличку, которую держал в руке. - Я думаю, это очень хороший бар. Я сам его спланировал. Так? - он вскинул глаза на мистера Гриммета. 
 - Ты его спланировал. Готов дать письменные показания и подписаться под ними. Ты его спланировал, - в голосе мистера Гриммета звучала издевка. - Но какое это имеет отношение к фирменному виски Тезинга? 
 - Если здесь все хорошо, - продолжал Макмахон, не повышая голоса, люди могут сказать, что это заслуга Уильяма Макмахона. Если чтото будет не так, люди могут сказать, что это промашка Уильяма Макмахона. Мне это нравится, мистер Гриммет. Когда я умру, люди смогут сказать: "Уильям Макмахон оставил после себя памятник, бар в ресторане Гриммета. За всю свою жизнь он не смешал плохого коктейля", - Макмахон достал из стенного шкафа пальто. - Памятник. Монумент. Мне не создать монумента из фирменного виски Тезинга. Мистер Гриммет, я думаю, вы просто болван. 
 Макмахон чуть поклонился обоим мужчинам и направился к двери. Мистер Гриммет шумно сглотнул слюну, а потом крикнул во весь голос: "Макмахон! бармен обернулся. - Хорошо. Возвращайся". 
 Макмахон указал на Тезинга. 
 - Все, что ты скажешь! - выпалил мистер Гриммет. - Любое чертово виски, какое ты захочешь. 
 Макмахон улыбнулся, прошествовал к стенному шкафу, повесил пальто, достал из кармана табличку. Прошел за стойку, надел фартук. Тезинг и мистер Гриммет не сводили с него глаз. 
 - Я хочу от тебя одного, - выдавил из себя мистер Гриммет. - Только одного. 
 - Да, сэр. 
 - Я хочу, чтобы ты не разговаривал со мной. И сам не буду с тобой говорить. Навеки. 
 Тезинг молча взял шляпу и двинулся к двери. 
 - Да, сэр. 
 Мистер Гриммет зашагал к кухне. 
 - Я вам коечто скажу насчет дебютанток, - говорил у дальней стены первый официант. - Их очень уж захваливают? 
 Макмахон завязал тесемки фартука, аккуратно поставил на прежнее место, на полку среди бутылок виски, табличку с надписью: "Уильям Макмахон, ответственный". 
 Переводчик Вебер Виктор Анатольевич 
 1 Кулидж, Джон Калвин (1872-1933) - 30-й президент США (1923-1929), республиканец