---------------------------------------------


 Ибрагимбеков Максуд
 Наша с Тимкой нефть

 Магсуд Ибрагимбеков 
 НАША С ТИМКОЙ НЕФТЬ 
 Я как-то обещал рассказать о Тимкином старшем брате. Мне хотелось это сделать раньше - когда мы с ним враждовали! Мы - это я и Тимка. 
 Но прошло время, и Тимкин брат изменился, а один раз мы даже пошли все вместе к маяку - это почти за пятнадцать километров - и по дороге ни разу не поругались. 
 Теперь нам бывает скучно, когда он уезжает в город. Вот сегодня, например, он должен приехать, и мы с Тимкой не пошли на море, потому что в два часа будем встречать электричку, на ней приедет Тимкин брат. А пока мы слонялись по даче и осматривали виноградные лозы, скоро ли поспеет виноград. 
 Дача у нас хорошая. По-моему, она даже самая лучшая, по тому, что она ближе к морю, чем все другие дачи. 
 Нам днем и ночью слышно, как бьётся о берег прибой, когда ветер с моря, слышно, как кричат чайки. 
 Если утром рано влезть на крышу дома, можно увидеть, как уходят в море белые паруса рыбачьих лодок. 
 Перед домом у нас растут три тутовых дерева со сладким тутом, и если встать в лунную ночь под этими деревьями, можно поймать ежей - она приходят под эти деревья есть опавшие ягоды. Мы все собирались с Тимкой ночью встать и поймать их, но потом решили, что раз ежи живут у нас на даче, то он и так наши и ловить их, поэтому незачем. 
 Еще у нас на даче растут два гранатовых дерева и четыре инжирных. Но самое главное - это- виноград. Виноградных кустов на даче много, и нам хватает винограда на всю осень, мы даже сушим немного изюма на зиму. Словом, дача у нас что надо. 
 Дачу дали папе. Вернее, дали одну большую дачу моему папе и Тимкиному напополам. И поэтому между нашими дачами нет забора, а между другими дачами есть. 
 Тимкины родители на лето уехали куда-то за горы в степь искать нефть - они геологи, а Тимка живет у нас все лето, а к концу лета мы так оба загораем, что бабушка начинает нас пу-тать. 
 Большую часть лета мы живем втроем: бабушка, Тимка и я потому что и мама и папа работают, а отпуск им летом не всегда дают, но все равно каждое воскресенье они к нам приезжают. 
 Чаще приезжает Тимкин старший брат, поживет на даче два-три дня, а потом уезжает - у него в городе какие-то дела. 
 Вот и сегодня мы его ждем, а время идет медленно, и до приезда поезда остается еще часа два. 
 В прошлый свой приезд он починил в доме счетчик, когда перегорели пробки. Правда, мы с Тимкой тоже могли бы это сделать, но бабушка нас к счетчику не пустила. 
 А вообще Тимкин старший брат очень хозяйственный чело-век. Он в каждый свой приезд окапывает по одному виноградно-му кусту и всегда придумывает на даче что-нибудь новое. Например, в прошлый раз он прибил к столбику на углу дома флюгер, и теперь видно, откуда дует ветер. Правда, мы и рань-ше знали, откуда он дует - с моря или с суши, но с флюгером как-то надежнее. 
 Кроме того, Тимкин старший брат хочет прорыть от нашей дачи к морю канал, чтобы можно было ездить на море прямо от дома на лодке. Он говорит, что это здорово будет выгля-деть - распахиваются ворота, и мы всей семьей едем на море довить рыбу. Парус среди песков! И не устанешь, и прохладно. 
 Папа, когда мы ему рассказали об этом, засмеялся м сказал, что такой канал нам обойдется миллиона в полтора. Мы удиви-лись, что так дорого, - море-то совсем недалеко, а Тимкин стар-ший брат спросил - полтора миллиона это старыми или новы-ми деньгами, как будто это имело какое-то значение. 
 Мы решили, что будем рыть канал сами. Но папа сказал, что нам понадобится на это лет десять и что лучше потратить эти десять лет на какое-нибудь более полезное дело. 
 Тимкин старший брат сказал, что тогда мы за лето достроим вокруг дачи хороший забор и посадим огород, где будем выра-щивать разные овощи, а на крыше дома установим прожектор, чтобы никто не воровал ночью виноград и овощи с этого будуще-го огорода. 
 По-моему, папе все это очень не понравилось, потому что он ничего не сказал Тимкиному брату, а ушел в дом, и я услышал, как папа говорил маме, что у детей развиваются из-за дачи частнособственнические настроения и что это ему, папе, не нра-вится. Что ответила ему мама, я не услышал и стал думать, что такое частнособственническое настроение. Я хотел это потом узнать у папы, но все как-то забывал. 
 В тот вечер они все трое уехали: папа, мама и Тимкин брат. 
 А сегодня приезжает только Тимкин брат. И уже пора идти его встречать - до прихода поезда осталось полчаса. 
 Мы пошли к станции - это не очень далеко от нашего дома, и бабушка кричала нам вслед, чтобы мы шли в тени, а то ей некогда будет возиться с нами, когда нас хватит солнечный удар. 
 На площади перед зданием станции сидел Давуд и продавал помидоры. Они были разложены на земле по кучкам. Большие кучки по килограмму, маленькие - по полкило. 
 Мы хотели сделать вид, что его не видим, и пройти мимо, но он нас окликнул, и пришлось остановиться. 
 Давуд подробно расспросил нас о здоровье наших родителей, бабушки и даже Тимкиного брата. Кроме того, он спросил, не послала ли нас бабушка за помидорами, а когда мы отошли, крикнул нам вслед, что зайдет утром на дачу занесет рыбу. 
 У Давуда можно купить все, что хочешь. 
 Непонятно только, откуда это у него. Ну с рыбой, положим, всем понятно. Он рано утром отправляется на промысел к ры-бакам, кое в чем помогает им, а когда он уходит, они дают ему и рыбы и раков. 
 Рыбу он продает дачникам. Приходит на дачу и начинает кричать: "Посмотрите, какого лосося я вам принес!" А в руках держит какого-то замухрышку сазана. 
 Вот сегодня он продает помидоры, а никакого огорода у него нет. 
 А через месяц он начнет продавать виноград. Откуда он его достает, я не знаю, дачи-то у него нет. 
 Говорят, что Давуд выбирает безлунную ночь, когда поспе-вает виноград, и, взяв двух ослов, очищает чей-нибудь вино-градник. За лето по очереди все дачи. Может быть, это правда, потому что на Давуда в селении не лает ни одна собака. И прош-лым летом кто-то унес виноград и с нашей дачи, а кроме Давуда, это сделать некому. И на песке утром были видны следы ослиных копыт. Больше всех волновался Тимкин брат. Он говорил, что надо заявить в милицию, но папа сказал, что это бесполезное дело, потому что тут ясно все и так, но доказать никто ничего не может. 
 Когда при Давуде кто-нибудь рассказывает о таких случаях. Давуд поднимает глаза к небу и с вздохом говорит: "Аллах дал, аллах взял!" 
 А когда Давуд напивается, он ходит и показывает всем свои руки и говорит, что напился с горя, потому что раньше он был рабочим человеком с мозолистыми руками, а теперь он тунеядец и ничего с ним нельзя поделать, потому что он сам добровольно живет в провинции (так он называет наше селение). 
 Еще Давуд намекает, что в городе у него крупные связи, и что он ни за что не переселится в город, где ему предлагают большую квартиру, потому что он душой колхозник и очень лю-бят природу.   
 Мы с Тимкой немного поговорили о Давуде. В это время подошла электричка, и из вагона вышел Тимкин брат. 
 Мы сразу увидели, что он нам обрадовался, потому что он сразу заулыбался, но потом спросил, разрешила ли нам бабуш-ка в такую жару идти на станцию? Такой уж у него характер! 
 Когда мы проходили мимо Давуда, Тимкин брат поздоро-вался с ним очень сухо, а нам сказал, что он кое-что задумал и сделает в этот свой приезд, потому что не хочет, чтобы нас обо-крали и в это лето. 
 Мы пошли все вместе на море, а когда вернулись домой, Тимкин брат достал из чемодана заваренный с обеих сторон кусок чугунной трубы с дыркой посредине. 
 Он сказал, что это и есть самое главное из того, что он за-думал. 
 Тимкин брат достал с полки, около которой висит папина двустволка, и ящичек с порохом. Этим порохом папа набивает патроны. У папы много картонных гильз и есть станок, на кото-ром они набиваются. 
 Сперва папа берет гильзу и насыпает туда меркой порох. Порох бездымный он серо-коричневый, мелкими пластинка-ми. После того как насыпали порох, в гильзу кладется картон-ная прокладка, а края гильзы на станке плотно заворачивают - и вот патрон готов.                                         
 Мы папе при этом помогаем, но ружье разрешается трогать только Тимкиному брату. 
 Тимкин брат весь порох из ящичка насыпал через дырку в ату трубу. Потом он подумал и сказал, что это, пожалуй, мало-вато, и велел нам высыпать порох из уже набитых патронов. И этот порох Тимкин брат тоже засыпал в трубу. Теперь она до самой дырки была набита порохом. 
 Тимкин брат спрятал ее под кровать и сказал, что надо пойти и вырыть яму. 
 Мы спросили, для чего все это нужно, но он на нас прикрикнул и сказал, что мы мешаем ему думать, а сейчас это самое главное. 
 Яму мы вырыли до наступления темноты, а потом Тимкин брат достал из кармана длинный шнур и прикрепил его к дыр-ке в трубе. Это был бикфордов шнур. Тимкин брат говорит, что он горит даже под водой. Такого шнура много у Тимкиного отца, потому что он геолог и шнур ему бывает нужен для взрывов. 
 Мы с Тимкой догадались, в чем дело, когда Тимкин брат опустил трубку на дно ямы и велел нам ее засыпать. Нам только было непонятно, для чего понадобилось взрывать трубу на совершенно открытом месте... 
 Яму мы засыпали, снаружи остался торчать только шнур. Его мы протянули по направлению к дому - почти на двадцать метров - и зашли в дом, чтобы бабушка не догадалась, что мы что-то задумали. 
 Бабушка была дома и Кормила кота. Кот на нас подозритель-но посмотрел и отошел в сторону - видно сразу что-то почув-ствовал. 
 Потом Тимкин брат на минуточку вышел наружу и поджег шнур. Мы видели, как по шнуру с шипением побежал краснова-тый огонек. 
 Ой, какой раздался взрыв! Даже мы перепугались. Но боль-ше всего перепугался кот. Он заорал и стал бросаться на стенку. Он и раньше пытался по гладкой стене взбежать на крышу, но никогда раньше ему это не удавалось, а теперь он прямо взлетел на крышу и испуганно оттуда шипел. 
 Мы бросились из дому. Бабушка бежала следом и кричала нам, чтобы мы остались дома, потому что, кажется, началась война. 
 Мы подбежали к яме. Она вся была разворочена взрывом. Мы стояли у ямы, смотрели на дно и слушали, какой переполох поднялся в селении. 
 Я никогда не думал, что у нас в селении столько собак. Они лаяли и выли все разом, видно, обрадовались, что нашлось ночью хоть какое-то развлечение. 
 Раньше всех прибежал Давуд. Он заглядывал в яму и все спрашивал, что случилось. А потом собралась огромная толпа. По-моему, пришли все жители селения и дачники. Тимкин брат важно стоял и на вопросы не отвечал. А потом прибежал един-ственный в селении милиционер. Милиции у нас в селении нет, а этот милиционер-одиночка живет в этом селении, а его отде-ление милиции в другом селении. По правде говоря, и одному милиционеру в нашем селении делать нечего. 
 Так вот, этот милиционер прибежал и спросил у Тимкиного брата, в чем тут дело. 
 Тогда Тимкин брат громко, так, чтобы все услышали, ска-зал, что он заминировал дачу и вот взорвал одну мину для пробы. Тимкин брат сказал, что это он сделал для того, чтобы больше с этой дачи никто не мог безнаказанно воровать ви-ноград. 
 Когда люди это услышали, они поспешно выскочили с дачи за ограду и оттуда стали кричать, что это безобразие и что Тимкиного брата необходимо как следует вздуть. 
 А Давуд был весь бледный, это даже при свете луны было видно, и кричал, что так можно убить человека и что он, Давуд рекомендует заставить Тимкиного брата все мины немедленно вырыть. 
 Потом все разошлись, а милиционер составил акт и сказал, что утром посадит Тимкиного брата на пятнадцать суток за мелкое хулиганство, а если Тимкин брат не выроет мины то и 
 на больше. 
 Утром мы ждали, что Тимкиного брата посадят, но его не посадили. Мы с Тимкой думаем, что, наверно, этому милиционеру неохота караулить пятнадцать суток Тимкиного брата - заменить-то милиционера некому. 
 Вместо милиционера утром пришел Давуд и принес рыбу. Он даже исхудал за эту ночь и смотрел как-то жалобно. Он ни за что не соглашался переступить калитку и ждал на улице, когда бабушка вынесет ему деньги. 
 Между прочим, в то лето, когда поспел виноград, утащили часть винограда со всех дач. Со всех, кроме нашей! 
 Папа засмеялся, когда мы ему это рассказали, а потом ле-гонько шлепнул нас по затылку и почему-то со вздохом сказал: 
 - Эх вы, помещики!.. 
 Он даже ничего нам не сказал по поводу пороха и испорчен-ных патронов. Теперь мы все сидели в тени дерева и набивали новые патроны. 
 Мы уже кончали, когда появился наш кот, держа в зубах летучую мышь. Он каждый день откуда-то притаскивал по одной летучей мыши и съедал их перед домом. 
 Папа сказал, что это, может быть, единственный в Совет-ском Союзе кот, который питается летучими мышами, и что очень интересно, откуда он их достает. Еще папа сказал, что летучие' мыши приносят пользу - уничтожают мошек. А этот вредный кот летучих мышей истребляет, а на обыкновенных мы-шей он почему-то внимания не обращает. 
 Кот и вправду мышей дома не ловил. Мы советовали бабуш-ке, чтобы она его несколько дней не кормила, тогда он с голоду начнет их ловить. 
 Бабушка сказала, что она на это не пойдет, потому что этот предприимчивый кот начнет воровать у соседей и опозорит ее на всю округу. 
 А вообще этот кот и вправду очень сообразительный. Он каждое утро ходит с нами на рыбную ловлю. Сидит поодаль на скале и, как только мы поймаем рыбу, начинает с урчанием под-ходить к нам. Если рыбка маленькая, мы отдаем ему. 
 Так вот, иногда он с нами не идет утром. В этот день нам почти ничего не удается поймать. Бабушка говорит, что даже бессловесной твари понятно, что в такую погоду ничего не пой-маешь, а Тимкин брат начинает рассказывать, какая поразитель-ная вещь - кошачий инстинкт. 
 Между тем кот подошел к нам и стал есть эту несчастную летучую мышь. Скоро он ее съел всю, кроме жестких коготков, а мы стали думать, где он их ловит, этих мышей. 
 По вечерам на нашу дачу прилетают несколько летучих мышей и начинают носиться за мошками до поздней ночи. Но кот не обращает в это время на них никакого внимания. Не такой у нас кот, чтобы утруждать себя из-за какой-то летучей мыши, но днем он их откуда-то приносит. Мы решили за ним проследить. 
 На следующий день мы никуда не пошли, несмотря на то что была очень хорошая для рыбной ловли погода. Было пас-мурно, и с моря дул легкий ветерок. В такую погоду самый клев Кот слонялся по дому и удивленно на нас посматривал. Он видно, не мог понять, как можно упускать такую возможность наловить рыбы. Он даже несколько раз потерся об удочки и свалил их. Потом ему надоело, и он пошел из дома к Тимкиной даче, а мы пошли следом. Кот шел по винограднику и хозяйским глазом оглядывал кусты. А мы с Тимкой шли следом. Вот он остановился у одного куста и откусил от особенно спелой грозди виноградину, пожевал ее и пошел дальше. Наш кот любит ску-шать немного винограда или инжира. Потом он подошел к ска-лам, что возвышаются на самом краю дачи. Скалы эти как будто кем-то были в беспорядке свалены в кучу, и мы взбирались на них, когда хотели посмотреть, большие ли на море волны. Кот походил вокруг этих скал, а потом юркнул в дыру между двумя скалами. Тогда мы попробовали расширить эту дыру, отваливая небольшие камни, а когда дыра увеличилась, протиснулись ту-да сперва я, потом и Тимка. Мы очутились в совершенно тем-ном месте и, выпрямившись, осторожно сделали несколько ша-гов. Земля под ногами была твердая и ровная. Постепенно глаза привыкли к темноте, но все равно ничего, кроме серых стен, уви-деть было нельзя. 
 Тогда Тимка протиснулся через это отверстие обратно и по-бежал домой за фонариком. Когда мы зажгли фонарик, мы уви-дели, что стоим в небольшой пещере, которую образовали скалы, а на своде, там, где они смыкаются, висят какие-то черные ко-мочки. Мы догадались, что это летучие мыши, когда увидели нашего кота. Он крался по еле заметной 'борозде в боковой стене, а потом резким ударом лапы сшиб одну летучую мышь на землю и бросился сверху на нее. 
 Кота мы тут же выгнали, а сами стали осматривать пещеру. Мы очень обрадовались, что у нас есть своя пещера. Мы реши-ли это держать в тайне и никому, кроме Тимкиного брата, о ней не рассказывать. 
 Кота мы решили больше не пускать, а в самой пещере устроить что-то вроде военного лагеря. Это мы решили сделать позже, а пока мы хотели перенести в пещеру все наше рыбацкое имуще-ство и хранить его здесь. Это как-то интереснее. 
 Мы тщательно обследовали пещеру, и дошли до ее самого дальнего угла. Тимка шел впереди и вдруг испуганно вскрикнул, я подскочил к нему и неожиданно почувствовал, как мои ноги погрузились в какую-то холодную жидкость. 
 Я посветил под ноги фонариком и увидел, что мы с Тимкой по колено стоим в небольшом озерке черной жидкости. Озеро уходило и терялось под скалой. Тимка обмакнул в эту жидкость руку и, обнюхав ее, сказал, что это нефть. 
 - __ Самородная нефть! - с волнением в голосе сказал Тимка. 
 Я сразу понял, что Тимка не ошибается: его родители - геологи, и он в таких делах разбирается хорошо. 
 Мм вылезли из пещеры и, усевшись перед домом, стали оттирать ноги керосином. Тимка в это время рассказывал, что можно получить из нефти. По его словам, из нефти можно по-лучить все, начиная от авиационного бензина и кончая пласт-массами и горючим для ракет. 
 Мы страшно радовались, что открыли месторождение нефти и думали, как удивятся все в школе, когда узнают об этом. 
 Мы сказали, что когда здесь откроют большой промысел... 
 И вдруг мы переглянулись. Замолчали и переглянулись. Я как-то вдруг представил себе, что произойдет, когда здесь установят вышки и построят резервуары. Будет то же, что и на других промыслах, - везде будут течь ручейки нефти, повсюду пойдут трубы, придут какие-то чужие люди, и от нашей дачи ничего не останется. 
 Мне вдруг стало так грустно, когда я все это представил, что я чуть не заплакал. Очень уж стало всего этого жалко. Жалко нашей самой лучшей в селении дачи. Я подумал, что если засыпать отверстие в эту проклятую пещеру, то никто никогда не узнает, что на нашей даче есть нефть, и сказал об этом Тимке. 
 Тимка очень обрадовался и сказал, что так и сделаем. 
 -И в конце концов, - добавил Тимка, - нефти в Азербай-джане много, и совсем те обязательно добывать ее у нас на даче. 
 А потом мы вспомнили, с каким трудом добывают нефть. Даже в море строят промыслы и с опасностью для жизни выка-чивают со дна нефть. Даже в старые скважины, которые давным-давно перестали давать нефть, закачивают воду, чтобы только добыть еще сколько-нибудь. Вот и Тимкины родители уехали за тридевять земель, чтобы найти нефть. 
 Мы обо всем этом подумали, но дачу все равно было жалко. Так мы ни на чем и не порешили. 
 Вечером приехал папа. Он спросил, чем это мы озабочены, и сказал, что утром в воскресенье мы пойдем охотиться на лису, и он даст нам по разу выстрелить. 
 Мы спросили у папы, что будет, если у нас отберут эту дачу, Дадут ли нам взамен другую. Папа сказал, что, насколько ему известно, все дачи под Баку уже распределены и больше сво-бодных дач нет. Потом он посмотрел на нас и спросил, почему 
 то у нас должны отобрать дачу. 
 И тут мы ему все рассказали. Мы кончили рассказывать, а папа смотрел на нас и молчал. 
 Мы сказали ему, что очень хотим, чтобы он нам посоветовал, 'что делать. Папа сказал, что он ничего посоветовать нам не может, а хочет узнать, что думаем делать мы сами. И он опять, замолчал и только внимательно смотрел на нас: то на меня, то на Тимку. 
 Мы с Тимкой стали думать. "Все-таки, - подумали мы, - нефть важнее, чем наша дача, и лучше ее отдать людям". Мы так решили, но всё-таки дачу было очень жалко. Мы спросили у папы, куда сообщают, когда находят "нефть. 
 И тут мы увидели, как обрадовался папа. Он нас обнял обоих, сказал, что все пустяки: и дача, и нефть, а самое главное, чтобы мы выросли порядочными людьми. Он сказал, что это самое-самое главное. Он говорил еще какие-то непонятные вещи, а потом дал нам адрес, куда обратиться. 
 Мы попросили папу поехать туда с нами, но он отказался. Он сказал, что не имеет права этого делать, так как нефть открыл не он, а мы. Он сказал, что даст только записку, потому что мы маленькие и нам могут не поверить. 
 Папа отвез нас в город и объяснил нам, куда пойти. Это учреждение называется "Азнефть". 
 По дороге мы решили зайти в институт, куда Тимкин брат сдавал экзамены. Тимкин брат страшно волновался, ожидая своей очереди на экзамен. Поэтому он нас слушал очень невни-мательно, но сказал, что мы молодцы и что он поступил бы точно так же. Правда, на прощание он нам все же сказал, что боялся, как бы и теперь не получилось чего-нибудь, как тогда с черепахой. Но это он по старой вредной привычке. 
 Мы приехали в "Азнефть" на троллейбусе, и спросили  у швейцара, кто здесь самый главный по нефтяным делам. Он сказал, что надо подняться на третий этаж, и назвал нам в мер комнаты. 
 В приемной, у кабинета этого главного начальника, сидела секретарша. Она спросила, что надо, и сказала, что сегодня не-приемный день. 
 Мы сказали, что мы не на прием, а по делу государственной важности. Нас так папа научил. 
 Тогда она пожала плечами и прошла в кабинет, а потом вышла и пригласила нас зайти. 
 Я никогда раньше не видел такого огромного кабинета. Он раз в десять больше, чем кабинет директора нашей школы. И в таком кабинете сидел всего один человек! Он нас усадил за стол и спросил, зачем мы пришли. Мы рассказывали, а он нас слушал. 
   Потом он позвал секретаршу и сказал, чтобы она принесла чаю и чего-нибудь вкусного. 
 Секретарша нам уже улыбалась и говорила совсем не таким голосом, как раньше в приемной, - даже противно стало. Чай пить мы не стали, потому что и так жарко. Взрослые говорят, что от чая в жару становится прохладнее, но, по-моему, прохладно становится только взрослым, а я, наоборот, всегда от чая потею. 
 Мы сидели и беседовали с самым главным по нефти, и окалось что он тоже любит рыбу ловить. 
 На прощание он нам пожал руку и сказал, что, пока есть у нас такие ребята, как мы, все будет в порядке. Адрес дачи он записал и сказал, что завтра же пришлет туда нефтяников. 
 Утром к нам на дачу приехали два человека - это были инженеры-нефтяники. Они долго возились в нашей пещере и здорово перемазались там. 
 Они нам сказали, что это не месторождение, а совсем другое. Оказывается, недалеко от нашей дачи под землей проходит неф-тепровод, и он лопнул, и вот оттуда появилась на нашей даче нефть. Они сказали, что уже целых два месяца все только и ищут, где лопнул этот- нефтепровод, но никто не мог найти, и из-за этого пропадало много нефти. Они сказали, что мы мо-лодцы и что мы им здорово помогли. 
 Бабушка угощала их жареной рыбой и виноградом и тоже хвалила нас, а это с бабушкой случается очень редко, чтобы она нас хвалила.             . 
 На следующий день приехали рабочие и починили нефтепро-вод, а потом приехал Тимкин старший брат и целый день нас дразнил. 
 Он сказал, что ему даже смешно, какие мы фантазеры - вообразили, что нашли нефть. Он сказал, что люди кончают институт и только потом в состоянии это делать. Еще он сказал, что вот он, Тимкин брат, кончит институт и откроет самое ог-ромное месторождение. 
 Мы слушали его, и нам совершенно не было завидно - очень уж у нас было хорошее настроение. Даже непонятно отчего. 
 Сегодня мы идем охотиться на лису. Может быть, мы ее и не убьем, но по разу с Тимкой из ружья выстрелим. Это точ-но - папа обещал! 
 А сейчас мы заняты тем, что кормим нашего кота. И пусть он бывший ворюга и не хочет ловить мышей, но в общем это очень хороший наш домашний кот.