--------------------------------------------- Козлов Владимир Рэкетир Владимир Козлов Рэкетир У входа в гастроном, почти закрывая дверь, припаркован зеленый "форд" с ржавыми крыльями. На заднем сиденье - две девушки, лет по шестнадцать. Тетка, обходя машину, злобно смотрит на них. Девушки показывают ей языки. Из гастронома выходит Гуня. На нем - спортивные штаны с четырьмя полосками, расстегнутая кожаная куртка, свитер "Capuchon". На свитере болтается толстая золотая цепь. В одной руке - открытая бутылка "жигулевского", в другой - еще две. До девятого Гуня был со мной в одном классе, потом ушел в тридцать шестое училище на слесаря. Я не видел его больше года. Гуня машет мне бутылкой с пивом. - Привет, Вован! - Привет. - Смотри - моя тачка. Всего пятьсот баксов. А тачила еще заебись, самое то. Что видон такой - это хуйня, надо будет подделать. Поехали кататься. - Мне в магазин надо, за хлебом... - Кинься ты - за хлебом. Потом купишь свой хлеб. Садись вперед. Он открывает дверь, садится, я сажусь рядом. Гуня отдает пиво девушкам, открытую сует мне. - Будешь? Я делаю глоток. - Гуня, открой нам пиво, - говорит одна девушка. - А вы что, сами не можете? Во молодежь пошла - ни хера не умеют. Гуня берет две бутылки, открывает одну о другую, зажигалкой сковыривает пробку со второй. - А познакомь нас со своим другом. - Это - Вован. А это, короче, Лена и Ира. Я говорю: - Очень приятно. Девушки улыбаются. На них - польские куртки из "мятой" ткани, с пальмой и надписью "Phuket", у Лены - фиолетовая, у Иры - голубая. Гуня поворачивает ключ, жмет на сцепление и газ. Машина трогается. Гуня сигналит. Старуха с авоськой испуганно смотрит на нас, отскакивает в сторону. Выезжаем на Строительную. Я спрашиваю: - Ты тачку здесь брал? - Не, в Польше. Разве здесь такую возьмешь за пятьсот? В Польше, само собой... Я там работаю... Гуня улыбается. - Рэкетир он, рэкетир. - Ира гигикает. - Ну а что тут такого? Мы ничего плохого не делаем. Хотят зарабатывать пусть платят. Много мы не берем - двадцать тысяч. Максимум пятьдесят. - Долларов? - Каких, на хуй, долларов? Мы бы уже все в золоте, бля, ходили, если б долларов. Злотых. Это доллара два примерно. Все по-честному. Гуня просидел два года в первом классе, потом учился на "тройки", как большинство пацанов. Всегда был тихим - за район не лазил, магазины не грабил. Когда мы были в девятом, у него погиб отец - влез по пьяни в какой-то станок у себя в цехе. Едем по Строительной. "Хрущевки", две новые девятиэтажки, общага, три старых двухэтажных дома. Из труб химзавода валит сизый дым, ветер разносит его по небу. Гуня говорит: - Не, в Польше - заебись. Нас человек десять пацанов ездит, все свои: семьдесят четвертый, семьдесят третий год. Водку дорогую бухаем, жрем по-нормальному. Бананы всякие, хуяны. Пиво немецкое - по пять банок в день, стабильно. Не то, что это - это сцули, а не пиво. Девушки ржут. На площади Орджоникидзе народ толпится у красно-белых коммерческих киосков. - Поехали ко мне на хату, - говорит Гуня. - Посидим по-нормальному, а? Я здесь в центре однокомнатную снял - чтоб не с маткой, а то она мертвого заебет. Гуня с девушками сидят на потертом кожаном диване, я - в зеленом продавленном кресле. На низком круглом столе - батон, нарезанная мокрая колбаса, литровая "бомба" спирта "Royal" и две больших бутылки лимонада. У окна - огромный письменный стол, вся стена - в книжных полках. В углу бутылки от "жигулевского" и скомканные носки. Я спрашиваю: - А чья это квартира вообще? - Деда одного. Он - профессор или типа того, хуй его знает. Говорит - за квартиру дорого платить, пошел жить к дочке, а эту хату мне сдал. Гуня разливает спирт в фужеры из красного стекла. Ира и Лена разбавляют его лимонадом. Гуня берет фужер. - Ну, будем. Мы чокаемся, выпиваем. Я беру кусок батона, он крошится, крошки падают на пол. Гуня говорит: - Кидай на хуй свой институт, поехали со мной, а? Заработаешь за год на машину или на квартиру там - и учись потом, сколько хочешь. Ты какого года? Тебе уже восемнадцать есть? - В сентябре было. Я - с семьдесят четвертого. - Ну и все. Получи загранпаспорт - и поехали с нами... - А потом - лет на десять в зону. - Лена хихикает. - Отдохнуть... - Тихо ты, пиздоболка. Со всей нашей бригады никто еще не сел. Пшекам мы до жопы, они нас не трогают. И мы их не трогаем, только своих. Ладно, давайте еще... Гуня наливает, мы выпиваем. Лена говорит: - Гуня, поставь музыку. Он встает, подходит к музыкальному центру "Panasonix", сует в него кассету. Врубается диско. Лена и Ира встают, начинают крутить жопами под музыку. У Иры жопа круглее и больше. Я хочу встать, цепляюсь за стол, падаю. Лена, Ира и Гуня хохочут. Я поднимаюсь, сажусь на кресло, закрываю глаза, вырубаюсь. Просыпаюсь. Гуня трахает Иру. На нем - голубая майка без рукавов. Лена, в трусах и лифчике, гладит Гуню по спине и заднице. Я вырубаюсь. Гуня трясет меня за плечо. - Проснись, Вован, ты срешь... Девушки хохочут. Они одеты, стоят в прихожей. Гуня говорит мне: - Вообще, если хочешь, оставайся, а мне этих нужно отвезти... - Ты ж пьяный, как ты за руль? - А ты, типа, не пьяный... Ладно, не сцы. У меня половина ментов знакомые. - Ладно, подожди, я тоже поеду. "Форд" тормозит на перекрестке у школы. Девушки по очереди целуют его, кивают мне, выпрыгивают. Дверь захлопывается. Гуня говорит: - Во, бля - по пятнадцать лет телкам. На первом курсе училы, а уже ебутся за всю херню. Ты зря вырубился, мне пришлось одному въябывать. - Он ухмыляется. - Закинуть тебя домой? Или, если хочешь, поехали со мной - я в ночной клуб. - Не, я домой. Гуня останавливает тачку у моего подъезда. Я говорю. - Спасибо. - Не за что. Если решишь ехать, меня всегда найдешь. Ладно, держи краба. Гуня жмет мне руку. Я выхожу. "Форд" уезжает. Я захожу в подъезд, поднимаюсь по лестнице, держась за стену. Мне плохо. Я нагибаюсь в углу под почтовыми ящиками, тошню. Становится легче. Я вытираю рот рукавом, прохожу два пролета вверх, звоню в дверь. Открывает мама. - Где ты ходишь? - Так, одноклассника встретил. - Голос звучит непривычно глухо. - Да ты еще и выпил... Я стаскиваю ботинки, снимаю куртку, иду в комнату. Сдираю свитер, джинсы, ложусь на диван. Все вокруг летает, и я тоже куда-то лечу. Опять хочется тошнить. Я вскакиваю, бегу в туалет. Полощу в ванной рот. В дверях стоит мама. - Тебе плохо? - Уже нормально. - Точно? - Да, точно. Не надо за мной ходить - как с ребенком. Лежу на диване. За дверью мама говорит папе: - Маленькие дети - маленькие заботы, большие дети - большие заботы... Я натягиваю одеяло на голову.