---------------------------------------------


 Джеймс Хэдли Чейз
 В мертвом безмолвии





 Глава 1


 Полицейская машина, вынырнув из темноты, затормозила на углу улицы в нескольких шагах от Калверта. Стекла в машине были опущены. Красный отблеск светофора давал возможность хорошо различить лица двух патрульных, сидевших в салоне. Калверт шагнул к машине и нагнулся к окну. Коп, повернув голову, с любопытством глянул на него.
 – Офицер. – произнес Калверт, – меня преследует какой-то тип. Сейчас он притаился в темноте. Наверно, испугался вашей машины.
 Полицейский уменьшил громкость радиоприемника и переспросил:
 – Что вы говорите?
 – За мной увязался какой-то подозрительный тип.
 – Где?
 Кивнув головой, Калверт сказал:
 – Вон там, на Ленсингтон-авеню. Несколько минут назад он стоял возле витрины универмага. На нем светло-серое пальто с поднятым воротником и клетчатый шарф. Шляпы нет, а волосы пострижены «ежиком».
 Полицейский выглянул из машины, но вряд ли что сумел разглядеть в глубине ночной улицы.
 – Почему он вас преследует?
 – Понятия не имею. Возможно, хочет ограбить.
 – Около витрин универмага никого нет, – недовольно проворчал полицейский.
 – Он только что был там! Спрятался в подъезде.
 На светофоре зажегся зеленый сигнал, и водитель шевельнулся, явно собираясь тронуться с места.
 – Подожди немного, – сказал его напарник и обратился к Калверту: – Как ваше имя?
 – Гарри Калверт.
 – Не слышу. Наклонитесь поближе.
 Калверту пришлось приблизиться вплотную и еще раз произнести свое имя.
 – Иди домой, Гарри Калверт, – сказал полицейский, принюхиваясь, – на сегодня с тебя достаточно. Набрался, вот и мерещится прическа «ежиком».
 Он засмеялся, откинувшись на спинку сиденья, а водитель добавил:
 – Белая горячка, стриженная «ежиком». Топай домой, пока не свалился.
 Калверт ощутил прилив злости.
 – Вы полицейские или шуты? Я житель этого города, добросовестно плачу налоги и имею право на защиту.
 – Послушай, кончай дурить, – взгляд полицейского стал ледяным. – Я не таких обламывал. Хочешь прокатиться со мной в участок?
 Еще раз пристально глянув на Калверта, он приказал водителю:
 – Поехали, Джонни.
 Калверт едва успел отскочить от быстро тронувшейся машины. Возле витрины универмага действительно никого не было. Повернувшись, Калверт медленно побрел по улице, пока его взгляд не задержался на неоновой вывеске гриль-бара Енсена. Внезапно ощутив жажду, он направился на этот тускло мигающий свет, как если бы это был маяк, способный спасти его душу.
 Трое безразличных ко всему музыкантов – аккордеонист, гитарист и кларнетист – на потребу захмелевшей публике наигрывали какую-то сентиментальную мелодию.
 Выпив первую порцию виски и заказав вторую, Калверт принялся рассматривать музыкантов. Они восседали на возвышении посреди бара и звуками своих инструментов старались заглушить шум голосов, стук посуды и щелканье кассового аппарата, при каждом включении издававшего чуть ли не колокольный перезвон.
 Калверт выпил вторую порцию и заказал еще. Бармен взял деньги и наполнил стакан. Кассовый аппарат вновь издал немелодичную трель, от которой лицо гитариста передернулось.
 «Когда-нибудь он не выдержит и разобьет свою гитару, – подумал Калверт, – а потом сбежит на волю».
 Бармен, протягивая Калверту сдачу, вежливо сказал:
 – Что за бесконечная ночь, не правда ли?
 «Ночью время действительно тянется медленно». Подумав так, Калверт осознал, что давно потерял счет дням, прошедшим после ухода Грейс. Это случилось в понедельник, а сейчас среда, но вот сколько минуло недель – пять или шесть?
 Усталый гитарист обратился к публике с предложением делать заказы. Его взгляд встретился со взглядом Калверта. Тот приподнял свой стакан и пьяно отсалютовал.
 – Сыграй мне песню «Прошла долгая ночь, как Грейс ушла прочь».
 – А как она начинается? – гитарист неуверенно улыбнулся.
 – Не знаю. Не помню.
 Гитарист наклонился к кларнетисту.
 – Ты когда-нибудь слышал что-нибудь такое?
 – Нет, – тот недоуменно покачал головой.
 – Удивительно, – пробормотал Калверт, – это очень известная песня.
 – Тогда лучше споем о Молли, – сказал гитарист.
 Кларнетист начал какую-то мелодию. Гитарист, улыбнувшись Калверту, ударил по струнам. Мелодия была совсем не та, но бессмысленно было говорить об этом музыкантам. Пусть поют о Молли. У Калверта никогда не было девушки с таким именем. Его жену звали Грейс. «Интересно, – подумал он, – где сейчас Грейс и чем занята?» Она разлюбила его и, битком набив два чемодана, ушла к Бенни Фэрису. Влюбленная парочка, смешно!
 – Еще одну порцию, сэр, чтобы скоротать эту долгую ночь? – бармен подмигнул и взял со стойки бутылку. – Через три четверти часа наступит рассвет.
 – Нет, – пьяно возразил Калверт, – ночь только начинается.
 Он яростно тряс головой, не замечая, что бармен уже отошел от него. Внезапно он увидел человека – тот самый «ежик», который преследовал его на Ленсингтон-авеню. Пальцы Калверта, сжимавшие стакан, побелели. Еще раз глянув на своего преследователя, он встал со стула и, прихватив стакан, направился к столику, за которым тот расположился.
 Незнакомец, без интереса глядя на приближающегося Калверта, пил пиво. На вид ему было лет тридцать, не больше. Крупное лицо можно было бы назвать красивым, если бы его не портил тяжелый подбородок. Карие глаза глубоко сидели в глазницах и абсолютно ничего не выражали.
 – Хочу вас кое о чем спросить, – произнес Калверт. – Вы считаете приличным следить за человеком, чья жена…
 – Простите, я вас не понимаю, – глаза незнакомца немного сузились.
 – Тогда разрешите представиться. Я Гарри Калверт.
 – Понятно, – вежливо прозвучало в ответ.
 – Ну, а как вас зовут?
 – Том Плайер, – без колебания ответил незнакомец.
 – Доброе утро, мистер Плайер, – Калверт осушил свой стакан, все еще продолжая разглядывать прическу человека, с которым только что познакомился.
 Музыканты наигрывали мелодию, которая была популярна лет пятнадцать назад. Калверт рассмеялся, откинув назад голову.
 – Извините, мистер Плайер. Еще раз прошу извинить меня.
 – Не понимаю, что тут смешного. Ну и развезло же вас!
 – В самом деле? Вы не помните названия этой песни?
 – «Милая Бетти».
 – Да, да, да. Боже мой! Как давно это было!
 Он вновь расхохотался, но вскоре умолк и опять принялся рассматривать своего собеседника.
 – В каком университете вы учились, мистер Плайер?
 – В Дартмонтском.
 – Наверное, ваша прическа – это память об университете? У вас многие ее носили?
 – Мне не нравится ваш тон и ваша настырность. Прекратите, пожалуйста.
 – Но я должен хоть что-то знать о человеке, преследовавшем меня…
 – Если вы сами не уберетесь отсюда, я вышвырну вас вон, – голос Плайера стал зловещим.
 – Старая дартмонтская песенка. А еще корчит из себя джентльмена…
 Плайер ударил его так неожиданно, что свет померк в глазах Калверта. Стараясь сохранить равновесие, он ухватился за край стола, но новый удар опрокинул его на пол.




 Глава 2


 – Грейс, – Калверт говорил так тихо, что сам не слышал себя. – Грейс, дорогая, как хорошо, что ты здесь. Я так нуждаюсь в тебе. Дорогая, не укоряй себя. Я виноват во всем. Вчера я пил всю ночь в разных заведениях и нарвался на неприятности. Этот тип, который ударил меня, Плайер, наверное, снова испарился, как и на Ленсингтон-авеню. Забудь о нем, дорогая, пусть проваливает…
 Он открыл глаза, но перед ним стояла вовсе не Грейс, а какая-то блондинка, кажется, хорошо знакомая ему. Вот только имя он никак не мог припомнить. Калверт вновь закрыл глаза и попытался вспомнить, где он находится. Звуки музыки… Это значит, что он все еще пребывает в баре Енсена.
 Звучала уже другая мелодия, отдававшаяся в черепе Калверта болезненным гулом.



   Час расставания близок,
   Но любовь никогда не умрет…



 «Наверное, бар закрывается», – подумал Калверт. Играли прощальный вальс, которым всегда заканчивались танцы в его студенческие годы. Вальсок, кажется, завезли из Франции. Значит, девушка, склонившаяся над ним, Нэнси Кэртней… Он знал ее много лет тому назад.
 Он открыл глаза и увидел совсем другое лицо – мужское, обрамленное темными волосами и украшенное маленькими усиками.
 – Послушай, Нэнси, – пролепетал Калверт, – ты так изменилась.
 Мужчина произнес:
 – Тебе лучше, приятель? Приходишь в себя?
 Калверт обнаружил, что лежит на красном диванчике в какой-то комнатушке. Он попробовал сесть, но тут же снова опрокинулся на спину. Затылок невыносимо болел.
 – Скоро тебе станет лучше, – успокоил его мужчина.
 Калверт закрыл глаза, и прежний навязчивый мотив опять зазвучал в его голове. Болезненно морщась, он обратился к мужчине:
 – А где Нэнси?
 – Нэнси? – удивился тот.
 – Нэнси Кэртней. Кареглазая блондинка.
 – Он, наверное, имеет в виду меня, – в поле зрения Калверта появилась женская головка.
 – Как здорово, что мы встретились, – произнес Калверт. – Привет, Нэнси.
 – Привет, – она улыбнулась, обнажив великолепные белые зубы.
 Музыка прекратилась, и шум за стенкой утих. Калверт сел, опираясь руками о диванчик.
 – Нет, вы не Нэнси Кэртней, – сказал он, внимательно разглядывая девушку.
 Она отрицательно тряхнула головой. На ходу снимая передник, вошел бармен.
 – Как чувствуешь себя, приятель? Упал и расшибся. Частенько с тобой такое приключается?
 – Упал? – переспросил Калверт, через раскрытую дверь заглядывая в бар. – Мистер Плайер снова исчез…
 – Мы закрываемся. Ты еще успеешь домой, если поймаешь такси.
 – Конечно, – согласился Калверт.
 Он попытался встать, но это у него снова не вышло. Девушка, увы, оказавшаяся не Нэнси Кэртней, о чем-то шепталась с усатым молодым человеком. Тот, видимо, колебался, но затем утвердительно кивнул.
 – Отвезем его домой, – сказала девушка. – Ты не против, Нед?
 – Я согласен, – ответил тот, кого назвали Недом.
 Бармен извлек блокнот и карандаш.
 – На всякий случай запишу вашу фамилию и адрес. Так требует полиция.
 Калверт назвался.
 – Попрошу записаться и свидетелей.
 – Эдвард Род, – ответил молодой человек и назвал адрес.
 – Нэнси Кэртней, – улыбнулась девушка.
 В такси Калверт оказался между девушкой и Родом. Затылок нестерпимо ныл, а свет реклам слепил глаза.
 Глянув на четко очерченный романтический профиль Рода, Калверт переключился на девушку. Она была в норковой шубе, ветер растрепал волосы на ее непокрытой голове. Калверт дал бы ей лет двадцать пять. Глаза под сенью пушистых ресниц лучились точно так же, как и у Нэнси Кэртней, но взгляд был куда более живой. Почувствовав, что ее рассматривают, красотка повернулась:
 – Вам уже лучше?
 Калверт кивнул. Род сказал:
 – На вас плохо подействовала атмосфера этой пивной. Теперь вам сразу полегчает.
 – Я должен объяснить вам, мисс… – повернувшись к девушке, Калверт сделал паузу.
 – Люси Бостон, – подсказала та.
 – …Почему я принял вас, мисс Бостон, за Нэнси Кэртней. Вы очень на нее похожи. Особенно цветом волос и глазами.
 – Кем она была для вас?
 – Никем. Просто мы вместе учились в колледже. В баре играли песню, которую когда-то любила Нэнси. Она мне и напомнила о прошлом. Десять лет я не вспоминал о ней. А вам знакома эта песня?
 – Десять лет назад я была еще ребенком. Что-то не помню.
 – А я хоть и пьян, память не потерял.
 – Те более, что вы упали, – вставил Род.
 – Я упал, потому что меня ударили.
 – Кто вас ударил?
 Тут Калверт вспомнил, что и бармен говорил о падении. Какая нелепость! Бармен находился в нескольких шагах от него и не мог не видеть, как Плайер нанес удар. Эти двое тоже говорят о падении.
 – Послушайте, – он постарался придать своему голосу уверенность, – я не упал, пока не получил удар в челюсть от человека по фамилии Плайер, стриженного под «ежик».
 Он умолк, потому что заметил, как Род и Люси недоверчиво переглянулись. Отодвинувшись в тень, девушка сказала:
 – Мы же все видели.
 – Да, да, – подтвердил Род. – Мы стояли недалеко от вас. Вы потянулись за бокалом, не рассчитали и потеряли равновесие. А упав, сильно ударились головой.
 Калверт с минуту смотрел на него, потом обратился к девушке:
 – Вы тоже все это видели? И здоровенного парня, причесанного под «ежик», там не было?
 Она отрицательно покачала головой. Род с улыбкой, но твердо сказал:
 – Вас никто не бил, мистер Калверт, да и некому было. Вы сидели совершенно один.
 Капли пота выступили на лице Калверта. Почти протрезвев, он откинулся на спинку сиденья и замолчал. Автомобиль круто повернул, и Гарри ощутил приступ тошноты. Обхватив голову руками, он принялся массировать виски, словно стараясь прогнать дьявольское наваждение. Неужели это все ему почудилось? Рядом раздался озадаченный голос девушки:
 – Вам снова плохо? Мы, кажется, уже приехали.
 От ее волос исходил легкий аромат духов. Калверт вновь овладел собой.
 – Нет, все в порядке. Спасибо.
 Род вышел из машины первым. Калверт, цепляясь руками за дверцу и сиденье, вылез следом. Затем он помог выбраться на тротуар девушке. Род попытался расплатиться с шофером, но Калверт воспротивился.
 – Нет, нет. Платить буду я. Я и так причинил вам массу беспокойства.
 – Я уже заплатил, – сообщил Род, придерживая руку Калверта с бумажником.
 – Мне очень неловко. Может быть, поднимитесь ко мне? Выпьем чего-нибудь.
 Род и Люси обменялись быстрыми взглядами.
 – Уже поздно, – сказал Род.
 – Мы тронуты вашим приглашением, но… – добавила девушка.
 – Я очень прошу вас, – настаивал Калверт.
 – Нет, пить мы не будем, – сказал Род, – но до дверей квартиры доведем.
 Он улыбнулся девушке, и она ответила ему тем же.
 – Мы хотим быть уверены, что все благополучно, мистер Калверт.
 – В этом смысле можете не беспокоиться. Лифтер Макс поможет мне. Он всегда укладывает меня в постель, когда я… – Калверт не договорил.
 Макс дремал в кресле, уронив голову на правое плечо. Услышав шаги входящих, он сразу проснулся и вскочил.
 – Вы вернулись, мистер Калверт? – сказал он, глянув на часы. – Уже без четверти четыре.
 Они остановились возле лифта. Калверт представил своих гостей.
 – Это мисс Бостон и мистер Род. А это наш Макс. Он всегда чуток ко мне, если я не в форме. Да, Макс?
 Калверт пропустил Люси и Рода в лифт.
 – Мы выпьем по рюмочке. Макс, не хочешь присоединиться?
 – Хватит на сегодня, мистер Калверт. Вам нужно отдохнуть. – Макс глянул на Рода. – Не позволяйте ему больше пить, мистер Род.
 – Нет, конечно. Мы только доведем мистера Калверта до дверей.
 – Об этом не беспокойтесь. Я умею обращаться с ним.
 – Мы и не беспокоимся, – в голосе Рода послышалось раздражение.
 – Если вы не против, я сам доставлю его наверх, – настаивал Макс.
 Калверту показалось, что он слышит настойчивый шепот Люси, но когда он глянул на нее, девушка рассматривала себя в зеркальце. Волосы ее отсвечивали золотом.
 Род грубо сказал Максу:
 – Занимайтесь-ка лучше своими делами.
 Взгляд девушки встретился в зеркальце со взглядом Калверта. Люси повернулась и сказала Роду:
 – Нед, пожалуйста, не настаивай.
 Род в запальчивости возразил:
 – Если я что-нибудь делаю, то довожу это до конца! Пожалуйста, поднимите нас всех наверх!
 – Я сам его отвезу! – упрямо возразил Макс.
 – Что за вздор! – Род обратился к Калверту. – С каких это пор лифтеры лезут в частную жизнь граждан? Или у вас так заведено?
 Постепенно до Калверта дошло, что Род чересчур упорствует из-за сущего пустяка. Вдобавок, он припомнил, что его провожатый рассчитался с шофером такси еще до того, как был приглашен выпить. А ведь время сейчас такое, что отпустив такси, вряд ли легко найдешь другое. Значит, с самого начала Род рассчитывал зайти к нему. Однако прежде, чем Калверт выразил свои подозрения устно, девушка схватила Рода за руку.
 – Нед, хватит. Мы оставляем мистера Калверта на попечение Макса и едем домой. Спокойной ночи, мистер Калверт.
 Она чуть ли не силой вывела Рода из лифта. Лицо ее спутника пылало от ярости. Не дойдя до дверей, девушка остановилась и что-то сказала Роду. С видимым усилием тот, обращаясь к Калверту, произнес:
 – Спокойной ночи, мистер. Извините за это маленькое недоразумение.
 – Я тоже весьма сожалею, – ответил Калверт. – Благодарю за все, что вы для меня сделали.
 Уже с улицы Люси добавила:
 – Спокойной ночи и вам, Макс. Уложите его в постель.
 Макс, пожав плечами, вернулся в лифт.
 – Поехали, – сказал он, закрывая двери.
 – Сегодня я сам управлюсь.
 – Не упрямьтесь, мистер Калверт.
 – Честное слово, я прекрасно себя чувствую. Возвращайся и отдыхай.
 – Не спорьте.
 Они вышли в коридор, и Макс продолжал держать Калверта за рукав. Тот достал из бумажника одну из двух оставшихся купюр и протянул ее лифтеру.
 – Возьми, Макс.
 – Хотите откупиться от меня?
 – Ну что ты?! Я прекрасно к тебе отношусь. Но до койки доберусь сам. Спокойной ночи, Макс.
 – Спокойной ночи.
 Макс спустился вниз, а Калверт по устланному ковром полу направился в сторону своей квартиры.
 «Тяжелая ночь, – думал он. – Сначала погоня по улицам, потом эти равнодушные копы, болван с короткой стрижкой и красивая пара, рвавшаяся в мою квартиру».
 Он открыл дверь квартиры, радуясь, что все его приключения, слава Богу, закончились.
 Однако кошмар продолжался. В полутемной гостиной кто-то рылся в его письменном столе. Калверту было отчетливо слышно тяжелое дыхание преступника. Внезапно тот повернулся и, низко держа голову, бросился прямо на Калверта. Гарри попытался задержать его, но получил сокрушительный удар в живот. Со стоном он рухнул на колени. В руках незнакомца вспыхнул электрический фонарь. Несмотря на боль, Калверт прекрасно рассмотрел руку, сжимавшую этот фонарь. Длинные, хорошо ухоженные пальцы с маникюром. Указательный палец украшало кольцо с черным агатом, на котором были выгравированы три греческие буквы.
 Калверту даже показалось, что он где-то уже видел такое кольцо. Затем рука с поразительной быстротой исчезла. Калверт услышал шорох шагов по ковру, дверь захлопнулась, погрузив квартиру в полную темноту.
 Калверт медленно приходил в себя. Дышать стало немного легче. В темноте перед его глазами продолжали плясать три буквы греческого алфавита. Вскоре он мог бы поклясться, что это были «мю», «эпсилон» и «сигма». Приятно осознавать, что тебя избивают одни интеллектуалы – сначала мистер Плайер из Дартмонтского университета, а теперь какой-то тип с масонской символикой на перстне.
 Гарри вышел в коридор и нажал кнопку, вызывая лифт. Вскоре показалась заспанная физиономия Макса.
 – Кто-то проник в мою квартиру, сбил меня с ног и сбежал.
 – Куда?
 – Откуда я знаю.
 – Сейчас посмотрим.
 Макс закрыл двери лифта и стал спускаться, а Калверт вернулся в квартиру.
 Взломщик действовал весьма аккуратно и почти не оставил после себя следов. Средний ящик письменного стола был вынут, но все в нем находилось на обычных местах: страховые полисы, квитанции об уплате подоходного налога, разнообразные счета, нераспечатанные конверты из «Манила банк» и даже связка ключей, назначение которых он давно забыл. Ничего не исчезло ни из спальни, ни из кухни.
 Калверт вернулся в гостиную, вскоре раздался звонок в дверь. За ней стоял Макс.
 – Вы совершили ошибку, когда вызвали лифт наверх, – сказал он. – Пока я поднимался на нем к вам, этот парень преспокойно спустился по лестнице и вышел на улицу.
 – Ты уверен в этом?
 – Так поступил бы любой на его месте. Но теперь уже поздно. Надо вызывать полицию.
 – А если вор еще в доме?
 – Нет, он уже далеко отсюда.
 – Зайди, выпей рюмку. Вон там, на кофейном столике.
 Макс подошел к столику и стал рассматривать этикетки на бутылках.
 – А вы заметили, как тот парень с девушкой рвался в вашу квартиру?
 – Я заметил. Но ведь в конце концов он помог мне добраться до дома.
 Макс пригубил из стакана.
 – Великая помощь, подумаешь! Я знаю, отчего вы страдаете, мистер Калверт. Через это нужно перешагнуть. С тех пор, как ваша жена…
 – Макс, это не твое дело.
 – Извините меня, я зря вмешался.
 – Извини и ты меня за резкость.
 Макс опорожнил стакан, вернул его на место и направился к дверям.
 – Пойду встречу полицейских. На вас я не в обиде. Вы сегодня хлебнули немало неприятностей.
 – Да, – Калверт кивнул головой. – Чего-чего, а неприятностей хватило.
 Закрыв за Максом дверь, Калверт почти повалился на стул и уронил голову на руки. Когда он снова поднял ее, его взгляд остановился на портрете Грейс, стоявшем на столе. Она выглядела хорошенькой, милой, доброй.
 С трудом поднявшись со стула, Калверт перевернул портрет лицом вниз. Потом закурил и стал ждать появления полицейских.
 Чувствовал он себя очень одиноко.




 Глава 3


 Гарри проснулся от телефонного звонка.
 – Мистер Калверт? – раздалось в трубке.
 – Да, – ответил он и стал спиной к окну, за которым во всю сияло солнце.
 – Говорит детектив Фред Ходж. Вы, наверное, хотели бы, чтобы мы провели расследование в связи с проникновением в вашу квартиру?
 – Да, хотел бы.
 – Согласно рапорту сержантов Маккейба и Маршана, из квартиры ничего не пропало, а взломщик выскочил на улицу, когда лифтер по вызову поднимался к вам. Вы якобы не удовлетворены предварительным расследованием и требуете повторного?
 – Да. Я настаиваю на этом.
 – Наши парни на вас обиделись. Они считают, что сделали все возможное. Это добросовестные люди, я их хорошо знаю.
 – Приношу им свои извинения, но я хотел бы, чтобы этим занялся опытный детектив.
 – Ладно. Я лично прибуду через час. Вы никуда не уйдете?
 – Нет, я дождусь вас.
 – Итак, до встречи.
 Выпив кофе и почувствовав себя лучше, Калверт в телефонном справочнике Манхэттена без труда отыскал Люсинду Бостон, живущую на Парк-авеню. По тому же адресу значился и Бостон Лорэми – искусствовед-менеджер. Это имя встречалось ему на 57-й улице, где находился выставочный зал галереи искусств. Закурив, Калверт набрал телефон Люси. Ответил ему женский голос.
 – Могу я поговорить с мисс Бостон?
 – Она еще спит. Что ей передать?
 – Ничего, спасибо. Я позвоню позже.
 – А кто говорит?
 – Гарри Калверт.
 Он опустил трубку на рычаг, а затем позвонил к себе на работу. Секретарша весьма важно произнесла:
 – «Рекламное агентство Чарльза Мэйера».
 – Попросите, пожалуйста, Молли.
 Когда та подошла, он быстро заговорил:
 – Молли, это Гарри Калверт. Не называйте меня по имени. Шеф у себя?
 – По-моему, я поняла, что тебе нужно, – уклончиво ответила Молли.
 – Сегодня я не приду, но говорить шефу об этом сам не хочу. Ты передай ему.
 – Подожди минутку, – она ушла, но вскоре вернулась. – Он не хочет ничего слышать.
 – Я приду завтра утром. Скажи, что у меня болит горло.
 – Да, но… – в ее голосе слышалась неуверенность.
 – Он рассердился? Что он сказал?
 – Ты не должен на него обижаться, Гарри. Мне не хочется сыпать соль на твои раны, но с тех пор, как ушла Грейс, ты не проработал ни одной полной недели.
 – Это он тебе так сказал? Мне важно знать.
 – Он сказал, что тоже был в шоке, когда от него ушла жена, но нашел в себе силы и не расклеился… Ты сам хотел это услышать, Гарри.
 – Спасибо, Молли. Завтра с утра буду на месте.
 – Не запускай горло.
 Едва он успел одеться, как раздался звонок. Открыв дверь, Калверт пропустил в квартиру высокого жилистого мужчину со светлыми усами. Одет он был респектабельно – в длинное синее пальто и серую шляпу. Представился:
 – Детектив Фред Ходж.
 – Входите.
 – Как я полагаю, именно вы и являетесь жертвой?
 – Вы не ошиблись, – ответил Калверт. – Располагайтесь, мистер Ходж. Присаживайтесь.
 Сев, инспектор выставил на всеобщее обозрение черные шелковые носки. Шляпу он положил на колени. Тщательно приглаженные волосы на голове были темнее усов.
 – Наши ребята утверждают, – начал Ходж, – что не обнаружили посторонних ни на пожарной лестнице, ни где бы то еще.
 – Преступник мог уйти еще до появления полиции. Но вот как он проник сюда?
 – Скорее всего, он вошел еще до закрытия, входных дверей, то есть до 18 часов.
 – Я тоже так думаю. Потом затаился и ждал десять часов до четырех утра? И проник в квартиру за несколько минут до моего появления?
 – Послушайте, я обычный детектив, а не гений сыска. Сказанное вами весьма интересно, но не представляет для нас интереса. Может, он спал где-нибудь на чердаке все это время. Или его напугали, и он отсиживался десять часов, приходя в себя. Можно строить любые теории.
 – Тогда извините, что я побеспокоил вас по такому пустяку, – с раздражением произнес Калверт.
 – Все шутите? – Ходж махнул рукой. – Сейчас вы скажете, что регулярно платите налоги, но я их тоже плачу. Однако это не мешает всяким проходимцам вламываться в квартиры честных налогоплательщиков да еще бить их в живот. Неужели по каждому такому случаю необходимо вызывать офицеров полиции?
 – Хорошо, – ответил Калверт. – Вы, кажется, убедили меня. Будем рассматривать этот случай как недоразумение.
 – Опять насмешки! – Ходж встал. – В квартире есть еще кухня, ванная и спальня, верно?
 Калверт кивнул в ответ.
 – Значит, выхода на пожарную лестницу нет. Преступник вошел через эту дверь.
 Он наклонился, изучая замок. Особое внимание уделил замочной скважине, даже посветил в нее фонариком. Наконец, потеряв интерес к дверям, он вернулся в гостиную.
 – Кто-то воспользовался воском. А потом сделал по оттиску ключ. Старый приемчик.
 – Интересно, ну и…
 – Для профессионала это не представляет особого труда. В квартире есть ценности?
 – Никаких, – Калверт покачал головой.
 – А в ящике, куда он залез?
 – Там были только старые счета, квитанции, страховые полисы, погашенные чеки и прочий хлам.
 Ходж самым тщательным образом исследовал стол.
 – Никаких секретных ящиков, ниш, тайников?
 – Абсолютно никаких.
 – Тогда ничего не понимаю, – Ходж пожал плечами. – Что ему было нужно здесь? – внезапно какая-то мысль пришла ему в голову, и он резко повернулся к Калверту. – Скажите, каким бизнесом вы занимаетесь?
 – Торгую наркотиками.
 – Теперь вы уже не шутите, а просто издеваетесь. Вашим остроумием я сыт по горло.
 – Извините. Я работаю в рекламном агентстве. Разве это бизнес?
 – Как сказать, – он надел свою шляпу. – Запутанное дело, не знаю даже, что и подумать. У вас есть враги или завистники?
 – Нет.
 – А откуда это синяк на челюсти?
 – Заработал в баре. Ничего серьезного.
 – Ну, а все-таки?
 – Кто-то сел за мой столик, я ему что-то сказал, он не так понял, вот и все.
 – Ясно. Но я это не одобряю, – Ходж открыл дверь в коридор. – Если что-нибудь прояснится, мы дадим вам знать. А пока будьте осторожны. Чуть что, сразу зовите нас на помощь.
 Уже стоя в коридоре и застегивая пальто, он спросил:
 – Вы ничего не сказали о девушке и парне, которые ночью привезли вас сюда.
 – Не думал, что это имеет какое-нибудь значение, – Калверт пожал плечами.
 – Как их зовут?
 – Мы не знакомы.
 – Не хотите говорить? Как знаете. А замок советую сменить.
 Ходж резко повернулся и направился к лифту. Калверт запер за ним дверь. Он не мог бы сейчас ответить на вопрос, почему не назвал имени Люси Бостон. Может, это забота о чести дамы или джентльменская порядочность? Гарри закурил и, подойдя к зеркалу, стал рассматривать свое отражение. Серые глаза на довольно помятом лице смотрели сурово и вдумчиво. Непричесанные волосы топорщились во все стороны.
 А, может, дело совсем не в этом? Может, что-то другое заставило его скрыть имя девушки? Возможно, он, Гарри Калверт, тридцатилетний соломенный вдовец, проникся романтическим чувством к этой юной особе? Ночью в такси нежный аромат ее духов пробудил в нем массу воспоминаний и словно сделал на десять лет моложе.
 Продолжая размышлять над событиями прошедшей ночи, он вернулся в спальню.
 Разгадать значение монограммы на перстне было довольно трудно. Не менее трудно было выяснить, чего хотел от него Плайер, упорно преследовавший сначала на улице, а потом в баре.
 Он вновь принялся набирать номер Люси Бостон. Черт с ними – с этим Плайером и этим Ходжем! Голос Люси, волнующий и нежный, раздался в трубке. Гарри словно кипятком обдало.
 – Здравствуйте, мисс Бостон. Это Гарри Калверт. Я уже звонил вам.
 – Мне доложили, – что-то похожее на смех прозвучало в этом бархатистом голосе. – Надеюсь, сегодня вам гораздо лучше?
 – Да, спасибо. Я обязан поблагодарить вас и мистера Рода за заботу.
 – Не стоит. Все хорошо кончилось.
 – Я хотел бы выразить признательность, пригласив вас обоих в ресторан.
 – Думаю, это возможно.
 – Тогда сегодня вечером?
 – Отлично. Впрочем…
 – Что?
 – Нет, ничего. Мы с Недом собирались поужинать у Тео. Составите нам компанию?
 – У Тео? Хорошо. В какое время?
 – Часов в семь.
 – Договорились. Большое спасибо.
 Мурлыкая себе под нос какой-то мотивчик, Калверт причесался. Ему хотелось пойти в ресторан «Плаза», где раньше всегда устраивались танцевальные вечера. И пойти непременно с Люси. Нет, теперь ему на танцы ходить уже поздновато. Но какие только шальные мысли ни лезут в голову, когда нежный аромат духов напоминает о безвозвратно ушедшем прошлом!
 Отложив расческу, он позвонил в бар Енсена. Дождавшись ответа, спросил:
 – Как зовут бармена, работавшего вчера?
 – Их двое. Майк и Фредди.
 – Того, кто работал справа от входа.
 – Это Майк. Зачем он вам нужен?
 – Он появится сегодня?
 – Зачем он вам нужен?
 – Хочу поблагодарить его за одну маленькую услугу, оказанную мне прошлой ночью.
 – Он будет в три.
 – Спасибо.
 Часы показывали половину третьего. Спускаясь в лифте, Калверт заглянул в свой бумажник и обнаружил там один-единственный доллар. Зайдя в свой банк, он заполнил чек на полсотни. Контролер в окошке со смущенным видом произнес:
 – Извините, мистер Калверт, но ваш счет пуст.
 – Черт побери! Как это могло случиться?
 – Такова особенность банковских операций, мистер Калверт. Когда человек все время снимает деньги со счета и ничего не вкладывает, рано или поздно у него ничего не останется.
 – Но мне срочно нужны деньги. Нельзя ли что-нибудь придумать?
 – Поговорите с мистером Гастингсом.
 Калверт долго шел по коридору банковского офиса, пока не оказался у двери, отполированная табличка на которой возвещала: «Винсент Гастингс». За письменным столом он обнаружил щегольски одетого мужчину лет тридцати пяти. Особенно шикарно выглядел его спортивный твидовый пиджак. Оторвавшись от какой-то бумаги, Гастингс приветливо улыбнулся и сказал:
 – Вы Гарри Калверт, не так ли? Прошу садиться.
 – Да, – Калверт был слегка удивлен. – Мне ваше лицо тоже кажется знакомым.
 – Мы с вами соседи и живем в одном доме.
 – Вот как? Тогда, значит, мы встречались в лифте.
 – Что-то случилось, мистер Калверт?
 Кольцо! Некоторое время Калверт молчал, как громом пораженный, – на пальце Гастингса сверкало хорошо ему знакомое кольцо с монограммой. Затем, овладев собой, Гарри сказал:
 – Сейчас мне будет легче говорить с вами. Ведь я вижу у вас на пальце перстень с известной мне символикой.
 – Ах, это! – Гастингс расставил пальцы с наманикюренными ногтями. – А разве вы принадлежите к нашему братству?
 Калверт молча кивнул, все еще не в силах справиться с волнением.
 – А где вы учились?
 – В Принстоне.
 – А я в Пенсильвании, – Гастингс продолжал держать руку на виду, любуясь перстнем. – Значит, у нас в прошлом много общего. Наше старое, доброе братство…
 Калверт заставил себя улыбнуться и подумал: «Ты и не подозреваешь, что я тебя узнал, „соратник“. На душе сразу полегчало, и уже почти спокойно Калверт произнес:
 – Мне приходится прибегнуть не к совсем почетному трюку. Я обращаюсь к вам не как к служащему банка, а как к товарищу по студенческому братству.
 – Исчерпали свой счет? – догадался Гастингс.
 – Действительно, – сознался Калверт. – Весьма глупое положение.
 – Как сотрудник банка я не могу ничем помочь вам. Но как бывший сотоварищ по братству предлагаю взять у меня в долг определенную сумму.
 – О нет, – запротестовал Калверт.
 – Сочту за честь для себя… – Гастингс уже вынимал бумажник.
 – Я не могу принять эти деньги.
 – Не отказывайтесь, Калверт. Это мой святой долг, – он протянул через стол несколько банкнот. – Надеюсь, хватит?
 Калверт взял деньги и пересчитал их.
 – Это чересчур много. Столько мне не нужно.
 Он попытался вернуть несколько купюр, но Гастингс отвел его руку.
 – Берите все. А если вам вдруг не хватит…
 – Спасибо. Завтра же положу деньги на депозит. А теперь, извините. Я, видно, отрываю вас от дел.
 – Да, дел хватает, – ответил Гастингс.
 – Заходите как-нибудь в гости с женой.
 – Я живу вдвоем с больной матерью. Но на рюмочку зайду с удовольствием.
 – Когда вас можно ждать?
 – В любое время.
 – Тогда сегодня вечером часов в девять.
 – Отлично.
 В дверях Калверт приостановился, пропуская вошедшую в кабинет женщину, и помахал Гастингсу рукой. Тот ответил ему тем же, и вновь в солнечном свете блеснул перстень с монограммой.




 Глава 4


 Бармен в гриль-баре вежливо и без всякого скрытого намека поинтересовался:
 – Как вы себя чувствуете? Что закажете?
 – Бурбон с содовой, – ответил Калверт. – А как ваши дела?
 – Не жалуюсь, – он профессиональным движением пододвинул стакан. – Вам смешать?
 – Нет, – Калверт отрицательно покачал головой. – Может быть, пропустите маленькую за мой счет?
 – Немного позже. Я недавно позавтракал.
 Калверт понимающе хмыкнул и занялся стаканом. Когда его содержимое исчезло, бармен налил вторую порцию.
 – Спасибо, – сказал Калверт. – Прошлой ночью я был у вас. Вы должны меня помнить. Я сидел вон в том углу.
 – Да, да, – ответил бармен. Легкость и непринужденность его манер сразу исчезли. – Извините, у меня работа.
 Он принялся старательно обслуживать единственного посетителя – пожилого мужчину в потертой армейской куртке. Приготовив для него выпивку, бармен вернулся к стойке и застыл, повернувшись спиной к Калверту. Тот достал сигарету.
 – Не сочтите за труд подать мне спичку.
 Бармен извлек из заднего кармана брюк коробок и, чиркнув спичкой, поднес ее к сигарете Калверта.
 – Спасибо.
 Бармен молча кивнул и попытался отойти. Но Калверт был настойчив.
 – Ну, так что там насчет вчерашней ночи? Может, выпьете со мной?
 Бармен демонстративно не обращал внимания на деньги, которые Калверт положил на стойку.
 – Спасибо. Прошло слишком мало времени после завтрака.
 – Посетителей вчера было немного. Кто-нибудь видел, как меня ударили? Может быть, ваш напарник?
 – Я об этом ничего не знаю.
 – Тогда я поговорю с ним. Если бы в баре вспыхнула драка, кто-нибудь обязательно заметил бы ее.
 – Я занят обслуживанием клиентов. Впрочем, никакой драки и не было.
 – И вы не допускаете, что два-три посетителя могли видеть, что произошло?
 – Вот и спросите у них, – бармен пожал плечами.
 – Да никого и не надо спрашивать. Вы сами все прекрасно видели.
 Бармен прищурился, и в глазах у него вспыхнул опасный огонек.
 – Вы напились, потеряли равновесие и грохнулись затылком об пол.
 – Сколько вам заплатили за эту версию?
 Лицо бармена налилось кровью. Он перегнулся через стойку и прошипел:
 – Допивай и убирайся отсюда!
 – Так сколько же вам заплатили за эту басню? – Калверт глянул вызывающе.
 – Не понимаю, о чем вы, – жестокий блеск в глазах бармена угас, а лицо приняло безразличное выражение.
 – Я хочу знать, кто вам заплатил. Тот парень с короткой стрижкой, что ударил меня? Или симпатичная парочка, взявшаяся провожать меня домой?
 – Я постоянно занят, мистер. А вы свалились со стула сами.
 – И вы не измените свое мнение даже за десять долларов?
 – За десять долларов? Просто смешно. Эти деньги нынче ничего не стоят.
 – Ну, а за двадцать? – Калверт ухмыльнулся. – Пойдет?
 – У вас и в самом деле с головой не в порядке, – бармен потерял к разговору всякий интерес. – Я рассказал все, что видел вчера ночью. Врать я не хочу даже за двадцать баксов.
 – Ладно, – Калверт допил свой бурбон и швырнул на стол долларовую бумажку. – Получи, приятель. Спасибо за содержательную беседу.
 – Меня это не касается, – бармен взял деньги. – Но вам, мистер, лучше забыть об этом деле.
 – Ну, а это уж тебя совсем не касается.
 То и дело налетал ветер, и Калверт был вынужден поднять воротник пальто. Из аптеки на Ленсингтон-авеню он позвонил Люси Бостон.
 – Извините, но я вынужден срочно уехать, – сказал он. – Все вышло так неожиданно. Я звоню уже с вокзала.
 – Сожалею, – ответила она. – Я очень ждала этой встречи. Да и Нед тоже. Он был просто в восторге от вашей идеи.
 – Я уезжаю в Филадельфию. Но завтра постараюсь вернуться. Может, позавтракаем вместе?
 – Это было бы прекрасно.
 – Договорились. Завтра я позвоню.
 – Счастливого пути, мистер Калверт.
 – До завтра.
 Он никогда не стрелял из этого «люгера». Калверт купил его за шесть долларов у какого-то пехотного капитана во Франции с целью поменять на бинокль, который, в свою очередь, должен был пойти в уплату за фотокамеру, принадлежащую одному педантичному англичанину. Он имел их сразу две, но не имел бинокля. Но прежде, чем эта сделка совершилась, англичанин куда-то уехал, и Калверт забросил револьвер в угол шкафа. И вот теперь пришла пора извлечь его на белый свет.
 Около семи засада была готова: Калверт залег за широким диваном, обеспечив себе хороший обзор дверей и стола. Выключатель торшера располагался возле его руки, рядом с бутылкой виски и «люгером».
 Время от времени Гарри касался холодной револьверной рукоятки, и это вселяло уверенность. Даже незаряженное, оружие было сейчас куда полезнее бинокля или фотокамеры.
 Отпив пару глотков виски, он пошарил в карманах в поисках сигарет, но тут же передумал. Запах табачного дыма мог выдать его. Засада на зверя и человека имеет много общего – нельзя допускать ни малейшей оплошности.
 Довольный собой, Калверт вознаградил себя еще одним добрым глотком виски прямо из бутылки. Немного разогревшись, он погрузился в размышления.
 Этому простаку Ходжу не хватает тонкости. Упомяни он ему о Люси Бостон, и ее тотчас могли обвинить в соучастии йо взломе. То же и с Гастингсом: одно слово Калверта о перстне, и на запястьях его владельца щелкнут наручники. Нет, серьезные дела так не делаются. Нужна хитрость, выдержка и расчет. Хитрость: он уже пустил слушок о своем отъезде. Теперь остается лежать и ждать того, кто заберется сюда. Посмотрим, как он прореагирует на внезапно вспыхнувший свет. А тут еще и «люгер». Да, бедняге не позавидуешь.
 Ему припомнились все события последних дней: побег жены, встреча с девушкой, так напомнившей ему одну старую знакомую, этот Род, этот Плайер. Люси явно чего-то ждет от него. А какие у нее отношения с Родом? Кто они – друзья, любовники, деловые партнеры? Кто подкупил бармена, чтобы тот твердо держался версии о том, что Калверт якобы сам упал со стула? Нет, Плайер – не плод галлюцинации. Челюсть ноет по-настоящему… А теперь еще и Гастингс. Какова его роль во всей этой кутерьме? Зачем он пожаловал в его квартиру прошлой ночью? Служащий банка – взломщик! Звучит абсурдно. Такой он весь аккуратный, прилизанный, вышколенный. Куда катится человечество? Никаких моральных норм! Никаких следов совести! Наверное, все это результат войны: массовый психоз и полная деградация.
 Тут ему показалось, что она окне шевельнулась занавеска. Встав на колени, Калверт всмотрелся. Вновь раздался шорох ткани, и он схватил «люгер». Однако все стихло. Наверное, это были шутки ветра.
 Калверт вновь растянулся на полу. Время ползло, как черепаха. Он устал, руки и ноги затекли, хотелось спать. «Теперь ты будешь знать, каково охотнику в засаде», – подумал он.
 Надо успокоиться и расслабиться, решил Калверт. Ведь сумел же он взять себя в руки, когда увидел на пальце Гастингса знакомый перстень. Да и с Люси он вел себя подобающим образом. Спокойно соврал, что уезжает в Филадельфию, и попрощался. Все рассчитал точно. Охотник не должен спугнуть дичь. Он должен уметь ждать. Капкан обязательно захлопнется.
 Пронзительно зазвонил дверной звонок. Один раз, другой, третий. Затем раздались звуки удаляющихся шагов. Калверт позволил себе глубоко вдохнуть и потянулся за бутылкой. Но за дверями раздался осторожный, слабый шорох. Под дверью появилась полоска света, затем замок щелкнул, и дверь открылась.
 Вошедший, бесшумно двигаясь, пересек холл и прокрался в гостиную. Узкий луч света уперся в письменный стол. Калверт нащупал револьвер и перевел дыхание. Фонарик описал полукруг, и луч света застыл на месте. Калверт понял, что фонарик положили на стол. В конусе света появилась сначала одна, затем другая рука. Все содержимое среднего ящика был извлечено наружу. Тень наклонилась вперед.
 Калверту захотелось вскочить и зажечь свет, но он удержал себя от столь опрометчивого поступка. Это было бы ошибкой. Нужно ждать, пока преступник не найдет то, что ему нужно. Он сосредоточил все свое внимание на руках, судорожно рывшихся в его бумагах.
 Вдруг одна рука застыла. Впервые Калверт услышал, как человек вздохнул – шумно и с облегчением. Руки сомкнулись на чем-то, представлявшем неоспоримую ценность.
 Пора! Свет залил комнату, на мгновение ослепив даже Калверта. Гастингс, весь покрытый потом, с раскрытым от удивления ртом, застыл возле стола. В руках он сжимал наполовину вскрытый конверт. Когда револьвер поднялся на уровень его груди, Гастингс закрыл рот, издав при этом какой-то нечленораздельный звук. Калверт обошел диван и движением ствола заставил незваного гостя вскинуть руки вверх.
 – Калверт, – прошептал Гастингс, – будь осторожен с этой штукой.
 – Не учите меня, что нужно делать, – глухо сказал Калверт, – вас вообще нужно пристрелить.
 – Нет! – в отчаянии воскликнул Гастингс. – Прошу вас, Калверт!
 Гарри понял, что взломщика напугал вовсе не револьвер, а вся эта кошмарная ситуация. Он убрал «люгер» и заговорил уже почти спокойно:
 – Опустите руки и дайте сюда конверт.
 Гастингс поспешно исполнил это приказание. Калверт взял конверт и ощупал его, не спуская глаз с неудавшегося вора.
 – Я не собираюсь убивать вас, – сказал он. – Садитесь и постарайтесь все объяснить.
 Калверт уже успел разглядеть конверт. Он был прислан ему из «Манила-банк» и содержал погашенные чеки. Такие письма поступали Калвину ежемесячно, и он их даже не вскрывал.
 – Вам следует что-нибудь выпить, – сказал он, пряча конверт в карман. – И мне заодно налейте.
 Гастингс послушно наполнил два бокала и выпил. Спиртное явно помогло ему.
 – Я рад, что вы не выстрелили. Вы, наверное, сообщите об этом происшествии в полицию?
 – Уже сообщил.
 – Уже? – Гастингс побледнел. – Но как вы узнали…
 – Я имею в виду предыдущий случай. Приходили двое патрульных, а сегодня утром – офицер полиции.
 – Значит, о том, что случилось сейчас, они еще не знают! – с облегчением сказал Гастингс. – Но откуда вы обо всем узнали? Похоже, этой ночью вы ожидали именно меня?
 – Вас подвел перстень с монограммой. Я хорошо рассмотрел его прошлой ночью. А сегодня в банке увидел на вашем пальце. Чистая случайность. А теперь рассказывайте, что в конверте, – он похлопал себя по карману.
 – Не знаю.
 – Понятно. Тогда пусть с вами беседует полиция. Возможно, вы будете словоохотливей.
 – Не надо! Умоляю вас! – Гастингс с мольбой вскинул руки.
 – Тогда говорите, что в конверте.
 – Квитанционная расписка, – он заерзал на месте. – Мистер Калверт, если вы донесете на меня, это убьет мою мать. Она умрет, если все раскроется. Не делайте этого.
 – Перестаньте выть. Объясните, что это за расписка и как она попала в конверт с оплаченными мною чеками?
 – Ее положил туда я. Для лучшей сохранности.
 – Ничего не понимаю.
 – Мне было известно, что вы не просматриваете погашенные чеки, многие так делают, – с заискивающими нотками в голосе сказал Гастингс. – Наш банк просит клиентов ежемесячно заполнять форму на погашенные чеки и отсылать ее обратно в банк. Вы ни разу не сделали этого. Я понял, что вы даже не видели ее, хотя мы вместе с погашенными чеками кладем ее в каждый конверт. Значит, вы просто не вскрываете наши конверты. И я решил воспользоваться этим обстоятельством. Дабы расписка была в полной безопасности и я всегда мог ею воспользоваться, я вложил ее в конверт с погашенными чеками, который выслал вам три дня назад. Для меня этот конверт был просто сейфом.
 – Неплохо придумано, – сказал Калверт. – А если бы я просто выбрасывал конверты в мусорную корзину? Или иногда все же просматривал?
 – Банк неоднократно обращался к вам с просьбой вернуть заполненную форму, и вы всегда обещали, что когда-нибудь этим займетесь. Я был уверен, что все конверты на месте, – Гастингс был явно доволен своей выдумкой.
 – Ну, а если я все же добрался бы до этой расписки?
 – Риск, безусловно, присутствовал, но и соблазн был велик. Я считал, что если вы станете просматривать чеки, то начнете с более ранних и к ноябрьским доберетесь нескоро.
 Да, хитрец Гастингс все рассчитал четко. Он сыграл на лени и безалаберности своего соседа и не ошибся. Видимо, он немало времени изучал все сильные и слабые стороны Калверта.
 – Почему прошлой ночью вы вломились сюда только в четыре утра?
 – Всю ночь я провел в мучительных раздумьях и только к утру принял решение. Я не привык… Поймите, я не вор и не взломщик.
 – Конечно, вы честный и добропорядочный человек.
 – Постарайтесь понять и простить меня. Я не хотел вмешивать вас в это дело.
 – Ладно, помолчите пока.
 Калверт положил револьвер справа от себя и раскрыл конверт.
 – Вы не будете возражать, если я ознакомлюсь с этими бумагами?
 Гастингс только пожал плечами.
 Калверт стал перебирать пачку старых погашенных чеков, пока не обнаружил среди них зеленый листок небольшого размера. Четыре месяца назад он был отправлен из Амстердама в адрес некоего Мартина Ван дер Богля. Несколько строчек машинописи сообщали, что человек, подписавший расписку, получил две картины фламандского художника Иоганна Гроота «Пиета» и «Святой Матфей», уплатив при этом задаток в двенадцать тысяч долларов. Полная стоимость картин оценивалась в двести семьдесят тысяч. Оставшаяся сумма должна быть выплачена в Нью-Йорке в трехмесячный срок. Подписал расписку Лорэми Бостон. Под датой уплаты в Нью-Йорке имелось подтверждение в получении расписки и баланс в двести пятьдесят восемь тысяч долларов, завершавший сделку. Тут же имелась и подпись Мартина Ван дер Богля.
 – Что это все значит? – спросил Калверт.
 – Не знаю, – Гастингс покачал головой.
 – Начинаете все сначала?
 – Поверьте, я в самом деле не знаю. Но это весьма ценный документ.
 В это время дверной звонок ожил. Калверт встал и сунул зеленый листок в карман. Затем поднял «люгер» и предупредил Гастингса:
 – Не двигаться!
 Когда в замочной скважине раздался царапающий звук, он резким движением распахнул дверь.
 – Добрый вечер, мистер Род, – сказал он человеку, все еще сжимавшему в руках ключ от замка.
 Род застыл, не сводя глаз с револьвера. Калверт стволом поманил его к себе.
 – Заходите, мистер Род. Мы тут уже немного выпили. Присоединяйтесь.
 Род отвел взгляд от «люгера» и заглянул в комнату.
 – Разрешите представить вам Винсента Гастингса. А это Эдвард Род.
 Револьвер вновь описал дугу, и глаза Рода, не отрываясь, последовали за ним.
 – Ах, вас нервирует мое оружие? Не бойтесь, он не заряжен. Вот, смотрите: я прячу его.
 Род дождался, когда револьвер исчезнет в кармане Калверта, и только тогда сказал:
 – Мы знакомы. Привет, Гастингс!
 Тот нервно кивнул в ответ. На Рода он глядел скорее со страхом, чем с симпатией.
 – Попрошу вашу шляпу и пальто, – сказал Калверт.
 – Спасибо.
 Раздеваясь, Род внимательно оглядел письменный стол, на котором царил полный беспорядок.
 – Да, – вдруг вспомнил он, – я забыл сигареты.
 Он полез в карман своего пальто, уже висевшего на руке Калверта, и вдруг выхватил из него автоматический пистолет.
 – Быстро сядьте на стул рядом с Гастингсом. Держите шляпу и пальто. Не шевелитесь. Мое оружие, в отличие от вашего, заряжено.
 Калверт бросил его вещи на пол и, не обращая внимания на пистолет, подошел к письменному столу. Сунув пачку погашенных чеков в конверт, он швырнул его Роду.
 – Держите!
 Род попытался поймать летящий конверт, но тут же передумал и вновь направил ствол пистолета на Калверта. Тот сел рядом с Гастингсом. Род нагнулся и, продолжая держать соперников на мушке, стал перебирать чеки, бросая их по одному на пол. Закончив проверку, он кратко сказал:
 – Где?
 – Что вы ищете? – спросил Калверт. – Не напускайте таинственности.
 – Где она? – вопрос был обращен к Гастингсу.
 – Я не знаю. Когда я зашел, он уже поджидал меня, – в панике воскликнул Гастингс.
 – Врешь! Где она?
 – Сбавьте тон, Род, – сказал Калверт.
 – Гастингс, я застрелю вас!
 – Калверт, ради бога, – взмолился тот. – Если я не скажу ему правду, он убьет меня!
 – Валяйте, говорите. Не хватало еще, чтобы вас убили в моей квартире.
 – Она у него, – Гастингс указал на Калверта.
 Род сделал шаг вперед и протянул левую руку вперед, ладонью вверх.
 – Положите сюда расписку, Калверт.
 – Конечно. Не хватало еще, чтобы меня пристрелили за кусочек зеленой бумаги, – спокойно сказал Калверт, беря со стола стакан с виски.
 – Не шутите! Отдайте ее мне, Калверт!
 – Но не без борьбы же!
 Брошенный изо всей силы стакан полетел в Рода. Тот попытался уклониться, но хрупкий стеклянный стакан угодил ему в правую руку. Револьвер упал на пол. Род с ужасом и растерянностью рассматривал свой окровавленный кулак, хота рана на нем была совсем небольшой. Затем, отчаянно вскрикнув, он выскочил в коридор. Озадаченный, Калверт упустил несколько дорогих секунд и застал коридор уже пустым. Он метнулся было к пожарной лестнице, но передумал и вернулся в квартиру. И вовремя! Гастингс уже хватал оброненный пистолет, и Калверту пришлось стукнуть каблуком по холеной руке.




 Глава 5


 Гастингс, баюкая посиневшую правую руку, сидел на стуле в углу.
 – Не пускайте слюни, – раздраженно сказал Калверт, наливая ему стакан виски.
 – Спасибо, – Гастингс взял стакан левой рукой.
 – Так-то лучше. Хорошая порция выпивки снимает любые стрессы. Такова моя философия. Помните об этом, приятель.
 Калверт разрядил пистолет Рода и швырнул его на стол. Гастингс вздрогнул.
 – Откуда у вас такой страх перед оружием? Попадали раньше в перестрелки?
 – Терпеть его не могу, – вымолвил Гастингс.
 – А мне только что показалось: вы хотели поднять эту штуку с пола.
 – Это произошло помимо моей воли. Я ничего не соображаю… Можете верить, можете не верить, но я никогда не смогу направить оружие на человека.
 – Где Род взял ключи от моей двери?
 – Не знаю, – Гастингс пожал плечами.
 – Значит, вы сделали по восковому отпечатку всего один ключ?
 – Совершенно верно. Всего один.
 – Почему Род так интересуется этой распиской?
 – Не имею понятия, – лицо Гастингса дрогнуло.
 – Хорошо, не буду давить на вас. Но одну вещь вы наверняка знаете. Откуда Род узнал, что расписка хранится в моей квартире?
 – Я сам сказал ему об этом, – Гастингс понуро опустил голову.
 – Выходит, вы сообщники?
 – По крайней мере, я так думал, но… – в голосе Гастингса прозвучала горечь.
 – Теперь вы пытаетесь обмануть друг друга?
 – Он пытается.
 – Сколько же может стоить этот кусочек бумажки? – Калверт коснулся кармана, в котором лежала расписка.
 Глаза Гастингса сверкнули, но голос остался прежним – печальным и безнадежным.
 – Точно не скажу, но сумма велика.
 – А какова будет ваша доля?
 – Не понимаю, что вы имеете в виду.
 – Сколько вы думаете сорвать, владея этой распиской?
 Гастингс колебался недолго и не без труда выдавил из себя:
 – Я рассчитывал тысяч на двадцать пять. Для меня это большие деньги. Но сейчас я соглашусь и на пятнадцать. Десятью тысячами я бы пожертвовал, – он многозначительно посмотрел на Калверта.
 – Кто же обещал вам эти деньги? Род?
 Гастингс, глядя в потолок, не проронил ни слова.
 – Тут есть один нюанс, – продолжал Калверт. – Если Роду действительно нужна расписка, ему-то какая разница, кому платить – мне или вам. А ведь расписка у меня.
 Гастингс глянул на Калверта так, словно видел впервые. Но ответ его прозвучал весьма неубедительно:
 – Вы же ничего не знаете об этом деле. Что это за расписка, почему она стоит такие деньги…
 – Зачем мне это! – фыркнул Калверт. – Хватит того, что я знаю, сколько она стоит.
 – Это несправедливо! – воскликнул Гастингс. – Я столько пережил, столько сделал… И если мне ничего не достанется… – он не закончил.
 – Продолжайте, – ухмыльнулся Калверт. – Что будет, если вам ничего не достанется?
 – Больше я ничего не скажу. Можете взять расписку себе, – с горечью сказал он. – Берите ее и получайте деньги. Мне теперь все равно.
 – Мне эти деньги не нужны. Но и вы с Родом ничего не получите.
 – Как же вы поступите с распиской?
 – Пока не знаю.
 – Если вы не захотите с ней расстаться, то заработаете крупные неприятности, – в голосе Гастингса послышалась угроза. – За распиской идет охота.
 – Я понял это. Недаром ко мне врываются в квартиру, выслеживают в городе, а один коротко остриженный тип даже напал на меня в баре.
 У Гастингса вырвался сдавленный крик, настороживший Калверта.
 – Я не хочу знать о нем, – Гастингс был растерян и бледен. – Он убийца.
 – Рассказывайте все подробно, – резко сказал Калверт. – Откуда вам это известно?
 – Он убил человека прямо у меня на глазах.
 Глубокий страх исказил его лицо. Морщины сразу стали глубже, глаза запали, углы рта опустились. Калверт с жалостью наблюдал за ним, но, вспомнив о Плайере, почувствовал холодок, пробежавший по спине. Образ коротко остриженного типа сразу приобрел для него зловещую окраску.
 В это время зазвонил телефон.
 – Выпейте что-нибудь, – предложил Калверт Гастингсу, а сам снял телефонную трубку.
 – Мистер Калверт? – услышал он голос Люси Бостон. – Я хотела бы с вами увидеться.
 – Разве вы забыли, что я уехал в Филадельфию?
 – Нед все мне рассказал по телефону.
 – Это вы предупредили его о моей предполагаемой поездке?
 – Да.
 – Я был в этом заранее уверен.
 – Теперь мне все понятно. Нед сказал, что…
 – Кстати, как его здоровье? – перебил он девушку. – Если бы вы только слышали, как он вопил, заработав крошечную царапину.
 – Вас не назовешь добряком, – помолчав, сказала она.
 – Издержки плохого воспитания, ничего не поделаешь.
 – Я не об этом. Я о ране Неда.
 – Ах, да! Жуткая рана. Почти с дюйм величиной. Впрочем, я сам боюсь вида крови.
 – Вы зря иронизируете. Нед болен гемофилией. Любая рана может оказаться для него смертельной.
 Калверт долго молчал. Потом выдавил из себя:
 – К сожалению, я не испытываю к нему ни жалости, ни сострадания, которые так переполняют вас.
 – Не стоит язвить, мистер Калверт.
 Он ясно представил ее затуманенные горем карие глаза и пальцы, машинально откидывающие со лба прядь белокурых волос. Затем голос девушки стал настойчивее:
 – Мне нужно срочно увидеться с вами. Это очень важно. Не отказывайтесь.
 – Наоборот, я охотно встречусь с вами.
 – Тогда я жду вас через полчаса. До встречи.
 Калверт вернулся в гостиную и, очистив стол от бумаг, написал на пустом конверте: «Мистеру Гарри Калверту».
 Гастингс за его спиной жалобно произнес:
 – А что будет со мной? Вы заявите в полицию?
 – Это следовало бы сделать.
 На конверте Калверт вывел адрес рекламного бюро Чарльза Мэйера. Закончив эту несложную работу, он сказал взломщику:
 – Но я не сделаю это ради вашей больной матери.
 – В самом деле?
 – Я прощаю вас. И не в последнюю очередь из-за нашего старого студенческого братства.
 Гастингс встал. Минуту он колебался, а затем в знак благодарности протянул Калверту свою руку.
 – Я высоко ценю ваши добрые чувства, – сказал он.
 – Забудем о случившемся, – Калверт ответил на рукопожатие. – А теперь простимся.
 – Один совет на прощание. Я бы не стал держать эту расписку у себя дома.
 – Постараюсь найти для нее надежное место.
 – Я чувствую себя виноватым за то, что вовлек вас в столь опасное дело, – Гастингс сделал нерешительный жест рукой. – Но если вы передумаете воспользоваться распиской…
 – Я сообщу вам об этом. Прощайте.
 Когда Гастингс ушел, Калверт снова склонился над письменным столом. В подписанный конверт он вложил чистый лист бумаги, заклеил конверт и прилепил на него трехцентовую марку. Расписку он вложил в другой конверт и проделал с ним такую же процедуру. Затем вызвал лифт.
 – Хэлло, Макс.
 – Хэлло, мистер Калверт.
 – Ты помнишь того типа с девушкой, которые провожали меня?
 – Прекрасно помню.
 – Сегодня вечером он снова приходил. Ты не заметил его?
 – Нет. Может, он пришел раньше меня.
 – Возможно. Но ушел-то уже после восьми.
 – Не видел. Ведь он мог воспользоваться лестницей.
 – Наверное, так оно и было.
 Лифт опустился, и Макс предупредительно распахнул дверь.
 – У меня к тебе небольшая просьба, – Калверт достал второй конверт с квитанцией. – Пусть это полежит у тебя пару дней. А вот этот, – он достал первый конверт, с пустым бланком, – опусти в почтовый ящик.
 – Я рад исполнить любую вашу просьбу.
 – Ну вот и прекрасно. Только никому ни слова.
 Слуга Люси Бостон открыл Калверту дверь и принял пальто и шляпу. Гостиная, куда его провели, поражала воображение. Люси, улыбаясь, уже протягивала Гарри руку. Сидевший рядом с ней мужчина лишь кивнул и поправил складки на своих брюках.
 – Я рада видеть вас, мистер Калверт.
 На девушке было открытое коричневое платье из мягкой ткани.
 – А это Фрэнк Лазарус, – представила она мужчин. – Мистер Гарри Калверт.
 Мужчина встал и подал руку. Был он чуть полноват и невысок ростом, а вид имел интеллигентный. Этому во многом способствовали тяжелые очки в черепаховой оправе. Проницательно глянув на Калверта, он сказал:
 – Вы случайно не художник?
 – Отнюдь.
 – А вот Фрэнк художник, – вмешалась Люси. – Вы, должно быть, слышали о нем.
 – Боюсь, что нет.
 – В галерее моего отца завтра откроется его выставка. Вы знаете «Бостон Галери»? Большая экспозиция работ Фрэнка за последние пять лет.
 – Вы должны интересоваться картинами, Гарри, – сказал Фрэнк. – У вас хороший вкус. Я сужу об этом по вашему костюму.
 – Спасибо.
 – Могу вам предложить кое-что из моих последних работ. Я нуждаюсь в деньгах и стараюсь продать как можно больше картин. Разбогатев, я займусь бизнесом.
 – Хотите тоже открыть галерею? – вежливо поинтересовался Калверт.
 – Нет. Куплю магазин готовой одежды или бакалейную лавку.
 – Фрэнк говорит так перед каждой выставкой, – Люси встала. – Это его любимая шутка.
 – Это не шутка, – сказал Лазарус. – Это итог крушения моих жизненных планов. Надоело быть бедным, вот в чем причина.
 – Хватит, Фрэнк, – мягко возразила Люси.
 – Вот почему я заинтересовался вашим костюмом, Гарри, – как ни в чем не бывало продолжал Лазарус. – Как будущему бизнесмену мне потребуется деловой костюм. Приходите завтра на выставку. Может, что и купите.
 – Он действительно очень хороший художник, – рассмеялась Люси.
 – Я постараюсь придти.
 – Отлично. Буду вас ждать.
 Приобняв Люси за плечи и прижав ее к себе, он сказал:
 – Значит, до завтра.
 Когда он ушел, Люси сказала:
 – Лазарус очень талантливый художник… Забежал совсем неожиданно.
 Она уселась на кушетку, заложив ногу за ногу, и Калверт непроизвольно отметил их безупречную форму.
 – Завтра постараюсь зайти в галерею и полюбоваться его картинами.
 – Приходите в шесть. В это время соберется маленькая компания на коктейль.
 – Ради этого надену свой лучший костюм.
 Улыбка сбежала с ее лица, уступив место если не хмурому, то серьезному выражению.
 – Вы догадываетесь, почему я попросила вас придти сюда?
 – Конечно.
 – Я хочу узнать, у вас ли расписка, которую отец выдал Мартину Ван дер Боглю?
 – У меня. Ваш друг Род недавно пытался отобрать ее силой.
 – С его стороны это было глупо, – она покачала головой. – Но Нед такой романтик. Куда лучше было бы, если… – не выдержав пристального взгляда Калверта, она опустила глаза. – Нам лучше поговорить откровенно, мистер Калверт.
 – Давайте так и сделаем. Я весь внимание, мисс Бостон.
 – Отец уполномочил меня предложить за эту расписку двадцать пять тысяч.
 – Мало.
 – Тогда назовите свою цену, – глаза ее блеснули гневом.
 – Вы не разбираетесь в том, о чем говорите.
 – Я и не хочу в этом разбираться. Мне это не нравится.
 – Нередко приходится делать вещи, которые тебе не нравятся. Но при этом желательно разбираться в том, что ты делаешь. Говорю вам на основе своего опыта, – все это Калверт постарался сказать как можно мягче. – Вот и сюда я пришел без малейшего желания со своей стороны.
 – Зачем же вы это сделали? – с горечью произнесла Люси.
 – Я пришел на встречу со своей юностью. Вернее, с ее иллюзией.
 – Мне это ничуть не польстило.
 – Я льщу не вам, а себе.
 – Мистер Калверт, этот разговор не имеет смысла, – резко сказала девушка.
 – Это точно. Но мне он, представьте, приятен. Раньше я черпал удовольствия со дна бутылки. Это тоже нечто вроде иллюзии. Но когда бутылка пустеет, ты возвращаешься в суровую действительность.
 – Ваши интимные признания уводят нас от цели разговора.
 – Тогда берите быка за рога.
 – Вы готовы назвать свою цену? Какая сумма может удовлетворить вас?
 – Я еще не подсчитал. Во сколько, скажем, можно оценить удар Плайера? Или налет Гастингса? Или наглость Рода, размахивающего пистолетом перед моим лицом? Согласитесь, мне причинен серьезный моральный ущерб, – он мрачно улыбнулся.
 – Разрешите дать вам совет, мистер Калверт. Нельзя быть одновременно вымогателем и моралистом. Это взаимоисключающие вещи. Держитесь чего-нибудь одного.
 – Разумно, – Калверт сел, чувствуя, как гнев наполняет его сердце. – Вот что я скажу вам. Когда я был на войне, то нередко попадал под обстрел. Это злило меня и одновременно пугало. На войне как на войне. Смерть подстерегает тебя там каждую секунду. Но здесь, в мирном городе, когда на меня навели пистолет, я испугался еще больше. Я чуть ли не дрожал от страха. Зачем мне такие переживания?
 Он вытащил сигареты и закурил, не спрашивая разрешения. Гнев медленно угасал в нем.
 – Если бы вы попросили расписку до того, как на меня напал Род, я бы отнесся к вашей просьбе совсем иначе, – закончил он. – Я бы мог отдать ее просто так.
 Люси усмехнулась с горечью и недоверием.
 – Вы становитесь сентиментальным.
 – Я говорю вполне серьезно. Еще и сейчас не поздно. Почему бы вам не попробовать?
 Она резко вскочила, и в ее голосе прозвучало высокомерие:
 – Итак, мистер Калверт, назовите свою цену!
 – Вам не надоело торговаться, Люси? Я готов уступить расписку за один ваш поцелуй. – Он подошел к ней почти вплотную. – И, по-моему, вы почти согласны.
 – Почти, – она отступила.
 – Никаких «почти». Это коммерческое предложение. Двадцать пять тысяч или один поцелуй.
 Тело Люси напряглось, в глазах вспыхнуло презрение.
 – Я отказываюсь. У меня свои представления о ценностях, и я не собираюсь их менять из-за вас. Мое предложение остается в силе…
 Она говорила, но в ее глазах стояло безрассудство. Глаза выдавали. Что-то словно надломилось в ней. Люси шагнула вперед с такой порывистостью, что Калверт даже отшатнулся. Ее руки обняли его плечи, а губы прижались к губам. Он вдохнул аромат волос, напомнивший об ушедшем лете. Он рванулся к ней изо всех сил, но было уже поздно. Люси отпрянула, оставив его с распростертыми объятиями и раскрытым ртом. Теперь вся ее поза выражала безразличие и презрение, а в голосе звучала насмешка:
 – Вы получили свой поцелуй, мистер Калверт, а цена за расписку остается прежняя – двадцать пять тысяч.
 Потрясенный Калверт подумал: «Не хватало мне еще потерять голову и влюбиться». Вслух же он произнес:
 – Вы удивительная девушка.
 – Весьма оригинальное наблюдение, – ответила она, явно наслаждаясь ситуацией.
 – А целуетесь вы просто великолепно.
 – Не забывайте о моем предложении, мистер Калверт. Если придете к какому-нибудь решению, позвоните. До свидания.
 – До свидания, мисс Бостон, – он слегка поклонился.
 По ворсистому мягкому ковру Калверт направился к двери, все еще неся в себе аромат волос и вкус губ мисс Бостон. Ему стоило огромного труда выйти, не обернувшись. Принимая от слуги шляпу и пальто, Калверт заметил, как дрожат его руки.
 Он не успел еще дойти до лифта, как из него вышли двое. Один – чрезвычайно массивный, невысокого роста – выглядел настоящим атлетом. А рядом с ним, склонив свою коротко стриженную голову и вперив взгляд в пол, шагал Том Плайер.
 Калверта они не заметили.




 Глава 6


 Бетти Клеменз, секретарша, сидела за столом орехового дерева. Девушка с фиалковыми глазами и ярко-рыжими волосами, по мнению Калверта, заслуживала лучшей участи.
 – Здравствуйте, мистер Калверт, – воскликнула она. – Надеюсь, вам уже лучше?
 – Привет, Бетти, – ответил он. – Скучала без меня?
 – Конечно. Без вас здесь так пусто и одиноко.
 – Ты прелесть. Всегда знаешь, чем согреть одинокую душу, – он направился в своей кабинет.
 – Да, совсем забыла. – встрепенулась Бетти. – Кто-то приходил к вам недавно. Назвался вашим старым другом. Вот только его имя я, к сожалению, забыла.
 – Он в моем кабинете?
 – Да. Я разрешила ему туда зайти.
 – Разрешила или предложила?
 – Он сам попросил разрешения подождать в вашем кабинете. Как-никак, старый друг. Я не возражала.
 В кабинете Гарри застал полный разгром. Все бумаги были вывернуты из стола на пол. Калверт быстро просмотрел утреннюю почту. Конверт, который он накануне послал сам себе, отсутствовал. Сняв пальто и шляпу, Калверт вернулся в приемную.
 – У меня никого нет, – сказал он Бетти. – А как выглядел этот тип? Высокий и коротко стриженный?
 – Точно! Очень похож на одного паренька из моего родного города. Его звали Эзра Бухдуз, и он отлично играл в футбол. Интересно, я даже не заметила, как он ушел.
 – Ничего страшного.
 – Вы очень добры, мистер Калверт, – она улыбнулась. – Наверное, в тот момент, когда он уходил, я повернулась к дверям спиной.
 – Твоей вины здесь нет, цыпленок. Этот человек прямо-таки летучий голландец. Мистер Мэйер у себя?
 – Конечно.
 Калверт направился в кабинет шефа, по пути не забыв поздороваться с Молли. Она вскинула голову.
 – Вот и наш больной!
 В открытую дверь было слышно, как Мэйер разговаривает с кем-то по телефону.
 – Важный разговор? – осведомился Калверт.
 – Ничего серьезного. Заходите.
 Калверт вошел в кабинет и бесцеремонно уселся в огромное мягкое кресло. Мэйер закончил разговор и сказал:
 – Привет, Гарри, – после чего сразу погрузился в чтение бумаги, лежащей перед ним на столе.
 – Извини, Чарли, я несколько дней не выходил на работу, – сказал Калверт.
 – Разве? – Мэйер с удивлением глянул на него. – А я даже не заметил.
 – Опять болело горло, – начал Калверт, но тут же решительно добавил. – Это, конечно, отговорка. Я просто пьянствовал все это время.
 – Гарри, я не собираюсь читать тебе мораль, – Мэйер выразительно глянул на него. – Но женщин на свете больше, чем мужчин. Улавливаешь? Скажу проще: куда легче найти хорошую жену, чем хорошую работу.
 – Это все? – Калверт встал.
 – Не сердись, – смущенно добавил Мэйер, – я не хотел тебя обидеть.
 – Я и не обиделся. Пойду к себе, поработаю.
 – Скажу еще кое-что. Я стал хорошо зарабатывать лишь после того, как меня покинула жена. И тогда я понял, что мне мешало все эти годы…
 – О'кей, Чарли. Ты вселил в меня надежду. Большое спасибо.
 – Позавтракаем вместе? Мне нужно поговорить с тобой. Из чисто эгоистических побуждений хочу помочь тебе спастись от самого себя.
 Калверт вернулся в кабинет и работал до двенадцати. Потом позвонил Мэйер и, извинившись, отменил совместный завтрак.
 – Мне нужно срочно переговорить с Даусоном, – объяснил шеф, – он возвращается во второй половине дня.
 – Ради бога, – ответил Калверт. – Я не в обиде.
 – Ну и спасибо. А как насчет обеда?
 – Я уже приглашен в другое место.
 – Жаль. Тогда перенесем обед на понедельник.
 В час дня Калверт послал за кофе и сандвичами. Немного перекусив, он повернулся на кресле к окну и стал рассматривать город – огромное скопление уродливых бетонных коробок. Город ассоциировался у него с Грейс. Здесь была их квартира, были рестораны, которые они вместе посещали, театры, улицы, парки… Теперь все переменилось. Без Грейс городской пейзаж как бы поблек и утратил душу, стал чужим и безликим.
 Но стоит ли так печалиться о том, что уже невозможно поправить? В конце концов, если бы Грейс не ушла, он не встретил бы Люси Бостон. Подумав так, он почувствовал, как в душе разгорается странный, томительный жар.
 Предложение обменять расписку на поцелуй было неожиданным для него самого. Это был необдуманный поступок, но Гарри не раскаивался. Вспомнив поцелуй, он даже вздрогнул от возбуждения. Он все еще чувствовал прикосновение этих губ, мягкое и в то же время сильное… Чувствовал пленительный аромат волос.
 А ведь они виделись только дважды, да еще три раза говорили по телефону. То, что он успел узнать, свидетельствовало не в пользу Люси. Она была как-то связана с такими неприятными типами, как Род, Плайер, Гастингс. Влюбиться в нее при таких обстоятельствах было бы абсурдно. В лучшем случае – она просто авантюристка. В худшем – активная соучастница этих бандитов.
 Нет, на эту удочку он не клюнет. Не стоит бросаться из огня да в полымя. От Грейс – к Люси. Жена предала его, преподав хороший урок. Настоящий мужчина не должен дважды повторять одну и ту же ошибку.
 Он уставился на чашку с кофе, как будто рассчитывал на ее дне, в кофейной гуще, найти ответы на все свои вопросы. Выбросив остатки завтрака в корзину для бумаг, Калверт с головой погрузился в работу.
 На витрине галереи, занимая ее чуть ли не целиком, была выставлена картина, изображавшая ребенка на коленях у бабушки. Полотно было исполнено яркими и смелыми мазками, напоминавшими манеру ранних немецких экспрессионистов. Рядом красовался плакат с надписью:
 «Фрэнк Лазарус – ретроспективная экспозиция».
 Когда Калверт открыл дверь, до его ушей донесся мерный гул многих голосов. Он устремился было на этот шум, но задержался возле картин, которыми были завешаны все стены зала. По-видимому, «Бостон Галери» специализировалась на современной живописи. Здесь встречались работы Роулта, Дюфи, Писарро, Дега, Сислея. Но Калверт не обнаружил полотен Иоганна Гроота. Впрочем, это было объяснимо. Богатая по краскам, предельно детализированная, сочная фламандская живопись плохо гармонировала бы с полотнами импрессионистов.
 Центром экспозиции был большой зал, где и собралась шумная толпа. Взяв с подноса бокал с каким-то напитком, Калверт стал протискиваться между оживленно болтающими посетителями. Около полусотни картин, написанных в той же манере, что и полотно на витрине, украшали стены, но на них почти никто не обращал внимания. Калверту сразу бросилась в глаза небольшая, выполненная гуашью работа под названием «Минотавр на исходе дня».
 – Великолепная вещица, – сказал кто-то за его спиной.
 Калверт обернулся и нос к носу встретился с Лазарусом. Они дружески обменялись рукопожатиями.
 – Рад, что вы зашли. Нравится что-нибудь?
 – Весьма занятно!
 – Я так и думал, – сухо сказал Лазарус.
 – Мне тут не все понятно, – признался Калверт.
 – Скорее всего, вам тут ничего не понятно, – с ударением поправил его Лазарус. – Я уже видел похожую пустоту в глазах этих людей. Поэтому-то я и хочу посвятить себя бизнесу.
 – Вы, наверное, шутите.
 – Нет, – глаза за толстыми стеклами очков были непроницаемы. – Я не потерял веры в себя. Отнюдь! Картины великолепны. Но я уже семнадцать лет безуспешно пытаюсь поднять мир до их понимания. Люди тупы, как молотки.
 В зале появилась девушка с живым лицом и волосами цвета меди. Лазарус обнял ее за плечи.
 – Фил, скажи этому человеку, что ты думаешь о выставке.
 – Колоссально, – она с восхищением взглянула на художника. – Фрэнк на целое столетие опередил свое время. Критики и зрители не понимают его. Но никто лучше Фрэнка еще не выразил сути современной Америки.
 Улыбка озарила лицо Лазаруса.
 – Знакомьтесь, – сказал он. – Филлис Лэсмор. Ее отец – хозяин универсального магазина. А это мистер Калверт.
 Гарри и Фил улыбнулись друг другу. А Лазарус с горькой усмешкой сказал:
 – Самое смешное, что Фил ни черта не понимает в живописи. Особенно в моей. Но она покупает мои картины. Вот в чем парадокс.
 – Пришел Джек! – воскликнула девушка. – Я вас оставлю на минутку.
 – Она пыталась пристроить меня к бизнесу отца, но из этого ничего не вышло. Он понес убытки и больше не желает связываться со мной.
 В толпе мелькнуло лицо Рода, то тут же исчезло. Перекрывая общий шум, раскатился чей-то бас.
 – Это мистер Бостон? – поинтересовался Калверт.
 – Нет, это Росс Леонетти. А я думал, что вы знакомы с отцом Люси.
 – Увы. Кстати, а где она сама?
 – Она где-то здесь… Я недавно видел ее. Подождите минутку.
 Он ухватил за руку какого-то смуглого человека, собравшегося уходить, и втащил его обратно в зал.
 – Куда вы собрались, Фислер?
 – С меня хватит. Вы ведь знаете, что я не могу много пить.
 – Я вам и не предлагаю пить. Мне нужно знать ваше мнение о выставке.
 – Вам оно прекрасно известно, – промолвил Фислер. – Что вы всем этим хотели сказать? Я абсолютно ничего не понял.
 – Вы и не пытались понять. Для этого сначала нужно очистить мозги от предрассудков.
 Калверт покинул их и стал пробираться к центру зала. Вскоре он заметил Люси, о чем-то беседующую с Родом. Увидев Калверта, тот вздрогнул и что-то сказал девушке, что заставило ее покраснеть и отойти.
 Какая-то женщина в синем костюме громко сказала рядом:
 – Каковы, на ваш взгляд, проблемы современного искусства, мистер Бостон?
 Но Калверт уже и сам узнал хозяина галереи. Точеный нос, большие карие глаза и овал лица очень напоминали черты Люси. Невольно глянув в ее сторону, Калверт встретился с враждебным взглядом Рода. Его правая рука была забинтована. Завидев, что Калверт желает подойти к Люси, он стал таким образом, чтобы помешать ему сделать это. Но на Калверта эта явная неприязнь подействовала только возбуждающе.
 – Добрый вечер, – сказал он, подходя к Роду. – Я вас давно ищу. Вчера вы исчезли так поспешно, что даже забыли пальто и шляпу.
 – Я не забыл, – с каменным лицом произнес Род.
 – А что делать с вашим пистолетом?
 – Вы хотите, чтобы все узнали об этом? – Род нервно оглянулся.
 – Ясно, что нет. Это все мои дурные манеры!
 Люси наблюдала за ними издали со смесью любопытства и беспокойства, хотя и старалась казаться безразличной.
 – Зайдите как-нибудь за своей одеждой. Я оставлю ее у портье. А о револьвере забудьте. Можете о него случайно пораниться.
 В это время Люси, до того делавшая вид, что слушает разглагольствования отца, решительно направилась в сторону спорящих мужчин. Она встала рядом с Родом, демонстративно взяв его за руку. Ее карие глаза в упор уставились на Калверта.
 – Добрый вечер, – сказала она.
 – Привет.
 – Вам понравилась выставка?
 – Да. Но еще больше я рад возможности встретиться с мистером Родом. Прошлой ночью он забыл у меня свои вещи: плащ, пальто и пистолет.
 Калверту доставляло удовольствие бесить Рода. Причиной этого, может быть, было неосознанное чувство соперничества. А что чувствовал Род? Лицо его словно окаменело.
 – Я просил вас не упоминать… – едва сдерживая гнев, начал он.
 – Нед! – Люси еще сильнее вцепилась в его руку.
 – Вас сюда никто не приглашал! – гневно заявил Род.
 – Ошибаетесь. Я гость мисс Бостон.
 Род почти потерял контроль над собой. Его голос срывался на визг.
 – Убирайтесь вон! Вы здесь лишний!
 – Если этого захочет мисс Бостон, – стараясь оставаться спокойным, ответил Калверт.
 – Я требую, чтобы вы ушли! – настаивал Род.
 Калверт, демонстративно игнорируя его слова, обратился к Люси.
 – Так как же мне быть, мисс Бостон?
 Она подняла глаза на Рода и сказала:
 – Нед, это я попросила его придти.
 – Тогда попроси его уйти!
 – Нед, успокойся, прошу тебя, – она заглянула в лицо Роду, который прямо-таки пылал от ярости. – Нед, у мистера Калверта пустой бокал. У меня тоже. Будь так добр… – холодно произнесла она.
 Род бешено глянул на девушку, вырвал свою руку и смешался с толпой зрителей. Люси с беспокойством посмотрела ему вслед. Затем спросила у Калверта:
 – Вы уже обдумали мое предложение?
 – Еще нет.
 – Желаете получить больше?
 – Нет. Но прежде, чем расстаться с распиской, я хотел бы кое-что выяснить.
 – Привет, Люси, – раздался рядом чей-то голос. – Я целый вечер искал тебя!
 – Привет, Росс.
 Человек с львиной гривой волос подошел к ним вплотную.
 – Ну и народу здесь. Хотя большинство пришло вовсе не полюбоваться картинами, а за бесплатной выпивкой.
 Улыбнувшись, Люси представила их друг другу:
 – Мистер Калверт. Мистер Леонетти.
 Леонетти, улыбнувшись, хлопнул Калверта по плечу.
 – Джон Калверт из Атланты не родственник вам?
 – У меня много родственников на юге, но Джона среди них нет.
 – Весьма жаль. А как вас зовут?
 – Гарри.
 – А вы зовите меня просто Росс, – он подмигнул Люси. – Извини, дорогая, что я прервал вашу беседу.
 – Мы просто болтали, Росс.
 – Кстати, – сказал Леонетти, – мы с Люси относимся к тем, кто ценит искусство. Но погоду здесь делают совсем другие.
 – Вы тоже художник?
 – Россу принадлежит «Лайен Галери», – сказала Люси.
 Леонетти тем временем прислушивался к словам отца Люси. Когда тот на секунду умолк, Леонетти громко заявил:
 – Мистер Бостон опять обрабатывает прессу. В этом деле он великий мастер.
 Бостон улыбнулся и помахал ему в ответ.
 – Пойду к нему, – сказал Леонетти. – С вами я не прощаюсь, Гарри. Еще увидимся.
 – Так как же насчет расписки? – спросила Люси, когда Росс отошел.
 – Мне этот разговор надоел. Нельзя ли сменить тему?
 – У нас не может быть общих тем. Мы не друзья, и разговор у нас чисто деловой.
 – Знаю. Но я хотел бы сделать наше знакомство более близким.
 – А я нет, – холодно ответила она. – Достаточно того, что я вежлива с вами.
 – Понятно. Можете быть невежливы, – усмехнулся Калверт.
 – Вы – вор, – она пристально глянула на него из-под насупленных бровей.
 От удивления у Калверта даже челюсть отвисла. Кто-то хлопал его по плечу, а он все стоял в оцепенении, не спуская глаз с Люси.
 Та тоже в упор смотрела на него, и ее нежная кожа постепенно становилась пунцовой. Снова кто-то похлопал Калверта по плечу, и он услышал свое имя. Медленно обернувшись, увидел слугу в ливрее.
 – Мистер Калверт? Вас просят к телефону.
 Извинившись, он стал протискиваться через толпу вслед за слугой. Слова Люси оскорбили его, но произнесены они были вполне искренно – сомневаться тут не приходилось. Значит, Люси считает его вором, попросту укравшим расписку?
 Слуга привел его в небольшой, аккуратно обставленный кабинет, указал на телефон и тактично удалился.
 В трубке раздался мягкий мужской голос:
 – Звонит доктор Вильямс из госпиталя святого Петра. Я звонил вам на службу, и мне сказали, что вы здесь. Я хочу передать вам, что Винсент Гастингс попал в аварию.
 – Как это случилось?
 – Его сбила машина. Он желает вас видеть.
 – Он в тяжелом состоянии?
 – Я бы не хотел вдаваться в подробности по телефону, – в голосе врача слышалась профессиональная осторожность.
 – И он хочет видеть именно меня? – переспросил Калверт.
 – Именно вас. Если вы Гарри Калверт.
 – Я Гарри Калверт, можете быть спокойны.
 – Тогда не тяните. Он говорил, что это очень важно.
 – Я еду, доктор. Спасибо.
 Калверт вышел из кабинета и сразу наткнулся на Рода и Плайера, явно поджидавших его в коридоре. Кривая усмешка исказила губы Плайера, когда он сделал шаг вперед. В тот же момент из двери, ведущей в зал, появился слуга. Род крикнул:
 – Том, только не здесь…
 Калверт медленно прошел мимо, провожаемый двумя парами ненавидящих глаз, снял с вешалки свое пальто и шляпу, а затем сказал, глядя прямо в ледяные глаза Плайера:
 – Мы еще встретимся с тобой, ублюдок.
 Плайер с пугающим спокойствием ответил:
 – Но это будет твоя последняя встреча с кем-либо на этом свете.




 Глава 7


 Когда, сопровождаемый врачом, Калверт вошел в больничную палату, Гастингс попытался встать. Голова его была забинтована, щеку, как клеймо, пересекала огромная ссадина. Нос превратился в картошку.
 – Лучше не вставайте, – предостерег его доктор Вильямс.
 Гастингс, тяжело дыша, вновь откинулся на подушки.
 – Все его тело выше пояса, как татуировкой, покрыто синяками и ссадинами, – сказал доктор.
 – Спасибо, что зашли, Калверт, – прошептал Гастингс.
 – Не волнуйтесь, дружище, – успокоил его Гарри и обратился к доктору: – Насколько тяжелы повреждения?
 – Ничего серьезного. Возможно, легкое сотрясение мозга, но и это под сомнением. Все станет ясно после рентгена. Был сильный шок, но он уже прошел.
 – Садитесь поближе, Калверт, – прошептал Гастингс.
 – Я вас покину, – сказал доктор Вильямс, – но прошу долго не задерживаться.
 – Спасибо, что пришли, – повторил Гастингс, когда они остались вдвоем. Его бледные губы едва шевелились. – Я должен с кем-то переговорить. С матерью я не могу, она не перенесет этого. Нужно, чтобы кто-нибудь из банка позвонил ей и сказал, что я на пару дней покинул город. Я понимаю, что не имею морального права рассчитывать на вашу помощь, но больше мне не к кому обратиться. Возможно, это покажется вам смешным, но мне хотелось бы напомнить о нашем студенческом братстве.
 – Мне это не кажется смешным.
 – Следующим можете быть вы, Калверт, – глаза Гастингса замутились, как у больного животного.
 – О чем вы? – с недоумением переспросил Гарри.
 – Я обязан вас предостеречь.
 – Доктор сказал, что вас сбил автомобиль. Наверное, какой-нибудь пьяный лихач выехал на тротуар.
 – Меня сбил Том Плайер.
 Гастингс произнес это самым обыденным голосом, как что-то само собой разумеющееся, однако в плазах его стояли мука и страх. Калверт почувствовал, как пересохло у него в горле, а по коже побежали мурашки.
 – Вы мне не верите? – спросил Гастингс. – По-вашему, я все это придумал?
 – Вариант с пьяным водителем кажется мне более вероятным, – глядя на носки своих ботинок, сказал Калверт.
 – Без всякого сомнения, это был Плайер. Он специально выехал на тротуар, чтобы сбить меня, – казалось, рассудок Гастингса помутился от страха. – Я узнал его. Он смеялся, направляя на меня машину. Я прижался к стене, но он все же достал меня правым крылом, как бык рогом. Меня отбросило на ступеньки какого-то дома, а Плайер дал задний ход и снова бросился на меня. Я почувствовал запах резины… Спасли мою жизнь только перила крыльца. Затем Плайер съехал с тротуара и умчался.
 Тело Гастингса под простыней била мелкая дрожь, а мысли раз за разом возвращались к страшному происшествию.
 – Я вас понял, Гастингс, – сдавленным голосом произнес Калверт. – Я вас понял, довольно.
 – Он бросился на меня, как взбесившийся бык, и еще хохотал при этом.
 – Зачем? Почему?
 – Утратив расписку, я стал ненужным. А знаю я чересчур много, – Гастингс попытался приподняться, и это ему почти удалось. – Калверт, берегите расписку. Это ваш единственный шанс уцелеть. На вас будут давить изо всех сил, но пока расписка при вас, не тронут.
 «Тут Гастингс бесспорно прав», – подумал Калверт. Его жизнь теперь всецело зависела от клочка зеленой бумажки. Неужели Люси не знает, что, расставшись с распиской, он расстанется и с жизнью? Значит, цена безопасности – двадцать пять тысяч долларов? От всего этого можно впасть в панику. А он еще отдал конверт с распиской Максу. Но Люси, Люси! Нельзя поверить, что она знает все подробности этого грязного дела. Скорее всего, она – слепое орудие в руках негодяев.
 – Гастингс, кому же все-таки принадлежит эта расписка? – как можно более спокойно спросил он.
 – Человеку по имени Мартин Ван дер Богль, – сказал больной, сделав глоток воды из стакана.
 – Это он продал картины? А где он сейчас?
 – Он умер.
 – Когда?
 – Примерно месяц назад. Его-то убил на моих глазах Плайер. Тоже задавил машиной.
 – Почему вы не заявили в полицию?
 – Я не могу, – Гастингс, казалось, был готов зарыдать.
 – Начнем сначала. Расскажите мне все подробно. О Ван дер Богле, расписках, картинах…
 – Нет, нет, я не могу… – голова Гастингса металась по подушке.
 – Я могу чем-нибудь помочь? Скажите…
 – Нет… Они убьют меня…
 – Тогда я ухожу, – Калверт встал.
 – Нет, нет, не уходите! Останьтесь. Я все расскажу…
 Гастингс говорил долго и путано, с трудом шевеля запекшимися губами. Зато его бледное лицо стало спокойным – он целиком ушел в воспоминания.
 Лорэми Бостон в свое время отправился в Европу с целью войти в контакт с военной комиссией, занимавшейся вопросами искусства. В Амстердаме он свел знакомство с коммерсантом Ван дер Боглем, предложившим ему две картины Иоганна Гроота. Условия были самые выгодные. Но Бостон, находившийся в Европе с правительственным заданием, не имел права заниматься частным бизнесом. Однако он не удержался и купил обе картины. Ван дер Богль в качестве аванса получил чек на двенадцать тысяч. На остальную сумму была составлена расписка о получении денег после возвращения Бостона в Америку. Желая засекретить сделку, он отправил картины домой не самолетом, каким улетал сам, а пароходом. Единственным документом, фиксирующим сделку, таким образом, оказалась зелененькая расписка. Но в то время это устраивало обе стороны. Бостон опасался осложнений, которые могли возникнуть у него в связи с использованием служебной поездки для личного обогащения. Голландец, к которому картины попали сомнительным путем, огласки должен был опасаться еще в большей мере.
 Когда Богль прибыл в Нью-Йорк за оставшимися деньгами, Бостон вначале попытался сбить цену, но ничего не добился. Тогда, сославшись на временные финансовые затруднения, он попросил месяц отсрочки. Хитрый и хладнокровный голландец вначале требовал возвращения картин, но потом согласился на двухнедельную отсрочку.
 Гастингс встретился с Ван дер Боглем в банке – он помог ему решить несколько финансовых проблем. Пару раз они обедали в ресторане, и дружба их постепенно крепла, особенно, когда выяснилось, что оба – страстные шахматисты. Ван дер Богль стал навещать Гастингса на дому по вечерам, и они коротали время за игрой и выпивкой.
 Однажды Ван дер Богль в припадке откровенности рассказал новому другу о сделке с Бостоном. То ли опасаясь чего-то, то ли желая продемонстрировать полное доверие Гастингсу, голландец попросил его спрятать расписку. Двумя днями позже он был сбит машиной, выскочившей на тротуар. Гастингс с ужасом наблюдал это из окна своей квартиры.
 На следующий день в банк явились Род и Плайер. Они заявили, что за некоторое время до гибели голландец, поддавшись угрозам, во всем признался, хотя и не назвал человека, которому он передал расписку. Однако слежка уже давно показала, кто самый близкий знакомый Богля в Нью-Йорке. Гастингсу предложили выбор – или десять тысяч долларов за расписку, или смерть, не менее страшную, чем та, которая настигла голландца. В полицию Гастингс обращаться не стал. Во-первых, просто был напуган, во-вторых, хотел получить эти самые десять тысяч.
 Вначале Род намеревался просто уничтожить расписку, являющуюся единственным доказательством сделки. Но вскоре обстоятельства изменились. В Голландии каким-то образом узнали о продаже картин, и власти начали следствие. Для Бостона теперь важно было сохранить доказательство его полного расчета с Ван дер Боглем. Но, чтобы сохранить картины или получить за них компенсацию, нужно было подделать подпись голландца, якобы подтверждающую получение всей суммы.
 За это дело взялся Гастингс – коготок увяз, всей птичке пропасть. За дополнительные пять тысяч он подделал подпись Ван дер Богля, взяв за образцы различные принадлежащие ему документы, хранившиеся в банке. Совершив подлог, он почувствовал себя уверенней и потребовал у Рода уже двадцать пять тысяч.
 Род попросил сутки на консультацию с Бостоном.
 На следующий день, явившись в банк, Род сообщил об отказе Бостона увеличить сумму. Но тут же сделал Гастингсу предложение надуть Бостона, компаньоном которого он являлся. Якобы отношения между ними уже давно зашли в тупик. Это очень не понравилось Гастингсу. Его подозрения усилились, когда, выглянув на улицу, он увидел Плайера. Вот тогда-то ему и пришлось сунуть расписку в один из адресованных Калверту конвертов.
 После этого он отправился с Родом в ресторан. Когда же тот достал из кармана двадцать пять тысяч и предложил немедленно произвести обмен «расписка-деньги», Гастингс был вынужден признаться в своем трюке. Документ он пообещал вручить через пару дней.
 Именно Род посоветовал Гастингсу не доверять Калверту и выкрасть конверт из его квартиры ночью.
 Наконец-то Калверту все стало ясно. Гастингс лежал молча, утомленный рассказом. Лицо его было бледным и отрешенным. Калверт налил стакан воды и подал больному.
 – А откуда взялся этот Плайер? – спросил он. – Кто он такой?
 – Двоюродный брат Рода, они оба из весьма порядочной семьи. Неприятности были у Плайера с детства. В колледже он оказался причастен к смерти своего соседа по комнате. И чтобы замять это дело, потребовалось немало денег. Плайера отправили на военную службу, но и там он совершил нечто такое, за что был с позором изгнан из армии.
 – И сейчас он служит у Рода, выполняя грязные поручения?
 – Он – чудовище, маньяк. Если бы вы слышали, как он хохотал, сидя за рулем автомобиля!
 – Знают ли Бостон и Люси, что это именно Плайер прикончил Ван дер Богля? – спросил Калверт.
 Гастингс хотел ответить, но не успел, потому что в палату вошел доктор Вильямс в сопровождении сиделки.
 – Пора отдыхать, – сказал он Гастингсу.
 – Я ухожу, доктор, – Калверт встал. – Пока, дружище, – добавил он, глядя на Гастингса. – Надеюсь, все будет в порядке.
 – Вы придете завтра? – с надеждой спросил тот.
 – Постараюсь.
 Сиделка, закатав рукав рубашки Гастингса, готовила укол. Скривившись от боли, вызванной уколом в вену, он все же успел напутствовать Калверта:
 – Будьте осторожны, переходя улицу.
 Лицо его, обрамленное многими слоями бинтов, как тюрбаном, было пергаментно строгим. «Мумия», – подумал Калверт.




 Глава 8


 Открыв дверь своей квартиры, Калверт едва не напоролся на два объемистых, очень хорошо ему знакомых чемодана. Грейс, до этого разговаривавшая с кем-то в гостиной, встала с дивана и, улыбаясь, пошла ему навстречу. Калверт с растерянным и глупым выражением лица так и остался стоять в раскрытых дверях. Он не мог до конца осмыслить происходящее, даже когда руки жены обвили его шею. Она была совсем рядом, и Калверт, действуя почти автоматически, наклонился, подставляя губы для поцелуя. При этом он не без горечи заметил, что Грейс изменила прическу – ее роскошные бронзовые волосы теперь были уложены на голове в корону. Это было сделано или под чьим-то влиянием, или для кого-то.
 Сразу после поцелуя она отстранилась и, взяв его за руку, ввела в гостиную.
 – К тебе посетитель, милый, – промурлыкала она.
 Сидевший в кресле Росс Леонетти дружелюбно кивнул головой.
 – Добрый вечер, Калверт. Простите, что я зашел без приглашения. Наверное, мне следовало предупредить вас о визите по телефону. Миссис Калверт была весьма любезна со мной. А мне нужно с вами переговорить. Не возражаете?
 – Ничуть. Весьма рад вашему визиту.
 Калверт украдкой глянул на Грейс. У нее всегда было особое, волнующее очарование, которое никого не могло оставить равнодушным. И эта обаятельнейшая из улыбок… Кого-кого, но Грейс нельзя было представить хмурой или скучающей. Вот только кому предназначается эта новая прическа? Неужели подонку Бенни Фэрису?
 Он сел напротив Леонетти, а Грейс тут же примостилась на подлокотник кресла. Одной рукой она слегка поглаживала затылок мужа.
 – Мистер Леонетти был так любезен, что помог мне донести чемоданы от лифта до квартиры.
 – Любой мужчина счел бы за честь сделать то же самое, – галантно произнес Росс. – Вы где-то отдыхали?
 – Да, – ответила Грейс. Ее пальцы с силой надавили на затылок Калверта.
 – И как же тебе отдыхалось? – Гарри изобразил подобие улыбки.
 – Неплохо, – она слегка шлепнула его по затылку. – Может быть, приготовить что-либо выпить?
 И, не дождавшись ответа, резко устремилась на кухню.
 – Что заставило вас придти ко мне, мистер Леонетти? – спросил Калверт.
 – Случай. Каприз, если угодно. Но я не жалею. Я провел очаровательные полчаса в обществе вашей супруги. Замечательная женщина.
 – Об этом чуть позже, – Калверт холодно глянул на гостя. – Давайте к делу.
 Глаза Леонетти продолжали улыбаться, но едва заметно сузились. Он уже хотел что-то сказать, но в комнату вернулась Грейс с двумя наполненными бокалами в руках.
 – Прошу. А я, с вашего разрешения, пока займусь своим гардеробом. Нужно распаковать и развесить вещи.
 Она направилась в спальню, и Леонетти проводил ее восхищенным взором. Затем он перевел взгляд на Калверта, и улыбка сразу покинула его лицо.
 – Не стоит ходить вокруг да около, Калверт. Мы оба прекрасно понимаем друг друга.
 – Именно. Итак, ваши условия?
 – Десять тысяч сверх того, что вам уже предлагали.
 – От имени кого вы говорите? – лицо Калверта было абсолютно бесстрастным.
 – Я представитель небольшого синдиката, членом которого тоже являюсь. Но вас это не должно беспокоить.
 – Думаю, мне не стоит спрашивать, для чего вам нужна расписка?
 Леонетти только плутовски ухмыльнулся.
 – Кроме того, – продолжал Калверт, – вы, конечно, не скажете, от кого узнали, что эта вещь находится у меня?
 – К сожалению, не могу удовлетворить ваше любопытство! Не в моих правилах раскрывать источники информации, но повторяю, вам нечего беспокоиться.
 – Звучит не очень убедительно.
 – Сколько вам предложили за расписку, Калверт? – перебил его Леонетти.
 – Тридцать пять тысяч, – Гарри отхлебнул немного виски.
 – По-вашему, эта сумма недостаточна? – Леонетти задумчиво смотрел в свой бокал. – По-моему, она даже чрезмерна. Но мое предложение остается в силе. Сорок пять тысяч в обмен на расписку.
 – Меня это не устраивает.
 – Мало?
 – Нет, слишком много.
 – Так в чем же дело?
 – Я уже сказал: нет.
 – Может, объясните? – в голосе Леонетти прозвучал вызов.
 – Расписка вам не принадлежит. Уж, скорее, на нее могут претендовать и другие.
 – Вы ведете себя глупо, Калверт.
 – Мое решение окончательное. Кроме того, мне это все надоело. Отныне я ничего не продаю.
 – Это звучит как оскорбление, – лицо Леонетти перекосилось.
 – Понимайте, как хотите. Но я не изменю своего решения, – Калверт глянул на Леонетти с вызовом.
 Однако тот уже взял себя в руки и вновь заговорил мягким, вежливым голосом:
 – Конечно, это выглядит глупо, но если ваша позиция именно такова, с ней надо считаться, – он тяжело встал. – Возможно, в будущем вы пожалеете.
 – До свидания, мистер Леонетти. – Калверт тоже встал.
 – Жизнь – это рынок. От покупателя можно добиться выгоды, но если ему отказать, могут случиться неприятности. Мы предпочитаем покупать нужные нам вещи, но и других способов не чураемся, – Росс многозначительно улыбнулся. – У вас уже есть некоторое представление об этих способах.
 – Не надо угроз, сегодня у меня весьма покладистое настроение.
 – Извините. Я ухожу. Передайте поклон вашей очаровательной жене. Кстати, вот и она… До свидания, миссис Калверт.
 – Вы уже уходите? – на Грейс поверх пижамы был надет фланелевый халат.
 – Спешные дела. Было очень приятно познакомиться…
 Калверт, взяв со стула шляпу и пальто, протянул их Леонетти.
 – Заходите еще, – пригласила Грейс.
 – Непременно, миссис Калверт. Вы так любезны.
 Заперев за Леонетти дверь, Калверт вернулся в гостиную. Грейс, улыбаясь, протянула ему руку. «Предложение мира», – подумал он, проходя мимо.
 Рука Грейс повисла в воздухе, как одинокая ветка.
 – Не усложняй жизнь, дорогой, – сказала она. – Все перемелется.
 – От этих слов мне легче не стало.
 – Давай рассмотрим факты, – надув губки, сказала она. – А факты таковы, что я вернулась.
 – Но не забывай и о таком факте: ты ушла от меня к Бенни.
 – Сам решай, какой факт важнее, – мягко возразила она, – твой или мой. Я думаю, мой более приятный, а, следовательно, и более важный.
 Калверт поднес свой бокал к губам, но обнаружил, что тот пуст.
 – Я подам сейчас еще, дорогой, – она чмокнула его в щеку и подставила для ответного поцелуя свою.
 Однако Калверт даже не шелохнулся и продолжал смотреть прямо перед собой. Поняв, что желаемого не дождаться, Грейс подхватила бокалы и направилась на кухню. Глядя ей вслед, Калверт понял, что отныне они чужие люди. Все прошло и никогда уже больше не вернется. Любовь умерла, и ее труп не оживить никакими средствами. Его даже не интересовало, почему она ушла, почему вернулась и куда дела Бенни.
 Грейс принесла наполненный до краев бокал и уселась на прежнее место. Разговор поначалу не клеился, но постепенно, захмелев, Калверт рассказал жене обо всех своих злоключениях, начавшихся после встречи с Плайером в гриль-баре. Рассказ этот весьма заинтересовал Грейс и, когда муж закончил, глаза ее блестели от возбуждения.
 – Гарри, почему ты не согласился на предложение Леонетти? – воскликнула она.
 Другая женщина сначала стала бы расспрашивать о Люси, любая другая, но не Грейс. Она была чересчур уверена в своей власти над мужем. А возможно, такие детали ее вообще не интересовали.
 – Ответь, почему? – повторила она.
 – Потому что расписка мне не принадлежит.
 – После гибели законного владельца это уже не так, – с раздражением сказала Грейс. – Зря, что ли, ты перенес столько неприятностей?
 – Смерть Ван дер Богля лишила расписку хозяина, но отнюдь не дала мне прав на нее.
 – Глупости!
 – То, что для тебя глупости, для меня элементарная порядочность. Впрочем, тебе этого не понять.
 – Не придирайся к словам, дорогой.
 – Прости.
 Наклонившись вперед, она положила руку ему на колено.
 – Мы зря затеяли этот разговор. Не стоило перечить тебе после всего того, что случилось. Ты неважно выглядишь. Прими душ и ложись. Позже, возможно, мы еще поговорим на эту тему.
 – Говорить больше не о чем. Я не продам расписку. И на этом закончим.
 – Прими душ.
 – Не пытайся переубедить меня. Свои убеждения я впитал с молоком матери, – он встал и направился в спальню.
 – Гарри! – Грейс вскочила.
 – Да? – он обернулся.
 – Что же ты собираешься сделать с распиской?
 – Отнесу завтра в полицию, – эта мысль только что пришла ему в голову, но зрела уже давно.
 – И выбросишь на ветер сорок пять тысяч? – с негодованием воскликнула Грейс.
 – Именно, – он кивнул, – и никогда об этом не пожалею.
 Провожаемый гневным взглядом Грейс, Калверт вошел в спальню, а жена осталась сидеть, невидящим взглядом уставившись в пространство. Когда Калверт, надев пижаму, вернулся в гостиную, она даже не заметила его, вся поглощенная своими мыслями.
 Еще стоя под душем и постепенно расслабляясь под струей теплой воды, Калверт готовился к разговору. Сегодняшний вечер должен был внести в их отношения с Грейс полную ясность. Откладывать объяснения на завтра не имело смысла. Он готов на разрыв, пусть даже это и заденет тщеславие Грейс.
 Однако в гостиной ее не было. Он проверил кухню и спальню, а затем, застегнув пуговицы пижамы, вышел в коридор и вызвал лифт. Когда лифт, наконец, прибыл, лицо Макса выражало полное недоумение.
 – Что-то случилось?
 – Макс, миссис Калверт не спускалась сейчас вниз?
 – А разве… Странный вопрос. Не хотите ли вы мне сказать, что она меня надула?
 – Макс, о чем ты?
 – Она спустилась и сказала, что вы велели ей отдать тот конверт, который дали мне накануне. Я так и сделал.
 Ни слова не говоря, Калверт бросился по коридору в свою комнату. Макс недоуменно пожал плечами и с силой захлопнул за собой дверку лифта.




 Глава 9


 Было далеко за полночь, когда Калверт приехал на такси к Леонетти. Его квартира располагалась прямо над выставочным залом, в витрине которого были выставлены картины, подсвеченные невидимыми светильниками. Из-за окон второго этажа, задернутых голубыми шторами, пробивался свет.
 Калверт вошел в задрапированный красной тканью вестибюль и позвонил. Дождавшись зуммера, нажал на ручку двери и вошел в слабо освещенный холл. Поднимаясь по лестнице, он услышал, как наверху открывалась дверь и Леонетти раздраженно произнес:
 – Когда, Джоэл, ты перестанешь забывать дома свой ключ?
 Калверт продолжал подниматься и почти столкнулся с одетым по-домашнему Леонетти.
 – Какая неожиданность, мистер Калверт! – воскликнул он. – Но неожиданность приятная. Входите.
 Леонетти пропустил Калверта в холл, стены которого были сплошь увешаны офортами, эстампами и гравюрами. Из квартиры не доносилось ни звука, а на лице ее хозяина трудно было что-либо прочесть. Здесь ли Грейс? Была? Ушла? Он никогда об этом не узнает.
 – Вы пришли по делу? – осведомился Леонетти.
 – Да, – сдержанно ответил Калверт.
 – Выпьете что-нибудь?
 – Нет, спасибо.
 – Как угодно.
 Леонетти присел. Чувствовалось, что он весь горит от нетерпения.
 – Я боялся, что вы уже спите, – сказал Калверт.
 – Не скажу, что я не допускал возможности такого визита. Но в данный момент я ожидал сына.
 – Джоэла?
 – Да. Не хочу возлагать на вас бремя своих забот, но все же скажу, что мой сын – профессиональный борец.
 – Что вы говорите? – Калверт пытливым взглядом оглядел комнату, но не отыскал в ней никаких следов пребывания Грейс.
 – Мы родом из Флоренции. Наша семья занимается предметами искусства больше двух веков. А Джоэл, пренебрегая этими традициями, увлекся борьбой.
 – Весьма странно, – вежливо согласился Калверт.
 Чувствовалось, что Леонетти взгромоздился на своего любимого конька и не скоро с него слезет. Но Калверту это было только на руку, поскольку давало возможность оглядеться и подумать. Направляясь к Леонетти, он был почти уверен, что Грейс с распиской направилась именно сюда. Но теперь он начал в этом сомневаться. Леонетти тем временем продолжал:
 – Джоэл бросил колледж на втором курсе и с головой ушел в борьбу. Он борется среди профессионалов. Слава богу, что он догадался взять псевдоним.
 – Вы посещали его выступления?
 – Да, – отрывисто сказал Леонетти. – Однажды я пошел в какой-то захудалый клуб, желая увидеть, как его изобьют и унизят. А когда я увидел сына… напряженного, полуголого, мне захотелось его защитить. Вот такие противоречивые чувства боролись во мне. Испугавшись неизвестно чего, я ушел. Вернее, убежал в панике… А он победил. Он редко проигрывает.
 – Я, пожалуй, выпил бы чего-нибудь, – сказал Калверт.
 – Мои причитания утомили вас?
 Леонетти исчез на пару минут и вернулся с двумя бокалами мартини.
 – Как же он дошел до такой жизни?
 – Трудно сказать, – Леонетти пожал плечами. – Но, возможно, я сам способствовал этому.
 Они отсалютовали друг другу бокалами и выпили.
 – А теперь, – на лице Леонетти появилась улыбка, – мы подошли к цели вашего визита.
 – Вы по-прежнему готовы заплатить мне за расписку сорок пять тысяч?
 – Готов был несколько часов назад.
 – А что изменилось? – Калверт едва не раздавил свой стакан в руке.
 – Я хотел купить, но вы не согласились продать.
 Росс со скорбным видом улыбнулся. Калверту вдруг захотелось вскочить и заехать ему по лицу. Усилием воли удержав себя на месте, он хрипло произнес:
 – Договаривайте, мистер Леонетти…
 – Вы, кажется, нервничаете, – тот сделал удивленное лицо. – С чего бы это?
 – Договаривайте, – повторил Калверт.
 – Раньше вы не хотели продавать расписку за сорок пять тысяч. А теперь вы пришли сами и, кажется, согласны. Да только мне уже сдается, что сумма чрезмерно высока. Вам понятен ход моих мыслей?
 Калверт допил мартини и поставил стакан на стол.
 – Продолжайте, – сказал он. – Развивайте свою мысль.
 – Я закончу ее. Теперь моя цена – тридцать тысяч.
 – Ничего себе скачок! – заметил Калверт.
 – Ладно, – развел руками Леонетти, – тридцать пять и… только ради вас.
 – Не надо. Я передумал, – Калверт встал.
 Встал и Леонетти. Голос его звучал негромко, но весьма проникновенно:
 – Я не стану вас задерживать, Калверт, но… Тридцать тысяч – и по рукам.
 – Спокойной ночи, – Калверт вышел в холл.
 Он слышал, как Леонетти, тяжело пыхтя, идет следом за ним. У двери он схватил Калверта за рукав.
 – Послушайте, – неуверенно сказал он, – если вы хотите сорок пять тысяч…
 – Я вообще передумал продавать расписку, – прервал его Калверт.
 – Вы ненормальный! – взвизгнул Леонетти.
 – Спокойной ночи, – Калверт с силой вырвался.
 – Вы что, псих? Чокнутый? Пятьдесят тысяч! Вы слышите, пятьдесят тысяч!
 – Спокойной ночи!
 Калверт уже спускался по лестнице, а Леонетти не отставал от него. Казалось, он был готов продолжить торг. Но в вестибюле отстал. Широко открытыми глазами он проводил странного гостя. Его нижняя губа отвисла. Росс ничего не мог понять.
 Когда Калверт подходил к наружной двери, за ней мелькнула какая-то тень. Но на улице он никого не заметил. Калверт подумал, что, возможно, это был силуэт Плайера, продолжавшего слежку за ним. Взмахом руки он остановил проезжавшее мимо такси. Уже сидя в салоне, обернулся. В дом Леонетти кто-то вошел.
 Когда Калверт рассчитывался с водителем, из дома выглянул Макс.
 – Сэр, вас ожидают.
 – Что случилось?
 Макс стоял, положив ладонь на ручку входной двери, но не открывал ее.
 – В вестибюле ждет блондинка, которая вместе с приятелем провожала вас в ту ночь.
 – Когда она пришла? – задумчиво спросил Калверт.
 – Сразу после полуночи. Они снова пришли вместе. Но потом поссорились, и тот… ушел. Она осталась ожидать вас. Если вы не хотите с ней встречаться, я открою черный ход.
 – Не нужно.
 – Кстати, насчет того конверта, который я отдал вашей жене…
 – Твоей вины здесь нет. Забудь об этом. Во всем виноват я сам.
 Макс открыл дверь и пропустил Калверта в вестибюль. Люси Бостон, свернувшись калачиком, спала в большом кресле. Опущенные ресницы оттеняли бледность ее щек, светлые волосы выбились из прически. Под взглядом Калверта Люси проснулась и недоуменно оглянулась по сторонам.
 – Доброе утро, – сказал Калверт. – Негоже девушке вот так ожидать мужчину.
 Опершись на протянутую руку, она встала и откинула волосы со лба.
 – Мне нужно кое-что сказать вам.
 – Давайте поднимемся ко мне.
 Первое, что увидел Калверт, войдя в холл своей квартиры, – чемоданы Грейс. Ему захотелось выбросить их, чтобы избавиться от неприятных воспоминаний.
 Отказавшись снять пальто, Люси уселась на диван. В глазах ее было столько наивности, прямоты и искренности!..
 – Я решилась на этот визит совершенно неожиданно для себя. Ни отец, ни Нед не принуждали меня к этому.
 – Но ведь сюда вы шли с Недом?
 – Мы были в театре. Именно там я решила, что зайду к вам. Нед не захотел ждать, и мы поссорились. А я, как видите, осталась.
 – Я уже слышал эту историю.
 – От лифтера? – Люси быстро взглянула на Калверта.
 – Да. Он предан мне. В основном из-за чаевых, которые я ему щедро плачу.
 – Чувствую, мне будет трудно с вами разговаривать, – она опустила глаза.
 – Я уже догадываюсь, – весело перебил ее Калверт. – Сегодня вы не будете предлагать мне деньги. Сегодня вы будете взывать к моим добрым чувствам.
 – Нед сказал, что этим вас не проймешь. Из-за этого мы и поссорились.
 – Вы меня почти убедили. Наивность и простота – ваша вторая натура.
 – Мне жаль, что я спорила с Недом, – ее брови сошлись на переносице. – Он оказался прав.
 – Забудем пока о Неде. И прекратим обсуждать мой характер.
 – Но мой визит как-то связан с определенными чертами вашего характера, – медленно сказала она.
 – И на каких же струнах моего характера вы собираетесь играть, дабы выманить расписку?
 – Как раз ничего такого делать я не собираюсь. Я просто хочу, чтобы вы отдали не принадлежащую вам вещь. Если она, конечно, еще у вас, – Люси подчеркнула интонацией последние слова.
 – Что вы имели в виду, когда говорили последнюю фразу?
 – Возможно, вы продали расписку тому, кто заплатил больше.
 – Нет, я не продал ее.
 – Рада это слышать, – она с облегчением вздохнула. – Если я как-то оскорбила вас, то не нарочно.
 – Я уже все забыл, – ответил Калверт.
 – И все же я не верю, что вы вор, – голос ее дрогнул, а лицо порозовело.
 – Кто вам сказал, что я вор? – поинтересовался Калверт.
 – Но вы же украли эту расписку. Разве не так?
 – Кто вам сказал?
 – Отец…
 – Отец? А не Род?
 – Почему вы так плохо относитесь к Роду?
 – Отчасти потому, что он едва не убил меня, отчасти потому, что он любит вас.
 – Мы отвлеклись, – Люси отвернулась. – Прошлой ночью… вы сказали мне, что отдали бы расписку за поцелуй…
 – Это была минутная слабость. Романтическая глупость, если хотите.
 – Но когда вы говорили это… ваш вид… сейчас я уже не усомнилась бы в искренности ваших чувств…
 – Повторяю, это было глупостью. Забудем об этом.
 – Я не собираюсь ловить вас на слове. Я напомнила об этом лишь потому, что подумала – те слова могли стать путеводной нитью между нашими сердцами.
 Люси замолчала, видимо, ожидая ответа. Калверт ничего не сказал, и она продолжала, возбуждаясь и накручивая себя:
 – Сегодня на выставке вы говорили о том, что хотели бы получить дополнительные сведения.
 – Я уже узнал то, что меня интересовало. Эти сведения я получил в госпитале от Винсента Гастингса.
 – В госпитале?
 – Да. Его сбил автомобиль, которым управлял хорошо известный вам Плайер.
 – Не может быть! – глаза ее расширились от ужаса.
 – Может. Он пытался расправиться с ним тем же способом, которым незадолго до этого убил Ван дер Богля.
 Наступила долгая тишина. Люси сжалась в комок, голова ее горестно вздрагивала. Калверту захотелось обнять девушку и успокоить. Но он не сдвинулся с места.
 Наконец Люси Бостон медленно подняла голову, как будто на это потребовалась концентрация всех ее физических и душевных сил. Глаза были сухи, взгляд пуст.
 – Я не хочу верить этому.
 – Да, в такое нелегко поверить.
 – Это неправда! – дикая вспышка протеста прозвучала в ее словах. – Отец и Нед не могут иметь к этому отношения. Плайер действовал самостоятельно.
 – Возможно, вы и правы. Тогда дело надо передать в полицию.
 – Нет! – вскрикнула она. – Нет! Этого нельзя делать.
 – Значит, вы не верите до конца, что Нед и ваш отец не причастны к смерти Ван дер Богля.
 – Да, – тускло, почти безжизненно прошептала она.
 И снова в нем вспыхнуло непреодолимое желание заключить ее хрупкое тело в объятия. И снова он сдержал себя.
 – Послушайте, Люси, – голос Калверта дрогнул. – Каковы ваши отношения с Родом?
 – Он партнер моего отца. Мы давно знакомы и часто вместе посещаем разные заведения.
 – Я не об этом. Для меня ваш ответ очень важен… Извините, еще раз спрашиваю: какие у вас отношения с Родом?
 – Самые лучшие. Но совсем не те, которые вы имеете в виду.
 – Правда?
 – Да, – в голосе ее была смесь недоумения и любопытства.
 – Я хотел знать это, поскольку собираюсь сообщить о случившемся полиции. Не знаю, замешан ли в этом деле ваш отец, но Род замешан безусловно.
 – Но если вы обратитесь в полицию, то расстанетесь и с распиской. Какой в этом смысл? Вы ведь ничего не получите.
 – Я никогда и не собирался извлечь из этого дела выгоду. Торгуясь с вами, я просто блефовал.
 – Тогда как же расписка оказалась у вас? – подозрение вновь отразилось на ее лице.
 – Мы поговорим об этом в другой раз, – Калверт махнул рукой. – А сейчас… Вы готовы мне помочь, если я обращусь в полицию?
 – Нет! – с этим воплем она, казалось, извергла из себя частичку души. – Нет! Никогда!
 – Но ведь произошло убийство, – возразил Калверт. – Погиб человек. Второй чудом избежал смерти. Вы посмотрели бы на его раны.
 – Нет, – простонала Люси.
 – Кто же следующая жертва? По-видимому, я. На этот раз Плайер будет действовать со всей решительностью.
 – Не верю! – она вскочила, словно подброшенная пружиной. – Вы хотите попугать меня! Зачем вы наговорили столько ужасов?
 Она бросила на него разящий взгляд, потом отвернулась и заплакала. Плакала по-детски – навзрыд, прижимая к груди кулачки. Калверт не выдержал, встал и ласково обнял ее за плечи. Инстинктивно Люси прижалась к нему, словно прося защиты. Рыдания стали глухие, руки переплелись, Калверта снова обдало ароматом, так живо напомнившим ему мелодию вальса, услышанного недавно. Ее податливое мягкое тело все сильнее прижималось к нему, и Калверт понял, что пропал. Желание обладать этим телом было безмерно велико, оно наваливалось и давило, как штормовая волна, и лишь где-то в глубине сознания еле слышно звучало: «Не смей. Не смей пользоваться ее секундной слабостью. Это будет подло. Если чему-то и суждено быть, пусть это будет совсем иначе, без всякой связи с распиской, Родом, Плайером и ее отцом».
 Объятия его ослабли, хотя он все еще продолжал поддерживать девушку. Она перестала плакать, вытерла ладонью глаза, но не предприняла попытки освободиться из его рук.
 – Что мы делаем, Люси? – сказал Калверт, сажая ее на диван. – Что происходит? Как нам вести себя дальше?
 – Не знаю, – устало ответила она. – Но мне бы хотелось, чтобы восторжествовала справедливость.
 – Мне бы тоже этого хотелось. Но все слишком подло и грязно. Эта зараза уже осквернила нас.
 Взгляд Люси был полон смирения. Она доверилась ему, молила о защите, а он даже не знал, что предпринять. Только теперь Калверт понял, что Люси для него дороже всего: дороже его жизни и чести, дороже проблем добра и зла.
 – Люси, так уж получилось, что мы должны пройти через все это. Но если вам страшно, разрешите, и я сделаю все сам.
 Ее голос прозвучал тихо, как шелест:
 – Я не смогу пойти против отца. Вы совсем его не знаете. Да, у него есть слабости, как и у любого человека. Но он не преступник. Он не может иметь ничего общего с тем, о чем вы говорили. Возможно, он поступил неправильно, купив картины Гроота. Но все остальное…
 – Так вы все знаете! – с удивлением воскликнул Калверт.
 – Он сам мне рассказал. Его мучит совесть.
 Вдруг Люси вскочила и бросилась к двери. Калверт догнал ее, когда она была уже в коридоре. Он втащил ее обратно и повернул к себе лицом.
 – Люси, я ничего не буду предпринимать, пока не поговорю с вашим отцом.
 Она позволила себя обнять, и лицо Калверта вновь зарылось в ее волосы, свежий аромат которых пьянил лучше любого вина. Так они простояли несколько минут, а потом она с мольбой сказала:
 – Отпустите. Я ухожу. Мне нужно домой.
 Калверт еще пытался ее удержать, но Люси глянула на него с таким укором, что он сам распахнул дверь.
 – Я вас провожу.
 – Прошу вас, не надо.
 Он под руку довел ее до лифта и там сказал:
 – Завтра я приду к вашему отцу.
 Лифт лязгнул, останавливаясь, а затем в его дверях показался Макс.
 – Опусти, пожалуйста, мисс Бостон вниз, – сказал Калверт.
 Она шагнула в кабину лифта. В бледном свете синей лампочки ее лицо было прекрасным и трагическим. Калверт понял, что вся копившаяся в нем любовь отныне и навечно принадлежит только ей.
 Дверь лифта закрылась, и он медленно пополз вниз.




 Глава 10


 Дверной звонок в квартиру Калверта ожил. Когда дверь открылась, через порог шагнул детектив Ходж собственной персоной.
 – Узнаете? – жизнерадостно произнес он.
 – Как будто только вчера виделись, – ответил Калверт.
 – Проходил мимо и решил зайти. Как-никак суббота, и вы должны быть дома. Ничего новенького в нашем дельце не появилось?
 – Я как раз завтракаю, – сказал Калверт. – Не составите компанию?
 – С удовольствием.
 – Положите пальто и шляпу куда-нибудь.
 Сняв пальто, инспектор аккуратно сложил его пополам и только тогда повесил на спинку стула. За пальто последовала шляпа, все еще сохранившая первозданную свежесть. Затем Ходж разгладил усы, причесал редкие волосы, движением плеч поправил воротник и, подойдя к зеркалу, подтянул узел галстука. Наблюдавший за этими манипуляциями Калверт ухмыльнулся.
 – Прошу на кухню.
 Когда Ходж уселся за стол, Калверт налил ему кофе.
 – Тосты будете?
 – Нет, спасибо, только кофе. Есть какие-нибудь новости?
 – Их сколько угодно. Вернулась и вновь ушла моя жена, я успел влюбиться, а шеф зол на меня, как черт.
 – Меня интересует совсем не это. Как насчет того парня, что вломился в вашу квартиру? Выяснили, что он искал?
 Калверт задумался. Новостей у него было хоть отбавляй. Может, сказать Ходжу о Грейс? Он бы помог ее выследить. Если она сразу не помчалась с распиской к Леонетти, значит, не торопится. Зная Грейс, он мог предугадать ее действия. Первое – она не клюнет сразу на предложение Леонетти. Второе – она попытается встретиться с Ролом и Бостоном, чтобы набить цену. Третье – если ее привычки не изменились, она, скорее всего, будет спать до обеда… Если все рассказать, то детективу придется доверить очень многое. А главное – он может подставить под удар Люси. Нет, торопиться не стоит.
 – Ничего нового не могу сказать, – почти искренне сокрушился Калверт. – Вам долить сливок?
 – Так я и думал. Я не стал бы вас беспокоить, если бы не одно мое соображение.
 – Какое именно?
 – Почему между его приходом в этот дом и моментом проникновения в вашу квартиру прошло десять часов? Я не могу этого понять. А что вы думаете?
 – Я не сыщик. Это ваша работа. Зачем отбирать чужой хлеб…
 – Я сентиментальный человек. Это можно заметить даже по моему внешнему виду. – Ходж со скромной гордостью взглянул на булавку, украшавшую его галстук. – Правда, не похож на полицейского?
 – Есть немного.
 – Меня тронула эта история. Вернувшись домой, я погрузился в раздумья. Я даже не пошел вечером в кино, хоть и собирался. Я бился над этим вопросом почти два часа.
 – Простите за то, что заставил вас потерять столько времени.
 – Издеваетесь? – обиделся Ходж. – Но, думаю, мой вывод будет для вас небезынтересен.
 – Еще бы!
 – Тот парень живет в этом доме, – довольный собой объявил Ходж.
 Авторитет детектива в глазах Калверта сразу вырос. Неужели эта гениальная догадка и в самом деле его? Или Ходж узнал о Гастингсе? Нужно быть начеку.
 – Неплохая версия, – заметил он.
 – И я так думаю. Этот человек мог преспокойно сидеть в своей квартире, попивая чай, и готовить преступление. Трудно представить идиота, который десять часов кряду мерзнет на пожарной лестнице! Жильцу этого дома и слепок с вашего ключа было проще сделать. Теперь понятно, почему лифтер не видел, как он спускался вниз. Он никуда не уходил, а просто вернулся в свою квартиру.
 – Это только версия, – Калверт покачал головой. – Она приемлема, но не практична. В этом доме столько жильцов, что искать среди них преступника не легче, чем иголку в стоге сена.
 – Согласен, это всего лишь мои умозаключения, – Ходж энергично кивнул головой. – Ну, мне пора. Дела, знаете ли. И на сей раз чисто практические.
 – Я провожу вас, – Калверт встал.
 – Не беспокойтесь, заканчивайте завтрак. Кстати, а как себя чувствует Гастингс?
 Калверт окаменел. По интонации, с какой Ходж сказал это, было ясно – здесь кроется какая-то ловушка. Калверт поднял кофейную чашку, прикрываясь ею, как щитом, от пристальных взглядов инспектора, и пробормотал:
 – Неважно. Беднягу сильно помяли.
 Улыбка триумфатора исчезла с лица Ходжа, и уже совершенно другим тоном, сухим и деловитым, он спросил:
 – Вы дружите с Гастингсом?
 – Знаком немного. Он работает в банке, где я состою вкладчиком. Иногда помогает мне советами.
 – Мой коллега из отдела дорожных происшествий заходил к нему в госпиталь и узнал от врача, что вы посещали Гастингса, – доверительно сообщил Ходж.
 – Полиция нашла автомобиль, который сбил его?
 – Нашла. Почти сразу. Накануне его угнали из центра города. Примерно два месяца назад почти на том же самом месте машиной был смертельно травмирован один человек. Машина тоже оказалась краденой. Совпадение? А то, что Гастингс живет в одном доме с вами, тоже совпадение?
 – А что это, по-вашему? – Калверт почувствовал, как в воздухе повисла угроза.
 – Вы не хотите объяснить мне что-нибудь? – Ходж проигнорировал его последние слова. – Или хоть намекните. Наведите на мысль.
 – Не понимаю, что вы имеете в виду. Вы помешались на своих теориях, инспектор.
 – На вашем месте, я бы помогал следствию, а не ставил ему палки в колеса.
 – Я постараюсь следовать вашему совету.
 – Это не совет, а предупреждение, – Ходж криво ухмыльнулся. – Я еще зайду к вам. Побеседуем по душам; может быть, вы станете откровеннее.
 – Сомневаюсь.
 Калверт дождался, когда за Ходжем захлопнулась дверь, и допил остатки кофе прямо из кофейника. Его тревожные раздумья прервал телефонный звонок.
 – Алло! – услышал он голос Люси.
 – Привет, – ответил Калверт. – А я как раз собирался позвонить вам.
 – Мой отец не у вас?
 – У меня? Разве он выбирался зайти ко мне?
 – Да… Сначала он хотел проведать в госпитале Гастингса, а в десять тридцать должен быть у вас.
 – Может, он где-нибудь задержался…
 – Я очень беспокоюсь, – тихо сказала Люси. – Перед уходом отец поссорился с Недом. Они кричали друг на друга в холле, но сразу умолкли, когда я зашла.
 – Я сейчас возьму такси и приеду.
 – А если отец придет и не застанет вас дома?
 – Оставлю записку у лифтера. Вы не видели Плайера?
 – Нет.
 – Буду у вас через четверть часа.
 Повесив трубку, Калверт сел в кресло и задумался. Ему не нравилось, что Плайер пребывает где-то вне поля его зрения. Дело могло повернуться каким угодно боком, и Бостон мог из врага превратиться в союзника. Все зависело от того, насколько он осведомлен о деятельности двоюродных братцев. Хотя Люси и не допускает участия отца в преступлениях, верить можно только фактам. Значит, решение, которое он, Калверт, примет, не должно зависеть от субъективного мнения одной из сторон. Факты, только факты.
 При дневном освещении лишенная эффектной подсветки картина в витрине галереи уже не казалась такой привлекательной. Чахоточный младенец, примостившийся на мосластых коленях своей уродливой бабушки, вот-вот собирался отдать богу душу.
 Едва Калверт позвонил, как из-за портьеры служебного хода появился Род. Черный костюм в сочетании со смоляными волосами делал его лицо еще более бледным. На Калверта он смотрел с нескрываемой враждебностью. Калверт же, наоборот, решил вести себя, как пай-мальчик.
 – Привет, Род! Надеюсь, вашу шляпу и пальто передали вам в лучшем виде?
 – Что вам угодно? – угрюмо спросил Род.
 – Наверное, это чертовски сложное дело – руководить выставочным залом. Ведь сейчас людям очень трудно угодить.
 Род некоторое время смотрел на него, как на какое-то диковинное, то ли мерзкое, то ли очаровательное, насекомое, и резко повернулся, собираясь уйти, но Калверт остановил его.
 – А где мисс Бостон?
 – Поищите ее там, – Род кивнул в сторону главного выставочного зала. – Но у меня такое чувство, Калверт, что вам лучше не показываться ей на глаза.
 – В самом деле? – холодно отпарировал Калверт. – Почему вы так решили?
 Перемена в поведении Рода не на шутку обеспокоила Калверта. Неужели он уже общался с Грейс и знает от нее, где на самом деле находится расписка? А возможно, Грейс уже здесь и торгуется с Бостоном?
 – Надеюсь, вы понимаете всю уязвимость своего положения? – процедил Род сквозь зубы.
 – Не пытайтесь меня запугать.
 – Неужели я вас запугиваю?
 – Конечно, – ответил Калверт, желая вызвать Рода на откровенность. – Не забывайте о расписке. Не будет меня, не будет и ее.
 – Вы так уверены в этом? – загадочная улыбка появилась на лице Рода.
 – Совершенно уверен. Пока расписка у меня, мне не о чем беспокоиться. Скажу больше – я вообще не собираюсь с ней расставаться.
 – Это ваши проблемы, – губы Рода снова скривились. – А если я скажу, что эта расписка… – он многозначительно замолчал.
 – Продолжайте.
 Однако Род молчал, по-прежнему таинственно улыбаясь, и Калверт решил пойти ва-банк.
 – Кстати, Гастингс посвятил меня во все подробности.
 – Что? – Род непроизвольно дернулся.
 – Теперь я знаю все. Я знаю и о Ван дер Богле, и о картинах, и о том, почему вам так дорога расписка. Если бы я уже продал ее…
 Род напрягся, его глаза сузились.
 – …но я не собираюсь с ней расставаться.
 Род с облегчением вздохнул и сказал:
 – Пусть расписка находится у вас, но прежнего значения она уже не имеет.
 – Стараетесь сбить цену? Играете на понижение?
 – Отнюдь, – ответил Род. – Я даже согласен купить ее по прежней цене, но только немедленно, потому что к концу недели… – он снова многозначительно умолк.
 – Я вам не верю, – скрывая удовлетворение, сказал Калверт. – Она будет нужна вам и через неделю, и через год.
 – Через неделю она утратит для нас любую ценность, – улыбка Рода стала прямо-таки зловещей. – Я сообщу вам об этом. Через Плайера.
 – А как ваша рука? – Калверт не преминул нанести ответный удар.
 – Ждет не дождется встречи с вашей физиономией. Скажите, чем вы так насолили Плайеру? Он вас патологически ненавидит.
 – Ван дер Богля он, наверное, ненавидел не меньше, – Калверт взглянул прямо в глаза Роду. – Это у него профессиональное?
 – Ван дер Богля он никогда не знал, – сказал Род, глядя в сторону. – А вот вы приводите его в бешенство.
 – Не могу понять причину этого. Я очень милый парень, если, конечно, со мной познакомиться поближе.
 – Не забывайте мои слова.
 – Постараюсь. Буду держаться от Плайера подальше. Нельзя дружить с плохими мальчиками. Это и вам урок…
 Темное облачко пробежало по лицу Рода – Калверт явно задел его больное место. Неожиданно для самого себя Калверт понял, что главный в этом деле не Род, не Бостон, а именно Плайер. Возможно, он приобрел власть над сообщниками благодаря своему жесткому и решительному характеру, а, может быть, причина была в садистских наклонностях его души. Как бы то ни было, а Бостон и Род были скорее заложниками, чем хозяевами Плайера.
 Люси, сидя на плюшевой банкетке, слушала словоизлияния Фрэнка Лазаруса, объяснявшего ей смысл одной из своих картин. Причем, девушке он уделял внимания ничуть не больше, чем полотну.
 – Продолжайте, Фрэнк, – сказал ему Калверт. – Не обращайте на меня внимания.
 – Да вы ничего и не поймете из того, что я говорю, – он глянул на Гарри своими совиными глазами.
 Картина называлась «Минотавр в межсезонье» и изображала нечто похожее на желчный пузырь на деревянном частоколе. Не обращая внимания на склонившегося над своей мазней Лазаруса, Калверт тихо шепнул Люси:
 – Ваш отец вернулся?
 Она отрицательно покачала головой.
 – Я продолжаю, – сказал Лазарус. – Если вы, как и я, видите на картине отсутствие воздуха, то это уже не импрессионизм, а чистейшей воды метафизика. Да вы не слушаете меня!
 – Я слушаю, Фрэнк, – мягко произнесла Люси.
 – В сущности, душевное зрение присуще каждому настоящему художнику. Оно строго индивидуально…
 – Вы незвонили в госпиталь? – спросил Калверт у Люси.
 – Звонила, но в палате Гастингса нет телефона. Медицинская сестра обещала передать ему о моем звонке.
 – Вы опять не слушаете, – капризно произнес Лазарус.
 – Извините. Мы действительно отвлеклись немного, – ответил Калверт и добавил шепотом: – Люси, отцу никто не звонил вчера вечером или сегодня утром?
 – Не знаю, – она снова покачала головой. – Во всяком случае, сегодня не звонили.
 Калверт положил свою ладонь на руку девушки, и она ответила ему быстрым, нервным пожатием.
 – Художник – тонкий, чувствительный инструмент, – продолжал Лазарус. – Посредством этого инструмента природа выражает себя. Ощутите это, и вам не нужны будут никакие объяснения.
 – Извините. Но мы опять не слушаем вас, – сказал Калверт.
 – Я и сам вижу, – уныло произнес Лазарус.




 Глава 11


 Покинув галерею, Калверт в раздумье застыл на тротуаре в потоке пешеходов. Где сейчас искать жену? Нельзя обойти все отели, обзвонить всех друзей, старых и новых, посетить все бары…
 Бесцельно, как неуправляемый корабль, он двинулся вперед, увлекаемый толпой. Может, позвонить в ее парикмахерский салон? Но он даже не знает его названия. Или поискать Грейс в том баре на Мэдисон-авеню, куда она нередко заходила на чашку кофе. Вдруг его осенило – Бенни Фэрис! Вот кто должен знать местонахождение Грейс.
 Калверт вошел в телефонную будку и стал листать справочник. Но вскоре понял всю бесперспективность этого занятия. Какой смысл в поисках, если он даже не знает полного имени этого Бенни? В Манхэттенском телефонном справочнике не помещают уменьшительные имена.
 Калверт вновь влился в поток пешеходов. На Восьмой авеню он зашел в аптеку и позвонил в «Бостон Галери». Поднявший трубку Лазарус сообщил, что Люси вышла выпить чашку кофе.
 – А мистер Бостон явился?
 – Я не видел его сегодня.
 – Послушайте, Фрэнк, я сейчас отправлюсь домой. Если что-нибудь изменится, пусть она позвонит мне.
 – А что может измениться?
 – Она знает, что я имею в виду.
 Покинув аптеку, Калверт спустился в метро и отправился домой.
 В прихожей он налетел на чемоданы из свиной кожи, которые накануне задвинул подальше в угол. Из гостиной послышался насмешливый голос.
 – Не сверни шею, мой дорогой.
 В дверном проеме появилась Грейс. В одной руке она сжимала саквояж, через плечо было перекинуто меховое манто.
 – Возвращаться на место преступления – дурная привычка, – мрачно произнес Калверт.
 Грейс положила манто на стул и закурила.
 – Дело не в приметах, а в необходимости, – ответила она. – Мне же нужно во что-то одеваться.
 – Но ты рисковала встретиться со мной. И встретилась.
 – Сначала я позвонила по телефону, и когда никто не ответил, поняла, что квартира пуста.
 – А сейчас ты, как видно, снова собираешься уходить?
 – Вчера ты дал мне понять, что влюбился в эту Люси Бостон. Не вижу смысла становиться у вас на пути.
 – Не понимаю, что ты этим хочешь сказать?
 – Как говорится, ухожу со сцены, – она сделала картинный жест рукой.
 – Давай покороче. У меня к тебе есть серьезный разговор.
 – А у меня нет времени, – она демонстративно глянула на часы.
 – Я не задержу тебя надолго. Садись.
 – Никаких взаимных упреков, дорогой, – она присела, сложив руки на коленях.
 – Разговор будет деловой, – Калверт уселся напротив.
 – Не грусти, Гарри. Я уезжаю в Рено.
 – Езжай куда хочешь, – он нетерпеливо взмахнул рукой.
 – Не отмахивайся, дорогой. Это как раз весьма важно.
 – Грейс, куда ты дела расписку, которую тебе дал Макс?
 – У меня ее нет, – быстро ответила она. – А если бы и была, я тебе ее не собираюсь возвращать.
 – Где она? – повторил Калверт.
 – Нет, Гарри, – она покачала головой. – Сорок пять тысяч долларов на дороге не валяются, а ты хотел от них отказаться. Ты просто ненормальный.
 – Где она?
 – Знаешь, почему я пришла к тебе вчера? У нас с Бенни кончились деньги. Бенни – актер. Он готовит пьесу на радио, вернее, только собирается этим заняться. И пока у него все не наладится, я хотела пожить здесь. Я люблю Бенни…
 – Любовь, конечно, сильнее всего. Но ты можешь не вдаваться в подробности ваших отношений. Главное – между нами все кончено. А расписка принадлежит мне. Ты украла ее.
 – Гарри, прекрати!
 – Я не позволю тебе продать ее.
 – Она будет продана. И не позднее, чем сегодня в четыре часа.
 В голосе Грейс звучал триумф. Она прекрасно понимала, что бывший муж не в силах что-либо изменить.
 – Расписка у Фэриса? – догадался Калверт. – Он будет продавать ее?
 – Гарри, ты хороший парень, но дурак, – она встала, поправляя волосы. – Ты никогда не знал цену деньгам.
 – Грейс, лучше признайся, куда ты дела расписку! – Калверт чувствовал, как кровь стучит в его висках.
 – Интересно, уж не собираешься ли ты сам продать ее? – она отступила на шаг.
 – Это тебя не касается. Но я все же скажу. Из-за этой расписки моя жизнь подвергается смертельной опасности.
 – Не пытайся растрогать меня, – Грейс хохотнула.
 – Сразу после того, как ты продашь расписку, меня могут убить. Я говорю совершенно серьезно. Неужели моя жизнь не имеет для тебя никакого значения?
 Она долго и задумчиво глядела на него, словно взвешивая на весах своей совести жизнь мужа и сорок пять тысяч долларов. Ответ был понятен еще до того, как прозвучали слова:
 – Это ничего не меняет, Гарри.
 – Так я и думал!.. У нас уже нет времени. Говори, где расписка?
 Она попыталась засмеяться, и тут же ее карие глаза округлились от удивления. Грейс попыталась уклониться, но было поздно – Калверт наотмашь нанес удар по лицу. Пошатнувшись, женщина рухнула на пол, опрокинув стоявший рядом стул.
 Калверт опустил ветровое стекло такси и подставил разгоряченное лицо под струю холодного воздуха. До этого он никогда не бил женщин и сейчас, даже принимая во внимание, какой стервой оказалась Грейс, глубоко сожалел о случившемся.
 – Быстрей, – сказал он водителю. – Сворачивай на 64-ю авеню.
 Стыд, мучивший его после расправы над Грейс, не только не проходил, но еще и усиливался. Его жег взгляд жены, полный укора и обиды. Оказавшись на полу, она не отводила от него глаз. От кого другого, но от Калверта Грейс такого поступка не ожидала. Может быть, именно поэтому, испуганная и потрясенная, она выдавила из себя адрес Бенни Фэриса.
 Такси остановилось возле «Чайфилд-отеля». Калверт поблагодарил водителя за быструю езду и щедро расплатился. Затем вошел в отель и обратился к портье.
 – Меня ожидает мистер Фэрис. Он у себя?
 – Да. Его номер 1421, – портье заглянул в регистрационную книгу.
 Прежде чем войти в номер, Калверт с сожалением вспомнил о своем «люгере», забытом дома.
 Открыв дверь, он столкнулся с широкоплечим блондином.
 – Вы Фэрис?
 – А вы Калверт, – визави обнаружил в улыбке безупречно белые зубы. – Грейс предупредила меня о вашем визите. Она звонила несколько минут назад. Проходите.
 Он сделал приглашающий жест левой рукой, но все внимание Калверта было сосредоточено на его правой, сжимавшей увесистый пистолет.
 – Вы, наверное, собрались на войну? – осведомился Калверт. – В последнее время мне что-то чересчур часто встречаются охотники пострелять.
 – Садитесь на кровать, – приказал Фэрис, запирая дверь.
 Он был одет в широкие габардиновые брюки и твидовый пиджак, шею украшал шелковый платок. Держался Фэрис самоуверенно, взгляд был ироничным. Крупное, хорошо вылепленное лицо актера, безусловно, выглядело значительно. Неудивительно, что Грейс не устояла перед красавчиком.
 – Послушайте, Калверт, бить женщин – это ваша давняя привычка?
 – Осторожней с оружием, приятель. Вы хоть когда-нибудь стреляли из него? – Калверт развалился на кровати, локтями упираясь в матрас.
 – За то, что вы ударили Грейс, я рассчитаюсь отдельно. Но не сейчас. Сейчас поговорим о деле. А стреляю я хорошо, можете быть уверены.
 – По консервным банкам? Я спрашиваю, стреляли ли вы по людям? Хватит ли у вас духу нажать на спуск, если я вдруг окажу сопротивление?
 Фэрис улыбнулся, и его палец, лежащий на курке, напрягся.
 – Попробуйте и узнаете сами.
 – Хорошо. Сменим тему. Расписку вы продаете Бостону?
 – Я свободен в своем выборе. Грейс предоставила мне возможность действовать по собственному усмотрению. Если попробуете помешать мне – будете убиты.
 – Зачем тогда эта волынка? Взяли бы сразу и убили.
 – Неплохая мысль. Необходимая оборона при нападении ревнивого мужа, только что избившего свою жену. Не провоцируйте меня, Калверт.
 – А на войне вы бывали?
 – Я служил в войсках специального назначения.
 – Сразу видно, вы храбрый парень. А неприятностей из-за расписки не боитесь? Она же вам не принадлежит.
 – Об этом я подумал. Если бы вы собирались сделать заявление в полицию, то не тянули бы столько времени. И сюда бы приехали не в одиночку. Значит, вы сами хотите воспользоваться распиской.
 – Глубокая мысль! – Калверт с любопытством взглянул на Фэриса. – Но вы ведь даже не имеете представления о значении этой расписки.
 – Зачем мне это? Я знаю, что она стоит сорок пять тысяч.
 Резко зазвонил телефон. Фэрис вздрогнул от неожиданности.
 – Поднимитесь с постели, – сказал он, направив пистолет на Калверта.
 Аппарат стоял на ночном столике рядом с кроватью, на расстоянии вытянутой руки от Калверта.
 – Ну, стреляй, – Гарри не пошевельнулся.
 Телефон продолжал настойчиво звонить. Фэрис, не сводя взгляда с Калверта, двинулся к ночному столику. Нащупав трубку, он медленно поднял ее.
 «Сейчас или никогда, – подумал Калверт. – Когда он закончит разговор, надо действовать».
 – Алло, – сказал Фэрис, не спуская глаз с Калверта. – Я слушаю вас. Хорошо, приходите. Буду ждать.
 Он положил трубку на рычаг и всего на мгновение упустил Калверта из вида. Изо всех сил оттолкнувшись от кровати, Гарри нанес ему удар правой рукой в пах. Фэрис попытался отскочить, но второй сокрушительный удар настиг его. Все еще не выпуская пистолета, он осел на пол. Глаза закатились. Калверт навалился на Фэриса и прижал его к ковру. Ему хватило нескольких секунд, чтобы овладеть оружием. Фэрис остался лежать, прижимая руки к промежности.
 Послышался стук в дверь. Калверт наклонился над поверженным соперником и быстро обыскал его. Фэрис не оказывал сопротивления, он только стонал, жадно хватая ртом воздух. Распечатанный конверт с распиской оказался во внутреннем кармане его пиджака.
 Стук в дверь повторился.
 Калверт, держа пистолет, осторожно приблизился к двери. Фэрис забился в конвульсиях – его начало рвать.
 Гарри толчком ноги распахнул дверь. Пришедший человек был ни кем иным, как Россом Леонетти. Он хотел отскочить, но позади Леонетти стоял широкоплечий парень. Деться было некуда.
 – Входите, – Калверт упер ствол пистолета Леонетти в живот. – И вы тоже, – это относилось уже к спутнику торговца картинами.
 Оба гостя прошли в номер. Молодой человек не спускал глаз с Калверта, а Леонетти наклонился над Фэрисом, которого все еще рвало.
 – Закройте дверь, – сказал Калверт младшему из посетителей.
 – Зачем? – глаза парня зловеще блеснули, а под пиджаком заиграли тугие мышцы.
 – Закрой, Джоэл, не спорь, – сказал Леонетти, не оборачиваясь.
 Джеэл нехотя выполнил приказ.
 – Мы немного опоздали, и… расписка снова у вас? – спросил Леонетти.
 – Сядьте оба на кровать, – приказал Калверт.
 Они сели, и Джоэл, глядя на корчившегося Фэриса, сказал:
 – Этого парня надо перенести в ванну. Здесь скоро нечем будет дышать.
 – Сидите, – повысил голос Калверт. – Ванна ему сейчас не поможет.
 – Кто из вас отвечал по телефону? Фэрис? – спросил Леонетти.
 – Да, – Калверт кивнул головой. – Сидите на своих местах. И не советую шевелиться, пока я буду идти к дверям.
 – Значит, за те пару минут, пока мы шли сюда, вы так основательно обработали его, – сказал Леонетти. – Жаль парня. Это стоило ему сорок пять тысяч. Джоэл, покажи деньги.
 – Не двигаться! – крикнул Калверт, видя, что Джоэл лезет в карман.
 – Он только покажет вам деньги. Кучу денег. Джоэл, покажи.
 – Даже не прикасайтесь к карману!
 – Не бойтесь, Калверт. Я только хочу, чтобы вы увидели эти деньги. Может быть, их вид подействует на вас. И тогда вы продадите расписку.
 – Я сказал – нет!
 – Что вы за человек! Вы не хотите получить сорок пять тысяч долларов за клочок ненужной вам бумаги?
 – Пусть этим занимается полиция.
 Фэрис застонал и сел на полу, все еще прижимая руки к паху. Калверт оглянулся на него, и Джоэл мгновенно вскочил на ноги.
 – Сидеть! – предупредил Калверт.
 Росс Леонетти потерял терпение. Его лицо налилось кровью. Он решил сменить тактику и перейти от обороны к наступлению.
 – Джоэл, не бойся его. Ты же борец. Он не посмеет выстрелить. Скрути его.
 – Не советую, – предупредил Калверт. – С такого расстояния трудно промахнуться.
 Джоэл стоял посреди комнаты, все еще не решаясь принять окончательное решение. Несмотря на широкие плечи и, видимо, быструю реакцию, он был тонок в кости и недостаточно тверд духом. Отец продолжал подзадоривать его:
 – Нападай! Не стой столбом! Ты не борец, а трус!
 – Заткнись, – Джоэл покраснел. – Тебе совсем не дорога моя жизнь.
 – Хоть раз соверши подвиг ради искусства! – неистовствовал Леонетти. – Добудь мне эти картины! Постой за честь отца! Исполни свой сыновий долг!
 – Джоэл, твой папаша сошел с ума. Подумай о себе.
 – Сотри его в порошок! Умри ради семьи!
 – Заткнись, безумец! – огрызнулся Джоэл. – Хочешь, чтобы я погиб из-за тебя, старый козел! Ну хорошо!
 Он бросился вперед, с глазами, замутненными страхом и яростью. Калверт хладнокровно встретил его ударом рукоятки в голову. Металл рассек кожу почти у самого виска. Глаза Джоэла подернулись дымкой, струйка крови пересекла его лицо, и он медленно осел на подогнувшихся ногах. Леонетти не двинулся с места, сразу утратив дар речи. Фэрис продолжал в прострации сидеть на полу.
 Калверт вышел в коридор и захлопнул за собой дверь. Спрятав пистолет в карман, он быстро покинул отель. На улице постоял немного, наслаждаясь свежим воздухом, а затем отправился на поиски такси. Какая-то женщина катила навстречу детскую коляску с малышом…
 Полностью поглощенный своими мыслями, Калверт ни на что не обращал внимания. К реальности его возвратил пронзительный крик женщины, вместе с коляской отскочившей с тротуара к стене дома.
 В то же мгновение он услышал звук автомобильного мотора и инстинктивно прыгнул под защиту стены. Заднее колесо автомобиля слегка задело его, наехало на полу расстегнувшегося пальто, а багажник прижал к шершавому бетону. Падая, Калверт вдохнул смрад горячей резины, а затем вонючая струя выхлопного газа ударила ему в лицо. Черный «седан» на всем ходу развернулся, соскочил с тротуара и умчался прочь.
 К Калверту бежали люди. Кто-то помог ему подняться и отряхнул одежду. Женщина с коляской все еще продолжала кричать.




 Глава 12


 Гастингс приподнялся на кровати, когда вошедший в палату Калверт протянул ему руку.
 – Вижу, вам уже лучше, – сказал Калверт.
 – Рентген показал, что переломов нет. Все говорят, что мне очень повезло. Один шанс из ста, но, как видите, я остался в живых.
 – Да, вам действительно повезло, – не снимая пальто, Калверт уселся на стул.
 Лицо Гастингса выглядело оживленным, глаза блестели. Тюрбан из бинтов все еще украшал его голову, но царапины и ссадины на лице затянулись. Он был искренне рад своему спасению, и Калверт подумал, что и сам должен испытывать сходное чувство. Однако ничего, кроме гнева и страха, в его душе не было.
 – Я теперь совсем иначе смотрю на жизнь, – говорил Гастингс. – Я стал верить в Бога и во все святые таинства. Разве мог я помыслить о таком месяц назад?
 – Понимаю ваши чувства, – Калверт кивнул. – На войне такое бывает с человеком довольно часто. Но, увы, все это довольно быстро проходит.
 – Уверен, что со мной это надолго, – смущенно сказал Гастингс. – Я словно заново родился. Ведь я был на волоске от смерти и чудом остался в живых.
 – Со мной случилось то же самое.
 – Но на войне этого ожидаешь, а здесь…
 – Машина Плайера только что сбила меня, – Калверт приподнял грязную полу своего пальто. – Это случилось четверть часа тому назад.
 Гастингс вздрогнул, словно его ужалила пчела. Он не мог оторвать взгляд от следа протектора, оставшегося на ткани пальто. Лицо его постепенно бледнело.
 – Колеса едва не коснулись моего лица. Я запомнил каждую пылинку на шинах.
 Гастингс упал на подушку и закрыл глаза. Калверт продолжал говорить, с трудом подыскивая слова.
 – Я очень сожалею, что вы имеете отношение к этому делу. Не подумайте, что я хочу отомстить вам за то, что вы и меня втянули в него. Но я должен позаботиться о собственной безопасности. Пора поставить в известность полицию.
 – Бедная моя мать, – Гастингс облизал пересохшие губы. – Что с ней будет?.. Неужели нет другого выхода?
 – Мне моя жизнь пока еще дорога. Подумайте и обо мне, черт возьми! Вы сами побывали под колесами автомобиля и знаете, что это такое. Вспомните и подумайте, есть ли для меня другой выход.
 – Я понимаю, – Гастингс открыл глаза. – Ведь они хотели убить вас.
 – Нет, на этот раз – попугать. Вынуждают отдать расписку.
 – Расписку? – в глазах Гастингса вновь поселился страх. – Но Род сказал мне…
 – Подождите немного, – прервал его Калверт. – Плайер мог легко прихлопнуть меня еще до того, как я его заметил. Следы колес говорят о том, что он повернул руль, не доехав до меня всего четыре фута. И дело тут не в моем везении. На этот раз меня просто хотели напугать.
 – Удивительно. Обычно он убивает без всяких церемоний. Это даже развлекает его.
 – Но на этот раз убийство не входило в планы Плайера. Прежде всего им нужна расписка, а моя жизнь потом. Мне дали понять, какая участь ожидает строптивца.
 Гастингс хотел что-то сказать, но передумал. Он размышлял над какой-то важной проблемой, старательно избегая взгляда Калверта.
 – Что у вас на уме, дружище? Что вы задумали?
 – Сегодня здесь был Род, – сказал Гастингс. – Они изготовили фальшивую расписку.
 – Фальшивую расписку?
 – Да. Поняв, что с вами трудно договориться, они сфабриковали точно такой же документ. Но на нем отсутствует подпись Ван дер Богля.
 Калверт поискал в кармане сигареты. Так вот, значит, на что намекал Род, говоря, что подлинная расписка будет вскоре не нужна.
 – Что-то заставляет их спешить, – продолжал Гастингс. – Они убеждены, что вы не решитесь передать дело в полицию. И тем не менее, какие-то обстоятельства заставляют их торопиться.
 – От вас требуют совершить еще один подлог?
 – Да. Они заставляют меня вторично подделать подпись голландца.
 – И что же вы?
 – Я испугался и не смог сразу отказаться, – Гастингс начал заикаться. – Я сказал Роду, что больше не имею доступа к документам с подписью Ван дер Богля. Но он мне не поверил. Он сказал, что я лгу, и пообещал натравить на меня Плайера.
 – Плайер займется вами в любом случае. И если вы подделаете подпись, и если откажетесь. Разница лишь в сроках.
 – Но Род обещал мне безопасность. Я сделаю это бесплатно! Мне не нужны их деньги. Мне бы только выбраться живым из этой истории.
 – Мне бы тоже. Когда вас выписывают из госпиталя?
 – Дня через два-три. Мне сообщили об этом в тот момент, когда здесь находился Род.
 – Есть еще куча времени, – Калверт встал. – Если вас навестит детектив по имени Ходж, будьте осторожны. Он хочет докопаться до истины и умеет строить ловушки.
 – Детектив? Разве вы уже сообщили полиции?
 – О вас я ему ничего не говорил. Но он сам о чем-то догадывается… Кстати, Бостон давно ушел от вас?
 – Лорэми Бостон? – удивился Гастингс. – Он сюда не приходил.
 Из вестибюля больницы Калверт позвонил в галерею. Люси почти сразу взяла трубку.
 – Я давно ищу вас, – сказала она. – Отец сейчас здесь и хочет переговорить с вами.
 – Наши желания обоюдны.
 – Он долго пробыл в госпитале у Гастингса и страшно расстроился.
 – Буду через полчаса.
 – Мы заперли все двери, но если вы позвоните, кто-нибудь вам откроет.
 – Отлично…
 – Что-нибудь не так? Вы как-то странно говорите.
 – Все в порядке. Я выезжаю.
 Когда Калверт вышел на улицу и остановил такси, было уже темно. Забившись в угол машины, он устало закрыл глаза. В его ушах еще звучал голос Люси – теплый, обещающий. Неужели все ее слова были ложью? Или это отец обманул ее, а она – добрая и доверчивая дочь – поверила ему? И все же роль Люси в этой истории была не ясна Калверту. Люси присутствовала в ней с самого начала, с момента встречи Калверта и Плайера в баре. Бесспорно, кое о чем она должна знать, а еще о большем догадываться… Но если Бостон не был в госпитале, где он проболтался целый день? Может, у старого волокиты есть подружка на стороне? Впрочем, что ему делать в госпитале? Гастингс ничего нового сообщить ему не может. Бостону известно все и о расписке, и о смерти Ван дер Богля, и о втором покушении. Важно знать, кто из двоих солгал – дочь или отец?
 Такси остановилось возле серого запущенного здания полиции, освещенного двумя фонарями. Дежурный сержант глянул на позднего посетителя со скукой и легкой подозрительностью, что было вообще характерно для местной полиции.
 – Я хочу видеть инспектора Ходжа, – сказал Калверт.
 – Его нет пока.
 – Но он еще зайдет?
 – Какое у вас дело к нему?
 – Личное.
 – Подождите полчасика, – сержант недружелюбно глянул на Калверта.
 – У меня нет времени. Я оставлю ему записку.
 Сержант, пододвинув Калверту блокнот, проворчал:
 – Личные дела… записки… Здесь полицейский участок, а не почта.
 Четкими и крупными буквами Калверт написал: «Иду на важную встречу. Думаю, вас это должно заинтересовать. Не откладывайте. Для меня эта встреча может оказаться роковой. Как только получите записку, позвоните по следующему номеру…» – он указал телефон галереи Бостона.
 Записку он вложил в конверт, где хранилась расписка, заклеил конверт и, передавая сержанту, сказал:
 – Передайте это Ходжу, как только он вернется.
 – Оставьте на столе, – буркнул тот.
 – Это крайне важно.
 – Вы тут что, командовать собираетесь?
 Не ввязываясь в пререкания, Калверт бросил конверт на стол и вышел. Прежде чем сесть в такси, он завернул за угол и проверил пистолет Бенни Фэриса. Убедившись, что он заряжен и действует безотказно, Калверт сунул его в карман и замурлыкал мелодию вальса.




 Глава 13


 У входа в галерею Калверт позвонил. Дверь немедленно открылась. В тусклом свете, лившемся в холл откуда-то сверху, он разглядел Люси. На ней было просторное серое платье, заколотое у шеи тяжелой брошкой.
 Калверт вошел вовнутрь, и Люси заперла дверь. В длинном коридоре, увешанном картинами, не горела ни одна люстра. Лицо Люси было едва различимо в полумраке, и Гарри не мог разглядеть его выражения. Лишь поблескивали обнажившиеся в улыбке жемчужные зубы.
 – Я рада видеть вас, – прошептала девушка.
 Он обнял ее за плечи и наклонил голову в поисках поцелуя. Она легко увернулась и пошла впереди него по темному коридору. Через несколько шагов вдруг резко обернулась и оказалась в его объятиях.
 – Будь что будет… – глухо сказал он, не выпуская девушку из рук.
 – По-вашему, это может плохо кончиться? – еле слышно спросила Люси.
 – Нет, думаю, что нет. Все закончится благополучно, – спохватился Калверт, прижимая девушку к себе.
 – Я боюсь, – она льнула к нему тоже.
 – Ваш отец здесь?
 – Он здесь, но я не знаю…
 Она мягко отстранилась и снова двинулась вперед по коридору. Увидев, что Калверт не последовал за ней, Люси остановилась. Так они стояли несколько минут – молча, не двигаясь, устремив друг на друга взгляды. Казалось, никакой близости между ними даже и не было. Сейчас оба они, скорее, напоминали друзей-врагов.
 Первым заговорил Калверт.
 – Ладно, пора все выяснить до конца. Дальше так продолжаться не может.
 Словно соглашаясь с ним, Люси улыбнулась и двинулась дальше, в глубь галереи. Калверт решительно шагал следом. Когда они повернули к двери главного зала, пола его незастегнутого пальто резко мотнулась и пистолет, лежавший в кармане, гулко стукнулся о стенку.
 Похоже, Лазарус с самого утра так и не отошел от своего «Минотавра». Размахивая руками, он продолжал заумно и нудно разглагольствовать о достоинствах своей картины. На этот раз его речи были обращены к Лорэми Бостону, развалившемуся на широкой кушетке. Его полное лицо не выражало ничего, кроме усталости. Когда он, заметив дочь и Калверта, встал и направился им навстречу, Лазарус как ни в чем не бывало продолжал лекцию для пустой кушетки.
 – Мистер Калверт? – Бостон протянул гостю руку. – Давно ожидаю встречи с вами.
 Калверт пожал протянутую руку, немного сбитый с толку столь теплым приемом. Он ожидал скорее враждебной, чем дружественной встречи.
 – Дочь говорила мне о вас, – продолжал Бостон. – Конечно, до меня доходили и другие суждения, но, как говорится, сколько людей, столько и мнений.
 Люси слегка нахмурилась, и Калверт понял, что ее тоже удивила странная манера отца вести беседу.
 – Может быть, отец, ты предложишь нам сесть? – сказала она.
 – О да, конечно. Разрешите ваше пальто, мистер Калверт.
 Гарри несколько минут колебался, правой рукой едва касаясь оттягивающего карман пистолета, потом снял пальто. Лазарус, молча наблюдавший за этой сценой, приблизился и принял пальто Калверта.
 – Прекрасное пальто, – сказал он. – Добротный материал и хорошо сшито. Я всегда был в восторге от вашего вкуса. Вы не возражаете, если я получше рассмотрю вашу вещь?
 – Фрэнк, – скривился Бостон, – у нас с мистером Калвертом интимный разговор.
 – Вот только здесь оно немного испачкано, – продолжал Лазарус.
 – Присаживайтесь, мистер Калверт, – Бостон указал на банкетку. – Люси, имеет ли смысл забивать себе голову всякими скучными вещами? Иди…
 – Нет, я останусь.
 – И я предпочитаю, чтобы мисс Бостон присутствовала при нашей беседе, – сказал Калверт.
 – Хорошо.
 Все расселись: Калверт и Люси рядом, Бостон – напротив.
 – В самом деле, какая элегантная вещь, – не унимался Лазарус, рассматривая пальто со всех сторон. – Когда разбогатею, куплю себе точно такое же.
 Внезапно он умолк, нащупав что-то в кармане. Взор его стал серьезным и переместился на Калверта. Тот заерзал на стуле, но более активных действий предпринимать не стал.
 – Фрэнк, ты долго будешь надоедать нам? – не выдержала Люси.
 – Уже ухожу, – ответил художник, продолжая с интересом рассматривать Калверта.
 Не выпуская пальто из рук, Лазарус направился к дверям. Калверт даже испугался, что он прихватит его с собой. Однако в последний момент художник повесил пальто на спинку стула. Шаги его стали удаляться по темному коридору, пока не замерли вовсе. Вскоре раздался звук захлопнувшейся входной двери.
 – Итак, – сказал Бостон, – вы, мистер Калверт, случайно оказались замешаны в одно неприглядное дельце.
 – Прошу прощения, – перебил его Калверт. – Вы начали не с того конца. Моя непричастность к этому делу общеизвестна. А вот вашу еще надо доказать.
 Он услышал, как Люси печально вздохнула. Ей, должно быть, в этот момент было очень тяжело. Калверт подумал, что ему следует щадить ее дочерние чувства, однако, когда Люси подняла глаза, в них была непреклонность. Она желала знать правду, какой бы жестокой та ни оказалась.
 – Вы немного резки, но не так уж и далеки от истины, – Бостон взглядом старался успокоить дочь. – Не знаю, насколько подноготная всех этих событий известна вам, мистер Калверт, но, полагаю, во многие детали вы посвящены.
 – Гастингс рассказал мне все, что знал.
 – Бедняга Гастингс, – задумчиво вымолвил Бостон и после короткой паузы продолжал. – Покупая у Ван дер Богля картины, я понимал, что с этической точки зрения мои действия не совсем корректны, ведь я находился в командировке за государственный счет. Я не имел морального права заниматься в это время личными делами. Но я все же не удержался. И дело даже не в том, что это мой бизнес, который кормит мою семью. Я искренний, даже фанатичный поклонник искусства, особенно старых мастеров. Ни один коллекционер не смог бы устоять перед таким искушением.
 – Картины достались вам весьма недорого, – вставил Калверт.
 – Вы наивны, мистер Калверт. Подлинный коллекционер чем и отличается от дилетанта, посещающего галерею, что испытывает удовольствие не от созерцания, а от обладания вещью. Цена при этом, естественно, имеет значение, но не решающее. Но, дабы внести ясность, добавлю, что, покупая картины, я понимал, что не смогу владеть ими.
 – Почему? – спросила Люси.
 – Из-за некоторых обстоятельств, которые не должны беспокоить наших детей. Картины Гроота – это солидное и надежное вложение капитала. Мистер Калверт упрекнул меня, что они приобретены по бросовой цене. Не отрицаю. Тем с большей выгодой я мог бы продать их потом. Ты многого не знаешь о моей жизни, Люси. Разве тебя не интересовало, например, почему я взял Рода в компаньоны?
 – Продолжай, отец, – глаза Люси были опущены.
 – Это было вызвано крайней необходимостью. Я тогда очень нуждался в деньгах, – Бостон умолк, искоса глянув на Калверта – даже следа прежней доброжелательности не осталось в этом взгляде. – Я покупал картин больше, чем продавал. Расходы резко превысили доходы. Причина этого была не в моей неопытности, а в моей любви к живописи, в моем меценатстве. Я охотно предоставлял выставочные залы малоизвестным художникам и даже покупал их работы, чего бы не сделал ни один из моих коллег. Взять того же Лазаруса. Я вожусь с ним уже десять лет, хотя не имею ничего, кроме убытков. Все мои запасники забиты непроданными картинами. Деньги иссякли, нужен был новый источник. Потому я и пригласил Рода с его капиталами. Наше финансовое положение сразу улучшилось, появилась возможность создать кое-какой оборотный фонд. Естественно, Род имел равные права на галерею, но разница между нами в том, что он чистый коммерсант, а я – поклонник искусства. Иногда мне хотелось вырваться из-под его влияния. Одной из таких попыток как раз и была покупка картин Гроота. Это было нужно лично мне… Как тут объяснить… Для самоутверждения, из желания потрафить самому себе… Оказавшись вдали от Рода, я, как жеребчик, освободившийся от узды, поддался соблазну, не устоял. Когда я вернулся в Штаты и сообщил о покупке Роду, он пришел в бешенство. Нужных средств у нас не оказалось, и взять их было негде. Мы стали искать богатых покупателей на обе картины, но из этого тоже ничего не вышло. Все коллекционеры очень осторожны, и на обделывание таких делишек требуется немало времени. Тогда я решил обратиться к услугам другого коммерсанта, более удачливого и имевшего больше связей.
 – Росса Леонетти, – подсказал Калверт. – Но это стало полной неожиданностью для Рода.
 – Почему вы так думаете?
 – Неважно. Рассказывайте дальше.
 – Тем временем сюда прибыл Ван дер Богль. Он требовал немедленной выплаты денег, в противном случае грозился сорвать сделку. Он ходил за нами следом, угрожал, торопил. Меня все это сильно раздражало. Я уже собирался вернуть ему картины. Но Род вдруг круто изменил свою позицию. Он обещал достать деньги для окончательного расчета, хотя не сообщил, каким путем он это собирается сделать.
 – По-видимому, как раз в это время и появился Плайер? – спросил Калверт.
 – Да. Он приехал откуда-то с запада, был менеджером во внешнеторговой фирме. Он двоюродный брат Рода, это вы знаете.
 – И вы решили, что именно Плайер добудет Роду четверть миллиона долларов?
 – Нет. Тогда я не имел ни малейшего представления об их планах. – Бостон уставился на Люси, словно ища у нее поддержки. – Если бы я заранее знал, что они собираются предпринять, то никогда не допустил бы этого.
 – Значит, это все правда? – лицо девушки было белее бумаги. – И убийство Ван дер Богля, и покушение на Гастингса?
 – Да, но тогда я об этом не знал, – Бостон отвел взор.
 – А узнали лишь после посещения Гастингса в госпитале? – участливо спросил Калверт.
 – Именно, – почти прошептал Бостон.
 – А где вы провели остаток дня?
 – Покинув госпиталь, я отправился в порт – встречать приплывший из Европы лайнер. На нем прибыли из Голландии эксперты, которым поручено расследовать все детали продажи картин Гроота. Я считал, что это не отнимет много времени, но таможенный досмотр затянулся.
 – А потом?
 – Я проводил их в отель. Люси, наверное, сильно волновалась. Прости меня, дорогая.
 Люси буркнула в ответ что-то неопределенное.
 – По-видимому, голландское правительство хочет вернуть эти картины?
 – Да, – Бостон кивнул. – После гибели Ван дер Богля я поддался на уговоры Рода и согласился на подделку расписки. Конечно, мы поступали низко. Но другого выхода просто не было. Мы остались без денег. Я понимаю, что это не оправдание… Но в голове у меня все перемешалось: и страсть коллекционера, и азарт бизнесмена, и многое другое. Вам этого не понять.
 – Я все могу понять, пока дело не доходит до преступления.
 – Да, то, что случилось, нельзя простить. – И без того красное лицо Бостона стало пунцовым. – Тем более, что у Ван дер Богля оказались наследники. Но всем делом заправлял Род. Я предпочитал не вмешиваться в его дела, – он помолчал и потрепал Люси по колену. – В основном, это все, мистер Калверт.
 Гарри кивнул и покосился на Люси. Их взгляды встретились. Если откровения отца и потрясли ее, вида она старалась не подавать. Бостон не представил ни единого вразумительного доказательства своей непричастности к преступлениям. Но Калверт не мог понять, почему Бостон солгал, когда рассказывал о посещении госпиталя. В чем смысл этой лжи? Возможно, здесь таилась разгадка всей этой гнусной истории.
 – Только не принимайте меня за кающегося грешника, – продолжал Бостон. – Повторяю, я не знал о готовящемся убийстве. Если бы не грозящие лично мне неприятности, я давно бы передал это дело полиции. Подскажите, мистер Калверт, как мне быть?
 – Отец! – воскликнула Люси, но Бостон движением руки остановил ее.
 – Я обожаю эти картины, я вижу их во сне! Они мне очень нужны! Я сойду с ума, если не добуду их – где угодно, как угодно! Путем подлога, путем преступления… Но я очень сожалею о случившемся и согласен купить их честно. У меня самые благие намерения. Я заплачу вдове Ван дер Богля полную сумму долга – все двести пятьдесят восемь тысяч долларов. Я сумею достать эти деньги. Все, до последнего цента. Неужели вы мне не верите?
 Он откинулся на спинку кресла. Глаза его светились неподдельной искренностью.
 Калверт недоверчиво глянул на Бостона, но ничего не ответил. Голос Люси прозвучал как отзвук его собственных мыслей:
 – А все остальное? Ведь Ван дер Богля не воскресить! Какую компенсацию ты сможешь предложить его жене? Как ты вообще можешь спокойно говорить об этом?
 – Успокойся, Люси, – перебил ее Бостон. – Я смогу заплатить вдове только в том случае, если расписка еще у вас, Калверт.
 – Она у меня, – подтвердил Гарри.
 – Отлично! – глаза Бостона заблестели. – А я уже боялся…
 – Я терпеливо выслушал вас, мистер Бостон, – медленно и спокойно начал Калверт. – Исключительно из-за Люси. И вот что я вам скажу теперь…
 Но Бостон не слушал его. На его лице появилось удивление, Лорэми попытался вскочить. Калверт, проследив его взгляд, увидел Фрэнка Лазаруса, который, стоя у дверей, доставал из кармана пальто пистолет, ранее принадлежавший Бенни Фэрису.
 – Никому не двигаться!
 – Фрэнк! – возмущенно воскликнул Бостон. – Оставьте ваши шутки! Откуда вы взялись? Я же слышал, как вы ушли!
 – Я просто хлопнул входной дверью, а потом тихонечко вернулся. Я слышал весь ваш разговор.
 – И, наконец, услышали, что расписка у меня? – мрачно вздохнул Калверт.
 – Естественно. Но решение созрело раньше: когда Лорэми распинался о том, сколько денег он пустил из-за меня на ветер. Трогательно, если послушать со стороны. А на самом деле он наживался на мне. Разве не так?
 – Фрэнк, подумай, что ты говоришь! – умоляюще произнесла Люси.
 – Я все понимаю. И вам пора понять, что это не случайная вспышка отчаяния. – Лазарус поудобнее перехватил пистолет. – Хорошая вещь. Как раз мне по руке.
 – Не шутите с такими игрушками, приятель, – спокойно посоветовал ему Калверт.
 – Не беспокойтесь. Я умею обращаться с оружием. У меня дома есть похожий. Когда-то, работая иллюстратором, я купил его как модель для живописных упражнений.
 – Вы ведете себя как идиот! – крикнул Бостон. – Вы не на сцене! Какому актеру вы подражаете?
 – Перед вами новый Фрэнк Лазарус, – художник надул губы. – Я стал человеком действия. Поосторожней со мной.
 Калверт шевельнулся, и ствол пистолета переместился в его сторону.
 – Я пятнадцать лет бьюсь, стараясь вырваться из неизвестности! Я возненавидел свою работу, все это искусство! Оно разрушило, опустошило меня! Оно требует все новых жертв, но взамен не дает ничего! Мне надоела бедность!
 – Эти ваши разговоры о бедности, желание заняться бизнесом и вся эта трескотня уже надоела, – Бостон начал успокаиваться.
 – Пусть мой разговор кажется вам глупым. Да, я ничего не понимаю в бизнесе… Что вы делаете? – взвизгнул Лазарус, видя, что Люси направляется к нему.
 – Послушайте, Фрэнк… – сказала она резко.
 Пистолет в руках Лазаруса, описав дугу, замер на уровне ее груди. В голосе послышалась угроза:
 – Не смейте мне мешать! Сядьте на место! Я убью вас, если вы не вернетесь на место!
 – Люси! – крикнул Бостон. – Не связывайся с ним! Он же не в себе!
 Неожиданно в их спор вмешался Калверт:
 – Вы работаете на Леонетти?
 – Неужели он сказал вам об этом? – Лазарус явно растерялся.
 – Значит, вы решили нажиться на сложившейся ситуации? – вмешался Бостон. – Сколько вам пообещал Леонетти?
 – Вы говорите о деньгах?
 – За вами, несомненно, кто-то стоит, – задумчиво промолвил Калверт.
 – Как вам не стыдно… – пробормотал Лазарус.
 В это время из мрака коридора появилась чья-то фигура, двигавшаяся почти бесшумно. Спустя мгновение Калверт узнал Плайера.
 Лазарус все еще что-то говорил, жестикулируя свободной левой рукой, когда раздался хриплый голос:
 – Брось оружие и не поворачивайся.
 Лазарус, побледнев, опустил пистолет, но не выпустил его из рук. В коридоре задвигались другие тени и рядом с двоюродным братом появился Род. По контрасту с массивным Плайером он казался невысоким и хрупким. За ними появился третий – плотно сбитый с плоским звериным лицом. Плайер сделал ему знак рукой, и незнакомец выхватил из кармана дубинку. Люси вскрикнула, Лазарус, все еще сжимавший пистолет, обернулся. Звероподобный тип нанес резкий удар дубинкой. Эхо от удара разнеслось под сводами салона, колени Лазаруса подкосились. От второго удара он снопом рухнул на пол, разбив свои очки. В том месте, где его голова нашла успокоение на ковре, быстро расползалось кровавое пятно.
 Бандит подобрал пистолет, выпавший из рук художника, и передал его Роду, еще более бледному, чем обычно.




 Глава 14


 Плайер глядел на Калверта так, словно хотел немедленно разорвать его на куски. Но пока он не сделал ни одного шага в его сторону и не произнес ни слова.
 Его подручный стоял в стороне, похлопывая дубинкой по ладони и критически рассматривая Калверта. Род держал под пистолетом Люси и Бостона.
 Плайер издал какой-то странный горловой звук. Его голова затряслась, а плотно сжатые зубы по-волчьи оскалились. Дрожало уже все тело, бескровные губы раздвинулись еще шире, а в уголках рта показалась пена. Кое-как вытерев ее, он приказал бандиту:
 – Джо, врежь ему! – Голос звучал глухо и невнятно, словно язык прилип к небу. – Покажи ему, Джо!
 Бандит сделал шаг вперед и замахнулся. Калверт крепко сжал зубы и зажмурился. «Выдержать! – подумал он. – Не дрогнуть!». Однако удара не последовало.
 Джо резонно заметил:
 – Надо было бы сначала допросить, а уж потом бить.
 Он стоял вплотную к Калверту, не опуская дубинку.
 – Бей! – задыхаясь от ненависти, прорычал Плайер. – Если я это сделаю сам, от него ничего не останется.
 – Мне все равно! – Джо пожал плечами. – Я о деле беспокоюсь.
 Род вмешался в их спор:
 – Том, возьми себя в руки и прекрати истерику. Не забывай о главном…
 – Джо, врежь ему! – животная злоба исказила лицо Плайера, он уже не владел собой.
 – Том, прекрати! – голос Рода прозвучал резко, как удар бича. – Не будь идиотом! Ты же знаешь, как важно нам выяснить все о расписке!
 – Мне наплевать на расписку! У нас личные счеты! Он мой!
 – Я поговорю с ним, если не возражаете, – пришел на помощь Джо.
 «Сказать им, где расписка, или нет? – быстро думал Калверт. – Возможно, инспектор Ходж уже вскрывает конверт. Нет, узнав правду, они взбесятся еще больше. Надо тянуть время. Пусть Джо спрашивает. По крайней мере, он не такой истерик, как Плайер».
 – Том, еще раз прошу тебя, успокойся! Пусть им займется Джо.
 – Давай поговорим, приятель, – Джо цыкнул на Калверта. – Не усложняй себе жизнь. Отдай им эту чертову бумажку. Где она?
 Калверт с отвращением глядел прямо в глаза бандиту.
 Плайер продолжал трястись, словно голым оказался на морозе. Калверт вспомнил, что такое бывает с наркоманами. Только Плайера возбуждали не таблетки, а кровь, предчувствие нового убийства. Он, как профессиональный палач, наслаждался беспомощностью жертвы.
 – Будь благоразумен, парень, – продолжал вещать Джо. – Неужели ты хочешь, чтобы я переломал тебе все кости? Побереги наше время. Я не собираюсь возиться здесь всю ночь.
 Голос его становился все более угрожающим. Терпение бандита начинало иссякать. Что-то торопило преступников, путало все карты. Возможно, приезд голландских экспертов, с которыми Бостон провел в переговорах целый день? Как бы то ни было, но Бостон знал всю подоплеку этого дела. Именно он заманил Калверта в ловушку, использовав Люси в качестве приманки. Но почему тогда Род держит Бостона на прицеле? Может, дочь предала отца? Или он предал дочь? Предположение абсурдное, однако…
 Гнусавый голос Джо перебил все мысли:
 – Приятель, отдай расписку, и дело с концом. Всем же будет лучше. Я ведь тоже не изверг.
 «Забавный малый этот Джо, – подумал Калверт. – Самая чуткая душа в этой банде. Отрабатывая свой номер, старается остаться джентльменом. Даже с жертвой разговаривает почтительно. Да, с Плайером его не сравнить. Тот до сих пор трясется в припадке. Мразь! Садист! Ему-то и расписок никаких не нужно. Позволили бы только мучить людей и убивать».
 – Ох, парень, зря ты не послушал меня, – в голосе Джо звучало сожаление.
 Глаза его сузились, губы сжались. Уже понимая, что сейчас последует удар, Калверт попытался увернуться, но в голове его словно бомба взорвалась. Темная волна боли закружила, швырнула в бездну, а затем опять возвратила к свету. Он очнулся на полу. Гаснущее и вновь возвращающееся сознание фиксировало, как бандиты выворачивают его карманы, вытряхивают содержимое бумажника, перебирают каждый обнаруженный документ. Странно – он все видел, но совершенно не слышал голосов. Может быть, удар повредил слух? Хорошо хоть, что с глазами все в порядке. Калверт снова потерял сознание, а когда очнулся, увидел на полу свой вывернутый бумажник. Сколько времени прошло? Десять минут? Час? Лазаруса уже не было на прежнем месте, только на ковре виднелась лужа крови.
 Вдруг тишина взорвалась шумами и звуками, как будто из ушей вынули затычки. Рядом стояли Джо и Плайер.
 – Он ее куда-то дел, – говорил Джо.
 – Наплевать мне на эту расписку и на весь ваш бизнес, – рычал Плайер.
 – Ради чего тогда вы заваривали всю эту кашу?
 – Заткнись. Лучше следи за ним. Он сейчас придет в себя.
 Калверт, понимая, что за ним внимательно наблюдают, старался не подавать признаков жизни. Но сам внимательно прислушивался к разговорам.
 – Нед, – попросил Бостон, – попридержи Плайера.
 – Нам нужна расписка. Любой ценой. Вы прекрасно знаете об этом.
 – Но не таким же способом.
 – Четверть миллиона того стоит.
 – На это невыносимо смотреть. Средневековье какое-то…
 – Не можете смотреть, закройте глаза, – отрезал Род.
 Бостон некоторое время молчал, а потом принялся апеллировать к дочери:
 – Люси, ты же понимаешь, как мне это все противно. Я всей душой против таких методов.
 Люси ничего не ответила, и Бостон продолжал:
 – Нед, это смешно. Зачем ты держишь нас под прицелом? Мы же не враги, а партнеры.
 Внезапно раздался мучительный стон. Калверт, приоткрыв один глаз, увидел Лазаруса, привалившегося к стене у выхода в коридор. Волосы его слиплись от запекшейся крови. Либо он еще не пришел окончательно в себя, либо хотел пробудить жалость.
 Плайер, резко повернувшись, уставился на Калверта.
 – Джо, он пришел в себя! Смотри!
 – Ты опять за свое? Снова начинаешь трястись?
 – Ничего не могу с собой поделать. Врежь ему как следует.
 – Почему бы тебе самому не заняться этим? Ты к нему еще и не притронулся.
 – Если я им займусь, с ним будет покончено.
 Калверт в этом ничуть не сомневался. Куда же подевался Ходж? Чертов сыщик! Болтает где-нибудь на отвлеченные темы вместо того, чтобы заниматься делом.
 В коридоре раздался телефонный звонок. Все на мгновение оцепенели. Звонки не прекращались, как будто человек на другом конце провода был уверен, что ему обязательно ответят.
 – Кому-то надо взять трубку, – сказал Род.
 – Да пусть себе звонит, – отозвался Плайер.
 – Все-таки интересно, кто бы это мог быть.
 – Позвонит и перестанет.
 Никто не шевелился, а телефонные звонки тем временем настойчиво продолжались. Наконец Плайер не выдержал.
 – Черт его бери!
 – Ответьте, чего вы испугались, – сказал Джо.
 – Следи за этими двумя, а я подойду, – произнес Род.
 Джо перехватил дубинку левой рукой, а правой вытащил пистолет и переместился на место Рода. Его место занял Плайер и тотчас направил свое оружие в голову Калверта.
 Род вышел в коридор и снял телефонную трубку. Напряжение дошло до предела, и даже Лазарус, склонив голову на плечо, весь обратился в слух. Только Плайера это совсем не занимало. Приставив пистолет к голове Калверта, он ожидал от него любой оплошности, которая могла бы оправдать смертельный выстрел. Но Калверт не шевелился. Напряжение, охватившее его, выдавали разве что вздувшиеся мышцы шеи.
 Из коридора с отсутствующим выражением лица появился Род. Остановившись возле Калверта, он сказал:
 – Спрашивали вас.
 – В самом деле? – Калверт приподнял голову. – Кто?
 – Он назвался Ходжем. И настаивал на разговоре с вами.
 – Это несущественно, – стараясь выглядеть безразличным, ответил Калверт.
 – Но он настаивал, – Род вдруг улыбнулся. – И я его уважил. Выдал себя за вас. Назвался Калвертом. Этот человек любезно сообщил, что прочел ваше письмо и расписка находится у него.
 – Расписка у этого Ходжа? – Бостон едва не подскочил. – А кто он такой?
 – Не знаю. Но от лица Калверта я пригласил его сюда. Вместе с распиской, разумеется.
 – Слишком просто, чтобы в это можно было поверить, – сказал Плайер. – Такая нежданная удача!
 – Представь себе, но это так. Он будет здесь через десять минут.
 С торжествующей улыбкой Род глянул на Калверта, все еще распростертого на полу.




 Глава 15


 В вестибюле галереи раздавались вполне спокойные и дружелюбные голоса. Затем послышались шаги двух пар ног. Первым из темного коридора вышел Ходж. На мгновение он задержался на границе света и тьмы, поправляя складки паль-то. Его совершенно бесстрастное лицо ничего не выражало. Мельком глянув на Плайера, все еще сжимавшего в руке пистолет, он взглядом отыскал Калверта и дружелюбно ему улыбнулся.
 – Куда я попал? В художественный салон или в тир? Здесь слишком много оружия.
 – Руки вверх, приятель, – сказал Плайер, многозначительно поигрывая пистолетом.
 – Вас заставили говорить по телефону под угрозой оружия? – спросил Ходж у Калверта.
 – С вами говорил не я, а он, – Гарри указал на Рода.
 – Повторяю: руки вверх! – в голосе Плайера ощущалась нескрываемая угроза.
 Ходж, словно не слыша его, с удивлением уставился на Джо.
 – А это еще что за обезьяна с оружием?
 Плайер, прорычав что-то, шагнул к Ходжу. Угадав его намерения, инспектор ловко увернулся и нанес сокрушительный апперкот в челюсть. Не давая противнику опомниться, он тут же провел второй удар – обоими кулаками сверху по голове. Плайер зашатался и рухнул, едва не придавив Лазаруса.
 Род с пистолетом наперевес устремился к Ходжу искать расписку. Калверт вскочил, но, получив удар дубинкой по плечу, растянулся на кушетке. Следующий удар Джо предназначался уже Ходжу. Инспектор крутанулся на месте, но дубинка снова достала его. Уже падая, он получил третий удар по голове.
 Плайер встал, спиной опираясь о стену, потом оттолкнулся от нее, как пловец от бортика бассейна, и доковылял до бесчувственного Ходжа. Словно мстя за свой позор, он ударил рукояткой пистолета по скрюченным пальцам инспектора. Род рассматривал со всех сторон зеленую расписку: он все еще не мог поверить в свою удачу. Бостон, тяжело дыша, крутился рядом, готовый вырвать документ из рук партнера.
 Люси была бесплотна, как тень.
 Джо тем временем вытащил из кармана Ходжа полицейский значок. Инспектор, раскинув руки, лежал на спине, а его шляпа, все еще сохранявшая первоначальную форму, откатилась к Лазарусу.
 Джо, подбрасывая на ладони отполированную бляху, обратился к Роду:
 – Не хочу лезть в ваши дела, но этот парень коп.
 Род удивленно глянул на полицейский значок, а Джо добавил:
 – Получив этот клочок бумаги, вы, кажется, по уши залезли в дерьмо.
 – Не беспокойся, Нед, – сквозь зубы процедил Плайер. – Я все беру на себя. И не такие дела улаживали.
 – Конечно, – хмыкнул Джо, – дай тебе волю, ты здесь никого в живых не оставишь.
 – Чем же это плохо? – оскалился Плайер.
 – Мне все равно, – Джо пожал плечами, – но мне нужно алиби. Парень, похоже, сыграл в ящик. А убить полицейского – это совсем не то же самое, что прихлопнуть какого-нибудь бродягу.
 – Я ошибся в тебе, Джо, – сказал Плайер. – Ты совсем не тот человек, который мне нужен.
 – Я свою работу сделал, – обозлился Джо.
 – Но не в этот раз. Заканчивать-то придется мне.
 – Как вы считаете, сообщил ли он своему начальству, что идет сюда? – вмешался Род.
 – Не думаю, – ответил Плайер. – Иначе он пришел бы не один. Никто не сможет доказать, что этот тип был здесь. Мало ли что случается с человеком ночью на улице. А вдруг он угодил под машину?
 – Это как раз по твоей части, Том. Я предпочитаю не связываться с полицейскими.
 Бостон никакого участия в разговоре не принимал. Расписка поглотила все его внимание.
 Калверт давно распрощался с жизнью, и его занимало только странное поведение Люси. Почему она молчит? Что это: форма протеста или, наоборот, знак поощрения бандитов?
 Шевельнувшись, он ощутил, что силы возвращаются к нему. Руки дрожали, но не от слабости, а от напряжения, голова болела, но оставалась ясной. Заняв более удобное положение, он сумел рассмотреть Люси, стоявшую у противоположной стены боком к нему. На лице ее было написано отчаянье, а руки бессильно висели вдоль тела. Калверт, стыдясь своей беспомощности, едва не застонал.
 – Да, такой ход событий я не мог предвидеть, – сказал Род, нервно теребя лацканы пиджака. – Но ведь должно же быть какое-то решение! Без крови… Я понимаю, отпускать их нельзя, но…
 – Что «но»? – грубо прервал его Плайер.
 – Не знаю, – признался Род. – Но убийства надо прекратить. Давай рассмотрим наши проблемы спокойно.
 – Да я спокойнее вас всех. Ты хочешь остаться в сторонке. А что положено за соучастие, знаешь? Лазаруса в расчет можно не принимать. Он будет молчать. Но полицейский и Калверт должны лежать в могиле.
 Род попытался что-то возразить, однако Плайер грубо оборвал его. Не получив отпора ни от одного из своих компаньонов, он распоясался окончательно. Садистская ухмылка кривила его губы, а голос звучал непререкаемо:
 – Времени у нас мало. Рассчитывать на всю ночь не приходится. Нельзя позволить полиции вмешаться в эту историю. И учтите: если что, поджарят не одного меня.
 – К вашему Боглю я никакого отношения не имею, – возразил Джо.
 – Но ты скажи: прав я или нет? – настаивал Плайер.
 – Выбора у вас все равно нет, – голос Джо обрел решительность, он сунул полицейский значок в карман. – Пусть все летит к черту. Я с тобой, Том.
 – Прекрасно! – Плайер повернулся к Роду. – Тогда начнем. А начать я предлагаю с Калверта.
 Бостон попытался возразить, но Плайер нетерпеливым взмахом руки остановил его.
 – Замолчите. Этот тип знает слишком много. Или вы думаете, что сможете купить его парой баксов? Чем закончились все ваши торги с ним? Забыли? Живой он погубит всех нас.
 – Нед, – взмолился Бостон, – этот разговор противоестественен. Мы же не дикие звери. Ты совершенно утратил человеческий облик.
 – А, может, ты думаешь, что Калверт будет молчать? – Плайер обратился за поддержкой к Роду. – Кто привел сюда полицейского, если не он? Наша единственная надежда, что тот не успел поставить в известность свое начальство.
 – Ладно, – тихо сказал Род, – другого выхода я не вижу. Мы уже и так по уши влипли… Хотя я и не одобряю этого…
 – Нед, – простонал Бостон, – я не позволю…
 – Все решено, – сказал Род. – Надо проявить твердость.
 – Наконец-то я услышал умные слова, – осклабился Плайер, а затем с угрозой обратился к Лазарусу: – Если будешь молчать, останешься жив. Ясно?
 Тот от страха утратил дар речи и только кивал головой.
 Раздался слабый стон, и все посмотрели на Ходжа. Ноги его задергались, голова мотнулась, хотя глаза по-прежнему оставались закрытыми. Калверт мысленно попросил у полицейского прощения: «Я втравил тебя в эту авантюру. Из-за меня тебя избили, а скоро и вовсе прикончат. А во что превратилась твоя одежда? Что-что, а свой испорченный костюм ты им никогда не простишь! Если останешься жить…»
 – В нескольких милях от Смиттауна есть одно подходящее местечко. Добираться туда не меньше часа, но игра стоит свеч, – говорил между тем Плайер. – Там есть дорога, по которой все время ходят тяжелые грузовики. Если мы подбросим туда пару трупов, к утру только месиво останется. Никто ни о чем и не догадается.
 – Нед, не позволяй ему сделать это! – лицо Бостона блестело от пота.
 – Не лезьте туда, куда не следует, – повысил голос Род. – Вы мне надоели.
 – Пусть он остается здесь или убирается, мне все равно, – сказал Плайер. – Но чтобы рта не открывал. И девчонка тоже, если дорожит жизнью.
 – Подождите, – голос Люси прозвучал спокойно и уверенно.
 Она прошла в центр зала и остановилась напротив Рода. В глазах ее был вызов и решимость. Род даже взмолился:
 – Люси, ради бога, не лезь в эти дела, тебе никто не причинит зла.
 – При условии, что я буду молчать?
 – Конечно, – сказал Плайер.
 – Но я не собираюсь молчать, – Люси проигнорировала его слова. – Я пойду в полицию.
 – Очень трогательно, но весьма глупо. Разве ты собираешься посадить отца на электрический стул?
 – Люси, ты не понимаешь, что говоришь, – вмешался Бостон. – У тебя нервный припадок.
 Слегка повернув голову через плечо, она с презрением уставилась на отца. В профиль их лица были совершенно одинаковы: высокие лбы, точеные носы, круглые подбородки, но в дочке кипела страсть, она желала справедливости, а отец был совершенно подавлен и лишен воли. Калверта охватило чувство гордости за Люси.
 – Я знаю, что говорю. Как дочь я готова помочь, но как человек – презираю тебя.
 – Опомнись! – голос Рода срывался от возбуждения. – Мы висим на волоске и не намерены шутить.
 – Знаю, что вы не шутите, но и я говорю вполне серьезно.
 – Люси, послушай меня, – едва не плакал Бостон.
 Не обращая на него внимания, Люси повернулась к Калверту. Ее рука теребила тяжелую серебряную брошку, украшавшую платье, а губы шевелились, словно она беззвучно произносила какую-то фразу. Калверт понял, что она пытается что-то сообщить ему, но смысл этого сообщения не доходил до него.
 Затем она сняла брошку и отвернулась, всем своим видом изображая усталость и безнадежность. Мозг Калверта лихорадочно работал, стараясь расшифровать движения ее губ. Они раскрывались, принимая форму эллипса, как будто Люси хотела поцеловать его на прощание… Он поймал себя на том, что бессознательно повторяет ртом эти движения.
 Люси уже подошла к Роду и протянула брошку ему.
 – Возьми, – сказала она. – Ты подарил мне ее на день рождения. Я возвращаю подарок.
 Удивленный, Род инстинктивно протянул руку вперед. Глаза Люси отчаянно блеснули, и она изо всей силы вонзила острие брошки в ладонь Рода. Тот дико вскрикнул, с ужасом уставился на рану и, выронив пистолет, ухватил левую руку правой.
 Пистолет, грохнувшись на пол, отскочил по направлению к Ходжу. Полицейский, до этого больше напоминавший труп, мгновенно подхватил оружие. Джо, на лице которого застыло безмерное удивление, тоже потянулся за своим пистолетом.
 Калверт мгновенно сообразил, что помешать Джо не успеет, и ринулся к Плайеру, который находился почти рядом и уже целился в Люси. К тому моменту, когда он, дотянувшись до врага, сильно ударил его плечом, раздалось уже три выстрела. Три выстрела за одну-две секунды! Чье-то крупное тело прикрыло собой Люси, но Калверт уже ввязался в борьбу с Плайером. Нападение застало убийцу врасплох, однако он быстро пришел в себя и не позволил Калверту овладеть своим пистолетом.
 Справа вновь прогремели два выстрела. Это Ходж, лежа на животе и пристроив ствол пистолета на сгиб поврежденной руки, стрелял, как заправский снайпер. Плайеру удалось вырваться, и он ударил Калверта рукояткой пистолета по голове. Однако тот устоял и снова перехватил запястья противника. Некоторое время они стояли неподвижно, напрягая все мышцы. Наверное, они были похожи на скульптурную группу античных борцов. Глаза Плайера вылезли из орбит, лицо перекосило от ненависти, но и Калвертом уже овладела первобытная всепобеждающая ненависть. Он зарычал и отшвырнул Плайера, тот от неожиданности выронил пистолет. Не упуская инициативы, Калверт обрушил на противника всю мощь своих кулаков. Серия завершилась сокрушительным ударом в живот. Плайер издал хрюкающий звук, зашатался и рухнул на пол. Изо рта у него хлынула кровь. Ослепленный яростью, Калверт склонился над ним, нанося удары по лицу уже неподвижного противника.
 Одна мысль владела им сейчас: «Я сотру тебя в порошок, я буду бить до тех пор, пока ты не сдохнешь».
 Кто-то сзади схватил его за руку, но Калверт вырвался и продолжал молотить Плайера, как тренировочную грушу. Остановился он, только услышав над ухом голос Ходжа:
 – Хватит! Вы убьете его!
 Шатаясь, Калверт отступил. И только тогда он увидел двух мертвецов, лежащих в разных углах комнаты. Во всяком случае, выглядели они как мертвецы.
 Это были Джо и Бостон.
 – Пока хватит, – сказал сержант из отдела расследований убийств. – Вы что-то не договариваете. Хотите осложнить нашу работу? Придется попозже вас вызвать снова.
 – Я могу идти? – Калверт встал.
 – Да, сейчас от вас все равно большего не добьешься.
 – Хочу спросить вас о жене. За ней что-нибудь… числится?
 – Вы хотите, чтобы мы ее проверили?
 – Нет. Мне просто хочется это знать.
 Сержант стал перебирать лежавшие перед ним бумаги. Просматривая листок за листком, он тихо говорил как бы самому себе:
 – Леонетти и его сын. С ними все понятно. Это протокол допроса Гастингса. Обвиняется в совершении подлога… Так, – он поднял глаза на Гарри. – Многое тут еще не ясно, но наши ребята разберутся. Что касается миссис Калверт, о ней здесь ничего нет. Судя по всему, она ни в чем не замешана.
 Калверт вышел в коридор и наткнулся на поджидавшего Ходжа. Кисть его руки была забинтована, а сама рука висела на перевязи. Одежда выглядела помятой, зато усы были безукоризненны.
 – Я чертовски зол на вас, – сказал он. – Два переломанных пальца – довольно дорогая цена за ваше глупое поведение. Но зато я получил повышение по службе.
 – Поздравляю. Что известно про того парня, которого вы ухлопали в галерее?
 – Он в морге. Пуля раздробила ему позвоночник.
 Калверт подавленно замолчал. Ходж, недовольно теребя усы, пробурчал:
 – Вы хотели, чтобы он пристрелил нас?
 – Нет, но… Я просто не могу свыкнуться с мыслью, что в этом деле так много убитых.
 – А вы, оказывается, чистоплотный. А кто это, интересно, хотел убить Плайера? Да еще голыми руками! Вы были похожи на дикого зверя. Что? Будете отрицать?
 – Нет, – вздохнул Калверт. – Ничего не могу сказать в свое оправдание. Сам не понимаю, что со мной случилось. Простите, но я спешу в госпиталь.
 – Понимаю. Это касается той девушки?
 – Да. Еще раз спасибо. Я обязан вам жизнью.
 – Пустяки, – Ходж снова провел рукой по усам.
 Вестибюль госпиталя пропах карболкой. Ожидая, пока дежурная сестра закончит говорить с кем-то по телефону, Калверт заглянул в приемную и увидел там Люси. Она сидела, сложив руки на коленях и глядя в пространство невидящим взором. Глаза ее были красны, но сухи.
 Калверт тихо окликнул ее, и девушка без малейшего колебания подошла. Он обнял ее и прижал к себе, а Люси доверчиво положила голову ему на плечо.
 – Ох, Гарри…
 – Ничего не надо говорить, дорогая.
 – Отец умер на операционном столе.
 – Я очень сочувствую тебе.
 – Все время я стараюсь убедить себя, что он ничего не знал об убийстве.
 – Я тоже верю в это, – сказал Калверт.
 – Правда? – она с мольбой посмотрела на него. – Ты веришь в это? Для меня твое мнение очень важно.
 – Я абсолютно убежден.
 Это была маленькая ложь во спасение. На самом деле Калверт понимал: Бостон лгал, говоря, что о причине смерти Ван дер Богля узнал в госпитале от Гастингса. Он ведь не был там! Но этой в общем-то мелкой деталью можно было пренебречь ради душевного спокойствия Люси. Она хотела оправдать отца, который умер, как герой, приняв предназначавшиеся ей пули на себя. Пусть она сохранит о нем добрую память.
 – Отдав за тебя жизнь, он искупил свою вину, – сказал Калверт, как бы ставя точку в этом деле.
 Люси откинула со лба прядь светлых волос и с нежностью глянула на него. Теперь в ее глазах стояли слезы.
 Утром в понедельник Калверт был на работе. Он успел перекинуться парой слов с Молли, когда вошел Чарли Мэйер.
 – Мне нужно отлучиться на полчаса, Чарльз, – сказал Калверт.
 – Я уже все знаю. Прочел утренние газеты. Картины Гроота будут возвращены в Голландию вдове Ван дер Богля. А куда ты собираешься?
 – Хочу проводить Грейс. Она уезжает в Рено.
 – Мне приятно знать, что ты поступаешь с ней, как истинный джентльмен, – Мэйер понизил голос и добавил доверительно. – Не сочти мои слова за бестактность, но я до сих пор иногда встречаюсь с бывшей женой…
 – Нет, тут совсем другое дело. Я хочу быть уверен, что она действительно уехала.
 – А-а… – Мэйер немного помолчал. – Мы с Сюзи сегодня собираемся на балет. Могу предложить и тебе билет. Ты ведь сейчас холостяк. Сюзи прихватит кого-нибудь и для тебя, какую-нибудь прекрасную девушку. На нее в таких делах можно положиться. Останешься доволен.
 – Большое спасибо, Чарли, – Калверт улыбнулся, – но мне это не нужно. У меня уже есть на примете прекрасная девушка.