Аннотация: В последний том Собрания сочинений Шолом-Алейхема включены: пьесы, заметки о литературе, воспоминания из книги "Еврейские писатели", письма. --------------------------------------------- Шолом Алейхем Шолом Алейхем! Диалог – Шолом алейхем! [1] – Алейхем шалом! [2] – Откуда едете? – Из Варшавы. – Чем занимаетесь? – Я - еврейская газета. – Как вас звать? – "Юдишес фолкс-цайтунг". А вы, откуда вы? – Откуда мне быть? Из Егупца. – Чем вы занимаетесь? – Чем мне заниматься? Я - еврейский писатель. – Как вас звать? – Шолом-Алейхем. – Шолом-Алейхем? Жить вам, значит, миром и ладом! – Того же вам и вашим чадам! – Что же вы поделываете, пане Шолом-Алейхем? – Что же нам поделывать? Пишем. – Что пишем? – Что нам писать? Что видим, про то и пишем. – Что же дают вам писания, которые вы пишете! – Что они могут дать? Горести, колики, слезы, обиды, муки, страдания, тревоги... – И это все? – Чего вы еще хотите? – Я имею в виду... – Почет? Без меры, без счета! Ни один писатель в мире не имеет столько почета, как еврейский сочинитель. Шутка ли, у евреев писатель, человек, который пишет! – Вы это всерьез? – А то что же? Шучу, что ли? Посмотрите-ка сами, что творится на наших юбилеях. Наилучшие пожелания от почитателей, от горячих поклонников и просто от усердных читателей летят со всех концов света, - из Касриловки, из Тунеядовки, из Тетеревца, из Затрапезовки, из Галаганишка, из Стрища, отовсюду! А корреспонденции, которые сам юбиляр печатает в газетах?! А пиршества, банкеты, тосты?! Море разливанное! А стипендии, а пожертвования, которые вносятся в это время на благо трудящихся земли обетованной!.. Вы шутки шутите, - какой почет оказывают еврейскому сочинителю? – Нет, я не о том; я имею в виду... – Заработок? Полон рот! Только бы хватило свободного времени вдобавок к тому быть еще и меламедом, лавочником, маклером, сватом или просто человеком, не отказывающимся от подаяний, способным ходить по домам и собирать деньги на издание своей книги. Вы шутки шутите с еврейским сочинителем? Еврейский сочинитель - свободный человек! – Что значит свободный человек? – Он свободен от всех благ и на этом и на том свете; он свободен от куска хлеба, от здоровья, от друзей, от жены и детей, от всех радостей жизни... – Мне кажется, пане Шолом-Алейхем, что тут в вас уже говорит желчь, вы даже залезаете в дебри нетерпимости. ...Нехорошо это. Не к лицу еврейскому писателю, который пишет для народа, так обрушиваться на евреев. Еврей обязан все в жизни принимать с любовью и три раза в день произносить... – "Все к лучшему"? – Конечно! Все к лучшему! А что было бы, если бы вы и того не имели? Какой вид мы имели бы среди народов, если бы сбросили с себя наш единственный кафтан? Разве есть у нас, кроме нашей литературы, иная одежда, чтобы покрасоваться в ней перед миром? – Быть может, вы и правы. – Как это "быть может"? Наверняка! Но давайте поговорим о чем-нибудь более веселом. – О поминках? – Не то. У меня к вам... – Просьба? Пропечатать кого-нибудь в газетах? – Боже сохрани! У меня к вам небольшое дело. – По части сватовства? – Нет... А впрочем, да, по части сватовства. – Кто жених? Откуда невеста? – Жених в Егупце, невеста в Варшаве. – Далековато для сватовства. Как же их звать? – Невесту звать "Юдишес фолкс-цайтунг", а жениха - Шолом-Алейхем. Нравится вам план? – Недурно. Только бы... – Что "только бы"? – Только бы... Ничего... – Не люблю недомолвок. Скажите, что вас смущает? – Что может меня смущать? Ничто ни капельки не смущает меня! Одним словом, чего вы хотите? – Хочу я вот чего. Раз я еврейская газета, а вы еврейский писатель, я хочу, чтоб вы писали, а я печатал. – Что же мне писать? – Фельетоны... Чтоб смеялись. – Смеяться? Ведь плакать хочется... – Вы можете плакать, только бы публика смеялась. Понимаете? – Понимаю, как не понять? Вы хотите, чтоб я представился скоморохом, комедиантом, клоуном, шутом гороховым, словом забавлял публику... – О! Только свяжись с еврейским сочинителем! Кто сказал - скоморох, комедиант, клоун, шут гороховый? Я только хочу, чтобы в ваших писаниях была и шутка, и прибаутка, и по плечу хлопок, и по заду шлепок. Словом, публике надо доставлять удовольствие... – Чтобы все говорили: "Черт бы побрал этого Шолом-Алейхема! Ну и язычок - онеметь бы ему! Ну и рученька - отсохнуть бы ей!" – И еще я хочу, чтобы вы толком поговорили с нашими евреями, и именно на их наречии, на их родном языке, чтобы вы так и сказали им: вы, мол, такие и сякие, вы, дескать, и растакие и рассякие!.. То есть вы должны разделать их под орех, но красиво, чинно и благородно. Вы меня понимаете? – Понимаю, как не понять? Вы хотите, чтобы мы с ними играли в ту игру, которая называется "кошки-мышки"?.. Так и быть... Только бы... – Что "только бы"? – Только бы... Ничего. – Я же вам говорил - терпеть не могу недомолвок. Давайте прямо, что вас смущает? – Что может меня смущать? Ничто ни капельки не смущает меня. Одним словом, чего вы еще хотите? – Еще давайте им сценки... – Чтоб они зевали? – Рассказывайте им истории... – Чтоб они быстрее засыпали? – Напишите большой роман, роман с любовью, с трогательными сценами, чтобы дух захватывало. Одним словом, чтоб был роман... – В шести частях с прологом и эпилогом, а-ля Шомер? Ни с чем не сообразные, дикие, нелепые сцены, ни к селу ни к городу?.. Меламед из Несвижа заводит любовь со служанкой Ривкой; он пишет горячие письма, она поет чувствительные песни; потом он уезжает в Париж и спустя девять месяцев возвращается баронам или миллионером и застает свою возлюбленную на кухне у ростовщика Эфраима, бандита, убийцы, душегуба. Тут между ними разыгрывается дуэль: ростовщик Эфраим хочет расколоть пополам несвижского барона; тогда барон бежит к губернатору, будит его и возвращается вместе с ним и с тремя жандармами; видя такой оборот дела, ростовщик хватает нож и закалывается, служанка Ривка падает в обморок и поет при этом немецко-еврейскую песню, да такую душещипательную, что и камень может растаять... – Все? Вы уже кончили? Не нужно, чтоб несвижские меламеды ездили в Париж, чтоб губернаторов будили среди ночи, чтоб ростовщики закалывались и служанки пели на кухне душещипательные немецко-еврейские песни. Я хочу, чтобы вы дали роман, но роман еврейский, любовь, но любовь еврейскую. Вы меня понимаете? – Понимаю, почему не понять? Вы хотите, чтоб я писал о жизни, о подлинной еврейской жизни? Хотите, чтоб я писал кровью сердца, нервами, от глубины души, нечто такое, за что расплачиваешься здоровьем и старишься раньше времени, от чего лицо покрывается морщинами, а голова - сединой, вы этого хотите? Так и быть... Только бы... – Что "только бы"? – Только бы... Ничего. – Опять недомолвки? Скажите же наконец, что вас смущает? – Что может меня смущать? Ничто ни капельки не смущает меня! Словом, чего вы еще хотите? – Хочу, чтоб вы потрудились хоть раз в месяц просмотреть все те книги и книжонки, что пишут писатели... – Изводят бумагу... – Но печатники печатают... – Как подмажешь, так и поедешь. Раз им платят, они печатают. – Но книготорговцы берут. – Меняют книгу на книгу, шило на швайку... – Но народ читает... – Что ему еще остается? Не дают скотинке отрубей, - она жует солому... – Вот вы и потрудитесь все это просмотреть, прочесть, а потом вкратце пересказать читателю, хорошенько ему разжевать, объяснить, что хорошо, а что ни к черту не годится... – Надо щадить его желудок... – Словом, будете писать критику. – Велико ли дело?! Стану той же скотинкой и подохну в том же стаде... – Но что же? Попрошу, чтобы все это - без лишнего шума... – К чему кричать? – И без огня... – И без воды... – И без злости... – Злиться - грех... – Ваша критика должна быть и нескучной, и полезной, и серьезной, и шутливой... Вы меня понимаете? – Понимаю! Почему не понять? Вы хотите, чтоб из хлама, которым завален наш литературный рынок, я состряпал вам настоящий цимес. Рыться в куче навоза, - авось "найдется когда-нибудь жемчужина, - легкая работа; от нее недолго посинеть - так полезна она и для тела и для души. Ну что ж, недурно... Я готов, только бы... – Что "только бы"? – Только бы... Ничего... – Фу, пане Шолом-Алейхем! Я вам сколько раз говорил, что не терплю недомолвок. Со мной вы должны быть откровенны. Скажите, пожалуйста, что означает ваше "только бы"?.. Деньги? – Кто говорит о деньгах? – Что же? Почет? – Кто говорит о почете? – Что же? Здоровье? – Что говорить о здоровье? – Что же вы! все твердите "только бы"? – Только бы читали!.. КОНЕЦ Примечания 1 Мир вам! (еврейск.) 2 Вам мир! (еврейск.)