--------------------------------------------- Игорь Гергенрёдер Сказание о Лотаре Биче [1] До чего деревенька убога. Глина скользкая от порога. Родила сухорукая Лотта, А младенца качать не может. А отец — то ли толстый трактирщик, То ли рыжий сапожник Пауль, То ль портняжка Ганс синерожий... Не хотят о младенце и слышать: «Знай, поди, чьи подмешаны дрожжи!» Лотта кликнула старую ведьму: "Забери моё бедное сердце, Только вырасти славного парня". Подмигнула Лотте колдунья, Пеленает холстиной младенца. Наточила косу поострее: «Будет парень лисицы хитрее!» * * * В камышах спрятан ведьмин домишко. Справа — озеро, слева — болото. Все боятся горбатую Биче: То ль она детским голосом хнычет, То ли голос визжит из болота, То ли ведьма терзает кого-то. Перед входом — камыш да тина. В старом домике — маленький Лотарь. * * * Зимней ночью мычат коровы, В каждом хлеве стучат копыта - Лес тревоге внимает сурово, Лунным призрачным светом облитый. Под кладбищенской елью столетней Две могилы зияют разрыты... Кто-то стрижку поспешно затеял, Отыскав тонкорунных овечек Среди стойла костей человечьих. Перед дерзким являются двое: Белокурая Хельга нагая И седой Фердинанд-распутник. Встреча славная под луною. Хельга тянет к дерзкому руки: "Ты пойдёшь, паренёк, со мною. Не суди, что сыра постелька". Встреча славная под луною. * * * Кто обстриг мертвеца, Тот заплатит долг В пятидневный срок! Кровь твою высосем, Высосем, высосем! И начнётся танец... Не робей, красавец! * * * Лотарь заступом замахнулся: "Забери свои кудри, Хельга! Прочь с дороги и ты, толстозадый!" Усмехнулся старик добродушно: "Обкорнал ты мою макушку. Это дело не кончить ладом. Только если посланец ада Отберёт у тебя добычу, Твой должок у него мы вычтем. Вот такой уговор, мой Биче!" * * * До чего деревенька убога... И в неё катит сборщик налогов: Кони сытые, крепкая бричка. Промелькнула коса девичья. У порога хозяин в поклоне: "Если, дочка, не будешь дурой, Он налоги возьмёт натурой". Кони встали, смеётся сборщик: "Эй, у брички побудь, покуда Я налог собирать мой буду!" * * * Лишь только сборщик на порог - Немедля платишь долг: То ль сестрицей молодой, То ли дочкой, То ль женой. А не то всё вынесу, Вынесу, вынесу! Так не стой же кротко - Шевелись, красотка! * * * Ткёт дорожку горбатая Биче. А дорожка — солнце с луною. За серебряною волною Золотая струится змейка. "Эй-ка, Лотарь, не плачь за спиною, А старухе пивца налей-ка!" Вот и сборщик: «Хо-хо, не ждали?» - «Уноси, торопыга, пряжу...» Не успел! И дорожка в бричке - Золотая коса девичья. * * * На перекрёстке трёх дорог Со сборщика получен долг. Уж на нём поездила, Ездила, ездила! Перевязан сук. Ты доволен, друг? * * * На поленницу ведьму втащили, Вся деревня бежит на потеху. Лотарь плачет, а ведьма хохочет: То-то смеху, когда не до смеха! "Услужи мне ещё, приёмыш. Только пламя лизнёт селезёнку - Награди деревеньку бабёнкой!" Лотарь мигом к шалунье Эльзе И красотку ведёт за ригу. «Что облапил? Увидят люди!» - «Ой-ля-ля! Оттого не убудет!» Из костра рвётся дикий хохот, А за ригой — смешки и шёпот. * * * Смешок и вскрик - Блаженства миг - Ах, за ригой, За ригой, за ригой! Белое плечико, синие глазки. Ах, Лотарь Биче, мастак на ласки! * * * Пышнотелая вдовушка Мабель, Долговязая мельника дочка, Чернобровая Эльза-милашка Дружно делят печальную ночку. Слёзы капают в полную чашку. Ты доволен, трактирщик, платой? Лотарь Биче уходит в солдаты. "Эй, толстяк, побыстрее кружку! Нам наверх невтерпёж с подружкой". Под соломенной крышей каморка. Далека ещё зимняя зорька. Всем до зорьки достанется плата - Лотарь Биче уходит в солдаты. "Ты не плачь, белолицая Мабель, Не горюй, длинноногая Лила..." А притворщица Эльза хохочет - Ещё тянется тёмная ночка, Ещё тут сухопарый Лотарь, И петух не взлетел на ворота. Слёзы в чаше, и потчует милый. Подле он, а уже разлюбила. * * * Ушёл тропинкой ледяной. За лесом — край родной. Я здоровяк, и вам не врут, Что кочергу свиваю в жгут. Но лёгок птичий, Птичий, птичий Бродяжий нрав у Биче! * * * Зеленеет ячменное поле. Жеребец и кобыла гнедая На лесной разыгрались опушке. Буки шепчут, кукует кукушка. А просёлком колонна шагает. По команде на плац повернули, Офицер подстрелил воронёнка. "Меток выстрел, да только пули Не достанут матёрую птицу. Не поймав журавля, бьют синицу..." Офицер фельдфебеля кличет: Сто шпицрутенов Лотарю Биче! * * * Всегда солдатская спина За всё платить должна! Но главный долг Заплатит полк Под ядрами, Ядрами, ядрами! Глядишь, и бедная спина Навек от порки спасена! * * * До чего же вы жгучи, удары! Я в лозняк отправлялся недаром. Как умело я выбрал лозины, Угадал подходящую пору, Когда соками полнятся ивы, На заре шелестя шаловливо. Я вымачивал прутья в рассоле, Чтобы больше скопили боли. Так хлещите, хлещите больнее! Где найдёте вы дурня дурнее - Для себя заготавливать розги? Так пусть ёжится шкура от жара, Тело кровью исходит и паром... До чего же вы жгучи, удары! * * * Как пляшет пламя при луне! Цейхгаузы в огне. А над речкою слышатся, Слышатся, слышатся Команды, взрывы, брань. Но слушай, сердце, соловья И слушать не устань! * * * В кабачок забегает фельдфебель: "Кружку пива! Замучила жажда. Я мерзавца ловлю дезертира - От других ускользал не однажды, От меня не уйдёт поджигатель!" В уголке — оборванец с котомкой, Шепчет девице, оба смеются. Промелькнула над кружкою чашка. «Отнеси ему пива, пташка!» Чмокнул в щёчку хозяйскую дочку, На глаза надвигает шляпу. Пьёт фельдфебель, вдруг капают слёзы: «Мне в ивняк захотелось, к лозам!» * * * Плывёт фельдфебель по реке. Весёлый танец в кабаке. "Ах, мой милый молодец, Молодец, молодец!" - «Бежим, малютка, на лужок!» А на лугу — стожок. * * * В непроглядные зимние ночи Лютый ветер ломает ивы. В лозняке бродит сизый фельдфебель, Вьётся по ветру космами грива. В бородище запутались раки. В эти ночи в окрестных сёлах Заливаются воем собаки. * * * Жарко-жарко натоплена спальня, Пух лебяжий в атласных перинах. Озорная хозяйка усадьбы У огня с молодым господином. Сохнут плащ и мундир офицера. «Капитан, какова непогода!» - "Пустяки для моих гренадеров - Тьма и бури подобного рода. Я скажу вам о солнечном полдне: В тишине спали выгон и нива, И лесная далёкая грива В нежной дымке на взгорье синела. Но колосьями встали солдаты, И грачей будто частая россыпь, Зачернели по склону мортиры. Неприятель несметною силой Кавалерию двинул в придачу... Пережить эту бурю под солнцем - Уж, поверьте, большая удача! Как я вёл, что осталось от роты, Или гнал, если быть поточнее... Это кто к нам заглядывать смеет?" Госпожа улыбается мило: "То мой новый бедняга-садовник. Нем как рыба и полупомешан. Что ты серп завернул в холстину?" Офицеру поклон отвешен: "Не мешало бы господину Натянуть щегольские лосины. Ну и ножки! Глядеть — забава!" Где-то дерево с треском упало. Офицер палашом замахнулся: «О! Узнал я тебя, поджигатель!» Лотарь камешек кверху подкинул - Дивный свет заливает спальню... Госпожа ловит камешек жадно, Офицер с палашом замирает... Лотарь серп достаёт: «Вот и ладно!» Окровавленные лосины Не понадобятся господину. * * * Душа моя совсем не зла, Но ведьмы нет без помела. Ах, где вырос я, Вырос я, вырос я! Дарит тенью бук, Да на ветке — крюк. * * * Только сад зацветает в усадьбе, Налетают ночами совы. И крадётся какой-то соловый. Ловит щука в пруду краснопёрок, А соловый по берегу рыщет. Тиной, пухом облеплены пальцы - В птичьих гнёздах он ищет яйца. * * * А озорная госпожа Как утречко свежа! Ах, кидаем камешки, Камешки, камешки. Три, четыре, пять! Так когда же спать? * * * Всё прохладнее лунные ночи, Лисы тоненько лают над прудом. Не позвали гостей на свадьбу, Поскорее продали усадьбу. Два фургона полны поклажей. «Едем мы далеко, Лизелотта!» - «Как велишь, ненаглядный Лотарь». * * * Прощай, германская земля! Фургоны тащатся, пыля, Всё дальше на восток. Ах, если б знать ты мог - Как мы свидимся, Свидимся, свидимся, Край проклятых отцов, Где безродных юнцов Приучает к парадному шагу Офицерик, гордящийся шпагой! От железных ворот В мхи и сумрак болот Побежала преступника стёжка... Мой приют берегли Злого вепря клыки И улитки изящные рожки. Я с гадюкой дружил И родством дорожил С чёрным тополем, Тополем, тополем... Был надёжный мне друг, Как лозина, упруг - Ветер во поле, Во поле, во поле. Пей же пиво, страна, Непробудно хмельна - Без обмана воротит должок Не пьяневший от пива сынок! * * * Колбасою прославился Краков, Дух чесночный шибает в ноздри, У харчевни — крики и драка. Лотарь вышел наружу, и что же? О колёса его фургона Ударяют кого-то спиною. Он с оглоблей вскочил на повозку, Крик его прогремел над толпою. Услыхала толпа такое, Чего нам повторять не стоит. Не у ведьмы ль учился Лотарь В мрачной хижине в камышах Хлёсткой брани на всех языках? "Осади-ка назад, горожане! Или будет у вас на загривках Из дурацких мозгов подливка! Кто б он ни был, кого вы бьёте, Я не дам вам его прикончить!" Окровавленный малый поднялся. "Это вор! Он с поличным попался! За кого ты вступаешься, шваб?" - «Бейте, люди, и вора и шваба!» - Завизжала какая-то баба, Но вмешался торговец жестью: "Мы решим это дело честью! Из какой, мы узнаем, корысти Чужеземец вступился за вора? Здесь для боя довольно простора. Эй, Паромщик!" Выходит детина - На плече в сорок фунтов дубина. * * * Ну что, опомнился, нахал? Зачем в чужое дело встрял? Ах, ты жалостлив, Жалостлив, жалостлив? Так, может, ближнего любя, Подставишь под дубьё себя? * * * А Паромщик вола тяжелее, Раза в два он Лотаря шире. Если Лотарь его одолеет И за вора уплатит выкуп, Их обоих отпустят с миром, Кончив дело роскошным пиром. "Ай, как славно! — кричат горожане, - Не в обиде на нас, забияка?" Окружили с хохотом немца: "Отколол ты сдуру коленце! Убирайся, пока не поздно". Подступает Паромщик грозно. «Мы уедем!» — кричит Лизелотта. Но жену не слушает Лотарь - Расправляет сухие плечи И играет гибкой лозиной. "Ай да фокус! — смеётся народ. - Он дубину прутом перебьёт!" * * * Закрутил Паромщик дубиной, До чего же громила проворен! Раз-второй увернулся Лотарь, Так и веет на парня могилой. Свистнул прут с неожиданной силой И по пальцам Паромщика — бац! Миг-другой — и дубина упала Из огромных ручищ беспалых. * * * Столы под грудами колбас, Гляди, припустят тоже в пляс - Так лихо пляшет Лотарь! Уж на него обиды нет - Он уплатил полста монет Золотом, золотом, золотом! Поит Паромщика из рук И фунт подносит сала, Чтоб горло не щипало. * * * Вор спасённый сидит озираясь, Горожане, в догадках теряясь, Просят Лотаря честно сказать им - Чем так дорог ему проходимец? «Я не знаю!» — и морщится Лотарь. О, как зла на него Лизелотта: "Вижу, мы не минуем разора! Ты меня променяешь на вора!" Лотарь встал посреди харчевни: "Я и сам несусветный злокозник! Но мне жалко убитую птицу, Не могу я смотреть, как лисицу Добивает охотник лопатой. Будь я властен над ним в ту минуту - Он издох бы от казни лютой! И когда о колёса фургона Дрянь последнюю бьют спиною, Я готов заплатить головою, Чтоб спасти существо живое". - "Это правда? — не верит харчевня. - Ну, тогда ты с рожденья пропащий. Проку больше от сорной травы, Чем от смелой твоей головы". * * * На задворках пёс бродячий - Рядом Лотарь плачет: "Я костей тебе принёс, Глянь-ка, целый воз! Видишь, как радуюсь, Радуюсь, радуюсь До нежданных слёз, Что ты счастлив, пёс?" * * * Вязкой пучится грязью дорога, Кони мощные тянут фургоны. Вместе с Лотарем едет спасённый - С виду малый совсем заморённый. По глазам же видать — ой, непрост! Прозывается — Козий Хвост. Говорит, был когда-то умельцем Ловко битую клеить посуду, Но призанял разок и другой, И пузатый сосуд узкогорлый, Видно, склеил в момент роковой. Мастерская и тёплый домишко Обратились в прибыток чужой. Тот сосуд под названьем кубышка Не забудет базарный воришка. * * * Меж лабазов тупик, Узок арочный ход: В гости ждёт ростовщик, Он отсрочку даёт, Пишет цифирки, Цифирки, цифирки... Чтоб однажды, не скрипнув пером, Кончить долгое дело добром. * * * Козий Хвост любит добрую взбучку Непременно закусывать сладким, У него этой сласти в избытке: Лотарь, слушай рассказ по порядку. Есть страна побогаче богатых, Край, где блеянье стад и мычанье, Над степным нависая привольем, Спорит с криками полчищ пернатых, Где от крыльев строчащего свиста Хрустом веточки кажется выстрел. Там река устремляется в море, И на нерест идущая рыба Так теснится в бурливом движеньи, Что весло будет колом держаться, Погружённое в гущу кипенья. * * * В той стране, уверял Козий Хвост, Любят волю и нрав разудалый... Между тем переехали мост И увидели двор постоялый. Будто флейта пропела в тиши Перед стылым закатом осенним, Голубей стая села на крышу, На крыльце показалась хозяйка, Сдобный запах печёного слышен. Сердцу чуется трепетный вздох, Грусть растаяла в лоне угревном, Словно узнанный отзвук напевный Ликованья ночного вдвоём Вызвал стойкости пылкой подъём. У хозяйки на щёчках румянец. К посрамлению здешних гостиниц, Предложила заморские вина. А едой увлечённый мужчина Лизелотту глазами ожёг И до рта не донёс пирожок - Удалец богатырского роста, Кудри — смоль, стреловидные брови, Рот лоснится, краснее крови. * * * Немало выпито вина - Вновь Лизелотта озорна: "Ах, разве я замужем, Замужем, замужем?" С ней польку пляшет удалец, Он из Богемии купец - Как Крез богатый Вацлав, Путь держит в город Брацлав. * * * Манит Лотаря пляска иная. Непокорна, дика и ревнива, Обручённая с молнией воля Жаждет страстного смеха измены. К танцу звёзд воля дерзкая рвётся, Без лукавства не мысля веселья. Нет ревнивицы, более падкой На слезу непорочных соперниц - И узнала б докуку заботы Добродетельная Лизелотта, Не спасись она в танце беспечном От привязчивой боли сердечной. Лотарь ловит хозяйки улыбку, Мнится в блеске трепещущем заводь, Что таит в глубине боязливой Золотую капризную рыбку. Млеет в муках любовь рыболова, Просит удочка жадного клёва: Станем мы друг для друга добычей - Выше радуги взвиться готовы! * * * У хозяйки муж в отъезде - Отвори, молодка, ставни! Ждёт упругих ног тропинка. Травки шёлковой мысок Пусть почувствует шажок Пробуждённого рассвета... * * * Не впервой я слышу стуки В крепко запертые ставни: Звал купец бежать по тропке На заветный на мысок, Но прищучил щучку хватко, Уезжая, муженёк. * * * Ревнивец к молодке привёл живописца, И тот её голое тело Так расписал за пригоршню монет, Что малой прогалинки нет. От икр до пупка и до самых подмышек, От шеи до ягодиц гладких - Всё скачут и скачут лошадки. Сотрётся какая от чьей-нибудь ласки - Кровавая грянет развязка! * * * Локоны медные с красным отливом, Томно чёрные глазки мерцают. Видятся Лотарю круглые бёдра - Белоснежной глазури белее. Так станьте ж, два сердца, Медовым восторгом Медоносного лета полнее! Быстрый орёл, хитроумный ягнятник, Грома выстрелов не убоится - Взмоет с овечкой, смеясь над стрелками, В облака ветрокрылая птица. Нет той ловушки во всём белом свете, Нет той натасканно-истовой стражи, Нет тех порогов на бешеной речке - Чтоб Лотарю сделалось грустно, Взгляд лишился бы острого блеска. Вкус разборчивый жаждет и жаждет изысков И находок жемчужного лоска! Ищет глаз белизны нежно-царственных лилий, Роз горяще-пурпурного зноя. Чёлн порожистой речкой в рассветное пламя, Словно в радуге жаркой, несётся, И весло в позолоте искрится. Небо сладостно пухнет, как полное вымя, В нетерпенье дарами излиться. * * * Я люблю, хозяйка, краски, Дам тебе я их в избытке... Кем раскрашен пёстро окунь - Жёлтый в тёмную полоску, В ярко-рыжем оперенье? Ирис дымчато-лиловый, Малахит, оттенков полный, Бирюза, янтарь и мрамор? Кто им дал цветов сверканье - Уделит и мне для милой От щедрот своих немалых. * * * Недоверчиво-робкой хозяйке Расписал Лотарь окна и двери, Шкаф, сундук, изразцовую печку И лошадок игривою скачкой Оживил одним махом посуду. Загляделась молодка на чудо, И под властью нездешнего дара Позабыта грозящая кара. Пронимает красотку истома: «Ах, довериться можно такому!» * * * Бедный Лотарь пресыщен богатством - Одарил самого бы он Креза Тем, что пламенней пламени солнца. Из гостиницы с Вацлавом вышел: "Потолкуем, дружок, без утайки - Охмурить не сумел ты хозяйку. Спорим, нынче же ночью лошадок На её сосчитаю я теле, Разгоняя до крика качели?" Горд купец, толстосум и красавец: Что услышал он? Эка умора! Если с ним не рискнула молодка, Видя щедрость его и стать, Ночью маслице повзбивать, Так неужто её заставит Пренебречь неминуемой карой Ветром пригнанный хмырь сухопарый? А хвастун говорит без смущенья: "О пустячном прошу одолженье... Чтоб я мог без догляда и шума Взмылить скачкою лошадей, Ты б женою занялся моей". Тут торговец так рот и разинул: Это ж надо, какая скотина! Не пойти разве что на убыток? Предвкушая медовый напиток, От гостей Лизелотту он манит: "Не хотите ль отведать ягнёнка? Прочь её — власяницу боязни! Мы попробуем кипрский мускат..." Колыхнулась ли яблоня жизни? Опустился застенчиво взгляд... * * * Что лучше: тыквы с кабачком Или айва с петрушкой? - Столкнулись жёлудь со стручком И с пончиком пампушка. Не может кончить этот спор И хрена жёсткий приговор. Одно решит задачку: Ах, скачка, скачка, скачка! * * * Ливень бьётся в оконные стёкла. Хоть надёжны и крыша, и стены, Полотно дорогое измокло. Лотарь, дно доставая шестом, Гонит лодку сквозь жгучую пену. Дождь со тьмою слились за окном. Сон усталой оставив постели, Встала женщина в нежном порыве - Кто ему угождал так доселе? - Чашу с жжёнкой горячей подносит. Лотарь шепчет слова колдовские, Брызнул жжёнкой на пламя печное - О, где видано чудо такое? Не блистали царевны морские Тем нарядом, что тело нагое Деревенской молодки украсил. Не скрывает точёного стана Ткань легчайшая — поле в цветенье Дивно-редкостных синих тюльпанов. В серьгах вкрадчиво тлеют каменья - Кровь, горящая в дымке тумана. Низки жемчуга шею обвили, А лодыжки, предплечья, запястья, Утончённым маня сладострастьем, В изумрудных белеют браслетах. Диадема таинственным светом Озаряет ресниц трепетанье. С губ карминных слетит приказанье - И индийский надменнейший раджа Подле ног этой Женщины ляжет. В очаге сдвинул Лотарь полено, Трижды дунул в багровые угли - И зеркальными сделались стены. В них себя увидала молодка, Зашептала моления кротко, Припадая к стопам чародея: «О, развей наважденье скорее!» Лотарь, нежно ей руку целуя, Убеждает: "Внемли без боязни - Чего б только ни дал я за силу Превращать в королев моих милых! Но, увы, я могу, лишь на время Приоткрыв в потаённость оконце, Сделать милую дочерью Солнца. Я уеду, но каждый ноябрь, Ночью трижды позвав: «Лотарь Биче!» - Сможешь ты, как теперь, становиться Всем царицам первейшим царицей". * * * Не зная, что проигран спор, Купец крадётся, точно вор, Глянуть в скважину, Скважину, скважину - Конечно, баба спит одна! Но чья-то тощая спина, Спутав правила, Правила, правила, Остолбенеть заставила. * * * Пробивается утро сквозь шторы, Грустью жжёт поцелуй в эту пору, Стон любви так мучительно сладок - Но нельзя забывать про лошадок. Ни молодка, ни Лотарь не вспомнят - Так друг к другу рвались без оглядки - Не под сёдлами были лошадки? Лотарь мыслит: "Прилежный хозяин Подготовленность любит во всём. Нарисую-ка их под седлом!" * * * Все возвращенья мужа ждут, У постояльцев жуткий зуд Под копчиком, копчиком, копчиком: Ах, то-то будет благодать - Как лошадей начнёт считать! * * * Встречен муж безмятежной улыбкой. Взгляд поймав раздевающе-липкий, Шепчет женщина: "Миг — и узреешь, Как пеклась я о мужниной чести! Всех лошадок найдёшь ты на месте". Поднимается в спальню задорно - Перед мужем разделась проворно. * * * Полно народа за столом. Токайским занятый вином, Не видит бедный Лотарь, Как ножку Лизелотты Вацлав под скатертью, Скатертью, скатертью Жмёт и бессовестно гладит В мыслях о знойной усладе. * * * Съели суп и свинину с грибами, Донимают прислугу щипками Постояльцы, народ фамильярный. Лизелотта пошла прогуляться - Тотчас Вацлав с ужимкой вульгарной Отправляется вслед торопливо. Лотарь сел у огня с кружкой пива. Тронул слух будто отзвук призыва - В спальню мигом: там — пара нагая. Он, её под себя подминая, В зад ужасным орудием колет; Вторчь стоит принадлежность мужская, Ремешком к ней примотано шило - Муж хрипит: «То-то въеду без мыла!» Лотарь двинул его по загривку, Резко вывернул за спину руку - Тот согнулся и встал закорюкой. Сапогом получивший по заду, Отлетел он к дубовой кровати: Что за притча, скажите на милость - Шило в спинку кровати вонзилось! Поражённый таким оборотом, Муж последним стоит обормотом. Лотарь хвать его сзади: "А ну-ка! Не изволишь ко мне повернуться? Не даёт эта странная штука? Ну, так мы её наискось дёрнем - Из промежности выскочит с корнем!" * * * Вот щекотливый переплёт: Вас кто-то за спину рванёт, Когда мужская сила Зависима от шила, Вонзившегося в дуб... О, до чего ж вам люб Безвиннейший страдалец - Ваш двадцать первый палец! * * * «Руки прочь! Я стою, как желаю!» - Отвечает поспешно хозяин И рычит на жену: "Ишь, как рада При чужом постоять кверху задом! Поднимайся, развратница, с пола Да живее натягивай платье! Не жена у меня, а проклятье!" Лотарь взгляд опускает: "На голых Отродясь не смотрю я бабёнок. А моя: «Ты же сущий ягнёнок!» И в великом, видать, состраданье Мне рога наставляет бараньи. О признанье моём памятуя, Не откроешь, зачем ты, лютуя, Потешался над женщиной этой, На пол бросив бесстыдно раздетой? Я бабёнкам давно знаю цену - Дай мне волю, нашёл бы я средство Так наказывать их за кокетство, Чтоб от боли бросались на стену! Если б баба, клянясь, что верна мне, Головой ударялась о камни, Если б села в костёр — и тогда бы Не поверил я в искренность бабы. И, однако, я ныне свидетель, Что несломленная добродетель - Не мечтанье, а вот она рядом: Неказистым прикрылась нарядом. Приставал к ней богач и красавец: Был готов расшибиться в лепёшку, Чтоб ему показала хоть ножку, Но она так отбрила нахала - Вся гостиница день хохотала. И тогда он, с моей благоверной Закрутив как ни в чём не бывало, Стал мне сердце терзать вместе с нею. Я, в несчастье моём каменея, Вдруг очнулся от страшных стенаний. Прибегаю и вижу страданья Добродетельнейшего созданья. То-то радости для приставалы: Ах, быть верной женой ты желала! Так награда тебе по заслугам Отмеряется умным супругом..." * * * Ну вот задёрганный хвосток Муж отвязать от шила смог И на Лотаря взырился, Взырился, взырился - Кто этот странный дуралей? Срамить себя таким манером! Сказать кому — подымут на смех, И сам же первый будешь олух. То-то, к слову, лошадка претёмная... Вот загадка головоломная! * * * Обратился хозяин к пришельцу: "Вы, видать, господин из военных - Не по вам, так вы тотчас и драться. По речам — проповедник отменный..." Про себя же хозяин добавил: «Стряпчий спившийся, может статься». "Вон чего, — он вздохнул, — насказали, Как жена верность мне соблюдала. Я вам тоже скажу кой о чём: Непонятного много кругом. Тем дай тёлочку, этим — индюшку, Тем — с душком глухариную тушку... Мне же дай — чтоб была она пылкой, - Неосёдланную кобылку! Нынче я возвратился в мой дом - А кобылки-то все под седлом! "Ах, уже оседлали? — сказал я. - Так пробористой шпорой пришпорю!" Тут и вы прибежали на горе". Лотарь, хмурясь, покашляв в кулак, Достаёт из кармана табак: "Как наездник, скажу вам — бывает, Круп запомнится тугонько-гладкий, А осёдлана, нет ли лошадка? Чтобы вспомнил, дают седоку Хорошенько нюхнуть табаку". И хозяину под нос щепотку Он поднёс с выражением кротким. «Ой-ой-ой, до чего же едучий!» - Стали корчи хозяина мучить, Повалился он с ног полумёртвый. Лотарь прячет табак: "В самый раз Смачно плюнуть ему в правый глаз!" Сделать это молодку заставил - Муженёк изменился лицом: «Точно! Были они под седлом!» Обнял жёнушку с видом счастливым, Задирает ей юбку игриво: "Я тебя поцелую в те губки, Что в пушистой красуются шубке..." - «Нет — в другие, которые рядом!» - Повернулась молодочка задом, Изогнулась всем телом упруго, Умоляющего супруга Заслужить заставляя награду... С этих пор ей достаточно взгляда, Чтоб он начал в позыве жестоком Целовать эти губки с причмоком. * * * Лизелотта, надувшая губки, Гневно щурит прелестные глазки. Подступает к ней Лотарь с опаской, Называет жену госпожою - Дикой козочкой озорною. "Перестань, моё счастье, сердиться, Опусти в знак прощенья ресницы. И я тоже ни в жизнь не напомню, Как кого-то толкнула охотка Позаняться с красавцем-купцом - Пусть товар-де покажет лицом!" Лизелотта наморщила носик: "Ах, винюсь! С ним я скушала персик. Съел же ты маринованный рыжик..." - «Так и будем считаться, мой чижик?» Вдруг смешки рассыпаются звонко, На засов заперта комнатёнка. Во дворе бродит Вацлав в потёмках: Под окном слушать взвизги изволь-ка! Он в обиде: «Содом да и только!» (Не окончено) «Сказание о Лотаре Биче» опубликовано, фрагментарно, в журнале «Волга» (Саратов, номер 11 за 1989). Вариант сказания напечатан в журнале «Новая студия» (номер 1-2, Берлин, 1993). В интернет представлен текст, опубликованный в журнале «Литературный европеец» (номер 34/2000, Frankfurt/M, ISSN 1437-045-X).