--------------------------------------------- Козлов Владимир Светлый путь Владимир Козлов "Светлый путь" На экране телевизора в углу вагона - фильм "Красная жара". Американцы в форме наших ментов говорят по-русски с корявым акцентом. В другом углу - еще один телевизор, на него смотрят те, кто сидит напротив. Окна занавешены серыми пыльными шторами. Хозяин видеосалона, чувак в обрезанных джинсах, без майки идет по вагону, собирает деньги. Пожилая тетка говорит: - Не буду я платить, я села, потому что в тех вагонах сидячих мест нет. Я вообще туда не смотрю. - Меня не волнует, смотришь ты, или нет. Раз села, то давай плати, а то выкину из вагона - пойдешь пешком по шпалам. Тетка лезет в сумку, достает смятые рубли. Я сую пацану трешку и рубль, говорю: - За двоих. Папа дремлет, прислонив голову к стене. Я спрашиваю у тетки: - А какая следующая станция? - Каролино-Бугаз. Толкаю папу в плечо. - Сейчас наша, выходим. Он снимает с полки чемодан, я беру сумку. На экране у Шварца спрашивают: - А вы чем обычно расслабляетесь? - Водкой. У здания станции - старый "пазик". Папа спрашивает водилу: - До базы отдыха "Светлый путь" не довезете? - "Светлый путь"? Вообще я еду в "Строитель", но это рядом. Могу и вас докинуть. Сколько дадите? - А сколько вы просите? - Ну, десятку, хотя бы. - Мы от Одессы, с видеосалоном за столько доехали. Давай хотя бы за пятерку. - Ладно, садитесь. Сейчас еще подождем троих в "Строитель"... Автобус трясется на дороге из бетонных плит. По левой стороне - бараки баз отдыха, за ними - море. У бараков с криками носятся дети, ходят загорелые до черноты дядьки и тетки. Папа выбрасывает бычок в окно, говорит: - Я как услышал название базы отдыха, долго смеялся. Думал - есть чувство юмора у тех, кто названия придумывает. Потом сказали, что есть колхоз такой - "Светлый путь", и это его база отдыха, потому и название такое. Я спрашиваю: - Что, там одни колхозники будут? - Вряд ли. Им никуда ездить не надо, у самих море под боком. А база это чтоб денег заработать, путевки вон нам на завод дали. Мы раньше арбузы у них покупали по дешевке - по двадцать копеек за килограмм, а в этом году уже все - цены поднялись, теперь по пятьдесят, почти как в овощном. Выпрыгиваем из автобуса. За металлической оградой - два двухэтажных корпуса, крытых шифером. К одному приделана вывеска "б/о Светлый путь". Между корпусами - проход к морю. У двери с надписью "Администрация" толпятся несколько человек, на асфальте стоят чемоданы и сумки. Худой мужик в голубой расстегнутой тенниске улыбается и кричит папе: - А вот и Николаич! А я в профкоме спрашиваю - кто еще будет из наших? Они говорят - Семенов с техотдела. А помнишь, как мы в восемьдесят восьмом отдыхать от завода ездили? Тоже под Одессу, только со стороны Николаева. Жили в палатках, и каждый день - дождь... Помнишь? Папа подходит к мужику, жмет его руку. - Конечно, помню. Такое, Костя, не забывается. - Ты с пацаном приехал? И я тоже со своим, и с Любой. Рядом стоит толстая тетка в старомодном летнем платье в горошек и соломенной шляпе. Ноги у нее белые, с выпершими венами. - Игорь! - орет Костя. - Я тут тебе друга нашел, иди познакомься. Пацан примерно моего года курит, облокотившись на ограду. Он в синих спортивных штанах и тенниске "Lacosta" в красно-черную полоску, выше меня сантиметров на десять. Пацан поворачивается и подмигивает мне. Я подхожу, мы жмем руки. - Я - Игорь. Ты слышал, короче. - А я - Сергей. - Ты где живешь, на Рабочем? - Да. - А я - на КСИ. Враги, короче. - Игорь улыбается. Половина переднего зуба у него отколота. - Но это херня, здесь не до того. Все будем с местными крестами махаться. - А они что, полезут? - Ясен пень, полезут. - Он кидает бычок под ноги, сплевывает. - Ты учишься или работаешь? - Поступил учиться. В машиностроительный. - А-а, ученый будешь, значит. А я в тридцать третьем училе, на автокрановщика. Последний курс остался. Ты с семьдесят четвертого года? - Да. - Ну и я тоже. Слушай анекдот. Идет мужик по улице. Остановится харкнет и говорит, типа - петь я им еще буду, петь я им еще буду. Потом еще остановится, харкнет - и опять- петь я им еще буду. Подходит второй - что такое, типа? А вот доколупались придурки и говорят - спой нам или мы тебе за щеку дадим. Петь я им еще буду... Папа махает мне, я подхожу. Он обнимает меня за плечи и негромко говорит: - Соцков этот Костя предлагает нам с ними в одной комнате... Здесь комнаты все, в основном, на четыре человека, и можно поставить пятую кровать... - А двухместных что - нет? - Есть пару штук, но только для блатных. Давай, может, с ними, а то как подселят кого-нибудь... И тебе веселее будет с этим Игорем. Ну что? - Ладно, давай. Директор базы ведет нас в комнату. Он без рубашки, в светлых штанах, над ремнем торчит резинка трусов. Мы идем по скрипучим доскам мимо дверей комнат. На ржавых перилах сушатся купальники и плавки. Директор открывает ключом дверь, крутит ручку старого черного выключателя. Загорается лампочка без абажура, вокруг нее летают мошки. Пол в комнате засыпан песком, вдоль стен - железные кровати с тюфяками и подушками в пятнах. - Ну, располагайтесь, не буду вам мешать. Пятую кровать сейчас принесем, - говорит директор и выходит из комнаты. Игорь прыгает на кровать у окна. Идем с Игорем вдоль баз. Он напевает: - "Россия", "Космос" и "Континенталь"... Навстречу - две девушки в вареных польских шортах и майках "Chanel". Игорь подмигивает им. Одна, с длинными светлыми волосами, улыбается. Мы идем дальше. - Я вчера в такое время был уже в ауте, - говорит Игорь. - Сначала шахнули с батькой по две пива, потом я к мужикам подсел - тоже в Одессу ехали. Мы с ними водочки, все чики-чики. Херово, что мамаша поехала - будет мозги ебать. С батькой мы это... поймем друг друга, короче. Ладно, пошли назад - нечего тут ловить, надо посмотреть, что на своей базе, какие там пилы, а то пока будем еблом щелкать, всех разберут. Народу на пляже немного. Некоторые сворачивают одеяла и простыни, идут к корпусам. Три девушки загорают на простынях. - Ну что, пойдем побазарим? - спрашивает Игорь. - Ай, неохота. - Ну, как хочешь. А я пойду. Он идет к девушкам, присаживается на корточки, что-то говорит им. Они поднимают головы, улыбаются. Игорь возвращается. - Знаешь, кто они? Поварихи, здесь, на базе, в столовой работают. Практика у них типа. Это заебись, значит можно будет чики-чики. - Он улыбается. - "Россия", "Космос" и "Континенталь"... - Купаться будешь? - Не-а. Что-то не стоит у меня сегодня на это дело. А ты? - Я искупнусь. Я снимаю шорты, майку, бросаю на песок и иду к воде. Стоим с Игорем у металлической сетки, за ней - дискотека. Парочки танцуют ламбаду. - Секани, вон та ничего. Он показывает на девушку в короткой джинсовой юбке. Она танцует с высоким волосатым пацаном. - Пацаны, бухнуть не хотите? Мы поворачиваемся. Два пацана в джинсах-"мальвинах" и черных майках. У одного в сетке трехлитровая банка, закрытая крышкой. - Бухнуть - это всегда пожалуйста, - говорит Игорь. Пацан достает банку, снимает крышку, отпивает сам, передает приятелю. Приятель делает глоток, дает банку Игорю. Игорь надолго присасывается к банке, икает, передает ее мне. - Нет, я не буду. - Чего так? - Неохота. - Ты вообще не пьешь или перед батькой не хочешь? - Вообще. - Ну ты, Серый... Ладно, херня. - Он отдает банку пацанам. - Слушайте, это самое, мы тут только приехали сегодня, где здесь баб зацепить можно? - На трассе. Ну, на этой дороге, короче, на которой все базы. - Пацан с банкой махает рукой. - Только не нарвитесь на аккерманских - будете пизжены. По себе знаем. - Он улыбается. - Ну, мы порыли. Держите краба. Пацаны жмут нам руки и уходят. Игорь спрашивает: - Ну что, на дискотеку пойдем? - Ай, ну ее... - Правильно. В жопу дискотеку. Пошли лучше в бар - я там один видел. Бар "Ольга". - Ну пошли. В баре накурено, играет песня Газманова "Есаул". Мы садимся за столик. Игорь спрашивает: - Ты точно ничего не будешь? - Точно. Он приносит себе вино в пластиковом стакане, садится, достает пачку "Астры", закуривает. Я смотрю на двух девушек в углу. На столе у них бутылка вина, два пластиковых стакана и распечатанная шоколадка в фольге. Игорь спрашивает: - Тебе что, они понравились? - Нет, так просто. - Ладно, не пизди. Так и скажи, что понравились. Но мы к ним не пойдем, понял? Потому что они уродины. Мы себе лучше найдем. Не сегодня, так завтра. Еще две недели есть, да? - Ага. На столе в комнате - наполовину пустая трехлитровая банка с самодельным вином. Мать Игоря лежит на кровати с газетой "Совершенно секретно", папа и Костя сидят за столом. - А вот и наши ребятки, - говорит Костя. - Что, выпьете по пять капель? - Мой не пьет, - говорит папа и улыбается. - Он у нас трезвенник. - Трезвенники и язвенники... - начинает Костя. - Игорь, а как дальше? - Не помню. - Так, ладно, допиваем и ложимся, а то уже первый час ночи. Да, Николаич? Сижу на одеяле на пляже. Медленно темнеет. На скамейке у моря девушка читает книгу и курит. Я встаю, подхожу к скамейке, спрашиваю: - Можно? - Нет. - Что, нельзя сесть? - А, сесть... Я думала - ты просишь сигарету. Как сигареты подорожали, все сразу стали просить. - Нет, я вообще не курю. Я сажусь на край скамейки. - Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, да? - Наверное. - Ты тоже на этот заезд, с двенадцатого? - Да. - А сам откуда? - Из Могилева. - А я с Киева. - И как здесь тебе нравится? - Нормально. - А как тебя зовут? - Лариса. - Очень приятно. А я - Сергей. - Взаимно. - Покажи, что читаешь... Она поворачивает книгу обложкой ко мне. Жорж Сименон "Неизвестные в городе". - Читал? - Не-а. Интересно? - Нормально. Сидим молча. Далеко на горизонте плывет пароход. Я говорю: - Смотри, пароход. - Ага, вижу. - А что, если... - Слушай, Сергей, я хочу побыть одна, хорошо? - Хорошо, извини. Я встаю со скамейки, иду к своей комнате. Папа и Костя вынесли табуретки, поставили перед дверью, сидят, закинув ноги на перила, пьют пиво. Папа говорит: - Сережа, не хочешь с нами в видеосалон на десять часов? - А что там? - "Греческая смоковница", эротика. - Не, неохота. Я лучше посплю. После ужина сижу на качелях на пляже. Темно. С дискотеки доносится музыка - Богдан Титомир. Подходит тетка - я ее много раз видел в столовой. - Пiдемо. В однiєї дiвчини день народження, а хлопцiв немає. Пiдемо. Она берет меня за руку и тянет. Я спрыгиваю с качелей. Заходим в столовую с заднего хода. Там - десяток поварих-практиканток за двумя сдвинутыми вместе столами. - От ще одного хлопця знайшла, - говорит тетка. На углу сидит Игорь, он махает мне рукой, сдвигается со стулом в сторону. Тетка подсовывает стул. Я сажусь между Игорем и некрасивой поварихой с прыщами на лбу. Пацанов, кроме нас с Игорем, нет. Другая тетка - толстая, с высокой прической - обходит стол, наливает в граненые стаканы вино из жестяного чайника. Игорь говорит мне: - Это - их мастерица. - А вторая? Та, которая меня привела? - Не знаю, может быть, тоже... Хуй их тут просцышь... Мастерица возвращается на место и говорит: - Ну, раз у нас сьогоднi iменини... Она обнимает девушку рядом с ней, достает из кармана двадцатьпятку, дает девушке. Та зажимает деньги в кулаке. Мастерица целует ее в губы. Все чокаются, я тоже поднимаю стакан, чокаюсь с Игорем и прыщавой, выпиваю. Верхняя губа начинает неметь. Игорь шепчет в ухо: - Я сегодня две палки поставил поворятам, сначала одной - вон той, Оксане... - Он кивает головой на высокую крупную девушку. - ... И вон той еще - Таньке. Прикинь - две палки за один день. Даже как-то не это самое... поплохело. Потом пробежался вдоль берега - и все зэ. Повариха в "мальвинах" и белой кофте включает магнитофон - "Весну 301". Играет медляк - "Чистые пруды" Талькова. Я говорю прыщавой: - Можно тебя? Она кивает головой. Мы топчемся на месте. Поварихи танцуют друг с другом, Игорь за столом базарит с мастерицей. Песня заканчивается. Прыщавая говорит: - Пiшли покуримо. - У меня нет. - У мене є. Выходим на улицу. Небо - черное, низкое, все в звездах. Она достает пачку "Родопi", вынимает сигарету, прикуривает. Из столовой выходит Игорь. Он спрашивает: - Что это вы тут уединились? - Так, покурити вийшли, - говорит прыщавая. Она улыбается Игорю. Он обнимает ее за плечи, она не вырывается. - Дай потянуть, а то мои кончились. - Тримай. Она протягивает Игорю сигарету. Он мнет рукой ее левую грудь под платьем, на другой руке выставляет мне три пальца. Просыпаюсь. В трусах - засохшая корка спермы, они воняют. Я не помню, что мне снилось. Папа, Костя и мать Игоря спят, кровать Игоря - пустая. Вытаскиваю из сумки чистые трусы, надеваю, беру пакет с зубной щеткой и пастой, выхожу из комнаты. Игорь спускается по ступенькам вагончика-туалета. - Привет. Что ты вчера так рано отчалил? Там эта, Оксана, ну, которую я первую вчера... Начала, короче, лезть, а я уже на нее и смотреть не хочу... Ты б ее мог, как нечего делать... - А эта, прыщавая? - Ну и что, что прыщавая? Нормальная баба, мы с ней покувыркались на одеяле на пляже. Только не дает - целка еще. А эта, Оксана... Не представляю, как можно каждый день - и с одной бабой... Ладно, пошел я отсыпаться. Сидим с Игорем на пляже. Волны накатываются на берег. Я спрашиваю: - Ты сегодня купался? - Ага, утром. Смотри - пила какая, пошли зазнакомимся. На скамейке сидит девушка, смотрит на море. Ноги накрыты одеялом. - Здравствуйте, девушка, - говорит Игорь. - Вам не холодно здесь одной? - Не-а, совершенно не холодно. - Ну и хорошо. - А как вас зовут? - Допустим, Оля. - А меня, допустим, Игорь, а это, допустим, Серый. На качелях - двое поварих, одна махает Игорю, зовет к себе. - Я сейчас. Он идет к качелям. - Что это за клоун? - говорит Оля. Я ухмыляюсь, пожимаю плечами. Она спрашивает: - Ты любишь море? - Ага. А ты? - Обожаю. Каждый год езжу. Ты откуда сам? - Из Могилева. - А я из Винницы. - Погуляем, может? - Давай. Только я малого своего возьму, хорошо? Идем втроем по песку. Малому лет десять, он белобрысый и противный. Слева - коробка недостроенной базы отдыха. Кусок пляжа около нее не освещен. На одеяле обнимается парочка. У моря бренчит на гитаре мужик в джинсовой панаме. Оля рассказывает: - Я учусь в педулище - мы его "педучилище" зовем. Скучно там - вообще. И не только в училище, в городе скучно, пойти некуда, дискотек нормальных нет... - А как тебе здесь дискотеки? Она морщится. - Разве это - дискотеки? Это не дискотеки, а не знаю что... Ты не куришь? - Нет. - Попроси мне у кого-нибудь сигарету. Впереди сидят две девушки, курят. Я говорю: - Извините, у вас не будет сигареты? Одна хлопает по карману розовых штанов. - В комнате пачка осталась. Сейчас принесу. Вам три? - Нет, одну. Стоим, смотрим на море - в темноте оно сливается с небом. Малый кидает камнями в волны. У берега купаются два мужика. Девушка приносит сигарету. Я говорю: - Спасибо. Она кивает. Я отдаю сигарету Оле, она прикуривает у девушки. Мы отходим. Оля говорит: - За сигареты спасибо не говорят. - Да? - А ты что, не знал? - Не-а. Подходим к своей базе отдыха. Я спрашиваю: - Завтра погуляем еще? Оля пожимает плечами. - Будет видно. - Спокойной ночи. - Спокойной ночи. Брожу по пляжу. Оли не видно. Под деревянным столбом сидит пацан с гитарой, поет. Его слушают несколько поварих. Одна - рыжая, веснушчатая, не знаю, как ее зовут - говорит мне: - Привiт. Сiдай послухай - красиво пече. Пацан начинает новую песню: Я сижу один в пустой квартире На полу валяется рубашка Я не знаю, что творится в мире Знаю, что ко мне придет Наташка... Подходят Игорь и Оля. Оля снимает кофту, остается в майке. Она кладет кофту на песок, садится на нее. Игорь садится рядом, обнимает Олю за плечи. Пацан поет: Сколько это будет продолжаться Знают только я и дядя Вася Это я его зову Наташкой Потому что мы с ним пидарасы. Игорь хохочет, поварихи кривятся. Пацан говорит: - Ну что, кто вина хочет? У меня шесть литров. - Нi, ми не будемо, - говорит веснушчатая. - Нам рано вставати на роботу. Она поднимается, ее подруги тоже. На песке - пустые трехлитровые банки. Пацан стоит на коленях, держится за столб, тошнит. Игорь вырубился. Я пил меньше всех, совсем чуть-чуть, и поэтому почти трезвый. Подсаживаюсь к Оле, обнимаю ее за талию. Она открывает глаза. - Тебе чего? - Так просто. Она пожимает плечами, берет с песка банку - в ней чуть-чуть на дне, подносит к губам, допивает. Ее медный браслет съехал, на запястье - толстые выпуклые шрамы. Светит луна. Я рассматриваю Олино колено. Прыщик. Царапина. Несколько тонких волосков. Наклоняюсь и целую ее в колено. Она отдергивает ногу. - Отвали, кому сказала? Отвали. Я отодвигаюсь. Она поднимается и, шатаясь, идет к корпусу. Светло. Я качаюсь на качелях. Пацан из тридцать второй комнаты сцыт на перила. Он говорит мне: - Привет. - Привет. - Как погудел, нормально? - Ага. - Я тоже заебись. Домой в бабских трусах пришел, прикидываешь? Ты слышал, что за хуйня в Москве творится? - Не-а. - Горбачева на хер скинули, теперь Янаев. - А кто это такой? - Хер его знает. Из комнаты выходит папа. - Привет. Гуляешь? - Ага. Он достает из пачки сигарету. - А мне вот что-то не спится. - Слышал, что он говорил, что в Москве? - Да, я знаю. Слышал вчера по радио. - Ну и что? - Ничего. Над морем висит ярко-красный шар солнца.