---------------------------------------------


 Алексей Бабий
 New Пигмалион



 1


 Задним-то умом мы все крепки. А вот тогда, когда Виктор с Женькой пили пиво у фонтана, всё виделось совсем по-другому. Хотя… пива они, пожалуй, перебрали. Потому что Виктор доказывал Женьке, что для будущего менеджера литература — самый важный предмет. Умеешь ли ты изложить свои мысли в письменном виде или нет — вот в чем вопрос. Особенно с учетом того, что вопросы в основном решаются по электронной почте.
 — Хоть бы один человек в фирме писал документы грамотно! — орал Виктор. — Они мягкий знак лепят где угодно, только не там, где ему полагается быть. А стиль!
 Нет, тут мы пару предложений пропустим. Тут без ненормативной лексики не обойтись. Именно эту лексику и употреблял Виктор, продираясь сквозь нагромождения сложносочинённых и сложноподчинённых предложений, сочинённых его подчинёнными.
 — Блин, да то, что они на трёх страницах пишут, можно сказать двумя фразами!
 — А ты можешь?
 — Могу. Но не царское это дело. Если генеральный директор сам будет писать все коммерческие предложения, зачем ему вообще сотрудники?
 — Нахрена ты нужен сам, если есть хороший зам? — сказал Женька, — Так в чём дело? Возьми на работу русачку. Только поищи головоногую, чтоб бедра от ушей начинались.
 — Была у меня сегодня одна. Безработная. Я спросил её, чем сервер отличается от сервиса. Названием, говорит.
 — Не иначе, как курсы закончила. Двухнедельные, по повышению компьютерной безграмотности. Головоногая хоть?
 — Куда там… Да хоть бы и головоногая. Я всё же не колбасу продаю, а компьютеры.
 — Кто умеет продавать, может продавать что угодно. А уж кто не умеет… Менеджера из учительницы не сделаешь. Менталитет-с…
 — Менеджеров можно делать из кого угодно, — сказал Виктор. — Их нужно выращивать, на дороге они не валяются. Лет через десять, может быть, будут готовые и обученные. А сейчас есть тот народ, который есть.
 — По мне так всё проще, — заявил Женька. — Умеешь работать — работай. Не умеешь — пошёл вон. И все дела.
 — Сколько десять лет назад было говенных инженеров во всяких НИИ. И какие из них получились замечательные торговцы. Любо-дорого смотреть. Некоторые, между прочим, уже на «Мерседесах» ездят.
 — Это ты на кого намекаешь? — сказал Женька. — В общем, так. Правильно ли я тебя понял, что из любого… э-э… человека можно сделать конфетку, в смысле — хорошего менеджера?
 — Правильно понял.
 — Тебя никто за язык не тянул. Спорим на ящик «Хеннесси». Берёшь эту русачку и через год демонстрируешь мне топ-менеджера. А?
 — Э-э-э… — сказал Виктор. А больше ему сказать было и нечего.
 — Ну, значит, по рукам. Как её зовут-то?
 — Галиной Петровной зовут.




 2


 Да, документы под рукой Галины Петровны и впрямь становились короткими и ясными. И ошибок в них, разумеется, не было, что тут же заметили партнеры, не раз шпынявшие Викторовых менеджеров за всякие «стоновиться очивидным». Но эти документы она писала долго, чересчур долго. Она их постоянно теряла, путала, выдавала не те. Она вытаскивала какие-то папки, устраивала на столе кучу-малу, находила, наконец, нужную бумагу и даже начинала наводить на столе порядок. Но тут подходил очередной клиент, и все начиналось сначала.
 Мало того, она забывала всё на свете: и то, что говорил ей Виктор, и то, что она обещала клиентам, и что говорили ей сами клиенты. Чтобы не забыть, она все записывала на разноцветные бумажки, и бумажками был улеплен весь её стол, монитор, системный блок и даже телефон. Бумажки нечаянно прилеплялись к документами из «кучи-малы» и пропадали навсегда в ящиках и папках. Бумажки она начинала судорожно искать на столе, под столом, а то и вовсе с торжествующим криком извлекала их, на глазах у клиента, из мусорной корзины.
 Кстати говоря, не всякий клиент решался сразу подойти к ней: надо же было сначала придти в себя. Потому что внешность у Галины Петровны была неординарной. Пропорции всего по одной позиции не дотянули до классических: 90-90-90 (да и в плечах то же самое). Волосы цвета детской неожиданности, числом до полусотни. Кожа землистая, пористая. Она пыталась улыбаться, но лучше бы она этого не делала: верхние зубы у нее сильно выдавались вперед, и вместо приветливой улыбки получался зловещий оскал, сильно не гармонирующий с вечно испуганными маленькими глазками. Так что клиент при виде её инстинктивно замирал (а некоторые малодушные даже делали шаг назад), — и не всякий долетал до её рабочего места.
 То есть это была классическая мымра по Женькиной терминологии. Все типы женщин были у него разложены по полочкам и снабжены этикетками. Прямо тебе Карл Линней. Были там и стервы, и шалавы, и лярвы, и фифы, и скырлы, и грымзы и много еще кого. Вот, положим, тыдра напоминает мымру, но мымра-то — она не пришей кобыле хвост, у неё все из рук валится и вид унылый, а тыдра, при той же внешности, — напористая, ухватистая и надоедливая, от неё так просто не спасешься, на сколько букв её ни посылай.
 Женька, кстати, увидев Галину Петровну, не только остановился, не только сделал шаг назад, не только сшиб при этом посетителя, идущего следом. Женька вломился в кабинет директора и категорически заявил, что пока эта особа работает у Виктора менеджером, он будет делать заказы в какой-нибудь другой фирме.
 — Ты на какой помойке её подобрал?
 — Это ты её мне подобрал. Это и есть Галина Петровна.
 — Это! И! Есть! Галина! Петровна! Ну я идиот! Надо было на два ящика «Хеннесси» спорить!
 — Знаешь что? Сегодня рассчитаю эту дуру и вечером прихожу к тебе с ящиком «Хеннесси». Идёт? Я уже больше не могу.
 — Недолго мучилась старушка, — заметил Женька.
 — Это ты о ней?
 — Это я о тебе.




 3


 Однако пришел он вечером без коньяка.
 — И чего так? — спросил Женька.
 — Жалко стало…
 — «Хеннесси»?
 — Да не «Хеннесси». Её. От неё, оказывается, вчера муж ушел.
 — На его месте так поступил бы каждый! — заметил Женька. — И что?
 — И ничего. Жалко.
 — Жалко у пчёлки, — уточнил Женька, — а ты бизнесом занимаешься или так, погулять вышел?
 — Женька, лежачего не бьют. До конца испытательного срока еще полтора месяца. Там и уволю. В смысле не приму.
 — Это правильно. Пусть переживает неприятности по мере их поступления, как классики завещали. Только она тебе за полтора месяца распугает всех клиентов.
 — Об этом я позаботился.
 — Опаньки! И как?
 — Отправил её к этому… визажисту… стилисту… или как там его… ну, к которому твоя ходит… к Кинстинтинычу! И сказал ещё, чтобы приличный костюм купила.
 — Откуда деньжишки?
 — Дал. Отработает. Может быть.
 — Ага. Особенно с учётом того, что ей осталось работать полтора месяца.
 Ну да, вот такой неожиданный поступок совершил генеральный директор ЗАО «Виктория» Виктор Лопахин. Галина Петровна ревела у него в кабинете, размазывая дурацкую свою косметику, отчего стала такой страшной, что Виктор старался не смотреть в её сторону. Но пересилил себя и, глядя ей в глаза, сказал, что ей надо научиться держать удар, потому что этот удар в её жизни не последний, и вместо того, чтобы топиться, надо попробовать изменить свою жизнь. Женщине, сказал Виктор, гораздо проще изменить свою жизнь: ей достаточно измениться внешне, и она непроизвольно под эту внешность перестроится. А муж… Муж, может, и был первым, но не обязательно должен быть последним.
 Когда в понедельник Виктор пришёл на работу, он не нашел Галины Петровны. На её месте сидела какая-то умеренно миловидная блондинка в строгом жёлтом костюме, с модной короткой стрижкой и умело наложенным макияжем. Блондинка улыбнулась, и по выдающимся зубам Виктор распознал Галину Петровну. Ну Кинстинтиныч!
 А на оставшиеся деньги Галина Петровна купила коробку «Рафаэлло». Оказывается, это была ее давнишняя мечта. Её как-то угостили одной конфеткой — сама она не могла себе позволить. Собственно, «Рафаэлло» и толкнуло ее на то, чтобы уйти из школы. Потому что каждый вечер она думала о «Рафаэлло», и «Рафаэлло» в киосках и магазинах напоминали ей о том, что, пока она преподает русский и литературу, ей можно будет рассчитывать только на то, что ее кто-нибудь угостит.
 Как и предполагал Виктор, форма повлияла на содержание. Галина Петровна вела себя увереннее, глаза её были не испуганными, а напротив, были полны мрачной решимости. Но улыбаться она стала не так зловеще. А может, она просто реже стала улыбаться, и это ей шло. Через неделю Виктор с удивлением обнаружил, что куча-мала на её столе стала таять.
 — Дежа вю какое-то, — заявил Женька, посетив Викторову контору и сделав заказ у Галины Петровны. — Где-то я это явно видел.
 — В кино видел. «Служебный роман» называется, — сказал Виктор.
 — А походкой от бедра ты её уже научил ходить? А в ресторан водил? Она сейчас женщина свободная!
 — Да пошёл ты, — содрогнулся Виктор. — У неё, кстати, двое детей.
 — Я-то пойду. Но «Хеннесси» все равно за тобой. Волосы покрасить много ума не надо. А бизнес-планы она писать умеет?




 4


 Бизнес-планы Галина Петровна писать не умела. И много ещё чего она не умела: например, вести переговоры с заказчиком. Она просто в лоб излагала свое предложение и, если клиент соглашался, заказ проходил. А если клиент говорил «нет», она тут же извинялась и складывала бумаги.
 — Э, так дело не пойдет, — сказал Виктор. — Вы на базаре так же продукты покупаете? И не торгуетесь совсем?
 — Неужели я должна кричать «А вот кому горяченькое, с пылу с жару»? — спросила Галина Петровна.
 Ого, какой прогресс, отметил Виктор — она уже иронизирует.
 — Давайте представим, что я — заместитель управляющего банка. И вы продаёте мне… ну, например, Microsoft Office. Ваши действия?
 — Думаю, что вам следует лицензировать свое программное обеспечение, — сказала Галина Петровна.
 — А мне и так неплохо, — заметил Виктор. — Пошел на «балку» да купил. Дёшево и сердито.
 — Но вы нарушаете закон, используя нелицензионное программное обеспечение.
 — А кто ж его не нарушает, — беспечно сказал Виктор. — Суровость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения.
 — Кое-кто уже на этом попался.
 — Всех не перестреляете. А вы что же, лично в милицию донесёте?
 Галина Петровна замолчала.
 — Неправильно! — сказал Виктор. — Неправильно! Вы меня запугиваете. А здесь вам не педсовет, и клиент — не Вовочка из пятого «Б». Это во-первых. Во-вторых, вы не должны умолкать! Пусть у клиента кончатся доводы! Пусть он замолчит! И, когда он замолчит, вы должны держать паузу. Сколько угодно. Хоть пять минут. Хоть десять. Он должен или привести очередной довод или согласиться с вами. У него не должно быть другого выхода!
 Но дело даже не в этом. Вы начали не с того. Вы начали с вопросов, на которые клиент легко говорил «нет». А надо, чтобы он постоянно говорил «да». Вы должны приучить клиента говорить «да». Вы должны задавать ему именно те вопросы, на которые он вынужден будет отвечать «да». И потом зададите ему главный вопрос, вытекающий из предыдущих. И он скажет «да», никуда не денется.
 Давайте поменяемся местами. Теперь вы заместитель управляющего банком. Идёт?
 — Идёт.
 — Итак. Я слышал много хорошего о вашем банке. У вас очень прочное положение в нашем регионе.
 — И уже не первый год, — заметила Галина Петровна.
 — В этом году вы вошли в список крупнейших банков Сибири.
 — Да, это так, — улыбнулась Галина Петровна.
 — Насколько мне известно, вашим партнером стал банк DATAB, один из влиятельнейших банков Европы.
 — Да, это произошло два месяца назад.
 — Известно, что зарубежные банки очень щепетильны, они придают большое значение репутации.
 — Для банка репутация дороже денег.
 — Абсолютно с вами согласен. Собственно говоря, мое предложение как раз и заключается в том, чтобы помочь вам укрепить свою позицию. Я с большим уважением отношусь к вашему банку, и меня беспокоит, что вы, при всех ваших несомненных успехах, можете пострадать от такой простой вещи, как отсутствие лицензии на программное обеспечение.
 — Да, но в России 99 % организаций работают на нелицензионном софте.
 — Возможно. Но вы-то не рядовая организация. Вы из того самого одного процента. Напомню, вы — один из крупнейших банков Сибири. С вами работает один из влиятельнейших банков Европы. И вот такая солидная организация работает, извините за прямоту, на ворованном программном обеспечении. Думаю, это может поставить под сомнение вашу надежность в других сделках, хотя я не сомневаюсь, что на самом деле ваша репутация безупречна.
 — Да, но программное обеспечение стоит слишком дорого!
 — Но репутация для банка дороже денег, не так ли?
 — Я от своих слов не отказываюсь. Но платить триста долларов за каждую коробку с Office, на сорок рабочих мест по коробке. Это будет…
 — Это будут сумасшедшие деньги. Только вы считаете неправильно. Вам не надо покупать сорок коробок по триста долларов. Вам достаточно купить сорок, а еще лучше — пятьдесят лицензий, каждая из которых стоит существенно дешевле коробки.
 — Да, но вам-то это зачем? Вам выгоднее продать мне сорок коробок!
 — Ничего подобного. Моя задача заключается в том, чтобы помочь вам решить ваши проблемы, причем оптимальным для вас образом. Хотя согласен, корысть у меня имеется. Я думаю еще долго работать на этом рынке, вы также интенсивно развиваетесь. Я надеюсь, что наше сотрудничество будет весьма долговременным. А если я вас обману, всучив что подороже, то как мы будем работать потом?
 — Да, пожалуй, вы правы. Но зачем тогда вы пытаетесь продать нам пятьдесят лицензий? У нас пока еще сорок рабочих мест!
 — Потому что при покупке более чем пятидесяти лицензий скидки больше. То есть, за пятьдесят лицензий вы заплатите практически столько же, сколько и за сорок. А вы ведь растущий банк. И новые десять рабочих мест появятся у вас уже в течение ближайшего года. Не так ли?
 — Да, это так, но…
 Повисла пауза.
 Первой не выдержала Галина Петровна.
 — Пожалуй, вы правы… Но мне надо посоветоваться с руководством.
 — Разумеется, — сказал Виктор. — Я вышлю вам коммерческое предложение по электронной почте. Оно будет готово через два часа.
 — Ваша взяла, — сказала Галина Петровна, выходя из роли.
 — Но это еще не всё, — заметил Виктор. — Отправлю я вам коммерческое предложение, а вы его положите под сукно. Значит, нужно сделать еще две вещи. Первая…
 — Из клиента надо вытрясти срок решения вопроса.
 — Точно. И вторая: вы должны несколько раз напомнить ему об этом. Но не напрямую — типа «ну, как там у вас с подписанием договора?». А между делом. Пришлите ему дополнительную информацию по договору. Заставьте его задать вам вопрос. Тормошите его, чтобы он не забывал о вас. Тогда он не забудет и о вашем договоре. Клиента нужно «продавить» до конца. Под лежачий камень…
 — … вода не течёт.
 — И деньги тоже. А мы с вами тут чем занимаемся?
 — Деньги зарабатываем!
 — Неверно! В корне неверно.




 5


 — То есть, — сказала Галина Петровна, — мы тут занимаемся не зарабатыванием денег?
 — Нет, — сказал Виктор, — мы не занимаемся зарабатыванием денег. Мы создаем капитал.
 — А какая разница?
 — Деньги — не цель бизнеса. Деньги — инструмент бизнеса. Если вы будете стремиться просто нарубить бабок, то… жадность фраера погубит!
 — Любопытно, — сказала Галина Петровна. — Не ожидала такого альтруизма от нового русского.
 — Никакого альтруизма здесь нет. В убыток мы не работаем.
 — То есть всё-таки зарабатываем деньги.
 — Нет, вы никак не можете понять. Мы выполняем некую миссию в обществе, мы удовлетворяем некоторые его потребности. Чтобы успешно выполнять её, нам нужен капитал. Капитал — не цель. Это — средство, инструмент.
 — И что же, — спросила Галина Петровна, — а богатым стать совсем-совсем не хочется?
 — Богатство тоже не цель. Это всего лишь следствие.
 — Вам легко говорить. У вас всё уже есть. А я голодная.
 — И у вас будет. Если захотите.
 — У меня — будет! — сказала Галина Петровна с такой непоколебимой уверенностью, что Виктор вздрогнул.




 6


 Слушай сюда, читатель…
 Ну да, это я к тебе обращаюсь. Не герой этой повести, а её автор. К тебе, к читателю. Я хочу поговорить с тобой напрямую. В модном нынче интерактивном стиле.
 Ты себе лежишь на диване и рассеянно пробегаешь глазами мою повесть. Или читаешь эту повесть на моём сайте, а экранное чтение — диагональное чтение. Меня это не устраивает. Я в эту повесть вложил душу. Я в ней подытожил полтора десятка лет своей жизни и всякие горькие познания относительно человеческой сущности. А ты ни фига не поймешь, если будешь бегать глазами по тексту, не пробуя хоть немного осмыслить прочитанное.
 Ага, ты протестуешь? Ты читал внимательно? Давай проверим.
 Итак:
 1. Каковы были тактико-технические характеристики Галины Петровны до её волшебного преобразования?
 2. На какой коньяк спорили Виктор и Женька?
 3. Как называется фирма, владельцем которой является Виктор?
 4. Какую фамилию носит Лопахин?
 5. Сколько лицензий и на какой продукт «продал» Виктор Галине Петровне?
 6. В чем разница между прибылью и капиталом? А между прибылью и доходом? А чем отличается валовая прибыль от чистой прибыли?
 Встряхнулся? Тогда поехали дальше.
 Кстати, ты хотя бы три очка из шести возможных набрал? Если нет, вернись к началу повести и перечитай. Таковы правила игры.
 Хотя, я понимаю, что для ответа на последний вопрос недостаточно прочесть эту повесть. Для ответа на этот вопрос надо освоить хотя бы самоучитель по бухучёту. Если ты не отличаешь прибыль от дохода, то о чём мне с тобой разговаривать? Что ты вообще поймешь в этой повести, которая, хотя и посвящена тонким материям человеческих взаимоотношений, базируется на вполне конкретных экономических и организационных реалиях?
 Я ведь ничего не придумываю. Это раньше писатели ездили в творческие командировки, чтобы, значит, погрузиться в кипение жизни. Я много лет занимался бизнесом, в самой то есть гуще и кипении. Я сюжетов столько видел, что хватит на тыщу писателей. И эта история тоже не плод моей фантазии. Разве что домыслил детали, — так право имею. Я же повесть пишу, а не объяснительную записку.
 Вот, кстати, сюжет вспомнился — насчет разницы между прибылью и доходом.
 Одна моя сотрудница закатила мне истерику. Ты, говорит, кровопийца, ты мне недоплачиваешь! Вот смотри, сказала она, я выполнила договор на три тысячи рублей, а сколько ты мне заплатил? Всего тысячу! А остальные две тысячи прикарманил!
 Я ей долго пытался растолковать и про социальный налог, и про подоходный, про НДС и накладные расходы. И про аренду, и про инвестиции. Нет, кричала она, ты мне лапшу на уши не вешай. Всё просто и очевидно: я принесла три тысячи рублей, а ты мне отдал только одну, узурпатор!
 Разумеется, в конце концов пришлось её уволить, хотя специалист она была толковый и пахать умела как лошадь, и до этого мы с ней были почти что друзьями. Кстати, контрольный вопрос: в этом сюжете кто прав и кто виноват? Я самодур или сотрудница сама дура?




 7


 Несмотря на тренинг, Галина Петровна очередной договор «продула». Аргументы у неё кончились раньше, чем возражения у клиента.
 — Что и следовало ожидать, — констатировал Виктор. — Забавно всё-таки… Неужели вы к урокам никогда не готовились? Так и импровизировали?
 — Конечно, готовилась, — сказала Галина Петровна.
 — А почему же вы тогда не готовитесь к важному разговору? Почему не изучите клиента как следует? Почему не продумаете несколько сценариев разговора? Вы думаете, вы сумеете всё выстроить на ходу? Вы слишком хорошего мнения о себе!
 К следующей встрече Галина Петровна готовилась как к государственному экзамену. Да он таковым и был — испытательный срок заканчивался, и Виктор предупредил её, что от этой сделки зависит, остаётся Галина Петровна в штате или нет.
 Договор был подписан! Местами Виктор морщился: клиент вырвал слишком большие скидки. Местами — наоборот: договор предполагал долгосрочное сотрудничество. График платежей его тоже вполне устраивал. Виктор посмотрел искоса на Галину Петровну и сказал:
 — Ну что ж. Поздравляю. Пора становиться штатным сотрудником. Вот контракт, возьмите домой, изучите хорошенько.
 Контракт Галина Петровна внимательно изучила. Несколько пунктов её смутили. Например, пункт, согласно которому компания имела право в любой момент читать содержимое электронной почты сотрудника.
 — Это что же такое! — сказала Галина Петровна. — Это и Бенкендорфу не снилось! Это же узаконенная перлюстрация переписки и попрание прав!
 — Если я правильно понял, вы считаете, что этот пункт узаконивает вторжение в вашу личную жизнь?
 — Читать чужие письма — омерзительно! Это же очевидно!
 — Ага, — сказал Виктор, — а Солнце, очевидно, вертится вокруг Земли.
 — При чем тут Солнце?
 — При том. Вы же видите своими глазами, как оно утром встает на востоке, проходит круг, а потом садится на западе. Это же очевидно!
 — Да, но наука доказала…
 — Во! И я о том же! Давайте пойдём научным путём. Давайте порассуждаем как два разумных человека. Не возражаете?
 — Не возражаю.
 — Хорошо. Ответьте мне, Галина Петровна, для чего нужна служебная переписка?
 — Для выполнения служебных обязанностей.
 — Стало быть, я, по служебной надобности, имею право с этой перепиской ознакомиться?
 — Я с трудом представляю себе такую служебную надобность.
 — Да запросто, — сказал Виктор. — Например, вас завтра (не дай Бог, конечно) скорая увозит в БСМП. Ну, там, например, с перитонитом. И вы там лежите под капельницей без сознания. А тут в это время срывается важная сделка, потому что мы вовремя не ответили на предложение заказчика, сделанное им по электронной почте.
 — Убедили, — сказала Галина Петровна, — но всё равно, знаете ли… Гадко как-то…
 — Любопытно. А если я по служебной надобности открою вот эту папку с договорами, это тоже гадко?
 — Ну, вы сравнили!
 — А какая разница? И договора, и ваша служебная переписка есть служебная документация.
 — Вы не имеете права читать чужие письма. А письма, посланные не вами и не вам — не ваши.
 — Хм. Поскольку эти письма не принадлежат мне, они принадлежат… видимо, вам?
 — Разумеется, — сказала Галина Петровна.
 — Ага. А папки с договорами — они тоже принадлежат лично вам?
 — Нет, это собственность компании.
 — Еще раз: какая разница между вашей служебной перепиской и вот этими документами вот в этом шкафу?
 Галина Петровна, увы, никакой разницы между ними найти не сумела.
 — Вот вы и ответили на мой вопрос. Служебная переписка не принадлежит вам. Она принадлежит компании. Следовательно, я читаю не ваши письма, а свои. Ещё вопросы будут?




 8


 — Хорошо, — сказала Галина Петровна. — Убедительно. Но вот вы читаете мою служебную переписку — а в ящике есть ещё и личные письма!
 — Так я к тому и клоню, — засмеялся Виктор. — В служебном ящике не должно быть личных писем. На этот счёт есть соответствующий пункт в контракте. Вы его видели?
 — Да, видела, — сказала Галина Петровна. — И я считаю, что это произвол.
 — Батюшки светы, — удивился Виктор, — с какой стороны ни глянь, кругом я сатрап. Послушайте, а светофоры случаем не ограничивают ваши гражданские права? Ну там, типа запрещают переходить улицу где захочется? И потом, «произвол» — это ярлык. А как насчет разумных доводов?
 — Хорошо, — сказала Галина Петровна, — вот вам разумный довод. Почему я не могу переброситься неформальными письмами с друзьями и партнерами?
 — Допустим. Но учтите, что другие люди, работая с вашим ящиком в служебных целях, будут постоянно натыкаться на ваши личные тайны. Как вы думаете, хорошо это?
 — Это отвратительно.
 — Ну вот, и я того же мнения. Потому я и запрещаю вести личную переписку со служебного адреса. То есть, этот пункт контракта не нарушает вашу личную жизнь, а, напротив, защищает её.
 — Да, но у меня нет другой возможности переписываться с друзьями! У меня нет дома компьютера.
 — И потому вы решили делать это за мой счёт? Но тогда, наверное, я имею право, придя к вам в гости, взять да позвонить в Нью-Йорк. Вы знаете, у меня тетушка в Нью-Йорке, она очень страдает ностальгией.
 — Ну вы сравнили, — сказала Галина Петровна. — Одно дело вы у меня в гостях, другое — я на работе.
 — Хорошо, — согласился Виктор. — Пусть я не в гостях. Я на работе. Я сантехник. Вы наняли меня починить унитаз. Я его починил. А заодно улучил время и поговорил с тетушкой в Нью-Йорке. Почему бы и нет?
 — Нет, это разные вещи.
 — Я протестую. Что за дискриминация? Почему мне нельзя на халяву пользоваться вашими ресурсами, а вам моими — можно? Объясните, пожалуйста!
 — Потому что телефон и электронная почта — это разные вещи.
 — Чем же это разные? Это просто средства коммуникации. Вы платите за свой домашний телефон. Я плачу за электронную почту в фирме. Где разница?
 — Да вы просто крохобор, — сказала Галина Петровна. — Сколько стоит разговор с Нью-Йорком, и сколько — электронная почта?
 — Минуточку, — заметил Виктор, — правильно ли я вас понял, что мой разговор с Нью-Йорком и ваша личная переписка по служебному интернету — это всё-таки одно и то же, и дело только в сумме?
 — Да.
 — Тогда назовите мне границу, до которой идет крохоборство с моей стороны и после которой начинается воровство с вашей (давайте уж называть вещи своими именами)? Это десять рублей? Сто? Тысяча? В месяц? В год? В квартал? Кто её определяет? Вы без моего ведома? Я без вашего ведома? Согласительная комиссия? Она должна быть записана в контракте?
 — И всё равно, вы путаете разные формы собственности, — упрямо сказала Галина Петровна. — Телефон у меня дома — это мой личный телефон. А электронная почта в фирме…
 — Как бы общая?
 — Ну да… — замялась Галина Петровна.
 — Должен вам сказать, что это не я путаю различные формы собственности. Это вы путаете различные формы собственности. Напоминаю: всё, что находится в этой фирме, есть моя частная собственность. Не личная. Частная. Но моя. Поскольку всё это — моя собственность, именно я решаю, как ею распоряжаться. Уж извините. Не вы. А я. Я выделяю вам эти ресурсы для того, чтобы вы могли выполнять свои производственные задачи. И я слежу за тем, чтобы эти ресурсы использовались по назначению.
 — Да, но должна быть социальная справедливость, — упрямо сказала Галина Петровна. — У вас есть всё, у нас ничего.
 — Браво! — заметил Виктор. — Вот мы и докопались до корня! Грабь, стало быть, награбленное! Кто был ничем, тот станет всем… Одного разу мало было?
 — Да вы не так поняли…
 — Я всё так понял. В первый раз, что ли?
 Галина Петровна молчала.
 — Подытожим, — сказал Виктор. — К чему мы сегодня пришли?
 — К тому, что всё тут ваше, а моего ничего нет.
 — И только?
 — А что ещё?
 — Отделите личное от служебного, вашу собственность от моей, и вы избавитесь от многих иллюзий сразу. А избавившись от иллюзий, избавитесь от коллизий. Кстати, по поводу контракта. Рекомендую посоветоваться с юристом. Чтобы принять решение обдуманно и осознанно.
 — Юристы денег стоят.
 — То есть, я и за это должен заплатить? — хмыкнул Виктор. — И ещё. Поройтесь в интернете, посмотрите, как этот вопрос решается на Западе.
 — Ага. И вы тут же меня накажете за использование интернета в личных целях.
 — Я вам дал поручение. Вы мне доложите о результатах. Тем более что тема для фирмы важная.
 — У меня с английским плохо.
 — Это ваши проблемы. И ещё. На будущее. Никаких домыслов и ощущений. Только доводы, только разумные доводы. Все доводы, которые я вам сегодня привёл, вы могли бы привести себе сами. Если бы дали себе труд подумать.
 — Виктор Павлович, — сказала Галина Петровна. — Можно последний вопрос?
 — Да.
 — Хотя всё, что вы сейчас говорили, было серьёзно и разумно, у меня сложилось впечатление, что вы надо мной смеётесь. Это так?
 — Разумеется, так, — сказал Виктор. — Потому что вы повторили стандартный набор глупостей на тему корпоративной почты. Я эти глупости слышал десятки раз.
 — То есть, — сказала Галина Петровна, — я ничего нового не придумала?
 — Абсолютно ничего. Даже кое-что пропустили.
 — Например?
 — Например, такой довод: то, что я могу читать служебную переписку без вашего ведома, означает, что я вам не доверяю.
 — А что, разве не так?
 — Ну вот, одно да потому, — сказал Виктор. — Что за привычка употреблять слова, не вдумываясь в то, что они означают! Я читаю переписку именно с вашего ведома. Вы подписываете контракт, в котором вы УВЕДОМЛЯЕТЕСЬ об этом. То есть правила игры понятны и недвусмысленны. Если они вас не устраивают, не подписывайте контракт, и мы расстаёмся. А если уж вы их подписали, то будьте добры, соблюдайте эти правила, тем более, что они оберегают вашу личную жизнь. Это же так просто!
 — Больше вопросов нет, — сказала Галина Петровна. — Но, знаете ли, на душе нехорошо.
 — Ничего удивительного, — сказал Виктор. — Тьмы низких истин вам дороже вас возвышающий обман?




 9


 Слушай сюда, читатель… Если ты, конечно, еще тут. Если не притомился читать бесконечные рассуждения. Нет, ничего страшного, вопросов на самопроверку не будет. Да собственно, что тут и спрашивать — разумному человеку всё то, о чём сказано в двух предыдущих главах и так ясно. Надо быть круглым идиотом, чтобы это не понимать. Я о другом сейчас. Точнее, о том же самом, но с другого боку.
 Вот фраза была в предыдущей главке. Повторю еще раз: «правила игры понятны и недвусмысленны. Если они вас не устраивают, не подписывайте контракт, и мы расстаёмся. А если уж вы их подписали, то будьте добры, соблюдайте эти правила».
 Остановись. Прочти еще раз. Речь идёт о правилах игры. Предполагается, что два свободных человека в здравом уме и твердой памяти о чем-то договорились — и дальше играют по этим правилам. Или не договорились — и разошлись. Но если уж договорились, правилам следуют. Во всяком случае, хозяин, заключая контракт с работником, рассуждает именно так. Ему так привычнее. Он работает по такой схеме с заказчиками. Он работает по такой схеме с партнерами. Ему естественно так же работать с сотрудниками. Вся штука в том, что сотрудники так не думают.
 Хозяин фирмы живет в жестком реальном мире, в котором действуют жесткие объективные законы. Если хозяин будет жить мифами, он вылетит в трубу очень быстро, со скоростью, пропорциональной своей мифологизированности.
 Хозяин вынужден просчитывать каждое свое решение, поскольку он несет персональную ответственность за эти решения. Лично он и в полном объёме.
 Сотрудники, по большей части, живут в выдуманном мире. В этом мире человек стоит дороже того, что ему платят. В этом мире он имеет гораздо больше прав, чем обязанностей. Он ответственен не перед объективным миром, а перед субъективным хозяином. На закон всемирного тяготения, из-за которого люди не могут летать, обижаться невозможно. Но на злого хозяина, который зачем-то запретил летать, обижаться можно и должно. Особенно если ты никогда не слыхал о законе всемирного тяготения.
 Точка соприкосновения реального мира с фантастическим — хозяин фирмы. Точка проникновения реального мира в фантастический — хозяин фирмы. Ему нет дела до тараканов в голове своих подчиненных. Он пытается заставить их жить по законам реального мира. За что, собственно, на нём и фокусируется ненависть сотрудников. Так дети, бывает, ненавидят взрослых за то, что детям хочется питаться исключительно вкусными конфетами, а гнусные взрослые заставляют их есть полезную овсянку. Взрослые просто являются точкой соприкосновения мира реального и мира детских мифов.
 А дальше все просто, как в шахматной двухходовке. Следует ли соблюдать соглашения, заключенные с нехорошими людьми? Разумеется, нет. Они, нехорошие люди, буржуи к тому же, этого не заслуживают.
 Некоторые сотрудники всё же вырастают до понимания реального мира. Но, увы, они тогда перестают быть сотрудниками и открывают своё дело. Такие пироги.




 10


 Галина Петровна из своей зарплаты оплатила услуги юриста, и юрист слово в слово повторил ей доводы, приведенные Виктором.
 Галина Петровна не успокоилась и несколько вечеров провела в интернете, отыскивая материалы по использованию корпоративной почты. И тут её ждало разочарование: на Западе статус корпоративной почты был прописан ещё жестче. Мало того, что в контрактах в обязательном порядке декларировался контроль за электронной почтой сотрудника. Ведение личной переписки и вообще использование интернета в личных целях штрафовалось.
 Галина Петровна вздохнула и подписала контракт.
 Лазание её по интернету неожиданно принесло и другие плоды. Познакомившись с тем, как используются корпоративные системы на Западе, Галина Петровна вдруг уяснила для себя, зачем нужен ненавистный Outlook, в котором Виктор заставлял вести списки задач, контактов и расписание рабочего дня. Раньше она считала это требование идиотским. Теперь научилась пользоваться «Контактами», «Задачами» и «Календарём» в Outlook-е — и разноцветные бумажки исчезли с её стола, а жизнь стала куда более организованной. Теперь компьютер помнил все её дела и сам напоминал ей о том, что и когда нужно сделать. Мелочь вроде бы, а суеты и недоразумений стало меньше, а времени больше.
 Более того. В какой-то момент Галина Петровна вдруг почувствовала, что работа, которая до того была для неё ненавистным средством зарабатывания денег, стала ей интересна. И Женька, посетив в очередной раз лопахинскую «Викторию», не преминул это отметить.
 — Глаз у твоей учителки горит, — огорчился он. — И разговаривает внятно. На лишние пять штук меня раскрутила. Пора копить деньги на ящик «Хеннесси»…
 — Копи-копи, — сказал Виктор. — Компенсируй мои затраты. Я ей тут зарплату повысил.
 — Как менеджера ни корми, он всё равно налево смотрит, — заметил Женька. — Я бы на твоём месте не торопился.
 — Ты мне год отмерил, — сказал Виктор. — А из этого полена Буратину ещё строгать и строгать.
 — Галина-Буратина, — ухмыльнулся Женька. — Строгай, строгай, Папа Карло…




 11


 И не позднее чем через неделю Виктор в очередной раз снимал стружку с Галины Петровны. На этот раз она завалила семинар для клиентов.
 Нет, наученная горьким опытом, она серьезно к нему подготовилась. И раздаточный материал был, и клиенты собрались, и проекционная техника работала, и файл с презентацией был подготовлен. Но клиенты посматривали на часы, а после кофе-брейка половина их вовсе смылась.
 Виктор присутствовал на семинаре. Не потому, что сам семинар был для него важен. А потому, что он снял весь семинар на видеокамеру. А потом заставил Галину Петровну всё это просмотреть. Зрелище было унылым и сильно напоминало школьную линейку. Галине Петровне стало скучно уже через пять минут, но Виктор вынудил её посмотреть сюжет до конца.
 — Христос завещал нам: не делай другому того, чего не хочешь, чтобы делали тебе, — сказал он. — За что вы мучили бедных клиентов? Почему вы стояли по стойке «смирно» и сорок минут тарабанили вызубренный текст?
 — Неужели докладчик должен двигаться как поп-звезда?
 — Именно так. Двигаться. Как минимум двигаться физически. Выступление вообще должно быть динамичным. Вас что, в институте всякой риторике не учили? Или прогуляли, небось, как и политэкономию?
 — Между прочим, — сказала Галина Петровна, — у меня был красный диплом.
 — Между прочим, — ответил Виктор, — меня ваш диплом ни в малейшей степени не интересует. Будь вы хоть доктор наук в прошлом, меня интересует, что вы умеете делать сейчас и чему вы способны научиться в разумные сроки. И всё.
 Есть же приемы ведения презентаций. Например, задавайте вопросы залу. «Кто из вас пользуется Microsoft Exchange? А кто из тех, кто пользуется, освоил создание форм?». Вот народ руки поднял, встряхнулся. А вы заодно провели небольшое исследование: выяснили для себя некий срез рынка. Но это только один прием. В общем, вот вам камера на пару недель, вот фирменный курс по ведению презентаций. Выступайте перед камерой, потом просматривайте запись.
 — Но я не умею пользоваться видеокамерой!
 — То есть я должен вас этому научить? Я, конечно, могу, но учтите, моё время дорого стоит. Век не расплатитесь потом. Я и так уделяю вам слишком много времени.
 — Я это заметила, — сказала Галина Петровна.




 12


 А времени тратил на нее Виктор… И не высказать, сколько времени! Чуть ли не каждый вечер оставались они в опустевшем офисе. Потом Виктор отвозил Галину Петровну домой, но жила она слишком близко, и договорить не успевали. Тогда они продолжали споры в какой-нибудь кафешке, хотя в кафешках орала музыка и поговорить толком не получалось. По фирме поползли слухи: хозяин положил глаз на новенькую. Ясно было, что вкуса у него никакого, но любовь зла, придет — полюбишь и козлиху с торчащими клыками.
 Виктор, и впрямь, любил Галину Петровну, но отеческой любовью, как любил папа Карло своего Буратино. Каждый день подмечал он в ней новые достоинства, некоторые из которых были воспитаны им лично (и тем особенно радовали глаз), а некоторые были изначально и проявлялись как бы между делом. И понимание, которое между ними возникло, было сродни пониманию между влюбленными — с полуслова, с полувзгляда. Кто его знает, как далеко зашли бы их отношения, но Виктора удерживало правило, которое Женька сформулировал так: «не спи на работе!». И потом, уж очень Галина Петровна любила деньги. А Виктор не любил тех, кто любит деньги. Хотя и тут он Галину Петровну прощал: с голодухи человек, наестся ведь когда-нибудь…
 И, между прочим, не только ящик коньяка заставлял Виктора тратить время на Галину Петровну. Уже ясно было, что коньяк — его. Да, делала его Буратина ошибки, в том числе и дорогостоящие. Но она была обучаема. Она прогрессировала. И динамика у неё была. И потенциал был.
 Спор спором, но Виктор уже всерьёз ставил на Галину Петровну в своём бизнесе. Именно ей затеял он поручить исполнение давней своей задумки. И не просто задумки, а, можно сказать, революции на рынке бухгалтерских программ. Рынок этот был, казалось бы, давно поделен, но все программы базировались на одном и том же, изначально порочном принципе. Внедрение их шло со скрипом (однако и на этом компьютерные фирмы умудрились сделать деньги). Но, главное — программы эти решали задачи сегодняшнего дня и определенного уровня предприятий. Бухучёт, на который были нацелены эти программы, уже не решал проблем. Надо было строить управленческий учет, надо было управлять финансовыми потоками внутри фирмы. На Западе Виктор присмотрел быстро набирающего обороты производителя бухгалтерских программ нового поколения. Название было странное, напоминавшее медицинское — ACENNA. Ну да ладно, ACENNA так ACENNA. Главное — построена программа правильно, и на Западе продается бешеными темпами. Адаптировать продукт для российского рынка, наладить обучение, а главное — подготовить почву. Заказчик и сам еще не понимает, почему ему нужна именно эта программа. Потому — глубокое рыхление: семинары, статьи, рассылки.
 В тему надо влезать глубоко, как минимум — освоить терминологию. А значит, Галину Петровну, для начала — на бухгалтерские курсы. Ничего страшного. Главное, понять, что такое двойная запись, а дальше всё как по маслу пойдёт. Не сложнее Катерины, луча света в тёмном царстве… А потом и экономике подучится.
 И вот это была фишка, это был красивый проект. Не толкаться на рынке компьютерного железа, на котором сейчас, как в автобусе в час пик. Не становиться тыща первым франчайзи 1С. Не быть одним из многих, отличающимся только по названию. Сделать что-то, действительно свежее, творческое. Ворваться на рынок с чем-то новым, к чему конкуренты еще не готовы, — и долго слышать позади их сосредоточенный топот. А когда догонят, когда опять упрутся в твои бока их нетерпеливые локти, когда исчерпаются преимущества отрыва — сделать финт ушами, уйти в другую плоскость, создать новый рынок.
 Нет, и в том, что делалось сейчас, творчества было хоть отбавляй. Отработать систему мотивации сотрудников; организовать адхократическое взаимодействие подразделений; да хотя бы научиться по уму использовать корпоративную сеть для работы. Во всем этом творчества было ничуть не меньше, чем у писателя. Уж во всяком случае не было это унылой необходимостью зарабатывать деньги.
 Всё, что делалось до этого, было только подготовкой, преамбулой. До этого Виктор еще не знал, что именно сотворит, но знал, что для этого нужна отработанная машина, толковые специалисты, а главное — капитал. Большие проекты требуют денег. Если их у тебя нет, надо идти к кому-то на поклон. А если они у тебя есть…
 Так вот, капитал у Виктора был. И время «Ч» настало. И Буратина должна была сыграть в проекте решающую роль.
 — Да ты сам Буратино, — сказал Женька, узнав о викторовых планах. — Ты где свои монеты собрался зарыть? В Стране Дураков, в которой банки берут с тебя деньги за то, что ты помещаешь в них свои капиталы! И это в то время, когда наши кореша давно возделывают кремниевые долины в Калифорниях!
 — От такого слышу!
 — Я-то чего? Я за два рубля купил, за четыре продал. На эти два процента живу. Без затей и без идей. Это ты все дерзаешь впереди паровоза. Кстати. Если твоя Буратина потянет ACENNA, я тебе еще один ящик «Хеннесси» выставлю. По рукам?
 — По рукам. Спорить так спорить.
 — Спорят по пьяни, полемизируют по трезвянке, — назидательно сказал Женька. — Мы с тобой сейчас спорим или полемизируем?
 — Пока еще полемизируем, — сказал Виктор, подумав.
 — А что нам надо сделать, чтобы реально поспорить?
 — Еще по две заказать.
 — Конструктивно мыслишь. В общем — давай выпьем.
 — За что?
 — Как за что? За то, что потому что!




 13


 Пятнадцать лет назад я искренне считал сотрудников соратниками, а дневная выручка лежала у нас на видном месте, в коробке из-под обуви. Сейчас я заключаю с сотрудниками многостраничные контракты и организовываю внутреннюю службу безопасности. Чем дольше живешь, тем хуже думаешь о человечестве. А если занимаешься бизнесом, этот процесс происходит втрое интенсивнее.
 Я предлагаю сотрудникам делать со мной совместное дело на взаимовыгодных условиях, а они зачем-то ведут со мной классовую борьбу. Я этого не могу понять. Логика жизни у нас разная. И мораль у нас разная.
 Не может, говоришь, быть у меня, буржуя, никакой морали? Наверное, не может. Где мне с моим пузом пролезть в игольное ушко. Верблюду и то проще, как справедливо отмечено в Писании. То есть я по определению ущербен и как бы не вполне человек. Что автоматически оправдывает всё, что по отношению ко мне делается. «Разве можно кидать в Герцогиню кастрюлями?» — «В эту — можно!».
 Наверное, ты прав. Но, думаю, всё же нет. Думаю, моя мораль покруче твоей будет. Потому что включает в себя всю твою (от «Не убий» до «Не укради») плюс еще один пункт.
 Вот, слушай. Был у нас администратор сети, славный парень и, кстати, большой любитель Окуджавы, что как бы автоматически подразумевает интеллигентность и прочие моральные достоинства. Я, вообще, долго пребывал в заблуждении, что человек, поющий Окуджаву, не может предать и украсть. Это уж потом выяснилось, что может и еще как — Вован в малиновом пиджаке от зависти бы поперхнулся. Так ведь Вован предаст и украдет по-простому, а любитель Окуджавы — исключительно из высших соображений. Но это всё я как-нибудь отдельно расскажу. А вот всё же об админе…
 Как-то я обнаружил в нашей сети вируса и сказал об этом админу. Тот улыбнулся мне доброй широкой улыбкой и сообщил, что вирус этот у нас гуляет еще с прошлого четверга. Через пять минут он был уволен. Такие дела.
 Давай еще раз, чтобы яснее было: то же самое яйцо, вид сбоку. Представь, что на тебя свалилось наследство. Не очень большое, но до конца дней можно не работать. Ну, и что ты с ним сделаешь? Первым делом ты бросишь работу.
 Если бы на меня свалилось наследство, я бы вложил его в дело. Можешь считать, что это от патологической жадности — разубеждать тебя не буду.
 При чём тут админ, говоришь ты? А при том. Он так и не понял, за что его уволили. Сатрапы, кричал.
 Ребенок, пёрнувший за столом, тоже не понимает, за что родители выставили его из комнаты. Чё он такого сделал-то?!
 Да ладно, Бог с ним, с админом. Не в админе дело. Дело в том, что много лет я пытаюсь объяснить неглупым людям одно и то же всякими словами, в том числе и матерными. И хоть бы раз дошло…




 14


 Галина Петровна получила повышение. Теперь она могла позволить покупать коробку «Рафаэлло» когда захочется. И она грызла «Рафаэлло» новыми зубами, которые теперь не торчали вперед гнилыми клыками, а имели изумительную белизну и совершенную форму.
 Кроме увеличения зарплаты повышение означало, что теперь она отвечала не только за себя. У неё появились подчинённые. Если уж быть совсем точным, подчинённые у неё не появились. Их еще предстояло набрать.
 Но… поезд уже набирал ход. Виктор начал осуществление своего плана. Как справедливо заметил вождь мирового пролетариата, завтра было бы поздно. Вся нынешняя фирма была лишь поставщиком капитала. А капитал направлялся на новый проект. И на острие атаки была Галина Петровна, которая уже ничем не напоминала испуганную учителку. Которая с полуслова поняла идею Виктора и сумела её оценить. Которая умела уже держаться с достоинством и проявлять жёсткость там, где нужно. Одно лишь она не умела — работать с подчинёнными. Один из кандидатов явно не тянул, зато Галина Петровна тянула с сообщением о том, что он не прошёл испытательный срок, на что Виктор ей не преминул указать.
 — Да, но человек-то хороший, — с сомнением сказала Галина Петровна.
 — Правильно ли я вас понял, — сказал Виктор, — что я должен платить ему зарплату потому, что он человек хороший? Я, в принципе, не против, я сам люблю хороших людей. Но хороший человек — не профессия. Работать-то кто будет? Кто будет деньги приносить?
 — Это жестоко — лишать человека работы.
 — Еще более жестоко тешить человека иллюзией, что он на что-то способен. Еще более жестоко это по отношению к клиенту, который виноват только в том, что заплатил собственные деньги за нашу некачественную работу. Мир вообще жесток, — сказал Виктор. — Или вы этого не знали? Мы можем с этим парнем попить пива у фонтана и поговорить о смысле жизни. Или сходить на Столбы, и он там не подведет. Но работать здесь он не будет. И именно вы объявите ему о том, что он не прошел испытательный срок.
 — Но это же ваше решение!
 — Нет. Это ваше решение. Это вы сказали, что он хороший человек, но никуда не годится как работник.
 — Но я не смогу ему об этом сказать! Мне его жалко!
 — Галина Петровна! — сказал Виктор. — Вам не кажется, что вы хотите в очередной раз перевалить на меня ответственность за решение? Хорошо. Можете его не увольнять. Но деньги ему будут выплачиваться из ВАШЕЙ зарплаты.
 — То есть, он будет получать мои деньги, а я буду делать его работу? И вы считаете, что это справедливо?
 — Ага. А вы считаете, что справедливее будет, если он будет получать МОИ деньги за то же самое? Почему всё в этой жизни должно происходить именно за мой счёт?
 — Вы не видите в человеке человека. Для вас это функциональная единица и только!
 — Батюшки светы! А для хирурга вы вообще только тело, из которого надо вырезать что-то лишнее. Он вас вообще до операции не видел — и после операции не увидит. Так вы и его в ту же корзину?
 — Да вы бездуховный чёрствый человек!
 — Разумеется, бездуховный. Вы Эпиктета читали? Усиленно рекомендую. Эпиктет сказал: если хочешь жить духовной жизнью — обходись малым, не жалуйся и будешь счастлив. А если погнался за деньгами — забудь про духовность. Вот так все просто. Галина Петровна, эклектика вам сильно мешает. Вы уж выберите себе какую-нибудь одну стезю.
 И Галина Петровна выбрала. В тот же день сотрудник получил расчет. А еще через месяц комплектование «команды спецназа» было закончено (а Галина Петровна очень кстати успела пройти курсы по управлению персоналом). Глухой ропот среди ветеранов «Виктории» вызвало то, что «спецназовцев» во главе с Галиной Петровной посадили в отремонтированную часть офиса со специальной мебелью, и отправили «хором» на курсы в столицу. Поехали туда и Виктор с Галиной Петровной. Виктор, правда, ненадолго — заключил контракт с московским представительством, познакомил Галину Петровну с менеджером по региональным связям, оставил ее на семинар по продажам продукта, а сам вернулся. Нужно было ковать капитал для решительного прорыва.




 15


 И началось глубокое рыхление почвы. Семинары, презентации, курсы, раздача демоверсий. Виктор не только вкладывал деньги, он и сам не меньше половины времени тратил на проект. На карту было поставлено все. Бухгалтеры — народ консервативный. Имея синицу в руках, они с подозрением смотрели на усиленно рекламировавшегося журавля. Да и не для них был основной «цимес» продукта ACENNA. Главное было в том, что руководитель получал инструмент, позволявший оперативно управлять финансовыми потоками и планировать их использование. Поэтому «спецназ» действовал через директоров, для которых были разработаны специальные мини-семинары, занимавшие минимум времени — у руководства его и так мало.
 А главное, Виктор первым делом перевел на ACENNA свою собственную фирму. Это было важно и потому, что первый опыт надо ставить на себе (если мы не сможем нормально поставить работу у себя, сказал он, у других тем более не сможем). И потому, что Виктор сейчас, как никогда, нуждался в оперативном управлении финансовыми потоками. И, наконец, он сам лично показывал сомневающимся клиентам, как он управляет финансами. Это действовало посильней семинаров и презентаций, и рынок ACENNA начал медленно, но верно расти. И верным показателем этого было появление конкурентов. Точнее, пока одного и не весьма сильного. Но очень уж рано: «Виктория» не успевала уйти в решительный отрыв.
 А во-вторых, уж больно темная была фирма. Виктор наперечет знал людей в городе, способных на то, чтобы заняться ACENNA. Директор новой фирмы к этой категории не относился. Да он вообще вынырнул неизвестно откуда. Точнее, Виктор его знал — это был один из кандидатов второго набора «спецназа» (штат Галины Петровны непрерывно расширялся), не прошедших в «Виктории» испытательный срок. Да и другие два сотрудника были из той же категории. Неудачники, ощутившие богатство поляны. Ребята, но ведь кроме решимости, нужно еще деньги иметь. Я уж не говорю о квалификации и всяких полезных свойствах.
 Тем не менее «Прорыв» потихоньку вставал на ноги, как ни шутили в «Виктории» над неудачным названием фирмы (называя, например, их сантехниками). Непонятно как, но именно к ним, бывало, уходили клиенты, которых «окучивал» «спецназ» «Виктории». А потом туда ушел и один из «спецназовцев». Ушел на ровном месте, из-за пустого и мелкого конфликта. Виктор пытался вызвать его на разговор — не получилось. Тот твердил лишь, что есть на свете другие фирмы, которые выполняют свои обещания, в отличие от некоторых. Виктор вызвал на ковер Галину Петровну. Та поведала: причина в том, что Виктор, оказывается, не подписал предложенную ею бонусную схему, по которой «спецназовец» получил бы солидную прибавку.
 — Правильно, не подписал, — сказал Виктор. — Потому что схема содержит ошибки, и я отправил ее вам на доработку. А откуда сотрудники знают о деталях этой бонусной схемы?
 — Так мы ее вместе с ними обсуждали, — сказала Галина Петровна.
 — Зачем? И почему они решили, что именно эта схема будет принята? И с чего они взяли, что я им что-то обещал? Это вы им обещали, что оплата будет именно по этой схеме. А виноват получился почему-то я!
 — Да что вы переживаете, — сказала Галина Викторовна. — Человеком больше, человеком меньше. Сами же учили. Еще наберем.
 — Галина Петровна! — сказал Виктор. — Этот парень стоил мне минимум две тысячи долларов — на обучение, рабочее место, зарплату и так далее. Эти деньги он еще не отработал толком, не говоря уже о прибыли. И сейчас он, обученный на наши деньги, с опытом и знаниями, полученными на наши деньги, будет приносить прибыль конкуренту. Андестенд?
 — Ну, положим, — согласилась Галина Петровна. — Но остались другие.
 — А эти деньги (между прочим, вынутые из оборота «Виктории») мы уже потеряли. Мало того, мы их вложили в конкурента. И у того впервые появились квалифицированные кадры. А напомните-ка мне, Галина Петровна, какова наша задача на ближайшее полугодие?
 — Наша задача — стать первым и по возможности единственным дистрибьютором ACENNA в регионе.
 — А что мы для этого должны сделать?
 — Подготовить сертифицированных специалистов, достигнуть определенного уровня продаж.
 — Как минимум это. А как вы думаете, что будет, если «Прорыв» сделает это первым?
 — Да куда ему! — сказала Галина Петровна.
 — Да, но у них стало на одного специалиста больше. А у нас на одного меньше. И счет пока 2:0 в их пользу.
 — Нет, — сказала Галина Петровна. — Счет пока 5:1 в нашу пользу.
 — Пока! — взорвался Виктор.




 16


 И поселилось в нем непрестанное ощущение чего-то надвигающегося нехорошего. Жопой чувствовал, как говаривал Женька. Не потеря «спецназовца» беспокоила — тут и впрямь, человеком больше, человеком меньше. Дело житейское: люди приходят и уходят, надо просто анализировать причины и делать выводы.
 Беспокоило то, что отрыв между «Викторией» и «Прорывом» начал сокращаться. А особенно то, что «Прорыв» откровенно паразитировал на «Виктории»: почва, взрыхленная «Викторией», клиенты, «окученные» «Викторией», а теперь еще и специалисты, выращенные «Викторией». А главное, фирма, возникшая на голом месте, с откровенно слабым директором. И такие несомненные успехи. Что-то не так. Хотя, с другой стороны, проект в «Виктории» стремительно развивается и как минимум самоокупается, а если дело пойдет так и дальше — будет прибыль. И неплохая прибыль!
 Провели очередной кастинг, отобрали кандидатов в «спецназ». Обучили — опять-таки в Москве. И самый способный и перспективный выкинул фортель: не успев сойти с трапа самолета, объявил, что уходит в «Прорыв».
 — Эй, парень, — сказал ему Виктор. — А как же контракт?
 — А что мне ваш контракт, — ответил тот. — Засуньте его себе в задницу. Вы трудовое законодательство читайте. Через две недели обязаны отпустить. Судиться будем или как?
 — Трудовую не отдам.
 — А ее туда же засуньте, — посоветовал малый. — Сто лет она мне нужна.
 — Я так понял, ты еще до приема на работу все решил?
 — А то! Я в «Прорыв» и хотел устроиться. Но там говорят — не сертифицированных не берем. А теперь возьмут, куда денутся!
 И, само собой, не побрезговали. А Виктор, получается, вложил в «Прорыв» еще пару тысяч долларов.




 17


 И пошло-поехало. «Спецназовцы» валили в «Прорыв» один за другим. Сначала технические специалисты, а потом и менеджеры. И там, уже с готовым знанием и опытом, быстро ставили дело.
 Виктор прекратил набор, но получилось еще хуже: люди не справлялись с потоком заказов, начались срывы сроков, скандалы — и клиенты, хлопнув дверью, уходили опять-таки в «Прорыв», который рос на глазах. Надо было, пока не поздно, заключать дистрибьюторское соглашение и обретать стратегическое преимущество.
 Полетели было с Галиной Петровной. Но по дороге в аэропорт Виктору позвонили на сотовый и сказали, что отца только что отвезли в ЦРБ с инфарктом, состояние исключительно тяжелое. И Виктор, забросив Галину Петровну в аэропорт и сдав билет, понесся дальше по трассе, в районный центр. Отца, однако, в ЦРБ не оказалось, а оказался он дома, живой и здоровый. А чья это была дурацкая шутка, было непонятно, но полдня улетело в трубу: полтора часа туда, полтора обратно, полтора у родителей. До зоны покрытия компании мобильной связи Виктор добрался часам к пяти.
 Позвонив в представительство ACENNA, чтобы договориться и перенести встречу, Виктор узнал, что да, дистрибьюторское соглашение уже подписано, но не с «Викторией», а с «Прорывом». Мы очень сожалеем, но эта фирма показывает лучшую динамику. Как раз сегодня мы имели беседу с директором «Прорыва», она специально прилетала в Москву.
 — Прилетала? — спросил Виктор. — Вы что-то путаете. Прилетал, наверное? Там же директором Иванов.
 — Ну, почему же? Иванов — исполнительный директор. А генеральный директор, он же владелец фирмы — Галина Петровна Раневская. Вы же ее прекрасно знаете, она у вас раньше работала.
 — Минуточку. Она не работала. Она работает до сих пор.
 — Знаете что, вы там сами как-нибудь разберитесь. Но мы ее уже несколько месяцев знаем как директора «Прорыва».
 Черт знает что! Приехав, наконец, на работу, Виктор и в самом деле обнаружил на столе Галины Петровны ее заявление об уходе. А заодно заявления об уходе всех оставшихся «спецназовцев» (то-то в комнате как шаром покати, нет никого!). Под заявлением Галины Петровны лежал конверт, а в нем деньги. Ровно столько, сколько он дал когда-то ей на поход к Кинстинтинычу.
 О, патологически честная Галина Петровна! А кто вернет десятки тысяч «зеленых», вбуханных в проект ACENNA? И кто вернет «Викторию», обобранную под ноль для проекта ACENNA?
 Виктор нашел в шкафу бутылку греческого коньяка, оставшуюся с какой-то корпоративной вечеринки, наплескал полный бокал, от души. На закуску нашлась в столе Галины Петровны полупустая коробка «Рафаэлло». Но не успел выпить, за спиной открылась дверь.
 — Так не договаривались! — сказал Женька. — Разливай на двоих. Да и что ты такую дрянь пьешь? А какой дрянью закусываешь?
 — Я проиграл! — сказал Виктор.
 — С чего это ты проиграл? Ты выиграл! Вот, видишь — год прошел!
 Виктор увидел, что Женька стоит в проеме не просто так, а держа в руках коробку «Хеннесси».
 — Э! — сказал Виктор. — А где вторая? Ты проиграл две!
 — Вторая в багажнике, — сказал Женька. — Я тебе что, лошадь что ли, по две коробки таскать?
 — Угу. Садись, расскажу кое-что — как бы не пришлось тебе бежать в ларек за третьей!
   Белокуриха - Красноярск. 2001–2004 г.