Аннотация: Двадцать четыре часа. Сутки, необходимые троим бандитам, чтобы совершить идеальное преступление. Сутки, за которые жизнь преуспевающего врача и его семьи превращается в кошмар. У жертв нет выхода. Нет возможности позвонить в полицию. Они не могут даже связаться друг с другом. А это значит, что каждому из них придется сражаться за свою жизнь в одиночку!


---------------------------------------------


 Грег Айлс
 24 часа


 Тот, у кого есть жена и дети, отдал заложников судьбе.

    Фрэнсис Бэкон

 Посвящается Джеффу Айлсу, который был рядом с самого начала




 1


 – Я же сказал: с ребенком ничего не случится!
 Этот мужчина только накануне вечером вошел в жизнь Маргарет Макдилл, но с тех пор контролировал каждую секунду ее существования. Назвался Джо, утверждая, что имя настоящее, хотя она сомневалась. На вид ему лет пятьдесят: темные волосы, бледная кожа, однодневная щетина и близко посаженные глаза. Смотреть в них Маргарет боялась: страшные омуты ненависти высасывали все силы и лишали воли.
 – Я вам не верю, – чуть слышно проговорила она.
 Омуты покрылись рябью, будто в глубине хищная рыба махнула хвостом.
 – Слушай, я хоть раз тебе врал?
 – Нет, но вы… всю ночь сидели без маски, и я запомнила ваше лицо. Теперь вы меня не отпустите.
 – Повторяю: с ребенком ничего не случится.
 – Вы убьете меня, а сына отпустите.
 – Хочешь сказать, я пристрелю тебя среди бела дня на стоянке перед долбаным "Макдоналдсом"?
 – У вас в кармане нож.
 – Господи… – с презрением вздохнул похититель.
 Маргарет стала разглядывать свои руки. На Джо смотреть не хотелось, на собственное отражение в зеркале заднего обзора – тем более. Хватит того, что дома видела: лицо сумасшедшей. Глаза больные, темный, расплывшийся по щеке синяк никаким макияжем не скроешь. За ночь сломались четыре любовно выращенных ногтя, от первой драки длинная царапина на предплечье… В котором часу произошла та драка? Вспомнить Маргарет не могла, как ни силилась. Чувство времени исчезло окончательно и бесповоротно, а мысли сбились в беспорядочный клубок.
 Пытаясь совладать с нервами, Маргарет повернулась к окну. «БМВ» притаился на стоянке торгового центра, метрах в пятидесяти от «Макдоналдса». Она не раз приезжала сюда в "Барнс энд Ноубл", в зоомагазин за редкими тропическими рыбками… Муж недавно купил в «Серкит-сити» широкоэкранный телевизор для клиники… Картинки из чужой жизни, далекой и непонятной, как яркая луна для одинокого путника. А Питер, сынок… Где он сейчас, одному Богу известно! Богу и мужчине со страшными глазами.
 – Делайте со мной что хотите, – сильно волнуясь, начала Маргарет, – только пощадите Питера. Меня можете убить, а сына отпустите. Ему всего десять…
 – Если не заткнешься, всерьез задумаюсь над твоим предложением, – пообещал Джо, завел машину, включил кондиционер на максимум, а потом, вскрыв пачку «Кэмела», закурил. Поток холодного воздуха разнес дым по салону. Заплаканные глаза жгло и щипало, Маргарет крутила головой, пытаясь увернуться от дыма, но ничего не получалось.
 – Где сейчас Питер? – прошептала она.
 Джо не ответил, глубоко затягиваясь.
 – Я спросила, где…
 – Разве тебе не велели молчать?
 На подлокотнике между сиденьями лежал пистолет. Пистолет мужа, его вчера отнял Джо, но Маргарет еще раньше поняла, что выстрелить не сможет. Нужно его схватить… А вдруг похититель окажется проворнее? Он ведь начеку… Худой, жилистый, но на удивление сильный. Это – второе открытие за вчерашний день. Бледное морщинистое лицо выражает что угодно, только не жалость и милосердие.
 – Его убили, правда? – услышала свой голос Маргарет. – Вы просто за нос меня водите. Питер мертв, и я тоже…
 – Боже мой! – процедил Джо и, быстро перевернув ладонь, взглянул на часы. На тыльной стороне запястья им самое место: пленнице совершенно ни к чему знать время.
 – Меня сейчас вырвет, – пролепетала несчастная.
 – Что, опять? – Взяв с приборной панели сотовый, мужчина почти не глядя набрал номер. – Хуже двадцати четырех часов в моей жизни не было, – дожидаясь ответа, бормотал он, – даже наша развеселая поездка не помогает!
 Маргарет вздрогнула.
 – Эй! – позвал невидимого собеседника Джо. – Вы на месте?.. Ладно, через минуту приступай!
 Резко выпрямившись, женщина стала заглядывать в стоящие рядом машины.
 – Да что же такое делается?! Питер! Питер!
 Схватив пистолет, похититель прижал холодное дуло к ее шее.
 – Мэгги, мы почти закончили. Неужели ты сейчас все испортишь? Помнишь, что я тебе говорил?
 Перепуганная мать зажмурилась и кивнула.
 – Не слышу!
 – Да, помню. – По напудренным щекам катились слезы.


* * *

 Недалеко от «БМВ» в старом зеленом пикапе, крепко зажмурившись, сидел Питер Макдилл. Такой интересный запах… Хороший и плохой одновременно: напоминает свежескошенную траву, прогорклое машинное масло и испорченную еду из фаст-фуда.
 – Все, можешь открыть глаза.
 Мальчик послушался. Первым, что он увидел, был «Макдоналдс» – лучшее успокоительное для ребенка, просидевшего целую ночь в темноте. Ресторан в самом сердце автостоянки. Питер с любопытством оглядывался по сторонам: "Барнс энд Ноубл", «Офис-депо», "Гейтвей-2000"… В «Гейтвее» он сотни раз бывал, это всего пара километров от дома! Питер посмотрел на стянутые широким скотчем запястья.
 – Снимите, пожалуйста, – не поднимая глаз, попросил он.
 На сидящего за рулем мужчину даже взглянуть страшно. До вчерашнего дня Питер ни разу не видел Хьюи, а за последние двадцать четыре часа не видел никого, кроме Хьюи. Новый знакомый сантиметров на двадцать выше папы, весит килограммов сто пятьдесят, одет в замасленную спецовку, на глазах массивные очки с толстыми линзами, точь-в-точь как у шпионов в старом кино! Хьюи здорово похож на парня, которого он однажды видел по кабельному каналу. В тот вечер Питер пробрался в домашний кинозал и посмотрел фильм, строго-настрого запрещенный родителями. Киношного громилу звали Карл; Карл был прикольным, только людей убивал, и мальчику казалось, что Хьюи примерно такой же.
 – Раньше «Макдоналдс» совсем иначе выглядел, большие золотистые арки доходили до самой крыши… – проговорил ужасный надзиратель, задумчиво глядя в окно. Хьюи повернулся к мальчику: в увеличенных толстыми линзами глазах мелькнуло что-то похожее на жалость. – Прости, что пришлось тебя связать. Но ты ведь не хотел сидеть смирно.
 По щекам Питера покатились слезы.
 – А где мама? Ты сказал, она сюда придет!
 – Так и есть! Наверное, уже приехала.
 Сквозь поднимающееся над раскаленным асфальтом марево мальчик стал разглядывать замершие вокруг «Макдоналдса» машины: нет ли среди них маминого "БМВ"?
 – Я ее не вижу!
 Великан полез в нагрудный карман, и Питер инстинктивно прижался к дверце.
 – Смотри, парень, – голос у Хьюи низкий, но какой-то детский, – я кое-что для тебя сделал!
 На гигантской ладони поместился деревянный поезд. Хьюи весь вечер строгал какую-то чурку, хотя что именно он мастерил, мальчик не знал. В контрасте с огромной волосатой ручищей миниатюрный поезд казался сувениром из дорогого салона. Не долго думая Хьюи сунул игрушку маленькому пленнику.
 – Я его ночью закончил. Люблю поезда… И сам однажды катался! Из Сент-Луиса домой, после того как ма умерла… Джои приехал на поезде, забрал меня, и обратно мы вернулись вдвоем. Я вместе с богатыми сидел! Билетов не было, но Джои не растерялся. Он умный. Сказал, так будет справедливо. Мол, я ничуть не хуже других, и все люди одинаковые. По-моему, очень дельная мысль.
 Питер смотрел на крошечный поезд. В кабине даже машинист сидел.
 – Строгать тоже хорошее дело, – неторопливо продолжал Хьюи. – Нервы успокаивает.
 – Где моя мама? – воскликнул мальчик и снова зажмурился.
 – Мне нравилось с тобой разговаривать. Ну пока ты не попробовал убежать. Я думал, ты мой друг…
 Питер закрыл лицо руками, но в щелку между ладонями подсматривал за Хьюи. Теперь, зная, где находится, он хотел выбраться из кабины.
 Порывшись в нагрудном кармане, Хьюи вытащил складной нож. Выскочило большое лезвие, и насмерть перепуганный мальчик в очередной раз прижался к дверце. Даже дышать страшно…
 – Что ты делаешь?
 Хьюи схватил мальчика за запястья и притянул его к себе. Р-раз – и страшное лезвие перерезало широкий скотч. Затем, вытянув по-обезьяньи длинную руку, великан открыл дверцу.
 – Мама тебя ждет. В детском уголке "Макдоналдса"…
 Не решаясь поверить собственным ушам, Питер вопросительно посмотрел на странного спутника.
 – Давай, парень, беги!
 Мальчик спрыгнул на асфальт и побежал к "Макдоналдсу".


* * *

 Джо открыл пассажирскую дверь «БМВ». Жирные темные волосы коснулись шеи несчастной женщины, и она вздрогнула. Сколько ужасных минут пришлось провести, глядя на седеющие виски этого изверга!
 – Твой мальчишка в детском уголке "Макдоналдса".
 Сердце Маргарет судорожно сжалось. Усталые голубые глаза смотрели то на открытую дверь, то на Джо, любовно поглаживающего обтянутый кожей руль.
 – Жаль расставаться с такой тачкой, – с неподдельным сожалением проговорил он. – К хорошему быстро привыкаешь.
 – Можете ее забрать.
 – Это в план не входит, а я всегда придерживаюсь плана, поэтому и сбоев не бывает.
 Маргарет бессильно смотрела, как Джо распахнул водительскую дверь, выбрался из машины, бросил ключи на сиденье и прогулочным шагом пошел прочь.
 Целую минуту женщина даже дышать боялась, словно раненый зверек, которого неожиданно выпустили на волю, а потом бросилась к «Макдоналдсу». Ноги не слушались, перед глазами все плыло. "Господь мой Пастырь; не страшусь; вовек отрады не лишусь…" – шептали посеревшие губы.
 Оглушительно заскрипели стертые тормозные колодки – Хьюи остановил зеленый пикап в нескольких шагах от кузена Джо. Караулившие под крытым входом в "Барнс энд Ноубл" старики испуганно обернулись. По внешности – сущие бомжи, которые под видом покупателей целыми днями торчат в книжном и, сидя на мягких диванах, читают утренние газеты. Джо Хики мысленно пожелал им удачи: от нищеты никто не застрахован.
 Не успел он залезть в кабину, как Хьюи вздохнул с облегчением, словно двухлетний ребенок, к которому вернулась мама.
 – Привет, Джои!
 – Двадцать три часа десять минут, – постучал по циферблату Хики. – Деньги у Шерил, никто не пострадал, а ФБР даже на горизонте не видно. Сынок, я гребаный гений, первый умник во вселенной!
 – Очень рад, что все позади, – простонал Хьюи, – в этот раз я сильно перепугался.
 Хики с улыбкой взъерошил нечесаную шевелюру двоюродного брата.
 – Ну все, Остолоп, можно целый год жить припеваючи!
 – Угу. – На гигантском каучуковом лице заиграла улыбка. Хьюи завел мотор, аккуратно развернул пикап и влился в поток выезжающих со стоянки машин.


* * *

 Словно статуя посреди бури, Питер Макдилл стоял в детском уголке «Макдоналдса». Вокруг резвились малыши, скинув обувь, скакали на батуте дети постарше. От смеха и оглушительных криков закладывало уши. Украдкой утирая слезы, мальчик искал маму. Побелевшие пальцы сжимали деревянный поезд, который вырезал Хьюи.
 Стеклянная дверь открылась, и вошла седая женщина с безумно блестящими глазами. Очень похожа на маму, но какая-то не такая… Странная… Лицо осунувшееся, одежда рваная. Двух маленьких от двери оттолкнула – мама бы так никогда не сделала! Бешеный взгляд метался от ребенка к ребенку, скользнул по Питеру, понесся прочь, затем вернулся.
 – Мама? – неуверенно позвал мальчик.
 Бледное лицо, похожее на страшную маску…
 Женщина бросилась к Питеру, прижала к себе, а потом подняла на руки. Такого мама уже давным-давно не делала!.. Из ее груди вырвался чудовищный звериный вой, и дети вокруг испуганно притихли.
 – Боже милостивый! – рыдала Маргарет. – Сынок… Мальчик мой, маленький мой…
 Питер чувствовал, как по щекам катятся горючие слезы. Деревянный поезд упал на бетонные плиты пола. Его тут же схватил какой-то малыш, улыбнулся и убежал.




 2
 Год спустя


 Развернув «форд-экспедишн», Уилл Дженнингс обогнал неповоротливую автоцистерну и встал в правый ряд. До взлетного поля оставался всего километр, и поднимающиеся над деревьями самолеты притягивали его как магнит. С последнего полета прошло чуть больше месяца, Уилл страшно скучал по небу.
 – Следи за дорогой! – велела сидевшая рядом жена.
 Тридцатидевятилетняя Карен Дженнингс, всего на год моложе супруга, в некоторых отношениях была намного опытнее.
 – Папа на самолеты смотрит! – заявила Эбби, сидящая в детском кресле сзади. Девочке исполнилось всего пять, но она решительно вмешивалась в разговоры взрослых. Глянув в зеркало заднего обзора, Уилл подмигнул дочке. Внешне – вылитая мать: рыжеватые кудри, выразительные зеленые глаза, бледная кожа с золотистой россыпью веснушек. Перехватив взгляд отца, Эбби показала на мамин затылок.
 – Жаль, что мои девочки не могут поехать с папой, – проговорил Дженнингс, положив руку на колени жены. При Эбби он часто называл себя «папой», а Карен – «мамой», как когда-то делал его собственный отец. – Сядем в самолет и на три дня обо всем позабудем.
 – Мамочка, пожалуйста, – взмолилась девочка, – давай полетим с папой!
 – Мы не взяли вещи, – недовольно напомнила Карен.
 – На побережье одену обеих с головы до ног.
 – Да-а-а-а! – закричала Эбби. – Смотри, аэропорт!
 Вдали показалась белая диспетчерская вышка.
 – У нас нет инсулина. – Карен так быстро с толку не собьешь.
 – Папа выпишет мне лицепт.
 – Рецепт, милая, – поправил Уилл.
 – Она знает, как говорить, просто дурачится.
 – Хочу на пляж!
 – Ну вот, началось! – сквозь зубы пробормотала Карен. – Милая, у папы не будет времени ходить с нами на пляж. Пока он не прочитает свой доклад другим докторам, будет жутко нервничать. Потом они сядут вспоминать студенческие годы, а под занавес наш папа вывихнет все суставы, играя в гольф три дня подряд.
 – Полетишь со мной – устроим облаву на антикварные лавочки Оушен-Спрингз: вдруг неизвестный Уолтер Андерсон подвернется?
 – Не-е-ет, – жалобно протянула Эбби. Девочка ненавидела родительские "походы за искусством", которые чаще всего оборачивались многочасовым блужданием по окраинам провинциальных городов и бесконечным сидением в машине. – И ты, мамочка, не будешь играть в гольф! Лучше меня поведешь на пляж!
 – Да, мамочка! – вторил дочке доктор.
 Карен смерила мужа взглядом. Полные гнева, ее глаза мерцали, как зеленые маяки: не нарывайся!
 – Видишь ли, еще два года назад я согласилась стать председателем оргкомитета цветочной выставки. Неизвестно, кто придумал устроить ее в честь шестидесятилетия Женского клуба, но формально ответственность несу я. Ожидается более четырехсот участников, а мне, как обычно, придется готовить все в последний момент.
 – По-моему, ты еще позавчера обо всем договорилась, – напомнил Уилл. Настаивать на своем практически бесполезно, но попробовать можно. Последние шесть месяцев они с женой не слишком ладили, а ее отказ лететь на конференцию вообще казался недобрым знаком. – Когда начинается этот цирк? В понедельник? Ты же изведешь себя: представь, четыре адские ночи самокопания! Не разумнее ли на время забыть о делах и расслабиться?
 – Я так не могу, – безапелляционным тоном проговорила Карен. – И хватит!
 Тяжело вздохнув, Уилл стал смотреть, как слева над деревьями набирает высоту "Боинг-727".
 Наклонившись вперед, Карен включила CD-плейер, «форд» тут же затрясся в такт шлягеру Бритни Спирс, а Эбби начала подпевать.
 – Ну если есть желание, можешь взять с собой дочь, – будто нехотя уступила Карен.
 – Мам, что ты сказала?
 – Ты прекрасно знаешь: это невозможно! – раздраженно воскликнул доктор.
 – Думаешь, не получится одновременно присматривать за малышкой и резвиться на поле для гольфа с дружками?
 Уилл почувствовал, как грудь сдавила знакомая в последнее время тяжесть.
 – Карен, это же только раз в год. Пойми: конференция носит политический характер, а я делаю основной доклад. Раз решил создать новый препарат, придется тесно общаться с представителями «Кляйн-Адамс», а поэтому…
 – Можешь не объяснять, – хмыкнула супруга, – просто раз дорожишь своими обязательствами, научись уважать мои и не заставляй их нарушать.
 Развернувшись, Уилл въехал в общую зону. Выстроившись аккуратными рядами, одно– и двухмоторные самолеты ждали на площадке перед ангаром: словно катера к причалу, их привязывали к утопленным в бетон кольцам, специальные подпорки фиксировали колеса. Стоило взглянуть на этих красавцев, и настроение стремительно шло на поправку.
 – Ты сам советовал стать более открытой и общительной, – звенящим от напряжения голосом напомнила Карен.
 – А вот я, когда вырасту, в Женский клуб вступать не буду! – заявила со своего сиденья Эбби. – Хочу стать пилотом.
 – Разве не врачом? – уточнил Уилл.
 – Летающим врачом!
 – Летающий врач куда интереснее домохозяйки, – чуть слышно отметила Карен.
 Взяв жену за руку, Уилл затормозил у своего "бичкрафт-барона":
 – Милая, ей всего пять. Когда-нибудь Эбби поймет, какую жертву ты принесла.
 – Ей почти шесть, и иногда я сама ничего не понимаю…
 Аккуратно сжав теплую ладонь, Уилл понимающе взглянул на Карен, затем вышел из машины, отстегнул ремни детского сиденья и поставил Эбби на бетонную площадку.
 Десятилетний «барон» – само совершенство, неудивительно, что Уилл влюбился в него с первого взгляда и тотчас же купил. Два двигателя «континенталь», суперсовременная авиационная радиоэлектроника – Дженнингс не жалел ни времени, ни средств, чтобы сделать его максимально быстрым и безопасным, не хуже, чем «Гольфстрим-IV» какого-нибудь мультимиллиардера. Корпус белый с синими полосками, а на хвосте номер – Н-2УД. «УД» – дань собственному тщеславию, но Эбби страшно нравилось, когда диспетчеры объявляли по радио: "Ноябрь-два-Уганда-Джулиет". Летая вместе с отцом, девочка умоляла переименовать самолет в "Элиза-Джулиет".
 Эбби побежала к «барону», а Уилл достал из багажника портплед и чемоданчик с образцами. Во время обеденного перерыва он уже приезжал в аэропорт, проверил стального любимца до последнего винтика и загрузил клюшки для гольфа. Когда муж отвернулся, чтобы выставить на бетонную площадку кейс с ноутбуком, Карен, подняв портплед и чемоданчик, понесла их в самолет. Кабина «барона» рассчитана на четверых, так что места более чем достаточно.
 – Руки сегодня не болят? – как бы между прочим поинтересовалась она.
 – Нет, – захлопывая дверь кабины, соврал Дженнингс. Руки не просто болели – их будто огнем жгло. При обычных обстоятельствах Уилл отменил бы полет и поехал на машине, однако сейчас слишком поздно, к Мексиканскому заливу иначе чем по воздуху не успеть.
 Заглянув ему в глаза, Карен собралась что-то сказать, но потом передумала. Пока муж проводил предполетный осмотр, она помогла Эбби отвязать фиксировавший крыло трос. Удостоверившись, что все в порядке, Уилл повернулся посмотреть, что делает дочка. Лицо у Эбби мамино, а вот сложена крепко, в отца. Девочка обожала проводить время на аэродроме и помогать папе.
 – Сколько лететь до побережья? – спросила Карен, встав рядом с мужем у левого крыла. – Минут пятьдесят?
 – Ну если гнать, до аэропорта минут сорок. – Доклад Уилла в отеле-казино "Бориваж Билокси", запланированный на семь вечера, должен был открыть ежегодную конференцию Медицинской ассоциации Миссисипи. – Я решил немного сократить выступление, – признался Уилл, – совершенно незачем так подробно останавливаться на аневризме. Сразу после презентации позвоню. – Он показал на пристегнутый к поясу пейджер. – Пока буду в небе, пользуйся «Скайтелом» – новый оператор, покрытие практически стопроцентное.
 – Как скажете, мистер Хайтек, – поддела Карен, давая понять: игрушки больших мальчиков ее не интересуют. – Так значит, я набираю сообщение и отсылаю как обычное почтовое?
 – Да, правильно, у «Скайтела» отдельный сайт. Не захочешь разбираться – просто позвони в диспетчерскую, и они передадут сообщение.
 – Пап, ну пап, – канючила Эбби, дергая отца за рукав, – после взлета помахаешь мне крылышками?
 – Нужно говорить «помашешь»! Конечно, милая, специально для тебя! Так, девочки… кого целовать первой?
 – Меня! Меня! – закричала дочка, но едва отец наклонился, отстранилась и что-то зашептала ему на ухо. Уилл кивнул и подошел к Карен.
 – Она говорит: "Сегодня первый поцелуй нужен маме".
 – Вот бы папа был таким же чутким, как дочка!
 – Спасибо, что помогла с видеороликом, – поблагодарил Дженнингс, нежно обнимая жену. – Если бы не ты, меня бы на смех подняли!
 – По-моему, тебя ни разу в жизни на смех не поднимали. – Голос Карен потеплел. – Как твои руки? Уилл, я серьезно!
 – Не особо слушаются, – признался Уилл, – но терпеть можно.
 – Ты пьешь лекарства?
 – Метотрексат.
 – И только? – недоверчиво переспросила жена. Метотрексат чаще всего используют при лечении злокачественных опухолей, однако в небольших дозах он помогает и при артрите, как раз в такой форме, как у Уилла.
 – Ну, сегодня еще четыре ибупрофена выпил. И все, клянусь. Не волнуйся за меня. – Уилл прижал ее к себе. – Как приедешь, не забудь включить сигнализацию.
 Карен покачала головой: на языке жестов это одновременно выражало тревогу и раздражение, а в одном из производных значений – любовь.
 – Я никогда не забываю. Эбби, давай прощайся, папа опаздывает.
 Девочка обняла отца, и тот, расчувствовавшись, поднял ее на руки. Позвоночник отозвался резкой болью, но Уилл вымучил улыбку.
 – В воскресенье вечером вернусь, – обещал он, целуя дочку в лоб. – Позаботься о маме и не капризничай с уколами.
 – Ты их лучше делаешь! Совсем не больно.
 – Что за ерунда. Знаешь, сколько уколов мама в жизни сделала? Гораздо больше, чем я!
 С трудом сдерживая стон, Уилл опустил девочку на землю и подтолкнул к матери. Эбби пятилась, не сводя глаз с отца, пока Карен не притянула ее к себе.
 – Ой! – воскликнула жена. – Чуть не забыла: «Майкрософт» снова начинает дробить акции. Когда уходила, они на двадцать пунктов поднялись.
 – Забудь про «Майкрософт»! – улыбнулся супруг. – Сегодня начинается эра рестораза. – Ресторазом назвали новый препарат, в разработке которого участвовал Уилл. Ему и посвящалась предстоящая презентация. – Через тридцать дней мы обеспечим Эбби Гарвард, а ты сможешь одеваться от-кутюр.
 – Вообще-то я мечтала отправить ее в Браун, – нехотя рассмеялась Карен.
 Шутка про школы родилась в те далекие дни, когда у Дженнингсов было так туго с деньгами, что поход за гамбургерами в «Уэндис» считался событием. Теперь элитные школы стали доступны, а Гарвард с Брауном навевали ностальгию по временам, которые в каком-то отношении были даже счастливее.
 – Ладно, давайте, до воскресенья! – Уилл забрался в кабину, завел двигатели и сверил ветровой режим со сводкой службы информирования. Связавшись с диспетчерской вышкой, он помахал в плексигласовое окно и повел самолет к взлетной полосе.
 – Милая, нам пора! – Подняв на руки упирающуюся Эбби, Карен пробиралась к «форду». – На улице жарко, а папу мы и из машины увидим…
 – Но я хочу, чтобы он видел меня!
 – Ну ладно! – уступила Карен.
 Получив разрешение на взлет, Дженнингс отпустил тормоза и с ревом поднялся над прогретой солнцем взлетной полосой. «Барон» рвался в небо, будто освобожденный от пут сокол. Вместо того чтобы взять курс на юг, Уилл сделал разворот на посадку, таким образом оказавшись над черным «фордом-экспедишн». У машины стояли Карен и Эбби.
 Поднявшись на сто восемьдесят метров, Уилл качнул крыльями, словно военный пилот, подающий сигнал войскам союзников.
 – Смотри, мама, смотри, он крыльями машет! – радовалась стоящая на бетонной площадке малышка.
 – Милая, прости, что в этот раз нам не удалось полететь с ним, – вздохнула Карен, сжимая плечики дочери.
 – Ладно… – протянула девочка и взяла маму за руки. – Знаешь что?
 – Что, дорогая?
 – Мне тоже нравится составлять букеты!
 Женщина улыбнулась, усадила дочку на сиденье и порывисто обняла.
 – Да мы с тобой одной левой Гран-при выиграем!
 – Конечно! – с жаром согласилась Эбби.
 Карен села за руль, повернула ключ зажигания и, развернувшись, погнала «форд» мимо выстроившихся в ряд самолетов.


* * *

 В двадцати пяти километрах к северу от аэропорта по узкому пригородному шоссе громыхал старый зеленый пикап с садовым трактором и двумя кусторезами в кузове. Пикап сбавил скорость, а у подножия лесистого холма притормозил рядом с почтовым ящиком из кованого железа. Тяжелую крышку украшала модель биплана эпохи Первой мировой, а чуть ниже надпись золотыми буквами: "Дженнингсы, Крукед-Майл-роуд, № 100". Затем пикап повернул налево и, громко дребезжа, пополз вверх по подъездной аллее.
 На гребне холма, на почтительном отдалении от склона, стоял дом в викторианском стиле. Великолепного синего цвета с кремовыми наличниками и витражными окнами, он чуть ли не по-хозяйски оглядывал бескрайние лужайки.
 Подъездная аллея оборвалась, но пикап проехал еще метров пятьдесят по пестрой жесткой траве до изящного кукольного домика. Точная копия настоящего, он стоял в тени высоких сосен и дубов, обозначавших конец безупречно аккуратного газона. Там пикап и остановился. Двигатель заглох, и воцарилась тишина, нарушаемая лишь птичьим щебетом и мерным тиканьем работающего вхолостую мотора.
 Водительская дверь распахнулась, и из кабины вылез Хьюи Коттон в промасленной коричневой спецовке, массивных очках и с искренним восхищением посмотрел на кукольный домик.
 – Видишь кого-нибудь? – поинтересовался сидевший на пассажирском месте.
 Прелестный домик будто заворожил великана.
 – Джои, здесь как в Диснейленде!
 – Лучше на настоящий дом смотри!
 Хьюи неторопливо обошел кукольный домик и, застыв у голубоватой глади бассейна, уставился на задний фасад величественного здания. На первом этаже хозяева устроили гараж на четыре машины, но лишь два отсека оказались заняты: из одного выглядывала серебристая «тойота-авалон», из другого – белый нос прогулочного катера.
 – В гараже симпатичная лодочка, – рассеянно проговорил Коттон и, склонившись над кукольным домиком, стал внимательно его разглядывать. – Интересно, а здесь есть гараж?
 Пока Хьюи изучал кукольный домик, из пикапа выбрался Джо Хики. Новая рубашка от Ральфа Лорена и брюки от Томми Хильфигера вроде бы подходили по размеру, однако создавалось впечатление, что Хики в них неловко. Из-под левого рукава выглядывал грубо вытатуированный орел.
 – Остолоп, на настоящий дом смотри! Первый этаж, третье окно с края, видишь? Вот куда тебе надо!
 Выпрямившись, Хьюи взглянул на викторианский особняк.
 – Ага, вижу… – Гигантская ладонь легла на кукольную веранду. – Эх, вот бы в этом доме пожить! Наверное, из таких окон мир совсем иначе выглядит!
 – Ты не представляешь, насколько иначе! – Хики достал из кузова ржавый ящик с инструментами. – Давай сигнализацией займемся! – Он повел Хьюи в открытый гараж.
 Через двадцать минут оба вышли из задней двери в мощенный булыжником дворик.
 – Положи инструменты в пикап, – велел Джо, – а потом спрячься за кукольным домом. Как только хозяйка войдет и закроет дверь, сразу полезай в окно, понял?
 – Да, совсем как в прошлый раз.
 – В прошлый раз не было карликового Диснейленда! И с тех пор целый год прошел… Смотри, никаких задержек: услышал, как закрывают гараж, тут же тащи свою задницу в окно. Если, не дай Бог, нарисуются любопытные соседи и начнут задавать вопросы, скажи, что приехал стричь газоны. Дурачком прикинься… Хотя особых усилий прилагать не придется.
 – Джои, не надо так говорить! – обиделся Коттон.
 – Ну окажешься в нужное время у нужного окна – извинюсь.
 – Хоть бы девочка попалась милая, – криво улыбнулся Хьюи, обнажая крупные желтые зубы. – И чтобы не очень испугалась, а то я всегда нервничаю из-за этого.
 – Да ты настоящий Джон Диллинджер, [1] верно? О Боже… Все, хватит болтать, иди прячься за домиком!
 Хьюи пожал плечами и, громко шаркая, зашагал к обрамляющим дворик деревьям. Добравшись до кукольного дома, он обернулся, вяло взглянул на Хики и неуклюже сел на корточки.
 Досадливо покачав головой, Джо вошел в дом через заднюю дверь.


* * *

 Двигаясь на север по шоссе номер 55, Карен и Эбби во весь голос пели песни из "Звуков музыки" – любимого мюзикла девочки. Дженнингсы жили к западу от Аннандейла, в округе Мэдисон, штат Миссисипи. В Аннандейле великолепные поля для гольфа, но вовсе не гольф привлек сюда Уилла и Карен. Страх перед терзающей столицу преступностью и расовыми столкновениями вынуждал многих молодых специалистов уезжать в отдаленные районы округа, однако у родителей Эбби были другие причины. Нужна земля – перебирайся на север. Именно так и поступили Дженнингсы, построив дом посреди восьми гектаров соснового леса всего в двадцати километрах от Джексона; вечером на дорогу уходило минут двадцать пять.
 – Кто вернет нам те года-да-да… – Эбби захлопала в ладоши и рассмеялась, а задыхающаяся от громкого пения Карен достала сотовый и набрала номер. Эх, не стоило так вести себя с Уиллом в аэропорту…
 – Ассоциация анестезиологов, – бездушным металлическим голосом ответила девушка-оператор.
 – Диспетчерская служба? – на всякий случай уточнила Карен.
 – Да, мэм. Клиника закрыта.
 – Хочу оставить сообщение для доктора Дженнингса. Это его жена говорит.
 – Я записываю, диктуйте.
 – Уже соскучились. Ни пуха ни пера на конференции. С любовью, Карен и Эбби.
 – Целуем и обнимаем тысячу раз! – со своего места закричала малышка.
 – Записали последнюю часть? – спросила Карен.
 – "Целуем и обнимаем тысячу раз", – бесстрастно повторила девушка.
 – Спасибо!
 Нажав на красную кнопку, Карен посмотрела в зеркало заднего обзора, отрегулированное так, чтобы лучше видеть Эбби.
 – Папочке нравятся наши сообщения, – улыбнулась девочка.
 – Еще как, милая!


* * *

 Километрах в восьмидесяти к югу от Джексона Уилл поднял «барона» на высоту две с половиной тысячи метров. Внизу пухлый белый ковер кучевых облаков, впереди прозрачно-синее, как арктическое озеро, небо. Видимость прекрасная. Дженнингс согнул кисть, чтобы проверить показания системы позиционирования, и резкая боль обожгла тыльную сторону правой руки. Ну вот, опять лучевой нерв стреляет! Все гораздо хуже, чем он сказал Карен, которая прекрасно это понимает. От нее ничего не скроешь! На самом деле жена просто не хочет, чтобы он летал. Месяц назад даже пригрозила рассказать Федеральному управлению гражданской авиации, что доктор Дженнингс подделал результаты медосмотра. Уилл не думал, что она в самом деле так поступит, и все-таки особой уверенности не было. Раз Карен считает: артрит подвергает риску его самого и, как следствие, семью, то без колебаний сделает все, чтобы полеты прекратились.
 Если такое случится, Уилл вряд ли сможет ее простить. Даже подумать страшно… Личный самолет для него не просто развлечение, а материальное выражение успеха, символ достатка и особого стиля жизни, который он создал для себя и жены с дочерью. Отец и мечтать не смел о стальной птице за триста тысяч долларов! Том Дженнингс ни разу не летал на самолете, а его сын заплатил за двухмоторную игрушку наличными.
 Для Уилла важны не сами деньги, а все то, что можно на них купить. Стабильность и безопасность. Взрослея, Дженнингс сотни раз убеждался: зеленые бумажки подобны изоляции: защищают от проблем, которые мучают, а порой убивают других. Но полную неуязвимость они не гарантируют: артрит наглядное тому подтверждение, и, похоже, не последнее.
 В 1986 году Дженнингс окончил медицинскую школу Университета Луизианы и, решив специализироваться на педиатрии, поступил в ординатуру Медицинского центра Университета штата Миссисипи в Джексоне. Там он и познакомился с операционной медсестрой, у которой были удивительные зеленые глаза, рыжеватые кудри и репутация недотроги: студенты, интерны и ординаторы получали от ворот поворот. Понадобилось три месяца ухаживания, чтобы убедить Карен встретиться с ним в ресторане подальше от медицинского центра. На первом свидании Уилл понял, чем объяснялась неприступность девушки: слишком много медсестер на ее глазах заводили романы со студентами, которые, едва получив диплом, тут же бросали возлюбленных; или с женатыми докторами, неизменно становясь в любовном треугольнике третьей лишней. Несмотря на железные принципы, молодые люди встречались целых два года – сначала тайком, потом в открытую – и после годичной помолвки поженились. Сразу после окончания медового месяца Уилл стал вести частную практику при отделении акушерства и гинекологии, так что взрослая жизнь началась более чем удачно.
 Через год появилась странная боль в руках, ногах и пояснице. Уилл пытался не обращать внимания, но вскоре недомогание стало мешать работе, и пришлось обратиться к приятелю из отделения ревматологии. После недельного обследования окончательно прояснился диагноз: псориатический артрит – тяжелое, чреватое инвалидностью заболевание. С акушерством пришлось распрощаться, и Дженнингс задумался о дерматологии и радиологии, где не требуется особых физических нагрузок. Бывший приятель по колледжу предложил анестезиологию, на которой специализировался сам, что означало трехгодичную переподготовку при условии, что университет зачтет диплом акушера и позволит пропустить год интернатуры. Все сложилось удачно, и в 1993 году Дженнингса зачислили в ординатуру Медицинского центра в Джексоне.
 В том же месяце Карен ушла из больницы и поступила на подготовительные курсы в колледж Миллсапса. Молодой женщине казалось, что сестринское дело не соответствует ее способностям, и Уилл согласился, хотя и был ошарашен таким решением. Оно означало: с детьми придется повременить еще несколько лет и влезть в долги гораздо большие, чем планировали супруги. Но не рушить же мечты Карен! Итак, Дженнингс осваивал новую специальность и учился бороться с болью, а его жена, с блеском окончив подготовительные курсы, во время вступительного тестирования набрала девяносто семь процентов. В Уилле боролись гордость и удивление, а Карен так и светилась от счастья.
 Когда Карен была на первом курсе, а Уилл в ординатуре на третьем, она забеременела. Противозачаточные таблетки ей не рекомендовали, а менее надежные методы контрацепции выручали-выручали и вот дали сбой. Уилл-то гордился и радовался, а Карен сникла, решив, что рождение ребенка поставит крест на мечте стать доктором. У мужа возражений не нашлось. Три мучительные недели она думала об аборте, и лишь мысль о том, что скоро тридцать пять, убедила оставить ребенка. Первый курс Карен закончила, однако было ясно: после родов учиться дальше не получится. Итак, в день, когда Уилл окончил ординатуру, она оставила университет. Дженнингс присоединился к исследовательской группе анестезиологов, которую возглавлял его однокашник, а Карен готовилась стать матерью.
 Супруги решили ни о чем не жалеть, но у них не особенно получалось. Карьера Уилла складывалась на удивление успешно, маленькая Эбби стала настоящей отдушиной, вот только Карен никак не удавалось смириться с ролью домохозяйки. Следующие несколько лет ее обида отравляла семейную жизнь, начиная от воскресных обедов и заканчивая сексом. Точнее, его отсутствием. Уилл пытался поговорить с женой, но почему-то от его стараний становилось только хуже. Отчаявшись до нее достучаться, он сосредоточился на работе и Эбби, а остаток сил отдавал борьбе с медленно прогрессирующим артритом.
 Невзирая на предрассудки обывателей, Дженнингс лечил себя сам и вскоре узнал об артрите больше, чем многие специалисты, равно как и о ювенильном диабете Эбби. Самолечение открыло новые горизонты и недоступные другим возможности, например, управлять самолетом. В хорошие дни боль не мешала летать, а в небо он поднимался только в хорошие дни. Поэтому Дженнингс, временно увеличив дозу метротрексата, смог пройти предполетный медосмотр, а отсутствие подробного анамнеза позволяло надеяться, что обман не вскроется. Оставалось только желать, чтобы семейные проблемы решались с такой же легкостью.
 В кабине «барона» послышался громкий писк, и Уилл отругал себя за то, что снова отвлекся. Глаза испуганно забегали по приборному щитку: откуда же этот сигнал? Вроде ничего необычного нет, но от этого стало еще страшнее, руки будто кипятком обожгло. Впрочем, уже в следующую секунду напряжения как не бывало: Дженнингс снял с пояса пейджер, вызвал функцию считывания, и на жидкокристаллическом дисплее появилась зеленая надпись: "Уже соскучились. Ни пуха ни пера на конференции. С любовью, Карен и Эбби. Целуем и обнимаем тысячу раз".
 Уилл широко улыбнулся и помахал крыльями лазурно-голубому небу.


* * *

 Остановив «форд-экпедишн» у почтового ящика, Карен посмотрела на бронзовый биплан на крышке и покачала головой. Скоро сорок, а муж все в самолетики играет. Достав из ящика толстую стопку конвертов и журналов, она быстро их просмотрела. Выписки со счета, приглашения, свежие номера "Архитектурного дайджеста", "Миссисипи мэгэзин" и "Медицинского вестника Новой Англии".
 – А мне что-нибудь есть? – спросила сидящая сзади Эбби.
 – Конечно! – Карен передала дочери зеленовато-голубой конверт. – Похоже, на день рождения к Сэту приглашают.
 – А мой день рождения когда? – Пока мать выезжала на подъездную аллею, Эбби добралась до открытки.
 – Через три месяца, так что потерпи, солнышко!
 – Хочу, чтобы мне было шесть! Пять с половиной – это так скучно…
 – Не торопись, милая, а то оглянуться не успеешь, как тридцать шесть стукнет!
 Показавшийся вдали дом, как обычно, вызвал у Карен целую бурю чувств, причем самых противоречивых. Прежде всего гордость: проект они с Уиллом выбирали вместе, а строительством пришлось руководить самой. Несмотря на мрачные предсказания подруг, процесс оказался довольно увлекательным, но после долгожданного новоселья вместо удовлетворения наступило разочарование. Никак не удавалось избавиться от мысли, что семейное гнездышко больше напоминает золотую клетку. На Крукед-Майл-роуд немало таких клеток, и в каждой образцовая добропорядочная мать семейства, эдакая Марта Стюарт [2]  штата Миссисипи.
 Карен заехала в самый ближний к прачечной гараж, а Эбби, отстегнув ремни, стала ждать, когда мать откроет ей дверцу.
 – Давай выпьем чаю со льдом, – предложила Карен, помогая дочке спуститься на землю. – Как ты себя чувствуешь?
 – Хорошо.
 – После обеда много писала?
 – Нет, но сейчас хочется.
 – Ладно, иди, потом проверим сахар и попьем чаю. Не бойся, без папы не пропадем! Давай, девичник устроим?
 – Девичник! – ухмыльнулась Эбби, и зеленые глаза вспыхнули.
 Карен отрыла дверь, которая вела из прачечной в кладовую и на кухню. Протиснувшись мимо матери, Эбби пробежала первой. Карен двинулась было следом, но остановилась и набрала код на сигнализационной панели.
 – Все в порядке, – объявила она дочери, входя через кладовую в сияющую белизной кухню. – Будешь чай с крекерами?
 – Хочу шоколадное печенье!
 – Сама ведь знаешь, что нельзя, – проговорила Карен, обнимая дочь за плечи.
 – Ну, мам, укол же совсем скоро! А новое лекарство можно прямо сейчас вколоть, правильно?
 Эбби растет не по годам умненькой. Обычные виды инсулина следует вводить за полчаса до приема пищи, что делает контроль за ювенильным диабетом особенно сложным. Если после инъекции ребенок теряет аппетит или отказывается есть – а у детей это вовсе не редкость, – уровень сахара в крови может понизиться до опасного уровня. Чтобы решить проблему, разработали новый вид лекарства хумалог, который усваивается чуть ли не мгновенно. Хумалог можно вводить до, во время или даже после приема пищи. Доктора первыми получили доступ к новому препарату, удобство которого произвело настоящую революцию в жизни семей с детьми-диабетиками. Однако при всех своих преимуществах хумалог соблазняет нарушать диету. Малыши ведь понимают: противоядие под рукой.
 – Никакого печенья, – твердо проговорила Карен.
 – Ладно, – проворчала Эбби, – холодный чай с лимоном. Я писать пошла.
 – Давай, а я пока все приготовлю.
 – Ты со мной не пойдешь? – нерешительно спросила девочка, нажав на дверную ручку.
 – Ну ты уже большая, знаешь, где свет включается. Давай, а я пока чай сделаю.
 – Ладно…
 Эбби ушла, закрыв за собой дверь, а Карен на глаза попался "Медицинский вестник Новой Англии", лежащий на кухонном столе. Сердце болезненно сжалось, как всегда, когда приходилось сталкиваться с чем-либо, имеющим непосредственное отношение к профессии, которую пришлось оставить. Как удачно выставка цветов подвернулась – не пришлось лететь на конференцию, на которой мужчины-участники, получавшие по химии гораздо более низкие баллы, чем Карен, высокомерно называли бы ее «сопровождающей». Через месяц в этом самом журнале опубликуют доклад Уилла, а ей придется заниматься очередным проектом Женского клуба.
 Карен сунула «Вестник» в середину стопки старых журналов и открыла новенький холодильник.
 Вся техника на кухне от «Викинга», головное предприятие этой фирмы – производителя высококачественных бытовых приборов находится в Гринвуде, штат Миссисипи. А поскольку Уилл делал перидуральную анестезию беременным женам членов совета директоров, кухня Дженнингсов была ничуть не хуже той, что красовалась на проспекте, пришедшем с сегодняшней почтой; причем досталось все чуть ли не бесплатно. Карен выросла под аккомпанемент утробно урчащего холодильника от «Сирс», а белье они с мамой сушили на веревке. Так что она умела ценить роскошь, но понимала: в жизни есть кое-что поважнее суперсовременных пылесосов и цветочных выставок. Карен достала из холодильника кувшин с чаем и стала резать лимон.


* * *

 Чем дальше по темному коридору, тем медленнее шла Эбби. Вот ее комната – девочка заглянула в приоткрытую дверь. Игрушки сидели у передней спинки кровати под бледно-розовым балдахином, где она и оставила их сегодня утром. Барби, кролики, плюшевые медвежата – все одной семьей, как нравилось хозяйке.
 Еще пять шагов – и она возле туалета. Чтобы включить свет, пришлось встать на цыпочки. Подняв подол платья, девочка села на стульчак, радуясь, что писает немного, значит, сахар в норме. Затем привела себя в порядок и, вскарабкавшись на табуретку, тщательно вымыла и высушила руки. Все, можно бежать на кухню, только свет лучше не выключать – вдруг придется вернуться?
 Проходя мимо своей комнаты, Эбби почувствовала странный запах. Хотя куклы улыбались, что-то было не так… Девочка решила проверить, но тут с кухни позвала мама: чай готов.
 Эбби повернулась, чтобы выйти в коридор, когда перед глазами мелькнуло серое пятно. Малышка замолотила руками, будто разрывая паутину, однако серое оказалось полотенцем в руке, в чужой руке, а запах, который она почувствовала ранее, с каждым вдохом наполнял легкие.
 Страх судорожно сжал горло, не давая кричать. Эбби попыталась вырваться, но вторая рука схватила за пояс и подняла в воздух, так что пинать оставалось пустоту широкого коридора. Холодное полотенце накрыло лицо. На секунду девочка решила, что папа пораньше пришел с работы и устроил сюрприз. Нет, вряд ли… Папа в самолете, и он никогда не стал бы ее пугать, ни в шутку, ни тем более всерьез. Эбби испугалась. Сильно, совсем как в тот раз, когда начался кетоацидоз: мысли перепуганными птичками вылетали из ушей, с непослушного языка срывались слова, которые никто никогда раньше не слышал. Девочка пыталась бороться с монстром, который держал ее будто пластиковую Барби, но чем больше сопротивлялась, тем слабее становилась. Внезапно стало темно, даже не закрытый полотенцем глаз ничего не видел. Все оставшиеся силы девочка решила вложить в одно-единственное слово, которое могло помочь в такой ситуации. "Мама!" – торжествующе произнесла она, но слабый шепот тут же утонул во влажном полотенце.


* * *

 Хьюи Коттон стоял возле дома Дженнингсов и нервно тер ладони о грубую ткань спецовки, каждую секунду заглядывая в комнату Эбби. Эбби… В отличие от многих других это имя он мог запомнить без труда. Когда-то давно его мама читала вслух письма, адресованные женщине по имени Эбби. "Дорогая Эбби!" – нараспев читала она хриплым прокуренным голосом, восседая за кухонным столом в неизменном халате и с пластиковыми бигуди в волосах. Те, кто писал этой Эбби, настоящих имен никогда не оставляли. Мама говорила, они стесняются. Вместо подписи какое-нибудь непонятное слово, часто с названием города, например, "Жеребец из Омахи" – почему-то это одно врезалось Хьюи в память.
 Послышался шорох легких шагов, и, подняв голову, Хьюи увидел своего двоюродного брата, пробирающегося по розовой спаленке с маленькой Эбби на руках. Девочка вырывалась, тонкие ножки пытались разорвать скотч. Джои вышел с ней на середину комнаты, чтобы, лягаясь, малышка не задела мебель или высокие столбики кровати. С каждой секундой пинки слабели и наконец превратились в судорожные вздрагивания, как у гончей, которой снится охота.
 Эбби напоминала одну из кукол, которые во множестве лежали и сидели под балдахином, только размером побольше. Хики подошел к окну и передал девочку брату. Хьюи взял ее бережно, словно раненую птичку, и, вглядываясь в бледное личико, раскрыл рот от изумления.
 – Ты гений, – криво усмехнулся Джо, – так что прими мои извинения, ладно? Девчонка будет в отключке часа два-три, так что времени полно.
 – Только звони мне, ладно? – попросил Хьюи.
 – Конечно, каждые полчаса. Пока не спрошу, ничего лишнего не болтай, только «алло» и все, понял? Доедешь до места – сразу выруби сотовый и подключай только для контрольных звонков. Если что, у нас есть план Б, надеюсь, ты его помнишь?
 – Угу.
 – Вот и славно, а теперь езжай.
 Прижимая к груди спящую девочку, Хьюи пошел было к пикапу, а потом развернулся и зашагал обратно.
 – Что такое? – удивился Хики.
 – Можно ей взять куколку?
 Прильнув к окну, Джо схватил сидящую на кровати Барби и передал двоюродному брату. Одним мизинцем Хьюи прижал ее к ноге бесчувственной малышки.
 – И не заводи мотор, пока на дороге не окажешься.
 – Угу, знаю.
 С материнской заботой поглядывая на Эбби, Хьюи двинулся к кукольному домику, за которым был укрыт пикап. Светлые волосы и золотистое парчовое платье Барби трепетали, словно флаг на легком ветерке.


* * *

 Стоя за разделочным столом, Карен, несмотря на всю обиду и возмущение, бездумно листала «Вестник». Рядом с журналом уже ждали два запотевших бокала с ледяным чаем, украшенных яркими кружками лимона, а по соседству – пластиковая ручка-ланцет. Совсем безобидная, пока иглу не вставишь.
 – Эбби, детка, ты в порядке? – не отрывая глаз от страницы, позвала Карен.
 Ответа не последовало.
 Глотнув чаю, Карен продолжала читать. Все, еще минутка отдыха, и вперед, на подготовку цветочной выставки.


* * *

 За кукольным домиком росли высокие, источающие смолистый аромат сосны. Открыв дверцу пикапа, Хьюи аккуратно положил неподвижное тело Эбби на пассажирское сиденье. Девочка казалась спокойной, безмятежной, ни дать ни взять спящий ангел. Коттон глаз не мог отвести. А как здорово стоять на сосновых иголках! Они мягкие и пружинят, словно толстый ковер. Эх, жаль, что он не босиком.
 Неожиданно перед глазами возникло лицо двоюродного брата. Джои разозлится, если что будет не так. Протянув длинную руку в открытое окно, он поставил грузовик на нейтралку и начал толкать к кукольному дому, как обычные люди толкают мотоциклы. Вот пикап поравнялся с кукольным домом, Хьюи на секунду остановился, глубоко вздохнул и стал двигать машину дальше к подъездной аллее. Для стока воды двор располагался под небольшим уклоном, и с каждым шагом сила притяжения все больше помогала великану.
 Колеса ударились о бетон, грузовик набрал скорость, и Хьюи попытался залезть в кабину. Поставил одну ногу на ступеньку и хотел протиснуться в открытую дверцу, но стертая подошва предательски соскользнула. Старый «шевроле» полетел вниз по холму, и Коттон, пытаясь удержать равновесие, помчался следом. Лишь благодаря недюжинной силе ему удалось держаться за пикап, несшийся вниз по Крукед-Майл-роуд.
 Три четверти спуска позади, и Хьюи подтянулся к машине – в огромных ручищах столько мощи, без труда голову человеку оторвут. Буквально за секунду до того, как пикап выехал на дорогу, Коттон нажал на тормоза, и машина резко остановилась. Эбби швырнуло на приборный щиток, но она не проснулась. Хьюи подтянул ее на пассажирское сиденье, положил рыжеватую головку себе на бедро и осторожно прикрыл рот ладонью, чтобы убедиться, что она дышит.
 Немного успокоившись, великан захлопнул дверцу, завел мотор и повел пикап по Крукед-Майл-роуд к шоссе номер 463, а оттуда к 55-й федеральной автостраде. Да, путь неблизкий.


* * *

 Услышав рев мотора, Карен насторожилась. В это время суток обычно тихо. Дома соседей слишком далеко, и машин их не должно быть слышно. Женщина выглянула в окно: вроде бы ничего необычного. Из дома видна только часть улицы, пересечение с подъездной аллеей скрывает вершина холма. Может, это служба доставки опаздывает?
 – Эбби! – открыв дверь в коридор, позвала Карен. – Милая, тебе помочь?
 Снова никто не ответил.
 В душе зашевелился червячок страха. Диабет Эбби мать контролировала с маниакальным рвением; до паники всего один шаг, хотя признаваться в этом не хочется даже себе. Отложив журнал, женщина шагнула к двери в коридор. Сердце радостно встрепенулось, когда она услышала гулко отдающиеся по деревянному полу шаги. Карен чуть ли не смеялась над своим страхом, когда темноволосый мужчина лет пятидесяти вошел на кухню и поднял руки вверх.
 На секунду горло судорожно сжалось, во рту пересохло, стало трудно дышать, а по спине заструился пот. Но тут же в душе затеплилась надежда: вдруг это все недоразумение, и это просто рабочий, которому Уилл доверил ключ.
 Нет, не рабочий, Карен чувствовала это, как чувствуют разрастающуюся в груди опухоль – чужеродное тело, которому у сердца совсем не место, но сама собой она никуда не денется, избавиться от нее можно лишь ценой немыслимых страданий. Когда-то Карен потеряла сестру, а отец, ветеран Корейской войны, еще в детстве объяснил: злодейка-судьба всегда нападает из-за угла, не оставляя шансов на спасение.
 – Не волнуйтесь, миссис Дженнингс, – спокойно проговорил мужчина. – С Эбби все в порядке. Пожалуйста, послушайте: все в полном порядке.
 При имени «Эбби» на глаза навернулись слезы, разъедавший душу страх вырвался из-под контроля и приковал к месту. Подбородок мелко задрожал, Карен попыталась вскрикнуть, но из сведенного судорогой горла не вырвалось ни звука.




 3


 – Миссис Дженнингс, меня зовут Джо, – воспользовавшись замешательством женщины, представился незнакомец. – Джо Хики. Я помогу вам справиться со случившимся. А для начала запомните: Эбби в полном порядке.
 Временный паралич, разбивший Карен, когда вместо дочери на кухне появился незнакомец, прошел, и она вздрогнула, будто от физической боли.
 – Эбби! – закричала она. – Деточка, иди к маме!
 – Успокойтесь, – тихо сказал незваный гость. – Смотрите на меня, а не на дверь. Итак, меня зовут Джо Хики. Свое имя я называю потому, что не боюсь последствий. Вы не станете сообщать в полицию, ведь с Эбби ничего не случится. Ни с кем ничего не случится: ни с Эбби, ни с вами, ни со мной. Ребенок опасности не подвергается – это мое правило.
 Абсурд, но в такой ситуации Карен вспомнился мультфильм по мотивам "Книги джунглей", который они с Эбби смотрели раз пятьдесят. Этот Джо Хики совсем как удав Каа, гипнотизирующий своих жертв, прежде чем обвить смертельными кольцами. Покачав головой, женщина представила лицо Эбби, и в то же мгновение страха как не бывало: невиданной силы гнев затопил его бурным потоком. Этот мужчина встал между ней и ребенком. Пусть убьет ее, если надеется удержать их порознь.
 Похоже, Хики почувствовал, какие мысли обуревают молодую мать.
 – Миссис Дженнингс, Эбби здесь нет. Она сейчас…
 Бесцеремонно отодвинув его в сторону, словно дряхлого, ни на что не годного старика, Карен бросилась в коридор, настежь распахнула дверь в туалет и, не найдя дочки, закричала:
 – Эбби, Эбби, где ты?
 Долю секунды она растерянно щурилась на свет, а потом понеслась по первому этажу. Никого, снова никого… С каждой пустой комнатой ледяные щупальца страха все сильнее сжимали ее сердце. Карен взлетела по лестнице и стала обыскивать второй этаж. И здесь пусто… Подняв трубку телефона в первой попавшейся комнате для гостей, она набрала 911, но вместо ответа оператора услышала гнусавый мужской голос: "…святой источник любого пастыря – христианство, не оскверненное современными пороками и новомодными изданиями Библии короля Якова…"
 Раздосадованная, женщина нажала на красную кнопку, но голос продолжал бубнить о моральном облике пастыря. Наверное, Хики набрал со стоящего на кухне аппарата круглосуточную христианскую линию и не положил трубку на базу. С досадой оттолкнув бесполезный телефон, Карен подошла к аппарату частной линии. На этот раз голос в трубке был женский, но такой же монотонный и совершенно безжизненный: "…спутниковый контроль за сельскохозяйственными объектами становится возможным благодаря дотациям «Кемстар» – крупнейшего производителя послевсходовых гербицидов широкого профиля…"
 Выронив радиотрубку, Карен тупо взглянула на свое отражение в зеркале комода. Безумные, по-звериному горящие глаза, какие видишь в приемном отделении после дорожно-транспортного происшествия. Глаза раненых… Изувеченных… Их родных и близких… Молодая мать понимала: нужно успокоиться и мыслить рационально, но ничего не получалось. Она пыталась взять себя в руки, когда в сознании мелькнул образ, словно талисман, дарующий шанс на спасение.
 На лестницу, снова на лестницу, только на этот раз тише, как можно тише. Карен на цыпочках спустилась на первый этаж, бесшумной тенью скользнула по коридору и, влетев в спальню, заперла дверь на ключ.
 Сердце бешено билось, словно решив оправдаться за плохую работу в те секунды, когда на кухне появился Хики. Сжав щеки ладонями, неожиданно показавшимися холодными как лед, женщина сделала три глубоких вздоха. Так, теперь встать на деревянный ящик и заглянуть на верхнюю полку!
 Заглядывать не пришлось: протянув руку, Карен тут же нащупала то, что искала: принадлежащий Уиллу револьвер тридцать восьмого калибра. Тысячу раз она умоляла не хранить оружие в доме, но, слава Богу, он не послушался. Женщина поднесла револьвер к глазам и открыла барабан, как много лет назад учил папа: "Револьвер – это обычный инструмент, милая, такой же, как дрель, сверло или молоток…" Под спусковым крючком пустая камера, зато в пяти оставшихся – патроны.
 Защелкнув барабан, Карен двинулась к двери, с каждым шагом настраиваясь на борьбу. Словно спасательный круг, побелевшие пальцы сжимали рукоять револьвера. Сейчас она увидит мужчину, который забрал Эбби, и сделает все возможное, чтобы ее вернуть. Придется действовать решительно, без страха и сожаления.
 Карен бесшумно вышла в коридор, который упирался в прямоугольник света – кухню. Несколько шагов, и едва дышащая от волнения Карен приоткрыла дверь.
 Джо Хики преспокойно сидел за столом и потягивал ледяной чай из украшенного ломтиком лимона бокала. Этот чай она для Эбби приготовила! Еще несколько шагов… Карен подняла револьвер и прицелилась негодяю в лицо.
 – Где моя дочь?
 Глотнув чаю, Хики аккуратно поставил бокал на стол.
 – Карен, ты меня не пристрелишь. Я ведь могу называть тебя Карен?
 – Где моя малышка? – потребовала женщина, махнув холодно сверкающим револьвером.
 – Эбби в полном порядке, но если ты меня пристрелишь, не проживет и тридцати минут, и я ничего не смогу поделать.
 – Объясните, что происходит!
 – Слушай внимательно: это похищение, и нам нужен выкуп, поняла? Так что главное тут деньги. Д-Е-Н-Ь-Г-И. И я меньше всего заинтересован, чтобы с твоей красавицей что-то случилось.
 – А где сейчас Эбби?
 – С моим двоюродным братом, Хьюи. Вскоре после того как вы вернулись, я передал ему девочку, и он увез ее на пикапе. У него с собой сотовый…
 Хики что-то говорил, но Карен не слышала. Все мысли занимал только что описанный Джо кошмар: Эбби с совершенно незнакомым мужчиной. Испугалась, плачет и зовет на помощь… Безутешной матери казалось, что ее столкнули с огромной высоты.
 – Карен, ты слушаешь? Если я не буду звонить Хьюи каждые полчаса, он убьет девочку. Придется, хотя ему и не хочется. Это наше правило номер два. Поэтому никаких глупостей со звонками в полицию. Они как минимум час провозятся, регистрируя меня и снимая отпечатки пальцев, так что к моменту, когда окажусь возле таксофона, малышка Эбби будет лежать мертвой где-нибудь у дороги.
 Страшные слова мигом вывели Карен из транса.
 – Но этого не случится, – ласково улыбнулся Хики. – Ты умница, а Хьюи – хороший парень и обожает детей. Да он сам сущее дитя и соображает медленно! Я единственный, кто нормально к нему относился, вот он и подчиняется мне беспрекословно, так что осторожнее с пушкой, солнышко!
 Карен взглянула на зажатый в руке револьвер. Выходит, для Эбби он опаснее, чем сидящий перед ней мужчина.
 – Вижу, ты все на лету схватываешь, – похвалил Хики. – Итак, детка, продолжай слушать внимательно. Как я сказал, это похищение, нам нужен выкуп. Но все будет не так, как показывают по телевизору или в кино, не как с ребенком Линдберга или с президентом "Эксон интернэшнл", которого живым в гроб положили. У меня все пройдет без сучка без задоринки, гарантирую! Я уже пять раз похищал детей и до сих пор на свободе гуляю, а копы вообще не в курсе.
 Карен показала на левую руку Хики, где из-под короткого рукава рубашки виднелась грубая татуировка: орел, сжимающий в когтях металлический крест.
 – Это ведь в тюрьме сделали?
 На секунду лицо Хики напряглось.
 – Меня за другое загребли, – пробормотал он. – С чего ты взяла, что наколка тюремная?
 – Не знаю, – призналась Карен, которая не раз видела в операционной пациентов с наколками. – Просто догадалась.
 – Да ты у нас умница! Боюсь, милая, это мало тебе поможет. Запомни: ты и твоя крошка в данный момент принадлежите мне.
 Глаза заволокло слезами, но Карен сдержалась: Хики незачем видеть ее слабость. Пальцы на револьвере мелко дрожали. Нужно срочно взять себя в руки.
 – Понимаю, о чем ты думаешь, – заявил мучитель. – Небось хочешь знать, что случилось с теми пятью детишками?
 Она медленно кивнула.
 – В данный момент все они наслаждаются беззаботной жизнью: смотрят по телевизору мультфильмы или плещутся в собственном бассейне, черт бы их побрал! Знаешь почему? Потому что их мамочки не грозили мне пистолетом, а папочки, хоть сначала и рыпались, потом как один успокаивались и вели себя примерно, чего и вам с супругом желаю. – Джо глотнул чаю. – Мало сахара. Похоже, ты, милая, в сельской местности росла.
 Детство Карен прошло на военных базах, в основном в провинции, но не сообщать же об этом Хики!
 – Если этот револьвер случайно выстрелит, Эбби умрет, так что ты фактически убьешь свою дочь. Подумай, милая, один патрон оборвет сразу две жизни.
 Выбора не оставалось. Драгоценная игрушка Уилла полетела на кухонный стол, ободрав кусочек украшавшей его мозаики.
 – Умница, – кивнул Джо, даже не притронувшись к револьверу. – Да, мэм, именно так в подобной ситуации и должна вести себя примерная мать. Надеюсь, твой муж столь же покладистый?
 – Где Уилл? Что вы с ним сделали? – В глазах Карен снова потемнело от ужаса.
 Эффектным, тщательно отрепетированным жестом Джо повернул руку и взглянул на часы, которые, подобно офицерам секретных служб, носил на тыльной стороне запястья, будто знать время было исключительно его правом.
 – В данный момент твой драгоценный супруг снижается над отелем-казино "Бориваж Билокси"! – Хики произнес это с преувеличенным энтузиазмом – ни дать ни взять ведущий игрового телешоу, но его поразительная осведомленность только усилила терзающий Карен страх: этот человек знаком с их бытом, привычками, планами… – Муженек зарегистрируется, примет душ, сделает свой высокоинтеллектуальный доклад, а потом его навестит моя коллега и в общих чертах обрисует ситуацию, ну примерно как я только что тебе. А потом мы все вместе переждем ночь.
 Карен испуганно переспросила:
 – Переждем ночь? Что вы имеете в виду?
 – Вся операция занимает двадцать четыре часа. Отсчет ведется с того момента, как мы с Хьюи сегодня утром сели в пикап. Один день работы целый год кормит! – усмехнулся Хики. – Осталось чуть меньше двадцати часов.
 – Но зачем ждать? – Паника ослабила самоконтроль, и слова полились бешеным потоком. – Хотите денег? Я дам, сколько скажете, только верните мою доченьку!
 Джо покачал головой:
 – Знаю, что дашь. Но так серьезные операции не проводятся. Все должно быть по плану, иначе неприятных сюрпризов не оберешься.
 – Мы не можем ждать двадцать часов!
 – Солнце, ты даже не представляешь, на что пойдешь и что сможешь ради своей малютки! Дом у вас очень ничего, так что мы познакомимся поближе, поужинаем и сделаем вид, что все в порядке. А Эбби посмотрит, как Хьюи строгает. Оглянуться не успеешь, как я уже получу деньги, а ты – свою крошку.
 – Слушай, сукин сын…
 Хики побледнел:
 – Мамочка, лучше следи за тем, что говоришь. Не дай Бог, потом пожалеешь!
 – Сэр… – Карен изо всех сил старалась не сорваться. – Мистер Хики… если мы подождем до завтра, Эбби умрет.
 Карие глаза сузились.
 – О чем ты?
 – У Эбби диабет, ювенильный диабет. Она умрет без инсулина.
 – Ерунда!
 – Боже… Неужели вы это не выяснили?
 – На слово не поверю. Попробуй докажи!
 Открыв шкафчик, женщина достала пластиковый пакет, полный одноразовых шприцев с тонкими иголками и оранжевыми колпачками. Швырнув его на стол, она заглянула в холодильник, где на одной из полок безупречно аккуратными рядами стояли ампулы с инсулином длительного действия. Немного поколебавшись, она бросила одну из них Хики.
 Легко поймав, Джо принялся изучать наклейку:

 "Препарат: хумалог Н.
 Имя больного: Эббигейл Дженнингс.
 Лечащий врач: Уилл Дженнингс, доктор медицинских наук".

 – Черт! – вырвалось у Хики. – Глазам своим не верю!
 – Пожалуйста! – взмолилась Карен, стараясь, чтобы в голосе было побольше смирения. – Мы должны переправить лекарство моей девочке. Она… Боже, я ведь ей даже сахар не проверила! – Несчастной матери казалось, будто земля уходит из-под ног и она проваливается в бездну. – Через час Эбби нужно сделать укол. Мы должны как-то передать ей инсулин.
 – Мы никуда не поедем, – бесстрастно проговорил Джо.
 Схватив со стола револьвер, Карен прицелилась в грудь своему мучителю.
 – Еще как поедем, прямо сейчас отправляемся!
 – Я же предупреждал насчет пушки!
 Женщина взвела курок:
 – Эбби умрет без инсулина… Давай делай, что говорю!
 В карих глазах загорелся огонек – насмешки или, возможно, удивления, загорелся и через секунду погас.
 – Успокойся. Я имел в виду, мы пока никуда не поедем. Эбби сейчас везут в безопасное место. Возможно, навестим ее чуть позже. Расскажи о ее болезни. Насколько все серьезно?
 – Насколько серьезно? Да она умереть может!
 – Как скоро, по-твоему, начнутся серьезные проблемы?
 Карен быстро просчитала все варианты: если перед сном дочка будет есть нормальную пищу и если вообще заснет, вполне сможет продержаться до утра. Хотя лучше не рисковать. А что, если двоюродный брат Хики угостит девочку шоколадкой?
 – Ювенильный диабет непредсказуем, – проговорила она. – Если Эбби будет есть сладкое, ухудшение наступит очень быстро. Сначала обезвоживание, потом острая боль в животе, рвота и, наконец, кома и смерть. Все может случиться очень быстро.
 Хики поджал губы, очевидно, тоже что-то просчитывая, затем потянулся, взял со стола трубку радиотелефона и набрал номер.
 Быстро шагнув к столу, Карен нажала на базе кнопку громкой связи. Пока Хики раздумывал, что делать, послышался низкий мужской голос:
 – Джои? Уже прошло тридцать минут?
 – Нет, а куда делось "алло"?
 – А, да, извини… – Голос в трубке звучал странно – как у пятидесятилетнего мальчишки. "Да он сам сущее дитя", – сказал Хики.
 – Как девочка?
 – Нормально, все еще спит.
 Сердце Карен бешено билось.
 – Дай мне с ней поговорить! – потребовала она, угрожающе качнув револьвером.
 Хики поднял руку: смотри, мол, предупреждаю.
 – Кто это был, Джо?
 – Королева в пальто.
 – Дай мне трубку! – не унималась Карен.
 – Эбби сейчас не может говорить, ей успокоительное дали.
 Успокоительное?
 – Ах ты, сукин сын, да разве можно…
 Привстав со стула, Хики ударил женщину в живот. Она задохнулась и, скрючившись, села на пол у холодильника, совершенно ненужный револьвер с грохотом упал рядом.
 – Хьюи, потрогай ее грудь. Нормально дышит?
 – Не очень глубоко, как щенок.
 – Ну, это ничего. Слушай, не давай ей шоколадок, батончиков, вообще ничего сладкого, ладно? Ну, лучше соленые крекеры или что-нибудь подобное.
 – Ей нужна жидкость, – прохрипела распростертая на полу Карен. – Побольше воды!
 – Давай ей пить. Побольше воды.
 – Крекеры и вода, – эхом отозвался Хьюи.
 – Может, сегодня вечером приеду тебя проведать.
 У несчастной матери затеплилась слабая надежда.
 – Хорошо, – протянул великан. – Мне было бы спокойнее.
 – Ладно, езжай аккуратнее, договорились?
 – Восемьдесят пять километров в час, – послушно отозвался двоюродный брат.
 – Молодец!
 Повесив трубку, Хики опустился на корточки рядом с Карен.
 – Договоримся так: прежде чем куда-либо поедем, моя помощница свяжется с твоим мужем. Нужно же убедиться, что со стариной Уиллом у нас полное понимание! Первые минуты всегда самые сложные: никто не знает, как поведет себя отец, правда? Вдруг подумает о диабете и начнет брыкаться? Надеюсь, такого не случится, потому что в противном случае весь инсулин мира не спасет маленькую Эбби. – Джо поднялся. – Мы обязательно поможем твоей крошке, только на это уйдет пара часов. А сейчас вставай, нечего на полу сидеть!
 Карен проигнорировала протянутую руку, подтянула колени и, схватившись за край стола, поднялась на ноги. Револьвер так и остался на полу.
 Хики прошел мимо пленницы, оказавшись у противоположной стены кухни, где в рамке висело шелковое панно около метра шириной. Охотящийся крокодил был выписан яркими, как на детском рисунке, красками, но, вне всякого сомнения, талантливо.
 – У вас по всему дому работы этого парня развешаны, верно? – поинтересовался Хики.
 – Да, – думая об Эбби, отозвалась Карен. – Это покойный Уолтер Андерсон.
 – Дорогие небось?
 – Панно – нет, я его сама расписала, а вот акварели ценные. Они вам нравятся?
 – Картины? – рассмеялся Хики. – Да плевать я на них хотел! И обещаю, что к утру ты возненавидишь каждую из них так, что никогда потом видеть не захочешь.
 Джо повернулся к панно и широко осклабился.


* * *

 В сорока милях от Джексона, посреди густого леса, в котором преобладали сосны и дубы, стоял убогий домишко с жестяной крышей. Рядом – небольшая поляна, поросшая высокой травой в пятнах от грунтовки. На бетонных блоках обрел вечный покой старый белый «рэмблер». В полуметре от машины тонула в земле битая ржавчиной пропановая цистерна с черным шлангом, змеящимся над клапанным механизмом. Весело пели птицы, деловито стучал дятел, на верхних ветвях дубов резвились белки.
 Неожиданно звери и птицы испуганно притихли, на секунду воцарилась тишина, а потом послышался новый звук – рев мотора, причем старого: неэтилированный бензин заставлял поршень обреченно стучать. Рев нарастал, и из-за деревьев на залитую солнцем поляну вынырнул пикап с зеленым кузовом. Проехав по размытой дождями дороге, он остановился у крыльца лачуги.
 Хьюи Коттон вылез из кабины и, обогнув кузов, подошел к пассажирской дверце. Из заднего кармана грубых штанов торчала кукла Барби в парчовом платье. Подняв безвольное тело Эбби, он заботливо прижал ее к груди, ногой захлопнул дверцу и с величайшей осторожностью поднялся по ступенькам крыльца.
 Старые доски жалобно скрипели под его весом. У сетчатой двери Хьюи на секунду остановился, чуть подался вперед и, согнув похожий на сосиску мизинец, приоткрыл ее настолько, чтобы протиснуться ко второй двери, которая открылась от одного пинка сапогом сорок пятого размера. Осторожно наклонив, гигант занес спящую Эбби внутрь и захлопнул сетчатую дверь.


* * *

 Дженнингс посадил «барона» рядом со старым "Дугласом DC-3", на который в любой другой день с удовольствием полюбовался бы, но сегодня не было времени. Уилл вывел самолет в общую зону и поставил на указанное диспетчером место. В аэропорту Галфпорта-Билокси стояли самолеты Национальной гвардии; от замерших по периметру взлетного поля военных вертолетов и истребителей и, как следствие, повышенных мер безопасности было слегка не по себе.
 Дженнингс заранее послал радиограмму с просьбой подогнать взятую напрокат машину к сервисному центру, где обслуживались пилоты-любители. Едва пропеллеры остановились, он вылез из кабины и стал выгружать багаж: портплед, сумку с вещами, кейс с ноутбуком и чемодан с образцами. Перетащив все в синий «форд-темпо», Уилл почувствовал жуткую боль в крестце – и это несмотря на ударную дозу ибупрофена!
 Один из работников охраны сообщил: восточное шоссе номер 110 закрыто из-за аварии автопоезда, и до Билокси придется добираться по прибрежной дороге. Доктор искренне надеялся, что между аэропортом и казино не будет пробок: меньше чем через час ему надлежало появиться в конференц-зале, и, прежде чем предстать перед пятьюстами коллегами, очень хотелось принять душ и побриться.
 Ровно через пять минут Дженнингс уже ехал по шоссе номер 90, которое тянется вдоль Мексиканского залива от бухты Сент-Луис до границы с Алабамой и бухты Мобил. Раскаленное солнце только начинало садиться у Нового Орлеана, лежащего в ста километрах западнее. Значит, выступление удастся начать еще засветло. Семейные пары с детьми, счастливые, загорелые, гуляли по пляжу и пускали воздушных змеев. Странно, что в воду никто не заходил. Волн как таковых не наблюдалось, а прибой в этих местах всегда был теплым и коричневато-бурым. Знаменитый изумрудный оттенок вода приобретала лишь во Флориде у Дестина, часах в двух езды отсюда на восток.
 Уиллу не особенно нравилось побережье Мексиканского залива. Все здесь какое-то жалкое, ненадежное, безрадостное. Даже воздух душный и желтым гнилым туманом клубится над грязноватым, истерзанным шинами песком и мутной водой. В 1969 году ураган «Камилла» пронесся над прибрежным районом со скоростью триста пятьдесят километров в час, навсегда изменив жизнь Билокси. Уныние сменилось безнадежностью; казалось, лучшие времена миновали навсегда.
 Однако через два десятилетия после страшной «Камиллы» в Билокси пришел игорный бизнес, и жизнь вновь изменилась. Сверкающие дворцы удивительной красоты вырастали подобно замкам на песке, создавая тысячи новых рабочих мест и новую сферу обслуживания: ломбарды, заведения типа "Быстрые деньги", в которых можно обналичить продовольственные чеки или заложить машину, чтобы было что спустить за игорными столами. Но вечером здесь царила благодать, лишь яркие огни небоскребов и неоновые (совсем как в Вегасе!) рекламные вывески отражались в темной воде залива, а тысячи машин ползли по прибрежному шоссе, доставляя на растерзание Билокси доверчивых, легковерных и отчаянных.
 Один, вдали от дома, Дженнингс чувствовал себя не в своей тарелке. Странная штука эта свобода: езжай куда хочешь, где угодно останавливайся, и никому не нужно ничего объяснять. Хотя полной свобода не была: ждали коллеги, и опаздывать очень не хотелось. Нажав на газ, Уилл решил: в такой ситуации вполне можно превысить скорость.
 Чем ближе казино, тем медленнее ползли машины, но, слава Богу, вдали уже показались огромные золотые буквы "Бо риваж", ярко сверкающие в последних лучах догорающего солнца. Свернув с шоссе, Дженнингс въехал на территорию отеля-казино, страшно благодарный администрации за носильщиков, которые уже ждали на стоянке, чтобы отнести его багаж. Взяв кейс с ноутбуком и чемоданчик с образцами, Уилл отдал ключи швейцару и, толкнув массивную дверь, вошел в фойе.
 По роскоши интерьер отеля "Бо риваж" мог состязаться с лучшими казино Лас-Вегаса времен господства итальянской мафии. По всей вероятности, основной идеей было воссоздание атмосферы довоенного Юга, но Уиллу отель-казино показался странной помесью Диснейленда и высоток Дональда Трампа. Любителей азартных игр столько, что яблоку негде упасть. С трудом пробравшись к стойке администратора, Уилл назвал свое имя. Каково же было его удивление, когда высокий худой мужчина встал из-за конторки и пожал ему руку. Судя по бейджу, его фамилия была Готро.
 – Доктор Дженнингс, ваши коллеги уже начали волноваться, – робко улыбнулся администратор.
 – Послеобеденная операция немного затянулась, – пояснил Уилл и постучал по кейсу с ноутбуком. – К выступлению я готов, только душ принять хочу.
 Готро протянул конверт с электронным ключом:
 – Ваш номер на двадцать восьмом этаже, доктор, Кипарисовый люкс, почти сто квадратных метров. Доктор Стайн велел принять вас по высшему разряду. – Сол Стайн был уходящим в отставку президентом Медицинской ассоциации Миссисипи. – Может, мне все-таки вызвать носильщика, чтобы помог вам с вещами?
 Дженнингс выдавил улыбку: ну вот, частная информация предана огласке. Нетрудно представить, как доктор Стайн рассказывает Готро о его артрите: мол, не позволяйте ему ничего тяжелее ключа поднимать. Естественно, Сол хотел как лучше…
 – Спасибо, не нужно. – Уилл постучал по чемоданчику. – Здесь у меня ценный груз.
 – Консультант по аудио– и видеоаппаратуре уже ждет в Магнолиевом зале. Лифты для VIP-гостей справа от ювелирного салона. Если что-то понадобится, звоните и спрашивайте меня…
 – Да, обязательно, спасибо большое!
 Уилл шел к лифтам, когда его окликнул крупный мужчина лет сорока, сидевший в баре по левую сторону от фойе. Джексон Эверетт, старинный приятель из университета! На Эверетте были шорты и пестрая рубашка с коротким рукавом, в руках высокий бокал с коктейлем.
 – Уилл Дженнингс, сколько лет, сколько зим! – прогудел он, мигом пересек фойе и похлопал Уилла по спине. Острая боль тут же пронзила позвоночник. – Парень, да мы с тобой с турнира в Аннандейле не виделись! Как жизнь? Как Карен?
 – На этот раз дома осталась, какие-то дела в Женском клубе. Джек, ты тоже только что приехал?
 – Шутишь? Я еще позавчера прилетел, чтобы в гольф немного поиграть. Говорят, ты сегодня делаешь доклад?
 Дженнингс кивнул.
 – Слушай, раз ты без Карен, пошли вместе в казино, в рулетку поиграем!
 – Пожалуй, сегодня я пас. У меня после обеда операция была, потом перелет… Короче, с ног валюсь.
 – Это женщины, от них все беды, – пожаловался Эверетт. – Парень, нам для себя пожить некогда!
 Уилл засмеялся:
 – Давай завтра выпьем пива и поболтаем!
 – А руки как? С восемнадцатью лунками справишься?
 – Не знаю… Клюшки привез, остается только проверить.
 – Надеюсь, справишься. Постарайся не усыпить нас сегодня, ладно?
 – Ну, Джек, я же анестезиолог, кого угодно усыпить могу.
 Эверетт скорчил выразительную гримасу и, потягивая коктейль, пошел обратно в бар.
 Дожидаясь лифта, Уилл заметил в фойе еще несколько знакомых лиц, однако разговор заводить не стал. У него оставалось всего двадцать пять минут на то, чтобы переодеться и спуститься в конференц-зал, где еще придется подготовить ноутбук к презентации.
 Лифт остановился на двадцать восьмом этаже, Дженнингс открыл дверь и увидел свой багаж и клюшки для гольфа. Администратор не преувеличивал: по размерам люкс вполне годился для постоянного проживания. Оставив багаж на диване, Уилл прошел в отделанную мрамором ванную и пустил горячую воду. Комната наполнилась паром, а он достал из портпледа синий, в тонкую полоску, костюм от "Лэндз Энд", повесил в шкаф, а белую рубашку разложил на журнальном столике. Раздевшись до плавок, Уилл поставил чемоданчик на письменный стол у телевизора и выложил толстую папку с рукописью. "Безопасное применение деполяризующих миорелаксантов у беспокойных больных" – гласила обложка. Рукопись – результат трех лет лабораторных и клинических испытаний, а также долгих переговоров с фармацевтическими компаниями. Детище этих трудов – препарат под торговым названием «Рестораз» – может принести хорошую прибыль и сделать Дженнингса по-настоящему богатым.
 Сильно волнуясь, Уилл перепроверил содержимое чемоданчика: видеоадаптер, который соединит ноутбук с проекционным ТВ-приемником в конференц-зале, ампулы с опытными образцами рестораза и несколько шприцев необычной формы. Дженнингс пересчитал ампулы и бросился в клубящуюся паром ванную, на ходу стаскивая с себя белье.


* * *

 Хики и его пленница сидели за кухонным столом напротив друг друга. Секунду назад Карен подняла револьвер, а Джо даже не попытался ее остановить. Прицелилась мучителю в грудь – все, теперь можно разговаривать.
 – Что, с пушкой легче? – издевался похититель.
 – Откажешься везти инсулин Эбби – револьвер станет легче, а вот тебе куда тяжелее придется…
 – Неужели у фифочки из Женского клуба поджилки не трясутся? – усмехнулся Хики.
 – Только тронь мою девочку, и я покажу тебе поджилки. Твои!
 Хики рассмеялся.
 – Не понимаю, зачем ждать завтрашнего дня? – недоумевала Карен. – Почему бы прямо сейчас не выпотрошить наши счета?
 – Во-первых, банки уже закрыты. Из банкоматов выкуп не наберешь. Даже если бы ты могла пойти и снять деньги, появилась бы куча вопросов и подозрений: сумма-то немаленькая.
 – А завтра что изменится? Как вы планируете получить выкуп?
 – Твой драгоценный супруг позвонит финансовому консультанту – Грею Дейвидсону? – и расскажет трогательную историю о том, как обнаружил пропавший элемент самой большой скульптуры Уолтера Андерсона. Такой мужчина с оленьими рогами, "Отец Миссисипи". Сохранилась одна-единственная фотография, и многие считают, что эту фигурку выкрали из дома Андерсона. Цена ее…
 – …выше, чем у любой картины, – договорила Карен. – Потому что у Андерсона очень мало скульптур.
 – Что, неплохо подготовился? Чертовы доктора, каждый что-нибудь коллекционирует: машины, лодки, книги… Посмотри на свою кухню: каких только прибамбасов нет! Уверен, обуви у тебя пар восемьдесят, как у филиппинской коровы Имельды Маркос. Какие деньги доктора на ветер выбрасывают, уму непостижимо! Это сколько желчных пузырей нужно удалить?!
 – Уилл не такой…
 – Нет-нет, конечно, он не тратит на чертовы картины больше, чем всем своим помощникам за целый год платит! Знаю я этих парней… одно неловкое движение скальпелем – и нет человека, а они: "Ой, простите, я сделал все возможное. С удовольствием пообщался бы с вами еще, но извините, у меня кофе-брейк".
 Карен начала спорить, однако быстро поняла: Хики не переубедишь. Он знал об их семье многое, но не все, причем пробелы были колоссальные: дочкин диабет, работа мужа. Уилл – анестезиолог, вместо скальпеля у него газ и уколы. Женщина приглядывалась к своему мучителю, пытаясь понять, что скрывается за блефом и угрозами. Кое-что она уже знала: Хики очень опасен, на рожон лучше не лезть.
 – Так или иначе, – продолжал Джо, – завтра утром старина Уилл позвонит Дейвидсону и попросит перевести в Билокси двести штук. Представился шикарный шанс купить эту скульптуру, и хозяин требует наличку. На случай, если у скупердяя Дейвидсона появятся подозрения, очаровательная миссис Дженнингс приедет к нему в офис и лично санкционирует перевод. Конечно, это необязательно, но общему успеху явно не помешает. Мы с тобой прокатимся в город, я подожду в машине, ты устроишь небольшой спектакль: "Ох уж этот Уилл, совсем голову потерял от Андерсона, что тут поделаешь: мальчишки всегда остаются мальчишками!" Потом ты подпишешь расходный ордер, и двести штук помчатся в Билокси со скоростью света. Моя помощница отвезет Уилла в банк, он снимет деньги и передаст ей. Вот и все, конец песни.
 – И все это ради двухсот тысяч долларов…
 – Вот видишь! – Похититель рассмеялся и покачал головой. – Речь именно об этом! В твоем понимании двести штук – это тьфу, совершенно неощутимая сумма, первоначальный взнос еще за один дом… Тут собака и зарыта! Деньги как вода: сами к тебе приходят, значит, потерять не обидно. В результате все будут счастливы: ты, я, маленькая принцесса, когда вернется домой. Чего еще пожелать?
 – Привези мне Эбби! Почему ей нельзя быть с нами или нам с ней? Твой план от этого нисколько не пострадает!
 Хики тут же перестал улыбаться.
 – Карен, наш маленький механизм работает на страхе. Ты боишься за Эбби, Уилл боится за тебя и Эбби. Именно страх не дает тебе сейчас нажать на курок, верно?
 Женщина не ответила.
 – Большинство похитителей тупые, как пробки, – заявил Джо, – попадаются, едва сунувшись за выкупом или сразу после того. Придумывают хитроумные планы, но безопасных методов изъятия денег не существует в принципе. Хоть в Бразилию пересылай, ФБР все равно выследит, с современными технологиями это раз плюнуть! Ты бы видела статистику! В нашей замечательной стране удачного киднеппинга почти не существует! Как думаешь, почему? Все снова упирается в выкуп и в то, как грамотно его забрать. У нас выкупа не будет: ты пошлешь деньги – старина Уилл заберет. Как видишь, меня в этой цепочке вообще нет! Здорово, правда?
 Карен не ответила, но план оценила: до мелочей продуман и прост, как все гениальное.
 – Видишь, какой я молодец! – не унимался Хики. – А твой муженек на такое способен? Гребаный газовщик – вот кто он такой! Подает газ – надевает маску – забирает чек – и бегом домой, где ждет классная цыпочка. Какая несправедливость!
 Перехватив оценивающий взгляд Хики, Карен постаралась не отвести глаз. Нельзя, нельзя показывать слабость, пусть думает, она боится только за Эбби.
 – Еще один гарантированный способ провалиться – забрать ребенка с собой, а потом послать записку. – Джо словно перед аудиторией выступал. – Родители остаются дома, бесконтрольные и до смерти перепуганные. И тут р-раз – звонок или письмо с требованием выплатить больше, чем они за целую неделю зарабатывают. Что им остается кроме как в ФБР позвонить? А тут звонки поступают только мне и моим партнерам, причем в строго определенное время. Пока все идет по плану, никто не попадает в тюрьму и не умирает.
 – Похоже, ты любишь себя слушать.
 – Я люблю все делать правильно. План предельно простой, и пять раз подряд все шло как по маслу. Горжусь ли я этим? Да, горжусь! А перед кем мне хвалиться, как не перед тобой?
 Хики рассуждал о похищениях таким же тоном, как коллеги Уилла о покупке акций.
 – А о детях ты подумал? – спросила Карен. – Представляешь, как им страшно?
 – Двадцать четыре часа можно и потерпеть, – чуть слышно проговорил Хики. – Я годами гораздо большие лишения выносил.
 – Но рано или поздно ты совершишь ошибку. Все люди ошибаются.
 – Родители – возможно, а я – нет, и своему помощнику вполне доверяю. Он детей обожает. Весит килограммов сто пятьдесят, не меньше. На вид настоящий Франкенштейн, однако сердце у него золотое.
 Карен зажмурилась, представив Эбби в плену у чудовища. Увы, страшная картинка не исчезла, наоборот, стала еще четче.
 – Не бойся, – успокоил Хики, – мой брат не изверг и не педофил. Просто соображает медленно. И еще…
 – Что? – Она испуганно распахнула глаза.
 – Хьюи не любит, когда от него убегают. В начальных классах – тогда парень в нормальной школе учился – над ним жутко издевались. Потом он начал расти, так что обидчики обзывались и давали деру. В конце концов мамаше пришлось перевести его в специальную школу. Дети бывают очень жестокими, и Хьюи до сих пор нервничает, когда от него бегут.
 Карен почувствовала, как щеки становятся пунцовыми.
 – Разве желание бежать не естественно для ребенка, которого насильно удерживают в незнакомом месте?
 – У тебя дочка спокойная?
 – Обычно да, но… Боже, ну почему мы не можем к ним поехать?
 – Слушай, я проголодался, – заявил Хики. – Давай-ка займись ужином. Готов поспорить, на кухне ты настоящая кудесница!
 Карен взглянула на револьвер: толку от него чуть.
 – Когда мы отвезем Эбби инсулин?
 – Жрать хочу… – потирая впалый живот, простонал Хики. – Ку-ушать!




 4


 Уилл ел красную рыбу, то и дело посматривая на свою будущую аудиторию: сотни людей наслаждались тем же блюдом, что и он. Справа от него, на трибуне, доктор Сол Стайн произносил вступительную речь, но без особого успеха. Наконец, словно водитель на вираже, он все же вырулил снова к главному:
 – Леди и джентльмены, мы имеем честь приветствовать на нашей конференции специалиста высочайшего уровня. Человека, чьи революционные исследования в области анестезиологии будут опубликованы в следующем номере "Медицинского вестника Новой Англии".
 Взрыв аплодисментов на несколько секунд перебил Стайна, и он улыбнулся.
 – Сегодня нашему вниманию будут предложены основные моменты этой работы, написанной по результатам клинических испытаний, которые проводятся в Медицинском центре Университета Джексона. Лично для меня удивительнее всего то, что анестезиология-реаниматология – вторая специальность докладчика, кстати, уроженца нашего штата, овладеть которой он был вынужден в силу неблагоприятных обстоятельств. Нам, можно сказать, повезло, что так получилось, ведь иначе…
 Громкий писк прервал Сола чуть ли не на полуслове. Пятьсот докторов, в том числе и Дженнингс, машинально потянулись к поясам. В следующую секунду волна смеха захлестнула конференц-зал: собравшиеся дружно вспомнили, что они пусть в краткосрочном, но отпуске, а пейджеры остались дома. А Уилл даже на конференции боялся остаться без связи. Пищал не его аппарат, но на всякий случай он временно включил виброзвонок.
 – Кому звонят, черт возьми? – загремел с трибуны Стайн. – От больных и в "Бо риваж" не скрыться! – Выждав, когда смех утихнет, он продолжал: – Я мог бы еще час говорить о докладчике, но, думаю, не стоит. Скоро принесут десерт, так что Уиллу пора начинать. Леди и джентльмены, доктор Уилл Дженнингс!
 Бурные аплодисменты напомнили темнеющий зал. Дженнингс поднялся и, прижимая к груди папку с рукописью, пошел к трибуне.
 – Говорят, выступление лучше всего начинать с шутки, – сказал Уилл. – Жена считает меня никудышным комиком, мол, лучше даже не рисковать, но по дороге из аэропорта я вспомнил историю об урагане «Камилла», которую слышал от старого фельдшера.
 О «Камилле» думал каждый, кто приезжал на побережье Мексиканского залива: искореженные страшным ураганом деревья остались практически повсюду.
 – В шестьдесят девятом наш коллега работал здесь в "Скорой помощи", и, едва буря улеглась, их бригаду одной из первых вызвали помогать пострадавшим. Шел сильный дождь, улицы были буквально завалены трупами домашних животных. Во время второго вызова тогда еще молодой фельдшер и его помощник увидели посреди дороги тело девушки в нарядном платье. "Одна из дурочек, что во время урагана вечеринку устроила", – решили они. Фельдшер подумал, что девушка мертва, однако, не желая отдавать ее без боя, провел стандартную процедуру: восстановление сердечной деятельности и дыхания, искусственную вентиляцию легких и так далее. Ничего не помогало, и ребята сдались. На следующий день в морг пришли родственники опознавать тела погибших. Фельдшеру захотелось узнать, как зовут ту красавицу, но за ней никто не явился. Прошло несколько недель, а он все не мог ее забыть, а потом кто-то из санитаров рассказал: девушку наконец опознала мать. Оказывается, она умерла двумя годами раньше, а ураган вымыл тело с кладбища.
 Одинокие "фу!" и "фи!" утонули в море грубого мужского гогота. Воистину нет более благодарной аудитории для извращенных шуток, чем пропустившие по паре рюмок доктора!
 – Мой доклад будет кратким, но емким. Анестезиологов и врачей "Скорой помощи" он натолкнет на определенные размышления, а остальных, надеюсь, просто заинтересует. Поможет мне в этом чудо современной техники, с которым я в свободное время забавляюсь. – Весь прошлый год Уилл снимал клинические испытания на "Canon XL-1" – студийную цифровую камеру, покупать которую его активно отговаривала Карен. Сколько часов он провел у компьютера, адаптируя отснятое для специальной программы, что должна была работать во время презентации! Готовый материал казался безупречным, но работа с жесткими дисками и видеоаппаратурой чревата проблемами, и, что особенно неприятно, непредвиденными. – Если не получится, здесь хотя бы никто не погибнет! – поспешно добавил Дженнингс.
 Снова послышались смешки, на этот раз иронические.
 – Прошу потушить свет!
 В зале стало совсем темно. Страшно волнуясь, Уилл кликнул иконку на рабочем столе, и на стоящем за его спиной телевизоре «Хитачи» с огромным экраном появилась операционная Медицинского центра Джексона. Больной лежал на столе, врачи и медсестры готовились к операции. Глаза собравшихся в конференц-зале, большинство которых не слишком хорошо владели компьютером, загорелись от изумления. Впрочем, участники конференции принадлежали к нескольким поколениям: за одним столом с седыми, разменявшими седьмой десяток докторами сидели совсем молодые, а их жены были похожи на Карен.
 Дженнингс сверился с крупно набранным текстом.
 – Этот больной выглядит полностью готовым к операции, правда? Тем не менее за двадцать минут до съемок он, разбив кофейник, сильно поранил доктора и двух медсестер.
 На широком экране «Хитачи» появился другой эпизод, будто снятый с близкого расстояния кусок из фильма Квентина Тарантино. Изображение дергалось: в кадре человек, выпучив глаза, пытался пырнуть крупным осколком невидимого оператора. "Сукин сын, да ты дьяволу с потрохами продался!" – во весь голос орал он.
 Собравшиеся затаили дыхание.
 Удар наотмашь, и на экране мелькнул высокий потолок палаты: спасаясь от порезов, оператор совершил отчаянный прыжок. Смельчаком с камерой был сам Уилл, но не рассказывать же об этом коллегам!
 "Конец света! Наступает конец света! – орал больной. – Иисус, я вижу тебя!" "Нужно вызвать охрану!" – испуганно закричала медсестра. Брызжущий слюной мужчина бросился на нее, а из груди вырвался страшный вой: "Где моя Рельда Джин? Черт возьми, позовите Рельду!"
 И снова предыдущий кадр: полностью готовый к операции больной неподвижно лежит на столе.
 – Расскажи я, что больного усмирили не сотрудники охраны или полиция, а ваш покорный слуга, вы бы заподозрили использование бензодиазипина, барбитурата или наркотика. И были бы не правы! Ни один доктор или медсестра не то что внутривенную, внутримышечную инъекцию не сделает, когда одурманенный фенилциклидином больной угрожает разбитым кофейником. Присутствующие здесь врачи "Скорой помощи" могли бы высказать более точное предположение, решив: я применил парализующий релаксант типа панкурония бромида или сукцинилхолина. И оказались бы правы. В настоящее время доктора все чаще прибегают к подобным препаратам, которые порой являются единственным средством заставить беспокойного больного принять необходимое лечение. Об этом предпочитают не говорить, но парализующие релаксанты нередко используют без предварительного введения транквилизаторов в качестве своеобразного наказания для буйных – бандитов и наркоманов со стажем, которые регулярно попадают в больницы "Скорой помощи", мучают персонал и портят дорогостоящее оборудование. Как всем известно, парализующие релаксанты и с медицинской, и с юридической точки зрения опасны, потому что оставляют больных крайне уязвимыми. До интубации и подключения к аппарату искусственной вентиляции легких они не могут ни шевелиться, ни дышать.
 На экране «Хитачи» появилась медсестра, подключающая дыхательный аппарат. Уилл взглянул на аудиторию. За первым столиком очаровательная девушка смотрела на него не отрываясь. Она казалась лет на двадцать моложе всех присутствующих в зале женщин, за исключением подруг нового поколения (их завели седые доктора, бросив верных жен, вместе с которыми прошли медицинскую школу). На девушке обтягивающее черное платье и подвеска с крупным бриллиантом; кавалера, судя по всему, нет. Сидящие по соседству дамы меркли на столь блистательном фоне. Незнакомка была совсем рядом, так что Уиллу предоставлялся полный обзор – от изумительных ног и гибких бедер до поражающего воображение декольте. Для научной конференции платье было возмутительно коротко, но своего девушка добилась: глядя на нее, Дженнингс почти забыл, зачем поднялся на трибуну.
 – Сегодня, – стараясь избавиться от наваждения, проговорил он, – я расскажу вам о принципиально новом препарате, разработанном мной в сотрудничестве с фармацевтической компанией «Кляйн-Адамс» и лично испытанном в Медицинском центре Джексона. Препарат, химическое название которого я еще месяц обязан держать в тайне, полностью нейтрализует действие сукцинилхолина и менее чем за тридцать секунд восстанавливает нервную проводимость.
 По залу прошел шепоток недоверия.
 – Кроме того, мы разработали новые шприцы со сжатым газом, которые обеспечивают мгновенное и безопасное введение терапевтической дозы анектина – это наиболее популярное торговое название сукцинилхолина – во внешнюю яремную вену.
 На экране «Хитачи» снова появился истошно орущий больной с разбитым кофейником. Когда он бросился на медсестру, к нему шагнул высокий мужчина в белом халате, держа в руке что-то похожее на серебристый пистолетик. Доктор Дженнингс собственной персоной! Больной ткнул сверкающим осколком в молодую медсестру, которая, по замыслу, должна была его отвлекать, а Уилл прикоснулся к жилистой шее пистолетиком, на деле оказавшимся шприцем со сжатым газом. Послышалось громкое шипение, и наркоман потянулся к месту укола. Страшная гримаса, исказившая его лицо, в фокус камеры почти не попала, но когда он судорожно прижал руки к груди, зрители взволнованно охнули. Ослабев, наркоман повалился на пол, и Уилл при помощи двух медсестер потащил его на операционный стол.
 Мертвая тишина накрыла конференц-зал.
 На экране медсестры связывали больного резиновыми жгутами. Затем в кадре появился Уилл и обычным шприцем уколол его в локтевую вену.
 – Я ввел ему рестораз – первый из целой серии препаратов, которые будут представлены на утверждение Управления по контролю за продуктами и лекарствами. А сейчас, леди и джентльмены, прошу вас засечь время.
 Приблизившись к операционному столу, оператор крупным планом показал лицо наркомана. Глаза полузакрыты: каждый из присутствующих на конференции знал, что его диафрагма парализована. Он не мог ни шевелиться, ни дышать, хотя полностью осознавал происходящее.
 Время шло, и в зале нарастал взволнованный ропот. Через двадцать пять секунд рыжеватые ресницы задрожали и больной открыл глаза, попытался поднять руку, но она была словно ватная. Судорожно глотнув воздух, наркоман начал дышать.
 – Как вас зовут, сэр? – строго спросил Уилл.
 – Томми Джо Смит, – испуганно тараща глаза, проговорил больной.
 – Мистер Смит, вы знаете, что с вами случилось?
 – Господи Иисусе… только не делайте это снова!
 – Мистер Смит, вы больше не будете колоть людей битым стеклом?
 Наркоман судорожно замотал головой.
 Камера сфокусировалась на ампулах анектина и рестораза, которые вместе с похожим на пистолетик шприцем стояли на стеатитовой поверхности.
 – Понимаю, то, что вы сейчас увидели, может шокировать, но прошу вспомнить предыдущую сцену.
 На широком экране «Хитачи» Томми Джо Смит вновь попытался ранить медсестру осколком.
 – Сфера применения препарата, слава Богу, ограниченна, однако его необходимость сомнений не вызывает. В больницах "Скорой помощи", психиатрических лечебницах и тюремных изоляторах медицинские работники часто подвергаются нападкам со стороны беспокойных больных. В ближайшем будущем доктора смогут использовать деполяризующие релаксанты, не боясь смертельных исходов и дорогостоящих судебных разбирательств.
 По темному залу пронесся одобрительный гул, сменившийся шквалом аплодисментов. Уилл знал: видеоролик не оставит коллег равнодушными – по-другому и быть не могло – и нисколько не сомневался: они по достоинству оценят огромный потенциал препарата. Украдкой посмотрев налево, он увидел Сола, улыбающегося, как гордый отец.
 – Общеизвестно: релаксанты воздействуют прежде всего на мионевральные соединения. – Дженнингс обернулся к телевизору, желая убедиться, что на экране отображается анатомическая диаграмма руки. – Они прерывают нормальный поток импульсов от мозга к скелетным мышцам…
 Благодаря многочисленным репетициям в присутствии Карен и Эбби Уилл мог рассказывать практически бездумно. Девушка в черном продолжала неотрывно смотреть на него. Она не улыбалась, но соблазнительный изгиб полных губ доказывал: ее интересуют не только деполяризующие релаксанты. Несколько раз Уилл честно пытался установить зрительный контакт с кем-то другим, однако взгляд, словно намагниченный, возвращался к молодой незнакомке. А почему бы и нет? Любой лектор выбирает из аудитории кого-то одного и на протяжении всего выступления обращается к нему или к ней. Так проще расслабиться, а речь получается естественнее. Итак, сегодня он будет говорить с девушкой в черном.
 Поворачиваясь к экрану, Дженнингс каждый раз чувствовал внимание незнакомки. Огромные глаза смотрели не отрываясь, а грива светлых волос напоминала Лорен Баколл в "Иметь или не иметь". Уилл не особенно любил блондинок, но в этой девушке было что-то особенное. Больше всего – даже в неярком свете голубоватого экрана «Хитачи» – поражала удивительная симметрия ее тела. Отказываясь подчиняться голосу разума, взгляд Уилла блуждал по изумительной длины ногам, гибким бедрам и тонкой талии. М-м-м, не тело, а песочные часы! Грудь не слишком большая, круглая, манящая. Открытое, без бретелей платье выставляет напоказ ключицы и сильные плечи. Грациозный изгиб шеи, высокие скулы, полные губы… А глаза? Они будто впились в лицо Уилла, бесстрашно отражая его заинтересованный взгляд.
 Дженнингс повернулся к телевизору – проверить внешний видеосигнал, а когда снова посмотрел в зал, блондинка неспешно, с грацией потягивающейся львицы, закинула ногу на ногу. Короткое вечернее платье позволяло даже с подиума наблюдать за волнующими движениями бедер. Уилл почувствовал, что густо краснеет. Это, конечно, не Шарон Стоун в "Основном инстинкте": трусики девушка носила, но постаралась, чтобы он рассмотрел все, вплоть до дизайнерской бирки. Разве белое хлопковое белье, которое последние несколько лет носит Карен, может сравниться с этим шелковым чудом? Огромным усилием воли Дженнингс заставил себя сосредоточиться на тексте, но с ужасом понял, что порядком отстал от видеоролика. Пришлось на ходу перестраиваться и кое-как спасать выступление.
 Чуть заметная улыбка тронула полные губы мучительницы.


* * *

 Хьюи Коттон стоял на крыльце лачуги и смотрел на садящееся за темными деревьями солнце. Крошечные желто-зеленые искры мелькали между ветвями, словно фосфоресцирующие отблески невидимого пламени.
 – Светлячки! – радостно воскликнул гигант. – Интересно, в доме есть банка с завинчивающейся крышкой?
 Он наслаждался игрой огоньков среди сгущающихся теней, когда из хижины послышался слабый стон. Блаженно улыбающееся лицо тотчас перекосилось от страха. Глубоко вздохнув, Хьюи с тревогой посмотрел на дверь.
 – Жаль, что тебя здесь нет, ма! – чуть слышно проговорил он.
 Стон повторился.
 Великан открыл сначала сетчатую дверь, потом основную и, собрав все свое мужество, вошел.


* * *

 Сидя за кухонным столом, Хики уплетал огромный сандвич с ветчиной и пил чай со льдом.
 – М-м, отлично! – похвалил он, вытирая рот. – И с соусом ты здорово угадала… Не хуже, чем в Новом Орлеане! Во французском квартале как раз такие делают.
 – Так ты из Нового Орлеана? – спросила Карен, упаковывая шприцы и инсулин в маленькую сумку-холодильник.
 – Ты что, слышишь орлеанский акцент?
 – Ну, трудно сказать, – промолвила женщина: по речи Джо однозначного вывода не сделаешь. Миссисипские интонации, естественно, преобладают, но есть и что-то другое. Похоже, Хики некоторое время жил на Юге.
 – Сейчас мы не будем подробно останавливаться на моей биографии, – заявил похититель, откусывая большой кусок сандвича, – но, возможно, вернемся к ней чуть позже.
 Карен закрывала сумку-холодильник, когда в гаражную дверь позвонили.
 Хики тут же вскочил, схватив револьвер Уилла.
 – Кто это? – спросил он. Темные глаза шарили по кухне, будто в нее в любую секунду могли ворваться спецназовцы. – Кого-то ждешь?
 Карен покачала головой, не представляя, кто мог прийти в такой час.
 – Не открывай! Пусть убираются восвояси. – Джо шагнул к кладовой. – В которую дверь звонят?
 – В гаражную, – прошептала женщина, шокированная тем, что вступает в сговор с Хики. Но, пока Эбби в руках негодяя, нарушать тщательно продуманный план не хотелось.
 Второй звонок… Третий… Надо же какая настойчивость!
 – Почему я машину не слышал? – недоумевал Джо.
 – С кухни иногда не слышно… – проговорила Карен и тут же поняла, кто мог так настойчиво звонить в дверь. Стефани Морган – сопредседательница оргкомитета цветочной выставки. Ее «лексус» ездит так бесшумно, что они с Уиллом диву даются. К тому же из всех знакомых в ближайшие два дня у Стефани больше всего причин заехать в гости.
 Услышав стук в окно, Хики и его пленница чуть не подпрыгнули. Обернувшись, Карен увидела прижатое к стеклу лицо Стефани Морган, а рядом крошечную мордашку ее одиннадцатимесячного сына Джоша. Подруга по Женскому клубу укоризненно грозила пальцем.
 – Открой дверь, – велел бесцветным голосом похититель.
 – Прячься! – шепнула женщина.
 – Поздно, она смотрит прямо на меня, – объявил Джо, убирая револьвер за правую ногу. – Иди открывай.
 Нельзя втягивать Стефани в этот кошмар, но, если не открыть дверь, подруга закатит истерику, и план Хики развалится. Пришлось поднять руку и показать в сторону гаража. Стефани кивнула и будто нехотя отклеилась от окна.
 – Пожалуйста, позволь мне все уладить, – глядя в глаза Джо, взмолилась пленница.
 – Посмотрим, что получится, – скептически поджал губы Хики.
 Не успела Карен открыть дверь, как Стефани протиснулась мимо нее.
 – Дорогая, ты должна завтра поехать в «Колизей»! – без всякой прелюдии начала она. – Отложи все дела и прямо с утра отправляйся! Я сегодня там целый день провела… Карен, это просто ужас! Нам обещали, что скотоводов до обеда в другое место переведут. Так вот, ничего подобного! Там коровы, милая! Коровы и навоз!
 И минуты не прошло, а возбужденная Стефани уже влетела на кухню.
 – Здравствуйте! – приветствовала она Хики. – Вы любовник Карен Дженнингс? Давно подозревала, что у нее кто-то есть. Недаром говорят: в тихом омуте черти водятся.
 Поспешившая за подругой Карен погладила ладошку Джоша. Малыш прижал голову к плечу матери – бедный, наверное, устал от шума и беготни по «Колизею». Или инстинктивно чувствует опасность, исходящую от Джо Хики?
 – Стефани, познакомься, это мой троюродный брат Джо из Вашингтона. Джо, это Стефани Морган, она детскую футбольную команду курирует.
 – Да ла-а-адно вам, – протянула Стефани, кивнула Хики и снова повернулась к хозяйке. Револьвер она явно не заметила. – Лучше скажи, почему дверь не открывала.
 Через плечо миссис Морган за своей пленницей следил похититель. Карен повернулась к подруге, и Джо весь обратился вслух.
 – Мормоны замучили, несколько раз сегодня приходили, и я решила, это опять они, – на ходу сочиняла она.
 Стефани скривилась. Огромное количество косметики делало ее похожей на клоуна.
 – Правдоподобно, но я-то знаю, чем ты занимаешься. От меня прячешься!.. Не выйдет, милая! Ты командуешь цветочной выставкой, так что изволь принять посильное участие. Знаешь, что я подумала, увидев коров? Только одна женщина в клубе справится с таким ужасом: Карен Дженнингс. Она выгонит из «Колизея» скотину быстрее, чем на пол упадет очередная лепешка!
 Ну что тут сказать? Как поскорее избавиться от Стефани и Джоша? Хики будто потоки бешеной энергии излучает, дикую, звериную волю к жизни. "Хищник!" – в один голос говорили горящие глаза, расправленные плечи, безжизненно бледные губы. Почувствует в Стефани угрозу – убьет не задумываясь.
 Малыш заплакал, а мать рассеянно потрепала его по макушке и начала баюкать.
 – Завтра утром приеду, – пообещала Карен и, схватив Стефани за руку, потащила к кладовой. – Видишь ли, у Джо отец недавно умер, и он приехал решить кое-какие проблемы с недвижимостью. Уезжает завтра в обед, так что времени у нас почти не осталось.
 – Карен! – Миссис Морган в отчаянии пнула дверь кухни. – Ты что, не понимаешь, как это важно? Люси Чайлдз спит и видит, чтобы мы опозорились!
 "Боже! – беззвучно застонала Карен, подталкивая подругу к двери. – Разве мне сейчас до интриг Женского клуба?"
 – С быками разберусь, а ты лучше отведи Джоша домой и накорми ужином, ладно? А где Кэролайн? – спросила Карен и тут же прикусила язык: ну вот, сейчас Стефани спросит, где Эбби.
 – У мамы, – отозвалась миссис Морган. – Я еще поэтому нервничаю. Она сегодня должна была идти к парикмахеру, но в последний момент пришлось все переиграть, потому что я привезла Кэролайн. Теперь виноватой себя чувствую. А где Эбби?
 – С матерью Уилла в Новом Орлеане. – Женщины вышли в прачечную. Оглянувшись, Карен увидела на кухне зловещую фигуру Хики. Револьвера в руке, слава Богу, не просматривалось.
 – Джо, рада была познакомиться! – прокричала Стефани.
 – Взаимно…
 Карен вывела гостью в гараж. Так и есть: белый «лексус» припаркован за "фордом-экспедишн".
 – Твой кузен очень ничего, – проговорила Стефани, возбужденно сверкая глазами. – На вид немного неотесанный, но интересный… Слушай, я точно не помешала романтическому свиданию?
 – Точно, – вымучила улыбку Карен. – Джо терпеть меня не может, имущество делить приехал.
 – Ну, надеюсь, ты что-нибудь отвоюешь. – Стефани показала на серебристую «тойоту-авалон», что стояла у «форда». – Новая тачка тебе явно не помешает.
 – Ладно, Стеф, давай до завтра. Возможно, я немного опоздаю.
 Миссис Морган усадила Джоша в детское сиденье.
 – Только попробуй! Навоз разгребать я не буду: в мои полномочия это не входит.
 Карен снова растянула губы в улыбке, а ее подруга наконец села в машину и покатила вниз по холму.
 На плечо легла рука: Хики, оказывается, стоял рядом, а она даже не почувствовала. Он помахал вслед отъезжающему «лексусу», Стефани просигналила в ответ и скрылась за поворотом.
 – А ты молодец, мамочка, – похвалил Джо. – Эта тощая сучка не понимает, что жизнью тебе обязана.
 Только сейчас Карен поняла, что трясется.
 Хики похлопал ее по спине покровительственно, совсем как муж.
 – Ну все, пошли в дом. Сандвич стынет.


* * *

 Доклад Уилла подходил к концу. В темном конференц-зале слышался тревожный шорох: зрители немного устали, значит, сократив выступление, он поступил правильно. На экране «Хитачи» показался акушер, делающий инъекцию рестораза во внутриутробный плод. Перед переливанием крови, которое провели, чтобы сохранить жизнеспособность, в плод вводили релаксанты, а рестораз мог вывести его из паралича в десять раз быстрее, чем обычные препараты.
 – Подобная инъекция заслуживает детального разбора, – проговорил Дженнингс, – хотя, на мой взгляд, польза нового лекарства в данной ситуации очевидна.
 Вместо беременной женщины в кадре появился Уилл, играющий в гольф на аннандейлском поле, хорошо знакомом большинству присутствующих. Немного фантазии плюс пара часов монтажа, и зрители увидели, как доктор Дженнингс наносит фантастической красоты удар. Когда под аккомпанемент мексиканской мелодии из "Жестяного кубка" с Кевином Костнером мяч закатился в лунку, из темноты раздалось оглушительное "Bот это да!" (скорее всего Джексон Эверетт не сдержался), а за ним бешеные аплодисменты.
 – Завтра на протяжении двух часов я буду на выставочном стенде «Кляйн-Адамс», – объявил Дженнингс. – Я привез с собой образцы рестораза и несколько шприцев со сжатым газом, о которых сегодня рассказывал. С удовольствием отвечу на все ваши вопросы.
 На этот раз овации были менее бурными, зато более продолжительными. Сол Стайн поднялся на трибуну и потрепал Уилла по спине. Пожав ему руку, Дженнингс начал отсоединять компьютер, а Стайн терпеливо ждал, пока стихнут аплодисменты. Похвалив презентацию, президент Медицинской ассоциации Миссисипи объявил программу завтрашних семинаров. Уилл уложил ноутбук в кейс и спустился к своему столику.
 Толпа поздравляющих тут же подхватила его и понесла из конференц-зала в крытое помещение. Перед глазами до сих пор стояла девушка в черном, но среди улыбающихся коллег ее не было. Без малого пятнадцать минут Уилл пожимал руки и выслушивал комплименты, затем, прежде чем подоспели особо надоедливые болтуны, сбежал к лифтам.
 Как во всех отелях-казино, администрация "Бо риваж" постаралась, чтобы гости как можно чаще проходили через целые заслоны игровых автоматов и столов для рулетки. Страшно болели суставы, и Уиллу хотелось только одного: поскорее вернуться в номер и принять ибупрофен.
 Дженнингс собирался воспользоваться лифтом для VIP-гостей, но Джексон Эверетт утащил его с собой к обычным. Эверетт держал в руке очередной коктейль, а ромом от него разило не меньше, чем от Джона Сильвера. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, однако тут двери лифта открылись, и из кабины вышла пожилая женщина с целым мешком двадцатипятицентовиков в руках.
 – В чистилище их, бабуля, в чистилище! – заорал Эверетт. – Сорвите банк!
 Усмехнувшись, старуха побрела в фойе. Затолкнув Уилла в кабину, Эверетт вошел следом, а за ним еще два доктора с бейджами. Двери начали закрываться.
 – Подождите! – послышался женский голос.
 Резкое движение, и правая рука Уилла заблокировала двери. Он сморщился от боли, а в кабинку протиснулась блондинка в черном.
 – Спасибо! – проговорила она и зарделась, будто от быстрого бега.
 – Не за что, – отозвался Дженнингс.
 Девушка тут же повернулась спиной, оставив Уилла разглядывать гриву а-ля Лорен Баколл. Кабина лифта была обшита светлым деревом и облицована зеркалами, и, посмотрев направо, Дженнингс получил возможность наслаждаться изящным профилем незнакомки. К его удивлению и возмущению, два других доктора откровенно раздевали ее глазами, а девушка, прижимая к груди сумочку, невинно разглядывала пол.
 Неужели не чувствует плотоядные взгляды?
 – Дженнингс, ты сам ролик монтировал? – поинтересовался один из докторов, лицо которого казалось смутно знакомым. – Или умницу секретаршу заставил?
 – Наверное, Карен постаралась, – вмешался Эверетт.
 – Нет, сам, это легче, чем кажется.
 – Вполне вероятно, – проговорил доктор. – Но откуда время берешь?
 – Ну я же не страдаю вредными привычками Джека…
 – Ха, и это говорит парень, который изобрел идеальный наркотик для насильников!
 Лифт остановился на восьмом этаже, и в кабине повисла неловкая тишина. Мужчины замерли, ожидая, что девушка выйдет первой, однако она не шевелилась. Извинившись, один из докторов протиснулся к выходу. Наглец Эверетт потянулся, будто желая ущипнуть круглую попку, а потом загоготал и вышел за коллегой. Вместо того чтобы отправиться к себе, он повернулся к лифту и ткнул пальцем в Уилла.
 – Слушай, пошли с нами в казино! Тебе понравится! А потом, если скучно станет, устроим танцы. Понимаешь, о чем я?
 Блондинка будто окаменела.
 – Мне нужно позвонить Карен, – заявил Дженнингс, не позволяя Эверетту вдаваться в подробности, – а завтра утром гольф. Давайте, ребята, веселитесь как следует.
 – По-другому не умеем, – усмехнулся Эверетт, поднимая и опуская брови в духе комика Граучо Маркса.
 Воспользовавшись паузой, Уилл потянулся к панели и нажал на кнопку "Закрыть двери".
 – Спасибо, – поблагодарила девушка, когда наконец удалось избавиться от Эверетта.
 – На самом деле Джек – отличный парень, просто сегодня немного выпил.
 Блондинка кивнула, давая понять, что к подобным вещам давно привыкла. Лифт начал подниматься, и Уилл снова поймал себя на том, что беззастенчиво любуется великолепной фигурой незнакомки. Подняв глаза, он перехватил ее взгляд, густо покраснел и принялся рассматривать носки туфель.
 За спиной кто-то откашлялся. Боже, да он совсем забыл про второго доктора! На этот раз лифт остановился на тринадцатом этаже. Коллега Дженнингса вышел, оставив его наедине с блондинкой.
 – Какой этаж? – спросила она.
 – Что, простите?
 – Вы не нажали кнопку этажа.
 – Ой, извините, забыл. Наверное, еще после выступлений в себя не пришел. Двадцать восьмой, пожалуйста.
 – У вас Кипарисовый люкс? У меня тоже. – Стоя вполоборота к Уиллу, девушка улыбнулась. – Презентация прошла просто отлично, даже не верится, что вы волновались.
 – Вы доктор? – поинтересовался Дженнингс. Вообще-то он считал себя свободным от стереотипов, но женщин-врачей с такими внешними данными еще не встречал.
 – Нет, я представляю интересы казино.
 – Я-ясно. Вам какой этаж? Горит только кнопка двадцать восьмого.
 – Мне туда и нужно. Кипарисовые люксы почти все на двадцать восьмом.
 Дженнингс кивнул и вежливо улыбнулся, но, стоило девушке отвернуться, бросил на нее подозрительный взгляд. Не проститутка ли? Администратор намекнул, что Сол Стайн велел обслужить его по первому классу. Неужели в набор услуг входит и очаровательная девушка по вызову?
 Лифт остановился на двадцать восьмом этаже.
 – До свидания! – проговорила блондинка и зашагала по коридору налево.
 Уилл вышел из кабины, секунду последил за волнующим танцем бедер и, повернув в противоположную сторону, быстро нашел номер 28021. Он уже вставил электронный ключ, когда услышал знакомый голос:
 – Доктор Дженнингс!
 Уилл обернулся: нерешительно прижимая к груди сумочку, к нему шла блондинка в черном платье.
 – Что-то случилось?
 Девушка вертела в руках сумочку, а потом замерла: из номера напротив вышел дородный мужчина в спортивном костюме и поспешил к лифту.
 – У меня ключ не работает, – объявила блондинка, когда сосед Уилла ушел. – Может, вы попробуете?
 – Сомневаюсь, что у меня получится, но хотя бы посмотрю.
 – Да, как беспокойного больного осмотрите!
 Уилл засмеялся, оставил кейс с ноутбуком в номере и вслед за прекрасной незнакомкой прошел мимо крепыша, что ожидал лифта.
 Дженнингс вставил электронный ключ-карту в прорезь, и на светодиоде загорелись зеленые огоньки, но когда вытащил, горел только один – красный, и щелчка тумблера не последовало. Он попробовал снова, стараясь вводить карту как можно ровнее, но, что бы ни делал, замок отказывался повиноваться.
 – Боюсь, ничего не выйдет, – признался он.
 – Да, похоже. Разрешите, позвоню от вас администратору?
 Уилл почти согласился, но внезапно передумал: что-то здесь не так, что-то не сходится…
 – По-моему, в VIP-лифтах есть внутренние телефоны. Я подожду с вами, пока помощь не подоспеет.
 Девушка смутилась, но уже в следующую секунду лучезарно улыбнулась.
 – Да, правильно. Спасибо, что не бросаете одну, а то мало ли кто по отелю шатается! Кстати, меня зовут Шерил.
 Уилл пожал руку, которая оказалась если не холодной, то необычно прохладной, совсем как у беспокойного, до смерти боящегося уколов больного. Отстранившись, он повел блондинку к лифтам, двигаясь на пару шагов впереди.
 Мужчины в спортивном костюме уже не было. Оглядевшись по сторонам, Дженнингс увидел то, что нужно: кремовый телефон внутренней связи.
 – Вот, пожалуйста, – оборачиваясь к девушке, начал он. – Позвоните, и вам быстро принесут новый…
 Договорить не удалось: слова будто застыли в горле. Очаровательная блондинка целилась ему в грудь пистолетом. Так вот что было в сумочке!
 – В чем дело? – спросил он. – У меня с собой всего несколько долларов, хотите – отдам. Ну еще кредитки…
 – Мне не деньги нужны. – Шерил с тревогой поглядывала на лифты. – Давай иди к себе в номер!
 – Зачем?
 – Потом узнаешь. Пошевеливайся!
 Возмущение и подростковый негативизм бурлили в душе Уилла. Нет, он не станет слепо повиноваться! Таким, как эта блондинка, слабость показывать нельзя, иначе уже в следующую секунду будешь лежать в грязном сортире с пулей в затылке.
 – Никуда я не пойду! По крайней мере пока не пойму, что происходит. Пожалуй, – он шагнул к кремовому телефону, – пожалуй, лучше позвоню администратору и попрошу вызвать полицию.
 – Отойди от телефона!
 – Ты не посмеешь стрелять! – Дженнингс поднял трубку.
 – Позвонишь в полицию – Эбби умрет, и я не смогу ее спасти.
 Уилл так и застыл с трубкой в руках:
 – Что?!
 – Доктор, два часа назад твою дочь похитили. Хочешь, чтобы она осталась жива, – сейчас же веди меня в свой номер. Позвонишь в полицию – она умрет, и не думай, что я тут шутки шучу!
 Грудь немела от леденящего ужаса. Разум отказывался, вернее, пытался не верить ужасной реальности.
 – О чем ты говоришь?
 Глаза Шерил снова метнулись к лифтам, и Дженнингс почувствовал, как ее страх превращается в панику.
 – Док, если кто-нибудь выйдет из лифта и увидит меня с пушкой, нашему плану конец. Эбби умрет, понимаешь? А мне бы очень не хотелось, чтобы так случилось. Расскажу тебе все, что хочешь, но для начала отведи меня в свой гребаный номер!
 Услышав гудок, Уилл понял, что до сих пор держит в руке трубку. Медленно, будто в трансе, он поднес ее к уху.
 – Скажи только слово, и девочка получит пулю в висок.
 Пришлось повесить трубку.
 – Быстрее! – торопила Шерил. – Если в ближайшее время я не позвоню сообщнику, твою принцессу убьют.
 Заглянув в холодные глаза, Уилл понял, что выбора нет, молча кивнул, а затем сделал несколько шагов по коридору и открыл дверь своего номера.
 Шерил сжимала в руке пистолет, словно боялась, что отнимут. Переступив порог Кипарисового люкса 28021, она огляделась по сторонам и как ни в чем не бывало прошла в спальню. Поспешно закрыв дверь, Дженнингс двинулся за ней.
 Между ним и Шерил была огромная кровать. Дуло пистолета нацелилось прямо в грудь, но Уилл решительно наступал. Страх за Эбби сводил с ума, а в душе закипала ярость: он выяснит, что происходит, и немедленно.
 – Назад! – закричала Шерил. – Не приближайся, пока все не объясню!
 – Где моя девочка?
 – Это похищение с целью выкупа! – объявила она, словно школьница, рассказывающая заученный дома стишок. – Карен сейчас дома, в округе Мэдисон, вместе с моим сообщником, а еще один человек удерживает в условном месте Эбби. Вот как все будет происходить…
 Уилл казался себе больным, которому дают клиническое описание неизлечимого недуга. Сомнения быстро сменились ужасом: жизнь его семьи так тщательно изучали, чуть ли не по полочкам раскладывали, а все ради того, чтобы добыть двести тысяч долларов.
 – Послушай, – решительно перебил он. – Зачем ждать двадцать четыре часа? Я прямо сейчас отдам тебе деньги…
 – Банки закрыты.
 – Что-нибудь придумаю. – Дженнингс старался говорить спокойно. – Существует же какой-то способ! В казино есть деньги, я могу позвонить…
 – Нет, так не получится. Нужно дождаться завтрашнего дня. Дай мне закончить, тогда сам все поймешь.
 Прикусив язык, Дженнингс стал слушать; голова работала с бешеной скоростью. План составлен мастерски, даже гениально. Тот, кто все это придумал, вывернул стандартные механизмы похищения наизнанку. Пистолет в руках Шерил – всего лишь острастка, чтобы он с перепугу не наделал глупостей. Эбби – вот настоящее оружие. Можно поднять трубку и позвонить в полицию, но, если Шерил арестуют и она в условленное время не позвонит своим сообщникам, дочку убьют.
 – Каковы гарантии того, что девочка останется жива?
 – Никаких. Придется поверить нам на слово.
 – Ну уж нет! При каких обстоятельствах нам вернут девочку? Мне нужны подробности, и не выдумывай, говори как есть!
 Блондинка кивнула:
 – Эбби и Карен привезут в людное место, освободят и скажут, где искать друг друга.
 Шерил говорила уверенно, по ее словам, этот план уже пять раз срабатывал без осечек. Дженнингс постарался вспомнить самые яркие заголовки местных газет за последние несколько лет. О неопознанных детских трупах вроде бы не писали… О похищениях с целью выкупа – точно, подобное событие непременно попало бы на первые страницы!
 – А что мешает мне обратиться в полицию после освобождения Эбби? – спросил он.
 – Во-первых, двести тысяч для тебя – сущие слезы, а во-вторых, если копы начнут нас искать, мы узнаем. Мой сообщник вернется и убьет девочку. В кукольном домике, в школе, после церковной службы – где угодно. Он найдет ее, можешь не сомневаться! Эту операцию мы уже с пятью докторами вроде тебя проводили, и ни один не настучал. Ни один! Уверена, и тебе не захочется.
 Дженнингс отвернулся, раздраженно качая головой. Окна Кипарисового люкса выходили прямо на залив, и Уилл увидел торговый корабль с ярко освещенными мачтами, уходящий из порта на запад. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным, со сложнейшими ситуациями удавалось справляться, помня нехитрую максиму: "Выход есть всегда, иногда сложный и неожиданный, но он есть". А сейчас выхода не просматривалось… Собственная никчемность сводила с ума, и бледный от гнева доктор снова посмотрел на Шерил.
 – Я должен сидеть здесь всю ночь, зная, что моя малышка в лапах у какого-то негодяя? До смерти перепуганная, ничего не понимающая… Милая, да я скорее голову тебе оторву!
 – Не подходи! – завопила девушка, тыча в него пистолетом.
 – Слушай, да что ты за женщина?! Неужели материнского инстинкта даже в зачатке нет?
 – Не смей рассуждать о моих чувствах и инстинктах! – Красивое лицо Шерил побагровело. – Ты ничего обо мне не знаешь!
 – Достаточно знать, что ты превратила жизнь невинного ребенка в сущий ад!
 – Тут ничего не поделаешь…
 Презрительный ответ уже вертелся на языке, когда из глубин подсознания серой акулой выплыла страшная мысль.
 – Боже, инсулин!.. Как же Эбби без него?
 – Что? – непонимающе спросила Шерил.
 – У моей дочери ювенильный диабет… Ты что, не знала? Это не входило в ваш совершенный план?
 – Успокойся!
 – Позвони своему сообщнику, я должен с ним поговорить, немедленно!
 Стоящий у кровати телефон зазвонил так громко, что Уилл и Шерил чуть не подпрыгнули. Первой справилась с собой девушка, подошла к аппарату и свободной рукой подняла трубку.
 – Хотел поговорить с моим сообщником? – поинтересовалась она. – Пожалуйста, вот тебе прекрасный шанс. Но будь осторожен, док, очень-очень осторожен…




 5


 Взяв трубку из рук Шерил, Уилл поднес ее к уху:
 – Это Уилл Дженнингс.
 – Доктор Уилл Дженнингс? – уточнил мужской голос.
 – Да, верно.
 – Что, док, не ожидали такой компании?
 – Нет… – признался Уилл, скользнув взглядом по пристально следящей за ним Шерил.
 – В черном платье она просто обворожительна, правда?
 – Послушайте, мне нужно кое-что вам объяснить…
 – Засунь подальше свои объяснения, умник! Сегодня я командую, понял?
 – Да, конечно, но…
 – Никаких «но». Я сам буду вопросы задавать! Совсем как в "Силе совпадений", знаешь такую телевикторину? Ее ведет Ричард Досон, придурок полный! – В трубке послышался жуткий хохот. – Итак, сейчас мы проверим, совпадают ли твои ответы с тем, что говорит обворожительная миссис Дженнингс. Пожалуй, это будет скорее похоже на "Шоу новобрачных"! "М-м-м… нет, Боб, мне больше нравится сверху…" – Неизвестный снова заржал.
 Стараясь успокоиться, Уилл сделал несколько глубоких вздохов: нужно разобраться, с кем он имеет дело.
 – Вопрос первый… Страдает ли твоя дочь хроническими заболеваниями?
 Уилл почувствовал, как надежда согревает бегущую по венам кровь.
 – У нее ювенильный диабет!
 – Бинго! Полное совпадение! Вы только что выиграли путешествие на курорт!
 Невидимый собеседник тарахтел, как ведущий Уинк Мартандейл.
 Дженнингс покачал головой: настолько нереальным казался этот кошмар.
 – Сэр, Эбби нужен инсулин, немедленно!
 – Сэр? – невесело рассмеялся мужчина. – Слушай, а мне нравится! Когда бы ты еще меня так назвал! Разве только если бы я умирал или что-то такое… "Сэр, к сожалению, у вас рак члена последней стадии. Прошу, отойдите на два шага назад".
 – Я анестезиолог и такими вещами не занимаюсь.
 – Что? Ты никогда не говорил людям, что они смертельно больны?
 – Ну, – замялся Уилл, – только давным-давно.
 – Та-ак, выходит, ответ положительный. Хочешь сказать, ты никогда никого не убивал?
 – Конечно, нет!
 – Правда? Значит, ни один человек не умер после того, как ты надел ему газовую маску?
 – Нет, больные умирали, но не в результате моих действий.
 – Неужели? Твоя откровенность вызывает у меня сомнения, док, серьезные сомнения!
 – Послушайте, может, представитесь?
 – Джо Хики, док, можешь называть меня просто Джо!
 – Договорились… Джо, вы мой бывший пациент? Или чей-то родственник?
 – Зачем спрашиваешь? Ты ведь никогда никого не убивал!
 – По-моему, вы испытываете враждебность по отношению ко мне лично.
 – Ты так считаешь? Хм, может быть, все может быть… Но пока эту тему оставим, потому что сейчас ты поймешь, какой я милосердный. Представляешь, разрешаю переправить твоей принцессе инсулин!
 – Спасибо тебе, Господи!
 – Господь тут ни при чем. Передай трубку моей помощнице!
 – Джо, позвольте мне секунду поговорить с женой!
 – Позови Шерил, док!
 Уилл передал трубку блондинке.
 – Запрись в ванной, пока я разговариваю!
 – Твой сообщник про ванную ничего не говорил!
 – Иди в чертову ванную! – приказала девушка, погрозив пистолетом.
 Подняв руки вверх, Дженнингс ретировался в просторную, отделанную мрамором и позолотой комнату, прикрыл дверь, но не до конца и, едва послышался голос Шерил, прильнул ухом к щели.
 – Как же мы не знали про болезнь? – недоумевала девушка. – Что-то мне не очень нравится… Выезжать с ней куда-либо опасно. А если вас патруль остановит?.. Ладно… Да, со мной все хорошо. Хотя, Джои, этот тип не такой, как все остальные. Ну, точно сказать не могу… Просто следит за мной не отрываясь, как волк, который затаился и ждет подходящего момента для атаки… Да, знаю… Знаю! Ладно… Каждые тридцать минут.
 Посмотрев в щелку, Уилл увидел, как Шерил кладет трубку на базу. Красивое лицо перекосилось от гнева.
 – Все в порядке? – поинтересовался он, открывая дверь.
 – Угу.
 – Что он сказал?
 – Джо везет лекарство твоей красавице. То есть он везет Карен, чтобы та сделала укол. Видишь, если бы нам было наплевать на девочку, разве стали бы мы рисковать, переправляя ей инсулин?
 – Конечно! Потому что, если в эту ночь с Эбби что-нибудь случится, вы деньги не получите.
 – Даже если что случится, ты об этом не узнаешь.
 – Если в ближайшие семь часов я не услышу, что Эбби получила инсулин, не останется ничего другого, как предположить: у нее начался кетоацидоз. Вот тогда мы с тобой поговорим по душам… Обязательно поговорим, даже если ради этого придется все кости тебе переломать!
 Никакого воздействия угроза не возымела. Заглянув в холодные голубые глаза, Уилл понял: Шерил далеко не в первый раз так пугают. Возможно, девушка не верит, что он способен на зверства, или уверена, что не способен…
 – По-твоему, Джо это не предусмотрел? – тусклым тоном спросила блондинка. – Я не знаю, где прячут девочку, а даже если бы знала и ты смог выпытать, полиция вряд ли добралась бы туда за тридцать минут, можешь мне поверить! – По-прежнему держа в руке пистолет, Шерил потерла ладони, будто ей было холодно. – А Джои угрожать не советую. Он ведь твою кроху не только убить может, ну, сам понимаешь… В этой ситуации преимущество явно не на твоей стороне!
 Зажмурившись, Уилл с трудом справился со страхом, мерзкой волной подкатившим к горлу.
 – Кто, черт возьми, этот Джо?!
 Шерил посмотрела на него, как на полоумного:
 – Мой муж.


* * *

 Заботливо укрытая вязаным пледом, Эбби спала на старом диване. Стульев не было, и, сидя на полу, Хьюи задумчиво строгал кедровую чурку. Его снедала тревога: с минуты на минуту малышка проснется, перепугается, и что с ней делать, как успокоить? Лучше бы она была мальчиком! С мальчиками проще… Три раза из пяти Коттон уносил мальчиков. А от девочек появлялись мысли – грустные, страшные… Хьюи почти не помнил сестру, но кое-какие воспоминания остались: в основном кашель, долгие мучительные приступы кашля, а в перерывах – хрипы и свист при каждом вдохе. Вспоминая те хрипы, великан вздрагивал. Маленьким он залезал в постельку Джо Эллен и пытался ее согреть, но сестренке почему-то не помогало. Мама и тот первый доктор все повторяли: это сильная простуда… А потом было слишком поздно. Когда, усадив в соседский пикап, ее привезли к городскому доктору, малышка была мертва. Словно фарфоровый ангел, она лежала на пассажирском сиденье, бледная и такая беззащитная! Наверное, поэтому Бог забрал ее к себе… Сестренке только-только четыре исполнилось! «Дифтерия», – сказал городской врач, и Хьюи всей душой возненавидел это слово. Однажды, много лет спустя, кто-то произнес его по телевизору – пришлось схватить мерзкий ящик и разбить вдребезги. А вот двоюродный брат Джо Эллен не знал: в то время он жил в Миссисипи.
 Эбби застонала громче, и перепуганный Хьюи схватил Барби, которую в последнюю минуту сунул ему Джои.
 – Мама! – с закрытыми глазами позвала малышка. – Мама!
 – Эбби, мамы здесь нет. Я Хьюи!
 Длинные ресницы задрожали, глаза распахнулись и тут же стали круглыми от страха и удивления: девочка увидела сидящего перед ней великана. В тусклом свете лампы заблестели слезы, нижняя губа мелко-мелко задрожала.
 – Где моя мама? – тоненьким голоском спросила малышка.
 – Ей пришлось уехать с твоим папой, и они попросили меня посидеть с тобой.
 Эбби огляделась по сторонам: ветхая лачуга мало напоминала ее спаленку.
 – Где мы? – густо краснея, спросила она.
 – В маленькой лесной лачуге, недалеко от твоего дома. Мама скоро вернется.
 – А где она? – Нижняя губа девочки задрожала еще сильнее.
 – Вместе с папой.
 Зажмурившись, Эбби начала хныкать. Понимая, что девочка вот-вот расплачется, Хьюи достал Барби и посадил на кровать перед малышкой. Полные слез глаза остановились на кукле, которая тоненькой ниточкой соединяла с домом.
 – Вот, мама тебе оставила, – объявил великан.
 Схватив куклу, девочка прижала ее к груди.
 – Мне страшно.
 – Мне тоже, – сочувственно кивнул Хьюи.
 – Правда? – недоверчиво спросила малышка.
 Великан кивнул, и в его глазах заблестели слезы.
 Нервно сглотнув, Эбби пожала мизинец Хьюи, словно пытаясь его успокоить.


* * *

 В шестидесяти пяти километрах к юго-востоку от лачуги Джо Хики вывел «форд-экспедишн» на федеральное шоссе номер 55. Рядом с ним сидела Карен с сумкой-холодильником на коленях. Опустив руку в карман, Хики вытащил длинный шелковый шарф, который стянул из прачечной Дженнингсов.
 – Завяжи глаза.
 Женщина безропотно повиновалась.
 – Мы уже близко?
 – Меньше часа ехать. Вопросов больше не задавай, не то передумаю насчет инсулина.
 – Вообще не буду разговаривать.
 – Нет уж, разговаривай! – возразил Хики. – Мне нравится твой голос: в нем что-то есть, гордость или достоинство…
 Если бы не шелковый шарф, в глазах его пленницы отразилось бы изумление.


* * *

 В самом сердце Джексона, на окраине элитного жилого комплекса, белокаменный особняк с колоннами сверкал в лучах подсветки, установленной в ветвях величественных дубов. Перед домом на круговой подъездной аллее застыл желтый «дюзенберг» 1932 года – последнее напоминание о некогда роскошной коллекции старых машин, которую ее хозяин распродавал большую часть прошлого года.
 В столовой за широким обеденным столом сидел доктор Джеймс Макдилл, хозяин особняка и «дюзенберга», вместе с женой Маргарет. Боль и тревога читались в глазах доктора: за последние двенадцать месяцев его супруга похудела на девять килограммов, и это при том, что и раньше весила не больше шестидесяти. Доктор сам был не в лучшей форме, но после долгих сомнений и колебаний наконец решил поднять больную тему. Чем ближе конференция, тем крепче становилась его решимость. Каждый божий день Макдилла терзали страшные воспоминания, особенно одна фраза, походя оброненная похитителями.
 – Маргарет, – отложив вилку, решительно начал он, – знаю, тебе больно об этом говорить, но молчать больше невозможно.
 Серебряная ложечка застучала по тонкому фарфоровому блюдцу.
 – Почему? – спросила супруга голосом, который мог разрезать оконное стекло не хуже алмаза. – Почему не можешь молчать?
 Макдилл вздохнул. Известный кардиохирург, он ни перед одной операцией не волновался так, как перед разговором с женой.
 – Может, из-за того, что все случилось ровно год назад. Может, из-за того, что они нам сказали. Сегодня утром в операционной я только об этом и думал. Те события изменили нашу жизнь, отравили ее страшным ядом.
 – Не нашу, а твою, только твою!
 – Боже, Маргарет! Сегодня в Билокси началась конференция, а мы на ней не присутствуем по одной-единственной причине: события прошлого года до сих пор над нами тяготеют.
 – Так ты жалеешь, что не поехал?! – не веря своим ушам, воскликнула она. – Боже мой! Боже мой…
 – Нет, тут другое! Мы еще в прошлом году должны были пойти в полицию. Девушка сказала: это далеко не первый случай, и я ей верю. Они и других врачей терроризировали, воспользовались конференцией и тем, что мы оказались врозь… Маргарет, а если это происходит снова? Прямо сейчас?
 – Прекрати! – придушенно зашептала она. – Забыл, что они сказали? Они убьют Питера! Ты хочешь пойти в полицию? Через год после похищения? Не понимаешь, что за этим последует? Как можно быть таким наивным?
 Макдилл положил руки на стол.
 – Придется. Нельзя допустить, чтобы другая семья пережила тот же кошмар, что и мы.
 – "Мы"? С тобой-то что случилось? Со шлюхой в шикарном люксе просидел! Ты хоть о ком-нибудь, кроме себя, думаешь? Питер через такое прошел…
 – Конечно, я думаю о Питере! Просто не хочу, чтобы из-за нашей трусости страдал другой ребенок.
 Обхватив себя руками, Маргарет стала раскачиваться на стуле, как шизофреники, которых Макдилл видел в медицинской школе во время практики.
 – Если бы только ты не оставил нас одних, – пробормотала она. – Одни-одинешеньки… Маргарет и Питер… совершенно беззащитные.
 Чувствуя себя виноватым, доктор поморщился:
 – Дорогая, пожалуйста…
 – Какая, к черту, медицинская конференция! – презрительно сощурилась Маргарет. – Ты на автосалон сорвался!
 – Дорогая… – Джеймс не договорил, потому что в столовой появился их одиннадцатилетний сын Питер, худой бледный мальчик с беспокойно бегающими глазами.
 – В чем дело? – робко спросил он. – Что вы кричите?
 – Небольшое недоразумение, сынок. Мы с мамой говорили о проблемах с налогами, и я вспылил. Устал, утром сложная операция была. Так что не волнуйся… Когда уезжаешь к Джимми?
 – Его папа с минуты на минуту подъедет.
 – Милый, ты точно хочешь пойти к Джимми с ночевкой? – пригубив вино, спросила Маргарет.
 – Ну да… Если ты разрешаешь.
 – Мне нравится, когда мой малыш спит со мной под одной крышей, – заворковала мать.
 – Ерунда! – воскликнул Макдилл. – Езжай развлекаться, сынок, а то всю неделю над учебниками просидел.
 За окном просигналила машина.
 – Наверное, это Джимми, – неуверенно проговорил Питер.
 – Давай беги. Утром увидимся.
 Мальчик наклонился поцеловать маму, а та, прижав его к груди, свирепо взглянула на супруга.
 – Если что понадобится, мы тут же приедем, – пообещала она. – Просто позвони, и мы уже тут как тут, в любое время суток!
 Макдилл уныло посмотрел на тарелку. Есть совершенно расхотелось.


* * *

 То и дело подскакивая, «форд-экспедишн» несся по ухабистой дороге. Хики будто прирос к рулю, а Карен, схватившись за ручку дверцы, сжимала ногами сумку-холодильник. Только бы Джо не разбил машину, прежде чем они доберутся до Эбби! Перед последним поворотом мучитель позволил развязать глаза, но разницы пленница не чувствовала. Фары дальнего света Хики включать отказался, так что одному Богу известно, как он пробирается по глухому лесу. Где бы ни находилось это место, Джо наверняка провел там немало времени.
 – Хьюи будет ждать у дороги, – начал инструктаж он. – Мы с тобой выйдем и захватим сумку. Никаких сцен и истерик, поняла? Просто обнимешь малышку, чтобы побыстрее успокоилась. Проверишь сахар, сделаешь укол, потом оближешь ее еще раз, и мы уедем.
 – Поняла…
 – Очень на это надеюсь. Поняв, что ты уезжаешь без нее, девчонка начнет орать, но тут уж придется потерпеть. Совсем как в первый день в школе! Хьюи сказал, что вы с мужем наняли его нянькой, так что давай не подведи! Мол, ничего страшного, мы все друзья, и завтра утром ты ее заберешь. Если сорвешься… Если сорвешься, придется мучить тебя у нее на глазах. Представляешь, какие кошмары будут потом сниться!
 Сверкнувшие из темноты фары на секунду ослепили Карен. Она закрыла лицо руками, а Хики остановил машину, дважды мигнул фарами и, оставив их включенными, создал тоннель яркого света, который тут же встретился с тусклыми огнями другой машины.
 – Выходи, – велел Джо, заглушив мотор, – и вещи бери!
 Подхватив сумку, Карен выбралась из «форда» и встала перед капотом.
 – Пошли! – приказал Хики, схватив ее за руку.
 В тоннелях яркого света клубилась ночная мгла, и, двигаясь по ним вместе с Джо, Карен чувствовала, как руки и лицо становятся влажными. Она тщетно пыталась разглядеть в темноте Эбби, когда фары второй машины загородила огромная фигура. До нее было метров тридцать, но даже на таком расстоянии она казалась исполинской. Карен так и застыла на месте, однако Хики нетерпеливо дернул ее за руку.
 Внезапно ночную мглу прорезал жалобный крик:
 – Мама! Мама!
 Женщина метнулась во тьму, упала, споткнувшись о корень, снова поднялась, а потом рухнула на колени и обняла маленькую тень, которая появилась из-за исполина.
 – Я здесь, милая! – прошептала она и, сдерживая слезы, крепко прижала к себе дочку. – Мама с тобой, солнышко!
 Эбби плакала, кричала и визжала одновременно. Она хотела что-то сказать, но при каждой попытке грудь судорожно вздымалась, а с бледных губ слетало одно и то же:
 – Что… что… что…
 Карен целовала ее щеки, нос, лоб, волосы… Девочка едва не задыхалась, по лицу текли слезы вперемешку с соплями, в зеленых глазах – неприкрытый ужас.
 – Все в порядке, милая. Не спеши. Мама с тобой, мама тебя слушает.
 – За-за-зачем ты меня здесь оставила? Зачем, мама?
 "Нужно говорить спокойно. Ни в коем случае нельзя показывать страх и слабость!"
 – Детка, так получилось. У нас с папой важная встреча, о которой мы чуть не забыли. Она только для взрослых, но продлится совсем недолго, до завтрашнего утра.
 – Ты что, опять уедешь? – Смятение малышки причиняло почти физическую боль. В детстве она сама нередко чувствовала себя всеми брошенной, но смотреть, как страдает дочь, просто невыносимо.
 – Совсем ненадолго, милая, совсем ненадолго. Доченька, нам нужно проверить сахар!
 – Не-е-е-т! – рыдала Эбби. – Я хочу домой!
 – Мистер Хьюи хорошо с тобой обращается? – Карен со страхом посмотрела на огромную, стоящую всего в нескольких метрах фигуру.
 Безутешно рыдающая девочка не ответила.
 Открыв сумку, Карен достала глюкометр и пружинную ручку-ланцет, в которую заранее вставила иглу. Эбби почти не сопротивлялась и, когда мать поймала ее правую руку, сама вытянула средний пальчик. Приложив ланцет к подушечке пальца, Карен сделала прокол, и малышка взвизгнула, хотя боль была пустяковой. Вытерев первую каплю крови, женщина выдавила вторую и нанесла на тест-полоску, которую тут же вставила в работающий на микросхеме глюкометр. Через пятнадцать секунд прибор пискнул, и на дисплее появился результат.
 – Сахар высокий, малышка, тебе нужен укол.
 Карен набрала три кубика инсулина кратковременного действия, а затем в тот же самый шприц пять кубиков из ампулы с препаратом длительного действия. Это больше, чем обычно, но ведь Эбби вряд ли заснет в эту ночь, и неизвестно, чем ее будут кормить.
 – Милая, мистер Хьюи давал тебе кушать?
 – Только крекеры.
 – И все?
 – Еще мятные конфеты, – потупившись, призналась девочка.
 – Эбби!
 – Очень кушать хотелось.
 Собираясь сделать укол, Карен подняла было подол дочкиного платья, но Хьюи стоял слишком близко, и она решила: лучше через ткань. Защипнув жировую складку, женщина быстро ввела инсулин, а Эбби захныкала и обвила ее шею руками. Карен выбросила использованный шприц в яму и взяла девочку на руки. Стоя на коленях на освещенной фарами поляне, она качала дочь, как грудного младенца, и негромко напевала ее любимую песенку:



   У маленькой Мэри
   Большая потеря:
   Пропал ее правый башмак.
   В одном она скачет
   И жалобно плачет, –
   Нельзя без другого никак!
   Но, милая Мэри,
   Не плачь о потере.
   Ботинок для правой ноги
   Сошьем тебе новый
   Иль купим готовый,
   Но только смотри – береги! [3] 



 – Я люблю тебя, милая, – приговаривала она. – Bce будет хорошо.
 Мимо прошмыгнул Хики, явно собираясь поговорить с братом.
 – Мама, пой дальше! – хныкала Эбби.
 Карен снова завела ту же песню, прислушиваясь к мужским голосам, которые ночной ветерок разносил по поляне.
 – Все в порядке? – спросил Хики.
 – Угу, – второй голос пониже, хотя звучал куда менее уверенно. – Девочка такая милая…
 Джо закурил сигарету: спичка ярким пламенем лизнула ночную мглу.
 – Джои, разве ты не бросил?
 – Слушай, оставь меня в покое!
 Оранжевый огонек сигареты то рос, то убывал, подобно маленькой луне. Карен знала: за ними с Эбби, пронзенными ослепительным светом фар, беззащитными, как олени на прицеле охотника, пристально следит Хики. Не желая терять времени, она прильнула к уху дочери.
 – Милая, помнишь, я учила тебя звонить в полицию? Не забыла, какой номер нужно набрать?
 – Девять… – вслух вспоминала девочка. – Девять-девять-один?
 – Девять-один-один.
 – А, да, знаю… Просто забываю, когда нервничаю. Я и наш номер помню.
 – Отлично, милая. Давай попробуем успокоиться… У мистера Хьюи есть сотовый, и когда он пойдет в туалет, то может оставить его без присмотра. Если так получится, беги с телефоном в лес и прячься. Потом набери девять-один-один и скажи, что попала в беду. На красную кнопочку не нажимай, просто положи трубку в такое место, где не найдет мистер Хьюи. Справишься – приедет полиция и тут же отвезет тебя к нам с папой. Доченька, ты поняла?
 Глаза Эбби были совсем круглые.
 – А полицейские не обидят Хьюи?
 – Нет, милая! Запомни, звонить можно, только когда он не видит, ладно? Это такая игра…
 По щекам девочки катились слезы.
 – Мам, мне страшно, я хочу домой!
 – Доченька, послушай, захочешь по большому – вытри попку сама. Не проси мистера Хьюи помочь, даже если он тебе нравится. Вы с ним не очень хорошо знакомы…
 Докурив, Хики раздавил окурок носком кроссовки.
 – Ну все, свидание окончено, – объявил он, – поехали!
 Истошно вскрикнув, девочка обвила руками шею матери.
 – Нам пора, – неумолимый Хики двинулся к машине. – Давай прощайся!
 – Не-е-е-т! – рыдала Эбби. – Не-е-е-е-т!
 Прижимая к груди безутешную девочку, Карен умоляюще посмотрела на своего мучителя:
 – Очень прошу, позволь мне остаться с ней до утра. Ну что это изменит?
 – Я уже сто раз объяснял, – протянул руку Джо. – Отпусти ее!
 Обнимая худенькие плечи дочки, Карен сделала шаг назад. Она понимала: ничего хорошего не выйдет, но в данный момент не разум руководил ее действиями. Два миллиона лет эволюции не позволяли просто так отдать своего ребенка негодяю. Молниеносный выпад – и Хики, схватив Эбби за руки, встряхнул ее, как куль с мукой. Девочка завизжала.
 – Прекрати! – вскрикнула Карен. – Прекрати, ей же больно!
 – Тогда отпусти, черт подери!
 Чувствуя, что вот-вот разрыдается, Карен разжала объятия. Душераздирающий крик сорвался с губ Эбби.
 Приказывая себе держаться, несчастная мать схватила сумку-холодильник и передала Хьюи. В ней осталось еще несколько шприцев и пять ампул инсулина, в том числе один хумалог.
 – Пожалуйста, держите лекарства под рукой. Если Эбби станет плохо или она потеряет сознание, позвоните мне, и я скажу, что делать!
 На лице гиганта отразились страх и недоумение.
 – Да, мэм, обязательно…
 – Заткнись, тормоз! – орал Хики. – Веди девчонку обратно!
 Прижав ладони к широкой груди Хьюи, Карен умоляюще заглянула в глаза.
 – Я знаю, ты добрый христианин… Умоляю, не трогай мою девочку!
 Рот Коттона безвольно открылся, обнажив желтые зубы.
 – Не трогать твою девочку?
 Подтолкнув малышку к двоюродному брату, Хики схватил пленницу за локоть и потащил к "форду".
 – Эбби, завтра утром я за тобой вернусь! – пообещала Карен. – Проснешься, а я уже здесь…
 Девочка продолжала визжать так громко и отчаянно, что несчастной женщине пришлось зажать уши. Что угодно, только бы не слышать, как страдает доченька! Помочь-то она все равно не сможет… Ну что же это такое?! До машины осталось метров десять, когда Карен, двинув Джо по голове, понеслась на свет фар второй машины.
 Она была совсем близко, когда подоспевший Хики ударил по затылку чем-то тяжелым вроде молотка. Распростертая на влажной траве, Карен услышала, как хлопнула дверца, а потом скрип шин и скрежет разболтанного ремня вентилятора: пикап Хьюи уезжал прочь по лесной дороге.


* * *

 На двадцать восьмом этаже отеля "Бо риваж Билокси" в Кипарисовом люксе номер 28021 зазвонил телефон. Подоспевший Уилл схватил трубку первым.
 – Джо? – закричал он. – Это Джо?
 – Уилл? – неуверенно проговорил знакомый голос.
 – Карен!
 Услышав в трубке плач, Уилл едва не растерял остатки мужества: по пустяками Карен Дженнингс не плачет.
 – Ты видела Эбби? – нервно сглотнув, спросил он. – Смогла сделать укол?
 – Уилл, она так перепугана! Я вколола восемь кубиков, оставила еще несколько ампул и шприцы. Это было ужасно…
 Карен закричала, а потом в трубке послышался голос Хики:
 – Ну, умник, можешь успокоиться. Инсулин доченьке переправили. Так что давай!
 – Подождите!
 Кричать бесполезно: в трубке послышались короткие гудки. Дженнингс медленно выдохнул, пытаясь сдержать клокочущий в груди гнев. Безропотно терпеть боль и унижение он не привык.
 – Эй! – позвала Шерил. – Все будет в порядке, все наладится. – Потянувшись, она коснулась его плеча.
 Вспылив, Уилл швырнул ей в голову телефон, и девушка упала на кровать. Нужно было отнять пистолет, и немедленно, но мерзавка вцепилась в него мертвой хваткой. Царапаясь и выкручивая друг другу руки, они катались по белоснежному покрывалу. Отчаянно боясь остаться без оружия, блондинка прижимала пистолет к груди. К черту осторожность, терять нечего: Уилл схватил его двумя руками и изо всех сил дернул.
 Раздался треск ткани, и пистолет остался в руке Уилла. Отскочив от кровати, он прицелился в блондинку: безоружная, она прятала от него окровавленную руку.
 – Что за черт?!
 Платье порвалось на груди, обнажив прозрачный черный бюстгальтер. Но Уилл смотрел не на упругую, прекрасной формы грудь. Его внимание привлекло целое созвездие синяков, грязными пятнами покрывающих ребра и живот. Один из них, овальной формы, уходил под черный шелк бюстгальтера.
 – Кто тебя так?
 Девушка прижалась к резной спинке кровати. Движение инстинктивное, доведенное многократным повторением до автоматизма…
 – Никто. Так, пустяки.
 – Это не пустяки, а следы побоев.
 Шерил прикрыла грудь подушкой.
 – Пустяки! А ты, парень, только что совершил большую ошибку.
 "Пистолет отнял, злость сорвал, что делать дальше?"
 – Хочу кое-что спросить, – начал Уилл.
 – Да пошел ты…
 – Ты одобряешь это похищение?
 Она молчала.
 – Мне кажется, нет. Думаю, это идея Джо, а не твоя. А еще думаю, ты пыталась его отговорить. Поэтому он тебя избил, верно?
 Красивое лицо стало похожим на маску.
 – Для побоев причины не нужны, – пробормотала девушка, вмиг утратив былое красноречие. – Никаких причин не нужно…
 Уилл мысленно вернулся в дни, когда работал в отделении экстренной помощи. За те шесть месяцев он увидел больше следов физического насилия, чем за всю остальную жизнь. А объяснения попавших в больницу женщин очень напоминали рассказ Шерил: скупые, мрачные. Но разве за одну ночь решишь семейные проблемы этой девушки? Со своими-то разобраться не получается… Ужасная, леденящая мысль промелькнула в сознании Дженнингса.
 – Почему со мной ты? – потребовал он.
 Взгляд Шерил пустой, непонимающий.
 – Спрашиваю, почему здесь не Джо? То, что он ненавидит меня всем сердцем, очевидно. Окажись он сейчас в этом номере – мог бы всю ненависть выплеснуть! А я бы терпел – выбора-то нет… – Опустив пистолет, Дженнингс шагнул к кровати. – Шерил, что-то тут не сходится. Почему мужчина не сидит с мужчиной, а женщина с женщиной? Мужчине же проще справиться с обезумевшим от страха отцом! Джо всегда так поступает? Всегда выбирает женщину?
 Блондинка вытерла кровь наволочкой.
 – Послав меня к мужчине, Джо пытается избежать кризиса. Хлыщи вроде тебя женщин не боятся, а значит, вряд ли начнут делать глупости. – Шерил осторожно ощупала правое запястье. – Ты первый драться полез! Руку поранил, скотина…
 – А что ты ждала? Вы же дочь мою похитили! За кисть не беспокойся, сейчас перевяжу.
 – Не приближайся ко мне!
 – Ну, как скажешь. – Уилл подошел к окну и взглянул на залив. В порту стало куда светлее: корабли, яхты и прогулочные катера выходили в море, даже не подозревая, какая драма разыгрывается в сверкающей башне отеля-казино.
 – Это Джо решает, кто кого сторожит, – вслух рассуждал Дженнингс. – Мы и пяти минут не разговаривали, а я уже кое-что о нем знаю. Он обожает физическое превосходство и больше всего на свете хочет меня унизить. Отчасти ради этого все и затевалось. Раз его здесь нет, значит… значит там, с Карен, он унижает меня еще сильнее. – Уилл повернулся к Шерил, которая тотчас прикрылась подушкой. – Каким образом он это делает?
 – Думаешь, рвет твои драгоценные картины или что-нибудь подобное? Нет, на Джо это не похоже.
 Дженнингс придвинул стул к кровати.
 – Тогда расскажи, что похоже на Джо. Ну, начинай!
 – Ничего я тебе не скажу! Вот позвонит Джо, услышит, что ты натворил, тогда узнаешь все, что нужно.
 Доктора снова передернуло от гнева.
 – Если ты будешь в состоянии разговаривать!
 Шерил засмеялась.
 – Больнее, чем было, ты мне не сделаешь. Это просто невозможно, док! – Отбросив подушку, девушка выставила напоказ грудь и рельефную карту синяков. – Вот, посмотри, Джо на три корпуса впереди тебя.


* * *

 За туалетным столиком на втором этаже особняка Маргарет Макдилл снимала кольдкремом макияж. Взглянув в зеркало, она увидела лицо мужа, с недовольным видом застывшего в дверях.
 – Не желаю это обсуждать, – заявила она.
 Доктор Макдилл тяжело вздохнул:
 – Я просто хотел…
 – Чего? Чтобы я снова начала пить? – Перепачканная тушью салфетка полетела на пол. – Джеймс, я не выдержу! Это же садизм какой-то!
 – Ради Бога, Маргарет, я просто понять пытаюсь! – Доктор был готов ступить на запретную территорию. – Может, в ту ночь произошло что-то еще? Нечто, о чем я не знаю? – Он уже задавал эти вопросы, но каждый раз будто на стену натыкался. Сегодня он своего добьется, иначе просто нельзя. – Тот человек тебя мучил?
 – Мучил ли он меня? – побелевшими губами переспросила она. – Мучил ли он меня?
 – Я твой муж и пытаюсь помочь.
 Маргарет Макдилл была похожа на сумасшедшую.
 – Ну ладно, ладно! Хочешь знать, почему я не хочу сообщать полиции? Потому что этот человек меня изнасиловал!
 Макдилл содрогнулся.
 – Он изнасиловал меня, Джеймс… Ну что, легче стало? Ты это хотел услышать? Об этом собирался рассказать полиции? Во всех подробностях?
 Макдилл оцепенел от шока.
 – Он велел мне раздеться, и я разделась. Велел поцеловать, и я поцеловала… Потом сказал, что придется делать вещи… которые я никогда раньше не пробовала. И я делала… Делала! И сделала бы снова! Все мои мысли были о Питере. Эти люди забрали моего мальчика!
 Дико крича, женщина рвала на себе волосы и стучала по голове кулаками, пока подоспевший Макдилл не прижал ее к себе. Маргарет кричала и била его по лицу, а он улыбался и говорил медленно, как с ребенком:
 – Все в порядке, милая… Все в полном порядке… Ты ни в чем не виновата… – В глазах доктора заблестели слезы. – Боже милостивый, я ведь что-то подобное подозревал! Все в порядке, милая!
 Перестав кричать, Маргарет бессмысленно уставилась в одну точку.
 – Ты меня слышишь? – с тревогой спросил доктор. – Маргарет?
 Она затрясла головой.
 – Милая, я боюсь, этот кошмар может повториться. Ты понимаешь? С другой семьей, другой женщиной, другим ребенком. – Крепко обняв жену за плечи, Макдилл заглянул в лихорадочно блестящие глаза. – Нельзя допустить, чтобы так случилось. Это было бы не по-христиански, правда?
 Маргарет кивнула, глядя на мужа невидящими глазами.
 – Милая, я позвоню в ФБР, – объявил Макдилл. – О том, что произошло с тобой, мы можем не рассказывать, правда? Это к делу совершенно не относится!
 В ответ его жена снова разрыдалась.
 – Я люблю тебя, милая! Как никогда в жизни люблю…
 Макдилл притянул ее к себе. Сжимая в объятиях хрупкое, судорожно вздрагивающее тело, он почувствовал: в душе что-то сломалось, и из разверстой раны полилась страшная чернота. Каждый вечер, несмотря на усталость, Джеймс Макдилл читал Библию, дважды в неделю ходил в церковь и вел занятия в воскресной школе для Питера и его одноклассников. Каждый день, кроме воскресенья, он спасал стоявших на пороге смерти людей… Но при мысли о том, как неизвестный мерзавец терроризировал женщину, которую он любил еще со школы, мать его единственного ребенка, – разум испуганно замолкал, а вера теряла былую силу. Бурлящим потоком их заливала черная злоба. Из самого сердца вырвалась напоенная ненавистью клятва:
 – Я убью тебя, сукин сын!




 6


 Слезы и отчаяние маленькой Эбби потрясли Карен. Отстраненно сидела она в «форде», ничего не чувствуя – словно бестелесный мозг в вакууме. Джо снова заставил завязать глаза. Похоже, машин на трассе почти не было, по крайней мере свист шин слышался крайне редко.
 – Ты что, обет молчания дала? – поинтересовался Хики. Сквозь тонкий шелк повязки Карен пыталась разглядеть беззвездное ночное небо.
 – Эй, я с тобой разговариваю!
 Ненавистный голос доносился будто сквозь пелену.
 – Понимаю, ты расстроена, но иначе быть не могло. Ничего страшного, справишься!
 – Нет, не уверена…
 – Вот видишь, оказывается, умеешь разговаривать.
 Чиркнула зажигалка, и в салоне запахло дымом.
 – Повязку можешь снять.
 – Мне лучше в ней.
 – А мне без нее!
 Карен развязала шарф. Лампа на приборном щитке светила, словно маяк борющемуся с волнами кораблю. Подняв глаза, она увидела на цифровом компасе, укрытом между солнцезащитными щитками, букву «В», что означало восток. «Форд» ехал по двухполосной дороге. Так, это нужно запомнить. Судя по звукам и скорости, после выезда из Джексона они часа полтора двигались по федеральной автостраде. Значит, остается два варианта: они до сих пор на шоссе И-55, которое тянется с севера на юг, или свернули на И-20, пересекающее штат с востока на запад. Получается, если Хики едет по федеральной, Эбби держат где-то на юге от Джексона, а если по И-20, вариантов побольше. Хотя, раз позволили снять повязку, можно будет оглядеться и выяснить. А еще крайне желательно не ссориться с Хики: чем лучше его настроение, тем безопаснее для дочки.
 – Спасибо, что разрешил сделать Эбби укол.
 Приоткрыв окно, Хики выпустил сизую струйку дыма.
 – Вот это мне нравится! Благодарность… Настоящая редкость в наше время… Забытая добродетель. Но ты, похоже, старомодная девушка, умеешь ценить доброту.
 Выждав секунду, Карен посмотрела налево. Профиль Хики напоминал изъеденный ветрами булыжник: тяжелые брови, чуть приплюснутый нос и вызывающе торчащий подбородок. Лицо человека, который способен многое вынести, да ему скорее всего и пришлось.
 – У нас целая ночь впереди. – На секунду отвернувшись от дороги, Джо заглянул в глаза своей пленнице. – Слушай, зачем собачиться? Давай дружить?
 Внутренний радар Карен переключился на аварийный уровень.
 – Знаешь, ты красивая женщина! Волосы рыжие, но не вульгарные, а как же это его… Такой цвет клубничный блондин называют, вот! Да и я парень хоть куда, правда?
 – Послушай, не знаю, чем ты занимался в предыдущие разы, но…
 – Детка, я хочу увидеть твой кустик! – Глаза Хики вспыхнули. – Уверен, у тебя он просто загляденье!
 Разве похотливые слова могут так сильно напугать?! Нельзя, нельзя демонстрировать извергу свой страх, но отказывающееся подчиняться голосу разума тело инстинктивно прижалось к дверце.
 – Да и загар что надо! – не унимался Хики. – Конечно, бассейн-то прямо за домом!
 Чувствуя, как пылают щеки, женщина смотрела прямо перед собой.
 – Мне есть что показать тебе, Карен, – не унимался Хики. – Много нового узнаешь, гарантирую.
 Она чувствовала: с каждой оставленной без ответа фразой, с каждой остротой Хики становится наглее и увереннее.
 – Ну, не стала бы на это рассчитывать, – промурлыкала Карен. – Мой муж в постели хоть куда!
 – Да что ты? – самоуверенно рассмеялся Хики. – Почему-то не представляю старину Уилла жеребцом! Он скорее на теннисиста похож, этакая серость и посредственность. А вот я в койке не робею… С мужской силой все в порядке! – Джо выбросил окурок в окно. – Знаешь анекдот про президента Джонсона? Во время вьетнамской войны министр обороны Макнамара нахваливает ему Хо Ши Мина: Хо Ши Мин то, Хо Ши Мин се… Тогда Джонсон расстегивает ширинку, достает своего петушка и спрашивает: "А такой конец у старины Хо есть?"
 Джо дико заржал.
 – Прямо посреди гребаного Овального кабинета, представляешь? Интересно, почему мужской конец петушком называют?
 – Джонсон ведь проиграл ту войну, верно?
 Внезапно Хики перестал смеяться:
 – Снимай джинсы. Потом неделю рогаткой будешь ходить!
 В груди застыл ледяной ком.
 – Думаешь, я шучу? Мы этот номер пять раз проигрывали, и каждый раз жены оказывали мне маленькую услугу. Небольшой бонус идейному вдохновителю операции и величайшему мудрецу на свете!
 – Сегодня никаких бонусов!
 – Правда? – рассмеялся Джо. – Да через тридцать минут я тебе по самые гланды засажу! Давай снимай джинсы.
 – Прямо здесь?
 – Можно подумать, никогда в машине не трахалась!
 Карен сидела очень прямо, сделав вид, что не слышала последнего замечания.
 Покачав головой, Хики взял сотовый и стал набирать номер.
 – Снимай джинсы! Иначе сейчас позвоню, и твоей принцессе не поздоровится!
 Помедлив еще пару секунд, Карен расстегнула молнию, приподняла бедра, изогнулась и спустила джинсы.
 – Ну что, доволен?
 – Для начала неплохо, продолжай!
 По груди Карен потекла тонкая струйка пота.
 – Только не в машине.
 Безысходно опустив глаза, Джо снова начал набирать номер.
 – Нет!
 – До сих пор одета? – прищурился Хики.
 Свернув джинсы, женщина целомудренно прикрыла ими колени, спустила трусики и положила на брюки.
 Мерзко хихикнув, Хики нажал на красную кнопку, схватил хлопковые трусики и столкнул джинсы на пол.
 – Да уж, не "Секреты Виктори"! Это чтобы муж лишний раз не подходил?
 Карен почувствовала непонятный укол вины. Пока Джо смеялся, она расправила длинный подол рубашки, пытаясь прикрыть обнаженные бедра. Хики включил лампу над пассажирским сиденьем, и поток желтоватого света озарил тело сгорающей от стыда женщины. Почему-то вспомнилось детство, когда она играла в прятки с двоюродными братьями. Однажды маленькая Карен спряталась в подвале дома в Форт-Ливенуорте и, слыша приближающиеся шаги, отступала все глубже в пораженное плесенью помещение. Куда ни прячься, братья не отставали, и девочка знала, что задумали проказники: вдали от взрослых в сырой темноте подвала они заставят ее играть в ромашку.
 – Классные ноги! – похвалил Хики. – Длинные, красивые…
 – Зачем ты это делаешь? – спросила женщина, дрожа на сквозняке.
 Засопев, мучитель потянулся к прикуривателю, вытряхнул из пачки «Кэмела» сигарету и снова закурил. Сизый дым затуманил лобовое стекло.
 – А что, разве нужен особый повод?
 – Конечно!
 Словно горячий свет лампы, плотоядный взгляд скользил по коленям.
 – Ну, за ночь и повод придумаем! Убери рубашку с бедер!
 Карен хотелось отказаться… Но разве тут откажешь? Глубоко дыша, она старалась успокоиться и не обращать внимания на гнусные выпады Хики.
 – Ты что, со светом в салоне ехать собираешься? Разве это не опасно?
 – Честно говоря, меня так и подмывает, но это было бы не слишком умно, правда? – Заскорузлый палец скользнул по изгибу женских бедер. – Вообще-то у нас вся ночь впереди, так что какого черта?!
 Он выключил свет, и защитная вуаль темноты вновь сомкнулась над Карен. Однако в безопасности она себя не чувствовала. Какое там! Хотя в тот момент безопасность была не так важна, по крайней мере не в общепринятом смысле. Главное сейчас – Эбби. Другие матери за детьми в огонь идут, значит, Карен сделает то же самое. Она готова терпеть любые издевательства, только бы спасти дочку от кошмара. Но это не значит, что о мести и думать нельзя… Джо Хики хронически болен высокомерием, а высокомерные мужчины совершают промахи. Ошибется хоть раз – и сам Господь не спасет мерзавца, который заставил страдать Эбби Дженнингс.
 В сердце теплилась еще одна крохотная надежда. Уилл, где бы сейчас ни был, тоже думает, как спасти дочку. И думает совсем иначе, чем Карен. На вступительном тесте она набрала на пятнадцать процентов больше и выписку со счета проверяла в два раза быстрее, зато муж обладал совершенно иным мышлением. И мастерски им пользовался. С головокружительной быстротой его голова работала не в одном, а сразу в нескольких направлениях. Карен мыслила логически, от начала до конца прорабатывала вариант, критически его оценивала и только потом переходила к следующему. А Уилл за долю секунды успевал сравнить несколько и инстинктивно выбрать лучший. Объяснить, почему поступил именно так, получалось далеко не всегда, но его внутренний компьютер почти не давал сбоев. Как-то раз супруг признался: объективно его решения не могут считаться верными. Порой важно просто принять решение – какое угодно, – а потом своим упорством и целеустремленностью превратить его в верное.
 "Такое мышление мне сейчас и нужно", – подумала Карен.


* * *

 В тот самый момент Уилл смотрел на телефон в спальне своего люкса. Аппарат только что зазвонил, а Дженнингс, даже отняв у Шерил пистолет, чувствовал себя крайне неуверенно. Стоит девушке пожаловаться мужу, и никакой «вальтер» не поможет. Но если не давать ей трубку, Хики заподозрит неладное и отыграется на Эбби.
 Телефон снова зазвонил.
 – Ну, умник, что будешь сейчас делать? – подначила Шерил. Она сидела прижавшись к передней спинке кровати, "Да пошел ты!" – молча говорили разорванное на груди платье и жуткое созвездие синяков.
 Уилл бросил пистолет на покрывало, а девушка, ловко его поймав, рассмеялась и взяла трубку.
 – Уже случилось, – после недолгого молчания проговорила она. – Док вспылил… Набросился на меня и отнял пистолет. Совсем как тот парень из Тьюпело… Ладно, сейчас. – Девушка протянула трубку Уиллу. – Он хочет с тобой поговорить.
 – Джо? – неуверенно позвал Дженнингс.
 – Док, напортачишь еще раз – получишь свою крошку разделанной на кусочки размером со спичечный коробок.
 – Понятно…
 – Ты ударил мою старушку?
 – Да, но я, похоже, был не первым.
 – Слушай, разве это тебя касается? – почти тут же парировал Хики.
 – Нет.
 – Не забудь, что я сказал про твою малышку…
 В трубке послышались длинные гудки.
 – Ну ты и ничтожество… – протянула Шерил. – Как школьник, которого дорожный патруль остановил. Сама покорность, настоящий ягненок.
 – Кажется, ты тоже знаешь толк в покорности, верно?
 – Ну ударит он меня пару раз, что такого? – пожала плечами девушка. – Ты сам что, никогда жену не бьешь?
 – Нет!
 – Хорош врать!
 Уилл решил не спорить.
 – Такие синяки парой ударов не поставишь. Это следы регулярного физического насилия.
 – Неужели вы с женой не ссоритесь?
 – Еще как, но до рукоприкладства не доходит. А что вы с Джо не поделили? При подготовке к похищению разногласия возникли?
 – Ничего подобного! Мы не новички…
 – Может, ты просто устала? – Уилл сделал небольшую паузу, чтобы Шерил подумала над его словами. – Лично мне это представляется именно так… Ты поняла, сколько страданий причиняешь людям, и детям особенно.
 Блондинка опустила голову.
 – Можешь представлять и говорить что хочешь. Ты же не знаешь, кем я была, до того как меня нашел Джо…
 – Что?
 – Я работала в баре на трейлерной стоянке. Клиентов мы обслуживали по полной программе.
 – Хочешь сказать…
 – Да, именно!
 – Как же ты дошла до такого?
 – Умник, самый настоящий умник! Знаешь, сколько раз я нечто подобное слышала?! "Шерил, ты ведь умница и красавица, как так вышло?" Винить тут некого, разве что отчима, но он уже умер. Маме еще хуже приходилось.
 – Проституция заслуживает куда больше уважения, чем твое нынешнее занятие.
 – Ты когда-нибудь занимался проституцией?
 – Нет.
 – Тогда откуда тебе знать? Когда вижу продажных девушек в кино, хочется чем-нибудь тяжелым в экран швырнуть! А от «Красотки» вообще тошнит! Помнишь, в конце фильма дружок Ричарда Гира пытается использовать Джулию Робертс по прямому назначению? Это единственная непристойная сцена во всем фильме!
 – Кажется, помню.
 – А в жизни такое случается сплошь и рядом. И в самый нужный момент Ричард Гир не врывается в номер, чтобы защитить твою честь. Вот заказать девушку в подарок – это пожалуйста! – Голубые глаза прожигали Уилла насквозь. – Представь, каково сидеть в баре целый день, зная, что любой грязный, вонючий, насквозь больной, три дня не мывшийся гаденыш, заплатив за вход, имеет на тебя права. Вот что значит быть шлюхой!
 – Тебе не разрешали выбирать клиентов?
 – Клиентов? – хрипло рассмеялась Шерил. – Я не в адвокатской конторе работала! У шлюх не клиенты, а члены, и я их не выбирала, потому что знала: откажусь – не получу бонус.
 – Какой еще бонус? Кокаин?
 – Мой сутенер говорил: на деле мы дурь на дурь меняем!
 – А Джо вытащил тебя из той жизни?
 – Верно! И помог завязать с наркотиками. Самый тяжелый период для нас обоих… Так что хорошенько подумай, прежде чем предложишь мне предать или продать Джо. Даже если он время от времени распускает руки, по-твоему, мне не все равно?
 – По-моему, нет. Это не любовь, и ты не обязана всю жизнь быть рабыней Хики только потому, что он помог слезть с иглы. Ты заслуживаешь счастья не меньше, чем любая другая девушка.
 Шерил покачала головой с таким видом, будто слушала шумно нахваливающего товар продавца.
 – Отчим постоянно говорил: человек получает от жизни то, что заслуживает.
 – Извини, но, похоже, он был настоящим кретином.
 Блондинка невесело рассмеялась:
 – Это точно! Ты ходишь к проституткам?
 – Нет.
 – Ну разве кто в этом признается? Хотя тебе я верю, похоже, ты один из редких чудиков, что родились быть мужьями.
 – И отцами.
 Шерил болезненно поморщилась.
 – У тебя есть дети? – спросил Уилл.
 – Эта тема закрыта.
 – Почему?
 – Ну, скажем так: я залетала столько раз, что больше не получится.
 Что это могло означать? Многочисленные аборты? Или один, но неудачный?
 – Ты уверена? Знаешь, до анестезиологии я занимался акушерством, сейчас появились новые способы лечения…
 – Хватит, не надо больше! – взмолилась Шерил.
 – Ну ладно.
 Отвернувшись, Уилл подошел к окну. Над заливом висел ущербный месяц, так что где кончается небо и начинается вода, сразу не определишь. Далеко внизу перед зданием отеля виднелись голубой прямоугольник бассейна и бледные пятна гидромассажных ванн. Справа пристань со стилизованным маяком и яхтами, каждая стоит больше миллиона долларов. В небе – россыпь ярких звезд, но ослепительный неон отеля полностью затмевал их молочно-белый свет. Наклонив голову, Уилл увидел отражающуюся в окне Шерил: с совершенно потерянным видом она сидела на кровати, прижимая к груди пистолет.
 – Не люблю тратить время попусту и в чужие дела никогда не лезу. Просто очень хотел бы узнать, как ты стала проституткой. Ты не похожа на продажную женщину: слишком свежая, молодая и, видит Бог, красивая. Сколько тебе лет?
 – Двадцать шесть.
 – А Джо сколько?
 – Пятьдесят.
 "Двадцать четыре года разницы!"
 – Откуда ты?
 – Мы что, в "Двадцать вопросов" играем? – вздохнула Шерил.
 – А чем еще заняться?
 – Я бы с удовольствием выпила…
 Уилл подошел к телефону.
 – Ты что делаешь? – вскричала блондинка, хватаясь за пистолет.
 – Заказываю напитки. Что ты любишь?
 – Надеюсь, никакого подвоха… Мне ром с колой.
 Позвонив в обслуживание номеров, Дженнингс заказал баккарди, двухлитровую бутылку кока-колы, а для себя чай.
 – Ты англичанин? – изумилась девушка.
 – Нет, просто люблю чай. – На самом деле Уиллу был нужен кофеин, который поможет пережить то, что его ждет в ближайшие двадцать часов. Хотелось выпить болеутоляющие, чтобы успокоить суставы, но слишком расслабляться ни в коем случае нельзя: сегодня требуется полная концентрация внимания.
 – Так откуда ты? – снова спросил Уилл.
 – Ниоткуда и отовсюду одновременно.
 – Как это?
 – Отец был военным: когда я была маленькая, мы с родителями много переезжали.
 – Моя жена росла точно так же. Все детство на колесах.
 – Не думаю, что точно так же. Наверное, она была дочерью полковника.
 – Нет, мастер-сержанта.
 – Правда? А мой отец был командиром орудия, по крайней мере мне так сказали. Похоже, он где-то напортачил, потому что во Вьетнам его так и не послали. Злобу и недовольство он постоянно срывал на маме, и в конце концов она от него ушла. Мы уехали в ее родной городок, Богом забытое место в округе Мэрион. Там маменька и подцепила моего отчима. – Голубые глаза стали тусклыми и безжизненными. – Мне было тогда десять – вот уж началась новая жизнь. Мама отчиму быстро надоела, и он стал лезть ко мне. Я пыталась жаловаться, но она и слушать не желала: очень боялась снова остаться одна. В результате, едва справив шестнадцатый день рождения, я сбежала из дому.
 – Куда ты поехала?
 – Моя подруга поступила в колледж и вместе с двумя другими девушками снимала квартиру в Джексоне. Пару недель я болталась с ней и устроилась работать официанткой. Платили мало, так что свою долю аренды я едва наскребала, и соседки по квартире дико злились. Одна из них танцевала в ночном клубе и за ночь зарабатывала по три сотни. Чистыми, представляешь? Пару раз мы с подругой ходили на нее смотреть. Все оказалось совсем не так, как я думала. То есть некоторые мужчины позволяли себе вольности, но ничего унизительного не было. Девушки полностью контролировали ситуацию, ну или почти полностью. По крайней мере так выглядело со стороны.
 – И ты стала стриптизершей?
 – Не сразу. Моя подруга забеременела, а ее парень сбежал во флот. Она вернулась домой в крохотный городишко Мейберри, и ее долю аренды пришлось платить мне. В клуб приняли сразу. "У тебя талант! Эмоционально, выразительно, естественно!" – нахваливал администратор. Большинство ночей я зарабатывала по шесть сотен, хотя половину приходилось отдавать администрации.
 – Разве таких денег не достаточно, чтобы со временем найти работу поприличнее?
 – Все не так просто. Видишь ли, стриптиз мало чем отличается от другой ночной работы, как у музыкантов, например. Если весь день спишь, когда с нормальными людьми общаться? Устаешь жутко. Ты когда-нибудь танцевал восемь часов подряд? А в перерывах только пиво и коктейли… К тому же со временем понимаешь: стриптиз – это не просто движения под музыку. Приватные танцы еще ничего, но за ними начинаются интимные. Название говорит само за себя: раз интимные, парню подавай интим. Приходится рукой взводить его через штаны. Главная задача танцовщицы – как следует раззадорить клиента к концу песни. Тогда с готовностью тридцатку еще за один номер выложит: спустить-то надо. Восемь часов таких танцев, и нужен стимул, чтобы на следующий день на работу выйти. Чтобы по уши в этой грязи не завязнуть…
 – Кокаин?
 Пухлые губы изогнулись в слабом подобии улыбки: будто улыбалась не девушка, а овладевший ею демон.
 – Да, лекарство от всех бед.
 – Подсев на кокаин, ты попала к ним на крючок.
 – Совсем скоро даже во время танцев начинаешь нюхать, потому что терпеть не получается. Денег практически не видишь: восемь часов стриптиза ежедневно, только чтобы проценты от долга заплатить. И тут объявляются «кредиторы» и объясняют: основную часть можно отработать.
 – Дополнительные услуги?
 – Минеты в сортире, групповуха на заднем сиденье, трах в мотеле после смены…
 – О Боже!
 На нежном холеном лице – голубые глаза старухи.
 – Долго так не протянешь. Танцовщицы ведь тоже люди, док. Матери-одиночки, пытающиеся поднять на ноги детей, девушки, работающие, чтобы заплатить за колледж.
 – И Джо тебя вытащил?
 – Добродетельный сэр Галахад, вот кто такой Джо! Однажды заплатил мне за целую ночь, усадил в машину и отвез в Новый Орлеан. В Джентилли у него маленький домик. Джо обил стены матрасами, заколотил окна и запер меня на ключ. – Шерил задрожала. – Ломка была ужасная. Он убирал блевотину и приносил мне суп. Вот тебе и кошмар!
 Уилл попытался взглянуть на эту драму глазами Хики: он, наверное, рыцарем в блестящих доспехах себя представлял! А девушка, нужно отдать ей должное, умеет быть благодарной. Работая в отделении экстренной помощи, Дженнингс видел двадцатишестилетних проституток, которые выглядели на пятьдесят. Шерил же была похожа на выпускницу Университета Миссисипи, которая вот-вот выскочит замуж. Ну может, взгляд немного суровый, а так настоящая юная красавица.
 – Как же ты, черт возьми, начала детей похищать? Для этого тебя спас сэр Галахад?
 – Так было не всегда, по крайней мере не сразу. Но без денег никуда, сам понимаешь. Джо несколько раз пытался открыть собственное дело, причем абсолютно законное… ничего не получалось. Зато моя грация и пластика никуда не делись, и он пристроил меня в клуб в Метейри, это городок недалеко от Нового Орлеана. Очень хороший клуб. Джо каждый вечер оставался смотреть мои выступления. Ни наркотиков, ни алкоголя. Зарабатывала столько, что поверить трудно, все говорили, я танцую лучше, чем столичные звезды и модели из «Пентхауса»! Так что некоторое время нас кормил клуб. – Неожиданно глаза Шерил вспыхнули, совсем как у Эбби, когда она рассказывала подругам о новых куклах. – У меня было десять разных костюмов, реквизит… Со временем купила «чероки» и вместе с клубом объехала полстраны: Техас, Монтана, Колорадо… Боже, это было нечто!
 – Но?
 Блондинка с тоской посмотрела на лежащий на коленях пистолет.
 – Джо начал ревновать. Я так здорово танцевала, что стали поступать интересные предложения. Сниматься в кино, например. Конечно, не на уровне Сандры Баллок, но все-таки в Голливуде. Мягкое порно, примерно как «Синемакс» крутит. А Джо это раздражало. Он…
 – Не спешил давать тебе свободу, – договорил Дженнингс. – Хотел, чтобы ты ему одному принадлежала.
 – Да, – грустно кивнула девушка.
 – Неужели не могла сбежать?
 – Я ведь обязана ему, верно? Стольким, что только мы с ним можем понять…
 – Тем, что помог соскочить с крэка?
 – Не только, уверяю.
 – Что ты имеешь в виду?
 – Где чертова кола?
 Будто в ответ на ее вопрос в дверь постучали. Доля секунды, и Уилл принял поднос из рук молодой мексиканки. Щедрые чаевые; табличка "Просьба не беспокоить" на ручку замка – и Дженнингс понес напитки в спальню.
 – Так чем ты обязана Джо? – спросил он, наполняя баккарди с колой запотевший ото льда бокал.
 Шерил пригубила сладковатую жидкость, сделала еще один глоток… Похоже, пока не допьет, дальше рассказывать не будет. Уилл налил себе чай, добавил сахар и ломтик лимона. По спальне поплыл чарующий аромат бергамота.
 Выпив ром с колой, блондинка потянулась за добавкой. Уилл снова смешал коктейль, на этот раз покрепче, глотнул чай и присел на краешек кровати.
 – Ну, Шерил, чем ты ему обязана?
 – Работу вроде той, что была у меня в Джексоне, просто так не бросишь, – чуть слышно начала девушка. – За мной остался долг, и в клубе хотели, чтобы я его отработала. Когда я начала выступать в Метейри, они об этом узнали и послали двух головорезов. Джо предложил погасить долг, но громилы и слушать не желали. Им приказали вернуть меня в клуб, потому что хозяин… неровно ко мне дышал.
 – Как все закончилось?
 От смеха на белом, испещренном синяками животе появились складки.
 – Джо поладил с громилами.
 – Каким образом?
 – Весьма убедительно.
 – И они оставили тебя в покое?
 – Те двое – да.
 – И что потом?
 – Хозяин подослал еще одного громилу.
 – А с ним чем все кончилось?
 Блондинка снова пригубила коктейль.
 – Джо лишил его обратного билета.
 – Хочешь сказать, убил?
 Шерил посмотрела Уиллу в глаза.
 – Да, именно это я хочу сказать. Убил, и очень жестоко, чтобы другим было неповадно. И знаешь, это помогло – из Джексона больше никого не присылали. Я стала свободна.
 – Ну не совсем, просто хозяина сменила.
 – Я сама себе хозяйка!
 – Слушай, кого ты пытаешься убедить?
 – Заткнись!
 – Тебе пришлось многое вынести, правда?
 – А кому не пришлось?
 – Верно… Только Джо, похоже, этого не понимает. Думает, он один страдал, и обстоятельства чуть ли не с самого рождения складывались не в его пользу.
 – Тебе легко рассуждать! Живешь себе в уютном домике с женой, ребенком, картинами, машинами и бассейном. Все идет по плану, все в шоколаде… Знаешь, некоторым не так сильно повезло!
 – Ты правда так считаешь? Думаешь, я в достатке вырос? Шерил, мой отец восемнадцать лет на мельнице проработал и ни в каком колледже не учился. Потом мельницу закрыли, и папа вложил сбережения в свою мечту – музыкальный магазин. Все до последнего доллара пошло на органы Вурлитцера, пианино Болдуина и духовые инструменты. Через пять месяцев после открытия магазин сгорел дотла, а двумя днями раньше истекла страховка. – Схватив с подноса бутылку баккарди, Уилл сделал небольшой глоток. – Неделю спустя папа бросился с моста. Мне тогда было одиннадцать.
 – Значит, ты что-то унаследовал, – произнесла Шерил. – Иначе откуда взялся достаток?
 Дженнингс невесело рассмеялся:
 – Моя теща работала официанткой, Карен первая в их семье училась в колледже. Затем в медицинской школе при университете, но закончить не смогла, потому что родилась Эбби. А ее отец умер, так и не увидев, как много она достигла. Всего в жизни Карен добилась своим трудом, так же как я.
 – Воплощение американской мечты, – пробормотала Шерил. – Не хватает только фанфар и аплодисментов восторженных зрителей.
 – Просто, чувствую, Джо затаил на меня обиду. Что-то сродни классовой ненависти, но он сильно ошибается…
 – Сколько ты зарабатываешь в год? – спросила девушка.
 – Около четырехсот тысяч.
 – Мой муж куда меньше…
 Уилл намеренно занизил свой доход, а Шерил вряд ли представляла, какой гонорар он получит за рестораз.
 – Поможешь спасти Эбби – дам гораздо больше. Ты станешь свободной, по-настоящему свободной… Навсегда!
 В голубых глазах вспыхнул огонек надежды, вспыхнул и погас.
 – Врешь, милый! Ты продашь меня при первой же возможности.
 – Зачем? Что я от этого выиграю?
 – Затем, что это вполне естественно. Похить ты моего ребенка, я поступила бы так же. Затащила бы в кровать и станцевала незабываемый интимный танец. А потом тройной трах в лучших традициях джексонского клуба! – В голосе послышалась профессиональная гордость. – Могу сотворить такое, что твоей жене даже не снилось! А прыщавой подружке из школы тем более… Когда у тебя в последний раз было четыре оргазма за ночь?
 Вопрос, с точки зрения Уилла, чисто риторический.
 – Вот видишь! Я легко могла бы это устроить и, укради ты мою дочь, устроила бы. С большим вдохновением! Но, едва получив ребенка обратно, всех собак на тебя спустила бы!
 Уилл попробовал спорить, однако скоро понял: бесполезно, Шерил не переубедишь.
 Блондинка подняла бокал в фальшивом тосте:
 – Не огорчайся, док! Говорю: это вполне естественно!
 Уилл не слушал, он думал о том, что Шерил, по ее словам, сделала бы ради своего ребенка. О том, почему Хики остался с Карен, а не с ним. А еще о том, на что ради спасения Эбби может решиться Карен.




 7


 Хики поставил «форд» в гараж и заглушил мотор. В гулкой тишине прилипшая к кожаному сиденью Карен чувствовала, как мускул за мускулом немеет тело.
 – Ну, дорогуша, веселье начинается, – промолвил Джо, выбрался из машины и в неярком свете потолочной лампы многозначительно посмотрел на пленницу. – Ничего хорошего ты здесь не высидишь, так что давай не будем терять время!
 Подняв с пола джинсы и трусики, Карен вышла из салона. Медленно двигаясь в сторону прачечной, она радовалась, что длинный подол рубашки хоть немного прикрывает бедра. Остановившись, она стала ждать у двери, но подоспевший Джо неожиданно протянул ключи.
 – Твой дом, ты и открывай.
 Зажав джинсы под мышкой, Карен взялась за ручку. Холодок латунного шарика пронзил ее, словно электрический разряд. Она сама разрабатывала проект этого дома: каждую комнату, окно, даже эту самую ручку сама выбирала. Проверяла с архитекторами чертежи, держала в ежовых рукавицах подрядчиков, выкладывала плитку дворика, штукатурила стены. Этот дом – ее гордость, ее собственность, ее отдушина. А сейчас его собираются осквернить, похитив Эбби, фактически уже осквернили, но Хики этого мало. Карен видела его насквозь. Насильственный секс – всего лишь средство для достижения более сложной цели – надругаться над ее браком.
 – Ну давай, – подгонял Хики. – Счетчик-то мотает!
 Отчаянная мысль промелькнула в голове несчастной матери. Дверь можно приоткрыть ровно настолько, чтобы протиснуться самой, запереться изнутри и вызвать полицию. Но чего она этим добьется? Только Эбби погубит. Сотовый у Хики в кармане, и он тут же свяжется со своим гориллой-братом. Так что выхода нет.
 Повернув ключ, Карен прошла на кухню через прачечную и кладовую. Природная стыдливость заставляла надеть джинсы, но неизвестно, как отреагирует Джо: вдруг разозлится? Не зная, на что решиться, она просто стояла у плиты и ждала команды.
 – Ну, милая, веди меня в спальню! – улыбаясь велел Джо.
 Словно в трансе, Карен побрела по коридору. Боже, она ведь идет по следам Эбби, именно отсюда украли доченьку! Чувство вины захлестнуло с головой, но вместе с ним появилось бешеное желание сопротивляться. Даже через закрытую дверь доносился умопомрачительный, лучший на свете аромат маленькой спаленки: запах плюшевых игрушек и детской косметики.
 – Подожди! – приказал Хики.
 Немного поотстав, он распахнул дверь в детскую. Лунный свет молочно-белым шлейфом лился в окно, озаряя бесчисленных обитателей комнаты.
 – Оглянись по сторонам, мамочка! Смотри и думай, почему у нас с тобой сегодня все должно пройти как по маслу.
 Карен смотрела: безмятежный покой комнатки с лихвой оправдывает все, что придется пережить в эту ночь. Только бы вернуть Эбби!
 Сунув руку под рубашку, Хики ущипнул пленницу за попу, ткнул под лопатку и засмеялся, когда она подпрыгнула. В спальню, он гнал ее в спальню…
 В темноте было неуютно, и Карен включила маленький свет. Спальня пугала: все вроде бы на своих местах, но при том выглядит как-то иначе. Стилизованная под сани кровать, мягкие кресла с диванчиком, парные комоды от Хенредона, шкафчик вишневого дерева, на котором стоял телевизор, даже акварели Уолтера Андерсона на стенах почему-то напоминали дешевый мотель, а не комнату, которую она с такой любовью обставляла.
 – Ну надо же! Сколько роскоши! – воскликнул Хики. – Отличное место для романтического свидания.
 Упав в кресло, он задрал ноги на спинку диванчика. Ботинки совсем новые, на подошвах ни царапины, только грязь из кабины.
 – Я бы с удовольствием что-нибудь выпил, – заявил Джо, – например, бурбон, желательно кентуккийский, если у вас есть.
 Бурбон хранился в специальном баре в кабинете Уилла. Положив джинсы на пол у кровати, Карен шмыгнула в соседнюю комнату. Как хорошо, что удалось отсрочить неминуемое! Неужели пяти другим матерям тоже пришлось уступить?
 В полумраке кабинета неярко светился монитор компьютера. Может, сбросить сообщение через «Скайтел»? Для начала неплохо бы знать, как это делается. Да и что писать? "Меня сейчас изнасилуют"? Получив такое сообщение, Уилл выкинет что-нибудь глупое и героическое, и Эбби убьют. Карен плеснула себе "Дикой индейки", и внезапно ее осенило: бурбон может оказаться эффективнее открытого сопротивления, особенно если Хики будет пить много и быстро. Хотя затея, конечно, рискованная. Говорят, от алкоголя "очень хочется, но мало получается", только Карен не особо верилось.
 Самый яркий и незабываемый секс у них с Уиллом получался именно после обильного возлияния. Конечно, это было довольно давно, лет пять назад… Подобно камню, воспоминание растревожило бездонный колодец вины, но обида и негодование мгновенно вернули к реальности: нужно действовать.
 Захватив бурбон, Карен поспешила в спальню. Неожиданно вспомнились кадры из фильма с Николь Кидман в главной роли. Название вылетело из головы, а сюжет примерно такой: Николь с мужем вышли на яхте в открытое море и подняли на борт мужчину на спасательном плоту. Этот тип оказался психопатом, который, пересадив на плот мужа, угнал яхту вместе с Николь. Чтобы супруг не погиб, Кидман должна была обезвредить вооруженного пистолетом психа. Осмелев, он попытался изнасиловать Николь, и, что особенно запомнилось Карен, та позволила. Сопротивляться в такой ситуации бесполезно, и ради шанса на избавление Николь пожертвовала собой. Шанс действительно появился, и, воспользовавшись им сполна, героиня Кидман доказала, что жертва была ненапрасной.
 Возвращаясь в спальню, Карен будто слышала голос покойной матери. Жеманная и консервативная, как большинство южанок старшего поколения, она искренне считала, что "лучше умереть, чем жить с таким позором". Но мама ошибалась: порой гордость заставляет делать неверные выводы, и это один из них. После изнасилования жизнь никогда не будет прежней, но даже такая она лучше смерти. "Надежда умирает последней", – любил повторять отец, так что его дочь и внучка переживут страшную ночь, чего бы это ни стоило.
 – "Дикая индейка"! – радостно вскричал Джо, завидев ее на пороге. – Неси скорее, черт подери!
 Карен отдала бутылку и поспешно отступила.
 – Боишься, что укушу? – Отвинтив крышку, Хики хлебнул прямо и горла и зажал бутылку коленями. – Скажу по секрету: я сам боюсь.
 Она опустила голову.
 – Надевай штаны!
 Можно было обрадоваться, но внешне безобидный приказ до смерти перепугал Карен. Подбежав к кровати, она поспешно натянула сначала трусики, потом джинсы.
 – Посмотри на меня!
 Карен послушалась.
 Карие глаза так и кипели:
 – Знаешь, как танцуют приватные танцы?
 Перед глазами тут же встали мерзкие сцены из фильмов канала НВО: полуодетые девицы извиваются на шесте перед завсегдатаями баров, трясут силиконовой грудью прямо в лица пьяным ковбоям и близоруким старикам.
 – Нет…
 – Врешь, еще как знаешь! Зато не знаешь, что моей жене пришлось зарабатывать ими на жизнь. Меня это бесило, Карен, но именно так она кормила нас обоих.
 "Что же ты приличную работу не нашел?" – подумала она, а вслух сказала:
 – Очень жаль…
 Лицо Джо стало похожим на страшную маску.
 – Те ублюдки тискали ее, слюни распускали. Наверное, твой муженек тоже там был: Шерил прямо здесь, в Джексоне, танцевала.
 – Уилл в такие места не ходит.
 – Ты что, шутишь? – усмехнулся Хики. – Думаешь, твой муж никогда не заказывал приватные танцы?
 – Нет, по крайней мере я об этом не знаю.
 – Ну, ты живешь в плену иллюзий, милая! Десять к одному, что, прилетев на побережье, он первым делом снял девочку. Два выходных вдали от своей благоверной… М-м-м, даже такие красавицы, как ты, со временем надоедают!
 – Так это твоя жена сейчас с Уиллом?
 – Угу, верно!
 Чем больше подробностей узнавала Карен, тем сильнее убеждалась: Хики не собирается отпускать ее живой.
 – Что творится в твоей маленькой головке? – поинтересовался Джо. – Выход пытаешься найти?
 – Твоя жена одобряет похищения детей?
 – Она одобряет все, что я делаю, а если не одобряет, то помалкивает. Представляешь себе расклад?
 – Кажется, да.
 Хики сделал еще один глоток.
 – Понадобится музыка, у вас бум-бокс есть?
 Карен подошла к шкафчику и включила CD-плейер.
 – Что поставить?
 – Что-нибудь ритмичное, для приватных танцев нужен ритм. Не слишком быстро, но и не слишком медленно.
 Постепенно теряя чувство реальности, она просматривала диски. Уилл собирал все: от классического рока до кантри и нью-эйдж. Была здесь музыка, которая по-настоящему заводила, но очень не хотелось ее осквернять. Не зная, что выбрать, Карен в конце концов остановилась на "Золотых хитах восьмидесятых". Первая на диске песня "Каждый твой вздох" в исполнении группы «Полис». Из вмонтированных в потолок колонок полились пульсирующие звуки бас-гитары и ударных. Обернувшись, Карен увидела, что Хики кивает в такт мелодии.
 – Отлично! – похвалил он. – Теперь иди сюда.
 Неуверенный шаг к дивану.
 – Танцуй!
 Карен расхохоталась бы, не будь положение таким отчаянным. Надо же, почти как в любимых отцовских вестернах: до зубов вооруженный злодей терроризирует насмерть перепуганную фермершу.
 – Я сказал – танцуй! – повторил Хики.
 Она стала раскачиваться под музыку, но ей было очень неловко. Танцевала она не слишком хорошо. Уилл, правда, утверждал обратное, но, что греха таить, непринужденной грацией его жена не обладала. Подростком Карен наблюдала за подругами: длинноногие, нескладные, они будто впитывали энергию звуковых волн и непостижимой алхимией превращали в чувственные движения.
 – Ближе!
 Пританцовывая, Карен двинулась было к креслу, однако стоило Джо протянуть руку, тут же отпрянула.
 – Это же только деньги! – издевался Хики.
 Он не врал: в заскорузлых пальцах долларовая купюра.
 – Иди ко мне…
 Еще один шаг навстречу кошмару, и похититель запихнул доллар в боковой карман джинсов.
 – Это значит, ты должна что-нибудь снять. – Джо будто правила новой игры объяснял.
 Секундное колебание, и Карен расстегнула пуговицы рубашки, распахнув ее на груди.
 – Снимай!
 Пришлось послушаться. Плечи и спина покрылись гусиной кожей.
 – Ну, все не так плохо! – похвалил Джо, критически оглядывая бюстгальтер.
 Вперив взгляд в невидимую точку на стене, Карен продолжала раскачиваться в такт музыке. От страшных мыслей голова шла кругом: как скоро "Дикая индейка" притупит реакцию Хики? Как долго удастся отвлекать его от главной цели?
 – Нагнись!
 Будто кланяясь своему мучителю, женщина нагнулась, и Джо сунул в бюстгальтер еще одну купюру.
 – Детка, ты знаешь, что это значит!
 Она расстегнула джинсы, но Хики покачал головой.
 – Лифчик, лифчик снимай!
 Карен даже танцевать перестала. Жившая в ней бескомпромиссная особа – та, что не давала спуска ни женщинам, ни мужчинам, хотела закричать: "Решил изнасиловать – приступай, и скорее с этим покончим". Но житейский опыт подсказывал: так нельзя. Всякое может случиться, вдруг чудо произойдет? Застежка бюстгальтера спереди: соблазнительно вращая бедрами, Карен расцепила крючки и, пропустив пальцы под бретельки, с преувеличенной чувственностью освободила грудь из белых кружевных чаш.
 – Вот так-то лучше! – одобрительно кивнул Хики. – Боже, да ты прекрасно выглядишь! Для рожавшей, конечно: имплантаты явно не помешают.
 "Не нужны мне твои чертовы имплантаты!" – беззвучно закричала Карен, а сама, зажмурившись, постаралась отдаться пульсирующему ритму песни.
 – Отлично! – похвалил Джо, протягивая очередную купюру, на этот раз пятерку. Женщина качнула бедрами, приблизившись достаточно, чтобы Хики положил деньги в карман, но он лишь губы поджал.
 – Наклонись, и на этот раз чур без рук.
 Карен не сразу поняла, что от нее требуется, хотя все было предельно просто. Чуть подавшись вперед, она соединила ладонями белые, не тронутые загаром полушария. Между ними осталась пещерка, в которой тут же утонула зеленая пятерка.
 – Теперь джинсы.
 Новоиспеченная танцовщица расстегнула молнию, хотя снимать джинсы не стала. Пока она медленно кружилась под музыку, Джо еще раз пригубил бурбон и завороженно уставился на обнаженную грудь. Карен никогда не понимала, чем объясняется столь нелепая реакция. Мужчины смотрят на обнаженную грудь, будто в молочных железах тайна Вселенной заключена! Хики смотрел не отрываясь, и женщина поняла: пока он в таком состоянии, можно хотя бы временно перехватить инициативу. Вместо того чтобы снять джинсы, она облизнула указательный палец и аккуратно обвела правый сосок, который тут же затвердел. Ноздри Джо возбужденно затрепетали, глаза расширились, и он жадно глотнул из бутылки.
 Подняв руки, женщина начала извиваться в такт "Обними меня" от "Томпсон твинз". Совсем как танцовщица в клетке на дискотеке эпохи шестидесятых! Хики продолжал ритмично кивать, то и дело подбадривая себя бурбоном. Карие глаза стали почти черными. Не бездонные колодцы, а плоские аспидные диски, глаза акулы, в них нет ни света, ни тепла, только голод, жуткий неутолимый голод.
 – Продолжай! – прохрипел он. – Свои прелести покажи…
 Снимать джинсы не хотелось, без них Карен чувствовала себя уязвимой, не человеком, а затравленным зверьком. Но злить Хики еще опаснее: если вспылит, от временного преимущества не останется и следа. Пусть лучше думает, что она и не помышляет о сопротивлении, и продолжает пить. Джинсы съехали на пол, и, грациозно подняв ногу, потом другую, Карен окончательно от них освободилась. Чудо, что в штанинах не запуталась, вот бы и дальше так же везло!
 Надежда тут же умерла: Джо сполз с кресла и вытянул ноги, живым мостиком соединив его с диваном.
 – Садись на меня и танцуй! – велел он. – Это будет интимный танец.
 "Интимный танец?" – промелькнуло в голове близкой к отчаянию Карен.
 – Скорее! – не унимался Джо. – Сюда садись!
 "Сюда" – значит к нему на колени! Еще немного – и она не выдержит… Внутренне сжавшись, Карен перекинула внезапно онемевшую ногу через бедра Хики, однако садиться не стала. Танцевать в таком состоянии невозможно, остается только плечами покачивать, но Джо этого вполне хватает.
 – Теперь спиной повернись!
 Ей показалось, или мерзавец действительно глотает звуки?! Аккуратно перешагнув через Хики, Карен встала, как он просил. Благослови, Боже, тех, кто шьет высокие трусики! В такой ситуации лучше всего смотреть на полоску света, выбивающуюся из-под двери в ванную.
 – Красота! – прошептал Хики. – Наклонись вперед, только медленно!
 Крепко зажмурившись, Карен нагнулась к его ногам. Поза более чем пикантная! Господи, только бы не тронул…
 Хики тронул, – не рукой, а очередной купюрой, которая скользнула под трусики. Карен вздрогнула от отвращения, представив, где побывали эти деньги и кто к ним прикасался. Хотя это мелочи по сравнению с тем, что она испытает при изнасиловании…
 – Теперь лицом…
 Карен послушалась и, к своему огромному отвращению, увидела: Хики положил руку на промежность и начал себя взводить. Желудок сжался, и она обрадовалась, что с обеда ничего не ела. Хотя лучше бы ела, говорят, рвота – отличная защита от изнасилований. Раньше она не представляла, как вызвать ее в нужное время, а сейчас, начни Джо лапать, могло бы получиться.
 – Я двадцатку положил! – гордо сказал он. – Двадцатка за трусики!
 Карен не могла этого сделать, не могла снять последний барьер до полной наготы.
 – Не спеши, у нас вся ночь впереди…
 – Сидеть! – скомандовал Хики, будто к собаке обращаясь.
 Карен попыталась заставить себя слушаться, но ничего не получалось.
 Схватив за бедра, Хики силой притянул ее к себе. В первую же секунду Карен испытала целую бурю эмоций. Прежде всего ужас: изнасилования теперь не избежать. Бурбон этого человека не остановит. Его не остановит ничто, кроме смерти, а если убить, он заберет с собой Эбби. За страхом пришла исступленная отрешенность. Целых пятнадцать лет у нее был только Уилл, да и до него лишь двое. Нежеланные ласки и прикосновения ранили до глубины души и убивали женское начало. Но невыносимее всего чувство вины: как же она такое допустила?! Логика подсказывала: другого выхода нет, а болезненная неуверенность твердила: выход есть всегда, сильная, морально устойчивая женщина сразу бы его нашла. Карен же чувствовала себя в тисках между изнасилованием и гибелью Эбби.
 Пока Хики стонал от восторга, в сознании появилась холодная уверенность: что бы ни делала в кино Николь Кидман, она не позволит себя изнасиловать ни этому мужчине, ни любому другому. Ни при каких обстоятельствах… Ее ответом на извечный женский вопрос – бороться или уступить – было однозначное "бороться".
 Стон Хики пробирал до мозга костей. Уилл иногда тоже стонал, когда они занимались любовью. Карен чуть не вырвало от мысли, что между происходящим сейчас и супружеским сексом может быть что-то общее. В принципе, конечно, может! Уилл, как и большинство мужчин его возраста, хотел секса постоянно, гораздо чаще, чем она сама. Причем не ласки и нежности, а грубого, животного секса, чтобы дать выход неуемной энергии и забыть о разочарованиях. Естественно, Карен это не нравилось. Во время медового месяца либидо усилилось, но потом постепенно угасло. Не то чтобы она разлюбила мужа, однако с тех пор, как пришлось бросить медицинскую школу, секс потерял всяческую привлекательность. Объяснить Уиллу, что постельные утехи для нее прежде всего – олицетворение принесенной жертвы, не хватало духу. Ели бы не секс, и жертва бы не понадобилась! А то, что у мужа каждое утро эрекция, еще не означает, что Карен должна исполнять его прихоти, будто не имеющая права голоса домохо…
 – Вставай! – приказал Хики. – Прелюдия окончена!
 Чуть ли не вскочив с его колен, Карен отступила к шкафу с телевизором.
 Джо поставил "Дикую индейку" на прикроватный столик, шагнул к своей пленнице и, скинув рубашку, обнажил бледную, заросшую курчавыми волосами грудь. Удивительный контраст с сильно загорелым лицом, шеей и предплечьями. "Крестьянский загар", как называл его отец. Стоило Хики расстегнуть ремень – Карен тут же опустила глаза.
 – Смотри! – гордо проговорил Хики.
 Набрав в легкие побольше воздуха, она скользнула взглядом по спущенным плавкам. Словно вырвавшись из внутреннего источника, по телу разлилось пульсирующее оцепенение. Можно не сомневаться: то, что произойдет сейчас, будет ужасно, но куда ужаснее ждать и понимать: страдания неизбежны. Сейчас осквернят святыню, которую она всю жизнь берегла. И помочь некому: есть только Хики и… Эбби. Сама о том не ведая, она дамокловым мечом висела над головой матери, заставляя терпеть издевательства.
 Оцепенение разливалось по телу, и Карен очень хотелось уступить, как замерзающий человек уступает холоду. "Пронзи мои кости, сердце и душу, – беззвучно молила она, – чтобы я не мучилась, будто насилуют кого-то другого, бесчувственное тело, труп". Но если полностью отдаться оцепенению, кто знает, получится ли из него выйти.
 Хики ухмылялся, как глупый школьник, и в коченеющей душе Карен что-то шевельнулось… Даже не мысль, а бледный ее призрак… Крошечная искра тлеющей, исконно женской тайны. Подсознательное понимание мужской слабости.
 Рано или поздно у нее появится шанс.




 8


 Хьюи что-то строгал, сидя на голом полу перед Эбби. Для девочки, чтобы не замерзла на линолеуме, он принес из спальни старое покрывало. Малышка прижимала к груди Барби, словно боясь потерять последнюю связь с домом.
 – Тебе лучше? – спросил Хьюи.
 Девочка кивнула:
 – Немного.
 – Кушать хочешь? Лично я хочу.
 – Я тоже… Животик болит.
 – А что ты любишь? – заволновался великан. – Есть колбаса, подушечки "Капитан Кранч"… Я их обожаю.
 – Я должна есть "Изюмные отруби".
 – Тебе нельзя подушечки?
 – Нет.
 – Почему?
 Задумавшись, девочка беззвучно шевелила губами.
 – Ну, когда ты ешь, сахар из еды попадает в кровь. У тебя в организме есть специальное вещество, которое этот сахар убирает, а у меня нет. Сахара становится все больше и больше, и я начинаю болеть. Если болею сильно, могу лечь спать и никогда не проснуться.
 Страх омрачил лицо Хьюи, словно тень упала на огромную скалу.
 – Именно так случилось с моей сестрой, – беспокойно потирая огромную щеку, проговорил он. – Я отдал бы тебе свою кровь, чтобы убрать сахар.
 – Поэтому мне и делают уколы… Иголки не люблю, но болеть тоже не хочется!
 – Ненавижу иголки! – с жаром воскликнул Хьюи. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу…
 – Я тоже.
 – Ненавижу иголки! – не унимался великан.
 – Они бывают большие и маленькие, – сказала Эбби. – Мне колют самыми маленькими, а некоторые другие лекарства – большими. Самыми огромными кровь берут… А иногда мой папа делает уколы в спину. В позвоночник, а иногда прямо в нерв. Это больнее всего, но он так делает, чтобы ушла другая боль, еще сильнее и опаснее.
 – Откуда ты столько знаешь?
 – Ну, – пожала плечами Эбби, – мне папа с мамой все рассказывают. А в школе говорят, что я разговариваю как взрослая.
 – Когда вырастешь, доктором станешь?
 – Угу, летающим доктором.
 – Ты что, летать умеешь? – Глаза великана стали совсем круглыми.
 – На самолете, глупый!
 – А-а…
 – Животик до сих пор болит!
 Хьюи от страха даже рот раскрыл.
 – Поиграй пока с куколкой, а я насыплю столько подушечек, сколько ты в жизни не видела!
 Не успела девочка напомнить, что ей нельзя подушечки, великан бросился на кухню, но, спустившись на три ступеньки, встал как вкопанный и схватился за голову.
 – Черт, черт, черт! – бормотал он и, вернувшись к Эбби, поднял с пола «Нокию». – Джои велел повсюду носить его с собой… Специально запасную батарею дал.
 Девочка проводила телефон взглядом: только собралась по совету мамы в полицию позвонить!
 – Скоро вернусь! – пообещал Хьюи. – И соскучиться не успеешь! – Он ушел на кухню, оставив малышку наедине с ножом и бесформенной чуркой. Эбби увидела широкую спину великана: он открыл шкафчик, а потом исчез, и послышался скип дверцы холодильника. Девочка выглянула в грязное оконце: на улице темным-темно. Темноту она ненавидела, однако в ушах эхом раздавался голос мамы: "Беги с телефоном в лес и спрячься…" Она бы не сказала так, если бы хотела, чтобы Эбби осталась с Хьюи. Только что делать в лесу? Малышка не знала ни дороги домой, ни далеко ли ей идти, а без телефона никому не позвонишь и на помощь не позовешь.
 С кухни донеслись звон посуды и негромкое пение. Хьюи нравился девочке, но он чужой, а папа много раз говорил: чужие могут быть плохими, даже если кажутся очень милыми. Хотя Эбби было жаль неуклюжего великана, всякий раз, перехватывая его взгляд, она с трудом сдерживала смех. Казалось, сердце щекочет огромный мыльный пузырь, который вот-вот лопнет. Пара секунд, и новый знакомый принесет целую миску смертельно опасных подушечек. Зажмурившись, Эбби представила мамино лицо. "Что бы она сейчас сказала?"
 "Беги…"
 Прижимая к груди Барби, девочка нерешительно шагнула к двери. Обернувшись, она увидела, как по полу колышется тень Хьюи. Доля секунды – и Эбби на пороге, взяла сумку-холодильник, которую оставила мама, и бесшумно выскользнула из лачуги.


* * *

 Криво усмехаясь, Джо Хики наступал на Карен. Нужно выдержать его взгляд и говорить как можно спокойнее:
 – Пожалуйста, надень презерватив!
 – Только не сегодня, детка, прости!
 Она содрогнулась от отвращения. Одному Богу известно, чем болен Хики! Он ведь в тюрьме сидел, а среди заключенных чуть ли не каждый второй ВИЧ-инфицирован.
 – Ну пожалуйста! – взмолилась она. – Очень не хочется…
 – Я резинки со средней школы не ношу и начинать не собираюсь.
 Вырвет, ее сейчас вырвет…
 – Мне нужно в ванную.
 – Я с тобой!
 – Боже, ну хоть на секунду одну меня оставь!
 – А что в ванной? Еще одна пушка?
 – Нет, представь себе, не пушка, а диафрагма. Забеременеть боюсь.
 – Ну, даже не знаю, – снова ухмыльнулся Хики. – Похоже, с генами у тебя все в порядке. Может, нам с тобой стоит "плодиться и размножаться"? Генофонд нации обогатим!
 Карен зажмурилась: не может быть, что он серьезно!
 – Пожалуйста, позволь мне вставить диафрагму!
 – Ладно, черт с тобой! – махнул рукой Хики. – Понадобится помощь – я готов.
 Лишь ценой огромных усилий Карен удалось сохранить внешнюю невозмутимость.
 – Смотри, когда вернешься, никаких трусиков. Попробуй вжиться в образ леди Годивы!
 Карен ушла, а Хики, взяв со стола бутылку, растянулся на стилизованной под сани кровати. Лицо сияло в предвкушении удовольствия.


* * *

 Сжимая огромную миску с подушечками в одной руке и сотовый – в другой, Хьюи вышел из кухни. Взглянув на покрывало, где пару минут назад сидела Эбби, он в замешательстве покачал головой, а потом внимательно осмотрел комнату и улыбнулся:
 – Эбби, ты где? В прятки сыграть решила?
 Коттон понес миску и телефон в туалет. Никого… Теперь в спальню, нужно под кроватью проверить! Хьюи застонал, протискивая огромное тело между боковым бортиком и стеной. Ничего, кроме толстого слоя пыли, мама ее "неряхин мех" называла.
 Подхватив миску с подушечками, великан подошел к двери, через коридор посмотрел на разложенное на полу покрывало, а потом наклонил голову и прислушался.
 – Эбби! – В низком голосе звенели тоска и одиночество. В ответ – гулкое эхо, которое проглотила страшная, жадная тишина.
 – Эбби!
 Чуть слышно скрипнула сетчатая дверь. Подозрение, сомнение и, наконец, понимание быстрой вереницей промелькнули на лице Хьюи. Оставив миску и телефон на полу, великан бросился на крыльцо.


* * *

 Едва дверь в ванную закрылась, инстинкт самосохранения призвал к немедленным действиям. Пустив воду, Карен распахнула висящий у зеркала шкафчик: в нем витамины, лекарства, лосьоны с тониками, марлевые повязки и прочие принадлежности домашней аптечки. На самой нижней полке упаковка лооврала – гормональных противозачаточных таблеток. Схватив блистер, женщина спрятала его в пачку туалетной бумаги.
 Одну за другой Карен рассматривала упаковки с лекарствами: антибиотик азитромицин, накроксен, который Уилл пьет от артрита, метотрексат… За марлевыми повязками маленький коричневый пузырек: "Мепередин фортис" – написано на аккуратном ярлычке. На дне всего две красные таблетки. Явно недостаточно для того, чтобы быстро вывести из строя Хики, даже если удастся незаметно бросить их в бутылку. Столько лекарств и ничего путного! Раздосадованно захлопнув дверцу, Карен увидела в зеркале свое отражение: на нее смотрел призрак, женщина с глазами старухи.
 Побрызгав лицо водой, Карен потянулась за полотенцем и застыла. В керамическом стакане три зубные щетки, рядом с их яркими сине-оранжевыми ручками еще одна, потоньше. Неужели? Да, конечно… Одноразовый скальпель в тонком пластиковом футляре! Она вытащила его из стакана, и инстинкт самосохранения, пробудившийся, когда Хики спустил штаны, воплотился в некое подобие плана.
 – Боже, сколько можно копаться? – пожаловался Джо.
 Неужели за дверью стоит? Накрыв скальпель тряпкой, Карен спустила трусики, присела на стульчак и буквально впилась глазами в дверную ручку.
 "Не двигается!"
 Скинув тряпку со скальпеля, она достала его из футляра. Тонкий край заточен до такой остроты, что человеческую кожу режет не хуже, чем мякоть персика. Расправив плечи, Карен снова посмотрела в зеркало. Куда же спрятать скальпель? Немного поразмыслив, она острым кончиком опустила его в распущенные волосы.
 Надо же, держится!
 Повернула голову направо, потом налево – лезвия вроде бы не видно. А вот на ощупь… Карен осторожно коснулась волос. Увы, слишком очевидно! Стоит Хики погладить ее по голове – он тут же обнаружит скальпель.
 Аккуратно достав лезвие из гущи волос, Карен поднесла его к глазам: восемнадцать сантиметров пластика и хирургической стали, плоский, как ключ, и легкий, как карандаш… В руке не спрячешь: слишком длинный. Повернувшись к зеркалу спиной, она через плечо взглянула на свое отражение. Между ягодицами расщелинка – в нее Карен и опустила скальпель ручкой вниз, чуть ли не впервые в жизни радуясь, что весит несколько больше нормы. Бр-р, холодному лезвию там явно не место, зато серебристый кончик виден лишь со стороны копчика.
 Теперь остается только на удачу надеяться! Открыв шкафчик для грязного белья, Карен встала на цыпочки. На верхней полке хранились вещи, которые она почти не носила. Именно там лежит то, что ей нужно.
 "Нашла!"
 Покачивая бедрами, Карен натянула бордовый комплект, который в прошлом году купил муж. Верх напоминал продукцию «Вандербра»: приподнимал скромный бюст, делая его похожим на пышные формы "Спасательниц Малибу". Тесные трусики – треугольничек бордовых кружев – едва прикрывали промежность.
 Карен чувствовала себя похожей на французскую шлюху.
 "Отлично, то, что нужно!"


* * *

 Озаренный лунным светом, Хьюи прошел мимо притаившейся в чаще девочки.
 – Эбби! – кричал он. – Ну почему ты убежала? Не пугай меня!
 Малышка посмотрела на Барби, которая лежала на сумке-холодильнике, – не в колючки же ее бросать!
 Шуметь нельзя, а исцарапанные в кровь ножки больно саднит. В темноте сидеть не хочется, но стоит выйти на свет, и Хьюи тут же поймает.
 Вот он остановился в двадцати шагах и смотрит на темную стену деревьев.
 – Эбби, ты где?
 Сколько сможет прождать в темноте, девочка не знала. Вообще-то при обычных обстоятельствах лес ее не пугал. По большому счету дом Эбби тоже стоял в лесу. Но ночевать среди деревьев одной не приходилось, только с папой, когда в лагерь «Покахонтас» ездили… А сейчас звуки такие, что в дрожь бросает. Под деревьями кто-то скребется: броненосец или, может, опоссум. Эбби знала одного опоссума: он жил у дома Кейт Мосби, ел кошачий корм, а однажды подрался с кошкой: оскалил длинные, как иглы, зубы и страшно зашипел. Если такой опоссум к ней подкрадется, Эбби точно на месте не усидит!
 А страшно из-за диабета. Пока сахар вроде бы в норме, но ведь мамы рядом нет, значит, и проверить некому. Если он, как говорит папа, «подскочит» и начнет кружиться голова, нужно будет сделать укол. Самой? Эбби еще ни разу не пробовала.
 – Выходи! – дико закричал Хьюи, схватил палку и на глазах у перепуганной девочки стал ворошить кустарник. Никого не обнаружив, он зашагал к чаще.
 Девочка с тоской посмотрела на лачугу: из окон лился свет, желтый и такой уютный. Вот бы оказаться там, где нет зверей и страшных жуков!
 Ночной ветерок принес рассерженный голос великана:
 – Ночью в лесу опасно! В темноте рыщут волки и медведи… Без меня тебе не спастись!
 Обхватив себя руками, девочка старалась не слушать. Возможно, в этом лесу есть медведи, но волков точно нет: их давно охотники перебили.
 – А еще змеи… – гнул свое Хьюи. – Злые скользкие змеи ищут в темноте теплых вкусненьких девочек!
 У Эбби по спине прошел мороз. В Миссисипи действительно водятся змеи, в «Покахонтас» вожатые много про них рассказывали. Есть мокасиновые змеи, водяные щитомордники, карликовые гремучники и королевские аспиды. В лагере Эбби видела королевского аспида: он грелся на солнышке, лежа на скале у ручья. Отцы других девочек даже подходить к нему побоялись: мол, укус так опасен, что человек может умереть, не доехав до больницы. А папа разучил с Эбби и ее подругами специальный стишок, чтобы не путать аспида с очень похожим на него алым ужом: "Красно-желтый лежит у дороги – нужно быстро делать ноги!"
 – Если тебя змея ужалит, я не виноват! – кричал Хьюи, молотя палкой кусты слева от Эбби.
 Малышка зажмурилась, изо всех сил стараясь не заплакать.


* * *

 Выйдя из ванной, облаченная в бордовый комплект Карен увидела, что Хики лежит под одеялом посреди кровати. Большой свет он потушил, лишь на прикроватном столике горела неяркая лампа. Подняв голову, Джо чуть не задохнулся от восхищения.
 – Боже милостивый! Это в сто раз лучше, чем полная нагота… Детка, ты все на лету схватываешь!
 Двинувшись к своему мучителю, Карен заметила револьвер Уилла: вот он под кроватью, рядом с колтуном пыли. Похоже, Хики нисколько не сомневается, что его дьявольский план сработает без осечек.
 Джо многозначительно похлопал по лежащей рядом подушке.
 Волнующе покачивая бедрами, Карен незаметно поддела револьвер носком, чтобы задвинуть еще дальше под кровать, затем повернулась к Хики спиной и скользнула под одеяло. Главное, слишком широко не разводить ноги и не расслаблять ягодицы. Случайно задев плечом ненавистного похитителя, она приказала себе не дрожать, но знала, напряжение так легко не скроешь, он все равно почувствует.
 – Бр-р, ты холодная! – пожаловался Хики.
 – Извини! – Боже, да он воняет, как немытая пепельница! Карен смотрела в потолок, а воспаленный мозг терзала одна-единственная мысль: нужно сжать себя в кулак и как-то вытерпеть то, что сейчас случится. – Что мне делать?
 – Неужели даже хныкать не будешь?
 – Ради Эбби не буду.
 – Лучше Господа за маленькие радости благодари! – Повернувшись на бок, Хики привстал на локте, и Карен содрогнулась от отвращения, почувствовав прикосновение его бедра.
 – Ты как, уже мокрая?
 Невероятно! Неужели Джо верит, что сексуальное насилие может завести? Нужно что-то придумать, чтобы он подольше не переходил к делу.
 – А ты прямо сейчас хочешь? С места в карьер? А я-то думала, тебе кое-что другое нужно…
 – Что? – Потная ладонь накрыла левую грудь Карен.
 Ей хотелось одного: отмахнуться, но она приказала себе лежать смирно и даже повернуться к Хики.
 – Ну, о чем ты мечтаешь, видя в магазине таких женщин, как я?
 – О чем? – Заскорузлые пальцы сжали сосок.
 – Ляг на спину и расслабься. Сейчас все узнаешь!
 Тонкие губы растянулись в улыбке:
 – О… Боже!
 Прикрыв плечи одеялом, Карен прильнула к поджарому животу Хики. Вопреки ее надеждам одеяло он тут же скинул, желая наблюдать за тем, что, по его мнению, должно было произойти. Да уж, своего не упустит…
 – Мне холодно, – пожаловалась она.
 – Сейчас согреешься! – Уже не в карих, а в черных глазах горел дьявольский огонек. – Только не думай, что это маленькое вступление освободит тебя от главного номера!
 Проглотив комок отвращения, она развела волосатые ноги Джо и левой рукой взялась за его конец.
 – М-м-м, – застонал Хики.
 Хоть бы на секунду отвернулся! Зажмурившись, она продолжала взводить его так, как нравилось Уиллу. Мучитель хрипел от удовольствия, но хищный взгляд будто приклеился к руке Карен. Похоже, это и заводит Хики: смотреть, как его ублажает женщина "из общества", так что, пока не взорвется в экстазе, глаз не отведет.
 – Хорошо! Умница…
 Правая рука Карен скользнула к лобку.
 – Давай… Хочу посмотреть, как ты с собой играешь…
 – Сначала ты должен кончить! – Лицо Карен покрылось испариной. В спальне душно, но потела она не от жары, а от страха.
 Хики потянулся к ее затылку.
 – Нет! – запаниковала Карен. – Я знаю, как лучше! Ляг на спину и расслабься. Ты же не хочешь, чтобы все кончилось слишком быстро?
 – Не хочу-у! – простонал Хики, откинулся на подушки и поднял взгляд к потолку.
 Рука Карен тут же метнулась к ягодицам, а указательный палец коснулся лезвия. С величайшей осторожностью она провела по всей длине скальпеля, пока не нащупала липкую от пота ручку. Ловко подцепив, женщина вытащила его из тайной норки и зажала в кулаке.
 – Ну давай! – В голосе Джо послышалось нетерпение.
 Описав полукруг, правая рука Карен вернулась к груди. Подняв кулак к подбородку, она присела на колени – лучшей позы для орального секса не придумаешь.
 – Наконец-то… – хрипел похититель.
 Нужно сесть поудобнее и поустойчивее, чтобы Хики при первых же признаках опасности не сбросил. Продолжая взводить набухающий конец, Карен сначала одну, потом другую поставила ноги между бедер Джо.
 – Поцелуй его!
 Стиснув левую руку, Карен прижала лезвие к уретре и воткнула буквально на пару миллиметров. Боль от укола Хики почувствовал лишь через несколько секунд.
 – Смотри сюда, Джо! – холодно велела Карен. – И не делай резких движений. Дернешься – тут же потеряешь предмет своей гордости…
 Брюшные мышцы напряглись: похититель поднял голову.
 – Что? Не знаю, чем ты там занимаешься, но мне больно.
 – Держу скальпель у твоего пениса. – Карен приготовилась: сейчас он испугается и резко отпрянет. – Пошевелиться боишься, правда, Джо?
 За долю секунды смущение в карих глазах уступило место шоку. Увидев скальпель, похититель наконец понял, в чем дело. Пропахшее табаком тело напряглось, Хики будто окаменел.
 – Какого ч-ч… – громким шепотом начал он, поднял руку, чтобы ударить зарвавшуюся нахалку, но духу не хватило. Заглянув в глаза, Карен увидела страх, потрескивающий в них слабыми электрическими разрядами. Абсолютная власть пьянила и кружила голову: всего несколько секунд – и из дрожащей от ужаса жертвы она превратилась в хозяйку положения. Приставь Карен к его виску пушку, Хики рассмеялся бы ей в лицо, а вот возможность лишиться мужского достоинства не на шутку напугала. Нетрудно представить, как бешено колотится его сердце.
 – Это скальпель номер десять из набора от «Бард-Паркер», – объявила Карен. – Мы им обычно занозы вырезаем, но твои причиндалы я отсеку с такой же легкостью и огромным удовольствием. Да ты и боли почти не почувствуешь… Так, небольшое жжение…
 – Я тебя убью, – без всякого выражения проговорил Хики. – И твою девчонку тоже.
 Скальпель вонзился еще на миллиметр. Потекла кровь.
 – Подожди! – перекосившись от страха, заорал Хики. Его лицо стало смертельно бледным.
 – Ты теряешь кровь, Джо, так что слушай внимательно. Сейчас возьмешь трубку, позвонишь двоюродному брату и велишь немедленно привезти сюда Эбби.
 Темные глаза метались от лица Карен к лезвию.
 – Ты не посмеешь… Только попробуй, и твоя дочка умрет.
 – Еще как посмею! – Сердце то колотится как бешеное, то судорожно замирает, только бы в самый важный момент не остановилось… – Еще как посмею, а ты, если выживешь, до конца жизни будешь писать через катетер. Женщинам больше не придется ходить рогаткой или давиться, когда ты вставляешь по самые гланды!
 Ей показалось, или в карих глазах действительно мелькнул страх? Так или иначе, Хики мгновенно с собой справился.
 – Да у тебя рука дрожит… Неужели не чувствуешь?
 – Давай звони!
 – Чертовы бабы, собственной тени боитесь…
 В циничных словах было нечто, разбередившее старые раны Карен. В лице мерзкого похитителя она всем мужчинам мира отомстит! Левая рука машинально сжала пенис Джо, да так сильно, что он стал синюшно-багровым.
 – Знаешь, я шесть лет операционной медсестрой проработала. Так что мне тебя кастрировать, что индейку на Рождество разделать. Я не Лорена Боббитт, [4] и дружка твоего на место ни один кудесник не пришьет. Отгадай почему? Потому что, пока ты мажешь кровью мои перкалевые простыни, брошу его в миксер и нажму на кнопку. Так что звони, мать твою!
 – Успокойся! – Хики схватил телефон, лежащий на прикроватном столике. – Видишь, уже номер набираю! – Грубые пальцы бестолково тыкали резиновые кнопки. – Что сказать?
 Карен захлебывалась от звериной злости. Так здорово держать мужчину у ногтя – тело трепетало, будто после четырех сетов бешеного тенниса. Крови, до чего же ей хочется крови!
 – Скажи, что уже получил выкуп. Пусть посадит Эбби в машину и привезет сюда!
 – Хьюи не послушает. Раньше мы никогда так не делали, и он сразу поймет: что-то не так.
 – А ты утверждал: он беспрекословно тебе подчиняется!
 Лицо Хики вытянулось от изумления.
 – Хьюи не отвечает…
 – Ты не тот номер набрал!
 – Тот самый, Богом клянусь!
 – Так почему не отвечает?
 – Откуда мне знать?
 – Набирай снова! – Лезвие вонзилось еще глубже. Кровь уже не капала, а текла тонким ручейком.
 – Черт, да подожди ты! – Джо нажал на кнопку повтора номера и стал ждать ответа.
 Нервы Карен напряглись до предела. Хики под контролем, но зачем этот контроль, если Хьюи не отвечает?
 – Он трубку не берет! – Джо испугался настолько, что на секунду забыл о впившемся в пенис скальпеле. – Какого черта?!
 – Твой брат ведь всегда отвечал… Что на этот раз случилось?
 – А я почем знаю? Он ведь тормоз, гребаный тормоз! Слушай, может, уберешь нож? Тогда вместе подумаем, что там случилось…
 – Заткнись! – рявкнула женщина. – Дай с мыслями собраться…
 – Что ты собираешься предпринять? Нельзя же так всю ночь сидеть!
 – Я сказала: заткнись!
 – Ладно… Пока думаешь, может, минетик сделаешь? Все равно ведь собиралась!
 У Карен челюсть отвисла от такой наглости, а Хики, моментально воспользовавшись ее замешательством, ударил сотовым по виску.


* * *

 Обойдя вокруг полянки, Хьюи вернулся к лачуге. Надеясь вспугнуть девочку, он то и дело тыкал палкой в кусты, а потом зашагал по уходящей в лес дорожке. С каждой секундой грозный голос все тише…
 Присевшей на корточки Эбби повсюду мерещились скользкие извивающиеся змеи. По ногам ползали жуки, на обнаженных руках и лице пировали комары. Отгонять их малышка не решалась: если Хьюи услышит, тут же вернется на полянку и найдет. Вот бы на дерево залезть! Нельзя, слишком много шума… Тем более змеи умеют лазать по деревьям, хотя спят, кажется, в норках.
 Раздавив жирного комара, девочка услышала звонок. Прислушалась повнимательнее – тут же стих, а потом снова зазвонил, на этот раз громче. Хотя, может, только показалось, что громче. Сердечко бешено заколотилось.
 Это телефон! Он в домике звонит! Наверное, Хьюи забыл его, когда за ней выскочил. Эбби бросилась было в лачугу, но тут же остановилась. Что, если великан вернулся, а она не видела? Что, если он за дверью караулит? Нет, вряд ли… Телефон продолжает трезвонить, а будь Хьюи в домике, тут же взял бы трубку. Схватив Барби и сумку-холодильник, девочка побежала к приветливо сияющим окнам.


* * *

 Перед глазами ослепительно белый свет. Мысли распались на ничего не значащие элементы, и мозжечок послал импульс, который кора головного мозга до последней минуты сдерживала. Будто лапа лягушки, ужаленная электродом, рука со скальпелем резко дернулась назад.
 Хики закричал как недорезанный поросенок.
 Белый свет рассыпался яркими звездами и, померкнув, сгустился в неясный силуэт орущего от боли мужчины. Карен покачала головой. Перед глазами кровь. Целое море крови.


* * *

 Где же телефон? Его нет ни на столе, ни на продавленном диване, а звон не утихает…
 На полу у двери в спальню подушечки в большой луже молока. А вот и телефон – наполовину прикрыт миской для салата, в которую Хьюи насыпал "Капитана Кранча". Малышка бросилась к луже, схватила сотовый и в ту же секунду поняла: что-то не так. Кнопочки не светятся, дисплей тоже… Эбби прижала телефон к уху.
 В трубке тишина.
 – Не-е-е-т! – заплакала девочка, решив, что мама повесила трубку.
 Снова звонок.
 – Алло! Алло! Мама!
 Это не сотовый: звук совсем из другого места исходит… Из спальни! Бросившись в соседнюю комнату, девочка оглянулась по сторонам. На полу рядом с кроватью древний дисковый телефон. Будто по заказу, он зазвонил снова.
 Эбби схватила трубку.
 – Алло!.. Алло!
 Короткие гудки.
 – Алло!
 Телефон замолчал. Эбби ушам своим не верила: почему мама перестала звонить, именно когда она собралась поднять трубку?! Дрожа от страха, девочка смотрела на диск и шептала, пытаясь вспомнить номер:
 – Девять-девять-один? Девять… Девять-один-один?
 – Эбби! – послышался голос Хьюи. – Пожалуйста, не убегай! У меня будут неприятности, большие неприятности.
 Малышка передернулась от страха.
 Голос совсем близко, а вот шагов не слышно. За дверь даже выглядывать страшно! Глубокий вдох, и, схватив Барби и сотовый, девочка опрометью помчалась к выходу.
 Вылетев на улицу, она забежала за маленький сарай и притаилась у дерева. В тусклом свете луны на телефоне видны только красная и зеленая кнопки.
 – Девять-один-один, – уверенно проговорила Эбби, включила телефон, набрала 911 и прижала трубку к уху.
 "Добро пожаловать в «Селлстар», – прозвучал механический голос. – В данный момент вы находитесь вне зоны обслуживания. Пожалуйста…"
 – Это полиция? – закричала девочка. – Пожалуйста, позовите полицейского!
 Механическая девушка никак не отреагировала, и зеленые глаза малышки наполнились слезами. Нажав на красную кнопку, она стала набирать единственный номер, который могла вспомнить в такой момент: домашний.
 – Шесть-ноль-один-восемь-пять-шесть-четыре-семь-один-два, – шептала она. – Теперь зеленая кнопочка.
 На этот раз ответил мужской голос, но тоже механический. "Для звонков в данном направлении наберите ноль или единицу, затем номер абонента. Спасибо".
 – Наберите ноль или единицу, – перепуганным эхом лепетала малышка. – Наберите ноль или единицу…


* * *

 Хики и его жертва сидели на кровати всего в метре друг от друга. Карен воинственно подняла скальпель, Джо, перекосившись от боли и гнева, прижал к паху подушку.
 – Тебе нужно в больницу, – процедила она, – а то умрешь от кровопотери.
 Подняв подушку, Хики взглянул на порез и загоготал как бешеный.
 – Не отрезала! Мой дружочек цел… Не отрезала!
 Подушка поднялась еще выше, и смеяться тут же расхотелось: правое бедро вспорото от паха до колена. Кровь так и хлещет…
 – Боже… – лепетал Хики. – Боже…
 – Сам виноват! – произнесла Карен. – Зачем меня сотовым ударил?
 – Сука, мы убьем твою девчонку, поняла?
 Сердце будто окаменело. Пока Хики пытался остановить кровь, она выбралась из кровати и, нагнувшись, нащупала револьвер. Нельзя допустить, чтобы этот изверг погиб, но, когда он трясется от гнева, полагаться на его милость не очень разумно.
 – Иди в ванную! – поднявшись с револьвером в руках, приказала Карен. – Как можно туже повяжи над раной полотенце: нужно остановить артериальное кровотечение.
 – Посмотри, что ты наделала! – кричал бледный от шока Хики.
 Рану придется обрабатывать, но как заставить себя прикоснуться к Джо? Пока даже смотреть на него не хотелось.
 – Скорее за полотенцем! – закричала она. – Наложи жгут!
 С прижатой к бедру подушкой Хики, прихрамывая, выбрался из спальни. Стоны, плач и отборная ругань неслись за ним словно шлейф. Вытерев простыней окровавленные бедра, Карен накинула рубашку и, не забыв револьвер, подошла к ванной. Джо перевязывал полотенцем бедро, получалось неплохо, по крайней мере кровотечение остановить удастся.
 – Почему Хьюи не отвечает? Они что, не в доме? Твой брат куда-то повез Эбби?
 Хики поднял красное от натуги лицо.
 – Сейчас тебе не об этом нужно волноваться. Ты только что на такие страдания себя обрекла… Мало не покажется!
 – А как иначе? Ты украл Эбби и пытался изнасиловать меня, а я что, сложа руки должна сидеть?
 Хики потряс окровавленной тряпкой:
 – Ты только взгляни на эту ногу! Я умру, точно умру…
 – Езжай в больницу!
 – В больницу? Черта с два! Всего-то пара стежков нужна… Ты была медсестрой, значит, ты и наложишь!
 – Ну для такой раны не два, а целых пятьдесят понадобятся! – Карен преувеличивала: нерадивый хирург и десятком стежков бы ограничился.
 – Ну так неси иголки и что там тебе нужно… У твоего благоверного наверняка специальный портфельчик имеется. Нужно же соседским ублюдкам первую помощь оказывать!
 У Уилла действительно была сумка со всем необходимым на случай, если Эбби во время футбола поранится, но идти за ней не хотелось. Не хотелось расхаживать по дому с пушкой в руках или смотреть на голого Хики. Хотелось одного – поскорее прижать к себе дочку.
 – Ну зачем ты это затеял? – завизжала она. – Зачем украл мою малышку? Разве это справедливо? Я никогда…
 Джо отвесил ей пощечину, а затем, морщась от боли, процедил:
 – Если ты сейчас же не возьмешь себя в руки и не заштопаешь мне ногу, Хьюи девчонке хребет переломит. Хрусть – и нет Эбби! Достаточно одного звонка. Одного гребаного звонка!
 – Ты даже дозвониться до него не можешь!
 Истерика бесследно не проходит: Карен трясло. От перепачканного кровью белья на рубашке появились разводы, револьвер дрожал в побелевших пальцах. Нужно… Нужно сделать над собой усилие. Иначе Эбби не переживет эту ночь.
 – Шевелись! – прикрикнул Хики. – Бегом за портфелем!
 Карен кивнула и пулей вылетела из ванной.


* * *

 Из леса снова послышался голос Хьюи, и Эбби спряталась в маленьком сарае. Внутри трактор, очень похожий на тот, каким папа стриг лужайку перед домом, только намного старее и больше. Забравшись в кабину, девочка стала нажимать кнопки на панели телефона: единица, потом код Миссисипи.
 – Шесть-ноль-один, – вслух проговаривала она. Набрав семь оставшихся цифр, потом вызов, малышка молилась, чтобы снова не ответил оператор.
 В трубке послышались длинные гудки.


* * *

 Карен рылась в медицинской сумке Уилла, когда зазвонил стоящий на прикроватном столике телефон. Хики остался в ванной и по ее совету немного ослабил жгут. Наверняка жена Джо звонит, но Карен сняла трубку, искренне надеясь, что ее отчаянный поступок приведет к чему-нибудь хорошему.
 – Алло!
 – Дашь мне ее потом на секунду! – крикнул из ванной похититель.
 – Мама!
 Руки Карен мелко затряслись.
 – Эбби?
 – Мама!
 Глубокий вздох: все, можно продолжать!
 – Детка, ты в порядке? Где ты сейчас??
 Слова рассыпались на безудержные всхлипы. Бедная малышка икала, а потом пыталась отдышаться.
 – Милая, не спеши, лучше расскажи, где ты сейчас находишься?
 – Не знаю… Мама, забери меня! Я боюсь!
 Карен с тревогой взглянула на ванную.
 – Доченька, я скоро приеду, только… – "Боже, что же сказать? Насколько трезво может оценивать обстановку пятилетний ребенок?" – Детка, мама не знает, откуда тебя забрать. Ты сейчас там, где я сделала тебе укол?
 – Угу. Убежала из домика и спряталась, а мистер Хьюи бегал с палкой и кричал, что в лесу змеи. Потом зазвонил телефон…
 – Милая, послушай, помнишь, как звонить девять-один-один? Если справишься, полиция…
 – Я уже звонила. Там тетя даже слушать не захотела. Мама, помоги мне!
 – Что ты, черт побери, делаешь? Ну-ка дай трубку! – Хики шел вперевалочку, стараясь не нагружать раненую ногу.
 – Мама! – позвала Эбби.
 – Дай трубку! – орал Джо.
 Карен схватила револьвер, прицелилась в приближающегося похитителя и выстрелила.
 Хики рухнул на пол и закрыл руками голову, совсем как солдат под артобстрелом.
 – ОТВЕЧАЙ, ГДЕ МОЯ ДЕВОЧКА, СУКИН СЫН!
 – Мама! Мама!
 Джо не шевелился. Карен попала в дверь, промахнувшись всего на несколько сантиметров.
 – Ты что, язык проглотил?!
 – Перестань палить! – закричал Хики. – Убив меня, ребенка убьешь!
 – НО ТЫ СДОХНЕШЬ ПЕРВЫМ, ПОНЯЛ?! – Прижав трубку к уху, Карен постаралась говорить спокойнее. – Детка, не отсоединяйся. Мама в порядке, просто немного занята. Солнышко, ты сейчас в домике?
 – Нет, в маленьком сарае. На тракторе сижу.
 Хьюи хоть и дебил, но, желая вернуть девочку, обязательно проверит надворные постройки. Это так же логично, как под фонарем искать ключи от машины.
 – Эбби, беги в лес. Проверь, нет ли поблизости мистера Хьюи, а потом незаметно выберись из сарая, спрячься в кустах и сиди тихо.
 – Но ведь сейчас ночь!
 – Милая, сегодня темнота – твой друг. Помнишь Сэма-в-пижаме из компьютерной игры? "Ночка спрячет нас и укроет от злых глаз".
 – Ведь это понарошку, это игра…
 – Знаю, милая, но в лесу сейчас безопаснее, поняла?
 – Кажется, да.
 – Детка, как думаешь, сахар у тебя сейчас в порядке?
 – Угу…
 – Ничего не бойся, мама скоро за тобой придет.
 – Обещаешь?
 – Конечно! А сейчас оглядись и беги в лес. Телефон возьми с собой и оставайся на связи. На красную кнопку не нажимай. Ладно?
 – Угу.
 Прикрыв трубку рукой, Карен прицелилась Хики в голову.
 – Вставай, ублюдок!
 В темно-карих глазах ненависть или недоумение?
 – Я сказала – вставай!
 Опираясь на ладони, похититель медленно поднялся и, чтобы не упасть, прислонился к двери в ванную.
 – Что ты творишь, черт побери?!
 – У меня изменились планы, – холодно улыбнулась Карен.




 9


 Доктор Джеймс Макдилл с супругой сидели напротив специального агента Билла Чалмерза – рыжеватого мужчины чуть за тридцать, с мягким доброжелательным лицом. Приближалась полночь, а галстук агента Чалмерза был повязан безупречно аккуратным узлом. Через несколько минут после памятного разговора с Маргарет Макдилл связался с дежурным Джексонского отделения ФБР, и по результатам телефонного разговора была назначена встреча.
 Вообще-то доктор собирался в ФБР один, но Маргарет не желала оставаться дома. Чалмерз встретил их в фойе и провел на этаж, где располагалась штаб-квартира Федерального бюро. В общем зале было темно и пусто: совсем как казарма, озаренная голубоватым светом компьютерных экранов. Специальный агент проводил посетителей в кабинет босса. "Фрэнк Цвик" – было написано на именной табличке.
 Джексонское отделение ФБР имело подмоченную репутацию и славилось предвзятым отношением к национальным меньшинствам. Сам Джон Эдгар Гувер основал его летом 1967 года, когда гражданские права нарушались сплошь и рядом.
 – Я понял далеко не все из того, что вы рассказали по телефону, – заявил Чалмерз, устраиваясь за столом Цвика. – Не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?
 – Давайте! – отозвался Макдилл.
 – Речь пойдет о похищении с целью выкупа и мошенничестве с использованием электронных средств коммуникации?
 – Насчет первого – точно «да», насчет второго – наверное, тоже.
 – И это случилось год назад?
 – Да, плюс-минус несколько дней, во время ежегодной медицинской конференции, которая сейчас проходит в Билокси.
 Поджав губы, Чалмерз смотрел в окно на старое, озаренное холодным неоном здание холдинговой группы "Стэндард лайф". После секундного колебания он заглянул известному кардиохирургу в лицо.
 – Доктор, извините, что спрашиваю, но почему вы не заявляли о похищении целый год?
 По дороге из дома Макдилл несколько раз репетировал свой ответ.
 – Они пригрозили вернуться и убить нашего сына. В качестве выкупа мы заплатили сто семьдесят пять тысяч долларов. Для меня это не такие большие деньги, особенно когда речь идет о жизни Питера.
 – Но вы же сами сказали: похитители дали понять, что это случится снова?
 – Верно.
 – Так вы, наверное, с первого дня боялись, что подобная трагедия произойдет с другой семьей и другим ребенком?
 Кардиохирург опустил голову.
 – Так оно и было. Неприглядная правда в том, что я слабее, чем хочу себе казаться. Мог повернуть время вспять…
 – Меня изнасиловали, – тихо сказала Маргарет.
 Макдилл рот раскрыл от удивления, а агент Чалмерз откинулся на спинку кресла, будто для него ситуация наоборот прояснялась.
 – Понятно, – протянул он. – Не могли бы вы остановиться на этом поподробнее?
 Доктор обнял жену за плечи:
 – Маргарет, ты не обязана…
 Она отмахнулась, а потом сжала подлокотники кресла так, что пальцы побелели, всем своим видом показывая: она решила сказать правду, чего бы это ни стоило. Стараясь не встречаться глазами ни с мужем, ни с агентом, она заговорила:
 – Это я не позволяла Джеймсу заявлять в полицию. Видите ли… Я осталась наедине с человеком, который руководил всей операцией, а ребенка держали в другом месте. От меня зависели судьбы сына и мужа. Тот мужчина… постоянно созванивался со своими сообщниками. Одно его слово – и Питера или Джеймса убили бы. Мне очень доходчиво это объяснили и угрозами склонили к сексу.
 Макдилл попытался утешить жену, но она отшатнулась и стала рассказывать дальше:
 – К очень грязному, болезненному сексу… Я все боялась, что об этом каким-то образом узнают мои знакомые. Сейчас понимаю свою ошибку, хотя… – Она рвалась вперед, будто решивший дойти до финишной черты марафонец. – Изнасилование… плюс угроза вернуться и убить Питера… Разве можно рисковать жизнью сына? Но с тех пор, как случилось… это, ни о чем другом я и думать не могу. День и ночь терзаюсь, с мужем не сплю…
 Кардиохирург взял тонкую полупрозрачную руку жены и крепко пожал. На этот раз она не отстранилась.
 Агент Чалмерз постучал по столу ручкой. С каждой минутой история казалась ему все более правдоподобной.
 – На самом деле нам было бы проще обо всем забыть, – признался Макдилл. – Притвориться, будто ничего не произошло… Но ведь произошло, еще как произошло!
 – И вы думаете, сейчас происходит снова?
 – Угу.
 – Могу я спросить почему?
 Макдилл набрал в легкие побольше воздуха и собрался с мыслями.
 – Признаюсь: серьезных доказательств у меня нет. Но женщина, что сторожила меня в отеле, сказала: это далеко не первая операция, и я склонен верить. По ее словам, в полицию никто не обращался… Немного разобравшись в тактике идейного вдохновителя этой банды, второму утверждению я тоже верю. Мы же целый год молчали. Тот, кто придумал этот чертов план – Джо или как его там, – настоящий психопат. Ради денег он похищает детей, а в качестве дополнительного бонуса насилует женщин. Уже несколько раз все проходило без сучка без задоринки, так зачем останавливаться?
 Бросив ручку, Чалмерз принялся разглядывать свои ладони. Макдиллу показалось, он не может решить: стоит ли привлекать все силы ФБР сейчас же, посреди ночи, или ограничиться более консервативными действиями.
 – Миссис Макдилл, вы провели с тем мужчиной довольно много времени. Как вам кажется, он назвал свое настоящее имя?
 Маргарет начала плакать. Макдилл и Чалмерз терпеливо ждали.
 – Думаю, Джо – его настоящее имя. Представляясь мне, он испытывал какую-то извращенную гордость. Полную безнаказанность. Мол, может делать что хочет, – все равно в полицию не сообщим… По крайней мере я так считаю.
 – А он случайно не обмолвился, откуда родом? Из какого штата, например?
 – Нет.
 – Джо не говорил, других детей они тоже в Миссисипи похищали?
 – Не говорил, но думаю, что да.
 – А как по-вашему, откуда он?
 – С Юга, – без колебаний ответила Маргарет, – точно с Юга. Насчет Миссисипи не уверена: выговор у него… довольно жесткий. Будто родился на Юге, а потом долго жил в другом месте. Или наоборот: родился в другой части страны, а потом на Юг переехал. Я хоть понятно объясняю?
 – Вполне, – кивнул Чалмерз. – А вы, доктор? Женщина, что была с вами, о себе не рассказывала? Может, о семье что-нибудь?
 – Толком ничего. Казалось, происходящее ее пугает, и все-таки она твердо решила идти до конца. Похоже, они с Джо женаты. Не то чтобы женщина сама об этом доложила, я определил скорее по тону, каким она о нем рассказывала.
 – Сколько ей лет?
 – Двадцать – двадцать пять.
 – Правда?
 – Довольно привлекательная особа. – Доктор виновато взглянул на жену. – На похитительницу совершенно не похожа. Скорее молодая жена преуспевающего доктора или даже модель. Фигура – хоть сейчас на подиум.
 Агент Чалмерз повернулся к миссис Макдилл:
 – А Джо, главарь, сколько ему лет?
 – Около пятидесяти.
 – Описать его сможете?
 – Пожалуй.
 – А на фотографии узнать?
 – Тоже да.
 – А как насчет особых примет?
 Маргарет закрыла лицо руками.
 – У него татуировка на плече. Орел, ненесенный довольно грубо.
 – На какой руке, помните?
 – На левой. Точно на левой.
 – А девушку узнаете? – Агент повернулся к Макдиллу.
 – Стопроцентно узнаю! Если нужно, полечу в Билокси и весь отель переверну.
 – Боюсь, это не самый действенный способ. Девушка уже наверняка в номере, а не в конференц-зале. Нельзя ведь обыскать весь отель в поисках человека, которого, возможно, там и нет!
 – Даже если речь идет о похищении?
 – В "Бо риваж" тысяча восемьсот номеров. Ни один судья не даст ордер, чтобы обыскать их все. По крайней мере пока не появятся доказательства.
 – А если бы туда бомбу заложили?
 – Что?
 – Вы же ФБР! Можно сказать: в казино заложили бомбу, тогда администрация всех гостей эвакуирует. Я, стоя неподалеку, буду смотреть, как их выводят через главный вход, а вы на камеру заснимете.
 Во взгляде Чалмерза читались удивление и уважение.
 – Доктор, вы толкаете меня на преступление!
 – Отчаянная ситуация требует отчаянных мер, – пожал плечами Макдилл.
 – Увы, ФБР такое не позволяется. Для начала просмотрим фотоархив полицейского управления Джексона, затем Национального центра криминальной информации. – Облизнув губы, агент неуверенно посмотрел в сторону.
 Непостижимым образом кардиохирургу удалось перевести заданный на языке жестов вопрос.
 – Нет, – решительно произнес он.
 – Что "нет"?
 – Мы не хотим привлекать к расследованию Питера. Третий член группы – умственно отсталый. Он представился Хьюи и утверждал, что главарь – его двоюродный брат. Сына держал в лесу, в маленьком доме, часах в двух езды от Джексона, главаря звал Джои, что еще раз доказывает: имя настоящее. По словам мальчика, клички этому тормозу вряд ли по зубам. Дескать, Хьюи всю ночь деревяшку строгал. Пожалуй, это все, что рассказал бы Питер. Мы не хотим его впутывать.
 – Может, хотя бы фотоархив просмотрит?
 – Нет.
 – Но, доктор…
 – Попытаетесь привлечь сына – тотчас свяжусь с адвокатом и перестану с вами сотрудничать. Мы сегодня уже беседовали, и он настоятельно рекомендовал общаться с вами только в его присутствии. Я советом пренебрег, но если будете давить…
 Чалмерз попытался возражать, однако быстро понял: доктор Макдилл не из тех, на кого действуют угрозы.
 – Ну ладно… Тогда следующая остановка – полицейское управление Джексона. Ребята из отдела по расследованию убийств еще на местах, я там кое-кого знаю, нам помогут получить доступ к базе Национального центра криминальной информации. Вы как, готовы просмотреть чертову уйму фотографий?
 – Мы готовы ко всему, кроме привлечения Питера, и чем скорее, тем лучше. Почти уверен: в эту самую минуту какая-то семья переживает ужасную трагедию.
 Чалмерз кивнул:
 – Судя по вашему рассказу, у нас есть еще несколько часов до того, как будет отослан выкуп. Придется поднять босса и кратко обрисовать ситуацию. Отошлем распоряжение во все банки побережья: пусть отслеживают переводы из Джексона. При поступлении любой подозрительной суммы коллеги из Нового Орлеана тотчас нам сообщат. А здесь, в городе, приведем в состояние боевой готовности специальный отряд, чтобы по первому же сигналу атаковать банк, куда для осуществления перевода придет мать похищенного ребенка в сопровождении главаря. Вариантов, если подумать, немало, так что…
 – Стоп! – перебил доктор. – Вы кое-что упустили.
 – Что? Заложника?
 – Именно. Арестовав любого из троицы, вы рискуете нарушить график тридцатиминутных созвонов, и тот идиот в лесу убьет ребенка.
 – Доктор, минуту назад вы предлагали пустить слух о готовящемся взрыве!
 – Да, но ведь это лишь для того, чтобы подтвердить факт очередного похищения. К тому же у всех троих сотовые, их график воображаемый взрыв не нарушил бы.
 – Так что мне делать с информацией, которую вы только что сообщили? Ничего?
 – Ну, не знаю… Идти напролом, в лобовую атаку, точно нельзя: погибнут люди.
 – Доктор, ФБР никогда не идет напролом. Мы могли бы следить за похитителями от банка на вертолете. Или поставить на машину пострадавшего жучок с глобальной системой позиционирования. Главарь и его молодая красавица обязательно должны где-то встретиться и поделить деньги. Возможно, это произойдет в том самом «Макдоналдсе», где вашей жене вернули Питера.
 Нервная дрожь пробежала по телу доктора Макдилла.
 – Агент Чалмерз, мой сын пережил похищение именно потому, что я не пытался обратиться в полицию. Сегодня мы с женой пришли сюда, чтобы другой семье не пришлось проходить подобные испытания. Но, судя по всему, это уже случилось, и, если вмешается ФБР, может погибнуть ребенок, который иначе остался бы жив. Пожалуйста, не надо рассуждать о "приемлемом риске". Я достаточно хорошо помню Вьетнам.
 Чалмерз шумно выдохнул, таким образом выражая досаду и разочарование.
 – По-вашему, ради сохранения жизни заложника мы должны отпустить похитителей с миром? Но в таком случае, если вы правильно поняли ту девушку, через год все случится снова. И рано или поздно "святая троица" допустит прокол. Или кто-то из родителей не выдержит напряжения, и их ребенок погибнет. Доктор, нужно положить конец этому ужасу!
 Доктор Макдилл заломил руки. Подобные жесты он ненавидел, однако в тот момент не мог сдержаться.
 – Да, понимаю… Просто… Все, абсолютно все ошибаются, и чем больше людей задействовано в операции, тем выше вероятность ошибки. Вы тут говорили о слежке через спутниковую систему, жучках, погоне на вертолетах…
 – Доктор, мы агенты ФБР, – напомнил Чалмерз, – мы профессионалы…
 – Не обижайтесь, – тяжело вздохнул Макдилл, – почему-то это не придает мне уверенности.




 10


 – Садись на кровать! С другой стороны, – приказала Карен. – Быстро!
 Перепуганный выстрелами, Хики присел на окровавленное одеяло, а она застыла у двери.
 – Возьми! – велела она, показывая на лежащую на столе радиотрубку.
 – Кому звонить?
 – Возьми трубку, тебе говорят!
 Джо послушался, но холодный блеск его глаз заставлял Карен держать палец на курке.
 – Звони моему мужу в отель!
 – Слушай, ты совершаешь большую ошибку.
 Подняв револьвер, Карен прицелилась прямо в побледневшее от страха лицо, а потом спросила дочку:
 – Эбби, ты уже на улице?
 – Да…
 – Отлично! Теперь спрячься. – Трубку пришлось положить на плечо, зато, удерживая в правой руке револьвер, левой можно будет взять радиотелефон у Хики. В принципе аппарат, на который звонила девочка, обслуживал две линии параллельно, но разве перепуганную малышку поставишь на удержание?! – Рядом кусты есть?
 – Угу, они такие колючие!
 – В них и спрячься. Я звоню папе, мы с ним быстро все уладим и заберем тебя. Только не отсоединяйся, ладно?
 – Ладно…
 – Дозвонился Уиллу? – спросила она у Хики, а тот поднял руки, будто предлагая мировую.
 – Я умираю от кровопотери. Может, сначала ногу зашьешь?
 – Чем быстрее поговорю с Уиллом, тем меньше крови потеряешь!
 Набрав номер отеля, Хики попросил люкс 28021.
 – Кинь трубку на кровать!
 Джо повиновался, и, ловко поймав ее левой рукой, Карен услышала длинный гудок.
 – Алло! – ответил женский голос.
 – Позови доктора Дженнингса!
 – А кто это?
 – Миссис Дженнингс! Не позовешь – прострелю твоему благоверному голову.
 На секунду повисла гробовая тишина, а потом женщина пришла в себя.
 – Не посмеешь: у нас твоя малышка!
 – Солнце, у твоего муженька артериальное кровотечение, так что давай шевелись!
 Послышался шорох, а потом изумленный голос Уилла:
 – Карен!
 – Уилл, слава Богу!
 – Что происходит? Эбби в порядке?
 – Она свободна. То есть…
 – Свободна?!
 – Сбежала от человека, что ее сторожил, и прячется в лесу. Эбби сейчас на связи, у нее сотовый…
 – Боже, а где этот… охранник?
 – Ищет ее. Эбби в каких-то колючках притаилась.
 – А Джо где?
 – У меня на мушке. Страшно хочется прострелить его чертову башку!
 – Карен, не надо!
 – Знаю… Но что нам делать? Если позвоним в полицию, они смогут отследить, откуда звонит Эбби? Смогут ее найти?
 – Вообще-то сотовый отследить несложно. Но если она за городом… Тогда вряд ли. Кто знает, может, без вышек, зданий и машин ничего не получится? По-твоему, как далеко она от Джексона?
 – Примерно в часе езды, может, чуть меньше.
 – Ничего не получится! – вставил Хики.
 – Значит, километров девяносто пять.
 – Не получится! – не унимался Джо. – То, что вы задумали, не по-лу-чит-ся!
 – Заткнись! – рявкнула Карен.
 – Что такое?
 – Хики утверждает: мы не сможем отследить звонок…
 – Да пошел он! Слушай, я хорошо знаю хозяина «Селлстара»: желчный пузырь его жене оперировал, а потом на турнире по гольфу с ним играл.
 – Так позвони ему, он точно скажет.
 – Нужно выяснить, у кого из операторов обслуживается Хики и его сообщники. «Селлстар» – крупнейший из них, судя по всему, его эти мерзавцы и выбрали, чтобы поменьше внимания привлекать. Забери у этого мерзавца телефон!
 Карен махнула револьвером в сторону нагрудного кармана Джо:
 – Дай мне сотовый!
 – Зачем?
 – Затем, чтобы тебя не прибила! Давай, не испытывай терпение!
 Вытащив маленькую «Нокию», Хики швырнул на кровать.
 – Есть! – объявила Уиллу Карен.
 – Так, набери… Стоп, а телефон подключен?
 Подцепив стволом крышку, Карен открыла аппарат. Дисплей не светился.
 – Нет, отключен.
 – Черт! Нажми звездочку-восемь-один-один и слушай, кто ответит.
 – Уже набираю.
 – Мама? – позвала в другой трубке Эбби.
 – Секунду, милая, я с папой разговариваю.
 Указательным пальцем Карен нажала на красную кнопку, затем набрала номер. С другой стороны кровати за ней с удивлением следил Хики.
 "Добро пожаловать на горячую линию "Селлстар"", – проговорил механический голос. Карен тут же отключилась.
 – Это «Селлстар», – объявила она мужу.
 – Ура! – радовался Уилл. – Наконец-то у нас хоть что-то получилось! Не клади трубку. Сейчас возьму у Шерил сотовый и позвоню приятелю.
 – Не беспокойся: я слишком перепугана, чтобы отсоединяться.
 Карен услышала, как Уилл просит жену Хики позвонить в справочную и узнать домашний номер Харли Ферриса из Рингленда, штат Миссисипи.
 – Спроси этого мерзавца, почему он думает, что мы не сможем отследить звонок, – попросил супруг.
 – Почему мы не сможем найти телефон Хьюи?
 В глазах Хики читались вызов и издевательство.
 – Своими руками ребенка убиваешь, – покачал головой он. – Дай трубку, вдруг у твоего мужа мозгов побольше?
 – Он хочет с тобой поговорить, – объявила мужу Карен.
 – Ладно, только телефон осторожнее передавай.
 Карен бросила трубку на кровать, и ее тут же схватил Хики.
 – Это ты, док?
 – Солнышко, я на секунду поставлю тебя на удержание, – сказала дочери Карен. – Я не отключаюсь, просто хочу послушать, что скажет папа, ладно?
 Голос дочки превратился во взволнованный шепот:
 – Мама, не отсоединяйся, мама!
 – Буквально на секунду! – Нажав на кнопку, Карен переключилась на вторую линию.
 – Док, вы все портите! – увещевал Хики. – Достаточно было просто соблюдать наши правила, и к утру бы доченьку получили. Но нет, ты в чертова Джона Уэйна решил сыграть, а твоя старуха – в Женщину-грозу.
 – Ну порой она действительно гроза! Наверное, дело в том, что мы тебе не верим.
 – Ладно, попробую объяснить. В некоторых случаях звонок по сотовому отследить действительно просто. Ведь по сути сотовый – то же радио, верно?
 – Верно.
 – И ты искренне веришь, что радио триангулируют совсем как в фильмах про Вторую мировую: сравнивают относительную силу сигнала между двумя вышками и определяют положение приемника с точностью до метра. Но проблема, по крайней мере для тебя, в том, что вышек с необходимым для измерения оборудованием пока очень мало. Сейчас даже принимают специальный закон об их строительстве. Люди требуют доступного триангулирования, чтобы несчастных, которые звонят девять-один-один, находили прежде, чем они умрут от кровопотери. Здорово, правда? Теперь дело только за техникой. А в Миссисипи прогресс на добрых пять лет от всей страны отстает, хотя, думаю, ты в курсе. В общем, надеяться, что копы найдут твою принцессу раньше, чем Хьюи, как минимум несерьезно. Почему я это тебе рассказываю? Просто мне по-прежнему хочется, чтобы все получилось, и денег по-прежнему хочется. Впутаешь копов или ФБР – я за операцию не отвечаю. Это то же самое, что адвоката по семейному праву на годовщину свадьбы пригласить! Такую ошибку мне не исправить, да и не до того будет: придется бежать, сжигая за собой мосты. Значит, Хьюи убьет твою принцессу сразу, как только найдет.
 – Но ведь мы знаем твое имя, – напомнил Уилл, – поэтому, убив Эбби, ты подпишешь себе смертный приговор.
 – Чушь! Похищение само по себе смертной казнью не карается. Так что со смертью девочки я лично ничего не теряю, а Хьюи даже выигрывает: некому будет его опознать.
 – Моя жена его видела.
 – Неужели? Что-то я такого не помню. – Хики ласково улыбнулся пленнице. – Что, милая, начинаешь представлять себе картинку?
 Повисла страшная пауза: Уилл расценивал имеющиеся варианты. Карен собиралась переключиться на Эбби, когда он взорвался:
 – Да пошел ты, Джо! Позови мою супругу!
 – Я здесь, – отозвалась женщина. – У меня Эбби на параллельном, дай мне с ней поговорить, ладно? – Она переключилась на основную линию. – Детка, я снова с тобой. Ты в порядке?
 – Нет! Мне было так страшно… Не отключайся больше!
 – Не буду, милая! – Карен жестом велела Хики вернуть телефон. Радиотрубка приземлилась в лужице крови. Вытерев трубку о покрывало, она поднесла ее ко рту. – Говори, Уилл!
 – Я уже позвонил тому парню из «Селлстара». У него автоответчик.
 – Ну вот…
 – Сейчас уже за полночь, и вполне возможно, телефон у них не в спальне. Буду звонить до победного… – На секунду Уилл задумался. – Слушай, ты ведь видела человека, который сторожил Эбби.
 – Да.
 – Думаешь, он убьет ее, если Джо прикажет?
 Карен вспомнилась огромная фигура и неподдельный страх, мелькнувший в глазах Хьюи, когда она вручила сумку-холодильник и умоляла не трогать девочку. "Не трогать твою девочку?" – эхом отозвался великан, будто подобная мысль ему и в голову не приходила. Но кто знает, что действительно у него на уме? Он не способен обидеть Эбби и сама мысль об этом приводит его в шок? Или настолько тупой, что повторяет все, что ему скажут?
 Измученная, сбитая с толку мать прикрыла трубку стационарного телефона.
 – Трудно сказать. Хьюи огромный, откровенно слабоумный и, по словам Хики, бесится, когда от него убегают дети. Похоже, настрадался в свое время. А Эбби только что от него сбежала…
 – Боже… Думаешь, она сможет прятаться до утра? Или на дорогу выйти?
 – Уилл, этот домик посреди леса!
 – Ты ведь оставила ей инсулин?
 – Да, подожди. – Карен прильнула к другой трубке. – Эбби, у тебя сумка с собой? Та, что я мистеру Хьюи оставила?
 – Нет… Я брала ее, когда первый раз убегала, но потом вернулась за телефоном и забыла.
 – Ничего страшного, милая, ты все равно молодец! Я сейчас с папой разговариваю…
 – А вы за мной приедете?
 – Да, мы как раз об этом говорим. Где мистер Хьюи?
 – У Феррисов до сих пор автоответчик, – пожаловался Уилл.
 – Не знаю, он перестал кричать, – отозвалась малышка.
 У Карен мурашки по спине побежали.
 – Сиди тихо, детка. – Она снова прикрыла трубку рукой. – Уилл, у нее нет инсулина, а если бы и был, Эбби не умеет делать уколы.
 – При необходимости справится; проблема только в том, чтобы вовремя эту необходимость почувствовала.
 – Уилл, ей всего пять… У нас есть другие варианты?
 – Лишь один: Эбби сдается, а мы полагаемся на слово Хики.
 Карен взглянула на сидящего на окровавленном одеяле Джо: глаза холодно блестят, нога кровоточит, на плече грубая татуировка.
 – Нет! Нужно сделать все возможное и спасти ее прямо сейчас.
 – Дай мне телефон, – снова потребовал Хики.
 Уже в который раз трубка полетела на окровавленное одеяло.
 – Док? Хочу рассказать небольшую историю. Мы с Хьюи двоюродные братья. Выросли в разных штатах, хотя наши матери были родными сестрами. Обе вышли замуж за редкостных ублюдков: его папаша был ублюдком бросающим, а мой – дерущимся. После смерти младшей сестренки Хьюи пришлось перебраться к нам в Миссисипи. Здесь появились первые проблемы: не в силах забыть Джо Эллен, он стал приставать к маленьким девочкам и колотить их родителей, если пробовали поднять шум. В трезвом виде мой папаша был просто золото, жаль только случалось это нечасто, и к Хьюи замечательно относился, но стоило напиться – донимал и называл никчемным нахлебником. А потом принимался за меня и колотил – так, для поддержания тонуса.
 Карен хотела услышать реакцию Уилла, но если слишком долго не разговаривать с Эбби, перепуганная малышка просто не выдержит. Хоть бы муж дозвонился президенту "Селлстара"!
 – Так вот однажды старик взял нас охотиться на оленей, – продолжал Хики. – Хьюи мы, конечно, оружие не доверяли, однако с собой брали всегда: он мог за раз все трофеи домой приволочь. Помню, перелезал через высокий, обвитый проволокой забор, а мое ружье возьми и выстрели. Папаша был под парами и тут же начал орать, мол, пуля в сантиметре от его щеки пролетела, бросил ружье и поколотил прямо в лесу. Мне в ту пору было лет тринадцать, а Хьюи на год меньше, но по росту и силе он ничуть не уступал взрослым. Отец орал, пока не начал хрипеть, потом решил передохнуть, но только я двинулся за ружьем, тут же преградил дорогу. Глоток из фляжки – и ор с побоями продолжались. Хьюи так смешно скривился, медленно подошел к папаше и вывернул руки, без особых усилий, р-раз, будто дерево обнял… Вывернул и держит, а папаша бесится, мол, вырвусь – убью обоих! Я поднял ружье и прицелился, потому что понимал: старик не шутит. Чтобы не попасть в Хьюи, стрелять пришлось бы прямой наводкой в голову, но такая рана выглядит не слишком естественно, потом проблем не оберешься.
 Карен зажала ладонью трубку: эта история явно не для ушей Эбби.
 – Хьюи тогда перепугался и говорит: "Джои, я просто хотел, чтобы он перестал тебя бить. Пожалуйста, не делай ничего плохого!" А я ответил: "Он никогда не перестанет. Никогда, до самой смерти! Убей его, Остолоп, и покончим с этим. Мы с тобой кровные братья, так что ты должен меня слушаться!" Парень на минуту задумался, потом, словно младенца, поднял папашу на руки, подтащил к утесу, аккуратно так положил и бил головой о камень, пока он не перестал шевелиться. Тело Хьюи отнес к обрыву и под моим чутким руководством сбросил на прибрежные скалы. Получилось так, будто папаша сам по пьяни свалился.
 Крепко зажмурившись, Карен горячо молилась о спасении Эбби.
 – Видишь, док, Хьюи не хотел этого делать, но сделал. И твою девочку обижать не захочет, но, стоит мне сказать, обязательно обидит. Да он без любимого брата Джои не то что жить, дышать не может, и если поймет, что из-за маленькой принцессы меня отправят в газовую камеру, прибьет, как папашу! – На секунду оторвавшись от телефона, Хики игриво подмигнул Карен. – Шейку Эбби он свернет не задумываясь, ему это что фарфоровую вазу разбить!
 Выслушав ответ Уилла, Джо с довольной улыбкой положил трубку на кровать.
 – Что же нам делать? – спросила мужа Карен.
 – Пока Хики бахвалился, я позвонил в офис «Селлстара» и попытался выяснить, где сейчас Феррис. Пришлось внеурочный осмотр его жене придумать. В отделе безопасности сказали, он должен быть дома.
 – Там по-прежнему автоответчик?
 – Да, но рано или поздно дозвонюсь; кто-нибудь все равно проснется. Слушай, мне бы с Эбби поговорить… Только и мечтаю ее голосок услышать… Попробуй поднести трубки друг к другу.
 Холодное дуло ткнулось Хики в лицо.
 – Садись на пол к стене!
 – Что?
 – Садись, я сказала!
 Джо отступил к стене и, сжимая обеими руками распоротое бедро, сполз на пол. Положив револьвер на одеяло, Карен развернула радиотелефон и прижала к трубке стационарного телефона.
 – Малышка? – Голос Уилла звучал как транзисторный приемник. – Это папа. Ты в порядке?
 Услышав, как всхлипывает Эбби, Карен захотела прострелить Хики голову.
 – Солнышко, я скоро за тобой приеду, – проговорил отец. – А сейчас тебе нужно прятаться, совсем как в лагере «Покахонтас», помнишь? Это такая новая игра… Потерпи немного, папа за тобой приедет. Ты меня слышишь?
 – Да, – несчастным голосом отозвалась девочка.
 – Эбби, скажи, случалось хоть раз такое, чтобы тебе была нужна помощь, а я не приходил?
 – Нет.
 – И на этот раз не будет. На Библии клянусь!
 – Ты не имеешь права клясться на Библии…
 – Ну, в особо важных случаях имею. Детка, я скоро за тобой приеду. Когда будет очень страшно, помни: к тебе спешит папа.
 – Ладно…
 – А сейчас дай маму… Детка, я тебя люблю!
 – Пожалуйста, папочка, поскорее!
 Карен развела трубки.
 – Уилл?
 – Эбби лучше бы на время отключить телефон, не то зарядка сядет… Но без поддержки ее тоже страшно оставлять. Успокой ее как-нибудь, я делаю все, что могу…
 – Пожалуйста, Уилл, поскорее!


* * *

 Застыв посреди разбитой дороги, Хьюи Коттон смотрел в ночное небо. На душе было грустно, а глаза устали от темных мрачных деревьев. Окружающий мир Хьюи воспринимал как огромную цветовую палитру. Один доктор заинтересовался и подробно об этом расспрашивал. Лес – тоже цвет, у него даже запах зеленый. Ночью зеленого не видно, а вкус и запах чувствуется…
 У Джои два цвета. Иногда он казался белым, как ангел-хранитель, который парил над плечом Хьюи или тенью следовал за ним, готовый прийти на помощь в нужный момент. А еще в двоюродном брате жил красный, словно наполненное темным соком семя; время от времени оно набухало и взрывалось, кровавым морем заливая белизну. Когда Джои краснел, это означало: случилось или вот-вот случится что-то страшное. Когда Джои краснел, приходилось делать нехорошие вещи. Хьюи не хотел их делать, зато так краснота уходила, совсем как кровь с замоченного белья.
 Иногда цвета исчезали, оставляя линяло-бурую тень ("туман", как называл ее Хьюи), обрамляющую фигуры людей и предметы, словно дымка, которая вот-вот закроет цветной мир. Хьюи видел этот туман, когда стоял в очереди за гамбургерами, а люди за спиной шикали: мол, целый час соус выбирает! Парень или девушка за кассой превращались в крошечный шарик, а сделать заказ мешали бурно выражающие недовольство люди. Они говорили гадости, потому что за огромным некрасивым телом не видели душу, а только начни объяснять – пугались, и бурый туман сгущался.
 Хуже всего было в школе. Изо всех сил Хьюи старался позабыть, как дразнили его одноклассники в Миссури. Старался, но не мог. Жестокие слова жили в душе, словно термиты в сваях старого дома. Его дразнили, даже когда он стал таким сильным, что мог запросто одолеть старшеклассника. Дразнили и убегали, не давая возможности отплатить. И девочки дразнили: "Тормоз, тормоз, тормоз!" Хьюи до сих пор снилось, как они убегают, а он не может догнать. Хотя одного старшеклассника он поймал. Отчасти поэтому и пришлось переехать в Миссисипи. Мама даже сестре не рассказала: боялась, не примет племянника, если узнает. А вот брату Хьюи доверился, и Джои все понял.
 Сделав глубокий вдох, Хьюи опустил голову. Иногда людей он чуял так же, как животных. Некоторые пахли плохо, другие так себе… А Эбби – как полотенце, только что принесенное из дорогой прачечной. Такого чистого и свежего запаха Хьюи не встречал! А еще девочка сверкала. Словно сотканная из золота и серебра, она должна отражать лунный свет, удивительно, как ее в темноте не видно!
 Может, ее укрыл туман? Он застилал глаза Хьюи с тех самых пор, как убежала малышка. Изо всех сил стараясь не напугать, великан видел в зеленых глазах страх. Может, девочка не нарочно боится? Она ведь такая маленькая! Головка меньше чем кулак, а брат говорит, ей уже шесть.
 – Эбби! – нерешительно позвал Хьюи.
 Тишина…
 Вернувшись к старому дому, он прислушался и принюхался – ничего. За черным входом маленький сарай. Запах свежего полотенца окутывал трактор, словно невидимая вуаль. Нагнувшись, Хьюи понюхал сиденье.
 Здесь только что была Эбби!
 Выбравшись из сарая, он всмотрелся в темную мозаику листвы. Ночью некоторые оттенки зеленого кажутся серыми, а древесные стволы – серебристо-черными. Обнимая дубовые ветви, лунный свет жемчужными каплями падал с листьев. Хьюи опустил глаза, давая им отдохнуть, а потом снова поднял – этому трюку его научил Джои, когда на оленей охотились. Если не напрягаться, порой видишь больше, чем когда специально стараешься. Так и получилось… Тупо глядя на сгущающиеся тени, он заметил в темноте желтоватый свет, но не такой яркий, как у светлячка.
 Сердце бешено заколотилось, Хьюи всмотрелся в темноту, но желтый огонек исчез. Так, нужно снова расслабиться.
 Вот он огонек: мигнул и тут же исчез.
 Хьюи близко, совсем близко. Огонек – это хорошо, однако вовсе не он заставлял слабый ум Хьюи работать с бешеной скоростью: зеленый запах изменился.


* * *

 Метрах в двадцати от сарая, в страшных душных кустах, притаилась Эбби, изо всех сил прижимая к груди сотовый. Толстые, узловатые ветви дубов не пропускали лунный свет, и, кроме кустарника, она ничего не видела. Вот бы сейчас в кабину трактора! Там тепло, сухо и нет колючих, царапающих ноги побегов. Где мистер Хьюи, она не знала. Вокруг столько разных звуков, что шагов точно не расслышать. Если бы не желтоватый огонек дисплея, девочка помчалась бы в лачугу. Окна светятся так приветливо, совсем как в родительском доме, если вечером смотреть на него из сада.
 В трубке послышался негромкий треск, и малышка испуганно прижала ее к уху.
 – Эбби! – позвала мама.
 – Что? – прошептала девочка.
 – Ты в порядке?
 – Кажется, да.
 – А где мистер Хьюи?
 – Не знаю.
 – Не слышишь его?
 – Он перестал кричать. Может быть, ушел?
 – Может быть, но точно мы не знаем, так что пока прячься.
 – Я на коленках сижу!
 – Вот и молодец! Папа сейчас звонит одному дяде, который поможет тебя найти. Знаешь, как он это сделает?
 – Нет.
 – Сотовый похож на радио: пока включен, полиция тебя слышит. Это все равно что если бы ты стояла и кричала: "Мама! Мама!"
 – Хочешь, я встану и закричу? Голос у меня громкий…
 – Нет, милая, не надо! Телефон сам за тебя кричит, только люди его не слышат, а компьютер слышит.
 – Как охотничья собака свист?
 – Точно! А сейчас… Подожди секунду, милая, со мной хочет поговорить папа.
 – Ладно… – Эбби даже больно стало – так сильно она прижала к уху трубку. Очень хотелось снова услышать папин голос.


* * *

 Хики по-прежнему сидел у стены. Несмотря на боль, решимости не убавилось, и он смотрел на Карен, как гиена, в любую минуту готовая броситься в атаку.
 – Ты как, собираешься меня штопать? – спросил он, поднимая окровавленные ладони.
 – Еще не решила!
 – Никакого результата, – расстроенно признался Уилл. – Чертов автоответчик включается. Абсурд: до хозяина сотовой службы не дозвониться!
 – А если в полицию позвонить? Или в ФБР…
 – Не стоит рисковать. Не дай Бог, Хьюи…
 – Мама! – позвала в другой трубке Эбби.
 – В чем дело, детка?
 – Кажется, я что-то слышала…
 У Карен чуть сердце не перевернулось.
 – Тише, милая, тише! Что ты слышала?
 – Не знаю. – Голосок дочки протянулся, как тоненькая ниточка, через бездонную пропасть страха. – Вы скоро приедете?
 – Скоро… Шум сейчас слышно?
 – Нет, сейчас нет, но я боюсь, это опоссум!
 С колоссальным трудом Карен сдержала истерический смех.
 – Хорошо, если так. Опоссум тебя не обидит.
 – На прошлой неделе один кошку Кейт укусил!
 – Ну, тут совсем другое дело…
 – А вдруг змея?
 – Нет, вряд ли, – заверила Карен, хотя у самой сердце екнуло. – Змеи сейчас спят.
 – Не-а, змеи ночью охотятся, я по телику видела.
 "О Боже…"
 – Это в других странах: Индии, Шри-Ланке, у них там кобры водятся… А у нас кобр нет.
 – Да…
 – Наши змеи ночью спят.
 – Мам, я снова что-то слышала, – прошелестела Эбби. – Будто кто-то крадется…
 Карен подавила приступ паники:
 – Сиди тихо, Эбби, не разговаривай!
 – Но мне гораздо лучше, когда мы разговариваем.
 – Знаю, милая…
 – Мама…
 За два чуть слышных слога безотчетный страх малышки передался матери. Карен сжала трубку так, что пальцы посинели.
 – Эбби, скажи что-нибудь!
 Тишина, громкое сопение… Карен поняла, что случилось: до смерти перепуганная Эбби сидит в темноте, боясь пошевелиться. Хьюи приближается. Моля Бога, чтобы дочка ее услышала, она зашептала:
 – Я с тобой, милая, не бойся! Сиди тихо, все будет хорошо… Помни, что сказал папа!
 Каждая клеточка Карен обратилась в слух. Задыхаясь от страха и волнения, она уловила тихий всхлип: наверняка Эбби всеми силами старалась его сдержать. Страшно хотелось утешить и подбодрить девочку, но тут в трубке раздался хруст ломающихся веток и истошный крик.
 – Похоже, я тебя нашел! – громко объявил Хьюи.
 Материнское сердце покрылось толстой коркой льда.
 – Эбби!
 – Я увидел свет! – радостно объявил гигант. – Зачем ты убежала, Эбби?
 – Эбби!
 – Что случилось? – закричал в другое ухо Уилл.
 – Джои! – позвал Хьюи.
 – Отпусти мою дочку! – потребовала Карен и уже гораздо менее уверенно добавила: – Пожалуйста!
 – Где Джои?
 – Так-так! – Хики прижал к ковру окровавленные ладони и медленно поднялся. – А положение-то, похоже, изменилось!
 Схватив револьвер, женщина прицелилась в грудь своему мучителю.
 – Скажи ему, пусть передаст трубку Эбби!
 В глазах Джо не было ни капли страха.
 – Если выстрелишь, девчонке точно не жить. Дай мне телефон!
 – А ну назад!
 Оттолкнув револьвер, Хики отвесил ей пощечину и вырвал из рук телефон.
 – Хьюи, это Джои. Услышишь выстрел – души это отродье! Команды не жди: ее не будет, и меня тоже… Эта сука всю ногу мне изрезала, убить хотела.
 Выслушав ответ брата, Хики даже в лице переменился.
 – Чертов тормоз! Я отдаю приказы – ты исполняешь, и точка, никаких вариантов! – Схватив Карен за запястье, он выкручивал его до тех пор, пока револьвер не выпал из безвольных пальцев. Джо тут же его поднял. – Свяжи девчонку, пасть кляпом заткни. Все, пока, я перезвоню!
 Карен неожиданно взорвалась. Бросившись на Хики, она хотела выцарапать ему глаза, но тут же получила кулаком в грудь. От сильного удара стало нечем дышать, ноги подкосились… Жадно ловя воздух ртом, Карен осела на пол, а Джо спокойно забрал телефон, на котором ждал Уилл, и начал издеваться:
 – Док, Хьюи нашел твою принцессу! Надеюсь, ты еще никому не дозвонился, потому что иначе крошка Эбби не доживет до второго класса… Успокойся! Думаю, теперь ты никакой финт не выкинешь, а дикая кошка, которую называешь женой, наконец возьмется за ум.
 – Пожалуйста, – умоляла Карен, с трудом поднимаясь на колени, – не позволяй ему связывать Эбби! Не позволяй ее мучить… Она ведь…
 – Заткнись! – рявкнул Хики, отложив радиотрубку. – И давай ногой займись!
 Дыша, словно бегун после марафонской дистанции, Карен смотрела на похитителя. В темно-карих глазах танцевали искры белого пламени.
 – Я твой хозяин, – совершенно спокойно объявил Джо. – Надеюсь, дошло?
 – Моя девочка должна вернуться домой живой и невредимой. Ради этого я готова на все.
 – Весьма разумный ответ. Но вернемся к неотложным делам. – Он показал на распоротую ногу. – Приступай!
 Нельзя, нельзя сейчас думать об Эбби, иначе все из рук повалится. Опираясь на край кровати, Карен поднялась на ноги, подняла с пола щипцы и открыла черную сумку Уилла.
 – Никаких иголок! – запротестовал Хики, глядя, как она достает ампулу лидокаина и шприц. – Сама понимаешь, доверия тебе нет.
 – Как хочешь. Но сорок стежков без анестезии – испытание не из легких, боль адская, сразу предупреждаю.
 – Ну значит, тебе понравится! – заржал Джо. – Не волнуйся, крошка, мы с тобой потом за каждый стежок расквитаемся!




 11


 Чувствуя, как страх сжимает сердце ледяными щупальцами, Хьюи с девочкой на руках пробирался через ночной лес. С каждой секундой бурый туман сгущается, застилает все вокруг, лишь яркие квадраты окон проступают сквозь толстую пелену. Эбби кричала без остановки и так громко, что Хьюи диву давался: как она не задохнется. Вот бы заткнуть уши… увы, руки всего две, и они нужны, чтобы нести малышку.
 Ее крики, как река, которую нужно перейти вброд. Грудь щемят старые детские страхи, а сердце трепещет, словно колокольчик на ветру. Джои велел связать девочку, но Хьюи не хотелось. Джои велел ее придушить, если раздастся выстрел, и Хьюи благодарил Бога за то, что выстрелов не было. Причинить боль малышке он смог бы, только увидев поверх ее заплаканного лица другое лицо, лицо девочки постарше. Та девочка однажды завела его в лес, показала кое-что, а потом велела спустить штаны. Он послушался, однако на крики девочки из-за деревьев вышли старшеклассники и начали издеваться. Хьюи хотелось свернуть мерзавке шею, чтобы стала вялой и безжизненной, как курица.
 В душе все перепуталось, одно Коттон знал твердо: без Джои он пропадет. До переезда в Миссисипи жизнь была похожа на бесформенный синяк, и от мысли, что этот синяк может появиться вновь, становилось дурно. Малыши вроде Эбби – будто озаряющие темноту фонарики: вспыхивают и гаснут, а Джои – единственное, что у него есть.


* * *

 Перевалило за полночь, в доме Дженнингсов было тихо и темно. На соснах стрекотали сверчки, по шоссе с ревом пронесся грузовик, а сам дом стоял, погруженный в мрачное безмолвие.
 Пронзительный крик вспорол ночную мглу острым ножом.
 Спальня, стилизованная под сани кровать… Над раненым бедром Хики склонилась Карен. На Джо ничего, кроме полотенца, целомудренно прикрывающего промежность. В левой руке бутылка "Дикой индейки", в правой – галогенный фонарь из кабинета Уилла, который он направлял, куда просила Карен. Стиснув зубы, похититель старался молчать, но порой, когда игла пронзала не усыпленную анестезией плоть, из груди вырывался крик.
 Карен ловко работала U-образной иглой: соединяя края раны, завязывала узлы, переходила к следующему участку. Поразительно, какие увечья может нанести один удар скальпелем! Хики потерял не так много крови, чтобы всерьез опасаться за его жизнь, но вполне достаточно, чтобы до безумия перепугать далекого от медицины обывателя. Как хорошо, что удалось проткнуть пенис! Ранка маленькая, на пару-тройку стежков, зато Джо теперь явно не до орального секса.
 – Сколько еще осталось? – напряженным от боли голосом спросил он.
 – Только половину зашила. Надо было на лидокаин соглашаться.
 Игла вонзилась в белую кожу бедра, и Хики припал к широкому горлышку бутылки.
 – Вот моя анестезия, другой не надо. Давай шевелись!
 Наложив еще пять стежков, Карен остановилась размять кисть. Тут и вырвался вопрос, беспокоивший ее с самого начала.
 – Почему мы? – негромко поинтересовалась она.
 – Что?
 – Спрашиваю, "почему мы"?
 Не выпуская из рук бутылку, Хики приподнял подбородок своей пленницы и заглянул в глаза.
 – Неужели ты правда такая дура?
 – В смысле?
 – А почему не вы? Думаете, загородный дворец отгородит от боли? У моей матери был рак гортани. Ужасно, даже тебе не пожелаю! "Боже милостивый, ну почему я?" – чуть ли не каждую минуту хрипела она, а я, как попугай, вторил: "Боже, ну почему мама? Почему не безголовый папаша?" Помню, я воздевал к потолку глаза, будто Иисуса там разглядеть надеялся. А потом дошло: Боженька надо мной издевается! – Хики встряхнул бутылку, пролив янтарную жидкость на колени Карен. – Так вот, умница моя, над тобой он тоже издевается!
 – Почему?
 – Потому что ты человек, вот почему! А почему не ты?
 Закусив губу, Карен пристально смотрела на Хики. Каждая черточка его лица пропитана горечью, а глаза – бездонные, подернутые масляной пленкой колодцы.
 – Наверное, ужасно быть тобой.
 – Порой да, – признался Хики. – Но тобой сегодня быть еще ужаснее.


* * *

 Стоя у венецианского окна шикарной спальни, Уилл смотрел на Мексиканский залив. Несмотря на всю роскошь, Кипарисовый люкс с каждой минутой все больше напоминал тюремную камеру; немного успокаивали лишь темные воды залива, тянущиеся на юг к полуострову Юкатан.
 Узнав, что Хьюи поймал дочку, доктор места себе не находил. Даже вооруженная пистолетом Шерил предпочла укрыться в мраморной ванной: так страшен был его гнев. Окажись перед ним Хики – Дженнингс убил бы не задумываясь. Но возможность, естественно, не представится: головоломку этот мерзавец намеренно сконструировал так, чтобы избежать подобного сценария.
 Гнев постепенно проходил, а раздражение осталось. Страшно хотелось во всем разобраться. Каким образом Карен удалось взять Хики под контроль? Вероятно, при помощи револьвера с верхней полки шкафа. Но если даже так, почему Джо испугался? Пока у них Эбби, можно никакой пушки не бояться! А Хики, судя по всему, боялся… Вот только чего? Прежде чем похититель положил трубку, Дженнингс успел расслышать, что его порезали. Неужели Карен? Неужели не выдержала напряжения и попыталась убить мучителя? Вряд ли… Она никогда не теряет голову – для доктора это стало чем-то вроде непреложной истины. Покойный тесть выработал у дочери самодисциплину, которую иначе как чудовищной не назовешь. Что бы ни произошло дома, Уиллу об этом не узнать.
 На темно-фиолетовом фоне залива горели огоньки одинокого плывущего на запад корабля. Судно, наверное, грузовое: кофе или бананы в какой-нибудь порт под Новым Орлеаном. На том корабле, менее чем в трех милях от окна, спокойно спят люди, целый экипаж. Но даже знай они о проблемах доктора, вряд ли смогли бы что-нибудь сделать. В самом отеле семьсот пятьдесят докторов, многих Дженнингс знал лично… они тоже помочь не в состоянии. Уилл в ловушке, в непробиваемой клетке, которую сконструировал безумец по имени Джо Хики.
 Нет, его нельзя назвать безумцем. Если исключить расстройства, вызванные органическими заболеваниями, настоящее безумие встречается довольно редко. Практику по психиатрии Дженнингс проходил в государственной клинике Уитфилда. Среди пациентов были так называемые "невменяемые в отношении совершенного преступления". Немного осмотревшись, Уилл понял: кое-кто из них мыслит вполне здраво. Пыл, с которым они шли к своей цели, был сродни азарту успешных предпринимателей, политиков, экономистов. Просто общество не смогло сопоставить их цели со стремлениями вменяемого большинства. Здесь же совсем другое дело. Атавистические, порой даже дикие желания испытывают все люди без исключения, просто одни подавляют их успешнее, чем другие. Так что к первой категории Хики явно не относится. Он действует импульсивно, без оглядки на опасность или закон. Мотив вроде бы самоочевиден: деньги. С другой стороны, раз уж человек решил нарушить закон, существуют менее сложные и рискованные способы обогатиться: кража, например, или разбой. А план Хики, судя по всему, преследует более глубокие цели, их необходимо вычислить, и как можно скорее, в самое ближайшее время!
 Только почему-то голова отказывалась думать о тайных мотивах Джо.
 Вспомнились дорога в аэропорт и запоздалые попытки уговорить Карен поехать вместе с дочкой на конференцию. Жена сказала «нет», и у Уилла появилось дурное предчувствие. Ничего мелодраматичного, просто опасение: если Карен с ним не поедет, отношения еще сильнее разладятся. Такого он и в приступе паранойи представить бы не мог. Зато представлял, что одинокий уик-энд подарит ему шанс. Такие шансы появлялись и раньше, Дженнингсу и в голову не приходило ими пользоваться. А по дороге в аэропорт он будто слышал шепот второго «я». Голосок, прорезавшийся после долгих месяцев отказов и напряженного молчания, ворковал: вон она, разрядка, на горизонте! И Уилл малодушно прислушивался… Как же сейчас он ненавидел себя за это малодушие!
 "Человек ценит только то, что теряет" – истина избитая… А вдруг Эбби уже погибла? Нет, не может быть, нельзя об этом думать, иначе… все вообще смысла лишается… Уилл спасет девочку, чего бы это ни стоило: денег, крови, его собственной жизни. Даже если все обойдется, нечто непоправимое уже случилось. Он оставил жену и дочку одних, без защиты и помощи… И это совсем не то, что миллионы отцов делают каждую неделю. Он ведь хотел отправиться на конференцию один! Нужно было убедить Карен поехать с ним, и не в последний момент, а гораздо раньше. Но не убедил, и похищение Эбби – целиком и полностью его вина. Выставку цветов в честь шестидесятилетия Женского клуба можно было сравнить с контрольным испытанием нового лекарства, и отсутствие на самом мероприятии фактически означало лишение председательского кресла. В глубине души Уилл подозревал: Карен хочет его лишиться, а он ей не помог.
 – Эй, о чем задумался? – позвала Шерил. Она вышла из ванной и, забравшись на кровать, устроилась на огромных подушках. Рваное платье кокетливо повязано на поясе, в черном бюстгальтере блондинка держится так же уверенно, как Мадонна в своих крошечных топиках. Хотя, наверное, для девушки, что обслуживала клиентов в машинах у стрип-бара, продемонстрировать полузнакомому мужчине бюстгальтер – все равно что стакан воды выпить.
 – Не разговариваешь со мной?
 Похоже, молчать она не умеет! Демонстративно пожав плечами, Уилл отвернулся к окну и стал смотреть на одинокий корабль.
 – Слушай, с твоей крошкой все будет в порядке, – не унималась Шерил. – Сейчас главное – ждать. Передашь мне сумму, совершенно пустяковую по сравнению с жизнью принцессы, – и утром получишь ее обратно. Постарайся уснуть. Мне спать нельзя: нужно каждые полчаса с Джои созваниваться, а ты отдыхай – когда время придет, разбужу.
 – Думаешь, я смогу заснуть, когда такое происходит?
 – Постарайся, иначе к утру совсем сломаешься.
 – Не могу…
 – Можешь, можешь!
 – Шерил, отстань, ладно?
 – Нельзя же всю ночь стоять у окна, терзать себя и думать, как спасти доченьку. Человеку это не под силу… Черт побери, ты же не Мел Гибсон! Да и Мел Гибсон – просто красивая сказка, супергерой с картинки. А спасти Эбби проще простого: заплати Джои, и все.
 – Я должен доверять Хики?
 – Он придумал девиз для нашей операции, знаешь какой?
 – Какой?
 – "Ребенку ничего не угрожает".
 Уилл обернулся.
 – Я серьезно, Джои сотни раз повторял! Поэтому у нас так хорошо получается, поэтому столько денег заработали!
 – И все похищенные дети выжили? Всех родителям вернули?
 – Лучше, чем были! Говорю, Уилл, ты напрасно вспылил! – Она захихикала, и красивое лицо стало похоже на маску. – Уилл, ты напрасно вспылил! – пропела она, радуясь неожиданной рифме. – Расслабься, не то инфаркт схватишь!
 Дженнингс снова отвернулся к окну. Уверенность Шерил никак не вязалась с голосом, который он слышал по телефону. В словах Хики было столько ненависти и обиды! Казалось, он не успокоится, пока не заставит пройти семь кругов ада. Хотя в предыдущих случаях хватало выкупа…
 – Могу помочь расслабиться! – предложила Шерил.
 Уилл взглянул на ее отражение в оконном стекле. Достав из сумочки расческу, девушка водила по белокурым прядям.
 – И как интересно? Наркотиками?
 – Нет, я завязала, но если хочешь, помогу расслабиться. Спинку потереть?
 – Спасибо, не надо.
 – А спереди?
 Не уверенный, что расслышал правильно, Уилл обернулся. Шерил отложила расческу.
 – Мне нетрудно, а ты будешь спать как младенец, гарантирую!
 – Ты что, шутишь?
 Блондинка понимающе улыбнулась:
 – Не бойся, женушка не узнает!
 – Я ведь, кажется, сказал «нет». Боже, ну надо же…
 – Слушай, я просто расслабиться помогаю! Понимаю, ты сильно расстроен…
 – В чем дело, Шерил? Неужели во всех мужчинах ты видишь клиентов?
 Обиженно выпятив нижнюю губу, девушка отвернулась к телевизору.
 – Только не корчи из себя Опру Уинфри, ладно?
 – Совсем недавно ты рассказывала слезливую историю о том, как ужасно быть проституткой. А сейчас ведешь себя как шлюха!
 – Я ведь помочь хотела!
 – Ты всем жертвам «помощь» предлагала?
 Слово «жертва» Шерил не понравилось.
 – Я видела, как ты смотрел на меня во время выступления, и поняла, что понравилась.
 – Ерунда!
 Голубые глаза лучились уверенностью и спокойствием: блондинка нисколько не сомневалась в своей власти над Дженнингсом.
 – Пожалуй, я ошиблась… Неудивительно, правда? Разве глупая стриптизерша разберется в чувствах такого умника, как ты?
 Шерил стала щелкать пультом и в конце концов остановилась на "Телешопе".
 Уилл вновь повернулся к окну, но вместо торгового корабля видел отражение спальни. Пришлось всмотреться повнимательнее. Девушка сняла бюстгальтер! Зачем оборачиваться: обзор прекрасный! Откинувшись на подушки, Шерил нежно ласкала грудь. Нельзя поддаваться, нужно наблюдать за кораблем… однако сосредоточиться не получалось. Абсурд какой-то, эта женщина участвовала в похищении Эбби, а теперь пытается соблазнить его, будто они только что в казино встретились…
 Глухо застонав, блондинка подняла глаза на свое отражение. Невозможно на нее не смотреть!
 – Зачем ты это делаешь?
 – Чтобы показать: ты ничем не отличаешься от остальных, и это нормально.
 – Надень бюстгальтер!
 Опытные пальцы не переставая ласкали нежные белые полушария.
 – Говоришь, а сам глаз отвести не можешь!
 – Надень его, Шерил.
 – Красивая грудь, правда?
 Уилл наконец-то повернулся к кровати.
 – Для любителей имплантатов, возможно.
 – Ну конечно же, имплантаты, зато отличные! Не дрянь, которую в местных клиниках вставляют. Когда я танцевала в Метейри, Джои отправил меня в Лос-Анджелес. Я оперировалась у того же доктора, что Деми Мур, и он сказал: моя грудь получилась ничуть не хуже. – Девушка накрыла соски ладонями. – Ничуть не хуже…
 Округлая, ровная грудь казалась воплощением мужских фантазий, но, пожалуй, слишком идеальной. За профессиональную карьеру Уилл видел столько молочных желез, что, как говорится, наелся досыта; надувные игрушки Шерил не имели с естественным женским бюстом ничего общего.
 – Прикройся! – попросил Дженнингс.
 – Уверен, что хочешь этого?
 – Вообще-то мне все равно. – Он демонстративно отвернулся к окну.
 – Уилл, ну почему бы хоть раз в жизни не принять правду без прикрас?
 Шерил уже не впервые называла его по имени, и доктору это очень не нравилось.
 – О чем ты?
 – Во время презентации ты перехватил мой взгляд и с той минуты мечтаешь затащить в койку.
 – Чепуха!
 – Ты будто под микроскопом меня изучал, даже трусиками полюбовался, когда я ноги развела.
 – В такой позе их и слепой бы увидел!
 – Но ты заинтересовался, и гораздо больше, чем своей презентацией. Так что, думаю, дело не в маленькой принцессе: мы все равно оказались бы в одном номере.
 – Чепуха! – повторил Дженнингс, уязвленный безошибочностью ее интуиции.
 – Неужели?
 – Да!
 – В твоих глазах я увидела то, что сотни раз замечала у других более чем приличных парней. Так что твои желания для меня не загадка: ты уже несколько лет мечтаешь переспать с девушкой вроде меня. Жену любишь и ни на кого на свете ее не променяешь. Но в плане секса она ноль, абсолютный ноль. Понятия не имеет, что тебе нужно, когда и как часто. Вить гнездышко, чистить перышки, высиживать птенцов – это для нее. Ты помогаешь ей, червяков приносишь, а сам жутко стосковался по охоте.
 – Где ты это вычитала? В "Космо"?
 – Не помню.
 Дженнингс снова повернулся к кровати: Шерил будто возникла из эротических грез пятнадцатилетнего подростка!
 – Ничего не будет! Тебе ведь и самой не хочется, правда? Ни сексом заниматься, ни "расслабляющий массаж" делать. Просто вину на меня переложить пытаешься…
 – Вину переложить? – удивленно переспросила Шерил.
 – Ну да, соучастником сделать, опустить до своего уровня, чтобы преступление таким ужасным не казалось. Но похищение ребенка ужасно, и ты сама это понимаешь.
 Натянув бюстгальтер, Шерил апатично смотрела на экран.
 Раздосадованно вздохнув, Уилл прижал ладони к оконному стеклу: прохладное, но это от кондиционера, ведь на улице дует теплый ветерок. Прохладное по сравнению со спертым воздухом, что повис над растущими у пляжа соснами, а после едва ли не морозной свежести Кипарисового люкса – теплое.
 – Кстати, мы с тобой не договорили, – вспомнила Шерил.
 – О чем?
 – Ты спросил, как я до такой жизни дошла, как детей похищать стала.
 – Ты же вроде бы объяснила.
 – Да, но кое-что утаила, – призналась она. Выражение лица точь-в-точь как у Эбби, когда та знала секрет, а родителям не рассказывала. – Запретив выступать в стриптиз-шоу, Джои стал возить меня в Джексон. Иногда в Новый Орлеан или какой-нибудь клуб Хеттисберга. Но в Хеттисберге особенно не заработаешь – сплошные студенты, которым в штанах тесно стало.
 – Тебе надо к Говарду Стерну. [5] 
 – Может, и надо. Ты тоже послушай, история поучительная.
 – Сгораю от нетерпения.
 – Итак, мы вернулись в клубы, но я не только для того, чтобы танцевать, а он не только для того, чтобы на меня смотреть. Джои общался с нужными людьми: владельцами, клиентами, вышибалами. Всем выпивку покупал, интимные танцы оплачивал… Довольно скоро мой благоверный разобрался, кто ходит в подобные заведения и зачем – ты ни за что не поверишь! – адвокаты, доктора, члены городского управления, министры, черт побери! Министры тайком пробираются в стрип-клуб, чтобы заказать интимный танец! Джои их всех ручными сделал, и со временем у нас появился дополнительный заработок.
 – Какого рода заработок?
 – Шантаж, естественно! Богатики на меня как на наркотик подсаживались, понял? Возможно, мне не слишком нравятся приватные танцы, но бизнес есть бизнес. Я их до экстаза доводила, они даже не думали, что такое бывает! Пятьдесят баксов за трехминутный танец без проблем отстегивали, еще спасибо говорили. Два, максимум три выступления, и золотые мальчики предлагали баснословные суммы, если соглашусь станцевать сверхурочно. – Шерил сморщила нос. – «Станцевать», черта с два! Самым сладким, то есть женатым и богатым, я говорила: "Конечно, милый!", и, когда клуб закрывался, мы ехали в мотель, которым владел старинный приятель Джои. В одном из номеров там были установлены скрытые камеры, и под моим чутким руководством мальчики творили такое, что вряд ли понравилось бы их женам и начальникам. Домой отправлялись счастливые, как поросята, даже не подозревая, в какой капкан угодили. И знаешь что? Я никогда их не жалела. Никогда! У этих ублюдков семьи, дети, а они по стриптиз-клубам ходили. Тащили меня в мотель, чтобы затрахать до полусмерти, выживу или нет, им плевать! Каждый отказывался пользоваться презервативом, и почти все… Брр, вспоминать не хочется! И таких мерзавцев столпами общества называют! Короче, можешь сколько угодно прикидываться, мол, ты выше этого, меня не обманешь! Нравится корчить из себя святого – корчи, только я знаю правду…
 – Я не выше этого, – покачал головой Уилл. – Думаю, так не может сказать ни один мужчина, да и женщина тоже… Речь ведь о пороках человеческих, а они, как ни печально, были, есть и будут. Да и ты никаким особым знанием не обладаешь. Уверен, моей жене этот «секрет» тоже известен, пусть только на теоретическом уровне. Просто она не желает переходить к практике.
 – Так Карен выше этого, да? Поэтому в койке ленится?
 – Ты ведь так и не рассказала, как шантаж в киднеппинг превратился.
 Шерил допила остатки рома с колой.
 – Шантаж – дело непростое. Как отреагируют эти придурки, когда получат кассеты, предсказать невозможно. Для них это шок, конец света и сытой жизни… Большинство, конечно, тут же порывались заплатить, но бывали и исключения. Один парень, например, захотел сделать копии и разослать всем своим друзьям. – Девушка улыбнулась. – А некоторые вообще идиоты: бежали к женам признаваться, пытались убить Джои или даже…
 Шерил не договорила, но в звенящей, внезапно накрывшей люкс тишине Уилл легко додумал конец фразы.
 – Или совершали самоубийство, верно?
 Прищурившись, блондинка смотрела на экран телевизора.
 – Да, один парень действительно сорвался. Это было ужасно! Поставил кассету и прострелил себе голову. Жена его нашла… Представляешь? – На этот раз в бокал полился чистый баккарди. – Тогда нас чуть не загребли, и Джои решил: мы не тем занимаемся. Нужно найти что-то чистенькое, чтобы работать редко, но метко, и если рисковать, то ради хорошего выхлопа.
 – Киднеппинг, например.
 Девушка кивнула.
 – Когда занимались шантажом, Джои понял: больше всего на свете богатики боятся за своих детишек. Что жена подумает, важно, но не очень, а вот если дочка или сынок уважать перестанут, все, конец света. Дети для них словно свет в окошке. Вывод: хочешь заработать – возись с мелюзгой.
 – Но ведь киднеппинг в миллион раз рискованнее шантажа!
 – Ну если делать все по схеме и без изюминки, то конечно. Однако это фактически то же самое, что с самого начала спецназу подставиться. Нет, у Джои и ума, и фантазии предостаточно. Хотя, думаю, ты уже понял.
 Обессилев, Уилл упал в кресло у окна. Столько всего случилось, но именно история Шерил открыла глаза на ужасную реальность. Он такой же, как все, просто волей случая оказался последним в длинной очереди дураков, которых терроризирует эксплуатирующий человеческие слабости мерзавец. Хики превратил страх в профессию, даже в искусство, и Уилл не видел способа вырвать себя и свою семью из страшных сетей.
 – Скажи мне кое-что…
 – Да?
 – Другие отцы твое предложение принимали?
 Шерил заложила за голову переплетенные пальцы, выставляя напоказ идеальную грудь. На губах заиграла странная улыбка.
 – Двое из пяти согласились и спали как младенцы, остальные всю ночь нервы себе трепали.
 Дженнингс, хоть и говорил о человеческих пороках, не мог поверить, что отец, ребенок которого находится в смертельной опасности, может заниматься сексом с похитительницей. Уму непостижимо… И тем не менее такое бывает.
 – Врешь! – проговорил он, пытаясь убедить в первую очередь себя.
 – Думай что хочешь.


* * *

 Поблагодарив темнокожего детектива по фамилии Вашингтон, специальный агент Билл Чалмерз закрыл дверь в комнату для допросов. Полицейское управление Джексона оказалось в нескольких кварталах от штаб-квартиры ФБР, и доктор Макдилл с супругой приехали вслед за Чалмерзом. То, ради чего подняли на ноги все управление, лежало на металлическом столике – стопка фотографий сантиметров восемьдесят высотой.
 – Извините, условия не ахти какие, – смущенно проговорил Чалмерз, – но все-таки уютнее, чем в общем зале.
 – Да здесь, наверное, тысяча снимков! – ахнул доктор.
 – Пожалуй. Я буду за дверью, попытаюсь через компьютер в базу Национального центра криминальной информации войти. Нужно проверить все случаи похищений с целью выкупа, что за последние несколько лет произошли на юго-западе, затем всех Джо, Шерил и Хьюи с криминальным прошлым, причем не только имена, но и клички. «Джо», конечно, как собак нерезаных, а вот другие могут к чему-нибудь привести. По пути сюда я позвонил шефу на сотовый, так что, думаю, скоро мы его увидим. Сейчас он пытается связаться с представителями банков, чтобы завтра утром отслеживали все крупные переводы в Билокси. – Чалмерз посмотрел на часы. – Хотя стоп, уже сегодня утром.
 – Можно попросить кофе? – вздохнул Макдилл.
 – Да, конечно. Вам со сливками?
 – Мне черный, а тебе, Маргарет?
 – А чай у вас есть? – робко попросила она.
 – Не знаю, – улыбнулся Чалмерз. – Может быть, пойду у коллег поспрашиваю.
 Когда агент вышел, Маргарет присела к столу и открыла первый альбом. На бесчисленных страницах люди, с которыми Макдиллы благодаря деньгам и привилегиям не встречались. Чего здесь только нет: ослепленные вспышкой, затуманенные наркотиками глаза; впалые щеки, гнилые зубы, татуировки, кольца в носу… Но выразительнее всего безнадежность, впитавшаяся в каждое лицо, словно загар в кожу. Безнадежность людей, привыкших жить одним днем.
 – Мы правильно делаем? – Маргарет подняла глаза на мужа.
 Макдилл нежно сжал ее плечо.
 – Конечно.
 – Откуда ты знаешь?
 – Правильные поступки всегда самые трудные.


* * *

 Эбби безутешно рыдала, свернувшись калачиком на облезлом диване. Побелевшие от напряжения пальцы сжимали Барби в парчовом платье. Рядом с ней на полу сидел расстроенный Хьюи.
 – Я не хотел тебя пугать, – лепетал он. – Просто делал то, что сказал Джои. Я всегда делаю то, что он скажет.
 – Он украл меня у папы с мамой! – всхлипывала Эбби. – А ты помогал!
 – Я не хотел! Жаль, здесь нет твоей мамы. – Огромные руки Хьюи превратились в кулаки. – И моей…
 – А где твоя мама? – на секунду перестав плакать, спросила девочка.
 – На небесах, – отозвался великан, хотя сам не особо в это верил. – Почему ты убежала? Потому что я урод?
 Покачав головой, малышка снова принялась всхлипывать.
 – Можешь не говорить, я и сам знаю. В школе все дети убегали, никто меня не любил. Мне казалось, мы с тобой друзья. Я ведь как лучше хотел, понравиться старался, а ты убежала. Почему?
 – Потому что ты меня у мамы украл.
 – Неправда! Я не нравлюсь тебе потому, что похож на монстра.
 Зеленые, опухшие от слез глаза пронзили Хьюи в самое сердце.
 – Как выглядишь и на кого похож – не важно, неужели ты этого не знал?
 – Что? – растерянно заморгал Хьюи.
 – Меня Белль научила.
 – Кто?
 Вытерев слезы, девочка показала на Барби в роскошном платье из золотой парчи.
 – Белль из мультика "Красавица и Чудовище". Из всех диснеевских принцесс я ее больше всех люблю, потому что она книжки читает и в один прекрасный день хочет чего-нибудь добиться. Белль говорит: "Не важно, как ты выглядишь, важно то, что ты чувствуешь и какие поступки совершаешь".
 У Хьюи даже челюсть отвисла, а глаза стали совсем круглыми, будто по мановению волшебной палочки заплаканная девочка превратилась в фею.
 – Ты что, "Красавицу и Чудовище" не видел? – недоверчиво спросила Эбби.
 Великан покачал головой.
 – Давай притворимся: я Белль, а ты Чудовище.
 – Чудовище? – неожиданно расстроился Хьюи. – Я чудовище?
 – Хорошее Чудовище. – Эбби высморкалась. – Когда оно уже добрым стало. Не злое, как в начале мультика. – Соскользнув с дивана, она протянула Хьюи куклу. – Знаешь слова Чудовища? Ой, забыла, ты же мультик не смотрел… Тогда просто скажи что-нибудь хорошее и зови меня «Белль», ладно?
 Хьюи растерялся.
 – Белль, я не позволю тебя обижать… – нерешительно начал он. – Буду охранять до самого утра, пока мама не заберет.
 – Спасибо, Чудовище, – улыбнулась Эбби. – А если люди из деревни придут тебя убить, мы с миссис Поттс и Чипом их прогоним. Они ничего не сделают!
 Боясь вздохнуть, великан во все глаза смотрел на малышку.
 – Теперь скажи: "Спасибо, Белль!"
 – Спасибо, Белль!
 Эбби погладила шелковистые волосы куклы.
 – Хочешь ее причесать? Это же понарошку!
 Огромная, как лопата, ладонь Хьюи легко коснулась темной головки куклы.
 – Хорошее Чудовище! – приговаривала Эбби. – Хорошее Чудовище!




 12


 "01:00" – зажглось на табло электронных часов, что стояли на прикроватном столике. Карен сидела в кресле, подтянув к груди колени, а Хики лежал на застланной окровавленными простынями кровати. Раненая нога на возвышении из подушек, бутылка бурбона и револьвер Уилла – сантиметрах в пяти от правой руки. Глаза будто приклеились к экрану телевизора, где мелькали титры к "Часам отчаяния" с Хамфри Богартом и Фредериком Марчем. Хвала небесам, он не разобрался, что телевизор в спальне подключен к спутниковой антенне, не то живо нашел бы «Синемакс» и набрался новых идей из порнофильмов, которые всю ночь крутят на этом канале.
 – Боуги – молодец! – Хики растягивал слова и, судя по всему, был под градусом. – Но самый талантливый из них – Митчум. Никакой игры и притворства, вот кто по-настоящему вживался в роль.
 Карен молчала. Еще никогда время не тянулось так медленно; даже схватки, при которых она умоляла дочку не мучить ее и поскорее родиться, прошли быстрее. Казалось, Земля перестала вращаться только ради того, чтобы причинить боль семье Дженнингсов. Карен будто в безвременье попала… Есть на свете места, где оно царствует безраздельно, о некоторых мать Эбби знала лишь понаслышке: тюрьмы, монастыри; другие – поближе: приемные больниц напоминали огромные пузыри безвременья, в них попадали целые семьи, терпеливо ожидая, спасет ли шунтирование дедушкино сердце, а пересадка костного мозга – жизнь ребенка-инвалида. Сейчас такой пузырь образовался в спальне, только вот ребенок Карен не на операционном столе, а в лапах негодяя.
 – Эй, ты жива? – позвал Хики.
 – Едва-едва, – прошептала она, не сводя глаз с Фредерика Марча. Актер страшно напоминал отца – столько достоинства, сдержанности, чувствуется: за ним как за каменной стеной. А "Лучшие годы нашей жизни", где Марч исполняет роль парня, который, потеряв на войне руки, учится играть на рояле, она вообще без слез не могла смотреть и каждый раз…
 – Спрашиваю, ты жива?
 – Да!
 – Значит, должна радоваться!
 Похоже, Хики ищет повод поругаться. Ну уж нет, помогать ему она не будет…
 – Знаешь, скольким людям бы еще жить да жить, а они умерли?
 Карен удивленно вскинула брови: интересно, кого имеет в виду Джо?
 – Да, знаю.
 – Черта с два ты знаешь!
 – Я же говорила, что была медсестрой…
 – И гордишься этим? – вскипел похититель. – Люди в агонии бьются, а сестры, вместо того чтобы вколоть обезболивающее, красят гребаные ногти и смотрят на часы, дожидаясь, когда смена кончится!
 Нет, этого она не потерпит!
 – Да, я горжусь, что была медсестрой! Знаю, в больницах всякое случается, но медсестры делают только то, что скажет доктор. Нарушишь распоряжение – тут же увольняют.
 Нахмурившись, Джо прильнул к широкому горлышку бутылки.
 – О докторах лучше не напоминай!
 Так, он ведь говорил: во всех предыдущих похищениях фигурировали семьи докторов. Заелись, мол, дорогие игрушки собирают… Но не только поэтому Джо избрал их в качестве жертвы! Дорогие вещи коллекционируют многие. Значит, каким-то образом врачи заставили его страдать, нанесли кровную обиду…
 – Когда умерла твоя мать? – спросила Карен.
 Повернув голову, Хики свирепо взглянул на пленницу:
 – Тебе какое дело, черт подери?!
 – Сам же только что напомнил: я человек. А еще пытаюсь разобраться, из-за чего ты злишься, да так сильно, что заставляешь страдать посторонних.
 – Ты не разобраться хочешь, – погрозил пальцем Хики, – а корчишь добродетель, чтобы я растаял и девчонку твою пожалел.
 – Неправда!
 – Неужели?! – Бросив на женщину испепеляющий взгляд, Хики снова прильнул к бутылке. – Ладно, солнышко, раскрою секрет: вы мне не посторонние!
 – Что?
 Тонкие губы Джо тронула садистская улыбка.
 – Ну, есть идеи?
 Перед глазами будто мелькнула какая-то тень, и смутное подозрение заставило Карен содрогнуться.
 – О чем это ты?
 – Твой благоверный в университетской клинике работает?
 – Вообще-то он сразу с несколькими сотрудничает.
 Так оно и было, но именно на базе университета Уилл создавал и исследовал новые препараты. А еще числился штатным преподавателем и нередко читал лекции по анестезиологии.
 Хики только отмахнулся.
 – Но в университетской клинике тоже работает?
 – Да, там мы и познакомились.
 – Надо же, как романтично! А вот у меня эта клиника вызывает совсем другие чувства: в ней умерла моя мать.
 Безотчетный страх, тот самый, что минуту назад заставил дрожать, ледяными щупальцами сжал сердце Карен.
 – У мамы был рак гортани, – без всякого выражения проговорил Джо. – Ее до этого уже несколько раз резали, так что, казалось, ничего особенного. Однако во время той операции ей должны были надеть не то чулки, не то колготки специальные… ГКК, что ли?
 – ГКТ, – поправила Карен. – Госпитальный компрессионный трикотаж. Когда пациент находится под анестезией, его применяют для стимуляции кровоснабжения ног.
 – Наверное, – кивнул Хики. – Так или иначе, чертовы колготки не надели, и у мамы образовался тромб. Как бишь его, название на «пинбол» похоже…
 – Эмбол…
 – Да, точно.
 – Уилл давал ей анестезию?
 – Он самый, черт подери! Мама прямо на столе умерла, а они сказали: ничего нельзя было сделать. Но я вернулся и потолковал с хирургом. Он мне и объяснил: гребаный газовщик должен был проследить, чтобы на пациента надели чулки.
 – Неправда! – вскричала Карен. – Анестезиолог за это не отвечает!
 – Неужели?! Что еще скажешь?
 – Это обязанность операционной медсестры, и то при условии, что хирург даст соответствующие указания. Сам доктор должен был проверить, надели чулки или нет.
 – Тот мясник сказал: чулки хранятся в специальном ящике под столом, и за них отвечает газовщик.
 – Да ты его, наверное, до смерти напугал, вот он и старался вину на другого переложить…
 – Еще бы не испугался! – приподнявшись на локте, зло ухмыльнулся Хики. – Не беспокойся, говнюк тоже заплатил. Сполна…
 – Ты подал на него в суд за преступную халатность?
 – В суд? – гоготал Джо. – Нет, говорю же: он сполна расплатился.
 – О чем это ты?
 – А по-твоему, о чем я?
 – Ты его убил?
 – Р-раз и готово! – щелкнул пальцами Хики. – Представляешь, сколько людей я спас, замочив того мясника?
 Стараясь не показывать страх, Карен попыталась вспомнить, не рассказывал ли Уилл о происшествии, похожем на то, что описал похититель. В голову ничего не приходило. Неудивительно… Горечь и обида за несостоявшуюся карьеру мешали слушать, когда супруг рассказывал о работе.
 – Когда именно это случилось? Когда умерла твоя мама? Мой муж…
 – Она не умерла, ясно тебе? – Хики трясся от негодования. – Ее убили! Доктора, которым плевать на чужую жизнь! Когда ей стало плохо, твоего Уилла даже в операционной не было. Он только в самом начале зашел и под занавес, когда все закончилось, остальное время там какая-то практикантка торчала.
 "Медсестра-анестезиолог", – догадалась Карен, чувствуя, как сжимается сердце. В обычных плановых операциях медсестер-анестезиологов используют все чаще – это снижает стоимость и разгружает доктора, позволяя сосредоточиться на более сложных случаях. Карен нововведение не слишком нравилось: разве для медика одна операция может быть важнее другой?
 – Думаю, наш доктор с биржевым маклером беседовал, – язвительно предположил Хики, снова опускаясь на подушки, – по гребаному мобильнику трещал, когда мама хрипела… В общем, он ее убил. Именно поэтому, детка, и состоялось наше свидание. Пора платить по счетам!
 Убедить бы его, что Уилл не виноват… Наверняка бесполезно, Джо уже все решил! Карен тряхнула головой, пытаясь отрешиться от тревожных мыслей. Теперь шансы Эбби представлялись иными. До последней минуты похищение казалось ударом судьбы, ужасным, но нанесенным вслепую, вроде автобуса, который сбивает ни в чем не повинного пешехода. На самом деле все было гораздо хуже. Потому что преступление – с самого начала, когда оно зародилось в воспаленном мозгу Хики, и до скрытого во мраке завершения – пропитано злобой, вдохновлено ненавистью и нацелено на месть.
 – Как долго все это планировалось? – тихо спросила Карен. – Ну ты же говорил, что и с другими докторами такое проделывал. Они все твою маму лечили?
 – Не-е, я их по особым признакам выбирал. Ну ты знаешь – дорогие игрушки, постоянные встречи-собрания. Все так странно сложилось… Твой муж фигурировал в списке еще до того, как убил маму, но потом сразу стал кандидатом номер один.
 Карен плотнее прижала к себе колени, однако Хики уже переключил свое внимание на фильм. Похоже, его как магнитом притягивают ненависть и безумие, что колючими волнами излучает герой Хамфри Богарта, и тупая звериная злость, жертвой которой стала семья Фредерика Марча. Причем по нелепой случайности: при нормальном стечении обстоятельств персонаж Боуги не должен был и близко подходить к этим людям.
 Неожиданно вспомнилось, как Джо рассказывал о смерти отца. Надо же, приказал двоюродному брату убить человека, который произвел его на свет! И Хьюи послушался! Совершивший такое способен на что угодно.
 – Тебе ведь только деньги нужны? – спросила Карен, пристально наблюдая за освещенным голубоватым светом лицом.
 Хики тут же отвернулся от экрана:
 – Что?
 – Спрашиваю, тебе ведь только деньги нужны, верно?
 – Конечно, – улыбнулся он, но в темных глазах не было ни тепла, ни света. – Что же еще?
 Ни один мускул не дрогнул на лице Карен. Эбби не пережить похищение. Пока жена Джо не получит деньги, ее не тронут, а потом р-раз – и она превратится в маленький трупик, который когда-нибудь найдут в грязной канаве. Другие жертвы выжили, но на этот раз все по-другому. На этот раз дело не только в деньгах.
 "Джо хочет наказать Уилла, именно поэтому и пытался меня изнасиловать. Потом бы убил, а во время вскрытия патологоанатом обнаружил бы семя Хики…"
 Трудно поверить, что простая цепочка мыслей способна вывести человека из строя, но Карен чувствовала, как отказывают мозг и жизнеобеспечивающие органы, будто похититель ударил по виску молотком. Так нельзя, нужно жить, бояться за собственную жизнь некогда. Хики решил убить Эбби – вот что сейчас важнее всего, вот что с этой самой минуты должно управлять ее мыслями и действиями! Нужно срочно предупредить Уилла. Он должен знать: заплатив выкуп, дочку они обратно не получат. Как известить мужа, Карен еще не решила, зато твердо поняла другое: если к рассвету они не приблизятся к освобождению Эбби, ей придется убить Хики. Не будет приказа – тот великан в лесу может просто-напросто дрогнуть, не выдержав жестокости задания…
 Но для начала нужно выбраться из спальни.
 Одной.


* * *

 Уилл лежал на диванчике в гостиной люкса, накрыв лицо горячим полотенцем. Он устал смотреть на бюстгальтер Шерил, устал слушать примитивный анализ своей семейной жизни и сложившейся ситуации. Пытаясь сжечь бешеную энергию, порожденную неспособностью помочь Эбби, он прошагал по толстому ковру добрых три километра. Ходьба и недавняя схватка с Шерил усилили боль в суставах настолько, что пришлось принять сильное, припасенное для критических ситуаций болеутоляющее. Лекарство и горячее полотенце притупили боль, зато голова пульсировала, словно перегруженная электроцепь. Из спальни, где, растянувшись на кровати, пила свой приторный коктейль Шерил, доносилась безостановочная трескотня "Телешопа".
 Мысли текли как-то странно, напоминая быструю смену кадров, когда Уилл щелкал пультом дистанционного управления, переключая каналы – музыка, новости, кино… Он представлял, как войдет в спальню, отнимет пистолет, приставит к виску красотки и заставит сказать, где Эбби. Прямо Клинт Иствуд! Но Шерил уже разъяснила, что к чему, причем более чем доходчиво: это не кино; пока девочка в лапах Джо, доктор может ей все кости переломать – и ничего не добьется. Ровно через тридцать минут, после очередного созвона, Эбби заплатит за любую его вспышку если не жизнью, то страданиями.
 Уилл попытался взглянуть на проблему со стороны, как на логическую шахматную задачу. Этакий этюд с шестью фигурами. Ставки столь высоки, что он не может решиться на следующий ход, более того, не представляет, как ходить. Шерил якобы понятия не имеет, где держат Эбби – Дженнингс не особенно ей верил, – но даже если бы знала и он каким-то образом заставил рассказать, по ее же собственным словам, за тридцать минут полиция туда не доберется. Совершенно правильно – с точки зрения Хики, конечно, – и согласуется с версией Карен. Итак, для спасения Эбби необходимо, чтобы Шерил не только призналась, где держат девочку, но и врала Хики, пока полиция или ФБР спешит на помощь.
 Как же склонить ее на свою сторону? Запугать? Вряд ли получится… Физическая боль, которую он способен причинить, меркнет по сравнению с тем, что, по мнению девушки, может сделать Джои. Подкупить? Это, конечно, вариант, но тут нужно действовать предельно осторожно. Другие отцы наверняка пробовали – и потерпели неудачу. Почему? Почему Шерил хранит верность Хики – человеку, который, как она призналась, распускает руки? Какая сумма разрушит эту безумную верность? Миллион? Миллион наличными собрать реально, хотя потребуется несколько дней. Однозначно не подходит! Деньги на взятку должны попасть к нему раньше, чем будет выплачен выкуп, или одновременно. Завтра утром Карен сделает перевод в один из банков побережья. Отделения «Магнолии-федерал» – крупнейшего банка Миссисипи, в Билокси и Галфпорте на каждом шагу. По всей вероятности, одно из них и выберет Хики: ему ведь нужно без лишнего шума получить крупную сумму. Большая часть сбережений Уилла вложена в акции, хотя есть и депозитные сертификаты «Магнолии-федерал», тысяч на сто пятьдесят. Хватит ли ста пятидесяти тысяч плюс двести тысяч выкупа, чтобы настроить Шерил против мужа? Вряд ли… Других отцов небось тоже недостаток ликвидности подвел!
 Полотенце остыло, Уилл поднялся, прошел в ванную и, открыв горячий кран, снова его намочил. Неужели это он в зеркале? Не человек, а лабораторная крыса, которую, загнав в лабиринт, заставляют прыгать через обручи. Зверек скалится, а укусить некого – противника даже не видно!
 Тщательно отжав полотенце, Уилл вернулся в гостиную и положил его на лицо. Перед глазами встала Эбби, и он затряс головой, будто от наваждения избавиться пытался. Ну почему похитители избрали его семью? Неужели решающим фактором стали картины? Все жертвы Хики предположительно были докторами, которые что-то собирали и время от времени уезжали из дома более чем на сорок восемь часов. Шерил не сказала, откуда ее сообщники узнавали о поездках; скорее всего в одной из клиник у Джо имелся информатор. Медсестра или кто-то из сиделок, которая подслушивала разговоры в операционных, кафетериях, лабораториях… Сейчас это уже не важно, сейчас его семья в самом сердце урагана, и положение критическое. Уилл повидал достаточно родителей, которые потеряли детей, и знал, что горе делает с семьей. В эмоциональном плане смерть ребенка подобна трагедии Хиросимы, оставляющей за собой гулкую пустоту. Мир превращается в безликую тень, браки распадаются, а самоубийство кажется избавлением, дорогой туда, куда ушел несчастный малыш.
 Как доктор, Дженнингс не раз думал, какая болезнь самая страшная. Рак? Болезнь Шарко? Точно так же солдаты рассуждают о ранах: что ужаснее, обезображенное лицо или если яйца выпрыгивающей миной оторвет? На самом деле самой страшной болезни или самой ужасной раны не существует. Самая страшная – болезнь, которой страдаешь ты.
 Но Дженнингс знал: среди всего существующего на свете зла есть самое ужасное, для него оно олицетворялось в конкретный образ: ребенок, бредущий в темноте, страдающий от боли и одиночества, зовущий на помощь, которой неоткуда ждать. У него тысяча лиц, наклеенных на доске объявлений у входа в «Уол-март», напечатанных на пакетах молока и флаерах, что приносят с почтой: "Разыскивается ребенок". Брошенный… Похищенный… Сбежавший от жестокого обращения… А еще страшнее участи рыдающего в темноте ребенка – быть его родителем. Ежесекундно казнить себя за то, что не проследил за ним в супермаркете или отпустил на загородную экскурсию, представлять чудовищные зверства, снова и снова переживать их в нескончаемой пытке самобичевания.
 Лежа на диване в элегантной гостиной Кипарисового люкса, Уилл понимал, что находится в одном шаге от этого ужаса. Естественно, он не мог знать, что некий Джо Хики затаился и ждет конференции медиков, чтобы отнять самое дорогое. И все-таки на каком-то подсознательном уровне он знал, всегда знал. "Везде разгром. И равновесья нет…" [6] – много лет назад писал Йитс, отдавая дань хаосу, который правит медленно двигающейся к холодной смерти Вселенной. Ничего не изменишь: рядом с теми, кто строит, создает, генерирует новые идеи и движется вперед, всегда будут существовать приспешники хаоса: воры, убийцы, разрушители. Мировоззрение параноика? Да, но в глубине души Уилл всегда был параноиком. Только в последнее время расслабился, успокоился, позволил материальному благополучию усыпить бдительность. И вот результат: в его жизнь ураганом ворвался хаос.
 Необходимо что-то предпринять, и немедленно. Доктор никогда не верил, что если пустить проблемы на самотек, они решатся сами собой. Так думают фаталисты, привыкшие покоряться ударам судьбы и называть жизнь участью, таким образом расписываясь в собственном бессилии. Уилл Дженнингс не из пассивных, он привык бороться за свое счастье. Горький опыт отца научил: иначе просто нельзя.
 Нужно каким-то образом абстрагироваться от происходящего. Карен всегда говорила: интуиция – самое сильное его оружие. С другой стороны, интуиция неразрывно связана с эмоциями, а эмоциями такую проблему не решить. Здесь требуются логика и здравый смысл.
 Конечно, существуют ситуации, в которых разумнее ничего не делать, любой доктор может это подтвердить. Но доктора выбирают бездействие, как правило, для того, чтобы не мешать иммунной системе, что совершенствовалась на протяжении миллионов лет. А для Уилла бездействовать этой ночью означало отдаться на милость Джо Хики – человека, совершенно незнакомого, который тем не менее питал к нему глубокую ненависть. Несмотря на заверения Шерил: мол, стоит переждать ночь, и Эбби вернется, Дженнингс ничуть не сомневался, что этого не случится. Подсказывала безошибочная интуиция.
 Полотенце снова остыло. Из спальни донесся голос диктора «Телешопа», настоятельно советовавшего заказать "искусственные сапфиры" и прочую ерунду. Швырнув полотенце на пол, Дженнингс сел. Нужно собрать побольше фактов. Шерил сказала: по плану аналогичное всем предыдущим, это похищение неуловимо от них отличается. Чем именно? Похоже, девушка сама не знает или не подозревает, что знает.
 Застонав от боли, Уилл встал и решительно направился в спальню.


* * *

 В полицейском управлении Джексона доктор Джеймс Макдилл просматривал фотоархив, старательно разделяя слипшиеся страницы альбомов. Гнетущая обстановка комнаты для допросов действовала на нервы, и они с Маргарет перешли в общий зал, где дежурила ночная смена. Агент Чалмерз изучал базу Национального центра криминальной информации, пока безрезультатно. Число «Джо», совершивших преступление в южных штатах, поражало воображение, и у большинства были двойные имена. Специальный агент показывал Маргарет фото бесконечных Джо-Бобов, Джо-Эдов, Джо-Джимми, Джо-Фрэнков, Джо-Уилли и даже Джо-Ди Маджио Смита. Увы, ни один из них знакомым не показался. Макдилл предложил жене прилечь на дерматиновый диван у стены, но она не захотела. Сидя за свободным столом, Маргарет упорно листала альбом за альбомом. В светло-карих глазах появился странный блеск, и доктор обрадовался. Может, после целого года в чистилище жена наконец возвращается в мир живых?
 Глотнув остывшего кофе, Макдилл взглянул на лежащий перед ним альбом. Бесконечные лица преступниц в безжалостно ярком освещении. Самодовольные ухмылки мошенниц… Мертвые глаза и бледная кожа наркоманок… По привлекательности они той Шерил в подметки не годятся! Насколько он помнил, у девушки, что заставила его просидеть всю ночь в номере "Бо риваж", была модельная внешность. Доктор понимал, что, возможно, преувеличивает ее красоту, но за год образ почти не потускнел. Впрочем, он не сомневался: если Шерил притаилась в одном из этих альбомов, узнать ее не составит труда – розу с сорняками не спутаешь.
 Потерев покрасневшие глаза, кардиохирург перевернул страницу, однако сосредоточиться на очередной порции лиц помешал голос Чалмерза. Специальный агент рассказывал темнокожему детективу по фамилии Вашингтон о страшной трагедии Макдиллов. Слава Богу, у Чалмерза хватило такта не упоминать об изнасиловании Маргарет, зато план похитителей его искренне восхищал.
 – Во-первых, нет передачи выкупа, по крайней мере в классическом смысле, понимаешь? Сумма сравнительно небольшая и как следствие ликвидная – сообщник получит ее без особых проблем. Во-вторых, когда все происходит, главы семейства дома не оказывается. Ребенок исчезает – пф-ф! – и мать вынуждена провести целую ночь тет-а-тет с главарем. Его сообщница сторожит отца в прибрежном отеле, а номер третий – ребенка в неизвестном месте. С самого начала операции регулярные, с получасовым интервалом, созвоны действуют наподобие сети. Видишь, ничего общего с классической моделью, в том смысле, что риска практически никакого. Наутро жена отправляется в банк и посылает перевод на имя собственного мужа. Та-да-да-дам! Все, деньги на руках!
 Детектив Вашингтон задумчиво кивнул.
 – Этот сукин сын просто гений! Что будешь делать, когда установишь личность? Созвоны загоняют в железные рамки. Малейшая оплошность, и заложника убьют раньше, чем ты выяснишь, где его удерживают.
 – Надеюсь, техника поможет. Если подтвердится, что ребята снова взялись за старое, Фрэнк Цвик к утру раздобудет вертолет, приемники глобальной системы позиционирования, жучки и так далее.
 – Думаешь, они не успокоились? – спросил Вашингтон.
 Чалмерз покачал головой:
 – Ни разу не слышал, чтобы преступники бросали то, что хорошо получается. Пока не будет прокола, не остановятся. По-другому они просто не могут.
 – Да уж, тут ты прав…
 – Немного удачи нам явно не помешает. Если не установим личность преступников к завтрашнему утру, когда в банк Билокси поступит перевод…
 Закрыв глаза, Макдилл старался не обращать внимания на этот разговор. В голосе Чалмерза ему слышалась уверенность человека, считающего, что он может навязывать миру свою волю. Доктор понимал, как обманчива эта уверенность. Каждый день он проникал в грудную полость человека и знал, до чего трудно навязать свою волю хотя бы одной мышце. А когда от твоих действий зависит жизнь многих людей, проконтролировать каждого из которых невозможно, остается только молиться, чтобы никто не погиб. Доктор был во Вьетнаме армейским санитаром, и трагедий, произошедших из-за благих намерений людей вроде агента Чалмерза, помнил больше, чем хотелось бы. Чалмерз – настоящий лейтенант: молодой, жадный до впечатлений, активный. Всепоглощающая вера в технический прогресс тоже вызывала неприятную аналогию с Вьетнамом. Хоть бы старший агент Цвик поопытнее оказался!
 Открыв глаза, Макдилл взглянул на снимки незнакомых женщин и перевернул страницу. Горло судорожно сжалось: с фотографии смотрело личико Шерил, невинное, как у школьницы.
 – Агент Чалмерз, вот она!
 Прервав Вашингтона на полуслове, фэбээровец обернулся:
 – Вы уверены?
 – Абсолютно!
 В следующую секунду Чалмерз уже рассматривал снимок, на который показывал Макдилл.
 – Как ее фамилия?
 Специальный агент вытащил фотографию из пластикового кармашка и прочитал надпись на обороте:
 – Тилли, Шерил Линн Тилли. Черт подери, она пользовалась настоящим именем! Ее сообщник, вероятно, тоже. Интересно, почему этой красавицы не нашлось в базе Национального центра?
 Он подошел к компьютеру и ввел полное имя девушки. Сложив руки на груди, за ним наблюдал детектив Вашингтон. Мгновение – и на экране появилась информация из столицы.
 – У нее несколько приводов, – объявил Чалмерз. – Сплошная мелочь… Подделка чеков, мошенничество. Один арест за проституцию… Тридцать дней в окружной тюрьме… Ничего связанного с насилием. Уверены, что это она?
 – Стопроцентно.
 – Надо послать копию фотографии в "Бо риваж". Вдруг кто-нибудь узнает?
 – Допустим, узнают, что предпримете?
 Чалмерз набрал в легкие побольше воздуха.
 – Вызову спецназ. Если Шерил в отеле, значит, вы правы: похищен еще один ребенок, то есть совершено серьезное преступление. А сейчас нужно выяснить, не выведут ли известные нам сообщники на организатора.
 Агент повернулся к Маргарет Макдилл, которая с тревогой прислушивалась к разговору.
 – Мэм, понимаю, вы устали, но нам снова потребуется помощь.
 – Сделаю все, что скажете, – отозвалась она.
 Макдилл подошел к жене и обнял за плечи.
 Чалмерз поднял трубку и уже начал набирать номер, но неожиданно остановился.
 – А эти ребята не из робкого десятка! Совершить точно такое же преступление, в том же месте, ровно через год…
 – Вы просто с ними не общались! Они считают себя неуязвимыми!
 Агент ФБР улыбнулся:
 – Ну, думаю, это ошибка.


* * *

 Карен безостановочно раскачивалась в кресле: руки вцепились в голени, подбородок между колен. Развалившись на кровати, Хики не сводил глаз с Хамфри Богарта и Фредерика Марча: на экране разворачивалась финальная сцена "Часов отчаяния".
 Нужно предупредить мужа.
 Из спальни проще всего выбраться под предлогом, что захотелось есть. С другой стороны, Хики может пойти за ней на кухню. Какое-то время Карен надеялась, что от виски его потянет в сон, однако, похоже, алкоголь не подействовал. Во время рекламных блоков Джо дважды выходил в ванную: один раз мочиться, другой – шов посмотреть, но она не рискнула ни позвонить, ни тем более подойти к компьютеру в кабинете Уилла.
 Карен перестала раскачиваться. Похоже, Хики что-то сказал, но она, погруженная в свои мысли, прослушала.
 – Что-что? – спросила она.
 – Эй, глухомань, я проголодался! Иди приготовь что-нибудь.
 – Что будешь?
 – А что есть?
 – Сандвич?
 С экрана послышалась перестрелка, и Боуги как подкошенный упал на землю.
 – Черт подери! – выругался Хики. – Не знаю, что-нибудь горячее…
 – Раки под соусом подойдут? Могу разогреть!
 – Давай, – рассеянно кивнул Джо. – А с омлетом их можно?
 – Конечно!
 – Боже, какой я наивный! У тебя небось одни полуфабрикаты! Наверное, не помнишь, когда в последний раз по-настоящему у плиты топталась.
 Карен медленно прошла к двери:
 – Что-нибудь еще?
 – Нет, только давай пошустрее…
 Переступив порог, она со всех ног бросилась на кухню. Поставила на самую большую конфорку сковороду и, включив газ, достала из холодильника три яйца, пачку "Сквиз парквей" и контейнер с раками в белом соусе. Итак: яйца – в карман домашней кофты, раки – в микроволновку, кусочек маргарина – на сковородку. Теперь скорее к телефону, Уиллу в офис позвонить!
 – Отделение анестезиологии! – бодро проговорила девушка-оператор.
 – Это Карен Дженнингс. Мне бы хотелось…
 – Простите, я вас не слышу…
 – Это Карен Дженнингс! – чуть громче зашептала женщина. – Хочу отправить сообщение на пейджер.
 – Диктуйте, мэм!
 – Скорее что-нибудь придумай. Они собираются…
 – Извините, это текст сообщения?
 – Да… то есть нет… Подождите! – Нужно как следует все обдумать. Незнакомому человеку в двух словах ситуацию не обрисуешь. Вдруг оператор сама в полицию позвонит? Трясущимися руками Карен разбила одно за другим три яйца и вылила на сковороду. – Текст будет такой: "Скорее что-нибудь придумай. Эбби все равно погибнет. Карен". Успели записать?
 – Да, мэм! Похоже, дело срочное…
 – Так и есть. Подождите, кое-что добавим: "Пришли подтверждение по электронке".
 – Миссис Дженнингс, раз все так серьезно, может, лучше девять-один-один позвонить?
 – Нет! Они здесь не помогут. Речь о маленькой девочке с раком печени. Уилл вместе с хирургом готовил трансплантацию, но все прошло не совсем по плану. Малышка очень слаба…
 – Боже, Боже! – запричитала девушка. – Я знаю, что такое больная печень: у младшего братишки гепатит С… Сейчас же передам сообщение!
 – На «Скайтел» отправьте. Это новый оператор пейджинговой службы.
 – Помечаю… Не беспокойтесь, если пейджер при нем, доктор Дженнингс получит сообщение. У «Скайтела» ничего не теряется!
 – Спасибо! – Внезапно у Карен появилась идея. – Если Уилл не пришлет подтверждение, пожалуйста, позвоните в "Бо риваж" и продиктуйте текст по телефону, хорошо?
 – Да, мэм. Отель "Бо риваж"… Сейчас там половина докторов нашей клиники.
 – Спасибо, спасибо огромное! – Чувствуя, как дрожат руки, женщина повесила трубку. Участие в голосе оператора как бальзам на рану. Страшно захотелось рассказать незнакомой девушке все, попросить вызвать полицию и, конечно…
 – Пахнет вполне съедобно.
 Карен так и застыла на месте.
 У двери на кухню стоял Хики с окровавленным полотенцем вокруг бедер. Колючий взгляд скользнул к трубке.
 – Что ты делаешь?
 Сердце будто сжали ледяным кулаком. Стараясь не встречаться глазами с похитителем, она повернулась к радиотелефону. На стене вокруг него открытки, снимки, записки на стикерах. Потянувшись, Карен отлепила маленькую фотографию.
 – Вот, это Эбби в школе… До сих пор не верится, что с ней такое случилось!
 Микроволновка запищала – пора доставать раков и выкладывать на полуготовый омлет. Карен почувствовала: Хики подошел ближе, но смотреть на него не решалась. Она с трудом поддела яичную смесь, чтобы накрыть начинку.
 Заскорузлые пальцы коснулись плеча, и по спине побежали мурашки.
 – Посмотри на меня! – В голосе Хики звенел металл.
 Пришлось послушаться. В карих глазах сияла нечеловеческая, почти звериная настороженность, совсем как у изучающего жертву хищника.
 – Что такое? – спросила Карен.
 Хики молчал, отслеживая каждый вздох, каждый взмах ресниц, каждое биение сердца.
 – Сейчас подгорит, – предупредила она, достала лопаточку и аккуратно поддела омлет.
 Воспользовавшись моментом, Джо обнял ее за талию, будто любящий муж, который наблюдает, как жена готовит завтрак. К горлу подкатила тошнота, но Карен взяла себя в руки – раскисать нельзя! – и ловко выложила омлет на тарелку. Хики не отходил ни на шаг.
 – Ты дикая кошка с острыми когтями? – спросил он, глядя на аппетитную золотистую корочку.
 Она молчала.
 – Не забывай, что по-прежнему мне принадлежишь.
 – Разве такое забудешь? – бесстрашно спросила Карен.
 Лицо похитителя превратилось в маску. Все, сейчас на колени поставит! И что теперь делать?
 – Подай омлет в постель. – Джо наконец убрал руки. – И «Табаско» захвати! – Отвернувшись, он захромал в спальню.
 Похоже, все это время Карен стояла затаив дыхание, потому что, когда выдохнула, легкие заболели от напряжения. Ноги были как ватные, пришлось схватиться за мойку, чтобы не упасть. Не помогает… Перед глазами расплывались яркие пятна, и, прижав ладони к холодному кафелю, она легла на разделочный стол.




 13


 Уилл сидел в кресле напротив удобно устроившейся на кровати Шерил. Девице все нипочем – пистолет у нее, по телевизору без умолку трещит диктор «Телешопа»… Ладно хоть рубашку накинула, выбрав из сумки Дженнингса белую в тонкую полоску. Битый час он расспрашивал ее о Хики, и совершенно безрезультатно. Шерил отвечала коротко, опуская детали, разговор не поддерживала: кроме Рейки и ароматерапии, ее вообще ничего не интересовало.
 Переход от проституции и приватных танцев к наложению рук, которое используется при исцелении с помощью энергии Рейки, казался девушке совершенно естественным. Уилл пытался усыпить ее бдительность, рассказывая об альтернативных методиках лечения артрита, но с каждой минутой вернуться к нужной теме становилось все труднее.
 Решив сменить тактику, он стал расспрашивать не о Джо, а о Хьюи, когда послышалось какое-то жужжание. Уилл не сразу понял: это его новый «Скайтел», еще до ужина переведенный в режим вибрации.
 – Что такое? – удивилась Шерил.
 – По мне кто-то ползет! – пожаловался доктор, с показным усердием переворачивая сиденье кресла. – Чертов таракан или другая мерзость!
 – Неудивительно! – захихикала Шерил. – Слушай, в буклете сказано, бассейн в восемь вечера закрывают. Фи, тоже мне гранд-отель!
 – Они хотят, чтобы мы не плавали, а деньги в казино спускали!
 – Да уж! – Голубые глаза загорелись. – Любишь рулетку?
 Эх, скорее бы сообщение просмотреть! Время позднее, значит, оно точно от Карен. Кроме нее, только коллеги смогли бы убедить оператора побеспокоить его в такой час, а все они здесь, на конференции.
 – Не особенно, – отозвался Уилл, с трудом вспомнив, о чем шла речь. – Острых ощущений и в жизни хватает.
 – Зануда!
 – Я схожу в ванную, ладно?
 Равнодушно пожав плечами, Шерил повернулась к телевизору, где рекламировали плетеные корзины.
 – Конечно…
 Залетев в ванную, Уилл тут же сорвал пейджер с пояса, вызвал функцию считывания, и на жидкокристаллическом экране появилась зеленая надпись: "Скорее что-нибудь придумай. Эбби все равно погибнет. Карен. Пришли подтверждение по электронке".
 Не веря собственным глазам, Уилл снова просмотрел сообщение. "Эбби все равно погибнет". Что это значит? Неужели диабетический криз? Карен вколола ей восемь кубиков инсулина, до утра должно было хватить. Или прояснились намерения Хики?
 "Скорее что-нибудь придумай". Что, черт возьми, можно придумать без риска для дочки? Ответ на этот вопрос в самом сообщении: "Эбби все равно погибнет". Карен явно разгадала план похитителей и давала понять: для спасения девочки придется рискнуть ее жизнью.
 Дженнингс растерянно огляделся по сторонам: кроме парового утюга, ничего путного. Пока он его рассматривал, за дверью зазвонил телефон. На часах три утра – все понятно, очередной созвон. Из спальни послышался приглушенный голос Шерил: несколько слов, потом тишина, вернее, монотонное бормотание теледиктора. Включив горячую воду, Уилл подождал, пока над ванной поднимется пар, смочил еще одно полотенце и прижал к лицу.
 Кровь прилила к коже, и случилось нечто удивительное. Внутреннее видение сжалось и одновременно расширилось, а сквозь густой туман ступора проступили три абсолютно четких образа: перепуганная Эбби в лесной лачуге, отчаявшаяся Карен в Аннандейле и он сам в мраморной ванной. Доктор будто сценки из партера смотрел, но в то же время, словно наблюдая с огромной высоты, знал, как они взаимосвязаны через зримые и незримые нити, соединяющие трех жертв и трех похитителей во времени и пространстве. А в воспаленном мозгу пульсировало: на спасение Эбби у него ровно тридцать минут. По-другому, увы, не будет… Тридцатиминутное окошко между звонками, это или следующее – не важно, – единственный шанс, который оставил Хики.
 Дженнингс бросил полотенце обратно в ванну. Нужно выяснить, что знает Шерил. Все, от начала до конца! Вдруг она врет и ей известно, где прячут Эбби? Ни одному из отцов не удалось выбить правду, а ведь они, вне всякого сомнения, пытались. Интересно, каким образом? Скорее всего грозили застрелить. Но Эбби надежно защищает блондинку от пистолета и любого другого оружия. Эффективность угрозы, например, прижечь горячим утюгом, состоит в уверенности жертвы в том, что мучитель ее исполнит. А когда на карту поставлена жизнь ребенка, ни один отец на это не решится.
 К тому же просто разговорить Шерил будет недостаточно. Нужно, чтобы она помогала до того самого момента, как найдут Эбби. Чтобы играла свою роль во время созвонов, как минимум трех, а возможно, и больше… Как же ее убедить? Синяки на теле красноречиво свидетельствуют: девушка умеет терпеть боль, и, Бог знает, каким мучениям подвергал ее Хики. И все-таки она его не бросила… Что это за верность такая?
 Голубые глаза горели, когда Шерил рассказывала о знакомстве с голливудскими продюсерами, которое Хики так решительно прервал. По ее собственному признанию, сниматься предлагали в мягком порно, наподобие того, что ночью крутят по кабельным каналам. Для Шерил совсем неплохо: шаг наверх, причем вполне осознанный, а еще шаг от Джо Хики, в какой-то мере наверняка тоже осознанный. Выходит, она считает, что рождена для большего, чем преступления и проституция.
 Но чтобы предать мужа, Шерил должна быть уверена, что сможет от него уйти. Вот здесь понадобятся деньги: девушке нужно не просто убежать, а исчезнуть, превратиться в другого человека… Такая идея может ей понравиться: Шерил-проститутка и Шерил – приватная танцовщица останутся в прошлом. Только действовать надо прежде, чем состоится финал этой страшной пьесы, причем по сценарию Хики. Чуть раньше, когда Шерил отлучалась в ванную, доктор позвонил администратору и спросил, как обналичить чек. Казино пользуется услугами компании «ТелЧек», у которой установлен лимит – не больше двух с половиной тысяч долларов за десять дней. Денег на счету предостаточно, значит, можно попросить менеджера принять расписку на большую сумму, но в этом случае придется потратить наличные за игровым столом.
 – Эй, ты в порядке? – позвала Шерил.
 – Да, конечно!
 Через банкомат снять с кредиток максимум, то есть те же две с половиной тысячи, и сделать ставку?
 – Идиот! – презрительно пробормотал Уилл своему отражению. Он умеет играть лишь в покер и двадцать одно и уже лет пятнадцать не держал в руках карты.
 Неожиданно правый глаз стал хуже видеть и заболел так, будто раскаленной кочергой проткнули. Понятно: начинается мигрень. Удивительная ясность мышления, что радовала несколько минут назад, испарилась, словно алкогольный кайф при первых признаках похмелья. Драгоценные тридцать минут истекают! "Эбби все равно погибнет…"
 Вот что чувствуют загнанные животные! Черное отчаяние, парализующую смесь страха и безысходности. Эбби – его плоть, кровь и душа, без нее и жить незачем! Уилл никогда не видел лица Джо Хики, но оно плавало у самой поверхности затуманенного зрения, раскачиваясь, словно голова кобры.
 Глаз заболел сильнее. Порывшись в несессере, Дженнингс проглотил сразу четыре капсулы ибупрофена, спустил воду в унитазе и вышел из ванной.
 Шерил даже на секунду от телевизора не отвернулась.
 – Это Джо звонил?
 – Угу. Все отлично, как и обещала.
 Внимательный взгляд на девушку: белая рубашка, рваное платье, пистолет в каких-то сантиметрах от правой руки.
 Шерил будто почувствовала его внимание:
 – Что смотришь? Насчет расслабляющего массажа передумал?
 – Может быть…
 На красивом лице мелькнуло что-то странное. Неужели обида?
 – А может, я передумала! Ты мне столько гадостей наговорил…
 Гадостей? При непосредственном участии этой девушки похитили Эбби, а она его в грубости обвиняет!
 Не сводя глаз с пистолета, доктор прошел в спальню, поравнялся с кроватью, но какая-то неведомая сила гнала дальше. Мимо кресла, мимо окна, из которого наблюдал за заливом, в элегантную гостиную. Вот диван, мини-бар со спиртным, обеденный стол, письменный… Вот ноутбук, на жестком диске видеоролик… Восемь часов назад, гордый и довольный собой, он демонстрировал его коллегам, мечтая о фондовом опционе и премии, что получит за препарат, над созданием которого так упорно работал. Надо же, какая ерунда! Зачем деньги, если Эбби положат в гроб и закопают в землю? Сколько времени он провел вдали от дома, проводя испытания рестораза? Сколько часов потратил, придумывая дурацкое название?
 Сколько спорил с маркетологами «Кляйн-Адамс», один за другим отвергая их варианты? Рестораз, нейроверт, синаптицин…
 Бурный поток мыслей остановился, словно локомотив, на полном ходу врезавшийся в каменную стену. От кейса с ноутбуком глаза метнулись к чемоданчику. Рестораз… У него с собой целых четыре ампулы с опытным образцом препарата и, что еще важнее, две ампулы анектина. По замыслу оба лекарства должны были быть представлены на выставочном стенде «Кляйн-Адамс». Анектин – торговое название сукцинилхолина, с ним присутствующие на конференции знакомы не понаслышке. Кроме ампул, есть несколько шприцев: два обычных и два специальных со сжатым газом, которые специалисты «Кляйн-Адамс» создали по его инструкциям. Похожие на пистолетик, они обеспечивали введение терапевтической дозы анектина при полусекундном контакте с кожей.
 – Сукцинилхолин, – пробормотал Уилл, и по спине пробежал странный холодок. Вспомнились испытания рестораза, которые в прошлом году проводили в университетской клинике. Зрелище не для слабонервных.
 – Что ты там делаешь? – позвала из спальни Шерил.
 – Думаю!
 – Смотри не перенапрягись!
 Открыв чемоданчик, Уилл проверил: все необходимое на месте, потом закрыл глаза и вызвал в памяти образ Эбби. Улыбающееся личико, крепенькое тельце, огромная, не по годам, целеустремленность, рожденная в постоянной борьбе с ювенильным диабетом. Надо же, по лезвию ножа ходит и чуть ли не самой счастливой девочкой на свете себя считает! Уилл гордился ею безмерно. Дочка – ласковое солнышко, что согревает его душу, а девушка в соседней комнате осмелилась рисковать ее жизнью, к черной пропасти подтолкнула. Какие бы невзгоды ни выпали на долю Шерил, Хики она помогала по собственной воле, и не один раз, а целых шесть. Шестеро детей прошли через ад, двенадцать родителей. Она заслужила то, что сейчас получит.
 Как ни в чем не бывало Уилл вернулся в спальню, но вместо того чтобы сесть в кресло, подошел к кровати и многозначительно взглянул на блондинку. Примерно так он смотрел на Карен, когда хотел заняться любовью.
 – Что такое? – с любопытством спросила Шерил.
 – Хочу поцеловать.
 Ее щеки порозовели.
 – Что?
 – Хочу тебя поцеловать.
 – В губы не целуюсь, – прошептала девушка. – Это слишком личное.
 – Но мне хочется.
 Шерил демонстративно закусила нижнюю губу:
 – Никаких поцелуев! – Потом, смягчившись, она расстегнула верхние пуговки рубашки и спустила бюстгальтер. – Лучше сюда чмокни.
 Благодарно улыбнувшись, Дженнингс потянулся к груди.
 – Неужели передумал? – чуть слышно спросила блондинка.
 Уилл ласково провел щекой по нежной коже и перекинул руку через Шерил, будто собираясь прилечь на кровать. Привет, «вальтер»! Увидев перед носом пистолет, она непонимающе заморгала:
 – Что ты делаешь?
 – Надень бюстгальтер!
 Она тут же послушалась, и доктор передал ей пейджер.
 – Читай последнее сообщение!
 – Как?
 Бывшая шлюха, а в пейджерах не разбирается!
 – На «Просмотр» нажми!
 Поплутав среди кнопок, девушка наконец нашла то, что нужно. Голубые глаза сузились, а Уилл будто своими глазами видел бегущие по дисплею слова.
 – Это сообщение только что прислала моя жена. Понимаешь, что она хотела сказать?
 Шерил покачала головой.
 – Джо собирается убить нашу девочку. При любом раскладе. Вне зависимости от того, получит выкуп или нет.
 – Неправда!
 – Раз Карен пишет, значит, так оно и есть.
 – Джои не позволил бы отправить такое сообщение. Это какая-то ошибка.
 – Никаких ошибок! Просто Карен умнее Джо, вот и нашла способ его перехитрить. Видишь, как все просто! А сейчас ты скажешь мне, где Эбби.
 – Нет, – растерянно заморгала Шерил, – я не знаю, где ее держат.
 – А я для твоего же блага надеюсь, что знаешь.
 Неожиданно к блондинке вернулась былая уверенность:
 – Что, помучить не терпится? Давай, док, мы ведь уже это проходили!
 – Не бойся, милая, если помучаю, то не пистолетом! – Ни один мускул не дрогнул на лице Уилла, но в глазах мелькнуло нечто, заставившее девушку насторожиться.
 – Ты что задумал? – испуганно спросила она. – Я ведь сто раз объясняла: даже если бы знала, где прячут девочку и ты смог выпытать, копам туда ни за что не успеть. Через двадцать пять минут позвонит Джои. Не отвечу – Эбби умрет, элементарно! А отвечу, стоит сказать одно-единственное слово, и случится то же самое. Ты не знаешь, какой у нас пароль! Короче, отдай пушку, и поскорее обо всем забудем.
 Уилла охватила странная апатия: ничем эту девицу не проймешь!
 – Помнишь, ты сказала: больнее, чем было, я не сделаю?
 Она снова растерялась.
 – Да, и что?
 – Ты ошиблась, милая! Не забыла мою вчерашнюю презентацию?
 Задумавшись, Шерил закусила нижнюю губу.
 – Вставай!
 – Да пошел ты…
 Переложив «вальтер» в левую руку, Дженнингс рывком поднял ее на ноги. Удивительно, но суставы не болели. Похоже, мозг тройную дозу эндорфинов вырабатывал.
 – Расстегни мне ремень! – велел он.
 – А?
 – Делай, что говорю!
 Перепуганная Шерил послушалась.
 – Сними его!
 – Что?
 – Сними ремень, черт подери, из шлевок вытащи!
 Снова послушалась.
 – Неси сюда стул! – К сожалению девушки, он показывал на стул с жесткой спинкой, что стоял у стены, а не на уютное кресло, в котором отдыхал совсем недавно. – Поставь его у кровати и сядь.
 – Зачем?
 Уилл отвесил ей пощечину.
 Пелена горечи заволокла голубые глаза, но за ней проступало что-то еще. Безысходность… Шерил с детства привыкла к такому отношению. Словно тень, она метнулась к стулу и поставила у кровати.
 – Садись!
 Шерил села.
 Отложив пистолет, Дженнингс пристегнул ее ремнем к стулу, зафиксировав застежку на уровне груди, затем принес из ванной пояс махрового халата и привязал щиколотки к ножкам.
 – Я буду кричать! – предупредила она.
 – Давай, хоть глотку надорви! Потом объяснишь Джо, почему утром он не получит деньги.
 – Ты убиваешь дочку, – пробормотала Шерил, явно решившая, что доктор сошел с ума. – Неужели не понятно?
 Отступив на шаг, Уилл критически оценил свою работу: неплохо, вот только криками Шерил, даже невольно, может создать кучу проблем. Страх вообще непредсказуем… Пришлось отлучиться и принести из соседней комнаты чемоданчик с образцами и носки, которые тут же превратились в кляп. Голубые глаза расширились от ужаса.
 Подтащив стул к самому краю кровати, он перевернул его вместе с девушкой на матрас. Теперь двигать гораздо легче: достаточно просто за ножки толкать. В результате Шерил оказалась на спине с разведенными, поднятыми к потолку коленями. Совсем как наездница в стременах!
 – Если ты вчера меня слушала, то наверняка получила какое-то представление о миорелаксантах.
 Шерил смутилась: похоже, накануне вечером ей и без релаксантов забот хватало. Нужно было соблазнять Уилла, каждую минуту думая о том, как лучше достать пистолет. А что, если план А не сработает, доктор не захочет секса и не позовет в номер?
 Дженнингс достал из чемоданчика ампулу анектина и обычный шприц. Блондинка не отрываясь смотрела, как он снимает колпачок, протыкает резиновую пробку и набирает шестьдесят миллиграммов раствора. У многих людей необъяснимый страх перед иглами: с этим анестезиологам приходится сталкиваться каждый день.
 – Это сукцинилхолин, – спокойно объявил доктор. – Вскоре после его введения скелетные мышцы перестанут выполнять свои функции. Скелетными называют те мышцы, что приводят в движение кости. Значит, под действием препарата ты сможешь нормально видеть, слышать и думать, а вот дышать и двигаться не получится.
 Казалось, голубая радужка Шерил поблекла, слившись с белком.
 – Мучиться вовсе не обязательно, – любезно пояснил доктор. – Скажешь, где прячут Эбби, и я сразу уберу шприц.
 Шерил лихорадочно закивала.
 Наклонившись над кроватью, Уилл тут же вытащил из ее рта носки.
 – Клянусь Богом, я не знаю! – жадно глотнув воздух, зачастила она. – Пожалуйста, не делай укол!
 Пришлось взять пульт и прибавить громкость. Ведущий «Телешопа» настойчиво советовал приобрести «уникальные» фарфоровые тарелки с изображением Рональда и Нэнси Рейган: "Предложение действительно только до конца лета!" Шерил попыталась укусить, когда Уилл засовывал ей в рот носки.
 Забравшись на кровать, он сел девушке прямо на грудь: в таком положении на стройные, не тронутые загаром бедра можно откинуться не хуже, чем на спинку стула!
 – Хочешь – кричи, но секунд через пять после укола даже пискнуть не сможешь! Послушай меня, Шерил: этот препарат я впервые увидел в действии еще интерном. С его помощью врач "Скорой помощи" усмирил наркомана, который пытался зарезать копа прямо в операционной. Ужасное зрелище! На моих глазах сукцинилхолин убийц в хныкающих детишек превращал. Представь: лежали парализованные, ходили под себя и синели. Подключаешь такого к искусственному дыханию – вроде оживает, но думает только об одном: если аппарат отключат, мозг вырубится, как дешевая лампочка. По-моему, это то же самое, что живому в гроб лечь!
 Шерил отчаянно билась, пытаясь вырваться из пут, но в результате только Уилла вместе со стулом раскачивала. Дженнингс ввел кончик иглы во внешнюю яремную вену, и девушка тут же успокоилась.
 – Выбирай: либо поможешь спасти девочку, либо почувствуешь вкус смерти.
 Ресницы затрепетали, из уголков глаз слезы текли прямо в уши.
 – Я не наю! – хрипела через носок Шерил. – Кнусь, не наю!
 – Что-то же знаешь…
 Девушка закачала головой.
 Пришлось нажать на поршень.
 – Юди! – кричала Шерил. – Оагите!
 Крик будто застыл в горле. Веки задрожали, но слишком часто, так в сознательном состоянии не бывает. Руки взлетели к груди, а в следующую секунду тело стало неподвижным, как бревно: сигналы, посылаемые мышечным волокнам, превратились в бестолковый дождь биоэлектрических потенциалов. Уилл почувствовал запах фекалий – обычное дело при использовании анектина. До боли знакомая ситуация, только обстоятельства иные: нечто подобное Дженнингс наблюдал у мышей, свиней, макак-резусов и человека разумного, но всегда в лабораторных условиях. В глазах Шерил застыл безотчетный страх.
 Дженнингс вытащил кляп, слез с девушки и устроился рядом.
 – Понимаю, тебе плохо и, наверное, страшно. Совсем как Эбби сейчас…
 Шерил лежала неподвижно, словно ангел на могиле. Ангел с умоляющим взором.
 – Буду вводить анектин, пока не скажешь, где моя девочка, так что чем скорее признаешься, тем лучше.
 Лицо Шерил посерело, и Уилл проверил ногти: цианоз еще не начался. Гипоксия делает свое дело, еще немного, и она потеряет сознание. Пока доставал из чемоданчика рестораз, кожа девушки стала синюшной. Наполнять газовый шприц нет времени, поэтому он набрал пятьдесят миллиграммов в обычный и ввел в локтевую вену. Через двадцать секунд веки задрожали. Шерил взмахнула ресницами, и из глаз снова потекли слезы.
 – Извини, я не хотел, – проговорил Уилл. – Ты меня заставила, и Джо тоже. – Похлопав по плечу, он вытер девушке слезы. – Понимаю, второго раза не хочется, так что поговори со мной!
 – У-у… ублюдок, – пробормотала блондинка. – Обделаться меня заставил… Ты еще хуже, чем Джои! Хуже, чем любой из них!
 – Где Эбби, Шерил?
 – Говорю же: понятия не имею!
 – Ты знаешь больше, чем говоришь. Иначе быть не может, вы же пять раз эту операцию проводили. Где сейчас пикап? И где ты должна передать Джо деньги?
 – В мотеле, – нехотя призналась она. – Около Брукхейвена.
 Брукхейвен минутах в пятидесяти езды на юг от Джексона.
 – Вот видишь, что-то новенькое! Для начала неплохо! Продолжай в таком же духе…
 – Это все…
 – Нет, уверен, что не все! Например, как называется мотель?
 – "Тихий уголок"… Пожалуйста, не делай так больше, прошу тебя!
 Нельзя, нельзя ее жалеть! Надо же: голос, как у ребенка, как у маленькой девочки, взывающей к совести мучителя. Кто знает, может, в эту самую минуту точно так же молит о пощаде Эбби. Отчасти в дочкиных страданиях виновата Шерил. Перед глазами встала картинка: мужчина, притаившийся в аэропорту, ожидая, когда приземлится самолет и заместители шерифа выведут подсудимого. Вот он подходит к таксофону и, якобы собираясь звонить, достает из кармана пистолет. Тот самый, что целых двадцать лет хранился в ящике письменного стола, пока его не достали, чтобы убить зверя, который надругался над маленьким мальчиком. Смог бы Уилл убить из мести или нет – неизвестно. Для того чтобы предотвратить убийство, точно смог бы. Значит, сможет и пытать ради спасения дочери.
 С бессердечием нацистского врача Дженнингс снова затолкал носки в рот Шерил и вколол семьдесят миллиграммов анектина. Он смотрел прямо в глаза, когда лицо девушки стало конвульсивно дергаться, а мышцы превратились в камень. Отражающийся в прозрачной голубизне ужас на миллионы лет древнее человеческого сознания. Ощущение такое, будто с расстояния полуметра наблюдаешь, как тонет человек. Уилл наполнил шприц ресторазом, а животный страх Шерил достиг пикового порога и начал понемногу угасать: мозговым клеткам не хватало кислорода. Кожа посинела, он ввел лекарство в локтевую вену, и через двадцать секунд девушка вышла из паралича.
 – Где Эбби? Где она сейчас?
 Шерил колотила дрожь, но она попыталась что-то сказать, и Уилл тут же вытащил кляп.
 – В-в-воды!
 Смочив в раковине чистое полотенце, Уилл выжал ей в рот несколько капель:
 – Осторожно…
 – Еще! – сильно кашляя, взмолилась Шерил.
 Он снова выжал несколько капель.
 Грудь Шерил сотрясали рыдания: она заглянула в ад, который довелось видеть лишь немногим, и чуть не осталась там навсегда.
 – Джои убьет, если что-нибудь скажу!
 – До него пятьсот километров, а я вот он, здесь. Выясню, где Эбби, тут же уберу шприц и дам денег, чтобы ты смогла начать новую жизнь. Поедешь куда захочется!
 – Ты кое-что забыл, док. Скоро перезвонит Джои, и, стоит мне пожаловаться, девочку убьют. После того, что ты сделал, так и подмывает!
 Ни один мускул не дрогнул на лице Уилла.
 – Ты не хочешь убивать Эбби. Я это почувствовал, когда ты говорила о детях. Ну, о том, что не можешь их иметь…
 Шерил отвела взгляд.
 – И сама умирать не хочешь. Но если убьешь Эбби, по-другому не получится, так что выбирай… Одно дело говорить о смерти или заигрывать с ней во время жуткой депрессии, а ты видела ее лицо, оно ужасно, правда?
 Она зажмурилась.
 – Думаешь, раз в прошлые разы дети выживали, то и с Эбби ничего не случится? Ошибаешься! Наш случай особенный, Карен выяснила, в чем дело, потому и послала сообщение. Так объясни, Шерил, что особенного в этой операции?
 – Ничего.
 Взяв за подбородок, Дженнингс повернул ее лицо к себе.
 – Открой глаза и скажи, что особенного в этой операции. Не заставляй делать еще один укол. Предупреждаю: чем выше доза, тем опаснее…
 Девушка открыла глаза, и Уилл с удивлением обнаружил: они не васильково-голубые, как можно было ожидать по цвету волос, а холодные, серовато-синие.
 – Ну же, говори!
 – Ты убил мать Джои.
 – Что? – вырвалось у доктора.
 – В прошлом году мать Джои умерла во время операции, и хирург сказал, что виноват ты. Мол, не уделил достаточно внимания, даже в операционной не присутствовал…
 – Что?! – Дженнингс силился воскресить в памяти прошлогодние операции: некоторые вспоминались отчетливо, другие – как сквозь густую мглу. Ежегодно через его руки проходило около восьмисот пятидесяти больных, но смертельные случаи он не забывал. – Ее фамилия Хики?
 – Нет, Симпкинс, по второму мужу.
 – Симпкинс… Симпкинс…
 – Джои был уверен, что ты не вспомнишь. Для тебя это ерунда, для него – огромная трагедия.
 – Вспомнил! Тот случай с ГКТ!
 – С чем?
 – С госпитальным компрессионным трикотажем. Хирург оперировал без него, и у миссис Симпкинс произошла закупорка легочной артерии.
 – Верно, – кивнула Шерил. – Она умерла из-за кровяного сгустка. Как же его… Эмбол?
 – Виола Симпкинс! – воскликнул Уилл.
 – Угу, правильно.
 Перед глазами встало бледное лицо пожилой женщины. Операцию делал профессор-почасовик, и после несчастного случая Медицинский центр университета перестал сотрудничать с его клиникой.
 – Я тут ни при чем. Произошло ужасное недоразумение, но не по моей вине.
 – А хирург сказал: по твоей!
 – Нужно объяснить Хики, как все на самом деле было… Я заставлю профессора признаться!
 – Ну вряд ли получится. Джои его убил.
 Уилл похолодел. Хики убил хирурга за то, что его мать умерла на операционном столе?
 – Наверное, Карен это узнала, – вслух рассуждал Дженнингс, – поэтому и послала сообщение. Вот почему Джо и собирается убить Эбби! Хочет меня наказать…
 – Он никогда так не говорил, – упрямилась девушка.
 – Неудивительно! Боялся, ты откажешься помогать. – Уилл сжал ее ладони так, что они побелели. – Скажи, где Эбби! Хики убьет мою малышку… Ей ведь всего пять…
 Шерил заглянула ему прямо в глаза:
 – Сколько можно повторять?! Я – не – знаю – где – она.
 Набрав семьдесят миллиграммов анектина, Дженнингс снова сел ей на грудь. Блондинка начала вырываться.
 – Пожалуйста, не надо! – умоляла она. – Ну пожалуйста!
 На месте предыдущих уколов разлились кровоподтеки. Холодная игла двинулась к яремной артерии и прижалась к коже.
 – Твоя девчонка в Хезлхерсте! – выпалила Шерил. – Ну не в самом, а чуть западнее, представляешь, где это?
 Игла будто прилипла к шее.
 – Там шоссе номер 28 с И-55 пересекается?
 – Да, да! – кивнула Шерил. – Ее держат в лачуге километрах в двадцати – двадцати пяти от города.
 – Так в двадцати или двадцати пяти?
 – Не знаю! Никогда там не была… Это ведь не прямо на шоссе; чтобы найти домик, нужно свернуть на лесовозную дорогу, потом на другую, а затем…
 – Все, можешь не продолжать! В лесах сотни лесовозных дорог, охотничьих стоянок и так далее…
 – Я больше ничего не знаю!
 – Как Джо звонит Хьюи?
 – Что?
 – У Хьюи стационарный телефон или сотовый?
 – Сотовый. Обычного там нет.
 – Что-нибудь еще знаешь?
 Блондинка покачала головой:
 – Нет, Богом клянусь!
 Понятно, Шерил устала, но холодные глаза лукавят, она не все рассказала. Колоть ее снова рискованно. Уилл еще никогда не проводил на людях три последовательных цикла, а ему нужно, чтобы к следующему звонку девушка была жива и в сознании. Сейчас самое главное – найти сотовый в районе Хезлхерста, если это, конечно, возможно.
 Достав из кармана клочок бумаги с символикой отеля, он снова набрал номер Харли Ферриса.
 – Ты что, меня так и оставишь? – спросила Шерил.
 – Через секунду развяжу…
 Один гудок, второй, третий, а после четвертого включился автоответчик. Результат вполне ожидаемый, но все равно похоже на дверь, захлопнувшуюся перед самым носом. Дженнингс повесил трубку и снова набрал номер, после каждой цифры сверяясь с бумажкой.
 – Через пару минут позвонит Джои! – напомнила она.
 На часах три двадцать шесть. Доктор чуть не задыхался от напряжения: гудок… второй… третий… четвертый… Автоответчик… Уилл уже собирался отсоединиться, когда послышался щелчок, а потом – о чудо! – голос.
 – Алло! – проговорил мужчина. – Слушаю!
 – Харли Феррис?
 – Да, кто говорит?
 – Слава Богу! Мистер Феррис, это доктор Уилл Дженнингс. Дело очень важное, поэтому, прошу вас, слушайте внимательно.
 – О, нет… С детьми что-то случилось?
 – Нет, сэр! Речь пойдет не о вашей семье, а о моей…
 – Что?
 – Мистер Феррис, вы меня помните? Я анестезиолог… Когда вашей жене оперировали желчный пузырь…
 – Да, я вас знаю, – перебил Феррис. – Пару месяцев назад мы вместе на турнире в Аннандейле играли… Док, сейчас половина четвертого утра. Что за пожар такой?
 – Моя дочь в беде, в ужасной беде… Вы можете помочь, но, прежде чем я расскажу подробности, пообещайте не сообщать в полицию.
 – В полицию? Ничего не понимаю…
 Так, нужно постараться и объяснить подоходчивее…
 – Мистер Феррис, вчера вечером похитили мою дочь. Обращусь в полицию – ее убьют, понимаете?
 Повисла пауза: Феррис переваривал услышанное.
 – Я слышал, что вы сказали, – наконец проговорил он, – хотя не совсем понял.
 – В данный момент я нахожусь в отеле "Бо риваж Билокси", жена дома в Аннандейле, а дочку один из похитителей удерживает в лесу неподалеку от Хезлхерста, штат Миссисипи, и каждые тридцать минут главарь туда звонит. Они пользуются «Селлстаром». Вы президент этой компании, можете отследить звонок?
 – Только по распоряжению суда.
 – Эбби умрет задолго до того, как я его получу.
 – Боже… Это не розыгрыш? Вы действительно Уилл Дженнингс?
 – Увы, это не розыгрыш, жизнью дочери клянусь!
 – Они оба пользуются сотовыми?
 – Тот, кто принимает звонки, постоянно. Там, где он находится, наземной линии нет. Дочку держат в лачуге, километрах в двадцати – двадцати пяти на запад от Хезлхерста. Пока мне больше ничего не известно.
 – В это время суток активность невысокая, – сказал Феррис. – В районе Хезлхерста у нас только одна вышка старого образца, и покрытие, честно говоря, не очень. Чтобы отследить звонок, понадобится машина, а я не знаю, где сейчас наши мини-лаборатории.
 – А где они могут быть?
 – В любом конце штата.
 – Сколько их у вас?
 – Две.
 – Харли, если мы не найдем сотовый, к утру мою пятилетнюю дочь убьют вне зависимости от того, заплачу я выкуп или нет.
 – Сколько они просят?
 – Двести тысяч.
 – Не такая уж большая сумма!
 – На самом деле главарь хочет не денег, а чтобы я страдал… Так вы поможете?
 – Доктор, чем дальше, тем больше думаю, что нужно звонить в ФБР.
 – Нет! Похитители это предусмотрели и подготовились.
 – Но для такой работы…
 – Это не работа, Харли, это моя дочь! Вспомните, как вы испугались, решив, что я звоню, потому что один из ваших сыновей попал в беду!
 Снова пауза.
 – Черт побери… Ладно, чем смогу, помогу.
 – Дайте слово, что не будете звонить в ФБР… Поклянитесь!
 – До утра буду сидеть тихо, но если сотовый обнаружится, позвоним в ФБР, согласны?
 – Если получится, я сам их вызову!
 – Где вы сейчас?
 – Ручка есть?
 – Секунду… Диктуйте!
 – Отель-казино "Бо риваж Билокси", номер 28021. Свяжитесь со мной, как только что-нибудь выясните, но смотрите: в полчетвертого позвонят похитители, потом в четыре и так каждые тридцать минут. В это время линию лучше не занимать.
 – Я смогу узнать только, пользуются ли они вышкой у Хезлхерста. Будут новости – сообщу. Держитесь, док, что-нибудь придумаем!
 – Спасибо… Послушайте, а с чего вы вдруг трубку взяли?
 – Простатит замучил, – отозвался Феррис. – Телефон мы в спальне не держим… Встал, потом забрел на кухню и услышал звонок.
 – Хвала небесам, что так получилось!
 Уилл повесил трубку, чувствуя, как бешено бьется сердце.
 – Сейчас позвонит Джо, – оборачиваясь к девушке, проговорил он. – Что ему скажешь?
 – Сукин сын, подожди немного и сам увидишь! Лучше отвяжи меня, пока не поздно!
 Кто знает, вдруг, позволив Шерил поговорить с Хики, он совершит самую большую ошибку в жизни? Хотя выбора нет: он пересек Рубикон, обрубив пути к отступлению. Конечно, можно держать шприц у шеи красавицы, пока та беседует с мужем, но интуиция подсказывала: доверься.
 Наклонившись, доктор расстегнул ремень, который привязывал ее к стулу.
 – Уверен, ты не хочешь, чтобы моя девочка умерла. Ты не такая жестокая и сама когда-то была ребенком… С тех пор прошло не так много времени!
 Шерил смотрела куда угодно, только не на него. Уилл отвязывал ей ноги, когда зазвонил сотовый. Резкий звук стянул грудь железным обручем.
 – Жизнь моей дочери в твоих руках. Помоги ей, и все, что у меня есть, станет твоим. Денег дам, сколько захочешь…
 – Лучше на звонок ответь!
 Глубоко вздохнув, Дженнингс снял трубку, передал ее Шерил и весь обратился в слух.
 – Алло!
 – Все в порядке? – спросил Хики.
 Холодные, кобальтового цвета глаза так и впились в Уилла. Он попытался прочесть их выражение, и в памяти неожиданно возникло лицо секретарши из кредитного отдела. Наслаждаясь мелким всевластием, девица заставила прождать целый час, хотя заранее знала: его заявление не примут. А у Шерил сейчас в тысячу раз больше власти. Захочет ли она ее использовать, чтобы отомстить за анектиновый ужас?
 – Да, – наконец проговорила блондинка, – все в порядке.
 Уф-ф, гора с плеч свалилась! Уилл благодарно сжал ее ладонь, когда Джо неожиданно спросил:
 – У тебя голос какой-то странный… Что случилось?
 Да этот сукин сын – ясновидящий!
 Шерил продолжала смотреть на доктора.
 – Немного устала…
 – Ну, осталось совсем чуть-чуть! Таблетки с собой? Выпеей парочку, если силы кончились. Ты мне свеженькая нужна!
 – Ладно, давай, через полчаса созвонимся.
 Щелчок – и Хики отсоединился. Трясущимися руками Уилл взял у Шерил трубку и положил на базу.
 – Спасибо! Ты только что сделала шаг к своему первому миллиону.
 Нахмурившись, девушка встала с кровати.
 – Мать твою, благодетель гребаный! Что делать будем?
 – Ждать, когда обнаружат сотовый, и молиться.




 14


 Хьюи Коттон сидел на полу комнаты маленького лесного домика и строгал. За его спиной на диванчике, накрывшись старым покрывалом, спокойно спала Эбби. Они долго разговаривали, и буквально на середине предложения девочка просто закрыла глаза и, прижав к груди Барби, опустилась на подушки.
 С тех самых пор Хьюи строгал.
 Он не всегда понимал, что хочет смастерить, иногда за него это решали сами руки. В поленнице Хьюи нашел хорошую кедровую чурку. Прошлой осенью он заготавливал дрова, в основном дубовые, и, смазывая бензопилу, заметил молодой кедр, шквалистым ветром вырванный из земли. Для резьбы по дереву лучше материала не придумаешь, и аромат изумительный. С каждым движением чурка все больше напоминает медведя. Материала предостаточно – можно сделать что-то поинтереснее. Еще никогда рука не была такой твердой. Нервное напряжение будто перетекало в лезвие ножа, от него – в дерево, от дерева – в воздух, совсем как энергия из стоящего на бетонном блоке аккумулятора.
 Как хорошо, что ночь кончается! Чем скорее Джои получит деньги, тем меньше шансов на то, что он велит обидеть Эбби. Предварительно спросив, во сколько приедет мама, девочка все-таки поела "Капитана Кранча", и слава Богу, потому что колбасу с крекерами Хьюи давно уничтожил сам. В «Макдоналдсе» они будут в десять утра. Узнав об этом, малышка вздохнула с облегчением и набросилась на подушечки, словно на именинный пирог. По ее словам, "укола до десяти хватит" – не совсем понятно, но все равно хорошо. Девочка съела целых две миски, выпила все молоко, и минут через десять полный желудок возымел свое действие: глазки закрылись, и она крепко заснула. Вспоминая об этом, Хьюи улыбался, вдохновенно строгая кедровую чурку.


* * *

 Выставив ноутбук на круглый обеденный стол в гостиной, Уилл писал Карен. Нужно рассказать про Ферриса и поиски сотового, только как? Вдруг письмо увидит Хики? По этой же причине нельзя даже намекать на помощь Шерил. Узнав о ее предательстве, Джо может свернуть ставшую опасной операцию, что почти наверняка будет означать гибель Эбби.
 Необходим какой-то шифр… Дженнингс лихорадочно рылся в памяти, пытаясь припомнить событие, применимое к нынешней ситуации. Увы, безрезультатно: их брак был слишком стабильным. И тут его осенило: нет подходящей параллели в собственной жизни – ее можно найти в чужой. В кино, например. Они с Карен просмотрели тысячи фильмов, отдельные по нескольку раз. Менее чем за минуту Уилл придумал фразу, которую жена обязательно поймет, и е-мейл получился такой:

 "Доверься мне: с Эбби все будет в порядке. Думаешь, кондоры относятся к исчезающим видам?"

 Губы растянулись в улыбке. Хики фраза ничего не скажет, а Карен сразу догадается: Роберт Редфорд – ее любимый актер.
 – Что ты там печатаешь? – спросила Шерил.
 По просьбе Уилла она устроилась на стоящем неподалеку диване и потягивала колу. Предложение не слишком налегать на ром было воспринято в штыки, но, похоже, Шерил и сама понимала: в следующие несколько часов свежая голова очень пригодится. Интересно, почему она вдруг стала помогать? Потому что боялась сукцинилхолиновых уколов? Захотела денег и свободы, которую они открывали? Или наконец поняла, что Хики действительно решил убить Эбби, и не желала в этом участвовать? Пожалуй, и то, и другое, и третье в неизвестном даже самой девушке соотношении.
 Подсоединив «Делл» к телефонной линии отеля, Дженнингс подключился к «Аолу» через один из бесплатных номеров. В почтовом ящике новых сообщений нет. Послав письмо на электронный адрес жены – kien39@aol.com, он вышел из Сети, и буквально в следующую минуту раздался звонок.
 На часах пятнадцать минут пятого – самая середина окошка между созвонами, но лучше не рисковать, пусть Шерил ответит.
 – Алло? – проговорила девушка и тут же передала трубку Уиллу. Он ожидал услышать голос Харли Ферриса, однако звонили из диспетчерской службы проверить, получил ли он сообщение на пейджер. Оператор проговорила что-то сочувственное о "малышке, которой делают пересадку печени". Наверное, эту байку Карен придумала! Поблагодарив девушку за участие, Дженнингс отсоединился.
 Секундная пауза, и телефон зазвонил снова.
 – Должно быть, Феррис… – Доктор схватил трубку. – Уилл Дженнингс!
 – Харли Феррис, док! В районе четырех утра наши компьютеры зарегистрировали звонок, поступивший на вышку в районе Хезлхерста. Исходил он с одной из наземных линий в вашем доме.
 Сердце Уилла забилось с бешеной скоростью.
 – Знаете, где находится пользователь сотового?
 – Нет, и даже если бы послали туда передвижную лабораторию, вряд ли смогли бы определить. Тот звонок длился менее пятнадцати секунд, а потом телефон отключили.
 – А как насчет номера? Имя абонента вам известно?
 – Без разрешения полиции предпринять ничего не могу… И вам его сообщить не могу! По-моему, это кличка, наверняка знают только копы…
 – Разве я просил назвать имя? Скажите только, это Джо Хики?
 – Нет! По-моему, сейчас самое время подключить ФБР. У начальника нашей службы безопасности есть знакомые в местном отделении…
 – Вы дали слово, Харли! Подождем до утра… А как насчет мини-лабораторий? Где они сейчас?
 – В округе Туника, там полиция расследует крупное мошенничество среди сотрудников казино.
 Дженнингс заскрипел зубами. Округ Туника – это у самого Мемфиса! Значит, до Джексона мини-лаборатория доберется часа через три, а до Хезлхерста вообще неизвестно когда…
 – Выходит, к поискам они смогут приступить не раньше восьми.
 – Именно! Одна из них уже в дороге, и все-таки…
 – Никакой полиции! А можно переправить оборудование самолетом?
 – Время половина пятого…
 – Я знаю пилотов, которые хоть сейчас готовы вылететь!
 – Дженнингс, часть оборудования вмонтирована в фургон. Слушайте… я могу порекомендовать одного типа, он инженер, раньше у нас работал. Недавно вышел на пенсию. Сейчас я ему позвоню… У него и фургон есть, а в гараже все необходимое оборудование.
 Уилл почувствовал, что леденящий ужас немного отпустил.
 – Думаете, этот инженер согласится?
 – Он хороший парень, и в Хезлхерст мы его меньше чем за час доставим. В любом случае получится быстрее, чем везти мини-лабораторию из Туники!
 – А у ФБР есть нужная техника?
 – Так и подмывает сказать «да», потому что хочу, чтобы вы к ним обратились!.. На самом деле, когда ФБР нужно отследить звонок на территории Миссисипи, они звонят нам.
 – Вот черт! – Уилл старался мыслить логически, однако усталость потихоньку начинала брать свое. – Будите своего инженера…
 – Док, – в голосе Ферриса сквозило сострадание, – а вы понимаете, что, даже доставив туда парня и оборудование, мы можем не успеть? Кто знает, сколько времени на все про все уйдет? А если разговор продлится менее пятнадцати секунд, вообще никаких гарантий…
 – Нужно попробовать. Клянусь, это мой единственный шанс! И прошу, никому ни слова, от этого зависит жизнь моей дочери…
 Уилл продиктовал Феррису сотовый Шерил, номер диспетчерской службы и свой пейджер.
 – Вообше-то я должен быть в отеле, но случиться может всякое. Позвоните, как только появятся новости.
 – Обязательно! Надеюсь, Господь сегодня от нас не отвернется!
 Повесив трубку, Дженнингс почувствовал прикосновение руки Шерил. Несмотря на боль, через которую он заставил ее пройти, девушка смотрела на него с неподдельным сочувствием.


* * *

 – Думаешь, Хьюи правда убьет девочку?
 Она закусила губу.
 – С трудом себе это представляю… Но если Джои на него нажмет, то пожалуй… Хьюи не терпит морального давления. Взрывается, выходит из себя, совсем как Дастин Хоффман в ванне. Помнишь "Человека дождя"?
 Уиллу показалось, что на плечи легла тяжелая ноша. Если люди Ферриса найдут сотовый Хьюи, нужно будет действовать предельно осторожно. Малейшая оплошность, и Эбби погибнет просто потому, что умственно отсталый человек на долю секунды потеряет самоконтроль.
 – А где по плану мы должны забрать девочку? – спросил он. – Как вы с Джои договорились? Я получаю в банке деньги, передаю тебе, и что потом?
 По-прежнему раздираемая внутренними противоречиями, Шерил ответила не сразу.
 – Потом я звоню Джои, – наконец проговорила она, – и мы встречаемся в одном из мотелей Брукхейвена.
 – Меня ты должна с собой привезти?
 – Да.
 – С другими отцами так же было?
 Снова повисла неловкая пауза.
 – Шерил…
 – Нет, это первый раз.
 Уилл покачал головой:
 – Говорил я тебе: наш случай особенный! Джо считает, что я отнял у него мать, и в отместку собирается на моих глазах убить Карен и Эбби.
 – Нет, неправда!
 – Еще как правда! Только я не могу поверить, что он решился собрать всех в одном месте. В таком случае он сильно рискует. Я ведь мог выбить из тебя название мотеля и, как следствие, вызвать агентов ФБР, которые явятся туда, словно кара Господня…
 – Это правда, – настаивала Шерил – Мы встречаемся в Брукхейвене в мотеле "Тихий уголок".
 – Ну, тебе он сказал так, а пойдет все совсем по другому сценарию. Я должен выяснить, где сейчас Эбби. Шерил, ты наверняка знаешь что-то еще. Подумай!
 Девушка устало покачала головой:
 – Заплати Джои – и получишь ребенка назад. Другие парни именно так делали.
 – Я не другой парень. – Взяв у Шерил банку с колой, Дженнингс осушил ее одним махом: организму срочно требовался кофеин.
 – Сам говорил: азарт не любишь! Против Джо играть все равно что против козырного туза!
 "Пока у меня в рукаве ты, все не так страшно", – подумал Уилл, а вслух сказал:
 – Такая позиция и держит тебя в рабстве. – Обернувшись, он с расстояния пяти метров швырнул банку в корзину. – Когда на карту поставлена жизнь человека, нужно рисковать.


* * *

 Почту от супруга Карен получила в 4:25. Пробраться в кабинет оказалось несложно: Хики наконец-то заснул, омлет с раками и бурбон свалили его наповал.
 Она уже в который раз пробегала глазами строчки, пытаясь разгадать их глубинный смысл. Первая часть ясна: муж получил ее сообщение и все понял. Уверен, что Эбби не пострадает и просит довериться… А уже следующая строчка ставила в тупик: "Думаешь, кондоры относятся к исчезающим видам?" Наверняка это какой-то шифр. Опасаясь Хики, Уилл написал так, чтобы поняла только она. Вернее, думал, что поймет… "Исчезающий вид" – это Эбби? Тогда при чем тут кондор? Кондор – это ведь такая птица… Большая птица. Может, он имел в виду самолет?
 – Кондор… – тихо повторяла Карен. – Кондор… кондор…
 И тут ее осенило.
 – О Боже!
 Кондор – псевдоним Роберта Редфорда в фильме "Три дня Кондора". "Думаешь, кондоры относятся к исчезающим видам?" – по телефону спросил Редфорд Макса фон Зюдова, который играл убийцу. А для Карен смысл состоял в том, что в фильме фраза прозвучала в кульминационный момент, когда герой Редфорда коренным образом изменил ситуацию, превратившись из мишени в охотника. Так вот что имел в виду Уилл: ему удалось нанести контрудар, использовав для этого оружие самого Хики!
 Но как? И что именно сделал муж? Сообщил в полицию? Вряд ли, только если придумал, как держать Джо в неведении. Отследил сотовый Хьюи? Вполне вероятно, тем более Уилл это уже упоминал. Хотя, если мобильник отключен, разве можно его обнаружить?
 Неужели он склонил на свою сторону жену Хики? Если да, то каким образом? Угрозами? Подкупом? Ответов на эти и другие вопросы пока нет, значит, остается сделать, как просил муж: довериться.
 Кликнув иконку «Удалить», она убедилась, что письмо действительно исчезло, и взглянула на часы. Пора будить Хики к очередному созвону. Карен очень не хотелось: пока спит, можно хоть немного отдохнуть от гадостей. Но если пропустить хотя бы один звонок, погибнет Эбби. И если Уилл действительно нашел человека, который в состоянии отследить сотовый Хьюи, нужно включить телефон и начать разговор.
 Поднявшись, Карен пошла в спальню.


* * *

 В пятнадцати милях к югу от дома Дженнингсов доктор Джеймс Макдилл и его жена сидели на кожаном диване в кабинете старшего агента Джексонского отделения ФБР Фрэнка Цвика. Макдилл угадал в нем бывшего военного, предположительно разведчика или сотрудника уголовного розыска. Невысокий, подвижный, он говорил рублеными фразами, сразу напомнившими доктору Вьетнам. Последние тридцать минут старший агент не слезал с телефона: ежесекундно приглаживая неестественно черные волосы, общался с президентами банков, пилотами вертолетов, главами других отделений и разными чиновниками.
 Опознание Шерил Линн Тилли стало чем-то вроде брошенного в колодец камня – пошли круги. После того как агент Чалмерз позвонил шефу, Макдиллов вызвали обратно в отделение ФБР, где уже ждали восемь местных агентов. Сейчас все присутствующие сидели или стояли в просторном кабинете Цвика, который по телефону прорабатывал детали предстоящей операции. Конечно, доктор слышал только одну часть разговора, но с каждой минутой полуготовый план нравился ему все меньше и меньше…
 Трубка с грохотом полетела на базу, и Цвик обратился к собравшимся:
 – Вот как будем действовать. Пункт первый: выкуп. С завтрашнего утра все банки в радиусе пятидесяти километров от Билокси станут сообщать мне о поступлении переводов на сумму более двадцати пяти тысяч долларов. Пункт второй: тактический потенциал. К сожалению, нет времени ждать, когда из Квонтико прибудет отряд по борьбе с террористами, поэтому придется использовать наш спецназ. Присутствующим здесь членам команды скажу: такая операция вам вполне по силам. Если понадобится, в Билокси доставят группу захвата из Нового Орлеана. В отделении есть все необходимое для ведения слежки, к семи утра под мое командование поступят двадцать агентов и еще двадцать отправятся на побережье. Пункт третий: поддержка с воздуха. И здесь, и в Билокси в нашем распоряжении будут вертолеты для воздушного наблюдения, преследования и штурма. – Сложив пальцы домиком, Цвик по очереди оглядел каждого из подчиненных. – Вопросы есть?
 Все молчали или, возможно, боялись открыто выразить несогласие со старшим агентом. У Макдилла было несколько вопросов, и он как раз собирался их задать, когда послышался голос агента Чалмерза:
 – Сэр, а мы не спешим?
 – Что вы имеете в виду? – переспросил Цвик, явно недовольный вопросом.
 – Доктор Макдилл опознал Шерил Линн Тилли в фотоархиве полицейского управления. Но ведь это не обязательно означает, что совершенное в прошлом году преступление повторяется в настоящий момент, верно?
 Цвик самодовольно улыбнулся. Очевидно, он знал нечто, неведомое всем остальным, и с огромным трудом сдерживался.
 – Джентльмены, десять минут назад наш агент показал ксерокопию фото Шерил Линн Тилли консьержу отеля "Бо риваж", и тот с уверенностью заявил, что вчера вечером видел Тилли в отеле.
 Собравшиеся рты раскрыли от удивления.
 – Процитирую сэра Артура Конана Дойла, который устами бессмертного Шерлока Холмса сказал: "Игра началась!"
 В этот момент Макдиллу стало страшно: беда, грядет настоящая беда. Дело даже не в цитате, а в том, как Цвик ее озвучил, и в самой ситуации. В центре всей этой бешеной активности похищенный ребенок. Ребенок, который может в любую минуту погибнуть… Неужели похоже на игру?
 – Сейчас наш агент с консьержем просматривают записи скрытых камер отеля, – продолжал Цвик. – Если Тилли попала в объектив, они тут же оцифруют изображение и пришлют сюда, чтобы взглянул доктор Макдилл. А пока придется предположить, что он прав: это похищение с целью выкупа. Преступная группа совершила уже пять идентичных преступлений, и вполне вероятно, все они происходили на подведомственной нам территории. – Старший агент прижал ладони к столу. – Джентльмены, завтра к полудню эти мерзавцы будут за решеткой!
 Макдилл поднял руку.
 – Да?
 – Сэр, у меня сложилось впечатление… – тщательно подбирал слова доктор, – я не уверен, что центральному фактору уделяется должное внимание.
 – О чем вы?
 – О похищенном ребенке, заложнике, как вы его называете. Где-то совсем недалеко отсюда – если все происходит, как в прошлом году – умственно отсталый человек удерживает в плену малыша. Каждые полчаса с ним созванивается главарь, и если звонок не поступил, пленника следует уничтожить. Извините, но я не понимаю, как ваша тактика применима к данной ситуации. Любое действие может привлечь внимание главаря и тут же привести к гибели заложника.
 – Доктор, вы предлагаете нам сидеть сложа руки? – снисходительно улыбнулся Цвик.
 – Нет, просто говорю от имени тех, кто не имеет шанса высказаться. В эту самую минуту очень похожий на меня отец в номере "Бо риваж" умирает от страха за свое дитя. Страшно хочет поднять трубку и позвонить вам, но понимает, что нельзя. И не позвонит, причем совершенно обоснованно. Надеюсь, представив себя на его месте, вы поймете, с какой осторожностью нужно действовать.
 Старшему агенту явно расхотелось улыбаться.
 – Доктор, я полностью осознаю сложность предстоящей операции, а вот насчет вас не уверен. Сообщили бы вы с супругой год назад о похищении, несчастный отец не умирал бы сейчас от страха, а тот, кто все это придумал, давно бы гнил за решеткой.
 Очевидно, Цвик ожидал, что его ответ будет встречен бурной овацией, однако Макдилл просто вздохнул.
 – Возможно, вы правы, – признал он. – Но мой сын жив, и я нисколько не раскаиваюсь в своем решении. Надеюсь, через двадцать четыре часа вы сможете сказать то же самое.
 Лицо старшего агента побагровело.
 – Доктор, я иду пить кофе. Хотите со мной? – очень вовремя позвал Чалмерз.
 Макдилл помог жене подняться и, покидая кабинет, бесстрашно взглянул на Цвика. Сколько раз во Вьетнаме он отводил глаза и уходил с собраний, так и не решившись высказаться! Сегодня по крайней мере его не будет мучить чувство полной никчемности.
 Дверь не успела закрыться, как агенты, перебивая друг друга, принялись обсуждать детали предстоящей операции. Макдилл сжал руку Маргарет, но в тот момент его мысли были не о ней, а о томящемся в "Бо риваж" отце. Доктор никогда его не видел, однако понимал лучше, чем родного брата.


* * *

 К шести утра Уилл Дженнингс был на грани нервного срыва. От бессчетных порций горячего чая и колы руки тряслись, как у наркомана во время ломки, а перенапряженный мозг работал с бешеной скоростью. Все попытки найти Эбби, отследив сотовый Хьюи, не дали результата. Пятичасовой звонок не сообщил Харли Феррису ничего нового, потому что инженер был слишком далеко от Хезлхерста. К половине шестого Уилл был полон надежд, но созвон просто не состоялся.
 Без двадцати шесть терпение иссякло. Все ясно: Карен спровоцировала Хики, и он ее убил! С тяжелым сердцем Дженнингс набрал домашний номер. Каково было его удивление, когда в трубке раздался голос Карен!
 Услышав мужа, она тут же начала всхлипывать. Уилл подумал, что-то случилось с Эбби, но Карен сказала, что просто устала, а Хики пропустил последний созвон, потому что, опьянев, заснул на их кровати.
 – В пять я его разбудила, и он сказал Хьюи, что не позвонит еще как минимум час, потому что хочет выспаться.
 "А Шерил об этом не сообщили!"
 – Ты придумал, как спасти Эбби?
 – Нашел Ферриса, мы пытаемся отследить сотовый Хьюи. Но пока Хики не звонит, ничего не получается.
 – Может, разбудить его и сказать: мне нужно поговорить с Эбби?
 – Думаешь, разрешит?
 – Вряд ли, но выбора нет.
 – Нам сейчас помогает Шерил, ну, в определенной степени… Скажи, почему ты думаешь, что Хики собирается убить Эбби?
 – Он считает, что по твоей вине умерла его мать.
 – Шерил то же самое сказала! Так… слушай, думаю, пора будить Джо.
 Повисла странная тишина.
 – Уилл, он пытался меня изнасиловать… – наконец призналась Карен.
 Лоб Дженнингса покрылся испариной, а притихшая после очередного приступа мигрень тупым ножом пронзила затылок.
 – Как это случилось?
 – Сейчас уже не важно. Пришлось пырнуть его скальпелем, чтобы остановить, по крайней мере на время… Но… До того как поедем в банк, может случиться всякое. Уилл, если придется выбирать между спасением Эбби и этим, я смирюсь. А ты сможешь?
 Дженнингс молчал, задыхаясь от черной ненависти. Увидит гада – убьет на месте! Только разве жене это поможет?
 – Карен… Понимаю, в последнее время мы не очень ладили. Наверное, это как-то связано с тем, что тебе пришлось оставить медицинскую школу.
 – О Боже! – истерически взвизгнула она. – Сейчас это кажется такой мелочью! Я сейчас думаю лишь о том, как вернуть нашу девочку.
 – Мы ее вернем, клянусь! И я смирюсь со всем, что тебе придется сделать. Как бы ты ни поступила, моя любовь останется прежней. Навсегда! Пожалуйста, прости за то, что позволил всему этому случиться…
 Карен душили рыдания, и ответ получился невнятным, Уилл разобрал лишь что-то похожее на "ты не виноват".
 – До шести пусть спит, – сказал он, думая только о том, чтобы жена и минуты лишней не провела рядом с Хики. – Потом буди и заставь позвонить Хьюи. Закати истерику: мол, не поговорив с дочкой, в банк не поедешь.
 – Хорошо.
 Через секунду Карен шепнула: "Пока!" – и отсоединилась.
 В пять тридцать звонков не поступало, а сейчас почти шесть, и телефон продолжает молчать. Карен еще не разбудила Хики? Или, проснувшись, он заставил расплатиться собой за жизнь Эбби?
 Черное небо незаметно стало индиговым. Скоро над ловцами креветок и выходящими в открытое море рыбаками начнет заниматься заря. Уиллу казалось, что он видит, как Западное полушарие поворачивается на восток, к солнцу. Очень похоже на последнюю заставку Си-эн-эн, которую снимал Стэнли Кубрик. Только Кубрик умер, и, если в ближайшее время Хики не свяжется с двоюродным братом, такая же участь постигнет Эбби.
 Телефонный звонок заставил Уилла вздрогнуть. Бросившись к диванчику, он растолкал мирно спящую Шерил. Девушка потерла глаза, взяла трубку и кивнула, показывая, что на лроводе Хики. Дежурное "Все в порядке", и она отсоединилась. Вид апатичный, лицо заспанное… Не сказав ни слова, Дженнингс отвернулся, и девушка задремала.
 Минуты через две телефон снова зазвонил.
 Шерил автоматически повернула голову и хотела ответить, но доктор схватил трубку первым:
 – Алло?
 – Уилл, это Харли Феррис.
 – Есть новости?
 – Объект в Хезлхерсте включил телефон незадолго до шести, и в несколько минут седьмого из вашего дома на ту вышку поступил звонок. Длился он шестнадцать секунд, по окончании объект снова отключил сотовый.
 – Что мы имеем?
 – Мой инженер сузил зону поиска до двадцати квадратных километров.
 – Я знал это еще до того, как позвонил вам!
 – Вы говорили, километров двадцать – двадцать пять на запад от Хезлхерста по лесовозной дороге, а это дает нам зону примерно в сто квадратных километров.
 Глухо застонав, Дженнингс потер лоб.
 – Простите! Я тут с ума схожу… Вы не сообщили в ФБР?
 – Нет, хотя давно следовало.
 – Пока не надо. Прошу, давайте еще немного подождем!
 – Док, звонки очень короткие, и времени остается в обрез. И то при условии, что главарь будет звонить каждые полчаса. А если он пропустит один созвон? Или целых два?
 "Не дай Бог!" – подумал Уилл, а вслух сказал:
 – Харли, насчет ФБР я должен решить сам. У нас еще есть немного времени! Больше, чем мы с вами, они сейчас все равно не сделают… У вас есть мои телефоны?
 – Надеюсь, вы не ошибаетесь.
 – Я тоже надеюсь.
 Повесив трубку, Уилл присел на диванчик рядом со спящей Шерил. Пухлые губы приоткрыты, дышит ровно, будто в такт невидимому метроному.
 – Проснись!
 Девушка открыла глаза.
 – Думаю, Джо не станет убивать Карен или Эбби, пока не узнает, что деньги получены, верно?
 Сглотнув так, будто у нее болит горло, Шерил кивнула. Похоже, это означает «да». Уилл поднялся и подошел к окну.
 Занималась заря, в левой части горизонта на индиговом фоне уже проступил светло-голубой. Пухлые облака оказались самыми настоящими тучами, подсвеченными первыми лучами солнца, а тонкая полоска пляжа, на которую всю ночь смотрел Дженнингс, – каменистым волнорезом. Пляжа здесь вообще нет: волны залива бьются о пристань для яхт у самого подножия отеля.
 – Прислушайся к разуму, Джо! – негромко проговорил Уилл. – К разуму, а не к сердцу. Думай о деньгах, а не о покойной матери. Тебе нужны деньги… День-ги…




 15


 Почувствовав прикосновение чужих рук, Карен закричала.
 – Заткнись! Пора вставать.
 Приоткрыв глаза, она увидела согнувшегося над ней Хики.
 – Что случилось? – Карен попыталась привести в порядок мысли.
 – Ты заснула.
 Больше всего поражали два факта. Во-первых, Джо полностью одет, во-вторых, в окна спальни льется солнечный свет.
 – О нет… – чуть слышно проговорила Карен. Эбби в опасности, как же она могла заснуть?! И тем не менее смогла… – Сколько сейчас времени?
 – Ровно столько, чтобы принять душ и привести себя в божеский вид. Макияж наложи!
 "8:02" показывали электронные часы на прикроватном столике. Два часа прошло с тех пор, как она разбудила Хики для последнего созвона. Что случилось за это время? Если бы Уиллу удалось отыскать Эбби, похититель не стоял бы сейчас здесь, предлагая сходить в душ и одеться.
 – Пора ехать за Эбби?
 – Точнее, за деньгами. Сыграй свою роль до конца, тогда и девочку получишь!
 – С ней все в порядке?
 – Она еще спит. Я только что говорил с Хьюи. – Ничего не добавив, Хики ушел в ванную.
 Судя по звукам, решил принять душ. Если Джо разговаривал с братом, значит, у друзей Уилла был шанс отследить звонок.
 – Давай шевелись! – приказал неожиданно появившийся в дверях Хики, по-прежнему в камуфляжных брюках и рубашке от Ральфа Лорена. – Я кофе сварю.
 – Можно поговорить с Эбби? Пожалуйста, набери номер Хьюи.
 Хики покачал головой:
 – Только сильнее ее расстроишь. Вы скоро увидитесь!
 Он потянулся к двери, но Карен его окликнула:
 – Подожди секунду!
 Джо пришлось обернуться.
 – Я знаю, что сегодня произойдет, – объявила она. – Знаю… что ты собираешься сделать.
 – И что же?
 – Отомстить Уиллу за смерть матери.
 Карие глаза Джо похолодели.
 – Понимаю, как ты злишься, – зачастила Карен, – поэтому не буду даже пытаться переубедить, хотя сама искренне верю: мой муж не виноват. Ты считаешь себя правым, и это главное.
 – Хорошо сказано.
 Боль и страх говорили устами Карен:
 – Единственное, о чем прошу – нет, умоляю! – пощади пятилетнюю девочку. Используй вместо нее меня.
 – Использовать тебя? – прищурился Хики.
 – Ну да, чтобы наказать Уилла. Убей меня вместо Эбби.
 И снова темные омуты покрылись рябью, будто в глубине хищная рыба хвостом махнула.
 – Слушай, а ты храбрая мамаша! Неужели серьезно говоришь?
 – Да, – совершенно искренне сказала Карен. Если бы смерть гарантировала, что Эбби вырастет, выйдет замуж и родит детей, или хотя бы давала дочке такой шанс, она охотно бы ее приняла. – Думаю, твоя мама поступила бы так же.
 Лицо Хики передернулось, но честность Карен оказалась сильнее бурлившего в нем гнева. Устами пленницы глаголет истина, значит, обижаться бессмысленно.
 – Да, пожалуй, – проговорил он. – Только ты не умрешь. Сегодня никто не умрет. Раскрою маленький секрет: это моя последняя операция. Через несколько дней я буду в Коста-Рике, стану богатым экспатриантом вроде Хемингуэя или Ронни Биггза.
 "Вроде Ронни Биггза?"
 – Кто такой Ронни Биггз?
 – Один из величайших грабителей поездов, он в Англии промышлял. – Джо посмотрел в окно. – Наверное, ты еще маленькая была, когда он гремел… Представляешь, парень так и остался безнаказанным. Совсем как я! Так что сегодня мой бенефис.
 У Карен появился слабый лучик надежды. Вдруг она неправильно поняла Джо? Может, двадцать четыре часа ада он считал достаточным наказанием? Или в глубине души знал, что Уилл не виноват в смерти его матери?
 – Иди в душ, а потом оденься понаряднее! Давай, финансовый консультант должен быть сражен наповал. Дейвидсон появляется на работе в половине девятого, значит, без пятнадцати можно ему позвонить. Мы придем в офис, и ты отправишь перевод.
 – А что именно я должна сказать?
 – Все продумано до мелочей! Сейчас просто иди в душ… Или помощь требуется?
 – Нет, спасибо!
 Подойдя к двери, Карен заметила на брюках Хики свежее кровавое пятно.
 – Слушай, тебе нужно снова перевязать ногу. Бинт в шкафчике под раковиной.
 Джо мельком взглянул на кровь и улыбнулся:
 – По-моему, мне следует пересмотреть отношение к безопасному сексу, как ты считаешь?
 Хорошее настроение похитителя несколько смущало Карен. Должна быть какая-то причина… Только какая? Совсем скоро он получит выкуп, может, деньги душу греют? Или мечты о Коста-Рике?
 В коридоре женщина неожиданно остановилась.
 – А почему Коста-Рика?
 – Они не выдают США преступников.
 – А, понятно…
 – Еще у меня там есть земля. Маленькое ранчо.
 На владельца ранчо Хики походил не больше, чем Ньюмен на Редфорда в фильме "Бутч Кэссиди и Санденс Кид", только те двое мечтали о Боливии.
 Карен снова взглянула на часы. Интересно, смог знакомый Уилла отследить сотовый Хьюи? Может, ФБР уже готовит штурм лачуги? Или ничего не получилось?
 – Шевелись, – прикрикнул Хики, – времени в обрез!
 После короткого сна тело как деревянное, ноги не слушаются… Огромным усилием воли Карен заставила себя войти в ванную. Увы, то, что случится в следующие несколько часов, она контролировать не в силах. Наверное, никто не в силах… Совсем как в конце беременности, когда отходят воды, и ничто, кроме смерти матери, не остановит рождение ребенка.


* * *

 Как жаль, что в номере нет балкона! От подноса с едой, которую Шерил заказала, пахло тухлыми яйцами. Дженнингс едва заставил себя выпить чай с кексом, а девушка завтракала плотно, полностью уничтожив то, что в меню "Бо риваж" называлось "Натчезской трапезой". Неужели несколько циклов анектина и рестораза вызывают повышенный аппетит?
 Солнце уже сияло вовсю, и воды залива из коричневых стали серебристыми. В последний раз Хики звонил три минуты назад – ровно в восемь; повесив трубку, Шерил объявила, что через час они отправляются в местное отделение «Магнолии-федерал». Харли Феррис на связь пока не выходил.
 В четверть восьмого в Хезлхерст прибыла оборудованная по последнему слову техники мини-лаборатория «Селлстар». Увы, Хики пропустил созвон в семь тридцать, лишив смысла их молниеносный переезд из округа Туника. Зато к восьми экипаж точно был на месте, если, конечно, Джо общался с двоюродным братом, а не только с женой.
 С минуты на минуту зазвонит телефон, и Феррис сообщит, удалось ли найти Хьюи. Если нет, надо принимать решение: стоит ли подключать ФБР и убеждать их начать поиски в районе Хезлхерста или разыграть финал якобы по сценарию похитителей: обналичить депозитные сертификаты, передать деньги Шерил, а потом, забрав у нее пистолет, встретиться с Хики. Кошмары Уэйко и Руби-Ридж [7]  показали, что любое вмешательство ФБР чревато катастрофой. До зубов вооруженные бойцы напугают Хьюи, и в панике он может убить Эбби. Альтернатива ничуть не лучше: кто знает, пойдет ли Хики на встречу. Вполне вероятно, узнав, что деньги получены, он прикажет брату уничтожить заложницу.
 Звонок телефона сотряс гостиную. Прочитав беззвучную молитву, Дженнингс подошел к приставному столику и поднял трубку:
 – Алло!
 – Это Харли Феррис. У нас ничего не получилось.
 Уилл стоял не шевелясь, в голове ни единой мысли. Так порой ведут себя люди, у которых после рентгена обнаруживают рак легких. Кажется, если не шевелиться, можно остановить реальность, надвигающуюся с безжалостной неотвратимостью приливной волны.
 – Почему? Что случилось?
 – Звонки слишком короткие. Теоретически мы очень близко, но ведь это не город! Густой лес, трава чуть ли не по пояс, а лесовозных дорог там десятки: петляют, соединяются, пересекаются… А знаете, сколько домиков и лачуг? Сотни!
 Дженнингс представлял все это без особого труда: типичный пейзаж отдаленного района Миссисипи.
 – Доктор, нам сейчас нужен батальон Национальной гвардии, чтобы прочесали лес, а потом, когда девочку найдут, отряд по борьбе с террористами.
 Уилл закрыл глаза руками. Сколько времени уйдет на подготовку такой операции? Карен менее чем через час отправит перевод, значит, Хьюи заблаговременно покинет домик, чтобы встретиться с Хики в условленном месте. Оставалось только надеяться, что он возьмет с собой Эбби. Джо недавно звонил, так что они, пожалуй, уже уехали.
 – Доктор! – позвал Феррис.
 – Подождите, я думаю…
 Вариантов много, и все вызывают безотчетный страх, все, кроме одного. Хики не убьет Эбби, пока не получит выкуп. Естественно, он хочет отомстить, но зачем рисковать двумястами тысячами, когда они почти в кармане? Тем более если девочка погибнет раньше времени, Уилл или Карен в последнюю минуту могут отказаться платить.
 "Наверное, это мой единственный козырь, – подумал Дженнингс, – артачиться на каждом шагу и требовать доказательств того, что дочка жива". Очень похоже на игру "кто первым струсит". Давя на Уилла, Хики может приказать брату мучить пленницу, но убить не даст.
 – Доктор! – не выдержал Феррис. – Извините, по-моему, вы не тем занимаетесь!
 – Харли, скажите своим ребятам, чтобы продолжали искать. Скоро я им предоставлю еще один шанс.
 – Каким образом?
 – Просто пусть не теряют бдительность!
 – А как насчет ФБР?
 Заскрипев зубами, Уилл уставился на залив. Прохладный воздух, за ночь опустившийся к земле, становился желтоватым, цвета погожего летнего утра, а солнце, нагревая, заставляло его подниматься к небу. К небу…
 – Боже! – вырвалось у него. – Шерил!
 – Что? – не понял Феррис.
 Девушка подошла к двери, отделявшей гостиную от спальни. Кроме тюрбана из махрового полотенца, на ней ничего не было.
 – Что случилось? – спросила она.
 – Какая у Хьюи машина?
 – Старый пикап.
 – А марка какая? Цвет?
 – В последний раз, когда я его видела, он был цвета детской неожиданности, то есть зеленовато-коричневый, сто раз перекрашенный… Старый «шеви», ну, с такой закругленной кабиной.
 – Ладно, Харли, звоните в ФБР, только сначала кое-что пообещайте…
 – Я устал от ваших условий! Уже сожалею…
 – Это ведь моя дочь! – заорал Дженнингс, слыша, как в висках стучит кровь. – Извините… Вы сделали больше, чем я имел право просить. Просто только что я узнал, какая машина у того типа в Хезлхерсте. Солнце встало; если ФБР пошлет туда вертолет, они в два счета ее найдут.
 – Черт побери, конечно, найдут! – закричал Феррис. – А если не они, то полиция! Дадут сигнал всем постам, и если мерзавец повезет куда-нибудь вашу крошку, копы мигом засекут.
 – Никакой полиции! Разве патрульные справятся с такой операцией? В заложниках пятилетняя девочка… Думаю, это компетенция ФБР. Вылетев из Джексона, вертолет минут через пятнадцать будет на месте. – Радуясь новому шансу, Уилл тем не менее не забывал о реальности. Поработав в "скорой помощи" провинциальных городов, он знал: хотя по скорости вертолеты намного превосходят наземный транспорт, на подготовку к полету уходит столько времени, что машины приезжают на место гораздо быстрее, причем даже когда расстояния значительные.
 Феррис буквально захлебывался от энтузиазма:
 – Прямо сейчас позвоню! Черт возьми, какое облегчение! Не волнуйтесь, все будет в порядке…
 – В ФБР зададут кучу вопросов обо мне. Не отвечайте, даже фамилию не называйте, потому что иначе они вышлют в Аннандейл отряд, а это может погубить дочку.
 – Черт…
 – Харли, главарь сейчас в моем доме, ему достаточно сделать один звонок, и Эбби погибнет. Пусть ФБР найдет машину и лесную лачугу. Часа через полтора расскажите им все, что знаете, а пока только минимум – про машину.
 – Дженнингс…
 – Мои телефоны тоже не давайте. Вдруг позвонят в неподходящий момент! Решу сообщить что-нибудь еще – передам через вас, ясно?
 – Ясно… Не нравится мне все это!
 – Просто не теряйте голову, Харли. Прежде чем что-нибудь предпринять, подумайте: в руках бандитов до смерти перепуганная девочка.
 – У меня самого двое детей. Оба уже студенты, но я прекрасно помню, как они малышами были.
 – Отлично! Попросите фэбээровцев посадить в вертолет врача. Пусть инсулин возьмут… У моей дочери ювенильный диабет.
 – Боже, инсулин… Понял… Так, пожалуй, звонок лучше не откладывать! Держитесь!
 – Харли!
 – Что?
 – А вы не хотите узнать, какую машину нужно искать ФБР?
 – Черт, совсем забыл, и какую же?
 – Зеленый, много раз перекрашенный пикап «шевроле». Старую модель с закругленной кабиной.
 – Понял. Ладно, все.
 Феррис отсоединился.
 Шерил по-прежнему стояла в дверях, успела только полотенцем обернуться. На шее и руках следы от ночных уколов.
 – Как себя чувствуешь? – спросил Дженнингс.
 – Будто гриппом болею: кости ноют, мышцы дергаются.
 – Ничего, пройдет.
 Девушка зябко поежилась.
 – М-м-м, я кое-что тебе не сказала.
 От дурного предчувствия у Уилла по спине побежали мурашки.
 – Что?
 – Это последняя операция, последнее похищение.
 – Он так сказал?
 – Угу. Долго держал деньги в акциях, а потом купил землю в Коста-Рике. Он никогда там не был, но говорит: это ранчо. Настоящее, испанское: бесконечные акры земли, на которой пасут свои стада гаучо. Я сначала не поверила, думала, ерунда, а теперь сомневаюсь.
 Красавица скрывала больше, чем казалось Уиллу… Хотя, в сущности, ее рассказ лишь подтвердил то, что он давно знал. Это похищение не похоже на остальные. Хики решил убить Эбби, а возможно, и их с Карен – и навсегда исчезнуть.
 – Собрался звонить копам?
 – Собрался, но не копам.
 – А за деньгами поедем?
 – Конечно, и они все твои.
 В серо-синих глазах читалось недоверие.
 – Когда мы их получим… я смогу уйти?
 Уилл пригладил волосы.
 – Нужно, чтобы ты продолжала обманывать Джо. Ну еще немного, по телефону, как все это время делала. Чтобы спасти Эбби…
 – Мне конец, – бесцветным голосом проговорила девушка.
 – Ничего подобного! Просто будь на моей стороне.
 Она прикрыла глаза дрожащей рукой. Страх и нервное истощение толкали к черной пучине отчаяния. Уилл представлял, что творится у нее на душе. С одной стороны, хочется поднять трубку и предупредить Хики. Если расскажет о планах Уилла, Джо может ее простить и остановить операцию, пока не случилось непоправимое.
 – Шерил, нужно решиться. Я постараюсь тебе помочь. Если арестуют, буду свидетельствовать в твою пользу, клянусь. Но Джо не спасти, все зашло слишком далеко. Попытаешься предупредить – мне не останется ничего другого, кроме как рассказать ему все, что я от тебя слышал. Он сразу поймет, от кого поступила информация.
 Лицо Шерил превратилось в маску. Как у старухи из Богом забытой аппалачской деревни, оно не выражало ничего, кроме горечи и безысходности.
 – Я скажу, что ты все это выпытал своими гребаными лекарствами!
 – Если Джо спугнуть, он прикажет Хьюи убить Эбби и сбежит. А вот ты из этой комнаты отправишься прямо в камеру смертников! Проведешь лет десять в Парчмане, пока суд рассмотрит апелляцию. Ужасная еда, никаких лекарств, да и жизни никакой. А потом…
 – Заткнись, ладно? Просто заткнись! – В покрасневших глазах стояли слезы. – Мне конец: некуда бежать, негде спрятаться!
 – Ничего подобного! Продержись еще пару часов, и получишь столько денег, сколько нужно, чтобы начать все сначала. Чтобы впервые в жизни стать свободной и ни от кого не зависеть.
 Покачав головой, девушка вернулась в спальню, но дверь осталась открытой, и Уилл услышал:
 – Все люди от кого-то зависят, док. Все до единого.


* * *

 Доктор Макдилл взял у старшего агента Цвика лупу и стал рассматривать лежащую на столе фотографию. Четкий черно-белый снимок – не что иное, как эпизод, накануне заснятый камерами слежения "Бо риваж". "16:22:21" – гласит отметка времени в углу. Двадцать минут пятого… Камера направлена на стол, за которым играют в двадцать одно; угол съемки сдвинут немного в сторону от дилера, прямо на блондинку в обтягивающем черном платье, что склонилась над бубновым королем и червовой шестеркой.
 – Это она? – спросил старший агент.
 – Вне всякого сомнения!
 Отложив лупу, Макдилл повернулся к жене. Нервно сжав колени, она сидела на кожаном диване Цвика. Эмоции буквально переполняли доктора, глаза жгли непрошеные слезы.
 – Я не ошибся! Они не успокоились… В эту самую минуту еще одна семья проходит через тот же самый ужас! – Доктор сел рядом с женой и взял за руку. – Мы все сделали правильно! Спасибо, что пришла со мной. Знаю, решиться было непросто…
 Будто оглушенная взрывом, Маргарет смотрела в одну точку. Нужно срочно отвезти ее домой!
 – Агент Чалмерз видел эту фотографию?
 В последние два часа Чалмерз на глаза не попадался. Неудивительно: в кабинете постоянная суета, трудно за кем-то проследить.
 – Он на задании. – Цвик, вернувшись за стол, уже звонил кому-то по телефону.
 – О Боже! – воскликнул Макдилл, хлопая себя по лбу.
 – Что такое? – Цвик прижал трубку к груди.
 – Через полчаса у меня тройное шунтирование! Операционная бригада небось уже в полицию звонит…
 – Хотите, наш агент подбросит вас в больницу, а кто-нибудь из девушек отвезет миссис Макдилл домой?
 – Я не спал целые сутки и не могу оперировать! Можно отсюда позвонить?
 – Да, конечно, в общем зале есть телефоны.
 Не успел Макдилл и шагу сделать, как в кабинет влетела молодая женщина. Цвик смерил ее уничтожающим взглядом.
 – Агент Перри, надеюсь, у вас есть основания таким образом врываться в мой кабинет?
 Девушка возбужденно закивала:
 – По центральной линии звонит мужчина и спрашивает старшего агента.
 – Кто это?
 – Харли Феррис.
 – Что за Харли Феррис, черт возьми? – непонимающе развел руками Цвик.
 – Президент компании «Селлстар», сэр. Утверждает, что произошло похищение, и просит соединить с вами.
 Лицо Цвика побледнело как полотно.


* * *

 Хьюи Коттон сидел на крыльце лачуги и кончиком ножа наносил на готовую фигурку последние штрихи.
 Зазвонил сотовый, и деревяшку пришлось отложить.
 – Джои?
 – Как дела, парень?
 – Нормально. – Великан смотрел за деревья, что росли за старым «рэмблером». В лесу заря встает намного позднее, чем в городе. Свет безукоризненно прямыми стрелами пробивается сквозь ветви – красиво, словами не передать, совсем, как в церкви! – По-моему.
 – Что случилось?
 – Минуту назад я что-то слышал.
 – Что именно?
 – Мотор.
 – Где, в лесу?
 – В небе. Наверное, вертолет.
 – Скорее всего лесники, – после минутного молчания предположил Хики. – Ты их один раз слышал?
 – Нет, они туда-сюда летают, как грифы над падалью.
 – Ничего себе! Так… помнишь, мы с тобой обсуждали план Б?
 Подняв с нижней ступеньки жирную мокрицу, Хьюи с круглыми от восторга глазами смотрел, как на ладони извивается ее чешуйчатое тело.
 – Да, помню.
 – Думаю, пора привести его в действие.
 – В эту самую секунду? – перепугался великан.
 – Ну, не совсем… Просто будь готов, я перезвоню.
 – Ладно.
 – Как девочка?
 – Она прелесть, просто прелесть!
 – Да я не об этом. Она еще спит?
 – Угу.
 – Может, стоит разбудить?
 – Ну… – Из туалета послышалось журчание. – Эбби уже встала.
 – Вот и славно. Скоро перезвоню. Давай будь наготове и слушай вертолет.
 – Хорошо… А те люди в небе плохие?
 – Не бойся, просто будь наготове.
 – Договорились! – Хьюи отсоединился, осторожно опустил мокрицу на землю и под скрип ступеней и коленных суставов встал. Обернувшись, он увидел застывшую в дверях Эбби: личико бледное, глаза заспанные.
 – Я плохо себя чувствую, – пожаловалась девочка.
 Щеки Коттона покрылись густым румянцем.
 – Голова болит, и киске щекотно.
 От страха и волнения у Хьюи закружилась голова.
 – Где щекотно?
 – Там, где писаю. Это нехорошо.
 – И что теперь?
 – Мне нужно к маме. Наверное, пора делать укол…
 Вспомнив вчерашний приезд миссис Дженнингс, Хьюи содрогнулся.
 – Скоро, – пообещал он. – Совсем немного осталось!




 16


 Карен стояла на кухне с трубкой в руках и, ожидая ответа, уже в который раз слушала мелодию, напоминавшую медленного Джорджа Уинстона. Темно-синяя юбка от Лиз Клэрбон, кремовая блузка, макияж, чтобы скрыть появившиеся за ночь синяки… По настоянию Хики пришлось даже волосы уложить. Похоже, он подгоняет ее под собственные представления о жене провинциального яппи. Увы, затравленный взгляд никаким кремом не замажешь!
 – До сих пор на удержании? – спросил Хики. Он сидел за столом, приподняв раненую ногу.
 – Грею пришлось спуститься к машине.
 Грей Дейвидсон был одним из учредителей «Кляйн-Дейвидсон» – независимой брокерской фирмы, контролирующей большую часть капитала богатых районов к северу от Джексона. Карен и Уилл дружили с семьей Грея и несколько раз в год ходили к ним в гости.
 – Ты что, подслушивать будешь?
 Хики покачал головой.
 – Просто действуй по плану.
 – Карен? – раздался в трубке мужской голос. – Это Грей, прости, что заставил ждать.
 – Все в порядке! Рабочий день ведь еще не начался. Муж тебе звонил?
 – Да уж, звонил! Двести штук за скульптуру… Круто даже для Уилла!
 – Ну это уникальный экземпляр! Нужно было с ним на конференцию ехать – тогда вместо антикварных салонов ходили бы по бутикам!
 Голос Дейвидсона изменился, стал подозрительно вкрадчивым:
 – Карен, ты с этим согласна?
 – А что такое?
 – Ну, ситуация очень необычная. Мне не нравится, что скульптура продается в такой спешке. Твой муж говорит, там чуть ли не аукцион устроили! Три дня назад нью-йоркский антиквар нашел ее на распродаже. Он думает, Уолтер Андерсон сейчас не в моде, вот и принял предложение Уилла. Утверждает, что сегодня же возвращается в Нью-Йорк, и требует наличные.
 – Да уж, антиквары все такие!
 – А почему нельзя просто перевести деньги на счет? Зачем наличные?
 – Грей, антиквары сумасшедшие! Мешки с деньгами повсюду с собой таскают, ты что, не в курсе?
 – Ну знаю только, что большинство из них голубые и все без исключения извращенцы. Нет, здесь что-то не то! Три недели назад Уиллу не понравилась ситуация на фондовом рынке, он продал акции и положил деньги в разные банки, в частности, сто пятьдесят тысяч в «Магнолию-федерал». Так что большую часть суммы мог снять в любом отделении штата, включая Билокси.
 Карен запнулась, не зная, что сказать. О продаже акций она слышала впервые.
 – А ты ему это объяснил?
 – Да, но Уилл говорит, деньги в депозитных сертификатах, и, если обналичить раньше времени, придется платить пени. Здесь у него двести тысяч на безналоговом доверительном счете, их можно снять без всякой пени.
 – Тогда все правильно.
 – Да, наверное. – Дейвидсон думал, она скажет что-нибудь еще, однако Карен молчала. – Похоже, мне просто не хочется за один раз отпускать такую огромную сумму.
 Пришлось засмеяться.
 – Ничуть не сомневаюсь! Ладно, через полчаса приеду подписать платежку.
 – Жду не дождусь. Эбби привезешь?
 Карен закрыла глаза. Дейвидсон – подхалим высочайшего уровня: клиентов на руках носит, имена и дни рождения всех детей наизусть помнит, и это наглядно отражается на годовой прибыли его компании.
 – Эбби сейчас с матерью Уилла в Новом Орлеане.
 – Ой, ей ведь там очень нравится! Будешь звонить – привет передавай… Ладно, жду, приезжай!
 – До скорого! – Карен повесила трубку.
 Жалобно заскрипел стул: Хики опустил больную ногу на пол.
 – О чем вы спорили в середине разговора?
 – Когда?
 – Ты еще спросила: "А что такое?"
 – Грей хотел знать, согласна ли я с решением Уилла потратить такую большую сумму.
 – А что означает: "Ты ему это объяснил?"
 Рассказывать о депозитных сертификатах «Магнолии-федерал» почему-то не хотелось.
 – Ему не понравилось, что антиквар требует наличные.
 – Нет, ты согласилась: "Тогда все правильно". Что "правильно"?
 Женщина медлила. Молниеносный рывок – и Джо схватил ее за руку.
 – В чем дело?
 – Грей решил, что антиквар хочет показать налоговой лишь полцены, поэтому и просит наличные.
 Буравя пленницу ледяным взглядом, Хики обдумывал услышанное. Хорошего настроения как не бывало. Револьвер Уилла сейчас очень пригодился бы, но, увы, он у Джо на поясе.
 – Бери сумочку!
 Карен послушалась, потом открыла дверцу холодильника.
 – Завтракать некогда!
 Ей были нужны не бутерброды, а шприцы и инсулиновые ампулы с верхней полки.
 – Можно, я возьму с собой, вдруг Эбби плохо станет?
 В карих глазах появился странный блеск.
 – Можно, но я же сказал: сегодня никто не умрет.
 – Рада слышать.
 – Ладно, пошли, поедем на "форде".
 Карен взяла ключи и через кладовую и прачечную прошла в гараж. Сильно хромая, за ней с трудом поспевал Хики. Похоже, нога у него болела ужасно. Боже, хоть бы сепсис начался!
 Сначала зеленая кнопка на электронном ключе, затем код на настенном пульте… Отлично, дверь гаража открылась! К тому времени как Хики забрался на пассажирское сиденье, Карен успела завести мотор и выжать сцепление. Пневматическая подвеска зашипела, приспосабливаясь к их весу, дверь гаража еще не успела подняться полностью, а машина уже начала выезжать.
 – Осторожнее! – Джо схватил ее за запястье. – Такими темпами мы до федерального шоссе живыми не доберемся!
 Карен выдернула руку, и в ту самую секунду на вершине холма показался белый «лексус» Стефани Морган. Надо же, подъездную аллею загородила! Пришлось нажать на тормоза.
 – Черт!
 – Что такое? – Джо уже тянулся к револьверу.
 Нужно его остановить!
 – Это Стефани Морган, ты ее вчера видел.
 – Чего еще ей надо?
 – Наверное, опять какие-то проблемы с выставкой. Сейчас от нее избавлюсь.
 – Давай! – Он открыл окно, чтобы лучше слышать.
 Когда Карен выбралась из машины, Стефани, одетая скорее для шикарной вечеринки, чем для благотворительного мероприятия, уже шла навстречу.
 – Я только что из «Колизея», – недовольно начала она. – Приехала без звонка, потому что ты наверняка попыталась бы от меня отделаться.
 – Стефани, что случилось?
 – То же, что и вчера, только хуже! Скотоводы клялись, что к сегодняшнему утру уберутся, а к обеду все вычистят.
 – И? – Карен взглянула через плечо подруги: неужели детей с собой привезла? Нет, в машине, слава Богу, пусто.
 – Какой-то мужлан оставил посреди зала загон с телятами. Там повсюду сено и коровьи лепешки!
 – Карен, пол навозом перепачкан! Вряд ли он украсит нашу выставку! Нужно, чтобы ты приехала и задала этим скотоводам жару! Меня они всерьез не воспринимают…
 Ну ничуть не удивительно…
 – Мне пока некогда, нужно брата в аэропорт отвезти. Приеду, как только освобожусь, а пока управляйся сама!
 – Я не могу управиться! Уже золофт пью, не помогает… Ах да, чуть самое интересное не забыла! Помнишь, мы с тобой грузовик заказывали? Так вот, в той фирме какие-то накладки, и столы нам не привезут.
 Карен старательно изображала озабоченность и беспокойство. Неужели еще вчера она сама переживала из-за выставочных столов, цветов или навоза? Нужно поскорее избавиться от Стефани Морган ради ее же собственного блага!
 – Послушай, Стеф, созвонись с тренером по футболу из Джексонского колледжа. Его зовут Джим Рицци. Скажи, для его команды есть работа и ты заплатишь наличными. Пусть соберет всех, кого сможет, найдет пару пикапов и приезжает в выставочный центр. Спортсмены в два счета столы разгрузят, никакая фирма не нужна!
 Миссис Морган поразилась: надо же, как просто все решается!
 – Это здорово, только я этого Рицци совсем не знаю и упрашивать не умею. А что делать с коровами?
 "А задницу ты вытирать умеешь?" – хотелось закричать Карен, но звук хлопнувшей дверцы быстро привел в чувство. Обернувшись, она увидела идущего к ним Джо, очень бледного и встревоженного.
 – Все в порядке?
 – А, здравствуйте, мистер Хики! – приторно улыбнулась Стефани. – Простите, что вас задерживаю!
 – Пожалуйста, зовите меня Джо.
 Между ними тут же вклинилась Карен:
 – Я сказала, что мы в аэропорт едем.
 – Вообще-то уже опаздываем! – после секундного замешательства сориентировался похититель. – Регистрацию сейчас за три часа начинают.
 – Придумала! – неожиданно выпалила Стефани. – Я сама отвезу вас в аэропорт, тогда Карен сможет отправиться в «Колизей». Вы не представляете, там ситуация полностью вышла из-под контроля!
 – Нет, – покачала головой миссис Дженнингс, – нам с Джо еще нужно кое-что обсудить! Проблемы с недвижимостью, ну я же тебе рассказывала… Дело срочное!
 Казалось, Хики забавляют экспромты несчастной матери, а вот Стефани стояла мрачнее тучи.
 – Милая, ты председатель оргкомитета и заняла этот пост добровольно! – Не голос, а чистый яд, куда делись заискивающие интонации выпускницы закрытого колледжа? – Следовательно, твоя обязанность – обеспечить…
 Карен перехватила взгляд подруги: Стефани впилась глазами в правую штанину Хики. По лодыжке расползалось огромное багровое пятно. На ботинках тоже кровь – похоже, шов расходится.
 – Что случилось? – пролепетала незваная гостья.
 Хики посмотрел на ногу.
 – Джо поранился, – тут же нашлась Карен. – Помогал мне кое-что переставить, и вот…
 – А рана-то серьезная!
 – Нет, на самом деле нет.
 Глаза похитителя хищно заблестели. Схватив подругу за руку, Карен потащила ее к машине.
 – Приеду как только смогу, а ты попробуй привести скотоводов в чувство. И тренеру Рицци по поводу столов позвони, договорились?
 Стефани оглянулась.
 – Слушай, что с твоим братом? Он какой-то… – Замолчав, миссис Морган посмотрела в усталые глаза нерадивой председательницы. В затуманенном золофтом мозгу шевельнулись подозрения. – А с тобой все в порядке?
 – Да-да, конечно! – Карен подталкивала ее к машине, но подруга уперлась.
 – Ты неважно выглядишь… А если быть до конца откровенной, то ужасно.
 – Спасибо, милая!
 Взглянув через плечо миссис Дженнингс, Стефани заметила нечто окончательно ее убедившее: здесь случилась беда. Схватив подругу за руку, она потащила ее к "лексусу".
 – Пошли! Когда заведу машину, прыгай на заднее сиденье!
 – Не могу! Убирайся отсюда, Стеф, сейчас же!
 Карен отважилась посмотреть на Хики: штанина вся в крови, правая рука тянется к поясу.
 – Давай, через пару часов увидимся! – беззаботно прощебетала она.
 Стефани изумленно морщила лоб. Боже, ну почему не уезжает? Хочет вывести ее на чистую воду?
 Неизвестно, что именно занимало мысли миссис Морган, однако инстинкт самосохранения в конце концов восторжествовал: дружба дружбой, а жизнь дороже. Отбросив остатки притворства, она бросилась к машине и открыла дверь.
 Прицелившись, Хики выстрелил в открытое окно. На груди у Стефани расцвел алый цветок, а губы сложились в почти смешное «О». Истошно крича, Карен бросилась к ней. Подруга уже сползала по задней двери, оставляя яркий след на блестящей белой поверхности. Глаза закрыты, из отверстия в грудине вытекает кровь. Мозг Карен моментально переключился в аварийный режим, голова и руки вспомнили все, чему научилась за годы работы медсестрой. Но не успела она и дыхание проверить, как Хики рывком поднял ее на ноги.
 – Садись в машину!
 – Ты ее застрелил! – не веря собственным глазам, пролепетала Карен.
 Джо прицелился в голову истекающей кровью женщины.
 – Не сядешь – выстрелю еще раз.
 В глазах горела такая злоба, что не оставалось ни малейших сомнений: он прострелит мозги Стефани Морган. Женщина попятилась к машине, Хики с револьвером в руках – следом.
 – Ты обещал, что никто не умрет!
 – Это все она виновата! Не могла с гребаными коровами разобраться…
 – У нее двое детей!
 – Ты лучше о своем ребенке подумай!
 У Карен пересохло во рту. Даже во время кетоацидоза смерть Эбби не казалась такой реальной, как сейчас. Сев за руль, Карен апатично смотрела в пустоту. Нужно прийти в себя… Уилл однажды пошутил, что, мол, она и во время землетрясения не потеряет спокойствия. Выходит, ошибался, это в данный момент наглядно доказывал Хики. Стараясь собраться с силами, Карен представила лицо отца. Он сражался в Корее и во Вьетнаме в самом начале операции… Как жаль, его сейчас здесь нет, наверняка придумал бы, что делать с мерзавцем вроде Джо! Давно бы его на место поставил…
 – Возьми рычаг и включи первую скорость. – Хики будто к малому ребенку обращался.
 – Ты мне врал, – с горечью проговорила Карен. – Как же я поверила?! Ты с самого начала собирался нас убить! Заберешь деньги и прикончишь!
 – Послушай, не веди себя как дура, а то очень убедительно получается. Я рассказывал про Коста-Рику? Завтра вечером буду потягивать коктейль на собственном ранчо, так что меня не волнует, видел ли кто-нибудь, как я застрелил дуру на «лексусе»! Кроме денег, меня вообще ничего не волнует! И ты строй мысли в том же направлении. Я доступно объясняю?
 Набрав в грудь побольше воздуха, Карен схватила лежащий на приборной панели сотовый и набрала 911.
 Нерастерявшийся Хики тут же ткнул револьвером меж ребер и сбил дыхание.
 – Эта клуша мертва, так что клади трубку и поехали! Иначе Эбби запомнит другую маму – двадцатидвухлетнюю красотку, на которой после твоей смерти женится Уилл.
 Один-единственный гудок, и Карен отсоединилась. Отвратительно расписываться в трусости и никчемности, но здесь умирать нельзя. Только не в «форде», рядом с подругой, которая почти наверняка мертва. Ей нужно растить ребенка, все остальное не важно. Они с Эбби должны любой ценой пережить сегодняшний день…
 Карен завела мотор, подала машину назад и проехала мимо «лексуса» и тела Стефани Морган.


* * *

 В люксе отеля "Бо риваж" зазвонил телефон, Уилл бросился на него, словно ястреб на цыпленка. Разрешив Феррису связаться с ФБР, он теперь ожидал отчета о том, как целый флот вертолетов прочесывает леса у Хезлхерста. Спустившись к вершинам деревьев, они осматривают все дороги и тропинки; ни заблудшего теленка, ни собачонки не пропускают. Чувствуя, как от недостатка сна медленно, но верно мутнеет разум, доктор схватил трубку:
 – Уилл Дженнингс!
 – Кто позволил тебе подойти к телефону? – спросил Хики. – Или звонка ждешь?
 – Не-ет, жду дальнейших указаний, – заикаясь ответил доктор. – Готов передать деньги и забрать Эбби.
 – Отлично, док! Пришла пора ехать в банк.
 – Я готов.
 – Что-то у тебя голос сонный. У Шерил есть стимулирующие пилюли, попроси, если надо. Не хочу, чтобы операция сорвалась из-за того, что у тебя мозги заплетаются.
 – Не волнуйся, не подведу. Только знаешь, Джо, я хочу поговорить с дочкой, без этого в банк не поеду.
 – Да неужели? Хм-м, может, тебе лучше с женой пообщаться? Мы тут с ней гостей принимали…
 Лоб Дженнингса покрылся бусинками пота.
 – Карен!
 – Да, слушаю…
 – Как ты?
 – Уилл, он только что застрелил Стефани Морган.
 Дженнингс часто-часто заморгал, уверенный, что ослышался.
 – Ты сказала…
 – Да, док, уши тебя не подвели, – вклинился Хики. – Карен за рулем и болтать не может. Учти, еще один каприз: "буду – не буду", "поеду – не поеду", и клуша на белом «лексусе» отправится на тот свет не одна. Понял?
 – Понял…
 – Вертолет – твоих рук дело?
 Чай с кексом двинулись вверх по пищеводу.
 – Какой вертолет?
 – Ты звонил в ФБР?
 "Вряд ли Харли Феррису удалось так быстро убедить фэбээровцев поднять в воздух вертолет, да и из Джексона в Хезлхерст еще долететь надо. Наверняка совпадение".
 – Джо, я делаю только то, что велишь ты: ни больше ни меньше.
 – Позови Шерил!
 Девушка дремала на диване, подложив под голову сумочку. В перерыве между звонками она успела спуститься в «Импульс» – круглосуточный бутик в фойе отеля – и взамен порванного платья купить белый обтягивающий сарафан. Нехотя взяв трубку, она начала речитатив односложных ответов.
 – Да… Нет… Ясно… Нет, не дурит… Точно… Уже едем, пока. – Отсоединившись, блондинка повернулась к Уиллу. – Шоу начинается!
 – Спасибо, Шерил! Я твой вечный должник.
 Девушка встала и повесила сумочку на плечо.
 – Ловлю на слове.


* * *

 Элегантное серое здание в деловом районе на севере Джексона – именно там располагалась брокерская фирма «Кляйн-Дейвидсон». Больше похоже на особняк, чем на офис, но Карен знала: кабинеты буквально нашпигованы компьютерами, ежесекундно выдающими новости с фондовых рынков мира. На плоской крыше стояли четыре спутниковые тарелки, по просьбе Дейвидсона скрытые куполом. Карен поставила «форд» на стоянку, совсем рядом с принадлежащим Грею "Мерседесом-560".
 – Уединившись с этим пройдохой, думай только о благополучии своей крошки, – наставлял Хики.
 Пленница потянулась к дверце, когда, припарковавшись по соседству, пожилая женщина помахала ей рукой и исчезла в здании.
 – Сотрудница Грея, – пояснила Карен.
 – Давай иди, – поторопил Джо, доставая спрятанный револьвер.
 – Я и шагу не сделаю, пока не разрешишь позвонить девять-один-один и вызвать «скорую» для Стефани.
 Джо снова ткнул револьвером меж ребер.
 – Застрелишь меня – денег не получишь. Я прошу всего лишь дать шанс умирающей. Ну что тебе стоит?
 – Она уже умерла.
 – Наверняка же ты не знаешь! У нее двое маленьких детей… Я не смогу жить с мыслью, что не сделала все, чтобы ее спасти.
 – А с мыслью, что погубила собственную дочь? Именно так случится, если ты сейчас же не отправишь перевод.
 Повернувшись к нему, Карен просто не сумела сдержаться:
 – Ты ненавидишь Уилла за то, что он якобы убил твою мать, а сам только что оставил сиротами двух малышей. Как одно с другим вяжется?
 Хики с шумом выпустил воздух изо рта.
 – Ты за это заплатишь!
 Женщина откинулась на подголовник и закрыла глаза: сейчас к виску прижмется холодное дуло… Каково было ее удивление, когда она услышала: "Бип! Бип! Бип! Бип!" – кто-то набирал номер, звонок и… женский голос.
 – Девять-один-один, слушаю вас!
 – У дома номер сто по Крукед-Майл-роуд только что застрелили женщину. Она умирает.
 – Дом сто по Крукед-Майл-роуд, – повторила диспетчер. – Сэр, вы сейчас там? Что-то у меня адрес по базе не выходит.
 – Я с сотового звоню. Та женщина лежит на подъездной аллее. – Хики посмотрел на Карен, будто спрашивая: "Достаточно?"
 – Сэр, мы уже приняли вызов на этот адрес.
 Хики стиснул зубы:
 – Когда он поступил?
 – Около трех минут назад.
 – А кто звонил?
 – Сэр, такой информации у меня нет, но бригада выехала.
 Джо отсоединился.
 – По-моему, твой муж совершает одну ошибку за другой. Сначала над лесом кружит вертолет, теперь кто-то звонит в службу спасения и сообщает об огнестрельном ранении…
 – Ты же на улице все это устроил! Наверное, соседи услышали и прибежали посмотреть.
 – Соседи у вас далеко. – Хики потер темную щетину на подбородке. – Давай бегом к своему Грею, пора деньги переводить. Учти: малейший промах – и будешь носить траур до конца дней своих.
 Карен выбралась из машины и пошла к крыльцу. Слова Хики мрачной пеленой застилали ей глаза.


* * *

 Отделение «Магнолии-федерал» находилось в двухэтажном кирпичном здании, весьма непривлекательном на вид. На стоянке всего несколько машин, но ведь рабочий день только начинается, и Уилл, не желая испытывать судьбу, тут же припарковал "форд-темпо".
 – А теперь что?
 Сидевшая рядом Шерил ерзала и барабанила пальцами по приборной панели. Перед выходом она проглотила две таблетки амфетамина и теперь была явно на взводе. Уилл выпил только одну, потому что боялся потерять бдительность и пропустить хоть малейший шанс спасти Эбби.
 – Теперь ждем, – отозвалась блондинка. – Джои позвонит, как только уйдут деньги.
 Взяв с ее колен сотовый, Дженнингс набрал номер Харли Ферриса.
 – Феррис! – практически тут же выпалил приятель.
 – Это Уилл. Какие новости?
 – Когда я позвонил, фэбээровский вертолет уже был в воздухе. Скоро час, как он кружит над лесами Хезлхерста, но листва там такая густая, что они не то что пикап, даже постройки не видят.
 – А что с отслеживанием сотового?
 – Мы почти у цели. Совсем недавно на номер объекта поступил короткий звонок. В данный момент мои ребята пробираются по заросшей лесовозной дороге.
 – Что будет, когда найдут пикап?
 – Из Джексона выехала команда спецназа. По словам старшего агента, они могут оцепить хижину так, что объект не узнает.
 У Уилла появилось дурное предчувствие.
 – Надеюсь, штурм не планируют?
 – Думаю, будут действовать осторожно, – отозвался Феррис. – Полагаю, если появится шанс прострелить тому мерзавцу голову, они его не упустят. Тем более на карту поставлена жизнь ребенка.
 – Боже мой…
 – Они профессионалы, Уилл, и свою работу знают.
 – Извините, сейчас нельзя долго занимать телефон. Харли… ради всего святого, попросите их быть осторожнее.
 – Не отчаивайтесь!
 Дженнингс повесил трубку. Не отчаиваться? С огромным трудом удается просто сидеть на стоянке, когда в ста сорока милях на севере решается судьба Эбби. Но приходится играть картами, которые раздал Хики, причем Джо должен до последней минуты думать, что его план работает как часы.
 – Что случилось? – спросила Шерил. – Что происходит?
 – Ничего, – соврал Уилл. – Ничего особенного.


* * *

 Отправление перевода мало чем отличалось от операций, которые Карен обычно проводила в «Кляйн-Дейвидсон»: бесконечные документы на подпись плюс болтовня с Греем Дейвидсоном о детях и школах. С мужчинами он небось говорит о детях и спорте. Или о женщинах… Карен этого не знала и знать не хотела. Тело работало будто на автопилоте, разум отключился, парализованный красным цветком, что расцвел на груди Стефани Морган. В голове отложилась лишь платежка, которую передала ей оператор со словами: "Деньги переведены".
 – Все, больше ничего не нужно?
 – Видишь, как быстро можно потратить двести тысяч! – потрепал ее по плечу Грей Дейвидсон. – Ужас, правда?
 Дейвидсон был в фирменном двубортном костюме, рубашке с плоеной грудью и галстуке-регате. Грей был на пять лет старше Карен и родом из крошечного городка в Миссисипи, но его претензиям могли позавидовать самые преданные англофилы восточного побережья. Кое-кто из клиентов подтрунивал над экстравагантностью финансового аналитика, зато над деловой хваткой не смеялся никто.
 – Конечно, ужас! – отозвалась Карен, думая, что Уилл уже дожидается перевода в банке. – Зато теперь я владею деревяшкой за двести тысяч долларов!
 – У тебя такой вид, будто сейчас в обморок хлопнешься, – с неподдельной тревогой заметил Дейвидсон. – Не отдохнешь у меня в кабинете?
 – Нет, мне бежать пора.
 – Хочешь, кофе приготовлю?
 – Спасибо, Грей, не нужно.
 – Зеленый чай? Эспрессо?
 Пришлось выжать из себя улыбку, что при таких обстоятельствах было равноценно подвигу.
 – Немного простудилась. Ничего, поправлюсь!
 Финансовый аналитик недоверчиво качал головой. Так, нужно по-дружески сжать его локоть…
 – Я в порядке, Грей. Спасибо за беспокойство!
 Дейвидсон вмиг растаял. Боже, до чего просто манипулировать мужчинами!.. Помахав оператору, Карен поспешила к выходу.
 – Езжай прямо домой и отдохни! – кричал вслед Дейвидсон.
 Женщина подняла руку: слышу, мол, но оборачиваться не стала и чуть не бегом бросилась к полированной двери розового дерева, потом вниз по ступенькам к машине.


* * *

 Стоянка у «Магнолии-федерал» заполнялась с бешеной скоростью: люди обналичивали чеки, стояли в очереди у банкоматов, забирали зарплату для сотрудников. Понятно, почему Хики выбрал именно этот банк! Уилл и Шерил сидели в напряженной тишине и ждали сигнала. В машине стало жарко, пришлось завести мотор и включить кондиционер.
 Когда раздался звонок, Дженнингс машинально схватил сотовый, но проницательная Шерил легонько коснулась его руки и забрала телефон.
 – Да, это я… Хорошо… Ладно… – Она отсоединилась и взглянула на Уилла. – Деньги уже здесь, Джои велит их забрать.
 Заглушив мотор, Дженнингс посмотрел на стеклянные двери банка.
 – Дай мне сотовый.
 – Зачем?
 – Затем, что я беру его с собой.
 – Ты мне не доверяешь?
 – Я такого не говорил. Сказал, что просто забираю телефон с собой.
 Девушка демонстративно отвернулась, однако сотовый отдала без сопротивления. Спрятав его в кармане вместе с ключами от «темпо», Уилл выбрался из машины и зашагал к банку.




 17


 Хики вел машину на юг по федеральному шоссе со скоростью восемьдесят километров в час. По лицу катился пот, правая штанина насквозь пропиталась кровью.
 – Похоже, стежки рвутся, – проговорил он, – а ты не такая хорошая медсестра, так что придется латать ногу прямо здесь.
 Над швом Карен не особо усердствовала.
 – Инструментов у меня с собой нет. Если найдем аптеку, смогу перевязать.
 – Не хочу останавливаться, – Хики взглянул в зеркало заднего обзора и встал в другой ряд, – но, похоже, придется.
 – Мы едем за Эбби?
 – Мы едем в аптеку.
 – Ты отпустишь нас, когда получишь деньги?
 – Смотря как поведет себя твой благоверный. Проверим, способен ли он выполнять простые указания. Давай, нужно найти аптеку.
 Карен посмотрела налево, разглядывая мелькавшие вдоль дороги торговые центры. Где-то здесь должна быть аптека сети "Экерд".
 – Черт, сзади коп! – выругался Хики.
 Карен хотела посмотреть, но похититель тут же схватил ее за колено.
 – Не оборачивайся!
 – Копы всегда патрулируют шоссе! – пыталась возразить она.
 – Этот просто чокнутый! Корпусов на десять отстает, а сам едет за мной, как прицеп. Боже, номера записывает!
 – Ты что, скорость превысил?
 – Думаешь, сегодня я стал бы превышать скорость? Все твой чертов муж! Мерзавец кому-то что-то брякнул, иначе откуда они знают, кого искать?
 – А про стрельбу у нашего дома забыл?
 – Ну, из-за пары выстрелов не стали бы давать сигнал всем постам! По крайней мере пока. – Хики вновь взглянул в зеркало. – Сукин сын будто приклеился ко мне!
 – Ты параноик и водишь как-то подозрительно! – Наконец-то слева мелькнул «Экерд». – Сверни на следующем повороте. На Нортсайд-драйв, там аптека.
 Хики покосился на поворот, а потом запрокинул голову и посмотрел наверх, в люк.
 – Ты что делаешь?! За дорогой следи!
 – Параноик, говоришь? Вот, посмотри!
 Даже сквозь тонированный плексиглас люка на небе была видна большая точка. Вертолет!
 – Наверное, это вертолет местного отделения Эн-би-си, – предположила Карен.
 – Вертолет Эн-би-си, ну конечно! – Схватив сотовый, Хики набрал номер, и через несколько секунд послышался гудок.
 – Джои? – позвал Хьюи.
 – Да, парень, я. Ты готов?
 – Угу.
 – Ты что, всегда готов?
 – М-м, да.
 – Пора переходить к плану Б.
 – Ладно.
 Сердце Карен болезненно сжалось.
 – Что за план Б? Ты уже упоминал его!
 – Слушай, не беспокойся, а?
 – Можно поговорить с Эбби? Пожалуйста!
 Хики раздраженно покачал головой.
 – Хьюи, девочка рядом?
 – В туалете.
 Карен тут же перепугалась.
 – Хьюи, она сегодня часто ходит в туалет?
 – Да, очень!
 – О Боже, у нее сахар растет! Срочно нужно сделать укол…
 – А я умираю от кровопотери! – перебил Джо. – Держи себя в руках… Ты же взяла лекарство и совсем скоро увидишь свою принцессу!
 – Когда?
 – А вот и она! – объявил Хьюи.
 – Эбби! – закричала несчастная мать.
 Секундная пауза, и тоненький голосок позвал:
 – Мама!
 – Черт побери! – пробормотал Хики.
 Сердце Карен радостно встрепенулось.
 – Я здесь, малышка! Ты в порядке?
 – По-моему, нет… Наверное, у меня, как говорит папа, сахар "подскочил".
 "Спокойнее, нужно говорить как можно спокойнее…"
 – Ничего не бойся, милая! Мама спешит к тебе на помощь!
 – Правда?
 – Конечно! Оглянуться не успеешь, а я уже рядом!
 – Пусть передаст трубку Хьюи, – велел Хики.
 – Оглянуться не успеешь, а я уже рядом! – повторила Кадрен. – Детка, теперь позови мистера Хьюи.
 – Ладно… Мама, приезжай скорее!
 – Конечно, милая!
 – Джои! – позвал великан.
 – Да, я здесь. Помнишь, что делать? Все, как я говорил!
 – Помню.
 – Давай, скоро увидимся.
 – Угу… Джои, подожди!
 – Что такое?
 – Все будет хорошо?
 – Можешь не сомневаться! А сейчас давай собирайся!
 – Ладно, пока.
 Прежде чем Хики отсоединился, в трубке послышался крик Эбби:
 – Пока, мама!
 Сердце Карен наполнилось гордостью: молодец доченька, не унывает!
 – Ублюдки! – выругался Хики, снова глядя в верхнее окошко. – Если бы твой благоверный делал то, что говорят, сейчас бы уже к малышке ехали!
 Карен почувствовала, как земля уходит из-под ног.
 – Ты же сказал, мы к ней едем!
 – Сначала от хвоста избавимся.
 – Еще неизвестно, хвост это или нет!
 Хики лишь презрительно хмыкнул:
 – Надеюсь, старина Уилл получит гребаные деньги!
 – Получит, ты же знаешь, что получит!
 – Знаю только то, что он пытается свинью мне подложить! Предупреждаю: если копы попробуют нас остановить…
 – Я скажу им все, что захочешь! – пообещала пленница. – Как велишь, так и будет, только отвези меня к Эбби!
 Похититель снова посмотрел в зеркало.
 – Легавые отстали… Бдительность усыпляют, хотят, чтобы мы их к девчонке привели!
 "Боже мой! – беззвучно застонала Карен. – Что ты наделал, Уилл!"
 Не сказав ни слова, Хики свернул из первого ряда в третий, а потом на наклонный переезд. Несколько секунд, и «форд», проехав под межштатным шоссе, оказался на широком проспекте.
 – Лейленд-драйв? – удивилась Карен. – Разве мы туда вчера ездили?
 – Держись крепче, мамочка!
 – Это дорога в аэропорт!
 – Какая догадливая! – засмеялся Хики.


* * *

 – Сюда, доктор Дженнингс!
 Уилл вышел из главного зала и вслед за секретаршей поднялся по небольшому лестничному пролету. Не успев зайти в банк, он сразу понял: к обычному контролеру обращаться не стоит. Тем более у каждого окошка и даже у кабинок, где принимали специалисты кредитного отдела, была очередь. Пришлось подойти к секретарше, представиться и попросить управляющего. Мол, он хочет получить перевод на двести тысяч и общаться намерен только с руководством. Девушка куда-то позвонила, а потом пригласила следовать за ней.
 За лестницей еще один зал такого же размера, как главный, только вместо окошек – двери. Остановившись у одной из них, девушка постучала, затем провела Дженнингса в обычный для местного отделения кабинет. За безликим, заказанным по почтовому каталогу столом сидел лысеющий мужчина лет пятидесяти: жирная кожа лоснилась, над верхней губой капельки пота.
 – Здравствуйте, доктор Дженнингс, – проговорил он, вставая. – Можете идти, Синди.
 Дверь бесшумно закрылась, и мужчина протянул пухлую руку:
 – Я Джек Мур, вице-президент.
 Пожав руку, Уилл огляделся по сторонам. С правой стороны неприметная дверь, похоже, намеренно оставленная открытой.
 – Что там?
 – Личная туалетная комната, – объяснил Мур.
 – А-а…
 – Чем я могу вам помочь, доктор? Перевод пришел несколько минут назад. Как желаете распорядиться деньгами?
 – Получить наличными. А еще нужно снять небольшую сумму, у меня сто пятьдесят тысяч в депозитных сертификатах Джексонского отделения.
 Мур вытер верхнюю губу.
 – Собираетесь унести в портфеле триста пятьдесят тысяч?
 – Да, именно. – Уезжая из "Бо риваж", Шерил захватила из своего люкса дешевый портфель.
 – Ясно. Ну… – Мур взглянул на полуоткрытую дверь, – если вы так хотите, то, наверное…
 Из туалетной комнаты вышел высокий рыжеватый блондин с синими глазами.
 Уилл попятился к двери:
 – Что за черт?
 – Доктор Дженнингс, я специальный агент Билл Чалмерз, – представился незнакомец. – Мы полностью в курсе вашей ситуации и пытаемся помочь.
 Уилл буквально окаменел от шока.
 – Но… как вы сюда попали? Откуда узнали, куда ехать? Я даже Харли Феррису об этом не говорил…
 Чалмерз кивнул:
 – Доктор, прямо за вами диванчик, давайте присядем. У нас очень мало времени и много дел.
 – У меня дело только одно – получить деньги и скорее отсюда уйти.
 – Доктор, пожалуйста, присядьте! Думаю, мои новости вам понравятся.
 Уилл сделал шаг назад, и икры уткнулись во что-то мягкое. Диван… Все, можно садиться.
 – Вы знаете кардиохирурга по имени Джеймс Макдилл?
 – Макдилл? Конечно. Он состоит в аннандейлском клубе, хотя в гольф особо не играет. Если не ошибаюсь, коллекционирует машины… – На последнем слове Дженнингс осекся: не может быть!
 – Ровно год назад сын Джеймса Макдилла Питер был похищен при точно таких же обстоятельствах, что вчера ваша дочь.
 Уилл не верил собственным ушам.
 – До вчерашнего вечера он не сообщал о похищении, – думаю, вам, как никому другому, понятно почему. Но мысль о том, что кошмар может повториться, терзала не переставая, и пятнадцать часов назад Джеймс Макдилл позвонил в Джексонское бюро ФБР. Я как раз был на дежурстве, и с тех самых пор мы пытаемся разобраться в происходящем.
 – Вы разговаривали с Харли Феррисом? Знаете, где моя малышка?
 – Мистер Феррис сейчас работает вместе с нами. На помощь экипажу «Селлстара» послан спецназ, и совсем недавно ребятам несказанно повезло. Доктор, вы не поверите! Бандит, в руках которого находится Эбби, разговаривал по сотовому и забыл его отключить. По словам бойцов, они в нескольких сотнях метров от вашей дочери.
 Уилл захлебывался в волнах шока и надежды. Несмотря на заверения Ферриса, то, что говорил агент, казалось непостижимым.
 – Что они намерены делать, когда окажутся на месте?
 Чалмерз тоже присел на диван и смог заглянуть Уиллу в глаза.
 – Думаю, наши бойцы заберут девочку.
 – Имеется в виду силой? Домик будут штурмовать?
 – В общем, да, хотя и не так, как вы себе это представляете. Для штурма у нас специальная аппаратура: тепловые датчики и видеосенсоры, которые помогают определить точное положение людей в здании. А еще светошумовые гранаты, чтобы вывести из строя танго, а потом…
 – Танго? – перебил Дженнингс.
 – Извините, так на радиожаргоне называют террористов. Бойцов этого отряда специально готовят для освобождения заложников.
 – А нельзя их отговорить?
 Чалмерз снисходительно улыбнулся:
 – Насколько нам известно, бандит, что удерживает Эбби, умственно отсталый. Главаря мы до сих пор не контролируем, он может в любую минуту позвонить Хьюи и приказать убить девочку.
 У доктора возникло такое ощущение, будто они с Эбби стоят перед несущейся на полной скорости машиной и не в силах сдвинуться с места.
 – Феррис может отключить сотовый Хьюи?
 – Вдруг это напугает бандита? Или ему приказано уничтожить пленницу, если связь прервется? Сейчас, когда Хьюи с Эбби оторваны от главаря, просто идеальный момент для атаки. Нужно спешить, пока ситуация не усугубилась.
 После целой ночи в неведении Уилл с трудом справлялся с таким потоком информации.
 – До сих пор не понимаю, как вы сюда попали. Как узнали, что я приеду в этот банк?
 – Мы и не знали. Просто послали по агенту во все банки Галфпорта и Билокси. Я попросился в этот, потому что он самый крупный. Прилетел сегодня рано утром… Как только поступил перевод, я тут же связался со старшим агентом Джексонского отделения. Его зовут Фрэнк Цвик, он хочет с вами поговорить.
 – Он поддерживает связь со спецназовцами?
 – Да.
 – Тогда, пожалуйста, позвоните ему. У здания банка в синем «форде» сидит девушка, она тоже участвует в похищении.
 – Шерил Линн Тилли, – кивнул Чалмерз. – Мы не будем ее трогать, пока отряд не возьмет под контроль домик. Если она почует неладное и войдет в операционный зал, скажите, что задерживаетесь из-за бумажной волокиты. Сейчас к банку подтягиваются другие агенты, но без крайней надобности в здание не войдут.
 – Поверить не могу…
 Фэбээровец улыбнулся:
 – Доктор, через несколько минут ваша дочь будет у нас.
 Господи, неужели это правда?!
 – Вы очень правильно сделали, подключив Харли Ферриса. Жаль только, с нами раньше не связались. Не доверились…
 – Я не мог.
 – Понимаю. – Чалмерз подошел к столу Мура. Вид у вице-президента был совершенно ошарашенный. – Мистер Мур, вы не оставите нас на минутку?
 – Да, конечно! – Банкир поспешил к двери. Агент тут же сел за его телефон.
 – Главаря зовут Хики, – сказал Дженнингс, – Джо Хики. Он чертовски умен и в данный момент удерживает мою жену… Знаете, где они сейчас?
 – Едут в сторону международного аэропорта Джексона.
 – Что?
 – Не беспокойтесь. Никуда не денутся: мы следим за ними с вертолета и уже послали людей в аэропорт. Подождите… – Агент прижал трубку к уху. – Это Чалмерз… Со мной тут доктор Дженнингс, он полностью в курсе… Да, сэр… Есть новости о девочке? – Фэбээровец поднял большой палец.
 – Я хочу с ним поговорить, – заявил доктор, вставая.
 – Хорошо, передам. – Чалмерз повесил трубку. – Старший агент сейчас очень занят.
 – Что происходит?
 – Наши парни нашли домик!
 – А зеленый пикап?
 – Стоит неподалеку.
 Уилл закрыл глаза и начал молиться.


* * *

 Восемь затянутых в камуфляж фэбээровцев, прижимая к груди автоматы "хеклер и кох", беззвучно крались к лачуге.
 Девятый уже пробрался под дом и с помощью суперчувствительных микрофонов и наушников прослушивал хлипкое строение. Командир отряда Мартин Коуди по рации общался с засевшим под домом агентом.
 – Нашел что-нибудь? – проговорил он в микрофон, встроенный в маску из пуленепробиваемого стекла.
 – Пока нет. – Специальный агент Симс Джексон смотрел в термовидеокамеру. – Кроме водонагревателя, ничего не видно.
 Коуди раздосадованно покачал головой. Грузовик здесь, а где же люди? Неужели в доме есть подвал? Или танго их заметил и убежал в лес? С пятилетней девочкой на руках это не так-то просто, хотя парень, говорят, крупный. Он мог убить ребенка и сбежать один, но если смерть наступила в последние два часа, температура тела должна быть достаточно высокой, чтобы его зафиксировала термовидеокамера.
 – Коуди вызывает экипаж! – проговорил в микрофон агент. Мини-лаборатория остановилась на лесовозной дороге метрах в семидесяти от дома. – Сотовый переместился?
 – Нет, там же.
 – Всем приготовиться к штурму! – объявил Коуди. – Окна забросаем светошумовыми гранатами, дверь протараним. На вид она тоньше бумаги, хотя неизвестно, что внутри…
 В ответ сухим стаккато рассыпались щелчки по микрофонам.
 – Низко не стрелять, – напомнил командир. – Девочка вряд ли больше метра ростом, нам так даже удобнее. Ладно… рассредоточились!
 То, что произошло потом, очень напоминало хорошо отрепетированный балет. Бойцы бесшумно шли вперед, сжимая в руках автоматы, которые умели разбирать и собирать в полной темноте. Через тридцать секунд они оцепили хижину. Гранаты наготове, дело только за командой…
 У агента Коуди появилось дурное предчувствие; впрочем, нечто подобное случалось перед каждой атакой. Так, ударная группа на месте?
 – На счет «пять» начинаем! Пять, четыре, три, два… Вперед!
 Старые стекла разбились еще до того, как рухнула передняя дверь. Ослепительно яркая даже при дневном свете вспышка от разрыва гранат озарила окна, а затем раздалось оглушительное: "Бам! Бам! Бам!" Бойцы ворвались в лачугу, а через пять секунд за ними последовал командир.
 Щербатый пол стонал под тяжелыми ботинками, в крохотной гостиной клубился густой дым, который, однако, очень быстро рассеялся. Кричать "ФБР! Всем оставаться на своих местах!" бесполезно: после разрыва светошумовой гранаты ничего не слышно.
 – Спальня – никого! – раздалось из динамиков в шлеме Коуди.
 – Кухня – никого!
 – Шкаф в спальне – пусто!
 Командир лично обыскал гостиную: может, труп девочки найдется? Ничего…
 – Сотовый! – закричал один из агентов. – Сотовый на кухне!
 – Еще телефон! – закричал второй. – Стационарный!
 Стационарный? В штабе сказали: наземной линии в доме нет, и проводов поблизости никто не заметил… Может, здесь подземный кабель? Коуди зашел на кухню и только собрался взять сотовый, как тот зазвонил. Что же делать? Командир снял шлем и после минутного колебания нажал на зеленую кнопку.
 – Алло! – сказал Коуди, искренне надеясь, что бандит примет его за сообщника.
 – Это зоопарк? – спросил мужской голос.
 Агент даже с ответом не нашелся:
 – Кто это?
 Раздался дикий хохот, а потом короткие гудки.
 Пришлось надеть шлем и включить микрофон.
 – Коуди вызывает лабораторию! Вы слышали звонок?
 – Да.
 – Откуда он исходил?
 – Неизвестно, сейчас выясняем.
 Командир снова снял шлем, достал из кармана свой сотовый и набрал личный номер старшего агента Цвика в Джексоне.


* * *

 Уилл мерил шагами кабинет вице-президента Мура, а агент Чалмерз сидел за его столом и негромко беседовал по телефону с Цвиком. Внезапно фэбээровец застонал и закрыл лицо свободной рукой.
 – Что случилось? – спросил Дженнингс. – Что случилось, черт побери?!
 Чалмерз поднял измученные глаза.
 – Мы взяли штурмом лесной домик, но там не оказалось ни Хьюи, ни вашей дочери.
 – Что?! – Переутомленный мозг Уилла лихорадочно искал объяснение. – Наверное, это не та лачуга!
 – Нет, та… На кухне нашли сотовый, и кто-то, предположительно Хики, позвонил, когда агенты были в доме. Поиздевался и бросил трубку.
 Доктор качал головой, не в силах поверить собственным ушам.
 – Еще там обнаружили стационарный телефон, так что Хики мог без нашего ведома дать брату новые указания. У телефонного оператора номер не зарегистрирован. Самовольное подключение, по всей вероятности…
 Стационарный телефон… Несложно было догадаться, что Хики не оставит сообщника без пути к отступлению.
 – Пикап все еще там?
 – Да, но с него сняли аккумулятор. Похоже, у дома была другая машина, и они могли уехать на ней.
 – Могли? Вы что, в игрушки играете? Не могли, а скрылись в неизвестном направлении!
 – Доктор…
 – Дайте мне чертов телефон!
 Уилл выхватил трубку у Чалмерза и заорал:
 – Это вы этим цирком командуете?
 – Доктор, с вами говорит старший агент Фрэнк Цвик. Хамством вашу малышку не спасешь.
 – Просто скажите, что намерены делать дальше!
 – Сейчас и решаю, а вы в состоянии мне помочь. Шерил Линн Тилли упоминала страну, в которую можно добраться только по воздуху?
 – Коста-Рика! Она говорит, у Хики там ранчо. По крайней мере земля какая-то…
 – Коста-Рика? Прямо из Джексона туда не улетишь. Билетов на имя Джо или Джозефа Хики не заказано, значит, он вылетает под вымышленным именем, потом транзитом следует в Южную Америку.
 – Послушайте, раз Хики звонил вашим бойцам в лачугу, то он знает об участии ФБР. Цвик, похоже, вы только что убили мою девочку…
 – Очень сомневаюсь. Хики нужны две вещи: деньги и свобода. Убив вашу дочь, он ни на шаг к ним не приблизится. Она его главный козырь.
 – Вы не до конца разобрались в ситуации! Дело вовсе не в деньгах. Хики думает, что я повинен в смерти его матери, и мечтает о мести. Он хочет убить Эбби, чтобы наказать меня.
 – Да, это обстоятельство оптимизма не внушает… – после недолгого молчания протянул Цвик.
 – Вы правы, черт побери!
 – Когда-нибудь видели Хики? Знаете его?
 Раздался еще один звонок – ожил сотовый в кармане Уилла. Телефон Шерил…
 – Подождите, кажется, Хики звонит! – Дженнингс достал телефон и нажал на зеленую кнопку. – Алло?
 – В чем дело, док?
 Уилл кивнул Чалмерзу.
 – Я в банке, забираю ваши деньги.
 – Врешь! Ты в ФБР позвонил!
 – Джо…
 – Где Шерил?
 – На стоянке. Я взял ее сотовый.
 – Зачем?
 – Чтобы держать тебя в курсе, если позвонишь.
 – Ну… планы изменились. Мы с твоей женой собираемся полетать на самолете. Увижу на расстоянии километра хоть одного копа или фэбээровца, прострелю Карен правое ухо, ясно?
 – Джо, я везу деньги! Скажи только куда…
 – Решим чуть позднее, пока держи наготове! А своим новым друзьям передай: пусть убираются из аэропорта!
 – Не знаю, о чем ты говоришь! Где моя дочь?
 – Вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов, правда? – засмеялся Хики. – Hasta luego, amigo! [8]  И запомни, что бы ни случилось, кашу заварил ты!
 Короткие гудки… У Уилла из груди будто сердце вырвали. Положив трубку, он рассказал обо всем Цвику.
 – Отряд из Хезлхерста нужно перебросить в аэропорт, – вслух подумал старший агент.
 – Зачем? В людном месте задержать Хики будет намного сложнее.
 – А вдруг этот Хьюи и ваша дочь уже ждут в аэропорту? Если арестуем Хики раньше, они могут просто исчезнуть.
 – Боже милостивый! Но что можно сделать, если они на месте? Что помешает Джо приставить пистолет к виску Эбби?
 – Смерть, например.
 – Хотите пристрелить его на месте? Думаете, получится?
 – Доктор, похищение с целью выкупа – особо тяжкое преступление. Чтобы его предотвратить, правила применения оружия наделяют нас особыми полномочиями. Аэропорт – зона повышенной безопасности, это уж поверьте мне на слово. Если девочка в здании и Хики приблизится к ней с револьвером в руках, мы отделим его мозг от черепной коробки без применения анестезии.
 – У вас там есть снайперы?
 – Да, они займут свои места задолго до того, как Хики появится на территории аэропорта. Мне столько всего нужно организовать… А сейчас, пожалуйста, позовите агента Чалмерза!
 Мысли Уилла неслись сразу в нескольких направлениях. Вся подготовка, которой так занят Цвик, происходит в Джексоне, а не в Билокси, и сейчас его наверняка попытаются удержать в банке под надзором ФБР. Но гораздо больше волновал Хики. Этот мерзавец до сих пор контролирует всех участников операции. Он провел уже пять похищений, о которых ФБР даже не узнало, а в лесном домике доказал, что способен утащить заложника из-под носа до зубов вооруженных бойцов спецназа и выставить их на посмешище. Дьявольской гениальности Джо противостоит совершенно неизвестный Фрэнк Цвик. Следовало предположить, что он знает свою работу, однако интуиция подсказывала: контролировать предстоящие события будет не так просто, как кажется старшему агенту. На самом деле фэбээровцы не представляют, где находятся Хьюи и Эбби: возможно, в аэропорту, а возможно, в ста километрах от него.
 Пока Чалмерз выслушивал указания босса, Уилл тихонько вышел из кабинета.
 – Доктор, вы куда? – встрепенулся Чалмерз.
 Пришлось остановиться.
 – Взять деньги на выкуп.
 – Вам не следует этого делать!
 – Вы-то откуда знаете? Хики велел забрать, вот я и иду. Через минуту вернусь. – Дженнингс кубарем скатился по лестнице.


* * *

 В восьми километрах от центра Джексона Хики свернул на ведущую к аэропорту дорогу.
 – Куда мы едем? – спросила Карен. А вдруг он улетит в Коста-Рику, так и не сказав, где дочка?
 – Скоро узнаешь.
 – Джо, нам нужно к Эбби, у нее сахар растет.
 – Хоть на пять минут заткни свой чертов рот! Все идет по плану.
 Откинувшись на спинку сиденья, она посмотрела в люк: вертолет не исчез. Он практически висел над ними с тех самых пор, как с межштатного шоссе съехали. Хики прав: это полиция или ФБР. "Уилл, – подумала она, – надеюсь, ты знаешь, что делаешь!"
 "Краткосрочная стоянка" – мелькнуло на указателе, а затем "Прилеты-отлеты".
 – Куда-то летишь? – спросила Карен. – У тебя свой самолет?
 – Конечно, целый флот, – раздраженно отозвался Хики. – Слушай, ты что, не можешь тихо посидеть? Наверняка старина Уилл тебя шилом в заднице считает!
 Успокоиться, нужно срочно успокоиться! Вертолет не улетает, а новых приказов относительно Эбби Джо не дает. Если только… если только план В не означает убийство… Похититель свернул к "Долгосрочной парковке", и Карен схватилась за ручку. Остановившись у шлагбаума, он взял из автомата талончик и, разогнавшись, въехал в крытый гараж.
 Со скоростью шестьдесят километров в час Джо миновал первый поворот, а потом, оглушительно скрипя тормозами, к лифту в глубине зала. Все ясно: намеренно нарушает правила, копов ищет. Никого не обнаружив, он снова свернул и чуть не сбил девушку в темно-синей юбке, которая выгружала чемодан из серебристой «тойоты-камри». Лихой вираж, и Хики, попятившись, встал рядом с "камри".
 – Ты что? – испугалась Карен.
 Она и оглянуться не успела, как Джо вылез из машины и бросился к девушке. Несчастная онемела от ужаса, а он ударил ее по виску револьвером Уилла. Словно куль с мукой, бесчувственное тело повалилось на асфальт.
 – Вылезай! – заорал Хики. – Помоги мне!
 К горлу подкатила тошнота, но Карен заставила себя выйти из машины и подойти к Джо. Согнувшись над распростертой на земле девушкой, он рылся в ее сумочке.
 – Что ты делаешь?
 Выхватив ключи от машины, он нажал на кнопку "Открыть".
 – Садись в «камри»! На заднее сиденье, живо!
 Подняв девушку за плечи, он стал укладывать ее в багажник головой вниз, словно резиновую куклу. В длинных волосах кровь – ударом револьвера оторвало пол-уха. Девушка застонала, но Хики было все равно: убрав ноги, он тут же захлопнул багажник, а когда повернулся к Карен, глаза казались ледяными.
 – Я сказал, садись, не то Эбби не жить!
 Не дожидаясь, пока она послушается, Джо сел за руль, завел «камри» и поехал к лифту.
 Уезжает… Боже, нет! Будто выйдя из транса, Карен бросилась следом и забарабанила в заднюю дверь, которая автоматически закрылась, когда он завел мотор. Мерзавец оглянулся, но открывать не стал.
 – Открой! – задыхаясь, умоляла она. – Пожалуйста!
 Насладившись унижением, Хики все-таки пожалел несчастную мать.
 Карен вихрем влетела в салон и захлопнула за собой дверцу.
 – На пол! – приказал похититель.
 Пришлось лечь животом на устланный ковровым покрытием выступ за передним сиденьем. Не превышая скорость, Джо вел «тойоту» мимо припаркованных аккуратными рядами машин.
 – Уезжаем из аэропорта? – спросила пленница.
 – Да, верно! – снова подражая Уинку Мартиндейлу, закричал похититель. – Надо же, та милая девушка парковочный талон прямо в бардачке оставила!
 Невероятно, Хики прямо из-под носа воздушного патруля улизнуть собирается! А еще невероятнее то, что Карен желала ему удачи. Нет никаких сомнений: арестованный Джо будет молчать и злорадно улыбаться, пока Эбби умирает где-то от диабетической комы.
 У будки контролера машина остановилась.
 – Как будете платить, сэр? – с сильным испанским акцентом спросила дежурная.
 – Наличными, сеньорита!
 – Один доллар, пожалуйста.
 Деньги Джо приготовил заранее.
 – Сэр, если ставите машину менее чем на шесть часов, гораздо выгоднее использовать…
 – С удовольствием бы поболтал, но у вас целая очередь, – сладко улыбнулся Хики. – Hasta la vista! [9] 
 Выехав из гаража, «камри» влилась в поток выезжающих с территории аэропорта машин. Джо вел очень уверенно: не слишком быстро, не слишком медленно. Приподняв голову, Карен не сводила с него глаз.
 Внезапно по машине прокатился странный, похожий на негромкий барабанный бой звук. Женщина подумала – Хики включил радио, только это была не песня и не музыкальная композиция: стучала запертая в багажник хозяйка "тойоты".
 – Хорошо хоть в гараже шум не подняла! – проговорил Хики.
 – Помогите! – кричала несчастная. – Выпустите! Дышать не могу…
 Зажмурившись, Карен стала молиться, чтобы девушка вела себя потише. Чем громче кричит, тем вероятнее, что Хики остановится и пристрелит ее. Как беспощаден и неумолим он был в гараже и на подъездной аллее! Не долго думая чужой жизнью распорядился…
 Карен до сих пор не могла прийти в себя. С самим насилием ей прежде сталкиваться не приходилось, только с последствиями, когда оказывала первую помощь жертвам. Настоящее насилие не имеет ничего общего с тем, что она видела в кино. Бедро Хики Карен порезала, повинуясь инстинкту самосохранения, некому безусловному рефлексу. А для Джо убийство – поступок настолько обыденный и заурядный, что она перестала верить в гуманизм человечества. Содрогнувшись от ужаса, она вдруг поняла, чего избежала, пырнув Хики скальпелем. Других матерей он изнасиловал, приковав к постели, словно к позорному столбу, вместе с семенем излил гнев и боль разочарований. Пять женщин терпели этот ад двадцать четыре часа. Уму непостижимо…
 Стук продолжался, а крики постепенно затихли, сменившись жалобным, как у ребенка, плачем.
 – Дорожные новости! – закричал Хики.
 – Что такое?
 – Думаю, тебя заинтересует, что вертолет до сих пор кружит над аэропортом в пяти километрах от нас! Они дилетанты, детка, чертовы дилетанты!
 – Значит, мы едем к Эбби?
 Джо захохотал.
 – Мы куда-то едем, умничка моя. Это единственное, на что ты сейчас можешь рассчитывать. Нам сама судьба свидание назначила!




 18


 Уилл поднялся на второй этаж, хотя и предполагал, что кабинет вице-президента может превратиться в камеру, а агент Чалмерз – в тюремщика. Выкуп получен (Мур лично упаковал его в портфель), но что с ним делать дальше – неизвестно, нужно ждать новостей об аресте Хики. Если операция провалилась, Джо вряд ли станет рассказывать по телефону, как обстоят дела у Эбби и Карен. Наверняка врать начнет!
 Когда старший агент Цвик наконец позвонил, Чалмерз поднял трубку, а через несколько секунд побледнел сильнее, чем после неудачи спецотряда в лесах Хезлхерста. Одну за другой услужливое воображение рисовало страшные картинки: фэбээровцы окружают появившегося в главном вестибюле Хики. Джо подносит пистолет к виску Эбби. Снайпер промахивается. Хики нажимает на курок.
 Чалмерз будто прилип к трубке, но Уилл больше не мог ждать.
 – Ну, рассказывайте! – потребовал он.
 Агент поднял руку.
 – Что случилось?
 – Фрэнк, я включаю громкую связь, – предупредил Чалмерз и нажал на кнопку. – Говорите!
 – Что произошло? – бросился в атаку Уилл. – Моя жена в порядке? Эбби нашли?
 Голос Цвика будто со дна колодца доносился:
 – Мы думаем, ваша жена в порядке.
 – Думаете? А что с дочкой?
 – Пока неизвестно.
 – О чем вы говорите? Что произошло?
 – Ваша жена и Хики заехали в гараж длительной стоянки, но так и не выехали. Мы нашли «форд» с отрытой передней дверцей, а где пассажиры – не знаем. Территорию аэропорта обыскивают, но вполне возможно, они выбрались из гаража на другой машине. Мы запросили из Парчмана фотографию Хики и отправили по факсу в аэропорт, чтобы опросить дежурных по гаражу. Сейчас сканируем портрет вашей жены с обложки "Клэрион леджер", и с минуты на минуту нам пришлют материал, отснятый скрытыми камерами.
 – А как насчет вертолета?
 – Ничего ценного воздушный патруль не увидел: за последние полчаса из гаража выехали десятки машин.
 – Боже, да вы в тупике!
 – Доктор, Хики не сможет…
 – Не сможет что? Похоже, этот тип творит все, что ему вздумается! – Уилл поднялся и взял портфель с выкупом.
 – Куда? – спросил Чалмерз.
 – Вернусь в машину и буду ждать звонка Джо. А вы лучше вообще ничего не делайте!
 – Доктор, так нельзя! – закричал Цвик.
 – Да неужели?
 – Либо сотрудничаете с нами и принимаете посильное участие в операции, либо придется вас арестовать.
 – За что? Я ничего не сделал.
 – Полиция Галфпорта арестует вас за неосторожную езду. Кстати, в машине шлюха! Как насчет проституции и сводничества?
 – Что я, по-вашему, должен делать?
 – На первом этаже у агента Чалмерза специальная экипировка. Во-первых, детектор слежения, который позволит двигаться за вами на значительном расстоянии. Дождемся, когда Хики устроит передачу выкупа, и устраним его, выбрав самый безопасный момент. Во-вторых, у нас есть необнаруживаемый жучок. Он поможет узнать, когда наступит тот самый момент, и записать все слова похитителей.
 – "Необнаруживаемый"? Черта с два! Может, жучки вам во время процессов помогают, а спасать мою жену и дочь пока не очень. Меня волнует только их безопасность.
 – Доктор, это не обсуждается.
 – Правда? – Уилл достал из кармана пистолет Шерил. – Спросите у агента Чалмерза!
 – Билл? – позвал Цвик.
 – Фрэнк, у него пушка! Похоже на автоматический "вальтер".
 – Доктор, вы только что совершили уголовное преступление! – сообщил старший агент. – Не делайте свое положение еще хуже.
 – Хуже? – захохотал Уилл. – Ребята, вы с ума сошли? – Он попятился к двери. – У вас были шансы, целых два, и вы оба упустили. Теперь моя очередь пробовать!
 Агент Чалмерз поднял руки, показывая, что не собирается ни отнимать пистолет у Дженнингса, ни хвататься за свой.
 – К черту жучка, мне он тоже не нравится, хотя бы детектор слежения возьмите!
 – Заткнись! – рявкнул Цвик.
 – Где он? – спросил Дженнингс.
 – Позвоню на первый этаж, и вам вынесут.
 – Агент Чалмерз! – хрипела громкая связь. – Как только доктор выйдет из кабинета, вы прикажете его арестовать!
 – Фрэнк, тогда придется его убить. Давай лучше отпустим!
 – Черт побери! – выругался Цвик. – Ну ладно, отдай ему детектор. Дженнингс, вы совершаете величайшую ошибку в жизни, но если все же решились…
 – Я ухожу, – объявил доктор. – Пожалуйста, не надо играть в ковбоев! Если что понадобится, позвоню.
 Продолжая целиться в Чалмерза, он вышел на лестницу, отдал честь и сбежал по ступенькам.
 Спустившись в зал, Уилл направился прямиком к двери. Увидев пистолет, секретарша (та самая, что проводила в кабинет Мура) завизжала, но высокий мужчина в костюме достал удостоверение и закричал:
 – ФБР! Всем сохранять спокойствие! Это учебная операция!
 Увидев, что Дженнингс уходит, агент протянул ему маленькую коробочку с мерцающим светодиодом.
 – Вот, здесь глобальная система позиционирования работает, – объявил он. – Военная модель, определит ваше положение с точностью до квадратного метра. Постарайтесь не потерять.
 Спрятав детектор в карман, Уилл шагнул к автоматической двери. Слава Богу, «темпо» на прежнем месте.
 – Где ты был, черт подери?! – вскинулась Шерил, когда он сел за руль. – Я тут чуть не вою от скуки.
 – Воешь? Что-то не верится! – Дженнингс завел мотор и выехал со стоянки на шоссе номер 90. Движение плотное, а погони пока не видно.
 – Куда едем? – спросила Шерил дрожащим от амфетамина голосом.
 – Зависит от Джо. Пока в сторону И-10: в любом случае встреча состоится к северу от Билокси.
 Встав в третий ряд, Дженнингс стал догонять медленно ползущий впереди пикап. Поравнявшись с ним, он открыл окно, швырнул детектор в кузов и помчался прочь.
 – Что это?
 – Магнит, который фэбээровцев притягивает.
 – Фэбээровцев? Они что, в банке были?
 – Да.
 – О Боже, только не это!
 – Они побывали в лесном домике, но Хьюи и Эбби не нашли. Только зеленый пикап и сотовый.
 – Черт… Ну хоть с пикапом угадала!
 Уилл презрительно взглянул на девушку.
 – В лачуге был стационарный телефон. А ты говорила, наземной линии нет!
 – Не знала я ни про какую линию! Говорю же, ту лачугу в глаза не видела!
 Подняв с пола портфель, доктор положил его Шерил на колени.
 – Открой.
 – Там деньги?
 – Да.
 Девушка подняла портфель, будто пытаясь определить его вес.
 – Очень тяжелый, тут что-то не то… Там просто белая бумага в пачках, да?
 – Никакой бумаги, открывай!
 Увидев аккуратно упакованные купюры, Шерил порозовела, совсем как Эбби, когда холодным осенним утром заметила на заднем дворе оленя.
 – Здесь слишком много, – взволнованно произнесла она.
 – Триста пятьдесят тысяч долларов.
 Вытащив пачку стодолларовых банкнот, девушка принялась их пересчитывать, бросила, потом раскрыла веером, будто играя с колодой карт. С губ слетел глухой, чуть ли не сладострастный стон. Уилл знал, как на бедных действуют деньги, причем не понаслышке, а по собственному опыту.
 – Говорить о деньгах – одно, а держать в руках – совсем другое. Я обещал столько, чтобы можно было начать новую жизнь, и, как видишь, свое слово сдержал. Такую сумму приватными танцами не заработаешь! Это свобода, Шерил! Можешь отправиться хоть в Мексику, хоть на Багамы – куда угодно!
 Серо-синие глаза недоверчиво сузились.
 – Отпускаешь меня прямо сейчас? В эту самую минуту?
 – Нет, в любой момент может позвонить Джо и назначить встречу. Ты должна сказать ему, что все нормально.
 – Ни за что! – с категоричностью двухлетнего ребенка заявила Шерил. – Я и так предостаточно сделала. Джои точно…
 – Он ничего не сделает! Ты никогда его больше не увидишь!
 – Врешь! Чтобы обмануть Джои, я нужна тебе до самого конца. Вот тогда мы с ним встретимся, и он все узнает!
 – Ничего он не узнает!
 – Тебе хорошо болтать! – В голосе звенел безотчетный страх. – У него пунктик насчет предательства, совсем как у мафии! Буквально зациклен на этом…
 – Шерил, Хики убьет мою малышку! Ты ведь знаешь правду, хотя очень не хочешь в нее верить. Раз он способен убить тебя, то и Эбби не моргнув глазом прикончит.
 – Если скажу, где девочка, отпустишь?
 – Не знаю, а вдруг соврешь?
 Поджав губы, девушка посмотрела на портфель с деньгами.
 – Я говорила, что должна была доставить тебя в мотель. Джои забрал бы нас оттуда и отвез… скорее всего, в лачугу к Хьюи. Но раз в лесу побывали фэбээровцы и мужу об этом известно…
 – Да, известно.
 – На этот случай у них есть план Б.
 – Что за план?
 – Насчет Хьюи не знаю, а мне по-прежнему следует ехать в брукхейвенский мотель, только уже без тебя. Основная задача – присматривать за деньгами. Сотовый пришлось бы отключить и ждать, когда Джои позвонит администратору и велит либо сидеть на месте, либо двигаться дальше.
 – А куда двигаться?
 Снова взглянув на деньги, блондинка нервно сглотнула.
 – Точно сказать не могу, но кое-какие догадки есть. Однажды мы ехали из Джексона в Новый Орлеан, и мой благоверный завелся так, что терпеть не мог. Я уперлась: не буду в машине, и все, а он намекнул, мол, и другие варианты есть. Через десять минут мы свернули на двухполоску и остановились у старого дома. Джои залез в окно и открыл дверь. Кажется, дом принадлежал кому-то из его родни со стороны отца. Там почти пусто: только кровать и электрическая плита. Думаю, сорвись операция в Джексоне, он поехал бы именно туда.
 Так вот в чем она даже под пытками не призналась!
 – Сможешь найти этот дом?
 Блондинка покачала головой:
 – Сама вряд ли. Я там была очень давно, и к тому же ночью. Домик где-то под Маккоумом, точнее не скажу.
 – Хотя бы попробуй! Вдруг Хьюи и Эбби именно там?!
 – Уже пробовала! Слушай, ты знаешь название отеля и примерное расположение дома. Отпусти меня и передай все это ФБР – они легко найдут твою малышку.
 – Нет, не успеют!
 – Ну тогда так: позвонит Джои – совру: мол, все в порядке, скоро увидимся. Мотель километрах в двухстах пятидесяти на север, дом – примерно в двухстах. Остается куча времени, чтобы придумать какую-нибудь операцию. Я про твои планы ничего не знаю… Раз хочешь спасти девочку, зачем бежишь от ФБР?
 Дженнингс вздохнул.
 – Им нужно арестовать Джо и вас с Хьюи заодно. А меня это не волнует, только бы жену с дочкой невредимыми вернуть. Фэбээровцы уже спугнули Хики, причем дважды, попробуют снова – он прикажет убить Эбби, если уже не приказал…
 Шерил дернула себя за волосы.
 – Но один ты ничего не сделаешь! Джои ближе и к мотелю, и к домику, намного ближе.
 – Ну это еще не факт.
 – Что ты имеешь в виду?
 Уилл показал на ветровое стекло. «Боинг-727» компании "Континентал эрлайнс" буквально повис над шоссе, готовясь к посадке в местном аэропорту.
 Серо-синие глаза стали совсем круглыми.
 – Боже, твой самолет! Но у мотеля негде приземлиться и у дома тоже.
 – Об этом не беспокойся! – однажды над дельтой Миссисипи Уилл, потеряв один двигатель, смог посадить самолет на пустынном участке шоссе номер 61, а ради спасения Эбби и на подъездной аллее приземлится. – Еще час, Шерил, всего один час, и можешь отправляться на все четыре стороны.
 Девушка закрыла лицо руками.
 – Ты все так усложняешь! Сказала же, не знаю, где этот дом!
 – Нет, ты знаешь больше, чем сама думаешь. Могла бы…
 Договорить помешал телефонный звонок. Все, некогда ее уговаривать! Остановившись у обочины, Уилл протянул блондинке "Нокию".
 Та даже не пошевелилась.
 – Отвечай! – велел он.
 Шерил зажмурилась.
 – Я сказал, отвечай!


* * *

 Эбби вышла из-за деревьев к гравийной дорожке и увидела, как Хьюи укладывает спущенную камеру в багажник белой машины. Захлопнув крышку, он улыбнулся и помахал ей, как маленький мальчик поезду. Девочка решила помахать в ответ и подняла руку. Трудно, пальцы вялые, будто чужие…
 Сколько удивительного случилось за последние несколько минут! Когда уходили из домика, Хьюи взял сумку-холодильник, потом Белль и повел Эбби к пикапу. Но вместо того чтобы сесть в кабину, поднял крышку и вытащил большую черную штуку, которую называл батареей. Странно, батарейки для пульта совсем другие! Так или иначе, великан подтащил ее к белой машине, что стояла на бетонных блоках, положил на землю, потом открыл капот и вставил. Пока он возился, Эбби пришлось спрятаться за деревьями и пописать. С тех пор как проснулась, она писала уже не в первый раз, значит, сахар растет.
 Закончив с батареей, Хьюи сел за руль и попытался завести машину, но ничего не получилось. Пришлось немного поколдовать над открытой крышкой, и уже через минуту автомобиль заурчал, изрыгая клубы дыма. Посмотрев на Эбби, великан засмеялся, а затем вернулся в домик. Одной в лесу страшно, и девочка пошла следом. Хьюи включил сотовый и оставил на кухонном столе, поднял ее на руки, как маленькую, и вынес на крыльцо.
 Белая машина хоть и фырчала, но ехать никуда не могла, потому что стояла сантиметрах в тридцати над землей. Хьюи обошел ее сзади, положил огромные ладони на бампер и начал толкать вперед. Лицо стало красным, потом бордовым. Крыльцо, на котором стояла Эбби, заходило ходуном, когда колеса соскользнули с бетона и ударились о землю.
 Хьюи засмеялся, как сумасшедший, усадил Эбби на переднее сиденье, повернул ключ зажигания, и машина тронулась с места.
 Старый автомобиль рванулся было вперед, но тут же остановился. Терзая мотор, великан крутил руль вправо-влево, пока наконец не выехал на траву. Буквально через минуту они катили по лесу, едва не задевая толстые стволы. Хьюи шумно радовался, что Нанин «рэмблер» их спасет, что Джои очень умный и совсем скоро покажется дорога.
 Так и получилось. Сначала дорогой были две замшелые колеи, а потом гравий. Хьюи смеялся до тех пор, пока у них не спустилась шина. Громкого "бум!", как по телевизору, не было, просто с правой стороны что-то подозрительно зашипело, и пришлось остановиться. Великан сказал: запаску поставит за полсекунды, однако Эбби успела сбегать в кустики и снова пописать.
 Тогда она и поняла, что дела плохи. Голова кружилась, силы кончились. Хотелось подтереться листочком, но девочка боялась ядовитого плюща. Натянув трусики, она пошла к машине. Хьюи как раз убирал в багажник спущенную шину. Он улыбнулся и помахал ей, а вот Эбби ответить не смогла: рука не слушалась.
 – Что такое? – забеспокоился великан.
 Малышка упала лицом в траву.
 Она увидела лицо Хьюи. Совсем близко, буквально в нескольких сантиметрах, глаза за толстыми темными стеклами выпучены от ужаса. Похоже, он испугался еще сильнее, чем сама девочка.
 – У меня сахар подскочил, – глядя по сторонам, пожаловалась Эбби. Она на переднем сиденье, значит, Хьюи перетащил ее в машину. – Нужен укол.
 – Лекарство в маленьком холодильнике?
 Девочка кивнула.
 Достав с заднего сиденья сумку, великан поставил ее рядом с Эбби.
 – Умеешь их делать?
 – Мама с папой много раз показывали, но сама не пробовала. Нужно набрать лекарство в шприц, воткнуть иголку в живот и нажать на поршень.
 Хьюи сморщился, будто девочка рассказывала что-то невероятное.
 – Это больно?
 – Немного, но иначе я могу умереть.
 Великан зажмурился и произнес:
 – Лучше твою маму подождать.
 – А еще долго?
 – Не знаю.
 Эбби почесала зудящие щеки.
 – Сделаешь укол?
 Хьюи нервничал.
 – Не могу! Правда не могу… Ненавижу иголки.
 – Но мне очень нужно.
 – Я не могу, Белль…
 Отчаянно храбрясь, девочка сжала кулаки.
 – Открой, пожалуйста, холодильник.
 Сбоку на сумке кнопка: Хьюи на нее нажал, и крышка поднялась. Эбби достала две ампулы с буквами «Н» и «Р», обозначающими разные виды инсулина.
 – Одно лекарство работает медленно, другое быстро, поэтому нужно их смешать, – пояснила она.
 Малышка взяла шприц и сняла колпачок. Если сделать все быстро – не будет времени передумать. При виде иголки Хьюи передернуло, а Эбби набрала прозрачную жидкость сначала из одной ампулы, потом из другой, следя, чтобы лекарство не поднималось выше цифры 4.
 Так не хочется поднимать подол! Каждый день как минимум два раза Эбби приходилось терпеть, когда мама колола в живот, но при мысли, что придется делать это самой, начинало мутить.
 – Ну, что дальше? – спросил Хьюи.
 – Можешь кое-что для меня сделать?
 – Что?
 Приподняв платье над правым бедром, девочка попросила:
 – Ущипни меня за ногу, вот здесь.
 Секундное колебание, и Хьюи ущипнул.
 – Боишься?
 Эбби очень боялась. Но папа говорил, иногда бояться можно, главное – это другим не показывать.
 – Мне почти шесть! – храбро сказала она. – Я справлюсь!
 В глазах ее странного спутника заблестели слезы.
 – Ты такая смелая…
 Великан, который смог поднять машину, считает ее смелой? Окрыленная похвалой, девочка воткнула иглу, нажала на поршень, а когда стало больно, рука со шприцем автоматически отдернулась.
 – У тебя получилось! – закричал великан.
 – Получилось! – засмеялась Эбби, откинулась на спинку сиденья и обняла Хьюи. – Поедем скорее к маме!
 Он отстранился, а когда взглянул на девочку, безудержный восторг в его глазах сменился грустью.
 – Ты что? – спросила малышка.
 – Мы больше никогда не встретимся… – Нижняя губа Хьюи задрожала. – Мама заберет тебя, и мы не увидимся.
 – Что ты, увидимся! – Девочка потрепала его по плечу.
 – Нет, – покачал головой великан. – Так всегда: только появляется друг, его тут же отнимают. Совсем как сестру!
 Эбби тоже стало грустно. Подняв Барби, она протянула ее Хьюи, но тот даже смотреть не стал.
 – Пора ехать, – сказала она. – Меня мама ждет!


* * *

 – Секунду, одну секунду.
 – Отвечай! – орал Уилл, подсовывая Шерил «Нокию». – Нажми на чертову кнопку!
 Перекрестившись, девушка взяла телефон.
 – Алло!.. Да, получила… Он здесь… Нет, не видела. Патруля нет… Мы на И-10. Едем на север и сворачиваем на И-50, верно?.. Да, хорошо. – Она взглянула на спутника. – Неужели?.. Боже мой!.. Сейчас, секунду. – Она передала трубку Уиллу.
 – Джо?
 – Что, в героя решил поиграть?
 – Я делаю все, как велишь. Хочу только…
 – Слушай, не надо идиотом меня считать, ладно? В ФБР звонил?
 – Они уже ждали в чертовом банке! Это все ты виноват!
 – Что?
 – Их вызвал кардиохирург по имени Джеймс Макдилл. Знаешь такого? Он боялся, ты заставишь еще одну семью пройти через кошмар, который в прошлом году пережили его близкие. Вчера вечером позвонил в ФБР: так начались все эти самолеты, отслеживания переводов и так далее.
 – Черт! Помню Макдилла, как же не помнить! Его жена та еще стерва!
 – Деньги у меня, я готов к сделке. В банке фэбээровец пытался всучить жучка, но я послал его к черту! Пригрозил пушкой Шерил и бегом к машине… Мне дали детектор слежения, но его я тоже выкинул. Не веришь – у супруги своей спроси. Слушай, я хочу, чтобы ты улетел в Коста-Рику! Еще хочу вернуть дочь, а на все остальное плевать!
 Повисла тишина: Хики обдумывал услышанное.
 – Значит, так: попроси Шерил отвезти тебя обратно в "Бо риваж", отдай ей деньги и сотовый и поднимись в свой номер. Сиди тихо и жди звонка: тогда и поговорим. Звонить буду много, но когда именно, ты не узнаешь. Просто сиди у телефона и поднимай трубку. Кино посмотри… Если позвоню и тебя не будет, девочка умрет. Услышу короткие гудки – она умрет. Все понятно?
 Онемев от удивления, Уилл смотрел, как мимо проносятся машины. Опять Хики сделал неожиданный ход. Вместо того, чтобы организовать передачу выкупа или приказать Шерил действовать по плану Б, он придумал, как держать его под контролем, пока сам заметает следы.
 – Нет, так не пойдет! Когда мне вернут Эбби? Где гарантия, что ты выполнишь свою часть обязательств?
 – Придется поверить мне на слово, док. Получу деньги – высажу жену и дочку в людном месте на виду друг у друга…
 – Нет, Джо, не получится! Слушай… тебе ведь не деньги нужны! Решил отомстить, причинив боль моим близким. У меня здесь триста пятьдесят тысяч, они твои. Но я должен присутствовать при сделке. Увижу в машине Карен и Эбби – отдам деньги, и делай что угодно. Хочешь – убей меня, только жену с дочкой отпусти. О большем не прошу…
 – По-прежнему корчишь из себя героя? Нет, милый, будет только по-моему! Отдай Шерил баксы и попроси отвезти в "Бо риваж".
 – Не отдам, пока не увижу девочку.
 – У тебя нет выбора, сынок!
 Короткие гудки… Уилл сидел, совершенно подавленный, боль и разочарование последних суток, словно щелок, разъедали его внутренности.
 – Что случилось? – спросила Шерил. – Что он сказал?
 Дженнингс заколотил по рулю кулаками. Девушка пыталась помешать, но он терзал руль, пока не отскочил прикрывающий клаксон кожух.
 – Прекрати! – визжала блондинка. – Ну что, что случилось?
 Доктор передал требования Хики.
 – Я же говорила, – она откинулась на спинку сиденья, – Джои на три шага впереди и ошибок не делает.
 – Он доверяет тебе деньги, а это ошибка.
 – Нет, – обреченно вздохнула Шерил, – он догадывается, что я думаю о побеге. Но когда дойдет до дела, у меня просто пороху не хватит.
 Дженнингс схватил ее за запястье и больно сжал.
 – Что, нравится быть рабыней? Любимый муж всю волю выбил?
 – А ты чем лучше, герой? – высвободила руку девушка. – Джои веревки из вас с Карен вьет!
 В висках с шумом стучит кровь, руки дрожат…
 – Можно попросить кого-нибудь посидеть в номере и отвечать на звонки, – рассуждал вслух Уилл. – Любой из коллег может за меня сойти…
 – Муж в две секунды его расколет! Он знает тебя как облупленного: один заковыристый вопрос – и игре конец.
 – Ну тогда оставлю отель без связи. Вернусь в Билокси и протараню распределительные коробки, они обычно за территорией, низко над землей. Автокатастрофа… я не виноват…
 – Думаешь, Джои купится на такое «совпадение»? Ты что, с ума сошел? Смотри на вещи трезво!
 Над аэропортом снижался еще один самолет – истребитель "Ф-18 Хорнет". Двигатель такой мощный, что воздух завибрировал, а у Уилла появилась идея, неожиданная, как молния в ночи, и простая, как все гениальное.
 – Что? – встрепенулась Шерил. – Что ты придумал?
 Достав из бумажника карточку, доктор взял сотовый и набрал номер.
 – Отель-казино "Бо риваж", – ответил администратор.
 – Пожалуйста, позовите мистера Готро! Быстрее, дело срочное!
 – Могу спросить, из-за чего такая спешка?
 – Вопрос жизни и смерти, черт возьми! Дайте ему трубку!
 – Кому звонишь? – спросила Шерил.
 – Готро слушает! Чем могу вам помочь?
 – Это доктор Дженнингс, я делал доклад на медицинской конференции. Помните, мы вчера разговаривали?
 – Конечно, доктор! Что-то случилось?
 – В отеле с утра были фэбээровцы?
 – Да, – после секундного колебания ответил Готро.
 – Обыскали мой номер?
 – Да, сэр.
 – Они еще там?
 – Нет, сэр, последний ушел несколько минут назад.
 – Послушайте, Готро, не знаю, что вам сказали агенты, но в "Бо риваж" они приезжали, потому что вчера вечером была похищена моя дочь. Ее до сих пор не вернули… Я сам сейчас не в отеле, но нужно, чтобы так думал кое-кто, а именно один из похитителей. Минут через пятнадцать он начнет звонить мне в номер. Можно на протяжении нескольких часов переадресовывать звонки на сотовый?
 – Доктор, по-моему, тут следует подключить ФБР!
 Уилл уже думал о звонке Цвику. По его приказу агенты бы в десять минут все уладили. Но, доверив свой план ФБР, он снова попадал под их контроль.
 – Скажите, это технически осуществимо? Можете перехватывать звонки и направлять на другой номер?
 – Технически? Да, у нас есть такая возможность, хотя политика отеля…
 – К черту отель, о себе подумайте! Если в следующие три часа переадресуете звонки на мой сотовый – причем займетесь этим лично, – заплачу десять тысяч долларов.
 – Десять тысяч?..
 Готро на крючке.
 – Доктор…
 – Хорошо, пятнадцать. Пятнадцать кусков за три часа работы.
 Повисла небольшая пауза.
 – Обещать легко… – наконец проговорил администратор. Уилл вздохнул с облегчением: все, теперь не сорвется.
 – Мне нужна гарантия, – заявил Готро. – Ну, небольшой аванс.
 – Тысячи хватит?
 – Да, пожалуй.
 – Соедините меня с номером доктора Джексона Эверетта, сами трубку не кладите.
 – Как скажете, доктор.
 Пять гудков… При каждом Уилл кровавым потом обливался. Зато на шестом – щелчок и… треск упавшей на стол трубки.
 – Сукин сын! – ругался заплетающийся голос. – Пощади несчастного доктора!
 – Проснись, Джек!
 – Кто это, Кристал?
 "Кристал? Жену Эверетта зовут Мэри!"
 – Это Уилл Дженнингс! Проснись, Джек!
 – Уилл? Это так важно, что нельзя немного подождать? У меня жуткое похмелье.
 – Потом все расскажу! Сейчас мне нужно, чтобы ты спустился в фойе и выписал администратору чек на тысячу долларов.
 – На тысячу долларов? О чем ты говоришь?
 – Нет времени объяснять! Просто сделай, как прошу… Вопрос жизни и смерти!
 – Да ты чушь какую-то несешь!
 – Джек, ради Бога, через пять минут к стойке администратора нужно принести тысячу долларов. От этого зависит моя жизнь!
 – Жизнь? Значит, вчера ты все-таки был в казино? Неужели попал в лапы вымогателей? Не зря говорят: неофициальные ставки дороже обходятся…
 – Черт побери, Джек!
 – Ладно, ладно, заплачу "Визой"!
 – Нет, так нельзя! Нужен чек или наличные! Администратор оказывает мне небольшую услугу, его фамилия Готро.
 – Это же казино, Уилл! Они с удовольствием обналичивают чеки, чтобы гостям было что за столами спустить. Я все улажу. Подожди, приму душ, почищу зубы…
 – Джек, дело срочное! Этот парень ждет! Его фамилия Готро. Г-О-Т-Р-О…
 – Ты у стойки?
 – Нет, дружище, за много километров от нее. Богом клянусь: вопрос жизни и смерти. Ты поможешь?
 – Да, уже спускаюсь, но ты мой вечный должник!
 – Без проблем, Джек! А сейчас повесь трубку, у меня Готро на параллельном.
 – Эй, за деньги не беспокойся, не подведу!
 Раздался щелчок.
 – Я все слышал, – объявил Готро.
 – Тысяча сейчас, еще четырнадцать, когда все закончится. Запишите номер сотового: шестьсот один-триста тридцать два-сорок два-семнадцать. Прочитайте!
 Готро прочитал. Все правильно.
 – Если подведете…
 – Не волнуйтесь, доктор! С вами приятно иметь дело!
 Уилл отсоединился, завел «темпо» и поспешил в аэропорт.
 – Думаешь, твой план сработает? – спросила Шерил.
 – Я уже не в состоянии думать.




 19


 На ограждении из проволочной сетки табличка:
 "Добро пожаловать в аэропорт Галфпорт-Билокси. Разрешение на въезд получите у оператора селекторной связи. Въезжайте на стоп-линию и ждите, пока опустится шлагбаум".
 У самого КПП – еще одна:
 "Ждите, пока опустится шлагбаум! За нарушение штраф $10 000".
 Открыв окно, Уилл нажал на кнопку и стал ждать.
 – Доброе утро! – проговорил мужской голос. – Добро пожаловать на военную базу США. Чем могу помочь?
 – Это доктор Уилл Дженнингс. Вчера прилетел на «бароне» Ноябрь-два-Уганда-Джулиет. Произошел несчастный случай: моя дочь попала в автокатастрофу недалеко от Джексона, так что мне нужно срочно вылететь.
 Небольшая пауза.
 – Вас понял, доктор. Сейчас свяжемся с диспетчерской вышкой. Пожалуйста, не забудьте…
 Голос оператора заглушил рев реактивных двигателей.
 – Извините, сейчас проводят учения ВВС Национальной гвардии, так что все вылеты задерживаются. Пожалуйста, подождите у КПП, и мы отправим вас при первой же возможности.
 Учения ВВС… Звучит не слишком обнадеживающе, зато объясняет, почему в небе над Билокси появились истребители.
 – Долго придется ждать? – спросила Шерил.
 – Думаю, нет. Я же сказал, дело срочное, так что они обещали помочь.
 Из динамиков послышался треск, будто телефонную трубку поднесли к радиоприемнику.
 – Доктор Дженнингс, с вами говорит авиадиспетчер. Ваша проблема ясна, постараемся поскорее организовать вылет. В данный момент ВВС проводят учения для отработки вопросов боевой готовности. На ВПП номер тридцать два у нас два истребителя "Ф-18 Хорнет", на ВПП номер тридцать пять садятся военно-транспортные «С-130». Учения плановые, так что остановить их нельзя, зато будет небольшой перерыв, во время которого вы сможете взлететь. По нашим данным, «окно» появится минут через одиннадцать.
 Одиннадцать минут… За это время он бы полпути до Хезлхерста пролетел! Но нужно действовать очень осторожно: стоит проявить недовольство, и за КПП вообще не пропустят.
 – Вас понял! По дороге сюда я связался со службой информирования, так что ветровой режим знаю. Топлива в баках достаточно… Что посоветуете?
 – Когда шлагбаум поднимется, заезжайте на белую полосу и ждите. Служащий базы проводит вас к самолету и поможет с предполетной подготовкой. Мы знаем о вашей проблеме и постараемся ускорить вылет. Как только сядете в самолет, свяжитесь с нами на частоте 123,7.
 – Спасибо, вы очень любезны.
 Шлагбаум поднялся.
 Уилл въехал на белую полосу и нажал на тормоза. Вон стоит «барон», всего в трех метрах, между «Бонанзой» и "Кинг-Эйром".
 – Что, так и будем здесь сидеть?
 Одиннадцать минут… Вокруг полным ходом шли учения. Двигатели «Ф-16» сотрясали воздух, а метрах в пятидесяти от стоп-линий к главной взлетной полосе двигались еще два похожих на хищных птиц самолета. Каждые тридцать секунд один за другим отрывались от земли «хорнеты». Неужели в аэропорту Галфпорта столько истребителей, что при такой частоте на взлеты уйдет одиннадцать минут? Или, может, диспетчеры собираются с такой же скоростью их сажать? С правой стороны низко над землей повисли два транспортных «С-130», готовясь приземлиться на основную ВПП.
 Десять минут… Куда именно лететь, Уилл еще не решил, но понимал: действовать нужно быстро. Из слов Цвика следует, что Хики в аэропорту нет. Значит, в данный момент он едет за деньгами, а где именно будет ждать Шерил – в лачуге под Хезлхерстом, брукхейвенском мотеле или домике под Маккоумом, – не так уж важно. Все три города лежат на юге от Джексона, и Джо, вероятно, выберет федеральное шоссе номер 55. До Хезлхерста он доберется минимум за полчаса, а по данным ФБР, из Джексонского аэропорта выехал минут пятнадцать назад. Если лететь на северо-восток с крейсерской скоростью и надеяться на дорожные пробки в Джексоне, можно оказаться в Хезлхерсте раньше, хотя преимущество будет минутным, если не секундным. Как отыскать Хики и Карен или Хьюи и Эбби, придется решать по дороге, сейчас главное – подняться в воздух.
 Уилл посмотрел направо, где в невысоком здании располагался административный центр базы. Похоже, сотрудника к ним пока не направили.
 – Слушай внимательно, – велел он Шерил. – По моему сигналу вылезаешь из машины и бежишь за мной.
 – Куда мы идем?
 – К самолету. – Дженнингс показал на «барона». – Вон он, совсем рядом. Стоит выехать за пределы белой линии – разразится скандал, но если пойдем пешком, никто не заметит.
 – Ты иди, – сдавленно проговорила девушка, – а я остаюсь здесь.
 – Что?
 – Моя помощь больше не нужна.
 Уилл потянулся было за «вальтером», однако внезапно понял: проблему можно решить куда проще. На этом этапе Шерил от денег ни за что не откажется. Схватив портфель, он бодро зашагал к самолету, но не успел пройти и пяти метров, как за спиной хлопнула дверца и по асфальту торопливо зацокали каблучки.
 – Передумала? – спросил он, не оборачиваясь.
 – Ублюдок!
 Открыв входной люк «барона», Дженнингс швырнул портфель в кабину и помог забраться Шерил. Девушка устроилась на переднем сиденье справа. Уилл опустился рядом и, взглянув на контрольную панель, включил приборы и завел двигатели.
 – Что это? – вдруг спросила Шерил.
 Сквозь рев «континенталей» прорезался пронзительный звук. Сирена… Посмотрев в иллюминатор, доктор увидел, как к ним приближается похожая на коробку машина – служба безопасности аэропорта.
 – Вот черт! – Дав полный газ, Дженнингс двинулся вперед, прежде чем «кушман» с красными мигалками заблокировал выезд и прижал к стоянке. Поворот направо, и «барон» уже мчится по взлетной дорожке, параллельной основной ВПП. «Кушман» пытается не отставать, но куда ему до стремительно набирающего скорость самолета.
 – "Бичкрафт" Ноябрь-два-Уганда-Джулиет! – захрипело радио. – Говорит диспетчерский центр! Вы нарушаете Федеральный авиационный устав! Немедленно вернитесь на стоянку!
 Уилл прибавил скорость. Может, прямо с этой дорожки получится взлететь? Увы, ее полностью перекрыл военно-транспортный "С-130 Геркулес". Огромный, с медленно вращающимися пропеллерами, он напоминал космический корабль инопланетян. Придется проехать прямо под его крыльями и свернуть на соседнюю дорожку, которая под прямым углом пересекается с главной ВПП.
 – "Барон" Уганда-Джулиет! – не унимался диспетчер. – Вы подвергаете опасности жизнь пилотов и наземного персонала. Немедленно заглушите двигатели!
 Самолет на всех парах несся к «Геркулесу», и Шерил вжалась в сиденье. От вращающихся пропеллеров дух захватывало, но Уилл, казалось, ехал прямо на таран.
 – Мы сейчас врежемся! – визжала Шерил. – Остановись!
 Взяв немного влево, «барон» прошмыгнул под левым крылом «С-130», чуть сбавил скорость и стал поворачивать на соседнюю дорожку.
 – Дельта-семь-один вызывает диспетчера! – вновь ожило радио. – Что за придурок?
 Наверное, это пилот «С-130»! Поворот был почти пройден, когда из-за облаков спустился еще один «Геркулес» и приземлился на общую ВПП.
 Наконец выехав на свободную дорожку, Дженнингс слегка притормозил, а потом завел оба мотора на полную мощность. Давление масла нормальное, а в тот момент его больше ничего не интересовало.
 Впереди, на расстоянии двухсот пятидесяти метров, безостановочно взлетали истребители «Ф-16». Тридцать секунд – и хищная птица с оглушительным ревом исчезает в небе. Уиллу всегда чудилась горькая ирония в том, что самые красивые машины человек создал, чтобы убивать. Но ведь те же принципы существуют и в природе, значит, «ирония» не больше чем розовые очки, мешающие адекватно воспринимать действительность.
 – Нам не пробиться! – сквозь рев моторов кричала Шерил.
 Время взлета нужно было выбрать так, чтобы прошмыгнуть между двумя «хорнетами». Дженнингс ни секунды не сомневался, что все получится. Это его последний вылет из аэропорта Галфпорт-Билокси, возможно, последний вообще, так что нужно провести его с блеском.
 – Это взлетная полоса?!
 – Да, и она наша!
 – "Барон" Уганда-Джулиет! – не умолкало радио. – Еще раз повторяю: вылет вам не разрешается!
 Дженнингс отпустил тормоза, и самолет покатил вперед, с отвратительно низкой по сравнению с истребителями скоростью. Едва «барон» приблизился к главной полосе, наперерез с оглушительным, как канонада, ревом помчался «Ф-16». Шерил оглушительно визжала, закрыв глаза руками, но Уилл знал: «хорнет» оторвется от земли раньше, чем они окажутся на ВПП. Только бы «континентали» не подвели!
 "Ф-16" взмыл в небо буквально за секунду до того, как «барон» выехал на полосу. Девушка продолжала визжать, а Дженнингс чувствовал необыкновенный прилив адреналина. Усталости и напряжения как не бывало: после долгих часов бессилия он наконец что-то делает!
 – Ноябрь-Уганда-Джулиет! Немедленно отключите двигатели! Вылет вам не разрешается!
 Самолет Уилла несся по главной ВПП со скоростью восемьдесят пять узлов.
 – Ноябрь-Уганда-Джулиет! Черт побери!!!
 "Барон" оторвался от земли и вскоре скрылся за облаками.


* * *

 Поднявшись на триста метров, Уилл взял курс на север, когда заметил вертолет. Он отставал километра на два, но явно шел наперехват. Разглядывая кучевые облака на северо-востоке, Дженнингс набирал скорость и высоту.
 Чтобы не слышать увещевания диспетчера, громкость радио пришлось снизить до минимума, но, пробиваясь к облачной гряде, он расслышал новый голос. Похоже, это не из аэропорта…
 – "Барон" Уганда-Джулиет, вас вызывает вертолет Федерального бюро расследований! Мы у вас справа по борту. Я специальный агент Джон Симз. Вы совершили целый ряд преступлений. Немедленно вернитесь в аэропорт!
 – Он нас догонит!
 – Ни за что! Мы можем поднять скорость до двухсот двадцати узлов, да еще облака впереди… Им ничего не светит!
 – "Барон" Уганда-Джулиет! – трещало радио. – Знаю, вы меня слышите. Переключаю вас на старшего агента… Будьте на связи…
 Выжимая из «континенталей» максимум, Уилл приближался к облачной гряде.
 – Вертолет видишь?
 – Отстает с каждой секундой! – доложила Шерил.
 – Доктор Дженнингс! – послышалось из динамиков. – Это Фрэнк Цвик. Пренебрегая нашей помощью, вы рискуете жизнью жены и дочери! Вам понадобится подкрепление, без него ваши родные погибнут!
 – Я готов к такому риску, – подключив микрофон, отозвался Уилл.
 – Хотя бы куда направляетесь, скажите!
 – Самое лучшее, что сейчас можете сделать вы, – послать агентов в Брукхейвен. Ну и еще в Маккоум… Я перезвоню.
 Один за другим доктор отключил рацию и ретранслятор, сообщавший диспетчерам его высоту и положение.
 – У тебя проблемы похлеще вертолета… – проговорила блондинка.
 – О чем ты?
 – Звонки Джои будут переадресовываться на мой сотовый, верно? Значит, хоть мне он позвонит, хоть в "Бо риваж", вызов пойдет на этот телефон. Как решим, кому когда отвечать?
 Уилла прошиб холодный пот. Как же он упустил? Если Хики захочет поговорить с женой, а ему ответят: "Отель "Бо риваж"!", весь план полетит к черту.
 – Ну минут десять – пятнадцать можно не бояться, – вслух рассуждал доктор. – Буду брать трубку и рассказывать, что по дороге в отель мы с тобой в пробку попали…
 – А потом?
 – А потом мы будем на полпути в Хезлхерст.
 – Значит, туда направляемся?
 – Пока просто на север… Нужно, чтобы Джо дал тебе новые указания. В какой части Брукхейвена находится тот мотель?
 – Прямо у въезда в город.
 Брукхейвен километров на тридцать ближе, чем Хезлхерст. Однажды Уилл садился там на заправку, но как в городе обстоят дела с прокатом машин, не помнил. Придется на месте соображать.
 "Барон" пронзил облака, словно камень струи водопада, и на сердце тут же полегчало. Теперь без радара вертолету ФБР его в жизни не найти. А если опуститься прямо к деревьям, друзьям Цвика понадобится система раннего обнаружения и наведения. Боже, они ведь сейчас над военно-воздушной базой Кислер! Учения там проводят регулярно, значит, и система раннего обнаружения есть. После выходки в Галфпорте военные летчики с огромным удовольствием сдадут его ФБР. При первой же возможности нужно опуститься пониже, в зону помех от земной поверхности.
 – Попробуй вспомнить дом, в который Джо привозил тебя ночью. Он недалеко от Маккоума, а что еще?
 – Ничего…
 – При штурме той лачуги обнаружили пикап Хьюи. Значит, они с Эбби уехали как-то иначе. Там были другие машины?
 – В сотый раз повторяю: я никогда не была в лесном домике!
 – Может, разговоры слышала?
 – Там есть трактор! Точно знаю, Хьюи иногда подрабатывает тем, что участки распахивает!
 Уилл попытался представить, как Хьюи и Эбби на ржавом "Джоне Дире" удирают от спецназа. Что за ерунда!
 – А еще?
 – Что "еще"?
 – Подумай о семье Джо. Какие машины могли быть у них?
 Раздраженная Шерил лишь покачала головой.


* * *

 В колл-центре отеля "Бо риваж" молодой оператор коротал время за чтением полной версии «Противостояния». Когда поступил звонок на главную линию, он, как обычно, ответил: "Отель-казино "Бо риваж", но когда попросили номер 28021, нажал на клавиатуре Alt-Z, выполняя макрокоманду, записанную по настоянию администратора Реми Готро. Сработала цифровая коммутация, и на экране высветился номер переадресации. Проверив выполнение макрокоманды, оператор с чистой совестью вернулся к роману Стивена Кинга.


* * *

 Звонок заставил Уилла подпрыгнуть, но, быстро взяв себя в руки, он достал из кармана сотовый и посмотрел на часы.
 – Я отвечу, – объявил он спутнице. – Если это Джо, выясню, что хочет, и буду действовать по обстоятельствам. Держи трубку у моего уха, а когда скажу, нажми красную кнопку.
 Девушка взяла телефон, но Дженнингс молчал. Боже, ну как он сразу не подумал?! Работая на максимальной мощности, двигатели «барона» ревут подобно урагану. Допустим, он скажет Хики, что они стоят в пробке, но как объяснить этот рев, слышный в кабине, несмотря на звукоизоляцию? Тем более звук очень специфический, и Джо может его узнать…
 Сотовый продолжал звонить…
 У Уилла два варианта: сбавить скорость до минимума и надеяться, что Хики не расслышит гул, или полностью заглушить двигатели. Второй вариант намного опаснее, зато дает стопроцентную гарантию.
 – Будешь отвечать или нет?
 Радуясь, что еще не начал снижаться, доктор переключился на холостой ход, повернул лопасти пропеллеров так, чтобы не оказывали сопротивления воздуху, и остановил оба двигателя. В жуткой, давящей на уши тишине самолет начал падать.
 – Черт! – завизжала девушка. – Что случилось?!
 – Давай подключайся!
 Кукольное личико стало мертвенно-бледным.
 – Мы разобьемся?
 – Все в порядке, подключайся!
 Гудок, потом шипение: все, связь установлена.
 – Джо?
 – Как дела, док? Ты там что, уснул?
 "Там?" – екнуло сердце. Боже, да ведь Хики о Кипарисовом люксе говорит! Уиллу казалось, похититель сначала должен позвонить Шерил и удостовериться, что деньги получены. Но Джо, очевидно, решил по-другому. Значит, Готро смог переадресовать звонок, и врать про "пробку у отеля" больше не нужно.
 – Где Эбби? – спросил доктор, стараясь представить, что сидит в отеле, а не в кабине падающего самолета. – Хочу с ней поговорить.
 – Всему свое время, док. Давай, скоро снова поболтаем.
 Короткие гудки… Швырнув телефон на колени Шерил, Дженнингс начал запуск двигателей в воздухе.
 – Заводи скорее! – кричала блондинка. – Мы же падаем!
 "Континентали" заработали, и сердце Уилла радостно встрепенулось. Отрегулировав шаг пропеллеров, он почувствовал, как лопасти рассекают воздух и «барон» рвется ввысь.
 – Боже мой! – прошептала Шерил, когда корпус самолета выровнялся. – Я чуть не обделалась!
 Уилл стремительно набирал высоту.
 – Мне нужно знать, какая у Хьюи машина.
 – Не будешь глушить чертовы двигатели, возможно, голова начнет работать…
 – Сделай над собой усилие, черт побери! Мы на высоте две тысячи сто метров, если отключить «континентали», свободное падение займет около семи минут. Все будет в порядке при условии, что у Джо не развяжется язык.
 – Ну почему ты так со мной?! – словно маленькая девочка, хныкала Шерил. – Я же помочь стараюсь!
 – Старайся лучше!
 Лежащий на ее коленях сотовый снова зазвонил.
 – Кто отвечает на этот раз?
 – Ты, мне только что звонили. Джо проверяет, у тебя ли выкуп.
 – А вдруг ошибаешься?
 – Тогда скажешь, что вернулась ко мне в отель.
 – С какой радости?
 – Потому что я денег недодал.
 Девушка кивнула.
 – И постарайся узнать, какая у него сейчас машина.
 – Ладно.
 – Подожди, двигатели заглушу!
 – Пресвятая Дева…
 И снова холостой ход, поворот лопастей и… мертвая тишина.
 Шерил начала разговор, а самолет – стремительное падение.
 – Джои?.. Да, у меня. – Она подняла вверх большой палец. – Триста пятьдесят тысяч. Знаешь, он подкупить меня пытался… Да… Конечно! Похоже, это от отчаяния… Я на сто первом шоссе, приближаюсь к федеральному… В мотель ехать?
 Из трубки слышался какой-то треск, но слов не разобрать…
 – Да, помню… Угу… А как там Хьюи с малышкой?.. Ты ведь ничего ей не сделаешь? – Девушка отдернула трубку от уха. – Прости… Знаю… Конечно, уже еду. – Шерил отсоединилась.
 Доктор запустил «континентали», и самолет начал набирать высоту.
 – Что он сказал про Эбби?
 – Запретил обсуждать это по телефону.
 – Что еще?
 – Велел ехать к Пако.
 – К какому еще Пако?
 – В клуб на выезде из Хеттисберга, где я в свое время танцевала. Там за сценой номера для интимных танцев.
 – Он упоминал название во время разговора?
 – Нет. Клуб называется "Райские кущи", а Пако просто там работает. Они с Джои друзья.
 Уилл достал карту. Он знал Миссисипи как свои пять пальцев, просто хотел уточнить направления. Пересекая штат с севера на юг, И-55 делит его пополам. Джексон находится посредине, Брукхейвен и Хезлхерст – южнее, а Хеттисберг – по диагонали, к юго-востоку от Джексона по шоссе номер 49. Хеттисберг сейчас намного ближе, но одновременно у И-55 и шоссе номер 49 не окажешься, а то, что Шерил велели ехать в клуб, еще не означает ни что туда направляется сам Хики, ни что он дал такой же приказ Хьюи.
 – Черт подери! – вырвалось у блондинки.
 – Что?
 – "Рэмблер"!
 – Какой "рэмблер"?
 Шерил задумчиво улыбалась.
 – У матери Джои был «рэмблер». Старый, белый, с кнопочной коробкой передач. Это "Райские кущи" навели меня на мысль! Мама лежала в больнице, и однажды Джои заявился в клуб на ее машине. Только мы двинулись домой, как она сломалась… Пришлось попутку ловить. С тех пор я ее не видела, она уже несколько лет не на ходу… Хотя как-то раз мы с Хьюи ездили в мастерскую за запчастями. Наверное, «рэмблер» в самом доме прятали? – Блондинка покачала головой. – Надо же, три года о нем не вспоминала!
 Уилл не мог сдержать ликования. Слава Богу, хоть что-то выяснил. Белый «рэмблер», на нем скорее всего везут Эбби… Только где он сейчас?
 – В лачуге фэбээровцы нашли стационарный телефон и сотовый, – вслух рассуждал Дженнингс. – По стационарному Джо дал последние указания. Но, получается, сейчас Хьюи не на связи, если только у него не было запасного мобильника.
 – Почти уверена: запасного не было, – покачала головой Шерил. – Но ведь в «рэмблере» тоже мог быть телефон, правда?
 – Да, пожалуй! А Хьюи знает "Райские кущи"? Он там бывал?
 – Издеваешься? – хохотала Шерил. – Хьюи в стриптиз-бары не ходит. При виде голой женщины с катушек съезжает! Однажды Джои привел его посмотреть, как я танцую, так он выскочил на сцену и пытался накинуть на меня пальто. Четверо вышибал с трудом его утихомирили!
 – Но это было не в "Райских кущах"?
 – Нет.
 – А с Пако он знаком?
 – Нет, Джои в свои дела его не впутывает!
 – А в Хеттисберге когда-нибудь был?
 – Нет или… по крайней мере я не знаю.
 – Значит, Хьюи едет не к Пако, а куда должен был по плану Б. Новые инструкции дали только тебе, Хики на ходу перестроился… Так куда по первоначальному замыслу должен был отправиться Хьюи? Куда Джо мог его послать, если возникнут проблемы?
 Шерил задумчиво пожевала нижнюю губу.
 – Слишком далеко Джои бы его не отпустил. Особенно на одной машине с девочкой… Это опасно, Хьюи любой патруль может остановить.
 – Джо сейчас хоть что-нибудь про него сказал?
 – Только что с ним все будет в порядке.
 – Думаю, Хьюи направляется в брукхейвенский мотель. Это ведь совсем недалеко от Хезлхерста… Из Джексона Хики за час туда доберется и, посадив в машину Хьюи и Эбби, поедет в Хеттисберг за тобой.
 – Звучит правдоподобно.
 – Если я прав, сейчас Джо движется на юг по И-55, и Хьюи тоже. Они на южной полосе минутах в двадцати друг от друга… Все, к черту сорок девятое шоссе!
 Схватив ручку двигателя, Уилл стал снижаться. Сейчас опустится к самым деревьям и повернет на запад. Нужно поскорее добраться до И-55, а любопытным диспетчерам знать об этом совершенно не обязательно.


* * *

 Заглянув в багажник, Карен зажала рот, чтобы не закричать. Пытаясь выбраться, хозяйка «тойоты» сбила руки в кровь и сломала несколько пальцев. На голове большая шишка, глаза тусклые, словно пеленой шока затянутые. Похоже, она ждет, что сейчас ее изнасилуют и бросят умирать.
 – Вылезай! – велела миссис Дженнингс. – Скорее, пока он не передумал.
 Развалившись на водительском сиденье, Хики звонил в отель, желая проверить, на месте ли Уилл. По настоянию Карен он свернул с шоссе, чтобы выбрать участок поспокойнее и высадить пленницу. Но владелица «камри» не двигалась, очевидно, не понимая, какой шанс ей предоставляется.
 – Давай же! – прошипела Карен и стала тянуть несчастную за руки. Девушка задергалась, но непонятно, сопротивлялась или, наоборот, желала помочь. Каким-то чудом все-таки удалось вытащить ее из багажника…
 Пленница оказалась миловидной брюнеткой с высокими скулами и азиатским разрезом глаз. Строгий синий костюм измят, а взгляд пустой, безжизненный.
 – Давай беги! – Карен подтолкнула ее к растущим у дороги деревьям. – Скорее!
 Девушка оглянулась по сторонам: кроме заброшенной бензоколонки, никаких признаков цивилизации.
 – Вы что, бросите меня здесь? – пробормотала она.
 – Тут гораздо безопаснее, чем с нами! Беги!
 Словно выращенный в зоопарке зверек, которого неожиданно выпустили из клетки, азиатка боялась отходить от машины.
 – Если не убежишь, тебе конец, – проговорила Карен.
 Девушка зарыдала.


* * *

 Дежуривший на коммутаторе оператор с головой ушел в «Противостояние»: вооруженный атомной бомбой, Мусорный Бак решил отправиться в Лас-Вегас к Темному Человеку. Что работа, пусть даже стабильная, когда происходит такое! Звонок на главную линию он принял чисто автоматически, а когда попросили номер 28021, сказал "Одну секунду" и, как обычно, выполнил соединение.
 Двадцатью восемью этажами выше, в люксе Уилла, раздался звонок. Секундная пауза, затем снова звонок.
 Прочитав еще один абзац о путешествии Мусорного Бака, оператор оторвал глаза от книги. Что-то не так, но что именно? Боже, переадресация! Парень потянулся к клавиатуре, чтобы нажать Alt-Z, но, увы, звонящий в 28021 успел положить трубку.
 – Черт! – прошептал парень. – Черт!
 Реми Готро обещал сто баксов, если в ближайшие несколько часов он перенаправит все идущие в тот люкс звонки. Все, нужно звонить в кабинет администратора!


* * *

 Реми Готро в кабинете не было. Он стоял у стойки, выслушивая раздраженного гостя, который выехал, забыв в номере зарядку камкордера. Горничная дважды осматривала люкс, но мужчина отказывался верить, что она ничего не нашла. Взбешенный, он набрал в грудь побольше воздуха, но выплеснуть гнев не дал появившийся будто из-под земли консьерж.
 – Мистер Готро? Вам звонят!
 – Хочу лично потолковать с горничной! – заревел мужчина.
 – Конечно, мистер Коллинз, – приторно улыбнулся администратор. – Вы говорите по-испански?
 Гость побагровел.
 – Черт побери! – Схватив жену за руку, он потащил ее к дверям.
 – Вчера вечером он восемьсот долларов за рулеткой спустил, – задумчиво проговорил Готро. – Проигравших сразу видно.
 Он вернулся в кабинет и поднял трубку:
 – Алло!
 – Я все испортил, – признался оператор. – Ну переадресацию, как вы просили.
 Лицо Готро потемнело.
 – Поступил звонок, и я чисто автоматически соединил с номером. Потом пытался перехватить, но не успел: трубку повесили.
 Администратор отсоединился.
 – Урод никчемный, ты только что пятнадцати тысяч долларов меня лишил!
 Закрывая дверь кабинета, он думал, оставит ли доктор аванс. Конечно же, не оставит!


* * *

 "Барон" несся на север над И-55. Вряд ли они продвинулись достаточно, чтобы видеть «рэмблер» – при условии, что у Хьюи действительно «рэмблер», – но на всякий случай нужно двигаться параллельно южной полосе. Шерил прильнула к иллюминатору. Поток транспорта на шоссе довольно интенсивный: грузовики и легковушки двигаются со скоростью сто двадцать километров в час, самолет Уилла – в три раза быстрее.
 Дженнингс собирался замедлить ход, когда снова зазвонил сотовый. Он автоматически потянулся к ручке газа, а потом остановился. Если отключить двигатели на высоте сто метров, через пару минут полиции придется эвакуировать с шоссе обугленный фюзеляж "барона".
 – Кто ответит? – спросила Шерил.
 – Ты!
 – Джои уже сказал, куда ехать, так что вряд ли станет звонить снова.
 Может, вообще не отвечать? Нет, слишком рискованно! Снизив скорость до минимума, Уилл взял телефон и нажал зеленую кнопку.
 – Алло?
 Щелчок, означающий, что связь установлена, а потом… тишина.
 – Дженнингс! – наконец позвал полузнакомый голос.
 – Джо!
 Снова тишина.
 – Джо, это ты?
 – Умник гребаный, может, объяснишь, почему я звоню Шерил, а попадаю на тебя?
 Прижав телефон к уху, Уилл постарался говорить как можно спокойнее.
 – Ты, наверное, не тот номер набрал. Думал, что звонишь Шерил, а получилось – в отель.
 Хики молчал.
 – Позови Шерил!
 Горло судорожно сжалось.
 – Как же я ее позову?
 – Трубку передай, вот как!
 Ледяное спокойствие Хики оказалось страшнее любого приступа ярости.
 – Послушай, Джо…
 – Нет, это ты послушай! Открою небольшой секрет: ты никогда, повторяю, никогда не увидишь дочь.
 Лицо Уилла превратилось в маску.
 – Именно так планировалось с самого начала, – заявил Хики, – и никак иначе! Считай это возмездием за то, что убил маму. Ты забрал то, что дорого мне, а я заберу то, что дорого тебе, понял?
 – Где она, Джо? Где Эбби?
 – Сейчас это совсем не важно. На твоем месте я бы вены вскрыл, только бы этого ужаса не видеть! Представляешь, каково будет заказывать маленький гробик? А жене в глаза смотреть? Еще любящим отцом себя называешь…
 Слова Хики прожигали насквозь, но в них таилось нечто еще более страшное. В присутствии Карен Джо бы так не говорил. Она бы кричала и пыталась его задушить…
 – Где Карен, Джо? Она ведь не с тобой, что ты с ней сделал?
 – Вопрос не по существу. Сейчас это совершенно не важно!
 От лица оцепенение расползалось по рукам, приближаясь к сердцу. Ощущение такое, будто в открытый космос попал, в вакууме без единого звука затерялся…
 – Так что любые телодвижения сейчас бесполезны, стой, где стоишь. Пока не застрелился, Шерил может сделать тебе минет. У нее здорово получается! Кстати, передай, мы с ней скоро увидимся. Очень скоро…
 – Джо, ты неправильно все понял. Я не знаю, где Шерил, просто телефон забрал, потому что…
 Короткие гудки…
 Во рту свинцовый привкус крови: Дженнингс прокусил себе нижнюю губу.
 – Что случилось? – испуганно спросила Шерил. – Что произошло?
 Язык распух и отказывался слушаться.
 – Он все знает, да? Знает, что мы вместе?
 – Кажется, он убил Карен… И собирается убить Эбби!
 – Что? Ты с ума сошел!
 Руки задрожали мелкой дрожью.


* * *

 Захлопнув багажник «камри», Карен оглянулась. С трудом передвигая ноги, девушка шла к заброшенной бензоколонке. Лучше бы к деревьям бежала: если Хики передумает, за полсекунды нагонит и пристрелит. Оставалось только надеяться, что у него и без того проблем хватает.
 Открыв дверцу, Карен устроилась на заднем сиденье. Джо уже закончил разговор и апатично смотрел в окно.
 – Ты разговаривал с Уиллом?
 Он вытащил из кармана сигарету и поднес к прикуривателю.
 – Да, разговаривал.
 – И что?
 – Сейчас важно не «что», а «где». Где сейчас твой благоверный? Явно не в номере…
 – О чем это ты? – испуганно воскликнула женщина.
 – Он по сотовому Шерил ответил! – Хики обернулся, и в его карих глазах полыхнула жгучая ненависть. – Имей в виду: старина Уилл сам напросился!
 Джо завел машину, развернулся на сто восемьдесят градусов и погнал на федеральное шоссе. С каждой секундой щеки багровели, а губы, наоборот, бледнели.
 – Это какая-то ошибка! – взмолилась Карен. – Позвони в "Бо риваж" еще раз!
 – Ну, конечно, ошибка… Увы, теперь это не важно. Сейчас уже ничего не поделаешь…
 Судя по тону, Джо сам себя уговаривает.
 Карен осторожно коснулась его плеча.
 – Пожалуйста, скажи, что происходит!
 – Не смей меня трогать! – прорычал он и отвесил ей пощечину.


* * *

 Уилл сбавил скорость до ста узлов. Они уже достаточно близко к Хезлхерсту, так что появляется неплохой шанс разглядеть «рэмблер». Для Дженнингса это не просто шанс, а последняя надежда. В смерть Карен он почти уверовал. Иначе разве смогла бы она молчать, пока Хики объяснял, как и почему следует убить Эбби? Конечно, может, ее связали и заткнули рот кляпом, только почему-то не верится… Пока девочка у него, Хики не нужно прибегать к таким мерам, чтобы усмирить Карен.
 Уилл молил Бога об одном: только бы у Джо сейчас не было связи с братом! Это сохранило бы Эбби жизнь еще минут на пятнадцать – двадцать, пока он высматривает ее с воздуха.
 – Мне конец! – уже в сотый раз повторяла Шерил. Обхватив себя за колени, она раскачивалась, как героиновый торчок во время ломки.
 – Заткнись! – заорал Уилл. – Лучше «рэмблер» ищи…
 Девушка тупо смотрела перед собой.
 Уилл дернул ручку управления, шоссе рванулось навстречу, и буквально через секунду «барон» опустился ниже вершин деревьев и столбов электропередачи.
 – Поднимайся! – прижимаясь к сиденью, заорала Шерил.
 В последний момент доктор опустил ручку вниз и понесся над южной полосой. Машины затормозили, водители как по команде уставились на низко летящий самолет. С высоты двадцати пяти метров можно разглядеть лица, лопочущие рты, устремленные вверх пальцы. Вероятно, автомобилисты приняли его за пилота сельхозсамолета и, судя по всему, сумасшедшего.
 – Ищи «рэмблер», иначе буду дергаться вверх-вниз, пока тебя не вырвет.
 Девушка прижала нос к иллюминатору.
 – Я же ищу!
 Дженнингс включил радио: пожалуй, в такой ситуации ФБР может помочь.
 – Ноябрь-два-Уганда-Джулиет! – тут же захрипели динамики. – Ноябрь-два-Уганда-Джулиет, это срочный вызов, пожалуйста, ответьте!
 Неужели Федеральное авиационное агентство хочет отчитать за опасно низкий полет? Быстро же они спохватились!
 Уилл нехотя включил микрофон.
 – Это Ноябрь-два-Уганда-Джулиет.
 – Доктор Дженнингс, это Фрэнк Цвик!
 Уилл покачал головой. Что-что, а упорства этому фэбээровцу не занимать! Одному Богу известно, с каких пор он пытается вызвать его по радио, наверное, с той самой минуты, как связь прервалась…
 – Доктор, мы перехватили часть последнего разговора и знаем, что Хики хочет сделать с вашей дочерью.
 Дженнингс не отозвался.
 – Где вы, позвольте помочь!
 – Где я сейчас, совершенно не важно. – Уилл не сводил глаз с шоссе. – Скажите только одно: вы узнали, каким образом Хики скрылся из аэропорта?
 – Мы почти уверены, что он угнал «тойоту-камри» у девушки, которая заехала в гараж одновременно с ним и вашей женой.
 – Какого цвета эта "тойота"?
 – Серебристая, модель девяносто второго года. Мы ее видели на записи скрытой камеры и уже дали сигнал всем постам.
 – Можно еще вопрос?
 – Конечно.
 Уилл собрал все свое мужество.
 – Тело моей жены не обнаружили?
 – Что вы, у нас нет оснований считать, что ваша жена пострадала! Доктор, где вы сейчас находитесь? Мы же не можем…
 Уилл отключил радио.
 – Увидела что-нибудь? – спросил он у Шерил.
 – Все глаза просмотрела! – заявила она. – Каких только машин не видела, а «рэмблера» нет!
 – Давай внимательнее, и не в одну точку гляди, а на всю полосу. Увидишь что-то похожее на «рэмблер» – сразу кричи, я к самому шоссе спущусь.
 – Брукхейвен там?
 – Где "там"?
 – Вон там! – Она показала на восток.
 – Да.
 – Эй! – закричала она. – Вижу мотель! "Тихий уголок", прямо у поворота!
 – Стоянку не видишь?
 – Нет, мы слишком далеко.
 Вряд ли Хьюи успел доехать до мотеля, но проверить все равно надо. Прибавив скорость, Дженнингс полетел обратно к стоянке. Обогнув вышку сотового оператора, он скользнул к повороту и голодной чайкой нырнул к стоянке.
 – "Рэмблера" нет! – доложила Шерил.
 Вернувшись к шоссе, Уилл вновь полетел на север навстречу едущим из Джексона машинам. «Форды», "лексусы", внедорожники, грузовики, трейлеры, мотоциклы. Что угодно, а «рэмблера» нет.
 – Ну покажись! – чуть слышно шептал Уилл, пытаясь представить старый белый "рэмблер".
 – О Боже! – выдохнула Шерил: других слов у нее уже в который раз не нашлось.
 – Что такое?
 – Я его видела!
 – "Рэбмлер"?
 Девушка кивнула, серо-синие глаза горели от возбуждения.
 – Уверена?
 – Это точно они! Я видела Хьюи и твою малышку на пассажирском сиденье.
 Горло судорожно сжалось. Пытаясь разглядеть «рэмблер», Уилл чуть не свернул шею, но, увы, машина осталась далеко позади. Набрав высоту, доктор так резко развернул самолет, что нос «барона» чуть не коснулся хвоста.
 – Что собираешься делать? – спросила девушка.
 – Еще один круг. А ты смотри, смотри как следует. И давай пристегнись!
 – О Боже!




 20


 – Хочу рассказать кое-что о мести, – проговорил Хики.
 Они с Карен отъехали от Джексона на шестьдесят километров, и чем дальше на юг, тем светлее становилось лицо Джо. Было заметно, с каким нетерпением он налегает на руль. Женщина апатично смотрела в окно. Бесконечные хлопковые поля сменились огромной трейлерной стоянкой. "Сборные дома! – кричала яркая вывеска. – Грандиозные скидки на модели "делюкс"".
 – Помнишь, о чем ты утром спрашивала?
 – Нет.
 – Соглашусь ли я убить тебя вместо девочки?
 Карен осторожно кивнула. Хики обожал игры. Словно ребенок-садист, он тыкал ее прутьями, заставляя корчиться.
 – Ты до сих пор этого хочешь? Ну если кому-то придется умереть?
 – Да.
 Хики кивнул, будто обдумывая философский аргумент.
 – Считаешь такую замену равноценной? Потеряв тебя, старина Уилл расплатится за убийство моей матери? Думаешь, он будет сильно страдать?
 – Уилл не убивал твою мать!
 "Хотя кому-то следовало! – подумала Карен. – До того как она родила тебя, подонок!"
 – А мне кажется, не будет! – гнул свое Хики. – Ну, в смысле, страдать не будет. Знаешь почему? Ты не его кровь.
 Карен упорно смотрела в окно.
 – Ну, Уилл поскорбит для порядка, но ведь ты всего лишь жена. Он новую себе найдет, с его-то деньгами! Моложе и привлекательнее… Готов спорить, его от тебя уже тошнит!
 Нет, она не будет с ним разговаривать, даже смотреть не будет!
 – А вот твоя крошка – другое дело. Она его плоть и кровь, живет в нем, так же я жил в сердце мамы. Почти шесть лет, можно сказать, маленькая личность, его любовь, свет в окошке.
 Карен все-таки пришлось обернуться.
 – К чему ты клонишь? Собираешься убить Эбби?
 – Просто разъясняю свою позицию, – улыбнулся Хики. – Это только предположение. Доказываю несостоятельность твоего утреннего предложения.
 – Но ты же велел не беспокоиться. Сказал, никто не умрет.
 "И уже нарушил свое слово", – вспомнив Стефани, подумала Карен.
 Хики постучал по рулю, явно довольный собой.
 – Говорю же, это все только предположение.


* * *

 Выполнив вираж, «барон» полетел навстречу потоку машин, и Уилл увидел то, что чуть раньше заметила Шерил. Маленький белый, сто раз перекрашенный «жучок» полз с черепашьей скоростью, и другие машины то и дело обгоняли его слева. Она права, это «рэмблер». Уилл заглушил моторы и снизил скорость до такой степени, что «барон» буквально повис над движущимся с севера потоком транспорта.
 А на пассажирском сиденье… Боже, Боже! Девочка, льнущая к огромному сидящему за рулем человеку. Настоящий великан, «рэмблер» для него как детская машинка! Малышка подняла голову, и, подлетев поближе, Уилл разглядел личико, которое узнал бы даже в кромешной тьме. Облегчение огромными волнами захлестывало тело и душу. Эбби жива! Жива, и ничто на свете не сможет их разлучить!
 – Привет, Элиза-Джулиет! – тихо сказал доктор и помахал крыльями.
 – Что ты делаешь! – воскликнула Шерил: самолет раскачивался вправо-влево, словно на "американских горках". – Меня сейчас вырвет.
 – Крыльями машу, – улыбнулся Уилл.


* * *

 Когда в небе появился «барон», Эбби и Хьюи распевали "У маленькой Мэри большая потеря". Он летел справа от шоссе над самыми деревьями.
 – Смотри, – закричал великан, – сельхозсамолет!
 – Он не должен лететь так низко, – с тревогой заметила девочка. – Я знаю, потому что у моего папы есть самолет.
 Стальная птица понеслась прочь, и Эбби, запрокинув голову, следила, как она набирает высоту и исчезает за облаками.
 – Однажды я тоже летал на самолете, – похвастал Хьюи, – когда Джои меня в Диснейленд возил.
 – Ты имеешь в виду "Мир Диснея"?
 – Нет, их же два! В Калифорнии тот, что постарее, туда мы и ездили. Джои говорит, они оба одинаковые, но мне кажется, флоридский парк больше.
 – Я тоже так думаю. – Девочка погладила сидящую на коленях куклу. – Я там видела настоящих Белль и Белоснежку.
 – Настоящих?
 – Угу. Мне и платья, как у них, купили.
 Улыбка сползла с лица Хьюи. Он сунул руку в левый карман, но так ничего и не достал.
 – Я кое-что смастерил, – смущенно пробормотал великан. – Тебе понравится?
 – Да, конечно!
 – Боюсь, это не так красиво, как вещи в твоем доме…
 – Не бойся! Самодельные подарки гораздо лучше покупных!
 Хьюи замялся, будто сомневаясь в искренности ее слов, а затем достал из кармана фигурку, которую мастерил всю прошлую ночь.
 Девочка восхищенно раскрыла рот.
 – Где ты ее взял?
 – Сам сделал.
 – Сам?
 То, что еще вчера было кедровой чуркой, при помощи ножа превратилось в медведя с маленькой девочкой на коленях. В фигурке столько изящества, что Барби рядом с ней казалась безликим манекеном. У деревянной малышки волосы до плеч, совсем как у Эбби, такое же платье, а в руках кукла. Но гораздо больше Эбби заинтересовал медведь. Одежду ему не вырезали, зато на лбу большие темные очки. Медведь заботливо смотрел на девочку.
 – Ты правда ее вырезал?
 Хьюи застенчиво кивнул.
 – Красавица и Чудовище… Ты говорила, они твои любимые, вот я и старался сделать как можно красивее. Ты ведь любишь все красивое.
 Эбби осторожно взяла фигурку. Кедр хранил тепло рук Хьюи, но медведь и девочка казались не просто теплыми, а живыми, из плоти и крови… Еще секунда – и они начнут дышать и зашевелятся.
 – Мне нравится, – призналась Эбби. – Очень нравится!
 У Хьюи даже глаза загорелись.
 – Правда?
 Девочка кивнула, не в силах отвести взгляд от фигурки.
 – Тогда, может, ты хоть иногда будешь меня вспоминать?
 Эбби удивленно посмотрела на великана:
 – Конечно, буду.
 Вдруг Хьюи закричал и нажал на педаль тормоза. Малышка схватилась за приборную панель, боясь, что они сейчас во что-то врежутся.
 – Он разобьется! – орал ее спутник.
 Самолет вернулся, только на этот раз он летел прямо над шоссе, прямо над ними… Впереди машины замедляли ход, некоторые выезжали на обочину. Вот он сместился вправо к придорожной рощице и с каждой секундой спускался все ниже. На глазах у изумленной Эбби пилот покачивал огромными стальными крыльями: сначала правым, потом левым, затем снова…
 Буйная радость охватила девочку.
 – Он помахал крыльями!
 Рев реактивных двигателей перекрывал шум шоссе. Пилот снова помахал крыльями, словно салютуя Эбби, потом взмыл в небо.
 – Мой папа тоже так делает! Точно так же! Мой папа…
 Внезапно личико вспыхнуло, и девочке пришлось сжать ножки, чтобы не описаться. В самолете папа! Эбби точно это знала, и на душе стало легко и радостно, как никогда в жизни.
 – Думаю, все будет хорошо, – коснувшись руки Хьюи, проговорила она.


* * *

 "Барон" пронесся над «рэмблером», и Уилл увидел прижавшуюся к окну Эбби. На глаза навернулись слезы.
 – Я же говорила! – кричала Шерил. – Ты их видел?
 – Да. – Доктор вытер глаза рукавом.
 – Что будешь делать?
 – Нужно приземлиться.
 – На дороге?
 – Именно.
 Девушка побелела, и Уилл испугался, что она упадет в обморок.
 – Пристегнись покрепче!
 Пока она возилась с ремнем, Уилл поднялся на сто пятьдесят метров и увеличил скорость до восьмидесяти узлов.
 – Что ты делаешь? Сам говорил, садиться собираешься. Машина же сзади осталась!
 – Сначала нужно уладить одну проблему. Ищи серебристый "камри"!
 Шерил прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать. Она слышала, что сказал Цвик, и знала, кто едет в той машине.
 – Держи себя в руках! – велел доктор. – Все будет хорошо.
 Страшно не хотелось даже на миг выпускать «рэмблер» из поля зрения! Но десять километров над шоссе «барон» покроет за полторы минуты, а выяснить, как далеко Хики и успеет ли вмешаться, будет явно нелишним.
 – Как ты приземлишься, там же машины? Причем не только легковушки, но и трейлеры…
 – Постараюсь не задеть.
 – Боже мой! Что я здесь делаю, как попала в этот ад?
 – По вине Джо Хики! По-моему, яснее ясного!
 – Вижу «камри»! Серебристый… старая модель, приблатненная, на «лексус» похожа.
 По словам Цвика, Хики угнал «камри» модели девяносто второго года. А «приблатненной» может показаться именно она, а не более современная версия. Несколько секунд – и Дженнингс поднялся на высоту триста метров. Очень хотелось спуститься к самой трассе и посмотреть, нет ли в машине Карен, но в этом случае Джо точно его заметит. Да и серебристая «тойота» может оказаться не той, что угнал похититель, – мало ли на свете серебристых «тойот». В любом случае нужно садиться.
 И как можно скорее.
 Уилл развернулся на посадочный курс, набрал двести узлов и полетел на юг, обдумывать задание, которое только что перед собой поставил.
 Существует единственный способ остановить машину без применения оружия: посадить самолет прямо перед ней. Значит, остаются два варианта: обогнать «рэмблер», затем развернуться навстречу потоку транспорта, рискуя убить себя и с десяток ни в чем не повинных людей. Или можно лететь параллельно потоку – что он и делал до последней минуты – примерно на той же скорости, что и машины, и, как только перед «рэмблером» появится брешь, приземлиться.
 – Вон они! – закричала Шерил, тыча в иллюминатор.
 У нее отличное зрение! Километрах в трех впереди весь правый ряд тащился за медленно ползущим «жучком», в то время как в левом движение было свободным.
 Резко сбавив газ, Уилл снизился до ста двадцати метров. Водители едут со скоростью сто – сто двадцать километров в час, значит, девяноста узлов вполне достаточно, чтобы настичь «рэмблер» и занять выгодную позицию для приземления. Приблизившись к плотному потоку транспорта, он выпустил шасси и до минимума снизил давление топлива. «Барон» полетел намного медленнее, хотя машины по-прежнему обгонял.
 Осталось тридцать метров, а в животе завязался тугой узел страха. Свободных участков на дороге нет, это ведь И-55; десятки грузовиков и легковушек здесь ежедневно и без помощи нахальных пилотов сталкиваются. Выхлопные газы дизельных грузовиков, с высоты похожих на авианосцы в бетонном море, проникали даже в кабину.
 Девяносто узлов… Восемьдесят пять, но это все равно слишком много. Уилл многое бы отдал за холодный зимний день и плотный воздух, который впился бы в лопасти пропеллеров и заглушил скорость. Глядя на стремительно приближающееся бетонное полотно, Шерил без остановки бормотала "Аве Марию". Похоже, она предпочитает смотреть смерти прямо в глаза. Неестественно, но вполне по-человечески.
 – Думаешь, получится? – тихо спросила она.
 Слабый боковой ветер начал поворачивать хвост, и Уилл быстро подкорректировал положение.
 – Сейчас узнаем!
 Отрешившись от всего, Дженнингс сосредоточился на дороге. В правом ряду медленно ползущий «рэмблер», за которым тащится целая вереница машин, отчаянно пытающихся перескочить в соседний ряд и поскорее выбраться из пробки.
 В левом – легковушки и грузовики, на скорости сто тридцать километров проносящиеся мимо соседей справа. Перед «рэмблером», там, где нужно приземлиться, в левом ряду – любители скорости, в правом – копуши. За пятьдесят метров от белого «жучка» "меркьюри-сейбл", а перед ним – минивэн. Целый механический балет, но, увы, танцоры ненадолго останутся на своих местах.
 Сейчас или никогда.
 Взяв курс на разделительную полосу, Уилл со скоростью восемьдесят два узла устремился к крыше «рэмблера». Что происходило сзади, он не видел, но можно было не сомневаться: огромный, пикирующий на дорогу самолет заставил нажать на тормоза не одного водителя.
 "Барон" обогнал «рэмблер», превосходя его в скорости на пятьдесят километров. Уилл пролетел половину расстояния до «меркьюри-сейбл», а потом дернул ручку управления на себя, резко снизил мощность двигателей. Со стороны казалось, будто сработали мощные тормоза и самолет споткнулся в воздухе.
 Мгновение – и он камнем упал на дорогу.


* * *

 В пяти километрах на север от «барона» Хики с круглыми от ужаса глазами приник к окну угнанного "камри".
 – Ты посмотри на этого придурка! Если уж решил разбиться, мог хотя бы на дороге этого не делать!
 Карен молчала. Увидев, как из-за облаков появился «барон» и повис над шоссе, она чуть не задохнулась от волнения. Это Уилл! По-другому и быть не может.
 – Что он здесь делает? – вслух недоумевал Джо. – Этот парень – камикадзе. Наверное, у него двигатель отказал.
 Ожидая какой-то реакции, он повернулся к пленнице, но та сидела, вперив глаза в приборный щиток. Раз Уилл, рискуя жизнью, снижается над шоссе, значит, где-то там, впереди, Эбби, и она жива.
 – Что с тобой? – спросил Хики. – Смотри, это сегодня по Си-эн-эн покажут! – Он похлопал Карен по плечу. – Тебя что, тошнит? Почему не хочешь…
 Подняв голову, Хики увидел, как самолет спикировал на плотный поток транспорта и исчез.
 – Сукин сын! – заорал он, нажал на газ и стал обгонять едущий впереди "кадиллак".
 Схватившись за руль, Карен дернула его на себя так, что «тойота» оказалась в правом ряду, вытеснив запорошенный пылью «кадиллак» с дороги.
 – Отпусти! – орал Хики, колотя ее кулаком по голове. Она вцепилась в руль, словно капитан тонущего корабля в штурвал. Машина свернула на обочину, в двух шагах от которой крутой обрыв. Они скатятся и разобьются о камни… Пожалуйста! Только бы Хики подальше от Эбби и Уилла удержать! Решение абсолютно осознанное, Карен приняла его несколько часов назад.
 – Отпусти, ты, сука бешеная!
 Джо двинул ее по уху и уверенным движением вернул «камри» обратно на трассу. На несколько секунд Карен потеряла сознание. Она поняла это, потому что, открыв глаза, обнаружила: ладони соскользнули с руля, а двигатель «тойоты» жалобно воет – с такой скоростью гнал машину Хики. Боже, да он одной левой ведет! В правой руке зажат револьвер Уилла, а дуло направлено ей в живот.
 – Еще раз сунешься – убью, – бесцветным тоном объявил похититель.
 Она прижалась к пассажирской двери.
 Сто двадцать километров в час… Сто пятьдесят… Карен впилась глазами в револьвер. Он пугал ее больше, чем авария, ведь авария убила бы их обоих, а от пушки погибнет только она. А Эбби так близко…
 Выругавшись, Хики нажал на тормоза. Впереди длинная цепочка красных огоньков. Стоп-сигналы. Что-то там случилось, и это что-то наверняка самолет Уилла. Свернув на разделительную полосу, Джо понесся мимо затормозивших машин. Через кожу фосфоресцирующим светом проступала ненависть.
 Представив себе личико Эбби, Карен начала молиться. Почему-то перед глазами вставала не пятилетняя девочка, а новорожденная – маленькое чудо с улыбающимися глазами, ради которого Карен пожертвовала карьерой и с удовольствием отдала бы все, что имеет. Всепоглощающая грусть захлестнула ее сердце, но вместе с ней пришло перекрывающее страх умиротворение. Неожиданно вспомнились слова Екклесиаста, услышанные много лет назад и врезавшиеся в память: "Всему свое время и время всякой вещи под небом: время убивать и время умирать". Женщина закрыла глаза.
 – Я люблю тебя, Эбби, – тихо поговорила она. – Прости, Уилл!
 – Что? – переспросил Хики, обгоняя плотный поток транспорта.
 Замыслив убийство, Карен выпустила когти и бросилась через подлокотник.
 Джо выстрелил.


* * *

 Ударившись об асфальт, «барон» начал разваливаться. Водитель «меркьюри-сейбл», похоже, затормозил, потому что самолет Уилла приближался к нему с угрожающей скоростью. Сбросив газ, Дженнингс перепрыгнул через машину, словно начинающий пилот, отрабатывающий посадку с немедленным взлетом. Когда шасси снова коснулись асфальта, оказалось: менее чем за минуту «меркьюри-сейбл» вплотную приблизился к минивэну, скорее всего потому, что ехавшие впереди машины замедлили ход или встали понаблюдать за разворачивающимся за спиной действом.
 Убрав закрылки, доктор сбросил скорость до минимума, но, ударив по тормозам, понял: вовремя остановиться не удастся. Через минивэн, как только что получилось через «рэмблер», не перепрыгнешь: не хватает ни мощности, ни расстояния. Пропеллеры запросто фургон в металлическую стружку перемелют, а водитель с дороги не съезжает! Как и Уилл, он заблокирован между деревьями на разделительной полосе слева и крутым спуском справа. Но лучше рискнуть, чем в стружку превратиться! В заднем окне мелькнули перепуганные лица с круглыми от ужаса глазами.
 Дети…
 Повернув налево, доктор отключил подачу топлива и обесточил панель управления. Самолет обогнул минивэн, и Дженнингс почувствовал прилив эйфории, тут же сменившейся ужасом: кончик правого крыла задел фургон и закрутил в бешеном штопоре.
 Время превратилось в кленовый сироп. Шерил без остановки визжала, а Уилл ухитрился разглядеть среди вращающегося хаоса выскочивший откуда-то сзади лесовоз. А перед ним… белый, похожий на игрушечную машинку «рэмблер». Задняя опора шасси отвалилась, один из пропеллеров упал на асфальт, орошая шоссе ослепительным дождем искр. Когда после очередного виража кабина повернулась к «рэмблеру», доктор увидел, как белый «жучок» рванул прочь от лесовоза, но облегчение тут же испарилось: белая машина покатилась под откос.
 – Нам нужно выбираться! – заорал Уилл, хватая Шерил за руку.
 Медленный поворот на север, и самолет остановился. Увидев, что лесовоз – тридцатитонная махина из стали и дерева – несется к ним с бешеной скоростью, доктор отстегнул ремни безопасности и, перегнувшись через Шерил, открыл люк.
 – Вылезай! – скомандовал он.
 Но она не слушала. Развернувшись, она высматривала что-то в глубине кабины. Пробравшись на крыло, Дженнингс силой выволок ее из салона. Шерил упиралась и что-то кричала, но доктор столкнул ее на землю, а потом спрыгнул сам.
 – Деньги! – вопила Шерил. – Мы забыли деньги!
 – Сейчас не до них! – Схватив за руку, Уилл попытался увести ее прочь, но девушка вырвалась и снова взобралась на крыло.
 Покачав головой, доктор побежал к обочине.


* * *

 Когда «рэмблер» покатился по травянистому склону, Хьюи стал жать на тормоза, но, увы, ничего не помогало. Эбби отчаянно визжала, а для него каждый ее крик превращался в красную кляксу. От страха мысли разбегались, словно лесные зверьки, но потом одна ослепительно-яркая разогнала наползающий туман. Схватив девочку, он швырнул ее на заднее сиденье, словно куль с мукой.
 Протаранив ветхий забор, машина врезалась в густые заросли; стопятидесятикилограммовое тело Хьюи бросило вперед с такой силой, что голова пробила лобовое стекло. Эбби стукнулась о спинку переднего сиденья и отскочила назад.
 Буквально на секунду у девочки сбилось дыхание, но ни боли, ни крови не было. Встав на колени, она заглянула на переднее сиденье.
 Лобовое стекло разбилось вдребезги. Хьюи не шевелился, из ссадины на лбу текла кровь.
 – Хьюи! – позвала Эбби. – Чудовище!
 Великан застонал и схватился за грудь. Протиснувшись на переднее сиденье, малышка взяла его за руку.
 – Чудовище, просыпайся! – Она пожала огромную ладонь, потом легонько ущипнула. – Можешь говорить? Папа не хотел делать тебе больно!
 За спиной раздался грохот, а потом жуткое "бум!", от которого воздух вокруг машины на мгновение стал кроваво-красным. Страх за папу острым ножом пронзил маленькое сердечко.
 – Проснись, Чудовище!
 Правый глаз приоткрылся, из груди вырвался стон.
 – Беги! – прошептал Хьюи.
 – Ты ранен!
 – Беги, Джо Эллен! – прохрипел он. – Бензином пахнет… Сюда идет злой человек… Беги к папе!
 Джо Эллен? И тут Эбби вспомнила: так звали сестренку Хьюи! На полу, среди мозаики осколков лежали Белль и деревянный медведь с девочкой. Подняв Барби, она посадила ее на колени Хьюи, потом схватила медведя и выбралась из машины. Очень хотелось помочь Хьюи, но двигать его с места – все равно что гору толкать! Повернувшись к машине спиной, Эбби взглянула на крутой холм.
 От страха по спине побежали мурашки.
 С вершины на нее смотрел высокий мужчина. Яркое солнце светило прямо в глаза, так что девочка видела лишь неясную тень. Почему-то она показалась знакомой.
 – Папа? – нерешительно позвала Эбби.
 Тень бросилась вниз по склону.


* * *

 Шерил выползла на разделительную полосу. Колени исцарапаны, волосы пахнут мазутом, ресницы обгорели, а на руке огромная ссадина.
 Зато деньги отвоевала!
 За спиной то, что осталось от самолета: догорающая масса металла, искореженного лесовозом, который смог остановиться всего несколько секунд назад. На шоссе образовался километровый затор, к месту крушения идут десятки людей, в первых рядах – любопытные и зеваки.
 Закашлявшись, Шерил вдохнула черный дым, и грудную клетку пронзила острая, как от удара кнутом, боль. Наверное, легкие обожгла, когда самолет взорвался. Ничего страшного, ради денег и не такое вытерпишь!
 Прижав ладони к траве, она осторожно встала, схватила почерневший портфельчик и зашагала к деревьям.


* * *

 Растянувшись на пассажирском сиденье, Карен смотрела на маленькую дырку в верхнем отделе брюшной полости. Хики ушел. Выстрелил и бросил умирать… Насколько опасна рана, сразу не определишь. Полостные ранения вообще коварны: могут убить за пять минут, а могут несколько недель мучить. Так или иначе, одной пули оказалось достаточно, чтобы пригвоздить ее к двери – не будет теперь мешать, а Хики-то спешит к Уиллу!
 Она выглянула в окно: и спереди и сзади машины, а самолета нет. Несколько секунд назад она слышала взрыв и отчаянно надеялась, что взорвалась машина, а не «барон». Хотя это вполне возможно: приземлиться на оживленном шоссе – дело далеко не простое. А если что-то случилось с мужем, значит, Эбби осталась там наедине с Джо и остальными.
 Достав из бардачка бумажную салфетку, Карен прижала ее к ране, потом, превозмогая боль, заставила себя развернуться и открыть дверцу "камри".
 Сначала в придорожную пыль опустилась верхняя часть тела, потом ноги. Перевернувшись на живот, Карен лежала и ненавидела себя за беспомощность. Брюшная полость онемела, встать казалось так же невозможно, как превысить скорость света… Но тут сильно запахло авиатопливом, и она поняла, что попыться придется.


* * *

 Уилл «лесенкой» спускался к Эбби, ставя ноги ребром, словно лыжник на опасном склоне. Девочка шагнула к нему, зеленые глаза сверкали от радости.
 – Папа, я знала, что ты придешь!
 Обняв худенькие плечики, Дженнингс прижал к себе дочку.
 – Где мама? – спросила она. – С тобой прилетела?
 Ответить нечего.
 – Пошли, милая, будем ее искать!
 – Подожди, Хьюи ранен.
 – Что?
 – Он в машине застрял! Все лицо в крови…
 Не слишком хотелось помогать похитителю, но Уилл все-таки подошел к машине. Да, парень сильно ранен… В воздухе пахнет бензином: если начнется пожар, он сгорит заживо.
 – Папа, спаси его!
 Опустив Эбби на землю, доктор бросился к водительской двери. Похоже, не заклинило, просто гигант не может выбраться из-за руля. Весит килограммов сто пятьдесят, Уилл с огромным трудом сдвинул его с места.
 – Хьюи! – заорал он. – Помоги мне, шевелись!
 Предплечье оказалось размером с окорок; схватив его обеими руками, доктор дернул изо всех сил. Застонав, словно раненый бык, великан развернулся, попробовал встать и рухнул на землю. Травянистый склон помог Дженнингсу откатить Хьюи на безопасное расстояние. Все, больше здесь ничем не поможешь, по крайней мере пока.
 – Пошли искать маму! – позвала Эбби.
 Уилл, естественно, согласился, хотя что делать дальше, толком не представлял. Разумнее всего спрятаться в лесу и ждать приезда полиции. Но вдруг Хики действительно был в том серебристом «камри» и Карен по-прежнему с ним? Вдруг сидит в салоне связанная или лежит раненая в багажнике? Пистолет Шерил сейчас явно не помешал бы, но его, увы, не вернешь: взорвался вместе с самолетом.
 Притянув к себе дочку, Уилл посмотрел на вершину склона. Человек десять выстроились у обочины и следили за ним во все глаза. На шоссе, наверное, встали сотни машин. Воистину эта пробка может войти в Книгу рекордов Гиннесса! А если среди любопытных притаился Хики? Что же, у кого-нибудь из водителей найдется пистолет: это же Миссисипи, в конце концов! Возможно, у них у всех по пушке!.. Подняв Эбби на закорки, Дженнингс стал подниматься к дороге.


* * *

 Спрятавшись среди деревьев, разделяющих северную и южную полосы, Шерил пыталась отдышаться. Разворачивающееся у подножия склона действо напоминало кадр из фильма Спилберга. Ощущение такое, будто наблюдаешь с крыши за парадом. Однажды в детстве она действительно смотрела парад таким образом. Ее взял с собой папа, настоящий папа, только тот праздник не удался…
 Самолет доктора догорал, выбрасывая клубы черного, как из заводской трубы, дыма. К месту пожара вышел водитель лесовоза, наверное, хочет оценить нанесенный им ущерб. Насколько хватало глаз, в обе стороны тянулась многокилометровая пробка, а к месту происшествия стягивались сотни любопытных. Однако к самому самолету люди подходить не решались, будто чувствуя: шоу еще не закончено. Хорошо хоть с девочкой все в порядке! Шерил видела, как доктор поднялся с ней на шоссе.
 Так, чтобы, не дай Бог, не попасть в тюрьму, нужно трогаться. Лучше всего перейти на северную полосу и поймать какого-нибудь изголодавшегося по сексу коммивояжера. Вид у нее ужасный, но правда заключается в том, что мужчинам все равно. Особенно когда тебе двадцать шесть, а тело такое, что любая манекенщица позавидует.
 Шерил собиралась встать, когда увидела, как из подъехавшей машины вышел Джои и двинулся к зевакам, окружившим Уилла и его дочь.


* * *

 Реакция собравшихся на обочине поразила Дженнингса до глубины души. Все они говорили одновременно, но утомленное сознание выхватывало лишь обрывки фраз. Кое-кто хлопал по спине, однако подавляющее большинство возмущалось: "Где тот дебил пилот? Его нужно арестовать!"
 Крепко обняв Эбби, Уилл попросил кого-нибудь вызвать полицию или ФБР. От группы отделились трое и отошли в сторону, по-видимому, чтобы позвонить.
 – Папа, что с самолетом? – спросила малышка, показывая на догорающую развалину.
 Дженнингсу даже удалось рассмеяться.
 – Свою миссию эта старушка выполнила, а остальное не важно.
 – Смотри, какой у меня медведь! Его Хьюи сделал!
 Эбби протянула искусно вырезанную фигурку. Уилл не считал себя специалистом, но наметанный глаз коллекционера мигом оценил деревянного медведя: в нем было нечто чистое, искреннее, трогательное.
 – Всем назад! – неожиданно закричал какой-то мужчина. Уилл подумал, что это коп, но толпа неожиданно поредела: кто-то скатился вниз по склону, кто-то бросился к машинам. Среди бегущих выделялся неподвижный как скала мужчина. Темноволосый, темноглазый, с окровавленной ногой, он стоял метрах в десяти от Дженнингса. На глазах у доктора и его дочери он поднял руку. Под ослепительно ярким солнцем холодно блеснул револьвер.
 Хики…
 Отступать некуда. Они с Эбби зажаты между крутым склоном и горящим самолетом. Можно, прижав к груди дочку, скатиться под откос, но стоит Хики подойти к обочине, как он пристрелит их раньше, чем они спрячутся за деревьями.
 – Папа, кто это?
 – Шш, милая! – Уилл надеялся, что вспомнит Хики, но со дня операции прошло больше года, и бледное лицо с темными глазами никаких ассоциаций не вызывало. Непостижимо: совершенно незнакомый человек ненавидит так сильно, что хочет убить тебя и твоего ребенка.
 – Док, где мои деньги? – поинтересовался Джо.
 – Там. – Дженнингс показал на догорающий самолет.
 – Надеюсь, ты врешь!
 – Я слишком устал, чтобы врать.
 – Где Шерил?
 – Не знаю. – Всепоглощающая усталость не помешала немного исказить реальное положение вещей. Докладывать Хики, что его жена сгорела в самолете вместе с выкупом, совершенно не обязательно.
 Не опуская наведенный на Уилла и Эбби револьвер, Хики отступил к краю обочины и посмотрел вниз.
 – Сюда, Хьюи! – закричал он. – Залезай, парень! Давай, у тебя получится!
 Дженнингс оглянулся по сторонам: похоже, помогать никто не спешит.
 – Знаешь, что сейчас случится? – глядя на пленников, спросил Хики.
 – Нет.
 – А вот что!
 Раздался выстрел, и Уилл почувствовал, как подогнулось правое колено. Силы уходили, но он устоял на ногах и, опустив дочку на землю, заслонил ее собой. Малышка кричала от страха. Хотелось сказать, чтобы бежала со всех ног, но доктор сомневался, что она послушается. К тому же любой рывок может разозлить Хики, и он выстрелит снова. Тоненькие ручки отчаянно цеплялись за брюки.
 – Что чувствуешь, когда ранят из собственного револьвера?
 Уилл взглянул на ногу. Пуля пробила мышцы сбоку, не повредив бедренную артерию.
 – Скорее, Остолоп! – на секунду отвернувшись, заорал Хики. – Поезд уходит! Давай покажи, что ты не полный кретин!
 – Джо, убирайся отсюда, пока не поздно, – проговорил доктор.
 – Скоро уберусь, не беспокойся! – мрачно рассмеялся похититель. – Но нам с тобой нужно рассчитаться, а твоя малышка – законное средство платежа.
 Он приближается, с каждой секундой все ближе… Уилл собрался поднять Эбби на руки и бежать, когда послышался женский голос. Хики аж вздрогнул от неожиданности.
 – Джои, деньги у меня!
 На дальней стороне дороги у разделительной линии стояла Шерил. Ее улыбка была такой же натянутой, как у врывающихся в офис распространителей, но она по крайней мере старалась.
 – Пойдем отсюда! Ну же, давай!
 – Так-так, возращение блудной шлюхи, – покачал головой Хики. – Подожди, детка, сначала дела!
 Улыбка мигом сползла с лица девушки.
 – Джои, не трогай малышку! Тебе это не нужно, правда не нужно…
 – Еще как нужно!
 – Убив ее, маму все равно не вернешь…
 Карие глаза вспыхнули.
 – Зато он узнает, что такое боль и страдания! – Револьвер опустился к ногам Уилла, за которыми пряталась Эбби. Да, укрытие не из надежных.
 – Джои, пожалуйста! – Достав из портфеля «вальтер», Шерил прицелилась мужу в грудь. – Он не виноват! Поедем в Коста-Рику, тебя ранчо ждет!
 Хики посмотрел на Уилла и невесело рассмеялся:
 – Что, сумел ее против меня настроить? Ну… безмозглой была, безмозглой осталась.
 И глазом не моргнув, он повернулся к Шерил и выстрелил. Блондинка отскочила к разделительной полосе, поливая шоссе дождем долларовых купюр. Уже через секунду Джо снова целился в Уилла, явно не зная, куда стрелять: в сердце или в ноги. Пока решал, над асфальтовым полотном послышался странный звук, напоминающий хлопанье огромных крыльев. Дженнингс первым узнал характерное «воп-воп-воп» лопастей несущего винта. Вскоре и Хики сообразил, что к чему, но, вместо того чтобы бежать, решительно шагнул к Уиллу.
 – Зачем мне Коста-Рика? Терпеть не могу испанцев… Я не для этого все затеял! Ну, док, сколько веревочке ни виться, а кончику быть!
 Эбби дернула отца за штанину:
 – Папа, осторожно!
 Джо прицелился. Уилл упал на дочку, прикрыв ее собой, а потом повернул голову: так же, как Шерил во время приземления, он заглянет смерти прямо в глаза…
 Однако вместо дульного пламени доктор увидел толстую, похожую на окорок руку, которая схватила Хики за шею и оторвала от земли.
 – Джои, нельзя обижать Эбби! – заявил великан. – Можешь обидеть Хьюи, а Эбби нельзя. Она моя Белль.
 У Хики глаза на лоб вылезли. Он попытался развернуть руку с револьвером так, чтобы пристрелить двоюродного брата, но первый выстрел оказался неточным. Окровавленная рука поднимала его все выше и выше, мощным зажимом смыкаясь на горле. Джо отчаянно пинал воздух и бестолково палил в безоблачное небо. Каким-то чудом ему удалось выжать несколько слов, но они пришлись явно не к месту:
 – Ты, чер-тов дебил…
 Завороженный, Уилл смотрел, как Хьюи выжимает жизнь из своего брата. Бледное лицо безмятежно: ни дать ни взять горилла на отдыхе. Последняя пуля Джо порвала ему ухо, а потом щелк! – и барабан револьвера опустел. Сухо хрустнули шейные позвонки, и лицо Хики стало иссиня-черным. Ноги и руки превратились в безвольные тряпки, револьвер с грохотом полетел на асфальт. Через несколько секунд Хьюи бережно опустил брата в придорожную пыль, сел рядом и стал гладить по голове, а потом встряхнул, будто надеясь разбудить.
 – Джои! Джои!
 Шум лопастей все громче – вертолет шел на посадку. Уилл выпустил дочку и, отстегнув ремень, повязал над раной.
 – Смотри! – прошептала Эбби. – Хьюи плачет.
 Склонившись над братом, великан накрыл ладонью бледные губы, проверяя дыхание. Ничего не почувствовав, он захныкал, как перепуганный ребенок.
 – Ну зачем ты хотел обидеть Белль? – всхлипывал он. – Говорила же ма: нельзя трогать маленьких девочек.
 – Папа, мы должны ему помочь. – Эбби двинулась было к Хьюи, но доктор вовремя ее остановил.
 – Нет, милая, не уходи. Нам нужно найти маму!
 – Я здесь… – послышался слабый голос.
 Уилл обернулся. На разделительной полосе стояла Карен с пистолетом в руке. Это же «вальтер»! Женщина целилась в его владелицу, которая ползала по траве, собирая в портфель выпавшие купюры. Обе словно в ступоре, в действиях ни логики, ни смысла.
 Эбби побежала к матери, но Уилл схватил ее за руку. Карен не в себе, иначе сразу же бросилась бы к дочке.
 – Карен, отдай мне оружие.
 Та будто не слышала, по-прежнему целясь в голову Шерил, которая была в полуметре от дула. А блондинке, похоже, все равно: как ни в чем не бывало запихивает деньги в портфель. На плече кровь, хотя, похоже, ранение неопасное.
 Сильно хромая, Уилл подошел к жене:
 – Пожалуйста, отдай мне оружие!
 – Она тоже в этом участвовала! – неожиданно закричала Карен.
 – Все кончено, – осторожно протянул руку Дженнингс. – Хики мертв, а Шерил никуда не денется.
 Карен отдернула «вальтер», и доктор увидел у нее на животе огромный кровоподтек.
 – Что случилось?
 – Он в меня стрелял… – проговорила Карен, по-прежнему целясь в блондинку.
 – Бросай оружие! – закричал какой-то мужчина. – Полиция штата! Всем лечь на землю! Живо!
 Обернувшись, Уилл увидел двух патрульных. Вооруженные револьверами, они держали Карен на мушке.
 – Не стреляйте! – заорал он. – Она в шоке!
 – Бросай оружие! – снова закричали копы.
 Карен обернулась, но револьвер не опустила, и Дженнингс понял: еще секунда, и ее уложат. Словно живой щит, он встал между женой и патрульными, и в ту самую секунду мощный порыв ветра закружил золу и гравий в бешеном вальсе.
 Вертолет «Белл-407» с желтой надписью «ФБР» поравнялся с местом аварии и сел неподалеку от догорающего «барона». Из кабины тут же выбрались двое в темных строгих костюмах и со всех ног побежали к патрульным, на ходу доставая удостоверения. Буквально пары фраз хватило, чтобы один из копов опустил револьвер, а вот его коллегу, похоже, авторитет ФБР нисколько не смущал. Невысокий агент заслонил Карен от строптивого патрульного и обратился к Уиллу:
 – Вы доктор Дженнингс?
 – Да.
 – Доктор, я Фрэнк Цвик. Очень рад видеть вас невредимым.
 – Я тоже рад встрече, черт побери! Нужна помощь: мою жену ранили, она в шоке.
 – Сможете заставить ее положить оружие?
 Повернувшись к жене, Уилл поднял руки:
 – Милая, отдай револьвер! Эти люди хотят нам помочь. Не надо…
 Карен зашаталась, а потом рухнула на асфальт лицом вниз.
 Уилл бросился к ней и упал на колени. На лучевой артерии пульс совсем слабый. С бесконечной осторожностью он перевернул жену на спину и расстегнул окровавленную блузку. Пуля застряла в верхней части брюшной полости, предположительно в селезенке. Он прижался ухом к ее губам и смотрел, как поднимается грудная клетка. Похоже, с легкими все в порядке, но живот уже раздулся от внутреннего кровотечения.
 – Что с мамой? – рыдала Эбби. – Папочка, что случилось?
 – Все в порядке! – заверил Уилл, понимая: Карен может погибнуть, если в ближайшее время не окажется в операционной.
 – "Скорая" в восьми километрах отсюда, – объявил Цвик. – Они поднимаются по склону и, по моим подсчетам, подъедут минут через пятнадцать – двадцать.
 – Возьмите ее на вертолет! – попросил Дженнингс. – Десять минут, и будете на крыше университетской клиники…
 – Доктор, у нас ведь не воздушная неотложка, а самый обычный вертолет.
 – Это лучше, чем ждать… Помоги, Фрэнк!
 Старший агент кивнул и пошел договариваться с пилотом.
 – Эбби! – распахнув глаза, позвала Карен.
 – Мы здесь, – отозвался Уилл.
 – Где Эбби? – она попыталась встать. – Где моя девочка?
 – Я здесь, мама!
 Схватив дочкину ладошку, Карен подняла голову и оглянулась по сторонам, словно охраняющая свой выводок львица.
 – Где Хики?
 – Мертв, – уже во второй раз сказал Уилл. – Детка, мы в безопасности.
 Потребовалось несколько секунд, чтобы это осознать, и, вздохнув с облегчением, Карен закрыла глаза. Измерив пульс на лучевой, бедренной и сонной артерии, Уилл подсчитал ее давление и проверил перфузию ногтевых лож. Она впадает в кому… В больницу, скорее в больницу!
 – Мам, папа тебя вылечит!
 Бескровные губы растянулись в улыбке:
 – Знаю, милая!
 – Тебе очень больно?
 – Когда ты держишь меня за руку, любая боль отступает!
 Эбби засмеялась сквозь слезы.
 – Все готово! – объявил подошедший Цвик. – Сможете ее перенести?
 – Меня немного штормит, – признался Уилл.
 – Папу ранили в ногу! – гордо проговорила девочка. – Он меня спасал!
 – Чьи это деньги? – закричал с разделительной полосы патрульный, держа в руках почерневший от огня портфель. Его коллега надевал на Шерил наручники.
 – Мои, – отозвался Дженнингс. – Девушку ранили в плечо, а еще она пострадала при пожаре. Как приедет «скорая», пусть сразу в больницу везут!
 – Это мои деньги! – заорала блондинка. – Спросите у него!
 – Возьмите их с собой, – попросил патрульного доктор. – Потом разберемся…
 – Сколько здесь?
 – Триста пятьдесят тысяч.
 Коп аж присвистнул.
 – Обманщик чертов! – завизжала Шерил. – Так и знала, что обманешь!
 – От своих слов не откажусь, – заверил Дженнингс. – Приду в суд и расскажу, что ты нам помогала.
 – Черта с два! Да ты через пять минут про меня забудешь!
 Пожав плечами, Уилл повернулся к Цвику:
 – Давайте занесем Карен в вертолет!
 Старший агент подозвал на помощь пилота и патрульных.
 – А что будет с Хьюи? – спросила Эбби. – Он тоже с нами полетит?
 Дженнингс показал на великана в темных очках, который до сих пор пытался разбудить заснувшего вечным сном Джои.
 – Ему в окружной тюрьме не место, нужна психиатрическая экспертиза. Если доставите в университетскую клинику, я его пристрою.
 Патрульный с портфелем в руках кивнул.
 Уилл хотел помочь Цвику и его помощникам поднять на борт Карен, но нога не слушалась.
 – Знаете радиочастоту приемного отделения университетской клиники? – спросил он патрульного.
 – Сто пятьдесят пять и три десятых.
 – Спасибо.
 Карен положили на голубые ветровки фэбээровцев, которые кто-то расстелил на полу салона. Цвик сел рядом с пилотом. Уилл был страшно благодарен, понимая: больше всего на свете старшему агенту хочется устроить ему восьмичасовой допрос, а он навстречу идет, порядочность демонстрирует…
 Чуть наклонившись вперед, вертолет стал набирать высоту, а Уилл прошел в кабину пилота, чтобы по рации связаться с дежурным приемного отделения. Кратко описав состояние Карен, он попросил хирурга из отделения травматологии, который не поехал на конференцию в Билокси. Ветеран войны во Вьетнаме, этот резкий и нелюдимый старик отлично умел вскрывать, зажимать и "к черту удалять".
 Вернувшись в салон, Дженнингс увидел, что Карен открыла глаза. Она что-то сказала, но разве среди шума лопастей расслышишь? Уилл наклонился к ее губам.
 – Семья… – прошептала она, – снова…
 – Мы снова семья! – ликовала Эбби. – Она так сказала!
 – Да, милая, именно так, – кивнул Уилл. В душе будто прорвалась невидимая плотина, и волны горя и радости захлестнули его с головой.
 – Папа, ты дрожишь!
 – Все в порядке, милая. Просто у меня был трудный день…
 Девочка неуверенно улыбнулась и заглянула в его усталые глаза. Ей нужен непобедимый папа, супергерой, способный справиться с любой проблемой, и обещание, что все будет в порядке. Уилл взял дочь и жену за руки: получился круг, который он поклялся никогда не разрывать. Доктор и раньше давал себе подобные клятвы, обычно после того, как в операционной случалось непоправимое, но мало-помалу абсолютные ценности покрывались пылью повседневных забот. Вселенной правит хаос, за углом черным вороном притаилась смерть. На сей раз он не забудет, как драгоценен каждый день, проведенный с любимой. Он будет помнить, что на свете дороже всего.
 На сей раз…




 Благодарности


 Аарону Присту за то, что он есть.
 Филлис Грани за то, что прокладывала путь.
 Луиз Берк за кропотливый труд и поддержку.
 Консультантам по медицине: доктору медицинских наук Джеффри Айлсу, доктору медицинских наук Уильяму Даггетту, доктору медицинских наук Ною Арчеру и доктору медицинских наук Майклу Берленду.
 Консультантам по авиации: Майку Томпсону, Джастину Кардно и Стивену Гуидо.
 Друзьям и знакомым: Лайзе Эрбах-Ванс, Глену Балларду, Джону Буду из "Ходдер и Стоутон", Майклу Макиннесу, Рашу и Лесли Мосби, Кену и Бет Перри, Сьюзен Чамблисс, Симмонсу Айлсу, Роберту Ройаллу, Бренту Берленду, Кэролайн Трефлер, Кэрри, Маделейн и Марку.
 Читателям: Эдду Стаклеру, Бетти Айлс, Майклу Генри и Кортни Олдридж.
 Тем, кого по недосмотру пропустил, приношу глубочайшие извинения. Все недочеты, как обычно, на моей совести.