---------------------------------------------


 Черепашки-ниндзя и Космический Охотник



 Часть 1. Кодекс самурая



 Глава 1. Ненасытный Бодо!

 Хищник лежал под молодым каучуковым деревом и задумчиво грыз коготь. Уже около получаса над ним кружил крохотный «Моз» – лёгкий и манёвренный, как насекомое, вертолёт.
 – Всемогущий Бодо! – думал Хищник, хмуро разглядывая стальное неаппетитное брюхо машины, – как им повезло, что я сыт и доволен этой жизнью! Пусть скажут спасибо буйволу, которого я поймал сегодня утром – эта машина уже валялась бы на лужайке, раскуроченная, как пустая консервная банка, а отважные лётчики тихо урчали бы в моём желудке…
 Включив инфракрасный фильтр, Хищник разглядел внутри вертолёта мерцающие пятна живой плоти. Охотник часто, с присвистом задышал и поскрёб когтистой лапой мягкую, сочащуюся гумусом землю.
 – Угораздило же их беспокоить меня на полный желудок, – проворчал он, вставая.
 Вертолёт наверху гудел, как назойливый комар. С глухим рычанием Хищник нырнул в непроходимую чащу тропического дождевого леса. В камуфляжном боевом хитоне, делавшем его почти невидимым, он был похож на порыв ветра, тронувший бурые лохмотья лиан.
 Ровно сутки назад корабль Хищника приземлился здесь, в джунглях Бразилии, в сорока милях от дороги на Боа-Виста, в десяти милях от Бентохо-Дель-Каса-Сой-Бамос – крошечного, судя по названию, городка.
 Джунгли с протяжным стоном приняли в своё чрево мрачную многотонную машину, мало напоминающую ажурные серебристые тарелки, в дни равноденствия устраивающие хоровод над многолетними кронами дождевого леса.
 Корабль Охотника был мутного цвета стоячей воды: тёмно-свинцовый, с ядовитой прозеленью. Увидев его, люди, наверняка, сразу забыли бы все басни про инопланетян с охапками высоких технологий и дружескими улыбками на милых фиолетовых лицах. Было заметно невооружённым глазом: прилетело существо, абсолютно не взволнованное политической и экологической ситуацией на этой Богом забытой планете. Взобравшись на дымящийся бок корабля, Хищник деловито прочесал отфильтрованным пятью разными излучениями взглядом окрестности и, удовлетворённый, тихо зарычал. Мощный тепловой луч, вспоров зелёную кашу джунглей, выжег все живое в радиусе двух километров. Хищник устраивал своё логово.
 Лес угрюмо наблюдал, как мутно-свинцовая машина медленно погружалась под землю, выбрасывая на поверхность тонны мёртвой дымящейся почвы. Хищник присел на корточки и не мигающим взглядом крохотных поросячьих глазок с урчанием смотрел на работу механизмов. Всполохи синего пламени, вырывающегося из-под машины, освещали его фигуру, напоминающую гигантского богомола. Хищник стал видимым. Его хитон валялся у массивных когтистых лап, мерцая, будто тонкий стеклянный плащ. Можно было рассмотреть его лицо, или, вернее, морду, большую часть которой занимали две пары челюстей, напоминающих челюсти хищного насекомого. Они окружали удивительно маленький безгубый рот, из которого поминутно выскальзывал узкий и тонкий, как плеть, язык.
 Машина погрузилась в почву на добрых двадцать футов и затихла, еле слышно гудя остывающими двигателями. На поверхности осталось лишь небольшое отверстие, достаточное, чтобы в него могло проскользнуть тело Охотника. Словно турист, расчистивший место и разбивший палатку, он с удовольствием выпрямился и нырнул в логово. Через мгновение Хищник уже снова был на поверхности с металлическим гарпуном в руках, снабжённым замысловатым механизмом. Накинув боевой хитон, он рванул было в сторону темнеющего леса, но, видимо, вспомнив о чём-то важном, вдруг опустился на колени и поднял руки к небу.
 – О, великий ненасытный Бодо! – прорычал Хищник в небо, – Повелитель ветра, укротитель огня! Клянусь каждой зелёной мухой на этой обречённой планете: у тебя будет богатая добыча. Ты будешь пить жгучий сок этой земли и принесёт его тебе твой верный слуга, которого ты научил побеждать.
 Закончив свою цветистую речь, Хищник бесшумной тенью мелькнул в свете ярких южных звёзд, и уже через минуту лес огласил крик какого-то ночного зверя. Вот и первая жертва, принесённая ненасытному Бодо на планете Земля…
 …Черепашки в тот роковой для планеты день, ничего не подозревая, торчали у телевизора: шёл полуфинальный матч на Кубок Стэнли. Хамоватые типы из «Торонто Данкиз» основательно теснили их любимых «Нью-Йорк Тинкс». Все тренировки были временно забыты, нунчаку и шесты валялись под столом. Даже Донателло, который с шести утра носился с паяльником, уверяя, что находится на пороге открытия интерферирующего квазиполя с когерентными векторными свойствами, в середине второго периода вдруг заскандировал вместе с остальными:



   Если твой анализ плох
   И повис, как тряпка, бицепс,
   Если ты морально сдох
   И не уважаешь пиццу —
   Ты похож на бегемота
   И играешь за Торонто!
   Хэй!



 Мик, Раф, Лео и Дон с размаху хлопнули друг друга по ладоням, и, затаив дыхание, снова уткнулись в экран. Наставник Сплинтер, огромная портовая крыса, проснулся от их шума и спросил:
 – Назначили дополнительное время?
 – Нет, сен-сей, не отрываясь от телевизора, ответил Донателло, – нужна ещё одна шайба…
 – Да вы только посмотрите, ребята! – вдруг закричал Рафаэль, – этот толстый Дик Мак-Грегор, разорви его, снова наезжает на нашего вратаря!
 Друзья возмущённо загудели. В это время дверь неслышно открылась, и в комнату вошла Эйприл О’Нил, старшая подружка знаменитых черепашек-ниндзя, сама, кстати, не менее знаменитая журналистка компании SNC. Её безукоризненная чёлка, один вид которой заставляет ежедневно прикипать к экранам десяток-другой миллионов телезрителей, сейчас растрепалась и закрывала Эйприл глаза. Эйприл устала. Она кивком поздоровалась со Сплинтером и опустилась в кресло позади увлечённых матчем черепашек, все ещё посылающих проклятия нападающему «Торонто Данкиз».
 Дикий нечеловеческий крик вдруг потряс комнату.
 – Гооооо-о-о-о-ол!!! – Мик, Лео, Раф и за ними Донателло, снова задумавшийся было над векторными свойствами квазиполя, вскочили и запрыгали от восторга.
 – Гол, – сухо констатировал Сплинтер и с извиняющимся видом взглянул на Эйприл. – Теперь назначат дополнительное время.
 Эйприл с улыбкой смотрела на черепашек, скачущих перед экраном. Диктор объявила, что перед дополнительным периодом будет показана короткая подборка новостей SNC.
 – Молодые люди, – произнёс Сплинтер, прищурив глаза, – боюсь, что вы окажетесь ещё неотесаннее, чем типы из «Торонто Данкиз», если сейчас же не поздороваетесь с леди, которая по своей наивности отменила ужин с каким-нибудь голливудским воротилой, чтобы только насладиться вашим диким рёвом, прыжками и дремучей невоспитанностью…
 – Эйпри-и-и-ил!!! – в восторге завопили черепашки, мигом окружив девушку. – Ты не представляешь, как мы тебе рады!
 – Судя по звону в ушах – вполне представляю, – с улыбкой ответила она.
 – Ты неважно выглядишь, – первым заметил чуткий деликатный Леонардо.
 – И редко к нам заходишь, – добавил Донателло, уже занятый поисками паяльника, куда-то заброшенного в критический для «Нью-Йорк Тинкс» момент. – Ты не думай, мы понимаем, что у тебя собачья работа, просто нам хочется, чтобы ты пожила у нас денёк-другой и собралась с силами.
 – Чуткие вы мои, – вздохнув, произнесла Эйприл. – А я как раз пришла попрощаться. Сегодня вылетаю в Бразилию, причём в какую-то безнадёжную глушь, где, говорят, сплошные непроходимые джунгли.
 Лео, расстроенный, опустился на пол:
 – И куда, скажи на милость, смотрит твой босс: самых симпатичных и талантливых репортёров упекают в глухие джунгли, а гориллоподобных молодцов, – тут Лео кивнул на экран, где диктор с квадратной челюстью читал сводку, – заставляют потеть перед осветителями в центральной студии.
 – Очень просто, – отозвалась Эйприл, – я сама напросилась в эту поездку… Кстати, Лео, сделай телевизор чуть погромче – вы все сразу поймёте.
 «Шесть станций наблюдения на Атлантическом побережье отметили в нижних слоях атмосферы интенсивное свечение, – послышался монотонный голос диктора, – вызванное, предположительно, прохождением крупного небесного тела значительной массы. Через полтора часа съёмочная бригада SNC вылетает в Боа-виста, Бразилия, где, по расчётам специалистов Колумбийского университета должен был упасть гигантский метеорит… Теперь о погоде: в Нью-Йорке сейчас 72 градуса по Фаренгейту…»
 – Послушай, Эйприл, – проговорил молчавший почти всё это время Мик, – а мы как раз перед твоим приходом говорили о том, как неплохо было бы слетать на пару дней в джунгли.
 – Можешь не сомневаться, Микеланджело, – успокоил его Сплинтер, – Эйприл слышала вашу мирную беседу, начиная с того момента, как Мак-Грегори бортанул вратаря.
 – Нет-нет, друзья, – поспешила вмешаться Эйприл, – я буду очень скучать по вас, но лететь я должна одна. Там будут всякие военные чины, которым всегда что-то не нравится. Я не хочу, чтобы у вас потом были сложности.
 – Но, Эйприл… – воскликнули было черепашки, однако девушка уже встала.
 – Всё, мне пора лететь, – произнесла она, – иначе десяток-другой миллионов телезрителей сильно обидятся на моего босса и отдадут предпочтение Би-би-си, что повлечёт за собой деэволюцию всего населения земного шара…
 Опечаленные, черепашки проводили Эйприл до дверей. Уже открыв дверь, она вдруг вспомнила о чём-то, порылась в сумочке и достала оттуда красивую ручку:
 – Ребята, это вам. Ручка, кстати, кое-что умеет.
 Эйприл нажала на скрытую кнопку, и на конце колпачка забился огонёк.
 – Боюсь, этим сорванцам больше подошла бы ручка, плюющаяся жёваной бумагой, – заметил Сплинтер, весьма огорчённый и обеспокоенный отъездом Эйприл.

 Глава 2. Эйприл пропала

 События развивались совсем не так, как хотелось бы. На следующий день SNC, как и было обещано, показало первый репортаж из Бентохо-Дель-Каса. Неутомимая Эйприл расспрашивала местных жителей о необычном явлении. Многие заметили яркий след в небе, но было ещё несколько человек, которым удалось увидеть сам предмет, со страшной скоростью пролетевший над городом.
 – Честно говоря, я подумал, что это военный самолёт, – сказал хозяин местной пекарни. – Он не падал, а летел, и должен был приземлиться не ближе, чем в пяти милях к северу от города.
 – Итак, дорогие друзья, – обратилась Эйприл к телезрителям, – сегодня наш вертолёт отправляется в самое сердце джунглей, где, надеюсь, удастся найти следы космического гостя. Смотрите вечером новости SNC!
 Но в вечерних новостях Эйприл не появилась. Диктор с квадратной челюстью сообщил, что съёмочная бригада не вышла в условленное время на связь.
 Наутро черепашки поднялись с постелей в шесть часов и сразу включили телевизор, где должна была начаться первая подборка новостей. Когда было объявлено, что из Бентохо-Дель-Каса получен свежий сюжет, друзья с облегчением вздохнули:
 – Эйприл просто замоталась…
 К их великому недоумению, вместо Эйприл вдруг появился какой-то небритый мужчина, неумело держащий микрофон на уровне носа, причём за его спиной были не джунгли, а обшарпанная стена дома с табличкой «Ветеринарная лечебница».
 – Меня зовут Джордж Нильсен, – произнёс небритый. – Я оператор из съёмочной группы Эйприл О’Нил. Вчера вечером нам удалось найти место предполагаемого падения небесного тела…
 На экране появилась мутная нечёткая картинка, снятая с вертолёта: ровный круг выжженной местности среди бескрайних джунглей. Эйприл показывает оператору на что-то, находящееся в этом круге.
 – …Мы приземлились недалеко от выжженной площадки, и началась интенсивная съёмка: было около девяти вечера, и быстро смеркалось. Как может показаться на первый взгляд, перед нами типичный метеоритный кратер воронкообразной формы. Однако профессор Шон Баттл, принявший участие в этой поездке, отметил несколько необычных деталей…
 Теперь микрофон был в руках у грузного профессора, знакомого зрителям по передачам цикла «Мир зелёных человечков».
 – Да что тут думать! – охрипшим голосом закричал профессор. – Каждому школьнику, который внимательно следит за моими передачами, ясно, что это пришельцы! Это те самые парни с Бета Кентавра, о которых я вам рассказывал на прошлой неделе. Вот, посмотрите: когда метеорит сталкивается с поверхностью Земли, он обычно взрывается, и на этом месте остаётся характерная «рваная рана» неправильной формы. А этот кратер ровненький, будто его вычертили циркулем. Причём обратите внимание на почву внутри круга: под воздействием мощных ракетных двигателей она превратилась в мириады крохотных стеклянных шариков… Для меня, например, тут все так ясно, что я бы поставил на этом месте табличку с надписью: «Горячий привет отчаянным гуманоидам! Как погода на Бета Кентавра?»
 – Я не понял, – произнёс Лео, – а где же Эйприл?
 – Тихо! – прервал его Сплинтер. – Давайте послушаем.
 В это время на экране снова появился кратер. Тихий ветер, просочившийся сквозь джунгли, играл стеклянными шариками, усыпавшими склоны конуса. Доносился еле слышный звон. За кадром послышался голос оператора.
 «Здесь мы потеряли вчера Эйприл О’Нил. Стоя на краю кратера, она вела запись и вдруг, оступившись, упала вниз…»
 Картинка сменилась. Черепашки видели на экране улыбающуюся Эйприл. Видели, как она покачнулась и ступила на край кратера. Нога заскользила на стеклянном песке. Какой-то военный протянул ей руку и почти уже вытащил её наверх, когда все, включая оператора с камерой, резко повернулись в сторону леса, видимо, что-то услышав или увидев. Лица были испуганными. Спустя какое-то мгновение камера вновь повернулась к Эйприл… Но её уже не было! Военный, не веря своим глазам, смотрел на свою пустую руку.
 «В то время, когда сержант Даглиш помогал журналистке выбраться из кратера, мы услышали рёв какого-то зверя, неожиданно раздавшийся совсем неподалёку от нас. Очнувшись от минутного испуга, мы обнаружили, что Эйприл, видимо, скатилась на дно кратера. Но сержант, спустившийся туда на страховочной верёвке, к сожалению, не обнаружил никаких следов. Мы обыскали все окрестности в радиусе километра. Сейчас съёмочная группа находится на базе в Бентохо-Дель-Каса, где мы пытаемся сколотить спасательную команду. Судьба Эйприл О’Нил тревожит нас. Загадка её исчезновения – тоже. На дне воронки, под слоем стеклянного песка, находится лишь твёрдая порода, возможно, какой-то природный минерал, возможно это…
 – Да это просто крышка летающей тарелки! – вклинился профессор Баттл. – Любому школьнику понятно…
 Черепашки, словно оцепенев, застыли перед экраном. Наставник Сплинтер, нахмурившись, о чём-то напряжённо размышлял.
 – Да они просто бригада мусорных отбросов! – первым взорвался Микеланджело.
 – Особенно этот, разорви его, профессор Баттл! – присоединился Раф.
 – Потерять такую девчонку! – простонал чувствительный Лео.
 Сплинтер поднял руку, призывая друзей немного помолчать.
 – Мне кажется, дело намного серьёзней, чем мы можем себе представить, – произнёс он, – хотя, признаюсь, даже я сидел у экрана с отвисшей челюстью.
 – А что может быть серьёзнее исчезновения Эйприл? – искренне удивился Донателло.
 – На этот момент – ничего, – Сплинтер подёргал себя за ус. – Но мне кажется, что опасность угрожает не только ей. Кратер, который мы только что видели, сильно напоминает мне одну очень неприятную штуку.
 Сплинтер снова и снова теребил свой ус: это значило, что он взволнован как никогда.
 – Ещё когда я жил в амбаре монастыря Сангсанг, настоятель водил послушников в древнюю тибетскую башню Сюймоно, где, как гласит легенда, жил храбрый воин, победивший Демона ветра. Я украдкой последовал за ними. Нам показали логово этого демона: огромную круглую яму с пологими склонами, занесённую песком и мусором. Говорили, что любой, кто осмеливался ступить в неё, исчезал навсегда. Это место считалось проклятым. На самом дне ямы, под песком, находился дворец демона, где он, как муравьиный лев, поджидал свою добычу. Даже когда храбрый рыцарь сразил это кровожадное существо, ещё много народу пропало в яме. Рядом с ней нет дорог, ни один туристический автобус до сих пор не останавливался в этом месте. И послушников учитель не пускал слишком близко: мы смотрели на логово из башни. «Запомните след врага, – говорил настоятель, – легенда говорит, что он вернётся». Самое главное, что я вспомнил – у жителей окрестных деревень это место называлось «Стеклянный Овраг». Настоятель показывал песок из ямы: он был весь из крохотных стеклянных шариков. «Чтобы жертва не могла выбраться из ловушки и всегда скользила вниз», – пояснял нам учитель.
 – Так вы хотите сказать, что этот тип вернулся, чтобы похитить нашу Эйприл? – с недоверием спросил Донателло.
 – Тот или не тот, но я думаю, какой-то твари нравится расставлять ловушки на людей, причём профессор Баттл, похоже, не так уж далёк от истины: в легенде про Демона ветра тоже говорится, что он прилетел на огненном коне.
 – А почему он назывался Демоном ветра, если только и делал, что сидел, окопавшись, в своей берлоге?
 – К сожалению, не только сидел: как настоящий хищник, он любил поохотиться и пешком. Его главным оружием было кимоно, которое делало эту тварь невидимой, как воздух, как ветер…
 Ближе к вечеру появился встревоженный Кейси.
 – Мне очень не нравится эта история с Эйприл, – заявил он с самого порога.
 – Нам тоже, – успокоил его Рафаэль, пакующий свой рюкзак. – Надеюсь, завтра в полдень мы уже будем драть уши этому Шону Баттлу в Бентохо-Дель-Каса.
 – И найдём нашу Эйприл, – добавил Лео, разминаясь с тройной нунчаку.
 – А как вы собираетесь добираться до Бразилии? – поинтересовался Кейси. – Если не ошибаюсь, туда не меньше четырёх часов лету.
 – Так ведь у твоего дружка Пита Баумана есть вполне симпатичный вертолёт, и яхта, и грузовик. Мы даже не сомневаемся, что, если Пита хорошенько расспросить, у него наверняка окажется и атомная подводная лодка с командой на борту.
 – У него много чего есть, но самое ценное приобретение Пита – прижимистый характер. В этом плане он гений. Готов поспорить, что стоит нам сунуться к нему с самой пустяковой просьбой, как через пять минут каждый из нас будет кататься по полу в припадке острой жалости к бедняге Питу: его родную маму разбил паралич, его только что навестил налоговый инспектор, его только что обобрала банда гангстеров, он за минуту до нашего прихода получил извещение о собственной смерти… В лучшем случае, мы уйдём ни с чем, в худшем – скинемся по пятьдесят долларов на лекарства его маме. Пит – он такой.
 – Но ведь не полетим же мы на обычном лайнере Нью-Йорк – Рио-де-Жанейро! – воскликнул Микеланджело. – Любая стюардесса, увидев нас, начнёт искать ручку стоп-крана!
 – Может, нам попробовать угнать военный вертолёт с базы в Олбани? – предложил Донателло.
 – Нет, ребята, – произнёс Кейси, – уж лучше тогда угнать вертолёт у Пита. Кто из вас умеет управлять?
 – Донателло, кто ж ещё… – сказал Лео.
 – Вообще-то я не пробовал, но, думаю, вертолёт проще в управлении, чем скипетр Норинаги, с которым мне всё же удалось в конце концов, справиться, – скромно заметил Донателло.
 – А Пита я возьму на себя, – пообещал Кейси.
 Сплинтер встал со своего любимого кресла.
 – Все готовы? – спросил он.
 – Все! – ответил дружный хор.
 – А Кейси? – поинтересовался наставник. – Насколько я понял, ты собираешься лететь с нами, но…
 – А я и так готов, – сказал Кейси, кивнув на свою клюшку «Кохо», с которой он, похоже, не расставался даже в постели.
 – Тогда вперёд! – воскликнул Сплинтер. – В этом приключении я намерен был рядом с вами. Похоже, оно будет куда опаснее всех предыдущих.

 Глава 3. «Дельта Шедз» набирает высоту

 Если с Питом Бауманом кто-то и дружил, то только потому, что его дядя заседал в Конгрессе. У Пита было всё, и было бы ещё больше, если бы Господь наделил его хоть каплей воображения. А если бы Пит не был единственным ребёнком в семье, и его не испортило бы постоянное трепетное внимание со стороны родственников, то, возможно, из него когда-нибудь получился бы хороший парень. Но Питу не повезло. Единственным человеком, который относился к нему нормально, без поправки на всемогущего дядю был Кейси. По правде говоря, Кейси его просто жалел.
 «Хотя с какой это стати я стал таким жалостливым?» – размышлял Кейси, разглядывая четырёхэтажный особняк Бауманов, за которым виднелся их фамильный, как любил выражаться Пит, аэродром.
 Кейси открыл дверцу и выбрался из своего старенького «бьюика». Черепашки и Сплинтер, с трудом разместившиеся в крохотном салоне, молча проводили его взглядом.
 Несколько минут назад у них разгорелся горячий спор. Кейси посетила сумасшедшая идея всё-таки попытаться уговорить Пита одолжить им вертолёт.
 – Ты же сам говорил нам, что твой Бауман – морально прогнивший тип! – возмутился Мик.
 – Ты пойми, – пытался объяснить ему Кейси, – если он не согласится, мы все равно угоним этот вертолёт! Мне жаль этого парня. А вдруг он окажется не таким уж сквалыгой?
 – А нам жалко Эйприл! – воскликнул Мик.
 – Так ты хочешь сказать, что мне на Эйприл наплевать? А ну-ка повтори ещё раз!
 Сплинтеру пришлось вмешаться в спор.
 – Ребята, сейчас не время выяснять, кто из вас лучше относится к Эйприл. Ей нужно помочь, а потому нам следует действовать быстро и наверняка.
 – Так я то же самое и говорю! – обрадовался Мик. – Надо быстрее хватать этот вертолёт и…
 – Подожди, Мик, – мягко произнёс наставник, – не надо горячиться. Я старался никогда не давить вас моральными принципами, надеясь, что вы когда-нибудь поймёте: быть порядочным нужно не потому, что так говорит сен-сей Сплинтер, а потому, что честный путь скорее ведёт к удаче… Очень редко удаётся одержать большую победу, оставаясь кристально чистым, но главное – это хотя бы попытаться. Потому, я полагаю, следует отпустить Кейси на переговоры с Питом. Можно не сомневаться, что аэродром охраняется. Если даже Кейси не удастся убедить в чём-то Баумана, он сможет хотя бы на пару минут отвлечь внимание охраны. Пары минут нам будет достаточно, ребята? А ты, Кейси, на всякий случай прихвати с собой пятьдесят долларов. У родных и близких Пита сейчас наверняка обнаружатся серьёзные проблемы со здоровьем, – добавил с улыбкой Сплинтер.
 …Кейси позвонил в колокольчик. Черепашки видели, как через минуту дверь особняка открылась, впуская его в обширное чрево резиденции Бауманов.
 Ждать пришлось недолго. Вскоре из открытых окон донеслось громкое рыдание Пита.
 – Держись, Кейси, – пробормотал Сплинтер. Внезапно плач замолк и перешёл в отчаянный крик.
 Со стороны аэродрома в особняк вбежало четверо дюжих молодцев.
 – Кажется, нам пора к вертолёту, – коротко бросил учитель, и друзья побежали что было сил.
 На аэродроме, как они и предполагали, не было ни души. Из особняка доносились вопли Пита Баумана. Импозантный «Дельта Шедз» с двумя противофазными винтами влажно поблёскивал в сумерках.
 Донателло, поковыряв отвёрткой замочную скважину, легко открыл дверь. Окинув взглядом просторный салон, он восхищённо присвистнул.
 – Мы вполне могли бы въехать сюда на «бьюике»!
 – Ты остаёшься здесь с Лео, – сказал учитель. – Прикинь, как будешь взлетать. Мы с Миком побежали вызволять Кейси.
 …Кейси научился неплохо владеть своей «Koxo». Внимательно следя за матчами профессиональной лиги, он понял главное: не надо замахиваться клюшкой слишком широко, иначе противник успеет пригнуть голову. К тому же Кейси был принципиально против тяжёлых увечий. Он использовал короткие тычковые удары в стиле Фила Эспозито и умело маневрировал. «Видал бы меня сейчас менеджер «Нью-Йорк Тинкс», – думал Кейси, бережно укладывая второго охранника на пол… Когда подоспели Сплинтер и Мик, дело оставалось за малым: привести в чувство Пита Баумана и обучить его простейшим приёмам оказания первой помощи, которая могла пригодиться охранникам.
 Донателло, похоже, не терял времени даром. Когда тройка подбегала к вертолёту, мощные широкие лопасти уже вовсю вращались, отбрасывая прочь с бетонной площадки клубы пыли и песка.
 – Вот видишь, Мик, – сказал Сплинтер, когда все устроились в салоне и, ожидая взлёта, с надеждой посматривали на Донателло, – даже попытка показаться вежливыми позволила нам выиграть несколько часов: если мы попытались бы обезвредить охрану прямо здесь, на аэродроме, кто-то из этих парней вполне успел бы заблокировать двигатель. И тогда нам действительно пришлось бы иметь дело с военными лётчиками из Олбани.
 – Ну и что? – как ни в чём ни бывало, произнёс Микеланджело. – Кейси справился бы и с военными лётчиками. Он заделался классным профи!
 В этот момент «Дельта-Шедз» оторвался от земли и, упрямо наклонив лобастый корпус, взял курс на Бентохо-Дель-Каса.
 …Уже рассвело, когда задремавший было Лео открыл глаза и, глянув в иллюминатор, обнаружил внизу все ту же бескрайнюю зелёную массу, слегка помешиваемую лёгким ветерком.
 – Донателло, – со вздохом произнёс он, – теперь я больше не сомневаюсь: ты взял неверный курс. Море должно было кончиться около получаса назад.
 – Оно и кончилось, – отвечал Дон, отчаянно борясь со сном. – Мы уже двадцать минут летим над джунглями.
 Учитель Сплинтер, склонившийся над картой, поднял голову.
 – Это дождевой лес, сердце Земли, – произнёс он. – Больше половины всех живых существ на планете, не считая человека, считает своим домом эти джунгли. Если они исчезнут, планета умрёт, как умирают люди от разрыва сердца. Я думаю, что не случайно эта каша, расхлёбывать которую нам предстоит, заваривается именно здесь. Мерзкий тип, поджидающий сейчас свою добычу под Бентохо-Дель-Каса, знал, куда метить: когда до людей наконец дойдёт, с кем они имеют дело, начнётся настоящая война с Охотником. Закрутится вся военная машина, причём, видимо, без особого успеха. Наш враг невидим и практически неуязвим (если, конечно, легенда не врёт). Зато от джунглей ничего не останется. И тогда Охотник возьмёт нас голыми руками.
 – Не знаю, как остальным, – подал сонный голос Кейси, – а мне что-то не слишком улыбается после ночи, проведённой в этой летающей кофемолке, принимать присягу Спасителя Цивилизации. Вы извините меня, учитель: пока я не увижу Эйприл живой и здоровой, меня вряд ли сильно взволнует судьба всего остального человечества.
 – Я почти не сомневаюсь, что Охотник использует Эйприл как приманку, – продолжал Сплинтер. – может быть, он специально постарался особо не скрывать факт своего появления на Земле: устроил небольшой фейерверк при приземлении, оставил незамаскированным кратер и ловушку… Он знал, что на эту сенсацию обязательно клюнет телевидение и подкинет ему два сильнейших козыря. Первый – это то, что о прибытии Его Мерзости узнают все. Второй – это возможность захватить телезвезду, которую непременно отправят освещать сенсационное событие. А Эйприл – это, считай, член многих семей, которые, забыв о делах, усаживаются скоротать с ней вечерок. Замечательная возможность пощекотать людям нервы и спровоцировать военных.
 – И что же из всего этого следует? – хмуро спросил Кейси. – Мы посылаем этому психу телеграмму, мол, парень, ты крупно просчитался, у нас такие девушки, как Эйприл, на каждой грядке растут, а потому сворачивайся и убирайся? Так, что ли?
 Сплинтер улыбнулся и покачал головой.
 – Из всего этого следует, что Эйприл, как минимум, жива. Вот что я думаю.
 – И Охотник ничего с ней не сделает? – с сомнением, тщательно скрываемым все последние часы, спросил Кейси.
 – По крайней мере, до тех пор, пока не поймёт, что вы – очень крутые парни, и с вами ему тягаться бесполезно.
 – Мы постараемся вести себя скромно, – приподнял голову Лео.
 – Зато когда Эйприл снова окажется с нами, этого сказочного героя придётся сдать в Нью-Йоркский зоопарк на Таймс-гарден! – воскликнули Мик и Раф.
 – Только для этого нам надо сначала приземлиться, верно, Донателло? – закончил мысль Сплинтер. – Ты, кстати, умеешь приземляться?
 Донателло молчал. Опустив усталую голову на штурвал и подёргивая правой ногой, первооткрыватель интерферирующего квазиполя сладко спал. Только сейчас отряд «Надежда amp; Опора Цивилизации Ltd.» заметил, что вертолёт все больше заваливается на бок, приближаясь к земле с бешеной скоростью.
 – Донателло!!! – что было сил вскричали все. – Донателло, очнись!!!
 Дон проворчал что-то и наполовину приоткрыл глаза.
 – Ребята, вы знаете, который сейчас час? – промолвил он с лёгкой укоризной.
 – Мы знаем, что через пару секунд превратимся в большой черепаховый ростбиф! – пытался втолковать ему Лео.
 – М-да… – сочувственно пробормотал Донателло и снова закрыл глаза. И вдруг до него дошло.
 – Вертолёт!!! – вскричал он и схватился за штурвал. В расширенных зрачках Дона отражались деревья, до которых оставалось метров двадцать, не больше. Дон резко взял штурвал на себя. Машина задрожала и медленно, очень медленно, словно нехотя начала поднимать нос.
 – Доставайте парашюты! – прокричал Донателло, пытаясь выиграть у гравитации хотя бы несколько метров.
 Сплинтер, оказалось, уже все приготовил, пока команда будила своего штурмана. Шесть аккуратных шёлковых рюкзачков лежало на полу салона. Команда начала лихорадочно вдевать руки в лямки. Кейси рванул на себя дверь. Тугой ветер ворвался в салон, раздувая одежду. Молодой человек с сомнением покачал головой.
 – Очень низко для парашюта и очень высоко для нас! Донателло, попытайся ещё разок уговорить машину подняться на метр-другой.
 Это было что-то. По зелёному лицу Дона струился обильный пот. Он вцепился в штурвал и тянул его на себя так, что эбонитовые ручки, выгибаясь, трещали.
 – Я больше не могу! – вскричал он.
 Именно в этот момент «Дельта-Шедз», стригший своими шасси верхушки деревьев, вдруг начал набирать высоту. И в тот же момент Дон услышал в звуке двигателей зловещее похаркиванье.
 – По-моему, полетел один из поршней… – сказал он хмуро, заставляя машину подняться как можно выше, перед тем, как взорваться.
 – Ничего, Донателло, – ответил невозмутимый Сплинтер, – мы уже настроились на прыжок.
 Он помог Дону забросить на плечи парашют, и теперь все смотрели на высотомер, молясь на то, чтобы вертолёт рухнул не раньше, чем достигнет хотя бы двухсотметровой отметки.
 – Сейчас я разгоню машину, чтобы она не начала заваливаться на наши парашюты, когда останется без управления, – предупредил Донателло. Им всё-таки удалось подняться на нужную высоту.
 Вертолёт, отчаянно чихая, полетел навстречу линии горизонта. Все оттенки зелёного, смешиваясь, окрашивали землю внизу в цвет дорогого бархата, слегка взъерошенного рукой. Но к югу на дорогом гобелене растительности была заметна уродливая круглая проплешина…
 – Прыгаем! – крикнул Донателло.
 Один за другим в воздухе распустились шесть парашютов. Последними прыгали Дон и Сплинтер. Задержавшись у иллюминатора, Учитель указал Дону на круглое пятно в южном направлении.
 – Узнаешь?
 Донателло кивнул.
 – Когда вертолёт грохнется в джунгли, наш звёздный приятель решит, что военная машина уже начала свою созидательную деятельность, – предположил Дон перед тем, как шагнуть в пустоту.
 – …Ну, и комарья же здесь!
 Это были первые слова Леонардо на гостеприимной бразильской земле. Друзья приземлились на кроны высоченных тропических кедров и, кряхтя и ругаясь, долго и осторожно спускались вниз.
 Они не ожидали, что девственные джунгли так здорово напомнят им родной уютный Нью-Йорк. Огромные деревья по сравнению со всеми, которые им приходилось видеть раньше, были настоящими небоскрёбами Рокфеллеровского центра. Они лепились так же плотно, как доходные дома на дорогих Нью-йоркских участках. И главное, здесь на каждом квадратном сантиметре площади кипело и бурлило столько живности, сколько не было, пожалуй, в их родном городе даже в час пик. Нельзя было ступить и шагу, чтобы не напороться на какого-нибудь жителя этой столицы животного мира… Но, как справедливо заметил Леонардо, большую часть этого мира пока что составляли комары.
 – Да не комары это, – успокоил его всезнающий Сплинтер, снова уткнувшийся в свою любимую карту, – это москиты-флеботомусы, они разносят болезнь «ута», которая разъедает слизистую оболочку носа и рта и, насколько мне известно, не поддаётся лечению.
 Вся команда застыла.
 – И что мы будем тогда делать с моим носом, сенсей? – голос Лео заметно дрожал.
 Сплинтер, вздохнув, сложил карту и внимательно посмотрел на Леонардо.
 – Если хочешь, мы возложим его на алтарь спасения цивилизации. Хотя, честно говоря, флеботомусы опасны только в период роения. А роятся они четыре дня в году. Мы, похоже, опоздали на этот праздник.
 – Ребята, – обратился ко всем Сплинтер, – я хочу, чтобы вы ничего не боялись в этом лесу. Кроме одного опасного хищника, встретиться с которым нам так или иначе предстоит. Вся ползучая и летающая живность, которая здесь обитает, не сделает вам ничего плохого, если, конечно, не наступить на кого-нибудь из них. Смотрите под ноги – вот и всё, что от вас требуется… А теперь о главном. По моим расчётам, Охотник находится в милях десяти от нас. Дойти до его ловушки мы сможем не раньше, чем через четыре-пять часов. К тому времени начнёт смеркаться, и нам придётся вести себя очень осторожно. Охотник может выйти на охоту.

 Глава 4. «Он ещё вступит в клуб юных друзей природы…»

 …Всё-таки у Хищника был роскошный корабль. Роскошный не в том смысле, в котором это слово употребила бы Эйприл и другие женщины: красное дерево, хром, перламутровая сантехника и радиоуправляемый кухонный комбайн. Корабль был роскошен, скорее, с точки зрения ландскнехта, искателя приключений, морского пехотинца или мальчишки пятнадцати лет. Это был на сто процентов военный корабль, простой и удобный, как походный рюкзак спецназовца. Любая часть его, на первый взгляд, нехитрой обстановки могла выполнять несколько функций. Дверь, например, могла быть не только дверью, но и дополнительной секцией трюмных перегородок (на случай крушения на воде), холодильником, монитором, обогревателем и взрывным устройством мощностью в шесть мегатонн. Она могла открываться вверх, вниз, вбок, наружу, внутрь и могла не открываться вообще, сколько бы вы в неё не стучали руками, ногами, задней, простите, частью, молотком, прикладом, ковшом бульдозера, Эйфелевой башней и пластиковой взрывчаткой КУ-6. Два раза подряд заглянув за одну и ту же дверь, вы могли увидеть сначала моторный отсек, в котором ничего не было, кроме бесшумно раскачивающегося маятника, а потом – спальную комнату охотника, где он лежал ничком в небольшом углублении пола с остекленевшими глазами, дыша, как приоткрытый кислородный баллон. Не исключено, что, открой вы ту же дверь в третий раз, перед вами предстал бы рабочий кабинет Люцифера. Единственное, чего нельзя было обнаружить ни за одной из дверей – это душевую комнату и волю.
 Проведя на корабле Охотника несколько дней, Эйприл так и не могла представить себе внутреннее расположение его комнат и отсеков. И это несмотря на то, что ей никто не запрещал свободно передвигаться по кораблю. Как ни удивительно, этот кровожадный псих, от которого после ночной охоты всегда нестерпимо разило мясокомбинатом, ни разу не дал девушке понять, что для неё существуют запретные комнаты и кнопки. Но, предприняв первую же экскурсию, любознательная Эйприл набрела на один отсек, беглого взгляда на который ей хватило, чтобы навсегда остаться фанатичной вегетарианкой и отказаться от прогулок по кораблю.
 Охотник, видимо, совершенно не опасался того, что Эйприл когда-нибудь во время сиесты проломает ему череп какой-нибудь берцовой костью, которых немало валялось по углам. Он не связывал девушку и не пытался запугать её возбуждёнными речами на своём тарабарском языке. Эйприл, будучи не робкого десятка, ухмыльнулась про себя, и на какую-то долю секунды ей даже стало жалко этого самонадеянного урода. Как-то раз, ожидая его возвращения с ночной смены, девушка присматривала в комнате предмет потяжелее, когда её внимание привлекло какое-то слабое мерцание в одном из переходов. У Эйприл ёкнуло сердце, но она подошла поближе и… буквально окаменела от ужаса. Правда, правда. Эйприл вопила так, что даже Хищник (существо как-никак бывалое), спускавшийся в это время в корабль, заработал нечто вроде нервного тика.
 Эйприл увидела в переходе саму себя: мёртвую, подвешенную к потолку вниз головой за какой-то омерзительный крючок. Очень нескоро до неё дошло, что это была просто мастерски сделанная голограмма. Но даже и тогда легче не стало. Теперь Эйприл ни на минуту не оставляло кошмарное видение и липкий неотвязный страх. Она несколько раз видела Хищника спящим, но стоило ей лишь подумать о каких-то решительных действиях, как у неё начиналась истерика. Охотник вполне мог усадить Эйприл в тяжёлый танк и спокойно ложиться под гусеницы – девушка не смогла бы нажать на ручку газа.
 Вот так Эйприл и жила на корабле пришельца – относительно свободная и совершенно запуганная и подавленная. Она не понимала, зачем её здесь держат. Она не понимала, почему это существо не спешит пополнить свою коллекцию скальпов за её счёт. Она несколько раз наблюдала, как Хищник молится своему малосимпатичному, судя по всему, богу. Однажды страшная догадка ослепила мозг Эйприл: её готовят, как рождественского гуся, к какому-то кровавому ритуалу. Воображение, патологически распухшее за последнее время, готово было подсказать ей, как всё это произойдёт. Девушка гнала от себя все мысли, понимая, что больше не выдержит.
 Она не ела три дня. Плоды, которые Охотник иногда приносил ей и молча бросал на скользкий грязный пол, оставались нетронутыми. Хуже было без воды. Пройдя несколько стадий мук жажды, Эйприл уже стала невольно ждать конца, когда её тюремщик однажды перед отправлением на охоту включил какой-то тумблер на скрытой панели в двери. Через минуту она почувствовала, что воздух стал очень влажным, а потом жажда как-то незаметно прошла.
 Эйприл очень обрадовалась, когда в одно прекрасное утро проснулась и почувствовала свежий воздух вместо тяжёлого запаха, преследовавшего её на корабле. Она обнаружила, что находится в какой-то пещере, вход в которую был завален несколькими неподъёмными камнями, поставленными на пол и плотно пригнанными друг к другу. Но между ними оставалось достаточно места, чтобы Эйприл не ослепла от темноты, а по вечерам десяток-другой косых солнечных лучиков устраивали для девушки настоящий праздничный фейерверк.
 Мысль о том, что ночью её перенёс на руках добрый сказочный герой, пришлось оставить уже на другой день. В утренних сумерках Эйприл заметила знакомую тень от невидимого хитона, услышала хриплое дыхание своего старого кровожадного знакомого и закашлялась от неистребимого духа бойни, мгновенно распространившегося по пещере. Было такое впечатление, что Охотник прошёл сквозь камни. Эйприл не слишком утруждала себя этими догадками: главное, чтобы он тем же путём и ушёл. И как можно скорее… Несколько кустов маниока и небольшая гроздь успевших почернеть бананов остались лежать на полу после этого визита. Эйприл немного подождала, пока воздух снова не станет свежим, и, вздохнув, принялась за еду.
 – Чтоб ему, мерзавцу, пусто было, – негромко произнесла она с набитым ртом. Это были первые её слова за несколько дней. Покинув корабль, она впервые смогла представить себя кем-то, кроме жертвенного животного. Жадно вдыхая в себя свежий воздух леса, просачивающийся сквозь щели, Эйприл лежала, подложив руки под голову, и чувствовала, как жизнь возвращается к ней.
 – Я вполне допускаю, – говорила она себе самой, – что эта перемена климата вызвана лишь заботой о качестве моего мяса. Но мне плевать. Плевать, чёрт подери. У этого урода будут серьёзные неприятности. Я его ещё заставлю вступить в клуб юных друзей природы. Он ещё будет рекламировать вегетарианскую кухню Маккартни… Дьявол.
 И Эйприл заплакала. Впервые за эти дни – не закричала, не завопила, не забилась в истерике, а просто заплакала. И это было хорошо. Потому что она решила больше не сдаваться. И знала, что ей будет трудно и страшно. Как тут не заплакать?

 Глава 5. Спасатели

 Удалая спасательная бригада под предводительством сержанта Даглиша по третьему разу прочёсывала этот участок джунглей. Сержант, поглядывая на свою команду, с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться горьким смехом. Шесть человек из Бентохо, позарившиеся на жалкую плату, уже несколько дней безрезультатно топтали высокую траву. Трое сезонных рабочих, двое бродяг и один пекарь, забросивший свою работу в надежде на пятьдесят долларов и шанс оставить в истории след своих стоптанных башмаков.
 Сержант не сомневался, что шатание по джунглям ни к чему не приведёт. Он знал, где надо искать журналистку. Она могла быть только в стеклянном кратере и больше нигде. Последнее, по правде говоря, казалось изнурённому влажной жарой сержанту более вероятным… Но так или иначе, его жалкую команду теперь близко не подпускали к кратеру. Там сейчас работала сапёрная бригада капитана Уайзмена. Из кратера часами не вылезал полковник Роберт Снаг со своим помощником. Ещё при вылете из Нью-Йорка Даглиш понял, что этот невысокий человек в гражданском, приехавший в аэропорт на бронированном «олдсмобиле», будет у них за главного. Журналисты очень быстро ушли в тень. Последние два дня они ни разу не показались здесь, видимо, просаживая деньги в грязной хибарке у местного бакалейщика – единственного поставщика пальмового вина на пятьсот квадратных миль вокруг.
 После исчезновения Эйприл телевизионщики отсняли ещё пару сюжетов, поданных под вывеской бразильской телекомпании, где профессор Баттл нёс такую откровенную чепуху про гуманоидов с Бета Кентавра, что на всю эту историю должны были наплевать с высокой башни даже идиоты. А диктор SNC ежевечерне делал трагическое лицо и объявлял, что следы Эйприл О'Нил найти пока не удалось. Никакой картинки при этом не показывали.
 – – Сержант! – завопил вдруг Хосе, сезонный рабочий из спасательной бригады, – меня укусила змея! Ой, ой! Больно-то, больно-то как!
 Вся бригада мигом сбежалась. «Господи, – подумал Даглиш, – с этими отчаянными парнями я найду журналистку ещё до рождественских каникул».
 – Ну, что там? – он раздвинул спины и увидел жалобно скулящего Хосе, который катался по земле, обхватив правую ступню. Пальцы несчастного были в крови.
 – Кто тебя укусил? – спросил сержант.
 – Это сурукуку, – ответил за парня пекарь. – Огромная сурукуку толщиной с мою ногу. Я таких ещё не видел.
 – А кто такой этот сурукуку?
 – Как кто? Змея. По-моему, Хосе очень не повезло.
 Сержант, красный от гнева и растерянности, присел на колено, достал складной нож и попробовал накалить лезвие на огне зажигалки.
 – Покажи рану! – сержант поднёс дымящееся лезвие к ноге батрака и убрал его дрожащую руку. – О Боже!
 Можно было подумать, что змея полчаса жевала ступню Хосе. Возможно, была повреждена кость.
 – У сурукуку зубы, как ваш мизинец, – монотонно продолжал пекарь. – Хосе не повезло.
 Сержант прикинул, что если попытаться вырезать поражённые ядом ткани, придётся ампутировать всю ступню. Обрывком лианы он наскоро сымпровизировал жгут и перетянул ногу выше раны.
 – Вот дьявол! Чего уставились? Носилки нужны! Быстрее!
 Лихая бригада с недоумением воззрилась на Даглиша.
 – Носилки! – кричал сержант, вскакивая на ноги, срезая два деревца карибейи и лихорадочно переплетая их лианами. Даже Хосе, на минуту прекратив вопли, с интересом поглядывал в сторону сержанта.
 – Зачем носилки? – спросил пекарь. – Хосе не повезло. Туда, куда он сейчас отправится, плывут на золотой лодке, увитой цветами хлебного дерева, и все ангелы, какие только есть на небе, будут петь ему народные бразильские песни. Зачем носилки, сержант?
 Даглиш, как громом поражённый, смотрел на мудрого пекаря. До него дошло, что эти чумазые философы предпочтут наблюдать за предсмертными корчами Хосе, нежели попробуют ему помочь. Хосе снова застонал. Сержант ругнулся, взвалил парня себе на плечи и двинулся в сторону кратера. Нога Хосе сильно кровоточила. Даглиш заметил, что его сапог испачкан в крови. Он остановился, осторожно опустил Хосе на землю и, как мог, перевязал его, разорвав рубашку на бинты… Перед тем, как снова тронуться в путь, сержант ещё раз взглянул на свою команду. Спасатели стояли все в тех же скорбных и величественных позах.
 «Когда вернусь в Штаты, первым делом еду к Джулии и в чём мать родила лезу в бассейн, где нет водяных змей, ядовитых лягушек, насекомых и латиноамериканцев». Сержант Даглиш шёл, покачиваясь, и рисовал перед собой самые радужные перспективы, какие только мог придумать. Он устал от жары и испарений влажного разгорячённого тела бразильца и потому старался не перенапрягать свой мозг. Вместо монументального полотна развесёлой жизни сержант порой довольствовался небрежным наброском. «Джулия, – например думал Он. – Сугроб. Пиво. Джулия и пиво. Большой сугроб. Пиво». Хосе застонал. «Хорошо, – лаконично подумал Даглиш. – Живой… Сугроб и пиво». Похоже, он выдыхался.
 Внезапно такая резкая вонь ударила в нос сержанту, что он вновь обрёл способность связно мыслить.
 – Хосе, – произнёс он, – я надеюсь, ты не вздумал там разлагаться?
 В ответ раздалось бессвязное бормотание. Даглиш шумно задышал ртом.
 – Сурукуку, – вдруг произнёс кто-то рядом, растягивая гласные, будто разучивая слово.
 Сержант остановился и попытался оглядеться.
 – Эй, философы-спасатели! – позвал он. – Никто не хочет помочь?
 Ни звука в ответ. Сержант громко выкрикнул грязное ругательство и пошёл, качаясь, дальше.
 И тут он услышал рядом с собой чьё-то хриплое с присвистом дыхание.
 – Кто тут? – Даглиш, не снимая Хосе со спины, медленно обернулся вокруг оси. Никого не было.
 – Ветер, – произнёс он.
 И увидел ветер, который, тронув молодые заросли мистоля справа от него, примял траву и замер, будто остановившись.
 Сержант испугался. Он крепче схватил Хосе и бросился в сторону. Ветер ожил и прошуршал ему наперерез. Даглиш с разбега врезался в какую-то прозрачную стену. Теряя равновесие, он вспомнил роман Уэллса о человеке-невидимке.
 …Лишь на мгновение потеряв сознание, сержант открыл глаза и сделал попытку подняться. Хосе остался лежать, бесчувственный, как чемодан. Невидимые руки обхватили Даглиша и с нечеловеческой силой швырнули далеко в сторону. Сержант уже не слышал своих мыслей. Только тяжёлый горячий пульс. Ещё он слышал звуки шагов. Судя по приминаемой траве, невидимка неспеша приближался к нему. Теперь Даглиш различал какую-то фигуру, будто отлитую из хорошего богемского стекла. Он открыл рот, чувствуя, как дикий крик рвётся наружу.
 – Ааааыыааээыыыааа-а-а-ы!!! – то ли взвыл, то ли закричал сержант.
 – У тебя проблемы с желудком, парень? – вдруг послышался где-то из-за спины незнакомый голос с явным акцентом Восточного побережья.
 Прозрачная фигура, уже нависшая над Даглишем, тоже услышала голос и застыла. Перед самым носом сержанта вдруг повис в воздухе небольшой гарпун с трёхзубым наконечником.
 – Где ты тут? – спросил тот же голос. Сзади слышался треск рвущихся лиан.
 Невидимка спрятал гарпун, зашипел, как чайник, и медленно стал удаляться. Приминаемая под его ступнями трава несколько долгих секунд не распрямлялась возле бесчувственного, а может, уже и мёртвого Хосе.
 Невидимка со злостью пнул бразильца в бок и зашагал прочь.
 Даглиш сглотнул противный комок, подступивший к горлу, и оглянулся. Из густых зарослей, продираясь с помощью перочинного ножа, выходил незнакомый длинноволосый парень. Под мышкой у него была зажата хоккейная клюшка с надписью «Koxo». У парня был немного растерянный и озабоченный вид.
 – Старик, мы тебя будем брать на все игры «Нью-Йорк Тинкс», – говорил он, с трудом распиливая тупым ножом последнюю лиану на своём пути. – Твой крик превратит каждый матч в неповторимое шоу.
 Снова застонал Хосе. Сержант попытался подняться. Он почувствовал страшную слабость и схватился за ствол дерева. Незнакомый парень подбежал к бразильцу и осторожно перевернул его на спину.
 – Да вы тут в самом деле болеете, как я посмотрю. Только гораздо серьёзнее, чем я думал. И не за «Тинксов».
 – Его укусила сурукуку, – разлепил пересохшие губы сержант Даглиш.
 – Это змея, что ли?
 Сержант молча кивнул.
 – И как давно?
 – Больше получаса назад.
 Парень присвистнул и озадаченно поскрёб подбородок.
 – Нам всем лучше отсюда уйти, – произнёс Даглиш.
 – Ему, – длинноволосый показал на Хосе, – сейчас нельзя двигаться. Иначе он умрёт.
 – А разве он и так не умрёт?
 – Умрёт. Но лет через шестьдесят.
 Сержант облизал губы и сказал:
 – Меня и этого бразильца только что чуть не прикончили. Я не знаю, кто это был, но здоровья у него хватило бы и на тебя.
 Парень выпрямился.
 – Интересно. Я раз пятнадцать натыкался неподалёку на пьяных до визга американцев и местных, и решил, что у вас здесь тоже какой-то фольклорный праздник.
 – Нет, старик. Я не шучу. Мы все и ты тоже были на волосок от смерти.
 Длинноволосый незнакомец повернулся в сторону зарослей, откуда он только что вышел, и, сложив ладони рупором, негромко позвал:
 – Сплинтер! Я кажется нашёл!
 Послышался слабый шорох и из зарослей мистоля вынырнула огромная серая крыса с небольшим ранцем на спине.
 – Где? Скорее показывай! – произнесла она, чуть картавя, на хорошем английском. Сплинтер на секунду остановился, наблюдая, как сержант, вытаращив остекленевшие глаза, медленно оседал на землю. Потом засеменил к раненому Хосе.
 – Это Охотник его помял? – спросил он у Кейси.
 – Нет, парня укусила змея. Но когда сержант тащил его на базу, на них кто-то напал. Этот кто-то, по словам американца, был довольно странный тип.
 – А именно, какой странный?
 – Не знаю, он не успел сказать.
 – Ладно. Это мы ещё узнаем. Судя по тому, как быстро сомлел этот сержант, говорящая крыса – не первое его потрясение за сегодняшний день.
 Разговаривая с Кейси, Сплинтер осматривал рану Хосе. Он достал из ранца пакет с какой-то травой, тщательно разжевал её и приложил к раненой ноге. Бразилец что-то забормотал и пошевелился.
 – Знаешь, Кейси, я думаю, этот несчастный будет жить и даже, возможно, станет ещё футболистом… Я попробую привести в чувство сержанта, а ты сходи приведи черепашек. Нам надо наметить план действий. Я почему-то уверен, что эти двое встретили именно Охотника.

 Глава 6. Охотник нападает со спины

 Раф, Мик, Лео и Дон в это время наблюдали за стеклянным кратером, спрятавшись в зарослях неподалёку. Десять миль, которые им пришлось пройти по девственному лесу, всех выбили из сил. Исключением не стал даже закалённый Сплинтер, который всю дорогу просидел на плече у Кейси. В Нью-Йорке, конечно, тоже было не слишком прохладно. Засушливое лето разорило сотни тысяч фермерских семей на Среднем Западе, дождей не было и весь сентябрь. Но о том, что бывает такая удушливая жара, когда кажется, что в лицо постоянно дышит влажная звериная пасть, друзья и не предполагали. Плюс ко всему, дорогу через заросли пришлось прокладывать самим. Порой казалось, что вырыть подземный ход под этим неистовым переплетением жилистой растительности будет легче. Если бы не Сплинтер, они бы так и сделали.
 – Не отчаивайтесь, ребята, – приговаривал он. – Вы к этому скоро так привыкнете, что даже по Пятьдесят Седьмой авеню будете ходить, разгребая впереди себя руками.
 Но и это ещё не все. Лео после знакомства с кровожадными флеботомусами панически боялся нарушить экологическое равновесие джунглей, наступив ненароком на какого-нибудь ядовитого зверя. Он выверял каждый шаг с такой неторопливой тщательностью, что Сплинтеру пришлось пожалеть о своей утренней речи.
 – Лео, если ты отстанешь и пропадёшь, то навсегда нарушишь экологическое равновесие внутри нашей команды, – такими речами приходилось подгонять не в меру осторожного Леонардо.
 …Теперь этот кошмарный переход остался позади. Они выполнили программу-минимум, добравшись до кратера. Сплинтер и Кейси пошли на разведку к просеке, надеясь увидеть или услышать что-то такое, что помогло бы разобраться в обстановке. Черепашки с удовольствием расположились на наблюдательном посту, вытянув гудящие ноги. Они видели людей в военной форме, с помощью страховочных верёвок спускающихся в кратер. Хищник, казалось, забыл о своей основной работе, так как никаких криков попавших в ловушку жертв слышно не было. У солдат был очень деловитый вид.
 – Как ты думаешь, Мик, – негромко проговорил Рафаэль, – почему здесь так тихо и спокойно?
 – Он, наверное, ещё не проголодался.
 – А может, Сплинтер ошибся, и это в самом деле просто кратер?
 – Послушай, Раф, – повернул к нему голову Донателло, – этой ночью мы сможем все проверить, не гадая на кофейной гуще. Кстати, обрати внимание – видишь солдата с усами? Он несёт в руках, если я не ошибаюсь, коровий череп, который только что достали из кратера. К сожалению, хозяин этой воронки всё-таки принимает гостей. Молю Бога, чтобы он питался только говядиной.
 – Я думаю, мы поможем ему выработать такую привычку, – подал слабый голос замученный переходом Лео.
 Издалека, со стороны просеки, ветер принёс чей-то крик. Черепашки зашевелились. Стало немного жутковато.
 – А помните, Сплинтер говорил, что Охотник может стать невидимым? – нарушил молчание Рафаэль.
 – Ты хочешь сказать, что в этот самый момент он подкрадывается к нам, скрипя нечищеными зубами? – уточнил Дон.
 – По-моему, если бы Сплинтер был рядом, он посоветовал бы держать ухо востро.
 – Я держу ухо именно в этом положении и пока что ничего не слышу, – вздохнул Раф. – А так хотелось бы каратнуть по-быстрому этого мерзавца, найти Эйприл и вернуться домой к очередному хоккейному матчу…
 – Всем этого хочется, – подтвердил Донателло, – и Эйприл первая не отказалась бы от такой программы.
 – Такая девчонка… – с пониманием протянул Леонардо.
 …Последние несколько минут Хищник стоял за их спинами и раздумывал, с кого начать. Он был голоден и раздражён. Он давно следил за людьми, которые слетелись к его ловушке, как мухи на варенье. Их было много, но они всё время держались на виду и даже в туалет ходили целым взводом. Рискнув один раз с девчонкой, он решил пока не делать особого шума и ждал, когда кто-нибудь отобьётся от стаи. А праздник Большого Урожая ещё будет… Только что ему пришлось оставить двух не очень аппетитных типов, на которых удалось набрести по запаху крови. Как назло, туда начал сбегаться народ. Охотник решил всё-таки не связываться. Теперь ему казалось, что он перестраховался. И решил отыграться на этих четверых.
 Почему-то Рафаэль понравился ему больше других. Хищник достал свой любимый гарпун, широко размахнулся, но вдруг вспомнил, что первый убитый человек (а Хищник, к своему несчастью, не знал, кто перед ним, потому что не прочитал ни одной книжки про непобедимых черепашек-ниндзя) должен открыть счёт Большим жертвам Бодо. Первую Большую жертву необходимо убить руками. Проклиная в глубине души глупый обряд, Охотник второй раз за сегодняшний день был вынужден спрятать боевой гарпун. Ладно… Руками, так руками. Он прыгнул на спину Рафаэлю с твёрдым намерением одним ударом перешибить жертве позвоночник.
 Раф отреагировал мгновенно. Оценив силу этого удара, он понял, что хрипящая и брызгающая слюной туша, отчаянно молотящая его панцирь – это Охотник. Рафаэль сгруппировался и, крикнув друзьям: «Он здесь!», вывернулся из-под Охотника и занял боевую стойку. Остальные черепашки, сразу вскочив, с недоумением поглядывали на Рафа. Их противник оставался невидимым.
 И тут Хищник сам выдал себя, выхватив сверкнувший в полумраке джунглей гарпун. В следующую секунду пятка Мика вонзилась во что-то мягкое сантиметров на тридцать выше гарпуна. Хищник, покачнувшись, метнул оружие в него, но металл лишь скользнул под острым углом по панцирю.
 – Здесь! – крикнул Мик, разворачиваясь.
 Раф и Лео, не давая противнику опомниться, одновременно подпрыгнули, наудачу выбросив вперёд сжатые кулаки. Двойной удар по голове на секунду оглушил Охотника. Он ступил шаг назад, и повторный выпад Мика уже не достиг цели. Охотник присел и, передвигаясь, как огромный паук, стал обходить черепашек сзади.
 – Где он? – по очереди восклицали друзья, оглядываясь.
 Донателло поднял длинный обрывок лианы и стал им размахивать, надеясь обнаружить таким образом Хищника.
 А Хищник, удовлетворённо прохрипев: «Слава Бодo!», поглядывал на лиану, свистящую над его головой.
 Он решил долго не ждать. Донателло вдруг увидел, что лиана оплетается вокруг чего-то, вставшего на её пути. Это была рука Охотника. Дав волю своей ярости, Охотник зарычал и сильно дёрнул лиану на себя. Дон не удержал равновесия и упал. От победного вопля пришельца кровь в жилах Донателло едва не свернулась. Охотник высоко подпрыгнул и со всей силой обрушился на черепашку. Если бы Дон за долю секунды до этого не перевернулся на живот, подставив под удар панцирь, интерферирующие квазиполя долго бы ждали своего следующего пахаря.
 …Панцирь угрожающе затрещал, но выдержал бешеный натиск. Острые челюсти Хищника раздвинулись в стороны, как гигантские плоскогубцы, обнажив маленький безгубый влажный рот. Хищник тянулся к шее Донателло, намереваясь одним движением перекусить её. Но в это время Леонардо уже заметил яркий блеск в кустах – это был любимый гарпун Охотника. Лео схватил его, почувствовав лёгкий, прочный и холодный металл. Гарпун был снабжён каким-то замысловатым механизмом, возможно это было приспособление для более точной и дальней стрельбы. Но сейчас в этом не было необходимости. Лео посильнее сжал пылающее неземным холодом оружие и несколько раз ткну им над панцирем ослабевшего Донателло.
 Сначала Лео подумал, что не попал в Хищника. Он слышал только звуки борьбы и тяжёлое дыхание. И вдруг заметил густую зелёную мерцающую жидкость, по капле падающую на панцирь Дона. Лео показалось, что он проткнул огромную жирную гусеницу: такая: же зелёная гадость вытекала из противных насекомых, усеявших этим летом дорожки всех Нью-йоркских парков. Хриплое дыхание над панцирем Донателло на миг смолкло. Затем Охотник взревел, как гудок пожарной сигнализации. Он вскочил, пытаясь удержать рукой пульсирующий поток крови и бросился на Лео. Но тот крепко сжимал гарпун. А с двух сторон к Хищнику уже летели в прыжке Рафаэль и Микеланджело… Получив ещё один удар гарпуном в бедро и оглушённый ударами Рафа и Мика, Хищник упал. Он упал как раз в просвет между двумя мощными стволами орахо и, освещённый теперь солнцем, стал видимым. Не совсем, конечно. Черепашки заметили его силуэт, будто изваянный из стекла или чистой озёрной воды, засверкавший на солнце.
 – Я его вижу! – воскликнул Леонардо.
 – Какая гадость… – произнёс Мик, разглядывая очертания огромных, раскинутых в стороны, лап, напоминающих конечности богомола.
 Черепашки тяжело дышали. Донателло, кряхтя и постанывая, медленно встал на ноги.
 – Не думал, что когда-нибудь встречу личность более отталкивающую, чем Дик Мак-Грегор из «Торонто Данкиз», – произнёс Дон, разминая спину.
 – Когда привезём этого крокодила в Штаты, надо будет познакомить их с Диком, – предложил Леонардо.
 – Он будет в «Торонто» левым крайним.
 – «Торонто» круто поднимется.
 – Торонто станет международным хоккейным центром.
 И вдруг черепашки, не сговариваясь, с криком «Хэй!» подпрыгнули и хлопнули друг друга по ладоням. За глупыми шуточками они старались скрыть переполнявшую их буйную радость: Охотник побеждён! И Эйприл, значит, скоро будет освобождена! Ай да черепашки! Они даже запели любимую хоккейную песенку…
 Первым опомнился Леонардо.
 – Постойте, ребята, а ведь мы его ещё не связали. Вдруг он убежит?
 Донателло перестал прыгать и посмотрел на друзей.
 – А чем же мы его будем связывать? У нас нет ни наручников, ни верёвки.
 – Зато есть лианы, – предложил Раф. – Вспомните, как мы продирались сегодня через них… Это ещё почище пенькового каната будет.
 Лео нарезал несколько длинных лиан и склонился над лежащим неподвижно Хищником.
 – У него кровь перестала идти, – с удивлением произнёс он.
 – Мы его сильно напугали, и она свернулась от страха, – предположил неунывающий Раф.
 В это мгновение черепашки увидели, что поверженный Охотник чуть пошевелился, и Леонардо решил поторопиться. Он обмотал лапу чудовища лианой и стал привязывать её к другой лапе, когда резкое неуловимое движение Хищника отбросило Лео на несколько шагов.
 – Он очнулся!!! – закричал Леонардо, описывая в воздухе широкую замысловатую дугу.
 Все дружно набросились на врага, но тот успел скользнуть в тень, где снова стал практически невидим.
 Лишь Донателло удалось схватить Охотника за шею и повиснуть на нём. Сжимая скользкое жилистое горло скачущего в бешенстве Хищника, Дон чувствовал, сколько ещё дикой неукротимой силы осталось у побеждённого, как им казалось, монстра. Остальные черепашки попытались помочь Дону, но у Охотника, похоже, открылось второе дыхание. Тяжёлой когтистой лапой он отвесил страшную пощёчину сначала Лео, потом Рафу, впечатал Мика в ствол ближайшего дерева и, резко упав на жёсткие корни, попытался придавить своим весом Донателло. Ойкнув, Дон разжал руки. Охотник наотмашь ударил его по лицу и, тяжело дыша, выпрямился во весь рост. Прилипшая к прозрачному хитону трава и земля позволили черепашкам увидеть, как чудовище медленно развернулось и, издав глухое протяжное рычание, скрылось в зарослях.
 – Сто-о-о-ой! – крикнул Лео в отчаянии, но, поднявшись, зашатался и чуть не упал. Голова после удара, казалось, расходилась по швам.
 Остальные друзья выглядели не лучше. Донателло долго лежал, широко открыв рот и прерывисто дыша – ему опять досталось больше остальных. Раф вытирал кровь, тонкой струйкой бегущую из носа. Мик всё ещё лежал у дерева, едва не плача от боли и досады: победа 6ыла так близко!
 – Такого случая нам больше не представится, – хмуро заключил Раф. – Теперь он знает, кто мы такие, и с чем нас едят. И будет коварен, как росомаха.
 – И получше запрячет Эйприл, – добавил Лео.
 – И вместо гарпуна станет носить с собой зенитную установку… – попытался пошутить отдышавшийся Дон. – Ребята, зато мы поняли, что победить Охотника может не только сказочный герой!
 – Но и самые заурядные черепашки-ниндзя, – с невесёлой улыбкой добавил Раф.
 – Честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему Хищник ушёл, – рассуждал Лео, – ещё чуть-чуть, и он мог нас просто слопать, как молочных поросят.
 – Ай да черепашки! – подытожил Мик.
 В таком мрачном состоянии духа и застал их Кейси. Уже по тому, как резко они вскочили, едва заслышав его шаги, Кейси понял – что-то произошло… По дороге к Сплинтеру, ожидавшему их на просеке, черепашки рассказали о своих приключениях. Донателло несколько раз останавливался и со стоном распрямлял больную спину, Микеланджело хромал, Раф шмыгал носом, а Лео просто молчал, не встревая в разговор, упорно смотрел себе под ноги и думал, как изменится судьба Эйприл после сегодняшнего приключения с Охотником…

 Глава 7. Крик Хомбречильо

 – Ты слышал крик Хомбречильо? – спросил пекарь, сплёвывая на траву прилипший к языку табак.
 – Слышал, – отозвался Фердинандо, бродяга, затесавшийся на днях в спасательную команду сержанта Даглиша.
 Правда, сержант его сейчас не узнал бы: чумазый туповатый парень, глупо улыбавшийся в ответ на любую реплику Даглиша, теперь, в кругу знакомых, держался с достоинством. Даже пекарь, считавшийся в окрестностях большим авторитетом, на время позабыл свой менторский тон. Разговаривая с Фердинандо, он заглядывал ему в глаза, потел и, очевидно, старался произвести впечатление на парня, сонно покачивающегося с трубкой неочищенного опиума в руке.
 Вся команда, за исключением Хосе и Даглиша, устроилась на крохотной лужайке метрах в пятидесяти от просеки. Усевшись в кружок, они курили табак и наркотики и чувствовали себя замечательно вдали от этих белолицых гринго с их машинами и неадекватным восприятием окружающего мира. Теперь они могли спокойно поговорить и о важных вещах, посвящать в которые чужаков совсем необязательно.
 – Так расскажи нам, о чём кричал Хомбречильо? Нашёл ли он наш подарок? Остался ли доволен? – Пекарь часто дышал и с нетерпением поглядывал на невозмутимого Фердинандо. Глаза бродяги были полузакрыты. Он сидел, выпрямившись, пускал из ноздрей дым и не торопился отвечать.
 – Фердинандо, – робко вступил в разговор ещё один парень, Луис. – Мы очень волнуемся. Ведь это первый большой подарок нашему повелителю. Он кричал. И я слышал, как кричал гринго, которого мы решили ему отдать. Но мы не понимаем языка Хомбречильо. Мы не понимаем языка смерти. Только ты можешь нам помочь. Будь милостив. Мы первые поверили тебе. Если хочешь, возьми ещё опиум, у меня есть пара унций для тебя.
 Фердинандо открыл глаза. Глядя прямо перед собой, он наконец сказал:
 – Ладно. Я буду говорить с вами от имени Слуги Ветра, могучего Хомбречильо, чей коготь да защитит нас от железной армии гринго.
 Бродяга помолчал, растягивая потухшую трубку. Когда слабый огонёк вновь осветил его небритое лицо с грубым вздёрнутым носом, Фердинандо заговорил.
 – Я говорю вам, Первым Четырём, которые поверили мне и моему всесильному повелителю, что подарок ваш принят благосклонно. Крик Хомбречильо, который все вы слышали, означает вот что:
 «Долог был мой путь от звезды к звезде, от жертвы к жертве, от пустоты к пустоте. Мои руки обнимали жаркое Солнце, я купался в студёных водах Луны, и имя моё – Хомбречильо. Я раскрываю по утрам занавес неба, а ночью задёргиваю его, чтобы был порядок на земле. Чтобы утром игуана пила воду с листа, и вода была покорна её воле, и чтобы ночью сарыч рвал игуану, и игуана была покорна его воле…»
 – Точно, точно! – возбуждённо зашептал Луис. – Я помню это место. Когда он кричал так: «aaaaыыы», я подумал, что не иначе как он что-то такое сказать хочет…
 – 3аткнись и слушай, – жёстко прервал его пекарь.
 «…И долго не решался я довериться людям, которые нарушили мой порядок, и чья воля размякла, как плод банана в грязной луже. Я приходил на землю в обличье ночной обезьяны и, не увидев, что ваше племя возжелало порядка, плакал в глухой ночи, и ваши женщины пугали детей: «Смотри, малыш, Хомбречильо придёт, заберёт тебя на высокое дерево»…
 Но вот пришло время, и родился детёныш, который сказал: «Мама, пусть Хомбречильо придёт за мной». И звали этого детёныша Фердинандо, и я пришёл к нему, потому что наступило время порядка, и размокшие бананы должны стать удобрением для крепких высоких деревьев, которые вырастут на древней земле. Сегодня большой день. Первые Четверо принесли большую жертву своему Хомбречильо. Я доволен. Я насытился. Я увидел, как игуана спешит найти чистую воду, как тень сарыча настигает морщинистое тело игуаны. Скоро здесь будет порядок. Будет много порядка. Много жертв должны принести для Хомбречильо Первые Четверо, но это хорошая работа. Слава Бодо!»
 Долго сидели потрясённые люди, не проронив ни слова. Ну, Фердинандо и голова! Расслышать столько слов в одном-единственном крике – тут Итон и Кембридж не помогут. Тут надо родиться с мозгами.
 – Фердинандо, ты великий человек, – наконец вымолвил на полном серьёзе пекарь.
 Фердинандо не проронил ни слова. Покачиваясь и прикрыв глаза сморщенными красными веками, он с шумом втягивал в себя сладковатый дым.
 – Я сержанта сразу невзлюбил, – вдруг произнёс Луис.
 – И я тоже, – эхом отозвался Михель, его товарищ, который работал на плантации маниока у одного из местных фермеров.
 – Он нас тоже не любил, этот самодовольный гринго, – хмуро сказал пекарь, – он смеялся над нами. И он хотел, чтобы мы нашли ему сеньору в мужских штанах, которая натравила на Хомбречильо белых солдат… Теперь мы смеёмся над ними. Все гринго, которые топчутся на земле повелителя, будут принесены ему в жертву. Мы, Первые Четверо, сделаем это…
 – А где твоя Луча, пекарь? – спросил Михель. – Она хорошо потрудилась сегодня. Я принесу для неё ящерицу.
 – Не стоит. – Пекарь покачал головой, затем оглянулся по сторонам и негромко свистнул. Огромная змея выползла из зарослей и застыла, приподняв голову с двумя ямками посередине. В её сонных, безжизненных глазах отражался огонёк трубки Фердинандо.
 – Видишь, какая она спокойная, – кивнул на змею пекарь. – Луча уже наверняка слопала выводок мышей. Если бы она была голодна, ты уже забирался бы от страха на дерево.
 Пекарь издал тихий неприятный смешок.
 – Я её два дня держал в клетке, не давая даже птичьей лапки. Потому Хосе так досталось от неё. Она, видно, хотела откусить ему ногу и удрать с ней в джунгли.
 Михель натужно улыбнулся, со страхом наблюдая, как перекатываются мускулы под пёстрой кожей сурукуку… Сегодня он, простой сельскохозяйственный рабочий, такой же бесправный и угнетённый, какими были его отец, дед и прадед, отметил свой второй день служения Хомбречильо. Он уже не батрак. Он один из Первых Четверых.
 Однажды вечером, загоняя хозяйскую скотину в сарай, Михель остановился поболтать с Луизой Мачадо, дочкой угрюмого фермера, отвоевавшего у леса несколько акров худосочной земли. Михелю нравилась девушка, и он специально сделал так, чтобы одна из овец забежала во двор Мачадо. Михель извинился перед Луизой. Её отец рубил лес неподалёку, так что парню грех было не задержаться на пару минут рядом с пышнотелой смуглой красавицей… Только Михель эффектно облокотился на ограду и открыл рот, как небо над ним вспыхнуло рождественскими огнями. Раздался грохот, мощный, тяжёлый, какой бывает лишь в начале сезона дождей. С открытым ртом Михель наблюдал, как тёмное брюхо огромной машины, по форме напоминающей коровью лепёшку, проплыло над ним, оставив в небе грязно-серый след. Тогда он подумал: вот настоящий цвет неба, которое кто-то замазал легкомысленной голубой краской. Неведомая летающая машина, словно маисовый лист, которым женщины чистят окна, прошлась по небу, и оно открыло Михелю всю свою глубину и значение.
 Михель не помнит особого удивления. Он никогда не интересовался звёздами и зелёными человечками. Он попрощался с Луизой, загнал овец в сарай, наскоро умылся и пошёл домой. И у него было такое ощущение, будто он чего-то ждал.
 На следующий день он встретил в городке Луиса, своего давнего знакомого.
 – Ты видел Фердинандо? – спросил Луис.
 – Того, который пришёл из Вотупаранги прошлой осенью?
 – Того самого.
 – Мы с ним выпивали на прошлой неделе у бакалейщика… И все, вроде. С ним что-то случилось?
 – Он рассказывал мне про вчерашний небесный корабль. Очень интересно. И, похоже, на этот раз Фердинандо говорит правду.
 – И что такого он мог рассказать?
 – Приходи вечером к бакалейной лавке, узнаешь. Сам пекарь будет слушать Фердинандо.
 Михель так и сделал. Он вернулся после вечерней встречи у лавки очень возбуждённый. Присел на свою соломенную кровать и долго думал. Фердинандо – не простой бродяжка. Он видит, что было за много лет до рождения этого леса. Он знает, что будет потом, когда от джунглей не останется и следа. Фердинандо знает, что нужно сделать, чтобы судьба не отталкивала его, а сама придвинула к нему сочащуюся жирным молоком грудь. Фердинандо показал себя очень разумным человеком.
 «Нынешняя эпоха окончена. Вчера Хомбречильо сбросил обезьянью шкуру и сошёл на Землю в своём истинном обличье. Он опустит занавес времени и спросит у тебя, как ты жил все эти годы. Если ты окажешься чист, то будешь купаться в удовольствиях, кататься в белом «кадиллаке», у тебя будут красивые жены. Если ты встретишь повелителя и принесёшь ему богатую жертву, то станешь посвящённым в его тайну… А все белолицые гринго будут умерщвлены. Их эпоха окончена.»
 Михель лёг спать очень поздно, и проснулся с твёрдым намерением служить Хомбречильо.
 В тот же вечер он украл корову своего хозяина, и на старом трёхтонном грузовичке пекаря её отвезли в лес. Михель увидел стеклянный кратер, в котором жил повелитель. Михель услышал очень неприятный запах. Все, кроме Фердинандо, были очень напуганы. Но Фердинандо сказал, что обладает колдовской силой, и что с ним можно ничего не бояться.
 Отчаянно упирающуюся корову столкнули в кратер, и через минуту оттуда донёсся леденящий душу крик.
 – Наша жертва принята, – торжественно провозгласил Фердинандо.
 В городок Михель уже не возвращался. По совету пекаря он вступил в спасательную бригаду (надо быть ближе к повелителю, чтобы успеть исполнить любое его желание – так объясняли Фердинандо и пекарь). Они ждали своего часа. Хомбречильо нужен человек. Женщина, которую повелитель забрал к себе – не в счёт. Это должен быть подарок, подарок от чистого сердца.
 Дурачок Хосе и сержант-гринго казались идеальными претендентами на эту роль. Пекарь принёс из дома в лиановой корзине гигантскую ручную змею, которая, приподнявшись на хвосте, могла достать зубами до шеи взрослого человека. Он долго не кормил её и каждые два часа дразнил мёртвой ящерицей. К моменту исполнения ритуального убийства она грызла прутья корзины от ярости.
 Сегодня утром Фердинандо сказал:
 – Хомбречильо устал ждать. Он удивлён, что люди не встречают его богатой жертвой и не несут ключи от жизней белолицых солдат. Если мы поторопимся, то уже этой ночью я смогу вас представить повелителю. Хомбречильо будет ждать на просеке.
 Тогда же Фердинандо изложил им план, по которому Даглиш и Хосе должны будут непременно очутиться в руках у повелителя…
 … А сейчас Михель курил табак после этой очень важной работы. Он думал о своей будущей жизни, когда он превратится в сказочного принца на белом «кадиллаке». Нет, ему не нужно много женщин. Хватит и одной Луизы Мачадо. Михель не жадный. Это подтвердит каждый.
 – Ты обещал сегодня представить нас Хомбречильо, – напомнил Луис Фердинанду. – Повелитель посвятит нас в свою тайну и даст денег на белый автомобиль.
 – Я, например, не настаиваю на этом, – зашевелился пекарь, побаивающийся предстоящего визита. – Я не хотел бы никому надоедать.
 Фердинандо из-под опущенных век внимательно наблюдал за ним.
 – Мы пойдём этой ночью к повелителю, – вдруг произнёс он. – Слуга Ветра ждёт вас и хочет наградить за хорошую работу.
 – А вдруг ему не понравилась жертва? – засомневался пекарь.
 – Нет. Жертва очень хороша. Хомбречильо любит мясо, сдобренное змеиным ядом.
 – А вдруг он не нашёл тех двоих?
 – Этого не может быть. Яд Лучи может разъесть даже лезвие мачете. А сержант, похоже, не собирался бросать Хосе. Они непременно погибли. И погибли вместе.
 Пекарь, помолчав минуту, спросил:
 – А у повелителя есть четырехъярусная микроволновая печь?
 – У него есть даже то, о чём ты, пекарь, мечтаешь только во сне, а к утру напрочь забываешь, – загадочно ответил Фердинандо.
 – Что же это такое?
 – Это власть, пекарь. Власть, которая даст тебе в руки увесистую связку ключей от многих-многих жизней. Нет ничего слаще звона этой связки. Забудь, что ты когда-то выпекал людям хлеб. Твоя новая работа будет поважнее и поинтересней.
 – И этой ночью я смогу отпереть любую из жизней, которую мне доверит Хомбречильо? – в таком же заунывно-торжественном тоне переспросил пекарь.
 Фердинандо важно кивнул.
 Луис, слушавший последние слова с открытым ртом, сглотнул слюну и в свою очередь спросил:
 – А о чём мечтаю во сне я? Расскажи мне, Фердинандо.
 Фердинандо неуловимо поморщился.
 – Ты, Луис, мечтаешь вырубить сто акров этого леса и посеять маис и индийскую коноплю. Ты будешь самым могущественным на много миль вокруг. На тебя будут работать сотни батраков. И они будут называть тебя «господин».
 Луис с восхищением смотрел на Фердинандо. Вот парень, который ещё вчера был никем, а сегодня его, затаив дыхание, слушает сам пекарь! Он распорядился сегодня судьбами двух людей, один из которых принадлежит к могучему роду гринго, и сделал это с достоинством и хладнокровием настоящего господина! Луис страстно хотел быть таким же, как Фердинандо. И, похоже, нынешней ночью ему это удастся.

 Глава 8. Будет битва

 Кейси и черепашки наткнулись на Сплинтера далеко от просеки.
 – Что-то случилось? – забеспокоились они.
 – Ничего страшного. Просто на бразильца и американского сержанта наткнулись солдаты. Мне пришлось незаметно скрыться, чтобы не угодить в живой уголок сапёрного батальона.
 – А этот раненый парень очнулся? – спросил Мик.
 По дороге Кейси успел рассказать черепашкам о своих со Сплинтером приключениях.
 – Да, парень очнулся, и у него, видимо, всё будет в порядке: я полечил его одной волшебной травкой… Зато привести в чувство сержанта, который упал в обморок, увидав говорящую крысу, мне так и не удалось. Помешали солдаты. Зато оба пострадавших уже наверняка на базе, и их осматривает военный врач.
 Теперь черепашки повторили свой рассказ Сплинтеру и с нетерпением ждали реакции опытного наставника.
 – Я полагаю, – после некоторого раздумья произнёс Сплинтер, – что нам не следует давать Охотнику опомниться. Время сейчас играет на него. Чем дольше мы будем тянуть с решающим сражением, тем лучше он сможет к нему подготовиться. А мы, надеюсь, уже готовы.
 – Я готов, – мгновенно распрямил спину Донателло.
 – И я готов, – топнув ногой, произнёс Мик.
 – Я тоже, – последний раз шмыгнув носом, добавил Раф.
 – Я чувствую в себе силу, способную скрутить в бараний рог целую дивизию вооружённых до зубов Охотников, – заверил Лео.
 Они уселись на траву обсудить план ночного визита в стеклянную ловушку, не подозревая, что всего за полмили от них Фердинандо со своей бандой ждёт восхода луны, чтобы отправиться туда же, но совершенно с другими целями…
 …После стычки с черепашками Хищник долго не мог успокоиться. Он поспешил на свой корабль, понимая, что лихие каратисты могут пожаловать сюда очень даже скоро. Сапёры несколько дней безуспешно пытаются открыть люк летательного аппарата, но такой противник, как черепашки, может вскрыть корабль, как коробку с пиццей. Хищник даже не стал в этот раз пользоваться услугами потайного входа, скрытого в джунглях к северу от кратера. Он, как смерч, пронёсся среди копошащихся солдат, обрывая страховочные верёвки, калеча людей и увлекая их вниз. Те, кому посчастливилось стоять далеко от края стеклянного обрыва, могли видеть, как призрачная фигура Охотника легко, будто плюшевых медвежат, разбрасывает в стороны людей. Несколько сапёров с криками скатились на самое дно воронки и мгновенно исчезли под песком. Больше их никто не видел. Переливающийся на солнце силуэт Хищника тоже оказался внизу. Хищник поднял руки, издал негромкое рычание и погрузился в основание воронки, будто нырнул «солдатиком» в воду.
 Спустившись через верхний люк в корабль, он сразу наткнулся на тела солдат, валяющиеся, словно поломанные игрушки, в зарешечённом отсеке. Нехитрый механизм сгребал сюда всю добычу, попавшуюся за ночь. Хищник немного успокоился.
 «Великий Бодо будет мной доволен», – с удовлетворением подумал он. Добычи с лихвой должно хватить, чтобы жертвенный костёр не гас две ночи подряд. Сегодня должно прийти с подарками это странное человеческое существо по имени Фердинандо. Охотник не знает, почему, но на каждой из планет, где он разжигал свои жертвенные костры, находилось несколько туземцев, которые сами вызывались помогать ему. И это у них неплохо получалось. До тех пор, пока не наступала их очередь растаять в пламени прощального костра. Увы, единственная привилегия, которой удостаивается помощник Охотника – умереть последним. Охотник не совсем понимает суть опустошительной политики Бодо: вырубаешь планету под корень, потом покидаешь насиженное место, к которому успел привыкнуть – и снова дорога, поиски, хлопоты. Если бы позволить населению планеты воспроизводить самоё себя, регулируя при этом его численность, то Бодо мог бы тысячелетиями любоваться чёрными полноводными ручьями дыма жертвенных костров, стекающимися к нему со всей галактики… Во всяком случае, Хищник намеревался после опустошения этой, восьмой на его счёту планеты, обратиться к Ненасытному со специальной молитвой и изложить некоторые свои соображения. Жаль, когда такой ценный материал, как тот же Фердинандо, пропадает зазря.
 Размышляя, Хищник тем временем готовил корабль к нападению черепашек. Во-первых, он тщательно закрыл люк (не особо надеясь, что тот окажется серьёзным препятствием). Во-вторых, он расставил несколько магнитных ловушек в первом отсеке. Охотник включил голографические манекены, сделанные по его, Охотника, подобию, а также несколько картинок с изображением Эйприл. Он изготовил несколько манекенов с самих черепашек, сканируя их изображения прямо со своего мозга. Затем Хищник тщательно проверил весь арсенал холодного, огнестрельного и теплового оружия, понимая, что именно оно будет главным козырем в ночной схватке…
 Когда корабль был готов к приёму гостей, Охотник выскользнул из него через потайной ход в джунглях и отправился в пещеру к Эйприл, решив на всякий случай связать её. Несколько раз по дороге он останавливался, осматривая заросли через инфракрасный фильтр, но ни одного мерцающего пятна живой плоти не проглядывало через густую сеть дождевого леса. Джунгли будто вымерли, едва заслышав шаги Хищника.
 …В это время на базе, где расположились сапёры капитана Уайзмена, царило смятение. Несколько солдат бесследно пропало в кратере. Никто не хочет спускаться туда даже на стальном тросе. Около десятка человек с переломами ждут вертолёт из Боа-виста, скрипя зубами от боли, а по радио обещают обильные туманы на ближайшие два дня. Сержант Даглиш и местный парень по имени Хосе найдены в джунглях в бессознательном состоянии.
 Лишь полковник Роберт Снаг, кажется, не замечал переполоха. Он был необычайно возбуждён и даже весел этим вечером. Без сожаления оставив наполненный целым букетом отталкивающих запахов кратер, полковник уединился в своей палатке с мощным передатчиком.
 – Привет, босс. Полковник на волне. Есть хорошие новости.
 Из трубки послышался неожиданно отчётливый голос, будто его обладатель вдруг вырос прямо перед полковником. Даже в Сан-Паулу, соединившись по международной линии, вы не услышите, как дышит ваш собеседник.
 – Я слушаю вас, полковник.
 – Мне удалось рассмотреть нашего общего знакомого. Он сегодня немного покуролесил.
 – И какие шалости он себе позволил?
 – Сбросил нескольких солдат в ловушку, нескольким – поломал руки-ноги. Его молодая энергия просто бьёт через край.
 – Удалось сфотографировать его?
 Полковник усмехнулся.
 – Вообще-то да, но, боюсь, качество вас не устроит. Наш общий знакомый оказался невидимкой.
 – Так как же вы его видели, чёрт вас дери?
 – Он носит нечто вроде стеклянного плаща, который слегка заметен при ярком солнце, и к которому хорошо пристаёт всякий мусор. Сегодня я смог наблюдать его лишь благодаря прилипшей траве: солнце уже начало садиться.
 – Он был чем-то встревожен?
 – Без сомнения. Не знаю, кто его потревожил, но наш друг был изрядно взбешён. Так что, думаю, он скоро начнёт активно действовать и наверняка положит при этом сотню-другую людей.
 – Ну что ж, тогда объявляю готовность номер один. Снова подключайте журналистов, пусть хорошенько бьют во все колокола и кричат об опасности, нависшей над человечеством.
 – Я мог бы уже сегодня хорошенько настроить на ударную работу…
 – Ориентируйся по обстановке. И не спеши. Если после выхода репортажа в эфир сюда успеет прилететь хоть одна телекомпания, весь наш план пойдёт коту под хвост. Информация должна исходить только от CBS. Никаких свидетелей. Мы должны действовать жёстко: даём тревожный репортаж о пришельце и в тот же день начинаем основную операцию, во время которой капитан Уайзмен сметёт с лица земли этот вонючий лес на сотни квадратных миль вокруг и пришельца с его кораблём заодно. Чтобы не осталось никаких следов…
 – Есть ли что-нибудь для меня от сеньора Марчандо?
 – Обязательно будет, когда ты передашь ему в собственные руки землю, очищенную от леса. Землю, на которой он сможет заработать шестьдесят миллионов в год. Один миллион из них – наш.

 Глава 9. Зелёные человечки

 Ночь в глухих джунглях северной Бразилии – зрелище, рассчитанное на любителя ужастиков. Свет огромной яркой луны отражается в глазах тысячи живых существ, для которых это время суток – рабочее время. Обычно в одиннадцать часов, как по команде, лягушки начинают напевать народные бразильские мелодии, которые когда-то переняли у них пастухи, выдав за продукт человеческого ума и сердца. В тот же час огромная армия хищных насекомых бесшумной тенью выползает из своих дневных укрытий. Ягуары и гибкие пантеры, сладко потянувшись после дневной дрёмы, начинают играть, разминаясь перед ночной охотой, пытаются сбить быстрой лапой мохнатую ночную бабочку, в глазах которой отражается крохотная луна. Эта луна совсем непохожа на тот спутник Земли, которую люди привыкли видеть над головой всякий раз, когда бессонница выгоняет их из тёплых постелей. Луна, отражённая в глазах ночной бабочки, – сказочная планета, населённая беспокойными существами, странный вид которых мгновенно испаряется из мозга в момент пробуждения. Если бы кто-нибудь из астрономов, прикипевших к своим телескопам, попробовал вооружиться обыкновенной лупой и хорошенько рассмотреть глаз мохнатого бражника, залетевшего в окно лаборатории в лунную ночь – вот это было бы открытие!…
 Но сейчас всё было по-другому. Этой ночью мало кто из ночных обитателей леса покинул своё убежище. Весь лес знал – здесь появился новый, могущественный Хищник, который пришёл только для того, чтобы раз и навсегда уничтожить эти джунгли, вырвать у Земли её горячее трепещущее сердце. Он страшнее лесного пожара, страшнее самого человека. Потому сидели в своих логовах тихо, как мыши, грозные ягуары и застыли, скрючив мохнатые ноги, хладнокровные убийцы – пауки-птицееды. Даже глупые молодые обезьяны-ревуны, любящие шумные ночные потасовки, почувствовали смертельный холод, сочащийся из огромной стеклянной воронки, и тихо скулили, забравшись на самые верхушки банановых деревьев.
 Профессор Шон Баттл, отведавший за минувшие сутки дюжину пинт скверного пальмового вина, вдруг почувствовал себя совсем плохо и проснулся. Он лежал прямо на земле, в нескольких шагах от палатки. Огромная луна печально смотрела на грузного немолодого человека, пытающегося встать на ноги и каждый раз падающего с коротким восклицанием. Наконец профессор оставил бесплодные попытки, загрустил и немного поплакал.
 Он закончил Колумбийский университет сразу после второй мировой войны. Он был одним из лучших студентов и должен был стать одним из виднейших физиков в своей стране. Но он не был бы Баттлом, если бы не рискнул поставить на карту все и не занялся бы поисками этих проклятых зелёных человечков. Прошло сорок мучительных лет, превративших его, в конце концов, в ведущего телепередачи с самым идиотским названием, какое только можно было придумать. Он выслушал тысячи очевидцев, утверждавших, что они встречались с инопланетянами. И ясно понял, что всё это враньё. Насколько их рассказы похожи друг на друга! Даже врать не умеют красиво. Профессору пришлось учить их этому. Нередко перед самым включением камеры он говорил очередному гостю программы:
 – …И запомни: никаких скафандров и антенн!
 На закате жизни судьба, казалось, смилостивилась над ним: очередная поездка на место происшествия, скучные рассказы очевидцев, профессор Баттл в своей обычной манере травит новую байку… И тут на тебе! Им запретили снимать объект. Военные отобрали у репортёров камеры и фотоаппараты. Пропала девушка из CBS, а её вроде как и не спешат искать, хотя ведущий программы новостей каждый раз сообщает об интенсивной поисковой работе. Профессор наконец понял: это то самое, настоящее. Натуральная тарелка, а не какое-нибудь вранье. Первый и единственный раз в его жизни. Почему же ему нельзя, спрашивается, включить телекамеру и сказать всему миру: я, неудачник и враль Шон Баттл, был одним из первых, кто похоронил миф о зелёных человечках, потому что доказал, что это не миф?!
 – Я должен познакомиться с этим парнем со звезды! – заплетающимся языком выкрикнул Баттл. – Я единственный из вас, кто заслужил это!
 Профессор вдруг вспомнил глаза солдат, покалеченных сегодня в кратере. Кто-то из них, наверное, умрёт этой ночью: вертолёт из Боа-виста так и не прибыл. Шону Баттлу стало не по себе.
 – Нет, – устало пробормотал он, – не сегодня. Сегодня мне надо отдохнуть.
 Баттл ещё раз попробовал подняться, и в этот раз ему повезло больше. Он стоял, согнув в дугу молодое деревце и широко раскрыв рот.
 – Темно… – произнёс он, переступая на месте ногами. – Как темно, Господи!
 И вдруг Баттл перестал качаться. Его рот захлопнулся, звякнув зубными протезами. Он увидел, как из зарослей к базе вышли четверо зелёных человечков. Они были чуть пониже среднего роста, и за спиной у каждого из них висело по большому плоскому ранцу.
 – Это я такой пьяный? – с безграничным удивлением спросил профессор сам себя.
 – Да нет, – последовал ответ. – Когда я совсем пьяный, то у меня все человечки становятся зелёными. А я вижу, что вот, вышел ещё человек, нормальный, не зелёный.
 Шон Баттл в полном восторге хлопнул в ладоши, отлип от дерева и, описывая круги, начал приближаться к загадочной компании. Он широко раскинул в стороны руки, готовые крепко обнять новых пришельцев от имени старушки-Земли. Вот, святой Патрик, удача-то какая!
 …Конечно, это были черепашки вместе с Кейси и Сплинтером (которого пьяный профессор просто не заметил). Они увидели Баттла и остановились, наблюдая за его странными перемещениями.
 – Как вы думаете, Сплинтер, не Шон ли Баттл направляется к нам с распростёртыми объятиями? – спросил Кейси, узнавший телекумира своего детства.
 – Конечно, это он, – ответил за учителя Рафаэль. – И я давно собирался сказать ему несколько слов.
 – По-моему, Раф, профессор сильно пьян, и говорить с ним будет трудно, – предостерёг Сплинтер.
 – Я постараюсь сделать так, чтобы он меня понял.
 – И помни, нам нельзя долго оставаться на открытой местности.
 Баттл уже был недалеко. Было отчётливо слышно его пьяное мурлыканье.
 – Уважаемые пришельцы! – проговорил он, не доходя метров десяти. Профессора отчаянно качало. Он с восторгом оглядывал компанию и улыбался. – Я вас всех люблю.
 Раф выступил вперёд и коротко сказал:
 – Вы, мистер Баттл, – мусорный отброс.
 После чего компания растворилась в темноте, как хороший гранулированный кофе – быстро и беззвучно.

 Глава 10. Потайной вход

 – Слава Богу, охрана, кажется, спит, – произнёс вполголоса Сплинтер. Сидя на плече у Кейси, он мог хорошо видеть весь кратер, поблёскивающий под луной тысячами крошечных матово-голубых огней. Солдат, охраняющих кратер, не было видно. Вообще-то караульные не отдежурили здесь ещё ни одной ночи так, как этого требовала служба. Уж больно жуткое место. И пахло здесь не очень приятно. Обычно солдаты, которые должны были нести караул у кратера, собирались около полуночи в одной из дальних палаток и резались там в карты. Капитан Уайзмен ещё ни разу не проверял посты. Так было и на этот раз.
 Сплинтер, однако, этого не знал. Он попросил всех не шуметь и разговаривать лишь в случае крайней необходимости. Прикрепив страховочные тросы к кольям, крепко вбитым в землю, друзья начали осторожно спускаться. Стеклянный песок скользил под ногами и норовил увлечь вниз со скоростью свободного падения.
 Спуск, к счастью, оказался не очень долгим. Через пять минут вся команда была внизу и, не выпуская тросы из рук, внимательно осматривалась.
 – Интересно, – прошептал Мик, – почему нас не засасывает в ловушку?
 – Пока не знаю, – пожал плечами Сплинтер, – но, тем не менее, нам нужно как-то попасть внутрь корабля. Я бы очень хотел, чтобы ловушка сейчас сработала.
 – Может, нам стоит отпустить верёвку, и тогда всё будет в порядке? – предположил Донателло.
 – Разумеется, Дон, – отозвался Сплинтер, хватаясь покрепче за рубашку Кейси. – Нам придётся все попробовать.
 Все вместе отпустили тросы. Стеклянный песок зашуршал под ногами. Удержаться на нём было практически невозможно, и через секунду на дне воронки образовалась куча-мала. Ловушка же всё равно не сработала.
 Решающее наступление начиналось крайне неудачно. Сплинтер понимал, что Охотнику, должно быть, уже известны их намерения: в противном случае ловушка должна была открыться, впуская жертву.
 В этот момент их внимание привлёк чей-то негромкий разговор наверху. «Все, – подумали друзья, – пришли караульные, и заметив нас, они обязательно поднимут шум…» Но Сплинтер заметил, что говорили на местном наречии. К тому же говорившие, похоже, удалялись от кратера.
 – Знаете что, – проговорил наставник, – попробуем-ка посмотреть, что там делается, наверху. Мне кажется, что я слышу разговор местных жителей. Очень странно, что они выбрали такое место для ночных прогулок.
 С помощью тросов они поднялись наверх и осторожно выглянули наружу. Лишь чья-то слабая тень мелькнула в зарослях. Может, им просто показалось?
 …Фердинандо решил вести своих соратников к потайному входу в корабль. Он не хотел рисковать и не хотел свидетелей. То, что должно случиться, пусть случится. Видеть же этого никто не должен. А в кратере кто-то был. Острый слух ещё никогда не подводил Фердинандо. Конечно, там могла копошиться только очередная жертва Хомбречильо – никто по доброй воле не полезет туда ночью. Вполне возможно, что это был пьяный гринго. Да, скорее всего, что так. Но всё-таки лучше поостеречься. Потому Фердинандо молча и решительно повёл пекаря, Луиса и Михеля к потайному входу. Он заприметил вход прошлым вечером, когда, возвращаясь после очередного дня бесплодных поисков американской журналистки, вдруг наткнулся на Хомбречильо, внезапно выросшего перед ним будто из-под земли. Тот был без своего волшебного плаща, и Фердинандо чуть не остался заикой: истинное обличье повелителя оказалось более внушительным, чем мог себе представить этот малый, вовсе не лишённый воображения. Бродяга и не надеялся уйти оттуда живым, ведь сам-то он знал, чего стоят его побасёнки о дружбе и сотрудничестве между ним и могущественным пришельцем. Но чудовище не тронуло его, а лишь как-то странно захрипело, будто засмеялось, и скрылось в чаще.
 Именно в этом месте, Фердинандо был уверен, и находится потайной вход в корабль. Вход для особо дорогих гостей…
 «Я-то, понятное дело, скоро стану единственным, кто сможет беспрепятственно входить и, что важно, выходить через эту дверь. Но на что надеются эти трое несчастных? Впрочем, они мне здорово помогут, надо полагать».
 – Я не помню такой тихой и спокойной ночи, – проговорил Луис. – Кажется, что кроме нас и луны на всём свете никого больше не осталось.
 – Ты забываешь ещё о повелителе, – напомнил ему Фердинандо.
 – Да, и ещё – повелитель, – эхом отозвался Луис.
 Он волновался. Ему и в самом деле эта ночь казалась наполненной каким-то особым смыслом. Вообще-то он был прав…
 …Пекарь и Михель молчали, погружённые в свои мысли. Пекарь думал о том, что впервые в жизни у него появится могущественный покровитель. Чего греха таить, не очень-то хотелось пекарю близко знакомиться с чудовищем. Но таковы правила игры.
 Михель думал о Луизе. О том, как он встретится с ней завтра, превратившись в совсем другого человека. Заметит ли она перемену? Увидит ли в глазах Михеля бремя власти, которой могучий повелитель наверняка наделит его?
 – Мы пришли, – коротко сказал Фердинандо. Они остановились.
 Фердинандо пришла в голову неприятная мысль: ну хорошо, отыщется сейчас вход. А что дальше? Надо постучать? Или просто войти? Или смиренно ждать у входа, когда хозяин сам откроет им дверь?
 – Где же выход? – спросил Луис.
 – Смотри где-то здесь, – указал Фердинандо место и уселся на землю в раздумье.
 Луис упал на колени и начал шарить по земле руками в полной темноте.
 – Это должен быть люк или просто яма? – спросил он, подняв голову.
 – Не знаю. Это должно быть что-то, – не очень любезно отозвался Фердинандо.
 Он ждал. Конечно же, Хомбречильо сам откроет дверь. Если захочет. А почему бы и нет? Вот три человеческих существа. А ведь именно за человеком, как понял Фердинандо, и охотится пришелец. Более того, эти трое нисколько не хуже всех остальных живущих в этом Богом поза6ытом месте.
 «A я? – подумал Фердинандо. – А я – хуже. Потому меня и не принесут в жертву. Я буду верховным жрецом. Потому что я – хуже.»
 Фердинандо выкурил сегодня очень много опиума. Мозг его от этого не утратил своей быстроты, как у многих его знакомых в Вотупаранге, которые после двух-трёх трубок становились похожими на зимних оцепенелых ящериц. Он чётко представлял себе, как всё должно будет произойти. Сначала войдёт Луис, потом Михель. Пекарь, конечно, перетрусит: «Входи, – скажет он, – Фердинандо. Мне отчего-то не по себе.» Фердинандо на это ответит: «Не забывай, что ты сейчас не трусливый пекарь, а Один из Четырёх. Не пристало тебе пугаться своего повелителя. Входи же туда, где тебя ждёт новая жизнь». Все это, конечно, Фердинандо скажет замогильным голосом, от которого эти невежи цепенеют, как мыши под взглядом удава… Ну вот и всё. Зайдёт пекарь, и за ним захлопнется дверь. О том, что будет за этой дверью с Луисом, Михелем и пекарем, лучше не думать. О том же, какая жизнь начнётся у него, Фердинандо, после того, как все поймут, что он – единственный из людей, кто может прийти к Хомбречильо и остаться в живых… Об этом иногда бывает приятно подумать.
 – Ты долго ещё будешь шарить там руками, как ослепшая обезьяна? – не выдержал наконец Фердинандо.
 Чуть не плача от обиды и собственной нерасторопности Луис воскликнул:
 – Но ведь я никогда не видел раньше этих дверей, Фердинандо! Расскажи мне, где они и как их найти, иначе, боюсь, я так до утра буду ползать на коленях, а повелитель нас так и не дождётся.
 В этот момент Фердинандо вдруг показалось, что под ним разверзлась земля. Чуть в стороне от того места, где сидел на корточках Луис, прямо под ногами Фердинандо, почва немного приподнялась, а затем посыпалась куда-то вниз. Вдруг образовалась тонкая щель, из которой заструился тусклый голубоватый свет. Бродяга поспешно убрал ноги, затем встал, отошёл в сторону и с восторгом наблюдал за медленно расширяющейся щелью.
 Он бросил попутчикам:
 – Не шевелитесь.
 Это было лишнее. Луис стоял на четвереньках и, замерев, уставился на открытый люк. Глаза его, казалось, сейчас вылезут из орбит. Пекарь, едва заметив щель, отошёл за дерево и недоуменно открыл рот. Но вопрос так и застыл на его губах. Михель весь напрягся.
 – Теперь слушайте меня, – торжественно произнёс Фердинандо. – Повелитель хочет видеть вас. Он открыл вам свою дверь и приглашает войти…
 Бродяга не случайно делал упор на словах «вас», «вам». Он понимал, как напуганы его «протеже» и старался внушить им, что они удостоились небывалой чести.
 – Первым должен войти Луис, затем Михель и ты, пекарь. Пока не будет особого знака, рты ваши должны быть на замке. И ни одного лишнего движения. Иначе произойдёт непоправимое…
 …Черепашки вместе с Кейси и Сплинтером, наконец, настигли эту странную четвёрку. Сдерживая изо всех сил тяжёлое дыхание, они притаились за кустами и с удивлением наблюдали за происходящим.
 – Сплинтер, – спросил Донателло, – вам понятен смысл речей этого важного джентльмена в обносках?
 – Боюсь, что да, – Сплинтер внимательно вглядывался в ночь. – Обрати внимание, Дон, под их ногами какой-то свет. Готов поспорить, что это не шахта городской канализации. По-моему, этот малый, командующий ими, хочет, чтобы парни пожаловали к Охотнику в корабль через этот потайной люк.
 – Так ведь это то, что нам и надо, ребята, – возбуждённо зашептал Раф.
 – Естественно, – отозвался Сплинтер. – Только мне не понятно, с каких это пор люди стали заходить к Хищнику вот так запросто, будто на чашку чая. Цель этого визита мне совершенно не ясна.
 Дон, хмыкнув, произнёс:
 – На мой взгляд, тут всё ясно, как в детском учебнике по математике. Оборванец хочет скормить Охотнику этих троих. Вот и все.
 – Очень похоже, – прошептал Сплинтер. – Подлец.
 – Но зато мы сможем попасть к Хищнику, ребята! – сказал Леонардо.
 – И чем скорее, тем лучше, – закивал головой Кейси. – Иначе нам придётся ждать, когда этот оборванный жрец пожалует сюда с новой порцией благотворительной помощи голодающим странникам Вселенной.
 В этот момент они услышали пронзительный крик пекаря. Все вздрогнули и внимательно всмотрелись в темноту ночи. В двух шагах от них кусты с треском раздвинулись, и мимо пронеслась грузная фигура пекаря, сотрясающая неподвижный воздух страшными воплями.
 – Неееее-е-е-т, не хочууу-у-у! – кричал бедняга.
 Друзья переглянулись.
 – Все. Пора, – сказал уже в полный голос Сплинтер, и они что было сил побежали к открытому люку.

 Глава 11. Битва начинается

 Перед ними мелькнуло вмиг побелевшее лицо Фердинандо и исчезло: Кейси на ходу отвесил незадачливому друиду крепкую затрещину, и тот улетел далеко в кусты. Михель и Луис в состоянии шока молча смотрели, как пять фигур, неожиданно вынырнувших из темноты, подбежали клюку.
 – Так ведь они хотят нас опередить! – закричал Михель и метнулся вслед за черепашками, поспешно спускающимися в логово Хищника.
 Но было поздно. Люк закрывался. Охотник, видимо, заметив свой промах, постарался не впустить врага или хотя бы разъединить маленький отряд. Еле-еле успели черепашки протиснуться между закрывающимися створками. Михель же остался снаружи, проклиная их и даже не догадываясь, какую неоценимую услугу ему только что оказали.
 Кейси и Сплинтер, спускавшиеся первыми, сразу увидели Охотника. Тот стоял невдалеке от входа, приподняв согнутые передние лапы. Он был без плаща. Острые челюсти вокруг маленького рта постоянно двигались, словно что-то мусоля.
 «Вот он какой… И именно так он каждый раз встречал свою жертву», – с невольным трепетом подумал Кейси. Сплинтер что-то говорил ему на ухо, но ошеломлённый Кейси лишь в самый последний момент услышал одно только слово:
 – Да ложись же!!!
 И Кейси упал на скользкий пол в тот самый момент, когда трёхзубый гарпун, брошенный молниеносным движением лапы Хищника, просвистел над его головой. Страшное оружие едва не задело и Донателло, спускающегося вслед за Кейси.
 Сплинтер спрыгнул в момент падения с плеча Кейси и исчез из поля зрения. Парень растерянно оглянулся. Учителя нигде не было видно.
 А тем временем все черепашки успели спуститься в корабль. Не больше одной секунды было у них на то, чтобы рассмотреть место, куда они попали: гладкие стены просторной шестиугольной комнаты, пол, покрытый какой-то слизью с крепким запахом, несколько плоских квадратных выступов, похожих на двери и широкий тёмный проход, вероятно, коридор. Охотник находился у дальней стены. Он приготовился к бою.
 Донателло опомнился первым и выхватил из-за спины крепкий тисовый шест.
 – Дон, мы с тобой! – воскликнули его друзья и стали обходить пришельца с флангов. У Рафа, Мика и Лео были такие же шесты, как и у Донателло, Кейси взял наперевес свою клюшку.
 Охотник зашипел и пошёл навстречу. Когда между ними оставалось метров десять, Хищник взмахнул лапой, и все увидели, как сверкнул в ней небольшой металлический диск. Мгновение спустя диск с лёгким жужжанием уже летел навстречу Лео. Тот успел отскочить в сторону, но поскользнулся на слизи и упал. Диск вошёл в стену, как в подтаявшее масло. Раздался негромкий хлюпающий звук. Хищник сделал гигантский прыжок и бросился на Лео. Черепашки мгновенно среагировали и дружно обрушили свои шесты на голову Хищника. Тот издал короткий вой и выбросил вперёд лапу со страшными когтями. Мик со стоном отлетел к стене. На его щеке красовался рубец.
 Раф почувствовал, что ещё одного удара его шесту не выдержать. Он подпрыгнул и вонзил в голову Охотника мощный тоби-йоко-гери, лучший из своих ударов. Охотник запрокинул голову и резко вскочил на ноги. Лео, лишь слегка оглушённый, сумел быстро подняться, и его нунчаку, описав изящный круг, опустился на голову врага. Хищник взревел. Он попытался расшвырять черепашек в стороны, но тут на него налетел Донателло, отработав на шкуре Хищника серию великолепных ударов.
 Охотник, привыкший брать оцепеневшую жертву в охапку, рвать её на клочки гигантскими челюстями, не встречая серьёзного сопротивления, уже отвык от настоящих поединков. Серьёзного противника он не встретил нигде. Были, конечно, планеты, где туземцы осмеливались идти на него войной. Он тогда просто брал в руки рычаги стационарного шестидюймового бластера и делал из туземцев кашу. Потолковать с Хищником один на один не осмеливался никто. Потому пришелец был так обеспокоен первой встречей с черепашками, и сейчас это беспокойство росло. Охотник где-то в глубине души мечтал о красивой эффектной победе без теплового и прочего «горячего» оружия. Готовя свой впечатляющий арсенал к сегодняшней встрече, он всё-таки надеялся, что дело ограничится парой энергичных бросков и выпадов. В конце концов, челюсти сомкнутся на горле очередной жертвы и – все. Тогда появится прекрасный повод обратиться к Бодо с победной молитвой и сказать: «Я, твой слуга в восьмом колене, победил сегодня пятерых врагов по обычаям предков. В моих руках был лишь боевой гарпун и боевой диск, и я не соблазнился могучим оружием, хранящим огонь. Я одержал эту победу для тебя, ненасытный Бодо. Прими мою жертву, очищенную жаркой битвой».
 …Но как назло, всё получалось не так, как хотелось Охотнику. Он щедро сыпал ударами, которые могли бы превратить железобетонную стену в кучу мелких обломков. Но ни один из них не достиг пока цели. Черепашки, словно играя, уворачивались от ударов. Скользкий пол сначала казался им серьёзной помехой, но когда они приспособились, маневрировать на нём оказалось очень удобно.
 Друзья дрались молча. Черепашки тоже давно не встречали такого опасного противника, как Охотник. Им пришлось на ходу вспоминать многие приёмы, движения и удары, к которым они прибегали в самые трудные минуты. Черепашки кружили вокруг Охотника, впечатывая в него меткие удары и доводя его до бешенства.
 Но вот Хищнику удалось сделать удачный выпад и теперь Донателло лежит у стены, на несколько минут потеряв сознание. Хищник торопится закрепить свой успех. Воспользовавшись секундным замешательством, он отвешивает Рафаэлю пощёчину, от которой нетренированый человек очнулся бы только через сутки. Раф отскакивает в сторону, вертя головой, и кривится от боли.
 – Ты ещё пожалеешь об этом… – шепчет он.
 И в следующее мгновение Рафу удаётся достать Хищника ребром ноги, тот поскальзывается и врезается головой в стену. Вот так, с переменным успехом, они дрались довольно долго.
 Кейси старался не отставать от друзей. Его клюшка мелькала в воздухе, обрушивая удары на Хищника и цепляя его за лапы. Кейси присматривал, чтобы Хищник не оторвался от этой кучи-малы и не убежал. Иногда раздавался его голос:
 – Дон, он обходит сзади!
 – Осторожно, Мик, сейчас он прижмёт тебя к стенке!
 К сожалению, Кейси прозевал тот момент, когда Охотнику удалось пробраться к выходу в соседний отсек, оглушив на миг Рафаэля. Кейси не заметил, как пришелец постепенно, шаг за шагом пробирался к тёмному коридору. Орудуя изо всех сил клюшкой, парень не уловил смысл манёвра. Лишь когда Раф отшатнулся, получив увесистый удар, а Охотник вдруг исчез, Кейси понял, что сейчас началась самая неприятная часть схватки: им придётся искать Охотника и ждать коварного нападения из-за каждого угла.
 Получилось ещё хуже: Дон и Мик, увлечённые сражением, исчезли сразу вслед за Охотником, а Кейси и Лео остались с Рафом, осевшим на пол после удара. Теперь они были разъединены. Сплинтер, кстати, так и не показывался…
 Донателло бежал по коридору, слыша чуть позади тяжёлое дыхание Микеланджело. В коридоре было темно, как в чулане. Крохотные лампочки где-то под самым потолком позволяли лишь не натыкаться на стены и убедиться, что Хищника, который, по идее, должен бежать футах в десяти от них, впереди нет. Донателло не заметил ни одного бокового хода по дороге. Ни один люк не отозвался гулким эхом на их шаги. Куда же пропал Охотник?
 Они пробежали ещё немного и остановились. В коридоре стояла тишина. Время от времени еле уловимый писк раздавался где-то вверху. «Наверное, одна из лампочек», – решил Дон.
 – Где он может быть? – прошептал за спиной Мик.
 – Понятия не имею, – ответил озадаченный Донателло. – Он ведь выбежал прямо передо мной. Нырнул в этот тёмный вонючий коридор и – словно сквозь землю провалился.
 – Он мог просто прижаться к стене и пропустить нас вперёд?
 – По-моему, нет. Коридор не так уж и широк.
 – И никаких развилок… Чертовщина какая-то. А если попробовать дойти до конца этого коридора?
 – Ты уверен, что у него есть конец?
 – Должен быть, во всяком случае.
 Донателло уверенно двинулся вперёд. Только сейчас он заметил, что противной слизи под ногами уже нет. Шаги отдавались глухим коротким эхом.
 – Ты слышишь? – спросил он. – Эха почти нет. Если бы коридор был очень длинным, каждый наш шаг звучал бы по полминуты.
 – Да, но только не забывай, Дон, что мы находимся на инопланетном корабле, где всё возможно.
 Будто в подтверждение тому сухой резкий щелчок раздался где-то за спинами черепашек. Друзья молниеносно обернулись.
 – Кто здесь? – крикнул Мик. В неверном свете тусклых лампочек свежий шрам на его щеке казался многоногим насекомым, нахально усевшимся на лицо Мика.
 Никто не откликнулся. Лампочки задрожали и, на секунду погаснув, загорелись снова.
 – Я теперь не знаю, куда нам идти: назад, где кто-то или что-то балуется с выключателем, или вперёд, куда, по идее, должен был убежать Хищник? – проговорил Микеланджело.
 Донателло вдруг хлопнул себя по лбу.
 – Мик, дружище, я, оказывается, полный идиот! Ты помнишь первую передачу Эйприл из этого захолустья? Ну, когда она спрашивала у местных жителей про корабль?
 – Помню, а что?
 – Ведь тогда кто-то говорил, что видел в небе тарелку! А если эта тарелка, то значит она круглая, и коридор этот круглый, и мы ходим, как последние дураки, по кругу!
 – Хорошо, Донателло, но в таком случае мы должны были наткнуться на то место, где мы вошли в коридор.
 – Ерунда. Мы туда просто ещё не дошли. Идём вперёд и, я уверен, через пару шагов встретимся с Рафаэлем и Кейси.
 Они прошли ещё немного, но унылая картина нисколько не изменилась.
 – Раф! – громко позвал Микеланджело.
 – Кейси! – крикнул Дон.
 Прислушались. Тихо. Лишь короткое эхо донесло до них отзвуки своих собственных голосов.
 – Надо пройти ещё, – Дон упрямо наклонил голову.
 – Мне кажется, что нас просто заманивают в ловушку, – поделился опасениями Мик.
 – В таком случае надо действовать алогично, – Дон понизил голос до шёпота. – Мы пройдём сотню шагов вперёд, а потом повернём и бодро зашагаем назад.
 – Ну что ж, давай попробуем.
 Через несколько шагов Дон молча показал Мику куда-то вперёд. Мик кивнул: да, он увидел. Коридор поворачивал влево и из-за поворота выбивался слабый свет.
 – Всё-таки ему не удалось разъединить нас надолго, Мик, – ободряющим тоном произнёс Донателло.
 – Да, если впереди мы найдём наших друзей.
 – Найдём. Обязательно найдём.
 Свет приближался. Теперь они были уверены, что он падает из той самой комнаты, где началась стычка с Охотником. Черепашки прижались к левой стене и замедлили шаги. Эта глухая тишина их тревожила. Было такое впечатление, что, выбежав вслед за чудовищем, они попали в другое измерение.
 – Эй, что это, Дон?
 Свет стал удаляться от них! Он замигал и исчез на несколько секунд, а потом возник снова, но уже дальше.
 – Это ловушка, Донателло! Ловушка, рассчитанная на круглых идиотов! Бежим отсюда!
 Дон остановился в мучительном раздумии. Свет больше не убегал от них.
 – А, будь что будет! – Дон вдруг резко сорвался с места и побежал вперёд, выставив перед собой шест. Мику поневоле пришлось следовать за ним.
 – Дон, подожди!
 Противный хлюпающий звук раздался впереди. Свет, казалось, поплыл им навстречу. Матово-белый кокон высотой в человеческий рост вдруг вырос перед ними. Звук исходил именно от него. «Хлюп, хлюп». Внутри кокона что-то плюхалось и урчало…
 Это было то, что Охотник называл магнитной ловушкой. Устройство, которое перерабатывало мусор и отходы корабля в бесцветный, бесплотный пепел, по сути – в ничто. В отличие от обычного утилизатора, ловушка сама искала себе работу. Для этого надо было только задать ей определённую группу соединений, которые должны быть утилизированы. Несколько часов назад Охотник набрал на контрольной панели мусорщика формулу белка. Озадаченный утилизатор обшарил весь корабль и переработал каждую крошку мяса, оставшегося после пиршеств Охотника. В тканях самого Хищника нет ничего, что хотя бы отдалённо напоминало белок. Зато черепашки – совсем другое дело… Утилизатор почуял их не сразу. Лишь когда Дон подбежал к нему совсем близко, механизм мусорщика уловил огромное количество белковых соединений и буквально рванулся навстречу черепашкам. На это и рассчитывал Хищник.
 Микеланджело сразу понял, что от этого урчащего, как проголодавшийся зверь, предмета исходит опасность. Дон же этого не почувствовал. Схватив поудобнее шест, он приближался к кокону.
 – Ни шагу, Дон! Это точно какая-то ловушка! Лучше отойдём! – Когда Мик подбежал к другу, Донателло осыпал яростными ударами утилизатор.
 Тот вдруг прекратил движение и оценивал нестандартную ситуацию: ещё никогда мусор, подлежащий уничтожению, не оказывал сопротивления. Мик схватил Дона за плечо и в то же мгновение почувствовал, что какая-то неодолимая сила прижимает их к кокону. Он успел заметить, что машина будто раскрыла пасть: откинулся люк и внутри обозначился глубокий чёрный провал.
 – Чёрт побери, мы, кажется, влипли!
 Люк за ними бесшумно закрылся. Мусорщик, перестав хлюпать и булькать, отправился на дальнейшие поиски беспокойного белкового мусора.

 Глава 12. Сплинтер

 Сплинтер никуда не пропал. Он чётко представлял себе, что, пока стороны меряются силами, он не сможет оказать ребятам серьёзной поддержки. Другое дело, что Охотник наверняка пойдёт на хитрость. Вот тут старый Сплинтер может просчитать некоторые варианты… Нет, чудовище наверняка не сможет драться по-джентльменски. Охотник привык уничтожать, а не сражаться. Сам себя пришелец может считать кем угодно: романтиком, странствующим завоевателем, хоть Эрнстом Хэмингуэем, наконец. На самом деле он просто космический браконьер. Пожиратель биологической массы. Он с самого начала повёл себя как мясник: напал на беззащитную Эйприл и ждёт, когда на приманку сбежится побольше вкусной дичи. Потому в честной битве ему никогда не одолеть черепашек.
 Постой, а кто говорил, что битва будет честной? Никто. Может, только Дон, Лео, Мик и Раф строят какие-то иллюзии на этот счёт… Это и понятно: их не учили, что противника можно не победить, а добыть… Именно добыть, как куропатку на обед. Черепашки, наверное, и не предполагают, что внутренности этого корабля нашпигованы коварными ловушками, как праздничный пирог – цукатами. Но на этот случай здесь есть он, Сплинтер. Сплинтер, который повидал на своём веку немало мерзавцев. И сейчас он поможет черепашкам одолеть самого опасного из них.
 – Ещё как помогу, – подумал учитель, обследуя каждый квадратный дюйм отсека. – Если, конечно, не заблужусь.
 Он отбежал совсем недалеко от того места, где черепашки столкнулись с Охотником. Завернул за первый же угол. Но шум драки почему-то сюда не доносится. Может, Охотник уже убежал, заманивая их в один из своих капканов? Сплинтер вздохнул и отогнал от себя тёмные мысли. Надо искать. Надо выполнить свою задачу.
 Сплинтера мутило от запаха, который распространяла слизь на полу. Она налипала на лапы и мешала двигаться. Единственным плюсом было то, что в любом из отсеков Сплинтер находил лишь стены, пол и потолок. Никакой обстановки. Никаких излишеств. Тоже мне, рыцарь-храмовник… Но пока учителю не удалось обнаружить ни одной ловушки. Сплинтер методично обшаривал отсек за отсеком и уже начал беспокоиться: где-то глубоко-глубоко в сознании постепенно кристаллизировалась очень неприятная мысль. Может, искать нужно по-другому? Но тогда как?
 Кажется, это был четвёртый по счёту отсек. Сплинтер сразу отметил, что он отличается от остальных. Да, пожалуй, здесь было посветлее. И куда попросторней. Отсек был просто огромным. Сплинтер до предела напряг зрение и слух. Он мысленно наплевал на тошнотворный запах слизи и с шумом втягивал в себя воздух, рассчитывая уловить в этой помойной атмосфере тревожный диссонанс. И вот оно! Сначала у Сплинтера ёкнуло сердце. Потом он чуть не сделал глупость и не побежал с радостным воплем вперёд. Дело в том, что учитель увидел Донателло. Тот стоял у стены и, казалось, к чему-то прислушивался. Совсем, как настоящий. Сплинтера отрезвило то, что у этого Донателло была не его фиолетовая повязка, с которой он не расстался бы даже под страхом смерти, а какая-то пошловатая пёстрая тряпка. К тому же то, что должно было изображать Дона, издавало сильный запах горелой проводки и подрагивало, как изображение неисправного телевизора.
 «Кажется, это то, что я искал», – с облегчением подумал Сплинтер. Он осторожно приближался к манекену, обдумывая, каким образом эта ловушка должна была напакостить его друзьям.
 – Здесь должно что-то взорваться, – была его первая мысль.
 – Но если все ловушки Охотника взрываются, – возразил он сам себе, – то от его корабля останется решето. Нет, думай дальше.
 – Ну тогда что-то должно стрельнуть. Это в стиле хозяина этой посудины.
 – Ты мыслишь категориями дешёвых романов, Сплинтер. Охотник, я уверен, их не читал. Здесь наверняка что-то другое.
 – Тогда жертва должна куда-то упасть. У Хищника повадки муравьиного льва.
 – Вот это уже теплее. Может, ты знаешь, и то, при каких условиях это должно произойти?
 – У меня есть одна догадка на этот счёт. Какой была твоя первая реакция, когда ты увидел Донателло?
 – Точно! Я хотел подбежать к нему, и тогда меня, по идее, что-то должно было похоронить в трюме корабля.
 – Кажется, похоже на правду, а?
 – Похоже. Осталось только проверить.
 Сплинтер окинул взглядом комнату. Она, как и «прихожая», была шестиугольной и напоминала юрту. Здесь были две двери. Значит, ловушка должна работать, когда к ней подходишь со стороны одной из дверей. Мысленно начертив прямую от входа к выходу, Сплинтер потрогал лапой пол чуть в стороне. Никакой реакции. Тогда он быстро-быстро пробежал в другую сторону. Ловушка не работала. Может, она была рассчитана на другой, более внушительный вес жертвы?
 Нет, капкан действовал по-другому. Сплинтер разглядывал голографического Дона и отчаянно искал ответ.
 – Может, надо попробовать до него дотронуться?
 – Это же голография!
 – Ну и что? Рядом могут стоять термодатчики, реагирующие на тепло живого тела. Прикоснёшься, а они – бах! И взрываются.
 – Точно. Проверь. Может, от тебя что-нибудь и останется.
 – Но я не могу…
 – Постой, я, кажется, нашёл. Охотник мог рассчитывать на то, что Дона окликнут. Верно?
 – Верно.
 – Значит, ловушка может захлопнуться при громком крике.
 – А может и не при громком. Вспомни рассказ Даглиша: Охотник чутко реагировал на шорох веток. Со слухом у него всё в порядке, да и род занятий у него такой, что барабанные перепонки порой помогают наполнить желудок.
 – Вот как? Интересно, а я сейчас разговариваю с собой вслух?
 – К счастью, нет. Для этого ты, Сплинтер, слишком старый и опытный воин.
 – Спасибо на добром слове.
 Учитель вернулся к двери, через которую недавно вошёл. Он что-то прикинул, разглядывая высокий потолок, затем спрятался за дверью и не слишком громко позвал:
 – Донателло!
 Сначала Сплинтер подумал, что опять ошибся. Он уже заглянул за дверь и тут услышал нарастающий противный свист. Помедли он ещё секунду, и тяжёлая дверь прихлопнула бы его, как комара. Но старый опытный воин отпрыгнул назад.
 – Просто-напросто мышеловка! – Сплинтер перевёл дух. – Так это мы ещё в первом классе проходили…
 Учитель не делал попыток снова проникнуть в запертую наглухо комнату. Было абсолютно ясно, что вторая дверь тоже захлопнулась, и Охотник со своей внеземной цивилизацией не открыл для Сплинтера ничего нового.
 Ободрённый первым успехом, Сплинтер поспешил в другие отсеки, скрупулёзно изучая и запоминая всё, что видел по дороге. Он с радостью почувствовал свою необходимость. Как знать, может, кто-то из черепашек в этом момент уже входил бы в комнату с голографическим манекеном и радостно или удивлённо окликал бы друга… Сплинтер расправил усы.
 В последнее время он заметил, что становится беспокойным и суетливым. Обычная история: учитель видит, как вырастают его ученики, а он становится им всё меньше и меньше нужен. Но теперь-то ясно, старый Сплинтер, что волнуешься ты зря? Конечно ясно. Как белый день.

 Глава 13. Блестящая трубка

 …Раф быстро пришёл в себя. Рядом стоял Кейси и с беспокойством смотрел на него.
 – Ты в порядке?
 – Вполне, – ответил Раф, стараясь припомнить, куда подевались Донателло, Мик и Сплинтер. – Где остальные?
 – Сплинтер пропал сразу, Дон и Мик преследуют Хищника. На прощанье он влепил тебе увесистый хук. Я остался с тобой.
 Раф кивнул в сторону коридора.
 – Это там?
 – Да, Раф. Они убежали минуты три-четыре назад. У нас есть шанс догнать их.
 Раф осторожно потрогал скулу, поднялся, подобрал свои нунчаку и шест и сказал:
 – Можем двигать за ними.
 Они, разумеется, не могли знать, какие секреты кроются за каждой дверью на корабле. Эйприл немного просветила бы их на этот счёт, но где она сейчас? Даже если бы друзья знали, что одна и та же дверь ведёт в несколько комнат – разве помогло бы это?
 Они вошли в коридор и уже не увидели длинного перехода, где Дон и Мик сейчас выясняли отношения с утилизатором. Коридор теперь вёл в огромный зал размером с заводской цех. Но не только в размерах дело. Помещение, казалось, и в самом деле было приспособлено под какое-то производство. Здесь было очень просторно и прохладно. Вдоль стен, выстроившихся привычным четырёхугольником, стояли массивные механизмы, инструменты, о назначении которых можно было только догадываться.
 – Похоже, наш мерзкий знакомый занимается не только охотой, – произнёс Раф. – Может, он ещё подрабатывает подпольным производством компакт– дисков?
 – Тогда уж скорее выпуском тушёнки, – ответил Кейси.
 Они обошли этот зал, но не нашли ничего, что хотя бы косвенно указывало на присутствие Мика и Дона. Не было видно и двери, которая вела бы дальше внутрь корабля.
 – Куда же они запропастились, Раф? – озадаченно спросил Кейси. Раф молча рассматривал устройство, матово поблёскивающее в неверном свете гудящих под высоким потолком круглых светильников. Он осторожно дотронулся до боковой стенки механизма. Стенка была тёплой.
 – Да ну его к чёрту! – воскликнул Кейси, оглядывая зал. – Пошли отсюда, Рафаэль. Не будем терять времени.
 – Пойдём, – согласился Раф, – но только куда? Дон и Мик не выходили из коридора. Значит, они вышли отсюда с другой стороны. Ты видишь здесь ещё одну дверь или проход? Я – нет.
 – Выйдем туда, откуда вошли.
 Они повернулись и увидели Хищника, который стоял у входа и внимательно смотрел на них. В руке пришельца теперь была длинная блестящая трубка, напоминающая те, из которых местные индейцы в незапамятные времена стреляли отравленными стрелами.
 – Кейси…
 Хищник медленно поднял трубку к плечу. Не было слышно ни хлопка, ни взрыва. Но друзья вдруг почувствовали, что какая-то сила переворачивает их в воздухе и швыряет к противоположной стене.
 Бах! Раф удивился, что остался жив после такого приземления.
 – Бежим! – крикнул Кейси.
 Легко сказать… Кряхтя, Раф поднялся и со скоростью инвалидной коляски подбежал к одной из машин, стоящих вдоль стены.
 – Раф, я здесь, – раздался негромкий голос Кейси из-за соседней машины.
 Осторожно выглянув, Раф не увидел Охотника на прежнем месте.
 – Кейси, этот мерзавец подкрадывается к нам. Будь осторожен.
 Если Охотник приближался к ним, то делал это абсолютно беззвучно. Кейси растерянно оглядывался по сторонам… На одно лишь мгновение удалось опередить ему Хищника, когда тот с хрипом вынырнул из-за машины. Трубка в его руках издала сухой короткий щелчок, но, к счастью, Кейси уже метнулся к следующей машине.
 – Раф! Давай пробираться к выходу!
 Раф покачал головой. Не хотелось ему бегать от этого типа… Ведь Дон с Миком побежали за ним. Почему же пришелец вернулся, а его друзья нет? Раф был почти уверен, что с ними произошла неприятная история. И потому ему хотелось серьёзно потолковать с Охотником, а не скрываться от него.
 Охотник ожидал, что Раф побежит вслед за парнем и не опускал своей трубки.
 А Раф карабкался по гладким, тёплым стенкам машины. Поднявшись наверх, он осторожно выпрямился и увидел Охотника, неподвижно застывшего в ожидании, – но сам оставался вне поля его зрения. Для того, чтобы приблизиться к Хищнику, Рафу понадобилось бы хорошо попрыгать: три машины разделяли их, расстояние между ними – примерно шесть футов. Наверняка при прыжке будет слышен шум. Только первый прыжок до ближайшей машины, возможно, и не потревожит пришельца.
 Будто каменное изваяние, стоял Хищник. Кейси, выглядывая из-за своей машины, делал отчаянные знаки: он видел Рафа наверху. Значит, скоро заметит его и Охотник. Раф вздохнул и прыгнул. Хищник что-то услышал. Он вздрогнул и огляделся. Когда его голова поворачивалась в сторону Рафа, Кейси бросил вперёд клюшку. Реакция у Хищника была отменной. Великолепная «Koxo» разлетелась на мелкие щепки.
 Раф успел в это время перебраться ещё на одну машину ближе к Охотнику. Предстоял последний прыжок. Но как теперь отвлечь пришельца?
 И тут Кейси запел их любимую песенку:



   Если твой анализ плох
   И повис, как тряпка, бицепс …



 Раздался оглушительный скрежет. Раф увидел, что на машине, за которой прятался Кейси, появилась огромная вмятина. Не раздумывая, Раф прыгнул. Охотник был совсем рядом. Надо только сделать все быстро и точно. И это чудовище будет, как миленькое, сидеть в клетке на Таймс-Гарден. Осторожно выглянув за край машины, Раф увидел сначала макушку уродливого черепа Хищника. Затем – трубку, нацеленную в сторону Кейси. Раф собрался перед прыжком…
 В следующее мгновение Охотник посмотрел наверх, прямо в глаза Рафу. Раф остолбенел. Хищник, коротко и громко взревев, выстрелил в его сторону. Лишь на долю секунды успев отшатнуться, Рафаэль почувствовал, как горячий плотный воздух прогудел перед самым его носом. Послышался резкий запах аммиака. Раф, похоже, оказался в ловушке.
 – Я отвлеку его, Раф! – послышался голос Кейси. – Спускайся!
 Хищник, понимая, что они о чём-то договариваются, занервничал и пальнул ещё разок в сторону Рафа. Кейси тут же выбежал из своего укрытия и, пригнувшись, направился к следующей машине, предпоследней от входа.
 – Ты неважно стреляешь, Соколиный Глаз! – крикнул он Охотнику, спрятавшись за надёжным металлическим корпусом.
 Охотник не реагировал на его замечания, равно как и на манёвры. Похоже, он задался целью добыть именно Рафа.
 – Раф! Он лезет к тебе на машину! – послышался истошный вопль Кейси. – Держись!
 Раф подполз к краю. Хищника не видно. Может, с другого края? Нет, и здесь его нет.
 Тут внизу раздался какой-то грохот и сдержанное чертыхание Кейси. Он попытался задержать Хищника, когда тот карабкался на машину позади Рафаэля, но поскользнулся и врезался затылком в металлическую плоть механизма. Хищник на этот раз среагировал. Он прыгнул прямо на Кейси. Тот успел увернуться и откатился в сторону. Но пришелец не собирался за ним гоняться по залу. Он спокойно прицелился и выстрелил. Во всяком случае, Кейси услышал щелчок. И прыгнул, как акробат, развернувшись в прыжке на девяносто градусов. Горячий невидимый шар прогудел совсем рядом.
 – Слабак! – крикнул Кейси просто так, даже не думая как-то специально обижать Охотника. Но тот, будто взбеленившись, стал палить целыми очередями. Кейси метался по всему залу, выкрикивая обидные слова и холодея от ужаса каждый раз, когда гудящий шар опаливал его волосы, пролетая буквально в полудюйме. Становилось понятно: долго так безумно везти не может.
 И тут сверху обрушился разъярённый Рафаэль. Чудовище, похоже, забыло о нём, увлёкшись Кейси. И крупно просчиталось. Раф опустился точно на макушку Хищника. Если бы он проделал это с обычным человеком, тому уже было бы не подняться. Хищник же поднялся. Но лишь через несколько таких нужных и важных для Кейси и Рафа секунд. Когда Охотник поднялся, обескуражено вертя головой, его встретил великолепный удар. Кейси и Рафаэль одновременно подпрыгнули и с криком «Хей!» снова послали противника в нокаут. Хищник ударился головой о пол и упал, раскинув огромные лапы. Блестящая трубка покатилась от него, издавая глухой металлический звон.
 Целую минуту никто не пошевелился и не издал ни звука. Охотник лежал, не подавая признаков жизни. Друзья застыли в том же положении, в каком оказались после приземления: насмотревшись видиков, они знали, как часто поверженный противник в самый последний момент вдруг вскакивает и начинает молотить всех подряд.
 – По-моему, он всё-таки без сознания… Если оно у него когда-нибудь было, конечно, – глубокомысленно добавил Раф.
 – Ты его здорово зацепил, – сказал Кейси, выпрямляясь и ещё не веря в удачу.
 – Пойду заберу первым делом его индейскую трубку, – произнёс Рафаэль. Он прошёл мимо Хищника, отметив про себя, что тот не выглядит поверженным. Раф осторожно взял в руки трубку и почувствовал обжигающе холодный металл, такой же холодный, как и диск, которым пришелец бросался в «прихожке».
 – Смотри, Кейси… – повернулся Раф к другу и застыл, поражённый. Хищник уже был на ногах. Более того – он схватил за горло Кейси и, пережав его так, что парень не мог произнести ни слова, прикрывался его телом. Чудовище сверлило Рафаэля глазами.
 – Что тебе нужно, урод? – вскричал Раф.
 Враг молчал. И сжимал Кейси всё сильнее и сильнее. Тот побледнел, как смерть, и широко раскрыл ничего не видящие глаза. Раф поднял трубку и нацелился на Хищника. Он, конечно, не знал, как действует это оружие, да и откуда мог знать? К тому же Кейси наверняка оказался бы под огнём. Раф чертыхнулся и опустил оружие.
 – Так что тебе нужно, я спрашиваю?!
 Охотник зарычал что-то в своей обычной манере. Казалось, что чудовище довольно, как дитя.
 – Так тебе понравилось, что я опустил ружьё? – переспросил Рафаэль.
 Маска богомола расплылась в жутковатой пародии на улыбку.
 – Так возьми его, – отчётливо произнёс Раф и протянул трубку, опустив дуло вниз. – Возьми, возьми!
 Раздался хрип Кейси. Он был на пределе и медленно оседал в лапах Охотника. Надо было что-то делать. Раф почувствовал, что на раздумья у него не больше нескольких секунд… Была не была!
 – Эй! Держи крепче!
 Трубка, медленно переворачиваясь в воздухе, полетела к Хищнику. Тот ослабил хватку, и Кейси упал на пол, хрипя и отплёвываясь. Раф сделал громадный прыжок в сторону Кейси.
 – Ты жив? – Рафаэль вспомнил, что совсем недавно этот же вопрос задавали ему, когда он лежал, оглушённый ударом Хищника.
 – Живой-живой… Не волнуйся, Раф, – ответил Кейси сдавленным полушёпотом.
 А Охотник в это время уже поднял с пола своё ружьё. Он посмотрел на него, потом на Рафа и лихорадочно стал что-то делать с трубкой, недовольно урча.
 «Может, трубка испортилась при падении?» – мелькнула у обоих друзей спасительная мысль.
 – Чёрт с ним, давай бежать отсюда, – коротко бросил Рафаэль, быстро вскакивая на ноги и помогая сделать то же самое и Кейси. На пути к выходу он заметил свой шест и нунчаку.
 – Хватай шест! – крикнул он, пряча нунчаку за пояс. В этот момент Хищник, видимо, наладил свою пушку. Раздался оглушительный взрыв. Раф и Кейси одновременно прыгнули в разные стороны. Каждого из них перевернуло в воздухе, дыхание обжёг горячий ветер с сильным запахом аммиака.
 Несколько мгновений они лежали, широко открыв рты, обожжённые взрывом.
 – А теперь, Кейси, быстренько уматываем отсюда. Нам одним не справиться. Он нарушил кодекс самурая и взялся за огнестрельное оружие. Но наказать его мы сможем только вместе с Доном, Миком и Сплинтером. Против этой пушки я, например, бессилен.
 Последние слова Рафаэль говорил уже на бегу. Кейси, ещё не оправившийся полностью после железных объятий Хищника, старался не отставать. Они выбежали из зала и повернули к двум выемкам в стене «прихожей», которые ещё в самом начале этого приключения показались им похожими на двери.
 Раф не останавливаясь, налетел на предполагаемую дверь своим панцирем. Панцирь затрещал, но выемка осталась на своём месте, не сдвинувшись ни на миллиметр.
 – Кейси, давай вместе!
 Положение было отчаянным. Через пару секунд из зала должен был показаться Хищник со своей блестящей трубкой.
 – Три-четыре-раз!!!
 Кейси и Рафа прошиб холодный пот. От их молодецкого прыжка, казалось, затрясся весь корабль. Но на дверь это не про извело ни малейшего впечатления. Им показалось, что где-то за спиной уже раздаётся хриплое рычание и зловещий щелчок.
 – Чёрт побери! – в сердцах воскликнул Кейси и со всей силы грохнул кулаком по двери. Послышалось подозрительное шипение и вдруг дверь убежала вверх, открыв вход в длинный коридор, теряющийся где-то в темноте. А прямо перед друзьями, раскрыв рот, стоял Сплинтер, не менее поражённый, чем Кейси и Раф.
 – А я… – начал было он, но Кейси молча схватил его на руки и, кивнув Рафу, побежал в темноту. Рафаэль, устремившийся за ним, на мгновение оглянулся и увидел тень Охотника, вплывающую в проем дверей.
 – Скорей! – крикнул он в спину Кейси.

 Глава 14. В тупике

 К счастью, оказалось, что у этого коридора имеется несколько ответвлений. Они нырнули в первое же из них.
 – Сейчас мы от него оторвёмся, – задыхаясь от быстрого бега, произнёс Раф.
 – Угу, – согласился Кейси.
 – Ребята, – вступил в разговор Сплинтер, подпрыгивая на плече, – я должен вам сказать, что этот…
 – Вот дьявол! Там Охотник! – крикнул Рафаэль, оглянувшись. За их спиной мелькала какая-то тень. Друзья попробовали бежать быстрее, но ноги и дыхание уже начинали отказывать.
 – Когда не сможем больше бежать, придётся сдать этого индейца в полицию, – попытался пошутить Кейси. Он вытер пот со лба и понял, что ещё несколько метров, и силы оставят его. Дыхание после потасовки в зале так до сих пор и не восстановилось.
 – Кейси, что с тобой? – воскликнул Раф, заметив, что друг почти перешёл на шаг.
 – Я… все, – ответил Кейси и остановился.
 Сплинтер воспользовался моментом и, наконец, сказал:
 – Ребята, этот коридор кончается тупиком. И тот, по которому мы бежали вначале – тоже. Отсюда нет выхода, кроме того, где мы оставили Охотника.
 – Почему? Откуда вы знаете, учитель? – спросил его побелевший вдруг Кейси.
 – Господи, я же почти весь корабль облазить успел, – не без гордости заявил Сплинтер. – Я искал ловушки и всякие пакости, которые Хищник приготовил нам. Несколько таких штуковин мне удалось найти. И все они действовали по принципу мышеловки: кто-то клюёт на приманку, заходит в комнату и дверь захлопывается. Причём наглухо.
 – А как же нам удалось только что открыть дверь, которая, казалось, не откроется уже никогда?
 – Не знаю, ребята. Скорее всего – это тоже часть ловушки, которую я, возможно, проморгал. Дверь могла открыться затем, чтобы мы попали туда, где Охотнику было бы удобней потолковать с нами.
 Они замолчали, прислушиваясь. Где-то вдалеке слышался осторожный шорох. Свет в этой части коридора был совсем тусклым. Друзья еле различали друг друга в темноте. Последние несколько минут они шли быстрым шагом, поминутно оглядываясь.
 – Скоро будет тупик?
 – Да, уже скоро. Будьте осторожны: после всех приключений сегодняшнего дня было бы досадно ещё расшибить лоб о железную дверь.
 Кейси выставил вперёд руку. Пройдя так несколько десятков шагов, он почувствовал, как рука упёрлась во что-то твёрдое и прохладное.
 – Ну вот, пришли, – произнёс он и почувствовал огромную усталость. Кейси сел прямо на пол. Слизи здесь, к счастью, не было. Парень с удовольствием вытянул ноги.
 – Если бы Охотник дал мне вот так посидеть минут двадцать, я с радостью потолковал бы с ним в любом угодном ему месте.
 Никто не ответил. Раф молча уселся, тоже не в силах продолжать гонку. Сплинтер, что-то соображая, притих на плече у Кейси.
 – Я всё не решался спросить вас, – вдруг раздался его голос. – А где Мик и Дон?
 – Они ещё в самом начале побежали догонять Охотника. Ведь мы почти победили его. Во всяком случае, нам так показалось. А потом ему удалось убежать. Донателло и Микеланджело бросились за ним. Раф в это время лежал без сознания: Хищник ловко ударил его перед тем, как сбежать… А потом мы искали остальных, но нашли только это чудовище, – Кейси кивнул в сторону, откуда с минуты на минуту должен был появиться страшный хозяин корабля.
 – А вы куда пропали, Сплинтер? – спросил Раф.
 – Я решил не путаться под ногами и немного помочь, – улыбнулся Сплинтер. – Я насчитал около десяти «мышеловок», которые были приготовлены для нас. Причём там были очень занятные приманки – наши с вами голограммы. Охотник рассчитывал, что мы будем окликать эти манекены. А при малейшем звуке двери в комнате захлопываются… Но были и другие ловушки, куда более неприятные.
 В это мгновение все отчётливо услышали хрипение Охотника. Он был совсем недалеко.
 – Что будем делать? – шёпотом спросил Кейси.
 – Тихо, – прошептал в ответ Сплинтер и осторожно спрыгнул с его плеча.
 – Ты куда? – встревожился Рафаэль.
 – Тихо, Раф. Не шуми, – повторил учитель.
 Он тихонько пошёл навстречу Хищнику, прижимаясь к стене. Сейчас он рассчитывал только на остроту слуха пришельца, в которую поверил, обезвреживая ловушки. Сначала Сплинтер ступал совсем беззвучно и внимательно прислушивался к каждому шагу пришельца. Вот он уже совсем близко.
 Сплинтер замер на месте и подождал, когда Охотник пройдёт мимо. Учитель заметил, как в темноте блеснул ствол трубки. «Я так и знал. У Хищника ружье. Он нарушил кодекс самурая», – пронеслось в его голове. А тем временем огромная фигура Охотника проплыла дальше. Он не заметил крохотной тени Сплинтера. Что от него, в общем-то, и требовалось.
 Сплинтер пошёл прочь от Охотника и затаившихся в темноте друзей. Только теперь он старался произвести как можно больше шума: топал, скакал, бежал галопом. Как и было задумано, противник обратил внимание на громыхание за своей спиной. Он резко обернулся и зарычал. Наверняка Охотник решил, что Кейси, Рафу и Лео удалось пробраться за его спиной. Сплинтер услышал, как над головой что-то прогудело и впереди раздался громкий взрыв.
 «Ба-бах! Ба-бах!» – Хищник, похоже, выходил из себя. «По идее, ему пора бы уж и отправиться вдогонку», – только успел подумать Сплинтер, как, чуть не наступив на него, мимо пронёсся хозяин корабля. В полумраке коридора лица и фигуры становились видимыми только на расстоянии вытянутой руки. Хищник, как простодушное дитя, купился на хитрость Сплинтера, поверив, что его противник убежал в сторону «прихожки».
 Учитель ещё немного постоял, прислушиваясь к грохоту взрывов, и поспешил обратно к друзьям.
 – Сплинтер, это вы надоумили Охотника поискать нас на другом конце корабля? – спросил Кейси.
 – Да, кажется мне удалось убедить его в этом, – скромно заметил учитель…

 Глава 15. Дон и Мик в утилизаторе

 …Донателло первые несколько секунд не слышал и не видел ничего, проваливаясь в какую-то пустоту. Он знал, что где-то рядом должен быть Мик.
 «Я начинаю чувствовать себя Алисой в стране чудес. Её сказка началась как раз с того, что она куда-то летела. А моя сказка этим заканчивается», – рассуждал Донателло, проваливаясь всё глубже и глубже.
 – Мик, ты здесь? – крикнул он, но слова, казалось, сразу растворялись в плотном тёмном воздухе. Зато Дон почувствовал чьё-то прикосновение и сразу решил, что это, конечно, Мик. «Что же всё-таки с нами произошло?» – думал Донателло. Он помнил, как подбежал к кокону и ударил его шестом. Трудно сказать, зачем именно он это сделал. «Наверное, меня просто достало, что Хищник уже второй раз ускользает, когда победа совсем близко». Затем подбежал Микеланджело, и тут Дону показалось, что у кокона вдруг открылась пасть… Нет, это не было живое существо. Просто огромный люк, который буквально всосал в себя двух черепашек.
 – Послушай-ка, – сказал сам себе Донателло, – раз я тут спокойно рассуждаю на лету, значит, не всё ещё потеряно!
 – Мне тоже так кажется, – неожиданно раздался поблизости голос Мика, – вот только темно, как ночью на кладбище. И это странное чувство, будто я – кабина лифта.
 – Привет, Мик! А я тут пытаюсь разобраться, что же с нами произошло. Но не придумал пока ничего подходящего.
 – И думать нечего, Дон. Просто не надо лезть куда попало.
 – Извини, Мик. Просто я был на взводе.
 – Да я и не обижаюсь, – Донателло показалось, что он увидел в темноте улыбающегося Микеланджело.
 – Ты можешь пошевелить ногой или рукой, Мик?
 Послышалось пыхтение Мика.
 – Ты знаешь, никак.
 – Вот и у меня такая же история. Знаешь, что удивительно? Мы вроде как живы и здоровы, мозги в полном порядке, но при этом тела наши куда-то исчезли…
 – Обычное дело. Говорят, что когда умираешь, именно такие сомнения и начинают одолевать.
 – Когда умирают, то летят вверх, а не вниз.
 – Значит, нам не по пути с теми, кто летит вверх. Обычное дело.
 – Ты хочешь сказать, что мы всё-таки погибли в этом коконе?
 – Когда прилетим – увидим.
 Как раз в этот момент друзья почувствовали, что полет закончен. Они вдруг ощутили свои тела, которые отчаянно ныли, будто после хорошей взбучки. Их закружило с такой невероятной силой, что на мгновение и Мик, и Дон потеряли сознание. Правда, это кружение постепенно замедлялось, а вскоре прекратилось вовсе. Послышался страшный скрежет, затем громкий хлопок, запахло чем-то горелым. Потом всё стихло и стало посветлее. Друзья заметили над головой тусклый свет.
 – Прилетели, – тихо промолвил Дон.
 – Кажется, да, – отозвался Мик.
 Донателло осторожно приподнялся и выпрямился. Над его головой виднелся приоткрытый люк, через который они с Миком попали сюда. Дон подтянулся и, откинув люк, уселся на край.
 – Xa! Мик, с нами ничего не случилось. Мы там же, где и были. Вот только, кажется, сломали одну из игрушек Охотника.
 Из кокона, который уже не светился, валил лёгкий чёрный дымок… Да, кокон и вправду был безнадёжно испорчен черепашками. Когда они попали внутрь, машина должна была в течение нескольких секунд превратить их в пыль. Но дело в том, что она имела дело не с обычными белковыми конструкциями, а с черепашками-мутантами, у которых формула белка отличается от той, которую записал в качестве задания для утилизатора Хищник.
 Мусорщик долго и упорно соображал. Раньше такого никогда не случалось. Всегда было ясно, что убирать, а что – нет. Сейчас же машина внутренне металась между необходимостью уничтожить мусор и невозможностью действовать из-за крохотного расхождения в формуле. Всё это время Мик и Дон кружились в магнитном вихре, гадая о своей судьбе. Потом утилизатор, так и не решив для себя непосильную задачу, просто перегорел…
 – Так что же мы будем делать дальше? – спросил Микеланджело, вылезая из кокона.
 – Надо искать друзей, больше нам ничего не остаётся, – ответил Донателло.
 – А Охотник?
 – Я уверен, что где-то недалеко от Сплинтера, Рафа, Лео и Кейси мы обнаружим и Охотника.
 Они вернулись к тому месту, откуда начали преследовать Хищника. Оказалось, что «прихожая» куда-то исчезла. Даже Дон, всегда внутренне готовый к парадоксам, не мог предположить, что комната, которую он покинул час назад, может превратиться в огромный зал, уставленный загадочными механизмами и станками.
 Да, Дон и Мик попали в тот же цех, где недавно доблестно сражались с Хищником Раф, Лео и Кейси. Донателло обнаружил, свежие следы этого сражения – вмятины на металлических корпусах и тёмные следы от взрывов на полу и стенах.
 – Здесь было жарко, – подтвердил Мик, разглядывая чёрное пятно на стене.
 – Я вижу, что Хищник играет без правил, – хмуро произнёс Донателло, – он, видимо, носился тут с гранатомётом или гаубицей.
 – Он пожалеет об этом, – Мик осмотрел поле боя и вздохнул. – Нам надо как-то вместе выбираться из этого корабля, раз пришелец решил поиграть в ядерную войну. Но там, в джунглях, мы сделаем ловушку и поймаем его, как вонючего скунса. Он сам этого, видимо, добивается.
 – Вот только бы разобраться, где мы находимся, и где эта «прихожая», через которую мы попали на корабль…
 – Нам ничего не остаётся, как действовать наугад. Куда-нибудь, в конце концов, выйдем.
 По счастливой ли случайности или ещё как – но Мик и Дон из зала сразу попали в коридор, где в это время, собирались с силами остальные члены маленького отряда. Хищник, с лёгкой руки Сплинтера, носился по лабиринтам коридора в поисках Кейси и Рафа. С периодичностью в несколько секунд до ушей доносились звуки взрывов: ружье Охотника крушило стены и перегородки.
 – Ты слышишь, Дон?
 – Слышу. Это Охотник. Там и наши друзья.
 Мик и Дон были уже в нескольких метрах от Кейси, Рафа, Лео и Сплинтера. Те ещё не верили своим ушам: услышав шаги, они подумали, что это возвращается Охотник, но сейчас сомнений быть не могло. Они снова вместе!

 Глава 16. Шон Баттл спешит на выручку

 Ярость клокотала в нём, вырываясь наружу громким, отрывистым хрипом. Они ускользнули от него, от Охотника, причём на его собственном корабле! Хищник обежал всю свою посудину, постоянно натыкаясь на пустые обезвреженные ловушки. В каждом новом отсеке бессильная злость охватывала его с большей силой. О, великий ненасытный Бодо! От этой планеты не останется и камня на камне. Ни о каком рациональном использовании туземцев не может быть и речи. Этому Фердинандо, из-за которого пришлось впустить черепах, он первому оторвёт голову, а затем возьмётся за остальных. Уже скоро, скоро вояки с этой планеты обрушат на джунгли бомбы и напалм. Сколько угодно! На здоровье! Чтобы уничтожить Охотника, им не хватит ни ума, ни фантазии, ни боеголовок. Зато они облегчат задачу ему, звёздному Хищнику, покорителю восьми планет!… Пусть только он доберётся до этих зелёных существ с твёрдыми панцирями. Охотник ругал себя за то, что слишком осторожничал в последнее время. Это надо же, скольких туземцев он мог прикончить во славу ненасытного Бодо, если бы не черепахи и глупые страхи. Но теперь с этим покончено. Люди на этой планете убедятся на деле, что с Хищником шутки плохи.
 Все. Не осталось больше комнат, отсеков, коридоров и переходов, куда бы не заглянул Охотник в поисках черепашек. Он искал их в машинном отделении, он открыл даже главный люк, проверяя, не подходил ли кто сюда. Нет, их нигде не было. Хищник от ярости чуть было не начал крушить все подряд, когда вдруг подумал: а почему бы не проверить ещё раз в том месте, откуда он начал преследование? Да, были слышны чьи-то шаги и шум на коридоре, и выходило так, что Хищника обошли за его спиной и убежали по переходам центрального лабиринта. Тогда-то он и вскипел… Но ярость – плохой помощник. Может, ему надо было просто выждать и ещё раз внимательно прислушаться? Конечно, надо было сделать именно так. Но и сейчас, в принципе, ещё не поздно.
 И Хищник помчался обратно. По пути ему попался перегоревший утилизатор, И, охваченный злобой, великий покоритель планет разнёс его на мелкие кусочки: сорвалось! Но до центрального лабиринта оставалось совсем чуть-чуть.
 …В это самое время Сплинтер, Кейси, Дон, Мик, Раф и Лео обсуждали план дальнейших действий.
 – Надо быстрее выбираться отсюда, потому что против пушки Хищника мы ничего не сделаем. Его надо побеждать хитростью, – говорил Мик.
 – Правильно, побеждать надо хитростью, но раз Сплинтеру только что удалось перехитрить его, значит, мы можем добиться победы и не выходя из корабля. Зачем откладывать эту неприятную работу в долгий ящик? – старался переубедить его Леонардо.
 – Затем, чтобы потом было кому искать и спасать Эйприл! – не сдавался Мик. – Мы побывали в разных отсеках, Сплинтер обошёл весь корабль, но Эйприл здесь нет! Значит, Хищник спрятал её где-то в джунглях. Если он нас здесь прикончит, девушка навсегда останется в этом лесу, если, конечно, с ней не случится что-нибудь похуже.
 – А если мы упустим Хищника и он, разозлившись, захочет отыграться на Эйприл?
 – Упускать его нельзя в любом случае. Тогда уж нам всем будет крышка…
 Охотник вырос словно из-под земли. Он подкрался беззвучно, как тень. Никто не услышал его хриплого дыхания; его тяжёлых шагов. Когда Охотник хотел, он мог передвигаться быстро и тихо. Сейчас ярость, распиравшая его, уступила место расчётливости профессионального убийцы. Хищник, поняв, что его заметили, сделал ещё шаг и поднял своё блестящее ружье. Черепашки, Кейси и Сплинтер замерли. Их шансы выбраться отсюда живыми теперь равнялись нулю. Допрыгнуть до Хищника – слишком далеко. Убежать некуда, за ними – тупик.
 – Что делать, Сплинтер? – тихо спросил Донателло.
 Сплинтер молча покачал головой. Выхода нет. В руках убийцы оружие, которое впечатает их в железную дверь ещё до того, как они успеют что-то предпринять. Может, попытаться хотя бы на минуту отвлечь его внимание?
 – Послушай, Охотник, – медленно и отчётливо проговорил учитель, – ты знаешь, какое наказание ждёт того, кто нарушил кодекс самурая и вёл битву не по правилам?
 Не обращая внимания на Сплинтера, пришелец медленно поднимал ружье.
 – Тот, кто побеждает вероломством, заранее обречён. Не делай глупостей, Хищник!
 Но тот уже навёл ствол прямо на грудь Кейси, который стоял в центре этой маленькой группы. Друзья никак не могли поверить, что битва с пришельцем закончена. Закончена полным поражением. Раф вспомнил, как всего несколько дней назад они болели за «Нью-Йорк Тинкс», как им казалось, что игра уже проиграна, и всего за несколько секунд до окончания игры невероятная удача вдруг улыбнулась любимой команде. Откуда её ждать теперь? С неба? Раф поднял голову: здесь даже на небо напоследок не полюбуешься… Но зато Рафаэль, поражённый, увидел, что с потолка на него сыплется земля. Затем вверху образовалось обширное круглое отверстие и из него показались чьи-то ноги в болотных сапогах! Раф еле успел отскочить в сторону, как на пол с грохотом и отчаянными ругательствами обрушился… профессор Шон Баттл.
 У всех отнялась речь. Баттл сидел на полу и, раскрыв рот, смотрел на дуло ружья, которое смотрело теперь прямо на него. Первым опомнился Донателло. Он внезапно прыгнул на Хищника и, не долетев всего пару футов, упал, успев всё-таки схватиться за трубку. Раздался хлопок, и рядом с Доном задымилась небольшая воронка. Дон попробовал отобрать ружье, но силы оказались неравны. Если черепашки были быстрее и тренированнее Хищника, то он, несомненно, превосходил их в физической силе.
 Дон отлетел на несколько шагов, больно ударившись о жёсткий пол. Но Раф уже подоспел на помощь. Он с разбегу опрокинул Хищника и вцепился в ружье. Пока они втроём катались по полу, Сплинтер успел убедиться, что Баттл провалился в люк, предназначенный для ночных жертв стеклянного кратера. До потолка было слишком высоко. Даже рослый Кейси вряд ли допрыгнул бы до люка. О, чёрт! Неужели теперь, когда путь к спасению уже нашёлся, им суждено будет навсегда остаться здесь?
 Немного придя в себя, закричал профессор Баттл. Видимо, ему удалось разглядеть в полумраке Охотника, который сейчас, в пылу борьбы, представлял собой жуткое зрелище. Его огромные челюсти, которыми он тянулся к руке Рафа, были раскрыты, как ковш экскаватора. Огромные когтистые лапы молотили по панцирю соперника. Охотник рычал, хрипел и плевался.
 Дела складывались неважно. После сокрушительного удара в грудь Донателло медленно осел на пол, и у Хищника появилась возможность вскинуть ружье и выстрелить наугад. Если бы люк не был открыт, взрывная сила снаряда, угодившего в него, наверняка разорвала бы не только черепашек, но и самого Хищника. К счастью, снаряд ударился в крышку люка, напрочь сорвав её.
 И тут мысленно простившийся с жизнью, Эйприл и черепашками Сплинтер заметил, как сверху спускается верёвка.
 – Кейси! Дон! Раф! Смотрите! – крикнул он.

 Глава 17. Ночной караул

 …Сержант Даглиш выиграл в покер около двухсот долларов. Он и не предполагал, что ночь, начавшаяся с откровенного невезения, доставит какие-то приятные переживания. Даглиша отправили в ночное дежурство к этому вонючему кратеру. Он, конечно, и не собирался торчать там всю ночь. Уже в начале двенадцатого он устроился в палатке у друзей, завзятых картёжников. До самого утра они резались в карты, отрываясь от игры лишь для того, чтобы прикурить очередную сигарету. Когда начало светать, Даглиш с удовольствием потянулся и встал. Он чувствовал себя разбитым, но счастливым.
 Ещё никогда сержанту особо не везло. Самое большое его достижение в покере – остаться при своих деньгах, хотя гораздо чаще он проигрывался вчистую. Даглиш всегда болезненно переносил невнимание к себе со стороны фортуны. Он подозревал, что Бог вычеркнул его из списка людей, достойных одерживать победы, пусть даже за карточным столом. Сегодняшней ночью эти подозрения неожиданно начали таять.
 В палатке стоял крепкий запах чёрного местного табака. Игроки, осунувшиеся и позеленевшие за ночь, перестали обращать внимание на слезящиеся глаза и охрипшие голоса друг друга. Игра ещё не была закончена, но Даглиш, сославшись на головокружение, вышел из палатки.
 Было прохладно. Вот-вот вспыхнет яркий, как оперение попугая, южный рассвет. Сержант зевнул, с удовольствием потянулся и присел на траву. За несколько километров отсюда, в долине, пастухи выгоняли скот на пастбище. До уха сержанта доносились отрывистые гортанные крики и мычание коров. А всего через час джунгли загалдят так, что даже на расстоянии десятка метров твой собеседник будет вынужден напрягать связки.
 Мимо палаток, покачиваясь и бормоча что-то бессвязное, прошёл профессор Шон Баттл. Он был сильно пьян. Сержант хотел окликнуть его, но вовремя передумал – пьяный Баттл наверняка испортил бы ему это тихое утро. Профессор может говорить часами, доводя человека до изнеможения. Не так давно Даглиш имел неосторожность вступить с ним в спор насчёт способов зимней ловли тунца. Уже через полчаса непрерывного монолога профессора сержант счёл за лучшее согласиться со всеми доводами экзальтированного старика. Можно представить, каких масштабов достигает его страсть к пустой беседе после нескольких бутылок пальмового вина.
 Сержант думал о том, что сегодняшний выигрыш наверняка имеет какой-то символический смысл. А вдруг жизнь его, начиная с этого дня, потечёт по другому руслу, куда более широкому и судоходному, чем то, которым он вынужден был довольствоваться двадцать девять лет своей жизни? Он где-то читал, что накануне больших перемен в своей жизни человек обретает способность слышать и видеть то, что происходит за много миль от него. Слушая крики пастухов, Даглиш начинал верить в свою удачу.
 Крик, донёсшийся со стороны кратера, заставил его вздрогнуть. После послышались ругань и какая-то возня. «Баттл!», – сержант не сомневался в этом ни на секунду. И пожалел, что не остановил пьяного. Как он сразу не сообразил: ведь профессор шагал прямо к кратеру и мог, как дважды два свалиться туда! Даглиш вскочил на ноги и через две минуты уже заглядывал в стеклянную воронку.
 Как ни странно, профессора он там не увидел. Зато заметил тёмный провал, чётко обозначившийся прямо в центре воронки. Именно в этом месте сапёры копались несколько дней, безуспешно пытаясь пробить необычайно твёрдую породу.
 – Эй, Баттл! – крикнул сержант. Полная тишина.
 – Профессор, вы где? – Даглиш поднял глаза, осмотрел чахлый кустарник на подступах к лесу, но так ничего и не заметил.
 И тут сержант вздрогнул. Со стороны воронки, вернее, откуда-то из-под неё донёсся приглушённый грохот, будто в преисподней обрушилась каменная кладка. Почти сразу Даглиш услышал крики, доносившиеся оттуда же.
 – И всё-таки, господин профессор, – пробормотал он, – без вас здесь, видимо, не обошлось.
 Сержант снял с пояса моток крепкой шёлковой верёвки, которую выдавали всем отправляющимся на дежурство к кратеру. Энергичный взмах – и конец троса попал точно в тёмный провал. Почувствовав, как дёрнулась и натянулась верёвка, Даглиш испытал огромное облегчение – значит, профессор там, живой и здоровый. Опасаясь, как бы самому не свалиться в стеклянную воронку, сержант постепенно отходил от края. А затем забил в землю колышек и закрепил на нём трос.
 Через некоторое время показалась голова Шона Баттла. Профессора было не узнать: побелевшие губы тряслись, глаза готовы были выпрыгнуть из орбит, лицо стало серым, как дрожжи. Баттл делал отчаянные усилия, чтобы быстрей оказаться за пределами кратера. Всё время он продолжал бормотать себе что-то под нос.
 – Профессор, – крикнул Даглиш, – почему, чёрт вас дери, вы гуляете ночью по кратеру?
 Подняв ошалевшие глаза на сержанта, профессор на секунду прекратил бормотание. Он сделал последнее усилие и перебрался через край воронки.
 – Вас вполне могут оставить без сладкого на обед, – попытался шутить военный. – А я могу остаться без своей работы, если на доверенном мне объекте люди будут ломать ноги и руки.
 Выражение лица профессора ничуть не изменилось. Он стоял на четвереньках и отплёвывался. Затем стремительно, как антилопа, убежал прочь, к палаткам.
 – Баттл, постойте! – закричал удивлённый Даглиш и собрался было догонять его, как вдруг увидел, что трос, все ещё болтающийся в воронке, снова натянулся. «A это ещё что такое?» – сержант остановился. В голове, словно обрывок давнего сна, зазвучал голос таинственного невидимки, повстречавшегося им с Хосе в джунглях.
 Тем временем из провала появилась зелёная рука. Глаза Даглиша полезли на лоб. Когда через минуту Раф поспешно выбрался наверх, сержант выглядел не лучше, чем профессор Шон Баттл.
 – Тихо. Не кричи, – коротко бросил Рафаэль. – Лучше придержи трос.
 Он уже помогал Лео, карабкающемуся по склону воронки. Затем появился Кейси со Сплинтером на плече. «Точно! Я его видел тогда в лесу! И эта говорящая крыса была с ним…» – в голове у сержанта Даглиша царила полнейшая неразбериха.
 Переводя дыхание и ещё не веря в то, что находится на свободе, выбрался Мик. Последним шёл Донателло.
 – Тяните верёвку! Скорей! – закричал он снизу.
 Все, включая сержанта, схватились за трос и начали вытаскивать Донателло. Тот, оказавшись наверху, сказал:
 – И ни в коем случае не опускайте её вниз! Охотник будет пытаться догнать нас.
 – Может, он… – хотел что-то добавить Лео, но его оборвал рёв Хищника, чья голова уже показалась из темноты люка. Через секунду Хищник сделал гигантский прыжок, но не долетел до края воронки и со злобным шипением скатился вниз.
 Сержант Даглиш, белый, словно лист бумаги, зачарованно смотрел на чудовище. Он не сделал ни малейшей попытки бежать и спрятаться. Казалось, ещё несколько минут, и он сам прыгнет в стеклянную ловушку.
 – Очнитесь, сержант, – тронул его за рукав Кейси, – нам пора делать ноги.
 Хищник прыгнул второй раз и опять неудачно. Увлекаемый Кейси и черепашками, Даглиш прибавил шагу. Впереди бежали, перебрасываясь отрывистыми фразами, четверо зелёных человечков. Всё это казалось похожим на горячечный бред. Утро новой жизни обещало сержанту Даглишу огромные перемены. Суть одной из них уже прояснилась. По всей видимости, психическая клиника сержанту обеспечена… Он покачал головой и, остановившись на мгновение в раздумье, побежал что было сил – в сторону военных палаток.
 Раздался громкий и протяжный вой Хищника. Он уже был наверху и, глубоко вдохнув в себя запахи пробуждающихся джунглей, издал громкий боевой клич. Да, он почуял запах страха, тонкой и прочной нитью вплетённый в пёстрое полотно южного рассвета. В руках чудовища блеснула трубка. Хищник наклонил голову и бесшумно, как тень, последовал за врагами.

 Глава 18. Охотник и Фердинандо

 Фердинандо не пришлось долго убеждать своих верных соратников в том, что незнакомцы, помешавшие им проникнуть в корабль Хомбречильо, должны быть жестоко наказаны.
 – Если с ними, конечно, не расправился сам повелитель, – сказал Фердинандо. Михель и Луис согласно закивали головами. Глупый пекарь тоже обрёк себя на смерть, трусливо покинув их в самый ответственный момент. Тайна не должна покидать круг посвящённых. Тот, кто выходит из круга, будет уничтожен. Лишь Трое Первых продолжают путь.
 Их главарь держался за побитую скулу. Он не терпит, когда добычу уводят из-под носа. Тем более, когда при этом распускают руки.
 – Мы идём к главному входу на корабль, – сказал Фердинандо. А Фердинандо редко ошибается. Он нисколько не упал в глазах Луиса после неудачной ночной аудиенции. Луис только разозлился на тех уродцев, что осквернили торжественный момент своим вторжением.
 Они шли по влажной утренней траве, раздвигая руками густые ветви кустарников. Время от времени Луис брал в руки мачете и расчищал дорогу короткими точными ударами. Возможно, очень скоро этот огромный тяжёлый нож поможет хозяину в куда более благородном деле.
 Они прошли около мили, когда вдруг услышали вдали вой Охотника. Минуту спустя послышался хруст веток и топот множества ног. Фердинандо замер на месте и сделал остальным знак молчать. Шум приближался. Наконец Фердинандо сказал Луису:
 – Возьми в руки мачете.
 – Но ведь там, должно быть, Хомбречильо, – засомневался Луис. – Вдруг он подумает, что я хотел его… Ну, ударить, вроде как.
 Фердинандо тихо засмеялся, впервые за всё время, что провёл в Бентохо-Дель-Каса.
 – Даже если он так и подумает, то не обидится на тебя, Луис, – ответил он. И тут же забыл о своих спутниках. Снова нахмурился, прислушиваясь… Нет, это был, конечно же, не Хомбречильо: судя по топоту ног, к ним приближалось несколько человек, причём довольно лёгкой комплекции. Хитрый опиумщик догадывался, кто это мог быть. Его вспотевшие от волнения ладони без слов говорят: враг близко. У Фердинандо кожа сухая, как у ящерицы, и заставить его вспотеть может только приближение серьёзной опасности.
 – Отойди в тень, – бросил он Луису. – И ты, Михель, тоже.
 – А кто это может быть? – спросил Луис, показывая на заросли.
 – Кто угодно. Может, даже та американка, которую мы искали вместе с Даглишем, – неопределённо высказался Фердинандо. – Ты всё-таки держи мачете наготове, понял?
 – Понял, – негромко ответил Луис.
 Он поднял тяжёлый нож на плечо, чтобы в случае надобности не делать широкий долгий замах. Солнце, успевшее за каких-нибудь полчаса сделать из джунглей горячий суп, вконец разморило огромного Луиса. Он хотел быстрее покончить с врагами своего повелителя и провести вторую половину дня под пальмовой крышей у бакалейщика. Ну что ж они так медленно идут?
 И вот, наконец, шорох стал слышен совсем рядом. Трое Первых приготовились к решительным действиям. Фердинандо, оглядываясь по сторонам, старался сообразить: не пойти ли навстречу врагам с подветренной стороны? Тут навстречу им вышли Раф и Донателло.
 «И-эээх!» – выдохнул из себя воздух Луис, выступая из зарослей и занося мачете над головой Дона. Секундой позже показался Михель с дубиной в руках, как раз успев увидеть могучего Луиса в свободном полёте, с раскинутыми в стороны руками и ногами, с безграничным удивлением, распахнувшим его узкие мутные глаза. Донателло резко опустил руки, и Луис с грохотом обрушился на землю. Мачете его отлетело далеко в сторону. Раф, не мудрствуя лукаво, сделал Михелю подсечку и уложил лицом в траву, придавив сверху коленом. Немного отставшие Мик, Лео и Кейси со Сплинтером с удивлением смотрели на двух молодцев, застывших на траве в неестественных позах.
 – Фердинандо! – вдруг заголосил Луис. – Фердинандо, на помощь!
 В зарослях что-то быстро прошуршало. Дон бросился туда и вскоре вернулся, ведя перед собой неприятного смуглого типа со вздёрнутым широким носом.
 – Вот везёт на хороших людей… Как вы напоролись на такую славную компанию? – спросил удивлённый Кейси.
 – Они сами на нас напоролись. Вот из этих зарослей, – Рафаэль придерживал коленом Михеля и тянул с дерева обрывок лианы. Он решил на всякий случай связать этих двоих, хотя Луис все ещё не пришёл в себя.
 – А зачем мы вам нужны, Фердинандо? – спросил бродягу Дон, не отпуская воротник его грязной рубахи.
 – У нас есть один хороший знакомый, который знает ответ на все вопросы. В том числе и на этот.
 – Уж не Охотник ли?
 – Его зовут Хомбречильо. Я думаю, что через несколько минут смогу вас представить ему лично.
 – Спасибо, мы уже успели познакомиться.
 – Донателло! По-моему, именно этих бродяг мы встретили у входа в корабль Хищника, – вступил в разговор Рафаэль. – А тот, кого ты держишь, схлопотал тогда в челюсть.
 – Точно, Раф. Теперь я узнал.
 Донателло внимательно посмотрел на Фердинандо.
 – Так ты и есть тот незадачливый друид, который скармливает своих дружков космическим пришельцам?
 Фердинандо молчал, не отводя глаз от Дона.
 – А этот парень, – Донателло показал на Михеля, – знает, что, если бы не случайность, то он давно бы уже находился в желудке у чудовища? Причём исключительно по твоей милости?
 Наверное, бродяга выкурил сегодня немало опиума: он смотрел сквозь Донателло, широко растянув губы в дурацкой ухмылке. Потом вдруг неожиданно рассмеялся.
 Удивлённый, Дон оглянулся назад и увидел, как задрожали заросли, пропуская чьё-то мощное, крупногабаритное тело.
 – Хищник! – крикнул он друзьям.
 Не обращая внимания на заходящегося истерическим смехом Фердинандо, черепашки вместе с Кейси и Сплинтером бросились наутёк. Связанный Михель смотрел на заросли, откуда вот-вот должен был появиться Охотник, с ужасом, в котором было не так уж много благоговения. Сжалившись, Раф на секунду задержался, чтобы распутать узел, стягивающий руки и ноги Михеля, и бросился догонять остальных.
 Михель бросился в кусты. Уже оттуда он видел, как из зелёного полумрака вышел его повелитель: огромное хищное насекомое, легко и пружинисто ступающее на двух лапах. Отвратительная внешность. Михелю казалось, что внутри у этого существа такая же густая зеленоватая жидкость, как и у жуков-древолазов, которых они мальчишками убивали в огромных количествах.
 Фердинандо, белый, как стена, стоял неподвижно. Он смотрел, не отводя глаз и приподняв голову. Хищник тоже увидел Фердинандо. Он подошёл к нему и вдруг молча схватил его за лицо огромной лапищей. Лицо бродяги сморщилось, как сушёная груша.
 – Нет! Нет! – вскричал он, когда чудовище подняло его и швырнуло далеко в заросли. Михель в своём жалком укрытии покрылся холодным потом. А Хищник тем временем остановился возле Луиса. Перевернув его на спину, он взглянул ему в лицо и оставил лежать на месте. Потом оглянулся кругом, глухо зарычал и бросился вдогонку за черепашками.
 Когда тяжёлые шаги Охотника затихли, Луис пошевелился и приподнялся на руках.
 – Оо-о-ох… о-о-ох… Как же напугал меня Хомбречильо, – слабым голосом произнёс он. – Уж и не надеялся, что поднимусь когда-нибудь.
 Михель помог ему сесть. Он заметил, что здоровяк Луис дрожит, как мокрый птенец.

 Глава 19. Болото предгорья Гуараччо

 Черепашки бежали около получаса. Даже Сплинтер, относительно неплохо устроившийся на плече Кейси, устал от этой гонки. Пару раз его чуть не сбросило нависшими над звериной тропкой сучьями. Всем постоянно слышался топот за спиной. Раф несколько раз оглядывался и никого не смог увидеть. Наконец он сказал:
 – Я больше не могу, ребята. Мы бежим сами не зная от кого, а за нашими спинами только ветер и ни одной живой души.
 Остановились. Кейси и Рафаэль упали на траву.
 – Мы здорово перетрусили, кажется… – произнёс Раф, закрывая глаза от яркого солнца, жгучими лучами дырявящего густую крону. Ему никто не ответил. Дон решил тоже прилечь на секунду. Присматривая, где меньше опасности придавить какого-нибудь ядовитого насекомого, он краем глаза заметил движение в густых зарослях молодого тропического кедра. Донателло тряхнул головой, прогоняя усталость и внимательно всмотрелся. Вскоре движение повторилось, только в другом месте, ближе к месту их привала.
 – Раф, посмотри, пожалуйста, – позвал друга Дон.
 Рафаэль поморщился, но встал и подошёл к нему. Как раз в это время заросли ещё раз заволновались, будто тронутые сильным порывом ветра.
 – Помнишь, Сплинтер говорит, что Охотника раньше звали Слугой ветра? – спросил Дон.
 – Думаешь, это он?
 – Я думаю, что топот за нашими спинами, когда мы полчаса подряд неслись, как угорелые, – не его. Он не станет гоняться за нами, как мальчишка. Но то, что ты видел сейчас – это он. – Я не сомневаюсь в этом.
 – Похоже, так оно и есть. Если Охотник будет двигаться с такой же скоростью, то минут через пять он может быть здесь.
 – Мне кажется, что мы не трусим, Раф, если даже нам приходится спасаться бегством. Помнишь мастеров айкидо, которые дают противнику возможность насладиться своей крутизной, чтобы потом сделать одно лишь движение и победить? К тому же у Хищника оружие, какого нет у нас.
 – Это лишнее, Дон. Я все понимаю. Просто тоскливо бежать, словно зайцу – куда погонят.
 Остальные тоже заметили подозрительное движение в кустах. Кейси, прикрыв рукой глаза, внимательно смотрел вдаль.
 – Смотрите, ребята, – крикнул он Дону и Рафу, – кажется, нам не удалось от него оторваться. Охотник в тех кустах.
 – Знаем, видели, – отозвался Донателло. – Что будем делать: попробуем драться или спрячемся?
 – Я, например, устал убегать, – Микеланджело махнул рукой, – и надеюсь отдохнуть в хорошей драке с Хищником.
 – А что скажете вы, сен-сей? – Дон повернулся к Сплинтеру.
 Сплинтер вздохнул и посмотрел на Мика.
 – Вот скажи мне, Мик, только честно: ты пиццу любишь?
 – Конечно, Сплинтер! Как её можно не любить?!
 – Так вот, послушай старого мудрого Сплинтера и запомни: если мы сейчас не скроемся от Охотника, ты больше никогда не попробуешь свою любимую пиццу. Никогда.
 – Почему это?
 – Потому что это из нас Охотник сделает огромную пиццу и съест с огромным аппетитом.
 – Да ведь мы его чуть было не скрутили совсем, сен-сей!
 – А что нам помешало?…
 Дон бросил ещё один взгляд в сторону кустов и громко сказал:
 – Через минуту Хищник будет здесь. Все отдохнули?
 Споры стихли. Команда понурила головы. Глянув на свою тень, Раф заметил, как она успела удлиниться за время привала. Солнце плыло к закату.
 – Надо бежать, – промолвил он. – Или Эйприл никогда не выберется отсюда.
 Мик глубоко вздохнул.
 – Ладно, бежим, раз такое дело.
 Они вовремя успели сняться с места. Отбежав на несколько десятков шагов, Лео оглянулся и увидел Хищника, выскакивающего на звериную тропу. Он обошёл бы их сбоку, если бы черепашки проспорили ещё немного. Чудовище вскинуло свою трубку и прицелилось, но, видимо, расстояние уже было слишком велико. Хищник снова пустился вдогонку.
 …На взмокшие спины садилась всякая кусачая мошкара, а отмахиваться от неё не было ни времени, ни сил. Лео, который ещё недавно так боялся представителей местной фауны, теперь переносил многочисленные укусы стоически. Ему было, конечно, больно. И тело чесалось так, что хотелось кататься по земле. Но это была боль без страха. Леонардо подумал, его отношение к Хищнику изменилось примерно так же: да, Хищник очень опасен, и если его не остановить, то жизнь на Земле уже никогда не станет лёгкой и беззаботной, как до этого страшного приключения. Но при этом Лео, да и остальным его друзьям удалось избавиться от леденящего страха при виде этой огромной уродливой фигуры. Лео даже усмехнулся, подумав, что его отношение к пришельцу стало таким же, как и к мошкаре. От мошкары никто не стесняется убегать, потому что драться с ней бесполезно. И от противника, у которого есть оружие образца где-то 3000-го года, тоже приходится убегать. Но его можно перехитрить. И они обязательно сделают это.
 – Осторожно! – закричал Кейси. – Здесь вода!
 И в самом деле, ноги начали вязнуть в мягкой влажной почве, из которой сочилась тухлая рыжеватая вода. Джунгли сильно поредели. Пробежав ещё полмили друзья оказались перед пустынной равниной без единого деревца. За равниной виднелась гряда невысоких скал.
 – Теперь нам следует ненадолго остановиться. Это место мне не нравится, – Сплинтер внимательно вгляделся вдаль. – Это настоящее тропическое болото.
 – Ну так что? – удивился Раф. – Я был на Западном побережье, где полно этих болот, и ничего. Мы прыгали по кочкам, и ни с кем ничего не случилось.
 – Я же говорю, Раф, это тро-пи-чёс-кое болото. Тропическое, понимаешь? Здесь не бывает кочек. И здесь никто не прыгает, кроме ядовитых пурпурных квакш. Здесь, возможно, не ступала ещё нога человека, потому что без бульдозера на тропическом болоте делать нечего. А ты видел у кого-нибудь из местных бульдозер?
 – Я самих-то этих местных толком разглядеть не успел.
 – Ну так я тебя могу заверить, что здесь на пять миль вокруг ты не найдёшь даже исправной электробритвы, Раф.
 – И что нам тогда делать?
 – Во-первых, нам не следует наобум лезть в эту прорву. Нам удалось, я думаю, немного оторваться от Охотника?
 – Я не слышал его уже мили две, – сказал Донателло.
 – И я не слышал, – отозвался Кейси.
 – У нас есть минут десять, чтобы разведать здесь все и найти выход из положения, – заключил Сплинтер.
 Они стали ступать очень осторожно. В самом деле, это было огромное болото, края которому не было видно. И никаких кочек или островков твёрдой суши, как на Западном побережье, где резвился когда-то Рафаэль. Продвигаясь вперёд, они чувствовали, что вытягивать ноги из топи становится всё труднее и труднее.
 – Стоп, – воскликнул Сплинтер, – привал.
 – Ну да, тут привалишься и сразу утонешь, – пробормотал Раф.
 Они остановились. Через час должно было стемнеть. Горная гряда казалась теперь выше: значит, болото находилось в глубокой низине. Все поглядывали в сторону джунглей. Охотник должен был появиться оттуда. А они перед ним, как на ладони – бери голыми руками.
 – Что будем делать всё-таки? – мрачно поинтересовался Лео.
 – Стоять на месте нам нельзя, – сказал после некоторого раздумья Сплинтер, – значит, надо двигаться вперёд… Я надеялся найти здесь одну травку под названием «лягушкино счастье». Она растёт на высыхающих болотах, и если она росла бы здесь, то можно было бы смело идти вперёд: дальше топь наверняка кончилась бы.
 – Я так понял, что вы не нашли её, сен-сей? – спросил Донателло.
 – А ты не видишь, что здесь, кроме жёсткой осоки, ничего нет?
 – Но что же тогда?
 – Тогда нам нужно идти и все. Но только гуськом, след в след, и желательно обвязаться верёвкой. Верёвка есть?
 – Есть.
 Леонардо порылся в своём ранце и извлёк моток крепкой верёвки. Он с сомнением покачал головой и обратился к Сплинтеру:
 – Сен-сей, но если мы даже обвяжемся верёвкой, разве это сделает болото суше? Мои ноги уже по щиколотки увязли в топи. Мы можем просто все вместе утонуть, и никакая верёвка нам тогда не поможет.
 Они решительно не знали, как им поступить. Десять минут форы, что имелись у них на раздумья, истекли. Вот-вот должен был появиться Охотник. Если бы даже они продвинулись ещё на пару миль вперёд, пришелец смог бы их разглядеть и догадаться, в каком плачевном положении оказалась компания.
 – Идём вперёд, – Раф взял верёвку у Лео, обвязался и протянул другой конец Донателло. – Мы и так много времени тратим на споры.
 Они по очереди молча обвязывались бечевой. Мик уронил свои нунчаку.
 – Эй, – вздохнул он, – мне почти и не пришлось поработать ими. Хищник, думаю, очень доволен этим.
 Леденящий душу вой раздался со стороны джунглей. Боевой клич Охотника! Друзья замерли на мгновение. Он не даёт им передышки, этот насекомообразный убийца…
 Последним обвязался Кейси. Он заткнул остаток верёвки за пояс и сказал:
 – Все. Теперь мы можем идти. А вы, учитель, обратился он к Сплинтеру, – сидите наверху, и поэтому Вам придётся смотреть за всеми, чтобы кто-нибудь не оступился. Я буду время от времени смотреть назад, чтобы знать, где находится Хищник.
 И маленький отряд двинулся в глубь бескрайнего болота. Под их ногами хлюпала и чавкала пропитанная водой одного из притоков Рио-Негру почва. Болото это появилось с незапамятных времён. Река, протекающая в трёх милях отсюда, когда-то была довольно мелкой. И болото было, соответственно, куда меньше. Но в конце прошлого десятилетия случилось страшное наводнение, во время которого погибло много людей и животных. Начиная с того времени, болото с каждым годом росло и росло. Оно становилось всё глубже и коварней.
 Сплинтер был прав. До противоположного края болота не доходил никто из местных жителей. В этих местах пропали многие уроженцы Бентохо-Дель-Каса, и болото считалось проклятым местом. Горная гряда Гуараччо, виднеющаяся отсюда, таким образом тоже оказалась недоступной и неисследованной. Туда можно было попасть на вертолёте, но в Бентохомо, как уже говорилось, с техникой ощущалась напряжёнка, а никому из «гринко», наезжающих иногда в джунгли северной Бразилии, не пришло в голову заниматься изучением этих гор и этого болота.
 … – Ох, ребята, кажется, мы серьёзно влипли, – произнёс Леонардо, вытирая пот со лба. На то, чтобы сделать последний шаг, у него ушло около минуты.
 – Кажется, Охотник заметил нас, – это сказал Кейси, всё время приглядывающий за джунглями, остающимися всё дальше и дальше. К тому же они начали растворяться в ранних вечерних сумерках. Но Кейси все равно разглядел силуэт Хищника, который вдруг показался из зарослей. Он снова завыл и потряс в воздухе своей блестящей пушкой.
 – Смотрите, он спускается в низину…

 Глава 20. Охотник наступает на пятки

 Пришелец, осторожно ступая, приближался к ним. Последние лучи солнца словно сторонились его уродливой фигуры, а может быть, он сам предпочитал густую тень, но различить его на фоне болота было очень трудно. Он становился частью этого страшного места, ещё одной легендой предгорий Гуараччо. Трясина не пугала его. Он просто не знал, что такое болото. Ни на одной из покорённых им планет не попадалось ничего похожего. Он шёл напролом, и его мощные лапы не замечали податливой силы топи. Он был сильнее. Удача была на его стороне. Охотник ликовал: наступает ночь. Его время!
 Положение, в котором оказались черепашки, становилось всё более опасным. В пору было сесть и расплакаться. Ещё можно было переругаться и передраться, обвиняя друг друга в каждом промахе этого приключения. Но команда, с которой пришлось иметь дело Хищнику, была совсем не такой. Они молчали и шли вперёд, с каждым шагом все, больше и больше увязая в трясине. Теперь их расчёт был прост: завести чудовище подальше в болото, откуда он, быть может, никогда не выберется. Ни черепашки, ни мудрый Сплинтер не догадывались, что Охотник не впервые проходит через это болото.
 Пещера, куда он упрятал Эйприл, находилась как раз в Гуараччо. Охотник рассчитывал, что никто из людей не сможет её оттуда вызволить. И более того – никто и не подумает там её искать. Каждый раз, нанося визит в пещеру, пришелец проходил через трясину, и каждый раз ему везло. Его нечеловеческая сила позволяла проходить такие места, где черепашки, к примеру, обязательно бы завязли. Конечно, были в предгорье Гуараччо и такие места, откуда не смог бы выбраться и Хищник, но пока что ему везло. А может быть, какое-то шестое чувство подсказывало ему, где находится бездонная непроходимая топь.
 – Уоооуоооааа! – каждые пять минут раздавалось над болотом. Хищник часто добивался того, что его жертва, слыша этот жуткий вой, просто цепенела от страха.
 – Как он достал меня своими импровизациями… – произнёс Донателло, качая головой. – Если он будет так продолжать, мне придётся набить ему морду. Время-то, поди, уже позднее.
 Черепашки часто поддерживали друг друга своими незатейливыми шутками. Это был испытанный приём, который не один раз уже спасал их от гибели. Когда начинало казаться, что игра окончательно проиграна, и нет никаких шансов на успех, кто-то из черепашек обязательно выдавал какую-нибудь несуразность, и всем на минуту становилось легче на душе. А сейчас им такая поддержка была просто необходима. Ноги увязали почти до самого колена. Кейси, похоже, окончательно выбивался из сил. Он тяжело дышал, широко открыв рот, и морщился от боли при каждом шаге: грязь и мелкие камни набились в его ботинки и стирали в кровь ноги. Сплинтер посоветовал Кейси вытряхнуть грязь из ботинок или вовсе от них отказаться, но ничего не помогало: обувь снова набивалась до краёв после первого же шага, а босые ноги сильно резала острая осока.
 Между тем совсем стемнело. Друзьям приходилось ступать ещё осторожнее. Темнота таила в себе массу неприятных сюрпризов, главным из которых был тот, что Хищник, додумайся он вести себя потише, мог бы совсем незаметно подкрасться к ним, и они были бы практически беззащитны… Так оно, в конце концов, и случилось.
 – Ребята, что-то наш кровожадный герой давно не подавал свой голос, – обеспокоено заметил Сплинтер.
 – Я тоже его давно не слышу, – подтвердил Мик.
 – Он, должно быть, хочет обойти нас, – предположил Леонардо.
 – А я думал, что он просто решил нас попугать, – попробовал пошутить Дон.
 – Давайте остановимся на минуту, может нам удастся что-нибудь услышать… – голос Кейси звучал глухо, словно он говорил в сторону.
 Все остановились. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем вода под их ногами успокоилась и перестала плескаться… Ни звука. Друзьям показалось даже, что мутное густое месиво, по которому они шагают, поглощает любой звук, хороня его в своей бездне. Хищник умел передвигаться совершенно бесшумно, и об этом знали все. На этот раз его искусство пригодилось ему как никогда.
 – Абсолютно ничего не слышу, – пробормотал Кейси. И тут радостная мысль вдруг ослепила его. – А вдруг он просто утонул?!
 – Боюсь, что ты не прав, старина, – отозвался с его плеча Сплинтер. Голос у наставника был хриплый и усталый. – Знаешь, как он выл бы и рычал, если начал бы тонуть? У меня в ушах до сих пор звучат вопли Хищника, когда Дон и Раф пару раз двинули его по челюсти. О-о-о, он большой крикун.
 Тут они заметили, что за время разговора сильно погрузились в трясину. Грязная жижа, доходившая до самых колен, начала булькать и плескаться, словно радуясь очередной жертве.
 – Да ведь здесь нельзя останавливаться даже на минуту! – с отчаянием произнёс Кейси, который, устал больше других и надеялся немного восстановить силы во время привала. Но то, что в этом болоте можно было отдыхать только у подножия горы, было истинной правдой.
 Все зашевелились, вытаскивая ноги. И тут острый слух Сплинтера уловил какой-то подозрительный звук невдалеке от них. Казалось, что это работает детская механическая заводная игрушка. Звук приближался.
 – Охотник рядом. Идём вперёд. – В голосе учителя явно слышалась тревога.
 И снова изматывающий путь через болото. Хищник бродил где-то рядом и мог напасть в любой момент. Он тихо рычал в предвкушении плотного завтрака. Именно этот звук и насторожил Сплинтера. Теперь было окончательно выяснено, что Хищник не утонул и не находится в полном изнеможении. Нет, он жив и полон энергии, которую намерен использовать далеко не в мирных целях.
 – Когда же кончится, наконец, это проклятое болото? – вскричал в сердцах Леонардо. Постоянное напряжение, в котором держал их Охотник, всё-таки сказывалось.
 – Спокойно, Лео, всё в порядке. Если нам даже придётся утонуть в этом мрачном месте, у нас будет хоть надежда, что и чудовище отсюда не выберется никогда.
 Будто догадавшись, что его имя поминают всуе, Охотник зарычал где-то совсем рядом. За то время, что черепашки его не слышали, пришелец успел основательно сократить дистанцию.
 – Вот он! – закричал Кейси, указывая рукой на какую-то тень слева от себя. Тень метнулась в сторону и замерла. И тут друзья услышали сухой щелчок, так хорошо знакомый им с недавнего времени. Они увидели, как рядом, в десятке шагов от Кейси, идущего последним, расцвёл огненный цветок взрыва. «Ба-бах», – и бутон, раскрывшись, лопнул и исчез. Кейси обдало жаром.
 – Вот, чёрт побери! Он стреляет! – воскликнул Кейси. Ещё один страшный цветок расцвёл в ночи. На этот раз тоже пронесло. Хищник, видимо, стрелял наугад, толком не видя цели. Потому Сплинтер сказал:
 – Ребята, не шуметь, Охотник может пристреливаться по звуку голосов, а слух у него будь здоров…
 И черепашки молча, стараясь не шуметь, продолжали двигаться вперёд, лишь оглядываясь на яркие оранжевые бутоны, на один короткий миг освещающие ночь. Иногда в этом неверном свете можно было заметить силуэт Хищника. Высоко поднимая огромные лапищи, он, как тень, двигался за ними.
 И вот случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Рафаэль почувствовал, что завяз окончательно. Сколько он ни пытался вытащить ноги из трясины, они лишь увязали больше и больше. Раф молча боролся с болотом, пока верёвка, к которой он был привязан, не натянулась до предела. Раф начал отвязывать её, не желая, чтобы из-за него вся команда оставалась навсегда в этом проклятом месте. Узел, который Раф затянул у себя на поясе, намок и поддавался с большим трудом.
 – Что ты там делаешь, Раф? – обеспокоено спросил Дон, почувствовав, что друг проделывает какие-то манипуляции с верёвкой.
 Раф молча пыхтел, развязывая узел и с каждой секундой всё больше и больше погружался в густое месиво трясины.
 – Раф? – уже громче крикнул Дон. – Ты что?
 – Да ничего, Дон, – отозвался наконец Рафаэль. – Я, похоже, завяз, братцы. И нам теперь не по пути.
 – Не глупи! – вскричали одновременно Дон, Мик, Лео, Кейси и Сплинтер. Очередная вспышка взрыва осветила Рафа, и друзья убедились, что он находится в чертовски отчаянном положении.
 – А ну-ка, друзья, давайте все вместе поднатужимся, – посоветовал Сплинтер. – Небольшой рывок – и Раф будет освобождён.
 – Раз, два, три, – рванули!
 Первая попытка не принесла никакого результата. Раф почувствовал, что друзья его, несмотря на изнурительную гонку, все так же сильны. «Это оттого, что мы все вместе», – подумал он, делая отчаянную попытку как-то оттолкнуться от засасывающей его грязи.
 – Ещё раз, два, – взяли! – скомандовал Сплинтер.
 На этот раз Раф почувствовал-таки, что трясина понемногу отпускает его. Лишь на какие-то полдюйма, но ему удалось одолеть её.
 – Ещё раз! – и Раф почувствовал ещё один мощный рывок.
 – Ещё раз! – Они отвоевали у болота следующие полдюйма.
 – Ещё разок, братцы! – Сплинтер заметил, что Раф теперь может немного свободнее двигать руками и туловищем.
 Пока Хищник наугад молотил из ружья по их позициям, Раф успел снова поверить в то, что выкарабкается из этого опасного приключения. Он изо всех сил помогал друзьям, хотя Сплинтер уже не первый раз повторял ему:
 – Береги силы, а то потом не сможешь передвигаться.

 Глава 21. Болотный дух

 Но Рафаэль чувствовал, что если не приложить все силы, болото ни за что не отпустит его. Под этой водой находилось нечто более древнее, чем здравый смысл, более изощрённое, чем безупречная логика и куда более мощное, чем силы пятерых друзей Рафа. Это болото родилось вместе с этой планетой и умрёт вместе с ней. Силы, бродящие под мутной густой жижей, ещё ни разу не имели возможность применить всю свою мощь: жертвы, трепыхавшиеся в объятиях этой дикой стихии, были до обидного одиноки и жалки. Они приходили, испугано озираясь, распространяя еле слышный запах робкой надежды на удачу и умирали молча, лишь иногда издавая короткие жалобные стоны. Им и на помощь-то позвать было некого.
 Поэтому болото пока позволяло резвиться и бегать здесь Хищнику, который ступал на зыбкую почву без страха и не ощупывал дрожащей ногой каждый дюйм пути. Зачем здесь что-то ощупывать? На площади в двадцать квадратных миль болото до обидного однообразное. Бесполезно пытаться обмануть его или уговорить богов смилостивиться над путником. Только отчаявшийся или безумно смелый сможет миновать эти кажущиеся бесконечными мили. Хищник ни о чём не просил и не умолял обосновавшееся здесь скучающее божество. И божок трясины Гуараччо принял его, такого дерзкого. Во всяком случае, пока принимал.
 Черепашки – другое дело. Они долго совещались и придумывали способы обмануть древнюю стихию. У них не было той безумной смелости, которую, по мнению божка, являл Охотник. Но от этой компании исходила какая-то другая, неведомая здесь сила. Это была сила дружбы между членами отряда. Их готовность в любую минуту прийти друг другу на помощь просто умиляла седое божество. Он иногда заигрывал, иногда дразнил их, иногда пугал. Но они ни разу не позволили чёрной кошке раздора пробежать между ними и только шутили, подбодряли друг друга или просто шли молча. Но при этом бесплотный дух, заведующий трясиной, ясно ощущал, какую мощь излучает их молчание, готовое в лю6ую минуту обратиться в доброе слово…
 Когда Рафаэль увяз в топи, болотный божок, казалось, узнал в нём заурядную жертву, чьё законное место – на дне, среди прочего хлама, перерабатывающегося под воздействием времени в превосходный торф. Раф молчал и делал смешные попытки избавиться от липких объятий трясины. Ну разве не глупо? И вот когда густая жижа совсем готова была принять Рафаэля в отвратительный пантеон жертв, вдруг откуда-то появилась сила, сопротивляться которой трясине было куда труднее, чем если бы Раф вдруг превратился в бульдозер. Божок на минуту возмутился и лихорадочно боролся за каждый дюйм тела черепашки. Но потом засмеялся, пуская огромные пузыри. Вот какие они всё-таки интересные, эти черепашки! И болото с интересом наблюдало, как Раф и его друзья выбираются из этой переделки. Может, оно их и отпустит…
 – Эй, Раф, последний разок давай поднажмём! – крикнул ему Донателло. Друзья сделали ещё один рывок и Рафаэль почувствовал наконец, что он свободен.
 – Спасибо, ребята, – слабым голосом произнёс он.
 Рафу сейчас даже нельзя было прилечь – такая топь была вокруг. Более того – ему, как впрочем и остальным друзьям, нельзя отдохнуть даже стоя. Трясина засасывала очень быстро. А тут ещё это чудовище со своим ружьём. Многие из отряда почувствовали на себе жар его пурпурного цветка. К счастью, серьёзной травмы никто заработать не успел.
 – Если Раф чуть-чуть отдышался, нам следует идти вперёд, – подал голос неумолимый Сплинтер. И друзья поспешили последовать его совету, потому что ноги приходилось переставлять буквально каждую минуту.
 Итак, они снова пошли вперёд. Никто не знал, что конец пути уже недалеко. Через десяток-другой шагов начиналась непроходимая топь, пройти через которую не смог бы ни Охотник, ни черепашки, ни даже мощный вездеход. Хищнику, благодаря счастливой случайности, всегда удавалось минуть эту часть болота. Он проходил чуть севернее, где топь, накрытая тенью от скал, не успевала за день размякнуть под лучами солнца так, как остальная вотчина одинокого болотного божества. Оно с интересом наблюдало, как приключение близится к развязке. Как они себя поведут в последний свой час?
 – Теперь стойте, – сказал вдруг Сплинтер, – кажется, я увидел одну очень неприятную штуку.
 – Что там такое, сен-сей? – упавшим голосом спросил Кейси и устало посмотрел на учителя.
 – Крепись, сынок, но, кажется, перед нами непроходимая топь. Посмотри чуть вперёд. Вот сейчас Хищник ещё раз пальнёт в нашу сторону, и ты увидишь. Увидел? Это называется «окно». Если ты ступишь сюда, то исчезнешь мгновенно, даже не успеешь чертыхнуться. И всплеска никакого не будет. Просто исчезнешь и все.
 – А вы не смотрели, Сплинтер, можно ли обойти это «окно» сбоку?
 – Я уже минут десять наблюдаю, как мы приближаемся к этому месту. И пока что впереди видел лишь гладкую поверхность «окна» кое-где прорезанную жидкой осокой.
 – Мы опять в безвыходном положении? – спросил Леонардо и чуть слышно шмыгнул носом.
 – Ну, если мы умудряемся по нескольку раз на день попадать в безвыходные положения, то, выходит, не такие уж они и безвыходные… – улыбнулся сен-сей.
 – А какой выход мы найдём на этот раз? – не отставал Лео.
 – Не знаю, дружок. Какой-нибудь найдём. Не сомневайся. – Сплинтер ещё раз внимательно осмотрел болото, раскинувшееся перед ними. До него вдруг дошло, что отряд почти перестал обращать внимание на взрывы. Охотник, надо полагать, потерял их из виду, потому что огонь появлялся всё дальше и дальше от них. И это был добрый знак.
 – Может, нам попробовать вернуться назад? – спросил Сплинтера Дон.
 – Не знаю, Донателло, может и стоит… По-моему, Хищник со своей пушкой снова приближается к нам.
 – Чёрт, он скоро-таки зацепит кого-нибудь из нас.
 – Конечно, Дон. Пока что нам просто безумно везёт. Мы ещё живы и невредимы. Но вечно так продолжаться не может.
 – Ну так что, возвращаемся, сен-сей?
 – Давай попробуем. Но тогда нам остаётся меньше шансов на то, чтобы увлечь Охотника в самое сердце болота.
 – Мы, похоже, как раз и приблизились к этому месту. Но следующим нашим шагом, по логике, должен быть шаг в бездну.
 – Да, и на него безумно трудно решиться.
 – Тогда пошли, попробуем счастья на обратном пути.

 Глава 22. Назад

 И они двинулись назад. Уставшие путники слишком замотались, чтобы идти по чёткой прямой. Они около часа кружили на пятачке в квадратную милю. Постоянно увязая в трясине и прилагая мучительные усилия, чтобы на несколько минут ослабить хватку дикой стихии, они потеряли верный курс и скоро вновь вышли к огромному бескрайнему «окну».
 Охотнику в это время удалось подобраться к ним почти вплотную. У пришельца, похоже, открылось второе дыхание. Он снова сотрясал воздух дикими воплями и выл почти беспрерывно.
 Леонардо приложил руку к уху и выразительно поморщился.
 – Я больше не могу переваривать этот звук. Пусть бы он изобрёл какой-нибудь новый способ психологического воздействия на противника.
 – Увы, Лео, – отозвался Раф. – Этот парень, похоже, в диком восторге от своих вокальных данных. Тебе не удастся убедить его сменить пластинку.
 – А давайте отплатим ему тем же! – Донателло оживился, и глаза его загорелись. – Я предлагаю устроить Хищнику настоящий концерт. Пусть и он насладится волшебными звуками.
 – А как мы это будем делать? Что мы ему споём?
 – У нас есть замечательная песенка, как раз подходящая для этого случая. Помните, мы её придумали во время какого-то матча с «Торонто Данкиз»?
 – Про бегемота из Торонто?
 – Точно. Слова мы все помним, а что касается умения хорошо петь…
 – То оно нам не потребуется, – закончил за Дона Сплинтер. Его тоже, кажется, заинтересовала идея Донателло.
 – Правильно, учитель! Мы устроим ему настоящий кошачий концерт. Пусть и он почувствует, каково это, когда у твоего противника начисто отсутствует музыкальный слух.
 Они на минуту замолчали, собираясь с силами, а потом шумно вдохнули в себя воздух.
 – Раз, два, три, раз, – отсчитал Донателло и они закричали на все бескрайнее болото:



   Если твой анализ плох
   И повис, как тряпка, бицепс,
   Если ты морально сдох
   И не уважаешь пиццу —
   Ты похож на бегемота
   И играешь за Торонто!
   Хэй!



 Ещё долго разносилось могучее эхо над поросшими осокой просторами. Когда эхо наконец смолкло, наступила мёртвая тишина, полный звуковой вакуум, которого в природе существовать, по идее, не должно. Черепашки широко раскрытыми глазами таращились в темноту, поражённые звуками собственных голосов.
 В двухстах шагах от них замер с огнедышащей трубкой наперевес удивлённый, если не сказать – напуганный, Охотник. Он отлично разбирался в межпланетной классификации боевых кличей. Среди них попадались и довольно любопытные, как, например, у одного из знакомых Охотников, покоряющего сейчас одну из планет Туманности Лебедя. Тот в боевом экстазе рычал, как фотонный двигатель без глушителя. Другой знакомый нашего Охотника издавал звук, похожий на свист падающего фугасного снаряда… Но никогда ещё ни один из Охотников не пел во время боя. И никогда вообще не слышал, как поёт кто-нибудь другой. Для них песней был крик, рёв, вой или оглушительный визг. А то, что услышал сейчас Хищник, прозвучало для него как гром среди ясного неба. Он начал подозревать, что плохо изучил этих вёртких зелёных существ. Возможно, они окажутся более трудной добычей, чем он предполагал даже после схватки на корабле.
 А глубоко-глубоко под ними, приподнявшись на громоздком троне из костей и черепов, с недоуменным выражением на прозрачном лице застыл бесплотный дух – божок предгорий Гуараччо. Он тоже никогда не слышал, как поют. Птиц здесь никогда не было, и даже перелётные стаи, пересекающие северную Бразилию по пути во Флориду или обратно, специально делали большой крюк, чтобы только не пролетать над этим болотом. Божок Гуараччо никогда не думал, что смертные существа способны издавать другие звуки, кроме стонов, хрипов, бессильного плача или непродолжительного бульканья… А это что такое? Что за непонятное тревожное сочетание диких, не свойственных жителям этих мест созвучий? Дух болота давно знал, какими бывают внутри эти жалкие существа, которые бродят по земле в поисках пропитания и смерти. Он не увидел ничего достойного внимания или удивления. Так, обычный механизм для переваривания пищи. Но как, интересно, устроены существа, издающие такие непонятные пугающие звуки? И божок Гуараччо решил подняться наверх, чтобы поближе рассмотреть непоседливых крикунов…
 – …Ну как? – спросил Донателло, немного оправившись от потрясения. – Здорово получилось, правда?
 – Ничего, – ответил Сплинтер, улыбаясь. – Мне кажется, что даже Хищник заслушался и перестал палить, из своего ружья.
 – Так давайте ещё споём! – обрадовался Дон. – Раз он после наших песен ведёт себя потише, этим нужно воспользоваться!
 – Все это хорошо, но только ты посмотри, мой мальчик, насколько увязли ваши ноги в этой трясине. Если мы не будем двигаться, нас окончательно засосёт уже через пять минут.
 Леонардо, Мик, Раф и Кейси с ужасом посмотрели на свои ноги. Они по колено ушли в болото, и пошевелить ими было практически невозможно.
 – Эй, это что, ребята, такое? Неужели мы приплыли? – заволновался Леонардо. Он пробовал и так и сяк, но ноги упорно не желали выходить из объятий трясины.
 – И у меня такая же история! – воскликнул Кейси.
 – И у меня! – крикнул в отчаянии Раф.
 – Что случилось с моими ногами? Они не желают двигаться! – подал голос Мик.
 – Главное – не паниковать, ребята. – Сплинтер почувствовал, что они снова угодили в положение, выход из которого лежит за пределами его понимания. Нет, одно он знал точно – ни в коем случае не терять голову. Тогда решение, в конце концов, будет найдено. Или, в противном случае, его не существует вовсе. Так учили в буддийском монастыре Сангсанг.
 Но мало того, что решение не приходило – кажется, возникали новые проблемы. Начинался рассвет, и в неверном свете утренних сумерек сен-сей заметил фигуру Охотника, медленно и бесшумно подкрадывающегося к ним. Можно было не сомневаться, что это была его последняя атака. Или он, или мы. И вопрос этот должен был выясниться в ближайший час.
 А тем временем никому из черепашек не удалось высвободиться из трясины. Они делали отчаянные усилия, но проклятое болото будто вступило в заговор с пришельцем, решив уничтожить маленький отряд, а вместе с ним и всю планету.
 Хищник находился в сотне шагов от них, когда все вдруг почувствовали, что трясина под ними заколыхалась, из её глубин послышался глухой нарастающий шум. Охотник остановился в недоумении, а черепашки, почувствовав неладное, выбивались из сил, воюя с трясиной.
 И вот поверхность болота начала вспучиваться, потоки ржавой воды устремились вниз, сминая осоку и взбивая грязную пену у ног. Это дух Гуараччо пожаловал на свежий воздух, чтобы поближе рассмотреть смелых голосистых черепашек. Его никому не было дано увидеть, но там, где прозрачное мощное тело вырвалось наружу, поднялся фонтан вонючей, чёрной, как нефть, воды, которая поднялась с глубины преисподней. Попав на утренний свет, она засверкала, словно графитовая глыба и рассыпалась на миллиарды мелких капель-кристаллов, медленно падающих в болото.
 – Это будет покруче, чем встреча с Хищником, – произнёс Рафаэль, глядя на вдруг выросший перед ними чёрный сверкающий фонтан. – Хотел бы я знать; кто здесь занимается разработкой нефтяных месторождений.
 – Ещё одна неразрешимая загадка, – вздохнул Сплинтер. – Ох, боюсь, это болото не по моим старым зубам.
 – У меня такое ощущение, что на нас кто-то смотрит, – Дон поворачивался из стороны в сторону, пытаясь поймать взгляд, рассматривающий их спокойно и даже снисходительно, словно они были экспонатами в музее. Но никого, кроме Охотника, он, конечно, заметить не мог… Единственное, что немного утешало друзей в эти тревожные минуты – Охотник больше не приближался к ним. Он, почуяв рядом присутствие чьей-то могучей воли, остановился и, как зачарованный, смотрел вверх. Оттуда на него веяло дикой силой и родным запахом преисподней.

 Глава 23. Маленькие Химу

 Эйприл была почти счастлива, что это чудовище наконец оставило её. Пусть связанную, пусть ненадолго, но Хищник наконец оставил её. Девушка была так измучена его запахом, к которому невозможно привыкнуть, самим его видом, рядом с которым исчадие Ада показалось бы добрым Квазимодо, что отсутствие Хищника она воспринимала как подарок судьбы.
 – Боже мой, у меня было такое ощущение, что ещё мгновение, и я умру от ужаса. Это даже не просто ужас, это какое-то запредельное чувство отвращения. Смерть от отвращения, пожалуй, самая незавидная смерть, – так рассуждала вслух Эйприл, лёжа, связанная, на земляном полу пещеры.
 Последнее время она часто разговаривала сама с собой. От этого было не так тоскливо и одиноко, и ещё это помогало ей бороться со страхом. Эйприл уже почти не испытывала его. Наверное, потому, что устала бояться. Сейчас она понимала, что раз Хищник её связал, значит, «час икс» приблизился ещё на шаг. Но как ни удивительно, она совсем не встревожилась.
 – Странно, мне стало даже немного легче. Может быть это от того, что появилась какая-то определённость? Но определённость быть съеденной появилась ещё с тех пор, как я попала в его логово.
 И вдруг сердце её сильно забилось:
 – А вдруг он связал меня из предосторожности? – почти выкрикнула она. – Он сам чего-то испугался… Нет, в это трудно поверить… И всё же раньше он не нуждался в том, чтобы я была связана. Значит что-то изменилось в его положении.
 И тут смутная, но радостная догадка в голове Эйприл сложилась в слова, которые она ещё боялась произнесли вслух, словно опасаясь спугнуть красивую птицу. Но слово это уже билось в её голове, придавая все больше уверенности.
 «Спасатели! Наверняка к пещере приближаются спасатели!» – Эйприл даже забыла, что она связана, что вход в пещеру замурован камнями, что охраняет её самое страшное чудовище, какое только можно вообразить. В какое-то мгновение ей показалось, что она уже спасена. Она даже представила, как начнёт рассказ об этом приключении:
 – Как я ни пыталась вообразить себя героиней сказки «Красавица и чудовище», у меня ничего не получалось. Самым большим моим достижением в этом смысле было ощущение рождественского гуся, – Эйприл улыбнулась воображаемой камере CBS… и вдруг услышала шорох, от которого у неё снова всё похолодело внутри.
 К ней ползло существо с маленькими светящимися глазками.
 «Змея! Боже мой, вот тебе и «рождественский гусь!» «Команде спасателей удалось найти тело журналистки Эйприл О'Нил, погибшей от укуса гремучей змеи. Экспертизой установлено, что спасатели опоздали всего лишь на час», – стремительно пронеслось в возбуждённом мозгу Эйприл.
 «Нет, не на час, – на двадцать, на пятнадцать каких-то минут, боже мой!» – она собралась уже заплакать, но инстинкт подсказал ей, что лучше закричать.
 – Ааааа! Помогите! Змея! Нет! Не змея! Мышь! Она сейчас меня съест! Аааа! – в ужасе закричала Эйприл.
 Это в самом деле была мышь, летучая мышь-кровосос. Фотографию такой же твари Эйприл видела в прошлом номере «Нэшнл Джеографик». Теперь девушка отчётливо могла различить маленькие острые клыки и нос в виде черепа. Мышь приблизилась к ней вплотную. Эйприл откатилась на полшага и упёрлась в скользкие и холодные камни. Больше ей некуда было отступать. К тому же девушка теперь лежала спиной к своему новому врагу и не могла его видеть. Но зато она увидела ещё трёх вампиров, ползущих к её голове. Она зажмурилась и закричала. Первая мышь укусила её в плечо.
 И тут Эйприл услышала свист. Это был самый настоящий человеческий свист, может быть только очень тонкий, как будто свистел мальчишка. Но Эйприл готова была поклясться, что свистит человек.
 «Возможно, мне просто этого так хочется, а на самом деле это свистит какая-нибудь ящерица. Здесь же может быть всё, что угодно… Однако эти гадкие мыши, кажется, испугались, и то хорошо!» – Эйприл осторожно перевернулась и сразу увидела их.
 Маленькие, размером с новорождённого ребёнка, перед ней стояли человечки.
 – Ну вот, я сошла с ума, – сказала вслух Эйприл.
 – Добрый вечер, – сказали человечки.
 – Вы эльфы или тролли? – спросила она вместо приветствия.
 – Мы думали, что люди с неба хотя бы вежливы.
 – Неужели журналистка должна быть вежливой, даже если она тронулась? – нахмурилась О'Нил.
 – Вас развязать? – спросили в свою очередь человечки, но уже куда менее дружелюбно.
 – О да, будьте так добры! Если вам не трудно, пожалуйста, очень вам буду признательна, – лепетала Эйприл, стараясь подальше отогнать сомнение насчёт того, могут ли бредовые гномы освобождать сумасшедших журналистов.
 Они смогли. Вне всякого сомнения. Девушка сидела, потирая отёкшие руки и ноги, а разрезанные лианы лежали тут же.
 «Может быть, я уснула?» – Эйприл дотронулась до и ранки на плече почувствовала, что оттуда сочится кровь.
 – Спасибо. И за то, что спасли меня от кровососов тоже огромное спасибо… Правда, мне кажется, что я сошла с ума или что вы мне снитесь. Если так, то спасибо за то, что сон мой так приятен. – Она попыталась улыбнуться.
 – Мы не снимся вам, сеньора, и вы, слава Богу, не сошли с ума, видно, вы очень мужественная женщина.
 – Да уж, – горько усмехнулась Эйприл. Она вдруг окинула взглядом пещеру и удивилась. – А как вы сюда попали?
 – Мы сюда не попадаем. Мы здесь живём и у нас повсюду есть подземные ходы. Только очень маленькие, так что и неудивительно, что ты не заметила наш вход.
 Эйприл ради интереса ещё раз внимательно осмотрела все углы, но так ничего и не увидела. «Ладно, – подумала она, – у них ведь могут быть свои маленькие секреты… Вот только как, интересно, сюда проникает Хищник?»
 – Сеньора хочет пить? – неожиданно спросил один из маленьких гостей, похоже, самый старший из них.
 – Да, – удивлённо воскликнула девушка, только сейчас поняв, что буквально умирает от жажды.
 Они протянули ей какой-то странный предмет.
 – Это сок дерева Мерхилья, он вам поможет восстановить силы.
 То, что они подали ей, напоминало мешок. Похоже даже, что этот загадочный предмет был наполнен жидкостью, но Эйприл решительно не могла понять, как эту жидкость оттуда извлечь. Она растерянно посмотрела на человечков.
 – Это очень просто, сеньора, – вежливо сказал один из них, взял предмет из рук девушки, раскрыл его и осторожно вернул.

 Глава 24. Сок Мерхилья

 Теперь Эйприл видела этот сок дерева Мерхилья, вдыхала его аромат. Очень приятный, надо сказать, аромат. Но она не могла сделать ни одного глотка. Сколько она не пыталась наклонить невиданный сосуд, из него не вылилось ни капли.
 «Неужели издеваются? – тревожно подумала журналистка. – Или это продолжение моего бреда?»
 – Вам не нужно его наклонять, сеньора, – снова заговорил самый старший из них.
 Тут Эйприл заметила, что гномы смотрят на неё с огромным изумлением.
 – Но вы же дали мне попить! – Эйприл едва сдержалась, чтобы не швырнуть этот чёртов сосуд в своих симпатичных мучителей.
 – Да, сеньора. И делается это вот так, – сказали ей тем тоном, которым обращаются терпеливые родители к очень несмышлёным детям.
 Гном снова взял мешок из рук Эйприл, наклонился над ним и начал… лакать! Он протянул мешок девушке. Теперь настала её очередь изумляться.
 «Ничего не получится», – была убеждена О'Нил, когда наклонялась над злополучным мешком.
 Лакать она в самом деле не смогла, но вытянула губы трубочкой и втянула в себя волшебный сок. От наслаждения у неё даже закружилась голова.
 «Нет, я не сошла с ума, – поверила наконец она, продолжая втягивать в себя густую живительную влагу. – И вообще, положение моё не так уж плохо».
 С каждым глотком столь привычные уверенность и оптимизм возвращались к ней.
 – Спасибо, – Эйприл показалось, что она не пила ничего более вкусного.
 Глаза её светились признательностью, она снова верила, что спасение её близко.
 – Вы добрые существа. Вы такие крохотные и так необычно пьёте. – Эйприл уже готова была признать, что гномы, эльфы и тролли – вовсе не выдумка сказочника и не плод её галлюцинаций, а самая что ни на есть реальность.
 – Мы пьём таким образом, сеньора, уже не одно тысячелетие. Ровно столько, сколько существуем. Империя наша вдвое старше империи инков. Зовёмся мы химу. Наша столица Хан Хан находилась неподалёку от Трухильо. Теперь там остались только руины, по которым любят бродить светловолосые пришельцы. Нам же пришлось уйти под землю.
 Эйприл наморщила лоб:
 – Так вы не гномы?
 – Мы такие же люди, как и вы, вся разница только в том, что мы здесь жили всегда, а вы пришли со стороны океана, а позже стали спускаться с небес. Да, наш рост… Когда-то наши предки были не менее высоки и стройны, чем вы, девушка. Но когда нам пришлось искать спасения под землёй, выживали, как правило, самые низкорослые. За несколько сот лет мы превратились в гномов, как вы называете. Мы стали одной из легенд этих краёв. Спросите любого ре6енка, и он скажет вам, что крохотные химу приносят им папайю и шоколад на праздник весны. Потом они вырастают и уже не верят, что есть такой народец. А на праздник кладут под подушки своим детям сладости… Вы нам кажетесь настоящими великанами, и одно время мы думали, что вы боги. Мы дарили вам своих детей и золото. Травы, кусты, большие деревья и ягуары первыми разоблачили вас. Вы оказались разрушителями и убийцами. К тому же очень глупыми. Но очень сильными. Нет ничего страшнее силы, лишённой разума.
 – Да, это так, – согласилась Эйприл, вспоминая Хищника. – Дрожь пробежала по её спине.
 – Теперь вы это поймёте лучше, – словно угадывая мысли девушки, сказал самый старший химу. – Но боюсь, слишком поздно.
 – Вы имеете в виду это чудовище? – с содроганием спросила Эйприл.
 – Да. И самое печальное то, что чудовище нашло здесь сообщников. Это не удивительно, светлокожие пришельцы только выглядят приятнее, а поступки и желания у них те же.
 – Да что вы такое говорите?! – Эйприл после кошмарных дней, проведённых на корабле пришельца, и в мыслях не могла допустить такого сравнения.
 – Увы, сеньора, так оно и есть. – В разговор вступил новый собеседник, до этого молчаливо стоявший поодаль.
 По голосу он был совсем молод, но лицо его невозможно было разглядеть из-за недостатка света.
 «Интересно, как выглядят их дети? Наверное, совсем крошки. Мне хотелось бы взглянуть на их женщин. Здесь, кажется, нет ни одной», – подумала О'Нил.
 – Вы, быть может, знаете сеньора Марчандо, который живёт во Флориде и мечтает купить эти джунгли? Он хочет уничтожить здесь все. Выжечь весь лес и продавать землю фермерам. Вы знали об этом? – спросил молодой химу. Голос его был доброжелателен, видно он не считал Эйприл убийцей и разрушительницей.
 Эйприл удивилась. Откуда этому крохотному народцу, загнанному в подземные жилища, может быть известно о закулисной жизни флоридского магната? Честно говоря, Эйприл втайне позавидовала информированному химу. «Вот где прирождённые газетчики!»
 – Да, я знаю миллиардера Марчандо, – произнесла она вслух. – Он и впрямь в состоянии купить эти джунгли, и у него хватило бы глупости их уничтожить. Но ему никто этого не позволит. Можете быть спокойны.
 – Теперь он не потрудится и разрешения просить. Он просто собирается это всё поджечь, а потом оправдаться борьбой с Хищником.
 – Это ужасно! – воскликнула Эйприл. – Нужно передать сообщение об этом в Нью-Йорк, во все агентства мира, нужно остановить Марчандо пока не поздно! Ну почему, почему я здесь! Ах, если бы вы помогли мне выбраться!
 – Мы сделаем это, но боюсь, будет слишком поздно, – грустно сказал старый химу. – Люди Марчандо уже приготовили ящики, в которых заперт Большой Огонь.
 Эйприл уставилась на собеседника расширенными глазами.
 «Почему же, если могли, то не помогли мне выбраться отсюда до сих пор?» – едва не выкрикнула она, но что-то ей подсказывало, что не все так просто.
 «Не доверяют, не верят, – решила Эйприл, – и не удивительно – глупые, безжалостные европейцы и метисы загнали их под землю, уничтожили их рощи, а детей продали уличным циркачам».
 Но всё объяснилось иначе.
 – С тех самых пор, как сеньора оказалась в пещере, мы пытаемся расширить туннель, по которому можно выйти отсюда, – сказал тот химу, что помогал Эйприл справиться с экзотическим сосудом. Теперь журналистка различала этих маленьких аборигенов.
 – Но эта земля не хочет служить большим людям, она постоянно осыпается, и дело движется очень медленно, – пояснил химу.
 – Медленно? А как медленно? Оно всё же движется? – отчаянно хваталась за надежду Эйприл.
 – Так же медленно, как море делает в камне отверстие, сеньора.
 – О! – Эйприл закрыла лицо руками.
 – Постойте, а Хищник, где он? Что он делает в джунглях? Почему он не сожрёт этого мафиози? Этого Марчандо и его приспешников!
 – Похоже, что сеньора пришлась ему больше по душе, – жестоко, но справедливо заметил химу.
 – И ещё пятеро отважных пришельцев, трое из которых скорее похожи на гигантских зелёных черепах, чем на людей, – добавил молодой.
 – А ещё один скорее похож на гигантскую крысу, и такой же, как крыса, умный. Среди пришельцев редко встречаются такие.
 Эйприл так сильно обрадовалась этому известию, что весь смысл сказанного до неё не сразу дошёл. Она поняла одно: черепашки и Сплинтер здесь! 3начит, всё будет в порядке.
 – А с ними не было такого высокого парня с большой загнутой палкой?
 Химу пошептались.
 – Нет, сеньора, парня с загнутой палкой там не было. Но Лулу говорит, что какой-то человек с ними всё-таки был. У него длинные волосы.
 «3начит и Кейси тоже с ними! Вот здорово! Теперь Хищнику крышка, это ясно, как дважды два четыре». Эйприл с невыразимой признательностью смотрела на маленьких химу. Господи, как они ей помогли! Если бы не химу, мыши-кровососы уже пировали бы на её связанном теле, а она бы даже не сопротивлялась. Потому что всего несколько минут назад у Эйприл не было даже надежды на завершение всего этого кошмара. Как все быстро поменялось… Эйприл теперь казалось, что когда-нибудь она будет грустить по этим минутам, проведённым с самым симпатичным народцем на свете. Только как далеко ещё до этой грусти!
 – Извините, сеньора, мы ещё не представились вам, – произнёс один из химу. – К сожалению, нам пришлось отвыкнуть от таких обычных проявлений вежливости из-за скрытного образа жизни. Тут уж не наша вина.
 Химу с достоинством выпрямился и жестом указал на своего товарища, который стоял ближе к нему.
 – Это Мими, он у нас главный над всеми землекопателями.
 Мими поклонился Эйприл. Она с улыбкой сделала лёгкий реверанс. Этот химу был ниже остальных, у него были нежные, как у младенца, светло-каштановые волосы.
 – А это Лулу, – самый молодой из новых знакомых Эйприл сделал шаг вперёд и склонился в почтительном поклоне.
 – Лулу ещё не получил какой-то должности, и потому просто старается помогать всем. Он очень хороший химу.
 Эйприл даже представить не могла, что бывают плохие химу.
 – Теперь я могу представиться сам, – старший химу поклонился. – Меня зовут Зозо. Я… как бы вам сказать…
 – Он просто самый главный и самый лучший из химу, – закончил за него Лулу. – И ещё, пожалуй, самый скромный.
 – Перестань, Лулу, – проворчал Зозо. – Ты по молодости любишь преувеличивать как достоинства, так и недостатки.
 Настал черёд Эйприл. Она выпрямилась, насколько это позволял низкий потолок пещеры и произнесла:
 – Меня зовут Эйприл. Я работаю на телевидении.
 – Ты работаешь в этих светящихся ящиках, которые стоят в нескольких домах в Бентохо?
 – Не совсем так. Но, в принципе, меня в этих ящиках можно довольно часто увидеть.
 – И что ты там, прости за любопытство, делаешь?
 – Я рассказываю людям новости. Или что-нибудь другое, но тоже интересное. Моя работа называется «журналист».
 – А откуда ты знаешь все новости?
 – Да я работаю не одна. Новости собирают многие люди, которых по телевизору не показывают.
 – А почему?
 – Потому что они умеют собирать новости, а я кроме того умею хорошо держаться перед телекамерой. Это не так уж легко, особенно когда она смотрит прямо тебе в глаза… Но, простите, почему вы ничего не знаете про телевизор и в то же время располагаете такими данными о сеньоре Марчандо, которые не известны даже мне, профессиональной журналистке? У вас, наверное, очень хорошие газетчики?
 – Вообще-то все новости мы подслушиваем в разговорах больших людей. Ведь мы совсем маленькие, и нам нетрудно спрятаться в кустах или в траве… А что такое «газетчики»?
 – Это люди, которые работают в газете. Газета это, как вам сказать… Такая большая простыня из бумаги.
 – 3наем. Но только объясни нам, Эйприл, как они могут работать в этом хрупком, рвущемся и мнущемся листке бумаги? Я понимаю, как работает в земле Мими. Он берет кирку и лопату, он обходит каждую нору, где живут землекопы, и напевает специальную песню про землекопательные работы, чтобы все рабочие скорее выходили трудиться, а потом они составляют план работы, копают землю и вывозят её наверх через шахту. Это мне понятно. А как ваши огромные сильные мужчины трудятся в бумаге? Как жуки-древоточцы?
 – Нет, нет, Зозо, – Эйприл очень насмешила логика химу, по-своему железная и безупречная. – Наши огромные сильные мужчины просто узнают всевозможные новости и записывают их на бумагу. Потом из этих новостей и получается газета. Вот и все.
 В это время послышался шорох, и в пещере оказался ещё один химу, весь обсыпанный землёй. Он подбежал к Зозо и что-то зашептал ему на ухо. На Эйприл вновь прибывший, казалось, не обратил внимания.
 Они шептались довольно долго. Наконец Эйприл увидела, что Зозо и незнакомец многозначительно переглянулись, после чего главный химу подошёл к ней.
 – Мой помощник говорит, что чудовище, которое связало тебя, сейчас находится совсем недалеко. Оно, похоже, застряло в болоте. Там ещё твои друзья, Эйприл. Они тоже застряли. И так застряли, что не могут пошевелиться. Мы должны им помочь и потому покидаем тебя, милая девушка.
 – Я тоже хочу с вами, Зозо! Я не смогу теперь остаться одна!
 – Не бойся. Наш народ когда-то тоже думал, что не сможет жить один, под землёй, как седая легенда. И ничего. К тому же тебе, Эйприл, не придётся долго ждать. Я думаю, что всё будет в порядке.
 – Там будет опасно? – в сердце девушки словно сквозняк подул. Она почувствовала, что химу чего-то не договаривает.
 Зозо обернулся к ней перед тем, как выйти.
 – Там с ними ещё дух Гуараччо, который живёт в болоте. Он очень опасен. Но химу знают, как с ним разговаривать. Мы научились не только копать норы.

 Глава 25. Дух Гуараччо резвится

 У мерзости, пригревшейся в этом болоте, давно не было повода вырваться наружу и продемонстрировать свою мощь и силу. Во всяком случае по поведению духа Гуараччо это было заметно. Он с самого начала знал, чего хотел. Он ни за что не отпустил бы сегодня ни черепашек, ни Охотника. Порой, глядя, как скачет по болоту Охотник, направляясь к горам, где спрятана Эйприл, дух невольно любовался чёрной энергией, выплёскивающейся через край при каждом движении чудовища.
 – Вот, – думал патриарх Гуараччо, – пусть побегает, нагуляет сил, а потом с каким удовольствием я понаблюдаю, как его крокодильи конечности будут взбивать буруны на поверхности моего болота! Ведь он просто так не сдастся, нет. Он будет бороться за свою никчёмную жизнь до самого последнего вздоха… А он борец! Борец, раздери меня пиявка! Какое наслаждение иметь дело с такими жизнеобильными существами!
 Примерно такие же отеческие чувства дух Гуараччо испытывал и к черепашкам, когда поднимался из глубины болота. Он был подленький, этот дух. Даром, что древний. Ему бы только утопить кого, да напугать до смерти. А что касается настоящего дела, так тут он был слабоват. Когда в 1766 году местные индейцы подняли восстание против окончательно охамевших португальцев, здесь, буквально в миле от болота, проходило решающее сражение. Вождь индейцев, могучий Точтутан, о котором и сейчас ещё ходят легенды, в самый разгар битвы погнался за португальским бригадиром, который когда-то продал в рабство его жену. Бригадир, обезумевший от страха, поскакал на болото. Точтутан за ним. Лошадь бригадира застряла в трясине и начала тонуть.
 – Эй, грязный португалец, – воскликнул тогда вождь индейцев, слезая со своего коня, – давай сразимся пешими!
 – Давай, – согласился бригадир.
 И они стали драться. Точтутан легко одолел португальца и уже повалил его на спину, когда тот взмолил его о пощаде, заклиная его именем своих детей, которые могут остаться сиротами. Точтутан не был бы Точтутаном, если бы не сжалился над этим низким человеком. Но при этом отобрал у него оружие и взял клятву навсегда покинуть Бразилию. Бригадир на все согласился. И стоило только благородному Точтутану повернуться спиной к португальцу, как тот толкнул его в темневшее рядом окно… и вы думаете, дух Гуараччо помог герою его родного народа? Пальцем не пошевелил. Точтутан утонул, и восстание сразу было подавлено. Негодяй-португалец выстроил себе недалеко от Бентохо-Дель-Каса роскошный дом, в котором жило не одно поколение его потомков. Таких же, как и он, хитрых и вероломных. Сеньор Марчандо, о котором мы уже упоминали, был праправнуком того португальца…
 Вот такой он был, дух предгорья Гуараччо. Не дух, а душок. Когда он вместе с фонтаном протухшей воды взлетел над болотом, счастью его не было предела. Душок решил погулять вовсю. Он завывал и каркал вороной, он щекотал Сплинтера за усы и щёлкал по низкому лбу Охотника. И при этом откровенно наслаждался видом черепашек, делающих последнюю отчаянную попытку выбраться из трясины. Наигравшись, он намеревался издать последний торжествующий крик и, поднявшись повыше в воздух, обрушиться на свои жертвы и втаптывать, втаптывать их в болото… Если получилось бы, конечно. Хищник, например, как чистокровный представитель чёрных сил, успел раскусить все фокусы бесящегося со старости духа и вполне определённо сам мог бы расправиться с ним.
 С черепашками было хуже. Гораздо хуже. У них не оставалось больше сил. Через полчаса Хищник мог бы спокойно подходить к ним и брать голыми лапами.
 – Сплинтер, я отвязываю верёвку, – слабым голосом произнёс Лео. – Иначе мы все пойдём на дно.
 – А ну, перестань, – грозно прикрикнул на него наставник. – Ещё не время распускать сопли.
 – Это не сопли, учитель, – продолжал Рафаэль. – Мы и вправду на последнем издыхании.
 – Я всё знаю, дорогие мои черепашки. Но только нельзя сейчас расслабляться. Никак нельзя.
 Дух Гуараччо в это время в очередной раз спикировал на них, злобно хохоча. Черепашки только пригнулись. Бежать они не могли. И не могли заставить себя не бояться этой бесплотной силы, которая донимала их уже в течение получаса. «Скорее бы конец», – не один раз мелькало в головах.
 – А я полностью согласен с сен-сеем: нам не следует сдаваться, – сказал Донателло. – Вот увидите, когда мы приедем все вместе в Нью-Йорк, вы ещё скажете: «A ведь прав-то был старина Сплинтер. Что бы мы делали без него?»

 Глава 26. Химу умеют не только копать

 Почему-то так никто и не заметил, откуда появились эти крохотные человечки, которые шли по трясине, как по асфальту. На них были набедренные повязки, как па индейцах, только лица у них не были разрисованными, и ростом они были раза в два ниже, чем даже пигмеи.
 – Кто это?! – воскликнул со священным ужасом Кейси.
 Все оглянулись на его крик и изумлённо уставились па человечков. Те остановились в нескольких шагах от Кейси и внимательно оглядывали компанию. Наконец один из них шагнул вперёд, сделал небрежный жест рукой и произнёс:
 – Девушка по имени Эйприл шлёт вам огромный привет и приглашает к себе в пещеру.
 Несколько секунд остолбеневшая компания переваривала информацию, не обращая внимания на неистовствующего духа Гуараччо и Хищника, метр за метром подбирающегося к ним.
 – Эйприл! – первым опомнился Дон. – Они видели Эйприл! Она всё-таки жива!
 – Да, уважаемые синьоры, Эйприл жива и здорова, она пила сок Мерхилья и полна сил. Но она очень беспокоится за вас. – Человечки говорили тонкими голосками и здорово напоминали лилипутов из Блефуску.
 – Мы очень признательны вам за хорошие вести, братцы, только сами видите, последовать за вами мы вряд ли в состоянии, – печально констатировал Сплинтер. – Трясина засасывает нас глубже и глубже, и противопоставить ей что-нибудь ни мы, ни вы, не в состоянии. Хотя нам очень жаль.
 В это самое время болотный дух решил сделать решающий бросок на черепашек и прекратить наконец их мучения. Он со свистом поднялся вверх, набрал приличную высоту и тут заметил несколько химу, остановившихся рядом с черепашками.
 – Этого ещё не хватало, – произнёс дух. Он не мог терпеть маленький народец и, по правде говоря, побаивался его. Как ни парадоксально, но именно эти крошечные люди имели какую-то власть над могучим повелителем местных болот.
 Химу были известны многие тайны земли, откуда черпает свою неистовую силу и бессмертие дух Гуараччо. За время, которое им пришлось жить, укрываясь под землёй, они успели изучить многие свойства камней, которые никогда не узнать жителям поверхности. Они, например, знали, как заставить камни проявлять свою лечебную силу или выделять яд, прикоснувшись к которому даже кончиком пальца, можно уснуть навеки. Они слушают, наконец, бормотание магмы, которая, вскипая, начинает вещать, как оракул и говорит при этом много полезных вещей. Химу не только слушают, но и понимают этот разговор. Им доверяют любые тайны, потому что во всём подземном королевстве химу славятся своей добротой и бескорыстием. Потому Зозо и считал возможным как-то уговорить духа Гуараччо отпустить черепашек на свободу.
 В сокровищнице химу находился один камень, о котором давно мечтал мятущийся болотный дух. Это был камень, который помнил Золотой Век и в новолуние показывал живые картинки из тех времён. Увидев однажды этот увесистый камень у химу, дух потратил много времени и сил, уговаривая гордый народец продать его. Только что он мог предложить маленьким человечкам? Золото у них было не в чести: оказывается, под землёй спрятаны куда более ценные металлы, о существовании которых пока не догадывается ни один из людей или даже подземных болотных духов. Был у химу и другой камень, который обладал огромной колдовской силой. Это был камень Семи Смертей, который мог обратить в ничто не только человека, но и такую бессмертную тварь, как тот же дух Гуараччо. Этот камень передал на хранение неподкупным химу подземный Король ещё в незапамятные времена. Когда какой-нибудь из духов нарушал законы королевства, камень Семи Смертей служил чем-то вроде электрического стула. Некоторые духи, исключительно из вредности устроившие в своё время страшные землетрясения, повлекшие за собой необратимые сдвиги в земной коре, успели узнать на себе страшную силу этого камня… Дух Гуараччо знал, что в подземной канцелярии на него имеется обширное досье, где ведётся строгий учёт всем его крупным и мелким шалостям. Потому он относился к народу химу с известной долей опасения и почтения. Хотя назвать его отношение к подземным малышам сердечным было бы большим преувеличением.
 …И вот, заметив Зозо и его помощников, болотный дух с досады чертыхнулся:
 – Принесла же их нелёгкая! Сидели бы лучше в своих норах и стерегли камень Семи Смертей!
 Но при этом он не рискнул говорить настолько громко, чтобы это услышали химу. От них можно было ожидать любых неприятностей.
 Дух спустился вниз и притормозил рядом с Зозо.
 – Приветствую тебя, король химу, доблестный Зозо! Какими судьбами ты оказался здесь, в моих владениях?
 – Привет, – коротко отозвался Зозо. – У нас есть к тебе серьёзное поручение от подземного Короля.
 – Он опять желает, чтобы я сделал уборку в своём болоте?
 – Нет. Он желает, чтобы ты отпустил этих странных черепашек и человека с крысой на плече. И чтобы ты показал этому существу, – тут Зозо указал на крадущегося Хищника, – где раки зимуют. Вот, в принципе, и всё, что от тебя требуется.
 – Но ведь это же моя добыча! – воскликнул возмущённый болотный дух. – Это добыча, которую я специально готовил к сегодняшнему дню. Ты что, не знаешь, как редко у меня теперь кто-нибудь попадается. В кои веки попались целые семь существ сразу, и – на тебе, Король не желает, чтобы я трогал самых аппетитных шестерых.
 – Решай сам. Ты, кажется, уже большой. Но помни, что камень Семи Смертей ещё никуда не пропал. Это говорю тебе я, Зозо, вождь химу.
 – Зозо, давай договоримся по-хорошему. Я пообещаю тебе утопить этого крокодила с двумя челюстями и отдам человека с крысой. Но оставь мне хотя бы остальных. Иначе я затоскую по-чёрному, и болото придёт в страшный беспорядок. А второго такого чудесного болота не найдёшь на всей 3емле, это же настоящий памятник природы, Зозо!
 Пока они разговаривали, время шло, и черепашки уже еле-еле виднелись над поверхностью воды. Охотник к тому же подобрался совсем близко к ним и уже готовил ружье. Дух Гуараччо не напрасно тянул время. Он понимал, что если заговорить Зозо ещё на пять минут, черепашки навсегда останутся в его болоте, что уже нельзя будет квалифицировать, как неповиновение воле подземного короля. «Ах, какая досада! Я очень сожалею, Зозо, но черепашки утонули, пока я с вами тут заговорился».
 – Хватит болтать, – прервал объяснения духа непреклонный Зозо. – Или ты сейчас же спасаешь шестерых или я пошёл созывать совет у короля.
 – Подожди. Я согласен сделать так, как велит подземный король. Я подчиняюсь его воле.
 Если бы у духа Гуараччо были зубы, над болотом разнёсся бы страшный противный скрип. А так дух молча подлетел к черепашкам, сказал два-три непонятных слова и в следующую секунду они уже оказались на сухом месте в сотне шагов от трясины. 3десь кончалось страшное болото предгорий.

 Глава 27. Охотник и болотный дух

 Охотника такое положение вещей явно не устроило. Он издал самый страшный свой рык и бросился по болоту вдогонку.
 – Ну что ж, – пробормотал удручённый дух, – У меня осталась хотя бы эта игрушка. Могло быть и похуже.
 Он устремился вслед за Хищником, поднимая брызги на поверхности «окон». Сначала перед взором болотного духа мелькала сухая мускулистая спина чудовища. Затем он опрокинул Хищника в болото. Тот взревел и мгновенно поднялся. Хищник включил один из зрительных фильтров и увидел в воздухе синеватый сгусток плазмы, отдалённо напоминающий форму человеческого тела.
 Хищник знал, что там, за его спиной черепашки карабкаются по склону горы, всё больше и больше удаляясь от него. Он помотал головой, разъярённый тем, что эта бесплотная тварь смеет задерживать его, занятого погоней за жертвой. Быстро вскинув ружье, Хищник выстрелил вслед черепашкам, а почувствовав снова, как дух пикирует на него с высоты, выстрелил в воздух.
 Оба его выстрела не достигли цели. Зато он сумел увернуться от следующего удара, которым болотный дух рассчитывал втоптать его в грязь. Хищник напряг всю свою волю, способную заставить человека покорно склонить голову и последовать в пасть Хищнику. Он смотрел на приближающийся к нему в очередном витке сгусток плазмы и мысленно раздирал его на клочки. Дух Гуараччо почувствовал этот взгляд. Ему показалось, что его бессмертное тело, которым он так гордился, стало съёживаться и уменьшаться.
 – Эй, полегче! – вскричал дух, нанося страшный удар в переносицу Охотника. Но Охотник был готов к нему и выбросил вперёд страшную когтистую лапу, выкрикнув какое-то своё чёрное заклинание. Болотный дух отпрянул в сторону и затаился за пучком осоки. Он почувствовал себя глубоко и напрасно униженным. Этот пришелец, похоже, учился тому же, чему и он, болотный дух Гуараччо. Только хозяином этих болот Хищнику никогда не быть. И никогда ему не победить древнюю силу, рождённую тухлой водой и болотным газом… Дух Гуараччо лихорадочно вспоминал самое ужасное заклинание массового уничтожения, запрещённое к использованию на одном из давних Советов подземного королевства, как слишком жестокое даже по меркам тёмных сил.
 Болотный дух шептал, вспоминая, какие-то тарабарские слова и ненавидящим взглядом смотрел, как Хищник положил на плечо своё ружьё, повернулся и зашагал в сторону гор.
 В это время отряд с Зозо и другими химу во главе шагал через горы. Черепашки, несмотря на бессонную тяжёлую ночь на болоте, чувствовали себя, как после хорошей парилки – бодрыми и готовыми на любые подвиги. Одна только мысль о том, что через несколько минут они увидят Эйприл, вселяла в них огромные силы.
 – Простите, молодые люди, – сказал Сплинтер, – я все как-то не решался спросить у вас… Кто вы такие?
 – Наш народ зовётся химу. Мы когда-то были такими же людьми, как и вы. Только сейчас химу живут под землёй и потому стали такими маленькими…
 – Как выглядит наша Эйприл? – вмешался в разговор Лео. Он даже подпрыгивал от радостного возбуждения.
 – Вы знаете, вполне, – авторитетно отозвался Лулу, который сопровождал своего вождя в этом походе. – Она очень красивая.
 – Ещё бы! Я никогда не видел такой девушки, как Эйприл, хотя побывал во многих странах, – развивал свою мысль Леонардо. – Даже Хищник не решился её тронуть пальцем.
 – Он, думаю, никогда не выйдет из этого болота. Дух Гуараччо наверняка уничтожит Хищника.
 – У меня, к сожалению, нет такой уверенности, – произнёс Сплинтер, прислушиваясь к крикам, доносящимся со стороны болота.
 – Но ведь дух Гуараччо бессмертен! – воскликнул Лулу.
 – Этот Охотник тоже практически бессмертен, – ответил Сплинтер.
 – Ещё никто не уходил с этого болота просто так.
 – Просто на болоте Гуараччо ещё не было такого чудовища, как Охотник. Он прилетел со звезды на огромном космическом корабле.
 – Вы думаете, что космический пришелец способен победить древнюю чёрную магию подземного духа?
 – Я думаю, что раз они оба такие крутые и бессмертные, Охотнику просто удастся убежать с болота.
 – Всё-таки трудно в это поверить. Гуараччо очень злой.
 – И всё-таки Хищник, скорее всего, был когда-то и на других планетах. И судя по его поведению, он только побеждал.
 Они карабкались на последний уступ. Там, за уступом, была пещера, в которой химу оставили Эйприл. Черепашки задержались на секунду, прежде чем побежать со всех ног ко входу в пещеру. Они взглянули вниз, чтобы рассмотреть, чем окончилась битва между Хищником и болотным духом предгорья Гуараччо.




 Часть 2. Конец охоты



 Глава 28. Гуараччо

 Внизу никого не было. Ветер, дувший со стороны болота, не принёс никаких звуков, кроме недовольного писка квакш, разбуженных ярким солнцем. Болото выглядело сверху потрясающе унылым: брошенное неполноценное дитя матери-природы, безмолвное и неподвижное.
 – Там никого нет, Лулу, – Сплинтер потеребил свой ус и ещё раз внимательно прислушался. – А ведь только что Хищник рычал на все болото…
 – Он там. Только рычать, боюсь, уже не будет никогда.
 – Я очень надеюсь, что это так. Хотя здоровый скепсис ещё никогда не подводил старого Сплинтера.
 – Мы будем очень осторожны и внимательны. Химу тоже не любят, когда враг застигает их врасплох во время праздничного обеда.
 Но долго предаваться тревожным мыслям сейчас было просто невозможно. Отряд подошёл, а вернее, подбежал к пещере, на которую указал Зозо.
 – Эйприл здесь. – Вождь химу остановился перед входом и пошептался о чём-то с Лулу. – Мы сейчас попробуем убрать камни у входа в пещеру. Вам придётся ещё немного подождать.
 Нетерпеливый жест Лео был красноречивее всех слов. Никто из черепашек всерьёз не думал о том, что пещера может быть замурована.
 Между тем Зозо и Лулу попросили всех отвернуться: обряд заговора камней был тайной химу.
 – Может, мы осмотрим пока скалы? – предложил Сплинтер.
 Но никто из отряда этой мыслью не загорелся. Усталость, которая отступила в предвкушении встречи с Эйприл, теперь снова навалилась на плечи черепашек и Кейси. Они уселись на камни, наблюдая, как тает утренний туман на ржавых просторах болота Гуараччо. Трое химу тем временем встали на колени перед пещерой и начали готовиться к тайному обряду.
 Сплинтер, привыкший продумывать действия на несколько шагов вперёд, решил всё-таки побродить несколько минут по этим скалам, на которые, он был уверен, ещё не ступала нога исследователя. Он завернул за высокий отвесный утёс, чтобы химу не заподозрили его в подглядывании, и вышел на большую площадку, усеянную обломками. Лапам Сплинтера было неудобно ступать по холодным, скользким от тумана камням. Но вместе с тем это напомнило ему давние годы, проведённые среди гор Тибета. Где он только с тех пор не побывал!… Сплинтер ударился было в воспоминания, и тут его внимание привлёк обломок, валяющийся у дальнего края маленького плато. Он был слишком непохож на остальные камни, рассыпанные здесь. Учитель присмотрелся внимательнее. Абсолютно чёрная поверхность без всяких вкраплений, явно обработанная чьей-то умелой рукой. Несмотря на неправильную форму, камень не казался плодом буйной фантазии природы. Это был продуманный диссонанс абстрактной скульптуры.
 «Ну, и что ты скажешь по этому поводу?» – спросил сам себя Сплинтер. «Я бы не удивился, если бы узнал, что эта штука куплена в магазине сувениров где-нибудь в Каракасе. Обычная продукция фабрики народных ремёсел, – последовал ответ. – Только одно смущает меня: я не знаю ни одного чёрного минерала такой чистоты, как этот». Сплинтер попробовал перевернуть камень. Он не был слишком велик, но, тем не менее, учителю показалось, что он пытается сдвинуть с места каменный дом. Вздохнув, сен-сей отправился дальше. Он не догадывался, что только что касался камня Семи Смертей, а вернее, его верхушки, которая проросла через скалу. Внизу, на глубине пятидесяти с небольшим футов, находилась сокровищница племени химу…
 С этой площадки можно было видеть значительную часть горного массива Гуараччо. Он оказался не таким уж и большим, как можно было подумать, глядя из чашеобразной заболоченной долины. Ни зверей, ни птиц не было видно. Обширное болото, видимо, прочно изолировало эти скалы.
 – Какая тоска! – громко произнёс Сплинтер и отправился назад. Он услышал, как его зовут.
 …У химу дела не ладились. Камни, закрывающие вход в пещеру, никак не желали подчиняться воле вождя древнего племени. Химу уже привыкли обращаться с каменной стихией Гуараччо на «ты». И было очень неприятно ударить лицом в грязь перед черепашками.
 Лулу на днях уже предлагал открыть пещеру. Это было, когда им только удалось обнаружить здесь Эйприл. Они ещё не успели тогда познакомиться и решали, как поступить. Зозо наотрез отказался открывать пещеру. Он не хотел пускать в свои владения незнакомую светловолосую женщину. А теперь ему было вдвойне стыдно признаться в том, что Зозо, всемогущий дрессировщик камней, не может справиться с примитивной кладкой.
 3десь явно что-то было не так. Зозо пробовал уже четвёртое заклинание для особо непонятливых камней, которое могло заставить шевелиться даже железобетонные плиты. Он сложил ладони лодочкой, прошептал туда заветные слова и провёл рукой по поверхности кладки. Он подождал минуту, но ни один из камней не отозвался на его просьбу. Зозо топнул ногой и отвернулся.
 Он уже послал Лулу к Эйприл сообщить, что друзья её уже здесь, и как только удастся разобраться с упрямой стеной, загораживающей вход, они наконец смогут встретиться. Лулу только что появился из норы и доложил черепашкам, что девушка даже прослезилась от радости.
 Зозо было отчего впасть в отчаяние. Эйприл плачет, а он не может открыть этот склеп.
 – Нам уже можно смотреть? – раздался голос Кейси.
 – Да, пожалуй, – ответил Зозо. – У меня всё равно ничего не выходит.
 Черепашки подошли и с понимающим видом простучали стену.
 – Эйприл! – прокричал Леонардо. – Мы здесь! Мы с тобой!
 Он прислушался. Изнутри донёсся какой-то слабый звук.
 – Хищник, видимо, позаботился о звукоизоляции, чтобы Эйприл ночью спокойно спала, – предположил Дон.
 – Что-то серьёзное, да?
 – Для меня такие стены никогда не представляли собой проблемы. Наши подземные дома запираются на ночь камнями от беспокойных ночных духов. И даже юноши химу знают элементарные заклинания, которые позволяют открыть вход. Я был уверен, что смогу вскрыть пещеру, как лесной орех. Но тут какая-то ерунда получается. Может, Охотник заговорил эти камни?
 – А я слышал от Сплинтера, что у вас есть хорошие землекопы, – вспомнил Донателло. – Почему бы им не прорыть подземный ход в пещеру, по которому Эйприл могла бы выбраться наружу?
 – Подземная дорога в пещеру уже есть. Она слишком узкая для вас. Мы пробовали её расширить, но земля осыпается и может завалить и ход, и всех вас. Эти скалы стоят на плохой земле, здесь почти один песок.
 – Послушайте, но ведь у нас есть Сплинтер. Он примерно такой же комплекции, как и ваши люди. Может, ему удастся повидаться с Эйприл?
 Зозо задумчиво потёр подбородок.
 – А ведь эта мысль. Пусть он успокоит девушку.
 И черепашки стали звать Сплинтера.
 Он появился из-за утёса, когда все уже стали думать, что с учителем что-то случилось. Сплинтер рассчитывал увидеть открытый вход и очень расстроился, когда узнал о возникших трудностях.
 – Боюсь я, что Хищнику всё-таки удалось вырваться из болота, и он может появиться здесь в любую минуту.
 – Будем надеяться на лучшее, – предложил Зозо. – Тем более, мы всё-таки придумали кое-что.
 – И что же?
 – В пещеру ведёт подземный ход. Из вашего отряда только вы, Сплинтер, сможете пройти по подземному переходу. Для вас он не будет узок. Потому мы предлагаем вам пока что в одиночку навестить Эйприл. А я тем временем попробую придумать что-нибудь ещё…
 …В пещере по ночам бывало очень холодно и страшно. Стоило только представить, как Охотник бесшумно, по своему обыкновению, появляется из тёмного угла, и сон улетал, как вспугнутая птица… Но последняя ночь была совсем другой. Фосфоресцирующая фигура чудовища больше не терроризировала воображение девушки. Эйприл чувствовала себя превосходно. Подумать только, какая удача: она узнала, что черепашки, Кейси и Сплинтер здесь и делают все для её спасения, а ещё она приобрела новых, очень симпатичных друзей – маленьких химу! Наконец, только что приходил Лулу и сказал, что Хищник скорее всего погиб в болоте, а маленький отряд, возглавляемый мудрым Сплинтером, отдыхает у входа в пещеру всего в нескольких метрах от неё.
 Правда, пока что неизвестно, как ей удастся выбраться из пещеры: Хищник замуровал её на совесть. Но Эйприл не сомневалась, что друзья обязательно найдут какой-нибудь выход. Потому она сидела, привалившись к стене и представляла, как скоро окажется в родном Нью-Йорке. Эйприл почувствовала, как заныла ранка на плече после укуса летучей мыши-кровососа. Просто счастье, что эти страшные зверьки больше не беспокоили её!
 И только Эйприл успела порадоваться этому, как вдруг услышала шорох, доносящийся из дальнего угла пещеры. «Вот влипла, – подумала она. – Накаркала на свою голову. Эти твари теперь от меня не отстанут». Слава Богу, она хотя бы не была связана. Эйприл пошарила в углах, надеясь найти что-нибудь поувесистей. Ничего не нашла. «Ладно, – подумала она, – буду отбиваться ногами». Девушка прислушалась. Шорох, похоже, замолк. Может, хитрый кровосос решил затаиться на время? Ничего, у Эйприл терпения хватит… А в это время в углу раздался отчётливый и деловитый шорох, будто кто-то пришёл к себе домой. Такое нахальное поведение обескуражило Эйприл. Неужели летучая мышь посмеет напасть на неё, когда совсем рядом, за стеной, полно народу?
 – Кейси! Сплинтер! Донателло! – завизжала перепуганная девушка. – На помощь!
 Шорох в углу перерос в настоящий топот. У Эйприл округлились глаза. Земля чуть приподнялась, из образовавшейся кучи показалась здоровенная мышиная лапа.
 – Бегу, спешу, моя девочка! – раздался страшно знакомый голос и показались огромные усы. – Я уже почти здесь, Эйприл!
 Сплинтер, как ракета из подземной шахты, выскочил наружу и выкрикнул самурайский боевой клич:
 – Исимасе!!! – Он мгновенно занял боевую стойку и огляделся.
 Перед ним была только насмерть перепуганная девушка. Она смотрела на Сплинтера, но по глазам было ясно, что смысл увиденного ещё не дошёл до неё. Учитель опустил лапы и широко улыбнулся:
 – Ты меня встречаешь восторженным криком, как поп-звезду…
 Только теперь Эйприл все поняла. Она опустилась на колени и поцеловала Сплинтера прямо в холодный нос.
 – Сплинтер, ты… Ты… Ты всегда приходишь вовремя! – смеясь и плача, воскликнула девушка, прижимая мудрого наставника к себе. Сплинтер был счастлив. Эйприл, несмотря на страшное приключение, осталась сама собой. Сен-сей вспомнил тот ужас, с которым они узнали по телевизору об её исчезновении, и подумал: «Как удивительно нам всё-таки везёт…»
 А Охотник в это время карабкался по уступам Гуараччо с мрачной решимостью маньяка. Его ружьё болталось на спине. Действуя чётко, как машина, он одолевал уступ за уступом. Ярость клокотала в нём. Ещё никогда раньше Охотник не злился на себя. Сегодня он испытал это мучительное чувство. Целую ночь он палил по этим черепашкам, которые топтались в болоте всего в нескольких шагах от него. И что? Ничего. Он, похоже, никого и не задел. Если бы чувство юмора было присуще Охотнику, он бы заходился от истерического хохота.
 Не надо быть искушённым Хищником, чтобы догадаться: черепахи сейчас пытаются освободить девчонку, запертую в пещере. Пусть пытаются. Ключ от замка, на который заперта пещера, хранится в голове Охотника. Только ему известно слово, от которого камень становится послушным, как домашний пёс.
 Охотник побывал на многих планетах, которые буквально рассыпались от старости. Их жители многое умели, но ничего не хотели и не могли – такими бесконечно древними были их цивилизации. Другие Охотники с досадой отворачивались от иллюминаторов, за которыми появлялись морщинистые бока таких бесплодных, догнивающих планет. И зря. Бодо, конечно, поперхнулся бы от возмущения, попробуй Охотник принести ему в жертву анемичного вырождающегося туземца без капли жизни в глазах. Но зато у этих выродков было знание, которое не раз помогало Хищнику одерживать лёгкие и эффектные победы.
 Для него не существовало таких смешных слов, как «волшебство» или «заговор». Охотник был уверен, что стоит выше этого. Он говорил заветные слова так же бесстрастно, как представители молодых культур набирают команды на компьютерах. Природа – лишь набор инструментов, готовых выполнить любое задание того, кто обладает необходимым знанием. Хищник пока только пытался в меру своего не слишком богатого воображения вооружиться навыками, позволяющими обращаться с планетами, как с устрицами: открывать и есть. И, надо признать, кое в чём преуспел.
 Он поднялся на скалу со стороны плато, по которому недавно прогуливался Сплинтер. Учителю везло в жизни гораздо больше, чем он предполагал… Хищник на минуту задержался, проверяя, нет ли кого рядом, и одним прыжком вскочил на площадку. Бесшумно ступая по камням, он обогнул утёс и остановился в тени, где черепашки и маленькие химу были видны, как на ладони. Они что-то шумно обсуждали. Видимо, пытались открыть вход в пещеру. Хищник издал хрип, означающий крайнюю степень удовлетворения: пусть попробуют ещё раз.

 Глава 29. Заветное слово

 – Я вам опять говорю: не может быть, чтобы камень оказался сильнее килограмма тротила! – уверял кого-то Мик.
 – Даже если ты прав, – отвечал ему Зозо, – подумай, что будет после этого взрыва с Эйприл!
 – А какой формы её пещера? Там есть, где спрятаться?
 Зозо молча покачал головой. Он устал спорить с этими черепашками, разбирающимися в камнях так же, как он – в телевизорах. Сплинтер вернулся из пещеры расстроенный – ему было очень жаль девушку, запертую, как зверь в клетке. Но вместе с тем он напомнил всем одну очень важную вещь: Охотнику как-то удавалось проникать в пещеру, причём без шума и взрывов тротиловых шашек.
 – Наверное, есть потайной люк, – предположил Донателло. – Или потайная дверь.
 Были и другие предположения. Но Зозо уже знал: Хищнику известно искусство укрощения камней. Не похоже, чтобы чудовище было искушённым укротителем, оно могло знать всего один фокус. Но, чёрт побери, именно тот, который был неизвестен Зозо.
 Вождь химу добросовестно повторял про себя все заклинания, полагая, что эффект может зависеть от множества причин, например, от высоты солнца. Он делал это автоматически; понимая, что серьёзно надеяться на успех в этом случае не приходится.
 Учителем Зозо был один очень старый химу, который любил повторять: «Все нынешние заклинания никуда не годятся. Они для дураков. Ещё раньше, чем родился на свет мой прадедушка, у каждого заклинателя было своё заветное слово, которое он никому не называл. Его нельзя просто придумать, как имя. Слово это само приходит к человеку, когда он становится волшебником. Безразлично – добрым или злым. Сейчас, как я посмотрю, ни у кого нет своего слова, все пользуются обычными наборами заклинаний, скучных и слабосильных. Тот, кто делает зло, оказывается интересней нищих добрых магов. И это самое страшное. 3начит, нет у нас настоящих волшебников…»
 Вспомнив все это, вождь химу убедился: разгадка находится совсем рядом, надо только угадать слово. Он подошёл к стене вплотную и отчётливо произнёс:
 – Охотник.
 Никакой реакции. Камни даже не стряхнули с себя пыль. Сам Охотник, догадываясь о проблемах Зозо, хрипел и почмокивал от удовольствия.
 «…Нет, конечно же, таким словом не запрёшь и не отопрёшь скалу», – подумал Зозо. Черепашки молча наблюдали, как вождь химу пытается перехитрить камень.
 Сплинтер подошёл к Зозо и тихо сказал ему:
 – Я бы хотел помочь, чем могу.
 Зозо хотелось остаться в эти минуты один на один с камнем, но он пересилил себя и решил не отказываться от помощи.
 – Дорогой Сплинтер, я понял, наконец, какая сложная задача стоит перед нами. И хочу, чтобы это понял и ты…
 Вождь вкратце описал задачу:
 – Хищник запер скалу на замок, ключ к которому слово, которого я не знаю.
 – А из какой области знания оно может быть?
 – Из какой угодно. Может, это слово даже не слышал никто из людей. Тогда наши шансы отпереть дверь просто ничтожно малы.
 – Но ведь есть, наверное, слова, которые примерно одинаково звучат у разных народов. «Мама», например.
 – Нет, Сплинтер, можешь быть уверен: таким словом Хищник не воспользуется. Если я правильно все понимаю, он не волен выбирать. Слово само выбирает себе хозяина и выражает суть его натуры. Это как приговор… Может я и ошибаюсь, но другого объяснения всей этой чертовщине найти не могу: Охотнику известно древнее знание.
 – Ладно, Зозо, будем искать. Только, может быть, всё-таки ещё раз попытаемся расширить подземный ход?
 – Нет. Это не…
 Зозо вдруг остановился. Ему показалось, что камни, закрывающие вход, чуть дрогнули. Он провёл по ним рукой и почувствовал тепло. 3начит, всё-таки он на верном пути?
 – А теперь тихо, – произнёс он. – Кажется, удача улыбнулась нам.
 Вождь химу выпрямился и сложил руки горстью. Лулу и ещё один коротышка подбежали к нему, заслонив от посторонних взглядов. Черепашки, Кейси и Сплинтер поняли намёк и отвернулись.
 Теперь уверенность не покидала Зозо. Другого заветного слова у Хищника быть не могло. Он сам, наверное, не догадывался о том, что древнее знание, подарив ему могущество, уже вынесло свой приговор. «Нет»… Видимо, и вправду все жители Вселенной произносят его почти одинаково.
 Зозо что-то шептал в ладони, прикрыв глаза. Потом, вскинув голову, громко сказал:
 – Нет!
 И прикоснулся к камням. Теперь они были горячими. Послышался громкий треск.
 Когда кладка начала двигаться в сторону, из-за скалы выпрыгнул Охотник. Он и так не блистал красотой, но сейчас, разъярённый, был страшен, как смерть. Никто не ожидал этого броска. Эйприл, с радостным возгласом подбежавшая было к проёму, вдруг осеклась. Её тюремщик, оказывается, не погиб в болоте. Вот он перед ней, в огромном прыжке пытающийся сбить с ног Зозо. Девушке долго ещё мерещились его длинные загнутые когти, которые он выпустил в прыжке. Что на неё нашло – Эйприл сама не знает. Ни доли секунды не тратя на раздумья, она выбросила вперёд зажатую в кулак руку. Рука вонзилась в неожиданно податливый бок чудовища. Эйприл тут же в ужасе вновь спряталась за каменную дверь, и не видела, как Охотник, круто изменив траекторию прыжка, пропахал челюстью добрый десяток футов, подняв фонтан мелких каменных обломков.
 И всё же он успел задеть вождя химу своей когтистой лапой. Зозо вскрикнул и отлетел в сторону. Рваная рана на бедре мгновенно заполнилась кровью. Его маленькая фигурка вдруг съёжилась и стала казаться ещё меньше. Лулу тут же бросился к нему, надеясь принять следующий удар на себя.
 Всё это произошло так стремительно, что никто из черепашек не успел вскочить верхом на Хищника, когда тот лежал, как неудачно спикировавший самолёт. Чудовищу понадобилось одно лишь мгновение, чтобы овладеть собой и вскочить на ноги. Сейчас вся его ярость была направлена на Зозо, который посмел открыть заветную дверь в пещеру. Хищник видел только кровь, ровными толчками вытекающую из бедра предводителя химу. Он, не глядя, отбросил в сторону Лулу и раскрыл челюсти, готовясь разорвать Зозо на части.
 Но этому не дано было осуществиться. Донателло и Леонардо, мигом поняв, какими могут быть последствия этой бойни, вызвали огонь на себя.
 Для начала Дон влепил пяткой в бок Хищника, а Лео подпрыгнул и провёл тот же удар, только между лопаток. Охотник, смутно припомнив, что примерно таким же образом черепашкам уже удавалось его отвлечь, постарался не реагировать. Словно из ножен, опять вынырнули когти-лезвия из кончиков пальцев. Зозо, истекающий кровью, бледнел и таял на глазах… И тут снова подоспел Лулу. Он вонзил острые зубы в лапу Хищника повыше кисти. Тот взревел от боли и замотал лапой из стороны в сторону. Лулу, не разжимая зубов, болтался на ней и тонко пищал от ярости. Наконец Хищник остановился. Налитые кровью глазки пожирали маленького химу, вонзающего зубы всё глубже и глубже в его плоть. Из глотки Охотника вырвался хрип. Он поднял лапу ко рту и раздвинул огромные челюсти. Мгновение спустя голова Лулу должна была расколоться под ними. Черепашки, взметнувшиеся в прыжке, уже не успели бы ничего поделать. Даже Кейси, схвативший Охотника сзади за шею и навалившийся на него всей своей тяжестью, не помешал бы обезумевшему от ярости чудовищу…
 …И тут произошло невероятное. Огромные лапы вдруг бессильно повисли. Изо рта Хищника повалила зловонная красно-зелёная пена. Глаза его остановились и неподвижно уставились в небо. Чудовище рухнуло на землю. Всё это длилось несколько мгновений. Никто, кроме Зозо и Лулу не знал, как действует на смертных камень Семи Смертей. Если бы черепашки внимательно присмотрелись, они наверняка заметили бы дорожку из тёмной полупрозрачной пыли, протянувшуюся откуда-то из-за утёса к Хищнику. Это была сила волшебного камня, которую сумел пробудить теряющий сознание Зозо.
 – Скорее… В пещеру… Сейчас она кончится, – произнёс вождь химу, делая отчаянную попытку вползти в проем. Эйприл пулей вылетела из пещеры, взяла Зозо на руки и внесла обратно. 3а ней в пещеру забежали Сплинтер, снимающий на ходу ранец с лекарственными травами и Лулу, еле сумевший разжать зубы.
 А где же остальные? Кейси, Дон, Раф, Мик и Лео почему-то побежали в другую сторону.
 – Дон! Вы куда это? – вскричал обеспокоенный Сплинтер.
 – А пусть он думает, что мы в пещере! – ответил Донателло.
 Черепашки со всех ног торопились обратно, в долину, где высокая осока у края болота обещала надёжно укрыть их от взгляда Охотника. В пещере Зозо с полузакрытыми глазами пробормотал какое-то заклинание и, сложив горстью руки, бессильно уронил голову на колени Эйприл. Хищник, сплёвывая пену, приходил в себя. Вот он резко вскочил на ноги и сделал гигантский прыжок в сторону пещеры. Но каменная кладка уже вовсю скрежетала, вставая на место. Когти Охотника царапнули камень. Он прохрипел заветное слово, но камни даже не шелохнулись.

 Глава 30. Ночной совет

 – Пещера закрылась. Всё в порядке, – произнёс Мик, выглянув из-за зарослей жёсткой осоки. Остальные черепашки и Кейси лежали, укрывшись за травой и старались сдержать шумное дыхание.
 Им посчастливилось найти замечательное укрытие: оно располагалось у подножия скал, но отсюда был виден вход в пещеру, находящуюся у самого края. 3аметить же их сверху было практически невозможно.
 Мик, наблюдавший отсюда за Хищником, сообщил, что тот всё ещё крутится возле пещеры и кусает локти.
 – Мик, дружище, подежурь ещё минут десять, – попросил его Кейси. – Я тебя потом сменю.
 – Ладно, – отозвался Мик.
 Чудовище наверху начало осыпать ударами каменную кладку. Охотник, казалось, обезумел от ярости. «Kox! Kox!» – глухие удары разносились над долиной. «Ну, давай, – шептал Микеланджело, – ещё сильнее и головой, головой эту проклятую стену». Но, Охотник не послушался. Он снял со спины ружье и вовсю поливал из него по камням. Было похоже, что боекомплект этого оружия практически неисчерпаем. Мик снова выглянул наружу: не раздолбал ли случайно Охотник пещеру? Нет, пещера стояла как и прежде. Только бы ему не вздумалось спуститься в долину», – молил Мик.
 А остальные черепашки вместе с Кейси собрали военный совет. Нужно было как-то завершать это приключение. Эйприл найдена. Она жива и здорова. Пусть пока у неё нет возможности выбраться из пещеры, но это лишь вопрос времени. О чём это говорит? Это говорит о том, что теперь можно заняться вплотную Хищником и попробовать всё-таки осчастливить зоопарк на Таймс-сквер уникальным экспонатом.
 – Я слабо представляю, как мы сможем упаковать этого крокодила в самолёт, – высказал мучавшую всех мысль Лео. – Разве что отмолотить его как следует. Но когда он носится с ружьём наперевес и стреляет, как сумасшедший, я вряд ли смогу убедить его.
 – Давайте позовём сюда военных из стеклянного кратера и пусть они приезжают с какой-нибудь пушкой. Ну, разнесёт его на клочки, так ведь он сам виноват, – Раф старался говорить тихо, но удары и взрывы, доносившиеся сверху заставляли его повышать голос.
 – Всё-таки, потише, Рафаэль, – предупредил его Донателло. – Если он услышит что-нибудь подозрительное, то не поленится спуститься к нам, вот увидишь… А насчёт военных с пушкой я скажу вот что. Сплинтер, как ты помнишь, говорил, что Охотник практически бессмертен…
 – Дон, не будь лопухом, – прервал его Раф, – ты же помнишь, как мы его чуть не прикончили возле кратера? Мы тогда ещё удивлялись, что у него кровь зелёная, как у жужелицы.
 – Я все отлично помню, Раф. Особенно то, как быстро свернулась его кровь, и исчезли раны. Ты видел их после того, как Охотник вскочил с земли?
 – Нет, не видел. Но, Дон, ведь до того, как очнуться, он лежал, как бревно. Можно было связать его и аккуратно упаковать. Надо просто повторить все заново. Он всё равно не самурай. Для него не существует правил во время боя. И мы должны поступить также. Ведь на карту поставлено многое, ты помнишь?
 – Так значит, поэтому мы должны сгонять на базу, пройдя ещё раз через болото. Затем потянуть за рукав капитана Уайзмена и сказать: «Кэп, не пугайся, я черепаха-мутант из Нью-Йорка. Садись на свою пушку и поехали подстрелим одного урода, пока он не взорвал тут все к чёртовой бабушке»… После этого, Раф, я буду по четвергам и субботам приходить к тебе в зоопарк, угощать тебя пиццей. А все остальные дни ты будешь служить во имя науки и сдавать анализы.
 – Ерунда, Дон. Они же сами ищут Хищника. Ты что, так и не понял? Он им нужен просто позарез. Ведь это бесценный научный экспонат. И за него в Пентагоне отвалят хорошие деньги. А тот же капитан Уайзмен станет полковником. Так что они как милые оседлают всю боевую технику, какая только есть, и анализы придётся сдавать Хищнику, а не мне.
 Леонардо, слушая их спор, поглядывал время от времени наверх. Он не переставал каждый раз удивляться, как это у Охотника хватает терпения столько времени биться об стену. В этой механической размеренности, соединённой с дикой яростью, было что-то пугающее, античеловеческое по своей природе. «Он, наверное, появился на свет психбольным», – думал Лео. Ещё он думал о том, что никогда не смог бы представить себе планету, населённую такими существами, как Охотник. На планете нужно жить, кататься на скейтах, строить удобные дома, ходить в магазин и на хоккей. Ну никак не получается представить себе Хищников, выбирающихся на уик-энд за город. «Во время уик-энда он снимает скальпы».
 – Какая всё-таки тварь этот Охотник, – произнёс вслух Леонардо.
 – Ты к чему это? – спросил его возбуждённый спором Дон.
 – К тому, что пора с ним кончать.
 – Ты гений, Леонардо, – поздравил его Раф. – Мы с Доном никак не могли додуматься до этого.
 – Нет, ты меня неправильно понял. Кончать с Хищником – это совсем не означает звать сюда сапёров. Скорее даже наоборот.
 – Почему?
 – Потому что солдатня поднимет на воздух всю северную Бразилию. И это ещё не значит, что Хищник от этого как-то пострадает. Он, видимо, и в самом деле бессмертен. Ведь ушёл же он от болотного духа, ведь верно?
 – И мы тоже от него ушли.
 – 3а нас заступились химу. Он же спас себя сам. И, сдаётся мне, на случай артобстрела у него также имеется какое-нибудь противоядие. У этого подлеца вид и замашки хронического победителя.
 – Я не понял, Лео, – начал выходить из себя Дон, – ты что-то предлагаешь, или просто учишь нас жизни?
 – Я предлагаю не идти на поводу у обстоятельств, – Леонардо сам не понял, как у него родилась такая красивая фраза. – Нужно действовать не так, как это представляет сам Охотник. Он ждёт, что люди затеют третью мировую войну с ним. Он не боится солдат и хочет напугать как можно больше народу. Потому и бесится, что имеет дело не с моторизованной дивизией, а с несчастными черепахами-мутантами. Ему очень, хочется избавиться от нас и продолжить успешное завоевание планеты.
 – Ты говоришь, как Боб Дилан, – подбодрил его Дон. – Мы тебя внимательно слушаем.
 – Короче, сейчас для нас важно подловить его на том, что он нервничает и хочет большой битвы.
 – А почему бы нам не подловить Хищника ещё на том, что Хиллари Клинтон сама стирает мужу рубашки?
 Леонардо досадливо поморщился:
 – 3ря ты, Дон, издеваешься. Если вы сами знаете, как закончить это дело, – я не буду больше встревать.
 – Стоп, ребята, не нужно ссориться, – вступил в разговор Кейси. – Леонардо и Дон, похоже, говорят правду: сапёров звать не будем. Это дело – наше. Только мы знаем повадки Хищника и его манеру боя. Если Сплинтер прав, то лишь нам известны его намерения и цель.
 – Но как? Как мы сможем одолеть чудовище?
 Никто не ответил. Основной вопрос военного совета оставался открытым.
 Подошёл Мик. Он выглядел уставшим.
 – Охотник куда-то исчез, – сказал он.
 – И как давно? – спросил Кейси.
 – Минут десять назад. Он долбил и долбил стену, а потом метнулся за утёс и больше не появлялся.
 – Он не сможет спуститься в долину, обойдя скалы с той стороны?
 – Точно не знаю, Кейси. Но Зозо говорил, когда мы поднимались в пещеру, что химу выжили здесь только благодаря тому, что к скалам Гуараччо ведёт лишь одна дорога. Та, рядом с которой мы сейчас находимся.
 – Чёрт, подозрительно это всё.
 Мик развёл руками:
 – Но ведь не надеялись же мы на то, что он будет биться о стену до тех пор, пока мы не придумаем, как с ним поступить… Кстати, вы решили что-нибудь?
 – Нет, Мик, – ответил Донателло. – Мы немножко поспорили, но никакого плана действий у нас пока нет.
 Тени заметно удлинились. Ещё один день клонился к закату, от болот потянуло сыростью и туманом.
 – Сколько же мы с вами не спали, ребята? – вдруг поинтересовался Раф.
 – Последний раз я спал за штурвалом вертолёта, – вспомнил Донателло.
 – Может, потому нам и трудно придумать что-нибудь стоящее?
 – Вполне возможно. Если не отдохнуть, мы рискуем проиграть это сражение.
 – А я всё никак не мог понять, что это меня постоянно гнетёт. – Мик сжал руками голову, – какой-то постоянный страх. Оказывается, я просто забыл, что время от времени спать нужно даже ниндзя-мутанту.
 – Так что, – попытался подытожить Кейси, – все обсуждения откладываются до завтра?
 – Думаю, что да, – отозвался Дон. – Утро вечера мудренее. Среди нас должен быть хотя бы один со свежей головой.
 – А как же Эйприл? Мы поднимемся в пещеру? – спросил Лео.
 Все замолчали. Оказаться сейчас рядом с Эйприл это было похоже на прекрасный сон. Но они решили обмануть Охотника. И тот, судя по всему, купился на их хитрость. Он не предполагает, что кто-то из отряда сейчас находится за пределами пещеры. Рискнуть и попробовать пробраться к пещере? Тогда можно будет тихонько сказать: «Эй, ребята, это мы. Откройте нам ненадолго». Зозо, если он в сознании, откроет пещеру… А что дальше? Дальше из-за утёса может вырасти Охотник. И на этом прекрасный сон кончится.
 – Ни в коем случае. Раз мы решили играть в эту игру, надо держаться до конца. Мы рискуем подставить Эйприл и остальных. И провалить все дело к чёртовой матери.
 Итак, решено было устроить тихий час. Донателло вызвался подежурить до наступления полной темноты.
 – А заодно я подумаю о том, как мы будем поступать завтра с Хищником. Его охота кончилась. Теперь мы охотники.
 Друзья уснули почти мгновенно. «Удивительно, – думал Донателло, – ещё пять минут назад никто из них и не думал обо сне, а теперь они спят крепко, как сурки. Может, это Охотник продолжает свои фокусы?» Дон сначала очень серьёзно обеспокоился и решил разбудить кого-нибудь. «Если он в силах так управлять нами, о какой охоте тогда может идти речь?» Но вскоре беспокойство прошло. Спустя несколько минут Дон понял, что ему не приходится очень уж бороться со сном. «Если бы Охотник мог усыплять, часовой спал бы крепче всех». К тому же он услышал голос Кейси.
 – Дон, ты не спишь?
 – Нет, конечно. А ты почему вдруг проснулся?
 – Сон, Донателло… Видимо, я подежурю вместо тебя. А ты ложись на моё место.
 – Хорошо, только чуть попозже. Мне почему-то вдруг показалось, что Охотник знает заветные слова, которые могут усыплять врагов.
 – Мне очень неприятно представлять, как он в темноте крадётся мимо нас.
 Они невольно замолчали и прислушались. Ночь была невероятно тихой. Глухая ночь в самом глухом месте на всей планете. Предгорье Гуараччо. Болото, где есть свой божок, свой дух. Тишина – вот самое обманчивое счастье. Счастье, которое ищут все, и в конце концов, каждый находит. На том свете, как правило… Донателло часто жалел, что не родился на Хоккайдо в те древние времена, когда японские воины охраняли порты от чужеземных кораблей, не пуская на остров даже торговцев из Европы. Дон представлял, как здорово жилось тогда странствующим самураям, не обременённым ничем, кроме собственного достоинства. Вот где царила настоящая тишина, которая научила древних японцев смотреть на цветок вишни и вести с ним молчаливый разговор. Но теперь Донателло показалось, что он ошибался. Он не понимал, как можно любить тишину. Потому что отсутствие звука рождало звуковые галлюцинации. Уже через минуту напряжённого вслушивания Дону почудились шаги на мягкой, раскисшей почве болота.
 – Ты слышишь что-нибудь, Кейси?
 – Нет, – ответил тот. – Хотя даже звук взлетающего «Боинга» мне показался бы сейчас музыкой. Что-то не по себе от этой тишины.
 – Мне тоже.
 – Сейчас у Охотника самое что ни на есть рабочее время.
 – Почему же? Он и днём, кажется не сидит, сложа руки. Работяга.
 Донателло прислушался ещё. Никаких шагов слышно не было. Он повернулся на другой бок.
 – Ну что, Кейси, тебе ничего не пришло в голову насчёт Охотника?
 – Есть масса вариантов, Дон, но каждый из них может оказаться роковым. Имея дело с пришельцем ничего не знаешь наверняка.
 – А Лео был всё-таки прав. Я, кажется, понял, что он хотел сказать.
 – И что же? – Кейси тоже улёгся поудобнее.
 – Понимаешь, в схватке с ним мне не понадобится теория интерферирующего квазиполя. И дело не в том, что он, возможно, учил в школе ту физику, до которой нам расти ещё лет триста. Просто Хищник ждёт, что против такого крутого вояки, каким он себя считает, мы станем напрягать весь наш научный потенциал. А нам надо придумать ловушку простую, как двухцентовая монета.
 – Вырыть яму и забросать её хворостом?
 – Хотя бы даже это. Охотник сейчас очень зол. И потому менее осторожен… Жаль, что с хворостом здесь напряжёнка.
 – Но не ставить же нам силки, как на зайца!
 – Любые силки, даже из стального троса, могут оказаться недостаточно прочны для него.
 – Можно попробовать снотворное.
 – А ты уверен, что он вообще когда-нибудь спит?
 – Так мы его научим.
 – Предложи ему таблетку люминала. Он съест её вместе с твоей рукой.
 – Ну тогда я не знаю.
 Кейси и Дон замолчали, глядя в небо. Экзотические созвездия, которые никогда не увидишь в Нью-Йорке, расцветали в тёмном небе. Друзьям казалось, что они лежат в огромном шатре с дырявой крышей, над которой светит ослепительное голубое солнце. Оно проглядывало через бесчисленные крохотные отверстия, неудержимо маня наружу. Как хотелось откинуть полог и выйти в мир, освещённый этим волшебным светом!

 Глава 31. Вождь Зозо

 Сплинтеру наконец удалось остановить кровь. Он посмотрел на Эйприл, рубашка которой пошла на бинты и обнадёживающе произнёс:
 – Тебе так даже больше идёт.
 Эйприл улыбнулась. Только что Хищник прекратил долбить стену пещеры и, похоже, ушёл. Девушка вспомнила, как, живя когда-то в студенческом интернате, злилась каждый раз, когда кто-то из соседей начинал прибивать полки или мастерить что-нибудь. Над ней жил парень, который играл в студенческом камерном оркестре на литаврах. У себя в комнате он поставил огромный тамбурин и каждый вечер репетировал на нём… «Теперь я могла бы жить даже по соседству с председателем ночного клуба чечеточников», – с облегчением думала она.
 – Эйприл, нам следует поднять Зозо на ноги как можно быстрее. Без него пещера никогда не откроется, – Сплинтер готовил лекарство из своих трав. Через подземный ход маленькие химу носили воду для примочек в своих странных сосудах.
 – Я понимаю, сен-сей. Но… Послушай, Лулу, а ты не знаешь, как Зозо удалось отпереть пещеру?
 Храбрый Лулу сидел на полу, обхватив колени, и с тревогой поглядывал на неподвижного Зозо. Услышав вопрос Эйприл, он вздрогнул и поднял голову.
 – Нет. Я мог бы сдвинуть обычный камень, но это… Вход в пещеру откроет только Зозо или тот страшный Хищник.
 – Ничего, Лулу, скоро Зозо поправится.
 – Я не сомневаюсь. Сплинтер знает больше, чем наши врачи. Хотя и они многое умеют. Раньше хирурги химу были самыми лучшими на свете. Это от них филиппинцы научились оперировать без ножа. Дело в том, что много сотен лет назад мы и недели не жили без войны. Нам приходилось отстаивать своё право на жизнь. Нашим врагам приходилось делать невозможное: ведь каждый боец был на счету… С тех пор прошло много лет. И многое за ненадобностью забылось. Искусство древних хирургов – в первую очередь. Мы не воюем больше ни с кем.
 – Положение Зозо не настолько серьёзное, чтобы приходилось жалеть об этом, – произнёс Сплинтер, подкладывая под бинт на ноге свежую примочку. – А вот недавно мне пришлось спасать одного парня из местных, которого укусила сурукуку. И, вы знаете, удалось.
 Всё-таки Зозо был очень бледен. Казалось, в нём не осталось и кровинки, смуглая кожа посветлела так, что химу стал похож на аккуратную фарфоровую статуэтку.
 Эйприл, следя за уверенными манипуляциями Сплинтера, постепенно успокаивалась. Всё-таки ещё вчера она не могла и предположить, что друзья, которые, как она полагала, далеко за океаном, будут охранять её от мерзких призраков этой пещеры. «Когда мы вместе, с нами ничего не может случиться», – эту фразу она слышала от Сплинтера не один раз. Теперь она поняла, что магия присутствия близких людей – это не метафора, не преувеличение. С ними ничего не случится. Хотя бы потому, что Сплинтер мог сейчас смотреть хоккей по телевизору в Нью-Йорке, он мог разбиться на потерявшем управление вертолёте, он мог болтаться сейчас на поясе у Охотника, куда тот цеплял скальпы своих самых «памятных» врагов. Но всё-таки он здесь. 3начит, судьба бережно хранит их.
 Тут Эйприл вспомнила о черепашках и Кейси. Вот кто сейчас нуждается в удаче. Хищник ушёл минут десять назад, значит, у них было достаточно времени, чтобы хорошо укрыться. Хотя можно ли быть уверенным в надёжности своего убежища, имея такого противника, как Охотник?
 – Сплинтер, а почему черепашки не пошли с нами?
 – Наверное, у них появились какие-то свежие планы насчёт поимки Охотника. Я так полагаю. Им удалось его обмануть. Ведь он и в самом деле считает, что черепашки сейчас вместе с нами. Это лишний козырь в их руках.
 – Ты думаешь, такой зверь, как Охотник, им по зубам?
 – А ты сомневаешься, Эйприл?
 – Я верю в черепашек, но мне почти не доводилось видеть, как бьётся это чудовище.
 – Охотник силён просто до неправдоподобия. И, похоже, бессмертен. Рана на его теле заживает очень быстро, буквально за пару минут. Но зато он сейчас без своего невидимого плаща. К тому же Хищник дерётся не по правилам. Именно это его и погубит.
 Сплинтер в это время поставил новую примочку и сказал:
 – Теперь Зозо будет спать до самого утра. И утром ему станет намного лучше. Если бы он не потерял столько крови, сейчас Зозо смог бы разговаривать вместе с нами.
 – А почему ты так уверен в этом? – Эйприл ещё не доводилось видеть Сплинтера в роли врача-реаниматора.
 – О-о, у меня есть одна волшебная травка, – ответил Сплинтер. – Она может достать человека даже с того света. Мне показали её в монастыре Сангсанг. С тех пор я никогда не отправляюсь в путешествие без этой травы.
 Несмотря на бодрый тон Сплинтера, Лулу хмурился всё больше и больше. Он подошёл к Зозо, наклонился и долго-долго прислушивался к его дыханию. Когда Лулу выпрямился, лицо его, казалось, чуть просветлело, но тревога всё равно была написана на нём.
 – Ты хорошо себя чувствуешь, мальчик мой? – забеспокоился в свою очередь Сплинтер. – Давай-ка я тебя ещё раз осмотрю.
 И сен-сей приблизился к Лулу. Тот неожиданно отпрянул, повернулся к стене и заплакал. Носильщик-химу, выползающий в это время из подземного хода с сосудом, наполненным водой, недоуменно и подозрительно глянул на Сплинтера.
 – Что случилось, Лулу? – тихо спросил учитель, наклонившись над плачущим малышом.
 – Не надо, Сплинтер, – Лулу постарался сдержать слёзы и не смог. Он дёрнул плечом, сбрасывая лапу Сплинтера и стоял, отвернувшись, пока плач не перестал душить его. Потом он поднял голову к сен-сею и произнёс:
 – Вы тут ни при чём, учитель. Вы хороший врач и сделали для Зозо всё, что могли. Дело в другом… Когда я смотрел, как вы перевязываете его, мне всё время казалось, что я всё это когда-то уже видел. Ведь это со всеми бывает, правда? Мне бабушка говорила, что мы проживаем несколько раз одну и ту же жизнь, пока не поймём и не исправим всех наших ошибок. Так вот я смотрел – и думал, какую же ошибку я допустил сегодня. И вдруг вспомнил. Сегодняшний день – 25 октября, помечен во всех наших папирусных календарях, как чёрная дата. Наши древние жрецы когда-то предсказали, что именно в этот день химу потеряют самое ценное, что у них есть, и это будет началом их конца. Поэтому по традиции мы в этот день ставим почётный усиленный караул в подземелье, где хранится камень Семи Смертей и камень Золотого Века. Ведь, думали мы, это и есть самые ценные сокровища нашего народа… И ни разу за тысячу лет никто не потревожил эти камни. А Зозо сегодня ранили. И рана эта смертельная, во всяком случае у нас от таких огромных ран обычно не лечат, а дают больному веселящее вино. Выпив его, химу чувствует себя на седьмом небе от счастья и весь день у него прекрасное настроение. А вскоре он навсегда засыпает… До меня сейчас дошло, что судьбе в очередной раз удалось обмануть химу, и мы не сберегли самое ценное, что было у нас – Зозо. Такого вождя у нас никогда уже не будет. И всех нас не будет на свете.
 …Сплинтер слушал малыша с широко раскрытым ртом. Он сам любил сказки и предания, к которым относился гораздо серьёзнее, чем, скажем, Эйприл. Но годы, проведённые в том же монастыре Сангсанг, приучили его не просто верить в драконов и злых духов. На корабле «Санкта Poca», что шёл с грузом цейлонского чая в Ливерпуль, Сплинтер видел настоящего морского призрака, который словно ящерица взбирался на корпус, распевая пиратскую песню. Это был неспокойный дух какого-то моряка, утонувшего, видимо, ещё в позапрошлом веке. Сплинтер не стал, как это принято, тереть глаза рукой и окатывать себя холодной водой из шланга. Он тихо произнёс нужное заклинание и призрак, ойкнув, исчез. Если бы Сплинтер относился к жителям потустороннего мира, как к галлюцинациям, он не дожил бы до сегодняшнего дня. Это точно. Но для этого нужно, как минимум, видеть их или слышать… А Лулу предлагает ему поверить в то, что Зозо практически мёртв, хотя учитель отлично видит, что он жив и к тому же только что втёр в тело химу несколько унций травы с самым оглушительным по своей жизненной силе эффектом.
 – Лулу, дружочек, не паникуй понапрасну, – попытался уговорить Сплинтер всхлипывающего и икающего от волнения малыша. – Вот увидишь, Зозо завтра же посмеётся вместе с тобой над твоими страхами.
 Учитель подошёл к Зозо и взял ранец, который стоял у изголовья больного.
 – Посмотри, – обратился он к Лулу, протягивая ему пучок светло-зелёных высохших цветов с крошечными головками. – Это лекарство вернуло жизнь тысячам тибетских воинов, которые были ранены куда серьёзнее, чем Зозо. Если не веришь – попробуй её на вкус, и почувствуешь, будто ещё одна жизнь у тебя появилась в запасе.
 Лулу взял протянутую ему травинку и послушно сжевал. Он молча стоял несколько минут, а потом произнёс:
 – Мне жаль, Сплинтер, но я ничего не чувствую. Боюсь, что предсказание сбудется до наступления следующего дня. Вы и вправду хороший врач, но вам не одолеть проклятия, которое висит над нашим родом.
 Сплинтер так и застыл на месте… Эйприл, глядя на эту сцену, испытывала жгучее чувство стыда. Ведь из-за неё заварилась вся эта каша с Хищником. Мало того, что Зозо серьёзно ранен и черепашки вместе с Кейси неизвестно где и как проведут эту ночь. По своему опыту Эйприл знала, что Сплинтер больше всего на свете не любит доказывать, что он знает, что делает. Сейчас он вроде как под косвенным подозрением… Ну и дела!
 – Почему ты мне не веришь, Лулу? – простонал учитель. – Если я сейчас отрежу себе голову и с помощью этой травы приживлю её на место, ты поверишь мне, наконец?
 – Но ведь вы по-другому устроены, Сплинтер… – гнул своё Лулу.
 – Но я же лечил людей, малыш!
 – Люди тоже устроены немного не так, как мы. Не злитесь, учитель, я говорю вам правду.
 – У вас сердце находится в животе, так что ли? Что значит «немного не так»?
 – Нет, не в животе. – Лулу теперь был спокоен. – Подойдите ко мне, Сплинтер.
 Хмыкнув, сен-сей подошёл к малышу. Лулу взял его руку и положил себе на правую сторону груди.
 – Вы слышите? Сердце химу бьётся не там, где сердце белого человека.
 Глаза Сплинтера полезли на лоб.
 – И у каждого из вас оно справа?!
 Лулу молча кивнул и сел на земляной пол. Спустя минуту рядом с ним опустился Сплинтер, обхватив лапами голову. Эйприл никогда не видела его таким убитым.

 Глава 32. Военный лагерь

 Сапёры весь день гадали, куда мог запропаститься полковник Снаг. Обычно он, как одержимый, копался вместе со своими помощниками в кратере и выходил оттуда лишь на обед и на ночь. Солдаты сочиняли анекдоты о его невосприимчивости к запахам, исходящим из стеклянной воронки. Несколько раз он приказывал приносить обед прямо на рабочее место. Лейтенанта, который спускался к нему с термосом, однажды чуть не вывернуло, когда Снаг с шумом втянул в себя первую ложку лукового супа. Но полковник как ни в чём не бывало аккуратно съедал весь обед и принимался дальше за свои непонятные изыскания.
 Даже капитан Уайзмен не знал, что ищет здесь этот человек. Всем было ясно, что Снаг работает на ФБР. Да он особо и не скрывал этого: на автомобиле, который подвёз его в аэропорт в Нью-Йорке, были номера Федерального Бюро… Но какое отношение ФБР может иметь к метеоритам, болидам или даже гуманоидам – этого не понимал никто.
 Ранним утром караульные обнаружили, что мощный «Нисан», на котором Снаг обычно ездил в Бентохо, пропал. Они утверждали, что не слышали шума заводящегося мотора и при этом как-то загадочно замолкали. После недавнего ЧП, когда чуть не погибло с десяток солдат, намёки на нечистую силу давали поразительный эффект. Только на самом деле всё было, видимо, куда проще. Даже самый последний тупица во взводе знал, что караульные, вместо того чтобы стоять на часах, ночи напролёт режутся в покер. Так что машину запросто могли угнать местные жулики. А может быть, на ней уехал сам полковник, не желая никого ставить в известность об отъезде.
 Так оно и оказалось. Помощник полковника, поднявшийся лишь к обеду после вчерашней пирушки у бакалейщика, с каменным лицом выслушал взволнованный рассказ караульного и заявил, что Снаг в четыре часа утра отбыл по неотложному делу в Боа-виста и скоро вернётся. И хватит тут распускать глупые слухи.
 Да… За последние дни много случилось такого, отчего даже офицеры перестали брезговать паршивым пальмовым вином, которое продавал обнаглевший бакалейщик. Это просто невероятно, что сапёры, покалеченные каким-то психом в стеклянном кратере, остались живы и, как утверждает капитан Уайзмен, нормально долетели до муниципальной клиники в Сан-Паулу. Откуда взялся тот парень, никто толком не знал. Странный он был, что и говорить. И никто его не разглядел как следует: на нём была накидка, отражающая свет, которой он накрылся с головой. Но как он швырял сапёров, здоровых мужиков из Айовы, вы бы видели! Может, это боевик какой-то террористической команды индейцев-фундаменталистов?… Несколько часов сапёры корчились и выли от боли, пока не прилетел за ними наконец вертолёт. Никто тогда не мог и куска проглотить, не говоря уже о сне. Многие кричали, что в этом заплёванном Бентохо есть ветеринарная лечебница, где ребятам могли хотя бы болеутоляющие дать. Но Снаг сказал, что туда ехать нельзя: в Бентохо, мол, только вшей подхватишь и больше ничего… Одна надежда была на вертолётчиков. Погоду, как назло, объявили нелётную, да ещё на целых два дня. Тот мужик, который под ливнем посадил-таки свою «Дельту» неподалёку от базы, минут пять слова вымолвить не мог: вертолёт бросало в воздухе, как детский мячик. А когда раненых погрузили, и надо было подниматься снова, лётчик перекрестился и сказал:
 – Если долечу, с вас цистерна джина, ребята.
 И ничего, долетел… Но в это время свихнулся профессор Шон Баттл. Он ни о чём не мог говорить, кроме как о своих зелёных человечках, которые прилетели, чтобы вырвать нас из когтей самого Люцифера. Все знали, что Баттл до этого два дня не просыхал, так что диагноз поставили быстро. И лекарство тоже нашли сразу. Его просто не пускали из лагеря, а на обед заставляли съедать гору фруктов: местные говорят, что авокадо и бананы выводят из организма алкогольные яды. Профессор поупрямился, а потом вошёл во вкус и уплетал свой десерт так, что за ушами пищало. Но про человечков говорить не перестал. Так что следующим вертолётом он тоже полетит в Сан-Паулу.
 Капитан Уайзмен заметно насторожился, когда Баттл стал утверждать, что под стеклянной воронкой находится не метеорит, а космический корабль. Мол, он сам там был и видел какого-то чудака, страшного, как смерть. Это его он называл Люцифером.
 – А как вы туда попали, профессор? – спросил капитан.
 – Я шёл и упал в кратер. А там внизу оказался люк. И я туда провалился. А там зелёные человечки дрались с Люцифером.
 – А как выглядел этот люк?
 – Люк как люк. В нём, что ли, все дело? Речь идёт о спасении человечества, как вида…
 – Понятно, Баттл, – прерывал его на этом месте Уайзмен и шёл курить свою вишнёвую трубку.
 За всё время, что военные торчали здесь, им не удалось отколоть ни крошки метеорита, который лежал под кратером. Сколько ни бились сапёры, сколько ни взрывали свои шашки – даже пыли, которую можно было бы отправить в Вашингтон на пробу, не удалось им добыть.
 Капитан Уайзмен после разговора с Баттлом взял троих парней и они вечером снова полезли вниз. До самой ночи капитан ползал там на коленях. Но ничего не нашёл. И ничего не узнал. Кроме того, что Шон Баттл точно свихнулся.
 Сержант Даглиш после того, как разбежалась его спасательная команда, затосковал. Он попробовал было напиться, как это делали все кругом, но ничего путного из этого не вышло. Даглиш набил морду бакалейщику и почти сразу протрезвел. Однажды утром его нашли возле палатки без сознания. Ну так это здесь обычное дело: местное вино работает с мощностью асфальтоукладчика. Даглиш валялся так до обеда, а потом его подобрали и бросили в палатку. До самого вечера он оттуда не показывался. Появился лишь после ужина, бледный как смерть. И симптомы у него оказались те же, что и у профессора. Один сапёр хотел как-то подбодрить его и сказал:
 – Ничего, Даглиш, я слышал, тебе в покер начало везти, а удача с бутылкой всегда под руку идут.
 Даглиша всего перекосило. Он хмуро взглянул на шутника.
 – Я бы сказал, что удача идёт под руку с четырьмя зелёными человечками.
 Вот такую загадочную фразу вещал сержант. Повело, короче, парня. Уже потом он взял себя в руки и разговоры на эту тему больше не заводил и не поддерживал. Капитан Уайзмен, например, попытался устроить ему допрос, как и Шону Баттлу. Но сержант послал его подальше. Так, во всяком случае, думали во взводе. Уж больно скоро он вышел из палатки капитана.
 В тот же вечер ещё одна неприятная новость: местный пекарь, который поставлял хлеб на столы всей округе, вдруг заболел и в одночасье умер. Фельдшер, осматривавший его, говорил только с вдовой пекаря и о причинах смерти никому не распространялся. Зато почти весь город знал, что у покойного была ручная сурукуку, толстая как бревно, и ядовитая, как ртуть. Ну какой нормальный человек поверит, что змею, тем более такую прирождённую убийцу, как сурукуку, можно до конца приручить?… А вообще-то жаль: пекарь он был хороший. Теперь сапёрам придётся обходиться без хлеба до следующего вертолёта.
 Змею его, кстати, поймали на одном из чердаков в Бентохо. Она успела-таки порезвиться на воле. Один из бродяг принял её за недоеденный кусок салями на помойке и был найден своими коллегами там же примерно через час. Лицо бродяги распухло и посинело, как у утопленника. Но он ещё дышал и даже смог произнести несколько слов, из которых стало ясно, кто его покусал, и где скрылась убийца. Всё остальное было делом нескольких минут.
 Теперь Луча красуется в зоологическом музее Сан-Паулу.
 …Полковник Роберт Снаг появился под вечер и сразу отдал кучу приказов своему помощнику. Всё закрутилось и завертелось в лагере: забегали со своими камерами пропавшие было журналисты. Полковник без устали повторял, что к завтрашнему утру должен быть готов для выхода в эфир самый крутой за всю историю CBS репортаж.
 – Это ваш долг, господа журналисты, – приговаривал он. – Нашей цивилизации грозит серьёзная опасность.
 Сапёрам было приказано в срочном порядке привести в порядок боевое снаряжение. В личной беседе с капитаном Уайзменом Роберт Снаг намекнул, что двести килограмм тротила, имеющиеся на базе, должны быть готовы к употреблению, потому как в джунглях объявилось чудовище, настоящий монстр, которому ничего не стоит положить весь взвод.
 – Это официальная информация, дорогой капитан. Несчастный случай с сапёрами – только игрушки. Здесь, в этом кратере, приземлился настоящий космический корабль. Его пилот представляет опасность для людей. Пришелец будет развешивать трупы, как свиные окорока в мясной лавке. Он уже принялся за дело: в предгорье Гуараччо слышны крики несчастных жертв. Он сейчас там и, как сообщают наши люди из местных, ночью двинется обратно к своему кораблю. Мы должны уничтожить его корабль заодно с самим пришельцем.
 – Но, полковник, моим непосредственным начальником, который может отдать приказ о применении оружия, является генерал Моутли.
 Снаг пристально взглянул на капитана и, словно фокусник, достал из кармана какую-то бумагу.
 – Этого вам достаточно?
 Капитан пробежал глазами по строчкам и весь подобрался. Даже его жёсткие волосы ёжиком, казалось, приобрели более респектабельный вид.
 – Да, полковник, более, чем достаточно.
 – Сколько времени вам понадобится, чтобы подготовить операцию? Час? Два? Больше?
 – Всё будет готово к завтрашнему полудню, полковник. Раньше это невозможно.
 – Плохо, кэп. Ну да ладно, что-нибудь придумаем.
 – Простите, а есть ли гарантия, что пришелец будет завтра здесь к этому времени?
 – В том-то и дело, Уайзмен, что он может появиться и раньше. Он передвигается очень быстро. К тому же он может стать невидимым. Как тогда, когда пострадали твои сапёры.
 – А как я смогу обеспечить безопасность моих людей при таком сильном взрыве? Ведь вы понимаете, полковник, что мы не сможем произвести наземный взрыв, находясь слишком далеко. И в радиусе пятисот квадратных миль мы не найдём такой мощный бомбардировщик, который не уйдёт в штопор, когда под ним разорвутся двести кило тротила.
 – Проблемы не существует, капитан. Этой ночью у нас будет транспортный вертолёт, куда спокойно сможет погрузиться весь ваш взвод, включая телевизионщиков. Вам нужно будет завести детонатор, скажем, на десять минут первого, а ровно в двенадцать со всеми людьми на борту подняться в воздух. Этот вертолёт даёт около трёхсот миль в час, так что мы успеем отлететь достаточно далеко.
 – А что будет с городком?
 – Это вы так называете Бентохо? Завтра ранним утром жители снимутся с места. Их будут ждать автобусы из Боа-виста. Надеюсь, всем хватит места… Войны без потерь не бывает, кэп. Вам ли это объяснять?
 …Вот почему, несмотря на поздний час, лагерь загудел, как потревоженный улей. Сапёры чистили оружие и готовили взрывчатку. Усиленные наряды охраняли лагерь, и про покер никто не вспоминал. Телевизионщики успели переругаться, так как никто толком не понял, что от них требуется. Оператор пошёл за дополнительными инструкциями к полковнику и вышел оттуда с покрасневшим глазом и с исчерпывающей информацией о распорядке утренней работы. Только профессор Шон Баттл возвышался среди этой суеты, как Пизанская башня: он всё-таки раздобыл где-то пинту вина и сурово смотрел вдаль. Баттл думал о своей роли в истории человечества. Завтра его выход в эфир. Он должен будет сообщить миру о вторжении воинственного пришельца.
 Роберт Снаг наконец-то смог уединиться в своей палатке. В полумраке горел огонёк мощного передатчика. «Все хорошо, – сказал сам себе полковник. – Двигатель запущен и работает пока что бесперебойно». Снаг тяжело опустился на складной стул и взъерошил волосы. Так он просидел несколько минут. Зевнул. С ожесточением потёр уставшие глаза. «Ну всё, можно докладывать». Он снял трубку и услышал жутковатое завывание эфира. Через минуту пробился голос – спокойный и уверенный:
 – Я вас слушаю, полковник.
 Полковник произнёс негромко:
 – Все инструкции выполнены. Завтра в полдень операция входит в решающую стадию.
 – Он появлялся?
 – Нет. Говорят, что сейчас в болотах Гуараччо слышны его истошные вопли. Но к полудню он должен быть здесь. Это местные аналитики так считают.
 – Вертолёт уже в пути, так что старайся не тянуть. Мы можем помочь людьми.
 – Не стоит. Сами справимся. Главное, чтобы деньги были вовремя. Я не намерен долго пылиться в Нью-Йорке.
 – Добро. Всё, что зависит от меня, будет исполнено с блеском. Только ты не подкачай.
 – Уж не подкачаю. Во сколько первый выпуск новостей?
 – Ровно в шесть. Растолкай своих телевизионщиков ещё затемно. От них зависит, очень многое.
 – Они у меня вообще ложиться не будут.
 – Пусть не забудут всплакнуть о Эйприл О'Нил. Редакция завалена письмами от телезрителей: все так переживают, что свихнуться можно.
 – Договорились. Ну, все, тогда до завтра. Ты где заказал ужин?
 – У Пьера, в «Баварии». Там будут все твои любимые блюда.
 – Надеюсь.
 – Пока. Желаю удачи.
 Полковник неподвижно сидел с трубкой в руках. Эти семьсот тысяч он честно заработал.

 Глава 33. Охотник ушёл

 Первым проснулся Кейси. Ему снилось, что Хищник выглядывает из-за осоки и приглушённо рычит. Кейси протёр глаза и сбросил с себя сонное оцепенение. Рядом похрапывал Донателло. «Вот, чёрт побери, проспали!» Солнце поднималось над затянутым зеленоватым туманом болотом.
 – Ребята, подъем! Иначе проспим все на свете!
 Черепашки зашевелились и открыли глаза.
 – Как, уже утро? – пробормотал Раф. – Я, кажется, только закрыл глаза…
 Лео вскочил и замахал руками и ногами, чтобы размяться.
 – Все спокойно, Кейси?
 – Вроде как да. Хотя было довольно жутковато. Мы с Доном под утро уснули.
 Мик, не поднимаясь, лежал с открытыми глазами, подложив руки под голову.
 – У меня такое ощущение, что мы упустили Охотника, – медленно произнёс он. – Никому из вас так не кажется?
 – Ты думаешь, он спустился в долину другой дорогой? – уточнил Лео.
 – Думаю, что да. Если это так, то он уже проделал большую часть пути.
 – Так что же мы тянем резину? – Лео прекратил разминку. – Ведь он может запросто укрыться в своём корабле, и тогда мы его ещё сто лет не достанем. Я, например, не хочу ещё раз бегать по этим лабиринтам и уворачиваться от его снарядов.
 Мик вскочил на ноги и быстро растолкал Донателло.
 – Мы уходим, Дон. Хищник этой ночью мог пройти через болото. Вставай скорее.
 Через несколько минут все были готовы.
 – Подождите, ребята, – произнёс вдруг Дон, вполне уже очнувшись. – А почему вы вдруг решили, что Охотник пошёл на корабль?
 – Потому что Мику так показалось, – ответил Лео.
 – Ты уверен, дружище, что он и впрямь покинул Гуараччо?
 Мик забросил на панцирь рюкзак и произнёс:
 – Он мог это сделать сразу после того, как перестал обстукивать пещеру.
 – Но ведь другого выхода в долину, кроме того, за которым мы следили, нет!
 – Мы могли просто не знать о нём, о втором выходе. К тому же мы уснули. А поверить в то, что Хищник всю ночь и утро просидел тихо, как мышка, я не могу.
 – Он может притаиться. И терпеливо ждать своего часа где-нибудь за утёсом.
 – Но получается, что мы ни в чём не можем быть уверены. Как нам тогда быть?
 – Во-первых, нам не следует тревожить Эйприл и всех остальных, кто сейчас в пещере. Если Хищник чего-то ждёт, так это той минуты, когда сможет проникнуть внутрь и разобраться с нами при помощи своей пушки.
 – А во-вторых?
 – Во-вторых, прежде чем куда-то бежать, нам нужно хотя бы немного разведать обстановку. Представляете, что будет, если Охотнику удастся нас подкараулить?
 Вообще-то Донателло был прав на все сто процентов. Мик понял, что едва не спорол глупость, погнавшись неизвестно за кем по коварному болоту.
 – Я пойду в разведку, – вызвался он, – и если не вернусь через полчаса, значит Хищник и вправду устроил нам засаду в скалах.
 – Пойдём вдвоём, – предложил Дон. – Я бы не хотел, чтобы мы разбрелись по одиночке.
 Дон и Мик сбросили на землю рюкзаки и стали осторожно подниматься наверх.
 – Вы только смотрите, сидите тихо, как мыши, – предупредил их на прощанье Мик. – Хищник наверняка что-то задумал.
 Они бесшумно поднялись по склону и растворились в последних клочьях утреннего тумана.
 …Черепашки беспокоились зря. В то время как Донателло и Микеланджело крались вдоль мшистых скал Гуараччо, Охотник спускался к болоту по другой тропе, которая была заброшена не только людьми и маленькими химу, но даже огромными чёрными муравьями, которые уже давно возвращались в родное гнездо с работы по другой менее крутой дорожке.
 Охотник за свой рискованный выбор чуть не поплатился жизнью: заброшенная тропа поросла скользким зелёным грибком, наступив на который, Охотник мгновенно полетел вниз. На этом наша история чуть было не окончилась. Но Сплинтер не зря называл Хищника самым опасным врагом для людей: тот боролся до самого конца. Его растопыренные лапы, которыми он отчаянно цеплялся на лету за каждый крошечный выступ, нашли наконец надёжную опору. Охотник повис на вытянутых лапах.
 Осторожно поведя головой, чудовище обнаружило, что висит буквально над самой пропастью. Обладай он каплей воображения, картина смерти тут же встала бы перед ним, и лапы неминуемо разжались бы. Но Хищник был не таков. Оглядевшись, он понял, что у него единственный выход – подтянуться и перекинуть тело на выступ. Порода потихоньку крошилась под лапами и потому действовать приходилось осторожно. Охотник отвоёвывал дюйм за дюймом, постепенно подтягивая тело и передвигая лапы дальше от края пропасти. Одно резкое движение – и камни могли превратиться в крошево, а Охотник – в нечто хрипящее и вращающееся вокруг собственной оси, как поломанная игрушка.
 Неожиданно пришелец почувствовал ощутимый укус. Кто-то невидимый вцепился в его палец, с каждой секундой погружая челюсти в плоть глубже и глубже. Охотник зарычал и пошевелил пальцем. На невидимого агрессора это не произвело никакого впечатления. Более того: ещё несколько челюстей впились в лапы чудовища.
 Это были чёрные хищные муравьи, которые на этих нескольких скалах установили своё господство, не признающее ни человека, ни каких бы то ни было иных авторитетов, кроме собственного. Несколько злобных насекомых заметили неудачный манёвр Хищника и, ведомые вечным голодом убийства, вскоре были подле него. Другая группа муравьёв устремилась вниз, чтобы первыми заявить права своего чёрного племени на свежую падаль Охотника…
 Если бы у пришельца хватило сил выдержать эту боль, муравьи через десять минут начисто обглодали бы его пальцы, оставив висеть Хищника на голых костяшках. Но даже его притуплённое к боли сознание не выдержало. Со страшным воем он разжал пальцы и полетел вниз. Муравьи, собравшиеся на дне пропасти, ждали, когда грузное тело издаст глухой звук, обагрив камни красным… Они ждали минуту… две… пять… и молча разошлись, поняв, что добыча каким-то непостижимым образом ускользнула от них.
 А Охотнику повезло в очередной раз. Его прочные, как титановый сплав, когти попали в какую-то расщелину и удержали тело на весу. Извиваясь, как змея, чудовище подтянулось и схватилось лапой за выступ на стене. 3атем перехватило следующую лапу, снова подтянулось… И таким образом Хищнику удалось добраться до небольшого карниза. Там он осмотрелся и обнаружил, что если перепрыгнет на следующий карниз, находящийся в десятке шагов от него, дальше по узкой полуобвалившейся тропке он сможет спуститься ниже, на безопасную для прыжка высоту.
 Муравьи, поднимающиеся наверх после неудачной охоты, вдруг увидели свою несостоявшуюся жертву, которая, задевая камни и поднимая пыль, спускалась по тропинке. Некоторое время они провожали глазами рослую фигуру, а потом, поняв, что время охоты уходит, поспешили в свои угодья.
 …Лулу разбудил Эйприл радостным криком:
 – Украли! Украли! Его украли, слава Богам!
 Стараясь вникнуть в смысл этих истошных восклицаний, девушка восстановила в памяти события минувшего вечера, но поведение молодого химу от этого понятней не стало. Сплинтер не спал и, повернув голову к Лулу, улыбнулся.
 – Ну что, малыш, не иначе как кто-то утащил из вашей сокровищницы один из камней.
 Лулу бросился к изголовью Зозо и встал на колени.
 – Да, Сплинтер, предсказание сбылось. И сейчас мне очень стыдно. Я незаслуженно обидел вас.
 – Осторожно, не разбуди его, – тихо произнёс учитель. – Он сейчас расправляется со своей болезнью, а когда всё будет кончено, проснётся сам.
 Вид у спящего Зозо был куда лучше вчерашнего. Румянец заливал его щеки, которые ещё недавно делали его похожим на фарфоровую куклу. Зозо ровно и тихо дышал. Его веки подрагивали: скоро он должен очнуться ото сна.
 – Так что же украли, Лулу? И кто это сделал? – спросила шёпотом Эйприл.
 – Украли камень Золотого Века, – ответил сияющий Лулу. По выражению его лица можно было подумать, что он сам блестяще провёл эту операцию и гордится собой.
 – А как это удалось похитителям? – подал голос Сплинтер, поправляя изголовье Зозо.
 – Не знаю. Стражи не видели, как это произошло. На них никто не нападал, никто не старался отвлечь их внимание… Просто вечером камень был, а утром его не оказалось на месте. Вот и все.
 – Что же теперь будет, Лулу?
 – А ничего страшного. Если бы украли камень Семи Смертей – тогда другое дело. Подземный король наверняка бы наказал химу за небрежность. Да и без его наказания бед хватило бы: ведь камень Семи Смертей единственная управа на злых духов.
 – А камень Золотого Века? Для чего он хранился у вас?
 – Этот камень служил для развлечения. В новолуние на нём появлялись картины из далёкого прошлого, из жизни людей Золотого Века, у которых были города в этой долине.
 – А что говорят остальные химу по этому поводу? Они знали о ранении Зозо?
 – А как же. Я ночью поднял весь наш подземный город. Все химу молились, чтобы Зозо выздоровел. А когда утром прибежали часовые из сокровищницы, поднялся такой радостный галдёж, что, наверное, даже ваши сейсмологи слышали.
 – Ты и в самом деле полагаешь, Лулу, что выздоровление стало возможным лишь потому, что был украден камень? – с улыбкой спросил Сплинтер.
 – Что вы, учитель! Я знаю, что Зозо поправляется только благодаря вашему умению. А похищение камня лишний раз напомнило мне, что я просто-напросто неоперившийся юнец. Пусть бы я всегда так ошибался!
 Эйприл вздрогнула. Ей послышался стук в стену. Неужели Хищник снова решил взять приступом эту пещеру? Через минуту стук повторился, уже гораздо более отчётливый и громкий…
 – Сплинтер! Лулу! Вы слышите?
 Прервав разговор, учитель и химу в тот же миг напряглись и выпрямились. Уши Сплинтера встали торчком.
 «Kox! Кох!» – разнеслось по пещере.
 Проснулся Зозо. Он приподнялся на кровати и уверенным голосом произнёс:
 – Это Охотник. Он не отстанет от нас, пока мы не пообломаем ему лапы.
 Лулу бросился к его кровати.
 – Как ты себя чувствуешь, Зозо?
 – Вполне нормально. Не волнуйся, Лулу. Я чувствую в себе энергию проснувшегося вулкана и готов разобрать пришельца по частям.
 – Ну нет, молодой человек, – вмешался Сплинтер и попробовал уложить Зозо на месте. – Вам сейчас требуется покой, иначе ваша нога не заживёт ещё целый месяц.
 – Моя нога? – удивился Зозо. – Но я совсем забыл, что она у меня болит. Смотрите!
 И химу неожиданно соскочил с кровати. Когда он встал на раненную ногу, лицо его на миг побледнело и исказилось гримасой боли. В следующее мгновение Зозо уже улыбался.
 «Kox!» – послышался настойчивый стук снаружи. Увидев, как сразу напрягся химу, Сплинтер подошёл к нему и сказал:
 – Зозо, дорогой, твоя нога всё-таки ещё не зажила. Полежи хотя бы денёк и потом делай всё, что тебе угодно.
 Зозо в ответ упрямо повёл головой и пристально взглянул на Лулу. Снова раздался стук. Потом ещё и ещё раз.
 – Собирай людей, Лулу, – промолвил Зозо и присел на пол. – С этим чудовищем пора кончать.
 Эйприл пронзила мысль: черепашки! А вдруг это в самом деле Дон, Раф, Мик, Лео и Кейси пытаются попасть к ним?
 – Сплинтер, прислушайся: там никто не кричит? – спросила девушка.
 Учитель подошёл к стене и навострил уши.
 – Никак не пойму, Эйприл. Кажется, кто-то кричит. Или это ветер? Очень плохо слышно.
 Он прислушался ещё, но было решительно невозможно разобраться, что за звук раздаётся снаружи.
 Тем временем пещера наполнялась вооружёнными химу, которые выходили из подземного хода и молча рассаживались вдоль стен. В руках у них были короткие копья и мечи, лбы и щеки раскрашены оранжевой краской. Когда вся пещера была набита до отказа, Зозо выпрямился и сказал:
 – А теперь пусть настанет справедливое возмездие. Этот Хищник мне просто надоел.
 Воины восторженно отреагировали на его краткую речь и стали потрясать оружием и громко кричать.
 – Подождите! – крикнула Эйприл. – Зозо, мне кажется, что там не Хищник…
 – А кто же? – Зозо повернулся к девушке.
 – Там могут быть черепашки, наши друзья. Они провели эту ночь где-то в долине, подстерегая Хищника. Может, им удалось справиться с ним. Может, им нужна наша помощь.
 Зозо задумался. Хорошо, они выйдут через подземный ход и окажутся за спиной у того, кто сейчас стучит в стену. Если это Хищник – они ударят его с тыла. Если это черепашки – тем лучше: никто не пострадает от недоразумения.
 Чуть прихрамывая на раненую ногу, Зозо подошёл к отверстию, ведущему в подземный ход, и остановился.
 – Мы пойдём через подземный ход и ни одного неосторожного слова не вырвется из уст воинов. Мы тихо выйдем и посмотрим, кто там – друг или враг. В любом случае без моего приказа никто не делает ни одного движения.
 И Зозо первым спустился под землю. 3а ним последовали остальные воины, и скоро в пещере остались только Эйприл и Сплинтер.
 – Ничего, – кивнул головой учитель. – Мы ему ещё покажем.
 Сен-сей, видимо, имел в виду Охотника. Воинственно топорща усы, Сплинтер последовал за солдатами химу и исчез во мраке подземелья.
 …Подземный ход был узковат даже для Сплинтера. Он пытался догнать замыкающего небольшого отряда химу, но это оказалось слишком сложным для учителя. Когда он выходил наружу, все воины уже покинули подземелье. Сплинтер услышал крики и решил, что дело принимает серьёзный оборот.
 Но учитель увидел, что воины спокойно стоят и смотрят куда-то вперёд. Потом Сплинтеру послышался голос Донателло. Уже спокойным, размеренным шагом он вышел на яркий дневной свет и, когда глаза привыкли к солнцу, увидел всех четверых черепашек и Кейси. 3начит, Хищник покинул Гуараччо.
 – Сплинтер! Вы почему так долго не открывали? – с улыбкой поинтересовался Рафаэль. – Мы уже думали, что придётся уходить без вас.
 – Куда уходить?
 – Догонять Охотника. Теперь яснее ясного, что пришелец в дороге и спешит к своему кораблю.
 – Как же вы его проворонили, ребята?
 – О, мы долго обсуждали, какую ловушку ему расставить, а потом неожиданно уснули. Но во всяком случае он ушёл по неизвестной нам тропе, иначе обязательно наткнулся бы на нас.
 Зозо построил отряд у пещеры, а затем медленно произнёс слова заклинания. Со скрипом и грохотом стена отъехала в сторону. Черепашки увидели Эйприл, закрывшую глаза от яркого солнца и закричали, как сумасшедшие:
 – Эйприл! Эйприл! Привет! Это мы!
 Они вбежали в пещеру и чуть не сбили девушку с ног. Черепашки окружили её и сплясали на радостях зажигательную джигу. Они не смогли бы наговориться ещё долго, но Сплинтер положил лапу на плечо Донателло и сказал:
 – Всё хорошо, что хорошо кончается. Только у нас ещё многое впереди, Дон. Каждая потерянная нами минута – лишний козырь для Хищника. Скоро он будет на корабле, и тогда нам будет очень трудно одолеть его. Стоит мне только вспомнить, как я намучился с его ловушками, как у меня пропадает всякое желание тянуть сейчас резину. Теперь наша очередь ставить ловушки.

 Глава 34. Последние приготовления

 Было похоже, что Роберт Снаг стал для журналистов кем-то вроде главного режиссёра. Вообще-то сержант Даглиш с самого начала догадывался, что дело примет такой оборот. Но того, что полковник начнёт учить оператора, с какой точки следует снимать кратер, не ожидал никто.
 До десяти часов утра они снимали репортаж, который должны были передать в эфир в восьмичасовую программу новостей. Полковник кипел.
 «Человечество стоит перед опасностью, какой не было ещё со времён Карибского кризиса». Так говорил перед камерой профессор Шон Баттл, чьё лицо ещё хранило следы бессонной ночи.
 – Так даже лучше, – заявил Снаг, когда кто-то обратил его внимание на не слишком респектабельный вид ведущего. – Он теперь больше похож на потерпевшего.
 Сделали около десяти дублей, прежде чем полковник остался доволен. Откуда-то привели двух местных парней, которые, по их рассказу, встречались с пришельцем. Это были Михель и Луис. Они дали интервью, за что получили по пятидесятидолларовой бумажке каждый.
 Парни рассказали о Фердинандо и о пекаре, умолчав, разумеется про случай со змеёй и несчастным Хосе. Они подробно описали обряд жертвоприношения Хомбречильо, упомянув, что пришелец предпочитает человеческое мясо любому другому. Про себя бывшие «пророки» Слуги ветра сказали, что были втянуты в эту грязную историю по неведению и недомыслию. Михель также рассказал о встрече с пришельцем в джунглях, когда тот швырял Фердинандо, словно плюшевого мишку…
 – Замечательно, – сказал полковник, – это то, что нам нужно.
 Просмотрев ещё раз весь сюжет, Снаг дал «добро» на отплытие в эфир. Репортаж должен был хорошенько встряхнуть всю телеаудиторию. Люди будут уверены, что полковник и иже с ним спасают планету от страшной гибели.
 Одновременно шла подготовка к взрыву. Сапёры с четырёх часов утра были на ногах, проверяли тротил на готовность. Они аккуратно складывали проверенные пакеты и ужасались громадной силе взрыва, который сегодня должен прогреметь в джунглях.
 Ближе к полудню прилетел лёгкий вертолёт, который забрал кассету с отснятым репортажем. Полковник Снаг, проводив взглядом уплывающий в раскалённое небо силуэт вертолёта с плёнкой на борту, энергичным шагом проследовал в свою палатку и поднял трубку передатчика.
 – Алло, говорит Снаг. Докладываю: половина дела сделана. Можете включать телевизор, через полчаса плёнка будет в Боа-виста, а там она сразу пойдёт в работу.
 – Хорошо, – ответил уже знакомый нам голос. – Транспортный вертолёт вот-вот должен приземлиться на вашей базе. Лётчик передаст тебе пакет. Когда вскроешь, соединись со мной.
 – А что должно быть в пакете?
 – Увидишь. Не будь таким нетерпеливым.
 – Ты же знаешь, как я не люблю неопределённостей.
 – Там твой аванс. Так что если захочешь, можешь начинать кутить ещё в воздухе.
 – Понял. Хорошо, я соединюсь с тобой.
 Полковник положил трубку и, напевая что-то под нос, вышел из палатки. Он увидел капитана Уайзмена, который направлялся к нему.
 – Полковник, у нас всё о'кей. Сто девяносто пять килограммов тротила, которые годятся для работы, можно хоть сейчас пускать в дело. Где именно вы предполагаете сосредоточить заряд?
 – Идём со мной, капитан, – полковник взял Уайзмена под локоть и подвёл к краю стеклянной воронки.
 – Вот, смотри – от всего этого не должно остаться ни одной песчинки, ни одной травинки. Область площадью в двадцать квадратных миль сегодня превратится в безжизненную пустыню. И насколько профессионально это будет сделано – зависит полностью от вас, кэп.
 – Кажется, я всё понял. Разрешите идти?
 – Идите. Только прошу не забывать, что вы сейчас отвечаете за весь дальнейший ход операции.
 – Есть! – Уайзмен вытянулся, прижав руки к бокам, как это положено по уставу, а затем отправился к палаткам.
 «Ну что же, кажется, ничего я ничего не забыл. Через час настанет полдень, а вместе с ним наступит время навсегда покинуть эти проклятые джунгли». Полковник мечтательно зажмурился и представил, как он приземляется перед зданием аэропорта в Нью-Йорке, где никогда не было такой удушающей жары, как здесь.
 Шон Баттл бродил по лагерю уже не в таком приподнятом расположении духа, как накануне. Сейчас он несколько по-другому воспринимал проникновенную речь, которую произнёс перед камерой час назад. Профессор вспомнил, как полковник Снаг диктовал ему текст и заставлял, словно школьника, по нескольку раз повторять его. «A ведь этот полковник нисколько не лучше тех очевидцев, что захлёбываясь, плели в моих передачах про человечков с антеннами на головах. У него ровно столько же воображения, сколько у последней домохозяйки, которой после фильмов ужасов мерещатся терминаторы, от которых нужно спасать 3емлю».
 Послышалось тарахтенье вертолёта. Профессор поднял голову и увидел мощную транспортную машину, спускающуюся к базе.
 – Хоть одно утешение – сегодня покидаем эти джунгли, – профессор вздохнул. – Чтобы я когда-нибудь потом слушал латиноамериканскую музыку или попробовал пальмовое вино – нет, пусть лучше меня разорвёт…
 И Шон Баттл отправился к своей палатке паковать рюкзак.
 А черепашки примерно в это же время скорым шагом преодолевали милю за милей. Времени, по всей вероятности, оставалось совсем мало. Раф, Дон, Мик, Лео и Кейси возглавляли отряд и расчищали путь. Немного отстав от них, вприпрыжку бежал Сплинтер. Когда же ему удалось поравняться с ними, учитель устроился на своём любимом месте – на плече у Кейси.
 Эйприл, Зозо и Лулу и ещё несколько химу шли на расстоянии десятка шагов от них. Химу сжимали короткие мечи и внимательно смотрели по сторонам: никто не знал, откуда может появиться Хищник.
 У черепашек была одна лишь надежда: чтобы неизвестный им путь, который избрал Охотник, оказался длиннее и непроходимее, чем тот, которым возвращались они. Если чудовище успело добраться до базы раньше, то придётся выкуривать его оттуда. Но как? Так же, как и в прошлый раз, когда поимка Охотника закончилась их позорным, хотя и вынужденным бегством?
 На обратном пути болота предгорья Гуараччо оказались более мирными, чем вчера. Никто не вязнул в трясине, никакие страхи больше не мерещились в ржавозеленой осоке. Может, дело было в том, что теперь рядом с черепашками шагали маленькие химу, которых невольно уважал болотный дух? Во всяком случае, Черепашки думали так.
 На самом деле духу предгорья Гуараччо было просто не до них: он, как зачарованный смотрел на чудесный камень, который сумел-таки стянуть этим утром из сокровищницы химу. Это был камень Золотого Века, в котором древний болотный божок уже успел увидеть себя на заре своей бурной молодости. Разве есть на свете зрелище более увлекательное для призрака, живущего несколько тысячелетий безвылазно в одном из самых унылых болот на планете? С той поры, как рассказывают местные жители, путешествия в Гуараччо редко заканчивались трагедией.
 А сейчас черепашки обрели надежду, миновав самую опасную часть пути в несколько раз быстрее, чем рассчитывали. Теперь им приходилось лишь работать руками, расчищая дорогу от лиан и кустарников. Сплинтер всё время внимательно оглядывал окрестности, ожидая удара врага из-за каждой ветки на их пути. Эйприл было страшно за своих друзей: после долгой разлуки, когда ей пришлось пережить массу неприятных минут, они побыли вместе совсем немного. Потерять сейчас кого-нибудь из них было бы равносильно смерти.
 Наконец они вышли к ручью, который должен был через полчаса привести их в лагерь. Команда присела отдохнуть, а Кейси и Лулу отправились разведать обстановку к стеклянному кратеру. Все с тревогой вслушивались в шум леса, боясь услышать со стороны лагеря шум борьбы, стрельбу или злобный вой Хищника.
 Вскоре вернулись встревоженные разведчики.
 – Охотника там нет. Это абсолютно точно. Но лагерь все равно гудит, как потревоженный улей, – сказал Кейси.
 – А в чём же тогда дело? – поинтересовался Сплинтер.
 – Я знаю, что там происходит, – выступил вперёд Лулу. – Военные готовятся к большому взрыву.
 – Ой, Лулу, – испуганно произнесла Эйприл. – Это то, о чём вы мне когда-то говорили? Это тот взрыв, который должен выжечь лес для синьора Марчандо?
 – Точно, Эйприл, – со вздохом ответил Лулу. – Только то, что они задумали сейчас, пожалуй, будет страшнее, чем всё, что мы можем себе представить.
 – Что они ещё придумали?
 – Ничего принципиально нового, просто, когда мы с Кейси подсчитали, сколько взрывчатки они собираются на это дело положить, вышло так, что половина Южной Америки просто испарится.
 Все замолчали. Наконец Сплинтер подёргал топорщащийся ус и спросил:
 – Как вы думаете, что сейчас главное?
 – Не паниковать, – ответил Донателло, успевший изучить афоризмы учителя.
 – Правильно, Дон. Главное – не паниковать. И поэтому я предлагаю пока что заняться изготовлением ловушки для Хищника.
 – А если вдруг все взорвётся, зачем нам тогда понадобится этот Хищник? – Леонардо пожал плечами. – Нам и так хватит проблем.
 – Если мы будем ждать самого худшего, то самое худшее обязательно случится, – афоризмы в этот день буквально сыпались из уст Сплинтера. – Поэтому давайте решать проблемы по порядку. Пока Охотник ещё не в лагере, нам нужно приготовиться к его встрече.
 – Но ведь мы так и не придумали, какую ловушку приготовить для него! – вспомнил Кейси.
 – Сейчас самой лучшей ловушкой будет та, которую можно быстрее всего изготовить, – резонно заметил Дон.
 – Тогда нам остаётся или копать яму или плести сеть. – Лео достал свой нож и внимательно изучал его, прикидывая, для какой из этих целей он сгодился бы лучше всего.
 – По-моему, сплести сеть будет куда быстрее, – решил Дон.
 На том и сошлись. Черепашки сразу отправились за лианами, а Эйприл и химу, как более ловкие в ручной работе, принялись сплетать и связывать крепкими узлами растения.
 Уже через полчаса сеть была почти готова. Сплинтер критически осмотрел её, подозвал Кейси и попросил проверить её на прочность. Кейси изо всех сил рванул сеть и не смог ничего с ней поделать.
 – Пойдёт, – заключил он.
 Черепашки и Кейси пошли устанавливать ловушку. Они разложили сеть на звериной тропе и прикрыли её сверху травой. Самую крепкую лиану, которой Эйприл при помощи скользящих петель оплела сеть по краям, перекинули через толстую ветку. Донателло отошёл в сторону и по достоинству оценил сооружение. Все смотрелось вполне натурально. Вот только в одном месте сеть, кажется, проглядывает через траву. Дон заботливой рукой поправил задравшийся край и вдруг услышал страшный рёв. Конечно, так рычать мог только один зверь…
 – Дон! Спасайся! Хищник! – кричали ему черепашки.
 А Хищник уже выгнулся в огромном прыжке. В принципе, он мог особо и не стараться – Донателло не успел бы убежать…

 Глава 35. Обратный путь

 …Возвращаться от пещеры к кораблю Хищник решил другой дорогой. Дело в том, что он не хотел привлекать внимания к своей персоне. «Эти черепахи, если вдруг обнаружат другой выход из пещеры, могут погнаться за мной, и поднять шум, – подумал пришелец. – Не то, чтобы я боялся их, нет! Шум мне просто ни к чему, потому что его могут услышать люди в лагере. Мне ведь не надо светиться, если я хочу сделать из этих людишек кашу…»
 Эта предусмотрительная мысль привела космического завоевателя в восхищение. «А я не глуп!» – подумал он. Следом пришла такая мысль: «Надо бы в качестве награды позволить себе что-то очень приятное…»
 Мысли Хищника потекли в новом направлении. «Что же приятного я могу себе позволить? – думал пришелец. – Больше всего я хочу… я хочу… я не отказался бы съесть девушку! Ту, что в пещере!»
 Он заволновался. «Пока я её стерёг, – размышлял Хищник, – мне приходилось питаться всякой дрянью… О, это без сомнения была дрянь, как мне это раньше в голову не пришло!»
 Пришелец был поражён ясностью открывшейся ему мечты. «Как только я заполучу девушку, я отъем от неё половину – твёрдо решил он. – Да, да, так будет в высшей степени мудро! И я таким образом отомщу этой девчонке, которая так подло провела меня… А вторая половина останется для того, чтобы я мог что-то предъявить телевизионщикам».
 Спустившись с гор, Хищник осмотрелся: слева было болото, с таким трудом преодолённое им по дороге сюда. Направо простирались джунгли, ещё более непролазные, чем те, что ожидали его после трясины.
 Хищник метнул на лес недовольный взгляд. «Мне ведь придётся плутать между деревьями», – зло подумал он.
 Пришелец махнул лапой и быстро пошёл вперёд. Он решил, что в этом лесу непременно должны быть звериные тропы. Он решил воспользоваться тропой, которую должны были оставить существа на четырёх лапах.
 «Люди ходят на двух… – он запнулся, подбирая нужное слово, – лапах? Нет, они это даже лапами не зовут! Это у них называется ногами. Нет, это просто ниже моего достоинства – идти по тропе, оставленной двуногими…»
 Такое рассуждение привело его в полный восторг. «Пожалуй, я заслужил, чтобы съесть вторую половину девушки, – решил он. – Телевизионщики и так поверят мне…»
 В лесу нашлась тропа, по которой так желал передвигаться пришелец. Дело в том, что лесное зверье использовало её для водопоя – дальше было озеро.
 Но земля была густо усыпана листвой джунглей. Почти невидимую тропу было нелегко отыскать в прогибающихся под лапами листьях. Рельеф местности постоянно менялся, что служило дополнительным препятствием, влияющим на скорость ходьбы.
 Хищник время от времени раздражённо оборачивался по сторонам. Иногда ему приходилось останавливаться, чтобы найти едва заметный след тропинки.
 Все чаще космический охотник прислушивался. Не доносится ли шум погони? Однако в часы приближающегося полуденного зноя можно было услышать лишь жужжание насекомых, и больше ничего.
 Ничто не нарушало торжественного величия колоннады стволов, уходящих вершинами во тьму крон, которая нависала над путником. Только раз в густой тени под деревьями Хищник заметил какое-то движение.
 Он рванул с плеча ружьё, но потом взял себя в руки и решил не горячиться.
 «Лучше не буду стрелять, – подумал Охотник, – и зверье не будет обращать на меня внимание. У него своих забот полно, у меня – своих».
 Это был какой-то косолапый зверь – не то муравьед, не то медведь. Он тихо проковылял меж кустов, не удостоив знаменитого покорителя планет даже взглядом, что того озадачило и обидело.
 Но это произошло к счастью зверя, иначе Охотник бы всё-таки не сдержался.
 Космическому пришельцу предстояло обогнуть лесное озерцо, естественный водоём, к которому со всех сторон, журча, стекались ручьи. Два ручья сливались в небольшом котловане, а затем водопадом с высоты обрушивались в озеро.
 Молчание окружающей природы тяготило Хищника. Почва стала слишком вязкой. Теперь уже приходилось пробираться через затопленную водой низину, заросшую скользкими влажными травами.
 Непривыкший к таким трудностям Охотник тяжело шлёпал лапами, несколько раз едва удерживая равновесие. Он не на шутку испугался, что может тут же растянуться, хлебнув мутной жижи.
 «Я решил не идти через болото, но снова вижу его под собой, – подумал Хищник. – Это, без сомнения, таинственная планета…»
 Он прервал размышления, в очередной раз взмахнув руками, чтобы не потерять шаткого равновесия.
 «Я же могу передвигаться на четырёх лапах, – вдруг пришло в голову чудовищу. – Я же только что описывал перед собой преимущества такого передвижения! Но тогда я не смогу держать ружья на плече. Взять его, что ли, в рот?»
 Как назло, но именно при этих мыслях Хищник поскользнулся.
 «Я стою! Я могу стоять на нижних лапах! – убеждал себя пришелец. – Даже на этой планете с её таинственными болотами, которых, без сомнения, больше, чем надо, я должен оставаться собой! У меня ведь в запасе солидный опыт, что же я раскис? Вперёд, мой милый, вперёд!»
 Тропа давно пропала. Хищник остановился перед довольно крутым спуском. Внизу расстилалось озеро.
 И тут его лапы предательски начали разъезжаться в стороны. Он снова поскользнулся, отчаянно размахивая ружьём, попытался сохранить равновесие.
 Но бравый покоритель планет не смог ни удержать вертикального положения, ни за что-нибудь ухватиться. Он полетел и со всего размаху шлёпнулся в озеро, вода которого у берега отливала красным цветом и была густой, как клейстер.
 Хищник издал громкий рык. Эти звуки, переполошившие прибрежных обитателей, должны были означать: «Ах, ненасытный Бодо! Ах, семь покорённых мной планет! Что за гадость, что за мерзость, эта противная жидкость, намочившая мою шерсть!»
 Он делал отчаянные попытки вылезть из воды, но с отвращением стал понимать: выбраться самостоятельно не сможет. Ухватиться было не за что.
 Охотник медленно погружался. Лапы все глубже увязали в чавкающей мерзости, и космический путешественник от этого злился всё больше и больше.
 Даже мысль о том, что он сохранил сухим оружие, не успокаивала Хищника. Он принялся лихорадочно вспоминать, какое из паранормальных качеств ему может помочь в данной ситуации.
 «Есть! – чуть не вскрикнул Хищник. – О, великий Бодо, вытащи меня отсюда!»
 Действительно, зачем волноваться, когда есть такой могущественный покровитель? «Он, несомненно, сидит где-то в весьма уютном местечке и видит меня на одном из своих экранов! – подумал Охотник. – Что ему стоит вызволить меня? Нужно только, чтобы он включил телекинетическое поле…»
 Но времени рассуждать не было. «Эй, Бодо! – мысленно закричал Хищник. – Давай-ка почешись, если хочешь, чтобы я завоевал для тебя восьмую планету! Оторви от земли свой зад и немного напрягись, чтобы спасти своего верного слугу и работника!»
 Хищник знал, что стоит ему глубоко и весьма сосредоточенно задуматься, как Бодо его начинал слышать. Что же сейчас медлил это космический начальник?
 Но тут раздался характерный свист. От души Охотника отлегло: он узнал звук распада молекул при образовании силового вектора. Через несколько секунд этот вектор должен был вытащить его из воды. Оставалось только ждать. «Давай, Бодо, давай, – подгонял своего невидимого благодетеля Хищник. – Посмотри, у меня же сухое оружие, разве не заслуживает твоего внимания и помощи сохранивший оружие сухим?»
 Хищник уже начал подумывать, не добавить ли ему к своему титулу слова «Сохранивший Оружие Сухим», как внезапная сила с громким чавканьем оторвала его от болотистой земли, немного подержала в воздухе и швырнула на сухой пригорок.
 Он выбрался из воды! Остатки мутной жидкости грязными струйками стекали по его шерсти.
 «Не беда, – подумал Хищник. – Моё ружье по-прежнему блестит! – и вдруг его осенило: – Это ведь просто-напросто слова для походно-боевой песни: Моё Ружье по-прежнему блестит! Прекрасные слова, они должны понравиться Бодо…»
 На радостях он нашёл чистый ручеёк и, нагнувшись, торопливо смыл с себя налипшую грязь.
 «Это озеро не преодолеть вброд, – думал Хищник. – Его придётся обойти… Ничего страшного, никто, кроме меня, не будет этого знать. Даже Бодо, о котором я не думаю, следовательно, не вызываю!»
 Но Охотник забыл, что один раз мысленно произнеся имя Бодо, он тем самым его и вызвал.
 У Хищника возникло досадное ощущение, что кто-то за ним наблюдает. «Черепахи? – подумал пришелец. – Бодо?» Ему ничего не оставалось делать, как склониться ко второму варианту: черепахи никак не могли проникнуть в сознание…
 «Мне снова не повезло, – подумал пришелец. – Теперь о моём проколе известно Бодо. Будем надеяться, что он умеет держать язык за зубами…»
 Хищник представил, как Бодо держит свой язык за зубами, и его рот скривила странная гримаса, в которой никто из землян не узнал бы того, что на их родной планете называется улыбкой…
 Пройдя ускоренным шагом довольно большое расстояние, Хищник вышел к другому озеру. Вернее сказать, это была огромная впадина, с течением времени постепенно наполнившаяся водой и превратившаяся в озеро.
 Эта впадина с водой была окружена крутыми скалистыми берегами, поросшими юным невысоким лесом.
 При приближении Охотника стаи крупных голубей с оперением, отливающим металлом, красно-зелёные стаи попугаев и иссиня-чёрная туча скворцов взвились в воздух и стали кружиться над космическим чудовищем.
 «Поди, не видели такого, как я, – подумал Хищник. – Скверно. – По ним меня можно вычислить… Особенно, если черепахи где-то в джунглях».
 Долгое время ушло на то, чтобы преодолеть усеянный валунами холм. Растительность изменилась. От прежней роскоши здесь остались только невысокие деревья и множество разнообразных орхидей. В расщелинах холма журчали по мелким камням ручейки, затенённые зарослями кустов. Ручейки стекали в озеро, оставшееся у Хищника за спиной.
 Дальше начались высокие бамбуковые заросли. Они оказались настолько густыми, что Охотнику пришлось вспомнить боевое искусство «пустой ладони». Пришелец из космоса стал прорубать в зарослях дорогу, со свистом рассекая воздух свободной от ружья лапой. Сила Хищника была такова, что стебли бамбука переламывались под его ударами.
 Ему трудно было вообразить занятие более однообразное и утомительное, Охотник скоро выдохся вчистую.
 При этом много сил отнимал сам процесс воображения.
 «Идиотская планета, – в сердцах сплюнул космический путешественник. – Я ещё нигде так не уставал…»
 Одновременно раздражало то, что не было толком ничего видно. Даже в просеке горизонт ограничивался какими-нибудь десятью-двенадцатью ярдами. Хищник работал как машина, прорубаясь и проталкиваясь сквозь плотную стену бамбука.
 Узкие, как лезвие ножа, лучи солнца кое-где пронизывали её, футах в пятнадцати у Хищника над головой, на фоне ярко-синего неба покачивались бамбуковые метёлки. Охотник не знал, какие животные могут населять эту непролазную чащу, однако несколько раз он слышал совсем близко от себя чью-то грузную поступь.
 Хищник стал чувствовать, что проголодался. «Рядом ходит прекрасный завтрак, но я бессилен его заполучить» – с досадой думал Хищник.
 Наконец, густые заросли кончились. Теперь перед Охотником расстилалась небольшая открытая равнина, постепенно подымавшаяся к длинному гребню, который напоминал очертаниями спину и голову лежащей собаки. Хищник оглянулся. Жёлтые заросли бамбука с просекой, чёткой, словно речное русло, виднелась позади. Хищник вздохнул. Он не понимал, как у него хватило сил не призвать на помощь Бодо в очередной раз и выдержать до конца каторжную работу преодоления бамбуковых зарослей.
 Перевалив через вторую гряду холмов, Охотник увидел узкое ущелье, густо заросшее низкими деревьями, а за ним длинную линию красных скал. Чудовище заметило, что эти скалы являлись как бы первой ступенью в огромной лестнице гор.
 «Куда я зашёл? – в недоумении подумал Хищник, почёсывая сразу обе нижние челюсти. – Не слишком ли я увлёкся? Меня никто не найдёт в этой местности. Даже телевидение».
 Ему стало смешно. Где лагерь? Где черепахи? Где пещера с девушкой? «Неужели я заблудился? – ужаснулся Хищник. – Ах, несносный Б…»
 Он вовремя прикусил язык, едва не призвав внимания своего покровителя.
 Таким образом, тайна была сохранена.
 Хищник решил, что по-настоящему сможет осмотреться, если только поднимется выше.
 Он повернул в сторону скал и начал осматривать их, медленно продвигаясь вдоль подножия. Через некоторое время его горло издало торжествующий возглас: над невысоко расположенным выступом на вертикальной стене виднелось почти круглое чёрное пятно. Это, без сомнения, был вход в какую-то пещеру.
 Судя по гладким стенам и по груде камней под выступом, это углубление в скалах было вымыто водой.
 Хищник без особого труда взобрался по груде вверх. Все сомнения путника рассеялись. Вот он, вход в пещеру, и это единственная надежда найти путь на вершину скалистой гряды.
 Потому что Бодо, к радости Хищника, минуту назад дал ему однозначно понять, что здесь можно было подняться на плато.
 Хищник поднял лапы и забросил ружье на выступ. Потом схватился за край и подтянул своё тело вверх.
 Чтобы проникнуть в пещеру, ему пришлось-таки опуститься на четвереньки. Точнее, Хищник полз на трёх конечностях, потому что в четвёртой он сжимал оружие.
 Он пытался взять ружьё в зубы, но пещера стала такой узкой, что данный вариант не прошёл.
 Хищник медленно продвигался вперёд. Он настроил зрительные фильтры на темноту и потому без труда видел путь. Пещера сначала полого, а потом все более круто начала уходить вверх.
 Вдруг Охотник поскользнулся на гладком камне и сильно ударился коленом. Выругался, снова пополз вперёд.
 Несколько раз он поскальзывался на известняковых наплывах и ронял ружье. Проклиная всё на свете, двигался вперёд. Он до крови, как ему казалось, стёр локти и колени. Дико болела ушибленная лапа.
 Постепенно воздух в пещере стал свежеть. Стало ясно, что он мог поступать только из внешнего отверстия, и что второй выход («Слава Бодо!») не завален. Хищник выключил фильтры. Впереди показался мутный проблеск. Хищник быстрее заработал локтями и коленями.
 Через узкое отверстие под большим камнем путник выбрался наружу. Теперь он стоял на небольшом плато. Сзади был обрыв, впереди снова крутая скала. Вплотную к обрыву подступал густой кустарник.
 Из густых зарослей вдруг показалось какое-то чёрное блестящее существо. Оно медленно подползло к обрыву, свесилось над ним, и тут Хищник разглядел, что это огромная змея с плоской головой, похожей на его переднюю лапу, увеличенную в несколько раз.
 С минуту змея качалась над обрывом, играя на солнце своими гладкими, словно отполированными кольцами, потом медленно подалась назад и исчезла в кустах.
 Это зрелище так увлекло Хищника, что он даже открыл рот. Потом он опомнился и сорвал с плеча ружьё. Наспех прицелился и выстрелил.
 Но змеи уже не было. Она успела скрыться.
 «Я снова упустил завтрак», – уныло подумал Хищник, ощущая урчание в животе.
 Пробираясь дальше, он подошёл к скале, почти отвесно возвышавшейся над карнизом. Полез вверх, быстро перебирая руками и ногами.
 Во время подъёма Хищник торопливо оглянулся вниз и ещё раз беглым взглядом окинул озеро, поверхность которого слегка рябил утренний ветер, осмотрел всю долину, оставшуюся внизу, объятую остатками густого тумана. Узкий выход из пещеры не был отсюда заметен.
 Когда подуставший Охотник поднялся на вершину скалы, он присел на траву, привалившись спиной к огромному валуну.
 Здесь можно было осмотреться. И, самое главное, засечь направление на лагерь, который был заметен по дыму, поднимающемуся от костров.
 Хищник стал соображать, как легче приблизиться к цели похода. Он порядочно запутал след, если не считать того, что на вершине его можно было заметить.
 Поэтому Охотник быстро отполз от края. Здесь он позволил себе подняться в полный рост и двинуться дальше.
 По горам, окружающим долину, время от времени поднимаясь и опускаясь, Охотник обогнул впадину. Потом его путь преградила река, впадавшая в озеро. При всём отвращении к воде её пришлось переходить вброд. Течение было таким быстрым, что сбило Хищника с ног и повлекло за собой.
 Река протащила пришельца на пару ярдов вниз, однако он успел вовремя протянуть лапу и схватиться за торчащий из воды камень.
 Преодолев реку, Охотник по очень крутому склону поднялся на гребень скалы. Теперь он находился на берегу, противоположном тому, куда вышел из джунглей.
 С высоты он окинул взглядом необъятный пейзаж, расстилавшийся внизу. «Черепахи в пещере, – почему-то уверенно подумал он. – Как они могли выйти? Нет оттуда другого выхода. Его просто нет, и я могу быть спокоен…»
 С деревьев на кусты, с кустов на травы порхали и разлетались в стороны неутомимые разноцветные птички, до мучительной боли раздражавшие Хищника, который чувствовал все нарастающий голод.
 «Мне нужна пища, – подумал Охотник. – Мне нужна пища, иначе я сойду с ума и не смогу осуществить задуманного!»
 Он поднялся на ноги и стал спускаться с горы в сторону дыма от костров.
 …Снова начались джунгли. Хищник сделал несколько сот шагов, как вдруг услышал пронзительные крики над головой.
 Над ним качались ветви. Целая стая небольших по размеру обезьян расположилась на нескольких деревьях. Они грызли орехи, трещали и перемигивались друг с другом. Некоторые корчили рожи смотрящему вверх чудовищу.
 Хищник впервые видел этих странных зверей. Он о них не знал ничего, кроме того, что любое из этих наглых созданий подойдёт для завтрака.
 И потому Охотник направил вверх ружье.
 Но сделал он это таким резким движением, что обезьяны испугались. С диким рёвом и криками вся стая стала перескакивать с ветки на ветку и скоро унеслась вдаль.
 Хищник снова остался один на один с чувством голода. «Всем хорош Бодо, – уныло подумал он. – Но прислать мне пищу он не может…»
 Через некоторое время Хищник вышел к лесному ручью. Остановившись на мгновение, пришелец сориентировался и двинулся вдоль берега.
 Вокруг был спутанный, словно вата, непроходимый кустарник. Низко над землёй свисали густые и толстые ветви тропических деревьев.
 Хищник нагнулся и зачерпнул ладонью воды. Но влага не смогла утолить чувство голода.
 В этот момент одна из веток над Охотником резко колыхнулась, и какой-то пятнистый глухо рычащий клубок свалился прямо ему на шею.
 Это был ягуар. Правда, Охотник этого не знал. Он понял только, что подвергся нападению врага.
 Совершенно спокойно Хищник подумал: «Сама пища на меня нападает. Меня хочет съесть мой завтрак. Сейчас я ему покажу, кто из нас будет завтраком…»
 Пришелец упал на траву и яростно зарычал. На ружье надежды не было, его просто невозможно было развернуть стволом к зверю. К тому же выстрел неминуемо задел бы самого Охотника.
 Потому Хищник отбросил бесполезное оружие и снова обратился к искусству «пустой ладони».
 Всё было бы просто прекрасно, не нападай ягуар на пришельца со спины. Хищник поздно сообразил, что просто не сможет дотянуться до зверя.
 Однако Охотник успел упасть назад, и тем самым выиграл несколько очень важных мгновений. Ягуар не смог сомкнуть зубы на шее чудовища.
 Через минуту земной зверь и космический пришелец катались по траве в обнимку. Охотник пытался задушить напавшего, но ягуар оказался таким вёртким, что схватить его за шею составило проблему.
 Тогда Хищник вспомнил о своих острых когтях. Распрямив пальцы на обеих передних лапах, Охотник с силой ткнул ими в брюхо зверю.
 Словно несколько ножей проткнули покрытую шерстью шкуру. Раздалось душераздирающее рычание, и ягуар ослабил хватку.
 Хищник схватил зверя за загривок, оторвал от себя и отшвырнул. Животное перевернулось в воздухе и стало на четыре лапы.
 Охотник изумился. «Надо будет и мне так научиться, – пронеслось в мозгу. – Это, без сомнения, пригодится!»
 Планета ещё раз удивила пришельца.
 Хищник прыжком поднялся с земли и замер в ожидании второго нападения. Однако его не последовало.
 У ягуара из брюха хлестала кровь. Вид её несказанно разъярил Хищника. Он подскочил к животному и несколько раз ударил когтями.
 Рычание зверя перешло в тонкий визг. Потом животное дёрнулось и затихло.
 Мысль, посланная, скорее всего, Бодо, подсказывала Охотнику, что приближаться к зверю рано. «Не так все просто, – подумал пришелец, переводя дыхание. – Эти твари могут запросто прикинуться мёртвыми…»
 Хищник внимательно посмотрел на ягуара. Тот лежал без движения. И тут чувство голода взяло верх над осторожностью. Пришелец лихорадочно схватил зверя и стал поедать его.
 Хищник на то и был хищником: он съел ягуара всего, целиком. После этого позволил себе растянуться на несколько минут на густой траве.
 «Хвала Бодо! – удовлетворённо отрыгивая, подумал Охотник. – Хвала всем, кого я могу назвать друзьями. Хвала мне самому – я наелся. Хотя… Наелся ли?»
 Огромному организму пришельца для полного утоления чувства голода требовалось едва ли не вдвое больше пищи. Поэтому уже через три минуты настроение Хищника стало падать.
 Он почувствовал себя словно обманутым: ягуар не оказался такой сытной едой, как казалось в первую минуту.
 Хищник с досадой заурчал. Ничего не оставалось делать, как запить съеденное несколькими пригоршнями воды из ручья и двинуться дальше.
 Охотник вдруг понял, что идёт вдоль того самого ручья, у которого люди разбили лагерь. Эта мысль взбудоражила его. Он забыл о не до конца утолённом голоде и поспешил вперёд.
 Ладонь все сильней сжимала ружье. Вот-вот перед внимательным взором Охотника должны были предстать армейские серые палатки и двуногие существа…
 Неожиданно Хищник вышел на небольшую поляну. Одновременно он заметил на поляне то, что его заставило замереть на месте, а потом попятиться.
 Под высоким раскидистым деревом беспечно возилась с чем-то, расстеленным на земле, черепашка-мутант с фиолетовой повязкой на глазах.
 Кровь бросилась пришельцу в голову. Он мгновенно узнал одного из своих врагов…
 Из горла Охотника раздался оглушительный рык, ярость затмила разум. Хищник успел подумать, что должен справиться с одиноким врагом без оружия, чем сможет впоследствии не раз похвалиться перед Бодо…
 Пришелец отбросил ружье на траву и огромными прыжками стал приближаться к Донателло.
 – Дон!!! – раздалось сразу три голоса. – Убегай!!!
 Хищник приблизился к Донателло настолько, что не сомневался в успехе. Сейчас он расправится с ним, а потом сделает из людей котлеты, которыми завершит свой не оконченный завтрак.
 Охотник прыгнул передними лапами вперёд. Перед его мордой мелькнула фиолетовая повязка и, как показалось пришельцу, растерянные глаза…
 Но Донателло уже понял: ему представился удобный случай показать, что учитель не зря тратил на него столько времени, заставляя отрабатывать удар пяткой вперёд с одновременным переворотом в воздухе назад. Черепашка лихорадочно подпрыгнула, нанося удар по всем челюстям пришельца…
 Зубы Хищника громко лязгнули, из глаз посыпались искры. Может быть, это были осколки фильтров, Хищник этого уже не сумел определить. Камнем он рухнул на то место, где только что находился Дон.
 Охотник, ослеплённый яростью, не заметил сети, сплетённой из лиан и замаскированной травой. Рафаэль, Микеланджело и Леонардо одновременно в шесть рук дёрнули за лиану.
 Отпрыгнувший Донателло уже с безопасного расстояния наблюдал, как сеть захлестнула очумевшего от его удара Хищника, как стала распрямляться ветка дерева, как пришелец, оплетённый сетью, взлетел вверх, и его голова со страшной силой ударила по толстому нижнему суку.
 Внутри черепашки ещё всё дрожало, но Дон уже нахально улыбался.
 – Готово, ребята! – радостно вскричал он. – Мерзавец попался. Вы ставите мне пиццу – ведь это на девяносто процентов моя заслуга!

 Глава 36. Финал

 – По идее, чудовище должно уже быть где-то рядом… Да… Нет, это полностью исключается. Конечно… Знаешь, я не уверен, останется ли что-нибудь от этой деревни…
 Полковник Снаг снова говорил со своим боссом, и в его палатке снова мигал красный огонёк передатчика. Снаружи, недалеко от кратера вращал гигантскими винтами транспортный вертолёт. Сапёры выстроились около машины. Журналисты и профессор Баттл стояли, с любопытством и тревогой поглядывая на большой железный ящик, выглядывающий из воронки. Молодой солдат, обвязанный страховочным тросом, сидел в кратере и потел от волнения. В ящике покоились сто девяносто пять килограммов тротила.
 Всё было давно готово к взрыву. Ждали только команды полковника. Наконец Снаг вышел из палатки, закурил, бросил спичку на песок и спросил капитана Уайзмена:
 – Есть готовность номер один?
 – Есть.
 – Тогда начинайте.
 По этой команде солдаты и все остальные должны были в спешном порядке грузиться на вертолёт, чтобы успеть взлететь до того, как произойдёт взрыв. Но вот солдат в кратере включил реле на ящике и стал выбираться наверх, а никто не спешил. Все, как зачарованные, смотрели на стеклянную воронку, опьянённые мощью, заключённой в железной оболочке.
 – Ну и долго вы собираетесь так стоять? – проворчал полковник, подталкивая солдат к вертолёту…
 – Ни с места! Кто пошевелится – убью сразу, без предупреждения.
 Военные увидели невысокого смуглого парня с неприятным лицом и широким приплюснутым носом. Он был явно из местных, из тех бродяг, которые клянчат копейку возле лавочек. Он сидел в вертолёте на месте второго пилота и держал револьвер у виска лётчика, сидящего за штурвалом. Это был Фердинандо.
 – Если мне не дадут улететь, вы не улетите отсюда тоже. Запомните это. Погибнем все.
 Сапёры отпрянули от вертолёта и стали тихонько пробираться подальше от ящика. Несчастный, который так и не успел выползти из кратера, застыл с отвисшей челюстью. У Роберта Снага изо рта выпала сигарета и покатилась в воронку.
 – Эй! Эй! – закричал он растерянно.
 Но в этот момент Фердинандо что-то шепнул на ухо пилоту и резко ткнул его в бок так, что тот кубарем вывалился из машины. Сейчас же дверь захлопнулась, и вертолёт с Фердинандо на борту поднялся над землёй.
 Первое мгновение никто не мог поверить в необратимость случившегося. Реле заблокировано на любую обратную команду и сработает через пять минут, а куда за это время убежишь от двухсот килограммов тротила?… Поднялся страшный вой. Сапёры хлынули в джунгли. Побледневший Снаг попытался забраться в свой «Нисан», но его сбили с ног, и полковник пропал в облаке пыли…
 Никто не заметил, что ящика-то в кратере, оказывается, уже нет. Никто не увидел, как маленькие человечки ростом с комнатную собачку в момент, когда вертолёт отрывался от земли, выпрыгнули из люка и со значением переглянулись. А когда началась настоящая паника, шестеро химу спокойно наблюдали за полётом огромной машины. Ровно через пять минут высоко в небе раздался оглушительный взрыв.
 Утром Рафаэль посчитал целесообразным наложить дополнительные повязки на космического пришельца.
 – Положись на крепость лиан, Раф, – сказал Донателло. – Ты можешь один обернуть её вокруг Хищника, она не порвётся, можешь быть уверен!
 – Почему это я должен быть уверен? – с сомнением в голосе спросил Рафаэль. – Если по-моему, то нам только спокойней будет, когда мы затянем его в такой хорошенький кокон из прочненьких лиан…
 – Хорошенький… Прочненьких! – передразнил приятеля Микеланджело. – Говори нормально, а то даже противно делается…
 – Отчего это тебе противно? – поинтересовался Раф.
 – Потому, что ты такими рассуждениями просто стараешься скрыть свой страх! – огорошил ответом Микеланджело. – Кокон! Это просто смешно.
 – Вот-вот, смешно! – поддержал Мика Донателло. – Каждому ребёнку ясно, что после того, как я его так ударил, он не очнётся до самого Нью-Йорка!
 – Ты его ударил? – с угрозой в голосе переспросил Микеланджело. – По-моему, без нас он сделал бы из тебя мокрое место.
 Донателло возмутился:
 – Это ещё почему?
 – Потому, что у вас с ним, – Микеланджело кивнул на поверженного Хищника, – разные весовые категории…
 – При чём тут это? – рассмеялся Дон. – Разве ты не слышал, как у него лязгнули зубы? Я заехал ему в челюсть… Ох, нет, не подходит! Я заехал ему в челюсти, – поправился он. – И безо всяких весовых категорий!
 – Говори тише, – сказал Лео.
 – Чего мне бояться? – запальчиво вскрикнул Донателло.
 Лео спокойно принялся объяснять:
 – Потому что если ты будешь кричать, тебя услышат! И сюда придут военные, и они заберут то, что нам принадлежит по праву…
 Нетерпеливый Дон перебил приятеля:
 – А кто отдаст им нашу добычу? Мы с ними – раз! И все!
 Он стал уверенно махать руками, показывая, что сделает с военными, если те так неосмотрительно сунутся с претензиями к черепашкам.
 – Ты настоящая ветряная мельница! – сказал, засмеявшись Рафаэль.
 Рассудительный Микеланджело обвёл друзей взглядом:
 – Ребята, давайте не будем ссориться. Но нам надо решить, что мы будем делать с Хищником.
 – А что с ним делать? – забеспокоился Дон. – Мы же его хотели отдать в зоопарк…
 – Но это было не более, чем шутка! – ответил Микеланджело. – Я не знаю, какой зоопарк примет его…
 – Любой! – уверенно произнёс Донателло. – Только нельзя, к сожалению, отдать в Иеллоустонский парк!
 – Почему?
 – Потому, что он перегрызёт всех животных…
 – Ладно вам спорить! – сказал Раф. – Давайте позовём Эйприл, Кейси и Сплинтера. Вместе мы быстрее придём к одному мнению.
 – А я не согласен, – вдруг заявил Донателло. – Это мы поймали Охотника. Нам и решать, как быть с ним.
 – Слушай, Дон, – сузил глаза Рафаэль, – знаешь, на что это похоже?
 – На что? – насторожился Донателло.
 – Это как если бы у тебя на день рождения подавали большой пирог, а ты бы съел его сам. Сказав, что так делаешь потому, что это твой день рождения!
 – Да? – задумчиво поскрёб затылок Дон.
 – Именно так, – кивнул Раф с умудрённым видом. – Знаешь, о чём бы я тебе посоветовал подумать?
 – О чём? – выдохнул Дон.
 – О двух вещах! – сказал Рафаэль и загнул один палец: – Во-первых, где найти вертолёт. И во-вторых, как его исправить, чтобы мы могли улететь отсюда.
 – Найти его просто, – сказал Донателло. – он недалеко отсюда, правда, не знаю, где… А вот исправить… – Он вздохнул. – Нет, пока я ничего не могу пообещать. Мне надо посмотреть на вертолёт, тогда я сделаю заключение.
 – А теперь мы осторожно позовём Эйприл, Кейси и Сплинтера! – уверенно повторил Раф.
 Донателло насупился, но скоро отошёл.
 – Хорошо, – сказал он, – если ты так настаиваешь, давай! Только по мне, им надо дать поспать. Пусть отдохнут.
 – Послушай, Дон, – сказал Микеланджело. – Я вот наблюдаю за тобой со стороны и, кажется, все начинаю понимать.
 – Что же? – спросил Донателло.
 – Ты просто ни с кем не хочешь делиться своей победой, – сказал Мик. – И поэтому ты придумываешь тысячу предлогов…
 Дону стало стыдно.
 – Неправда! – горячо воскликнул он. – Я согласен, даже более того, я сам позову их. Оставайтесь с Хищником.
 При упоминании Хищника все повернули головы в сторону пришельца из космоса.
 Тот внимательно вслушивался в слова черепашек и старался пошевелить челюстями.
 – Дудки, братишка! – с гордостью в голосе обратился к пришельцу Дон. – Тебя вязал я! И потому все твои попытки заранее обречены на неудачу. Ладно, приятели, – повернулся он к остальным. – Оставайтесь здесь и в оба понаблюдайте за этим господином…
 И он, весело насвистывая, скрылся в лесной чаще.
 – Как вы думаете, приведёт? – обвёл глазами друзей Микеланджело. – Или сделает вид, что будил, но не добудился?
 – Мне кажется, приведёт! – сказал Рафаэль. – Я верю в Донателло. Удача с поимкой Охотника просто чуточку вскружила ему голову.
 – Я тоже так думаю, – вставил до сего времени молчавший Леонардо.
 Их негромкий разговор был прерван звуками приближающихся шагов и весёлым голосом Эйприл:
 – А, мальчики, доброе утро! Вы уже встали и что-то обсуждаете?
 – Эйприл! – вздохнул Микеланджело. – Доброе утро! Ты что, одна?
 – Нет, – отрицательно покачала головой девушка.
 Из-за куста в это время вышли Кейси и Сплинтер.
 – Сен-сей! – обратился к учителю Микеланджело. – Вы слышали соображения Донателло?
 – Да! – кивнул Сплинтер. – Их суть в том, что надо относиться к Хищнику, словно к большому экспонату. И из-за того, что остальные могут экспонат разбить или как-то ещё повредить, Донателло против того, чтобы отдать найденного пришельца из космоса на растерзание бестий в белых халатах. Люди в белых халатах – исключительно честные и порядочные люди! Но они из-за своего повышенного интереса к пришельцу могут нанести ему вред. Причём, непоправимый. Естественно, я прав, Донателло?
 – Естественно! – отозвался Дон.
 – Ну вот, я рад, что у нас такое взаимопонимание, – улыбнулся Сплинтер. – И посему, я намерен поставить точку в этом разговоре: мы, несомненно, возьмём Хищника с собой и устроим его в такое место, где за ним будут следить и всячески лелеять. А именно, в зоопарк на Таймс-сквер!
 Все притихли.
 – Я не слышу ваших возражений, потому что их не должно быть, – удовлетворённо подвёл итог учитель. – А теперь нам надо вплотную заняться поисками нашего вертолёта. Рафаэль и Донателло пойдут со мной на поиски, а Леонардо, Эйприл и Микеланджело останутся стеречь нашего гостя из космических глубин.
 Сплинтер оглядел присутствующих и добавил:
 – И снова все молчат, потому что согласны со мной. Господа, должен отметить, с вами просто приятно работать! Редкостная дисциплина! Ну, Раф, Дон, тронулись!
 «Плотные поиски» привели к тому, что уже через час улыбающийся от уха до уха Раф кричал:
 – Сен-сей! Дон! Я нашёл его! Кто скажет, что вертолёты не планируют, пусть не рассчитывает на моё уважение! Эта жестянка с лопастями почти не пострадала!
 В одну минуту Донателло и Сплинтер возникли рядом с Рафаэлем и зацокали языками:
 – Ну и ну! Он почти не поломан! Мы на нём сможем вернуться домой!
 Донателло ласково похлопал летательный аппарат по нагретому солнцем боку и сказал спутникам:
 – Зовите остальных! А я тем временем немного поколдую над его внутренностями. Надо же искупить то, что я позволил себе заснуть за рулём этого прекрасного большого вентилятора!
 Сплинтер кивнул:
 – Я рад, мой мальчик, что ты проявляешь инициативу. Это меня избавляет от обязанности отдавать тебе приказ. Ладно, мы пойдём. Вернёмся со всеми и с Хищником. Постарайся быть готовым к этому времени.
 – Как прикажете, шеф! – вытянулся в струнку Донателло.
 Когда Рафаэль и Сплинтер ушли, Дон ухмыльнулся и пробурчал себе под нос:
 – Особенно я счастлив тем, что мне удалось отвертеться от переноски весьма тяжёлого груза…
 Он полез под сиденье пилота и вытащил оттуда огромный гаечный ключ:
 – Что ж, как имел обыкновение говорить перед операцией уважаемый доктор Джонстон, главный врач Кардиологического центра, посмотрим, все ли внутренности у вас на своих местах, мистер Геликоптер!
 Примерно через час к вертолёту подошли Рафаэль, Микеланджело, Леонардо, Кейси и сам Сплинтер с Хищником на плечах. Шествие замыкала Эйприл, уже обдумывавшая детали своего нового сенсационного репортажа.
 Их встретила чумазая, но сияющая от радости физиономия Донателло:
 – Карета подана, друзья! Самое главное, что баки полны топлива! До сих пор не пойму, как они не взорвались. Можно лететь, если вас не смущает ветряная болтанка…
 – Ах, ты мой Донательчик! – воскликнула Эйприл и чмокнула Дона прямо в перепачканный нос.
 Все засмеялись.
 Уже не рычащего, а жалобно поскуливающего Охотника внесли в салон. После того, как пришельца с максимально возможными удобствами разместили на креслах, все вышли наружу, чтобы полюбоваться на окружающую природу и последний раз вдохнуть живительный воздух северной Бразилии.
 Внезапно девушка издала истошный возглас, заставивший остальных вздрогнуть.
 – Что? Что такое? – раздались со всех сторон встревоженные голоса.
 Эйприл, белая от страха, молча указывала рукой на кусты в ярдах десяти от вертолёта.
 Из зарослей прямо на черепашек смотрела… перекошенная от ярости морда Хищника. «Этого просто не может быть, – в смятении думала Эйприл. – Мы же его только что погрузили в вертолёт, он был связан по рукам и ногам…»
 Из оцепенения всех вывели неожиданные звуки: старый Сплинтер хохотал во всё горло, хлопал себя ладонями по коленкам, приседал и корчился…
 – Сен-сей, что с вами? – спросил Донателло, успевший принять боевую стойку кун-фу. – Вам плохо?
 Учитель перестал смеяться так же резко, как и начал.
 – Эх вы, – снисходительно проговорил он. – Я бы вам всем посоветовал больше читать. Тогда бы вы знали, что у здешних насекомых весьма развита мимикрия – умение приспосабливаться к условиям жизни. Это обычная бабочка-махаон, рисунок крыльев которой почти в точности повторяет очертания четырёх челюстей нашего общего знакомого…
 Он по-отечески кивнул изумлённым спутникам и пояснил:
 – Хищник несколько дней наводил неподдельный ужас на окрестные леса. Теперь этой скромной бабочке суждено стать королевой и грозой джунглей…