---------------------------------------------


 Автор неизвестен
 Финист - ясный сокол

 Русская сказка 
 ФИНИСТ - ЯСНЫЙ СОКОЛ   
 Жил да был крестьянин. Умерла у него жена, осталось три дочки.  Хотел старик нанять работницу - в хозяйстве помогать. Но меньшая дочь, Марьюшка, сказала: 
 - Не надо, батюшка, нанимать работницу, сама я буду хозяйство  вести. Ладно. Стала дочка Марьюшка хозяйство вести. Все-то она умеет, все-то  у нее ладится. Любил отец Марьюшку: рад был, что такая умная да  работящая дочка растет. Из себя-то Марьюшка красавица писаная. А сестры ее завидущие да жаднющие; из себя-то они некрасивые, а модницы-перемодницы - весь день сидят да белятся, да румянятся, да в обновки наряжаются, платье  им - не платье, сапожки - не сапожки, платок - не платок. 
 Поехал отец на базар и спрашивает дочек: 
 - Что вам, дочки, купить, чем порадовать? 
 И говорят старшая и средняя дочки: 
 - Купи по полушалку, да такому, чтоб цветы покрупнее, золотом  расписанные. 
 А Марьюшка стоит да молчит. Спрашивает ее отец: 
 - А что тебе, доченька, купить? 
 - Купи мне, батюшка, перышко Финиста - ясна сокола. 
 Приезжает отец, привозит дочкам полушалки, а перышка не нашел. 
 Поехал отец в другой раз на базар. 
 - Ну, - говорит, - дочки, заказывайте подарки. 
 Обрадовались старшая и средняя дочки: 
 - Купи нам по сапожкам с серебряными подковками. 
 А Марьюшка опять заказывает: 
 - Купи мне, батюшка, перышко Финиста - ясна сокола. 
 Ходил отец весь день, сапожки купил, а перышка не нашел. Приехал  без перышка. 
 Ладно. Поехал старик в третий раз на базар, а старшая и средняя дочки говорят: 
 - Купи нам по платью. 
 А Марьюшка опять просит: 
 - Батюшка, купи перышко Финиста - ясна сокола. 
 Ходил отец весь день,  а  перышка  не  нашел.  Выехал  из  города,  а навстречу старенький старичок. 
 - Здорово, дедушка! 
 - Здравствуй, милый! Куда путь-дорогу держишь? 
 - К себе, дедушка, в деревню. Да вот горе у меня: меньшая дочка наказывала купить перышко Финиста - ясна сокола, а я не нашел. 
 - Есть у меня такое перышко, да оно заветное; но для доброго  человека, куда ни шло, отдам. 
 Вынул дедушка перышко  и  подает,  а  оно  самое  обыкновенное.  Едет крестьянин и думает: "Что в нем Марьюшка нашла хорошего!" 
 Привез старик подарки дочкам; старшая и  средняя  наряжаются  да  над Марьюшкой смеются: 
 - Как была ты дурочка, так и есть. Нацепи свое перышко  в  волоса  да красуйся! 
 Промолчала Марьюшка, отошла в сторону; а  когда  все  спать  полегли, бросила Марьюшка перышко на пол и проговорила: 
 - Любезный Финист - ясный сокол, явись ко мне, жданный мой жених! 
 И явился ей молодец красоты неописанной. К утру молодец  ударился  об пол и сделался соколом. Отворила ему Марьюшка окно, и улетел сокол к синему небу. 
 Три дня Марьюшка привечала к себе молодца; днем он летает соколом  по синему поднебесью, а к ночи прилетает к Марьюшке и делается  добрым  молодцем. 
 На четвертый день сестры злые заметили - наговорили отцу на сестру. 
 - Милые дочки, - говорит отец, - смотрите лучше за собой. 
 "Ладно, - думают сестры, - посмотрим, как будет дальше". 
 Натыкали они в раму острых ножей, а сами притаились, смотрят. 
 Вот летит ясный сокол. Долетел до окна и не может попасть  в  комнату Марьюшки. Бился-бился, всю грудь изрезал, а Марьюшка спит и не слышит. И сказал тогда сокол: 
 - Кому я нужен, тот меня найдет. Но это  будет  нелегко.  Тогда  меня найдешь, когда трое башмаков железных износишь,  трое  посохов  железных изломаешь, трое колпаков железных порвешь. 
 Услышала это Марьюшка, вскочила с кровати, посмотрела в окно, а сокола нет, и только кровавый  след  на  окне  остался.  Заплакала  Марьюшка горькими слезами - смыла слезками кровавый след и стала еще краше. 
 Пошла она к отцу и проговорила: 
 - Не брани меня, батюшка, отпусти в путь-дорогу дальнюю. Жива буду  свидимся, умру - так, знать, на роду написано. 
 Жалко было отцу отпускать любимую дочку, но отпустил. 
 Заказала Марьюшка трое башмаков железных, трое посохов железных, трое колпаков железных и отправилась в путьдорогу дальнюю,  искать  желанного Финиста - ясна сокола. Шла она чистым полем, шла темным лесом,  высокими горами. Птички веселыми песнями ей сердце радовали, ручейки  лицо  белое умывали, леса темные привечали. И никто не мог Марьюшку  тронуть:  волки серые, медведи, лисицы - все звери к ней сбегались. Износила она башмаки железные, посох железный изломала и колпак железный порвала. 
 И вот выходит Марьюшка на поляну и видит:  стоит  избушка  на  курьих ножках - вертится. Говорит Марьюшка: 
 - Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне  в  тебя лезть, хлеба есть. 
 Повернулась избушка к лесу задом, к Марьюшке передом. Зашла  Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга - костяная нога, ноги  из  угла  в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос. 
 Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела: 
 - Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела пытаешь? 
 - Ищу, бабушка, Финиста - ясна сокола. 
 - О красавица, долго тебе искать! Твой ясный сокол за  тридевять  земель, в тридевятом государстве. Опоила его  зельем  царица-волшебница  и женила на себе. Но я тебе помогу. Вот тебе серебряное блюдечко и золотое яичко. Когда придешь в тридевятое царство, наймись работницей к  царице. Покончишь работу - бери блюдечко, клади золотое яичко,  само  будет  кататься. Станут покупать - не продавай. Просись Финиста - ясна сокола повидать. 
 Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла. Потемнел лес, страшно  стало Марьюшке, боится и шагнуть, а навстречу кот. Прыгнул к Марьюшке и замурлыкал: 
 - Не бойся, Марьюшка, иди вперед. Будет еще страшнее, а ты иди и иди, не оглядывайся. 
 Потерся кот спиной и был таков, а Марьюшка пошла дальше. А  лес  стал еще темней. Шла, шла Марьюшка, сапоги железные износила, посох поломала, колпак порвала и пришла к избушке  на  курьих  ножках.  Вокруг  тын,  на кольях черепа, и каждый череп огнем горит. 
 Говорит Марьюшка: 
 - Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне  в  тебя лезть, хлеба есть. 
 Повернулась избушка к лесу задом, к Марьюшке передом. Зашла  Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга - костяная нога, ноги  из  угла  в угол, губы на грядке, нос к потолку прирос. 
 Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела: 
 - Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела пытаешь? 
 - Ищу, бабушка, Финиста - ясна сокола. 
 - А у моей сестры была? 
 - Была, бабушка. 
 - Ладно, красавица, помогу тебе. Бери серебряные пяльцы, золотую иголочку. Иголочка сама будет вышивать серебром  и  золотом  по  малиновому бархату. Будут покупать - не продавай. Просись Финиста - ясна сокола повидать. 
 Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла. А в лесу стук, гром,  свист, черепа лес освещают. Страшно стало Марьюшке. Глядь, собака бежит: 
 - Ав, ав, Марьюшка, не бойся, родная, иди! Будет еще страшнее, не оглядывайся. 
 Сказала и была такова. Пошла Марьюшка, а лес стал еще темнее. За ноги ее цепляет, за рукава хватает... Идет Марьюшка, идет и назад не оглянется. 
 Долго ли, коротко ли шла - башмаки железные износила, посох  железный поломала, колпак железный порвала. Вышла на полянку, а на полянке избушка на курьих ножках, вокруг тын, а на кольях  лошадиные  черепа;  каждый череп огнем горит. 
 Говорит Марьюшка: 
 - Избушка, избушка, встань к лесу задом, а ко мне передом! 
 Повернулась избушка к лесу задом, а к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит баба-яга - костяная нога,  ноги  из  угла  в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос. Сама черная, а во рту один клык торчит. 
 Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела: 
 - Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела пытаешь? 
 - Ищу, бабушка, Финиста - ясна сокола. 
 - Трудно, красавица, тебе будет его отыскать, да я помогу.  Вот  тебе серебряное донце, золотое веретенце. Бери в руки, само прясть будет, потянется нитка не простая, а золотая. 
 - Спасибо тебе, бабушка. 
 - Ладно, спасибо после скажешь, а теперь слушай, что тебе накажу: будут золотое веретенце покупать - не продавай, а просись Финиста  -  ясна сокола повидать. 
 Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла, а лес зашумел, загудел; поднялся свист, совы закружились, мыши из нор повылезли - да все на Марьюшку. И видит Марьюшка - бежит навстречу серый волк. 
 - Не горюй, - говорит он, - а садись на меня и не оглядывайся. 
 Села Марьюшка на серого волка, и только ее и  видели.  Впереди  степи широкие, луга бархатные, реки медовые, берега кисельные, горы  в  облака упираются. А Марьюшка скачет и скачет. И вот перед Марьюшкой хрустальный терем. Крыльцо резное, оконца узорчатые, а в оконце царица глядит. 
 - Ну, - говорит волк, - слезай, Марьюшка, иди и нанимайся в прислуги. 
 Слезла Марьюшка, узелок взяла, поблагодарила волка и  пошла  к  хрустальному дворцу. Поклонилась Марьюшка царице и говорит: 
 - Не знаю, как вас звать, как величать, а не нужна ли вам  будет  работница? 
 Отвечает царица: 
 - Давно я ищу работницу, но такую, которая могла  бы  прясть,  ткать, вышивать. 
 - Все это я могу делать. 
 - Тогда проходи и садись за работу. 
 И стала Марьюшка работницей. День работает, а наступит ночь - возьмет Марьюшка серебряное блюдечко и золотое яичко и скажет: 
 - Катись, катись, золотое яичко, по серебряному блюдечку, покажи  мне моего милого. 
 Покатится яичко по серебряному блюдечку, и предстанет Финист -  ясный сокол. Смотрит на него Марьюшка и слезами заливается: 
 - Финист мой, Финист - ясный  сокол,  зачем  ты  меня  оставил  одну, горькую, о тебе плакать! 
 Подслушала царица ее слова и говорит: 
 - Продай ты мне, Марьюшка, серебряное блюдечко и золотое яичко. 
 - Нет, - говорит Марьюшка, - они непродажные. Могу я тебе их  отдать, если позволишь на Финиста - ясна сокола поглядеть. 
 Подумала царица, подумала. 
 - Ладно, говорит, так и быть. Ночью как он уснет, я тебе его покажу. 
 Наступила ночь, и идет Марьюшка в спальню к Финисту  -  ясну  соколу. Видит она - спит ее сердечный друг сном непробудным. Смотрит Марьюшка  не насмотрится, целует в уста сахарные, прижимает к груди белой, - спит, не пробудится сердечный друг. 
 Наступило утро, а Марьюшка не добудилась милого... 
 Целый день работала Марьюшка, а вечером взяла  серебряные  пяльцы  да золотую иголочку. Сидит вышивает, сама приговаривает: 
 - Вышивайся, вышивайся, узор, для Финиста - ясна сокола. Было бы  чем ему по утрам вытираться. 
 Подслушала царица и говорит: 
 - Продай, Марьюшка, серебряные пяльцы, золотую иголочку. 
 - Я не продам, - говорит Марьюшка, - а так отдам,  разреши  только  с Финистом - ясным соколом свидеться. 
 Подумала та, подумала. 
 - Ладно, говорит, так и быть, приходи ночью. 
 Наступает ночь. Входит Марьюшка в спаленку к Финисту - ясну соколу, а тот спит сном непробудным. 
 - Финист ты мой, ясный сокол, встань, пробудись! 
 Спит Финист - ясный сокол крепким сном. Будила его Марьюшка - не  добудилась. 
 Наступает день. 
 Сидит Марьюшка за работой, берет в руки серебряное донце, золотое веретенце. А царица увидала: 
 - Продай да продай! 
 - Продать не продам, а могу и так отдать, если позволишь с Финистом ясным соколом хоть часок побыть. 
 - Ладно, - говорит та. 
 А сама думает: "Все равно не разбудит". 
 Настала ночь. Входит Марьюшка в спальню к Финисту -  ясну  соколу,  а тот спит сном непробудным. 
 - Финист ты мой, ясный сокол, встань, пробудись! 
 Спит Финист, не просыпается. 
 Будила, будила - никак не может добудиться, а рассвет близко. 
 Заплакала Марьюшка: 
 - Любезный ты мой Финист - ясный сокол, встань, пробудись, на Марьюшку свою погляди, к сердцу своему ее прижми! 
 Упала Марьюшкина слеза на голое плечо Финиста - ясна сокола и  обожгла. Очнулся Финист - ясный сокол, осмотрелся и видит Марьюшку. Обнял ее, поцеловал: 
 - Неужели это ты, Марьюшка! Трое башмаков износила, трое посохов  железных изломала, трое колпаков железных поистрепала и меня нашла? Поедем же теперь на родину. 
 Стали они домой собираться, а царица увидела и приказала в трубы трубить, об измене своего мужа оповестить. 
 Собрались князья да купцы, стали совет держать, как  Финиста  -  ясна сокола наказать. 
 Тогда Финист - ясный сокол говорит: 
 - Которая, по-вашему, настоящая жена: та ли, что  крепко  любит,  или та, что продает да обманывает? 
 Согласились все, что жена Финиста - ясна сокола - Марьюшка. 
 И стали они жить-поживать да добра наживать.  Поехали  в  свое  государство, пир собрали, в трубы затрубили, в пушки запалили, и был пир такой, что и теперь помнят.