---------------------------------------------


 Железников Владимир
 Голубая Катя

 Владимир ЖЕЛЕЗНИКОВ 
 ГОЛУБАЯ КАТЯ 
 Рассказ 
 Теперь, когда я вспоминаю об этом, мне всё кажется пустяком. Но тогда я здорово переживал и считал себя предателем. Хуже нет, когда ты сам себя считаешь предателем. 
 Но лучше я расскажу всё по порядку. 
 Значит, мы жили с сестрой в одной комнате. Сначала это была моя комната, но, когда Катька подросла, её подселили ко мне. Конечно, мне это не понравилось. Ведь она была младше меня на целых пять лет. 
 - Только попробуй что-нибудь тронь у меня! - сказал я. - Сразу вылетишь. 
 - Я не трону, - прошептала Катька. 
 Она стояла на пороге моей комнаты, прижимая к груди куклу. 
 - Этого ещё не хватало! - сказал я. - Здесь не детский сад. 
 Я думал, Катька начнёт меня уговаривать, чтобы я впустил её с куклой, но она молча убежала. 
 - Как тебе не стыдно! - сказала мама. - Видишь, она к тебе тянется. Она тебя любит, а ты... 
 Я недовольно хмыкнул. Я не переносил нежностей. 
 - Честное слово, Вадик, я ничего не трону. - Катька вернулась уже без куклы. - Честное-пречестное. 
 - Я тебе не Вадик, - сказал я, - а Вадим. 
 До этого дня я мало её замечал, зато теперь стал аккуратно придираться: искал повод, чтобы от неё избавиться. 
 Но она была тише воды ниже травы: не таскала моих книг, не трогала тетрадей. Ни разу не прикоснулась к коллекции марок! 
 Стыдно признаться, но я подглядывал за ней. 
 Как-то я вернулся из школы раньше обычного, подкрался к дверям нашей комнаты и увидел около моего стола Катьку и её дружка Яшу. 
 Вот-вот они должны были нарушить мой запрет, вот-вот чья-нибудь рука, Катькина или Яшина, должна была протянуться к моему столу. И я с криком "А-а-а, попались, голубчики!" готов был ворваться в комнату. 
 Но Катька вовремя спохватилась и отвела Яшу в свой угол. 
 - Ты ничего не трогай, - сказала она строго. - Вадик не разрешает. 
 - А почему? - удивился Яша. 
 - Это не твоего ума дело, - ответила Катька. - Лучше поиграем в кубики. 
 - В кубики надоело, - сказал Яша. 
 - Ну тогда давай в вопросы и ответы. 
 - Давай, - согласился Яша. 
 - Кто самый сильный из всех мальчишек? - спросила Катька. 
 - Вадька, - привычно ответил Яша. 
 - Сколько раз я тебе говорила, что не Вадька, а Вадим! - возмутилась Катька. 
 - Ты сама называешь его так, - возразил Яша. 
 - Так то я. Он мой брат, - ответила Катька и спросила: - А кто быстрее всех бегает в нашем дворе? 
 - Вадим, - выдавил Яша. 
 - Когда мы вырастем, то будем вместе путешествовать. 
 - А где вы будете путешествовать? - спросил Яша. 
 - Сначала мы поедем в Южную Америку, - сказала Катя. - В эти... в леса, которые называются "джунгли". 
 - Там дикие звери, - сказал Яша. 
 - Да, - тихо и мечтательно ответила Катька. - Там тигры, леопарды и гремучие змеи. Но мы с Вадиком ничего не будем бояться. 
 * * * 
 Собственно, эта история началась, когда мы вернулись с дачи. 
 В тот год Катька должна была идти в первый класс, и поэтому мы вернулись в город раньше обычного. Надо было успеть подготовить её к школе. 
 Только мы приехали с дачи и разгрузили вещи и мама тут же впопыхах убежала на работу, как в дверь позвонили. Я открыл и остолбенел. Думал, мама вернулась, а передо мной - Свиридова. Моя одноклассница. 
 Она раньше никогда не заходила, хотя жила в нашем подъезде. 
 - Здравствуйте, - сказала Свиридова. 
 Она здорово изменилась, загорела и выросла. 
 - Привет, - ответил я. 
 - К вам можно? 
 - Конечно, - ответил я. 
 Мы прошли в комнату, и Свиридова села в кресло, положив ногу на ногу. 
 - Я видела из окна, как вы приехали, - сказала Свиридова. - И решила зайти к тебе. Никто из наших ещё не вернулся. 
 Тут в комнату вошла Катька, поздоровалась, выразительно прошептала: 
 - Вадик! - и показала глазами. 
 Я посмотрел, и мне стало нехорошо. 
 В самом центре комнаты стоял Катькин горшок. Я загородил его и подтянул слегка ногой к дивану. А в горшке лежали какие-то драгоценные камни, которые Катька привезла с дачи. И они грохнули. 
 Свиридова посмотрела на мои ноги, но, по-моему, горшка не увидела. 
 - Нина, а ты где была? - спросила Катька елейным голоском у Свиридовой. Видно, она решила её отвлечь. 
 - В пионерском лагере, - ответила Свиридова. - Жалко, что тебя с нами не было, Вадик. 
 А я в это время снова двинул горшок к дивану, но не рассчитал: горшок перевернулся, камни посыпались на пол, а моя нога угодила прямо в горшок. 
 Свиридова громко рассмеялась, и я тоже начал хохотать и ударил по горшку, как по футбольному мячу. 
 Свиридова совсем закатилась, и Катька тоже начала смеяться. А я на неё разозлился. Её горшок, а она ещё смеётся. 
 - Вот что, горшечница, - сказал я Катьке, - бери сей предмет и выкатывайся. 
 Катька вся сжалась, но не уходила. 
 Теперь это стыдно вспоминать. А тогда я так разозлился, что схватил этот проклятый горшок, стал совать его Катьке в руки и кричал: 
 - Возьми, возьми и проваливай! 
 У Катьки задрожали губы, но она сдержалась, не заплакала, взяла у меня горшок и вышла из комнаты. 
 Свиридова после этого тут же ушла, и я остался один. 
 Не знаю, сколько я так сидел, но, когда вышел из комнаты, Катьки дома не было. Сначала я решил, что она спряталась, и я позвал её, притворяясь, что ничего такого особенного не случилось: 
 - Кать, отзовись, а то влетит! 
 Никто не ответил. В квартире было тихо. 
 Я вышел на лестничную площадку и снова несколько раз окликнул Катьку. Никакого ответа. 
 Выбежал во двор и спросил у старушек, которые там сидели, не видели ли они Катьку. Они ответили, что не видели. 
 Побежал обратно домой, ругая её на ходу: "Ну, попадись мне только, мелюзга, я тебе покажу!" Я всё ещё сам себя обманывал, что ничего особенного не произошло. 
 Когда я ехал в лифте, то подумал, что сейчас увижу её около наших дверей. Зажмурил глаза, думаю: "Открою, когда Катька меня окликнет". Лифт остановился, но Катьки не было. 
 Походил по комнате, выглянул в окно, покричал её. "Подумаешь, какая обидчивая, даже пошутить нельзя". Тут мне стало легче: оказывается, я не по злобе на неё кричал, а просто шутил. А она, глупая, не поняла. 
 Прошёл час. Катька не возвращалась. 
 Снова выскочил во двор. Обегал все закоулки, бегал, как загнанная лошадь, не переводя дыхания. Наконец наскочил на Яшу. 
 - А где Катька? - спросил я. 
 - Не знаю, - неохотно ответил Яша и как-то странно покрутил головой. 
 - А чего ты головой крутишь? 
 - Это от волнения, - сказал Яша. 
 - От волнения? - От страха у меня ноги задрожали. - Где Катька, я спрашиваю? 
 - Ушла, - прошептал Яша. 
 - Куда? - спросил я. 
 - Обиделась она на тебя, - сказал Яша. 
 - Подумаешь, какая недотрога! - закричал я. - А когда я её в коляске катал, она не обижалась? А когда я её на спине таскал, не обижалась? 
 - Не знаю, - ответил Яша. - Только она совсем ушла. 
 - А в какую сторону? - спросил я. 
 - Не знаю, - неуверенно ответил Яша. 
 - Яша, - сказал я. - Это не та тайна, которую надо сохранять. 
 Я боялся, что он не поймёт моих слов, но он понял, что я был прав. 
 - В ту сторону, - ответил Яша, - где магазин "Детский мир". 
 Я бросился на улицу, но, не добежав до ворот, вернулся. Надо было срочно позвонить маме, а мамин телефон на работе был, как назло, занят. 
 И тут раздался звонок в дверь. 
 Открыл дверь и вижу: стоит моя Катька живёхонькая. Её чужая женщина привела. Я от радости даже "спасибо" ей не сказал. 
 - Это ваша, такая голубая? - спросила женщина. 
 У Катьки в косах были голубые ленты, она поэтому и назвала её голубой. 
 - Моя, - ответил я. 
 Раньше я никогда не называл Катьку "моей". 
 - Не твоя, - ответила Катька, - а мамина и папина. 
 Женщина ушла, а у меня вдруг к горлу подступил комок, и я заревел. 
 - Дура! - кричал я сквозь слёзы. - Несчастная дура, дура, дура! 
 А она взяла свою куклу и стала её переодевать. Она стояла ко мне спиной, и я видел её тоненькую шею и несчастные хвостики-косички и ревел белугой. 
 С этого дня Катька перестала меня замечать. Я пробовал к ней подлизываться, шутил, спрашивал, бывало: "А кто самый сильный среди наших мальчишек?" 
 Но она только упрямо поджимала губы и ничего не отвечала. Утром первого сентября Катьку одели в новую форму. По-моему, она была красавицей. Я улыбнулся ей и подмигнул. Жалкая улыбочка у меня вышла. 
 В это время мама вдруг сказала: 
 - Вадик, придётся тебе проводить Катю в школу. 
 Я пробурчал что-то неясное в ответ, дожидаясь, что Катька сейчас откажется от такого предложения. Но Катька молчала. Я поднял на неё глаза. Она смотрела на меня строго, по-взрослому, исподлобья, но молчала. 
 И тогда я небрежной походочкой пошёл к выходу, открыл двери и оглянулся. Катька шла следом. 
 Так мы и вышли во двор: впереди я, позади она. 
 Банты у неё в косах были невероятных размеров. Ну и пусть их! Я теперь готов был простить ей всё на свете: и банты, и куклы. Я даже готов был подарить ей свою коллекцию марок. 
 - Вадик! - крикнула мама из окна. - Возьми Катю за руку. 
 "Боже мой, - подумал я, - бедная мама, она не знает, что её милая Катенька одна целых три часа прогуливалась по городу. Хорошо, что мир не без добрых людей, а то неизвестно, сколько бы нам пришлось её искать". 
 "Это ваша, такая голубая?" - спросила та женщина. 
 Голубая Катька. Смешно. 
 А если я её сейчас возьму за руку, она, пожалуй, ущипнёт меня, а то и укусит. 
 Я стоял ещё задравши голову кверху, когда почувствовал в своей руке Катькину тёплую ладошку.