Неугомонные бездельники   ::   Михасенко Геннадий

- А-а, этот - пожалуйста! - Я приподнялся и с размашистыми жестами, точно держа в руке сетку с хлебом, прочитал.

- Прекрасно, Гусь!.. Вот тут ты поэт, а не водолаз, который вытаскивает утопленников! - Борька бросил на диван ватман и сел. - Слушай, давай сделаем листовку с этими стихами и приляпаем ее на забор у Юркиных ворот!.. Если сорвут, значит, мымры здесь, а нет - нет. А то как-то противно! Может, они давно плюнули на нас, а мы все, как дураки, с оглядкой да с опаской ходим!.. А так станет ясно.

Я чуть помыслил и ответил:

- По-моему, и так ясно - их нет, чую.

- Мало ли что ты чуешь, надо проверить.

- Ну, давай!

Я вытащил красную и черную тушь, плакатное перо, и, расположившись на диване, Борька принялся делать листовку. В правой половине ватмана он быстро и красиво написал стихи, черной тушью, а в левой, красной тушью, вдруг так похоже изобразил Блина, в плоской кепочке и со ртом до ушей, что я рассмеялся.

- Сойдет? - спросил Борька.

- Еще бы!.. Ну и даешь!

- А ты думал, один ты ферзь, остальные пешки?.. Хочешь, тебя нарисую?

- А сможешь?

- Конечно. Я себя перед зеркалом несколько раз рисовал... Пока тушь сохнет, я тебе такой портретище отгрохаю, что закачаешься!

- Рисуй! - радостно согласился я. Фотографий моих много, но чтобы кто рисовал меня - ни-ни.

- Давай альбом, линейку и карандаш.

Я все ему представил, натянул штаны и сел торжественно, как саблю проглотил.

- Так, - сказал Борька азартно. - Начнем... Только ты помягче-помягче рожу, я ведь не бить тебя собираюсь... Во-о!..