Неугомонные бездельники   ::   Михасенко Геннадий

Уж точно - кто-то из нас двоих. Во мне вдруг вспыхнула веселая злость, и я крикнул:

- Дудки!

- Что? - не понял глуховатый управдом. - Ну-ну, давай, Кудыкин, объясняйся.

Я хотел еще съязвить, но понял, что не надо злить в общем-то невиноватых людей, которым вот-вот идти на работу, а они тут петрушкой занимаются.

- Мы пришли домой полдвенадцатого, - сказал я.

- Да, - кивнул Славка не как подсудимый, а как судья.

- Ага-а! - злорадно протянула Анечка, хищно вырастая передо мной.

- Но до этого мы сидели у дяди Феди, так что не волнуйтесь, - сощурив глаза, уточнил я и обернулся к дяде Феде.

Он, затянувшись папиросой и вытолкнув из своих недр клуб дыма, как-то печально подтвердил:

- Да, они были у меня... До полдвенадцатого.

- А полдвенадцатого он был уже дома, - сказал отец.

Тетя Валя Афонина, Славкина мать, с улыбкой, неторопливо проговорила, что времени она не заметила, но слышала, как Славка что-то крикнул мне на прощание.

И - тишина. Тишина недоумения... Свинство! Как можно было нас подозревать в этом диком "подвиге"?.. Лазорский вдруг улыбнулся, снял кепку, хлопнул ею по колену, как будто собирался пуститься в пляс, и довольно произнес:

- Ну что ж, товарищи, все в порядке, пьяных нет. Разобрались - и душа на месте.

- Душа на месте? - взвинтилась Анечка, поджимая губы. - А где мой огород, на каком месте?.. Кто мне его угробил, святой дух?.. Все сухими вылезли из воды!

- Тихо-тихо, Аня, - управдом успокаивающе выставил руку с кепкой.