Остров мужества   ::   Радзиевская Софья Борисовна

— Санки Степан больно ладно ты сделал, — похвалил кормщик. — Тушу большую везём, а они словно самокаты, сами идут.

— Ты, дядя Алексей, не приметил, — улыбнулся Степан. — Я полозья шкуркой мокрой навойдал. Вот они и катятся как ледяные.

Санки везти и правда было легко: один тянул спереди, другой кутелом сзади слегка придерживал от раската и подталкивал.

— А ошкуй того песца от себя не гонит? — не удержался, спросил Ванюшка, когда Степан шёл сзади.

— Того не знаю. А один промысленник рассказывал: идёт раз, вдруг из-за тороса песец выскочил, да как залает. Промысленник глядит, а из-за этого тороса и ошкуй показался. И сразу наутёк пустился. Песец за ним бежит, уж боле не лает. Свою службу справил, ошкуя побудил и больше ему лаять не к чему. Значит, ошкую он на пользу, в сторожах ходит. А как ошкуй эту пользу понимает или нет, про то сказать не могу.

Ванюшке стало очень досадно, точно сказку занятную до половины кто рассказал, а дальше не рассказывает. А как бы про конец дознаться?

К избушке добрались уже в темноте. И как ни устали, ни нахолодались, а пришлось печку топить и дым глотать, пока мясо жарили, ледовой воды нагрели и сами обогрелись.

— Стёпа, а ты почём знаешь, что песец ошкую знак давал? — уже сонным голосом спросил Ванюшка, устраиваясь на нарах.

— А то как же? — удивился Степан. — Стоит да лает во всю мочь, всякому понятно, что по-своему говорит: «Вставай, толстопузый, беда пришла!» Тот а понял, вскочил, да давай бог ноги.