Погибель   ::   Житков Борис Степанович

А ко мне пришливторого.

Я пошел вызывать второго штурмана на мостик. Он был грек, черный, как жук, маленький, на кривых ножках. Он вскочил с койки и затараторил куда-то мне через плечо, как будто кто еще за мной стоял. Я даже не мог понять: по-русски это или по-гречески?

- Ой, голубчик, она ж лопнет сейчас, маты панайя*, лопнет наша барка. Я уже не могу терпеть больше! - Он закрыл глаза и замотал головой. Я думал, она у него отлетит. - А, дьяволос! Когда же берег? Не знаешь? Я тоже не знаю, никто не знает. Хорошее дело. Ай, нет! Дело очень хорошее, очень-очень-очень может выйти хорошее дело. Ай, только надо берег, скорее берег! Ма, давай берег скорей! - Он топтался на месте. - Давай, давай!

______________

* Греческая божба.

Но тут резкий свисток с мостика и крик:

- Спирка!

Спирка замахал руками и, как был, в брюках и сетке на голое тело, покатился по палубе. Таких шулеров я видел в севастопольских бильярдных.

В кубрике все спали. Только двое под лампой дулись в затрепанные карты. В жестяном чайнике нашелся холодный чай. Я потянул из носика и пошел на палубу посидеть.

Тендровский маяк слабо мерцал направо за кормой. С мостика было слышно, как галдел грек и как покрикивал старший помощник:

- Ты правь, Спирка, а не махай руками. Держись хоть за штурвал, обезьяна!

Из кочегарского кубрика протопали четверо - смена. И через минуту испанец уже сидел со мной рядом.

- Я бил их, механик тоже их бил. Они не могут кидать уголь, они не могут держать пар.