Виктор Вавич (Книга 2)   ::   Житков Борис Степанович

Пристав сидел перед потухшим самоваром в ночной рубашке. Объедки закусок на тарелке. Пристав задумчиво ковырял в зубах. Сорокин стоял в дверях с фуражкой в руке. Пристав мазнул по нему рассеянным глазом и прихмурился одной бровью.

- Ну что скажешь? - и пристав ковырнул где-то далеко во рту.

- С добрым утром! - сказал Сорокин и улыбнулся так, что не стал похож на себя.

Пристав опять заглянул и поморщился:

- Вчера ж... я тебе сказал, - и пристав стал тереть губы салфеткой, говорил уж... куда тебе? Ведь в пожарные ты не годишься. Ты же на стенку не влезешь. Влезешь ты на стенку? - и пристав, не глядя, махнул рукой вверх по стене.

Сорокин снова сморщил улыбку.

- Конечно-с.

- Что "конечно"? - подкрикнул пристав и с шумом толкнул назад кресло и встал. - Что конечно? Влезешь конечно или не влезешь конечно?

- Да никак нет, - Сорокин попробовал посмеяться.

- Ну вот, - сказал пристав с расстановкой, - никак нет. На стенку ты не влезешь, - пристав сел на кровать и взялся за сапоги. Сапог длинный, узкий, как самоварная труба, не пускал ногу, вихлялся, и пристав зло морщился.

- Позвольте подсоблю, - и Сорокин проворно кинул шапку на стул и подбежал. Он старался направить сапог.

- Да пусти ты... а, черт! - и пристав тряс ногой, стараясь дать ходу голенищу. - А, дьявол! Тьфу! - Пристав зло огляделся кругом, запыхавшись.

Сорокин пятился к двери.

Он шагнул уже в сени. Но вдруг остановился. Пристав перестал пыхтеть и слушал.