Земля у нас такая   ::   Мисько Павел Андреевич

Гриша задумчиво поправляет головешки, в небо роем взлетают искры.

- Кабы только в сказках страшное было! - голос деда Стахея прерывается. - Когда блокаду на партизан эсэс делала, Черный Камень дотла сожгли... Людей только души две-три и спаслось. В сарай загнали всех, заперли, облили стены керосином... И с автоматов еще косили. Потом пограбили все, деревню подожгли со всех концов...

Дед Стахей помолчал.

- Ходил я через несколько дней на то место, взял горсточку пепла... дед расстегнул воротник, подергал за тесемку. - Вот... Третий десяток лет ношу... Может, и от брата, от его семьи щепотка пепла тут есть...

Так вот, оказывается, какой у него "крест" на шее!..

Меня словно сковало - не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой. У Хмурца лицо белое, неподвижное. Гриша смотрит в землю, уголки губ подергиваются.

- Простите, детки, старого дурака... Я думал, вам уже можно о таком говорить. Но, видно, рановато... Сердчишки у вас еще слабенькие...

Дед помолчал, глядя в огонь. По его щекам медленно ползли крупные, с огненным отблеском, слезы...

- Когда под Минском, в Хатыни, памятник большой открывали всем сожженным деревням, позвал меня председатель сельсовета... Того сельсовета, где Черный Камень числился... Показывал ему место того сарая, который с людьми... Набрал председатель земли в ящичек, возил к тому памятнику за захоронение...

Все долго молчали.

- А ты, Рыгорка, спрашиваешь - подавал ли я в суд... Один я теперь остался - ни жены, ни брата, ни Миколки-сына...