Дважды Татьяна   ::   Поляновский Макс

Веселившиеся тут фашисты были, можно сказать, мозгомкарательных отрядов. Облеченные доверием и чинами, привыкшие к виду крови, они были в иное время весьма опасны, ловки, хитроумны.

На них опиралось гестапо, когда расправлялось с партизанами и со всеми, кто помогал партизанам.

Пришлые, чужие на этой земле, они объявили награду за голову того шофера, который увел немецкий грузовик к партизанам, предварительно усадив в него всю свою семью. Полные ярости, они искали тех, кто 22 июня 1943 года, через два года после начала войны, заложил мину в городском театре. Фашисты праздновали день, когда ступили впервые на советскую землю, но мина взорвалась, и те, кто несколько минут назад хвастливо выкрикивал хвалу фюреру и кричал о скорой победе, взлетели в воздух.

Бомбы находили в солдатских кино, в солдатских общежитиях. У офицерского общежития недавно взорвалась легковая машина, у водокачки паровоз...

Кое-кто из немцев принимал это как непримиримый протест советских людей против оккупации. В стремлении изгнать врага люди бросали свои дома, годами нажитое добро и уходили всей семьей в лес, в партизанский лагерь. Они взрывали театр, который сами строили, железные дороги, которые сами прокладывали...

Каратели же вместе с гестапо все еще надеялись привести народ к покорности. Устрашающими казнями, грубой силой.

- Слышишь, вопят? - сказал Николай, поднимая голову. - Ух, ненавижу! Пускай сам взорвусь, но они тут веселиться не будут. Тебя я тогда обидел... Я думал, ты тоже из таких, из ихних.