Фантастика, рожденная революцией   ::   Нудельман Рафаил

Приключения в ранней советской фантастике были естественным компонентом, порожденным самим бытом тех лет; теперь они становились внешним элементом. (В своих теоретических статьях о фантастике Беляев сознательно выдвигал это как технологический прием - в этом была заложена угроза превращения приключенчества в самоцель; утрата исторической перспективы ограничивала показ общественных классовых противоречий изображением примитивной шпионско-диверсионной деятельности враждующих разведок. Вместо развертывания, продолжения в будущее общественных социальных тенденций - преобладание научно-технической фантастики, которая поневоле ( из-за отсутствия исторической перспективы) была ограничена показом локальных, хотя и интересных, научных и технических возможностей. Научно-технический пафос и деловитая мечта постепенно вытесняли из фантастики художественное обобщение и эмоционально-доступный образ. Критика противоречий капиталистического общества нередко перерастала в фантастике в едкий памфлет, сатиру, гротеск. Элементы памфлета есть уже в "Человеке, потерявшем лицо" Беляева. Удачные фантастические памфлеты создали Б. Туров ("Остров гориллоидов") и М. Зуев-Ордынец ("Панургово стадо"), высмеявшие бредовые замыслы империалистов использовать животных как солдат в борьбе с Советской Россией. Цинизм государственных деятелей империалистической Британии, извращенность отношений в мире всеобщей "купли-продажи" высмеял в своем эксцентрическом памфлете "Конец здравого смысла" АН.