Генерал Доватор (Книга 2, Под Москвой)   ::   Федоров Павел Ильич

Записка была написана по-киргизски, и Яша был огорчен,что не может ее прочитать.

Но самая замечательная посылка была все-таки у Филиппа Афанасьевича. Фотокарточка и письмо стали предметом всяких толков и споров.

- Везет же хрычу старому! - с откровенной завистью говорил Яша Воробьев. - Ведь землячка моя, из одной области!

- Ну и девушка! - продолжал восхищаться Буслов, не отрываясь от фотографии Фени Ястребовой. - Поглядите, друзья, чудится мне, что она облокотилась на подоконник и ножками болтает...

- Красота! - ликовал Шаповаленко. - Ох, хлопцы, мне бы рокив двадцать скинуть! - Филипп Афанасьевич молодецки приосанился, крутнул усы и лихо брякнул шашкой.

- А ты ей свой портрет пошли. Она твоими усами любоваться будет, проговорил Яша Воробьев.

- И в бородищу твою ленточки вплетет, - добавил Салазкин.

- Ты ленточки оставь для себя, - ответил Шаповаленко. - Ведь родятся же на свете такие красавицы!

- Анютка ни як не хуже, - ревниво заметил Захар Торба.

- Що твоя Анютка!

Было ясно, что Филипп Афанасьевич осуждает свою станичницу, и тогда Захар, задетый за живое, вытащил из бумажника фотографию Анюты. Отдав ее Буслову, сказал:

- Посмотри...

- Ого, брат! А я и не знал. Ишь ты!.. - протянул Буслов, сдвигая на лоб кубанку, подарок Доватора. - Хороша! Гордая. Но только каждая на свой лад, - сличая обе фотографии, продолжал Буслов. - На сибирячку смотришь и думаешь, будто родилась она для того, чтобы сидеть с ней рядышком, гладить по голове и мечтать. Хороша!..