История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1   ::   Сиповский Василий Васильевич

Въ такомъ же положеніи были нѣкоторые герои Гете и Шиллера {Гецъ – изъ гетевскаго "Гецъ-фонъ Берлихингенъ", Фіеско – изъ шекспировского "Заговоръ Фіеско", Марино – изъ байроновскаго "Марино Фальери", его же "Сарданапалъ".}. Почти всѣ эти герои думали, что "цѣль оправдываетъ средства", что "нѣсколько капель человѣческой крови" – сущее ничто – и всѣ были наказаны муками совѣсти. Такимъ образомъ, высокая мораль драмы Пушкина сводится къ мысли, что счастье даже цѣлаго человѣческаго рода не можетъ быть куплено цѣной насильственной смерти "одного изъ малыхъ сихъ". Оптимистъ по натурѣ Пушкинъ вѣрилъ въ неминуемое торжество правды, вѣрилъ что по собственному его признанію, "лучшія и простѣйшія измѣненія суть тѣ которыя приходятъ отъ одного улучшенія нравовъ, безъ насильственныхъ потрясеній политическихъ, страшныхъ для человѣчества". Въ это время, "примирившись съ жизнью", онъ былъ уже противникомъ всякой насильственности – безразлично – сверху, или снизу. Такимъ образомъ, въ своей драмѣ Пушкинъ опредѣленно сталъ за ограниченіе крайняго развитія индивидуализма ненарушимостью нѣкоторыхъ завѣтовъ и признаніемъ правъ за всякой личностью, какъ бы ни была она мала. Эта высокая идея – отблескъ той широкой, міровой любви къ человѣчеству, которая сдѣлалась въ послѣдній періодъ основой пушкинскаго міросозерцанія.

Въ этомъ отношеніи, Пушкинъ выше Шекспира, который совсѣмъ не задается этическими вопросани.