История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1   ::   Сиповский Василий Васильевич

Помиловать ихъ послѣ этого было бы опасною для Пугачева слабостью – онъ уронилъ бы себя въ глазахъ своей кровожадной свиты безвозвратно. Казнь эта была нужна, кромѣ того, и для того, чтобы терроризовать власти.

Простой человѣческій разговоръ Гринева подкупаетъ его и помогаетъ ему установить откровенныя, почти пріятельскія отношенія. Онъ даже раскрываетъ свои честолюбивые замыслы юношѣ-Гриневу: "Какъ знать! говоритъ онъ. Авось и удастся! Гришка Отрепьевъ вѣдь поцарствовалъ же надъ Москвой!" Такимъ образомъ, ему хочется только поцарствовать, - онъ знаетъ, что судьба Гришекъ Отрепьевыхъ непрочна, но путь къ ней интересенъ,- a Пугачевъ, въ изображеніи Пушкина – именно незаурядная личность: онъ поэтъ-мечтатель,- "съ какимъ то дикимъ вдохновеніемъ" разсказываетъ онъ Гриневу сказку о томъ, что воронъ живетъ триста лѣтъ, потому что питается падалью, a орелъ – недолго, но за то пьетъ живую кровь… И Пугачевъ готовъ жить недолго, да бурно, мятежно,- эту жнзнь онъ предпочитаетъ спокойной, трудовой… Пушкинъ сумѣлъ подслушать поэтическія настроенія не только въ душѣ Пугачева, но и y его дикихъ сообщниковъ: они – такіе же "орлы"-авантюристы, знаютъ, что часъ расплаты не за горами. На Гринева производитъ сильное впечатлѣніе разбойничья пѣсня: "не шуми, мати, зеленая дубравушка", которую пѣли товарищи Пугачева: невозможно разсказать, говоритъ онъ устами Гринева, какое дѣйствіе произвела на меня эта простонародная пѣсня про висѣлицу, распѣваемая людьми, обреченными висѣлицѣ.