JК
История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1 :: Сиповский Василий Васильевич
Страница: 223 из 526Каждый взъ этихъ душевныхъ моментовъ удивительно вѣрно передаетъ историческія черты императрицы – и это умѣніе говоритъ просто, хотя и безъ той сердечвой теплоты, которая носитъ характеръ фамильярности, и эта способность отдаться гнѣву, но не безобразному, незнающему предѣловъ,- и это умѣніе очаровать величіемъ своей царственной улыбки, награждающей и прощающей,- все это, дѣйствительно, нѣсколько художественныхъ портретовъ Екатерины.
Савельичъ.
Въ лицѣ Савельича Пушкинъ изобразилъ типъ крѣпостного слуги, который легко носитъ ярмо своего рабства, такъ какъ онъ прожилъ всю свою жизнь въ патріархальной семьѣ Гриневыхъ, гдѣ, очевидно, омерзительгыя сторогы крѣпостнтчества не проявляли себя рѣзко, гдѣ возможны были добрыя, задушевныя отношенія между господами и крестьянами. Мы видѣли уже, что старикъ Гриневъ управлялъ домомъ, семьей и имѣньемъ почти по рецепту Домостроя; онъ былъ "домовладыкой", но не былъ "палачемъ" – въ его глазахъ рабы были "домочадцами" (чадо, дитя), т. е. почти родными… Къ нимъ онъ отвосился строго, но справедливо. Только такія патріархальныя отношенія скрашивали въ нѣкоторыхъ "дворянскихъ гнѣздахъ" жизнь крѣпостныхъ, и русская литература оставила намъ немало указаній на существованіе, даже въ крѣпостное право, такихъ своеобразныхъ, хотя и грубоватыхъ, но всетаки человѣческихъ отношеній. Особенно посчастливилось въ нашей литературѣ типу стараго слуги, душой и тѣломъ преданному своему барину.
Савельичъ.
Въ лицѣ Савельича Пушкинъ изобразилъ типъ крѣпостного слуги, который легко носитъ ярмо своего рабства, такъ какъ онъ прожилъ всю свою жизнь въ патріархальной семьѣ Гриневыхъ, гдѣ, очевидно, омерзительгыя сторогы крѣпостнтчества не проявляли себя рѣзко, гдѣ возможны были добрыя, задушевныя отношенія между господами и крестьянами. Мы видѣли уже, что старикъ Гриневъ управлялъ домомъ, семьей и имѣньемъ почти по рецепту Домостроя; онъ былъ "домовладыкой", но не былъ "палачемъ" – въ его глазахъ рабы были "домочадцами" (чадо, дитя), т. е. почти родными… Къ нимъ онъ отвосился строго, но справедливо. Только такія патріархальныя отношенія скрашивали въ нѣкоторыхъ "дворянскихъ гнѣздахъ" жизнь крѣпостныхъ, и русская литература оставила намъ немало указаній на существованіе, даже въ крѣпостное право, такихъ своеобразныхъ, хотя и грубоватыхъ, но всетаки человѣческихъ отношеній. Особенно посчастливилось въ нашей литературѣ типу стараго слуги, душой и тѣломъ преданному своему барину.