История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1   ::   Сиповский Василий Васильевич

Ему ненавистно все въ брошенной имъ жизни,- жизнь цыганъ его плѣняетъ, и онъ мечтаетъ, что сынъ его, выросши дикаремъ, не будетъ никогда знать:

"…нѣгъ и пресыщенья

И пышной суеты наукъ…

за то онъ будетъ:

"безпеченъ здравъ и воленъ,

Не будетъ вѣдать ложныхъ нуждъ;

Онъ будетъ жребіемъ доволенъ,

Напрасныхъ угрызеній чуждъ.

Алеко-цыганъ.

Алеко "опростился", сдѣлался настоящимъ цыганомъ, водитъ ручного медвѣдя и этимъ зарабатываетъ пропитаніе. Но онъ не слился съ этой первобытной жизнью: какъ Рене, онъ временаки тоскуетъ:

"Уныло юноша глядѣлъ

На опустѣлую равнину

И грусти тайную причину

Истолковать себѣ не смѣлъ.

Съ нимъ черноокая Земфира,

Теперь онъ – вольный житель міра,

И солнце весело надъ нимъ

Полуденной красою блещетъ.

Что жъ сердце юноши трепещетъ?

Какой заботой онъ томимъ?

Эгоизмъего. Отношеніе къ нему цыганъ.

Но стоило ему убѣдиться, что его подруга Земфира ему измѣнила, – въ немъ проснулся прежній эгоистъ, выросшій въ условіяхъ культурной "несвободной" жизни. Онъ убиваетъ измѣнницу-жену и ея любовника. Таборъ цыганскій бросаетъ его, и, на прощанье, старый цыганъ, отецъ убитой Земфиры, говоритъ ему знаменательныя слова:

"Оставь насъ, гордый человѣкъ,

Ты не рожденъ для дикой воли,

Ты для себя лишь хочешь воли.

Ужасенъ намъ твой будетъ гласъ:

Мы робки и добры душой,

Ты золъ и смѣлъ – оставь же насъ.