Страница:
409 из 423
Сева, не дослушав, бросился к соседнему телефону-автомату.
Звучали длинные телефонные гудки.
Все окна в высотном доме на Котельнической светились.
Ефим Давыдович готовил себя к встрече Нового года. У трельяжа в спальне выдергивал пинцетом волосы с кончика носа.
Торс борца в крахмальной рубашке на тоненьких голых ногах, в ярком полосатом галстуке. Он с неудовольствием поднял телефонную трубку с прикроватной тумбочки:
— Слушаю... Сева! Ты не вовремя! Что?
Давыдович сел на кровать.
— Откуда узнал? — Он полез в тумбочку за патрончиком с нитроглицерином и положил белый комочек под язык.
— Это точно? — переспросил он, не закрывая приоткрытого рта. — Значит, не зря Вера намекала... это конец моего замысла...
— Печально... — только и смог выдавить Сева на другом конце провода.
— Что тебе печально! — сочувствие взорвало мэтра, — тебе — печально! Для меня это конец мечты о «Грозном»! Печально! Ты женишься. Деньги там есть. Квартира есть. Машина есть. Дача — тоже. Что тебе еще надо!
Монолог шефа был ударом наотмашь. Шеф срывал злобу.
— Мне нужна профессия, которую я полюбил! — В голосе Севы звучали одновременно обида и твердость.
— Будет тебе профессия, — Давыдович понял, что перебрал, и продолжил, как мог, миролюбиво, чтобы отделаться. — Мне тут звонил Лукинский, он хочет делать про Фрунзе. Спрашивал о тебе. Приглашает.
— Кем? — после паузы спросил Сева.
|< Пред. 407 408 409 410 411 След. >|