Королев: факты и мифы   ::   Голованов Ярослав

Исследования такие полезны и нужны, сравнивать необходимо, но, мне кажется, духовные устремления этих конструкторов и Королева, уровень восприятия ими содеянного, отношение к космонавтике не как к области реализации технических совершенств, а как к исторической данности – другие. Отсюда и неформальное, глубоко личное восприятие Королевым творческого наследия Циолковского, отсюда – внимание ко всему, что отражало первые вехи эпохи космоса, будь то книги, фильмы, выставки, памятники или даже просто почтовые марки с изображением спутника. Отсюда постоянные призывы к консолидации усилий всех, кто может (а по Королеву это означает – кто должен!), еще более расширить космические исследования...

А может быть, все проще и это элементарная жажда власти, стремление подмять всех под себя? Да! И это было! И это должно быть, ибо всякий, по-настоящему увлеченный человек неминуемо стремится к власти для торжества своих идеалов. Но именно для торжества идеалов, а не для торжества честолюбия... Когда Королеву предложили перевести его с должности Главного конструктора на должность Генерального конструктора, он же не согласился, хотя это был очевидный шаг к самоутверждению и настоящий праздник карьеризма.

– Я работаю так, как все, – сказал тогда в Совмине Сергей Павлович. – Без своих коллег я ничто и поэтому не могу и не хочу выделяться среди них...

Он был последовательным сторонником общих трудов и общей славы.

Но оказалось, что эта общая слава, достигшая пика гагаринской весной, этот золотой дождь наград и иных знаков внимания, эти победы в Академии – все это возымело реакцию, обратную той, которую ожидал Королев. Это не сплотило Совет Главных, а отдалило этих Главных друг от друга.