Ленинград действует. Книга 2   ::   Лукницкий Павел Николаевич

Ибрагимов попросил врачей ничего не говорить Бурцеву о смерти Черепивского: «Знаете – такие были друзья! Всегда вместе, ругались сколько, и не могли друг без друга дня обойтись!»

Мы пожали руки врачам и вышли из леска на дорогу. Дверка машины хлопнула, стекла полетели в кабину. Мы поехали обратно – к Путилову, чтобы оттуда продолжать путь к Городищу. Мы ехали… Ибрагимов и Миронов, как бы жалуясь на свое горе мне, отрывочными фразами, между которыми были долгие паузы, заполненные раздумьем, делились воспоминаниями о Черепивском.

Я запомнил один резкий, неожиданный поворот головы Ибрагимова:

– Если б вы знали, сколько друзей я потерял за эту войну, сколько хороших друзей! И почему-то смерть Черепивского больше всех на меня подействовала!..

После другой паузы и после многих разговоров, в которых не было сказано ни одной казенной или искусственной фразы, Ибрагимов так же резко вдруг повернулся и сказал:

– Конечно, за Черепивского мы отомстим!..

Из разговоров на этом полном ходу прыгающей по сухой дороге машины я узнал о Черепивском больше, чем узнал бы из бесед с ним самим. Каким-то особенно нелепым обстоятельством представлялась мне следующая случайность: жена Черепивского осталась где-то на Украине. Он искал ее в продолжение всей войны – разыскивал ее письмами, через родственников. Только позавчера вечером, вернувшись из рейда, он получил письмо от нее: она сообщала, что находится в семи километрах от линии фронта, что гитлеровцы, на ее счастье, немножечко не дошли до нее, и вот она благополучна и здорова.