Лубянская преступная группировка   ::   Литвиненко Александр

Ещё до того, как Березовский пошёл к Ковалёву, я поговорил с Ше балиным и Понькиным — готовы ли они всё это подтвердить? Онисогласились. Мы втроём пришли к Березовскому и всё подтвердили.

— Стой. Шебалин — старший офицер, как и ты. И тебе не подчинялся. Так?

— Так точно. Но он был на совещании 27 декабря и слышал приказ Камышникова. Поэтому я к нему пришёл, а он согласился.

Наш разговор с Березовским был записан на плёнку. Зачем? Может, это и нехорошо, но я сказал Березовскому: «Запишите всё это скрытой камерой». Потому что я знал — если начнётся серьёзная разборка, на людей начнут давить, и они станут отказываться. Я считаю, что чист перед всеми, потому что сам был в кадре.

Потом всё так и произошло — ребят начали давить. Понькин мне сказал: «У тебя своя жизнь, у меня своя». Шебалин просто начал лгать. (А на плёнке — все прямо сказали, что ФСБ превратилась в банду, занимается заказными делами.)

И вот Ковалёв спрашивает: «А ты точно это слышал или, может, он пошутил?»

— Я был не один, — говорю, — и никто за шутку это не принял.

Тогда Ковалёв не взял с меня ни рапорта, ничего: «Ладно, иди. Потом встретимся и поговорим.. В среду он позвонил мне домой (я болел): „Ты можешь приехать ко мне?“ Я предложил: „Давайте, я приеду не один, а со всеми остальными, кто был. Можно, и Гусак придёт, ему тоже Хохольков такую команду давал“.

Мы пришли к Ковалёву в кабинет: я, Гусак, Латышёнок, Понькин и Шебалин, и всё рассказали. Ковалёв несколько раз переспросил: «Записали вы на диктофон или не записали? Такие вещи надо записывать».