Матрешка   ::   Соловьев Владимир

Вся мокрая, измазанная в чем-то, она билась в сети, как рыба, за которой скорее всего и нырнула, в надежде на халяву. Завидев меня, прекратила борьбу и глядела с каким-то понимающим, как принято говорить, человечьим взглядом. Пусть и отходняк, но я все-таки вытащил швейцарский нож, который всюду таскаю с тех пор как Лена повадила меня к сбору грибов, разрезал сеть и долго возился, чтобы вызволить подранка. Тяжело дыша, чайка неловко поковыляла прочь, попыталась взлететь, но рухнула, растопырив правое крыло. "Не жилец", решил я. Однако со второй попытки чайке удалось взлететь держалась сначала низко над волнами, а потом, тяжело ударяя по воздуху крыльями, набрала высоту, и я потерял ее вскоре из виду. Эпизод этот несколько поднял настроение. Чего мне меньше всего хотелось теперь, так это глядеть на разбухший от месячного пребывания в воде женский труп, кем бы он не был прежде.

- Вам знакомо такое понятие как corpus delicti? - спросила мадемуазель Юго.

Предпочел услышать ее объяснение, чем рыться в запасниках моей стареющей памяти.

- Дословно: тело преступления. То есть совокупность улик. Какие бы подозрения не были у следствия, пусть даже доказательства, обвинение в убийстве не может быть предъявлено, пока не найден труп.

- Вы подозреваете меня в убийстве? - сделал я большие глаза.

- Такая возможность не исключена. Даже очевидное самоубийство мы расследуем сначала как убийство. На всякий случай. Вы видели ее последним. Это в детективах убийцей оказывается наименее подозрительный. По принципу головоломки.