Матрешка   ::   Соловьев Владимир

Год рождения, год смерти: двадцать пять лет.

Как подросток каждые пять минут думает о сексе, почти с такой же частотой человек моего возраста возвращается к мыслям о смерти, пусть и сознавая всю праздность, всю бессмыслицу сего занятия. Я бы сказал даже так: чем меньше думаешь о сексе, тем чаще - о смерти. Не только о своей. Помню в молодости меня приводила в отчаяние мысль о смертности гения: ну ладно я - с этим еще мог смириться. Но Шекспир! Моцарт! о Боже! Даже в редчайших случаях своих избранников, коими, несомненно, являются гении, Бог не делал для них исключения. А когда женился на Лене, она заняла место гения в моих неотступных, навязчивых думах о смерти - такова была изначальная власть этой женщины надо мной. О своей так не думал, относясь покорно и стоически, без буйного разгула воображения. И вот, когда она исчезла, я никак не могу вырваться из-под ее власти, продолжая с ужасом представлять ее небытие.

Мадемуазель Юго деликатно оставила меня одного перед деревянным крестом. Нашел ее стоящей у памятника своему соплеменнику со странной надписью: "Last French Commander and Defender of Arcadia. Honour to unsuccesful Valour. He died and was buried among enemies."

- Памятник врагу, - сказала мадемуазель Юго.

- Враг, друг - поди разберись. Вот мы с вами враги, а вроде бы уже сдружились.

Она как-то странно, искоса на меня глянула, но ничего не сказала. А я и вправду немного привязался к этой французской милашке. Вот ведь - даже снилась.

- Вы мне недавно снились, - сказал я.

- Вы мне тоже.