Мое кино   ::   Чухрай Григорий Наумович

Еще в Европе, в Стокгольме, где у нас была пересадка, купил Жанне Прохоренко прекрасное платье, а Володе Ивашову —костюм. В Нью-Йорке Северн пригласил нас в свою контору и познакомил со своими компаньонами: господином среднего возраста, лысым и с виду важным, и с молодым, приятной наружности, американцем. Оба они, естественно, не говорили по-русски, но были одинаково любезны и гостеприимны. Частная контора, и атмосфера в ней мне понравилась.

В Сан-Франциско нас поместили в хорошую гостиницу, вкусно кормили, и мы чувствовали на себе внимание участников фестиваля. Продюсер не все время был с нами. Иногда он уезжал в Нью-Йорк по делам фирмы, но старался не оставлять нас надолго — помогал нам переводом и вел себя, особенно по отношению к моим молодым актерам, покровительственно. Со мной он был и по-деловому откровенен, и непривычно для советского человека пунктуален.

Однажды он обещал приехать на фестиваль, но в назначенный день и час не появился. Это не создало для нас особых проблем: нас опекала сравнительно молодая переводчица, мисс Элен Гавришов. Прибыв на другой день, Северн извинился: ему пришлось положить сына в больницу, и это помешало ему приехать вовремя.

— А что случилось с вашим сыном? — спросил я.

— Ничего страшного. Грузил ящики на вокзале и надорвался.

— Свои ящики?

— Чужие! Зарабатывал деньги на развлечения...

Я удивился.

— Неужели вы не в состоянии дать ему денег на развлечения?

Ответ был чисто американский.

— Я, Гриша, не бедный человек, и после моей смерти он получит мои деньги.