Мое кино   ::   Чухрай Григорий Наумович

Я не удержался и сказал:

— А между прочим два дня назад в моем номере был произведен обыск, все перевернули вверх дном. По этому поводу господин Джери Северн заявил протест администрации гостиницы.

— Не может быть! — возразили мне.

— А мой телефон прослушивается, — продолжал я.

— Это невозможно, — возразила Элен Гавришов.

— Я сам видел, как в мой телефон вставлялось подслушивающее устройство. — И рассказал, как это было.

Потом, когда журналисты ушли, Элен Гавришов сделала мне выговор.

— Надо снисходительно относиться к секретам чужой страны, — сказала она с раздражением, от чего в ее русском появился заметный акцент.

— Подслушивают-то мои секреты, а не секреты вашей страны.

— Так вы можете доиграться, вас больше никогда не пустят в Америку.

— А я к вам не напрашивался. Пригласили — приехал. До этого жил без вас, проживу как-нибудь и дальше.

Мисс Элен обижено поджала губы.



Старичок

Северн познакомил меня со стареньким, хорошо говорящим по-русски человеком.

— Это очень богатый человек, у него своя студия, — предупредил он меня.

Старичок пригласил меня с ним пообедать. За едой он расспрашивал меня, как финансируются наши фильмы, как составляются сметы на фильм, где я получил кинематографическое образование и во сколько оно мне обошлось, какое количество денег было вложено в наш фильм. Я честно отвечал на его вопросы.

Старик с интересом слушал меня и, когда я закончил свой рассказ, задумался и несколько раз повторил одну фразу:

— Вам хорошо... Вам хорошо.